Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Вода и мир

Почему не нужно поворачивать сибирские реки, или что такое конкуренция за пресную воду

Анастасия Лихачева – кандидат политических наук, заместитель директора Центра комплексных европейских и международных исследований (ЦКЕМИ) Научно-исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Резюме: Обязательным условием эффективного развития водоемких производств в Сибири и на Дальнем Востоке является экспорт в несколько стран АТР – тогда можно говорить об использовании водных ресурсов как стратегического политического ресурса.

Россия. СФО. ДФО > Экология > globalaffairs.ru, 30 июля 2016 > № 1850838 Анастасия Лихачева

«Ростех» не взяли в Африку: Переговоры о строительстве НПЗ в Уганде прекращены.

 «Ростех» не договорился с правительством Уганды о строительстве НПЗ, стоимость которого оценивается в $4,7 млрд. Госкорпорация также может потерять $2 млн обеспечения по этому контракту

Власти Уганды решили прекратить переговоры с консорциумом во главе с «дочкой» «Ростеха» «РТ-Глобальные ресурсы» о строительстве первого в стране нефтеперерабатывающего завода, сообщило агентство Reuters со ссылкой на Министерство энергетики и минеральных ресурсов страны. Переговоры прекращены, после того как компания выдвинула дополнительные требования для заключения договора, говорится в сообщении.

«РТ-Глобальные ресурсы» в консорциуме с «Татнефтью» и южнокорейской GS выиграли конкурс на строительство НПЗ в Уганде в феврале 2015 года. Мощность завода, который должен быть запущен в 2021 году, составит 3 млн т нефти в год. Изначально инвестиции в проект оценивались примерно в $3 млрд, а сейчас — в $4,7 млрд, говорится на сайте «дочки» «Ростеха». На 60% НПЗ принадлежал бы консорциуму, 40% было бы у правительства Уганды, оператором бы выступили «Татнефть» совместно с GS.

Начиная с февраля 2015 года стороны вели переговоры, но правительство Уганды так и не выполнило «фундаментальные условия участия консорциума в проекте», указывает «РТ-Глобальные ресурсы» в пресс-релизе, который поступил в РБК. Уганда не предоставила лицензии на добычу нефти, налоговые льготы, а также изменила регулирование в нефтепереработке, перечисляет «дочка» «Ростеха». Последнее существенно ухудшило положение стороны-инвестора, говорится в пресс-релизе. В итоге консорциум предложил продолжить переговоры до сентября 2016 года, но ответа не получил.

В качестве обеспечения исполнения обязательств по заключению соглашения с правительством Уганды участники консорциума еще в прошлом году представили $2 млн. В четверг, 30 июня, истек срок действия этой гарантии. Отказавшись продолжать переговоры, власти Уганды направили в банк — держатель тендерного обеспечения предписание о взыскании $2 млн, указывает «дочка» «Ростеха». Из-за того что консорциум выдвигал новые условия, у правительства Уганды «не осталось иного выбора, кроме как прекратить переговоры и отозвать тендерную гарантию», утверждает Министерство энергетики Уганды. Сейчас правительство этой страны предложило заключить контракт на строительство НПЗ другой компании — южнокорейской SK Engineering & Construction.

Сейчас консорциум ведет консультации о возможных «мерах юридического воздействия» на сторону-партнера и об участии в проекте на измененных условиях, говорится в сообщении «РТ-Глобальные ресурсы». В обозримом будущем могут состояться переговоры с руководством Уганды, сообщил РБК представитель «дочки» «Ростеха»: «Консорциум по-прежнему открыт к дальнейшему сотрудничеству с правительством Уганды по реализации критически важного для региона Восточной Африки проекта». С представителем «Татнефти» связаться не удалось.

Самарские специалисты при участии Швейцарии спроектируют НПЗ в Нигерии.

Самарский государственный технический университет вместе со швейцарской компанией примет участие в строительстве завода в Нигерии, соответствующие соглашение о намерениях было подписано в рамках российско-швейцарского форума, сообщил журналистам ректор СамГТУ Дмитрий Быков.

"Завод будут строить в Нигерии. Мы будем проектировать этот завод… Сейчас мы подписали меморандум о намерениях. Все проектные материалы, все соглашения конкретные они готовятся", — сказал Быков.

Меморандум о сотрудничестве в строительстве завода был подписан между СамГТУ, iLocal Integrated Service Nigeria Ltd и консалтинговой компанией Barbelsberg AG из Швейцарии. В рамках соглашения СамГТУ обязуется выполнить предпроектные и проектные (строительно-монтажные и пусконаладочные) работы по созданию НПЗ в Нигерии, а также подготовить квалифицированные кадры для работы на этом предприятии.

Объем инвестиций и сроки реализации проекта не сообщаются. По словам ректора СамГТУ Дмитрия Быкова, проектные работы должны начаться в 2017 году. Предполагается, что мощность НПЗ в Нигерии составит около одного миллиона тонн нефтепродуктов в год. Быков отметил, что сейчас вуз развивает сотрудничество с Нигерией и Угандой и ждет больших результатов в этом направлении.

"Сейчас очень большой интерес африканских стран к нашим технологиям… Стоимость продукции ведущих западных фирм оказалась либо недоступной, либо очень высокой для реализации проектов в странах третьего мира. Поэтому они сразу повернулись к нам лицом, понимая то, что Россия обладает высоким инженерным потенциалом и компетенциями. Нет такого нефтеперерабатывающего или химического производства которое мы сейчас в России не можем построить", — сказал Быков.

Самарский государственный технический университет основан в 1914 году. В университете 13 факультетов, где обучается около 18 тысяч студентов. В 2016 году СамГТУ стал одним из 11 опорных региональных вузов страны. Среди известных выпускников вуза – бывший председатель правительства России Виктор Черномырдин и экс-глава Газпрома Рем Вяхирев.

Израиль укрепляет свои позиции в Африке

Владимир Платов

Отношения между еврейским государством и африканским континентом первоначально получили импульс в середине прошлого века — после приобретения независимости африканскими странами. Инициатором этого сближения была Голда Меир, еще в 1958 году предложившая молодым странам «Черного континента» помощь в сельском хозяйстве и здравоохранении.

Однако этот «медовый месяц» закончился после войны Судного дня. На какое-то время Израиль оказался изолированным от «Черного континента». Хотя были и исключения, в частности во взаимоотношениях с Кенией, где израильская строительная компания «Solel Boneh» уже в 70-х годах начала осуществлять строительные проекты. Кроме того, первые пилоты Кении тренировались в Израиле, а в последующем эта страна приобретала у Израиля военное оборудование, включая ракетные катера и противоракетные системы «Габриэль».

Израильские спецслужбы и, в частности, «Моссад» принимал активное участие в развернувшемся на африканском континенте противоборстве великих держав. Наиболее яркий пример — Ангола. Во время гражданской войны в этой стране между просоветской МПЛА во главе с Агостиньо Нето с одной стороны и УНИТА и ФНЛА — с другой Израиль оказывал активную поддержку последним. В частности, по просьбе возглавлявшего ФНЛА в тот период Холдена Роберто израильские инструктора подготавливали бойцов этой организации, а в 70-е годы Тель-Авив через Заир перебрасывал оружие и амуницию ФНЛА.

Новое сближение Израиля с Африкой началось в 90-х годах предыдущего столетия, т.к. два главных препятствия к тому времени были устранены: Израиль подписал мирное соглашение с Египтом, а режим апартеида в ЮАР прекратил свое существование.

Сегодня Израилю сотрудничество с Африкой выгодно не только политически, но и из-за богатейших месторождений. Африка занимает первое место в мире по запасам марганцевых руд, месторождениям металлов платиновой группы, по запасам руд меди, урана, нефти, газа, железа и других полезных ископаемых.

Однако с рядом стран африканского континента Израиль по определению не сотрудничает. Это, прежде всего, такие мусульманские страны, как: Гамбия, Гвинея, Джибути, Мали, Мавритания, Нигер, Судан, Сомали.

Сегодня, Израиль поддерживает активные двусторонние отношения с такими стремительно набирающими политический вес африканскими государствами, как: Кения, Нигерия, Ангола, Гана, Мозамбик, Малави, Уганда, Танзания, Эфиопия, Руанда.

Помимо политико-экономической заинтересованности в развитии отношений с африканскими государствами, Израиль активно использует главную стратегическую угрозу демократическим африканским государствам, исходящую с Севера. В частности, в лице фундаменталистских угроз со стороны Судана или радикальных группировок типа нигерийской «Боко Харам», сомалийской «Аль-Шабаб» или «Аль-Каиды в странах исламского Магриба».

Так, для Нигерии, где мусульмане составляют половину населения страны и сосредоточены главным образом на севере и западе, борьба с исламским экстремизмом — это вопрос жизни и смерти, так как на севере страны исламисты усиленно стремятся к полному контролю над несколькими штатами и введению законов шариата. «Боко Харам» регулярно использует террористов-смертников, вырезает христианские деревни, берет детей в заложники и обращает их в ислам, взрывает церкви.

В Кении, в отличие от Нигерии, мусульмане составляют всего 10% населения, однако именно эта страна достаточно часто страдает от сторонников «Аль-Каиды» — боевиков «Аль-Шабаб», действующих с территории Сомали.

В 2010 году обе страны заключили Меморандум об оборонном сотрудничестве, после чего регион посетили специалисты израильских военных концернов Aerospace Industries (IAI) и Israel Military Industries, представители Минобороны. Нигерия осуществила многомиллионные закупки израильского оружия и разведывательного оборудования, в частности современные разведывательные технологии, позволяющие отслеживать террористов в интернете, а также средства борьбы с террором на сумму в $40 миллионов у израильской компании «Elbit». Кения также проявляет заинтересованность в приобретении у Израиля технологий по борьбе с террором и беспилотных самолетов для контроля пограничных районов.

Известно также, что Израиль осуществляет поставки вооружений и боевого оборудования в Нигерию, Кению, Уганду, Эфиопию, Анголу, Берег Слоновой Кости и Эритрею на сумму в сотни миллионы долларов, хотя, по сообщениям отдельных СМИ, эта военная помощь достигает даже миллиарда долларов.

Растущее сотрудничество между террористическими группировками в Северной Африке, Нигерии и Сомали превращает их из национальных террористов в фактор опасного глобального террора. С учетом того, что основной идеологией этих групп является исламизм, Израиль в их устремлениях находится «на линии огня». В этом контексте интересы Израиля и африканских стран совпадают, что способствует развитию сотрудничества в вопросах безопасности и борьбы с терроризмом.

С учетом заинтересованности ряда африканских государств в развитии сотрудничества с Израилем и недавнего обращения шести стран Восточной Африки (Кения, Эфиопия, Танзания, Уганда, Руанда и Южный Судан – члены Межправительственного комитета по вопросам развития — IGAD) за помощью в борьбе с исламским терроризмом, Израиль принял решение о создании Регионального центра военной разведки по борьбе с исламистами на Африканском Роге. Как отмечают израильские эксперты, этот шаг был во многом инициирован кенийским президентом Ухуру Кениата, посетившим в феврале с.г. Иерусалим и предложившим расширить уже существующее двустороннее партнерство в военной области и разведке до нового широкого альянса. При этом кенийский президент подчеркнул, что «Израиль является предпочтительным партнером шести африканских государств в борьбе с терроризмом, после того, как Соединенные Штаты, как правило, проявляют равнодушие к проблемам Африканского Рога и ограничили их вклад в войну с терроризмом лишь разнесенными по времени авиаударами». Усилия Китая, чтобы заполнить пустоту, оставленную администрацией Обамы по борьбе с терроризмом, были также отклонены странами Восточной Африки, так как в этом регионе склонны проявлять осторожность в принятии военной и экономической щедрости Пекина, из-за опасений китайского экономического и военного экспансионизма.

В качестве ассоциированного члена IGAD, Израиль выразил готовность взять на себя реорганизацию вооруженных сил указанных государств, координацию возможностей разведок и антитеррористических ведомств, их оснащение соответствующим вооружением и электроникой, необходимыми для искоренения угрозы терроризма.

В обмен на эту помощь шесть государств Восточной Африки выразили готовность предоставить льготные условия для развития рынка израильских компаний в регионе.

В этой связи понятно начало работы в феврале с.г. парламентского лобби Израиля по развитию отношений со странами Африки, в котором принял участие премьер-министр страны Биньямин Нетаньяху, заявивший, в частности, о своем намерении в начале июля совершить поездку по странам Восточной Африки. На церемонии открытия этого мероприятия израильский премьер-министр подчеркнул, что хотел бы видеть проявление сближения между странами Африки и Израилем и «в характере голосований стран Африканского Союза» в ООН и других международных организациях.

Саудовская Аравия: имперское перенапряжение?

Полур Раман Кумарасвами

Почему слабеют позиции Эр-Рияда

П.Р. Кумарасвами – профессор Университета имени Джавахарлала Неру, почетный директор Института Ближнего Востока в Дели.

Резюме Три основных опоры саудовской власти – ислам, нефть и патронат Вашингтона – существенно ослабли в последние годы. Эпоха дипломатии с чековой книжкой закончилась, Эр-Рияду придется больше инвестировать в реальную дипломатию.

Казнь в Саудовской Аравии известного шиитского проповедника Нимра Бакера ан-Нимра, обвиненного в антигосударственной деятельности и подстрекательстве, вызвала рост напряжения на всем Ближнем Востоке. Это происходит на фоне общего снижения влияния Эр-Рияда. Из-за серии амбициозных, но плохо продуманных политических решений и вторжений в другие государства, позиции и влияние в регионе правящей династии Аль-Саудов ослабли. Опасения саудитов по поводу Ирана и его претензий на доминирование до и после ядерного соглашения понятны, однако способ, который Эр-Рияд выбрал для противодействия, демонстрирует отсутствие дальновидности и стратегического мышления.

Саудовская Аравия повторила ошибки, которые совершали многие до нее. Примеры Священной Римской империи, Османской империи и Советского Союза показывают, что упадок великих держав начинается, когда их вовлеченность в международные дела перестает соответствовать внутренним ресурсам. Имперское перенапряжение часто является главной причиной упадка, а во многих случаях и исчезновения держав. Когда бушующие амбиции сталкиваются с проблемой доступных ресурсов, кризис неизбежен. Из-за отсутствия четкого стратегического видения государства вмешиваются в вопросы, которые не затрагивают непосредственно их национальные интересы либо их вмешательство не соответствует накопленным знаниям и навыкам. При отсутствии внутренней подотчетности власти проблемы только множатся. Все это – отсутствие стратегического видения, имперское перенапряжение, недостаток технического опыта и подотчетности – можно обнаружить во внешнеполитическом поведении Саудовской Аравии.

Перенапряжение

Можно выделить несколько случаев, когда вмешательство Саудовской Аравии оказалось неудачным и не принесло монархии ощутимых результатов:

Стремясь восстановить имидж страны после 11 сентября, в конце 2001 г. тогдашний регент, а затем король Абдалла представил мирный план, предусматривающий признание Израиля арабскими и мусульманскими странами в обмен на его отступление к границам 1967 года. Однако когда в марте 2002 г. эта инициатива была представлена на саммите Лиги арабских государств в Бейруте, ее суть оказалась выхолощена включением сирийского требования о безусловном праве палестинцев на возвращение. План был обречен.

До марта 2003 г. у Саудовской Аравии не было необходимости активно вмешиваться в иракскую внутреннюю политику. В 1980-е гг. Ирак служил преградой для гегемонии Ирана, но кувейтский кризис изменил ситуацию. После Кувейта и завершения холодной войны слабый Ирак под жесткими санкциями ООН устраивал Эр-Рияд. Американское вторжение и свержение президента Саддама Хусейна имели непредвиденные последствия: Ирак превратился в шиитское арабское государство в политическом смысле слова. Шииты, составляющие около 60% населения, ощутили силу и начали тяготеть к Персии. Еще будучи регентом, в 2004 г. Абдалла обвинил Иран в «обращении» иракских суннитов в шиитов и высказал опасения по поводу усиления последних. Но стратегия Эр-Рияда в Ираке оказалась провальной, и он уступил Тегерану значительные позиции в определении хода политических событий. Влияние саудитов на выборы и последующее формирование коалиций в 2010 и 2014 гг. было минимальным. Кроме того, ограниченные успехи Ирака в борьбе с угрозой Исламского халифата были обусловлены иранской поддержкой. Таким образом, Ирак превратился не только в шиитское арабское государство, но и в некотором смысле в доверенное лицо Тегерана в арабском мире.

Выборы в Палестинской автономии в январе 2006 г. обострили внутренний конфликт между возглавляемой ФАТХ Палестинской национальной администрацией (ПНА) и группировкой ХАМАС, победившей на выборах. Саудовская Аравия выступила посредником. 8 февраля 2007 г. в присутствии короля Абдаллы глава ПНА Махмуд Аббас и лидер ХАМАС Халед Машаль подписали соглашение из четырех пунктов в священном для мусульман городе («Декларация Мекки»). Спустя несколько недель столкновения вспыхнули вновь, в результате ХАМАС захватил сектор Газа. Таким образом, с июня 2007 г. палестинские территории разделены на Западный берег, которым управляет ФАТХ-ПНА, и контролируемый ХАМАС сектор Газа. В свете этого провала, когда Израиль начал 50-дневную операцию «Нерушимая скала», медиатором выступил Катар, а не Саудовская Аравия.

Таифское соглашение, достигнутое при посредничестве Саудовской Аравии в 1989 г., закончилось 15-летней гражданской войной в Ливане. Основные положения документа, в частности разоружение всех сторон, прежде всего «Хезболлы», не были реализованы из-за противодействия Сирии. Напротив, соглашение легитимировало контроль Дамаска над Ливаном напрямую или через посредников. Рафик Харири, заработавший свое состояние в Саудовской Аравии, попытался восстановить страну, но был убит в феврале 2004 г., что сыграло против Эр-Рияда. Даже после спешного вывода сирийских войск из Ливана в апреле 2005 г. и неохотного дипломатического признания ею независимости Ливана в 2008 г. Эр-Рияд мог играть лишь второстепенную роль в событиях. Избрание президентом бывшего командующего армией Мишеля Сулеймана в 2008 г. стало возможным только благодаря вмешательству Катара, который после неудач Саудовской Аравии пришел на помощь в разрешении политического кризиса 2006–2008 годов.

В первые дни Второй ливанской войны летом 2006 г. Эр-Рияд осудил «Хезболлу» за «авантюрное» похищение двух израильских солдат, которое привело к полномасштабной военной кампании Израиля. К несчастью для Аль-Саудов, шиитская группировка смогла выдержать 33-дневную израильскую операцию (хотя и ценой огромных потерь среди мирного населения Ливана), а глава шиитской «Хезболлы» Хасан Насрулла стал самым популярным лидером среди арабов-суннитов на Ближнем Востоке. Это заставило Саудовскую Аравию изменить позицию и поддержать «ливанское сопротивление». С тех пор активного вмешательства Эр-Рияда в ливанскую политику не наблюдается.

Саудовский подход к «арабской весне» оказался цепью промахов. Когда тунисцы подняли восстание против 20-летнего авторитарного правления Зин эль-Абидина Бен Али, Эр-Рияд предложил ему вместе с семьей и накопленным богатством перебраться в Саудовскую Аравию. Это соответствовало саудовской практике предоставлять убежище мусульманским лидерам, которым угрожали на родине. Так, пакистанский премьер Наваз Шариф укрывался в Саудовский Аравии, пока генерал Первез Мушарраф, совершивший переворот, грозился его казнить. Здесь же провел последние годы жизни бывший президент Уганды Иди Амин.

Когда тысячи протестующих на площади Тахрир требовали прекращения 30-летнего правления Мубарака, король Абдалла поддержал руководство страны и призвал египтян «не рисковать безопасностью и стабильностью» своего государства. Долгое время Эр-Рияд считал Мубарака близким союзником, а падение его режима и возможный подъем «Братьев-мусульман» нервировали Абдаллу. Короткое президентство Мухаммеда Мурси стало напряженным периодом двусторонних отношений, и Эр-Рияд быстро поддержал мягкий военный переворот, в результате которого в июле 2013 г. Мурси был свергнут. Кризис в Египте и различные позиции в отношении Мурси и военного переворота отчасти обусловили напряженность между Эр-Риядом и Дохой и временный разрыв дипотношений в 2014 году.

В разгар народных протестов в мае 2011 г. арабские государства договорились «рассмотреть» заявки Иордании и Марокко на членство в Совете сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), состоящем из шести стран. Этот шаг, считавшийся инициативой Саудовской Аравии, не имел ни географической, ни политико-экономической логики. Марокко вообще расположено далеко от Персидского залива, а единственный порт Иордании находится в заливе Акаба в Красном море и не может считаться побережьем Персидского залива. Кроме того, в отличие от членов ССАГПЗ два государства-кандидата не живут за счет доходов от единственного ресурса. Помимо трансформации объединения в монархический клуб этот шаг не имел логики и поэтому не дал заметных результатов.

Из-за нестабильной социально-политической ситуации и нехватки ресурсов Иордания оказалась в зависимости от политической поддержки и экономической щедрости Эр-Рияда. Объем саудовской помощи практически не попадал в СМИ, однако регулярные визиты в Саудовскую Аравию короля Абдаллы II и его сына Хусейна говорят о неустойчивости ситуации. Тот факт, что Эр-Рияд попросил Амман занять предложенное Саудовской Аравии место непостоянного члена Совета Безопасности ООН, подчеркивает близость двух государств. Иордания впервые стала членом СБ с момента вступления в ООН в 1956 году. По мнению некоторых наблюдателей, политическое и экономическое влияние Эр-Рияда заставило Амман замедлить реформы и занять жесткую позицию в отношении Фронта исламского действия, политического крыла «Братьев-мусульман» в Иордании. Если бы не внешнее давление, король Абдалла II, вероятно, больше прислушивался бы к требованиям населения, в особенности в вопросах избирательного законодательства и проведения свободных выборов.

Саудовское вмешательство в Сирии усложнило ситуацию и стало ключевым фактором продолжающегося насилия. Проблема заключается не в том, правильна или нет политика Саудовской Аравии, а в ее эффективности. С президента Башара Асада нельзя снимать ответственность за гражданскую войну и раскол страны. В то же время саудовская поддержка различных антиасадовских салафитских сил продлевает кризис. Исламистские группировки, которые поддерживают Саудовская Аравия и другие страны, не являются политически едиными и эффективными в военном плане. Хотя вмешательство Ирана, в основном через «Хезболлу», но и напрямую тоже, также способствовало эскалации кризиса, Тегеран обладает средствами, чтобы добиться политического урегулирования. Это подтвердила готовность США подключить Иран к мирным переговорам в Женеве.

Политика в отношении Йемена, включающая прямые военные интервенции, демонстрирует стремление Саудовской Аравии сохранить страну в числе своих союзников. В апреле 2015 г. Эр-Рияд начал военную кампанию против повстанцев-хуситов, которых поддержал Иран, но особых успехов добиться не удалось. Самая благоприятная ситуация складывалась, когда Абдалла Салех еще пребывал у власти и зависел от Эр-Рияда. После нападения на президентский дворец в июне 2011 г. он 12 недель находился на лечении в Саудовской Аравии, именно тогда у монархии был наилучший шанс добиться политического урегулирования. Эр-Рияд не использовал свое влияние, чтобы обеспечить выполнение соглашения о передаче власти, заключенное в ноябре 2011 года.

Саудовские интересы и вмешательство в дела Бахрейна были более явными, чем в других странах. Любые беспорядки в соседнем государстве – «красная черта» для саудитов, особенно если речь идет о шиитском населении. После того как 15 февраля 2011 г. на Жемчужной площади, которую называют «бахрейнским Тахриром», вспыхнули народные протесты, беспорядки в островной монархии описывают как религиозную проблему, а не результат социально-политических требований обездоленных бахрейнцев. Поскольку демография говорит в пользу шиитов, составляющих, по оценкам ЦРУ, 60–70% населения, протесты в Бахрейне – плохая новость для Аль-Саудов. Большинство саудовских шиитов живет в нефтеносной Восточной провинции, и после исламской революции в Иране Аль-Сауды столкнулись с растущими ожиданиями шиитского меньшинства. Длительное пренебрежение со стороны ваххабитского духовенства вышло на политический уровень после захвата мечети в Мекке менее чем через год после триумфального возвращения аятоллы Хомейни в Тегеран. Помимо прочего Саудовская Аравия запретила Ашуру – день траура по имамам Али и Хусейну у шиитов. Поэтому любые уступки шиитскому населению в Бахрейне вдохновили бы саудовских шиитов, отделенных лишь 25-километровым мостом короля Фахда.

По мнению некоторых экспертов, Эр-Рияд делает ставку на стареющего консервативного премьер-министра Бахрейна Халифу бен Салмана аль-Халифу (дядя короля), предпочитая его более либеральному и уступчивому наследному принцу Салману бен Хамаду Аль Халифе, сыну короля. Наблюдатели полагают, что вливания в экономику Бахрейна позволяют Аль-Саудам укреплять позиции консерваторов. Так, независимая комиссия, созданная королем, признала ответственность бахрейнской полиции и сил безопасности за гибель 46 человек во время протестов в 2011 г. и предложила меры по смягчению недовольства населения, но эти предложения не были реализованы. Кроме того, Бахрейн занимал жесткую позицию в отношении шиитского населения, даже когда король Абдалла был готов идти на компромисс с саудовскими шиитами. В апреле 2003 г. он принял шиитскую делегацию, в 2005 г. назначил первого шиита в Меджлис аш-Шура, а в 2009 г. разрешил публичные траурные мероприятия в день Ашуры. После того как в январе 2015 г. королем Саудовской Аравии стал Салман, некоторые из этих инициатив были остановлены, показательный пример – казнь шиитского проповедника Нимра ан-Нимра.

Низкий уровень результативности всех этих усилий наблюдается в период, когда три главных опоры саудовской власти – ислам, нефтяные доходы и американские обязательства – оказались под угрозой.

Опоры саудовской власти

Проекция силы Саудовской Аравии базируется на трех главных опорах: исламский фактор, нефтяная мощь и близость с Соединенными Штатами. По разным причинам все эти три фактора сейчас находятся на спаде, что подрывает эффективность проецирования силы Саудовской Аравии.

Ислам всегда являлся важным фактором лидерских амбиций Саудовской Аравии. С момента основания третьего саудовского государства в 1932 г. Аль-Сауды были заинтересованы в расширении своего влияния, особенно более консервативного ваххабитского ислама. Британское присутствие в регионе Персидского залива препятствовало прямому вмешательству Саудовской Аравии в дела тогдашних протекторатов. Однако это не мешало саудовскому влиянию в форме религиозного консерватизма, особенно в соседних Кувейте и Катаре. Во время гражданской войны в Йемене (1962–1970) саудиты поддержали роялистов, в то время как президент Египта Гамаль Абдель Насер выступил на стороне республиканцев.

Создание Организации Исламская конференция (ОИК, в

2011 г. переименована в Организацию исламского сотрудничества) в 1969 г. означало, что Саудовская Аравия пришла на смену Египту и стала новым лидером арабского мира. С учетом огромных богатств, накопленных в результате нефтяного кризиса 1973 г., некоторое время Саудовская Аравия являлась некоронованным лидером мусульманского мира. Исламская революция в соседнем Иране (1979), опирающаяся на шиитскую концепцию справедливости и сопротивления, стала ударом по саудовскому доминированию, бросив вызов основанному на ваххабизме консерватизму суннитского большинства. Это был конфликт не просто между суннитами и шиитами, а между консервативным статус-кво, представленным Саудовской Аравией, и революционным рвением, выпущенным на свободу аятоллой Хомейни. После первоначальной риторики, призывавшей к аналогичным народным революциям против суннитских монархий, иранские аятоллы стали говорить не о шиитской, а о более широкой исламской революции.

Некоторое время стороны были заняты другими делами. Эр-Рияд старался продвигать свою форму ислама в Афганистане в противовес советскому влиянию, а Тегеран увяз в войне с Ираком. Аятоллы не только выдержали разрушительную войну, но и сохранили режим, несмотря на внутренние и внешние угрозы. Успех Саудовской Аравии – вывод советских войск из Афганистана – сопровождался буйством моджахедов и афганских арабов, которые вернулись в свои страны и хотели строить ориентированное на ислам общество. Пока исламский экстремизм распространялся в других странах, Эр-Рияд был доволен и продолжал оказывать идеологическую и политическую поддержку. В 1990-е гг. Саудовская Аравия поддержала «Талибан» в постсоветском Афганистане и стала одной из трех стран (вместе с Пакистаном и ОАЭ), признавших режим. Афганский джихад против коммунистов-безбожников в конечном итоге стал основой для появления многочисленных радикальных группировок.

Безразличие и благодушие Саудовской Аравии по отношению к исламскому экстремизму и насилию оказались опасными и обошлись очень дорого. Саудовец Усама бен Ладен, входивший в число афганских арабов, поставил под вопрос исламские позиции Аль-Саудов из-за нарушения ими главных доктрин ваххабизма. Последней каплей стали действия короля Фахда, который опирался на неверных американских женщин-солдат, защищавших священную исламскую землю во время кувейтского кризиса. В процессе делегитимации Аль-Саудов возникли различные исламские группировки и теологи, бросившие вызов правящей династии, легитимность которой базируется на историческом соглашении между Аль-Саудами и Мухаммедом Абд аль-Ваххабом.

Результатом всего этого стали катастрофические теракты в США 11 сентября 2001 года. Участие в терактах 15 саудовцев было следствием консервативного образования в саудовских школах и поддержки Эр-Риядом различных салафитских джихадистских организаций по всему миру. В частности, Всемирная мусульманская лига, базирующаяся в Мекке, поддерживала многие экстремистские группировки, пока это не вредило саудовским интересам. Экспорт ваххабизма в конечном итоге вернулся бумерангом: теракты 11 сентября не только испортили репутацию Саудовской Аравии на Западе, но и вызвали сомнения по поводу мирной природы ислама и его последователей. Тогдашний регент, а затем король Абдалла пытался решать проблему путем косметических мер и смены вывесок. Поскольку ислам лежит в основе легитимности правящей династии, пространство для маневра ограничено, особенно в таких вопросах, как права женщин и половая сегрегация. Политика Саудовской Аравии способствовала исламофобии на Западе, где монархию стали считать олицетворением всего неправильного в исламе и мусульманах.

Cуннитское богословие традиционно предпочитает несправедливых правителей хаосу, но это не мешает правоверным мусульманам ставить под сомнение основы власти своих лидеров. Продвижение Саудовской Аравией консервативного ваххабитского ислама стало рассматриваться как исток религиозного экстремизма в разных регионах мира. Демонизация других религий, включая иудаизм и христианство, и представление о шиитах как еретиках не укладывались в мировой порядок после терактов 11 сентября.

В это время на Ближнем Востоке и в других регионах возникли альтернативные исламские модели управления. Институт верховного лидера и доминирование духовенства в Иране сочетается с регулярными выборами и сменой президентов. Смена руководства путем голосования стала нормой во многих мусульманских странах за пределами Ближнего Востока, включая Индонезию и Бангладеш. С 2003 г. принципы исламской демократии, сформулированные турецкой Партией справедливости и развития (ПСР), стали более привлекательными как для Запада, так и для мусульманского населения. К сожалению, Аль-Сауды не пошли дальше совещательного органа – Меджлиса аш-Шура и муниципальных выборов. Пока другие исламские государства экспериментируют с новыми формами управления, в Саудовской Аравии представители одной династии – старые, больные сыновья короля-основателя, умершего в 1953 г., – передают власть друг другу.

Ваххабизм, продвигаемый саудовским государством, не является умеренным и не служит моделью для других. Те, кто ищет умеренные варианты, смотрят на исламских демократов в Турции, Иране или Тунисе, а для тех, кто стремится к фундаменталистской, салафитской форме ислама, более привлекательны «Аль-Каида» и Исламский халифат. Поэтому сегодня у саудовского ислама гораздо меньше последователей, чем в прошлом.

Второй источник власти Саудовской Аравии – богатство и влияние, которые она приобрела в результате нефтяного кризиса 1973 года. Режим, выживавший благодаря ежегодной помощи Великобритании в размере 20 тыс. фунтов, неожиданно превратился в состоятельное государство с огромным фондом благосостояния, способное привлекать иностранные технологии, человеческие ресурсы, инфраструктурный опыт. Настроенный менее радикально, чем режимы баасистов в Ираке и Сирии, Эр-Рияд занимался арабо-израильским конфликтом и с 1970-х гг. играл заметную роль в международном признании политических прав палестинцев. Несмотря на идеологическую близость с ХАМАС, Аль-Сауды больше поддерживали преимущественно светскую Организацию освобождения Палестины во главе с Ясиром Арафатом. Когда иракские и сирийские руководители оказывали содействие отколовшимся палестинским группировкам и даже угрожали лично Арафату, он мог положиться на политическую и финансовую помощь Саудовской Аравии. На короткое время доходы от нефти позволили монархии занять лидирующие позиции в исламском мире, что подкреплялось расположением на ее территории двух священных для мусульман городов – Мекки и Медины.

Саудовская Аравия обладает не только крупнейшими доказанными запасами нефти в мире, но и самыми большими производственными мощностями. Аккуратно используя оба этих преимущества с начала 1970-х гг., она превратилась в нефтяного гиганта. Благодаря избыточным мощностям Саудовской Аравии удавалось обеспечивать доступность нефти в периоды дефицита ресурса или региональных кризисов, а также стабилизировать ситуацию на рынке и управлять механизмом ценообразования. Длительные двусторонние и многосторонние санкции против Ирана (с 1979 г.) и Ирака (с 1990 г.) позволяли монархии оставаться бесспорным лидером на энергетическом рынке. Она играла главную роль в обеспечении поставок во время ирано-иракской войны, кувейтского кризиса и после вторжения в Ирак коалиции во главе с США.

Однако ситуация меняется. С начала 2000-х гг. Россия стала крупным игроком на нефтегазовом рынке. Появились такие альтернативы, как сланцевый газ. В производственных мощностях Саудовской Аравии наблюдается стагнация. Высокие цены на нефть в середине 2014 г. – до 110 долларов за баррель – были спекулятивными и не являлись следствием сокращения производства или нарушения поставок. Длительный бойкот Западом иранской и иракской нефти не способствовал дисциплине в ОПЕК. Когда Ирак, а теперь и Иран, вернулись на рынок, страны ОПЕК уже производили 1 млн баррелей в день сверх согласованных квот. Эти факторы привели к падению цен с мая 2015 года. После подписания соглашения по ядерной программе облегчение и снятие санкций, касающихся нефтяной отрасли, открывает путь для иранской нефти. Рынок будет наводнен нефтью: в конце 2015 г. Иран производил 3 млн баррелей в день при квоте в ОПЕК 3,6 миллиона. Некоторые аналитики винят Саудовскую Аравию в падении цен и видят в этом стратегию, призванную ограничить доходы Тегерана от снятия санкций. В начале января нефть упала ниже 30 долларов за баррель, поэтому в краткосрочной перспективе Иран не получит прибыли от снятия санкций.

Но падение цен на нефть – плохая новость и для самой Саудовской Аравии. Дефицит ее текущего платежного баланса увеличился, поэтому пришлось брать средства из фонда благосостояния и других резервов, чтобы обеспечить функционирование механизмов социального государства. Саудовцам уже предложили задуматься о введении налогов. Сделать это будет непросто. Система благосостояния, основанная на доходах от нефти, позволяет Аль-Саудам управлять страной как они считают нужным, без общественного контроля и подотчетности. Если населению придется платить налоги, даже символические, такое положение станет невозможным.

Падение цен на нефть также затруднит использование Саудовской Аравией «дипломатии с чековой книжкой» для разрешения проблем и ослабления региональной напряженности. Например, президент Сирии Хафез Асад был вовлечен в операцию «Буря в пустыне» против Саддама Хусейна после того, как Саудовская Аравия списала его стране долг в 2,5 млрд долларов. В рамках ССАГПЗ финансовая помощь была обещана Иордании и Марокко, когда те столкнулись с народными протестами во время «арабской весны». По мнению экспертов, помощь соседа составляет значительную долю бюджета Бахрейна. Кампания в Йемене обходится в 5 млн долларов в день, миллионы долларов тратятся на Сирию. В марте 2015 г. Эр-Рияд пообещал 4 млрд долларов президенту Египта Абдул Фаттаху ас-Сиси на стабилизацию экономики. Участие в многочисленных конфликтах в регионе, включая Ливан, Судан, Ирак, Ливию и Палестину, подразумевает значительную финансовую помощь государственным и негосударственным акторам. Поэтому падение цен на нефть станет препятствием для использования финансов в качестве инструмента дипломатии, как это привыкла делать Саудовская Аравия.

Третьим источником власти являлись непоколебимые обязательства Соединенных Штатов. Основы тесных связей двух стран были заложены в феврале 1945 г. на встрече президента Рузвельта с королем Ибн Саудом на корабле ВМС США «Куинси» после Мальтийской конференции. Политический реализм и схожесть стратегических позиций, несмотря на идеологическую несовместимость, обеспечили длительное партнерство. Без прочных американских обязательств монархия не смогла бы использовать исламский фактор и доходы от нефти, чтобы стать региональным игроком. Турбулентность региона и стратегические опасения вынуждали и демократов, и республиканцев идти на компромисс в чувствительных для Саудовской Аравии вопросах, включая гендерные права, права человека, демократию, коррупцию и т.д. Желание американцев получать энергоресурсы по стабильным ценам позволило Эр-Рияду добиться особого статуса, особенно после свержения шейха в Иране в 1979 году. Зависимость и влияние были взаимными, иногда монархии удавалось преодолеть опасения и аргументы произраильских кругов в Вашингтоне.

Однако отношения стали более напряженными в результате различных факторов, сделавших вмешательство в международные конфликты, особенно на Ближнем Востоке, менее привлекательным для Америки. Две дорогостоящие и непродуманные военные кампании в Афганистане и Ираке после терактов 11 сентября совпали с кризисом на рынке недвижимости и отсутствием четкой стратегии в Вашингтоне. У Соединенных Штатов не было не только ясно определенной стратегической цели в регионе, но и политической воли, чтобы преследовать свои интересы. Роль энергетики в ближневосточных расчетах также претерпела изменения, поскольку США менее заинтересованы и, следовательно, менее связаны обязательствами по обеспечению энергетической безопасности своих союзников. Нерешительность Америки проявилась во время массовых протестов против деспотичных режимов в арабских странах. Давние американские союзники, такие как Хосни Мубарак, чувствовали, что администрация Обамы их предала, а протестующие были разочарованы слабой поддержкой демократов. Сближение американской администрации с Мухаммедом Мурси не порадовало Эр-Рияд.

Однако самые заметные признаки деградации отношений США и Саудовской Аравии можно увидеть в стремлении Вашингтона заключить соглашение по ядерной программе Ирана, которое было подписано 14 июля 2015 года. Некоторое время Эр-Рияд выражал недовольство тем, что Америка пренебрегает его опасениями в отношении Ирана, особенно в сфере ядерной безопасности. Обеспокоенность, высказывавшаяся по дипломатическим каналам, стала достоянием общественности благодаря WikiLeaks. Отказ Саудовской Аравии занять кресло непостоянного члена Совета Безопасности ООН интерпретировался как признак недовольства политикой Соединенных Штатов по целому ряду вопросов, прежде всего по Ирану. Хотя Вашингтон отрицает это, ядерное соглашение означает тектонический сдвиг на Ближнем Востоке, а США отдаляются от своего давнего ваххабитского друга, предпочтя ему иранского аятоллу. Даже если американо-иранские связи не вернутся к уровню дружбы, существовавшей до 1979 г., игнорируя опасения Саудовской Аравии, президент Обама изменил приоритеты, и на передний план политико-дипломатической вовлеченности США в дела Ближнего Востока вышла проблема «Исламского государства» (запрещено в России. – Ред.). Восприятие Саудовской Аравии как близкого союзника Соединенных Штатов в регионе, особенно после свержения шаха в Иране, являлось ключевым фактором ее доминирования и дипломатических успехов. Поэтому ослабление американского влияния в регионе и невнимание к опасениям Эр-Рияда подрывает позиции последнего.

На фоне отрицательной реакции на связи монархии с исламом после терактов 11 сентября ходили разговоры, что Саудовская Аравия повернется на восток и будет искать друзей в лице Китая и России. Однако рост торговли и экономических связей не сопровождался политическими сдвигами. Саудовской Аравии также не удалось заручиться поддержкой новых друзей, которые могли бы компенсировать снижение интереса со стороны США. Так, давняя политическая и экономическая поддержка не заставила Пакистан поддержать саудовскую кампанию в Йемене.

Прогноз

Саудовская Аравия воспринимает Исламскую Республику Иран как главную угрозу – это понятно и даже легитимно, но способы, которые она использует, ошибочны и контрпродуктивны. Три основных опоры саудовской власти – ислам, нефть и патронат США – существенно ослабли в последние годы, и страна нуждается в смене приоритетов и политической стратегии. Эпоха дипломатии с чековой книжкой закончилась, Эр-Рияду придется больше инвестировать в традиционную дипломатию, учитывая, что чеки уменьшаются, а их эффективность снижается. Провал многочисленных саудовских дипломатических инициатив усугубляется неэффективной политикой в отношении Тегерана. Это привело к расширению сферы иранских интересов и заложило фундамент для неоспоримого господства Тегерана в регионе Персидского залива. Иными словами, Аль-Сауды, сами того не ведая, поспособствовали доминированию Ирана на Ближнем Востоке.

Саудовская Аравия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 марта 2016 > № 1682556 Полур Кумарасвами

МУСУЛЬМАНСКАЯ ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ СОСТОЯЛАСЬ В СТАМБУЛЕ

Мобилизоваться на защиту окружающей среды призвали всех мусульман мира участники экологического форума, состоявшегося в Стамбуле. Как заявил в беседе с корреспондентом Cath.ch исламский интеллектуал Хафид Вардири, живущий в Женеве, в последнее время среди мусульман все более развивается «экологическое сознание».

«В мусульманских странах есть многочисленные объединения и отдельные личности, выступающие за охрану окружающей среды, -- говорит Вардири. – Нужно, чтобы правительства исламских стран способствовали активизации экологической деятельности и взяли на себя определенную ответственность в этом направлении».

Конференция в Стамбуле была организована Исламским форумом по экологическим наукам Greenfaith и международной исламской организацией гуманитарной помощи Islamic Relief Worldwilde. Участники форума подписали «Исламскую декларацию по вопросам климата», которая призывает богатые страны и мировых производителей нефти прекратить к 2050 году использование устаревших видов энергии. Авторы документа также призывают участников климатического саммита, который состоится в декабре этого года в Париже, максимально развивать «зеленые виды энергии», сокращать выбросы в атмосферу парникового газа и помогать бедным странам справиться с изменениями климата.

Декларация ссылается на учение ислама. В ней, в частности, цитируется такой стих из Корана: «Не ходи с дерзостью по земле!»

«Нужно, чтобы политики перестали обманывать людей, убеждая их, что они могут бесконечно улучшать условия своей жизни», -- заявил эколог Фазлун Халид, один из авторов декларации, которая, среди прочего, призывает богатые страны «сократить потребление, чтобы бедные смогли воспользоваться тем, что остается от невосполнимых природных ресурсов планеты».

Стамбульская декларация уже встретила поддержку со стороны целого ряда исламских религиозных лидеров – в том числе от верховных муфтиев Уганды и Ливана, а также от некоторых авторитетных мусульманских организаций. От имени Ватикана участников конференции приветствовал кардинал Питер Терксон, президент папского совета «Справедливость и мир».

«Последователи всех религий должны объединиться в деле спасения планеты, -- говорит Хафид Вардири. – Важным шагом в этом направлении могла бы стать совместная декларация крупнейших христианских и исламских организаций, посвященная экологии».

Что нужно Африке?

Александра Архангельская, Йен Тэйлор

Александра Архангельская - ведущий научный сотрудник НИУ ВШЭ; научный сотрудник Центра исследований Юга Африки Института Африки РАН; член Национального комитета по исследованию БРИКС; Исполнительный секретарь и член "Форум а-диалог Россия– Южная Африка"

Йен Тэйлор - Профессор международных отношений и африканистики университета Сент-Эндрюс; Профессор Китайского Народного университета; Профессор Университета Стелленбош, Южная Африка; Почетный профессор Института Африки РАН; Почетный профессор Чжэцзянского педагогического университета, Китай; Приглашенный исследователь университета науки и технологии Мбабара, Уганда

Резюме Быстрый экономический рост, продемонстрированный странами Африки в последнее время, позволил говорить о «подъеме» и отойти от прежней риторики «безнадежного континента».

Аннотация

Быстрый экономический рост, продемонстрированный странами Африки в последнее время, позволил говорить о «подъеме» и отойти от прежней риторики «безнадежного континента». В связи с этим у глобальных акторов появились возможности и желание влиять на развитие африканских рынков, продвигать свои бренды, участвовать в формировании целых отраслей, потребительских предпочтений и устанавливать долгосрочные деловые отношения . Тем не менее, быстрый рост отнюдь не означает успешную реализацию политических реформ и улучшение структуры управления. Африканские экономики по-прежнему сильно зависят от торговли энергоресурсами, а в мировой экономической и финансовой системе, Африка остается слабым партнером. Кроме того в настоящее время только 4 % африканцев имеют доход, превышающий $ 10 в день. Таким образом, ключевым остается вопрос , каким образом африканские лидеры могут использовать открывающиеся перед ними возможности на благо рядового гражданина. До сих пор единственным «решением» являлась «диверсификация зависимости» от других стран, которую вряд ли можно назвать перспективным проектом развития континента. Сегодня по своей структуре экономический рост Африки нельзя назвать ни инклюзивным, ни устойчивым. То, что нужно Африке – это отказ от теории сравнительного преимущества и разработка модели развития, основанной на развитии производства несырьевых товаров.

До недавнего времени многие считали Африку «безнадежным континентом» ( The Economist, 13 мая 2000 г.), территорией, которая якобы «находится в отрыве от международной системы на краю ойкумены» (Bayart, 2000: 217). В центре внимания исследований об Африке находится вопрос о том, почему этот континент находится в состоянии «перманентного кризиса», а его жители живут в условиях конфликта, бедности, страдают от болезней и преступности. Продолжая эту логическую цепочку, можно было бы прийти к выводу, что в Африке имеют место только гуманитарные катастрофы, а каких-либо существенных политических процессов не происходит.

Однако под влиянием процесса глобализации многие исторически сложившиеся мнения приходится пересматривать. Несмотря на то, что с 1990-х гг. мировая общественность постоянно выступает за коренное изменение системы глобального управления, краеугольным камнем которой является Организация Объединенных Наций, созданный на основе результатов Второй мировой войны миропорядок остается незыблемым. Это во многом объясняется позицией ведущих держав, в особенности западных стран, которые, в случае изменения расклада сил в международных организациях, утратили бы то влияние, которое получили по результатам Второй мировой войны. Наиболее активно за такие перемены выступают некоторые развивающиеся страны. В современном мире становится все сложнее игнорировать их требования. Таким образом, необходимость реформирования системы глобального управления ощущается все более остро.

По мере роста политического и экономического влияния на международной арене таких стран как Россия и Китай, а также таких быстроразвивающихся стран как Бразилия и Индия, наблюдается снижение эффективности задействованных в глобальном управлении международных организаций, в которых Запад играет несоразмерно более важную роль, чем другие не менее могущественные страны. Одним из последствий этих изменений стала активизация деятельности этих новых мировых держав в Африке.

Благодаря высоким темпам экономического роста, отношение к Африке в последнее время кардинально изменилось. Теперь ее считают «восходящей звездой» (The Economist, 3 декабря 2011 г.). Став чем-то вроде «духа времени» в определенных кругах, это мнение нашло свое отражение в журнале Time, который 3 декабря 2012 вышел под заголовком «Подъем Африки». Некоторые обозреватели теперь утверждают, что «час Африки настал» (Severino and Ray, 2001), а также что теперь «очередь за Африкой» (Miguel, 2009). «Африка переживает стадию подъема» (Rotberg, 2013), а «экономическое развитие положило конец эпохе мрака» (Clarke, 2012), благодаря чему Африка теперь «занимает лидирующие позиции» (Radelet, 2010). Нас даже уверяют, что «Африка станет новой Азией» (French, 2012: 3) за счет «африканского экономического чуда» (Young, 2012). Доходит даже до утверждений, что «в XXI-м господствовать будет Африка» (African Business, January 2013: 16). Опубликованные ранее исследования о политических и экономических проблемах в Африке теперь отвергнуты за их «афропессимизм», на смену которому пришел оптимистический взгляд на новую Африку, которую также называют «последним формирующимся рынком» (Matean, 2012). На обложке опубликованной недавно книги об «африканском экономическом скачке» изображен супергерой наподобие Супермена (см. Robertson, 2012). Все это говорит о том, что «время Африки пришло» (Ernst and Young, 2011).

Повышение качества государственного управления как средство раскрытия потенциала?

В этой связи можно услышать утверждения, что по всей Африке качество государственного управления растет. Появление таких заявлений можно объяснить стремлением обнадежить «нервных» инвесторов. В качестве показательного примера можно привести слова экономиста Renaissance Capital Ивонн Мханго, которая отметила: «Власти [африканских стран] проводят очень правильную политику, которая позволила существенно улучшить макроэкономическую ситуацию, обеспечить низкий уровень государственного долга и инфляции, что в совокупности стало залогом экономического роста». При этом в число сторонников такой точки зрения входят не только сотрудники инвестиционных компаний. Недавно президент Либерии Элен Джонсон-Серлиф сказала, что «через десять лет быстроменяющаяся Африка вступит в индустриальную эпоху».

Экономический подъем наблюдается по всему континенту. В 27 из 30 наиболее экономически развитых странах Африки темпы экономического роста ускорились после 2000 г. Этому способствовали все отрасли экономики, включая добывающую промышленность, финансовый сектор, розничную торговлю, сельское хозяйство, транспорт и телекоммуникации. На добычу полезных ископаемых с 2000 по 2008 г. приходилось всего 24% ВВП Африки. Этот скачок в экономическом развитии континента стал результатом повышения политической и макроэкономической стабильности, а также проведения микроэкономических реформ. В будущем, залогом экономического развития региона может стать повышение уровня интеграции в мировую экономику. Спрос на сырье постоянно растет, и природные богатства Африки все более востребованы на мировом рынке, участники которого готовы дорого платить за полезные ископаемые и возможность сотрудничать с местными добывающими компаниями. Одновременно, Африканским странам теперь легче получить доступ к рынкам международного капитала. Так, иностранные капиталовложения в Африку выросли с 15 млрд долларов в 2000 г. до 87 млрд долларов в 2007 г (McKinsey, 2010). Экономический рост в Африке открывает перед бизнесом новые возможности, однако, международные компании не всегда готовы воспользоваться ими. По оценкам Глобального института McKinsey (MGI), совокупная выручка компаний, работающих в сегментах B2C (бизнес для потребителя), сельском хозяйстве, занимающихся добычей полезных ископаемых и развитием инфраструктуры, может достигнуть в 2020 г. 2,6 триллионов долларов в год, что на целый триллион больше, чем сейчас.

Сейчас коэффициент окупаемости инвестиций в Африке гораздо выше, чем в каком-либо другом развивающемся регионе. Инвестирование в африканские рынки на раннем этапе их развития дает возможность влиять на их развитие, продвигать свои бренды, участвовать в формировании целых отраслей, потребительских предпочтений и устанавливать долгосрочные деловые отношения. Таким образом, компании могут сыграть важную роль в развитии Африки будущего. Долгосрочному росту в Африке также может способствовать рост городского населения. В настоящее время 40% африканского населения живет в городах, что соответствует аналогичному показателю в Китае. При этом процент городского населения продолжает расти. По прогнозам, количество домохозяйств, обладающих дискреционным доходом, вырастет на 50% в течение следующих десяти лет и достигнет 128 млн, а к 2030 совокупная покупательная способность жителей 18 крупнейших городов континента может достигнуть 1,3 триллиона долларов (Доклад Глобального института McKisney, 2010 г.).

В то же время, доступные эмпирические данные по экономическому росту и политике скорее подтверждают гипотезу о том, что проводившиеся на протяжении последних двадцати лет политические реформы мало повлияли на темпы и устойчивость экономического развития стран Африки южнее Сахары. Скорее причиной наблюдавшегося во второй половине 2000-х гг. стремительного экономического подъема стали рост цен на сырье, снижение долговой нагрузки и урегулирование ряда локальных конфликтов. В этом можно убедиться, сопоставив данные Всемирного банка по годовому росту ВВП (в местных валютах с округленным уровнем доходов) с Индексом цен на сырьевые товары. А согласно данным Стокгольмского института исследования проблем мира (SIPRI) в последнее десятилетия наблюдалось уменьшение количества конфликтов в Африке. В 1999 г. в страны Африке южнее Сахары переживали 11 конфликтов, к 2009 г. их число сократилось до 4[1].

Показатели экономического роста стран Африки южнее Сахары превысили уровень 1996 г. в 2004-2008 гг., что совпадает со всплеском спроса на сырьевые ресурсы в Индии и Китае (а также других развивающихся экономиках), о чем свидетельствует Индекс цен на сырьевые товары. Что касается энергоресурсов, опасения о снижении запасов нефти, ожидание достижения «пика добычи нефти», сохранение нестабильности на Ближнем Востоке и спекуляции на нефтяных биржах привели к росту цен, которые достигли максимальных значений в 2008 г. (однако, затем произошел спад в результате крупнейшей за последние сто лет рецессии на ключевых рынках). Такая характеристика экономического развития Африки существенно отличается от заявлений Goldman Sachs, Renaissance Capital и других инвестиционных компаний, которые настаивают на том, что экономический рост стал результатом проведения «исключительно правильной» политики. Эта позиция легла в основу докладов различных международных организаций, которые объясняют «возрождение экономики» Африки тем, что континент смог восстановиться после мирового кризиса быстрее других регионов. Такая точка зрения в целом правильна, однако, необходимо понимать, что наблюдавшийся на протяжении последнего десятилетия в Африке экономический рост происходил на фоне роста мировой экономики, опережая среднемировые показатели всего на один процент. Это конечно, существенный, но далеко не фантастический результат.

В ходе обсуждения темы «подъема Африки» появилось невероятное утверждение о том, что на средний класс в Африке якобы уже приходится более трети населения континента. Оказывается, что этот показатель относится к примерной доле населения (по весьма сомнительным статистическим данным), у которого расход на душу населения составляет от двух до четырех долларов в день. То есть планка принадлежности к среднему классу была установлена чрезвычайно низко. Получение такого результата позволило Африканскому банку развития также заявить, что континент находится на пороге великих свершений, что худшее позади и т.д. На самом деле, лишь у 4% жителей Африки ежедневный доход превышает 10 долларов.

Тема неизбежности возрождения Африки поднималась неоднократно. Например, за четырнадцать лет до публикации журналом Time в конце 2012 года статьи о «Подъеме Африки», а именно 30 марта 1998 г., в этом же издании вышел номер под ровно таким же заголовком. Тогда журнал писал, что «надежду можно считать самым дефицитным ресурсом Африки, однако, несмотря на царящее на континенте отчаяние, сейчас настрой там куда более оптимистичный, чем в прошлые десятилетия». Как говорится, сегодня лучше, чем вчера, а завтра лучше, чем сегодня. Приведем выдержки из ряда докладов Всемирного банка.

Из доклада Всемирного банка 1981 г. «Ускоренное развитие Африки южнее Сахары» (с. 133): «Сочетание политических мер с иностранной помощью станет залогом развития континента и повышения доходов его населения в ближайшем будущем». Из доклада Всемирного банка 1984 г. «Обеспечение устойчивого развития в Африке южнее Сахары» (с. 2): «Этот оптимизм обусловлен недавним опытом Африки…, где некоторые страны проводят политические и институциональные реформы».

Из доклада Всемирного банка 1986 г. «Рост финансирования с поправкой на рост в Африке южнее Сахары» (с. 15): «Уже достигнуты ощутимые успехи. В особенности за последние два года в ряде стран происходят гораздо более основательные перемены, чем когда бы то ни было раньше». Из доклада Всемирного банка 1989 г. «Африка южнее Сахары: от кризиса к устойчивому росту» (с. 35): «С середины 1980-х гг. в Африке произошли существенные перемены в том, что касается государственной политики и функционирования экономики». Из доклада Всемирного банка 1994 г. «Адаптирующаяся Африка» (с. 3): «Африканские страны многого достигли в политической сфере и восстановлении темпов экономического роста». Из доклада Всемирного банка 2000 г. «Займет ли Африка доминирующее положение в XXI веке?»: «С середины 1990-х годов появились первые признаки того, что улучшение качества управления хозяйственной деятельностью начало приносить плоды». Из доклада Всемирного банка 2002 г. «Показатели развития Африки»: «Африканские лидеры… осознали необходимость повышения эффективности проводимой ими политики, что нашло отражение в Новом партнерстве для развития Африки».

В 2008 г. утверждалось, что Африка достигла «переломного момента», а в 2011 г. было высказано мнение, что континент находится «на пороге … экономического подъема, прямо как Китай 30 лет назад».

Поворотный момент или торг за новый статус?

Современный виток всплеска интереса к Африке, по всей видимости, обусловлен активизацией стран, которые раньше не уделяли этому континенту особого внимания. Появления в 2009 г. такой организации как БРИКС, объединяющей Бразилию, Россию, Индию, Китай и Южную Африку, вызвало оживленные споры о влиянии этой организации на политические, экономические и даже социальные аспекты происходящих в мире изменений. Экономический потенциал стран БРИКС огромен: в них проживает 43% мирового населения, тогда как по территории они занимают чуть более четверти суши. На страны БРИКС приходится 21% мирового ВВП, а их совокупные резервы составляют около 3 триллионов долларов.

На фоне необходимости решения насущных проблем и преодоления общих угроз и трудностей набирает популярность идея многосторонней дипломатии, а необходимость принятия ведущими державами решений с учетом потребностей других стран становится все более очевидной. В свете последних событий, включая дестабилизацию мировой экономики, неэффективность существующей архитектуры глобального управления, не способной централизовано решать все проблемы, становится все более очевидной. Мир все больше осознает необходимость деидеологизации международных отношений, в связи с чем укрепление основ мирового правопорядка стало жизненной необходимостью.

Высокие темпы экономического роста в Африке необходимо рассматривать в контексте повышения значимости некоторых «развивающихся стран» в мировой политике и экономике. Интерес этих «новых» сил к Африке привел к повышению значимости континента в глазах стратегов так называемых «традиционных» партнеров (как правило, бывших колониальных метрополий). Как отметил один французский министр, «благодаря китайцам, мы осознали, что Африка – не континент непрекращающихся кризисов и нищеты, а регион с 800 миллионами потребителей». Хотя этот комментарий относился к укреплению Китаем своих позиций в Африке, его можно рассматривать и в контексте изменения структуры экономических и политических связей региона с внешним миром. Африка оказалась в центре «процесса трансформации системы международных отношений и изменения баланса между традиционными и новыми силами», в силу чего теперь континент играет более важную роль в международных делах.

В настоящее время позиции Африки «как никогда сильны», поскольку к укреплению своих позиций на континенте стремится так много разных сил. Расширение круга партнеров и их разнообразие может открыть перед Африкой «замечательные возможности», «поскольку выходящие на африканский рынок страны привносят основной капитал, делятся опытом в сфере развития, предоставляют товары и технологии, а также создают условия для торговли и обмена знаниями». Налаживание торговли с быстроразвивающимися странами и получение от них инвестиций может привести к утрате странами Севера доминирующих экономических позиций в Африке и тем самым «усилить переговорные позиции [африканских] стран, которые получат возможность извлекать из своей деятельности максимальную пользу».

Со времен раздела африканского континента европейскими империалистическими державами прошли многие десятилетия, и вот теперь Африка снова стала ареной борьбы за природные и стратегические ресурсы. Очередной виток этой гонки можно было бы назвать новой битвой за Африку. Соединенные Штаты расширяют свое влияние в Африке посредством АФРИКОМа (Африканское командование вооружённых сил США), официальными целями которого являются борьба с терроризмом и обеспечение стабильности, тогда как стремление США обеспечить себя необходимыми ресурсами замалчивается. Однако США – далеко не единственная страна, стремящаяся усилить свои позиции в Африке. В течение последних десяти лет Китай не только догнал, но и обогнал почти вдвое США по объему торговли с Африкой. В развернувшейся таким образом битве за Африку используются не столько методы силового давления, сколько экономическая и гуманитарная помощь, беспроцентные займы, торговые преференции, а также инвестиции в инфраструктурные проекты от развитых и быстроразвивающихся стран, стремящихся усилить свои позиции в регионе. Индия, Бразилия и Россия стремятся включиться в определение настоящего и будущего Африки, тогда как такие бывшие империалистические державы как Франция пытаются сохранить хоть какое-нибудь влияние на свои бывшие колонии.

Место крупнейшего торгового партнера Африки занял Китай, объем торговли с которым в 2013 году составлял 200 млрд долларов (120 млрд фунтов), в два раза превысив товарооборот с Соединенными Штатами, которые также уступают по этому показателю Европе. В Африку переехали более миллиона китайских мигрантов. Это говорит о многом. Началось все с ненасытного спроса со стороны Китая на природные богатства Африки, продолжилось переездом на континент большого количества китайцев для строительства необходимой для добычи и транспортировки полезных ископаемых промышленной и транспортной инфраструктуры и вылилось в значительный рост взаимной торговли различными товарами и услугами.

Но пока Африка остается более слабым партнером. Слабость позиций Африки объясняется зависимым положением континента в системе международных отношений и исторически сложившейся роли Африки в глобальной капиталистической экономике. Однако эта «историческая зависимость должна стать стимулом к действию», которое должно быть обусловлено изменениями системы международных отношений и происходящими в Африке политическими процессами. Этому может способствовать ускорение экономического роста и диверсификация международных связей континента. В то же время, есть и существенные препятствия на этом пути. На африканских производителей приходится лишь малая доля мирового рынка. Так, на экспорт товаров легкой и тяжелой промышленности из стран южнее Сахары приходится всего 0,9% и 0,3% мирового экспорта соответственно. Рост экспорта из Африки за последние больше чем десять лет во многом происходил за счет добывающих отраслей, что является не столько стимулом, сколько препятствием для развития. Ведь, например, стремительный подъем в странах Азии был как раз результатом увеличения количества производителей и наращивания ими экспорта. Африке до этого далеко.

К углублению сотрудничества с Африкой теперь стремятся как страны севера, так и юга. Это повышает значимость местных элит, которые решают, кому предоставлять доступ на рынок, а кому нет. В этом есть как положительные, так и отрицательные моменты. В каждой отдельной стране, в зависимости от ее отношений с внешними партнерами, ситуация может складываться по-разному. Заинтересованность таких объединений как БРИКС в содействии развитию Африки неочевидна. Хотя позиции Африки в настоящее время как никогда сильны, остается неясным, как лидерам африканских стран воспользоваться этим влиянием на благо обычных людей. Ответ на этот вопрос пока не найден. По данным проведенного недавно опроса «Афробарометр», несмотря на стабильные темпы роста ВВП на протяжении последнего десятилетия и непрекращающиеся заявления о «подъеме Африки», «восприятие ситуации обычными африканцами и международным сообществом сильно разнятся». По мнению большинства респондентов (53%), экономическая ситуация в их странах «удовлетворительная» или «очень плохая». При этом, всего только треть участников опроса (31%) отметили улучшение экономической ситуации за последний год, тогда как 38% заявили, что ситуация ухудшилась. Примечательно, что в том, что касается оценки деятельности политической элиты своих стран, «африканцы поставили своим властям неудовлетворительные оценки за экономическую политику (56% назвали ее «удовлетворительной» или «очень плохой»), действия, направленные на улучшение качества жизни малообеспеченных слоев населения считают «удовлетворительными» или «очень плохими» (69%), создание рабочих мест (71%), а снижение разрыва уровня доходов (76%)» (Hofmeyr, 2014). Таким образом, общественное мнение не разделяет пользующуюся популярностью среди государственных деятелей и международных инвесторов идею о «подъеме Африки».

Главным вопросом при обсуждении роли БРИКС в Африке и возможного влияния этих отношений на развитие континента является степень самостоятельности Африки, которая зависит от ряда конъюнктурных факторов. При рассмотрении взаимодействия каждой из стран БРИКС с африканским континентом этот аспект нельзя упускать из виду.

В структуре торговли быстроразвивающихся стран с Африкой нет ничего исключительного. В целом, она сопоставима с отношениями континента с ведущими капиталистическими державами по модели «малой колониальной открытой экономики», которая сложилась еще в эпоху капитализма. Доминирующую роль в торговле между странами БРИКС и Африкой играет сырьевой экспорт. Африка является основным поставщиком природных ресурсов для Китая, Индии и Бразилии. Так, 70% африканского экспорта в Китай приходится на минеральное топливо, а в Индии и Бразилии аналогичный показатель достигает 80% и 85% соответственно. При этом на поставки ископаемого топлива из Африки в США приходится 83% от экспорта по этому направлению. Казалось бы, африканские страны могли бы заняться структурными реформами за счет притока доходов наподобие стран Ближнего Востока, существенно повысивших уровень жизни своего населения. Однако такой вариант развития событий представляется маловероятным.

Кто правит балом? – Нефть и газ

На протяжении последних двух десятилетий в Африке наблюдался беспрецедентный всплеск инвестиций в нефтегазовый сектор. В последние пятнадцать лет, в то время как международные компании потеряли доступ к ближневосточным месторождениям или предпочитают не инвестировать в них, в Африке им предложили гораздо более благоприятные условия доступа к нефтяным месторождениям. Так, континент привлек инвестиции таких ведущих компаний как ExxonMobil и Shell, которые оказались очень заинтересованы в разработке огромных и практически нетронутых месторождений, в особенности в Гвинейском заливе и Северной Африке. Кроме того, Африка располагает самыми крупными запасами легкой малосернистой нефти, которая пользуется большой популярностью среди нефтеперерабатывающих компаний развитых стран. 83% нефтедобычи приходится на месторождения с объемом добычи свыше 100 млн баррелей.

При этом, происходящие в мире изменения могут привести к парадоксальной ситуации: на фоне снижения экспорта в западные страны (в особенности, в Соединенные Штаты), зависимость Африки от энергоресурсов может вырасти. За последние несколько лет прогнозы по нефтедобыче и запасам нефти в США постоянно пересматривались в связи с началом добычи так называемой легкой нефти плотных коллекторов (LTO) из плотной устойчивой породы, включая сланцевые бассейны (в связи с чем LTO нередко называют сланцевой нефтью). В настоящее время вопрос о перспективах сланцевой нефти и ее влиянии на спрос и предложение на нефтяном рынке находятся в центре внимания отрасли. Нефтяные компании стали добывать нетрадиционные углеводороды и смогли ввести в коммерческий оборот ряд крупных и недостаточно разработанных нефтяных и газовых месторождений. К таким проектам относятся добыча сланцевой нефти в США, разработка нефтеносных песков в Канаде, высоковязкой нефти в Венесуэле, а также добыча нефти из подсолевых пластов в Бразилии. В результате, опасения неминуемого снижения добычи нефти (теория «пика добычи нефти»), которое бы привело к дефициту нефти, росту котировок и, возможно, «нефтяным войнам», утратили свою актуальность. Сейчас можно с большой долей уверенности утверждать, что благодаря «энергетической революции» добычи энергоносителей из нетрадиционных ресурсов будет достаточно, чтобы удовлетворить мировой спрос. Теперь в центре внимания находится вопрос о том, насколько скоро и по какой цене будут добываться такие энергоносители.

По прогнозу Министерства энергетики США, добыча сырой нефти и других жидких углеводородов в 2014 г. достигнет в среднем 11,4 млн баррелей в день, что сопоставимо с объемом добычи в Саудовской Аравии, где в 2013 г. он составлял 11,6 млн баррелей в день. По некоторым прогнозам добыча нефти в США может достигнуть 13 -15 млн баррелей к 2020 г. По оценкам Международного энергетического агентства (2012 г.), Соединенные Штаты могут даже опередить Саудовскую Аравию как крупнейшего производителя нефти в мире. Однако нельзя забывать, что добыча нефти в Саудовской Аравии обходится гораздо дешевле, чем извлечение сланцевой нефти, которая должна стоить не менее 70 долларов за баррель для обеспечения самоокупаемости (как правило, уровень самоокупаемости для сланцевой нефти находится на уровне 40-60 долларов за баррель). В любом случае, важно понимать, что на нефтяном рынке США произошли существенные перемены, которые обернуться значительными последствиями для Африки (как и для всего мира). Соединенные Штаты будут покрывать текущий и будущий спрос на нефть внутренними ресурсами, что неизбежно выльется в снижение импорта из традиционных нефтедобывающих стран. Это уже привело к резким переменам на международном рынке.

Так, перед проблемой необходимости поиска альтернативных рынков сбыта оказалась Нигерия, которой, в результате, пришлось пойти на снижение цен. На фоне низкого спроса в начале 2013 г. Нигерия была вынуждена реализовать ряд поставок ниже официальной цены, теряя на каждом нефтегрузе по 380 000 долларов. «В результате беспрецедентного роста запасов газа в США, они перестали быть рынком сбыта для газа из Нигерии». Наращивая запасы газа, США смогли восстановить лидирующие позиции в нефтехимической отрасли, производстве удобрений и т.д., что негативно сказывается на перспективах развития таких отраслей в Нигерии.

Еще одним аспектом вышеупомянутых изменений является наличие тесной связи между властями конкретной страны и соответствующим нефтяным ведомством или компанией. Поскольку в каждой стране постоянно идет борьба за нефтяные доходы, контроль за их распределением, как правило, централизован. Это приводит как к «горизонтальной» конкуренции за доступ к нефтяным доходам, так и, что еще более важно, к борьбе между маргинальными и притесняемыми группами с коррумпированными иностранными бизнесменами, эгоцентричными политиками и сливками нефтяной отрасли. Такая борьба является отражением того факта, что в нефтедобывающих странах формирование классов обусловлено примитивным процессом накопления ресурсов. В такой системе крайне важно обладать политической властью, что сводит на нет любые стимулы или перспективы для демократизации отношений между государством и обществом. Такие черты присущи политической жизни в Нигерии, Анголе, Алжире, Южном Судане, Судане, Чаде, Габоне, Экваториальной Гвинее и многих других странах.

Что же нужно Африке?

С дискуссиями о «подъеме Африки» вышеприведенные рассуждения связаны следующим образом: снижение экспорта африканских стран в Северную Америку может привести к перестройке всего мирового нефтяного рынка. Такие изменения представляют большую угрозу для стран, получающих значительную часть своих доходов и валюты от экспорта нефти. Избежать негативных последствий снижения импорта африканской нефти в США можно было бы за счет переключения экспортных потоков на быстроразвивающиеся рынки, особенно на страны Азии (в особенности, Китай и Индию). Такой переход не лишен трудностей. Африканские производители легкой малосернистой нефти могут оказаться не в состоянии занять существенную долю азиатского рынка, поскольку местные нефтеперерабатывающие компании уже наладили переработку тяжелой нефти, которую они получают из стран ОПЕК Персидского залива. Однако другого пути, кроме азиатского, у африканских нефтяных компаний нет. В этой связи показательно заявление министра нефтяной промышленности Анголы Жозе Марии Ботельо де Васконселоса, который сказал: «Такие быстроразвивающиеся рынки как Индия и Китай продолжают расти, на них приходится большая часть экспорта из Анголы». Пока, меры, направленные на преодоление последствий «энергетической революции», сводятся к дальнейшему повышению зависимости от сырьевых ресурсов. Идея заключается в том, чтобы диверсифицировать рынки сбыта для снижения негативных последствий от происходящих на рынке перемен. Такую политику не назовешь ни состоятельной, ни проницательной.

Дело в том, что жить на ренту вместо реализации стратегии развития, как правило, чревато негативными последствиями. По крайней мере, об этом свидетельствует опыт африканских нефтяных стран. Более вероятной представляется ситуация, описанная Джулиусом Ньерере более тридцати лет назад. Он отметил: «по отношению к развитому миру все мы – зависимые, а не взаимозависимые страны. Наши экономики развивались как придаток промышленного севера и ориентированы на внешние рынки. Мы не играем решающей роли в определении собственного будущего». Главная проблема заключается в том, что «производство сырья на экспорт создает спрос в других отраслях, включая транспорт, строительство и сферу услуг, что несовместимо с задачей сбалансированного развития и приводит к вложению и без того небольших доходов от продажи сырья в сферы, которые не способствуют развитию других секторов экономики».

Африка должна переосмыслить свои стратегии, чтобы они в большей степени соответствовали целям устойчивого развития. «Для обеспечения устойчивого экономического роста Африке необходимо повысить свою производительность и конкурентоспособность за счет инвестиций в инфраструктуру, технологии, высшее образование и здравоохранение; диверсификации и повышения стоимости экспорта, развития производства и развития торговли. Все эти меры подразумевают сотрудничество всех заинтересованных сторон под руководством приверженных стратегии развития властей». Необходимо разработать новую концепцию экономического роста, которая бы включала структурные трансформации наподобие данного Саймоном Кузнецом определения экономического роста страны, под которым понимается «расширение возможностей в долгосрочной перспективе по обеспечению населения все более разнообразными экономическими благами, тем самым открывая перед страной новые возможности за счет развития технологических и сопутствующих институциональных и идеологических перемен» (1971)». Такое определение показывает полную несостоятельность восхваления высоких темпов экономического роста в Африке как какого-то поворотного события в истории континента.

На примере неафриканских стран было убедительно доказано, что изменение структуры экономики, то есть переход от менее к более эффективным секторам, является залогом экономического развития. Однако данных о структурных реформах в Африке пока недостаточно, поскольку большинство ее стран обрело независимость всего полвека назад.

Согласно докладу ЮНКТАД «Экономическое развитие в Африке в 2014 году», без диверсификации источников экономического роста, как с точки зрения спроса, так и предложения, устойчивый рост в Африке невозможен. В докладе говорится, что важным условием структурных перемен является наличие инвестиций, которые в средней и долгосрочной перспективе необходимы для обеспечения устойчивых темпов экономического роста, снижения безработицы и уровня бедности. В этой связи огромное значени е имеют государственное управление, политические решения и функционирование государственных институтов в том, что касается привлечения и использования инвестиций. Важность этих аспектов связана с тем, что объемы инвестиций в Африке в настоящее время недостаточны для реализации государственных программ по развитию. На протяжении последнего десятилетия африканские страны показывали достаточно высокие темпы роста, однако, это не привело к снижению безработицы или снижению уровня бедности, поскольку главным источником экономического роста было потребление. По мнению авторов доклада ЮНКТАД, «основанная на потреблении стратегия роста должна сопровождаться наращиванием инвестиций, которые должны позволить развивать производство необходимых товаров, снизить вероятность несбалансированности счета текущих операций в будущем и диверсифицировать источники роста как с точки зрения спроса, так и предложения».

Таким образом, по своей структуре экономический рост Африки нельзя назвать ни инклюзивным, ни устойчивым. «Тому есть ряд причин. Во-первых, экономический рост в африканских странах в значительной степени обусловлен наличием у них природных ресурсов. При этом большинство этих богатств, будь то энергоносители, рудные и нерудные ископаемые, являются невозобновляемыми ресурсами, которые очень быстро расходуются, что впоследствии не может не сказаться на темпах и устойчивости роста. Кроме того, сырьевой характер экономики создает большие трудности для африканских политиков, поскольку ценам на сырье присуща высокая волатильность и зависимость от колебаний спроса на мировом рынке. Нестабильность сырьевых цен негативно сказывается на инвестициях и затрудняет макроэкономическое планирование». Вдобавок, «высокая зависимость от сырьевых доходов ведет к росту коррупции», в результате чего по всему континенту могут распространиться вотчинные порядки государственного управления.

Отправной точкой любых действий должно стать проведение объективного анализа политической и экономической ситуации в Африке. Речь идет о предпринимаемых изнутр и мерах по обеспечению самоподдерживающегося развития. Дело в том, что «пространство для маневра, которым обладают африканские страны, определяется раскладом сил и соотношением интересов на международной арене». В этой связи необходимо подробно проанализировать взаимодействие общества и государства в каждой стране Африки, включая положительные и негативные аспекты влияния извне. За счет этого можно избежать «сведения проблемы к вопросу о свободе действий» и «структурного пессимизма». Результаты «будут зависеть от текущих и будущих схваток: социальных конфликтов (порабощенные классы против господствующих классов) со всеми возможными политическими последствиями, а также международных конфликтов между ведущими объединениями государств. Единый сценарий развития ситуации спрогнозировать невозможно. Возможны варианты». Учитывая глобальный характер капитализма, действовать нужно как на национальном, так и международном уровнях. В этой связи, гражданское общество Африки должно осознать наличие противоречия между курсом на поддержку режима свободной международной торговли и стремлением изменить правила, по которым функционирует эта система, для обеспечения большего равенства. Вместо этого прогрессивным силам Африки следует требовать подчинения внешних отношений логике внутреннего развития, а также, чтобы национальное развитие не было обусловлено потребностями мирового капитала. Такая позиция подразумевает отказ от теории сравнительного преимущества и разработку модели развития, основанную на развитии производства несырьевых товаров.

В идеале, появление в Африке таких «новых» внешних сил как БРИКС открывает перед континентом большие возможности. Рост конкуренции за природные ресурсы Африки приводит к снижению операционных издержек и может сделать товары и услуги более доступными для африканцев. Во-вторых, заинтересованность этих новых сил в африканских рынках может способствовать их развитию. Например, благоприятное влияние на континент может оказать строительство инфраструктурных объектов Китаем и другими странами. Ведь без необходимой инфраструктуры странам Африки никогда не удастся применить на практике научные достижения, технологии и инновации в целях развития.

Африка может играть более активную роль в определении своего будущего за счет роста поступлений от сырьевого экспорта, выхода на новые рынки и использования новых финансовых механизмов. Однако само собой это не произойдет. Хотя ситуация в разных странах не одинакова, в целом текущий прогноз не обнадеживает. В очень немногих странах Африки элита имеет (или будет иметь) возможность выделять часть доходов от сырьевого экспорта на цели долгосрочного развития. Это не значит, что у Африки нет будущего. Речь идет о том, чтобы показать несостоятельность идеи о «подъеме Африки».

Вряд ли стоит доказывать, что расширение круга стран, от которых зависят африканские страны, бесперспективно, даже если не подвергать сомнению идею о том, что страны БРИКС могут каким-то образом повлиять на исторически сложившиеся отношения Африки со странами севера. То есть Африке не стоить уповать на БРИКС, если африканские политики не готовы встать на путь структурных реформ и добиваться серьезных, глубинных перемен. Вопрос не столько в том, будет ли Африка самостоятельно определять свое будущее, сколько в том, что африканцы должны контролировать природные ресурсы континента, использовать их для борьбы с неравенством и содействовать устойчивому развитию.

Внешние условия явно не способствуют развитию, поскольку ВТО, опираясь на множество соглашений, препятствует проведению странами промышленной политики, благодаря которой развитые страны некогда добились таких высоких результатов. В результате, ведущие капиталистические державы сохранят свои доминирующие позиции в мире, а страны БРИКС явно стремятся войти в их ряды. Получается что-то вроде современной версии «отбрасывания лестницы» по Фридриху Листу. Соответственно, обеспечение «подъема» активизацией добычи ископаемых и расширением круга партнеров при росте неравенства и безработицы и продолжении промышленного упадка никак не укладывается в концепцию «подъема Африки». Не существует героя, который бы пришел извне, чтобы спасти Африку. Страны БРИКС такой роли не сыграют. «Национальное освобождение происходит только тогда, когда внутренние производительные силы обретают полную свободу от любых видов иностранного господства». Понимание этого должно стать отправной точкой для определения потребностей Африки и обеспечения ее подлинного подъема.

Библиография

Bayart, J-F. (2000) ‘Africa in the World: A History of Extraversion’, African Affairs, 99.

Clarke, D. (2012) Africa’s Future: Darkness to Destiny: How the Past is Shaping Africa’s Economic Evolution New York: Profile Books.

Ernst and Young (2011) It’s Time for Africa: Ernst & Young’s 2011 Africa Attractiveness Survey London: Ernst and Young.

French, H. (2012) ‘The Next Asia Is Africa: Inside the Continent’s Rapid Economic Growth’, Atlantic Monthly, May 21.

Hofmeyr, J. (2014) Africa Rising? Popular Dissatisfaction with Economic manage ment Despite a Decade of Growth Cape Town: Afrobarometer.

Matean, D. (2012) Africa: The Ultimate Frontier Market: A Guide to the Business and Investment Opportunities in Emerging Africa Petersfield: Harriman House Publishing.

McKinsey Global Institute (2010) Lions on the Move: The Progress and Potential of African Economies London: McKinsey and Company. http://www.mckinsey.com/insights/africa/lions_on_the_move

Miguel, E. (2009) Africa’s Turn? Cambridge, MA: MIT Press.

Radelet, S. (2010) Emerging Africa: How 17 Countries are Leading the Way Washington DC: Center for Global Development.

Robertson, C. (2012) The Fastest Billion: The Story Behind Africa’s Economic Revolution London: Renaissance Capital.

Severino, J-M. and Ray, O. (2001) Africa’s Moment Cambridge: Polity Press.

US Energy Information Administration (2014) U.S. Imports by Country of Origin http://www.eia.gov/dnav/pet/pet_move_impcus_a2_nus_ep00_im0_mbbl_m.htm

Young, A. (2012) ‘The African Growth Miracle’, Journal of Political Economy, vol. 120, no. 4.

Данный материал вышел в серии записок Валдайского клуба, публикуемых еженедельно в рамках научной деятельности Международного дискуссионного клуба Валдай. С другими записками можно ознакомиться по адресу http://valdaiclub.com/publication/

[1] Figures from Stockholm International Peace Research Institute SIPRI Yearbook 2000 Stockholm: SIPRI, 2000 and Stockholm International Peace Research Institute SIPRI Yearbook 2010 Stockholm: SIPRI, 2010

США. Китай. Африка > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 16 июля 2015 > № 2906801 Александра Архангельская, Йен Тэйлор

Южный Судан получил китайские переносные зенитные ракеты QW-2 Vanguard, сообщает Geeska Africa Online 14 марта. Китайское орудие и боеприпасы начали появляться в больших количествах в армию Южного Судана президента Сальвы Киира (Salva Kiir) с 2014 года.

Большую военную помощь оказывает и Уганда, в составе ВВС которых имеются многоцелевые истребители Су-30. В 2014 году военно-воздушные силы Уганды сыграли решающую роль в захвате войсками Киира нескольких стратегически важных городов.

Экономика Южного Судана сильно зависит от добычи нефти и большинство месторождений расположены в охваченной войной северных регионах страны. Китай инвестирует значительные средства в нефтяную инфраструктуру Южного Судана и нуждается в их защите.

Тем временем, у боевиков СПЛМ-ИО (Sudan People's Liberation Movement-in-Opposition) были захвачены ПЗРК «Игла-1» российского производства. Таким образом, суданские боевики могут угрожать войскам ООН, действующим в Южном Судане.

Три российские компании построят первый НПЗ в Уганде.

«РТ-Глобальные ресурсы», «Татнефть» и «ВТБ Капитал» выиграли тендер на строительство нефтеперерабатывающего завода (НПЗ) в Уганде. Российским компаниям будет принадлежать 60% акционерного капитала в проекте.

Победа в торгах российского консорциума стала первым подобным достижением отечественных компаний в Африке в истории новой России. Для Уганды этот завод также будет первым.

Проект реализуется в партнерстве с правительством Уганды, которому будет принадлежать 40% акционерного капитала. Общий объем инвестиций составит около трех миллиардов долларов.

«Для Уганды это стратегически важный объект, так как у страны нет выхода к морю и ее экономика испытывает существенную зависимость от внешних поставщиков», – говорится в пресс-релизе Госкорпорации Ростех, материнской компании «РТ-Глобальных ресурсов».

После выхода на полную мощность завод будет производить 60 тысяч баррелей нефти в день (или более трех миллионов тонн в год). Предполагается, что НПЗ будет снабжать и соседние африканские страны, не имеющие сегодня собственной нефтепереработки.

«Реализация проекта послужит укреплению отношений между Россией и Угандой, а также станет надежной основой для продвижения интересов России в Восточной Африке в целом, – подчеркнул генеральный директор Ростеха Сергей Чемезов. – Будут привлекаться международные подрядчики с наиболее конкурентоспособными технологиями и опытом реализации подобных проектов. Однако в приоритетном порядке будут использоваться передовые российские технологии, что будет способствовать увеличению высокотехнологичного экспорта».

Завод будет располагаться на западе страны недалеко от озера Альберта.

На участие в тендере претендовали 75 структур. Шесть консорциумов были допущены к подаче тендерной заявки. В финал конкурса вышли два участника: российский консорциум, возглавляемый компанией «РТ-Глобальные ресурсы», и южнокорейский консорциум во главе с SK Energy. Окончательную победу одержали российские компании.

Денис Мантуров встретился с руководителем Мордовии.

Министр промышленности и торговли Денис Мантуров провел рабочую встречу с главой Республики Мордовия Владимиром Волковым. На встрече обсуждались вопросы вагоностроения, сельскохозяйственного машиностроения и было подписано соглашение о взаимодействии между Минпромторгом и республикой.

Один из вопросов, в частности, касался реализации ряда республиканских проектов за счет инвестиций Фонда развития промышленности. Речь идет о производстве оптического волокна, инновационных железнодорожных грузовых вагонов, электронных полупроводниковых приборов и изделий на их основе и т.д.

Предприятия, выступающие инициаторами этих проектов, могут подать свои заявки посредством заполнения специальной формы на официальном сайте фонда. На текущий момент в портфель инвестиционных проектов, которые уже находятся в проработке, входит более 300 инвестиционных проектов из различных отраслей промышленности.

Денис Мантуров и Владимир Волков обсудили также ситуацию на вагоностроительных предприятиях региона и производствах сельхозмашиностроения.

В ходе встречи было подписано соглашение о взаимодействии между министерством и Республикой Мордовия, согласно которому Минпромторг будет оказывать содействие правительству Республики Мордовия в методическом обеспечении разработки и реализации мер по стимулированию промышленной и торговой деятельности.

Дочерняя компания Ростеха "РТ-Глобальные ресурсы" выиграла тендер на строительство в Уганде нефтеперерабатывающего завода (НПЗ). Победа Ростеха в этом тендере стала первым подобным достижением российской компании в Африке в истории новой России, говорится в сообщении Ростеха.

Инвестиции в целом составят около $3 млрд. В рамках проекта будет реализован трансфер российских технологий. После выхода на полную мощность НПЗ будет перерабатывать 60 тыс. баррелей нефти в день (3 млн т в год).

Для Уганды это стратегически важный объект, так как у страны нет выхода к морю, и ее экономика испытывает существенную зависимость от внешних поставщиков. Ожидается, что НПЗ после выхода на полную мощность будет снабжать и соседние страны Восточной и Центральной Африки, не имеющие сегодня собственной нефтепереработки.

Проект завода, который будет располагаться на западе страны недалеко от озера Альберта, будет реализован в партнерстве с Правительством Уганды, которому будет принадлежать 40% акционерного капитала. Доля российского консорциума составит 60%.

"Консорциум, возглавляемый компанией "РТ-Глобальные ресурсы", выиграл тендер на строительство НПЗ в результате жесткой, открытой, конкурентной борьбы с глобальными компаниями, - подчеркнул гендиректор Ростеха Сергей Чемезов. - Реализация проекта послужит укреплению отношений между Россией и Угандой, а также станет надежной основой для продвижения интересов России в Восточной Африке в целом".

Первоначально на участие в тендере претендовали 75 компаний и консорциумов. К подаче тендерной заявки 30 мая 2014 года были допущены шесть консорциумов: China Petroleum Pipeline Bureau (Китай); Marubeni Corporation (Япония); Petrofac (Великобритания); SK Energy (Южная Корея); Vitol (Нидерланды) и "РТ-Глобальные ресурсы". После детального анализа предложений были отобраны два участника - консорциум "РТ-Глобальные ресурсы" и южнокорейский консорциум во главе с SK Energy.

"РТ-Глобальные ресурсы" является 100% дочерней структурой Ростеха, созданной для реализации сырьевых и сопутствующих инфраструктурных проектов в России и за рубежом. Организация реализует стратегию Ростеха по достижению максимальной стоимости и повышению капитализации в соответствующих проектах корпорации.

"Ростех" готовит первый газовый проект. "Дочка" госкорпорации "РТ - глобальные ресурсы" договорилась с пакистанской госкомпанией Inter State Gas Systems (ISGS) о совместной реализации нефтегазовых проектов в Пакистане. Это станет фундаментом для расширения присутствия корпорации на Ближнем и Среднем Востоке, приводятся в сообщении госкорпорации слова гендиректора "Ростеха" Сергея Чемезова.

Партнерство предполагает что "РТ-Глобальные Ресурсы" поучаствует в строительстве нефтегазовой инфраструктуры Пакистана в том числе сетей газопроводов, терминалов по регазификации сжиженного природного газа. Власти Пакистана признали, что российская компания обладает необходимой для данной работы компетенцией, доступом к финансовым ресурсам и квалифицированным персоналом для реализации подобного рода проектов за рубежом, а также финансовыми и профильными технологическими партнерами.

Общая стоимость проектов оценивается в $3 млрд, которые должны быть инвестированы в ближайшие 3 года. Финансирование будет производиться за счет банков и частных фондов.Премьер-министр Пакистана Наваз Шариф очень высоко оценил сотрудничество с Россией в промышленной сфере и заверил российскую сторону в полной поддержке проектов правительством Пакистана. В ходе его встречи с российской делегацией также обсуждалось возможное участие "РТ-Глобальные Ресурсы" в освоении нефтегазовых месторождений, поставки СПГ и ряде других инфраструктурных проектов в нефтегазовой сфере на основе межправительственных соглашений.

Сейчас Пакистан испытывает значительный дефицит энергоресурсов, потенциальный спрос на природный газ в 2 раза превышает предложение, поэтому реализация проектов строительства терминалов по регазификации СПГ и сети магистральных газопроводов является стратегическим приоритетом в ближайшие годы для экономики Пакистана.

Это уже второй крупный проект в нефтегазовой сфере, прорабатываемый "Ростехом" за год. В июле консорциум во главе с "РТ-Глобальные ресурсы" с участием компаний "ВТБ Капитал" и "Татнефть" принял участие в тендере на строительство в Уганде нефтеперерабатывающего завода (НПЗ) мощностью 3 млн тонн в год. Власти африканского государства должны принять решение в пользу одной из заявок, которые попали в шортлист в ближайшее время.

Ростех займется нефтегазовыми проектами в Пакистане.

Госкорпорация Ростех примет участие в строительстве инфраструктуры для нефтегазового сектора Пакистана. Общая стоимость проектов оценивается в 3 млрд долларов, которые должны быть инвестированы в ближайшие три года. Финансирование будет производиться за счет банков и частных фондов.

Представители «дочки» Ростеха – «РТ-Глобальных ресурсов» – и пакистанской государственной компании Inter State Gas Systems подписали соглашение о совместной реализации проектов в нефтегазовом секторе Республики Пакистан во время проходившего в Москве третьего заседания российско-пакистанской межправительственной комиссии по торгово-промышленному и научно-техническому сотрудничеству, сообщил Ростех.

«С учетом длительной истории партнерства и сотрудничества во многих сферах между нашими странами имеется большой потенциал для существенного роста кооперации с промышленным сектором Пакистана. Наши предприятия обладают необходимыми компетенциями и опытом в реализации крупных инфраструктурных проектов, поэтому совместная работа будет выгодна для обеих сторон и послужит укреплению партнерских отношений», – отметил гендиректор Ростеха Сергей Чемезов. Глава Госкорпорации также сообщил, что проект должен стать фундаментом для расширения ее присутствия на Ближнем и Среднем Востоке и развития отношений с целым рядом стран региона.

Перед соглашением специалисты ISGS провели большую подготовительную работу и детально обсудили все параметры в ходе ряда встреч c представителями правительства Пакистана, в том числе с министром нефти и природных ресурсов Пакистана Шахидом Аббаси. Достигнутые договоренности закреплены протоколом, подписанным на министерском уровне. В ближайшее время на основе этого протокола будет подготовлено соответствующее межправительственное соглашение.

Партнерство предполагает, что «РТ-Глобальные ресурсы» примет участие в строительстве в Пакистане сетей газопроводов и терминалов по регазификации сжиженного природного газа. Власти Пакистана признали, что российская компания обладает необходимой для данной работы компетенцией, доступом к финансовым ресурсам и квалифицированным персоналом для реализации подобного рода проектов за рубежом, а также финансовыми и профильными технологическими партнерами.

Делегация «РТ-Глобальных ресурсов» во главе с генеральным директором Андреем Коробовым провела встречу с премьер-министром Пакистана Навазом Шарифом. Премьер-министр высоко оценил сотрудничество с Россией в промышленной сфере и заверил российскую сторону в полной поддержке проектов со стороны правительства Пакистана. На встрече также обсуждалось возможное участие «РТ-Глобальных ресурсов» в освоении нефтегазовых месторождений, поставках СПГ и ряде других инфраструктурных проектов в нефтегазовой сфере на основе межправительственных соглашений.

Сейчас Пакистан испытывает значительный дефицит энергоресурсов, потенциальный спрос на природный газ в два раза превышает предложение, поэтому реализация проектов с участием Ростеха является стратегическим приоритетом в ближайшие годы для экономики Пакистана.

Это уже второй крупный проект в нефтегазовой сфере, прорабатываемый Ростехом в нынешнем году. В июле консорциум во главе с «РТ-Глобальными ресурсами» с участием компаний «ВТБ Капитал» и «Татнефть» принял участие в тендере на строительство в Уганде нефтеперерабатывающего завода (НПЗ) мощностью 3 млн тонн в год. Власти африканского государства должны принять решение в пользу одной из заявок, которые попали в шорт-лист, в ближайшее время.

В последнее время Запад широко использует угрозы в отношении зарубежных российских активов в связи с украинским кризисом.

Кроме того, сама Украина имеет отдельные претензии к России по вкладам бывшего Госбанка СССР и недвижимому имуществу за границей, воздушным и морским судам, которые были собственностью СССР, и прочим объектам. Не вдаваясь в подробности правовой основы данных требований, вспомним об исторической подоплеке возможных ответных претензий России к Западу.

Историческая ретроспектива

Практически до начала ХХ века Россия выступала чистым заемщиком. Первой страной, предоставившей России внешний заем, была Голландия, и произошло это при Екатерине Второй в 1769 году. Голландцы являлись основными кредиторами России во второй половине XVIII - начале XIX века. К 1815 году долг перед Голландией превысил 100 млн гульденов, а расстроенные войной финансы не позволяли рассчитаться с кредиторами. В эти годы произошла первая в истории России реструктуризация внешнего долга страны. Долг был окончательно погашен через 76 лет - в 1891 году.

Со второй половины ХIХ века Россия начала испытывать еще большую нехватку внутренних ресурсов. Из-за границы в это время были получены значительные средства, в основном для развития тяжелой промышленности и железнодорожного транспорта. Доля иностранного капитала (французского, бельгийского, английского и немецкого) во вложениях в экономику страны достигала 72 %. К этому моменту относится и известная сделка с Аляской. 18 (30) марта 1867 года был подписан договор с США, по которому эта земля была продана им за 7,2 млн долл. Россия с Александром II на престоле не могла в то время обеспечивать оборону русских поселений в Северной Америке и, кроме того, сильно рассчитывала на поддержку американцев в своей борьбе за ликвидацию невыгодных условий Парижского мирного договора 1856 года по результатам Крымской войны. Именно поэтому из двух претендентов на Аляску - Англии и США – предпочтение было отдано последним.

Дореволюционная Россия капиталы из-за рубежа привлекала в основном в виде государственных займов и частных инвестиций, хотя эти средства не были решающими для развития национальной экономики, а, скорее, дополняли внутренние накопления. История заключения царским правительством займа 1906 года тесно переплетается со сложными внешнеполитическими проблемами России в то время. После заключения Портсмутского мира у Франции и Англии возник проект предоставления царской России совместного займа с целью укрепить ослабевшие узы франко-русского союза, подготовить англо-русское сближение и укрепить позиции царизма в борьбе с революцией. Единственным условием предоставления займа французы выставляли поддержку своей страны в марокканском вопросе1. Однако тогдашний премьер-министр России С. Ю. Витте сначала отклонил его, предполагая заключить соглашение на более выгодных условиях и при участии Германии, чтобы не обострять с ней отношения и не ставить себя в прямую зависимость от Антанты. С целью скорейшего урегулирования марокканского кризиса и решения вопроса с займом С. Ю. Витте выступил с предложением созыва международной конференции, рассчитывая на свою посредническую роль во франко-германском споре. И французский президент А. Фальер, и германский император Вильгельм II согласились на это, каждый надеясь на поддержку России в своем споре. Между тем дальнейшее обострение франко-германских противоречий и стремление поскорее получить заем вынудило в конце концов царское правительство выступить против Германии и поддерживающей ее Австро-Венгрии. Таким образом, Альхесирасская конференция, длившаяся достаточно долго, с 15 января по 7 апреля 1906 года, и собравшая 13 крупнейших стран, в том числе Францию, Германию, Англию, Россию, США, Италию, Испанию и Марокко, имела два исторических результата - решение вопроса с Марокко в пользу Франции и решение вопроса с займом в пользу России.

17 апреля 1906 года был выпущен «Российский государственный 5 % заем 1906 года» на общую сумму 2250 млн французских франков, из которых французские банки должны были разместить 1200 млн, русские – 500 млн, английские – 330 млн, австро-венгерские – 165 млн и голландские – 55 млн. Первоначально заем должен был составить 2750 млн французских франков, однако Германия и США в последний момент отказались от участия в нем. Деньги, реализованные от займа, должны были быть оставлены у участников займа из расчета 1 % и затем передаваться постепенно правительству в течение года. Заем был заключен сроком на 50 лет и должен был быть погашен до 1956 года. При этом царское правительство взяло на себя важное, имевшее политическое значение условие не привлекать новый заем ни в какой другой стране и обратиться к французскому правительству, если появится нужда в валюте до истечения двухлетнего срока с момента заключения займа. Кроме того, французское правительство использовало финансовую зависимость России и для изменения в свою пользу условий франко-русской военной конвенции. В результате принятых обязательств Россия должна была сосредоточить в случае войны основные силы против Германии, а русскому фронту против Австро-Венгрии отводилась второстепенная роль, что ограничивало оперативную свободу российского командования. Из конвенции были также изъяты пункты о санкциях против Англии.

Российский внешний заем 1906 года имел большое значение для расстановки политических сил в Европе в начале ХХ века и знаменовал важный этап в наметившемся процессе экономического и военно-политического сближения России с англо-французской Антантой и одновременно роста зависимости от нее. «Заем этот был самый большой, - писал С. Ю. Витте, - который когда-либо заключался в иностранных государствах в истории жизни народов. После франко-прусской войны Тьеру удалось заключить заем несколько больший, но заем этот был по преимуществу внутренний, а нынешний заем был почти целиком распродан за границею. Благодаря ему Россия удержала в целости установленное мною еще в 1896 году денежное обращение, основанное на золоте; благодаря целости денежного обращения сохранились в целости все основания нашего финансового устройства… которые, между прочим, дали возможность России поправиться после несчастнейшей войны и сумбурной смуты или русской революции. Заем этот дал императорскому правительству возможность пережить все перипетии 1906-1910 годов, дав правительству запас денег, которые вместе с войском, возвращенным из Забайкалья, восстановили порядок и самоуверенность в действиях властей»2.

Вообще публичные займы царской России размещались без определенного деления на внутреннюю и внешнюю задолженность, а состояли из двух основных категорий: займов для общих нужд государства (65 %) и для строительства железных дорог (35 %). На начало 1914 года общий публичный долг составлял 8,8 млрд долл., иностранная часть задолженности была менее 45 %.

После революции 1917 года государственная политика внешней независимости стала еще более жесткой и целенаправленной, что объяснялось, прежде всего, необходимостью восстановления основных устоев и параметров дореволюционной самообеспеченной экономики в условиях внешней кредитной блокады. Историческая оправданность такого укрепления национального экономического и оборонного потенциала в полной мере проявилась в Великую Отечественную войну, выигранную при минимальной поддержке со стороны западных союзников. Также без какой-либо помощи извне было осуществлено и послевоенное восстановление народного хозяйства.

В идеологическом и практическом плане принцип обеспечения внешней независимости четко отстаивался вплоть до конца 1980-х годов, и внешнеэкономические связи Советского Союза отличались безукоризненной платежеспособностью. Однако такой принцип имел и скрытые противоречивые моменты. Так, строгая государственная внешнеторговая и валютная монополия, отказ от участия в международных экономических и финансовых организациях, а также тотальный контроль за научно-техническим, а зачастую и обычным общением с внешним миром приводил к самоизоляции страны, что проявлялось в отставании как в экономическом отношении, так и в финансовом.

Первое выражалось в перекосах развития различных отраслей, например опережающем развитии военно-промышленного комплекса в ущемление сельскому хозяйству и гражданским отраслям промышленности, приведшем к утрате самообеспеченности продовольствием и другими товарами народного потребления, увеличению их импорта (а затем и импорта приборостроительного, станкостроительного и другого оборудования), изыскании для этого дополнительных валютных средств и, как следствие, росту займов за рубежом. Второе – в ограниченном инструментарии международных валютно-кредитных операций, необходимом, в частности, для активного управления внешним долгом и повышения ликвидности, и отказе в обозримой перспективе перейти к конвертируемости национальной валюты. Собственные же валютные ресурсы в большей степени шли в страну за счет экспорта сырья и энергоносителей. С распадом СССР к этим отрицательным моментам прибавились новые серьезные факторы, такие как потеря части территориально-хозяйственного пространства и всех связанных с ним прежних преимуществ (людских ресурсов, сырьевых и промышленных источников, важных морских портов и много другого), а также резкий разрыв устоявшихся внутренних экономических связей в сочетании с совершенно не просчитанными рыночными мерами. Все это, вылившись в глубокое падение национального производства с исчезновением целых промышленных отраслей, всеобщий финансовый кризис и дефолт по внешнеэкономическим обязательствам, постепенно сломало веками строившуюся крепость внешней независимости и открыло страну для возрастающего влияния зарубежных сил, оставшихся по своей сути геополитическими. Причем эта зависимость от внешнего мира для России стала как прямой – займовой, так и косвенной – торговой, валютной и инвестиционной (представленной в подавляющем своем большинстве спекулятивными настроениями).

Начиная с 1914 года золотовалютные резервы российского государства целенаправленно снижались. За три года до Октябрьской революции золотой запас России составлял более 1337 тонн и был самым крупным в Европе. И за каких-то пять лет он уменьшился почти в три раза, не считая вывезенных из страны более полумиллиарда золотых рублей, которые составляют почти 50 млн долларов на настоящий момент (николаевский рубль = 11,3 долл. США). А всего в пересчете на доллары с учетом сегодняшних цен мы тогда потеряли около 10 млрд. Произошло следующее.

В 1914-1917 годах Россия перевела в банки Нью-Йорка, Лондона и Парижа около 490 тонн чистого золота в оплату за оружие. Впоследствии контракты иностранной стороной выполнены не были. Начиная с 1914 года золото планомерно переправлялось и в Японию – сначала в оплату поставок того же оружия, а затем и просто для того, чтобы большевикам не досталось. Впоследствии белые генералы не раз судились с японской стороной, но безуспешно. Всего же в Японии осело около 200 тонн благородного металла. Буквально в день штурма Зимнего дворца в Швецию через Прибалтику в соответствии с секретным договором Временного правительства с этой нейтральной страной было отправлено 4,9 млн золотых рублей в оплату поставок оружия, которое, естественно, поставить не успели, а «бумажное» золото так и осталось лежать в подвалах шведского Риксбанка.

В 1918 году в обмен на Брест-Литовский договор Советская республика пообещала компенсировать Германии материальный ущерб, выплатив огромную сумму в 6 млрд марок в виде восьми эшелонов, наполовину нагруженных золотом и наполовину бумажными «романовками» и «думками». До момента полной капитуляции Германии успели, правда, отправить только часть, но и она внушительна: 93,5 тонны чистого золота и 203,6 млн золотых рублей. Все это осело во Франции, но уже в виде немецких репараций (вероятно, в отместку французской контрибуции после поражения в войне с той же Германией 1870-1871 годов), хотя согласно статье 259 Версальского договора 1919 года золото это во Франции лишь хранится и должно быть возвращено по первому требованию российской стороны как союзницы Франции в Первой мировой войне. Причем и французы, и японцы должны будут все вернуть с набежавшими процентами. Подсчитано, что русское золото ежегодно начиная с 1927 года приносит японским банкам доход в 62 млн иен: за 70 с лишним лет получается хорошенькая сумма – более 3 млрд в пересчете на доллары.

В 1920 году наши стратегические запасы из России вывезли поднявшие мятеж чешские пленные – по некоторым оценкам, 63 млн золотых рублей (включая золото, серебро и сами бумаги), на которые был создан крупнейший в довоенное время «Легио-банк».

В конце 1990-х годов в немецком федеральном архиве были обнаружены отчеты и некоторые другие документы германского управляющего советским государственным имуществом за 1942-1944 годы. В них указывалось, что с началом войны против СССР советские активы в размере более 200 млн рейхсмарок (РМ), принадлежавшие различным советским организациям в Германии и хранившиеся в немецких банках (для оплаты предполагаемых советских заказов), были взяты под принудительное управление германских властей. Сведения об их возврате СССР в послевоенные годы отсутствовали.

Наиболее крупные советские вклады находились в «Рейхс-Кредит-Гезельшафт» (69,2 млн РМ), Дрезднер Банке (75,5 млн РМ), Дойче Банке (50,3 млн РМ), Коммерцбанке (60,5 млн РМ), «Берлинер Хандельс-Гезельшафт» (30,0 млн РМ), «Харди и Ко» (12,0 млн РМ), «Альгемайне Дойче Кредитанштальт» (3 млн РМ) и Гаркребо (2,6 млн РМ). В послевоенный период советские денежные активы продолжали находиться в указанных банках, которые, за исключением «Гаркребо», располагались в британской зоне оккупации Берлина.

На основании прокламации союзнического контрольного совета от 20.09.45 № 2 на германские власти была возложена ответственность за сохранность и предотвращение расхищения собственности и банковских активов, принадлежавших странам объединенных наций. Согласно закону американской военной администрации Берлина от 14.07.45 № 52 вводился запрет на распоряжение таким имуществом без разрешения военной администрации. Но, несмотря на то что 6 апреля 1946 года данный запрет был снят, Советский Союз был лишен возможности распорядиться своими активами в западном секторе Берлина в связи с отсутствием у него достоверной информации о советских счетах в германских банках.

По итогам денежной реформы, проведенной в ФРГ в конце 1940-х - начале 1950-х годов, советские денежные активы не были переведены из рейхсмарок во вводимые германские марки (ДМ). В ходе этой реформы отдельные банки (Дрезднер банк, «Рейхс-Кредит-Гезельшафт», «Харди и Ко») по заявкам доверенного лица британской военной администрации в целях предотвращения обесценивания счетов произвели обмен находившихся у них советских денежных средств в рейхсмарках на немецкие марки.

17 декабря 1975 года в ФРГ был принят закон о завершении валютной реформы, согласно которому все активы в рейхсмарках, а также притязания на такие активы после 30 июня 1976 года считаются аннулированными. Советский Союз не имел возможности отреагировать на установленный законом срок для подачи заявления о переводе своих активов из РМ в ДМ. Никакой информации о наличии в немецких банках советских довоенных активов ему не передавалось. С истечением этого срока возврат Советскому Союзу принадлежавших ему довоенных активов стал невозможен. Это следует рассматривать по отношению к СССР как противоправную экспроприацию имущества иностранного государства.

На самом деле существует Трехсторонняя комиссия (США, Англия, Франция) по золоту стран антигитлеровской коалиции, куда мы по прихоти И. Сталина в свое время не вошли. В 1993 году известная английская фирма «Пинкертон» за весьма умеренную плату пообещала заняться возвращением нашего золота, но по непонятным причинам мы тогда им отказали. Неприятным во всех этих историях является то, что сохранилось очень мало официальных документов: их едва ли наберется на пятую часть всей суммы, которую нам должны (в отличие от наших западных кредиторов, у которых каждый цент или пенс документально подтвержден).

Интересно, что маленькая Литва сумела в 1992 году после переговоров вернуть 3,2 тонны своего золота, находившегося в английских и французских банках с 1940 года. А Албания вернула 1,6 тонны, просто заплатив одной телевизионной компании 30 тыс. долларов за ролик, рассказавший всему миру о западном банке, где это золото хранилось. Аналогично поступили в 1996 году и еврейские активисты в отношении нацистского золота, после чего вокруг швейцарских банков разразился крупный скандал.

Еще одно достояние России - это ее зарубежная собственность. По самым скромным подсчетам, произведенным все той же фирмой «Пинкертон», стоимость российской недвижимости, разбросанной по всему миру, достигает 300 млрд долл.

Внешние финансовые активы России конца ХХ – начала ХХI века

Активы по задолженности развивающихся и социалистических стран перед СССР и Россией включают в себя требования по предоставленным государственным кредитам, коммерческим кредитам советских внешнеэкономических организаций до 1 января 1991 года, межбанковским кредитам, предоставленным Внешэкономбанком по поручению Правительства РФ.

Следует отметить, что государственные кредиты практически никогда не предоставлялись СССР в виде ничем не связанных денежных средств. Как правило, осуществлялось кредитование поставок или кредитование расчетов.

При кредитовании поставок Внешэкономбанк за счет средств бюджета оплачивал экспортерам стоимость поставленных товаров и оказанных услуг, а страна-должник получала кредит в товарной форме. Указанные кредиты носили характер инвестиционных, под которые осуществлялось подрядное строительство (силами советских организаций) или техническое содействие (с участием советских организаций), или товарных кредитов, основным видом которых являлись поставки военной техники и материалов. Меньшее распространение имели кредитные поставки общегражданских товаров в качестве поддержки национальной промышленности - как правило, это были авто- и авиатехника, а также поставки товаров для реализации на местном рынке в целях получения национальной валюты для расчетов за товары и услуги на объекте сотрудничества.

Кредитование расчетов осуществлялось в виде кредитов на сбалансирование расчетов и кредитов на рефинансирование платежей. Кредиты на сбалансирование расчетов представляют собой переоформление в кредит задолженности другой страны по текущему товарообороту (при расчетах в переводных рублях и в клиринговых валютах), обычно по факту превышения советского экспорта над импортом за определенный период. Предоставление кредитов на рефинансирование платежей было направлено на погашение ранее предоставленных кредитов на условиях капитализации долга и выплаты повышенного процента.

Всего получателями государственных кредитов СССР и России в разное время выступали 73 страны, в том числе 45 стран - на сумму свыше 100 млн инв. руб.

Первые государственные кредиты относятся к 1930-м годам и были предоставлены Монголии и Турции. Во второй половине 1940-х годов к получателям кредитов добавились страны Восточной Европы, а также Австрия, Китай и КНДР. Значительно расширилась география предоставления кредитов в 1950-е годы за счет Афганистана, Вьетнама, Индии, Индонезии, Ирака, Йемена, Сирии, Финляндии, Эфиопии (наиболее крупных заемщиков). Сотрудничество в этот период в основном имело форму технического содействия.

Серьезные перемены произошли на стыке 50-х и 60-х годов. На протяжении последующих 30 лет наблюдалось постоянное наращивание объемов и расширение географии предоставления кредитов за счет образовавшихся с распадом колониальной системы новых стран: если в 1950-е годы кредиты были предоставлены 29 странам, то в 1960-е - 44, в 1970-е - 47, в 1980-е - 51 стране. Наиболее крупными новыми заемщиками 1960-х годов являлись Алжир, Гвинея, Замбия, Куба, Иран, Конго, Мали, Пакистан, Сомали, Танзания; новыми крупными заемщиками 1970-х годов стали Ангола, Бангладеш, Кампучия, Лаос, Ливия, Мадагаскар, Мозамбик, Перу; 1980-х годов - Иордания и Никарагуа.

В этот период резко повысилась доля военных кредитов, предоставленных политическим союзникам в "третьем мире". Практически перестал учитываться фактор возвратности кредитов - увеличилось число непроизводительных объектов сотрудничества (политические стройки века), обычной практикой стало предоставление отсрочек платежей, для целого ряда стран помощь СССР стала основной доходной статьей бюджета. Фактически государственные кредиты в значительной мере стали завуалированной формой безвозмездной помощи дружественным режимам.

Резкое изменение экономической и политической ситуации в начале 1990-х годов привело к сворачиванию кредитного сотрудничества. За исключением небольшого числа для завершения ранее начатых объектов, в настоящее время действует ограниченное число кредитных соглашений: крупные энергетические объекты в Марокко, Китае, Словакии, а также поставки военной техники для Индии.

Главным критерием кредитования на современном этапе является обеспечение возвратности. Таким образом, государственные кредиты вернулись к изначальной функции финансирования экспорта высокотехнологичной российской продукции на внешние рынки. В целом ряде государств, получавших в прошлом от СССР государственные кредиты, созданы неплохие позиции, позволяющие продолжить содействие уже на коммерческой основе, а именно в странах Северной Африки, Центральной Азии, Дальнего Востока. Положительное влияние оказали государственные кредиты и на продвижение российской военной техники, которая также в настоящее время реализуется на коммерческой основе группе стран - бывших заемщиков.

Преимущественной формой погашения государственных кредитов всегда выступала товарная форма и ее разновидности:

прямые товарные поставки в счет погашения долга;

зачисление платежей в погашение долга на счета текущего товарооборота (в переводных рублях или на клиринг);

зачисление платежей на специальные счета с правом последующей закупки товаров.

Фактически сейчас переводные рубли, клиринг и специальные счета невозможно использовать для закупки товаров ввиду их отсутствия, т. е. погашение долга имеет формальный характер.

Погашение СКВ, хотя и продекларировано в значительном числе кредитных соглашений, на практике было довольно редким: в сколько-нибудь значительных объемах оно производилось лишь Алжиром, Ираком, Ливией (включая форму поставок нефти на реэкспорт) и Индонезией.

В конце 1997 года Россия вступила в Парижский клуб в качестве страны-кредитора3. Принятие такого решения имело преимущественно политическую основу, направленную на дальнейшую широкую интеграцию в мировое сообщество. Указанный шаг принципиально изменил ситуацию с погашением внешних активов.

В связи с распадом СССР Россия столкнулась с проблемой установления адекватного курса пересчета обязательств стран-должников в твердую валюту. С некоторыми странами, в том числе Восточной Европы, удалось зафиксировать курс примерно на уровне 1991 года. Однако многие страны отказываются признавать курс пересчета, который устанавливался Госбанком СССР, и требуют конвертации суммы задолженности по текущим рыночным котировкам рубля к доллару. Остающийся нерешенным данный вопрос создавал возможности для должников отказываться урегулировать долг или требовать определенных уступок от России.

По согласованию с кредиторами Парижского клуба было предусмотрено, что задолженность перед СССР будет пересчитана в СКВ по курсам: 0,6 коп./1 долл. - для развивающихся стран; 1 пер. руб./1 долл. - для бывших социалистических стран (принимая в качестве базовых условия соглашений со странами Восточной Европы).

Поскольку структура внешних активов России сильно отличалась своими параметрами4 от категорий долга, подлежащего урегулированию на условиях Парижского клуба, по условиям Парижского клуба Россия взяла обязательство предоставить единовременную скидку (до 35-80 %) в зависимости от категории страны и учитывая ее степень отягощения военным долгом. После установления курса и предоставления скидки задолженность рассматривается наравне с кредитами западных стран, списание задолженности идет уже в рамках клуба и в отношении России начинает действовать механизм обеспечения исполнения обязательств стран-должников.

Интересно, что задолженность перед Россией за последнее десятилетие прошлого века снизилась на 30 млрд долл., однако сокращение объема внешних финансовых активов было обусловлено отнюдь не улучшением ситуации с возвратом предоставленных кредитов, а в основном потерями в результате пересчета задолженности из переводных рублей в СКВ по курсу 1:1 согласно условиям вступления в Парижский клуб кредиторов. Кроме того, поскольку схемы реструктуризации в рамках клуба предусматривали в основном погашение задолженности в иностранной валюте, экономический эффект от присоединения пока был отрицательным5: большинство стран-должников не в состоянии обеспечивать возмещение в наличной форме, что приводит к сокращению товарных поставок в счет погашения долга достаточно крупных и «надежных» стран, с которыми не подписаны двусторонние соглашения о переоформлении задолженности на условиях Парижского клуба. Так, в среднем на долю СКВ в общем объеме поступлений в бюджет приходилось не более 100 млн долл/год, в то время как вес товарной формы погашения сохранялся на уровне 80-90 % (в основном за счет Индии).

Как правило, урегулирование задолженности перед СССР осуществлялось товарными поставками, а кредиты, предоставленные Россией, погашались только в наличной форме. Вместе с тем произошла и трансформация товарных поставок к закупкам продукции страны-должника на тендерной основе. Эта схема предполагала зачисление страной средств в национальной валюте на специальный счет Минфина с предоставлением права списывать средства только в счет приобретения товаров своей страны6. При этом форма открытого конкурса позволяла достичь максимально выгодных условий погашения всей суммы задолженности, выставленной на аукцион, в конкретный момент времени в наличной форме. Так, если в среднем поставки всех товаров оценивались в 40-70 % от номинала, то поставки индийских товаров, по которым нет ограничений номенклатуры и по которым предоставлялось право на реэкспорт (при устойчивом спросе на них в России), котировались по цене 85-86 % от номинала (т. е. без учета налоговых платежей – 95 %).

Установление страной-должником определенных условий по номенклатуре товаров (Бангладеш, Пакистан) и с указанием фирм-поставщиков (Вьетнам) заставляло проводить конкурсы по разным товарным позициям, а в случае небольшой задолженности – продавать на аукционе весь годовой объем.

В качестве наиболее перспективной формы погашения можно было рассматривать реинвестирование долга (предоставление российским инвесторам в счет погашения долга собственности, прав аренды, местной валюты). Однако реализация подобной схемы не находила явного понимания у стран-должников без определенного для них интереса, связанного не только с завышением стоимости участия в капиталах в счет погашения долга, но и с выставлением прямого условия осуществления дополнительных инвестиций в проект в наличной валюте (75 % — инвестиции в СКВ, 25 % — погашение задолженности).

Естественно, что в трудных экономических условиях российские инвесторы имели возможность принять участие на подобных условиях только в исключительных случаях, однако настоящий российский опыт реинвестирования практически подтвердил экономическую несостоятельность указанной формы погашения долга7, связанную не только со слабой проработанностью инвестиционных проектов, но и с отсутствием законодательно оформленных норм инвестирования в погашение задолженности перед государством.

Кроме того, в целях установления контроля со стороны Минфина России за расходованием средств российским инвестором организация всех расчетов должна была осуществляться при участии только Внешэкономбанка, в котором ведется учет финансовых активов страны за рубежом. В целях определения высокоэффективных инвестиционных проектов требовалась скрупулезная проработка основных направлений вложения средств преимущественно в те страны, с которыми существует долгосрочное успешное экономическое сотрудничество.

Форма зачета долга зарубежных стран с встречными обязательствами России применялась в основном в связи с закрытием расчетов в переводных рублях и по ряду клиринговых валют, где должники России по государственным кредитам имели положительное сальдо текущих расчетов. В настоящее время больших сумм для организации взаимозачетов нет, а небольшие суммы регулируются автоматически на основе осуществления взаимной торговли.

Сделки обратного выкупа страной-должником своих обязательств перед Россией в чистом виде8 приняли форму выкупа задолженности с большим дисконтом (до 90 %) за счет кредитов, предоставляемых развивающимся странам международными банковскими организациями (Уганда, Эфиопия, Йемен). К числу используемых возможностей урегулирования относятся и переоформление задолженности в долговые инструменты (Банк Анголы) с последующей их реализацией на вторичном рынке, и прямая переуступка прав требований по долгу по инициативе иностранных инвесторов (Нигерия, Перу, Гана). Тем не менее согласно договоренностям Парижского клуба кредиторов использование форм, по характеру отличных от наличных платежей в погашение задолженности, было ограничено 25 %-ным барьером, что существенно сокращает возможности использования иных схем урегулирования долга, в том числе товарных поставок.

РОСТЕХ МОЖЕТ ВЫИГРАТЬ ТЕНДЕР НА СТРОИТЕЛЬСТВО НПЗ НА ЗАПАДЕ УГАНДЫ

Капитальные затраты на возведение первого в Уганде НПЗ составят примерно 3 млрд долларов

Власти Уганды предпочли проект Ростеха по строительству нефтеперерабатывающего завода мощностью 3 млн тонн в год на западе страны шестидесяти другим подобным предложениям. Об этом говорится в пресс-релизе российской компании.

Предложение НПЗ для Уганды готовил специально созданный консорциум во главе с дочерней компанией Ростеха "РТ-Глобальные ресурсы". Он обошел проекты ведущих мировых корпораций нефтеперерабатывающей индустрии.

Наибольший интерес представляли проекты таких консорциумов: британо-эмиратская Petrofac, швейцарско-нидерландская Vitol, японские компании Marubeni и Mitsui и южнокорейская Samsung. Однако к участию в финальной стадии переговоров с правительством Уганды допущены только два участника: российский консорциум и южнокорейский во главе с компанией SK Energy.

В Ростехе считают, что способны построить завод для переработки нефти Уганды. "Если правильно "угадать", какие именно нефтепродукты и в каких объемах потребуются рынку через 4-8-15 лет, можно рассчитывать на быструю окупаемость проекта", - отметил гендиректор "РТ-Глобальные ресурсы" Андрей Коробов.

Предварительно подсчитано, что капитальные затраты на возведение первого в Уганде НПЗ составят примерно 3 млрд долларов. Условия тендера предусматривают, что 40% средств на финансирование проекта предоставит правительство Уганды, 60% - инвестор.

Госкорпорация "Ростех" создавалась для содействия разработке, производству и экспорту высокотехнологичной промышленной продукции гражданского и военного назначения. Данная компания весной этого года попала под санкции США из-за событий на Украине. Руководство компании считает, что действия США не повлияют на работу "Ростеха".

Цивилизации и кризис наций-государств

О чем спорят в России и не только

Резюме: Сторонники евразийского выбора вроде бы должны выстраивать мосты между Россией и исламским миром. Но и они нередко проявляют предвзятое отношение к мусульманской цивилизации как таковой.

В свете происходящих в современном мире трансформационных процессов "цивилизационная" тематика становится все более востребованной, интересной как для авторов – исследователей и публицистов, так и для читателей. Вопросы культурно-цивилизационной идентичности, характера взаимоотношений между ценностями различных регионально-культурных кластеров, путей эволюции наций-государств в условиях нарастающей гиперглобализации приобретают все большую остроту и требуют осмысления.

ПРОБЛЕМА ИДЕНТИФИКАЦИОННОГО ВЫБОРА

Россия, особенно в последние годы президентства Владимира Путина, позиционирует себя как государство особой цивилизации, основанной на духовности, приверженности традиционным нормам и ценностям. Среди них немалое место занимают ответственность индивида перед обществом и государством (наряду с его правами), религиозные идеалы (в противовес агрессивному секуляризму Европы). Это, однако, не останавливает борьбу между приверженцами различных концепций и моделей цивилизационной идентичности России. При всей разнородности и многочисленности тех или иных построений выделяются традиционно противостоящие друг другу в российском интеллектуальном сообществе философии "почвенников" (в прошлом – также "славянофилов") и "западников", как бы они себя в разные эпохи ни называли. В определенной мере дихотомия "консерватизм–либерализм" может рассматриваться как отражение этого противостояния.

Иногда полемика вокруг идентификационного выбора приобретает острый характер, выплескиваясь на экраны телевизоров, на страницы газет и журналов. Некоторые приверженцы "неопочвенничества", обычно позиционирующие себя как представители "патриотического национализма" (при всех групповых и индивидуальных различиях между ними), критикуя политику властей, требуют противопоставить нас в цивилизационном отношении Западу, чуть ли не вновь отгородиться от него "железным занавесом". К примеру, генерал Леонид Ивашов выдвигает проект Евро-Азиатского цивилизационного союза (современного аналога славянофильского проекта) на основе развития Шанхайской организации сотрудничества "как баланса и альтернативы Западу и транснациональному сообществу". Есть и сторонники неоимперского проекта, среди которых выделяются критики нынешней власти за ее "ориентацию на Запад", за "европейский выбор".

Либералы-"неозападники" тоже критикуют власть, но они недовольны иным. Политолог из Московского центра Карнеги Лилия Шевцова полагает, что философия российской идентичности при Путине – всего лишь "модель властвования". Эта модель, как она считает, "предполагает противодействие влиянию Запада как внутри российского общества, так и на постсоветском пространстве", и в ее рамках обосновывается претензия России "на роль защитника традиционных моральных ценностей от западного упадничества и деградации".

Является ли извечный спор сторонников разных моделей развития России свидетельством так и не изжитого ею конфликта идентичности или неотъемлемой чертой ее цивилизационной двуликости ("евразийскости")? Не случайно в дебатах об основных угрозах российской государственности одни говорят о "сетевой войне" против России со стороны "джихадистского интернационала", другие – со стороны "глобального Запада".

Отмечу, что с идентификационным вызовом в той или иной мере сталкиваются все общества. Приведу в пример не так давно появившийся в Западной Европе тезис о "Еврабии" (Eurabia), в котором отразились страхи европейцев перед возможной цивилизационной трансформацией Европы под натиском не поддающейся ассимиляции волны мигрантов из государств Арабского Востока и мусульманского мира. Параллельно возник термин "Лондонистан", отражающий распространенное (в том числе и в России) мнение о том, что британская столица стала центром подпольных джихадистских групп всех мастей. Есть даже теория "арабо-исламского заговора", имеющего целью подорвать Европу. Теория, как заметил Али Аллави (в недавнем прошлом – иракский министр, ныне – американский профессор), ничуть не менее абсурдная, чем "Протоколы сионских мудрецов".

ИСЛАМСКИЙ ЭКСТРИМИЗМ И ИСЛАМОФОБИЯ

В течение столетий Россия являет собой впечатляющий пример сожительства, культурного взаимообогащения и уважительного отношения друг к другу многих этнических и конфессиональных групп, в первую очередь православных и мусульман, в рамках единого общественного организма. Однако острый конфликт между Западом и исламским миром, волны исламского экстремизма, затронувшие и российские регионы, а также масштабные и неуправляемые миграционные процессы все же ухудшили отношения между этими группами. Сторонники евразийского выбора вроде бы должны выстраивать мосты между Россией и исламским миром (и в самом деле, не с огромным же Китаем нам "цивилизационно" объединяться), но и они, а не только националисты, нередко проявляют предвзятое отношение к мусульманской цивилизации как таковой.

Однако и в рамках этого дискурса приверженцы "неопочвенничества" склонны винить во всех бедах мира Запад и в первую очередь США. Отвечая в эфире "Голоса России" на вопрос о деятельности исламских террористов на территории Сирии, руководитель Санкт-Петербургского отделения Российского института стратегических исследований и специалист по Древнему Востоку Андрей Вассоевич утверждает, что "радикальные исламистские группировки управляются Соединенными Штатами Америки". Санкт-петербургский профессор не только приписал США создание "Аль-Каиды" (что отчасти не лишено оснований), но и оказал большую честь британской разведке, сообщив, что именно она (а не шейх Мухаммад Абд аль-Ваххаб) создала ваххабизм в XVIII веке.

Кстати, заметим, что в 1920-е гг. российская дипломатия с симпатией отнеслась к саудовско-ваххабитской экспансии в Аравии. Но, естественно, не из-за любви к ваххабизму, а потому, что видела в пуританском движении бедуинских племен силу, независимую от колониалистов и поставившую задачу объединить Аравию в рамках централизованного (вопреки британскому проекту "Разделяй и властвуй") самостоятельного государственного образования. В письме российскому представителю в Хиджазе Кариму Хакимову народный комиссар по иностранным делам СССР Георгий Чичерин писал: "Наши интересы в арабском вопросе сводятся к объединению арабских земель в единое целое". Он указывал в этой связи на возможность турецко-ваххабитского сближения (как актуален этот тезис сегодня!) "в некое мусульманское движение, направленное против западного империализма". При этом поначалу вовсе не исключалось, что Ибн Сауд может оказаться "английским ставленником", но все же в качестве такового Москва не без оснований видела противника Ибн Сауда – мекканского шерифа Хусейна. Позднее, после взятия ваххабитами Мекки и Медины, Чичерин пишет советскому послу в Тегеране: "Одним из средств давления на Ибн Сауда является руководимая ныне Англией в мусульманских странах кампания против ваххабитов за якобы произведенные ими разрушения в Мекке и Медине. Стремясь изолировать Ибн СаудаÖ, английские агенты используют фанатизм мусульманских масс против ваххабитов, чтобы ослабить Ибн Сауда и заставить его пойти на соглашение с Хиджазом и на английские предложения".

Саудовское королевство, которое первым официально признал именно СССР, а вовсе не Великобритания, по сути не являлось нацией-государством, поскольку было построено на религиозной основе (в сочетании с родо-племенной). Кстати, еще одним редким примером подобного образования стал созданный в конце Второй мировой войны Пакистан, где даже официальным языком был провозглашен не панджабский, на котором говорит самая крупная автохтонная этническая группа, а урду – язык мусульманских переселенцев из Индии. Что же касается Саудовской Аравии, то все эти годы там идет процесс формирования национальной идентичности на основе странно звучащего маркера – "саудовец", по имени правящего клана.

Кстати, в 1920-е гг., в период активного советского нацие-строительства в Средней Азии, местные руководители не только благосклонно отнеслись к появлению там салафитского проповедника по прозвищу аш-Шами ат-Тарабулси ("Сириец из Триполи"), но и помогали ему агитировать против местных суфиев. Есть даже мнение, что власти специально пригласили его из-за рубежа, чтобы использовать в своих интересах. Это объяснялось тем, что в то время именно "традиционные" суфийские шейхи были для власти основным противником в борьбе за умы мусульман, а салафизм, или ваххабизм, никакой реальной угрозы не представлял. В 1930-е гг. в Узбекистане пропаганду фундаментализма активно вел принявший ислам этнический русский по кличке "аль-Кызылджари". Некоторые современные узбекские имамы утверждают, будто бы даже глава Духовного управления мусульман Средней Азии после Второй мировой войны муфтий Зияуддин Бабаханов фактически содействовал распространению "ваххабизма", издавая уже тогда фетвы с осуждением некоторых народных обычаев, инкорпорированных местным исламом.

С течением времени ситуация изменилась. Ваххабизм, опираясь на огромные финансовые ресурсы, накопленные благодаря продаже нефти, начал агрессивную экспансию за пределы королевства, вызывающую отторжение большинства мусульман.

Россию цивилизационно объединяет с исламским миром не только то, что среди ее коренного населения более 15 млн человек исповедуют ислам (с иммигрантами – более 20 млн), но и отношение к религии, ее роли в обществе. Террористы и экстремисты, прикрывающиеся исламом и самочинно присваивающие право эксклюзивной интерпретации мусульманского вероучения, безусловно, наносят огромный ущерб гармоничному сосуществованию религиозных общин в России. Наверное, мусульманское духовенство могло бы сделать больше для того, чтобы противостоять экстремизму. Однако межконфессиональной гармонии вредят и проявления исламофобии, попытки изобразить ислам как религию нетерпимости и агрессивности.

Кстати, один из уроков украинского кризиса состоит в том, что угроза экстремизма вовсе не обязательно исходит от мусульманских сообществ. Другим же уроком является то, что, к сожалению, украинская православная церковь, ослабленная раскольниками, не смогла обуздать волну насилия, прокатившуюся по конфессионально и этнически близкородственной нам республике. Показательно, что очереди к привезенным в Киев дарам волхвов были на порядок меньше, чем в российской столице, где люди ждали на улице по девять часов. К нынешнему острому общественно-политическому кризису на Украине привел глубокий идентификационный разлом, а необходимость сделать выбор в пользу Европы или России лишь послужила своего рода катализатором.

РЕЛИГИОЗНЫЕ ТРАДИЦИОНАЛИСТЫ И "ОБНОВЛЕНЦЫ"

Можно согласиться с тем, что водоразделом между цивилизациями Запада и исламского мира является роль религии в обществе и государстве и отношение людей к этой роли. Однако, во-первых, и в лоне западной цивилизации имеются страны с достаточно высоким уровнем религиозности, хотя и со светской системой государственности, как, например, США. А во-вторых, и в исламском мире случались и подъемы атеистической мысли (особенно в 1920-е гг., в значительной мере – под влиянием Октябрьской революции в России и созданных на Востоке коммунистических партий), и режимы, построенные на секулярных принципах (Турция при Ататюрке и его последователях, Тунис при Бургибе). Египтянин Исмаил Мазхар (1891–1962) основал в Каире издательство "Дар аль-Усуль" для пропаганды атеизма, опубликовал в переводе ненавистную исламистам работу Чарльза Дарвина "Происхождение видов" и не менее чуждую для них книгу Бертрана Рассела "Почему я не христианин". Исмаил Адхам (1911–1940), еще один активный пропагандист атеизма, получивший образование в МГУ, создал в этих целях ассоциацию сначала в Турции, затем в Египте. Он утопился в Средиземном море, оставив записку, в которой просил кремировать его тело и не хоронить на мусульманском кладбище.С конца 1920-х гг. и в 1930-е гг. тяга к исламу снова стала возрастать, а атеистическая и секуляристская пропаганда – терять популярность. Египетский интеллектуал, выпускник Сорбонны Мухаммад Хусейн Хейкал (1889–1956), начавший с публикации трехтомного исследования о Жан-Жаке Руссо, затем прославился изданной в 1935 г. и ставшей классической работой "Жизнь Мухаммада". Еще более резкий разворот в сторону ислама в тот же период совершил начавший с воспевания английских поэтов-романтиков Аббас Махмуд аль-Аккад (1889–1964), среди учеников которого был самый, пожалуй, известный проповедник радикального исламизма (казнен в Египте в правление Гамаля Абдель Насера) Сейид Кутб (1906–1966), начинавший, подобно его учителю, как поэт и литературный критик. Его труды (наряду с работами пакистанца Абу аль-Ала аль-Маудуди) остаются источником вдохновения для многих джихадистов.

В работах современных исламских мыслителей можно обнаружить полемический дискурс, вполне сопоставимый с российскими спорами между "западниками" и "почвенниками". Махмуд Хайдар, рецензируя книгу Таха Абд ар-Рахмана о духе "исламской модерности" (рух аль-хадаса аль-исламийя), обращает особое внимание на различие между двумя категориями исламских авторов. Это, во-первых, "авангардисты", которые замещают традиционные исламские концепты современными западными: вместо шура – демократия, вместо умма – государство, вместо ростовщичество – прибыль и т.д. Во-вторых, это "традиционалисты", которые отвергают перенесенные с Запада концепты в пользу традиционных исламских: не секуляризм (ильманийя), а знание мира (аль-ильм би-д-дунья – арабский термин, имеющий общий корень с термином секуляризм, но почерпнутый из изречения пророка Мухаммада "Вы больше знаете о вашем мире" – "Антум аляму би-умур дуньякум"), не религиозная война – аль-харб ад-динийя, а открытие(арабский термин фатх, который используется применительно к средневековым арабо-мусульманским завоеваниям).

Не стихают споры о том, совместимы ли исламские нормы с демократическими ценностями. Эта тема активно обсуждается на многих конференциях и симпозиумах, на встречах религиозных деятелей, экспертов и политиков. Согласно одной точке зрения, сама постановка вопроса о возможности сочетать ценности исламской цивилизации с демократическими принципами в корне неверна, так как она демократична по своей сути и не нуждается в заимствовании из других систем. Сторонники иной точки зрения обвиняют исламские общества в авторитаризме, попрании прав человека, отсутствии свобод и т.п. Есть и приверженцы концепции конвергенции.

Приведу в этой связи пример, касающийся Всеобщей декларации прав человека 1948 года. В ее создании от арабского мира участвовал известный в то время ливанский политический деятель, христианин Шарль Малик (во время гражданской войны 1975–1990 гг. он был "идеологическим наставником" "Ливанских сил" – правой христианской милиции). Лишь позднее в исламском мире возникло неприятие отдельных положений Декларации, в частности статьи 18, гарантирующей свободу выбирать веру и менять ее, что противоречит базовым положениям шариата. В результате Организация Исламская Конференция (ОИК) разработала Каирскую декларацию прав человека, которая была принята на саммите ОИК в Каире в августе 1990 г. (напомню, что Россия имеет статус наблюдателя в этой структуре, которая теперь называется Организацией исламского сотрудничества). Нетрудно догадаться, что с принятием Каирской декларации базовые противоречия с нормами шариата, прежде всего – положений статьи 18, были устранены.

Но насколько непримиримы концепции прав человека в шариате и в большинстве государств мира? Можно ли сегодня вообще говорить об абсолютной универсальности какой-либо концепции в этой сфере? Можно ли, в частности, предположить, что в обозримой перспективе модернизационный процесс в исламе приведет к отказу от запрета на переход мусульманина в другую веру?

МОДЕРНИЗАЦИЯ И КУЛЬТУРНАЯ КОНВЕРГЕНЦИЯ

Успех модернизационного проекта будет зависеть во многом от того, как будут складываться отношения между различными культурами и цивилизациями. По Иану Питерсу, можно говорить о трех глобализационно-культурных парадигмах, или перспективах развития этих отношений: культурном дифференциализме, или сохраняющихся различиях; культурной конвергенции, или растущей похожести (sameness); культурной гибридизации, или постоянном смешении. Ключевым здесь является отношение к культурно-цивилизационным различиям: приведет ли глобализация к их нивелированию, стиранию путем поглощения одних другими, гомогенизации (конвергенция); будут ли они, напротив, укреплены, увековечены (дифференциализм, лежащий в основе теории "столкновения цивилизаций" Сэмюэла Хантингтона) или же будет идти процесс их смешивания (гибридизация). Следует заметить, что дискурс, основанный на известной еще в XIX веке концепции гибридизации, получил на Западе развитие именно в литературе, посвященной феномену миграции. Этот дискурс представляет собой антидот "эссенциализма", "фетишизма границ" и "культурного дифференциализма расистских и националистических доктрин", ключевыми понятиями которых являются этничность и идентичность. Гибридизация в определенном смысле может трактоваться как потенциальная утрата и того, и другого. Фетишизации межкультурных границ противопоставляется тезис об их неизбежной эрозии. Характерные для концепции гибридизации ключевые понятия – смешение, синкретизм. Ее сторонники анализируют такие процессы, как "креолизация", "метисизация", а также "ориентализация" западного общества. В данном контексте мусульманский Восток выполняет функцию агента гибридизации.

В истории исламского мира было немало примеров гибридизации. Вспоминается один почти забытый сегодня факт. Османские султаны-мусульмане не возражали, когда европейцы называли их столицу по-старому – "Константинополь", а сами они использовали различные наименования, включая такое известное, как "Высокая Порта", причем арабы чаще называли город именем "аль-Истана" (от перекочевавшего из персидского в староосманский слова, означавшего "место власти"). В республиканской Турции лишь в 1930 г., с принятием закона о почтовой службе, было предписано именовать столицу исключительно Стамбулом. Фактическое сохранение старого названия соответствовало желанию османских султанов перенести на себя величие византийской столицы, показать себя и наследниками ее культуры. Двойная идентификация здесь работала на имидж державы.

В какой-то мере этому подходу можно уподобить озвучиваемое ныне рядом видных российских историков новое прочтение взаимоотношений между русскими княжествами и Золотой Ордой, при котором подчеркивается цивилизационно-культурное взаимовлияние, а не вражда. А можно ли говорить в этом контексте о цивилизационном сближении, к примеру, арабов и евреев – носителей двух близких по духу авраамических религий?

АРАБЫ И ЕВРЕИ: РАЗРЫВ ИЛИ СБЛИЖЕНИЕ?

Сегодня подобная возможность явно блокируется нерешенностью арабо-израильского конфликта и продолжением израильской оккупации палестинских территорий. Палестинцы, утрачивая веру в возможность создания собственного государства, все чаще обращаются к идее создания единого демократического арабо-еврейского государства. Однако они осознают, что альтернативы концепции двух государств все равно не существует и разговоры о едином государстве обречены на то, чтобы остаться разговорами.

В то же время эта концепция получает поддержку ряда западных критиков Израиля, которых становится все больше, в том числе в еврейской общине США. Даже критическая реакция западных лидеров на резкое высказывание турецкого премьера Реджепа Эрдогана, сравнившего сионизм с фашизмом, хотя и не заставила себя ждать, все же была относительно мягкой. Напротив, именно после этого Обама выдавил из Биньямина Нетаньяху извинение за нападение на турецкую флотилию, направлявшуюся в Газу, в результате которого погибло девять турецких граждан.

Мое внимание привлекла опубликованная в The New York Times статья профессора философии из Массачусетского университета в Амхерсте Джозефа Левина. Он пишет: "Моя точка зрения состоит в том, чтонеобходимо подвергать сомнению право Израиля на существование и что поступать таким образом вовсе не означает проявлять антисемитизм". Но добавляет: "если речь идет о его существовании как еврейского государства". По мнению Левина, за евреями безоговорочно должно быть признано право жить на земле предков, но оно все же не влечет за собой право на "еврейское государство". Кстати, в XIII–XIX веках, когда евреи вели борьбу за эмансипацию, сломав стены гетто, они считали антисемитизмом любое отрицание своего права быть лояльными гражданами того европейского государства, в котором проживали. Левин призывает не подменять понятие народа в гражданском смысле понятием, основанным на этничности (что вполне напоминает дискуссии, ведущиеся сегодня в нашей стране по поводу "российской нации"). Народ в этническом смысле, подчеркивает Левин, должен иметь общий язык, культуру, историю и привязанность к общей территории, что делает применимость этого понятия к евреям трудным. Народ в гражданском смысле объединен общим гражданством и проживанием на имеющей границы территории. Однако 20% жителей Израиля – не евреи, а большая часть мирового еврейства не живет в Израиле. В гражданском смысле следовало бы говорить об "израильском государстве", а не еврейском.

Не буду приводить все непривычные для западного дискурса и вызывающие раздражение в Израиле рассуждения Левина на эту тему. Упомяну лишь его вывод, состоящий в том, что исключение из полноправного вхождения в народ Израиля его нееврейских граждан (в основном палестинцев) нарушает демократический принцип равенства всех его граждан. Левин говорит о "неизбежном конфликте между понятиями 'еврейское государство' и 'демократическое государство'". Недавно в Израиле стали негодовать по поводу исключения ультраортодоксальных партий из правящей коалиции, замечает автор, но никто не замечает того, что ни одну арабскую партию никогда не приглашали войти в правительство.

Замечу, что авторов подобных высказываний в Израиле обычно клеймят как self-hating Jews, т.е. "ненавидящих самих себя евреев". Кстати, к числу подобных причисляются такие известные личности, как Джордж Сорос, Вуди Аллен, Ури Авнери, Сэнди Бергер и другие, подвергающие Израиль критике за те или иные аспекты его политики. Это проявление все того же кризиса идентичности, а также характерного для израильского истеблишмента "менталитета окруженности", который отмечают многие авторы.

Нельзя не согласиться с исследователями, отмечающими типологическую близость позиций живущих в Израиле палестинских арабов и мизрахим – евреев, вышедших из стран Ближнего Востока и Северной Африки. И те и другие считают себя "жертвами ашкеназийского сионизма", подвергаясь дискриминации, которая превращает их – хотя и по-разному – в маргиналов. Как заключает Аталия Омер, если палестинские арабы строят свой протест на парадигме прав человека, "аргументация мизрахим возводит систематическое неравенство, характерное для израильского 'государства', к его эксклюзивистскому, этнореспубликанскому пониманию 'нации'".

ФУНКЦИЯ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ

Кризис идентичности тесно связан с исторической памятью. У одних народов она сильна, у других слаба. Ко второй категории относятся не только "новые нации", и между нациями, имеющими долгую историю, в этом плане есть немалые различия. Так, к примеру, у народов Ближнего и Среднего Востока историческая память настолько сильна, что оказывает мощное воздействие на менталитет, на отношение к другим народам и вообще к жизни. Можно упомянуть и о своего рода "генеалогической памяти", имеющей разную протяженность в зависимости от этнической принадлежности. Достаточно спросить у статистического русского и арабского юношей, сколько поколений своих предков он знает. Можно быть уверенным, что араб знает значительно больше.

Отдельные факты истории для некоторых наций приобретают сакральный характер (Холокост для евреев, геноцид для армян). Особенно горька память о поражениях в войнах. Для арабов память о неудачах в нескольких войнах с Израилем невыносима, она создает комплекс неполноценности, для преодоления которого нужно ощущение достоинства и даже превосходства в чем-то ином.

Религия дает не только утешение, но и надежду, а в соединении с идеей избранности – то самое ощущение достоинства и превосходства. Как пишет известный ливанский интеллектуал Амин Маалуф, "ислам – это пристанище как для этничности, так и для достоинства". Поскольку арабские общества постоянно отставали в развитии от других стран (за исключением отдельных случаев), их армии терпели поражение за поражением, их территории подвергались оккупации, а люди унижались, "религия, которую они дали миру, стала последним прибежищем для самоуважения". Нет сомнения в том, что все данные обстоятельства были среди причин, породивших и "арабскую весну", и разгул насилия в обострившихся меж- и внутриконфессиональных и межэтнических столкновениях. Ближневосточная гангрена на наших глазах расползается за рамки региона, в том числе в северном направлении.

Позволю себе еще раз обратиться к Маалуфу, который упоминает и о "культурном (цивилизационном) достоинстве", с которым непосредственно связано стремление любой этнической группы сохранить язык и религию (при этом отмечается, что религия эксклюзивна, язык – нет). Автор вводит понятие "глобализованного коммунитарианизма (общинности)", являющегося одним из наиболее вредных последствий глобализации, когда резкое возрастание роли религиозной принадлежности сочетается с объединением людей в "глобальные племена" при помощи всепроникающих потоков информации. Это особенно заметно в исламском мире, где "беспрецедентная волна коммунитарного (общинного) партикуляризма, находящего яркое выражение в кровопролитном конфликте между суннитами и шиитами" (добавлю: и между различными направлениями в суннизме), выступает вместе с "интернационализмом". Последнее означает, что "алжирец добровольно идет воевать и умирать в Афганистане, тунисец в Боснии, египтянин в Пакистане, иорданец в Чечне, индонезиец в Сомали". Лишь в одном не соглашусь с автором – это не всегда происходит добровольно.

Трансляцию исторической памяти, в том числе и за пределы этнической группы, что оказывает непосредственное влияние на политику и вызывает порой бурные политические коллизии, облегчают современные мощные информационные потоки.

Память распространяется на весьма далеко отстоящие от нас по времени события, особенно если этносы, в них участвовавшие, сохраняются и в наше время, состоя в определенных отношениях с другими участниками тех событий. Достаточно упомянуть в этом контексте Куликову битву для русских и татар, битву на Косовом поле для сербов и т.п.

Все это имеет непосредственное отношение к формированию у этносов представления о самих себе, того, что по-английски называется self-image. Замечу, что в нашей литературе чаще говорят об "образе Другого", что превратилось уже в своего рода клише, а концепт вышеназванного "само-образа", как правило, остается за рамками научного интереса, воспринимается как нечто само собой разумеющееся.

Не могу не согласиться с Ламонтом Кингом, отметившим, что нация – это тоже вид этнической группы. Но "если этническую группу определяют другие (other-defined), нация определяет себя сама (self-defined)". Людям, отнесенным другими людьми к определенной этнической группе, от этого не уйти, даже если они этого захотят, однако отказаться от принадлежности к нации можно. Более того, нация "также отличается от более общей (generic) этнической группы своим желанием контролировать государство". Историческая память и здесь инструментальна, ее функция в том, чтобы поддерживать национальную солидарность и сплоченность.

МИФЫ И символы

Элементы исторической памяти почти всегда мифологизируются. Для понимания этого явления полезно обратиться к теории символического выбора (ТСВ), центральной идеей которой является идея комплекса "миф-символ". По Маррею Эделману, миф – это "разделяемое большой группой людей убеждение, которое придает событиям и действиям определенное значение". В рамках такого понимания то, состоялось ли на самом деле или было вымышлено, сконструировано событие, выполняющее функцию мифа, не имеет значения. Символ, в свою очередь, понимается как "эмоционально заряженная ссылка на миф". Стюарт Кауфман, один из авторов, работающих в жанре ТСВ и внесших немалый вклад в ее применение к исследованию конкретных этнических конфликтов, в том числе и на постсоветском пространстве, пишет, что комплекс "миф-символ" представляет собой "сеть мифов и связанных с ними символов". (Комплекс "миф-символ" рассматривается в одной из работ Энтони Смита; роль символов – в работе Здислава Маха.) Иначе говоря, люди совершают политический выбор не столько по расчету, сколько руководствуясь эмоциями и отвечая на предлагаемые им символы.

По Доналду Хоровицу, непосредственным побудителем к этническому насилию являются эмоции, как, например, страх перед угрозой исчезновения группы, а Крауфорд Янг фокусирует внимание на важной роли стереотипов (мифов) и символов в "поддержании идентичности и продвижении групповой мобилизации". Таким образом, парадигма возникновения этнической конфликтности, которую в русле теории символической политики предлагают Янг и Хоровиц, выглядит следующим образом: страх перед уничтожением группы (или уничтожением ее идентичности) ведет к возникновению чувства враждебности, а затем и к групповому насилию. Согласно Янгу, атмосфера враждебности и угроз повышает групповую солидарность, побуждает людей рассматривать события в этнических терминах.

В рамках данного теоретического дискурса понятие идентичности занимает видное место, при этом она фактически выступает и как фактор мировой политики (не случайно с 1990-х гг. это понятие стало разрабатываться – в особом ключе – и наукой о международных отношениях). И опять: в русле символической политики может рассматриваться и парадигма возникновения конфликтности на религиозной основе. Во всяком случае, страх перед исчезновением исламской цивилизационно-культурной идентичности и, соответственно, утратой позиций социально-политических групп, базирующих на ней свою легитимность, столь же очевидно способен порождать враждебность и насилие. Вспомним жесткую реакцию части населения исламского мира на публикацию в датской газете карикатур, изображающих пророка Мухаммада.

Через комплекс "миф-символ" – с помощью разжигания агрессии на основе разного рода сконструированных исторических и историко-религиозных мифов – могут преодолеваться слабость идентичности и трудности проведения мобилизационной политики. Такие мифы, в свою очередь, строятся на интерпретации политики в этнических терминах. Точно так же мифологизация, к примеру, событий первых веков ислама через символы может побудить рассматривать события, в том числе современные, в религиозных терминах. Речь не идет о том, что каких-то событий не было или они были не такими, как их сегодня представляют, а о том, что им придается определенное символическое значение, побуждающее к действию политического характера. При этом не будем забывать, что этничность и религия насколько тесно связаны, что и этническая мобилизация может апеллировать к религиозным мотивациям, и, соответственно, наоборот. Войну против Ирана Саддам Хусейн называл "своей Кадисией", проводя аналогию с битвой, в которой в 636 г. арабы одержали верх над персами, впоследствии обращенными в ислам: здесь соединены этнический и религиозный мотивы, хотя ирано-иракская война XX столетия велась уже между единоверцами. "Миф-символ" Кадисии тем не менее не сработал, и привлечь арабское население Ирана на сторону Ирака не удалось.

Генри Тудор считает, что "миф в его современном смысле – коллективный проект социальной группы", а Тирца Хехтер из Университета Бар-Илана в Израиле в этой связи утверждает, что хотя Холокост и был "трагическим историческим событием", он сыграл и "конструктивную роль", послужив средством "универсальной легитимации основания государства Израиль". Чарльз Либман поясняет, что "миф о Холокосте" (снова напомню: не в том смысле, что его не было, а наоборот, что он был самым трагическим и травматическим событием в истории евреев) говорит о "коллективной попытке найти смысл в гибели шести миллионов евреев". Этот коллективный проект послужил мощным инструментом национальной мобилизации. Показательно, что у израильских ученых нет табу на обсуждение символической роли Холокоста. Аналогичную функцию для армян выполняет коллективный проект геноцида в Османской империи – столь же травматического и трагического события.

КРИЗИС НАЦИЙ-ГОСУДАРСТВ

Рассмотренный выше кризис идентичности неразрывно связан с расшатавшейся устойчивостью современной системы наций-государств. В последние десятилетия, как известно, распался целый ряд таких государств в различных регионах мира (СССР, Югославия, Чехословакия, Судан), образовались новые. Феномен "арабской весны" заставил некоторых экспертов и политиков заговорить о кризисе постколониальной конфигурации Ближнего Востока, или о конце системы Сайкс-Пико, созданной после Первой мировой войны.

Историки могут рассказать, насколько произвольно и в какой спешке в офисах французских и британских колонизаторов чертились границы между частями отвоеванных у Османской империи арабских вилайетов. На некоторых международных конференциях тема "конца Сайкс-Пико" стала названием секций (например, на весьма авторитетном Стамбульском форуме 2013 года). На том же форуме годом ранее известный турецкий автор в качестве одной из причин "арабской весны" называл то, что арабские страны будто бы не знали своей национальной государственности, а были созданы "из осколков Османской империи". При этом он странным образом игнорировал тот факт, что, к примеру, египетская государственность, несмотря на периоды иностранного господства, насчитывает несколько тысячелетий. Безусловно, за этим высказыванием стоит популярный сегодня в Турции неоосманский дискурс, который, в свою очередь, также свидетельствует о том, что постимперская национальная государственность еще не вполне укоренена в сознании турок. Я думаю, что политика Анкары в отношении сирийского кризиса в определенной степени продиктована и тем, что часть турецкой политической элиты склонна рассматривать Сирию именно в качестве вышеупомянутого "осколка", как минимум одной из составляющих "стратегической глубины" (по Давутоглу).

Французский аналитик и экс-посол Жан-Поль Филью считает, что система постколониальных границ и очерченных ими государственных образований изжила себя. В странах Ближнего Востока подобные взгляды встречаются не реже. А иранские исследователи Сейед Абдулали Гавам и Мохаммад Гейзари вообще заявляют, что сама концепция нации-государства, подобно идеологии национализма, импортирована на Ближний Восток с Запада.

НАЦИОНАЛИЗМ И ГОСУДАРСТВО

В задачи данной статьи не входит рассмотрение соотношения государства и нации. Однако, говоря о кризисе наций-государств, стоит хотя бы кратко затронуть этот вопрос. Джек Плэйно и Рой Олтен подчеркивают в определении государства фактор территории. Оно представляет собой "юридический концепт, описывающий социальную группу, которая занимает определенную территорию и организована в рамках общих политических институтов и эффективного правительства". Нация же видится как "социальная группа, которую объединяют общая идеология, общие институты, обычаи и ощущение однородности". С этим и подобными объяснениями контрастирует, к примеру, предложенное Робертом Лоуи понимание государства как "универсальной черты человеческой культуры". Это толкование сегодня не находит широкой поддержки у исследователей, подобно тому как концепция этнических групп как культурных единиц (cultural units) уступила место пониманию этничности как социальной организации (social organization).

Говоря словами уже упоминавшегося Иана Питерса, лишь период с 1840 по 1960 гг. был эпохой "наций", и "темной стороной нацие-строительства были маргинализация, изгнание, экспроприация, угнетение иностранцев, а также политика национальных чисток. Турция (армяне и другие), Германия (евреи), Уганда (индийцы), Нигерия (ганцы), Болгария (этнические турки), Индия (мусульмане) являются знакомыми примерамиÖ, но это лишь верхушка айсберга". В последние же десятилетия "пафос наций-государств" несколько поубавился, и ему на смену приходят глобализация, регионализм и эпоха этничности. Становится общепризнанной роль диаспор, "национальные" идентичности видятся как смешанные, сохранение культурного разнообразия становится общепризнанным императивом.

Тем не менее именно отношение к иммигрантам стало одной из линий водораздела между сторонниками различных моделей развития России, однако здесь "почвенники" и "западники" нередко объединяются в стремлении ограничить приток "чужих". И это притом что речь идет о наших бывших соотечественниках по Советскому Союзу, к тому же приезжающих сюда работать. Вообще всякие ограничения на перемещения людей представляют собой сопротивление глобализации, в которой из трех потоков свободного глобального циркулирования (капиталов и товаров; информации; людей) лишь два первых никто не может остановить (экономический и культурный протекционизм в целом не имеют успеха). Впрочем, и с этими двумя потоками не все однозначно.

Уместно упомянуть здесь и тезис Дани Родрика о "трилемме" несовместимости гиперглобализации, демократии и национального самоопределения, исходя из того, что первая глобальна по сути, вторая является уделом государств, а самоопределение национально по определению.

Еще в XIX веке Эрнест Ренан говорил о "нации" как о "ежедневном плебисците". Знаменитый французский философ, бесспорно, имел в виду то, что единство и сплоченность нации были обеспечены лишь постольку, поскольку принадлежащие к этому сообществу люди в это верили. Если этой веры нет, растет гетерогенность, повышается уровень внутренней конфликтности, способной выплескиваться в насилие.

УНИВЕРСАЛЬНОСТЬ НАСИЛИЯ

В связи с часто обсуждаемой темой о высоком уровне насилия в непосредственно связанных с проблемами меж- и внутриконфессиональных, межнациональных отношений, идентификационного выбора и судеб наций-государств в конвульсиях "арабской весны" замечу, что и за пределами арабского и исламского мира можно найти немало примеров ожесточения. Американский автор Кристофер Хитченс с долей язвительности пишет, что не может отказать Далай-ламе "в некотором обаянии и привлекательности", но то же самое можно сказать и об английской королеве, что, однако, никому не запрещает подвергать критике принцип наследственной монархии. "Точно так же первые иностранные визитеры в Тибет откровенно ужаснулись феодальному подчинению и страшным наказаниям, с помощью которых население удерживали в состоянии рабства у паразитической монашеской элиты". Этот же автор обращает внимание на то, что и среди приверженцев таких вроде бы мирных религий, как индуизм и буддизм, есть немало убийц и садистов. Такие факты действительно широко известны. Прекрасный остров Цейлон оказался разрушен благодаря насилию и репрессиям в ходе длительного вооруженного конфликта между буддистами и индуистами, напоминает Хитчинс.

В сегодняшней Бирме, также переименованной в Мьянму (или в Мьянмар), несмотря на начавшийся процесс демократизации, жестоким преследованиям подвергается мусульманское меньшинство – рохинджа (их численность – до 800 тыс. человек), в результате чего власти этой страны и ее буддийская община (особенно араканцы, живущие бок о бок с мусульманами) стали объектом непримиримой критики со стороны практически всего исламского мира, вплоть до призывов к джихаду отдельных радикальных групп. В сегодняшней Африке некоторые приверженцы христианских сект повинны в жестоких убийствах мусульман.

* * *

Все сказанное делает еще более актуальным призыв к уважению национального суверенитета независимых государств, часть из которых под напором вызовов гиперглобализации и необходимости идентификационного выбора испытывает кризис государственности. Межцивилизационный диалог представляет собой неоспоримо важный инструмент предотвращения перерастания порожденной этим кризисом враждебности этнических и конфессиональных групп, наций и государств в кровопролитные войны.

В.В. Наумкин – член-корреспондент РАН, профессор, доктор исторических наук, директор Института востоковедения РАН, член Группы высокого уровня и посол доброй воли Альянса цивилизаций.

Россия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 февраля 2014 > № 1049177 Виталий Наумкин

Развивающиеся рынки, которые никак не станут развитыми

Почему не сбываются экономические прогнозы

Резюме: Составители прогнозов исходили из того, что "горячие" экономики останутся таковыми неопределенно долго. Они совершенно игнорировали циклический характер политического и экономического развития.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 1, 2014 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

В середине прошлого десятилетия среднегодовые темпы роста быстроразвивающихся рынков впервые за всю историю зашкаливали за 7%, и любители заглядывать в будущее наперебой делали сенсационные прогнозы о том, к чему это приведет в ближайшее время. Китай скоро опередит по экономической мощи Соединенные Штаты, говорили они, а Индия с ее гигантским населением или Вьетнам с его способностью извлекать максимальные дивиденды из государственного капитализма станут следующим Китаем. В поисках политических сенсаций аналитики предсказывали, что Пекин вскоре поведет новый восходящий блок стран под названием БРИК – Бразилия, Россия, Индия, Китай – к экономическому превосходству над угасающими западными державами. Внезапно началась гонка – кто быстрее изобретет следующую "горячую" аббревиатуру: одни предлагали МИКТ (Мексика, Индонезия, Южная Корея и Турция), другие – КИВЕТЮ (Колумбия, Индонезия, Вьетнам, Египет, Турция и ЮАР).

Сегодня, спустя пять лет после начала финансового кризиса 2008 г., эйфория по поводу ярких перспектив, ожидающих быстроразвивающиеся рынки, и новых аббревиатур, как ни печально, представляется неуместной. Средние темпы роста развивающихся стран в 2013 г. опустились до 4 процентов. Тем временем рынки стран БРИК буксуют – каждый по своим внутренним причинам. Проводимые ими саммиты только лишний раз показывают, как трудно сколотить влиятельный блок из авторитарных и демократических режимов с разными экономическими интересами. Теперь, когда ажиотаж утих, аналитикам остается переосмысливать ошибки, которые они допустили на пике экономического бума.

Таковых было великое множество. Прогнозисты перестали рассматривать быстроразвивающиеся рынки отдельно друг от друга, обезличивая их с помощью броских, но бездумных аббревиатур, посредством которых они пытались объединить абсолютно непохожие друг на друга державы. Эксперты слишком внимательно прислушивались к словам политических лидеров быстроразвивающихся стран, которые рады были объяснять экономический бум своим мудрым руководством, но игнорировали другие факторы, такие как легкие деньги, исходившие из США и Европы и позволявшие им наращивать мощь. Аналитики также переоценивали в своих прогнозах какой-нибудь один-единственный фактор – благоприятную демографию, допустим, или глобализацию, – тогда как все исследования говорят о том, что экономический рост зависит от хитросплетения разных сил и обстоятельств.

Прежде всего кардинальная ошибка заключалась в экстраполяции. Составители прогнозов исходили из того, что тенденции последних лет будут продолжаться бесконечно, а "горячие" экономики останутся таковыми неопределенно долгое время. При этом они совершенно игнорировали циклический характер политического и экономического развития. Эйфория вытеснила здравое суждение и смысл. По этой причине экономические прогнозы часто оказываются неверными.

СИНДРОМ ОДНОГО ФАКТОРА

История свидетельствует о том, что прямолинейные экстраполяции почти всегда ошибочны. И все же аналитики не могут избежать искушения использовать их в своих прогнозах, поскольку часто выдают желаемое за действительное, и притом ими часто движет страх. В 1960-е гг. Филиппины добились права открыть у себя штаб-квартиру Азиатского банка развития на том основании, что быстрый рост филиппинской экономики должен был на долгие годы сделать эту страну звездой региона. Но надеждам не суждено было сбыться: в следующем десятилетии рост остановился из-за бездарной политики диктатора Фердинанда Маркоса (притом что Азиатский банк развития никуда не делся). Однако пристрастие к экстраполяции оказалось стойким, и в 1970-е гг. подобное мышление привело экономистов и разведслужбы США к прогнозу о том, что будущее за Советским Союзом, а в 1980-е гг. – что оно за Японией. В прошлом десятилетии начался бум быстрорастущих рынков, и экстраполяция позволила аналитикам взять новые высоты недоразумений. Авторы прогнозов указывали на экономическую мощь Китая и Индии в XVII веке как доказательство того, что эти страны будут доминировать не только в будущем десятилетии, но и на протяжении всего XXI века.

Начавшийся бум высветил еще одну классическую ошибку в построении прогнозов: упование на теорию одного фактора. Поскольку бум Китая отчасти объяснялся дешевой рабочей силой, которую обеспечивало подрастающее молодое поколение, аналитики взялись искать следующую "горячую" экономику среди держав со схожей демографией, забывая, что страна должна обладать мощным промышленным производством, способным создать рабочие места для всех молодых людей, выходящих на рынок труда. Либералы молились на более прозрачные государственные институты, служащие стимулом для предпринимательской деятельности, хотя в послевоенную эпоху вероятность быстро перейти к экономическому росту в авторитарных режимах была ничуть не ниже, чем в странах с демократическим управлением. Для резонеров долг – это всегда плохо (кредитный кризис 2008 г. еще больше усилил это предубеждение), в то же время экономический рост идет рука об руку с кредитами.

Проблема с теориями одного фактора в том, что они никак не связаны с текущими событиями и не учитывают другие обстоятельства, которые делают каждую страну уникальной. С одной стороны, институты и демография меняются слишком медленно, чтобы служить индикаторами направленности экономического развития. С другой стороны, аналитики, которые утверждают, что одни культуры приспособлены для быстрого экономического роста, а другие нет, упускают из виду, как быстро может меняться культура. Достаточно взглянуть на Индонезию и Турцию, крупные демократии мусульманского большинства, где быстрый экономический рост развенчивает миф о том, что ислам несовместим с экономическим развитием.

Обобщающие теории часто не рассматривают вещи в динамике. Те, кто учитывал в качестве ключевого фактора географию, не смогли предсказать бурный рост в прошлом десятилетии стран, не отличавшихся выгодным географическим положением. Речь идет, в частности, об Армении, Таджикистане и Уганде, не имеющих выхода к морю. Растущие цены на нефть позволили Казахстану выйти из экономической депрессии постсоветских лет.

Ясность и понятность теорий одного фактора делают их привлекательными. Но, игнорируя быстрые изменения в глобальной конкуренции, они не способны предложить убедительного сценария или прогноза, на основе которого можно было бы строить планы на 5–10 лет. Истина в том, что экономические циклы коротки, и обычно от взлета до падения проходит 3–5 лет. Конкурентоспособность разных стран мира за это время может резко измениться либо благодаря технологическим инновациям, либо в силу политической трансформации.

ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС

В действительности, хотя аналитики крайне неохотно соглашаются с этим, каждое последующее десятилетие почти всегда кардинально отличается от предыдущего, если принять во внимание тот факт, что звездами экономики нередко становятся те, кто в прошлом был отверженным и неудачником. Например, Мексика, ранее известная застойной экономикой, сегодня стала одной из самых многообещающих экономических держав Латинской Америки. А Филиппины, совсем недавно вызывавшие всеобщую жалость, сегодня в числе самых передовых – годовые темпы роста превышают 7 процентов. Пакистан, который на обложке журнала The Economist был отрекомендован как "самое гиблое место в мире", неожиданно начал демонстрировать признаки финансовой стабильности. Его фондовый рынок проявил себя среди лучших в прошлом году по динамике роста, хотя его обошел еще один неожиданный новичок в клубе быстрорастущих рынков – Греция. Ряд рыночных индикаторов недавно понизили статус Греции, переведя ее из разряда "развитых стран" в число "развивающихся рынков"; но страна резко сократила государственные расходы, зарплаты и цены, и это снова сделало ее экспортные товары конкурентоспособными.

Опыт таких стран лишний раз свидетельствует о том, что политические циклы ничуть не менее важны для перспектив страны, чем экономические. Кризисы и спады часто ведут к реформам, которые могут впоследствии обернуться экономическим оживлением или даже бумом. Однако следствием подобного успеха может стать пассивность и высокомерие политических лидеров, обрекающие страну на очередной спад. Бум прошлого десятилетия, казалось бы, опровергал этот сценарий, поскольку почти все быстроразвивающиеся экономики показывали феноменальный рост и не были подвержены спадам. Однако "большой взрыв" 2008 г. вернул цикл в привычное русло. Прежние звезды, такие как Бразилия, Индонезия и Россия, сегодня теряют позиции из-за плохого управления или благодушия руководства. Суть этой проблемы афористично выразил министр финансов Индонезии Мухаммед Шатиб Басри, сказав, что "трудные времена заставляют проводить правильную политику, а благодатные времена обычно расслабляют".

Правительства развивающихся стран могут избежать этой ловушки, только если будут придерживаться последовательного курса даже в благоприятные времена, поскольку для подобных экономик это единственный способ догнать развитый мир. Но это задача не из легких. В послевоенную эпоху такой подвиг совершили всего с десяток государств – несколько стран в Южной Европе (такие как Португалия и Испания) и Восточной Азии (Сингапур и Южная Корея). Наверно, по этой причине "развитыми" сегодня считаются всего 35 стран мира.

Между тем шансы на то, что все большее число новых государств пробьет себе дорогу в высший эшелон, невелики с учетом того, что реформы, направленные на повышение производительности труда, даются с большим трудом. Людям свойственно обрастать жирком в благополучное время и надеяться на то, что оно никогда не закончится. Но чаще всего успех оказывается мимолетным. Аргентина, Греция и Венесуэла в прошлом столетии добились западного уровня доходов для своего населения, но затем откатились назад.

Сегодня, помимо Мексики и Филиппин, успешно развиваются такие страны, как Перу и Таиланд. У этих четырех держав есть нечто общее, что объединяет многие звездные экономики последних десятилетий: харизматичный политический лидер, понимающий суть экономических реформ и имеющий от избирателей мандат на проведение их в жизнь. И все же не следует впадать в эйфорию. Подобные реформы обычно длятся от трех до пяти лет, так что не ждите расцвета филиппинского или мексиканского века.СБАЛАНСИРОВАННЫЙ ПОДХОД

Аналитикам не стоит заглядывать слишком далеко в будущее, но им нужно мыслить масштабно, чтобы учитывать все многообразие различных факторов, от которых зависит устойчивый и быстрый экономический рост. По мере того как страна богатеет, их перечень меняется. Простые проекты, такие как мощение дорог, могут сделать больше для поддержки и стимулирования бедной экономики, чем преждевременный запуск программ по развитию передовых технологий. Но вскоре выгоды от базовой инфраструктуры начинают приносить плоды.

С изменением экономических условий должна меняться и стратегия. Через пять лет после начала мирового финансового кризиса чрезмерные заимствования по-прежнему остаются серьезной проблемой, особенно если долг растет быстрее ВВП. На самом деле слишком большой государственный долг – бремя для быстрорастущих экономик, таких как Китай, который ускоряет заимствования во имя поддержания темпов экономического роста. Вьетнам, некогда восхвалявшийся как "Китай будущего", фактически переиграл КНР в эндшпиле, но это отнюдь не та победа, на которую он рассчитывал. Вьетнам уже пострадал от экономического кризиса, вызванного огромным госдолгом, и только начинает собирать осколки и закрывать несостоятельные банки.

Чтобы поддерживать экономики в рабочем состоянии, политическим лидерам следует заботиться о сбалансированном росте, охватывающем все сектора национальной экономики (и не слишком зависящем от заимствований), все классы общества (не сосредоточиваясь в руках нескольких миллиардеров), все географические регионы (а не только столичные города) и производственные отрасли (не ограничиваясь подверженными коррупции отраслями, такими как добыча и экспорт нефти). И необходимо равновесие всех факторов, соответствующее уровню доходов граждан. Например, Бразилия тратит слишком много на построение государства всеобщего благоденствия; расходы эти чрезмерно велики при среднем доходе бразильца 11 тыс. долларов США в год. Вместе с тем Южная Корея, где средний доход в два раза выше, чем в Бразилии, тратит на социальные программы слишком мало.

Многие политические лидеры считают некоторые экономические пороки вневременными, общими проблемами развития, но в действительности существует лимит жадности и мздоимства, как это ни парадоксально. Обычно неравенство увеличивается на первых этапах экономического роста. Дойдя до определенного предела, пропасть между богатыми и бедными начинает сокращаться. Эта точка равновесия находится где-то в районе годового дохода в 5 тыс. долларов на душу населения. На этой кривой неравенство относительно уровня доходов значительно выше нормы в Бразилии и ЮАР, но в таких странах, как Польша и Южная Корея, оно не столь тревожно и критично. Тот же подход с коррекцией на доходы применим к коррупции, из чего следует, например, что в Чили удивительно низкая коррупция для уровня доходов в этой стране, тогда как Россия непропорционально коррумпирована.

СПРОСИТЕ У МЕСТНЫХ

Однако никакая теория не заменит местное население, которое всегда более чувствительно к тому, в какую сторону разворачивается национальная экономика, чем аналитики. Так, деловые люди Индии заранее предсказали замедление экономики, дружно жалуясь на коррупцию. Растущие расходы на взятки продажным чиновникам побудили их вывозить больше средств за рубеж, хотя иностранные инвесторы по-прежнему вкладывали немалые средства в индийскую экономику.

Ничто не заменит изучения ситуации "в полевых условиях", на местах. Аналитики, которые следят за инвестициями в быстроразвивающиеся рынки, используют Китай в качестве мерила, поскольку уровень вложений в китайскую экономику приблизился к 50% ВВП, что совершенно беспрецедентно и опасно для любой развитой страны. Но инвестиционный риск становится очевидным, только если оказаться в Китае и проследить, на что идут все эти деньги – на города-призраки с небоскребами и другие пустые проекты. На другом полюсе находятся Бразилия и Россия, где, наоборот, нехватка инвестиций сказывается на развитии сектора услуг, состоянии дорожно-транспортной сети, а в Сан-Паулу генеральные директора компаний полагаются только на вертолетные площадки на крышах небоскребов, отчаявшись преодолеть безнадежные пробки на дорогах.

Экономисты склонны игнорировать впечатления конкретных людей и политику как нечто слишком абстрактное, не поддающееся количественному измерению и анализу, и не включают их в свои прогнозные модели. Они склонны изучать политическую обстановку через призму цифр, отражающих состояние государственных расходов или процентные ставки. Но голая статистика не способна дать представление о влиянии, которое оказывают на экономику такие харизматические лидеры, как, например, новый президент Мексики Энрике Пенья Ньето или президент Филиппин Бениньо Акино III. Эти руководители принимают крутые меры против монополистов, взяточников и чиновников, не справляющихся со своими обязанностями.

Прагматичный подход к определению того, кто станет вероятным победителем очередного бума развивающихся рынков, требует принять во внимание эту реальность и непостоянство мировой конкуренции. Аналитик, пытающийся сделать более или менее достоверный прогноз, должен отслеживать меняющийся перечень из более чем 10 факторов, от политики до заимствований и инвестиционных потоков, и оценивать перспективы каждой развивающейся страны в течение следующих трех-пяти лет – реалистичный временной горизонт для нынешних политических лидеров, деловых людей, инвесторов или других лиц, кровно заинтересованных в текущих событиях. При таком подходе нет места провокационным прогнозам на 2100 г. или пророчествам на еще более отдаленное будущее. Цель таких аналитиков – составить практическое руководство по подъему и падению стран в реальном времени и в обозримом будущем: в текущем десятилетии, а не в следующем и не через 30–40 лет. Быть может, прогнозы не будут особенно драматичными. Но недавний крах рынков показал, насколько опасной может быть излишняя драматизация.

Ручир Шарма – возглавляет отдел быстроразвивающихся рынков и мировой макроэкономики в департаменте управления инвестициями Morgan Stanley и является автором книги "Страны, совершающие рывок: в погоне за следующими экономическими чудесами".

Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 февраля 2014 > № 1049169 Ручир Шарма

Агенты по недвижимости сообщают об увеличении числа иностранных покупателей, приобретающих второе жилье и инвестиционную недвижимость в Южной Африке в 2013 году. Особенный интерес южноафриканское жилье вызывает у представителей богатых нефтью стран, таких, как Ангола, Гана, Нигерия, Уганда, Габон и Кения.

Эндрю Голдинг из компании Pam Golding Property group говорит о том, что международные покупатели возвращаются на рынок недвижимости Южной Африки. На его взгляд, это является одной из причин увеличения продаж его компании на 60% за последний год. Об этом сообщает портал BD live.

По словам специалиста, ослабленный курс рэнда, официальной валюты ЮАР, который привел к тому, что местная недвижимость подешевела на 30% в долларовом эквиваленте и улучшившееся мнение инвесторов стали ключевыми факторами притока иностранных покупателей в ЮАР.

Несмотря на то, что количество сделок с иностранцами еще не вернулось к докризисным показателям (10% от общего объема продаж Pam Golding), продажи оффшорным компаниям приближаются к 8%, по сравнению с 1% на дне рынка в 2008-2009 годах.

Помимо традиционных покупателей из Великобритании и Европы, Голдинг отмечает, что растущий интерес со стороны африканских клиентов.

Иан Слот из компании Seeff Atlantic Seaboard подтвердил увеличение сделок с покупателями из Африки. По его словам, количество продаж этой группе клиентов удвоилось в 2013 году по сравнению с аналогичным периодом прошедшего года. Специалист подчеркивает, что африканские покупатели, как правило, тратят на недвижимость больше, чем британцы и европейцы.

Госсекретарь США Хилари Клинтон собирается нанести в пятницу свой первый визит в Республику Южный Судан (РЮС), чтобы ускорить переговорный процесс между Джубой и Хартумом, сообщили суданские СМИ.

Посещение Южного Судана станет частью африканского турне Клинтон, в ходе которого она посетила Сенегал, Уганду, а потом направится в Малави и ЮАР.

Клинтон станет самым высокопоставленным американским лицом, который нанесет визит в Южный Судан с момента обретения им независимости от Хартума в июле прошлого года.

Как ожидается, госсекретарь проведет переговоры с президентом РЮС Сальва Кииром, во время которых выскажется в поддержку усилий Афросоюза, выступающего посредником на переговорах между двумя Суданами.

Хартум и Джуба в настоящее время ведут переговоры в Эфиопии по вопросам безопасности, транзита нефти и гражданства.

Несмотря на то, что СБ ООН пригрозил им новыми экономическими санкциями, если они не договорятся до 2 августа, стороны пока не достигли конкретных соглашений по этим пунктам.

Как сообщил в телефонном разговоре Клинтон министр иностранных дел Судана Али Карти, Хартум и Джуба не придут к окончательному решению, если не договорятся по вопросу безопасности.

"Наша основная проблема с РЮС - проблема безопасности, потому что часть ее армии находится на суданской территории, и ее власти поддерживают повстанческие движения, которые не хотят мира", - сказал Карти.

По его словам, отсутствие безопасности не позволяет им достичь постоянного договора о мире.

Южный Судан получил независимость в июле 2011 года после того, как большинство его жителей во время референдума высказались за его отделение от Судана, с которым повстанцы Юга вели войну за независимость несколько десятилетий. США инициировали подписание мирного договора между правительством Судана и южанами в 2005 году, благодаря которому стало возможно проведение этого референдума. Юлия Троицкая.

Госсекретарь США Хиллари Клинтон во вторник отправляется в десятидневное турне по странам Африки, во время которого подчеркнет необходимости демократизации и экономического роста региона."Первой остановкой госсекретаря будет Сенегал, где она встретится с президентом Маки Салем и другими национальными лидерами. Она также произнесет речь, в которой похвалит устойчивость сенегальских демократических институтов и расскажет о подходе Америки к сотрудничеству", - говорится в сообщении официального представителя госдепартамента США Виктории Нуланд.

Затем Клинтон отправится в Южный Судан, где намерена дать импульс его переговорам с Суданом по проблемам, связанным с безопасностью, нефтью и вопросами гражданства.

В Уганде госсекретарь обсудит вопросы региональной безопасности, ситуации в Сомали и борьбы со СПИДом.

В Кении важной темой переговоров госсекретаря с руководством страны станут предстоящие в 2013 году национальные выборы.

В Малави темой переговоров станут вопросы экономических и политических реформ.

"В ЮАР госсекретарь США отдаст дань уважения бывшему президенту Нельсону Манделе и примет участие в стратегическом диалоге США - ЮАР, в центре внимания которого будут волнующие обе стороны вопросы и задачи в Африке и на мировой арене. Госсекретаря США Клинтон будет сопровождать делегация американских бизнесменов", - указывается в документе.

В Вашингтон Клинтон вернется 10 августа. Мария Табак.

АО "НК "КТЖ" определено абсолютным победителем 5-го Национального морского рейтинга Украины в номинации "ТРАНЗИТНЫЙ РОСТ" по итогам 2011 года. Об этом стало известно в ходе торжественной церемонии награждения победителей по 16 номинациям, прошедшего в Одессе.Победителей номинаций в этом году определяли 75 экспертов из числа руководителей предприятий отрасли.

Через украинские порты в 2011 году 71,8% всего транзита приходится на долю России 20,2% на долю Казахстана, 5,7% - на долю Беларуси, 2,3% - на долю других стран.

Эксперты отметили, что Казахстан, находясь на втором месте по транзиту, по динамике роста находиться на первом, свидетельством чему является рост казахстанского экспорта с 2009-2011 гг. с 6,35 до 9,6 млн. тонн. Причем речь идет почти исключительно о той части транзита, которая для самого Казахстана является экспортом. Казахстанский импорт через украинские порты пока "микроскопичен", но с огромным не реализованным потенциалом.

В 2011 году, по оценке Министерства экономического развития и торговли Казахстана, объем казахстанского экспорта превысил 76,3 млрд долларов. А еще 10 лет назад, в 2001 году, экспорт составлял всего 8,6 млрд долларов.

Что же касается транзитных потоков из Казахстана на украинские порты, то они связаны с торговлей с такими странами, как Италия, Турция, Бермудские острова, Китай, Греция, Египет, Индия. За последние 5 лет кроме традиционных рынков обработанная продукция Казахстана стала поставляться в Ирак, Сербию, Марокко, Албанию, Уганду, Бенин, Мозамбик и другие страны.

В структуре казахстанского транзита через украинские порты 83% - это нефть и нефтепродукты (на Италию, Китай, Турцию). Основные объемы нефти идут через Одесский порт - 4,8 млн тонн в 2011 году и Феодосийский порт - 1,67 млн тонн. Почти все основные объемы казахстанского транзита нефтепродуктов переваливает Одесский порт - 1,15 млн тонн. Еще понемногу переваливали в прошлом году Севастопольский рыбный порт - 75 тыс. тонн, Феодосийский морской торговый порт - 44 тыс. тонн.

На втором месте в структуре казахстанского транзита - химические грузы и сода (в основном, на Бермудские острова), почти все объемы которых перерабатываются в Ильичевском морском торговом порту - 1,35 млн тонн.

Наконец, на третьем месте казахстанский уголь, который с прошлого года в заметных объемах пошел через Мариупольский порт - 224 тыс. тонн (на Грецию).

В крайне скромных размерах по сравнению с прежними годами в 2011-м шло казахстанское зерно - всего 70 тыс. тонн (на Египет).

По поручению главы государства в целях создания комплексного логистического продукта в Казахстане принято решение создать на базе АО "НК "КТЖ" транспортно-логистическую компанию мирового уровня. Ее основными характерными признаками будут являться мультимодальность и международное присутствие, а также наличие зарубежных активов и агентской сети. Чтобы реализовать имеющийся транзитный потенциал, Казахстану необходимо создать эффективную на всех ключевых узлах транспортно-логистичекую систему.

Необходимо отметить, что Правительством Казахстана сегодня проводится целенаправленная работа по развитию огромного транзитного потенциала страны на рынке транзитных перевозок Евразии. Ни одна страна не может быть монополистом в этой сфере. Только стратегическое сотрудничество и партнерство с учетом национальных интересов выступает залогом успеха при освоении транзитных ресурсов на пространстве Евразийского континента.

В связи с особенностями географического расположения Казахстана в настоящее время более 80% от общего объема транзитных перевозок по территории РК осуществляется между сопредельными странами. Приоритетом в увеличении транзита по территории республики является налаживание трансконтинентальных перевозок грузов в сообщении страны Юго-Восточной Азии/Китай - Россия/страны Европы/Иран/страны Персидского залива, особенно в свете создания Единого экономического пространства.

Справка:

Проведение Национального рейтинга инициировано пять лет назад журналом "Порты Украины", информационно-аналитическим центром "Black Sea Trans", поддержано Министерством транспорта и связи, наиболее влиятельными профильными ассоциациями - Ассоциацией портов Украины "Укрпорт", Ассоциацией "Союз портовых операторов", Ассоциацией международных экспедиторов Украины (АМЭУ), Международной Ассоциацией судовладельцев Черноморско-Азовского бассейна (BINSA). При их участии основан ряд номинации для лучших предприятий транспортно-логистической отрасли.

Церемония награждения 5-го Национального морского рейтинга Украины-2011 была освещена в журналах "Порты Украины" и "Black Sea Trans".

По итогам 2011 г., чистая прибыль Китайской национальной оффшорной нефтяной компании (China National Offshore Oil Corporation, CNOOC) составила 70,26 млрд юаней ($11,1 млрд). Это на 29,1% больше, чем годом ранее, сообщила пресс-служба компании.

Специалисты CNOOC объясняют рекордный рост прибыли повышением продажных цен на нефть и природный газ.

В прошлом году компания добыла нефти и природного газа в объеме 331,8 млн баррелей нефтяного эквивалента. Это на 0,7% больше, чем в 2010 г. В результате реализации указанного сырья компания получила на 189,28 млрд юаней больше, чем в 2010 г. Этот показатель вырос на 29,5%.

По итогам 2011 г., капитальные расходы CNOOC достигли $6,42 млрд. Они были направлены, в основном, на разведку и освоение новых месторождений нефти и газа, а также на производственную деятельность.

Напомним, что в феврале 2012 г. CNOOC завершила оформление сделки по приобретению доли британской нефтяной компании Tullow Oil на нефтяных месторождениях в африканской Уганде. В нефтяные активы китайская компания инвестировала $1,467 млрд.

China National Offshore Oil Corporation планирует увеличить нефтедобычу до 330-340 млн баррелей до конца текущего года. В текущем году на территории морских акваторий Поднебесной будут введены в эксплуатацию четыре новых проекта CNOOC. В стадии строительства находятся еще 16 объектов. Все они позволят увеличить производственные мощности компании. В ближайшие четыре года CNOOC намерена нарастить объем ежегодной нефтедобычи, в среднем, на 6-10%.

Делегации из Судана и Республики Южный Судан (РЮС) не смогли достигнуть компромисса относительно размера транзитной пошлины за экспорт нефти во время очередного раунда переговоров в Аддис-Абебе, сообщила в интервью РИА Новости во вторник заместитель министра нефти и минеральных ресурсов РЮС Элизабет Джеймс Бол.

"Каждая сторона настаивает на определенном ею размере транзитной пошлины, поэтому к компромиссу прийти не удается, завтра делегация Южного Судана возвращается домой", - сказала она.

По словам Бол, Джуба предлагает Хартуму платить 1 доллар за транзит одного барреля нефти согласно международным стандартам, но Судан настаивает на своей цене в 36 долларов за баррель.

"Чтобы не продолжать бесконечно этот спор, мы склоняемся к тому, чтобы передать вопрос о размере транзитной пошлины в международный суд, чтобы он на основе международной законодательной базы установил ее", - добавила замминистра.

Бол отметила, что Южный Судан на настоящий момент не ведет добычу нефти и ищет альтернативные пути ее экспорта.

В декабре Хартум стал изымать часть идущей на экспорт через его территорию южносуданской нефти в счет погашения задолженности Южного Судана за ее транзит, которая образовалась с июля 2011 года - момента образования на Юге независимого государства.

Джуба расценила изъятие нефти как "воровство" и в ответ решила полностью прекратить нефтедобычу, несмотря на то, что доходы от продажи углеводородов составляют 98% бюджета РЮС.

Замминистра рассказала, что в начале февраля специалисты технического комитета из Южного Судана ездили в Эфиопию и Кению, чтобы изучить вопрос строительства нефтепроводов через эти страны.

Кроме того, по ее словам, правительство РЮС рассматривает предложения об отправке южносуданской нефти на экспорт сухопутным путем через Кению или Уганду. Однако, уточнила она, этот проект требует тщательной проработки, особенно с точки зрения обеспечения безопасности.

"Вывоз нефти на экспорт по суше - очень сложный процесс, учитывая непростую ситуацию в сфере безопасности по маршруту, поэтому эти вопросы еще только обсуждаются. Добыча нефти в Южном Судане будет возобновлена, но это не произойдет в ближайшем будущем", - сказала она.

Бол сообщила, что сейчас ситуация в районах нефтедобычи в штате эль-Вахда (Единство) вблизи границы с Суданом остается напряженной.

"Суданская армия хочет разрушить нашу нефтяную инфраструктуру. Сегодня суданские военные предприняли новую атаку на спорный район, где находятся нефтяные поля в штате эль-Вахда, и полностью разрушили одну из нефтяных скважин. Сейчас там южносуданская армия ведет бои", - добавила она.

Международные посредники из Африканского союза не смогли достигнуть компромисса по "нефтяному досье" между Хартумом и Джубой и предложили созвать встречу двух президентов, чтобы избежать провала переговоров. Юлия Троицкая.

China National Offshore Oil Corporation (Китайская оффшорная нефтяная компания c ограниченной ответственностью, CNOOC) завершила оформление сделки по приобретению доли британской нефтяной компании Tullow Oil на нефтяных месторождениях в африканской Уганде. В нефтяные активы китайская компания инвестировала $1,467 млрд, сообщили представители CNOOC.

В марте 2011 г. CNOOC заключила соглашение с компанией Tullow Oil, по которому британская компания продала китайской треть своей доли в нефтяных месторождениях на территории Уганды.

Ранее сообщалось China National Offshore Oil Corporation планирует увеличить нефтедобычу до 330-340 млн баррелей до конца текущего года. В 2011 г. аналогичный показатель задержался на отметке 331-332 млн баррелей. Эти сведения обнародованы в опубликованном плане развития компании на 2012 г.

В текущем году на территории морских акваторий Поднебесной будут введены в эксплуатацию четыре новых проекта CNOOC. В стадии строительства находятся еще 16 объектов. Все они позволят увеличить производственные мощности компании. В ближайшие четыре года CNOOC намерена нарастить объем ежегодной нефтедобычи, в среднем, на 6-10%.

Напомним, что к декабрю прошлого года China National Offshore Oil Corp. (CNOOC) объявила о завершении сделки по приобретению канадской нефтяной компании OPTI Canada за $2,1 млрд.

CNOOC была образована в феврале 1982 г. Она является третьей по величине национальной нефтегазовой компанией КНР после PetroChina и Sinopec. CNOOC занимается добычей, переработкой и сбытом нефти, а также природного газа в шельфовой части Поднебесной. Отметим, что 70% акций компании принадлежат китайскому правительству. Ценные бумаги торгуются на фондовых биржах Гонконга и Нью-Йорка. CNOOC владеет энергетическими активами в Австралии, Индонезии, Кении, Нигерии и Экваториальной Гвинее.

Прошлогоднее заявление китайской делегации на саммите G20 в Сеуле о том, что пора пересмотреть условную типологизацию суверенных экономик как развитых или развивающихся, разделило глобальное экспертное сообщество на два лагеря. Экономисты, идейно тяготеющие к традиционным системам стран Запада, восприняли эту позицию руководства КНР как очередной PR-прием, за которым не должны последовать серьезные изменения во внешней политике и экономике. Более осторожные в оценках аналитики сочли это заявление вполне определенным сигналом к предстоящей резкой экспансии Китая по всем фронтам и, как видите, не ошиблись. Сегодня утверждение, что китайская экономика в общепринятом смысле является развивающейся, и впрямь выглядит оксюмороном. Пока большинство

государств, а США, Япония и гранды Евросоюза

- в первую голову, испытывают трудности с обслуживанием и погашением внешних долгов и привлечением новых займов, Китай остается глобальным кредитором и крупнейшим держателем гособлигаций США. На определенном этапе КНР вполне удовлетворял постоянный рост долговой нагрузки ведущих мировых экономик, поскольку и США, и ЕС – ее основные рынки сбыта. Но в долгосрочной перспективе он чреват негативными последствиями для самой китайской экономики. Руководство Китая решило не дожидаться подобных проблем, сделав шаги по корректировке курса взаимоотношений с зарубежными странами. Озвученная в этом году председателем госсовета КНР Ху Цзинтао новая концепция развития страны обозначена

броским словосочетанием «идти вовне» и предполагает усиление экономического и политического влияния Китая на международной арене, диверсификацию его рынков сбыта, наращивание внешней сырьевой базы, а также развитие производственных мощностей за пределами страны. Одним из направлений китайской экспансии стало освоение Африки. Многие страны континента богаты

природными ресурсами, но по-прежнему находятся на низкой ступени экономического развития, а после краха СССР и ликвидации Восточного блока де-факто контролируются исключительно бывшими метрополиями. Присутствие КНР в Африке не новость – ему не один десяток лет. Но если в 80-х годовой товарооборот Китая с африканскими

странами составлял порядка $10 млн, то к 2010 Китайско-африканское сотрудничество не ограничивается торговлей. КНР заинтересована в африканской нефти, не торопится осваивать собственные

запасы «черного золота».

году он вырос до $150 млрд, и в ближайшие годы КНР планирует

удвоить этот показатель. Значительная часть африканских товаров более пяти лет экспортируется в КНР беспошлинно, что подстегивает дальнейшее увеличение товарооборота. Китайско-африканское сотрудничество не ограничивается торговлей. КНР заинтересована в африканской нефти, не торопится осваивать собственные запасы «черного золота». В обмен на нефть и прочее сырье КНР готова предоставлять правительствам африканских государств кредитное финансирование на условиях выгоднее «западных». Часто Китай напрямую

инвестирует в социальную инфраструктуру этих стран, снабжает их предприятия своими квалифицированными специалистами

(без ущерба для внутренних рынков труда). При этом никакие дополнительные политические условия африканским странам не ставятся, и речь не идет об экспорте постсоциалистической идеологии КНР на земли ее ключевых африканских партнеров – Египта, Ливии, Замбии, Нигерии, Эфиопии, Зимбабве, Судана, Чада, Марокко, Конго, Уганды, Экваториальной Гвинеи или Ганы. Операторами китайско-африканского сотрудничества выступают коммерческие корпорации из КНР с государственным участием в капитале – такие, например, как CNPC или Wang Sam Resources. В этом контексте нельзя счесть случайным выпад, сделанный

в адрес КНР госсекретарем США Хиллари Клинтон во время визита в Замбию в июне 2011 года. Она обвинила Китай в том, что он проводит на Черном континенте неоколониальную политику. Г-жа Клинтон призвала руководителей африканских стран противостоять экспансии КНР, невзирая на возможность экономического ущерба для своих стран и их граждан.

По аналогичному с африканским сценарию выстраивается тактическая линия экспансии КНР и на вполне традиционных для нее европейских рынках, совокупный товарооборот с которыми у Китая уже превышает €400 млрд. Воспользовавшись кризисной экономической конъюнктурой, Китай предложил Европе прямую финансовую помощь. Причем не только самым нуждающимся странам из неформальной аут-сайдерской группы PIIGS, но и стабильным экономическим локомотивам Евросоюза – с целью преодоления общеконфедеративных проблем. Представителям администрации США, наверное, трудно поверить, что и в данном случае жителям ЕС не предлагается променять дорогую их сердцам либертарианскую систему ценностей на штудирование цитатника Мао Цзэдуна. Евросоюз же, который за все предшествующие годы, начиная с кризисного 2008-го, так и не выработал единой концепции

борьбы с финансовыми дефолтами отдельных своих членов, рассматривает сегодня возможность финансовой помощи со стороны Китая вполне серьезно. В то время как «свое» европравительство вот уже какой год требует от многострадальной Греции конкретных мер по сокращению социальных расходов бюджета до уровня, приводящего на грань нищеты широкие слои населения, совсем «чужой» Китай в случае выкупа греческих долгов ограничивается обычными финансовыми рамочными обязательствами с ее стороны. На фоне создавшегося в не спасенной займами ЕС-МВФ стране социального накала такая помощь воспринимается почти как чудо.

Состоявшаяся в июне встреча премьера Госсовета КНР Вэнь Цзябао с канцлером ФРГ Ангелой Меркель позволяет прогнозировать усиление и без того прочных торгово-экономических отношений Китая с государством, являющимся сегодня главным донором Европы. Германия – один из ведущих иностранных инвесторов в китайскую экономику: тому свидетели более 5 тыс. китайских предприятий с германским участием в капитале. Вот и последний визит китайского премьера в Берлин закончился подписанием германо-китайских контрактов на сумму свыше $15 млрд. Отдельное звено в китайской концепции «похода вовне» – позиционирование юаня как возможной международной конвертируемой валюты, альтернативной доллару США и евро. Понятно, что резкая ревальвация юаня в краткосрочной перспективе Пекину невыгодна. Но стратегическое решение превратить национальную валюту в стандартное международное средство платежа и накопления, по-видимому, принято, это подтверждают сугубо рыночные успехи, демонстрируемые юанем в последнее время. В том числе растет и его курс: в августе

юань достиг отношения к доллару, равного 0,156, а это исторический максимум за последние 17 лет.

Автор: Александр Минайчев

О человеколюбии

Помощь людям – это благотворительность, долг или и то и другое вместе взятое?

Резюме: Было бы ошибкой осуждать все вторжения скопом, но критика некоторых из них необходима с моральной точки зрения. Ливия может служить наглядным примером постольку, поскольку решение об интервенции в момент его принятия, вероятно, не было пропорциональным, а это неизменное требование справедливости.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 4 за 2011 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

После падения коммунизма, дискредитации неолиберализма и нарастания общего недоверия к крупномасштабным политическим идеологиям гуманизм – это, наверное, самый важный «изм» в современном мире. Его поборники часто утверждают, что находятся вне узкопартийной политики и считают гуманитарную помощь прежде всего разновидностью благотворительности – в качестве примера можно привести помощь пострадавшим от землетрясения на Гаити или от цунами в Азии. Очевидно, что облегчение человеческих страданий и спасение жизней – доброе дело и международный акт милосердия. Однако есть одно «но»: дело в том, что мы просто обязаны помогать людям, попавшим в беду; не делать этого было бы неправильно, так что в таких случаях можно говорить скорее о справедливости, нежели о милосердии.

Такие слова как «благотворительность» и «филантропия» описывают добровольное действие, которое можно охарактеризовать скорее как акт доброты, нежели чувство долга. Однако проявление человечности в международной общественной деятельности больше похоже на долг, чем на доброту, хотя, возможно, это сочетание того и другого – две стороны одного явления, дар, который мы не можем не принести.

Люди направляют пожертвования в благотворительные организации, когда случается гуманитарный кризис, а эти структуры затем спешно посылают обученных сотрудников по оказанию помощи в район опасности, бедствия и крайней нужды. Правительства также оказывают помощь, расходуя деньги налогоплательщиков, собираемые скорее в принудительном, чем в добровольном порядке. Свободны ли отдельные граждане от необходимости платить, а государства – действовать? Имеет ли значение, чем являются деньги: добровольным пожертвованием или обязательным налогом?

Эта дилемма еще более отчетливо проявляется в случае гуманитарной интервенции. Правительства могут прибегать к насилию, чтобы остановить массовые убийства, как это делают в Ливии Франция, Великобритания и США (по крайней мере, так они утверждают), и как в свое время следовало поступить в Руанде. Подобные действия можно рассматривать как дар страдающему и спасаемому народу в той или иной стране, и такое понятие имеет тем большее значение, чем больше вероятность того, что сами спасатели жертвуют жизнями в ходе гуманитарной миссии. Но можно ли говорить о том, что государство, осуществляющее интервенцию, совершает акт милосердия? Существует ли моральный долг остановить массовые убийства? Подумайте о дипломатической подготовке к интервенции, стратегических доводах относительно способов ее проведения, необходимом расчете пропорциональности действий, мобилизации военных ресурсов, фактическом применении силы и проблемах последующего восстановления разрушенной страны – все это больше смахивает на волевое политическое решение, продиктованное правилами правосудия и расчетливости, чем на благотворительную акцию. Тем не менее, мы называем эти операции «гуманитарными», потому что хотим, чтобы люди верили, что основополагающим мотивом интервенции является на глубочайшем уровне сочувствие и сострадание к людям. Опять-таки это явление имеет две стороны: спонтанные и в то же время необходимые действия.

Но что если эта комбинация не срабатывает, и братские чувства сострадания не пробуждаются?

Благотворительность поневоле

Вопросы подобного рода возникают у меня в процессе редактирования тома из цикла «Еврейская политическая традиция», в котором, среди прочего, речь идет о благотворительности и налогообложении – пожертвованиях и изъятии денежных средств. Провести границу между ними казалось бы несложно – жертвуют обычно добровольно, не по принуждению, а государство забирает под угрозой штрафов или даже тюремного заключения. Однако в действительности все не так просто. Трудность кроется в еврейском слове «цедака», которое обычно переводится как «благотворительность», но образовано от того же корня, что и слово «справедливость». Это означает, что благотворительность – это не только хорошо, но и правильно. То же понятие передается еврейским словом «мицва», которое в Библии означает «заповедь», но в разговорном языке также имеет значение «доброе дело» или «добрый человеческий поступок», хотя и вменяемый людям в обязанность.

Нетрудно предположить, как эти разновидности аргумента «два в одном» могли развиться в среде народа, не имеющего собственной государственности. Практически без всякого принуждения еврейские общины в диаспоре вынуждены были во многом полагаться на щедрые пожертвования своих членов. Пожертвования и в самом деле были необходимы, поскольку без них нельзя было бы выкупать еврейских пленников (главная головная боль во времена Средневековья), помогать бедным и больным, заботиться о сиротах или финансировать синагоги и школы.

Вот почему средневековый философ Маймонид утверждал, ссылаясь на прецеденты, описанные в Талмуде, что коль скоро еврейские общины в диаспоре пользовались принудительной силой, они могли на законных основаниях побуждать своих членов к уплате «цедаки». «Кахал», автономная или полуавтономная община, была вправе заставить своих членов выплачивать то, что, как считалось, они способны отдавать добровольно, и что по-прежнему считается благотворительностью. «Цедака» отличалась (хоть зачастую и с натяжкой) от налогов, которыми евреев, как правило, облагал светский феодал и которые собирались еврейскими правителями «кахала» – «товей хаир» (добрыми людьми города).

В еврейской традиции понимание «цедаки» как выражения справедливости иногда облекалось в богословскую терминологию. Идея состояла в том, что Бог слышит бедных и отвечает на их мольбы, как минимум удовлетворяя их самые насущные потребности. Вы можете обладать тем, в чем они испытывают нужду, но только как посредник Бога. И если вы не передаете эти блага бедным, не делаете взносы в благотворительный фонд общины, то тем самым крадете у бедных нечто, фактически им принадлежащее. Отказ жертвовать расценивается в этом случае как самая настоящая кража. А поскольку любое воровство – это акт несправедливости или неправедности, то принуждение к уплате «цедаки» считается законным. Я назвал этот аргумент богословским, но даже неверующие согласятся с тем, что в каком-то смысле это правильно и справедливо. Конечно, неверующие могут перевести этот аргумент на светский язык: определенная часть богатства каждого принадлежит политической общине, которая обеспечивает возможность экономической деятельности и мирного накопления. И ее можно и нужно тратить на укрепление благосостояния всех членов сообщества.

В диаспоре сбор средств до сих пор строится по принципу «два в одном». Свою «бар мицву» я отпраздновал в 1948 г. в городе Джонстаун, штат Пенсильвания. Родители привели меня как нового члена общины на ежегодный банкет в честь Объединенного еврейского призыва, это главное мероприятие по сбору средств в календаре евреев Джонстауна. Тот год был переломным, и все евреи, жившие в городе, собрались на торжество; на самом деле ни у кого не было другого выбора – все должны были явиться.

Проповедник из Нью-Йорка очень эмоционально говорил об образовании Израиля, о шедшей в то время войне и об отчаянной нужде беженцев, ждущих в Европе. Были розданы карточки-обязательства, которые заполнялись тут же за столом. Затем их вкладывали в конверт и передавали старейшине, сидевшему в начале стола. Это был владелец одного из крупнейших магазинов в городе – назовем его условно Сэмом Шапиро. Сэм знал, как идут дела у каждого члена общины, у каждой семьи: кому приходится платить за обучение детей, кто должен ухаживать за больной матерью, кто недавно ссудил деньги обанкротившемуся брату, и у кого явно были лишние деньги. Он открывал каждый конверт, смотрел на взятое обязательство, и если ему казалось, что этого недостаточно, то рвал карточку пополам и передавал ее обратно по столу. Так евреи Джонстауна собирали деньги без всякого государства или принуждения (хотелось бы в это верить).

Была ли это благотворительность или функциональный эквивалент налогообложения? Жертвенность или изъятие средств? Понятие «цедака» объединяет оба аспекта. Каким нравственным или философским принципом руководствовался Сэм? Наверно, он сам не смог бы ответить на этот вопрос, хотя ответ представляется очевидным: «От каждого по способностям, каждому – по потребностям». Это строка взята из книги Карла Маркса «Критика Готской программы». Сэм ни в коем случае не был марксистом, но сообразовывал требования к каждому из нас с нашей платежеспособностью. И все мы верили в то, что Объединенный еврейский призыв распределит средства среди наиболее нуждающихся людей.

«От каждого каждому» – это еще одна иллюстрация принципа «два в одном», поскольку благотворительность уравновешивается в данном случае оправданным изъятием средств. Это принцип, который, как верил Маркс, будет применяться после отмирания государства в условиях отсутствия государственной власти как таковой.

Идея обязательной благотворительности не ограничивается только еврейской общиной. Существует множество нееврейских благотворительных организаций, персонал которых был бы рад собирать деньги так же, как это делали евреи из Джонстауна, и точно также считал бы, что поступает праведно и по справедливости. Аргумент «два в одном» также имеет христианскую и мусульманскую версии; например, выделение десятины тоже понимается одновременно как акт справедливости и благотворения. Но, поскольку евреи много веков не имели своего государства, это придает их версии особую притягательность. Вспомните сильную строчку из книги пророка Исайи, который осуждает тех, которые «теснят народ Мой и угнетают бедных» (Ис. 3:15). Мне представляется, что сбор средств Объединенным еврейским призывом был как раз способом эксплуатации богатых. Хотя кому-то это может показаться не очень приятным, справедливость в данном случае торжествовала.

Но что делать с собранными средствами? Что означает удовлетворить нужды бедных? Это тоже вопрос не только милосердия, но и справедливости. Маймонид предлагает знаменитую дискуссию о восьми уровнях «цедаки», но только два из них заслуживают внимания в данном контексте. Высшая форма благотворительности, писал он, заключается в том, чтобы помочь бедняку начать свой бизнес или дать ему какую-то работу, чтобы сделать его независимым. Это вершина «цедаки», потому что данный принцип признает и уважает достоинство человека, которому оказывается помощь, чего также требует справедливость. Когда благотворительность увековечивает зависимость и подчинение, это неверно и несправедливо. Маймонид также доказывает, что «цедака» в своем высшем проявлении должна быть анонимной, ибо, если бедные не знают имена своих благодетелей, они не смогут выказать им особое почтение. Беспомощность, с одной стороны, и снисходительное благоволение, с другой стороны, унизительны для нуждающихся людей, поэтому этого следует избегать. В данном случае жертвенная благотворительность у народа, не имеющего государственности, приобретает самую важную черту, характерную для государства всеобщего благоденствия, в котором люди, получающие блага, не обязаны какому-либо конкретному благодетелю. Они получают помощь как граждане от своих сограждан, действующих коллективно.

«Цедака» в современных еврейских общинах часто приобретала иные формы, нежели те, которые рекомендовал Маймонид. Во многих случаях она строилась на принципе «положение обязывает» (это не то же самое, что нравственный долг), и для многих бедных людей, конечно же, было унизительно получать дары, которые им приходилось выпрашивать. Но идеальное, коллективное осознание сути «цедаки» формировалось под влиянием веры в то, что благотворительность должна быть продиктована требованиями справедливости. И эта концепция «два в одном» была выработана народом, не имевшим собственного государства.

Идеальное пожертвование

Функционирование еврейских общин в отсутствие государства дает нам более общее представление о том, какой должна быть благотворительность, а также важные отправные точки для дискуссии о гуманизме в мировом сообществе. В отсутствии государства благотворительность и справедливость выступают как «два в одном». Люди решают, какие добрые дела из многих возможных они совершат, какие общечеловеческие потребности признают и сколько своего времени, сил и денег готовы пожертвовать. Однако решения такого рода не могут быть приняты должным образом без понимания того, чего требует справедливость.

Конечно, при отсутствии государства неизбежны разногласия по поводу того, чего требует справедливость, поскольку отсутствуют утвержденные процедуры устранения разногласий – следовательно, в этом случае не может идти речи о демократических дебатах и демократическом выборе соответствующей политики. В этой ситуации влияние самых богатых и могущественных членов общины окажется чрезмерным. Любая община, слишком полагающаяся на благотворительность своих членов, станет олигархической по своей природе. Ею будут управлять такие люди, как Сэм Шапиро, которые могут быть праведными и добрыми, каким был Сэм, но могут и поступать несправедливо.

Наиболее сильная сторона критики такого подхода к благотворительности с левых позиций заключается в том, что она де-факто признает власть влиятельных членов общества и ставит бедных в положение попрошаек. Еврейские попрошайки славились своей необычайной требовательностью, отстаивая право на получение вспоможения так, как будто раскрывали глубокий смысл понятия «цедака». И все же они оставались на позиции просителей. Даже когда имеется государство, но оно не до конца справедливо и ему не удается щедро субсидировать образование и социальное обеспечение, богатые и влиятельные люди начинают играть доминирующую роль. Как, например, в Соединенных Штатах. Достаточно вспомнить о том, какая важная роль в определении текущей повестки дня дебатов о политике в области образования выпадает, например, на долю Фонда Билла и Мелинды Гейтс. Вполне возможно, что именно этот фонд определит исход споров об образовании в США, где общественные школы недофинансируются государством.

Но если бы существовало сильное и эффективное государство всеобщего благоденствия, опирающееся на справедливую систему налогообложения и надлежащим образом заботящееся о фундаментальных потребностях населения, тогда пожертвования и благотворительность стали бы своего рода независимым предприятием. Жертвователь следовал бы велению сердца, помогая другим людям или разными способами способствуя улучшению жизни общества. Можно предложить свою помощь детскому саду, больнице или дому престарелых, навестить больных, поддержать благотворительные проекты церкви, синагоги или мечети, пожертвовать деньги организациям, защищающим гражданские свободы или права человека, учить детей в школе или наставлять на истинный путь осужденных за различные преступления. Можно заняться меценатством и жертвовать деньги обществам охраны культурного наследия, музеям, театрам и консерваториям, а также политическим журналам, испытывающим трудности с финансированием.

Подобный выбор способен улучшить качество жизни. А растущее число актов милосердия могут содействовать созданию общей атмосферы взаимопомощи и доброжелательности. Но поскольку в нашем гипотетическом государстве всеобщего благоденствия самые важные социальные решения будут приниматься демократическим путем, выбор отдельного человека не имеет определяющего значения. Влияние богатых и сильных мира сего подлежит ограничению. Только в этих условиях можно восстановить изначальный смысл благотворительности: добровольные дела милосердия, поступки, отражающие щедрость души, свободные от императива справедливости и не продиктованные необходимостью срочно вызволять других людей из ужасающей нужды.

Политика гуманитарного активизма

Однако у мирового сообщества нет глобального государства, так что все жители земного шара в каком-то смысле находятся в том же положении, в каком евреи находились 2000 лет. Особенно остро это ощущается людьми с двойным гражданством, не имеющими гражданства или живущими в странах с распадающейся государственностью (failed states), раздираемых гражданскими войнами. Эти люди не могут обратиться за помощью к некой высшей инстанции. Иногда на роль такой инстанции претендует Организация Объединенных Наций, но многократно продемонстрированная ею неспособность спасать жизнь людей, которые в этом отчаянно нуждаются, делает подобные претензии необоснованными. Совет Безопасности ООН редко действует решительно и эффективно в критический момент – не только потому, что его члены вправе накладывать вето на любое решение, но и потому, что у них не развито чувство ответственности за безопасность в мире, за выживание этнических меньшинств, общественное здравоохранение, защиту окружающей среды или общее благосостояние. Они преследуют свои узкокорыстные национальные интересы, в то время как гибнут невинные люди.

В этих условиях нужно задуматься о человеколюбии, которое в условиях отсутствия всемирного государства и гражданства неравносильно возможности свободно жертвовать, поскольку предполагает необходимость срочно реагировать на острую нужду. Оно подобно еврейской «цедаке» – если не соединить благотворительность со справедливосью, то главных целей не достичь. Религиозные люди резонно рассуждают, что Бог, мол, уже определил наш долг по отношению к бедным, больным и голодающим, а наша задача – лишь осознать его. А светским людям можно согласиться с тем, что это неплохой подход к благотворительности независимо от того, существует Бог или нет.

Но гуманизм, даже движимый религиозными мотивами, – это все же политический проект. Если так, то он несет с собой риски, обычно не связанные с благотворительной деятельностью. Свежая литература по вопросу о гуманитарной помощи утверждает, что успеху препятствует плохая политическая подкованность ее организаторов, отсутствие у них приверженности идее справедливости и готовности руководствоваться благоразумным расчетом. Например, продукты питания и одежда, предназначенные для бедных, могут расхищаться мародерами, если не настоять на том, чтобы военные или полиция охраняли поставки. Можно действовать через коррумпированных чиновников, а можно отправить в зону бедствия доверенных людей, которые будут непосредственно работать с местным населением. Это как раз тот самый случай, который требует расчетливости и благоразумия.

Но существует и другой подход. Помогать отчаянно нуждающимся людям так, что они не смогут выбраться из нужды и навсегда останутся бедными, или же сделать их более независимыми и научить помогать себе самостоятельно. Попытаться сохранять политический нейтралитет или занимать чью-то сторону в гражданских войнах, этнических или межпартийных конфликтах. Избегать насилия или решиться прибегнуть к помощи силы и поддерживать такой подход. Стремиться облегчить страдания или преследовать цель восстановления страны, поддерживать статус-кво или пытаться изменить сложившееся положение. Вне всякого сомнения, разные случаи требуют разного выбора, но это всегда будет политический и, скорее всего, неудачный выбор в том случае, если исходить преимущественно из соображений филантропии. Речь идет не столько о поддержке той или иной партии или этнической общины после конфликта, сколько о двоякой природе гуманитарной помощи и требованиях справедливости. Точно так же при оценке тех или иных гуманитарных проектов мы не можем принимать во внимание только доброту, добросердечие и самопожертвование сотрудников гуманитарной миссии. Необходимо ответить на вопрос, поступают ли они по справедливости и уважают ли людей, которым пытаются помочь.

На кого следует возлагать принятие важнейших решений? Кто в едином лице является проводником актов международной гуманности, благотворительности и справедливости? Подобно тому, как богатые и влиятельные люди оказывают диспропорциональное влияние на характер и направленность благотворительности в своей стране, самые богатые и влиятельные государства и организации способны играть ту же роль при принятии решений о том, как и кому оказывать помощь. Крупные гуманитарные организации и миссии не несут ответственности перед людьми, на оказание помощи которым они претендуют. Не действуют ли они зачастую, исходя из собственных институциональных интересов? Не защищают ли государства свои национальные интересы, даже когда участвуют в гуманитарных проектах?

Распределение ответственности

Это выглядит особенно настораживающе в случае гуманитарной интервенции, которая предполагает применение силы в чужой стране. Любое применение силы с гуманитарными целями вызывает подозрения, особенно со стороны левых (и не только). Некоторые берут на себя смелость утверждать, что любую вооруженную интервенцию неизменно проводят богатые и могущественные страны, которые ведут себя как империалисты, и что все подобные интервенции заканчиваются установлением их господства на оккупированной территории. Так оно и есть – иногда, но это не правило. Одни подозрения нередко влекут за собой другие, ибо вся цепочка строится порой на нежелании признать размах кризиса, который требует вмешательства извне.

Было бы ошибкой осуждать все интервенции скопом, но критика некоторых из них необходима с моральной точки зрения. Ливия может служить наглядным примером постольку, поскольку решение об интервенции в момент его принятия, вероятно, не было пропорциональным, а это неизменное требование справедливости.

Пока я пишу эти строки, интервенция, похоже, продолжает убивать вместо того, чтобы остановить убийство, а это явно не соответствует задачам благотворительности или справедливости. Сомневаюсь, что США и НАТО намерены установить свое господство в Ливии (скажем, ради доступа к нефти, которая была доступна и до начала интервенции). Их мотивы были и остаются гуманитарными, но они недостаточно руководствуются принципом благоразумия и справедливости.

И все же военные интервенции иногда заслуживают нашей поддержки, независимо от того, кто их осуществляет, коль скоро они удовлетворяют критерию «два в одном». Отвергая диктат могущественных стран международному сообществу, мы не прочь воспользоваться их ресурсом, то есть их богатствами и силой – точно так же, как мы хотим иметь доступ к ресурсам богачей у себя на родине, чтобы они чаще раскошеливались. Благотворительность и справедливость требуют от богатых и могущественных стран непропорционально высоких вкладов в общее благополучие, вернее, сообразно непропорциональности своих богатств – «от каждого каждому». Гораздо чаще могущественные страны делают недостаточно или вообще ничего не делают, нежели прибегают к империалистической политике.

Сплошь и рядом гуманитарные кризисы вообще проходят мимо внимания, и уж тем более не используются в качестве предлога для установления империалистического господства. Вряд ли наберется хоть горстка могучих мира сего, желающих установить господство над такими странами, как Гаити или Руанда. Поэтому нам нужно принуждать богатые и влиятельные страны делать то, что они должны делать.

На самом деле многие страны мирового сообщества способны действовать в качестве проводников гуманитарной помощи. В отличие от обычных людей, граждан своих стран, обычные государства – даже те, которым далеко до статуса великих держав – эффективно действуют во время кризисов в силу способности собирать налоги и мобилизовать военных и гуманитарных работников. Вот почему легко представить себе целую дивизию гуманитарных сотрудников. Достаточно вспомнить вьетнамцев, которые положили конец бесчинствам красных кхмеров в Камбодже, буквально заливших кровью собственную страну, или индусов, которые покончили с государственным терроризмом в восточном Пакистане (теперь там находится государство Бангладеш), или о танзанийцах, которые свергли кровавый режим Иди Амина в Уганде. Соответствующие военные интервенции не потребовали богатства и могущества Соединенных Штатов – они оказались под силу странам с гораздо более скромными бюджетами и армиями. То же касается и невоенной гуманитарной помощи, ради которой многие страны и организации объединили усилия на международной арене. В данном случае диспропорциональное влияние – это скорее следствие приверженности благому делу, нежели богатства, о чем свидетельствуют достижения скандинавских стран и их гуманитарных работников.

Их служение благородному делу опять же не является чистой филантропией, но также и следствием их любви к справедливости; как и в случае с «цедакой», мы имеем дело с принципом «два в одном». Отдать должное справедливости – не добровольное решение, это обязанность как отдельных индивидуумов и граждан, так и целых государств. Мы не можем позволить, чтобы вклад отдельных стран в стабилизацию международного сообщества определялся исключительно их щедростью и добросердечием. В отсутствии всемирного государства всеобщего благоденствия отдельные страны могут сделать многое. Но здесь опять-таки возникает вопрос: кто именно должен быть посредником в добрых делах, и какие государства должны взять на себя эту миссию?

Облегчение страданий и восстановление

Совершение международных актов гуманизма – это не в полном объеме возданный долг. При любом кризисе разные государства могут предлагать свою помощь, однако ни одно из них не уполномочено международным сообществом. Нет какой-либо особой процедуры назначения на эту миссию специально отобранного государства. Часто на кризис реагируют многочисленные гуманитарные организации, но нет единого координатора, ответственного за всю операцию. Работу необходимо координировать – иначе она будет неэффективной. Но процедуры назначения координатора не предусмотрено. Можно было бы ожидать, что ООН будет назначать ответственных как за военные интервенции, так и за помощь, оказываемую в массовом порядке. Но мы, скорее всего, тщетно будем ожидать своевременного или последовательного распределения ответственности. В данных обстоятельствах решения об интервенции и гуманитарной помощи часто принимаются в одностороннем порядке – как в приведенных выше примерах, когда такую ответственность на себя брали Вьетнам, Индия и Танзания. Преобладает принцип «кто может, тот и должен».

Этот принцип не может быть закреплен юридически, но политический процесс такого закрепления получил развитие – пусть он не очень действенный, но, по крайней мере, заслуживающий внимания. Процесс юридического закрепления такого принципа проявляется в виде общественной критики, чувстве стыда, нравственных призывов, а иногда и в виде общенародной мобилизации. Интервенция НАТО в Косово во многом была вызвана чувством стыда за бездействие во время массовых убийств в Сребренице. Извинение президента США Билла Клинтона перед народом Руанды за неспособность Соединенных Штатов предотвратить геноцид 1994 г. было своего рода реакцией на жесткую критику позиции Вашингтона в ООН. Безуспешная кампания за проведение интервенции в Дарфуре объединила десятки тысяч активистов и сочувствующих в целом ряде стран. Это также политическая деятельность, мотивом которой является не только стремление к благотворительности и милосердию, но и обостренное чувство справедливости.

Тот же принцип «два в одном» должен определять характер и цель помощи и интервенции. Конечно, в первую очередь необходимо накормить голодных и остановить кровопролитие. Облегчение страданий всегда предшествует стадии восстановления, но долгосрочной целью должно быть именно восстановление, несмотря на все связанные с ним риски. Иначе кризис может стать перманентным и рутинным явлением. Согласно концепции «цедаки» в изложении Маймонида, работники милосердия и солдаты должны делать все, что в их силах, чтобы утверждать независимость людей и стран. В международном сообществе это означает помощь в государственном строительстве, призванную защитить жизнь граждан страны и помочь им стать независимыми и способными помочь себе. Главное – избежать постоянной экономической и политической зависимости, пауперизации населения, образования государств-сателлитов и марионеточных правительств. Хотя нам часто говорят, что государственная система скоро должна отойти в прошлое, суверенитет – это на самом деле нравственно необходимая цель гуманизма. Речь идет о справедливом государстве, способном обеспечить безопасность, благополучие, надлежащее управление экономикой и образование для всех своих граждан. После выполнения этой цели гуманитарные работники и интервенционистские армии могут отправляться восвояси. Если они создали необходимые условия для самоопределения, мы знаем, что они действовали справедливо и милосердно.

Поэтому государственное строительство может быть разновидностью гуманитарной работы, даже если мы не имеем ни малейшего представления о том, как его следует осуществлять. Однако смена режима – это нечто совершенно иное. Когда Красная Армия стремилась насадить в Польше коммунизм в 1921 г., а американские вооруженные силы попыталась принести в Ирак демократию в 2003-м (а в Ливию в 2011-м?), это были идеологические, но не гуманитарные проекты. Их главная цель заключалась в изменении политического строя и новом государственном строительстве, но не в облегчении страданий людей, тогда как гуманизм прежде всего преследует цель облегчить страдания людей и лишь потом начать политическое восстановление страны. Только в этом случае соблюдается принцип «два в одном», когда интервенцию по праву можно назвать «гуманитарной операцией».

Облегчение положения людей и восстановление страны могут занять долгое время, и в процессе восстановления часто придется делать непростой выбор с учетом отсутствия разработанных международных механизмов. Также не существует юридических способов мобилизации людей или государств для совершения необходимой работы или для регулирования их действий в процессе интервенции. Это опять же издержки отсутствия мирового государства или правительства. Вот почему мы должны искать более неформальные подходы к тому, чтобы убедить людей включиться в гуманитарное служение, а также оценивать и критиковать их дела или бездействие. Поскольку в международном сообществе мало действенных законов, нам нужны принципы благотворительности и справедливости, на которые мы могли бы ориентироваться в нашей деятельности, а также вынося суждения о вкладе других людей.

Гуманизм должен постоянно инициировать дискуссию на тему: что необходимо сделать прямо сейчас? Ответ на этот вопрос будет меняться в зависимости от существующих потребностей, политических обстоятельств, ресурсов, которые могут быть предоставлены в рамках гуманитарной помощи, и требований справедливости. Но как только ответ будет готов, у нас появится правильное представление о гуманизме как о предприятии, действующем по принципу «два в одном». Этот принцип обязывает всех нас, работников неправительственных организаций или их доноров, граждан могущественных стран, выполнить свой важнейший долг перед нуждающимися и терпящими бедствие людьми.

Майкл Уолцер

США. Весь мир > Приватизация, инвестиции > globalaffairs.ru, 2 августа 2011 > № 739695

Европейские нефтяники отчитались о прибыли во втором квартале, но хорошие финансовые результаты меркнут на фоне тревожной для Уолл-стрит и корпоративного сектора тенденции к сокращению объемов добычи, пишет The Wall Street Journal

 Большинство европейских нефтяных компаний на прошлой неделе отчиталось о росте прибыли по итогам II квартала, но хорошие финансовые результаты меркнут на фоне тревожной тенденции к сокращению объемов добычи нефти и газа, о котором сообщила почти каждая нефтяная компания.

Крупнейшие нефтяные компании выделяют огромные ресурсы и активно осваивают нетрадиционные варианты нефтеразработки, идут на высокорисковые геологоразведочные проекты и корпоративные реструктуризации. Почти ни у кого нет сомнений, что это долгосрочная проблема для сектора.

У всех компаний отрасли обстоятельства разные. Так, у британской BP сокращение добычи на 11% связано с продолжающимся падением активности в Мексиканском заливе после прошлогодней аварии на морской платформе и разлива нефти. На 15% уменьшился объем производства итальянской Eni - у нее большой объем мощностей находится в разоренной войной Ливии. На 17-процентное падение операционных показателей испанской Repsol YPF также повлияли ливийский фактор и последствия аварии в Мексиканском заливе, а, кроме того, - забастовки в Аргентине.

Сегодня степень контроля независимых частных нефтяных компаний над мировыми ресурсами снижается, пишет The Wall Street Journal. Поэтому они более уязвимы к операционным проблемам, и это заставляет их активнее делать ставку на дорогостоящие нетрадиционные технологии, например, на разработку сланцевого газа, глубоководную и арктическую геологоразведку.

Инвестиции в традиционные активы в совокупном объеме капитальных расходов за период с 2001 по 2005 год составляли 63%. В 2011-2015 году этот показатель сократится до 40%, прогнозирует аналитическая компания Wood Mackenzie.

Судя по опубликованным на прошлой неделе отчетам, два крупнейших нефтяных гиганта Royal Dutch Shell и Exxon Mobil находятся в более выгодном положении по сравнению с менее крупными конкурентами, имея возможности для продвижения капиталоемких проектов. Особняком стоит и фаворит финансового мира BG Group, единственная европейская нефтяная компания, которая зафиксировала рост объемов добычи по сравнению с аналогичным периодом прошлого года благодаря открытию месторождения на бразильском шельфе.

Рискованные игры

Спрос на газ остается устойчивым, но цены могут снизиться из-за активной разработки сланцев в Северной Америке и замедления экономического роста в Европе и США.

Стремление компаний расширить разведку новых месторождений породило всплеск интереса к Африке после публикации новых результатов сейсмических исследований и обнаружения запасов в Гане и Уганде. Но это рискованная и капиталоемкая игра, для успеха в которой потребуется оперативность и быстрая адаптация к сложным политическим обстоятельствам, комментирует The Wall Street Journal.

Другой вероятный сценарий - рост числа сделок между частными нефтяными гигантами (такими, как бразильская Petrobras, российская "Роснефть" и китайская CNPC) и государственными ресурсными компаниями в развивающихся странах.

История неудавшегося альянса в Арктике с обменом акциями между BP и Роснефтью показывает, на что готовы пойти компании, чтобы получить доступ к потенциально прибыльным ресурсам

Не успел Судан разделиться на Южный и Северный, как нефтяные богатства Юга стали объектом дележа. Первой СП с нефтяной госкомпанией Южного Судана создала Glencore

 Хорошая новость для нумизматов и филателистов: на планете официально появился 193-й по счету член ООН: это Южный Судан. Накануне генсек ООН Пан Ги Мун приветствовал представителей новорожденного государства: "Добро пожаловать, Южный Судан! Добро пожаловать в сообщество наций!" Для ооновских чиновников эта торжественная церемония также стала доброй вестью: последний раз в стенах здания на Ист-Ривер в Нью-Йорке принимали нового члена целых пять лет назад, это была Черногория. В пятницу Южный Судан - один их самых популярных новостных запросов в поисковой системе Google.

Сама независимость Южного Судана была провозглашена менее недели назад, в минувшую субботу. Фактически же Южный Судан отделился от собственно Судана в январе по итогам референдума, на котором за разделение самой большой по площади страны Африки проголосовало подавляющее большинство жителей ее южной части. Иного исхода трудно было ожидать: за предшествующие 20 лет гражданская война между Севером и Югом бывшей английской колонии унесла жизни двух миллионов человек.

Судан обрел независимость в 1956 году. Среди унаследованных от колониальных времен проблем главной оказались неразрешимые противоречия между северной частью, населенной говорящими по-арабски мусульманами, и черным Югом, жители которого исповедуют христианство или местные анималистские культы.

После того, как геноцид южных суданцев со стороны суданской армии и банд арабских боевиков не заставил население Южного Судана прекратить сопротивление, власти Судана согласились на образование нового государства и даже пообещали в будущем решать все возникающие проблемы мирным путем. Посол Судана при ООН Даффа-Алла Эльхан Али Осман заявил: "Это новая страница, и мы протягиваем руку дружбы всем. Мы и наши братья из Южного Судана оставили горечь и военные раны в прошлом и смотрим в будущее".

С учетом того, что основные природные богатства этой пустынной страны - три четверти ее нефтяных запасов - расположены к югу от новой границы, а выход к морю и нефтеналивному порту - к северу, это намерение легче продекларировать, чем осуществить.

Агентство Reuters замечает, что раздел нефтяных ресурсов - это одна из главных проблем двух соседей. Не урегулирована также проблема гражданства: на севере еще находятся сотни тысяч беженцев с юга.

К тому же боевые действия в приграничных районах Судана не прекращаются. Именно здесь в суданской провинции Южный Кордофан, сосредоточена нефтедобыча северян. В районе вооруженного противостояния по-прежнему находится ооновский миротворческий контингент из 4200 эфиопов.

В отличие от своего предшественника по присоединению к ООН, Черногории, которая довольно успешно вписалась в мировой туристический рынок, новое государство в Африке, несмотря на свои нефтяные богатства, относится к числу беднейших в мире. Бюджет Южного Судана, где более 90% населения живут за чертой бедности, на 98% зависит от нефтяных доходов. Об этом достаточно откровенно накануне напомнил в своей приветственной речи генсек ООН Пан Ги Мун, сказав, что "Южный Судан находится на самом дне почти по всем показателям человеческого развития".

Битва за суданскую нефть

Гораздо теплее приветствовали нарождение новой нации руководители Китая. Председатель КНР Ху Цзиньтао не только поздравил народ Южного Судана с независимостью, но и пообещал укреплять тесное сотрудничество и оказывать помощь. Что не случайно. Китай - крупнейший импортер суданской нефти. В то время как большинство других государств не рисковали инвестировать в африканскую страну, режим которой обвиняли в геноциде, китайцы за последнее десятилетие вложили в Судан 20 миллиардов долларов. Практически все инвестиции шли на разработку нефти. По данным Reuters, доля КНР в суданском экспорте нефти колеблется в пределах 55-60%.

Член делегации Южного Судана не мог сдержать эмоций во время поднятия флага страны у здания ООН. Фото: AP

В Пекине рассчитывают на то, что раздел Судана не отразится на этом стратегическом партнерстве.Китай рассчитывает на "установление долгосрочных, дружественных и стабильных отношений сотрудничества с Южным Суданом на благо обоих народов", - говорится в приветствии Ху Цзиньтао.

Что особенно интересно, развивая "дружественные и стабильные отношения" с Южным Суданом, Пекин не намерен менять характер своих тесных связей с властями северян. Китайцы остаются одними из главных политических союзников режима Хартума и главным поставщиком оружия для его армии (еще недавно уничтожавшей мирных жителей Южного Судана). Как выразился один из высокопоставленных китайских дипломатов, КНР - "друг народов и Северного, Южного Судана".

Власти Южного Судана обещают выполнение всех ранее заключенных нефтяных контрактов. Ведающий нефтедобычей страны Аркангело Окванг (Arkangelo Okwang) сообщил агентству Reuters: многие крупные компании заинтересованы в доступе к месторождениям и взамен готовы кредитовать новое государство. О создании первого такого СП стало известно в минувшую среду. Государственная нефтяная компания Южного Судана, Nilepet, объявила о создании совместного предприятия с Glencore.

 Предполагается, что первые поставки нефти СП, на 51% контролируемое африканцами и на 49% - Glencore, начнет в августе.

Кроме китайцев, нефть у Судана в значительно меньших объемах покупают малазийская Petroliam Nasional, а также индийская компания Oil & Natural Gas Corp.

Грузовик "Урал" и автомат Калашникова - символ дружбы с Россией

Впрочем, по части поставок оружия враждующим сторонам в Судане Китай не одинок. Россия поставляла Хартуму тяжелую военную технику, включая военные самолеты, а ополченцам на Юге - стрелковое оружие.

"Многие южносуданские руководители проходили подготовку у советских инструкторов в Эфиопии, в других африканских странах. Грузовик "Урал" и автомат Калашникова прочно ассоциируются у жителей Юга Судана с нашей страной", - напомнил РИА "Новости" спецпредставитель президента РФ по Африке, глава комитета по международным отношениям в Совете Федерации Михаил Маргелов. Военные навыки и автоматы южанам еще понадобятся. Боевые действия с правительством в Джубе ведут семь вооруженных группировок, обвиняющих власти страны в коррупции и авторитарном стиле правления.

Флаг Судана. Черный цвет символизирует народ страны, белый - мир, красный - кровь, пролитую за свободу, зеленый - землю, голубой - воды Нила, а золотая звезда - единство народов Южного Судана. Фото: AP

Что до будущего отношений России и Южного Судана, то они, по словам Маргелова, лежат в экономической плоскости: "Практически страну надо строить с нуля, поэтому нам нужно не упустить возможность и войти в экономику Южного Судана как можно скорее и с серьезными намерениями". В будущем РФ планирует открыть диппредставительство в Южном Судане, пока же работать там будет российский посол в Уганде

Пару лет назад китайское влияние в Африке давало повод наблюдателям фантазировать на тему будет или нет у Поднебесной африканское будущее. Но совсем недавно произошли два события, которые поставили жирную точку на всех обсуждениях настоящего и ближайшего будущего африканского континента в свете его связей с КНР.

Китай в Африке ограничить нечем

Сначала на вопрос президенту США со стороны конгрессменов о том, что американцы делают в Ливии, был дан ответ: те, кто требует прояснить цели и роль США в операции против режима ливийского лидера Муамара Каддафи, “занимают неконструктивную позицию”. Следом, во время июньского визита в Замбию госсекретарь США Хиллари Клинтон фактически предостерегла африканские страны от китайского “неоколониализма”. То есть, устами американского официоза было озвучено – Китай до такой степени прочно укрепился в Африке, что ограничить это со стороны Запада уже нет никакой возможности.

Эту точку зрения подтверждает республиканец Пол Крэйг в статусном Foreign Policy Journal. Он говорит, что США в Ливии воюют не с Каддафи, а с Китаем, а “протесты против Каддафи, судя по всему, были организованы ЦРУ в восточной части Ливии, где сосредоточено 80% нефтяных запасов и где имеются значительные инвестиции Китая в энергосектор”.

Но дело не только в энергетике. Известно, что Муамар Каддафи был ключевой фигурой в Африканском Союзе, и с его помощью серьезно упрощалось проникновение КНР в Африку. Так, если в 1980-е годы товарооборот между Африкой и Китаем составлял $12 млн, то в 2009 г. он преодолел планку в $130 млрд.

Тему развивает южноафриканский банк Standard Bank Group Ltd, который прогнозирует рост двусторонней торговли между Китаем и Африкой к 2015 году до $300 млрд, то есть, удвоение того, что было в 2010 г.

Такому развитию событий способствовал длинный перечень фактов. Например, начиная с 2005 го. часть продукции менее развитых африканских стран, у которых налажены дипломатические связи с Китаем, импортируется в Поднебесную беспошлинно. Еще один, не менее интересный момент – к концу 2009 г. число инфраструктурных объектов, возведенных в Африке при помощи Китая, превысило 500. И руководство КНР продолжает предоставлять для этого льготные кредиты, поощряя свои банки увеличивать объем кредитования в этих странах.

Социалка в обмен на нефть и никаких политических условий

Китай не рвется в Африку, как это делают некоторые страны с флагом демократии наперевес. Такая патетика не в его стиле. Для Поднебесной более привлекателен контроль над ситуацией, поэтому ни форма собственности, ни ее владелец в такой ситуации роли не играют. Так в Зимбабве большинство магазинов, считаясь зимбабвийскими, на самом деле китайские. То есть, китайцы при нынешнем руководстве страны нашли способ договориться с ним, видимо, найдут и при следующем.

И вообще, китайское проникновение в Африку, это целенаправленная и достойно организованная программа. На “черном” континенте КНР закрепляется основательно – строит школы, кредитует местные правительства. При этом везет туда своих инженеров с рабочими. Примеров такого подхода достаточно. Так в Конго с помощью инвестиций из Китая были построены дороги, больницы и гидроэлектростанции, а также нефтедобывающая отрасль. В июне 2011 г. там состоялось открытие ГЭС мощностью 120 мегаватт, строительство которой также было профинансировано китайской стороной. Зато теперь китайцы покупают там целые леса. Стало известно, что китайская компания Wang Sam Resources намерена в ближайшее время вложить более $15 млн в покупку более 700 гектаров конголесского леса. Соответствующее соглашение было подписано между главой Wang Sam Resources и министром экономики Конго. Согласно ему будут построены лесопилка, цех по сушке древесины и фабрика по производству изделий из дерева, на которых предполагается занять примерно 310 человек.

Согласно статистике Замбии, инвестиции Китая способствовали созданию 15000 рабочих мест в стране в 2010 г. В Уганде в это же время Поднебесная стала крупнейшим инвестором. Вообще на сегодня КНР инвестировал в 49 стран Африканского континента. Только в Замбии, Нигерии, Египте и Эфиопии его инвестиции в развитие местной инфраструктуры составили более $250 млн. И практически везде назад китайцы получают природные ресурсы, особенно нефть, необходимую для обеспечения бурного развития страны. Китаю интересна любая нефть: нигерийская, суданская, ангольская, габонская. Приоритетным является центральный район между Суданом и Чадом. Китайская Национальная Нефтяная компания (CNPC), вложив $11 млрд в разработку нефти в Судане стала там крупнейшим иностранным инвестором.

А раз кредитование, в отличие от МВФ, предоставляется на льготных условиях, то африканские страны в переговорах отдают предпочтение Китаю, а не любым другим странам мира. Африканские лидеры приветствуют китайские интересы, которые продвигаются без политических условий, что зачастую ассоциируется с западными инвестициями, в том числе с давлением по поводу борьбы с коррупцией и прав человека.

Сотрудничество по-новому

Согласно одному из докладов Всемирного банка Африка получает несомненную пользу от китайских инвестиций. При этом ряд аналитиков связывают нынешний африканский рост исключительно с ними, отмечая самое главное преимущество Китая – он позиционирует себя как альтернативный партнер в странах, страдающих от западных санкций. И это приносит Поднебесной ощутимые дивиденды, в том числе во взаимоотношениях с другими африканскими государствами.

Китайская сторона не отказывается от такой трактовки положения дел. Так в феврале китайское информационное агентство Синьхуа, освещая поездку министра коммерции КНР Чэнь Дэминя в Марокко, Экваториальную Гвинею и Гану, сообщило, что торгово-экономическое сотрудничество служит важной основой китайско-африканской дружбы. По словам министра, текущий год – это первый год всемерного осуществления Китаем новых моделей и новых способов внешней помощи. В соответствии с духом Всекитайского рабочего совещания по внешней помощи, Китай увеличит в дальнейшем финансовую помощь другим странам, будет оптимизировать структуру внешней помощи, создавать новые способы оказания внешней помощи, повысит ее качество и эффективность.

В данном случае внимание явно следует уделить словам о новых способах оказания внешней помощи. Так вот, новым может являться вложение больших инвестиций в сельское хозяйство Африки, в обрабатывающую промышленность, финансы, торговлю и коммерцию, а также в охрану окружающей среды. Новым этапом отношений Китая с африканскими странами является проведение Форума по китайско-африканскому сотрудничеству – нового формата сотрудничества, аналогичного саммиту Франция-Африка, Форуму Африка-ЕС, конференции ТИКАД. Впервые он прошел с 10 по 12 октября 2000 года в Пекине. Естественно не останется без внимания совершенствование общественных служб и создание более благоприятной атмосферы для коммерческой деятельности предприятий. То есть, теперь Китай ориентируется на вхождение в общественную жизнь африканских государств. И это не смотря на явную непохожесть африканского и китайского стилей жизни.

Повторяя путь СССР

Казалось, подобная форма наращивания сотрудничества сформулирована во многом благодаря нынешним международным реалиям. Однако стоит обратиться к примерам 60-х годов, чтобы понять – все это было обозначено еще раньше, во время декабрьского 1963 г. визита в 10 африканских стран китайского премьер-министра Чжоу Энлая. То есть, сейчас по факту демонстрируется именно тот самый рояль в кустах, что когда-то был припасен там предыдущими китайскими руководителями. Дело в том, что в ходе визита были сформированы пять принципов развития политических отношений Китая со странами Африки. Первый – поддержка народов всех африканских стран в их борьбе против империалистов, колониалистов и неоколониалистов для завоевания и сохранения национальной независимости. Второй – поддерживать политику мира, нейтралитета и неприсоединения африканских стран. Третий – поддерживать стремление африканских стран к солидарности и единству средствами, выбранными самими странами континента. Четвертый – требовать от других стран соблюдения суверенитета африканских государств. Пятый – бороться против агрессий и других форм иностранного вмешательства.

Действительно, Китай ищет компромиссное решение проблем и современный пример Судана, где основные нефтяные запасы сосредоточены в пограничных районах воюющих севера и юга страны, наиболее примечателен. Компромисс особенно важен для Поднебесной, закупающей более 40% суданской нефти, что составляет 6% от всего китайского импорта. На основе политики невмешательства во внутренние дела Пекину удалось выстроить позитивные отношения, как с Севером, так и с Югом страны. И это не смотря на целый арсенал средств сдерживания влияния Китая со стороны США, начиная с создания объединенного военного командования по Африке (AFRICOM) в 2007 г. (когда экспорт Китаем нефти из Судана резко вырос) и заканчивая экономической и гуманитарной поддержкой, а также помощью в создании государственных институтов, вплоть до назначения советников при губернаторах штатов в Южном Судане.

Но еще раньше, начиная с 60-х годов, Китай следовал тем самым своим пяти африканским принципам. Так две из трех политических партий, боровшихся за власть в Анголе в 1970-х годах, ФНЛА и УНИТА изначально были маоистскими движениями и пользовались помощью Пекина, финансовой и военной. Танзания на некоторое время в 1960-х годах просто превратилась в большой военный лагерь, где китайские инструктора готовили партизанские кадры для национально-освободительных движений половины континента. Зимбабве, целую африканскую страну Китай вообще получил в качестве приза по одной простой причине, что взял под крыло Роберта Мугабе, которого до середины 1970-х годов как серьезную фигуру вообще никто не воспринимал. Большая часть иерархии зимбабвийской армии прошла военную подготовку в китайской Военной академии в Нанкине, КНР снабжала партизан оружием и деньгами. В результате, когда в 1980 г. Мугабе пришел к власти Китаю в Зимбабве был предоставлен режим наибольшего благоприятствования, длящийся по сей день.

Но при всем этом, Китай то и дело повторяет, что увеличение его помощи Африке не продиктовано исключительно заинтересованностью в африканских природных ресурсах. Он просто помогает бедным странам из солидарности.

В конце апреля об этом заявил заместитель министра торговли КНР Фу Цзыин. Он сказал, что обвинения по поводу того, что помощь Пекина для Африки оказывается ради ее ресурсов, являются “глупостью”. Ведь нарастающие темпы китайской помощи очевидны во многих уголках развивающегося мира. Поднебесная также инвестирует в текстильные фабрики в Сирии, цементные заводы в Перу и мосты в Бангладеш. Поэтому обвинять ее в корысти – дело неблагодарное.

В Африку с дипломом МВА

К тому же Китай, как говорится, относится к делу куда более ответственно, чем другие страны. Например, если у Франции в ее традиционных вотчинах, Бенине и Того, имеется один экономический советник, то в торговом представительстве КНР в Бенине имеется шесть сотрудников во главе с советником, а в аппарате торгового представительства КНР в Того – восемь сотрудников. То же самое и в других странах Африки. При этом китайские сотрудники практически всегда имеют профильное экономическое образование и большой опыт работы. Так торговый и экономический советник КНР помимо прочего зачастую имеет диплом MBA, что позволяет ему без труда вникать в проблемы китайских частных и государственных компаний. Активно собирают и анализируют экономическую информацию о стране пребывания китайские торговые пр6едставительства. Характерно, что все без исключения торгпредства и посольства Китая в Африке имеют свои сайты, на который отражается вся необходимая китайским компаниям информация.

Из всего сказанного можно сделать вывод, что Китай, используя схожие с СССР механизмы, к началу 21 века стал одним из наиболее активных игроков на африканском континенте, по сути, заняв там место России. Но при этом трудно утверждать, что кто-то стал бы ждать, пока Российская Федерация оправится после последствий распада СССР и начнет игру с тех же позиций, что и раньше. Такого не может быть по определению. А раз так, то почему бы теперь не поучиться у Поднебесной?

Уганда покупает у России военные истребители на сумму 740 млн долларов, сообщает DefenceWeb. По данным издания, речь идет о самолетах Су-30 Flankers.

По словам полковника угандийской армии Феликса Кулайгье, страна намерена начать добычу нефти в районе озера Альберт и ведет активную покупку вооружений и военной техники для обеспечения безопасности в регионе.

«Приобретение военной техники осуществляется с учетом политики страны по защите территориальной целостности и богатства Уганды. Однако я должен добавить, что это не представляет никакой угрозы для наших соседей. Наша политика не носит агрессивный характер», — отметил он.

В апреле The Wall Street Journal писала, что Уганда приобрела несколько российских истребителей. Российская сторона официально продажу военной техники не подтвердила.

Новые истребители будут использоваться на границе с Конго. В декабре 2010 года Министерство обороны Уганды потратило 446 млн долларов на покупку боевых самолетов и танков у неназванного поставщика. Предположительно, поставщиком являлась Россия, отмечает DefenceWeb

• «Каменный уголь добывается грабительскими методами — бьет тревогу Высшая контрольная палата (ВКП). Эксплуатируются в основном легкодоступные месторождения, а те, что потруднее (...) засыпаются, над ними строятся дороги и микрорайоны (...) ВКП предостерегает, что еcли положение не изменится, после 2015 г. могут возникнуть трудности с обеспечением страны углем. «Шахты нерационально управляются, сосредотачиваются на извлечении максимальной выгоды и не заботятся об охране ресурсов», — говорит президент ВКП Яцек Езерский». («Жечпосполита», 22 марта)

• «Ежегодно Польская нефтегазовая компания (ПНГК) добывает более 4 млрд. кубометров природного газа. Это почти треть газа, потребляемого в Польше. По расчетам Государственного геологического института, отечественные месторождения содержат около 140 млрд. кубометров топлива, то есть при нынешних темпах разработки его хватит на 30-40 лет (...) В Польше есть значительные залежи сланцевого газа. Он обнаружен, в частности, в скважине близ Вейхерова. ПНГК планирует начать разработку месторождения в 2014 году. Уже в этом году должна быть начата добыча в рамках т.н. норвежской концессии. ПНГК имеет 15 процентную долю в консорциуме фирм, которые ведут поиски газа в Северном море, откуда мы будем добывать около 0,5 млрд. кубометров топлива в год. В Пакистане ПНГК обнаружила месторождение газа совместно с местными фирмами. Поиски ведутся также в Ливии, Египте и Уганде». («Впрост», 3 апр.)

Виктор Кулерский

Одна из крупнейших китайских нефтедобывающих компаний Cnooc объявила о подписании контракта с британской компанией Tullow Oil. Речь идет о приобретении трети акций британской фирмы в месторождениях Уганды. Сделка оценивается в $1,4 млрд.

Покупку еще должны утвердить власти Уганды и Китайской Народной Республики. Завершение сделки ожидается в первой половине 2011 г.

Кроме того, на тех же месторождениях еще одна треть перешла в собственность французской компании Total.

Месторождения расположены в разломе озера Альберта. Этот регион считается одним из наиболее перспективных по залежам нефти. Специалисты Tullow Oil подсчитали, что эта нефтеносная провинция в перспективе может дать более 1 млрд баррелей "черного золота".

Ранее сообщалось, что компания Cnooc планирует наращивать вложения в разведку и добычу энергоресурсов. В 2010 г. она потратила $9,9 млрд на нефтегазовые проекты. Чистая прибыль корпорации в 2010 г. выросла на 85% к уровню 2009 г. Она составила $8,03 млрд. Выручка компании увеличилась на 77,7%, достигнув $22,67 млрд.

Cnooc - крупнейший добытчик нефти на шельфе в Китае. Корпорация является государственной и третьей по величине китайской нефтяной компанией после CNPC и Sinopec. Большая часть - 70% - акций Cnooc принадлежат правительству КНР. Количество сотрудников компании превышает 4 000 человек.

Китайская государственная нефтегазовая корпорация CNOOC договорилась о приобретении у британской Tullow Oil доли в нефтяном проекте в Уганде за 1,47 млрд долл. Речь идет о покупке 30-процентной доли в каждом из блоков месторождения (а именно: в блоках 1, 2 и 3А), расположенного на границе Уганды и Демократической Республики Конго, вблизи озера Альберт, где ведутся разведывательные работы. Соответствующая информация содержится в опубликованном сегодня сообщении CNOOC. Китайская компания ожидает, что сделка завершится в первой половине 2011г. Транзакция подлежит обязательному одобрению регулирующих органов Уганды и КНР, передает РБК.

Отметим, что на активы Tullow Oil претендует французская Total, которая внесла предложение о приобретении аналогичной доли в этом же проекте. По завершении двух сделок каждая из вышеупомянутых компаний (CNOOC, Tullow Oil и Total) будет владеть 30-процентной долей в каждом из блоков месторождения.

Отметим, что CNOOC и его конкуренты Sinopec и PetroChina стремятся к приобретению нефтяных активов для удовлетворения растущего спроса со стороны КНР. Аналитики говорят о том, что китайские компании ориентированы на заключение как можно большего количества сделок по приобретению международных активов. Их ресурсы в КНР ограничены, и им необходимо выйти на международный рынок для поиска новых проектов, долю в которых все еще можно приобрести по разумной цене, отмечают эксперты. При этом китайские компании готовы платить за международные активы значительные суммы. Так, в 2010г. CNOOC потратила по крайней мере 3,1 млрд долл. на эти цели.

CNOOC была образована в феврале 1982г. Является третьей по величине национальной нефтегазовой компанией КНР после PetroChina и Sinopec. Занимается добычей, переработкой и сбытом нефти и природного газа в шельфовой части Китая. 70% акций принадлежат правительству республики. CNOOC имеет планы по экспансии своего глобального присутствия. CNOOC владеет энергетическими активами в Австралии, Индонезии, Кении, Нигерии и Экваториальной Гвинее.

Специальный саммит глав государств Межправительственной организации по развитию Восточной Африки (ИГАД) по Судану открывается в понедельник в столице Эфиопии Аддис-Абебе. Как сообщило суданское агентство новостей СУНА, суданскую делегацию на встрече в Эфиопии возглавит президент Омар аль-Башир.

Кроме того, организаторы саммита пригласили на него главу правительства Юга Судана Сальва Кира, председателя комиссии по проведению референдума на Юге Судана Мухаммеда Халиля и руководителя комиссии высокого уровня Афросоюза Тхабо Мбеки.

Встреча, намеченная на конец окт. в Кении, которая является председателем комитета ИГАД по Судану, была перенесена из Найроби в Эфиопию. Такое решение организация приняла, чтобы оградить Кению от требований Международного уголовного суда, участником которого она является, арестовать президента Судана в случае его прибытия на саммит.

Постоянный секретарь МИД Кении Патрик Вамото ранее заявил, что его страна хотела бы провести встречу в верхах в Нэйваше, где в 2005г. Север и Юг Судана подписали Всеобъемлющее мирное соглашение, но риск привлечь международное внимание к присутствию на встрече аль-Башира заставил пересмотреть это решение.

Как сообщил суданской газете «Ар-Райи аль-Ам» замглавы суданской миссии в Аддис-Абебе Аквей Боно Мальваль, главы семи стран-членов ИГАД обсудят подготовку к референдуму по самоопределению Юга Судана, который намечен на янв. 2011г., в частности поиск компромиссных вариантов решения конфликтных вопросов перед его проведением. По его словам, на саммите в Эфиопии речь также пойдет о подготовке отдельного референдума в районе Абьей, по которому северяне и южане никак не могут договориться.

Район Абьей, где добывается более четверти всего объема суданской нефти, расположен на стыке границ южного и северного Судана. Его население на отдельном референдуме должно решить вопрос о принадлежности к Северу или Югу страны.

Хартум предлагает отложить голосование в Абьей по причине отсутствия договоренности между Севером и Югом о составе электората, однако южане и западные страны выступают против перенесения сроков референдума.

ИГАД была основана в 1996г., она объединяет семь стран региона – Судан, Сомали, Уганду, Кению, Джибути, Эритрею и Эфиопию. Основная цель организации – достижение мира, процветания и регионального объединения на территории входящих в нее стран. Юлия Троицкая

Иран все еще согласен на сделку с Бразилией и Турцией, касающуюся ядерного топлива. Об этом сообщил президент Ирана Махмуд Ахмадинежад на встрече со спикером турецкого парламента Мехметом Али Сахином. Иранский лидер уточнил, что соглашение «живо и будет иметь силу» в будущих переговорах, передает Associated Press.

17 мая 2010г. Тегеран согласился на предложение турецких и бразильских посредников, по которому 1,2 т. низкообогащенного иранского урана будет вывезено в Турцию с целью обмена на 120 кг. 20% урана. Иран пригрозил, что соглашение не будет ратифицировано, если в Совете безопасности ООН договорятся о введении санкций, сообщает РБК.

9 июня 2010г. СБ ООН проголосовал за принятие новой санкционной резолюции в отношении Исламской Республики Иран. В соответствии с четвертой санкционной резолюцией, которую поддержали в т.ч. Россия и Китай, ужесточается эмбарго против Тегерана на торговлю оружием и расширяется список иранских организаций, подлежащих санкциям. Ирану запрещается закупать тяжелые вооружения, такие, как ударные вертолеты или ракеты. Резолюция призывает принимать меры против иранских банков за границей, которые подозреваются в причастности к ядерной или ракетной программам Тегерана. Кроме того, в «черный список» заносятся три предприятия, подконтрольные национальным судоходным линиям Исламской Республики (Islamic Republic of Iran Shipping Lines), плюс еще 15 компаний, принадлежащих могущественному Корпусу стражей исламской революции. Новая резолюция также призывает к введению режима досмотра иранских морских судов, подобного тому, который действует в отношении КНДР.

За введение новых санкций в отношении Ирана 9 июня проголосовали пять постоянных членов Совбеза ООН (Россия, США, Китай, Великобритания, Франция) и семь непостоянных – Австрия, Босния и Герцеговина, Габон, Мексика, Нигерия, Уганда, Япония. Бразилия и Турция голосовали против, Ливан воздержался.

Иран – второй по объемам поставщик сырой нефти ОПЕК и пятый по величине мировой поставщик «черного золота», имеет также вторые по величине запасы природного газа. Кроме того, Иран располагает запасами таких минералов, как хромовая и железная руда, свинец, цинк, медь, золото и олово. По данным Всемирной торговой организации (ВТО) за 2008г., экспорт углеводородов и других полезных ископаемых из Ирана составил 84,2 млрд.долл. Крупнейшими импортерами иранских товаров являлись Япония, Тайвань, Евросоюз, Объединенные Арабские Эмираты, Ирак. Trend.

В ходе двухдневного визита в Уганду президента Ирана Махмуда Ахмадинеджада, намеченного на ближайшую пятницу, иранский лидер вместе с президентом Уганды Йовери Мусевени обсудит вопрос об иранских инвестициях в экономику Уганды вообще, и в нефтяной сектор в частности.

Еще в пред.г. главы двух стран договорились об инвестициях Ирана в строительство нефтеперерабатывающего завода и подготовке угандийских специалистов в Иранском университете нефтяной промышленности.

В фев. нынешнего года Иран также просил Уганду, пользуясь своим статусом временного члена Совета безопасности ООН, противодействовать введению санкций по отношению к ядерной программе Ирана.

Крупнейший производитель средств личной гигиены американская корпорация Kimberly-Clark (K-C) с годовым товарооборотом свыше 19 млрд.долл. по итогам 2009г. открывает свое первое производство в России, рассматривая страну как одно из ключевых направлений развития.

«Мы построили первый завод в России, что стало самой крупной инвестицией Kimberly-Clark за последние несколько лет. Мы рассматриваем Россию как бурно развивающийся и очень важный для нас потребительский рынок», – сказал президент Kimberly-Clark International Роберт Блэк (Robert W. Black).

В строительство первой очереди производства K-C в г.Ступино Московской обл. корпорация инвестировала 170 млн.долл. На волну российского бэби-бума она принесла производство детских подгузников Huggies, пообещав снизить цену на товар местного производства, который больше не будет облагаться пошлинами.

Завод в Ступино рассчитан на поставку товара в Белоруссию и Украину с перспективой импорта в другие страны Восточной Европы. В структуре глобальных продаж K-C Россия составляет 5% от общего рынка. В нынешнем году корпорация ожидает, что рост ее продукции в РФ составит 15% и в дальнейшем будет исчисляться в двузначных величинах.

«Российские женщины любят брэнд. Они хотят выглядеть привлекательно в глазах окружающих, в отличие от западных женщин, для которых важнее, как они себя ощущают, а не выглядят», – сказал представитель корпорации.

Объем продаж на развивающихся рынках – постсоветского пространства, Латинской Америки, Китая, растет вдвое быстрее, чем на старых. В прежде более аскетичную бытовую культуру целых континентов начинает проникать «вестернизация» – новые привычки, упрощающие повседневную жизнь: мягкая туалетная бумага, влажные салфетки, бумажные полотенца, одноразовые подгузники, прокладки и тампоны.

«Я бы назвал это не западным образом жизни, но более продвинутым и комфортным. Мы не обещаем сделать жизнь наших потребителей хорошей, но мы знаем, что сделаем их быт лучше и удобней», – сказал Блэк.

Глобальный кризис не подкосил бизнес K-C, хотя и замедлил темпы роста. Тем не менее 2009г. корпорация завершила с чистой прибылью на уровне почти 2 млрд.долл., а размер дивидендов рос три года подряд. К слову, на панике из-за пандемии «свиного гриппа», охватившей мир в 2009г., объем продаж продукции гигиены рук K-C вырос на фантастические 50% до 6 млрд.долл., «сухое мытье рук» прочно вошло в быт. «Да, это имело позитивный эффект. Но мы не стали злоупотреблять ситуацией и не поднимали цену, хотя временами на эти продукты ощущался дефицит», – сказал Блэк.

Хотя рост прибылей он объясняет тем, что корпорация производит те товары, на которых не экономят. «В кризис люди отказывают себе во многом, но ни одна женщина не перестанет покупать, к примеру, тампоны, которые она покупала раньше, или подгузники для детей. Мы делаем тот продукт, который нужен людям каждый день», – сказал Блэк.

Действительно, продукцией корпорации пользуются повседневно и лорды, и простолюдины. K-C удостоена лестного права поставлять свою продукцию к королевскому двору Великобритании, но ее потребителями также являются 1,3 млрд.чел. или четверть населения планеты.

Компания с 138-летней историей появилась на рынке с самым прозаичным товаром – туалетной бумагой. Она первой в 1890 году придумала туалетную бумагу в рулонах, без которой сегодня трудно представить изнанку даже неприхотливого быта, в 1900г. – бумажные полотенца, а в 1920г. – дамские гигиенические прокладки Kotex, пришедшие взамен самодельных пакетов с ватой.

Свои миллиарды корпорация сделала не на нефти, газе или золоте, а на товаре, который можно представить как «подтереться и выбросить». Впрочем, производство туалетной бумаги неожиданно попало в поле зрения известной организации Green Peace, заявившей, что негоже вырубать три млн.т. древесины ради такого примитивного продукта.

Американские экологи заявили, что ни в одной другой стране мира не расходуется так много туалетной бумаги, как в США, и ни в одной другой стране для ее производства не используется так мало вторсырья. По данным Всемирного фонда дикой природы (WWF), за 2007г. американцы израсходовали 24 кг. гигиенической бумажной продукции на душу населения.

Только в США рынок туалетной бумаги, по данным K-C, превышает 9 млрд.долл., подбираясь к 7 млрд.долл. в Западной Европе. Причем, объем продаж туалетной бумаги класса люкс растет самыми бурными темпами.

«Туалетную бумагу высокого качества пока невозможно изготовить из вторсырья. Мы достигли понимания с Green Peace, договорившись, что прежде чем срубить дерево, посадим новое. К слову, мы больше высаживаем, чем вырубаем, что делают далеко не все наши конкуренты», – сказал Блэк.

Компания не занимается посадкой деревьев, но выбирает и сертифицирует тех поставщиков, которые гарантируют экологичный подход. Продукция таких производителей древесины обходится несколько дороже.

«Мы продолжаем работу над совершенствованием туалетной бумаги в своих научных лабораториях, пытаемся, в частности, найти способ, как сделать качественный продукт из вторсырья. Есть и другие идеи. Трудно даже представить, сколько возможностей для инноваций таит, кажется, такой простой продукт как туалетная бумага», – сказал Блэк.

«Рособоронэкспорт» заключил контракты на поставку в Алжир 16 истребителей Су-30МКИ(А), а также шести Су-30МК2 – в Уганду; общая стоимость сделок составляет 1,2 млрд.долл., пишет в понедельник газета «Ведомости» со ссылкой на менеджера одного из предприятий ОПК и источник, близкий к руководству «Рособоронэкспорта».

Сделка с Алжиром является исполнением опциона, о котором договорились еще в 2006г. при заключении контракта на поставку 28 истребителей этого типа – она завершилась в 2009г., отмечает издание.

По мнению опрошенных газетой экспертов, основное значение этого контракта в том, что он показывает несостоятельность псевдоэкспертов, заявлявших о закате российской оборонки после отказа Алжира в 2008г. от контракта на 34 истребителя МиГ-29. Впоследствии эти машины были выкуплены ВВС России.

Многофункциональные истребители типа Су-30МКИ поставляются также в Индию (в общей сложности заказано 230 машин, поставлено более 120) и в варианте Су-30МКМ были поставлены в Малайзию (18 машин). В этом году ожидается заключение дополнительного контракта на поставку в Индию еще 42 машин, отмечают «Ведомости». По подсчетам экспертов, с начала этого года «Рособоронэкспорт» заключил сделок по поставке нового оружия на 7,5 млрд.долл. Между тем, как сообщал в конце янв. гендиректор корпорации Анатолий Исайкин, за весь 2009г. было заключено контрактов на 15 млрд.долл. Лариса Саенко

Британская нефтяная разведывательная компания Tullow Oil Plc может расширить присутствие на востоке Африки после удачной покупки активов в Уганде, сообщает «Рейтер». «Я не могу сказать точно, но мы рассматриваем возможность работы в Восточной Африке», – заявил представитель Tullow Брайан Глоувер (Brian Glover).

Местная газета The East African в понедельник сообщила, что Tullow соревнуется с канадской Centric Energy в покупке блока 10BB в Кении. На минувшей неделе сообщалось, что Tullow будет совместно с китайской CNOOC и французской Total разрабатывать нефтяной проект в Уганде. Каждому партнеру будет принадлежать треть (33%) проекта. Правительство Уганды одобрит сделку к апр.

Tullow Oil и британская Heritage Oil были равными партнерами в разработке блоков 1 и 3А в озере Альберт в Уганде. В нояб. пред.г. Heritage подтвердила достижение договоренности с одной из крупнейших мировых энергетических компаний, итальянской Eni, о продаже ей своей доли в угандском нефтяном месторождении за 1,3 млрд.долл. Предполагалось, что сделка завершится в I кв. 2010г.

Однако в дек. Tullow Oil заявила, что также претендует на активы Heritage и в янв. применила преимущественное право остановить сделку. В фев. этого года правительство Уганды одобрило покупку Tullow Oil долей в двух нефтяных месторождениях у Heritage. Tullow Oil, основанная в 1985г., является одной из крупнейших частных британских компаний, занимающихся разведкой углеводородов. Ей принадлежат 85 лицензий на разработку месторождений в Африке. www.oilru.com.

Уганде потребуется 8 млрд.долл. инвестиций в ближайшее десятилетие для разработки недавно открытых запасов нефти и газа и выхода на мировой рынок энергоносителей. Об этом сказал представитель министерства энергетики, передает «Рейтер». Средства требуются для бурения и оценки месторождений, строительства хранилищ и нефтеперерабатывающих предприятий, трубопровода и электростанций, сказал Кабагамбе Калииса, выступая перед парламентским комитетом по природным ресурсам.

«Привлечение крупных компаний с высокой капитализацией необходимо для преодоления неизбежных финансовых и инвестиционных рисков в отрасли», – сказал Калииса. Интерес к добыче нефти в Уганде проявляли «Лукойл», китайская CNOOC и французская Total.

Тремя нефтяными блоками на западе страны владеют нефтеразведочные компании Heritage Oil Plc и Tullow Oil, но им не хватает технических возможностей и финансовых ресурсов для самостоятельной добычи. По оценкам нефтеразведочных компаний, открытые в 2006г. месторождения содержат миллиарды бар. нефти, добыча которой может начаться уже в этом году, – передает «Самотлор-Экспресс». oilru.com

На днях представители нефтекомпании «Лукойл» во главе с вице-президентом по развитию бизнеса Андреем Сапожниковым встретились с перзидентом Уганды Йовери Мусевени (Yoweri Museveni), сообщает BFM.Ru со ссылкой на источники агентства Reuters. Предметом обсуждения стали возможные инвестиции «Лукойла» в нефтяную отрасль страны.

Российская сторона выразила заинтересованность вложить определенные средства в разведку месторождений, нефтепереработку и обучение персонала для работы на предприятиях Уганды. Размер планируемых инвестиций пока не озвучен.

Йовери Мусевени заявил, что с радостью рассмотрит подобное предложение от «Лукойла». По его словам, Уганда может предоставить широкие возможности для сотрудничества в нефтяной отрасли. В 2006г. на западе страны обнаружились запасы нефти, которые оцениваются в несколько млрд. бар. Разработка месторождения запланирована на текущий год. Несколько ранее интерес к нефтяным залежам Уганды проявляли Китай, Франция и Италия.

Президент итальянского нефтегазового концерна ENI Паоло Скарони заявил, по сообщению Reuters, что его компания уйдет из Уганды в случае, если правительство этой страны поддержит преимущественное право компании Tullow Oil по покупке активов компании Heritage Oil, на которые также претендует и итальянский концерн.

Скарони предупредил, что в этом случае ресурсы его компании будут переведены в Венесуэлу или Ирак. Сама Tullow Oil сейчас проводит многоходовую комбинацию по приобретению активов. Она продала часть своих долей китайской CNOOC с тем, чтобы при приобретении доли Heritage избежать запрещенного угандийским регулятором 100% концентрации актива в одних руках. oilru.com.

Судя по всему, битва за недавно открытые, но еще не разработанные нефтяные резервы Уганды между независимой компанией Tullow Oil и концерном ENI продолжится. Об этом говорится в информационном обзоре, подготовленном агентством Reuters. Президент Йовери Мусевени отметил, что он изучает предложения обеих сторон, в т.ч. и предложение Tullow Оil привлечь в качестве партнера китайскую компанию CNOOC.

Зарегистрированная на «безналоговом» о-ве Джерси компания Heritage Оil согласилась в дек. продать свою долю в 50% на угандийских блоках 1 и 3А итальянской ENI за полтора млрд.долл. Однако Tullow Оil хочет воспользоваться своим правом преимущественного приобретения этих активов.

Еще в минувший четверг министр энергетики Уганды Хилари Онек раскритиковал компанию Tullow, за «неисполнение контрактных обязательств» и заявил, что правительство поддерживает приобретение этой доли компанией ENI. Но, судя по последним данным, такая точка зрения разделяется в правительстве не всеми. «Президент Мусевени заявил, что правительство обсудит все предложения от компаний, работающих в нефтегазовом секторе, и что страна готова рассмотреть предложения от новых фирм, пока еще не работавших в Уганде», – заявили в администрации президента страны. – В ближайшие недели правительство Уганды примет свое решение по поводу трансфера этих активов с учетом соблюдения прав уже работающих у нас компаний».

Эксперты полагают, что до финала этой истории еще далеко. «Cудя по всему, эта сделка затянется надолго», – полагает Питер Хитченс, аналитик по нефти из компании Panmure. В Tullow Oil предполагают сначала скупить активы, а затем выделить половину из образовавшейся на блоке №2 100% доли компании и предложить ее одному или двум инвесторам.

Источник, близкий к процессу переговоров, заявил, что Tullow Оil избрала в качестве партнера китайскую компанию CNOOC, хотя в шорт-листе потенциальных кандидатов, направленном в правительство Уганды для утверждения, значилась и французская Total. Вчера представители CNOOC встретились с президентом Мусевени и «выразили заинтересованность в том, чтобы в партнерстве с Tullow присутствовать в нефтегазовом секторе Уганды», – говорится в сообщении, распространенном президентской администрацией. Источник Reuters также сообщил, что представители Total также встречались с правительственными чиновниками. Однако те настроены в пользу первоочередного выбора CNOOC.

В компании ENI утверждают, что для полномасштабной разработки угандийских месторождений необходимо 13 млрд.долл. Необходимо построить трубопровод в сторону побережья Кении, электростанцию и другие объекты инфраструктуры. Акционеры Heritage Oil одобрили продажу угандийских активов как таковую. Вырученные от нее средства намечено направить на разведку нефти в иракском Курдистане. oilru.com.

Итальянский концерн ENI готов дополнительно выложить за долю в угандийских месторождениях нефти от 200 до 300 млн.долл. наличными. Итальянский концерн вступил в борьбу за выставленные на торги доли в угандийских нефтяных месторождениях компании Heritage Oil. Первоначально сумма сделки составила 1,3 млрд.долл.Правом преимущественной покупки активов Heritage намерена воспользоваться ее партнер по разработке этих месторождений, британская компания Tullow Оil, однако угандийское правительство противится этому поглощению, ибо в таком случае доля Tullow составит на этих месторождениях составит 100%. Правительство Уганды также дает понять, что поддерживает приобретение ENI доли в этих месторождениях. В итальянском концерне никак не прокомментировали эти сообщения. Уганда > Нефть, газ, уголь > oilru.com, 25 января 2010 > № 195702

На минувшей неделе особенно наглядно проявили себя противоречивые перспективы независимых нефтегазовых компаний Великобритании, – говорится в статье, опубликованной в Financial Times. В то время, как Venture Production проиграла в своем противостоянии поглощению со стороны компании Centrica, владельца British Gas, Cairn Energy объявила об открытии одного из крупнейших месторождений нефти в своей истории, а Tullow Oil находится в ожидании открывшихся перед ней захватывающих перспектив, интригуя инвесторов, ожидающих дополнительных сведений. Venture и Tullow производят одинаковый объем нефти и газа - 53 тыс.бар. и 59 тыс.бар. соответственно. Однако различный уровень их капитализации свидетельствует о различиях, прежде всего, в стратегиях и качестве активов. Капитализация Venture после сделки с Centrica составила 1,2 млрд. фунтов стерлингов (1,95 млрд.долл.) в то время, как капитализация Tullow находится на уровне 8,45 млрд. фунтов стерлингов.Аналитики отмечают, что Tullow уже не та же самая компания, что была 18 месяцев назад. Она решила уйти с месторождений в Северном море и сосредоточится на разведке в Африке. Такое решение означает, что в данный момент компания разрабатывает лишь 6% имеющихся у нее резервов. Это также причина разочаровывающего, но ожидаемого падения прибылей на 81%, а также добычи – на 16%. Но, что несмотря на все это внушает оптимизм – это результаты открытий компании в Уганде, а главное, в Гане. В последней добыча должна начаться уже в 2010г., и Tullow станет получать здесь треть от предполагаемого объема добычи в 120 тыс.б/д.

«Мы предложили новый сценарий, новую концепцию, – говорит Эйден Хиви, глава Tullow. – И сегодня по утверждению экспертов три наши компании (Tullow, а также сотрудничающие с ней американские независимые компании Andarko и Kosmos) это то, с кем «Большая нефть» пока не сотрудничает, но хотела бы сотрудничать».

Хотя речь идет в данном случае исключительно о партнерском сотрудничестве, инсайдерские источники утверждают, что Tullow по-прежнему остается привлекательным объектом для поглощения, несмотря на высокую цену.

Cairn, в минувшую субботу объявившая о начале добычи на своем гигантском месторождении в штате Раджахстан на северо-западе Индии, также по некоторым слухам рассматривается как возможный объект приобретения. Правда, многие наблюдатели утверждают, что доставка нефти с этого месторождения до ближайших НПЗ сопряжена с рядом инженергных и политических рисков. Для этого требуется строительство самого протяженного в мире нефтепровода с подогревом (протяженностью 600 км).

Однако глава Cairn сэр Билл Гэмел утверждает, что его компания весьма успешно преодолевает все эти трудности, говоря, что нефтепровод будет закончен уже к концу этого года. Он подчеркнул нормальные отношения с индийским правительством и национальной компанией ONGC, имеющей 30% долю на месторождении штата Раджахстан. По его мнению, такие отношения легче устанавливать независимым компаниям, нежели международным гигантам.

А для Venture момент истины настал, когда Centrica приобрела ее по цене 845 пенсов за акцию, несмотря на то, что владельцы просили за них минимум 900-1000 пенсов. В конце концов было решено, что живые деньги от Centrica лучше, чем поднадоевшие обещания от менеджмента Venture о покупке активов в Северном море, оставленных крупными нефтяными компаниями. И подобная стратегия стала знаковой для Venture. В ней, конечно, меньше рисков, чем в разведочных операциях в Африке, но зато и меньше прибылей в конечном итоге. Великобритания > Нефть, газ, уголь > oilru.com, 1 сентября 2009 > № 167113

Восточная Африка бросила вызов мировому кризису, сохранив высокие темпы роста. Как сообщает сегодня южноафриканское правительственное агентство «БуаНьюс» со ссылкой на данные Африканского банка развития, валовой внутренний продукт Уганды в этом году увеличится на 6%, а Кении – на 5,5%.По мнению главного экономиста банка Луиса Касекенде, Восточная Африка должна благополучно миновать мировые кредитно-финансовые неурядицы. Ее главные козыри – расширение региональной торговли и наращивание экспорта продукции сельского хозяйства. Это выгодно отличает, прежде всего, Уганду от многих других стран континента, которые зависят от экспорта нефти и минерального сырья.

Обвал мировых цен на сырье вынудил целый ряд международных горнодобывающих компаний закрыть свои предприятия, в т.ч. в Африке, что привело к массовым увольнениям. «Наиболее неблагоприятная обстановка сложилась в Демократической Республике Конго (ДРК), – отметил Л.Касекенде, – где только в провинции Катанга работы лишились 350 тыс.чел.» Совсем другое положение, например, у Уганды, чьи основные торговые партнеры – соседи. Угандийский экспорт в пределах региона почти удвоился за последний год до 500 млн.долл., передает Прайм-Тасс. Конго Республика > Госбюджет, налоги, цены > www.td-edinstvo.ru, 21 апреля 2009 > № 162512

4 марта Международный уголовный суд (МУС) впервые в истории выдал ордер на арест действующего главы государства – президента Судана Омара Башира. Башир обвиняется в военных преступлениях, совершенных им в мятежной провинции Дарфур, где с 2003г. в ходе вооруженного конфликта погибли 300 тыс.чел.Активность Гаагского трибунала во многом объясняется тем, что к власти в Вашингтоне пришла новая администрация, пообещавшая повысить значение международных институтов, которые играли второстепенную роль в эпоху Буша. Еще в самом начале своего правления экс-президент отказался от участия США в Римском договоре, учреждающем Международный уголовный суд, и фактически вывел американцев из-под его юрисдикции. «Обама, скорее всего, исправит ошибки своего предшественника, – пишет The Economist, – поставит свою подпись под Римским договором и убедит конгрессменов привести американское законодательство в соответствие с требованиями МУСа, что позволит этому институту стать эффективным орудием в борьбе с Баширами всего мира». Вопрос в том, насколько беспристрастным будет такой институт.

По мнению многих экспертов, ордер на арест одного из давних противников Запада демонстрирует всему миру, кто будет играть первую скрипку в гаагском судопроизводстве. Вполне естественно, действия МУСа не вызывают одобрения у ключевых игроков, имеющих интересы в Судане, таких как Китай, Россия и страны Африканского союза. Они предлагают наложить годовой мораторий на решение суда, чтобы избежать эскалации дарфурского конфликта и не подвергать опасности интересы своих бизнесменов, ведущих дела с правительством Башира. Судан, который находится на стыке арабского мира и Черной Африки, играет важную роль в традиционных геополитических раскладах. Это государство контролирует большую часть реки Нил – главной водной артерии африканского континента. В британской колониальной системе Судану отводилась роль ключа к Египту, а значит, и ко всему Ближнему Востоку. Не случайно арабские идеологи, призывающие к восстановлению халифата, рассматривают эту страну как свой главный оборонительный рубеж.

На территории Судана, которая по площади не уступает Западной Европе, проживают всего 35 млн.чел. Страна обладает огромными природными богатствами. Прежде всего, речь идет о нефтяных месторождениях, которые были обнаружены здесь 30 лет назад. Подтвержденные запасы сырья составляют 1,6 млрд. бар. По словам некоторых экспертов, в реальности они сопоставимы с саудовскими ресурсами. Судан располагает разведанными запасами природного газа, которые составляют 85 млрд.куб.м.

В стране также находится одно из трех крупнейших месторождений урана и четвертое по величине месторождение меди. Южный альянс – главный козырь США Для Соединенных Штатов, которые намерены к 2015г. увеличить африканскую долю своего импорта нефти – с нынешних 15% до 25%, – суданские нефтяные поля имеют решающее значение. Но подобраться к ним не так легко. И хотя именно американский нефтяной гигант Chevron Texaco начал их освоение в 1970гг., спустя десятилетие после того, как в стране разразилась гражданская война, ему пришлось покинуть Судан. Последние 18 лет у власти в стране находится Омар Башир, который считает Америку своим основным противником. В начале 1990он поддерживал Саддама Хусейна во время войны в Заливе, предоставлял убежище Усаме бен Ладену и не препятствовал подготовке террористических атак, направленных против американских интересов в Африке. В результате Башир добился международной изоляции Судана и включения его в список государств, поддерживающих терроризм.

Вплоть до 2005г. в Судане шла гражданская война между Севером и Югом. Соединенные Штаты сразу сделали ставку на сепаратистский Юг, представленный Народной армией освобождения Судана во главе с генералом Джоном Гарангом. В период правления клинтоновской администрации госсекретарь Мадлен Олбрайт не раз встречалась с лидером сепаратистов и даже сумела сколотить антибашировскую коалицию, в которую помимо армии Гаранга вошли вооруженные силы Эфиопии, Эритреи, Уганды и Кении. Однако эфиопо-эритрейский конфликт спутал американцам все карты. Напряженность в отношениях демократической администрации с лидером Судана привела к тому, что в 1998г. США нанесли бомбовый удар по фармацевтической фабрике в Хартуме, на которой, по их словам, создавались компоненты для химического оружия. Администрация Буша была слишком сосредоточена на военных операциях в Афганистане и Ираке, и поэтому суданская проблема отошла для нее на второй план.

К тому же после терактов 11 сент. контрразведка Судана провела расследование деятельности боевиков «Аль-Каиды» на территории страны, а во время иракской кампании не раз предоставляла США информацию о готовящихся нападениях на американских военных. В результате отношения между странами нормализовались, и Соединенные Штаты даже выступили в роли посредника при заключении мирного соглашения, завершившего 20-летнюю гражданскую войну в Судане. По этому соглашению сепаратисты вошли в федеральное правительство, получили право создать собственную банковскую систему, собирать налоги с населения южных провинций страны и получать свою долю от нефтяных доходов.

Им было позволено сохранить вооруженные формирования, а в 2011г. провести референдум по вопросу об отделении от Судана. Практически ни у кого не вызывает сомнения, что африканские племена, проживающие на юге, не задумываясь проголосуют за независимость своих территорий. Только вот удастся ли им создать эффективное государственное образование без помощи извне? Скорее всего, они будут искать покровительства Соединенных Штатов, которые в обмен на доступ к нефтяным месторождениям предоставят им военную технику, пришлют политических советников и, может быть, даже откроют свою военную базу для обеспечения безопасности новоявленного государства.

Как заявил в интервью «Профилю» главный научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН Георгий Мирский, «если Южный Судан станет независимым государством, он во всем будет обязан американцам, которые начнут активно эксплуатировать его ресурсы. Что же касается хартумского режима, то, после того как он потеряет южные районы, которые суданским правителям удавалось удерживать в течение последних 60 лет, дни его будут сочтены». Таким образом, в случае с Суданом американцы используют известный принцип divide et impera («разделяй и властвуй» – лат.), который в свое время позволил Британской империи создать непрерывную полосу африканских владений от Египта до мыса Доброй надежды. Проамериканский режим в Южном Судане может стать еще одним звеном в системе союзов, создаваемой США в Северо-Восточной Африке, в которую уже входят Эфиопия и Чад.

Эти страны противостоят исламистам в Хартуме и Могадишо: эфиопские войска пытаются навести порядок в Сомали, а чадский военный диктатор Идрисс Деби поддерживает повстанцев в Дарфуре. Хотя администрации Буша удалось наладить связи с режимом Башира, было очевидно, что это временное явление. «Башир представляет исламистскую бенладеновскую тенденцию в мировой политике, которую американцы просто не могут принять, – объясняет Георгий Мирский, – и в итоге им приходится разрывать отношения с хартумским режимом и делать ставку на его врагов».

Именно этим объясняется последний дипломатический маневр Буша на суданском направлении, когда за несколько дней до того, как покинуть Белый дом, он провел переговоры с президентом Южного Судана Сальвой Кииром. Южные сепаратисты убеждены, что с приходом к власти новой американской администрации их позиции только укрепятся. Ведь президентом США стал человек с африканскими корнями, который является их дальним родственником (отец Обамы принадлежит к племени, которое совсем недавно мигрировало в Кению из Южного Судана). К тому же демократы не раз обвиняли хартумский режим в геноциде, и даже убежденные противники войны в Ираке призывали к гуманитарной интервенции в Судане. Как известно, идея гуманитарной интервенции завоевала популярность в эпоху правления предыдущей демократической администрации, и после того, как Международный суд принял решение об аресте Башира, многие заговорили о возможном повторении балканской эпопеи на африканском континенте.

Вторжение в Судан американцы могли бы осуществить с помощью вооруженных отрядов Народной армии освобождения, которые вполне могли бы сыграть роль «суданского Северного альянса». Не случайно политологи все чаще называют негроидные племена Судана Южным альянсом. По мнению Георгия Мирского, «ожидать интервенции США в этом регионе не стоит, поскольку в памяти американцев еще свежи воспоминания о провале в Сомали». Китайская экспансия В Судане главным вызовом для Соединенных Штатов является китайское влияние. Растущая потребность Пекина в энергоносителях вынуждает его осваивать Черный континент, устанавливая «особые отношения» с государствами-париями. «В погоне за дешевой нефтью Китаю пока сложно выдерживать конкуренцию с иностранными компаниями, – заявляет Чен Фэнин из пекинского Института международных отношений. – Китайцы ищут рынки, которые по тем или иным причинам не подходят для США и Европы, и Судан, пожалуй, наиболее яркий пример такой стратегии». Еще в 1998г. почти 50% всего суданского экспорта приходилось на четыре страны: Саудовскую Аравию, Италию, Великобританию и Германию. Важнейшими поставщиками продукции в Судан являлись арабские союзники США и европейские страны.

Сегодня картина полностью изменилась. Более 50% суданского экспорта и 20% импорта приходится на КНР. И в первую очередь это объясняется китайским нефтяным бумом. «Суданская нефть составляет десятую часть китайского импорта энергоресурсов, – заявляет директор центра по изучению Ближнего Востока и Северной Африки в Шанхайском университете международных отношений Жу Уэй Ли. – Если мы потеряем этот рынок, нам будет очень сложно найти ему замену». Китайской национальной нефтяной компании принадлежит 40% акций Нефтедобывающей компании Большого Нила – консорциума, который контролирует подавляющую часть нефтяных запасов Судана. Пекин финансировал строительство трубопровода от месторождений Южного Судана к новому терминалу в Порт-Судане на Красном море.

Китайская стратегия заключается в том, чтобы приобрести максимальное влияние в Судане в тот момент, пока он находится в международной изоляции. И в этом смысле Пекин заинтересован, чтобы у власти как можно дольше оставалось нынешнее правительство, которое вызывает на Западе аллергию. Китайцы понимают, что если на смену ему придут более умеренные политические силы, в Судан вернутся западные компании, и Китай утратит свое монопольное положение на местном нефтяном рынке. Опасаясь такого сценария, китайцы лихорадочно инвестируют в экономику страны, чтобы укрепить здесь свои позиции и встретить конкурентов во всеоружии. Китай строит в Судане дамбы и мосты, вкладывает деньги в систему электроснабжения, химическую промышленность.

Как утверждает корреспондент Le Monde Diplomatique Жан-Кристоф Серван в статье «Китайское торговое сафари в Африке», из 15 крупных иностранных компаний, действующих на территории Судана, 13 – китайского происхождения. С конца 1990 Китай вложил в суданскую экономику 15 млрд.долл., превратившись в крупнейшего иностранного инвестора Судана. Причем, в отличие от Международного валютного фонда или Всемирного банка, Пекин не обставляет свои кредиты множеством трудновыполнимых условий. Западные политики обвиняют Китай в цинизме, утверждая, что в Африке и, прежде всего в Судане, создается настоящая «рабовладельческая империя». Хартумский режим обеспечивает китайцам доступ к нефтяным месторождениям, сгоняя с земель негроидные земледельческие племена.

По словам западных правозащитников, Китай игнорирует введенное ООН эмбарго на поставки вооружений в Судан и продолжает снабжать правительство Башира огнестрельным оружием. В итоге получается заколдованный круг: суданское правительство продает Китаю нефть и на полученные деньги покупает у него ружья и автоматы, чтобы обеспечить контроль над энергоресурсами страны. Позиция китайских дипломатов, отстаивающих интересы Башира в Совете безопасности ООН, вполне укладывается в африканскую стратегию Пекина. Поддерживая суданского президента, китайцы надеются укрепить свои позиции среди местных элит, уставших от правозащитной риторики Запада и опасающихся «гуманитарных интервенций».

Конечно, китайский принцип невмешательства во внутреннюю политику других государств импонирует им намного больше, а готовность защищать суверенитет африканского государства на международной арене делает из Китая популярного лидера развивающегося мира, способного постоять за интересы стран Юга. Во времена Мао китайцы поддерживали по всему миру национально-освободительные движения, однако в последнее время все чаще ведут диалог с правительством. И хотя коммунистическому Китаю сложно найти общий язык с исламистскими властями Судана, их объединяет простая коммерческая формула: нефть в обмен на вооружения. Российские интересы В 1956г., после того как Судан обрел независимость, США и Великобритания всеми силами препятствовали проникновению в страну советских эмиссаров, опасаясь, что СССР закрепится в Хартуме и будет использовать его для проникновения на Ближний Восток. Однако уже в 1969г. к власти пришел Джафар Нимейри, который в начале своего правления опирался на просоветскую коммунистическую партию и даже провозгласил Судан африканской Кубой. В 1980 он поругался со «старшим братом», уничтожил компартию и ввел в стране нормы шариата.

Как и во многих других странах третьего мира, в Судане сохранились воспоминания о могуществе советской империи и профессионализме русских специалистов, которые построили в соседнем Египте Асуанскую плотину. И, учитывая поддержку, которую оказывает сейчас российское правительство президенту Баширу, у Москвы есть все шансы закрепиться на суданском рынке. «В Судане, – говорит Георгий Мирский, – огромное количество неразведанных месторождений, и российские компании могли бы поучаствовать в их освоении. Сейчас в наших силах бросить вызов китайской монополии.

Однако если бы мы выступили единым лагерем с западными странами и поддержали решение международного трибунала, Башир не стал бы церемониться с российскими компаниями и выгнал бы их из страны». В последнее время Россия, как и Китай, оказывала Судану поддержку в Совбезе ООН, отстаивая принцип невмешательства во внутренние дела государства. В ответ суданские власти поддержали действия России в Грузии в авг. пред.г. Известно, что, несмотря на эмбарго ООН, Россия продолжает поставлять в Судан свои вооружения.

В 2004г. правительство Башира приобрело партию российских МиГов, что вызвало резкую отповедь со стороны Запада. Характерная деталь: в дек. президент Медведев назначил специального представителя по Судану. Причем должность эта досталась не безвестному дипломату, а главе международного комитета Совета Федерации Михаилу Маргелову. По его словам, «Судан имеет уникальное геостратегическое положение и может стать для России воротами в Африку».

Суданская торговля в 1988г. Крупнейшие экспортеры: Саудовская Аравия – 25; Италия – 10; Великобритания – 10; Германия – 5; Другие страны – 50.

Крупнейшие импортеры: Саудовская Аравия – 16; Египет – 4; Другие арабские союзники США – 8; Великобритания – 7; Франция – 7; Италия – 6; Другие страны ЕС – 4; Китай – 13; Япония – 5; Другие страны – 23.

Суданская торговля в 2008г. Крупнейшие экспортеры: Китай – 70; Япония – 11; Саудовская Аравия – 3; Другие страны – 12.

Крупнейшие импортеры. Китай – 21; Саудовская Аравия – 10; ОАЭ – 6; Египет – 6; Япония – 5; Индия – 5; Другие страны – 47 Судан > Внешэкономсвязи, политика > russarabbc.ru, 16 марта 2009 > № 186373

Посреднические миссии в Колумбии, Уганде, Грузии, в отношениях между Ираном и США, недопонимание относительно визита М.Кальми-Ре в Тегеран, уступки в налоговых спорах с ЕС, ссора с Ливией, критика со стороны партий – все это был год 2008 во внешней политике страны«В ООН маленькую Швейцарию воспринимают вполне серьезно, у министра иностранных дел Мишлин Кальми-Ре есть четкое понимание задач», – отмечает Даниель Уорнер (Daniel Warner) из Женевского института международных исследований и развития в интервью порталу swissinfo. «Нейтральная роль Швейцарии весьма важна, и эта политика имеет успех», – отмечает Уорнер далее, напоминая о важности посреднической роли Швейцарии в урегулировании международных конфликтов. С 1 дек. 2008г. швейцарка Хайди Тальявини (Heidi Tagliavini) руководит миссией ЕС по расследованию причин кавказского конфликта между Россией и Грузией. Швейцарский посол в Грузии Лоренцо Амберг (Lorenzo Amberg) представляет интересы России в этой республике. После войны на Кавказе Тбилиси и Москва, как известно, не поддерживают дипломатических отношений. В качестве «субстанционального вклада в нашу дипломатию» обозначила Мишлин Кальми-Ре переговоры между Ираном и «группой шести» в начале июля. Впервые Иран и США сидели в Женеве за одним столом переговоров. «Это повысило нашу убедительность на международной арене», – подвела итог Кальми-Ре. Не совсем удачно получилось с визитом Кальми-Ре в Тегеран. Подписав важный договор о поставках газа в Швейцарию, швейцарский министр иностранных дел вынуждена была позировать перед фотографами мировых информагентств в мусульманском платке, что вызвало недовольство в США и некоторых стран ЕС. Кальми-Ре утверждала, что в беседах с иранским президентом она изложила ему швейцарское понимание прав человека, подчеркнув, что такие виды наказания, как побивание камнями, являются неприемлемыми. Тех же израильтян это не убедило, и Швейцария не была приглашена на празднование 60-летия образования государства Израиль.

«Должны ли мы искать диалога не различая, кто сидит с тобой за столом переговоров, будь это даже сам Усама Бин Ладен?», – такой риторический вопрос задала Кальми-Ре в авг. на ежегодной конференции швейцарских послов, после того, как она выступила за переговоры с Северной Кореей, с режимом в Зимбабве, с колумбийскими террористами из движения Farc, с радикально-исламской организацией «Хезболла» и с радикальными шиитами. «Швейцария выступает за диалог с Бин Ладеном», – всполошилась французская газета Le Nouvel Observateur. «Швейцарская министр иностранных дел готова сесть за стол переговоров с Бин Ладеном», – повторила авторитетная газета Le Monde. Все это заставило швейцарский МИД оправдываться и говорить, что о подобных переговорах не может быть и речи. Может быть, Швейцария и в самом деле не будет встречаться с Бин Ладеном, но вот швейцарский посредник Юлиан Хоттингер (Julian Hottinger) встретился с главарем угандийских повстанцев Иосифом Кону (Joseph Kony), уже три года как разыскиваемым за военные преступления. Это обстоятельство не помешало Берну рассматривать его как партнера по переговорам, поскольку, по словам самого Хоттингера, его работа строится на основе простого принципа Don't ignore the devil («Не игнорируй дьявола»).

Бюргерские партии Швейцарии критически оценивали посреднические усилия Швейцарии в Уганде, обвиняя Кальми-Ре в «изображении кипучей деятельности». Неожиданно испортились отношения с главным поставщиком нефти для Швейцарии – Ливией, которая регулярно угрожает Швейцарии экономическими и дипломатическими санкциями и требует принести извинения за скандальный арест сына ливийского лидера Муамара Каддафи, произведенный минувшим летом в Женеве по обвинению в издевательстве над персоналом отеля. После того как чета была отпущена под залог и вернулась на родину, инцидент перерос в дипломатический конфликт. В окт. государственная нефтекомпания Ливии объявила о прекращении поставок нефти в Швейцарию. На минувшей неделе Триполи запретил самолетам швейцарской авиакомпании Swiss International Air Lines приземляться на территории страны. В Триполи уверены, что арест Каддафи-младшего был произведен незаконно. На днях представители МИДа страны заявили, что швейцарская полиция тогда превысила свои полномочия, направив на задержание сына руководителя Ливии «25 вооруженных полицейских». Согласно заявлениям ливийской стороны, «трехлетний ребенок Каддафи-младшего был оставлен без опеки» в результате ареста. Швейцария и сама потихоньку сдает назад, признав, что полиция «сработала, наверное, слишком жестко».

Как-то незаметно прошло очень важное событие в рамках отношений Швейцарии и ЕС. Берн всегда говорил, что налоговые режимы кантонов неприкосновенны. Но теперь и здесь наблюдается отход. Федеральный совет, правительство страны, решил пойти ЕС на встречу и пересмотреть швейцарскую налоговую систему, в частности, запретив регистрацию фирм – почтовых ящиков. 2009г. обещает быть не менее напряденным с дипломатической точки зрения. В фев. предстоит референдум по вопросу свободы передвижения между ЕС и Швейцарией и его распространения на Болгарию и Румынию. «Народники» уже начали компанию против, представив публике свой пропагандистский плакат, на котором черные вороны рвут на части беззащитную Швейцарию. Швейцария > Внешэкономсвязи, политика > ruswiss.ch, 30 декабря 2008 > № 168983

9 сент. 2008г. состоялась встреча гендиректора ООО «ТД «Единство» Антоненко А.А. с руководством НПК «Инновационные технологии». В своем выступлении исполнительный директор НПК «Интех» выразил готовность сотрудничать с ООО «ТД «Единство» в серьезных деловых проектах в странах Африки. Он отметил, что руководство ТД «Единство» имеет большой опыт и практику деловой работы в этом направлении. Со своей стороны «Интех», имеющий большие деловые связи, готов их конкретно и бескорыстно использовать на долгосрочную перспективу. Выступающий напомнил всем об опасности сиюминутных выгод в бизнесе.В качестве примера сотрудничества «Интеха» с различными организациями было названо ОАО Промышленная группа «Ланрусинвест», в которую входят более 20 различных компаний. Эта Промышленная группа занимается строительством, разработкой месторождений нефти и газа, продажей и ремонтом дорогих автомобилей, изготовлением машин и автоматических линий для стекольной промышленности и другими видами деятельности. «Ланрусинвест» является также попечителем благотворительной организации «Фонд научного и делового сотрудничества. Фонд выпускников МГУ им. М.В. Ломоносова».

НПК «Интех» готов работать с Торговым домом «Единство», особенно в сфере геологоразведки и добычи полезных ископаемых в Гане, ДР Конго, Уганде и в других странах Африки. Гендиректор ООО «ТД «Единство» Антоненко А. А. поблагодарил исполнительного директора «ИНТЕХа» за теплую встречу и рассказал о большом потенциале совместного сотрудничества в направление Африки, особенно в добыче полезных ископаемых, которые до сих пор не изучены до конца из-за отсутствия правильных современных технологий геологоразведки, а также отсутствия специалистов в Африке. Африканские страны столкнулись с множеством нечестных геологоразведок зарубежными специалистами.

Антоненко А. А. также сказал о необходимости развития сотрудничества с ТПП РФ, российскими бизнесменами и научными институтами. Это необходимо для того, чтобы совместно прийти к конструктивным решениям множества деловых проектов в Африке.

Все это потребует вливания больших денежных средств и подготовку кадров по бизнесу с Африкой. Но другого пути нет. Африканские страны крайне заинтересованы в развитии экономических отношений с Россией, как и российские бизнес-круги в продвижении своих товаров и услуг на африканский континент. Антоненко А. А. выразил готовность совместно работать с НПК «Инновационные технологии». Гана > Металлургия, горнодобыча > www.td-edinstvo.ru, 11 сентября 2008 > № 162526

Британская нефтегазодобывающая компания Tullow Oil сообщила об обнаружении нефтяных запасов поисково-разведочной скважиной Kigogole-1, расположенной на участке Butiaba, блока 2, в Уганде. Буровые работы на месторождении начались 25 авг. 2008г. Длина скважины составила 616 м. Эффективная толщина пласта оценивается в 10 м.Kigogle-1 была пробурена в 10 км. к северо-востоку от открытия Kasamene-1. Работы на скважине пока приостановлены. Ожидается, что буровая установка будет перемещена к блоку 1 с целью завершения исследовательской программы. Британская компания планирует пробурить еще три оценочные скважины, – передает www.rusenergy.com. Уганда > Нефть, газ, уголь > rosinvest.com, 10 сентября 2008 > № 117814

О Социалистической Народной Ливийской Арабской Джамахирии российские СМИ на протяжении ряда лет почти не вспоминали. А потому, не исключено, немало граждан РФ вполне могли и позабыть о существовании такого североафриканского государства, которое всего лишь два десятка лет назад входило в число едва ли не самых верных друзей СССР. Только недавний визит в эту страну президента России Владимира Путина вновь заставил заговорить о ней. Еще бы: ведь речь во время поездки шла о заключении контрактов на многие млрд.долл. В т.ч. и на закупку Триполи современных вооружений.А каково же нынешнее состояние военной машины Ливии?

Прежде чем ответить на данный вопрос, мысленно вернемся в 1940гг., когда страна была итальянской колонией. Именнотогда появились ливийские арабские вооруженные силы, более известные как армия Сенуси. Дело в том, что после вступления Италии во Вторую мировую войну на стороне Германии некоторые видные ливийцы перебрались в Египет, откуда и призывали соотечественников организовать военные формирования и выступить на стороне Британии в борьбе против итало-германских войск. В тот период были созданы первые пять батальонов, находившихся под командованием англичан. Они применялись в основном для ведения партизанских операций, охраны пленных и обеспечения порядка на внутренних территориях. Один из батальонов принимал участие и в боевых действиях в районег.Тобрук. Но после успеха британцев на оккупированных ливийских территориях армия Сенуси была распущена. И только с обретением Ливией независимости в 1951г. ее ветераны послужили ядром для королевской ливийской армии. На то время Ливия входила в число беднейших стран мира, и ее вооруженные силы были совсем незначительны. Более того, эмир Соединенного королевства Ливии Идрис Ас-Сенуси преднамеренно разделил их на регулярную армию и военную полицию. Последняя выполняла роль противовеса диссидентским движениям в рядах первой.

Сухопутные войска Ливии создавались под влиянием британцев, к 1969г. их численность достигала 6500 чел. Военно-морские силы страна обрела за семь лет до этого, а военно-воздушные – в 1963г. Изначально в состав ВВС входили один самолет и два летчика. Но благодаря американской поддержке к 1969г. на их вооружении появились 10 истребителей-бомбардировщиков F-5. После прихода к власти Муамара Каддафи поставщиком оружия и боевой техники стала Франция, а с 1974г. – СССР.

К моменту революции 1969г. вооруженные силы Ливии насчитывали всего 8,5 тыс.чел., имели шесть танков и 90 разведывательных бронемашин. Однако за первые шесть месяцев своего правления Каддафи вдвое увеличил численность армии за счет призывников и переподчинения нескольких сот человек из военизированных сил национальной безопасности. В 1976г. был принят новый закон о воинской обязанности, в соответствии с которым сроки службы для всех граждан Ливии в возрасте от 18 до 35 лет увеличивались с трех до четырех лет. Позднее была введена обязательная воинская повинность и для девушек, которых готовили к службе в специальных женских военных колледжах.

Такие мероприятия позволили к концу 1970гг. довести численность вооруженных сил до 76 тыс.чел.

В 1988г., развивая свою концепцию «вооруженного народа», Каддафи объявил о ликвидации полиции и армии, которые должны быть заменены гвардией Джамахирии, и о роспуске аппарата службы безопасности.

В настоящее время руководство вооруженными силами Ливии осуществляется Народными комитетами обороны, входящими в состав Генерального временного комитета обороны (General Provisional Committee for Defense – GPCD). Это стало результатом реформы вооруженных сил, осуществленной в 1989-1990гг. Сентябрьским указом 1989г. были отменены все бывшие воинские звания, a GPCD пришел на смену бывшему Генеральному командованию ВС. Уже в июне 1990г. была сформирована и добровольная Джама-хирийская гвардия.

В состав современного Генерального комитета обороны входят: министр Генерального комитета обороны, начальник штаба народной армии, начальник штаба местной обороны, начальник штаба Джамахирийской гвардии, начальник штаба ПВО, начальник штаба ВМС, генеральный инспектор, начальник разведки и другие.

Численность сухопутных войск Ливии, по данным журнала World Defence Almanac, составляет 35 000 чел., по данным Military Balance – 45 000 чел., a Middle East Military Balance говорит о 50 000 чел. Вся территория страны разделена на 11 приграничных зон и четыре зоны безопасности. Информация о составе СВ также различается. Согласно одним источникам -это одна элитная бригада обеспечения безопасности руководства, 22 артиллерийских дивизиона, 18 пехотных, 10 танковых и 10 механизированных пехотных батальонов, семь зенитно-артиллерийских дивизионов, шесть парашютных батальонов, четыре ракетные бригады (БР класса «поверхность-поверхность»).

Другие источники сообщают об 11 бронетанковых и 11 механизированных бригадах, шести ракетных бригадах с тактическими ракетами, бригаде Национальной гвардии, 48 отдельных механизированных батальонах, 40 отдельных бронетанковых батальонах, 12 воздушно-десантных батальонах, четырех батальонах рейнджеров и двух артиллерийских полках. Численность военно-воздушных сил (кстати, и здесь налицо разноголосица экспертов: одни говорят просто о ВВС, другие – о ВВС и ПВО), по данным журналов World Defence Almanac и Middle East Military Balance, составляет 18 000 чел., a Military Balance – 23 000 чел. Основные авиационные базы располагаются в Бенгази, Эль- Эдем, Триполи, Завият Эль-Байда. Есть и более мелкие авиабазы, размещенные в городах Гат, Себха, и Тобрук. Самолетный парк включает истребители, истребители-бомбардировщики и разведчики «Мираж» F1 (12), МиГ-21 (16), МиГ-23 (89), МиГ-25 (54), Су-20/22 (40).

Силы ПВО поделены на пять регионов. В их состав входят пять-шесть бригад, каждая из которых оснащена 18 ЗРК SA-2s; две-три бригады ЗРК SA-3s (по 12) и три бригады ЗРК SA-6/Ss (по 20-24). Кроме того, имеются четыре бригады ЗРК SA-5. Более мелкие формирования включают четыре зенитно-артиллерийских дивизиона ПВО, роту радиотехнической разведки. Военно-морские силы насчитывают 8000 чел. (две подлодки, три корвета, 14 патрульных катеров), включая подразделения береговой охраны. Основные военно-морские базы расположены в городах Эль- Кумз, Бенгази, Дерна, Тобрук и Триполи, база подводных лодок в Рас Хилал и батальон морской пехоты в Сиди Балал.

Помимо этого в Ливии имеется 40-тыс.я группировка народной милиции, включающая в т.ч. революционную гвардию (3000 чел.) и исламский африканский легион (2500 чел.).

Социалистическая Народная Ливийская Арабская Джамахирия на западе граничитсАлжиром, на северо-западе – с Тунисом, на юге – с Чадом и Нигером, на юго-востоке – с Суданом, на востоке – с Египтом. На севере омывается Средиземным морем. Несмотря на свою молодость, вооруженные силы Ливии были вовлечены в ряд конфликтов с соседями. Это и серия серьезных приграничных инцидентов с Египтом в 1977г., и неудачная попытка защитить режим Иди Амина в Уганде в 1978г., а также участие в серии военных кампаний на севере Чада в 1980, 1983 и 1987гг. Информация о причинах и ходе столкновений с Египтом носит противоречивый характер из-за необъективности имеющихся немногочисленных источников (в связи с просоветской ориентацией Триполи и прозападной – Каира).

Очередная эскалация боевых действий произошла в июле 1977г. и сопровождалась артиллерийскими дуэлями. В конце концов египетской армии удалось продвинуться на запад вдоль побережья. Этот успех египтян объяснялся неожиданным авиационным ударом по авиабазе в Эль-Эдем на южной окраине Тобрука, в результате которого были уничтожены ливийские самолеты, батареи ПВО и радиолокационные станции. Впервые в конфликт между Угандой и Танзанией Ливия вмешалась в 1972г., направив свои подразделения (400 чел.) для поддержки угандийского президента Иди Амина. Во время оккупации Уганды вооруженными силами Танзании в 1978г. ливийский военный контингент составлял уже 2500 чел. Из них погибло 600. Оказалось, что ливийские солдаты были даже не в курсе поставленных задач. Им объяснили, что они будут задействованы в проведении совместных учений, но никак не в вооруженном противоборстве.

Отношения между Ливией и Суданом, как и со всеми арабскими и африканскими странами, неустойчивы. Сначала Триполи оказал помощь суданскому президенту Джафару Нимейри в подавлении попытки переворота 1971г. Потом поддержал два коммунистических заговора против официальных властей Судана. Они обвинили Ливию во вмешательстве во внутренние дела и разорвали с ней дипломатические отношения, которые были возобновлены только в 1977г., когда президент Нимейри помирился с суданской оппозицией. После того как Каддафи обвинил Хартум в поддержке египетского президента Анвара Садата, подписавшего Кэмп-Дэвидский договор с Израилем и США, в двусторонних отношениях двух стран вновь наступило похолодание. В период последних лет правления Нимейри Ливия была особенно раздосадована дальнейшим сближением Египта и Судана, которое привело к двустороннему соглашению о размещении авиабазы египетских ВВС на суданской территории. Чувствуя угрозу со стороны образовавшегося союза, в авг. 1981г. Каддафи сформировал трехсторонний альянс с Эфиопией и Южным Йеменом. Вместе с тем после ухода в апр. 1985г. от власти Нимейри отношения двух стран заметно улучшились, а уже в июле того же года между двумя странами был подписан протокол о военном сотрудничестве.

Тенденции же последних лет свидетельствуют о том, что Каддафи старается наладить отношения с некоторыми соседями. Еще в 2005г. в Триполи прошло заседание глав военных ведомств Алжира, Египта, Ливии и Западной Сахары, на котором было принято решение о создании Объединенных вооруженных сил в рамках Африканского союза.

Отмена части международных санкций (в 2003г.) в отношении Ливии позволило существенно увеличить добычу нефти, благодаря которой собственно и наполняется государственная казна. Сейчас Джамахирия добывает 1,6 млн.бар. черного золота в сутки. С помощью компаний США и ЕС планируется увеличить добычу до 2 млн.б/д к 2008-10гг. и до 3 млн. – к 2015г. Этому способствует и подписание компанией Royal Dutch/Shell договора на разработку ливийских нефтегазовых месторождений. Привлекательность Ливии для европейских инвесторов объясняется высоким качеством сырой нефти, низкими затратами (на некоторых месторождениях стоимость добычи одного бар. равна всего одному долл.) и близостью страны к рынкам ЕС.

Ливия нуждается в 30 млрд.долл. иностранных инвестиций до 2015г. для выполнения своих планов по увеличению нефтедобычи и разработки газовых месторождений. В свою очередь, повышение цены на углеводородное сырье гарантирует дальнейший экономический рост Джамахирии. Доходы от продажи составляют 75% доходной части ливийского бюджета. Несомненный интерес представляет и ливийский рынок вооружения, на который нацелены европейские оборонные гиганты EADS, BAE Systems, Thales, Dassault. Но наибольших успехов добились итальянцы, не только первыми подписавшие серьезный контракт (на поставку 10 вертолетов А109 – сумма контракта 97 млн.долл.), но и достигшие соглашения о модернизации всей аэрокосмической промышленности Ливии.

Британский премьер Тони Блэр посетил Джамахирию в марте 2004г., выразив готовность в установлении новых экономических и военных взаимоотношений. Франция подписала с Триполи договор о сотрудничестве в военной сфере в фев. 2005г., с очевидными намерениями поставить ВВТ на 20 млрд.долл. же, несмотря на отмену экономических санкций, сохраняют эмбарго на продажу вооружений режиму Каддафи. Однако американские нефтяные компании все-таки надеются получить доступ к ливийским недрам. Неслучайно Вашингтон еще в фев. 2004г. открыл первое за 25 лет дипломатических отношений представительство в Триполи. Внешняя российская политика как никогда сыграла на опережение. Во время визита в Ливию в мае 2001г. Министр иностранных дел РФ Игорь Иванов подписал договор о военном сотрудничестве с Триполи на краткосрочную и долгосрочную перспективу. Уже тогда обсуждался вопрос о ливийском долге, и одновременно с этим было достигнуто соглашение о поставках вооружения (боевые самолеты, ракетные системы, танки, системы ПВО и др.).

В рамках модернизации военно-воздушных сил страны в янв. 2006г. Ливийской авиастроительной компанией было заключено соглашение с итальянскими фирмами AgustaWestland и Finmeccanica о создании совместной фирмы в Триполи. Она получила название Libyan Italian Advanced Technology Company (LIATEC). Ее уставный капитал поделен междуливийской авиастроительной компанией (50%) и двумя итальянскими фирмами (по 25%). Совместное производство будет иметь и коммерческие права на поставку вертолетов ряду африканских стран. Кроме того, предприятие будет иметь и собственный центр подготовки пилотов, соответствующую техническую базу и выступать основным координатором деятельности других ливийских авиационных предприятий. Ливия устанавливает военно-техническое сотрудничество и с другими странами. Так, в 2004г. она приобрела четыре самолета Ан-32 у Украины за 5,5-7 млн.долл. Еще четыре новых Ан-32 были куплены в янв. 2006г. По словам официальных лиц, эти машины предназначены для борьбы с пожарами, что очень удивило страны Северного Средиземноморья. Ливия интересуется и другими самолетами фирмы Антонова – АН-124-100, а также Ан-74ТК-200С, который может быть оборудован в летающий госпиталь. В качестве боевых самолетов Ливия может закупить российские МиГ-29, МиГ-31, Су-30 и Су-35, французские «Рафаль». В то же время военное руководство Ливии рассматривает и возможность глубокой модернизации советских истребителей МиГ-21 и МиГ-25 российскими заводами. Хотя еще в 2004г. по МиГ-21 было подписано соглашение с Украиной, а в 2005 проведены оговоренные в документе работы.

Другой приоритетной задачей военного руководства Ливии является укрепление ВМС. После снятия санкций проводились переговоры о модернизации ливийского флота на верфях Греции, а также обсуждались поставки нового вооружения для кораблей. Кроме того, Триполи готов закупить французские патрульные катера.

Особую заинтересованность Ливия проявляет к приобретению российских ракет «воздух-воздух» и французских ракет противовоздушной обороны. Ракетный вопрос очень тонкий, и нет гарантии того, что страны Европейского союза согласятся на такие поставки. Вместе с тем в авг. 2007г. между Ливией и Францией был подписан контракт на поставку переносных противотанковых ракет Milan. Сумма контракта – 168 млн. евро (230 млн.долл.). По словам сына Муамара Каддафи, поставки Ливии современного французского вооружения стали возможны в первую очередь благодаря освобождению болгарских медиков, признанных ливийским судом виновными в заражении ВИЧ пациентов детской больницы. Не надо забывать и о следующем. Значительную часть ливийского танкового парка (в наличии 950 единиц) составляют советские «старички» Т-54/55 (500 плюс 300 «немолодых» Т-62 и до 150 Т-72 «преклонного возраста»). Бронетехника представлена также несколькими сотнями БМП-1 и БТР-50/60, БРДМ-2 (100), относительно небольшим числом (200) бразильских и итальянских машин. Так что и тут требуются новые образцы. Ливия > Армия, полиция > russarabbc.ru, 25 апреля 2008 > № 106178