Всего новостей: 4229920, выбрано 16160 за 0.106 с.
Новости. Обзор СМИ Рубрикатор поиска + личные списки
Списков нет
В период с 19 по 28 ноября в Северной Норвегии проходят объединённые учения армии, авиации и флота.
В Вооружённых силах Норвегии происходит смена модели подготовки с усиленным акцентом на взаимодействие между различными видами, и учения «Flotex Silver Rein II 2012» - это проба новой организации учений на ближайшие годы. В 2013 году в Норвегии пройдёт четыре так называемых объединённых оперативных учения, сообщается на сайте ВС Норвегии.
В рамках учений «Flotex Silver Rein II» обычно проводились отдельные учения военно-морских сил («Flotex»), военно-воздушных сил («Falcon Silver») и сухопутных сил («Rein»).
Целью учений является отработка процедур, взаимодействия и общего понимания ситуации между различными подразделениями армии, флота и авиации. Будут испытаны системы сетецентрической обороны и проведены боевые стрельбы в рамках всех трёх направлений.
Фрегат «Фритьоф Нансен» будет вести подготовку к специальным задачам, таким как предстоящая миссия в Аденском заливе.
В ученияю участвуют все стратегические силы Норвегии - истребители F-16, фрегаты и подводные лодки, а также самолёты и надводные суда союзников.
11,5 млн. норвежских крон (1,5 млн. евро) предоставлено в виде грантов совместным российско-норвежским научным проектам из области полярных исследований.
Гранты получили следующие три проекта: «4DARCTIC: структура и эволюция арктической коры и мантии по результатам многомасштабных геофизических исследований» - совместный проект Университета г. Осло и Институтом нефтегазовой геологи и геофизики Сибирского отделения РАН; «Вариабельность и изменения климата в евроазиатской Арктике в XXI веке» - совместный проект Центра Нансена и Главной геофизической обсерватории им. Воейкова; «Комплексное влияние нефти и окружающей среды на двустворчатых моллюсков из норвежско-российской Арктики» - совместный проект Университета г. Тромсё и Института биологии Карельского научного центра РАН.
Все три проекта - плоды сотрудничества между учёными из Норвегии и России. Партнёры по проектам покрывают половину расходов, остальное предоставляют Российский фонд фундаментальных исследований и Научный совет Норвегии.
«Это научное сотрудничество будет важным вкладом в дело комплексного освоения моря и ресурсов арктических районов через создание общей базы знаний», - считает директор Научного совета Норвегии Арвид Халлен.
Встреча министра природных ресурсов и окружающей среды Коми Юрия Лисина с делегацией норвежского Директората по контролю за загрязнением и изменением климата состоялась сегодня, 20 ноября.
В рамках встречи была представлена региональная программа "Обращение с отходами производства и потребления в Республике Коми (2012-2016 годы). Гости из Норвегии, в свою очередь, показали презентацию, рассказывающую о том, как у них решается проблема отходов.
По словам первого заместителя министра природных ресурсов Сергея Гераймовича, норвежцы планируют изучить ситуацию, сложившуюся в Коми, и помогут с точки зрения обучения специалистов технологиям, существующим в мировой практике.
"Они также поделятся опытом о том, какие на территории Норвегии возникли проблемы с реализацией их программы по отходам, предложат оптимальный вариант для того, чтобы сократить наши расходы, финансовые механизмы для реализации проектов",- пояснил С.Гераймович.
Он отметил, что в качестве партнера Норвегия была выбрана как скандинавская страна, очень близкая по климату к Коми.
"Проблематика, связанная с утилизацией отходов, имеет аналогичные аспекты",- сказал он.
В рамках рабочей поездки специалисты из Норвегии посетят Прилузский и Корткеросский районы как муниципалитеты, выбранные для реализации пилотного российско-норвежского проекта по охране окружающей среды. Кроме того, они ознакомятся с природоохранным законодательством региона, а также расскажут об опыте Норвегии по коррекции законодательства в этой области.
Швеция находится на предпоследнем месте по интеграции при сравнении с 15 другими европейскими странами. Таковы данные исследования, проведенного в Стокгольмском университете. Мало кому из иммигрантов удается найти работу в первые десять лет жизни в Швеции, говорит социолог Рышард Шулкин/ Ryszard Szulkin, сравнивший ситуацию в Швеции с Германией, Францией, Италией, Норвегией, Великобританией и Данией.
- У тех, кто прожил здесь 10 лет, ниже уровень занятости и выше уровень безработицы, чем во многих других европейских странах, - подводит итоги социолог Рышард Шулкин/ Ryszard Szulkin.
Только в Испании безработица выше среди мужчин и только во Франции безработица выше у женщин, чем соответствующие цифры в Швеции.
Уровень безработицы в первые 10 лет проживания здесь - 23 % для мужчин и 27 % для женщин. Другими словами: путь на рынок труда занимает слишком долгое время.
С другой стороны, после десяти лет жизни в Швеции положение выравнивается и безработица среди иммигрантов становится 11 %, т.е. вполне сравнима с другими европейскими странами.
Одним из объяснений такого отставания Швеции является то, что Швеция принимает намного больше беженцев по сравнению с другими европейскими странами, принимающими гораздо больше людей, приезжающих работать, т.е. так называемую "рабочую иммиграцию".
Всё равно, статистика говорит о том, что шведское общество потерпело неудачу в попытках интегрировать иммигрантов, считает Рышард Шулкин/ Ryszard Szulkin:
- Беженцев не ждет здесь работа, это ясно. Но то, что у них нет работы и после пяти-шести лет в стране - это свидетельствует о неудаче, - говорит он.
Глава «НОВАТЭКа» информировал Президента о работе компании на внутреннем рынке газа, в частности о ходе реализации проекта «Ямал СПГ».
* * *
В.ПУТИН: Леонид Викторович, известно, что наши атомные ледоколы осуществляют проводку нашего судна с норвежским грузом (это сжиженный природный газ) в Корею. Вообще в этом году по Северному морскому пути перевезено рекордное количество груза, и имеет место рекордно длинная навигация. То, что наше судно, наш ледокол – это хорошо, но у меня в этой связи вопрос: как реализуется, как идёт работа по нашему проекту «Ямал СПГ»?
Л.МИХЕЛЬСОН: Владимир Владимирович, всё идёт по плану. Партнёр надёжный – правда, с небольшим процентом (участие «Total» – на 20 процентов), но самое главное, что всё идёт по плану. Мы практически закончили предварительное проектирование FEED, отдали проект на экспертизу. «Главгосэкспертиза», экологическая экспертиза – работа идёт с ними продуктивная, спасибо им. Мы в течение месяца ждём от них результатов.
Идёт тендер на EPC-контракты. Все предложения мы должны получить где-то в первой декаде декабря, и у нас будет практически вся необходимая информация и разрешения для рассмотрения инвестиционного решения.
В.ПУТИН: Я обращаю внимание на то, что ваша компания вместе с «Газпромом», точнее с «Газпромэкспортом», должна провести необходимую работу, связанную с предварительным заключением контрактов на поставку этого продукта основным партнёрам за рубежом, имея в виду, что мы знаем с Вами, как осуществляется работа подобного рода, и инвестиции можно привлекать только под имеющиеся контракты (не только, конечно, но главным образом). Поэтому надеюсь, что, здесь от вас меньше всего зависит, но тем не менее вы вместе с «Газпромом» эту работу проведёте в самое ближайшее время.
Л.МИХЕЛЬСОН: Мы провели большие роуд-шоу на всех рынках, имеем предварительные предложения. Вот когда будут окончательные предложения от ЕРС-контракторов, когда мы уже гарантированно сможем назвать срок заливки первого танкера, мы уже выйдем на подписание контрактов на реализацию. Там есть небольшие технические вопросы, связанные с нашим законодательством, для того, чтобы открыть проектное финансирование. Я бы потом, может быть, ещё как-то письменно доложил по этому вопросу.
Но самое главное – то, что мы идём в графике. И, что очень важно, те поручения, которые были в постановлении в декабре месяце 2010 года, спасибо громадное за работу Минтранса, всех других ведомств, – всё тоже идёт по плану.
Начались работы по созданию порта. Мы строим аэропорт в посёлке Сабетта. Заключён контракт на строительство первого нового атомного ледокола. Поддержка государства этому проекту – всё, как в постановлении было, всё исполняется.
В.ПУТИН: Я недавно обсуждал эту проблему с руководством «Газпрома» и полагаю, что можно было бы расширить возможности будущего порта, имея в виду, что он вполне мог бы быть многопрофильным. Я Вас прошу вместе с коллегами проработать этот вопрос – и соответственно с Министерством транспорта.
Л.МИХЕЛЬСОН: Мы рассматривали вопрос, как в принципе всё-таки сделать инвестиционный проект строительства железной дороги: от газпромовской до Бованенково – отвод на Сабетту. И даже менее вопрос, где взять инвестиции, а более вопрос тарифов, вопрос того, чтобы был единый тариф и за все перевозки отвечало РЖД. Вопрос реальный. Если там будет железная дорога, то это будет многопрофильный порт.
В.ПУТИН: Так и нужно делать. Тем более что государство так или иначе всё равно будет вкладываться в канал, который будет подходить к порту. Надо, чтобы каждый рубль, который будет вложен, использовался наиболее эффективно.
Л.МИХЕЛЬСОН: Конечно.
В.ПУТИН: Как у вас ситуация на внутреннем рынке?
Л.МИХЕЛЬСОН: На внутреннем рынке хорошо развиваемся. В этом году реализовываем где-то более 60 миллиардов кубов газа. На следующий год у нас план (с теми докупками, которые делаем у СИБУРа) – где-то порядка 70 миллиардов кубов газа будет реализовано.
Когда мы выбирали самых хороших потребителей, наверное, это было не совсем правильно. Два года назад мы изменили эту стратегию и сейчас работаем, как и «Газпром», по региональному принципу: взяли практически всю Челябинскую область, рассматриваем другие области: и ЖКХ, и население, – и сейчас рассматриваем вопросы развития ГРО, развития новых потреблений.
Но с чем столкнулись, Владимир Владимирович: сегодня нижний, так сказать, – не газпромовский высокого давления, а нижний уровень нашего газового рынка ещё работает по постановлениям, которые принимались 20 лет назад, которые совершенно не отвечают сегодняшней действительности: всякие согласования, получение топливных режимов. Если небольшие [предприятия], средний бизнес, мелкий бизнес: хотят получить газ – они тратят от полутора до трёх лет. И, если можно, мы бы дали свои предложения, как можно изменить это и ускорить развитие этого небольшого внутреннего рынка. У нас, по-моему, потребление более 10 тысяч кубов в год требует получения топливного режима в Минэкономики.
В.ПУТИН: Предложения свои изложите на бумаге, и потом я попрошу коллег в Министерстве энергетики поработать вместе с Вами и с «Газпромом».
Л.МИХЕЛЬСОН: Спасибо, Владимир Владимирович.
В.ПУТИН: Договорились.
Что сказал Мау
Владимир Мау: «Егор Гайдар про реформы 90-х говорил, что в интеллектуальном плане они были просты, а социально и политически — чудовищно болезненны. Реформы нашего времени исключительно сложны. Но не вызывают того колоссального социального стресса»
Что приводит к глобальному экономическому кризису? Экономисты отвечают по-разному и весьма замысловато. Правда, есть среди них и такие, для которых ответ на этот вопрос прост, как античность: к кризису всегда приводит экономический рост. И чем мощнее рост, тем тяжелее кризис. Стало быть, и панацея просматривается вполне определенная: чтобы избежать катаклизмов, надо отказаться от экономического роста. Так, например, считает ректор Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ Владимир Мау.
— Владимир Александрович, что побудило вас стать экономистом? Неужели с детства зачитывались Адамом Смитом?
— Меня всегда интересовала история. Но история прикладная. То есть история как некий опыт. Мне казалось, что моя будущая профессия должна быть связана с прикладными исследованиями. Здесь и возникла экономика.
— Потому и выбрали не сугубо экономический вуз?
— Я выбрал Московский институт народного хозяйства имени Г. В. Плеханова. Сыграла свою роль и семейная традиция. Моя мама и некоторые родственники там учились. Но решение принимал я сам, и никакой направляющей руки со стороны родителей не было. Они были скорее удивлены: я в семье считался «теоретиком», а здесь сугубо прикладной вуз. Безусловно, значение имел и армейский вопрос: идти служить в семнадцать с половиной лет совершенно не хотелось. А вероятность поступления в «Плешку» была гораздо выше, чем, к примеру, в МГУ. На тот момент Московский институт народного хозяйства не был блатным местом, как некоторые сейчас считают. Может быть, такое предубеждение сложилось в отношении факультетов, связанных с торговлей, но я поступил на общеэкономический факультет по специальности «планирование народного хозяйства».
— Как учились?
— Был ленинским стипендиатом: 100 рублей минус налоги. Итого 92 рубля. Правда, не сразу. В первый семестр получал 40. Со второго уже 45. Потом, как калининский стипендиат, стал получать 75 рублей. Ну и дальше уже 100. Жить можно, учитывая, что зарплата молодого специалиста тогда была 100—120 рублей. В общем и целом Плехановский институт дал мне прикладное образование. И так случилось, что в 1981 году, когда я его оканчивал, Институт экономики АН СССР подал заявку на одно место выпускника общеэкономического факультета. Я как ленинский стипендиат имел право выбора, первым и пошел без всяких связей и протекций в Академию наук.
Впрочем, было это место не ахти каким привлекательным. Зарплата была самой низкой среди всех предлагавшихся мест — 105 рублей минус подоходный и налог на бездетность, то есть меньше, чем студентом получал. Но меня это нисколько не смущало. Я даже поверить не мог, что буду работать в том месте, о котором и не мечтал.
АН СССР была удивительным местом во всех отношениях. Там можно было заниматься тем, что тебе интересно, обеспечивая свой карьерный и интеллектуальный рост. Иными словами, если ты защищал кандидатскую, то точно знал, какой в дальнейшем будет твоя зарплата. Ты также понимал, что если в этом секторе или лаборатории не станешь заведующим или старшим научным сотрудником, то станешь им в каком-то другом секторе или лаборатории. Если защитил докторскую, то финансовое положение тоже было предсказуемо и в социальном отношении более престижно. Нужно было быть полным бездельником или отъявленным врагом советской власти, чтобы диссертации не защитить. Став доктором, ты уже мог рассчитывать на очень приличный оклад. Ну а дальше вставал вопрос — будешь ли ты директором института и так далее... Впрочем, это уже зависело от вышестоящих сфер. Но, так или иначе, карьера в значительной степени принадлежала тебе, причем ты занимался тем, чем хотел. Кроме того, в советских институтах, как, к слову, и сейчас в Академии наук, существовала практика присутственных дней: на работу (в присутствие) надо было ходить где-то полтора дня в неделю, а в иных местах — и полдня. При таком искушении существовала возможность либо спиться, либо превратиться в чтеца-интеллектуала, набирающегося знаний от посещения библиотек, но не производящего научного продукта. Но я действительно работал, писал статьи, потом книги — мне это правда было интересно. Все это видели и ценили.
— Так вы карьерист, Владимир Александрович?
— «Павел Андреевич, вы шпион?..» Видите ли, человеку в интеллектуальном плане нужно расти, а это, в свою очередь, фундамент карьерного роста. Во всяком случае в моем понимании. Точно так же мне можно задать вопрос: «Почему после окончания Московского института народного хозяйства им. Плеханова вы не пошли заведовать булочной?» Кстати, когда я учился в десятом классе, все мои родственники знали, куда я собираюсь поступать, и один из них, видя, что я читаю самые разные книги, спросил: «Ну зачем тебе это нужно, если ты будешь заведовать булочной?»
— И как же вы, советский ученый, дошли до буржуазных реформ начала 90-х?
— У каждого был свой путь. Тот же Егор Гайдар занимался международной экономикой и глубоко изучал зарубежный опыт. Мои диссертации и книги касались истории экономических реформ. Я был погружен в анализ дискуссий о проблемах советского планирования, о совершенствовании хозяйственного механизма, о НЭПе. Ведь в чем проблема советской экономики 1980-х годов? Там нечего было анализировать. Понимаете, при господстве фиксированных цен, низкой инфляции, в условиях, когда Центробанк подчинен Минфину, а Минфин является просто кассой, у экономиста практически не остается предмета для анализа. Реальное экономическое тело существует в движении, в экономической истории, где можно видеть, как и что происходит, как развивается. Я с самого начала занимался этим. Поэтому экономические реформы не стали для меня какой-то новостью. Хотя, разумеется, реальность оказалась существенно иной.
— Егора Тимуровича вы знали раньше?
— Да, конечно. Хотя мы с ним познакомились гораздо позже, чем многие его коллеги и друзья. Все-таки я был не из МГУ. Но Гайдар любил пишущих людей. А я любил писать. Гайдар в середине 1980-х возглавил экономический отдел в журнале «Коммунист», главным редактором которого был Иван Фролов, а его первым замом — выдающийся экономический журналист Отто Лацис, в результате чего этот журнал стал одним из самых либеральных советских изданий той поры. Печататься в теоретическом органе ЦК КПСС было очень почетно, а новое руководство журнала стало привлекать к сотрудничеству молодых исследователей. В один прекрасный день Гайдар пригласил и меня. На самом деле Гайдар формировал наш институт — Институт экономической политики, носящий теперь его имя, — из тех авторов, которых он публиковал в «Коммунисте».
— Так сложился костяк его будущей команды?
— Конечно. Касаясь наших отношений, скажу, что мы были с ним не просто коллегами по работе. Мы были друзьями. Не такими, возможно, как они с Анатолием Чубайсом: в отпуск вместе не ездили, но на дни рождения друг к другу ходили. Помню, в декабре 1993 года он подарил мне помповый пистолет, разумеется, с приложенным к нему разрешением. Так что все было серьезно, если вы помните события, которые у нас в тот момент происходили. К счастью, я данным подарком никогда не пользовался. В общем, между нами были очень близкие отношения, мы дружили двадцать лет. И это были годы интенсивной совместной работы.
— В 1992 году вы стали советником и. о. председателя правительства Егора Гайдара. Какие советы давали?
— Точнее, я был его помощником. Нужны ли были такому человеку, как Егор Тимурович, советники или помощники? Сам долго пытался это понять. Мою роль надо воспринимать через призму «помощник — личный друг». Я занимался тем, чем считал нужным, и рассказывал об этом Гайдару. Когда вы попадаете в среду, попасть в которую никогда не готовились (а многие из команды Гайдара, как, впрочем, и он сам, точно не готовились к работе в правительстве), в окружении должно быть несколько доверенных лиц. Их функция — честно сказать лидеру, что они видят, слышат и что вообще происходит. Поскольку мы с Гайдаром были интеллектуально и идеологически близки, я в силу его занятости сам фильтровал информацию: что ему важно в первую очередь знать, а что подождет.
— Например?
— От налаживания связей с зарубежными экономистами до отслеживания продовольственной ситуации по стране. Сейчас никто не хочет вспоминать, что к моменту формирования правительства реформ (в ноябре 1991 года) продовольствия в крупных городах было на 4—6 дней, а золотовалютные резервы — близки к нулю. Вплоть до весны 1992 года правительство еженедельно получало сводки о наличии продовольствия в городах, пока политика либерализации не сняла проблему дефицита.
— Некоторые критики Гайдара утверждают, что он и его команда якобы умело сыграли на угрозе голода: мол, стратегических запасов нам бы хватило на несколько лет...
— Понимаете, Февральская революция 1917 года произошла не потому, что в Санкт-Петербурге, как и во всей стране, не хватало хлеба. А потому, что никто не хотел его подвозить. К моменту формирования правительства Бориса Ельцина 6 ноября 1991 года советская система фактически рухнула. Осенью 1991 года в СССР не было механизма принуждения, который заставил бы давать продовольствие потребителям, но не было и рыночных стимулов. Деньги перестали играть какую-либо роль, они перестали быть нужны (недаром рубль тогда называли «деревянным»), значимо было лишь наличие натурального продукта. Никто уже не был заинтересован ни экономически, ни политически, чтобы то же самое продовольствие достигало потребителей. В общем, мы быстро двигались к натуральному продуктообмену, характерному для ранних стадий развития человечества или для периодов затяжных войн. Без либерализации наступила бы катастрофа, причем счет шел на недели, если не на дни.
На совещании у Гайдара, на котором я присутствовал, тогдашний вице-мэр Санкт-Петербурга Георгий Хижа эмоционально говорил, что из Германии в Северную столицу идет корабль с гуманитарной помощью, а продовольствия в городе осталось на четыре-пять суток, и что его главная просьба к Егору Тимуровичу состоит в том, чтобы этот корабль не остановился в Калининграде — там продовольственное положение было не лучше. Хижа был уверен, что если корабль остановится там, то до Санкт-Петербурга он уже не доплывет.
— Вас называли правой рукой Гайдара. Отчего не стали министром?
— Для меня это большая честь — называться правой рукой Гайдара. Почему не был назначен министром — не знаю... Понимаете, обстановка 1992 года была совсем другой, времена были не карьерными. Мы понимали, что правительство Гайдара просуществует недолго, некоторые прочили нам два-три месяца, другие чуть больше, но находиться там было интересно. Меня могут обвинить в безнравственности, но мне тогда действительно было интересно, несмотря на то, что стране было плохо. Когда участвуешь в исторической трансформации, многие вещи так или иначе проходят через тебя. В тот момент я как раз писал цикл работ, которые потом превратились в книгу о логике протекания революций. Ленин в послесловии к первому изданию книги «Государство и революция» писал: «Приятнее и полезнее «опыт революции» проделывать, чем о нем писать». Мне повезло в том, что я мог и проделывать революцию, и писать о ней. Потому и считаю книгу «Великие революции от Кромвеля до Путина», написанную совместно с Ириной Стародубровской, главным своим трудом.
А вот почему не стал членом-корреспондентом РАН, понимаю. В 2008 году я баллотировался в члены-корреспонденты. Успешно прошел два этапа голосования, а на общем собрании, где голосование обычно происходит автоматически, возникли проблемы. Забавно, что к науке это не имело отношения: мне инкриминировали дружбу с Гайдаром. Дружбу, которой я очень дорожу и которой очень горжусь. Тем не менее многие академики посчитали, что быть другом Гайдара — это уже интеллектуальное преступление. Конечно, этот уровень аргументов меня несколько удивил.
— Почему в конце концов Борис Ельцин сделал ставку на «шоковую терапию» Гайдара, а не на, скажем, более умеренную программу «500 дней» Григория Явлинского?
— Потому что не было такого выбора. Программа «500 дней» — это манифест, не имевший отношения к реальной практике. Кроме того, Григорию Алексеевичу первоначально предложили стать вице-премьером, но он отказался, соглашаясь только на премьерское кресло. К тому же Явлинский не верил, что кто-то кроме него способен сделать всю эту работу. Кстати, политические уроки жизни Григория Алексеевича весьма интересны: он всегда ждал благоприятных обстоятельств. Всегда надеялся, что въедет триумфатором. Но так не бывает. Я это все рассказываю не как его оппонент. Напротив, я дружу с его командой. Так вот один из ближайших его сотрудников в декабре 1991 года говорил мне: «Ну вот, все идет нормально. Вы сейчас все либерализуете, а через два месяца на вашем месте уже будем мы». Мы с этим даже не спорили. Хорошо, сменят нас, зато приход на наше место команды Явлинского был бы лучшим вариантом, чем приход какой-нибудь реакционной команды.
Гайдар был патологически бесстрашен. Это странно, но он не испытывал боязни ни перед чем. Году в 92-м я как-то ему сказал: «У меня есть такие-то опасения по такому-то вопросу». На что он отвечает: «Пока бояться рано». Я говорю ему: «А через месяц?» «А через месяц будет поздно», — последовал ответ. В этом, пожалуй, весь Егор Гайдар.
— Напоминает вождя мирового пролетариата: «Сегодня — рано, завтра — поздно...»
— Называйте как хотите, но к середине 1991 года ситуация была предельно ясна. Когда я говорю журналистам, что в 1991 году наши золотовалютные резервы приближались к 50 миллионам долларов, многие из них, апеллируя к сегодняшним цифрам, пишут, что на тот момент резервы равнялись 50 миллиардам. Они, видимо, считают, что Мау просто оговорился. Кроме того, у нас фактически оказалось 12 центральных банков, каждый из которых мог печатать рубли. Можно сколько угодно говорить о том, что ты знаешь, как все эти проблемы решить, не снижая жизненного уровня населения, но это ложь. Можно попытаться найти решение, прибегнув к силовому методу, но силовая попытка ГКЧП, как известно, провалилась.
— Считается все же, что Егор Тимурович Гайдар решал эту «однозначную ситуацию» революционными методами.
— Нет. Гайдар очень не любил революции. Больше всего он опасался гражданской войны. На тот момент Россия походила на Югославию, но только еще с ядерным оружием.
— Каковы были взаимоотношения внутри гайдаровской команды?
— Как всегда, разные. С кем-то у меня, к примеру, сложились дружеские отношения, с кем-то нет. Но эти отношения всегда были профессиональными, благодаря чему работать было интересно. А дальше кто-то интересовался политическим ростом, кто-то интеллектуальным, кто-то финансовым.
— Бывший министр экономики Андрей Нечаев вспоминал, что на одном из первых заседаний правительства под председательством Бориса Ельцина министры приняли обязательства не получать машин, дач, квартир, отменили спецпайки, спецателье и машины для членов семьи.
— Что касается спецпайков, то там и делить-то было особо нечего. Дачи были, но государственные. Сам Гайдар, правда, ездил на «Волге»... Либерализация спасла страну. Причем, если вы посмотрите газеты и журналы конца 1991 года, то, к своему удивлению, увидите, что тогда никто не выступал против либерализации. В Верховном Совете за приватизацию, за Беловежские соглашения голосовали все, включая коммунистов. Но самым значимым и интересным является то, что программа Гайдара 1992 года была и остается единственно выполненной программой правительства. Конечно, она была выполнена не за три-четыре года, как предполагалось, а за семь-восемь лет. Это не значит, что программа Германа Грефа была хуже. Нет, просто она сложнее. Поэтому и реализована пока процентов на 40—50, и ее окончательная реализация займет гораздо более продолжительный срок.
— Вы член Экономического совета при президенте. Какие сейчас даете Кремлю советы?
— В одной весьма забавной американской книге, описывающей в памфлетной форме степень важности экономического советника при президенте, мне запомнился один фрагмент. Там героя спрашивают: «Трудно ли быть экономическим советником при президенте США?» Тот отвечает: «Очень просто. Надо все время повторять одно и то же: «Главное — сбалансировать бюджет». Дальше все идет как по маслу. Но сложность нашей нынешней ситуации в том, что такой совет давать не надо. Бюджет более или менее сбалансирован, а дефицит минимален. Вообще макроэкономические показатели у нас в норме, что в значительной мере является наследием Егора Гайдара и Алексея Кудрина, а также следствием принципиального отказа Владимира Путина от бюджетного популизма. Хотя критики часто называют Путина популистом, его решения обычно взвешенны и ответственны. Чем отличается нынешняя ситуация от начала 1990-х? Егор Гайдар про реформы тех лет говорил, что в интеллектуальном плане они были довольно просты, а социально и политически — чудовищно болезненны. Реформы нашего времени интеллектуально исключительно сложны, но не вызывают того колоссального социального стресса.
Скажем, проблемы здравоохранения пока не имеют однозначного решения. В современном постиндустриальном обществе, где демографическая пирамида перевернута, традиционная модель здравоохранения, когда здоровые, которых большинство, платят за больных, которых меньшинство, не работает. Медицина становится непрерывной. У нас лечатся все! То есть теперь нужны новые принципы организации, новые принципы финансирования, учет глобального рынка медуслуг.
Эффективных пенсионных систем в стареющем обществе тоже нет. В этом и состоит отличие наших нынешних структурных проблем от реформ эпохи макроэкономической стабилизации.
— Что такое маусианство — термин, вошедший в экономический оборот с легкой руки Владимира Путина? Или мауизм — уже с легкой руки Германа Грефа?
— Как вы справедливо заметили, не я эти термины придумал и не мне их комментировать. Эти слова появились после моего выступления на встрече Путина с экономическими экспертами в начале 2011 года. Я говорил тогда, что основные проблемы экономики сейчас находятся не в экономической сфере. Они в сфере человеческого капитала и политических институтов. То есть без изменений в системах судопроизводства, образования и здравоохранения их не решить. Реплика Путина как раз и последовала после этих слов.
— Разъясните, пожалуйста, вашу точку зрения о ресурсном проклятии. Вы действительно верите, что обилие природных ресурсов — это преграда на пути развития?
— Это вопрос не веры, а опыта мировой истории. Исторически и логически сложилось так, что страны, обладающие природными ресурсами, могут позволить себе развиваться благодаря продаже этих ресурсов, особо не озадачиваясь повышением качества институтов, ростом производительности труда и так далее. Советский Союз тоже пытался реформироваться, пока в начале 1970-х годов не получил нефтяную ренту. А дальше выяснилось, что благодаря ей можно особо ничего не делать. Эпоха застоя, о которой раньше много писали, на самом деле основывалась на нефтяной ренте. Не было бы нефтяной ренты, скорее всего, не было бы и застоя, и трансформация советской системы, вероятно, не была бы столь болезненной.
Если вы посмотрите на любые развитые страны, то увидите, что они бедны природными ресурсами, прежде всего углеводородными. Есть, правда, исключения. Это Норвегия и Великобритания — с поправкой на то, что они стали добывать нефть и газ, когда были уже очень развитыми, с высоким уровнем демократии. В Норвегии практически весь нефтяной доход уходит в Национальный фонд. То есть страна живет так, как будто у нее нет нефтяного богатства. И это принципиально важно.
Когда к вам притекают нефтедоллары просто за счет высокой конъюнктуры цен на нефть, производительность труда не растет, а валютный курс укрепляется. В результате национальное производство становится неконкурентоспособным. Вот тот механизм, который объясняет ресурсное проклятие.
Скажем, Испания в конце XV века (в период открытия Америки) была самой мощной европейской страной, с самой сильной армией. А Испания через 70 лет — это совершенно разоренная страна. И все по одной причине — из-за мощного потока золота и серебра, который шел из Америки. Купить товары во Франции и Англии теперь оказалось дешевле, чем произвести их у себя — в Испании. Сельское хозяйство стагнировало, армия деградировала.
В годы Второй мировой войны Африка и Юго-Восточная Азия были регионами, сопоставимыми по своему экономическому развитию. И там, и там у власти находились полукриминальные правители. Африка, правда, была богата нефтью, драгоценными и цветными металлами. В ЮВА не было практически ничего. Мнение экономистов той поры сводилось к тому, что будущее — за Африкой. Но все оказалось наоборот. И не потому, что азиатские лидеры были лучше и умнее. Просто африканские вожди воровали из себестоимости, из ренты, а азиатские могли воровать только из прибыли, только из роста экономики. Все страны, демонстрирующие бурный успех за последние 50 лет, — это ресурсно бедные страны. В том числе и Китай.
— Что же нас ждет впереди?
— Кто же это знает? Мы страна с непредсказуемым прошлым... Просто страна с обилием природной ренты требует особых мер экономической политики. Равно так же, как страна, обладающая печатным станком, как, к примеру, США, может позволить себе другую денежную и бюджетную политику. Десять лет назад нам казалось, что Стабфонд — это ответ на проблему ресурсного проклятия. Но кризис 2008—2009 годов показал, что при всех его неоспоримых достоинствах Стабфонд становится фактором, препятствующим модернизации. Сам фактор наличия этой денежной подушки создает большие проблемы. Другими словами, чем ниже будет спрос на природные ресурсы, тем эффективнее в конечном счете будет экономика. Но это только в конечном счете, потому что надо будет пройти через болезненную структурную модернизацию, нацеленную на существенное повышение производительности труда.
— Кстати, каковы ваши отношения с создателем «подушки» Алексеем Кудриным?
— Я с Алексеем Леонидовичем дружен еще со времен аспирантуры. То есть более 25 лет. И сейчас мы продолжаем дружить. Его вклад в финансовую стабильность, да и вообще в развитие нашей страны, исключителен. Экономическое положение России при всех его огромных недостатках и проблемах сейчас лучшее за последние 50 лет, и это в значительной мере его заслуга. Как, впрочем, и Владимира Путина. Это не дань вежливости Владимиру Владимировичу. Просто министр финансов не может действовать без одобряющей поддержки президента.
Но у нас есть большие стратегические риски. Тот же Гайдар как-то говорил: «Я думал, что быть министром финансов при отсутствии денег очень трудно. Но теперь я понимаю, что быть министром финансов в условиях наличия денег еще труднее». Потому что объяснить министру труда, здравоохранения или обороны, почему денег нет, когда их нет, можно, но нельзя объяснить, почему ты не можешь тратить деньги, когда все знают, что они есть. А проблемы в этих секторах реальные.
— Над какой головоломкой вы сейчас работаете?
— Могу повторить, что это эффективность социальных секторов или их модернизация. Особенно меня занимают сейчас пенсионная система и образование. Если говорить о фундаментальных проблемах, то их две. Во-первых, мы страна, где превалирует относительно дорогой труд и имеются относительно отсталые институты. Капитал же идет туда, где дешевый труд и институты плохие, иначе говоря, где есть риски, но есть и большая доходность. Или туда, где институты хороши, но труд дорог. Маржа пусть небольшая, но она стабильна. У нас нет ни того, ни другого. И это тоже результат ресурсного проклятия. У нас дорожает труд, но нет стимулов улучшать институты.
Вторая ловушка — это проблема эффективности отраслей, связанных с человеческим капиталом. Чтобы иметь хорошее образование и здравоохранение, нужно иметь на них спрос, который не появится без качественного предложения. В условиях глобализации пациенты с высоким уровнем достатка предпочтут хорошую клинику вне зависимости от ее территориального расположения. Студенты, имеющие такую возможность, не задумываясь, поедут за границу.
На сегодняшний день, я считаю, социальная сфера нуждается в финансовых и интеллектуальных инвестициях, которые окупятся сравнительно быстро и поднимут страну на принципиально новый уровень.
Александр Чудодеев
Россия > Госбюджет, налоги, цены. Образование, наука > itogi.ru, 19 ноября 2012 > № 693690
Владимир Мау
Есть ли жизнь в телевизоре
Александр Цекало: «Программа «Прожекторперисхилтон» могла закрыться еще года полтора назад по сугубо юридическим причинам, но прожила до лета 2012-го. В том, что шоу больше нет, никто не виноват»
На Первом канале завершился показ 16-серийного сериала «Обратная сторона Луны». Это российская версия Life оn Mars, снятого на Би-би-си. Сопродюсер «Луны» Александр Цекало рассказывает, зачем понадобилась адаптация ставшей культовой на Западе ленты, и объясняет, почему, на его взгляд, нет ничего плохого в практике телезаимствования.
— Вы, значит, Александр, до Марса не долетели? Решили прилуниться?
— Life оn Mars? — название хита, написанного Дэвидом Боуи почти сорок лет назад. В английском сериале главный герой из 2006 года переносится в 1973-й, когда, собственно, песня и стала популярной. Правда, в финале выясняется, что MARS — аббревиатура, название некой правительственной программы, цель которой — проверка поведения телепортированного во времени человека.
— А почему же в нашей «Луне» ничего секретного не закодировано?
— Мы чудо оставили чудом, практически полностью переписали сценарий, сохранив лишь попадание полицейского в прошлое. Прочие надстройки заменены. Скачок из современной России в Советский Союз — это, согласитесь, принципиально иная ситуация, нежели возвращение на несколько десятилетий назад в Англии. Поэтому и пришлось так основательно перелопатить сюжет. К слову, зимой 2008 года я сидел именно в этом ресторане, когда раздался звонок от продюсера Данкана Купера, контролирующего локальные версии сериалов Би-би-си. Он сказал мне, что допущенные нами отступления от оригинала слишком велики, это идет вразрез с общепринятыми правилами, и проект будет закрыт. Я извинился перед человеком, с которым встречался в ресторане, и встал из-за стола, полагая, что вернусь через несколько минут. Разговор с Данканом продолжался... два часа. За это время мне удалось убедить собеседника, что для России надо снимать иначе, чем, скажем, для Америки или Испании. Зато все может получиться красиво и интересно, а главное — с привязкой к нашей ментальности.
— Да у вас хороший английский, Александр!
— Свободный, хотя не совершенный. Но из фантастических и мистических фильмов нам известно: в критических ситуациях люди делают то, о чем в спокойном состоянии даже не помышляют. Я вспомнил свои познания со времен 89-й киевской спецшколы с углубленным изучением иностранных языков.
— Чем так напрягаться, может, проще изобрести собственный велосипед?
— Десять секунд поумничаю, а потом расскажу по существу. Вы произнесли первую половину крылатой фразы, а есть и вторая: зачем изобретать велосипед, когда существует Bentley? Да, теоретически можно было не адаптировать сериал Би-би-си, а попытаться придумать что-то свое. Но если следовать этой логике, надо отказываться от иномарок и ездить исключительно на «Ладах» и «Волгах», не пользоваться iPhone и BlackBerry, довольствуясь отечественными смартфонами, которые, правда, мне пока не встречались. Мир изменился. Если можно взять, купить или перенять лучшее у соседей по планете, глупо отказываться. Еще пример. На композиторском факультете консерватории студентам младших курсов объясняют основы ремесла на произведениях классиков — так легче понять принципы сочинения музыки. И мы пока учимся. В этом нет ничего зазорного. Очевидно, что в сфере качественного телепродукта мировыми лидерами являются американцы и англичане. На них и надо равняться.
— Процесс обучения не затянулся? Влад Листьев в 90-е носил в эфире подтяжки а-ля Ларри Кинг, Иван Ургант сегодня старательно копирует манеры Дэвида Леттермана...
— Отвечу на ваш якобы острый вопрос. Любое занятие требует времени. Да, сначала повторяешь за тем, у кого уже получилось, потом нащупываешь свой стиль. Если бы сходство Влада с заокеанским коллегой ограничивалось подтяжками, можно было бы поехидничать. Но Листьев до фига сделал на нашем ТВ, и на итоговом взвешивании милое копирование ничего ему не убавит. Уверен, через полгода и у Вани будет гораздо меньше внешних подражаний, а шоу станет еще крепче. Дело ведь не в оформлении студии или похожести нашего ведущего на американского. С экрана должны идти эмоции, а их нельзя искусственно экспортировать. Зрителя не обмануть ни дорогими декорациями, ни известными гостями, если шоу вялое и разговор не получается. Но на первом этапе покупка лицензионных прав и какие-то заимствования абсолютно оправданны.
— Вы ведь давно ездите на кинорынок, Александр?
— В Канн уже лет десять. Дважды в году — весной и осенью. Там традиционно собираются все, кто всерьез занимается телебизнесом. Для меня, как, думаю, и для большинства представителей России, это по-прежнему учеба.
— С коммерческой точки зрения выгоднее приобретать чужое?
— Нет, придумывать свое. Лицензия имеет множество ограничений. Мы заключили контракт с Нилом Ландау, известным американским сценаристом, который много лет проводит по миру мастер-классы по написанию и продюсированию сериалов. Нил будет скрипт-доктором на нашем проекте. Когда показали Ландау один из текстов, он не сразу поверил, что его написали русские парни. А вы знаете, что крупные американские компании стоят в очереди за сценариями норвежцев, датчан и шведов? Это самые популярные и востребованные авторы, за последние лет пять совершившие настоящий прорыв. Сериал «Мост» не видели? Сразу планируйте двенадцать часов на просмотр: начнете — оторваться не сможете. Нам по части контента пока конкурировать трудно, поэтому берем западный телепродукт. Но, кстати, «Обратная сторона Луны» — единственная адаптация компании «Среда». Остальные сериалы, которые запущены в производство, мы снимаем по оригинальным сценариям.
— Зато развлекательные шоу, идущие по российскому ТВ, по большей части слизаны с Запада.
— Давайте говорить предметно. Возьмем, к примеру, Первый канал.
— Пожалуйста. «Голос» — проект года.
— Да, Voice — замечательный формат, придуманный выдающимся британским продюсером Марком Барнеттом, королем соревновательных реалити-шоу. Но давайте назовем и игры-долгожители КВН и «Что? Где? Когда?», имеющие отечественные корни. Добавим «Смак», «Прожекторперисхилтон» и «Большую разницу» — их тоже не пришлось импортировать.
— Двух последних передач уже нет в эфире, почили в бозе. Как говорится, шутки в сторону...
— «Прожектор» закрылся из-за контрактов Сергея и Гарика с другим каналом. «Разница» в январе вернется в эфир в обновленном виде. Нам ведь надо не битву выиграть, а войну. Мы умеем брать паузу, вовремя останавливаться.
— Говорят, из программы ушли многие артисты, не согласившись с предложенными им кабальными контрактами.
— Мы расстались с единственным актером, уволив его за профнепригодность. После чего он стал поливать нас в интервью разными словами.
— Вы о Манучарове?
— О нем.
— Вячеслав утверждает, будто вы называли себя наместником телевизионного бога на земле.
— Можно, не буду комментировать эти глупости? Со Славой мне давно все понятно. Остальные артисты, которые с самого начала участвовали в шоу, остались в нем: Саша Олешко, Нонна Гришаева, Сережа Бурунов, Дима Малашенко. Мы ведь продолжаем делать «Большую разницу» для Украины, где проект прекрасно себя чувствует.
— Вроде бы и другие братские республики вы пытались окучивать?
— Делали новогодние программы для Белоруссии и Казахстана. Знаете, какие цифры там были? Доля аудитории — шестьдесят! Потому что это весело и круто. Вели шоу мы с Ваней Ургантом, съемки проходили в Москве, сюда приезжали казахские и белорусские звезды. Даже зрителей мы привозили, через посольства организовывали. Да, удовольствие дорогое, занятие хлопотное, но что поделать?
— «Разница» выдержала несколько сезонов, другим вашим юмористическим проектам повезло меньше. «Ни бе ни ме нехило» недолго мучился...
— Мне все и всегда давалось непросто. Я не родился сыном владельца канала, который предоставил бы эфир к моим услугам. Было сделано четыре пилотных выпуска «Ни бе ни ме нехило». Мы ищем, Первый канал проводит эксперименты... «Квартет И» — отдельная история. Ребята не любят телевизор и могут себе это позволить. Они независимые, гордые люди, у которых все хорошо. «Квартет И» волен дать столько спектаклей, сколько захочет. Хоть сто в месяц! И зал будет ломиться. Они сами пишут скетчи и сценарии, сами их играют. Американский вариант комиков! Словом, «Квартет И» не испытывает острой нужды в ТВ. Были у меня и другие проекты, которые закрывались. «Южное Бутово» выходило год. Это адаптация немецкой Schillerstrasse. Формат казался мне отличным, но на Первом решили не продолжать шоу... После выхода «Рубика Всемогущего» армянская диаспора написала Константину Эрнсту, что в программе издеваются над представителями их национальности. Хотя у меня в Москве больше знакомых армян, чем евреев. Шоу Би-би-си называется The Kumars at No. 42 — «Кумар из 42-го дома». Разбогатевший индус покупает телеэфир и устраивает съемки шоу для членов своей семьи. Мы попытались заменить Кумара на Рубика...
— «Чету Пиночетов» вы тоже увидели где-то за кордоном?
— Нет, формат наш, сами его придумали. Давно хотел сделать такую программу. И даже сейчас возродил бы ее. Назло всем. Но для этого нужен специальный канал. Хулиганский. На Западе такие есть, по ним показывают очень своеобразный юмор. У нас к подобным шуткам не привыкли. Хотя готов признать, что порой мы балансировали на грани фола, перегибали палку. Телекритики не стали ждать, пока нащупаем верную интонацию, и выдали сполна... Мол, ужас, ужас, ужас! Не оставили от программы камня на камне, закатали «Чету» в асфальт. Вы же знаете: в России всегда ругают со страстью, а хвалят с ленцой. В принципе мне не привыкать, я всякого в свой адрес наслушался, но в тот раз не удержался от желания сразиться с ветряными мельницами и написал открытое письмо всем телевизионным гарпиям разом.
— Лучшего способа одним махом приобрести массу врагов не придумали?
— Они и раньше не были моими друзьями. Думаю, большинство этих людей считают меня и многих телеколлег маргиналами и выскочками, им очень не нравится, что мы успешны и к тому же небедны... Уверяю, я не собирался ни с кем сводить счеты, но у меня, как и у всякого человека, есть право высказаться. Обычно делаю это с экрана, а в этот раз решил выступить печатно и обратился напрямую к критикам. Они проходятся персонально в мой адрес, а почему мне нельзя? Можно! Вот и ответил. До сих пор считаю, что поступил правильно. Если честно, надоело доказывать, что я не тупой. Уверен, что книжек я прочел больше, чем наши умные критики вместе взятые, хотя люди измеряются не этим. Знания не всегда катализируются в талант — вот что хотел сказать тогда.
— Хамите, Александр!
— Гораздо чаще хамят мне, а я отвечаю крайне редко. Когда совсем уж достанут.
— Вы словно пытаетесь предвосхитить негативную реакцию на «Луну», которая наверняка еще последует.
— Повторяю, ругать всегда легче. Ну у кого поднимется рука написать в рецензии: «Прекрасная работа, отличный кастинг. Молодец Цекало!» Пресные, пустые фразы, от которых читателя может стошнить! Зато критические эскапады сами льются, просятся на бумагу, их даже искать не надо... Да, мы рассчитывали, что зрителю понравится фильм, на который положено столько сил. Но даже если итоговые цифры смотрения окажутся хуже, чем ожидал канал, это не изменит моего отношения к тому, чем занимаюсь. Хочу сделать кино для международного проката, а не только для российского, хочу снять полнометражный мультфильм... Да мы много чего хотим! Будем пытаться.
— А насколько для вас, Александр, важно личное присутствие на экране?
— Не так, как раньше. Можно даже жестче спросить: каково вам без телика? Отвечаю: спокойно обхожусь, не стремлюсь вернуться на экран во что бы то ни стало. Есть предложения от трех каналов, но пока ни с кем и ни о чем не договорился, поскольку не хочу подписывать эксклюзивных контрактов. Скажу лишь, что кроме «Большой разницы» буду вести еще одно развлекательное шоу, которое должно появиться на Первом в следующем телесезоне. Но дело в том, что круг моих профессиональных интересов никогда не ограничивался только телевидением. Мало кто знает, что с 91-го занимаюсь политтехнологиями. Если люди случайно пересекались со мной на выборах, встречали, что называется, в окопах, это вызывало искреннее удивление. Ни фига себе! Цекало из кабаре-дуэта «Академия», и вдруг — выборы. Они думали, мои учителя Алла Пугачева и Валерий Леонтьев, а оказалось, не только они, но, например, еще Петр Щедровицкий и Ефим Островский, политтехнологи. Нет, очередная перемена участи меня не пугает. Если буду меньше вести программ, смогу уделить больше внимания продюсированию. В чем проблема-то? Ну да, наверное, кто-то посчитает, что я это от безысходности. Закрыли «Большую разницу» и «Прожекторперисхилтон», вот паяц и перестал смешить публику, решил примерить роль короля Лира. В порядке информации: проект «Обратная сторона Луны» задумывался, когда ни «Разницы», ни «Прожектора» не было в помине. Мой первый разговор с Константином Эрнстом на эту тему состоялся еще в 2007-м. Пока заключили контракт с Би-би-си, пока написали сценарий... Кстати, англичане оценили основательность и качественность нашей работы, завели разговор еще о двух адаптациях. И мы будем их делать. Для нас это возможность заявить о себе. Не факт, что задуманное получится, но попытаться стоит. В России десять месяцев в году стоит серая и мрачная погода, нужно же как-то веселить себя и других. Это уж точно интереснее, чем ведение очередного шоу.
— И о кончине «Прожекторперисхилтон» ни капли не сожалеете?
— Знаете, все были внутренне готовы к этому. Программа могла закрыться еще года полтора назад по сугубо юридическим причинам, но прожила до лета 2012-го. В том, что шоу больше нет, никто не виноват. Могу сказать твердо — наша четверка продолжит встречаться. Разумеется, уже без телекамеры. За четыре года у нас успели сложиться традиции. Например, обязательно собираемся перед Новым годом.
— Неужели ходите в баню?
— Один раз и такое было, но обычно дома у кого-то из четверых устраиваем утренники для наших детей. Репетируем сказку, приглашаем Деда Мороза... Мы все такие ироничные, скептичные, стесняемся лишний раз произнести слово «дружба», но хочется сохранить отношения. «Прожектор» очень сблизил нас, дав возможность раз в неделю встречаться, веселиться, смеяться, подкалывать друг друга и приглашенных гостей, в том числе западных. Те, кстати, поначалу смотрели на нас как на туземных клоунов, а потом не хотели уходить из студии, искренне пытаясь понять, кто же эти странные русские: у одного — своя телепрограмма, у второго — продюсерская компания, у третьего — ресторан, а они собираются вместе, чтобы пошутить в телеэфире? Ответ прост. Съемки «Прожектора» были нам в кайф. Может, даже хорошо, что его обломили на взлете...
Андрей Ванденко
Скандинавская авиакомпания «SAS» планирует программу уменьшения расходов и экономии 350 млн. евро в год, а также существенное сокращение персонала с 15 тыс. до 9 тыс. человек. Программа экономии стала одним из условий предоставления «SAS» нового кредита на сумму более 350 млн. евро. Между руководством компании и профсоюзами Дании, Норвегии и Швеции предстоят сложные переговоры по поводу сокращения штата, понижения заработка и ухудшения условий труда.
Французская «Тоталь» не планирует продажу своей доли (25%) в Штокмановском проекте, сообщил журналистам в кулуарах конференции «Oil and Money» глава компании Кристоф де Маржери, пишет Prime.ru.
На этой неделе держатель лицензии Газпром напомнил, что планирует пригласить к участию в проекте и другие компании. Как уже сообщалось, одним из фаворитов считается «Shell».
После выхода из Штокмановского проекта «Статойла» в руках Газпрома оказалось 75% акций «Штокман Девелопмент АГ».
Ситуация вокруг проекта освоения гигантского газоконденсатного месторождения в Баренцевом море остаётся неопределённой с конца августа, когда руководство Газпрома объявило, что расходы по проекту на данном этапе непозволительно велики. Тем не менее в Газпроме работа над проектом продолжается, в октябре этого года президент РФ Владимир Путин заявил, что проект будет запущен до 2017 года.
В октябре представитель «Штокман Девелопмент» подтвердил в интервью BarentsObserver'у, что Газпром не планирует прекращать этот проект.
На состоявшемся 14 ноября заседании Арктического Совета в Хапаранде (Швеция) представитель стран Арктики выразили серьёзную озабоченность ситуацией с Ассоциацией коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации (АКМНСС и ДВ РФ, RAIPON).
Как уже сообщалось, Министерство юстиции РФ выдало RAIPON предписание о приостановке деятельности организации. Решение аргументируется несоответствием ее устава действующему законодательству. Организация представляет 41 народ и имеет статус постоянного участника в Арктическом Совете.
На заседании в Хапаранде члены Совета выразили «озабоченность отсутствием RAIPON». В изданном совместном заявлении содержится призыв к «высшему руководству России по арктическим вопросам в сотрудничестве с RAIPON и Министерством юстиции содействовать выполнению RAIPONего важной функции постоянного участника Арктического Совета».
Заявление получило поддержку и со стороны российской делегации на заседании Совета.
В связи с отсутствием представителей АКМНСС и ДВ РФ (RAIPON) на заседании Арктического Совета в Хапаранде организация выпустила открытое обращение, в котором говорится: «Впервые за всю историю заседаний Старших Должностных Лиц Арктического Совета рабочее место под флагом RAIPON будет пустым… […] RAIPON обращается к Старшим Должностным Лицам Арктического Совета призвать Российскую Федерацию прекратить административное и политическое давление и вмешательство в вопросы самоуправления коренных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока». По мнению авторов обращения, «в отношении Ассоциации применен репрессивный шаг, демонстрирующий избирательное правосудие и акт устрашения и грубого вмешательства во внутренние дела RAIPON».
В обращении также говорится, что RAIPON заявляет решительный протест на решение министерства юстиции России и будет продолжать свою деятельность законными средствами, направленными на защиту прав коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, несмотря на непрекращающиеся преследования.
В комментарии BarentsObserver’у министр иностранных дел Норвегии Эспен Барт Эйде выразил надежду, что ситуация с RAIPON будет разрешена российской стороной. При этом он подчеркнул, что участие коренных народов – один из столпов арктического сотрудничества, убрать который невозможно.
По словам Эспена Барта Эйде, вопрос о RAIPON он затронул на состоявшейся в среду встрече с послом РФ в Норвегии Вячеславом Павловским и губернатором Мурманской области Мариной Ковтун. Ситуация с этой организацией также находится в поле зрения норвежского дипломатического корпуса в Москве, сообщил он позже в Твиттере.
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯМ ЖИВЕТСЯ В СЕНЕГАЛЕ ЛУЧШЕ, ЧЕМ В РОССИИ
В рейтинге удобных для бизнеса стран от Forbes Россия находится вне первой сотни и ниже Лесото, Сенегала и Мозамбика. В то же время продолжают терять позиции и страны Большой восьмерки, а также США
Американский деловой журнал Forbes опубликовал на этой неделе рейтинг лучших стран для ведения бизнеса. Всего в списке 141 государство, причем по сравнению с прошлым годом произошли некоторые изменения.
При составлении рейтинга страны оценивались по следующим критериям: уровень личных свобод граждан; степень защищенности прав собственности и инвестиций, стабильность цен, наличие барьеров для экспорта и импорта товаров и услуг; уровень развития технологий, степень влияния чиновничьего аппарата на бизнес и налоговое бремя, состояние рынка акций.
Прежде всего - сменился лидер: им стала Новая Зеландия, которая годом ранее занимала вторую строчку списка. Подняться на первую строчку рейтинга стране удалось благодаря прозрачности и стабильности бизнес-климата, который поощряет предпринимательство, отмечает Forbes. Стоит учесть, что Новая Зеландия имеет самый низкий ВВП среди стран верхней десятки рейтинга. Из 11 показателей, по которым проводилось исследование, она занимает лидирующую позицию по четырем, в их числе защита прав инвесторов, а также отсутствие бюрократии и коррупции.
Экономика Новой Зеландии тесно связана с экономикой Австралии, и обе страны лучше большинства перенесли последствия глобального финансового кризиса. Единственным недостатком в устойчивой экономической системе стало укрепление новозеландского доллара, что сделало дороже экспорт сельскохозяйственной продукции. Авторы рейтинга отмечают, что в прошлом году Новая Зеландия снизила ставку корпоративного налога с 30% до 28%.
Второе место в списке досталось Дании. Отмечается высокий уровень соблюдения принципов свободной торговли в стране. Третье - у Гонконга. Этому способствуют низкие ставки по кредитам. Экономика Гонконга выросла на 5% в прошлом году, а уровень безработицы очень низкий - 3,2%.
На четвертом месте Сингапур. И единственный недостаток этой страны - в низком уровне личной свободы (по оценкам Freedom House). Экономика Сингапура сильно зависит от экспорта. Канада из верхней части рейтинга в этом году переместилась на пятое место. Тем не менее, эта страна остается одной из лучших стран в мире, когда речь идет о свободе торговли, защите прав инвесторов и простоте начала собственного бизнеса.
В первую десятку также попали (по убыванию) Ирландия, Швеция, Норвегия, Финляндия и Великобритания. В целом же отмечается, что позиции стран Большой восьмерки продолжают падать.
Россия снова оказалась за пределами первой сотни, заняв 105-е место и разместившись между Украиной и Пакистаном. Это выше Танзании, но значительно ниже Мозамбика, Намибии, Руанды, Лесото и Сенегала.
Негативно на позиции России повлияли слабая защищенность прав собственности и активное вмешательство государства в частный сектор. По мнению экспертов Forbes, занимать высокие рейтинги России также мешает сокращение рабочей силы, высокий уровень коррупции и плохая инфраструктура, которая нуждается в больших инвестициях.
Отметим, что продолжают терять позиции в рейтинге Forbes США. Эта страна занимала второе место в 2009 году, но с тех пор ее положение постоянно ухудшалось. В рейтинге 2012 года США занимают 12-е место по сравнению с десятым в 2011 году.
В комментариях к рейтингу говорится, что виной снижения популярности США высокие налоги и сложная система налогообложения. На соблюдение налоговых формальностей малому и среднему бизнесу в США требуется 175 часов в год.
Кроме растущего налогового пресса (а после снижения налоговых ставок в Японии в 2011-м году на корпоративный бизнес налоговый режим в США стал одним из самых "тяжелых" среди развитых стран мира для крупного бизнеса), США имеет ряд других проблем. Например, проблемы с дефицитом бюджета и "потолком" госдолга.
"Как известно, льготы, принятые в отношении расходования средств федерального бюджета были приняты еще в период президентства Джорджа Буша младшего и истекают к 1 января 2013-го года. В случае если президенту Обаме не удастся провести поправки в первую очередь в налоговое законодательство в Конгресс, то это будет автоматически означать секвестирование (пропорциональное сокращение) практически всех статей бюджета", - комментирует ситуацию начальник аналитическгого отдела ИК "Риком-Траст" Олег Абелев. Кроме того, мешает бизнесу растущая инфляция.
Популярность Новой Зеландии Абелев объясняет, в первую очередь, низким уровнем коррупции. "Не забудем и о достаточно низких налоговых ставках по сравнению с другими странами в Топ-10 данного рейтинга, которые способствуют привлечению капитала со стороны бизнеса, в том числе, и на фондовом рынке. Базовый индекс Новой Зеландии NZX-50 за 2011-й год вырос на 24%", - рассказал Абелев в интервью BFM.ru.
По его словам, способствовать улучшению позиций России в таких рейтингах может радикальное изменение отношения к малому и среднему бизнесу и борьба с бюрократическими процедурами: уменьшение срока регистрации бизнеса, введение льготных ставок налогообложения и понижение уровня коррупции: "Даже рост ВВП в абсолютном и относительном выражениях как суммарно, так и на душу населения при ничтожном вкладе в него малого бизнеса не повысит позиции РФ в рейтинге. Пока доля выручки предприятий малого бизнеса в ВВП в России составляет чуть более 1,5%, говорить об изменении ситуации преждевременно".
В будущем, считает Абелев, возможны скачки вверх по позициям рейтинга от скандинавских стран (Дания - яркий пример), поскольку именно в них уровень личной свободы предпринимателя и стартовые условия для начала бизнеса являются наиболее привлекательными.
Российский бизнес видит крайнюю необходимость в улучшении позиций России в рейтинге и призывает государство к совместной работе. "Об этом говорится очень много, особенно последние годы. Что касается конкретных свершений, пока еще все оставляет желать лучшего, - считает руководитель комитета по экономике московского отделения Опоры России Алексей Каневский, - начался прямой диалог, обмен мнениями, с другой стороны, констатировать что-то прорывное в этом смысле пока не получается. Налоговое бремя на бизнес не изменилось, в некоторых случаях усилилось".
По словам Каневского, улучшить положение могло бы стать, например, освобождение от налогов старт-ап-проектов, что привлекло бы в малый и средний бизнес новых игроков: "Мы прекрасно понимаем государство, что нужно как-то закрывать бюджетные статьи, но в долгосрочной перспективе это путь в никуда, потому что именно по сбору налогов во всех государствах по всем видам статистики малый и средний бизнес - это основная часть населения, которое платит налоги. У нас еле-еле 25% субъектов заняты в малом бизнесе. В общем, сегодня климат для начала ведения бизнеса в России оставляет желать лучшего".
Швеция относится к числу тех стран Европы, где употребляется меньше всего антибиотиков. По статистике Европейского ведомства инфекционной защиты больше всего антибиотиков принималось на момент подсчетов в Греции. Греки в 2010 году принимали почти 40 суточных доз антибиотиков на тысячу человек. В Швеции эта цифра ниже 15.
Данные статистики показывают также, что в Греции, вместе с такими странами, как Румыния, Италия, Португалия и Венгрия, больше всего проблем с резистентными к антибиотикам бактериями. Тогда как такие бактерии, которые не поддаются лечению антибиотиками, встречаются значительно реже в Швеции и Норвегии.
В прошлом году в Швеции было использовано 64 тонны антибиотиков для лечения людей и 12 тонн - для лечения животных.
Источник: шведское информационное агентство ТТ.
Уязвимость современного общества, его инфраструктур и важных институций, постоянно растёт, но растёт и способность людей с кризисами справляться. Следующим шагом в этом процессе, по мнению экспертов, с которыми беседовал корреспондент SR International Андерс Юнгберг/Anders Ljungberg, станет более широкое и активное подключение граждан к подготовке к кризисным ситуациям и работе в условиях кризисов.
Один из важных каналов в этой работе - социальные сети: "Если национальная безопасность в обществе строится на основе ведомственной системы, то конструкция эта, как правило, плохо управляется и малоподвижна - говорит Анна Тосс разработчик из Шведского ведомства чрезвычайных ситуаций MSB. - Она не действует так же эффективно, как в случае, когда система преодоления кризисов построена на малых, подвижных, постоянно недремлющих единицах, сетях. То есть, на самих гражданах" Современная шведская система преодоления чрезвычайных ситуаций была сформирована за последние 10 лет. Особо, после разрушительного цунами в 2004 году в юго-восточной Азии, это реформирование набрало обороты. На сегодня, при канцелярии премьер-министра Швеции есть особый отдел, где круглосуточно отслеживаются всевозможные угрозы и риски и внутри страны и за её пределами. Само нынешнее Ведомство чрезвычайных ситуаций было сформировано в 2009 году после слияния трёх госучреждений: Ведомства кризисных ситуаций, Государственного спасательного ведомства и Управления психологической защиты. Считается, что на сегодня более чётко, чем ранее, распределены обязанности между различными структурами на случай бедствий и катастроф, и не в последнюю очередь, выделены обязанности муниципалитетов. Созданы и особые сети поверх ведомственных структур - например - "Национальная сеть питьевой воды". Но в наше динамичное время постоянно появляются, как мы уже сказали, и новые угрозы и новые частные актёры рынка, исполняющие важные для функционирования общества роли: будь то операторы мобильной связи или интернет-провайдеры, компании, занимающиеся электронными платежами или энергетические концерны. Торд Эрикссон из отдела Министерства обороны Швеции отвечающего за координацию общественных структур на случай кризисных ситуаций отмечает всю важность подключения к системе частного бизнеса. Но отмечает он и важность, как он это характеризует твёрдых, закалённых или стабильных граждан: "Появится больше таких "твёрдых" граждан можно освободить общественные ресурсы, чтобы использовать их там, где они нужнее всего". Впрочем, может и создавать ничего особо не нужно - отмечает Торд Эрикссон - а такие люди живут рядом с нами, как то показали, например, трагические события с терактами в Норвегии; в правительственном квартале и на острове Утойя, когда обычные люди действовали, помогали, спасали. "Ясно, однако, что общественные структуры должны таких людей обучать, информировать о том, как правильно готовиться к вероятным кризисам". Как пример подобной подготовке Торд Эрикссон упоминает широко проводимое в Швеции обучение граждан методам оказания первой помощи пострадавшим, включающее и искусственное дыхание, и наружный массаж сердца и даже применение дефибрилляторов. По мнению Анны Тосс жителям Швеции следует пересмотреть свой взгляд на то, что люди в состоянии делать. Взгляд, сильно отличающийся от взгляда граждан в других странах: "Если взять в пример Англию, где и войны были недавно и другие более серьёзные проблемы, чем в Швеции. Видно, что там граждане не ждут помощи, а сами действуют. Берут лопаты, копают и тому подобное... Здесь в Швеции, кажется, что у граждан слишком низкая самооценка, в том, что мы можем и должны делать. И в этом аспекте социальные сети, как мне кажется, могут быть прекрасным инструментом". И вновь вернёмся к трагедии, случившейся в Норвегии, какие выводы сделали в Швеции? В частности, из норвежского исследования о взаимодействии ведомств и граждан 22 июля? И вновь у микрофона Торд Эрикссон из Министерства обороны Швеции: "Поражает то, что речь идёт не столько о недостатке ресурсов или оборудования, а о том, что уровень осознания степени риска был слишком низкий. Подходящий ко всему этому заголовок: "История о ресурсах и возможностях, которые друг друга не нашли". Все дело во взаимодействии, таком, чтобы в случае подобного происшествия все ресурсы общества были использованы максимально эффективным образом".
FORBES: ЛЕГЧЕ ВСЕГО ВЕСТИ БИЗНЕС В НОВОЙ ЗЕЛАНДИИ
Американский деловой журнал опубликовал ежегодный рейтинг лучших стран для ведения бизнеса. Россия в этот список не попала
Новая Зеландия возглавила рейтинг лучших стран для ведения бизнеса. составленный американским деловым журналом Forbes. Годом ранее эта страна занимала вторую строчку списка.
Лидерство Новой Зеландии обеспечил ее "прозрачный и стабильный" бизнес-климат, поощряющий предпринимательство, объясняют в Forbes. Новая Зеландия заняла первое место по четырем из 11 показателей, которые исследовали сотрудники Forbes. Страна лидирует в сфере личной свободы, защиты прав инвесторов, по низким уровням бюрократизации и коррупции.
Второе место в рейтинге 2012 года предоставлено Дании, которая обладает высоким уровнем развития технологий, свободы торговли и защищает права собственности. ВВП на душу населения в Дании - один из самых высоких в мире (59 тысяч 684 доллара в 2011 году). На третьей позиции - Гонконг. Экономика этого государства хотя и сильно зависит от состояния международной торговли и финансов, остается одной из самых стремительно развивающихся в мире, указывают составители рейтинга.
В первую десятку также попали (выстроены по убыванию) Сингапур, Канада, Ирландия, Швеция, Норвегия, Финляндия и Великобритания.
США продолжают терять позиции в рейтинге Forbes. Эта страна занимала второе место в 2009 году, но с тех пор ее положение постоянно ухудшалось. В рейтинге 2012 года США занимают 12-е место по сравнению с 10-м в 2011 году.
Россия в рейтинг этого года не попала.
Норвегия отправляет свой самый современный боевой корабль с целью демонстрации присутствия и обеспечения суверенитета в территориальных водах Шпицбергена и о. Медвежий.
В среду фрегат королевских ВМС «Тур Хейердал» вышел из порта Будё (Северная Норвегия) и взял курс на полярный архипелаг Шпицберген.
«Наша главная задача - продемонстрировать присутствие на Шпицбергене и в окружающих его водах», - рассказал капитан Пер Рустад в интервью сайту ВС Норвегии. В ходе миссии фрегат выполнит ряд учений с другими подразделениями и морской спасательной службой.
По решению Стортинга ВМС Норвегии будет ежегодно отправлять на Шпицберген по одному крупному военному кораблю для обеспечения норвежского суверенитета в этом районе. Наращивание военного присутствия в Арктике - элемент государственной стратегии по освоению Крайнего Севера и приоритетная задача для Вооружённых сил.
«В Будё базируется два истребителя F-16, на которые возложена задача обеспечения норвежских интересов на Крайнем Севере. Мы будем тренироваться вместе с ними, а также с самолётами авиационной разведки, патрулирующими этот район», - сказал Пер Рустад в интервью газете «Avisa Nordland».
«Тур Хейердал» вступил в строй в 2011 году. Это последний в серии фрегатов, строившихся для ВМС Норвегии на испанской верфи «Navantia» в период с 2006 по 2010 год. Бюджет проекта в 21 млрд. норвежских крон (2,9 млрд. евро) - крупнейший в истории норвежских вооружённых сил.
Новые фрегаты должны, как считается, играть важную роль в обеспечении норвежского суверенитета на Крайнем Севере. На практике же они редко появляются в арктических водах. Большую часть времени фрегаты простаивают у стенки на базе Хоконсверн под Бергеном из-за серьёзных проблем с комплектованием экипажа.
В Германии развернулась дискуссия о введении для автомобилистов платного въезда в города, пишет Deutsche Welle. Насколько выгоден такой шаг, как отреагируют на него автомобилисты, и не приведет ли он к негативным экономическим последствиям?
В Лондоне, в некоторых шведских городах и в Риме его уже ввели - платный въезд в города на автомобиле (City-Maut). Так, англичане платят 12 евро за то, чтобы пользоваться своей машиной в столице на протяжении одного дня. Введение подобного сбора сейчас широко обсуждают и в Германии. Ведь денег у городских властей не хватает, и платный въезд может стать простым решением многих финансовых проблем.
Городская казна превыше всего?"Политики вынуждены находить новые источники денежных поступлений в городские кассы", - заявил недавно на конференции земельных министров транспорта в Коттбусе ее председатель, министр инфраструктуры Бранденбурга Йорг Фогельзэнгер (Jorg Vogelsдnger). Финансовые отчетности подтверждают его правоту: сейчас по всей Германии на строительство и ремонт транспортных путей (в том числе железнодорожных и судоходных) не хватает около семи миллиардов евро.
Но обычно тот, кто пытается заставить раскошелиться немецких автовладельцев, наталкивается на ожесточенное сопротивление. "По сути, речь шла не о чем ином, как о повышении платы за пользование автомобилем", - так прокомментировал итоги конференции в Коттбусе заместитель председателя Всегерманского автомобильного клуба ADAC Ульрих Клаус Бекер (Ulrich Klaus Becker). Он также напомнил о тех, кто вынужден ездить на работу на автомобиле в другие города. Теперь у них может появиться еще одна серьезная статья расходов.
Между тем немецкого автовладельца газеты уже давно называют "дойной коровой" государства. Чтобы содержать машину, необходимо платить высокие страховые взносы и покупать постоянно дорожающее топливо. Не стоит забывать и о растущей стоимости сервисного обслуживания, а также парковочных мест все в тех же городах. И самое важное - автомобилисты исправно выплачивают государству автодорожный налог, а при при покупке топлива - налог на энергию.
Но и после этих выплат денег на содержание дорожной сети не хватает. Почему? По мнению главы Федерального объединения среднего бизнеса (BVMW) в федеральной земле Северный Рейн - Вестфалия Херберта Шульте (Herbert Schulte), эти поступления в казну неправильно распределяются, то есть расходуются вовсе не на дороги, а совсем на другие цели.Норвегия - не Германия
Подобные дискуссии развернулись в Норвегии еще в начале 1980-х годов. "В Осло и Бергене эти сборы использовали исключительно для оплаты дорожного строительства", - рассказывает эксперт по проблемам транспорта профессор Хайнер Монхайм (Heiner Monheim). Такая горная страна, как Норвегия, нуждалась в большом количестве тоннелей, и платный въезд в крупные города стал одним из источников финансирования грандиозных строительных проектов.
Сегодня практически все тоннели построены. А норвежские автовладельцы привыкли платить за въезд в города. В общем, план сработал. Тем не менее, для Германии эта концепция не подходит. "В Норвегии города расположены вдалеке друг от друга. Предпринимателям в разных городах обычно не нужно конкурировать между собой. В Германии же все по-другому. Здесь сбор за въезд может повлечь за собой негативные последствия для предприятий, расположенных в черте того или иного города", - считает Хайнер Монхайм. Так, в 1950-х годах введение платы за парковку на улицах немецких городов стало настоящим ударом для небольших семейных магазинов и ресторанов. Их клиентура внезапно изменила своим привычкам и стала закупаться там, где можно было сэкономить на парковке.
Один евро за въезд?
Но с тех пор прошло более полувека. За это время в Германии появилось множество альтернатив автомобилю. Большинство немецких городов располагают хорошо развитой транспортной инфраструктурой. А по словам бургомистра Тюбингена Бориса Пальмера (Boris Palmer), пассажирский транспорт в его городе, а также окрестностях, мог бы стать еще лучше за счет введения сбора для автомобилистов. Ведь, если бы при въезде в Тюбинген каждый водитель платил всего один евро, городская казна пополнялась бы ежегодно на 20 миллионов евро, уверен Пальмер.
"Как бы бургомистр не ошибся в расчетах, - парирует эксперт по проблемам транспорта профессор Михаэль Шрекенберг (Michael Schreckenberg). - Ведь городу придется ввести в эксплуатацию специальную систему сбора и создать соответствующую администрацию. Будет ли выгодна плата за въезд небольшим городам - большой вопрос".А вот лондонцы, судя по всему, уже выполнили все свои домашние задания: в 2010 году городские власти заработали на сборе за въезд около 183 миллионов евро. И это - не считая других позитивных эффектов введения платы: сокращения количества автомобилей на улицах столицы и соответственно - пробок.
Норвежская Telenor выиграла на аукционе лицензии на полосу GSM-частот шириной 5 МГц в 6 телекоммуникационных округах Индии, говорится в сообщении компании.
Итоговая цена частот для Telenor составит 40,4 млрд рупий, или порядка 4,2 млрд норвежских крон ($730 млн).
Telenor получила частоты GSM в Андхра-Прадеше, восточном Уттар-Прадеше, западном Уттар-Прадеше, Бихаре, Гуджарате и Махараштре. Совокупное население этих регионов составляет порядка 600 млн человек, уровень проникновения мобильной связи - 40%.
"Мы выиграли лицензии в 6 самых густонаселенных регионах Индии, в которых уже занимаем уверенные позиции. На наш взгляд они обладают высоким потенциалом, и уже в 2013 году мы рассчитываем добиться безубыточной деятельности в них", - цитируются в сообщении слова руководителя Telenor Asia Сигве Брекка.
Передача активов Telenor в новую структуру компании - Telewings - в этих регионах будет происходить без прекращения операционной деятельности. "Процесс передачи бизнес-активов не вызовет затруднений у оставшихся 34 млн клиентов", - подчеркивается в сообщении Telenor.
Telenor не получила GSM-частоты в Мумбаи, Калькутте и Западной Бенгалии. В этих регионах, операционная деятельность Telenor прекратится, в соответствии с индийским законодательством.
Как сообщалось, Верховный суд Индии 2 февраля принял решение о прекращении действия 122 лицензий на оказание услуг мобильной связи, выданных в 2008 году, в том числе лицензий Telenor. Суд постановил провести новые аукционы. После нескольких переносов сроков аукцион на частоты GSM был назначен на 6 ноября, прием заявок для участия в нем завершился 19 октября.
Telenor, также как и ряд других операторов, в частности, подконтрольная российской АФК "Система" Sistema Shyam Teleservices (SSTL), пытается добиться отмены решения об отзыве лицензий юридическим путем. Вместе с тем Telenor согласилась через Telewings принять участие в повторном перераспределении частотного ресурса. SSTL, напротив, сообщила об отказе участвовать в аукционе, мотивировав это тем, что сохраняет надежду отстоять свои права на частоты в суде. Кроме того, российскую компанию не устроила цена нового аукциона.
Ранее Telenor был представлен на индийском рынке через оператора Uninor, в котором владел 67,25%. Остальной пакет принадлежал местной Unitech Ltd. После того, как у Telenor и Unitech возникли разногласия относительно ведения совместного бизнеса, норвежская компания была вынуждена искать нового партнера
В начале октября Telenor и Unitech договорились о прекращении споров и отзыве взаимных претензий. По условиям мирового соглашения Unitech за символическую цену вышла из капитала Uninor, а активы этой компании должны быть переданы новой 100%-ной "дочке" Telenor - Telewings.
По индийскому законодательству иностранная компания, в данном случае Telenor, не может владеть 100% местного оператора, в связи с чем, норвежской компании пришлось искать партнера на местном рынке. Таким партнером стала Lakshdeep Investments & Finance Pvt. Ltd - структура исполнительного директора Sun Pharmaceuticals Судхира Валя. Telenor будет владеть 74% Telewings, Lakshdeep -24%.
1 ноября на Балтийском заводе в Петербурге приступили к резке металла для ЛК-60, самого крупного и мощного ледокола из всех строившихся до сего дня. Ледоколы этого типа могут обеспечить круглогодичное коммерческое судоходство на трассах Северного морского пути.
Как ранее сообщил BarentsObserver'у генеральный директор Росатомфлота Вячеслав Рукша, выйти на Северный морской путь и на другие трассы ледокол сможет в конце 2018 года.
В ближайшем будущем у России появится необходимость в новых атомных ледоколах. Из имеющихся шести, эксплуатирующихся на арктических маршрутах, к 2020 году в строю останется только один.
Финансирование строительства оставшихся двух из трех российских атомных ледоколов будет открыто в 2013 году, сообщает Arctic-info со ссылкой на гендиректора Росатома Сергея Кириенко.
Строительство трех атомных ледоколов в 2012-2015 годах может обойтись бюджету РФ в 51,8 млрд. руб. (1,3 млрд. евро).
Одно из главных нововведений в конструкции ледоколов - они шире, чем ледоколы прежних поколений. Максимальная ширина корпуса ЛК-60 составляет 34 метра против 30 метров у судов класса «Арктика». Эта особенность даст возможность проводить по трассам Севморпути более крупные танкеры.
Исключительная энерговооруженность позволит ЛК-60 преодолевать льды толщиной 3 метра, в результате Росатомфлот сможет открыть Северный морской путь для круглогодичного коммерческого движения.
Norske Skog объявила о повышении европейских цен на газетную бумагу и бумагу с содержанием древесной массы на 25-50 евро за тонну с 1 января 2013 года.
Размер повышения будет варьироваться в зависимости от географического региона и сорта бумаги. Так рост цен на газетную бумагу будет минимальным, а на книжно-журнальные сорта максимальным. В процентном соотношении повышение составит от 5 до 10%.
По словам главы компании Свена Омбудстведта (Sven Ombudstvedt), на сегодня у Norske Skog есть как возможность проведения повышения цен, так и необходимость. Первое связано с закрытием производств и остановами, второе с неприемлемо низкой маржой.
В компании надеются провести повышение таким образом, чтобы, наконец, образовалась нормальная ценовая разница в стоимости газетной, суперкаландрированной и мелованной бумаги с содержанием древесной массы. «Нам кажется, что оптимальной должна быть разница порядка 100 евро за тонну между стоимостью стандартной газетной бумаги и суперкаландрированной бумаги сорта А (SC-A), и еще на 100 евро дороже должна стоить тонна легкомелованной бумаг (LWC). Эти рамки значительно сузились в течение последних лет, так что пора тут навести порядок», - говорит Омбудстведт.
Также, по словам CEO Norske Skog, в расчет будет принята региональная ценовая разница: «Мы видели, что одной части Европы цены ниже, чем в другой. Так что мы хотим попытаться провести повышение таким образом, чтобы общая картина выглядела более или менее гармонично».
Для того чтобы эффективно провести повышение цен, Norske Skog в декабре-январе уменьшит объемы выпуска газетной бумаги, а также SC и LWC. Г-н Омбудстведт не озвучил конкретных цифр, подчеркнув, что это будет значительное сокращение, свыше 100 тыс. тонн.
Скорее всего, остановы пройдут в Норвегии, где Norske Skog принадлежит фабрика по производству газетной бумаги Skogn мощностью 600 тыс. тонн и фабрика по производству суперкаландрированной бумаги Saugbrugs мощностью 550 тыс. тонн.
Напомним, что в июне Norske Skog анонсировала целый ряд остановов в 3 квартале. Компания провела их, включая длительный останов производства на фабрике газетной бумаги Golbey во Франции, сообщил Омбудстведт. Однако цены на газетную и книжно-журнальную бумагу во 2 полугодии продолжали снижаться на большинстве европейских рынков.
Колэнергосбыт, компания, обеспечивающая электроэнергией большинство потребителей Мурманской области, задолжала генераторам около 5 млрд. руб. и продолжает наращивать долги.
Как пишет «Коммерсант», над Колэнергосбытом нависла опасность лишиться привелегированного положения участника оптового рынка электроэнергии и мощности (ОРЭМ), в результате чего он уже не сможет выполнять функции гарантирующего поставщика (ГП). При утере особого статуса компания, скорее всего, не сможет расплатиться с долгами.
В последние месяцы компания не смогла выполнить финансовые обязательства перед ТГК-1 и Росэнергоатомом, двумя главными генерирующими предприятиями области.
Но ни ТГК-1, ни Росэнергоатом не хотели бы банкротства сбытовой компании - из опасения так и не вернуть свои деньги.
Как отметил на совещании в правительстве Мурманской области заместитель губернатора Сергей Губич, неплатежи населения и долги коммунальщиков негативно сказываются не только на подготовке объектов ЖКХ к отопительному сезону, но и на его прохождении.
За финансовыми проблемами энергосбытовой компании стоят неплатежи населения, а также частных компаний и госучреждений, а также более низкие тарифы на электроэнергию. По информации «Коммерсанта», в Мурманской области существует тарифный дисбаланс: местные власти установили слишком низкие розничные тарифы на электроэнергию, которые не покрывают расходы ГП на покупку энергии на ОРЭМе.
Колэнергосбыт, по его информации, обеспечивает электроэнергией около 85% населения области. Генерация находится в ведении контролируемой Газпромом ТГК-1, располагающей, главным образом, гидроэлектростанциями, и Росэнергоатомом, эксплуатирующим Кольскую АЭС.
Европейские страны переработали 33,6 процента всего пластикового упаковочного мусора, произведённого в 2011-м году, тем самым превысив минимальное требование ЕС о переработке как минимум 22,5 процента отходов, пишет Эрмий.
Отчёт «Пластик – Факты 2012» отметил усилия членов Евросоюза, таких как Норвегия и Швеция, которые вторично использовали около 66,8 процента упаковочного мусора из пластика в прошлом году. Переработано около 5.246 миллионов метрических тонн (33,6 процента), а ещё 33,2 процента отходов использовано для получения энергии.
Европейская организация переработки полимерных отходов (EPRO), которая была одним из авторов отчёта, сообщила, что уровень переработки в Европе вырос с 32,6 процента в 2010-м году, демонстрируя, что «национальные схемы переработки в Европе, основанные на повышении ответственности производителя, хорошо работают».
Все страны, за исключением Мальты и Кипра, достигли минимального значения по переработке ЕС, и 18 государств превысили уровень в 30 процентов. Нидерланды возглавили рейтинг с отметкой в 48,4 процента, вслед за ними идёт Чехия, Швеция, Эстония и Германия.
Кроме того, изменения отмечены в количестве изделий из пластмассы, отправленных на свалку в прямом смысле слова. Девять стран утилизировали таким образом только 10 процентов отходов, но девять стран, включая Великобританию, выбросили более 50 процентов.
Организация EPRO говорит о том, что дальнейшее развитие отрасли столкнётся с определёнными проблемами, главная из которых – как сортировать различные виды пластика. Ассоциация отмечает, что методы сортировки отличаются в разных странах ЕС. К примеру, в Германии, Италии, Португалии, Испании и Швеции пластиковый мусор разделяют, в то время как в Австрии и Великобритании – собирают вместе.
Также нужно взяться за проблему сельскохозяйственных отходов, отметили представители EPRO. В прошлом году агропромышленный сектор произвёл 1,315 миллионов метрических тонн пластиковых отходов, при этом только 23 процента из них было переработано. Остаток, около 49,3 процента, было отправлено на свалку.
Девятый арбитражный суд оставил в силе обеспечительные меры по иску Федеральной антимонопольной службы (ФАС) к норвежскому холдингу Telenor по поводу покупки норвежцами доли в Vimpelcom Ltd.
Представитель Telenor в России Андрей Быкасов подтвердил информацию о решении суда, отказавшись от дополнительных комментариев на эту тему.
"Мы пока не имели возможности ознакомиться с мотивировочной частью решения суда", - сообщила ComNews пресс-секретарь "ВымпелКома" Анна Айбашева. Наличие обеспечительных мер не оказывает влияния на текущую операционную деятельность компании, поскольку генеральный директор ОАО "ВымпелКом" наделен достаточно широкими полномочиями, подчеркнула она.
Как сообщалось, ФАС запретила Telenor исполнять опцион на выкуп у принадлежащей египетскому миллиардеру Нагибу Савирису Weather Investments еще 3,44% Vimpelcom, российскому "ВымпелКому" - платить дивиденды за 2011 г. (18,9 млрд руб.), а его совету директоров и аудиторам - исполнять полномочия.
На момент подачи иска Telenor владела в Vimpelcom 35,66% экономического интереса и 39,51% голосов, телекоммуникационный холдинг Altimo, входящий в "Альфа-Групп", - соответственно 31,35% и 24,99%, Weather - 18,78% и 18,28%.
Вопреки протестам ФАС, в конце сентября Telenor нарастил долю в Vimpelcom с 39,5% до 42,95%, исполнив опцион по выкупу доли в операторе у египетского бизнесмена, но Vimpelcom отложил регистрацию сделки в реестре акционеров, сославшись на обеспечительные меры, наложенные Арбитражным судом Москвы по иску ФАС еще весной (см. новость ComNews от 22 октября 2012 г.).
По мнению ФАС, Telenor нарастил пакет с нарушением федерального закона №57 "О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства". Кроме того, ведомство посчитало, что, нарастив долю в Vimpelcom, который владеет 100% российского "ВымпелКома", Telenor как иностранная компания должен был согласовать сделку в правительственной комиссии по иностранным инвестициям.
В конце октября глава ФАС Игорь Артемьев заявил, что надеется, что ведомство сможет урегулировать конфликт до очередного заседания суда с Telenor, назначенного на 27 ноября.
"Еще в октябре в письме правительству России ведомство Игоря Артемьева указало, что сложившееся на сегодня распределение долей в Vimpelсom Ltd. между Telenor и Altimo является в целом благоприятным для интересов России", - подчеркивает руководитель антимонопольной практики юридической компании Art De Lex Ярослав Кулик. В этом случае создаются условия для отзыва иска ФАС об оспаривании сделки, отметил он. "Вероятно, это наиболее логичное правовое решение для закрепления позиции ФАС, если службу поддержит правительственная комиссия по иностранным инвестициям", - предположил юрист.
Мощный взрыв произошел в понедельник в населенном пункте Суарес на севере департамента Каука в Колумбии, ранены не менее 26 человек, сообщает колумбийское радио.
По словам мэра города, среди пострадавших несколько полицейских. Самодельное взрывное устройство было заложено внутри автомобиля, припаркованного на улице Суареса близ здания полиции. В действие бомба была приведена с помощью электронного сигнала.
По данным властей, взрыв был организован повстанцами из Революционных вооруженных сил Колумбии (РВСК), ведущих борьбу с правительством страны с 1964 года за построение общества социальной справедливости и равенства.
Повстанцы также обстреляли здание полиции из гранатомета, однако попали в соседние строения, в результате чего один дом был разрушен и еще около 60 пострадали.
На этой неделе в Гаване должен состоятся второй раунд переговоров о мире между правительством Колумбии и РВСК. Первый раунд прошел в норвежской столице Осло в октябре. Дмитрий Знаменский.
Сегодня утром скандинавская авиакомпания САС представила свой пакет мер экономии: нужно сэкономить 3 миллиарда крон, распродать всё, что можно, еще на такую же сумму, и уволить в целом 6 тысяч человек.
800 человек должны быть уволены только благодаря централизации и переводу административного аппарата в Стокгольм.
С банками достигнута договоренность об увеличении нынешних кредитов в размере 3,1 миллиарда крон до 3,5 миллиарда крон и о продлении срока ссуды до 31 марта 2015 года.
- Мы создаем целиком и полностью рыночные предпосылки для авиакомпании САС, - говорит его исполнительный директор Рикард Густафссон/ Rickard Gustafson.
Пакет мер экономии, который обсуждается сегодня, далеко не первый. Более 10 лет авиакомпания САС пытается решить возникающие проблемы, вплоть до угрозы банкротства. Банки отказываются продлевать взятые компанией займы, поскольку кредитная оценка авиакомпании была снижена из-за неопределенности положения SAS.
Причем, в продлении кредитов отказывают даже те банки, которые сами владеют акциями САС: банк Nordea, крупным пакетом акций в котором - как и в SAS - владеет шведское государство (20 %). Или банк SEB, в котором семья финансистов Валленберг/ Wallenberg, владеет значительным пакетом акций, как впрочем, имеет финансовые интересы и в авиакомпании SAS.
Те же банки, которые могли бы дать кредиты - под гораздо более высокие проценты, чем обычно - требуют государственных гарантий того, что одолженные деньги им вернут.
Для шведского правительства такая гарантия означает риск миллиардных потерь. А не дать таких гарантий может означать банкротство авиакомпании, причем немедленное.
Именно то, что ни правительства скандинавских стран - владельцы крупных пакетов акций САС, ни такой значительный владелец, как семья финансовых магнатов Валленберг, не готовы дать авиакомпании денег на "выживание", является для банков сигналом, заставляющим беспокоиться за будущее SAS.
Всё это происходит в ситуации, когда экономический кризис в Швеции и Европе углубляется и победителями в жесткой конкуренции становятся авиакомпании, предлагающие низкие цены: норвежская Norwegian и финская Finnair.
Шведское государство готово стать гарантом 21 % кредитов. Это 749 млн крон. Датское и норвежское государство добавляют по 500 млн крон каждое плюс семья Валенбергов еще 266 млн крон.
Эти обещания кредитов даются на условиях:
- SAS обязан осуществить свой новый бизнес-план
- договориться с профсоюзами о новых коллективных соглашениях.
Договоренности с руководством САС должны быть одобрены Риксдагом, где перспективы принятия оцениваются оптимистично министром финансового рынка Петером Норманом/ Peter Norman:
– У нас хорошие предпосылки провести это через голосование в Риксдаге, - сказал министр на пресс-конференции, пояснив свой оптимизм тем, что правительство поддерживают "Демократы Швеции".
Правительство будет продолжать поиски нового владельца, хотя последние полтора года покупателя найти не удавалось, говорит министр:
– Наша цель - продать SAS. Есть целый ряд интересующихся сделкой, с которыми мы вели диалог. Однако сейчас никто не выражает желания купить авиакомпанию, поскольку слишком велик "костюм расходов", - по выражению Петера Нормана. И хотя акции САС на биржах резко подешевели, тем не менее немецкая авиакомпания Lufthansa, например, не проявила к ним никакого интереса.
Шведское правительство надеется сократить свою долю владения компанией:
– Новый бизнес-план сделает SAS конкурентоспособным и более привлекательным для потенциального покупателя, - сказал статссекретарь Эрик Тедéн/ Erik Thedéen.
Не менее запутаны дела, если рассматривать их не со стороны владельцев и работодателей, а со стороны персонала. Персонала трех стран. И множества профсоюзов - то ли 36, то ли 39-ти. И если шведские и норвежские профсоюзы были несколько мягче и уступчивее по отношению к требованиям работодателей, то датские профсоюзы всегда были более строптивыми и более воинственно настроенными. Достичь единства со стороны различных профсоюзов будет непросто. Далеко не всем нравится тон ультиматума, который звучит со стороны работодателей. Впрочем, выбора, кажется, нет ни у одной из сторон.
Сингапур проявляет повышенный интерес к покупке истребителей F-35 Joint Strike Fighter разработки Lockheed Martin, сообщил представитель компании 8 ноября, что связано с появлением в Китае второго типа стелс-истребителя, известного как J-31.
Lockheed Martin строит три варианта F-35 для военной авиации США и восьми стран-участниц проекта – Великобритании, Австралии, Канады, Норвегии, Дании, Италии, Турции и Нидерландов, которые помогают фонду создания самолета.
Сингапур стал партнером международной программы F-35 в феврале 2003 года наряду с Израилем, который уже заказал первую партию истребителей.
В качестве своего вклада в программу Сингапур и Израиль обещали выделить 50 млн долл США, согласно сообщению globalsecurity.org.
Саамскому народу необходимо создать условия для обеспечения его собственных потребностей, прежде чем осваивать минеральные ресурсы», считает Аили Кескитало.Вопрос о предоставлении Саамскому парламенту дополнительных полномочий по контролю над горными проектами в Сапми - Земле саамов - не простой, но в то же время она считает неправомерным, что решения по подобным проектам принимаются без учёта мнения саамского народа.
«Саамский парламент также должен иметь возможность сказать “нет”», - говорит Аили Кескитало в интервью NRKSapmi.
Кескитало изложила свои взгляды по данному вопросу на конференции по глобализации в Осло, в работе которой также принимал участие министр иностранных дел Норвегии Эспен Барт Эйде. Министр, как выяснилось, не разделяет этих взглядов:
«Я не думаю, что у Саамского парламента должно быть эксклюзивное право вето в отношении горных проектов и тем самым возможность для установления саамского самоуправления в Финмарке. Множество людей в Финмарке настроено против таких планов».
Тем не менее Эйде подчернул необходимость учёта мнения Саамского парламента по любым проектам в Сапми. В коммуне (муниципалитете) Каутокейно сказали «нет» горному проекту, не удосужившись даже провести исследование возможных последствий. Министр не согласен с этим решением, поскольку коммуна говорит «нет», не имея реального представления о том, чему же она говорит «нет».
У муниципалитетов есть свои причины отвергать горные проекты, приводит доводы в пользу такой позиции особый советник по политике на Крайнем Севере Бенте Ошур:
«Природа серьёзно страдает от деятельности горных предприятий, муниципалитету от открытия нового предприятия достаётся лишь скромная сумма дополнительного дохода, а если большинство работников постоянно ездит на работу из других мест, муниципалитет не получает налоговых поступлений вообще. То есть муниципалитету достаются все проблемы, связанные с новым предприятием, но только не доход. Так быть не должно».
Новая университетская программа по политической философии будет посвящена культуре и трансграничному сотрудничеству в российско-норвежском приграничье.
В рамках программы проводится исследование того, каким образом сотрудничество в приграничных зонах может предоставить инструменты для решения конфликтов как на локальном, так и на глобальном уровне. Одна половина практического курса пройдёт в Киркенесе (Норвегия), другая – в Никеле и Мурманске (Россия).
Совместная магистерская программа по границеведению реализуется Мурманским государственным гуманитарным университетом и Университетом Нурланда (г. Будё). Студентам предлагаются очно-заочные курсы, распределённые на восемь семестров, или в целом на четыре года. Полученная степень даёт 120 пунктов.
Программа базируется на идеях Болонской декларации.
Студенты будут изучать, как реальное сотрудничество в реальной пограничной зоне может стать мостом через культурные и социальные различия. Материал будет базироваться на 50% на российском и на 50% на западноевропейском подходе, рабочий язык - английский, говорится в объявлении на сайте Университета Нурланда.
Северная граница между Норвегией и Россией стала первым в истории участком границы России и Шенгенского союза, на котором местные жители могут перемещаться без визы в пределах 30 километров вглубь территории каждой из стран.
В конце октября независимый британский институт Legatum опубликовал очередной ежегодный глобальный рейтинг процветания. Согласно рейтингу, Канада вошла в десятку наиболее развитых стран мира и заняла 6-ю строчку.
При составлении рейтинга учитывались 8 основных параметров: экономика, возможности для предпринимательской деятельности, управление, образование, здравоохранение, безопасность, личные свободы и социальный капитал (социальное единство и семейные узы). Лучшими странами в мире британские эксперты назвали Норвегию, Данию и Швецию. США покинули топ-10 и оказались на 12 месте. В тридцатку наиболее развитых государств не вошла Италия.
Канада заняла первое место в мире по показателю личных свобод. Чрезвычайно высоко была оценена и система образования – по этому показателю государство уступило лишь Новой Зеландии и Австралии. Хуже всего в стране обстоят дела с медициной (15-е место) и возможностями ведения бизнеса (16-е место).
Лучше всех в экономическом плане развивается Швейцария, где, помимо экономики, и лучшая система управления. Наиболее подходящие условия для ведения бизнеса – в Дании. Лучшая система здравоохранения – в Люксембурге. Безопаснее всего в Исландии. По показателю «социальный капитал» лидирует Норвегия.
Израиль занял 40-е место, Россия стала 66-й, Украина расположилась на 71-й строчке. Первые 30 стран списка – высокоразвитые государства. Следующие 41 позиция отданы странам с уровнем развития выше среднего, за ними – 41 государство, развитые ниже среднего, и замыкают список 30 наименее развитых стран.
Хуже всего в мире дела обстоят в Афганистане, Конго и Центральноафриканской республике.
ФАС ВНЕСЛА ПРОЕКТ РЕШЕНИЯ ВОПРОСА О ДОЛЕ TELENOR В VIMPELCOM
Правительственная комиссия по контролю за иностранными инвестициями может принять решение до конца ноября
ФАС направила в правительственную комиссию по контролю за иностранными инвестициями проект разрешения ситуации вокруг доли норвежского Telenor в Vimpelcom, сообщил в интервью ПРАЙМ глава антимонопольной службы Игорь Артемьев.
По его словам, решение комиссия может принять в конце ноября, что сделает оформление возможным до конца года. "Мы этим решением намерены урегулировать все взаимоотношения с "Теленором", - сказал Артемьев, добавив, что приложит все усилия к разрешению ситуации.
Он уточнил, что примерно равное соотношение долей акционеров, которое существует сейчас, устраивает ФАС.
Ранее ФАС оспорила в суде сделку между Telenor и компанией Weather египетского бизнесмена Нагиба Савириса, в результате которой норвежская компания получила 39,5% голосующих акций Vimpelcom. Служба потребовала уравновесить доли акционеров. Другой акционер - российская компания Altimo в конце октября приобрела акции Vimpelcom у Bertofan Investments Limited украинского бизнесмена Виктора Пинчука и довела свою долю до 47,85% голосов.
Как писала The Financial Times, Telenor обдумает возможность продажи своей доли в VimpelCom стоимостью в 6,4 млрд долларов. Глава норвежской компании Джон Баксаас сообщил, что Telenor готов рассмотреть любые предложения Altimo.
Верховная Рада снизила с 5% до нуля ввозную пошлину на кремний (коды по УКТВЭД 2804610000 и 2804690000).
За соответствующие правки в закон "О таможенном тарифе Украины" (о приведении ставок ввозной пошлины к критериям ВТО, №9241-д) во вторник проголосовали 257 депутатов при необходимом минимуме 226 голосов.
Обнулить пошлину для кремния с чистотой не ниже 99,99% ("солнечный кремний", код 2804610000) предложил с голоса депутат от Партии регионов (ПР) Виталий Хомутынник.
В свою очередь, предложение об упразднении пошлины на другие виды кремния (код 2804690000) было внесено депутатом от ПР Юрием Каракаем еще до второго чтения законопроекта.
По данным Государственной службы статистики, в январе-августе 2012 года Украина импортировала "солнечный кремний" на общую сумму $5,952 млн. В частности, из Германии было поставлено это вещество на сумму $3,107 млн., из США – на $2,38 млн.
Кроме того в отчетном периоде Украина ввезла из-за границы другие виды кремния общей стоимостью $7,374 млн. В частности, из Норвегии был поставлен такой товар на сумму 3,543 млн., из Китая – на 1,013 млн.
Кремний с чистотой не менее 99,99% ("солнечный кремний") применяется для производства фотоэлектрических преобразователей.
Единственным украинским производителем фотоэлектрических преобразователей и солнечных батарей является компания "Квазар" (Киев).
Шведское правительство приняло сегодня решение: продолжить шведское участие в международном контингенте (ISAF) в Афганистане и просит согласия Риксдага на продление мандата до конца декабря 2013 года. Правительственное предложение предполагает сокращение числа шведских солдат на 100 человек в 2013 году.
В начале 2013 года число шведских военнослужащих в Афганистане составит около 400 человек. К лету того же года оно должно быть сокращено до 300 человек. К ним добавляется, как и раньше, вертолетная часть, а также персонал для закрытия баз и перевозки имущества в Швецию.
В предложении описывается масштабная и растущая гражданская помощь, оказываемая Швецией Афганистану, а также переход в течение 2012 года к штатскому руководству шведской деятельностью на севере страны. Это предложение правительства поддерживают оппозиционные партии: социал-демократы и "зеленые", обеспечивая, таким образом, большинство при голосовании в Риксдаге.
- В соответствии с соглашением, достигнутым осенью 2010 году между правительством, социал-демократами и экологической партией, продолжается сокращение шведского военного присутствия в Афганистане, одновременно с ростом гражданской поддержки, - сказал министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт/ Carl Bildt.
В течение 2013 года будет углубляться военное сотрудничество между Швецией, Финляндией, Норвегией и Латвией. Главной шведской задачей будет: поддерживать и обучать афганские силы безопасности с целью передачи ответственности за безопасность от ISAF´a властям Афганистана.
Новая российская многоцелевая подводная лодка «Северодвинск» в ходе испытаний в Белом море выполнила стрельбу крылатой ракетой «Калибр». Эта ракета размывает грань между стратегическим и тактическим ядерным оружием.
В прошлом контролировать ядерные вооружения было легче: стратегические ракеты были единственным средством, способным поразить цель на большом расстоянии, а тактические могли применяться только на поле боя. Всё изменилось с успешным испытанием вчера в Белом море ракетного комплекса «Калибр» подводного базирования.
Новая сверхзвуковая ракета успешно поразила цель, сообщает «Российская газета». По информации сайта NavalToday, радиус поражения «Калибра» превышает 2500 км, что в случае оснащения ядерной боеголовкой позволяет классифицировать эту крылатую ракету как стратегическую. В новом российско-американском договоре по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (СНВ-III) крылатые ракеты не учитываются, что, как считается, является его недостатком.
Согласно инфографике РИА Новости, подводная лодка может вооружаться и другими крылатыми ракетами, радиус действия которых составляет уже 5000 км.
Как писал BarentsObserver на прошлой неделе, «Северодвинску» в ходе текущих испытаний предстоит выпустить две-три крылатые ракеты из подводного положения и одну из надводного.
Крылатые ракеты с ядерными боеголовками официально были сняты со всех многоцелевых и ударных АПЛ Северного флота в 1992 году. Это предусматривалось договором, подписанным президентами Горбачёвым и Бушем-старшим в октябре 1991 года – за два месяца до распада СССР. В январе 1992 года президент РФ Ельцин подтвердил намерение снять всё нестратегическое ядерное вооружение в военных кораблей и одну треть отправить в утиль. Оставшеесяядерноеоружиебылопомещеновбереговыехранилища.
С тех пор на борту многоцелевых и ударных подводных лодок, находящихся в Баренцевом море и других районах мирового океана, нет ядерного оружия. Поменьшеймереофициально. Предположения, что на борту АПЛ «Курск», затонувшей в 2000 году в Баренцевом море, находилось ядерное оружие, были отвергнуты со ссылкой на договор 1992 года.
В 2009 году BarentsObserver приводил слова заместителя начальника главного штаба ВМФ РФ о том, что роль тактического ядерного оружия на многоцелевых атомных подводных лодках будет увеличиваться. Тогда же, в 2009 году, Москва отдала приказ форсировать работы по завершению строительства АПЛ «Северодвинск».
На тот момент эта подводная лодка успела стать типичным долгостроем – её заложили ещё в 1993 году.
Пуск ракеты на этой неделе – элемент итоговых испытаний «Северодвинска». На прошлой неделе АПЛ ушла от причала ПО «Севмаш» в Северодвинске - городе, в честь которого получила название, - и должна вернуться 25 ноября (BarentsObserver, 3 ноября 2012).
Если испытания пройдут успешно, «Северодвинск» поступит в боевой состав ВМФ.
В воскресенье на верфи в Южной Корее прошла церемония закладки газовоза СПГ «Великий Новгород». Это головное судно в серии современных газовозов типоразмера «Atlanticmax», строящихся по заказу Совкомфлота.
Дизайн ультрасовременных газовозов ледового класса Ice2 (1С) грузовместимостью около 170.000 куб. м. с комплексом оборудования для работы в условиях низких температур позволит судам осуществлять круглогодичные транспортировки газа практически со всех существующих терминалов СПГ, говорится в пресс-релизе Совкомфлота.
В конце июня текущего года прошла резка стали для строительства второго газовоза «Псков» этой же серии. Приёмка второго судна состоится в 2014 году.
«Великий Новгород» будет работать по долгосрочному соглашению с «Gazprom Global LNG», входящее в ОАО «Газпром».
Вчера СПГ-танкер «Ob River» отправился с грузом сжиженного природного газа с завода «Статойла» в Хаммерфесте (Норвегия) в Японию. В истории Северного морского пути это будет первый газовоз с таким грузом.
Вчера в четыре часа утра произошла авария на буровой платформе Floatel Superior, которой управляет компания Statoil. Норвежское Бюро надзора за безопасностью в сфере нефтедобычи (PSA) называет ситуацию критической.
В ходе работ на платформе оказалась повреждена одна из балластных цистерн, из-за чего судно накренилось на 4-5 градусов. К счастью, в момент аварии не проводились работы по бурению, и разлива нефти не произошло. В целях безопасности 334 сотрудника были эвакуированы на вертолетах, 40 – остались на платформе, чтобы провести аварийные работы. Платформу предполагается транспортировать к берегу.
Эта авария в Норвежском море напоминает нам, что даже самые современные технологии (а платформа была построена в 2010 году) в самых развитых странах дают сбои. И даже Statoil, с его 30-летним опытом освоения арктического шельфа Норвегии не застрахован от несчастных случаев.
Инцидент произошел недалеко от берега, именно благодаря этому худшего не произошло – реакция тех, кто отвечает за безопасную работу платформы, была быстрой и правильной. Но Statoil, как и многие другие операторы, стремится добывать нефть и на Арктическом шельфе, в экстремальных погодных условиях, в сотнях километров от цивилизации, где ни у одной компании нет опыта работы и где последствия разлива нефти будут необратимы и катастрофичны. В сферу интересов компании попадает и российская часть Арктического шельфа – в мае 2012 года с «Роснефтью» создано совместное предприятие для добычи нефти на Персеевском участке Баренцева моря, в его разработку предполагается вложить до 40 млрд долларов.
Гринпис требует признать Арктический шельф вокруг Северного Полюса международным заповедником и ввести запрет на бурение на всей его территории. Мы считаем, что возможные выгоды от освоения арктического шельфа не стоят рисков, которые несут нефтегазовые проекты.
«Катастрофы на платформе «Кольская» в Охотском море, Deepwater Horizon в Мексиканском заливе, недавняя аварийная ситуация на платформе Total в Северном море и многие другие свидетельствуют, что нет 100 % гарантий безопасности, – говорит Владимир Чупров, руководитель арктической программы Гринпис России. – При этом эффективных способов борьбы с разливами на море, и тем более на арктическом шельфе, на сегодняшний день не существует».
В октябре следователи провели обыски и выемку документов в департаменте имущественных отношений Минобороны РФ и офисах аффилированных структур, было возбуждено пять уголовных дел по фактам мошенничества при реализации недвижимости, земельных участков и акций, принадлежащих «Оборонсервису», ущерб от которых превысил 3 миллиарда рублей (409,6 млн. евро).
Нефтеперевалочный комплекс в Мурманской области с санкции бывшего министра обороны Анатолия Сердюкова был признан «Оборонсервисом» ненужным флоту и продан за 452 миллиона рублей. По первичным подсчетам, цена объекта была занижена как минимум на 240 миллионов, пишет Murman.ru.
Во вторник президент России Владимир Путин отправил в отставку министра обороны Анатолия Сердюкова. Новым главой оборонного ведомства назначен Сергей Шойгу. Отставка Анатолия Сердюкова с поста главы Минобороны РФ призвана обеспечить объективность расследований, связанных с деятельностью министерства, заявил президент РФ Владимир Путин на встрече с Сергеем Шойгу, пишет РИА Новости. По сообщению представителя Следственного комитета, Сердюкова допросят в связи с расследованием.
Владимир Путин лично принял решение об отставке министра обороны Анатолия Сердюкова, а назначение Шойгу на должность министра обороны президент осуществил по рекомендации председателя правительства, сообщил журналистам пресс-секретарь главы государства Дмитрий Песков.
Анатолий Сердюков (50 лет), назначенный на должность министра обороны премьер-министром Путиным в феврале 2007 года, стал первым в России гражданским министром обороны. Курировал реформирование Вооружённых Сил, вызвавшее негативную реакцию последних.
Сергей Шойгу (57 лет) - генерал армии, с 1994 по май 2012 года занимал пост министра по чрезвычайным ситуациям, после чего был назначен губернатором Московской области. С 1996 года - член Совета безопасности РФ. С 2001 года - член Морской коллегии при правительстве РФ. С 2009 года председатель Русского географического общества.
По данным Всемирной туристской организации, динамика туристских расходов демонстрирует хорошие результаты, несмотря на сложную финансовую ситуацию во многих странах: с января по август 2012 года количество международных туристских прибытий выросло на 4% (плюс 28 млн чел.) в сравнении с аналогичным периодом прошлого года.
К августу 2012 года мировая туриндустрия поставила очередной рекорд: за 8 месяцев по всему миру было совершено 705 млн туристских прибытий. Во Всемирной туристской организации (ЮНВТО) уверены, что по итогам года количество туристских прибытий достигнет 1 млрд чел. «В свете непростой экономической ситуации в мире этот рост является очень позитивным результатом. Мы должны сохранять осторожность, т.к. некоторые месяцы года показывали худшую динамику, и эта тенденция может вернуться до конца года», - отметил генсек ЮНВТО Талеб Рифаи.
По сравнению с первыми пятью месяцами текущего года (+5% в среднем) рост замедлился в июне (+2,7%) и июле (+1,4%). В августе темп роста вновь начал расти и достиг 4%. По итогам года ЮНВТО ожидает прирост на уровне 3-4%, а по прогнозам на 2013 год увеличение количества туристских прибытий будет идти на уровне 2-4%.
Мировой туризм в людях
Страны с развивающейся экономикой вновь подтвердили свое лидерство (+5%) по сравнению с развитыми рынками (+4%). Наиболее серьезный рост произошел в азиатском и тихоокеанском регионе, за которыми следуют обе Америки и Европа. Ближний Восток по-прежнему демонстрирует признаки восстановления: наиболее многообещающие результаты в Египте.
Европа (+3%) укрепила свой рекордный рост 2011 года, несмотря на текущую экономическую нестабильность в еврозоне. Результат выше среднего показали Центральная и Восточная Европа (+9%). Средний результат по Западной Европе составил +3%, а южная и средиземноморская часть региона улучшила свой прошлогодний результат всего на 1%. Прирост по Северной Европе составил 0,2%.
Юго-Восточная и Южная Азия (+8%) лидируют в Азиатско-Тихоокеанском регионе (средний прирост 7%). Далее следует Северо-Восточная Азия (+7%). Этот регион отражает четкое восстановление въездного и выездного рынков Японии. Океания за восемь месяцев текущего года продемонстрировала устойчивый рост (+5%) по сравнению со всем 2011 годом (+1%).
В американском регионе (в среднем +4%) наибольший рост зафиксирован в Центральной (+7%) и Южной Америке (+6%). Турпоток в Карибском регионе вырос на 5%, что также превышает усредненный показатель по региону. В Северной Америке количество международных прибытий выросло на 3%.
По приросту въездного потока в Северную Африку (+10%) можно судить о восстановлении турсектора Туниса, а Египет все еще находится в «минусе». Тем не менее, если в прошлом году турпоток этой страны находился на отметке -7%, то по итогам восьми месяцев 2012 года количество туристов уменьшилось всего на 1%. Страны Африки южнее Сахары (+4%) продолжают демонстрировать положительные результаты, консолидируя хорошие темпы роста предыдущих лет.
Мировой туризм в валюте
Наравне с ростом количественных показателей турсектора стран мира, растет и количество затрат интуристов. Больше всего за первые восемь месяцев на туризме заработал Гонконг (+17%), США (+8%), Германия (+7%), Франция (+5%) и Великобритания (+4%). Ряд других основных направлений сообщили о двузначном росте поступлений от туриндустрии: Япония (+48%), Швеция (+26%), Южная Африка (+26%), Республика Корея (+26%), Индия (+ 23%), Польша (+19%), Таиланд (+17%), Россия (+16%), Египет (+13%), Чехия (+13%), Тайвань (+ 11), Сингапур (+10%) и Хорватия (+10%).
Десятку стран-лидеров по туристическим затратам занял Китай, который в период с января по август 2012 года продемонстрировал рост 30%. Российские туристы - вторые по тратам за границей и в этом году увеличили свои расходы на 15%. За нашими согражданами следуют американцы (+9%), канадцы (+6%), немцы (+5%), австралийцы (+4%) и японцы (7%). После снижения в прошлом году в 2012-м британские туристы тратили на 2% больше, а показатели по туристам из Италии и Франции по-прежнему идут вниз.
Другие крупные страны с развитой экономикой, которые показали значительный рост расходов: Австрия (+16%), Бельгия (+13%), Швейцария (+11%) и Норвегия (+11%). Среди стран с развивающейся экономикой, в дополнение к Китаю и России, двузначный рост расходов был отмечен по Польше (+22%), Малайзии (+18%), Аргентине (+16%), Филиппинам (+14%), Индии (+11%) и Индонезии (+10%).
Мурманская область смогла реализовать за последние два года 13 крупных проектов при поддержке Совета министров Северных стран, в будущем планируется сотрудничать в области охраны природы, рыбохозяйственном комплексе, горнодобывающей промышленности, культуре, здравоохранении и социальной политике, говорится в сообщении регионального правительства по итогам встречи властей региона с делегацией Совета.
Губернатор Мурманской области Марина Ковтун в среду провела рабочую встречу с делегацией Совета министров Северных стран, которую возглавлял Генеральный секретарь Совета Халльдур Аусгримссон.
Совет министров Северных Стран, созданный в 1971 году, является официальным форумом межправительственного сотрудничества Дании, Исландии, Норвегии Финляндии и Швеции, а также автономных территорий Фарерских островов, Гренландии и Аландских островов. Главным финансовым инструментом Совета министров Северных стран является Программа повышения уровня компетентности и развития сетевого сотрудничества. Цель программы - содействие обмену знаниями, опытом и навыками, а также установлению связей между партнерскими организациями Северных стран и северо-запада России.
Правительство Мурманской области на протяжении многих лет сотрудничает с Информационным бюро Совета министров Северных стран в Санкт-Петербурге и Мурманским контактным центром, при поддержке которого удалось реализовать многие проекты.
"Сотрудничество учреждений Мурманской области с Советом министров Северных стран носит эффективный и плодотворный характер. В рамках программы повышения уровня компетентности и развития сетевого сотрудничества при финансовой поддержке организации за последние два года в Мурманской области было реализовано 13 крупных проектов, в трех из которых ведущими партнерами выступали исполнительные органы государственной власти Мурманской области", - подчеркнула Ковтун.
Речь, прежде всего, идет об инициативе министерства юстиции Мурманской области по обмену опытом в сфере противодействия коррупции, осуществленной при участии государственных служащих и представителей бизнес-структур Северо-Запада России и Северных стран.
В течение двух лет при поддержке Совета министров Северных стран в Мурманской области проходит фестиваль "Дни Северных стран", в рамках которого проходят художественные выставки, концерты, кинопоказы и мастер-классы.
"Мы крайне заинтересованы в том, чтобы наше сотрудничество с Советом министров Северных стран носило ярко выраженный прикладной характер и способствовало устойчивому социально-экономическому развитию нашей области", - сказала губрнатор.
Правительство Мурманской области поддержало инициативу Совета министров Северных стран по реализации в 2012-2013 годах проекта "Социальное партнерство по предотвращению ВИЧ/СПИДа и туберкулеза". В качестве регионального партнера по проекту выступит Мурманский областной центр по профилактике и борьбе со СПИД и инфекционными заболеваниями.
Говоря о перспективных направления сотрудничества, стороны отметили, что планируют реализовывать совместные проекты в области охраны природы, в рыбохозяйственном комплексе и горнодобывающей промышленности, а также продолжать взаимодействие в таких сферах, как культура, здравоохранение и социальная политика.
Авария на нефтедобывающей платформе компании Statoil произошла в среду в Норвежском море, несколько сотен работников эвакуированы, передает агентство Франс Пресс.
Обстоятельства чрезвычайного происшествия не сообщаются.
К основной сфере деятельности Statoil относится разведка и добыча нефти и газа. Более 30 лет компания разрабатывает углеводороды на норвежском континентальном шельфе и является пионером в сфере реализации морских проектов в суровых климатических условиях. Крупнейшим акционером Statoil является государство (67%).
Государственная служба Украины по лекарственным средствам в очередной раз информирует, что с 1 января 2013 года на территорию Украины будет запрещен ввоз лекарственных средств, произведенных не в условиях GMP.
Подтверждением того, что производство лекарственных средств отвечает действующим в Украине требованиям GMP, является документ, выдаваемый Гослекслужбой Украины соответствии с Порядком проведения сертификации производства лекарственных средств, утвержденного приказом Министерства здравоохранения Украины от 30.10.2002 года № 391 (в редакции приказа Министерства здравоохранения Украины от 05.07.2011 № 387, зарегистрированного в Министерстве юстиции Украины 11.08.2011 г. под № 969/19707).
Указанным Порядком предусмотрено предоставление документа соответствия производства требованиям GMP не только по результатам инспектирования, проведенного Гослекслужбой Украины, но и по результатам инспектирования, проведенного регуляторным органом страны-члена международной Системы сотрудничества фармацевтических инспекций (PIC / S).
Таким образом, производитель лекарственных средств имеет возможность, кроме Держликслужбы Украине, с целью проведения инспектирования производства, обратиться к любому регуляторного органа страны-члена PIC/S для получения документа соответствия требованиям GMP и дальнейшего его предоставления в Минздрав Украины / Гослекслужбу Украины.
Страны, которые являются членами PIC / S состоянию на 30.10.2012
1. Австралия
2. Австрия
3. Аргентина
4. Бельгия
5. Греция
6. Дания
7. Эстония
8. Израиль
9. Индонезия
10. Ирландия
11. Исландия
12. Испания
13. Италия
14. Канада
15. Кипр
16. Латвия
17. Литва
18. Лихтенштейн
19. Малайзия
20. Мальта
21. Нидерланды
22. Германия
23. Норвегия
24. Великобритания
25.Южно-Африканская Республика
26. Польша
27. Португалия
28. Республика Словакия
29. Румыния
30. Сингапур
31. Словения
32. США
33. Венгрия
34. Украина
35. Финляндия
36. Франция
37. Чешская Республика
38. Швейцария
39. Швеция
ДОВЕРИЕ В РОССИИ: СМЫСЛ, ФУНКЦИИ, СТРУКТУРА[1]
Лев Гудков
Явное исчерпание больших идей в современной социологии, связанное с концом модернизационной парадигмы и завершением институциональной трансформации в западных обществах, заставляет думать уже не о внутридисциплинарном кризисе, а о переходе социологии в разряд социально-прикладных разработок, то есть ее приближении к состоянию, которое можно считать конечной стадией всякой (классической) науки. Конец модерна как завершение эпохи Просвещения или большого европейского проекта Культуры сопровождался многочисленными явлениями распада больших онтологических конструкций и идей единства универсума, истории, общности человеческой природы, законов социального развития, а соответственно, и падением интереса к большим теориям общества, социальных систем и т.п. Критики говорят о самоедстве и культурном мазохизме современного общества, об эрозии тех ценностных оснований (веры в исторический прогресс), на которых строились современный социальный порядок и социальное знание. Появление мощных супербюрократий вроде ЕС, транснациональных корпораций, международных организаций и т.п. оказало заметное унифицирующее влияние на национальные социальные и правовые практики и локальные культуры. Политика как сфера проявления харизматических фигур, предложения великих национальных идей или воодушевляющих массы целей общественного развития постепенно все сильнее и сильнее ограничивалась парламентской регламентацией, стерилизовалась практикой бюрократического администрирования, подчиняясь долгосрочному социальному планированию, экспертизе специалистов, массмедиальным технологиям. Повседневная жизнь в современных обществах стала более упорядоченной, чем в первой половине XX в., обеспеченной, безопасной, комфортной, предсказуемой и скучной, если судить по доминирующему тону в современном искусстве и литературе, озабоченных неясностью или дефицитом экзистенциальных ценностей.Такой интеллектуальный климат оказывается не слишком благоприятным для развития социологии как науки о меняющейся социальной действительности, науки, озабоченной вопросами понимания Другого или последствий взаимодействия с ним. Кризис социологии не носит драматического характера и проявляется довольно вяло, поскольку смутное недовольство, вызываемое отсутствием новых значительных теоретических идей и направлений, сопоставимых со структурно-функциональным анализом или с символическим интеракционизмом, систематизировавшими оригинальные идеи основоположников дисциплины, компенсируется удовлетворением от все умножающейся массы прикладных исследований и предметных разработок, ведущихся по самому широкому кругу тем. Нет сомнения, что мы стали больше знать о тех обществах, в которых живем, но это во многом перестало быть интересным. Дисциплина давно потеряла не только свой начальный энтузиазм и эпистемологический идеализм, но и четкость парадигмальных разграничений среднего периода своего развития (1940—1960-х гг.), зато приобрела солидность практической, почти инженерной, науки, к которой обращаются многие заинтересованные лица, включая и представителей смежных дисциплин — экономистов, историков и других. Этому упрочению статуса социологии отчасти способствовал процесс неизбежной эклектизации, позитивного соединения разных теоретических и методологических подходов для решения аналитических или дескриптивных задач среднего и микроуровня социального взаимодействия. Критика 1970—1980-х гг., исходившая из разных ценностных оснований, проделала чрезвычайно важную работу: отделила философские элементы, исходные резидуумы знания, онтологические основания знаниевых парадигм от техники описания и объяснения. Благодаря этому стали возможны инструментализация процедур анализа и объяснения, использование отдельных элементов структурно-функционального, системного или какого-то иного из имеющихся теоретических подходов в качестве эвристических приемов или готовых «ключей» для решения частных контекстуальных задач. Сочетание разных понятийных средств для работы с разнородным предметным материалом получило теперь уже методологическое узаконение в эмпирической практике и в идеологии постмодернизма.
Сама по себе потребность в синтетическом рассмотрении социальных явлений и процессов стала ощутимой после успеха структурно-функционального анализа (в 1960-х гг.) и последовавшей реакции на него в виде методологической критики, опирающейся на самые разные идеологические и ценностные основания. Критика стала условием и формой рецепции и освоения его потенциала. Особую роль в этом деле сыграло появлении феноменологической, гуманистической, радикальной версий социологии, включая и обращение к драматургическому или сценарному подходу И. Гофмана, а затем и этнометодологии. В этом же контексте имеет смысл рассматривать и попытки возродить понимающую социологию культуры[2] в духе М. Вебера или Г. Зиммеля, предпринятые в конце 1970-х — начале 1980-х гг. в Германии, или стимулировать culturestudiesв англоязычных странах, и т.п. Критике удалось стимулировать интерес к смысловому (культурному) бэкграунду социальных институтов, историзировать саму суть социологической проблематики, связав те или иные постановки вопроса исследования с конкретными институциональными или групповыми интересами и проблемами, насытить социологические схемы историческим материалом. Это дало сильнейший импульс к расширению предметной социологической тематики, привлечению внимания к проблематике повседневного «жизненного мира», но одновременно таило в себе опасность размывания границ социологической работы.
Как обычно бывает в таких случаях, последствия подобной работы с универсальными теориями (Т. Парсонса и его многочисленных последователей, Н. Лумана и других) были непрямыми и весьма неоднозначными: для самой социологии это вылилось в утрату большой перспективы дисциплины, в зарастание предметного поля «мелкотемьем», но размывание дисциплинарных границ социологии стимулировало рецепцию смежными дисциплинами отдельных идей и приемов социологии, осознание новых возможностей для объяснения уже своего материала и появление новых точек зрения на старый, короче — формирование новой проблематики в рамках своего предмета. Так, в экономике, едва ли не впервые после М. Вебера, была осознана значимость не только институционального анализа (неоинституционализм), но и культуры, со всем спектром вопросов человеческого существования — доверия, веры, образования, семейного воспроизводства (цены социализации) и т.п. аспектов «человеческого капитала».
Нельзя сказать, чтобы подобная «экономизация» традиционной социологической тематики («перевод» неэкономических форм поведения — традиционного или ценностно-рационального действия, например воспитания детей, семейных отношений, политики и проч., — в категории целерационального действия, то есть их интерпретация по образцу других экономических отношений) была очень успешной в теоретическом плане; однако сама грубость подобных аналогий экономизации неэкономической сферы (например, у Г. Беккера) была предпосылкой расширения предметного поля экономической науки. Схожие процессы шли и в других дисциплинах.
До российской социологии эти перипетии внутридисциплинарной эволюции дошли с большим запозданием, с искажениями и никак не отразились на теоретическом качестве ее общих интерпретационных схем. Догоняющий характер российской модернизации и ведомственный характер социологии в России, ее финансовая и организационная зависимость от государственной бюрократии обернулись утрированным копированием новейших модных образцов, эпигонством и некритическим заимствованием западных подходов, ставших обязательными для подражания. Организация социологии в России почти не допускала появления независимых научных позиций и научных авторитетов. Следствием этой интеллектуальной зависимости и слабости стало затянувшееся влияние транзитологических концепций, а затем и угасание общего интереса социологов к текущим процессам в стране, который был так ощутим в 1960— 1970-е гг., во время становления советской социологии и появления первых симптомов разложения тоталитарного режима.
Однако в интеллектуальной истории российской социологии было одно исключение — Ю.А. Левада, который еще в конце 1960-х гг. поставил задачу не просто осмысления опыта и границ применения западной социологии, в первую очередь — структурного функционализма, но и соединения его концептуальных и теоретико-методологических возможностей с арсеналом других дисциплин, включая исторические науки, науки о культуре, антропологию, политологию и проч. Он выдвинул методологическое требование не только выявлять в каждом конкретном случае социологического описания или анализа социального явления актуально значимые институциональные или групповые рамки поведения, но и указывать на историчность или гетерогенность их смыслового обоснования, наличие разных по глубине культурных слоев (включая пространственные и временные характеристики действия), определяющих сами нормы и правила социального поведения. Левада настаивал на необходимости расширения интерпретационного контекста экономического поведения или урбанизационных процессов, снимая тем самым идеологические и дисциплинарные барьеры с понимания многослойности структур «современности»[3].
Его подход можно описать следующим образом: то, что нам кажется самоочевидным, естественным и не требующим специального разъяснения или обоснования, не просто представляет собой результат синтеза разных культурных форм (а значит — итог длительного исторического формирования или развития, трансформации больших ценностных идей и их снижения), но и закреплено особыми нормами «очевидности», защищающими подобные смысловые значения от рационализации. Чаще всего в качестве подобной нормы самоочевидности выступает форма целерациональности или инструментальности действия как «естественной» характеристики современности. Другими словами, институциональное принуждение к дисциплине и самоотчету, самоконтролю и ответственности индивида в современном обществе выступает в качестве императива инструментальной рационализации поведения, включая и свое собственное, и нормативные ожидания аналогичного поведения от любого другого. Именно эта норма навязываемой различными доминантными социальными институтами ответственности делает непроблематичными, самоочевидными формы современности, вытесняя (а иногда и запрещая) любые другие варианты мотивов действия или их интерпретации как девиантные. Инструментальная рациональность становится образцом антропологии современного человека, что во многих случаях приводит к массе недоразумений и ошибкам в интерпретации социального поведения (при анализе экономических явлений, электоральных процессов, политики, этнических фобий, национальных конфликтов и т.п.).
Направленность исследовательских интересов Левады явно противоречила получившему широкое распространение процессу тривиализации знания[4], но оказалась, как мне представляется, чрезвычайно плодотворной для всего круга исследований, начатых им в рамках проектов сначала ВЦИОМа, а затем Левада-центра и представленных в его сборниках статей[5]. Я имею в виду проблематику программы «Простой советский человек» и примыкающих к ней исследований структуры массового сознания, отношения к власти, к социальным переменам, проблематику национальной идентичности. Особенность работы Левады заключалась в том, что он развертывал текущие явления, схватываемые в языке повседневного опыта, в контексте больших тектонических изменений, происходящих в тоталитарном, а затем — и посттоталитарном социуме, а затем переводил их на язык соответствующих концепций и теорий культурно-исторических процессов, позволявших интерпретировать их в категориях и понятиях «большого времени».
Следуя намеченному Левадой методологическому направлению работы, я в данной статье хотел бы проанализировать феномен доверия.
1. ФЕНОМЕН ДОВЕРИЯ В СОЦИОЛОГИЧЕСКОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ
Проблематика доверия в последние десятилетия снова стала привлекать внимание социальных исследователей после долгого отсутствия интереса к ней.
Но в период формирования социологии как дисциплины (1900—1920-е гг.) доверие наряду с другими социальными формами взаимодействия (борьба, господство, обмен, традиция, социальная дифференциация, рессантимент, мода, кокетство и т.п.) было одной из важнейших социальных категорий, используемых при интерпретации социальных структур[6]. Нынешний интерес к теме связан не столько с запросом на более точное понимание природы этого явления, сколько с потребностями причинной интерпретации взаимосвязи или взаимообусловленности особенностей доверия и институциональных структур (экономика, политика и т.п.) в разных странах. Успех подобных попыток даст надежду на разработку новых средств понимания и учета влияния культуры на характер эволюции политических и экономических отношений в разных странах, что представляет не только теоретический интерес[7].
За два десятилетия подобной работы получен значительный материал, показывающий роль доверия в практике социально-экономических отношений, проведены широкомасштабные сравнительные исследования уровня доверия в разных институциональных контекстах и предложены рационалистические теории доверия[8].
Вместе с тем, использование понятия «доверие» в сравнительно-типологических исследованиях наталкивается на ряд ограничений, связанных с тем, что доверие рассматривается преимущественно как психологическое явление, как целостный и однозначный феномен, как аффект, иррациональный по своей сути. Попытки, предпринимаемые экономистами и социологами для того, чтобы выйти из этой старой методологической ловушки, нельзя признать особенно удачными. Стремясь формализовать понятие «доверие» и уйти от психологизма, аналитики в таких случаях обычно впадают в другую крайность: интерпретируя доверие по модели инструментального действия (рационального, а потому легче всего понимаемого), они «экономизируют» подобные отношения, что, на мой взгляд, не просто упрощает, но искажает характер реальных взаимодействий людей, привнося телеологизм в смысловую структуру действия доверия. Функция доверия в подобных схемах интерпретации сводится лишь к оптимизации издержек выбора, к снижению рисков и возможных потерь, к установлению определенных моральных рамок («добродетелей») или культурных предписаний для целерациональной структуры социального действия, якобы снимающих неопределенность ситуации для действующего (П. Штомпка, Н. Луман, Ф. Фукуяма, теория «рационального выбора» и другие подходы).
Несмотря на потери, неизбежные при такой сильнейшей генерализации элементов объяснения, несомненным выигрышем при этом оказывается возможность использовать схему причинного объяснения. Но опасность утраты своеобразия самого феномена доверия остается, она заключается в неконтролируемой подмене смысла действия (ценностной рациональности, обычая или традиции как обеспечения ожиданий партнеров) хорошо отлаженной схемой целерационального действия.
Не умаляя эвристической ценности названных подходов, я предпочел бы интерпретировать доверие как сложный социальный феномен (закрытое социальное взаимодействие), структура которого представляет собой соединение разных смысловых оснований. Когда мы говорим, что доверяем врачу, учителю, профессору в университете, кассиру в магазине, информации о расписании рейсов в аэропорту, другу или коллеге по работе, жене/мужу, банкам, иностранной валюте, науке, метеопрогнозам, политикам, газетам и т.п., мы редко сознаем, что в каждом подобном случае наше доверие опирается на разные смысловые основания и, соответственно, определяется разными нормами ожидания и характера исполнения действия. Супружеская верность (взаимное доверие супругов друг другу, имеющее среди прочего символический характер парной солидарности) принципиально отличается от веры врачу, к которому вы обратились, а доверие банку — от доверия школьника учителю. Но во всех этих случаях имеет место предпонимание ситуации (ее определение и схематизация действия), то есть актуализация горизонтов действия и возможных способов поведения (своего и партнера).
Доверие — это способность действующего схватывать выражение имплицитных кодов и правил поведения одних институтов или социальных групп в зонах действия других институциональных или групповых правил поведения, это восприятие действующим неназываемых, но подразумеваемых (в конкретной ситуации взаимодействия) норм институционального действия, которыми будет (поскольку предполагается, что он должен, обязан) руководствоваться партнер. В смысловой структуре рассматриваемого или описываемого исследователем действия (целевого или ценностного) эти нормы принципиально не могут быть артикулируемы (содержательно представлены в категориях мотива, цели или средств данного действия). Их семиотическое присутствие в ситуации взаимодействия обозначено признаками разной модальности поведения акторов (возможности, вероятности, долженствования), а выражено лишь как психологическое качество поведения, как известного рода иррациональность установки и действия (поскольку то, что вызывает доверие, лежит вне логики маркированной структуры целевого поведения). Таким образом, речь идет не о неполном знании обстоятельств или мотивов поведения партнера, условий взаимодействия, последствий поведения и т.п., риски которого, как часто подчеркивают сторонники «экономизации доверия», феномен «доверие» может компенсировать так или иначе[9].
Доверие как тип социальной регуляции обеспечивает взаимосвязь принципиально разных институциональных систем, групп, разных по глубине слоев культуры. Оно определяет границы индивидуальной или институциональной рациональности (раскрывая ее смысл) и соединяет их между собой, позволяя учитывать последствия взаимодействия актора с институтом, группой или другими индивидами. Доверие продуцирует смысл будущего, как бы проектируемого взаимодействия партнеров или актора с различными и неопределенно многими другими акторами (включая и взаимодействие индивида с институциональными порядками или их представителями, как это имеет место, например, в актах использования денег: обмен символическими средствами выражения ценности в расчете на то, что их примут в адекватное обращение неопределенно многие третьи лица).
Исходя из сказанного, я бы определил доверие как социальное взаимодействие, ориентированное на высокую вероятность (шансы) того, что действия партнеров (а ими могут быть не только отдельные индивиды, но и социальные группа или институт) будут протекать в соответствии с ожидаемым субъектом действия порядком, основанным на взаимных моральных или ценностных обязательствах, принуждении, обычаях, традициях, социальных конвенциях, идейных убеждениях, материальных интересах, общепринятых представлениях. Эта уверенность должна быть проявлена действующими не только в различного рода заявлениях, но и в совместных церемониалах (ритуалах, праздниках, выборах, референдумах, митингах и т.п.), а также обозначена особым языком поведения, а значит — подтверждена и гарантирована различными санкциями за нарушение ожиданий или несоблюдение общепринятых обязательств, имеющих нормативный или правовой характер. Ценностные обязательства (включая коммуникативную этику) могут включать согласие по поводу общих правил действия в той или иной сфере коллективной жизни: поиске научной истины, соревновании в спорте или поведении на дуэли, в бизнесе, в любви, в воспитании детей, в работе и т.п. Обязательства предполагают высокую вероятность наступления ответственности за нарушение этих правил, причем со стороны не только пострадавших от нарушения, но и всего социального окружения, поставленного в известность об этом деликте. Коллективный характер обеспечения доверия означает, что доверие, вне зависимости от его конкретных смысловых оснований, входит в состав общего набора институциональных и групповых норм поведения, социального порядка, общих представлений, опыта прошлого, горизонтов притязаний группы (интересов) или аспираций отдельного индивида, границ возможного отклонения от нормы и т.п., совокупность которых и образует то, что стали с недавних пор именовать накопленным и передаваемым от поколения к поколению «социальным капиталом» того или иного сообщества[10].
Внутренние границы доверия очерчены вероятностью неисполнения взаимных обязательств. Нарушение обязательств может оправдываться субъектом действия (неисполнения) определенными условиями, прекращающими действие общих обязательств и правил, либо связываться с высшими обстоятельствами (ценностным конфликтом, наличием других ценностных порядков). Но в любом случае возможность нарушения доверительных отношений принимается во внимание действующим и задает предел доверия. Сама по себе эта граница становится очень важным символическим барьером, тематизация которого продуцирует в культуре множество сюжетов в литературе и искусстве, игровых ситуаций, экспериментов и т.п. Таковы темы лицемерия, предательства, обмана, соблазна, лукавства, паразитирования на доверии, несостоятельности того, кому доверяют, безответственности, а также тема выгоды, которую приносит нарушение правил доверительного взаимодействия[11]. Граница доверия, обозначенная соответствующим ритуальным жестом или процедурой, указывает на (предположительное) переключение одной модальной системы доверия на какую-то другую, определяемую другими правилами взаимодействия с партнером или партнерами. Чем сложнее устроено общество, тем многообразнее сами границы доверия и тем большее значение приобретает способность человека их различать и переходить от одной зоны доверительных отношений к другой, не вызывая возмущения партнеров (социальный такт действующего).
Упомянутые выше ритуалы, подчеркивая символический характер доверия, сами по себе еще ничего не говорят о степени значимости доверия или длительности его действия. Соответственно, исходными задачами эмпирического изучения феноменов доверия или зон его распространения оказываются фиксация и описание 1) различных барьеров между модальными сферами доверия; 2) семантических или социальных границ доверия, отделяющих пространства недоверия; 3) интенсивности доверия. Оказываясь вне этих зон доверия, индивид немедленно включает нормы недоверия как операциональные коды поведения в агрессивных или социально опасных средах существования. Барьеры — это фиксированные ритуалы недоверия (бдительности, проверки, сомнения), отмечающие рост социальной и антропологической неопределенности в ситуациях перехода от одной зоны доверия к другой. Степень артикуляции этих барьеров зависит от характера институционализации социального доверия в разных обществах.
Для исследователя чрезвычайно важно видеть границы между зонами доверия/недоверия. Без указания на подобные подразумеваемые, внутренние или внешние, барьеры, играющие роль смысловых рамок для правил взаимодействия, переключателей регистров солидарности, разделяющих нормы разных планов социальных отношений, взаимного контроля, согласования интересов и т.п., невозможно понимание сложности и неоднородности социальной материи, из которой состоит повседневность существования. Тем более это важно для анализа поведения в репрессивных обществах, в которых обыденность пронизана официальной ложью и лицемерием, как в советском и постсоветском обществе, равно как и в других репрессивных и закрытых социумах (в мусульманских общинах, современном Китае и т.п.). Нас в первую очередь интересуют именно эти аспекты поведения в ситуациях сочетания разнородных нормативных систем и препятствий для их универсализации, подавления условий возникновения универсальной этики и права. Сама по себе двойственность этики, или двоемыслие, — явление, характерное для любых типов современных обществ. Но удельный вес и значение двоемыслия может радикально различаться в разных социальных системах.
Формализация доверия предполагает появление не только разного рода документов, паспортов, сертификатов, пропусков, удостоверений и т.п., указывающих на кодификацию правил различения своих и чужих, норм институционального поведения (включая и санкции за нарушение), но и специализированных служб контроля. Наиболее институционализированными формами барьеров доверия (априорного недоверия) являются учреждения, осуществляющие меры безопасности и охраны. Охрана государственных и ведомственных тайн и секретов, обеспечивающая зоны гарантированного доверия (со всеми процедурами проверки, допусков, подписок о неразглашении, иерархии допущенности, создания специальных служб безопасности и поставок соответствующего технического оборудования), представляет собой один из примеров границ доверия. Другими примерами могут служить меры по защите от подделок (денег, финансовых или юридических документов) и соответствующие службы разного уровня. Чем менее формализованным является контроль, тем с большей уверенностью мы можем говорить о значимости традиционных или конвенциональных отношений в группах или сообществах, требующих собственных ритуалов солидарности и выражения доверия. В деревне нет нужды в предъявлении документов соседям, как это делается ежедневно при входе в здание большой организации или предприятия.
В советское время в атмосфере тотального привычного страха и коллективного заложничества, когда контроль охватывал сферы и публичного пространства, и частной жизни, поддержанию доверия способствовала норма деления на «своих» и «чужих». Под «своими» понимались не просто люди, которым можно было доверять (в смысле общей веры в то, что в случае нужды тебе могут помочь, поддержать эмоционально, финансово или физически), но и те, на кого распространялись проекции норм «порядочности», взаимной лояльности, уверенности в том, что эти люди тебя «не сдадут, не предадут, не донесут начальству» или властям о «неподобающем» поведении. К «чужим» относились представители тех зон существования, где были незначимыми представления и нормы солидарной ответственности. И «свои», и «чужие» были весьма условными категориями, нередко «свои» превращались в «чужих», и наоборот. Подобная структура двоемыслия (в терминах Ю.А. Левады — «игры», «игровых структур социального взаимодействия») задавала определение ситуации и диктовала различные коды социального поведения в разных средах, соединяя формальные и неформальные правила взаимодействия через многообразные способы преодоления внутренних и внешних барьеров. При этом включались нормы поведения, относящиеся к разным системам социального контроля и опознания («свой» / «чужой»). Церемониалами снятия барьеров между статусами были обязательная совместная выпивка в неформальной обстановке (на работе, или дома, или в среде, которая отключала внешние механизмы повиновения, — на природе, в туристской поездке, в поезде, после работы на рабочем месте, во внеслужебное время, в командировке, в бане и т.п.) или апелляция к другим «своим» (родственникам, прежним сослуживцам, коллегам, приятелям и т.п.), которая принимала форму «помощи», «услуги» (блата, связей, «нужных людей») и предполагала соответствующий семантический код — использование языка «своих», псевдопартикулярных отношений («...я от Ивана Ивановича»), хотя сам действующий при этом мог и не знать лично ни самого «Ивана Ивановича», ни даже того, кто он такой[12]. Язык подобных отношений предполагал процедуры демонстративного исключения официальных или общепринятых форм взаимодействия, установления «особого», «специального» режима поведения («разрешить в порядке исключения», как тогда писалось в служебных записках начальству при обращении с просьбой). По существу, это означало отмену требований морали, упразднение общих правил оценки себя и других и взаимообязывающих норм поведения.
Иерархия барьеров и разграничение зон доверия и взаимодействия воспроизводят социальную иерархию и отражают степень жесткости (закрытость или открытость) социальной структуры. Семантика барьера доверия в любом случае строится на переворачивании смысла доверительных отношений, на выражении презумпции недоверия. Границы доверительных отношений могут быть подчеркнуты пространственно-временными ограничениями, социальными фильтрами или характером допуска в коллектив или группу, церемониями перехода из одной системы норм (ценностей) в другую, сменой языка, одежды, интонаций, правил поведения в повседневности и прочим. «Игра в доверие» стала в советское время социальным кодом поведения, умением демонстрировать другому, что актор понимает, что его партнер лжет (в чем, когда и в каких отношениях) и знает, что актор это понимает, благодаря чему достигается конвенциональное согласие и определение рамок возможного контроля насилия или коррекции взаимодействия. Важно, что отсчет при этом идет от негативных представлений или моделей человека, которые выступают как норма определения реальности.
Более сложные и многообразные барьеры и границы доверия образуются в зонах двоемыслия. Отсутствие открытых для всех социальных лифтов и каналов вертикальной мобильности оборачивается постоянной склокой внутри влиятельных или обладающих особыми ресурсами групп в обществе, регулярной рекомпозицией центров силы, поддержанием высокого уровня цинизма, недоверия, «бдительности», все более частными коррупционными скандалами. Как правило, эти барьеры не отмечены, не маркированы в языке или семантике того, чему или кому доверяют, а потому воспринимаются как само собой разумеющиеся (собственно, это и есть выражение отношений доверия, непроблематичности отношений). Барьеры могут быть обозначены сменой одежды, сменой речевых норм, в том числе — обращения (переход от «вы» к «ты», появлением экспрессивной или обсценной лексики), отменой иерархических различий в статусах, подчеркиванием исключительности ситуации или особого (равного или интимного, сближающего) характера отношений между партнерами, выделением их из общего ряда, отменой обычных правил поведения, что означает смену систем референции, референтных групп, идеологии, исторических или логических аргументов, апеллятивных или риторических фигур и проч., короче, смену парадигм поведения, до того никак не совмещавшихся друг с другом, жестко разделенных между собой.
Необходимо различать и разные планы доверия, от высшего уровня общих конструкций реальности (совокупности и композиции коллективных символов, задающих устойчивость определений действительности, этого важнейшего потенциала солидарности и согласия в обществе, одновременно оказывающегося и наименее рационализуемым, не контролируемым в субъективном плане) до отношений в малых и неформальных группах. Умение оперировать различными модусами доверия есть признак социализирован- ности индивида в обществе или группе, свидетельство его социальной дееспособности (в данном сообществе) и его общественного «такта».
Подобный режим двоемыслия (мозаичность сознания, партикуляризм, способность соединять кажущиеся несовместимыми нормы и представления) порождает человека достаточно эластичного, чтобы выносить внешнее давление и контроль, и вместе с тем неспособного к коллективной солидарности (недоверчивость, отказ от поддержки организаций гражданского общества) или систематической рационализации собственного действия, готового приспособиться к любым переменам в своем положении ценой снижения запросов и качества жизни (выбор «понижающих стратегий жизни»)[13].
Поэтому любые попытки эмпирического анализа доверия как в прошлом, так и в настоящем должны учитывать силу различных нормативных систем лояльности и силу социального контроля, как со стороны формальных институтов (власти, руководства предприятия, в советское время — партийных организаций или их дублеров в виде профсоюзов, комсомола и т.п.), так и со стороны неформальных или сетевых отношений, образующих множественные структуры частных коалиций и коллективного заложничества (семьи, трудового коллектива, квазиобщественных организаций — спортивных, любительских, ветеранских, жилищных и т.п.). С ослаблением репрессий, а затем и сворачиванием масштабов массового террора проблема доверия «руководству» (завода, государственной организации), коллегам, товарищам, семье и т.п. превращается в проблему дефицита правовых и формально институциональных средств регуляции[14].
Теплые и доверительные отношения внутри многих неформальных коллективов, сложившихся в советское время, отношения, основанные на взаимной вере друг в друга, связаны с тем, что ценности и нормы поведения, разделяемые членами этих групп, были альтернативными по отношению к официальным, идеологическим, формальным требованиям власти, предъявляемым населению. Благодаря самой этой альтернативности закрытые сообщества могли не только быть условием выживания большей части населения страны, вынужденного приспосабливаться к репрессивному идеологическому государству, но и, при некоторых условиях, становиться хранителями и ретрансляторами традиций иной культуры (в том числе — религиозной или философской, научной мысли, более высоких стандартов морали). Поэтому повышенное уважение, которым наделялись все причастные к этим закрытым сообществам, к кругам символического и практического доверия, было обосновано признанием особых достоинств, которыми обладали члены этих коллективов. С изменением политических и экономических условий именно на основе подобных отношений начинали складываться новые социальные формы, облегчавшие построение отношений партнеров по бизнесу, создание новых научных коллективов, инновационных фирм и т.п. Но, как только внешняя среда после краха советской системы стала меняться, потребность в сохранении состояния закрытости и самоизоляции резко ослабла. В итоге началась эрозия атмосферы благожелательности, доверия в прямом психологическом смысле (то есть доверия диффузного, нерационализированного). Нормы поведения в закрытых сообществах не выдерживали испытаний, которым они оказались подвергнуты в процессе начавшихся реформ, при переходе общества к формальной институционализации. Возник кризис социального доверия, постепенно охвативший общество и осознанный общественным мнением как «падение морали». То, что помогало сохранять дух доверия и взаимного уважения в малых коллективах и тесных компаниях, начинало стремительно ломаться и разрушаться в других условиях, более открытых и формальных, прагматически-инструментальных. Закрытая атмосфера малых групп, позволявшая сохранять многие универсалистские ценности (особенно это значимо было для функционирования неформальных научных семинаров, кружков, научных школ — бескорыстного познания, взаимной преданности, этики, религиозных исканий и т.п.) и даже их культивировать, с изменением ситуации парализовала потенциал дальнейшего развития и институционализации подобных отношений. Смена приоритетов в этих условиях оказалась разрушительной для доверия в бизнесе, науке, искусстве. Доверие, которое позволяло выживать в прежнее время, в новую эпоху перехода стало фактором, блокирующим возможности дифференциации ролей, специализации и разделения труда[15].
Обычно доверие распределено весьма неравномерно. Оно более высокое в обществах с устойчивой и открытой институциональной системой, с развитой системой самоуправления и равенством возможностей, обществах благосостояния (welfare-state), оно ниже (или иное по характеру) в обществах с высоким уровнем насилия, внутренней агрессии, с авторитарным или тоталитарным типом государственного устройства[16]. Кроме того, базовое доверие к миру, характерное для начальных фаз социализации, прежде всего в относительно благополучных социальных средах, в полных семьях, постепенно нейтрализуется тут негативным опытом насилия, обмана, знакомством с более сложными и неоднозначными по составу структурами действия, включающими в себя непременный компонент социальных игр, имитации, социальной мимикрии, лжи, приспособления к окружающим, лицемерия и т.п. Подобный опыт недоверия в репрессивных обществах становится важнейшим стратегическим ресурсом социального выживания или социального успеха, вертикальной мобильности и, будучи закрепленным в корпоративных нормах поведения, воплощается в принципы и механизмы селекции людей для органов власти, определяющие структуру господствующей элиты, как это имеет место в нынешней России (преобладание во власти сотрудников спецслужб, военных, то есть представителей самых архаичных и консервативных институтов, социальных, партийных, идеологических ренегатов).
Проблема описания феноменов доверия заключается в том, чтобы определить и фиксировать смысловые основания доверия (признание значимости неартикулируемых, но подразумеваемых ценностных значений и норм действия). Это значит, что анализ доверия требует учитывать не просто разные институциональные нормы взаимодействия, но и разные по своему происхождению и составу, культурному генезису пласты культуры, определяющие сами эти институты, нормы которых вводятся в социальную игру доверия.
«Психологизм» (эмоциональность, аффективность, соответственно, иррациональность состояния) трактовки доверия означает в подобных случаях то, что исследователь не в состоянии ясно прочесть императивы поведения, которые для действующего кажутся очевидными, хотя часто ни он сам, ни тем более исследователь или интерпретатор (историк, социолог, экономист) не в состоянии идентифицировать их в качестве собственно групповых или институциональных требований. В лучшем случае, и почти всегда лишь в ходе специального анализа, они могут быть выявлены в качестве эвидентных, но не эксплицированных социальных норм и правил действия, рутинность которых препятствует их осознанию, рефлексии, или же сама ситуация не требует их дешифровки, указания на их групповую или институциональную принадлежность. В определенном смысле сама эта очевидность и есть выражение доверия, не требующее или блокирующее обязательства по экспликации и артикуляции подобных норм. Но в аналитически строгом смысле следует говорить о разных типах социального доверия.
Дело осложняется тем, что в некоторых ситуациях, особенно в условиях репрессивных режимов, требование доверия может носить принудительный или игровой характер. Например, следователь КГБ мог заявить во время профилактической «беседы» своему «собеседнику»: «Вы с нами неискренни, вы же советский человек, вы что, нам не доверяете?» Но подобное заявление представляет собой лишь крайнюю, утрированную форму общераспространенных внутригрупповых механизмов сплочения. Таким образом, мы сталкиваемся с весьма характерными явлениями, которые можно назвать «игрой в доверие», игрой в «открытость», «искренность» или «доброжелательность», образующими смысловые переходы между разными сферами институционального или группового насилия и принуждения. Вероятно, по своей структуре эти явления близки к тому, что можно назвать светским или религиозным лицемерием, ханжеством, фарисейством и т.п., однако в социальном и генетическом плане их следует принципиально различать: источником принуждения в одном случае будут «общество», «свет», «общественное мнение», в другом — репрессивные органы политической полиции и идеологического принуждения.
Слабость правовых и универсалистских форм организации социальной жизни (к какой бы области жизни это ни относилось: политике, государственному управления или экономике как сфере наибольшего «риска») компенсируется появлением «доверительных» сообществ, но уже на другом, чем в советском социуме, уровне организации общества: на уровне власти, воспроизводящей почти те же отношения, которыми характеризовалась репрессивная атмосфера советского времени: «кланы», неформальные союзы, возникающие из дружеских отношений в рамках клубных, предпринимательских, мафиозных («капитализм для своих») или других интересов, перекрывающих, «шунтирующих» зоны привычного социального недоверия. Подобные союзы в дальнейшем укрепляются семейными связями — назначением детей влиятельных лиц на влиятельные позиции в ведущих государственных или контролируемых государством компаниях, банках, корпорациях[17].
Характерно, что в позднее советское время в среде советской элиты подобных форм не возникало, отношения в номенклатурной среде были очень формальными, ограниченными и пронизанными взаимным недоверием и подозрительностью[18]. Приватизация власти и собственности, начавшаяся после краха советской системы, но достигшая своей полноты лишь при путинском режиме, требовала в условиях слабой легитимности власти формирования особых, чрезвычайных, а значит, выведенных из-под контроля закона доверительных отношений «своих». Такие образования иногда считают разновидностью «cronycapitalism», характерного для многих азиатских авторитарных и коррумпированных режимов, или даже мафией, как иногда в российской прессе называют эту систему власти, но подобные определения не могут считаться адекватными — по своему происхождению и функциям это другие формы организации власти. Кажущаяся архаической, подобная организация руководства страны представляет собой единственно возможную в условиях деградации и разложения прежней институциональной системы форму адаптации бесконтрольной власти к меняющимся условиям.
2. ДОВЕРИЕ КАК СОЦИАЛЬНЫЙ КАПИТАЛ. ЕГО ТИПЫ
Различные виды социального доверия, образующие институционализированный «социальный капитал», соотносятся с разными сетями общения и взаимодействия, с разными образами жизни (а значит — потребления). У их обладателей — разные горизонты ожиданий и оценки событий, разные модели политического поведения[19]. Р. Роуз, руководитель исследовательской программы «NewRussiaBarometer», для описания типов доверия в России еще в 2000 г. выделял домодерные, модерные и антимодерные основания социального капитала[20].
Условия, благоприятные для быстрого развития (усложнение социальной структуры и появление тех форм доверия, о которых писал К. Ньютон[21]), возникают только в зоне притяжения крупных городских агломераций (мегаполисов и крупнейших городов России с населением миллион жителей и более). Только здесь в силу целого ряда факторов (концентрация населения, высокая специализация занятости, обусловливающая дифференциацию институтов и групповое многообразие) возникают не просто новые, но более сложные формы социальной регуляции, требующие в свою очередь новых посредников — рыночную экономику и более развитую, в сравнении с тоталитарным социумом или авторитарным режимом, коммуникативную инфраструктуру. Социальный, экономический, информационный и культурный плюрализм оказывается, таким образом, фактором «принуждения» к появлению новых отношений, отличающихся анонимностью, безличностью, надстраиванием над личными и групповыми отношениями корпуса формальных (универсалистских) норм и императивов поведения — правовых, моральных, ценностных механизмов регуляции. Им соответствует и иной тип личности (который мы называем «современным или европейским человеком»): более свободной от непосредственного окружения и прямого социального контроля, более мобильной, ориентированной на обобщенные, «идеальные» образцы социального доверия, признания и гратификации. В отличие от родственно-семейной, соседской или этнообщинной взаимосвязи, здесь действует избирательная солидарность, руководствующаяся императивами этики ответственности, а не предписаниями традиции или коллективного заложничества, характерного для советских «рабочих коллективов». Другими словами, на фоне доминантного для российского общества типа «советского человека», созданного из множества ограничений, а не стимулов действия, иерархического, лукавого, испытывающего разнообразные фобии (нового, чужого, сложного), сознающего себя заложником коллектива, а потому пассивного и терпеливого, постепенно в российских мегаполисах выделяется новый тип индивида, не столь зависимого от власти. В своем сознании этот человек обязан собственным благополучием только себе, своим более высоким профессиональной квалификации и образованию, интенсивной работе, а не «отечески заботливому» государству. Поэтому он оказывается менее фрустрированным и более свободным от прежних идеологических комплексов. Он не испытывает по отношению к российской власти ни прежней лояльности, ни благодарности. Его социальный капитал основан на сложной системе генерализованных социальных правил и отношений, построенных на знании и доверии к другим, то есть качествах, составляющих каркас современного западного общества.
Эта новая институциональная среда, возникающая в мегаполисах, опосредованно связана с гораздо более высоким уровнем жизни. Его повышение определено освоением новых производственных навыков и профессиональной квалификации, отвечающих запросам и требованиям информационного, сервисного и высокотехнологичного общества, готовностью к переобучению, мобильности и смене сектора занятости. Образ жизни в крупнейших российских мегаполисах (прежде всего — в Москве) приближается по характеристикам социального капитала к образу жизни населения европейских развитых стран, который мы называем «модерным».
Другой тип социального капитала, условно говоря домодерный, традиционный, — представлен прежде всего средой малых городов и сел. Социальное доверие здесь базируется на непосредственных личных, неформальных связях, групповых и соседских отношениях, этнической или этноконфессиональной солидарности и не выходит за пределы рутинных повседневных обязательств и поддержки, а также общности интересов, отстаиваемых по отношению к произволу местной власти, ничем, кроме обычая, не ограниченному. Это зона в лучшем случае инерционного, в худшем — деградирующего существования людей, озабоченных более всего сохранением сложившегося образа жизни и потребления. Физическое выживание выступает здесь как жизненная стратегия, как императив частного и семейного существования. В этой среде нет идеи последовательного улучшения жизни, повышения ее качества; речь может идти лишь об удержании того, что уже есть. Горизонт запросов определен возможностями пассивной адаптации к навязанным извне изменениям. Крайняя ограниченность ресурсов (материальных, образовательных, профессиональной квалификации) обуславливает низкую социальную мобильность и тем самым — застойный характер бедности и нищеты.
Особенностью этой среды является скудость информационных источников и ограниченность горизонта событий. Кремлевские средства массовой коммуникации, прежде всего телевидение, не будучи связаны с повседневными интересами, проблемами и нуждами этих людей, превращаются в систему воспроизводства рутинных коллективных мифов, доступных для понимания этих людей, но не проверяемых их практическим опытом. Подобные мифы (образ враждебного окружения страны, внутренних врагов и т.п.) возникли еще в советские времена и устойчиво воспроизводятся в качестве символов национального единства и легенды власти. Других общих представлений в этой среде и быть не может из-за отсутствия альтернативных каналов информации и авторитетных групп для интерпретации происходящего. В зоне домодерного социального капитала внутренние изменения невозможны, поэтому периферия оказывается хранилищем представлений предшествующей эпохи.
Но самым важным для понимания перспектив эволюции России следует считать сегодня антимодернизационный тип социального капитала. Антимодернизм как уклад жизни представляет собой смесь опыта существования при социализме или инерции советского образа жизни (приспособления к репрессивному государству с его практиками уравнительной, распределительной экономики) с новыми идеологизированными формами, которые активно использует путинский авторитаризм (религиозный фундаментализм, компенсаторный русский национализм, политический консерватизм). Сам по себе этот образ жизни (включая характерное для советского человека двоемыслие, низкий уровень солидарности, политическую пассивность, запросы, ограниченные необходимостью выживания) уйти не может, так как этот уклад (и соответствующий тип социального капитала) обусловлен существующей территориально-отраслевой структурой экономики и расселения, отражающей характер советской модернизации. Эти группы, зависимые от социальной политики и обязательств государства, составляют социальную базу путинского авторитаризма, они хранители советского прошлого, его символов, ценностей, праздников и ритуалов[22].
Период ельцинских реформ вызвал массовую фрустрацию, состояние социальной дезорганизации и аномии, рост массового недоверия к политике и отчуждения от нее. Возвращение к авторитаризму при Путине (подавление свободных выборов, независимых СМК, ликвидация многопартийности) и частичное восстановление полупатримониальной власти, недифференцированной, безальтернативной, требующей лишь аккламации, а не участия в политике, сопровождались ростом массовой удовлетворенности и спокойствия населения, поддержкой режима, остававшейся почти без изменения на протяжении более десяти лет, вплоть до кризиса 2008 г., пока не были вновь серьезно затронуты массовые надежды на «доброго царя» или попечительскую роль государства.
Высокое доверие к персонам высшей, но авторитарной власти представляет собой перенос на «национального лидера» представлений, характерных для сферы домодерных отношений, что, естественно, парализует низовой уровень институциональной организации и тем самым блокирует модернизационное развитие целого. Низкое доверие в социальной сфере (к «незнакомым людям») говорит об отсутствии формальных институциональных норм регуляции — права, морали, гражданских институтов. Узкий радиус межличностного доверия компенсирует институциональные дефициты, но со своей стороны стерилизует потенциал универсализма и модерности. Сочетание разных типов социального капитала, образов жизни и определяет эволюцию социальной системы в России[23].
3. ОБЩИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОГО ДОВЕРИЯ В РОССИИ
Социологические исследования в России, проводимые на протяжении ряда лет Левада-центром, показывают двойственный характер явлений социального доверия в российском обществе. Повседневное практическое недоверие, высказываемое по отношению к окружающим (малознакомым) людям, сопровождается или компенсируется высоким декларативным доверием к трем особо значимым символическим институтам: а) главе государства; б) церкви и в) армии.
Самые высокие значения доверия относятся к тому, кто считается хозяином страны, кому пропаганда старается придать черты то ли «царя», то ли «национального лидера». В первых замерах это был М. Горбачев, затем его сменил Б. Ельцин, теперь — Путин, сохранявший максимум доверия населения даже во времена, когда пост президента занимал Д. Медведев.
Другие социальные институты — средства массовой коммуникации, правительство, политическая полиция и спецслужбы, региональная и местная администрация, Госдума, система правосудия, силовые структуры (полиция, прокуратура), бизнес, финансовые организации, политические партии и профсоюзы и т.п. — находятся в зоне полудоверия и большего или меньшего недоверия населения (см. табл. 1). По отношению к этим институтам, определяющим общественную и повседневную жизнь россиян, проявляются устойчивые негативные установки — подозрительность и отчуждение, смесь страха и отвращения (особенно — к полиции, суду, но также — и к депутатам, политикам), нежелание иметь с ними дело, кроме случаев крайней нужды или чрезвычайных обстоятельств[24].
За выражением доверия россиян к опорным институтам можно видеть сохраняющиеся остатки тоталитарного синдрома, описанного когда-то К. Фридрихом и З. Бжезинским, признаки уходящей или распадающейся, но когда- то единой структуры государственного идеологического и террористического господства. Сегодня от прежней организации общества остался лишь фантом патерналистской власти, претендующей на то, чтобы быть, как и раньше, тотальной, но фактически лишь имитирующей некоторые черты «партии-государства». Лишившись коммунистической идеологии, режим утратил характерную для советской эпохи легитимацию, частью которой был заботливо поддерживаемый пропагандой социальный оптимизм, обеспечение массовой уверенности в «лучшем будущем», то есть довольно умеренном, но гарантированном улучшении повседневной жизни. Когда эта иллюзия обеспеченного будущего у населения исчезла, разрушенная чередой социальных и экономических кризисов и потрясений 1990-х гг., институциональная система предстала в своем обнаженном виде: авторитарного и коррумпированного режима, пытающегося навязать представление о безальтернативности своего правления, опираясь, главным образом, на силовые структуры (включая суд) и пропаганду.
Таблица 1
ДОВЕРИЕ К ОСНОВНЫМ СОЦИАЛЬНЫМ И ПОЛИТИЧЕСКИМ ИНСТИТУТАМ
|
Полное |
Неполное |
Полное |
Затруднились |
Индекс |
|
|
доверие (частичное недоверие) |
доверие |
Недоверие |
ответить |
доверия* |
|
|
Премьер-министр (В. Путин) |
52 |
31 |
9 |
8 |
42 |
|
Президент (Д. Медведев) |
50 |
34 |
9 |
7 |
41 |
|
Церковь, религиозные |
49 |
25 |
10 |
16 |
39 |
|
организации |
|||||
|
Армия |
37 |
36 |
13 |
14 |
24 |
|
СМК |
30 |
47 |
16 |
7 |
14 |
|
Правительство |
30 |
45 |
17 |
8 |
13 |
|
Органы госбезопасности, |
26 |
37 |
16 |
21 |
10 |
|
спецслужбы |
|||||
|
Региональные власти |
28 |
40 |
22 |
10 |
6 |
|
Российские коммерческие банки |
24 |
39 |
18 |
19 |
6 |
|
Малый и средний бизнес |
23 |
39 |
18 |
20 |
5 |
|
Совет Федерации |
22 |
44 |
17 |
17 |
5 |
|
Прокуратура |
22 |
37 |
21 |
20 |
1 |
|
Госдума |
21 |
47 |
22 |
10 |
-1 |
|
Местные власти |
23 |
41 |
26 |
10 |
-3 |
|
Суд |
19 |
43 |
22 |
16 |
-3 |
|
Милиция/полиция |
20 |
40 |
29 |
11 |
-9 |
|
Крупный бизнес |
16 |
37 |
26 |
21 |
-10 |
|
Профсоюзы |
16 |
31 |
26 |
27 |
-10 |
|
Политические партии |
10 |
44 |
30 |
16 |
-20 |
* Ранжировано по индексу доверия. Октябрь 2011 г.; в % к числу опрошенных (N= 1600). Индекс доверия рассчитан по формуле: доля ответов, выражающих полное доверие, и половина доли ответов, выражающих неполное доверие, минус половина доли ответов, выражающих неполное доверие, и доля ответов, выражающих полное недоверие.
Такая композиция доверия, как показывают наши исследования за длительный период наблюдений (начиная с февраля 1993 г.), очень стабильна. Это означает, что распределение мнений не зависит от интересов отдельных групп в обществе, а отражает более глубокие слои массовых представлений, слабо реагирующие на актуальные изменения. Устойчивость массовых установок указывает на то, что подобные представления и стоящие за ними мотивы социального поведения выведены из сферы текущих политических и социальных конфликтов, что это — институционализированные отношения, а стало быть, они воспроизводятся в полном объеме, несмотря на смену поколений и приход новой генерации, заменяющей уходящих «советских людей» и «людей эпохи перестройки». Условиями подобного воспроизводства следует считать процедуры массовой социализации и правовую закрепленность таких механизмов воспроизводства (санкции обычного права и формальная судебная практика).
В отношении к властным институтам (включая и высших представителей власти) прослеживаются два противоречивых плана: первый указывает на признание важности соответствующего института (его места в ряду других институтов), второй — на практическую оценку деятельности функционеров этого института (или степени адекватности того, чем они занимаются, относительно идеальных представлений о том, как и чем должны заниматься). Большинство государственных институтов россиянами по инерции воспринимаются как продолжение или вариант прежних (советских) органов репрессивной бесконтрольной государственной власти. Они, по мнению респондентов, не ориентированы на защиту интересов обычных людей, поскольку предназначены (как полагает основная масса населения) исключительно для защиты интересов высшей власти или обслуживающей ее коррумпированной бюрократии. Именно поэтому неполное (частичное) доверие, точнее, смесь принудительного, вынужденного доверия с настороженностью и латентным недоверием является социальной доминантой практического поведения абсолютного большинства россиян в постсоветское время. Большая часть показателей доверия включают обе эти составляющие отношения к институтам, однако удельный вес каждой из них — разный: в отношении к доминантным институтам (президент, церковь, армия) преобладает признание символической значимости института (при низкой латентной оценке их практической эффективности в выполнении задач управления, религиозно-этической работы в миру, боеспособности и морального состояния рядового состава); в отношении к прочим институтам (парламенту, суду, местной власти, полиции, партиям, профсоюзам) их символическая значимость (идеальное представление об их функциях) снижается пропорционально усилению негативной оценки их практической деятельности, степени несоответствия эмпирического функционирования идеальным представлениям граждан о том, что и как должны делать функционеры данного института. Этот внутренний диссонанс и характеризует представления о социальном порядке посткоммунистического социума. Проблема усугубляется тем, что меняются (особенно в наиболее модернизированных социальных средах, ориентированных на западные образцы) и сами основания для признания символической значимости доминантных институтов.
4. ДОВЕРИЕ В СТРУКТУРАХ НЕФОРМАЛЬНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
Реальные, постоянно подтверждаемые доверительные отношения возникают и фиксируются лишь в очень узких пределах: только внутри малых коллективов и сообществ, прежде всего — в семье или в кругу близких родственников, среди коллег по работе, в дружеских компаниях. В сельской местности или в фабрично-слободской среде отмечается также и более высокое доверие к соседям. Здесь формальные структуры институционального взаимодействия соединяются с неформальными отношениями, что придает им особый характер и прочность.
Доверие в структурах отношений неформальных или традиционно регулируемых институтов радикально отличается от доверия в формальных институтах, поскольку предполагает другие смысловые основания взаимоотношений доверия (в том числе — специализированные роли и нормы отношений во вторых и недифференцированные отношения в первых). В зонах этого типа доверия действуют своеобразные, партикулярные формы социального контроля и взаимной ответственности, предполагающие солидарность лишь со «своими», нормы которой не распространяются на «не своих» и «чужих».
Различия (и национальная специфика) социального доверия отчетливо проявляются лишь при международных сравнительных исследованиях, при сопоставлении российских данных с данными, полученными в других странах в ходе социологических опросов, проведенных по общей согласованной методике (см. табл. 2).
Таблица 2
ИНДЕКС МЕЖЛИЧНОСТНОГО ДОВЕРИЯ[25]
(распределение ответов на вопрос «С каким из суждений вы бы скорее согласились?» A— людям почти всегда следует доверять; B— людям обычно можно доверять; C— с большинством людей в отношениях следует быть осторожным; D— почти всегда в отношениях с людьми надо быть осмотрительным, людям нельзя полностью доверять)
|
A |
C |
Соотношение |
A |
C |
Соотношение |
||
|
2007 г. |
+ |
+ |
ответов |
2008 г. |
+ |
+ |
ответов |
|
B |
D |
«доверять»/ |
B |
D |
«доверять» / |
||
|
«не доверять» |
«не доверять» |
||||||
|
В среднем по |
42 |
58 |
0,73 |
В среднем |
45 |
52 |
0,86 |
|
24 странам |
по 29 странам |
||||||
|
Норвегия |
81 |
19 |
4,26 |
Дания |
79 |
20 |
3,95 |
|
Швеция |
74 |
26 |
2,84 |
Швеция |
69 |
30 |
2,3 |
|
Новая Зеландия |
69 |
31 |
2,22 |
Австрия |
59 |
38 |
1,55 |
|
Швейцария |
68 |
32 |
2,12 |
Финляндия |
59 |
39 |
1,5 |
|
Финляндия |
67 |
33 |
2,03 |
Австралия |
55 |
44 |
1,25 |
|
Австралия |
64 |
36 |
1,77 |
Сев. Ирландия |
50 |
47 |
1,06 |
|
Япония |
61 |
39 |
1,56 |
Великобритания |
48 |
50 |
0,96 |
|
Чехия |
48 |
52 |
0,92 |
Чехия |
45 |
54 |
0,83 |
|
Южная Корея |
46 |
54 |
0,85 |
Германия |
43 |
57 |
0,75 |
|
Словения |
39 |
61 |
0,63 |
США |
42 |
57 |
0,74 |
|
Тайвань |
39 |
61 |
0,63 |
Венгрия |
41 |
58 |
0,71 |
|
Франция |
39 |
61 |
0,63 |
Тайвань |
39 |
58 |
0,67 |
|
Латвия |
34 |
66 |
0,51 |
Франция |
31 |
66 |
0,47 |
|
Польша |
30 |
70 |
0,42 |
Россия |
27 |
68 |
0,40 |
|
Уругвай |
29 |
71 |
0,40 |
Польша |
27 |
72 |
0,38 |
|
Россия |
28 |
72 |
0,38 |
Латвия |
24 |
72 |
0,33 |
|
Доминиканская |
27 |
73 |
0,36 |
Уругвай |
23 |
77 |
0,30 |
|
Республика |
|||||||
|
Мексика |
26 |
74 |
0,35 |
Италия |
22 |
78 |
0,28 |
|
Хорватия |
19 |
81 |
0,23 |
Доминиканская |
20 |
80 |
0,25 |
|
Республика |
|||||||
|
Филиппины |
17 |
83 |
0,20 |
Чили |
16 |
83 |
0,19 |
|
Чили |
13 |
87 |
0,14 |
Хорватия |
15 |
84 |
0,18 |
В % к числу опрошенных (в России N = 1000); приведены данные не по всем странам.
Из приводимых в табл. 2 распределений следует, что самый высокий уровень социального межличностного (но не психологического) доверия мы наблюдаем в странах завершенной модернизации, с доминированием западных ценностей, имеющих своим источником протестантскую культуру методического самоконтроля и самодисциплинирования, индивидуализма, ответственности[26]. Именно там сложились сеть организаций гражданского общества и высокий уровень муниципального самоуправления, именно там государственный аппарат находится под постоянным контролем средств массовой коммуникации и парламента. Основа этой организации общества — общественный идеализм (разделяемые большинством граждан представления об «общем благе») и более или менее устойчивый общественный консенсус относительно целей и средств социальной политики государства. Это накопленное, институционализированное доверие к неопределенно многим другим, партнерам или участникам социальных взаимодействий является важнейшим показателем социального капитала данного общества, его способности к самоорганизации (без использования инструментов спорадического насилия или, напротив, организованных репрессий и систематического принуждения для достижения коллективных целей). Как раз из сопоставления подобных данных видно, что доверие — не спонтанно возникающий эффект актуального взаимодействия, как обычно его трактуют в социально- экономических исследованиях, что доверию обучаются, что оно входит в качестве составной части в общую систему социализации. Это значит, что человек в традиционном обществе или в группах с соответствующим типом культуры доверяет только тем, кому предписывают доверять традиция или обычай и в соответствии с предписаниями этой традиции, в то время как человек в современном обществе доверяет другим в соответствии с обобщенными правилами взаимодействия, заданными доминантными в этом обществе институтами[27].
Как утверждает Кеннет Ньютон, в тех странах, где выше уровень взаимного доверия, люди живут здоровее, дольше, счастливее и более успешно. Такие общества являются экономически более продвинутыми, в них меньше коррупции и больше демократии и оптимизма. Здесь меньше совершается уголовных преступлений и лучше результаты школьного обучения. Доверяющие в большей степени включены в общественную и публичную жизнь, чаще вступают в солидарные отношения помощи ближнему, чаще участвуют в акциях благотворительности и более удовлетворены своей жизнью[28]. Именно эти обстоятельства позволяют считать доверие эквивалентом социального капитала. Доверие закреплено в образах жизни, в системе аспираций (а значит — в структуре социального времени, в представлениях о собственных возможностях индивида и в способностях к рационализации своей жизни, планированию на длительный срок). Такое понимание доверия как проявления социальности идет от работ А. де Токвилля, который рассматривал общество как союз добровольных ассоциаций, основывающихся на совместных интересах, тесном взаимодействии и вере членов друг другу.
В русском словоупотреблении это значение понятия «общество» (= совокупность отношений, основанных главным образом на солидарности или взаимных интересах) за время советской власти практически стерлось, слившись, с одной стороны, с понятием «население», а с другой — с понятием «государство» и образовав в результате специфический термин официоза. Идеологическая игра властей и оппонирующих (иногда) им экспертов на разнице этих значений убила исходную семантику самоорганизации и выражения воли людей, противостояния государству как суверенному или автократическому господству. Искусственно воссоздать прежнюю семантику «общества» (не совокупности поданных, а системы отношений, в которых нет господства и подчинения) достаточно трудно, поскольку таких отношений нет в повседневном опыте абсолютного большинства людей. Российское общество не может отделиться от государства, от машины принуждения, монополизировавшей средства насилия. Общество в России, исторически формируясь внутри господствующего сословия, крайне медленно эмансипируется от власти (от господства, в повседневности являющегося бюрократической машиной массового управления), почти неотделимой, в свою очередь, от частных интересов правящей группировки. И такое положение вещей сохраняется вне зависимости от идеологии, способов прихода к власти или характера ее легитимации. Технология господства в настоящее время сведена к устранению каких-либо возможностей контроля или давления общества на приватизированную власть кланов и группировок, узурпировавших средства насилия и административного управления, а также — ресурсы и каналы социальной мобильности. В таком «обществе» нет и не может быть социального доверия людей как друг к другу, так и к власти, которое мы наблюдаем в демократических и правовых странах или в странах с традиционным социальным укладом. Индикатором автономности общества от государства может служить отношение к налогам: либо индивид сам платит их, осознавая это как более или менее вынужденный, но необходимый и добровольный акт солидарности, либо налоги помимо воли самого индивида изымают автоматически из зарплаты и других доходов. В последнем случае — это экспроприация (публично не обсуждаемая) доходов населения бесконтрольной властью в свою пользу, своего рода дань населения государству, поскольку не только контроля, но даже знания о том, как в дальнейшем распределяются собранные средства, население не имеет. Соответственно, по-разному в разных социальных средах воспринимается и оценивается степень социальной дифференциации, величина разрыва между бедными и богатыми. В России сильнейшее различие между крайними группами, выделенными по уровню дохода, расценивается как несправедливое, а само богатство и благосостояние вызывают подозрение в криминальности своего происхождения и стойкое недоверие, поскольку у общества нет средств публичного контроля за источниками их приобретения. На этом в первую очередь основываются зависть и рессантимент бедных, становясь одним из факторов общего недоверия в обществе и сознания несправедливости социального порядка.
Страны с низким уровнем социального капитала (узким радиусом социального доверия) отличаются высоким уровнем внутреннего насилия. Преимущественно это страны, находящиеся в процессе незавершенной модернизации, с сильнейшей гетерогенностью институциональной системы, сочетанием современных, хотя и слабых формальных институтов и сильных традиционных или консервативных форм организации жизни. Как правило, такие общества характеризуются наличием механизмов, которые блокируют процессы модернизации: это либо консервативные авторитарные режимы, или страны, имеющие в своем недавнем прошлом опыт существования в условиях тоталитарных режимов, опыт гражданских войн или длительных (иногда — хронических) межэтнических, межконфессиональных или социальных конфликтов. Другими словами, это страны с высоким уровнем аномии и социальной дезорганизации.
В России низкое межличностное доверие («большинству людей доверять нельзя, к ним следует относиться с осторожностью») коррелирует с низким уровнем признания индивидуальной ответственности, гражданской солидарности, недоверием к политике или общественной деятельности, негативным отношением к правительству и местной власти, депутатскому корпусу, сознанием собственной невозможности влиять на принятие решений властями разного уровня, а также неготовностью к участию в общественных делах или в акциях, выходящих за рамки проблем повседневной жизни или партикуляристских связей (семья, родственники, друзья, коллеги, соседи).
В то же время ценность межличностного неформального доверия котируется настолько высоко, что доверие уже в качестве собственно этнической характеристики входит в набор элементов этнонациональной самоидентификации русских («Мы — простые, открытые, верные, надежные, готовые прийти на помощь, терпеливые, миролюбивые» и т.п.[29]). Подчеркну, что в данном случае доверие относится преимущественно к низовому уровню институционального взаимодействия (партикуляристскому взаимодействию «своих со своими»), противопоставляемому любым вертикальным отношениям (отношениям «мы/они», взаимодействию «своих» с «ними», с «чужими») или отношениям универсалистского плана (предполагающим ориентацию действующего на обезличенные нормы формальных — прежде всего правовых — институтов).
В таком контексте экономизированная трактовка доверия как рационального расчета и «редукции рисков» не имеет смысла, поскольку модель экономически рационального поведения работает здесь очень слабо (даже в мегаполисах этот тип поведения не является преобладающим и должен сочетаться с массой ограничивающих его условий), нет общезначимых образцов достижительского поведения[30]. Более продуктивны модели «человека советского» (с присущими ему свойствами двоемыслия, лукавства, демонстративной лояльности, пассивной адаптации) или традиционалистского, ксенофобского, настороженно относящегося ко всему новому и незнакомому.
Опросы общественного мнения показывают, что доверие к социальным институтам совпадает с массовым признанием их символической роли — функциональной значимости в воображаемой картине реальности, важности для поддержания социальной структуры и организации российского общества. Выражение подобного доверия предполагает полный отказ индивида от участия в политике, от принятия на себя ответственности за происходящее в стране, городе, где живет индивид, абсолютное несовпадение политической сферы и обыденной жизни основной массы населения. Политика для российского обывателя является не областью солидарных отношений, участия и активности (включая взаимную ответственность), а лишь сферой проявления коллективной идентичности, общих символов.
Первое, на что приходится обращать внимание при интерпретации результатов опросов общественного мнения, — это принципиальная двойственность понятий и модусов доверия, необходимость разведения декларативного и операционального кодов поведения «доверяющих».
Ценностная оппозиция, возникающая перед нами, когда мы разбираем распределение социального доверия в российском обществе: верховная власть, неподотчетная обычным людям / семья, низовая и традиционная форма элементарной социальной организации, отражает примитивность структуры российского социума и предполагает широкое распространение практического недоверия к незнакомым людям, обусловленное недееспособностью (с точки зрения обывателя) функциональных институтов, обслуживающих преимущественно интересы власти.
Оппозиция символические институты / функциональные институты носит принципиально амбивалентный характер, знаки полюсов легко переворачиваются в ситуациях общественного кризиса. Но в любом случае «цена» массового декларативного и публично демонстрируемого (в ситуациях выборов) доверия к власти очень невелика, поскольку выражение его не требует ответственности и, стало быть, «личные издержки» и «затраты» такого поведения весьма невелики. Правильнее было бы сказать, что подобное принудительное доверие к власти соединяется с глубоким равнодушием к политике и отчуждением от этой событийной сферы. Левада называл такое поведение «игрой в доверие»[31] («они делают вид, что работают для нас, мы делаем вид, что доверяем им»). Напротив, рутинное доверие между взаимодействующими в обычных и повторяющихся ежедневно ситуациях (а такое взаимодействие имеет место только в малых группах, прежде всего — в семье или в межперсональных отношениях коллег, иногда — соседей) характеризуется публично не артикулируемой, но очень высокой ценностью и значимостью.
В политике подобную двойственность организованного институционального доверия можно увидеть в отношении к конкретным персонажам и публичным деятелям. Рейтинг первых лиц в государстве (с наведенной телевидением «харизмой», с навязанным пропагандой «доверием») превышает в три раза рейтинги ближайших по списку политиков — лидеров политических партий или влиятельных министров. Данный показатель не означает ни прагматической оценки результатов деятельности руководителей государства, ни одобрения, ни личной симпатии. Этот эффект обусловлен исключительно влиянием статуса, нахождением на высшей социальной позиции. Его можно считать проекцией сильно эрозированного, но все еще традиционного, как бы «сакрального» и мифологического отношения к власти. По существу, политическое поле представлено лишь фигурами, занимающими позиции высшей власти, и политиками из третьего ряда, не являющимися их конкурентами. Поэтому массовое недоверие к политикам (или их низкий рейтинг) следует рассматривать как знак отсутствия выбора.
Если государственные институты, как говорилось, рассматриваются как продолжение старых, советских структур, а потому пользуются условным доверием и легитимностью, то новые структуры оказываются под сильнейшим подозрением, отношение к ним окрашено рессантиментом и неприязнью. Частный бизнес, гражданские организации и иные негосударственные социальные новообразования последних двадцати лет, выпадающие из привычной картины планово-распределительной, централизованной государственной экономики, наталкиваются на сильнейшее недоверие населения (прежде всего — населения бедной и депрессивной периферии, где новые рыночные отношения не сформировались или представлены еще в своем примитивно- хищническом виде) и воспринимаются как нелегитимные, мошеннические и полукриминальные, даже если формально не нарушается закон[32]. Особенно это касается крупного бизнеса, тесно связанного с высшими кругами руководства страны, в меньшей степени — среднего и малого бизнеса.
Недоверие населения к финансовым институтам обусловлено тем, что на протяжении 1990-х гг. власти, вне зависимости от своих партийных или политических пристрастий, многократно обманывали людей, обесценивая накопленные сбережения старших поколений, принудительно меняя курс рубля для того, чтобы снизить давление государственного долга, и т.п. Последствия этого оказались весьма тяжелыми для экономики страны и перспектив ее развития: несмотря на то что у определенной части населения есть сбережения, и довольно значительные (в целом эквивалентные сумме иностранных инвестиций в российскую экономику), обеспеченные россияне не торопятся вкладывать их в ценные бумаги или доверять коммерческим банкам. Как и частный бизнес, большинство состоятельных людей при действующей правовой и судебной системе не доверяют свои деньги ни инвесторам, ни государству, ни предпринимателям. Российская экономика в большой степени развивается за счет спекулятивных денег, краткосрочного кредита, не позволяющего реализовывать большие проекты без государственного (бюрократического, коррупционного) обеспечения.
Иначе говоря, наибольшее сомнение вызывают новые, недавно созданные или «перелицованные», структуры власти, лишенные либо привычной легитимности давно существующего порядка (насилия), либо легитимности советской, идеологической. Социальной базой опорных институтов нынешней политической системы являются группы, более инертные и обладающие ограниченными социальными и культурными ресурсами. Установки именно этого сегмента российского социума актуализируются в периоды общественного возбуждения и выходят на первый план из латентного состояния, как это было в кризисные и переломные моменты 1989—1992 и в 1998—1999 гг., провоцируя ожидания харизматического спасителя.
5. НЕЗАВЕРШЕННАЯ ДЕСАКРАЛИЗАЦИЯ ВЛАСТИ И ГОСУДАРСТВА
Представления об амбивалентной природе доверия к власти в России побуждают выявлять в его структуре пласты гораздо более давних, если не сказать — архаичных, представлений. Мы имеем дело с эффектом длительной, но далеко не завершенной десакрализации государства (сакрального в старом значении этого слова — как объекта священного и проклятого).
Иррациональный характер сферы власти защищает ее от прагматического отношения и критики. Диффузное недовольство властью, которое постоянно выражают 20—25% населения, является лишь фактором стабильности системы, поскольку отводит раздражение в безопасные формы эмоциональной разрядки («разговоры на кухнях»). Критика коррупции, неэффективности, мафиозного или криминального, неправового характера российского руководства не касается сущностной стороны значений власти, а лишь указывает на несоответствие эмпирических проявлений власти ее традиционным для населения или стертым, непроявленным, давно забытым людьми смыслам.
Символическое значение власти, ощущаемое членами сообщества, но не могущее быть артикулируемым и рационализируемым в силу традиционных способов воспроизводства этой семантики, заключается в том, что ценности (блага) в обществе всегда распределены не равномерно, а иерархически. Полнота всех мыслимых достоинств и добродетелей, а соответственно, прав или привилегий сосредоточена «наверху», у обладателей высших социальных статусов (благородного сословия, руководства, начальства), тогда как внизу — лишь «подлый народ», недееспособное население, подлежащее управлению и «воспитанию» со стороны властей, вождей, национальных лидеров, диктаторов. При отсутствии открытой конкуренции за власть этот порядок может испытывать определенные напряжения, связанные с массовым недовольством деятельностью властей. Однако это недовольство не означает перехода к активным действиям по замене одного состава руководства другим именно в силу традиционного характера отношения к власти, поскольку в этих случаях «бунт» направлен только против личности «главного визиря», а не против «султана», функция которого — воплощать надличный традиционный порядок в мире. Другими словами, под современными формами политического устройства России скрываются отношения, характерные для XVI—XVIIвв.
«Сакральный», или иррациональный, статус власти означает, тем самым, закрытость легитимных, смысловых оснований этой власти от понимания и рационализации, от критики и отказа в признании, что, собственно, и разрушало бы структуру господства. Чтобы снять этот защитный ореол власти, необходимо понять, в чем, собственно, заключается семантика этого табу, этой неприкосновенности или «божественности» власти. Воспользуемся для наших целей опытом разбора «сакрального», который дан в интересной и поучительной для нас давней работе немецкого теолога Р. Отто «Священное» (1917)[33].
Оригинальность подхода Отто заключается, прежде всего, в том, что он отказывается от статического, предметного (или догматического, структурного) изложения сущности сакральности. Он переводит анализ в феноменологический план, описывая проявления сакральности или особенности ее восприятия. Такой подход методологически очень верен: о сакральном можно говорить только через проявленность воли божества, поскольку сакральное нельзя описывать в статических или объективных категориях, оно может проявиться только через воздействие божественного. Божественное (сакральное), по мнению Отто не выражаемое в рациональных категориях и понятиях, может быть схвачено лишь через свое проявление, через сопутствующие ему признаки особых психических состояний — религиозного подъема, воодушевления, энтузиазма, переживания необыкновенного, необъяснимого волнения, а главное, возникновение у субъекта этого переживания чувства, близкого к чувству «тварности», ощущения собственной зависимости от того, что выше всякого творения, или осознания собственной ничтожности перед лицом «объективного» величия и всемогущества божества, несоизмеримости себя (Я) и «высшего начала», что заставляет склониться с трепетом и страхом перед его «гневом» и «ревностью», с ужасом перед необъективируемым, но символизируемым каким-то образом обладателем божественных начал, с экстатической любовью к сакральному объекту. Именно эти признаки или характеристики «сакрального» Р. Отто соединяет в понятие «нуминозного», описывающее опосредующие отношения сакрального и человеческого. Отто полагает, что чувство тварности представляет собой ответную реакцию на проявления нуминозного. Но я бы, с точки зрения социологии, рассматривал эту причинно-следственную цепочку прямо противоположным образом: сознание собственной ничтожности и смирения есть условие «откровения» сакрального, человек должен бесконечно умалить себя для того, чтобы артикулировать или объективировать то, что выше всего про- фанного и повседневного.
Сакральное, как утверждал Э. Дюркгейм, — это перенос значений общества (социального целого) в трансцендентную сферу, в данном случае сопровождаемый нуминозными, как их называет Р. Отто, переживаниями. Разрыв с обычным, привычным, традиционным и нормативным дает эффект аномии, который и порождает страх, чувство оставленности, покинутости, трепета, ужаса перед возникающим всемогуществом, чувство, что за тобой наблюдают, ведут, что твоя воля оказывается в поле тотального контроля, слежения, а сам ты уже не принадлежишь себе. Элиминирование привычного и нормального порождает эффект пустоты значений отдельного человека, молчания его собственных достоинств и ценностей, величия власти и несоизмеримости с ним частного существования, громадности и всесилия государства, в условиях которых субъекту остается воспринимать себя как бесконечную малость. Это и есть главное, что достигается данной практикой, — безусловная зависимость субъекта опосредована безусловным превосходством объективно «нуминозного».
Иначе говоря, мы имеем дело с процедурами последовательного переворачивания повседневных ценностных приоритетов, дисквалификацией привычных ориентиров и определений реальности, обеспечивающих утверждение, «объективацию» или «репрезентацию» высших ценностных значений, объектов веры не просто в надындивидуальные, а в надколлективные сущности, гипостазирование их в качестве составляющих коллективных мифов и верований. Важно подчеркнуть, что это не какое-то мистическое блуждание или поиск, а институционализированная структура действия, ориентированная на предзаданный результат — возвышение коллективных символов веры. Поэтому «страх» или «священный трепет» перед государством (великой державой, супердержавой, ЦК КПСС, КГБ или их персонификациями) — это не боязнь наказания, а предвосхищение несоизмеримого и слишком высокого, значительного, а потому непостижимого и, тем самым, таинственного. В ситуации переживания нуминозного (или нуминозного переживания как такового — восторга и ужаса) индивид лишается собственной воли. Он не принадлежит себе, чувствует себя не только под надзором высших сил, но и в сфере, несоизмеримой со всем, что было ему дано ранее в его эмпирическом опыте.
Собственно, это пустое (то есть чисто структурное, без содержательного наполнения) значение нуминозности власти и образует главную, важнейшую часть семантики суверенитета российской власти, ее самодостаточности или безосновного произвола (то есть способности принимать решение в ситуации, определяемой как внеправовая, по К. Шмитту). Любое содержательное наполнение власти (законодательное, идеологическое, политическое и проч.) предполагает ограничение этой автономности или суверенности господствующего. Поэтому, когда в дело вступают конкретные и прагматические интересы акторов, взаимодействующих с «властью», ее представителями или инстанциями государства, немедленно включаются механизмы негативной идентификации, начинается игра с властью, возникает феномен неполной лояльности и образуется некоторое пространство торга, коррупции, «неполноты доверия» ей.
Следует подчеркнуть, что переживания такого рода возникают и осознаются как не контролируемые самим индивидом, как захваченность извне. Такие состояния коллективного взаимодействия воспринимаются как наполненные высшими смыслами, проясняющими «сущность» вещей и самого человека, как «самость» индивида. Санкционируемые подобным образом значения коллективности, целого, социального порядка получают мощнейший иммунитет от рационализации, закрываются от индивидуального, частного сомнения и критического посягательства на авторитет тех сил или лиц, институтов, которые персонифицируют или символизируют это целое. (Примерами этого могут служить политтехнологическое оперирование с мифом или образом Сталина, сакрализация войны, превращение ее в национальное торжество вместо того, чтобы расценивать как национальное несчастье, бедствие и грязное дело, в которое втянули народ его бесчеловечные руководители.)
Специфичность «сакрального» (нуминозного) отношения к власти заключается в том, что любые значения, и прежде всего — значения частной жизни, обстоятельств существования индивида, отдельного человека, девальвируются в перспективе, заданной нуминозным объектом (властью). Это как бы прибор обратной перспективы, бинокль, если смотреть на него с обратной стороны. Поэтому возникающая при этом иррациональность власти блокирует процессы дифференциации и ролевое определение носителей власти или их спецификацию. Невыразимость значений власти (иррационализм) указывает на ритуальный характер отношения к ней. Эти значения могут артикулироваться только в церемониалах (включая и телевизионные шоу — парады, выступления первых лиц, богослужения), а в повседневной практике оказываются равноценными голому насилию, принуждению, неподчиненности чиновника здравому смыслу или маленькому человеку (подзаконные процедуры всегда приоритетны перед более высокими, но формальными законами). Отсюда нынешняя близость первых лиц, всего госаппарата, депутатского корпуса к церкви, все более выступающей в качестве магического средневекового института, владеющего волшебными средствами воздействия на мир. Напротив, практическое, прагматическое и трезвое отношение к нынешней власти становится возможным только при «взятии в скобки», нейтрализации нуми- нозной установки сознания. Эта часть структуры массового сознания (частный, или субъективный, план структуры двоемыслия) представляет собой выражение демифологизированного, рационально-критического отношения к власти. Оно не просто лишено каких-либо следов нуминозности, а, напротив, обусловлено почти исключительно более или менее актуальными интересами обеспечения повседневного существования. Частный (не коллективный) прагматизм отключает мифологические структуры социального существования. Поэтому так быстро, если не сказать — стремительно, в ситуации кризиса улетучивается «обожание» их или даже просто уважение к ним. Но они заменяются не какими-то либеральными или демократическими представлениями, а исключительно иронической или цинической установкой в отношении прежнего кумира, равно как и всей сферы политики.
Важно при этом, что любые мотивы и основания оценки происходящего с этой точки зрения находятся вне пласта традиционализма. Именно включение традиционалистской, не подлежащей рационализации культуры, пронизанной нуминозными отношениями, и создает ощущение неподвижности, пассивного социального существования. Этот остаточный слой застывшего крепостного сознания, неизменяющегося, всегда пребывающего как бы вне времени (поскольку его действие уничтожает ценностные значения частного и индивидуального существования и определяющих его интересов), задает границы возможного для частного человека, сам модус пассивности в ареале антимодерного и домодерного социального капитала. Феномен нуминозного восприятия власти (и социальной структуры) предполагает дисквалификацию собственных возможностей отдельного человека, ограничивая пределы его аспираций, сферу его притязаний. Но вместе с девальвацией чувства собственного достоинства и ценности индивидуальности стерилизуются и условия для возникновения гражданского общества, поскольку политика и общественная деятельность — дело исключительно уважающих себя и самодостаточных людей, испытывающих солидарность с такими же, как и они, гражданами, достойными уважения. Еще Аристотель выводил рабов из сферы политики. Крепостное сознание и мстительная, плебейская самозащита от вызовов идеального и ценного блокируют рационализацию своей жизни, возможность политической ответственности и участия в делах, имеющих общую значимость. Где значения политики и обыденного человека несоизмеримы (нет общих значений ценного), там нет «общества» и развития. Поэтому мифологическое (нуминозное) отношение к власти соотносится с общественным равнодушием и социально-политической пассивностью, покорностью в обычные времена, а в кризисные — с «харизмой», с надеждой на первое лицо, предполагающей не изменение, а возвращение социума в нормальное, привычное состояние.
Рост популярности РПЦ (как и усиление национализма) в последнее десятилетие в России является свидетельством того, что конструкция традиционалистских значений и механизмов воспроизводства представлений об обществе и социальном порядке вполне сохранилась. Однако следует подчеркнуть, что эта структура сознания (система отношения к власти, к организации социального порядка) опустошена от собственно сакрального, здесь нет никаких верований в бытие трансцендентных сил. Главное — сохранение механизмов дисквалификации самодостаточной субъективности, блокирование самой возможности ее появления, обесценивание частной жизни как бы от имени символической тотальности, сверхзначимой инстанции, выступающей в роли суррогата трансцендентного или трансцендентального начала, замены сферы ценностей.
Последовательная кастрация независимых от власти, самодостаточных и признаваемых обществом в качестве таковых групп оборачивается бессмысленностью коллективной повседневности. Российская обыденность лишена ценности, праздничности, приподнятости, значительности того, что связано с политикой. Поэтому нуминозное (в виде РПЦ или националистических мифов) выступает как заместитель ценностей и их инстанций.
6. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Подытоживая сказанное, я определил бы доверие как социальный механизм, характеризующий эффективность различных институтов общества, а способность различать границы их действия — как одно из свидетельств дееспособности или социализированности индивидов. Барьеры между различными зонами доверия отмечены социальными ритуалами, семантика которых определяется «открытостью» или «закрытостью», универсальностью или, напротив, партикуляризмом норм и правил социальных взаимодействий, спецификой социальных отношений, регулируемых этими институтами. Разные типы доверия указывают на многообразие механизмов и оснований солидарности в обществе. Низкий уровень доверия означает механическую ин- тегрированность общества, наличие многих несогласованных социальных порядков, возникающих из-за гетерогенности институциональных систем, функционирующих в данном обществе.
Посттоталитарная эволюция обозначила не просто неравномерность или разную скорость изменений в разных сегментах российского общества, но крайне противоречивый, а главное — разнонаправленный их характер. Ситуация социального разлома и разрушения некоторых общих уровней социальной регуляции спровоцировала возвращение к более архаичным пластам культуры и социального поведения, оказавшимся своего рода резервом средств физического выживания в условиях кризиса и резкого падения жизненного уровня. С одной стороны, это активизировало более примитивные латентные формы массового патернализма, ожидания прихода харизматического героя, вождя, что, в конечном счете, стали эксплуатировать в собственных интересах бюрократия и авторитарная власть. Новые власти пытались использовать для своей легитимации отработанные, непродуктивные символические структуры — имперские, православные и сословные традиции. С другой стороны, апелляция к симулятивной архаике, не обеспечивающей смысловую проработку идущих в обществе изменений и, тем более, не порождающей новых смыслов и ценностей, представлений о будущем, становится причиной стремительной деморализации общества, массовой аномии, асоциального индивидуализма и цинизма. Прежние формы компенсаторной защиты от террора и тотального контроля, выражавшиеся в манифестации межличностного доверия в малых группах или в структурах административного рынка, коррупции (блата, сетевого обмена, «знакомств», «связей с нужными людьми» и множестве других форм коммуникации и сплоченности), в новых условиях постсоветской реальности перестали быть значимыми. Прагматическое недоверие к социальным институтам, связанным с властью, при явной идентификации с их символической функцией (иногда — с персонами, их воплощающими) не меняло и не могло изменить общего авторитарного характера конституции власти, организации системы господства, состояния недифференцированности политической системы (отсутствия системы сдержек и противовесов, блокирования разделения разных ветвей власти). Советские формы доверия, бывшего своего рода «клеем» социальных отношений внутри малых групп и сообществ, но одновременно и механизмом фрагментации социума, девальвировались и перестали быть значимыми и действенными. А это, в свою очередь, вело к росту двоемыслия и цинизма, увеличению зон «игры в доверие». Условия выживания и сохранения «советского человека», его тактика адаптации через снижение общих требований морали и ответственности, взаимности и сочувствия к другому не способствовали формированию универсалистской этики и права, что, в свою очередь, оказывало парализующее воздействие на возможности модернизации России и демократизации российского общества. Возник замкнутый круг — институционализация новых отношений, соответствующих нормам современного, правового и демократического общества, невозможна без повышения доверия людей друг к другу, а доверие невозможно без эффективных социальных институтов. Выход из этого тупика возможен (при всей сомнительности этого сценария) за счет растущей сегментации общества, появления отдельных анклавов с собственным, модерным типом социального капитала.
[1]Восновестатьилежитдокладавтора«Trust in the post-soviet Russia» наконференции«Trust and Distrust in the USSR» (17—18 февраля 2012 г., School of Slavonic & East European Studies, University College London). Печатается сокращенная версия. Полный вариант статьи см. в: Вестник общественного мнения. 2012. № 2.
[2] См.: Гудков Л. Социология культуры: научно-аналитический обзор тематического номера «Кёльнского журнала по социологии и социальной психологии», посвященного восстановлению идеи социологии культуры (1978) // Культурология. М.: ИНИОН, 2012. № 1 (60). С. 40—115.
[3] См. его статьи «Проблемы экономической антропологии у К. Маркса»; «Культурный контекст экономического действия»; «Социальные рамки экономического действия» и др. в кн.: Левада Ю. Статьи по социологии. М., 1993.
[4] См.:Tenbruck F.H. Der Fortschritt der Wissenschaft als Tri- vialisierungsprozess // Kolner Zeitschrift fur Soziologie und Sozialpsychologie. Opladen, 1976. Sh. 18.
[5] См.: Левада Ю. От мнений к пониманию: социол. очерки, 1993—2000. М.: Моск. шк. полит. исслед., 2000; Он же. Ищем человека: социол. очерки, 2000—2005. М.: Новое изд-во, 2006.
[6] Сама по себе тема доверия возникла, конечно, гораздо раньше; она образует сквозной мотив в сочинениях многих политических философов, начиная, по крайней мере, с Т. Гоббса или Дж. Локка. Предметом их анализа были условия, при которых можно было ожидать возникновения справедливого социально-политического порядка в государстве, основанного на доверии поданных к правителю, соответственно, на моральных отношениях власти и подчинения, принципах всеобщего блага.
[7] Отмечу, что в советское время никаких данных об отношении населения к власти или доверии к институтам не было и быть не могло, поскольку сам вопрос такого рода отдавал идеологической крамолой. О характере доверия мы можем судить по косвенным признакам, тематизации этих напряжений в художественной литературе или кинематографе, дневникам или воспоминаниям, что лишает их сравнительной значимости. Литература и искусство в силу их специфики могли лишь подчеркивать значимость идеологической нормы доверия обывателей к власти или темати- зировать культурные и социальные напряжения, возникающие в тоталитарном обществе, но оценивать их силу и функциональную роль в строгом смысле крайне сложно. Тема собственно доверия в советском искусстве и литературе никогда не была в центре внимания. В 1920-е — первой половине 1930-х гг. проблематика человеческого доверия возникает лишь у прозаиков и драматургов второго плана (А. Афиногенов, Н. Островский), «попутчиков» (В. Шкваркин, М. Булгаков, А. Платонов, Ю. Олеша), а затем уходит до конца сталинского периода и хрущевской «оттепели». На первом плане с конца 1920-х гг. стояли идеологически проверенные сюжеты, связанные с идейной бдительностью, с паранойей тотального недоверия всех ко всем (кроме навязанного и принудительного доверия к руководителям «партии и правительства»), выявлением классовых врагов, разделением на «своих», или «социально близких», и «чужих», «предателей» и т.п. И лишь с началом осмысления опыта репрессий и разложения советской идеологии постепенно в литературе и кино предпринимаются попытки как-то затронуть эту тематику вне идеологических параметров (К. Симонов, П. Нилин, Ю. Трифонов, Ф. Искандер, Ч. Гусейнов, Л. Петрушевская, К. Воробьев, В. Тендряков, В. Арро, В. Быков, В. Астафьев, А. Солженицын и другие). Чаще это связано со стремлением понять природу советской морали и корни повседневной жестокости. Но анализ этих аспектов проблемы доверия выходит за рамки данной работы и заслуживает отдельного исследования.
[8]См.:Fukuyama F. Trust: The Social Virtues and the Creation of Prosperity. N.Y.: Free, 1995 (рус. пер.: Фукуяма Ф. Социальные добродетели и путь к процветанию. М.: АСТ, 2006);Sztompka P. Trust: A Sociological Theory. Cambridge: Cambridge University Press, 1999;Noteboom B. Trust: forms, foundations, functions, failures and figures. Cheltenham: Edward Elgar, 2002;Luhman N.Vertrauen: Ein Mechanismus der Reduktion sozialer Komplexitat. Stuttgart: Enke, 1968; Хоскинг Дж. Почему нам нужна история доверия // Вестник Европы. 2003. Т. 7/8. С. 225—236.
[9] Следует подчеркнуть, что даже в самых рационализированных отношениях, например экономических или научных, знание мотивов партнера или последствий взаимодействия с ним не может быть принципиально полным. В этом плане имеет смысл рассматривать доверие по аналогии с метафорой, синтезирующей разные смысловые планы в одно семантическое образование, интерпретировать его как шарнир, соединяющий регуляторы действия разного уровня, включающий одни системы социальных отношений (институтов, групп) в управление другими социальными императивами или нормами.
[10] В самом понятии «социальный капитал», введенном экономистами, нет ничего нового по сравнению с обычными понятиями культуры и ее институционализации, но оно позволяет оперировать с доверием по аналогии с другими видами капитала. Социальный капитал (=межличностное доверие) в социально-экономических работах представляет собой новейший функциональный вариант понятия «культура», суженного настолько, что оно становится доступным для операционализации и измерения.
[11] О подобном ресурсе блатных в лагере много писал В. Ша- ламов в «Колымских рассказах», распространяя эту этику блатных на всю советскую «общую зону». Но, конечно, тема обмана доверия — образец игровой социальной тематизации отношений во многих культурных ситуациях, бесконечно заимствуемый и варьируемый в зависимости от «вводных» характеристик. См., например, комедию П. Мариво «Lesfa- ussesconfidences» («Ложные признания», 1737), переведенную в России П. Катениным под названием «Обман в пользу любви» (1827), или роман Г. Мелвилла «TheConfidenceMan: HisMasquerade» («Искуситель», 1857).
[12] См.: Левада Ю, Левинсон А. «Похвальное слово» дефициту // Горизонт. 1988. № 10. С. 26—38.
[13] См.: Левада Ю. Варианты адаптивного поведения // Левада Ю. Ищем человека. С. 202—212.
[14] См.: Гудков Л., Дубин Б. Институциональные дефициты как проблема постсоветского общества // Мониторинг общественного мнения. 2003. № 3. С. 33—53.
[15] Исследования формирования нового предпринимательства в 1990-х гг. показали, что основными препятствиями на пути развития бизнеса были не отсутствие свободного доступа к кредитам или новым технологиям и не административный произвол и коррупция, а дефицит доверия к партнерам по бизнесу, несоблюдение договоров, нечестность, необязательность при выполнении условий контрактов и проч. См.: Общественный договор: Социол. ис- след. / Под ред. Д. Драгунского. М.: Спрос, 2001.
[16] См.: Хоскинг Дж. Структуры доверия в последние десятилетия Советского Союза // Неприкосновенный запас. 2007. № 4. С. 59—69; Он же. Экономика доверия // Неприкосновенный запас. 2010. № 5. С. 84—93 (статьявошлавкнигу:Hosking G. Trust: Money, Markets, and Society. L., 2011); Гудков Л. Общество с ограниченной вменяемостью // Вестник общественного мнения. 2008. № 1. С. 8—32; Он же. Цинизм «непереходного» общества // Вестник общественного мнения. 2005. № 2. С. 43—52; Он же. Инерция пассивной адаптации // ProetContra. 2011. № 1/2. С. 20—42.
[17] См.: Афанасьев М. Клиентизм и российская государственность. М.: Московский общественный научный фонд, 1997.
[18] См.: Модсли Э, Уайт С. Советская элита от Ленина до Горбачева. Центральный комитет и его члены, 1917—1991 гг. М.: РОССПЭН, 2011. С. 365—369.
[19] См.:Newton K., Zmerli S. Three forms of Trust and their Association // European Political Science Review. 2011. Vol. 3. № 2. P. 1—32; Political Trust: Why context matters / Ed. by S. Zmerli, M. Hoogle. Colchester: ECPR Press, 2011.
[20] См.:Rose R. Uses of Social Capital in Russia: Modern, Pre- Modern, and Anti-Modern // Post-Soviet Affairs. 2000. № 16 (1). P. 33—57. Его типология, как и типология Н. Зубаре- вич (Четыре России // Ведомости. 2011. 30 дек.), обладает значительной эвристической силой, поскольку почти две трети населения России живут в малых городах и сельских поселениях, в которых сохраняются традиционалистские образцы поведения и представления, не говоря уже о советских стереотипах и образе мысли.
[21] См.:Newton K. Taking a bet with ourselves. Can we put trust in trust? // WZB Mitteilungen. 2012. № 135. S. 7.
[22] О росте социальных выплат и ожращении удельного веса доходов от предпринимательской деятельности в России в последние годы см.: Николаев И. Больше социализма // http://www.gazeta.ru/comments/2012/06/05_x_4613793.shtml.
[23] Подробнее об этом: Гудков Л. Социальный капитал и идеологические ориентации. К вопросу о векторах эволюции российского общества // ProetContra. 2012. № 55 (в печати).
[24] См.:Levada Yu. The Problem of Trust in Russian Public Opinion // Proceedings of The British Academy. 2004. Vol. 123. P. 157—171.
[25] Международный проект ISSP«Доверие», осуществленный в 2007 г. исследователями из 24 стран. В России опрос был проведен Аналитическим центром Юрия Левады (руководитель проекта — Л.А. Хахулина) по общероссийской репрезентативной выборке (N= 1000). Годом позже, в рамках проекта ISSP«Религия», этот же вопрос был повторен. Полученные результаты подтвердили вывод об устойчивости подобных установок в странах с аналогичным типом культуры.
[26] Другие сопоставительные международные исследования, аналогичные указанному, дают близкие результаты. См.: EuropeanSocialSurvey (ESS) 1999; 2007 (www.european- socialsurvey.org);Белянин А.В., Зинченко В.П. Доверие в экономике и общественной жизни. М.: Фонд «Либеральная миссия», 2010.
[27] Ср. психологические трудности у людей старшего поколения при освоении новых форм генерализованного взаимодействия, предлагаемых как бы лишь «техническими» посредниками: пластиковыми карточками, автоответчиками, компьютерами и т.п.
[28] См.:Newton K. Taking a bet with ourselves. S. 6—9.
[29] См.: Гудков Л. Комплекс «жертвы». Особенности восприятия россиянами себя как этнонациональной общности // Мониторинг общественного мнения. 1999. № 3. С. 46—64.
[30] Ср.: Бондаренко Н, Красильникова М, Юдаева К. Инновационный и предпринимательский потенциал общества // Вестник общественного мнения. 2012. № 1. С. 75—99.
[31] Советский простой человек. М.: Мировой океан, 1993. С. 31.
[32] Стойкое недоверие к организациям гражданского сектора и практически полный отказ от их поддержки может в какой-то степени объясняться и стойкой идиосинкразией населения к практике государственного принуждения к выражению лояльности власти через имитацию добровольности посредством участия в пионерских, комсомольских организациях, ДОСААФ, Красном Кресте, ветеранских и т.п. союзах. Скептическое отношение россияне проявляют и к деятельности суррогатных организаций, типа федеральной Общественной палаты и ее аналогов в регионах, равно как и к другим формам государственной имитации попыток самоорганизации общества. Несмотря на признанный авторитет таких НПО, как, например, «Солдатские матери» или «Мемориал», большая часть организаций гражданского сектора дискредитирована властью и воспринимается населением явно негативно. Поэтому принимают систематическое участие в той или иной общественной организации менее 1% населения, хотя формально числятся членами какой-либо общественной организации или союза около 10% взрослого населения.
[33] См.: Отто Р. Священное. Об иррациональном в идее божественного и его соотношении с рациональным. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 2008.
Опубликовано в журнале:
«НЛО» 2012, №117
До конца этого года Военно-морской флот РФ примет в свой боевой и численный состав новейшую атомную подводную лодку К-329 «Северодвинск» проекта 885 «Ясень». Моряки называют ее самым дорогим долгостроем, так как ее заложили в 1993 году, а пытались ввести в состав флота в 1998, 2000 и 2005 годах. Субмарина уже обошлась казне более чем в 70 млрд. рублей (1,7 млрд. евро), пишут «Известия».
По информации газеты, 30 октября подлодка покинула северодвинский «Севмаш» и ушла в Баренцево море на государственные испытания. В море надо оценить работу цистерны главного балласта (туда закачивается вода при погружениях) и водоотливной системы (сливает воду при всплытиях), работу реактора на всех режимах.
Но самое важное - планируется провести ракетные стрельбы. Будет выпущено две-три крылатые ракеты из подводного положения и одна с надводного.
Тем временем бывший заместитель командующего ВМФ России адмирал Игорь Касатонов сделал тревожное заявление в интервью Радио «Голос России» о техническом состоянии «Северодвинска» и новой стратегической АПЛ «Юрий Долгорукий»: «За десять лет уже некоторые механизмы вышли на текущий ремонт. Обстановка с точки зрения приема в состав флота непростая, надо оценить ситуацию технически, с точки зрения перспектив и ресурса каждого механизма».
«Северодвинску» требуется, прежде всего, доводка оборудования ракетного комплекса, способного использовать крылатые ракеты различных типов.
Строительство АПЛ «Северодвинск» началось в 1993 году, первоначально планировалось спустить её на воду в 1995 году и передать флоту в 1998-м. На деле всё обернулось постоянными отсрочками, о которых много писали российские СМИ и BarentsObserver. Осенью прошлого года подводная лодка впервые вышла для испытаний в море. В прошлом году она провела в море в общей сложности 120 дней. По информации «Известий», тогда было выявлено около 2000 недостатков. Если все бортовые системы, реактор и ракетные установки выдержат идущие в настоящее время испытания, АПЛ вступит в строй в 2013 году.
Всего в России планируют построить не менее восьми многоцелевых подводных лодок типа «Северодвинск».
Ещё одна АПЛ, ставшая печально известным долгостроем, - «Юрий Долгорукий», первая из АПЛ 4 поколения, вооружённых баллистическими ракетами. В июне 2009 года она вышла на морские испытания из Северодвинска после 13 лет строительства. Сегодня, три с лишним года спустя, она всё ещё не входит в боевой состав флота. О последней отсрочке BarentsObserver писал в октябре – на этот раз АПЛ запланировали принять в эксплуатацию в следующем году.
«Мы ожидаем, что головная атомная подлодка "Юрий Долгорукий" класса "Борей" будет принята на вооружение ВМФ в 2013 году», - сообщил 22 октября журналистам министр обороны РФ Анатолий Сердюков после выездного заседания комитета Госдумы по обороне, по информации РИА Новости.
Вторая АПЛ проекта «Борей», «Александр Невский», также вводится в строй с отсрочкой - до 2014 года. Обе АПЛ должны войти в состав Тихоокеанского флота, но из-за неготовности необходимой инфраструктуры на базе в Вилючинске по меньшей мере одна из них, а именно «Юрий Долгорукий», некоторое время будет базироваться на Северном флоте в Гаджиево к северо-западу от Мурманска. В настоящее время в Вилючинске нет возможности для обслуживания ракеты «Булава» - главного вооружения «Бореев».
Как пишет газета «Взгляд», отсрочка ввода лодок в строй будет стоить Минобороны ощутимых, хотя и не чрезмерных средств – каждый месяц пребывания «Юрия Долгорукого» у заводской стенки «Севмаша» обходится в 2 миллиона рублей (49.400 евро).
Шестнадцать повстанцев из Революционных вооруженных сил Колумбии (РВСК) были уничтожены или схвачены за последние двое суток в результате операций колумбийской армии, сообщил в пятницу президент южноамериканской страны Хуан Мануэль Сантос.
По словам главы государства, боевые действия против РВСК и других повстанческих группировок будут продолжены, несмотря на начавшиеся переговоры о мире.
"Хочу сказать членам РВСК и Армии национального освобождения (еще одна повстанческая группировка): нашим войскам даны четкие указания на этот счет, и размышлять тут не о чем", - приводит слова Сантоса телеканал Univision.
Сантос отметил, что шестеро повстанцев были убиты, троих удалось захватить в плен и еще семь человек сдались по собственной инициативе.
РВСК ведут войну с правительством страны уже почти полвека за построение "Новой Колумбии" и общества социальной справедливости и равенства. Жертвами этой войны стали в общей сложности более 600 тысяч человек, около 5 миллионов пострадали.
В октябре 2012 года в норвежской столице Осло прошел первый раунд переговоров РВСК и представителей правительства Колумбии. Второй этап диалога намечен на середину ноября в Гаване.
По словам президента Колумбии, до того момента, когда будут достигнуты какие-либо конкретные договоренности с РВСК, военные операции против повстанцев будут продолжаться. Дмитрий Знаменский.
Первый энергоблок Кольской АЭС был остановлен автоматикой меньше чем через сутки после запуска.
В 16:55 в среду, 31 октября, 39-летний энергоблок №1 Кольской АЭС был поставлен под нагрузку. 1 ноября в 16.02 энергоблок был остановлен действием автоматики из-за срабатывания электрической защиты турбоагрегата №2. Останов произведен в соответствии с проектным алгоритмом, сообщается на сайте КАЭС.
Нарушений пределов и условий безопасной эксплуатации энергоблоков Кольской АЭС не было. Радиационный фон на станции и прилегающей территории остаётся без изменений и находится на уровне естественных фоновых природных значений.
О причине короткого замыкания на турбоагрегате №2 не сообщается. Энергоблок №1 был сдан в эксплуатацию в 1973 году, это самый старый из четырёх энергоблоков КАЭС, на которых стоят реакторы типа ВВЭР-440.
Два самых старых реактора КАЭС являются объектами критики со стороны властей соседних североевропейских стран и МАГАТЭ из-за проблем с безопасностью.
Норвежский телекоммуникационный холдинг Telenor не исключает возможности продажи своей доли в Vimpelcom Ltd. Потенциальным покупателем является российский партнер Telenor по бизнесу - компания Altimo. Впрочем, никаких переговоров на эту тему пока еще не было.
Об этом глава компании Йон Баксаас рассказал в интервью газете Financial Times. "Если Telenor поступит предложения от Altimo, которая управляет телекоммуникационными активами "Альфа-Групп" и недавно стала крупнейшим акционером Vimpelcom, норвежская компания будет "реалистична" и "прагматична", - отметил он.
29 октября Altimo сообщила о том, что выкупила 123,6 млн привилегированных акций Vimpelcom Ltd., представляющие 5,995% голосов, у компании Bertofan Investments Limited, принадлежащей группе EastOne украинского бизнесмена Виктора Пинчука, за $217,5 млн и увеличила свою долю в голосующих акциях ("префах") компании с 41,8567% до 47,85%. В результате доля Altimo в "префах" стала выше, чем у Telenor. Экономическая доля компании еще выше - 52,7%. До контрольного пакета "Альфе" осталось докупить 2,15% голосующих акций.
Борьба компаний за контроль над Vimpelcom началась в феврале 2012 г., когда Telenor выкупил у египетского миллиардера Нагиба Савириса пакет привилегированных акций Vimpelcom, дающих 11,4% голосов, за $374,4 млн. В апреле Telenor выкупил у JPMorgan Securities 65 млн ADR за $721,9 млн и увеличил свою долю в голосах до 39,5%, а в сентябре норвежцы исполнили опцион на выкуп у Weather еще 3,44% Vimpelcom, доведя свою долю до 42,95%.
Сделка между Telenor и Weather привлекла внимание ФАС: ведомство посчитало, что, нарастив в феврале долю в Vimpelcom, который владеет 100% российского "ВымпелКома", Telenor как иностранная компания должен был согласовать сделку в правительственной комиссии по иностранным инвестициям. В сентябре ФАС попросила Vimpelcom не регистрировать в реестре акционеров компании переход прав на привилегированный пакет акций в рамках этой сделки.
"В данный момент "Альфа-Групп", похоже, собирается увеличить свою долю до контрольной, голосующей доли в этой компании, - констатировал вице-президент J.P.Morgan Moscow Алексей Гоголев. - Если они смогут превысить 50%, то Vimpelcom будет принимать решения, больше подходящие Altimo, и Telenor, возможно, потеряет контроль над компанией". Вероятнее всего, более явная причина заключается в том, что Telenor должен будет принять решение, использовать ли свое право обмена "префов" в "обычку", предположил аналитик. "Это право у норвежской компании наступает в апреле, а у Altimo оно уже наступило, и если сейчас Altimo обменяет свои акции, доля Telenor "размоется", - уточнил он.
Чтобы сохранить свою долю, Telenor придется вложить в Vimpelcom более $3 млрд, по нынешним ценам, подчеркнул Алексей Гоголев. "Я не уверен, что Telenor готов это сделать", - признался он. 31 октября пакет акций, которым владеет Telenor в Vimpelcom, оценивался в $6,4 млрд, подчеркнул эксперт.
"В Telenor, очевидно, поняли, что в этом раунде противостояния им победить не удалось и дальнейшая борьба за контроль над Vimpelcom, скорее всего, бессмысленна. Как нам кажется, для этого есть минимум две причины: во-первых, ALtimo уже практически получила контроль над компанией. Во-вторых, российское правительство, судя по всему, хотело бы видеть контролирующим акционером компании именно российскую структуру", - рассуждает аналитик ИФК "Метрополь" Евгений Голосной.
Один из ключевых вопросов – кому и за сколько Telenor сможет продать свой пакет акций, подчеркнул он. Осуществить это будет очень сложно, так как любой покупатель понимает, что он не сможет контролировать компанию, а будет только финансовым инвестором, отметил эксперт. "Altimo, скорее всего, тоже не будет его покупать, потому что они и так контролируют Vimpelcom. А продать пакет в 42% на рынке практически не возможно, не обрушив стоимость акций до нуля", - рассказал Евгений Голосной.
"Поэтому, если уж речь зашла о продаже, и события будут развиваться по самому негативному сценарию, Telenor столкнется с огромными трудностями. Им было нелегко собрать этот пакет, и точно так же нелегко будет его продать", - подытожил аналитик.
В ходе расследования финансовых операций дочери президента Узбекистана Гульнары Каримовой всплыли сенсационные факты. МТС и "Вымпелком" в общей сложности заплатили более $400 млн людям из окружения Каримовой. Данная информация уже вызвала беспокойство одного из акционеров "Вымпелкома" - норвежского Telenor.
Шведское издание Tidningarnas Telegrambyra в ходе журналистского расследования обнаружило факты сотрудничества российских телекоммуникационных компаний "Вымпелком" и МТС с людьми из окружения дочери президента Узбекистана Гульнары Каримовой. В Швеции уже ведется расследование по факту выплаты скандинавской TeliaSonera $320 млн гибралтарскому офшору Takilant, владельцем которого является бывшая глава созданного Каримовой "Дома стиля" Гаянэ Авакян.
Оказалось, что "Вымпелком" также платил Takilant. Российская компания вышла на рынок Узбекистана в 2006 г., купив 100% акций сотового оператора Unitel. Годом позже "Вымпелком" продал 33% акций офшора с Британских Виргинских островов Freevale Enterprises, владевшего 21% Unitel, за $20 млн. В 2009 г. "Вымпелком" приобрел обратно этот пакет уже за $55,7 млн, то есть почти в 3 раза дороже.
Имя своего узбекского партнера "Вымпелком" ранее не раскрывал. Однако в документах российской компании шведские журналисты обнаружили, что этим партнером был как раз Takilant. Таким образом, офшор, принадлежащий человеку из окружения Гульнары Каримовой, заработал на операциях с "Вымпелкомом" $35,7 млн.
Кроме того, получается, что партнером "Вымпелкома" был тот же офшор, что помогал в этой стране ее конкуренту — TeliaSonera (владелец узбекского оператора Coscom). Представитель одного из крупнейших акционеров "Вымпелкома" - норвежской Telenor — заявил изданию Bergensavinsen, что компания уже направила "Вымпелкому" запрос относительно операций в Узбекистане.
В группе Vimpelcom, в которую сейчас входит "Вымпелком", подтвердили информацию о сотрудничестве с Takilant, отметив, что ничего незаконного в этом нет. "Мы совершили данную сделку, потому что нам было необходимо консолидировать акции Unitel, - заявил CNews представитель Vimpelcom Бобби Лич (Bobby Leach). - Связь между Takilant и Каримовой не установлена, эта компания принадлежит другому человеку. Никаких расследований в отношении нас не проводится".
Еще более масштабным было сотрудничество МТС с людьми из окружения дочери узбекского лидера. В 2004 г. МТС приобрела у неназванного покупателя 74% акций сотового оператора "Уздунробита" за $126 млн. На остальные 26% акций МТС заключили опционные соглашения, позволяющие российской компании купить, а владельцам "Уздунробита" - продать эту долю. Считалось, что продавцом была как раз Гульнара Каримова, но доказательств этому до сих пор не было.
Но в отчетах МТС обнаружилось, что опцион на 26% акций "Уздунробита" был заключен с офшором Swisdorn. Эта структура зарегистрирована в Гибралтаре по тому же адресу, что и Takilant. Журналистам Tidningarnas Telegrambyra удалось получить документы о том, что владельцем офшора является солист узбекской группы Dado Рустам Мадумаров. Он считается гражданским мужем Гульнары Каримовой.
Примечательно, что изначально цена реализации опциона была установлена в размере $37 млн. Однако в 2006 г., когда подошел срок реализации опциона, стороны отодвинули его исполнение на год, а также договорились о переоценке актива. В 2007 г. доля в "Уздунробита" была выкуплена за $250 млн. Таким образом, МТС согласилась переплатить за данный актив почти в 7 раз. Как и в случае со взаимоотношениями "Вымпелкома" и Takilant, рыночный смысл данной сделки не очевиден. В МТС от комментариев отказались.
Вышеописанные факты свидетельствуют о том, что все три крупнейших игрока на телекоммуникационном рынке Узбекистана — МТС, "Вымпелком" и TeliaSonera — были вынуждены совершать выплаты людям из окружения Гульнары Каримовой. Всего ими было заплачено $734 млн, из которых на долю россиян приходится $414 млн. Информация об этом так и оставалась бы на уровне слухов, если бы не конфликт Каримовой с гендиректором узбекской МТС Бекзодом Ахмедовым. В 2009 г. швейцарский банк Lombard Odier отказался открывать счет Takilant, посчитав, что владелец офшора — молодая модельер Гаянэ Авакян — не смогла бы сама самостоятельно заработать такие деньги.
Тогда банку в качестве собственника Takilant банку был представлен Ахмедов, также считавшийся человеком из ближайшего круга дочери узбекского лидера. Имея доступ к этим счетам, в 2012 г. Ахмедов покинул Узбекистан. Прокуратура республики объявила его в международный розыск, после чего власти Швейцарии заморозили счета Takilant и арестовали двух граждан Узбекистана, пытавшихся получить к ним доступ. Затем шведская телепрограмма Uppdrag Gransking сняла документальный фильм о том, как TeliaSonera через Takilant заплатила Каримовой за выход в Узбекистан, что вынудило начать расследование и властям этой страны.
Около 100 тысяч молодых людей в Швеции ежегодно охватываются программой Государственного Бюро по трудоустройству (Arbetsförmedlingen) которая должна гарантировать им обеспечение работой или учёбой в кратчайшие сроки. "Jobbgarantin för ungdomar". Однако эта система отнюдь не стопроцентно обеспечивает занятость молодых людей на все 15 месяцев, предполагаемых программой. Так Терез Баудин/Therese Baudin в интервью корреспондентам Третьего канала Шведского радио рассказывает о том, что в течение того времени пока она участвовала в программе "рабочей гарантии" пять месяцев она проучилась, а в течение полугода не работала и не видела помощи со стороны Бюро по трудоустройству:
"Были отдельные собрания и встречи, но никакой активности, дававшей мне возможность найти работу, не было" - утверждает Терез. Полгода без работы и учёбы, но под крылом этой разрекламированной гарантийной программы, провела Терез.
По мнению Тумаса Венгхольма/Thomas Wengholm из головного офиса Бюро по трудоустройству это явный провал. Впрочем, по его словам, - какого либо минимального уровня занятости программа эта не предполагает. И вообще, гарантия заключается лишь в том, что молодым людям могут активно помогать в поиске, но гарантировать ничего, никто, не в состоянии.
Согласно опросу института SIFO лишь каждый пятый молодой человек, участвовавший в этой программе занятости получил работу.
По словам Тумаса Венгхольма сотрудники Бюро по трудоустройству обязаны отыскать действующие методы. Но когда сами молодые люди не проявляют должной активности помочь им сложно: "Если у человека нет собственных идей и предложений, посреднику сложно реально помочь". Тереза Баудин, уверяет, что за собой такой пассивности не замечала: " Я, как мне кажется, пыталась быть активной. Но на каждое моё скромное предложение получала отказ".
Для того чтобы участвовать в программе "Рабочая гарантия для молодёжи" нужно быть моложе 25 лет, стоять на учёте в Бюро по трудоустройству в течение трёх месяцев. Пройти курс в Бюро по трудоустройству и активно искать работу. По мнению представителей Бюро, не имеет смысла даже начинать искать работу молодым людям, не получившим полноценный аттестат об окончании девяти классов. Сначала им следует доучиться. Без этого их шансы на рабочем рынке ничтожно малы.
В дополнении несколько выдержек из комментариев с сайта Шведского радио к этому сюжету:
"Бюро по трудоустройству политический продукт. Все управляется политиками, цель которых выиграть выборы. Консерваторы ранее были противниками Бюро по трудоустройству, но теперь молчат, открыли для себя пользу этой подслащённой западни".
"Терез должна переехать в Норвегию. Там найдёт работу моментально". "Конечно, ей никто не поможет найти работу. Вся помощь, деньги и работа идут тем, кто помогает. Разным консультантам, сотрудникам и родственникам сотрудников Бюро по трудоустройству".
" А чего она ждёт, если работы нет? Но за эти деньги, которые идут на все эти меры, она могла бы сама себе работу создать. Но этого - нельзя".
И под финал обширный комментарий Барбру предлагающей Бюро по трудоустройству закрыть вообще: "Никакой функции эта контора в последние десять лет не выполняет. Просто нет работы, которую там могут предложить. У современного человека, в эпоху компьютеров, масса способов найти работу. Все могут и так просматривать базы данных. Да и сами сотрудники Бюро, зачастую, не очень компетентны, им бы самим поучиться ещё. А обходится Бюро по трудоустройству государству в гигантские суммы. Эффективней, на эти средства, улучшить условия страхования от безработицы".
В среду в финской столице Хельсинки в связи с сессией Совета министров Северного Совета Швеция ответила положительно на просьбу Исландии принять участие в наблюдении за воздушным пространством страны.
Наблюдение будет вестись совместно с самолетами ВВС Финляндии и Норвегии в течение первых четырех месяцев 2014 года.
- Участие Швеции в наблюдении за воздушным пространством Исландии станет конкретным примером углубленного североевропейского оборонного сотрудничества и сотрудничества в области политики безопасности... Наше участие является также выражением солидарности стран европейского Севера, - заявил министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт.
Газпром просит правительство предусмотреть новые послабления для своих шельфовых проектов, в частности для Приразломного месторождения (Печорское море).
Как уже неоднократно отмечалось, Газпром давно добивается льготного режима налогообложения для своих шельфовых проектов, ранее в этом году ему удалось получить для Приразломного месторождения ставку экспортной пошлины на нефть в 1,5 раза ниже стандартной. Но одного только снижения экспортной пошлины недостаточно, считают в компании.
Новые налоговые послабления, затребованные главой Газпрома Алексеем Миллером, должны сэкономить компании 2,4 миллиарда долларов, сообщает RBC Daily.
Алексей Миллер в октябре направил письмо на имя председателя правительства Дмитрия Медведева, в котором предлагает распространить стимулирующую систему налогообложения на все шельфовые проекты. В настоящее время Минфин, Минэнерго и Минэкономразвития разрабатывают документ, предоставляющий льготы налогового и таможенно-тарифного характера в отношении добычи на шельфе. Касается это проектов, добыча на которых начнется после 1 января 2016 года. Миллер считает, что льготы должны предоставляться и тем проектам, которые вступают в строй до 2016 года.
Тем временем платформа «Приразломная» стоит без дела в отдалённом Печорском море. Как уже сообщалось, отбуксированная на место ещё в августе 2011 года платформа не начнёт добычу нефти до второй половины 2013 года.
Разрабатываемый Минфином, Минэнерго и Минэкономразвития проект льгот должен был быть готов ещё 1 октября, но к указанному сроку, пишет «RBC Daily», у финансистов и энергетиков осталось более десятка разногласий.
Согласно планам разработчиков новых мер стимулирования на шельфе, месторождения будут разделены на несколько категорий сложности.
Ненецкий автономный округ представил впечатляющую экономическую статистику на фоне последних лет. Ещё пять лет назад BarentsObserver писал, что в этом регионе одни из самых высоких в России окладов у чиновников.
Сегодня те же чиновники из местной администрации могут улыбаться всю дорогу до банка. За первые девять месяцев 2012 года бюджет исполнен с профицитом в один миллиард рублей (24,5 млн. евро), сообщила на этой неделе региональная администрация.
Если разделить эту сумму на немногочисленное население автономного округа (42.000 человек), на каждого придётся почти 24.000 рублей (600 евро) – почти что средняя зарплата сотрудника государственной администрации в Мурмнаской области.
«Средняя зарплата в НАО сейчас 55.771 рубль (1369 евро). Это на 16% больше, чем в тот же период прошлого года. Самые высокие цифры - в нефтегазовом и финансовом секторах, а также в госадминистрации», - рассказал Barents Observer'у Андрей Вокуев, возглавляющий офис норвежского Баренцсекретариата в Нарьян-Маре. Не первый год от отслеживает экономический бум в регионе.
Экономика Ненецкого автономного округа стоит на нефти. Большой нефти. За 9 месяцев 2012 года в бюджет НАО поступили доходы в сумме 8,7 млрд. рублей, которые складываются из налога на имущество и неналоговых отчислений от Харьягинского соглашения о разделе продукции (СРП). Расходы составили 7,7 миллиарда рублей, сообщает Arctic-info.
Доходы в виде доли прибыльной продукции государства при выполнении соглашения о разделе продукции по проекту Харьягинское месторождение составили почти 4,1 миллиарда рублей, налог на имущество - 3,4 миллиарда рублей. В бюджет НАО будет перечисляться налог на имущество первой в европейской части Арктики российской шельфовой нефтяной платформы, установленной на месторождении Приразломное. В апреле этого года платформу зарегистрировали в морском регистре в порту Нарьян-Мара.
Газпром, оператор Приразломного месторождения, в настоящее время усиленно лоббирует налоговые послабления для этого проекта.
В норвежском приграничье будут выращивать смолт для рыбоводческих ферм, расположенных на российской стороне.
В четверг две компании «Kirkenes Charr» и ЗАО «Русский лосось» объявили в российском приграничном Никеле о плане сотрудничества. Проект положит начало совместным инвестициям в приграничной зоне между двумя странами, в пределах которой для местных жителей в мае этого года открылся безвизовый режим.
«Этот проект создаст трансграничные инвестиции и новые рабочие места в обоих муниципалитетах. Благодаря сотрудничеству «Русский лосось» и другие региональные рыбоводческие фермы получать смолт высокого качества, адаптированный к нашим климатическим условиям», - говорит в интервью BarentsObserver'у Фроде Стосетт, председатель правления «Kirkenes Charr», уже не первое десятилетие работающий в области совместного российско-норвежского бизнеса на севере.
Идея проста: выращивать смолт в Рупэльве под Киркенесом на новом участке, связанном с существующей фермой «Kirkenes Charr» по разведению арктического гольца. Ферма находится в считанных километрах от границы с Россией. Смолт будут отправлять в Лиинахамари, находящийся по соседству на российской стороне, где находится ферма «Российского лосося». Предусматриватеся возможность поставок смолта и другим фермам, расположенным в районе российско-норвежской границы.
В 2009 году «Kirkenes Charr» получил приз за лучший норвежский морепродукт, о чём писал тогда BarentsObserver.
Генеральный менеджер «Kirkenes Charr» Оддбьёрн Йериярви очень доволен соглашением с российской компанией из ближайшего зарубежья.
«Это значит, что мы, наконец, можем воспользоваться большим потенциалом для рыбоводства, имеющемся здесь, в Рупэльве», - говорит он.
Соглашение послужит, прежде всего, укреплению рыбоводческих компаний по обе стороны границы, а также будет стартовым сигналом для инвестиций в других областях, когда деловые партнёры могут открыть обоюдовыгодное сотрудничество в приграничной зоне.
«Соглашение должно привлечь больше норвежского и российского инвестиционного капитала в пограничные районы между Норвегией и Россией», - считает Фроде Столсет.
По данным Норвежского совета по морепродуктам, крупнейшими экспортёрами норвежской сёмги являются Россия и Франция.
Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter