Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Индия и Пакистан официально обменялись в воскресенье списками ядерных объектов - в соответствии с соглашением о ядерной безопасности в регионе, сообщают индийские и пакистанские телеканалы со ссылкой на представителей МИД обеих стран.

По данным СМИ, дипломаты Индии и Пакистана передали утром в воскресенье подготовленные каждой стороной списки в посольство другой страны.

В начале каждого года, как правило 1 января, Исламабад и Нью-Дели предоставляют друг другу списки своих ядерных объектов - в рамках соглашения о предотвращении несанкционированных атак на такие объекты. Эта мера считается одной из важнейших по поддержанию ядерной безопасности в Южной Азии.

Современные Индия и Пакистан появились на карте мира, когда Британская Индия, получив в 1947 году независимость, распалась на два государства по религиозному признаку. С тех пор отношения между двумя частями некогда единой страны остаются напряженными. Индия и Пакистан трижды воевали между собой, и имеют друг к другу территориальные претензии. Обе страны обзавелись собственным ядерным оружием.

Две ядерные державы Южной Азии ежегодно обмениваются так называемыми ядерными списками в соответствии с договоренностями, достигнутыми еще в 1988 году. Первый обмен такими списками состоялся 1 января 1992 года.

Начальник штаба ВМС Пакистана адмирал Асиф Сандила (Asif Sandila) сказал, что ВМС работают над планом создания сбалансированного военного флота. Он сказал, что Пакистан стоит перед врагом, который расширяет свои военно-морские силы далеко за пределы оборонительных требований.

Он сказал, что введение в состав флота фрегата PNS Alamgir (F-260) и кораблей обеспечения увеличили оперативные возможности пакистанских ВМС. Адмирал Асиф Сандила добавил, что ВМС Пакистана будут вводить в свой состав новые быстроходные ракетные катера, фрегаты и самолеты противолодочной обороны и морской разведки P-3C Orion, которые в будущем увеличат возможности флота.

F-260 Alamgir - фрегат класса Oliver Hazard Perry (USS Mclnerney), переданный США Пакистану 31 августа 2010 года на ВМБ Мэйпорт, Флорида. В сентябре 2010 – марте 2011 года корабль прошел ремонт на верфи BAE Systems Southeast Shipyards. На FFG-8 Mclnerney была демонтирована пусковая установка Mk13, на переименованном в PNS Alamgir корабле ракетное вооружение должны были составить фиксированные ПУ для ПКР Harpoon, в Пакистане должен был оснащен системой ПВО. ВМС Пакистана надеются получить еще семь фрегатов класса Oliver Hazard Perry.

Генеральный директор Иранской нефтяной компании континентального шельфа Махмуд Зиракчиян-заде в интервью агентству ИРНА сообщил, что в ближайшее время на острове Кешм в Персидском заливе начнется реализация проекта по производству электроэнергии с использованием природного газа, добываемого на месторождениях вокруг острова.

В этой связи подписан соответствующий контракт с Иранской компанией по управлению строительством электростанций (МАПНА).

Согласно этому контракту, объем производства электроэнергии с использованием природного газа будет в две очереди доведен до 6 тыс. МВт.

На первом этапе будет производиться 3 тыс. МВт электроэнергии, и на втором этапе, если позволит экономическая ситуация, объем производства вырастет до 6 тыс. МВт.

Махмуд Зиракчиян-заде отметил, что добываемый в районе острова Кешм природный газ не только поставляется на внутренний рынок, но и экспортируется в соседние страны, в том числе в ОАЭ, Оман и Пакистан. В то же время переработка газа в электроэнергию позволит получать высокую добавленную стоимость, и это представляет определенный интерес для Иранской нефтяной компании континентального шельфа.

Правительство США выдало компании Lockheed Martin контракт с фиксированной стоимостью 8,4 млн долларов на продолжение модернизации самолетов противолодочной обороны и морской разведки Р-3С Orion ВМС Пакистана в рамках программы обновления PUP (Pakistan Upgrade Program).

Этот контракт охватывает демонтаж и замену двигателей самолетов противолодочной обороны и морской разведки Р-3С с бортовыми номерами 505 и 511. Работы по контракту, как ожидается, завершатся в мае 2013 года.

В 1980 году израильский эмигрант, инженер Абрахам Карем (Abraham Karem, на фото), зашел в свой гараж, рассчитанный на три автомашины (окрестности Лос-Анжелеса), и к вящему неудовольствию жены начал строить самолет. Далее инженер переместил работы в комнату для гостей, и более чем год спустя построил сигарообразный с прямым крылом дистанционно управляемый летательный аппарат.

Аппарат получил название Albatross («Альбатрос»), и был доставлен на испытания на полигон в штате Юта. БЛА продемонстрировал способность находиться в воздухе 56 часов – рекордно долгое время, так как в то время обычные БЛА имели очень высокую аварийность.

Через три итерации и 10 лет разработки скромный с виду аппарат превратился в знаменитый ныне ударный БЛА Predator («Хищник»), который может летать над полем боя почти весь день и, управляемый с видеоэкрана наземного оператора, поражать противника УР Hellfire.

Появление ударных и разведывательных БЛА произвело революцию в новых войнах, таких как в Ираке и Афганистане, и при проведении контртеррористических операций в таких местах как Пакистан и Йемен. Их появление породило гигантскую промышленность с многомиллиардным оборотом.

В течение следующих 10 лет Пентагон планирует закупить более 700 средних и крупных БЛА на сумму 37 млрд долл США. Еще тысячи микро-БЛА с ручным запуском будут установлены в рюкзаках солдат. Ручной запуск производится в течение нескольких минут, чтобы обозревать с помощью таких БЛА местности, скрытые за холмами и за которыми прячутся вражеские силы.

Этот бум стал реальностью усилиями «инженеров-мечтателей», ведь их разработками большинство крупных оборонных подрядчиков практически не интересовалось. Новаторы, такие как Карем, получали гранты от Агентства перспективных оборонных исследовательских проектов DARPA, их разработками интересовалось также ЦРУ.

Карем говорит, что первоначально он разрабатывал БЛА для «тактической войны» с Варшавским Договором, например, на равнинах Германии. Он был вынужден продать свою компанию и прототип «Предатора» задолго до того, как стал иконой оружия новых войн. «Я не предвидел распада СССР и войны с негосударственными организациями (террористами)», говорит инженер, который прослужил 9 лет в ВВС Израиля, прежде чем поселиться в США в 1977 году.

За день до терактов 11 сентября 2001 года США имели менее 200 беспилотников, сейчас их количество достигает более 7000 (в их число входят также мини-БЛА). До 11 сентября 2011 года БЛА не были в «дорожной карте», говорит председатель и главный исполнительный директор компании AeroVironment Тим Конвер (Tim Conver). С момента вторжения в Афганистан компания продала тысячи мини-БЛА. Анализы показывают, что до 2019 года в мире будет продано беспилотных летательных аппаратов на сумму почти 100 млрд долл.

«В остальном мире имеется очень ограниченное количество БЛА, но иностранные военные специалисты видели, как успешно действуют беспилотники в Ираке и Афганистане, и желают их закупать», говорит директор исследовательского центра Teal Group Фил Финнеган (Phil Finnegan). В Калифорнии производством БЛА занято около 10 тысяч человек.

Компания General Atomics Aeronautical Systems производит ударные БЛА Predator и его новое поколение Riper («Жнец») на заводе в Ровей (север Сан-Диего), AeroVironment занята выпуском мини-БЛА типов Raven («Ворон») и Wasp («Оса») в Сими-Вэллей.

Northrop Grumman (Палмдейл) проводит испытания палубного БЛА Х-47В в интересах ВМС. Компания Lockheed Martin производит разведывательный стелс-БЛА RQ-170 Sentinel («Страж»), который используется как Пентагоном, так и ЦРУ. Считается. что этот аппарат был разработан на базе прототипа компании Skunk Works (также находится в Палмдейл, недалеко от базы Эндрюс ВВС США).

В 1987 году AeroVironment выплнила первый испытательный полет мини-БЛА массой 9 фунтов и с видеокамерой в носовой части. Этот аппарат размещается в рюкзаке солдата. Он имел обозначение Pointer («Указатель»). В октябре 2001 года группа в Афганистане группа специального назначения была оснащена двумя такими аппаратами, которые использовались для наблюдения с малых высот. Вскоре, словно по цепочке, появились и другие БЛА. Высоко над ними парили аппараты Predator и Global Hawk («Глобальный Ястреб»).

«Predator является наилучшим способом для выслеживания и ликвидации руководства «Аль-Кайеды» и «Талибана», и абсолютно необходимы для нашей борьбы с ними», писал в 2003 году в справочнике ВВС генерал Томми Фрэнкс (Tommy Franks).

Правительства Великобритании и других стран Запада в начале 1980-х годов вели активную подрывную борьбу - от поставок вооружений до распространения пропагандистских фильмов - против советского присутствия в Афганистане, свидетельствуют рассекреченные материалы Национальных архивов Великобритании (National Archives).

Национальные архивы в пятницу официально открывают для публичного доступа наиболее интересные государственные документы 1981 года, с которых снят гриф "секретно" по истечении тридцатилетнего срока давности. Среди них - материалы о конфликте в Северной Ирландии, международной ситуации на фоне советского вторжения в Афганистан, приходе к власти президента Египта Хосни Мубарака, свадьбе принца Чарльза и принцессы Дианы, беспорядках в Лондоне и других городах Великобритании.

Советский Союз осуществил ввод "ограниченного контингента" в Афганистан в конце декабря 1979 года под предлогом поддержки социалистически ориентированного правительства страны. Этот шаг вызвал резкое осуждение мирового сообщества и повлек за собой ряд санкций - от экономических и дипломатических до бойкота московской Олимпиады.

Поставки оружия "Борцам за свободу"

Вскоре после осознания неэффективности дипломатического и экономического воздействия на Советский Союз за его действия в Афганистане поддержка афганского сопротивления стала одним из приоритетов западных правительств, однако они неохотно шли на раскрытие своего участия в этих процессах.

В частности, глава Форин-офиса лорд Питер Каррингтон во внутренней правительственной переписке в середине августа 1980 года рассказал о том, что один из лидеров афганского сопротивления Гайлани посетовал на нехватку противовоздушных и противотанковых орудий, а также мелкокалиберного оружия и боеприпасов, однако "специальных запросов не делал".

"Между тем, из той информации, которая к нам поступает, я могу сделать вывод, что афганское сопротивление эти вооружения получило... Публичные догадки, а тем более признания, по поводу того, что мы поставляем или рассматриваем вопрос поставок оружия, не пойдут на пользу афганцам, смутят пакистанцев и вызовут негативную реакцию русских", - говорится в докладной записке Каррингтона, на которой стоит "виза" в виде характерной монограммы "МТ" премьер-министра Маргарет Тэтчер, выполненной жирными синими чернилами.

Лорд Каррингтон считал, что афганское сопротивление должно получать вооружения извне, но при этом предпочитал публично не афишировать источники поступления этих вооружений. "Я не говорю, что мы поставляем или не поставляем оружия борцам за свободу... Еще меньше я исключаю тот факт, что мы будем вести поставки в будущем. Но главным для нас остается политическое урегулирование", - отмечал глава британского МИД в июле 1980 года. Он также указывал, что советские войска одерживают верх в дневное время, оставаясь уязвимыми по ночам. "Воля к продолжению борьбы против русских имеется... Однако проблемой является разобщенность повстанческих группировок", - отмечал лорд Каррингтон.

Сама Тэтчер оказалась дальновиднее своих соратников и советников, которые "ловили" противоречивые сигналы из открытой советской печати и закрытой дипломатической переписки о предполагаемом скором уходе советских войск из Афганистана и смещении поддерживаемого СССР афганского лидера Бабрака Кармаля. В архивах сохранилась стенограмма переговоров Тэтчер и генсека ООН Курта Вальдхайма весной 1980 года, где "железная леди" высказала свое убеждение, что СССР пробудет в Афганистане "очень долго" (в итоге это пребывание растянулось почти на десять лет, а Кармаль продержался у власти до 1986 года).

При этом сама Тэтчер резко отрицательно отнеслась к предложению одного из британских парламентариев - лейбориста Рона Брауна - пригласить Кармаля в Соединенное Королевство.

Вызывает интерес письмо Брауна и комментарии к нему советников премьера. Личный секретарь Тэтчер в приложенной премьеру записке назвал его "возмутительным", но в официальном ответе депутату поблагодарил его за письмо и заверил, что "немедленно положит его на стол премьер-министру, и на письмо будет дан ответ". В архивах сохранилось несколько черновиков ответа, который стал довольно жесткой отповедью со стороны Тэтчер, где вновь подчеркивалась недопустимость советской оккупации Афганистана и необходимость немедленного (подчеркнуто в машинописном письме) вывода 85-тысячного контингента советских войск из страны.

Пропаганда в кино и наяву

Как свидетельствуют рассекреченные документы британского правительства, Центральный информационный офис Великобритании во второй половине 1980 года санкционировал производство и распространение через британские посольства за рубежом документального фильма о последствиях советского вторжения в Афганистан.

Фильм "Афганистан 1980" продолжительностью около получаса был составлен из британских, американских, французских и советских видеоматериалов и снабжен комментариями на ряде языков. Британские власти рассчитывали, что показ ленты произведет эффект на зрителя, особенно в странах исламского мира.

"Фильм не содержит указаний на источник его происхождения... Русские, однако, смогут выяснить их достаточно быстро и наверняка будут критиковать наше правительство за инициативу его создания. Мы не должны при этом воспринимать подобную критику слишком трагично, поскольку этот фильм являет собой лишь представленную в другом формате позицию нашего правительства, которая хорошо известна", - отмечается в письме личного секретаря главы МИД личному секретарю премьер-министра.

Через полгода спустя личный секретарь министра иностранных дел Родерик Лайн (впоследствии ставший британским послом в Москве) в другой докладной записке на Даунинг-стрит констатировал, что фильм, создание которого обошлось всего в 34 тысячи фунтов стерлингов, разошелся по 35 странам, был показан главам государств и правительств и в итоге "хорошо оправдал вложенные средства". Лайн также отмечает практически полное отсутствие протестов со стороны СССР, не считая дипломатических жалоб в правительство Сьерра-Леоне и во французское посольство в Заире.

Между тем, в самом Афганистане также велась пропагандистская борьба двух косвенно противоборствующих сторон - СССР и Запада. Согласно архивным документам, в распоряжение британцев в Пакистане попали несколько фрагментов мин-ловушек советского производства, закамуфлированных под птиц или игрушки. Они использовались в Афганистане с тем, чтобы ранить или убить подобравших их людей, прежде всего детей, привлеченных их внешним видом.

"Мы тайно попросили моджахедов и прессу достать нам по возможности больше таких фрагментов (особенно больших размеров или фотогеничных на вид), но, разумеется, без того, чтобы подставлять пакистанцев... Вне зависимости от того, нарушают ли эти устройства Женевские конвенции или другие международные договоренности, мы считаем возможным широкое использование этих материалов на международных форумах, в прессе и на телевидении с тем, чтобы вывести русских на чистую воду", - говорится в депеше британского диппредставительства в Исламабаде.

Примерно в это же время британские дипломаты в Афганистане сообщили о приуроченной к годовщине независимости страны "выставке" захваченного оружия и сопутствующем ей официальном заявлении об использовании США, Великобританией, Китаем и другими "реакционерами" Пакистана как базы для "необъявленной войны" против Афганистана и о якобы имевших место фактах использования химического оружия.

В дипломатических донесениях из Кабула британские дипломаты в 1980-81 годах также рапортовали о массовых преступлениях советских военных в Афганистане, в частности грабежах, вторжениях в дома и изнасилованиях.

Дипломатия в действии

При этом наблюдались противоречия и между самими странами Запада, каждая из которых стремилась к лидерству на афганском направлении, как по внешнеполитическим, так и по внутриполитическим мотивам.

Британский кабинет министров с неудовольствием отнесся к решению новой администрации США под руководством Рональда Рейгана снять эмбарго на поставки зерна в СССР во имя выполнения предвыборных обещаний (это решение также было с удивлением встречено в Японии, а европейские страны с неохотой были вынуждены снять свои подобные эмбарго).

Лондон также расценил как "предвыборный шаг" инициативу французского президента Валери Жискара Д'Эстена по урегулированию в Афганистане, о которой тот проинформировал Москву едва ли раньше чем своих союзников по НАТО.

В конце мая 1981 года Лондон выступил с собственной инициативой - провести в конце года двухэтапную конференцию по Афганистану. Ее первый этап должен был собрать представителей постоянных стран-членов Совета Безопасности ООН, Пакистана, Индии, Ирана и Организации Исламская Конференция, которые выработали бы план действий для Афганистана. Второй - более широкий по составу - этап конференции должен был включить представителей Афганистана и других стран и должен быть посвящен разработке практических шагов по имплементации этого плана.

Глава Форин-офиса инициировал свой краткий рабочий визит в Москву 5-6 июля 1981 года для представления этого плана, получившего к тому времени одобрение всех десяти стран Европейского сообщества, советскому руководству. При этом, как свидетельствуют архивные документы, Лондон заранее был готов к тому, что инициатива будет обречена на провал.

"Вероятнее всего, Советский Союз отвергнет план проведения такой конференции. Пока он не высказывал желания вести переговоры по данной теме. В этих условиях главной целью нашего предложения становится возобновление дипломатического давления и интереса к данной теме", - говорится в письме Каррингтона Тэтчер.

Тем не менее визит состоялся, Каррингтон и его советский коллега Андрей Громыко обсудили ряд тем, включая Афганистан. Москва выслушала предложения британского министра, не дав ответа сразу, но затем через советские СМИ был дан окончательный отказ. Александр Смотров.

Накануне президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов принял министра торговли и промышленности Афганистана Анвар уль-Хака Ахади. В ходе переговоров были обсуждены вопросы сотрудничества стран в различных сферах.

Министр передал главе государства приветствие президента Афганистана Хамида Карзая, поздравив туркменского лидера с наступающим Новым Годом. В свою очередь, Бердымухамедов пожелал афганскому народу «новых впечатляющих продвижений к долговременному миру и стабильности».

В число вопросов сотрудничества, обсуждённых в ходе мероприятия, вошли задачи экономического, культурного и гуманитарного взаимодействия. Были рассмотрены перспективы сотрудничества в транспортной, электро- и топливно-энергетической сферах. В частности, участники встречи обсудили ряд практических аспектов строительства транснационального газопровода ТАПИ (Туркменистан – Афганистан – Пакистан – Индия).

Президент Туркменистана выразил намерение продолжить поддержку усилий международного сообщества по стабилизации обстановки в ИРА, используя для этого политические, дипломатические, торговые, экономические и гуманитарные средства на правах нейтральной страны, сообщает телеканал «Лемар».

Анвар уль-Хак Ахади поблагодарил Бердымухамедова за поддержку Афганистана, проявившуюся в том числе и в новых инициативах, предложенных на последнем заседании Генеральной ассамблеи ООН. Стороны выразили намерение сохранять дружественные отношения между их государствами.

Россия приложит все силы для мирного решения иранской проблемы.

«Арабская весна», ядерная программа Ирана и продолжающиеся беспорядки на Ближнем Востоке – вот лишь три явления, над которыми весь мир ломает голову в 2011 году и которые стали причиной накала страстей в Совбезе ООН.

О том, как реакция на эти события повлияет на события 2012 года, расскажет человек, находящийся в самом центре событий, постоянный представитель России при ООН Виталий Чуркин. Он присоединяется к нам в прямом эфире из Нью-Йорка.

- Господин посол, спасибо, что нашли для нас время. Давайте начнем с Ливии. СБ ООН отверг предложение России расследовать случаи гибели мирных ливийцев в результате натовских бомбардировок. В чем дело? Члены Совета сознательно пытаются уклониться от подобного расследования? Или просто в данный момент они слишком заняты другими конфликтами?

- Прежде всего, предложение не отвергнуто. На самом дело было так: ряд делегаций в СБ, в том числе и делегация РФ, заявили, что необходимо прояснить ситуацию с жертвами среди гражданского населения в результате натовских бомбардировок. Натовцы на протяжении многих месяцев рассказывали нам о том, как они принимают всевозможные меры, чтобы исключить жертвы среди гражданского населения. И вот 18 декабря «Нью-Йорк таймс» публикует весьма тревожные результаты расследования, из которых следует, что жертвы были и счет идет на десятки.

С нашей точки зрения, в такой ситуации совершенно очевидно требуется провести непредвзятое расследование. Это вопрос не только политический, но и гуманитарный. Если есть пострадавшие в результате авианалетов – скажем, люди получили ранения или потеряли родственников – им необходимо оказать помощь, не дожидаясь окончания расследований, которые проводятся Советом по правам человека и Международным уголовным судом и где рассматриваются всевозможные преступления и нарушения, совершенные в ходе военной операции. Мы намерены продолжать эту работу. Мы считаем, что ситуацию можно прояснить за несколько недель. Не обязательно ждать несколько месяцев, пока закончатся другие расследования. Мы не считаем такой подход «антинатовским». НАТО является партнером ООН. В конце концов, натовцы действовали на основании мандата ООН. Мы считаем, что Совбез должен активно участвовать в этой работе.

Однако, если делать слишком сильный акцент на этом вопросе, мы можем упустить из виду, что Совет Безопасности слаженно работает по множеству вопросов, связанных с послеконфликтным урегулированием в Ливии. При поддержке Совбеза в Ливии работает миссия ООН. Совет Безопасности работает сейчас по резолюции, которая была принята по инициативе России и в которой высказывается озабоченность в связи с возможностью распространения оружия, оставшегося бесхозным в результате конфликта, и попадания его в другие страны. Кроме того, мы помогаем ливийцам восстанавливать их политическую систему и экономику. Таким образом, члены Совета Безопасности плодотворно сотрудничают по многим направлениям в Ливии. Сохраняются, конечно, некоторые идеологические и политические разногласия по поводу того, правильно ли претворялась в жизнь резолюция № 1973. Что же касается вопроса о возможных жертвах среди мирного населения, то, конечно, необходимо внести ясность и найти приемлемое для всех решение. Нужно оказать помощь тем людям, которые пострадали во время бомбежек.

- Вы уже коснулись этой темы, но я хотел бы более подробно спросить вас об арсеналах, которые остались в Ливии после конфликта. Каким образом ООН обеспечивает сохранность этих арсеналов? Как сделать так, чтобы это оружие не всплыло, скажем, в Сирии?

- Это оружие может оказаться где угодно. На самом деле, последствия конфликта в Ливии для региона более масштабны и не ограничиваются только распространением оружия. Конфликт стал причиной ухода из Ливии работавших там иностранцев. Возвращение мигрантов на родину было связано с возросшим социальным напряжением внутри этих стран. Что касается мер по предотвращению распространения оружия, большая работа проводится не только ООН, но и другими заинтересованными сторонами под эгидой ООН, хотя, разумеется, ООН играет здесь руководящую роль. Есть и определенные успехи: сообщается, что так называемые ПЗРК — переносные зенитно-ракетные комплексы — за пределами Ливии пока обнаружены не были. А ведь именно они представляют наибольшую опасность в случае попадания в руки террористов. Мы надеемся, что совместные усилия международного сообщества и правительства Ливии позволят не допустить вывоза оружия из этой страны.

- Известно, что ливийские повстанцы сейчас перебрались в Сирию. Что это говорит о природе волнений в этой стране и почему все-таки основные члены ООН пока так и не осудили подобные действия?

- Да, это действительно проблема. Две недели назад российская делегация внесла на рассмотрение в Совете Безопасности проект резолюции, которая бы помогла запустить политический процесс, поддержать наблюдателей от Лиги арабских государств, которые сейчас начали работать в Сирии. При разработке проекта резолюции мы исходили из положений заявления по Сирии, сделанного Председателем Совета и одобренного консенсусным голосованием в Совбезе 3 августа 2011 года. В заявлении содержится призыв к немедленному прекращению всяческого насилия. В нем также говорится, что выход из сложившегося кризиса можно найти только путем инклюзивного политического процесса, в котором главную роль играла бы сама Сирия.

Если бы все члены Совбеза ООН, если бы все авторитетные члены международного сообщества придерживались принципов, изложенных в заявлении Председателя Совета, ситуация нормализовалась бы еще несколько месяцев назад. Но на деле мы видим, как некоторые пытаются подлить масла в огонь, видим, как это обычно бывает во время подобных кризисов, как активизируются экстремистские и террористические группы. Несколько дней назад Дамаск подвергся ужасной террористической атаке. А за день до этого глава министерства обороны Ливана заявил, что отдельные отряды «Аль-Каиды» были замечены во время перехода границы из Ливана в Сирию. Поэтому я не удивлюсь, если мы скоро узнаем, что террористы из Ливии и других мест приехали в Сирию для нагнетания напряжения, для разжигания межнациональной розни и религиозной вражды. Основная цель террористов — это эскалация конфликта. Мы полагаем, что роль международного сообщества в кризисных ситуациях, подобных сирийской, должна заключаться в том, чтобы помочь жителям этой страны прийти к мирному политическому решению. Именно такой позиции придерживалась и придерживается Российская Федерация. Этого принципа мы придерживаемся и в работе в Совбезе ООН.

- Если учесть все то, что вы сейчас сказали, сколько еще, по вашему мнению, нужно дать Сирии времени, чтобы урегулировать ситуацию собственными силами, без вмешательства внешних сил?

- Дело не в количестве времени. Мы рассчитываем на то, что сирийское правительство будет вести себя исключительно благоразумно и воздержится от чрезмерного использования силы. Мы знакомы с тревожными сообщениями из Сирии о чрезмерном использовании силы со стороны сирийского правительства. Мы призываем сирийские власти добросовестно сотрудничать с миссией наблюдателей от Лиги арабских государств. Мы также настаиваем на том, чтобы все страны оказали давление и на разрушительные элементы — будь то оппозиция или другие силы, которые могут проникнуть в страну. Важно, чтобы их насильственные действия не осуществлялись при попустительстве международного сообщества. Именно в этом ключе должен вестись поиск мирного решения данного конфликта, и именно этой позиции мы придерживаемся при обсуждении с нашими коллегами по СБ ООН по проекту нашей резолюции.

- Раз уж мы заговорили о различных вооруженных формированиях и о возможных осложнениях в Сирии, не кажется ли вам, что те члены ООН, которые проталкивали санкции из-за невыполнения сирийскими властями своих обещаний, сегодня оказались в сложном положении — из-за того, что теперь им трудно будет сделать шаг назад?

- Нельзя так однозначно утверждать, что сирийские власти не выполнили свои обещания. Некоторые реформы все же были объявлены, в том числе довольно серьезные — внесение поправок в конституцию, отказ от политической монополии одной партии и т.д. Конечно, рассчитывать на осуществление этих реформ в ситуации, когда в стране кризис и она балансирует на грани гражданской войны, было бы наивно. Столь масштабные реформы не так легко осуществлять даже в обстановке мира. Я хочу сказать, что чем быстрее закончатся вооруженные стычки, тем легче международному сообществу будет потребовать, чтобы сирийские власти быстрее осуществляли реформы — проводили конституционную реформу, проводили открытые, демократические выборы. Но в ситуации, когда раздаются призывы к вооруженной борьбе и в Сирию незаконно ввозится оружие, все эти разговоры становятся чисто теоретическими.

- Хотелось бы подробнее поговорить в общем о прогнозах на 2012 год в регионе. В тех странах, где в 2011 году произошли революции, возросло влияние исламистских группировок. Чем это чревато для Ближнего Востока и Северной Африки? Какие действия в связи с этим потребуются в 2012 году от ООН?

- Я не хотел бы сейчас гадать относительно того, какую роль могла бы сыграть ООН. Разумеется, внутриполитическая ситуация в некоторых странах показывает, что демократический процесс, запущенный этими революциями, не всегда будет идти гладко или пройдет вообще. Какова будет роль ООН в регионе? Поживем — увидим. Могу сказать только, что, на мой взгляд, наибольшая опасность дестабилизации в будущем году будет исходить от растущей конфронтации между Западом и Ираном. Это очень опасный сценарий. Россия всеми силами старается предотвратить его. Мы полагаем, что еще не поздно найти мирное решение. Мы полагаем, что Иран может пойти на переговоры с МАГАТЭ по поводу остающихся вопросов в связи с предположениями о том, что Иран в прошлом мог вести военные разработки в рамках своей ядерной программы. Мы считаем, что на основе выдвинутых Россией инициатив переговоры между Ираном и «шестеркой», в которую входит и Россия, могут возобновиться. Мы считаем, что все, кто хотел бы избежать исключительно опасного роста напряженности во всем этом регионе, должны сосредоточить усилия на том, чтобы в 2012 году в отношении Ирана возобладал мирный подход, осуществляемый путем переговоров.

- Как известно, опасения по поводу Ирана высказывают в первую очередь США и Израиль. Насколько эти опасения обоснованы?

- Мы, безусловно, разделяем эти опасения. Нас тоже беспокоит возможность создания Ираном ядерного оружия. Именно поэтому мы так активно участвуем в работе «шестерки» и Совбеза ООН. Именно поэтому мы поддержали четыре резолюции СБ ООН, вводившие санкции против Ирана и направленные против ядерной и ракетной программ Ирана. Вместе с тем, мы не считаем, что лучший способ предотвратить войну — это начать ее самому. Любые военные действия в отношении Ирана в нынешней ситуации будут иметь самые печальные последствия. Это никоим образом не поможет укрепить безопасность в регионе, это не поможет Израилю обеспечить свою безопасность в долгосрочной перспективе, и последствия у такого шага будут самые трагические. Мы же давно и последовательно занимаем такую позицию. Наши усилия будут направлены на то, чтобы сделать все возможное для предотвращения сценария региональной катастрофы в 2012 году.

- Судя по новостям последних дней, одной из возможных горячих точек может стать Ормузский пролив. Есть ли у России серьезные опасения относительно возможной вспышки конфликта в этом районе?

- Да, сообщения очень и очень тревожные. Мы не считаем подобные действия адекватными. В последние недели мы услышали череду взаимных обвинений и контробвинений, и это не может не вызывать нашей озабоченности.

- Теперь давайте поговорим об отношениях между Израилем и Палестиной. Скоро начнется очередной год, однако переговорный процесс по-прежнему в тупике: Израиль продолжает строить новые поселения, а Палестина упорно добивается членства в ООН. Кстати, недавно она стала полноправным членом ЮНЕСКО. По Вашему мнению, стоит ли все-таки ожидать успехов на дипломатическом фронте в 2012 году и, если да, то в чем они будут выражаться?

- Да, я очень надеюсь на то, что сторонам удастся достичь если не прорыва, то хотя бы определенных подвижек. Но пока оптимизма для этого мало. Вы начали говорить о судьбе заявки Палестины о членстве в ЮНЕСКО и полноправном членстве в ООН. Мы не понимаем, как рассмотрение этого вопроса может повлиять на переговорный процесс между Израилем и Палестиной. С самого начала палестинцы заняли очень мудрую позицию: они не считают членство в ООН альтернативой диалогу с Израилем. Они признают, что в конечном итоге проблема должна быть решена путем прямых переговоров с Израилем. Но при этом они считают, что в переговорном процессе нужно придерживаться определенных параметров, в частности прекращения строительства еврейских поселений на Западном берегу и в Восточном Иерусалиме. В настоящее время Западный берег практически полностью застроен израильскими поселениями и блокпостами. Поэтому палестинцы вполне логично задаются вопросом: как можно решить проблему путем создания двух государств, если для них не хватает земли. На Западном берегу есть лишь отдельные участки, где живут палестинцы, а большую часть, фактически, контролирует Израиль.

При обсуждении вопроса границ Палестина исходит из того, что будущие границы должны в определенной степени соответствовать границам 1967 года. Международное сообщество придерживается данной позиции в течение долгого времени. Это было заявлено и арабской мирной инициативе, поддержано многочисленными резолюциями СБ ООН и многочисленными документами «Ближневосточного квартета». К сожалению, в 2011 году мы наблюдали попытку отхода от данного параметра процесса мирного урегулирования. Все это еще больше уменьшает шансы на перезапуск переговоров. «Квартет» по-прежнему занимает активную позицию. Правда, надо сказать, что среди членов Совбеза ООН растет чувство разочарования, многие члены недовольны тем, что СБ ООН ничего не сделал для решения палестинской проблемы. Это не относится к российской делегации. Некоторые члены говорят: нужно принять резолюцию, которая бы подтвердила параметры мирного урегулирования. Мы хотели принять подобную резолюцию некоторое время назад, но США наложили свое вето. Поэтому многие разочарованы, но, тем не менее, мы надеемся, что обе стороны займут сдержанную позицию.

Надо сказать, что определенные подвижки все-таки имеются: ХАМАС предпринял политические шаги по примирению с движением Махмуда Аббаса. Обе группировки стараются избегать крайностей в политических заявлениях. Мы подталкиваем их к работе в этом направлении, подталкиваем их к тому, что нужно признать право государства Израиль на существование в рамках границ 1967 года. К счастью, несмотря на продолжающиеся ракетные обстрелы со стороны Сектора Газа отдельными экстремистскими группами, ситуация между государствами в целом спокойная.

Президент Аббас выступил со смелым заявлением и осудил случаи использование силы в решении вопросов между Израилем и Палестиной. Безусловно, и в Совбезе ООН, и в рамках других форматов мы выступаем против террора как метода решения проблемы. Мы продолжаем оказывать давление на обе стороны, продолжаем подталкивать их к движению в этом направлении. Говоря о возможных успехах в переговорном процессе в 2012 году, мы не должны забывать, что это будет год выборов, в том числе выборов президента в США. Обычно в это время от Вашингтона не следует ожидать активных шагов по урегулированию конфликта между Палестиной и Израилем. Поэтому поживем — увидим. Разумеется, надо надеяться на подвижки, но вот на какие — увидим в 2012 году.

- Господин посол, наша беседа продолжается уже двадцать минут, но пока Вы у нас на связи, хотелось бы коротко задать еще несколько вопросов. ООН пока так и не отреагировал на доклад Совета Европы о незаконной торговле человеческими органами в Косово. Совет Европы обвиняет в этих преступлениях Армию освобождения Косово. Почему ООН так долго не начинает собственное расследование?

- Мы очень встревожены данным фактом. Мы не понимаем, почему наши западные коллеги по СБ ООН отказываются принять меры для того, чтобы подтвердить легитимность расследования, проводимого в Косово миссией ЕС по обеспечению верховенства закона и правопорядка (EULEX), чтобы приложить максимум усилий по поиску виновных в этих преступлениях. Работая вместе с российскими дипломатами, сербская делегация разработала проект довольно простой резолюции, которая бы всего-навсего учредила должность специального представителя Генерального секретаря и наделила его функциями контроля над работой миссии EULEX и над защитой свидетелей.

Мы считаем, что механизм EULEX недостаточен для проведения надлежащего расследования, для защиты свидетелей, для отчетности перед Совбезом ООН. Мы опасаемся, что после пяти-шести лет закрытого расследования они объявят, что ничего не смогли обнаружить, что свидетели либо умерли, либо были убиты за это время, и на этом все закончится. Мы не хотим, чтобы данное чудовищное преступление замолчали, но по непонятным причинам мы видим сопротивление со стороны наших западных коллег по вопросу проведения полноценного расследования. Но я думаю, что мы будет продолжать работу в этом направлении в 2012 году, и надеюсь, что эта резолюция все-таки будет принята, что об этом преступлении не забудут снова.

Напомню, что Международный трибунал по бывшей Югославии каким-то образом умудрился упустить это из виду. Сначала он обнаружил эти факты, но впоследствии ушел от проведения расследования. Международное сообщество не должно снова повторять эту, как мне кажется, ошибку. Это очень болезненный вопрос. Мы считаем, что решить его можно было без выделения дополнительных средств путем принятия Совбезом упомянутой мной резолюции. Это одна из ситуаций, когда мы сталкиваемся с необъяснимым сопротивлением со стороны наших коллег по СБ ООН, но мы будем стремиться это сопротивление преодолеть.

- В мире существует так называемые «спящие» конфликты, которые могут перейти в активную фазу при отсутствии должного внимания. Я имею в виду Кипр, Турция, Индия, Пакистан и другие. Чем будет заниматься Совбез в 2012 году — пытаться урегулировать уже существующие конфликты или избегать возникновения новых горячих точек?

- Мы будем действовать в обоих направлениях. Превентивная дипломатия играет большую роль в работе Совета Безопасности и ООН в целом. Но при этом мы ведем работу и по разрешению конфликтов, существующих уже в течение длительного времени. Кипр – один из таких примеров. Совбез следит за развитием событий, однако в данном случае обе стороны сами должны достичь соглашения.

Состояние переговорного процесса здесь во многом схоже с ситуацией между Израилем и Палестиной, хотя контекст совершенно другой. В течение многих лет Совет Безопасности принимал резолюции и фиксировал принципы, на основе которых должен вестись диалог. Основной принцип таков: страна должна быть едина и неделима. Насколько я понимаю, в 2011 году были попытки отойти от данного принципа и звучали предложения, которые в практическом и политическом плане означали бы деление острова на два государства. Это осложнило переговорный процесс, но, тем не менее, стороны участвуют в диалоге, он проходит при поддержке ООН, посредничестве генерального секретаря, Совет Безопасности следит за развитием событий. Поэтому мы рассчитываем на то, что в 2012 году стороны смогут добиться прогресса.

Иран. Россия > Внешэкономсвязи, политика > iran.ru, 29 декабря 2011 > № 461679 Виталий Чуркин

Пакистан и Индия в рамках укрепления мер доверия согласились продлить еще на пять лет соглашения, касающихся испытаний баллистических ракет и снижения рисков, связанных с ядерным оружием.

Эти решения были приняты после двухдневных переговоров по укреплению мер доверия в ядерной области.

Пакистанские и индийские официальные лица согласились рекомендовать министров иностранных дел обеих стран продлить сроки действия «Соглашения по уменьшению рисков, связанных с ядерным оружием» и «Соглашения по предварительному уведомлению летных испытаний баллистических ракет» еще на пять лет.

Управлению Верховного комиссара ООН по делам беженцев следует пересмотреть стратегию возвращения беженцев в Афганистан, заявил представитель данного ведомства ООН в ИРА Петер Николаус.

По словам Николауса, международное сообщество содействует данному процессу, поскольку не справилось с задачей трудоустройства афганских эмигрантов, в связи с чем последние не смогли устроить свою жизнь за рубежом.

«Мы совершили большую ошибку, самую большую из ошибок, когда-либо совершённых УВКБ ООН, – подчеркнул Николаус. – Мы полагали, что если предоставим им гуманитарную помощь, то вступит в силу крупномасштабное развитие».

Тем не менее, подобная стратегия привела к тому, что многие беженцы, которым были предоставлены средства на возвращение в Афганистан, не нашли рабочих мест на родине и не могут обеспечить своим семьям достойное существование, проживая в трущобах или вообще не имея постоянного места жительства, передаёт информационное агентство «Франс Пресс».

Начиная с 2002 года, в Афганистан вернулись 5,7 миллиона беженцев, и до недавнего времени УВКБ не принимало эффективных мер для их трудоустройства. Только сейчас ведомство ООН приступило к разработке программы решения этой проблемы.

В апреле следующего года представители Афганистана, Ирана, Пакистана и УВКБ ООН примут участие в крупной конференции по проблемам афганских беженцев. Ожидается, что в ходе мероприятия ООН представит новую стратегию, направленную на трудоустройство эмигрантов, принявших решение вернуться на родину.

Al-Bashier – суданское обозначение китайских танков Type 85-IIM. Весьма сомнительно, но некоторые источники считают, что они являются танками лицензионной постройки местной компанией Military Industries Corporation и что в Судане завод по выпуску танков построили, разумеется, китайцы. Сколько танков данного типа было поставлено Китаем или произведено в Судане, остается неизвестным.

Танки Type 85-IIM по лицензии выпускались в Пакистане под обозначением Type 85-IIAP на заводе Heavy Industries Taxila, где с 1992 года, с учетом поставленных из Китая танков, было произведено 225 машин.

Собственные обозначения других образцов гусеничной и колесной бронированной техники в Судане:

Танки

Digna (советский Т-55)

Al-Zubair 1 (иранский Type 72Z)

Al-Zubair 2 (китайский Type 59D)

САУ

Abu Fatma (советская 2С1 «Гвоздика»)

Бронетранспортеры

Shareef 1 (российский БТР-80А)

Shareef 2 (китайский WZ551),

Amir (иранский Raksh)

Khatm 1 (иранский Boragh)

Народный банк КНР и Государственный банк Пакистана заключили соглашение о взаимном обмене своих валют сроком на три года. В документе оговорена конкретная сумма обмена - 10 млрд юаней ($1,58 млрд) или 140 млрд пакистанских рупий. Пролонгация договора возможна по обоюдному согласию сторон, сообщили представители Народного банка Китая.

Ранее, начиная с 2008 г., главный государственные банк Поднебесной заключил 13 аналогичных соглашений с центробанками Республики Корея, Сянгана, Малайзии, Белоруссии, Индонезии, Аргентины, Исландии, Сингапура, Новой Зеландии, Узбекистана, Монголии, Казахстана, Таиланда.

Напомним, что китайская национальная валюта становится все более популярной в мире. Она торгуется на российских биржах, все больше китайских банков вводят расчеты в юанях для зарубежных партнеров. В ноябре текущего года Китайский Народный банк и Финансовое управление администрации специального административного района Сянган (Гонконг) заключили новое соглашение об обмене валюты на ближайшие три года. В документе оговорена сумма 400 млрд юаней (490 млрд сянганских долларов или $63,6 млрд). Предыдущее соглашение об обмене валюты на сумму в 200 млрд юаней было заключено в январе 2009 г.

Последнее время в Гонконге динамично развивались оффшорные операции в юанях. По итогам сентября 2011 г. объем юаневых вкладов в регионе составил 622 млрд юаней. Это в два раза больше, чем в начале текущего года. В то же время торговые расчеты в национальной китайской валюте, проведенные через сянганские банки, превысили 1,3 трлн юаней.

Всероссийская перепись населения 2010 года – численный и национальный состав

…Греков в России по данным переписи населения – 85 тысяч 640 человек

…Куда же «подевалось» порядка 15 тысяч греков?

Федеральная служба государственной статистики подвела итоги Всероссийской Переписи населения 2010 года, полученных в результате автоматизированной обработки переписных листов.

В октябре 2010 года в России была проведена перепись населения, окончательные итоги которой по всем искомым позициям будут подведены в середине 2012 года.

«Российская газета». 16 декабря 2011 года (федеральный выпуск).

Публикация «Вот какие мы - россияне».

Численный состав граждан Российской Федерации равняется

143 млн. 482 тыс. 700 человек. 142 млн. 856 тыс. 536 проживает на территории России. 137 млн. 227 тыс. 107 человек указали свою национальную принадлежность.

Российская Федерация занимает восьмое место по численности населения в мире

после Китая (1335 млн. человек), Индии (1210 млн. человек), США (309 млн. человек), Индонезии (238 млн. человек), Бразилии (191 млн. человек), Пакистана (165 млн. человек), Бангладеш (147 млн. человек). По сравнению с переписью населения 2002 года численность населения России уменьшилось на 2, 3 млн. человек (превышение смертности над рождаемостью, эмиграция и пр.).

Национальный состав, владение языками, гражданство

В соответствии с Конституцией Российской Федерации национальная принадлежность в ходе опроса населения указывалась самими опрашиваемыми на основе самоопределения и записывалась переписными работниками строго со слов опрашиваемых.

При рассмотрении национального состава населения следует иметь в виду, что на численность населения отдельных национальностей могло повлиять то, что население имело право не отвечать на вопрос о национальной принадлежности. В связи с этим в 2010 г. у 5,6 млн. человек (почти 4,0%, в 2002 г. - 1,5 млн. человек, или 1%) отсутствуют сведения о национальной принадлежности, из них о 3,6 млн. человек сведения получены из административных источников, а 2 млн. человек не определили свою национальную принадлежность.

Изменение численности населения наиболее многочисленных национальностей характеризуется следующими данными:

Из общего числа частных домохозяйств, состоящих из 2 и более человек, 84% домохозяйств являются мононациональными, где все члены домохозяйства принадлежат к одной национальности.

В 2010 г. владение русским языком указало 138 млн. человек (99,4% из числа ответивших на вопрос о владении русским языком), в 2002 г. - 142,6 млн. человек (99,2%). Среди горожан владели русским языком 101 млн. человек (99,8%), а среди сельского населения - 37 млн. человек (98,7%).

Среди других языков наиболее распространенными являются английский, татарский, немецкий, чеченский, башкирский, украинский, чувашский.

Владение русским жестовым языком глухих указали 121 тыс. человек.

Численность граждан Российской Федерации составила 137,9 млн. человек (99,4% лиц, указавших гражданство), 0,7 млн. человек имеют гражданство других государств и 0,2 млн. человек - лица без гражданства. Из общей численности граждан Российской Федерации 79 тыс. человек имеют два гражданства. У более 4,1 млн. человек в переписном листе гражданство не указано.

Россия – многонациональное государство

Русские – государственно-образующий народ России

Как и по итогам переписи населения 2002 года, итоги переписи населения 2010 года показывают, что самым большим государственно-образующим народом России являются русские, которых, как и 8 лет назад, в России проживало чуть более 80% от общего количества населения. Настораживающая тенденция – уменьшение числа русского населения – 115, 89 млн. человек (2002 г.) и 111, 02 млн. человек (2010 г.). На один миллион за истекшие между переписями годы в России стало меньше украинцев (куда же они, родимые, «подевались» в таком критическом количестве – в русские записались? )–

2, 94 млн. человек (2002 г.) – 1,93 млн. человек (2010 г.). Тенденции к уменьшению у второго по численности населения страны народа - татар - 5,55 млн. человек (2002 г.) – 5,31 млн. человек (2010 г.). Так же у башкир (на 90 тыс. человек), чувашей (на 200 тыс. человек), мордвы (на 100 тыс. человек), азербайджанцев (на 20 тыс. человек), удмуртов (на 90 тыс. человек), марийцев (на 50 тыс. человек), белорусов (на 290 тыс. человек)…

…Тревожная информация – количество деревень (селений) стало на 8 тысяч меньше.

Вопрос к российскому Объединению греков и греческим общинам России: «…Данные переписи населения 2010 года по части численности греков правдивы?».

Греков, сведения последней переписи населения, на территории РФ проживает 85 тыс. 640 человек. 48 тыс. 627 – в городах. 37 тыс. 013 – в сельской местности.

По итогам Всероссийской переписи населения 2002 года греков в РФ проживало 98 тысяч 700 человек. По итогам переписи населения 2010 года – 85 тысяч 640 человек.

…Получается, греков России стало на 13 тысяч человек меньше? …Так ли это?

Не совсем точно для себя представляю процедуру фиксирования нас, граждан Российской Федерации, по «национальным квартирам». Кто эти более пяти с половиной миллионов наших сограждан, которые не чувствуют себя представителями какого-либо из этносов, или, которых переписчики не смогли застать дома? Получается, результаты Переписи населения октября 2002 года не смогли стать подспорьем Росстату и переписчикам.

Напомню, ответственным за проведение Всероссийской переписи населения 2002 года было министерство по делам национальностей – тогдашнее, вскоре канувшее в лету, ведомство господина Зорина. Мнение абсолютного большинства россиян свелось к тому, что та 2002 года перепись населения была проведена из рук вон плохо и до советских стандартов ей, как до космоса, ой как далеко. Несовершенства переписи населения 2010 года. Насколько данные переписи точные, соответствуют действительности? Насколько квалификация переписчиков соответствует уровню огромной важности поставленной перед ними задачи? Ведь, согласитесь, ответ на многие вопросы отражает и уровень доверия к переписчику. С каким количеством граждан на своей территории переписчик не смог встретиться по объективным причинам (отпуск, армия, служебная командировка и т.п.) и, соответственно, приобретает решающую роль пресловутый человеческий фактор.

Вот и президент России Дмитрий Медведев назвал статистику «лукавой» дисциплиной, на которую нельзя полагаться. …Риторический вопрос. Вправе ли государство владеть полной и исчерпывающей информацией о численном, возрастном, национальном, половом, профессиональном составе населения, миграционных тенденциях и прочем? Да, безусловно. Это не простые сухие цифры, а история, политология и социология в «одном учебнике» - инструкция по руководству к действию. Абсолютно согласен с главой РОССТАТА господином Суриновым об обязательности участия каждого гражданина России в переписи населения. Почему президент страны не внесет в Госдуму такой законопроект – «Об обязательности участия граждан РФ в переписи населения страны»?

Была бы моя воля, ввел бы обязательное участие в федеральных парламентских выборах, выборах главы государства – во избежание воровства наших голосов, дичайших фальсификаций – ведь, как правило, воруются голоса тех, кто на выборы не ходит.

«Мы будем бороться за обязательность переписи», - сказал глава Федеральной службы государственной статистики Александр Суринов. Хотелось добавить к словам главы Росстата еще одно предложение: «Искажение данных по переписи населения («художественное» увеличения числа представителей титульной народности и прочие «начетничества») приравнять к самым тяжким государственным преступлениям».

…Огромное поле для различного рода исследований. Почему резко увеличилось число тех, кто не раскрыл свою национальную принадлежность. По итогам переписи населения 2002 года таковых было полтора миллиона (1%). Напоминаю, по итогам переписи 2010 года «иванов не помнящих своего родства» 5,6 млн. человек (3,7%). Как объяснил глава Росстата, два миллиона отказались отвечать на вопрос об их национальной принадлежности, плюс миллион в принципе не хотел переписываться, 2, 6 миллиона россиян вообще не нашли – их переписали по данным ЖЭКов, только пол и возраст. Из этих слагаемых получились 5,6 миллионов человек, которым абсолютно не важно, кто они – русские, французы, эллины, иудеи. Начиная с переписи 2002 года были дозволены такие вольности гражданам страны в их этнической самоидентификации – писаться «космополитами», «инопланетянами», «пацифистами», «пофигистами» и пр.

Говоря о результатах, глава Росстата подчеркнул, по качеству проведения переписи наша страна ничем не отстает от иностранных коллег. «Посчитать все можно было бы и быстрей, но мы решили перепроверить правильность кодирования граф, заполненных переписчиками от руки: место рождения, язык и национальность.

Следующая Всероссийская перепись населения пройдет в 2020 году, а в 2015 году проведут микро перепись, которая охватит всего 1% населения.

А как у них.

В Бразилии, где население около 200 миллионов человек, переписчиков снабдили карманными компьютерами, куда сразу заносилась информация об интервьюированном гражданине. При этом в мини компьютер был встроен маячок, который определял, где находится переписчик. Это позволяет быстрее передавать данные в центр обработки и проследить за честностью сбора информации.

Никос Сидиропулос. Россия. Москва.

Послесловие

…Еще не поздно все поправить

Вновь вернусь к данным итогов Всероссийской переписи населения 2010 года по части численности греков в Российской Федерации. Перепись населения – это, с этим согласятся все наши соотечественники, мероприятие огромной политической важности. Вспомним, как бурно нами было высказано свое неприятие данным переписи населения 2002 года.

Прекрасно помню бодрые реляции, поступавшие руководителю Объединения накануне той переписи, от руководителей общин юга России, где, собственно, и проживает 85% греков России. Суммируя те «рапорты с полей», мы, прекрасно это помню, выводили самую беспристрастную, объективную цифру – нас в России 150-170 тысяч человек.

Что получили? Получили 98, 7 тыс. греков. И где, получается, эти «бодрые рапорты»?

Помню прекрасно разговор с руководителем Объединения греков Советского Союза видным общественно-политическим деятелем ученым экономистом первым мэром столицы СССР и России Гавриилом Поповым: «Греков в России проживает не менее 400 тысяч человек». …Уверен, у нынешнего руководителя греческого Объединения России, депутата Госдумы 4-го и 5-го созывов Ивана Саввиди, руководства греческих общин России есть понимание архи важности в политической и многих других составляющих выведения правдивого количества греков по итогам переписи населения 2010 года.

Греческому Объединению и общинам необходимо, у властей не должно быть аргументов против в этом нашем стремлении посчитаться «по головам», провести свои переписи населения в общем и на местах и сверить данные нашей переписи с данными Росстата.

Необходимо провести свои глубокие фундаментальные социологические и «греческие» исследования. Почему, к примеру, отдельные наши соотечественники при греческих именах и фамилиях пишутся или «написаны» на другую национальность. Это, согласитесь, огромной важности вопрос – отказ от своего народа, предков, родителей. тема греческого этнического «коллаборационизма» - ухода «из греков». …Заодно и узнаем о наличии подлинных обществ на местах. Данный вопрос не терпит отлагательства. Наибольшая концентрация греков в России – в Краснодарском и Ставропольском краях (Кавминводы, Предгорный район). Сколько же, на самом деле, проживает в России греков? Куда «подевалось» около 15 тысяч греков? Записались или их «записали» в «безродные космополиты»? …Это далеко не праздный вопрос.

В пресс-службе Минобороны Таджикистана сообщили, что военные ведомства Пакистана и Таджикистана заключили соглашение о подготовке военных кадров.

Согласно этому соглашению, Пакистан направит в Таджикистан военных инструкторов, которые окажут помощь в подготовке учебных программ для таджикской армии, и обучит таджикских военных в пакистанских военных академиях.

Это соглашение было достигнуто в ходе встречи председателя Объединенного комитета начальников штабов ВС Пакистана генерала Халида Шамина Винна (Khalid Shameen Wynne) с министром обороны Таджикистана Шерали Хайруллоевым.

Председатель Объединенного комитета начальников штабов ВС Пакистана находится в Душанбе с трехдневным визитом, в ходе которого запланирована встреча с президентом Таджикистана Эмомали Рахмоном.

Директор департамента торговли со странами Азии и Океании Организации развития торговли Амир Талеби заявил, что около 62% иранских экспортных поставок осуществляется в страны Азии и Океании, сообщает агентство ИРНА.

По словам Амира Талеби, из 12-ти основных торговых партнеров Ирана, которым экспортируется иранская продукция, 10 находятся в Азии.

Амир Талеби указал на активизацию деятельности совместных торгово-промышленных комитетов Ирана с целым рядом азиатских стран. В прошлом заседания подобных комитетов проводились только с Пакистаном и Турцией.

Недавно была достигнута договоренность о создании торгово-промышленного комитата с Китаем, и его заседание планируется провести в первой половине 2012 года.

Кроме того, в ближайшее время будут созданы совместные торгово-промышленные комитеты с такими странами, как Малайзия, Индия и Афганистан. Иран на заседаниях этих комитетов будет представлять заместитель министра промышленности, рудников и торговли.

Пакистан модернизировал основной боевой танк Al-Khalid, применив новую броню, дополнительные блоки ERA (Explosives Reactive Armor), усовершенствованную трансмиссию и новую систему управления огнем.

Модернизация проведена Heavy Industries Taxila (HIT) в сотрудничестве с Украиной. Первоначальный вариант Al-Khalid представляет собой лицензионный китайский танк MBT2000 (Type 90-IIM) с украинским дизелем 6ТД-2И мощностью 1200 л.с. Первые машины установочной партии собраны на заводе Heavy Industries Taxila в марте 2001 года и оснащались дизелем 6ТД-1 мощностью 1000 л.с., которые устанавливались на пакистанских Т-84УД. Контракт на поставку 315 двигателей 6ТД-2И был заключен в феврале 2002 года.

Накануне второй вице-президент Исламской Республики Афганистан Мохаммад Карим Халили принял посла России Андрея Аветисяна. Участники переговоров обсудили ситуацию в Афганистане и ее влияние на стабильность во всем регионе, а также вопросы взаимодействия двух стран.

На мероприятии была отмечена необходимость продолжения сотрудничества между Россией и Афганистаном. В частности, российский посол назвал важным участие афганской делегации во главе с Мохаммад Каримом Халили в работе недавнего саммита глав правительств государств-членов ШОС в Санкт-Петербурге.

Вице-президент Афганистана дал высокую оценку установившемуся между двумя странами уровню доверия, указав на необходимость расширения сотрудничества, особенно в торгово-экономической сфере. «Мы возлагаем надежду на роль недавно созданной российско-афганской межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству», – заявил Мохаммад Карим Халили.

Также вице-президент ИРА поприветствовал готовность российской стороны инвестировать в проект CASA-1000, осуществление которого позволит поставлять электроэнергию из Киргизии и Таджикистана в Афганистан и Пакистан. Халили подчеркнул, что данный проект представляет выгоду для всех стран региона, сообщает Национальное телевидение Афганистана.

Есть ли экономическое сотрудничество сегодня?

Россия с Ираном совместно обладают около 20 процентов общемировых запасов нефти и более 40 процентов запасов газа. Это очень серьёзное основание рассмотреть, каково реальное экономическое сотрудничество двух наших стран в нефтегазовой сфере.

22-24 июня 2010 года в Москве на VIII Международном нефтегазовом конгрессе прошла первая российско-иранская конференция на тему «Деловое и технологическое сотрудничество в нефтегазовой сфере». Если учесть, что Иран постоянно находится под давлением международных санкций ООН, а тогдашний министр обороны США Р. Гейтс публично назвал российскую политику поддержки санкций при одновременном сохранении экономических отношений с Ираном – «шизофренией», то данное мероприятие можно назвать современным «ответом Керзону».

Напомним – министр иностранных дел Великобритании лорд Керзон в 1923 году в ультимативной форме потребовал от советского правительства прекратить антибританскую политику на Востоке, в том числе в Иране. Советское правительство тогда организовало шумную публичную пропагандистскую компанию протеста – «ответ Керзону», но в тихой дипломатической части выполнило почти все требования ультиматума.

14 июля 2010 года после встречи министра энергетики Российской Федерации С.И. Шматко с министром нефти Исламской Республики Иран С.М. Мирказеми было подписано совместное заявление. Серьёзный документ, в котором продекларировано: утвердить «Дорожную карту перспективных проектов в сфере нефти, газа и нефтехимии»; изучить возможность учреждения совместного банка по финансированию проектов в нефтегазовой и нефтехимической отраслях; изучить возможность продажи части сырой нефти на своих нефтяных биржах; осуществлять сотрудничество по транзиту природного газа и своповым операциям; изучить возможность создания совместной компании с целью ведения деятельности в проектах по нефти, газу и нефтехимии и т.д.

Всё замечательно, но, как мы видим, в меморандуме двух сторон пока доминирует глагол «изучить».
Что же происходит на уровне бизнеса?

Как это ни странно, при огромных запасах углеводородов Иран импортирует порядка 40% нефтепродуктов – фактически «сапожник без сапог». Причина в том, что большинство иранских нефтеперерабатывающих предприятий построены западными транснациональными компаниями, так называемыми «Семью сёстрами», ещё во времена шахского режима – то есть более тридцати лет назад. Поэтому сегодня требуются огромные инвестиции для модернизации нефтеперерабатывающего производства.

В сложный для Ирана период российская нефтяная компания «Лукойл» прекращает поставки туда дизельного топлива, выходит из проекта по разработке Анаранского нефтяного месторождения. Оно и понятно, ведь «Лукойл» тесно связан с американским капиталом через своего крупного акционера ConocoPhillips, а лоббировал эту техасскую нефтяную компанию не кто иной, как Дж. Буш-младший еще будучи президентом США.

Уже много лет другая российская нефтяная компания «Татнефть» ведёт переговоры по добыче нефти в Иране. В 2005 году ею с «Фондом обездоленных Исламской Республики Иран» было создано совместное предприятие «ПарсТат», однако до сих пор оно так и не получило ни одного государственного контракта на разведку и добычу нефти.

Гораздо успешней продвигаются дела у «Газпрома». Например, его дочернее предприятие «Газпром нефть» совместно с Национальной иранской нефтяной компанией (NIOC) займётся разработкой двух нефтяных месторождений в Иране – «Азар» и «Шангуле».

«Газпром» в международном консорциуме осваивает гигантское газоконденсатное месторождение «Южный Парс», содержащее половину запасов иранского газа. Строит в Иране подземные хранилища газа, разрабатывает генеральную схему газораспределительной сети страны, а также участвует в строительстве и обслуживании национальных газовых сетей.

Конечно, в юридических взаимоотношениях с российскими компаниями, которые вкладывают средства в иранскую экономику, есть определённая специфика. Статья 81 Конституции Исламской Республики Иран гласит: «Правительству абсолютно запрещается предоставлять концессии иностранцам для организации публичных компаний и организаций или обществ в коммерческом, сельскохозяйственном, промышленном и добывающем секторах и в сфере услуг». Но для привлечения зарубежных инвесторов Меджлис в 2002 году принял Закон Исламской Республики Иран «О поощрении и защите иностранных инвестиций».

Вдобавок есть ещё военно-политическая специфика – вся нефтегазовая отрасль Ирана полностью контролируется Корпусом стражей Исламской революции. КСИР – это военно-идеологическая организация орденского типа, подчиняется непосредственно Рахбару – Высшему руководителю Ирана Аятолле Али Хосейни Хаменеи. Степень доверия между нашими странами ещё совсем недавно была настолько высока, что в 2007 году Аятолла Хаменеи лично встретился с первым главой немусульманского государства В.В. Путиным.

Однако в таких же условиях работают и другие зарубежные компании. Смогла же Китайская национальная нефтегазовая корпорация (CNPC) обойти «Газпромнефть» в борьбе за разработку нефтяного месторождения «Северный Азадеган».

Итак, есть ли сегодня экономическое сотрудничество в нефтегазовой сфере между нашими государствами? Нельзя сказать, что его нет. Но и назвать это сотрудничество соответствующим роли, которую играют Россия и Иран на мировом рынке углеводородов, тоже нельзя.

Геополитическая необходимость сотрудничества – взгляд сбоку.

С одной стороны Россия и Иран в каких-то сегментах энергетического рынка - потенциальные конкуренты. Например, проект «Набукко» по поставке через Турцию прикаспийского газа из Туркмении и Азербайджана в Европу изначально предполагал участие Ирана, в том числе поставками газа из Персидского залива («Южный Парс»). Но из-за иранской ядерной программы это участие было «заморожено». Однако иранская сторона уже делала заявления о готовности вернуться в этот проект, тем более что Евросоюз периодически педалирует тему «Набукко», как альтернативу поставкам газа из России, в частности «Южному потоку». Несмотря на давление США, многие европейские лидеры достаточно благосклонно относятся к сотрудничеству с Ираном, ведь себестоимость добычи иранского газа ниже, чем российского – значит, ниже цена, а это дополнительный рычаг давления на Россию.

С перспективой альтернативного транзита газа в Турцию и Европу связано и намерение строить дополнительные трубопроводы из Ирана в Турцию, несмотря на то, что Турция сегодня уже получает российский газ по «Голубому потоку». А также ввод дополнительных газопроводов из Туркмении в Иран, хотя туркменский газ традиционно поставляется в европейском направлении по российским сетям. Очевидно, взаимоотношения Ирана с третьими странами могут создавать противоречия в уже сложившихся отношениях России с ними. Нельзя исключать, что влияет на отрицательную позицию России по принятию Ирана в Шанхайскую организацию сотрудничества.

Ещё пример: непростые отношения Ирана с Катаром, поскольку они осваивают одно колоссальное месторождение «Северное/Южный Парс», находящееся в территориальных водах обеих стран, существенно сдерживают совместные российско-иранско-катарские газовые проекты.

Но, с другой стороны, несмотря на разные подходы, Россия с Ираном смогли договориться в вопросе о создании Форума стран – экспортеров газа. Это объединение государств учреждено в 2008 году в составе постоянных участников (Алжир, Боливия, Венесуэла, Египет, Иран, Катар, Ливия, Нигерия, Россия, Тринидад и Тобаго, Экваториальная Гвинея) и наблюдателей (Нидерланды, Норвегия, Казахстан). Иногда его не совсем точно именуют «газовой ОПЕК» - таковым он пока не является, но в перспективе при определенных обстоятельствах ФСЭГ может стать фактором мировой экономики и, что очень важно, фактором мировой политики. Об этом свидетельствует высказанная в США и Евросоюзе озабоченность в отношении ФСЭГ.

Что касается поставок иранского газа в Европу, то здесь, при благоприятствующей обстановке, можно было бы вернуться к рассмотрению проекта, изучавшегося ещё в СССР, согласно которому иранский газ мог бы идти транзитом через Азербайджан в Россию, а далее в Европу, либо также транзитом через Туркмению и Казахстан в Россию. Возможны поставки по схеме замещения или «своп», когда иранский газ потребляется в России, а аналогичный объём российского газа экспортируется в Европу. Таким путём Россия и Иран могут перейти от конкуренции к взаимовыгодному партнёрству.

Насколько известно, остаётся в силе также российское предложение о продаже части иранской нефти на Санкт-Петербургской международной товарно-сырьевой бирже.

Ещё более перспективным является не западное, а восточное направление. Быстрорастущая экономика Индии требует соответствующего обеспечения энергоресурсами. По информации, строительство газопровода из Ирана в Индию через Пакистан уже запланировано и российский «Газпром» заявил о возможности оказать техническую и финансовую помощь этому проекту.

Если с Индией у Ирана только намечаются крупное нефтегазовое сотрудничество, то с Китаем оно уже де-факто существует. «Свято место пусто не бывает!» гласит русская пословица – и в отсутствии западных и российских компаний китайцы прочно заняли позицию ключевых партнёров Ирана. Кроме экспорта нефти и сжиженного газа, Поднебесная инвестирует средства в разработку нефтяных месторождений. Китайская национальная нефтегазовая корпорация (CNPC) является оператором освоения двух крупных месторождений - северного и южного «Азадегана». В разработке другого месторождения «Ядараван» участвует Китайская нефтяная и химическая корпорация (Sinopec). Не отстаёт от КНР и Япония.

Почему же вокруг Ирана переплелись в запутанный клубок интересы и противоречия фактически половины земного шара – России, Европы, США, Китая, Индии, Японии? Только ли дело в природных дарах Всевышнего, милостиво наделившего наши страны нефтью и газом?

Один из столпов геополитики Х. Маккиндер полагал, что для политического доминирования в мире необходимо контролировать Хартленд (англ. Heartland – «сердцевинная земля»), который, по его мнению, находится большей частью в Западной Сибири и немного в Средней Азии. Однако сегодня можно сказать – Хартленд находится всё-таки гораздо южнее, а именно – включает в себя такие страны, как Иран, Афганистан и Пакистан.

В этом регионе сконцентрировано то, что так необходимо для удержания мировой финансовой системы от катастрофического обвала. В проявленной части – углеводороды Персидского залива, а в непроявленной – наркотики из Афганистана. Здесь же сконцентрирована наиболее пассионарная часть исламской уммы – как шииты, так и сунниты, которые бросили вызов западной модели общества потребления.

Именно поэтому США в 2001 году нанесли удар по Афганистану, в 2003 году по Ираку, планировали и продолжают планировать удар по Ирану. Вероятность удара по Ирану достаточно высока и по сей день.

Очевидно, что и иранские, и российские нефтегазовые ресурсы сегодня являются одним из важнейших факторов не только текущей международной политики, но и будущего мироустройства. Какова будет новая мировая финансовая система? На каких духовных принципах будут развиваться родственные и культурно, и исторически наши не западные цивилизации? Это ли не основание для сотрудничества наших государств?

Взгляд сверху

Если оторваться от земных недр и посмотреть на всё происходящее сверху, можно увидеть следующую картину.

Будущее народов нашей планеты определяется не только экономической, политической и военной конкуренцией между государствами, но и в значительной степени противоборством неформальных, но вполне реальных проектов мирового порядка, реализации которых и подчинены ресурсы основных мировых игроков. Представляется, что таких активных мировых проектов за карточным столом истории, а не за шахматной доской, как нас пытаются убедить, сегодня несколько. Не вдаваясь в перечисление и описание проектов, отметим, что каждому из них присуще такое видение конечного мироустройства, при котором автор проекта - страна или группа стран - в конечном итоге доминирует над всем миром, а мир перестраивается в соответствии с правилами и порядками, определяемыми автором проекта. Каждый проект предусматривает борьбу с конкурентами и противниками и, в свое время, кульминацию в виде мягкого или по-библейски жесткого апокалипсиса, после чего противоречия снимаются и мир приобретает желанный для проектантов облик. Естественно, ресурсы, прежде всего энергетические – важнейший фактор победы.

Так что же делать России и Ирану, когда - вернемся на землю - столько желающих разыграть углеводородную карту в свою пользу за наш счёт? Есть ли выход? Можем ли мы сесть полноправными игроками за карточный стол истории?

Автор убежден, что ни один из существующих ныне проектов нового мирового порядка, как бы они ни назывались, не может устраивать ни Россию, ни Иран. Две наши страны являются обладателями не только крупнейших запасов нефти и газа. Их главное богатство - духовность и великие национальные культуры, которые в разворачивающейся борьбе чужих проектов могут кануть в безвестность так же, как уйдут в прошлое российские и иранские углеводороды. Осознание этой реальности, а также того, что таким странам, как Россия и Иран вовсе не обязательно присоединяться к конкурирующим силам, а наоборот, необходимо сформировать свой - или свои - проекты мироустройства, позволит по-новому взглянуть и на вопросы использования углеводородов, и на развитие и применение высоких технологий.

Творческий потенциал и россиян, и иранцев - и генетический, и приобретенный - таков, что Россия с Ираном, умело используя свой сегодняшний ресурс, нефтегазовую карту, могут выиграть время и «обогнать не догоняя» других в нано-, био-, инфо- технологиях шестого уклада и выйти на когнитивные технологии седьмого уклада, иначе говоря, технологии действий в нематериальной сфере. Новые когнитивные технологии, расширяющие возможности разума, сделают бессмысленными разрабатываемые сегодня виды оружия типа «боевой молекулы» и т.п., позволят избежать локальных апокалипсисов или всеобщего конца света, утвердят универсальным мерилом успеха в жизни не количество золота, а творческие способности человека, позволят установить гармонию в отношениях между цивилизациями, государствами и народами. Это и будет новое слово, о котором говорили пророки и провидцы.

Состоится ли все это, будет зависеть, помимо прочего, и от того, в каком месте в предложении «Россия – Иран: дружить нельзя расстаться» ответственные лица двух стран поставят запятую.

Валерий Феликсович Муниров,
Выпускник Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации, член клуба Товарищей Военного института иностранных языков Красной Армии, член Совета директоров ООО «Академия небополитики», и.о председателя Союза военных исламоведов России

Современный Иран № 2

Планы Ирана осуществлять своповые поставки газа (поставки по схеме замещения) носят самый серьезный характер в связи с тем особым геополитическим положением, которое Исламская Республика занимает в регионе, сообщает агентство ИСНА.

Иран обладает уникальным потенциалом с точки зрения своповых поставок газа. Он занимает стратегически важное географическое месторасположение. У него есть доступ к ресурсам и рынкам на севере, юге, востоке и западе, и это позволяет реализовывать самые разные программы по своповым поставкам газа.

С одной стороны, к северу и югу от Ирана располагаются Россия и Катар, которые считаются крупнейшими производителями газа в мире. С другой стороны, Иран имеет выход на таких крупных потребителей голубого топлива, как Пакистан, Индия, Китай, Турция и даже Европа. Это позволяет Ирану с успехом осуществлять своповые поставки газа.

Программы Ирана, касающиеся своповых поставок газа, все еще находятся на стадии изучения. Тем не менее, уже сейчас можно сказать, что в случае реализации планов по сотрудничеству с Россией Иран может поставлять вместо нее газ на рынки, не доступные для российских производителей, например в регионы, расположенные к югу и востоку от Ирана. При этом Россия может взять на себя обязательства Ирана по поставкам газа в ряд регионов, где у последнего есть свои интересы. Таким образом, сложится ситуация, при которой будут осуществляться двусторонние взаимовыгодные своповые поставки.

Запасы газа в Пакистане подошли к концу. Об этом заявил министр нефти и природных ресурсов этой южноазиатской страны Асим Хусейн.

"Запасы газа в наших хранилищах почти иссякли, - указал министр. – В следующем месяце ситуация еще ухудшится".

Уже несколько лет Пакистан сталкивается с острым дефицитом энергоресурсов. Постоянные перебои с подачей газа в жилые дома, офисы, на предприятия и заправочные станции стали в этой южноазиатской стране повседневной реальностью. И если раньше здесь более остро ощущался недостаток электроэнергии, то за последние два года в зимний период постоянно имеют место перебои с газом, передает ИТАР-ТАСС.

По специальному распоряжению властей поставка "голубого топлива" на все заправочные станции страны осуществляется только несколько дней в неделю, в связи с чем в населенных пунктах постоянно выстраиваются огромные очереди у заправочных станций.

По мнению экспертов, причинами острейшего дефицита энергоресурсов являются недостаточно эффективная политика властей в области перераспределения ресурсов, нестабильная обстановка в районе газовых месторождений на территории провинции Белуджистан и слишком медленные темпы реализации международных энергетических инициатив с участием Пакистана. В частности, таких как проект газопровода по маршруту Иран-Пакистан /"Мир"/ и транснациональной газовой магистрали ТАПИ.

В России отмечен самый быстрый в мире рост социальных сетей.

Правда, такой же показатель у Египта — 10%. На столько в этих двух странах выросла аудитория соцсетей в 2011 году, как подсчитали в Pew Research Center. В России год назад социальными сетями пользовались 33% населения, сейчас это уже 43%; в Египте было 18%, стало 28%.

Специалисты отдельно отметили Россию как страну с высокой социализацией: из всех посетителей Рунета соцсетями пользуется 94%. В Египте это 96%, а в Пакистане и Индонезии — 99%. Правда, в Пакистане в интернет выходит только 4% населения. Для сравнения, в Великобритании социальными сетями пользуется всего 63% пользователей. Видимо, с развитием интернета этот показатель склонен снижаться.

Pew также приводит данные по использованию мобильных телефонов. В России ими пользуется 86% опрошенных, однако в интернет с них выходит лишь 27%. В США этот процент составляет 43%, в Великобритании — 38%. Даже в Кении он выше, чем у нас — 29%.

По данным американского комитета по защите журналистов, в 2011 году в мире были убиты 43 журналиста. В России в декабре был убит журналист Хаджимурат Камалов

Американский комитет по защите журналистов (CJP) второй год подряд признал Пакистан самым опасным местом для работников прессы. По данным CPJ, за последние пять лет в этой стране во время исполнения профессионального долга погибли 29 журналистов.

Как сообщает CPJ, в 2011 году в мире были убиты 43 журналиста, семь из которых - в Пакистане. В Ираке и Ливии были убиты по пять журналистов, в Мексике - трое. Кроме того, комитет занимается расследованием еще 35 случаев гибели журналистов, чтобы определить, были ли они связаны с их профессиональной деятельностью.

Как сообщается в докладе, в этом году 16 журналистов погибли на работе, снимая репортажи в опасных условиях. Многие из них освещали события "арабской весны" в Йемене, Египте, Ливии и других странах Ближнего Востока. Так, йеменский журналист Хассан аль-Вадхаф был застрелен полицейскими, разгонявшими антиправительственные демонстрации в Сане, а египетский репортер Ахмад Мохаммед Махмуд погиб от пули во время протестов в Каире.

Еще восемь журналистов были убиты во время боевых действий, причем большинство из них - во время революции в Ливии. В частности, сторонниками Муаммара Каддафи недалеко от Бенгази был застрелен оператор телеканала "Аль-Джазира" Али Хасан аль-Джабир. В Ливии также погибли известные фотографы Крис Хондрос и Тим Хетерингтон.

В 2011 году особенно много жертв отмечается среди фотожурналистов, говорится в докладе. Так, на фотографов и операторов пришлось около 40% всех смертей, что примерно превышает статистические показатели, фиксировавшиеся CPJ с 1992 года, в два раза. В частности, среди убитых значится фотограф агентства European Pressphoto Лукас Мебрук Долега. Во время подавления январской демонстрации в Тунисе его зашибло канистрой со слезоточивым газом.

Как отмечает комитет, неуклонно растет количество погибших среди онлайн-журналистов, что, по мнению авторов доклада, связано с развитием интернет-журналистики. Среди погибших также высока доля фрилансеров. К таковым относился, например, убитый в ноябре азербайджанский журналист-фрилансер Рафик Таги.

По данным CJP, 19 журналистов стали жертвами заказных убийств. Такие случаи зафиксированы, в Пакистане, Филиппинах и в России.

CPJ относит Россию к числу стран, в которых отмечаются частые случаи убийств и избиений журналистов. Аналитики связывают это с цензурой, нарушением свободы слова и безнаказанностью исполнителей и заказчиков в преступлений против журналистов.

Так, 15 декабря 2011 года в Махачкале был застрелен учредитель независимой еженедельной газеты "Черновик", директор издательства "Свобода слова" Хаджимурад Камалов. По версии следствия, убийство произошло в связи с профессиональной деятельностью журналиста. Так, в газете "Черновик" зачастую выходили резкие критические статьи об обстановке в республике и деятельности местных властей. Камалов озвучивал свое мнение по самым разным аспектам - от противостояний религиозных общин до проблем вооруженных конфликтов свободы СМИ в регионе.

В одном из последних комментариев "Голосу Америки" он прогнозировал фальсификацию результатов парламентских выборов в пользу "Единой России" с результатом в 90%. Камалов также отмечал, что не станет участвовать в выборах в связи с тем, что "компетенции депутатов, по факту, минимизированы Владимиром Путиным".

Наиболее громкими убийствами журналистов в России являются убийство журналистки "Новой Газеты" Анны Политковской в октябре 2006 года, внештатного корреспондента "Новой Газеты" Анастасии Бабуровой в январе 2009 года, журналистки и правозащитницы Натальи Эстемировой в июле 2009 года, редактора журнала Forbes Пола Хлебникова в июле 2004 года, журналиста "Новой газеты" Игоря Домникова в мае 2000 года, журналиста "Первого канала" Владислава Листьева в марте 1995 года.

Среди наиболее известных покушений на жизнь журналистов в связи с их публикациями за последние годы стали избиение журналиста газеты "Коммерсантъ" Олега Кашина в ноябре 2010 года и учредителя газеты "Химкинская правда" Михаила Бекетова в ноябре 2008 года. 

Правительство Ирана приняло решение о депортации из страны 900 тысяч афганских беженцев, не имеющих необходимых документов. Нелегалам будет предоставлен срок продолжительностью 3 месяца, чтобы покинуть страну.

Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев предоставит по 150 долларов каждому из афганских беженцев, который добровольно вернётся в ИРА в течение указанного срока, сообщили представители МИД Ирана.

В свою очередь, Министерство Афганистана по делам беженцев пообещало принять меры в сотрудничестве с УВКБ ООН для того, чтобы облегчить возвращение своих граждан на родину, передаёт телеканал «Толо».

В настоящее время на территории Ирана проживают около 3 миллионов эмигрантов из Афганистана. Многие из них покинули страну более 10 лет назад, в годы правления «Талибана».

Ранее власти Афганистана, Ирана, Пакистана и Японии приняли решение о совместном обсуждении проблемы афганских беженцев в Токио к концу 2011 года, но иранские власти сообщают, что встреча будет проведена в ближайшее время в другой стране.

Правительство Ирана приняло решение о депортации из страны 900 тысяч афганских беженцев, не имеющих необходимых документов. Нелегалам будет предоставлен срок продолжительностью 3 месяца, чтобы покинуть страну.

Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев предоставит по 150 долларов каждому из афганских беженцев, который добровольно вернётся в ИРА в течение указанного срока, сообщили представители МИД Ирана.

В свою очередь, Министерство Афганистана по делам беженцев пообещало принять меры в сотрудничестве с УВКБ ООН для того, чтобы облегчить возвращение своих граждан на родину, передаёт телеканал «Толо».

В настоящее время на территории Ирана проживают около 3 миллионов эмигрантов из Афганистана. Многие из них покинули страну более 10 лет назад, в годы правления «Талибана».

Ранее власти Афганистана, Ирана, Пакистана и Японии приняли решение о совместном обсуждении проблемы афганских беженцев в Токио к концу 2011 года, но иранские власти сообщают, что встреча будет проведена в ближайшее время в другой стране.

Первая бюджетная авиакомпания из Дубая flydubai, объявила об открытии нового направления бизнеса, которое будет способствовать реализации миссии компании, заключающейся в том, чтобы сделать грузовые и пассажирские авиаперевозки в регионе с транзитом в Дубае более простыми, удобными и доступными.
Подразделение flydubai Cargo, которое начнёт работу 1 января 2012 года, будет заниматься грузоперевозками по всем существующим 46 направлениям полётов авиакомпании, а также в дополнительные города на территории Индии и Пакистана. Новое подразделение будет транспортировать скоропортящиеся продукты, ткани, электронику, посылки ускоренной доставки, почту, фармацевтику и другие грузы. Перевозка будет осуществляться между городами, в которые уже выполняются полёты flydubai, а также по новым направлениям.
Президент flydubai Гейт Аль Гейт (Ghaith Al Ghaith) сказал: "Я очень рад сообщить о том, что авиакомпания flydubai начинает выполнять перевозку грузов. Открытие данного подразделения является важным этапом в истории развития нашей авиакомпании. Ранее в этом году мы уже открыли собственное подразделение Технического обслуживания. Выход на рынок грузоперевозок является еще одним ярким свидетельством динамичного развития компании.
Услуга грузоперевозок не только редко встречается у бюджетных авиакомпаний в принципе, но и у таких молодых авиаперевозчиков, как flydubai. Открытие подразделения карго позволит нам добиться больших успехов в сегменте бюджетных авиаперевозок и укрепить позиции Дубая как регионального логистического хаба".
Ожидается, что до 60% грузов будет следовать транзитом, поэтому авиакомпания flydubai заключила интерлайн-соглашения с другими авиаперевозчиками, что позволит ей предлагать услуги грузоперевозки по направлениям, находящимся за пределами существующей сети маршрутов. Ожидается, что ежемесячно flydubai будет перевозить около 1500 тонн грузов при помощи флота воздушных судов, состоящего из самолётов Boeing 737-800 NG, который по общей вместимости соответствует 15 грузовым модификациям Boeing 777. Особый спрос на грузоперевозки ожидается в сегментах доставки автозапчастей из Дубаи в страны СНГ, предметов искусства из Катманду, а также фруктов и овощей в странах Персидского залива.
"Авиакомпания flydubai демонстрирует выдающиеся показатели выполнения пассажирских перевозок по расписанию, и они будут сохранены и при перевозке грузов. Перед размещением на борту все грузы будут проходить полный досмотр для обеспечения безопасности пассажиров и экипажа", - добавил Аль Гейт.
В соответствии с рекомендациями Международной ассоциации воздушного транспорта (IATA), сопроводительная документация на все грузы будет оформляться в электронном виде, взамен традиционных бумажных накладных. Ожидается, что переход на электронный документооборот позволит в масштабах отрасли сэкономить 1,2 миллиарда долларов США.
Заказы на перевозку грузов начнут приниматься подразделением flydubai Cargo 29 декабря 2011 г.
По вопросам, связанным с flydubai Cargo, можно обращаться по телефону +971406033772 (линии работают с 8 до 17 часов, с воскресенья по четверг) и к местным представительствам авиакомпании flydubai. Список их телефонов указан в разделе грузоперевозок на сайте flydubai.com. Кроме того, можно связаться с flydubai Cargo по электронной почте cargo@flydubai.com. Ответ на письма осуществляется в течение 48 часов. ОАЭ > Транспорт > trans-port.com.ua, 19 декабря 2011 > № 455716

Вице-президент Ирана, секретарь Координационного совета по делам свободных и особых экономических зон Багаи в ходе заседания совета директоров свободной экономической зоны (СЭЗ) «Чабахар» заявил о необходимости самых активных усилий всех министерств и органов власти для скорейшего развития порта Чабахар, расширения морских перевозок и продолжения строительства железной дороги в районе названного порта, сообщает агентство ИСНА.

Багаи подчеркнул, что органы власти должны мобилизовать все свои силы на развитие порта Чабахар и на строительство железной дороги.

Багаи отметил, что правительство Ирана уделяет особое внимание развитию восточных районов страны и созданию здесь инфраструктуры и ключом такого развития считает порт Чабахар.

Председатель совета директоров СЭЗ «Чабахар» Шахбаз Йездани на названном заседании представил доклад о шагах, предпринятых с целью выполнения поставленных задач.

Шахбаз Йездани отметил, что необходимо расширять сотрудничество на международном уровне. Так, следует провести дополнительные консультации с послами Афганистана, Пакистана и Индию с целью привлечения инвестиций и расширения транзитных перевозок грузов.

Далее Шахбаз Йездани сообщил о переговорах, проведенных с послом Индии, в ходе которых обсуждался вопрос об участии индийской стороны в проекте по развитию порта Чабахар и строительству железной дороги Чабахар – Мешхед, об установлении прямого судоходного сообщения между портами Бомбей и Чабахар и о строительстве складских помещений в СЭЗ «Чабахар» для индийских товаров, предназначенных для распространения по всему региону и поставок в страны СНГ и Афганистан.

В ходе заседания совета директоров свободной экономической зоны (СЭЗ) «Чабахар» состоялось также обсуждение таких вопросов, как установление регулярного судоходного сообщения с Сингапуром, строительство международного аэропорта в названной СЭЗ, строительство и модернизация линий коммуникации.

Следует напомнить, что членами Координационного совета по делам свободных и особых экономических зон являются вице-президент Ирана по вопросам стратегического планирования, министр иностранных дел, министр экономики и финансов, министр промышленности, рудников и торговли, министр дорог и городского строительства.

Пресс-конференция по итогам российско-индийских переговоров.

Д.МЕДВЕДЕВ:Уважаемый господин Премьер-министр! Уважаемые дамы и господа! Уважаемые представители средств массовой информации!Индия является нашим привилегированным партнёром. И в апреле следующего года мы будем отмечать 65-летие наших дипломатических отношений, которые на протяжении всего этого периода были очень дружественными, многоплановыми и, конечно, продуктивными.

Завершившиеся только что российско-индийские переговоры на высшем уровне, подписанные документы, которые направлены на дальнейшее развитие двустороннего сотрудничества, в очередной раз доказали, что связи между нашими странами носят исключительно доверительный характер и они развиваются.

Мы с господином Премьер-министром сейчас подробно проанализировали всё, что происходило в течение последнего года, все основные вопросы двустороннего сотрудничества, отметили, что оно развивается весьма и весьма динамично. Достаточно сказать, что за 9 месяцев текущего года товарооборот уже поднялся до 7 миллиардов долларов. И, естественно, в этом году, видимо, достигнет своего наивысшего пика за последнее время. Мы намерены добиваться и увеличения объёмов товарооборота и в то же время наращивать инвестиции, потому что это две стороны одной медали. Восстановление роста торговых отношений, – здесь мы рассчитываем на механизмы межправительственных консультаций, Межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству, на российско-индийский форум по торговле и инвестициям. Также надеюсь, что этим процессам послужит и вступление Российской Федерации во Всемирную торговую организацию, которое состоится сегодня.

На переговорах обсуждалась целая совокупность вопросов, касающихся сотрудничества в области энергетики, в области промышленной кооперации, укрепления научно-исследовательских связей. Реализуется совместная программа в этой сфере на период до 2020 года.

Я также убеждён, что то соглашение, которое вступило в силу с 1 января сего года, соглашение об упрощении порядка выдачи виз, будет способствовать расширению деловых связей между бизнес-сообществами наших стран. Сегодня у нас состоится встреча с представителями российских и индийских деловых кругов, которые активно взаимодействуют в рамках Делового совета.

И, конечно, мы будем говорить о разных аспектах сотрудничества, включая металлургию, машиностроение, информационные технологии, телекоммуникации, фармацевтику, биомедицинские услуги. Поговорим об оборонной промышленности, тем более что наша кооперация в военно-технической сфере с Индией вышла на беспрецедентный уровень. Мы заинтересованы в участии наших индийских партнёров в таких крупных проектах, как разработка многоцелевого транспортного самолёта, истребителя пятого поколения, и, конечно, мы заинтересованы кооперироваться в области гражданской авиатехники.

Особо значимые результаты также существуют в энергетических проектах. Осуществляется взаимовыгодное сотрудничество по проекту «Сахалин-1». Хорошие возможности имеются для подключения наших индийских друзей в проекты строительства нефтехимических комплексов.

Российские атомщики завершают подготовку к пуску первого энергоблока атомной станции «Куданкулам».

Но наши связи были бы неполными или даже бедными, если бы не существовало очень яркой палитры гуманитарных связей, гуманитарного взаимодействия.

В этом году в России состоялся фестиваль индийской культуры, торжественные мероприятия по случаю 150-летия индийского поэта Рабиндраната Тагора. В следующем году запланирован фестиваль российской культуры в Индии, будут развиваться и реализовываться образовательные обмены, туризм, связи между городами и регионами. Считаем, что гуманитарное направление остаётся одним из ведущих в наших двусторонних отношениях.

Сегодня мы уделили большое внимание международным и региональным проблемам, говорили о том, как способствовать укреплению стабильности и безопасности в мире с использованием таких форматов, как форум БРИКС, «Группа двадцати», восточно-азиатские саммиты и другие площадки – конечно, включая и Организацию Объединённых Наций.

Перспективным мы считаем и партнёрство с Шанхайской организации сотрудничества, которая обладает значительным потенциалом на евразийском континенте. Россия поддерживает вступление Индии с целью получения статуса полноправного члена этой организации. Мы выступаем также за совершенствование архитектуры безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Мы сотрудничаем и в Совете Безопасности, постоянным членом которого является Российская Федерация и непостоянным членом которого в настоящий момент является Индия. Рассматриваем Индию в качестве сильного кандидата на место постоянного члена в случае принятия соответствующего решения о расширении Совета Безопасности Организации Объединённых Наций.

Всё это хорошие механизмы для позитивного взаимодействия в сфере международных проблем.

Мы, конечно, говорили с господином Премьер-министром и о ситуации на севере Африки, на Ближнем и Среднем Востоке, в Афганистане, Пакистане. И конечно, мы обязаны содействовать всем тем позитивным процессам, которые в настоящий момент наметились в соответствующих государствах, способствовать развитию этих государств. В то же время мы должны принять все необходимые от нас усилия в сфере борьбы с наркопреступностью, терроризмом и создать все условия для устойчивого роста глобальной экономики. Рассчитываем на то, что и в дальнейшем мы будем заниматься этим с нашими индийскими партнёрами.

Благодарю вас за внимание.

М.СИНГХ (как переведено): Уважаемые господа! Господин Президент!

Уважаемые представители средств массовой информации!

Я рад пребывать в Москве на ежегодном саммите Россия – Индия. Наш саммит проходит сразу после выборов в Государственную Думу Российской Федерации, и я хочу поздравить господина Президента с результатами этих выборов.

Господин Президент и я, мы вместе провели очень плодотворный раунд переговоров. Переговоры проводились в тёплой, дружественной и конструктивной обстановке. Мы оценили наши двусторонние отношения, которые, как все знают, являются самым важным элементом в отношениях между странами. Мы также проанализировали региональные и международные аспекты. Замедление темпов экономического роста в мире сейчас вызывает глубокую обеспокоенность, однако российско-индийские отношения в этом контексте продолжают расти, и это отражает нашу твёрдую позицию в мире. Наше партнёрство выдержало испытание временем. Это сбалансированные отношения. Они содействуют быстрому росту наших экономик.

Мы обсудили также прогресс в области мирного атома, природного сжиженного газа, науки, технологий, торговли, инвестиций, образовании и культуры. Мы подписали ряд соглашений в этих областях.

Мы также договорились о проведении 65-летия установления официальных дипломатических отношений между Индией и Россией в следующем году.

Россия является испытанным партнёром в развитии нашей ядерной программы. Как Индия, так и Россия привержены обеспечению высочайшего уровня ядерной безопасности. Индия приветствует продвижение России в ядерной безопасности на международном уровне. Обе стороны провели переговоры и пришли к согласию об условиях российского кредита для проектов ядерных станций Куданкулам-3 и -4. Мы смотрим с надеждой на будущий прогресс в области сотрудничества в ядерной энергетике по поводу соглашения, которое мы подписали в 2010 году.

Также наше сотрудничество в области обороны развивается быстрыми темпами. Мы удовлетворены прогрессом развития различных проектов в этой сфере. Мы видим, что объёмы нашей двусторонней торговли и инвестиций растут. В настоящее время объем товарооборота – 9 миллиардов долларов, и это гораздо ниже потенциалов наших экономик.

Мы продолжаем развивать отношения в таких секторах, как железорудное производство, фармацевтика, нефть и газ, горное дело, удобрения, космос, технологии. Я рад, что российско-индийский научно-технологический центр был открыт в Москве.

Отношения между Индией и Россией очень важны на международном уровне. Мы работаем бок о бок на международных форумах, включая Организацию Объединённых Наций, её Совет Безопасности, объединение БРИКС, Восточно-Азиатский саммит. Индия будет проводить следующий саммит ВАС в марте 2012 года, и я пригласил на этот саммит Президента Медведева.

Мы разделяем взгляды по международной безопасности, по борьбе с терроризмом, пиратством и незаконным оборотом наркотиков. Наши цели в отношении Афганистана фокусируются на восстановлении экономики этой страны и на обеспечении возможностей решать собственное будущее без вмешательства со стороны внешних сил.

Как Индия, так и Россия сильно заинтересованы в содействии безопасности, стабильности и процветанию в нашем регионе. И мы пришли к соглашению ближе работать на этом направлении.

Мы также проанализировали значительные изменения, которые сейчас происходят в Северо-Восточной Азии и в Африке. Мы оба согласны с тем, что Европейский союз должен принять немедленные меры для того, чтобы преодолеть кризис еврозоны и восстановить доверие рынков. Индия глубоко ценит близкое сотрудничество и дружбу с Россией. Мы привержены дальнейшему углублению и расширению наших связей. Я верю, что мы на правильном пути.

Благодарю вас.

ВОПРОС: Добрый день, у меня вопрос к господину Сингху.

Сегодня много говорилось о перспективах сотрудничества России и Индии в атомной энергетике. Господин Премьер, скажите, пожалуйста, когда всё-таки будет согласован и объявлен срок пуска первого блока АЭС «Куданкулам» и когда будет принято решение индийской стороной о предоставлении новой площадки под строительство АЭС в Индии российским атомщикам? Спасибо.

М.СИНГХ: Мы настроены на то, чтобы применить ту «дорожную карту», которую мы обговорили с нашими российскими коллегами по программе ядерной энергетики. Куданкулам-1 и -2 находятся на финальной стадии строительства и близки к тому, чтобы их запустить. Естественно, возникают определённые проблемы, которые связаны с обеспокоенностью по поводу ядерной безопасности и возможного воздействия на мирное население, но я уверен, что мы преодолеем обеспокоенности этих людей. Наша ядерная программа безопасна. В этом убеждены как российская, так и индийская сторона, и я лично убеждён в том, что через пару недель будет возможность приступить к запуску Куданкулама, первого блока, а в течение шести месяцев – ко второй части.

ВОПРОС (как переведено): Индийско-российское сотрудничество выросло в сфере науки, технологий, космоса и оборонной промышленности. Вы оба сказали, что торговля и бизнес в будущем будут движущей силой дружбы и отношений между странами. Как вы смотрите на это, прокомментируйте, пожалуйста.

Д.МЕДВЕДЕВ: Если мы сказали об этом, то мы так и считаем. Мы считаем, что и торговля, и бизнес-кооперация, и инвестиции являются основой для дальнейшего экономического сотрудничества между нашими странами.

Я в своём выступлении, во вступительном слове, сказал, что нельзя, чтобы сотрудничество шло только в одном направлении. Рост торгового оборота (желательна его диверсификация) и, с другой стороны, рост инвестиций являются двумя направлениями, или двумя сторонами одной медали. Именно поэтому мы сегодня встречаемся с представителями бизнеса, потому что заинтересованы не только в росте численных показателей торгового оборота, а они уже неплохие и скоро будут ещё больше. Мы поставили перед собой задачу к 2015 году вывести торговый оборот на 20 миллиардов долларов.

Но важно, чтобы возникали новые проекты, крупные проекты и не очень крупные. Потому что в сотрудничестве между деловыми сообществами и в целом в экономическом сотрудничестве важно, чтобы присутствовали все сектора бизнеса наших стран. И такого рода контакты, я надеюсь, будут с каждым годом укрепляться. Всё в наших руках. Нужно активнее работать, находить новые сферы взаимодействия, что, мне кажется, особенно важно с учётом того, что мировая экономика находится в плачевном состоянии. И от двусторонних отношений, от того, насколько активно развиваются деловые связи между нашими странами (а наши страны – очень крупные, глобальные экономические игроки), в конечном счёте зависит и социальное самочувствие жителей наших государств. Поэтому мы будем укреплять деловое взаимодействие.

М.СИНГХ:Я поддерживаю то, что было только что сказано господином Медведевым.У нас многосторонние отношения. Оборонная промышленность, наука, технологии, ядерная промышленность, космические программы встали прочно на рельсы нашего сотрудничества, но это не означает, что нет больше места для расширения сотрудничества в экономической сфере, в торговле, в инвестициях.

Мы также все пришли к выводу, что у нас большой потенциал, куда больше, чем то, чего мы уже достигли на настоящий момент, поэтому «дорожная карта» на будущее вполне ясна. И наши многосторонние, совершенно разнообразные отношения будут расти, и рост в торговле и в инвестициях будет одной из ключевых зон и сфер.

ВОПРОС: У меня вопрос к Президенту Медведеву и к Премьер-министру Сингху. Как вы оцениваете нынешнюю роль БРИКС на международной арене и какое, на ваш взгляд, будущее у этого объединения? Спасибо.

Д.МЕДВЕДЕВ: Мы довольно подробно обсуждали сегодня с нашим гостем, с уважаемым Премьер-министром Индии Манмоханом Сингхом, роль БРИКС на международной арене и констатировали, что роль этого форума увеличивается. Я воспоминаю, как ещё несколько лет назад мы с нашими коллегами по тогда ещё БРИК садились и просто обсуждали общие вопросы развития экономик, противодействия терроризму, какие-то другие вопросы.

Сейчас же наше сотрудничество приобрело вполне практическое направление. Регулярно проходят форумы государств БРИКС, и вот следующий форум будет в Индии. Но самое главное – форум превратился в механизм консультаций. И вот это, наверное, самое ценное, потому как мир быстро меняется, экономики находятся в сложном положении, финансовый кризис продолжается. И даже во время последней встречи «двадцатки», которая происходила во Франции, в Канне, мы перед тем, как произошла общая встреча, провели короткую дискуссию, но весьма продуктивную, в формате БРИКС. Это показывает, что это объединение в настоящий момент становится весьма и весьма влиятельным игроком, позволяющим согласовывать позиции государств – участников БРИКС и соответствующим образом отстаивать наши позиции на солидарной основе в ходе других международных мероприятий.

Ну а что такое БРИКС, вы все хорошо знаете. Это практически половина населения земли и значительная часть роста ВВП. Скажем, на страны БРИКС в этом году приходится почти половина глобального прироста ВВП. Это серьёзная сила. И поэтому мы рассчитываем на то, что степень взаимодоверия и уровень взаимопонимания, а также солидарности по самым разным вопросам, которые мы обсуждаем, будет повышаться.

М.СИНГХ: Я согласен с тем, что сказал господин Медведев. В настоящий момент БРИКС представляет наиболее динамично развивающиеся экономики в мире. И то время, когда глобальная экономика находится в плачевном состоянии, когда макроэкономическая стабильность во многих традиционно сильных странах отсутствует, положительная динамика, быстрорастущие, развивающиеся страны, представленные в БРИКС, должны консультироваться друг с другом для того, чтобы у нас была возможность совместно работать с другими странами и привносить ещё большую стабильность процессам роста во всём мире. Но мы не ограничиваемся только лишь экономиками. Есть ещё место для того, чтобы делать совместно различные шаги в сфере консультаций по другим вопросам, таким, как терроризм, пиратство, глобальный дисбаланс в процессах управления, реформирование Совета Безопасности и других международных организаций. Это все те сферы, где страны – члены БРИКС сотрудничают, и это имеет очень положительный эффект на эволюцию этих довольно трудных вопросов.

ВОПРОС (как переведено): Добрый день! Мой вопрос к господину Медведеву. Индия не является постоянным членом Совета Безопасности ООН. Индия и Россия давно являются хорошими друзьями. Россия будет поддерживать вступление Индии в состав постоянных членов?

Д.МЕДВЕДЕВ: Мне жаль, конечно, что Вы не слушали моё вступительное слово. Я об этом абсолютно чётко заявил, но если нужно на «бис», я могу это сделать, конечно. Действительно, Индия для нас – особый, привилегированный стратегический партнёр, и мы рассматриваем её в качестве очень реального и сильного кандидата на место постоянного члена Совета Безопасности, но для этого, конечно, должны договориться другие члены Совета Безопасности, должны договориться вообще все государства – участники Организации Объединённых Наций и провести по согласованному сценарию реформы Совбеза. В смысле поддержки Российской Федерацией, конечно, можете не сомневаться.

Мир без гегемона

Холодная война и ее влияние на последующий период

Резюме: Китай не сменит США в качестве мирового гегемона, мы входим в мир, где ни одна страна не будет обладать по-настоящему глобальным лидерством. Эта ситуация напоминает 1920-е гг., когда Соединенные Штаты сменили Великобританию в этом качестве, но не хотели брать на себя соответствующее бремя.

Лучший комментарий по поводу окончания холодной войны и ее последствий дал неизвестный немецкий острослов, которого процитировал британский писатель Джон Ле Карре: «Правильная сторона проиграла холодную войну, а неправильная – выиграла». Здесь не подразумевается моральная равнозначность советского коммунизма и американской демократии. Скорее подчеркивается ужасающая неспособность Соединенных Штатов позитивно использовать «момент однополярности» американского глобального доминирования после исчезновения СССР. Спустя 20 лет после распада Советского Союза момент однополярности – а вместе с ним и период после холодной войны – совершенно очевидно закончились. Следующий период выглядит неопределенным и пугающими, но в любом случае он будет характеризоваться значительно меньшей степенью силы и влияния США.

Упадок США начался давно

Разумеется, мощь Соединенных Штатов в период однополярности существенно преувеличивалась, и не в последнюю очередь самими американцами. Я отлично помню, как во время моего пребывания в Вашингтоне не только неоконсерваторы, но и интеллектуалы-демократы выступали с горячими заявлениями о том, что «Америка может делать в мире все что угодно, если действительно этого захочет». Статья журнала Foreign Policy о команде по внешней политике и безопасности в администрации Буша была озаглавлена «Комитет, который управляет миром».

Все это чепуха. Американское экономическое доминирование в мире постепенно слабело после окончания Второй мировой войны. Тот период, когда Европа и Япония лежали в руинах, был в экономическом плане поистине «однополярным моментом». После их восстановления, а также появления на мировой арене других крупных игроков доминирование экономики США, а вместе с ним в некоторой степени и американское влияние в мире, стали снижаться. Относительный упадок не только Соединенных Штатов, но и Европы (а если не учитывать энергетику и сырьевые материалы, то и России) был абсолютно неизбежен, особенно после того как крупные азиатские страны начали успешно развивать капиталистический способ производства, платя при этом квалифицированным рабочим лишь малую долю от западных зарплат.

Кроме того, экономическое лидерство США не обязательно вело к военному превосходству, отчасти из-за нежелания обычных американцев идти на необходимые для этого жертвы. Теоретики международной силы иногда забывают, что в конечном итоге любая власть локальна и относительна. Ее можно использовать в определенном месте или по определенному вопросу в соответствии с той властью, которую готовы и способны осуществить другие государства или субъекты. Когда дело дошло до крупных военных операций во время холодной войны, Соединенные Штаты оказались истощены кровопролитными боями в Корее, в итоге потерпели поражение во Вьетнаме и (в меньшем масштабе) получили нокаутирующий удар от «Хезболлы» в Бейруте.

Вьетнамский пример особенно примечателен с точки зрения нынешней ситуации в Афганистане. В обоих случаях американский народ не одобрял непонятные, затяжные и изнурительные конфликты за рубежом. Кроме того, американского богатства и силы идеологического примера оказалось недостаточно, чтобы создать в Сайгоне или Кабуле государства-сателлиты, способные заручиться поддержкой своего народа и победить американских и своих собственных врагов без помощи сухопутных войск США. Поэтому то, что происходит в Афганистане, – не свидетельство упадка американской мощи в последние годы, а скорее продолжение давно существующей схемы, в рамках которой и Советский Союз многократно и неудачно пытался создать эффективные государства-сателлиты в Афганистане и других частях мира.

На самом деле провалы в политике СССР еще задолго до его распада помогли отвлечь внимание от начинавшегося упадка Соединенных Штатов. Крупнейшими из этих советских неудач были несостоятельность коммунизма как системы правления, а в международном плане – неспособность сохранить коммунистические режимы и советскую гегемонию в Восточной Европе без военного вмешательства. Внутри Советского Союза режим базировался на репрессиях и лживой пропаганде по поводу настоящего и (что, возможно, еще более важно) прошлого. Когда при Михаиле Горбачёве эти факторы исчезли, открывшаяся правда привела к краху всей системы.

В международных отношениях конкретные поражения Советов помогли замаскировать долгосрочные американские проблемы. Так, в середине 1970-х гг. президент Анвар Садат разрушил надежды СССР сохранить доминирование на Ближнем Востоке, решив перевести Египет из советского лагеря в американский. После этого американское влияние в регионе стало доминирующим, а с 1991 г. – господствующим. Однако власть США всегда оспаривалась некоторыми странами и региональными группировками. Америке так и не удалось сформировать здесь стабильную систему безопасности в соответствии со своими желаниями – а также, разумеется, с желаниями своего злополучного союзника Израиля, действия которого (и отсутствие у Вашингтона воли их контролировать) постоянно создавали враждебность по отношению к Америке.

В других регионах мира промахи Кремля также камуфлировали долгосрочные проблемы Соединенных Штатов. Так, экономический провал поддерживаемых Москвой повстанцев-коммунистов в большей части Центральной Америки камуфлировал неспособность США обеспечить успешное экономическое развитие, государственное строительство и реальную демократию на своем «заднем дворе». Поражение коммунизма убедило американцев в том, что они могут и дальше игнорировать этот регион, ограничившись давлением по линии программ, касающихся «войны с наркотиками». Результатом стала постепенная дезинтеграция государств региона – в особенности Мексики, которая только недавно была замечена политиками в Вашингтоне, но уже представляет угрозу для жизненно важных интересов Соединенных Штатов.

В Африке и на других континентах американские модели развития и государственного управления стали давать сбой задолго до начала «великого кризиса» мирового экономического порядка, возглавляемого Америкой, который разразился в 2008 году. И произошло это отчасти из-за неспособности США поддержать свои рекомендации серьезной помощью. Кроме того, за несколько лет до окончания холодной войны китайское «коммунистическое» государство принялось создавать предпосылки экономической революции, в результате которой в ближайшие 10 лет порядка Китай может стать крупнейшей экономикой мира, опередив Соединенные Штаты.

Однако основным фактором, маскирующим глобальное ослабление США после окончания холодной войны, были американские успехи в регионе, на который традиционно направлено особое внимание Вашингтона, а именно в Европе. Преклонение перед Соединенными Штатами жителей стран Центральной Европы, освобожденных от коммунизма, а также поддержка расширения НАТО со стороны правительств региона в значительной степени способствовали американскому триумфализму, который разделяли и элиты обеих политических партий Америки. Опыт демократизации и экономических реформ в сочетании с распространением власти и влияния США воспринимался в ту пору как парадигма, которую можно экспортировать в другие регионы. И эту точку зрения разделяли как либералы вроде Джорджа Сороса, так и неоконсерваторы, включая Пола Вулфовица.

Представители американской элиты забыли две важнейшие особенности, присущие посткоммунистической Центральной Европе. Во-первых, распространение демократии и расширение НАТО тесным образом были связаны с обещанным присоединением к Евросоюзу и огромными экономическими преимуществами, которые оно дает (или давало в прошлом). В действительности, только в Центральной Европе можно было совершенно серьезно использовать западное идеологическое клише «путь к демократии и свободному рынку» как понятное движение к конкретной цели, поскольку направление определялось процессом вступления в ЕС, а целью служила европейская правовая система. В других регионах мира всегда применялись совершенно разные способы для достижения различных целей. Во-вторых, народы Центральной Европы (и консервативные популистские партии) можно было часто убедить пойти на очень болезненные экономические перемены благодаря не только вере в западные модели, но и националистической убежденности в необходимости присоединиться к Западу любой ценой, чтобы избавиться от влияния России и защититься от нее.

Вряд ли стоит напоминать (хотя это приходилось делать в беседах со многими представителями обеих американских партий в те годы), что такие факторы, как угроза Москвы или обещание членства в ЕС, нельзя использовать, пытаясь продвигать проамериканскую демократию в Египте или Пакистане. Всеобщая враждебность, которая в Центральной Европе была направлена против бывшего советского гегемона, в мусульманском мире проявлялась по отношению к США. Но эту точку зрения не следовало отстаивать в Вашингтоне, если вам дороги собственные интересы.

Даже если признать тот факт, что основные американские слабости нарастали в течение длительного времени, масштабы провала Соединенных Штатов в период холодной войны и темпы заката в последние годы все равно кажутся поразительными. Упадок США только усугублялся из-за деградации их европейских союзников. В 1990-х гг. в Югославии европейцы доказали свою несостоятельность в военных действиях (хотя британцы и французы отчасти реабилитировались благодаря успешным авиаударам по силам Каддафи в Ливии). А совсем недавно Евросоюз продемонстрировал неспособность противостоять экономическому кризису, и главный проект блока – евро – сейчас находится в серьезной опасности. Таким образом, следует говорить об упадке не только Соединенных Штатов, но и Запада в целом.

Это можно было бы объяснить внешними факторами. Но вспомним слова Авраама Линкольна: «Америка никогда не будет разрушена извне. Если мы дрогнем и потеряем наши свободы, то только потому, что уничтожили себя сами». Ему вторит президент Дуайт Эйзенхауэр, утверждавший, что в конечном итоге «только американцы могут навредить Америке». В гораздо меньшей, чем в случае с СССР, но достаточно существенной степени зачатки упадка американской власти можно обнаружить во внутренней системе и культуре США.

Параноидальный стиль

Советский коммунизм питал внутренние пороки Соединенных Штатов, хотя и совсем не так, как представляли советские руководители: не из-за коммунистической угрозы самой по себе, а из-за американской реакции на эту угрозу. Это справедливо в отношении военного вторжения во Вьетнам, которое раскололо американское общество, и рана не зажила до сих пор (и объясняет ненависть к Бараку Обаме со стороны правых).

Однако еще более важным является воздействие двух других факторов на американскую систему и менталитет. Во-первых, коммунистическая угроза и чудовищная природа коммунистических преступлений стали мощным стимулом для появления того, что великий американский историк и мыслитель Ричард Хофстедтер назвал «параноидальным стилем» американской жизни. Корни этого феномена лежат в американской религиозной мысли и философии нативизма (концепция, утверждающая, что человеку присущи независимые от опыта врожденные идеи, с помощью которых он познает мир. – Ред.), но невероятных масштабов он достиг в период холодной войны. Правые СМИ, принадлежащие магнатам, использовали эти идеи в своих целях, сделав их основой правой культуры и направив ненависть правых на всех американцев, придерживающихся иных воззрений.

Подобные идеи усилены расизмом и апокалиптическими, фундаменталистскими религиозными течениями, что в результате привело к ситуации, когда очень большая доля республиканских избирателей верит, что президент Обама – мусульманин-социалист, расист или и то и другое. А небольшое, но все же значительное меньшинство считает – и я не выдумываю, – что он на самом деле может быть антихристом. Не в метафорическом или символическом смысле – нет, а антихристом во плоти. Крайние христианские взгляды способствовали укреплению произраильского лобби, что оказало поистине катастрофическое воздействие на стратегию и интересы США в мусульманском мире.

Культурное наследие холодной войны в сочетании с экономическим и социальным упадком белого среднего класса, который проявился в 1970-е гг. и значительно ускорился с 2008 г., привело к образованию «чайной партии» и связанной с этим радикализации Республиканской партии. В результате многие важные вопросы не могут серьезно обсуждаться лидерами одной из двух основных политических партий, а межпартийные дебаты перестали быть рациональным обменом мнениями, превратившись в обмен лозунгами, наполненными ненавистью. В этой ситуации Конституция США, которая разрабатывалась при просвещенной олигархии конца XVIII века с целью ограничения государственной власти, играет поистине пагубную роль. Если система сдержек и противовесов сочетается со слепой партийной ненавистью и желанием республиканцев любой ценой блокировать даже умеренные предложения демократов, результатом становится не только паралич власти дома, но и серьезный подрыв имиджа американской демократии за границей.

Страсти отчасти обусловлены устойчивой позицией консервативных религиозных сил, которые испытывают глубокую культурную и идеологическую ненависть ко многим аспектам современности и считают, что их либеральные политические оппоненты – без преувеличений – будут гореть в аду. Возможно, еще более серьезным является то, что ныне американская консервативная религия культивирует неприязнь к образованной элите вообще и к ученым в особенности. Корни уходят во враждебность к секуляризации и, в частности, в противопоставление теории божественного сотворения мира и теории эволюции. В последние годы появилась тенденция высказывать скептицизм в адрес ученых и научных доказательств, что особенно заметно в вопросах изменения климата. Это может лишить Соединенные Штаты права претендовать на первенство в современном научном познании, что всегда было основой их глобального лидерства.

Хорошо известно, что безумные глобальные амбиции Советского Союза и паранойя в отношении США потребовали столь высокого уровня военных расходов, который советская экономика просто не могла выдержать. Но это привело и к колоссальному росту американских военных расходов. Военный бюджет Соединенных Штатов был гораздо меньше советского, если рассматривать в сравнении с общим объемом национальной экономики, тем не менее он стал оказывать все более разрушительное воздействие. Это происходило отчасти из-за производства «технологических чудес» (истребителей «стелс», беспилотников), которое должно было скрыть общий технологический упадок США в других сферах и возрастающую потребность масштабного государственного участия в исследованиях и разработках. Милитаризированный характер американского государства и особенно его элиты в сфере безопасности помог сформулировать военный ответ администрации Буша на теракты 11 сентября и толкнул на вторжения в Афганистан и Ирак.

Китай не придет на смену

Последним катастрофическим следствием коммунизма времен холодной войны стало его воздействие на демократические левые силы в других регионах мира, проявившееся после окончания идеологического противостояния. В первые его десятилетия это воздействие было ограниченным, так как капиталистические элиты, находясь под сильным впечатлением Великой депрессии и катастроф, к которым она привела, признавали необходимость политики социального обеспечения и социальной солидарности. Президенты-республиканцы Эйзенхауэр и Никсон были в этом отношении более левыми, чем президент Обама. Но воспоминания стираются, и, по крайней мере в США, коммунистический подтекст все чаще использовался, чтобы дискредитировать или вообще не допустить серьезного обсуждения даже умеренных социальных реформ. Результатом стал порочный круг, когда белый средний класс все больше страдает от нерегулируемой экономики свободного рынка – и отвечает не смещением к умеренному левому спектру, а истерически требует дальнейшего дерегулирования и налоговых льгот для богатых. Это усугубляет социальное неравенство и лишает американское государство возможности осуществлять жизненно важные инвестиции, чтобы стимулировать экономику и укреплять глобальную мощь страны.

Такое положение привело не только к трансформации Республиканской партии, но и к боязни большинства демократов проводить серьезные социальные или экономические реформы. В то же время остаточное восхищение советским коммунизмом, которое испытывало большинство европейских левых интеллектуалов, обусловило (особенно во Франции) крах левых в 1990-е гг., хотя основной причиной, разумеется, были глубокие изменения в западной и мировой экономике. Сегодня западный капитализм стоит перед крупнейшим с 1930-х гг. кризисом, который он спровоцировал своими руками. И какой-либо серьезной социал-демократической альтернативы не видно, если не брать дискуссии интеллектуалов.

Возможно, будущие историки станут рассматривать холодную войну не как довольно простой случай длительной борьбы, завершившейся крахом СССР и победой Америки, а как схватку, в которой одна сторона действительно была уничтожена, но другая получила тяжелое ранение, которое необратимо подорвало ее здоровье. Больше всех от последних двух десятилетий холодной войны и американских ошибок в последующий период выиграл Китай. На протяжении длительного времени он получал огромные преимущества от наследия некоего подобия альянса с США, созданного в 1970-е гг. в противовес Советскому Союзу. По меньшей мере 10 лет после окончания холодной войны американцы не обращали внимания на рост Китая, поскольку политическая и военная элита Соединенных Штатов по-прежнему была сконцентрирована на предполагаемой угрозе со стороны Москвы. Что касается американской стратегии в исламском мире, то она настолько противоречила интересам Вашингтона, как будто ее разрабатывала Народно-освободительная армия Китая.

Но крах СССР и упадок США отнюдь не означают, что следующий исторический период ознаменуется глобальным триумфом Китая. Во-первых, даже если Китай опередит Соединенные Штаты экономически, его экономика по-прежнему будет существенно меньше по масштабу и глобальному охвату, чем американская экономика в период, когда после 1945 г. закладывались основы ее глобальной гегемонии.

Во-вторых, отнюдь не очевидно, что китайское руководство стремится подражать США, оспаривать их глобальную роль или желает занять их место. В последнее время много говорилось о возрастающей агрессивности Пекина, когда дело касается территориальных претензий на острова в соседних морях. Эти вопросы возбуждают национальные чувства китайцев. И это не только напрямую влияет на китайскую военную элиту (которая часто выглядят немного смешно в этом контексте), но и, поскольку коммунистическая идеология мертва, предлагает замену ей в виде комбинации экономических успехов и националистических настроений. Как свидетельствует беглый взгляд на китайскую блогосферу, образованные люди все больше поддерживают националистические идеи.

Однако когда речь заходит об экспансии Китая на другие регионы мира, китайская элита становится очень осторожной. Казалось бы, ошибки и неудачи США на Ближнем Востоке давали антиамериканским силам в китайском руководстве отличный шанс расширить свое влияние. Но они им не воспользовались. Даже когда дело касалось помощи старому союзнику – Пакистану, Пекин оказался гораздо осторожнее, чем можно было предположить, исходя из китайской риторики и американских опасений. Еще более удивительно, что когда в октябре 2011 г. европейские лидеры попросили Китай помочь пошатнувшемуся евро, что дало бы Пекину огромное влияние в Европе и символически и фактически означало бы переворот мировой системы, существовавшей последние 200 лет, китайцы тщательно изучили финансовые риски и твердо сказали «нет». Соединенные Штаты, в свою очередь, уже не имеют финансовых возможностей, чтобы помочь евро, даже если Конгресс и население согласятся пойти на необходимые жертвы.

Поэтому вместо будущего, в котором Китай сменит США в качестве мирового гегемона, мы быстрыми темпами входим в мир, где ни одна страна не будет по-настоящему обладать глобальным лидерством. Эта ситуация напоминает 1920-е гг., когда Соединенные Штаты сменили Великобританию в качестве ведущей экономической державы мира, но абсолютно не хотели брать на себя бремя, связанное с глобальным лидерством. Тогда американский капитализм был вовлечен в ажиотажные спекуляции, которые сначала подорвали экономику страны, а затем и всего мира. Даже в самом худшем случае результат для человечества вряд ли будет на этот раз таким плачевным, потому что великие державы не прикрывают силы безумного тоталитарного фашизма или коммунизма с претензиями на завоевание и трансформацию мира. Во всяком случае, на это нужно надеяться.

Анатоль Ливен – профессор кафедры военной истории в Лондонском Королевском колледже и сотрудник Фонда «Новая Америка» в Вашингтоне.

Накануне президент Афганистана принял министра обороны США Леона Панетту, прибывшего в Кабул с необъявленным визитом. Стороны обсудили текущую ситуацию с безопасностью, в том числе связанные с ней проблемы внешней политики.

В число тем на повестке переговоров вошёл недавний инцидент с разведывательным беспилотным летательным аппаратом, пересёкшим афгано-иранскую границу и впоследствии ставший трофеем вооружённых сил ИРИ.

Леон Панетта заявил, что подобные разведывательные операции приносят пользу как США, так и Афганистану, и будут продолжены в дальнейшем. Тем не менее, Хамид Карзай отметил, что территория его страны не должна быть использована против соседей.

«Афганистан должен поддерживать и поддерживает дружественные отношения с Ираном, поэтому мы не желаем вовлекаться в любое противостояние между Ираном и США», – подчеркнул глава государства.

Также на переговорах обсуждалось взаимодействие с Пакистаном, отношения которого с США в настоящее время также переживают сложный период. В своём заявлении Панетта подчеркнул, что для стабилизации обстановки в Афганистане ИРП необходимо обеспечить безопасность своей стороны границы.

«Мы испытываем определённые трудности, но в то же время важно поддерживать отношения с Пакистаном, поскольку мы сражаемся против общего врага», – отметил глава Пентагона, передаёт информационное агентство «Франс Пресс».

«Принуждение к партнерству» и изъяны неравновесного мира

Распад СССР изменил международные отношения, но не сделал их гармоничней

Резюме: Международная среда такова, что государство, привлекательное для Америки в роли «подчиненного партнера», имеет мало шансов уклониться от превращения в такового, не рискуя суверенитетом и безопасностью. Такое положение дел – непосредственный итог распада Советского Союза.

Двадцать лет мировая система развивается фактически в отсутствии биполярности. Хотя теоретически потенциал взаимного ядерного сдерживания США и России в военно-силовой области сохраняется, его международно-политическое значение резко упало. Во-первых, потому что несоизмеримо с «советскими временами» в Москве и Вашингтоне уменьшилась политическая воля применять ядерное оружие в большой войне. Во-вторых, оттого что сама такая война стала маловероятной. В-третьих, в результате возникновения за последние 20 лет широкого набора новых способов использования силы, которые позволяют технологически передовым державам добиваться любых практически необходимых политических целей при помощи силового инструментария доядерного уровня.

Изменение смысла войны

Появление высокоточного оружия, гигантский рывок в средствах космической разведки, выход на качественно новый уровень управления боевыми операциями, апробация зарядов с обедненным ураном и иных видов новейших вооружений значительно изменили характер войн. Планируемые и реально ведущиеся войны постядерной эпохи стали меньше по масштабу и сложнее в организации. Классические доядерная и ядерная войны мыслились главным образом как вооруженная борьба с целью разрушить потенциал противника к сопротивлению и принудить его принять твои условия.

Войны постядерной эпохи начиная с нападения НАТО на Югославию стали, по сути дела, международно-политическими кампаниями в такой же мере, как военными. В основу обновленной стратегической логики легла идея не уничтожения враждебного государства, а победы над ним с целью последующего политического и экономического подчинения интересам победителя. Смысл войны сдвинулся от нанесения силового поражения противнику к его «переделке под заказ» нападавшего. В 2000-х и 2010-х гг. политическая составляющая войн не просто стала вровень с военной, а в заметной степени начала перевешивать ее, по крайней мере по размерам затрачиваемых для победы организационных, политико-идеологических, информационных, финансовых, экономических и иных невоенных ресурсов.

Собственно ударно-силовая часть войны начинает выступать не как ее кульминация, а как преамбула, за ней следует растянутый во времени, ресурсозатратный этап, в котором военные не в состоянии обеспечить победу собственными силами. В итоге, с одной стороны, в войны гораздо шире, чем в классические эпохи, оказываются вовлечены гражданские специалисты нетрадиционного профиля – эксперты по пиар-работе, религиоведы, политтехнологи, психологи, социологи, наконец, менеджеры-управленцы.

С другой стороны, возник запрос на военачальника нового типа – не просто талантливого стратега и тактика, но и администратора, способного в равной степени успешно выигрывать военные кампании и налаживать мирную жизнь в побежденной стране, а также обеспечивать переделку этой страны согласно политическому дизайн-проекту, который в начале кампании уже имеется у нападавшего. Идеал командующего сегодня – не боевой генерал типа Георгия Жукова или Александра Суворова, а скорее генерал-реформатор вроде Дугласа Макартура, который не столько «победил» Японию, сколько скроил и утвердил основы ее новой политической системы в годы американской оккупации с 1945 по 1951 год. Этот тип сегодня воплощает генерал Дэвид Петреус, на которого поочередно возлагались миссии по замирению сначала захваченного американцами Ирака, а потом – Афганистана.

Новый тип войны, как и новый тип командующего – продукты изменившегося инструментального назначения боевых действий. В классические эпохи их целью чаще всего становился прямой контроль над тем или иным фрагментом земного пространства с его ресурсами. В нынешнем веке политическая цель нападения – не столько устранение врага, сколько приобретение партнера. Партнера, конечно, не равного, а младшего, ведомого, подчиненного, чувствительного к всестороннему влиянию более сильного участника такого партнерства.

Неравновесные и асимметричные партнерства, конечно, существовали и в прежние времена. Таковы союзнические отношения США со всеми странами НАТО, Японией, Южной Кореей, Австралией. Но эти партнерства складывались постепенно, на базе осознания общности проблем стран-партнеров в сфере безопасности. Причем строились они исключительно добровольно дипломатическим путем.

Новизна опыта ХХI века состоит в переходе Соединенных Штатов к формированию систем подобных партнерств через войну при помощи силы. Такого типа партнеров Вашингтон (и Брюссель?) намерены воспитать из Ирака, Афганистана и Ливии. Пока нет достаточного эмпирического материала для суждений о том, насколько эффективной окажется политика принуждения к партнерству. Но очевидно, что она начинает в возрастающей степени определять международную практику в той мере, как ее распространению способствует наиболее сильная держава – Соединенные Штаты.

Вряд ли случайно, что феномен принуждения к партнерству возник в последние 15 лет. Он не появился бы, если бы у относительно слабых стран была проблема выбора. Но сегодня международная среда такова, что государство, в силу каких-то причин привлекательное для Америки в роли «подчиненного партнера», имеет мало шансов уклониться от превращения в такового, не рискуя суверенитетом и безопасностью. Причина безальтернативности – гегемоническое положение США в мировом раскладе, и такое положение дел – непосредственный итог распада Советского Союза.

При биполярном порядке вербовать новых сателлитов приходилось осмотрительно, с оглядкой, дожидаясь особого стечения обстоятельств. Просто так захватить приглянувшуюся страну было опасно – та могла попросить поддержки у державы-конкурента, что было сопряжено с рисками. С распадом СССР риски исчезли. Часть бывших «братьев по социализму» бросилась союзничать с НАТО – это сулило экономические выгоды. На «переваривание» перебежчиков – включение их ресурсов в пул, открытый для использования Соединенными Штатами – ушло меньше 10 лет.

Потом выяснилось, что приобретенного путем добровольного пожертвования от новых партнеров оказалось недостаточно. Или качество ресурсов оказалось «не тем». Как бы то ни было, Евроатлантический регион со всем его потенциалом показался кому-то мал. НАТО заинтересовалось Азией. А поскольку среди азиатских стран идея радостного и добровольного перехода в ряды «ведомых американских партнеров» популярностью не пользовалась, то и понадобилась логика принуждения к партнерству.

Можно, конечно, ритуально порассуждать о «формирующейся многополярности», «многовекторности», группе БРИКС, Китае, наконец, о бесполюсной структуре мира. Интеллектуальные изыски. Игры разума. Остроумные наблюдения, а более всего – мечтательные или ностальгические гипотезы уважаемых и талантливых русских и иностранных коллег Эдуарда Баталова, Чарльза Капчана, Джона Айкенберри и некоторых других. Дело не в теории и полюсах, а в том, какой тип международного поведения продолжает господствовать. А доминирует тип поведения американо-натовский – наступательный, идеологизированный, с позиции комплексного превосходства и редко допускающий компромиссы. Если структура мира и меняется (в принципе этот процесс идет), то на уровне поведения государств это пока не очень заметно. Игнорировать структурные сдвиги нельзя, но не стоит и переоценивать их реальное значение.

Конфликты: невозможность урегулирования

Падение военно-политической конкурентности международной среды привело к изменениям в сфере урегулирования вооруженных конфликтов, где теперь преобладает одностороннее начало. Почти все серьезные региональные конфликты эпохи биполярности были конфликтами на истощение, помимо непосредственных участников к ним оказывались прямо, а чаще косвенно причастны несколько сильных и средних держав. Так было в Камбодже, на юге Африки, в Центральной Америке или Афганистане на «советском» этапе войны. Соответственно, эти конфликты завершались довольно широким многосторонним урегулированием, которое в ряде случаев красиво именовалось «национальным примирением». За вычетом особого случая Афганистана, такие примирения, в общем, сработали удовлетворительно.

Сегодня ничего похожего не случается. Урегулирования как таковые практически не происходят. За 20 лет можно вспомнить, кажется, единственный случай более или менее жизнеспособного урегулирования на многосторонней основе – национальное примирение в Таджикистане. Случайно или, напротив, показательно, что участие Запада в нем было минимальным. Выходит, и оно не было в полном смысле слова «равновесным», то есть выработанным при симметричном участии западных, прозападных и незападных сторон.

Значит, симметричные урегулирования вообще перестали работать в условиях отсутствия биполярности, а несимметричные работают не так, как прежде, в силу того, что в их основе не компромисс (баланс интересов), а подавление интересов менее сильной стороны интересами более сильной.

Вероятно, отсюда – заметный рост числа замороженных, но не урегулированных конфликтов – карабахского, приднестровского, югоосетинского, отчасти даже израильско-палестинского. Трудно признать дипломатически оптимальными или даже удовлетворительными решения по косовскому, абхазскому, северокипрскому вопросам. Более сильные стороны навязывают свои решения, но не могут обеспечить им необходимую международно-политическую поддержку. Односторонний тип регулирования преобладает независимо от того, Запад или не Запад оказывается его движущей силой. Стороны используют разные обоснования своих действий, но модель их поведения одинаково бескомпромиссна.

Любопытно, что прочность таких урегулирований должна вызывать серьезные сомнения, но реальность свидетельствует об ином. Подобные бескомпромиссные и в известном смысле незавершенные, неполные урегулирования демонстрируют относительную долговечность. Их, по-видимому, уже можно принимать как непризнанную норму, новый работающий инвариант конфликтного управления в XXI веке. Стоит ли в этом случае продолжать попытки втиснуть урегулирования подобных конфликтов в наши представления о том, «как все должно быть», если они сложились в биполярную эпоху и в этом смысле полностью не соответствуют современным реалиям?

При всей важности формально-правового оформления урегулирования в действительности важнее то, насколько эффективно может или не может обеспечивать мир и развитие решение, найденное эмпирическим путем, даже если его юридическое закрепление затруднено или невозможно – не в принципе, а в обозримой перспективе.

Отсутствие противовеса Западу в лице СССР привело к принципиальному изменению типа урегулирования международных конфликтов, сделав условия урегулирований менее сбалансированными, более односторонними, но тем не менее иногда довольно прочными. Не разумно ли признать объективный характер этого изменения и перестать тратить ресурсы на решение тех проблем, которые фактически уже прошли стадию «самоурегулирования» (как, скажем, в Кашмире) или были разрешены силой, с явным преобладанием интересов только одной из сторон, но достаточно глубоко и надежно (Босния, Косово, Абхазия, Карабах).

Интригует еще один аспект современной конфликтности. Если все перечисленные ситуации начинались как местные свары без участия больших стран, то конфликты 2000-х гг. возникли как прямое следствие нападения Соединенных Штатов на относительно слабые азиатские государства. Конфликты 1990-х гг. выглядят результатом более или менее спонтанных выплесков взаимной неприязни или непонимания соседствующих этнических групп и народов. Войны 2000-х гг. спланированы одной страной и кажутся подчиненными сквозной логике, исходящей из единого центра.

Их формальная идейно-политическая подоплека – демократизация при помощи силы. Реализуемая на наших глазах химера, по сравнению с которой меркнут марксистские догмы экспорта социалистической революции. Но идеология насильственной демократизации – прикрытие. Стратегический итог конфликтов 2000-х гг. выглядит как не вполне успешная попытка консолидации части международной периферии под эгидой США и на условиях ее превращения в зону преимущественно американского влияния. Отсутствие соперничества за влияние в этом поясе международно-политического пространства делают процесс такой консолидации полностью зависящим от воли и ресурсов Соединенных Штатов. В отсутствии Советского Союза ни Китай, ни Россия не могут и не стремятся помешать Вашингтону придать этому пространству наиболее выгодную ему конфигурацию.

Рыхлая, разреженная в конкурентном отношении международная среда провоцирует желание наиболее напористой части американского истеблишмента приобретать позиционные преимущества в материковой части Евразии с прицелом, по всей видимости, на возможное соперничество с Китаем. Урегулирование конфликтов с участием США не является урегулированием. Оно представляет собой силовое подавление очагов сопротивления экспансии военной ответственности НАТО на стратегически важные азиатские территории.

Причем вот уже 20 лет это подавление носит профилактический характер. Оно осуществляется с опережением, под предлогом необходимости демократизации мира и в любой точке планеты, если контроль над ней начинает казаться американскому истеблишменту необходимым для укрепления глобального превосходства, которое, в отсутствие СССР, Соединенные Штаты намерены сохранять как можно дольше.

Неслучайно в Вашингтоне с таким негодованием реагируют на строптивость Ирана – сильного и откровенного противника американизации Среднего Востока и северных фрагментов Южной Азии. Иран, не включенный в систему американских «подчиненных партнеров» и враждебный США, – брешь в том, что в перспективе может стать поясом дружественных Вашингтону государств от Северной Африки до Центральной Азии и границ с КНР.

Индия: модель партнерства на расстоянии

Россия после 1991 г. отступила по всем параметрам международной мощи и не достигла за 20 лет положения и статуса, которым обладал Советский Союз. Незападные страны выиграли от этой перемены не меньше, чем Запад. Китай и Индия смогли реализовать преимущества, которые обрели в 1990-х гг., когда Соединенные Штаты, не встречая сопротивления Москвы и ввиду маргинализации ее влияния, стали уделять этим государствам нарочито много внимания, желая предотвратить их возвращение к блокированию с Москвой против Вашингтона.

Особенно контрастной (по сравнению с эпохой биполярности и неприсоединения) выглядела международная переориентация Индии. В этом случае, вероятно, произошло уникально удачное для Дели наложение историко-экономических и международно-политических обстоятельств. Насколько можно судить, объективный ход социально-экономического развития Индии привел ее в 1990-х гг. к рубежу, когда для дальнейшего рывка стране был остро необходим приток передового технологического опыта, зарубежных инвестиций и общего прироста связей с наиболее развитыми государствами.

Советский Союз, даже если бы он сохранился, роста качества международных отношений Индии обеспечить бы не смог. Напротив, полувековая (и обоснованная военно-политической обстановкой) ориентация «скорее на Москву, чем на Вашингтон» была препятствием для «переброса внимания» Дели на связи с Западом. Разрушение СССР устранило это препятствие разом и совершенно безболезненно для Индии.

Примерно к этому же времени стало очевидным «истощение наследия» традиционного гандизма. Внутри страны сложилась двухполюсная политическая система. К руководству Индийского национального конгресса пришли новые люди, которые избегали разрыва с идейными ценностями Неру-Ганди, но обладали способностью подвергнуть их переосмыслению, избежав обвинений в ревизионизме. Новые политики отдавали должное важности сотрудничества с Москвой, но понимали, что не с его развитием связаны приоритеты страны.

Индия успешно включилась в экономическую глобализацию. Благодаря аутсорсингу индийские наукоемкие предприятия стали работать на американские корпорации, обогащая себя, принося доходы заокеанским корпорациям и наращивая индийский производственно-технологический потенциал. Сложилась экономико-производственная база индийско-американского сближения, так сказать, его материальная основа, «плоть» на «костях» возникшего политического интереса Дели и Вашингтона друг к другу.

Вопреки собственной воле, Индии «помог» и Пакистан. Подточенный внутренней борьбой между военными и гражданскими элитами, противостоянием центральной власти с племенным национализмом и сепаратизмом, наконец, борьбой светской власти с исламскими экстремистами Пакистан в 1990-х и 2000-х гг. перестал быть оплотом американской политики в Южной Азии.

Хуже того, обретение им в 1998 г. ядерного оружия в сочетании с внутренней нестабильностью создало угрозу «исламской бомбы» – опасность, которая способствовала сближению США с Индией и не только с ней. Индийская дипломатия смогла перехватить у Пакистана роль привилегированного партнера Соединенных Штатов в региональных делах. Вашингтон занял благоприятную для Индии позицию по поводу ее «нелегального ядерного статуса» и признал особенности позиций Дели по ряду международных вопросов. Сложилась нетипичная для биполярной эпохи ситуация американо-индийского партнерства, которое в основном заменило собой традиционную схему американо-пакистанского союза.

Пакистан не просто утратил прежде главенствующее положение в системе американских приоритетов в Южной Азии. В Америке стали разрабатываться сценарии, при которых Пакистан в результате внутренних катаклизмов (захват власти религиозными фанатиками) мог оказаться гипотетическим противником американской политики в регионе. Как бы то ни было, Индия оказалась привилегированным региональным партнером США – это было внове.

Но непривычно и другое. Индия не производит впечатления младшего партнера Вашингтона. Между тем хорошо известно, что равных партнерств американская внешнеполитическая традиция не признает. Это одна из главных причин того, что вот уже 20 лет не удается выстроить систему партнерства Соединенных Штатов с Россией. Поэтому и партнерство Дели с Вашингтоном – довольно специфический феномен, в котором элемент партнерских отношений уравновешен элементами самостоятельности Индии. Ощущая и признавая возросшую привязанность к американской экономике и политике, Индия не позволяет своей внешней политике «раствориться» в американской, стать ее очередной регионально-страновой эманаций – подобно внешней политике Великобритании, Японии или Польши.

С точки зрения американской традиции, в той мере, в которой Индия сохраняет свою внешнеполитическую самостоятельность в отношениях с США, американо-индийское сотрудничество и партнерством-то считаться не может. Разве что отношения Вашингтона и Дели представляют собой новый для Соединенных Штатов тип «партнерства на расстоянии», «отстраненного партнерства», то есть не особенно тесного.

Любопытно, что Индии в отношениях с Америкой отчасти удается то, что не удается России. Правда, специфика партнерства Дели с Вашингтоном состоит в том, что Индия пока больше приобретает от него, чем теряет. В этом состоит его отличие от квази-партнерских отношений Соединенных Штатов с Россией, в которых Москва при каждой попытке сблизиться с Вашингтоном теряет часть свободы действий – прежде почти безграничной. Индия, никогда подобной свободы действий не имевшая, не ощущает и ее ограничения, развивая сотрудничество с Вашингтоном, тем более что индийско-американские расхождения по пакистанской проблеме временно потеряли значение.

«Отстраненное партнерство» позволяет Индии сохранять конструктивные отношения с Вашингтоном и одновременно, не затрудняя себя самооправданием, участвовать во встречах БРИКС и связанным с этим, впрочем, не особенно активным дипломатическим и экономическим маневрированием. Распад биполярности и обессмысливание неприсоединения не помешали Индии использовать новые характеристики глобальной ситуации себе во благо. Вряд ли индийцы ностальгируют по СССР, хотя, возможно, они ему признательны – не только за исторические заслуги в деле укрепления независимости Индии, но и за объективное расширение пространства международного маневрирования, которое для них открылось после 1991 года.

«Стратегическое партнерство» по-китайски

Китай – другая история. В отличие и от России, и от Индии он не провозглашает стремления строить особенно близкие отношения с Вашингтоном. В Пекине слишком высоко ценят свободу рук. Для Соединенных Штатов партнерство – это своего рода режим американского покровительства для кого-то, кто таковое (по любым причинам) принимает. Партнерство по-китайски – это «партнерство символов и дальних целей»: «мы дружим против некой опасности», но каждый из нас дружит так, как считает это правильным и необходимым – лишь бы его действия не противоречили провозглашенной цели дружбы. Оригинальный, но работающий вариант.

Такой была логика китайско-американского и китайско-японского партнерства против «гегемонии одной державы» (читай – СССР) с 1972 г. приблизительно до XII съезда КПК в 1982 году. Много иногда пугающих намеков и заявлений, демонстративное, почти бурное дипломатическое маневрирование и… практически нулевой уровень реальных совместных действий.

В 1990-х гг. и позднее изменилась риторика. Но логика, похоже, сохранилась. Это китайская дипломатия внедрила в международный лексикон словосочетание «стратегическое партнерство». Но ни один специалист в КНР, России или США не знает, что это в действительности означает. Известно только, что такими «партнерствами» Пекин связал себя с широким кругом стран – больших и средних. Среди них – Соединенные Штаты и Россия, государства Центральной Азии, Япония и Южная Корея, некоторые страны Евросоюза и Юго-Восточной Азии.

Такое мудреное отношение к партнерству позволяет Пекину без всяких идейно-теоретических и политико-философских осложнений прагматично развивать отношения одновременно с Россией, Америкой, Индией – державами, в международных приоритетах которых бывает трудно найти общий знаменатель. Китайская дипломатия и не отягощает себя его поиском. Сотрудничество КНР с каждой из названных стран развивается словно в параллельных мирах. Если предстоит ссориться по вопросу о Сирии в Совете Безопасности ООН, то приоритет – дипломатический блок с Москвой. Если обсуждаются торговые преференции и режимы инвестиций в Восточной Азии, главное – взаимодействие с США и Японией. Если наступает очередной цикл ссор вокруг Тайваня – снова выдвигается незыблемость «единых» подходов Москвы и Пекина к территориальной целостности государств. Получается, «стратегическое партнерство» – это в основном взаимное решение «дружить долго и счастливо», не отягощая друг друга обязательствами об оказании практической помощи, но говоря о такой помощи и обещая ее оказать по возможности, если она не будет слишком затратной.

Трудно сказать, временным или принципиальным является такое отношение КНР к партнерству. Нередко кажется, что на самом деле Китаю очень симпатично американское понимание партнерства как партнерства ведущего с ведомым. Просто пока Китай еще не готов вести за собой слишком многих. В Пекине раньше, чем в Москве, признали: ведомые партнеры – бремя, которое должен нести тот, кто претендует на роль ведущего – к вопросу об отношениях России с соседями по СНГ.

«Школа Дэн Сяопина» научила китайцев соизмерять желания с возможностями. Поэтому для Китая вероятное освоение американского понимания партнерства – вопрос будущего. Пока китайская дипломатия действует на платформе необременительного «партнерства при желании и по возможности». Его и называют стратегическим. Словом, партнерство как ненападение.

Отношение Китая к нынешней России тесно переплетено с его отношением к советскому наследию. Не Россию, а скорее себя самого Китай видит восприемником той международной роли, которую 20 лет назад играл Советский Союз. Складывается впечатление, что в КНР испытывают даже некоторое чувство неловкости за русских политиков и просто граждан, которые недооценивают советские достижения, успехи культурного строительства и социального обустройства жизни в СССР – во всяком случае в период 1950-х – 1980-х годов.

Отсюда – многослойное восприятие современной России. С одной стороны – законная владелица исторического наследия, ценность которого сама не хочет и не может оценить должным образом. С другой – государство, которому в очередной раз не удается стать сильным настолько, чтобы проводить политику, достойную великой державы. Как, например, сохранить такую же степень независимости в международных делах, как у Китая, и одновременно быть столь же привлекательным экономическим партнером, как он, для стран, которые относятся к России с недоверием – прежде всего США?

С третьей – это страна, хоть и уважаемая, но доступная – объект использования в интересах возвышения самого Китая, который может, хочет и находит пути мирного освоения ресурсов России, не вступая с ней в открытое противоречие, но принимая во внимание все пороки российского государственного организма и общества. Вроде бы китайцам неловко так поступать, но если сами русские от эгоизма и алчности не могут навести порядок в своих делах, то почему надо упускать шанс воспользоваться системными пороками русской жизни ради своей страны. Горькие мысли – о нас, а не о китайцах.

Россия: власть как инструмент извлечения прибыли

Обманутая Борисом Ельциным, которого и самого одурачил Леонид Кравчук, Россия отреклась от Советского Союза в надежде быстро разбогатеть, избавившись от добровольной повинности субсидировать Закавказье и Среднюю Азию. Спустя 20 лет международно-политические издержки этой схемы заметней выигрышей.

Прежде всего сократился внешнеполитический ресурс России, который до сегодняшнего дня не достиг того, которым располагал СССР. Во-первых, не компенсирована материальная основа дипломатической работы. Ни одно новое российское посольство в странах СНГ не оснащено так, как полагалось оснащать советское представительство за рубежом в техническом отношении и с точки зрения обеспечения комплексной безопасности, включая защиту информации. Между тем, во всех странах СНГ спецслужбы широкого круга заинтересованных стран-конкурентов ведут активную разведывательную деятельность.

Во-вторых, сократился организационный ресурс российской дипломатии. 20 лет происходило вымывание с дипломатической службы кадров высшей квалификации за счет естественного старения, перехода в российский и иностранный бизнес или просто «утечки за рубеж». При этом привлекательность дипломатической работы для молодых упала ввиду недостаточного по современным критериям денежного обеспечения и невозможности получить жилье для того, чтобы обзавестись семьей и включиться в нормальный цикл биологического воспроизводства дипломатических кадров – во многом потомственных.

В итоге в целом уровень профессионализма дипломатов перестает расти, а многие уникальные квалификации дипломатических работников старой советской школы – прежде всего профессионалов-переговорщиков экономического и военно-политического профилей – оказались утерянными или находятся на грани утраты. При этом самостоятельное экономико-переговорное направление в работе официальной дипломатии не складывается из-за его малой востребованности: компании пытаются вести переговоры с зарубежными партнерами самостоятельно, а часто – скрывая эти переговоры от дипломатов в силу того, что содержание обсуждаемых сделок бывает «теневым» и «полутеневым».

В-третьих, невосполнимый ущерб понес ресурс культурно-психологического и идеологического влияния России, поскольку представлять образец жизненной привлекательности сегодня она в состоянии разве что для стран СНГ и ряда азиатских государств. При этом изменения в культурно-психологическом образе России, делающие ее комфортной для выходцев из Азии, снижают привлекательность российского образа жизни для носителей западных вкусов и стандартов.

Вспомним нескончаемые ряды ресторанов не русской, а кавказской кухни, азиатско-кавказские по виду, порядкам, обхождению и ассортименту товаров бывшие городские рынки Москвы и Санкт-Петербурга, наполовину азиатский облик пассажиров столичных метро и связанные с таким составом жителей разговорная и иная манеры общения. «Азиатизация» и «провинциализация» поведения затронула даже более образованную студенческую среду. Вместо того чтобы учить приезжих, например, кавказских соучеников (провинциалов, тяготеющим к полусельскому укладу жизни) хорошим столичным манерам, русские студенты сами перенимают у кавказцев их фамильярный «свойско-аульный» тип общения, пренебрежение к правилам городских приличий и культурного обхождения.

Поведение таксистов-частников и автолюбителей на российских дорогах – просто канон традиционной для советских лет «езды без правил» на дорогах Закавказья. Сегодня этот стандарт перенесен в столицу. Рассорившись с Грузией, мы делаем свою столицу похожей на «о-о-чень большой» Тифлис, Владикавказ или Баку. Юрий Лужков заложил коррупционно-бюрократическую основу московского процветания. Но он же дал старт азиатизации Москвы. Город, привлекательный для тех, кто алчен и беден, не ценит европейскую культуру и не собирается соблюдать закон. Как сломать этот низводящий нас тренд?

В-четвертых, трем правителям за 20 лет не удалось снять Россию с нефтегазовой иглы. Лишь к началу 2010-х гг. были сформулированы приоритеты поворота к наукоемкой экономике и сделаны неуверенные шаги, формально ориентированные в ее сторону. Государство снова сосредоточило в своих руках гигантскую власть и вернуло способность обеспечивать концентрацию средств на приоритетных направлениях. Но эффективность усилий по созданию наукоемкого сектора блокирована системой распределения бюджетных средств на основе «распила». Власть по сути дела не может ее разрушить в силу органичной встроенности этой системы в государственную машину со времен Ельцина.

Провинции после распада СССР вернулись к системе «кормления», мало изменившейся с русского средневековья. Лишившись надежд обогащаться за счет лояльности к федеральной власти, региональные элиты обратились к поиску доходов на местах. Для тех, кто обладал предприимчивостью, это было решением проблемы. Умение находить местные доходы, скрывая их от федерального и регионального налогообложения, стало ключом к богатству и власти. Провинции и провинциальные элиты научились жить и выживать без Москвы – беднее, чем в столицах, но не так уж плохо.

В сущности, они лишь повторяли опыт московского мэра, который тоже сумел отделить столичную городскую экономику от экономики общероссийской, отыскав такие источники местных доходов, которые в реальном измерении превосходили бюджеты многих федеральных ведомств.

В международном смысле особый интерес представляли практики общения региональных властей, включая столичные, с этнобизнесом – чужестранным, но не только с таким. Большинство руководителей русских провинций считают себя патриотами. Русские лозунги вне этноадминистративных субъектов федерации котируются высоко. Но все меняется, едва возникает соблазн обрести местный неучтенный доход. Например, от продуктового рынка, которым верховодят азербайджанцы, вещевой барахолки, подконтрольной вьетнамцам, или от нелегально поселившейся в заброшенной деревеньке китайской общины, которая завалила местный рынок отличной овощной продукций, оставаясь при этом «условно невидимой» для налоговых органов.

Не в этой ли укорененности практики местных «невидимых доходов» муниципальный властей, полиции и фискальных структур – источник разговоров о мирной и официально не улавливаемой «колонизации» чужеэтническими сообществами сельских и городских пространств российских регионов? Разрушение СССР замышлялось как освобождение России от «наднационального экономического ига». На деле оно открыло путь к установлению экономической власти, как никогда далекой от идей национального процветания России.

Сомнительно, чтобы чуженациональный бизнес работал на увеличение ресурса национальной внешней политики Российского государства. Не верится, что власть не замечает этой проблемы. Просто система обогащения элит после 1991 г. оказалась завязана на извлечении доходов в союзе с любым бизнесом. Патриотические задачи при этом роли не играют. Власть стала инструментом получения прибыли – в этом специфика российской политической системы и один из ее системных пороков.

***

С точки зрения российского национального сознания, главным итогом распада СССР было сокращение внешнеполитического потенциала и ослабление международных позиций России. С учетом развития российской политической системы по порочному кругу считать это ослабление обратимым нет оснований. Сопряженный с исчезновением Советского Союза распад биполярной структуры придал мировой архитектуре неравновесный характер, не способствуя при этом гармонизации международных отношений. Попытка США воспользоваться историческим шансом и закрепить в мире однополярную структуру, «спроектированную» под Соединенные Штаты, тоже не реализовалась. Отчасти – в результате ресурсозатратной внешней политики Вашингтона, отчасти вследствие объективных причин – перерастания сложности мирохозяйственных, культурно-идеологических миграционно-демографических и политических процессов того уровня, в пределах которого их вообще можно регулировать ресурсами и волей одной державы, даже такой мощной, как США. В мире должны сосуществовать альтернативы. Предложить их не может и не стремится ни одна из других серьезных держав.

А.Д. Богатуров – д. полит. н., профессор, заместитель директора Института проблем международной безопасности РАН, заслуженный деятель науки Российской Федерации.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 14 декабря 2011 > № 738715 Алексей Богатуров

К 2014 году сектор добычи полезных ископаемых Афганистана составит 42-25% ВВП, заявил министр шахт и горной промышленности Вахидулла Шахрани.

Основываясь на прогнозах, сделанных министерством шахт и горной промышленности, Вахидулла Шахрани сообщил на пресс-конференции, что к 2016 году Афганистан будет получать 1,5 миллиарда долларов в год от добычи нефти и полезных ископаемых. К 2024 году, по прогнозам министерства, это значение возрастёт до 4 миллиардов долларов, цитирует его слова информационное агентство «Бахтар».

Он напомнил, что конкурс на добычу золота и меди в четырёх месторождениях проходит в установленном порядке. В ближайшем будущем будет объявлен конкурс на разработку литиевого месторождения, добавил министр и пригласил иностранных инвесторов участвовать в этих проектах.

Министр шахт и горной промышленности ИРА также подтвердил, что недавние контракты с Китаем и Индией принесут Афганистану большую пользу, и сообщил, что Афганистан заинтересован в инвестициях со стороны Пакистана.

Накануне президент Афганистана Хамид Карзай принял министра нефтегазовой промышленности и минеральных ресурсов Туркменистана. Афганский лидер на встрече с Байрамгельды Недировым заявил, что в ближайшем будущем Афганистан, Туркменистан, Индия и Пакистан подпишут соглашение по купле-продаже газа в Ашхабаде.

На встрече, которая прошла в президентском дворце «Арг», туркменский гость заявил, что оставшиеся спорные вопросы будут урегулированы на встрече с министром шахт и горной промышленности Афганистана в Ашхабаде, после чего все четыре стороны подпишут контракт о покупке и продаже газа.

Хамид Карзай заявил, что эти проекты важны не только в экономическом отношении, но также и для улучшения ситуации с безопасностью и укрепления стабильности в регионе, передаёт информационное агентство «Бахтар».

На встрече присутствовали министр шахт и горной промышленности Афганистана Вахидулла Шахрани и глава нефтегазового департамента Туркменистана Курбан Мурадов.

Тем временем, президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов заявил на правительственном совещании, что его страна продолжит активно оказывать помощь Афганистану, а также окажет ему всестороннюю поддержку в восстановлении социальной и экономической инфраструктуры.

После конференции в Бонне, посвящённой Афганистану, правительство Туркменистана приняло решение оказать Афганистану помощь в восстановлении социальной и экономической инфраструктуры, передаёт телеканал «Толо».

Тревожная заправка

Китайская база на Сейшельских островах беспокоит Индию

Ирэна Шекоян

На этой неделе Китай заявил о вероятности размещения на Сейшельских островах базы по дозаправке своих кораблей в ходе длительных миссий. Пекин подчеркивает, что ни о какой военной базе за рубежом речь не идет. Это может привести к новому обострению в отношениях Китая и Индии.

Дозаправка нужна китайским кораблям, которые участвуют в международной антипиратской кампании в Аденском заливе. С конца 2008 года, когда Китай присоединился к ней, в регионе побывало десять кораблей китайского ВМФ, сопроводивших в общей сложности 4300 торговых судов. Каждый раз для дозаправки китайскими кораблями использовались порты Джибути, Омана и Йемена. Теперь для этих целей Пекин не прочь воспользоваться одной из бухт Сейшельских островов.

Островные власти даже предложили Китаю и вовсе создать на Сейшелах полноценную военную базу. «В конце концов это будет не первым случаем иностранного военного присутствия здесь, так как американцы уже разместили у нас небольшую базу беспилотников», — сказал глава сейшельского МИД Жан-Роль Адам. При населении 85 тыс. человек, разбросанных по 115 островам, армия Сейшел насчитывает всего 500 человек. Однако Китай от этого предложения отказался.

Хотя Сейшелы расположены в 3000 км от Индии, в Дели эту новость встретили настороженно. На фоне скорого появления у Китая первого авианосца, созданного на основе купленного на Украине недостроенного авианесущего крейсера «Варяг», Индию беспокоят все сообщения об активности Пекина в Индийском океане. Не так давно Пекин получил от Международного управления ООН по проблемам морского дна эксклюзивные права на 15-летнюю разработку залежей сульфидной полиметаллической руды в Индийском океане. В Дели подозревают, что под предлогом исследования морского дня Китай займется военным шпионажем.

Весьма нервно на действия Индии у своих рубежей реагирует и Пекин. К примеру, китайские власти остались крайне недовольны планами Индии начать совместно с Вьетнамом нефтяные и газовые разработки в Южно-Китайском море.

Один из главных факторов недоверия между Дели и Пекином — нерешенность вопроса общей границы. Спустя полвека после непродолжительной приграничной войны стороны по-прежнему не могут размежевать большую часть своей 4000-километровой общей границы. Последний раунд переговоров по границе, намеченный на конец ноября, был отменен по причине еще одного давнего раздражителя двусторонних отношений — духовного лидера Тибета Далай-ламы. Китай потребовал не пускать его на важное международное мероприятие в Дели, Индия сделать это отказалась. Омраченный таким фоном ежегодный диалог военных двух стран, состоявшийся в Пекине в конце прошлой недели, также не принес существенных результатов.

Дели также сильно обеспокоен дружбой Китая с Пакистаном и попытками Пекина «переманить» традиционно близкий Индии Непал. Не так давно китайцы обещали инвестировать в различные проекты на территории Непала $3 млрд, и в частности отреставрировать за свой счет Лумбини — место рождения Будды.

Впрочем, Индия платит Китаю той же монетой. В прошлом месяце эксперты Австралийского института Лови, Индийского Фонда исследований и американского Фонда Heritage обнародовали призыв к своим правительствам создать тройственный оборонительный союз «в мире, где подъем Китая представляет серьезную угрозу военному превосходству США в Азии». Офис главы МИД Австралии, которая недавно договорилась о размещении на севере страны базы ВМФ США, даже успел выразить поддержку этой идее, хотя позднее премьер-министр страны Кевин Рудд ее дезавуировал. Индийские чиновники и вовсе заявили, что знают о такой идее только из газет и никаких официальных переговоров на этой счет не ведется.

Но идея дружить против Китая с этим не отпала. 19 декабря в Вашингтоне пройдет встреча дипломатов США, Японии и Индии, которую хозяева окрестили «трехсторонним диалогом трех ведущих демократий Тихоокеанского региона». Тот факт, что Индия к этому региону не относится, организаторов особо не смутил.

Около 16 тонн наркотиков было изъято из незаконного оборота в ходе завершившейся международной антинаркотической операции "Канал-2011", сообщила во вторник пресс-служба Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ).

Главной целью операции являлось перекрытие каналов контрабанды афганских опиатов и наркотиков каннабисной группы, кокаина и синтетических наркотических средств на территорию государств Евразийского региона, незаконного перемещения прекурсоров в государства Центральной Азии и Афганистан, пресечение легализации наркодоходов.

Работа в рамках "Канала-2011" велась на территории государств-членов Организации в течение недели. За это время было изъято более 500 кг героина, свыше 90 кг синтетических наркотиков, более 9 тонн опия, 1,5 тонны марихуаны, 2,3 тонны гашиша, около 130 кг кокаина, а также более 30 тонн прекурсоров.

В результате проведения операции преступники лишились 200 единиц огнестрельного оружия и более 35 тысяч штук боеприпасов. Выявлено более 4 тысяч наркопреступлений, возбуждено свыше 21 тысячи уголовных дел, из которых 3,4 тысячи - за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков. К уголовной ответственности привлечено около 4 тысяч человек.

Общая численность задействованных сотрудников составила почти 15 тысяч человек. В приграничных районах и на транспортных объектах было организовано около 8 тысяч совместных оперативных групп, на отрабатываемых направлениях создано более 10 тысяч постов, перекрыто 2,7 тысячи железнодорожных узлов и станций, свыше 980 аэропортов и 6 тысяч автомобильных дорог, а также более 260 морских портов.

В операции "Канал-2011" приняли участие антинаркотические ведомства, профильные службы, финансовые разведки государств-членов ОДКБ, а также государств-наблюдателей: Азербайджана, Афганистана, Венесуэлы, Ирана, Италии, Китая, Латвии, Литвы, Пакистана, Польши, США, Украины, Эстонии.

ОДКБ отметила эффективность операции как международного инструмента борьбы с незаконным оборотом наркотиков и подтвердила необходимость продолжения активной работы по развитию взаимодействия на интернациональном уровне.

С 2003 по 2010 годы было проведено 15 этапов операции "Канал", по итогам которых из незаконного оборота изъято более 240 тонн наркотиков, а также выявлено свыше 83 тысяч наркопреступлений.

Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) была создана на основе Договора о коллективной безопасности (ДКБ) подписанного 15 мая 1992 года странами-членами СНГ. В ОДКБ входят Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Россия, Таджикистан и Узбекистан.

Двадцать лет спустя

Центральная Азия: парадоксы национального строительства

Джумаев Александр Бабаниязович — родился в 1953 году, окончил Ташкентскую государственную консерваторию по специальности музыковед-искусствовед и аспирантуру НИИ искусствознания им. Хамзы. Кандидат искусствоведения. Научные интересы: история музыкальной культуры Средней Азии, ислам и музыка, средневековые письменные источники по музыке, культурная политика Средней Азии. Живет в Ташкенте.

Рассуди, прошу я, Истории ради ответь:

Как все объяснить, как во всем разобраться суметь?

Турды (вторая половина XVII века)

Стратиграфия разлома

Прошло двадцать лет, как республики бывшей советской Центральной Азии, или по-старому — Средней Азии и Казахстана, отцепленные от “общего состава” СССР (“отцепить среднеазиатский вагон”, как говаривали в центре некоторые идеологи — “прорабы перестройки”), были вынуждены приступить к строительству собственной национальной государственности — независимой. (В каждом из новых государств ныне есть сторонники и иного понимания исторического процесса — концепции многолетней, многовековой и даже тысячелетней перманентной национально-освободительной борьбы против захватчиков-колонизаторов и тоталитарного строя). Это “происшествие” поначалу не вызвало в нашем регионе никаких массовых серьезных возмущений, потрясений или даже эмоций. К концу перестройки трудящиеся были настолько замордованы экономическими проблемами и “новыми открывшимися обстоятельствами” из истории строительства социализма, что не до политики было, тошнило от нее. Трагическое исключение — Таджикистан, но его с лихвой хватило на весь регион. Тем не менее можно было видеть, что происходящее все же по-разному воспринималось разными группами населения республик Центральной Азии. По крайней мере, три неравномерные по численности заинтересованные группы явно просматриваются. По субъективным наблюдениям автора — пассивного участника событий в “среднеазиатском сегменте” истории трагического распада СССР — это: массы трудящегося населения, оппозиционно-протестная группа (или группы) и субъекты перемен — будущие собственники, нарождающийся класс. А все остальное шло по более-менее сходному сценарию.

Конечно, мы вполне отдаем себе отчет, что это большое упрощение; тема распада СССР и крушения социализма — одна из сложнейших и самых болезненных в современной историографии на ближайшие десятилетия. Сколько уже было сказано и написано — и будет еще и еще — в попытках осмыслить происшедшее и происходящее. Регион же Средней Азии — случай особый, имеет свою специфику. Но дело даже не в этом. Что случилось, то случилось. Дело в другом: оправдались ли надежды тех, кто мечтал о лучшем, о собственном пути развития, о национальном строительстве, о свободе? Что было и что стало, что потеряли и что приобрели, и куда теперь все это движется?

Основная многомиллионная масса трудящихся совсем не предполагала полной и окончательной независимости и распада большой страны, так же как и смены политической и социально-экономической системы, то есть фактически — контрреволюционного переворота или поворота. Не было в регионе и длительной антисоветской идеологической подготовки, как в России. Хотя все чувствовали необходимость каких-то (не всегда ясно формулируемых) перемен при сохранении базовых элементов системы. Совсем не предполагали трудящиеся потерять основные социальные завоевания социализма: бесплатную медицину, бесплатное образование, гарантированные рабочие места и зарплаты, гарантированный оплачиваемый отпуск, оплату бюллетеней по болезни, бесплатные или льготные путевки, детские сады и пионерлагеря, возможность получения бесплатного жилья, символическую плату за коммунальные услуги, контроль за качеством продуктов питания (пусть не в таком, как ныне, ассортименте, зато без вкусовых заменителей “идентичных натуральным”, и по доступным ценам), стабильный правопорядок, социальную защищенность и проч. И это только материально-экономическая составляющая. О культурном содержании — разговор отдельный. Теперь все это очень легко высмеять, если имеешь в кармане скромненько пару-тройку тысяч “зелеными” в месяц и к ним квартиру-“нехрущевку”, иномарку и т.п. Но главное — не предполагала масса трудящихся, что и сама она, и ее элитная часть пролетариат-гегемон (вместе с крестьянством и народной интеллигенцией) будет подвергнута экзекуции для превращения из значимой общественной силы и лидирующего класса в деклассированный элемент, в люмпенов, наемных работников (а чаще всего — рабов) на российских и иных строительных площадках и сельскохозяйственных плантациях, в качестве поденных рабочих и нянек-сиделок в дальнем зарубежье. “Советский человек” — звучало достаточно весомо — был в одночасье “поставлен на место”, низведен до уровня третьеразрядных африканских племен. Конечно, в каждой республике процесс проходил по-разному и в различном объеме. Наиболее болезненно и трагически, с расколом общества на противоборствующие стороны и с сохранением и поныне у значительной части людей, включая интеллигенцию, веры в идеалы социализма — в Таджикистане. Трудящиеся никак не предполагали такого поворота. Но когда очухались, было поздно. Пролетарии не “соединились”, и основная масса трудового народа так ничего и не поняла: что теряют, кто пришел, что приобретают и что будет?

А тут еще вовремя подключили масскультуру. Памятник бы поставить тому, кто это предложил, вполне заслуживает. Один за другим пошли американские и латиноамериканские сериалы, и страна уставилась в “ящики”. И такое увидела и открыла для себя, о чем не знала аж с 1917 года. Оказалось, что и богатые тоже плачут, страдают и даже внезапно умирают. И среди них много честных и благородных людей, готовых поделиться из своих трудовых накоплений. И что и для них деньги не с неба падают, а зарабатывают они их тяжелым трудом, размышляя много и упорно, что бы еще такое сотворить. И это по-своему утешало. Сердобольный и наивный среднеазиатский народ в массе своей поверил и стал сопереживать (предвкушая появление собственных благородных богатых). Не раз случайно приходилось быть свидетелем сценки вроде такой: пожилые узбечки (впрочем, национальность тут не имеет значения, можно заменить на любую другую среднеазиатскую), столкнувшись на базаре, горячо обсуждают очередную просмотренную серию. Одна говорит: “Вчера смотрела? Какой негодяй этот Хулио, а!” Другая возражает: “Эээ, твой Рамирес лучше, что ли? И он хорош, мерзавец, настоящая скотина!” Пока они так препирались, полным ходом шел обвал, хапуг и передел. “Интеллигентные люди” не спали ночами, сутками, исхудали и временно поизносились, прокручивая огромные капиталы — месяцами не выплачивавшиеся целым заводам зарплаты, социальные пособия и прочее, перемещая (нередко на собственном горбу) денежные средства из одного региона в другой, из центра в регионы и обратно, из страны за рубеж… Сам шайтан позавидовал бы такой энергии. Теперь-то, конечно, все они поуспокоились чуток — в галстуках и белых сорочках, при охране и иномарках — дело сделано. Так, незаметно для трудящихся масс, изменялся социальный строй, и общенародное государство трудящихся превращалось в новое классовое государство с очень богатыми и очень бедными. А средний класс, говорят, — в процессе формирования.

Между тем поезд уходил все дальше и дальше, оставляя по обе стороны колеи отцепленные и разбросанные вагоны (у Чингиза Айтматова, если помните, как бы наоборот: движение шло в двух направлениях — “поезда шли с востока на запад и с запада на восток…”). Тут и народу, надо признать, предоставили долгожданную экономическую и вообще “свободу”, объявили или дали понять (в каждой стране на свой национальный манер): “Свободен! Делай, что хочешь! Но только смотри, не залезай на мое джайлоу (высокогорная летовка-пастбище)!” И народ, то есть его активная предприимчивая часть, похоже, даже обрадовался — свобода! И пошел куролесить по необъятным просторам бывшей страны Советов и прилегающим территориям “с востока на запад и с запада на восток” — кто с матерком, а кто и с “топорком”, но все с большущими баулами и сумами. Спасибо китайцам, скромному народу-труженику — и за что их ругают, непонятно, — что так оперативно и без лишней пропагандистской шумихи обеспечили гигантскую страну баулами и дешевыми товарами. Теперь-то, конечно, и это почти что позади. Уже не дадут так просто проехаться и порезвиться — все поделено и урегулировано централизованно, а собственность, как известно, “неприкосновенна и охраняема законом”. Были, конечно, и в нашем регионе отдельные представители народов — журналисты, ученые-востоковеды, этнографы, общественные деятели, — которые пытались по-своему не забраться, конечно, а разобраться с “чужим джайлоу”: мол, где справедливость? Почему не по справедливости?”. Но им почему-то фатально не везло: один утонул — зачем-то полез зимой в озеро, не умея плавать; другой случайно застрелился на охоте, направив дуло не в ту сторону; кто-то сгорел в машине, прикуривая от зажигалки, или зачем-то выпрыгнул из окна гостиницы, перепутав этажность; или уж совсем нелепое — изнасиловал невинную девушку, и так далее и тому подобное, в каждой стране по-своему… Нельзя не вспомнить и про Россию, небезразлична нам эта страна, и все, даже те, кто ругает ее, посматривают в ее сторону практически каждый день через экран телевизора или монитор компьютера, вдохновляясь и осваивая ее “уникальный опыт” построения “нового демократического общества”. Да и просто так, в духе традиционно любимой всеми среднеазиатскими народами, особенно горожанами, формы развлечения с приятным зрелищем — тамаша. На какие только лишения и приключения не шел раньше среднеазиатский человек ради тамаша. А тут тебе бесплатно — смотри и смотри. (Спрашивают иногда некоторых после каких-либо происшествий или экстремальных ситуаций: “Ты зачем туда пошла-то, там же стреляли, могли ведь и убить нечаянно?” — “Ну, как зачем? Из-за тамаши пошла, ни о чем не думала больше”.) А там-то уж, на российских просторах, так разгулялась душа “экономически свободного человека”, что не только азиатский, но и весь остальной мир вот уже двадцать лет содрогается. “Двадцать лет, которые потрясли мир”.

Была и организованная оппозиционно-протестная часть народа, которая выступала с программными заявлениями, тиражировала документы и буйствовала на улицах и площадях столичных городов под руководством писателей, поэтов и поэтесс, историков, творческой интеллигенции — застрельщиков перемен. Помню, как предупреждали по субботам из школы в прилегающем к площади Ленина районе Ташкента — “сегодня детей в школу не приводите, будет демонстрация”. К этой “группе товарищей-господ” периодически наезжали из центра эмиссары с советами — “гнать в шею коммуняков и брать власть в свои руки”. Но и она, эта вздыбившаяся часть в 100—200 тысяч (вместе с массовкой), тоже не предполагала такого поворота событий — развала страны, наступления хаоса и смены политической и социально-экономической системы. Хотели демократических перемен, большей политической независимости от центра, родного языка, возвращения к национальным формам и традициям жизни (что обещал еще в 1917 году В.И.Ленин трудящимся мусульманам России и Востока: “Устраивайте свою национальную жизнь свободно и беспрепятственно”), избавления от разных монополий — партийной номенклатуры, монокультуры хлопка, зерна, свеклы, от идеологического и экономического диктата центра, от засилья русского истеблишмента в руководстве страной, хотели усиления национального присутствия, экономических реформ, свободного выезда за рубеж, “социальной справедливости”, введения латиницы или арабицы (у кого как, лишь бы подальше от кириллицы) и т.д. и т.п. И эта часть, во многом сформулировав ход изменений и даже реально повлияв на принятие последующих реформ в каждой из республик, оказалась вскоре одной из самых обделенных и забытых, отнюдь не у руля, и даже не у дел. (К примеру, Туркменбаши, придя к власти, первым делом закрыл Союз писателей как логово “инакомыслия” и оппозиционной национальной вольницы, а вот Союз художников сохранил — кто же будет мастерить бюсты будущего отца нации?) Конечно, главное, что получила эта группа, так же, как простой народ — и это немало, — свободу. Езжай куда хочешь, и лучше поскорей, и твори где хочешь, но только не влезай куда не следует (имеется, конечно, в виду то же самое “джайлоу”). И значительная часть кадрового состава гуманитарной и технической интеллигенции в каждой из стран устремилась в разные стороны — кто на Запад, кто в Россию, а кто в другие сферы деятельности по месту проживания. Советская наука как целостное историческое явление развалилась. Отвлекаясь, скажем, что культура и наука, пожалуй, единственные области, которые повсеместно на территории бывшего СССР оказались невстроенными в так называемые “рыночные отношения” и стали предметом рыночной вакханалии и даровой эксплуатации как со стороны государственных структур, так и со стороны “инициативных товарищей”.

Пожалуй, полностью, стопроцентно происшедшее внутри наших стран совпало с желаниями и устремлениями лишь одной группы — и это группа поистине очень дальновидных и умных людей. Очень маленькая элитная группа, большей частью объединенная в “партию” (хотя не у всех и партийные билеты были), которая к тому времени (к началу 1990-х) уже не знала, что делать с образовавшимися накоплениями. Сколько можно хранить наличку, слитки из драгметаллов и монеты царской чеканки в трехлитровых бидонах, матрацах, под деревьями в саду?! И когда уже наконец можно будет пустить все это в дело? Вопрос из разряда “быть или не быть”. Без всякого раскаяния и сожаления, даже и с гордостью рассказывал мне бывший председатель одного среднеазиатского совхоза, как в свое время по итогам года заносили десять тысяч рублей первому секретарю райкома (эта должность уже давно была покупной). И притом и план выполняли, и себе оставалось, и работникам, чтобы реализовали излишки продукции на базарах по рыночным ценам. “А зачем?” — спросил его. “Как зачем? Странный вопрос задаешь, неужели не понимаешь? Ведь это секретарь помогал с фондовыми материалами, ГСМ и всем другим нужным в хозяйстве, чтобы без всякого там дефицита и прямиком”. — “И все заносили?” — “Да, наверное, почти все”. — “А сколько же было у вас в районе колхозов-совхозов?” — “Да десять—двенадцать, пожалуй, было”. — “И как давно стали заносить?” — “До 85-го года изредка, в виде подарков, а уже после 85-го пошло регулярно, каждый год”.

Нетрудно представить, сколько от доперестроечных времен, а потом через интенсивную перестройку и к моменту распада СССР собралось накоплений у этой группы людей. Но что они могли с этим поделать? Ждать, когда придут, заберут и посадят? Или когда объявят амнистию капиталам? И потому никто даже не пикнул, когда стали валить страну, не поднялся, не застрелился из идейных соображений в своем кабинете. Теперь почти все они или их дети — при деле, контролируют и распределяют элитные рабочие места, ресурсы, стратегические материалы через разные фирмы, компании, общества, банки, имеют недвижимость, валютные счета в разных западных странах. И самое интересное и уникальное: многие из них ныне с удовольствием сообщают в устных признаниях и письменных воспоминаниях, что никогда не верили в социализм и тайно ждали его краха. Для них жизнь вошла в новое, неведомое ранее, но теперь уже привычное русло. “Жизнь для них — красотка”, — как сказал один арабский поэт-певец из городских низов. И понимаешь, как смехотворно ничтожны и самонадеянны были советские интеллигентские рассуждения о гуманизме и прогрессивных переменах, о пробуждении доброго в человеке, понимаешь, кто реально хозяин в этой жизни, какие силы на деле выходят на авансцену истории, когда рушится власть. Теперь уже оставалось только смириться. Даже в России и в Украине, где несоизмеримо мощнее и раскованней интеллектуальный потенциал, и то ничего не могут поделать. Как будто гигантской волной всех несет в одном направлении. Все все знают до мельчайших подробностей, все вам разъяснят без изъянов и утайки, а поделать ничего не могут. Наоборот, думают, как закрепить то, что уже есть, угомонить “алармистов” (это тех, кто бьет тревогу), не допустить скатывания страны к новому хаосу. Даже некоторые крупные российские ученые говорят и пишут: надо наконец понять и признать, что ресурсы должны принадлежать элите (то бишь олигархам), и научить элиту распоряжаться ресурсами по закону (то бишь отдавать какую-то, ну хоть бы небольшую часть прибыли обществу).

Одно время многим казалось, что это временщики. Кругом стали говорить и писать: временщики, временщики... Вот уйдут они, мол, или вымрут, и тогда все будет хорошо. Стал искать в литературе, кто же такие эти временщики, и нашел у одного китайского поэта еще аж периода династии Сун: “С былых времен временщики несут // Отчизне только нищету и горе”. Но оказалось, что ошибка вышла, еще одна опасная интеллигентская иллюзия. Никакие они не временщики, они надолго, если не навсегда.

Теперь надежды остались по другому поводу: на то, что они все же договорятся между собой и внутри стран, и в большом постсоветском пространстве, и в регионе, что не вцепятся друг в друга (обнимаясь и произнося речи о вечной дружбе при встречах) и не вовлекут в это дело народы, а будут постепенно, не сами, конечно, а их дети и внуки, облагораживаться в гарвардах, коламбиях, кембриджах, а потом (если, конечно, вернутся оттуда обратно) начнут естественными методами, на примере собственной жизни насаждать демократию и у нас, выстраивать соответствующие отношения внутри региона. Но что такое демократия у нас, если не узаконенная гарантия мирного сосуществования разных интересов, разных типов людей — жиганов-разбойников и мирных граждан-нестяжателей? Среди последних вполне может быть и бизнесмен-предприниматель, создающий материальные ценности собственным трудом, а среди первых — бывший пролетарий. Давно еще говорили об этом в народе: чтобы “и волки сыты, и овцы целы”. Это большевики и Советы все перепутали, хотели волчий норов человеческий укротить раз и навсегда, сделать ему (выражаясь по-нашему, среднеазиатскому) как следует обрезание. Но не тут-то было, живуч оказался норов, и “теперь живее всех живых”. Наступили времена борьбы за баланс интересов через механизмы демократии, то есть признания и за волками законного права на свой промысел (впрочем, первая часть пожелания вполне сбылась — “волки сыты”). И такая битва у нас только разворачивается, а во многих других странах мира она уже давно идет, в той же Европе, глобально. Оттуда и идет эта глобальная идея, чтобы сначала насадить везде демократию по одному раскладу и шаблону, а потом через нее решать проблемы “овец и волков”, или иначе “работников и работодателей”. Но у нас здесь шансов меньше. Порода волков совсем другая, не облагороженная вековыми традициями капиталистической культуры, отношений “труда и капитала”. Так что надежда слаба и иллюзорна, и это показали сначала катастрофические события гражданской войны в Таджикистане, а теперь и недавние, уже вторично, кровавые события на юге Кыргызстана.

Да и человек — и самый что ни на есть простой, и на всех других социальных уровнях, сверху донизу — стал по-настоящему раскрываться. Огромный, мохнатый, похожий изнутри на своего далекого предка (а внешне может предстать чистым красавчиком), образно говоря, сокрушающий дубиной из-за куска добычи (или успеха в жизни) своего соплеменника любого возраста и пола, будь то дитя малое или бабушка — божий одуванчик. И не только на просторах России, но и на всей территории бывшего СССР, в том числе и в Центральной Азии, только что в разных пропорциях к общему числу населения. Но и народ, во всяком случае, его большая часть, тоже уже не тот, не советский, изменился во многом, “перевоспитался”, переквалифицировался, рассосался по своим частнособственническим интересам и национальным идеям.

Как ни крути, как ни верти, а это, возможно, и есть один из главных итогов двадцатилетия в нашем регионе — истребление/исчезновение “советского человека”, “советского трудящегося” и активной его части — пролетариата. Они ушли вместе с порушенными заводами и фабриками, вместе с исчезнувшей промышленной инфраструктурой социализма, вместе с идеями братства народов, единения трудящихся, пролетарского интернационализма, интернациональной взаимопомощи и т.п. Как только не поизгалялись за эти годы над этими понятиями и в научных исследованиях, и в популярных телешоу, сведя их на нет как ложные и фальшивые. Но что взамен-то, если грянут возможные столкновения и потрясения? (А никто гарантий не дает, наоборот — пророчат и пророчат, да и грянули уже местами.) В идейном плане — ничего, никакой объединяющей идеи, только голые национальные интересы у каждого государства и их жесткое противостояние, идея этнонационального превосходства, изолированных “великих историй” и национального эгоизма. А реально “в случае чего” — спецназ и “силы быстрого реагирования” извне. И то, если захотят — Россия ли, ШОС ли, НАТО, США. А если захотят, то ведь надо еще и успеть. На юге Кыргызстана не захотели или не успели, Бог его знает почему. Может, потому, что нечего там было охранять. Ну, нет на юге Кыргызстана большой нефти, что поделаешь, стоит посреди города Ош одна только Сулейман-гора со следом ступни святого Сулеймана. Никак не вывезешь.

Итак, идет нарождение и рост “нового демократичного человека”, “современника нашей динамичной эпохи”. Он же одновременно и “национальный человек” с новым “национальным сознанием и мышлением”. Хотя “советский человек” и ушел из Центральной Азии, но “советское” в новом нарождающемся человеке не исчезло (три-четыре поколения — не шуточки) и, похоже, оно уже абсолютно неистребимо, что бы ни говорили некоторые ученые или политики. Это теперь один из неотъемлемых компонентов национальной психологии каждой из новообразованных наций. Компонент этот многосложный, он соединился с другими чертами и привычками, в нем есть многое и всякое. Образовался сложнейший синтез старого и нового, и он в своем спектре дает интереснейшие результаты для научного и художественного осмысления. Особенно в нашем Центрально-Азиатском регионе, в пространстве многих культурных влияний и традиционного распространения ислама. Но пока, как можно судить, особого интереса у писателей, публицистов, драматургов к этой теме нет. Многие теперь погрузились в идеализацию нового, основанного на давно забытом старом. И двинулись в обратном направлении, но точно так же, как и раньше: почему-то скачком (если помните, “от феодализма в социализм, минуя капитализм”, а теперь — от нынешнего недоношенного капитализма, минуя стадию прошедшего социализма с его разнообразным опытом, и сразу в “расцвет феодализма”). Попробуй теперь разберись, кто он, этот новый среднеазиатский национальный человек. Можно, конечно, попробовать, если соединить недавнее советское и далекое историческое прошлое, причем из разных эпох, с новейшей национальной действительностью. Но, принимая во внимание хрестоматийное ленинское — “не забывать основной исторической связи, смотреть на каждый вопрос с точки зрения того, как известное явление в истории возникло, какие главные этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь”.

Советизация как культурный

фундамент независимости

Советизация для Средней Азии была, как известно, прежде всего модернизацией. Модернизация охватила не только собственно экономическую сферу, но и все другие стороны жизни. Пять главных китов модернизации, проведенной большевиками решительными и ускоренными темпами, составляли (на первом этапе) — земельно-водная реформа, раскрепощение женщины-мусульманки, создание новой советской системы образования и индустриализация и коллективизация (на втором этапе). “Насилие — повивальная бабка истории”, — заметил Маркс. Мысль жестокая и трагичная, но что поделаешь, попробуйте-ка опровергнуть. Будь то создание империи Чингисхана, или централизованного государства Амира Темура, или даже образование Соединенных Штатов Америки, нынешнего защитника универсальных демократических принципов во всем мире, или совсем недавние события новейшей истории — раздел Югославии и других стран. Так же и советская социалистическая революция в Туркестане и Средней Азии. Однако в отличие от всех остальных исторических примеров революция в Туркестане — несмотря на все ее перегибы и перекосы, грубые ошибки и тяжкие испытания, голод и холод, гражданскую войну — была все же принята широкими слоями простого народа. Что бы теперь ни писали и ни говорили. В этом ее кардинальное отличие от всех остальных случаев исторического насилия. Простой народ поддержал советскую власть, которая открывала ему реальную возможность построить свою жизнь собственными руками, давала право на многие духовные и материальные блага. Это была власть народа и власть для народа, и народ понял это. Великая идея овладела массами. На тысячах документальных фотографий центрально-азиатского происхождения 20-х, 30-х, 40-х годов прошлого века мы видим лица воодушевленных и одухотворенных людей, неподдельный энтузиазм и оптимизм, с которым поднялся народ на строительство новой жизни. Тысячи и тысячи людей от сохи, с самых низов были подняты к высотам общественной жизни. Трудно найти аналог этому процессу в истории человечества. Была ли в регионе альтернатива большевистскому, советскому пути развития? Разумеется, была, и она теперь в центре внимания новых национальных историографий (некоторое исключение, кажется, наблюдается в Таджикистане, где изучается также и опыт социалистического строительства). Буржуазно-национальная торгово-промышленная элита и джадидская интеллигенция вкупе с российскими деятелями и западным капиталом готовы были предложить иной путь — национального буржуазно-демократического капиталистического развития, который можно связать с упомянутым “принципом” (конечно, в случае благоприятного расклада) — “и волки сыты, и овцы целы”. Впрочем, здесь нужно скорректировать с учетом ситуации: “и волки сыты, и овцы частично целы”. Возможные итоги такого развития можно представить по таким странам, как Афганистан, Пакистан, Бангладеш и др. Совсем не плохие страны, и тоже с богатейшим культурным наследием, включая собственный античный пласт, входившие в великие цивилизации древности. Только все там иначе. Огромная масса глубоко самобытного населения, сохранившего в неизменности и целостности свои богатые древние традиции (по которым у нас сейчас тоскуют некоторые ученые-историки из старой номенклатурной когорты и новое поколение экстерном обученных на Западе продолжателей “советологии”), и охраняемая автоматчиками в своих виллах высокообразованная (выученная в кембриджах и коламбиях) буржуазная элита. Конечно, немного утрирую, но в принципе так оно и есть. Рассчитывать на то, что, приди у нас в Туркестане к власти буржуазная элита или басмаческое (или, как теперь говорят, повстанческое) движение, и здесь прошел бы европейский или хотя бы турецкий вариант развития, не приходится, просто смешно. Стали бы они вам строить жилые массивы на сотни тысяч населения с бесплатным жильем и комплексной инфраструктурой! Об остальном и не говорим. Уже и теперь видно по просторам Центральной Азии — “Война хижинам, мир дворцам!”. Но парадокс состоит в том, что эту
роль — роль переходного периода к полной независимости сыграла, не предполагая того, советская власть. Именно советизация “повинна” в становлении национального сознания, национального духа, в создании мощного экономического и культурного фундамента, ставших в итоге основанием для перехода к нынешнему независимому национальному строительству. Альтернативная же идейная основа — внушительная просветительская (джадидская) гуманитарная база — в советское время практически была выведена из общественного оборота и никак не могла воздействовать на формирование национального самосознания. Конечно, она была известна специалистам-историкам, востоковедам. Но и она, как оказалось, по ряду своих идей и постулатов не противоречила концепции культурного строительства советской власти, хотя и базировалась на иных идейных основаниях.

Культурным основанием модернизации, ее неотъемлемым компонентом стал повсеместно светский путь развития. Исключительно светская направленность советского культурного строительства базировалась на философии материализма. А одним из его ключевых принципов являлся атеизм. Материалистический дух в своем первоначальном виде был диаметрально противоположен местному тотальному мистическому и фаталистическому мироощущению. Эти два мировоззрения столкнулись в бескомпромиссной борьбе. Для многих мыслящих людей, как из среды национальной интеллигенции, так и русских деятелей, было очевидно, что привносимый материализм с европейской базой источников не сможет утвердиться в сознании местных народов. А если и утвердится, то формально, поверхностно и ненадолго. (В итоге он, конечно, породил исключительно интересные двойственные формы.) Так как вся его источниковая база, даже в самых лучших европейских мыслительных конструкциях, не имеет корней в исламской культуре. А если и имеет, то только в сложных и высоких интеллектуальных сравнениях, далеких от реальной умственной жизни основной массы мусульман. Мусульмане имели совсем иную идейную базу в виде многовекового исламского письменного наследия и гигантской, можно сказать, тотальной устной народной традиции с местными доисламскими напластованиями. Конечно, мы не имеем в виду отдельных просветителей-джадидов, безусловно, ярких и талантливейших личностей, ратовавших за освоение европейской и русской культуры, которые представляли все же исключительное явление. К тому же многие из них строили свои концепции на базе обновленной исламской догматики.

Но еще до большевиков, во второй половине XIX века, была высказана русскими интеллигентами — участниками процесса завоевания и освоения Средней Азии и получила определенное хождение некая “теория” о богатом духовном прошлом древней Средней Азии, растерянном в последние века междоусобиц и иноземных нашествий. Средняя Азия считалась многими колыбелью мировой цивилизации, а некоторыми возбужденными умами — даже землей с библейским патриархальным прошлым. Если и не ставилась задача, то высказывалась мысль о необходимости вернуть народам Средней Азии их великое духовное прошлое. Возможно, для кого-то эта мысль служила даже оправданием происходящего колониального завоевания. Мол, идем восстанавливать древнюю цивилизацию.

Когда же наступила революция, оказалось, что у этой идеи кроме прямых социальных задач есть и некая метаидея, или метазадача — Россия и азиатский мусульманский Восток как единое духовное целое противостоят механистическому Западу. Это единение понималось как попытка остановить превращение западной бездуховной техногенной и эксплуататорской цивилизации в лидера мирового исторического процесса и претендента на мировое господство. Ярко и образно отобразилась эта метаидея в художественных творениях предреволюционного и революционного времени. В те же революционные годы в российской научной гуманитарной среде опять зазвучали высказывания об Азии как “прародине и учительнице человечества”. А в среде самих революционеров она получила хотя и жесткое, но близкое к художественному, почти мистическое образное оформление. Примечательны известные слова Сталина в его статье 1918 года “С Востока свет”: “С Востока свет! Запад с его империалистическими людоедами превратился в очаг тьмы и рабства. Задача состоит в том, чтобы разбить этот очаг на радость и утешение трудящихся всех стран”.

Не случайно, много позже, в годы начавшейся смертельной борьбы советского народа с фашизмом и его расистской идеологией, зазвучали призывы советских ученых-среднеазиатоведов вспомнить, кем были мы (узбеки, таджики, казахи и другие среднеазиаты) и кем они (германские фашисты) в далеком прошлом. Крупнейший советский историк и археолог, выдающийся организатор науки и исследователь цивилизации Древнего Хорезма С.П.Толстов писал в своей брошюре “Древняя культура Узбекистана”, опубликованной на русском и узбекском языках в Ташкенте в самый разгар войны (в 1943 году): “Мы пытаемся показать здесь, как развивалась высокая и богатая цивилизация древнего Узбекистана, как влияла она на развитие соседних и далеких народов, какие культурные ценности, созданные в древнем Узбекистане, вошли в сокровищницу мировой цивилизации тогда, когда грубые и дикие предки современных фашистов еще влачили жалкое существование в мрачных лесах и болотах тогдашней Германии, постепенно перенимая у “низших рас” зачатки культуры”.

Сразу же после революции Советы, столкнувшись с богатейшим духовным наследием народов Средней Азии, приступили к формированию концепции освоения лучшего (прогрессивного) в национальном наследии прошлого. Прогрессивное понималось не только как атеистическое и соответствующее классовым интересам пролетариата и трудящихся. Классовый подход никак не мог охватить всю совокупность гигантского наследия. Такие крайности были в годы революции, случались они и позже, но не они определяли магистральное направление развития исследовательской гуманитарной мысли в регионе. Под прогрессивным понимался прежде всего созданный в рамках исламской цивилизации огромный гуманистический пласт культуры. А это — десятки выдающихся мусульманских ученых, философов, поэтов, писателей. Советская наука выдвинула концепцию освоения лучшего и самого значимого в национальном наследии прошлого. И не только выдвинула, но и успела за 70 лет проделать огромную работу по ее реальному воплощению в жизнь в каждой из центрально-азиатских республик. Работу, сравнимую с работой европейских центров востоковедения, начавших систематическую публикацию памятников еще с XVIII века. Но, что принципиально отлично здесь от политики Советов — Европа занималась этим только для внутренних нужд, для читателей европейских стран, своих специалистов, а отнюдь не для жителей колоний, тем более, не издавала эти памятники по скромной цене, доступной простому народу. Вряд ли можно сомневаться, что выполнение такой задачи для национальных культур народов Центральной Азии едва ли взяло бы на себя и правительство Российской империи, при всем известном выдающемся вкладе российского дореволюционного востоковедения в изучение Востока.

Возьмем только этот вид культурного (письменного) наследия (о других нет возможности здесь говорить), так как он порождает различные точки зрения и споры. В регионе немало историков, а особенно любителей истории из числа журналистов, поэтов, писателей, которые в последние два десятилетия среди обвинений в адрес советской власти выдвигают и то, что она лишила коренные народы их духовного наследия, их традиций, культурных ценностей, включая и духовное суфийское мироощущение, суфийскую философию жизни. Вопрос вообще запутанный. В Узбекистане, например, и раньше существовали две противоположные оценки состояния этого явления. Помнится, предпоследний первый секретарь компартии Узбекистана как-то с досады сказал, что в этой стране ученые только и занимаются, что востоковедением. Не прошло и двух-трех лет, как было заявлено совершенно противоположное: что наше востоковедение вообще ничего не сделало и не исследовало и что только теперь мы должны приступить к этому делу как следует. А один поэт даже заявил, что, мол, восемьдесят тысяч манускриптов, хранящихся в Институте востоковедения, не вернули народу, никто ими не занимается, и лежат они мертвым грузом. И действительно, по правде говоря, что только не лежит у нас, да и по всему миру мертвым грузом.

В программе возрождения духовного и культурного наследия народов Центральной Азии в советское время изначально было очень правильно определено приоритетное направление работы. Не было мелкотемья и дробности, а взят был ориентир на самые крупные и выдающиеся фигуры прошлого, можно сказать, титанов мысли, общепризнанно вошедших в историю мировой культуры. К примеру, в Узбекистане — это Алишер Навои, Захир ад-Дин Бабур, Абу Райхан Бируни, Ибн Сина (Авиценна), Захир ад-Дин Бабур, Фараби и многие другие. Возьмем Алишера Навои, ставшего олицетворением узбекской национальной культуры, ее фундаментом, неисчерпаемым источником для развития и вдохновения. Алишер Навои — это все равно что Пушкин для русской культуры, и наоборот. Тексты Навои и исследования о нем стали появляться еще в 30-е годы, если не раньше. Издания, выполненные на высоком текстологическом уровне, в оригинале и в переводах на русский язык, сделанные лучшими переводчиками того времени, выходили в свет огромными даже по тем временам тиражами, не сопоставимыми с нынешними. Такой масштаб исследований и публикаций мог быть осуществлен только благодаря огромным вложениям государства и работе многих первоклассных ученых. Так, каждый том четырнадцатитомного издания сочинений Навои на узбекском языке в кириллице, осуществленного в 1960-е годы, выходил тиражом по десять тысяч экземпляров. Начатое параллельно в те же годы десятитомное издание на русском языке выходило в Ташкенте тиражом по 50 тысяч экземпляров каждый том (учитывалось распространение и за пределами республики в русскоязычной среде). И попробуйте теперь их найти, несмотря на такие тиражи. Отдельные красочно оформленные издания сочинений Навои выходили тиражами 10—15 тысяч экземпляров. Основные его сочинения издавались также в виде текстов в арабской графике или в факсимильном воспроизведении рукописей (от одной до трех тысяч экземпляров). Нужно особо отметить, что все издания 30—60-х годов отличало отменное качество, они имели оригинальное художественное оформление с тонко выраженной восточной стилистикой. (В качестве противоположного примера, к большому сожалению, можно назвать завершенное в 2003 году двадцатитомное полное собрание сочинений Алишера Навои в оригинале. Оно вышло на газетной бумаге, в соответствующем по качеству переплете разных цветов, с аляповатым дизайном; тираж каждого тома — одна тысяча экземпляров.) Даже в годы Великой Отечественной войны издание сочинений Навои осуществлялось на высоком по тем временам уровне книжного дизайна и большими тиражами. В предисловии к одному из них (Ташкент, 1943 год) сказано: “В грозные дни Великой Отечественной войны выпускает наше издательство прекрасное произведение великого узбекского поэта и мыслителя Алишера Навои — поэму “Лейли и Меджнун”. В эти дни, когда фашистские варвары несут человечеству убийство и мрак, возврат к звериным обычаям первобытного человека, смерть всех достижений человеческой культуры и искусства, в эти дни Советский Союз наравне с другими свободолюбивыми странами отстаивает не только свою честь и свободу, но и свою культуру. Издание поэмы “Лейли и Меджнун”, проникнутой высокими принципами любви и братства, сейчас особенно своевременно”.

О тиражах других восточных авторов, в том числе средневекового периода, и говорить не приходится. Так, к примеру, сочинение писателя XIX века Хиромий “Чор дарвеш” (“Четыре дервиша”), популярное в народе, было опубликовано в 1960 году на узбекском языке тиражом девяносто тысяч экземпляров. Менее известные авторы средневекового времени издавались в 50—70-е годы для широкого читателя тиражами от 10—15 до 25 тысяч экземпляров. Среди них поэты и поэтессы Хислат, Толиб Толиби, Факирий, Мужрим-Обид, Дилшод, Алмаий, Увайсий и многие другие. Тиражом 25 тысяч экземпляров был издан двухтомник поэта Мукими.

Все эти и последующие издания были совершенно доступны по ценам самым широким слоям читателей, так как государство сознательно занижало продажные цены на эти издания, предоставляя дотации, беря на себя издержки и неся материальные потери, чтобы освобождать культуру и просвещение масс от жесткой экономической зависимости. Например, том собрания сочинений Навои на узбекском языке стоил от 83 копеек до 1 рубля 40 копеек. Были ли не изданные по идеологическим причинам тексты и сознательные лакуны в текстах изданных? Да, несомненно, были, и это никакой не секрет, но не могло это даже в малейшей степени снизить значение проделанной гигантской работы.

Нельзя не сказать здесь и об академических историко-востоковедческих публикациях. Возьмем, например, такое уникальное издание (осуществлявшееся на протяжении почти 20 лет, с конца 50-х годов), как семь огромных томов (от 300 до более тысячи страниц каждый) академического издания трудов гениального Абу Райхана Беруни на русском и узбекском языках с тщательным фундаментальным исследованием и научными комментариями текстов. Об одном из его трудов еще в конце XIX века сказал известный российский востоковед В.Р.Розен, основоположник новой школы российского востоковедения: “Это — памятник единственный в своем роде и равного ему нет во всей древней и средневековой научной литературе Запада и Востока”. Или фундаментальное пятитомное издание “Канона врачебной науки” Абу Али ибн Сины на русском и узбекском языках в Ташкенте. Или многотомное издание трудов аль-Фараби в Казахстане. Или многотомное (более 20 томов) издание эпоса и фольклора каракалпаков в Нукусе. Или издания собраний сочинений Фирдоуси, Джами, Хафиза и многих других поэтов и писателей Востока в Таджикистане (на таджикском на основе кириллицы и в арабской графике). Этот ряд можно продолжать и продолжать. А ведь мы не назвали того, что в ту же советскую эпоху было сделано для культуры Центральной Азии русскими, российскими учеными за пределами региона, в центре — в Москве и Ленинграде. Всего просто невозможно перечислить, иначе статья превратится в огромный библиографический обзор. Десятки выдающихся ученых приступили к кропотливой и многолетней работе по обоснованию самобытности (отнюдь не слепка с арабской, персидской, турецкой и других) среднеазиатской цивилизации и культуры, ее древних истоков, ее собственной античности. В итоге было сделано великое дело — среднеазиатская цивилизация вошла в мировое культурное пространство как общепризнанное культурно-историческое явление. Галина Анатольевна Пугаченкова, Лазарь Израильевич Ремпель, Ольга Александровна Сухарева, Александр Александрович Семенов, Михаил Степанович Андреев, Михаил Александрович Салье, Виктор Александрович Успенский, Василий Афанасьевич Шишкин, Павел Георгиевич Булгаков и многие, многие другие, чьи имена должны бы составить гордость нынешних национальных культур. Они должны быть запечатлены в названиях улиц и институтов, школ и колледжей. Поодиночке и общими усилиями, объединившись в научные коллективы, они — русские, евреи, узбеки, таджики, казахи, киргизы, туркмены, татары и другие советские люди — подготовили и осуществили настоящий прорыв в освоении гуманитарного общечеловеческого наследия республик Средней Азии и Казахстана. От него надо бы идти дальше и дальше вперед…

И когда теперь иной раз сталкиваешься с принижением этой гигантской работы наших предшественников (как якобы идеологизированной, политизированной и даже сделанной с определенным умыслом — закабалить национальные культуры), то понимаешь, сколь ничтожны жалкие потуги людей, которые сами не могут предложить ничего даже близкого по масштабу тому, что было сделано в области гуманитарной культуры в советский период. Не обобщая эти факты как явление, мы все же должны констатировать, что, к сожалению, в ряду хулителей встречаются нередко и ученые дальнего зарубежья, продолжатели “советологии” времен “холодной войны”. Впитав, что называется, с молоком матери антисоветизм как исходный методологический принцип исследования, они пренебрегают изучением накоплений советской науки, принижают ее значение, сознательно игнорируют это наследие и в итоге… “изобретают велосипед”. Думая, что открывают что-то новое, на самом деле они повторяют давно уже сказанное, открытое и сделанное на куда как более высоком уровне и в широком видении.

Совершенно очевидно, что советская наука открыла коренным народам Центральной Азии их великое прошлое, вернула в их современную жизнь забытые, утраченные было огромные культурные накопления прошлого. И не просто накопления, а именно накопления высокого гуманистического содержания. Именно на этой гуманитарной основе, обновленной в соответствии с тенденциями нового секуляризованного времени, шло формирование национальной гордости народов Центральной Азии в советский период в рамках политической концепции “советского человека”. Не убоялась советская наука заниматься даже (теперь-то понятно, что на свою голову) проблемами этногенеза различных среднеазиатских (равно и других) народов, невольно подготовляя почву для будущих новых “великих историй”. Это гигантское наследие никуда не делось после крушения СССР и советского человека, а мягко, как само собой разумеющийся факт, как собственность перешло в чисто национальный компонент периода независимости. Осталось только его несколько подновить и слегка подправить, попутно отбросив за ненадобностью “бывших собственников” — советских “идеологизаторов-колонизаторов”. И когда ныне люди всуе или с гордостью за свою национальную исключительность произносят имена Фараби, Ибн Сины, Беруни, Фирдоуси, Улугбека и многих других (а это приходится слышать на просторах Центральной Азии в противопоставительном ракурсе: “…да наш великий Фараби еще тысячу лет назад…”, “…да когда наш Улугбек звезды считал, вы и ваш народ еще…”), они не предполагают, какая титаническая работа была проделана для того, чтобы эти имена вошли в общественный обиход как некая данность и повседневная реальность. Теперь, увы, большей частью профанированная и кастрированная.

В ХХ веке, и особенно в его второй половине, много говорилось о материализме европейской (или евро-американской) цивилизации как главном факторе кризиса современного западного мира. Факторе, навязанном и навязываемом остальному миру. В основе западного материализма лежит идея исключительно материальной заинтересованности, обязательной материальной рентабельности и в крайнем выражении — у воротил мирового капитала, транснациональных корпораций — в безудержной наживе и чистогане (не принимающих в расчет ни экологические, ни человеческие, ни морально-этические и прочие “отходы производства”). Принцип материальной рентабельности давно уже внедрился и распространился на всю культуру и художественное творчество. Культура должна приносить прибыль — это едва ли не самый общий принцип, который, к большому сожалению, начал осваиваться и нашими чиновниками от культуры. А это означает, что она почти сплошь коммерциализировалась. Никто не будет просто так, без предварительно продуманного и согласованного плана реализации заниматься творчеством и тиражировать продукты своего творчества. С какой стати?

Принципиально иным, отличным от западного, был советский материализм. Это был очень странный материализм. Парадокс в том, что советский материализм не был материальным, в нем не допускалось какого-либо коммерческого интереса и меркантильности. И именно этот момент парадоксальным образом сближал его концептуальную часть с суфийскими идеями в среднеазиатской культуре, также отвергавшими всякое земное делячество. В сближении этих двух ветвей могла содержаться интересная перспектива на будущее. В советской культуре всякие попытки наживы за счет культуры в большинстве случаев пресекались. И это имело свое глубоко положительное воздействие на самое культуру. Неоправданно ограничивая развитие культуры по идейно-классовым, идеологическим соображениям и подвергая ее содержание цензуре, советская культурная политика в то же время сохраняла и оберегала ее лучшие гуманистические идеалы, лучшие традиции прошлого и современности. Об этом сейчас не принято писать, но ведь уже в 30-е годы (время, по нынешним понятиям, сплошного террора, в том числе гонений на традиционную культуру в регионе) в Средней Азии ни один торжественный концерт во время партийных конференций и съездов не обходился без отделений с традиционной национальной музыкой. Подбор произведений был очень строгий и тщательный, чтобы показать только самое лучшее из традиции и нового. По всей Средней Азии была создана сеть музыкально-драматических и музыкальных театров, которые стали прибежищем лучших носителей традиционной музыки, подлинными очагами традиционного исполнительства и творческих экспериментов. Десятилетиями, с конца 20-х годов, в советских республиках Востока шли горячие дискуссии и велись фундаментальные исследования правомерности соединения восточных и европейских элементов в художественной культуре, поиски их органичного глубинного синтеза. Сколько было сломано копий, сколько переживаний и сомнений, сколько отданных этому делу жизней. Но ведь не зря — результаты оказались в высшей степени впечатляющими. Они ждут своего глубокого переосмысления в условиях независимости. Но пока суд да дело, исторические материалы об этом художественном эксперименте и о каждом его участнике тщательно собираются и документируются отдельными музыковедами из США и стран Европы. И слава богу, конечно. Но теперь мы видим, как в последние два десятилетия американская и европейская культуры буквально рванули прямым ходом к сплошному синтезированию традиций из разных культурных миров и художественных систем, что называется, “не мудрствуя лукаво”, то есть не утруждая себя сомнениями и теоретическими изысканиями. Своего рода культурная параллель к экономической глобализации — глобализованная культурная экспансия. (То, что когда-то, на том историческом этапе, вызывало столько скепсиса и критики у западных интеллектуалов, обвинявших нас в подрыве исконных традиционных ценностей народов Востока, в русификации, экспансии русской культуры и т.п.) Тот же американский музыкант Йо Йо Ма, с большим успехом исполняя с симфоническим оркестром музыку среднеазиатских композиторов, включая в состав оркестра типично национальные инструменты, совсем не беспокоится о том, совместятся ли утонченные ладовые системы Востока с равномерно темперированным строем европейских инструментов. По нынешним временам, по-видимому, и правильно делает. Утешить нас может лишь наше, ставшее почти традиционным: и здесь мы были когда-то первыми, но, увы, не смогли реализовать себя в мировом масштабе.

Да и сама советская цензура была неоднородной, в культуре выявлялись два ее основных вида — идеологическая и художественная. О художественной цензуре почему-то помалкивают, только и говорят об идеологическом диктате (который конечно же был, то усиливаясь, а то ослабевая). Но благодаря художественной цензуре, художественному контролю со стороны самих носителей культуры общий художественный уровень был неизмеримо более высок по сравнению с нынешней профанацией и имитацией, засильем во всем и везде дешевой и пошлой массовой продукции, доступ которой к широкой трансляции через телевидение просто-напросто покупается “денежными мешками”. Теперь-то понятно, что советский материализм как принцип в культуре был по своей сути и не материализмом даже, а наивным идеализмом, потому-то и был обречен. Куда уж тут противостоять второму главному инстинкту человека, тем более еще и финансово, и всячески поддерживаемому великими государствами современного мира…

Но мы не намерены и упрощать ситуацию. Сказанное вовсе не означает, что в западном обществе отсутствуют гуманистические идеалы в культуре и гуманизм как таковой. Еще как присутствуют, и в особенности на личностном, человеческом уровне. Носители гуманистических идей “гнездятся” во многих университетах Европы и США. Там, в этих рассадниках инакомыслия, еще витает дух подлинной интеллектуальной свободы, некогда составлявшей самое суть европейской цивилизации. Люди продолжают осмыслять трагический ход крушения гуманизма современной цивилизации и искать выход из этого кризиса, сочувствуют левым идеям и положению человека труда. Там мы сталкиваемся с примерами человеческого соучастия и содружества, с готовностью бескорыстно помочь тем, кто нуждается в помощи. Есть чему поучиться у них и нам, “неофитам” из Центральной Азии, оказавшимся на обочине дикого капитализма, смешанного с феодализмом, остатками социализма и традиций древневосточных деспотий.

“Величие национальных идей”:

крушение единого региона

или альтернатива распаду?

Строительство новых государств началось на бурно и спешно возрождаемом национальном прошлом. К этому подталкивал социальный, экономический и политический хаос, охвативший Россию в период правления Б.Н.Ельцина, катастрофические человеческие потрясения внутри стран. Что только не возродили за прошедшие двадцать лет, попутно порушив многое из того, что было создано и в культурной, и в материальной сферах. Для лучшего понимания происшедшего вполне уместна прямая аналогия с Октябрьской революцией 1917 года. За исключением, конечно, человеческих жертв. Но если иметь в виду многочисленные трагически сломанные судьбы людей, безвременные кончины, разгул в 90-е годы вооруженной организованной преступности, распад семей и сообществ, насильственное рабство, перемещение сотен тысяч и даже миллионов людей в разные стороны, то, может быть, недалеко и от исторической революции. И прежде всего разрушили (конечно, выборочно, внешне) ту социально-идеологическую платформу, которая была возведена большевиками и скрепляла, наряду с другими факторами, регион в единое целое.

В полном объеме стали возрождаться все традиции, обряды, религиозные праздники, что было с радостью встречено народом. Год от года они все более и более набирают свою силу, становятся по-настоящему массовыми и общенародными. “Новый среднеазиатский человек” в большинстве своем удачно, свободно и без каких-либо психологических комплексов совмещает религиозность на ее бытовом уровне (выполнение основных обрядов, посещение мечети раз в неделю, соблюдение поста в рамазан и т.д.) и вполне нормальную, полноценную современную светскую жизнь (с посещением кафе и ресторанов, развлекательных мест, потреблением спиртных напитков). Этот своеобразный “синтез”, можно сказать, общее место, и даже как-то странно здесь о нем говорить. Одно никак не мешает другому — и в этом также один из признаков нового времени на всей территории постсоветской Центральной Азии. Иной раз, попадая в Ташкенте в пятницу в обеденное время в частные торговые ряды, уже не удивляешься их полупустынному виду — почти все продавцы, а это в основном молодые люди, уехали на пятничный намаз. Конечно, многие забытые традиции еще не вернулись, но, так как общее направление процесса изменений определено, можно быть уверенным в их неизбежном возвращении.

Одно из самых ярких проявлений национальных форм жизни — полномасштабное возрождение традиции проведения свадеб. Нельзя сказать, что в советское время их не было. Были, и еще какие. Парадокс в том, что с этой расточительной и обременительной для простого народа традицией не могли справиться по очереди — ни мусульманские теологи до революции, выступавшие с осуждающими статьями в теологических журналах; ни представители нарождающейся национальной буржуазии и интеллигенции — просветители-джадиды; ни советская власть, долгое время открыто и жестко боровшаяся с “пережитками феодализма”, а потом махнувшая рукой; ни новые власти и духовные авторитеты в период независимости в Узбекистане и Таджикистане. Феномен свадьбы (тоя) имеет глубокую экономическую, этическую и даже, если хотите, национально-философскую подоплеку. В общественной жизни богатой элиты до революции он был кроме всего прочего формой выражения признательности и покорности сановному покровителю. Например, вельможа из окружения бухарского эмира устраивал роскошный многодневный суннат-той — праздник по случаю обряда обрезания своих сыновей — с приглашением эмира в благодарность за то, что последний облагодетельствовал одного из них по службе. После тоя подсчитывались дорогостоящие подарки и выгоды с обеих сторон. В нынешних условиях становления частнособственнической психологии есть в этом и некая форма скрыто-открытой соревновательности, демонстрации уровня престижности, состоятельности своим соплеменникам по месту жительства (в махалле) и в клановом сообществе. Сильно действует и традиционное общественное мнение. Как-то спросил одну работницу международной организации по строительству гражданского общества в Таджикистане, сможет ли она обойтись без соблюдения традиции проведения большого тоя с крупными расходами для своей дочери (все ж таки по долгу службы она должна показывать пример приверженности новому). Нет, ответила она, сама я, может, и смогла бы, но дочь потом заклюют в махалле, и родственники со стороны мужа, и все остальные будут тыкать пальцем: вот, мол, не сделала свадьбу как положено.

В период независимости все больше стала возрождаться традиция проводить пышные свадьбы не только у себя во дворе или под специальными навесами в общих дворах жилых массивов, а в ресторанах. Благодаря этому обстоятельству развился даже новый архитектурно-строительный тип — “тойхона” (буквально: “помещение для свадьбы”), что-то среднее между рестораном с огромным залом — и дискотекой. Можно сказать, что вся страна покрывается постепенно сетью частных тойхона. Дело это прибыльное.

А теперь о главном — о национально-философской подоплеке свадьбы, которая во многом объясняет ее центральное положение в жизни населения и неистребимую живучесть. У мужчины — узбека и таджика — есть жизненная сверхзадача: построить дом и женить сына (выдать замуж дочь). Есть еще несбыточная или трудно осуществимая мечта открыть свой, пусть маленький магазинчик — дукан, “свое маленькое дело”, обычно торговое (аптеку, маленькое кафе и т.п.), но это уже дополнение к сверхзадаче. А вот свадьба — это не просто “один мулла, 3 рубля денег, головка сахара и делу конец”, ныне — это комплекс огромных расходов, сопровождаемых сложнейшими “ритуальными действами”. Поэтому взгляд на узбекских и таджикских гастарбайтеров как на результат обнищания населения не совсем верен. Конечно, есть среди них и те, кто едет из страны из-за безысходности (и то сказать, где же такие страны на нашем родном постсоветском пространстве, откуда не бегут из-за безысходности?). Но большинство из них все же едет на стройки в Россию для выполнения своей “жизненной сверхзадачи”. Существует мнение, что работа внутри страны есть и прожить худо-бедно можно. Но платить от пятисот долларов в месяц здесь никто не будет. Конечно, есть места, где можно получать такие деньги, но они не для простого народа.

Ясно, что психология “своего маленького дела” — один из центральных элементов в системе жизненных ценностей нового центральноазиатского человека, особенно и в первую очередь у узбеков и таджиков как представителей древней городской цивилизации. Он имеет очень глубокие корни в истории жизнедеятельности этих народов. Помнится, в начале 80-х, еще в доперестроечные времена, довелось мне отдыхать в одном доме отдыха на Оке. Вечерами за чаем велись у нас беседы с жившим по соседству партийным работником среднего звена из одного российского городка. Описывая нашу жизнь, посетовал на то, что у нас с детства приучают детей зарабатывать деньги, поощряют предприимчивость, как бы формируют частнособственническую психологию. И услышал совершенно неожиданный ответ: и очень правильно делают, это же хорошо. Посмотрите, что делается у нас, хотя бы здесь, вокруг дома отдыха: какие великолепные покосы, но никто не хочет заниматься животноводством, почти никто не держит коров на частном подворье, а едут за молоком и продуктами в город. И действительно, как бы в подтверждение сказанного моим соседом, каждый день радиорубка дома отдыха призывала отдыхающих добровольно помочь местному колхозу завершить сенокос “в обмен” на парное молоко — тщетно. Предприимчивость и необычайное трудолюбие потомков древних земледельцев, ремесленников и купцов-торговцев Средней Азии позволяли им выживать в самые сложные и тяжелые исторические времена (даже в голод начала 30-х, ставший трагедией для казахского населения). И именно эта вековая черта, не исчезавшая и в советское время, в первую очередь стала возрождаться в национальной психологии народов в период независимости.

В то же время неизбежно сопутствующие предприимчивости качества в старые дореволюционные времена привели к формированию у соседних народов, с иной системой хозяйствования, устойчивых стереотипов касательно народов Средней Азии. Сарты, так тогда называли предприимчивых горожан-торговцев, выезжавшие по торговым делам в степь к казахам и в горные местности проживания киргизов, иногда казались тем очень ловкими и хитрыми людьми, якобы обманным путем достигавшими благополучия. Но существовало и противоположное мнение, которое преобладало в среде людей практического действия, причастных к созданию материальных благ жизни. Хорошо известны слова порицания великого казахского просветителя Абая в адрес своего народа: он призывал брать пример с сартов, учиться у них трудолюбию и другим положительным качествам.

Сарты воспринимались как хозяева и хозяйчики, собственники, обретавшие в различных обстоятельствах черты начальствующих в жизни людей. Возможно, сарт воспринимался и как олицетворение наступающего жестокого капитализма. Эта “ипостась” на бытовом обывательском уровне была, по-видимому, перенесена в советское время на потомков сартов — узбеков. У кыргызов и ныне бытует поговорка, которую довелось не раз слышать в шутливой форме в кругу моих кыргызских друзей: “Озбек кетти оз калди” — “Узбеки ушли, а мы и остались”. Поговорка эта очень много значит и требует интерпретации. Совсем не обязательно она применяется именно к узбекам, обычно — к гостям, старшим по возрасту, начальникам, авторитетам, уход которых из общего застолья-пиршества позволяет остальным расслабиться и погулять уже как следует. Почувствовать себя свободными, без надзирающего и контролирующего начальственного ока. Но это отстраненное непосредственно от узбеков применение показывает, что в основе видения хозяина лежит образ узбека как человека, организующего и наводящего порядок и/или хозяйствующего. Эта же поговорка имеет и некий дополнительный, скрытый смысл — как косвенное свидетельство отторжения в кыргызской народной стихии идеи сильной, единоличной или централизованной власти.

Трагедия межэтнического противостояния на юге Кыргызстана в июне 2010 года еще раз наглядно показала, как вместе с проводимым официальной идеологией возрождением национального самосознания (не только в Кыргызстане, а по всей бывшей советской Средней Азией) стали возвращаться в жизнь и одряхлевшие, забытые было старые символы и знаки, против которых в свое время вела, может быть, слишком жестокими методами борьбу советская власть. На некоторых фотографиях и в хронике можно было видеть короткую надпись на заборах и стенах домов в районах происшедших погромов: “Сарт, умри”. Здесь в это слово, давно уже вышедшее из употребления и сохранившееся лишь как предмет исторических исследований (десятки, если не сотни научных статей написаны на эту тему), вложен негативный смысл, характеризующий явление, чуждое этнонациональной стихии кыргызов. Элемент отчуждения, несовпадения “культурно-хозяйственных ритмов” символизирует возрождение некоего узкого (возможно, ситуативного) сегмента исторической памяти народа, несущего исключительно негативное содержание. Вряд ли он может заслонить собой огромный пласт сопряженного и переплетенного культурного наследия двух народов. Но должен бы заставить задуматься всерьез культурологов и психологов, историков и востоковедов, да и любителей старины и самобытного национального наследия: где та граница, перед которой нужно остановиться в нашем восхвалении славного, богатого и великого собственного прошлого и героических деяний предков, сносящих головы и переламывающих хребты своим врагам? Задуматься о судьбе нашего общего культурного, гуманистического по своему смыслу наследия в регионе Центральной Азии. Почему оно не срабатывает? Как сделать, чтобы озлобление, охватывающее сознание толпы, все же не позволяло ей забывать о главном, о том, что выражено, например, в эпической истории Манаса: легендарная Каныкей — невеста Манаса была родом из Бухары, соединяя на уровне самого возможного близкого родства судьбы двух народов? Чингиз Айтматов не убоялся поднять свой голос с осуждением своего же народа еще во время первого кровавого противостояния в 1990 году. Такие примеры очень редки в истории и показывают необычайную высоту человеческого духа. Но и до того не раз он выражал свое отношение к узбекскому народу, сформулировав собственное понимание культурно-исторического вклада этого народа и Узбекистана в целом в развитие нашего региона. “То, что сделали узбекские труженики для страны, — это заслуживает земного поклона. То, что сделала многовековая узбекская культура для народов Средней Азии, — это можно сравнить с влиянием Византии на Древнюю Русь. И в досоветское, и в советское время Узбекистан был нашим словом и обликом на Востоке”, — писал Ч.Айтматов в 1988 году. Он напомнил о том, чем был этот народ для “нас, жителей туркестанских горных и степных окраин, с детских лет воспитанных в почтении и уважении к узбекскому народу с его древней историей и культурой, заслужившему это общепризнанное отношение окружающих бесспорным и в высшей степени прекрасным национальным качеством своим — неугасимым, невероятным трудолюбием, мастерством и чудесно сохранившимися редкостными общинными традициями…”.

Но нет уже великого сына кыргызского народа, всегда открыто и прямо высказывавшего свои мысли и готового пойти на все ради защиты истины. Человека, провозгласившего в свое время принцип приоритетности общечеловеческих гуманистических ценностей над классовыми, государственными и, по сути, узконациональными интересами. Может быть, это было кратковременное озарение, утопия, но утопия прекрасная. Теперь, увы, мы видим, как принцип собственных этнонациональных корыстных интересов все более и более торжествует на просторах постсоветской Центральной Азии. Как-то, почти десять лет назад, публицист и поэт Сабит Мадалиев заметил (имея в виду наш регион), что здесь “идет тихая политическая война, где каждое государство борется за свою исключительность, заново переписывая историю, испытывая терпение своих народов на прочность и яростно вооружаясь за счет него”. Понятно, что теперь уже не такая и тихая. И самое печальное, что все чаще и чаще в защиту этих интересов яростно вступается интеллигенция, которая, казалось бы, по своему предназначению призвана выступать хранительницей гуманистических ценностей более широкого круга и охвата. Такова обратная сторона медали начавшегося независимого национального строительства в регионе.

Этому во многом способствует и искусственно организованная изоляция культурного взаимодействия деятелей культуры и интеллигенции в регионе Центральной Азии, и самоизоляция многих из них. Давно уже нет у нас такого уникального интеллектуального форума, каким был “Иссык-Кульский форум” Чингиза Айтматова, идеями которого питалось целое поколение. Интеллигенция в регионе поделена и поставлена под контроль национальных государственных интересов, мобилизована ими на обслуживание собственных задач. Понятно, что и без этого, по-видимому, теперь никак нельзя, ведь и весь мир вступил в решающую и, как полагают некоторые западные же интеллектуалы, заключительную схватку за ресурсы и выживание. Но все же, и тем более важно, чтобы в этих условиях оставалось поле для свободного взаимодействия и поддержания диалога, а не для одних только перетеканий капиталов и их держателей. Оптимизм еще теплится, потому что в самом среднеазиатском народе, в глубинах народного сознания коренятся идеи единения, взаимодействия и, наоборот, — отвергается навязываемое “политическими реалиями эпохи” разделение и обособление. Александр Джумаев, «Дружба Народов» 2011, №12

Япония предоставит министерству здравоохранения Афганистана 9,3 миллионов долларов на вакцинацию против полиомиелита, сообщили в субботу источники в министерства здравоохранения.

Соответствующее соглашение было подписано послом Японии в Афганистане Рейчиро Такахаши, представителем Детского фонда ООН Питером Кроули и исполняющей обязанности министра здравоохранения Афганистана Сорайей Далил в Кабуле.

С 22 марта 2011 года в провинциях Кандагар, Гельманд и Фарах было зарегистрировано 56 случаев заболевания полиомиелитом по сравнению с 25 в прошлом году, сообщила Сорайя Далил после подписания документа. Она связывает эту динамику с ухудшением безопасности и, соответственно, затруднением вакцинации в ряде провинций. В качестве ещё одной причины роста заболеваемости она назвала возвращение из Пакистана афганских беженцев поскольку в Пакистане в 2010 и 2011 годах было зарегистрировано 144 и 110 случаев заболевания полиомиелитом, соответственно.

Доктор Далил выразила благодарность правительству Японии. В ответной речи посол Японии заявил, что его страна планирует продолжать сотрудничество с Афганистаном в этой области, сообщает Национальное телевидение Афганистана.

Глава Агентства по международному сотрудничеству Японии (JICA) в Афганистане Йошиказу Ямада заявил, что с начала 2011 года Япония выделила на вакцинацию против полиомиелита в Афганистане 50 миллионов долларов. Также Япония помогает Афганистану в строительстве больниц и обеспечении их медицинским оборудованием. Токио планирует предоставить министерству здравоохранения Афганистану 34 миллиона долларов для строительства инфекционной больницы в Кабуле, добавил он.

Кроули, выступивший от имени отделения ВОЗ по борьбе с полиомиелитом, заявил, что эти средства будут использованы для вакцинации детей в районах с низким уровнем медицинского обслуживания, в том числе тех, где вирус полиомиелита сохраняется как эндемик.

Пограничный корпус Пакистана взял под контроль базу военно-воздушных сил (ВВС) Шамси после того, как оттуда были выведены более 50 военнослужащих армии США, пишет пакистанская газета News Tribe.

Американский контингент начал покидать базу Шамси 4 декабря после соответствующего требования Исламабада.

В конце ноября вертолеты НАТО нанесли удар по пакистанскому блокпосту, расположенному неподалеку от афганской границы, в результате чего погибли не менее 24 военнослужащих армии Пакистана. Воздушный налет НАТО на пакистанской блокпост резко осложнил и без того ухудшившиеся отношения Вашингтона и Исламабада. Пакистан в ответ перекрыл маршруты доставки тылового обеспечения по пакистанской территории для военных НАТО в Афганистане и заявил, что намерен пересмотреть все договоры с США и НАТО в политической и военной областях.

Руководство Пакистана потребовало также от США в течение 15 дней покинуть базу ВВС в Шамси.

Сообщается, что на территории базы в Шамси располагались американские беспилотные летательные аппараты (БПЛА), которые использовались для нанесения ударов по позициям талибов в приграничных районах Афганистана и Пакистана.

Сайт Pakistan Military Review разместил первую фотографию второго самолета дальнего радиолокационного обнаружения и управления ZDK-03 Karakoram Eagle китайской разработки. Самолет оборудован радиоэлектронным вооружением и окрашен в цвета пакистанских ВВС, имеет бортовой номер 11-002. По сообщению сайта, первый самолет ДРЛОиУ ZDK-03 уже передан пакистанским ВВС.

Контракт на разработку и поставку пакистанским ВВС четырех самолетов ДРЛОиУ ZDK-03 заключен в 2008 году. Самолет разработан China Electronics Technology Group Corporation на базе военно-транспортного самолета Y-8F-400 (производный Ан-12) и выпускается Shaanxi Aircraft Company. Пакистанский АВАКС не оборудован системой дозаправки топливом в воздухе и, судя по предыдущим фотографиям, установлен вращающийся надфюзеляжный обтекатель РЛС.

Заместитель министра энергетики Мохаммед Бехзад в интервью агентству «Мехр» указал на строительство новой линии электропередачи с целью увеличения объема обмена электроэнергией между Ираном, Арменией и Грузией и заявил, что эта ЛЭП напряжением 400 кВ станет новым маршрутом для транзита и обмена электроэнергией с европейскими странами.

Мохаммед Бехзад уточнил, что новая ЛЭП строится с целью поставки электроэнергии в Грузию и в дальнейшем в Россию и другие европейские страны.

В настоящее время для обмена электроэнергией между Ираном и Арменией существует ЛЭП напряжением 230 кВ, и предполагается, что новая ЛЭП позволит поставлять электроэнергию из Ирана в Грузию через территорию Армении.

Мохаммед Бехзад напомнил, что на данный момент обмен электроэнергией между Ираном и Грузией осуществляется через территорию Азербайджана и новая ЛЭП позволит увеличить объем обмена электроэнергией между двумя странами.

В настоящее время Иран экспортирует электроэнергию в Туркменистан, Турцию, Ирак, Афганистан и Пакистан. Планируется также соединить иранскую энергосистему со странами, расположенными на южном побережье Персидского залива.

Ведутся также переговоры с Азербайджаном о соединении через его территорию энергетических сетей Ирана и России. Кроме того, с Турцией обсуждается вопрос о соединении энергетической сети Ирана с Ливаном.

Предполагается, что в случае успешного завершения переговоров о соединении иранской энергетической сети с Россией, странами Западной Азии и зоны Персидского залива Иран станет региональным центром электроэнергетики на Ближнем и Среднем Востоке.

Сегодня в условиях реализации положений закона о предоставлении целевых субсидий Иран увеличил экспорт электроэнергии примерно на 24%, и к концу года (к 20.03.12) доходы от этого экспорта должны вырасти до 1 млрд. долларов.

Каждая партия пакистанских мандаринов kinnow, предназначенная для внешнего рынка, подвергается тщательному осмотру таможенных служб, в результате чего возникают задержки с отправкой, поставщики терпят убытки, сообщает корреспондент FruitNews со ссылкой на портал Thenews.com.pk.

По информации Ассоциации экспортеров, импортеров и продавцов фруктов и овощей Пакистана, партия цитрусовых, прибывшая в Дубай (ОАЭ) 6 декабря, была испорчена наполовину, ущерб составил $20 тыс. В каком же состоянии фрукты попадут в Россию, если время в пути займет месяц?

Из-за новой системы контроля экспортируемой продукции в портах, согласно которой даже скоропортящиеся товары подвергаются полной проверке, порядка 50 контейнеров стоимостью 80 млн. пакистанских рупий не были приняты в пунктах назначения. Для сохранности мандарины перевозят в холодильных камерах при температуре 4°C. При проверке камеры открывают, вследствие чего температура меняется, фрукты портятся.

Если все партии kinnow будут проверяться таким образом до конца сезона, страна не сможет отправить на экспорт запланированные 300 тыс. тонн.

Эти цитрусовые успели стать одной из основных статьей пакистанского фруктового экспорта. Страна является 13-ым производителем цитрусовых в мире, ежегодный урожай составляет порядка 2,1 млн. тонн. Крупнейшими рынками сбыта являются Россия и Украина, их доля за последние пять лет выросла до 30%.

Заместитель министра энергетики Мохаммед Бехзад в интервью агентству «Мехр» указал на строительство новой линии электропередачи с целью увеличения объема обмена электроэнергией между Ираном, Арменией и Грузией и заявил, что эта ЛЭП напряжением 400 кВ станет новым маршрутом для транзита и обмена электроэнергией с европейскими странами.

Мохаммед Бехзад уточнил, что новая ЛЭП строится с целью поставки электроэнергии в Грузию и в дальнейшем в Россию и другие европейские страны.

В настоящее время для обмена электроэнергией между Ираном и Арменией существует ЛЭП напряжением 230 кВ, и предполагается, что новая ЛЭП позволит поставлять электроэнергию из Ирана в Грузию через территорию Армении.

Мохаммед Бехзад напомнил, что на данный момент обмен электроэнергией между Ираном и Грузией осуществляется через территорию Азербайджана и новая ЛЭП позволит увеличить объем обмена электроэнергией между двумя странами.

В настоящее время Иран экспортирует электроэнергию в Туркменистан, Турцию, Ирак, Афганистан и Пакистан. Планируется также соединить иранскую энергосистему со странами, расположенными на южном побережье Персидского залива.

Ведутся также переговоры с Азербайджаном о соединении через его территорию энергетических сетей Ирана и России. Кроме того, с Турцией обсуждается вопрос о соединении энергетической сети Ирана с Ливаном.

Предполагается, что в случае успешного завершения переговоров о соединении иранской энергетической сети с Россией, странами Западной Азии и зоны Персидского залива Иран станет региональным центром электроэнергетики на Ближнем и Среднем Востоке.

Сегодня в условиях реализации положений закона о предоставлении целевых субсидий Иран увеличил экспорт электроэнергии примерно на 24%, и к концу года (к 20.03.12) доходы от этого экспорта должны вырасти до 1 млрд. долларов, - передает Iran News.

Пакистан разместит на западной границе средства ПВО, которые будет сбивать иностранные военные самолеты и вертолеты, вторгшиеся в воздушное пространство страны со стороны Афганистана, сообщает в пятницу телеканал DawnNews.

"Правительство приняло решение развернуть средства ПВО в связи с пересмотром стратегии обеспечения воздушной безопасности западных границ страны", - цитирует СМИ заявление пресс-службы кабинета министров.

Военные источники сообщают прессе, что пакистанские военные теперь "будут сбивать атакующие их воздушные цели".

"После того, как 26 ноября НАТО атаковало два блокпоста в области Мохманд, мы опасаемся новых атак со стороны западной границы. Поэтому решено развернуть средства ПВО в этом районе", - приводит телеканал слова военного источника.

Какие именно средства ПВО будут развернуты на северо-западной границе, пока не сообщается. На вооружении Пакистана стоят шесть батальонов зенитно-ракетных комплексов "Кроталь" французского производства, которые предназначены для уничтожения воздушных целей в диапазоне средних, малых и предельно малых высот. Кроме того, Пакистан может развернуть передвижные артиллерийские зенитные установки типа "Эрликон".

Отношения между Исламабадом и НАТО резко обострились после того, как в ночь на 26 ноября несколько боевых вертолетов НАТО нанесли удар по блокпостам в племенной области Мохманд на северо-западе страны. Погибли не менее 24 пакистанских военных, в том числе два офицера, еще 14 военнослужащих получили ранения.

Пакистан расценил атаку вертолетов НАТО как неспровоцированную агрессию. В ответ на нее Исламабад перекрыл маршруты доставки тылового обеспечения по пакистанской территории для военных НАТО в Афганистане, потребовал от США покинуть секретную авиабазу Шамси, где базировались американские беспилотники, и заявил, что намерен пересмотреть все договоры с США и НАТО в политической и военной областях.

В 2010 г. объем торговли Китайской Народной Республики с десятью странами-партнерами, с которыми КНР заключила соглашения о свободной торговле и установлении тесных экономических связей, составил более четверти от общего товарооборота Китая. В финансовом выражении этот показатель достиг $782,6 мрлд, сообщается в Белой книге "Внешняя торговля КНР", опубликованной Пресс-канцелярией китайского Госсовета.

По итогам прошлого года китайские власти провели переговоры с 28 странами и регионами пяти континентов. В ходе встреч обсуждались документы о свободной торговле. В результате было подписано десять соответствующих соглашений со странами АСЕАН, Пакистаном, Чили, Сингапуром, Новой Зеландией, Перу, Коста-Рикой, с китайскими специальными административными районами Сянган (Гонконг) и Аомэнь (Макао), а также Тайванем. Поднебесная продолжает контакты по тем же принципам сотрудничества с пятью членами Всемирной торговой организации (ВТО).

Между тем, как отмечается в Белой книге, после вступления Китая в ВТО происходили торговые споры с партнерами. Выяснения касались, главным образом, текстильной продукции, обуви, автошин, автозапчастей, металлургической и химической продукции. При этом КНР стремится к урегулированию торговых споров путем диалога, консультаций и переговоров.

На следующей неделе (нед.50) первая партия мандаринов kinnow из Пакистана прибудет в Россию. Об этом корреспонденту FruitNews сообщили в компании Sadruddin & Co.

Традиционно сезон kinnow в Пакистане длится с декабря по апрель, но в этом году он начался с небольшим опозданием из-за жаркой погоды и, по прогнозам производителей, будет несколько продлен.

Напомним, в этом году Пакистан планирует поставить в Россию 90 тыс. тонн мандаринов kinnow.

Накануне в Вене состоялась встреча властей Афганистана и ряда других стран региона, в основном имеющих общую границу с ИРА, по итогам которой было заключено беспрецедентное соглашение о сотрудничестве в сфере борьбы с наркотиками.

Помимо Афганистана, документ был также подписан представителями Ирана, Пакистана, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана, а также Казахстана и Кыргызстана, сообщает Центр новостей ООН.

Региональная антинаркотическая программа на 2011 – 2014 годы была разработана Управлением ООН по наркотикам и преступностью. Её осуществление предполагает объединение усилий стран в сферах проведения антинаркотических операций, борьбы с контрабандой наркотиков и финансовых средств, задействованных в наркотрафике, обмен информацией, а также совместное обучение сотрудников антинаркотических ведомств.

«Поскольку последующие годы имеют решающее значение для будущего Афганистана, мы должны дать ответ <наркоугрозе>, основанный на общей ответственности и конкретных действиях», – прокомментировал новую программу исполнительный директор УНП ООН Юрий Федотов.

Содействие Пакистана афганским и коалиционным силам необходимо для стабилизации обстановки в ИРА, заявил накануне генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен перед встречей министров иностранных дел стран альянса в Брюсселе.

Напомним, что случай гибели 24 пакистанских военных в результате авиаудара МССБ по приграничным пунктам стал причиной серьёзного ухудшения отношений между ИРП и НАТО. Пакистан перекрыл поставки грузов для коалиционных сил через свою территорию и бойкотировал Боннскую конференцию по Афганистану.

Тем не менее, руководство Североатлантического Альянса надеется, что обострение отношений с ИРП носит временный характер. В своём недавнем заявлении Расмуссен подчеркнул значимость вклада Пакистана в восстановлении мира в Афганистане, сообщает телеканал «Толо».

«Мы нуждаемся в положительном участии Пакистана для гарантии долговременного мира и стабильности в Афганистане и во всём регионе, – отметил генеральный секретарь. – Альтернативы этому не существует».

Генштаб ВС РФ прогнозирует повышение значимости роли российского транзита для операций в ИРА

Россия может расширить транзит военных грузов для Международных сил содействия безопасности в Афганистане, заключив соответствующие договорённости с рядом стран, участвующих в миссии МССБ.

О предложениях, поступивших от иностранных государств, сообщил представителям прессы в среду генерал армии Николай Макаров, начальник Генерального штаба Вооружённых сил Российской Федерации.

«Мы дали разрешение на транзит грузов ряду стран, в том числе США, Испании, Германии, Франции, Италии и Швеции, – напомнил генерал об уже сделанном содействии операциям иностранных войск в ИРА. – Ещё ряд стран вышел на нас с аналогичными ходатайствами».

По мнению Макарова, в связи с недавним осложнением отношений между Пакистаном и НАТО, вызванном гибелью служащих ВС ИРП в результате авиаудара сил коалиции, роль российского транзита для МССБ должна возрасти, передаёт газета «Взгляд». Напомним, что пакистанские власти закрыли «южный транзитный коридор» для грузов НАТО.

Некоторые западные обозреватели считают, что Россия может разыграть «афганскую карту» в свою пользу. По данным американской прессы, после решения Исламабада Москва «подняла ставки», начав грозить закрыть северный маршрут для поставок грузов силам Альянса в Афганистане, если НАТО не откажется от своих планов по размещению объектов системы противоракетной обороны в Европе.

Россия с удовлетворением восприняла известие о ратификации 6 декабря парламентом Индонезии Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ) и призывает США последовать этому примеру, говорится в распространенном в среду сообщении МИД РФ.

К настоящему времени ДВЗЯИ подписали 182 и ратифицировали 156 государств, включая Россию. Договор приближается к статусу универсального.

"Приняв это ответственное решение, Индонезия внесла существенный практический вклад в укрепление международной системы безопасности и режима нераспространения ядерного оружия, одним из краеугольных камней которых является ДВЗЯИ. Мы горячо приветствуем данное решение", - говорится в документе.

В российском внешнеполитическом ведомстве отметили, что с ратификацией Договора Индонезией, которая входит в список 44 государств - наиболее развитых в ядерном отношении стран, чье полноценное участие необходимо для его вступления в силу, "сделан еще один важный шаг на пути превращения ДВЗЯИ в действующий международно-правовой инструмент".

Российский МИД подчеркивает также, что одновременно повышается и груз ответственности за судьбу Договора на других странах из "списка 44" (не подписали ДВЗЯИ Индия, КНДР и Пакистан; подписали, но не ратифицировали - США, Китай, Египет, Израиль и Иран).

"В первую очередь, надеемся на скорейшую ратификацию ДВЗЯИ Соединенными Штатами Америки, неоднократно заявлявшими о настроенности перейти от обещаний к конкретным и давно ожидаемым действиям", - говорится в сообщении.

Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний был принят в 1996 году, но вступит в силу только после того, как его ратифицируют еще восемь стран, в том числе Иран, Китай, Израиль, США. Это международно-правовой документ, существенно затрудняющий качественное совершенствование ядерного оружия имеющими его государствами. Кроме того, документ, запрещая ядерные испытания, ставит барьер на пути распространения этого вида оружия и наращивания ядерных арсеналов так называемых "пороговых" стран.

Договор был открыт к подписанию 24 сентября 1996 года. К настоящему времени его подписали 182 государства, в том числе "пятерка" ядерных держав (из ядерной "пятерки" - Россия, Великобритания и Франция), а ратифицировали 154 государства. Чтобы договор вступил в силу, его должны ратифицировать 44 наиболее развитых в ядерном отношении государства.

Афганский тест

Интересы России в регионе прямо противоположны интересам США

Игорь Панкратенко

В преддверии открывшейся в понедельник Боннской конференции по Афганистану масс-медиа были наполнены оптимистическими прогнозами и самыми светлыми ожиданиями. Меня всегда удивляла эта наивная вера в то, будто в рамках подобных форумов могут быть приняты хоть сколько-нибудь важные политические решения. Скорее на этой площадке речь идет о формулировании интересов глобальных и региональных игроков и попытке их согласования.

А то, что в отношении Афганистана противоречия интересов региональных государств (Россия, Иран, Китай и центральноазиатские республики) и внерегиональных игроков (США, Турция, Саудовская Аравия и отчасти Евросоюз) начинают приобретать антагонистический характер, — не вызывает сомнений, хотя и признается с большим трудом.

Используя уникальность геополитического положения Афганистана, США создают здесь механизм по управлению региональной стабильностью. Соглашения о стратегическом партнерстве, которые Афганистан уже подписал с Индией, намерен подписать с Великобританией и готовится заключить с США, означают только одно: Афганистан полностью встраивается в американскую конструкцию «Большой Центральной Азии».

Самый важный итог этих соглашений — создание на территории Афганистана американских военных баз на долгосрочную перспективу. Правда, вопрос о базах еще должен быть одобрен в афганском парламенте, но это уже не более чем формальность. Разумеется, в парламенте найдутся те, кто выступит с резкой критикой соглашения, разумеется, некоторые пункты соглашения будут опротестованы, но в целом оно будет принято. Споры вокруг него сведутся к торговле, к стремлению части афганских элит получить от Карзая и США более высокую плату за свое согласие.

Чем обернутся эти стратегические соглашения для региона? Территория Афганистана начнет активно использоваться силами США для проведения спецопераций в направлении Ирана и Пакистана. Закрепившись в Афганистане, Вашингтон будет расширять свое присутствие в Центральной Азии, создавать базы на территориях центральноазиатских государств (Узбекистана, Таджикистана), а также антитеррористический центр в Кыргызстане.

То, с какой скоростью происходит расширение присутствия США в регионе, лучше всего демонстрирует динамика американо-узбекских связей. Весной-летом 2011-го в Ташкент зачастили американские делегации, представлявшие госдепартамент США, конгресс, Белый дом, а также гости из Великобритании. Итог: к началу осени свернутые шесть лет тому назад отношения Узбекистана с Западом были восстановлены в полном объеме, а 22 сентября 2011 года конгресс США принял решение отменить ограничения на предоставление военной помощи Узбекистану, введенные в 2004 году.

Все эти элементы тесно увязаны между собой — военные базы становятся опорными пунктами присутствия в регионе, а антитеррористический центр будет базой проведения специальных операций на территории центральноазиатских государств под видом «борьбы с исламским экстремизмом».

Некоторые мои российские оппоненты достаточно часто повторяют, что «США в Афганистане делают работу за Россию», защищая, в том числе, и ее интересы в регионе. Но какие же такие российские интересы защищают США? Объем наркотрафика растет, а «исламский экстремизм» расползается по приграничным государствам. Глава афганского управления геодезии и картографии Фазыл Ахмад Хедайят заявляет о территориальных претензиях администрации к Ирану и Пакистану и намекает на необходимость пересмотра существующих границ с бывшими советскими республиками, что, по сути, закладывает будущие конфликты с непредсказуемым исходом. Это надо иметь какой-то уж совсем необычный ум, чтобы утверждать, что такое развитие ситуации отвечает интересам России!

Интересы России в регионе прямо противоположны интересам США. России нужна стабильная Центральная Азия, России нужно максимальное сокращение наркотрафика и уничтожение опиумных плантаций, которые за время присутствия НАТО стали источником доходов как дехкан, так и коррумпированной администрации.

Когда министр иностранных дел Ирана Али Акбар Салехи говорит, что «экспансионистские планы США и продление американского присутствия в Афганистане под предлогом якобы желания искоренить экстремизм никоим образом не будут способствовать обеспечению и укреплению безопасности ни в самой стране, ни в регионе», он выражает и точку зрения Москвы, ту точку зрения, которую Москва пока озвучить на уровне первых лиц не может.

На боннской «тусовке» не будет принято ни одно серьезное решение. По той причине, что решение афганской проблемы лежит в русле сотрудничества России, Ирана и Китая.

Нация хочет гордиться собой

Александр Мелихов, Дмитрий Травин

Дмитрий Травин. В последнее время ведущие европейские лидеры один за другим говорили о кризисе мультикультурализма. Начала Ангела Меркель еще в прошлом году. А теперь на эту же тему высказались Дэвид Кэмерон и Николя Саркози.

Европейцы, естественно, не высказывались против дружбы народов, как может подумать человек, нечасто встречавшийся с термином “мультикультурализм”. Дело в другом. Фактически позиция правых лидеров Германии, Великобритании и Франции состоит в том, что сосуществование различных культур в их странах, увы, не стало мирным и взаимообогащающим, как мыслилось некоторое время назад. Иными словами, европейские правые будут настаивать, по всей видимости, на доминировании исконной культуры — германской, британской, французской, — в которую тем или иным образом должны вписываться приезжие. Не носить хиджаб в университетской аудитории, не молиться в неположенном месте, не заглушать криками муэдзинов привычные городские шумы и т. д. Словом, позиция правых: дружить будем, но на наших условиях.

Подойдут ли эти условия представителям иных культур, пока не известно. Более того, не известно даже, будут ли лидеры европейских стран последовательно настаивать на отказе от мультикультурализма. Ведь сегодня правые у власти, а завтра — левые. И те, скорее всего, не будут на мультикультурализм смотреть столь же скептически. Хотя бы по той простой причине, что среди представителей иных культур довольно много их избирателей.

Александр Мелихов. Мне уже приходилось писать, что мультикультуралистическая греза основана на глубочайшем непонимании экзистенциальной миссии культуры. Рационалистическая пошлость видит в национальной культуре не тотальное мировоззрение, наделяющее человеческую жизнь смыслом и целями, но нечто вроде глазировки на булочке — национальные танцы, национальные блюда... Если они могут мирно соседствовать на одной эстраде и на одном столе — почему бы культурам не соседствовать так же мирно и в пределах одного государства? Впрочем, когда одна кулинарная или танцевальная культура начинает теснить другую, когда макдоналдсы или суши начинают вытеснять пельмени и беляши, а рок-н-ролл — вальс и танго, уже и это вызывает раздражение. Как всякая конкуренция. И чем выше ставки, тем выше раздражение. А когда на карте стоит жизнь, раздражение доходит до смертельной ненависти. Культура же это и есть жизнь народа.

Я, как всегда, имею в виду не респектабельные космополитические “вершки” культуры, но скрытые “корешки” предвзятостей и преданий, создаваемых каждой нацией ради самовозвеличивания. Мне уже приходилось писать и в “Звезде”, что нации, в отличие от промышленных и финансовых корпораций, создаются и объединяются в цивилизации не ради достижения каких-то материальных целей, но ради обретения экзистенциальной защиты, ради обретения воодушевляющего ощущения собственной избранности, причастности чему-то прекрасному, почитаемому и долговечному. Но разве может сохраниться мир в таком мире, где конкурируют не технологии, а вымыслы?

Можно ли избежать вражды, когда конкурент пытается разрушить твое главное убежище — твои иллюзии. Для которых разрушителен любой рациональный анализ, любое соседство чужой сказки, обнаруживающее относительность твоей: слишком тесное соприкосновение культур бывает гибельным минимум для одной из них. Ибо культуры, повторяю, не системы знаний, которые можно спокойно обсуждать, как это бывает в химии или геологии, а системы иллюзий, которые можно лишь внушать — наталкиваясь на сопротивление прежних.

Народы ссорятся не оттого, что плохо знают друг друга, — ровно наоборот. Чем лучше они узнают, тем сильнее они друг друга и раздражают: каждый все отчетливее осознает, что другой, точно так же как и он сам, приберегает наиболее возвышенные чувства для себя, а не для соседа. Конфликты иллюзий откровенный диалог может только обострить. Ибо и в самом деле невозможно доказать, что именно моя мама лучше всех. Возражая против этого, мы можем не переубедить, но лишь оскорбить друг друга. Ибо переубежденный лишится тех миражей, которые только и наполняют его жизнь смыслом и красотой. Угроза воодушевляющим миражам и порождает сегодняшний терроризм.

Словом, народам лучше всего общаться через посредство своих рационализированных элит и прагматизированных периферий, а соприкосновение культурных ядер желательно свести к минимуму. Главные трудности межкультурного общения возникают тогда, когда в соприкосновение вступают массы, ибо у них нет тех корпоративных систем экзистенциальной защиты, какие имеются у групп, и без того ощущающих себя избранными, — у интеллигенции, у преуспевающих бизнесменов и политиков, у непритворно верующих, для кого все земное тлен и суета... Но для рядового человека, у кого выше земного ничего нет, жизнь без экзистенциальной защиты превращается в унылое прозябание. Оттого-то на секулярном Западе вроде бы и оторвавшиеся от своей традиционной культуры люди вновь хватаются за нее, как утопающий за соломинку. Каждая культура желает быть не “одной из”, но избранной, иначе она становится просто ненужной.

Дмитрий Травин. Но нам сейчас интересно скорее не то, что будет в обозримой перспективе на Западе, а то, что получится у нас в России. На заседании Госсовета в Уфе Дмитрий Медведев фактически вступил в полемику с Меркель, Кэмероном и Саркози.

Говорил он, правда, больше о дружбе народов в старом, советском понимании, нежели о мультикультурализме как категории современной европейской политики. Скорее всего, президент просто таким образом переводил с европейского на госсоветовский суть дискутируемой проблемы. Так сказать, низводил проблему с научного уровня до уровня студенческого сознания, как делал неоднократно во времена своего доцентства на юрфаке Санкт-Петербургского университета.

Боюсь, что проблема, стоящая сегодня перед российским политическим руководством, гораздо серьезнее, чем простое осмысление сути европейских дискуссий. Медведев может соглашаться с идеей мультикультурализма или же отвергать ее, но он не сможет применить свои выводы на практике, как это делают европейские лидеры. Президент России действует в ином пространстве. В том, которое больше напоминает европейские реалии столетней давности.

И Франция, и Германия, и Великобритания — это распавшиеся империи. Так или иначе, они в течение ХХ века отказались от территорий, на которых исконно жили совершенно иные народы. Возможно, для Великобритании, где ныне сосуществуют англичане, шотландцы, валлийцы и ирландцы, это не совсем верно, однако в первом приближении этими частностями можно все же пренебречь. Важно другое. Проблема мультикультурализма в понимании западноевропейцев — это проблема того, как вписывается в жизнь старой христианской культуры поведение выходцев из разных стран Азии и Африки. Турки не жили исконно на территории Германии, арабы — на территории Франции, а разного рода “афробританцы” (выразимся политкорректно), индийцы и пакистанцы — на территории Британии.

В российском случае аналогии можно проводить с выходцами из Средней Азии или Закавказья (которые теперь живут вне нашей страны), но не с жителями Северного Кавказа. Этот регион Кремль решил насильно оставить в составе России, несмотря на отчетливое понимание того, что между русскими, с одной стороны, и чеченцами, ингушами, народами Дагестана — с другой, существуют колоссальные культурные различия. Иными словами, во Франции нечто подобное получилось, если бы, скажем, де Голль насильно удержал в составе единого государства Алжир. В Германии — если бы по итогам Второй мировой войны союзники оставили ей западные и северные польские земли, а также Судеты, принадлежащие ныне Чехии.

Россия не отказалась от нашего “Алжира”, от нашего “Данцига” и от наших “Судет”, а потому осталась скорее недораспавшейся империей, нежели таким национальным государством, как Франция, Германия и многие другие европейские страны. Не будем сейчас обсуждать, хорошо это или плохо с моральной точки зрения. Взглянем лишь на практические результаты в плане проблемы, волновавшей Дмитрия Медведева на заседании Госсовета.

Допустим, мы вслед за президентом говорим о старой советской дружбе народов, о том, что позитивный опыт нельзя растерять, о том, что все должно быть хорошо и не должно быть плохо. Тогда, чтобы перейти от слов к делу, нам надо будет вернуть и старую советскую структуру занятости в крупных городах, по крайней мере в Москве и Петербурге. Надо сделать так, чтобы на всяких строительных и дорожных работах, в торговле, в ЖКХ, на транспорте работали преимущественно уроженцы этих городов при минимальном привлечении гастарбайтеров. Трезвый анализ ситуации показывает, что такое практически неосуществимо.

Иными словами, в крупных городах неизбежно будет жить большое число людей иной культуры, являющихся при этом такими же равноправными гражданами России, как коренные москвичи, петербуржцы и т. д. Их даже гастарбайтерами, по совести, называть нельзя. Они не гости, а хозяева. Они имеют полное моральное право жить в соответствии со своими традициями, коли уж вопрос о независимости Чечни и других республик был в свое время военным путем закрыт.

Понятно, что многим в России это не нравится. Многим ближе подход, высказанный западноевропейскими лидерами. Но эти лидеры, как мы видим, не удерживают в составе империй те страны, откуда приезжают к ним гастарбайтеры. И, соответственно, могут плевать (хоть с Эйфелевой башни, хоть с Биг-Бена) на то, что скажут по поводу отказа от мультикультурализма лидеры Алжира, Турции или Пакистана. А вот Медведев не может плевать с колокольни Ивана Великого на те протесты, которые время от времени высказывает Рамзан Кадыров. Поскольку Кадыров должен хоть как-то объяснять чеченцам, почему формально они равноправные граждане России, а реально некоторые в Москве оказываются (как по Оруэллу) равны более других.

В общем, как тот, так и другой подход вступает в противоречие с нынешними российскими реалиями. По какому бы пути Кремль ни двинулся, некоторой частью российских граждан он будет воспринят как несправедливый. А значит, потребует подавления несогласных. Причем не тех несогласных, которые ходят на Триумфальную (они-то серьезных проблем не создают), а тех, которые ходят на Манежную или, хуже того, взрывают Домодедово.

В подобных ситуациях слова типа тех, которые произнесены в Уфе, ровным счетом ничего не значат. Если Меркель, Кэмерон и Саркози, скорее всего, и впрямь будут отказываться от политики мультикультурализма, то Медведеву (по сути, Путину) придется маневрировать. Иными словами, подавлять тех, кто больше высунется в данный момент, кто постарается разрушить нынешнее шаткое равновесие, не имеющее под собой логичной, непротиворечивой основы.

Александр Мелихов. Это правда. Но когда люди руководствовались какими-то логичными, непротиворечивыми основами? Они руководствуются своими интересами, и те, кто ощущает себя экзистенциально, культурно ущемленным, не примирятся ни с какими ограничивающими их основами, даже пребывая в других государствах. Информационное пространство сейчас едино, и о каждом оскорбительном для их иллюзий инциденте доброхоты немедленно оповестят униженных и оскорбленных и в долинах Дагестана, и в горах Афганистана. Писатель в Англии публикует “кощунственный” роман — его в Иране приговаривают к смерти, и он многие годы вынужден отсиживаться в какой-то норе. Художник в Дании печатает карикатуру на пророка — волна гнева и усиление терроризма. Американский пастор сжигает Коран, а в Афганистане работники ООН платят своими головами. Американцы, может, и хотели бы плевать на эту смуту с высоты башен-близнецов, но башен-то и нет…

И я отнюдь не уверен, что те, кто выходит на Манежную площадь в Москве, для нас опаснее тех, кто выходит на площади в Египте или берется за оружие в Ливии. Сегодня миллионные массы во многих странах мусульманского Востока лишились экзистенциальной защиты, а значит, обрели острую нужду в вождях, которые хотя бы символически мстили их обидчику Западу, вольно или невольно разрушившему культурную крышу, защищавшую людей от созерцания безжалостного космоса. Поэтому надеяться, что в “обиженных” государствах смогут усидеть прозападные лидеры, означает не понимать, что для народов гордость важнее алчности, что для них унижение есть сама смерть. (Кстати, я не так уж уверен, что можно пренебречь шотландцами и валлийцами, история еще не прекратила течение свое.)

Запад может выбирать лишь из двух типов антизападного лидера — условно говоря, “тирана”, попирающего демократию, и “любимца народа”, на демократию опирающегося. И если руководствоваться не принципами, а интересами, то, на мой взгляд, “тиран” для Запада предпочтительнее, ибо внутренние враги, которых плодит всякая тирания, отнимают у вождя силы и возможности обратиться вместо второстепенных врагов социальных к врагам главным — экзистенциальным, от врагов в миру к врагам в мироздании. Все, что Запад может получить в результате соблюдения демократических процедур, — это сменить врага, у которого связаны руки, на врага, у которого руки свободны. Авантюрист светского толка лучше религиозного фанатика, который рано или поздно завершит череду авантюристов и марионеток, ибо именно фанатики служат не тактическим, но стратегическим целям обиженных народов — формированию экзистенциальной защиты.

Идеальный для Запада правитель враждебного Востока — тиран, сидящий на вулкане народного гнева, достаточно сильный, чтобы не дать вулкану свергнуть себя самого, но недостаточно могущественный, чтобы осуществить направленное извержение в сторону стратегического врага. Этот статус-кво Западу и следовало бы поддерживать, не надеясь (что уже его не раз подводило) использовать вулкан в своих интересах: ни один народ подкупить невозможно, ибо ничего равноценного иллюзорному бессмертию или хотя бы какой-то причастности к оному человеческая фантазия не изобрела и не изобретет. И сколько бы Запад ни мочил “плохих” мусульман, защищая “хороших”, он лишь готовит их будущее объединение против себя.

Интересы же России не совпадают полностью ни с Востоком, ни с Западом. Тактические интересы подталкивают нас к союзу с Западом, но, поскольку не мы являемся главной мишенью “униженных и оскорбленных”, очень уж усердствовать в этом направлении тоже не стоит, чтобы не нажить в чужом пиру похмелья, а в чужой драке синяков. Экзистенциальных же союзников у нас нет и вовсе, ибо ни с одной корпорацией культур нас не объединяет совместное чувство избранности. Мы действительно не входим ни в одну цивилизацию, ибо цивилизация создается коллективной системой экзистенциальной защиты.

И тем не менее наши вчерашние и особенно сегодняшние подданные именно в нас видят наиболее опасного экзистенциального врага, именно нашу культуру считают наиболее опасным соперником. И я отнюдь не уверен, что их страх, а следовательно и неприязнь, а то и ненависть станет менее угрожающей, если они окажутся за пределами наших границ. Пожалуй даже, их материальные и пропагандистские возможности только возрастут. Нас пугают межнациональные схватки граждан одного государства на площадях и в темных переулках с применением холодного и легкого огнестрельного оружия. Но межнациональные схватки граждан разных государств превращаются в полномасштабные войны с применением артиллерии и авиации, и это, увы, еще не предел…

Так, может быть, эти взрывы экзистенциальной ненависти все-таки легче контролировать в пределах одного государства? Проектов можно строить много, но в реальности наименее бескровное (“малокровное”) сосуществование народов в былые времена обеспечивали великие империи, бессознательно нащупав принцип “используй материально и не унижай экзистенциально”, собирай подати и не трогай воодушевляющих иллюзий. Пусть молятся как хотят, женятся как хотят и даже судятся как хотят под началом их собственной элиты, которой открывается свободный доступ в имперскую аристократию. Доступ в нее открывается наиболее энергичным и честолюбивым — тем самым их экзистенциальная униженность минимизируется, поскольку у них появляется возможность идентифицироваться с чем-то еще более могущественным и долговечным, чем собственный народ. А всегда тлеющие национально-освободительные движения при этом лишаются потенциальных лидеров, но взамен обретают своих представителей в государственной элите, что ослабляет и экзистенциальную униженность масс: эвон куда взлетел парень из нашего кишлака!

В пропаганде это можно называть и дружбой народов, на деле, однако, понимая, что дружба народов невозможна, сколько бы и в каком числе ни дружили отдельные люди. Культурная конкуренция похожа на конкурс красоты — на пьедестале могут поместиться лишь очень немногие. Возможна только минимизация вражды и переманивание нестойких. И делать это в пределах одного государства, подозреваю, все-таки легче.

Каждой культуре при этом, однако, требуется некая отдельная квартира, где она могла бы без помех удовлетворять собственные экзистенциальные нужды — проще говоря, предаваться самовозвеличиванию при отсутствии ироничных либо оскорбленных чужаков. Создавать национальные субгосударства слишком опасно, а вот поддерживать лояльные национальные общины было бы в самый раз. И поддерживать тех их лидеров, которые сумеют удержать своих пассионариев в узде.

После побоища в Кондопоге в подобный же северный город меня пригласили поговорить за круглым столом о толерантности, и глава тамошней азербайджанской общины — милейший улыбчивый адвокат и бизнесмен с золотыми зубами, золотой мобилой и золотым внедорожником — очень дружелюбно мне объяснял, что у них такое невозможно. Потому что надо работать с силовыми органами. Появляется отморозок — община сама сообщает начальнику милиции: такой-то скоро что-то натворит, прижмите, пожалуйста. Если кто-то не хочет вступать в общину — тоже никто не заставляет. Но когда случится неприятность, прибежит. И ему помогут. Но если забудется, напомнят: ты что, хочешь для нас неприятностей? Смотри, получишь их первым.

Не стану утверждать, что эта система безупречна с точки зрения либерального права, требующего равенства перед законом и отсутствия каких-либо внегосударственных правовых структур, но несколько лет назад она работала вполне эффективно, создав некие квазиимперские структуры.

Так что у империй тоже есть чему поучиться, хоронить их, может быть, и рановато.

Дмитрий Травин. Я бы, может, и согласился не хоронить империи, если бы они не были давным-давно уже похоронены. По сути дела, вы говорите не об отказе от похорон, а о необходимости эксгумации трупов. Это дело — не слишком приятное, да к тому же бессмысленное.

Все европейские империи, пытавшиеся собрать под одной крышей различные этносы, давно уже ликвидированы. Нет ныне ни Британской, ни Французской, ни Германской, ни Австро-Венгерской, ни Испанской, ни Португальской, ни Османской (Турецкой). Причем исчезли как те империи, которые проигрывали европейские войны, так и те, которые выигрывали, а значит, не принуждались к самороспуску своими более успешными соседями. Осталась только Российская империя, причем с распадом СССР бЛльшая часть ее территории, населенной нерусскими этносами, оказалась для Москвы утрачена. Восстанавливать Советский Союз сегодня, кажется, не стремится никто из более или менее ответственных политиков. Поэтому, по сути дела, какая-то осмысленная полемика может вестись не об использовании имперских принципов в практической работе, а лишь о сохранении под властью Москвы Северного Кавказа, который этого не желает и сопротивляется всеми доступными ему методами.

Сразу оговорю, что мне часто приходилось слышать такое возражение: все империи Европы были злыми и неправильными, а наша Российская — доброй и правильной. Поэтому то, что они распались, — нам не указ. Мы соседей не эксплуатировали, а, напротив, кормили, и, следовательно, они в глубине души должны нас любить. Воюют против федералов не народы, а отдельные нехорошие люди, купленные на американские (израильские, аль-каидовские и т. д.) деньги. Народы же ждут не дождутся пока мы их освободим от всякого рода корыстных и бородатых деспотов.

С тем, кто подобным образом интерпретирует историю, спорить нет смысла: никакие факты дискутанта не убедят. Но наша с вами полемика идет о другом. Вы предлагаете использовать имперские принципы как таковые и, значит, признаете общность механизмов построения всех империй. Я соглашусь с вами в том, что империя на определенном этапе исторического развития функционировала неплохо и худо-бедно решала те задачи сосуществования этносов, которые ставили императоры. Не соглашусь же я с тем, что можно в XXI столетии еще раз войти в ту воду, которая утекла в минувшие века.

Империя — не топорик, в равной мере способный обтесывать дерево как во времена Путина, так и во времена Цезаря. Империя — это инструмент, функционирующий лишь в определенной среде. Если изменилась среда, старый механизм работать не сможет, как бы ни молились мы на прошлые успехи.

Поясню свою мысль. Империи успешно функционировали в то время, когда еще не сформировались нации. Этносы были, но наций не было. Скажем, на территории империи Габсбургов жили люди, говорившие по-немецки, по-венгерски, по-чешски и т. д., но они не представляли еще ни австрийскую, ни венгерскую, ни чешскую нацию. Или, точнее, скажем так: этническая культура, которая, естественно, существовала и в имперские времена, разделяла подданных императора не столь уж сильно. Гораздо сильнее разделительных черт были объединяющие. А таковых в имперские времена было две: монарх и вера. Все в равной степени чувствовали себя подданными императора, сидящего то в Вене, то в Праге, то в Инсбруке, и все в равной мере чувствовали себя христианами.

Была ли у людей времен империй экзистенциальная ненависть друг к другу? Конечно, была. Но она в значительно большей степени выражала себя как ненависть конфессиональная, чем как ненависть этническая. Скажем, чехи во времена Гуситских войн вовсю лупили немцев, а те, естественно, отвечали им взаимностью. Но чуть позже, во времена Тридцатилетней войны, немцы уже так лупили друг друга, несмотря на их этническую общность, что, по оценочным данным, перебили порядка трети всего своего этноса. Кстати, французы в своих религиозных войнах тоже серьезно проредили население страны. А ведь во Франции серьезных этнических различий не существовало. Француз-гугенот за милую душу резал француза-католика в то время, когда, скажем, в Трансильвании венгероязычные и румыноязычные подданные Габсбургов худо-бедно сосуществовали без особых экзистенциальных потрясений.

Таким образом, империя не обеспечивала бескровное и даже малокровное существование подданных, поскольку не могла предотвратить Реформацию и связанные с ней покушения на экзистенциальный покой. Выражение “пусть молятся как хотят” к империям не вполне применимо. В ряде случаев монархи и элиты готовы даже были бы пойти на соблюдение этого принципа, но экзистенциально неспокойные подданные устраивали кровавую резню вне зависимости от указаний, спускаемых по властной вертикали.

Другое дело, что империя действительно могла быть малокровной формой сосуществования этносов в тех случаях, когда религиозные проблемы не разделяли людей на враждующие лагеря. В идеале хотелось бы, конечно, примирить людей по религиозной части и одновременно не допустить конфликтов по этнической. Однако, увы, к тому времени, как напряженность межконфессиональных конфликтов в европейских государствах стала сходить на нет, стали формироваться конфликты межнациональные.

Европейские нации постепенно прорастали из этносов, но представляли собой уже нечто иное. Ведь представитель нации не просто чувствует себя христианином и подданным своего монарха. У него появляется сильное третье чувство, и оно постепенно заслоняет собой первые два.

Человек новой эпохи ощущает себя частью некоего воображаемого сообщества под названием “нация”. Воображаемого не в том смысле, что его выдумали. Сообщество это существует на самом деле. Но требуется известная сила воображения для того, чтобы два человека — один из Пикардии, другой из Турени, которые никогда в жизни не увидят друг друга, почувствовали вдруг себя французами, т. е. представителями единой нации. Подобного чувства не существует в старой империи, где все подданные связаны друг с другом лишь через общего монарха, а друг на друга им по большому счету плевать.

Каковы механизмы формирования нации — отдельная история. В этой истории следует говорить и о роли интеллектуалов, которые формируют национальную культуру; и о роли всеобщей грамотности, позволяющей читать национальные газеты на родном языке; и о роли урбанизации, поскольку в больших городах людям проще почувствовать общность; и о роли национального рынка, где продавцы и покупатели пересекаются друг с другом; и о роли железных дорог, впервые по-настоящему связавших между собой отдельные уголки больших государств… Иногда нации формируются естественным путем при минимальном вмешательстве со стороны государства, а иногда сначала формируется государство, а затем элита делает все возможное, чтобы население прониклось национальным чувством и превратилось таким образом в нацию.

Нет абсолютно прямых, единых прямых путей из империи в национальное государство. Все движутся по таким путям со своими национальными (простите за тавтологию) особенностями. В краткой дискуссии этому нет возможности уделить много внимания. Выделю главное. В той мере, в какой формируется нация, неизбежно начинает разрушаться империя. Это взаимосвязанные процессы. О том, что невозможно удержать империю, когда аморфная общность людей почувствовала себя нацией, свидетельствует весь человеческий опыт.

Потребность сформировать свое национальное государство, после того как сформировалась нация, является сильным экзистенциальным чувством. А тот соседский народ, который препятствует созданию “нашего” национального государства, наносит “нам” самое страшное оскорбление. Он ведь тем самым, по сути дела, говорит: лишь я достоин быть народом государствообразующим, а твой удел — тихо сидеть и не высовываться, благо я разрешаю тебе молиться, жениться и судиться, как велят твои замшелые книги.

Нация тем и отличается от сообщества подданных императора, что хочет не только тихонько молиться, жениться, судиться и не высовываться. Нация хочет гордиться собой, хочет иметь такие символы своей гордости, как флаг, герб и гимн. Нация не может смириться с тем, что в столице империи сидит на троне (или в президентском кресле) человек, который не знает ни ее языка, ни ее культуры, ни ее интересов, но при этом претендует на то, чтобы говорить и от ее имени. Нация желает, как ни покажется кому-то это смешным, иметь национальную денежную единицу и быть представленной во всех международных организациях. Когда у вас все это есть уже много лет, над подобными желаниями можно посмеяться, но когда этого нет, даже обретение какого-то жалкого места в ООН начинает превращаться в экзистенциальную проблему.

Молиться, жениться, судиться втихую, радуясь, что тебя не донимают, и прагматично рассуждая, мол, “Если выпало в империи родиться, лучше жить в глухой провинции у моря”, где про тебя, к счастью, забыли, — это предельный рационализм. Но в формировании нации присутствуют не только рациональные начала. А потому нация не мирится с империей. Она хочет, чтобы про нее (нацию) все знали. А кто будет знать про унылых прагматиков, ценящих свой провинциальный покой больше яркой борьбы за независимость?

Свободный доступ национальной элиты в имперскую не решает проблемы. Все империи его использовали, и до поры до времени механизм действительно срабатывал. Но ни одну империю это не спасло. Когда формируется нация, “делегат” в имперскую элиту начинает рассматриваться не столько как предмет гордости, сколько как коллаборационист. И, поверьте уж, представители “неколлаборационистской элиты” быстренько это народу разъяснят, поскольку они находятся с народом, а не гуляют в имперских столицах. У “делегатов” в такой ситуации возникает выбор: либо плюнуть на свой народ и полностью ассимилироваться с народом, в который его делегировали, либо тайком поддерживать национальное движение деньгами и связями. Как то, так и другое мы сегодня наблюдаем среди представителей московской элиты кавказского происхождения.

Все вышесказанное не отрицает эффективности той системы, которая работает в описанном выше северном городе. Но она напоминает скорее механизм функционирования мафии, раскрытый в бессмертном “Крестном отце”, нежели механизм функционирования империи. Мафия и впрямь бессмертна в современном обществе, где существуют мигранты. Мафия и впрямь является сравнительно эффективным способом сосуществования общин. Мафию в известных границах можно приветствовать, если, конечно, мы понимаем под этим словом социальную структуру (вроде вышеописанной), а не бандитизм.

Но вот империя, в отличие от мафии, смертна и неэффективна. Вряд ли ее стоит приветствовать, подчиняясь чарующему звучанию древнего слова.

Александр Мелихов. Очаровываться одним только звучанием — это вообще бальмонтовщина. Но и превращать слово в ругательство, дабы штампом “имперский синдром” плющить всякие дальнейшие размышления, это тоже чересчур. В слове “империя” я защищаю прежде всего собственную свободу мысли. Когда чем-то долго запугивают, возникает ощущение, что от тебя прячут какую-то правду. А если мы можем свободно, не напирая друг на друга и не предрешая приговор до начала рассмотрения, обсудить, какими уроками империй можно воспользоваться, а какие уже навсегда останутся бесполезными, — мне больше ничего и не требуется. Только вот в мире политических идей умирает ли что-нибудь “навсегда”?.. Эксгумировать трупы я, разумеется, не предлагаю — мертвых с погоста не носят. Но об успехах покойника на поминках поговорить не помешает. А чему-то заодно и поучиться. А уж хоронить то, что еще не умерло естественным путем, и вовсе не стоит.

Когда-то я написал в “Исповеди еврея”, что нацию создает общий запас воодушевляющего вранья, то есть, если без эпатажа, чувство причастности чему-то избранному, величественному и бессмертному; если вы с этим согласны, то дальше нам и спорить почти не о чем. Поскольку я ни на чем не собираюсь настаивать.

Все факторы, о которых вы говорите, безусловно, существуют и весьма могущественны: каждый народ желает блистать и принадлежать к избранному кругу. И для начала иметь собственное государство со всеми положенными атрибутами. Но это лишь промежуточный этап — дальше борьба продолжится уже не на внутри-, а на межгосударственном уровне. Освобожденный народ заметит, что его денежную единицу нигде не берут, что его флаг редко и не так уж гордо реет среди флагов более могущественных держав. Что даже в его собственных кинотеатрах идут чужие фильмы. Что в его магазинах продаются чужие товары. И даже его предприятиями владеют чужаки. И он снова почувствует себя оскорбленным и снова начнет борьбу, теперь уже против “мирового порядка”. Обладая неизмеримо большими ресурсами — вплоть до всяческих атомных проектов.

Предоставляя национальным меньшинствам свободу от чужих национальных государств, нужно тогда уж защитить их и от глобализации — чтоб уж была независимость так независимость. Но кто возьмется обуздать международное доминирование сильнейших, которое более всего и раздражает слабых? Это же одна из сегодняшних господствующих грез — формирование единого человечества, такой вот путь к единству через дробление…

Если бы у нас был выбор между вечной борьбой наций внутри империй и мирным сосуществованием национальных государств, я, конечно же, был бы за безграничное деление всех многонациональных образований вплоть до мононациональных молекул. Но выбор-то в реальности другой! Или вечная борьба наций внутри относительно небольшого количества могучих государств, которым из-за их малого числа легче договориться между собою, или такая же вечная борьба множества национальных государств, не признающих над собой никакой власти, поскольку любая такая власть была бы нарушением их священного суверенитета. И тут выбор для меня неочевиден.

Вторая альтернатива — распустить все “тюрьмы народов” — открывает такие ящики Пандоры, что хочется вглядеться, нет ли возможности хоть как-то пригасить те опасности сожительства наций в одном государстве, на которые вы совершенно справедливо указываете. Вспомним хотя бы историю еврейского народа в Российской и советской империях.

Этот народ поставил мировой рекорд, на протяжении тысячелетий сохранив себя во имя метафизических, экзистенциальных целей вопреки совершенно невообразимым ужасам. А когда его мессианская греза в конце XIX века начала распадаться, наиболее пассионарные отщепенцы в поисках новой экзистенциальной защиты отправились за новыми сказками: одни возмечтали о национальном государстве (сионисты), а другие о мире вообще без государств (интернационалисты). И вторые во множестве служили советской империи, абсолютно не скучая по своему исчезающему, стремительно ассимилирующемуся народу, и только холокост вновь пробудил в них национальные чувства. Вот теперь я слышу голос крови, тяжкий стон народа моего, писала сверхсоветская Маргарита Алигер. Но и тогда они всего только возжелали оплакивать свои жертвы, гордиться подвигами своих героев вслух, а не шепотом, среди своих. Я уверен, что далее мечты их не простирались.

Однако Сталин полагал, что всякое проявление национального достоинства — лишь первый шаг к сепаратизму, к обретению собственного государства со всеми его атрибутами, и нанес такой удар, что это на целые десятилетия отбило у множества евреев охоту искать экзистенциальной защиты под крылом советского государства. Одни стали искать ее, действительно становясь сионистами, стараясь идентифицироваться с Израилем; другие нашли приют в профессиональной идентичности, поскольку среди профессиональных корпораций есть и такие, которые обладают собственной службой безопасности — я хочу сказать, собственной экзистенциальной защитой. Научное, техническое творчество, искусство, медицина, просвещение обладают собственными, уходящими в глубокую древность величественными родословными со своими бессмертными героями и мучениками — под крылом этих прекрасных грез вполне можно прожить и без государства, особенно если представители твоей национальности занимают в корпорации почтенное место. Можно даже утратить понимание, почему другие лезут из кожи ради такой устаревшей чепухи, как собственное государство, — так человек, который никогда не голодал, может презирать тех, кто способен из-за сухой корки ввязаться в безобразную драку. Отсюда и проистекает вечный конфликт между интеллигенцией и народом: экзистенциально сытый экзистенциально голодного не разумеет.

Экзистенциально голодные советские сионисты тоже называли своих более удачливых соплеменников прислужниками режима и коллаборационистами, но мало кто из экзистенциально сытых согласился покинуть выстроенный трудами и жертвами собственный дом ради бубнов за горами. Если даже и относился с сочувствием к трудам и заботам Израиля.

Но когда отношения двух стран, России и Израиля, были открыто враждебными, действительно было трудно занять какую-то примиренческую позицию — сегодня это вполне возможно. Можно, ничем не рискуя, поклоняться собственным героям, оплакивать собственных мучеников, праздновать собственные праздники и открывать собственные национальные рестораны. Для тех, кто обрел защиту в своей профессии, этого более или менее достаточно. Поэтому, когда прекратились прямые призывы к погромам, тут же и ассимиляция вновь двинулась стахановскими темпами. Сама возрастная структура еврейского населения — демографический приговор: молодежи до 18 лет — около 5 %, пенсионеров же — больше половины.

Даже у двух третей активистов еврейских общественных организаций Петербурга, по данным известного историка и социолога Бориса Миронова, среди друзей преобладают не евреи, а 85,5 % считают смешанный брак абсолютно нормальным делом. Жаль, конечно, что Россия потеряет еще одну яркую краску в своей многонациональной радуге, однако и одним источником напряжения тоже станет меньше.

И мне кажется, такое решение национального вопроса — растворить в объятиях — ближе к практике толерантных империй, чем к ассимиляционному напору национальных государств, во многих из которых с обретением независимости положение евреев ухудшилось.

У наций, у культур есть два главных орудия воздействия друг на друга — угроза и соблазн. Угроза, порождающая необходимость скрывать свои национальные чувства, как всякое покушение на экзистенциальную защиту, эти чувства укрепляет, и в периоды вооруженного противостояния сила соблазна многократно слабеет. Но если когда-нибудь в горячих зонах возникнет хотя бы худой мир, тогда-то и вырастет вопрос, чем Россия может соблазнить наиболее страстных и энергичных представителей национальных меньшинств. Имперская Россия открывала им такие поприща, как армия, коммерция, государственная служба — наверняка с огрехами, возможно и огромными, но я предлагаю учиться не порокам, а достоинствам империй. Тем более что сегодня к прежним поприщам можно присоединить и уже перечисленные пути в культуре, науке, технике, юриспруденции.

Когда большевиков не пугало обилие “инородцев” в правящей элите, это и была имперская политика, а принудительная сталинская русификация — это была типичная политика становления национальных государств.

Сейчас мы видим немало примеров, когда в новообразованные независимые государства приходится вводить “миротворческие” силы — не дешевле ль было их оттуда не выводить, не переводить конфликты из внутригосударственных в межгосударственные? Или непременно нужно всем сначала разделиться и навоеваться, чтобы наконец оценить прелести мирной жизни — пусть и на задворках мирового сообщества? Дай бог, чтоб так и было. Но мне всегда приходит в голову моя же давняя мысль: пессимисты портят людям настроение — оптимисты ввергают их в катастрофы.

Опубликовано в журнале:
«Звезда» 2011, №12