Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Инвестиционная группа из Объединенных Арабских Эмиратов (ОАЭ) Abu Dhabi Group выразила готовность инвестировать 80% от общей стоимости проекта возведения в г.Тбилиси нового пятизвездочного отеля международной гостиничной сети Kempinski. По данным министерства экономического развития Грузии, договоренность об этом была достигнута между Abu Dhabi Group и инвестиционной компанией «Капитал Восток», ранее являвшейся единственным инвестором этого проекта. Согласно результатам переговоров, «Капитал Восток» сохранит за собой 20% долю участия в проекте. Остальные же 80% стоимости проекта станут предметом капиталовложений Abu Dhabi Group. Изданный момент начат процесс юридического оформления сделки.Общая стоимость проекта возведения в Тбилиси отеля Kempinski составляет 110 млн.долл. Он разместится в бывшем здании Института Маркса, Энгельса и Ленина, на центральном проспекте грузинской столицы – Руставели. Ранее в нем находился парламент страны, а затем Центральная избирательная комиссия, конституционный суд , а также верховный совет и совет министров АР Абхазия (в изгнании). В 2006г. здание перешло во владение швейцарской инвестиционной компании Vostok Capital (одним из ее руководителей является бывший председатель КГБ СССР Вадим Бакатин), а в 2007г. дочерняя структура Capital Vostok – девелоперская, инвестиционная компания А Word начала проектные и строительные работы.

Предполагается, что сам проект отеля Kempinski, разработайный ранее по заказу «Восток Капитал», не претерпит существенных изменений. Заново будет расписан лишь только график реализации работ. Вероятно, будет заменен также генеральный подрядчик на осуществление строительных работ, который будет выбран по итогам соответствующего тендера. Не исключено также, что возрастет бюджет проекта, который предположительно составит до 200 млн.долл. В соответствии с проектом новая гостиница будет состоять из 200 номеров и 50 апартаментов высокого класса. Данный гостиничный комплекс будет также включать в себя бар, два ресторана, плавательный бассейн, фитнес-клуб, игровые площадки, залы для деловых встреч и конференций, а также ряд бутиков. Введение отеля в эксплуатацию изначально планировалось в 2010г. Тогда как саму гостиницу планировалось назвать Kempinski Hotel Sent George Tbilisi («Кемпински Отель Святой Георгий Тбилиси»).

Помимо отеля Kempinski компания Abu Dhabi Group осуществляет на территории Грузии ряд других инвестпроектов. Так, в 2008 эта группа учредила в стране новый коммерческий банк – АО КБ «Корбанк». Позднее данный КБ стал владельцем АО КБ Standard Bank («Стандарт Банк»), ранее принадлежавшем бизнес структурам, контролируемым олигархом Бадри Патаркацишвили. Планируется, что ребрендинг КБ Standard Bank а также его передача во владение КБ «Корбанк» будет осуществлена летом 2008г. Кроме того, ранее, в нояб. 2007г. дочерняя компания Abu Dhabi Group – Warid Telecom («Варид Телеком») получила от национальной комиссии Грузии по регулированию коммуникаций соответствующую лицензию на право телекоммуникационного обслуживания в системе WiMAX. Стоимость лицензии составила 10 млн.долл. Предполагается, что инвестиционный портфель компании Warid Telecom в Грузии составит GEL 80.000.000. В 2008г. компания планирует начать процесс распространения услуг беспроводного интернета на всей территории Грузии.

Abu Dhabi Group является частной холдинговой инвестиционной компанией из эмирата Абу- Даби (ОАЭ), главой Abu Dhabi Group является министр образования и науки ОАЭ, шейх Нахаян Мабарак Аль-Нахаян. Abu Dhabi Group является одной из крупнейших компаний на Ближнем Востоке. Дочерние предприятия компании помимо ОАЭ работают во многих странах Европы, Азии и Африки, в самых различных отраслях экономики. Среди них – разведка месторождений нефти и газа, гостиничный бизнес, связь, страхование, банковские и финансовые услуги, автопром и строительство. К числу активов группы в Пакистане относится пятый по величие КБ Bank Alfalah, один из крупнейших в Пакистане КБ по обслуживанию частных лиц, значительная доля в третьем по величине пакистанском КБ United Bank Limited, а также в операторе связи Watee. Группа работает уже более 40 лет, а ее инвестиционный портфель составляет 10 млрд.долл. Помимо Грузии компания вскоре намерена выйти на рынок Азербайджана и Украины.

Warid Telecom является дочерней компанией Abu Dhabi Group. Владельцем 70% акций компании является Abu Dhabi Group, а остальных 30% акций – крупнейшая телекоммуникационная группа стран Юго-Восточной Азии – Singapore Telecommunications (SingTel). Рыночная стоимость активов Warid Telecom составляет около 2,9 млрд.долл. Под контролем Warid Telecom находится третий по величине оператор сотовой мобильной связи в Пакистане, клиентская база которого насчитывает до 10 000 абонентов. Кроме того, Warid Telecom активно работает в Уганде, Бангладеш. ОАЭ > Недвижимость, строительство > russarabbc.ru, 13 марта 2008 > № 106269

Ливийский лидер Муаммар Каддафи считает, что для активизации интеграционных процессов в Африке необходимо развивать транспортные сети, в частности, строить магистрали, которые бы пересекали весь континент. «Нужно строить стратегические автострады из Ливии в Нигер, Чад, Судан, из Судана – в Уганду и т.д., чтобы в конце концов можно было из Триполи попасть в Преторию на машине», – заявил он, выступая на торжественном заседании в Себхе, посвященном 30-летию со дня провозглашения в Ливии народовластия. Обращаясь к согражданам, Каддафи призвал их «задуматься о том, что будет, когда кончится питьевая вода и нефть». «Сейчас в стране все очень неплохо, все есть, все дешево. Но будущее наших внуков мне представляется темным», – предостерег ливийский лидер. «Мы только покупаем и потребляем, расплачиваясь «черным золотом», – подчеркнул Каддафи. Экспорт сырой нефти является основной статьей доходов Ливии. Облегчить сложившуюся ситуацию, по словам руководителя страны, можно путем развития национального производства и отказа от импорта.

Выжить в условиях нехватки энергетических ресурсов и воды африканским странам, по мнению Каддафи, поможет интеграция. «Ливийцы должны жить не в Ливии, а в Африке. Объединившись, Африка сможет выжить и без нефти», – сказал он. Что касается водных ресурсов, то, говоря об их возможном истощении, Каддафи имел в виду так называемую «Великую искусственную реку». Она представляет собой систему трубопроводов, по которым в прибрежные города поступает вода из природных подземных резервуаров в пустыне Сахара. По мнению ряда специалистов, они отнюдь не безграничны.

Ливия отмечала 30-летие со дня провозглашения народовластия и рождения Социалистической Народной Ливийской Арабской Джамахирии («Джамахирия» – буквально «государство народных масс»). 2 марта 1977г. была обнародована «Декларация Себхи», закрепившая Коран в качестве источника законодательства и принцип «народовластия». В Ливии были упразднены все органы государственной власти, а также пост президента. Вся полнота власти была передана народу, который осуществляет ее через первичные народные собрания и народные комитеты. Ливия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 3 марта 2007 > № 59981

Сергей Моложавый, гендиректор ОАО «Технопромэкспорт», рассказал о работе компании в Африке. • Сергей Владимирович, какое место занимает Африка в деятельности «Технопромэкспорта»?

Наша компания работает с 1955г. и была создана специально для оказания помощи развивающимся странам. В середине 1960гг. мы начали активно работать в Африке. Это хорошо знакомый нам регион, у «Технопромэкспорта» работает пять представительств в африканских странах – в Египте, Ливии, Марокко, Алжире, Анголе. Представительство в Алжире мы открываем сейчас заново, оно пока еще не развернулось. Все эти страны для нас не новые, и все проблемы, которые там существуют, мы хорошо знаем. Представляем, как в Африке работать.

• И в чем, на Ваш взгляд, заключается специфика работы в Африке?

Надежды многих российских компаний, идущих на африканский рынок, допустим, автомобильных, что наши машины знают, они дешевые, легкие в эксплуатации, и сейчас их сразу купят – эти надежды не обоснованы. Скорее купят японские, корейские, индийские, китайские, дорогие или дешевые – не столь важно, потому что за экспортом из этих стран стоит государство. Что означает для африканцев выгодные финансовые условия: не просто покупать за наличные, а покупать по каким-то государственным программам.

• То есть соотношение цены и качества продукции далеко не всегда является решающим конкурентным преимуществом?

Во многих африканских странах существует система, несколько напоминающая наш социализм. Существует двойственность и курсов валют, и цен. Машины могут даже бесплатно раздавать людям, потому что им подошла очередь получать машины. Эти механизмы нужно учитывать. Просто прийти и продать что-то в Африку практически невозможно. Здесь нужно долго работать со страной, с правительством, с минфином, – чтобы получить деньги. Все-таки конечная цель российских компаний – заработать деньги. Хотя понятно, что нужно оказывать помощь развивающимся странам. И если российское государство готово оказать безвозмездную помощь – мы готовы в этом поучаствовать, но на коммерческих условиях, мы настроены на извлечение прибыли.

• И пока вам удается работать в Африке с прибылью?

Наш опыт показывает, что в Африке можно работать с прибылью. Только нужно уметь это делать, и мы умеем.

• Крупнейший проект «Технопромэкспорта» на сегодня в Африке – строительство гидроузла Капанда в Анголе. Когда планируется завершить объект и каков объем заказа?

Мы завершим строительство второй очереди Капанды где-то в сент. 2007г. Трудно сказать про общий объем заказа, потому что эта электростанция строилась десятки лет, стройка неоднократно прерывалась из-за войны. Второй блок, который мы сейчас строим, – это 120 млн.долл.

• А другие заказы в африканских странах есть?

Сейчас завершаются работы в Каире по линии электропередачи 500 квт. Там мы работаем в консорциуме с египетской компанией, наша часть работ уже выполнена полностью, и идет процесс сдачи линии. Крупный проект у нас есть в Ливии, там подписан контракт на строительство тепловой электростанции рядом с Триполи. Но мы никак не можем добиться от ливийской стороны, чтобы она начала платить, а также пошла с нами на дополнительные переговоры по цене. Объем работ там – где-то 800 млн.долл.

• Контракт подписан давно, несколько лет назад, почему не идет этот проект?

То, о чем я говорил – характерное для многих африканских стран отсутствие платежной дисциплины. Пока ливийский заказчик собирался начать платить аванс, прошло 2г., и за эти 2г. все цены на оборудование выросли, даже некоторые технические решения за прошедшее время уже устарели. Нужно пересматривать цену контракта.

• Вы занимаетесь сервисным обслуживанием построенных объектов?

Мы осуществляем поставку запчастей и ремонт объектов, построенных «Технопромэкспортом» в прежние годы, – в Алжире, Египте, Марокко. Фактически на базе наших представительств функционируют сервисные центры.

• Вы не производите оборудование и не управляете энергосистемами. Занимаетесь только проектированием и строительством энергообъектов. В этом отношении «Технопромэкспорт» – уникальная компания, аналогов в мире нет?

Да, аналогов нет. В советское время был «Технопромэкспорт» и «Энергомашэкспорт», который сейчас вошел в «Силовые машины». «Энергомашэкспорт» работал, в основном, в Южной Америке, «Технопромэкспорт» – в других странах мира. Все крупные мировые энергетические компании привязаны к своему оборудованию. Поэтому у них меньше маневра. Siemens никогда не пойдет на тендер с чужой турбиной, ему надо продать свою. «Технопромэкспорт», напротив, обладает уникальной базой данных по всем мировым производителям оборудования для электроэнергетики, и мы не связаны ни с кем жестко. Это позволяет нам быть гибкими и предлагать заказчику оптимальные технические решения. Хотя, конечно, мы стараемся скомплектовать объект по максимуму российским оборудованием.

• В чем сильные стороны, конкурентные преимущества «Технопромэкспорта», применительно к африканскому рынку?

У нас есть технология, которую очень трудно формализовать, – технология взаимодействия с африканскими странами, с руководством этих стран. Это раз. Второе – нас очень хорошо знают на африканском континенте. В-третьих, мы финансово состоятельная компания – то есть мы не работаем «с колес», мы можем иногда использовать собственные средства, потратить их, когда заказчик задерживает платежи, зная, что он все равно расплатится. Мы понимаем, что с аккуратностью платежей в африканских странах не всегда все хорошо. Мы идем навстречу заказчику. Фактически кредитуем его и поставляем оборудование вперед. Наши российские специалисты, специалисты из стран СНГ не боятся ехать в эти страны и пока готовы работать в этих странах за зарплату, которая позволяет нам быть конкурентоспособными. Потому что если, например, немцу предложить работать в той же Анголе, я думаю, что меньше 15 тысяч евро в месяц он не попросит. Конкурентные преимущества нашей техники – высокая надежность и относительная простота в эксплуатации.

• Вы готовите специалистов для работы с российской техникой?

Да, мы готовим специалистов здесь, в России, эта подготовка входит в комплекс наших услуг. Мы не продаем африканской стране черный ящик, – к которому они не будут знать, как подойти, – чтобы потом навязывать услуги по эксплуатации. Мы сдаем объект под ключ, и одновременно местный персонал, подготовленный нами, начинает на нем работать. Иногда до года, максимум – до полутора, они работают совместно с нашими специалистами. Год после сдачи объекта мы, как правило, осуществляем его техническую эксплуатацию. После нашего ухода всегда остается достаточно квалифицированный местный персонал.

• Поддерживаете потом связи с этими людьми?

Поддерживаем. В Алжире, где мы построили последние станции в конце 1990гг., многие специалисты, которые работали и учились на наших стройках, заняли руководящие должности в министерстве энергетики Алжира и даже в других министерствах, непрофильных. Это говорит об определенном уровне. Подготовленные нами специалисты до сих пор исключительно позитивно относятся к России. Это уже не только технический, но и политический аспект – 90% людей, которые работали с русскими, относятся к России очень хорошо. Мы недавно были в Уганде, – там министр сельского хозяйства учился в России, даже диссертацию защищал. Он тоже очень позитивно относится к нам. На гидроэлектростанциях, хотя построенных и не нами (Alstom, английскими компаниями), работают местные инженеры, проходившие обучение у нас. Они говорят: приходите, – но в Уганде с деньгами тяжеловато…

• Но Alstom же они как-то платят.

Там был кредит международный. Это как раз было на изломе перехода от СССР к России, в самом начале 1990гг., наша компания тогда тоже испытывала определенные проблемы. И мы не участвовали в том тендере, о чем очень жалеем. Я думаю, если бы мы участвовали, мы бы выиграли.

• Кто, в целом, основные конкуренты «Технопромэкспорта» в Африке?

Африка неоднородна. Если говорить, допустим, о странах Средиземноморского побережья – Ливии, Египте, Алжире, Марокко, Тунисе, – то мы конкурируем со всеми западноевропейскими и американскими компаниями: General Electric, Siemens, Alstom; индусы очень активны в этих странах. В Ливии, например, мы сталкивались с индийскими компаниями. Южнее Сахары мы больше видим китайских компаний. В последние пять лет они ведут там очень активную экспансию. Поставщиков оборудования в мире можно пересчитать по пальцам – тех, кто может делать крупное энергетическое оборудование: турбины, генераторы.

• В какой степени «Технопромэкспорт» ориентируется на российское оборудование?

Мы, как инжиниринговая компания, готовы работать с любым оборудованием. Традиционно мы делаем под ключ проектирование и строительство. Проектированием занимаются российские институты и проектируют под российское оборудование. Но сейчас они вышли уже на приличный уровень, и «Зарубежэнергопроект», например, готов проектировать и под западное оборудование, и мы тоже готовы брать западное оборудование. На Северо-Западной станции у нас стоят турбины Siemens, на станции в Москва-Сити стоит оборудование АВВ. Автоматику мы традиционно берем у СП «Интеравтоматика», фактически это автоматика Siemens. В принципе, мы готовы брать любое оборудование, но хотелось бы все-таки способствовать экспорту российского. Хотя даже на Капанде есть импортная, то есть нероссийская автоматика. Трансформаторы запорожские (смеется) – тоже, значит, не российские.

• Вы говорили об экспансии китайцев, они выигрывают тендеры из-за цены?

Во-первых, в африканских странах тендеры, к сожалению, проводятся редко, и, в основном, речь идет о прямых заказах, договоренностях с правительством. При этом учитываются политические, геополитические интересы. Китайцы сейчас очень активно кредитуют африканские страны – дают якобы несвязанные кредиты, но потом получателям кредитов, естественно, очень трудно отказаться от того, чтобы не отдать те или иные заказы китайским компаниям. Недавно они, например, Анголу кредитовали на крупную сумму. И во всех новых для нас странах, куда мы приезжаем, нам ставят в пример китайцев, которые «вот только перед вами были». Вот в Уганде за неделю до нас был премьер-министр КНР и привез целый самолет бизнесменов, которые обещали золотые горы. Китайская политика кредитования – повторение того, что делал в свое время Советский Союз. Может быть, немного на другом уровне – китайцы действуют цинично, прагматично. Но это то же самое. Советский Союз пытался на идеологии привязывать к себе страны, на вооружении, может быть. У Китая идет больше экономическая привязка, что, скорее всего, надежно, чем идеология.

• Какой бы прогноз по динамике развития «Технопромэкспорта» на внешних рынках Вы бы дали?

Есть одна проблема, которая только в последнее время встала перед нами и перед всеми производителями оборудования: из-за инвестиционной программы Чубайса в расчете на рост спроса все производители энергетического оборудования резко подняли цены. И не только в России. Во всем мире говорят, что три страны – Китай, Индия и Россия – очень сильно повлияли на повышение мировых цен на энергетическое оборудование. Конкурировать с дорогим российским оборудованием за рубежом проблематично, поэтому нам порой уже интересней работать внутри страны. Российская программа развития энергетики сейчас настолько обширна, что у нас просто может не хватить людских и материальных ресурсов для того, чтобы быть активными на зарубежных рынках.

• Планируете ли Вы как-то менять, расширять профиль своей деятельности? Если, допустим, правительство африканской страны пригласит вас управлять национальными энергосистемами или какими-то отдельными энергообъектами, как Вы к этому отнесетесь?

Позитивно. Я думаю, что, например, для региональных объединений стран актуальна идея строительства объединенных энергосистем.

• Такие идеи уже есть – например, South African Power Pool (SAPP), похожая идея есть в Экономическом сообществе государств Западной Африки (ECOWAS).

Один «Технопромэкспорт» такие проекты не потянет. Тут нужно думать о сотрудничестве с РАО ЕЭС России, с дочерними структурами этой компании. Единая энергосистема в России создана достаточно давно, успешно функционирует, поэтому у нас есть что предложить. Но это, конечно, недешевое удовольствие. Это удовольствие для стран с развитой энергетикой, нужно волю приложить. Но экономический эффект от этого будет значительным.

• То есть Вы согласитесь, что стратегически Россия должна развивать сотрудничество с Африкой в направлении экспорта именно комплексных решений.

Мы и сейчас предлагаем, в общем, комплексные решения. Но можно выходить на новый уровень. Хотя тут, конечно, трудно будет искать финансирование. Даже не все богатые страны имеют единые энергосистемы. Например, страны Залива только сейчас начинают строить свою. Для африканских стран – это задача будущего, может быть, появятся какие-то новые технологии, та же сверхпроводимость.

• Есть ли у вашей компании опыт работы в качестве консультантов по энергетическим проектам в интересах африканских правительств? Я знаю, что для этих целей они часто привлекают западные компании, которые за деньги западного же государственного кредита, рисуют, например, стратегию развития энергетики той или иной страны, после чего у западных компаний, связанных с этим консультантом, появляются естественные конкурентные преимущества – концепция была написана «под них».

Это не наш бизнес. Если мы будем выступать в качестве консультанта, мы не сможем быть генподрядчиком. Наш бизнес все-таки генподрядный. Хотя сейчас у нас появилось дочернее предприятие – ивановский институт «Зарубежэнергопроект». И мы будем ориентировать его как раз на это направление деятельности. У «Зарубежэнергопроекта» уже есть небольшие заказы подобного рода. И хотя мы с ними – дочерняя и материнская компании, у нас все равно будет значительно больше свобода маневра. Консультантов ведь не берут с улицы, у них должны быть какие-то референции, должен быть опыт.

• Имеет смысл, наверное, работу консультантов как раз оплачивать за счет российских госкредитов или субсидий – тогда претендовать на эту роль российским организациям будет значительно проще. Можно вообще передавать африканским странам уже написанные энергостратегии безвозмездно – возможно, они сочтут, что ими целесообразно пользоваться. Есть, например, программа Namibia Vision 2030. Там написано, как Намибия должна развиваться до 2030г. Достаточно интересно и разумно. Эта программа принята намибийским правительством И под эту программу можно написать программу развития энергетики. У них есть, например, ощущение, что им нужны новые электростанции, потому что они слишком сильно зависят от электроэнергии ЮАР – наследие оккупации. И можно написать российскую программу развития намибийской энергетики на российские бюджетные деньги – это будет, в конечном счете, эффективной поддержкой нашего экспорта.

Насколько я знаю, такие решения Россия пока еще, к сожалению, не предлагала. Это новое направление, которое, Вы правы, нужно осваивать.

• А если говорить о перспективах «Технопромэкспорта» в Африке на ближайшие десять лет, то какие это страны?

Намибия очень перспективная страна. Сомали – ясно, что своих денег у них не будет, но международное сообщество будет финансировать проекты. Мы периодически выигрываем тендеры Всемирного банка и не боимся участвовать в тендерах, которые проводят международные организации, в открытых тендерах, где нет подводных камней. Где не надо включать дополнительные рычаги и как-то договариваться, а просто приходить и участвовать. В Афганистане недавно мы как раз такой тендер выиграли, в Киргизии. В общем, для нас нет закрытых стран. Все страны интересны, за исключением, может быть, таких высокоразвитых, как ЮАР, Тунис, Египет, где уже отстроены системы энергообеспечения. Во всех остальных странах есть проблемы с электричеством. Но даже в той же ЮАР тоже можно участвовать в тендерах. Мы как-то традиционно о ней забывали, потому что в свое время она была под санкциями. Хотя там угольная энергетика очень актуальна – большие залежи каменного угля, и выгоден экспорт электричества в соседние страны.

• Последняя электростанция в ЮАР была построена в 1983г.

Не готов говорить подробно. Для нас эта страна пока terra incognita, думаю, что после визита Путина мы будем как-то активно ей заниматься. Но сейчас даже в развитых странах, таких как ЮАР, правительства не готовы финансировать из бюджета строительство электростанций. Стройте, говорят, продавайте электричество и окупайте. Или приходите со своим хорошим финансированием, на 10 лет, 3г. льготный период и % ставка LIBOR минус сколько-то. В таких странах, как ЮАР, наверное, можно делать так называемые IPP-проекты. Но инвестировать в строительство за рубежом мы пока не готовы.

• Но Вы думаете в этом направлении?

В африканских странах инвестировать мы пока не готовы, потому что мы не чувствуем достаточного уровня защищенности. Во-вторых, во многих африканских странах экономическая система похожа на социалистическую распределительную, поэтому собрать деньги за электроэнергию будет очень сложно. Хотя те цены, которые нам анонсируют, в той же Уганде 12 центов за киловатт-час, – гораздо выше, чем в России, и даже выше, чем в Европе. Но я понимаю, что собрать эти деньги будет достаточно сложно. Нужно иметь крупных потребителей электроэнергии, какой-нибудь металлургический завод, который никуда не денется, а с населения, конечно, собирать плату за электроэнергию проблематично.

• Вы несколько раз упомянули Уганду. Собираетесь там работать?

Стараемся расширять сферы своей активности. Буквально неделю назад вернулись из Уганды. Когда говорят об Уганде, сразу вспоминают бывшего президента Амина, который ел не все, что принято в цивилизованном мире; еще какие-то ужасы, штурм самолета израильским спецназом. На самом деле, это очень красивая страна с уникальной природой, находится на экваторе, но температура максимум 30 градусов, вечером вообще прохладно. Огромные гидроресурсы, угандийцам нужно их осваивать, и они готовы. Но нужно выстраивать схемы финансирования. Мы встречались с министром сельского хозяйства, с министром энергетики. Живых денег там нет. Они готовы предложить к разработке минеральные ресурсы. Например, они открыли месторождение нефти и говорят: входите в кооперацию с нефтяной компанией. Мы разрешим этой компании бесплатно разрабатывать нефтяной участок, а вы с них берите деньги на то, чтобы построить нам гидроэлектростанцию.

• И вы ищите партнеров среди добывающих компаний?

Тяжело, конечно, работать с нашими нефтегазовыми компаниями. Особенно с «Газпромом». Это такие монстры, которым неинтересно заниматься какими-то мелкими, по их мнению, проектами. Но ведь нужно мыслить стратегически и понимать, что нефтяные и газовые ресурсы России рано или поздно исчерпаются, что нужно искать новые рынки. В Уганде, им тоже должно быть интересно: цены на бензин в разы выше, чем в России. И бензин-то они уж точно покупают за наличные. Поэтому выстраивать такие отношения было бы очень интересно для нас. И я думаю, что тут нужна инициатива сверху, потому что наши попытки заниматься этим вопросом снизу наталкиваются, в лучшем случае, на безразличие. Я, конечно, понимаю, что к нефтяным компаниям поступают десятки, сотни обращений, и в 99% случаев от людей некомпетентных или несведущих в бизнесе. И все они хотят что-то от нефтяных компаний получить. Но наши обращения подкреплены огромным опытом и отношение могло быть соответствующим.

• Каких именно инициатив сверху Вы ждете?

Накануне встречи с лидерами Г8 Путин собирал нефтяников. В нашем случае, наверное, инициатива необязательно должна идти от Путина. И министр иностранных дел может собрать заинтересованных лиц и представить друг другу, чтобы это выглядело уже не как частная инициатива Моложавого, а как государственная политика. Это интересно не только нефтяникам, но и металлургам. Они-то уж точно ищут новые источники сырья. Особенно это актуально для алюминщиков.

• Проще говоря, если российская компания платит какие-то деньги африканскому государству за определенные активы, то желательно, чтобы эти деньги в той или иной форме возвращались в Россию, в виде заказов, например?

Само собой. Если бы мы кредитовали африканские страны, то мы наверняка бы получили какие-то заказы. Но пока никакого серьезного кредитования нет.

• «Русский алюминий» приобрел недавно завод в Нигерии – туда уйдет 400 млн.долл. как бы российских денег.

Знаете, у нас есть несколько стран, зачеркнутых жирным крестом. Там мы в принципе не работаем и не будем работать, пока я гендиректор, по крайней мере. Это Нигерия, Туркменистан, еще ряд стран. Мои предшественники пытались работать в Нигерии – слава богу, потеряли не много – 100 тысяч долл. Я не собираюсь там работать – тогда мы останемся без денег. А Дерипаска пусть работает.

• Siemens там работает, электростанции под ключ строит.

Значит, они уже завоевали позиции, отладили отношения. Выстраивать отношения с правительством, которое в ранг государственной политики ставит жульничество, захват заложников, – мы не готовы.

• Что Вы ждете от визита готовящегося визита Путина в Африку?

К сожалению, у нас так устроен государственный механизм, что мобилизовать всех чиновников можно только под такой повод. Как мне говорили в одном из министерств, под визит Путина можно решить проблемы, которые не решались десятками лет.

• Причем, прежде всего, внутри самой России.

Именно внутри самой России, к сожалению: так все у нас устроено.

• Тогда может быть, Владимиру Владимировичу не обязательно куда-то ехать, достаточно просто распространить информацию о визите?

Нет, так не получится. Будет ведь ясно, реальный визит или нет. Если серьезно, то мы ожидаем, что разрешится, наконец, вопрос с марокканским кредитом в 35 млн. евро. Надеемся, что начнет обсуждаться тема по возможному финансированию гидроэнергетических объектов в Анголе. И надеемся, что нас представят в Южно-Африканской Республике, чтобы там, по крайней мере, услышали, что есть такая крупная российская компания.

• Есть ли в таком случае смысл в работе торгпредств?

Торгпредства нужны. По части небольших заказов на ремонт, поставки запчастей торгпредства иногда нам подсказывают, где что можно сделать. Недавно шла программа по сокращению торгпредств. С одной стороны, мы понимаем, что нужно экономить государственные деньги, что в ряде стран, я думаю, в силу субъективных причин, их работа неэффективна. Но бывают разные ситуации. Например, когда было закрыто торгпредство в Ливии, ливийцами это было воспринято как негативный сигнал. Россия сворачивает торгпредство – значит, снижается уровень отношений: почему же тогда русские планируют у нас такой мегапроект реализовывать? Мы почувствовали реальное ухудшение в наших каждодневных взаимоотношениях.

• Вернемся к теме инициатив на высшем уровне. Если Россия, например, войдет в состав учредителей Африканского банка развития, – а это стоит недорого – российские компании смогут участвовать в тендерах, для финансирования которых привлекаются средства этого банка. Решение о вхождении в капитал такого банка как раз должно приниматься на высшем уровне.

Пока по энергетике мы не слышали ни об одном таком тендере. Если цена вхождения не очень большая, значит, и деньги в этом банке не очень большие. Мы знаем, например, что Азиатский банк развития кредитует азиатские страны, и нас к освоению этих кредитов не допускают, потому что мы не являемся акционерами Азиатского банка развития. В случае с Африканским банком развития мы не видели серьезных проектов, в которых мы могли бы поучаствовать. Но, в принципе, конечно, необходимо в этих банках участвовать – и в африканском, и в азиатском. Потому что сегодня этих проектов нет – а завтра они появятся.

• Почему банки развития будут финансировать африканскую энергетику?

Во многих странах Африки энергетика находится буквально на нулевом уровне развития – дизельные генераторы в каждом доме. Стоимость дизельного, как и любого другого топлива, растет, и они уже осознают, что невозможно жить так до бесконечности – подвозить топливо бочками. Есть страны с полностью разрушенной электроэнергетикой – Сомали, например. Там не существует ни государства, ни энергетики. И банкам развития нужно финансировать такие страны – никуда не деться, не может быть на карте планеты белых пятен, потому что если там нет государственности и электричества, то пустота заполняется наркоторговлей, международным терроризмом, торговлей оружием и прочим. И поэтому, думаю, мировое сообщество будет финансировать такие проекты. Кроме Сомали, еще есть ряд стран на карте Африки, которые находятся в таком же состоянии.

• Участия в международных банках может оказаться недостаточно для эффективной поддержки российского экспорта. Россия должна возвращаться к политике двустороннего кредитования африканских стран?

Не только должна – я так понимаю, что Россия уже продекларировала возвращение к этой политике. Недавно на заседании Правительства обсуждалась программа внешних заимствований и кредитов. Ряд стран уже числятся в бюджете России как получатели кредитов. У Марокко, 35 млн. евро еще с советских времен остались неиспользованными. И, к сожалению, нам никак пока не удается договорится с минфином о том, чтобы эти 35 млн. из цифры в бюджете превратились в конкретные деньги под конкретный проект. Мои беседы с чиновниками минфина говорят о том, что, в принципе, сундук госкредитов распечатан. Но решения нужно принимать с учетом рисков, с учетом кредитной истории конкретной страны. Те страны, которые нам должны и не собираются возвращать, естественно, никто больше кредитовать не будет. Другое дело – такие страны, как Ангола, которые рассчитались с долгом и показывают свою кредитоспособность. Их бюджет в достаточной степени обеспечен сырьевой базой. И эта сырьевая база – не то, что там где-то лежит в земле, и никто ее еще толком не разведал, – это конкретные, разведанные запасы алмазов и нефти. Такие страны Россия готова кредитовать. Я знаю, что недавно состоялся визит в Москву министра иностранных дел Анголы. Знаю, что он поднимал вопрос кредитования. Мы тоже готовы работать, есть конкретные проекты в стране. То же и с Марокко. Беседу вел Андрей Маслов. Ангола. Россия > Внешэкономсвязи, политика > af-ro.com, 30 августа 2006 > № 51299