Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Как Индия создает свои инновации в фармацевтике

Недавно министр здравоохранения Индии Мансух Мандавия (Mansukh Mandaviya) подчеркнул, что исследования и инновации необходимы для устойчивого роста фармацевтического сектора. Выступая на первом заседании совета управляющих Национального института фармацевтического образования и исследований (National Institute of Pharmaceutical Education and Research, NIPERs), он сказал, что акцент должен сместиться с самообеспечения на модель, основанную на прибыли, посредством исследований, создания отраслевых связей и наращивания инфраструктуры.

Он также подчеркнул, что обеспечение функционирования устойчивых и удобных для людей механизмов регулирования с безупречными стандартами имеет решающее значение для роста фармацевтической промышленности.

В соответствии с этим, правительство инициировало различные шаги для развития инноваций в области фармацевтики. Новая программа по содействию исследованиям и инновациям реализуется через Центры передового опыта (Centres of Excellences, CoEs).

В то время как фармацевтическая промышленность Индии стремительно развивалась, превратив страну из импортера лекарств в крупного экспортера, она по-прежнему в значительной степени зависит от Китая в отношении активных фармацевтических ингредиентов (API) для производства лекарств. Пандемия COVID-19 убедительно показала, что необходимо резко снизить зависимость от Китая в отношении API.

Правительство также инициирует схемы, помогающие изменить ситуацию, стимулируя местное производство API. Но API — это только часть проблемы, с которой сталкивается индийская фармацевтическая промышленность.

Решение вопросов регулирования

Индийским производителям лекарств также приходится иметь дело с глобальными компаниями, лицензирующими лекарства в Индии, что, например, произошло с лекарством от гепатита С, которое полностью изменило сценарий заболевания в Индии. Почти то же самое было с лекарствами от COVID-19.

Иногда конкурентная заявка на производство препарата терпит неудачу из-за патентных и других проблем. В настоящее время, в Индии существует очень долгая система одобрения любого нового препарата для выхода на рынок.

Один из аспектов регулирования, требующий внимания, касается лекарств, которые скоро выйдут из-под патента. В таких случаях регулирующие органы должны вовремя дать добро, чтобы производители могли их продавать. В стране должна появиться новая категория для таких позиций, как ингибитор контрольной точки для лечения рака, чтобы обеспечить местное производство.

Ингибиторы контрольных точек в настоящее время стоят 78 000 рупий за инъекцию. Две компании в Индии начали производить препараты по более низкой цене. Быстрый процесс утверждения имеет решающее значение для производства запатентованных лекарств, поэтому необходимо создать специальную категорию.

Нужно пересмотреть индийское патентное законодательство, чтобы помочь фармацевтической отрасли стать глобальным игроком. Это тем более важно сейчас, когда индийские компании переходят на производство препаратов для биологической терапии, одни – за счет лицензирования, другие – за счет собственных усилий.

Например, некоторые индийские компании пытаются произвести препарат для лечения ревматоидного артрита, псориатического артрита, болезни Бехтерева, болезни Крона и язвенного колита. У них должно быть специальное разрешение на такого рода инициативы, чтобы эти производители получали налоговые льготы и имели возможность инвестировать.

Благодаря инновациям несколько индийских производителей лекарств также вносят свой вклад в клеточную терапию, такую как терапия CAR-T-клетками для лечения различных видов рака: лейкемии, лимфомы, миеломы, а также солидных опухолей.

Задача правительства — помочь с производственными мощностями, налоговыми льготами, финансированием и улучшением нормативно-правовой базы, чтобы фармацевтическая промышленность действительно стала мировым лидером.

Чем поможет G20

Благодаря своему председательству в G20 у Индии есть уникальная возможность снять торговые барьеры во многих странах для своей фармацевтической продукции. Нужно также создать систему поддержки для предоставления запатентованных лекарств и новых открытий лекарств в Индии или незапатентованных лекарств, которые Индия производит для соседних стран, таких как Шри-Ланка, Бангладеш, Непал, а также некоторых африканских и южноамериканских стран.

Следует вести интенсивные переговоры об устранении торговых барьеров, чтобы, даже если индийские производители не смогут получить доступ к рынкам в Японии, Европы, США и Австралии, они могли бы найти выход в развивающиеся страны.

Индия также должна взять на себя инициативу в создании системы предварительной квалификации G20 или альтернативной системы прохождения лекарств для более быстрого доступа к рынку. «Большая двадцатка» могла бы заключить соглашения между странами-членами, чтобы создать единый рынок лекарств.

Сейчас самое подходящее время для подобного обзора и принятия важнейших решений для фармацевтического сектора Индии. Цель – стать лидером цепочки поставок, особенно для критически важных продуктов, чтобы достичь статуса крупного производителя лекарств.

Фармацевтическая промышленность должна продолжать внедрять инновации и модернизировать свои производственные мощности, а также гармонизировать нормативные требования в соответствии с мировыми стандартами в своем стремлении достичь отметки-ориентира в $130 млрд в стоимостном выражении к 2030 году.

Источник: https://www.news18.com/

«Производство можно нарастить на 40%. Но нужны длинные и дешевые кредиты, как в Китае»

Сегодня мы переживаем уникальный период: одновременно наблюдаем смену технологических укладов, которая происходит раз в 50 лет, и политическую революцию, которая сопровождается серьезными конфликтами и ведет к изменению центра мировой хозяйственной системы. Так считает Сергей Глазьев — министр по интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии, доктор экономических наук, академик РАН.

Своим видением ситуации в стране и мире эксперт поделился с участниками ТОП клуба, организованного Уральской ТПП и УрГЭУ. По словам Сергея Глазьева, в сложившихся обстоятельствах России необходимо экстренно корректировать денежно-кредитную политику и наращивать научно-промышленный потенциал, чтобы не потерять возможности для своего экономического развития.

DK.RU выбрал самое важное из выступления именитого политика и экономиста.

О технологическом отставании страны

— Новый мировой технологический уклад связан с развитием нано- и биоинженерии, цифровых и аддитивных технологий. Экономика стран, где развиты эти направления, растет. При этом окно возможностей для рынков, которые отстают в технологическом развитии, закрывается. Начинается гонка за лидерами, которые используют свои интеллектуальные преимущества и инвестиции для повышения технологичности производств.

Россия сегодня не может похвастаться серьезными успехами в этом направлении. Хотя в свое время у нас создали компанию Роснано, разработали и испытали определенные технологии, но они оказались невостребованными рынком.

Нужно признать, что мы находимся в числе отстающих. А наше технологическое отставание объясняется деградацией технического уровня промышленности, которая происходила последние десятилетия. Оно также связано с резким падением расходов на НИОКР — при переходе к рыночной экономике они сократились практически в 10 раз, и это ощущается до сих пор.

Если в советский период мы опережали другие страны по уровню развития технологий, то в настоящий момент в мире только два абсолютных лидера — США и Китай. При этом США стоит на месте, а Китай стремительно растет, и, я думаю, к концу пятилетки он догонит Америку по уровню научно-промышленного и технического потенциала.

В международном разделении труда Россия стала исполнять роль сырьевой ниши. Это неплохо для небольших стран. Но для нас экспорт нефти, газа и цветных металлов и импорт машин, оборудования и товаров народного потребления означает низкий уровень жизни и темпов развития.

Всем известно, что страны, которые специализируются на экспорте сырья, за счет своей природной ренты финансируют экономическое развитие зарубежных конкурентов. Если не работают механизмы перераспределения природной ренты в инвестиции для внутренней экономики, то такая экономика постоянно находится в состоянии донора мировой хозяйственной системы, теряя капитал и возобновляемые ресурсы.

О новом центре мировой экономики

— Каждому мирохозяйственному укладу соответствует свой способ накопления капитала и свое ядро мирового экономического развития. Сегодня такое ядро сформировалось в Юго-Восточной Азии — более половины прироста мирового ВВП дает сегодня Китай и Индия. И нет сомнения, что в будущем Юго-Восточная Азия будет играть все большую роль: уже к 2030 г. по сравнению со странами Европы и Северной Америкой она будет производить в два раза больше продукции и экспортировать в 1,5 раза больше. Очевидно, что мировая экономика обретает новый центр. И мы тоже следуем этому курсу.

Последние события ускорили процесс разворота российской экономики на Юго-Восток. Раньше это происходило постепенно — доля западной экономики снижалась в 1-2% и замещалась Китаем, в прошлом году темпы ускорились. Также среди наших партнеров сегодня — Турция, которая занимается реэкспортом европейской продукции, но это временное явление. В три раза выросла торговля с Индией: в 1990-е гг. наше присутствие на индийском рынке сократилось в 10 раз, и сейчас мы пытаемся его восстановить.

К сожалению, по отношению к Китаю мы тоже становимся сырьевым придатком — структура нашей торговли еще хуже, чем с Евросоюзом.

В силу сырьевой специализации и сверхоткрытой системы валютного регулирования, мы все 30 лет являемся крупнейшим донором мировой финансовой системы и продолжаем им оставаться, несмотря на последние события.

О неэффективной денежно-кредитной политике

— Некорректно говорить, что негативное влияние на российскую экономику оказывают только санкции. Серьезным образом на нее влияет и денежно-кредитная политика — негативные тенденции стали проявляться после того, как в 2014 г. Центробанк отпустил курс рубля «в свободное плаванье».

За девять лет по экспертным оценкам, в стране было недополучено продукции на 50 трлн руб.: примерно 20% — из-за санкций, примерно 70% продукции — из-за работы Центробанка.

Ежегодно мы теряем порядка $100 млрд — это вывоз капитала, который формируется за счет невозврата экспортной выручки, фиктивного импорта, инвестиций за рубеж. Всего к настоящему моменту вывезено $1,5 трлн. В этой сумме учтены деньги, которые, несмотря на обстоятельства, были вывезены в прошлом году — около $240млрд. Добавьте еще $300 млрд золотовалютных резервов, которые были заморожены штатами, и вы поймете, как существенно ослабевает наша финансовая система.

После того, как Центробанк провел либерализацию валютного регулирования, объем валютных спекуляций вырос в 10 раз. Хотя Центробанк в 2014 году мог зафиксировать курс в 80 рублей за доллар и держать его на протяжении 10 лет. Сделано это было под видом «таргетирования» инфляции. Попытки с ней бороться повышением процентных ставок влечет сокращение кредитования инвестиций, следствием чего становится падение технического уровня и конкурентоспособности экономики. Это влечет новую волну девальвации рубля и всплеск инфляции. После чего ЦБ снова повышает процентные ставкии разрушает инвестиционные планы предприятий, загоняя экономику в порочный круг стагфляционной ловушки. И так уже тридцать лет.

Низкая инвестиционная активность — это продолжение технологической деградации экономики и создание условий для новой девальвации рубля. А новая девальвация — это новый всплеск инфляции, повышение процентных ставок и снижение инвестиционной активности. Уровень накопления капитала у нас составляет всего 20% от ВВП, хотя нам нужны инвестиции в 1,5 раза больше. Из-за такой денежно-кредитной политики Россия оказалась на периферии уходящего мирохозяйственного уклада.

Для сравнения посмотрим на Китай, доля которого в мировой экономике за 20 лет выросла в пять раз. За счет чего? За счет того, что инвестиции этого государства выросли в 7,5 раз. Объем кредитования увеличился восьмикратно, и деньги пошли в реальный сектор экономики, обеспечив Китаю грандиозный экономический подъем с рекордной нормой накопления до 40% ВВП — это в два раза выше, чем у нас и в странах Запада.

Из-за того, что в России не работает инвестиционное кредитование и мы замкнулись в сырьевой нише, наш вес в мировой экономике снижается.

О возможностях для экономического роста

— В настоящий момент загрузка производственных мощностей едва дотягивает до 60%. И это не только старые, ненужные мощности, но и новые производственные линии, введенные в эксплуатацию за последние пять лет. С точки зрения предложения товаров мы можем нарастить производство на 30-40%.

Еще один фактор роста — уход западных компаний. У нас освободилась примерно четверть рынка. Это гигантские возможности для импортозамещения. Мы можем делать до 80% той продукции, которая ввозилась из Европы.

Но, повторюсь: для этого нужны кредиты — длинные и дешевые. Снова в качестве примера обращусь к удачному опыту Китая: там на приоритетные проекты выдаются кредиты под 0,2% годовых, для надежных заемщиков — под 2%, для всех остальных — 4%. Мы сможем иметь дешевые деньги, если откажемся от вывоза капитала и ужесточим валютное регулирование.

Экономическая теория говорит о том, что направление заемных средств в реальный сектор экономики помогает предотвратить инфляцию. За счет роста производства товаров народного потребления цены снижаются. Если мы ежегодно начнем загружать производственные мощности, то мы сможем обеспечить прирост промышленности на 3-4%, плюс еще около 1,5% прироста обеспечит внедрение новых технологий.

С трудовыми ресурсами для этого проблем не возникнет — у нас общий рынок труда со Средней Азии, за последнее время произошел большой приток квалифицированных специалистов из Украины. Существующая сырьевая база, которую можно перерабатывать, позволяет увеличить выпуск продукции в разы. Главный дефицит, который у нас есть — деньги.

О стратегии опережающего развития

Стратегия опережающего развития промышленности включает пять элементов:

1. Переход на новый технологический уклад — его основные отрасли способны демонстрировать рост в 35% в год.

2. Экономическое наверстывание в сферах, которые близки к мировому научно-технологическому уровню — при условии роста инвестиций в полтора раза темпы роста в этих отраслях могут составить 10-20%. Классический пример — авиационная промышленность — там этот процесс уже происходит.

3. Догоняющее развитие — наша промышленность должна выйти на уровень западных компаний, которые ушли с российского рынка.

4. Углубление переработки сырья — это может дать увеличение выпуска продукции в разы. Большие возможности открываются в отраслях нефтехимии и газохимии.

5. Стимулирование инновационной активности — это позволит повысить темпы роста экономики до 8% в год при условии кредитования производственной сферы внутри страны.

Для опережающего развития экономики нам необходима система стратегического управления, которые будет учитывать все названные мной факторы. Для ее реализации у нас есть все необходимые составляющие: институты развития, банковская система, нацпроекты и целевые программы. И все это должно работать как единое целое.

Россия. Китай. Весь мир. УФО > Образование, наука. Госбюджет, налоги, цены. Финансы, банки > dk.ru, 2 мая 2023 > № 4372166 Сергей Глазьев

Peak Rare Earths заручилась разрешением на развитие редкоземельного проекта Ngualla в Танзании

Танзанийская Mamba Minerals Corporation Limited (MML) сообщила о получении специального разрешения на редкоземельный проект Ngualla на юге Танзании. Австралийская Peak Rare Earths владеет 84%-й долей в MML. Остальная доля в ней принадлежит танзанийскому правительству. Срок работы проекта оценивается в 30 лет. По оценкам, он станет одним из самых рентабельных мировых проектов с залежами высокосортной руды, содержащей неодим и празеодим.

В будущем Танзания может стать одним из ключевых производителей РЗМ за пределами Китая. Ожидаемые иностранные инвестиции в страну в связи с проектом составят более $320 млн.

На последней неделе апреля Peak вышла на обязывающее рамочное соглашение с властями Танзании.

ICSG: производство меди в мире за 2023 год вырастет на 2,6%По оценке International Copper Study Group (ICSG), в течение 2023 года производство рафинированной меди в мире вырастет на 2,6% в годовом сопоставлении. По итогам 2024 года ожидается улучшение показателей ещё на 4,4%. Ключевым драйвером роста выступит металлургическая отрасль Китая.

Видимое потребление рафинированной меди, согласно прогнозу ICSG, за 2023 год увеличится на 1,4% в годовом сопоставлении до 26,431 млн тонн, в 2024 году — ещё на 2,8%. Вне КНР прирост оценивается в 1,6% (в 2022 — 0,4%), в Китае — на 1,2% в текущем году и на 2,6% в следующем.

Как ожидается, спрос на рынке меди превысит предложение — дефицит в 2023 году оценивается на уровне 0,114 млн тонн. По итогам 2024 года прогнозируется переизбыток в размере 0,298 млн. тонн.

Цветные металлы надеются на новые меры по стимулированию экономики КНР?

В пятницу, 28 апреля, цена меди в Лондоне стабилизировалась после заявлений Китая о намерении стимулировать экономический рост в стране. Вместе с тем повышение котировок было сдержано слабым спросом и признаками замедления мировой экономики. Трехмесячный контракт на медь подорожал на торгах на 0,1%, до $8596,5 за т. Днем ранее медь подешевела до минимального значения почти за 4 месяца. По итогам апреля "красный металл" подешевел на LME на 4,4% на фоне замедления восстановления спроса на металлы в Поднебесной несмотря на отмену ковидных ограничений.

На рынке также негативно отражаются опасения рецессии на Западе и продолжающиеся проблемы банковского сектора.

"Скорость восстановления спроса в КНР не столь высока, как этого ожидали люди, и это, вероятно, займет какое-то время, - отмечает глава отдела сырьевой аналитики Bank of China International Амелия Сяо Фу. - Восстановление физического спроса на металлы в Китае будет функцией восстановления спроса на рынке недвижимости, который пока существенно не активизировался. Кроме того, уровни операционной загрузки предприятий довольно низкие".

Согласно предварительным оценкам опрошенных Reuters аналитиков, по итогам апреля увеличение активности промпроизводства в Китае замедлилось.

Запасы меди на складах Шанхайской биржи тем временем снизились на 6,1%, до 137,095 тыс. т, что на 42% ниже февральского максимума.

На утренних торгах вторника, 2 мая, цены на медь вышли на недельный максимум, хотя торги в Лондоне были малоактивными ввиду неработающей биржи в Шанхае, так как в Китае длинные майские праздники. Трехмесячный контракт на медь подорожал на LME по состоянию на 6:20 мск на 0,94%, до $8676 за т, в ходе сессии выйдя на отметку $8714 за т - самое высокое значение с 25 апреля.

"Мы уверены, что власти Китая возобновят стимулирование покупок электромобилей, что благотворно скажется как на производстве, так и на секторе услуг. Также правительство может ускорить строительство в сфере инфраструктуры", - говорится в аналитической записке экономистов ING.

Тем временем ряд экспертов ожидают возможного увеличения поставок металлов на рынок в ближайшие месяцы.

"Запасы никеля и меди на складах остаются низкими, однако ряд производителей меди сообщили о существенном росте запасов металла на рудниках, который должен пойти на рынок. Кроме того, в 2023-2025 гг. ожидается введение в строй новых мощностей по рафинированию никеля, что уменьшит напряжение на рынке этого металла", - говорится в квартальном отчете National Australia Bank.

Оперативная сводка сайта Metaltorg.ru по ценам металлов на ведущих мировых биржах в 11:33 моск.вр. 02.05.2023 г.:

на LME (cash): алюминий – $2346.5 за т, медь – $8617.5 за т, свинец – $2176.5 за т, никель – $24201.5 за т, олово – $26560 за т, цинк – $2612 за т;

на LME (3-мес. контракт): алюминий – $2345 за т, медь – $8636 за т, свинец – $2151 за т, никель – $24210 за т, олово – $26250 за т, цинк – $2609 за т;

на ShFE: торгов нет;

на NYMEX (поставка май 2023 г.): медь – $8629 за т;

на NYMEX (поставка август 2023 г.): медь – $8681.5 за т.

MEPS: цены на нержавеющий прокат падают из-за ухудшения прогноза на второй квартал

Как сообщает аналитческое агентство MEPS International Ltd., апрель традиционно неактивный месяц из-за праздников в ряде стран. Этот год ничем не отличался от предыдущих.

Закупки по всей цепочке поставок нержавеющей стали во всех регионах в основном ограничиваются неотложными потребностями. Любые надежды на пополнение запасов у дистрибьюторов в апреле быстро рухнули из-за падения цен.

Европа

В Европе в этом месяце было зафиксировано снижение цен на все виды плоского проката из нержавеющей стали. Средняя стоимость сделки MEPS Europe по холоднокатаному рулону 304 в апреле составляет €2707 за тонну — это самый низкий уровень за более чем два года.

В последние недели темпы снижения ускорились, поскольку сектор продолжает страдать от больших запасов и экономической неопределенности. Пока мало признаков подъема до лета, и, следовательно, в ближайшие месяцы вероятно дальнейшее снижение цен.

Северная Америка

Участники рынка указывают на непостоянный уровень покупательской активности в США. Сообщается, что местные производители стали предлагают дополнительные скидки, чтобы привлечь заказы на дополнительные тоннажи.

Однако покупатели особенно неохотно пополняют запасы молибденсодержащих марок после периода волатильности цен на сырье.

Стоимость сделки MEPS North America по холоднокатаному рулону типа 316 в апреле упала на $505 за тонну. Это существенное снижение, но цены по-прежнему остаются исторически высокими. Ожидается, что цены на нержавеющую сталь в США в ближайшее время останутся повышенными по сравнению с другими регионами.

Азия

В этом месяце объем продаж плоского проката из нержавеющей стали в Азии снизился во всех странах, где проводился мониторинг. Спрос со стороны конечных пользователей остается невысоким на Тайване и в Южной Корее. Кроме того, местные поставщики сообщают, что они изо всех сил пытаются привлечь заказы от своих зарубежных клиентов.

Несмотря на некоторые признаки повышения цен в Китае, среднемесячные показатели холоднокатаного плоского проката 304 и 316 сохраняют тенденцию к снижению.

Азиатские заводы могут попытаться повысить стоимость реализации в мае на основе затрат. Однако производителям стали будет сложно применить такое повышение без значительного улучшения спроса.

Baosteel прогнозирует неизменность производства стали в Китае

Как сообщает агентство Reuters, крупнейший производитель стали в Китае, Baoshan Iron & Steel Co , ожидает, что производство стали в стране в 2023 году останется на том же уровне или будет немного ниже, чем в прошлом году, заявил в пятницу один из руководителей, что соответствует более широким ожиданиям рынка.

Огромный рынок стали Китая ждет официального подтверждения того, что Пекин продолжит действие мандата, начатого в 2021 году, по ограничению производства стали, чтобы помочь ему достичь целей по выбросам.

Комментарии по поводу выпуска были сделаны председателем правления Цзоу Цзисинем во время брифинга после публикации отчета о доходах Baosteel за первый квартал.

Baosteel произвела 11,87 млн тонн чугуна и 12,83 млн тонн стали в первом квартале 2023 года.

В этом году планируется произвести 48,77 млн тонн чугуна и 50,89 млн тонн стали, сообщила компания на брифинге.

Китай, крупнейший в мире производитель стали, ввел контроль над производством нерафинированной стали в 2021 году после того, как пообещал достичь пика выбросов углекислого газа к 2030 году и достичь углеродной нейтральности к 2060 году.

Его добыча в 2022 году упала на 1,7% в годовом исчислении до 1,018 млрд тонн.

Закат, но не крах: какая валюта станет главной в мире вместо доллара. Комментарий Семена Новопрудского

Сила любой национальной валюты в современном мире точно не будет напрямую зависеть от «физической» силы государства, она определяется уровнем экономического развития страны, степенью свободы валютного регулирования, отмечает колумнист

Мир явно стоит на пороге самых значительных изменений во внешнеторговых расчетах и формировании золотовалютных резервов государств со времен Второй мировой войны. Абсолютная гегемония доллара уходит в прошлое. Но это не значит, что в обозримом будущем его место займет какая-то другая валюта.

«В мире происходит постепенный отказ от доллара как резервной валюты, но альтернативы американской валюте в ближайшее время не будет», — заявила на мероприятии аналитического Института Милкена в Вашингтоне директор-распорядитель Международного валютного фонда Кристалина Георгиева. Если ранее на доллар приходилось порядка 70% мировых резервов, то сейчас чуть меньше 60%, отметила она в подтверждение своего тезиса.

По словам Георгиевой, основную конкуренцию доллару составляет и будет составлять евро. При этом постепенная дедолларизация мировой экономики не вызывает опасений у МВФ, поскольку надежность американской валюты и крепость финансового рынка США кажутся руководству фонда несомненными.

В феврале 2023 года американский экономист Нуриэль Рубини, ставший всемирно известным после наиболее точного прогноза сроков и масштабов глобального финансового кризиса 2007-2008 годов, также предупредил о вероятном «закате» доллара США как основной резервной валюты в течение следующего десятилетия. Главная причина — усиливающееся глобальное политическое соперничество между Соединенными Штатами и Китаем.

Хотя сценарий дальнейшего падения доли доллара в резервах национальных банков государств и во внешнеторговых расчетах выглядит вполне реальным, это не значит, что место американской валюты займут юань или евро.

У европейской валюты для доминирующей роли в мировой торговле и валютных резервах других государств недостаточно масштаба экономики: совокупный ВВП стран Евросоюза по объему все равно уступает американскому и даже китайскому. И нет никаких предпосылок, что догонит. У китайской валюты для такого доминирования явно не хватает экономической свободы. Тот же Рубини совершенно резонно отметил, что юань не станет заменой доллару, если китайские власти не пойдут на поэтапную отмену контроля за движением капитала, а обменный курс китайской валюты не станет более гибким. Сейчас курс юаня почти назначается китайскими властями. Либерализация Китая, в том числе политическая, сейчас не кажется вероятной. Скорее Китай движется в противоположном направлении.

Поэтому надежды части российской элиты на скорую «смерть» доллара или на возможность полностью эффективно заменить его в российских резервах тем же юанем не кажутся слишком разумными.

Да, нынешняя мировая система расчетов во внешней торговле и формирования валютных резервов, сложившаяся почти 80 лет назад в конце Второй мировой войны и ставшая одним из важнейших ее результатов, будет существенно меняться. Но вряд ли в обозримом будущем мы увидим, что какая-то валюта будет доминировать в той же степени, в какой это делал доллар во второй половине ХХ — первой четверти ХХI века. Скорее нам придется иметь дело с более разнообразной, пестрой, диверсифицированной системой внешнеторговых расчетов и мировых валют.

Юань, евро, британский фунт, в более отдаленной перспективе индийская рупия (Индия теперь официально мировой лидер по численности населения) могут начать «откусывать» у доллара часть рынка глобальных расчетов и резервных валют. Но никакая валюта не будет гарантированно «сильнее» доллара на горизонте ближайших двух-трех десятилетий.

У рубля в силу масштабов и ближайших перспектив отечественной экономики, а также места России в глобальных политических раскладах пока нет шансов на роль важной мировой валюты. Но нам важно укреплять собственную экономику и при малейшей возможности отменять валютные ограничения, чтобы рубль стал привлекательной валютой для расчетов хотя бы с теми нашими партнерами, которые готовы отказываться во взаимной торговле от доллара.

Очень важно понимать, что сила любой национальной валюты в современном мире точно не будет напрямую зависеть от «физической» силы государства, от его военной мощи. Сила валюты определяется уровнем экономического развития страны, доверия к ней других государств, степенью свободы валютного регулирования, надежностью и размерами национального финансового рынка. То есть, хотя мировая финансовая система на наших глазах серьезно меняется, принципы, на которых одни валюты будут привлекательнее, чем другие, скорее всего, останутся прежними. И да, новая глобальная система расчетов и резервных валют опять станет результатом новой мировой войны.

«Ласточки» полностью заменили «Стрижей»

Скоростное сообщение со столицей, перспективы «городской электрички» и стартапы для железнодорожников. О главных проектах на Горьковской магистрали «Гудку» рассказал начальник ГЖД Сергей Дорофеевский

На полигоне Горьковской магистрали активно развиваются пригородные и туристические перевозки, дорога помогает строить скоростную автомагистраль М12 и развивает проект «Городская электричка». Подробнее об этом рассказал начальник Горьковской дороги Сергей Дорофеевский.

Общее дело

– Сергей Александрович, какова роль дороги в строительстве автомагистрали Москва – Казань?

– Мы непосредственно участвуем в этом знаковом для всей страны проекте, обеспечивая доставку до грузополучателя, хранение и перевалку сыпучих материалов, в частности щебня. Правительство РФ поставило задачу перед всеми участниками строительства выполнить план точно в срок. Совместная работа Горьковской дороги с госкомпанией «Автодор» позволила обеспечить ввод в эксплуатацию ряда участков дороги М12 ранее намеченного графика.

Благодаря участию в проекте объём выгрузки по магистрали в 2022 году превысил 52 млн тонн, что стало рекордным показателем для Горьковской дороги в новейшей истории. В 2023 году строительство автодороги продолжается, а значит, продолжается и наше участие в проекте.

Проекты для людей

– В этом году исполняется 10 лет с момента запуска проекта «Городская электричка» в Нижнем Новгороде. Есть ли планы на открытие новых направлений от центра области?

– Дорога продолжает развивать этот проект, который сейчас объединяет 27 остановочных пунктов на трёх линиях – Сормовской-1, Сормовской-2 и Приокской. Услугами городской электрички в 2022 году воспользовались более 1,3 млн человек, что выше уровня 2021 года на 21%.

Одно из основных достижений проекта – интеграция тарифов городской электрички и городского общественного транспорта, что даёт пассажирам возможность ездить на разных видах транспорта по единой цене.

Для развития пригородных перевозок стартовал проект по созданию транспортно-пересадочного узла (ТПУ) в Кстове – важнейшем городе-спутнике Нижнего Новгорода, где расположено несколько ключевых региональных предприятий химической промышленности. Будет организовано тактовое движение поездов между Кстово, Проспектом Гагарина и вокзалом Нижнего Новгорода.

Проектом также предусмотрены строительство соединительной железнодорожной петли протяжённостью 1,3 км в районе станции Ройка для сокращения времени движения поездов и реконструкция инфраструктуры на станции Мыза. Ожидается, что работы будут завершены в 2025 году. Будет организовано тактовое движение 12 пар поездов на участке Кстово – Мыза – Проспект Гагарина и 10 пар на участке Кстово – Московский вокзал.

ТПУ Кстово должен стать центром притяжения всего городского общественного транспорта города-спутника. Для этого нам предстоит совместная работа с правительством Нижегородской области по увязке кстовского городского транспорта с работой ТПУ. Кроме того, для жителей развивающейся жилой застройки в районе станции Ройка прорабатывается возможность строительства двух платформ, что ещё больше повысит транспортную доступность.

Восстановление пассажиропотока после ограничений, вызванных пандемией, идёт быстрыми темпами. Если в 2020 году были перевезены 11,9 млн пассажиров, то в прошлом году этот показатель составил 13,2 млн.

– В перспективе вокруг будущей станции метро «Сормовская» в Нижнем Новгороде будет сформирован ещё один транспортный хаб. Как дорога планирует участвовать в его формировании?

– Его создание станет ещё одной важной инфраструктурной составляющей Нижнего Новгорода, обеспечивающей удобную пересадку с одного вида транспорта на другой. Пассажиры метро смогут продолжить свою поездку на городской электричке или в пригородном поезде в направлении Балахны и Заволжья.

Горьковская магистраль совместно с проектировщиком АО «Моспромпроект» прорабатывает технические условия по организации этого ТПУ. Нам важен проект Сормовского транспортного узла, который связан с развитием метро. Отмечу, что при строительстве ТПУ Сормово потребуется полная реконструкция существующей платформы с устройством навесов, заменой системы освещения и установкой малых архитектурных форм, а также строительство тупикового пути для приёма и отправления поездов в сторону станции Починки. Необходимо будет увеличить периодичность курсирования электропоездов на участке Сормово – Починки, синхронизировав график их движения с расписанием метрополитена.

Скоростное импортозамещение

– В прошлом году пассажиров беспокоил уход из Нижнего Новгорода «Сапсанов» и «Стрижей». Как дорога адаптировалась к новым условиям?

– После одностороннего прекращения работы подразделений немецкого концерна Siemens и испанского Talgo поезда «Стриж» и «Сапсан» на направлении Нижний Новгород – Москва были заменены поездами «Ласточка». Интенсивность движения скоростных поездов осталась прежней: 10 пар поездов «Ласточка» по будням. Минимальное время пути до столицы составляет 3 часа 51 минуту.

На маршруте Нижний Новгород – Москва – Нижний Новгород эксплуатируются как «Ласточки» производства Siemens, так и более комфортные российской комплектации, которые задействованы в движении шести пар скоростных поездов из 10. Ежедневно предлагается более 10 тыс. мест на «Ласточки» до Москвы, в предпраздничные и праздничные дни – дополнительно ещё более 1 тыс. мест.

С 1 июля 2022 года открыто ещё одно скоростное направление – между Нижним Новгородом и Кировом. Оно сразу показало высокий спрос у пассажиров.

– Отказ ряда зарубежных партнёров от сотрудничества с российскими предприятиями был одним из многих вызовов минувшего года. Как Горьковская дорога справилась с другими сложностями 2022-го?

– В прошлом году для нас было важно не допустить существенного снижения объёма грузоперевозок и доставки грузов с учётом кардинального изменения логистики поставок. Со всеми участниками перевозочного процесса проводилась огромная работа по перенаправлению экспортных грузопотоков в дружественные страны, в числе которых Китай, Бразилия, Белоруссия, Турция. Нам удалось адаптироваться к глобальным экономическим и логистическим изменениям и не допустить значительного снижения погрузки. На территории Нижегородской области в 2022 году уровень погрузки даже вырос на 0,5% к уровню 2021-го, она составила 13,94 млн тонн. В текущем году за три месяца в этом регионе погрузка составила более 2,3 млн тонн, что на 2,5% выше показателя за аналогичный период прошлого года.

Туристы и паломники

– Важным трендом последних лет стало развитие внутреннего туризма. Растёт ли популярность железнодорожного туризма на магистрали?

– Перспективы развития туризма обсуждались 30 марта в Казани на железнодорожной конференции «PRO//Движение.Туризм». Участники форума пришли к выводу, что у внутреннего туризма, в том числе и на Горьковской дороге, мощный потенциал.

Только в 2022 году ГЖД организовано 30 туристических маршрутов. Нижегородцам предложили путешествия на поездах дальнего следования в Волгоград и Великий Устюг, «Карельский вояж»: Нижний Новгород – Санкт-Петербург – Сортавала – Рускеала – Петрозаводск – Нижний Новгород. В столицу Приволжья прибывали турпоезда из Москвы, Санкт-Петербурга, Самары, Ижевска, Кирова, Казани. В прошлом году в турпоездах из разных городов России на Горьковскую дорогу прибыли 20 тыс. человек.

Ещё более 12 тыс. туристов мы перевезли в 2022-м в пригородном сообщении. По магистрали проследовали 25 экскурсионных поездов на паровозной тяге с 3,8 тыс. пассажиров.

В 2023 году планируется организовать уже 36 туристических маршрутов и свыше 100 туристических рейсов. Кроме того, в планах на этот год развитие туристических перевозок, в том числе по новым направлениям – Саратов, Уфа, Великий Новгород, Псков, Владимир с посещением Коврова. Интересным будет тур в Арзамас на паровозе серии П36.

– По прогнозам, в этом году количество гостей паломническо-туристического кластера Арзамас – Дивеево – Саров вырастет до 1 млн человек, что практически в три раза больше по сравнению с 2018 годом. Как дорога участвует в развитии кластера?

– С правительством Нижегородской области мы разработали совместный план действий, определяющий мероприятия по созданию ТПУ на базе вокзалов станций Арзамас-1 и Арзамас-2. Туристам будет удобно пересаживаться с одного вида транспорта на другой. Между вокзалом Арзамас-2 и Дивеево организован автобусный маршрут, расписание которого согласовано с утренним электропоездом из Нижнего Новгорода и с поездами из Москвы и Санкт-Петербурга. Билет на этот автобус можно приобрести одновременно с билетом на поезд на сайте ОАО «РЖД» и в мобильном приложении «РЖД Пассажирам».

В будущее с инновациями

– Каким образом дорога интегрирована в программы развития инновационных и импортозамещающих производств?

– В 2022 году компания «РЖД» закупила у нижегородских предприятий продукцию на сумму свыше 5 млрд руб. Горьковская дорога совместно с правительством Нижегородской области участвует в федеральном проекте «Сквозной инвестиционный поток» в части цифровизации процессов выдачи технических условий, технических требований, исходных данных при присоединении или пересечении инфраструктуры ОАО «РЖД». С одним из местных предприятий прорабатывается внедрение мобильного ультразвукового комплекса диагностики бандажей колёсных пар. Совместно с Нижегородским государственным техническим университетом и Нижегородским научно-исследовательским институтом радиотехники ведётся разработка комплекса обеспечения безопасности движения на железнодорожных переездах нового поколения.

За счёт привлечения правительственных грантов научные и производственные коллективы Института прикладной физики Российской академии наук (ИПФ РАН) и НПП «Полёт» разрабатывают акустический тензометр для выявления предаварийных состояний рельсов.

В 2022 году по итогам проведённого дорогой и АНО «Нижегородский научно-образовательный центр» конкурса для совместного финансирования были выбраны четыре инновационных проекта, на разработку которых направлено 33 млн руб. Один из интересных проектов предложен ННГУ им. Н.И. Лобачевского – «Разработка системы контроля бдительности машиниста с применением машинного зрения». Система рассматривается в качестве экспоната для выставочного стенда ОАО «РЖД» на выставке «Цифровая индустрия промышленной России – 2023».

Россия. ЦФО. ПФО > Транспорт > gudok.ru, 2 мая 2023 > № 4364807 Сергей Дорофеевский

Самолеты становятся тише: Математические модели ЦАГИ против авиационного шума

26 апреля в Центральном аэрогидродинамическом институте им. профессора Н.Е. Жуковского журналистам рассказали о проектах отечественной авиации. Пресс-тур прошел по инициативе Российской академии наук.

«ЦАГИ всегда славился учеными, которых избирали в Российскую академию наук как ведущих ученых страны в областях, связанных с механикой, машиностроением, управлением и автоматизацией», — отметил научный руководитель института вице-президент РАН академик Сергей Чернышев, подчеркнув, что пятитысячный коллектив института занимается всеми проблемами, которые связаны с двигающимися в атмосфере и в воде аппаратами.

Одно из важных направлений исследований авиационной науки — борьба с шумом. О значении математических моделей в этой борьбе рассказал начальник отделения аэроакустики и экологии летательных аппаратов ФАУ «ЦАГИ», доктор физико-математических наук, профессор Виктор Копьев (на фото).

– Виктор Феликсович, в 2021 году вы получили грант РНФ на разработку и валидацию математических моделей и вычислительных алгоритмов в аэроакустике. Что вы должны сделать в рамках этой работы?

– В проекте рассматриваются основные аэроакустические процессы, характеризующие шум самолета и вертолета. Это генерация шума турбулентной струей и различными элементами двигателя летательного аппарата (ЛА), самолетными и вертолетными винтами. Исследуется шум взаимодействия струи с элементами планера, дифракция и экранирование звукового излучения различными частями ЛА, распространение звука в каналах двигателя и проблема выбора оптимальных звукопоглощающих конструкций. А также акустические нагрузки, связанные с пульсациями в турбулентном пограничном слое, и их переизлучение в кабину или салон. Чтобы уменьшить каждую из составляющих шума ЛА, необходимо иметь математические модели механизмов излучения звука и программы расчета шума. Отмечу, что сама проблема моделирования аэродинамического шума более 70 лет находится на переднем крае фундаментальной науки, будучи связанной в большой степени со сложностью описания турбулентности. Главная трудность состоит в том, что звуковое излучение определяется не общей динамикой турбулентности, а тонкими механизмами, управляющими динамикой отдельных вихревых образований и их взаимосвязью в турбулентном течении. По этой причине разработка моделей генерации шума и методов его снижения представляет собой сложнейшую нерешенную задачу.

Поэтому для успешного применения математических моделей и основанных на них численных методов необходимы тщательное экспериментальное доказательство (валидация) предложенных решений и определение диапазона параметров, в которых данная модель или метод могут адекватно описывать определенное явление. Таким образом, возникает комплексная задача, состоящая из трех обязательных составляющих: I – построение математической модели; II – разработка численного метода; III – экспериментальная валидация полученных решений.

– Человечество борется с авиационным шумом едва ли не с момента создания самолетов…

– Да, разработка надежных методов моделирования шума самолета и его элементов представляет собой крайне актуальную инженерную задачу. Методы ее решения остро нужны авиационной промышленности, поскольку общество становится все более требовательным к уровню шума, создаваемого самолетами. Согласно нормам ИКАО, шум самолета определяют на взлете и при посадке. И если на взлете основными источниками шума реактивного самолета являются турбулентная струя и вентилятор, то при посадке значимый шум создает турбулентный поток, обтекающий планер. Сложность задачи еще в том, что ученые и инженеры вынуждены сегодня снижать шум сразу от всех источников, поскольку у современного самолета, снабженного тихим двигателем, нет одного ярко выраженного источника шума.

Эта проблема – необходимость решать одновременно ряд разноплановых задач – отражена в структуре проекта, поддержанного РНФ. Цель – разработка и валидация математических моделей и вычислительных алгоритмов для основных задач в аэроакустике.

Сегодня ни один авиапроизводитель не может себе позволить игнорировать современные нормы ИКАО по шуму, поскольку многие

аэропорты мира не смогут принимать такую технику. Кроме этого, помимо очевидных вопросов улучшения качества жизни людей, проживающих в зонах интенсивной эксплуатации авиации, проблема шумового загрязнения стала серьезным элементом конкуренции между авиапроизводителями.

Бурное развитие методов вычислительной аэроакустики в последние годы существенно расширило палитру данных, которые исследователь может получать о турбулентном течении. При этом численные методы, будучи тщательно проверенными в эксперименте, позволяют получать уникальные характеристики течения, часть из которых крайне трудно или пока вообще невозможно определить экспериментально. Это открывает новые возможности в познании механизмов шумообразования в турбулентных течениях и при построении моделей этих явлений.

Именно комбинация методов физического моделирования, экспериментального исследования с помощью современных приборов и методов, а также подходов, основанных на численном моделировании, позволяющих извлекать достаточно подробную информацию о пространственно-временных свойствах ближнего и дальнего поля течения, как ожидается, позволит продвинуться в понимании структуры звуковых источников, прояснить их связь с вихревой динамикой, уточнить существующие модели звуковых источников и в конечном счете предложить новые методы снижения шума. Такой процесс лежит в основе проекта РНФ, о котором мы говорим.

– Как вы думаете, почему Фонд поддержал ваше исследование?

– Я думаю, в поддержке РНФ нашего проекта не последнюю роль играли масштабность и всесторонность предлагаемого исследования и в то же время его исключительная научная сложность.

Учитывая огромное значение, которое имеет в настоящий момент и в перспективе цифровизация различных подходов в современной инженерной науке, проблема валидации разработанных программ или имеющихся промышленных кодов применительно к задачам аэроакустики приобретает особо важное значение и актуальность. Поэтому прикладной характер многих результатов также мог повлиять на выбор РНФ нашего проекта.

– На что идут средства гранта РНФ?

– Мы рассматриваем эту уникальную поддержку со стороны РНФ как возможность построить всю работу на современном уровне, более активно привлечь молодежь в работу по проекту и вообще в аэроакустику. Мы ждем от таких инфраструктурных изменений большой отдачи и новых научных результатов, которые обязательно повлекут за собой и прикладной успех. А это то, что требует от науки высокотехнологичная промышленность.

– Ваш проект поможет оценить, насколько далеко задача создания акустического цифрового двойника самолета или его элементов находится от реальности? И вообще, что такое цифровой двойник?

– В прикладной науке все бÓльшую значимость приобретает понятие «цифровых двойников», позволяющих численно описывать поведение объекта, в том числе иногда и за пределами исходного математического или лабораторного моделирования. Создание цифровых двойников позволяет существенно ускорить и упростить получение технических решений в тех областях, где их удается сделать. Сложность получения акустических цифровых двойников летательного аппарата связана в первую очередь с плохо предсказуемыми процессами генерации шума, турбулентностью, понимание которых необходимо не только для правильного описания аэроакустических явлений, но и для нахождения технических решений.

– Какие результаты ожидаются от исследований в рамках гранта?

– Проект направлен на разработку новых моделей источников аэродинамического шума, создание соответствующих им вычислительных алгоритмов. В рамках такого подхода в нем рассматриваются восемь направлений, связанных с решением отдельных проблем аэроакустики летательного аппарата. Эти направления находятся на разных уровнях разработки вычислительных алгоритмов, поэтому рассматриваются в проекте по отдельности. Цель – с одной стороны, проследить универсальность такого подхода, с другой стороны, там, где могут появиться работающие валидированные программы, постараться довести их до инженерного уровня, чтобы ими могла воспользоваться промышленность. Такая задача стоит, в частности, в исследовании и описании шума несущего винта вертолета.

– Что уже удалось сделать в рамках проекта?

– Я думаю, перечисление уже полученных результатов займет слишком много места и потребует уровня изложения научных статей. Косвенно можно сказать, что результаты работы публикуются в ведущих научных изданиях России и мира. Что касается инженерного аспекта работы, подготовлен и передан индустриальному партнеру первый пакет валидированных программ для расчета тонального шума несущего винта вертолета на режиме висения.

– Какие практические испытания проводятся?

– Их много, в основном они проводятся на стендовой базе ЦАГИ. Например, испытания, связанные с исследованиями шума струй, шума обтекания элементов планера самолета, шума воздушных винтов вертолетов и самолетов проводятся в заглушенной камере АК-2. Это единственная в России установка, где реализован трехконтурный подвод воздуха в заглушенное помещение. Здесь реализуется эффект свободного звукового поля, т. е. практически отсутствует отражение звука от стенок помещения. При этом внутренний и средний контуры позволяют создавать двухконтурные дозвуковые и сверхзвуковые соосные потоки, которые моделируют струи современных двухконтурных двигателей, а внешний контур создает поток, моделирующий эффект полета самолета на взлетно-посадочных режимах. Однако все, как в известной шутке: «Зарплата у меня хорошая, но маленькая». Размер потока все же недостаточен для постановки многих определяющих экспериментов. Нужны более крупные установки, и в основных авиапроизводящих странах они есть!

Исследования звукопоглощающих конструкций (ЗПК) проводятся на интерферометре с потоком, где измеряется импеданс ЗПК в зависимости от скорости потока и уровня звукового давления. Такие установки сейчас есть в большинстве аэроакустических лабораторий мира. Их использование характеризуется трудностями, ко-торые также имеют универсальный характер.

Исследования проблем, связанных с разработкой технологий снижения шума в салонах воздушных судов, проводятся на уникальной установке АК-11, состоящей из двух реверберационных камер и большой заглушенной камеры, связанных между собой специальными проемами, что позволяет измерять характеристики звукоизоляции бортовых конструкций воздушных судов различными методами. Идея установки настолько хороша, что в начале 2000-х годов проект заинтересовал специалистов делегации Boeing. Посмотрев нашу установку, они потом у себя построили аналогичную.

Отдельные работы удается проводить на натурном двигателе, на стенде или непосредственно на летающем объекте.

– Какое оборудование используется?

– В данном проекте используются самые современные существующие на настоящий момент в России методы и подходы применительно к исследованию генерации шума турбулентными течениями, а оснащение оборудованием находится на уровне ведущих зарубежных лабораторий. БОльшая часть приборов или уже имеется в ЦАГИ, или дополнительно закуплена в рамках проекта – это прецизионные многомикрофонные комплексы и антенны B&K, включая антенны для летных испытаний, системы измерения параметров нестационарных течений TR PIV La Vision, термоанемометрические комплексы DANTEC, высокопроизводительные компьютеры.

Для валидации расчетов шума несущих вертолетных винтов используются данные акустического летного эксперимента с вертолетом Ка-62. Также применяются имеющиеся в лаборатории данные крупномасштабных экспериментов, отражающие богатый опыт сотрудников по участию в совместных с зарубежными и отечественными партнерами измерениях шума, создаваемого различными элементами самолета, на самых известных крупномасштабных акустических установках мира (заглушенные аэродинамические трубы DNW NWB и DNW LLF, CARDC FL-17, NTF QinetiQ, DLR AWB, открытый двигательный стенд АО ОДК «Авиадвигатель» ОС-5, открытый вертолетный стенд «Камов»).

– С какими сложностями сталкиваетесь?

– Главная трудность у нас одна – отсутствие в стране крупномасштабной акустической установки, без которой трудно, а то и невозможно разрабатывать новые технологии. Они есть во всех авиапроизводящих странах, только в Китае за последние годы построено несколько таких стендов. Создание отечественной установки остро необходимо.

Что же касается самой работы по проекту, то любое новое дело всегда требует некоего преодоления и собственной инерции. И инерции коллектива. ЦАГИ высоко ценит эту работу, направленную на создание эффективной современной лаборатории на базе акустического отделения. Уже сейчас подготовлены новые помещения и уникальная инфраструктура для проведения исследований, численного моделирования, валидации и обсуждения получаемых результатов.

– Как результаты исследования будут применяться на практике?

– В результате выполнения проекта будут развиты новые численные инструменты и проведена валидация и оценка этих, а также существующих инструментов (включая коммерческие коды) с точки зрения эффективности предсказания шума на местности и в салоне самолета. Важно отметить, что постановка исследований, проводящихся в рамках проекта, во многом непосредственно вытекает из проблем обеспечения улучшенных акустических характеристик главных отечественных авиационных проектов. Это воздушные суда SSJ-NEW, МС-21, Ил-114, Ка-62 и двигатели ПД-8, ПД-14, ПД-35.

Поэтому достигнутые результаты будут востребованы конструкторскими бюро России, разрабатывающими авиационную технику. Ведь ряд полученных в рамках проекта результатов уже используется в лаборатории, они работают.

Текст: Юлия Анташева.

Фото: ЦАГИ.

Источник: Мультимедийный портал ПОИСК.

Шамхани призывает активировать платежный механизм в риал-рупиях

Высокопоставленный сотрудник службы безопасности Ирана Али Шамхани призвал активировать платежный механизм в риалах (IRR) и рупиях.

Об этом заявил секретарь Высшего совета национальной безопасности (ВСНБ) контр-адмирал Али Шамхани на встрече с советником по национальной безопасности Индии Аджитом Кумаром Довалом, который прибыл в иранскую столицу в понедельник.

Коснувшись исторических и культурных связей между Тегераном и Нью-Дели, Шамхани расценил волю глав двух стран, а также стратегическую независимость Ирана и Индии, как основные платформы в развитии двустороннего сотрудничества.

Подчеркнув, что ирано-индийские отношения не направлены против какой-либо другой страны и не зависят от воли третьих сторон, высокопоставленный представитель службы безопасности Ирана добавил: «Глобальные и региональные события создали очень подходящие условия для укрепления двустороннего взаимодействия в области энергетики, транспорта и транзита, технологий и банковского дела между Ираном и Индией».

«Активация механизма риал-рупия — необходимое и важное действие, которое сыграет решающую роль в продвижении общих целей в различных сферах экономики», — подчеркнул он.

В другом месте своего выступления Шамхани приветствовал продвижение роли и позиции Индии в региональных и международных событиях и сказал, что Иран считает активное участие Нью-Дели в политических, экономических инициативах и инициативах в области безопасности с участием стран Центральной Азии и региона Персидского залива необходимым и конструктивным.

Шамхани также расценил сотрудничество Ирана и Индии в использовании возможностей, возникающих в результате региональных и глобальных событий, а также их активное сотрудничество в ШОС и группе БРИКС, как благоприятное для обеспечения национальных интересов двух стран.

«Решения, принятые для устранения препятствий для продолжения сотрудничества в проекте Чабахар, могут быть очень эффективными в изменении нынешней неблагоприятной ситуации», — заключил он.

Симфония №70: Валерий Гергиев принимает поздравления по случаю юбилея

Мария Бабалова

Самый знаменитый из современных российских дирижеров - Валерий Гергиев 2 мая отмечает 70-летие. Празднование юбилея, будет устроено с размахом, соразмерным масштабу личности виновника торжества. Всех гостей ждет гала-концерт в Петербурге. Официально поздравительные акценты смещены: если верить афише, то праздничный вечер посвящен другой дате - 10-летию Новой сцены Мариинского театра. В такой изящной "подмене" круглых дат есть и легкое лукавство, дарящее ощущение молодости, и абсолютная справедливость, ибо имя Валерия Гергиева давно стало счастливым синонимом Мариинского театра, который он возглавил в возрасте 36 лет.

Во славу русской музыки

Гергиев - выдающийся музыкант и менеджер. Харизматичный и отчаянный, он сумел сделать все происходящее в ведомом им Мариинском театре общенациональным событием, к тому же известным на весь мир. А все начиналось, как вспоминал Валерий Гергиев в одном из наших интервью, с полного неведенья: "Не могу забыть свой первый приезд в Нью-Йорк в 1992 году. На пресс-конференции мне разве что только в лицо не смеялись. Американцам было смешно узнать, что, оказывается, есть не только Кировский балет, но и опера"…

Силой вдохновения Валерия Гергиева прекрасной мариинской традицией стало масштабное празднование юбилеев великих русских композиторов: 100-летия Дмитрия Шостаковича в 2006 году, 175-летия Петра Чайковского в 2015-м, 125-летия Сергея Прокофьева в 2016-м, 175-летия Николая Римского-Корсакова в 2019-м, 90-летия Родиона Щедрина в 2022-м году. И именно Гергиев русские оперы сделал неотъемлемой, а не эксклюзивно-экзотической частью мирового репертуара. И сегодня повсеместно на афишах оперных домов представлена наша опера, вопреки разговорам о "запрете русской культуры".

По инициативе Гергиева на сцену Мариинского театра вернулись и оперы Рихарда Вагнера. В 1997 году прозвучал "Парсифаль", не видевший российской сцены более восьмидесяти лет, два года спустя - "Лоэнгрин", а к 2003-му целиком поставлена грандиозная оперная тетралогия "Кольцо нибелунга". Это было первое после почти столетнего перерыва исполнение тетралогии целиком на отечественной сцене и первое в России - на языке оригинала. Этой постановке "Кольца" аплодировали в США, Южной Корее, Японии, Великобритании и Испании. Сегодня в репертуаре театра и другие вагнеровские оперы - "Тристан и Изольда", "Летучий голландец". А Симфонический оркестр Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева вышел на абсолютно иной уровень, исполняя уникальный филармонический репертуар - все симфонии Бетховена и Чайковского, сочинения Берлиоза, Брукнера, Малера, Стравинского, Мессиана, Дютийё, Уствольской, Канчели и многих других композиторов.

Под руководством Валерия Гергиева Мариинский театр превратился в масштабный театрально-концертный комплекс, не имеющий аналогов, который можно сравнить с ни на минуту не останавливающимся конвейером. В 2006 году был открыт Концертный зал, в 2013-м - Вторая сцена театра, а в начале 2016 года у Мариинского театра появился филиал во Владивостоке (Приморская сцена), а годом позже - и во Владикавказе. Среди других проектов Валерия Гергиева, реализованных в театре, например, лейбл Mariinsky. Начиная с 2009 года, к настоящему моменту под его маркой записано уже более тридцати дисков. Подобным размахом не может похвастаться ни один другой оперный театр мира... Очевидно, Санкт-Петербург стал реальной культурной столицей России во многом благодаря как раз Гергиеву.

Под осетинским солнцем

Но ограничиваться одним, даже самым масштабным делом не в правилах маэстро. Молва утверждает, что Гергиев способен трижды за сутки выступить в разных частях света. О его мистической работоспособности слагают легенды и сочиняют анекдоты: маэстро умеет телепортироваться, вообще не нуждается в еде и отдыхе, спит всего лишь три-четыре часа в сутки. И только ставшая уже почти обязательной задержка каждого выступления, как минимум, минут на 20, да иногда появляющаяся на его лице трехдневная щетина выдает нехватку времени. А может, это элемент брутально-делового имиджа?..

На вопрос: откуда он черпает силы для работы в неизменном режиме нон-стоп? Отвечает: "Я вырос в таком регионе, где близость к горам и большая заряженность кислородом и солнцем...".

Валерий Абисалович Гергиев родился в многодетной семье (у него есть две сестры) Абисала Заурбековича Гергиева и Тамары Тимофеевны Лагкуевой в Москве, но детство провел в Орджоникидзе (ныне Владикавказ). О своем отрочестве в одном из наших интервью маэстро вспоминал так:

- Меня спокойно воспитывали родители и педагоги, никакого вундеркинда из меня никто не пытался сделать. Но в возрасте 14 лет, когда я неожиданно потерял отца - у нас отец умер очень молодым, ему было 49 лет, - я почувствовал, что мне не хочется видеться со многими людьми. А вместо этого хочется все время быть наедине с какими-то музыкальными произведениями. И я стал очень много тогда играть. Даже уходил на ночь в училище. Много играл Бетховена. Наверное, мой юный организм тогда нуждался в такой вот защите. Я это помню до сих пор очень остро. Помню рояль, точнее, пианино, и в каких классах сидел, что играл, пошел ли дождь или был холодный пронизывающий ветер. В тот момент почувствовал, что определился с выбором. Я даже тогда не знал, что это - профессия или призвание. У меня таких слов не было в лексиконе. Я был просто учащийся. Но тогда все и решилось.

В 1972 года Валерий Гергиев становится студентом Ленинградской консерватории в классе легендарного профессора Ильи Мусина. В 1976-м, в 24 года сенсационно завоевывает Гран-При конкурса Герберта фон Караяна, а год спустя впервые встает за пульт тогда еще Кировского театра, который уже через 11 лет поведет он к новым вершинам под возвращенным историческим названием Мариинский…

Мариинская доминанта

При этом Гергиев еще с 1995 по 2008 год занимал пост главного дирижера Роттердамского филармонического оркестра, с 2007 по 2015 год - Лондонского симфонического оркестра. В 2015-2022 годах маэстро возглавлял Мюнхенский филармонический оркестр, в 2018-2022 - Оркестр Музыкального фестиваля Вербье. Был вдохновителем и руководителем "Гергиев-фестиваль" в Роттердаме, Музыкального фестиваля в Миккели и "360 градусов" в Мюнхене. По версии журнала The Times Гергиев заслужил место в рейтинге сотни самых влиятельных людей мира. А только перечисление всех его российских и международных премий и наград - это отдельная энциклопедическая статья.

- Сегодня судьба Мариинки не зависит от выступления заморских звезд. Естественно, было бы здорово, если бы они все выступали у нас. Но Мариинский сейчас зависит от того, удастся ли сохранить и приумножить творческий потенциал коллектива, и модернизировать техническую и административную часть театра, - констатирует Валерий Гергиев. И как тут не заметить, что историческая сцена Мариинского театра очень ждет давно обещаемую реконструкцию.

- Мариинский театр сейчас, может быть, самый сильный театр в мире, - убежден Валерий Гергиев. - Многие театры пользуются плодами нашей работы просто отчаянно. Они не представляют своих афиш без мариинских певцов - Анны Нетребко, Ильдара Абдразакова и многих других, - замечает маэстро.

Единственный

Сегодня, когда политика разрушительным вихрем ворвалась в его судьбу, и он оказался за персональным "железным занавесом", его жизнь не стала менее насыщенной и смыслообразующей. Потому что Валерий Гергиев взвалил на себя большую часть нашего музыкального мира. На его попечении основанные им и форум "Звезды белых ночей", и Московский Пасхальный фестиваль. А с 2011-го года он еще и возглавляет оргкомитет Международного конкурса им. П.И. Чайковского. И как бы спорно не выглядела идея объединения Большого и Мариинского театров в художественном плане, что время от времени повисает в воздухе, тот факт, что Валерий Гергиев не поставил до сих пор ни одной оперы в Москве кажется абсурдным. И напоминает историю о том, что великий итальянский дирижер Риккардо Мути дебютировал в нью-йоркском театре Metropolitan Opera только в 70 лет. Но то было противостояние гигантов, так как тогда Met возглавлял не менее великий Джеймс Левайн. А у нас Валерий Гергиев единственный!

Порой кажется, что он знает секрет того, как объять необъятное. При этом Валерий Гергиев не любит, когда его, например, называют "министром музыки" или "менеджером" и объясняет:

- Просто я решаю какие-то вопросы, потому что мне хочется, чтобы в России был сильный театр, если для этого надо не только дирижировать, то так и поступаю. Вот и все... Перед вами человек, который прошел через все соблазны, искушения, колокольные звоны и западного мира, и восточного. Но для меня было и остается главным то, что я буду делать дома. Дома - это не только в Петербурге или в Москве, это в России в целом. И для меня, например, очень ценно, что Московский Пасхальный фестиваль набрал серьезный ход в грандиозном общероссийском масштабе. Я точно не подсчитывал, но, думаю, что уже более чем в 50 регионах страны я побывал вместе с коллективом Мариинского театра, хотя это очень непростая организационная задача… И для меня лично очень важно, что фестиваль неизменно завершается 9 мая: мой отец прошел войну с первого до последнего дня.

И уже на следующий день после торжества Валерий Гергиев вместе с Симфоническим оркестром Мариинского театра вернутся на маршрут Пасхального фестиваля. Днем выступление в Череповце, вечером - в Вологде и далее по два концерта в день в разных городах: Тула и Калуга; Липецк и Воронеж; Пенза и Саранск без пауз и остановок. Точная программа концертов еще по одной гергиевской традиции станет известна только на финальных аплодисментах. Но публика безоговорочно доверяет маэстро. За дирижерским пультом он - настоящий гений. Под его руками музыка, как лава полна невероятной сакральной энергией и такими запредельными душевными переживаниями, что публика в зале сидит не пошелохнувшись, ощущая соприкосновение с чем-то поистине божественным. "Музыка пробуждает во мне самое низкое чувство - чувство рабства, - признается Валерий Гергиев. - Она - единственная дама, у ног которой я, наверное, буду оставаться до конца жизни".

Аскар Акаев, первый президент Кыргызской Республики, профессор МГУ

Загадка Гергиева - в волшебных числах Фибоначчи

Поскольку я провел лучшие годы своей жизни в Ленинграде, - учился, а затем работал там в 1960-70-е годы, меня всегда живо интересовала культурная жизнь этого прекрасного города на Неве. В 1970-е мы с женой Майрам регулярно посещали симфонические концерты под руководством великих дирижеров Евгения Мравинского и Юрия Темирканова в Ленинградской филармонии - это всегда большой праздник и источник вдохновения. Позже, когда мы уже обосновались и трудились в родном Кыргызстане, услышали имя выпускника Ленинградской консерватории, талантливого дирижера Валерия Гергиева.

Впервые я познакомился лично с Валерием Гергиевым ровно 30 лет назад в 1993 году уже в Санкт-Петербурге, куда был приглашен тогдашним мэром Анатолием Собчаком на празднование 290-летия города. Валерий Абисалович дал великолепный концерт силами Мариинского театра. К тому времени он уже был признанным дирижером и удостоен Государственной премии России. В тот год он также был назван "Лучшим музыкантом России". Первое же знакомство переросло в дружбу, благодаря моему великому земляку - оперному певцу Булату Минжылкиеву, который в 1990-е годы работал в труппе Мариинского театра по личному приглашению Валерия Гергиева. Булат Минжылкиев - народный артист СССР, обладавший царственным голосом, могучим и красивым - пел на лучших оперных сценах мира, в Большом театре, в частности, царя Бориса в опере "Борис Годунов".

Я математик, а у математиков распространено поверье, что жизнь истинно великих творцов науки и культуры расписана свыше, причем, самые значимые события происходят в года, соответствующие знаменитым числам Фибоначчи, их которых деятельной человеческой жизни соответствует следующий набор: 13, 21, 34, 55 и 89. Конечно же, в реальной жизни конкретного человека естественны отклонения на два-три года. Жизнь нашего сегодняшнего славного юбиляра Валерия Гергиева очень хорошо вписывается в этот ряд волшебных чисел Фибоначчи. Судите сами.

Валерий Абисалович как-то вспоминал, что ему было 10-11 лет, когда его первая учительница по классу фортепиано в детской музыкальной школе увидела в нем будущего дирижера, а вовсе не пианиста. А это уже было попадание юного музыканта в таинственный мир чисел Фибоначчи.

К 21 году он уже сформировался как талантливый музыкант и многообещающий дирижер. Еще студентом консерватории Валерий Гергиев в 22 года (1975) стал лауреатом Всесоюзного конкурса дирижеров в Москве, а год спустя - одержал блестящую победу на престижном международном конкурсе им. Герберта фон Караяна в Берлине (1976), что возвестило музыкальному миру о рождении музыканта и дирижера мирового класса!

В 35 лет (1988), как один из лучших дирижеров Советского Союза, Валерий Гергиев, уже заслуженный деятель искусств России (1983), был избран главным дирижером прославленного Мариинского театра в Ленинграде, который тогда переживал трудные времена. Фактически он уже трудился в этой должности с 1987-го. Несмотря на невероятные трудности турбулентных 1990-х, он вывел Мариинский театр на уровень лучших оперных домов мира. Я помню, как в начале 2000-х годов, мои немецкие друзья с восторгом и восхищением отмечали, что только в Мариинском театре можно услышать все оперы Рихарда Вагнера.

А в 55 лет (1998) Гергиев - уже прославленный дирижер, народный артист России, трижды лауреат Госпремий, был награжден орденом "За заслуги перед Отечеством IV степени". Действительно, есть огромная заслуга Валерия Абисаловича в том, что богатейший мир русской музыки в современную эпоху продолжает открываться и Западу, и Востоку. Два года спустя Валерий Гергиев вошел в список 100 самых влиятельных людей планеты по версии журнала "Тайм", как посол российской музыки и один из ведущих дирижеров мира.

В 60 лет (2013) он был удостоен высокого звания Героя труда России. Это закономерное признание необычайного таланта и фантастической работоспособности. Он относится к категории волшебников музыки, гипнотически притягивающих публику. Ходит легенда о том, что маэстро Гергиев способен трижды за сутки выступить в разных частях света. Но это быль! Я сам свидетель одного из таких удивительных случаев, о чем не могу не рассказать.

На одной из встреч глав государств Шанхайской пятерки, это был еще 2000-й год, тогдашний председатель КНР Цзян Цзэминь обратился к президенту РФ Борису Ельцину и попросил его разрешения пригласить на открытие театра современной оперы в Пекине "лучшего дирижера мира Валерия Гергиева с его великолепным симфоническим оркестром и знаменитой оперной труппой". Одним из первых я оповестил маэстро об этом и попросил его по пути из Пекина остановиться в Кыргызстане и дать концерт памяти Булата Минжылкиева.

Исторический концерт Мариинского театра под руководством Валерия Гергиева на открытии Пекинского Большого Национального Театра пройдет лишь в 2008 году (стройка длилась почти десять лет). В зале присутствовало все высшее политическое руководство Китая. Был большой успех, о чем совсем недавно мы вспоминали с маэстро после одного из концертов Пасхального фестиваля в Зарядье.

Как говорили и о невероятном темпе жизни Мариинского оркестра и его руководителя, чему и я однажды был свидетелем. Представьте: после концерта в Китае вечером маэстро вылетел в Бишкек и прямо из аэропорта переехал в филармонию, где дал прекрасный концерт, и полетел дальше в свой родной Владикавказ. Поскольку маэстро Гергиев летел вслед за солнцем, то все эти три концерта прошли в один и тот же вечер. Совсем недавно маэстро вновь побывал в Китае ("кажется в 18-й раз") и дал концерт со своим оркестром в том же самом театре. На следующий день один мой китайский знакомый написал: "Приезжал маэстро Гергиев и подарил нам миг счастья и море радости, которых достаточно, чтобы прожить долгую и счастливую жизнь!".

Маэстро Валерию Гергиеву всего 70 лет. Я уверен, что его творческая вершина далеко впереди, ведь до следующего числа Фибоначчи еще 20 лет… Желаю, чтобы он и далее шел в гору путем указанным волшебными числами к своему "музыкальному Эвересту"!

Андрей Костин, президент-председатель правления ВТБ

Его искусство возвышает над сиюминутным даже в непростые времена

Валерий Гергиев принадлежит к плеяде выдающихся мастеров современной России. Наряду с безусловным авторитетом в профессии, приобретенным за многие годы беззаветного служения искусству, его отличают сила духа, твердость характера и репутация человека, верного принципам и долгу. Своей многогранной активной деятельностью он утверждает гуманистические идеалы, неизменно оставаясь образцом высокой гражданственности в жизни и творчестве.

Уникальность его дара подчеркивает факт, что он оказался соразмерен и в полной мере раскрылся именно в стенах главной петербургской музыкальной сцены - места "с именем", - впервые увидевшей его за дирижерским пультом 45 лет назад. Мариинский театр всегда славился яркими талантами, и Гергиев, несомненно, внес солидную лепту в его вековые традиции. Огромный системный труд и смелые художественные и управленческие решения стали основой, благодаря которой Мариинка сегодня по праву носит гордое звание одного из ведущих мировых центров и посланников российской культуры, успешно содействует развитию национальной гуманитарной сферы и делает нас как нацию духовно богаче, совершеннее и сильнее.

Благодаря Валерию Абисаловичу искусство продолжает объединять людей, придавать им уверенности, возвышать над сиюминутным, особенно в наше непростое время. Широкое общественное признание получила его патриотическая деятельность.

Банк ВТБ гордится долгосрочным партнерством с Мариинским театром, поддержкой других его знаковых проектов. Дорожу нашей личной дружбой и желаю уважаемому маэстро бесконечной энергии, новых творческих свершений на благо Отечества и мирового искусства, отличного юбилейного настроения, крепкого здоровья и благополучия!

Валерий Гергиев: "Музыка помогает и дает мне силы"

Виктор Александров (Самара - Ивановка - Тамбов - Смоленск)

Сегодня всемирно известный дирижер, народный артист России Валерий Гергиев отмечает свое 70-летие в Санкт-Петербурге на Новой сцене Мариинского театра, чье десятилетие с момента основания также приходится на эту дату.

В эти дни Валерий Гергиев вместе с Симфоническим оркестром Мариинского театра проводит грандиозный музыкальный тур по регионам России в рамках XXII Московского Пасхального фестиваля. Специальный чартерный поезд Пасхального фестиваля перевозит артистов по более чем трем десяткам городов нашей необъятной страны.

В Черноземье Симфонический оркестр Мариинского театра прибыл из Самары, где накануне дважды выступил на сцене Академического театра оперы и балета в рамках XXII Московского Пасхального фестиваля. Оркестр Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева давно уже стал желанным гостем городов Поволжья.

В Самаре долгое время российский маэстро проводил фестиваль "Мариинский", который первые несколько лет был посвящен Мстиславу Ростроповичу. Каждую новую встречу с Валерием Гергиевым и его легендарным коллективом самарцы ждут с нетерпением. Вот и этот апрельский, не по сезону жаркий день собрал многочисленную публику в Самарской опере. По сложившейся традиции дневное выступление оркестра было благотворительным.

Волшебные звуки увертюры Михаила Глинки к опере "Руслан и Людмила" погрузили публику в сказочную атмосферу пушкинской поэмы, а прозвучавшая затем увертюра к "Вильгельму Теллю" Джоаккино Россини навеяла патриотические настроения. Музыка австро-немецких романтиков по праву украшает универсальный репертуар оркестра Мариинского театра. Неслучайно Валерий Гергиев решил объединить Четвёртую ("Итальянскую") симфонию Феликса Мендельсона с Девятой (Большой) Франца Шуберта. Оба сочинения роднят песенное и танцевальное начало в сочетании с национальным фольклором.

Оркестр Мариинского театра поразил яркой выразительной игрой, гибкостью и безупречной ансамблевой дисциплиной. Каждая музыкальная фраза наполнялась естественным дыханием и благородством мысли. Следуя властному императивному жесту Валерия Гергиева, музыканты оркестра заряжались взаимной энергией и творческими эмоциями. Публика устроила петербургским артистам долгую и щедрую овацию.

В вечерней программе прозвучали Праздничная увертюра Дмитрия Шостаковича, Шестая "Пасторальная" симфония Людвига ван Бетховена и "Патетическая" Петра Ильича Чайковского. И снова оркестр показал высокий исполнительский уровень, колоссальную самоотдачу и максимальное погружение в материал произведений.

Вообще, удивительно, как музыканты сохраняют столько энергии и находят в себе силы для участия в новых концертных программах. А ведь репертуар оркестра Мариинского театра необъятен. В каждом городе коллектив играет новую программу, где-то она дублируется, где-то дополняется. Всем необходимо быть в тонусе и соответствовать качеству. Для маэстро Гергиева такой режим гастролей давно уже стал нормой и привычным творческим процессом.

Валерий Гергиев: "То время, которое навсегда связало меня с миром музыки я вспоминаю с особым трепетом. Важно сегодня продолжать выступать в регионах России. Мы вдохновения не ищем. Наша работа - выходить вместе с оркестром к публике. Мы несем ответственность перед композитором. Хватает нескольких секунд концентрации внимания и аплодисментов публики, которая приветствует оркестр. Меня волнуют произведения, которые я в данный момент собираюсь исполнить с оркестром. Музыка помогает и дает мне силы. Я никогда не оценивал себя - каким стал дирижером, но всегда отношусь беспощадно к себе после каждого концерта, а иногда и после каждого такта, когда дирижирую произведения Рахманинова или Пуччини, Бетховена или Брукнера, Моцарта или Чайковского. Музыканты в отличие от большинства мировых политиков лучше слышат звучание окружающего мира. Это тончайший, живой и очень естественный процесс, когда необходимо моментально оценивать и реагировать на всевозможные нюансы и оттенки музыки, которую в данный момент ты исполняешь с оркестром".

Уже больше тридцати лет Валерий Гергиев возглавляет крупнейший культурный центр нашей страны - Мариинский театр, который превратил в поистине настоящую музыкальную империю современной России.

Валерий Гергиев: "Самое сложное - родиться руководителем. А вот становиться им уже поздно. Этот процесс невозможно объяснить словами. Выходит один человек к пульту и здоровается с оркестром, но музыканты почему-то не смолкают. А с приходом другого дирижёра возникает мёртвая тишина. Мгновенно устанавливается взаимный контакт - как дирижер на кого посмотрел, что кому сказал. Руки здесь играют второстепенную роль. Необходимо иметь дирижёрский навык, благодаря собственной инициативе, взгляду, тону и манере разговора.

Валерий Гергиев: "Самое сложное - родиться руководителем. А вот становиться им уже поздно. Этот процесс невозможно объяснить словами. Выходит один человек к пульту и здоровается с оркестром, но музыканты почему-то не смолкают. А с приходом другого дирижёра возникает мёртвая тишина. Мгновенно устанавливается взаимный контакт - как дирижер на кого посмотрел, что кому сказал. Руки здесь играют второстепенную роль. Необходимо иметь дирижёрский навык, благодаря собственной инициативе, взгляду, тону и манере разговора.

А самое главное - внутреннее содержание, необходимое для этой концентрации. Оно и является залогом успеха в нашей профессии. Я верю в то, что наивысший дар - это дар Творца. Руководить громадным творческим коллективом также сложно как руководить государством. Мариинский театр ведёт свою историю с 1860 года. Мне выпала честь продолжать руководство театром с 1988 года. Мы объездили с нашей труппой практически весь мир, десятки стран и разных континентов. Если другие музыкальные коллективы России будут так же работать, как наша огромная творческая труппа, тогда концертно-театральное пространство будет переполнено самыми разными проектами.

Путешествуя с Пасхальным фестивалем по разным регионам нашей страны, я общаюсь с губернаторами. Мы всегда приходим к единому мнению - как создать более здоровые и прочные связи между нами, артистами и культурной общественностью в каждом из городов? Навязываться ни в коем случае нельзя, а вот протянуть руку помощи и дружбы можно".

В год юбилея Сергея Рахманинова впервые на тамбовской земле выступил симфонический оркестр Мариинского театра. Один из концертов состоялся в полдень на новой сцене Ивановского филиала Уваровского районного дома культуры. Валерий Гергиев впервые посетил Музей-заповедник С. В. Рахманинова "Ивановка". Это имение принадлежало родственникам композитора Сатиным. С июня 1890 по апрель 1917 года композитор почти каждый год жил и работал там.

Валерий Гергиев: "Что такое признание гения на родине и такие святые места как Ивановка? Сегодня все могло выглядеть совершенно иначе, если бы не человеческая забота и внимание. Тамбовский регион гордится именем Александра Ивановича Ермакова, который на протяжении полувека как зеницу ока оберегал Ивановку, иначе она могла оказаться в запустении. Не всегда власти регионов уделяют внимание таким святыням культуры, как усадьбы композиторов, писателей и художников. Роль таких колоссальных подвижников, как Александр Ермаков, чрезвычайно важна и необходима. Ивановке и Тамбову повезло жить и общаться с таким великим человеком. Память о нем мы сохраним навсегда в наших сердцах".

В Ивановском доме культуры Симфонический оркестр Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева исполнил Вторую симфонию Сергея Рахманинова.

Валерий Гергиев: "Судя по тому, как оркестр Мариинского театра играл Вторую симфонию Рахманинова в незнакомом для нас зале, было немало хороших моментов. Сергей Васильевич Рахманинов так много сделал для мировой и российской культуры, в том числе и для Америки и Европы. Он был человеком немногословным. Помню один из случаев в жизни Рахманинова-дирижера, когда ему необходимо было начать репетицию с Берлинским филармоническим оркестром в 11 часов утра. А в это время за пультом оркестра стоял не менее великий дирижер - Вильгельм Фуртвенглер - и дирижировал произведениями Хиндемита и Баха. Это продолжалось больше часа. Сергей Васильевич терпеливо ждал, а затем вышел на сцену, открыл крышку рояля и взял ре мажорный или до мажорный аккорд. Все моментально замолчали, не проронив ни слова! Таким образом, Рахманинов дал понять немцам, что ждать он не собирается. Тут же оркестр приступил с ним к репетиции. Наверное, этим объясняется очень многое в характере и натуре Рахманинова.

В Ивановке Сергей Васильевич не мог бывать после 1917 года. Здесь ему было комфортнее, чем где-либо, но так сложились исторические обстоятельства.

У Рахманинова были высочайшие гонорары за выступления. Он был в числе немногих, кто уже из Америки, находясь в эмиграции, переводил значительные суммы денег в Россию. Рахманинов имел огромное количество концертов, в том числе в знаменитом нью-йоркском Карнеги-холле. Эту сцену когда-то открывал великий Пётр Ильич Чайковский. Да, очень многие события происходят в этом зале и сейчас, но вот без тех двух могучих личностей его историю невозможно себе представить.

России необходимо суметь сберечь те несметные богатства, которыми так славится ее культурное прошлое. Ивановка - одно из таких мест. Я почувствовал здесь эту атмосферу, как здесь все дышит и пропитано музыкой Рахманинова".

России необходимо суметь сберечь те несметные богатства, которыми так славится ее культурное прошлое. Ивановка - одно из таких мест. Я почувствовал здесь эту атмосферу, как здесь все дышит и пропитано музыкой Рахманинова".

Вечером того же дня оркестр Мариинского театра встречала публика Тамбовского драматического театра. И снова в фокусе внимания была музыка Сергея Рахманинова. Этот концерт завершил 41-й международный музыкальный фестиваль Сергея Рахманинова на тамбовской земле. С 1993 года он получил статус международного. Ежегодно фестиваль собирает многочисленных друзей и поклонников, символизируя идею духовного единства и музыкальной соборности. Участие в его программе выдающегося дирижера современности Валерия Гергиева вдвойне почетно, тем более накануне юбилея великого маэстро, который он с размахом отметит в Санкт-Петербурге 2 мая на Новой сцене Мариинского театра. Эта же знаменательная дата совпадает с десятилетием со дня основания Мариинки-2. В торжественном гала-концерте в рамках Московского Пасхального фестиваля примут участие ведущие солисты оперы и балета, Страдивари-ансамбль, хор и Симфонический оркестр Мариинского театра.

Оркестр вместе с маэстро Гергиевым перед кратковременным возвращением в Санкт-Петербург уже успел посетить родину Михаила Ивановича Глинки - Смоленск, где выступил с программой из его произведений на сцене Смоленского областного театра драмы. Там же прозвучала Пятая симфония Сергея Прокофьева.

Второй этап пасхальных гастролей петербургских музыкантов охватит северные, центральные и приволжские регионы нашей страны. Завершится Московский Пасхальный фестиваль в День Великой Победы концертом в Большом зале Московской консерватории.

Россия. СЗФО > СМИ, ИТ > rg.ru, 2 мая 2023 > № 4359704 Валерий Гергиев

Китай обнародовал амбициозную космическую программу

Константин Щепин

Китай обнародовал амбициозную программу исследования Луны и Солнечной системы, исполнение которой превратит КНР в мирового лидера космической сферы. В деле освоения космоса Пекин долгое время находился в рядах догоняющих. Напомним, что космическую эру Китай открыл довольно поздно: лишь в 1970 году, запустив искусственный спутник Земли "Дунфанхун" ("Алеет Восток"). Для сравнения: СССР сделал это в 1957-м, американцы - в 1958 году. Однако в нынешнем веке ситуация в корне изменилась: Китай продемонстрировал способность быть первопроходцем за пределами нашей планеты. Лучшим тому доказательством стало то, что в 2019 году страна совершила первое в истории человечества "прилунение" исследовательского аппарата на обратной стороне естественного спутника Земли.

Судя по всему, КНР станет также первой космической державой, которая доставит на Землю образцы пород с обратной стороны Луны: это будет сделано в рамках миссии "Чанъэ-6", которая стартует уже в 2024 году. Китай также стремится стать первой страной, которая привезет на нашу планету образцы марсианского грунта: эту задачу планируется осуществить ориентировочно в 2030 году в рамках миссии "Тяньвэнь-3". Пожалуй, самым важным свидетельством выхода КНР на лидирующие позиции в космической отрасли стала инициированная Китаем программа международной исследовательской лунной станции. Соглашения о сотрудничестве с КНР в рамках этого проекта уже подписали Россия, Пакистан и Аргентина. Ведутся переговоры еще примерно с 10 странами, подписание профильных документов ожидается к июлю.

Главный конструктор китайской программы исследования Луны У Вэйжэнь сообщил, что базовая инфраструктура для международной станции будет подготовлена к 2028 году, а к 2040-му ее функционал значительно расширится. Ранее сообщалось о планах сделать станцию обитаемой ориентировочно к середине века. Станцию планируется построить на южном полюсе естественного спутника Земли. Ученые поясняют, что одна из причин выбора именно этого места - температурный режим, который наиболее подходит для создания обитаемой станции. Дело в том, что на Луне сутки в 29 раз дольше земных. В итоге амплитуда колебания температур на ее поверхности превышает 300 градусов по Цельсию. Создание станции на одном из полюсов позволит избежать такого резкого колебания температур. Более того, исследователи рассчитывают найти на южном полюсе запасы воды, которые значительно облегчат процесс снабжения "лунограда" не только "живительной влагой", но и ее производными, например топливным водородом.

Поисками воды займется миссия "Чанъэ-7", которая стартует в 2026 году. За ней в 2028-м отправится миссия "Чанъэ-8", которая поставит точку над предыдущими исследованиями, ответив на вопросы, каким образом можно будет использовать обнаруженные ресурсы. По итогам миссии "восьмерки" китайские ученые намерены собрать всю полноту информации, необходимой для разработки проекта строительства обитаемого модуля на Луне. По словам У Вэйжэня, этот модуль будут не строить, а печатать на 3D-принтере. "Если мы хотим закрепиться на Луне надолго, нам нужно использовать лунные породы в качестве материала для возведения лунной базы. Планируем использовать материалы из лунного грунта для печати строительных блоков при помощи 3D-принтеров", - сообщил ученый.

Китай > СМИ, ИТ. Авиапром, автопром > rg.ru, 2 мая 2023 > № 4359696

В Узбекистане проголосовали за изменение конституции

Александр Ленин

В Узбекистане состоялся референдум о внесении поправок в конституцию страны. Как сообщили в Центризбиркоме, явка составила 84,54 процента при необходимом пороге в 50 процентов. При этом 90,21 процента пришедших на участки поддержали изменение основного закона.

Официальные итоги волеизъявления народа будут опубликованы не позднее десяти дней после проведения плебисцита. "По предварительным данным, 90,21 процента граждан проголосовали за, 9,35 процента - против, 0,49 процента бюллетеней оказались испорчены и были признаны недействительными", - рассказал председатель ЦИК Узбекистана Зайниддин Низамходжаев.

Конституцию обновят в общей сложности на 65 процентов. Одна из основных поправок касается продления полномочий президента Узбекистана с пяти до семи лет. Таким образом, сроки действующего главы государства Шавката Мирзиёева будут обнулены. В 2026 году политик сможет баллотироваться на пост лидера страны в третий раз. Кроме того, согласно поправкам, Узбекистан провозглашается социальным государством. В стране собираются отменить смертную казнь, а также запретить выдачу своих граждан иностранным государствам. Численность сенаторов будет сокращена со 100 до 65. Поправки также закрепляют полномочия нижней палаты парламента по контролю за исполнением государственного бюджета и рассмотрению отчета счетной палаты.

Миссия наблюдателей от Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) признала проведенный в Узбекистане референдум открытым и прозрачным. "Мы не заметили нарушений норм законодательства", - сообщил генеральный секретарь организации Чжан Мин. По его словам, весь период голосования проходил без внешнего влияния, в условиях свободного волеизъявления.

Схожую точку зрения высказал глава миссии наблюдателей СНГ, генсек организации Сергей Лебедев. "Участие в мониторинге голосования более 44 тысяч наблюдателей от политических партий и органов самоуправления граждан Узбекистана позволило осуществить широкий гражданский контроль за проведением референдума", - отметил он.

Напомним, что действующая конституция Узбекистана была принята в 1992 году. В общей сложности в основной закон страны поправки вносились 15 раз. В новую редакцию конституции планируется внести еще 27 статей, таким образом их общее число увеличивается со 128 до 155.

Встреча с губернатором Алтайского края Виктором Томенко

Руководитель края информировал главу государства о социально-экономическом положении в регионе, в частности о развитии местного туристического потенциала. Встреча прошла в режиме видеоконференции.

В.Путин: Добрый день!

Виктор Петрович, только что с Правительством обсуждали развитие туристической сферы, туристической отрасли. Алтайский край имеет здесь хорошие и заделы, и перспективы. Давайте с этого начнём. И инвестпроекты неплохие у вас есть.

Пожалуйста.

В.Томенко: Уважаемый Владимир Владимирович, если говорить про туризм, то [он], конечно, в числе приоритетных отраслей для развития экономики, и, конечно, он выделяется. Мы, безусловно, – край с ярко выраженной агропромышленной доминантой. В отношении туристической деятельности надо сказать, что, конечно, два ковидных года серьёзно подкосили наши показатели по туризму. Но уже в 2022 году турпоток вышел на допандемийный уровень и даже его превысил и составил более двух миллионов человек. Это на 19 процентов больше, чем в 2021 году. Сегодня мы, действительно, реализуем большое количество инвестиционных проектов. У нас есть интересный проект буквально в 15–17 километрах от города-курорта Белокурихи – единственного курорта федерального значения за Уралом. Мы там делаем ещё один…

В.Путин: Бывал там.

В.Томенко: …современный кластер, мы назвали его «Белокуриха Горная» – при серьёзной поддержке со стороны Правительства Российской Федерации, привлекаем инвесторов. Сегодня корпорация «Туризм.РФ», созданная по решению Михаила Владимировича Мишустина, завершает формирование мастер-плана, мы работаем вместе с ними, по освоению этой площадки.

Первые резиденты там уже работают, а некоторые уже и закончили строительство своих объектов. Всё это вписывается в общую концепцию. В общем, мы создадим там две тысячи рабочих мест и сможем принимать дополнительно ещё примерно 210 тысяч отдыхающих. Это почти столько же, сколько сегодня базовый курорт «Белокуриха» даёт возможность людям отдохнуть.

Кроме того, конечно, Алтайский край славится своими озёрами: солёные, щелочные, пресные. Сегодня близость к горной, предгорной зоне – наша особая экономическая зона туристско-рекреационного типа – Бирюзовая Катунь на границе с Республикой Алтай. Мы вместе с руководством республики единую проводим политику, для того чтобы люди, которые поехали отдыхать… «Куда ты поехал?» – «Я поехал на Алтай». Никто не говорит: «Я поехал в Алтайский край». Или: «Я поехал в Республику [Алтай]». Вместе используем наши возможности.

Там у нас сегодня порядка 30 резидентов, которые заявили около 30 миллиардов объёмов инвестиций. Первые миллиарды уже вложены, первые объекты сегодня работают. Не так давно, Владимир Владимирович, мы открыли летний туристический сезон там – это фестиваль цветения маральника. Этот сезон обещает быть ещё более востребованным, ещё более убедительным, чем даже в предыдущие годы. Поэтому движемся в этом направлении, занимаемся всеми нашими туристическими зонами.

В.Путин: Пожалуйста, Виктор Петрович, по другим вопросам, которые считаете важными, актуальными.

В.Томенко: Уважаемый Владимир Владимирович!

Если к самым важным вопросам обратиться, то сегодня для нас, для всех органов власти, конечно, приоритетом является работа с семьями наших военнослужащих – ребят, которые сегодня с оружием в руках защищают и безопасность, и суверенитет нашей страны.

Мы работаем и с ними самими, определённую поддержку оказываем, конечно, и им, особенно тем, кто включился уже в эту работу по мобилизации. Ребятам, которые и в настоящее время заключают контракты с Вооружёнными Силами, те, которые пребывают в запасе, мы помогаем им точно так же. Держим контакт и в регулярном режиме взаимодействуем с Министерством обороны, как по телефону, так и еженедельные совещания в режиме видео-конференц-связи.

Мы в соответствии с Вашими поручениями, Владимир Владимирович, обеспечили адресное сопровождение всех семей наших военнослужащих, которые принимают участие в специальной военной операции. Помощь по всем направлениям – социальная, бытовая, медицинская, психологическая – оказывается сегодня. Приняли целый ряд мер, которые поддерживают сегодня семьи наших военнослужащих: бесплатное горячее питание, например, в школах и в учреждениях среднего профессионального образования сегодня получают больше тысячи детей наших военнослужащих. Родители 1300 ребятишек-малышей, которые ходят в детский сад, сегодня освобождены от родительской платы. Около 100 детей наших ребят мы зачислили в детские сады без очереди. И вообще примерно 1200 человек (это дети, родители наших военнослужащих) сегодня получают бесплатные – бесплатные, подчеркну ещё раз – социальные услуги как надомного, так полустационарного и стационарного характера, в такой форме.

Мы, естественно, как и все другие регионы, друг с другом обмениваемся лучшими практиками, и сегодня, конечно, тоже ведём социальные паспорта каждой нашей семьи, ведём учёт проводимой работы, находимся на контакте. Активно в этой работе точно так же участвуют и общественные организации и объединения – люди сами проявляют заинтересованность и живой интерес, большое внимание и ответственность в этой работе.

Для того чтобы эта работа была эффективно выстроена и вообще могла быть исполнена, Владимир Владимирович, конечно, Ваше решение по созданию государственного фонда «Защитники Отечества» и создание службы социальных координаторов нам очень помогло. Мы сегодня всю эту работу выполнили, подобрали помещение, руководителя, где-то 60 кандидатов на такое сопровождение мы сегодня уже нашли возможность обучить – в общем, выполняем эту задачу.

Работает в крае сегодня госпиталь ветеранов войны, Центр социальной реабилитации инвалидов и ветеранов боевых действий, Кризисный центр для мужчин, Кризисный центр для женщин. Доступность психологической помощи сегодня выходит на передний план. Мы сформировали и онлайн-кабинеты (система расселения в крае такова, что много населённых пунктов находятся в отдалении, небольшие населённые пункты), мобильные офисы, детский телефон доверия, «кризисные линии» для женщин.

Такая индивидуальная помощь сегодня оказывается и старшим родственникам – родителям наших военнослужащих, детям и подросткам, особенно тем, которым сегодня, к сожалению, тяжело, – потери есть, – и они тяжело переживают утрату. Нужна здесь помощь, мы это делаем. Помощь психологов уже на сегодняшний день порядка 1,5 тысячи семей у нас получили.

Повсеместно проводится работа по патриотическому воспитанию, по увековечиванию памяти наших героев. Недавно мы, Владимир Владимирович, здесь, в Барнауле, провели всесибирский съезд социальных работников. На самом деле кроме сибирских регионов приехали представители ещё десяти регионов, и мы детально обсудили ту практику, те наработки, которые есть уже на сегодняшний день по помощи, по поддержке, по вниманию к самим нашим военнослужащим и к членам их семей. Это нам позволило где-то сформировать единые подходы по выплатам, например военнослужащим. Здесь мы под руководством нашего полномочного представителя Президента в Сибирском федеральном округе вместе с парламентской рабочей группой по СВО, которую Андрей Анатольевич Турчак возглавляет, достигли общих подходов, и практика является единой, по сути дела, для всех наших сибирских регионов. Будем продолжать эту работу выполнять.

Я хотел, Владимир Владимирович, остановиться на этом специально, это очень важные вещи. Сегодня вся наша работа, не только региональных органов власти, – естественно, всех органов власти на местах и федеральных органов, которые здесь у нас работают в регионе, – работаем в этой части сообща. Заодно понимаем всю важность этой работы и всю ответственность в нынешней ситуации. Поэтому в этой части продолжим. Я скажу так, что те решения, которые мы принимаем, они находят сегодня у нас и финансовое обеспечение, помогает Правительство Российской Федерации, сами изыскиваем резервы. Так, если примерно оценить, то где-то более 1,5 миллиарда рублей на эти цели мы направили, и сколько надо будет, столько изыщем и столько направим. Владимир Владимирович, в этой части не подведём.

В.Путин: Спасибо.

В.Томенко: Если можно, я буквально несколько слов о социально-экономическом положении края.

В.Путин: Конечно.

В.Томенко: Владимир Владимирович, мы итоги 2022 года подвели, сейчас самое время, наверное, о них сказать. Я бы оценил в целом, так бы сформулировал: в 2022 году все основные итоги социально-экономического развития региона положительные, а социально-экономическое положение Алтайского края устойчивое.

Несмотря на всю сложность прошлого года, особенно в первой его половине, когда, скажем так, степень неопределённости была высока и все показатели пришли в движение, тем не менее мы не допустили падения региональной экономики, даже обеспечили небольшой рост: 1 процент валового регионального продукта ещё в прошлом году к 2021 году прирост.

Я в качестве руководителя возглавил Алтайский край в 2018 году, и базовыми мы считаем показатели 2017 года. Если с 2017 годом сравнить, мы в этом году, в 2022-м, практически достигли объёма ВРП в один триллион рублей без малых миллиардов, а в 2017 году 550 миллиардов рублей составлял валовой региональный продукт Алтайского края. В 1,8 раза он вырос, а если в сопоставимых ценах говорить, то более чем на восемь процентов.

Мы, конечно же, гордимся успехами нашего сельского хозяйства. Как я уже ранее докладывал, Владимир Владимирович, у нас 2021 год был рекордным по объёмам урожая. И 2022-й – мы переживали, погода, получится тех же цифр достичь, не получится, – с небольшим превышением, на 3,8 процента превысили значения 2021 года. То есть два года совершенно рекордных [урожая] по объёмам зерновых, по объёмам масличных культур.

Здесь хочу сказать, что Алтайский край сохранил лидерство по производству (традиционно) гречихи, – две трети всей гречихи Российской Федерации произведено в Алтайском крае, – по производству овса, мы вторые по производству рапса. Край вышел на первое место в прошедшем 2022 году по сбору льна масличного, и в целом по производству семян мы сегодня четвёртые в Российской Федерации.

Также мы крупнейший производитель – наверное, один из крупнейших производителей – продовольствия в России. Первое место занимаем по объёму производства муки, крупы всех видов, второе место по производству сливочного масла, сырной продукции, четвёртые по производству макаронных изделий. В общем, иными словами, Владимир Владимирович, мы решаем вопросы самообеспечения по продуктам продовольствия и, безусловно, занимаемся тем, что поддерживаем, обеспечиваем и продовольственную безопасность Российской Федерации по большинству товарных позиций продукции агропромышленного комплекса. 80–85 процентов того, что мы производим, мы отправляем за пределы Алтайского края. В основном всё это, конечно, в регионы Российской Федерации.

Тем не менее мы сегодня с интересом изучаем те соображения и те инициативы, которые были сформулированы на высшем уровне по взаимодействию с Китайской Народной Республикой, в частности проект нового сухопутного зернового коридора для нас интересен. Мы сегодня смотрим, где мы там могли бы сами включиться и дополнительно получить.

Буквально на днях, погода уже нам позволила, мы начали текущую посевную кампанию. По масштабам она повторит [предыдущую] – тоже 5,4 миллиона гектаров посевных площадей, 25 тысяч единиц техники выйдет, уже выходит на поля. Всё у нас есть: семена есть, горюче-смазочные материалы есть, удобрения, химия необходимая – всё имеется. Я думаю, что мы будем стараться повторить и превзойти те результаты, которые у нас были ранее.

Промышленность также работает с положительным результатом – почти два процента, 1,9 процента, рост объёма промышленного производства. Здесь у нас, Владимир Владимирович, и перерабатывающая, и пищевая промышленность даёт свои результаты – это треть от всех наших объёмов, и, конечно, наш оборонно-промышленный комплекс, он увеличил объёмы производства по отношению к предыдущему, 2021 году, на 27 процентов.

Мы увеличиваем производство в стратегических отраслях: в транспортном машиностроении – в 1,3 раза, то есть на 30 процентов увеличили, текстильная промышленность в Алтайском крае выросла на 60 процентов, в 1,6 раза, производство лекарственных средств ещё на 13 процентов увеличили. В текущем году этот рост сохраняется: уже итоги первых трёх месяцев есть, мы ещё на 5,7 процента [выросли по отношению] к трём месяцам предыдущего, хорошего 2022 года. Показываем результаты.

Что делаем, за счёт чего это достигается? Конечно, с учётом мер государственной поддержки, федеральной, и здесь мы её «приземляем» в регионе и свои меры добавляем, качественно реализуем федеральные решения. Приоритетные проекты в области импортозамещения сегодня нам позволяют как раз таких результатов достигать.

Хорошие, серьёзные программы сегодня на уровне Правительства Российской Федерации под эгидой Министерства экономического развития – создание технопарков, мы сегодня реализуем. Один мы построили – «Юг Алтая», это для производства сельхозмашиностроения. 500 миллионов выделяет федеральный бюджет, мы добавляем свои средства, наши инвесторы, вернее, и получается хорошее производство. Также строим такие технопарки сегодня в Бийске и в Барнауле. И по многим направлениям сегодня осваиваем новую продукцию, которая нам позволяет заместить то, что раньше поступало нам из недружественных стран.

Владимир Владимирович, я должен сказать, что объём инвестиций (я предварительную оценку Вам давал в конце прошлого года о наших результатах), – уже подведены итоги, 146 миллиардов рублей, – объём инвестиций за 2022 год. За 2021 год было 124 миллиарда, то есть рост заметный. Даже несмотря на санкционное давление и с учётом инфляционных процессов, рост в сопоставимом виде также здесь имеется. Но хочу сказать, что за пять лет, с 2018 года по 2022-й, мы освоили и в край было вложено 613 миллиардов рублей. Если в сопоставимом виде посчитать, то среднегодовой прирост инвестиций в сопоставимом виде, ещё раз повторюсь, составил около трёх процентов ежегодно. В общем, движемся в развитии по всем направлениям – и объектов экономики, инфраструктуры, и, естественно, не отстаём по социальной сфере.

Используем активно те инструменты, которые сегодня нам, Владимир Владимирович, по Вашему решению предоставляет Правительство Российской Федерации. Особенно эффективны такие меры, как использование инфраструктурных бюджетных кредитов. Здесь мы привлекаем заёмные средства на 15 лет под 3 процента годовых, будем их отдавать. Они превратятся уже в готовые объекты инфраструктуры в прошедшем, в этом и в следующем годах и позволят нашим инвесторам запускать своё производство, давая серьёзный, заметный мультипликативный эффект, здесь цифры прямо очень хорошие. И за счёт новых дополнительных налоговых доходов у нас будет возможность с этими кредитами рассчитаться, во-первых, а, во-вторых, уже сегодня получить результат от новых объектов в разных сферах – от сельского хозяйства до туризма, от промышленного производства до гражданского строительства.

По строительству, Владимир Владимирович, мы точно так же выполняем все планы, работает комиссия по региональному развитию в штабном режиме под руководством Марата Шакирзяновича Хуснуллина. Мы все там вопросы разбираем, таким образом, нам удалось в 2021 году вообще выйти на рекорд – почти 1 миллион квадратных метров жилья мы ввели. В истории современной России за 30 лет такого показателя не было никогда. Если взять весь объём жилья, которое было построено, введено в эту пятилетку, – на 16 процентов превышает те достижения, которые были с 2013 по 2017 год.

Уважаемый Владимир Владимирович, мы работаем по всем направлениям и, естественно, особое внимание обращаем на те решения, которые приняты на федеральном уровне, которые утверждены и установлены Вашими указами. Мы вошли в число 12 регионов, где все майские указы, которые регулируют уровень заработной платы у разных категорий бюджетников, мы все выполнили, всех целевых показателей достигли.

По уровню среднемесячной заработной платы. Традиционно для Алтайского края это был сложный вопрос. В своё время в 2017 году в списке регионов Российской Федерации мы занимали 83-е место, поэтому планомерно работаем над этим вопросом. На 15,7 процента в 2022 году к 2021 году у нас подросла среднемесячная заработная плата, обогнав уровень инфляции. Таким образом, есть и рост реальной заработной платы. А в списке регионов мы поднялись на 77-е место, хотя, конечно, нам надо над абсолютными цифрами продолжать работать, и мы это будем делать – через инвестиции, через внимание к бюджетной сфере, там большое количество у нас работников. Целенаправленно этим вопросом будем заниматься.

Экономика в хорошем состоянии. Это нам позволяет иметь хороший бюджет. Владимир Владимирович, скажу так: мы в прошлом году имели расходов консолидированного бюджета Алтайского края 196 миллиардов рублей, а например, в 2017 году, всего лишь пять лет назад, это было ровно 100 миллиардов рублей. Удвоили наши финансовые возможности.

70 процентов всех средств направляется на решение социальных вопросов: это поддержка граждан, всех нуждающихся жителей края, это, естественно, поддержка социальной сферы, субсидирование разного рода расходов, включая, скажем, расходы на коммунальные услуги – более 5 миллиардов рублей, – мы сегодня жителям края помогаем, для того чтобы они могли оплачивать свои коммунальные услуги. И работаем точно так же в этом направлении.

Владимир Владимирович, большие работы идут по строительству, реконструкции объектов. За пятилетку мы больше 1100 объектов построили, капитально отремонтировали, реконструировали. Только если я скажу про социальные объекты. Кроме этого занимаемся и дорожным хозяйством, занимаемся и коммунальной инфраструктурой.

В общем, всё это происходит благодаря тому, что приняты серьёзные и важные решения программного характера, позволяющие не одномоментно достигать результата, а последовательно, планомерно, из года в год, накапливая такие результативные объёмы, и через несколько лет видим, что ситуация серьёзно, заметно меняется. Это происходит, по сути дела, по всем направлениям.

Уважаемый Владимир Владимирович, мы будем продолжать делать всё для того, чтобы сложившиеся положительные тенденции были сохранены. Но есть ряд вопросов, я их подготовил сегодня для того, чтобы попросить Вашей поддержки. Здесь без Вашего участия нам в каких-то моментах не обойтись. Если можно, я их сформулирую.

В.Путин: Пожалуйста.

В.Томенко: Владимир Владимирович, по дорожному хозяйству. Так сложилось, край сегодня первое место занимает в стране по протяжённости автомобильных дорог общего пользования, как региональных, так и муниципальных. Особенно интенсивно сегодня задействуются федеральные дороги, их три, общей протяжённостью более тысячи километров, и две дороги из них – более 80 процентов – в нормальном, хорошем состоянии, соответствуют нормативам. А вот дорогу в 2020 году из региональной собственности мы передали в федеральную собственность… Дорога, которая строго на запад соединяет Барнаул и столицу Республики Казахстан, почти 400 километров дороги, всего лишь одна треть приведена в нормативное состояние. К сожалению, на неё в плановом режиме не удалось найти федеральных средств, для того чтобы кое-какие сложности по этой дороге всё-таки преодолеть. По ней интенсивное движение – до пяти тысяч машин ежесуточно, а чем ближе эта дорога к Барнаулу, она ещё своё народно-хозяйственное значение имеет, там у нас трафик до 20 тысяч машин.

Поэтому, если можно, Владимир Владимирович, я бы хотел обратиться с просьбой дать поручение Правительству Российской Федерации включить в федеральную адресную инвестиционную программу эту дорогу. На ней ещё 47 километров щебёночного покрытия, надо его закрыть и продолжать потом уже этой дорогой в спокойном каком-то плановом режиме заниматься.

Вот такая просьба.

Ещё, Владимир Владимирович, хотел бы сказать про то, что, так получилось, наш аэропорт – мы реализуем сегодня инвестиционный проект вместе с нашими партнёрами по развитию аэропорта в Барнауле, строим новый терминал на миллион человек пассажиропотока. В прошлом году пассажиропоток составил 628, почти 630 тысяч человек. Думаем, что в этом году он приблизится к 700 тысячам, а может быть, даже и его перевалит. Но имеем в виду, что миллион человек – вполне возможный пассажиропоток с учётом интереса к Алтайскому краю как к туристическому региону и взаимодействия сибирских регионов между собой, в том числе и с точки зрения реализации разных экономических проектов…

В.Путин: Виктор Петрович, Вам деньги нужны на аэропорт на что? На строительство инфраструктуры, как Вы написали. Вы на что привлекаете тогда частных инвесторов, я не понимаю?

В.Томенко: Строим новый терминал, Владимир Владимирович, 4 миллиарда рублей будет стоить новый терминал. Он нам позволит современно, качественно обслуживать.

В.Путин: Какая инфраструктура вам нужна? Полоса нужна новая, что ли?

В.Томенко: Да, Владимир Владимирович, аэродромная полоса.

В.Путин: Понятно. Хорошо.

В.Томенко: И вспомогательное оборудование.

Так получилось, что полоса у нас – 1967 года – в плановые документы так и не попала.

В.Путин: Хорошо.

В.Томенко: Владимир Владимирович, мы точно так же продолжаем развитие наших городов, сёл.

В Барнауле идёт активное строительство многоквартирных домов, появляются новые микрорайоны, требуется строительство социальной инфраструктуры. Мы хорошую поддержку получаем от федерального Правительства по линии, скажем, строительства школ, детских садов. Всё это сегодня дорогие объекты.

Но в индустриальном районе города Барнаула нам требуется поддержать, помочь со строительством школы на 1100 человек. Там сегодня у нас и вторая смена, и всё равно, даже со второй смены некоторые дети, которые переехали в этот микрорайон, переезжают в эти микрорайоны строящиеся, вынуждены в другие районы Барнаула ездить в школу – неудобно, и хотелось бы здесь попросить поддержки.

И ещё один вопрос, Владимир Владимирович. В Алтайском крае по линии офтальмологии сегодня люди обращаются – примерно, в среднем – с заболеваниями на десять процентов [чаще], чем в целом по Сибирскому федеральному округу. У нас есть сегодня наша краевая офтальмологическая больница, к сожалению, расположена в приспособленных помещениях. Сегодня уже оказывается помощь 54 тысячам человек, делается 13 тысяч операций. Но есть у нас проект строительства поликлиники со стационаром, с двумя операционными. Если бы в современное здание разместили бы это учреждение здравоохранения, нам бы позволило это более качественно оказывать услуги, увеличить объём таких операций с 13 до 18 тысяч. А потребность в этом у нас велика. Мы сделали проектно-сметную документацию, провели её государственную экспертизу: чуть больше 900 миллионов рублей, примерно 950 миллионов стоит этот объект. Тоже, Владимир Владимирович, обращаюсь к Вам с просьбой дать поручение Правительству Российской Федерации рассмотреть включение этого объекта в федеральную адресную инвестиционную программу.

В.Путин: Хорошо. Поскольку Вы завершили вопросами здравоохранения, Виктор Петрович, вынужден обратить Ваше внимание на высокий уровень заболеваемости в крае, и прежде всего речь идёт о социально значимых заболеваниях. Поэтому в целом, на мой взгляд, нужно обратить на это особое внимание, на вопросы здравоохранения.

И здесь, как всегда, очень много вопросов социального характера, которые должны быть решены для медицинского персонала, врачей, медицинских специалистов среднего звена. Сейчас не буду вдаваться в детали, исхожу из того, что Вы всё это знаете.

На что бы хотелось ещё обратить внимание? Несмотря на то, что в прошлом году у нас по стране в целом наблюдался некоторый спад промышленного производства, в Алтайском крае, наоборот, как Вы точно совершенно отметили, почти два процента, 1,9 [процента] рост. Когда в стране спад 0,6, в Алтайском крае почти на два процента рост. Это очень хорошо, это хороший показатель. Говорит о том, что и люди, которые работают в Алтайском крае, и административная команда под Вашим управлением в целом работают успешно.

Но в этой связи, имея в виду то, с чего мы начали, а именно рекреационную часть, составляющую экономики региона, нужно, конечно, обращать особое внимание на недопустимость в этой связи, в связи с ростом промышленного производства, загрязнения окружающей среды, заботиться о чистоте воздуха, почвы, воды и так далее. Уверен, что всё так и будет.

И хочу пожелать Вам успехов. Спасибо.

В.Томенко: Спасибо большое, Владимир Владимирович.

В.Путин: Бумаги, которые Вы подготовили, обязательно будут рассмотрены в Правительстве Российской Федерации. Спасибо.

В.Томенко: Большое спасибо.

Россия. СФО > Госбюджет, налоги, цены > kremlin.ru, 2 мая 2023 > № 4359246 Виктор Томенко

Совещание с членами Правительства

Глава государства в режиме видеоконференции провёл совещание с членами Правительства.

В.Путин: Уважаемые коллеги, добрый день, здравствуйте!

Как обычно, перед тем как перейти к основным вопросам, [обсудим] несколько оперативных и, на мой взгляд, в высшей степени оперативных. Речь идёт, конечно, о борьбе с последствиями пожаров в Свердловской, Курганской области, вообще там, где всё это случилось.

Сейчас я хотел бы тоже услышать оценки [главы МЧС] Александра Вячеславовича Куренкова и по поводу паводков тоже.

Начнём со Свердловской области, слово Куйвашеву Евгению Владимировичу. Пожалуйста, Евгений Владимирович.

Е.Куйвашев: Добрый день, уважаемый Владимир Владимирович, коллеги!

Прежде всего хочу поблагодарить вас за внимание и большую поддержку, которую вы оказываете региону в связи с возникшими пожарами. Последние два года у нас в области характеризуются аномальными для региона погодными условиями – это ранний сход снега и быстрое высыхание верхнего слоя почвы, практически полное отсутствие осадков.

Всё это действительно способствует раннему возникновению пожаров, и в этом году особый противопожарный режим в регионе введён с 15 апреля.

25—26 апреля текущего года на северо-востоке области сложилась крайне неблагоприятная ситуация, к которой добавился ещё человеческий фактор. В результате произошло несколько крупных возгораний, в том числе в Сосьвинском городском округе, в посёлке Таёжном и в деревне Неустроева Ирбитского района.

В наиболее пострадавших от пожаров территориях введён режим чрезвычайной ситуации и с 26 апреля объявлен режим повышенной готовности для органов управления и региональной подсистемы предупреждения ликвидации чрезвычайных ситуаций. Вплоть до 5 мая по всему региону приостановлен охотничий сезон.

В общей сложности огнём уничтожено 210 строений, в том числе 143 жилых дома. Самый масштабный пожар произошёл в посёлке Сосьва. В его тушении было задействовано 236 человек и 59 единиц техники. Работали три воздушных судна и два пожарных поезда РЖД. Пожар был ликвидирован на площади девять тысяч квадратных метров. Полностью сгорели — я про Сосьву — 116 строений. Без крова остались 420 человек, в том числе 82 ребёнка. К сожалению, не обошлось без жертв — два человека погибли.

Также огнём уничтожено лечебно-исправительное учреждение УФСИН, в котором размещались 243 заключённых и работали 55 сотрудников. Все они эвакуированы по другим объектам УФСИН. Пострадавших среди них нет.

В первые же часы в Сосьве был развёрнут пункт временного размещения. Обеспечили людей питанием, питьевой водой, лекарствами, предметами первой необходимости. Было задействовано шесть бригад скорой медицинской помощи, специалисты и мобильный медицинский комплекс территориального центра медицины катастроф.

Мы вместе с главой МЧС России Александром Вячеславовичем Куренковым были в Сосьве, встречались с жителями. Определили комплекс первоочередных мер для ликвидации последствий пожара и возвращения посёлка к нормальной жизни. Я чуть позже побывал и в Таёжном, встретился с жителями. Мы проговорили вопросы помощи и как мы будем действовать вплоть до восстановления.

На каждую пострадавшую семью составляется индивидуальный «паспорт» семьи, где содержится исчерпывающая информация обо всех членах семьи, нанесённом ущербе, о конкретных потребностях и об особенностях семьи, кто болеет и чем, для того чтобы обеспечить необходимыми лекарствами и так далее. Ни один вопрос, волнующий людей, не будет оставлен, уважаемый Владимир Владимирович, без внимания. Оперативно помогаем погорельцам восстановить утраченные документы, банковские карты.

К работе с пострадавшими активно подключились волонтёры, в сборе гуманитарной помощи участвуют 117 организаций и частных лиц. В Екатеринбурге в доме добровольцев открыт пункт сбора помощи пострадавшим. Благотворительный фонд «Верь и живи!» ведёт сбор средств на оказание помощи жителям Сосьвы и других муниципалитетов, где произошли пожары.

Для ликвидации чрезвычайной ситуации и её последствий в Сосьве из резервного фонда правительства Свердловской области уже выделено 96 миллионов рублей, из них более 70 миллионов рублей направлено на оказание финансовой поддержки пострадавших граждан. Средства оперативно доведены до местных властей, которые организовали процесс выплат.

На сегодняшний день в целом по всем пострадавшим территориям осуществлены 1008 выплат на сумму 22,5 миллиона рублей, в том числе жители Сосьвы получили 881 выплату на сумму почти 18 миллионов рублей. В целом семья из трёх человек в случае утраты имущества может получить выплату на сумму 390 тысяч рублей.

Особое внимание большим семьям, для них установлены дополнительные выплаты: от 10 тысяч рублей единовременной материальной помощи на каждого четвёртого и последующего члена семьи до 100 тысяч рублей в случае полной утраты имущества первой необходимости.

Для детей предусмотрели бесплатные путёвки в летние оздоровительные лагеря, если будет необходимость — на три смены, то есть на всё время, пока будет восстанавливаться привычная жизнь.

Кроме того, мамам с детьми дошкольного возраста предоставлена возможность до восстановления жилья проживать в санаториях с предоставлением питания у нас на территории Свердловской области. Предварительно 23 семьи уже выразили желание воспользоваться этой возможностью. Для школьников 9-х и 11-х классов сформирован график дополнительных консультаций для подготовки к выпускным экзаменам.

На данный момент аварийно-восстановительные работы в Сосьве завершены, электроэнергия и центральное водоснабжение восстановлены в полном объёме. В частный сектор дополнительно к имеющимся колодцам и колонкам подводится питьевая вода. Также будут обустроены дополнительно шесть колодцев, возле каждого нового частного дома сделаем индивидуальную скважину.

И конечно, приоритетный вопрос — это восстановление жилья. По предварительным подсчётам, затраты на восстановление жилого фонда в Сосьве составят 960 миллионов рублей. Сроки по окончанию строительства мы поставили до 1 ноября.

Помимо этого там пострадало три многоквартирных дома. В этой связи принято решение о строительстве 60-квартирного дома. Пострадали деревянные дома барачного типа. Мы уже вышли на котлован сегодня, готовим площадку, уже сегодня работают бригады по подготовке котлована. Строители заверяют, что в поставленные сроки дом будет сдан.

Также активно задействуем возможности модульного домостроения. Технологии у нас отработаны, есть компании, которые успешно ведут такое строительство. Дома будут сдаваться «под ключ», то есть с сантехникой и кухней.

Начат капитальный ремонт двух многоквартирных домов, в течение месяца работы будут завершены.

Вопрос с жильём решаем индивидуально. Большая часть жителей высказала желание остаться в Сосьве. Тем не менее у людей есть возможность получить социальную выплату на покупку квартиры или дома в другой местности.

В течение одного сезона жилищные проблемы жителей пострадавших территорий — Сосьва, Таёжный и Неустроева — будут решены.

Уважаемый Владимир Владимирович, ориентировочный объём средств, необходимых для восстановления жилья для всех погорельцев, а также по повреждённой в результате пожара инфраструктуре по всему региону составляет около двух миллиардов рублей.

Ещё один важный вопрос для Сосьвы: жители просят сохранить рабочие места и восстановить работу сгоревшего градообразующего предприятия — лечебно-исправительного учреждения объекта УФСИН.

Прошу Вас, уважаемый Владимир Владимирович, дать поручение оказать финансовую поддержку региону при ликвидации последствий крупных пожаров в части восстановления жилищного фонда, а также рассмотреть возможность восстановления объекта УФСИН в Сосьве.

В завершение хочу ещё раз особо поблагодарить за принятое решение по социальной поддержке, поблагодарить людей, кто особенно отважно боролся с пожарами, в результате чего удалось спасти значительную часть жилого фонда и объектов инфраструктуры.

Доклад закончен. Готов ответить на вопросы.

В.Путин: Вопросы позже. А сейчас – [Министр юстиции] Чуйченко Константин Анатольевич.

Константин Анатольевич, мы с Вами говорили после того, как на месте этого пожара побывал и губернатор Евгений Владимирович [Куйвашев], который сейчас доклад сделал, и Министр по чрезвычайным ситуациям Куренков Александр Вячеславович, Министерство по чрезвычайным ситуациям. Они мне практически сразу после встречи с людьми, перед отлётом с места этого события докладывали мне по поводу того, что там произошло, и о том, что люди просят восстановить лечебно-исправительные учреждения. Мы с Вами говорили на этот счёт, и я просил Вас проанализировать ситуацию и сделать соответствующие предложения. Пожалуйста.

К.Чуйченко: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

На 26 апреля 2023 года в посёлке городского типа Сосьва с 1972 года располагалось лечебно-исправительное учреждение уголовно-исполнительной системы, предназначенное для лечения больных туберкулёзом мужчин и для лечения больных общими соматическими заболеваниями женщин. В учреждении с лимитом наполнения 512 человек содержалось 243 осуждённых, из которых 212 мужчин, в том числе 79 больных туберкулезом, и 31 женщина. В учреждении проходили службу 303 человека, в том числе 97 медицинских работников. Исправительное учреждение размещалось в деревянных строениях, построенных в период с 1940 по 1970 год.

В результате пожара общая площадь зданий и сооружений, уничтоженных огнём, составила свыше 34 тысяч квадратных метров. Здания и сооружения учреждения восстановлению не подлежат.

Необходимо отметить, что в ходе тушения пожара сотрудники учреждения провели организованную эвакуацию всех осуждённых, обеспечили сохранность документов, личных дел осуждённых, а также спасли от огня вооружение в полном объёме и всех служебных собак. При этом сотрудники ФСИН занимались борьбой с огнём и эвакуацией осуждённых в то время, когда их личные дома уже горели. Помощь в тушении пожара оказали также пожарные расчёты ГУП ФСИН из учреждений, расположенных в ближайших посёлках. Жертв среди спецконтингента и сотрудников не допущено, осуждённые перемещены в другие пенитенциарные учреждения области. В целом сотрудники действовали слаженно и самоотверженно. И в этой связи, Владимир Владимирович, прошу Вас поддержать ходатайство о награждении государственными наградами ряда сотрудников Федеральной службы исполнения наказаний.

Руководством ФСИН принято решение об оказании первоочередной материальной помощи сотрудникам, потерявшим в результате пожара жильё, это 27 работников, а также проживающим в посёлке десяти ветеранам уголовно-исполнительной системы в размере 300 тысяч рублей.

На месте был развёрнут мобильный офис бесплатной юридической помощи. Большинство лечебных учреждений уголовно-исполнительной системы построены в начале XX века и имеют значительный износ, а также неудовлетворительное состояние инженерных систем и коммуникаций. При этом в настоящее время уголовно-исполнительная система испытывает дефицит современных исправительных учреждений лечебного профиля. Поэтому предлагается на месте сгоревшего учреждения построить новое современное лечебное исправительное учреждение общей площадью 21 тысяча квадратных метров с лимитом наполнения в 300 мест и количеством сотрудников до 300 человек, расширив его профиль, а именно наркологический, туберкулёзный и соматический. Данное учреждение сохранится как градообразующее в посёлке, в котором в настоящее время проживает порядка 10 тысяч человек.

По нашим расчётам, стоимость строительства составит порядка 2,1 миллиарда рублей, включая оснащение современными инженерно-техническими средствами охраны и надзора, а также необходимым медицинским оборудованием.

Для скорейшего восстановления учреждения, уважаемый Владимир Владимирович, прошу Вашего поручения о выделении дополнительных бюджетных ассигнований на создание учреждения лечебного профиля. И с целью скорейшего строительства и ввода в эксплуатацию прошу также принять решение об определении единственного исполнителя осуществляемых восстановительных работ с учётом проектирования и строительства.

Благодарю за внимание.

В.Путин: Хорошо. Спасибо. Сейчас об этом поговорим.

Прежде, пожалуйста, Вадим Михайлович Шумков, Курганская область. Там в пяти населённых пунктах всё то же самое произошло и, к сожалению, тоже есть погибшие.

Пожалуйста.

В.Шумков: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые участники совещания!

Регион, учитывая также опыт пяти последних лет — сухая ранняя весна со шквалистыми ветрами, — с 3 апреля ввёл повышенную готовность, а с 5 апреля установил запрет на сжигание растительности и разведение открытого огня. Рослесхозом регион был признан готовым к пожароопасному сезону.

Кроме собственных сил и средств, сосредоточенных для борьбы с пожарами, в регион прибыло подразделение «Авиалесоохраны» в количестве 30 человек, вертолёт Ми-8, инженерная машина разграждения (ИМР-2).

В связи с сухой, солнечной и ветреной погодой с порывами ветра до 25 метров в секунду на территории региона наиболее сложная обстановка сложилась с 15 апреля. С 27 апреля на территории нескольких муниципалитетов введён режим чрезвычайной ситуации. 28 апреля введён режим чрезвычайной ситуации регионального характера в лесах.

Так, 27 апреля в течение суток создалась ситуация, при которой несколько масштабных лесных пожаров перешло со стороны Камышловского военного лесничества на территорию Шатровского муниципального округа. А также масштабный ландшафтный пожар на территории Мишкинского муниципального округа, куда были переброшены значительные силы и средства, включая прибывшую группировку Рослесхоза.

Вместе с тем наиболее сложная обстановка сложилась вокруг города Кургана, когда несколько очагов пожара вспыхнули практически одновременно с западной, юго-восточной и восточной сторон города. В районах трёх железнодорожных станций — Логоушка, Утяк, Керамзитный — ситуация сопровождалась температурой 27 градусов и шквалистым ветром с порывами до 25 метров в секунду. В связи с этим в нескольких населённых пунктах была объявлена эвакуация населения, а также пациентов и персонала социальных учреждений. Глава города Курган была направлена на станцию Утяк, расположенную с восточной стороны города Курган, где проживает более двух тысяч человек, для проведения эвакуации местными силами полиции, туда же были направлены силы и средства МЧС и лесной противопожарной службы.

Начальник управления МЧС, а также глава Кетовского муниципального округа убыли на станцию Логоушка, расположенную с западной стороны города Кургана. Сам также выехал на станцию Утяк. Правда, попал туда только с третьего раза, потому что оба проезда оказались перекрыты из-за перехода пожара в верховой лесной.

Удалось отстоять жилые дома и постройки в микрорайоне Утяк, а также в граничащих с ним через лесной массив посёлках Изумрудный, Шепотково с восточной стороны города Кургана. На станции Логоушка, расположенной с западной стороны, при штормовой и ветровой нагрузке огонь, по словам очевидцев, за считаные минуты охватил почти целую улицу.

Прибывшими силами и средствами удалось отстоять часть домов этой же улицы, а также остальные улицы посёлка. Вместе с тем, по данным МЧС, пострадало 79 жилых строений, в которых было зарегистрировано 55 граждан. С заявлениями в качестве пострадавших обратилось 73 гражданина, в том числе 22 несовершеннолетних.

Из 79 жилых строений 33 дома были зарегистрированы и являлись единственным жильём, 24 объекта были также зарегистрированы, но являлись не единственным жильём, 22 объекта не были зарегистрированы вовсе. В том числе земля была зарегистрирована, но объекты недвижимости на учёте не стояли по 12 объектам, по десяти объектам нет никаких документов ни на землю, ни на строения.

Пожар после станции Логоушка с подветренной стороны ушёл фронтом шириной до двух километров в направлении города Кургана. По пути этого пожара также удалось отстоять станцию Введенское, микрорайон Зайково и территорию завода «Курганстальмост», где отработали сами сотрудники завода.

Кроме того, 28 апреля с переходом от трёх жилых строений произошёл пожар на станции Юрахлы в Варгашинском муниципальном округе. На места указанных пожаров, Владимир Владимирович, выезжал лично.

Кроме того, на следующий день в пункте временного размещения встретился с пострадавшими от ЧС. Всего у нас сегодня функционируют два ПВР: посёлок Лесники под городом Курганом, там размещено девять граждан, и посёлок Варгаши, там размещается два гражданина.

В ПВР, а также по месту временного проживания всех пострадавших развёрнута и уже завершена вся необходимая работа по восстановлению документов сотрудниками правительства, муниципальных округов, ЗАГС, Росреестра, полиции и «Сбербанка». Все документы восстановлены по заявлениям граждан. В общей массе это 16 паспортов, три ПТС, два водительских удостоверения и все документы на недвижимость, банковские карты и документы.

Кроме того, всем обратившимся в заявительном порядке за счёт регионального резервного фонда оказана разовая материальная помощь в размере 10 тысяч на гражданина. Эти средства уже выплачены по всем поступившим 173 заявлениям, не принимая во внимание факт регистрации. То есть люди просто обращались с заявлениями, мы выплатили деньги.

Также гражданам, у которых произошла утрата движимого имущества, из регионального резервного фонда осуществляется выплата 50 тысяч рублей на заявителя. На сегодня такие выплаты получил уже 31 гражданин.

Индивидуальная уточняющая работа со списками пострадавших ведётся постоянно, без праздников и выходных. Со всеми обратившимися также отработали штатные психологи МЧС и муниципалитетов. Так сложилось, что значительная часть пострадавших жителей Логоушки имела весьма скромный достаток, у многих объекты, где они проживали, не были зарегистрированы. Вместе с тем приняли решение поддержать всех. У кого-то было зарегистрировано несколько человек, а по факту не проживал никто, кто-то проживал, но не был зарегистрирован сам и не имел никаких правоустанавливающих документов на своё имущество. Часть объектов использовались как дачи либо были просто заброшены, таких, к сожалению, тоже немало.

Как Вы отметили, к сожалению, есть погибшие — это женщина 1935 года рождения. По словам очевидцев и сотрудников полиции, она была эвакуирована вместе с мужем, вместе с тем приняла решение самостоятельно вернуться в дом за документами, где, к сожалению, погибла. По её супругу также сейчас проводится комплекс необходимых мероприятий по его реабилитации и восстановлению.

В отношении граждан, утративших в ходе ЧС зарегистрированное недвижимое имущество, являвшееся единственным местом для проживания, принято решение о выдаче жилищных сертификатов по нормативам Минстроя Российской Федерации. Напомню, это 33 квадратных метра на одиноко проживающего гражданина, семья из двух человек — 42 квадратных метра, три человека и более — 18 квадратных метров на одного человека, но не более общей площади утраченного ранее жилого помещения. Такие сертификаты получат 33 владельца пострадавших объектов.

Кроме того, для пострадавших граждан, у которых утраченное жильё не являлось единственным, то есть по факту используется как дача, принято решение предусмотреть разовую выплату в размере 300 тысяч рублей на одного владельца. Такие выплаты сейчас получат 24 владельца пострадавших объектов. Лица, которые проживали, но не имели вообще никаких регистрационных документов ни на землю, ни на имущество, получат также от нас жилищные сертификаты по 500 тысяч рублей на пострадавшего владельца для приобретения иного сопоставимого жилья на территории данного муниципального округа. Таких на сегодня три гражданина. Таким же образом поступим в отношении 12 граждан, утративших иные постройки, также не имевших на них никаких зарегистрированных прав. По факту это были либо дачи, либо летние домики. Для них введена единая выплата в размере 100 тысяч рублей. Необходимые документы подписаны, выдачу сертификатов и выплат начинаем с завтрашнего дня. По семи незарегистрированным объектам установить пострадавших не представляется возможным. По факту это был бесхоз.

Вместе с тем для нашего регионального бюджета, разумеется, также большая нагрузка, поэтому прошу поддержать наше обращение о разовой целевой финансовой помощи из Резервного фонда Правительства Российской Федерации, не отказывая по формальным критериям — там есть определённый ряд критериев: общая сумма затрат на ЧС из регионального бюджета и так далее. Обращение нами подготовлено, если Вы согласуете и одобрите, то оно будет направлено завтра же.

Пользуясь возможностью, также хочу отдельно поблагодарить за оказанную помощь Министра Александра Куренкова и руководство Рослесхоза за своевременную помощь в борьбе со стихией. Так, в регион был быстро возвращён вертолёт Ми-8, временно принимавший участие в тушении иных пожаров за пределами субъекта, и дополнительно предоставлены Ил-76 и Бе-200, а также направлены наземные силы и средства, необходимые для тушения пожаров. Подчеркну, всё регулировалось очень быстро, без бюрократии, практически по первому звонку.

Также благодарю заместителя генерального прокурора по Уральскому федеральному округу, полномочного представителя Президента и руководителя Южно-Уральской железной дороги, быстро вошедших в положение и оказавших содействие в прекращении всех военных учений на сопредельных территориях, а также остановивших движение тепловозов и проведение регламентных работ по южноуральской ветке Транссиба. Вся необходимая работа по полному предотвращению и ликвидации последствий ЧС будет продолжена.

Доклад закончен.

В.Путин: Во сколько Вы оцениваете – всё-таки ещё раз скажите, Вадим Михайлович, – общий ущерб прежде всего, конечно, по восстановлению жилых помещений и социальной инфраструктуры?

В.Шумков: Владимир Владимирович, социальная инфраструктура у нас не пострадала. Всех постояльцев, пациентов эвакуировали, перехода огня не было.

По жилью: сегодня предварительно, с учётом тех категорий сертификатов, то, что я назвал, 33 гражданина получат сертификаты по нормативам Минстроя с учётом расценок, также утверждённых Минстроем для Курганской области. 24 гражданина — это выплаты по 300 тысяч рублей, три гражданина — выплаты по 500 тысяч рублей для приобретения нового жилья также через сертификат, 12 граждан — это выплаты по 100 тысяч рублей. Суммарно это у нас оценивается в 120 миллионов рублей на сегодня. И плюс будут выплаты, скорее всего, по иным видам обращений, которые уже завершаются, — это 50 тысяч рублей, как я сказал, на гражданина по утрате движимого имущества, и 10 тысяч рублей мы уже заплатили каждому матпомощи. Суммарно 120 миллионов рублей с небольшим.

В.Путин: Понятно. Спасибо.

Александр Вячеславович, пожалуйста.

А.Куренков: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые участники совещания!

На сегодняшний день в 78 субъектах Российской Федерации введён пожароопасный сезон. В период с 25 апреля по 2 мая на территории шести субъектов Российской Федерации в результате распространения огня в 16 населённых пунктах повреждены 633 строения, в том числе 244 жилых дома.

Наиболее сложная обстановка сложилась в Свердловской области, где сухая погода с порывами ветра свыше 16 метров в секунду стала причиной быстрого распространения огня внутри населённых пунктов Сосьва, Таёжный, Неустроева, Висим, Карпинск и Прогресс. Возникновение пожаров происходило практически одновременно с 12 до 14 часов в шести соседствующих муниципальных образованиях области, что на начальном этапе реагирования затрудняло привлечение необходимого количества сил и средств во всех населённых пунктах. К реагированию привлекалось более 500 человек и 130 единиц техники, в том числе три воздушных судна и два пожарных поезда.

В результате совместных действий удалось не допустить дальнейшего распространения огня более чем на семь тысяч жилых домов и шесть населённых пунктов. 27 апреля в ходе облёта пострадавших населённых пунктов было отмечено, что распространение огня остановлено в местах, где была проведена опашка и уборка сухой растительности. На месте было проведено координационное совещание, на котором рассмотрены вопросы работы комиссии по оценке ущерба, в том числе по жилому фонду, первоначальному жизнеобеспечению населения, оказанию всесторонней помощи пострадавшим.

Теперь что касается Курганской области. 27 апреля в результате установившейся высокой дневной температуры и ветра порывами свыше 18 метров в секунду произошли пожары в пяти населённых пунктах и в садовом некоммерческом товариществе «Полянка-2». Огнём повреждено 369 строений, в том числе 84 жилых дома. В целях усиления группировки в регион дополнительно были направлены силы из соседствующих субъектов, спасатели Уральского спасательного центра, три воздушных судна МЧС России, а также специалисты парашютно-десантной пожарной службы «Авиалесоохраны». Авиацией МЧС России на очаги пожаров сброшено более 850 тонн воды. К реагированию привлекалось более 650 человек и 190 единиц техники, в том числе три воздушных судна и четыре пожарных поезда. В результате совместных действий удалось не допустить дальнейшего распространения огня более чем на 1700 жилых домов в семи населённых пунктах. На сегодняшний день все пожары ликвидированы.

Совместно со Следственным комитетом Российской Федерации устанавливаются причины и обстоятельства пожаров.

Уважаемый Владимир Владимирович, важным вопросом является развитие пожарного добровольчества. В рамках программы технического переоснащения подразделений МЧС России мы передаём пожарную технику добровольцам, что позволяет оперативно реагировать на пожары в отдалённых населённых пунктах.

По данным МЧС России, на территории Российской Федерации с начала этого года зарегистрировано почти 40 тысяч термических точек, подтверждённых как природные пожары и палы сухой растительности. В Свердловской области отмечается максимальное количество термических точек для этого периода за всю историю наблюдений. В течение двух последних недель наибольшее количество термоточек регистрировалось на территории Новосибирской и Омской областей, где наблюдается длительное отсутствие осадков.

По данным МЧС России и прогнозу Росгидромета, ожидается ухудшение пожарной обстановки в следующих субъектах: на Дальнем Востоке, в юго-западной части Республики Саха (Якутия), Приморском крае, Амурской области, Еврейской автономной области; в Сибири это Красноярский край и Алтайский край, Новосибирская и Омская области; на Урале — в Ханты-Мансийском автономном округе, в Свердловской, Тюменской, Челябинской и Курганской областях; в Поволжье — на территории республик Татарстан, Башкортостан и Удмуртия, Пермского края, Самарской и Оренбургской областей; на юге — в Республике Калмыкия, Астраханской и Волгоградской областях.

На минувших выходных прогноз оправдался на территории Забайкальского края, где в результате сильных порывов ветра произошёл переход огня на 13 строений в городе Борзе. Для ликвидации очага возгорания заблаговременно была направлена аэромобильная группировка Главного управления МЧС России по Забайкальскому краю, а также задействован вертолёт Ми-8 с водосливным устройством. Пожар оперативно ликвидирован, человеческих жертв не допущено.

Обращаем внимание органов местного самоуправления, собственников земель, объектов экономики и бизнеса, каждого гражданина на ответственное отношение к соблюдению требований пожарной безопасности, своевременную подготовку к пожароопасному периоду, что позволит избежать трагедий. Важно и содержание в надлежащем состоянии мест забора воды.

Уважаемый Владимир Владимирович, органы управления и сил МЧС России к выполнению задач по предназначению готовы.

Доклад окончен.

Благодарю за внимание.

В.Путин: Спасибо.

Я хотел бы вот что сказать.

Во-первых, согласен с предложением Константина Анатольевича Чуйченко, мне об этом говорил и Министр МЧС: нужно представить к государственным наградам сотрудников ФСИН, которые во время пожара выполняли свой долг — спасали людей в исправительно-трудовом учреждении ФСИН, несмотря на то что их собственные дома в это время горели. Это первое.

Второе — нужно восстановить это лечебно-исправительное учреждение так, как это предложил министр. Что касается восстановления домов, то это должно быть сделано к отопительному сезону. Губернатор докладывал, что это возможно, что он здесь больших проблем не видит. Возможности такие есть, и нужно это сделать.

Но я бы попросил тогда социальные службы и социальный блок Правительства, Татьяна Алексеевна [Голикова], Вас, подумать на тему о том, что и как можно сделать для того, чтобы во время оздоровительного детского отдыха детей из этих регионов, как мы и делали в подобных случаях ранее, направить на отдых в наши соответствующие детские учреждения.

Посчитать нужно, конечно, деньги ещё раз, и для этого МЧС и соответствующие местные власти должны провести дополнительный анализ. (Обращаясь к Е.Куйвашеву.) Вы назвали [число] два миллиарда на восстановление жилья в Свердловской области. В Кургане — меньше значительно. На строительство нового учреждения [ФСИН] — 2,1 миллиарда. Но надо посмотреть. Только я прошу это не затягивать, сделать это быстро.

И вообще просил бы работать без излишней бюрократии. Это касается и восстановления документов, которые у многих людей сгорели, это касается оценки ущерба, регистрации или нерегистрации отдельных жилых помещений, которые жилыми могли и не числиться, но люди там проживали на постоянной основе. В общем, вы знаете, где возникают проблемы.

Хотел бы также попросить и учреждения судебной системы работать тоже без излишней бюрократии, если необходимо будет решать спорные вопросы в судах.

Михаил Владимирович, я прошу Вас дать соответствующие поручения нашим министерствам и ведомствам, которые за всё это отвечают, в том числе за выделение необходимых финансовых ресурсов. Деньги, конечно, немаленькие, но нужно это сделать и сделать быстро и качественно. Мы это делать умеем, надеюсь, что и в этом случае всё будет так, как отработано было уже в других местах при подобных ситуациях.

Пожалуй, на этом закончим. Михаил Владимирович, хотели Вы что-то добавить?

В.Мишустин: Владимир Владимирович, принято, будет на особом контроле. Есть.

В.Путин: Спасибо.

И вот что ещё: конечно, хочу поблагодарить всех, кто выполнял свой долг и делал это самым наилучшим и достойным образом. Спасибо большое.

Давайте перейдём к дальнейшим вопросам. Сергей Сергеевич, несколько слов скажите, пожалуйста, об аттестации и о профориентации школьников. Аттестация уже началась. Пожалуйста.

С.Кравцов: Уважаемый Владимир Владимирович!

Уважаемые коллеги!

Завершается учебный год. Мы подходим к этому очередному рубежу с хорошими результатами, все поставленные Вами, уважаемый Владимир Владимирович, цели и задачи выполняются в полном объеме и в срок, некоторые даже досрочно, как ликвидация третьей смены в школах. В целом российская система образования развивается и будет развиваться дальше в соответствии именно с национальными суверенными целями. Разные санкции, внешнее давление помешать нам не смогут, наоборот, делают нас сильнее.

Так, один из ключевых для нас показателей, установленных в Вашем Указе, – это вхождение России в первую десятку стран по качеству общего образования. Напомню, в 2019 году наша позиция – 14-е место. Уже сегодня, по итогам 2022 года, значение – 10,5, что почти на два с половиной пункта выше, чем планировалось. Такой темп важен для решения головной стратегической задачи – обеспечить всем школьникам России равные возможности получения качественного образования вне зависимости от места их учебы.

Кроме того, значимо и объективно говорят об уровне нашего образования и выдающихся способностях российских школьников их блестящие успехи на международных олимпиадах. Наши ребята из года в год действительно самые лучшие, завоевали максимальное число медалей – 43 медали из 43 возможных. Говорю об этом с благодарностью в адрес самих олимпийцев и их педагогов. Стараемся их всех поддержать и поощрять, особенно в Год педагога и наставника.

В настоящее время, уважаемый Владимир Владимирович, мы готовы к летней оздоровительной кампании, и лично возьму на контроль вопрос помощи детям по отдыху с территорий, пострадавших от пожаров.

Также мы готовы к проведению Государственной итоговой аттестации. В этом году в основном государственном экзамене примут участие 1,5 миллиона девятиклассников. Экзамены сдаются по четырем предметам: русский язык и математика и два предмета по выбору. Наиболее популярными среди выпускников девятых классов сейчас стали: обществознание – выбрали 57 процентов школьников, география – 43 процента и информатика – 41 процент.

26 мая стартует основной период Единого государственного экзамена для учащихся 11-х классов. В соответствии с Вашим, Владимир Владимирович, поручением совместно с Рособрнадзором и МВД России ведем работу по обеспечению безопасности и охране общественного порядка во время проведения ЕГЭ.

Реализуется комплекс мер по антитеррористической защищенности пунктов сдачи экзаменов, а их немало – 5800. Особое внимание к нашим приграничным территориям и новым субъектам Российской Федерации.

Хочу отметить, что совместно с Рособрнадзором совершенствуем содержательную часть экзаменов. Напомню, что полностью исключена тестовая часть из ЕГЭ. Обеспечиваем единый порядок проведения и абсолютную объективность экзаменов. Всегда ведем широкую информационно-разъяснительную работу.

Общее количество детей, которые в этом году будут сдавать ЕГЭ, – более 700 тысяч. Из актуальных и важных тенденций – растет интерес к естественнонаучному образованию. В гуманитарном профиле ребята всё больше выбирают педагогику, стремятся быть врачами, учителями. Популярными предметами ЕГЭ у выпускников являются: биология – ее выбрали 137,5 тысячи, это на 17 тысяч больше, чем сдавали в прошлом году, и история – на 18,5 тысячи [выпускников] больше, чем в прошлом году, выбрали историю.

Значительно увеличилось число школьников, сдающих ЕГЭ по информатике, – практически каждый пятый выпускник. Физику планируют сдавать 110 тысяч, что на 4 тысячи больше, чем сдавали физику в прошлом году.

Также, уважаемый Владимир Владимирович, хочу сказать, что совместно с Минобрнауки мы утвердили комплексный план по развитию инженерного образования. Это целый перечень мероприятий, цель которых – заинтересовать, увлечь детей физикой, другими естественнонаучными предметами. Это не только занятия на новых курсах, но и профильные смены, современные лабораторные практикумы, экскурсии на предприятия

Качественно обновляются и подходы к подготовке студентов – будущих учителей-физиков. Меняется методическая поддержка и повышение квалификации уже опытных педагогов. Указанный план является частью системной работы по профессиональной ориентации учащихся. Позвольте остановиться на этом вопросе подробнее.

Первое представление о мире рабочих профессиях закладывается именно в школе. Формируются базовые предпрофессиональные навыки, решается важнейший вопрос: кем быть, какая профессия по душе, интереснее и ближе? Профориентация всегда была частью системы образования. Вместе с тем реализовывалась фрагментарно, часто зависела от активности самих педагогов и руководителей на местах. Будем заниматься этим важнейшим вопросом системно и комплексно. Уже с 1 сентября следующего года во всех школах страны, начиная уже с 6-го класса, внедрим единую модель профориентации. Что имеется в виду?

Первое. Это профильные предпрофессиональные классы, которые открываются в школах совместно с предприятиями. Уже создана сеть медицинских, педагогических, космических, предпринимательских, IT-классов и, конечно, инженерных.

Второе. Организация профориентации на основных уроках. Мы разработали 100 тысяч комплектов материалов, которые учитель будет использовать во время занятий для живой, наглядной связки темы предмета с различными профессиями.

Третье. Это внеурочная деятельность: один час в неделю на профориентационные мероприятия – тестирования, проектная деятельность, в том числе с использованием компьютерных игр, – то, о чем мы говорили на съезде РСПП.

Четвертое. В части воспитательной работы целый раздел также посвятили профориентации. Это экскурсии на производства в партнерстве с РЖД, Росатомом, Ростехом, другими предприятиями, тематические выставки, дни открытых дверей в колледжах и вузах.

Пятое направление – это широкая сеть различных кружков в системе дополнительного образования – в технопарках «Кванториум», центрах «Точки роста», «IT-кубах».

Шестое – это программы профессионального обучения по образцу прежних учебно-производственных комбинатов. Есть такие хорошие примеры в Москве, Московской области, Петербурге, Ставропольском крае, Республике Калмыкия и других регионах. Будем тиражировать такой опыт, когда школьники проходят обучение в колледжах и на предприятиях, получают свидетельство о профессии государственного образца и тем самым возможность трудоустройства.

Наконец, седьмая составляющая профориентации детей – взаимодействие с их родителями, которые, разумеется, оказывают очень большое влияние на выбор будущей профессии. Поэтому не менее двух родительских собраний в год на эту тему будут в графике каждой школы.

Таковы основные элементы профориентационного минимума, и он успешно уже апробирован в рамках проекта для старшеклассников «Билет в будущее», который охватывает более двух миллионов детей. Все методические материалы подготовлены и направлены в регионы.

Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

4 мая в преддверии самого важного праздника для всех нас, Дня Победы, во всех образовательных организациях страны пройдут патриотические мероприятия. Проводим их в партнерстве с обществом «Знание», «Движением первых», ветеранскими и другими организациями.

В каждой школе, колледже, педагогическом университете запланированы торжественные церемонии поднятия государственного флага и знамени Победы, состоятся уроки «Разговоры о важном», посвященные Великой Отечественной войне и Дню Победы.

Кроме того, в школах состоятся торжественные мероприятия «Бессмертный полк» с приглашением участников Великой Отечественной войны, тружеников тыла, ветеранов боевых действий, в том числе специальной военной операции.

Совместно с Росмолодежью реализуем еще ряд проектов и важных символических акций: «Парад у дома ветерана», «Песни Победы», «Сад памяти», «Без срока давности» и другие. Их общая, объединяющая цель – сохранение и защита исторической памяти, воспитание у юного поколения чувства гордости за наш народ и нашу страну.

Благодарю за внимание.

В.Путин: Не буду говорить о важности той темы, которую мы сейчас затронули – вроде бы коротко, но тем не менее она остается важнейшей. Мы в последнее время (собственно говоря, это всегда является ключевой темой), но тем не менее все чаще говорим о суверенитете России, о его укреплении как о ключевом факторе самосохранения и нашего государства, и территориальной целостности страны. Но в основе этого суверенитета, безусловно, лежит самодостаточность во всех ключевых областях: в экономике, в сфере обороноспособности. Но запрос на эту самодостаточность и на суверенитет формируется, конечно, в сфере образования и культуры, которые неразрывно связаны с традициями народа, с историей наших народов, народов России. Но важнейшим фактором, конечно, является область образования. Надеюсь, что мы здесь будем идти по тому пути, который был разработан в Правительстве в контакте с профессиональными сообществами, в том числе и по тем направлениям, о которых Вы сейчас сказали. Все взаимосвязано, и рынок труда тоже должен быть обеспечен в тех сферах, которые являются ключевыми для экономического развития. Спасибо.

Я вот что хотел бы еще спросить, прежде чем мы перейдем к основным вопросам.

Олег Васильевич, у нас наши спортсмены принимают участие в международных соревнованиях и планируют принимать участие в различных международных соревнованиях. Сейчас не буду говорить о том, что и как делают по этому поводу международные спортивные чиновники, которые часто, к сожалению, пренебрегают принципами олимпизма. Но бог с ними, они только, к сожалению, наносят этим ущерб олимпийскому движению, которое должно быть связующим звеном между народами, странами, тем более в условиях каких-то конфликтов. Но сейчас мы оставим за скобками эту часть вопроса.

Как в целом у нас складывается ситуация в спорте и в организации международных соревнований?

О.Матыцин: Спасибо большое.

Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Прежде всего позвольте выразить признательность за постоянное внимание и поддержку спорта, особенно в это сложное время.

Спорт, по нашему мнению, всегда был и остается очень важной частью стабильного развития общества и важным инструментом международного диалога и гуманитарного сотрудничества. Поэтому мы в это время не ограничиваем международные контакты, работаем с теми, кто нацелен на развитие спорта без ограничений, дискриминаций и политизации спорта.

Как Вы отметили, 28 марта 2023 года Международный олимпийский комитет опубликовал условия допуска российских спортсменов до международных соревнований. Конечно же, озвученные параметры и критерии возвращения россиян на международную арену являются, по нашему мнению, дискриминационными, политизированными, нарушающими права спортсменов и олимпийские принципы, которые зафиксированы и в Резолюции Организации Объединенных Наций, и в Олимпийской хартии.

При этом не все международные федерации прямо следуют рекомендациям Международного олимпийского комитета. В общей сложности международные федерации по 12 олимпийским видам спорта и 13 неолимпийским видам спорта поддержали допуск российских спортсменов к международным соревнованиям, но на сегодняшний момент девять из этих организаций пока не дали четких критериев допуска к соревнованиям.

Президентом Международного олимпийского комитета отмечено, что решение об участии российских спортсменов в Олимпийских играх 2024 года будет принято не ранее 26 июля 2023 года. В соответствии с рекомендациями МОК по недопуску российских спортсменов в командных видах программы восемь видов уже точно не примут участие в Олимпийских играх. Основные, конечно, это баскетбол, волейбол, футбол, гандбол, хоккей на траве.

Но кроме этого, дополнительно имеются риски по прохождению отбора на соревнованиях, которые проходят в недружественных странах, – прежде всего отказ в визовой поддержке либо просто недопуск при прохождении границы.

12 видов спорта, как я уже отметил, допущены до международных соревнований и имеют возможность пройти квалификационный отбор на Игры. По 18 видам спорта в настоящее время спортсмены не допущены, но пока еще сохраняется возможность до 2024 года принять участие в соревнованиях. По части видов спорта отбор будет осуществляться на основании показанных результатов, это такие виды, как плавание, легкая атлетика и ряд других.

Но, как я уже отметил, прохождение квалификационных соревнований еще не гарантирует участие в Олимпийских играх, так как будут специально выработанные Международным олимпийским комитетом требования. В случае если наши спортсмены пройдут квалификационно-отборочный турнир и условия не будут сильно изменены, то максимальное количество участников с российской стороны в Олимпийских играх будет порядка 180 спортсменов.

В этой ситуации мы считаем необходимым продолжить диалог с международными организациями, с учетом особенностей, конечно, федераций, российских партнеров, и, безусловно, отстаивать наши интересы с помощью дружественных стран. В этой связи важным примером является участие наших спортсменов под эгидой Международной федерации бокса в соревнованиях под флагом и в случае победы – с исполнением гимна. Чемпионат среди женщин прошел в Нью-Дели в 2023 году, и сейчас, буквально в эти дни, проходит чемпионат мира по боксу среди мужчин в Ташкенте.

В то время как ряд западных стран продолжают создавать дополнительные требования и формировать определенные декларации как условие участия наших спортсменов, мы видим, что большинство стран Азии, Африки, Латинской Америки поддерживают наших спортсменов. Так, например, с 21 по 29 апреля в Каракасе, в Венесуэле, прошли V Боливарианские игры. В мае прошлого года Президент Венесуэлы Николас Мадуро пригласил сборную участвовать под флагом нашей страны, и мы там выступали. И я очень рад, что наши спортсмены действительно ощутили настоящую атмосферу дружбы. По итогам выступления команда завоевала 70 медалей, из них 36 – золотые.

Во время рабочего визита в Латинскую Америку я встретился с министрами спорта Кубы, Гондураса, Боливии, Венесуэлы. По результатам встреч заключены соглашения о сотрудничестве. Страны региона открыто заявляют о поддержке России и готовы проводить совместные соревнования.

Африканские страны также выступают против дискриминации россиян, что было подтверждено в ходе визита на континент, где также были подписаны меморандумы о сотрудничестве в сфере подготовки кадров и спортивного обмена. В эти же сроки практически Ассоциация 54 олимпийских комитетов стран Африки единогласно на форуме поддержала Россию в праве участвовать в международных соревнованиях.

Мы активно формируем спортивную коалицию на площадке ШОС. Ведется активная работа – при определенном сопротивлении, честно могу сказать – по созданию рабочей группы и ассоциации спортивных организаций, в соответствии с Вашим поручением, при ШОС. Надеюсь, что мы с нашими партнерами из Индии и Китая эту работу успешно завершим.

Другими словами, речь, конечно, не идет никоим образом о международной изоляции нашей страны, и международная спортивная активность спортсменов не снижается. Буквально в мае этого года, в конце, в городе Чунцине, в Китае, пройдут IX Российско-Китайские молодежные игры. Россию на них представят более 250 человек. Игры пройдут в рамках перекрестных годов России и Китая в сфере спорта, объявленных Вами, Владимир Владимирович, по Вашей инициативе вместе с Председателем КНР Си Цзиньпином.

Очень важный аспект – взаимодействие с Белоруссией на пространстве Союзного государства. В 2021 году мы в Казани провели первые игры СНГ, в этом году эти игры пройдут в Белоруссии в 11 городах. Мы планируем туда выезд с сильнейшими спортсменами, более 600 спортсменов примут участие. Соревнования пройдут в августе этого года, соревнования стали уже регулярными, в следующем году соревнования примет Баку.

После переноса Всемирных летних студенческих игр в Екатеринбурге, Владимир Владимирович, Вы поддержали идею проведения Международного университетского фестиваля стран БРИКС, ШОС и СНГ. Мы сейчас активно готовим этот спортивный университетский форум. Своевременно введены в эксплуатацию все спортивные объекты, деревни универсиады. В программу фестиваля войдет порядка 14 видов спорта, мы ожидаем приезд более 20 стран. Надеюсь, что соревнования пройдут в хорошей атмосфере дружбы.

Наша страна в предыдущие десятилетия провела практически все крупнейшие международные турниры, большинство из них были признаны лучшими за всю историю, и даже в период санкций мы смогли проводить в открытом формате международные соревнования.

Это, прежде всего, зимние и летние Игры паралимпийцев, это «Игры дружбы» в Казани, летние и зимние Международные игры «Дети Азии» во Владивостоке и Кемерово. Были организованы международные турниры среди клубов по борьбе, настольному теннису, дзюдо, художественной гимнастике, многим другим видам спорта.

Отдельно хотел бы отметить завершившуюся на этой неделе Генеральную ассамблею и Конгресс международного союза военного спорта, на которые приехали представители 52 государств. Был выбрал президент этой организации – представитель Бразилии. Я хочу, пользуясь случаем, отдельно выразить слова признательности руководству российской армии, Центральному спортивному клубу Армии за организацию такого мероприятия в беспрецедентных условиях.

Вместе с тем, Владимир Владимирович, хочу подчеркнуть, что участие в международных соревнованиях для нас не является самоцелью, оно представляет собой вершину пирамиды общей системы спорта, основу которой все-таки должна составлять национальная система соревнований и тренировочного процесса. Поэтому важным аспектом нашей работы считаем совершенствование российского календаря соревнований, его интенсификацию с целью создания условий для повышения уровня конкуренции российских спортсменов, подготовки резерва, а также модернизацию федеральных и региональных баз подготовки сборных команд.

Одним из успешных примеров такой работы считаем возрождение всероссийских спартакиад среди сильнейших спортсменов. Летняя спартакиада прошла в прошлом году по 39 видам спорта в 12 регионах России, зимняя планируется в феврале 2024 года по 11 видам спорта. Организация позволила оценить наши резервы, усилить взаимодействие с российскими федерациями, регионами и материально поддержать спортсменов и тренеров. По результатам спартакиады по решению Правительства победителям, призерам, а также тренерам установлены премии.

Мы планируем продолжить проведение соревнований в открытом формате, укреплять спортивный суверенитет России, и основную задачу, конечно же, видим, как я уже отметил, в создании современной самодостаточной национальной системы физической культуры и спорта, имея в виду инфраструктуру подготовки кадров, методическое, медицинское обеспечение и интенсивный соревновательный календарь.

Сегодня ситуация подтверждает важность и необходимость дальнейшего усиления спортивной повестки в рамках межгосударственных объединений, таких как СНГ, ШОС, БРИКС, которые не подвержены санкциям и ограничениям со стороны международных спортивных структур. Предлагаем активизировать практику проведения соревнований в открытом формате. В 2024 году в рамках российского председательства в объединении БРИКС предлагаем провести игры БРИКС в нашей стране, считаем это особенно актуальным, учитывая перспективу расширения БРИКС по количеству стран.

Конечно, продолжаем работу во исполнение Вашего поручения об организации Всемирных игр дружбы осенью 2024 года. Также считаем необходимым задействовать все необходимые ресурсы и по линии общественных, государственных организаций, международного сообщества для успешного проведения игр, которые, по нашему мнению, должны проводиться на регулярной основе.

Прошу поддержать наши предложения.

Спасибо. Доклад закончен.

В.Путин: Спасибо.

Мы с Вами хорошо знаем, что основные проблемы современного спорта высших достижений связаны с излишней коммерциолизацией спорта. Отсюда и коррупционная зависимость, и политическая зависимость.

Но по мере укрепления многополярности современного мира ситуация будет меняться и в международном спорте, будет меняться в лучшую сторону. Во всяком случае, я на это очень надеюсь.

Дмитрий Николаевич, Вы мне говорили, и сейчас, знаю, Вы уже начали подготовку к «Играм будущего»?

Д.Чернышенко: Да.

Уважаемый Владимир Владимирович!

Олег Васильевич [Матыцин] сейчас сказал, что наша страна за последние десятилетия провела все крупнейшие международные соревнования, которые были признаны лучшими за всю историю.

Благодаря Вашей поддержке недавно создано новое международное спортивное движение, которое абсолютно вне политики, не регулируется существующими международными организациями, – это «Игры будущего». 29 апреля, недавно, Вы дали старт обратному отсчету – 300 дней до начала турнира.

И как Вы подчеркнули, эти Игры на стыке классического и киберспорта призваны укреплять взаимопонимание и дружбу между народами.

Подготовка к Играм, которые состоятся в феврале 2024 года, уже активно идет. Мы организуем и спортивные, образовательные, просветительские мероприятия по всей стране. Уже проведены отборочные соревнования по 11 из 16 дисциплин. В них приняли участие команды из 13 стран. Следующие отборочные соревнования пройдут на полях форума «Россия – Исламский мир», который будет в Казани 18–19 мая. Это будет цифровое двоеборье по футболу, встретятся восемь команд, в том числе из Аргентины, Бразилии, Уругвая.

Я, пользуясь случаем, приглашаю всех посетить мероприятия «Игр будущего».

Это новое спортивное движение заинтересовало мировое сообщество. Министерство иностранных дел нам оказывает всестороннюю поддержку и содействие в продвижении Игр за рубежом. Сегодня уже более 50 стран подтвердили готовность к участию в нашем инновационном турнире, и около 60 стран поводят сейчас консультации по своему участию в этом турнире. Россия – первая страна в мире, которая зарегистрировала так называемый функциональный цифровой спорт в качестве нового вида спорта. И в целях развития этого движения в феврале была зарегистрирована, создана всероссийская федерация, 57 субъектов России активно включились уже в работу, 33 создали свои региональные федерации. Недавно они провели конференцию и избрали президентом федерации нашего прославленного олимпийского чемпиона – Никиту Нагорного.

Владимир Владимирович, совместно с депутатами Госдумы мы разработали законопроект, который направлен на проведение «Игр будущего», он будет внесен на этой неделе. Прошу поддержать.

Доклад закончен.

В.Путин: Хорошо. Спасибо. Так и сделаем.

Спасибо большое.

Давайте перейдем к основному вопросу. У нас два докладчика – Решетников Максим Геннадьевич и Костюк Андрей Александрович, о развитии туристической отрасли.

Пожалуйста, прошу Вас.

М.Решетников: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Я начну с текущей ситуации в отрасли. У нас за прошлый год туристических поездок стало на четыре миллиона больше, и это несмотря на ограничения по аэропортам юга. И предварительные данные по I кварталу тоже показывают, что на 20 процентов увеличилось число размещенных в гостиницах, то есть этот рост продолжается, причем цифры убедительные. Это происходит на фоне роста числа классифицированных номеров. По итогам года их в стране стало почти 770 тысяч, рост за прошлый год – плюс 10 процентов. И в этом году также было классифицировано за I квартал еще почти 20 тысяч номеров. Я напомню, что это связано с введенным запретом на оказание гостиничных услуг без классификации, поэтому номерной фонд активно выходит из тени и классифицируется.

Одновременно с этим растет и ввод новых номеров. В прошлом году мы оцениваем этот показатель в 11 тысяч номеров, что практически в два раза больше, чем в среднем за последние пять лет. Это подтверждается также и цифрами роста инвестиций, который в прошлом году составил 14 процентов в сопоставимых ценах. Бизнес не только активно инвестирует, но еще и активно выкупает активы при уходе иностранных компаний и формирует национальные гостиничные сети.

Развиваются также и сложные проекты, такие как горнолыжные. По Вашему поручению впервые была реализована модель привлечения стратегического инвестора в эту сферу. Продали акции управляющей компании курорта «Архыз» за 22 миллиарда рублей. Эти средства будут направлены на развитие курортов Северного Кавказа, – это наша государственная корпорация «Кавказ.РФ», которая развивала [курорт] и сейчас привлекла частного инвестора. И конечно, главное, что инвестор также обязуется вложить в развитие «Архыза» еще 40 миллиардов рублей, – это и новые подъемники, новые отели и новые трассы.

В штатном режиме мы сейчас готовимся к летнему сезону. Здесь наша главная задача – это обеспечить безопасность туристов. Вместе с регионами, надзорными органами отработали вопросы готовности инфраструктуры, пожарной и санитарной безопасности. Ситуация на постоянном контроле федеральных ведомств, в первую очередь, здесь слова благодарности коллегам из Министерства по чрезвычайным ситуациям и Роспотребнадзору. Подъемники, канатные дороги, туристические маршруты, места массового скопления людей, общепит, гостиницы – все это регионы и ведомства держат на контроле.

К 1 июня (у нас здесь осталась еще одна задача) регионы должны полностью завершить подготовку инфраструктуры пляжей. Это занимает чуть больше времени. Мы планируем перейти на единую систему оценки готовности регионов к сезону, как это действует в других отраслях. Будем проводить ее два раза в год: перед летним и перед зимним сезоном.

Отдельное внимание уделяется доступности отдыха. Мы ожидаем по этому году рост туристического потока на уровне не менее пяти процентов. Это дополнительно порядка семи миллионов человек, из которых половина воспользуются услугами гостиниц. И ключевую роль в динамике цен на проживание в отелях играет как раз повышенный внутренний спрос на фоне определенного дефицита номерного фонда.

Кроме этого, появился еще один фактор: у нас изменилась потребительная и поведенческая модель туриста за последние два года. У нас, во-первых, меняется география поездок: люди чаще путешествуют по своему региону, в соседние регионы ездят, по крупным городам, едут на Алтай, на Кавказ. Но главное здесь – у нас уменьшился период бронирования.

По этому году фиксируем, что люди планируют поездки в основном на две-три недели вперед, и это касается и транспорта, и гостиниц. Это достаточно серьезный вызов для отрасли, потому что сокращение горизонта планирования сильно меняет ситуацию, и она становится более динамичной и по бронированию, и по ценам – и на транспорт, и на гостиницы.

В целом, в среднем рост проживания, по данным статистики, на гостиницы по трем, четырем и пяти «звездам» – порядка 8 процентов. Это цифры марта этого года к марту прошлого года.

Если мы берем данные публичных платформ (поскольку данные статистики – это уже факт свершившийся, а чтобы оценить, как складывается сезон, мы пользуемся данными публичных платформ, тоже смотрим), средняя стоимость проживания, например, в отеле «три звезды» в июле этого года составит чуть больше 4700 рублей, и это также на восемь процентов больше, чем год назад. То есть в общем и целом здесь данные статистики и данные платформ в среднем совпадают, но в то же время динамика очень сильно различается по регионам.

У нас в сегменте «три звезды» рост выше среднего идет по Краснодарскому краю, по Москве и по Татарстану, то есть регионы, которые действительно активно исторически привлекают туристов и активно занимаются этим привлечением.

Рост цен на курортах Ставрополья, Башкирии и Калининграда примерно в среднем диапазоне как раз шесть-восемь процентов, но при этом цены на гостиницы в Крыму сейчас ниже уровня прошлого года, по понятным ограничениям, это в первую очередь транспортные ограничения. И тоже ниже прошлого года у нас цены в Сибири, в частности в Алтайском крае. При этом в отелях «четыре звезды», «пять звезд» рост цен, по данным платформ, в среднем 15 процентов, это с учетом дефицита премиального сегмента и с учетом того, что обеспеченные туристы чаще начинают выбирать отдых в России, и соответственно, повышенный спрос на «четыре звезды» и «пять звезд».

Сдерживающим фактором на цены на проживание по-прежнему является решение об отмене НДС для гостиниц, которое было принято в прошлом году. Следующим шагом здесь должно стать освобождение от налога на добавленную стоимость туроператоров, это решение, которое Вами было поддержано в январе этого года. Мы рассчитываем, что законопроект, который разработан, в ближайшее время будет внесен в Думу и получит поддержку.

Вместе с тем, если говорить об общей стоимости туристической поездки, то существенная часть – около половины – это средства на транспорт. Поэтому отдельное внимание – транспортной доступности курортов. У нас, по данным «Российских железных дорог», объем поездов и провозные мощности на лето запланированы с ростом относительно прошлого года. Но из-за ремонтных работ на железнодорожной инфраструктуре есть сложности с бронированием билетов. Дело в том, что сейчас бронирование открыто, как правило, на 45 дней, в то время как обычная практика и то, к чему людей РЖД приучили, – это бронирование за 90 дней. Поэтому люди часто думают, что цены по сравнению с прошлым годом выросли и что это уже последние билеты, хотя в дальнейшем открываются новые горизонты продаж.

В ходе проработки и подготовки к совещанию мы дополнительно с «Российскими железными дорогами» этот вопрос проработали, коллеги нашли варианты, и сейчас значительно большее число поездов предложено к бронированию, предложено к продажам. Поэтому в настоящий момент доступность обеспечена. Более того, коллеги из РЖД готовы также добавлять вагоны с учетом динамики спроса и с учетом того, что все-таки достаточно большое обновление подвижного состава последние годы шло. Правительство поддержало РЖД, и по Вашему поручению тоже средства на это выделялись.

У нас отдельное популярное направление отдыха россиян – Абхазия. Здесь есть проблема, что в пиковый сезон достаточно сильно перегружен погранпереход, много людей из Краснодарского края едут в Абхазию. Поэтому с коллегами из РЖД также прорабатываем вопрос обустройства пункта пропуска на железнодорожном вокзале в Имеретинском курорте, Имеретинке, чтобы люди могли по железной дороге спокойно туда попадать.

Теперь по авиаперевозкам. Здесь по оценкам Федеральной антимонопольной службы по мониторингу, которые сделаны на основе информации от авиакомпаний, прогноз цен на авиабилеты на лето этого года: рост десять процентов по сравнению с ценами годом ранее. Росстат дает чуть больше пока темп роста. Март к марту рост экономкласса – плюс 20 процентов. Но что здесь, наверное, важно отметить – что у нас растет спрос. Я сказал, что на пять процентов ожидаем рост пассажиропотока, турпотока. Соответственно, очень важно, чтобы этот рост был обеспечен предложением.

На сегодняшний день мы видим, что емкость на внутренних воздушных линиях пока относительно прошлого года снизилась по планам авиакомпаний на десять процентов, в то время как на международных повысилась на 24 процента. Нам, конечно, важно обеспечить баланс этих показателей, и мы здесь тоже в ходе проработки и подготовки к сегодняшнему совещанию вместе с Минтрансом и с авиакомпаниями эту ситуацию проанализировали. Авиакомпании также подтверждают, что у них глубина бронирования уменьшилась. Поэтому, да, текущие планы идут с некоторым снижением, но они оперативно смотрят ситуацию и будут оперативно добавлять рейсы. Все необходимые провозные способности, авиалайнеры у них для этого есть. Поэтому мы будем очень внимательно за этой ситуацией вместе с Минтрансом наблюдать. Не будет достаточных предложений авиабилетов – не будет туризма. Мы это все тоже понимаем, это стратегическая задача.

Параллельно с подготовкой к лету мы занимаемся текущими и стратегическими задачами по развитию отрасли, реализуем национальный проект. Уже направили 64 регионам более 13 миллиардов рублей на обустройство туристических маршрутов, на создание автокемпингов, закупку туристического оборудования, поддержку событийных мероприятий. Это в два раза больше по сравнению с прошлым годом как по сумме, так и по числу регионов, которые мы поддержали. При этом главная системная задача – это увеличение номерного фонда, и на это мы направляем основные ресурсы нацпроекта.

Продолжается программа льготного кредитования строительства гостиниц. Мы по просьбе отельеров проведем второй конкурс в конце лета. Это тот этап, который Вы поддержали в январе этого года. Мы готовим, и готовятся проекты сейчас, мы с бизнесом неоднократно собирались. Мы же сейчас сосредоточились на поддержке модульных гостиниц. Запущен конкурс на субсидии для строительства модульных гостиниц сразу на два года – 2023 и 2024 годы, – чтобы, если бизнес успевает в этом году сделать, мы тогда ему деньги в самом начале 2024 года отдадим, чтобы по максимуму коллеги сделали именно в этом году. Отбор заявок на проекты завершим 11 мая. Регионы и бизнес у нас проявляют активный интерес и сейчас готовят эти заявки.

Еще один важный момент. Сейчас у нас поступило почти 4 миллиарда рублей от продажи активов иностранных резидентов по линии Министерства экономического развития. По Вашему поручению мы направим часть этих денег, а именно – 2,7 миллиарда рублей, на поддержку турбизнеса для Крыма, чтобы компенсировать снижение турпотока – то, что мы сейчас имеем, и то, что у коллег по Северо-Западу есть ряд территорий, закрытых сейчас.

По итогам получения заявок по модульным конструкциям, если мы, Владимир Владимирович, увидим достаточное количество действительно качественных проектов, мы предлагаем этот остаток денег – разницу между 4 миллиардами и тем, что мы направим в Крым, – направить на их поддержку, с тем чтобы больше модульных гостиниц мы построили в этом году. Такая поддержка будет, если будут хорошие проекты, – но в этом мы практически уверены.

Одновременно с этим мы работаем над синхронизацией двух национальных проектов по туризму и малому и среднему бизнесу, поскольку у нас по статистике более 40 кредитов для МСП в туризме привлекаются с использованием механизмов поддержки Корпорации МСП. И мы здесь в прошлом месяце запустили еще одну программу льготного кредитования именно для микро- и малого бизнеса. Теперь туристический бизнес может получить беззалоговые кредиты на 30 миллионов рублей по ставке чуть больше 10 процентов сроком на три года. Это как раз обновление небольших гостиниц, какие-то ремонты текущие, провести закупку мягкого инвентаря и так далее. Процедура получения такого займа у нас проходит в режиме онлайн на сайте МСП Банка. Поэтому мы здесь тоже по поручению Председателя Правительства пытаемся извлечь максимум синергии из всех инструментов.

В заключение хотелось бы поднять один вопрос системный. У нас главная задача национального проекта – увеличение количества туристических поездок и вовлечение большего числа граждан в путешествия по стране. При этом мы видим, что трендом становятся короткие поездки на автомобилях, посещение соседних регионов, соседних крупных городов. Здесь нам кажется важным развивать туристическую инфраструктуру в радиусе доступности. Точками притяжения могут стать круглогодичные крупные детские парки развлечений и крупные аквапарки. Это то, что у нас уже есть на юге, в Сочи было создано в рамках подготовки к Олимпиаде – «Сочи Парк», то, что есть в Москве – «Остров мечты», тоже очень мощная точка притяжения.

Конечно, нам нужно, чтобы в радиусе, скажем так, пяти-шести часов люди, семьи с детьми могли спокойно на машине за один день в безопасном, комфортном режиме добраться и два-три дня провести в такого рода рекреациях.

Поэтому, Владимир Владимирович, мы сейчас готовим предложения по развитию национального проекта. Просим Вашей поддержки. Будем предлагать включить такого рода мероприятия именно по поддержке таких крупных центров притяжения, в том числе теплых аквапарков, как я сказал, в «периметр» национального проекта. Просим это поддержать. Соответствующие предложения вместе с бизнесом готовим.

Спасибо.

В.Путин: Спасибо большое.

Андрей Александрович, пожалуйста.

А.Костюк: Спасибо большое.

Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые члены Правительства!

Транспортный комплекс готов к туристическому сезону в 2023 году. Начну с авиации. В этом году планируем перевезти 101 200 тысяч пассажиров, в 2022 году, напомню, было 95 200 тысяч, из них 81 900 тысяч – это на внутренних маршрутах и 19 300 тысяч – на международных. Это будет рост примерно 12 процентов к 2022 году. По состоянию на 23 апреля перевезли 25 900 тысяч пассажиров, что уже на 745 тысяч больше относительно годового плана на этот период.

В текущем и прошлом годах ситуация на рынке авиаперевозок различается. Из-за ограничения [работы] аэропортов юга и центральной части России и ограничения международного сообщения в прошлом году у авиаперевозчиков высвободилась значительная часть парка воздушных судов, которые авиакомпании перенаправили на полеты внутри страны. Пример тому Сочи – в прошлом году аэропорт обслужил более 12 900 тысяч пассажиров, в 2021 году – 11 100 тысяч. В текущем году ожидаем равнозначные к прошлому году объемы пассажиропотока. Как и всегда, Сочи остается центром туристического притяжения, в том числе и для международных перевозок.

В этом году наши перевозчики начинают более активно восстанавливать международные перевозки – сегодня 15 авиакомпаний летают в 22 страны. Это стало возможным благодаря, в том числе, проводимой работе по дерегистрации воздушных судов, в настоящее время их 186, а также выкупу воздушных судов у иностранных лизингодателей, за что отдельное спасибо.

Отмечаем существенный интерес граждан к турецкому направлению – количество рейсов увеличится по сравнению с прошлым летом на 50 процентов, по 62 маршрутам запланировано более 720 рейсов в неделю. Также подтвердили поступившие заявки турецкие перевозчики на полеты между Россией и Турцией. На сегодняшний день по 37 маршрутам запланировано 630 рейсов в неделю.

В этом году список международных аэропортов пополнится Ижевском, Тобольском и Норильском. Это создаст возможность для роста перевозок на международных направлениях в последующих сезонах. Но между тем, конечно же, приоритетом остаются перевозки внутри России. Российские авиакомпании в летнем сезоне 2023 года расширят маршрутную сеть.

Так, например, «Сибирь» открывает рейсы Иркутск – Чита, Новосибирск – Владикавказ, «Ред Вингс» – Самара – Горно-Алтайск. «Северный ветер» полетит из Казани в Горно-Алтайск и из Махачкалы в Омск, «Аэрофлот» – в Минеральные Воды из Самары, Казани, Перми, Екатеринбурга и Уфы. Также будет открыт рейс из Санкт-Петербурга в Хабаровск.

Продолжаем субсидирование авиаперевозчиков по трем ключевым программам: это региональные перевозки, минуя Москву, перевозка наименее социально защищенных групп граждан и перевозка «Единой дальневосточной компанией». Суммарный бюджет программ составляет порядка 25 миллиардов, что позволит перевезти 3,5 миллиона пассажиров по 410 маршрутам.

В целом последние несколько лет наши авиакомпании гибко реагируют и подстраиваются под новые реалии. При необходимости авиаперевозчики осуществляют оперативный маневр флота, заменяя воздушные суда меньшей вместимости на большую на востребованных направлениях.

Парк пассажирских самолетов насчитывает 1162 воздушных судна. Цифры сопоставимы с апрелем 2022 года. Таким образом, можно констатировать, что при наличии спроса отрасль обеспечит емкости в 2023 году на уровне не меньшем, чем в 2022 году.

Максим Геннадьевич [Решетников] уже в своем докладе сказал: договорились совместно с Федеральной антимонопольной службой и авиакомпаниями проводить мониторинг и определение устранения возможных разрывов между спросом, предложением, емкостью и, соответственно, ценой.

Железнодорожный транспорт. На 2023 год разработан график движения 468 пар поездов, в том числе 142 пары поездов южного направления, будет задействовано практически 15 тысяч вагонов. Ключевым направлением является Черноморское побережье и Минеральные Воды. Относительно прошлого года на 29 процентов увеличили количество продаваемых билетов, что составит 13,5 миллиона мест.

Отдельно остановлюсь на сообщении с Крымом. В текущем году планируем обеспечить продажу мест на перевозку не менее трёх миллионов пассажиров с мая по сентябрь, увеличение составит 36 процентов к уровню аналогичного периода 2022 года. Перевозчиком «Гранд Сервис Экспресс» запланировано увеличение количества поездов с 17-ти до 22-х в сутки.

В части автомобильного транспорта. В реестре межрегиональных маршрутов автомобильных регулярных перевозок зарегистрировано порядка шести тысяч межрегиональных маршрутов, из них более 1800 маршрутов – это к местам притяжения туристов. С помощью услуги «Единый билет» в 2023 году продолжат действовать перевозки пассажиров с использованием воздушного, железнодорожного и автомобильного видов транспорта по 43 туристическим мультимодальным маршрутам. Также ведем работу по доступности туристических кластеров для граждан новых субъектов. На данный момент организовано 50 маршрутов, из которых 16 – с прямым сообщением в Республику Крым и Краснодарский край.

Водный и морской транспорт. Одним из популярных видов путешествий являются перевозки на туристических маршрутах на внутреннем водном транспорте. С 1 апреля поэтапно открываем речную навигацию. В прошлом году на речных маршрутах эксплуатировалось 81 судно, и ввиду увеличения туристического потока относительно прошлого года в этом году такое количество увеличится до 95. Это теплоходы пассажировместимостью от 90 до 330 человек. Более половины судов прошли реновацию для повышения комфортности. Построено и вводится в работу новое судно «Золотое кольцо». Строятся еще пять новых круизных теплоходов, развивается инфраструктура круизного туризма во многих регионах. Спрос на речные путешествия растет. Ожидается, что также будут востребованы перевозки морскими скоростными судами типа «Комета» (Ялта – Севастополь) и «Грифон» (Сочи –Геленджик), которые уже с 1 мая работают на морских линиях в Черном море. В летний сезон 2022 года перевезено 45 тысяч пассажиров, и в этом году планируем увеличить этот объем на 20 процентов. С июня запланирован запуск круизного маршрута из Сочи в Республику Крым на круизном лайнере «Князь Владимир».

Несколько слов о дорогах. Благодаря реализации национального проекта «Безопасные качественные дороги» в период с 2019-го по 2022 год мы привели в норматив более шести тысяч километров туристических маршрутов, и в текущем году планируем в районе тысячи километров – это 222 объекта.

В июне этого года завершим строительство двух обходов – это обход Аксая и Дальний западный обход Краснодара в направлении Черноморского побережья.

Спасибо за внимание, Владимир Владимирович. Доклад закончил.

В.Путин: Спасибо большое.

Уверен, что все получится, планы хорошие – и на этот сезон, и в целом по развитию внутреннего туризма. Очень важно и для экономики, и для социальной сферы.

У нас еще один фактически подвопрос – это развитие экологического туризма.

Александр Александрович Козлов, пожалуйста.

А.Козлов: Здравствуйте, уважаемый Владимир Владимирович! Михаил Владимирович! Коллеги!

1 сентября вступит в силу закон, который будет регулировать туризм, его критерии и особенности на особо охраняемых природных территориях. К нему мы уже разработали 13 правительственных актов, утвердим их к августу. Об этом законе Вы, Владимир Владимирович, говорили в своем Послании.

Закон, во-первых, позволит навести порядок со строительством туристической инфраструктуры, процедура станет прозрачной. И, во-вторых, защитит национальные парки и заповедники от чрезмерного влияния человека на уникальные природные системы.

Напомню, что не вся особо охраняемая территория доступна туристам: из 75 миллионов гектаров только на шести миллионах разрешено заниматься рекреационной деятельностью в национальных парках. С начала этого года парки уже посетило свыше 2300 тысяч туристов, это в полтора раза больше аналогичного периода прошлого года. В прошлом году было 1400 тысяч на это время.

На этот год мы ставим себе две основные задачи в туристической сфере. Первая – создание инфраструктуры гостеприимства. Вторая – расширение линейки туристических услуг.

По первому пункту. Из бюджета Министерства [природных ресурсов и экологии] на создание инфраструктуры в национальных парках и заповедниках направим 270 миллионов рублей. 24 января я докладывал Вам об этом. По итогам совещания Вы дали поручение обеспечить территории дополнительным финансированием через национальный проект «Туризм и индустрия гостеприимства»: до 2025 года – 5100 миллионов рублей, притом, что уже в этом году выделить не менее 1400 миллиона рублей.

Мы подготовили перечень того, что необходимо закупить, построить, обновить. Предложения дали 87 национальных парков и заповедников. В основном, конечно, это создание глэмпингов и гостевых домов – 37 объектов, строительство 11 музеев и визит-центров, оборудование смотровых вышек, понтонных мостов, причалов, реконструкция природных комплексов.

Например, доступ в «Пасть дракона» в сочинском нацпарке был закрыт с прошлого года из-за угрозы безопасности. Чтобы туристы могли вновь увидеть 18-метровый водопад и вход в пещеру, нужно будет провести восстановительные работы, –они как раз запланированы в одном из этих мероприятий.

Все предложения 18 апреля были погружены в паспорт федерального проекта «Развитие туристической инфраструктуры», проходят согласование в Минэкономразвития, Минстрое, предварительные договоренности достигнуты. Дмитрию Николаевичу Чернышенко мы доложили, как куратору, все поддержано. Сейчас самое главное – получить изменения в бюджетную роспись, и деньги довести до 1 августа. Мы с этой задачей, уверен, справимся.

Перечень мероприятий на 2024–2025 годы сформируем к 1 июня. Мы заявим национальный проект «Туризм и индустрия гостеприимства» в финансирование через нашу госпрограмму «Охрана окружающей среды».

Немаловажно в развитии туризма – это транспортная доступность. Мы посмотрели все территории и сделали приоритизацию по популярности у туристов – это первое, потом – населенные пункты рядом и возможности развития детского туризма. И наше мнение, как от системы ООПТ, считаем, что региональные власти должны учитывать это, когда распределяют субсидии на ремонт дорог из национального проекта «Безопасные качественные автомобильные дороги».

Вторая задача – расширение линейки туристических услуг. Каждый год мы стараемся открыть несколько необычных маршрутов. Например, в этом году заработает подводная тропа для дайверов в Дальневосточном морском заповеднике – это Приморский край, 25 километров в районе островов Римского-Корсакова. Это залив Петра Великого. До этого официально работал всего один официальный подобный маршрут – на Алтае, Телецкое озеро. С 1 мая заработал маршрут по Яузским болотам в парке Лосиный остров, это сплав на байдарках, чтобы понаблюдать за птицами, которые здесь живут.

По круизному туризму. После 24 января, где я докладывал Вам, Владимир Владимирович, о новом для нас направлении, мы достаточно продвинулись. Первое судно «Профессор Хромов» уже ремонтируется в доках Славянского судоремонтного завода. К летнему сезону судно Росгидромета отправится в первый круиз к дальневосточным заповедным территориям, и переоборудование второго судна из научного в пассажирский класс – это «Академик Шокальский» – начнем в этом году. В плане у него выйти на маршрут в 2024 году.

Также мы совместили науку и туризм на Байкале. Летом научно-исследовательское судно Росгидромета «Профессор Вознесенский» возьмет на борт первых туристов, которые посетят шесть особо охраняемых природных территорий, расположенных у озера. Круиз будет рассчитан на десять дней.

По детскому туризму. В этом сезоне в экологических лагерях в 58 национальных парках и заповедниках мы ждем свыше семи тысяч наших школьников. Дополнительно мы решили вопрос с финансированием: 100 детей сотрудников заповедных территорий из новых республик приедут отдохнуть в наши национальные парки, мы полностью возмещаем эти поездки.

Увеличить детские смены пока не можем, у нас есть ограничения, мы об этом говорили, это нормативы для лагерей палаточного типа – не всегда адаптированные для природных территорий. И по итогам прошлого совещания Вы дали поручение проработать этот вопрос.

Докладываю. Мы предложения, с нашей точки зрения, заповедной системы, сформировали, отправили коллегам из Минпросвещения, сейчас с ними прорабатываем детально и дадим идеи к новому сезону. Здесь мы понимаем, это очень важно, это дети, и нужно учесть все нюансы и риски, которые могут возникнуть с зоной отдыха.

Помимо детей, в национальных парках и заповедниках будет проходить летние практики и стажировки наша молодежь. В прошлом году через нашу систему ООПТ прошло 2,5 тысячи студентов сузов и вузов. Это будущие географы, почвоведы, биологи и специалисты по лесному делу.

И в конце доклада, Владимир Владимирович, хотел бы пару слов сказать о некоторых обитателях наших охраняемых территорий. Мы начали считать зубров. По первым сведениям, в Орловской, Калужской и Брянской областях обитает свыше одной тысячи особей. Я напомню, раньше на всю страну было 850 особей, а тут в трех регионах тысяча. 864 белых медведя живет на острове Врангеля. Хищников давно не считали, и в этой переписи, помимо традиционных методов, мы использовали беспилотник «Орлан». Отмечу, что дроны очень нам помогают, госинспекторам, в мониторинге за животными, за ситуацией в целом. Например, обнаруживать лесные пожары. Мы подали заявку в Минпромторг почти на 500 беспилотников до 2030 года для 78 учреждений для включения в национальный проект «Беспилотные авиационные системы». Вы как раз недавно проводили по этому поводу совещание.

И к жизни в дикой природе мы также готовим еще два переднеазиатских леопарда, их зовут Чилмас и Ачипсе. Это воспитанники нашего Центра восстановления леопардов в Сочи. Мы их планируем летом выпустить в дикую природу, сейчас ждем заключения Российской академии наук. И я хотел бы напомнить, что благодаря работе этого Центра у нас девять леопардов уже живут в дикой природе Кавказа.

В целом по итогам зимних маршрутных учетов, которые проходят ежегодно в каждом заповеднике, заказнике, национальном парке страны, зафиксирована стабильная численность почти всех видов животных: от белки и зайца до рыси и медведей. А где-то отмечен рост. Например, в Кроноцком заповеднике впервые за 10 лет в три раза выросло число лисиц: было 700 – стало почти 2,5 тысячи. То же самое можно сказать и о редких видах. Это лошадь Пржевальского: было – 36, сейчас – 85 особей. Сайгак: было – шесть тысяч, сейчас мы наблюдаем 15 тысяч особей.

Также, Владимир Владимирович, готовим к выпуску Красную книгу растений. Она не обновлялась у нас с 2005 года, и в новой редакции исключим 102 вида, потому что их численность уже восстановилась, но впервые включим 165 растений. В итоге под охраной государства будет 739 видов.

Спасибо за внимание. Доклад закончен.

В.Путин: Спасибо большое.

Дмитрий Николаевич, есть что добавить?

Д.Чернышенко: Да, Владимир Владимирович.

Только что руководители трех министерств Вам доложили о состоянии туристической инфраструктуры, всей подготовке, в том числе и транспорта, к проведению летнего сезона. Мы видим устойчивый спрос. Правительство готово при необходимости все дополнительные меры принять, в том числе и в рамках нацпроекта «Туризм и индустрия гостеприимства».

Я хотел буквально два момента добавить. Напомню, что на президиуме Госсовета во Владивостоке, помните, в сентябре, Вы поручили тогда создать круглогодичные морские курорты, на которых смогут отдыхать не менее десяти миллионов туристов в год. Такие территории есть, у нас с морями все хорошо в стране, и такие крупные проекты сейчас создаются – это «Новая Анапа», который Вы поддержали, Каспийский прибрежный кластер в Дагестане. Есть проекты на Балтике, в Приморье, в Крыму и, конечно, в новых регионах, в том числе и на Азовском побережье.

Чтобы запустить эти амбициозные проекты, чтобы они набрали такую скорость, как это было во время подготовки инфраструктуры в Сочи… Вспомните, когда только придумали проводить игры в Сочи, тогда туристический поток в Сочи в год был 4,5 миллиона. Сейчас, нам доложил Минтранс, – 13 миллионов, в этом году будет 15, то есть очевидно, что инфраструктура здорово работает. И мы должны сконцентрировать усилия с таким же подходом, кластерный подход, который предусматривает комплексное развитие территорий, особой экономической зоны, правовые механизмы для снятия ограничений, бюрократии и создания условий, прежде всего, конечно, для бизнеса, чтобы ему было интересно туда вкладывать свои деньги.

Для этого нужно и активное вовлечение губернаторов в реализацию этих проектов, так как эффект от этих проектов, мы видим, получают региональные экономики, – это новые рабочие места, дополнительные региональные налоги, которые они получают. Ну и, конечно, привлечение бизнеса, прежде всего крупного российского, к реализации этих проектов.

Максим Геннадьевич [Решетников] в своем докладе упомянул про точки притяжения, крупные круглогодичные парки, – они будут создаваться как раз рядом с крупными туристическими проектами инфраструктуры. Потому что та же «Новая Анапа» – это около 20, а может быть, и 30 тысяч новых гостиничных номеров. Там территория, как три Имеретинские долины, где Олимпийский парк.

Уважаемый Владимир Владимирович, по некоторым из этих направлений будут требоваться решения, которые могут быть приняты только на Вашем уровне. И в целях ускоренного развития таких крупных приоритетных проектов я прошу Вас провести совещание с участием бизнеса и ряда субъектов, на территориях которых эти проекты сейчас планируются. В случае Вашего согласия мы проработаем в Правительстве и представим материалы в Администрацию в кратчайшие сроки. Прошу поддержать.

И еще одна важная тема, она тоже федерального масштаба, о ней сегодня тоже упоминали разные министры, – это возможность нашим гражданам больше и с комфортом путешествовать по России. Это прежде всего, конечно, автомобильный туризм. Марат Шакирзянович [Хуснуллин] строит большое количество дорог, Вы знаете, и, по экспертным данным, в России около 60 миллионов – это автолюбители, потенциальные автотуристы. И даже если половина из них станет автотуристами, это принесет отрасли дополнительно примерно 250 миллиардов рублей в год. Создание комфортных условий для путешествий наших граждан – рядом с достопримечательностями и объектами культурного, духовного, исторического наследия нашей страны – конечно, требует создания новых стандартов. Прежде всего это стандарты для опорной инфраструктуры и единой системы присоединения объектов сервиса к дорогам, съезды, выгодные условия для инвесторов, чтобы можно было поставить мотель, супермаркет маленький. И этот вопрос касается всех субъектов нашей страны, потому что огромный потенциал. Губернаторы, с которыми я общаюсь, они все это поддерживают.

И если Вы поддержите эту инициативу по разработке такой общефедеральной концепции развития автомобильного туризма, она уже назрела, и придорожной инфраструктуры в России, то мы могли бы такой проект подготовить. В рамках этой концепции можно было бы разработать типовые модельные решения и стандарты, которые позволят гарантировать и качество услуг, и развивать автопутешествия по стране.

В качестве пилотного проекта я предлагаю начать с проекта трассы «Санкт-Петербург – Москва – Казань – Екатеринбург – Тюмень – Владивосток». Мы рассмотрим ее с министрами и губернаторами на ближайшем Санкт-Петербургском международном экономическом форуме, обсудим с ними лучшие практики, выработаем комплекс мер, какая поддержка потребуется губернаторам и бизнесу, обсудим это на площадке Госсовета, комиссии [Госсовета] по туризму.

Прошу поддержать.

В.Путин: Спасибо.

Уважаемые коллеги, мы с вами рассмотрели вопросы, требующие оперативного реагирования. Имеется в виду прежде всего, конечно, то, что случилось в нескольких наших регионах, – пожары. Нужно оказать необходимую помощь людям. Здесь исхожу из того, что основные решения приняты, нужно просто посчитать окончательные суммы. Источники финансирования для реагирования на подобные ситуации у нас есть. Здесь нужно только все делать оперативно, ничего не затягивать – и, как я уже говорил, с максимальным вниманием к людям, максимально разбюрокрачивая ситуацию, исходя из каждой конкретной ситуации, из каждой конкретной семьи, отталкиваясь от каждого конкретного человека, который требует нашего внимания и поддержки.

Надеюсь, все это будет сделано. Я попрошу руководителей регионов и Министра по чрезвычайным ситуациям доложить мне в ближайшее время, как организована эта работа, а Правительство – о выделении соответствующего финансирования для достижения тех целей, которые мы здесь поставили.

Что касается туристической отрасли, то еще раз хочу повторить: она чрезвычайно важна и с социальной, и с экономической точки зрения. Очень хорошо Правительством была организована работа за прошедшие два года. Мы видим, каков темп и как этот темп растет – по развитию внутреннего туризма. Это очень здорово, и очень хорошо, что наши граждане деньги предпочитают оставлять на территории Российской Федерации, это помогает сделать следующие шаги по развитию отрасли, делать ее более привлекательной.

Не буду сейчас перечислять все задачи, которые здесь перед нами стоят. Их много, но они все достаточно интересные и очень благодатные, потому что сразу видна отдача, и это очень здорово.

Предложения, которые были сделаны Дмитрием Николаевичем [Чернышенко] по поводу проведения необходимых совещаний, я поддерживаю, тем более что, действительно, нужно будет поговорить и с руководителями регионов, где планируются те или иные проекты. Здесь нужно учитывать их озабоченность, я имею в виду, и Дмитрий Николаевич об этом знает, наверняка знает, например, по развитию «Новой Анапы». Мне нравится этот проект, я думаю, что он хороший, и нужно его поддерживать. Но нужно снять озабоченности руководства регионов по поводу того, что здесь будут развиваться именно туристические кластеры, а не строиться апартаменты, которые будут продаваться без наличия определенной социальной инфраструктуры. И это можно делать, и жилье можно и нужно строить. Нужно только соответствующее решение принять по тому, сколько чего должно быть построено. Сделать это нужно своевременно при первых шагах. А в целом проекты подобного рода я считаю очень перспективными и важными.

Всем большое спасибо. Всего хорошего. Теперь будем готовиться ко Дню Победы – нашему празднику, который приходит в каждую семью нашей большой страны.

Всего хорошего. Спасибо большое.

Россия > Госбюджет, налоги, цены > kremlin.ru, 2 мая 2023 > № 4359244 Владимир Путин

Расширяя пределы: историческая память в разных частях мира

Возможна ли общая память о войне

ДМИТРИЙ КОЗЛОВ

Кандидат исторических наук, доцент кафедры мировой истории и международных отношений Иркутского государственного университета, директор Межрегионального института общественных наук при ИГУ.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Козлов Д.В. Расширяя пределы: историческая память в разных частях мира // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 220–225.

РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ

Память о Второй мировой войне за пределами Европы. СПб.: Изд-во ЕУСПб, 2022. 264 с.

Продолжая серию публикаций по проблемам исторической памяти, Центр изучения культурной памяти и символической политики Европейского университета в Санкт-Петербурге совместно с журналом «Россия в глобальной политике» подготовил сборник «Память о Второй мировой войне за пределами Европы».

Исследования политики памяти сейчас в России на подъёме и можно перечислить ряд недавних интересных исследований[1]. По мнению авторов «Введения» к сборнику, долгое время память о войне существовала в общих интерпретационных рамках держав-победительниц. Несмотря на различные, часто противоречащие друг другу трактовки многих событий, ни одна из стран не ставила под сомнение общие политические и этические представления, связанные с победой над фашистской Германией и её союзниками.

Ситуация изменилась с включением в общеевропейское пространство исторической памяти восточноевропейских нарративов, связанных с концепцией стран Восточной Европы как жертв двух тоталитаризмов – нацистского и сталинского. Такое видение ставит под сомнение или деконструирует упомянутую ранее интерпретацию об общей победе над фашизмом СССР и союзников и совместном освобождении Европы от нацизма.

Важным основанием анализа сходства и различия существующих в мире подходов к памяти о войне являются тенденции, связанные с эрозией традиционной доминирующей роли евроатлантической цивилизации в мировой системе и становлении более диверсифицированной системы международных отношений. Растущая мощь Китая и других центров силы ведёт к перемещению центров развития из Атлантики в Тихий океан и формированию более плюралистической картины. Таким образом, мы можем наблюдать политическую и экономическую фрагментацию мира, связанную в том числе и с развивающимися тенденциями этического плюрализма. В дискуссиях о степени допустимости различных пониманий причин, хода и итогов Второй мировой войны, трактовки, отличающиеся от западных, могут необязательно быть близкими к российским. Например, легко допустить развитие дискурса страны – жертвы всех крупных держав, участвовавших в войне (примеры приводятся в книге).

То есть если в самой России Вторая мировая война рассматривается как основополагающее событие, связанное с идеей победы над абсолютным злом, то такая интерпретация вовне не бесспорна. Как же тогда может работать общая память о войне?

Очевидного ответа пока не существует. Постоянное обращение к прошлому, столь характерное для современного общества, по мнению многих исследователей, связано с кризисом в выработке внятных образов будущего, что ведёт к замене будущего прошлым как регулятора настоящего и битвам за это прошлое. Знаменитый социолог Зигмунт Бауман назвал этот процесс развитием «ретротопий»[2].

Проект охватывает много стран: Китай, Япония, Южная и Северная Кореи, Монголия, Иран, Турция, арабский мир, Африка, Латинская и Центральная Америка (Бразилия, Аргентина, Парагвай, Мексика). Авторы не включили в список государства англосаксонской семьи, постсоветские страны, Израиль, Индонезию или Малайзию. Но нельзя объять необъятного. Представленные в сборнике материалы отличаются по методикам исследования, широте охвата материала, характеру используемых источников. Часто тексты содержат отсылки к малоизвестным историческим фактам, связанным с участием (или неучастием) той или иной страны во Второй мировой. Это выглядит вполне объяснимым с точки зрения редкости обращения большинства читателей к описываемым историческим событиям.

Китай, Япония, Южная Корея, КНДР, Монголия

Одним из основных смысловых блоков проекта являются статьи, описывающие политику памяти о Второй мировой войне в странах Северо-Восточной Азии, включая Китай, Японию, обе Кореи и Монголию. Яна Лексютина указывает, что в КНР соответствующий курс полностью определяется государством и поэтому исследование выстраивается через описание трёх периодов стратегий и действий китайского руководства. Первый продолжался с 40-х до 80-х гг. прошлого века и связан с Мао Цзэдуном. Следующий начинается в 1980-е гг., когда при Дэн Сяопине всё отчетливее начинает звучать антияпонская риторика. В рамках нового национализма формируется образ Китая как жертвы японской агрессии. Третий период связан с Си Цзиньпинем, заявляющем о «великом возрождении китайской нации», которое сменяет «столетие унижений». Очень интересна своеобразная фрагментация памяти, появление нарративов двух войн. Первая – «война сопротивления китайского народа японским захватчикам» («антияпонская война»). Вторая – «мировая антифашистская война», которая начинается в 1937 г., и ответственность за её развязывание целиком лежит на Японии. Также правомерен вывод о преодолении европоцентричности в данном случае и переоценке китайского вклада во Вторую мировую войну.

Именно Китай задолго до Европы начинает борьбу с фашизмом.

Также необходимо подчеркнуть развитие сейчас российско-китайских усилий в изучении исторической памяти о войне.

По мнению Ярослава Шулакова, в Японии также память о войне существует в нескольких измерениях: война с Китаем, Тихоокеанская война и советско-японская война 1945 года. В первом случае (война с Китаем и другими азиатскими странами) Токио называет Китай наряду с другими странами (Корея, Юго-Восточная Азия) жертвами японской агрессии. В Тихоокеанской войне признаётся военная победа американцев. И если в целом фактор советского участия во Второй мировой войне оценивается по-разному, то события 1945 г. японцы однозначно рассматривают как акт агрессии Советского Союза.

Наталья Ким указывает, что Корея не участвовала в войне как суверенное государство, будучи колонией Японии. Поэтому память о войне связана с памятью о японском колониализме. Объединяясь, оба дискурса разделяются на несколько составляющих – память о мобилизации, о «японизации» корейцев и об освобождении. Выделяются две линии, одна из них связана с колониальным режимом и войной, а вторая – с движением за независимость и войной. Таким образом, историческая память фокусируется на борьбе корейцев за независимость и критическом отношении к колониальной политике Японии. В КНДР, где единственным источником исторической памяти являются официальные документы, решающая заслуга в победе над Японией приписывается Ким Ир Сену. Очень интересна Монголия. По мнению Ивана Пешкова и Зигмунта Шмыта, Монголия избегает образа жертвы и бесправного советского сателлита. Там развивается тема совместной с СССР победы над врагом.

Индия

Один из самых сложных и противоречивых нарративов о войне существует в Индии. В годы войны она оставалась британской колонией и для многих индийцев война предстаёт как конфликт, связанный с чужими интересами. Выделяются три подхода к войне:

1) Лоялисты, одобрявшие сотрудничество с Британией.

2) Индийский национальный конгресс – выяснение вопросов о войне можно отложить до обретения независимости.

3) Позиция Субхаса Чандра Боса – бороться с Англией всеми возможными способами.

Военный нарратив встраивается в более общий национальный дискурс, повествующий об изначальном величии Индии, его потере и дальнейшем восстановлении. Для многих индийцев участие в обеих мировых войнах было связано с жертвами, принесёнными ради колонизаторов. В индийском представлении о Второй мировой уживаются различные направления, которые редко конфликтуют между собой.

Иран, Турция и арабский мир

Специфический случай – Иран. С 1941 по 1946 г. его территория находилась под юрисдикцией СССР, Великобритании и США. С точки зрения современных иранцев – прямое попрание суверенитета. В Иране не отмечают победу над фашизмом, но постоянно обсуждают тему нарушения иранского суверенитета в годы войны странами антигитлеровской коалиции.

В современной Турции, по мнению Павла Шлыкова, память о войне встраивается в процесс примирения с неоднозначным прошлым. Современный период отличает также критика ранней Турецкой Республики и превознесение блистательного османского прошлого. По отношению к войне турецкие исследователи любят подчёркивать важность сохранения Турцией нейтралитета.

В арабском мире сопоставляют победу одной из сторон противостояния и проблемы сионизма.

Многие арабы возможность победы держав «оси» рассматривали в этом контексте. В частности, глава Саудовской Аравии Ибн-Сауд поддерживал связи с нацистской Германией вплоть до марта 1945 года. Это вызывало раздражение Великобритании, но вело к увеличению финансовой помощи Саудовской Аравии. Поэтому, как и в случае Турции, можно говорить о лавировании. Но, например, Ливию заботила борьба с итальянским колониализмом. В Египте преобладает провинциальный взгляд, так называемая «Битва за Египет» между англичанами и немцами рассматривается с точки зрения развития национальной идеи, а не мирового противостояния с фашизмом. Отдельного упоминания заслуживает личность иерусалимского муфтия аль-Хусейни, который позиционировал себя как выразителя «общеарабских» интересов и был полностью ориентирован на державы «оси». Дискуссии о причинах коллаборационизма аль-Хусейни не утихают до сих пор. Подчёркивается его выраженный антисионизм, но в то же время именно муфтий выступал как признанный лидер освободительного движения палестинских арабов во время войны. Симпатии к державам «оси» во многом были связаны с фактором чужеземного господства в арабском мире. Подразумевается, что этому господству мог быть брошен вызов со стороны Германии и Италии. Военные нарративы никуда не исчезли до сих пор, влияя на воспроизведение различных клише и стереотипов в оценке войны в арабском мире.

Латинская Америка

Анализ латиноамериканских представлений предваряется указанием на языковую общность, общее историческое и колониальное прошлое стран региона. Также объединяющими факторами, влияющими в том числе и на память о войне, являются удалённость от Европы, этническая специфика, распространённость расовой идеологии, что вело к восприятию идей расовых отличий не как чего-то экстраординарного. К другим факторам относятся миграционные волны начала века и внутрирегиональные процессы. В результате во многом в противовес США латиноамериканские страны благоволили сотрудничеству со странами «оси», однако по мере обострения мировой ситуации начали объявлять войну Германии, Японии и Италии. Бразилия и Мексика участвовали непосредственно, Аргентина заявила о нейтралитете, который проявлялся и в стремлении к сближению с Германией и Италией, и в поддержке антигитлеровской коалиции. Многие нацисты нашли прибежище в Аргентине после войны.

* * *

Авторы проекта за сче?т продуманного и обоснованного расширения объекта рассмотрения смогли выйти за пределы традиционных российских исследований политики памяти, заложив многообещающую основу для развития данного направления. Очень важный предварительный вывод – избирательность исторической памяти о войне, отсутствие универсальных рамок для ее? выстраивания, пластичность и подверженность различным идеологическим, культурным и политическим влияниям. Также констатируются разнообразные вызовы исторически устоявшимся нарративам мировой борьбы с фашистским злом и общечеловеческой победы в этой борьбе.

СНОСКИ

[1] См.: Ассман А. Длинная тень прошлого. Мемориальная культура и историческая политика. М.: НЛО, 2014. 323 с.; Историческая политика в XXI веке / под ред. А.И. Миллера, М. Липмана. М.: НЛО, 2012. 648 с.; Методологические вопросы изучения политики памяти / под ред. А.И. Миллера, Д.В. Ефременко. М.-СПб: Нестор-История, 2018. 224 с.

[2] Бауман З. Ретротопия / Пер. с англ. В. Л. Силаевой. М.: ВЦИОМ, 2019. 160 с.

Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389660 Дмитрий Козлов

Российско-корейские отношения: на ухабистых параллелях

Россия и Корея: о сложных эпизодах истории, имеющих разное толкование в двух странах

АЛЕКСАНДР ЖЕБИН

Кандидат политических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований ИКСА РАН.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Жебин А.З. Российско-корейские отношения: на ухабистых параллелях // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 214–219.

РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ

Российско-корейские отношения в формате параллельной истории / под ред. А.В. Торкунова и Ким Хакчуна. М.: Аспект Пресс, 2022. 972 с.

В конце 2022 г. одновременно в Москве и Сеуле в режиме видеоконференции прошла презентация результатов[1], пожалуй, наиболее амбициозного совместного проекта российских и южнокорейских учёных-обществоведов, название которого приведено выше. В дальнейшем, для удобства изложения, коллективная монография будет кратко называться «История».

История взаимоотношений России и Кореи исключительно богата и разнопланова, содержит немало сложных эпизодов, имеющих разное толкование в наших странах. Авторский коллектив почти тысячестраничного фолианта (13 российских и 12 южнокорейских учёных) взялся проанализировать более чем полуторавековую историю российско-корейских отношений, разбив её на десять глав, в каждой из которых своё видение конкретного периода предлагали, соответственно, российский и корейский специалисты. Подобный формат, отмечал руководитель проекта с российской стороны академик РАН Анатолий Торкунов, был ранее опробован и хорошо себя зарекомендовал в сотрудничестве россиян с польскими и японскими специалистами. Чтобы мнение обеих сторон было услышано, редакторы монографии Анатолий Торкунов и профессор Ким Хакчун, поработавший в администрации южнокорейских президентов, а позже возглавлявший ряд СМИ и университетов Республики Корея (РК), намеренно ушли от согласования текстов российских и корейских авторов. Так появилось первое исследование связей России и Корейского полуострова на протяжении более 150 лет, в том числе взаимоотношений нашей страны и с Северной, и с Южной Кореей.

Любопытная деталь: стороны договорились о том, чтобы объём парных разделов в каждой главе был примерно равен. И если наши авторы в целом соблюдали требуемый листаж, то корейские партнёры, похоже, об этом забыли. В результате многие их разделы оказались в два, а то и в три раза больше, чем тексты российских учёных на эту же тему. Отчасти причиной тому стала разница в традициях исторических школ. Корейцы уделяли гораздо больше внимания отдельным личностям, их действиям, деталям, которые российские историки сочли бы по меньшей мере несущественными и уж наверняка не оказывавшими кардинального влияния на ход исторического процесса.

Особенно отрадным представляется, что при обращении к ряду ключевых вех в двусторонних отношениях оценки авторов двух стран практически совпали или оказались близки.

Обращаясь к раннему периоду российско-корейских связей, профессор Чхве Доккю пишет, что «установление корейско-русских дипломатических отношений предоставило новые возможности для корейского правительства в плане принятия мер по поддержанию безопасности страны» (с. 73). А накануне и во время Японо-китайской войны Россия взяла «курс на отказ… от вмешательства во внутриполитические дела Кореи» (с. 81).

Созвучен российским оценкам вывод корейского учёного о том, что одной из причин начала Русско-японской войны 1904–1905 гг. стало то, что «США, наряду с Японией и Англией, присоединились к политике блокады выхода России в Тихий океан» (с. 93). Чхве Доккю считает, что «для США, считавших Тихий океан пространством собственного процветания и будущих возможностей, появление здесь России в качестве нового соперника было неприемлемо» (с. 96).

Несомненный интерес у российской аудитории вызовет представленный Чхве Доккю анализ попыток тогдашнего корейского правительства провозгласить нейтралитет Кореи и добиться его международно-правового признания, чтобы избежать вовлечения в Русско-японскую войну и не допустить ведения военных действий на её территории. Однако президент Соединённых Штатов Теодор Рузвельт в тот период «больше поддерживал превращение Кореи в японский протекторат, чем её нейтралитет».

Анализируя российско-корейские отношения после Русско-японской войны вплоть до аннексии Кореи Японией в 1910 г., корейский историк приходит к выводу о том, что «в этот период Россия более других держав возражала против изменения международного положения Кореи и прилагала значительные усилия для сохранения её независимости» (с. 114).

2023 г. ознаменован целым рядом юбилеев. Это 75-летие создания на полуострове двух корейских государств – Республики Корея (15 августа 1948 г.) и Корейской Народно-Демократической Республики (9 сентября 1948 г.), а также 70-летие окончания Корейской войны 1950—1953 гг. – пожалуй, самого трагического конфликта в корейской истории, дотла разорившего страну и унёсшего миллионы жизней, но официально так и не завершённого. Подписанное 27 июля 1953 г. Соглашение о военном перемирии положило конец лишь боевым действиям на линии соприкосновения, однако споры политиков и экспертов, как юридически завершить войну на межгосударственном уровне, продолжаются до сих пор.

Этому историческому периоду (1945–1953 гг.) посвящены 3-я и 4–я главы исследования. И российские, и южнокорейские авторы опирались в основном на документы из российских архивов и их переводы на корейский язык, изданные в Южной Корее. Архивы США, РК и ряда других стран по этому периоду по большей части закрыты, что позволяет на протяжении многих лет навязчиво эксплуатировать тезис о якобы исключительной ответственности СССР и КНДР за развязывание войны на Корейском полуострове, к которой, как уже совершенно ясно, готовились обе стороны.

Вряд ли вызовет удивление, что корейские авторы ушли от серьёзного анализа того, чем занимались американцы на юге полуострова в течение пяти лет, предшествовавших войне, а также предпочли максимально обойти роль Вашингтона в подготовке конфликта.

В материалах западной печати, ряде вышедших в Соединённых Штатах и некоторых других странах исследований достаточно свидетельств жестокого подавления лисынмановским режимом народных протестов, в том числе массовых зверств, творившихся при поддержке, а зачастую под руководством американских офицеров при подавлении восстания в 1948 г. на острове Чечжудо. Тем более удивительно, если не сказать сильнее, выглядит пассаж в разделе, написанном российским автором Натальей Ким, которая утверждает, будто «приверженность ценностям свободы и демократии, пусть и в несколько усечённом виде (?!), в условиях военной оккупации делала политику американских властей более мягкой в отношении оппозиционных групп, чем на севере Кореи» (с. 299).

Между тем профессор университета Корё Мин Гёнхён, анализируя первые приказы советского военного командования на севере Кореи, приходит к заключению, что «Сталин приказывал не вводить советские порядки на северокорейской территории и оказывать поддержку в формировании буржуазной власти из местных политических партий и организаций», считая, что этот регион «находится на буржуазно-демократическом этапе развития» (с. 323).

Не удержался от того, чтобы слегка «подправить» историю и доктор Сим Хонёён из Института военной истории министерства национальной обороны РК. Он пишет, что Командование войск ООН в Корее было создано на основе резолюции СБ ООН за номером 84 от 7 июля 1950 года. На самом деле в тексте этого довольно краткого документа говорится об «объединённом командовании» (unified command), а отнюдь не о «командовании ООН». Последнее наименование было фактически в одностороннем порядке узурпировано США и впервые появилось месяц спустя в представленном СБ ООН докладе американского генерала, которому было поручено возглавить упомянутое «объединённое командование».

Как другие члены СБ ООН отреагировали на такое «редактирование» резолюции – неизвестно. Однако последствия его мы ощущаем до сих пор. Командование ООН в Корее дожило до наших дней и по-прежнему неизменно возглавляется американскими генералами, а голубой флаг ООН всё так же беззастенчиво используется размещённым на юге полуострова почти 30-тысячным американским воинским контингентом.

Много нового найдёт российский читатель в главе, посвящённой отношениям Москвы и КНДР после Корейской войны и вплоть до распада Советского Союза. В течение этого периода как реальные, острые проблемы в двусторонних отношениях, так и истинное положение в самой КНДР, особенно вопросы внутрипартийной борьбы в правящей Трудовой партии Кореи (ТПК), эволюция политической системы и официальной идеологии оставались закрытыми для широкой публики и находили отражение лишь в дипломатических депешах и аналитических записках советского и ряда других посольств в Пхеньяне, а также в закрытых работах крайне ограниченного круга исследователей.

Профессор университета Чосон Ки Гвансо отмечает: «Северная Корея понимала, что в случае необходимости для выживания и развития собственной государственности может потребоваться помощь Советского Союза… Даже если между двумя странами возникали разногласия, они были исключительно предметом внутренних отношений, за пределами которых открыто о них говорить было не принято» (с. 449–450).

Этот декорум обе стороны старались соблюдать вплоть до установления СССР дипломатических отношений с Республикой Корея 30 сентября 1990 года. Опубликованная в центральной партийной газете «Нодон синмун» десять дней спустя после этого события статья «Дипломатические отношения – предмет купли-продажи за доллары» подвела своего рода черту. О настроениях, господствовавших в начале 1990-х гг. в тогдашнем российском руководстве, свидетельствует беспрецедентный пассаж в принятой тогда «Новой концепции внешней политики Российской Федерации» о «неизбежном отдалении от КНДР» (с. 699).

История установления и развития отношений нашей страны с Республикой Корея гораздо более изучена и доступна современникам. На мой взгляд, стоит лишь обратить внимание, что, вопреки широко бытующим представлениям, корни урегулирования уходят в период задолго до перестройки и гласности, с которыми привычно увязывается установление связей. «Поиски нового курса в отношении полуострова начались гораздо раньше, и связаны они были с глобальными процессами, охватившими мир», — утверждают российские авторы в 6-й главе монографии (с. 500). Так, в заявлении советского правительства по проблемам безопасности в Корее от 7 декабря 1960 г. указывалось: «Нельзя не считаться с тем, что на Корейском полуострове сложились, по существу, два государства с различным политическим и экономиче- ским строем» (с. 500).

Размышляя об итогах развития отношений Республики Корея с Россией за минувшие 30 с лишним лет, профессор Ханьянского университета в Сеуле Ом Гухо считает, что хотя между нашими странами установлены «отношения стратегического партне?рского сотрудничества… не будет преувеличением сказать, что на данный момент это скорее формальность, нежели реальность» (с. 556). Согласен с ним и профессор Института иностранных языков Хон Вансок, который признае?т, что «отношения стратегического партне?рства на основе сотрудничества» между РФ и РК пока остаются «на уровне дипломатической риторики» (с. 692).

Минувшие годы показали, пишет Ом Гухо, что «расширение экономического сотрудничества… не означает автоматического усиления политического доверия». Кроме того, «чрезмерная ориентация РК на союз с США оказывает не самое положительное влияние на формирование многосторонней внешней политики в Северо-Восточной Азии» (с. 558). Профессор постарался быть максимально политкорректным, описав этим выражением общеизвестный факт – Соедине?нные Штаты все? бесцеремоннее требуют от Сеула све?ртывания отношений, прежде всего торгово-экономических, с Москвой и Пекином.

Наши южнокорейские партне?ры признают, что участие южнокорейского бизнеса в крупномасштабных проектах развития на Дальнем Востоке России и проектах тре?хстороннего сотрудничества РФ—КНДР—РК «в ситуации, когда США вводят же?сткие санкции против Северной Кореи и России, давалось с трудом» (с. 733).

Есть в рассуждениях корейских историков немало тезисов, граничащих с домыслами или, по крайней мере, далеко не бесспорных. Например, утверждения, наподобие того, что СССР «стремился активно использовать улучшение связей с РК для выстраивания… отношений с Токио» (с. 589), а шаги России по развитию отношений с КНДР в 2000-е гг. якобы были мотивированы «соперничеством» с Китаем и даже интересами его «сдерживания» (с. 620, 631).

Последние две главы монографии анализируют торгово-экономическое и инвестиционное сотрудничество России с Южной Кореей, а также наши гуманитарные контакты и культурные обмены. Трудно не согласиться с тем, что «масштабы, направления и достижения экономического взаимодействия не вызывают удовлетворения ни у одной из сторон» (с. 797). Гораздо более ободряющими выглядят результаты культурного сотрудничества, перспективы которого рассматриваются обеими сторонами как весьма многообещающие.

Авторам монографии повезло, что они завершили работу над своими разделами до начала специальной военной операции России на Украине. В противном случае выводы и прогнозы, вероятно, оказались бы гораздо более пессимистичными, особенно с уче?том присоединения РК к большинству западных санкций против России. Все? это тем не менее не умаляет важности и значения работы, проделанной уче?ными двух стран. До сих пор столь фундаментальных трудов на тему истории отношений России и Кореи не было. Монография, бесспорно, является уникальным изданием, а ее? выход стал не только знаменательным событием для российского корееведения и корейской русистики, но и заметной вехой в истории научного и культурного сотрудничества двух стран. Будем надеяться, что не последней.

СНОСКИ

[1] Написание имен политических и государственных деятелей КНДР и Республики Корея дано в редакции, используемой на официальных сайтах Кремля и МИД России.

Россия. Корея > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389659 Александр Жебин

Вашингтон–Сеул–Токио в доктрине Байдена

Значение обстановки на тихоокеанском театре для Москвы будет расти по мере переориентации российской экономики

ИГОРЬ ИСТОМИН

И.о. заведующего кафедрой прикладного анализа международных проблем, ведущий научный сотрудник Центра перспективных американских исследований ИМИ МГИМО МИД России.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Истомин И.А. Вашингтон–Сеул–Токио в доктрине Байдена // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 208–212.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДИСКУССИОННЫЙ КЛУБ «ВАЛДАЙ»

Несмотря на обострение обстановки в Восточной Европе, американские программные документы (в том числе опубликованная в октябре 2022 года. Стратегия национальной безопасности США) закрепляют в качестве основного оппонента на долгосрочную перспективу Китай. Восточная Азия получила статус региона, приоритетного с точки зрения американской стратегии, ещё в начале 2010-х гг., и далее её значение только возрастало.

Сменявшие друг друга администрации вносили тактические и стилистические корректировки, но линия сохранялась. Существенным компонентом стало надстраивание над системой «оси и спиц», формируемой двусторонними альянсами, сети малосторонних форматов (minilaterals). К участию в них Вашингтон приглашает привилегированных партнёров без оглядки на юридически закреплённые военно-политические обязательства. США демонстрируют, что практическая полезность в их глазах выше формального статуса.

Внимание экспертов привлекают такие объединения, как Четырёхсторонний диалог по безопасности (Quad), включающий Австралию, Индию, США и Японию, а также коалиция AUKUS, состоящая из Австралии, Великобритании и Соединённых Штатов. Заметно реже обсуждается трёхсторонний формат координации Вашингтона, Сеула и Токио. Между тем после прихода к власти Джозефа Байдена он приобрёл новую динамику и превратился в показательный образец реализации американской стратегии.

В период президентства Дональда Трампа (2016–2020) Соединённые Штаты отводили Республике Корея относительно скромное место в усилиях по сдерживанию Китая. Соответственно, вовлекали её в создаваемые конфигурации меньше, чем, например, Японию, которая стала одной из краеугольных опор американской стратегии. Показательно, что Сеул не был включён в Quad, выступавший флагманским проектом республиканской администрации в рамках концепции «открытого и свободного Индо-Тихоокеанского региона».

Это объяснялось рядом обстоятельств. Ограничивающее влияние на вовлечение Республики Корея оказывал противоречивый характер отношений Сеула и Токио, отягощённых болезненным историческим опытом (первую половину XX в. Корейский полуостров находился под японским владычеством).

Основной причиной американской настороженности оставалась высокая зависимость южнокорейской экономики от Китая.

Ситуация стала меняться в начале 2020-х годов. Администрация Байдена сразу после прихода к власти стала работать над активизацией взаимодействия в треугольнике США – Республика Корея – Япония. Уже в апреле 2021 г. состоялась встреча советников по национальной безопасности в таком формате. Впоследствии налажена многоуровневая дипломатическая координация, включающая практически ежемесячные встречи на уровне спецпредставителей по северокорейской проблеме, политических директоров или министров.

В 2022 г. победа на президентских выборах в Южной Корее консерватора Юн Сок Ёля открыла новые возможности. Правые силы в Сеуле исповедуют жёсткий курс в отношении КНДР, что повышает значение американских гарантий безопасности. Новый южнокорейский лидер не только подтвердил ориентацию на Вашингтон, но и проявил готовность к преодолению противоречий с Токио. В 2022 г. прошли две встречи лидеров Республики Кореи, США и Японии.

Заявления по итогам трёхсторонних мероприятий свидетельствуют – в этом формате (в отличие от ряда других объединений) США действуют аккуратно, не педалируя тему сдерживания Китая. На первый план в повестке обсуждений выносится северокорейская проблематика, а Пекин прямо не упоминается. На деле вопросы сдерживания КНР в рамках треугольника отрабатываются, что легко угадывается по набору ключевых слов и прозрачных эвфемизмов.

Яркое свидетельство тому – совместное осуждение «односторонних попыток изменить статус-кво в водах Индо-Тихоокеанского региона, в том числе посредством незаконных притязаний на акватории, милитаризации искусственных насыпных образований и принудительных действий». Кроме того, в трёхсторонних заявлениях присутствуют ритуальные отсылки к «порядку, основанному на правилах».

Явный выпад в адрес Китая – подчёркнутое акцентирование значимости мира и стабильности в Тайваньском проливе.

Практическим дополнением политической координации выступает активизация взаимодействия между военными в трёхстороннем формате в дополнение к привычным формам двусторонней и многосторонней кооперации. В том числе в 2022 г. впервые за пять лет прошли противолодочные учения США, Республики Корея и Японии. Такого рода манёвры обосновываются необходимостью противодействия угрозе со стороны КНДР, но накапливаемый опыт представляет ценность и на случай конфликта с Китаем.

США энергично поддержали решение Японии нарастить военный потенциал, обнародованное в конце 2022 года. Провокационные заявления южнокорейского руководства относительно возможности обретения собственного ядерного оружия Соединённые Штаты оставили без серьёзной критики. Вместо этого Вашингтон подаёт сигналы о возможности инициирования консультаций по вопросам расширенного сдерживания в трёхстороннем формате. Такие обсуждения рассматриваются как дополнительное подкрепление американских ядерных гарантий.

Взаимодействие Соединённых Штатов с Республикой Корея и Японией не ограничивается трёхсторонним форматом. Оно интегрировано в другие координационные механизмы. Так, ещё со времён пандемии COVID-19 Вашингтон подтягивает Сеул к Quad+, в который включаются привилегированные партнёры четвёрки. Три страны также принимают участие в формировании Индо-Тихоокеанской экономической структуры (Indo-Pacific Economic Framework, IPEF), переговоры по которой начались в 2022 году.

В рамках этого объединения четырнадцать стран работают над гармонизацией регулирования в ряде областей без создания зоны свободной торговли. В случае успеха переговоров оно станет улучшенной (с точки зрения Вашингтона, которому не придётся открывать доступ на свой рынок) заменой Транстихоокеанского партнёрства, павшего жертвой администрации Трампа. Соглашение станет ответом на китайскую инициативу «Пояс и путь», а также на Всеобъемлющее соглашение экономического партнёрства, где первую скрипку также играет КНР.

Вашингтон не теряет надежды и на выстраивание формата Chip 4 (США, Республика Корея, Тайвань и Япония) как инструмента отсечения Пекина от технологий в сфере полупроводников. Эти планы пробуксовывают во многом из-за Сеула, опасающегося ответных мер Пекина против южнокорейского бизнеса. Тем не менее в феврале 2023 г. стороны обсудили безопасность цепочек производства микрочипов и торговли ими.

Учитывая значимость для Соединённых Штатов технологического сдерживания Китая, нельзя исключать, что они дожмут партнёров до создания режима экспортного контроля.

Наконец, ещё один компонент американской политики – наращивание координации между евроатлантическими и азиатскими союзниками США. Уже в 2020 г. инициирован диалог НАТО с индо-тихоокеанскими партнёрами, в число которых вошли Австралия, Новая Зеландия, Республика Корея и Япония. В 2022 г. взаимодействие заметно расширилось. Лидеры четырёх государств-партнёров впервые получили приглашение на саммит Североатлантического альянса.

В начале 2023 г. генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг в ходе азиатского турне посетил и Республику Корея, и Японию. В обеих странах он подчеркнул приверженность альянса расширению присутствия в регионе. Косвенным продуктом саммита НАТО стал запуск взаимодействия Канберры, Веллингтона, Сеула и Токио в рамках Азиатско-Тихоокеанской четвёрки. В сентябре 2022 г. представители оборонных ведомств этих стран встречались уже без евроатлантических коллег.

Что активизация взаимодействия США, Республики Корея и Японии в трёхстороннем и других форматах означает для России? Она указывает на дальнейшую консолидацию блоковой архитектуры в Северо-Восточной Азии – даже в сравнении с 2010-ми годами. В отличие от распиаренного AUKUS в данном случае нельзя ссылаться на традиционное сотрудничество англосаксонских стран. Даже более осторожные государства, к числу которых ранее относилась Республика Корея, втягиваются в сеть американского минилатерализма.

Вашингтону всё лучше удаётся связывать евроатлантические и азиатские альянсы.

Если в 2010-е гг. Республика Корея и Япония уклонялись от политики давления на Россию или отделывались символическими мерами, в новых условиях это более невозможно. Показательно, что Сеул, заявляющий о неучастии в поставках вооружений на Украину, превращается в источник восполнения арсеналов для НАТО (в первую очередь Польши). Он также допустил передачу Киеву техники, имеющей южнокорейские компоненты.

По мере закрепления блоковой логики стоит ожидать развёртывания дополнительных военных потенциалов США и их союзников вблизи российского Дальнего Востока. Американские эксперты уже несколько лет обсуждают перспективу размещения ракет средней дальности в Японии. Токио также демонстрирует заинтересованность в оснащении собственных сил самообороны подобными системами вооружений. Кроме того, обострение противоречий Вашингтона с Пхеньяном создаёт предпосылки для возвращения американского ядерного оружия на Корейский полуостров.

России придётся реагировать на такие действия в условиях, когда она сталкивается с растущим военным присутствием НАТО у западных границ. Значение обстановки на тихоокеанском театре для Москвы будет расти по мере переориентации российской экономики на отношения с незападными партнёрами. Сближение в треугольнике Вашингтон–Сеул–Токио создаёт вызовы для выстраиваемых с таким трудом в настоящее время новых логистических маршрутов, проходящих в том числе через Японское море.

Данный комментарий – слегка сокращённая версия того, что был опубликован на сайте Международного дискуссионного клуба «Валдай». Другие статьи автора для «Валдая» см. https://ru.valdaiclub.com/about/experts/4752/

США. Япония. Корея. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389658 Игорь Истомин

Тайваньская матрёшка

Уравнение с 23 миллионами неизвестных

СЕРГЕЙ АГАФОНОВ

Журналист, в прошлом собственный корреспондент газеты «Известия» в Японии.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Агафонов С.Л. Тайваньская матрёшка // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 192–207.

До недавнего времени, пока геополитика окончательно не изуродовала здравый смысл, о современном Тайване говорили как о серьёзном экономическом игроке, крупном финансово-инвестиционном резервуаре и феномене социального развития, на примере которого многим и многому стоит поучиться.

Тайваньское благополучие, что интересно, и теперь никуда не делось (и ковидные испытания превозмогли, и от стагнации увернулись). Но всего за пару последних лет в восприятии Тайваня внешним миром случился слом: сторонних наблюдателей перестали интересовать размеры местной экономики и роль в ключевых производственных цепочках, зато неясный политический статус территории, прежде мало кого волновавший, и стратегическое положение острова перевесили в оценках все прочие объективные параметры. Эта деформация – прямое следствие растущей американо-китайской конфронтации и предвзятости обслуживающих её экспертов, хотя очевидно: специфика социума, без которой успешное развитие невозможно, никуда не делась. Более того, чем выше градус неопределённости вокруг Тайваня, тем она важнее.

Неединое целое

Самая яркая особенность, делающая Тайвань неповторимым, – фрагментарность и «мелкоячеистость» элементов, составляющих основу человеческого общежития. В фундаменте тайваньской жизни (социальной, политической, экономической, этнической) заложен не монолит и не крупные «цивилизационные блоки», а нечто экзотичное – мелкопористая структура семейных, клановых и групповых связей, гибкая и чуткая к изменениям среды, но при этом чрезвычайно стойкая к любым формам внешнего давления.

При плотности населения более 660 человек на квадратный километр (один из самых высоких показателей в мире) Тайвань столь же плотно заселён и разнообразными формами самоорганизации социума – гильдиями, ассоциациями, культовыми союзами и братствами, сектами, землячествами, сообществами и обществами, часть которых являются закрытыми, а некоторые и вовсе тайными (знаменитые триады, например, набрали силу и расцвели именно здесь, как и многие другие почтенные институции, возникшие сотни лет назад и благополучно пережившие все исторические коллизии и катаклизмы). Каждая функционирует по своим неписаным законам, но при этом все связаны друг с другом традициями сосуществования и условностями общежития.

Невидимое постороннему глазу взаимодействие и взаимовлияние этих структур и в былые времена, и в наши дни определяет внутренний градус островной жизни, расставляет акценты, формирует одни векторы общественного движения и гасит другие.

При обсуждении тайваньского случая в современных дискуссиях детали такого рода не звучат, хотя должны были бы рассматриваться и оцениваться в первую очередь. Без них ориентация в тайваньском пространстве просто невозможна, а любой прогноз (электоральных предпочтений, трендов, перспектив) далёк от действительности. Ведь демократические «фантики» в виде политических партий, движений и объединений – всего лишь декорация для Тайваня, причём (по историческим меркам) совсем свежая, отстроенная только после окончания Тихоокеанской войны и далеко не сразу. Более того, сам процесс «демократического строительства» был тернист и небезупречен, а вопросов к прошлому у самих тайваньцев не меньше, чем к будущему.

После полувекового японского колониального правления, за время которого Тайвань превратился из захолустья в процветающий и экономически развитый край с населением, отнюдь не забитым зловредными колонизаторами, а серьёзно интегрированным в жизнь метрополии, остров вместо избавления от «иноземного ига» (в период которого, к слову, даже выборы в местные органы власти проводились) испытал нечто иное. Тайвань накрыла волна «белого террора» (так в современных учебниках трактуется кровавое подавление гоминьдановцами, которые пришли на смену японцам, массовых выступлений населения в 1947 г.), после чего последовал сорокалетний период чрезвычайного положения – с жесточайшей цензурой, запретом любой политической активности и поражением в избирательных правах большинства жителей. Первая оппозиционная партия (демократическая прогрессивная – ДПП – правящая сегодня) была разрешена властями только в 1986 г., первые свободные парламентские выборы случились в 1991-м, а прямые президентские и того позже – в 1996-м. И хотя сегодня Тайвань воспринимается за рубежом как образец «зрелой демократии» и витрина «политической толерантности» (официально зарегистрированы и действуют 220 партий, в парламенте заседают две пятипартийные коалиции), иллюзий по поводу реального веса и потенциала «партийных единиц» у местных избирателей, в отличие от внешних обозревателей, немного. А попытки выстраивать проекции тайваньского политического будущего в рамках упрощённой биполярной схемы (один полюс – сторонники независимости Тайваня из ДПП, другой – представители Гоминьдана, убеждённые в том, что остров и материк неделимы) выглядят забавно, поскольку ни однозначного представления о независимости, ни чёткого понимания неделимости на самих полюсах не существует – это величины переменные, зависимые от толкований и изменчивой конъюнктуры.

Предвижу возражения: согласно опросам тайваньского Фонда общественного мнения (за 2020 г.), 54% респондентов однозначно высказались за скорейшее объявление независимости от Китая, 23,4% поддержали статус-кво и только 12,5% хотят объединения с материком. Разве эти цифры не рифмуются с прогнозируемым всеми сценариями ростом сепаратистских настроений? Увы, они из того же разряда, что и суждения о «зрелой демократии» на Тайване. В лучшем случае выраженные в процентах «ощущения» иллюстрируют степень разогрева электората, но изюминка в том, что на результатах выборов это никак не сказывается – голоса «ложатся» совершенно иначе. Тяжёлое поражение ДПП на местных выборах осенью 2022 г., вынудившее президента Тайваня Цай Инвэнь уйти с поста лидера партии, подтверждает это в полной мере: ожидали укрепления позиций борцов за независимость и свободу, а получили от избирателя жёсткую «обратку» – радикалам подрезали крылья, несмотря на обострение напряжённости в контактах с материком и беспрецедентную (на грани подстрекательства) поддержку, оказанную им внешними силами, американцами прежде всего (достаточно вспомнить эпопею с визитом в Тайбэй спикера нижней палаты Конгресса США Нэнси Пелоси, который едва не довёл до большой беды).

Заниматься политическим моделированием по чёрно-белой схеме, конечно, удобно, но налицо проблема: такие упражнения не учитывают массу деталей и нюансов, комбинация которых не просто влияет на местные реалии – она их создаёт.

Точка на карте

Точного времени заселения территории острова людьми никто не знает. Археологические находки отсылали исследователей и на 6–8, и на 25–30 тысяч лет назад, и в этой вилке учёным открывалась картина, политически не безупречная. Выходило, что Тайвань, несмотря на географическую близость к материку, генетически вовсе не китайский (ханьский) «филиал», а элемент чужеродный – прародина целой австронезийской языковой семьи (куда и пигмеи, по одной из гипотез, входили), потомки которой рассеяны нынче по океанским просторам от побережья Африки и Мадагаскара до Филиппин, Новой Зеландии и Гавайев. Такого рода подробности тайваньского первобытного прошлого в доминировавшую долгие годы концепцию неделимого Китая категорически не вписываются, но с очевидным приходится мириться, тем более что совсем недавно (в 2015 г.) в тайваньские рыболовные сети попал окаменевший обломок челюсти, в очередной раз изменивший картину прошлого. Выяснилось, что находка принадлежит неизвестному прежде подвиду человеческой расы, вымершему где-то около 55 тысяч лет назад, когда не то что китайцы или австронезийцы, а человек разумный ещё не появился ни в этой местности, ни на материке…

Похожий на табачный лист немаленький (почти 36 тысяч квадратных километров) остров, по прихоти создателя осевший на тропике Рака на приличном (от 130 до 250 км) отдалении от южного китайского побережья, первыми из европейцев (в 1544 г.) разглядели португальцы (в прямом смысле – без высадки, с воды) и нарекли Формоза, что значит прекрасный остров. Название прижилось на несколько веков, хотя родилось явно в романтическом порыве – это место трудно назвать райским при более близком знакомстве: почти на 70% остров покрыт горами (местами высотой под 4 тысячи метров, что сравнимо с Фудзиямой), с непроходимыми (по сей день) зарослями, где даже тигры когда-то обитали, с нездоровым климатом (малярия, кишечные и прочие инфекционные прелести), неспокойной сейсмикой и свирепыми аборигенами (сегодня их на Тайване более 500 тысяч, официально признаны 16 племён, разделяемых на равнинные и горные, еще 12 существуют без формального признания, но с традициями, в которые посторонним вникать не стоит – навыки охоты за головами живут и ныне).

Материковые жители с живописным уголком познакомились задолго до романтичных португальцев, но своим не считали и даже именем наделили не сразу. Устойчивый интерес к Тайваню материковых властей приходит только на рубеже XV–XVI вв. – в китайских записях остров начинает упоминаться с растущей периодичностью, но с плохой коннотацией (вплоть до ассоциаций с «вратами ада») и чаще всего в тревожном контексте.

Причина тревог – стремительное превращение ещё недавно дикого, ничейного и никому не интересного клочка суши в неподконтрольную территорию, где процветает нелегальный коммерческий (аграрный и рыболовецкий), криминальный (пиратский) и запрещённый торговый промыслы, в которые вовлечён постоянно растущий числом и дерзостью «несистемный» интернационал: выходцы из прибрежных китайских провинций (в первую очередь Фуцзянь и Гуандун), японские головорезы, филиппинцы, малайцы и прочие народы. Пираты и торговцы, что в ту пору часто означало одно и то же, закрепились в удобных гаванях на севере (тут на старте стихийной колонизации, согласно ряду исследований, тон задавали японцы) и юге (здесь ключевыми игроками были фуцзяньские торговые кланы, трудноотделимые от разбойничьих братств, знакомых по классическому китайскому роману «Речные заводи»); рыбаки и аграрии (преимущественно из Гуандуна) активно осваивали плодородную береговую линию на юго-западе и в центральной части, постепенно отжимая аборигенов в предгорья, а потом и в горы.

Пришельцы чаще враждовали с местными племенами, чем торговали, и не очень ладили друг с другом, но эмпирически нащупали некий алгоритм сосуществования, который всех (кроме непримиримых горцев) устраивал. «Берегового братства» а-ля Тортуга, описанного Рафаэлем Сабатини в «Хронике капитана Блада», у тайваньских колонистов первой волны, правда, не сложилось (реальная жизнь всё же отличается от приключенческого романа), зато появилось нечто куда более ценное – навык адаптации к чужому и непохожему. А это крайне важно для азиатских широт, в которых вековые традиции, этнические различия и внутриэтнические перегородки составляют не внешний фон, а становой хребет социальных, групповых и межгрупповых отношений.

В итоге возникла поначалу хрупкая, но с годами ставшая устойчивой, а потом и традиционной именно для Тайваня модель общественного бытия, основанная на принципе матрёшки, слоёного пирога или (это кому как понравится) коктейля, составленного по знаменитой формуле Джеймса Бонда – смешать, но не взбалтывать.

В ограниченном островными пределами пространстве каждый региональный, этнический и/или клановый сегмент занимал (в соответствии с формируемой по факту «нормой представительства») узкую нишу, в которой действовал привычный уклад, иерархия и даже свой пантеон почитаемых божеств, что привносило эффективный порядок в замкнутый периметр «ячеек общества» (семей, групп, кланов, а позже ещё и сект и тайных обществ). Упорядоченность во внешнем контуре обеспечивал баланс, который менялся постоянно (сила и степень влияния сегментов весьма подвижны), оставаясь неизменным в основе – отсутствии абсолютной доминанты. Проще говоря, даже крупные общины были не настолько велики и сплочены, чтобы подмять под себя остальных, а в руках средних и мелких всякий раз при возникающих непонятках оказывалась «золотая акция», восстанавливающая нарушенную гармонию. Избавляли от беспредела и цементировали мирное (относительно) сосуществование прагматичные надобности повседневной жизни, в соответствии с которыми поддерживать отношения с соседями было безопаснее и полезнее, чем враждовать.

Попытки внешних сил разрушить эту противоречащую существующим канонам мироустройства фрагментарную общность и привнести в неё элементы жёсткого администрирования, стандартизации и однообразия, имевшие место в истории Тайваня многократно и с участием разных акторов, облик острова и жизнь на нём, конечно же, меняли (как правило, силком и кроваво), но радикальных трансформаций в саму модель тайваньского общежития, вызревшую естественным путём в ходе первой (стихийной) волны колонизации, не внесли. Объяснить эту жизнестойкость привычным научным инструментарием невозможно, хотя в современных исследованиях фигурируют ссылки на теорию «придуманного общества креольского типа», которое вроде как приводит к формированию особого рода «протестной идентичности», возникающей в условиях постоянного внешнего давления. Спору нет, теория сама по себе хороша, вот только тайваньский случай в неё не очень встраивается. Не потому, что креолов на острове сегодня нет (хотя во времена не слишком протяжённой испанской и сорокалетней голландской колонизации даже такая категория на Тайване существовала), а потому, что тайваньский общественный уклад сложился не на протестной основе и не в условиях внешнего давления, а задолго до постороннего вмешательства и на добровольных началах самоорганизации. Пришельцы (в любом изводе) всегда оказывались на Тайване неубедительным меньшинством, которому система островного общежития оказывалась не по зубам: перестроить инфраструктуру, переориентировать экономику, изменить надстройку, реформировать образование – всё это, опираясь на властные возможности, они могли, а вот разрушить неединое тайваньское целое не получалось.

Капризы государственности

При всей внешней простоте темы к разговору об особой тайваньской идентичности подступиться трудно, поскольку это не понятийный массив, а всё та же матрёшка: один сюжет переходит в другой, разваливаясь по ходу на слои и фрагменты. Каждый из них имеет свою «родословную», погружение в которую сродни спуску в шахту – чем глубже, тем темнее.

Вопрос государственной идентичности, к примеру, чрезвычайно актуален и политизирован, он возникает сегодня в дискуссиях чаще других, но дискурс молод и беспомощен, как сама тайваньская государственность, которая по большому счёту неизвестно что собой представляет. Неясности с политическим статусом острова (то ли Китайская Республика (Тайвань), то ли просто Китайская Республика, то ли административное образование по формуле «один Китай – два правительства», то ли широкая автономия по модулю «одно государство – две системы») усугубляются мутной юридической историей с самой принадлежностью Тайваня Китаю.

Дело в том, что Япония, получившая остров по договору с цинским правительством и владевшая им с 1895 по 1945 гг., после капитуляции отказалась от прав на Тайвань, но без указаний, в чью пользу. На этом, как утверждает молва, настоял неутомимый Черчилль, искавший рычаги влияния одновременно и на Чан Кайши, и на Мао, но генезис не столь важен. Важно, что щекотливый сюжет, закреплённый в нескольких правовых документах, обрёл юридический вес, а в дипломатических и политических играх получил статус правового аргумента. В редакции Госдепа США (от 1971 г.) это было сформулировано иезуитски: «Так как Тайвань и Пескадоры не определены никакими существующими международными договорённостями, суверенитет над этой областью является нерешённым вопросом, который должен быть урегулирован будущим международным решением». Год спустя (на встрече президента США Ричарда Никсона и премьера госсовета КНР Чжоу Эньлая, положившей начало нормализации американо-китайских отношений) тема возникла вновь, но уже в адаптированном к текущему моменту виде: США признают Тайвань частью Китая, но не КНР. Двусмысленность сохранилась и после установления дипломатических отношений между Пекином и Вашингтоном: официальное коммюнике от 1 января 1979 г. вроде как фиксировало американское признание правительства КНР единственным законным правительством Китая, что, по логике, должно подразумевать и признание Тайваня частью КНР, но логический вывод – это не официальный документ, а в нём-то как раз об этом прямо ничего не сказано. В этой недосказанности, как выясняется теперь, – легитимно обоснованный повод для вмешательства в ситуацию: если с правовой точки зрения принадлежность Тайваня спорная, то существующее на острове политическое образование – бесспорно, и любыми путями его надо пестовать, укреплять и оберегать.

В эту кашу свои «специи» подбрасывает и Пекин, что привносит во внутреннюю полемику о тайваньской государственной идентичности одновременно и остроту, и смятение. В феврале уже 2023 г. глава канцелярии комиссии по иностранным делам ЦК КПК и член Политбюро Ван И, выступая на Мюнхенской конференции по безопасности, отметил, что остров является частью Китая с древних времён, и подчеркнул: «Тайвань никогда не был государством и никогда не станет суверенным государством в будущем. Это положение дел на сегодняшний день, это статус-кво. Не Китай хочет его изменить, а сепаратистские силы Тайваня. Тайвань должен соблюдать основные принципы китайского порядка – это условие для сохранения мира». Ответ из Тайбэя последовал незамедлительно: Совет по делам материкового Китая (уполномоченный административный орган при исполнительном юане – правительстве) выступил с протестом, в котором подчёркнуто, что Китайская Республика (Тайвань) – это суверенная нация, которая никогда не была и не будет частью Китайской Народной Республики.

Тезис о суверенности, вброшенный официальной инстанцией, вызвал ожидаемый всплеск «сепаратистской активности» в тайваньских соцсетях и вновь привлёк внимание к истокам проблемы.

Тем более что в глубоком прошлом занятных аргументов оказалось значительно больше, чем в тревожном настоящем: остров не появлялся ни на одной карте имперских владений до 1683 г., а в официальных хрониках до 1684 г. (до аннексии, после которой Тайвань был включён в провинцию Фуцзянь административно) как китайская территория никогда не упоминался. Понятное дело, фанатов независимости это сильно «заводит»: о какой «неотъемлемой части Китая» после всего изложенного может идти речь? Нет сомнений, весь этот набор аргументов и на внешнем периметре, и во внутреннем контуре прозвучит ещё не раз, но принципиально важна не риторика, а реакция на неё прагматичного тайваньского социума: куда качнётся баланс настроений (а потом и действий), определять будет именно этот фактор.

Культурный ералаш

Проблема культурной идентичности на Тайване в сравнении с идентичностью государственной тоже полна сюрпризов, хотя и менее свежа по историческим меркам. Первыми на ниве культурных инициатив отметились ещё в XVII в. голландцы, попытавшиеся не столько изучить местную специфику, сколько привести к общему знаменателю туземный интернационал для улучшения коммуникаций и повышения качества управления. Затем (в конце XIX – начале XX в.) культурным аспектом последовательно занимались сначала японцы (особенно велика была роль крупного мыслителя и реформатора Симпэя Гото, который считал, что Тайванем должны править «биологические принципы», то есть надо сначала понять привычки тайваньского населения, а также причины их существования, прежде чем разрабатывать соответствующую политику), потом пришедшие им на смену с материка китайские националисты (Гоминьдан), а теперь и националисты уже доморощенные, тайваньские.

При всей разности установок, правда, мотивация и вектор действий у организаторов «культурных мероприятий» были схожими – последовательные попытки создать в культурном сегменте некий доминирующий мейнстрим и привнести элементы единообразия в пёстрый и фрагментарный внутренний мир тайваньского общества. Цивилизаторские инициативы, однако, эффект неизменно имели половинчатый – достичь вожделенной бескомпромиссной унификации так и не удавалось. Причины неудач дежурно искали в изъянах исполнения задуманного (недостатке рвения, нехватке то кнута, то пряника), хотя стоило бы, как кажется, признать главной уязвимостью саму постановку задачи. Этого, однако, не происходило и не происходит – упражнения по созданию монохромной идентичности на «культурном фронте» продолжаются и в наши дни.

Сегодня в перетягивании каната состязаются с упорством и редкой изобретательностью сторонники китаизации (это главным образом Гоминьдан) и тайванизации (ДПП и ей сочувствующие). Усилия поискать нечто косметически среднее тоже предпринимались: концепция «общей судьбы» и попытка сформировать на базе традиционных китайских ценностей «нового тайваньца» – самые известные из такого рода инициатив, предложенные в начале 1990-х гг. Ли Дэнхуэем, первым уроженцем острова, достигшим властных вершин в Гоминьдане. Выдвинутые на старте тайваньской перестройки (от авторитарной модели к либеральной), эти инициативы должны были смикшировать разворот в политике (формальным началом стала отмена чрезвычайного положения), уберечь управленческую машину от «заносов» и сохранить политический контроль над ситуацией. На деле вышло иначе: попытка мягкого отхода от жёсткого «китаецентризма», практиковавшегося Гоминьданом в течение десятилетий, помогла автору идеи дважды стать президентом, но дала мощнейший импульс росту «тайванецентризма», монополия на власть была утрачена, внутренние противоречия и острые углы не сглаживались – ни в политическом, ни в культурном сегменте однообразную массу склеить не получалось.

Иного поворота, впрочем, трудно было ожидать. Тема «вхожденчества» Гоминьдана на остров была жёстко табуирована в период ЧП, но как только ослабла удавка цензурных ограничений, вырвалась в публичную сферу мгновенно: припомнили и то, что волнующего «воссоединения с Родиной» для тайваньцев с приходом новых администраторов с материка осенью 1945 г. не случилось (остров был для них территорией чужой и враждебной), и то, что пришельцы первым делом занялись дележом оставшейся от депортированных в начале 1946 г. японцев собственности, а к местному населению относились подчёркнуто высокомерно, как к лишенцам (что полностью соответствовало установленным политическим порядкам) и людям второго сорта в культурном аспекте – с предубеждением и презрением.

Демократические преобразования, продвигаемые сверху, эту въевшуюся во все поры тайваньской жизни «пересортицу» не устранили, а внутреннюю гармонию восстановить не могли – её изначально не было.

Как результат, вместо конструктивного поиска объединяющей культурной идентичности Тайвань в начале 2000-х гг. вступил в полосу конфликтного прошлого: новую интерпретацию получили протестные выступления в 1947-м (вместо мятежа – восстание, вместо умиротворения – карательная операция), предметом обсуждений стали былые несправедливости и обиды, а в поле зрения стали попадать и вовсе немыслимые прежде в открытом доступе сюжеты, как, например, решение Чан Кайши направить на Тайвань своих сыновей перед массовой высадкой с материка для зачистки плацдарма (старший – Цзян Цзинго – углублённо занялся нейтрализацией неблагонадёжных, возглавив тайную полицию и репрессировав всю тайваньскую интеллигенцию; младший – Чан Вэйго – выпускник Мюнхенской военной академии и офицер вермахта, принимавший участие в аншлюсе Австрии, прибыл на остров вместе с танковой дивизией, которая обеспечила контроль периметра). К культурной сфере всё это прямого отношения не имело, зато соответствовало общественным чаяниям – так восстанавливалась «связь времён».

Погружение в некогда запретные исторические пласты затягивало, однако приходило и понимание: если продолжать спуск в историческую «шахту» без оглядки на последствия, то неудобств и неприятностей возникнет больше, чем преимуществ. Скажем, причастность к репрессиям того же Цзян Цзинго ещё можно было уравновесить в дискуссии неоценимым вкладом, который он внёс в либерализацию тайваньской жизни (ЧП отменил именно он в 1987 г.) и в экономическое развитие острова. Но «безлимитное» знакомство с его биографией для широкой общественности было уже травматичным: оно неизбежно влекло признание в том, что внедрённая на острове экономическая модель имеет советские корни (Тайвань не случайно называют иногда страной победившего нэпа), а инициатором реформ был не просто Цзян Цзинго, а гражданин СССР китайского происхождения Николай Владимирович Елизаров, член ВКП(б), выпускник университета при Коминтерне, слушатель Академии РККА, участник коллективизации в Подмосковье, главный редактор заводской многотиражки Уралмаша, ответственный сотрудник Свердловского горсовета, за плечами которого было и публичное отречение от отца на страницах советской печати, и арест органами НКВД в 1937 г. (по обвинению в связи с троцкистами). И всё это неумолимо выводило уже на другую цепочку взрывоопасных для местной стабильности подробностей – полную недомолвок историю отношений Гоминьдана с Москвой (в целом) и Чан Кайши со Сталиным (в частности).

К подобным перспективам ни Гоминьдан, ни оппозиция готовы не были. И потому итогом поиска культурной идентичности стала мутация – первичным оказался не сам поиск, а процесс: на первый план вышли креативные инициативы, нестандартные пиаровские ходы и прочие малосущностные элементы (вроде изменений в календаре памятных дат, перемен в дизайне паспортов и поиске особого «тайваньского цвета» для брендирования острова), которые поддерживали градус внутренней дискуссии, но избавляли неокрепшую тайваньскую демократию от «перегрузки знаниями».

Этнические заморочки

«На Тайване фактически отсутствует единая позиция относительно того, что собой представляет государственное образование, руководство которого находится в Тайбэе, каковы его название и границы, кто его жители, к какому этносу принадлежат и на каком языке разговаривают (диалекте китайского или каком-то особом тайваньском). Представители различных политических сил, приходя к власти, интерпретируют эти вопросы по-разному, а их практическая политика сводится к тому, что при власти Гоминьдана упор делается на единство китайской нации, изучение истории, культуры и достижений всего Китая, в то время как при ДПП система образования ориентируется на изучение истории и культуры преимущественно Тайваня, связи с материком сокращаются, и вся государственная идеология строится на восприятии КНР как другой страны, а материковых китайцев – как другой нации. Жители же Тайваня могут выбрать для себя любую интерпретацию, и чаще всего она определяется политическими взглядами».

Эта пространная цитата из исследования Андрея Дикарёва «“Тайваньская нация”: от мифа к реальности», опубликованного пару лет назад, отражает сложившуюся на острове ситуацию достаточно точно, вот только последнее предложение в приведённом пассаже представляется не то чтобы неверным, а… недописанным. Вместо точки в конце последней фразы напрашивается продолжение: «Жители же Тайваня могут выбрать для себя любую интерпретацию, и чаще всего она определяется политическими взглядами» семьи, клана, общины и/или этнической группы, которые влияют на этот выбор. Если бы на самом деле на Тайване торжествовала свобода индивидуальных предпочтений, то главной движущей силой общественных процессов были бы настроения и эмоции атомизированных индивидов, в то время как на деле ключевой регулятор – «ячейки» социума, которые ориентируются не на политические полюса, а подчинены гравитации иного рода. В дискуссии о тайваньской идентичности это выводит на самый интересный и одновременно самый сложный сюжет – этнический.

В презентациях внешнему миру островные власти этот щепетильный нюанс стараются всячески обходить. Например, в последней версии брошюры «Знакомьтесь: Тайвань» (опубликованной местным МИД в 2021 г.) этнический состав населения острова представлен так: 95,4% китайцы (хань), 2,4% аборигенные народности и 2,2% новые иммигранты (их «значительный приток» в последние годы тайваньское ведомство объясняет как «результат смешанных браков» и настаивает, что «в настоящее время число новых иммигрантов составляет более 530 тысяч»). Однако в такую картинку решительно не верят прежде всего сами тайваньцы. В многочисленных научных работах, посвящённых проблеме, местные исследователи берут за основу положение о существовании на острове четырёх основных этнических групп: потомков выходцев из Фуцзяни (хокло) и переселенцев из Гуандуна (хакка), «людей из внешних провинций» (тех, кто прибыл с материка после 1945 г.) и аборигенных племён. В структуре населения они составляют (по усреднённой выкладке учёных), соответственно, 68%, 16%, 14% и 2% (результаты «смешанных браков» в расчёт не берутся совсем), и у каждой – свои традиции, историческая память, культурный код и язык.

В политизированной дискуссии о тайваньской идентичности эти подробности, подрывающие тезис об общих «китайских корнях», представители Гоминьдана стремились всячески обойти, а оппоненты из Партии прогресса и демократии – подчеркнуть. Но при столкновении позиций неизменно возникал клинч, который заставлял оппонентов искать компромисс. Похоже, в итоге он был найден, хотя и не слишком изящный: серьёзный анализ межэтнического напряжения, исторически существующего на острове в нескольких плоскостях, фактически подменён в официальной повестке дискурсом о перспективах формирования в будущем некоей «общей этничности нового типа», которая возникнет при разрешении «конфликта идентичностей» на уровне индивидов.

Такой концепт, однако, не объясняет кульбиты в настроениях электората, который голосует не в логике «конфликта идентичностей», а в рамках совершенно иной парадигмы. В ней нет биполярности, а трещины и разломы идут по всему внутреннему периметру: и выходцы из Фуцзяни не едины, и переселенцы из Гуандуна не монолитны, и перебравшиеся на Тайвань после 1945 г. «люди из внешних провинций», хоть и спаяны общей «перемещённой» судьбой, но вовсе не однородны (в этой среде существовали и существуют свои братства и землячества со своим внутренним кодексом, ритуалами и жёсткой дисциплиной).

Погружение в тонкости открывает пласты, вникать в которые тревожно – придётся вступать на зыбкую почву родоплеменных и клановых отношений с тяжёлым обременением в виде неписаных норм и правил сосуществования явных, полутайных и тайных структур, веками поддерживающих установленный в дремучие года порядок островного бытия. Но только с такой оптикой, как представляется, взгляд на тайваньскую идентичность получают глубину и объём. И становится очевидным, что процентное представительство отдельных групп в составе населения, как бы убедительно оно ни выглядело, на самом деле ни о чём не говорит – большинство, отражённое в цифрах, эфемерно, а суждения о том, что происходит в этническом котле, всегда обманчивы: внутри постоянно что-то бурлит, вариативность создания временных союзов (равно как и возникновение поводов для вражды) учёту не поддаётся.

И речь ведь не только о политике, но и об экономике.

Фундаментом и главным ресурсом тайваньского экономического драйва выступают не крупные финансово-промышленные конгломераты, а мелкие и средние компании, на долю которых приходится более 90% островного ВВП.

По сути, всё это изначально семейный, клановый или групповой общинный бизнес, развившийся в полном соответствии с тайваньской исторической практикой, а вовсе не по прихоти властей, сделавших ставку на мелкое дробление экономических единиц. Распределение компетенций и размер ниши, которую каждая «ячейка» занимает, конъюнктурны, а вот положение обособленного анклава в этнической «карте местности» – постоянно.

Мелочь, казалось бы, но характерная: при обмене визитными карточками в Японии деловые люди обращают внимание прежде всего на принадлежность к фирме, а на Тайване предмет первоочередного интереса – фамильная предыстория. Объясняется просто: на острове не положение в бизнесе гарантирует надёжность партнёра, а происхождение и связь с традиционными институтами и глубинным социумом. Вопрос «ты чьих будешь?» в тайваньской версии всегда актуальнее вопроса «ты на кого работаешь?». И в контактах с той же Японией, к слову, эта особенность сыграла ключевую роль в выстраивании особых экономических отношений, которые развивались без участия официальных структур: именно по каналам старинных связей, налаженных не только в колониальную, но и в доколониальную эпоху, японские инвестиции и технологии сначала пришли на Тайвань, а затем через него (по линии кланов, братств и землячеств) – на материк.

Эта сторона тайваньской жизни никогда не регулировалась административными методами и оставалась вне политики, но на политику всегда влияла. Не только на острове – за его пределами тоже. Неформальные связи с разветвлённой «тайваньской сетью» помогли Сунь Ятсену пережить эпоху гонений (он боролся с цинским режимом и потому был поддержан тайваньскими структурами и в Макао, и в Токио, и даже в Лондоне, где островные братства сумели вытащить его из лап цинской охранки после похищения). В 1927 г. прописанные на Тайване ещё с XVII в. триады помогли и Чан Кайши, благословив свои шанхайские филиалы на активное участие в резне коммунистов, учинённой Гоминьданом (после высадки на остров, к слову, генералиссимус этой услуги не забыл – «белый террор» не затронул тайных обществ, с которыми Гоминьдан отношений не прерывал).

Каждая частица этнически пёстрого тайваньского глубинного мира множеством капилляров связана и с материком, и с диаспорами за рубежом. Юго-Восточная Азия, Океания, Северная Америка, Австралия и Новая Зеландия – в любом уголке неформальные тайваньские каналы исправно работают на благо общин, кланов и групп, объединённых традициями, родовыми связями и интересами, главный из которых – сохранение баланса, который был и остаётся основой общественного уклада. И есть ощущение, что именно этот фактор, а вовсе не контакты между Гоминьданом и Коммунистической партией Китая, внесёт решающий вклад в поиск «формулы будущего» для Тайваня.

Можно возразить: степень вовлечённости неофициальных структур в политико-экономические и социальные процессы на Тайване трудноуловима и наукой не описана – разве допустимо полагаться на неё в оценках? Намеренно не замечать явления – вот это недопустимо. Ведь многие необъяснимые формальной логикой события станут восприниматься иначе, если принять «тайваньскую матрёшку» за основу островной идентичности. Геополитика её упорно не признаёт и пишет для Тайваня свои сценарии, но итоговый баланс будут сводить всё же не посторонние игроки, а сами обитатели острова. Их сегодня 23 миллиона, и все они – часть неединого тайваньского целого. В чужом уравнении в расчёт не берутся, что печально: любой школьник знает, что с таким числом неизвестных задачка не решаема…

Тайвань > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389657 Сергей Агафонов

Станет ли Япония «нормальной» страной?

Соблазны и риски статуса военной державы

ДМИТРИЙ СТРЕЛЬЦОВ

Доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой востоковедения МГИМО МИД России, ведущий научный сотрудник Института Китая и современной Азии РАН.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Стрельцов Д.В. Станет ли Япония «нормальной» страной? // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 174–191.

В декабре 2022 г. в Японии приняты базовые документы, определяющие курс страны в области военной безопасности: Стратегия национальной безопасности, Национальная стратегия в области обороны и Среднесрочный план оборонного строительства. Ряд положений не имеют прецедента для всей послевоенной истории Японии.

Например, впервые в официальном документе открыто говорится об обретении ударного потенциала, позволяющего наносить ракетные удары по вражеским базам в случае подготовки противником нападения на Японию, поставлена задача довести к 2026 г. оборонный бюджет до 2% ВВП – норматива для стран НАТО. Появление новой стратегии стало вехой на долгом пути постепенного, продолжающегося на протяжении всех послевоенных десятилетий отхода от пацифистского статуса, который Япония обрела после поражения во Второй мировой войне и принятия мирной Конституции.

В основополагающей статье 1993 г. Кеннет Уолтц утверждал, что Япония в будущем создаст ядерный потенциал, попытается достичь стратегической независимости и даже начнёт проводить политику балансирования в ущерб США[1]. Он отмечал, что многое будет зависеть от того, «захочет ли японский народ, чтобы их страна стала великой державой»[2], тем более что давление Соединённых Штатов на Японию с целью побудить её нести большее бремя расходов на собственную безопасность «заставляет японских лидеров задумываться о том, в какой степени они могут рассчитывать на США в деле защиты своей страны»[3]. Чтобы понять с позиций сегодняшнего дня, прав ли оказался Уолтц, стоит посмотреть, стала ли Япония «нормальной», т.е. не отягощённой пацифистским багажом страной с полноценными вооружёнными силами, и есть ли основания считать её великой державой, способной проецировать оборонную мощь на сферу международной политики.

Путь к «нормализации»

Известны многочисленные атрибуты и признаки т.н. «пацифистского статуса» Японии. Прежде всего это 9-я статья её Основного закона, которая декларирует отказ от войны как средства решения международных споров и запрещает Японии иметь вооружённые силы. Основываясь на этих постулатах, весь послевоенный период Япония будет придерживаться сэнсю боэй – «сугубо оборонительной» доктрины в сфере военной безопасности. В период холодной войны функции японских Сил самообороны были ограничены защитой национальной территории Японии – их нельзя было отправлять за рубеж, они не могли иметь «наступательные» виды оружия. Оборонный бюджет с конца 1950-х гг. не мог превышать 1% ВВП страны. В 1955 г. Япония приняла законы об исключительно мирном использовании атомной энергии, а в 1967 г. декларировала т.н. «Три неядерных принципа» (не иметь, не производить и не ввозить ядерное оружие). Во внешней политике Япония руководствовалась т.н. «доктриной Ёсиды», в соответствии с которой страна имела не полноценную армию, а только парамилитарные Силы самообороны, полагалась на гарантии США в политике безопасности в обмен на предоставление последним территории для военных баз и проводила внешнюю политику, опираясь на экономические, а не военные рычаги.

Важным условием реализации идей пацифизма служило общественное мнение. Несколько послевоенных поколений японских избирателей, от поддержки которых правящая Либерально-демократическая партия находилась в большой зависимости, сохраняли память о минувшей войне и катастрофических последствиях, которые она имела для Японии, и не одобряли изменение пацифистской Конституции, на котором настаивала ориентированная на Вашингтон консервативная часть правящих кругов страны.

Пацифистская идеология находила поддержку и у значительной части политического истеблишмента Японии, включая руководство правящей партии. У её сторонников имелись сильные аргументы в пользу сохранения статус-кво. 9-я статья давала возможность избегать «налога кровью» в отношениях с Соединёнными Штатами – не направлять военнослужащих Сил самообороны для выполнения союзнического долга за рубежом и таким образом не подвергать риску их жизни.

Пацифизм служил отличным инструментом для укрепления позиций Токио на мировой арене, и прежде всего среди развивающихся стран.

Американцы смотрели на Японию прагматично – пацифизм дальневосточного союзника не только не мешал, но во многих смыслах и помогал им защищать свои интересы в Восточной Азии. Прежде всего он не препятствовал размещению в Японии военных объектов, которые обеспечивали тыл во время военных конфликтов (в Корее и Вьетнаме) и были важным элементом сдерживания СССР и КНР. К тому же Япония фактически взяла на себя содержание и материальное обеспечение этих объектов.

Кроме того, Япония рассматривалась Вашингтоном как крупнейшая экономическая держава, помогающая сдерживать распространение коммунизма, предоставляя клиентским странам Азии помощь в развитии, втягивая их тем самым в подконтрольную США орбиту мировой экономики, а также показывая им своим примером преимущества ориентации на Запад. Соединённые Штаты не нуждались в Японии как полноценном военном союзнике, поскольку выгод от пацифистского статуса было гораздо больше, чем если бы у Японии было ядерное оружие и мощная армия. Не случайно Вашингтон горячо убеждал Токио отказаться от ядерного оружия, к которому последний активно стремился после проведённых Пекином в 1964 г. ядерных испытаний. Япония с возрождённым военным потенциалом неизбежно превратилась бы в глазах азиатских и тихоокеанских союзников США в милитаристский жупел, и американцам пришлось бы мирить и разнимать Японию с её бывшими колониями в Азии – странами АСЕАН и, возможно, Тайванем. Был у Америки и печальный опыт посредничества в примирении Японии с Республикой Корея, ещё одной её бывшей колонией: несмотря на с трудом проведённую в 1965 г. нормализацию, достичь доверия и реального сотрудничества в военно-политической сфере между двумя крупнейшими американскими союзниками в Азии так и не удалось.

Однако Япония ещё с 1950-х гг. неуклонно двигалась к «нормальному» статусу. Пиковые точки этого курса пришлись на периоды правления кабинетов Ясухиро Накасонэ (1982–1986), Дзюнъитиро Коидзуми (2001–2006) и Синдзо Абэ (2012–2020). При этом на политику Токио воздействовало, скорее, не давление Вашингтона, а прагматизм японского руководства.

Во-первых, с конца 1960-х гг., когда была провозглашена «гуамская доктрина» Ричарда Никсона, началось сокращение военного присутствия Соединённых Штатов в Азии, сопровождаемое требованиями к союзникам взять на себя ответственность за собственную оборону, что в глазах последних означало ослабление американских гарантий безопасности. Во-вторых, ставшая к концу холодной войны экономическим гигантом Япония начала понимать, что без полноценной армии у неё не может быть ни соответствующего её экономическому весу политического авторитета великой державы, ни возможности войти в Совет Безопасности ООН на правах постоянного члена. Пришло осознание того, что Япония «несёт непропорционально низкую долю бремени за региональную и глобальную безопасность с учётом размеров страны, её богатства и реального военного потенциала»[4]. В-третьих, с середины 1990-х гг. перед Токио встали принципиально новые задачи, связанные с военным подъёмом КНР и проводимой Пекином напористой внешней политикой, а также с ракетно-ядерной программой КНДР.

После 2012 г., с приходом администрации Абэ, «нормализация» политики безопасности резко ускорилась. Среди наиболее значимых её результатов – принятое в 2015 г. пакетное законодательство о мире и безопасности. Новая интерпретация понятия коллективной обороны позволила японским Силам самообороны вести совместно с союзниками боевые действия за пределами Японии, хотя такие случаи оказались жёстко ограничены ситуацией, когда интересы страны затрагиваются непосредственно. При Абэ был учреждён Совет национальной безопасности и пост советника по национальной безопасности по образу и подобию существующего в США и других странах, что позволило более эффективно координировать политику безопасности. Были существенно смягчены ограничения на экспорт оборонного оборудования и технологий, в результате чего Япония подписала соглашения о передаче оборонной продукции и технологий с 12 странами, в том числе с Соединёнными Штатами, Великобританией, Австралией, Индией, Таиландом, Вьетнамом и Индонезией[5]. В Джибути в 2011 г. была создана первая за весь послевоенный период база Сил самообороны за пределами Японии.

Курс Абэ получил броское название «проактивного пацифизма». По сути, речь шла об опоре на военную силу для достижения «благородных» внешнеполитических целей глобального и регионального масштаба, касающихся установления мира и предотвращения вооружённых конфликтов.

Характерно утверждение японского премьера о том, что Япония «никогда не станет страной второго уровня», причём в это понятие вкладывался в первую очередь политический и военный, а не экономический смысл. Фактически «доктрина Абэ», т.н. курс на создание «нормального государства», не отягощённого пацифистскими нормами и ограничениями, означала окончательный отказ от «доктрины Ёсиды»[6].

Объективные ограничения

Нельзя сказать, что Япония полностью отошла от послевоенного пацифистского наследия, а уж тем более встала на путь откровенной милитаризации. Хотя в мировых рейтингах самых сильных армий мира японские Силы самообороны занимают высокие позиции[7], положение Японии на военно-стратегической карте мира объективно отличается не только от крупнейших военных держав – США, Китая и России, но и стран с сопоставимым экономическим и технологическим потенциалом – Франции, Великобритании и даже Германии, которую сближает с Японией особое отношение к собственному милитаристскому прошлому.

Изменения в оборонной политике Японии, конечно, не привели её к превращению в «великую державу», т.е. полноценную военную силу глобального уровня.

Как отмечал в 2017 г. Майкл Ослин, несмотря на масштабную модернизацию Сил самообороны, Япония остаётся по большому счёту оборонительной державой (defensive force), в длительной перспективе неспособной в существенном отношении к проецированию своей мощи[8].

Прежде всего по-прежнему действуют все ограничения, связанные с 9-й статьёй Конституции. Никаких признаков, что эта статья в обозримом будущем будет отменена или даже изменена, не проглядывается – и в первую очередь в силу внутриполитических причин: отрицательного отношения к этому значительной части японского общества, а также наличия в стране мощной политической оппозиции этому шагу, в том числе в рядах правящего блока (внутри самой Либерально-демократической партии, где имеются «проконституционные» фракции, а также партии Комэйто – единственного партнёра ЛДП по правящей коалиции).

Статус «пацифистской сверхдержавы» регулярно подтверждается в риторике руководителей, которые выражают неизменную приверженность Японии «пути мирной нации», а также в официальных документах, определяющих курс страны. Например, в Стратегии национальной безопасности 2022 г. говорится, что Япония остаётся миролюбивой нацией и придерживается сугубо оборонительной доктрины, что она не станет крупной военной державой, представляющей угрозу для других стран, и в дальнейшем сохранит верность «Трём неядерным принципам»[9]. И хотя японское правительство активно использует для обоснования своей политики безопасности расширенную интерпретацию положений 9-й статьи Конституции, а также право на коллективную самооборону, зафиксированное в Уставе ООН, в содержательном плане эта политика принципиально не изменилась по сравнению с периодом холодной войны.

Например, отправка военнослужащих для выполнения союзнического долга хотя и допускается в соответствии с расширенной интерпретацией права на коллективную самооборону, принятой правительством в 2014 г., но лишь в ситуации, соответствующей всем трём условиям: когда нападение на Японию или на государство, находящееся в тесных отношениях с Токио, угрожает выживанию Японии как государства, когда нет других мер для устранения угрозы и когда использование силы ограничивается минимальной необходимостью. Иными словами, применение военной силы ограничено «минимальным уровнем». Это означает, что Япония по-прежнему не может вступать в вооружённые конфликты лишь по причине наличия союзнических отношений с США. Именно поэтому в ситуации, подобной той, что сложилась при инциденте в Тонкинском заливе в 1964 г., ставшем поводом для вьетнамской войны, или при получении американскими спецслужбами данных о разработке страной-противником ОМУ (как в случае с Ираком, когда в 2003 г. американская армия вторглась в эту страну), Япония необязательно будет направлять в «горячие точки» свои вооружённые силы, а если и будет, то только после обоснованного вывода о том, что в данном случае затронуты её интересы. В этом заключается принципиальное отличие Японии от прочих союзников Вашингтона, включая Южную Корею, Филиппины, Таиланд, Австралию и Новую Зеландию, направлявших свои контингенты для участия в операциях союзных сил в период Корейской и Вьетнамской войны и в Ираке в 1990 и 2003 годах.

У Японии по-прежнему отсутствуют и наступательные виды вооружений.

Запрет на наступательное оружие в первую очередь касается средств нанесения мощных разрушительных ударов (таких как межконтинентальные баллистические ракеты, стратегические бомбардировщики большой дальности или ударные штурмовики). Как и ранее, военная доктрина Японии позволяет применять силу только в целях самообороны.

Не отменяет оборонительного характера японской военной доктрины и предусмотренное Среднесрочным планом оборонного строительства 2022 г. обретение ударных средств[10], а именно ракетного потенциала. Оно лишь расширяет механизмы, которые Япония может использовать. В Стратегии национальной безопасности 2022 г. говорится о необходимости иметь «возможности контрудара, которые в случае ракетных атак противника позволяют Японии наносить эффективные контрудары по противнику для предотвращения дальнейших атак при одновременной защите от ракет противника с помощью системы ПРО»[11]. В документе чётко оговаривается, что «нанесение первого удара на этапе, когда никакого вооружённого нападения не произошло, остаётся недопустимым»[12].

Принятие новой доктрины национальной безопасности дало импульс дискуссии о соответствии Конституции конкретных видов вооружений, ведь различие между «наступательными» и «оборонительными» видами оружия достаточно условно, и это касается не только ракет. Трудно понять, в частности, почему авианосцы относятся к наступательному оружию (и потому Япония их не имеет), а имеющиеся на её вооружении авианесущие эсминцы (вертолётоносцы «Идзумо» и «Кага», способные принимать и истребители F-35) – к оборонительным. К тому же «сугубо оборонительный характер» использования ударных средств оказывается неоднозначным в зависимости от конкретной ситуации. Большую трудность вызывает определение момента, когда началась ракетная атака противника, прежде чем ракета окажется в воздухе. На этом фоне особую актуальность приобретает для Японии регламентация условий применения ударных средств для обеспечения их «оборонительного характера».

Ещё одним критерием принадлежности страны к великим державам является уровень военных расходов. Между тем расходы Японии на военные нужды, составляющие менее 50 млрд долларов в год, не идут ни в какое сравнение с расходами её основного соперника Китая, составившими в 2022 г. около 229 млрд долларов. По данным Стокгольмского международного института исследования проблем мира (SIPRI), опубликованным в апреле 2021 г., Китай тратит на вооружённые силы больше, чем Япония, Южная Корея, Филиппины и Индия вместе взятые[13]. Соотношение военных расходов Японии и Китая в 2000 г. составляло почти 1:1, а в 2020 г. – 1:4,1[14]. И даже декларированное новой Стратегией безопасности увеличение оборонного бюджета Японии до 2% ВВП ситуацию в корне не изменит: Пекин будет тратить на армию несопоставимо больше, чем его сосед на востоке.

Япония остаётся неядерной державой, а провозглашённые правительством «Три неядерных принципа» по-прежнему являются столпами её политики безопасности. Эта принципиальная позиция подтверждена в Шангри-Ла в июне 2022 г. премьер-министром Фумио Кисида, подчеркнувшим, что Япония никогда не обретёт ядерное оружие и сохранит приверженность «неядерным принципам»[15].

Таким образом, Япония ни по уровню военных расходов, ни по характеру вооружений, ни по положениям своей военной доктрины не является полноценной военной державой, подобной США, Китаю, России, Великобритании или Франции. Однако качественные изменения в политике безопасности, зафиксированные в новой Стратегии национальной безопасности, дают основание утверждать, что военный потенциал и оборонная политика стали значимым фактором формирования военно-стратегической ситуации не только регионального, но и глобального уровня.

И ВСЁ ЖЕ

Во-первых, налицо изменение роли Японии и функций Сил самообороны в рамках Договора безопасности. Япония существенно продвинулась в направлении большего равноправия и большей самостоятельности. Администрация Байдена не скрывает заинтересованности в сотрудничестве с Токио для расширения возможностей альянса. Свою роль играет и получение Японией качественно новых видов оружия, а также обретение ей новых «стратегических» функций в рамках союза, связанных с повышением уровня технической оснащённости Сил самообороны.

Во-вторых, японская стратегия безопасности теперь всё больше ориентируется не на двустороннюю, а на многостороннюю парадигму. Токио инвестирует в создание стабильного «основанного на правилах» порядка, который, условно говоря, противопоставляется порядку, основанному на китайской гегемонии в регионе. Такое устройство базируется на сотрудничестве «близких по духу» стран, т.е. качественно меняется политико-идеологический контекст стратегии: она становится не двусторонней в рамках привычной парадигмы «старшего и младшего брата», присущей пресловутой системе «оси и спиц», а гибридной: в ней сочетаются элементы двустороннего и многостороннего форматов взаимодействия. Упор при этом делается на многосторонние модели.

Это, например, касается «Четвёрки» (Quad), представляющей собой многостороннюю модель сотрудничества с целью военно-политического сдерживания Китая в Индо-Тихоокеанском регионе. Хотя Япония инициировала данный форум в 2007 г., главную скрипку в нём играют США, Индия и Австралия, т.е. военные державы. Япония же всегда считалась «слабым звеном» из-за своего пацифизма. Теперь же, поскольку Токио в гораздо меньшей, чем ранее, степени ограничивается доктриной «сугубо оборонительной» политики, развитие «Четвёрки» как инструмента сдерживания Китая получает мощный импульс. По мнению российского эксперта Валерия Кистанова, продвигаемая Японией концепция «Свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона» становится стержнем внешнеполитической деятельности Японии, а также её политики в сфере безопасности на обозримую перспективу[16]. Формат «Четвёрки» открывает для Японии перспективы взаимодействия с единомышленниками, заинтересованными в сохранении баланса сил в ИТР[17]. Успешно развиваются также трёхсторонние схемы сотрудничества: Япония—США—Южная Корея и Япония—США—Австралия. Идут разговоры о вступлении Японии в блок AUCUS.

К этому следует добавить появление глобального измерения стратегической политики Японии. В июне 2022 г. она впервые приняла участие в мадридском саммите НАТО, установив с Североатлантическим альянсом полноценное институциональное партнёрство. Япония также несколько раз заявляла, что будет работать со «странами-единомышленницами» для решения проблем безопасности, «сдерживая… попытки в одностороннем порядке изменить статус-кво в Японии и близлежащих регионах»[18].

Приоритет многостороннего сотрудничества с «родственными демократиями» во многом объясняет подчёркнутую жёсткость Токио по отношению к России в связи с украинским кризисом.

Япония исходит из того, что ситуация на Украине имеет непосредственное отношение к её безопасности, так как дружественные страны не поддержат Японию, если она не сделает всё возможное, чтобы защитить себя[19]. Во время поездки в Европу в мае 2022 г. премьер Кисида говорил о том, что российское «вторжение на Украину» является не просто европейской проблемой, потому что «завтра Украина может стать Восточной Азией»[20].

Можно сказать, что для Японии нынешний кризис в Европе – не столько про Украину, сколько про Китай и ИТР. Демонстрируя жёсткость в отношении России, Токио блокируется со странами G7 и рассчитывает на ответную солидарность с их стороны, давая понять Китаю, что его попытки расширить силовым путём влияние в регионе не останутся безнаказанными. Как отмечал американский эксперт Джеймс Браун, «в Токио опасаются, что дурной пример окажется заразителен, и посылают сигнал властям Китая: если те попытаются силой изменить статус-кво в регионе, то их действия не останутся без жёсткого ответа»[21].

Данная позиция сформировалась задолго до украинского кризиса. Она лежит в основе глобальной стратегии, цель которой привлечь союзников и партнёров к защите страны. Она в широком смысле «антиревизионистская»: если Россия сможет превратить Украину в своё клиентское государство и расширить сферу влияния в Европе, это «воодушевит» Китай в Индо-Тихоокеанском регионе.

Япония заинтересована в скорейшем завершении украинского кризиса – затяжная война может надолго отвлечь Америку и Европу от Индо-Тихоокеанского региона, и Токио придётся справляться с вызовами безопасности в одиночку.

Но тем не менее

Однако новая ситуация в области безопасности, в которой оказалась Япония, таит в себе геополитические риски. Один из них связан с углубляющимися различиями в стратегических интересах Японии и США как на региональном, так и на глобальном уровне. Первое такое различие заключается в том, что Япония чрезмерно зависит от гарантий безопасности. Беспокойство в Токио вызывает то, что в рамках новой парадигмы двустороннего сотрудничества системы и возможности Сил самообороны могут быть задействованы в военных операциях, проводимых американцами, без должного учёта интересов самой Японии. Между тем интересы Японии и Соединённых Штатов совпадают не во всём и не всегда.

Для обеих стран главным «стратегическим вызовом» остаётся Китай – именно такое определение Вашингтон, как и Токио, использует в обновленной Стратегии национальной безопасности. Цель Вашингтона, очевидно, состоит в том, чтобы заставить Пекин признать международный порядок, «основанный на правилах». Между тем Китай находится географически достаточно далеко от Америки, а интересы США в Восточной Азии, будучи инкорпорированными в их глобальные интересы, не ограничиваются данным регионом.

В отличие от Америки, стратегические интересы Японии в Восточной Азии гораздо сильнее ориентированы на регион – исторически, цивилизационно, экономически и политически. Региональное измерение сферы безопасности для Японии гораздо важнее, чем глобальное. Вооружённый конфликт в Восточной Азии нанесёт куда больший ущерб японцам, чем американскому народу. В этом смысле «китайский фактор» работает в стратегиях безопасности США и Японии по-разному.

В Токио хорошо понимают, что предотвращение конфликтов в Восточной Азии представляет для Японии гораздо более актуальную задачу, чем для Соединённых Штатов. Как отмечается в докладе о стратегической ситуации в Восточной Азии, выпускаемом Национальным институтом оборонных исследований министерства обороны Японии, «геостратегическое соперничество с Китаем в Восточной Азии – это прежде всего проблема Японии, а не США, и именно Япония является главным субъектом этого соперничества, особенно в Восточно-Китайском море. У Америки также имеются серьёзные поводы для озабоченности по поводу возможного “решительного военного поражения” в борьбе с Китаем. Масштабы усилий Японии в этом смысле являются решающим фактором, определяющим, станут ли будущие условия безопасности для неё благоприятными»[22].

Наиболее радикальная и алармистская точка зрения заключается в том, что Америка может вернуться к «транзакционному подходу» в отношениях с миром в духе «неотрампизма», закрыв глаза на гегемонизм Китая и пойдя на сделку (предполагающую, например, более «благожелательное» отношение США к напористой политике Китая в Восточной Азии в обмен на его отказ от определённых видов вооружений или определённых видов активности, напрямую затрагивающих основную американскую территорию).

Япония же в любом случае окажется втянутой в конфронтацию в случае повышения напряжённости между Китаем и Западом, и ни на какие «сделки» ей рассчитывать не приходится.

Поэтому, строя стратегию безопасности, Токио вынужден учитывать и наиболее пессимистический для себя сценарий, связанный с приходом в Вашингтоне к власти сторонников изоляционизма или более прагматично настроенного руководства.

Учитывают в Японии и то, что по мере затягивания украинского кризиса внимание США неизбежно окажется прикованным к европейскому театру, причём надолго. Это связано не только с неясными перспективами завершения конфликта, но и с тем, что даже быстрое его завершение, например, в случае подписания перемирия, всё равно будет означать для США необходимость «оставаться в центре» Европы на долгие годы.

Между тем у Японии нет надёжных альтернатив союзу с Америкой: даже активное развитие сетевых структур, подобных «Четвёрке», не даст ей таких же гарантий, какие даёт Договор безопасности. К тому же Япония не сможет в полной мере взять на себя инициативу по созданию в Восточной Азии чего-то большего, чем просто диалоговый формат, даже с участием «близких по духу» демократий. Основная проблема, безусловно, заключается в конституционно-правовых ограничениях, полностью отринуть которые в обозримой перспективе не сможет ни одна её администрация. Однако даже если предположить, что Япония отказалась от 9-й статьи Конституции и иных пацифистских норм, включая сугубо оборонительную концепцию военного строительства, это не создаст полноценных предпосылок для обретения ею лидерских функций в формирующихся сетевых структурах безопасности, которые могли бы стать альтернативой или дополнением Договору безопасности.

Прежде всего это связано с сохранением среди материковых стран Азии, даже озабоченных китайской угрозой, стойких предрассудков в отношении возрождения японского милитаризма. Если само по себе усиление военного потенциала Японии и даже получение ею ударных (наступательных) вооружений встречает со стороны этих стран определённое понимание, связанное в том числе и с тем, что Япония действует под эгидой (и контролем) своего заокеанского союзника, то подобные же действия, совершённые в отрыве от США и ведущие к резкому усилению самостоятельной роли Японии, вовсе не обязательно вызовут положительные отклики.

Многовековые исторические обиды заставляют малые и средние страны Большой Восточной Азии болезненно воспринимать любое усиление региональных гигантов. Это в полной мере относится к Китаю, на подъём которого большинство стран региона, особенно в ЮВА, смотрит с тревогой, учитывая многовековую историю вассально-даннических отношений между Китаем и «периферийными варварами». Однако нет оснований сомневаться, что подобное же отношение испытает на себе и возродившаяся военная держава Япония, особенно если она будет пытаться создавать некие блоковые структуры безопасности. Тем более что память о «Великой восточноазиатской сфере сопроцветания», несмотря на смену поколений, насчитывает всё же меньше века и потому более свежа, чем память о синоцентричном мире, завершившемся ещё в период Опиумных войн. По меткому замечанию Ютаки Кавасима, Соединённые Штаты время от времени используют для «успокоения» азиатских соседей Японии аргумент о «пробке для бутылки с джинном внутри»[23]: если соседи почувствуют, что джинн свободен, Япония окажется в совершенно иной, гораздо менее благоприятной для себя среде безопасности[24].

Наиболее яркий пример – японо-южнокорейские отношения: как показывает послевоенный опыт, они могут существовать и развиваться только в рамках треугольника США–РК–Япония, т.е. с участием и во многом под присмотром дяди Сэма, а любые попытки построить двусторонний трек между Токио и Сеулом неизбежно оказывались провальными, несмотря на наличие общей военной угрозы в лице КНДР и принадлежности обеих стран к стану «близких по духу» демократий.

Таким образом, важнейшим аспектом мотивации Японии при долгосрочном планировании стратегии национальной безопасности становится отход от чрезмерных ожиданий, связанных с гарантиями безопасности в рамках двустороннего альянса с Вашингтоном, однако в то же время последний воспринимается как безальтернативный инструмент безопасности.

По мнению Токио, укрепление сетевой компоненты и развитие сотрудничества с «близкими по духу» странами необходимо при обязательном лидерстве США.

Одним из возможных сценариев, очевидно, становится постепенная «автономизация» политики в сфере военной безопасности, предполагающая гораздо большую, чем ранее, ставку на самостоятельность. Как отмечал Кеннет Пайл, Япония «будет стремиться к максимальной автономии, даже если союз станет более равноправным. Она не захочет быть заложником глобальной стратегии Соединённых Штатов или их отношений с Китаем и Кореей»[25]. К тому же Японии придётся учитывать, что ставка только на усиление альянса может вызвать реакцию противников США в регионе, которая выразится в активизации военных приготовлений с их стороны и, соответственно, нежелательном для Токио повышении уровня региональной напряжённости. Поэтому, по мнению Кристофера Хьюса, несостоятелен аргумент, согласно которому активное сотрудничество Японии с Соединёнными Штатами в рамках альянса приведёт к ужесточению сдерживания и снизит для Японии риск конфликта в регионе: КНДР в ответ лишь наращивает «ядерные и ракетные провокации», а Китай проводит политику, основываясь на понимании этого альянса как «угрозы», что несёт риск дестабилизации региональной ситуации[26].

Укреплению самостоятельности оборонной политики Японии способствуют внутриполитические изменения в стране, и прежде всего в настроениях общества. Всё больше японцев, хотя и выступают, как было отмечено выше, против переписывания Конституции, склоняются к тому, что Японии необходимо перейти от традиционной «исключительно оборонительной» политики к активному военному строительству. Согласно опросу, проведённому газетой «Асахи» в марте 2022 г., за укрепление оборонного потенциала высказалась рекордная доля респондентов – 64%, против – только 10% (с 2012 г. доля сторонников более сильной армии колебалась в районе 50%)[27]. Переходу японского общественного сознания в новое состояние, безусловно, способствовал украинский конфликт, который повысил уровень алармизма, причём в отношении не только и не столько России, но прежде всего соседнего Китая.

Этот сдвиг особенно примечателен, поскольку японский пацифизм, который долгие годы не позволял отказаться от ограничений на военное строительство, всегда был основан на общественном консенсусе. Теперь же перевес получают сторонники превращения Японии в полноценную военную державу. Об этом красноречиво свидетельствуют и итоги последних парламентских выборов. Например, на выборах в палату советников, прошедших в июле 2022 г., правоконсервативная Партия обновления, выступающая за сильную в военном отношении Японию и отказ от последних пацифистских ограничений, в четыре раза увеличила представительство. Да и убедительные электоральные успехи правящей Либерально-демократической партии в немалой степени объясняются наличием «ястребиной» компоненты в её избирательной платформе.

Конечно, преждевременно делать вывод о реалистичности «изоляционистского» выбора Японии, основанного на сценарии полного отказа или существенного ослабления военного сотрудничества с США и их союзниками в регионе. Однако даже ограниченная «автономизация» японской политики стала бы для России хорошей новостью. Появляется окно возможностей для восстановления и даже успешного развития не только экономических, но и политических и даже стратегических отношений вне контекста японо-американских отношений. А такую потребность чувствуют и в Японии. Неслучайно в Стратегии национальной безопасности 2022 г. Россия названа «угрозой» только применительно к Европе, а в иных контекстах использован термин «озабоченность», и не по отношению к политике России в Азии как таковой, а только к российско-китайскому сотрудничеству в сфере безопасности в Индо-Тихоокеанском регионе и усилению военного присутствия России на Южных Курилах.

Международники-реалисты предсказывали, что после холодной войны Япония вернётся к «нормальному» положению в иерархии великих держав. Показательна в этом отношении эволюция оценок ведущего специалиста по японской политике безопасности Кристофера Хьюза. В своей книге 2009 г. он даёт Японии осторожную оценку: это «ограниченный военный субъект, неохотно использующий вcе возможности национального военного потенциала и ограниченный своим положением младшего партнёра в альянсе с США и сильными остаточными антимилитаристскими настроениями»[28]. В новой работе, вышедшей в 2022 г., это уже «всё более заметная глобальная и региональная военная держава», которая «бросает вызов традиционным представлениям о своём минимальном вкладе в американо-японский альянс, поддерживает антимилитаризм, стремится к активной международной роли, добивается большей стратегической автономии»[29].

В то же время Япония сохраняет множество рудиментов пацифистского статуса, хотя он всё больше подвергается сомнению в связи с качественно новой средой безопасности. Страна фактически находится на перепутье – есть сильные аргументы и за, и против активного военного строительства и полного отказа от пацифизма. Однако даже противники внесения изменений в 9-ю статью Конституции отдают себе отчёт в том, что «обретение реального военного потенциала сдерживания стоящих перед страной военных угроз фактически невозможно без кардинальной перестройки политики в области военной безопасности»[30]. Парадокс заключается в том, что такая перестройка неизбежно приведёт Японию к новому статусу на мировой арене – статусу «военной державы», а это будет означать появление для неё качественно новых вызовов безопасности. Готова ли она вновь, как это было почти век назад, примерить военный мундир и в таком виде предстать перед миром? Ответ на этот вопрос, как и тридцать лет назад, когда Уолтц писал свою статью, остаётся открытым.

СНОСКИ

[1] Waltz K. The Emerging Structure of International Politics // International Security. 1993. Vol. 18. No. 2. Р. 44–79.

[2] Ibid. Р. 67.

[3] Ibid. Р. 66.

[4] Soeya Y., Tadokoro M., Welch D.A. (Eds.) Japan as a ‘Normal Country’? Toronto: University of Toronto Press, 2011. Р. 8.

[5] Japan Acting Too Readily to Ease Self-Restraint on Arms Exports // The Asahi Shimbun. 14.12.2022. URL: https://www.asahi.com/ajw/articles/14792170 (дата обращения: 14.02.2023).

[6] Akimoto D. The Abe Doctrine. Japan’s Proactive Pacifism and Security Strategy. Singapore: Palgrave Macmillan, 2018. Р. 25.

[7] Например, в рейтинге самых сильных армий мира от Credit Suisse за 2021 г. Япония располагается на четвёртом месте, в рейтинге портала Global Firepower за 2022 г. – на пятом месте. См.: Осипов А. Когда у Японии будет «нормальная армия»? // ИА «Красная весна». 10.11.2022. URL: https://rossaprimavera.ru/article/c0158a4d (дата обращения: 14.02.2023).

[8] Auslin M. The End of the Asian Century. New Haven and London: Yale University Press, 2017. Р. 186.

[9] 国家安全保障戦略????[О стратегии обеспечения национальной безопасности] // 内閣官房. ?国家安全保障戦略??令和?年??月??日?国家安全保障会議·閣議決定?URL: https://www.cas.go.jp/jp/siryou/221216anzenhoshou/nss-j.pdf (дата обращения: 24.02.2023).

[10] С 2024 г. предполагается закупить в США 500 крылатых ракет «Томагавк», а в перспективе наладить собственное производство ракет среднего радиуса действия.

[11] 国家安全保障戦略????[О стратегии обеспечения национальной безопасности] // 内閣官房. ?国家安全保障戦略??令和?年??月??日?国家安全保障会議·閣議決定?URL: https://www.cas.go.jp/jp/siryou/221216anzenhoshou/nss-j.pdf (дата обращения: 24.02.2023).

[12] 国家安全保障戦略????[О стратегии обеспечения национальной безопасности] // 内閣官房. ?国家安全保障戦略??令和?年??月??日?国家安全保障会議·閣議決定?URL: https://www.cas.go.jp/jp/siryou/221216anzenhoshou/nss-j.pdf (дата обращения: 24.02.2023).

[13] Nagy S. Is Japan’s New National Security Strategy a Paradigm Shift? // Situation Reports. 27.12.2022. URL: https://www.geopoliticalmonitor.com/is-japans-national-security-strategy-a-paradigm-shift/ (дата обращения: 14.02.2023).

[14] Takahashi S. Japan: Facing the Political Choices in an Era of Great Power Competition. In: NIDS East Asian Strategic Review 2022. Tokyo: Tokyo National Institute for Defense Studies, 2022. P. 277.

[15] Nagy S. Is Japan’s New National Security Strategy a Paradigm Shift? // Situation Reports. 27.12.2022. URL: https://www.geopoliticalmonitor.com/is-japans-national-security-strategy-a-paradigm-shift/ (дата обращения: 14.02.2023).

[16] Кистанов В.О. Индо-Тихоокеанская стратегия Японии как средство сдерживания Китая // Проблемы Дальнего Востока. 2018. No. 2. С. 32–43.

[17] Добринская О.А. Японский подход к четырёхстороннему сотрудничеству в Индо-Тихоокеанском регионе // Ежегодник Япония. 2021. Т. 50. С. 29.

[18] Rajeswari P.R. Japan’s New Strategic Direction // The Diplomat. 30.12.2022. URL: https://thediplomat.com/2022/12/japans-new-strategic-direction/ (дата обращения: 14.02.2023).

[19] Japan Charts a New Course on National Security // The Japan Times. 02.12.2022. URL: https://www.japantimes.co.jp/opinion/2022/12/02/editorials/japan-national-security-strategy/ (дата обращения: 14.02.2023).

[20] Satake T. How Japan’s Russia Policy Changed After Ukraine// East Asia Forum. 24.06.2022. URL: https://www.eastasiaforum.org/2022/06/24/how-japans-russia-policy-changed-after-ukraine/ (дата обращения: 14.02.2023).

[21] Браун Д. Китай в уме. Почему Япония так жёстко отреагировала на вторжение в Украину // Carnegie Endowment for International Peace. 15.02.2023. URL: https://carnegieendowment.org/politika/89050 (дата обращения: 24.02.2023).

[22] Takahashi S. Op. cit. P. 283.

[23] Имеется в виду, что японо-американский союз выступает в качестве «пробки» для бутылки с японским милитаризмом внутри – если этой «пробки» не будет, Японию ждёт путь милитаризма.

[24] Kawashima Y. Japanese Foreign Policy at the Crossroads: Challenges and Options for the Twenty-First Century. Washington: Brookings Institution Press, 2003. Р. 49.

[25] Pyle K.B. Japan Rising: the Resurgence of Japanese Power and Purpose. New York: Public Affairs, 2007. Р. 369.

[26] Hughes C.W. Japan’s Security Policy in the Context of the US-Japan Alliance: The Emergence of an ‘Abe Doctrine’. In: J. D. J. Brown, J. Kingston (Eds.), Japan’s Foreign Relations in Asia. London: Routledge, 2017. Р. 59.

[27] Survey: Record 64% of Japanese Want National Defense Bolstered // The Asahi Shimbun. 02.05.2022. URL: https://www.asahi.com/ajw/articles/14612368 (дата обращения: 14.02.2023).

[28] Hughes C.W. Japan’s Remilitarisation. London: Routledge, 2009. Р. 20.

[29] Hughes C.W. Japan as a Global Military Power. New Capabilities, Alliance Integration, Bilateralism-Plus. Cambridge: Cambridge University Press, 2022. 75 p.

[30] Киреева А.А., Нелидов В.В. Прошлое и настоящее Сил самообороны Японии: роль в государстве, обществе и на международной арене // Ежегодник Япония. 2018. Т. 47. С. 40.

Япония > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389656 Дмитрий Стрельцов

Уроки из второго эшелона

Оборонная промышленность Турции как инструмент политического влияния

АЛИНА ВЕРНИГОРА

Младший научный сотрудник Группы оценки рисков Центра изучения стратегического планирования ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН.

ИЛЬЯ КРАМНИК

Научный сотрудник Группы оценки рисков Центра изучения стратегического планирования ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Вернигора А.А., Крамник И.А. Уроки из второго эшелона // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 160–173.

Обостряющаяся конкуренция на мировом рынке оружия проявляется, среди прочего, в росте активности новых игроков – стран «второго эшелона» – производителей вооружений и военной техники (ВиВТ). В основном это азиатские государства[1][2]. Турецкая Республика – один из активных участников, уверенно наращивающий присутствие и долю на рынке.

Рост обеспечивается расширением возможностей турецкой промышленности и предлагаемой ей номенклатуры ВиВТ, включая такие сложные объекты, как боевые надводные корабли и современная бронетехника, а также выходом на новые рынки, в том числе бывшего СССР, стран Персидского залива, Южной и Юго-Восточной Азии.

На мировом рынке обычных вооружений Турция занимает место во втором эшелоне стран-производителей. На классификации стоит задержаться отдельно.

Под производителями первого эшелона авторы понимают ведущих акторов глобального оружейного рынка. Эти страны обладают развитой национальной промышленностью и определяют мировой уровень развития оружейных технологий. Промышленность государств первого эшелона способна полностью удовлетворить потребности, а в кооперационных программах является лидером, замыкая на себя основной объём разработки и производства с соответствующим распределением стоимости. Это США, Россия, Франция, по некоторым параметрам – КНР.

Ко второму эшелону относятся промышленно развитые страны, не обладающие, однако, достаточно продвинутой оборонной промышленностью и не способные обеспечить весь спектр производства ВиВТ или вести одновременно большое количество кооперационных проектов. Но они нередко разрабатывают и производят отдельные образцы техники, способные составить конкуренцию изделиям первого эшелона. К числу таких стран относятся, в частности, Италия, Турция, Швеция, Япония, Индия, Южная Корея.

К третьему эшелону относятся страны с ограниченными промышленными возможностями, не способные конкурировать на глобальном рынке вооружений, за исключением поставок отдельных видов низкотехнологичных образцов в страны третьего мира[3].

Как и другие производители второго эшелона, Турция разрабатывает и производит свои образцы ВиВТ, опираясь на технологии разработчиков первого эшелона, используемые в рамках лицензионного производства либо путём прямой закупки узлов и агрегатов. Яркий пример – БПЛА Bayraktar TB2, в конструкции которого используются австрийские двигатели Rotax 912, канадские оптико-локационные системы Wescam (дочерняя компания американской L3Harris), шасси англо-американской разработки Beringer Aero и ряд других узлов иностранной либо совместной разработки и производства. В некоторых случаях использование иностранных агрегатов вызывает затруднения. Так, применение Bayraktar TB2 в ходе Второй карабахской войны осенью 2020 г. стало поводом для компании Wescam прекратить поставки в Турцию оптико-локационной станции MX-15D. Производитель решил заменить её на систему турецкого производства Aselsan CATS, однако ряд покупателей Bayraktar TB2 предпочли продолжить использование исходно использовавшихся канадских систем, заказывая их самостоятельно у L3Harris[4].

Иностранные комплектующие широко используются и в других образцах техники, созданных на экспорт или для собственных нужд. Например, танках Kaplan/Harimau для вооруженных сил Индонезии[5], кораблях семейства MILGEM[6] и других типах ВиВТ. С одной стороны, такое положение вещей закрепляет зависимость от технологий и комплектующих зарубежного происхождения, с другой – упрощает и ускоряет процесс разработки, поскольку страна выгодно пользуется своим положением ключевого партнёра на рынке ВиВТ и доступом к мировому пространству технологий и комплектующих. Как и соседи – конкуренты по эшелону, Турция стремится к лучшим показателям коэффициента стоимость/эффективность, предоставляя технику более дешёвую, чем у ведущих производителей, и лучше отвечающую запросам покупателей, которые в основном относятся к странам, не обладающим собственным развитым машиностроением. К примерам таких контрактов относятся поставки средних танков Kaplan/Harimau в Индонезию[7], бронированных машин семейства Gempita в Малайзию[8], бронетехники различных типов в ряд стран Ближнего Востока и беспилотников типа Bayraktar во многие государства мира[9], корветов типа MILGEM для ВМС Пакистана[10]. Существенной мотивацией турецких разработчиков в данных контрактах является стремление уменьшить свои затраты за счёт сотрудничества с иностранными партнёрами, так же как это делают в ряде совместных проектов и державы из первого эшелона производителей ВиВТ[11].

Анализируя перспективы Турции на рынке, можно выделить следующие группы вооружений и военной техники, где её шансы на успешное заключение контрактов растут, в первую очередь в силу дороговизны продукции стран-лидеров. Это современная бронетехника, боевые корабли класса фрегат/корвет, лёгкие боевые и учебные-боевые самолёты, беспилотные летальные аппараты, ряд образцов управляемого вооружения и т.д. Во всех перечисленных категориях техники производители второго эшелона (не только Турция) способны предложить изделия, которые обходятся конечным покупателям значительно дешевле продукции лидеров оружейного экспорта, и в целом отвечают запросам потребителей, даже если и не полностью соответствуют требованиям сильнейших армий мира.

Продукция стран второго эшелона имеет ряд общих черт. К ним, в частности, относится активное использование узлов и агрегатов, доступных на коммерческих рынках, «модульный» принцип проектирования и постройки, предусматривающий гибкое изменение продукта под запросы заказчика, готовность разработчика к совместным проектам и локализации производства.

Турецкий ВПК находится в достаточно привилегированном положении, поскольку, помимо экспортных запросов, закрывает потребности одной из сильнейших в военном плане держав НАТО.

Это позволяет турецким разработчикам отрабатывать потенциальные экспортные решения на внутреннем заказчике, повышая собственную конкурентоспособность. Прежде всего это относится к проектам боевых кораблей, бронетехники и беспилотных аппаратов.

Если рассматривать географию турецкого ОПК с точки зрения его основных и перспективных потребителей, в первую очередь это растущие рынки Азии. С 2015 г. можно наблюдать интерес и к африканскому континенту: соглашения о сотрудничестве в сфере оборонной промышленности подписаны с Бенином, Габоном, Гамбией, Замбией, Конго, Мали, Сенегалом, Сьерра-Леоне и Сомали[12]. В 2021 г. экспорт оборонной и аэрокосмической продукции в регион составил 288 млн долларов, продемонстрировав рост в 3,5 раз за один год (в 2020 г. экспорт оценивался в 82,9 млн долларов)[13]. В этой части ОПК Турции можно сравнить с другими производителями второго эшелона, названными выше[14].

С внутриполитической точки зрения развитие турецкого ОПК является важной частью общего имиджа, создаваемого в правление Реджепа Тайипа Эрдогана. Образ Турции как крупного игрока на рынке ВиВТ соответствует общей патриотической направленности политики, а достигнутые успехи (и их информационное сопровождение) используются как одно из средств компенсации сложной внутриэкономической ситуации. Несмотря на небольшую долю в ВВП страны, которую занимает НИОКР (порядка 1,1%)[15], около 20% из них выделяется на проекты и разработки в оборонной промышленности. По этому показателю Турция уступает только США, что говорит о политической важности этого сектора[16]. Во внешней политике Турции возможность предоставить потребителям обширный набор ВиВТ является одним из инструментов влияния, в том числе на постсоветском пространстве.

Для России пример Турции представляет особый интерес. Россия – один из двух крупнейших в мире производителей и разработчиков вооружений и военной техники. Использование опробованных в Турции методов сотрудничества и продвижения может дать результат, позволит освоить новые рыночные ниши и методики конкуренции. В частности, это касается возможности разработать и предложить технику более доступного ценового диапазона, востребованную странами с ограниченными военными бюджетами. Сейчас российские предложения в дешёвом сегменте, как правило, ограничиваются поставками бывшей в употреблении техники «из наличия», что снижает конкурентоспособность отечественного ОПК на рынках развивающихся стран. Опыт Турции и её соседей-конкурентов во втором эшелоне производителей ВиВТ полезен в этом отношении.

Строительство ОПК Турции. История и стратегии

Развитие инфраструктуры ОПК стало одним из направлений первого индустриального плана Турецкой Республики 1934—1938 годов. Однако после Второй мировой войны США предоставили Анкаре военную помощь, что практически свело на нет местные инициативы по развитию отрасли. Во время холодной войны страна удовлетворяла свои потребности преимущественно за счёт НАТО (членство с 1952 г.). Объёмов иностранной помощи хватало, чтобы в полной мере укомплектовать вооружённые силы, из-за чего роль национальных предприятий снизилась, а их содержание стало бременем для государственного бюджета. Руководство заводами перешло под контроль государственной Корпорации машиностроения и химической промышленности, в результате некоторые предприятия были ликвидированы или поменяли специализацию на производство товаров широкого потребления или легкой промышленности.

Поворотным моментом в развитии индустрии стал кипрский кризис –после размещения на севере Кипра турецких войск (1974 г.) Конгресс США наложил на обе стороны эмбарго, в результате которого американские поставки оружия приостановили. Пришлось вернуться к идее самостоятельного развития военно-промышленного комплекса для удовлетворения нужд национальной безопасности. В 1974 г. был создан Фонд сухопутных сил с лозунгом «Построй свой танк, своё оружие!». Общественная поддержка операции на Кипре и осознание острой необходимости в обеспечении национальных вооружённых сил амуницией и техникой способствовали финансовому притоку в индустрию. Благодаря фондовым средствам (добровольным пожертвованиям от гражданских) основаны ведущие предприятия отрасли: Aselsan (производство электроники), İŞBİR (генераторы как для оборонной, так и для гражданского сектора), ASPILSAN (аккумуляторы и аккумуляторные блоки) и HAVELSAN (тогда – производство и оборудование высокотехнологичных радаров, сейчас – программное обеспечение и информационные системы управления). Однако средств, привлекаемых посредством фондов, не хватало, чтобы устранить дефицит техники и технологий. И хотя эмбарго было снято в 1978 г., турецкие правящие круги продолжали придерживаться курса на снижение зависимости от американских поставок[17].

Ещё одна специфическая черта, мешавшая развитию оборонной промышленности на ранних этапах, – несогласованность между гражданскими и военными. В процессах принятия решений по вопросам закупок оборудования и оборонной индустриализации большую роль играло заключение Министерства национальной обороны. По мнению Арда Мевютоглу, развитие оборонной промышленности не только существенно сказалось бы на боеготовности вооружённых сил, но и сместило баланс в военно-гражданских отношениях в пользу последних. Вопрос развития ОПК стал политизированным и использовался для давления на стороны (военные не желали выделять бюджеты на развитие, а гражданские не могли инициировать развитие ОПК без одобрения Министерства национальной обороны)[18]. Примером служит деятельность основанной в 1973 г. компании TAI – Turkish Aerospace Inc. (TUSAŞ). Изначально она находилась в ведении Министерства промышленности и технологий, а фактически начала работу только в 1976 г., когда в совет директоров назначили представителей Министерства национальной обороны и Вооружённых сил[19]. Впоследствии противоречия гражданских и военных ведомств неоднократно тормозили не только работу отдельных предприятий, но и развитие ОПК в целом[20].

С приходом к власти правительства Тургута Озала (1983 г.) развитие отрасли сдвинулось с мёртвой точки. При нём были предприняты два важных шага.

Первым стало создание в 1985 г. в соответствии с законом № 3238 Управления развития и поддержки оборонной промышленности (в 1989 г. оно было преобразовано в подсекретариат оборонной промышленности[21]), которое формально закрепляло за гражданскими централизованное управление производством ВиВТ и его бюджетным финансированием. Закон определял обязательство производить все виды оружия, техники и комплектующих, требуемых для ВВС, на территории Турции в большей степени и с максимальным привлечением местной промышленной инфраструктуры. ОПК также стал открыт для частного инвестирования, что поощрялось субсидиями[22].

Вторым шагом стало создание предприятий, совместных с иностранными компаниями. Например, завод по производству аэрокосмических двигателей TUSAŞ Engine Industries (TEI) – совместное предприятие TAI (Turkish Aerospace Industries), Фонда Турецких вооружённых сил, авиационной ассоциации (Türk Hava Kurumu) и американской General Electric, представленной дочерней компанией GE Aviation. Аналогичным образом компания FNSS (FNSS Defense Systems) была основана как совместное предприятие турецкого Nurol Holding и британо-американской FMC Corporation (сейчас – BAE Systems Inc.). В дополнение к этому в 1987 г. Фонд сухопутных войск был объединён с другими ранее существовавшими фондами (военно-морских и военно-воздушных сил) для эффективного сбора и распределения средств.

В 1998 г. Совет министров разработал первый стратегический документ – «Принципы политики и стратегии Турецкой Республики в области оборонной промышленности». Цель документа – адаптировать ОПК Турции к XXI веку. Среди основных задач:

стать более открытыми для иностранных инвестиций;

поддерживать динамичное развитие;

повысить конкурентоспособность и нарастить экспортный потенциал;

обеспечить сбалансированное оборонное сотрудничество с дружественными странами;

развивать технологии двойного назначения для использования их как в гражданских целях, так и в других секторах экономики[23].

Несмотря на усилия по локализации производства, вплоть до начала 2000-х гг. Турция всё ещё серьёзно зависела от поставок вооружений. В различное время, помимо США, крупными поставщиками выступали Германия, Италия, Израиль, Южная Корея. Однако к 2021 г. стране удалось в значительной мере сократить эту зависимость. Так, если в 2011—2015 гг. Турция занимала шестое место в мире среди стран – импортёров обычных вооружений, и на неё приходилось 3,6% в общем мировом импорте оружия, то в 2016—2020 гг. доля Турции упала до 1,5%, и страна переместилась на 20-е место в рейтинге импортёров. Отдельно следует отметить сокращение закупок американского вооружения – с третьего места по объёмам импорта до двадцать первой строчки[24][25].

Турецкий ОПК заметно вырос с приходом к власти Партии справедливости и развития (ПСР). Этому способствовал экономический рост, в результате чего увеличились объёмы ресурсов, выделяемых на оборонные проекты. Согласно данным, приведённым в стратегическом плане 2017—2021 гг., уровень локализации в 2007 г. достиг 41,6%, а к 2018 г. увеличился до 65 процентов[26]. К 2023 г. он, в соответствии с планом должен был составить 75%[27], однако, по словам заместителя министра промышленности Хасана Бююкдеде, уже в 2021 г. уровень локализации производства составил 80 процентов [28].

Увеличилось и количество малых и средних предприятий, задействованных в качестве субподрядчиков: если в 2002 г. их насчитывалось около 56, то к 2020 г. – около 1500[29]. Товарооборот оборонной и аэрокосмической промышленности вырос с 1 млрд долларов в 2002 г. до 8,76 млрд в 2018 году[30]. В 2020 г. сразу семь турецких компаний попали в список ста крупнейших производителей оборонной промышленности – ASELSAN, TAI, Roketsan, STM, BMC Otomotiv, FNSS и Havelsan[31], однако в 2022 г. их количество сократилось до трёх (позиции сохранили ASELSAN, TAI и Rokestan). В свою очередь, SIPRI в 2018 г. причисляет к крупнейшим только ASELSAN, а в 2021 г. – ещё и TAI.

Произошли и административные изменения: в 2017 г., через год после неудавшегося военного переворота, в рамках процесса по установлению контроля гражданских чиновников над военными, подсекретариат был выведен из ведения Министерства обороны и стал подотчётен президенту, что также указывает на стратегическую важность развития данного направления.

К 2023 г. правительство поставило амбициозную цель увеличить объём товарооборота оборонной и аэрокосмической промышленности до 26,9 млрд долларов (сейчас он на уровне 10 млрд долларов, по заявлениям главы Управления оборонной промышленности Исмаила Демира[32]). Цель по объёму экспорта – 10,2 млрд долларов, в то время как в 2022 г. он впервые составил 4,4 млрд долларов[33], продемонстрировав рост на 36% по сравнению с предыдущим годом.

Обещание президента Турции, обнародованное в 2015 г. на 12-й Международной выставке оборонной индустрии, «полностью избавиться от иностранной зависимости к 2023 году»[34] сегодня, на фоне выборов и 100-летнего юбилея Турецкой Республики, приобретает имиджевое и символическое значение. И хотя прогресс, достигнутый на сегодняшний день, вселяет надежду в достижимость этой цели, эксперты отмечают ряд препятствий: административные (низкая эффективность механизмов планирования), политические (различного рода лицензионные и экспортные ограничения, эмбарго), технические (отсутствие собственных технологий и, как следствие, зависимость от зарубежных поставок)[35].

Границы возможностей

Оборонная промышленность Турции находится на долгосрочном восходящем тренде: зависимость от импорта сокращается, а экспорт растёт. Помимо маркетинговых приёмов, общих для стран – производителей ВиВТ второго эшелона, Турция активно использует политический и культурный инструментарий: значительная часть покупателей турецкого оружия заинтересована в военно-техническом сотрудничестве с Анкарой по политическим, а также культурно-религиозным соображениям. В этой части можно особо выделить взаимодействие со странами Ближнего Востока, бывшими советскими республиками, например, Азербайджаном[36][37], а также Туркменией[38] и другими центральноазиатскими странами. Вклад в рост популярности турецких вооружений внесла Вторая карабахская война, специфические условия которой способствовали росту репутации БПЛА типа Bayraktar TB2 и некоторых других видов вооружений[39][40]. Беспилотники можно считать турецкой «визиткой», обсуждаемой активнее прочих элементов ВТС Турции с иностранными государствами[41][42]и оказывающей существенное влияние на региональный баланс сил[43].

За пределами Ближнего Востока и Центральной Азии Турция также сотрудничает в первую очередь с исламскими странами, от Северо-Западной Африки до Малайзии и Индонезии. С одной стороны, азиатские рынки продолжают расти, что обеспечивает и дальнейший потенциал роста военного экспорта, с другой – чтобы экспорт стал в должной мере диверсифицирован, ему не помешало бы расширение за пределы исламского мира. Особого внимания заслуживают два неудачных примера: (1) участие турок в совместных проектах с США, резко сократившееся после того, как Турцию исключили из числа стран-подрядчиков производства истребителей F-35, и (2) попытка сотрудничества с Украиной на фоне её конфликта с Россией. Последнее, учитывая туманное будущее украинской военной машины, вряд ли можно рассматривать как нечто долгосрочное и перспективное. Кроме того, спорные результаты применения БПЛА типа Bayraktar TB2 в российско-украинском конфликте не очень способствуют продвижению этого важного в турецком экспортном портфеле продукта.

В ближайшие годы поставки турецкого оружия за рубеж будут расти в силу продолжения проектов, начатых в предшествующий период.

Рост в среднесрочной перспективе (после 2025—2026 гг.) зависит от того, насколько успешными окажутся попытки расширить рынок лёгкой и средней бронетехники, систем ПВО и боевых кораблей, а также найти покупателей на новые типы беспилотных аппаратов, основной боевой танк Altay и ряд других видов ВиВТ национального производства. Анализируя тенденции развития турецкого военного экспорта и соседей Турции по второй десятке крупнейших экспортёров оружия, можно предположить, что во второй половине 2020-х гг. Турция либо войдёт в топ-10 поставщиков в мире по данным SIPRI, либо вплотную приблизится к этому, заняв одиннадцатое место.

Долгосрочные перспективы, в свою очередь, прямо зависят от способности предложить совершенствование выпускаемых сегодня вооружений. А она будет определяться развитием собственно турецкой экономики и промышленности и возможным участием Турции в военно-промышленной кооперации с другими странами – производителями ВиВТ первого и второго эшелонов.

На всю глубину возможного прогнозирования значение сохранят кооперационные связи со странами НАТО – в силу накопленной инерции, выраженной в составе имеющегося парка ВиВТ и технологических процессов промышленности. Даже в случае дальнейших закупок крупных партий вооружений или достижения договорённости о совместном производстве с Россией или Китаем, изменения сложившегося баланса будут небыстрыми и в первые годы – неглубокими.

Поучительный опыт

История развития ОПК Турции поучительна. Даже при исходно слабых позициях (практическое отсутствие на старте самостоятельной оборонной промышленности и высочайший уровень зависимости от зарубежных поставок) последовательная политика укрепления ОПК и развития военно-технического сотрудничества в сочетании с гибкой маркетинговой стратегией позволяет добиться многого.

Иностранные санкции, накладываемые из-за политических противоречий, служат не причиной отказаться от самостоятельной политики, а дополнительным стимулом для независимой оборонной промышленности.

Уроки из турецкого опыта могут извлечь и более крупные игроки оружейного рынка. В частности, повышение гибкости маркетинговой политики с расширением возможных кооперационных схем и условий трансфера технологий способно поддержать оборонно-промышленный комплекс России даже в условиях сильнейшего санкционного давления, и соответствующие возможности обсуждаются уже не первый год[44].

В России, как и в Турции, первую скрипку в управлении оборонной промышленностью играют гражданские структуры – в лице федеральных органов исполнительной власти (Минпромторг) и крупнейших холдингов оборонной промышленности. Более централизованное управление военным экспортом в России (благодаря наличию «Рособоронэкспорта» и ФСВТС) даёт больше возможностей по управлению деятельностью различных предприятий и предложению комплексных продуктов, что может стать маркетинговым преимуществом[45]. Это касается и сотрудничества России с её традиционными партнёрами, с которыми кооперационные схемы уже давно задействованы (например, Индия), и расширения сотрудничества с другими акторами, заинтересованными в развитии своей оборонной промышленности, в том числе в Юго-Восточной Азии, на Ближнем Востоке, в Латинской Америке и других регионах. Учитывая исходно значительно более обширный экспортный портфель России и возможность предложить имеющимся и потенциальным покупателям практически полный спектр ВиВТ, ключевым вопросом становится организационное оформление изменений в подходах к ВТС. Насколько можно судить по данным, имеющимся у авторов, такая работа ведётся по ряду направлений экспорта продукции военного и двойного назначения, что позволяет рассчитывать на результат.

СНОСКИ

[1] Мировой рынок вооружений: структура, тенденции, вызовы / под ред. К.В. Макиенко. М.: Центр анализа стратегий и технологий, 2018. С. 16.

[2] Ежегодник SIPRI 2021: вооружения, разоружение и международная безопасность. М.: ИМЭМО РАН, 2022. 964 с. См.: Табл. 9.1: 40 крупнейших поставщиков обычных вооружений и их основных получателей, 2016—2020 гг. С. 345.

[3] Примеры подобной классификации в зарубежной литературе см., в частности: Bitzinger R., Kim M. Why Do Small States Produce Arms? The Case of South Korea // Korean Journal of Defense Analysis. 2005. Vol. 17. No. 2. P. 183—205; Bitzinger R. The Rise and Fall of Second-Tier Arms Producers // The Adelphi Papers. 2010. Vol. 43. No. 356. P. 11—38. В отечественной литературе она используется здесь: Евтодьева М.Г., Крамник И.А., Стефанович Д.В. Военно-техническое сотрудничество стран Юго-Восточной Азии. М.: ИМЭМО РАН, 2021. C. 12.

[4] Aselsan’s New Sensor Ball Fails to Convince the Foreign Market // Intelligence Online. 23.02.2022. URL: https://www.intelligenceonline.com/surveillance—interception/2022/02/23/aselsan-s-new-sensor-ball-fails-to-convince-the-foreign-market,109735906-gra (дата обращения: 14.04.2023).

[5] Medium Tank Buatan Anak Negeri // Antara News. 31.08.2018. URL: https://www.antaranews.com/infografik/743964/medium-tank-buatan-anak-negeri (дата обращения: 14.04.2023).

[6] A Look at PN MILGEM/JINNAH Program // Defence Turkey. 2020. Vol. 15. No. 103. URL: https://www.defenceturkey.com/en/content/a-look-at-pn-milgem-jinnah-program-4338 (дата обращения: 14.04.2023).

[7] Евтодьева М.Г., Крамник И.А., Стефанович Д.В. Указ. соч. C. 51.

[8] Там же. С. 82.

[9] SIPRI Arms Transfers Database // SIPRI. URL: https://www.sipri.org/databases/armstransfers (дата обращения: 10.04.2023).

[10] Stocker J. Pakistan Finalizes Purchase of 4 Ada Class Corvettes from Turkey // The Defense Post. 05.07.2018. URL: https://www.thedefensepost.com/2018/07/05/pakistan-finalizes-turkey-ada-class-corvette-purchase/ (дата обращения: 10.04.2023).

[11] Евтодьева М.Г., Крамник И.А., Стефанович Д.В. Указ. соч. C. 52.

[12] Akça İ., Özden B. A Political-Economic Map of the Turkish Defense Industry. Istanbul: Citizens’ Assembly, 2021. 84 p.

[13] Bekdil B.E. Turkey’s Defense Industry Eyes Export Expansion as Government Navigates Geopolitical Stage // Defense News. 08.08.2022. URL: https://www.defensenews.com/top-100/2022/08/08/turkeys-defense-industry-eyes-export-expansion-as-government-navigates-geopolitical-stage/ (дата обращения: 13.04.2023).

[14] Ежегодник SIPRI 2021: вооружения, разоружение и международная безопасность. Указ. соч.

[15] Gross Domestic Spending on R&D // OECD. URL: https://data.oecd.org/rd/gross-domestic-spending-on-r-d.htm (дата обращения: 13.04.2023).

[16] Government Expenditures on Defense Research and Development by the United States and Other OECD Countries: Fact Sheet // Congressional Research Service. 28.01.2020. URL: https://sgp.fas.org/crs/natsec/R45441.pdf (дата обращения: 13.04.2023).

[17] Durmaz M. The U.S. Embargo of 1975-1978 and Its Effects on the Development of the Turkish Defense Industry. Monterey: Naval Postgraduate School, 2014. 94 p.

[18] Şahir M. Explaining the Expansion of Turkey’s Arms Industry. Istanbul: Boğaziçi University Press, 2020. P. 47.

[19] Türkiye’nin Son Anda İptal Edilen Eğitim — Taarruz Uçağı Projesi // Siyah Gri Beyaz. 15.02.2016. URL: https://www.siyahgribeyaz.com/2016/02/turkiyenin-son-anda-iptal-edilen-egitim.html (дата обращения: 10.04.2022).

[20] Kurç Ç. Between Defence Autarky and Dependency: The Dynamics of Turkish Defence Industrialization // Defence Studies. 2017. Vol. 17. No. 3. P. 260–281.

[21] С 2018 г. – Управление оборонной промышленности (Savunma Sanayii Başkanlığı).

[22] Seren M. Osmanlı’dan günümüze savunma sanayii // M5Dergi. 14.05.2018. URL: https://m5dergi.com/kapak/osmanlidan-gunumuze-savunma- sanayii/ (дата обращения: 10.04.2023).

[23] Karar Sayısı: 98/11173. Türk Savunma Sanayi Politikası ve Strateji Esasları // T.C. Resmî Gazete. 20.06.1998. URL: https://www.resmigazete.gov.tr/arsiv/23378.pdf (дата обращения: 10.04.2022).

[24] Wezeman S., Wezeman P., Kuimova A. Trends in International Arms Transfers, 2021 // SIPRI. 2022. URL: https://www.sipri.org/publications/2022/sipri-fact-sheets/trends-international-arms-transfers-2021 (дата обращения: 10.04.2023).

[25] Соблазн объяснить это падение американскими санкциями вследствие приобретения Турцией в России ЗРС С-400 достаточно велик, однако этот фактор начал действовать только с 2018 г., в то время как доступная статистика SIPRI показывает резкое сокращение импорта оружия Турцией уже в 2015—2016 годах. См.: Arms Imports – Türkiye // SIPRI. URL: https://data.worldbank.org/indicator/MS.MIL.MPRT.KD?locations=TR (дата обращения: 10.04.2023).

[26] Stratejik Plan 2017–2021. Ankara: Savunma Sanayii Mustesarligi, 2017. 140 p.

[27] Stratejik Plan 2019–2023. Ankara: Savunma Sanayii Başkanlığı, 2019. 99 p.

[28] Demirhan M. Sanayi ve Teknoloji Bakan Yardımcısı Hasan Büyükdede: Savunmayı tasarlayan ve ihraç eden ülkeyiz // Yeni Şafak. 19.11.2021. URL: https://www.yenisafak.com/ekonomi/sanayi-ve-teknoloji-bakan-yardimcisi-hasan-buyukdede-savunmayi-tasarlayan-ve-ihrac-eden-ulkeyiz-3722194 (дата обращения: 10.04.2023).

[29] Dünyanın ilk 100 savunma şirketi listesinde yedi firmayla temsil ediliyoruz // T.C. Cumhurbaşkanlığı. 10.11.2021. URL: https://www.tccb.gov.tr/haberler/410/122774/-dunyanin-ilk-100-savunma-sirketi-listesinde-yedi-firmayla-temsil-ediliyoruz- (дата обращения: 10.04.2023).

[30] Stratejik Plan 2019–2023. Op. cit.

[31] TOP 100 Defense Companies–2022 // Defense News. URL: https://people.defensenews.com/top-100/ (дата обращения: 10.04.2023).

[32] Turkey's 2021 Defense and Aerospace Industry Turnover Exceeds US$ 10 Billion // Defence Turkey. 2022. Vol. 16. No. 114. URL: https://www.defenceturkey.com/en/content/turkey-s-2021-defense-and-aerospace-industry-turnover-exceeds-us-10-billion-5131 (дата обращения: 10.04.2023).

[33] Burak Ege Bekdil: Turkish Defense Exports Pass $4 Billion in 2022, Says Procurement Boss // Defense News. 30.12.2022. URL: https://www.defensenews.com/industry/2022/12/30/turkish-defense-exports-pass-4-billion-in-2022-says-procurement-boss/ (дата обращения: 10.04.2023).

[34] Our Goal is to Completely Eliminate External Dependency in Defense Industry by 2023” // Presidency of the Republic of Türkiye. 05.05.2015. URL: https://www.tccb.gov.tr/en/news/542/32432/amacimiz-2023-yilinda-savunma-sanayimizi-disa-bagimliliktan-tamamen-kurtarmaktir (дата обращения: 10.04.2023).

[35] Mevlutoğlu A. Turkish Defense Industry Facing Major Challenges. In: Ç. Kurç, R.A. Bitzinger, S.G. Neuman (Eds.), Defence Industries in the 21st Century. A Comparative Analysis. London: Routledge, 2020. P. 63—75.

[36] Шумилов М.М., Шумилов Ю.М. Военное сотрудничество Турции и Азербайджана в контексте реализации проекта создания пантюркистской армии // Большая Евразия: развитие, безопасность, сотрудничество. 2022. No. 5–1. С. 322—326.

[37] Аватков В.А., Касьяненко А.В. Военно-политические отношения на Южном Кавказе в контексте треугольника «Россия—Турция—Иран» // Мировая политика. 2021. No. 3. С. 1—18.

[38] Турция укрепляет военно-техническое сотрудничество с Туркменистаном // Каспийский вестник. 07.04.2023. URL: http://casp-geo.ru/turtsiya-ukreplyaet-voenno-tehnicheskoe/ (дата обращения: 10.04.2023).

[39] Лавров А. Применение вооружений и военной техники во Второй карабахской войне // Экспорт вооружений. 2020. No. 5. С. 25—30.

[40] Шеповаленко М. Вторая карабахская война: Первые размышления // Экспорт вооружений. 2020. No. 5. С. 22—23.

[41] Nazlan E. Turkey, Kazakhstan Sign Joint Production Accord for Drones // Al Monitor. 11.05.2022. URL: https://www.al-monitor.com/originals/2022/05/turkey-kazakhstan-sign-joint-production-accord drones#ixzz7ySj9Yir8 (дата обращения: 10.04.2023).

[42] Timucin Turksoy: Turkish Drone Producer Registers Subsidiary in Azerbaijan // Caspian News. 28.12.2022. URL: https://caspiannews.com/news-detail/turkish-drone-producer-registers-subsidiary-in-azerbaijan-2022-12-27-0/ (дата обращения: 10.04.2023).

[43] Fehim Tastekin: Are Turkish Drones Complicating Disputes in Central Asia? // Al Monitor. 26.09.2022. URL: https://www.al-monitor.com/originals/2022/09/are-turkish-drones-complicating-disputes-central-asia#ixzz7ySkJWRAo (дата обращения: 10.04.2023).

[44] Барабанов М.С., Денисенцев С.А. и др. Новые военно-промышленные державы. М.: Центр анализа стратегий и технологий, 2016. С. 5—8.

[45] В числе примеров таких продуктов можно назвать комплексные системы борьбы с БПЛА, береговой обороны и ряд других решений, основанных на гибкой интеграции систем разных разработчиков в единый контур управления. В рамки подобных систем при необходимости могут включаться и средства иностранной разработки, что облегчает работу с заказчиками, уже обладающими сложившимся арсеналом.

Турция. Весь мир > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389655 Алина Вернигора, Илья Крамник

Турецкий кульбит

Стратегическое хеджирование – опыт практического применения

ПАВЕЛ ШЛЫКОВ

Доцент кафедры истории стран Ближнего и Среднего Востока ИСАА МГУ имени М.В. Ломоносова.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Шлыков П.В. Турецкий кульбит // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 142–159.

В последнее десятилетие среди специалистов по теории международных отношений получила распространение концепция стратегического хеджирования. Она позволила преодолеть чёрно-белый подход неореализма с его противопоставлением стратегий «балансирования» и «примыкания» к сильному/большинству, используемых малыми и средними государствами на международной арене.

На деле их действия редко соответствовали неореалистской парадигме балансирования-примыкания в чистом виде. Ведь при наличии даже минимальной возможности они стремились расширить поле для манёвра во взаимодействии со сверхдержавами и диверсифицировать внешнюю политику[1]. Смысл стратегического хеджирования – отказ от простой формулы отношений с глобальными державами в пользу более сложных и многомерных схем.

Наиболее точной представляется характеристика внешнеполитического хеджирования как модели поведения, в рамках которой страна стремится компенсировать риски через множественность и разновекторность внешнеполитических шагов, направленных на обеспечение взаимоусиливающего эффекта. Её предложил малайзийский исследователь Ченг-Чви Куик[2]. Хеджирование предполагает способность «сочетать одновременно принятие и отвержение силы» глобальной державы на региональном уровне[3], иными словами – умение выстраивать относительно сбалансированные отношения, не предполагающие ни открытого антагонизма, ни полного подчинения доминирующему партнёру. У хеджирующего государства нет другого выбора, кроме сосуществования с соседней великой державой и другими региональными акторами, но в его активе – понимание региональной специфики, исторической динамики и красных линий.

От большинства «малых» и «средних» стран Турция отличается политическим и экономическим потенциалом, а также особым географическим положением на стыке нескольких стратегически значимых геополитических регионов (Южная Европа, Средиземноморье, Закавказье, Ближний Восток). В основу стратегического хеджирования положено стремление воздействовать на региональный порядок и асимметрию геополитических потенциалов не непосредственно, а косвенно – через других региональных акторов. Другой важной чертой является стремление ограничивать вовлечение внерегиональных сил, не заинтересованных в поддержании статус-кво, что особо проявилось в чёткой позиции Анкары по купированию региональных конфликтов.

В 2000-е гг. и особенно в 2010-е гг. внешнеполитическое хеджирование постепенно вошло в арсенал важнейших инструментов Турции (в т.ч. и по отношению к России, которая, несмотря на относительное ослабление в 1990-е гг., сохраняла влияние в регионах, значимых для Анкары). Этим объяснялась, с одной стороны, «особая позиция» по Грузии и Украине, с другой – максимальное использование всего дипломатического потенциала для сдерживания стран региона от вызывающих шагов, что можно было наблюдать и в случае с Грузией накануне и после обострения в конце 2000-х гг., и в периоды эскалаций ситуации вокруг Украины в 2010-е и начале 2020-х годов.

Анкара, поддерживая территориальную целостность Грузии и Украины, не солидаризировалась с позицией Запада, назначившего Россию единственным виновником.

Политика стратегического хеджирования отчётливо проявилась и в вопросе о пропуске военных кораблей через Черноморские проливы в соответствии с Конвенцией Монтрё. Турция продемонстрировала понимание озабоченности России по поводу попыток американских военно-морских сил проникнуть в Чёрное море во время грузинского и украинского кризисов в 2000-е годы. Аналогичное понимание Турция проявила и после украинского кризиса 2014 г. на фоне настойчивого стремления США и Великобритании отправить военные корабли в знак солидарности с Украиной. В такие моменты Анкара предпочитала дистанцироваться от союзников по НАТО, действия которых провоцировали рост напряжённости в регионе. Контроль над Черноморскими проливами позволял Анкаре преодолевать структурные ограничения и выступать в более высокой весовой категории, сдерживая и даже иногда сковывая действия более мощных партнёров.

Турция в поисках своего понимания стратегической автономии

Понятие стратегической автономии утвердилось в турецком политическом лексиконе в конце 2010-х годов. В условиях роста международно-политической неопределённости и ослабления межгосударственных институтов Турция сочла необходимым принять на себя более самостоятельную роль в региональных делах и мировой политике[4]. Концепт стратегической автономии опирался на принципы «негативной» и «позитивной» свободы, т.е. свободы от внешнего давления и возможности действовать исходя из своих интересов и целей.

Императив стратегической автономии стал продолжением дискуссии о конце однополярного мира и констатацией новой насущной задачи: не приспосабливаться к меняющейся международной обстановке, а целенаправленно влиять на эти изменения[5]. В основе лежало разочарование в западных союзниках, особенно США, прибегнувших в отношении Турции к политике санкций и угрозам разрушить национальную экономику (2018—2020). Возросшие геополитические амбиции Анкары плохо соотносились с политико-экономическим и военным потенциалом. Хотя по размеру экономики (19-е место по итогам 2021 г.), численности населения (17-е место в мире) и военному потенциалу (на оборонные нужды тратится 2,5% ВВП) Турцию можно рассматривать как типичную «среднюю державу», в представлении президента Реджепа Тайипа Эрдогана Турция – это даже не региональный, а глобальный игрок, ставший частью урегулирования кризисов в Ираке, Сирии и других горячих точках[6].

Позиционирование Турции в качестве глобальной державы определило три императива стратегической автономии: создание высокотехнологичного оборонного комплекса, примат исламской идентичности и формирование гибких союзов-альянсов с разными странами в разных сферах для достижения конкретных внешнеполитических целей.

Обеспечение стратегической автономии путём перехода к наступательной внешней политике и наращиванию инструментария «жёсткой силы» (развития национального ВПК, диверсификации номенклатуры и географии ВТС, наконец, использования армии за пределами Турции), в представлении Эрдогана, было не только полностью оправданно в условиях геополитических рисков, но и соотносилось с задачей обеспечения национальной безопасности.

Как с гордостью отмечал Эрдоган, за время правления ПСР Турции удалось снизить технологическую зависимость ВПК с 70 до 30 процентов. Количество турецких компаний, работающих на оборонный заказ, увеличилось с полусотни в 2000 г. до более чем полутора тысяч в 2020 г., а объём экспорта турецких вооружений вырос с 248 млн до более чем 3 млрд долларов[7]. По данным SIPRI, с середины 2010-х гг. Турция в целом снизила объём закупаемых вооружений почти на 60%, а поставки вооружений из США сократились более чем на 80 процентов. Развитие оборонной промышленности подталкивало к проецированию военного потенциала за пределы собственных границ. Дополнительным инструментом наращивания влияния стало открытие турецких военных баз в Катаре (2015), Сирии (2016) и Сомали (2017), трансграничные военные спецоперации в Сирии (2016—2022) и Ливии (2019), обеспечение долговременного военного присутствия в Ираке и на Северном Кипре, а также активная военно-техническая помощь Азербайджану во время Карабахской войны 2020 года.

В системе внешнеполитических координат Эрдогана Турция – лидер исламского мира, её историческая миссия – защищать интересы мусульман, а турецкие вооружённые силы – «опора и надежда всех угнетённых… всей мусульманской уммы»[8]. В рамках дихотомии Север-Юг Анкара позиционировала Турцию как одну из «ведущих стран Глобального Юга», которая вместе со странами БРИКС отстаивает принцип полицентричного мира и защиты менее развитых стран. Этот тезис был подкреплён турецкими программами помощи международному развитию, о чём не уставал говорить Эрдоган: «Если в 2002 г. Турция выделила лишь 85 млн долларов на помощь другим странам, то в 2020 г. на эти цели мы потратили почти 9 млрд долларов, что ставит нас на шестое место в общем зачёте и на первое по соотношению объёма выделенных средств к ВВП»[9].

Стержневым компонентом обеспечения стратегической автономии стало расширение финансового, торгового и военно-технического партнёрства с Россией и Китаем, что по логике турецких властей должно комплексно снижать зависимость Турции от Запада. Благодаря внушительным показателям экономического роста в 2000-е гг.

Турцию часто причисляют не только к «средним», но и «поднимающимся державам», что подстёгивало интерес к таким символам нового миропорядка, как ШОС, БРИКС и G20.

За последние годы правительство ПСР инициировало серию специальных законов, регулирующих сотрудничество с Китаем в разнообразных сферах (от энергетики, торговли и транспорта до высоких технологий, здравоохранения и культуры)[10]. Объём двухсторонней торговли с Китаем за время правления Эрдогана вырос почти в 20 раз (с 1,6 млрд долларов в начале 2000-х гг. до 32,5 млрд в 2021 г.), а китайские фирмы стали подрядчиками амбициозного проекта создания сети высокоскоростного железнодорожного сообщения между крупнейшими городами страны (Анкара – Стамбул). Турция горячо поддержала китайскую инициативу «Пояса и Пути», которую Эрдоган назвал «политико-экономической основой новой эры стабильности и процветания в регионе»[11]. Китай, в свою очередь, протянул руку помощи в непростые для Анкары моменты – выделил крупные кредиты во время валютного и долгового кризиса 2018 г., а также летом 2019 г. после неудачных для режима Эрдогана муниципальных выборов и во время пандемии COVID-19. В 2020 г., когда экономическая ситуация в Турции обострилась на фоне пандемии, Пекин разрешил турецким компаниям, страдавшим от нехватки валюты, использовать юань для торговых платежей.

Демонстративная ориентация на лидеров незападного мира стала одним из главных трендов в политике Анкары. В 2012 г. Турция – единственная из стран НАТО – формализовала отношения с Россией и Китаем, получив статус диалогового партнёра ШОС. В 2018 г. Турция в качестве представителя Организации исламского сотрудничества приняла участие в X саммите БРИКС в Йоханнесбурге, что Эрдоган представил как признание Турции в качестве «потенциального члена БРИКС»[12]. В 2019 г. министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу на традиционной конференции турецких послов объявил об инициативе «Снова Азия» (Yeniden Asya Açılımı) – приоритетном развитии экономического партнёрства с ведущими азиатскими державами.

Взаимодействие с Россией как ключевым союзником Китая стало стержневым элементом большинства глобальных инициатив Турции рубежа 2000-х и 2010-х годов.

«Поворот к Азии» означал также повышенный интерес к евразийской интеграции и поиску места Турции в таких проектах, как «Большая Евразия».

Однако сотрудничество с ведущими странами Запада как в сфере инвестиций и торговли, так и в вопросах безопасности продолжило развиваться. Это не мешало использовать антизападную риторику для консолидации электората, демонизировать Запад как силу, которая ущемляет национальные интересы Турции, не выдавая Анкаре зачинщиков путча 2016 г., и подрывает её суверенитет, поддерживая курдов в Сирии или выступая на стороне Греции в борьбе за энергоресурсы Средиземного моря.

Несмотря на членство в НАТО и традиционную для себя роль важного геополитического партнёра Запада на Ближнем Востоке, Турция за последние пятнадцать лет переосмыслила своё международно-политическое положение и предприняла значительные усилия, чтобы заставить Запад смотреть на неё по-новому. Активно развивая сотрудничество с Россией, Китаем, Ираном и странами Центральной Азии и Африки, Анкара старалась следовать принципу разделения и комплементарности, чтобы существующие трения и разногласия не отражались на позитивных аспектах. Так, глава МИД Мевлют Чавушоглу разъяснял турецкую позицию по Украине: «Турция как страна, развивавшая сотрудничество с Россией и Украиной, в условиях войны не может принимать чью-либо сторону, напротив, мы должны выстроить диалог между всеми участниками конфликта ради прекращения войны»[13].

Анкара превратила стратегическое хеджирование в часть более масштабной и амбициозной внешнеполитической стратегии, сделав её главным элементом в выстраивании отношений с западными и незападными партнёрами, налаживании взаимодействия с турецкой диаспорой и родственными общинами за рубежом[14] и наращивании геополитического влияния на Балканах, Ближнем Востоке и Южном Кавказе[15]. Аналогичным подходом Турция руководствуется в проекте реформы ООН, основывающемся на известном турецком лозунге «Мир больше пяти»[16]. Проект предполагает расширение состава Совета Безопасности ООН и в целом придание структурам ООН более инклюзивного и всеобъемлющего характера, отражающего многоукладность и многополярность миропорядка.

Внешнеполитические устремления не ограничиваются достижением международно-политической автономии, а направлены на обретение статуса страны, определяющей параметры текущего процесса трансформации либерального (или западноцентричного) миропорядка и стержневых для него международных институтов и норм.

Россия как ресурс стратегической автономии Турции

В стремлении Турции сотрудничать со всеми странами, раздражёнными «безапелляционным доминированием Запада», развитие многоаспектных партнёрских отношений с Россией при всей их сложности и нелинейной динамике стало важным ресурсом наращивания стратегической автономии.

В политическом плане сближение объяснялось тремя причинами – разочарованием в союзничестве с Западом и осознанием ограниченности перспектив евроинтеграции, системными последствиями внутриполитической трансформации (укреплением авторитарных тенденций в период правления ПСР) и личными симпатиями между Реджепом Эрдоганом и Владимиром Путиным. Немаловажным фактором стала безусловная поддержка российскими властями Эрдогана в дни путча 15—16 июля 2016 г., которая резко контрастировала с поведением западных союзников. Во второй половине 2010-х гг. Путин и Эрдоган стали ещё чаще встречаться и проводить телефонные переговоры (без малого три десятка личных очных встреч за 2016–2022 гг.).

В международно-институциональном плане Турция, со второй половины ХХ века интегрировавшаяся в общеевропейские структуры и ставшая частью пространства Запада, в середине 2010-х гг. фактически отказалась от идеи опоры на западный опыт в процессе собственной экономической модернизации и сохранения дружественных отношений с Западом как краеугольного камня внешнеполитической стратегии[17]. Институциональная связь с Западом – членство в НАТО, Таможенном союзе с ЕС и других общеевропейских структурах – сохранялась при декларируемом стремлении повысить статус и роль Турции в международных организациях и демонстративном интересе к ШОС, БРИКС и «Двадцатке».

Тезис о сближении России и Турции на почве их отчуждения Западом получил распространение ещё в 2000-е годы. Две страны, таким образом, формировали, как поэтично выразился турецкий исследователь Омер Ташпынар, «ось отверженных»[18]. Несмотря на различия во взглядах по многим вопросам мировой и региональной политики, Россия и Турция разделяли разочарование Западом и его политикой двойных стандартов[19], в том числе применительно к Ближнему Востоку и в особенности сирийскому кризису.

Внешнеполитический курс Путина и Эрдогана на взаимное сближение не был аномалией с точки зрения исторического развития России и Турции или исключительно следствием хороших личных отношений. Стремление к признанию за своей страной справедливого места в системе международных отношений, неудовлетворённость Западом – всё это хорошо вписывалось в историческую канву. Но Турция стремилась занять равное положение с ведущими европейскими державами – Германией, Великобританией, и пересмотреть свои отношения с США в более выгодном для себя русле. Россия же хотела вернуть себе статус мировой державы, равной по потенциалу и влиянию Соединённым Штатам, и провести ревизию отношений с Европой, исходя из цивилизационного и культурного единства[20].

С точки зрения военно-технического и экономического взаимодействия знаковыми стали сделка по покупке российских зенитно-ракетных комплексов С-400 и строительство газопровода «Турецкий поток» по дну Чёрного моря[21]. Контракт по С-400 сделал Турцию единственной страной НАТО, закупившей высокотехнологичное российское оружие. Это не только привело к трениям внутри альянса и росту напряжённости между Анкарой и Вашингтоном, но и положительно сказалось на международном имидже российского оружия. Самой Турции пришлось заплатить высокую цену. Американцы не только исключили её из участия в программе по производству истребителей пятого поколения F-35, но и ввели санкции в рамках закона «О противодействии противникам Америки посредством санкций» (CAATSA).

В свою очередь, «Турецкий поток» дал стране возможность стать одним из ключевых игроков мирового рынка энергоресурсов, не обладая их существенными запасами, и получить от Москвы скидку на газ, не отказавшись от проработки альтернативных маршрутов транзита из Центральной Азии на Запад. К концу 2010-х гг. Турция смогла закрепиться в роли важнейшей транзитной страны для экспорта углеводородов из Каспийского региона в Европу – Болгарию, Сербию, Венгрию.

В условиях санкций у энергетического сотрудничества Москвы и Анкары появились дополнительные перспективы.

В октябре 2022 г. президент Путин предложил создать на базе «Турецкого потока» международный газовый хаб, участники которого могли бы определять ценовую конъюнктуру на трубопроводный и сжиженный газ, что дало бы возможность Анкаре объединить разных поставщиков на одной площадке и влиять на мировое ценообразование. Эрдоган активно включился в продвижение этой идеи.

Региональное измерение взаимодействия в 2010-е гг. и в начале 2020-х гг. стало одним из наиболее показательных с точки зрения стремления Турции использовать любые региональные асимметрии для наращивания своих возможностей, и способности Турции и России к объединению интересов друг друга в чувствительных областях региональной безопасности.

Одним из катализаторов сотрудничества можно считать переход региональной системы международных отношений на Ближнем Востоке к большей полицентричности, что произошло в результате снижения роли Соединённых Штатов и Евросоюза в регионе и заполнения вакуума местными игроками – Турцией, Ираном, Саудовской Аравией, Израилем, ОАЭ, Катаром. Возникшая на Ближнем Востоке специфическая модель партнёрско-конкурентного взаимодействия с Россией воспринималась турецким истеблишментом как следствие трансформации системы международных отношений и «геополитический императив» для Турции.

Новый формат региональной кооперации проявился и в специфическом взаимодействии Москвы и Анкары по урегулированию кризиса в Сирии, затем в Ливии и, наконец, в Нагорном Карабахе. Сирийский конфликт, начавшийся на рубеже 2010-х гг., создал основу особой модели регионального партнёрства в условиях несовпадающих, но перекрещивающихся интересов.

Можно выделить две ключевые характеристики российско-турецких отношений второй половины 2010-х гг. Во-первых, по большинству чувствительных для Турции вопросов Россия демонстрировала понимание и стремление учитывать «турецкие обстоятельства», что контрастировало с подходами к Анкаре западных союзников – США и ЕС. Во-вторых, Россия и Турция демонстрировали определённую степень учёта интересов друг друга, а значит, и некоторое самоограничение, что способствовало появлению у Анкары новых внешнеполитических возможностей. Впоследствии это проявилось во время украинского кризиса.

Кризис на Украине и российско-турецкие отношения

После начала специальной военной операции РФ 24 февраля 2022 г. Турция сразу отказалась присоединиться к антироссийским санкциям и предложила выступить посредником. Анкара увидела возможность утвердиться в роли страны, способной определять конфигурацию формирующегося нового регионального, а возможно, и мирового порядка. Внешнеполитическая линия Турции в условиях СВО стала качественно новым этапом в балансировании между Западом и Россией и хеджировании внешнеполитических рисков.

С середины 2010-х гг. Турция придерживалась прозападной позиции по украинскому кризису. Анкара не признала присоединение Крыма к России в 2014 г. и независимость Донецкой и Луганской народных республик, демонстративно укрепляла отношения с Киевом в рамках Совета сотрудничества высшего уровня. В 2015 г. Турция открыла для Украины кредитную линию на более чем 50 млн долларов, объявила о выделении гуманитарной помощи на 10 млн долларов, наконец, в 2020 г. подписала с Киевом договор о военно-техническом сотрудничестве, а в 2022 г. — о создании зоны свободной торговли. Помимо поставок современных средств связи украинской армии, турецкая компания Baykar Makina планировала не только построить на Украине завод по производству дронов, но и создать совместный турецко-украинский центр аэрокосмических технологий. Украина намеревалась использовать турецкие технологии при производстве дронов «Сокол 300» в конструкторском бюро «Луч». Турция заключила контракты на поставку украинских двигателей для стратегических ударных беспилотников, разработала несколько совместных проектов, в рамках которых на перспективный тяжёлый беспилотник Bayraktar Akıncı предполагали устанавливать украинские двигатели. Другим амбициозным совместным проектом должна была стать разработка сверхзвукового ударного беспилотника. Турция также стала одним из крупнейших партнёров военно-морских сил Украины, заключив контракт на постройку корвета для ВМФ Украины.

Ведущие западные страны скептически оценивали вовлечённость Турции в украинский кризис до февраля 2022 года. Несмотря на поддержку Украины (поставки оружия, дипломатическая солидарность), Анкару не допустили до участия в консультациях западных стран по украинскому кризису и в общих дебатах по европейской безопасности. На видеоконференцию президента США Джо Байдена с европейскими лидерами по России и Украине 24 января 2022 г. Эрдоган также приглашён не был.

Специальную военную операцию РФ, хотя и не сразу, Анкара объявила «незаконным военным вторжением», проголосовав за осуждение России на Генассамблее ООН 2 марта 2022 года. Официальный Киев не скупился на комплименты в адрес Турции. В конце февраля 2022 г. Владимир Зеленский эмоционально благодарил «своего друга президента Эрдогана» за поддержку Украины и закрытие Черноморских проливов для российских кораблей в соответствии с Конвенцией Монтрё[22], забывая, что в начале февраля Россия перебросила в Чёрное море через проливы значительные военно-морские силы. Глава минобороны Украины выразил признательность за поставки новой партии БПЛА Bayraktar TB2 в дополнение к тем, что Украина получила в 2021 году.

Анкара старалась не раздражать Москву и максимально дистанцировалась от санкционной войны. Турция одновременно стремилась защитить экономические интересы и утвердиться в роли «честного посредника», сохраняющего относительный нейтралитет и хорошие отношения со всеми. В экономическом плане это позволило более чем двукратно увеличить товарооборот с Россией (с 33 до более чем 70 млрд долларов, по оценочным данным) и вывести Турцию к концу 2022 г. на второе место после Китая по объёму торговли с РФ.

Для Москвы Турция стала выполнять роль связующего звена с Европой в решении транспортно-логистических, товарных и энергетических вопросов.

В условиях обострившейся конфронтации между Западом и Россией Анкара отчётливо обозначила стремление не только выступить в качестве посредника в урегулировании конфликта на Украине, но и стать реальной «третьей силой» в противостоянии Запада и Востока, повысить международно-политическую субъектность, чётко обозначив спектр национальных интересов, а не извлечь выгоду из простого примыкания к западному или антизападному лагерю.

Принятие на себя посреднической миссии по Украине, во-первых, обеспечило Турции и Эрдогану повышенное внимание мировых СМИ, что подняло популярность президента и правящей партии, рейтинги которых снижались на фоне экономического кризиса. Во-вторых, дало Турции дополнительный аргумент в отстаивании права на продолжение разностороннего взаимодействия с Москвой и отказ от присоединения к антироссийским санкциям. В-третьих, создало плацдарм для дальнейшего наращивания геополитического и дипломатического влияния в регионе. Неслучайно именно в Турции произошёл обмен осуждённого в России бывшего американского морского пехотинца Тревора Рида на отбывавшего заключение в США лётчика Константина Ярошенко. Летом 2022 г. заключена «зерновая сделка» – соглашение между Россией, Украиной, Турцией и ООН об организации безопасного морского коридора для сельскохозяйственных грузов c Украины, а осенью 2022 г. на фоне разговоров о возросших рисках ядерной эскалации в Анкаре прошли переговоры между главами СВР Сергеем Нарышкиным и ЦРУ Уильямом Бёрнсом. Это была первая личная встреча высокопоставленных представителей сторон с начала СВО.

Жизнеспособность «новой экономической модели» Эрдогана (борьба с инфляцией без повышения процентных ставок ЦБ) была под вопросом ещё до начала украинского кризиса. Последствия войны подорвали планы Анкары на преодоление задолженности Турции перед другими странами за счёт стимулирования экспорта и стабилизации национальной валюты через внедрение госпрограммы защиты депозитов в лирах. Россия и Украина долго были основными экономическими партнёрами Турции в сфере торговли сельскохозяйственной продукцией, энергетики, оборонной промышленности и прежде всего туризма. Страна надеялась вернуться к допандемийному туристическому уровню в 2022 г., но число туров из России и Украины резко сократилось, а из европейских стран заметно упало. Россияне были самой большой группой иностранных туристов в Турции в 2021 г. – около 4,7 млн человек, или 19% всех туристов. Украинцы располагались на третьем месте после немцев, около 2 млн, или 8 процентов[23].

Рост цен на энергоносители также больно ударил по Турции, поскольку каждое повышение цены на нефть на 10 долларов увеличивает дефицит счёта текущих операций на 5 млрд долларов. Боевые действия остановили транспортировку товаров на Украину и закрыли сухопутные пути в Россию. Ощутимо пострадала турецкая текстильная промышленность. Особенно это коснулось центров текстиля и кожи в Стамбуле, которые зависели от покупателей из России и Украины (на российский и украинский рынки приходилось 40% годового объёма продаж в размере более 3 млрд долларов).

Россия и Украина – крупные экспортёры пшеницы, конфликт поднял мировые цены до рекордного уровня, стимулируя продовольственную инфляцию во всём мире. Для Турции, которая почти 80% зерна закупала в России и на Украине, это оказалось особенно болезненным.

Санкционная война против России и вызванный этим энергетический коллапс перечеркнул наметившиеся в конце 2021 г. позитивные тенденции по преодолению тяжёлого экономического кризиса. Но Турция нацелилась на получение максимально возможных дивидендов от санкционной войны против Москвы, рассчитывая привлечь спешно покинувшие Россию крупные международные компании, а также наладить поставки на российский рынок для заполнения дефицита, вызванного уходом из России многих западных брендов. Турция стала развивать инфраструктуру для работы с российской платёжной системой «МИР». Самые крупные государственные и частные банки начали принимать российские карты, а министр финансов Турции Нуреддин Небати говорил о 15% турецких компаний, работающих с системой «МИР». Однако в сентябре 2022 г. из-за угрозы вторичных санкций США турецкие банки перестали принимать карты «МИР», а правительство заявило о работе над новым механизмом взаимных расчётов с Россией.

Во внешней политике Турции 2020-х гг. наметилась тенденция максимально использовать геостратегический потенциал для выстраивания транзакционных отношений даже с теми, с кем у Анкары долгое время был открытый антагонизм.

Так, Эрдоган начал делать шаги по налаживанию диалога с Израилем, ОАЭ, Саудовской Аравией, Египтом и даже Арменией. В какой-то мере это соотносилось и с попытками снизить напряжённость в отношениях с ЕС и США на фоне подготовки к президентским и парламентским выборам 2023 года.

Если на дипломатическом уровне кризис открыл для Турции окно возможностей, в военном плане обострение ситуации на Украине стало не менее серьёзным вызовом, чем экономические проблемы. Стране пришлось перейти к политике жёсткого балансирования, нарастив военный потенциал в Чёрном море[24], расширив военно-техническое сотрудничество по линии НАТО и наладив кооперацию в сфере военных технологий с Украиной. Эти шаги не изменили установившийся во второй половине 2010-х гг. общий военно-политический баланс. Новая турецкая военно-морская база в Трабзоне в дополнение к старым в Синопе и Самсуне, учитывая её скромное оснащение, существенно не повысила военный потенциал Турции. Участие же в американо-украинских учениях «Морской бриз 2021» трудно считать принципиально новым явлением. Турция как член НАТО и Блэксифора за последние два десятилетия стала завсегдатаем аналогичных военно-морских учений[25].

Единственным существенным шагом, который, казалось бы, нарушил логику стратегического хеджирования, можно считать наращивание взаимодействия с Украиной в сфере безопасности и военно-промышленного сотрудничества. Турция не ставила цели создания оборонительного альянса, не говоря уже о вхождении в антироссийский фронт, который фактически сформировался из ряда прибалтийских и восточноевропейских стран. Через ограниченное и во многом ситуативное военное сотрудничество с Киевом (поставки дронов и другого оборудования) Анкара посылала сигналы Москве об обеспокоенности ростом российского военного потенциала в регионе.

Заключение

Неоднозначная позиция Турции по отношению к региональным событиям с участием России труднообъяснима с точки зрения классических подходов неореалистической парадигмы, поскольку не укладывается в логику ни балансирования, ни примыкания, ни сохранения нейтралитета в чистом виде. Концепция стратегического хеджирования и стратегической автономии в турецком понимании даёт возможность понять разнонаправленную и порой противоречивую внешнюю политику и сложный характер отношений Анкары с Москвой конца 2010-х – начала 2020-х годов.

Рассмотрение российско-турецких отношений и внешней политики Анкары в рамках концепции хеджирования помогает преодолеть заблуждение о примате экономики во взаимодействии Москвы и Анкары. Если бы прагматические связи преобладали над соображениями безопасности, едва ли мы увидели бы поставки турецкого оружия Украине или лоббирование вступления Украины и Грузии в НАТО. Тесные и бурно развивающиеся экономические связи Анкары с Москвой не помешали первой предпринять шаги, направленные на уравновешивание военно-стратегического потенциала России в Черноморском регионе, Средиземноморье, на Ближнем и Среднем Востоке, иными словами, стремиться помешать России сместить региональный баланс сил в свою пользу. Эти тенденции свидетельствуют о превалировании структурных императивов обеспечения собственной безопасности над более меркантильными целями внешней политики Турции в целом и при выстраивании отношений с Россией, что и является ключевой характеристикой стратегического хеджирования.

Турция – уникальный пример успешного и продуктивного сочетания стратегического хеджирования, различных форм балансирования и проактивной внешней политики по всем направлениям для обеспечения и наращивания стратегической автономии.

Турция, как и любая держава среднего уровня, ограничена в ресурсах. Но наступательная политика на региональном и макрорегиональном уровне в сочетании с поддержкой внешнеполитических концептуальных идей (в частности, превращение в логистический и энергетический хаб), до недавнего времени «спящих» из-за недостатка ресурсов или ограничений международной среды, способны создать сильный синергетический эффект.

Использование России как ресурса стратегической автономии и украинского кризиса как особой возможности позволило Турции претендовать на статус международного игрока гораздо более высокого уровня, чем допускают её фактические возможности (отсутствие реальной опоры на «свой» регион, сложные отношения с соседями, проблемы в экономике), и даже попытаться преодолеть структурные ограничения членства в НАТО. В России Анкара видит непосредственный источник повышения своей международной роли и стремится закрепить положение особого транзитного хаба, уникальной переговорной площадки, а также канала выхода на международные структуры, с которыми Россия либо прекратила диалог, либо не в состоянии его использовать для реального решения важнейших проблем.

Удивительная комбинация трудно сочетаемых, на первый взгляд, прагматизма и напористости, милитаризации и способности налаживать взаимодействие с региональными и глобальными антагонистами на фоне демонстративного дистанцирования от западоцентричных институтов и ценностей – во всём этом не стоит видеть исключительно производные от амбиций Эрдогана. Турция проходит очередной этап в континууме стратегического балансирования и хеджирования, из которых состоит вся новейшая история страны. Особенно это проявлялось в годы Второй мировой войны, прошедшие под знаком «лукавого нейтралитета» Анкары.

Спекуляции об уходе Эрдогана из политики стали неотъемлемой частью каждой избирательной кампании со времён протестов 2013 года. Но если это и случится, то едва ли приведёт к кардинальному изменению вектора внешней политики Анкары. Конечно, менее эмоциональный глава государства будет в большей степени опираться на традиционные внешнеполитические институты и инструменты. Это обеспечит стабильность и последовательность в отношениях Анкары с привычными союзниками и партнёрами. Однако наивно ожидать «“нормализации” постэрдогановской Турции» в понимании Брюсселя и Вашингтона, то есть возвращения в русло послушного союзника и верного проводника западных интересов и стратегического видения в регионе. Структурные изменения в системе международных отношений, идейно-ценностная трансформация Турции и турецкого общества XXI века, равно как и новая система геополитических координат и потенциалов, сложившаяся на Ближнем Востоке после «арабской весны», – всё это рисует иные перспективы и сценарии.

Внешняя политика Турции – иллюстрация наступления полицентричного миропорядка.

Он (к удивлению многих) характеризуется не сосуществованием узкого круга равновеликих и уравновешивающих друг друга «полюсов», а появлением множества разнокалиберных акторов. Последние стремятся не к обеспечению стабильности и упорядоченности, а к удовлетворению собственных интересов и амбиций, повышению веса и статуса в региональной и мировой политике. Турция – концентрированное проявление этой общемировой тенденции и вектора развития международных отношений.

СНОСКИ

[1] Kuik C.-C. How Do Weaker States Hedge? Unpacking ASEAN States’ Alignment Behavior Towards China // Journal of Contemporary China. 2016. Vol. 25. No. 100. P. 504–505.

[2] Kuik C.-C. The Essence of Hedging: Malaysia and Singapore’s Response to a Rising China // Contemporary Southeast Asia. 2008. Vol. 30. No. 2. P. 162–163.

[3] Kuik C.-C. How Do Weaker States Hedge? Unpacking ASEAN States’ Alignment Behavior Towards China. Op. cit. P. 503.

[4] См.: Dalay G. Dış politikada otonomi arayışı // Karar. 07.12.2016. URL: https://www.karar.com/yazarlar/galip-dalay/dis-politikada-otonomi-arayisi-2785 (дата обращения: 25.02.2023); 11. Büyükelçiler Konferansı Açılış Konuşması. 5 Ağustos 2019, Ankara // T.C. Dış İşleri Bakanlığı. 05.08.2019. URL: https:.www.mfa.gov.tr.data.BAKAN.bkon2019.pdf (дата обращения: 25.02.2023).

[5] Ibid.

[6] Erdoğan R.T. How to Fix the UN – and Why We Should // Foreign Policy. 26.09.2018. URL: https://foreignpolicy.com/2018/09/26/how-to-fix-the-u-n-and-why-we-should/ (дата обращения: 25.02.2023).

[7] Erdoğan R.T. Cumhurbaşkanlığı Hükümet Kabinesi İki Yıllık Değerlendirme Toplantısı’nda Yaptıkları Konuşma // T.C. Cumhurbaşkanlığı. 21.07.2020. URL: https://www.tccb.gov.tr/konusmalar/353/120687/cumhurbaskanligi-hukumet-kabinesi-iki-yillik-degerlendirme-toplantisi-nda-yaptiklari-konusma (дата обращения: 25.02.2023).

[8] Cumhurbaşkanı Erdoğan: Karada, denizde ve havada karşımıza çıkacak herkes Türkiye’nin kararlılığını gördü // Anadolu Ajansı. 30.08.2020. URL: https://www.aa.com.tr/tr/turkiye/cumhurbaskani-erdogan-karada-denizde-ve-havada-karsimiza-cikacak-herkes-turkiyenin-kararliligini-gordu/1957938 (дата обращения: 25.02.2023).

[9] Erdoğan R.T. Cumhurbaşkanlığı Hükümet Kabinesi İki Yıllık Değerlendirme Toplantısı’nda Yaptıkları Konuşma // T.C. Cumhurbaşkanlığı, 21.07.2020. URL: https://www.tccb.gov.tr/konusmalar/353/120687/cumhurbaskanligi-hukumet-kabinesi-iki-yillik-degerlendirme-toplantisi-nda-yaptiklari-konusma (дата обращения: 25.02.2023).

[10] 13 законов были приняты ВНСТ в 2010–2022 гг.

[11] Erdoğan R.T. Bölgemizde İstikrar ve Refah Temelli Yeni Bir Dönemin Kapıları Aralanacak // T.C. Cumhurbaşkanlığı, 14.05.2017. URL: https:.www.tccb.gov.tr.haberler.410.75192 (дата обращения: 25.02.2023).

[12] BRICS’e ‘T’ eklenirse bize fırsat yaratabilir // Hürriyet. 29.07.2018. URL: https://www.hurriyet.com.tr/yazarlar/vahap-munyar/bricse-t-eklenirse-bize-firsat-yaratabilir-40911660 (дата обращения: 25.02.2023).

[13] İbrahim Kalın, “Rusya’ya yaptırım planlamıyoruz” dedi // Hürriyet. 01.03.2022. URL: https://www.hurriyet.com.tr/gundem/son-dakika-rusyanin-ukraynayi-isgali-ibrahim-kalindan-onemli-aciklamalar-42013925 (дата обращения: 25.02.2023).

[14] Kinship and Diasporas in Turkish Foreign Policy: Examples from Europe, the Middle East and the Eastern Mediterranean. PRIO Cyprus Centre Report. Nicosia: PRIO Cyprus Centre, 2019. 116 p.

[15] Shlykov P. The “Turkish Model” in Historical Perspective // Russia in Global Affairs. Vol. 16. No. 2. P. 34–59.

[16] Erdoğan R.T. Dünya 5’ten büyüktür’ sözümüz küresel adaletsizliğe karşı yapılmış en büyük başkaldırıdır // T.C. Cumhurbaşkanlığı, 10.01.2018. URL: https:.www.tccb.gov.tr.haberler.410.89038 (дата обращения: 25.02.2023).

[17] Dalay G., Lesser I., Talbot V. et. al. Turkey and the West: Keep the Flame Burning. Washington: The German Marshall Fund of the United States, 2020. 18 p.

[18] Hill F., Taspinar O. Turkey and Russia: Axis of Excluded? // Survival. 2006. Vol. 48. No. 1. P. 81–92.

[19] Baev P., Kirişçi K. An Ambiguous Partnership: The Serpentine Trajectory of Turkish-Russian Relations in the Era of Erdoğan and Putin. Washington: Brookings, 2017. 27 p.

[20] Сессия онлайн-форума «Давосская повестка дня 2021» // Президент России. 27.01.2021. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/64938 (дата обращения: 25.02.2023).

[21] Впервые о проекте «Турецкий поток» президенты двух стран объявили в декабре 2014 г., однако после инцидента со сбитым турецкими ВВС российским СУ-24 в ноябре 2015 г. переговоры о его реализации были заморожены, формально соглашение о строительстве газопровода подписано осенью 2016 г., а окончательно ратифицировано в 2017 году.

[22] Zelensky V. Twitter Post // Twitter. 26.02.2022. URL: https:.twitter.com.ZelenskyyUa.status.1497564078897774598 (дата обращения: 25.02.2023).

[23] Sınır İstatistikleri Yıllık Bülteni // T.C. Kültür ve Turizm Bakanlığı. 2022. URL: https://yigm.ktb.gov.tr/TR-249709/yillik-bultenler.html (дата обращения: 25.02.2023).

[24] После 2014 г. турецкие военно-морские силы утратили превосходство в Чёрном море, где господствующее положение заняла Россия.

[25] Официальный перечень см.: Doğu Akdeniz Naval Exercise 2019 // Bosphorus Naval News. 13.11.2019. URL: https://turkishnavy.net/?s=Naval+Exercise (дата обращения: 25.02.2023).

Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389654 Павел Шлыков

Пространство осмысления

Последствия конфликта на Украине с точки зрения ведущих мировых интеллектуалов

ВИТАЛИЙ КУРЕННОЙ

Кандидат философских наук, заслуженный профессор, директор Института исследований культуры Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Куренной В.А. Пространство осмысления // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 117–140.

В настоящем обзоре представлена позиция ряда наиболее известных в мире интеллектуалов, отреагировавших в течение прошедшего года на ситуацию и возможные последствия военного конфликта на Украине. «Интеллектуал», аналогом которого до известной степени является русское «интеллигент», – классическое «спорное понятие». Его семантическое определение нередко осуществляется в ходе дискуссий, подобных той, что возникла в России после публикации сборника «Вехи» (1909).

В нашем случае содержание этого понятия определяется так, как это принято в современных исследованиях[1], а также с учётом соответствующих рейтингов, весьма, впрочем, пёстрых по критериям отбора[2]. Интеллектуал совмещает в себе две роли – принадлежность к центрам производства научного знания и широкое присутствие в средствах массовой информации. Одна из эталонных фигур – Юрген Хабермас, сочетающий один из самых высоких рейтингов научного цитирования в социальных науках и высокую публичную активность в СМИ. Функция интеллектуала отличается от того, что выполняют учёный и эксперт, поскольку свободна от ограничений, свойственных им в процедурах обоснования суждений. Взгляд традиционно колеблется между двумя полюсами: надпартийным и по возможности научно-нейтральным утверждением «общего блага» и ролью «ангажированного интеллектуала», который маркирует политическую позицию (часто в последней выступают «коллективные интеллектуалы» – разного рода think tanks). Оба модуса представлены в этом обзоре.

Конфликт на Украине вызвал, прежде всего, волну эмоционально-ценностных реакций. Накал морализации, с которым во всё возрастающей степени ведутся современные культурные войны (борьба за политкорректность, Black Lives Matter, Me Too и др.), достиг предельного уровня, превратив львиную долю публичных высказываний в жанр ценностной аккламации. Поэтому при отборе источников важен критерий аналитического профессионализма, который также превратился в мишень для морализаторской критики. Пример удержания такой профессиональной позиции продемонстрировал Герфрид Мюнклер, который следующим образом ответил на адресованные ему упрёки в том, что он «смотрит на войну безучастным взглядом исследователя муравьёв» и «редуцирует международную политику к механизму власти и интересов, лишённому нормативного измерения»: «В [критикуемом] интервью я выступал как учёный …Настойчивые же отсылки к собственной эмпатии или собственным политическим предпочтениям будут, скорее, мешать делу. <…> Поэтому я не чувствую себя задетым этой критикой, но рассматриваю её, как и другие подобные суждения, в качестве ещё одного выражения недостатка стратегического мышления в Германии»[3]. Стремление удерживать подобный подход был весомым для настоящего исследования критерием выбора анализируемых авторов.

В истории интеллектуалов важное место занимает групповая мобилизация позиций, одним из самых ярких эпизодов которой был в своё время конфликт «дрейфусаров» и «антидрейфусаров» во Франции. Подобную реакцию породил и украинский конфликт. В Германии она приняла форму коллективных открытых обращений. Так, уже в апреле 2022 г. появилось «Открытое письмо канцлеру Шольцу», подписанное первоначально группой из 28 интеллектуалов и художников с призывом «сделать всё возможное для скорейшего прекращения огня и достижения компромисса, который может быть принят обеими сторонами»[4]. Авторы считают ошибочной позицию, согласно которой «решение о моральной ответственности за дальнейшую “цену” в человеческих жизнях среди гражданского населения Украины находится исключительно в компетенции их правительства», поскольку «морально обязывающие нормы носят универсальный характер». Спустя два месяца текст «Прекратить огонь немедленно!» опубликовала ещё одна группа интеллектуалов в газете «Die Zeit»[5]. Оба письма вызывали резкую критику, площадкой которой стала, прежде всего, «Frankfurter Allgemeine Zeitung». Появлялись аналогичные обращения к правительству и парламенту от сторонников военных действий (прежде всего, со стороны «зелёных»). То, что с весны 2022 г. поначалу разыгрывалось в форме конфликта интеллектуалов, затем вышло на уровень массовых манифестаций за прекращение войны в Германии и других странах.

Против «дичайших спекуляций»

О событиях на Украине дважды высказался один из самых известных и почтенных по возрасту мировых интеллектуалов Юрген Хабермас. В первом эссе «Война и возмущение»[6] он поддержал сдержанную на тот момент линию Олафа Шольца по оказанию военной помощи Украине: «Меня раздражает самоуверенность, с которой в Германии возмущённые обвинители выступают против действующего рефлексивно и сдержанно федерального правительства». Речь идёт о раздражении выступлениями бывших пацифистов (прежде всего партии «Зелёных») в пользу более решительной военной поддержки Украины. Агрессивная риторика, активизировавшаяся в Германии, основана на том, что её сторонники упускают, согласно Хабермасу, основную военно-политическую дилемму, «перед которой война поставила Запад, связавший себе руки взвешенным, морально обоснованным решением в ней не участвовать».

Эта дилемма вынуждает Запад «рассматривать рискованные альтернативы в попытках избежать выбора из двух зол – поражения Украины или разрастания ограниченного конфликта в третью мировую войну».

Ситуация осложняется тем, что позиции России и Запада относительно использования оружия массового поражения на сегодняшний день являются «ассиметричными»: «Запад, уже не оставивший сомнений в своём фактическом участии в войне, с самого начала введя жёсткие санкции, должен тщательно обдумывать каждый последующий шаг при оказании военной поддержки Украине и задаваться вопросом, не переходит ли он тем самым неопределённую границу (неопределённую, поскольку она зависит лишь от того, как её определяет Путин) формального вступления в войну». Единственной правильной стратегией является одобряемый Хабермасом курс осторожных решений: «Остаётся лишь поле для дискуссий и доводов, требующих взвешенного рассмотрения в свете обязательных технических знаний и той необходимой информации, которая далеко не всегда находится в открытом доступе, чтобы иметь возможность принимать обоснованные решения». Необходимость осмотрительности определяется тем, что для Германии «существует порог риска, исключающий невоздержанное участие в гонке вооружений Украины». На этом фоне «истерические противники» линии правительства ведут себя не только безответственно, но и морально сомнительно: «Но разве не является благочестивым самообманом делать ставку на победу Украины в смертоносной войне против России, не взяв в руки оружие? Разжигающая вражду риторика плохо сочетается со зрительской ложей, из которой она так прекрасно звучит, ведь это не отменяет непредсказуемости соперника, способного положить все яйца в одну корзину».

Хабермас критически отзывается о «дичайших спекуляциях» западных СМИ в отношении мотиваций российского руководства, рекомендуя более обоснованную оценку: «Преобладающий сегодня образ Путина как решительного ревизиониста необходимо как минимум сопоставить с рациональной оценкой его интересов». В целом по тексту работы рассыпано множество ремарок по поводу манипулятивных элементов медийной репрезентации войны Украиной. Чтобы оценить смысл этих мимоходом оброненных критических замечаний, включая реплику о «моральном шантаже» Германии со стороны Украины, необходимо вспомнить работы Хабермаса, посвящённые сфере публичности и причинам её кризиса в силу превращения в пространство манипуляций.

Значительная часть текста посвящена тому, что в немецких дискуссиях называют «новым кризисом немецкой идентичности». Он выражается не только в активном косвенном участии в военном конфликте, но и в быстром формировании новой ценностно-ментальной реальности. Эту трансформацию канцлер Германии обозначил понятием «эпохальный поворот» (Zeitenwende), что, согласно Хабермасу, означает «конец модальности немецкой политики, основанной прежде всего на диалоге и поддержании мира». Фигурой, воплощающей эту новую ментальную реальность, стала министр иностранных дел Анналена Бербок, которая «нашла убедительный образ для спонтанной идентификации с бурным морализаторским порывом украинского руководства». Хабермас диагностирует проблему различия отношения к происходящим событиям как поколенческую. С одной стороны, «молодые люди» «не скрывают своих эмоций и громче всех призывают к активному участию и вовлечённости», так что «создаётся впечатление, что абсолютно новые реалии войны избавили их от пацифистских иллюзий». С другой стороны, находятся «мы», те, кто «усвоили урок холодной войны, состоящий в том, что война против ядерной державы не может быть “выиграна” в каком бы то ни было адекватном смысле». Различие приобретает форму противостояния «национального и постнационального менталитета», а также коррелятивной ему пары героического (сам Хабермас не использует это понятие) и «постгероического» сознания[7]. Разница между героическим/национальным и постгероическим/постнациональным менталитетом проявляется в том, что происходит на Украине и том, как гипотетически вели бы себя европейцы в этой ситуации: «Эта разница становится очевидной, если сравнить восторженное героическое сопротивление и очевидную готовность к самопожертвованию украинцев с тем, что в аналогичной ситуации можно было бы ожидать от западноевропейского общества. К нашему восхищению примешивается некоторое изумление уверенностью в победе и непоколебимым мужеством солдат и мобилизованных добровольцев, с мрачной решимостью защищающих свою родину от значительно превосходящего по силе противника. Мы на Западе, напротив, полагаемся на профессиональную армию, которую финансируем, чтобы в случае необходимости знать, что мы под защитой и нам не придётся самим брать в руки оружие». Свою работу Хабермас завершает «осторожной формулировкой» «Украина не должна проиграть войну», что помещает его на совершенно определённый фланг по отношению к паролю украинского политического руководства и сторонников продолжения войны «Украина должна выиграть войну».

Аргументацию в пользу скорейшего начала мирных переговоров Хабермас развил в тексте «Призыв к переговорам» в феврале 2023 года[8]. В публичном пространстве доминирует воинственность, на фоне которой «колебания и размышления половины населения Германии» не имеют права голоса. Отчасти повторяя аргументы первой статьи, Хабермас развивает их с большим акцентом на моральные основания. Переговоры настоятельно необходимы, чтобы не позволить «затяжной войне унести ещё больше жизней и разрушений и в конечном счёте поставить нас перед безнадёжным выбором: либо активно вмешаться в войну, либо, чтобы не спровоцировать первую мировую войну между ядерными державами, оставить Украину на произвол судьбы». Нарастающие поставки оружия рискуют приобрести собственную логику, которая «может более или менее незаметно подтолкнуть нас к порогу третьей мировой войны».

Первый ключевой тезис эссе: «непоследовательно и безответственно» продолжать настаивать, что только Украина может принимать решения о возможных переговорах. Эта позиция представляет собой «хождение во сне на краю пропасти», поскольку непоследовательно соединяет, с одной стороны, поддержку Украины и уверения Запада в том, что он будет поддерживать её «столько, сколько потребуется», и, с другой стороны, утверждение, будто только украинское правительство может определить время и цель возможных переговоров. Банально, что только воюющая сторона определяет свои военные цели и принимает решение о переговорах.

Но в ситуации с Украиной только Запад определяет, как долго она может продержаться.

Западные страны имеют собственные «законные интересы и обязательства». Они действуют в более широкой геополитической сфере и, соответственно, должны принимать во внимание не только интересы Украины; у них есть «юридические обязательства» в отношении безопасности своих граждан; Запад, наконец, несёт моральную со-ответственность за жертвы и разрушения, вызванные его оружием. Поэтому сам должен нести бремя важных решений, избегая самой опасной ситуации, «в которой превосходство российских вооружённых сил поставит его перед выбором: либо уступить, либо стать участником войны».

Основная линия аргументации философа исходит из указания на опыт войны как, прежде всего, «сокрушительного насилия»: Хабермас ссылается, в частности, на фоторепортажи с театра боевых действий, которые заставляют вспомнить «картины ужаса на Западном фронте в 1916 году». Он смещает баланс между желанием победить врага и желанием положить конец смерти и разрушениям, увеличивающимися вместе «с ростом силы оружия». Именно подобный опыт двух мировых войн привёл к «понятийному сдвигу» в сознании затронутых ими народов, из чего был сделан вывод о несовместимости войны с цивилизованным сосуществованием: «Насильственный характер войны утратил ауру естественности». Этот опыт, имеющий формулу также морального требования, получил, наконец, международно-правовое воплощение в преамбуле и второй статье Устава ООН 1945 г. (последняя требует «проводить мирными средствами … улаживание или разрешение международных споров или ситуаций, которые могут привести к нарушению мира»). Речь шла теперь не просто о сокращении военного насилия в рамках «не слишком успешной» гуманизации права войны, а о том, чтобы «умиротворить (pazifizieren) само насилие войны посредством права». Именно этим Хабермас объясняет свою позицию: Запад, позволяющей Украине продолжать войну, «не должен забывать ни о количестве жертв, ни о риске, которому подвергаются возможные жертвы, ни о масштабах фактических и потенциальных разрушений, которые с тяжёлым сердцем принимаются ради законной цели». Использование войны – «симптом упадка исторического уровня цивилизованного взаимодействия между державами, тем более между державами, которые могли извлечь урок из двух мировых войн». Однако если вооружённый конфликт не удаётся предотвратить тяжёлыми санкциям, то необходимой альтернативой войне со всё новыми жертвами является поиск «приемлемых компромиссов».

В завершение Хабермас обращается к «ошибке альянса», который с самого начала оставил Россию «в неведении относительно конечной цели поддержки». Он допускает, что присоединение восточных областей Украины, создавшее такой тип российских притязаний, который неприемлем для Украины, было ответом на указанную ошибку, которая «оставляла открытой перспективу regime change» в глазах российского руководства. Если бы, полагает Хабермас, ясно заявленной целью поддержки стало восстановление статус-кво до 23 февраля 2022 г., это облегчило бы путь к переговорам и не привело к повышению и без того «неподъёмных ставок» с обеих сторон. Устойчивый результат, полагает Хабермас, не может быть достигнут без США, это касается и гарантий безопасности, которые Запад должен предоставить Украине. Ситуация в целом обнажила острую необходимость регулирования во всём регионе Центральной и Восточной Европы, выходящей за пределы текущего конфликта.

Именно потому, что конфликт затрагивает более широкий спектр интересов, «для пока ещё диаметрально противоположных требований может быть найден компромисс, сохраняющий лицо для обеих сторон».

Андреас Реквиц – ведущий современный культурсоциолог Германии – в апреле 2022 г. выпустил эссе «Крушение оптимизма по поводу прогресса»[9], в котором попытался понять причины потрясения и наметить дальнейшую цивилизационную стратегию западного мира. Реквиц полагает, что причина испытанного шока – крах определённого типа историософского (geschichtsphilosophisch) мышления, восторжествовавшего на Западе после падения Берлинской стены и исчезновения СССР. В это время здесь в полной мере восстановился образ мысли эпохи Просвещения, резюмированный Гегелем: история – поступательное движение прогресса, включающего в себя не только технику и науку, но и право, политику и мораль: «Это произошло не в последнюю очередь в форме теорий модернизации. В западных социальных науках, начиная с США, после Второй мировой войны сформировался влиятельный взгляд на социальные изменения, в котором западная модель предстала как нормальный случай развития: парламентская демократия, верховенство закона, рыночная экономика и социальная политика, безопасность, плюрализм и индивидуализм». И хотя едва ли можно найти более критиковавшийся на протяжении последних тридцати лет тезис, чем слова Фрэнсиса Фукуямы о «конце истории», представление, что для незападных стран нет другого пути, нежели «догоняющая модернизация», глубоко укоренилось во взглядах средних и молодых образованных поколений стран Западной Европы и США. События на Украине, признаёт Реквиц, являются лишь «последним ударом». В «модернизационной парадигме», выражаясь терминами Томаса Куна, накопилось слишком много «аномалий», которые и ведут к её революционной смене. Эти аномалии продолжают накапливаться и внутри западных стран.

«Запад с его либеральным образом мышления больше не главный игрок на сцене, но лишь один из участников конфликтов – наряду со многими другими». Три следствия новой ситуации, полагает Реквиц, очевидны. Во-первых, это деглобализация, которая началась уже в период пандемии. Во-вторых, для политики, особенно в Европе, ориентация на безопасность – как внутреннюю, так и внешнюю – становится проблемой в масштабе, невиданном со времён падения Берлинской стены. В-третьих, возникают идеологические конфликты, которых мир не знал после 1989 года. С точки зрения западных либералов, речь идёт о борьбе между либерализмом и авторитаризмом – как в лице России и Китая, так и в лице популистских движений в самих западных обществах[10].

Особенность конфликта заключается в том, что другая сторона видит его в иной перспективе – «в ней национальная укоренённость противопоставляет себя мнимой безродности и декадансу либерализма».

Во время холодной войны Запад демонстрировал высокий уровень экономического процветания и значительную степень внутренней социальной однородности; при этом Соединённые Штаты с готовностью выступали в роли ведущей мировой державы. Сегодня ситуация изменилась: западные общества пережили сложный экономический структурный сдвиг (постиндустриализация) и находятся в процессе новых перемен, связанных с повесткой климатических изменений. Западные общества политически поляризованы и сталкиваются со значительными социальными проблемами. США отказались от роли мировой сверхдержавы. В странах второго мира появляется множество новых геополитических акторов, которым будет сложно адаптироваться к текущему блоковому мышлению.

Наиболее любопытно краткое заключение, в котором Реквиц пытается пока только обозначить новую перспективу: «Конечно, это не означает, что “проект модерна” (Юрген Хабермас) в западно-либеральном смысле должен быть отложен в сторону. Но вместо того, чтобы верить в непреодолимую силу модернизационного процесса и железных исторических законов, нужно заново понять и реализовать этот проект как нормативный и стратегический, сознающий свои слабости, а также осознающий своих противников. Мы привержены этому подходу, даже если глобальный успех в будущем не гарантирован».

Последнее замечание о превращении «проекта модерна» в «нормативный и стратегический» фактически означает молчаливый отказ от представлений о его ранее предполагавшейся ценностной универсальности: речь идёт лишь об одном варианте среди многих. Получается, что речь уже не об «общечеловеческих ценностях», включающих «универсальную мораль», но лишь о проекте, который следует теперь реализовывать «стратегически», т.е. осознавая инструментальный характер данного действия (если использовать это понятие, как нам подсказывает сам Реквиц, в смысле Хабермаса). Из этих кратких соображений Реквица можно сделать, однако, два далекоидущих вывода. Во-первых, перед миром в полном масштабе встаёт проблема ценностного релятивизма, крайнюю форму которого резюмирует афоризм «Либералам – либерализм, каннибалам – каннибализм» (Liberalism for the liberals, cannibalism for the cannibals). Во-вторых, это означает, что сильная позиция универсализма, с которой всегда выступала западная цивилизация и культура, становится вакантной или по меньшей мере открытой для конкурирующих и обновлённых идей и мировоззрений.

Постимперское пространство

Ведущий немецкий политический теоретик Герфрид Мюнклер –почётный профессор политической теории Университета Гумбольдта (Берлин) – комментировал украинские события, начиная с первого дня вооружённого конфликта. Наиболее развёрнутый доклад был прочитан 12 сентября 2022 г. в Баварской католической академии. Запись выступления Мюнклера «После войны на Украине: изменение мирового порядка и последствия для Европы» доступна на Youtube[11].

Главную часть доклада Мюнклер предваряет пятью замечаниями.

Во-первых, нельзя ожидать, что военный конфликт на Украине быстро закончится, и трудно вообще представить его завершение.

Во-вторых, помимо конфликта на Украине в мире происходят другие важные события, так или иначе связанные с военными действиями. Особо важен вывод западных войск из Афганистана, а также обладающий «символическим значением» конфликт вокруг Тайваня. События в Афганистане «подводят черту под американской готовностью выступать гарантом [мирового] порядка, то есть заниматься инвестициями в общее благо».

В-третьих, происходит изменение расстановки политических сил в Европе: Германия обретает новую важную роль, теперь речь не об экономическом или фискальном, а о военном весе: «Этот вес она приобрела не столько благодаря своему военному потенциалу, сколько как производитель оружия». Таким образом, Германия стоит перед новым вызовом: «С одной стороны, необходимо продемонстрировать способность к лидерству, однако в то же время нужно делать это осмотрительно, разумно и дальновидно, чтобы, во-первых, способствовать миру, а не войне, и во-вторых, действовать так, чтобы не пугать другие европейские державы, – как сопоставимые по размерам с Германией, так и совсем небольшие. В силу исторического опыта мы знаем, что сильная Германия провоцирует образование европейских коалиций против неё, а этого нельзя допустить».

В-четвёртых, пандемия и события на Украине продемонстрировали уязвимость глобальных торговых связей: «Достаточно долго существовала уверенность в том, что глобальные торговые связи до определённой степени делают излишними такие факторы, как сферы влияния, доступ к сырью, доступ к рынкам и так далее. Они как будто релятивировали необходимость геополитических действий в отношении конкретных территорий. До некоторого момента это работало, но после пандемии, а теперь ещё и войны, в силу возникшего ощущения взаимозависимости становится ясно, что глобальные торговые цепочки – не только решение, но и проблема. И именно поэтому сейчас мы увидим изменение баланса сил».

Глобальные экономические связи «потеряли политическую невинность» и превратились в средство политического давления.

Легко предположить, что в ближайшее время «произойдёт деконструкция глобальных экономических взаимозависимостей – именно деконструкция (Rückbau), а не демонтаж (Abbau)». В результате этой деконструкции возникнут новые «обширные экономические связи (großräumige Wirtschaftskreisläufe)».

Наконец, пятое предварительное замечание Мюнклера: он не разделяет мнения некоторых своих коллег о том, что в случае переговоров и скорого окончания военного конфликта на Украине всё быстро вернётся к ситуации до 24 февраля 2022 года: «Война оставит следы независимо от того, как она закончится… Германия, как и Европа, на долгие годы, возможно – на десятилетия, прошла пик своего процветания». Последнее имеет важные последствия в том числе для глобальных проблем, таких как изменения климата, процесс сокращения биоразнообразия, борьба с голодом и миграционные процессы. Подобные задачи уйдут на задний план в политической повестке дня. Они не исчезнут, но с представлением о «человечестве» как коллективном субъекте, способном к действию, придётся надолго распрощаться.

Первая часть доклада посвящена проблеме «постимперского пространства». «Мы видим очень мало, если сводим вопрос только к событиям на Донбассе и Украине, переделу или восстановлению границ». Единственный слайд, который сопровождает доклад, – фрагмент карты, в центре которого находится Чёрное море. Всё окружающее его пространство – от Венгрии и Хорватии на Западе до Грузии на Востоке и Турции и сопряжённых пространств на Юге – представляет собой постимперское пространство, образовавшееся в результате распада Османской, Австро-Венгерской и Российской империй, своеобразным образом восстановленной в форме СССР. Внутри этих империй «существовали определённые национальные конфликты, но одной проблемы у них точно не было – проблемы границ между национальной и государственной принадлежностью».

Исчезновение империй превратило оставшееся после них пространство в «пожароопасный очаг европейской политики».

«Реалистическая угроза» заключается даже не столько в угрозе ядерного конфликта, сколько в том, что «эта война может расшириться». «На мой взгляд, – резюмирует Мюнклер, – это… единственная причина, которую нужно всерьёз учитывать, чтобы не принимать безоговорочно сторону украинской партии, но постоянно следить за общей ситуацией и спрашивать себя: если мы поступим так или иначе, в каком смысле мы рискуем не столько продлить эту войну, сколько расширить её?» Хотя Соединённые Штаты вернулись в европейскую политику обеспечения безопасности, это ненадолго: «После этого вопрос о будущем данного пространства снова станет подлинно европейской проблемой… Всё это пространство в целом на протяжении ближайших десятилетий будет вызовом для европейской политики в рамках вопроса стабилизации». Эта стабилизация и замирение текущих и возможных новых конфликтов «будет стоить относительно больших денег для богатых стран Европы – в форме финансовых трансферов в данное пространство, так как проект замирения – это, конечно, покупка власти (Gewaltabkauf). Мы предоставляем вам некоторое благосостояние – не слишком много, но всё же достаточно, чтобы вы сдержали свою вражду, свои религиозные, национальные, этнические и прочие конфликты».

Вторая часть посвящена вопросу «Что такое ревизионистская сила и как она может быть умиротворена?» Понятие «ревизионистская сила» (или политика) является не только термином политической теории, но и категорией, которая используется для характеристики политической диспозиции различных стран в военно-политических доктринах. США используют это понятие в адрес России и Китая[12], российские же эксперты до недавнего времени, напротив, в адрес США (ср. Истомин 2021). Существует, согласно Мюнклеру, три способа умиротворения ревизионистской силы: 1) трансфер благосостояния (Wohlstandstransfer); 2) умиротворение (appeasement) посредством заключения мирного договора; 3) сдерживание (deterrence) посредством формирования собственной военной силы. Трансфер благосостояния – основная стратегия умиротворения европейского «немирного континента» после окончания Второй мировой войны, которая позволяет «удовольствию от процветания в настоящем» стать намного важнее «вечного погружения в воспоминания о прошлом». Эта модель предполагает, что на другой стороне находится «homo economicus, человек, мыслящий в экономических категориях». Как полагает Мюнклер, европейские лидеры до последнего момента выдвигали подобные экономические соображения, которые не возымели эффекта в случае России.

Модель умиротворения предполагает некоторую взаимность или же уравнивающий компромисс, удовлетворяющий ревизионистскую политическую силу.

Эта стратегия имеет весьма рискованный характер, так как её результаты могут оказаться лишь временной отсрочкой, разжигающей аппетиты ревизионистской силы.

Однако отсрочка по крайней мере позволяет накопить военные силы противоположной стороне: «Умиротворение – это двуликий Янус, он показывает тот или иной облик в зависимости от того, с какой стороны вы на него смотрите».

Модель сдерживания следует принципу Флавия Вегеция «Si vis pacem, para bellum» («Хочешь мира – готовься к войне»). Она также основана на экономической рациональности, предполагающей, что акторы оценивают плюсы и минусы нарушения мира. Современные демократии, полагает Мюнклер, до последнего времени предпочитали не слишком вкладываться в такую стратегию, так как она сопряжена со значительными экономическими издержками.

В последней части доклада Мюнклер обращается к проблеме будущего мирового порядка, основанного, как он считает, на господстве в мире «пяти глобальных сил». События 2022 г. снижают доверие к возможностям экономического контроля. Страны начнут больше полагаться не на экономические связи, а на военную силу, включая создание собственных ядерных вооружений: «Это, конечно, горькое разочарование, и понадобится немало времени, чтобы понять, что, собственно, произошло и что, по-видимому, является необратимым». Формула Дональда Трампа «America first» резюмировала отказ Соединённых Штатов от роли гаранта глобального нормативного порядка. Не следует ожидать, добавляет Мюнклер, что эту роль может играть Китай: «Китай слишком осторожен и не будет брать на себя обязательства, которые требуют огромного объёма сил и финансов, а сосредоточится на своих сферах влияния, которые он организует вдоль своих новых [торговых] путей». Глобальный мировой порядок под эгидой США потерпел неудачу также в силу культурных оснований: «китайцы, как и русские, обратили внимание на понятие “суверенитет”, но использовали его как своего рода аргумент защиты против насаждения западных ценностей, то есть против универсалистской морали… Это консервативная концепция суверенитета как формы защиты против создания подобного мирового порядка».

Структура нового миропорядка, согласно Мюнклеру, будет включать в себя пять глобальных сил и «второй мир». Пять глобальных сил – это в первую очередь США и Китай, а также Россия «в силу её географии и наличия атомного оружия», Евросоюз «при условии, что европейцам удастся превратиться из хозяйственников, действующих по правилам (Regelbewirtschafter), в игроков, способных к действию», и, наконец, Индия как пятая глобальная сила.

Однако успех и лидерство во взаимодействии данных сил будет в значительной степени зависеть от союзников во втором мире – Африке, Латинской Америке, различных частях Азии.

Мюнклер делает следующие выводы.

Во-первых, «общие задачи человечества» (глобальные проблемы, такие как климатические изменения) отойдут на второй план и станут предметом переговоров и компромиссов между пятью главными силами. Это приведёт к снижению влияния неправительственных организаций, значение которых в последние два десятилетия было очень велико.

Во-вторых, ситуация в мире будет в значительной мере зависеть от отношений между указанными пятью главными силами, «безотносительно к тому, доверяют они друг другу или нет».

В-третьих, Китай не стал использовать ситуацию, чтобы захватывать Тайвань, из чего – равно как и из наблюдений за действиями его в процессе борьбы с пандемией – можно заключить, что это очень осмотрительная страна, проводящая весьма осторожную политику.

В-четвёртых, в случае Соединённых Штатов открытым остаётся вопрос, придёт ли к власти Трамп или кто-то ему подобный.

В-пятых, «в Европе происходит своего рода смещение политического баланса. Возможно, ЕС переживёт премьерство госпожи Мелони в Италии, может быть, он переживёт даже то, что президентом в Париже станет блондинка [т. е. Мари Ле Пен]. Но ЕС не переживёт федеральное правительство во главе с “Альтернативой для Германии” в Берлине. Это показывает, как меняют здесь своё значение различные силы».

Европейцам придётся «следить за всей зоной от Чёрного моря до Западных Балкан. Здесь всё будет результатом баланса, предполагающего горячие споры в структурах ЕС, равно как и среди немецких политиков». Предстоят непростые решения, в рамках которых придётся делать выбор между «ценностями или геополитическими аспектами возникающих проблем».

Ведущий немецкий научно-популярный журнал по философии «Philosophie Magazin» посвятил свой третий выпуск в 2022 г. событиям на Украине, назвав номер «Конец иллюзии: война вернулась, как её понимать?» Среди нескольких статей, посвящённых скорее общим размышлениям, выделяется развёрнутое интервью с историком Йоргом Баберовским «Мы должны серьёзно воспринимать обиду исчезнувшей империи»[13]. Баберовский – профессор восточноевропейский истории в Берлинском университете Гумбольдта, специалист по истории советской России. Учёный выступил в журнале в роли «Russlandversteher» («человека, понимающего Россию»), размышляющего о долгосрочных причинах происходящего.

Он начинает с воспоминаний о своём пребывании в Советском Союзе в 1991 г., где лично наблюдал, как «развалилась империя»: «Я видел, как плакали люди, которые не могли смириться с тем, что Советского Союза больше не существует». Если понятие «братские народы» вообще имеет какой-то смысл, то точнее всего оно описывает именно отношения между русскими и украинцами: «Миллионы украинцев живут в России, так же, как и многие русские на Украине», их объединяет больше вещей, чем разделяет. Историк признаёт, что не считал начавшийся военный конфликт возможным: «Война и чрезвычайное положение подобны чуду в теологии».

Тем не менее, «понимающие Россию» были правы, когда указывали на необходимость принимать всерьёз обиду и боль по утраченной империи.

«Мы больше не помним культ героического, мы забыли, что значат честь и борьба в жизни определённых людей. Можно было бы догадаться, куда приведут эти тенденции…». Распад империи – «процесс, результаты которого ощущаются в жизни последующих поколений. Иногда последствия бывают ужасающими в силу того, что национальные государства, возникающие из империй, изнуряют себя внутренними войнами». Положение меньшинств всегда становится нестабильным, «когда национальные государства определяют себя этнически и пытаются гомогенизировать себя. Государства, возникшие в результате отделения, должны сочинить обоснование, историю, чтобы их независимость выглядела исторически правдоподобной. Но это можно сделать только путем делегитимации всего, за что выступала империя». «Проклятие интеграции лежит на империи, – считает Баберовский. – Россия не может выбирать, быть ей империей или нет. Она должна признать наследие, которым управляет. Политиков Запада можно упрекнуть в непонимании того, что акт её распада не является концом империи». Баберовский не исключает, что военный конфликт на Украине перерастёт в «затяжную, кровопролитную гражданскую войну».

Не ведёт ли позиция «понимания», которую занимает Баберовский, к оправданию, спрашивает собеседник. «Понимать не значит оправдывать. … Не нужно быть историком, чтобы давать моральную оценку. Историки должны понять и объяснить, как это могло произойти. Понять значит увидеть мир глазами других …». Историк также напоминает простое правило: тот, кто судит с моральной точки зрения, сам должен быть безупречен, однако «США вторглись в Ирак вопреки всем нормам международного права и оправдали это нарушение ложью. С тех пор Ирак разрушенная и опустошённая страна». Происходящие события «пробудили всех нас»: «Германия не является пупом земли, наши проблемы не интересуют никого за пределами наших границ. Годами полностью игнорировалось то, что мы живём в исключительных обстоятельствах, в умиротворённом пространстве, где обсуждаются только псевдопроблемы сытого и самодовольного общества, которые никого на Украине и в России не интересуют». На вопрос, как поступать Западу, чтобы не допустить худшего сценария развития событий, Берковский ответил кратко: «Единственная дверь, которая куда-то ведёт, – это разговор. Другой возможности у нас нет».

От палеолибералов до палеоконсерватров

Далее будет рассмотрена реакция на украинские события 2022 г. по принципу репрезентации основных политических позиций. Фрэнсис Фукуяма представляет либеральную позицию (во всяком случае, во взглядах на международные отношения), Патрик Бьюкенен – позицию крайних американских консерваторов, Антонио Негри и Николя Гильо – левый спектр европейских политических взглядов.

Фрэнсис Фукуяма в эссе «Ещё одно доказательство того, что это действительно конец истории»[14] выступил в защиту своего тезиса 1992 года. Последнее десятилетие было отмечено подъёмом авторитарных государств, лидерами которых выступали Китай и Россия, что привело к распространению широкой авторитарной волны, повернувшей назад демократические завоевания по всему миру – от Мьянмы до Туниса, от Венгрии до Сальвадора. Однако 2022 г. показал, по мнению Фукуямы, что модель сильного государства имеет фундаментальные недостатки двух типов. Во-первых, концентрация власти в руках одного лидера ведёт к принятию «плохих» решений, что, в конечном счёте, чревато катастрофическими последствиями[15]. Во-вторых, отсутствуют публичные дискуссии, что, в частности, создаёт иллюзию поддержки лидеров, которая может развеяться очень быстро. Приходится признать также высокий уровень распространения популистских политических сил, как в Европе, так и в Соединённых Штатах, причём между внутриполитическим популизмом и успехом сильных государств по всему миру «существует тесная связь». Ещё одним фактором, снижающим популярность либерально-демократической модели, является её самоочевидность в западных странах: «Поскольку те, кто вырос в демократиях, никогда не сталкивались с настоящей тиранией, они воображают, что демократически избранные правительства, при которых они живут, сами являются злыми диктатурами, потворствующими лишению их прав».

Наиболее, пожалуй, известный за пределами США американский консерватор (палеоконсерватор) Патрик Бьюкенен также высказался предсказуемо – против вмешательства в вопросы, лежащие далеко за пределами сферы американских интересов. В колонке «Победители и проигравшие в войне на Украине»[16] он задаётся вопросом: «Соответствует ли эта новая холодная война с Россией, в которую мы, похоже, ввязались, национальным интересам Соединённых Штатов, которые так приветствовали мирное окончание прежней холодной войны три десятилетия назад?». Этот вопрос ставится в контексте описания значительных потерь и трудностей, как со стороны Украины, так и со стороны России в ходе текущих военных столкновений. Бьюкенен указывает на то, что Вашингтон чрезвычайно расширил свои обязательства, раздвигая границы НАТО: «Какая польза для США от отправки войск в прибалтийские республики? Стали ли мы сильнее, находимся ли мы в более безопасном и надёжном положении теперь, когда взяли на себя обязательство воевать с Россией, чтобы защитить 830-мильную финско-российскую границу, о чём ни один солдат холодной войны раньше и мечтать не мог? Стало ли нам лучше, от того что все страны Варшавского договора и три республики старого СССР теперь являются союзниками НАТО, и за независимость которых мы берём обязательство бороться с Россией?».

С другой стороны, нынешняя политика США привела к возрождению «советского-китайского пакта» 1950-х гг., направленного против Запада и его восточных союзников: «Там, где президент Ричард Никсон, казалось, отделил Китай Мао от России, нынешнее поколение американских лидеров, похоже, восстановило эту враждебную дуополию». Сегодня положение для Америки оказалось намного более рискованным, чем раньше: «В годы первой холодной войны Восточная Европа и страны Балтии были признаны сателлитами Советского Союза… Но это не было поводом для военного конфликта между нами. Когда мы привели практически всю Восточную Европу в НАТО, именно мы, а не Путин, сделали её независимость от Москвы и союз с Западом вопросом, ради которого мы берём обязательства начать войну». «Пока русские и украинцы убивают друг друга на Донбассе, – завершает свой текст Бьюкенен, – а ненависть русских к американцам растёт, чем это хорошо для Соединённых Штатов? Возможно, мы должны потратить столько же времени и сил на прекращение этой войны, сколько мы тратим на то, чтобы победить и унизить Россию, а это не принесёт нам покоя». В следующей своей колонке «Где расходятся цели США и Украины»[17] Бьюкенен отмечает, что «лучший сценарий для Киева заходит дальше, чем Вашингтон может ему в этом помочь». Никакие события в Европе, равно как и вопрос контроля Крыма и Донбасса не могут быть оправданием войны Соединённых Штатов и России: «Американцам лучше всего начать обдумывать исход этой войны, который может положить конец кровопролитию».

Рассмотрим теперь позицию интеллектуалов с левого фланга. Антонио Негри и Николя Гильо в августе 2022 г. опубликовали колонку «Новая реальность?»[18]. Авторы указывают на дефицит реализма в позиции западных обществ, подчёркивая черты мирового порядка, сложившегося после Второй мировой войны: «Не мешало бы почаще напоминать себе, что с 1945 г. ядерные арсеналы поставили абсолютные пределы мировым конфликтам и возможности существенно видоизменить глобальный порядок. Между ядерными державами существует негласная договорённость, что этот порядок не может быть радикально изменён. Мы не должны пытаться выяснить, где находится точка разрыва».

После холодной войны многие были убеждены, что живут в «новой реальности», но мир, связанный глобальными рынками, производственными и коммуникационными системами, оказался менее гибок, чем казалось.

Россия, обладая богатыми запасами сырья и высокоразвитыми военными и космическими технологиями, несмотря на санкции Запада, остаётся частью глобальной экономики.

В этой ситуации «нет ничего более опасного, чем принять опосредованную войну (proxy war) между ядерными державами за асимметричный конфликт против “террористического государства”, ведущийся во имя высоких идеалов, таких как “демократия” или “права человека”». Реализму, к которому призывают авторы, препятствует запущенная на Западе машина пропаганды: «Демократия, антифашистское сопротивление и борьба с империализмом – благородные цели, но они легко поддаются манипуляциям (не так давно ими мотивировали специальную военную операцию по “денацификации” Ирака). Поскольку сейчас они являются основным нарративом для украинского сопротивления российскому вторжению, реализм де-факто рассматривается как ассимилированный кремлёвской пропагандой».

Попытка таких интеллектуалов, как Джон Миршаймер и Юрген Хабермас, противопоставить этому идеализму реалии международной политики оборачивается ожесточённой критикой. Обращаясь к различным попыткам представить себе поражение России и аргументам в пользу продолжения войны и справедливого характера боевых действий, авторы заключают: «Любые разговоры о “победе” бессмысленны». Происходящее, по мнению Негри и Гильо, является поворотным пунктом в истории Европы. Высока вероятность раскола между Восточной и Западной Европой, и это будет окончанием Европы как политического проекта. Реализм необходим, чтобы такого не допустить. Во-первых, надо признать, что интересы Евросоюза расходятся с интересами Вашингтона. Он возник вне основных стратегий США, для которых НАТО всегда была более важна. Достигнутые в европейском объединении успехи нельзя приносить в жертву ради ослабления России. Основные издержки от конфликта – потоки беженцев, последствия санкций, проблемы с энергоносителями – несёт не Америка, а Европа. Увеличение военных бюджетов ударит по системе социального государства, которая и без того ослаблена десятилетиями неолиберального экономического курса.

Кроме того, указывают авторы, в случае эскалации конфликта именно Европа станет основным театром военных действий.

Воинственно настроенные американские интеллектуалы уже прямо говорят о необходимости воспользоваться расширением НАТО для политического ослабления и перераспределения сил в Европе, в частности путём сокращения влияния Германии, Франции и Италии[19]. Предложения о создании своего рода теневого Евросоюза, в большей мере ориентированного на трансатлантические программы, уже обсуждаются и на политическом уровне в Великобритании[20].

Единство Евросоюза, таким образом, входит в скрытое противоречие с целями НАТО, которые включают теперь в себя сдерживание Китая. Вступление в альянс Швеции и Финляндии также создаёт здесь новые линии разлома. Главная задача в текущей ситуации положить конец войне: «Европа – это не клуб победителей. Она построена на отказе от войны, ограничении государственного суверенитета и принятии федерализма в качестве основополагающего принципа. Её главной целью всегда было установление мира на континенте, и она должна сохраняться и сегодня, если Европа хочет выжить». Помощь Украине должна быть тщательно выверенной, сопровождаться ясными дипломатическими условиями, «чтобы не помешать будущим переговорам или отношениям с Россией. Рано или поздно будет найдено переговорное решение, которое, вероятно, будет соответствовать контурам Минских договорённостей». Европе необходимо дистанцироваться от большой стратегии Соединённых Штатов, пытающихся найти «политическую формулу для приспособления к глобальному упадку американской мощи и утрате престижа». Новая холодная война не восстановит превосходство Америки, но нанесёт ущерб Европе. В США европейцам необходимо ориентироваться на растущую группу «сдержанных» (restrainers), выступающих за менее воинственную внешнюю политику[21].

* * *

Ведущие интеллектуалы, представляющие разные политические позиции, в значительной мере сходятся в оценке событий на Украине – исключение здесь составляет только Фукуяма, который, скорее, продолжает быть озабоченным правотой своего старого тезиса о «конце истории». Хабермас, Мюнклер, Негри и Гильо, Бьюкенен придерживаются реалистской позиции относительно того, как необходимо действовать в возникшей на Украине ситуации. Никак не одобряя действий России, все они учитывают базовые особенности мирового порядка, сложившегося во второй половине XX века, основанного, в том числе, на факторе политического баланса ядерных держав. Несмотря на значительные изменения, произошедшие в мире после исчезновения СССР, этот фактор сохраняет ключевую значимость для мирового порядка. Основной моделью осмысления того, что происходит в настоящее время на Украине, а также регионах, окружающих Чёрное море, является постимперское пространство (Мюнклер, Баберовский). Здесь продолжают развёртываться конфликтные процессы, в которых логика империи – политического образования, основанного на принципе мира между различными этносами, религиями и языками, – вступает в противоречие с логикой национального, т. е. монокультурного, государства. Практически все авторы сходятся в том, что единственный способ разрешения конфликта – скорейший переговорный процесс, который должен привести к прекращению военных действий. Большинство изложенных позиций задают национальную или региональную точку зрения; к проблеме нового мирового порядка пытается обратиться только Герфрид Мюнклер, Фукуяма продолжает настаивать на своем тезисе о «конце истории». Наконец, работы Хабермаса примечательны также тем, что диагностируют, помимо прочего, глубокую культурную трансформацию в Германии, вызванную событиями 2022 года. Сочувственная солидаризация, прежде всего, молодых поколений немцев с Украиной привела к появлению консолидированной партии сторонников ведения военных действий (что можно квалифицировать как пока ещё символическое пробуждение немецкого милитаризма[22]), а также возрождению националистических и «героических» настроений. Эти процессы идут вразрез с установками, которые на протяжении всей своей жизни отстаивал сам Юрген Хабермас[23].

СНОСКИ

[1] См.: Posner R.A. Public Intellectuals. A Study of Decline. Cambridge: Harvard University Press, 2004. 456 p.; Куренной В.А., Никулин А.М., Рогозин Д.М., Турчик А.В. Мыслящая Россия. Интеллектуально-активная группа. М.: Некоммерческий фонд «Наследие Евразии», 2008. 233 с.

[2] Такой ежегодный рейтинг с 2005 по 2019 гг. публиковал, в частности, журнал Foreign Policy, причём он проделал довольно значительную эволюцию с точки зрения своей структуры, включив, например, в рейтинг 2019 г. категорию «The Strongman», где присутствовали политические лидеры России, Китая и других стран. В целом современные рейтинги такого рода всё больше отходят от классической фигуры интеллектуала, включая «лидеров мнений» в различных областях.

[3] Münkler H. Die Ukraine steht im Begriff, den Krieg zu verlieren // Die Welt. 31.05.2022. URL: https://www.welt.de/kultur/literarischewelt/plus238979149/Politologe-Herfried-Muenkler-Die-Ukraine-steht-im-Begriff-den-Krieg-zu-verlieren.html (дата обращения: 15.02.2023).

[4] Динамика числа подписей под петицией, достигших к концу января 2023 г. почти 500 тыс., а также данные социологических исследований мнения жителей Германии о прекращении войны. См.: Der Offene Brief der 28 — Chronik der Reaktionen // Emma. 19.01.2023. URL: https://www.emma.de/artikel/offener-brief-der-28-chronik-der-reaktionen-339483 (дата обращения: 15.02.2023).

[5] Der Appel. Waffenstillstand jetzt! // Die Zeit. 29.06.2022. URL: https://www.zeit.de/2022/27/ukraine-krieg-frieden-waffenstillstand?utm_referrer=https%3A%2F%2Fyandex.ru%2F (дата обращения: 15.02.2023).

[6] Habermas J. Krieg und Empörung // Süddeutsche Zeitung. 28.04.2022. URL: https://www.sueddeutsche.de/projekte/artikel/kultur/das-dilemmades-westens-juergen-habermas-zum-krieg-in-der-ukraine-e068321 (дата обращения: 15.03.2023).

[7] В немецкой истории это различие может быть возведено, в частности, к работе Вернера Зомбарта, определившего в 1915 г. Первую мировую войну как войну «за веру» между «торгашами» (Англия) и «героями» (Германия). См.: Зомбарт В. Торгаши и герои. Раздумья патриота. Собрание сочинений в 3-х т. Т. 2. СПб.: Изд-во «Владимир Даль», 2005. С. 5–102.

[8] Habermas J. Ein Plädoyer für Verhandlungen // Süddeutsche Zeitung. 14.02.2023. URL: https://www.sueddeutsche.de/projekte/artikel/kultur/juergen-habermas-ukraine-sz-verhandlungen-e159105/ (дата обращения: 15.03.2023).

[9] Reckwitz A. Der erschütterte Fortschritts-Optimismus // Bundeszentrale für politische Bildung. 10.04.2022. URL: https://www.bpb.de/themen/deutschlandarchiv/507282/der-erschuetterte-fortschritts-optimismus/ (дата обращения: 15.03.2023).

[10] Подробнее о причинах подъёма популистских партий Реквиц пишет в своей последней книге. См.: Reckwitz A. Das Ende der Illusionen: Politik, Ökonomie und Kultur in der Spätmoderne. Berlin: Suhrkamp, 2019. 305 S.

[11] Münkler H. Ukraine, Krieg, neue Weltordnung [Видеозапись выступления Г. Мюнклера] // YouTube. 15.09.2022. URL: https://www.youtube.com/watch?v=Eh0v-n95BBA (дата обращения: 15.03.2023). С некоторыми вариациями аналогичная открытая лекция прочитана Г. Мюнклером также в Берлин-Бранденбургской академии наук 5 октября 2022 г. См.: Münkler H. Der Ukrainekrieg, seine Folgen für Europa und die globale Ordnung [Видеозапись выступления Г. Мюнклера] // YouTube. 09.10.2022. URL: https://www.youtube.com/watch?v=fwbIRDdxSJA&t=667s (дата обращения: 15.03.2023).

[12] National Security Strategy of the United States of America // The White House. 18.12.2017. URL: https:// trumpwhitehouse.archives.gov/wp-content/uploads/2017/12/NSS-Final-12-18-2017-0905.pdf (дата обращения: 15.03.2023).

[13] Baberowski J. Man muss die Kränkung über das verloren gegangene Imperium ernst nehmen // Philosophie Magazin. 2022. Nr. 3. S. 14–19.

[14] Fukuyama F. More Proof That This Really Is the End of History // The Atlantic. 17.10.2022. URL: https://www.theatlantic.com/ideas/archive/2022/10/francis-fukuyama-still-end-history/671761/ (дата обращения: 15.03.2023).

[15] С Фукуямой в этом вопросе некоторым образом полемизирует политолог Ян Вернер Мюллер, обращая внимание на способность современных автократий к самообучению: «В начале XXI века демократиям пришлось узнать, что автократии также способны учиться и даже внедрять инновации – особенно в создании практической модели, которая управляется с гораздо меньшими репрессиями, чем диктатуры XX века». См.: Müller J.-W. Der neue Kalte Krieg und andere Illusionen // Ironiefreie Zone. Zeitschrift für Ideengeschichte. 2022. Heft XVI/4. Winter. S. 21–30. Статья размещена в спецвыпуске «Журнала по истории идей», также посвящённом последствиям событий на Украине. Заголовок спецвыпуска – «Зона, лишённая иронии» – призван обозначить случившийся в 2022 г. исторический переход от прежней ироничной эпохи «расставания с принципиальным» (Одо Марквард) и «прогрессивной универсальной поэзии» Запада к новой «серьёзной» реальности.

[16] Buchanan P.J. Winners and Losers in the Ukraine War // The American Conservative. 03.09.2022. URL: https://www.theamericanconservative.com/ winners-and-losers-in-the-ukraine-war/ (дата обращения: 15.03.2023).

[17] Buchanan P.J. Where US and Ukrainian Aims Collide // The American Conservative. 22.10.2022. URL: https://www.theamericanconservative.com/where-us-and-ukrainian-aims-collide/ (дата обращения: 15.03.2023).

[18] Negri A., Guilhot N. New Reality? // Sidecar–New Left Review. 19.08.2022. URL: https://newleftreview.org/sidecar/posts/new-reality (дата обращения: 15.03.2023).

[19] Пример подобной ястребиной позиции представлен политологом Э. Коэном. См.: Cohen E.A. Let’s Use Chicago Rules to Beat Russia // The Atlantic. 06.07.2022. URL: https://www.theatlantic.com/ideas/archive/2022/07/madrid-nato-summit-2022-russia-ukraine/661494/ (дата обращения: 15.03.2023).

[20] Fubini F. Il piano segreto di Boris Johnson per dividere l’Ucraina da Russia e Ue: il Commonwealth europeo // Corriere della Sera. 26.05.2022. URL: https://www.corriere.it/economia/finanza/22_maggio_26/piano-segreto-boris-johnson-dividere-l-ucraina-russia-ue-commonwealth-europeo-02d3b232-dc6b-11ec-b480-f783b433fe60.shtml (дата обращения: 15.03.2023).

[21] Речь идёт, в частности, о Quincy Institute for Responsible Statecraft, образованном в 2019 г. См.: Walt S. A Manifesto For Restrainers // Quincy Institute for Responsible Statecraft. 04.12.2019. URL: https://quincyinst.org/2019/12/04/a-manifesto-for-restrainers/ (дата обращения: 15.03.2023).

[22] Тема милитаризма и брутализма немецкой культуры была предметом исследования в последней работе Норберта Элиаса. См.: Elias N. The Germans: Power Struggles and the Development of Habitus in the Nineteenth and Twentieth Centuries. New York: Columbia University Press, 1996. 494 p.

[23] Совершенно безжалостно в адрес 93-летнего философа высказался один из его молодых критиков в FAZ: «Всё, чего, как считал Юрген Хабермас, он достиг за свою жизнь в качестве политического комментатора, в наши дни распадается… чувство эмпатии побеждает расчётливую рациональность, основанное на политике памяти скептическое отношение к пафосу и общности уступает место взволнованному выражению долга защиты и союзнической верности. Даже трезвый канцлер Германии теперь призывает к «патриотизму»». См.: Straus S. Sollen wir Putin um Erlaubnis fragen? // Frankfurter Allgemeine Zeitung. 30.04.2022. URL: https:// www.faz.net/aktuell/feuilleton/debatten/juergen-habermas-aeussert-sich-zum-ukraine-krieg-17993997.html (дата обращения: 15.03.2023).

Украина. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389653 Виталий Куренной

Подвижная карта восприятия

Африка и украинский кризис

ИВАН САФРАНЧУК

Директор Центра евроазиатских исследований ИМИ МГИМО МИД России, доцент департамента международных отношений Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

АЛЕКСАНДР НЕСМАШНЫЙ

Младший научный сотрудник Центра евроазиатских исследований ИМИ МГИМО МИД России.

ДАНИИЛ ЧЕРНОВ

Аспирант Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Сафранчук И.А., Несмашный А.Д., Чернов Д.Н. Подвижная карта восприятия // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 90–102.

Реакция на украинский кризис стала сложным явлением международных отношений. Многие страны в той или иной степени затушёвывают свою позицию, стараются, особенно на декларативном уровне, сделать её расплывчатой.

Это ограничивает анализ картины мнений количественными и качественными методами (хотя выходил целый ряд успешных работ на базе качественных методов анализа[1]). Но ещё более сложная задача – соотнести позиции 193 государств мира по сопоставимым параметрам, чтобы судить о близости тех или иных из них, категоризировать их на группы и т.д.

Исследовательская группа ИМИ МГИМО на базе Центра евроазиатских исследований ведёт, опираясь на количественные методы[2], работу по анализу мировой реакции на украинский кризис. Особенности применяемого метода дают результат, в котором главное – не выяснение точки зрения каждой отдельной страны, а их соотношение между собой. То есть на выходе получается система координат мировой реакции на украинский кризис и положение в ней отдельных стран, а также их групп (другими словами, это картирование, при котором взаиморасположение определяется не географическим соседством, а близостью позиций в связи с украинским кризисом). В настоящей статье представлен анализ мировой реакции на украинский кризис с акцентом на государства Африки.

Африка и основные группы отношения к украинскому кризису

Реакция стран мира на украинский кризис сводится к пяти группам, которые можно категоризировать следующим образом: непримиримая антироссийская позиция, умеренная антироссийская позиция, нейтральные, сочувствующие России, решительные сторонники России. Идентифицированные кластеры и распределение африканских стран по ним в два временных периода (февраль-август 2022 г. и сентябрь 2022 г. – февраль 2023 г.) представлены на рисунках 1 и 2[3].

В первый период одна африканская страна, Либерия, попала в группу «умеренно антироссийской позиции», правда, на границе с нейтральными, и во второй период переместилась в группу «нейтральных» (но совсем близко от антироссийской позиции). Одна страна, Эритрея, стабильно, то есть в оба периода, находится в группе «решительных сторонников России». Мали же переместилась из группы «сочувствующих России» в группу «решительных сторонников России». Но главные результаты этой части анализа в другом. Больше всего африканских стран представлено в группе «нейтральных», и Африка составляет практически треть этой группы (в оба рассматриваемых периода). Лишь немногим меньше африканских государств в группе тех, кто сочувствует России, Африка составляет половину этой группы, опять же в оба периода.

Рисунок 1. Мировая реакция на украинский конфликт: основные группы (Февраль 2022 — Август 2022)

Рисунок 2. Мировая реакция на украинский конфликт: основные группы (Сентябрь 2022 — Февраль 2023)

Приведённые данные показывают, что африканцы принципиально не отличаются от остальных по существу подхода, похожи на множество других государств, подавляющая часть Африки действует в русле «мирового большинства» и вносит существенный вклад в его формирование.

Сдвиги в позициях государств Африки

Позиции африканских государств не являются статичными. Между двумя выделенными временными периодами во многих из них происходили серьёзные сдвиги по шкале мировой реакции. Одиннадцать стран перешли из одного кластера в другой: это были разнонаправленные движения в подавляющем числе случаев между кластерами «нейтральные» и «сочувствующие России», и в среднем для всей Африки, как уже говорилось, число стран по кластерам изменилось незначительно между первым и вторым периодами.

Рисунки 1 и 2 можно трактовать как стабильное отношение африканских государств, даже с небольшими смещениями в сторону России (Либерия передвинулась из «умеренной антироссийской позиции» в «нейтральную», Мали из «сочувствующих» в «решительные сторонники России»). Однако более детальный анализ показывает, что общая картина всё-таки выглядит иначе: во второй период страны Африки несколько отдалились от России.

Изменение между первым и вторым периодами показаны на рисунке 3. 19 стран стали ближе к России, а 34 отдалились, и динамика вторых была выше, чем динамика первых. Другими словами: одни отдалялись от России активнее, чем другие приближались.

Рисунок 3. Изменение позиций стран Африки

Это подтверждается и подсчётами для всех стран Африки в среднем, представленными на рисунке 4. На нём хорошо видно, что в первый период (левая часть графика) почти четверть стран Африки была в верхнем спектре кластера «сочувствующих России», то есть в той части кластера, который ближе к пророссийской позиции, а в части, которая граничит с нейтральными, была всего одна страна. Во втором же периоде ситуация перевернулась: в части кластера «сочувствующих», которая ближе к решительным сторонникам России, осталось только 6% государств, а ближе к границе с нейтральными – уже 15 процентов. Средняя часть кластера «сочувствующих» изменилась гораздо менее значительно: одна пятая африканских стран – в первом периоде и четверть – во втором. Такая же динамика и среди нейтральных. Верхняя часть этого кластера, граничащая с сочувствующими России, с одной пятой африканских государств сократилась до нуля, а нижняя часть, граничащая с умеренной антироссийской позицией, увеличилась с 6 процентов государств до четверти. И опять же: средняя часть кластера «нейтральные» более стабильна, она осталась почти без изменений – около четверти стран Африки.

Это позволяет говорить, что африканские страны тяготеют к «средней» позиции даже уже в рамках какой-то группы. И более умеренный подход стабильнее, чем более решительный пророссийский.

Рисунок 4. Распределение стран Африки по шкале поддержки России

Страны Африки и великие державы

Интересные результаты даёт сравнение близости африканских государств к взглядам великих держав (Россия, США, Китай, Франция, Великобритания, Германия, Индия): рисунок 5.

Африканские государства ближе всего к Индии, и во вторую очередь — к Китаю. Явный аутсайдер – Соединённые Штаты. Впрочем, для всех африканских государств в среднем и для африканских государств из нейтральной группы позиции трёх держав западного блока всё-таки ближе, чем российская.

Более детальный анализ показывает, что во втором периоде произошло некоторое отдаление стран Африки (в среднем) от России и в ещё большей степени от США, и значим не только сам этот факт, но особенно его причины. Как уже говорилось, при довольно высокой динамике изменения взглядов отдельных стран Африки, их позиции как группы менялись незначительно (поскольку динамика отдельных стран была разнонаправленной). Поэтому коррекция близости к России и Соединённым Штатам произошла не столько из-за эволюции самих африканских государств, сколько из-за трансформации подходов России и особенно США. С сентября 2022 г. по февраль 2023 г. Вашингтон выделил Украине военную помощь в объёме, соответствующем 0,13% американского ВВП, что сделало Соединённые Штаты основным (в этом временном периоде) поставщиком оружия Украине не только в абсолютном количественном выражении, но и в относительных категориях.

Другими словами: не африканские страны отдалились от России и особенно от США, а последние, и Америка в первую очередь, стали радикальней, отдалившись тем самым от африканских позиций.

Немного иная ситуация с европейскими великими державами. Их позиции между вторым и первым периодами изменились несущественно, поэтому даже небольшой динамики всех африканских стран в среднем в сторону от России достаточно, чтобы те приблизились к Германии, Франции и Великобритании. Впрочем, это приближение незначительное, не формирует (по крайней мере, на имеющихся данных) тренда и не позволяет говорить о том, что Африка реально сближается с Европой по «украинскому вопросу».

Неудивительно, что все страны Африки, а также те из них, кто находится в кластере «нейтральных», наиболее близки к Китаю и особенно к Индии. Но примечательно, что к Индии и Китаю особенно близки государства из группы «сочувствующих России». Технически это объясняется просто: две восточные великие державы находятся среди «сочувствующих России». Но в политических категориях это даёт основания для следующего, на первый взгляд парадоксального, обобщения. На практике близость или приближение к России – это в ещё большей степени приближение к Китаю и особенно к Индии. Значит, справедливо и другое: при неизменности положения Китая и Индии по отношению к позиции России (по крайней мере, их не отдалении) приближение других стран, в том числе африканских, к Индию и Китаю – одновременно приближение к России.

Рисунок 5. Близость позиций странам Африки к великим державам (больше – ближе)

Примечание: Цвет столбцов отражает группу, к которой относится страна, по результатам кластерного анализа данных с сентября 2022 по февраль 2023 года. Соотношение цветов и кластеров – см. рис. 1. Значения близости также рассчитаны для второго периода.

Детерминанты позиций стран Африки

Кластерный анализ позволил составить системы координат реакции стран мира на украинский конфликт, а также анализировать положение там отдельных стран и их групп. Однако открытым остаётся вопрос, почему те или иные государства, в данном случае африканские, занимают такие позиции, что определяет их отношение к украинскому конфликту и вовлечённым в него сторонам. Проведён корреляционный и регрессионный анализ со следующими независимыми переменными: военные расходы, индекс государственной уязвимости, индекс человеческого развития, находится ли страна под западными санкциями, соотношение экспорта и импорта с Россией и Украиной, объём ВВП по ППС, ВВП на душу населения по ППС[4]. Таким образом, проверялась гипотеза, что отношение определяется материальными характеристиками африканских государств.

Прослеживается достаточно устойчивая взаимосвязь между введением против страны западных санкций и её солидаризацией с Россией. Значимые исключения – Сомали и Ливия, однако в этих случаях санкции введены не против правительств и поддерживающих их элит, а против иных группировок. Среди же подсанкционных правительств поддержка России заметно выше. Международно-политическая логика такой взаимосвязи довольно очевидна и не нуждается в дополнительных пояснениях.

Наблюдается положительная взаимосвязь поддержки России с уровнем военных расходов африканских государств.

Простое объяснение этому: хотя и с оговорками, но уровень военных расходов можно считать показателем самостоятельности и суверенитета, готовности к силовому отстаиванию своих интересов, а значит, и принятию силовых методов как допустимых. При общей справедливости такой интерпретации, более подробный анализ показывает важную деталь. Эффект взаимосвязи уровня военных расходов и поддержки России больше проявляется за счёт не тех, у кого военные расходы высокие, а тех, у кого они, наоборот, низкие. Таких стран, как Сейшелы, Маврикий, Сьерра-Леоне, Кабо-Верде и т.д. Малые государства уязвимы к давлению Запада при голосовании в ГА ООН, и в целом не могут себе позволить проводить независимую политику. Страны с низким уровнем военных расходов дальше от России, именно так формируется наблюдаемый эффект взаимосвязи уровня военных расходов и близости к России. Страны же с более высокими военными расходами однозначной склонности к солидаризации с Россией не показывают. Например, Нигерия, Марокко и Египет, у которых высокие по африканским меркам военные расходы, тяготеют к группе «нейтральных».

Есть положительная взаимосвязь между поддержкой Украины и уровнем торговли с ней, а именно импорта оттуда. Этот эффект в большей мере формируется за счёт тех, кто много импортирует с Украины. Страны, зависящие от импорта украинских зерновых, включая Гамбию, Джибути, Тунис, Египет, Сомали, Мавританию, тяготеют к нейтральному лагерю (исключение – Того, которая при значимом объёме торговли с Украиной, близка к группе «сочувствующих России»). А вот страны, чья торговля с Украиной близка к нулю, расположены по всему спектру позиций, среди них есть и нейтральные и сочувствующие России.

Положительная взаимосвязь также наблюдается между индексом государственной неустойчивости и поддержкой России. Например, среди сочувствующих России присутствуют Судан, ЦАР, Эфиопия (страны с высоким уровнем внутренней неустойчивости). У Эритреи и Мали, решительных сторонников России, этот показатель тоже высокий. Однако есть и значимые исключения: такие нестабильные страны, как Ливия, Чад, Нигерия, Нигер, занимают более отдалённые от России нейтральные позиции.

Остальные включённые в анализ переменные не дали достоверных результатов. В целом необходимо оговориться, что установленные взаимосвязи являются относительно слабыми (за исключением, пожалуй, только того, что подсанкционные правительства склонны к большей поддержке России). С одной стороны, это связано с техническими проблемами при применении количественных методов на имеющихся данных. Но также можно заключить, что позиции стран Африки не в полной мере определяются «физическими» детерминантами. Выше мы установили некоторые корреляции такого рода, но всё-таки «физические» детерминанты не доминируют.

Для многих стран позиция по украинской теме – вопрос выбора, то есть политических и отчасти ситуативных решений.

Некоторые обобщения

Крупные мировые игроки улавливают на политико-интуитивном уровне, что в подходах многих африканских государств возможны сдвиги, но надо работать с их элитами, и, соответственно, настроены на борьбу. Наш анализ подтверждает, что для этого есть основания: отношение стран Африки не строго детерминировано материальными параметрами, а является в большей степени результатом их политического выбора, значит, может меняться.

К России тяготеют те, у кого натянутые отношения с Западом (Судан, Бурунди, Эритрея, Мали, ЦАР, Зимбабве). России нет необходимости вести за них борьбу, поскольку Запад, даже оказывая давление, вряд ли сможет переломить их позицию (последнее возможно, скорее всего, только за счёт внутренних переворотов, смены режимов). И Запад в этом случае будет наращивать давление не для того, чтобы их переманить, а чтобы наказать, и, соответственно, от России потребуется смягчение последствий от ударов Запада, но не с целью удержать те страны в правильной орбите, а из общей солидарности. Малые страны, уязвимые для политического и материального давления, уступают американскому нажиму, когда речь заходит о голосовании в ГА ООН. Запад относительно легко получает их как «массовку» в игре на поддержание международного осуждения Москвы. Россия вряд ли способна результативно их переманивать. Попытка оказать контрдавление, поставить их в положение «между молотом и наковальней» вряд ли даст результат, но зато, вероятно, вызовет негативную реакцию остальных. Множество же других стран Африки могут менять позиции, и вокруг них будет идти борьба.

Впрочем, попытки «кнутом» или «пряником» стимулировать подвижки в позициях африканских государств имеют пределы. Как было показано выше, положение стран Африки относительно России и США менялось не из-за африканских стран, а из-за изменения подходов самих России и Соедине?нных Штатов, их радикализации. «Борьба за Африку» – это, видимо, не только влияние на африканцев, но и, как невероятно это ни прозвучит для апологетов борьбы великих держав, подстраивание под Африку, нахождение такой собственной международной позиции, в орбите которой африканцам будет комфортно и выгодно находиться.

Статья отражает результаты исследования, выполненного за счёт гранта Российского научного фонда № 22-18-00664, https://rscf.ru/project/22-18-00664/. Авторы выражают признательность Святославу Арову, Роману Журавлёву, Евгении Комаровой, Сергею Кузнецову и Анне Семеновой, стажёрам ЦЕАИ ИМИ МГИМО, за помощь в сборе и оформлении материалов для исследования.

СНОСКИ

[1] См., например: Азикиве А. Реакция Африки на украинский кризис // Дискуссионный клуб «Валдай». 15.07.2022. URL: https://ru.valdaiclub.com/a/highlights/reaktsiya-afriki-na-ukrainskiy-krizis/?ysclid=lgg5kolr5i251796629 (дата обращения: 15.04.2023); Гачечиладзе З. Позиция ЮАР по украинскому кризису // РСМД. 13.05.2022. URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/columns/africa/pozitsiya-yuar-po-ukrainskomu-krizisu/?ysclid=lgg5is5sft159151956 (дата обращения: 15.04.2023); Лошкарёв И. Реакция стран Африки на специальную военную операцию на Украине // РСМД. 22.04.2022. URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/reaktsiya-stran-afriki-na-spetsialnuyu-voennuyu-operatsiyu-na-ukraine/?ysclid=lgg5oyd24a714750152 (дата обращения: 15.04.2023); Щегловин Ю.Б. О позиции Египта по российской военной операции на Украине на фоне проблем с импортом пшеницы // Институт Ближнего Востока. 09.03.2022. URL: http://www.iimes.ru/?p=84186&ysclid=lgg60pdf9k556824794 (дата обращения: 15.04.2023); Ефременко Д.В. Отношения России со странами Африки в свете специальной военной операции на Украине // Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право. 2022. Т. 15. No. 4. C. 60–78; Балмасов С.С. Отношение Алжира к специальной операции России на Украине // Институт Ближнего Востока. 01.03.2022. URL: http://www.iimes.ru/?p=83885&ysclid=lgg6jespu7695589962 (дата обращения: 15.04.2023); Либенберг Я. Украина: взгляд из Африки на возможные перспективы // Учёные записки Института Африки РАН. 2023. Т. 1. No. 62. С. 5–13; Фитуни О.Л. Африканский ракурс украинского кризиса: китайские оценки и действия // Учёные записки института Африки РАН. 2023. Т. 1. No. 62. С. 14–27.

[2] В рамках анализа используется выборка из 193 стран (все государства — члены ООН). Для каждой страны были собраны данные по следующим переменным: результаты голосования по проектам резолюций ГА ООН (A/ES-11/L.1, A/ES-11/L.2, A/ES-11/L.3 – первый период, A/ES-11/L.5, A/ES-11/L.6, A/ES-11/L.7 – второй период), факт ввода санкций против Росс

ии, факт военных поставок на Украину (официальные поставки – коэф. 1, неопровергнутые слухи о поставках – коэф. 0,3, участие в формате Рамштайн без поставок – коэф. 0,1, отдельный коэффициент для Пакистана во втором периоде – 0,5), обязательства по поставкам оружия на Украину (в процентах ВВП, подсчёты по базе поддержки Украины Кильского института, см.: Ukraine Support Tracker Data // Kiel Institute for the World Economy. 01.04.2023. URL: https://www.ifw-kiel.de/publications/data-sets/ukraine-support-tracker-data-17410/ (дата обращения: 15.04.2023)), разница в тональности сообщений национальных СМИ по двум подборкам на основе наборов ключевых слов “Putin | Russia & Ukraine” и “Biden | United States & Ukraine” (данные GDELT, первый период — 24.02.2022—31.08.2022; второй период — 01.09.2022—24.02.2023, из анализа исключались страны с числом сообщений менее 100 по любому из запросов). Перед тем как перейти к анализу, чтобы упростить интерпретацию и снизить эффект мультиколлинеарности, была сделана свёртка данных, для этого применялся Метод факторного анализа на смешанных данных (FAMD), который объединяет Метод главных компонент (PCA) для количественных переменных и Множественный анализ соответствий (MCA) для категориальных переменных. На основе этого метода были получены две компоненты, представляющие собой обобщение исходных признаков. Чтобы сформировать группы стран со сходной позицией, использовался кластерный анализ. Для кластеризации стран в двумерной свёртке на пять групп применялся метод k-средних, который присваивает каждой точке принадлежность к кластеру на основе минимизации суммарного квадратичного отклонения от центров этих кластеров. Для составления индекса российско-украинской поддержки рассчитывается разность евклидова расстояния позиции каждой страны до Украины и до России в том же двумерном признаковом пространстве. В итоге мы получаем переменную с диапазоном от -8 до 8, где максимум соответствует максимальной поддержке российской позиции.

[3] Здесь и далее маркировка сверхдержав, великих, средних и малых держав фиксируется по результатам трёхлетнего исследования с опорой на международный экспертный опрос с участием 76 экспертов в 2021 г. и 86 экспертов в 2022 году. См.: Nesmashnyi A.D., Zhornist V.M., Safranchuk I.A. International Hierarchy and Functional Differentiation of States: Results of an Expert Survey // MGIMO Review of International Relations. 2022. Vol. 15. No. 3. P. 7–38.

[4] Применён корреляционный (метод Пирсона) и регрессионный анализ: первый – для первичного установления взаимосвязей между переменными, второй углубляет анализ установленных взаимосвязей, позволяя выстроить более полную объяснительную модель. Использованы следующие независимые переменные: абсолютные военные расходы (см.: SIPRI Military Expenditure Database // SIPRI. URL: https://www.sipri.org/databases/milex (дата обращения: 15.04.2023)), индекс государственной уязвимости (см.: Fragile State Index // The Fund for Peace. URL: https://fragilestatesindex.org/excel/ (дата обращения: 15.04.2023)), индекс человеческого развития (World Development Indicators // World Bank. URL: https://databank.worldbank.org/source/world-development-indicators (дата обращения: 15.04.2023)), количество западных санкций, наложенных на страну (International Sanctions Termination Dataset // Harvard Dataverse. URL: https://dataverse.harvard.edu/dataset.xhtml?persistentId=doi:10.7910/DVN/SVR5W7 (дата обращения: 15.04.2023)), экспорт в и импорт из России и Украины (UNT Comtrade Database // United Nations. URL: https://comtradeplus.un.org/ (дата обращения: 15.04.2023)), объём ВВП по ППС (World Development Indicators // World Bank. URL: https://databank.worldbank.org/source/world-development-indicators (дата обращения: 15.04.2023)). В качестве зависимой переменной выступает индекс российско-украинской поддержки. В корреляционном анализе используется кросс-секционная структура данных, на каждую из стран приходится одно наблюдение, соответствующее первому периоду (24.02.22—31.08.22). В регрессионном — панельная (каждая из объяснительных переменных, а также зависимая измерена в двух периодах: первый период — 24.02.2022—31.08.2022; второй период — 01.09.2022—24.02.2023). Помимо основных независимых переменных в регрессии добавлен случайный эффект на период для учёта особенностей панельной структуры данных. Сбор, предварительная обработка и анализ данных по независимым переменным, используемым в анализе, осуществлялся в рамках подготовки и апробации базы данных международного вооружённого вмешательства, разрабатываемой в рамках проекта РНФ № 22-18-00664.

Россия. Украина. ЮАР. Африка > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389650 Иван Сафранчук, Александр Несмашный, Даниил Чернов

Жизнь в интересные времена

Обстоятельства внешней политики диктуют изменения дипломатической практики

ИЛЬЯ ФАБРИЧНИКОВ

Член Совета по внешней и оборонной политике, коммуникационный консультант.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Фабричников И.С. Жизнь в интересные времена // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 77–89.

Новое издание Концепции российской внешней политики, обнародованное в начале апреля, вызвало разнообразные отклики. Оценка философского, идейного содержания крайне интересна. Однако МИД – ведомство, прежде всего ориентированное на практику.

Реализация доктринального документа потребует серьёзного переосмысления работы всех российских внешнеполитических ведомств и служб, переоценки показателей эффективности их деятельности, подходов к комплектации росзагранаппарата, смещения акцентов в формировании штатов росзагранучреждений (РЗУ), более проактивного подхода в реализации внешнеполитической линии, более тесной координации между различными ведомствами за счёт устранения межведомственной конкуренции.

Автор не претендует на исключительное и детальное знание внутреннего устройства Министерства иностранных дел Российской Федерации – одного из самых консервативных и респектабельных учреждений в многовековой истории Отечества. Это, скорее, попытка непредвзятого взгляда со стороны. Тем не менее наблюдение за работой и самого центрального аппарата, и некоторых РЗУ, понимание, как устроена их деятельность, анализ последствий обрушения дипломатических отношений со странами Запада позволяют сделать некоторые предположения о том, как в среднесрочной перспективе могла бы быть перестроена работа МИДа.

Начинаем с начала

Будем объективны, развитие министерства на постсоветском этапе диктовалось не единой стратегией и замыслом, а скорее, аппаратно-политической логикой: политические и дипломатические позиции, наработанные СССР, утрачивались, усиливался отток из центрального аппарата в коммерческие структуры, традиционно прочные позиции в Африке и Латинской Америке перестали быть востребованы, кадровое пополнение истончалось, валютные зарплаты (один из козырей советской дипломатической службы) перестали быть эксклюзивными. Вспоминается период, когда семьи молодого дипсостава «пересиживали» в Москве на зарплате в полторы-две тысячи рублей (по меркам 1994–1996 гг. – примерно 40 долларов), чтобы потом уехать в долгосрочную загранкомандировку на зарплату в 2,5 тысячи долларов. Вряд ли такие условия благоприятствовали продвижению стратегических национальных интересов.

К сожалению, этот во многом инерционный подход (от командировки до командировки) сохранялся и на протяжении «сытых нулевых». Желанными направлениями для выпускников МГИМО и других вузов, поставлявших кадры для загранслужбы, были США и страны Европейского союза с понятным культурным контекстом, не очень высокой, но стабильной зарплатой и чётко очерченными должностными обязанностями.

С начала горячей фазы противостояния с Западом в феврале 2022 г. в организационном смысле изменилось немногое. За год иностранные государства (страны англосаксонской сферы и ЕС) объявили о высылке более шестисот российских дипломатов разного ранга. Дипломатические миссии обескровлены, политико-дипломатический диалог поставлен на паузу. Отношения продолжают деградировать. К примеру, МИД Германии в марте заявил, что планирует выслать ещё тридцать дипломатов с семьями. Поток телеграмм по ключевым политико-экономическим вопросам из Германии (выслала в 2022 г. 40 человек), Италии (30 человек), Франции (43 человека) да и из остальных стран ЕС превратился в тонкий ручеёк. Дипломатические коммуникации практически остановлены, сотрудники дипломатической и консульской службы в странах Европы подвергаются угрозам, зачастую инспирированным местными контрразведывательными органами или при их полном попустительстве, нередки «лобовые» вербовочные подходы.

Дипломаты возвращаются на родину, МИД сталкивается с необходимостью переносить фокус деятельности на другие регионы, перераспределять кадры внутри центрального аппарата и среди функционирующих зарубежных точек, меняются внешнеполитические приоритеты.

Возникает вопрос, как вести дипломатическую работу, когда «железный занавес» опустился от «Выборга на Финском заливе до Несебра на Чёрном море»? Ведь, согласно новой Концепции, ситуация не изменится как минимум в среднесрочной перспективе.

Очевидно, что политико-дипломатические усилия и кадровые ресурсы необходимо переносить в регионы и страны, которые заинтересованы в сотрудничестве и развитии отношений, но нельзя забывать соотечественников, которые продолжают быть нашими гражданами, оставшихся в «недружественных странах». Имеет смысл начать придерживаться подлинно прагматического подхода в выстраивании дипломатических связей на долгосрочную перспективу. Как это могло бы выглядеть на практике?

И дружба, и табачок

Давайте посмотрим на список наших ключевых внешнеэкономических партнёров по итогам 2022 года. Где они среди условных «дружественных стран», с которыми имеется не только экономический, но и внятный политико-дипломатический диалог? Китай (товарооборот 190 млрд долларов), Турция (50 млрд), Белоруссия (50 млрд), Индия (35 млрд), Казахстан (26 млрд), Узбекистан (10 млрд), ОАЭ (9 млрд), Египет (6 млрд), Монголия (3 млрд). В целом торговый оборот со странами Ближнего Востока приближается к 50 млрд долларов, со странами АСЕАН – к 25 млрд долларов. Это львиная доля российской ВЭД. Да, естественно, торговля со странами Европы если и сократилась, то незначительно. Но она уже давно существует (и, скорее всего, будет существовать) помимо наших дипломатических усилий.

Экономика – ещё не всё. Политическое «дружественное подбрюшье» России – те же Казахстан, Узбекистан, Азербайджан, Таджикистан, Киргизия, Армения, Туркмения. Даже Грузия демонстрирует мудрую сдержанность в своих внешнеполитических инициативах. Да, если вычесть Белоруссию и Казахстан, торговый оборот с остальным окружением России выглядит скромно, но ведь не экономикой единой, особенно когда речь идёт о долгосрочных вопросах военно-политической безопасности.

А что с другими «дружественными» странами? Помимо государств БРИКС, есть Алжир (крупный покупатель военной техники), Пакистан (рассчитывает на поставки энергии), Иран, Сирия, Венесуэла, африканские государства, ожидающие российской поддержки. В каждой из этих стран, в каждом регионе сложная политическая, экономическая обстановка, требующая специального подхода. Но, с другой стороны, их желание взаимодействовать открывает перед российской дипслужбой огромный простор для работы и творчества.

Пожалуй, все мы сегодня являемся свидетелями того дивного нового мира, где количество вызовов с лихвой компенсируется количеством предоставившихся новых возможностей.

Нельзя забывать и о русскоязычных соотечественниках. Крупнейшие русские диаспоры в мире – США (свыше 3 млн), Германия (2,2 млн), Канада (622 тыс.), Израиль (1 млн), Аргентина (300 тыс.). Мы не берём в расчёт по крайней мере 15 миллионов русскоязычных в бывших национальных республиках СССР (включая Прибалтику), многие из которых нуждаются в защите и консульском сопровождении.

Таким образом, чётко сформированы по меньшей мере три ключевых направления, которые, на наш взгляд, требуют внимания в контексте новой Концепции: развитие экономического сотрудничества, поддержка и укрепление политических союзов, обеспечение консульской защиты соотечественников.

Политическое взаимодействие

По логике вещей наши главные политические союзники должны находиться в странах СНГ, Закавказье, на Дальнем Востоке, чтобы сопредельные территории не становились источником угроз национальной безопасности. Там же проживает и большинство соотечественников, нуждающихся в защите. Автору этих строк не раз приходилось слышать от русских, оставшихся в Казахстане или Узбекистане: «Большая земля нас забыла». На протяжении трёх десятков лет для многих кадровых дипломатов работа в СНГ была скорее ссылкой или возможностью привезти домой достаточно валюты для решения бытовых вопросов, чем почётным и перспективным с кадровой точки зрения назначением.

Оставим в стороне негласные ведомственные противоречия в том, что касается работы с ближайшими соседями. То, что общие подходы к бывшим советским республикам давно пора менять, сомнения не вызывает. В том числе и за счёт расширения количественного и качественного состава дипломатических миссий, генеральных консульств, наращивания гуманитарных проектов, придания этому направлению статуса престижного. Важно менять мировоззрение сотрудников дипкорпуса (да и не только их), многие из которых воспринимают собеседников в СНГ высокомерно, не считают нужным погружаться в местные политические реалии, учить языки стран пребывания (ведь все говорят по-русски). Специалистов, к примеру, с хорошим белорусским языком на весь МИД можно пересчитать по пальцам двух рук. Равно как и знатоков структуры казахстанской политической «поляны». Вероятнее всего, то же касается Узбекистана, Киргизии, Таджикистана, Азербайджана, Армении, Грузии.

А незнание языка страны пребывания – демонстрация колониального мышления, против которого наша страна сейчас так ярко выступает.

Вообще, в СНГ элементарно мало российских дипломатов. Одним из самых вопиющих примеров может служить дипмиссия в Ереване, с трудом насчитывающая (по разным оценкам) сто сотрудников. Для сравнения, Соединённые Штаты держат в Армении не только одно из своих крупнейших (по площади) зарубежных диппредставительств, но и одно из самых наполненных в кадровом отношении – около полутора тысяч человек. Получается — один дипломат на две тысячи местных жителей. А ведь Армения почитается нашим важным партнёром и союзником.

Генеральное консульство в Алма-Ате – вряд ли больше 20 человек – крупная точка по меркам МИДа, хотя это важнейший экономический и политический центр Казахстана. Посольство в Минске страдает той же кадровой ограниченностью, хотя, казалось бы, ближайший союзник. Про посольства и генконсульства в других странах-соседях и говорить нечего. А ведь СНГ остаётся нашим важнейшим торгово-экономическим партнёром, в перспективе и одним из ключевых направлений для российских инвестиций.

Если Москве важно выстраивать прочные добрососедские отношения с партнёрами по СНГ, количественное и, что немаловажно, качественное укрепление дипломатического присутствия представляется приоритетом. Да, любое увеличение происходит на принципах взаимности. Однако разве мы не заинтересованы в интенсификации двухсторонних отношений с нашими партнёрами? Кроме того, сегодня политика диктует экономику.

Перспективное сотрудничество

Дипломатическое присутствие в ключевых для российской внешнеэкономической деятельности регионах важно, как никогда. Возьмём, к примеру, Алжир. Он не только является крупнейшим потребителем продукции российского ВПК, но и последовательно демонстрирует если не поддержку, то по крайней мере понимание российских шагов. Кроме того, это важный собеседник по теме энергетики. Тем не менее наше дипломатическое присутствие в Алжире нельзя даже сравнить с недавним присутствием, к примеру, в Болгарии или, если брать что-то ближе, в Египте. То же касается Турции. Посольство в Анкаре вряд ли сопоставимо с посольством в Берлине или Токио. Хотя тем для двухстороннего взаимодействия кратно больше, и они много сложнее.

Несмотря на скромный товарооборот, ОАЭ обладает огромным региональным потенциалом, прежде всего в качестве мирового финансового центра, и является одной из точек притяжения российского капитала. Капитал означает влияние, он требует защиты и дипломатического сопровождения, в конце концов это значимый внешнеполитический ресурс. Тем не менее в Дубае, где находятся представительства ключевых российских госкорпораций и целого ряда компаний, работают в лучшем случае двадцать сотрудников генерального консульства, а в Абу-Даби от силы пятьдесят дипломатов. Отвечает ли это российским претензиям на деятельное участие в трансформации системы межгосударственных отношений, особенно принимая во внимание роль ОАЭ в региональных делах? Нет, не отвечает.

Султанат Оман в последний год всё больше заявляет о себе как о важном посреднике в региональных делах, на него замкнуты интересы США, Израиля, Ирана, ОАЭ, Индии, Пакистана и Бангладеш. Способна ли Россия хотя бы просто отслеживать всё это густое переплетение региональных интересов, располагая посольством, едва превышающим 10 человек, из которых кадровых дипломатов пять, остальные – техсостав, включая коменданта и водителя? Ответ очевиден.

Наибольшие дипломатические усилия и по сей день сосредоточены на странах «Большой семёрки».

Но в чём сегодня необходимость сохранять такое широкое и статусное присутствие в Германии, Франции, Великобритании, Испании, Италии, США, Японии, Австралии? Политические контакты либо прерваны, либо заморожены, либо саботируются. Основной объём информации по этим странам черпается из передовиц газет. Под влиянием местных служб безопасности даже те, кто традиционно был настроен к России благожелательно, избегают личных контактов. В чём смысл многолюдного присутствия именно в этих странах, которые демонстративно отказываются от любого диалога?

Меняется карта того, что представляет интерес с политико-дипломатической точки зрения. Например, в большей ли степени Париж влияет сегодня на ситуацию на Украине, чем Исламабад на Афганистан и наше «мягкое южное подбрюшье»? И кто демонстрирует большую готовность к взаимодействию? Что важнее для будущего евразийского континента, сформированного в том числе и с учётом российского видения ситуации, – долгосрочное и прочное дипломатическое урегулирование в Афганистане при деятельном российском участии или наше «историческое» дипломатическое присутствие в Брюсселе?

Судьба соотечественников

Анализируя возможную трансформацию российского дипломатического присутствия в мире, нельзя не коснуться жизни соотечественников, многие из которых не только оказались в «недружественных странах», но и крайне отрицательно воспринимают нашу текущую политическую позицию. Тем не менее они остаются нашими гражданами, которые не готовы терять связь с Родиной или отказываться от российского гражданства. Более того, часть из них всерьёз задумывается о возвращении. Так или иначе, по закону они имеют полное право на весь спектр государственных услуг, в том числе и тех, что связаны с консульским обслуживанием.

Автору этих строк неоднократно приходилось слышать от соотечественников в разных странах мира, что консульские работники относятся к ним как ко «второму сорту». Это не означает, что такой подход – повсеместность, но грубость, высокомерие консульских офицеров – частые претензии людей, которые приходят в генеральные консульства и консульские отделы по своим скромным делам: подтверждение пенсий, выписка доверенностей, получение государственных документов установленного образца, свидетельств о рождении и пр.

Многие скажут – система слишком косная и консервативная, её невозможно перестроить. На это есть встречный аргумент – даже такую косную и консервативную систему, как Сбербанк, удалось перестроить и сделать ориентированной на людей. Так что ничего невозможного нет.

В конце концов консульские подразделения за рубежом такая же важная витрина человеческих отношений и недискриминационного подхода со стороны государства, как и МФЦ.

В свете происходящего имеет смысл перенести тяжесть дипломатического присутствия в «недружественных странах» с посольств на консульства, параллельно перестраивая их на более персонализированный, организованный и человеческий подход. Опыт внутри России показывает – это возможно и не так сложно. И может стать эффективным примером человеческого отношения государства к гражданам. По крайней мере тем, кто сохраняет связи с ним. И задача МИД сегодня, на наш взгляд, одна из важнейших — обеспечить для соотечественников высокий уровень комфорта при соприкосновении с государственной машиной оказания услуг.

Распределение дипломатических ресурсов

К сожалению, у России сегодня нет возможности поддерживать подлинно глобальный аппарат, способный отслеживать весь объём вызовов и угроз, с которыми страна сталкивается на международной арене. Количество проблем, которые вынуждено купировать Министерство иностранных дел, растёт день ото дня.

Активно развиваются отношения не только с традиционными партнёрами, такими как Индия, Китай, Египет. Многие страны Глобального Юга смотрят на Россию с надеждой, что устоявшаяся система «райского сада», активно эксплуатирующего «джунгли», будет сломана.

Вопрос, готова ли Россия и российский дипломатический корпус воспринимать себя в качестве такого активного проводника в «дивный новый мир», пока открыт.

Важным представляется не механическое увеличение «точек» за счёт перераспределения дипломатов, изгнанных из европейских стран. Необходимо формировать гибкую систему мотивации, чтобы из желающих уехать в длительную загранкомандировку в Индию, Китай, Алжир, Египет, ЮАР, Пакистан, Афганистан, Сирия стояли очереди. И конкуренцию им могли бы составить только массы желающих поехать в Ереван, Баку, Астану, Минск и Улан-Батор. Самые качественные и опытные кадры нужны именно там. А для молодых дипломатов работа на «дружественных» направлениях должна стать важным условием дальнейшего карьерного пути. Безусловно, это потребует выхода из привычной для многих дипломатов зоны комфорта, но и времена теперь настали некомфортные.

Молодым дипломатам нужно не только осознавать государственную важность таких командировок и огромную ответственность, которая на них ложится, но и чётко представлять возможности, которые перед ними открываются с точки зрения карьерного роста и в плане финансового вознаграждения.

Безусловно, сразу обеспечить все «точки» большим числом качественных дипломатов в странах наших реальных или потенциальных друзей не получится – это большая работа на перспективу. В этой связи имело бы смысл рассмотреть практику создания «региональных хабов» МИДа – насыщенных разноплановыми специалистами локальных «штаб-квартир», способных покрывать несколько стран в регионе или усиливать конкретные посольства в нужный момент. Это, конечно, внесёт определённый диссонанс в устоявшуюся веками дипломатическую традицию, потребует изменений в традиционных практиках. Впрочем, хотелось бы посмотреть на сферу деятельности, которая за последний год не подверглась самым драматическим изменениям.

Ключевые показатели эффективности

Любое российское государственное ведомство действует исходя из ключевых показателей эффективности работы. Чаще всего они количественные. Применительно к МИД РФ – это число ответов на обращения граждан, телеграмм из загранточек по разным вопросам – от экономики до культуры и политики. Автор сам был невольным свидетелем, как от нового руководителя РЗУ, отъезжающего в одну из стран Латинской Америки, требовали увеличения количества телеграмм по сравнению с предшественником. «На местах» прибегают к невинной уловке: субстантивные (как принято говорить) телеграммы разбиваются на две-три. Таким образом выполняется поставленная задача. В этом смысле целесообразно отойти от количественных показателей в пользу качества и обстоятельности. Это, правда, требует совсем других подходов к оценке работы соответствующих РЗУ в Центре.

Если говорить про развитие экономических отношений (а сегодня для России это важно, как никогда), понятным критерием эффективности должен служить объём деловых контактов и их качество, а также участие, в том числе и сотрудников РЗУ, в их сопровождении. Так, даже незначительное увеличение товарооборота можно записывать в актив деятельности при условии, что персонал посольства принял деятельное участие в установлении новых контактов по бизнес-линии, защите интересов. В этом случае, правда, необходимо отойти от уже привычной парадигмы, которую часто исповедуют росзагранучреждения: «Мы тут защищаем интересы Родины, а не интересы бизнеса». Любое содействие со стороны РЗУ большому, среднему и малому бизнесу, любая организация взаимодействия с местными предпринимателями – это не только про бизнес и деньги, это ещё и про организацию общения между дипломатами и чиновниками на долгую перспективу. А значит, качественное расширение контактов, возможность дипломатического воздействия на бюрократию страны пребывания для обеспечения российских национальных интересов.

В этой связи важным представляется и возвращение в повседневную деятельность как росзагранаппарата, так и Центра практики подробного изложения бесед с зарубежными визави. Сейчас, насколько можно судить, нет повсеместной практики детальной записи бесед с иностранными дипломатами, политиками и представителями зарубежных общественных организаций. А это, в свою очередь, не позволяет всесторонне, нюансировано и качественно анализировать отношения с зарубежными контрагентами. Да, обработка и обобщение такого дополнительного массива информации «с земли» потребует дополнительных аналитических ресурсов. Но, с другой стороны, это позволит более всесторонне оценивать ситуацию «в поле», накапливать «базу знаний».

Вероятно, имеет смысл подумать и над волевым отказом от поддержания верхнеуровневых дипломатических связей с «недружественными странами» в пользу консульских отношений. Сегодня мы выстраиваем отношения с государствами Африки, Южной Америки, но есть ли у нас на этих ключевых направлениях достаточное число опытных дипломатов, способных заниматься многочисленными межгосударственными вопросами?

Возникает закономерный вопрос – так ли в новых условиях необходим Департамент общеевропейского сотрудничества? Новая концепция внешней политики, конечно, отводит отдельную роль организациям вроде ОБСЕ (почитая конкретно её важной диалоговой площадкой, но это, скорее, рудимент последнего по-настоящему крупного успеха ещё советской дипломатии). На фоне наличия ДОС в структуре Мининдел бросается в глаза отсутствие отдельного подразделения, занимающегося вопросами евразийской интеграции (что также заявлено в Концепции). Схожая ситуация с БРИКС. Да, есть отдел под руководством посла по особым поручениям Павла Князева. Но концепция БРИКС существует уже больше десятка лет, желающие присоединиться к этому клубу (который по совокупному ВВП уже превышает «страны ядра») буквально выстраиваются в очередь, а авторитетного структурного и хорошо укомплектованного подразделения, с ведомственным статусом, отвечающего за координацию политики и выработку предложений на этом направлении, не хватает.

Стоит ли в условиях нового регионалистского подхода сохранять четыре департамента, занимающихся исключительно европейскими странами, которые демонстрируют завидное политическое единство в вопросах развития (точнее, неразвития) дальнейших отношений с Российской Федерацией? Сохраняющийся «европейско-англосаксонский» крен говорит о том, что мы ещё не осознали себя (согласно Концепции) отдельной самобытной цивилизацией, не зависящей от мнения «цивилизованных» столиц.

Открытым остаётся и вопрос, насколько целесообразно сохранение Департамента многостороннего сотрудничества по правам человека в его нынешнем формате. Возможно, стоит переосмыслить его роль с учётом новых реалий и объективно тенденциозного использования темы прав человека западными идеологическими центрами? Наднациональная концепция прав человека как важного компонента международной деятельности (в её нынешнем изводе – за пределами устава ООН) – идея чуждая и нашей стране, и многим другим государствам, непонятно, зачем продолжать ей руководствоваться.

Важнейшее значение приобретает и информационно-пропагандистская функция МИДа.

В условиях дефицита возможностей донести свою точку зрения до массовых зарубежных аудиторий, отстаивать позиции эта функция, а также координация распространения российского мнения с использованием всех возможных каналов коммуникации – как публичных и общедоступных, так и кулуарных, частных – будет приобретать всё большее значение. В этой связи важно иметь возможность привлекать профессиональные кадры, обладающие опытом работы вне стен Мининдел, умеющие формировать комплексные информационные планы и успешно их реализовывать, донося до граждан иностранных государств российские взгляды по наиболее щепетильным вопросам. На этом поприще сделано немало, но заметна необходимость расширять эту функцию.

Отдельного анализа заслуживает и система реализации внешнеполитических гуманитарных проектов по работе с нашими друзьями, с соотечественниками, зарубежной молодёжью. Вероятно, она подлежит полной перестройке, следует вывести её из жёсткого подчинения МИДу, однако эту объёмную тему мы вряд ли сможем проанализировать в рамках этого материала.

Концепция – важный и своевременный документ. Но чтобы его положения были реализованы, необходима разработка региональных стратегий, конкретных подходов к регионам, странам и межрегиональным объединениям. Тех, которые в своей повседневной работе могли бы учитывать не только наши дипломаты, но их зарубежные собеседники, наши бизнесмены, работающие в различных странах мира. В частных беседах необходимость такого подхода признают и подчёркивают и сами сотрудники дипведомства.

Изменения в работе не должны быть равны «оптимизации» издержек. МИД в любой стране – это престиж. А за престиж нужно платить. С ростом количества вызовов и количества возможностей затраты неизбежно возрастут. Главное, чтобы они способствовали достижению стоящих перед страной целей.

Трансформация МИДа потребует масштабных финансовых и кадровых вложений со стороны государства, новых подходов к кадровому наполнению, к программам подготовки и повышения квалификации молодых дипломатов, изменения баланса региональных и языковых специалистов внутри структуры министерства. Это, однако, неизбежно, если Россия не хочет остаться в учебниках истории как государство, которое во многом инициировало всемирную трансформацию, но не смогло воспользоваться её плодами.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389649 Илья Фабричников

Не ближний прицел

У новой Концепции внешней политики России есть три фундаментальные уязвимости

КИРИЛЛ ТЕЛИН

Кандидат политических наук, доцент факультета политологии Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Телин К.О. Не ближний прицел // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 68–76.

Тезис о «столкновении цивилизаций» – это риторический трюк в духе «Войны миров», больше подходящий для поддержки собственного тщеславия, чем для критического понимания сбивающей с толку взаимозависимости нашего времени.

Эдвард Саид

Новая версия Концепции внешней политики, утверждённая 31 марта 2023 г. Владимиром Путиным, резко меняет прежние представления о роли и месте России в мире. Вне зависимости от конструктивности или дискуссионности различных новелл документа, необходимо признать – их реализация будет происходить в мире, радикально отличающемся от содержащихся в Концепции положений. Практика существенным образом отстаёт от теории, и тем, по всей видимости, будет хуже для практики.

Единое общеконтинентальное пространство мира, стабильности, взаимного доверия, развития и процветания. Россия как самобытное государство-цивилизация и один из ведущих центров развития современного мира. Международное использование Северного морского пути на фоне необратимо уходящей в прошлое неравновесной модели мирового развития. Англосаксонские государства, злоупотребляющие то ли своим доминирующим положением, то ли его рудиментами. Коллективный Запад, ограничивающий суверенитет государств, входящих в его коллектив. Распространение правдивой информации о войне нового типа на фоне деструктивного информационно-психологического воздействия.

Общей проблемой последних версий Концепции внешней политики (КВП) Российской Федерации, положения из новой редакции которой приведены выше, было отставание писаной нормативной буквы от неустанно меняющейся реальности. К примеру, КВП 2013 г., которая констатировала «приоритетные» отношения с государствами Евро-Атлантического региона, базирующиеся на «глубоких общецивилизационных корнях», уже через год стала выглядеть настолько экстравагантно, что в проведении внешней политики её приходилось практически игнорировать. Несмотря на все внутриполитические кульбиты и манёвры в сторону то «суверенной демократии», то национал-патриотизма, с 2008 г. по 31 марта 2023 г. Россия подчёркивала приверженность «универсальным демократическим ценностям», которые в то же время были объектом критики не столько оппозиции, сколько самого руководства страны. Словом, в былые годы «система взглядов на национальные интересы Российской Федерации во внешнеполитической сфере», каковой и должна быть Концепция внешней политики, изрядно отставала от жизни.

В случае с редакцией 2023 г. мы наблюдаем совсем другой тип осмысления реальности. Теперь конъюнктуре не только не обогнать, а даже, похоже, не догнать полёта концептуальной мысли.

Воображаемый мир

Безусловно, в любой доктрине, концепции или стратегии есть художественный элемент – таковы, если угодно, законы жанра. Описание будущего, даже если оно – ближайшее, никогда не обходится без визионерства и смелых прогнозов (чаще, правда, бьющих мимо цели, как бы авторам ни хотелось обратного). Однако новая Концепция внешней политики обращается к таким целям, задачам и направлениям, что их реализацию трудно вообразить в перспективе не то что шестилетнего интервала, традиционного для документов стратегического планирования, но и куда большего (возможно, даже кратно) отрезка времени.

В этом мире не только успешно решена задача устойчивого развития российской экономики на новой технологической основе, но и пала существовавшая на протяжении столетий (так указано в самой Концепции) модель мирового развития.

Искусственный интеллект и новейшие технологии таинственным образом укрепляют национальное самосознание и «универсальные и традиционные духовно-нравственные ценности».

Новая, многополярная система международных отношений базируется на «восстановлении роли ООН в качестве центрального координирующего механизма в согласовании интересов государств», хотя сама ООН представляет собой стержневой элемент Ялтинско-Потсдамской системы. Последнюю, во-первых, никак не назовёшь чем-то новым, а во-вторых, она уже несколько десятилетий вызывает критику со стороны держав, которые, претендуя на роль «многих полюсов», не имеют возможности встать на одну ступень с постоянными членами Совета Безопасности.

КВП провозглашает укрепление потенциала и повышение международной роли ОДКБ – на фоне, мягко говоря, неоднозначных процессов в этой организации и ряде стран-членов за последние годы. Концепция возвращается к проекту «Большого Евразийского партнёрства», впервые провозглашённому в 2015 г., но мало продвинувшемуся с тех пор в плане практической реализации. И так по целому ряду ключевых моментов вплоть до принципов многополярной системы международных отношений – при их прочтении на ум приходят лишь последние строки пушкинского «Признания».

Цивилизационные пробелы

Центральным моментом новой Концепции стал поистине квантовый скачок в использовании цивилизационного подхода. Отдельные его вкрапления встречались в КВП и раньше – к примеру, в контексте «многообразия цивилизаций» или даже «межцивилизационных разломов», но ещё никогда Россию напрямую не объявляли одновременно «самобытным государством-цивилизацией», «обширной евразийской и евро-тихоокеанской державой» и «суверенным центром мирового развития с уникальной миссией и созидательной цивилизационной ролью». Термин «миссия» в предшествующих версиях КВП не встречался вообще, как и любые другие синонимы предназначения, судьбы или призвания.

Внимательные читатели могут поправить: с 2013 г. в тексте Концепции появилось подчёркивание «уникальной роли» страны «как уравновешивающего фактора в международных делах и развитии мировой цивилизации», и это действительно было существенным повышением ставок в сравнении с предшествующими дипломатическими высказываниями о «конструктивной роли в обеспечении цивилизационной совместимости Европы» (КВП 2008 г.) или «конструктивной роли в решении острых международных проблем» (КВП 2000 г.). Теперь «цивилизационными», кроме государства, культуры и «общности Русского мира», стали ещё и связи российского народа с народами государств — участников СНГ (которые, впрочем, в своих концептуальных документах, касающихся внешнеполитической деятельности, аналогичные положения не прописывают).

Поразительно, что напрямую в тексте КВП, кроме российской, упомянута лишь одна цивилизация – исламская.

Не китайская, не индийская, не арабская и даже не западная или англосаксонская – хотя (к содроганию медиевистов и любителей настоящей Гептархии) в российских официальных документах впервые прописываются таинственные «англосаксонские государства». Подобное умолчание, к сожалению, характерно для цивилизационных поисков: немудрено провозгласить цивилизацией себя, куда сложнее понять, как именно выглядит упорядоченный подобным образом мир и какие конкретно цивилизации он включает.

Ещё несколько десятилетий назад социологи Таджфел и Тёрнер отметили, что первым шагом в построении идентичности является категоризация – своеобразное упорядочивание окружающего мира, разделение его на группы, формирующее «порядок и согласованность <…> когда альтернативные ориентиры для действий отсутствуют, неясны или запутаны». Когда основой подобной категоризации в рамках внешней политики выбирается цивилизационный подход, именно этот путь становится неясным и запутанным – в то время как альтернативные варианты наподобие «национальных государств» (nation-state) и «государств-наций» (state-nation) характеризуются как раз таки большей проработанностью, распространённостью и детализацией. Оттого и характерно, что при всём оммаже цивилизационизму новая КВП с куда большей регулярностью обращается к привычному «национальному» языку: и в контексте «национальных» (а совсем не «цивилизационных») интересов, и в контексте «национальных» приоритетов, таких же особенностей, такой же безопасности и экономики.

Попытки объединить на одной галере «нацию» и «цивилизацию», конечно, предпринимались и раньше (достаточно вспомнить, что в Стратегии национальной политики до 2025 г. постулировалось наличие «единого культурного (цивилизационного) кода»), но характерно, что сегодня в рамках содержательно смежных документов – таких как КВП, Стратегия национальной безопасности или широко упоминаемом ныне президентском Указе № 809 – цивилизационные образы то широко представлены (как в Концепции), то не упоминаются вообще (как в последних названных документах). В Стратегии государственной культурной политики говорится о «традиционных для российской цивилизации ценностях и нормах»; в то же самое время официальный дискурс как минимум не реже обращается к понятию «национального культурного кода». Точно так же, как конституционные поправки 2020 г. подарили юристам таинство сопряжения двух народов – «многонационального» и «государствообразующего», новая КВП пытается провести российскую внешнюю политику между «национальным» и «цивилизационным» Геркулесовым столбами, за которыми, безусловно, виднеется неминуемо светлое будущее.

Суета и кутерьма

Ещё более существенным обстоятельством, усложняющим оценку новой Концепции, является то, что она резко пересматривает ряд положений, находивших отражение в большинстве предшествующих версий документа. Некоторые изменения можно объяснить турбулентностью международных отношений (памятуя, правда, о том, что попытка задать новый стратегический вектор в пору турбулентности – занятие интересное, но вряд ли плодотворное), но другие вызывают недоумение своим декларативным характером.

Примером последнего можно считать намеренное смещение Европы и США в списке региональных направлений внешней политики: никогда в истории Российской Федерации взаимодействие с такими государствами не стояло ниже Арктики, АСЕАН, Африки и Карибского бассейна. Нарочитым выглядит демонстративное разжалование стран, играющих, хотим мы того или нет, весьма значительную роль на мировой арене и по-прежнему являющихся ведущими экономическими партнёрами России. Даже в 2022 г., на фоне всех санкций и разрыва связей, объём внешнеторговых операций с США составил более 16 млрд долларов – вроде бы меньше двух процентов от общего объёма внешней торговли, но всё равно больше, чем товарооборот с Индией (13,5 млрд долларов), и чуть меньше, чем со всеми (!) африканскими странами (18 млрд долларов). Масштаб взаимодействий с ЕС впечатляет ещё больше – по итогам 2022 г. он не только не снизился, но и достиг максимума за последние 8 лет, составив 258,6 млрд евро (что гораздо больше, чем, например, товарооборот с Китаем).

При этом те же самые отношения впервые описываются через формулы «западной гегемонии», «русофобии» и «агрессивной антироссийской политики коллективного Запада».

Справедливости ради заметим, что экстраординарный во всех смыслах 2022-й вряд ли может рассматриваться как определяющий будущее, структура экономических связей России кардинально меняется. Но даже в этих обстоятельствах признавать «коллективный Запад» малозначительным контрагентом в самом низу иерархии приоритетов можно разве что из эмоционально-пропагандистских соображений. В конце концов ожесточённое противостояние с ним, которое фактически признаётся в тексте, не позволяет уделять данному направлению недостаточное внимание.

Как минимум в двух предшествующих версиях Концепции внешней политики России – 2008 и 2013 гг. – Россия, несмотря на случившиеся ранее Мюнхенскую речь и конфликт в Южной Осетии, уверенно называлась «крупнейшим европейским государством» и «неотъемлемой, органичной частью европейской цивилизации» соответственно. Более того, даже в КВП-2016, принятой через два с половиной года после включения Крыма в состав России, встречались формулы о «строительстве равной и неделимой системы общеевропейской безопасности» или «формировании общего экономического и гуманитарного пространства от Атлантики до Тихого океана на основе гармонизации и сопряжения процессов европейской и евразийской интеграции». Теперь речь идёт уже о «преобразовании Евразии в единое общеконтинентальное пространство <…> Большого Евразийского партнёрства» и, в лучшем случае, «прочном мире в европейской части Евразии». Изменение же цивилизационной принадлежности, а вернее, теперь уже самобытности России представляется небезынтересным, но дискуссионным шагом – если обстоятельства способны столь стремительно влиять на цивилизационную идентичность, возникает вопрос, насколько применим вообще подобный лексикон.

Если в КВП 2013 и 2016 гг. речь шла о важном или приоритетном «значении выполнения Договора <…> о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений», то в новой версии документа говорится лишь о «разрушении системы договоров в сфере контроля над вооружениями», подрывающем стратегическую стабильность. Если ранее (в 2008, 2013 и 2016 гг.) одним из основных барьеров на пути развития контактов между Россией и ЕС назывался «визовый режим», отмена которого называлась «мощным импульсом для укрепления сотрудничества», то сейчас вниманию читателя предлагается лишь весьма туманное «формирование новой модели сосуществования с европейскими государствами». Зато появилось постулирование «всеобъемлющего углубления связей и координации с дружественными суверенными глобальными центрами, <…> приверженными подходам, принципиально совпадающим с российскими подходами к будущему мироустройству». Риторика разнообразных «центров мирового развития» пронизывает всю Концепцию – таковыми прямо называются Россия и США, косвенно обозначаются Китай и Индия, а также, будто в довесок к провозглашению «исламской цивилизации», «самобытным и влиятельным центром мирового развития» нарекается не страна, а целый африканский континент. Тем самым документ, провозглашающий ценность «отказа от неоколониальных амбиций», воспроизводит довольно специфический дискурс, о недопустимости которого предостерегают многие авторы, включая Дипо Фалойина, в минувшем году выпустившего бестселлер с характерным названием «Africa is Not a Country».

Наконец, примечательно, что именно в 2023 г., на фоне продолжающейся более года военной операции, КВП впервые в истории Российской Федерации включает положения о «миролюбивости» внешней политики – в былых версиях Концепции такое слово применялось лишь по отношению к Афганистану, вернее, по отношению к тому, каким должен стать Афганистан восстановленный.

Земля и фаза

В завершение, однако, стоит повториться – самая завораживающая особенность новой Концепции внешней политики заключается не в попытке сопряжения несопрягаемого и не в очередной резкой смене приоритетов и ориентиров, казалось бы, недавно провозглашённых «традиционными». Главная загадка КВП кроется в самой возможности её «заземления», то есть реализации в рамках существующей системы международных отношений, текущей конъюнктуры и, наконец, имеющихся возможностей предполагаемых исполнителей.

Провозгласить, как известно, – одно дело, а внедрить и реализовать – совершенно другое.

Как в условиях санкций и сжимающихся как шагреневая кожа международных контактов сформировать технологический задел для эффективного экономического восстановления? О росте вряд ли стоит серьёзно говорить – с 2014 г. физический объём российского ВВП увеличился всего на 6,3%, в то время как общемировой показатель составляет около 26,3 процентов. Как быстро переориентировать подготовку дипломатических кадров на работу даже не в Дели или Пекине, но в Асмэре или Бамако? Как конвертировать убедительные для обывателя статистические расклады в духе «треть мира проживает в нейтральных странах, склоняющихся к России» в эффективное формирование нового мира, когда даже у СССР, по оценкам социологов, так и не получилось «покинуть орбиту капиталистической миросистемы»? Как восстановить роль ООН в качестве центрального координирующего механизма международных отношений, когда любое голосование в Совете Безопасности упирается в очередное вето, а позиция Генеральной Ассамблеи заставляет российских экспертов по головам считать тех, кто воздержался или отсутствовал?

У новой Концепции внешней политики есть как минимум три фундаментальные уязвимости, препятствующие её однозначному одобрению в качестве стратегического ориентира соответствующей деятельности.

Во-первых, сама система взглядов, ею задаваемая, характеризуется сколь смелостью, столь и не всегда уместным визионерством – ведь в мире есть проблемы, которые с трудом решаются (если вообще решаются) посредством нормативного объявления того, что решение найдено. Ни крестовый поход против неоколониализма, ни новые цивилизационные расклады, ни постулирование особой миссии не обретут политического смысла, пока не будут поняты, поддержаны и присвоены подавляющим большинством населения, – в то же время практика последнего времени показывает, что и с однозначным объяснением и легитимацией куда менее масштабных событий и процессов у отечественных информационных машин, сдержанно говоря, бывают проблемы.

Во-вторых, упомянутое визионерство и образование «приятной гибкости» во внешнеполитическом теле может обернуться элементарным промахом, при котором Россия в который раз решительно двинется в одну сторону, а ценные для неё центры мирового развития и геополитического влияния – в сторону несколько другую. О том, что стратегическая перестройка в период турбулентности – труд, грозящий обернуться сизифовым, говорилось выше; стоит лишь подчеркнуть, что любая ошибка такого рода может весить несколько больше, чем рутинный поворот не туда. Для некоторых литературных героев, помнится, было ценно попасть в невидимую глазу мишень, ведь «в открытый предмет может попасть каждый», но внешняя политика в духе булгаковского Коровьева – мысленный эксперимент, нежелательный для ядерной державы, сталкивающейся со «злоупотреблением отдельных государств своим доминирующим положением в некоторых сферах».

Наконец, третий и, возможно, самый главный вопрос заключается в том, чьими руками будет проложен путь к реализации всех впечатляющих положений КВП, ведь для ряда российских чиновников, не исключая наиболее статусных, нынешняя Концепция – пятая (!) в ряду тех, что они застали на своей должности. Более того, те же самые фигуры являются современниками и свидетелями не только очередной смены «базовых принципов» и «стратегических целей», но и сохраняющегося в стране неравенства, деградации культуры диалога, равно как и упрямо воспроизводящегося поведения собственных элит в духе обличаемых «неолиберальных» установок. Сам дух новой Концепции внешней политики предполагает, что формирование справедливого миропорядка и новых моделей экономического развития – это нечто большее, чем замена прямой технологической зависимости на «параллельный импорт», а люксовых автомобилей немецкого производства – на китайские аналоги производства Hongqi. Неясно, однако, как этому духу будут соответствовать те, кто на протяжении десятилетий собственными руками созидал что-то прямо противоположное.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389648 Кирилл Телин

Правила для игры без правил

В поисках прорыва по-внешнеполитически

АЛЕКСАНДР КОНЬКОВ

Кандидат политических наук, доцент кафедры политического анализа факультета государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Коньков А.Е. Правила для игры без правил // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 54–67.

Утверждённая 31 марта 2023 г. Концепция внешней политики (КВП) стала шестой по счёту в Российской Федерации и пятой с начала века.

Никаких требований, в том числе и по срокам действия в отношении КВП в России не предусмотрено, но в соответствии с Федеральным законом «О стратегическом планировании в РФ» существует норма о корректировании каждые шесть лет ключевого стратегического документа – Стратегии национальной безопасности. КВП основывается на ней и развивает её внешнеполитические положения. Нынешняя версия Стратегии национальной безопасности утверждена в начале июля 2021 г., после чего актуализировалась и тема разработки новой КВП.

Правовую основу КВП традиционно составляет Конституция РФ, которая ввиду недавних поправок, затрагивающих в том числе и отдельные принципы внешней политики, создала дополнительные предпосылки для обновления Концепции. В частности, утверждённая КВП дословно повторяет принципиально значимую конституционную норму статьи 79: решения межгосударственных органов, принятые на основании международных договоров в их истолковании, противоречащем Конституции РФ, не подлежат исполнению в России. Кроме того, в число участников формирования и реализации внешней политики страны включён Государственный совет как новый конституционный орган, имеющий полномочия и во внешнеполитической сфере.

Сразу после публикации КВП внимание привлекла норма об особом положении России как самобытного государства-цивилизации. В известной степени это понятие проистекает из ключевой конституционной новации: «Российская Федерация, объединённая тысячелетней историей, сохраняя память предков, передавших нам идеалы и веру в Бога, а также преемственность в развитии Российского государства, признаёт исторически сложившееся государственное единство». В упомянутой статье Концепции, определяющей роль России в мире, содержится ещё одна нетипичная характеристика страны как евро-тихоокеанской державы. С одной стороны, это расширяет устоявшийся взгляд на евроазиатскую или евразийскую природу Российского государства, с другой – формулирует новое измерение евро-тихоокеанского региона с иными перспективами для выстраивания коммуникаций и неизбежным противопоставлением западной идее индо-тихоокеанского пространства.

КВП конкретизирует отдельные положения Стратегии национальной безопасности, а также иных документов стратегического планирования, в частности утверждённых в 2022 г. Концепции гуманитарной политики РФ за рубежом и Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей.

Национальные интересы и структура целеполагания

Прежде всего появился принципиально новый раздел, где сконцентрированы стратегические установки внешней политики, интегрирующие её в единый вектор и одновременно выделяющие из других направлений государственной политики – «Национальные интересы РФ во внешнеполитической сфере, стратегические цели и основные задачи внешней политики РФ». Понятие национальных интересов всегда плотно увязано с внешнеполитической активностью, однако поскольку в прежних версиях КВП не приводилось их формулировок, понимание российских национальных интересов часто становилось предметом спекуляций. Несмотря на довольно общее, но чёткое их перечисление в Стратегии национальной безопасности, разные «фланги» и «башни» разнообразного российского социума могли позволить себе вольные трактовки.

Сегодня российские национальные интересы выглядят следующим образом:

Важно, что у России появился не только конкретный перечень национальных интересов, но и система их воплощения в стратегическом целеполагании. Девять национальных интересов (детализирующих и углубляющих формулировки из Стратегии национальной безопасности) реализуются через три стратегические цели, интегрирующие и направляющие отныне активность российской дипломатии:

1) обеспечение безопасности Российской Федерации, её суверенитета во всех сферах и территориальной целостности;

2) создание благоприятных внешних условий для развития России;

3) упрочение позиций Российской Федерации как одного из ответственных, влиятельных и самостоятельных центров современного мира.

В свою очередь, три стратегические цели достигаются через решение четырнадцати основных задач, сформулированных в этом же разделе. Остальные разделы КВП, таким образом, представляют собой уже инструменты для их решения – приоритетные направления внешней политики, её региональные направления, а также механизмы её формирования и реализации.

Представленное в КВП структурирование национальных интересов, целей и задач внешнеполитической деятельности образуют более понятную и логичную рамку для дальнейших действий страны и её представителей на международной арене. Нельзя не обратить внимание и на отсутствие упоминания национальных целей развития, которые с 2018 г. стали приоритетом высшего уровня для всех органов государственной власти и в соответствии с которыми должны выстраиваться все направления политики вне зависимости от отрасли и горизонта действия. Впрочем, то, что на национальные цели развития прямо опирается Стратегия национальной безопасности, в соответствии с которой и разрабатывалась КВП, позволяет рассматривать последнюю как механизм достижения целей национального развития на внешнем контуре.

Приоритетные направления внешней политики пришли на смену приоритетам РФ в решении глобальных проблем, которые в прежних редакциях КВП носили довольно стабильный характер. Раньше их было шесть, теперь девять, добавились следующие:

Обеспечение интересов РФ в Мировом океане, космическом и воздушном пространстве.

Охрана окружающей среды и глобальное здравоохранение (выделены из международного экономического и экологического сотрудничества).

Защита российских граждан и организаций от иностранных противоправных посягательств, оказание поддержки соотечественникам, проживающим за рубежом, международное сотрудничество в сфере прав человека (раньше права человека были объединены с международным гуманитарным сотрудничеством).

Кроме того, задача «Укрепления международной безопасности» стала приоритетным направлением «Укрепление международного мира и безопасности».

Региональные направления внешней политики также радикально реструктурированы. Вместо во многом западноцентричных приоритетов, раскрывавшихся в логике «СНГ – Запад – Арктика и Антарктика – АТР – Ближний Восток – Латинская Америка и Карибский бассейн – Африка», сформирована принципиально новая последовательность:

Ближнее зарубежье (пожалуй, впервые как официальный термин)

Арктика

Евразийский континент. КНР. Индия

Азиатско-Тихоокеанский регион

Исламский мир

Африка

Латинская Америка и Карибский бассейн

Европейский регион

США и другие англосаксонские государства

Антарктика

Среди заявленных региональных направлений прямо названы лишь три страны: КНР, Индия и США. В остальном региональные направления обобщают внешнеполитические векторы и гораздо меньше, чем предыдущие редакции Концепции, углубляются в двустороннюю повестку.

Пересборка содержания

Налицо попытка действительно по-новому подойти к планированию не просто дипломатической работы, но и международного взаимодействия. Здесь и уже упомянутая самобытность государства-цивилизации, и переосмысление географии региональных направлений, и более пристальное внимание к истории, и итоговый постулат о необходимости всё более широкого вовлечения конструктивно настроенных общественных сил во внешнеполитический процесс для формирования общенационального согласия в отношении внешней политики (отлично от более бюрократического подхода к формированию в этой связи «консенсусного характера внешней политики», как определялось в КВП-2016).

Впервые предпринимая попытку всесторонне и скрупулёзно определить место России в мире, Концепция даёт отечественную трактовку понятия «великая держава» – пусть и условного, но неизменно востребованного в реальных международных отношениях. В КВП названы десять параметров, легитимирующих уже не только статус, но и амбициозные приоритеты того самого государства-цивилизации во внешней среде – именно в них легко уловить самовосприятие великой державы:

1) наличие значительных ресурсов во всех сферах жизнедеятельности;

2) статус постоянного члена Совета Безопасности ООН;

3) участие в ведущих межгосударственных организациях и объединениях;

4) одна из двух крупнейших ядерных держав;

5) государство – правопреемник Союза ССР;

6) решающий вклад в победу во Второй мировой войне;

7) деятельная роль в создании современной системы международных отношений;

8) деятельная роль в ликвидации мировой системы колониализма;

9) один из суверенных центров мирового развития;

10) выполнение уникальной миссии по поддержанию глобального баланса сил и выстраиванию многополярной международной системы, обеспечению условий для мирного, поступательного развития человечества на основе объединительной и конструктивной повестки дня.

С одной стороны, в акцентировании внимания на собственных заслугах, как правило, не принято находить добавленной стоимости (в том числе и в подобного рода документах). С другой стороны, сам себя не похвалишь – никто не похвалит: Россия регулярно на разных площадках старается пояснить, на каких основаниях претендует на место «в партере», с какой стати её критическое мнение, например, относительно «порядка, основанного на правилах», должно кого-то интересовать. Ответ зачастую носил весьма ситуативный и подчас бессвязный характер, не способный выдержать тяжесть фундаментальных расхождений с контрагентами, нарратив которых отличается стройностью.

Теперь Россия не просто не стесняется своего несогласия, но и заявляет о бесспорном праве на него.

Другая новая норма Концепции снимает потребность в эвфемизмах и экономит время для действительно нужной коммуникации. Отношения с другими странами могут быть конструктивными, нейтральными и недружественными, что будет определяться отношением самих этих стран к России. В числе принципов, на которых должен основываться справедливый и устойчивый миропорядок, авторы Концепции отмечают единый для всех мировых религий и светских этических систем духовно-нравственный ориентир. В прежних редакциях говорилось об общем (но не едином) духовно-нравственном потенциале (КВП-2016) или даже знаменателе (КВП-2013) основных мировых религий.

Концепция фиксирует политизацию различных сфер международного сотрудничества, что трактуется как негативные тенденции, которым российской внешней политике следует противодействовать. Среди таковых упоминается политизация международной платёжной инфраструктуры, природоохранной и климатической деятельности, сотрудничества в здравоохранении, спорте, сфере прав человека, диалога и межгосударственного взаимодействия в различных сферах в АТР.

Несмотря на уважительное отношение к ООН как главной площадке согласования интересов и кодификации международного права, КВП подчёркивает серьёзное давление, которое оказывается на организацию, и впервые ни словом не упоминает реформирование ведущей мировой структуры. Во всех последних редакциях делался акцент на рациональном реформировании ООН – теперь же говорится о необходимости восстановления её роли в качестве центрального координирующего механизма.

Прежде речь обычно шла и о реформировании исполнительных структур ОБСЕ, которое позволило бы повысить востребованность и авторитет этой крупнейшей региональной площадки. В актуальной Концепции внешней политики Россия уже не обращается к необходимости такого реформирования, как, впрочем, и к самой ОБСЕ, упоминание которой носит эпизодический характер – в качестве одного из многосторонних форматов в европейской части Евразии.

Впервые открытым текстом

Нынешняя КВП заметно усиливает идеологические начала российской внешней политики. Так, впервые в рамках Концепции используется понятие «Русский мир»: дважды отмечается роль России в его цивилизационной общности. В условиях активного неприятия вплоть до откровенной демонизации идеи Русского мира в некоторых западных государствах российская внешняя политика уверенно берётся за публичное её отстаивание.

Впервые фигурирует понятие русофобии, противодействие которой развивает отдельные приоритетные направления внешней политики.

Очевидно, что прежде в силу казавшейся маргинальности соответствующих движений ставить отдельно подобную задачу не приходилось, однако новые вызовы потребовали непосредственного дипломатического реагирования на попытки дискриминации всего русского.

Впервые в КВП упоминается понятие «цветная революция». Хотя основной пик угроз, ассоциируемых с этим явлением, пришёлся на 2000—2010 гг., оно не попадало в нормативную базу стратегического планирования. Скорее оставалось устойчивым маркером для обозначения особого класса практик вмешательства во внутренние дела государств, как правило, постсоветского пространства. После событий 2014 г. на Украине термин «цветная революция», казалось, утратил актуальность. Но на фоне перехода к большей прямолинейности в обозначении политических установок, а также неизменного возвращения к рефлексии о природе украинского кризиса Россия теперь чётко обозначает намерение пресекать инспирирование «цветных революций» и иных попыток вмешательства во внутренние дела союзников и партнёров. Иными словами, никаких признаний «свободного выбора» народа более не будет, если имеется убеждение, что он никакой не свободный и совсем не выбор.

Впервые и сразу весьма обширно в Концепции говорится о проблеме неоколониализма. Указывается на деятельную роль России в ликвидации мировой системы колониализма и продолжающемся процессе необратимого ухода в прошлое модели опережающего роста колониальных держав за счёт присвоения ресурсов. Отмечается приоритет отказа любого государства от неоколониальных амбиций, а также выражается солидарность с африканскими странами, стремящимися к устранению неравенства, усугубляющегося из-за изощрённой неоколониальной политики.

Идея объединения усилий вокруг противодействия неоколониализму активно проникает в отечественный внешнеполитический дискурс в последние месяцы – после знакового выступления президента Владимира Путина на заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» осенью 2022 г., где он подче

ркнул неоколониальную суть западной модели глобализации.

От силы мягкой к силе подлинной

Среди основных задач внешней политики вновь называется формирование объективного восприятия России за рубежом. А в рамках приоритетных направлений по содействию международному развитию и гуманитарному сотрудничеству обозначены цели по формированию и укреплению именно позитивного восприятия России в мире. Само международное гуманитарное сотрудничество предстаёт уже не просто как линейный вид деятельности, но и подразделяется, по сути, на два направления. Одно связано с целями формирования позитивного восприятия, усиления роли России в мировом гуманитарном пространстве, отдельным аспектом которого остаётся развитие механизмов общественной дипломатии. Второе же нацелено на укрепление моральных, правовых и институциональных основ современных международных отношений: противодействие фальсификации истории, распространению неонацизма, расовой и национальной исключительности. Особо можно отметить и изменения в целеполагании парламентской дипломатии. Все прежние версии ограничивались универсальной формулировкой о том, что Совет Федерации и Государственная Дума способствуют повышению эффективности парламентской дипломатии. В новой редакции они способствуют выполнению задач парламентской дипломатии.

Более символичной новацией следует признать отсутствие в тексте КВП какого-либо упоминания о мягкой силе. Все 2010-е гг. в ключевых внешнеполитических документах она ставилась в ряд неотъемлемых составляющих международной политики и пронизывала внутриполитическую риторику относительно стремления к более эффективному самопозиционированию страны. Россия активно поощряла использование инструментов мягкой силы, развивала соответствующие институты и даже занимала не самые плохие позиции в разного рода рейтингах и индексах. По многим причинам, но главное, вероятно, вследствие чужеродности для российской почвы термина «мягкая сила» интерес к нему в определённый момент стал угасать.

Одновременно с отказом от мягкой силы в Концепции подчёркнут фактор силы в её традиционном понимании.

Тезис о повышении его роли воспроизводит нормы и предыдущих редакций, однако впервые обстоятельно анализируются реалии формирования новых сфер военных действий и развязывания гибридной войны против России, формулируются направления внешнеполитического реагирования.

Впервые допускается возможность использования Россией вооружённых сил. Отмечая приверженность статье 51 Устава ООН о самообороне, КВП перечисляет следующие основания для применения вооружённых сил:

1) отражение и предотвращение нападения на Россию и (или) её союзников;

2) урегулирование кризисов;

3) поддержание (восстановление) мира в соответствии с решением СБ ООН, других структур коллективной безопасности с участием России в их зоне ответственности;

4) обеспечение защиты своих граждан, находящихся за рубежом;

5) борьба с международным терроризмом и пиратством.

Подчёркивается, что по отношению к Западу, где и находится основная часть недружественных государств, у России нет враждебных намерений, она не изолируется от него и не считает себя его врагом. Просто выражает отношение в ответ на отношение к ней самой.

Взаимность становится не столько частью политики как таковой, сколько формой реализации духовно-нравственного ориентира «око за око», предлагаемого в качестве основы многополярного мира.

Взаимность – продолжение подлинного суверенитета, где всегда есть место для доброй воли самостоятельного игрока, не испытывающего волнений из-за чинимых ему препятствий и оставляющего шансы для возобновления отношений, но и одновременно – где есть место для силового ответа на случай, когда «не хотят по-хорошему».

Новая палитра для контурных карт

Региональные направления внешней политики образуют отмеченный перечень из десяти регионов, упоминаемых в порядке, отражающем степень их приоритетности. Впервые минимальное число государств называется напрямую – таковых в тексте насчитывается 18, и в данном случае говорить о приоритетности уже некорректно, поскольку упоминание происходит как раз в рамках разных региональных направлений:

Белоруссия

Абхазия

Южная Осетия

Китайская Народная Республика

Республика Индия

Монголия (упомянута в рамках экономического коридора «Россия—Монголия—Китай»)

Афганистан

Иран

Сирия

Турция

Саудовская Аравия

Египет

Израиль

Бразилия

Куба

Никарагуа

Венесуэла

США

Европейский союз впервые не фигурирует в числе региональных приоритетов, он упоминается лишь однажды в общем ряду с НАТО и Советом Европы в контексте недружественных европейских государств. Сам же европейский регион (именно такая формулировка) предсказуемо рассматривается как третье с конца направление внешней политики и через призму отдельных стран Европы. Условием отношений ставится «осознание государствами Европы безальтернативности мирного сосуществования и взаимовыгодного равноправного сотрудничества с Россией, повышение уровня их внешнеполитической самостоятельности и переход к политике добрососедства».

Впервые в КВП вводится понятие англосаксонских государств, которые входят в когорту «и других» в контексте взаимодействия с Соединёнными Штатами и вместе с ними образуют предпоследнее региональное направление. Применительно к США формулируется «комбинированный» характер отношений, включающий восприятие и как одного из влиятельных суверенных центров, и как «главного вдохновителя, организатора и исполнителя агрессивной антироссийской политики». С другими англосаксонскими государствами разговаривать, по сути, не о чем: всё вновь будет определяться их отношением к России.

Африка впервые становится не просто самостоятельным направлением внешней политики, но и ярко выраженным приоритетом.

Россия солидаризируется с антиколониальными устремлениями африканских государств, а сама Африка определяется в качестве самобытного и влиятельного центра мирового развития. В КВП выражается поддержка принципу «африканским проблемам – африканское решение», и помимо укрепления двусторонних отношений отмечается целый ряд многосторонних структур, с которыми Россия намерена углублять взаимодействие: Африканский союз, Форум партнёрства Россия – Африка, Африканская континентальная зона свободной торговли, Африканский экспортно-импортный банк и др.

Акцент на многосторонние форматы традиционно делается и в контексте Латинской Америки и Карибского бассейна как отдельного регионального направления внешней политики. Здесь, правда, наоборот, число приоритетных объединений для сотрудничества сокращено с семи (в прежних версиях) до шести (исключён в силу внутренних разногласий Союз южноамериканских государств). В числе прочего впервые отмечается поддержка латиноамериканских государств, подвергающихся давлению США и их союзников, в обеспечении суверенитета и независимости.

Всё и сразу

Новаторский характер Концепции внешней политики не отменяет противоречивости подобного рода документов. С одной стороны, в силу нормативно-правового характера, они становятся прямым руководством к действию для всей дипломатической вертикали и любых смежных ведомств на среднесрочную перспективу. С другой – поскольку жизнь не стоит на месте и меняет описываемую в Концепции ситуацию уже в следующее после её утверждения мгновение – документа всё равно оказывается, как правило, недостаточно для отражения потребностей и намерений страны в столь сложном и турбулентном мире. Выход на оперативный простор государства-цивилизации позволяет приобретать новое качество политико-пространственного мышления, в котором нет места дискретным параметрам: все направления становятся потенциально главными, а всякие парадигмы – условными и мимолётными.

Задача новой Концепции внешней политики, как, впрочем, и любого другого плана в условиях перманентного хаоса, – собрать воедино размётанные уже прошедшими глобальными бурями элементы прежнего порядка, рассчитаться на «свой-чужой» и во всеоружии шагать навстречу новым катаклизмам. Способность не только выжить, но и развернуть ситуацию в свою пользу – вот навык, освоение которого становится испытанием для всех, и сформулированные внешнеполитические приоритеты призваны этому способствовать.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389647 Александр Коньков

Сдерживание в эпоху малых форм

Страх сорваться в тотальный ядерный конфликт уступил место растерянности перед фалангой множества факторов

КОНСТАНТИН БОГДАНОВ

Кандидат технических наук, старший научный сотрудник сектора военно-политического анализа и исследовательских проектов ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Богданов К.В. Сдерживание в эпоху малых форм // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 42–52.

«Контроль эскалации есть упражнение в сдерживании», – написал почти шестьдесят лет назад один из отцов ядерной стратегии Бернард Броди. Слово «сдерживание» долгие годы после холодной войны было не то чтобы ругательным, но в приличном обществе вызывало ощущение некоторой неловкости.

Когда в очередной раз говорилось, что Россия и США по-прежнему находятся в отношениях ядерного сдерживания (медицинский факт тогдашней жизни, зафиксированный военно-политическими условиями и соглашениями о контроле над вооружениями), это часто вызывало эмоциональный протест у аудитории. Ну как же так, мы же преодолели эту «мрачную теорию» и «заменили отношения взаимного гарантированного уничтожения взаимным сотрудничеством». Это дословные цитаты из выступления президента США Джорджа Буша-младшего аккурат в тот момент, когда он объявлял о выходе из Договора по ПРО в декабре 2001 года[1].

После 2014 г. слово «сдерживание» полноправно вернулось в лексикон экспертов-международников и политиков. После 2022 г. это возвращение видится необратимым. Однако к какому сдерживанию возвращаются стороны?

Ниже порога, выше порога

Прежде чем рассуждать о сдерживании, придётся сказать пару слов о стратегической стабильности. Понятие это затёрли частым употреблением в сочетании с нечёткими определениями. В последние годы в стратегическую стабильность с лёгкостью неимоверной принято записывать такие состояния международных отношений, при которых «в королевстве всё тихо и складно». Не поспоришь, что такие отношения стабильны, но верно ли ухвачена суть явления?

Понимание стратегической стабильности выросло к концу 1950-х гг. из ощущения стратегического же пата, связанного с идеей взаимного гарантированного уничтожения (уязвимости). Мысль в движение привёл не столько сам ужас глобальной ядерной войны, сколько совершенно рациональное понимание бесцельности и бессмысленности такой войны с практической точки зрения. «Хрупкое равновесие страха» и «стабильность баланса», поднятые на щит Альбертом Уолстеттером и Томасом Шеллингом в 1959 г.[2], имели оборотную сторону в виде военно-стратегической бесперспективности масштабных обменов ядерными ударами. Именно тогда умерла сама идея «массированного разоружающего удара» как осмысленной формы ведения войны «нами» (кто бы эти «мы» ни были), она осталась лишь в виде тени того, что «могли бы» сделать «они» (противник). Они же все «там» ненормальные, кто их знает?

Поэтому нужно принимать меры, проще всего – симметричные, а иногда и упреждающие – то есть всё-таки закладываться на необходимость нанесения разоружающего удара. Первый, но далеко не последний парадокс ядерной стратегии.

Но как управлять войной (и, шире, конфронтацией), если наиболее эффективный военный инструмент – термоядерная «доктрина Дуэ», предельный метод тотального сокрушения противника по Клаузевицу, едко обозванный Германом Каном «варгазм» – заблокирован стратегическим патом?

Теория, многократно подтверждённая практикой, гласит, что в этом случае стороны начинают создавать инструменты ниже порога этого пата – там, где активные действия по «наигрыванию вистов» не только возможны, но и осмысленны. Так действует «парадокс стабильности/нестабильности», описанный как раз в 1960-е гг.[3]: эффект стратегического пата, снизивший вероятность преднамеренной тотальной ядерной войны между крупными державами, подталкивал их к всё более активному противоборству в менее крупных формах. Тем самым, в чём и состоял парадокс, стратегическая стабильность, взятая изолированно, в отрыве от комплексной международной разрядки, способна выступить фактором дестабилизации отношений военно-политического противоборства, разжигая конфликты, которые стороны, как им представлялось, могли себе позволить вести с приемлемыми издержками.

Классика реакции «стабильности/нестабильности» описана через прокси-войны, которыми изобиловала холодная война: Корея, Вьетнам, Ангола, Афганистан, Ближний Восток. Однако военно-стратегическое измерение проблемы дало даже более важную трансформацию ядерного сдерживания. Искания 1960-х гг. в области избирательного нацеливания ядерного оружия времён Роберта Макнамары («избегать городов», «контрсила»), слившись с воззрениями Генри Киссинджера на ограниченные войны и Германа Кана с Томасом Шеллингом на управление эскалацией, привели США в начале 1970-х гг. к идее ограниченной ядерной войны (доктрина Шлессинджера). Той, в которой якобы можно достичь эскалационного доминирования над противником. Та же подпороговая идея: если нет смысла применять ядерное оружие одним мощным ударом на всю глубину территории противника, то давайте применять дозированно, а там посмотрим. Противник не слеп и понимает, что тотальную войну рационально начинать никто не будет, и тем самым наш ядерный арсенал не имеет осмысленной цели применения, – значит, противнику можно и перестать сдерживаться. А тут он будет видеть, что у нас есть применимое ядерное оружие и соответствующая ему убедительная оперативная концепция.

С окончанием холодной войны повышалась и чувствительность к действиям противника. Мир становился всё более хрупким, и от хтонического «неприемлемого ущерба» (например, как у Макнамары: уничтожение трети населения и половины промышленного потенциала СССР путём доставки туда 400 боеприпасов мегатонного класса[4]), по сути, прекращавшего функционирование на территории противника индустриальной цивилизации современного типа, всё чаще переходили к «заданному ущербу». Он подразумевал скорее политико-психологическую неприемлемость любого ядерного удара по своей территории (вплоть до одиночных).

Задача сдерживания вроде бы упрощалась, поскольку теперь она могла решаться куда как меньшим количеством разрушительных средств, что открывало дорогу по-настоящему глубоким сокращениям ядерного оружия. (Напомним, что с пиковых значений середины 1980-х гг. и до настоящего момента США и Россия сократили свои ядерные арсеналы примерно в 7–8 раз[5]). Однако оборотная сторона такого сокращения состояла в опасности восприятия ограниченной ядерной войны как некоторого всё ещё ужасающего, но уже переносимого явления – то есть подрывала основу «хрупкого равновесия страха» холодной войны, а заодно ставила под сомнение ядерное табу.

Таким образом, ядерное оружие оставалось сдерживающим фактором, не доходя уже, однако, до рычага взаимного уничтожения. В этом ещё один парадокс сдерживания: оно работает, делая ядерную войну более вероятной. И не только из-за накопленных арсеналов, как это было в холодную войну, когда стороны, почти по Фрейду, демонстрировали друг другу заведомо избыточные потенциалы[6], намекая на высочайшую цену ошибки в эскалации. Но и потому, что ограниченная, «единичная» ядерная война теоретически возможна, и предположительно может и не привести к концу цивилизации. Во всяком случае, попытки некоторых школ мысли, в том числе в Соединённых Штатах, основывать стабильность («убедительность») ядерного сдерживания на развитии современных потенциалов, всё более применимых, высокоточных и избирательных по поражению, прямо подталкивают к этой мысли – которая, не исключено, глубоко ошибочна в силу неразвитости инструментов контроля эскалации.

«Парадокс стабильности/нестабильности» действует и поныне, если внимательно смотреть на трансформацию концепций сдерживания после холодной войны.

Стороны уходили вниз от ядерного порога, а потом – и от порога военных действий в классическом понимании.

В конце 1990-х гг. Андрей Кокошин предложил концепцию «предъядерного сдерживания»[7], лёгшую в основу «неядерного стратегического сдерживания», вошедшую в российскую военную доктрину в 2014 г.: стратегические удары неядерным высокоточным оружием по инфраструктурным объектам в глубине территории противника. Общий смысл был именно в том, чтобы добиться стратегического эффекта, не прибегая к ядерному оружию, создав новый инструмент сдерживания, дополняющий привычное ядерное противостояние.

Затем пришёл черёд увлечения «гибридными войнами», в использовании стратегии которых Запад и Россия последовательно обвиняли друг друга все 2010-е годы. Наконец, в конце этих самых 2010-х гг. США взяли на вооружение концепцию «многосферных операций» (Multi-Domain Battles), общая теория которых[8] способна поставить в тупик даже подготовленного философа.

Ни войны, ни мира

В России многосферные операции принято рассматривать довольно узко: как эшелонированное применение разнородных «средств воздушно-космического нападения» (крылатых, баллистических и гиперзвуковых ракет, БПЛА и обычного высокоточного оружия) в интересах «разоружающего удара»[9]. Иногда излагается оригинальная концепция нанесения «обессиливающего» ядерного (!) удара в самом конце неядерного многосферного нападения, после уничтожения российского потенциала ядерного возмездия и перехвата ослабленного ответного удара силами ПРО, – обоснованная насущной необходимостью «физического устранения» России[10].

Российские страхи неядерного разоружающего удара со стороны США, на который нечем будет ответить, тянутся корнями в 1990-е гг. и растут из военно-технической фетишизации опыта кампаний в Ираке (1991) и Югославии (1999). Они довольно сильны и не преодолены по сей день, хотя среди компетентных отечественных специалистов встречаются и прямо противоположные мнения на счёт оперативно-технической реализуемости подобных сценариев[11]. Рационализация же цели «физического устранения» России потребует углубления в модный ныне анализ многовекового цивилизационно-гендерного противостояния России и Запада, что заведомо выходит за рамки статьи.

Соль американской концепции, однако, совершенно в другом. Постепенное объединение родов войск и видов вооружённых сил в единую операционную схему логически привело американских военных к интеграции уже не просто сил и средств на театре, а всех типов усилий в различных доменах. На этом же принципе строится более широкая концепция «интегрированного сдерживания», официально возникшая в американских документах стратегического планирования осенью 2022 года[12].

В основу многосферной операции положена «конвергенция потенциалов»: объединение всех политических и военных, смертельных и несмертельных инструментов для действия во всём доступном пространстве.

Помимо классической триады (наземные, морские и воздушные силы), к операционным доменам отнесены космическое пространство, киберпространство (иногда отдельно выделяется электромагнитный домен, связанный с работой радиоэлектронных средств и противодействием им), а также информационный или когнитивный домен. Последний включает весь спектр информационно-психологических операций, в том числе с использованием новых информационно-коммуникационных технологий.

Отличие от интеграции потенциалов, широко внедрявшейся на предыдущих циклах, разработчики видели в организационной плоскости: создание постоянно действующих объединений, позволяющих использовать все доступные потенциалы как в мирное, так и в военное время[13]. Доктрина касается не только ведения собственно боевых действий, но и операций ниже порога вооружённого конфликта, до его начала, а также действий по его окончанию[14]. Это укладывается в заявленную идею «подготовки окна преимущества» для вооружённых сил, которая должна вестись перманентно.

Глядя на эти выкладки, порой начинаешь задаваться вопросом: а сама концепция многосферной операции вообще предусматривает ли мирное время как самостоятельный период, чётко отличимый от времени «немирного»? По сути, это доктрина градуированного применения сил и средств в континуальном пространстве конфронтации, не разделённом более чёткими линиями на военную и невоенную области. Пространство начинает утрачивать жёсткие пороги, как в «лестнице эскалации» Германа Кана или в иных теоретических выкладках отцов теории сдерживания, подразумевавших явственно отличимые состояния[15]. Вместо этого появляется «слайдер»: некий уровень напряжённости (эскалации), который с одного конца шкалы включает кибершпионаж и информационную войну, потом может дойти и до кинетических ударов высокоточным оружием, ну а с другого конца — и до ядерной войны. Возникает новое понятие «кампании» (campaigning), которое расширяет понятие «операции» до невоенных областей воздействия, концентрируя все типы усилий во всех доступных доменах в едином контуре управления[16].

То есть войны и мира как таковых нет. С очевидностью есть некоторые состояния противоборства, наблюдаемо отличающиеся объективными эффектами: воруют ли стороны друг у друга технологические секреты? моют ли они мозги населению противоположного лагеря? ломают ли они компьютерные системы и объекты инфраструктуры? бросаются ли друг в друга тяжёлыми предметами? эти предметы уже ядерные или пока нет? и т.п.

Но прежнее мирное время – это лишь частный случай подготовки будущих операций.

Эрих Людендорф с его теорией тотального подчинения политической жизни государства интересам военной машины[17] наверняка порадовался бы, глядя на эту картину. Но то Людендорф, травмированный поражением своей страны в Первой мировой до полной слепоты к иным задачам государства, кроме достижения военной победы здесь и сейчас. У нас же эта картина скорее вызовет сомнения, сводящиеся к вопросу о том, как вообще стороны собираются жить в таком мире, и точно ли они уверены в том, что «слайдер» эскалации можно двигать произвольно, предсказуемо и абсолютно управляемо?

Детище «парадокса стабильности/нестабильности», теория многосферных операций продолжает смещать фокус усилий вниз от ядерного порога, заполняя прежде незадействованную «невоенную» часть пространства эскалации[18] куда большим объёмом и разнообразием враждебных действий, чем прежде. Это усложняет понимание причинно-следственных связей в конфронтации: какие действия и насколько именно угрожают в ходе вертикальной и горизонтальной эскалации к состоянию, которое уже совершенно точно будет войной? Не воспринимается ли эта угроза в ряде стратегий как благоприятное следствие, как повышение ставок через блеф?

При этом обилие операционных доменов оставляет вопрос о стабильности управления столь многоплановым процессом, как контроль эскалации в них. Например, крайне плохо изучен аспект «короткого замыкания» доменов, которого частично касалась Ребекка Херсман в своей теории «червоточин» эскалации[19]. Ни для кого не секрет, что господствующая картинка вероятного вооружённого конфликта держав первого класса – это локальная или региональная вой­на с последующей градуированной эскалацией. Однако как будет выглядеть многосферная операция в такой войне? Скажем, космический домен и в определённом смысле кибердомен не имеют регионального измерения, это глобальные среды действия. Применение потенциалов в этих средах в интересах развития локального конфликта может спровоцировать ответ в них же. Тем самым произойдёт расширение сферы конфликта с переходом на глобальный уровень.

Видны уже и более привычные со времён холодной войны противоречия сдерживания. Например, актуальное время жизни кибероружия сравнительно невелико, а эффективность накопленного наступательного киберпотенциала (обнаруженных уязвимостей, которыми можно воспользоваться) может существенно меняться во времени в зависимости от поступков противника, в том числе никак не связанных с противодействием – например, в ходе рутинной модернизации информационно-управляюших систем. Ощущение скоротечности существования кибероружия будет психологически играть как дополнительный фактор, подталкивающий к его упреждающему применению. Этот дестабилизирующий эффект хорошо известен со времён холодной войны как «запускай или потеряешь»: когда уязвимое ядерное оружие необходимо применять первым, чтобы противник не успел его выбить.

Даже в традиционном ядерном домене нарастают неопределённости. Концепции ограниченной ядерной войны с градуированной эскалацией дошли уже практически до одиночного применения. Этот результат с очевидностью не рассматривается как конец света, но он вызывает необходимость думать о том, как вести войсковые операции в таких условиях. С середины 2010-х гг. в США и НАТО говорят о принципе ядерно-конвенциональной интеграции, попавшей в итоге и в руководящие стратегические документы. Это подготовка вооружённых сил к ведению боевых действий в условиях применения ядерного оружия и одновременно интеграция операций ядерных сил и сил общего назначения.

Обоснованием концепции выступает опасность «ядерного принуждения» или «шантажа»: приписываемые России, КНДР и Китаю особые формы ядерной стратегии, подразумевающие сочетание конвенциональной агрессии с авантюрным пересечением порога в форме одиночных применений ядерного оружия, чтобы заставить противника отступить и тем самым зафиксировать fait accompli по результатам агрессии. Однако подобная постановка задачи ничем не отличается от подготовки собственных вооружённых сил к ведению ограниченной ядерной войны на региональном театре.

Неуравновешенный страх

А что же стратегическая стабильность? С этой стороны пока ответа на вызов нет. Стратегическая стабильность – не теория полицентрического благорастворения воздухов, она всё-таки требует жёсткого и точного учёта военно-технических и военно-стратегических факторов. Можно рассуждать и о военно-политической составляющей мира со многими центрами силы, но без классических ограничений «хладного железа» далеко уехать не получится. Имеющаяся у нас модель стратегической стабильности конца 1980-х гг. основана на предотвращении разоружающего удара («исключении стимулов к первому ядерному удару», в соответствии с точным определением[20]) путём отказа от дестабилизирующих решений при построении группировок стратегических наступательных и оборонительных вооружений. К ограниченному, тем более единичному применению ядерного оружия как основе сдерживания ей адресоваться, в сущности, нечем, кроме весьма солидной презумпции неуправляемости единожды начавшейся ядерной эскалации – до массированных разменов ядерными ударами по городам включительно.

Тем более этой концепцией трудно ограничивать многосферные операции. Отсюда и периодически возникающие попытки раздуть стратегическую стабильность, внеся в неё все возможные действующие факторы, включая международно-политические, – то есть от бессилия по большому счёту. От внятного понимания того, что ниже порога срабатывания взаимного гарантированного уничтожения вольготно расположились сразу несколько этажей эскалационного доминирования с инструментами самого взрывоопасного толка – причём как ядерными, так и неядерными, а заодно ещё и невоенными в классическом понимании.

Наша эпоха малых форм действует непозволительно успокаивающе: глубокие сокращения ядерных и обычных вооружений, ощущение высокой связности и взаимозависимости мира, до недавнего времени ещё и беспрецедентно низкие уровни военной тревожности.

Основной вызов современного сдерживания – противоречие между малостью форм и их разнообразием.

Стержневая идея страха сорваться в «судорожный» тотальный ядерный конфликт, вокруг которой строилось сдерживание в холодную войну, уступила место растерянности перед фалангой множества факторов. Каждый из них слишком мелок, чтобы его всерьёз бояться, – даже такая вещь, как ограниченная ядерная война. А вот опасные переплетения этих факторов, непреднамеренно сдвигающие государства в пространстве эскалации туда, куда они вовсе не собирались, осознать значительно сложнее, чем тяжёлый груз десятков тысяч ядерных боеголовок, висящих на одной кнопке.

Сейчас довольно широко распространяется мнение, что страх большой ядерной войны до конца 1980-х гг. был преувеличен. Не оценивая это послезнание, что потребовало бы даже не отдельной статьи, а целой монографии на стыке военной стратегии и политической психологии, заметим, что сейчас страх мировой катастрофы скорее преуменьшается. Какой из двух типов поведения веде?т к более опасным результатам практической политики – решать читателю.

СНОСКИ

[1] Bush G.W. Remarks by the President on National Missile Defense // The White House. 13.12.2001. URL: https://georgewbush-whitehouse.archives.gov/news/releases/2001/12/text/20011213-4.html (дата обращения: 02.04.2023).

[2] См.: Wohlstetter A. The Delicate Balance of Terror // Foreign Affairs. 1959. Vol. 37. No. 2. P. 211–234; Schelling T. Surprise Attack and Disarmament // Bulletin of the Atomic Scientists. 1959. Vol. 15. No. 10. P. 413–418.

[3] Snyder G. The Balance of Power and the Balance of Terror. In: Seabury P. (Ed.) The Balance of Power. San Francisco: Chandler, 1965. P. 184–201.

[4] “Mutual Deterrence”. Speech by Sec. of Defense Robert McNamara in San Francisco. 18.09.1967. URL: https://www.atomicarchive.com/resources/documents/deterrence/mcnamara-deterrence.html (дата обращения: 02.04.2023).

[5] Оценка по статистике журнала Bulletin of the Atomic Scientists. Cм.: Nuclear Notebook. Nuclear Arsenals of the World // Bulletin of the Atomic Scientists. URL: https://thebulletin.org/nuclear-notebook/ (дата обращения: 02.04.2023).

[6] Ещё в 1986 г. в Пентагоне с цифрами в руках доказали самим себе, что ровно те же самые цели в Восточном блоке, на которые ранее было выделено свыше 10 тыс. развёрнутых стратегических боезарядов, могут быть с сопоставимой эффективностью поражены всего 5888 такими боезарядами – просто за счёт оптимизации назначаемых средств, без всякого сокращения перечней нацеливания. См.: Butler G.L. Uncommon Cause: A Life at Odds with Convention. Volume II: The Transformative Years. Denver, CO: Outskirts Press, 2016. P. 16.

[7] Кокошин А. Ядерные конфликты в XXI веке (типы, формы, возможные участники). М.: Медиа-Пресс, 2003. С. 87–91.

[8] Multi-Domain Battle: Evolution of Combined Arms for the 21st Century, 2025–2040. Fort Eustis, VA: U.S. Army TRADOC, 2017. 78 p.

[9] Стучинский В.И., Корольков М.В. Пути противодействия реализации концепции США и НАТО «многодоменная битва» // Военная мысль. 2021. No. 7. С. 41–49.

[10] Фазлетдинов И.Р., Лумпов В.И. Роль Ракетных войск стратегического назначения в противодействии стратегической многосферной операции НАТО // Военная мысль. 2023. No. 3. С. 53–63.

[11] См., например: Ахмеров Д., Ахмеров Е., Валеев М. По-быстрому не получится // Военно-промышленный курьер. 2015. T. 606. No. 40. С. 1, 4–5; Дворкин В. Трансформация стратегической стабильности // Мировая экономика и международные отношения. 2013. No. 8. С. 22–28; Кокошин А. Стратегическая стабильность в условиях критического обострения международной обстановки // Полис. Политические исследования. 2018. No. 4. С. 7–21.

[12] 2022 National Defense Strategy of the United States of America // United States Department of Defense. 27.10.2022. URL: https://media.defense.gov/2022/Oct/27/2003103845/-1/-1/1/2022-NATIONAL-DEFENSE-STRATEGY-NPR-MDR.PDF (дата обращения: 02.04.2023).

[13] Multi-Domain Battle: Evolution of Combined Arms for the 21st Century, 2025–2040. Op. cit. P. 3.

[14] Ibid. P. 2.

[15] См., например: Kahn H. On Escalation: Metaphors and Scenarios. New York: Frederick Praeger, 1965. 308 p.; Brodie B. Escalation and the Nuclear Option. Santa-Monica: RAND Corporation, 1965. 88 p.

[16] 2022 National Defense Strategy of the United States of America. Op. cit. P. 12–13.

[17] Ludendorff E. Der totale Krieg. München: Ludendorffs Verlag, 1936. 128 S.

[18] Термин «пространство» намеренно используется вместо привычного термина «лестница», поскольку современные работы в области теории эскалации довольно далеко ушли от линейно-порогового её восприятия, используя многомерную (многодоменную) логику траектории («воронка эскалации») и принципы скачкообразных перемещений по ней через «червоточины». См.: Yeaw C. 21st Century Air Force Nuclear Deterrence and Escalation. Presentation at Cross-Domain Deterrence Seminar, Center for Global Security Research // Lawrence Livermore National Laboratory. 19.11.2014. URL: https://www.slideshare.net/LivermoreLab/yeaw-llnl-multidomain-deterrence-yeaw (дата обращения: 02.04.2023); Hersman R. Wormhole Escalation in the New Nuclear Age // Texas National Security Review. 2020. Vol. 3. No. 3. P. 90–109.

[19] Hersman R. Op. cit.

[20] Первый ядерный удар (включающий упреждающие или превентивные разоружающие действия, но который может и не ограничиваться ими – как в доктрине «массированного возмездия») не следует путать с первым применением ядерного оружия. См.: Soviet – United States Joint Statement on Future Negotiations on Nuclear and Space Arms and Further Enhancing Strategic Stability // The American Presidency Project. 01.06.1990. URL: https://www.presidency.ucsb.edu/documents/soviet-united-states-joint-statement-future-negotiations-nuclear-and-space-arms-and (дата обращения: 02.04.2023).

Россия. США. Украина. Весь мир > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389646 Константин Богданов

Разворот через сплошную

Уроки вооружённого конфликта на Украине 2022–2023 гг.: первые оценки

ДМИТРИЙ СТЕФАНОВИЧ

Научный сотрудник Центра международной безопасности Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова РАН (ИМЭМО РАН).

АЛЕКСАНДР ЕРМАКОВ

Младший научный сотрудник Центра международной безопасности Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова РАН (ИМЭМО РАН).

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Стефанович Д.В., Ермаков А.С. Разворот через сплошную // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 22–41.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДИСКУССИОННЫЙ КЛУБ «ВАЛДАЙ»

События 2022–2023 гг. на Украине (и отчасти в России) стали наиболее масштабным вооружённым конфликтом на европейском континенте со времён Второй мировой войны. Значительные массы войск и практически весь спектр современных (да и, казалось бы, устаревших) вооружений задействованы в беспрецедентном объёме. Образ боевых действий последних десятилетий XX и первых десятилетий XXI века, в ходе которых технологически более развитые державы проводили операции против значительно более слабого противника, фактически исчез.

Конечно, и ранее такое превосходство не всегда вело к успеху, что ярко показал опыт афганских кампаний СССР и США, однако сама практика военных действий имела явно асимметричный характер. После окончания прошлой холодной войны вооружённые силы в разных странах рассматривали сценарии крупных сухопутных операций в столкновениях с равным или превосходящим противником, но такие планы долгое время оставались теорией.

Боевые действия на Украине подвергают подобные теории проверке практикой. Российским силам противодействует противник, обладающий сходными системами вооружений и военной техники (как устаревшими постсоветскими аналогами, так и западными образцами), а также получающий западное вооружение и современные средства поражения. Влияние конфликта на подходы к боевому применению вооружений и военной техники (ВиВТ), на стратегию, оперативное искусство и тактику в полной мере можно будет оценить лишь по итогам конфликта. Однако уже просматривается ряд реалий политико-экономического характера, которые определят развитие оборонно-промышленных комплексов государств мира, структуру их оборонных расходов, направления дальнейших разработок, распределение приоритетов между ними и прочее. В частности, можно выделить следующие наблюдения:

Компактные вооружённые силы, укомплектованные исключительно контрактниками, имеют серьёзные ограничения. Нехватка обученной пехоты сдерживает операции даже относительно современной и хорошо оснащённой армии. В долгосрочной перспективе это может привести к росту численности вооружённых сил стран мира, частичному восстановлению или расширению масштабов призыва, а также развитию промежуточных форм набора в виде добровольческих сообществ, различных движений при государственной поддержке, а также частных и условно частных военных компаний.

Существующие объёмы производства обычных ВиВТ, и в особенности различных средств поражения, не соответствуют условиям конфликта наблюдаемого масштаба. Поставки вооружений на Украину уже в значительной степени опустошили арсеналы западных стран. Темпы их восполнения при сохранении текущих производственных мощностей были бы крайне медленными, соответственно, уже сегодня наблюдаются действия для расширения промышленных фондов ОПК, наращивания средств производства и собственно объёма производства вооружений и техники. В условиях весьма насыщенной и разнообразной ПВО и традиционной чувствительности к потерям авиации (в связи со стоимостью как самих воздушных судов, так и сложностью и опять же дороговизной подготовки пилотов) вновь возрастает значение таких обычных вооружений, как танки, артиллерия, боевые бронемашины. В перспективе придётся вернуться к их массовому производству, что, возможно, потребует унификации образцов для их удешевления. Поиск баланса между массовостью и технологическим совершенством вновь актуален.

Оборонные расходы в текущих масштабах недостаточны для подготовки к конфликту, подобному украинскому (а также, возможно, и для предотвращения такового). Необходимо их наращивание. Структурно потребуются вложения в модернизацию ОПК, в производство новых объёмов, в содержание и обучение более многочисленной армии.

Роль высоких технологий сохранится на всех уровнях – от надёжной связи и разведки до господства в воздухе и предотвращения такого господства у противника.

Дороговизна развития ОПК под новые задачи потребует всё более широкой международной кооперации. На условном Западе она отработана и будет далее развиваться в рамках НАТО, а также отношений США и стран Европы с формальными и неформальными союзниками в Азии. Вероятно, следует ожидать углубления кооперации России с КНР, Ираном и другими странами, не входящими в западные альянсы. Но это ещё только предстоит сделать.

Перечисленные тенденции требуют глубокого и разностороннего исследования. Настоящая статья предлагает ряд базовых выводов, а также некоторые пути решения вскрывшихся проблем.

Выявленные проблемы

Люди. Одной из ключевых проблем, вскрывшихся в ходе СВО, стала необходимость значительного числа подготовленного личного состава, в первую очередь в пехоте, особенно «лёгкой».

Большинство развитых стран в конце XX – начале XXI века отказались от комплектования вооружённых сил по призыву или сделали эту практику вспомогательной. Вкупе со снижением рождаемости (меньше добровольцев, выше чувствительность потерь) это привело к значительному сокращению численности вооружённых сил и переориентации на так называемые профессиональные армии, за единичными исключениями (в первую очередь в США) очень компактными.

Однако в условиях вооружённого конфликта значительного масштаба (особенно на географически обширном сухопутном театре) даже на голову превосходящая противника качественно, но уступающая количественно армия испытывала серьёзные проблемы, в первую очередь с точки зрения контроля территории. Наиболее ярким проявлением стали войны в Афганистане, как СССР, так и американской коалиции – практически всегда побеждая повстанцев «в поле», армии сверхдержав не имели даже на пике развёртывания контингентов, достаточных для контроля всей страны, что в итоге приводило к неудаче кампании. В наше время группировку, близкую по численности к задействованной СССР, западной коалиции удалось развернуть только с привлечением множества стран, а также частных военных компаний.

Помимо создания условий для появления частных военных компаний, одним из возможных направлений повышения количества (а в перспективе и качества) мобилизационных ресурсов, в первую очередь в развитых странах, может и уже отчасти становится превращение военной службы в инструмент интеграции национальных и иных меньшинств.

Россия в украинской кампании 2022 г. после начального этапа стремительного захвата значительных территорий столкнулась с нехваткой личного состава, причём не только для продолжения наступления, но и для прочной обороны, что вынудило в отдельных случаях пойти на отвод войск и частичную мобилизацию резервистов.

Нельзя не отметить и такое измерение человеческих ресурсов, как их качество, что в приложении к военным сценариям означает умение выполнять поставленную боевую задачу на уровне как рядового, так и генерала. Справедливо мнение, что ничего подобного СВО по масштабу и интенсивности не происходило в Европе очень давно, поэтому недочёты, безусловно, будут[1]. Однако изучение опыта СВО в контексте подготовки личного состава, в том числе командных кадров, безусловно, одна из важнейших задач.

Ракеты и снаряды. СВО также вскрыла недостаточные запасы вооружений, особенно высокоточного оружия различных видов базирования, назначения и дальности, причём опять же у большинства стран мира.

Вопреки медийным мифам, запасы высокоточного оружия даже у наиболее богатых стран и военных блоков далеки от неисчерпаемых. Так, например, в ходе первой войны в Ираке в 1991 г. лишь малая доля авиационных средств поражения (АСП) была управляемой. Эта доля возросла с появлением комплектов переоборудования обычных бомб в корректируемые JDAM. Для сравнения: в ходе «Бури в пустыне» только около 6% тоннажа АСП было управляемым, в операции «Союзная сила» – около 42%, в первые полтора месяца интенсивной воздушной кампании в Афганистане в 2001 г. – около 60 процентов. Во второй половине бомбардировок Югославии (продолжавшихся два с половиной месяца) и в связи с незапланированным пиком расхода АСП в начале войны в Афганистане (операция «Анаконда» в марте 2002 г.) ощутимый дефицит высокоточных боеприпасов испытывали даже Соединённые Штаты. Особенно ярко это проявилось у союзников США в ливийской кампании, когда выяснилось, что запасов АСП многих малых европейских стран не хватает даже на короткую воздушную войну низкой интенсивности.

По опыту этих конфликтов и благодаря развитию массовых типов АСП в США с базовым авиационным высокоточным вооружением вопрос был, судя по всему, в определённой мере решён, но, как выяснилось, вниманием обошли другие типы вооружений, в частности пехотное. По последним оценкам американских специалистов[2], в случае крупномасштабных боевых действий с серьёзным противником крылатые ракеты семейства JASSM (включая JASSM-ER увеличенной дальности и противокорабельные LRASM) могут закончиться примерно за неделю. Да и в целом по практически всем основным видам вооружения и военной техники запасы оцениваются как низкие и средние.

В отношении конфликта на Украине заметно быстрое исчерпание запасов даже более простых и массовых управляемых вооружений – так, США очень быстро израсходовали «комфортный» (по ряду видов номенклатуры до половины и более) лимит на поставки Украине противотанковых пехотных ракетных комплексов и переносных зенитно-ракетных комплексов. Пополнение арсеналов объявлено стратегической задачей в ряде стран Запада, в первую очередь в США[3]. Заявлено, что необходимо переходить от философии «достаточных запасов самого ходового оружия» к «запасам на всякий случай» (transition from just-in-time stockpiles of weapons and munitions to just-in-case stockpiles)[4].

Это требует усилий оборонно-промышленного комплекса и открывает перед ним широкие возможности для заработка.

Так, корпорация Lockheed Martin заявила, что в 2024 г. планирует повысить выпуск управляемых реактивных снарядов семейства GMLRS, используемых в комплексах РСЗО HIMARS и MLRS, с 10 тыс. до 14 тыс. штук в год, но дальнейшее наращивание потребует значительно больших сроков из-за более серьёзных ограничений (наращивания поставок компонентов субподрядчиками, найма рабочей силы, закупки станков и инструментов)[5]. Примечательно, что в данном случае речь не столько о пополнении американского арсенала, сколько о реализации распухшего благодаря «рекламе» экспортного портфеля корпорации – закупки для внутреннего заказчика пока на том же уровне, так как расход именно этих боеприпасов в конфликте относительно терпим, что неудивительно, учитывая небольшое количество поставленных пусковых установок. Впрочем, в качестве основных заказчиков выступают союзники Вашингтона по НАТО, и можно сказать, что мы наблюдаем расширение и насыщение натовского арсенала, косвенно подчинённого США.

Одним из путей увеличения запасов в Соединённых Штатах видится переход к практике пакетных, многолетних контрактов на закупку АСП (в частности, крылатых ракет) и боеприпасов. Это позволит подрядчику больше инвестировать в производство и заранее планировать закупки компонентов[6][7]. Как считается, такие действия (разумеется, вместе с расширением производства) позволят через несколько лет вдвое нарастить годовой выпуск авиационных крылатых ракет семейства JASSM/LRASM – с пятисот с небольшим до тысячи с лишним[8].

На фоне конфликта на Украине открылись – по крайней мере на короткий срок, «золотые жилы» для ряда производителей в Восточной Европе, резко увеличивших выпуск вооружения, которое по историческим причинам относительно совместимо/схоже с советскими стандартами[9].

Огромен расход артиллерийских снарядов ходовых калибров – за два-три дня боёв в 2022 г. ВСУ расходовали количество, производимое в США за месяц мирного времени[10] [11]. По оценкам, приведённым в тематическом отчёте CSIS[12], даже в случае повышения темпов производства компенсация переданного Украине, например, по артиллерийским снарядам 155 мм, займёт 4—5 лет, по ПТРК Javelin в оптимистичном случае 5 лет, по ПЗРК неопределённо долгий срок, так как производство фактически надо восстанавливать. Разумеется, американская промышленность и ОПК обладают огромным потенциалом. Однако запланированная стратегия военного строительства, ориентированного на противостояние с Китаем, не подразумевала таких отчасти «посторонних» усилий. В частности, руководство ВМС США уже открыто выражает недовольство или, по крайней мере, обеспокоенность[13]. В странах Европы проблема проявляется ещё более выпукло[14]. Уже осенью 2022 г. в отдельных случаях им пришлось передавать Украине собственный «неприкосновенный запас»[15], а последние планы ЕС на поставку большого количества снарядов подразумевают ещё большую чистку складов с намерением пополнить их позже, возможно, через многие годы[16].

Более того, повышенная интенсивность применения вооружений, в первую очередь ракетных войск и артиллерии, не может не привести к пересмотру целевых характеристик тех или иных изделий[17]. Например, возможно, будет признано целесообразным повышение надёжности в ущерб выдающимся характеристикам дальности, допустимы и иные размены.

Информационное обеспечение. По отдельным направлениям украинская сторона и её «группа поддержки» справились на высоком уровне, а именно в части обеспечения связи (в том числе с применением коммерческого сервиса «Старлинк», во многом опережающего военные аналоги), разведки путём оперативной агрегации данных из всего спектра источников, логистической поддержки, несмотря на сложности с разнообразием применяемого вооружения.

Вместе с тем, конечно, необходимо делать поправку на достаточно специфический подход к боевым действиям российской стороны, в соответствии с которым нанесение ударов по логистической инфраструктуре не носит системного характера, а относительно массированные удары по энергетической инфраструктуре начаты только ближе к концу 2022 года.

Несмотря на регулярные заявления противников о случившемся либо вскоре неизбежном истощении запасов высокоточного оружия большой дальности в российском арсенале, на деле имеющийся расход крылатых ракет соответствующих классов, похоже, превосходит самые смелые оценки, и, видимо, существует как должный запас комплектующих, так и возможности для повышения интенсивности работы производителей. При этом сохранение этих запасов и в целом всё ещё достаточно ограниченный характер применения ВТО БД может объясняться в том числе и недостаточным информационно-разведывательным обеспечением таких ударов, а также, возможно, тактико-техническими характеристиками соответствующих средств поражения.

Ограничения в возможности исправления и купирования проблем. Оборонно-промышленные комплексы практически всех ведущих игроков после окончания холодной войны переориентировались в первую очередь на выполнение ограниченных по объёмам коммерческих, зачастую экспортных, заказов. Иметь мощности, простаивающие большую часть времени, в таких условиях было просто невозможно – и в Соединённых Штатах, и в России в 1990-е гг. осуществлялась масштабная «оптимизация» ОПК, больше похожая на погром.

Считать, что в США как победителе в холодной войне в этом плане было лучше – иллюзия. В ряде отраслей дело обстояло ещё хуже.

Яркий пример – ПЗРК «Стингер». После поставок на Украину примерно половины арсенала американских вооружённых сил (его хватило, судя по всему, только на первые месяцы конфликта) выяснилось, что серийное производство возобновить невозможно, потому что часть компонентов недоступна, а подрядчики отошли от дел. Принято решение о разработке нового ПЗРК, что включено в проект бюджета на 2024 финансовый год (с началом производства по плану с 2027 г.), а до того будут предприняты попытки каким-то образом восстановить и продлить срок службы оставшихся запасов[18]. Ряд производителей других типов ВТО (например, носимых ПТРК или управляемых снарядов РСЗО) отрапортовали о планах нарастить производство, но это даст результат только через год-два.

Если после текущего кризиса наступит (хотя бы у части игроков) период успокоения, содержать лишние мощности ОПК вновь станет нерентабельно, практически невозможно. Постоянное производство огромных объёмов вооружений про запас или для регулярной их утилизации в локальных войнах (в т.ч. через прокси), как поступали в годы советско-американской холодной войны, выглядит неприемлемой нагрузкой на экономику. Правда, такой сценарий возможен в случае долгосрочного ухудшения международной обстановки.

Можно сделать вывод, что наихудший вариант для обороноспособности любого государства – это одновременная нехватка людей и нехватка современного вооружения, военной техники и сервисов разведки и боевого управления. В наиболее уязвимом положении могут оказаться государства, не обладающие ни значительным числом комбатантов, ни запасами современных образцов вооружения и военной техники, ни базой по их производству. Соответственно, большинство стран мира будут стремиться решить обе эти проблемы в соответствии с собственными возможностями, а также архитектурой своих военно-политических отношений.

Возможные пути решения

Ревизия существующих подходов. Многие страны задумались о том, что недостаточно закупить передовое вооружение. Его понадобятся действительно большие запасы: если даже американские арсеналы по ряду наименований номенклатуры сгорают на современной войне если не за недели, то за считанные месяцы, что говорить, например, о европейских армиях.

Рост закупок боеприпасов, судя по всему, будет общим трендом, в отличие от наглядных контрактов по закупкам военной техники, он не столь бросается в глаза общественности и экспертам. Остаётся вопрос – предпочтут ли правительства афишировать подобные закупки, чтобы показать налогоплательщикам, куда идут деньги, или, напротив, не будут раздражать население на фоне экономических проблем во многих странах. По крайней мере в США пока громко говорят о восстановлении производств тех видов вооружений, которые в значительных объёмах переданы Украине.

Увеличение оборонных расходов ещё весной анонсировали ведущие в военном отношении страны Европы и от этих планов не отказываются, хотя реализация не везде проходит гладко и мало где они привели к громким сделкам по закупкам вооружений. Впрочем, это, очевидно, связано с инерцией бюджетного процесса.

В первую очередь необходимо отметить Германию. Еще 27 февраля 2022 г. канцлер Олаф Шольц объявил, что в ближайшие годы «на нужды обороны» будет сформирован специальный фонд объёмом около 100 млрд евро (то есть примерно два годовых обычных оборонных бюджета ФРГ). В июне план одобрил Бундестаг, так как для таких значительных внеплановых трат потребовались даже поправки в Конституции. Шольц анонсировал намерение в перспективе создать «крупнейшую армию Европы» – впрочем, реальные шаги по радикальному повышению численности Бундесвера пока не сделаны и изыскать людские резервы возможно будет труднее, чем денежные. Однако в Германии уже начались закупки с расчётом на дополнительное финансирование, например, подписан контракт на приобретение американских малозаметных многоцелевых истребителей F-35A, что давно напрашивалось, так как они практически единственная доступная замена физически и морально устаревшим бомбардировщикам «Торнадо» в качестве носителей ядерных бомб «Совместных ядерных миссий НАТО». В целом, по предварительным планам, на закупку авиатехники пойдёт почти половина средств дополнительного фонда (около 41 млрд евро), а на технику для сухопутных войск только пятая часть (около 18,5 млрд евро) – тут сказывается не опыт конфликта на Украине, а местная специфика: Бундесвер вооружён относительно неплохо бронетехникой, но с вертолётами, БПЛА и ещё рядом направлений застарелые проблемы.

Практически сразу после начала военного конфликта на Украине значительный рост оборонных расходов анонсировали такие страны альянса, как Бельгия, Дания, Испания, Италия, Нидерланды, Норвегия, Румыния, Франция.

Далеко не во всех из них разработаны и утверждены дорожные карты роста оборонных бюджетов, но затягивание конфликта способствует тому, что в том или ином виде они появятся.

Следует отметить достаточно осторожные экспертные оценки, например, в Великобритании, указывающие на возможность преодоления тенденции к исчерпанию боеприпасов лишь к 2025–2026 гг., и опять же с акцентом на ключевую роль сохранения соответствующей политической воли[19].

Рекордсменом по росту оборонных расходов в Европе, по относительным показателям, однозначно является Варшава (если смотреть ближайшее будущее и траты именно на закупки вооружений и военной техники, то, вероятно, и по абсолютным). Оборонные расходы Польши, включая траты из специально сформированного Фонда вооружённых сил, составят в 2023 г. около 27–29 млрд долларов. Оборонный бюджет на 2022 г. составлял 12,5 млрд долларов, то есть речь идёт об увеличении в два раза с лишним, до огромных 4,5% от ВВП. Польша, в отличие от Германии, вероятно, по опыту конфликта сосредоточилась в основном на приобретении техники для сухопутных войск: танков, ствольной и реактивной артиллерии, боевых вертолётов. Аргументируется это в том числе и передачей части запасов вооружений (например, находившихся в резерве танков Т-72) Украине.

Достаточно ярким эпизодом стало стремительное наращивание военно-технического сотрудничества между Польшей и Южной Кореей. Так, решено приобрести основные танки K2 Black Panther (180 машин за 3,4 млрд долларов), самоходные артиллерийские установки K9PL Thunder (212 машин за 2,4 млрд долларов), реактивные системы залпового огня К239 Chunmoo (рамочное соглашение до 288 машин за 6 млрд долларов), учебно-боевые самолёты/легкие истребители FA-50 (48 машин за 3 млрд долларов). Вероятно, это крупнейшие оборонные сделки Евросоюза по итогам года. Поляки также продолжают активно закупать американскую военную технику, в частности танки M1A2 Abrams, ранее уже заключены контракты на истребители F-35A Lightning II и комплекс ПВО/ПРО MIM-104 Patriot в перспективной конфигурации PAC-3+.

Военно-техническое сотрудничество с Азией вызывает понятное раздражение в странах ЕС – фактически вместо стимулирования развития европейского ОПК открываются ворота для нового игрока на европейском рынке продукции военного назначения. С другой стороны, это естественный результат сложившейся ситуации – в свете резкого расширения спроса и нехватки возможностей у традиционных поставщиков удовлетворить его (например, та же Польша заявляла, что хотела бы купить американские HIMARS, но заказы расписаны) уникальные возможности получают новые игроки: не только Республика Корея, но и Турция, Иран, Израиль (разумеется, Израиль нельзя назвать новичком ВТС, но он значительно расширяет свои компетенции) и Япония. Примером расширения присутствия молодых игроков на рынке Старого Света может служить также достаточно неожиданный выбор ФРГ в качестве перспективного комплекса ПРО ТВД израильского IAI Arrow 3. В апреле 2023 г. израильский ЗРК David’s Sling приобрела только что вступившая в НАТО Финляндия[20].

Вероятно, дополнительные усилия будут предприниматься и для оснащения вооружённых сил беспилотными платформами всех видов, а также барражирующими боеприпасами, в том числе большой дальности. Не исключено, что активизировавшийся (пусть и, по сути, никогда не исчезавший) интерес Японии к формированию ударного потенциала на основе высокоточного оружия большой дальности в определённой мере связан с украинским (точнее, российским) опытом в рамках СВО. В принятых в декабре доктринальных документах в области безопасности японское правительство официально провозгласило необходимость приобретения «оружия для контрударов по базам и командным пунктам», т.е. на первом этапе американских крылатых ракет Tomahawk, а в дальнейшем собственных систем, включая гиперзвуковые. В случае реализации мер по резкому росту оборонных расходов Япония станет бороться за третье место по их абсолютным размерам в мире – с Германией, если и она осуществит свои планы.

Особое внимание будет уделяться системам ПВО/ПРО и их комплексированию и интеграции.

СВО в очередной раз (но теперь особенно ярко) продемонстрировала как необходимость эшелонирования обороны от всего спектра средств воздушно-космического нападения, так и невозможность создания непробиваемых «зонтиков». Бомбардировщики теперь, конечно, не всегда могут гарантированно прорваться к цели (не в последнюю очередь в связи с политической чувствительностью потери таковых), а вот ракеты и иные средства поражения способны гарантированно перегружать любые оборонительные системы.

Усилия в правильном направлении. По мере анализа опыта СВО уже в ближайшие месяцы будут приниматься конкретные решения по усилению оборонного потенциала не только в странах, вовлечённых в конфликт (пусть и опосредованно). Как только такие решения будут формализованы, мы сможем наблюдать резкий рост нагрузки на оборонно-промышленные комплексы, логистическую инфраструктуру, а также попытки сделать более привлекательной службу в армии. Соответственно, активизируется конкуренция в разных областях: от борьбы «покупателей» за ту или иную «продукцию», наращивание выпуска которой потребует времени, до соперничества за качественный «личный состав» между различными родами войск, да и вооружённых сил в целом с коммерческими структурами, в том числе транснациональными корпорациями.

С другой стороны, активизируется партнёрство военных с частным сектором, например, взаимодействие с коммерческими цифровыми сервисами, использование гражданских спутниковых группировок связи и дистанционного зондирования Земли (ДЗЗ), ускорится процесс оборонных закупок и смягчатся бюрократические препоны для инноваций или крупных закупок боеприпасов (что, разумеется, вызовет не всегда легальные, но зачастую приятные для заинтересованных лиц проявления сращивания «покупателей» и «продавцов»).

Расходы на оборону вновь начинают рост, соответственно, под это будут подводиться всё более креативные обоснования в жанре угроз как со стороны «стран-изгоев», так и вообще в связи с «противоборством великих держав».

Например, Япония обуславливает наращивание трат, с одной стороны, СВО, а с другой – обострением ракетной угрозы от КНДР, а главное – всё возрастающими глобальными амбициями КНР и их противостоянием с США и союзниками последних (даже Россия волнует Токио в первую очередь как союзник Китая). Схожей риторикой пользуется Республика Корея, сдабривая её слабо скрываемой критикой в адрес Японии. Польша и прибалтийские страны до предела выкрутили громкость привычной песни о русской угрозе. Страны Западной Европы с точки зрения риторики чувствуют себя пока в основном недостаточно уверенно.

В США имеется в целом консенсусная позиция, согласно которой вооружённые силы требуют скорейшей модернизации для обеспечения превосходства над Китаем. Внутри этого нарратива уже появляются вариации на тему, стоит ли тратить силы и ресурсы на сдерживание России и поддержку Украины. Мнение, что это только отвлекает от противостояния Пекину, мягко говоря, не является маргинальным. То, в какой мере Вашингтон в среднесрочной перспективе будет вовлекаться в европейскую безопасность – вопрос перипетий американской внутриполитической борьбы, которая таким образом будет оказывать (косвенно и без излишней рефлексии) сильное влияние на общемировую ситуацию, так как от этого напрямую зависит политика европейских союзников Соединённых Штатов.

Что необходимо делать нам?

В отношении отечественных подходов представляются целесообразными ряд рекомендаций:

а) Возможно, назрел пересмотр ключевых показателей эффективности военных расходов. Насколько можно судить, до последнего времени российское военно-политическое руководство гордилось относительно низким положением в рейтингах стран по расходам на оборону. Видимо, именно минимизация расходов была одним из «ключевых показателей эффективности», что до начала СВО и в условиях кризисных явлений в экономике в какой-то мере было обоснованно. Вместе с тем наблюдаются негативные последствия таких приоритетов, и, соответственно, можно ожидать изменений.

б) В текущей ситуации требуется акцент на системах «здесь и сейчас». Теперь ключевой задачей становится стремительное наращивание производства и закупок необходимой номенклатуры уже имеющихся образцов вооружения, военной техники и иных видов продукции военного назначения. Такой процесс, возможно, пойдёт в ущерб разработке и испытаниям перспективных систем. Стремительное движение научно-технического прогресса в военной сфере вспять развернуть невозможно, соответственно, проблема поиска баланса приоритетов в условиях СВО и обострения международной обстановки в целом становится едва ли не ключевой задачей.

в) Оптимизация процедур государственного оборонного заказа также назрела. Вслед за лучшими мировыми примерами напрашивается создание условий по более активному вовлечению частных подрядчиков в выполнение соответствующих задач. Для снятия препятствий таким процессам может потребоваться в том числе и некоторое снижение избыточных требований к продукции военного назначения. Итогом должно стать выстраивание системы, избавленной от устаревшей надежды на превращение ОПК в локомотив инновационного развития: в мире наблюдаются прямо противоположные процессы, передовые разработки попадают в «оборонку» из гражданской промышленности.

г) Повышение открытости оборонной сферы может показаться противоречащим общему тренду милитаризации и соперничества великих держав. Однако особое значение для решения перечисленных задач играет налаживание обратной связи между разработчиками и пользователями вооружения и военной техники, а также их взаимодействие с научно-экспертным сообществом. Безусловно, защита государственной тайны остаётся важнейшим элементом поддержания обороноспособности государства, однако «взаимное опыление» идеями и оценками, привлечение «взгляда со стороны» должно сыграть позитивную роль, в том числе и в решении проблем балансировки немедленных результатов и долгосрочных приоритетов.

д) В условиях беспрецедентного санкционного давления и фактически реанимации наиболее жёстких практик экспортного контроля чрезвычайно актуальным становится поиск новых форматов взаимодействия с союзниками и партнёрами, а также источников технологий. В наше время автаркия невозможна (да и вряд ли таковая могла быть успешной в другие эпохи), хотя в целом Россия находится на более высоком уровне самодостаточности в военной сфере, чем большинство стран мира. И всё же с учётом сохраняющегося технологического доминирования стран условного Запада, ребром встаёт вопрос создания экономически и технологически эффективных производств, в том числе в микроэлектронике. Разумным выглядит выстраивание кооперации со странами, столь же заинтересованными в повышении независимости своих вооружённых сил от «политически заряженных» компонентов, что позволит формировать рынки для новых производств, а также создавать каналы (в том числе «серые») для доступа к передовым технологиям из недружественных стран.

Заключение: жестокий новый мир

Разговоры о стремительной деградации системы международных военно-политических отношений как в глобальном, так и в региональном масштабе стали общим местом. Боевые действия на Украине заставили большинство стран вновь задуматься о собственном потенциале на случай межгосударственного военного конфликта высокой интенсивности со своим участием в национальном или коалиционном качестве. Нельзя сказать, что 24 февраля 2022 г. наступило внезапно (пусть ход боевых действий вряд ли ожидался в том виде и масштабе, в которых мы это наблюдаем вот уже более года), не стоит надеяться и на неожиданное изменение глобальной обстановки.

В среднесрочной перспективе в случае «разгона» ОПК, в первую очередь в Европе, мы вкатываемся во взрывоопасную ситуацию до зубов вооружённых противников на линии соприкосновения, и ещё менее, чем во время прошлой холодной войны, можно говорить о единстве целей и задач стран по обе стороны от этой линии. Особенно угрожающим может стать массированное развёртывание высокоточного оружия большой дальности всех видов базирования, с помощью которого с минимальным временем предупреждения возможны удары на всю глубину территории противников. Серьёзные угрозы возникнут для российского флота, как военного, так и гражданского, в силу известных географических ограничений акваторий Балтийского и Чёрного морей. Россия, конечно, будет усиливать свой потенциал, и в итоге, вероятно, мы придём к сбалансированной, но весьма нестабильной ситуации.

Целесообразно думать о новых мерах по снижению рисков, а в перспективе и полноценному контролю над вооружениями. Сегодня сложно говорить, например, о возвращении России и США в Договор по открытому небу, а уж о новом варианте ДОВСЕ заводить речь вообще неприлично. Но ничего лучше пока не придумали. Особое внимание следует уделить так называемым эскалационно-опасным ВиВТ, к ним следует отнести вооружения, которые по умолчанию находятся в высокой степени боевой готовности в мирное время, способны наносить поражение на оперативную и стратегическую глубину, а также применяться для сигнальных и разведывательных действий – в том числе формально при мероприятиях боевой подготовки (включая так называемые «электронные пуски») в непосредственной близости от линий соприкосновения вероятных противников[21].

И всё же, думается, в Европе, включая Россию, слишком хорошо помнят, что происходит, когда договориться о панъевропейской безопасности не удаётся. Соответственно, смеем надеяться, что, когда эмоциональный накал вокруг украинской ситуации несколько остынет, найдутся какие-то взаимоприемлемые решения.

В полный рост встанет другой вопрос: что делать с накопленной военной мощью? Непосредственно для Европы перспективным направлением может стать укрепление позиций в Африке, в то время как американские союзники будут стремиться привлечь европейские контингенты к «тихоокеанскому сдерживанию» Китая. Последняя задача вполне может оказаться успешной – и тогда уже Россия, видимо, предложит Китаю поддержку в развёртывании, например, военно-морских или военно-воздушных контингентов в непосредственной близости от европейского континента.

Мир становится в полной мере многополярным, но ничуть не более безопасным. «Дилемма безопасности», видимо, вновь победила, казалось бы, документально зафиксированный принцип неделимости безопасности.

Ход боевых действий на Украине в 2022–2023 гг. уже привёл к тектоническим сдвигам в оборонной промышленности и военном строительстве большинства стран. Радикальные перемены происходят в военно-техническом сотрудничестве, как в части совместных разработок, так и импорта и экспорта продукции. Приоритетом вновь становится формирование эффективного потенциала сил общего назначения, как в количественном, так и в качественном отношении. Ключевыми задачами, вставшими перед оборонными и промышленными ведомствами стран мира, являются создание запасов и наращивание производства средств поражения, боеприпасов всех видов (как «умных», «высокоточных» и т.п., так и традиционных) и пересмотр штатной численности и организационно-штатной структуры строевых частей. Изучается и практический опыт.

Пожалуй, неизменна лишь одна из ключевых тенденций последних десятилетий: информатизация всех элементов военной деятельности. Создание единых контуров сбора и анализа разведывательных данных (в том числе с использованием космического эшелона), доведение аналитической информации до лиц, планирующих боевое применение и принимающих соответствующие решения, а также непосредственно до участников сражений, целеуказание и оценка эффективности поражения целей – всё это, опираясь на наиболее передовые технологии вычислительной техники (в т.ч. и так называемые «элементы искусственного интеллекта»), коммуникационных средств, а также разнообразных датчиков, сенсоров и локаторов, становится важнейшим фактором успеха или провала на поле боя. Но этот фактор в полной мере работает лишь при наличии достаточного количества соответствующих средств поражения и личного состава.

Актуален вопрос, какие изменения претерпит архитектура военно-политических союзов и иных подобных форматов, какие страны постараются уйти от непосредственного вовлечения в конфликтные события, оставаясь поставщиками продукции военного назначения, а главное, как на указанные в настоящей статье изменения отреагирует социально-экономическая среда в тех или иных государствах. Специальную военную операцию сложно назвать революционным событием, однако перечисленные изменения в подходах к военному строительству окажут долгосрочное влияние на развитие как минимум тех стран, которые считают происходящие события ключевым фактором национальной безопасности сегодня и в будущем.

Данный материал является доработанной версией доклада, подготовленного по заказу Международного дискуссионного клуба «Валдай» и опубликованного в апреле 2023 года.

Россия. Украина. США. Весь мир > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389645 Дмитрий Стефанович, Александр Ермаков

Первый год большой войны

Предварительные итоги новой реальности

ВАСИЛИЙ КАШИН

Кандидат политических наук, директор Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Кашин В.Б. Первый год большой войны // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 10–21.

Российская специальная военная операция на Украине, первое крупное вооружённое столкновение между государствами в XXI веке, стала результатом реализации долгосрочных планов великих держав, прежде всего – Соединённых Штатов и России. Украинский конфликт – их схватка на территории Украины, а для США – и посредством Украины.

Располагая значительным военным потенциалом и сильнейшей сухопутной армией в Европе за пределами России, эта страна никогда не обладала собственными ресурсами для сопротивления России дольше нескольких месяцев. К середине 2022 г. стало очевидно, что способность Киева продолжать борьбу является производной от готовности Запада предоставлять ей значительную военную и экономическую поддержку.

Ещё в октябре 2022 г., когда военная ситуация выглядела максимально благоприятной для Киева, а российские бомбардировки украинской инфраструктуры ещё не начались в полную силу, предполагалось, что украинский бюджет на 2023 г. будет обеспечен иностранными кредитами и грантами на 58 процентов[1]. Фактически же зависимость Украины от внешнего финансирования может приближаться к таковой у афганского правительства президента Ашрафа Гани и достигать 80 процентов. Кроме того, исчерпание имевшихся на начало кампании гигантских ресурсов советской военной техники и боеприпасов означает, что и военные усилия Украины обуславливаются пределами Запада по её снабжению.

Таким образом, ход и исход конфликта прежде всего определяются, с одной стороны, целями и возможностями Соединённых Штатов, с другой – целями и возможностями России. Устремления прочих игроков, включая саму Украину, влияют на ход противостояния в меньшей степени.

Американский контроль над воюющей Украиной не стоит преувеличивать. Имеющиеся данные, в том числе появившиеся в Сети в апреле американские документы (степень достоверности которых, впрочем, ставится под сомнение), говорят о том, что у Вашингтона есть проблемы с получением полной информации о «ситуации на земле». Во многих случаях США вынуждены иметь дело с ложью, искажениями и умалчиваниями с украинской стороны, которые отчасти компенсируются ведением полномасштабной разведывательной деятельности против украинского союзника. Американцы обеспокоены обострением коррупции на Украине в ходе конфликта, но далеко не всегда могут добиться увольнения чиновников, подозреваемых в хищениях западной помощи.

Украина, как и многие другие младшие партнёры Вашингтона, активно пытается воздействовать на американский процесс принятия решений, используя традиционные инструменты лоббирования и узаконенной американской практики политического манипулирования. Тем не менее жесточайшие ресурсные ограничения и высокий уровень коррупции, очевидный для посвящённых в украинскую тему американских представителей, не позволяют «хвосту вилять собакой», как, возможно, об этом мечтают в Киеве.

Цели США

И Россия, и США довольно чётко определили свои стратегические цели в рамках конфликта. Для Соединённых Штатов это нанесение стратегического поражения России, то есть такое политическое, военное и экономическое ослабление России, которое устранит её из числа значимых составляющих мирового баланса сил. Достигнуть этой цели предполагалось за счёт провоцирования экономической и политической дестабилизации России под комбинированным влиянием санкций, пропагандистской кампании и военных потерь. США рассчитывали добиться этих результатов в короткие сроки, вероятно, в первые несколько недель после начала боевых действий.

Имелось и планирование на случай затягивания вооружённого противостояния. В 2020–2021 гг. американцы и их союзники принимали меры по накоплению в Восточной Европе запасов оружия советских типов, при западной помощи на Украине создана работоспособная система мобилизации, произведено рассредоточение военных запасов. Но меры подготовки к длительной войне были крайне ограниченными, что отражало ошибочные представления американцев о степени устойчивости российской экономики, масштабах российского военного производства и внутриполитической ситуации в стране.

Цели России

Цель России – устранение Украины как источника угроз для своей военной безопасности и внутриполитической стабильности, в изложении российских лидеров – недопущение создания «Анти-России». В качестве оптимального пути достижения этой цели российское руководство, очевидно, рассматривало дестабилизацию и разгром украинского государства в течение считанных недель за счёт комбинации специальных операций, политического давления и быстрого продвижения войск вглубь страны. Результатом должно было стать навязывание Украине мирного соглашения на выгодных России условиях, её превращение в слабое в военном отношении нейтральное государство, с автономизацией или присоединением к России части территории.

Известная на данный момент информация свидетельствует, что существенная роль в российской операции отводилась «специальному» компоненту, связанному с деятельностью агентурной разведки и сил специальных операций.

Исходные условия

Россия заведомо не обладала силами для быстрого сокрушения военной державы масштабов Украины, если украинское правительство и военное командование не были бы дестабилизированы в течение первых дней войны. Любые аналогии между войной на Украине и американским вторжением в Ирак в 2003 г., а также другими конфликтами после завершения холодной войны носят поверхностный характер. Достаточно сказать, что на момент начала прямого столкновения Украина обладала 38 рабочими дивизионами комплексов С-300 (модификаций ПТ, ПС и В), 15 дивизионами зенитных ракетных комплексов «Бук» и сотнями самоходных зенитных ракетных комплексов малой дальности «Оса», «Стрела-10», «Тор» с колоссальными запасами зенитных ракет.

Численность украинских войск мирного времени превосходила численность российских войск, которые могли принять участие в войне, ввиду политических ограничений российского руководства (отказ от использования призывников; продолжение контрактной службы по правилам мирного времени с правом расторжения контракта и отказ от мобилизации до сентября 2022 г.). Количество доступного Украине тяжёлого вооружения сухопутных войск (танки, лёгкая бронетанковая техника, артиллерия) на начало 2022 г. по некоторым компонентам было сопоставимо с таковым в российских сухопутных войсках (без учёта запасов на базах хранения военной техники) при сравнимом качестве. Собственно говоря, недостаток оружия никогда и не был главной проблемой ВСУ. Возможности украинской армии образца 2014 г. ограничивала не нехватка железа, а низкая боевая готовность, слабая мотивация, коррупция и отсутствие дисциплины.

Срочной замены требовали в основном средства связи, разведки, управления – именно те области, где технологии холодной войны полностью утратили актуальность. На это и была направлена основная западная помощь. Украина своими силами вела работы над высокоточным оружием (РСЗО «Ольха», управляемый снаряд «Квитник») и модернизировала парк бронетанковой техники, что привело к увеличению количества боеготовой техники в разы без масштабного импорта. Необходимость в крупных поставках на Украину тяжёлого оружия западного производства для восполнения потерь, ставшая очевидной уже в апреле-мае 2022 г., оказалась, по всей видимости, неприятной неожиданностью для США и их союзников. Серьёзной подготовки к этому не проводилось, и такое упущение дорого обошлось Украине.

Запоздалая российская реакция

Процесс технической модернизации ВСУ мог быть объективно оценён путём наблюдений за закупками, производством и учениями, хотя крупных, резонансных событий вроде поставок крупных партий новейшего оружия не происходило. Не менее важный процесс трансформации украинского общества, роста национализма, закрепления устойчивого антироссийского консенсуса в украинской элите, видимо, был осознан в России не сразу, что обусловило позднее понимание неизбежности войны.

По словам секретаря СНБО Украины Алексея Данилова, Украина начала готовиться к неизбежной полномасштабной войне после провала встречи в «нормандском формате» в Париже в декабре 2019 года. Россия, похоже, пришла к выводу о неотвратимости вой­ны существенно позже, вероятно – весной 2021 г. (в апреле начались масштабные учения у границ Украины), хотя некоторые меры по подготовке к большому конфликту принимались и раньше. Запоздалая реакция на действия другой стороны предопределила поспешную и неполную подготовку к СВО.

В целом отсутствие в России систематического, масштабного научного изучения современной Украины (как, впрочем, и других постсоветских стран), видимо, сыграло роль в неспособности своевременно оценить трансформацию украинского общества и государства. Это – самый дорогостоящий во всех смыслах провал российской научной политики за всю постсоветскую эпоху.

Специальная операция

Невозможность быстрого разгрома Украины российской армией мирного времени образца начала 2022 г. была очевидна для военных специалистов, пытавшихся реально вникнуть в масштаб проблемы (можно вспомнить опубликованную в начале февраля 2022 г. статью Михаила Ходарёнка «Прогнозы кровожадных политологов»[2]). Рискованная ставка на «специальную» составляющую специальной военной операции была, таким образом, вынужденным следствием слабости военного компонента СВО. При этом необходимость начала СВО, с точки зрения российского руководства, не вызывала сомнений в силу продолжавшейся быстрой милитаризации Украины и углубления её сотрудничества с НАТО. Конфликт с Украиной из-за Донбасса и Крыма рассматривался как неизбежный, затягивание его начала привело бы лишь к ухудшению соотношения сил и росту потерь.

Провал специального компонента СВО в первые её дни (вероятно – везде, кроме юга Украины) был во многом связан с экстренными, масштабными и жестокими мероприятиями украинских спецслужб по «зачистке тыла», проводившимися при масштабной технической помощи США в последние месяцы до и первые месяцы после начала войны.

Судьба лиц, даже подозревавшихся в тот период в сотрудничестве с Россией, была незавидной. Опубликованные позднее украинской военной разведкой данные о гибели её особо ценного агента Дениса Киреева – тому свидетельство. Киреев, участник украинской делегации на первом раунде мирных переговоров с Россией, был схвачен СБУ 5 марта в Киеве и сразу же убит выстрелом в затылок как предатель. Не предпринималось никаких попыток расследования, суда, сбора доказательств. Не выполнялись никакие формальности. Причиной ареста и расстрела было то, что Киреев по заданию военной разведки поддерживал систематические контакты с различными российскими структурами и попал в поле зрения СБУ. Казнь состоялась настолько молниеносно, что украинская военная разведка не успела вмешаться и спасти своего агента. Реальное число менее известных людей, ликвидированных таким образом, на основе весьма эфемерных свидетельств их вины, было, вероятно, весьма значительным.

Затяжная война

Российская ставка на «специальную» составляющую выглядела изначально шатко; едва ли есть сферы человеческой деятельности более непредсказуемые, чем агентурная разведка.

Первая «специальная» фаза СВО была отчаянной попыткой избежать полноценной затяжной войны, и эта попытка оказалась, во-первых, неудачной, во-вторых, затратной для России в политическом и военном отношении.

Ставка на специальные инструменты сработала лишь в Херсонской области, где, по последующим заявлениям СБУ, российской агентуре удалось дезорганизовать украинскую оборону. Попытка быстрого захвата Харькова силами спецназа с опорой на помощь агентуры внутри города провалилась с заметными потерями российской стороны, как и попытки вызвать шок и панику в украинском руководстве быстрым движением российских войск к Киеву в сочетании с деятельностью агентов внутри.

Понимая шаткость «специального» инструментария, российское руководство готовилось и к затяжной войне. В 2021 г. существенно выросло производство ряда видов вооружений и военной техники (по-видимому, крылатых ракет и ракет для систем ПВО), была развёрнута подготовка мобилизации экономики. Ретроспективно становятся понятны некоторые шаги, осуществлявшиеся за месяцы, предшествовавшие войне. Например, внезапная проверка министром обороны Сергеем Шойгу Черёмушкинского военкомата в Москве 8 июня 2021 года. Военкоматы не пользовались особым вниманием российских военных руководителей со времён «сердюковских реформ»; обнаружив в военкомате натуральные руины, отсутствие компьютеров и горстку престарелых сотрудников, Шойгу устроил разнос подчинённым и потребовал исправить недостатки. Сделать это не удавалось вплоть до начала мобилизации, объявленной в сентябре 2022 г., несмотря на принимавшиеся меры (например, уточнение данных воинского учёта по всей стране в конце 2021 – начале 2022 г.).

Многие подготовительные меры сталкивались с проблемами из-за секретности, окружавшей весь процесс подготовки, которая, в свою очередь, могла диктоваться большой ролью «специального» компонента СВО. Фразы «приведите в порядок военкоматы» и «приведите в порядок военкоматы, потому что завтра война» содержат идентичные указания, но исполняться они будут по-разному. Режим секретности и связанное с этим отсутствие всякой пропагандистской подготовки предстоящей кампании также привели российские вооружённые силы в первые недели конфликта к полностью рукотворной пиар-катастрофе, последствия которой не преодолены до сих пор. Завышенные ожидания общества в отношении победы над якобы слабым противником многократно усугубили негативный эффект от неудач российской армии на раннем этапе.

К настоящему времени под влиянием перенесённой травмы для российской пропаганды характерен обратный крен: подчёркивается затяжной, крайне тяжёлый характер происходящего. В публикациях российских военных телеграм-каналов и большинстве комментариев СМИ настойчиво проводится мысль, что предстоит долгая борьба, потери, возможны новые неудачи. Вместе с тем показательно, что, несмотря на информационную катастрофу марта 2022 г. и последующие трудности и потери, в российском обществе сохраняется высокий уровень поддержки действий властей и веры в победу. Надежды Запада на быструю дестабилизацию России оказались столь же нелепыми, как и надежды России на возможность быстрой политической дезорганизации Украины.

К чему мы пришли

Ещё к ноябрю 2022 г. стало очевидно, что США не достигают своих стратегических целей в украинском конфликте. Экономического развала и политической дестабилизации России не произошло. Большую часть 2022 г. Россия вообще вела «экспедиционную вой­ну» армией мирного времени, частичная мобилизация носила весьма ограниченный характер. В стране продолжалась реализация крупных инфраструктурных проектов вроде завершения строительства в Москве самой длинной в мире кольцевой линии метро. Ввод жилья в России в январе 2023 г. превысил прошлогодний показатель на 19 процентов.

Россия продолжает держать под контролем бюджетный дефицит и пока может вести боевые действия, не прибегая к экстренным методам финансирования госрасходов вроде выкупа гособлигаций Центробанком. Укрепление отношений с Китаем, ярко проявившееся в ходе визита Си Цзиньпина в Москву в марте 2023 г., позволяет смотреть на экономические перспективы с определённым оптимизмом. Несомненно, санкции замедлили и будут в долгосрочной перспективе замедлять рост российского «экономического пирога». Но они не привели к его существенному уменьшению. В то же время очевидно, что куда большая доля этого пирога будет теперь доставаться армии, спецслужбам и внешнеполитическому аппарату. В декабре 2022 г. объявлено об увеличении постоянной численности российской армии в полтора раза до полутора миллионов человек. Наблюдался быстрый рост военного производства и нарастающая милитаризация различных сторон жизни общества.

Российские неудачи на фронте (поражение в Харьковской области и отступление из Херсона) не сопровождались окружением и гибелью крупных группировок российских войск. Они не подорвали способность России продолжать боевые действия. Российские потери в живой силе и темпы их прироста не настолько велики, чтобы вести к внутренней дестабилизации и резкому росту антивоенных настроений.

Фактически украинский конфликт ведёт не к устранению России как оппонента США на международной арене, а к её превращению в ещё более неприятного противника – озлобленного, прошедшего суровую школу и лучше вооружённого.

С другой стороны, достижение российских максимальных целей «ликвидации Анти-России» выглядело и продолжает выглядеть, мягко говоря, крайне отдалённой перспективой. Темпы российского наступления на Донбассе остаются низкими, ожидается крупное украинское контрнаступление.

Россия, по-видимому, наносит украинским силам потери, значительно превосходящие её собственные. Отрывочные данные позволяют предположить, что масштабы украинских потерь убитыми могут оказаться, как говорил украинский посол в Великобритании Вадим Пристайко, «огромными и непостижимыми». Украина вынуждена распространять мобилизацию на всё новые категории населения и прибегать ко всё более радикальным мобилизационным практикам. Однако пока отсутствуют свидетельства надлома в работе украинской машины перманентной мобилизации, как и снижения готовности стран Запада снабжать Украину.

К январю 2023 г. общий объём помощи Украине составил около 157 млрд долларов, вероятно, второй год войны обойдётся Западу намного дороже из-за исчерпания собственных украинских военных запасов. Но пока что США и их союзники готовы идти на такие жертвы. Долгосрочные перспективы зависят во многом от темпов роста российского военного производства и аналогичного производства на Западе. Пока представляется, что Россия наращивает производство как минимум отдельных категорий оружия быстрее из-за определённой предварительной подготовки и ресурсной обеспеченности.

При меньших ресурсах Россия концентрирует их все на Украине, в то время как перед США стоят также задачи сдерживания Китая, Ирана, КНДР и масса других проблем. Вместе с тем предсказать динамику военного производства у участников конфликта на основе открытых данных мы не можем. Не исключено, что Москве удастся в ходе затяжной кампании истощить противника и добиться подавляющего превосходства на фронте. Например, обескровить и подавить украинскую ПВО на важных участках, что откроет возможности для возвращения к манёвренной войне и проведению крупных наступлений. Но также возможно, что страны Запада за счёт сокращения присутствия в других частях мира и порой оголения собственных вооружённых сил смогут этого не допустить.

Если Россия не сможет занять и удержать в обозримом будущем крупные экономические центры Украины и лишить её экономической жизнеспособности, можно будет констатировать, что российская попытка решения «украинской проблемы» так же не удалась, как и американская попытка решения «российской проблемы».

«Анти-Россия» в таком случае продолжит существование. Её ресурсы будут основательно подорваны СВО, разрушением экономики, потерей территорий и эмиграцией значительной части населения. Тем не менее Украина станет главной проблемой российской внешней политики на десятилетия вперёд, как Пакистан стал вечной проблемой для Индии.

Перспективы

Первая волна слухов и сигналов о возможности переговоров России и США начала нарастать ещё осенью 2022 г. и увенчалась безуспешной встречей директора ЦРУ Уильяма Бёрнса и директора СВР Сергея Нарышкина в Стамбуле в ноябре. Председатель объединённого комитета начальников штабов США Марк Милли в то же время выступил с серией заявлений об отсутствии военного решения украинского конфликта. Тогда же стало очевидно, что запросные позиции сторон серьёзным образом расходятся.

Неразрешимым противоречием остаётся территориальная целостность новых субъектов Российской Федерации, поскольку по этому вопросу Москва не готова к компромиссам. Для США территориальная целостность Украины не является приоритетом до тех пор, пока Украина сохраняет экономическую жизнеспособность как государство и даёт возможность использовать её в качестве антироссийского плацдарма. Но значительные российские территориальные приобретения могут создать проблемы для американской внутренней политики и международного авторитета. Стороны также не готовы к соглашению о будущем статусе Украины, механизмах возможных гарантий безопасности для Украины и России, украинских военных возможностях и условиях, при которых приемлемо прекращение огня.

В 2023 г. наблюдается уверенное ужесточение риторики и с американской, и с российской стороны. Госсекретарь Энтони Блинкен говорит о допустимости прекращения войны лишь в случае полного восстановления территориальной целостности Украины и вывода российских войск. Заместитель министра иностранных дел РФ Михаил Галузин заявляет, что «мы не потерпим существования на своих рубежах откровенно антироссийского государства, каковы бы ни были его границы».

Обе стороны ожидают масштабной эскалации боевых действий весной-летом 2023 года.

США надеются, что украинский успех позволит подойти к переговорам с более сильными позициями. В случае своей победы Россия имеет основания рассчитывать на надлом Украины и установление контроля над значительными новыми территориями. Отсутствие решительных результатов у предстоящей военной кампании, либо обозначившийся успех России с выходом на границы новых субъектов Федерации могут вновь привести к попыткам начала диалога, вполне возможно, длительного и с неясными перспективами.

На данный момент нельзя исключать повторения динамики Корейской войны, когда, оказавшись в стратегическом тупике в июле 1951 г., стороны два года вели переговоры на фоне продолжавшихся боевых действий. Если военная кампания весны-лета сложится для России неудачно, она, скорее всего, пойдёт на дополнительные шаги по мобилизации населения и экономики. Её возможности для компромиссов по украинской проблеме куда более ограниченны, чем у США.

В настоящее время и Москва, и Вашингтон осуществляют долгосрочные программы наращивания мощностей военной промышленности в расче?те на многолетний конфликт. При этом ни одна из сторон не допускает для себя вероятности полного поражения в этом конфликте и при угрозе такого поражения пойде?т на эскалацию с угрозой прямого столкновения сторон. Эта угроза определяет границы возможного и для России, и для Соедине?нных Штатов.

СНОСКИ

[1] Соколов А. Бюджет Украины в 2023 году на 58% профинансируют из-за рубежа // Ведомости. 09.10.2022. URL: https://www.vedomosti.ru/economics/articles/2022/10/10/944611-byudzhet-ukraini-v-2023-g (дата обращения: 01.04.2023).

[2] Ходаренок М. Прогнозы кровожадных политологов // Независимое военное обозрение. 03.02.2022. URL: https://nvo.ng.ru/realty/2022-02-03/3_1175_donbass.html (дата обращения: 01.01.2023).

Россия. Украина. США. Весь мир > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389644 Василий Кашин

Железная руда дешевеет из-за опасений падения спроса

Как сообщает агентство Reuters, фьючерсы на железную руду Сингапура и Даляня в пятницу снизились, поскольку рынок обеспокоен снижением спроса, вызванным затяжным падением производства на некоторых убыточных китайских сталелитейных заводах.

По данным консалтинговой компании Mysteel, некоторые заводы на северо-западе, севере и в центре Китая провели техническое обслуживание доменных печей в рамках усилий по сокращению потерь.

Эталонная июньская железная руда на Сингапурской бирже подешевела на 0,45% до $100,75 за тонну, что является самым низким показателем с 25 апреля, когда она почти преодолела психологический порог в $100 за тонну.

Железная руда, наиболее продаваемая в сентябре на Даляньской товарной бирже, в дневное время снизилась на 0,97% до 714 юаней ($103,12) за тонну, после кратковременного роста на 1,6% накануне.

«Спрос был несколько подавлен обслуживанием (доменных печей) на некоторых заводах; но нормально видеть, что цены на (железную руду) в некоторой степени восстанавливаются в краткосрочной перспективе на фоне относительно низких запасов (на фабриках)», — говорится в заметке Huatai Futures, добавляя, что понижательное давление будет сохраняться в долгосрочной перспективе.

Другие ингредиенты для производства стали – коксующийся уголь и кокс – упали на 3,79% и 2,07% соответственно.

Несколько заводов в крупнейшем центре производства стали в Китае Таншань выступили с предложением о снижении закупочных цен на кокс еще на 100 юаней за тонну 27 апреля, говорится в отчете Mysteel, добавив, что это стало пятым падением цен на кокс в апреле.

«Это еще не конец, и мы ожидаем увидеть еще несколько раундов падения цен на кокс», — сказал аналитик по сырьевым материалам из Шанхая.

Арматура на Шанхайской фьючерсной бирже подешевела на 1,82% до 3660 юаней за тонну, горячекатаный рулон подешевел на 1,59%, катанка подешевела на 0,25%, а нержавеющая сталь подорожала на 0,96%.

Крупнейший производитель стали в Китае Baoshan Iron & Steel Co в четверг сообщил о падении чистой прибыли в первом квартале на 50,6% из-за высоких цен на сырье и более слабого спроса.

Рынки в Китае будут закрыты с 1 по 3 мая в связи с государственным праздником.

КНР добивается рекордной добычи

The Wall Street Journal пишет, что китайские нефтяные компании увеличивают объемы бурения внутри страны и заключают крупные сделки за рубежом, что является частью стратегии по обеспечению энергетической безопасности.

Согласно прогнозу ОПЕК, спрос на сырую нефть в Китае в этом году достигнет 15,6 млн баррелей в сутки, что примерно на 5% выше, чем в прошлом году.

По данным Национального бюро статистики, в марте китайские нефтяные компании добыли 18,2 млн тонн сырой нефти (или примерно 133,4 млн баррелей), что является самым высоким показателем с декабря 2014 года.

При этом, по данным Главного таможенного управления, в марте Китай импортировал 52,3 млн тонн (более 383,4 млн баррелей) сырой нефти, что стало самым большим показателем с июня 2020 года. Аналитики ожидают, что импорт удовлетворит около 70% общего спроса на нефть в Китае в этом году.

В то же время Bloomberg сообщает, что производственная активность Китая неожиданно сократилась в апреле. Агентство уточняет, что данный показатель является признаком возможного замедления восстановления экономики страны.

При этом экономика КНР росла самыми быстрыми темпами за год в прошлом квартале, чему способствовали потребительские расходы, поскольку прекращение действия ограничений по борьбе с Covid привело к росту активности.

Несколько крупных банков повысили свои прогнозы годового роста примерно до 6% или выше, ожидая, что экономика превысит целевой показатель Пекина в размере около 5%.

Sinopec добудет уголь

Китайская национальная нефтяная компания инвестирует порядка 4,4 млрд долларов в инновационное производство химической продукции.

Мощность шахты, расположенной рядом с городом Ордос, оценена в 10 млн т угля в год. Проект Sinopec Great Wall нацелен на переработку угля в олефины мощностью 800 тыс. тонн в год. По информации компании, первое углехимическое производство поддержит модернизацию традиционной угольной промышленности в регионе и расширит цепочку создания стоимости.

Тем временем Китай продолжает наращивать импорт угля из Австралии, поставки в КНР достигли трехлетнего максимума, увеличившись на 151% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Импортный австралийский уголь идет в Китае в основном на производство электроэнергии и стали.

По информации Global Energy Monitor (GEM), глобальный план поэтапного отказа от угля значительно отстает от графика, если цели, изложенные в Парижском климатическом соглашении, будут сохранены. Согласно подсчетам GEM, выбытие угольных электростанций в 2022 году достигло 26 ГВт, а к 2030 году ожидается закрытие еще 25 ГВт.

Однако Китай за последние годы увеличил мощности угольных электростанций на 126 ГВт. В результате выбросы парниковых газов в Китае растут и в значительной степени превосходят сокращение эмиссии, достигнутое во всем остальном мире, делая бессмысленной любую климатическую повестку. Примерно 59% вновь введенных в эксплуатацию угольных мощностей электростанций приходится на КНР.

Без запаса прочности: цементникам все сложнее противостоять росту издержек и падению спроса на свою продукцию

На этой неделе в Санкт-Петербурге прошла 11-я международная конференция по цементу PetroCem, в рамках которой эксперты обсудили ключевые проблемы цементной индустрии. В частности, выступая на мероприятии, председатель правления НО «СОЮЗЦЕМЕНТ» и генеральный директор компании «ЦЕМРОС» Вячеслав Шматов отметил, что в текущей ситуации цемент превратился в стратегический стройматериал, поэтому российским предприятиям как никогда важно сосредоточиться на развитии производства. Для этого необходимо не только своевременно решать неиссякаемые производственные вопросы — от импортозамещения до индексации зарплат, — но и реализовывать социальные проекты на территориях присутствия, для чего требуется поддержка со стороны государства.

О необходимости дальнейшего укрепления взаимодействия цементников и госорганов также заявила заместитель директора департамента металлургии и материалов Минпромторга РФ Наталья Попкова. По ее словам, сегодня налажен «хороший» диалог между ведомством и отраслью, и это имеет важное значение, так как цемпром является локомотивом всего российского стройкомплекса и его любое «недомогание» негативно сказывается на всей цепочке строительства. При этом представители цементной индустрии и профильные эксперты призвали власти более оперативно откликаться на происходящие в отрасли процессы, констатировав, что уже сегодня цементные предприятия оказались в очень сложной ситуации, и если падение спроса на их продукцию продолжится, то неизбежна остановка некоторых заводов, что повлечет за собой дефицит цемента на рынке и срыв строительных проектов. Меры, способные предотвратить этот сценарий, хорошо известны — и их давно пора задействовать.

Штормовое предупреждение

Уровень потребления цемента является надежным маркером, по которому можно судить о происходящих в строительном комплексе в частности и в экономике в целом процессах. И сравнение российских реалий с тем, что имеет место в других странах, свидетельствует о явном неблагополучии. Так, в нашей стране потребление цемента в 2021 году составило 420 кг на человека, тогда как в Казахстане — 620 кг, а в Китае и вовсе 1 630. Это говорит о том, что экономика соседних государств развивается существенно динамичнее, рост городов и создание новой инфраструктуры там идут более быстрыми темпами.

К сожалению, в настоящее время отставание России от более успешных государств продолжает нарастать, так как в отечественном строительном комплексе отмечается спад и производство цемента сокращается. По данным Росстата, этот процесс начался еще в конце прошлого года, а за январь-февраль текущего производство цемента сократилось на 9% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Перспективы будущего производства и потребления также носят отрицательный характер. «Согласно прогнозу, в 2023-м ожидается стагнация в стройотрасли, снижение объема цементного рынка может составить 10% к уровню 2022-го, а по пессимистичному сценарию — и вовсе 20%», — предупреждает исполнительный директор НО «СОЮЗЦЕМЕНТ» Дарья Мартынкина.

Схожего мнения придерживается и управляющий партнер аналитического агентства «СМ ПРО» Владимир Гузь: «Ситуация напоминает приближение шторма на море. Как будто он где-то уже начался, но до нас еще не дошел».

Ралли издержек

Такие перспективы вызывают обоснованное беспокойство, ведь цементная отрасль — крупнотоннажная, технологически сложная, энергои капиталоемкая, и чтобы даже в более благоприятных, нежели сегодня, условиях существенно увеличить объемы производства, цементным заводам требуется от года до трех лет. Между тем, уже в течение длительного времени предприятия отрасли функционируют в неблагоприятных условиях, и хотя производители пытаются модернизировать заводы и инвестируют в их развитие, начавшийся спад может перечеркнуть существенную часть этих усилий и остановить даже успешные предприятия.

Как отмечает Дарья Мартынкина, износ основных фондов, импортозависимость и постоянно повышающиеся требования к качеству цемента, его ассортименту, уровню промышленной и экологической безопасности требуют от производителей значительных инвестиций. При этом доля условно постоянных затрат высока, так как средний уровень загрузки производств составляет в России не более 60%.

Однако на протяжении длительного времени цена реализации цемента существенно отстает от роста его себестоимости и от динамики индекса цен производителей промышленных товаров, не учитывает объемы ремонтных и инвестиционных программ, которые проводились за собственные и кредитные средства, взятые под высокие проценты. «Отсутствие возможности инвестировать в развитие производства в необходимых объемах может привести к деградации отрасли, которая является системообразующей, обеспечивает страну стратегически значимым продуктом — цементом», — опасается Дарья Мартынкина.

В нынешних экономических условиях ежегодный рост издержек цементных предприятий является неизбежным. В частности, причинами удорожания в 2022 году стали (рост цен/тарифов, доля в себестоимости): газ (+8,5%, 13%), электроэнергия (+9%, 9%), ж/д перевозки (+21,4%, 23%), сырье (+17,5%, 5%), зарплата (+15%, 13%). Для сравнения: в 2022 году цементники были вынуждены повысить цены на 17%, тогда как себестоимость цемента увеличилась на 30%.

И это ралли продолжается. Только с января по март рост затрат цементных предприятий — членов НО «СОЮЗЦЕМЕНТ» составил: на ремонт и техническое обслуживание оборудования — от 40 до 70%, на электроэнергию — от 12 до 22%, на газ — от 8,5%, на железнодорожные перевозки — от 10%, на заработную плату — до 30%. В результате себестоимость цемента в среднем выросла от 17% до 30%.

Меры известны

Сегодня потребность стройрынка в цементе сокращается. Падение спроса только началось и может оказаться еще более серьезным, как только закончатся госпроекты. Сочетание этих двух факторов способно остановить многие цементные заводы, что поставит под вопрос сроки реализации крупных инфраструктурных и других проектов, скажется на их стоимости. Причем это относится и к другим отраслям промышлености стройматериалов (ПСМ).

Поэтому в сложившихся обстоятельствах нужны энергичные шаги по предотвращению кризиса в строительном комплексе и обеспечивающих его материалами отраслях. «У цементной отрасли есть определенная «подушка безопасности», но она достаточно быстро тает: отрасль в значительной степени зависит от поставок импортного оборудования, а рост цен на него и сложности поставки заметно ухудшают прогнозы развития. Поэтому вопросы импортозамещения в цементной отрасли стоят очень остро», — констатирует руководитель компании «Амикронконсалтинг» Ольга Соколова.

Из этого следует, что надо срочно сформировать госпрограмму импортозамещения оборудования и запчастей в ПСМ с необходимыми мерами поддержки и начать ее реализацию уже в этом году. Далее, необходимо получить от Минстроя и Минтранса гарантированный прогноз потребления цемента в разрезе федеральных округов и регионов. Также нужны меры поддержки инвестпрограмм по созданию инфраструктуры, субсидии на производство и доставку альтернативного топлива до цементных предприятий. Наконец, пора усовершенствовать меры финансовой поддержки, в том числе включить продукцию «цемент» (ОКПД2 — 23.51) в «Перечень приоритетной продукции», предусмотренной проектом постановления о поддержке организаций, реализующих инвестиционные проекты, и установить минимальную стоимость таких проектов на уровне 500 млн рублей.

Кроме того, добавляет Дарья Мартынкина, драйверами рост спроса на цемент должно стать наряду с увеличением объемов строительства и расширение областей его использования. Например, перспективным направлением развития цементной отрасли является применение дорожного цементобетона и минеральных вяжущих в дорожном строительстве.

«Сегодня цементная отрасль способна в полной мере обеспечить страну высококачественными дорожными цементами соответствующих ГОСТ и адресных рецептур. Такие стройматериалы уже сертифицированы многими отечественными предприятиями, при грамотном долгосрочном планировании дорожных работ заводы смогут гарантировать своевременность поставок и стабильно высокое качество цемента», — заявила представитель «СОЮЗЦЕМЕНТа».

Сомнительный импорт

Главная особенность российского рынка цемента — он был и остается высококонкурентным. Огромный профицит мощностей, транспортная доступность большинства регионов, активность зарубежных поставщиков — все это заставляет бороться за каждого потребителя. Однако сегодня идет активный импорт цемента из Ирана, Казахстана и Белоруссии, где цементные предприятия еще и пользуются господдержкой. Поставщики и из Ирана, и из Белоруссии намерены наращивать поставки. Так, в 2022 году резкое увеличение белорусского импорта совпало с сезонным спадом потребления цемента на российском рынке и изменило доли рынка других производителей цемента. Поэтому если не принять соответствующих мер, то импорт достигнет критических 5-7 млн тонн в год, что может привести к вынужденному закрытию отечественных заводов по производству цемента. Владимир Гузь из «СМ ПРО» считает, что такая угроза более чем реальна и уже реализуется. «Остановка отечественных заводов в условиях сокращения спроса — вполне вероятное событие. В силу политизации этого вопроса решением может быть, с одной стороны, сохранение спроса на цемент, с другой, договоренности с партнерами из Белоруссии и Ирана об ограниченных объемах», — считает эксперт, отмечая, что «не советует отечественным потребителям брать зарубежный цемент из-за рисков низкого качества как следствия длительной транспортировки и нахождения заводов-производителей, отвечающих за качество продукции, в другой правовой среде».

«В связи с увеличением объема ввозимой на территорию РФ цементной продукции из третьих стран необходимо применение защитных мер в отношении отечественных производителей, в том числе предлагается обсудить возможность введения мер нетарифного регулирования импорта цемента», — говорит Дарья Мартныкина.

И конечно, цементники должны иметь четкую перспективу. «Задача прогнозирования потребления базовых стройматериалов по-прежнему очень актуальна. Государство является агрегатором всей информации о строящихся в стране объектах (поскольку выдает разрешения на строительство), на основе этих данных можно строить адекватные прогнозные модели. Однако до сих пор эта работа не ведется», — заключила Ольга Соколова.

Дарья МАРТЫНКИНА, исполнительный директор НО «СОЮЗЦЕМЕНТ»:

«В среднесрочной и долгосрочной перспективах положительными факторами для отрасли станут антикризисные мероприятия правительства страны и региональных властей, пакеты поддержки экономики, системообразующих предприятий и населения, а также реновация жилого фонда, реализация проектов комплексного освоения территорий, увеличение доли строительства цементобетонных дорог, выполнение национального проекта «Жилье и городская среда», реализация социальных инициатив президента России»

Владимир ГУЗЬ, управляющий партнер «СМ ПРО»:

«Самой эффективной, простой и быстрой мерой поддержки могло бы быть кредитование производителей цемента на покупку российского оборудования с минимальной процентной ставкой, например, 0,5% годовых. В этом случае деньги остаются в нашей экономике, снижается давление на курс рубля, стимулируется импортозамещение»

Авторы: Алексей ЩЕГЛОВ

Номер публикации: №15 28.04.2023

Завтра Хабаровский край открывает речную навигацию

Хабаровский филиал Росгранстроя сообщил о готовности грузового направления речного пункта пропуска к возобновлению пропуска через государственную границу в навигационный период 2023 года. С завтрашнего дня, 29 апреля, возобновится грузовое сообщение между речными пунктами пропуска Хабаровск (РФ) и Фуюань (КНР).

Кроме того, 2 мая на юге Хабаровского края в Бикинском районе возобновит работу паромная переправа Покровка – Жаохэ (КНР), которая соединяет два берега Уссури.

Монголия пропустит больше транзитных контейнерных поездов

С 1-го мая расширится контейнерный транзит через Монголию. Руководство «Улан-Баторской железной дороги» (УБЖД) приняло решение увеличить число пропускаемых составов, в частности, с российской станции «Наушки» до пяти поездов в сутки.

Как известно, акционерами «Улан-Баторской железной дороги» (УБЖД) на паритетной основе являются Правительства Монголии и России. На сегодняшний день УБЖД перевозит более 70% экспортных и импортных грузов по Монголии. При этом 2/3 транзитных грузов приходятся на торговлю между Россией и Китаем.

В заключение добавим, что в ближайшие дни автомобильные пункты пропуска на российско-монгольской границе МАПП «Ташанта» и ДАПП «Хандагайты» не будут работать 30 апреля и 1 мая, а также с 7 по 9 мая. В остальные дни у таможенных постов в пунктах пропуска сохранится обычный режим работы.

Спрос на сталь в Китае в первом квартале лучше, чем ожидалось

Как сообщает агентство Reuters, спрос на сталь в Китае в первом квартале вырос на 1,9% по сравнению с прошлым годом, больше, чем ожидалось, заявила в среду отраслевая группа, противореча мнению рынка о том, что слабый спрос был ключевой причиной падения цен.

Видимое потребление стали достигло 243,42 млн тонн в течение первых трех месяцев, заявили официальные лица Китайской ассоциации черной металлургии (CISA) на ежеквартальном брифинге, поскольку экономика № 2 в мире сняла жесткие ограничения COVID, которые препятствовали строительной деятельности.

«Спрос лучше, чем мы ожидали; ранее мы думали, что он не изменится по сравнению с прошлым годом, но в конце концов он показал некоторый рост», — сказал Ван Иншэн, главный экономист CISA.

Но рост был омрачен всплеском производства, который привел к снижению цен.

Производство стали выросло на 6,1% по сравнению с прошлым годом до 261,56 млн тонн, согласно правительственным данным, опубликованным ранее в этом месяце, после того, как заводы увеличили производство в ожидании гораздо более устойчивого спроса.

«Основная проблема возникает со стороны предложения», — сказал Ван, добавив, что трейдеры и конечные пользователи, как правило, занимают настороженную позицию перед лицом ослабления рынка, усугубляющего падение цен.

Запасы стали на заводах также продемонстрировали рост в годовом исчислении, сообщает CISA, не сообщая подробностей.

Поддерживаемая правительством ассоциация в понедельник призвала отечественных производителей стали сократить производство, чтобы обеспечить стабильный денежный поток.

Прибыль China Steel выросла в месячном сравнении

Как сообщает Taipei Times, China Steel Corp, крупнейший производитель стали на Тайване, вчера сообщила о прибыли до налогообложения в размере 947,92 млн тайваньских долларов ($30,93 млн) за март, что превышает прибыль до налогообложения в размере 69,3 млн тайваньских долларов в феврале в результате более высокого показателя. отгрузок и рост средних цен реализации.

Отгрузки углеродистой стали выросли на 3,62% до 691 344 тонн в прошлом месяце с 667 207 тонн в предыдущем месяце, говорится в сообщении компании.

China Steel также повысила внутренние цены на сталь до 1200 тайваньских долларов за тонну для поставок в прошлом месяце, что соответствует мировым аналогам, отражая рост стоимости сырья.

За первые три месяца этого года компания сообщила об убытках до вычета налогов в размере 74,97 млн тайваньских долларов по сравнению с убытками в размере 7,19 млрд тайваньских долларов в четвертом квартале прошлого года.

Как показали данные компании, China Steel сообщила о прибыли до налогообложения в размере 14,5 млрд тайваньских долларов в первом квартале прошлого года.

Спрос на внутреннем рынке в краткосрочной перспективе остается низким из-за перераспределения запасов перерабатывающими компаниями, говорится в сообщении компании.

Фирма ожидает, что спрос восстановится во второй половине года, чему будут способствовать государственные налоговые льготы, направленные на увеличение покупок новых автомобилей и энергоэффективной бытовой техники.

Global Ferronickel начала отгрузку филиппинской никелевой руды в Китай

Компания Platinum Group Metals (PGMC), подразделение филиппинского производителя никелевой руды Global Ferronickel (FNI), отгрузила первую партию никелевой руды в Китай в текущем году. Объем партии руды составил 55300 т мокрых тонн 1,2%-й никелевой руды. FNI надеется завершить в текущем году 91 поставку руды в объеме 5 млн т. Наиболее активный добычи никелевой руды на Филиппинах длится с марта по октябрь.

Цветные металлы пытаются воспользоваться слабым долларом

В четверг, 27 апреля, цены на медь в Лондоне отыграли потери после проседания до минимальных значений почти за 4 месяца, тогда как новые американские экономические сводки, указывающие на рост инфляции, подстегнули доллар к росту. В США выросли и фондовые индексы, как и расположенность инвесторов к риску в торговых операциях. Трехмесячный контракт на медь подорожал на LME на 0,3%, до $8574 за т, уйдя с минимума 6 января $8426 за т.

Согласно информации из Китая, прибыли китайских промышленных компаний снизились в марте на 19,2%. "Китайское восстановление после ковидных ограничений в промышленном и строительном секторах идет постепенно, - отмечает аналитик Capital Economics Эдвард Гарднер. - Мы ожидаем, что позднее в текущем году американская экономика войдет в "мягкую" рецессию, а цены промышленных металлов в течение нескольких последующих месяцев еще больше снизятся на фоне развивающейся слабости экономики".

Алюминий с поставкой через 3 месяца подешевел на LME на 0,3%, до $2320 за т. Стоимость цинка снизилась на 0,1%, до $2643 за т. Котировки цены свинца выросли на 0,1%, до $2107 за т. Фьючерс на никель подорожал на 1,8%, до $24060 за т. Форвардная цена на олово выросла на 0,9%, до $25990 за т.

На утренних торгах пятницы, 28 апреля, медь демонострировала тенденцию к колебаниям вокруг цены открытия. С начала апреля контракт на медь с поставкой через 3 месяца подешевел на 4,3%. Небольшой прирост котировок связывается с новым ослаблением доллара США. Кроме того, покупателей стимулируют все еще наблюдающиеся проблемы с поставками меди на рынок, отмечают аналитики ANZ.

Вместе с тем Китай опубликовал худшие, чем ожидалось, данные по спросу в апреле. "Индикаторы спроса в КНР неоднозначны: хотя строительный сектор стабилизируется вблизи уровней 2022 г., продажи жилья снова пошли вниз", - отмечает аналитик Macquarie Лин Чжао.

Июньский контракт на медь вырос в цене на ShFE на 0,7%, до 67250 юаней ($9722,7) за т, но подешевел на 3% в марте.

Оперативная сводка сайта Metaltorg.ru по ценам металлов на ведущих мировых биржах в 11:21 моск.вр. 28.04.2023 г.:

на LME (cash): алюминий – $2305 за т, медь – $8551.5 за т, свинец – $2141 за т, никель – $23833 за т, олово – $26337 за т, цинк – $2632.5 за т;

на LME (3-мес. контракт): алюминий – $2315.5 за т, медь – $8568.5 за т, свинец – $2118.5 за т, никель – $23870 за т, олово – $26285 за т, цинк – $2632 за т;

на ShFE (поставка май 2023 г.): алюминий – $2671.5 за т, медь – $9734 за т, свинец – $2216.5 за т, никель – $27262.5 за т, олово – $30621.5 за т, цинк – $3080 за т (включая НДС);

на ShFE (поставка июль 2023 г.): алюминий – $2659.5 за т, медь – $9704 за т, свинец – $2198.5 за т, никель – $25666 за т, олово – $30592.5 за т, цинк – $3042 за т (включая НДС);

на NYMEX (поставка апрель 2023 г.): медь – $8487.5 за т;

на NYMEX (поставка июль 2023 г.): медь – $8564 за т.

В РФ TikTok почти не работает, а прибыль российского подразделения все равно растет

Прибыль российского TikTok за год выросла в десять раз, несмотря на ограничения. А вот выручка упала почти на треть. Связывая эти показатели, эксперты объясняют рост прибыли массовым сокращением персонала компании в России. Однако на цифры могли влиять и другие факторы

Чистая прибыль «ТикТок Рус» за прошлый год составила 530,3 млн рублей, выручка — 2,36 млрд рублей. По разным оценкам, которые приводит РБК, за этот период компания сократила в России от 300 до 500 человек. В любом случае почти всех. На этом и сэкономила. Но из 2,36 млрд рублей выручки 1,4 млрд рублей принесло размещение рекламы, остальное — оказание маркетинговых и консультационных услуг своей материнской структуре. И хотя 1,4 млрд рублей от рекламы в 2022 году — это почти в 2,5 раза меньше, чем за год до этого, возникает вопрос: откуда эти деньги вообще взялись с учетом того, что TikTok в России, по сути, заблокировала саму себя.

Площадка приостановила в РФ монетизацию и закрыла российским блогерам возможность публиковать контент, а российским зрителям смотреть новый, который попадает в TikTok из-за рубежа. Простыми словами, если не применять усилий, в России посмотреть можно только то, что было залито в TikTok до весны прошлого года. По кругу. Но там столько всего, что вряд ли кто-то за год посмотрел весь TikTok. В России это, получается, ресурс конечный. Лазейки, конечно, остаются: блогеры постят новые видео с сим-карт других стран, для пользователей тоже есть лайфхаки. Но это уже слишком сложно, чтобы влиять на прибыль.

Но нужно понимать, что первые два месяца 2022 года платформа работала в России полноценно. А после была еще и инерция, отмечает генеральный директор Agenda Media Group Алексей Парфун:

«Медиабюджеты размещены, на глобальном уровне решения приняты, на весь мир идет рекламная кампания какой-нибудь огромной корпорации. И эти процессы по щелчку пальцев останавливаются очень плохо. Они могут инерционно катиться довольно долго. А потом кто-нибудь скажет: «Так, подождите, у нас же в этом регионе сейчас немножечко другая политика». Так тоже бывает».

Кроме того, есть рекламодатели, работающие с «ТикТок Рус», но ориентированные или частично переориентированные на продвижение своих товаров в странах СНГ. А еще сама площадка могла изменить методику подсчета доходов блогеров. Вопрос: остались ли у них доходы? Все очень индивидуально, отвечает основатель рекламного агентства Digital Church Марк Хлуднев:

«Кто-то уехал и бедствует, как это, например, произошло с Даней Милохиным, который жалуется на отсутствие денег. Кто-то перенаправил свою аудиторию на другие площадки. Есть те, кто просто перестал заниматься блогингом как таковым, потому что он больше не приносит им дохода, а это требует очень много времени. Очень индивидуальные истории».

И как тут не вспомнить ставшее впоследствии легендарным интервью Дани Милохина на шоу GQ TV, которое вышло в январе 2022 года:

— Дань, если TikTok исчезнет, что будешь делать?

— Окей, давайте представим, что нет TikTok. Не знаю, есть же YouTube, есть Instagram (заблокирован в РФ, соцсеть принадлежит компании Meta, признанной экстремистской и запрещенной в РФ. — BFM).

— И Instagram нет, и YouTube нет.

— Окей, пойду работать в «Мак».

Directed by Robert B. Weide.

Иван Медведев

Пророчества Джульетто Кьезы

Итальянский журналист и писатель, большой друг и автор «Труда» предсказал и очередной крестовый поход против России, и начало войны, которая уже идет

26 апреля исполнилось три года со дня ухода итальянского журналиста и писателя, большого друга и автора «Труда» Джульетто Кьезы. Сегодня о нем вспоминает его вдова Фьяметта КУКУРНИЯ, итальянский журналист и писатель.

— Книги, статьи, выступления Джульетто Кьезы, которого Сергей Глазьев назвал величайшим мыслителем современности, пронизаны предвидениями грядущих событий. Он предсказал и очередной крестовый поход против России, и начало войны, которая уже идет. Как его работа выглядела с близкого расстояния?

— Хочу сказать, что и в Италии о Джульетто не забыли. Наоборот, после его смерти о нем больше вспоминают, пишут, говорят. Мы познакомились, когда были молоды, и прожили вместе долгую жизнь. Я видела, как он менялся, менялись его взгляды, как фантастически развивалась его исследовательская мощь. Не менялось лишь то, что он всегда был свободным человеком, независимо мыслящим.

Помню, как в 80-х, будучи корреспондентом газеты итальянской компартии «Унита» в Москве, он написал статью, в которой аргументированно выступил против плановой экономики. Тогда «Правда» тут же дала ему грозную отповедь, а в Италии Джульетто попал под шквал критики своих коллег. Но он чувствовал, что доведенное до абсурда планирование экономики вредит СССР, и открыто сказал об этом вслух. И в конце концов оказался прав!

В течение своей жизни он многое понял из того, что не каждому очевидно и доступно. Сказались его образованность, широкий кругозор, неистощимая страсть к познаниям и исследованиям, анализу фактов. Поскольку я была рядом, кое-что посчастливилось узнать и мне.

Он очень рано понял суть неразрешимого противоречия советского, затем русского мира — и американского. На каком-то этапе осознал, что это противоречие неизбежно приведет к масштабному конфликту. Есть фильм 2014 года, где он четко говорит, что будет война, столкновение американцев и русских, и оно начнется на Украине. Делает вывод: как только Россия перестанет отступать, это приведет к непримиримому конфликту с США, которые не приемлют «непослушания». Я тогда про себя подумала: хорошо, если бы он ошибся. Я надеялась... К сожалению или к счастью, не знаю, он не увидел, что его пророчество сбылось через восемь лет.

В книге «Русофобия 2.0», которую Джульетто написал в 2015 году и которая вышла в Европе и в России, он говорит о том, что мы сегодня видим: гибридная война, санкции, ограничения в финансовой сфере. Даже прекращение работы SWIFT в России он предсказал с точностью до деталей.

На каком-то этапе Джульетто стал философом, размышляющим и тревожащимся о судьбах цивилизации. Он очень много ездил по планете, нет такой страны, где бы он не побывал. И ясно осознал, что наступают пределы развития. Человечество больше не может бесконечно потреблять, потому что мы живем в замкнутой системе, где ресурсы конечны. Много размышлений и своих работ он посвятил этой теме, так появилась книга «Что вместо катастрофы?». Сейчас мы видим, что, по крайней мере в Европе, эти мысли пробили себе дорогу.

— Анализ теракта 11 сентября 2001 года — это, на мой взгляд, очень яркий пример работы Джульетто Кьезы, который пошел против западного и мирового мейнстрима и подверг сомнению официальную версию событий. Как тебе это видится?

— В момент теракта, который, как известно, американские СМИ транслировали в прямом эфире, мы ехали вместе в машине. И Джульетто сразу сказал: это сами американцы сделали. Тогда я была не в состоянии этого понять и принять. Но потом поняла ход его мыслей. Он сопоставил события 11 сентября и то, что происходило в Италии, историю с «красными бригадами», которыми управляли спецслужбы, убийство премьера Альдо Моро и другие вещи, которые у нас творились не без участия людей из власти. Джульетто провел свой анализ, собрал книгу, снял фильм и не побоялся открыто высказать свое мнение, подкрепленное фактами. Такое по плечу очень немногим. Люди склонны верить простым и комфортным для них объяснениям, а жизнь куда изощреннее и сложнее.

Джульетто всегда предлагал свое видение событий, свои прогнозы, приближавшие нас к реальности и к истине. Так он создал интернет-телевидение «Пандора», которое смотрели сотни и сотни тысяч тех людей, кто способен мыслить, а не удовлетворяться официальными версиями.

Прямая речь

Елена Исупова, переводчица книг и статей Джульетто Кьезы на русский

— Шесть лет назад, отвечая на вопрос читателя, Джульетто Кьеза написал заметку под названием «Ну когда же начнется эта мировая война?». В ней была такая фраза: «Это прозвучит банально, но хрустального шара у меня нет. Я должен об этом сказать, потому что всегда находится какой-нибудь недоброжелатель, который предъявляет мне счет за мои «пророчества». И, считая себя умным человеком, упрекает меня в том, что третья мировая война еще не началась».

Могу сказать, что Джульетто Кьеза часто говорил и писал об этом, потому что ощущал опасность глобального конфликта. Хотя он ничего не утверждал просто так, не опираясь на факты, первоисточники и на тщательный анализ. Когда он написал, что неизбежна жестокая борьба и главными противниками США будут Россия и Китай, он ссылался на документ Пентагона «Проект нового американского века». После государственного переворота 2014 года на Украине он неоднократно предполагал, что масштабный конфликт начнется именно здесь. Писал о западном присутствии на Украине, которое очевидно, хотя Запад и пытается скрыть это: «Запад бросил камень и хочет спрятать руку».

Кьеза утверждал, что преступления новой власти на Украине — запрет русского языка, поджог Дома профсоюзов, обстрелы Донбасса — провокация, направленная против России, попытка втянуть ее в войну. Организаторы хотели, «чтобы русские на Донбассе восстали — это и произошло — и чтобы Путин вторгся со своей армией».

Последние цитаты взяты из выступления в Риме перед молодежью в начале 2019-го. В YouTube много комментариев, в том числе и совсем свежих. Итальянцы удивляются, как Кьеза мог предвидеть, что будет через несколько лет.

Я тоже часто задаю себе этот вопрос. Потому что он был умным человеком, любил свою работу, имел широкий кругозор, следил за ходом событий в мире? Да, все это вместе. Но главным образом, как мне кажется, потому, что у него была чуткая совесть. Теперь это выражение не в моде. Но когда я думаю, что можно сказать о Джульетто Кьезе, его книгах и статьях, мне приходит в голову именно это выражение.

Михаил Морозов, обозреватель «Труда»

Италия. Россия > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > trud.ru, 28 апреля 2023 > № 4368867 Фьяметта Кукурния

И нечего тут спикать!

В недрах Госдумы родилась идея вывести английский язык из перечня обязательных предметов школьной программы

Единоросс Султан Хамзаев, член комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции, твердо убежден: обязательное изучение английского языка давно пора исключить из школьной программы. «Нужно уходить от прозападного вектора в системе образования России. Из ключевого: пора вывести английский язык из перечня обязательных предметов в системе среднего образования». По мнению законодателя Хамзаева, английский язык и стал-то международным только потому, что «его вот так вот обязательно всовывают в программу». Стране же нашей «нужны сильные специалисты в разных областях, и в первую очередь технических, а не одни полиглоты, знающие только английский язык».

Столь напористо пробившему очередное дно невежества депутату Хамзаеву, очевидно, невдомек, что дело тут вовсе не в отечественной школьной программе, а в Великой промышленной революции, которая, увы, имела место не у нас, а на столь недружественном нам англоязычном Западе. Что именно бурное развитие британской, а потом и североамериканской индустрии — аккурат пока мы с переменным успехом разбирались со своими Ноздревыми и Кабанихами — и превратило английский язык практически в основной инструмент международного общения. Что именно на нем написано 99% всей опубликованной на планете научной литературы и 95% всех действующих торговых и иных договоров.

Что об этом думает депутат Хамзаев и думает ли вообще — загадка. И как тогда быть с объявленным с самых высоких трибун курсом на цифровизацию, если компьютерный софт сплошь англоязычный — свой-то мы не сподобились создать. А ведь за этим мыслителем — задумаемся! — сотни тысяч граждан в надеждах, что именно он сделает их жизнь справедливее и лучше.

Чем закончится эта «инициатива»? Ничем, надеюсь, как и многие другие, ежедневно вылетающие из депутатских уст на потеху публике. «Личная инициатива Султана Хамзаева, во фракции это не обсуждалось, — успокаивает зам. руководителя фракции единороссов в Госдуме Евгений Ревенко. — У нас свобода мнений. Не думаю, что мы придем к отмене изучения английского языка. Напомню, что во время и после Великой Отечественной в школах СССР как изучали немецкий, так и продолжали изучать. Надо знать язык противника». В общем, спикайте пока...

Впрочем, Султан Хамзаев в своих хлопотах по поводу отмены английского не одинок. Год назад спикер Госсовета Крыма Владимир Константинов уже предлагал исключить английский из школьной программы, заменив его изучением «своих языков»: «Зачем нам слепо идти по пути английского языка? Зачем учить то, что не надо, если человек не поедет никогда в Лондон? Тупое следование за чужой цивилизацией опасно. Мы делаем ребенка заложником. Он будет говорить: я знаю английский, и мне интересно, какая она, Англия: Англичане воюют с нами тысячу лет, а мы продолжаем их изучать, тратим деньги на учителей, тратим время, а потом на историю времени не хватает».

Тогда в откликах больше шутили. «Вы знаете, в чем они у себя в Англии силу измеряют? В ньютонах. Почему мы должны это слепо копировать? У нас Ахмат — сила, давайте силу измерять в ахматах. И, кстати: давно пора запретить у нас действие законов Ньютона. С какой такой стати на территории РФ должны действовать законы, придуманные в недружественных странах?» Но, как выясняется, в каждой шутке есть только доля шутки...

Другой депутат, член комитета Госдумы по просвещению Анатолий Вассерман прогнозирует: «Еще 30 лет назад самым распространенным в мире был ломаный английский. Потому что на протяжении большей части XIX века Британия была главным в мире промышленным производителем. В середине ХХ века эту роль взяли на себя США, соответственно, именно английский язык оказался самым нужным в других странах, чтобы договариваться о закупках. Сейчас эту роль постепенно перетягивает на себя Китай, и я не исключаю, что через какое-то время самым распространенным в мире языком станет ломаный китайский. Но пока даже самим китайцам гораздо проще договариваться с партнерами на том самом ломаном английском».

Заметьте, о ломаном русском и речи нет.

Гузель Агишева, редактор отдела «Общество»

Мир. Труд. Май. Ничего не забыли?

Кое-что о солидарности трудящихся

Накануне Первомая старый лозунг вдруг выплывает из газетных подшивок, будто корабль-призрак — с поникшими, обветшалыми парусами, в полном безмолвии и без матросов на палубе. Куда что подевалось? Трудящиеся, как ни сживали их со свету, еще имеются, а вот от солидарности, если по правде, остался пустой звук. Попробуем разобраться в этом парадоксе.

Снаружи вроде бы все как прежде. Федерация независимых профсоюзов России (ФНПР) еще в феврале заявила, что, отстаивая права и интересы работников, утвердила для всей страны перечень лозунгов к Первомаю: «Солидарность трудящихся — единство страны!», «Защита интересов человека труда = защита интересов государства!», «Реальное соцпартнерство — стабильность в стране!». И тому подобная трескотня. А теперь попробуйте представить многотысячную колонну под такими транспарантами — ведь обхохочешься!

Впрочем, колонн не будет. Профсоюзное руководство предложило провести главный рабочий праздник, «не организуя мероприятия с большим скоплением людей». Политические партии эту идею активно поддерживают: к примеру, «Справедливая Россия» в прошлом мае проводила акцию по благоустройству и озеленению территории у Памятного знака защитникам Москвы, а партия «Новые люди» даже вносила в Госдуму проект постановления о «шашлычной амнистии» — для граждан, привлеченных к ответственности за нарушения пожарной без-опасности при жарке на мангале крылышек и окорочков.

Разве что коммунисты по привычке размахивают лозунгом «Ленин — Сталин — cоциализм!» и требуют вернуть Госплан, провести национализацию стратегических отраслей экономики (про возврат прежних очередей за хлебом и колбасой по талонам помалкивают).

Зато в Италии, Франции и Турции прошлогодний Первомай отметили жестким, с применением газа и дубинок, полицейским разгоном митингов. И нынче спокойных улиц там не предвидится. Французы категорически недовольны повышением пенсионного возраста с 62 до 64 лет — там на улицы уже выходили больше миллиона человек, и это была лишь разминка. В канун Первомая официальный Париж прорабатывает варианты «смягчения ситуации».

Наверняка французские чиновники завидуют российским: от наших трудящихся никаких хлопот. Хотя в РФ еще в 2020 году «отложили» выход на пенсию до 65 лет. А ведь во Франции женщины живут дольше россиянок на семь лет, до 85, а мужчины — на 11 лет, до 79. И средняя пенсия у французов в переводе на наши деньги составляет 98,6 тысячи рублей — в России в среднем в 7-8 раз меньше.

А семь лет назад у нас еще и заморозили индексацию пенсий для более чем 4 млн официально работающих пенсионеров (было 8 млн, но половина нашли способы обойти запрет). Однако в профсоюзных лозунгах к 1 Мая, главному рабочему празднику, нет призыва к восстановлению справедливости для получающих трудовую пенсию. И в январе Госдума отклонила сразу пять ранее внесенных депутатами и региональными парламентами законопроектов о возврате к выплате пенсий работающим с учетом индексации. Депутаты сослались на отрицательные отзывы правительства, и ни один из законопроектов не поддержала имеющая контрольный пакет фракция «ЕР».

Зато чуть раньше, принимая федеральный бюджет на 2023 год, законодатели дружно проголосовали за повышение своей зарплаты до 800 тысяч рублей, что примерно в 20 раз больше средних заработков по стране. Кроме того, на обслуживание одного депутата запланировано теперь тратить до 1,5 млн рублей в месяц. Заметим: эти прибавки депутаты получили в один из самых трудных периодов жизни проводящей СВО страны, при годовом дефиците доходов государственного бюджета в 3,3 трлн рублей.

Первомай — подходящий случай хотя бы поговорить на эти темы. Ведь, в отличие от многих других стран, этот день у нас был единственным реальным праздником трудящихся, хотя и очень недолго. А в германской земле Северный Рейн-Вестфалия 1 Мая называется Днем приверженности к свободе и миру, социальной справедливости, международного взаимопонимания и человеческого достоинства.

В Швеции с 1908 года отмечают День белой ромашки. По традиции в этот день собирали деньги для больных туберкулезом. Ромашку, символ природного антибиотика, мужчины прикалывали на шляпы, а женщины — на платья. Во Франции 1 Мая с 1561 года празднуется как День ландыша, и лишь через четыре с лишним столетия к нему прибавился День труда. В США 1 Мая празднуют День права, День детского здравоохранения и День лояльности. В Финляндии это традиционный праздник студентов и рабочих — встреча долгожданной весны.

Напомним, в России День международной солидарности трудящихся впервые отметили в 1890-м в Варшаве проведением стачки 10 тысяч рабочих. С 1897 года маевки превратились в политические под лозунгами: «Долой самодержавие!», «Да здравствует республика!».

Через 20 лет добились и того и другого. В результате Первомай превратился в День Интернационала, а с 1972 года — в День международной солидарности трудящихся. Советские демонстранты на массовых демонстрациях выражали «солидарность с революционной борьбой трудящихся капиталистических стран, с национально-освободительным движением, решимость отдать все силы борьбе за мир, за построение коммунистического общества».

Решимость не помогла. И 1 мая 1990 года на Красной площади прошло шествие под антисоветскими лозунгами, а 1 мая 1991 года состоялся митинг против повышения цен...

Оставалось лишь переименовать Первомай в Праздник весны и труда. После чего в инстанции посыпались предложения перенести на весну новогодние каникулы — для посадки картошки. Чем большинство россиян занимаются и нынче — в отличие от трудящихся других стран.

В соседней Финляндии, к примеру, недавно забастовали железнодорожники, недовольные условиями труда и размером зарплаты (в среднем 5106 евро). И уже добились у властей ее повышения в течение двух лет на 6%. С другого края, в Южной Корее, рабочий класс проявил солидарность с водителями грузовиков, объявивших «зарплатную» забастовку. Коллег поддержали 13 тысяч работников сеульского метро...

Любопытная забастовка случилась в бывшей советской Литве на заводе по производству азотных удобрений Achema. Тамошний профсоюз обнаружил, что независимый аудит показал годовой рост чистой неконсолидированной прибыли Achemа на 64,8% — при снижении зарплаты многих сотрудников на 100 евро. То есть акционеры за счет работников обогатились. Терпеть корыстолюбие коллектив не стал, хозяевам пришлось раскошеливаться...

А теперь сравним с доходами и зарплатами в нашем отечестве. Как сообщило русское издание журнала Forbes, за 2022 год общее состояние российских миллиардеров выросло с 353 млрд до 505 млрд долларов. На 152 млрд, или по тысяче с лишним долларов на каждого россиянина. При общем сокращении российской экономики в среднем на 2,1%. Сверхдоходами положено делиться, и Минфин заявил, что крупные компании, получившие конъюнктурные сверхдоходы, должны сделать разовый взнос в госбюджет на 300 млрд. Через два месяца уговоров миллиардеры согласились. Но при этом в текущем году лишь треть российских компаний повысила зарплаты своим работникам, еще треть обещают сделать это летом.

Между тем по размеру официальных средних зарплат РФ находится на 54-м месте в мире — после Аргентины и Уругвая, Китая, Турции и Хорватии, Черногории и Боснии с Герцеговиной. А не имеющая природных ресурсов Эстония уже перебралась на 33-е место, Литва — на 37-е, Польша — на 41-е, Венгрия — на 44-е...

Может, и на эту тему нужно говорить в преддверии Первомая? Есть обоснованные сомнения в том, что на пользу трудящимся пошел и весь перечисленный в бюджет «взнос олигархов». В ленте ТАСС сообщение: в ближайшее время в России может появиться отечественная яхта класса люкс под брендом Aurus. Ее создаст тот же НИИ «НАМИ», который с такой помпой выпускает автомобили для президентского кортежа. То-то будет радости народу!

Нет, «Труд» не против создания российскими компаниями товаров экстра-класса для богатых сограждан. Но почему вся эта роскошь должна разрабатываться и производиться на федеральных предприятиях и за государственные (народные) деньги? Этот вопрос пристало задавать профсоюзам, но у них другие заботы. Московская федерация судится с Генпрокуратурой, требующей истребовать из чужого незаконного владения историческое здание на Большой Дмитровке, известное как Дом союзов, а ранее — Благородное собрание. В судебных документах указывается, что здание в 2001-2002 годах было передано в безвозмездное пользование ЗАО «Дом союзов» и далее в аренду ООО «Инвест-Омега». В апреле 2017-го в отношении здания произведена регистрация передачи в доверительное управление ООО «Колонный зал Дома союзов». Кто владеет этими ЗАО и ООО и получает доход от использования одного из прекраснейших дворцов центра Москвы, еще предстоит выяснить.

А в прошлом году Генпрокуратура через суд вернула государству 34 санаторно-курортных учреждения, принадлежавших ФНПР. Как сообщали СМИ, профсоюзы еще в 1990-х безвозмездно получили 59 имущественных комплексов, в том числе санаторно-курортные учреждения, состоящие из 1763 объектов недвижимости. Глава ФНПР Михаил Шмаков, как установило ведомство, совместно с другими должностными лицами, органами управления ФНПР и Федерации профсоюзов Ставропольского края, начал распродавать эти активы, что привело к «утрате их лечебных и оздоровительных свойств». Сам Шмаков стал совладельцем АО «Управление канатными дорогами» (обеспечивает эксплуатацию канатной станции в Пятигорске).

Так что этим людям, похоже, сегодня не до «классовых битв».

Алекс Зверев

Сотни цветов мировой цивилизации

Китай предлагает не навязывать другим свою систему ценностей, а развиваться на основе концепции единой судьбы человечества

Недавно председатель КНР Си Цзиньпин, выступая в ходе диалога КПК с политическими партиями мира на высшем уровне, системно изложил китайское представление о пути модернизации, выдвинул Инициативу глобальной цивилизации, которая является китайским проектом по продвижению межкультурного взаимообогащения и прогрессивного развития человечества. Таким образом, Китай представил очередное важное общественное достояние, которое идет в одной связке с Инициативой глобального развития и Инициативой глобальной безопасности. В общем говоря, тройка китайских инициатив глобального значения в гармоничной синергии способствует построению Сообщества единой судьбы человечества, показывает ответственную роль Китая в поддержании мира, продвижении глобального развития, защите миропорядка, обеспечении общественного блага, содействии процветанию человеческой цивилизации и урегулировании болезненных проблем международной повестки.

Инициатива глобальной цивилизации опирается на «четыре общих призыва».

Первое, мы призываем к уважению многообразия цивилизаций

Необходимо твердо придерживаться принципов равенства цивилизаций, обучения друг у друга, диалога и принятия, преодолевать цивилизационную разобщенность с помощью цивилизационного обмена, цивилизационные конфликты — с помощью обучения цивилизаций друг у друга, а «цивилизационное превосходство» — с помощью принятия.

Многообразие цивилизаций — это объективная реальность, на которой зиждется Инициатива глобальной цивилизации. Как говорил древнекитайский философ Мэн-цзы, «вещей неодинаковость есть вещей свойство». Многообразие цивилизаций — это не только фундаментальная черта человеческого общества, но и необратимый тренд современности, равно как и тенденция к формированию многополярного мира, экономической глобализации, информатизации общества и диверсификации путей развития. В мире насчитывается более двухсот государств и территорий, более двух с половиной тысяч национальностей, более семи миллиардов человек и более десяти основных религий. Гармоничное сосуществование при сохранении самобытности — это и есть всеобщий закон развития. Культура каждой страны и каждого народа по-своему прекрасна. Как яркие краски, вместе они создают чудесную палитру человеческой цивилизации, тут нет «более продвинутой культуры» либо «менее развитой». От древних цивилизаций Китая, Греции, Рима, Египта и Индии до современных цивилизаций Азии, Евразии, Африки и Америки — каждая из них уникальна и прекрасна, заслуживает признания и уважения.

С наступлением Нового времени США и другие западные страны, осуществляя «дипломатию канонерок», навязывают всему миру «западоцентризм», объявляют англосаксонскую цивилизацию «безальтернативным вариантом» для всего человечества, пропагандируют такие понятия, как «цивилизационное превосходство», «столкновение цивилизаций» и «конец истории», что лишь усугубляет ненависть и разобщенность между различными цивилизациями и наносит серьезный ущерб развитию международных отношений. История раз за разом доказывала, что никакие силовые методы не помогут нивелировать межкультурные различия и лишь приводят к катастрофическим последствиям для мировой цивилизации. Попытки грести всех под одну гребенку противоречат принципам демократии и обречены на провал.

Второе, мы призываем к развитию общечеловеческих ценностей

Мир, развитие, равенство, справедливость, демократия и свобода — это общие чаяния всех народов мира. Важно толерантно и великодушно подходить к чужим взглядам на человеческие ценности, а не навязывать другим свою систему ценностей и противостояние на идеологической почве.

Ценностная концепция Инициативы глобальной цивилизации состоит из общечеловеческих ценностей. Как гласит древнекитайская мудрость, «Великому пути — дао не свойственно одиночество, вся Поднебесная — единая семья». Общечеловеческие ценности касаются не только отдельного индивидуума, но и государства и всего мира в целом, далеко выходят за рамки межцивилизационных различий и противоречий, отражают общие взгляды разных цивилизаций на саму суть ценностей и пути их реализации, помогают максимально объединить усилия всего человечества по созданию общего прекрасного мира. Мир — это вечное чаяние человечества, подобное потребности в воздухе и солнечном свете. Развитие — это первоочередная задача каждого государства и важное необходимое условие для улучшения благополучия человечества. Равенство и справедливость — это не только крае-угольный камень мирового порядка, но и моральная опора международных отношений. Демократия есть политический идеал, к которому человечество неустанно стремится, а формы его реализации весьма многообразны. Свобода — это результат прогрессивного развития человечества, который демонстрирует всестороннее развитие человека.

Холодная война якобы давно закончилась, но мир так и не обрел покоя. Менталитет холодной войны с идеологическим противостоянием и блоковой конфронтацией никуда не исчез, но стал даже еще более ожесточенным. Украинский кризис — не что иное, как пороховая бочка, рванувшая в XXI веке из-за искры, долетевшей еще со времен холодной войны. Под фасадом так называемых универсальных ценностей Запада скрывается их «ценностная дипломатия», которая осуществляется путем притеснения приверженцев разных взглядов и тем самым бросает большую тень на мир и развитие. Мы живем в эпоху глобализации, эпоху высокой взаимосвязанности. Ни одна страна не может решить все вопросы в одиночку, глашатаи вымышленного нарратива о «борьбе демократий против автократий» не добьются своего.

Третье, мы призываем как к сохранению добрых культурных традиций, так и к инновационному подходу к развитию цивилизации

Следует полностью раскрывать актуальные культурно-исторические ценности разных стран и содействовать их новаторской реализации в ходе продвижения модернизации.

Сохранение традиций и инновационный подход выступают драйверами продвижения Инициативы глобальной цивилизации. Китайское изречение гласит: «Китай, достигающий Неба, непременно должен иметь корни». Лишь не забывая историю, можно открыть путь в будущее; лишь не бросая традиций, можно совершить великие инновации. В основе развития каждой страны, каждого народа лежат именно собственные великие культурные традиции, а отбросить их означало бы совершить культурно-духовное самоубийство. Современный Китай есть продолжение и развитие Китая исторического. Сочетая древнюю и современную цивилизации, наша страна уверенно шагает по пути национального возрождения и в то же время приносит пользу всему миру. КПК с самого начала сохраняет приверженность великим китайским культурным традициям и неуклонно работает над их продолжением и распространением. Будучи приверженцами коммунистических идеалов, коммунисты Китая последовательно продвигают сочетание основополагающих идей марксизма с национальными реалиями Китая и великой китайской культурой, устанавливают китайскую модель модернизации, создают новую форму человеческой цивилизации. Это стало бы полезным опытом для многочисленных развивающихся стран в деле продвижения модернизации, а также уникальной возможностью для содействия международному взаимовыгодному сотрудничеству. Модернизация китайского типа — это новая форма человеческой цивилизации, предполагающая обучение цивилизаций земного шара друг у друга, она непременно и ощутимо обогатит сад мировой цивилизации, в котором зацветут сотни цветов.

Россия — государство с более чем тысячелетней историей. Богатые культурные традиции, несгибаемый национальный дух и исторический опыт становления мировой державы создают прочный фундамент для строительства современного могучего российского государства и национального возрождения. В этой связи я обратил внимание на то, что в «Концепции внешней политики РФ» Россия определена как «самобытное государство-цивилизация», кроме того, в этом документе также подчеркивается деструктивность западного неолиберализма и неоколониализма. С начала украинского кризиса США и другие западные страны не только ввели экономические санкции с целью финансово задушить Россию, но и устроили масштабную «культурную отмену», запретив Достоевского и Чайковского, что оставило всех в полном недоумении. Как сказал председатель КНР Си Цзиньпин, «погасив чужой свет, свой собственный ярче не сделаешь, преградив путь другим, дальше не поедешь».

Четвертое, мы призываем к активизации международных культурно-гуманитарных обменов и взаимодействия

Важно рассмотреть возможность создать глобальную сеть межцивилизационного диалога и сотрудничества, наполнить его новым содержанием, развертывать новые каналы взаимодействия, углублять взаимопонимание народов разных стран, совместными усилиями продвигать прогрессивное развитие человеческой цивилизации.

Международные культурно-гуманитарные обмены и сотрудничество — это путь реализации Инициативы глобальной цивилизации. Как говорится в китайской летописи эпохи Троецарствия, «прелесть супа заключается в гармоничном сочетании разных ингредиентов». Китайская цивилизация — это единственная в истории человечества древняя цивилизация, которая никогда не прерывалась и всегда занимала свое важное место на протяжении всей истории. «Четыре великих изобретения» оказали глубокое влияние на ход мирового научно-технического и культурного развития, а Шелковый путь стал первым культурным мостом между Востоком и Западом. Причина такой вечной актуальности китайской цивилизации заключается в толерантности и открытости. К примеру, буддизм зародился в Древней Индии, однако пустил корни и дал новые ростки именно в Китае. Вместе с конфуцианством и даосизмом они развивались, обогащались и сыграли важную роль в формировании и цементировании национальной идентичности «единства китайской нации».

Часто слышим мнения о том, что Россия — это «сирота» Евразии, поскольку она не принадлежит ни к Востоку, ни к Западу. На мой же взгляд, Россия, напротив, — любимое чадо Евразии, которое, соединяя Восток и Запад, обладает уникальным евразийским культурным свойством. Как отметил президент России В. В. Путин, это не Россия находится между Востоком и Западом, а Восток и Запад находятся по обеим сторонам России. Под руководством президента В. В. Путина Россия еще прочнее утвердилась в Евразии и активно продвигает региональное сотрудничество и дипломатию великой державы в рамках Большого евразийского партнерства, выступая в качестве одного из центров мировой политики. Китай поддерживает Россию в следовании собственному пути развития согласно своим национальным реалиям и готов вместе с Россией в дальнейшем содействовать построению многополярного мира и демократизации международных отношений.

Каждый должен беречь свою красоту и в то же время радоваться чужой красоте, ведь палитра получится особенно очаровательной после гармоничного сочетания всех красок. В нашем мире столько разных цивилизаций, культур и путей развития, «безальтернативной панацеи» просто не бывает. Искусственное насаждение или копирование чужих моделей нереалистично и непродуктивно. В 2013 году с трибуны МГИМО председатель КНР Си Цзиньпин, рассуждая о важности самостоятельного выбора пути развития, сказал: «Подойдет ли обувь к ноге или нет — узнаешь только сам после примерки». Аналогичную идею также выразил президент В. В. Путин, вспомнив поговорку: «Что русскому хорошо, то немцу смерть». Урок на эту тему также можно извлечь из китайского фразеологизма «обрезать ступни, чтобы влезли в обувь» и выражения «прокрустово ложе» из древнегреческой мифологии. Как учит нас история, «все дороги ведут в Рим»: достижения каждой цивилизации достойны уважения и сбережения. Никто не вправе утвердить собственный путь развития как единственный правильный, тем более насильственно навязать его другим. Так называемое столкновение цивилизаций — вовсе не само собой разумеющееся. Нужно лишь придерживаться нового цивилизационного видения с позиции равенства, взаимозаимствования, диалога и толерантности, чтобы соблюдать гармонию между разными цивилизациями.

Китайско-российские отношения, выдержав столько испытаний в турбулентной международной обстановке, обрели крепкий политический, экономический и цивилизационный фундамент. На фоне высокого уровня совпадения наших подходов к вопросам цивилизации и высокой взаимодополняемости культур наших стран Инициатива глобальной цивилизации получила высокую оценку со стороны российских партнеров сразу же после ее выдвижения. Как говорится в «Совместном заявлении об углублении отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия, вступающих в новую эпоху», которое было подписано лидерами Китая и России, «российская сторона придает большое значение Инициативе глобальной цивилизации». В этом документе также подчеркивается, что «различные цивилизации и страны должны уважать и принимать друг друга, общаться и заимствовать лучшее».

Китайское стихотворение гласит: «Один цветок весны не делает, она приходит, когда распускаются все цветы». Главное противоречие в международном сообществе вовсе не заключается в выдуманном «противостоянии демократий и автократий», а разворачивается между конструктивными усилиями по продвижению борьбы с гегемонией, глобального развития, межкультурного диалога и подлинной многосторонности с одной стороны, и нечистоплотными попытками сдерживать вышеперечисленные неудержимые процессы — с другой. Возрождение России и Китая как стран-цивилизаций непременно будет содействовать краху мифа о западоцентризме, а также построению полицентричного миропорядка. Нам важно укрепить уверенность в собственной цивилизации, вместе создать образец выстраивания партнерства цивилизаций между мировыми державами. Помимо этого, необходимо предпринимать конкретные шаги по активизации обмена опытом и практикой в области государственного управления и модернизации в интересах совместного развития и возрождения наших стран, твердо отстаивать равенство цивилизаций на международной арене, вместе выступать за диалог и толерантность, прилагать совместные усилия к углублению взаимопонимания народов мира, чтобы открыть новую страницу в летописи развития международных культурно-гуманитарных связей и собрать самое яркое созвездие мировых цивилизаций.

Чжан Ханьхуэй, Чрезвычайный и Полномочный Посол Китайской Народной Республики в Российской федерации

Сергей Кравцов наградил победителей конкурса «Педагог года Калмыкии – 2023»

Министр просвещения Российской Федерации Сергей Кравцов вместе с главой Республики Калмыкия Бату Хасиковым принял участие в торжественной церемонии закрытия республиканского конкурса «Педагог года Калмыкии – 2023», которая прошла в зале заседаний Дома правительства республики в Элисте.

«В Элисте, столице Республики Калмыкия, мы подводим итоги конкурса «Педагог года», а также смотрим, как в целом развивается система образования региона. Хочу поблагодарить за то внимание, которое регион уделяет поддержке учителей в Год педагога и наставника. Проводится капитальный ремонт учебных заведений и строятся новые здания школ. Это очень важно. От учителя зависит будущее детей и всей страны, это самая важная профессия на земле», – сказал Сергей Кравцов.

Победителем конкурса в номинации «Учитель» стал преподаватель физики Элистинской классической гимназии Аркадий Болдунов, победителем в номинации «Педагогический дебют» – учитель русского языка и литературы Городовиковской школы № 3 Анастасия Луханина.

Первое место в номинации «Воспитатель дошкольной образовательной организации» завоевала воспитатель детского сада «Золотой ключик», с. Троицкое Целинного района Ногала Манджиева, а в номинации «Педагог-психолог» – педагог-психолог Центра психолого-педагогической, медицинской, социальной помощи г. Элисты Амелия Манцаева.

Победителем в номинации «Мастер года» назван преподаватель информационных дисциплин и междисциплинарного курса Торгово-технологического колледжа Элисты Евгений Джапов.

Глава Республики Калмыкия Бату Хасиков вручил награды призерам, занявшим второе место, а председатель Правительства Республики Калмыкия Гиляна Босхомджиева наградила обладателей третьего места.

В фойе зала заседаний правительства ученики образовательных организаций Элисты представили почетным гостям национальную культуру, исполнили калмыцкие песни и танцы.

Министр просвещения и глава региона также посетили Русскую национальную гимназию им. преподобного Сергия Радонежского. Они осмотрели ход строительства пристроя к действующей школе, который позволит создать дополнительных 225 мест для обучающихся. На территории гимназии Сергей Кравцов и Бату Хасиков вместе с ребятами посадили туи.

«Мы собственными глазами видим, как преображается инфраструктура региона. В стенах наших образовательных учреждений дети не просто получают знания, но и готовятся к взрослой жизни. Очень важно, чтобы школьные помещения были красивыми, яркими, безопасными. Из года в год нам удается решать эту задачу. В прошлом году мы открыли после капитального ремонта 17 школ, в текущем году это число вырастет до 24, на следующий год запланировано обновить 50 школ», – отметил Бату Хасиков.

В ходе рабочего визита Сергей Кравцов вместе с Бату Хасиковым посетил Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова. Они осмотрели новый медицинский факультет и ознакомились с деятельностью Детского университета и Малой академии наук. Учащиеся вуза представили гостям презентации о деятельности студенческих организаций в КалмГУ.

«Важно, что в Калмыцком государственном университете выстроена преемственность системы подготовки, начиная с детского университета и заканчивая международной деятельностью. Университет динамично развивается: каждый год появляются новые проекты, новые идеи. Мне кажется, это во многом заслуга руководства региона и университета», – сказал Министр просвещения.

Глава Минпросвещения пообщался со студентами университета, ответил на вопросы о введении школьной практики в педагогических колледжах и о развитии систем образования новых территорий. Он поинтересовался у иностранных студентов из Узбекистана, Туркменистана, Китая и Азербайджана их впечатлениями об учебе в Калмыкии.

Ректор КалмГУ Бадма Салаев представил презентацию инициатив опорного вуза республики по участию в проекте «Русскоязычная школа в г. Ханое (Вьетнам)».

Мохсен Назири Асл: кризис на Украине требует решения дипломатическим путем

О том, остались ли на сегодняшний день возможности для диалога по иранской ядерной сделке, каковы шансы завершить эти переговоры в ближайшее время, а также о сотрудничестве иранской стороны с Международным агентством по атомной энергии (МАГАТЭ) и о готовности Тегерана внести вклад в урегулирование кризиса на Украине в интервью корреспонденту РИА Новости Светлане Берило рассказал постоянный представитель Ирана при ООН и МАГАТЭ в Вене Мохсен Назири Асл.

– Ранее глава МИД Ирана Хоссейн Амир Абдоллахиан в интервью телеканалу "Аль-Джазира" сообщил, что парламент Ирана рассматривает законопроект о возможности выхода из ядерной сделки. Не могли бы вы подробнее рассказать о содержании этого законопроекта?

– Как правильно сказал министр иностранных дел доктор Амир Абдоллахиан в интервью "Аль-Джазире": "Окно переговоров по возвращению к СВПД (Совместный всеобъемлющий план действий – ред.) не будет оставаться открытым вечно". Он указал на атмосферу, которая преобладает в парламенте, говоря о том, что в парламенте есть идея, что правительство не должно постоянно находиться на пути переговоров, чтобы вернуть все стороны к СВПД. По словам министра, некоторые фракции иранского парламента продвигают предложения и законы, которые могут "усложнить" работу правительства, продолжая переговоры в течение длительного времени без каких-либо ощутимых результатов. Фактически, он подчеркнул подход, которого придерживается правительство, заявив, что окно времени для переговоров по возвращению к СВПД для США не будет оставаться открытым вечно, и что этот подход имеет сильную поддержку и со стороны парламента.

Как вы знаете, в декабре 2020 года, после трех лет, прошедших с момента неспровоцированных действий и незаконного выхода США из сделки и неспособности "большой тройки" и ЕС выполнить свои собственные обязательства, парламент Ирана принял закон, касающийся ядерной сделки, который потребовал от правительства прекратить осуществление всех добровольных мероприятий по проверке и мониторингу за рамками Соглашения о всеобъемлющих гарантиях Ирана и установил крайний срок для США, чтобы положить конец своей пресловутой кампании "максимального давления" против Ирана и вернуться к своим обязательствам по соглашению.

Следует отметить, что Иран добровольно выполнил свои обязательства по СВПД, несмотря на то, что одна из сторон, а именно США, вышла из соглашения, а другие участники "большой тройки" ЕС по СВПД не предприняли никаких действий для выполнения своих обязательств, а также не потребовали от этого участника выполнения своих обязательств по данному документу.

Требования, предусмотренные законом, не были выполнены в надлежащие сроки, и в результате правительство Ирана склоняется к выполнению закона и предусмотренных в нем мер по исправлению ситуации. На самом деле, доктор Амир Абдоллахиан объяснил свою интерпретацию ситуации, он предупреждает об ограниченном времени для другой стороны, чтобы принять решение и вернуться к своим обязательствам, основанным на СВПД.

– Видите ли вы сегодня возможность для диалога? Каковы условия для него?

– Нынешний статус СВПД – это результат политики и просчетов США. Наш прошлый опыт научил нас участвовать в новом раунде переговоров с большей осторожностью и деликатностью. Те немногие вопросы, которые остались после последнего раунда переговоров, могут быть решены.

Поэтому без каких-либо предварительных условий, благодаря доброй воле и решимости всех сторон и в рамках переговоров, проводимых до сих пор, могут быть предприняты заключительные шаги в переговорах. США необходимо иметь волю и силу, чтобы завершить длительные переговоры. Иран постоянно выражал свою готовность продолжать переговоры до заключения соглашения.

– Гендиректор МАГАТЭ в марте был с официальным визитом в Тегеране, тогда он заявил, что агентство собирается заключить с Ираном соглашение, которое поможет возродить Совместный всеобъемлющий план действий по иранскому атомному проекту. Актуальны ли еще эти планы? Какие следующие шаги ожидаются по теме выработки соглашения?

– По поводу визита генерального директора МАГАТЭ Рафаэля Гросси в Тегеран и того, что он сказал о соглашении с Ираном, следует отметить, что совместное заявление от 4 марта 2023 года отражает решимость Ирана сотрудничать по доброй воле с агентством, а также его уважение к процедурам, практике и профессиональной работе агентства. Состоялось несколько последующих встреч, и в отношении того, что было согласовано, произошли значительные подвижки.

Следует подчеркнуть, что МАГАТЭ и Иран в совместном заявлении договорились в продолжение предыдущего сотрудничества ускорить и укрепить свое сотрудничество и диалог, направленный на решение остающихся вопросов, связанных с гарантиями. Это процесс, который должен быть завершен в полном объеме.

Тем не менее, несмотря на этот выдающийся прогресс, некоторые конкретные государства не жалеют усилий, чтобы поставить под сомнение продолжающееся взаимодействие Ирана с агентством, а также поставить под сомнение перспективу достижения соглашения, на основе которого все участники СВПД должны будут выполнить свои обязательства без повторения прошлого опыта. Прискорбно, что эти государства намеренно игнорируют ведущиеся переговоры по возобновлению СВПД, а также сотрудничество Ирана с агентством и предпринимают систематические усилия, чтобы сорвать процесс, в который международное сообщество вложило много сил.

– В марте МИД Германии заявил о прекращении действия совместного механизма для расчетов с Ираном (INSTEX). Какова реакция иранской стороны на это решение? На что оно повлияет?

– Как вы знаете, после одностороннего и незаконного выхода США из Совместного всеобъемлющего плана действий европейские правительства обязались предоставить Ирану возможность продолжать получать экономические дивиденды от обязательств СВПД по снятию санкций путем принятия необходимых решений. Одним из механизмов, который европейцы предложили для выполнения этого обязательства, было создание INSTEX в качестве финансового канала для содействия торговле между Ираном и Европой. Хотя Исламская Республика Иран никогда не рассчитывала на этот механизм и не возлагала на него никаких надежд, она без колебаний предложила любое необходимое сотрудничество по доброй воле, с тем чтобы этот канал начал функционировать.

Но, к сожалению, помимо бездействия по другим своим обязательствам, европейские правительства также не смогли эффективно запустить INSTEX и принять необходимые меры для его активации в соответствии со своими обязательствами по СВПД. Основной причиной неудачи INSTEX стало отсутствие серьезной воли со стороны европейских правительств, их неспособность выполнить свои обязательства в отношении компенсации одностороннего выхода США из СВПД и поддержки незаконных американских санкций, поскольку эти страны не вложили в этот канал никаких финансовых ресурсов или долгосрочных кредитных линий в течение всего периода, когда INSTEX был активен.

Исламская Республика не возлагала никаких надежд на INSTEX и вела свою международную торговлю через другие международные финансовые и банковские каналы. Таким образом, обвинение Ирана в резолюции о закрытии INSTEX – это фиктивная попытка прикрыть абсолютную неспособность Европы быть финансово независимой от Америки даже на минимальном уровне.

– Ранее иранская сторона заявляла, что при решении украинского конфликта необходимо опираться на политическое урегулирование. Планирует ли Тегеран в ближайшие время выступить с инициативами в этой связи?

– Принципиальная позиция Исламской Республики Иран, ставшей жертвой навязанной войны, угроз и односторонних санкций со стороны США и Запада, заключается в уважении Устава ООН и международного права, включая неприменение силы или угрозы силой, территориальную целостность и суверенное равенство. Иран осуждает войну и односторонние санкции и отдает абсолютное предпочтение диалогу и дипломатии в разрешении споров между государствами. В частности, Исламская Республика Иран осуждает гегемонистский менталитет времен холодной войны и односторонний подход Соединенных Штатов и некоторых других западных стран, выражающийся в национальной политике и региональных соглашениях (например, НАТО), что стало одной из основных первопричин многих кризисов в мире, включая продолжающийся кризис на Украине.

После более чем одного года военного конфликта на Украине, который нанес человеческие и материальные потери сторонам конфликта и имел пагубные последствия для всего мира, международному сообществу необходимо активизировать свои усилия по немедленному мирному урегулированию этого кризиса дипломатическим путем. Сейчас настало время активизировать подлинную дипломатию для прекращения конфликта и всех односторонних действий вместо того, чтобы пропагандировать и разжигать войну, а также безосновательно обвинять других и настаивать на односторонних мерах.

Иран объявил о своей готовности внести вклад в мирное урегулирование кризиса в случае необходимости, а также поддержал позицию Китая по политическому урегулированию кризиса на Украине от 24 февраля 2023 года.

Иран. МАГАТЭ. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Электроэнергетика > ria.ru, 28 апреля 2023 > № 4358819 Мохсен Назири Асл

Встреча министров обороны стран ШОС началась с участием Ирана

В пятницу утром в Индии стартовала встреча министров обороны государств-членов Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) с участием министра обороны Ирана генерала Аштиани.

От Ирана министра обороны бригадного генерала Мохаммада Резу Аштиани на встрече министров обороны ШОС сопровождают заместитель командующего операциями Генерального штаба Вооруженных сил Мехди Раббани и заместитель министра обороны бригадный генерал Сейед Хамзе Каландари.

По сообщению индийских СМИ, сегодня в Нью-Дели проходит встреча министров обороны стран ШОС. На встрече председательствует министр обороны Индии Раджнатх Сингх. Во встрече принимают участие министры обороны Китая, Казахстана, Кыргызстана, России, Таджикистана, Узбекистана. Индия пригласила к участию в заседании Беларусь и Иран, которые в настоящее время являются наблюдателями в ШОС. Министр обороны Пакистана будет участвовать виртуально. Министры обсудят вопросы, касающиеся регионального мира и безопасности, борьбы с терроризмом в рамках ШОС и эффективной многосторонности.

Марат Хуснуллин: Движение по мосту через Оку на трассе М-12 «Восток» будет запущено в сентябре

Заместитель Председателя Правительства Марат Хуснуллин в рамках рабочей поездки в Республику Татарстан провёл совещание по строительству автомобильных дорог. В совещании приняли участие глава Федерального дорожного агентства Роман Новиков, руководители подрядных организаций, задействованных в строительстве, реконструкции и капитальном ремонте трассы М-12 «Восток» и её продолжения – маршрута Казань – Екатеринбург – Тюмень, а также автомагистрали регионального значения Алексеевское – Альметьевск.

Перед началом заседания в режиме видеоконференции прошла торжественная церемония замыкания руслового пролётного строения мостового перехода через Оку. На ней вице-премьер поблагодарил строителей, госкомпанию «Автодор» и региональное руководство за хорошую работу.

«Это единственный вантовый мост на всём протяжении строящейся автомобильной дороги М-12 “Восток”. Он входит в центральный участок международного транспортного маршрута “Европа – Западный Китай” и свяжет Владимирскую и Нижегородскую области в районе Мурома, соединив Центральный и Приволжский федеральные округа. Уже в сентябре 2023 года, с опережением графика на 10 месяцев, завершатся работы по возведению уникального искусственного сооружения, после чего по мосту будет запущено движение», – сказал Марат Хуснуллин.

Длина мостового перехода – 1,4 км, а суммарный вес металлоконструкций обоих направлений составил более 6,5 тыс. т. В настоящее время работы на мосту продолжаются – уже в начале июня после бетонирования плиты проезжей части будет обеспечен технологический проезд, после чего строители уложат первый асфальтобетон.

«Мост через Оку на четвёртом этапе М-12 уникальный. Вантовую систему моста монтировали в условиях импортозамещения. В результате вантовая система нового моста под Муромом больше чем на половину состоит из отечественных компонентов. Подрядчики применили здесь наши отечественные технологии. Мост стал испытательным полигоном, который позволит развивать российские технологии вантового мостостроения на следующих дорожных объектах», – отметил председатель правления госкомпании «Автодор» Вячеслав Петушенко.

Решение о строительстве самого масштабного дорожного объекта России – автомобильной дороги М-12 «Восток», являющейся частью международного транспортного коридора «Россия», принято Правительством 10 июля 2020 года.

В 2022 году госкомпанией «Автодор» осуществлён досрочный ввод в эксплуатацию участков дороги М-12 «Восток» общей протяжённостью 107 км – на два года раньше намеченного срока. «В этом году планируется досрочный запуск движения автотранспорта по оставшимся участкам автомобильной дороги М-12 “Восток” протяжённостью 703 км. Таким образом, уже в конце 2023 года, надеемся, будет открыто движение на всём протяжении автодороги от Москвы до Казани», – заявил Марат Хуснуллин.

Губернатор Владимирской области Александр Авдеев подчеркнул, что новая автомагистраль создаст хорошие перспективы для развития малого бизнеса – в сфере обслуживания автозаправок, авторемонта, общественного питания, мотелей и в других направлениях.

«Бизнесы создаются и растут там, где выгодны перевозки. Благодаря строительству М-12 Владимирской области уже удалось заключить целый ряд соглашений с инвесторами на сумму более 20 млрд рублей, в ближайшие годы планируется создание более 5 тыс. новых рабочих мест для жителей области. Уже работает производственно-складской корпус в Ставровском индустриальном парке. “Муроммашзавод” совместно с Российской академией наук, ФГУП “НАМИ” и КамАЗом формирует кластер мехатроники и точного машиностроения», – сказал он. По словам Александра Авдеева, в регионе также ожидается увеличение турпотока.