Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Разработка «Грипен-Е» идет согласно графику и бюджету

Компания Saab заключила с администрацией материально-технического обеспечения МО Швеции контракт на сумму около 5,8 млрд шведских крон (810 млн долл США) на программу истребителя Gripen-E, сообщает веб-сайт компании 16 октября.

Контракт рассчитан на 2013-2020 годы и направлена на создание нового оборудования и сети материально-технического обслуживания (это уже четвертый контракт по программе). «Работа по «Грипен-Е» идет в соответствии с графиком и выделенным бюджетом. Компания полна решимости поставить эти истребители на вооружение ВВС Швеции», заявил старший исполнительный директор компании, глава делового отделения Aeronautics Леннарт Синдаль (Lennart Sindahl).

«Грипен-Е» оснащен более мощным двигателем, повышенной дальностью полета и боевой нагрузкой, радаром с активной ФАР и более продвинутой авионикой. Базовый вариант имеют на вооружении пять стран — Швеция, ЮАР, Чехия, Венгрия и Таиланд. Кроме того, «Грипены» используются в Великобритании как учебные машины для подготовки летчиков-истребителей.

Как стало известно, Украина мечтает получать поставки угля с территории Польши бесплатно. Так министр экономики Польши Януш Пехочиньский пояснил, что Украина проявляет большой интерес к поставкам польского угля, но хочет получать его даром. Напомним, еще в сентябре этого года польские шахтеры протестовали и блокировали въезд в государство поездов с углем из России. Как отмечают шахтеры, именно импорт российского угля – это главная и ключевая причина печального бедственного положения его добытчиков. Согласно польской прессе, когда произошло падение цен на уголь, соответственно, его добыча стала просто нерентабельной.

Намного дешевле ввозить его из других стран, в том числе и из России. Некоторое время назад Юрий Продан заявил, что Украине данный момент не хватает угля для производства 30% электроэнергии. Кроме этого он отметил, что украинские частные компании запланировали покупку угля до конца этого года из России, закуплено будет 4 миллиона тонн угля. Напомним, что запаса угля украинским электростанциям хватит до ноября, согласно данным на начало сентября на складах ТЭС имелось около 1,7 млн тонн угля. В связи с резкой остановкой добычи угля на Донбассе, может привести к энергетической катастрофе на территории всей Украине. Теперь Украина планирует закупать уголь в ЮАР.

На портале smolenskgorod.ru вы найдете всю информацию, связанную с городом Смоленск. Здесь можно почитать интересные новости о культуре, бизнесе и здоровье, а также посетить рубрики о политике и криминале. Это позволит вам оставаться всегда в курсе всех новостей данного города.

Компания AgustaWestland близка к поставке военно-морским силам Алжира первых из шести новых вертолетов «Супер Линкс» 300-й серии, сообщает Flightglobal 14 октября. Недавно проведены летные испытания вертолета с ракетами производства ЮАР на борту.

Фотографии, сделанные в этом месяце на объекте компании в Йовилле (Сомерсет, Англия), показывают, что вертолет несет полный комплект из 8 ракет Denel Dynamics Mokopa класса «воздух-поверхность», установленных на 4 пилонах.

По данным компании Denel, ракета Mokopa с полуактивным лазерным наведением для поражения бронированных целей имеет стартовый вес почти в 50 кг и эффективную дальность стрельбы до 10 км.

Новый вертолет, который в алжирском флоте станет дополнением к четырем Super Lynx 130, оснащен двумя газотурбинными двигателями CTS-800-4N компании Light Helicopter Turbine Engine. Все шесть вертолетов, как ожидается, будут поставлены до конца этого года.

Алжир также закупила для своих ВМС шесть поисково-спасательных вертолетов AgustaWestland AW101, а ВВС страны имеют восемь вертолетов AW119 производства этой же компании.

На российский рынок вышел один из крупнейших ритейлеров в ОАЭ – Sharaf Retail. Российская структура компании – «Фэшн форвард» — открыла в московском «Афимолл сити» магазин популярного в США бренда Forever21, пишет газета «Ведомости».

Корпорация Forever21 находится на 122-й позиции в рэнкинге крупнейших частных компаний Forbes, работает в сегменте масс-маркет, конкурируя с H&M, TopShop и Uniqlo. Sharaf Retail владеет франшизой Forever21 на Ближнем Востоке, в Южной Африке, России и Австралии.

Гендиректор Sharaf Retail Шарафуддин Шараф рассказал, что компания планирует до конца 2014 года открыть еще два магазина Forever21 в торговых центрах, а в 2015 году сеть в России должна насчитывать шесть магазинов.

Sharaf Retail — часть одного из крупнейших в ОАЭ холдингов, Sharaf Group, который объединяет более 150 компаний в розничной торговле, логистике, туризме, недвижимости, девелопменте и т.д. Компания основана в 1975 году как морское агентство братьями Ибрагимом и Шарафуддином Шарафами. Ее финансовые показатели не раскрываются.

Sharaf Retail открывает франчайзинговые магазины международных брендов – Agent Provocateur, Carolina Herrera и Cotton On. Также она развивает собственные сети – магазины бытовой техники Sharaf DG, товаров для спорта Adventure HQ и модные бренды Gisellablu, Aurora Wild.

Министр науки и технологий ЮАР Наледи Пандор провела в Москве рабочую встречу с заместителем руководителя Роскосмоса Сергеем Савельевым, разговор касался сотрудничества по космосу в рамках БРИКС и программы "Радиоастрон", сообщает Роскосмос.

"В ходе встречи стороны обсудили перспективы двустороннего сотрудничества по космосу в рамках БРИКС и по программе "Радиоастрон", а также затронули вопросы необходимости развития сети космических аппаратов дистанционного зондирования Земли (ДЗЗ) и проблемы создания кадрового потенциала для развития космической отрасли в России и ЮАР", — говорится в сообщении.

Сергей Савельев подчеркнул, что российская сторона готова оказать необходимую помощь вузам Южно-Африканской Республики в подготовке квалифицированных работников космической отрасли, ведь это необходимо в рамках реализации соглашения об использовании южноафриканских станций дальней космической связи для обеспечения российской миссии "Радиоастрон".

"В перспективе речь может идти о приеме южноафриканцами научных данных с космического аппарата "Радиоастрон", а также использовании радиоастрономических обсерваторий ЮАР для сверхдлиннобазных интерферометрических исследований. Африканские ученые могли бы начать работу над полезными нагрузками — научными аппаратами, которые смогут доставляться на орбиту при помощи российских ракет", — отметил заместитель руководителя Роскосмоса.

"Радиоастрон" стала первым за многие годы космическим астрофизическим инструментом, созданным российскими специалистами. Проект осуществляется Астрокосмическим центром Физического института имени Лебедева, НПО имени Лавочкина, Роскосмосом и еще рядом научно-технических организаций России и других стран. Ученые и специалисты считают, что "Радиоастрон" будет исследовать Вселенную еще как минимум 10 лет.

Интервью Дмитрия Медведева телеканалу CNBC.

Председатель Правительства ответил на вопросы ведущего авторской программы телеканала CNBC Джеффа Катмора.

Д.Катмор: Господин премьер-министр, большое спасибо, что согласились дать это интервью. Я бы хотел начать с вопроса о сделках с Китаем. Некоторые западные аналитики считают, что это сотрудничество, особенно крупные сделки в нефтегазовом секторе, которые вы заключили ранее в этом году, является скорее политическим, нежели экономическим и не соответствует насущным интересам России в долгосрочной перспективе.

Д.Медведев: Вы знаете, наши отношения с Китайской Народной Республикой носят долгосрочный характер и не связаны с политической конъюнктурой, которая, не скрою, сейчас не самая простая. Тем не менее, мы уже практически 25 лет довольно активно развиваем наши контакты с Китаем. При этом в настоящий момент Китай является нашим крупнейшим торговым партнёром. Сальдо торговых операций – 90 млрд долларов. В следующем году, не сомневаюсь, будет 100 млрд долларов, а к 2020 году есть план достигнуть величины в 200 млрд долларов. Думаю, это абсолютно осуществимо. Поэтому это никакая не политическая конъюнктура, это просто наш выбор. На чём он основан? Россия – страна, которая живёт и в Европе, и в Азии, поэтому мы торгуем с Европой и готовы торговать дальше (у нас, кстати сказать, тоже огромный торговый оборот с Евросоюзом – приблизительно 420 млрд долларов было в прошлом году), и мы торгуем с Азией. А в Азии Китай – самый крупный партнёр. Поэтому ещё раз хотел бы сказать, что это не политическая конъюнктура, это наш осознанный выбор. Но при этом, конечно, мы обязаны учитывать всё, что происходит вокруг России. И если часть проектов с европейцами, с американцами, ещё с кем-то замораживается (сейчас не говорю о причинах), мы, естественно, будем переносить эти проекты в другие места.

Д.Катмор: Объёмы и цифры, о которых Вы говорите, впечатляют. Но история торговых отношений России за последние 20 лет отражает расширение торговых потоков между Западной Европой, США и Россией. Глядя на эту объявленную вами смену курса – курс взят на Восток, – эксперты говорят, что вы пытаетесь показать президенту Обаме и канцлеру Меркель, что Россия пытается уменьшить свою зависимость от западных товаров и западного капитала. Это ошибочное мнение?

Видео

Интервью телеканалу CNBC

Д.Медведев: Это абсолютно неправильно. Мы прагматичные люди, и, мне кажется, это должны осознать все, в том числе наши партнёры – и президент Обама, и канцлер Меркель, и кто бы то ни был. Вопрос в том, чтобы выгодно торговать, чтобы получать выгодные заказы и подряды. Вопрос в том, чтобы наш рынок был правильным образом упакован нормальными товарами, которые имеют происхождение из Европы, из Азии, из другой части света. Ещё раз говорю: это не политический выбор. Но если о сегодняшней ситуации, которую не мы начали, то нам просто приходится принимать определённые решения. Например, если нашим крупнейшим энергетическим компаниям говорят: «Знаете что, ребята, мы вам ничего поставлять не будем, потому что вы попали под известные санкции». Это для нас довольно серьёзный сигнал. И даже не в смысле того, что мы сейчас хотим разрушить отношения со своими партнёрами в Америке или Европе. Нет. Но мы должны реализовывать свои проекты в том числе, например, на шельфе, развивать газовые месторождения. В этом случае нам просто придётся переориентироваться на других производителей.

Скажу вам абсолютно откровенно: после того как были приняты определённые решения (часть из них публичная, а часть непубличная), наши крупнейшие энергетические компании начали переговоры с производителями этого оборудования в других местах, в том числе в Китайской Народной Республике, которая довольно активно уже производит оборудование для энергетики, включая трубоукладчики, некоторые довольно сложные механизмы. Мы, естественно, с ними в кооперации способны будем эти задачи решить. Вопрос только в том, кто в результате этого пострадает? Я думаю, что выгадает в этом случае именно та страна, которая получит у себя эти заказы.?

Возвращаясь к первому вопросу о Китае, я хотел бы просто напомнить, что вчера, когда был визит моего коллеги Премьера Госсовета Китайской Народной Республики Ли Кэцяна, было подписано 38 соглашений. Это беспрецедентная история. Мы, сидя за столом при подписании этих документов, просто устали, 40 минут продолжалась церемония. Эти соглашения затрагивают все вопросы жизни и развития наших стран, начиная от крупнейших энергетических проектов, типа проекта «Сила Сибири», по которому мы строим трубу в Китай (стоимость проекта, кстати, 50 млрд долларов, и проект этот рассчитан на 30 лет), и заканчивая гораздо более частными проектами в области сельского хозяйства, в области переработки, в области банковского бизнеса, что для нас особенно чувствительно. Наши партнёры, во всяком случае те наши партнёры, которые принимают сейчас некие санкции, основной целью поставили отрезать российские банки от рынка ликвидности, от финансирования. Я не думаю, что им это удастся. Во-первых, потому, что мы, естественно, и сами эти задачи решаем, но есть другие рынки, и мы с ними будем работать.

Вчера было подписано несколько банковских соглашений с Китайской Народной Республикой, в том числе о создании так называемого валютного свопа рубль/юань между двумя национальными банками, что позволит нам осуществлять расчёты в национальных валютах вне привязки к доллару, вне привязки к евро или к какой-либо иной, третьей валюте, что довольно удобно. Кстати, Китай эту практику уже давно использует с крупными странами – с Германией, с азиатскими государствами. Было подписано соглашение о том, что на биржах, где торгуются биржевые товары, мы сможем рассчитываться рублями и юанями. И были подписаны отдельные соглашения о кредитовании, открытии кредитных линий в отношении российских банков. Я считаю, что это как раз наглядное доказательство того, что свято место, как принято говорить у нас, пусто не бывает. Если кто-то уходит, то кто-то его место замещает.

Д.Катмор: Вы дали мне очень обстоятельный и всесторонний ответ на вопрос. Но своим ответом Вы также подняли ещё одну интересную проблему, а именно вопрос о положении Америки в мировой экономике и о том, насколько важно укрепление доллара. Считаете ли Вы, что нынешние совместные действия России и Китая являются попыткой подорвать значение доллара для мировой экономики и ослабить экономическую мощь США в мире?

Д.Медведев: Это действительно интересная тема, которая, кстати, в полный рост проявила себя в последние годы, в 2008 году. Я отлично помню сначала «восьмёрку», а потом первую «двадцатку», которую ещё проводил президент Буш после того, как разразился всемирный финансовый кризис. И тогда в повестку дня прежде всего вошёл вопрос о том, а достаточной ли является Бреттон-Вудская система, а достаточным ли является для поддержания мировой финансовой системы наличие одной мощнейшей валюты – доллара, ну и нескольких крупных резервных валют типа евро, фунта стерлингов и так далее. Хочу сразу сказать: мы ничего не имеем против доллара, как, наверное, и китайцы. Но нам представляется, что современная валютная система должна быть чуть более сбалансированной, и если какая-то валюта провисает, она должна быть скомпенсирована в мировой корзине резервных валют чем-то другим. В этом смысле - я скажу лишь о своих ощущениях, они не изменились с 2008 года - я считаю, что нормальное количество резервных валют, которое может создавать необходимый уровень финансовой стабильности, – это, может быть, шесть-семь валют в мире, включая доллар, включая евро, включая фунт, вполне вероятно через некоторое время юань. Мы думали, в том числе и о рубле, но это пока, так сказать, лишь взгляд в будущее. Как мне представляется, это гораздо более справедливое финансовое устройство, но это не значит, что мы каким-то особым, отрицательным образом относимся к накоплениям в долларах. Доллар – это основная резервная валюта, это данность, с этим ничего не поделать. Более того, вы знаете, у нас очень значительные золотовалютные резервы, которые хранятся в бумагах. Эти бумаги в абсолютном своём значении номинированы в долларах просто потому, что рынок долларовых бумаг – самый мощный в мире. Я не уверен, что это хорошо, опять же не потому, что мы плохо относимся к доллару, а просто потому, что мы очень зависим от американской экономики. Американская экономика сейчас стала подрастать – это хорошо, но у нас нет уверенности, что через некоторое время она не попадёт снова в рецессию, тогда будет плохо всем. Вот именно от таких зависимостей в развитии мировой финансовой системы, мне кажется, мы должны уходить. И, как я думаю, эту позицию сейчас разделяет значительное число быстроразвивающихся экономик – тех экономик, которые, например, часто называют формулой БРИКС. Это и Бразилия, и Россия, и Индия, и Китай, и Южная Африка, но не только эти страны. В конечном счёте я бы хотел сказать так: мне кажется, что это пошло бы на пользу мировой экономике в целом.

Д.Катмор: Хотел бы задать Вам один щекотливый вопрос. Думаю, как премьер-министр Вы привыкли, что Вам задают непростые вопросы, поэтому не могу не спросить вот о чём. Недавно мы были свидетелями нескольких коррупционных скандалов в Китае. Вы, занимая разные посты в руководстве страной, выступали за непримиримую борьбу с коррупцией. Не кажется ли Вам, что, приступая к работе с китайскими государственными компаниями, необходимо самым тщательным образом проверить, кто стоит за этими организациями? Не нужна ли такая проверка перед началом практического сотрудничества с китайскими компаниями?

Д.Медведев: Коррупция – это мировая проблема. Коррупции, наверное, в большей степени подвержены те страны, которые быстро развиваются. Это проблема роста. В нашей стране тоже много сложностей, связанных с коррупционными преступлениями. Поэтому если говорить о неких стресс-тестах, то я полагаю, что такого рода стресс-тесты должны использоваться применительно к деятельности любых компаний. Но, конечно, есть компании публичные, с устойчивой репутацией, проверка которых, может быть, не составляет огромного труда. Хотя, с другой стороны, история с Lehman Brothers тоже нас многому научила. Ни у кого не вызывала сомнений устойчивость соответствующей группы компаний, но случилось то, что случилось. Если вы хотите свой вопрос задать таким образом – подвержены ли государственные компании коррупции в большей степени, чем частные, – то мой ответ: нет. Это скорее проблема того, как устроена система слежения за коррупцией. Государственные компании могут быть весьма и весьма успешными и прозрачными. Не хочу нахваливать конкурентов, тем не менее тот же самый Statoil, который является государственной компанией… Его функционирование, его кондиции ни у кого особых сомнений не вызывают, но это государственная компания. Поэтому государственные компании – не абсолютное зло и не абсолютное добро. Их нужно проверять точно так же, как проверяются любые другие компании. В своей юридической практике, которая была у меня в 1990-е годы, я неоднократно проводил вместе с коллегами процедуру «дью дилидженс». Собственно, она для этого и существует. Существует и набор специальных структур, которые могут рассказать об этом.

Д.Катмор: Позвольте уточнить Вашу позицию в отношении президента Обамы. Высказывались предположения о возможности перезагрузки отношений с Россией. Министр иностранных дел Лавров также не исключал такой возможности. Но может ли это произойти, пока действуют санкции?

Д.Медведев: Нет, конечно. Абсолютно невозможно. Давайте говорить прямо, не мы эти санкции придумали, их придумали наши партнёры по международному сообществу. Как принято говорить у нас, бог им судья. Мы, безусловно, эти санкции переживём. У меня нет никаких сомнений, что через некоторое время эти санкции испарятся, их просто не будет, но то, что они нанесли урон нашим отношениям, никакого сомнения нет. Я понимаю обеспокоенность, которая может быть у наших партнёров – и по международной ситуации, и по тому, что происходит в Европе, и на территории самой Украины, хотя не скрою, что Украина нам ближе всех, потому что это близкий нам народ, мы почти один народ. Но когда фундаментальные основы международных отношений, то, что мы с таким трудом налаживали, приносится в жертву всякого рода ограничениям просто для того, чтобы показать, какие мы крутые, что вот мы, если что, кого-нибудь накажем, – мне это кажется абсолютно деструктивно, я бы даже сказал: глупая позиция. Мне, например, очень грустно, что президент Обама, выступая с трибуны Организации Объединённых Наций и перечисляя угрозы, которые стоят перед человечеством, или вызовы, которые стоят перед человечеством, на первое место поставил соответствующую болезнь – лихорадку Эбола, на второе место – Российскую Федерацию, и только на третье место – «Исламское государство». Мне даже не хочется это комментировать, это печально, это какая-то аберрация в мозгах. Ну какая тут может быть перезагрузка? Нужно отгрести от этого всего, вернуться к нормальной позиции, хотя бы к нулевой позиции, а уж только после этого рассуждать, как мы будем развивать отношения в будущем.

И последнее, что я хотел бы сказать. Мы ни для кого двери не закрываем. Мы хотим абсолютно конструктивно на дружеских началах общаться со всеми цивилизованными народами, и, конечно, с нашими партнёрами из Европы и Соединённых Штатов Америки, но для этого нужно выровнять ситуацию.

Д.Катмор: В выступлении в ООН президент Обама заявил, что санкции могут быть отменены, только если (цитирую) «Россия изменит курс в отношении Украины». Был ли отвод войск от границы с Украиной сигналом Вашингтону, что курс изменился? То ли это изменение, которое нужно американскому президенту? И если да, то чего Вы теперь ожидаете от президента Обамы?

Д.Медведев: Мы ничего не хотим. Хотеть от президента Обамы может только американский народ. Американский народ избрал президента Обаму, а не российский. И он отвечает перед американским народом, а не перед руководством России или перед российскими людьми, российским народом.

Знаете, я понимаю, что есть некая политическая фразеология, а есть реальная жизнь. Реальная жизнь состоит в следующем: мы глубоко переживаем то, что происходит на территории Украины. Мы хотели бы, чтобы гражданская война, которая там была развязана из-за государственного переворота, который случился в начале этого года, закончилась, чтобы Украина могла развиваться спокойно и стабильно.

Украина может делать любой выбор: хочет идти в Евросоюз – пусть идёт, хочет идти в другую сторону – пусть идёт. Мы считаем, что риски, которые стоят перед Украиной из-за вступления в экономические отношения с Европейским союзом (именно продвинутые экономические отношения, потому что мы тоже с ними работаем, и работаем очень хорошо), довольно высоки. Но это ответственность украинского руководства.

Наша задача сегодня – помочь тому, чтобы на Украине наступил мир. Как это можно сделать? Только путём переговоров. Центральная часть Украины, центральное правительство Украины должно слышать восточную часть Украины. Нравятся им эти люди, не нравятся, как бы они их ни называли, они должны с ними сесть за стол переговоров и договориться о том, как они будут вместе жить, если они хотят вместе жить. Вот это самое главное. А всякого рода решения – решения, которые принимает Россия в том числе, касающиеся наших вооружённых сил, относятся к компетенции нашей власти, Президента Российской Федерации и никак не связаны с той ситуацией, которая там есть, хотя она нас, конечно, очень сильно заботит.

Д.Катмор: Итак, очень коротко: отвод войск в места постоянной дислокации не был сигналом Вашингтону? Хотелось бы внести полную ясность.

Д.Медведев: Это не сигнал для Вашингтона. Это внутреннее решение Российской Федерации. Его могут толковать как угодно, но это никакой не сигнал.

Д.Катмор: Очевидно, что на заседании в ООН обсуждались и другие вопросы. Российская Федерация поддержала инициативу США по борьбе с терроризмом, что, учитывая ранее сказанное президентом, явилось сюрпризом для тех, кто следит, как действуют механизмы международных отношений. Но вы всё-таки оказали поддержку. Вопрос следующий: можете ли Вы вообразить, что Россия является участником коалиции по борьбе с ИГИЛ на Ближнем Востоке? Мы знаем, что некий чеченский лидер пытался втянуть вас в конфликт, напрямую пригрозив России. Смогли бы вы принять участие в коалиции, в состав которой входят западноевропейские государства и США, несмотря на различие во взглядах в отношении того, кто сейчас правит в Сирии?

Д.Медведев: У нас на самом деле существует в общем-то давняя и неплохая история работы на антитеррористическом направлении с другими государствами, в том числе и с Соединёнными Штатами Америки. Мы осознаём свою ответственность в качестве страны, которая, во-первых, имеет определённые возможности, во-вторых, страны, которой также угрожает терроризм и которая испытывает на себе давление террористических сил, значительная часть которых формируется на Ближнем Востоке. Это абсолютно очевидно. Но в том, что касается конкретных мер и конкретных решений, нам представляется – я просто порассуждаю, хотя это компетенция Президента страны, он отвечает за внешнюю политику, – тем не менее хочу сказать, что нам в целом представляется, что в таких ситуациях необходимо добиваться общих решений, направленных на то, чтобы противостоять террористической угрозе. Мы никогда не отгребали, не отходили от антитеррористического сотрудничества, и у нас есть удачные примеры такого сотрудничества, но мандат на осуществление антитеррористических операций должен быть получен в рамках существующего международного права, то есть на основе Устава Организации Объединённых Наций, на основе того консенсуса, который должен быть достигнут. Когда же это осуществляется на основании решений отдельных правительств, даже если это продиктовано самыми благими соображениями, – это плохо. Это неоднократно происходило: это происходило в Ираке, это происходило в Афганистане, это происходило и происходит в настоящий момент в Сирии. И здесь правомерен только один вопрос: если такого рода деятельность действительно нужна, необходимо добиться общей позиции и получить на это согласие легального правительства Сирии. Опять же оно может кому-то не нравится, кто-то может отрицательно относиться к Асаду, желать его ухода в отставку, но до тех пор, пока этого не произошло, только центральное правительство Сирии является носителем суверенитета сирийского народа. И вот об этом нужно думать при обсуждении вопроса о всякого рода действиях.

Д.Катмор: Позвольте ещё раз уточнить. До тех пор, пока США настаивают на уходе Асада, никакой военной помощи наземной операции против ИГИЛ оказано не будет. Не так ли?

Д.Медведев: Дело не в том, что Соединённые Штаты настаивают на уходе Асада, хотя, насколько я знаю, они уже не настаивают, а, по сути, пытаются найти сепаратные контакты с руководством Сирийской Республики, если говорить абсолютно откровенно. Вопрос не в этом. Вопрос в том, что необходимо, чтобы решение по какой-либо антитеррористической деятельности было основано на международном консенсусе. Не на решении одной страны, даже весьма уважаемой, а на международном консенсусе. Это первое. И второе, в чём я нисколько не сомневаюсь: решение сирийской проблемы находится внутри Сирии и окружающих стран точно так же, как в других местах. Сами сирийцы – это очень многослойное общество, которое состоит из представителей различных верований, это и алавиты, и шииты, и сунниты, и друзы, и христиане. Они все должны сесть за стол и попытаться договориться. Я сейчас не говорю про соответствующие террористические группировки, а говорю про решение сирийской проблемы в комплексе.

Д.Катмор: Давайте перейдём к другому вопросу. Мне бы хотелось, чтобы Вы пояснили, какой урон сейчас наносится отношениям между западноевропейскими столицами и Москвой. Канцлер Меркель является застрельщиком европейских санкций в отношении России. Испортились ли долгосрочные отношения с Берлином и немецким бизнесом, который, возможно, хотел бы работать в России?

Д.Медведев: Я думаю, что пока какого-либо существенного ущерба нет хотя бы потому, что мы никаких мер встречных по отношению к немецкому бизнесу не принимали. Единственное решение, которое было принято на основании указа Президента и постановления Правительства, которое было мною подписано, заключается в ограничении ввоза отдельных продуктов из стран, которые ввели санкции. Наверное, это ударило частично и по интересам каких-либо немецких предпринимателей, хотя я не считаю, что это какие-то колоссальные проблемы.

Что же касается текущего ущерба, то его нет. Но если говорить прямо и откровенно, он рано или поздно возникнет, и мы в этом очень не заинтересованы. Мы заинтересованы в нормальной торговле, в нормальных инвестиционных проектах, но, как я вам уже сказал, если кто-то уходит, то обязательно кто-то приходит. И я могу вам со всей уверенностью сказать (вы сами отлично разбираетесь в экономике, работали в Гонконге, знаете, как устроен Азиатско-Тихоокеанский регион): на эти санкции, конечно, будут посматривать, но в конечном счёте соображения прагматические, возможность заработать деньги возобладают, и вот эти ниши, которые освободятся в случае ухода европейских производителей, будут заполнены. Ещё раз хочу подчеркнуть: мы к этому не стремимся, и ситуацию в принципе можно развернуть, только нужно вернуться на землю. Встать на землю двумя ногами и занять рациональную позицию.

Д.Катмор: Мой вопрос заключается в следующем. Ранее, мне кажется, канцлер Меркель была, так сказать, на вашей стороне. Но за последние два десятилетия произошла глубокая интеграция экономик Западной Европы и США... Нанесли ли недавние события вред личным отношениям между Президентом и канцлером Меркель, а также Вашим, господин Премьер-министр, отношениям с канцлером Меркель?

Д.Медведев: У меня хорошие отношения со всеми. Я знаю, что и у Президента Путина хорошие отношения со всеми. Понимаете, это же не вопрос личных отношений – мы можем хоть через день перезваниваться или писать друг другу новогодние открытки, – это вопрос реальной экономики. Если это реальная экономика, то это и реальная политика. Ещё раз хотел бы сказать: пока ничего драматичного не произошло ни для нашей экономики, ни для экономики Европейского союза, а уж тем более американской экономики, которая вообще никак не зависит от российской экономики. Тем не менее, если это всё будет сохраняться, то негативный потенциал будет накапливаться, это очевидно. У нас в настоящий момент (я эту цифру уже приводил) порядка 400 миллиардов долларов торгового оборота. Германия – наш второй торговый партнёр, подчёркиваю, второй, после Китая, а некоторое время назад была первым торговым партнёром. Просто Китай быстро развивается, это действительно теперь у нас первая экономика мира по паритету покупательной способности. Во всяком случае, вы знаете, что 8 октября Китай признали первой экономикой мира именно по паритету покупательной способности, потому что по объёму, конечно, американская экономика пока гораздо больше. Так вот, если этот потенциал будет копиться, то, конечно, и нашим отношениям будет нанесён урон. Мы бы этого очень не хотели. Я надеюсь, что этого не хотят и европейцы. Во всяком случае я знаю точно, абсолютно определённо, что европейский бизнес категорически против этого. Это просто бьёт по его интересам.

Я беседовал и с представителями американского бизнеса. Они тоже, естественно, говорят, что против. На ухо говорят: «Нам сказали, есть решение властей, мы обязаны им подчиняться, но мы считаем это абсолютно деструктивным». Поэтому санкции никогда не приводили к какому-либо положительному эффекту. Вот давайте вспомним, просто маленький исторический экскурс. Санкции были введены в отношении Советского Союза в 1925 году, нам запретили платить золотом за всякого рода товары, поставляемые в Советский Союз, но выжили как-то. Санкции были введены, по сути, в виде списка после окончания Второй мировой войны, когда отдельные виды товаров были запрещены к ввозу в Советский Союз, но ничего, как-то Советский Союз развивался. Санкции пытались вводить в отношении газопровода Уренгой – Помары – Ужгород после афганских событий. Это тоже ни к чему не привело. Санкции пытались вводить в 1990-е годы. Результат – зеро. Санкции против Ирана к чему-нибудь привели? Не думаю, что результат очень серьёзный. Санкции против Китайской Народной Республики в 1989 году были введены после известных политических событий. Как мне представляется, Китай после этого очень сильно ускорил своё экономическое развитие. Надо вернуться на здравую основу, на реальную почву.

Д.Катмор: Думаю, Вы очень хорошо разъяснили, насколько неэффективными, по Вашему мнению, являются эти санкции. Мне кажется, скоро всем представится возможность достигнуть некоторого прогресса: 17-го числа Президент Путин должен встретиться в Европе, в Милане, с Президентом Порошенко. В конце месяца на Украине состоятся выборы. Позвольте Вас спросить вот о чём: могут ли эти выборы привести к федерализации Украины и в итоге обеспечить безопасность русского меньшинства, что, в свою очередь, будет способствовать снижению напряжённости, возвращению наших отношений в прежнее русло и отмене санкций? Закончится ли всё на этом? Такого ли результата ожидают в Кремле?

Д.Медведев: Украина – самостоятельная страна. Украинцы должны сами решить, где им жить. Проблема Украины заключается в том, что украинское общество очень сильно разделено, и есть люди с разными ценностными представлениями. Кто-то хочет в Европу, выстраивать отношения с Европейским союзом, кто-то считает, что нужно выстраивать отношения с Евразийским экономическим союзом, который мы создали; кто-то хочет разговаривать только на украинском языке – только на украинском! – а кто-то говорит: знаете, я всю жизнь только на русском разговаривал, я хочу общаться на русском языке. И это, к сожалению, корень проблем, которые были созданы на Украине за последние, может быть, 20 лет.

Плюс, к сожалению, прежнее руководство Украины проводило крайне неэффективную экономическую политику – крайне неэффективную! Украина – банкрот. Украина – это государство, которое находится на грани финансового коллапса. Оно не обслуживает свои обязательства, не платит за газ, за другие поставки. И нам бы очень хотелось, чтобы Украина стала нормальным, современным, платёжеспособным государством, с которым мы будем выстраивать отношения.

Что касается формы политического устройства, это дело украинцев и их властей. Если они хотят жить в унитарном государстве, пусть живут. Но, как мне представляется, в настоящий момент это тупиковое направление, потому что часть территории Украины сказала: мы не можем так жить. Если они договорятся о создании федерации, может быть, это и поможет развитию Украины. Но это должно быть решение, которое принято внутри Украины – украинскими властями и теми людьми, которые в настоящий момент находятся на других позициях и живут на востоке. Вот это единственная возможность.

Д.Катмор: Я Вас прекрасно понял… На Западе есть люди, которые, посмотрев на то, что происходило на протяжении прошедшего года, считают, что вы хотите воссоздать Советский Союз, и что правительству Эстонии стоит опасаться, что Президент Путин и Премьер-министр Медведев в какой-то момент придут на выручку местным русским. Каков может быть ответ?

Д.Медведев: Хотим ли мы воссоздать Советский Союз? Невозможно воссоздать то, что уже исчезло, это абсолютно очевидно. Несмотря на то что я родился в Советском Союзе, приблизительно в тот же период, как и вы (хотя мы жили в разных системах, но слушали одну музыку, как мы выяснили), тем не менее, мир изменился, Советского Союза больше нет. Есть Российская Федерация, которая основана на своей Конституции, принятой народом нашей страны. Эта Конституция провозглашает тот же самый набор ценностей, который воспринимается абсолютным большинством человеческого сообщества, а именно: приоритет прав человека, демократия, защита частной собственности, развитие страны на рыночных принципах и так далее, перечислять не буду, потому что эти ценности универсальны. Поэтому никто не хочет идти назад, дороги в прошлое не существует.

Д.Катмор: То есть эстонцы могут быть спокойны, что вы не придёте?

Интервью телеканалу CNBC

Интервью телеканалу CNBC

14 октября 2014 года

Д.Медведев: Мне кажется, для некоторых стран, в том числе маленьких, к сожалению, это просто способ консолидации элит. Ну мы все помним: русские идут, значит, можно консолидироваться, значит, можно на этом тезисе проводить выборы в парламент… Если им так удобно, пожалуйста, пусть забавляются.

Д.Катмор: Президент Путин поедет на встречу «большой двадцатки». Премьер-министр Австралии употребил одно диковинное выражение, которое мы все пытаемся понять. Он сказал что-то вроде того, что возьмёт Президента за грудки. По-видимому, это какой-то силовой приём в местной разновидности футбола. Интересно, он знает, что Президент опытный дзюдоист?

Д.Медведев: Это вопрос к премьеру Австралии. Я не имею чести с ним быть знаком, я знал прежних двух австралийских премьеров, и у меня были с ними хорошие отношения. Если ему нравится выражаться спортивными терминами – пожалуйста. Господин Путин в смысле спорта человек очень продвинутый, и я думаю, что у них могла бы получиться очень мощная дискуссия. Но вообще-то любой серьёзный политик должен очень внимательно относиться к тому, что он произносит.

Д.Катмор: Очевидно, он хотел этим сказать, что австралийцы по-прежнему недовольны тем, как идёт расследование причин крушения борта МН17, а это очень серьёзная тема. Можно Вас спросить, нет ли у Вас ощущения, что что-то не доделано, что Российская Федерация могла бы на данном этапе оказать большую помощь и поддержку в расследовании трагедии с бортом МН17?

Д.Медведев: Я не являюсь экспертом в области расследования авиакатастроф, но могу сказать несколько вещей: за катастрофу в небе над территорией своего государства отвечает именно это государство – просто исходя из норм международного права. Я не знаю, что произошло, ещё раз говорю, это вопрос экспертам. Хочу лишь сказать, что это тяжелейшая, страшная катастрофа, просто беда. Огромная. Но пусть эксперты проведут все необходимые слушания и расследования. Возлагать ответственность на какую-либо сторону не имеет права никто. А Россия вообще тут ни при чём.

Но если вы хотите знать моё мнение не только как премьера, а просто даже как специалиста в области права, то Украина несёт всю полноту ответственности за все лётные происшествия, случившиеся в её небе. А если в какой-то момент Украина не контролировала часть своей территории, то тогда властям Украины нужно было набраться мужества и сказать: знаете, мы не контролируем эти районы – у нас там боевые действия, и мы просим изменить полётные карты. Они этого не сделали, и с точки зрения международного авиационного права это тягчайшее правонарушение.

Д.Катмор: У меня остаётся всего один вопрос. Я хотел бы вернуться к вопросу о состоянии российской экономики. Мы затронули многие темы, но мне хотелось бы вернуться в самое начало – к вопросу об инновациях. Во время нашего интервью Вы сказали нечто очень интересное о том, что государственные компании не нужно оценивать по каким-то иным критериям, чем частные. Результатом стремительной приватизации в 1990-е годы стал быстрый рост российского частного сектора. Сейчас же мы видим, что в экономике, особенно в энергетическом секторе, всё большую ответственность снова берут на себя государственные компании. Сегодня утром я прочёл в газете, что имеется план создания нового государственного предприятия по обслуживанию нефтяного сектора. Позвольте спросить вот о чём. Есть ли такой порог, за которым огромной энергетической промышленности становится всё труднее внедрять инновации, особенно если большая часть ресурсов отдаётся одной или двум компаниям? Я уверен, что и «Газпром», и «Роснефть» делают своё дело с большой отдачей, но из-за санкций уходят западные технологии, а вы предоставляете господину Миллеру и господину Сечину всё больший объём власти над этой огромной отраслью российской экономики… У Вас не возникает сомнений в их способности к внедрению инноваций? Станут ли они такими же эффективными и гибкими руководителями, как менеджеры западных компаний? В правильном ли направлении идёт Россия в долгосрочном плане?

Д.Медведев: Давайте разделим ответ на две части. Санкции, скажем прямо, на самом деле препятствуют нормальной инновационной жизни. Это правда. Не буду делать вид, что санкции вообще никак не отражаются. Да, они – мотив для того, чтобы, может быть, активнее свои инновационные механизмы включать, но на самом деле (мы только что говорили об этом с премьером Ли Кэцяном) инновации – это постоянный обмен идеями. Если кто-то говорит «стоп, никаких идей», значит, естественно, инновационное развитие замедляется.

Если же говорить о государственных компаниях, то могу вам сказать следующее. Во-первых, термин «государственные компании» – это некая условность. Я напомню, что акционерное общество «Газпром» является с точки зрения любой правовой системы компанией, которая контролируется и государством, и частными инвесторами, и этих частных инвесторов там порядка 45%, причём у них довольно значительный free float, поэтому это обычное акционерное общество. Акционерное общество «Роснефть» – это тоже обычное акционерное общество, но там доля частного сектора, доля частных инвестиций поменьше, поэтому они должны жить по нормальным корпоративным законам, и в их интересах делать значительные инвестиции в инновационные разработки.

Мы очень часто, кстати, даже сами, говорим: «Плохо, что у нас нефтяной сектор или газовый сектор имеют такое доминирующее значение в экономике». Это, наверное, плохо, нам нужна несколько другая структура экономики, но не следует забывать, что основными заказчиками высокотехнологичных решений, очень серьёзных решений, являются именно такие крупные компании. Их задача заключается, правда, не в том, чтобы покупать только за границей, хотя там есть очень хорошие разработки, а в том, чтобы платить деньги нашим инноваторам, небольшим компаниям, создавать стартапы, которые будут решать их задачи.

И это происходит сплошь и рядом: вокруг «Газпрома», «Роснефти», «Российских железных дорог», «Ростелекома» формируется среда из малых частных компаний, которые этими инновациями занимаются. По такому пути шёл весь мир. Надеюсь, что мы эту дорогу тоже осилим.

Д.Катмор: Я получил истинное наслаждение от беседы. Большое Вам спасибо.

Масштабный проект ОАО «Монди СЛПК» по установке сушильной машины для производства беленой хвойной целлюлозы близится к завершению.

В 2014 году ОАО «Монди СЛПК» исполнилось 45 лет. Компания Монди продолжает инвестировать в непрерывное развитие комбината. – Мы гордимся богатыми традициями предприятия, взаимоотношениями с местным сообществом и постоянными достижениями, - пояснил Питер Оризих, исполнительный директор подразделения Mondi Uncoated Fine Paper.

- Новая сушильная машина позволит нам ежегодно производить более 100 тысяч тонн хвойной товарной целлюлозы, сертифицированной согласно стандартам FSC. Проект успешно реализован благодаря усилиям профессиональной команды, и официальное открытие сушильной машины запланировано на 19 ноября 2014 года, - сказал генеральный директор ОАО «Монди СЛПК» Клаус Пеллер.

В конце мая 2014 года были завершены основные строительные работы по устройству фундаментов машины и фундаментов под вспомогательное технологическое оборудование. Летом этого года окончено устройство фундаментов на кровле под установку оборудования общеобменной вентиляции. В сентябре на объекте прошел монтаж сушильной части, баков, трубопроводов, оборудования электрики и автоматизации.

Сушильная машина позволит ОАО «Монди СЛПК» производить новый продукт – хвойную товарную целлюлозу под маркой «KOMICELL», изготовленную без использования элементарного хлора из контролируемого сертифицированного древесного сырья.

- Цепочка поставок FSC сертифицированной продукции “KOMICELL” удовлетворит потребности отечественных и международных клиентов в сфере производства бумаги санитарно-гигиенического назначения, а также газетной и упаковочной бумаги. С учетом проверенного потенциала нашей цепочки поставок мы постараемся выполнить все пожелания наших покупателей, - сказал начальник отдела специальных продаж ОАО «Монди СЛПК» Игорь Наумов.

Целлюлоза из древесины хвойных пород является наиболее ценным волокнистым материалом для производства бумаги. Она состоит в основном из длинных волокон, поэтому ее можно применять как в композиции с коротковолокнистыми материалами (древесной массой, лиственной, соломенной, тростниковой целлюлозой), так и самостоятельно. Первые поставки “KOMICELL” запланированы на 2014 год.

Справка о компании

Монди СЛПК

ОАО «Монди Сыктывкарский ЛПК» входит в подразделение Mondi Uncoated Fine Paper (Немелованные высококачественные бумаги Группы Монди). Сыктывкарский комбинат специализируется на выпуске офисной и офсетной бумаг, также производит газетную бумагу, картон для плоских слоев гофрированного картона «топ-лайнер». Самый известный бренд компании – офисная бумага «Снегурочка».

Группа Mondi

Mondi – международная группа по производству упаковочных материалов и бумаги, на производственных объектах которой в 31 стране мира работают около 26 000 сотрудников. В 2013 году доходы Mondi составили 6,5 миллиардов евро (ROCE: 15,3%). Ключевые предприятия группы расположены в Центральной Европе, России, Северной и Южной Америке, а также в Южной Африке.

Группа Mondi представлена на всех этапах изготовления упаковочных материалов и бумаги – от управления собственными лесными угодьями и производства целлюлозы и бумаги (упаковочная бумага и высокосортная немелованная бумага) до конвертирования упаковочной бумаги в гофротару, промышленные мешки, экструзионные покрытия и антиадгезионный материал. Mondi также предлагает инновационные решения в области потребительской упаковки, усовершенствованные пленки и компоненты для гигиенических товаров.

Акции Mondi размещены на двух фондовых биржах: Mondi Limited котируется на Йоханнесбургской фондовой бирже (первичный листинг), а акции Mondi plc размещены на Лондонской фондовой бирже (премиальный листинг), под тикерами MND и MNDI соответственно. Благодаря высоким экономическим показателям группы и соблюдению принципов надлежащей коммерческой практики с 2008 года ее акции входят в ряд престижных фондовых индексов FTSE4Good UK Index, FTSE4Good Europe Index и FTSE4Good Global Index. С 2007 года акции группы также входят в индекс социально-ответственных инвестиций Йоханнесбургской фондовой биржи.

Пресс-релиз ОАО «Монди СЛПК»

Рынок продуктов питания России по-прежнему привлекателен для поставщиков африканских стран

В настоящее время уже несколько стран с африканского континента – ЮАР, Кения, Египет, Тунис и Марокко – объявили о своей готовности увеличить экспорт сельскохозяйственной продукции в Россию.

Так поставщики Египта и Туниса, уже занявшие свою нишу на российском рынке, готовятся к значительному расширению предлагаемого ассортимента, а Марокко, по итогам 2013 года занявшее 12% от общего объема сельскохозяйственного импорта в России, планирует увеличить данный показатель до 15% уже к концу текущего года.

Большой интерес к росту экспорта выказывают и кенийские поставщики, а ЮАР, для которой Россия традиционно является очень важным рынком, в 2013 году отгрузила на российский рынок 12% от общего объема экспортируемых цитрусовых. Для сравнения, во все страны-члены ЕС поставляются около 42%, в государства Ближнего Востока – 20%, 16% в азиатские страны и 6% на североамериканский континент.

Предприятия ЮАР готовятся отправлять рыбные товары в Россию

Специалисты Россельхознадзора побывают в Южно-Африканской Республике для проверки на рыбоперерабатывающих предприятиях. Мероприятие необходимо для организации поставок в страны Таможенного союза.

Проверка будет проходить с 13 по 24 октября, сообщили Fishnews в пресс-службе Россельхознадзора.

Представители ведомства также посетят объекты контроля, поставляющие сырье проверяемым предприятиям, и другие организации, которые участвуют в производстве или следят за продукцией.

Трубная металлургическая компания (ТМК), созданная всего 13 лет назад, за этот относительно небольшой отрезок времени смогла выйти в мировые лидеры и приобрела поистине глобальный масштаб. Предприятия ТМК работают в России, Европе, Северной Америке, на Ближнем Востоке, в странах СНГ. О движущих силах такого бурного роста, о комплексном подходе к потребителю, а также о том, побеждает ли в нынешних условиях понятие «Только бизнес!», RV рассказал председатель совета директоров ТМК Дмитрий Пумпянский.

Дмитрий Александрович, покупателями вашей продукции являются едва ли не все крупные нефтегазовые компании более чем в 80 странах. Как сложилась такая модель географической диверсификации?

Мы органично развиваем свою деятельность во всех регионах присутствия. Процесс вхождения на тот или иной внешний рынок имеет свою логику и этапы. Сначала осуществляются экспортные поставки, затем, если направление оказывается перспективным, создается торговая компания. Если на продукцию формируется устойчивый спрос и условия позволяют создать эффективное производство на месте, оно создается. Это позволяет снять барьеры, которые для зарубежного производителя в разных регионах и странах мира так или иначе существуют. Так действует большинство международных компаний, и мы — не исключение.

Специализация ТМК — трубная продукция нефтегазового назначения. Наша компания, созданная на основе российских активов, довольно скоро переросла границы российского рынка. В 2006 году в ее составе появились румынские предприятия, в 2008-м — американские. Два года назад в структуре компании оформился четвертый дивизион — ближневосточный. В идеале мы бы хотели, чтобы наши трубы использовались во всех основных регионах мира, где ведется добыча нефти и газа. Добиться этого непросто, но, двигаясь по этому пути, мы уже многого достигли — с 2009 года наша компания является мировым лидером по объему производства трубной продукции и с тех пор никому не уступает эту позицию.

Сейчас мы занимаем в сегментах бесшовных OCTG и бесшовных нефтепроводных труб около 11% мирового рынка. Наши покупатели — практически все нефтегазовые компании мира. Расширяя присутствие на внешних рынках, мы следуем за нашими потребителями — крупнейшими нефтяными и газовыми компаниями, параллельно модернизируя свое производство и осваивая новые виды продукции, которые будут востребованы на рынке. Проще говоря, там, где есть потребность в трубной продукции для нефтегазовой промышленности, мы и работаем.

В прошлом году вы приводили данные: более 45% выручки приходится на продукцию, которую ТМК поставляет клиентам за пределами России. Американский дивизион компании приносил около 25%, европейский — 5 – 7% выручки. Как сейчас работают западные подразделения ТМК и каков прогноз на ближайшее время?

По итогам первого полугодия 2014 года пропорция осталась примерно такой же. Конечно, на каждом из рынков есть свои особенности. Для американского трубного рынка — это жесткая конкуренция с более дешевой импортной продукцией из развивающихся стран. Для европейского рынка характерны крайне низкие темпы роста спроса в течение ряда лет. При этом американский рынок бурно растет. На каждом из рынков, являющихся для ТМК домашними, мы работаем вполне успешно. Более того, географическая диверсификация позволяет компании быть более стабильной и не слишком сильно зависеть от колебаний спроса на каком-то одном из направлений.

В 2012 году ТМК приобрела контрольный пакет акций трубного завода GIPI в городе Сохар в Омане. Намерены ли вы расширять ближневосточное направление?

В ОАЭ с 2006 года работает наша торговая компания TMK Middle East. Развивая поставки на рынок стран Ближнего Востока и Северной Африки, мы заинтересовались производственными мощностями в этом регионе. Так в контуре ТМК появился завод GIPI, производящий сварные трубы нефтегазового сортамента. Немногим позже мы создали в Абу-Даби сервисно-технический центр Threading and Mechanical Key Premium LLC. В этом проекте нашим партнером выступила EMDAD — одна из крупнейших нефтесервисных компаний в регионе Ближнего Востока и Северной Африки. Этот центр специализируется на ремонте труб и скважинного оборудования, нарезке резьб для нефтегазовых компаний, работающих в регионе Персидского залива. На основе сбытовой, производственной и сервисной структур мы сформировали Ближневосточный дивизион ТМК.

Предприятия, входящие в этот дивизион, довольно успешно развиваются. Недавно сервисный центр в Абу-Даби прошел квалификацию в качестве поставщика услуг для компании ADCO, одной из крупнейших в регионе залива. А TMK GIPI постепенно наращивает портфель заказов. В частности, в этом году предприятие заключило довольно крупный контракт на поставку нефтегазовых труб для компании Petroleum Development Oman, занимающей ведущие позиции по разведке и добыче углеводородов в Султанате Оман.

Есть ли у ТМК интерес к африканскому рынку?

Да, мы заинтересованы в африканском рынке. Приоритетные для нас регионы — северо-восток континента и страны, расположенные южнее Сахары. В Кейптауне (ЮАР) с 2010 года ведет свою деятельность торговое представительство ТМК. Конечно, работа в Африке имеет свою специфику, но нам, тем не менее, удается выстраивать взаимовыгодные отношения с нефтегазовыми компаниями, работающими на этом континенте, мы регулярно участвуем в отраслевых выставках, проходящих в странах Африки, и планируем расширять наше присутствие на этом рынке.

Вашу компанию оценивают сейчас как oil&gas service. Как возникло сервисное направление в деятельности ТМК и как вы планируете развивать его дальше?

С основания компании нам было понятно: для того чтобы повышать доходность и быть конкурентоспособными, нужно разрабатывать и внедрять в производство высокотехнологичные виды продукции. А собственные разработки требуют соответствующей научно-исследовательской базы. Так компания стала развивать производство труб с премиальными резьбовыми соединениями и заниматься НИОКР.

Одновременно появилась потребность обучать использованию новых продуктов, выезжать на нефтепромыслы, сопровождать спуски трубной продукции, то есть предоставлять сервисные услуги нашим основным потребителям, российским нефтегазовым компаниям. Так в структуре компании появился субхолдинг ТМК-Нефтегазсервис. И вот уже несколько лет мы позиционируем нашу компанию не как металлургическую, а как субъект мирового рынка нефтегазового сервиса.

Жизнь показала, что наша стратегия полностью оправдывает себя. Теперь, чтобы выжить на рынке, нужно не просто вовремя поставить трубу в необходимых объемах, но и сделать это с учетом особенностей конкретного месторождения и даже отдельной скважины. Причем такая ситуация не только в России, но и во всех ведущих нефтегазовых регионах мира.

Именно поэтому в прошлом году ТМК, расширяя свой бизнес в США, приобрела активы по сервисному обслуживанию трубной продукции и производству аксессуаров и скважинного оборудования для нефтегазовой отрасли в Хьюстоне (Техас). Трубный рынок США — один из самых привлекательных в мире, особенно с учетом значительных объемов нетрадиционного бурения, а Хьюстон, где размещаются наши активы,— центр нефтегазовой отрасли Америки.

Современный потребитель заинтересо­ван получить не просто трубы, а целый комплекс услуг. А мы как раз можем предложить комплексное решение —практически всю трубную продуктовую линейку и дополнительное оборудование, а также необходимый сервис. Это позволяет собрать трубную колонну от одного поставщика и получить его же сервисные услуги и гарантии качества, что многократно упроща­ет процесс ее комплектации, гарантирует более высокую надежность сборки и в целом удешевляет операцию нефтегазодобычи. Очевидно — это огромное преимущество и для нас, и для операторов нефтегазового рынка, в том числе для крупнейших международных компаний.

У ТМК большие планы по развитию нефтегазового сервиса, и мы будем их последовательно реализовывать, в том числе в партнерстве с ведущими международными компаниями. В частности, мы достигли договоренности с компанией Baker Hughes, входящей в тройку мировых лидеров нефтесервисного рынка, о разработке совместных интегрированных решений по заканчиванию скважин. Осуществляя комплексные поставки оборудования и трубной продукции, монтаж и техническую поддержку для нефтегазовых компаний, мы сможем снизить стоимость сервисных услуг и риски потребителей при строительстве скважин.

Ваша компания обладает собственной научно-исследовательской базой и даже продолжает ее расширять. Что это вам дает?

Сейчас мы — одна из немногих трубных компаний в мире, у которой есть собственная полноценная научно-исследовательская база. В ее составе работают институт РосНИТИ (Челябинск, Россия), единственный в России специализированный центр в своей области, Научно-исследовательский центр в Хьюстоне (США). В дополнение к ним мы начинаем строительство центра НИОКР ТМК в наукограде Сколково (Москва, Россия). У нас по обе стороны океана работают более 200 инженеров-исследователей, в том числе доктора, кандидаты наук, PhD.

Освоение новых материалов, совершенствование технологии трубного производства, внедрение новых видов продукции — все это помогает нам быть более успешными. Плюс ко всему позволяет установить более тесные и продуктивные контакты с нашими потребителями. Со многими из них мы имеем долгосрочные научно-исследовательские программы, в рамках которых создаем новые виды продукции под конкретные проекты и месторождения.

ТМК на данный момент располагает всеми необходимыми компетенциями для разработки самых сложных продуктов — от подбора материалов до сервиса и решений по заканчиванию скважин. Но наша инновационная деятельность не ограничивается нефтегазовой отраслью. В 2010 году мы создали предприятие ТМК-ИНОКС, деятельность которого направлена на производство и реализацию прецизионных (то есть особо точных) нержавеющих труб. Эта продукция используется в целом ряде самых ответственных отраслей — машиностроении, аэрокосмической, атомной промышленности, медицине.

Во втором полугодии 2014 года, как следует из прогноза, ТМК ожидает рост российского рынка трубной продукции благодаря увеличению объемов горизонтального бурения и разработке запасов нетрадиционных месторождений нефти и газа. К сланцевой революции готовы?

Сланцевая революция уже случилась. Запасы сланцевого газа и сланцевой нефти довольно активно разрабатываются в США и Канаде. Мы тоже до некоторой степени причастны к этому процессу. Освоение нетрадиционных запасов углеводородов требует строительства горизонтальных и наклонно направленных скважин, которое невозможно без использования высокотехнологичной трубной продукции — премиальных газоплотных резьбовых соединений. У нас есть собственная линейка премиальных резьб TMK UP. Наши соединения, производимые американским дивизионом компании, широко применяются при разработке сланцевых месторождений, занимая на этом рынке долю около 30%. Дополнительное преимущество состоит в том, что наши предприятия в Северной Америке расположены вблизи крупнейших сланцевых месторождений — Marсellus Shale, Eagle Ford, Barnett и других. И мы продолжаем следовать этому принципу. В частности, наш канадский завод в Эдмонтоне, открытый два года назад, специализируется на премиальных соединениях, используемых для добычи нефти, в том числе из нефтяных песков в канадской провинции Альберта. Мы стараемся быть ближе к потребителю, и в этом залог нашего успеха.

В России освоение нетрадиционных запасов углеводородов идет пока не слишком активно, прежде всего потому, что традиционные запасы еще достаточно значительны. Но со временем эти технологии будут находить все более широкое применение и у нас в стране. Поэтому ожидаемый рост объемов горизонтального бурения — хороший знак для нас, поскольку мы единственная из российских компаний, обладающая достаточной экспертизой в этом вопросе и поставляющая на рынок отечественную трубную продукцию, предназначенную для этих целей.

На чем основан прогноз роста на премиальный сегмент продукции ТМК? Кстати, какие ее виды относятся к этой категории?

В первую очередь — это трубы с премиальными резьбовыми соединениями. Они предназначены для эксплуатации в скважинах со сложными условиями добычи углеводородов. А основания для роста спроса на данную продукцию просты. Эпоха легкой нефти заканчивается. Нефтяники и газовики идут на Крайний Север, осваивают шельфовые месторождения, бурят горизонтальные и наклонно направленные скважины. «Рядовые» трубы для этих целей не подходят. Продукцию, предназначенную для решения таких задач, и принято называть премиальной.

Премиальные резьбовые соединения, о которых мы уже говорили, используются при горизонтальном и наклонно направленном бурении. Они должны обладать высокой прочностью, стойкостью к различным видам нагрузок, герметичностью, и наши соединения всем этим требованиям отвечают, а порой и превосходят.

Еще пример премиальной продукции — теплоизолированные лифтовые трубы (ТЛТ), которые позволяют безаварийно добывать нефть и газ в условиях вечной мерзлоты. Их сложнейшая конструкция — труба в трубе, с вакуумом в межтрубном пространстве — позволяет эффективно противостоять растеплению многолетнемерзлых грунтов вокруг скважины и тем самым сохранить ее от разрушения. ТМК — одна из трех компаний в мире, которые производят ТЛТ. Это уже не трубная продукция, а скорее машиностроительная.

В скважинах с агрессивными средами применяются трубы из особо стойких к коррозии материалов. И здесь у нас тоже есть достижения. Мы освоили производство труб из стали марки 13Cr с повышенным содержанием хрома. Из такого материала мы производим в том числе и ТЛТ. Можно еще перечислять разные виды инновационной продукции, но, боюсь, наш читатель заскучает от большого количества специфических терминов.

Дмитрий Александрович, вы — член правления бюро РСПП, много общаетесь с зарубежными коллегами. Побеждает ли в нынешних непростых условиях понятие «Только бизнес!». Как в целом настроены западные партнеры в плане сотрудничества с российскими компаниями?

Мир деловых людей живет по своим правилам, и они отличаются от тех, по которым живут политики. Здесь свой язык, своя этика и устоявшиеся правила игры. Есть такая, можно сказать, бизнес-заповедь: «Мысли глобально, действуй локально». Именно в соответствии с этим принципом мы и стараемся работать. Будучи глобальной компанией, в качестве домашнего мы рассматриваем не только российский рынок, но также и американский, и европейский, и ближневосточный. Мы с уважением относимся к законодательству, традициям, обычаям и ментальности каждой страны, где работает ТМК, и стараемся адаптировать свою деятельность к местным реалиям. И, мне кажется, наши зарубежные сотрудники и партнеры это ценят.

Россия оказалась на 40 месте в рейтинге Digital Evolution Index - 2013, который характеризует страны по уровню развития интернета. Рейтинг ежегодно составляется Школой права и дипломатии при Университете Тафтса (Массачусетс, США) совместно с MasterCard и DataCash, пишет CNews.

Первую десятку этого рейтинга заняли Сингапур, Швеция, Гонконг, Великобритания, Швейцария, США, Финляндия, Канада, Южная Корея и Нидерланды. Среди последних оказались Нигерия (первая с конца), Кения, Египет, Филиппины, Индонезия, Вьетнам, Венгрия, Колумбия, Индия и Греция. 11 место с конца занимает Россия.

Всего в рейтинг вошли 50 государств. Выше России в нем оказались, кроме развитых стран, такие государства, как Малайзия, Эстония, Чили, Словения, Китай, Турция, Бразилия, Таиланд, Словакия и Мексика.

Место страны в рейтинге определялось по нескольким критериям: Supply (уровень развития электронной коммерции), Demand (уровень дохода населения и уровень проникновения интернета), Institutional (уровень содействия правительства развитию цифровых технологий) и Innovation (состояние сферы стартапов). Из этих значений выводилась общая величина Index Score, которая и определяла место в рейтинге.

Показатель Supply для России составил 17,56 (44 место), Demand - 26,89 (37 место), Innovation - 44,36 (31 место). По критерию Institutional Россия набрала только 9,82, заняв предпоследнее 49 место.

С 2008 года показатель Index Score для России вырос на 3,04 балла. Больше всего Index Score вырос у Китая - на 8,39. Также более высокие темпы роста по сравнению с Россией продемонстрировали Малайзия, Таиланд, Южная Африка, Мексика и другие страны.

Cipla сообщила о том, что договорилась о сотрудничестве с израильской фармацевтической компанией Teva Pharmaceuticals для осуществления продаж и дистрибуции лекарственных препаратов в Южной Африке. Соглашение подпишут между собой дочерняя компания MedPro Pharmaceuticals производителя препаратов Cipla и филиал Teva Pharmaceuticals Industries, пишет The Statesman.

Cipla и Teva заключили соглашение о совместных продажах препаратов

"Это партнерство представляет собой соглашение о совместных продажах и распространении ЛС, в рамках которого Cipla Medpro будет заниматься эксклюзивными продажами широкого ассортимента препаратов из портфеля Teva в Южной Африке", - сказал генеральный директор Cipla Medpro Пол Миллер (Paul Miller).

В рамках этого сотрудничества компании сфокусируются на препаратах в области онкологии, офтальмологии, терапии заболеваний центральной нервной системы и сердечно-сосудистых болезней, ЛС для поддержания женского здоровья и в других специализированных терапевтических областях.

Управляющий директор и руководитель глобального бизнеса Cipla Субхану Саксена (Subhanu Saxena) сказал, что Cipla считает сотрудничество с Teva эффективным для продвижения доступной медицины южноафриканцам.

Также компания заявила, что официальное партнерство должна одобрить Комиссия по вопросам конкуренции в Южной Африке (Competition Commission of South Africa).

Денис Мантуров: Ценовая ситуация на рынке пока не дает повода для жестких ограничительных мер.

В случае резкого скачка цен власть может воспользоваться правом их временной заморозки на социально значимые продукты. Об этом и многом другом в интервью «Российской газете» рассказал глава Минпромторга Денис Мантуров.

Но до сих пор даже в условиях санкций рынок не дал повода применять такие жесткие репрессивные меры. Для открытия новых производств «дешевые» деньги можно будет получить в создаваемом Фонде развития промышленности с льготными процентными ставками. Аппетиты торговых сетей ограничил специальный корпоративный Кодекс добросовестности. Особые меры поддержки разработаны для поддержки малых торговых точек.

– Денис Валентинович, на совещании у премьер-министра вы выступали с докладом «О мониторинге цен на продукты питания». Положа руку на сердце, Правительству удается сдерживать цены? Каким образом? И нужно ли вообще на них влиять?

– Мониторинг необходим не для сдерживания, а для получения объективной информации, которая помогает принимать последующие стратегические решения. Если говорить о сегодняшней ситуации, то цены на разные продукты питания где-то растут, где-то снижаются.

Например, на овощи-фрукты, благодаря сезонности, по многим позициям произошло снижение. За исключением, может быть, огурцов, но в данном случае специалисты говорят о неурожае.

– Не знаю, простите, где у них неурожай, я все лето на огурцах просидел, и вполне нормальный урожай у меня был. Поэтому они вам что-то странное рассказывают. А что они про репчатый лук говорят, который подорожал на 30 процентов каким-то образом?

– Мы все-таки занимаемся не сельским хозяйством, а внутренней торговлей, и пытаемся анализировать причины и первопричины. Поэтому, когда по каким-то позициям, в данном случае по огурцам, был резкий скачок, это нас подтолкнуло к более детальному анализу. Мы пришли к выводу, что был неурожай и отчасти несвоевременные поставки из-за рубежа. Цены на мясо, например, с 8 августа повысились в зависимости от региона только на 2,5-4,7 процента.

– Я часто отовариваюсь в крупном супермаркете одной из сетей. В начале августа лимоны были по 80 рублей за кг, правда, еще испанские, а в конце того же месяца, из ЮАР – уже по 160. Я не призываю к нормированию или регулированию цен, потому что еще помню пустые прилавки. Но что в этой ситуации вы вообще можете сделать, способны ли помочь или просто наблюдаете?

– Цены на цитрусовые всегда зависят от сезона. Обычно самый активный период поставок лимонов приходится на конец сентября – октябрь. В этом году в Аргентине был неурожай, а лимоны из Турции мы еще не начали получать в больших объемах – цена, естественно, ощутимо повысилась. Давайте посмотрим, что будет дальше происходить со стоимостью лимонов на прилавках. Думаю, что по аналогии с прошлым годом она опустится в Москве до 79-109 рублей за кг.

– Ваш прогноз обнадеживает, но поскольку устриц мы больше не увидим, цена лимона меня уже не так волнует. Шучу, конечно.

– А я с вами совершенно серьезно не соглашусь. Знаете почему? Я не ханжа и не могу сказать, что являюсь специалистом по морепродуктам, но, честно говоря, не ощутил пока никакого дефицита. Мы едим морепродукты и в Москве, и в Краснодарском крае. Например, прекрасные устрицы выращивают в предместьях Анапы, в Утрише. Еще мы добываем и выращиваем устрицы на Дальнем Востоке. Честно говоря, раньше я вообще не понимал, как их можно есть. Я в детстве прожил четыре года в Индии и иногда видел, как люди ели устриц в Мадрасе: стоили они там сущие копейки. Помню, однажды попробовал и решил, что есть это просто невозможно. Понимание, наверное, приходит уже с возрастом.

– Хорошо. Возвращаясь к моему первому вопросу: какие меры вы можете предпринимать, если результаты мониторинга оказываются, скажем мягко, неудовлетворительными?

– Если данные мониторинга указывают на кардинальные изменения цен (например, рост превысил 30 процентов) по тем сорока наименованиям жизненно важных продуктов, которые мы отслеживаем, то это повод задуматься о принятии экстренных мер по стабилизации цен. На самом деле, у нас существует огромное количество рычагов административного характера: и законодательных, и на уровне постановлений Правительства Российской Федерации. Так, например, в законе о торговле есть статья, предоставляющая право Правительству замораживать на 90 дней цену по конкретному жизненно важному продукту.

– Да, может быть, 90 дней лучше, чем навсегда, но вот я ставлю себя на место торговцев. Допустим, я решил нажиться, задрал цену на 30 процентов. Вы меня поправили, и на 90 дней я цену ограничиваю. Если у меня скоропортящиеся овощи, то я «попал». А если у меня картошка или мясо? Я уберу товар на 90 дней, а народ пойдет менять власть за пустые прилавки.

– Мне описанная ситуация кажется надуманной. В действительности сознательные поставщики у нас в большинстве.

– Помните, что Маркс писал? За сколько процентов прибыли бизнес родную мать может продать?

– Знаете, я являюсь завкафедрой социальных технологий соцфака МГУ и вчера как раз знакомился с материалом о Марксе и ряде других экономистов-социологов. Только там шла речь немного о другом – про производительные силы. Так вот, во времена Маркса представление о производительности труда заводило в тупик рабочего, поскольку он панически боялся показать своему работодателю, что может быть более эффективным. Он считал, что если будет работать быстрее и лучше, то его попросту сократят, потому что вместо трех простых рабочих нанимателю будет достаточно двух эффективных. Естественно, никто из рабочего класса никогда не задумывался о том, что производительность труда увеличила бы объемы производства и принесла бы больше прибыли собственнику.

– Меня больше всего поразило, что в «Капитале» Маркс 150 лет назад точно предсказал тот вид социализма, который существует в Германии сегодня.

– С этим я соглашусь. Таких экономистов очень мало, которые занимались предсказаниями. В основном, каждый писал про свое время, но не давал прогнозов на будущее. А возвращаясь к вашим опасениям о пустых прилавках, замечу, что пока мы не прибегали к жестким управленческим решениям и не использовали имеющиеся репрессивные инструменты. Да и не хотим, если честно. Напротив, за последние два года мы помогли производителям выстроить с основными торговыми сетями, которые входят в отраслевую ассоциацию АКОРТ, на мой взгляд, очень конструктивные отношения.

В том числе за счет введения таких современных экономических инструментов, как Кодекс добросовестных практик. Этот документ уже признали все отраслевые союзы и ассоциации производителей и потребителей, что позволяет им большинство проблем между собой решать без участия государства. Да, мы можем оказывать какие-то консультативные услуги, давать советы, рекомендации, но партнеры сами друг с другом договариваются.

И надо отдать должное эффективности такого прямого взаимодействия. За последние полтора года нареканий к торговым сетям стало значительно меньше. Тем не менее Минпромторг разработал меры поддержки малых форматов торговли, которые нашли отражение в Стратегии развития торговли до 2020 года. Этот документ уже получил одобрение Правительства и с учетом всех поправок и пожеланий должен быть подписан уже в этом году.

– У нас долго шли споры о целесообразности вступления в ВТО. Скажите, если бы мы не были членами ВТО, сегодня нам было бы проще бороться с последствиями санкций или, наоборот, сложнее?

– Провокационный вопрос. Вступать в ВТО точно нужно было, и нет никакого сомнения, что мы поступили правильно. И было бы вообще идеально, если бы это случилось еще 19 лет назад, когда мы только начали переговоры по данному вопросу. Ведь чем дальше это событие оттягивалось, тем хуже условия нам предлагали. Но условия, которые мы в конце концов приняли, все равно дали нам возможность проводить промышленную политику таким образом, чтобы основные, базовые отрасли промышленности гарантированно не пострадали от свободной конкуренции. При этом мы заранее предвидели, что нам по ряду позиций нужно будет менять условия, и сразу оговорили это. Благодаря этому 10 июля 2014 года в секретариат ВТО было направлено заявление о том, что мы резервируем за собой право, начиная с января 2015 года, вступать в переговоры по изменению таможенно-тарифной политики.

Причем по каким-то позициям мы говорим, что уже сегодня имеем возможность повысить тариф до уровня связывания. Мы на это и раньше имели право, но не пользовались. Зато по другим позициям, наоборот, можем снизить таможенные пошлины, скажем, на комплектующие и сопутствующие материалы. И, поскольку это очень кропотливый труд, мы уже сейчас приступили к диалогу с отраслевыми объединениями, чтобы успеть сформировать переговорную позицию к январю.

– Я правильно вас понимаю, что вхождение в ВТО не связывает Минпромторгу руки настолько, что ведомство не сможет регулировать экономические процессы по своему усмотрению? Определенная степень свободы у вас остается?

– Абсолютно верно. К тому же нам никто не ограничивал госзакупки, а это огромный объем средств, направляемых в экономику. Т.е. мы благодаря регулированию госзакупок можем создавать серьезные преференции для российского производителя. Важно, что все это укладывается в рамки ВТО. Мы не учли сразу, когда вступали, какие-то нюансы, а поскольку было муторно и сложно пересматривать параметры по штучным позициям, мы просто не стали настаивать. А сейчас считаем, что настало время произвести необходимые точечные настройки.

– Недавно состоялось первое слушание закона «О промышленной политике». А зачем он вообще нужен? Не проще сохранить полную свободу, что хочу, то и произвожу, полностью открытый рынок?

– Даже в Китае, если вы, как инвестор, хотите прийти и построить металлургический завод, вам запретят, просто не дадут построить. Потому что в Китае есть отраслевые балансы, и они ведут эти отраслевые балансы.

– А в Германии?

– В Германии, с учетом уже сложившейся свободной рыночной экономики, предприниматель давно идет в тренде, который, опять же, формирует правительство, но без запретов.

– Вот я вас и поймал. Значит, существует две полярные модели: свободный рынок и плановая экономика. Китайцам, как я понимаю, удается лавировать, сочетая плановую экономику и свободный рынок.

– Условно свободный.

– К чему это приведет, посмотрим через несколько лет, потому что у них наблюдается пугающее замедление темпов роста ВВП. Что такое свободный рынок, мы наблюдаем на протяжении уже 100 лет в Западной Европе, Америке и т.д. У меня есть ощущение, что последние полтора-два года в России возникла какая-то ностальгия по советским временам. И, когда я слышу: «промышленная политика», я немножко пугаюсь – не начнете ли вы мне опять запрещать строить металлургические заводы, открывать рыбные хозяйства, планируя за меня мою деятельность? И так уже предпринимательскую инициативу задавили, а вы еще и политику под это подводите?

– Все инструменты, которые заложены в закон «О промышленной политике», не в ограничении, а в создании возможностей. Этот документ создает единую правовую базу, которая четко определяет правила, принципы и механизмы государственного стимулирования развития промышленности. Вот лишь некоторые новеллы этого закона: специальные инвестконтракты; налоговые льготы и преференции для новых комплексных проектов; механизм возвратного финансирования долгосрочных займов на конкурентоспособных условиях; новые принципы субсидирования НИОКР, предусматривающие обязательства со стороны бизнеса по выпуску определенных объемов продукции с использованием полученных результатов интеллектуальной деятельности; создание Государственной информационной системы промышленности для контроля за состоянием промпроизводства и выстраивания системы отраслевых балансов.

Закон тесно связан с уже принятой подпрограммой по индустриальным паркам, и сейчас активно обсуждается проект постановления Правительства о компенсации субъектам Федерации затрат на создание инфраструктуры таких парков через возмещение части федеральных налогов, уплаченных резидентами. Реалии таковы, что сегодня у наших предприятий просто нет возможности обновлять основные фонды. Потому что рентабельность настолько низкая, что у компаний не остается прибыли, чтобы модернизировать и развивать свое производство.

– Просто все облагается налогом, и только потом, после обложения налогами, остатки идут на научные изыскания, на новое оборудование...

– Почему? У нас сегодня есть возможность не облагать налогом НИОКР.

– А новые станки?

– А если вы берете новые станки, то, соответственно, вы не платите налог на имущество, у вас ускорена амортизация. Поэтому самое главное препятствие сегодня не налоги, а доступность финансового капитала. У нас предприятия не в состоянии кредитоваться по нормальным процентным ставкам.

– А разве закон «О промышленной политике» может заставить банки давать кредиты по низким ставкам?

– Он не должен заставлять, но может предоставлять возможность. И Федеральным законом «О промышленной политике» предусмотрено создание Фонда развития промышленности. Банки боятся выдавать кредиты в отсутствие проектно-сметной документации по проекту и завершенной опытно-конструкторской работы (ОКР). Фонд же будет финансировать предприятия по льготным процентным ставкам (инфляция минус 1 процент или не выше уровня инфляции) как раз на завершение ОКР и проектно-изыскательских работ. И потом, когда предприятие обратится в банк с полным комплектом готовой документации, тот, естественно, особенно под государственные гарантии, уже с большей охотой выдаст кредит по минимальной процентной ставке. Поэтому мы считаем, фонд будет очень серьезным вспомогательным инструментом для предпринимательства. Сейчас уже начинается наполнение его средствами. Как минимум 16 млрд рублей будет внесено до конца года. И это только одна из мер господдержки.

– А другая?

– Я называл ее раньше – это специальные инвестиционные контракты. До 2025 года они будут подписываться между федеральной властью, исполнительной властью субъектов РФ и инвестором. Согласно этим контрактам инвестор берет на себя обязательства социального порядка и производства определенных объемов продукции, а государство гарантирует неизменность условий ведения бизнеса для инвестора, в том числе налоговых ставок, цен на землю и т.п.

– Это очень важно. У нас полно моногородов, ориентированных на тяжелое машиностроение, средмаш, тяжмаш, которые никогда не производили ничего для потребительского рынка. Этот механизм, про который вы говорите, может позволить переориентировать моногорода на производство, ориентированное на потребительский рынок?

– Про моногорода – это отдельная тема, которая имеет свои проблемы и свои решения. Я знаю это не понаслышке, т.к. в 2009 году на тот момент председателем Правительства Владимиром Путиным я был назначен руководителем комиссии по Пикалево. Запомнил этот проект на всю жизнь. Представляете, рядом в Тихвине, всего в 14 км, строился завод транспортного машиностроения по производству вагонов. Мы были готовы за государственный счет переучить и подготовить специалистов других профессий в Пикалево и при отсутствии пробок возить их автобусами в Тихвин, но столкнулись с тем, что люди, жившие в Пикалево, нигде, кроме своего родного города, работать не хотели. А это уже вопросы мобильности и ментальности, с ними ничего не сделаешь.

– У меня сейчас большинство друзей привозят из-за границы, вы удивитесь, не экзотические фрукты, не сувениры, не золото и серебро, а лекарства. Потому что по разным данным, официально публикуемым, публично доступным, в наших аптеках продается от 30 до 80 процентов фальсификата. Ладно, когда это фальсифицированная валерьянка, но может быть фальсифицированный антибиотик, а еще хуже – химиотерапия для онкобольных. В массовом порядке – это катастрофа для человеческих жизней. Неужели вы не можете придумать способ идентификации фальсификата? Какой-нибудь чип? Сертификат соответствия, как мы с вами понимаем, – это полная ерунда.

– Сразу оговорюсь, что Минпромторг аптеки не контролирует и не курирует – это все в ведении Минздрава. Если вам интересно, я выскажу свое частное мнение. На мой взгляд, должен быть более жесткий лабораторный контроль как при поставках, так и при закупках любых лекарственных препаратов. То есть на уровне производственной линии Минпромторг знает, как ужесточить контроль, и делает это ежегодно. Более того, с 1 января 2014 года мы живем по стандарту GMP (Good Manufacturing Practice – «надлежащая производственная практика») – это такая система норм, правил и указаний в отношении производства. У нас есть соответствующий инспекторат, который имеет возможность проверять и лицензировать предприятия, соответствующие этому стандарту. А вот что касается поставок, особенно импортных, тут, мне кажется, нужна отдельная лаборатория, через которую необходимо пропускать все препараты перед тем, как они попадают на прилавок.

– Я живу в Малаховке и по традиции в воскресенье езжу на рынок. Недавно в обычном ларьке, где продают колбасы и сыры, вижу паштет из гусиной печени. Спрашиваю, простите, это что, фуа-гра? В ответ полное непонимание. Попросил сертификат. Точно, фуа-гра. После запрета на фуа-гра появляется вкуснейшая, великолепная российская фуа-гра на малаховском рынке. Страна парадоксов.

– Думаю, дальше вы спросите меня о санкциях: хорошо это или плохо? Вообще всегда плохо, если кто-то кого-то пытается в чем-то ограничить. Но для нас, россиян, порой это даже на пользу. Мне кажется, что иногда нас просто необходимо как-то встряхнуть, поставить в экстремальные обстоятельства. Вот Правительство уже несколько лет призывает сограждан покупать товары российских производителей, но призывам народ не слишком доверяет. А зря! Вы себе не представляете, какое количество вкусных качественных продуктов выпускается нашими соотечественниками здесь, в России. В Геленджике мне запомнилась встреча с одним предпринимателем. В Москве он был успешным, состоятельным человеком, но продал столичный бизнес, уехал в Краснодарский край с семьей и организовал там свое хозяйство. Производит вино и сырные деликатесы. Я попробовал все сорта его сыра – и средний, и премиум-сегмент. Я, опять же, не великий ценитель сыров, но сравнить было интересно. И, честно говоря, не отличил я вкус его сыров от иностранной продукции в наших магазинах. То же самое можно сказать и про краснодарские вина.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > minpromtorg.gov.ru, 9 октября 2014 > № 1197192 Денис Мантуров

После приобретения многофункционального фрегата FREMM «Мухаммед VI» Марокко стало шестым партнером Франции по объему закупок вооружений и военной техники (ВиВТ).

Выше Королевства в этом списке расположились Саудовская Аравия, Индия, Бразилия, ОАЭ и США.

В период с 2009 по 2013 годы между Марокко и Францией было подписано контрактов на поставку вооружений и военной техники на сумму 1,828 млрд. евро, поставлено вооружений на сумму 900 млн. евро (с учетом поставки фрегата «Mohammed VI» за 450 млн. евро).

По данным международного аналитического института SIPRI, военные расходы Марокко в 2013 году выросли до 4 млрд. долларов США, что составляет около 4% от ВВП страны. Таким образом, по данным указанной организации, Марокко стал пятой на африканском континенте страной по объему военных расходов после Алжира (10 млрд. долл. США), Анголы (6 млрд. долл. США), Египта и ЮАР.

В период с 2009 по 2013 годы Франция являлась для Марокко вторым поставщиком вооружений после США (30 % и 35 % соответственно). Королевство также импортировало ВиВТ из Нидерландов (18%) и Китая (11%). Наравне с приобретением фрегата FREMM «Mohammed VI» за 450 млн. евро другой значительным событием в сфере военно-технического сотрудничества Марокко с иностранными государствами стало подписание контракта на поставку Королевским ВВС 36 истребителей F-16 на сумму свыше 2 млрд. долларов США. Наряду с выигравшей конкурс американской компанией «Lockheed Martin» в нем участвовала французская фирма «Dassault Aviation».

8 сентября, «Usinenouvelle»

Хотя большинство людей этого не признают, война уже на пороге, пишет чешское издание Svobodne noviny и задается вопросом, можно ли остановить новую угрозу.

Создав БРИКС (экономическое объединение Бразилии, России, Индии, Китая и ЮАР), Восток объявил войну доллару, а значит, экономическую войну Америке. У США нет шансов победить в чистой борьбе, поэтому она вынуждена была превратить войну экономическую в войну реальную, отмечает издание.

Зарубежные СМИ по-прежнему пугают граждан тем, что Россия хочет расшириться. Но правда, по мнению издания, заключается в противоположном: Америка хочет оккупировать Европу и начать конфликт с Россией, Владимир Путин, напротив, хочет сохранить мир и вести войну экономическими способами.

Борьба с долларом означает экономическое уничтожение не только США, но и, прежде всего, всего тех "властителей мира", которые владеют долларом и управляют им, отмечается в материале.

Если бы Америке удалось столкнуть лбами Европу и Москву, доведя их до войны, у нее самой появился бы шанс хотя бы частично подорвать положение России и ее экономику, говорится в статье.

Украина – очаг этого конфликта, и Америка не может допустить, чтобы ситуация разрешилась переговорами и, что возможно, федерализацией Украины, напротив, США ищут средства для провокаций, а впоследствии – и причину для военного конфликта с Россией, обращает внимание издание.

Самым серьезным шагом к урегулированию ситуации стало бы пробуждение Европы, заключает автор статьи. Но если Европа будет поддерживать Порошенко и компанию, то Украина доживет до абсолютного коллапса, а Европа дождется конфликта, в который позволила себя загнать, предупреждает он.

Аренда в Дубае дорожает самыми быстрыми темпами в мире

Рост арендных ставок на элитную недвижимость замедлился, а мировые финансовые центры вновь обогнали развивающиеся страны.

Дубай обогнал кенийскую столицу Найроби, а рынки аренды Лондона, Гонконга и Сингапура начали восстанавливаться, пишет Opp-connect со ссылкой на данные последнего Prime Global Rental Index от Knight Frank.

Несмотря на то, что арендные ставки в секторе элитной недвижимости Лондона, Гонконга и Сингапура в июне 2014-го продемонстрировали годовое падение, в последние три месяца на этих рынках зарегистрировано улучшение. Например, в Лондоне, в июне арендные ставки выросли на 0,9% по сравнению с маем. Такой месячный показатель стал самым высоким за последние три года.

В нынешнем индексе Knight Frank первую строчку занял Дубай. По результатам на июнь текущего года, арендные ставки выросли на 14,1% в годовом исчислении. Это позволило крупнейшему городу ОАЭ обогнать Найроби, который занимал первое место на протяжении предыдущих четырех кварталов. В последнем годовой рост арендных ставок на элитное жилье составил только 9,9%.

Из 17 городов, которые отслеживаются в индексе, в девяти аренда повысилась, либо осталась неизменной в годовом исчислении по июнь. А вот самые худшие отрицательные результаты показали Гонконг (-4,6%), Женева (-4,1%) и Москва (-2,5%). Напомним, что замедлился не только рынок аренды, но и продажи недвижимости.

Prime Global Rental Index:

город изменения за 12 месяцев (по июнь 2014-го)

Дубай 14,1%

Найроби 9,9%

Тель-Авив 9,6%

Токио 9,6%

Гуанчжоу 4,4%

Нью-Йорк 3,2%

Шанхай 1,8%

Вена 1,7%

Цюрих 0%

Лондон -0,4%

Пекин -0,8%

Сингапур -0,9%

Торонто -1,5%

Кейптаун -1,9%

Москва -2,5%

Женева -4,1%

Гонконг -4,6%

В январе-июне 2014 г. потребление древесной щепы японскими производителями целлюлозы выросло в годовом исчислении на 6%, об этом говорится в полученном Lesprom Network сообщении Wood Resources International.

Лиственная древесная щепа преобладает в общем объеме потребления, составляя 68%, доля щепы из хвойных пород древесины — 32%.

Рост спроса стал толчком к увеличению объемов импорта сырья. Во 2 кв. 2014 г. зарубежные поставки хвойной и лиственной щепы выросли в сравнении с аналогичным периодом прошлого года на 17% и 14% соответственно.

Однако, несмотря на увеличение объемов импорта, средние цены на импортируемое сырье в апреле-июне 2014 г. снизились по сравнению со 2 кв. 2013 г. на $17 за одну сухую метрическую тонну. Между тем, цена сухой метрической тонны хвойной древесной щепы во 2 кв. 2014 г. была на $13 выше, чем в предыдущем квартале.

Общая тенденция последних четырех лет — рост цен на импортное сырье из-за ослабления курса японской иены по отношению к доллару США. Во 2 кв. 2014 г. цена импортной хвойной древесной щепы была на 65% выше цен местных заготовителей, лиственной — на 20%.

На этом фоне резко выросли поставки хвойного сырья из США и лиственного — из Вьетнама. Заметно увеличили экспорт ЮАР, Бразилия и Индонезия, а Чили и Австралия — сократили. Эксперты не исключают, что по итогам 2014 г. общим объем импорта древесной щепы в Японию может достичь шестилетнего максимума.

США исключили Россию из списка развивающихся стран, в отношении которых они применяли пониженные таможенные тарифы в рамках Генеральной системой преференций, соответствующее заявление президента США Барака Обамы опубликовано на сайте Белого дома.

"Россия достаточно продвинулась в экономическом развитии и улучшила торговую конкурентоспособность, таким образом, целесообразно прекратить обозначать Россию как развивающуюся страну-бенефициара", — говорится в заявлении.

Согласно документу, решение вступило в силу в пятницу.

В мае Обама уведомил конгресс о предстоящем отзыве торговых льгот в отношении России, действовавших в соответствии с Генеральной системой преференций. Как заявляли РИА Новости в российском Минэкономразвития, это не повлечет существенных изменений в динамике и структуре российского экспорта, но скажется на американских компаниях, которые благодаря этим льготам могли экономить на покупке редких или отсутствующих на рынке США сырьевых товаров.

Генеральная система преференций США сейчас действует в отношении примерно 100 стран, прежде всего ряда африканских, латиноамериканских, ближневосточных, балканских и постсоветских стран. Из крупных экономик генеральная система преференций США применяется в отношении Индии, Индонезии и Южной Африки.

Новое исследование энергетических расходов гепардов показало, что больше всего энергии эти хищники тратят не на погоню на рекордных скоростях, а на длительные перемещения по территории в поисках добычи. Ученые также пришли к выводу, что в вымирании гепардов (за сто лет их численность сократилась вдесятеро, со ста до десяти тысяч) виноваты не крупные хищники - их конкуренты, - а деятельность человека. Новое исследование представлено в журнале Science.

Ирландские зоологи сделали инъекции тяжелой воды 19 гепардам Южной Африки, а затем две недели следили за животными и собирали их экскременты. По содержанию радиоактивных материалов ученые рассчитали, сколько воды хищники теряли каждый день, и таким образом выяснили их энергозатраты.

Оказалось, что по расходу энергии гепарды почти не отличаются от других млекопитающих среднего размера. <Они могут лететь как Ferrari, но большую часть времени они передвигаются медленно. Больше всего затрат требует не преследование добычи, а странствия по территории. Гепарды много часов бродят по дюнам под палящим солнцем, часто не имея возможности дойти до источника воды>, - отмечает ведущий автор исследования Майкл Скэнтлбери (Michael Scantlebury).

Кроме того, гепарды больше всего страдают не от конкуренции со стороны других хищников (львов и гиен), ворующих у них добычу, а от деятельности человека. Изгороди, которые ставят крестьяне, новые дороги и иные препятствия заставляют гепардов пробегать каждый день все большие расстояния и, тем самым, расстраивают их хрупкий энергетический баланс.

Системный оператор примет участие в развитии передовых ИТ-технологий оперативно-диспетчерского управления в рамках деятельности GO15.

В Нью-Дели (Индия) состоялось заседание Административного совета Ассоциации системных операторов крупнейших энергосистем GO 15 (Very Large Power Grid Operators, VLPGO), в котором приняли участие представители системных операторов из 10 стран.

Организатором мероприятия, проходившего 22–23 сентября, выступил системный оператор Индии компания PGCIL. ОАО «Системный оператор Единой энергетической системы» представляли член Управляющего и Административного советов GO15, заместитель Председателя Правления ОАО «СО ЕЭС» Федор Опадчий и член Административного совета GO15, заместитель Председателя Правления ОАО «СО ЕЭС» Андрей Полоус.

На заседании Административного совета прозвучали доклады о задачах и направлениях работы комитетов, созданных в процессе обновления организационной структуры GO15. Решение об изменении организационной структуры Ассоциации принято Административным советом GO15 на заседании в Сиднее в марте 2014 года. В соответствии с этим решением сформированы четыре комитета, координирующие и синхронизирующие деятельность рабочих групп GO15. Деятельность комитетов охватывает приоритетные направления работы ассоциации: интеграцию распределенных и возобновляемых источников энергии в энергосистемы (комитет №1 — Integration of Distributed Resources), развитие сетевой инфраструктуры и обеспечение надежности работы энергосистем (комитет №2 — Strong Power Grid), экономические и регуляторные вопросы функционирования больших энергосистем (комитет №3 — Finance and Regulation) и развитие информационно-технологических и телекоммуникационных систем управления в электроэнергетике (комитет №4 — IT and Telecommunication).

Заместитель Председателя Правления ОАО «СО ЕЭС» Федор Опадчий избран сопредседателем комитета № 4 IT and Telecommunication совместно с представителями двух системных операторов Китая.

Федор Опадчий представил участникам заседания предложения по организации деятельности комитета и озвучил инициативу ОАО «СО ЕЭС» по проведению исследования текущего уровня ИТ-решений, применяемых в диспетчерских центрах крупнейших системных операторов мира при управлении энергосистемами.

«Оперативно-диспетчерское управление крупными энергосистемами на современном этапе их развития невозможно без широкого применения новейших достижений в области информационных технологий. Предъявляемые системными операторами высокие требования к ИТ-продуктам, используемым в процессе оперативно-диспетчерского управления, обусловлены повышенной ответственностью при решении задач управления режимами и обеспечения системной надежности. При этом уникальная специфика деятельности Системных операторов и ограниченность сферы применения нужных им ИТ-инструментов сужают возможности использования типового опыта, накопленного в мировой ИТ-индустрии. В этих условиях крайне важно организовать эффективный обмен опытом непосредственно между компаниями участниками GO15», — заявил Федор Опадчий в своем докладе.

Он подчеркнул, что деятельность комитета №4 IT and Telecommunication, в частности исследование ИТ-решений, используемых системными операторами мира, позволит каждому участнику ассоциации GO15 познакомиться с лучшими образцами применения информационных технологий, усовершенствовать системы диспетчерского и технологического управления, повысить эффективность использования ИТ в процессе управления электроэнергетическими режимами. Кроме того, в рамках комитета №4 IT and Telecommunication участники ассоциации GO15 смогут наладить двухстороннее взаимодействие между собой в рамках реализации однотипных проектов в области автоматизации деловых процессов компаний и/или внедрения схожих ИТ-решений.

Кроме того, на заседании Административного совета обсуждались позиции участников Ассоциации GO15 по вопросам стандартизации в сфере информационных технологий, применяемых в оперативно-диспетчерском управлении. Представители системных операторов высказались за продолжение сотрудничества с Техническим комитетом №57 Международной электротехнической комиссии, отвечающим за разработку стандартов информационного обмена в энергосистемах. Ранее рабочая группа GO15 №9 «Стандартизация архитектуры систем управления» (Control System Architecture Standards) изучала совместно с этим комитетом различные аспекты организации систем управления и сбора данных в электроэнергетике и связанные с ними стандарты. В результате этой работы Ассоциация GO15 выступила инициатором расширения группы стандартов IEC 61970, описывающих требования к программным интерфейсам систем управления в электроэнергетике, за счет двух дополнений: IEC 61970-555 формат эффективного информационного обмена и IEC 61970-556 формат информационного обмена графическими элементами. Оба дополнения базируются на принципах общей информационной модели (Common Information Model, CIM).

В рамках встречи в Нью-Дели Административный совет подвел итоги деятельности GO15 в 2014 году и рассмотрел предложения членов Ассоциации в план работы на 2015 год.

Одной из задач заседания Административного совета стала подготовка к годовому совещанию GO15, которое пройдет 29 октября в Гуанчжоу (Китай). В рамках годового совещания состоится заседание высшего управляющего органа Ассоциации – Управляющего совета GO15. Управляющий совет утвердит план работы Ассоциации на 2015 год и изберет нового Президента GO15.

В заседании Административного совета в Нью-Дели приняли участие представители руководства компаний China Southern Power Grid Company (Китай), Elia Group (Бельгия), Eskom (Южно-Африканская Республика), Korea Power Exchange (Корея), National Grid (Великобритания), Operador Nacional do Sistema Elétrico (Бразилия), PJM Interconnection (США), Red Eléctrica de España (Испания), Réseau de Transport d’Electricité (Франция), Terna (Италия).

Инвестиционный форум «Россия зовёт!»

Владимир Путин принял участие в работе VI Инвестиционного форума «Россия зовёт!», организованного «ВТБ Капитал».

Основные темы форума – привлечение международных инвесторов на российские рынки и увеличение инвестиций в российскую экономику в условиях сложившейся обстановки в мире и введённых в отношении России санкций.

* * *

Выдержки из стенографического отчёта о пленарном заседании «Развитие России: в поисках новых возможностей»

В.ПУТИН: Добрый день, уважаемые дамы и господа, дорогие друзья!

Я снова рад приветствовать всех участников и гостей форума «ВТБ Капитал» «Россия зовёт!». На этой площадке традиционно собираются представители деловых кругов из разных стран мира, лидеры крупных инвестфондов, глобальных компаний. Многие из вас практически работают в России, вы хорошо понимаете возможности и долгосрочные перспективы работы в нашей стране. И, конечно, мы высоко ценим ваш настрой на содержательный откровенный диалог, на конструктивное сотрудничество – независимо от текущей политической, да и экономической конъюнктуры.

Впервые форум собрался, как вы знаете, в 2009 году – в период, когда мы ощущали последствия глобального экономического кризиса. И это не помешало нам строить совместные планы на будущее. Многие из этих планов уже успешно реализованы, стали конкретными деловыми проектами, потому что мы друг другу доверяем, работаем вместе как партнёры. Хотел бы особо отметить, что многие серьёзные инвесторы и давние экономические партнёры нашей страны по-прежнему наращивают инвестиции в самых разных секторах российской экономики.

Уважаемые дамы и господа! Мы разделяем принципы ВТО, в отличие от некоторых отцов-основателей этой организации, но стремимся и будем стремиться к тому, чтобы Россия развивалась как открытая, рыночная экономика. Такой стратегический курс остаётся неизменным.

Будем последовательно решать стоящие перед Россией задачи. Внешние ограничения вредны не только для российской, но и для всей мировой экономики, укрепляют только нашу решимость добиться результатов по приоритетным направлениям развития страны, а это рост экономики, обновление промышленности и инфраструктуры, создание современных рабочих мест и повышение качества жизни граждан Российской Федерации.

Да, условия стали сложнее, но это, как я уже заметил, стимул для нас концентрировать ресурсы и выбирать лучшие решения, достигать целей в более сжатые сроки, работать эффективнее по всем направлениям.

В основе наших действий, как и прежде, будет ответственная, сбалансированная макроэкономическая политика, бюджетная политика. События этого года ещё раз убедили нас в правильности такого выбора, который мы сделали много лет назад.

Несмотря на сложную внешнюю ситуацию, по итогам января–августа текущего года федеральный бюджет имеет профицит свыше 900 миллиардов рублей, это 2 процента ВВП. И это вдвое выше, чем за соответствующий период прошлого года. При этом мы сохраняем приверженность бюджетному правилу, то есть часть нефтегазовых доходов направляется в резервные фонды. Их общий объём увеличился и в настоящий момент превышает 9 процентов ВВП России.

Что касается инфляции, то по итогам года она составит порядка 7,5, 7,6, около 8 процентов, что действительно выше показателей прошлого года (в 2013 году это было 6,5 процента). Причина тоже понятна: в росте цен на некоторые продукты питания. Кстати сказать, и вы это тоже прекрасно понимаете, это дополнительный стимул у нас для развития сельского хозяйства. При этом отмечу, что монетарная инфляция не превышает запланированный по итогам года показатель в 5 процентов.

Федеральный бюджет 2015 года и на период 2016–2017 годов, который Правительство направило в Думу, предполагает весьма умеренный дефицит – 0,5–0,6 процента ВВП при базовой цене нефти в 96 долларов за баррель. Это устойчивые базовые параметры, которые позволяют строго выполнять все бюджетные обязательства, включая социальные.

Особо отмечу, что, несмотря на сложности, мы не стали усиливать налоговую нагрузку на бизнес. Вы знаете, мы не скрывали этих дискуссий в руководстве страны, в Правительстве: мы не пошли по этому пути, по пути увеличения налоговой нагрузки, и не планируем вводить какие-либо валютные ограничения или ограничения по движению капитала. Надеюсь, что об этом уже сегодня говорили.

Да, сейчас мы наблюдаем сильные колебания на валютном рынке. На этот счёт звучит много разных комментариев, но подчеркну главное: фундаментальные факторы, обеспечивающие стабильность, у нас очень сильные, надёжные. Это бездефицитный фактически бюджет, значительные резервы, крепкий платёжный баланс. Так, сальдо текущих операций оказалось даже больше, чем мы ожидали.

Также отмечу, что у Банка России достаточно инструментов, чтобы обеспечить финансовую устойчивость. Добавлю, что переход Банка России к плавающему курсу не означает полного отказа от валютных интервенций. Собственно говоря, вы это, наверное, и наблюдали совсем недавно.

Кроме того, считаем необходимым оградить себя от возможных рисков в ряде наиболее чувствительных секторов. Для этого будем формировать дополнительный запас прочности, прежде всего в финансовой сфере.

Уже сейчас созданы механизмы, позволяющие совершать на территории Российской Федерации операции с использованием пластиковых карт ведущих платёжных систем даже в случае отключения от этих систем отечественных банков.

В течение 2015 года будет создана национальная система платёжных карт с независимой от международных систем инфраструктурой: единым операционным центром и собственными платёжными инструментами. Она должна обеспечить безопасность и конфиденциальность расчётов наших граждан.

Далее. Будем придерживаться и заявленного курса на расширение и диверсификацию внешнеэкономических связей. Среди приоритетов – углубление делового, торгового, инвестиционного, технологического партнёрства со странами Латинской Америки, государствами АТР, с нашими коллегами по БРИКС в том числе, разумеется – и с Китаем, и с Индией.

В ходе майского визита в Пекин, как вы знаете, подписан большой пакет российско-китайских экономических соглашений на десятки миллиардов долларов. Среди них – 30-летний контракт на поставки российского газа в Китай.

Создание инфраструктуры, необходимой для его реализации, станет одной из самых масштабных строек в мире. Дело, конечно, не только в энергетическом сотрудничестве – мы намерены работать и по другим направлениям.

Добавлю, что недавно российская компания «Газпромнефть» осуществила в Китай первую пробную поставку нефти за рубли. В дальнейшем намерены активно использовать национальные валюты при торговле энергоресурсами, при осуществлении прочих внешнеэкономических расчётов как с Китаем, так и с другими странами. Вы знаете, что созданы соответствующие механизмы и в рамках БРИКС.

Видим в использовании национальных валют серьёзный механизм снижения рисков, новые возможности для участников экономической жизни и, конечно, широкие перспективы для стимулирования региональных интеграционных процессов. Напомню, что уже с 1 января 2015 года вступает в силу договор о создании Евразийского союза: формируется 170-миллионный рынок со свободным движением товаров, услуг, капиталов. Этот проект способен принести серьёзные выгоды для отечественных компаний и иностранных инвесторов.

Напомню, уважаемые коллеги, что это Россия является членом ВТО, а Казахстан, Белоруссия – нет. Но принципы, на которых мы строим Евразийский союз, полностью соответствуют нормам и принципам ВТО. Поэтому исхожу из того, что и нашим иностранным партнёрам работать на этом объединённом рынке будет легче.

Сейчас завершается процесс присоединения к Евразийскому экономическому союзу Армении, активно ведётся диалог с Киргизией. Уверен, что в перспективе число участников этого объединения будет расти. При этом мы хотели бы, чтобы Евразийский экономический союз наладил тесные связи с другими интеграционными структурами как в и Европе, так и в Азии. Подобное взаимодействие добавило бы устойчивости всей глобальной экономике. И конечно, такой диалог особенно важен с Евросоюзом, который является нашим ведущим торговым партнёром.

Дамы и господа! Наряду с развитием внешней торговли, стимулированием экспорта, участием в интеграционных проектах мы намерены в полной мере использовать одно из конкурентных преимуществ России – ёмкий внутренний рынок. По объёму он занимает шестое место в мире. Наша задача в ближайшие годы осуществить индустриальный рывок, создать сильные национальные компании в обрабатывающих секторах, способные производить конкурентоспособную продукцию.

Отмечу, что многие российские регионы уже сейчас показывают очень хорошие результаты развития обрабатывающих отраслей. В некоторых субъектах Федерации темпы роста промышленного производства превышают 10 процентов по итогам января–августа 2014 года. Всё больше российских регионов предлагают интересные, выгодные инвестиционные проекты. Этот рост в Курской и Воронежской областях составил 11 процентов, в Тюменской и Владимирской областях, Пермском крае – 12 процентов, в Мордовии и Тульской области – 16, в Оренбургской – 16,6 процента.

Большие перспективы у отечественного сельского хозяйства и отраслей производства продуктов питания. Уверен, что Россия будет укреплять свой статус одного из мировых лидеров по экспорту зерна, тем более что в этом году прогнозируется рекордный урожай зерновых. Рассчитываем, что российские предприниматели существенно расширят агропроизводство в тех секторах, где мы ещё пока зависим от импортных поставок, а также усилят свои позиции на мировых рынках за счёт поставок сельхозпродукции с высокой добавленной стоимостью.

Отдельно хотел бы сказать о машиностроении, станко- и приборостроении. Сегодняшняя ситуация объективно формирует мощный стимул для интенсификации научно-технических исследований, причём по всем направлениям, где технологическая зависимость от зарубежных партнёров является избыточной. Речь прежде всего идёт о критически важных импортных – пока импортных – технологиях.

Проекты в промышленности и сельском хозяйстве получат доступ к кредитным ресурсам по низкой процентной ставке через инструменты проектного финансирования. Знаю, и многие в этом зале сейчас, наверное, подумают, где они, эти низкие ставки, где эти «длинные» деньги? Уверяю вас, мы постоянно над этим работаем, думаем, и инструменты предлагаются, вопрос только в их эффективном внедрении. Вот это проектное финансирование, о котором я сказал, оно может быть вполне использовано в качестве такого долгосрочного инструмента. Вопрос – в этих проектах, которые были бы интересны, перспективны и эффективны.

Кроме того, начиная уже с 2015 года будет запущен и фонд развития промышленности. В обновлении экономики и инфраструктуры мы намерены использовать как собственные финансовые ресурсы и источники, так и активизировать сотрудничество с инвестфондами, банками других стран. Доверие серьёзных финансовых структур к России не снижается, это видно по работе Российского фонда прямых инвестиций: в совместные инвестпроекты и платформы уже привлечено порядка 15 миллиардов долларов.

В проекте бюджета на предстоящие три года предусмотрены средства на докапитализацию Российского фонда прямых инвестиций. Пополнение ресурса фонда будет произведено в 2016–2017 годах. Хочу подчеркнуть, РФПИ должен быть докапитализирован до запланированного уровня, что позволит фонду серьёзно расширить линейку проектов.

Также в предстоящий период пополнятся ресурсы и Внешэкономбанка. Начиная с текущего года в его уставной капитал будет направлено не менее 30 миллиардов рублей, соответствующие средства также предусмотрены. Для сохранения масштабов участия Внешэкономбанка в национальной экономике ему будет обеспечен необходимый объём ликвидности.

Кроме того, государство готово оказывать поддержку тем секторам и компаниям, которые столкнулись с неоправданными внешними санкциями, в том числе мы подумаем, конечно, – окажем им помощь в увеличении капитала, имею в виду, прежде всего, конечно, финансовые учреждения.

Далее. Предложим системную работу по улучшению делового климата в России. Совместно с бизнес-сообществом мы уже внесли серьёзные изменения в правовую базу на федеральном и региональном уровнях, сняли многие барьеры, оптимизировали административные процедуры. Очевидный прогресс здесь подтверждают и оценки ведущих международных институтов. Но, хотел бы ещё раз сказать, главное не место в рейтингах – принципиально важно, насколько удобно работать инвестору в конкретном регионе Российской Федерации.

Рассчитываю, что в течение осенней и весенней сессии Госдума, парламент, примет весь оставшийся пакет законопроектов в рамках национальной предпринимательской инициативы по улучшению делового климата, и, пользуясь случаем, прошу депутатов оперативно и конструктивно их рассмотреть. Порядка 30 законопроектов, а общее их количество около 100, ещё находятся в работе ведомств-исполнителей. То есть работа ведётся большая, и предстоит ещё очень большая работа, но мы будем постоянно ей заниматься.

Более открытой, прозрачной становится и работа контрольно-надзорных органов. Тоже ещё много здесь проблем, но всё-таки сдвиги положительные имеются. Завершается создание единого федерального портала проверок предпринимательской деятельности. Предприниматели, всё общество получат доступ к информации о том, какой проверяющий орган и с какой целью инициировал проверку той или иной компании и, что очень важно, какие результаты получены.

Подчеркну, мы работаем с бизнесом как настоящие партнёры: ни одно решение, затрагивающее деловую среду, не принимается без участия бизнеса, ведущих предпринимательских объединений России. При этом предприниматели сами осуществляют постоянный контроль за тем, как на практике реализуются наши решения. Результаты таких проверок поступают и в Администрацию Президента, и в Правительство Российской Федерации.

На основе опросов предпринимателей составляется и национальный рейтинг инвестиционного климата в регионах России. Он помогает выявлять и распространять эффективные практики создания благоприятного делового климата, благоприятной деловой среды. Добавлю, что конкуренция региональных управленческих практик станет серьёзным стимулом для субъектов Федерации создавать лучшие условия для инвесторов. В конечном счёте это означает динамичное развитие всей территории России.

Уважаемые коллеги! Мы настойчиво движемся к тем целям, которые ставим перед собой, искренне хотим построить сильную, процветающую, свободную и открытую для мира страну. И очень рассчитываем на нашу совместную работу.

Спасибо вам большое за внимание.

<...>

А.КОСТИН: Уважаемый Владимир Владимирович! Вы в своей речи уже дали ответы на многие вопросы, которые вчера и сегодня задавались в этом зале, в частности по вопросу о бездефицитности бюджета, о неповышении налогов, о «длинных» деньгах, о том, что у российского руководства нет никаких планов по введению валютных ограничений, движений капитала. Это, действительно, вопросы, которые волновали нашу аудиторию эти два дня, но я думаю, что есть и другие, наверное, вопросы, которые интересуют. Если Вы не возражаете, мы могли бы перейти тогда к некой сессии вопросов и ответов или Вы хотите какие-то сделать комментарии сейчас?

В.ПУТИН: Нет. У вас кто с утра выступал?

А.КОСТИН: У нас выступал Улюкаев, Силуанов, Набиуллина и Греф.

В.ПУТИН: Я даже и не знаю, что после таких выступающих можно ещё добавить. Вы всех их хорошо знаете, это как раз те люди, которые и формулируют, и осуществляют экономическую политику в России, причём много лет.

А.КОСТИН: Но они всё спорят, а точку всё равно Вы ставите, Владимир Владимирович.

В.ПУТИН: Ну, да. Мне нужно только улыбнуться, наверное, в некоторых местах, показывая, что не так страшен чёрт, как его малюют, прости Господи, и насупить брови, показывая, что не позволим. Давайте попробуем в таком режиме поработать. (Смех.)

А.КОСТИН: Вопросы есть после этого или нет? (Смех.)

В.ПУТИН: Во-первых, я бы, знаете что, вначале хотел бы поблагодарить наших коллег – разумеется, и российских, мы с российскими постоянно в контакте, и иностранных, в данном случае которые приехали, участвуют в нашей совместной работе, тех, кто выступал сегодня здесь. Хотел бы выразить надежду на то, что все их планы будут реализованы – реализованы самым лучшим, самым эффективным образом.

И сейчас у всех на устах – полагаю, нам не стоит на этом зацикливаться, но в самом начале только скажу: всякие ограничения, о которых я вскользь упомянул в своём выступлении, так называемые санкции – дурь, конечно, полная со стороны тех правительств, которые ограничивают свой бизнес, мешают ему работать, понижают их конкурентоспособность, освобождают ниши на таком перспективном рынке, как российский, для их конкурентов. Мы к этому относимся спокойно. Жалко только, что нарушаются фундаментальные принципы ВТО, мировой экономики, рыночной экономики, конкуренции, подрывается доверие к международным финансовым институтам, доверие к резервным валютам – к доллару и евро. Это наносит долгосрочный такой, невидимый на первый взгляд, ущерб для всей мировой экономики.

Мне бы очень хотелось надеяться на то, что мы этот период непонимания всё-таки преодолеем и выйдем на устойчивый тренд развития мировой экономики. Россия готова будет, разумеется, вносить свой вклад в эту общую работу.

Если есть какие-то вопросы, пожалуйста.

ВОПРОС (как переведено): Меня зовут Кристофер, я член совета директоров инвестиционной компании Швеции. Позвольте мне задать первый вопрос.

Компания делит портфель инвестиций в российскую электроэнергетику – почти миллиард долларов по первоначальной рыночной капитализации. У меня вопрос о том, как лучше реализовать инвестиционный рывок и внедрение инновационных технологий, например зимние шины «Пирелли», которые всё более необходимы из-за известных изменений внешних геополитических условий; об этой необходимости как раз сказал и Владимир Владимирович в своём выступлении. Пожалуй, цели, поставленные в известных президентских программных указах в мае 2012 года, а именно повышение соотношения инвестиций к ВВП до 27 процентов ВВП, теперь, в сегодняшних условиях, выглядят даже слишком скромно.

Вот вопрос. Этот инвестиционный рывок – он будет опираться прежде всего на государственные компании или же, возможно, ради производительности, эффективности было бы лучше делать акцент на частный сектор, на инвестиционную активность частного сектора? И назову один конкретный пример из возможных тысяч: через воплощение официального плана Правительства по приватизации региональных электросетевых компаний МРСК.

В.ПУТИН: Вопрос очень конкретный, профессиональный и очень кстати, потому я не хочу сказать что-то нового, а я хочу подтвердить нашу принципиальную позицию, которая заключается в том, что мы всегда делали и намерены в будущем делать акцент на привлечение частных инвестиций. Но для этого нужно создавать определённые условия. Без известных вложений со стороны государства здесь тоже не обойтись, в том числе имею в виду и развитие инфраструктуры.

Для всех понятно, что без развития инфраструктуры вложения в отдельные секторы экономики очень затруднительны, частные инвестиции очень затруднительны или почти невозможны, потому что делают эти инвестиции очень накладными и малоэффективными. Поэтому здесь роль государства будет заключаться в инвестициях в инфраструктуру.

Ваша сфера деятельности, конечно, очень прибыльная, и мы помним свои обязательства перед нашими инвесторами – это не только ваша компания, но и другие скандинавские компании, из Центральной Европы, из Западной Европы, которые вложились в электроэнергетику, – мы помним свои обязательства, связанные с либерализацией рынка электроэнергии.

Вы наверняка участник всех наших дискуссий, знаете, что мы вынуждены действовать аккуратно, имея в виду ещё события 2008–2009 годов. Аккуратно в том смысле, чтобы не нанести какого-то серьёзного ущерба потребителям. Но в этом направлении мы будем двигаться, в том числе это касается и приватизации тех сетей, о которых Вы упомянули.

А.КОСТИН: Владимир Владимирович, если я не ошибаюсь, по-моему, Кристофер был британским дипломатом в посольстве в Москве, правильно? А потом бросил это дело. Так полюбил Россию, что остался здесь.

В.ПУТИН: Шпионажем заниматься всю жизнь невозможно. Видите, я тоже поменял место работы, и правильно (Смех.)

Вы знаете, мне Киссинджер как-то сказал, я его очень уважаю, он очень интересный человек, очень умный, мы когда с ним познакомились, это было в Петербурге где-то в начале 1990-х годов, я его встречал в аэропорту, он меня начал спрашивать, где я работал, – я начал перечислять, но, не говоря ему, естественно, то конкретное учреждение, где работал, а он всё время меня спрашивает: «А до этого?» В конце концов он меня достал, я говорю: «Я в советской разведке работал». Он на меня посмотрел: «Все приличные люди начинали в разведке. Я тоже».

А.КОСТИН: Спасибо.

Номер два, пожалуйста.

ВОПРОС (как переведено): Вопрос заключается в следующем: за последние три года рост шёл более медленными темпами, чем планировалось на период 2012–2018 года. Как Вы думаете, те цели – достижимы ли они? Если нет, то какие прогнозы по росту Вы используете сейчас, принимая стратегические решения?

В.ПУТИН: Вы знаете, цели у нас, конечно, меняться не будут. Разумеется, жизнь всегда вносит какие-то коррективы, и сейчас возникает вопрос. Вот мы говорили об определённых целях и, когда формулировали эти цели в середине 2012 года, говорили тогда, и это было правильно, что эти цели могут быть достигнуты при определённых темпах роста российской экономики. Сейчас мы видим, что эти темпы не соответствуют тем показателям, на которые мы рассчитывали. Значит ли это, что мы должны отменять эти стратегические цели? Нет, конечно.

Во-первых, давайте вспомним, 15 лет назад мы говорили о необходимости удвоения ВВП за десять лет. И тогда это казалось совершенно невероятным. Больше того, многие просто смеялись над нами, говорили, что это завиральные идеи, а мы это сделали. Сейчас, конечно, другой тренд, и не только в нашей – и в мировой экономике.

Здесь выступавшие, как модератор наш сейчас сказал, наши министры, Председатель Центрального банка – они вам рассказывали наверняка про цикличность экономики, про структурные ограничения, правильно? Ну вот, я слушаю это каждую неделю. Но на самом деле ведь на 100 процентов никто не может ничего сказать.

Не знаю, упоминали или нет вопрос: какая будет цена на нефть? Мы бюджет рассчитываем из 96 долларов. А что с ней будет дальше, а каковы риски в мировой энергетике, связанные с политическими рисками и с тем, что происходит, скажем, на Ближнем Востоке, никто этого не может предсказать. Поэтому мы всё-таки исходим из того, что цели мы оставляем в неизменном виде, но должны будем искать такие инструменты, которые позволили бы нам их достигнуть либо хотя бы приблизиться к этим целям другими инструментами.

Это какие? Они хорошо известны: это улучшение делового климата, создание условий, как коллега говорил, для привлечения частных инвестиций (и отечественных, и иностранных), это разбюрокрачивание экономики, целый набор. Вот господин Шохин знает, он нам постоянно ставит эти задачи, но хуже или лучше, когда-то не очень хорошо, а иногда и действительно достаточно удовлетворительно, мы эти задачи решаем и будем двигаться по этому направлению дальше.

Я просто не сомневаюсь, что основные показатели мы будем достигать, в том числе будем двигаться по пути дальнейшей приватизации и государственных активов. Смотрите, на 2015, 2016, 2017 годы там целый большой перечень. Кстати говоря, конечно, мы должны будем смотреть на конъюнктуру в отдельных секторах, когда будем принимать окончательные решения, но мы всё-таки будем это делать.

Вы упомянули указы 2012 года, где поставлены определённые цели, и тут же сказали: ситуация изменилась. Да, изменилась. Если обратите внимание, в этих моих статьях предвыборных, а затем в указах мы говорили о том, я говорил о том, что мы будем заниматься приватизацией, но как бы за скобки я вынес энергетические компании наши. А сейчас ситуация меняется, и я не уверен, что мы должны вот так сохранять эту позицию. И, более того, мы сейчас рассматриваем возможности выхода на рынок с крупными пакетами наших крупнейших энергетических компаний, которые находятся под контролем государства. Мы найдём эти решения и, уверен, будем двигаться достаточно энергично вперёд.

А.КОСТИН: Спасибо.

Четвёртый сектор, пожалуйста.

ВОПРОС (как переведено): Благодарю. Мой вопрос связан с Вашим взглядом, господин Президент, на Центральный банк. Сейчас мы находимся в тяжёлой ситуации: рост мал, а инфляция довольно велика. Когда Вы смотрите на комментарии Центробанка, они признают важность снижения инфляции. И, действительно, будущие цели по снижению инфляции – это исторический минимум. Сейчас, в этот период, должно ли быть снижение инфляции главной целью Центрального банка?

В.ПУТИН: Главной целью любого центрального банка – и российского – является поддержание устойчивости национальной валюты. Решение этой задачи без снижения инфляции невозможно.

Кроме всего прочего, и я говорил это в своём выступлении, мы в предыдущее десятилетие придерживались очень строгих макроэкономических принципов. Конечно, всегда исходили из реалий – и сегодня будем исходить из реалий, но мы будем стремиться к тому, чтобы эти принципы не нарушать. Не знаю, говорили вам коллеги или нет, но я даже, кстати, упомянул сегодня в своём выступлении о том, что мы, допустим, сохраним так называемое бюджетное правило: мы при всём желании наших коллег по отраслям не увеличиваем безрассудно государственные расходы.

Что касается небольшого всплеска инфляции, я думаю, что подавляющее большинство в этом зале понимают это, он связан прежде всего с продуктовой корзиной и с нашими действиями по ограничению импорта продовольственных товаров из ряда наших стран-партнёров как ответной мерой на их санкции в отношении российской экономики. Здесь минус есть? Ну, конечно, есть. Но я точно убеждён, точно уверен, абсолютно, что это временный характер носит.

Безусловно, это будет замечательным стимулом, и не только политическим, это экономический стимул для вложения в сельхозсектор. Сейчас наш китайский коллега, друг выступал, он же, по-моему, тоже упомянул как одно из направлений вложения в сельское хозяйство России. Почему? Норма прибыли солидная. И это, безусловно, будет стимулом для развития сельского хозяйства в России.

Мы и так уже продвинулись очень существенно за последние несколько лет. В прошлом году рост сельхозсектора Российской Федерации составил 6,2 процента. Мы существенным образом сократили свою зависимость от импорта мяса птицы, свинины. Ещё большая зависимость – 26,5 процента, по-моему, по говядине сохраняется, но это перспектива роста для сельхозсектора. Так что я здесь трагедии никакой не вижу.

Конечно, мы должны смотреть внимательно, антимонопольные службы должны смотреть внимательно за необъективными тенденциями, связанными со спекуляциями на рынке, это само собой. Но это временное явление, я уверен. А политика Центрального банка, если закончить ответ на Ваш вопрос, всё-таки она является сбалансированной, и, знаете, Центральный банк не замыкается в рамках каких-то догм: вот потребовалась интервенция – они это сделали. Она последовательная и достаточно гибка.

А.КОСТИН: Спасибо. Даже банкиры не жалуются на Центральный банк у нас.

В.ПУТИН: Жалуются, все жалуются. На Центральный банк, так же как на Минфин, все жалуются. Ставки, говорят, держит высокие, ещё что-то – постоянно жалуются, как же.

А.КОСТИН: Первый сектор, пожалуйста.

ВОПРОС: (Как переведено.) Добрый день! Меня зовут Майкл, я из США.

Господин Путин! Вы упомянули санкции несколько ранее. Воздействие этих санкций на стоимость капитала в России – оно возросло. Это означает, что теперь глобальному капиталу труднее сотрудничать. Думаете ли Вы, что Правительство должно помочь найти решение этого вопроса? Одно из решений – это углубить внутренний рынок, создать рынок облигаций, который является более ликвидным, более глубоким. Каковы Ваши мысли по этой проблеме?

В.ПУТИН: Сразу видно, что Вы американец. По пути такого смягчения бюджетной политики ваше правительство идёт – и, наверное, правильно делает, но именно потому, что США, как известно, производят самый главный свой продукт: доллары производят. Но мы доллары не производим, и поэтому мы должны действовать очень аккуратно.

Что касается рынка ценных бумаг, Минфин и так их выпускает, эти ценные бумаги, но мы должны внимательно следить за их объёмом на внутреннем рынке, потому что финансовый сектор с удовольствием будет скупать эти бумаги Правительства Российской Федерации. Но это значит, что мы уберём часть ликвидности с рынка и поставим в достаточно сложное положение реальный сектор российской экономики.

Мы это имеем в виду, понимаем, и мы, конечно, будем эти инструменты использовать и внутренний долг будем немножко увеличивать потому, что он у нас на рекордно низком уровне находится, на очень низком во всяком случае, но будем действовать очень аккуратно. Всё-таки рост мы должны обеспечить не за счёт накачки ликвидностью или там какими-то финансовыми инструментами, а за счёт структурных преобразований в экономике Российской Федерации.

А.КОСТИН: Спасибо.

Пожалуйста, пятый сектор.

ВОПРОС: Добрый день. Меня зовут Седрик Этлишер, я француз, избранный представитель французов, проживающих в России, а также член совета директоров маленького банка.

Я хотел просто отметить, что все эти два дня мы говорили про макроэкономику. Мы как маленькие игроки в России, мы работаем по микроэкономике. И в этой сфере на сегодня мы занимаемся всем, что касается улучшения жизни или просто экономии денег в маленькой деревне или в маленьком городе в разных регионах России. И тут мы видим мало поддержки, или мало понимания, или мало желания.

Вот сейчас мы работаем, например, над проектом, который будет помогать городу уменьшить затраты на электричество для свой лампочки. И такой маленький банк сейчас поможет потому, что другие банки отказывались работать под такой проект, который не такой гламурный, как электро-, энерготопливо или газ, но такой, который может давать улучшение жизни в этом городе, потому что налоговая нагрузка будет намного меньше.

Следующий этап – сельскохозяйственный. И тут очень интересно работать с маленькими производителями. И с 8 августа, когда начинали уже ответ из России, в течение десяти лет, как я живу в России, я много помогал импортировать из Франции, привозить свой товар и экспортёрам искать свой товар, а в долг – надо искать дружеский товар, мы его нашли, но надо ещё усилить все местные власти помогать своим маленьким производителям.

Последний маленький анекдот. Я был на Алтае, они все жалеют, что у них нет денег на удобрения. Я сказал: давайте поможем им, всё будет продаваться как био- или экологически чистый товар.

Вопрос: помощь сети микроэкономики, которая в принципе сегодня создаёт очень много рабочих мест, и пополнить в принципе все эти полки в магазинах. Но эта помощь нужна, потому что мы её не совсем чувствуем.

В.ПУТИН: Я не очень, честно говоря, понимаю, в чём там проблема. Вы подойдите ещё по поводу… Там наверняка всё это с финансированием связано. Вот у ВТБ денег немерено, они Вам помогут. (Смех.) Они не знают, куда вставлять, где хорошие проекты. Только все плачут, что не хватает, а на самом деле где хорошие проекты, все ищут хорошие проекты.

Что касается маленьких проектов, малого и среднего бизнеса, то, безусловно, здесь мы в большом долгу перед этим сектором российской экономики. У нас необходимые инструменты созданы, но, к сожалению, они не имеют полноценного государственного финансирования. И вот эти все фонды, которые предусмотрены для поддержки малого бизнеса, мы, конечно, должны будем увеличивать, так же как и будем совершенствовать механизмы их поддержки и различного льготирования. Это касается не только федерального уровня. На этом направлении, конечно, более активно должны работать и региональные российские власти, и муниципальные. И здесь Вы, безусловно, правы, здесь наверняка много проблем.

Есть регионы, которые у нас являются продвинутыми в этом отношении, и я некоторые из них упоминал, но есть, к сожалению, такие, в которых ещё нужно много чего сделать. Именно поэтому, и я тоже об этом сегодня сказал, мы вместе с бизнесом выстраиваем систему оценки эффективности работы региональных и муниципальных команд. Таким образом будем стараться влиять на то, какие условия они создают для развития малого и среднего бизнеса.

И конечно, что касается небольшого бизнеса (этого мы ещё не сделали как следует, это нужно сделать), разворачивать надо систему микрофинансирования – то, что уже во многих странах мира сделано, то, что придумал в своё время, по-моему, как раз один из наших индийских коллег, и то, что развивается по многим направлениям, за что Нобелевские премии получали. К сожалению, здесь мы ещё явно недорабатывали, а это очень большой резерв развития нашей экономики в целом.

Что касается Вашего конкретного проекта, действительно, я уже без всяких шуток попрошу нашего модератора, чтобы с Вами пообщался.

А.КОСТИН: Обещаю, что на биоудобрения в Алтайской области деньги дадим точно.

В.ПУТИН: Нет, это действительно важное, интересное направление и перспективное.

А.КОСТИН: Хорошо.

Второй сектор.

ВОПРОС (как переведено): Штаб-квартира Германии. Спасибо, что позволили задать вопрос. В этом году Россия делала большие усилия по усилению экономического взаимодействия с Азией и Латинской Америкой. Является ли это долгосрочной стратегической целью по развитию связей с этими регионами, а не с Европой и США, или это только временный феномен, связанный с нынешней ситуацией?

В.ПУТИН: Вы же представляете глобальную компанию, и мы все знаем, здесь сидящие, как энергично развивается Азия сегодня. Коллеги выступали здесь из Индии, пока я ещё не пришёл, из Китая. Но я уверен, что, когда представитель китайского инвестфонда говорил о возможностях китайских инвестфондов, это всех впечатлило, всех.

Но как начинаешь только слушать про эти цифры, а они же реальные цифры, это же не придуманные, то это, конечно, заставляет задуматься на тему о том, как ответить на вопрос, который был задан нашим китайским коллегой: как использовать рост Китая в экономике каждой из наших стран, имею в виду всех здесь присутствующих? Поэтому и Россия также думает об этом – и думает не вчера, не в связи с какими-то там санкциями или ограничениями политического характера: мы давно об этом говорим.

А мы для чего создавали Шанхайскую организацию сотрудничества? А мы для чего создавали БРИКС, БРИКС с чего начался? Это в 2005 году, когда у нас «восьмёрка» проходила в Петербурге, мы договорились с нашими китайскими и индийскими друзьями встретиться втроём. Вот мы когда встретились, с этого начался БРИКС, а на последней встрече – там уже и ЮАР, и Бразилия, и договорились о чём: о создании пула валютных резервов совместно, о создании совместного банка.

Понимаете, мы думаем о расчётах в национальных валютах, создаём большие проекты по сотрудничеству. Это наш осознанный выбор, который был сделан не вчера, не позавчера, не год назад – уже давно, много лет, имею в виду тренды развития мировой экономики.

Но с учётом этих санкций, о которых мы говорим, это нас подталкивает, конечно, ускорить эту работу, что мы и делаем, но ничего здесь такого необычного нет. И мы не собираемся, кстати говоря, сворачивать наши отношения с традиционными партнёрами, с Европой допустим, всё-таки у нас самый большой торговый оборот с Евросоюзом, со странами Евросоюза: 430 миллиардов. Это реалии сегодняшнего дня. Но мы должны смотреть в будущее.

А.КОСТИН: Спасибо.

Четвёртый сектор, пожалуйста.

ВОПРОС (как переведено): Спасибо большое за то, что Вы уделили время разговору с нами. Но я хотел бы поговорить по Украине. Если Вы смотрите на результаты ситуации в Украине, какое развитие ситуации будет наиболее соответствовать национальным интересам России, – и возможно ли вообще такое развитие ситуации? И что Россия хочет достигнуть?

В.ПУТИН: Национальным интересам России будет способствовать выход Украины из политического и экономического кризиса (а страна действительно оказалась в состоянии и политического, и экономического кризиса сегодня, глубокого), восстановление экономики, политической сферы, социальной. Мы заинтересованы в том, чтобы у нас был надёжный, предсказуемый партнёр и сосед.

Украина не чужая для нас страна. Я много раз об этом говорил и хочу ещё раз подчеркнуть: несмотря на всю трагедию, которую мы сейчас наблюдаем, особенно на юго-востоке, украинский народ всегда был и останется самым близким для нас братским народом. Нас связывает общность этническая, духовная, религиозная, историческая. И надеюсь, что, опираясь именно на эти фундаментальные основы нашего взаимодействия, мы будем развивать наши отношения в будущем и будем делать всё для того, чтобы это произошло – и произошло как можно быстрее.

Надеюсь, что и выборы в парламент Украины пройдут достойно, наконец наступит долгожданная политическая стабилизация. Но и не могу не сказать о том, что мы исходим из того, что все люди, которые проживают в любом уголке Украины, будут пользоваться полными правами, предусмотренными в нормах международного права и в украинских законах, никто не будет дискриминироваться ни по языковому принципу, ни по этническому принципу, ни по религиозному. Но только так и можно сохранить территориальную целостность страны, только так можно вернуться к её единству и обеспечить развитие экономики и социальной сферы. Мы очень на это надеемся и будем всячески этому способствовать.

Вот там коллега руку поднимает, дайте микрофон, пожалуйста.

ВОПРОС: Мой вопрос касается так называемого дела «Башнефти»: в основе этого дела фактически лежит утверждение о том, что имущество было приватизировано незаконно и необходимо его изъять и вернуть государству. Вы в своих выступлениях неоднократно говорили о том, что приватизация проводилась достаточно нечестно, с большими проблемами, также шла речь, что олигархи – это не подарок. Безусловно, и в том, и в другом трудно с Вами не согласиться. Тем не менее, как Вы считаете, в интересах развития экономики целесообразно ли ворошить довольно-таки отдалённое прошлое? Там – если можно так выразиться, эти эпизоды: один из них произошёл больше десяти лет назад, другой больше 20 лет назад. И стоит ли ставить под сомнение права собственности? Тем более что с таким инструментарием можно изъять активы у любого собственника, не обязательно у того, кто приватизировал, но и у последующего.

Другими словами, мой вопрос такой. Вы сегодня говорили о Ваших предвыборных заявлениях и статьях, и я хотел спросить у Вас, потеряла ли актуальность фраза, которая содержалась в одной из Ваших предвыборных статей в 2012 году, где Вы написали, что в обществе много говорят о том, что приватизация была нечестной, Вы с этим согласны. И далее Вы пишете: «Однако отъём собственности сейчас, как предлагают некоторые, привёл бы просто к остановке экономики, параличу предприятий и всплеску безработицы».

В.ПУТИН: Я думаю, что непраздный вопрос, и хочу ещё раз подчеркнуть то, о чём говорил: никакого массового пересмотра итогов приватизации не будет. Но в то же время один случай от другого всегда системно и качественно могут отличаться. И поэтому если у правоохранительных органов возникли какие-то вопросы в этой связи либо в связи с движением активов, то мы не имеем права отказать правоохранительным органам в том, чтобы этот конкретный случай был расследован и было принято какое-то решение.

Надеюсь, что все решения будут лежать не в уголовной, а в гражданско-правовой, в арбитражной плоскости. Но я не собираюсь туда вмешиваться и не собираюсь давать никаких директивных указаний. Повторяю, это совсем не значит, что государство нацелено на то, чтобы в массовом порядке начать пересмотр итогов приватизации. Такого не будет точно.

Пожалуйста.

ВОПРОС: Здравствуйте! Меня и моих коллег интересует вопрос, на какой стадии имплементации являются две государственные программы, претворение в жизнь которых может существенно улучшить инвестиционную привлекательность российских компаний. Первая программа разрабатывается Министерством экономики, это меры по совершенствованию корпоративного управления. Вторая программа разрабатывается Аналитическим центром при Правительстве – повышение производительности труда. Про эти программы почему-то довольно мало пишут, мало говорят, там есть задержки. Насколько Вы считаете их стратегически важными и на какой стадии развития они находятся?

В.ПУТИН: Здесь же Улюкаев был, и Вы бы его спросили. Я тоже хочу его спросить, на какой стадии находятся разработки программ. А почему я хочу его спросить? Потому что считаю, что это важно. Наверняка они будут разработаны. Главное, чтобы они были эффективными, дееспособными и внедряемыми в практику. Но я уже упоминал о том, что мы ищем и будем генерировать новые инструменты улучшения инвестклимата, разбюрокрачивания экономики, создания условий для стартапов, целую систему, набор, который уже имеет место быть, вы наверняка знаете: состояние технологических платформ, поощрение регионов, которые помогают началу бизнеса, в том числе отнесение на федеральные затраты той части, которая связана с развитием инфраструктуры, субсидирование ставок по некоторым проектам.

Не знаю, говорили здесь коллеги про проектное финансирование, но я упоминал вскользь; что это означает, два слова скажу об этом: это означает, что проект тот или иной (кстати говоря, я прошу вас это иметь в виду и начать пользоваться этими возможностями) должен пройти апробацию в том же Министерстве экономики, в других ведомствах Правительства. Правительство должно гарантировать, что это эффективный, высококонкурентный проект и можно поручить фондирование соответствующему ВТБ или другому финансовому учреждению под ключевую ставку Центрального банка плюс один процент.

Это очень хороший инструмент, но ещё бизнес-сообщество плохо информировано о том, что это такое, как им воспользоваться, что для этого нужно сделать. Я считаю, что это может быть одним из существенных инструментов развития на сегодняшний день. И по тем программам, которые Вы упомянули, мы тоже будем работать.

А.КОСТИН: Последний вопрос давайте.

ВОПРОС: Господин Президент, Вы уже кратко упоминали тему, на которую я хочу задать вопрос, однако хочу углубиться в подробности. План приватизации, продажи всех госактивов (за исключением инфраструктурных монополий, а также военно-технического комплекса) – это по-прежнему часть Вашей стратегии или планы эти каким-то образом изменились?

В.ПУТИН: Да, немножко поменялись, я уже об этом сказал. И изменения в том заключаются, что мы не исключаем возможность продажи определённых активов наших крупных энергетических компаний, в которых у государства сегодня контрольный пакет. Правда, мы не собираемся из этих контрольных пакетов окончательно пока выходить, но рассматриваем возможность реализации некоторых из этих пакетов.

Я не знаю, может быть, пока об этом даже рано говорить, я просто не уловил, Правительство об этом уже говорило или нет, – если этого пока не было, то это в ближайшее время станет известно: мы рассматриваем такие возможности, и, скорее всего, они будут реализовываться, может быть, даже уже в этом году.

Кстати говоря, что касается оборонных активов, то же самое. Мы сейчас внимательно смотрим на то, как и какие. Конечно, не все, но некоторые предприятия могли бы быть – скажем, акционированная часть из их собственности может быть реализована на рынке. Это создаёт более благоприятные условия для развития – имея в виду, что государство вкладывает в оборонно-промышленный комплекс значительные ресурсы на ближайшее время – три триллиона рублей, и эти все средства предусмотрены в бюджетах этого, последующих годов.

Мы ничего там не сократили в этом отношении. Более того, мы немножко растягиваем госпрограмму вооружений потому, что промышленность не готова, – не потому, что денег не хватает: промышленность пока не готова. Будем больше вкладывать в инфраструктуру, больше будем вкладывать в развитие оборонно-промышленного комплекса, но там очень многое уже двойного назначения.

И наша «оборонка» уже на сегодняшний день из всего объёма выпускаемой продукции 25 процентов выпускает продукции гражданского назначения. И поэтому для того, чтобы сделать эти предприятия более гибкими, более эффективными, более конкурентоспособными, мы не исключаем, что некоторые из них могут быть, повторяю, акционированы и выведены на биржу, на рынок.

Большое вам спасибо за интерес, за очень интересную сегодняшнюю встречу, беседу. И позвольте мне искренне пожелать всем успеха!

А.КОСТИН: Спасибо, Владимир Владимирович! Спасибо, все участники!

Россия. Весь мир > Госбюджет, налоги, цены > kremlin.ru, 2 октября 2014 > № 1191176

Производство южноафриканского ореха макадамия постепенно растет

Южная Африка укрепляет свои позиции в качестве крупнейшего в мире производителя ореха макадамии. Для этого в регионе в следующие пять лет планируют последовательно увеличивать посевные площади данной культуры.

В настоящее время в стране ежегодно выращивается почти 43 тысяч тонн макадамии в скорлупе на 19 тысячах гектаров.

Как объяснил гендиректор Ассоциации южноафриканских субтропических аграрных производителей Дерек Донкин, последние несколько лет количество площадей, занятых под орехи, постоянно увеличивалось. Более того, данная тенденция будет продолжаться и далее.

- Мы видим, что площадь посадки орехов ежегодно увеличивается на 750-1000 гектаров, – объяснил он. – Я думаю, что на протяжении последующих пяти лет мы можем ожидать такого же темпа роста, уровень которого фиксировался предыдущие три-четыре года».

Фермы, специализирующиеся на выращивании макадамии, преимущественно сосредоточены в более северо-восточных провинциях страны - Лимпопо, Мпумаланга и Квазулу-Наталь.

Выбор Украины: замерзнуть или уничтожить друг друга

Юрий Городненко

Судя по сообщению американской прессы, 25-26 сентября 2014 года на Украину прибыли две группы военных экспертов министерства обороны США. Специалисты намерены помочь Киеву тактиками и техниками планирования, а также методами подавления внутренних беспорядков.

Западные кураторы киевского правительства явно предчувствуют рост общественных протестов. Тень Майдана наоборот, направленного уже против вождей февральского переворота, видимо, вызывает их серьезные опасения.

Страна живет под диктатом

Можно ли говорить о правильности ожиданий политтехнологов из Вашингтона?

Ситуация в экономике действительно сложная. Эксперты МВФ предполагают, что по итогам 2014 года следует ожидать падение ВВП Украины на уровне 6,5%, а возможно и больше. Ухудшение экономического положения скажется на всех слоях населения.

Но не надо не забывать, что украинский обыватель испытывал и не такое. Например, в 2009 году падение ВВП составило 15% (данные Госстата). Еще ужаснее ситуация была в 1990-е. При таком опыте у человека срабатывает фактор привыкания. Инфляция, ухудшение уровня жизни на фоне пережитого ранее не воспринимаются столь болезненно, как это можно было бы предполагать в других условиях.

К тому же у значительной части граждан Украины еще остались определенные материальные средства, необходимые для существования.

Есть опыт выживания в кризисных условиях и у украинских производителей. Поэтому, теряя российский рынок, они немедленно устремились в поисках новых рынков сбыта. Пока это (хотя и частично) удается. Падение гривны также компенсирует экспортерам их потери.

Нет предпосылок и для голода. Сельское хозяйство Украины во все времена обеспечивало население продуктами питания. Нехватка каких-то товаров компенсировалась поставками из-за рубежа — из Польши, Греции, Турции. В мире достаточное количество стран-производителей, готовых поставить свою продукцию, был бы рынок.

Запредельный уровень коррупции и некомпетентности управленческого аппарата (когда сотники Майдана руководят финансовыми учреждениями) является серьезным фактором, усиливающим недовольство. Но опыт прежних лет показывает: Майданы, которые были направлены против злоупотреблений, эффективны только благодаря внешнему финансированию и поддержке Вашингтона и Брюсселя. Сегодня Киев при поддержке Запада перекрыл возможности влияния на ситуацию изнутри для любой третьей стороны.

Одна из основных движущих сил прежних Майданов — средний класс — подавлена разнузданным террором со стороны "Правого сектора". Другая протестная группа, активная часть молодежи, просто куплена. Ее задействуют в проплаченных акциях радикальных националистов. Пока платят — они будут бегать, скакать и кричать неонацистские речевки.

За обществом пытаются установить тотальный контроль. Структурные подразделения областных и районных администраций по работе с обращениями граждан получили четкие инструкции собирать доносы на всех недовольных

Режимы недолговечны

Тем не менее, в истории еще не было ни одного тоталитарного или диктаторского режима, который был бы долговечным. Судьба правительственной хунты Пиночета в Чили, режима "черных полковников" в Греции, "процесса национальной реорганизации" в Аргентине тому в подтверждение. Они потеряли устойчивость, когда у обывателя исчезло чувство внутреннего комфорта, а внутри правящей верхушки возникли острые конфликты.

Сегодня на Украине всесильность тотального контроля за обществом — это все-таки только иллюзия.

Одним из ключевых моментов станет вопрос энергообеспечения. Газовый конфликт с Россией лишает Киев возможности снабдить себя в полном объеме "голубым топливом".

Еще одно уязвимое место — электроэнергетика. Около 47% ее генерируют АЭС. Российская компания "ТВЭЛ" — в числе главных поставщиков ядерного топлива. 53% электроэнергии производят ТЭС, сжигая газ и уголь, а также гидроэлектростанции.

Нехватка газа, полная или частичная остановка 80% шахт, расположенных в зоне боевых действий на востоке Украины, порождают сложности с поставкой топливного сырья.

Киев заявил недавно, что договорился о поставках угля из ЮАР. Но это больше похоже на банальное отмывание денег. Ведь электростанции на Украине строились в советское время, и работают на специальном виде отечественного угля.

Если к перебоям с газом в зимний сезон добавятся и перебои с электроэнергией, это лишит власть лояльности со стороны городского обывателя. Если инфляцию, коррупцию, снижение уровня жизни, некомпетентность украинцы знали и ранее, то замерзшее жилье — это нечто новое, чего не было в массовом порядке даже в 1990-е.

Но самым главным испытанием для киевской власти станет она сама. В Верховную Раду, по данным соцопросов, имеют шанс пройти силы с такими колоссальными финансовыми, экономическими, политическими претензиями, с таким уровнем неготовности и неумения договариваться, что нынешний режим просто увязнет в конфликтах.

Яценюк, опираясь на поддержку США, будет бороться с Порошенко. Тимошенко — с обоими. Коломойский — со всеми поочередно. И это не считая более мелких гетманчиков. Киевский режим рано или поздно уничтожит сам себя, рухнет, как карточный домик.

И тогда уже никакие заокеанские специалисты по подавлению внутренних беспорядков ему не помогут. Тем более что в послужном списке у американских кураторов куда больше поражений, чем достижений. Они всегда руководствовались схемами, а не знанием ментальных особенностей тех или иных народов.

И что получилось в результате?

Консультировали Пиночета, но на референдуме 1988 года народ, несмотря на репрессии и запреты, высказал "нет" диктатуре, что привело к ее падению.

Консультировали "черных полковников" в Греции, но студенческие протесты смели их диктатуру в 1974 году.

Консультировали аргентинскую хунту, но в 1983 году она вынуждена была согласиться на выборы, в ходе которых потерпела полное поражение.

На очереди Украина. Только украинский менталитет намного более сложен и противоречив, чем греческий, чилийский или аргентинский. И "эксперты" США на этой территории еще больше опозорятся.

Намибия заинтересовалась китайским танком МВТ-3000

Основной боевой танк MBT-3000 (также имеет индекс VT4) является китайским экспортным танком нового поколения и создан компанией NORINCO, сообщает armyrecognition.com. Стоимость танка на 3 млн долл США меньше американского М1 Abrams.

Это первый китайский экспортный танк, предназначенный для ведения высокотехнологичной войны. Впервые публике был представлен на Международной выставке вооружений Eurosatory-2012, а также на выставке AAD2014 в Претории (ЮАР). Как сообщают СМИ, заместитель министра обороны Намибии выразил заинтересованность в приобретении этих танков для вооружения сухопутных войск страны.

Танк оснащен 125 мм гладкоствольной пушкой и автоматом заряжания на 22 выстрела. Кроме того, машина может быть вооружена управляемыми ракетами, запускаемыми из пушки на дальность до 5 км. На крыше башни установлен дистанционно управляемый пулемет калибра 12,7 мм.

Силовая установка состоит из дизельного двигателя мощностью 1300 л.с. Танк массой 52 т и шестью опорными катками большого диаметра (на сторону) может развивать скорость до 70 км/ч на шоссе (запас хода 500 км). Размеры танка: длина (с пушкой вперед) 10,1 м, ширина 3,50 и, высота 2,40 м.

Ополченцы контролируют 88 шахт на Донбассе, что составляет 60% от их общего количества на Украине, сообщил в воскресение украинский Пятый канал со ссылкой на первого заместителя министра энергетики и угольной промышленности Украины Юрия Зюкова.

Как заявил Зюков на заседании руководителей угольных государственных предприятий, из всех 93 шахт Донбасса, работает лишь 24, а 60 шахт находятся в режиме поддержки жизнедеятельности, еще 7 шахт полностью уничтожены.

По данным замминистра, шахты, которые в результате боевых действий прекратили работу, в прошлом году добыли 32 миллиона тонн угля, что составляет 40% от общего количества добытого на Украине антрацита.

Ранее украинские власти сообщали, что страна впервые за длительный период начнет импортировать энергетический уголь для обеспечения потребностей тепловых электростанций. Обеспечить ТЭС углем собственной добычи было практически невозможно из-за боевых действий на востоке страны, где расположена большая часть действующих шахт. Половина электроэнергии, вырабатываемой на Украине, генерируют АЭС, остальные — производят ТЭС путем сжигания газа и угля. Нехватка газа и остановка шахт вызвали дефицит энергоносителей и электроэнергии.

Правительство Украины ранее договорилось с ЮАР о поставке 1 миллиона тонн угля.

«На полях» 58-й генеральной конференции МАГАТЭ в Вене Российская Федерация и Южно-Африканская Республика подписали межправительственное соглашение о стратегическом партнерстве в атомной энергетике и промышленности. От имени правительств своих стран документ подписали генеральный директор госкорпорации «Росатом» Сергей Кириенко и министр энергетики ЮАР Тина Джомат-Петтерсон.

Соглашение создает правовую основу для развития широкомасштабной программы ЮАР по строительству АЭС на базе новых энергоблоков с российскими реакторами ВВЭР общей установленной мощностью до 9,6 ГВт (до 8 энергоблоков). Через несколько лет первые АЭС, работающие на базе российской технологии, появятся на Африканском континенте.

Руководство ЮАР планирует также сооружение по российской технологии многофункционального исследовательского реактора, а российские атомщики окажут содействие в развитии инфраструктуры атомной промышленности ЮАР и подготовке южноафриканских специалистов в российских вузах.

Во многом выбор России в качестве стратегического партнера обусловлен тем, что реализация программы предполагает широкую локализацию оборудования для новых АЭС, что обеспечит развитие в ЮАР нового производства во многих высокотехнологичных сферах, создание новых высококвалифицированных рабочих мест и позволит южноафриканским компаниям в дальнейшем участвовать в проектах Росатома в третьих странах.

«Убежден, что сотрудничество с Россией принесет Южной Африке все необходимые компетенции для выполнения этой широкомасштабной программы. Росатом готов оказать ЮАР содействие в создании полноценного промышленного кластера мирового уровня – от начальной стадии ядерного топливного цикла до инжиниринга и производства оборудования. Впоследствии это позволит реализовывать совместные проекты в третьих странах. Будут обеспечены условия для создания тысяч новых рабочих мест и размещения заказов местным компаниям на сумму до 10 млрд долл.», – сказал генеральный директор «Росатома» Сергей Кириенко.

По мнению Тины Джомат-Петтерсон, «Южная Африка, как никогда ранее, заинтересована в широком развитии мирного использования атомной энергии, которое станет серьезным драйвером роста национальной экономики». Министр уверена, что сотрудничество с Россией позволит выполнить амбициозную программу по созданию до 2030 года 9,6 ГВт новых мощностей АЭС на базе современных и безопасных технологий. «Соглашение открывает для ЮАР доступ к российским технологиям, инфраструктуре, ресурсам финансирования и создает ясную, прочную платформу для дальнейшей ускоренной совместной работы».

Понятно, что выход российских технологий на новый южноафриканский рынок «оставил в тени» подписанное российскими атомщиками в тот же день в Вене Соглашение о развитии проекта сооружения атомной электростанции в провинции Зарка в центре Иордании. Этот документ подписан уже в развитие существующих межправительственных договоренностей и определяет обязательства сторон в отношении реализации первого этапа проекта по сооружению АЭС в Иордании с двумя энергоблоками общей мощностью 2000 МВт. Результатом нового этапа сотрудничества станет контракт на сооружение атомной станции, который планируется заключить через 1,5–2 года.

Следует отметить, что арабские государства испытывают постоянно возрастающую потребность в диверсификации электрогенерации. Поэтому не случайно ряд «нефтяных» стран рассматривают атомную энергетику в качестве дополнительного источника получения электроэнергии в будущем. К примеру, первый атомный реактор в ОАЭ, который сооружается Южной Кореей, будет запущен в промышленную эксплуатацию уже в 2017 году. Это свидетельствует о том, что энергорынок арабских государств становится ареной конкуренции ведущих производителей оборудования для АЭС – России, США, Франции, Китая и Южной Кореи. Подписанные Росатомом с Иорданией, а чуть ранее еще и с Алжиром соглашения – это уверенный шаг со своими технологиями на огромный рынок с «живыми» деньгами.

В связи с этим имеет смысл напомнить, что совсем недавно в ходе визита российского президента Владимира Путина в Южную Америку был также подписан ряд соглашений в атомной сфере в Аргентине и Бразилии. Межправительственные соглашения о сотрудничестве в области мирного использования атомной энергии нацелены на проектирование, сооружение, эксплуатацию и вывод из эксплуатации АЭС и исследовательских ядерных реакторов, проведение фундаментальных и прикладных исследований, обеспечение ядерного топливного цикла. Предусматривается взаимодействие в области производства радиоактивных изотопов и их применения в промышленности, медицине и сельском хозяйстве.

Переговоры о коренном повороте российского экспорта в пользу высокотехнологичных товаров ведутся уже давно. Но, к сожалению, пока имеется мало удачных примеров конкуренции российских компаний на глобальном высокотехнологичном рынке. Атомные технологии, производство систем вооружения… Наукоемкие технологии превращаются в современных условиях в фактор выживания для России.

Российские, французские и турецкие компании объявили о своем желании инвестировать в иракскую провинцию Васит (административный центр – г. Кут) после того, как провинциальная администрация выразила намерение обратиться к международным компаниям для реализации стратегических проектов, разочаровавшись в эффективности иракских компаний, не обладающих необходимым опытом.

Управляющий директор российской компании «Энергоремонт», специализирующийся в сфере электроэнергетики, Иван Яковенко в интервью газете «аль-Сабах аль-Джадид» рассказал, что его компания хотела бы реализовать электроэнергетические проекты в провинции Васит, отметив, что «представители компании, находящиеся в настоящее время в провинции, видит огромные инвестиционные возможности как здесь, так и в целом в Ираке».

Со своей стороны, управляющий директор турецкой компании ELITE, работающей в строительном секторе, Джамиль Амир заявил, что возглавляемая им компания обсуждает с местными органами власти в провинции Васит некоторые инвестиционные проекты, в том числе – проект строительства малобюджетных домов, учитывая наличие огромной потребности в сооружении более 50 тыс. подобных объектов в провинции. Он отметил, что его компания может также внести вклад в реализацию разнообразных социальных проектов, например таких, как строительство школ, больниц и жилых комплексов, учитывая большой опыт специалистов компании в данной области, реализовавших множество подобных проектов во арабских и европейских странах.

Помимо этих компаний провинцию посетила также делегация французский компании «САР УР», которая провела переговоры с представителями местной администрации относительно имеющихся инвестиционных возможностей, в частности, в сфере планирования и проектирования крупных проектов.

Губернатор провинции Васит, Махмуд Абд аль-Рида Мулла Талал, заявил, что администрация провинции предпочитает заключать контракты с иностранными компаниями после представления ими требуемых документов и регистрации в соответствующих структурах. Местные власти, добавил он, готовы передать крупные проекты на реализацию специализированным международным компаниям из-за слабости иракских компаний и отсутствия у них требуемого опыта, не говоря уже об отсутствии технических возможностей.

Необходимо отметить, что в провинции Васит в настоящее время работают более 15 зарубежных компаний из разных стран: Китая, России, США, Ливана, ОАЭ, Ирана, Турции, Малайзии, Швеции, Великобритании, Южной Африки и других.

27 августа в Сыктывкаре состоялась встреча представителей международной корпорации Монди (Mondi Group), Всемирного фонда дикой природы (WWF) и фонда "Серебряная тайга".

Поводом для встречи стала инициатива заключения международной корпорацией Монди соглашения о сотрудничестве с WWF-International по оценке влияния целлюлозно-бумажной промышленности на экологическую ситуацию в регионах деятельности компании. На предприятиях Монди в ЮАР уже несколько лет проводится такая оценка совместно с WWF и накоплен опыт, способствующий минимизации негативного воздействия как лесопользования, так и собственно целлюлозно-бумажного производства на окружающую среду. Корпорация считает целесообразным распространение этого опыта и на другие территории своей деятельности - Карпатско-Дунайский регион и Россию.

Во встрече участвовали менеджеры группы Монди по природным ресурсам - Питер Гардинер и по экологии - Кристиан Рамаседер, начальник отдела лесообеспечения Монди-Сыктывкарский ЛПК Василий Чупров и руководитель группы сертификации и устойчивого лесоуправления Денис Попов. Всемирный фонд дикой природы представляли Николай Шматков (WWF России) и Андрей Щёголев (Архангельский офис WWF), "Серебряную тайгу" - директор фонда Юрий Паутов. Стороны обсудили цели и задачи готовящегося соглашения на международном уровне, а также возможности его реализации в России - в Республике Коми и Архангельской области.

Представители группы Монди в ходе встречи подтвердили большую заинтересованность в результатах проекта "Леса высокой природоохранной ценности", реализуемого фондом "Серебряная тайга", особенно высоко оценив такой его итог как сохранение малонарушенных лесных массивов на границе Коми и Архангельской области, а также инициативы проекта "Модельная река Мезень". Была отмечена также важность реализации нового проекта фонда, направленного на исследование долговременного воздействия лесозаготовок на состояние речных экосистем и гидрологические функции таежных лесов. Было подчеркнуто, что результаты этих проектов "Серебряной тайги" необходимо распространять как можно шире, в том числе с помощью национальной и международной сети WWF.

В ходе встречи достигнуто соглашение о включении предложений группы Монди в стратегию WWF России и продолжении тесного взаимодействия WWF c Фондом "Серебряная тайга" по сохранению малонарушенных лесов в Европейской части России.

Компания «Джадара» (собственник построенного при содействии России завода в Иордании по производству гранатометов «Нашшаб») подписала первый экспортный контракт. Об этом сообщает «Интерфакс» со ссылкой на Марка Волошина, председателя совета директоров компании «Джадара».

Контракт подписан с Объединенными Арабскими Эмиратами и предусматривает поставку вооруженным силам ОАЭ 20 тыс. гранатометов «Нашшаб».

«Разрешение на реэкспорт от Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству у нас имеется, поставка гранатометов началась», — рассказал Волошин на оружейной выставке Africa Aerospace and Defence 2014, проходящей в ЮАР.

Число погибших в результате частичного обрушения церкви в Нигерии достигло 115 человек, 84 из них были гражданами ЮАР, сообщает в понедельник агентство Франс Пресс.

Ранее сообщалось о 84 погибших.

"Исходя из наших оценок, мы можем заключить, что число погибших людей сейчас составляет 115 человек, но не все из них граждане ЮАР. Число погибших из этой страны — около 84", — цитирует агентство слова южноафриканского министра Джеффа Радебе.

По данным агентства, в церкви в момент обрушения находились 349 человек. Ранее СМИ сообщали, что 131 человек сумели спастись.

Часть гостевой пристройки религиозной организации "Синагога-церковь всех наций", которой руководит известный в стране проповедник Темитопе Балогун Джошуа, рухнула 13 сентября. Обрушение могло произойти из-за того, что к двухэтажному строению в городском районе Икотун достраивали три верхних этажа. Точную причину трагедии предстоит выяснить экспертам.

Зенитные комплексы «Сосна» первой получит Индия

По словам управляющего директора КБ Точмаш им. Нудельмана Владимира Слободчикова, огневые испытания мобильной системы ближней ПВО «Сосна» завершатся в конце этого года и в 2015 году начнется их производство для вооруженных сил Индии. Об этом сообщает 18 сентября Jane's Defense Weekly.

«Завершающая серия испытаний пройдет в октябре», сказал он HIS Jane's на выставке Africa Aerospace and Defence (AAD) в Претории, проходящих 17-21 сентября.

Фармкомпания Aspen Pharmacare Holdings Ltd. является одним из самых крупных дженериковых производителей в Африке и планирует рассмотреть дальнейшие приобретения после компенсирования замедленного роста на локальном рынке в Южной Африке за счет увеличения показателя глобальных продаж. По словам генерального директора Стивена Саада (Stephen Saad), существует огромное количество возможностей для слияний, потому что фармацевтическая индустрия находится «в состоянии потока» с большим количеством объединенных транснациональных компаний.

Aspen Pharmacare ищет возможности участия в сделках M&A

Африканская компания, которая занимается поставками ЛС в более чем 150 стран мира, в прошлом году приобрела ряд инъекций для предотвращения образования тромбов, производство и инвентарь у британской GlaxoSmithKline Plc за 700 млн фунтов стерлингов ( 1,13 млрд долл.). В июне 2013 г. африканская компания приобрела активы у американской Meck&Co за 1 млрд долл., как сообщает Bloomberg.

Приобретение активов позволило компании создать действительно «хорошую диверсифицированную географическую базу» и расширить присутствие компании по всему миру. Также Саад подчеркнул, что у Aspen уже есть хороший собственный дифференцированный портфель активов.

Органические перспективы роста международного бизнеса "являются достаточно сильными на развивающихся рынках Латинской Америки, России и Восточной Европе", - сказал Саад. По его словам, новые покупки могут укрепить терапевтический бизнес компании.

Чистая прибыль составила 42% - 5 млрд южноафриканских рандов (457 млн долл.). Об этом компания сообщила в своем заявлении с отчетом за полугодие по июнь. Финансовые результаты превысили прогнозы аналитиков Bloomberg - 4, 74 млрд рандов. Доход компании вырос до 53%, что составило 29,5 млрд рандов. Стоимость акции для инвесторов составила 1,88 рандов.

На выставке Africa Aerospace and Defence 2014 компания BAE Systems Land Systems South Africa (LSSA) представила новый бронеавтомобиль RG21 с колесной формулой 4х4, сообщает altair.com.pl. По словам представителей компании, RG21 отлично заполнит пробел в патрульных машинах семейства RG, дополняя двух самых популярных моделей – RG31 и RG32. В опции автомобиля может быть включена лебедка или кондиционер.

Автомобиль массой 13,8 т предназначен для военных и гуманитарных миссий, проводимых различными международными организациями, в т.ч. ООН. Транспортное средство может быть выполнено в конфигурации командирской машины, медпомощи или для перевозки солдат.

RG21 создан на шасси внедорожников Iveco Defence Vehicles, что, по заявлениям производителя, позволит значительно сократить затраты на его эксплуатацию. Днище машины имеет V-образную форму и обеспечивает защиту от взрыва тротила весом 14 кг.

Выставленный впервые для публики автомобиль на Africa Aerospace and Defence 2014, проходящей на авиабазе в Ватерклоф, может быть оснащен обычной огневой установкой, размещенной на крыше боевого отделения, или с дистанционным управлением. Представленный RG21 вооружен 7,62-мм боевым модулем SD-ROW разработки местного отделения BAE Systems.

Вероятно, RG21 в ближайшее время будет включен в оферту Denel Land Systems, как и все остальные автомобили семейства RG. Несколько недель назад BAE Systems объявила о планах продажи 75% своих акций местной компании LSSA Denel Group.

Жертвами обрушения церкви в нигерийском городе Лагос, по последним данным, стали не менее 80 человек, передает агентство Франс Пресс со ссылкой на национальную службу спасения (NEMA).

Ранее сообщалось о 62 погибших, 131 человек сумел спастись при обрушении. Пострадали более 100 человек.

В свою очередь, президент ЮАР Джейкоб Зума ранее заявил, что среди погибших — 67 граждан Южно-Африканской Республики, а всего в здании в момент обрушения находились около 300 человек. По словам представителей NEMA, спасательная операция должна была быть завершена в среду, но была продлена.

В субботу рухнула часть гостевой пристройки религиозной организации "Синагога — церковь всех наций", которой руководит известный в стране проповедник Темитопе Балогун Джошуа. Обрушение могло произойти из-за того, что к двухэтажному строению в городском районе Икотун достраивали три верхних этажа. Точную причину трагедии предстоит выяснить экспертам.

Как заявил агентству проповедник, в обрушении могут быть виновны боевики группировки "Боко Харам", однако подтверждения этой информации не поступало. Власти штата проверяют все здания, принадлежащие религиозной организации.

Владимир Розов, Arafnews, по материалам zawya.com /Россия и Египет достигли предварительной договоренности относительно продажи последнему российского вооружения на сумму US$ 3,5 млрд. Об этом сообщило агентство Interfax со ссылкой на российские официальные лица.

Глава Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству Александр Фомин, выступавший на выставке вооружений в Южной Африке, не сообщил никаких дополнительных подробностей.

Предполагается, что Россия, которая является вторым после США экспортером вооружений, будет укреплять военное сотрудничество с Египтом, что особенно важно для Каира после охлаждения взаимоотношений с Вашингтоном, приведшей к приостановке военно-политического сотрудничества Египта и США.

Глава Рособоронэкспорта Анатолий Исайкин заявил, что его ведомство не испытывает недостатка в заказчиках, невзирая на санкции, введенные западными странами против России.

«Сейчас наш портфель заказов оценивается в US$38,7 млрд., что является одним из лучших показателей Рособоронэкспорта за последние годы», - заявил глава ведомства на той же самой выставке.

В Москве стартовала программа информирования населения «Защити себя от инфекций», целью которой является ознакомление жителей РФ с правилами приема антибиотиков. Об этом рассказал РИА Новости президент Межрегиональной общественной организации «Альянс клинических химиотерапевтов и микробиологов», профессор ПМГМУ имени И. М. Сеченова Сергей Яковлев.

По его словам, лекарственная устойчивость микроорганизмов является серьезной угрозой мировому здравоохранению. «Ключевым инструментом по сдерживанию резистентности остается образование людей в вопросах рациональной антимикробной терапии. Поэтому и было принято решение о создании программы формирования культуры рационального приема антибиотиков», - подчеркнул Яковлев.

Впоследствии программа будет реализована в 10 городах России. В рамках проекта планируется проведение пресс-мероприятий и дней бесплатной диагностики на наличие инфекционных заболеваний.

Согласно данным, приведенным Яковлевым, около 16% россиян имеют заболевания, вызванные антибиотикоустойчивыми бактериями. При этом 46% жителей РФ уверены, что противомикробные средства также эффективны против вирусов и поэтому без консультации с врачом принимают антибиотики при первых симптомах ОРВИ и гриппа.

Несмотря на то, что ведущие мировые эксперты призывают к более обдуманному назначению антибиотиков и сокращению масштабов их использования, за последние 10 лет потребление противомикробных средств во всем мире возросло на 36% - с 54 млрд до 73 млрд условных единиц в год. При этом на страны-участницы БРИКС (Бразилию, Россию, Индию, Китай и ЮАР) приходится 76% от роста потребления.

В 2014 г. Иркутскому ордена Трудового Красного Знамени научно-исследовательскому противочумному институту Сибири и Дальнего Востока исполняется 80 лет.

23-24 сентября 2014 года на базе института пройдет научно-практическая конференция «Актуальные вопросы обеспечения противоэпидемических мероприятий в зоне чрезвычайных ситуаций».

Институт учреждён приказом Уполномоченного Совета Труда и Обороны СССР № 1 от 5 июня 1934 г. как научно-оперативный орган по борьбе с чумой. Основателем и его первым руководителем был выдающийся эпидемиолог-микробиолог профессор Алексей Михайлович Скородумов. По его инициативе организована противочумная система Сибири и Дальнего Востока, включившая институт, противочумные станции в Чите и Хабаровске, противочумные отделения, противочумный поезд; развернута работа по подготовке квалифицированных врачей-чумологов и биологов; начато строительство научно-лабораторного комплекса, организовано издание научных трудов.

Институт входит в сеть противочумных учреждений Роспотребнадзора, к задачам которых относится разработка мер по противодействию опасным природно-очаговым инфекциям и мониторинг за их возбудителями. В перечень профилактических мероприятий учреждений Роспотребнадзора в природных очагах входит эпидемиологическое наблюдение, истребление переносчиков инфекций (грызунов, блох), вакцинация угрожаемых контингентов и санитарно-просветительская работа среди населения.

Природные очаги чумы существуют на всех континентах мира, кроме Австралии и Антарктиды.

Заболевания людей чумой регистрируются более чем в 25 странах мира. Наиболее пораженными странами Африки являются Демократическая республика Конго, Индия, Мадагаскар, Мозамбик, Уганда и Танзания. В Центральной Азии - Казахстан, Туркменистан, Узбекистан и Монголия. В Китае очаги чумы распространены в 19 провинциях. На Американском континенте постоянно действующие природные очаги чумы существуют в Бразилии, Боливии, Перу, Эквадоре и Соединенных Штатах Америки.

В 2012 – 2013 гг. случаи заболевания чумой регистрировались на следующих территориях: Кыргызстан (август 2013 г.), США: Штат Нью-Мексико (NewMexico, август – сентябрь, ноябрь 2013 г.), Перу (провинция Ascope, декабрь 2013 г.), Китай (провинция Сычуань - сентябрь 2012 г.), США: Штат Орегон (июнь-сентябрь 2012 г.), Мадагаскар (регионы - Bongolava, Vakinankarata, Haute-Matsiatra, октябрь-декабрь 2012 г.).

На территории Российской Федерации зарегистрировано 11 природных очагов чумы. В России ситуация по чуме находится на постоянном контроле Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека.

Справочно:

Чума – природно-очаговая инфекция, которой болеют люди и животные, переносчиками возбудителя являются блохи, паразитирующие на грызунах и других животных. Заражение чумой происходит при укусах инфицированными блохами, контакте с больными животными и грызунами, а также воздушно-капельным путем при общении с человеком больным легочной формой чумы. Время от момента заражения человека до появления первых признаков заболевания составляет от нескольких часов до 6 дней.

Источники инфекции– больные животные и больной человек.

Естественная инфицированность чумой выявлена почти у 250 видов животных. Основными носителями в природных очагах чумы являются:

в Евразии – сурки, суслики, песчанки, полевки, пищухи, крысы;

в Северной Америке – суслики, луговые собачки, хомяки, полевки;

в Южной Америке – хомяки, кролики, морские свинки, опоссумы;

в Северной и Западной Африке – песчанки и крысы, в Южной Африке – многососковая и другие виды крыс, песчанки, в Тропической Африке – крысы;

в Российской Федерации – песчанки, суслики, монгольская пищуха, даурская пищуха, алтайский сурок, обыкновенная полевка.

Переносчиками чумы являются эктопаразиты животных и человека (блохи, иксодовые и гамазовые клещи).

Чрезвычайную опасность для людей представляют больные чумой сельскохозяйственные и дикие промысловые животные (верблюды, сурки, зайцеобразные, лисы и др.), а также продукты и сырье животного происхождения (мясо, субпродукты, шкуры, кожа, шерсть).

Пути передачи возбудителя инфекции:

· основной - трансмиссивный (при укусе блохами,заразившимися на больных грызунах, животных или человеке);

· контактно-бытовой (через кровь, выделения больного человека, зараженных животных);

· воздушно-капельный и воздушно-пылевой (при снятии шкурок, рубке мяса, при контакте с больными первичной или вторичной легочной формами чумы);

· пищевой (при употреблении в пищу инфицированного мяса).

Условия заражения:

· нахождение в предшествующие заболеванию 6 дней в поле, степи, пустыне, горах, где есть природные очаги чумы;

· участие в прирезке больного верблюда или ухода за ним, обработка верблюжьего мяса;

· охота на территории природного очага чумы на сурков, сусликов, тарбаганов, зайцев, мелких хищников (хорь, ласка);

· снятие шкурок и разделка тушек грызунов и хищников, добытых на территории природных очагов;

уход за больными чумой (или тесный контакт с ним);

участие в ритуале похорон умершего от чумы.

Заболевание начинается остро, с подъема температуры тела до 39 градусов и выше, слабости, сильного озноба, головной и мышечной боли, увеличения лимфоузлов и кашля с кровью. Больной возбужден, испытывает испуг, возможен бред и нарушение сознания. Кожные покровы лица и склеры глаз гиперемированы. Увеличенные лимфоузлы болезненны. При появлении указанных признаков заболевания необходимо немедленно обратиться к врачу. Критические состояния связаны с инфекционно-токсическим шоком и острой дыхательной недостаточностью. Прогноз зависит от формы болезни и своевременности лечения. При бубонной и кожной формах при своевременно начатом лечении антибиотиками прогноз благоприятный. При легочных формах возможен летальный исход. Раньше легочная чума заканчивалась смертью в течение 2-4 дней, в настоящее время если антибиотики назначить в первые 15 часов от начала заболевания легочной чумой, то больного удается спасти.

При выявлении больных бубонной формой чумы в очаге вводятся ограничительные мероприятия, при выявлении больных легочной формой чумы вводится карантин.

Профилактические мероприятия:

Для предотвращения заражений человека на территории природных очагов чумы осуществляют истребление носителей и переносчиков возбудителя чумы.

При выявлении на территории природных очагов эпизоотических проявлений чумы (выделение чумного микроба от носителей и переносчиков чумы), руководители противочумных учреждений определяют необходимость вакцинопрофилактики населения, подверженного повышенному риску заражения (животноводов, заготовителей фуража и сена, фермеров, охотников, сезонных рабочих, организованных строительных и изыскательских групп, вахтовых смен добывающей и перерабатывающей промышленности). Решение о проведении вакцинопрофилактики принимает санитарно-противоэпидемическая комиссия.

Жертвами обрушения церкви в самом большом городе Нигерии Лагосе стали, по последним данным, не менее 62 человек, передает агентство Рейтер со ссылкой на национальную службу спасения (NEMA).

Ранее сообщалось о 40 погибших, более 100 получили ранения. По данным агентства, 131 человек сумели спастись.

Как сообщает Би-би-си, спасатели стали медленнее разбирать завалы, надеясь найти живых. "Спасательная операция проходит медленнее, потому что мы надеемся, что сможем извлечь из-под завалом больше живых", — заявил представитель NEMA.

В свою очередь агентство Франс Пресс со ссылкой на президента ЮАР Джейкоба Зуму передает, что под завалами погибли 67 человек, все они являются гражданами ЮАР.

В субботу рухнула часть гостевой пристройки религиозной организации "Синагога-церковь всех наций", которой руководит известный в стране проповедник Темитопе Балогун Джошуа. Обрушение могло произойти из-за того, что к двухэтажному строению в городском районе Икотун достраивали три верхних этажа. Точную причину трагедии предстоит выяснить экспертам.

Сегодня в блогах: Андрей Нечаев, Андрей Нальгин, Сергей Журавлев, Яков Миркин, Сергей Алексашенко, Николай Кащеев, Константин Сонин, Пол Кругман, Каллен Роше, Тайлер Дерден, Элисон Грисуолд, Марк Чандлер

ндрей Нечаев:

Цена на нефть падает. Будем затягивать пояса или менять политику?

Цена на нефть впервые за 14 месяцев упала ниже $100 за баррель. Рынок устал реагировать на геополитическую напряженность, и заработали факторы спроса и предложения. А спрос стагнирует при увеличивающемся предложении, в том числе за счет сланцевой нефти США. Для нас падение цены еще на 5–10% станет тяжелым испытанием для бюджета. А может оно и к лучшему. Что-то должно заставить российские власти поменять экономическую политику, а может и внешнюю тоже.

Андрей Нальгин:

О втором раунде антисанкций

Игра в «бей своих, чтобы чужие боялись» вступает во второй тайм. Предвижу массовые стоны на тему были «мы голодны, стали же голы и босы»...

Как сообщает РБК, российские власти подготовили второй пакет ответных мер на санкции Запада. Вторым пакетом Россия может ограничить импорт автомобилей и некоторых товаров легкой промышленности. «У нас есть целый ряд несельскохозяйственных продуктов, где наши, прежде всего европейские, партнеры больше зависят от России, чем Россия от них. Это касается, например, завоза автомобилей, прежде всего подержанных автомобилей, это касается некоторых видов товаров легкой промышленности, где мы уже сами можем производить. Не всех, некоторых видов одежды», цитирует агентство помощника президента РФ Андрея Белоусова.

Как представляется, провластная экономическая мысль двинулась в контрпродуктивном направлении. В общем-то, уже по внедрению пакета продовольственных антисанкций стало понятно, что такого рода меры, поспешные и непродуманные, стимулируют не столько собственный выпуск, сколько рост цен. По крайней мере, в краткосрочной перспективе. В отличие, скажем, от 1998 года, когда производственные мощности были в избытке и страдали от недозагрузки (благодаря чему и стал возможен быстрый рост импортозамещения в условиях кратной девальвации рубля), сейчас такого и близко не наблюдается. Следовательно, без масштабных инвестиций в расширение производства собственный выпуск не наладить в необходимых масштабах.

Но тут во весь рост поднимается проблема избыточно высокой стоимости заемных ресурсов, которую новые западные санкции лишь обострят и к решению которой наши власти, похоже, не знают, как подступиться. На это накладывается жесткость монетарной и фискальной политики. И, до кучи, даже политика власти в области антисанкций остается непоследовательной: с учетом задекларированного намерения пересмотреть ограничения на импорт через пару-тройку месяцев, вкладываться в постройку в России новых производственных мощностей (даже если найти, где взять деньги и оборудование) совершенно не резон.

Кажется, более правильным было бы подумать о том, как поддержать развитие своего товаропроизводителя, а не как запретить чужого. Но пока о такого рода инициативах слышно до крайности мало, если не сказать почти ничего. И это довольно странно...

Сергей Журавлев:

ЦБ начал считать деньги. Плохой признак?

Мотивируя свое несколько неожиданное решение оставить ключевую ставку без изменения, ЦБ прибег, в частности, к крайне редко используемой денежными властями в мире отсылке к динамике денежной массы. Темпы расширения ее действительно резко ужались после мартовского валютного кризиса. Даже по «широкой» денежной массе, с учетом валютных депозитов в банках (которые очень выросли в этом году из-за слабого желания экспортеров продавать валюту в условиях непредсказуемого поведения властей), они снизились за несколько месяцев почти вдвое – с 16,7% в годовом сопоставлении на начало валютного кризиса в марте, до 9% к началу августа (по «национальным» деньгам М2 сжатие еще сильнее). Более низкое желание иметь деньги в России наблюдалось лишь в кризисном 2009 году (до октября).

Необычность этого аргумента в том, что динамика денежной массы краткосрочно (в интервале до полутора лет) является крайне неподходящим опережающим индикатором движения к конечным целям денежно-кредитной политики (то есть инфляции и, возможно, безработицы). Долгосрочная корреляция довольно устойчива, конечно (см. график), но это не имеет большого значения как операционный ориентир политики – за время запаздывания влияния денежной массы на целевые показатели «спрос на денежные остатки» может довольно сильно поменяться.

Аргументы в пользу повышения ставки, которые часто приводились в последние дни, можно свести к следующим трем:

Инфляция. Продуктовые санкции вряд ли дадут опуститься росту ИПЦ ниже 8,0% год. в течение следующих трех кварталов, и Банк России, вероятно, должен будет пересмотреть свой недавний прогноз в 6,0–6,5%. В последнем релизе в июле ЦБ РФ заявил, что «если высокие инфляционные риски сохраняются, [он] продолжит повышать ключевую ставку».

Но теперь, исходя из представления, что уже произошедшего в этом году ужесточения денежно-кредитной политики достаточно для движения к среднесрочной цели по инфляции, ЦБ описал нынешний новый всплеск инфляции как результат более продолжительного, чем предполагалось ранее, переноса на цены ослабления рубля, произошедшего в результате паники начала года, а также внешнеторговых санкций. Эти ограниченные во времени (то есть немонетарные) факторы, по мнению регулятора, хотя и оставят инфляцию на уровне выше 7% до конца года, но не повлияют на ее среднесрочный тренд (замедление до 4% – оно ранее ожидалось в 2016 году, теперь ЦБ предпочитает не указывать год, ожидая, что замедление цен начнется в первом полугодии 2015 года).

В отношении «разрыва выпуска» (то есть недоиспользования потенциала рабсилы и производственных мощностей) и возможности с помощью ставок стимулировать деловую активность, Банк России подтвердил свои прежние оценки, что ни того, не другого нет, и нынешнее замедление роста ВВП практически до нуля является структурным.

Рубль. Ослабив контроль над обменным курсом с помощью интервенций, ЦБ мог бы использовать ставки против потенциального давления на рубль. Особенно в свете сегодняшних новых санкций на привлечение капитала госбанками, в совокупности со старыми усиливающими чистый отток капитала из РФ на 1-2% ВВП (при прочих равных условиях).

Фондирование банков и смягчение разрыва ликвидности. Повышая ставки предоставления ликвидности, ЦБ РФ, возможно, мог бы ускорить сходимость между рублевым фондированием банков (в условиях сжатия валютного) и ростом кредитования. Однако, учитывая, что сохраняющаяся неопределенность и так будет подавлять кредитную активность, по крайней мере, в течение нескольких следующих месяцев, желание ЦБ не форсировать сжатие возникших «ножниц ликвидности» понятно.

Яков Миркин:

Осенняя элегия

Падают золотые листья. Два ведомства тихо добивают российскую экономику в 2014 году. Минфин – попыткой увеличения налоговой нагрузки, и без того сверхтяжелой, и отказом вводить ударные налоговые льготы за рост и модернизацию. И Банк России – повышением ключевой ставки (процента в хозяйстве) и жесткой денежной политикой (сдерживание денежной массы и уменьшение монетизации экономики).

Спасает обесценение рубля. От него лучше экспортерам и бюджету, но хуже импортерам и тем, кто вывозит капитал. Это единственный луч света в темном царстве при падающих ценах на нефть и газ (уже показались $97 за баррель).

Но этот «луч света» опасен, как никогда. Это тяжелый наркотик, толкающий к гиперинфляции. Наша экономика постепенно запутывается – в санкциях, в утрате бизнеса на Украине, в военных расходах, в политических рисках, в бегстве капитала, во взрывном росте регулятивных издержек.

Слишком много ограничений, слишком мало послаблений и хороших новостей.

Прогноз – пока по-прежнему к зиме. До двух-трех лет относительной устойчивости, и дальше, если не изменится экономическая политика, может начаться сильная нестабильность. Наш самолет пока летит, находится в сильной турбулентности, но может свалиться в штопор.

Что делать? Менять финансовую политику, но не только. Начать политику ослабления ограничений для российского бизнеса и среднего класса, мешающих им расти. «Умная либерализация» в экономике. Не в политике – во внутренней экономике.

Но это уже политическое решение. Ау! Ноябрь уж скоро на дворе, а за ним – трескучие морозы и тяжелая зима российского хозяйства, шаткого, плохо утепленного, с дырами во всех щелях

Сергей Алексашенко:

Коррупция «в законе»

Лет 12 назад, когда я работал в «Интерросе», одним из активов, с которыми я работал, был 25%-ный пакет в «Верхнечонскнефтегазе». Поскольку контрольный пакет этой компании тогда формировался за счет объединения пакетов ТНК и ВР (которые еще не соединились), то шансов на управленческий контроль у «Интерроса» не было. И поэтому в соответствии со стратегией этот пакет был выставлен на продажу. Сказать, что он вызвал ажиотаж – будет неправдой. Мало кому, мало-мальски знакомому с российской практикой корпоративного управления, хотелось становиться миноритарием в такой компании. Но покупатели все-таки нашлись, и самые привлекательные условия были предложены китайской CNPC.

Уже в самом начале правления Владимира Путина (до дела ЮКОСа) российские олигархи престали быть полноценными собственниками и не могли без «разрешения» Кремля продать свои активы кому решат. Поэтому о возможной сделке были проинформированы кто нужно, и … раздался резкий окрик: «Не сметь!» В достаточно понятной и категоричной форме было заявлено, что никакие сырьевые активы продаже китайцам не подлежат. Ни 100%, ни 10%.

Однако постепенно ситуация начала меняться, и уже редкая неделя проходит без того, чтобы мы не услышали об очередном проекте выкапывания чего-нибудь из российских недр для поставки в Китай. Нефть, газ, железная руда, медь и так далее. В эту гонку включились энергетики, которые хотят строить электростанции на территории нашей страны для поставок энергии в Китай. И, как правило, эти проекты предполагают получение финансирования для своего развития из Китая.

Недавно произошла еще одна знаменательная сделка – продажа 10% Ванкорского месторождения, важнейшего для «Роснефти». (Похоже, совсем плохи дела у нашего монстра, и для обслуживания долга приходится продавать бриллианты из своей короны. Бриллианты, впрочем «краденые», но это выходит за рамки сегодняшнего сюжета). Понятно, что этот пакет никакого менеджерского контроля китайцам не дает, но, ведь, если коготок увяз, то всей птичке пропасть…

Но все-таки сделку «Роснефти» понять можно – бизнес есть бизнес и по долгам надо платить. А вот сделка, объявленная «Ростехом», – создание совместного инвестиционного фонда с китайской компанией Sinomach – меня потрясла. Дело даже не в том, что фонд будет ориентироваться на «реализации крупных транспортных и инвестиционных проектов» в разных странах, в первую очередь, в России. В конце концов, и ежику понятно, что с технологиями у нас плохо, а с крупными проектами – хорошо. Меня потрясло то, что все (!) деньги в этот фонд вложат китайцы, но поскольку «китайские инвесторы консервативны и с учетом российских рисков крупные инвестиции дают неохотно, а Ростех их риски может хеджировать».

Вы хорошо поняли сказанное? Похоже, что отныне «Ростех» становится тем самым единым окном, через которое китайская компания будет получать доступ к крупным проектам на территории нашей страны, которые, как правило, щедро финансируются бюджетом. В деловом посредничестве ничего зазорного нет. Это нормальный бизнес. В мире им, как правило, занимаются инвестбанкиры и консультанты. И неплохо зарабатывают на этом. В России они тоже на этом зарабатывают, но помимо них на посредничестве при продаже доступа к бюджетным заказам зарабатывают и многие другие – от жуликов до высокопоставленных чиновников. И вот, похоже, заработкам последних приходит конец – какой смысл платить жуликам и чиновникам, если все, что они делали теперь будет делать «Ростех»?

Вы знаете, я готов согласиться с такой монополией – ведь, по сути дела, речь идет о вытеснении коррупции. Более того, готов даже поддержать эту монополию, но при одном «но» – если уж российские власти согласились на то, чтобы заменить взятки официальными платежами, то правильнее будет полученные деньги направлять в бюджет. А не отдавать «Ростеху», который даже и отчетности нормальной не публикует.

И последнее. А почему бы «Ростеху» не распространить эту технологию и на других инвесторов? И не только иностранных? И по всей стране? Может, это и будет та единственная успешная технология, которую он сможет продемонстрировать налогоплательщикам?

Николай Кащеев:

Очень простая мысль

Даже (даже!) если ты живешь в замкнутой системе. Напечатай денег – дай их в оборонку – оборонка заплатит их своим работникам – работники придут с ними в магазин – а там... мобилизационная экономика и контрсанкции. «Ты кто? – Я – Инфляция, чмоки! А ты кто? – А я... Ну, это... мог бы быть инвестицией в основной капитал. Но теперь не буду – спасибо тебе, Инфляция! Кстати, тут Инвестиционный Климат не проходил? – Нет, давно не было. – Ну, привет от Венесуэлы! Мы пошли в доллар». Занавес.

Константин Сонин:

Немного солнца в холодной воде

Судьба Украины решается сейчас не в экономической сфере, но за реформы они взялись серьезно. (Как и требовали академические коллеги). Это те самые структурные реформы, которые на бумаге выглядят очень просто – отменять-не-строить, а в реальности проводятся исключительно тяжело. Но пока дело Кахи Бендукидзе, выдающегося экономического реформатора, живет и побеждает. Не без его участия, конечно.

Надо сказать, что «академически» мысль о том, что реформы нужно проводить быстро и сразу, живет давно – как минимум со знаменитой статьи Джоела Хеллмана (с притягательным, но не имеющим особого отношения к делу названием) 1997 года. Бальцерович и Клаус соглашаются.

Интересно, что Каха бы сказал, про частичное откладывание исполнения соглашения ЕС-Украина. Там, насколько я понимаю, «откладывание» – это целиком в пользу Украины (то есть они получают выгоды сейчас и откладывают издержки на потом), но, с точки зрения политики реформ (а снижение тарифов – это очевидная и радикальная реформа) всегда лучше прыгать в холодную воду, чем входить в нее потихоньку.

Пол Кругман:

Структурный фетиш

На FT вышла интересная статья о формирующейся доктрине «Драгономика», которая очень похожа на Бланхардономика, которая, в свою очередь, очень похожа на Кругманомику. Ну, дело в том, что мы все изучали макроэкономику вМмассачусетском технологическом институте в середине 1970-х годов. Но меня поразил этот пассаж:

Один из европейских политиков, присутствовавший на форуме еврозоны, сказал: «Структурные реформы являются ключевыми. Те страны, которые предприняли усилия в этом направлении, имеют лучшие показатели. Это Ирландия, Испания и Португалия. Италия и Франция должны хоть чуть-чуть думать об этом».

Да уж, Испания даст полезный урок Франции:

ля тех, кто не является приверженцем культа структурных реформ, поясню. Испания пережила полномасштабную депрессию, когда лопнул пузырь недвижимости. Эта депрессия привела к постепенной болезненной «внутренней девальвации», стоимость труда снизилась, сделав Испании более конкурентоспособной в Европе. Как следствие, экономика Испании начала в последние кварталы понемногу восстанавливаться, и темпы ее роста в последние кварталы (но только в последние кварталы) выше, чем во Франции. Но очень сложно увидеть в столь печальных показателях торжество структурных реформ.

Каллен Роше:

Почему большинство американцев до сих пор не ощутило, что экономика восстанавливается

Я хотел бы поблагодарить ФРС за крушение моих планов на день. Я ждал обзора потребительского рынка за 2013 год, чтобы рассказать счастливую историю, но свежий отчет оказался совершенно удручающим. Хотя фондовый рынок и вырос, а экономика, как представляется, выходит из кризиса 2009 года, данные ФРС делают эту радужную картину более мрачной.

Эту удручающую истории можно суммировать в трех простых графиках. Первый показывает реальный средний доход домашних хозяйств начиная с 1989 года. Он не растет:

Тайлер Дерден:

Что происходит в американской экономике?

Изо дня в день мы ждем экономического роста, но ипотечные ставки растут. Активность на ипотечном рынке замерла:

Элисон Грисуолд:

Американская концепция престижных профессий за 37 лет изменилась

Какую работу американцы считают престижной? На этот вопрос отвечали респонденты Harris. На первом месте – профессия врача. Затем офицер, пожарный, ученый и медсестра. Оставшаяся часть списка включает в себя другие «сервисные» профессии, например, полицейский, священник и учитель.

В этом году Harris впервые провел опрос в онлайн-режиме (слегка изменив методологию). Но такую статистику компания собирает, начиная с 1977 года. Тогда список должностей был короче, и 60% на первое место поставили ученого. Врачи заняли второе место. В 1997 году ученые и врачи также считались самыми уважаемыми людьми.

Harris не делится с общественностью определением «престижности», которое поступает в основание исследования. Наверное, каждый респондент имеет в виду что-то свое, но в целом результаты вот такие. Исходя из ответов получается, что, по мнению среднестатистического американца, престижная работа – это либо достаточно высокий уровень образования и хорошая должность на государственной службе. Американцы, в частности, не приравниваю престиж к славе: актеры и артисты падают в нижнюю половину списка. Деньги, кажется, тоже не имеет большого значения, потому что юристы, бизнесмены и банкиры также не на самых верхних позициях этого рейтинга.

Наверное, люди ориентируются на понятие о престижности профессии, когда стремятся направить своих детей на тот или иной факультет университета. Но «самая престижная профессия» далеко не всегда оказывается самой востребованной на рынке труда.

Марк Чандлер:

Сколько стоит колледж?

Начало нового учебного года усиливает беспокойство по поводу роста стоимости высшего образования. Стоимость обучения в колледже все больше бьет по карману средней семьи. Цена образования выросла быстрее, чем инфляция, долги по таким целевым кредитам резко выросли, а молодежи сложно найти работу после вуза.

В то же время, кажется, что все больше людей задаются вопросом о стоимости колледж. New York Federal Reserve’s Current Issues опубликовал статью, в которой рассматривается значение высшего образования. Конкретно речь идет о профессиях юриста и получении степени бакалавра. Авторы статьи приходят к выводу, что выгоды от наличия высшего образование все еще перевешивают издержки на университет. В то время как затраты выросли, заработная плата у работников без оконченного высшего образования упала.

Эти два графика иллюстрируют выводы, приведенные в статье.

Стоимость четырех лет обучения на бакалавра снизилась с $120 тыс. в начале 1970-х годов до $80 тыс. в начале 1980-х годов. Но к концу 1990-х она резко выросла до почти $300 тыс. и держалась на этом уровне, причем снижение в кризис не было столь заметным.

Второй график показывает, сколько лет придется работать, чтобы окупить затраты на колледж. Авторы используют метод дисконтированных денежных потоков, которые были использованы для расчета чистой стоимости и определить, через сколько лет человек начнет получать прибыль от наличия высшего образования.

Оказывается, что время, необходимое на то, чтобы окупить расходы на бакалавриат, существенно сократилось в 1980-х годах. В конце 1970-х годов потребовалось бы почти два десятилетия, чтобы высшее образование окупилось. Теперь на это уходит 10 лет.

Авторы делают вывод, что значение высшее образование остается вблизи своих исторических максимумов, а сроки выхода на доходность – вблизи исторических минимумов. Это исследование является частью более крупной работы, в которой рассматриваются случаи, когда высшее образование не окупилось для конкретных людей. Колледж может оказаться и отрицательной инвестицией.

Spydell:

Наука и технологии. Затраты на R&D

С патентами, безусловно, много нюансов, так как пока нет единого стандартизованного критерия автоматического и бесспорного определения иерархии в технологическом насыщении и наукоемкости патентов на продукты и исследования. Есть так называемые патентные тролли, патентующие воздух для последующих юридических склок и подавления конкурентов. А есть патенты, призванные защитить уникальные интеллектуальные и достаточно сложные разработки.

Патенты на технические решения в функционировании ядерных реакторов, космических аппаратов или систем противоракетной обороны не равнозначны патентам в степени закругления иконок и их расположении на экране iPhone, цветовую гамму меню или отступы рамки экрана от краев смартфона. То есть, патентный портфель, например Apple (в котором на 90% троллинг патентование для рычагов ограничения конкуренции на рынке) не равнозначен реальной интеллектуальной собственности в какой-нибудь аэрокосмической корпорации.

Кроме того, на конечном результате сказывается так называемая патентная культура. Одни компании или ученые могут патентовать малейшую малозначительную итерацию, другие же, наоборот, придерживаются концепции открытости на научные изобретения, даже если исследование достаточно масштабное.

Критериями определения технологического прогресса могут быть:

Затраты на исследования и разработки, количество людей занятых в R&D, количество научно-исследовательских центров, институтов, лабораторий.

Некий реальный выхлоп от деятельности – международно-признанные патенты, верифицируемые научные статьи в авторитетных научных изданиях.

Практический эффект от деятельности. Произведенная высокотехнологичная продукция и что особо важно – международное признание, нужность этой продукции в других странах, что выражается в величине экспорта хайтек-продукции.

Про экспорт и патенты писал. Но какие затраты на исследования и разработки?

В данные будут включены расходы государства, бизнеса и венчурных фондов в фундаментальные и прикладные исследования, как в высших учебных заведениях, НИИ, научно-конструкторских центрах, так и в недрах самих компаний. Вся информация из OECD из отчетов Research and development (R&D). Сортировка стран от большей к меньшей по размеру экономики среди тех, по каким есть данные.

Инвестиции Китая в науку, исследования и разработки поражают воображение. В 2000 году было около $30 млрд. (чуть меньше Франции на тот момент), теперь под $300 млрд. (на 2012 год), что уже сравнимо с 15 самыми крупными странами ЕС (все вместе в сумме). По всей видимости, сейчас Китай уже превосходит ЕС из 28 стран. Абсолютный лидер в R&D являются США – $453 млрд. инвестиций. С такими темпами развития Китай уже в 2016 году сможет нагнать США. Китай с 2008 по 2014 годы, то есть за четыре года, удвоил расходы на R&D. В 1999 году разрыв Китая от США был десятикратный, сейчас уже сходится в ноль.

В таблице видно, что ведущие страны, такие как США, Япония, Франция, Германия, Великобритания за пять лет увеличили инвестиции на 5–20%, что в рамках приращения инфляции за соответствующий период. Наиболее мощный прирост расходов на R&D идет в Китае и Корее.

Если сравнивать 10–15-летний период, то разрывы еще более фантастические. То есть из этой информации выходит, что основной импульс в науке в Азии был получен после 1995 года, где стремительный взлет произошел после 2002 года. По сути, наука и технологии там создаются на глазах почти с нуля.

Тут интересно вот что. Когда критическая масса научного потенциала и разработок будет достаточной, чтобы влиять на мировой баланс? В принципе, известно, что долгое время технологическими трендами двигали компании из США, Японии, Англии, Германии, Франции, Италии, немного Швеции и Швейцарии. У всех на слуху западные компании. Но для мирового сообщества не так известны китайские компании, бренды. Много ли вы сможете назвать китайских брендов с мировым именем?

Но по ряду объективных признаков видно сверхагрессивное развитие научного и технологического потенциала в Китае – по темпам строительства высших учебных заведений, по количеству созданных НИИ, количеству патентов, научных статей и затрат на R&D. А ведь следует учесть, что $300 млрд. (на 2012 год) расходов на R&D в Китае – это не тоже самое, что $300 млрд. в США, так как цены и зарплаты в Китае совершенно другие, чем в США и ЕС. Например, в 28 странах ЕС трудится около 2,6 млн. человек в сфере R&D, а в Китае под 3,3 млн. Если для ЕС количество занятых последние 10 лет практически не меняется, то в Китае растут в разы. Следует ожидать мощного прорыва Китая во внешний мир.

В России $38 млрд. идет на R&D, где на государство приходится около $12 млрд., но не все идет на науку из этой суммы, а в государство еще включено R&D в госкомпаниях в сфере ОПК и космоса. $38 млрд. – это выше, чем в Италии и Канаде, примерно на уровне Великобритании, но значительно меньше, чем в Германии. Хотя стоит отметить положительную динамику, так как еще в 2003 году были позади Италии и Канады.

Вообще лидеры в R&D следующие – США, Китай, Япония, Германия, Корея и Франция. Именно в таком порядке и с подозрительной точностью эта группа лидеров совпадает с лидерством в экспорте высокотехнологической продукции и в количество патентов. То есть создать технологии мирового уровня без супермасштабных инвестиций на голом энтузиазме невозможно.

По внутренним госинвестициям в R&D Россия рядом с ТОП-3 после США и Китая на уровне с Японией и Германией, но это связано с тем, что у нас большое количество компаний с государственным участием, особенно в сфере оборонки и космоса.

По источникам финансирования совокупного R&D доля государства у России очень высокая. Выше только в Аргентине. Дело в том, что помимо внутренних расходов (например на науку или государственного предприятия) в России много средств идет формально частным компаниям, но так или иначе аффилированным с государством.

По миру среди ведущих стран доля государства колеблется от 20% до 35%. В России под 70% Отмечу, что доля выросла с 1999 года. Частных денег все меньше...

Отношение всех расходов на R&D к ВВП.

В России 1,3%. За 15 лет доля почти не выросла. Сейчас на уровне Великобритании, но там есть значительный накопленный технологический базис на высоком уровне. Мы же сильно отстали по технологическим отраслям. А Китая и Корея активно наращивают вложения как в абсолютном выражении, так и в относительном.

Видно, что технологические страны имеют расходы на R&D от 3% и выше. Помимо уже указанных стран можно отметить Швейцарию, Швецию, Финляндию, где наука и технологии имеют высокий вес в экономике.

Чтобы компенсировать отставание от ведущих стран, России необходимо увеличить инвестиции на R&D до $100–120 млрд. в год (как раз 3% к ВВП), что в течение пяти-семи лет хотя бы несколько выровнять диспропорции. Из группы крупнейших развивающихся стран (Китай, Россия, Бразилия, Индия, Мексика, Турция, Южная Африка, Индонезия, Аргентина, Чили). Расходы на науку выше, чем в России только у Китая. В этом аспекте нельзя сказать, что совсем все плохо с наукой в России. Если же сравнивать с безусловными лидерами – США, Китая, Япония, Германия, Корея, Франция – то да, плохо. Но зато даже после лихих 1990-х Россия все еще может конкурировать с мировыми лидерами в сфере ОПК и космоса, а это в чистом виде технологическое производство. Так что потенциал есть.

Совокупные R&D на душу населения в динамике.

Низкое соотношение в Китае обусловлено слишком большим количеством населения (более 1,3 млрд.), тогда как абсолютные показатели и потенциал высоки в мировом масштабе. Кстати, группу развивающихся стран, помимо целого ряда известных признаков, еще отличает малое количество R&D на душу населения.

Интервью с Хачиком Тололяном

(пер. с англ. А. Зубова и А. Логутова)

«НЛО»: Как бы вы могли вкратце обрисовать современное состояние диаспоральных исследований?

ХАЧИК ТОЛОЛЯН: Это поле исследований представляется достаточно интересным и активным, но в то же время неоднородным. Во-первых, эта категория сама по себе весьма инклюзивна и сейчас включает в себя ряд конфликтующих рабочих определений, что отличает современную ситуацию от ситуации, скажем, 1990 года, когда только лишь еврейские, армянские и греческие диаспоры опознавались как таковые. Во-вторых, в diaspora studies оказываются вовлеченными многие другие научные дисциплины: от антропологии, социологии и политологии до исследований в области постколониальной литературы, религиоведения, социально-экономической географии и т.д. В-третьих, это поле поистине интернационально. Журнал «Diaspora: A Journal of Transnational Studies», который я издаю, является типичным в этом отношении, так как в нем печатаются статьи авторов из Англии и США, Малайзии и Южной Африки, Индии и Франции и т.д. Каждый из авторов по-своему использует те же понятийные категории и привносит что- то новое в методологию.

«НЛО»: У стороннего наблюдателя, оценивающего ситуацию из российского контекста, складывается впечатление, будто концептуальное поле diaspora studies как таковое уже сложилось, но понятийный аппарат для его осмысления еще находится на стадии становления, внутренние границы между различными аспектами изучения диаспор до сих пор не определены. Насколько верно такое впечатление или, наоборот, оно не соответствует истине?

Х.Т.: И да, и нет. Да — в том смысле, что в diaspora studies нет одного авторитетного лица, которое диктовало бы, что такое diaspora studies, как следует определять эту дисциплину и как ее изучать. Ученые постигают традиции своей дисциплины в своей стране, они изучают подходы, появляющиеся в других странах и других дисциплинах, затем пишут сами и учат других. Если их работа принимается, то сперва она расширяет все поле исследований, а затем с течением времени те или иные подходы принимаются другими последователями дисциплины и становятся доминирующими. Но здесь нет полного согласия, и ни у кого нет достаточного авторитета, чтобы насильно утвердить его. В каком-то смысле взгляды, убеждающие большее количество ученых, побеждают.

К примеру, многие влиятельные ученые верят, что для диаспоры необходимо сохранять ориентацию на покинутую в свое время родину. Этого мнения придерживаются многие диаспоральные группы. Сионисты, например, подтверждают, что стремятся к тому, чтобы как можно большее число евреев вернулось в Израиль, но ведь к тому же стремятся и Государственный департамент США, и представители Всемирного банка, поскольку они бы хотели, чтобы диаспоры, появившиеся на Западе и ведущие происхождение из экономически малоразвитых стран, инвестировали в свои родные страны и способствовали их развитию. Эти представления обладают как концептуальными, так и политическими компонентами. Напротив, ряд других ученых полагает, что диаспоры должны обладать только двумя качествами: дисперсией и стремлением поддержать единую идентичность, т.е. сопротивление ассимиляции. В таком случае романи, или цыгане, которые не помнят родину и не заинтересованы в возвращении в родную северо-западную Индию, которую они оставили около 800 года н.э., составляют диаспору во втором смысле, а согласно первому определению — нет.

Более того, существуют категории, которые ученые принимают в теории, но на которых никто не фокусируется на практике. Диаспора, изучаемая с точки зрения количества денег, которые транснациональные эмигранты посылают домой («римесса»), и та же диаспора, рассмотренная с позиции обмена культурной продукцией, к примеру музыкой, циркулирующей между метрополией и различными диаспоральными сообществами, в результате может показаться двумя разными диаспорами. В том случае, если ученый не концентрируется на транснациональном, кросскультурном обмене, но, напротив, изучает функционирование институций диаспоры, таких как школы, места религиозного почитания и политические органы, то та же диаспора вновь будет выглядеть иначе. В теории, эти и другие подходы должны быть синтезированы, что в итоге позволило бы увидеть полную картину той или иной диаспоры, но на практике это малодостижимо.

«НЛО»: Насколько сильно — или, наоборот, слабо — понимание диаспоры в современных теориях отличается от традиционного представления? Я имею в виду такие определения, как предложенное в английском разделе «Вики- педии»: «Диаспора — это рассеянное население с общим происхождением на небольшой географической территории. Диаспора также может означать миграцию населения с исторической родины».

Х.Т.: Трудно сказать, поскольку даже традиционные определения могут отличаться друг от друга. Рассмотрим несколько наиболее существенных пунктов, ставших объектами споров в ранних определениях понятия. Во-первых, это причины миграции с родины: еврейские и американские мыслители делают акцент на насильственной высылке как причине возникновения диаспоры. Но это далеко не единственная причина. Первая волна евреев, несомненно, была сослана в Вавилонское изгнание силой, но в Египте к тому моменту уже существовали еврейские общины, и уже после окончания Вавилонского изгнания многие евреи «добровольно» продолжали эмигрировать по экономическим причинам. Первая волна дисперсии армян была спровоцирована жестокой политикой тюркских правителей Сельджукидов, однако причинами последующих волн эмиграции были уже экономическая бедность и поиск более благоприятных возможностей в жизни. Рассмотрим и другой пункт, особенно ценный для ряда еврейских ученых: цель любой диаспоры — возвращение в метрополию. В то же время большинство людей — представителей одной диаспоры, раз обосновавшись в новой стране, предпочитают там и остаться. Так, в настоящее время многие евреи возвращаются в Израиль, многие, наоборот, уезжают, но многие же продолжают оставаться на своих местах, в Англии или Бразилии. Такие разные типы поведения характеризуют большие, наиболее развитые диаспоры.

Мне кажется, такое усложнение частично связано с тем, как по-разному можно понимать «принудительную высылку». Миграция киргизских и армянских рабочих в Россию с 1991 года связана не с тем, что они подвергались преследованию на родине, а, в первую очередь, с отсутствием там рабочих мест или с заработной платой ниже прожиточного минимума. Можно ли описать эту ситуацию как экономическое насилие? Является ли диаспора, возникшая в результате экономической нищеты, в той же степени диаспорой, как и та, которую составляют пережившие резню или геноцид? Очевидно, эти две диаспоры во многом отличаются: к примеру, механизмы коллективной памяти диаспоры, скрепляющей ее в единое сообщество, в обоих случаях функционируют по-разному. В то же время обе они представляют собой сообщества рассеянных по миру людей, сохраняющих транснациональные связи и общее желание сопротивляться ассимиляции и сохранять собственную идентичность. Моя позиция и позиция многих моих коллег состоит в том, что все это примеры диаспор, однако они не поддаются единой концептуализации.

«НЛО»: Обычно считается, что диаспоральное сообщество — это сообщество с твердой и последовательной установкой на закрытость, но насколько закрытыми можно считать реальные диаспоры? Можно ли приблизительно выстроить какую-либо «градацию» этой закрытости? Насколько вообще диа- споральное сообщество закрыто или открыто для соседних культур и этносов?

Х.Т.: Опять же, ответ зависит от места и времени. Раньше было проще сохранять закрытость диаспоральных сообществ, когда доминировали такие факторы, как религиозная самоидентификация, этнические и расовые предрассудки, затрудненная и ограниченная мобильность, сокращенный уровень коммуникации, закрытое хозяйствование с определенными экономическими нишами только для представителей диаспор, недоступность высшего образования, необязательность несения военной службы для всех. При таких условиях, которые до недавнего времени были превалирующими для всего мира, лидерам диаспоральных сообществ было проще разрабатывать стратегии убеждения своих членов в необходимости сохранения и поддержания границ сообщества закрытыми, а также успешно добиваться определенной модели поведения — запрета на междиаспоральные браки, ограниченных и формализованных контактов между членами диаспоры и представителями сообщества принимающей страны и полного отсутствия ассимиляции. Однако и в этой ситуации многое зависело от поведения именно принимающей стороны: если общество оказывается нетерпимым, то оно не позволяет интеграцию меньшинств, включающих и диаспоральные меньшинства, она для него оказывается нежелательной. Ни одно общество Европы, кажется, не пожелало интегрировать цыган; американское общество было более открыто интеграции поляков и евреев, чем афроамериканцев. Некоторые общества и страны практиковали религиозные преследования и попытки обращения в определенную веру — к примеру, в Византии армяне массово принимали православие, с одной стороны, из-за давления правительства, с другой — стремясь использовать карьерные возможности, открытые для обращенных в православие.

Сегодня правительства многих стран меньше демонстрируют националистическое и пуританское отношение к сообществам и, наоборот, более открыты для культурной гибридизации, не практикуют жесткого и принудительного приобщения к социальным, культурным и экономическим нормам. Они все чаще позволяют социальное, культурное и экономическое самоопределение, возможности и способы интеграции в сообщество принимающей страны и получения гражданства. (Я знаю, что до сих пор существует ряд государств, где подобное отношение не в ходу, однако в глобализированных странах это доминирующая линия поведения.) Мы наблюдали примеры такого прогрессивного движения в сообществах, ориентированных на открытость и инклюзивность, что ведет к облегченному контакту с обычаями другой культуры, как это происходит сейчас в Америке. На настоящий момент подавляющее большинство японо-американских браков совершаются за пределами одной группы. Это заметное изменение по сравнению с ситуацией 1970-х годов. Значительный процент браков евреев и армян в Америке заключается не с членами их диаспоральных групп. Снижение роли религии, распространение университетского образования, телевидение, музыка и Интернет — все это способствует становлению единой глобальной молодежной культуры, более сильной, чем культура диаспоры. Однако это движение может быть замедлено или даже обращено вспять при изменении поведения принимающей стороны. Может казаться, что история неумолимо движется в одном направлении, но затем она внезапно меняет курс.

«НЛО»: Какова реальная или воображаемая связь диаспоры с метрополией? Каково взаимоотношение культур диаспоры и метрополии? Х.Т.: На этот вопрос не может быть единого ответа ни с точки зрения исторической перспективы, ни в настоящем. Древнейшая и в каком-то смысле показательная диаспора — еврейская — не могла иметь контактов с метрополией, поскольку в 66—134 годах н.э. войны с Римской империей привели не только к разрушению священного города Иерусалима, но и буквально к разорению всей страны. В течение нескольких веков продолжали существовать маленькие религиозные сообщества, и они же создали первый Иерусалимский Талмуд. Однако уже к 500 году н.э. первенство получили вавилонские евреи и их Талмуд. С трудом верится, что между 500 и 1880 годами н.э. в Палестине / Израиле могло быть больше 3—4 тысяч евреев одновременно. Схожим образом, африканские рабы в США не имели возможности устанавливать контакты с родиной, однако диаспора имела четкие границы, так как американское правительство препятствовало ассимиляции, а такие факторы, как жестокость извне и создание внутри сообщества сильной религиозной, устной и музыкальной культуры, унаследованной потомками рабов, помогли становлению особой идентичности. Другие диаспоры, к примеру армяне, никогда не теряли контакта с метрополией, однако количество и качество контактов могли сильно различаться.

Отчасти отличительной чертой диаспор в ситуации после 1960-х годов является легкость, с которой можно путешествовать на родину, и постоянная циркуляция видео-, телефонных и электронных сообщений между странами. Даже в тех случаях, когда метрополия располагается далеко, как, к примеру, Индия от Америки, большое количество состоятельных индусов ежегодно посещают родину. Для сравнения вспомним, что в 1910 году письмо из Чикаго в Одессу могло идти около трех недель, и столько же обратно. В год таких контактов могло совершаться не более семи-восьми. Сейчас я знаю мигрантов, которые ежедневно общаются со своими семьями, живущими на расстоянии семи тысяч километров. Они могут пересылать деньги, подарки, видео и «селфи». Сейчас упрощение контактов с родиной продолжает усиливаться.

Разумеется, формы культурных и других видов взаимодействий имеют куда более комплексный характер. Связи с литературной традицией метрополии исчезают быстро, поскольку многие мигранты либо малообразованны, либо слишком заняты зарабатыванием денег, либо утрачивают язык метрополии за одно поколение. Если правительство принимающей страны практикует политику подавления, то возможности контакта еще более усложняются. При экономическом подавлении контакты полностью прекращаются. Между 1979 и 1989 годами, после того как Дэн Сяопин открыл экономику Китая, 85% всех иностранных инвестиций в Китай поступило от китайцев из Южной Азии. Последние повели себя стремительно и эффективно, как только для них стало очевидно, что они могут свободно инвестировать средства в свою страну и получать от этого выгоду.

«НЛО»: С позиции живущих в диаспоре людей, она выступает как депозитарий культурных кодов, идеологем и ценностей, которые были присущи метрополии и теперь должны быть сохранены. Насколько это правдиво с точки зрения внешнего наблюдателя-антрополога?

Х.Т.: И да, и нет. Распространенная проблема состоит в том, что открытые диаспоры, т.е. те, которые не загоняются в гетто, стремительно теряют многие из этих кодов и ценностей. В то же время многие меньшие фракции, наоборот, придерживаются их. О диаспоральных социальных формациях (таких, как в национальных сообществах) лучше думать как о массе населения, занятой работой или отдыхом и вовлеченной в прочие рутинные практики, маркирующие ее идентичность. Однако всегда существует маленькая группа людей, более преданных и активных, посвятивших себя общей идее. Они и составляют ядро сообщества, работающее на сохранение угасающих традиций, некоторые из которых время от времени могут возрождаться.

В качестве иллюстрации приведу пример. Некоторое время назад израильское правительство решило документировать все еврейские танцы в каждой диаспоре, начиная с исполняемых в Йемене и Марокко и заканчивая теми, что существовали в Восточной Европе до становления Израиля. Обнаружилось, что никто в Израиле не имел ни малейшего представления, как исполнять определенные танцы, скажем, из Восточной Польши, хотя название танца в памяти диаспоры продолжало жить. В то же время проживающие в Бруклине хасиды до сих пор сохраняют традицию исполнения этого танца. Этот пример показывает возможность сохранения старых традиций в диаспоре и говорит о важности того факта, что сообщества метрополий могут меняться очень быстро. И в процессе изменений эти сообщества, будучи уверенными в своей идентичности, уходящей корнями в их родину, отбрасывают старые традиции с большей легкостью, нежели более мелкие диаспоральные группы. Но в целом следует сказать, что в диаспорах традиции исчезают стремительно.

Важно отметить, что это не всегда является следствием ассимиляции. Те диаспоры, которые придерживаются старых культурных практик, определяющих их идентичность, продолжают существовать. Однако когда эти практики исчезают, сообщество просто-напросто изобретает новые с целью поддержания определения себя как особой диаспоральной группы, отличной от окружающего общества принимающей страны. Механизм выживания диаспоры — непрерывное производство маркеров различия. В конце концов они оказываются отличающимися не только от принимающей страны, но и от культуры предков их родной метрополии. Такая двунаправленная дифференциация является основной особенностью диаспор. Конечно, связь с утраченными традициями может быть более или менее выраженной. Так, в 1970-е годы в молодежных клубах Лондона группа молодых пенджабцев, иммигрантов из Индии, вдохновившись древним земледельческим танцем из их родного региона и усовершенствовав его танцевальными стилями черных иммигрантов с Карибских островов, изобрели танец «бхангра». Этот танец, будучи продуктом этой диаспоры, также получил широкое распространение и популярность в среде молодежи в Индии. В настоящее время дифференциация нередко становится следствием транснациональной циркуляции практик и смыслов.

«НЛО»: Каким образом сообщество, в основе которого уже не лежат привычные категории территории / гражданства / национальной идентичности, выстраивает свою культурную идентичность и какие компенсаторные механизмы оказываются вовлечены в это производство идентичности?

Х.Т.: Для начала к этим трем категориям я бы хотел добавить еще две: экономическую и религиозную идентичность. Не думаю, что здесь стоит распространяться о религиозной идентичности. Эта категория говорит сама за себя. Но позвольте мне подробнее остановиться на экономической идентичности. Единственное, в чем полностью соглашаются и убежденные марксисты, и «махровые» капиталисты, — это то, что экономика является базовой категорией человеческой жизни. Сегодня под воздействием глобализации народы, живущие на своей территории как граждане своего национального, независимого государства, говорящие на родном языке, обнаруживают, что условия их жизни изменились кардинально из-за того, что экономика больше не является национальной. По определению, это всегда было верно для диаспор — они всегда живут в «чьей-то еще» (народной или государственной) экономической среде. Диаспоры изначально занимают определенную экономическую нишу. Существует старый термин — «меньшинство комиссионеров», описывающий преимущественно евреев, армян, китайцев и диаспоры индийцев в Британской Восточной Африке. Эти диаспоральные меньшинства выработали не только свои собственные коммерческие практики, но и коллективную идентичность в экономической нише в качестве посредников между превалирующим земледельческим населением и полуфеодальной аристократией. Евреи и армяне в Польше между 1340 и 1650 годами были ювелирами, ростовщиками, искусными ремесленниками, но не крестьянами. Китайцы играли схожую роль в Индонезии и Таиланде, однако этот пример немного сложнее, так как в некоторых случаях они также выступали и в роли «рабочих-кули» (наемных землепашцев). Путешествуя по Европе и Северной Америке, нельзя не заметить, что менялы, владельцы газетных киосков, заправочных станций и мотелей и мелкие лавочники в большинстве случаев — индийцы. Все эти нишевые экономики позволяют определить культурную ориентацию и идентичность диаспоральной мелкой буржуазии, тем не менее обладающей сильными транснациональными связями.

Уместным будет добавить, что вопрос об «идентичности» сам по себе крайне сложный и практически нерешаемый. Два уважаемых американских исследователя, Роджерс Брубейкер и Фредерик Купер, в длинной статье «За гранью идентичности» пишут, что хотя мы и используем термин «идентичность», но по-настоящему в нем не нуждаемся, а его использование часто приводит к путанице. В рамках академического дискурса, утверждают авторы, исследование, проводимое через призму понятия «идентичность», может стать более продуктивным, если использовать комбинацию других, менее абстрактных терминов. Насколько я могу судить, хотя и не существует общепринятой и наглядной теории идентичности, многие из нас тем не менее продолжают до сих пор использовать термины «идентичность» и «культурная идентичность» в повседневном общении, в академических дебатах и научных исследованиях. Очевидно, если и существуют русская или американская коллективные идентичности, которые продолжали бы работать на протяжении длительного времени, то в таком случае нам необходим анализ того, как общество и культура, работающие через семью и институциональные структуры, воспроизводят эту идентичность внутри индивидуумов, обеспечивая ею каждого новорожденного внутри сообщества. Сейчас у нас накопилось много наблюдений и идей, но никакой адекватной общей теории. Конечно, мы знаем, что родительские институциональные практики имеют значение. Но в то же время мы не можем объяснить, почему, когда в диаспоре в одной семье рождаются два сына, скажем, с разницей в два года, один из них наследует диаспоральную идентичность, а второй — наоборот, максимально отдаляется от «породившего» его сообщества. И в этом нет ничего удивительного, ведь точно так же мы не можем ответить на вопрос, почему, в то время как один из двух братьев, выросших в одной семье, становится трудолюбивым и порядочным человеком, другой превращается в грабителя-наркомана. Вопрос, что является решающим фактором в становлении человеческой личности — биология, семья, более крупная родовая группа или сообщество, — большая загадка для ученых, чем они готовы признать. И эта загадка тесно связана с вопросом о диаспоральной идентичности.

«НЛО»: Существует конструктивистское представление, что диаспора, как инация, — это конструкт, «воображаемое сообщество». Насколько это представление можно считать работающим? Является ли диаспора сообществом, сконструированным только изнутри, или окружающий контекст тоже ее конструирует? И если да, то как?

Х.Т.: Когда Бенедикт Андерсон ввел представление о том, что нации — это непременно воображаемые сообщества, он имел в виду то, что — в отличие, например, от жителей деревни — члены нации не вовлечены в повседневное личное взаимодействие друг с другом и не связаны интересами и целями, возникающими в подобном взаимодействии. Будучи специалистом по Индонезии, Андерсон хотел обратить внимание читателя на то, что, к примеру, жители северо-западной Суматры, отделенные, скажем, от острова Малуку тремя тысячами километров океана, восприняли новую общую индонезийскую идентичность, научившись воображать себя частью обширного, но закрытого сообщества. Им это удалось во многом благодаря технологическим инновациям XIX века, и в особенности — развитию печати.

В андерсоновском смысле диаспоры всегда и неизбежно «воображаемы». Чтобы дать им адекватное описание, нужно отметить существование локальныхдиаспоральных сообществ, связанных друг с другом различными способами. Во-первых, это интранациональные связи, существующие, к примеру, между армянскими общинами Парижа, Марселя и Лиона или — насколько я могу предполагать — Санкт-Петербурга, Москвы, Ростова-на-Дону и Краснодара. Во-вторых, они вступают в транснациональные, преодолевающие государственные границы, связи с другими локальными сообществами. Например, армяне Москвы могут поддерживать контакты с армянами Лос-Анджелеса, Парижа или Нью-Йорка. Разумеется, все эти сообщества не теряют связи с Арменией. Подобное сочетание локальных и транснациональных связей и обеспечивает существование абстракции, известной как глобальная армянская диаспора.

Диаспора представляет себя не в абстрактных терминах, а посредством различных форм интенсивного коммуникационного обмена, превышающего по силе любые формы печатной коммуникации, доступные в XIX столетии. Сегодня турки в Берлине, ереванские армяне в Лос-Анджелесе и ливанцы в Нью-Йорке могут благодаря спутниковому телевидению круглосуточно следить за новостями из метрополии; многие из них также пользуются компьютерами и мобильными телефонами для оперативного общения со своей родней. Кроме того, существуют институционализированные формы контактов, обеспечиваемые низкой стоимостью путешествий: священники, филантропы, политические активисты, ученые, интеллектуалы и люди творческих профессий постоянно перемещаются с места на место. В обмен вовлечены и идеи, и деньги. Значительная часть онлайн-общения происходит на английском или французском языке, так как китайцам в Сингапуре, Гавайях или Лондоне (так же как индийцам из Калькутты, Йоханнесбурга или Сан-Франциско, гаитянам из Майами, Монреаля или Парижа) легче удается спорить или соглашаться со своими онлайн-респондентами на этих языках. Исследователи диаспор нередко читают эту переписку и наблюдают новые интересные способы конструирования диаспоральной идентичности: в онлайн-общении черты местных диаспоральных сообществ играют меньшую роль, чем дискурс воображаемой глобальной диаспоры. Иногда это может привести к опасным последствиям: появлению глобальных форм национализма, не привязанного к национальному государству.

«НЛО»: Какую роль в жизни диаспор играют практики памяти? Каким образом передается эта память?

Х.Т.: Память — это, несомненно, один из ключевых связующих элементов, обеспечивающих единство диаспоры во времени и пространстве. Но обобщить этот очевидный факт нелегко. В каком-то смысле память в диаспоре работает так же, как и в метрополии. В диаспорах, как правило, празднуются все те исторически памятные события, что и в метрополии: для мексиканских общин США «Синко де майо» (5 мая) не менее важен, чем для жителей Мехико. Праздники местного значения также сохраняют свою значимость: население Маленькой Италии в Нью-Йорке отмечает день Святого Януария с тем же размахом, что и в Неаполе (как это верно изображено в «Крестном отце 2» Копполы). В маленьком городке Миддлтаун (50 тысяч жителей), где я живу, польский праздник Ченстоховской Черной Мадонны и сицилийский праздник Святого Себастьяна отмечаются этническими группами, нередко демонстрирующими диаспоральное поведение. (Этнические группы и диаспоры — разные явления; все диаспоры являются этническими группами, но не все этнические группы диаспоральны.)

Повторю еще раз, что особенно остро личное и коллективное сталкиваются именно в сфере памяти. Каким образом коллективные воспоминания становятся личными? В диаспорах, переживших акты принуждения и насилия, особенно устойчивы воспоминания о травматических событиях. Но каким образом я, сын армян, переживших геноцид в Османской империи, или дети евреев — жертв Холокоста (такие, как моя коллега и подруга Мариан Хирш) способны сохранять эту память? Ни я, ни она не переживали этих страшных событий. Как можно помнить то, что с тобой не происходило? Исследуя старые фотографии и тексты, профессор Хирш ввела новый термин «постпамять» (postmemory), обозначающий воспоминания, внушаемые при помощи семейных и прочих нарративов тем, кто, по определению, не может помнить самих событий.

Разумеется, уже во втором поколении потомков переживших катастрофу передача памяти становится довольно сложной и основывается на очень разнообразных приемах и практиках. К примеру, существуют так называемые «объекты наследия» (legacy objects) — не обязательно обладающие художественной ценностью ремесленные изделия, несущие в себе стиль или способ производства, характерный для метрополии до катастрофы: керамическая поделка, привезенная немецкой семьей из Венгрии в Миннесоту в 1848 году; лакированная шкатулка, привезенная из Китая около 1850 года; вышитый носовой платок, привезенный из армянского Мараша век назад; кулинария, местные песни и, конечно же, разнообразные типы повествований (истории, фотокарточки, письма, дневники и т.д.). Все это вносит вклад [в сохранение памяти]. Изучение форм культурной памяти стало сейчас особой научной субдисциплиной, основанной на работах ряда исследователей — от Мориса Хальбвакса до Яна Ассмана или Питера Бёрка, а также на мемуарных и художественных текстах. Музеи, временные выставки, учебники по истории для диаспоральных школ, споры вокруг устной истории, психоаналитические подходы к анализу травмы и бессознательного — все эти объекты, механизмы и практики формируют культурную и социальную память и способствуют образованию постпамяти у членов диаспоры.

«НЛО»: Каким образом изменение доступности текстовых, визуальных, аудиальных и т.д. медиатехнологий в диаспоре и метрополии отражается на конструировании и циркуляции идентичностей? Каким образом такие ключевые компоненты наций и диаспор, как коллективная память и общий язык, изменяются с появлением новых медиа?

Х.Т.: Переход к цифровым медиа изменил все — начиная от сексуальных практик и кончая преступностью в диаспорах. Влияние медиа на диаспоральные сообщества необходимо анализировать в терминах двух отдельных феноменов. Необходимо прояснить способы передачи информации и способы культурногопроизводства. В определенном смысле я уже касался этой темы: в настоящее время члены диаспоры могут с поразительной скоростью узнавать подробности о событиях в жизни метрополии, их семей, об экономических и политических изменениях в масштабах целой нации — и эта информация не подвергается фильтрации или контролю со стороны крупных организаций. К примеру, я подписан на ANN, армянскую новостную службу, которая генерирует подборку из всех онлайн-новостей, содержащих слова «Armenia» или «Armenian». В результате каждое утро я получаю 100—150 новостей на английском или французском языке самого разного объема и тематики: начиная от описания того, как армяне отмечали годовщину геноцида в Марселе, и кончая тем, как поживает футболист Генрих Мхитарян, играющий за немецкую «Боруссию». Кроме того, в моих руках оказываются десятки веб-ссылок на разного рода статьи и видео. В обычный день я трачу на просмотр этих сообщений не менее часа, иногда — больше. Разумеется, это делают далеко не все. По разным оценкам, около двух или трех тысяч армян занимаются чем-то подобным ежедневно. По выражению Габриеля Шеффера, их можно назвать «ядерными» членами диаспоры. Как говорилось выше, разные люди по-разному участвуют в поддержании существования диаспор, и главная роль в этом деле принадлежит целеустремленным, активным, легко мобилизующимся индивидам.

Участие в общении, в обмене идеями, изображениями и аудиовизуальными материалами очень важно. Со временем даже интеллектуалы старшего поколения, такие как я, привыкшие читать бумажные книги, овладевают цифровыми технологиями. Для наших молодых коллег цифровой мир стал естественной средой существования, в которой они живут, работают, развлекаются и принимают на себя разного рода обязательства. «Цифровое целеполагание» (digital commitments) активно исследуется учеными. Каким образом рассеянные по миру члены диаспоры, сидя за экраном компьютера, создают новые связи, затевают новые разговоры, конструируют новые диаспоральные дискурсы и практики, в которых не просто воспроизводится уже известная, доступная иными способами информация, но придумывается ипроизводится новая?

Немецкий антрополог Мартин Зёкефельд предпринял попытку показать то, каким образом социальные движения могут создаваться в Сети, на примере возрождения уникального (как в этническом, так и в религиозном смысле) сообщества алевитов в Турции, которое последовательно уничтожалось властями с 1923-го по 1980 год. Начиная с 1960-х годов некоторые алевиты начали в индивидуальном порядке переезжать в Германию, утратив практически все устные традиции и коллективные практики. Зёкефельд демонстрирует, как с конца 1980-х им удалось восстановить утраченные традиции и воссоздать свое сообщество при помощи использования цифровых технологий не только в политических, но и в культурных и религиозных целях.

В своем исследовании диаспорального киберпространства Виктория Бернал показала, как беженцы из Эритреи и другие мигранты, покинувшие свою родину в результате тридцатилетней войны за независимость Эфиопии (1961—1991), использовали новые медиа для консолидации публичного пространства диаспоры и политической мобилизации культурных центров. Пнина Вербнер, работавшая с пакистанским населением Англии, и Арджун Аппадураи, более известный теоретическими исследованиями, также подчеркивают важность цифровых технологий для развития публичного пространства диаспор. Разумеется, этот процесс имеет и негативные стороны. Анонимность интернет-общения открывает возможности для распространения нелицеприятных политических мнений и культурных предрассудков. Пожалуй, самые уродливые формы индусского диаспорального национализма родились именно в Сети. В статье «Кибераудитории и диаспоральная политика в транснациональном китайском сообществе» («Cyberpublics and Diaspora Politics among Transnational Chinese») антрополог Айхва Онг показывает, как глобальная цифровая диаспора, оторванная от повседневности социальных взаимодействий, порождает новый культурный дискурс, предпочтение в котором отдается сомнительным эссенциалистским абстракциям.

«НЛО»: В какой степени жизнь диаспоры определяется культурными стереотипами? На основании каких критериев представители диаспоры формулируют свои отличия от окружающих обществ? Какими способами конструируются эти отличия?

Х.Т.: Стереотипы распространены в диаспорах, но в меньшей степени, чем в окружающих их сообществах, где, подкрепляемые государственной властью, они особенно опасны. И весело, и грустно наблюдать за тем, как разные диаспоры часто пытаются подтвердить свою уникальность, прибегая к одним и тем же стереотипам. «Мы — семейные люди», — говорят о себе итальянцы, армяне, китайцы и вьетнамцы в Америке, полагая, что только им свойственно уважение к семейным ценностям, которым они объясняют свои успехи и в котором отказывают другим диаспорам.

На практике стереотипы используются диаспоральными меньшинствами как орудие критики большинства, среди которого они живут. К примеру, я слышал от американских армян и корейцев утверждение: «Мы — трудолюбивые семейные люди, в отличие от американцев, которые здесь всегда жили». Иногда подобные высказывания принимают форму настоящего расизма, направленного против афроамериканцев. Иногда они носят более общий характер: многие иммигрантские диаспоры (евреи, армяне, греки, китайцы, индийцы) в среднем более экономически успешны, чем коренные американцы — как белые, так и черные. У членов этих диаспор возникает недоумение по поводу того, почему коренные жители за многие века так и не воспользовались преимуществами жизни на «благословенной» (blessed) земле (в США, Австралии или Канаде), и они склонны объяснять свой быстрый успех при помощи снисходительной стереотипизации местного большинства, приписывая последнему лень, любовь к алкоголю и наркотикам или сексуальную распущенность. Разумеется, большинство отвечает тем же, только уже в более опасных формах. Меньшинствам, специализировавшимся на посредничестве в торговле (евреи, армяне, китайцы и индийцы) и достигшим делового успеха в преимущественно сельскохозяйственных районах, часто приписывалась жадность и нечестность: «Разве приезжие могут разбогатеть за одно поколение? Наверняка они нас грабят». Подобные идеи могут привести к дискриминациям или даже массовым убийствам. Так что — да, стереотипы существуют. Но, по крайней мере, в США и Канаде их становится меньше.

«НЛО»: Можно ли — и если да, то на каких основаниях — причислить к диаспорам «пограничные» социальные формы: например, микросообщества, образуемые в процессе «внутренней миграции» в закрытых обществах, или вовлеченные в трудовую миграцию «переходные» группы, еще не обретшие гражданского статуса в новой стране, не организовавшие собственных культурных институтов и находящиеся в «серой зоне неразличимости» между двумя или несколькими социумами?

Х.Т.: По этому поводу есть самые разные мнения. Мобильность стала частью человеческой жизни с тех пор, как первый Homo sapiens вышел из Африки 150 тысяч лет назад. То есть диаспора, понимаемая в смысле результата расселения популяции, возникла еще в древности. В своих работах я использую термин «расселение» как общую категорию, частным случаем которой является «диаспора», которая — в силу исторических причин — стала тем, что в риторике определяется как «синекдоха», т.е. частью, заменяющей целое.

В каких условиях сообщества расселения становятся диаспорами? Можно ли назвать все сообщества мигрантов диаспоральными? Моя исследовательская позиция по этому вопросу не самая популярная. По моему мнению, диаспоры должны отвечать целому ряду критериев: (1) члены диаспоры должны быть разбросаны по государствам вне своей метрополии, но при этом (2) как можно дольше сохранять свою изначальную идентичность, чтобы затем создать новую, основанную на поддержании культурных и прочих различий. Кроме того, (3a) они ощущают родство со своими бывшими соотечественниками, разбросанными по другим странам, а также — в большинстве случаев — (3b) с теми, кто остался в метрополии. И, наконец, (4) я предпочитаю определять подобные людские образования как «транснациональные сообщества» в переходном состоянии, превращающиеся через три и больше поколений в «настоящие диаспоры». Подобные критерии кажутся большинству моих коллег слишком произвольными, но, по-моему, это не так. У первого поколения мигрантов независимо от того, покинули они свою родину вынужденно или добровольно, еще сильна память о доме и о семейных узах — они живут в «транснациональной семье». Во втором поколении эти связи ослабевают, но остаются значимыми — дети мигрантов знают своих бабушек, дедушек, дядей и племянниц, проживающих в метрополии. В третьем и последующих поколениях, когда связи с бабушками и дедушками, двоюродными братьями и сестрами окончательно исчезают, а личные обязательства не успевают приобрести фундаментальное значение, выбор в пользу сохранения и дальнейшего развития особой идентичности становится по-настоящему осмысленным. Разумеется, в разные исторические периоды это происходит по-разному. Как уже было сказано выше, если большинство населения новой страны отвергает ваше сообщество, оно с легкостью остается диаспоральным. Но если в условиях культурной гибридизации, отсутствия проблем с получением гражданства и равенства экономических возможностей, характерных для многих современных социумов, группа продолжает поддерживать свою обособленность, то можно говорить о ее полной диаспоризации.

Большинство других определений не столь детальны и строги, а потому довольно разнообразны. Робин Коэн, работающий в Оксфорде и много сделавший для расширения определения «диаспоры», выделяет такие типы, как вик- тимная диаспора (victim diaspora), торговые и купеческие диаспоры, трудовая диаспора, а также «имперская диаспора», состоящая из колониальных чиновников и поселенцев. Пол Гилрой, используя термин «Черная Атлантика», выделяет культурную диаспору чернокожих, вышедших из Африки и обретших вторую родину в Бразилии, на Ямайке, в Гайане, США, на Кубе или в Лондоне, для которых путешествия, культурный обмен и циркуляция произведений искусств, художников и интеллектуалов стали определяющими факторами единства сообщества. В этом смысле «черная диаспора» как социальная формация обязана своим существованием культуре, производимой меньшинством и открытой к заимствованиям со стороны большинства. На мой взгляд, подобное положение имело место во многих диаспорах на протяжении очень долгого времени. Тем не менее споры продолжаются — и, поскольку интеллектуальные, психологические и политические силы уже преодолели национальные границы, точка в них будет поставлена еще очень нескоро.

Пер. с англ. Артема Зубова и Андрея Логутова

Опубликовано в журнале:

«НЛО» 2014, №3(127)

Интеллектуалы немецкоязычной антифашистской диаспоры в поисках идентичности

(пер. с англ. И. Булатовского)

Катерина Кларк

В последние годы феномен диаспоры не раз оказывался в центре внимания научного сообщества. Многие исследователи пытались понять, какое воздей­ствие на культурную, этническую и национальную идентичность оказывает случайное или намеренное рассеяние по разным странам массы людей, при­надлежащих к одной этнической группе или живущих в одном государстве, как это было в случае послереволюционной русской эмиграции, образовав­шей диаспору.

История диаспоры, о которой пойдет речь, началась 30 января 1933 года, когда к власти в Германии пришел Гитлер. Ее формирование ускорили массо­вые аресты среди левых вслед за пожаром Рейхстага 27 февраля, а также по­казательное сожжение книг в Берлине 10 мая того же года, после чего из стра­ны бежали многие интеллектуалы, опасавшиеся за свою жизнь. В 1938 году, после аншлюса Австрии и отторжения от Чехословакии Судетской области, антифашистская диаспора пополнилась местной интеллигенцией и теми, кто нашел временное убежище в этих странах. Всех их я определяю как немецкоязычных, поскольку писали они в основном по-немецки.

Для формирования диаспоры необходимо рассеяние, что и произошло с немецкоязычными интеллектуалами: их разбросало по всему миру, включая Францию, Англию, Турцию, Чехословакию (до нацификации), США, Пале­стину и некоторые латиноамериканские страны. Тем не менее они, как пра­вило, держались вместе, сохраняя общность благодаря внутренним связям и тем объединениям, которые возникали вокруг различных организаций, а также периодических изданий, распространяемых внутри диаспоры. Предметом моего исследования будут те дилеммы, с которыми сталкивались немецкоязычные интеллектуалы, пытаясь определить культурную идентич­ность в условиях диаспоры, особенно те из них, у кого были какие-то связи с СССР (кто либо жил там, либо работал в просоветских организациях и из­даниях, либо занимался другого рода деятельностью, поддерживаемой совет­ской властью). Но сперва немного о самой диаспоре.

В 1930-х годах у немецкоязычной интеллектуальной диаспоры было два центра. Первый — Париж, где насчитывалось больше всего немцев-антифа­шистов, пока германское вторжение не заставило их пересечь Атлантику и осесть в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе. Союз [защиты интересов] немецких писателей (Schutzverband deutscher Schriftsteller, SDS), созданный в 1909 го­ду и переформированный нацистами в 1933-м в Имперский союз немецких писателей (Reichsverband deutscher Schriftsteller), был возрожден в Пари­же по инициативе эмигрантов — бывших членов его крайне левого берлин­ского отделения. Филиалы парижского Союза, объединившие около 90% из двухсот отверженных немецкоязычных писателей разных национальностей, были созданы в Великобритании, Чехословакии, Бельгии, Дании, Голландии, Швейцарии, Люксембурге, Австрии, Южной Африке, США и Мексике[1].

Диаспора страдала от хронической нехватки денег. Ее главные журналы, такие как «Die Sammlung», выпускавшийся в Амстердаме Клаусом Манном, «Neue deutscher Blatter», издававшийся в Праге Виландом Херцфельде, бра­том Джона Хартфилда, и парижский «Unsere Zeit», редко когда существо­вали дольше двух лет и закрывались один за другим. Кроме финансовых, эмигранты сталкивались с паспортными проблемами и нередко страдали от голода. В результате, а также благодаря неуклонной поддержке Советским Союзом антифашистского движения (до пакта Молотова—Риббентропа, за­ключенного в 1939 году) и в силу левых симпатий многих интеллектуалов- эмигрантов просоветские организации и коммунистическая идеология стали играть значительную роль внутри диаспоры.

Вторым ее центром стала Москва. Несмотря на большое число обосновав­шихся там немецкоязычных интеллектуалов-эмигрантов, Советский Союз не соответствовал этой роли. Как правило, социалистическое государство принимало бежавших от нацистов интеллектуалов только в том случае, если они являлись членами коммунистической партии; остальным же отказывало. Франция была в этом смысле более открытой, особенно при Леоне Блюме, возглавлявшем правительство Народного фронта, когда в стране насчитыва­лось по меньшей мере 10 000 (а возможно, и все 30 000) представителей диа­споры, хотя после отставки Блюма в 1938 году ситуация изменилась в худ­шую сторону[2].

Тем не менее Москва оставалась крупнейшим центром немецкоязычной антифашистской диаспоры, особенно после 1935 года, когда существенные сдвиги в политике Коминтерна превратили СССР в лидера широкого анти­фашистского движения. Эта фаза, приблизительно совпадающая с эпохой На­родного фронта во Франции, охватывает период с 1935-го по начало 1939 го­да и отмечена переходом СССР и Коминтерна на более открытые позиции в вопросе о том, кого можно считать союзниками в их общем деле. Эта новая политика была провозглашена Георгием Димитровым в его речи на VII Кон­грессе Коминтерна в августе 1935 года. Говоря о необходимости такого рас­ширения категории потенциальных участников антифашистского альянса, поддерживаемого Коминтерном, чтобы он мог вовлечь в свою идеологичес­кую орбиту не только рабочих и интеллигенцию, но и католиков, и анар­хистов, и другие ранее непредставимые в этом альянсе группы, Димитров подчеркивает, что «Коммунистический Интернационал не ставит единству действий никаких условий, за исключением одного — элементарного, для всех рабочих приемлемого, а именно: чтобы единство действий было направлено против фашизма, против наступления капитала, против угрозы войны, про­тив классового врага»[3].

С 1935 года Советский Союз начал активно, хоть и неофициально, субсиди­ровать деятельность антифашистов во Франции. В частности, Международный конгресс писателей в защиту культуры, проведенный летом 1935 года в Па­риже, веха в истории антифашистского движения, был организован и финан­сировался в основном Советским Союзом при живейшем участии Сталина[4].

В этой атмосфере, созданной Народным фронтом, парижским конгрессом и VII Конгрессом Коминтерна, произошли знаменательные институциональ­ные перемены. После парижского конгресса на смену Международному объ­единению революционных писателей (МОРП), управлявшемуся из Москвы и подотчетному Коминтерну, пришла более открытая писательская органи­зация — Международная ассоциация писателей в защиту культуры, с центром в Париже, но по-прежнему активно финансируемая и управляемая из Моск­вы. Многие немецкие литераторы, осевшие во Франции и других странах За­падной Европы, вступили в эту организацию. Немецким литераторам, жив­шим в Советском Союзе, ничего не оставалось, как тоже стать ее участниками, в результате чего они немедленно оказались под опекой немецкой секции Союза писателей СССР, в которой ведущую роль играл Георг (Дьёрдь) Лукач. Немецкая секция подчинялась иностранной комиссии Союза писателей, воз­главляемой Михаилом Кольцовым и его заместителем Сергеем Третьяковым. Оба они бывали в Берлине в начале 1930-х и с тех пор имели широкие связи среди немецких интеллектуалов. Мария Остен[5], гражданская жена Кольцова, с которой он познакомился в Берлине, тоже вела активную работу с немецко­язычной интеллектуальной диаспорой. Кольцов, Остен и наиболее активные немецкоязычные интеллектуалы, жившие в Москве, часто бывали в Париже, курируя антифашистскую деятельность Международной ассоциации писате­лей в защиту культуры, — особенно во время Гражданской войны в Испании, начавшейся в 1936 году, когда Париж стал своего рода перевалочной базой для тех, кто направлялся в Испанию или возвращался оттуда.

Советский Союз оказывал значительную материальную поддержку не­мецкоязычным писателям в изгнании, обеспечивая им прежде всего возмож­ность публикации. Переписка Третьякова, Остен и Кольцова с теми из них, кто нашел прибежище в странах Западной Европы, свидетельствует о том, что помощь в издании их произведений, в оригинале и в русском переводе, заботила Союз писателей СССР не меньше, чем получение этими литерато­рами продовольственных посылок от их советских коллег[6]. Советские изда­тельства выпускали до 250 книг на немецком языке в год, не говоря уже о множестве произведений немецкой литературы в русском переводе[7]. Кроме того, в советских театрах поощрялись постановки пьес немецкоязычных дра­матургов, а некоторые советские фильмы снимались немецкими режиссе­рами[8]. Любопытным примером подобного сотрудничества мог бы послужить антиамериканский художественный фильм «Черные и белые», посвященный положению чернокожих в Америке: сценарий был совместным, советско-не­мецким, сниматься должны были приглашенные афроамериканские актеры, а режиссером должен был стать немец Карл Юнгханс (однако фильм так и не был снят).

Оказывая материальную поддержку немецкоязычным интеллектуалам-из­гнанникам, их советские покровители преследовали вполне определенные цели. Одной из них было повышение уровня сознательности и культуры со­ветских этнических немцев, которые проживали в основном в АССР Немцев Поволжья со столицей в городе Энгельс (до 1931 года — Покровск). К 1936 го­ду в СССР нашли пристанище 4600 немецкоязычных беженцев; после окку­пации Австрии и Чехословакии их число значительно увеличилось. Тем не менее эмигранты-антифашисты, принятые Советским Союзом, составляли незначительное меньшинство по сравнению с миллионом советских этни­ческих немцев, потомков так называемых «колонистов» XVIII-XIX веков; к тому же эта группа населения выросла в период первой пятилетки за счет притока немцев и австрийцев, привлеченных индустриализацией и возмож­ностью получить работу, которой не было в охваченной депрессией Европе.

Город Энгельс был провинциальным захолустьем. Немцы Поволжья раз­говаривали на архаичном немецком языке вековой давности и были в основ­ном крестьянами и рабочими. Тем не менее Эрвин Пискатор, знаменитый берлинский театральный режиссер-экспериментатор левого толка, приехав­ший в СССР в 1931 году, с энтузиазмом взялся за предложенную ему работу в Академическом немецком театре Энгельса и даже пытался (правда, безус­пешно) привлечь к ней Бертольта Брехта[9]. Другой целью советских покро­вителей немецкоязычной интеллектуальной эмиграции было привлечение их к просоветской пропаганде среди европейских немецких беженцев и на­селения самой нацистской Германии[10]. Например, для участия в передачах международного «Московского радио» на немецком языке приглашались видные немецкоязычные интеллектуалы, а немецкий режиссер Густав фон Вангенхайм снял советский антифашистский пропагандистский фильм «Бор­цы» («Kampfer», 1936).

Важнейшей составляющей участия СССР в судьбе немецкоязычной ин­теллектуальной диаспоры было финансирование трех периодических изда­ний, которые печатались в Москве, но широко распространялись внутри диа­споры: «Das Wort», «Internationale Literatur. Deutsche Blatter» и «Deutsche Zentral-Zeitung». Журнал «Das Wort», основанный в 1936 году по инициати­ве парижского конгресса писателей, редактировали Вилли Бредель, Леон Фейхтвангер и Бертольт Брехт[11]. Последние двое жили за границей: Фейхт­вангер — на французской Ривьере, а скиталец Брехт — по всей Европе. Пред­намеренный выбор редакторов среди иностранных писателей с громкими именами должен был сделать «Das Wort», по существу, главным объединяю­щим литературным органом диаспоры, разбросанной по разным странам. Два других издания, важных для ориентированных на Москву эмигрантов, — «Internationale Literatur» и «Deutsche Zentral-Zeitung» — выполняли ту же функцию, но в меньшей степени. Когда в 1933 году Иоганнес Бехер стал глав­ным редактором «Internationale Literatur», немецкой версии советского жур­нала «Интернациональная литература», это издание отчасти утратило свою независимость и стало печатать в основном немецких литераторов-эмигран­тов, а не смесь произведений разноязычных авторов[12]. «Deutsche Zentral- Zeitung», существовавшая с 1926 года, а в тридцатые выходившая ежедневно, была своего рода «Правдой» для советских этнических немцев: она сообщала об их промышленных и сельскохозяйственных успехах, открытии новых не­мецких школ и т.д. Однако при Юлии Анненковой, руководившей «Deutsche Zentral-Zeitung» в 1934-1937 годах, эта газета тоже стала печатать статьи, на­писанные представителями немецкоязычной интеллектуальной эмиграции или ориентированные на них. Среди зарубежных подписчиков «Das Wort», «Internationale Literatur» и «Deutsche Zentral-Zeitung» были выдающиеся представители немецкой антифашистской эмиграции[13]; редакции трех изда­ний работали в тесном сотрудничестве, нередко делясь друг с другом руко­писями и рекомендуя друг другу авторов.

Эти полностью финансируемые советской властью издания позволяли эмигрантам высказывать свои идеи и способствовали улучшению их матери­ального положения, но при этом усугубляли экономическую зависимость многих из них от советского государства: гонорары зарубежным авторам вы­плачивались в червонцах, что делало публикацию особенно желанной для тех, кто едва сводил концы с концами (об этом свидетельствует, к примеру, переписка редакции «Das Wort» с Вальтером Беньямином)[14].

Таким образом, едва ли можно рассматривать изгнанников-антифашистов, писавших для этих изданий, как «группу», ориентированную исключительно на Москву. Состав авторов постоянно менялся, особенно после показатель­ных процессов 1936-1938 годов, когда многие немецкоязычные интеллек­туалы, осевшие в СССР, стали жертвами чисток, а многие их зарубежные кол­леги отвернулись от советской России. Нет необходимости говорить о том, что политическое давление Советского Союза, становившегося в течение 1930-х годов все более консервативным и закрытым, также способствовало сокращению числа зарубежных авторов. Несмотря на неизбежное искажение общей картины, эти издания могут служить важным источником информа­ции о том, как ориентированные на Москву немецкоязычные интеллектуалы решали насущную проблему осмысления своей идентичности в качестве из­гнанников, неизбежно вставшую перед ними в условиях диаспоры.

Для интеллектуалов-антифашистов, которые начали эмигрировать из Гер­мании с приходом к власти Гитлера в 1933 году, вопросы идентичности и идейной приверженности стояли особенно остро. Как им следовало отныне определять себя? В чем состояла их новая миссия? Должны ли были те, кто нашел прибежище в СССР, ассимилироваться и стать советскими гражда­нами? Или они должны были стать частью большого транснационального сообщества интеллектуалов-антифашистов, которое заявило о себе во время парижского конгресса писателей (Вилли Бредель характеризовал это со­общество: «...писатели международного значения, такие как Жид, Мальро, Барбюсс, Нексё, Хаксли, Генрих Манн и Фейхтвангер»[15]). Или эти интеллек­туалы-изгнанники, несмотря ни на что, были прежде всего защитниками и хранителями истинно немецкого культурного наследия? Или же, по сути, подданными коммунистической империи, управляемой из Москвы?

На самом деле, хоть и в разной степени, к этим интеллектуалам приме­нимы в комплексе все перечисленные выше характеристики. Дело в том, что эмигранты-антифашисты одновременно были связаны с разными культурно-идеологическими группами, каждая из которых определялась одной из этих возможностей. Это многообразие ориентиров и задач означало, что как из­гнанники, так и их советские покровители были непоследовательны в опре­делении своих позиций.

Интеллектуалы-изгнанники пытались найти общий язык с разными, под­час противоборствующими, силами и обстоятельствами. Разумеется, мате­риальные соображения играли здесь решающую роль, потому что главным для этих эмигрантов было продолжение их интеллектуальной деятельности.

Большинство представителей немецкоязычной интеллектуальной диа­споры пытались осмыслить и освоить новые виды идентичности, игнориро­вавшие этническую обособленность и в силу этого являвшие яркий контраст с платформой нацистов, их изначальных соперников в плане определения культурной идентичности. Интеллектуалы-изгнанники стремились к свет­ской культурной идентификации, своего рода секуляризованной вере, чьи основания — разум, гуманизм, культура — были выдвинуты в 1935 году Меж­дународным конгрессом писателей в защиту культуры и в общих чертах определяли платформу интернациональной когорты интеллектуалов-анти­фашистов периода Народного фронта. Нацисты, напротив, олицетворяли иррациональное невежестве, которым изобиловали Средние века[16], и «вар­варство» (Barbarei); они были «разрушителями культуры» (Kulturzerstorer)[17]и даже нелюдями, «хищниками» (Raubtiere) — характеристика, неожидан­но напоминающая те, что давались обвиняемым на московских показатель­ных процессах[18].

Однако благородные идеалы немецкоязычных антифашистов (культура, гуманизм, разум) были слишком обобщенными, что оказалось неизбежным в условиях интернационального культурного альянса, своей непрочностью напоминавшего Народный фронт. Необходимо было определиться: какая культура? какой гуманизм? Некоторые интеллектуалы, вслед за деятелями Коминтерна, формально высказывались в поддержку культуры угнетенных стран (колоний и полуколоний) «третьего мира»[19], как сказали бы мы сего­дня; другие ратовали за «советский гуманизм, ничего общего не имеющий с буржуазным гуманизмом»[20], но чаще всего их высказывания все-таки имели отношение к культуре, так или иначе связанной с «немецкостью».

Ключевая дилемма для немецкоязычных антифашистов состояла в опре­делении своей миссии и своей собственной светской религии — культуры — на фоне того, что сообщество их было, в сущности, транснациональным, диаспорическим, то есть безгосударственным. Широко распространено мнение, что «культура по своей природе явление недовоплощенное и нуждается в го­сударстве, чтобы воплотиться в полной мере»[21]. Германия, которая могла бы рассматриваться как «национальное государство» этих изгнанников, как локус и гарант их «культуры», недостаточно хорошо поддается определению в качестве геополитической реалии, что было слишком очевидно в то время, когда нацисты заявили о своих претензиях создать «великую Германию». Для немецкоязычных изгнанников выбор принадлежности к определенной «нации» был особенно проблематичен в силу того, что они составляли диа­спору выходцев из разных стран (Германии, Австрии, Чехословакии, Венг­рии). В своих усилиях выйти за пределы идеологии «крови и почвы» и этноцентричности нацистской культуры они постоянно рисковали впасть в банальное обобщение, в «беспочвенность».

Можно было, разумеется, определить «культуру» и «нацию» в контексте советской ассимиляции. В статьях, которые публиковала «Deutsche Zentral-Zeitung», а также в стихах и прозе, публиковавшихся в «Das Wort», изгнан­ники постоянно заявляли о том, что СССР — их истинная родина. С ассими­ляцией была связана тема пересечения границы как решающего момента (вы­езд из Германии или въезд в СССР). Однако момент этот был двойственным: освобождением и поводом для ностальгии. Этот психологический конфликт всегда мог быть разрешен путем признания в Советском Союзе родины (Heimat) более высокого порядка — родины марксизма, которая в результате победы рабочего класса превратилась, как заявил Вилли Бредель в передо­вице девятого номера «Das Wort» за 1937 год, в «национальное государство в высшем смысле»[22]. В 1935 году Фриц Хекерт в статье «Москва — центр ком­мунистической мысли», опубликованной в «Deutsche Zentral-Zeitung», про­вел линию от Трира, где родился Маркс, к Москве, средоточию «мира ком­мунистических идей», где Маркс получает «наиболее широкое и глубокое прочтение»[23]. Такого рода прививка немецкой традиции к советской под­робно рассматривается в одном из главнейших канонических источников среди эмигрантских публикаций, посвященных проблеме гуманизма, — статье Альфреда Куреллы «Рождение социалистического гуманизма», опуб­ликованной в седьмом номере «Internationale Literatur» за 1936 год. Курелла видит начало «социалистического гуманизма» в буржуазном гуманизме, до­стигшем своего расцвета в конце XVIII — начале XIX века у Гёте и Шиллера, которые, на его взгляд, призывали вернуться к идеалу человека как меры лю­бой политики и экономики. Следующий важнейший шаг в понимании гума­низма был сделан в ранних работах Маркса, особенно — в его «Экономико- философских рукописях 1844 года», издание которых на языке оригинала было, кстати, осуществлено в Москве в конце двадцатых — начале тридцатых годов при участии группы немецкоязычных эмигрантов, включая Хуго Хупперта и Лукача[24]. Тексты раннего Маркса не входили в канон марксизма-ле­нинизма сталинской эпохи. Между тем, в «Экономико-философских руко­писях» рассматривается проблема отчуждения, отталкиваясь от которой Курелла определяет пролетариат как носителя истинного гуманизма и про­возглашает СССР духовной родиной пролетариата[25]. Пролетарский интер­национализм широко декларировался в отношении эмигрантов, осевших в СССР. На открытии международной секции Клуба мастеров искусств 8 февраля 1935 года Феликс Кон, видный советский публицист и деятель Наркомпроса, приветствовал собравшихся следующими словами: «Те, кто пришел к нам, как солдаты пролетарской революции, как борцы за социа­лизм, более не являются иностранцами в социалистическом отечестве. Добро пожаловать к нам, товарищи с Запада и Востока, те, кто отдает свои силы на дело нашей культурной революции!»[26]

Несмотря на многочисленные утверждения подобного рода, на самом деле немецкоязычные эмигранты жили в советском государстве в условиях фак­тического апартеида или, во всяком случае, параллельной реальности. Для них было создано множество отдельных привилегированных заведений, в ко­торых они не пересекались с обычными советскими гражданами. Эмигранты существовали в своем немецкоязычном мире. Они могли не чувствовать себя иностранцами в интернациональной секции Клуба мастеров искусств, по­тому что у них там была своя, отдельная программа лекций и спектаклей на их родном языке. Они слушали немецкие передачи международного «Московского радио». Их дети в большинстве своем ходили в специальные немецкие школы. Существовал даже немецкий политехникум на 755 мест[27]. Иностранцы работали в отдельных учреждениях или подразделениях учреж­дений и занимались деятельностью, в основном ориентированной на интел­лектуалов-антифашистов в нацистской Германии или на советских немцев. Своего рода исключением были архитекторы, участвовавшие в проектиро­вании, но и для них создавались отдельные иностранные бригады[28].

Кроме этого, чисто физического и институционального, имело место и значительное социально-психологическое разделение. Мало кто из эмигран­тов заботился о том, чтобы учить русский язык. Особенно примечателен слу­чай Иоганнеса Бехера, главного редактора «Internationale Literatur» в 1933­1945 годах, который, хотя и жил в доме советских писателей, отказался учить русский, потому что не хотел, чтоб этот язык влиял на него как на немецкого писателя. В результате каждое утро Хуго Хупперт являлся к нему, чтобы сообщить новости, почерпнутые им из советских газет[29]. И это был тот самый Бехер, который в 1935 году на Международном конгрессе писателей в защиту культуры заявлял: «Этот конгресс является всемирным не потому, что столько-то стран послали на него своих представителей, а потому, что он яв­ляется проявлением мировой воли: лучшее из прошлого объединилось с ра­бочим классом в его борьбе. <...> Мы говорим на разных языках, но, несмотря на все наши различия, есть нечто выше этих различий, что связывает и объ­единяет нас»[30].

В том же духе говорил и Теодор Бальк, немецкий делегат на втором Меж­дународном конгрессе писателей в защиту культуры, который прошел в Вален­сии, Мадриде и Париже летом 1937 года в разгар гражданской войны в Ис­пании: «Моя бригада говорит на двадцати языках, но все мы владеем общим интернациональным языком»[31].

Такого рода заявления представляются не только далекими от реальности, но и противоречащими главной заботе немецких интеллектуалов — спасти немецкий язык (и с ним — немецкую культуру) от его осквернения и иска­жения нацистами. Немецкие эмигранты, сосредоточенные в Москве, придер­живались своей версии того, что называется «национальной диаспорой»; их чаяния Бехер сформулировал в той же самой речи на парижском конгрессе: «Слово писателей может соединить тех, кто разделен»[32].

Германия традиционно оценивала право на гражданство с точки зрения крови, а не с точки зрения языка. Для эмигрантов же именно язык стал ос­новным критерием принадлежности к их национальной диаспоре. Выступая в 1937 году перед нью-йоркскими эмигрантами-антифашистами, драматург Эрнст Толлер заявил: «На самом деле ни один диктатор не может отнять у писателя его родной страны. Язык — плоть от плоти родины, земли, которая питает его, земли, на которой он растет. Художник отвечает за культурные ценности. В его задачу входит пробуждать спонтанные чувства гуманности, свободы, справедливости, красоты и быть их защитником. <... > Он должен служить не национальности, но единству нации. Пока мы, эмигранты, оста­емся верными своим идеалам <...>, мы будем достойны того немецкого духа (Deutschtum), в который верим. <...> Из него выросли Гёте и Бетховен, Шил­лер и Гёльдерлин, Бах и Бюхнер, Лессинг и Маркс»[33].

Отметим тот же неразрешимый конфликт между национальным и интер­национальным устремлениями, которым заряжена риторика Народного фронта в отношении культуры, не говоря уже о проблеме определения места марксизма-ленинизма в культурном пантеоне. Примечательна, пожалуй, кри­тическая реакция современных теоретиков диаспоры на вопиющий бинаризм распространенного постколониального представления о том, что националь­ное, а также интер- или транснациональное устремления не обязательно должны входить в противоречие друг с другом. Эта реакция впервые нашла выражение в книге Джеймса Клиффорда «Маршруты: путешествие и перевод в конце двадцатого века» («Routes: Travel and Translation in the Late Twen­tieth Century», 1997), в которой автор указывает на то, что, «невзирая на их идеологию беспримесности, диаспорические культурные формы никогда не могут на практике быть исключительно националистическими». Диаспорическому состоянию свойственны и перевод, то, что Бахтин назвал бы «пере­акцентуацией», и полицентричность, и «многосторонняя смежность»[34].

Немецкоязычные беженцы из нацистской Германии не были исключе­нием. Хотя изгнанники, о которых я здесь говорю, представляют группу, от­личную от рассматриваемых в большинстве современных теорий диаспоры, многие из общих наблюдений имеют к этой группе непосредственное отно­шение. Эти изгнанники могли быть ориентированы на Москву, но тем не ме­нее они постоянно находились в пути, во многих случаях буквально, в дру­гих — фигурально. Некоторые не хотели учить русский язык или знали его плохо, но при этом они были многоязычны: большинство свободно владело по крайне мере французским и, весьма вероятно, английским или еще каким-нибудь европейским языком. Кроме связей со своими товарищами по изгна­нию, они поддерживали внутри диаспоры связи с другими интеллектуалами-антифашистами, посредством личных контактов, переписки или встречаясь с ними на регулярно проводившихся конгрессах; так они становились участ­никами транснациональной общности, образованной в результате различных форм взаимодействия.

Однако в их случае «децентрализованность» имела свои пределы. Им были необходимы нарратив, который они могли бы противопоставить нацистам, и культурная идентичность, которая могла бы помочь им приспособиться к новым условиям, но им также был необходим более широкий культурный альянс, чем тот, что могла обеспечить их относительная малочисленность. Цитированное выше обращение Толлера к немецким изгнанникам, осевшим в Нью-Йорке, исходит одновременно из разных позиций в своей попытке со­ответствовать практически несовместимым задачам. Толлер начинает с органицистской характеристики немецкого языка, приближающейся к риторике «крови и почвы», быстро сворачивает в сторону общих идеалов «гуманизма, свободы, справедливости и красоты», которым должен следовать немецкий художник в своем служении «единству наций», затем частично отступает на националистические позиции, вспоминая идеал «немецкого духа», но снимает напряжение, взывая к великим именам немецкой культуры, которые стали центральными для культуры мировой (Гёте, Бетховен и т.д.).

Культура, и в особенности литература, более приспособлена для пересадки из одной почвы в другую, более переводима, в меньшей степени завязана на лингвистическую обособленность, чем разговорная речь. Именно поэтому литература сегодня так важна для тех, кто декларирует постпостколониализм. Его теоретики призывают выйти за пределы схематического сопостав­ления метрополии и колонии, характерного для изучения постколониальной литературы, и рассмотреть тот тип литературы, которая была названа «постколониальной» в силу своей принадлежности к более благородной категории «мировой литературы», в рамках которой она не может рассматриваться ни в контексте колонии, ни в контексте метрополии и в то же время принадле­жит к обоим контекстам.

Точно так же в эпоху Народного фронта литература рассматривалась как сила, укорененная одновременно в локальном, национальном и в то же время выходящая за их пределы. Так, в цитированной выше речи Бехера на париж­ском Конгрессе писателей в защиту культуры утверждение: «Мы говорим на разных языках, но, несмотря на все наши различия, есть нечто выше этих раз­личий, что связывает и объединяет нас», — предваряли слова: «На этом Кон­грессе абстрактное понятие мировой литературы приобрело непосредст­венное и чрезвычайно актуальное значение»[35].

В эпоху Народного фронта, когда для левых антифашистов стало все труд­нее выдвигать на первый план классовую борьбу, равно как и приверженность коммунизму или социализму (хотя большинство из них, в разной степени, находили место этим ценностям в своих заявлениях), неразделимые ценности культуры и литературы оформились в настоящую светскую религию, объеди­нившую антифашистов в международное движение. Сергей Третьяков назвал свой сборник статей, посвященных антифашистскому братству, «Люди од­ного костра». «Костер» можно рассматривать как метафору света, исходящего от истинной литературы, которая ведет, согревает и поддерживает тех, кто ве­рит в нее, и, преодолевая любые границы, влечет их к своему огню в их транс­национальном братстве. Но в действительности «костер» здесь соотносится с более конкретными вещами. Третьяков говорит о своем братстве с теми, чьи книги были сожжены нацистами 10 мая 1933 года на Опернплац — момент, ставший для зарождения немецкоязычной диаспоры гораздо более решаю­щим, чем приход нацистов к власти несколькими месяцами раньше.

Джеймс Клиффорд в своих «Маршрутах» отмечает, что для диаспор «кол­лективная, непрекращающаяся история скитаний, страданий, адаптации или сопротивления может быть важна не меньше, чем проекция своего особого истока» или «телеология истока/возвращения»[36]. Парижский центр немец­коязычной эмиграции в первую годовщину берлинского сожжения книг от­крыл Немецкую библиотеку свободы (Deutsche Freiheitsbibliothek), в кото­рой были собраны книги немецкой и мировой литературы, преданные нацистами огню, а в Лондоне по инициативе леди Эсквит было основано Об­щество друзей Библиотеки сожженных книг[37].

Публикации в «Das Wort», «Internationale Literatur» и «Deutsche Zentral-Zeitung» переполнены образами самоотверженного мученичества в духе кре­стового похода. Но это и был крестовый поход во имя культуры. Писатели- изгнанники должны были спасти эту «прекрасную деву» из рук нацистов. Духовное мученичество лежало в основе движения «в защиту культуры» (со­гласно названию парижского конгресса), и те писатели, чьи книги были со­жжены, гордились этим. Книги одного из них, Оскара Марии Графа, подвер­глись сожжению выборочно, и он потребовал от нацистов сжечь остальные[38].

В центре активности ориентированной на Москву немецкоязычной эмиг­рации стояла сакрализация литературы, вера в нее, разделяемая антифаши­стами по всему миру. Хотя парижский конгресс 1935 года проводился «в за­щиту культуры», это был прежде всего конгресс писателей. Симптоматично также, что само название наиболее амбициозного из ориентированных на Москву периодических изданий немецкоязычной эмиграции — журнала «Das Wort» («Слово») — имеет библейские коннотации[39]. Немцы взяли с со­бой в изгнание своих великих классиков. Тот же Курелла, прочерчивая путь развития «социалистического гуманизма» от Шиллера и Гёте к Марксу и в конце концов к Советскому Союзу в статье «Я читаю "Дон Карлоса"», тро­гательно описывает, как он читал пьесу Шиллера в СССР и вызывал в вооб­ражении всех своих старых немецких друзей и коллег (некоторые из которых стали жертвами фашистского террора) сидящими в одной аудитории: вот оно, слово писателя, соединяющее, по словам Бехера, тех, кто разделен[40]. В статье Куреллы мощное воздействие шиллеровской пьесы и ее способность преодолеть многие границы (включая смерть) сосредоточены в словах мар­киза Позы: «О, дайте, государь, свободу мысли [Gedankenfreiheit]»[41] — строке, которую нацисты изымали из текста пьесы, потому что она вызывала бурные аплодисменты; изымали напрасно, ибо публика все равно аплодировала то­гда, когда эти слова должны были прозвучать.

В сочинениях немецкоязычных изгнанников постоянно встречается мысль о том, что литература обладает более сильным влиянием на умы, чем публи­цистика или научная мысль, и что перо мощнее клинка. К примеру, Вилли Бредель в своих репортажах из осажденной Валенсии, где в 1937 году прохо­дил второй Конгресс писателей в защиту культуры, приводит примеры жерт­венности крупных писателей из разных стран, которые отдают все, иногда — свои жизни, ради победы республиканцев, но утверждает, что высшая жертва в деле достижения этой цели — это пролитие «духовной крови»: «Три года на­зад на Съезде писателей Горький спросил, что должен сделать каждый в борь­бе против войны и фашизма. Казалось бы, ответ прост: писатели должны фор­мировать добровольческие батальоны и подобно лорду Байрону или Готфриду Келлеру помогать другим странам в их борьбе. Но Горький сказал, что самое опасное оружие против фашизма — письменное Слово, слово правды и сво­боды»[42]. Кольцов говорит в том же духе: «Что должен делать писатель на граж­данской войне в Испании? Он должен сражаться с помощью своего главного оружия — слова. Байрон своим творчеством сделал больше для освобождения всего человечества, чем своей смертью — для освобождения одной страны»[43].

Пьер Бурдьё и другие писали о литературе как форме культурного капи­тала, самодостаточном поводе для ритуальных перечислений великих имен или великих книг (как в нью-йоркской речи Толлера)[44]. Исходя из логики их позиции, призыв стоять за «истинную» литературу был также призывом сто­ять за «истинную» Германию. Поскольку сами изгнанники считали, что они создают великую литературу и боготворят ее, в нацистах они видели распро­странителей халтуры (Leserfrass)[45]. Советская сторона тоже провозгласила себя поборницей «истинно» немецкой литературы. На парижской Всемирной выставке 1937 года, к примеру, русские не только соперничали с немцами в оформлении своего павильона, который стоял напротив немецкого, но и могли похвастаться выставкой книг, среди которых изданий на немецком языке, вышедших в СССР, было больше, чем немецких книг на книжной вы­ставке в немецком павильоне. Союз немецких писателей также устроил в Па­риже свою выставку изданий Немецкой библиотеки свободы[46].

Встает вопрос: что такое «мировая литература»? Гибрид, включающий в себя книги, принадлежащие разным культурам? Та литература, которойпосчастливилось найти читателей во всем мире, или, точнее, «всемирно-исто­рическая» литература по аналогии с гегелевской «всемирно-исторической» личностью? Или это та литература, чьи создатели проникли в сущность своего времени или истории вообще и сумели подняться «над [своей] про­заической частностью <... > благодаря преображающей силе искусства и стать носителями универсального человеческого начала»?[47] Как явствует из нью-йоркской речи Толлера, а его формулировки типичны для немецкоязычных интеллектуалов-изгнанников, последнее было им ближе всего. В своей не­давней книге «Идея культуры» Терри Иглтон утверждает, что «культура как идентичность питает одинаковую неприязнь и к частности, и к индивидуаль­ности; вместо этого она ценит коллективное своеобразие <...> и извращенно хватается за случайные особенности существования — гендер, этничность, социальное происхождение, сексуальные предпочтения и прочее — и превра­щает их в носителей необходимости»[48]. «В идеале или каноне, претендующем на преодоление локальной специфики и узкого партикуляризма, — настаи­вает Иглтон, — заключена опасность бесплодного универсализма»[49]. Искус­ство играет важную роль в актуализации культуры как идентичности. Оно «пересоздает определенные вещи в форме их универсальных сущностей и тем самым придает им неповторимость. В процессе этого пересоздания оно превращает их из возможности в необходимость <... > Все то частное, что со­противляется этому алхимическому процессу, отбрасывается как шлак»[50].

Иглтон — возможно, не случайно — старый марксист. В этих формулиров­ках он приближается к обобщению (или пародированию?) позиции Георга Лукача 1930-х годов, когда все написанное им выполняло главным образом функцию авторитарных формул соцреализма, развивающих его основные принципы, содержащиеся в директивных выступлениях Горького и Жданова на Первом всесоюзном съезде советских писателе в 1934 году. О позиции Лукача красноречиво говорят и его высказывания во время печально известного спора об экспрессионизме, разгоревшегося на страницах «Das Wort», «Internationale Literatur» и «Deutsche Zentral-Zeitung». Немецкоязычный изгнан­ник Георг Лукач был одновременно и инициатором атаки на экспрессионизм, и теоретиком соцреализма, выработавшим его основной принцип. В статье «Рассказ или описание», опубликованной в 1936 году по-немецки в «Internationale Literatur» (№ 11, 12) и по-русски в «Литературном критике» (№ 8)[51], Лукач выдвигает на первый план произведения Толстого и Бальзака в каче­стве образцов «рассказа», литературной стратегии, которая, в терминологии Иглтона, как раз и превращает содержание «из возможности в необходи­мость». Лукач, в сущности, отстаивает ту же позицию: «Все то частное, что со­противляется этому алхимическому процессу, отбрасывается как шлак».

Фактически одновременная публикация этой статьи Лукача на двух языках и в двух периодических изданиях подчеркивает его многополярную идентич­ность, весьма типичную для немецкоязычных интеллектуалов-изгнанников; в его случае — как венгра, как эмигранта, как советского гражданина, как члена нескольких национальных коммунистических партий (венгерской, немецкой и советской) и, в довершение всего, — еврея. Однако эта гибридная идентич­ность вызывает, в свою очередь, вопрос, какими критериями руководствовался Лукач, объявляя те или иные произведения литературы образцовыми. Статья Лукача заставляет задуматься о том, как можно провести границу между тем, что просто возможно, и тем, что необходимо. Является ли придание опреде­ленному произведению канонического статуса процессом, в результате кото­рого возможное как бы произвольно приобретает статус необходимого?

На страницах «Das Wort», «Internationale Literatur» и «Deutsche Zentral-Zeitung» мы находим тем не менее новый, или, скорее, уточненный, канон ве­ликой литературы и новое понимание отношения локального канона к транс­национальному. Большинство эмигрантов писали о «мировой литературе», но термин этот был de facto синонимом литературы европейской (взаимоза­мена этих понятий, кстати, имеет место и в статьях Бахтина того времени). На выборе канонических текстов в рамках европейской литературы в значи­тельной степени сказывались политические реалии эпохи. Статьи, публико­вавшиеся в этих трех немецкоязычных изданиях, косвенно или напрямую рассматривают культуру в контексте всеобщего канона произведений евро­пейской литературы, большинство из которых было написано по-французски или по-немецки (с добавлением ряда испанских авторов в период обострения гражданской войны в Испании). Великие авторы классической античности оставались практически незамеченными; редко, за исключением Шекспира, упоминались и английские писатели, не говоря уже об американских (если не считать таких общепризнанных левых, как Драйзер или Майкл Голд). Фактически провозглашая панъевропейский литературный канон «истин­ной» культуры, авторы «Das Wort», «Internationale Literatur» и «Deutsche Zentral-Zeitung» предпочитают игнорировать тот факт, что Западная Европа по-прежнему остается капиталистической, и считают США главным источ­ником всех бед. К примеру, в своем обзоре американского театрального ис­кусства Фридрих Вольф вполне безотчетно говорит «мы, европейцы», про­тивопоставляя эту категорию американцам[52].

Французская или, скорее, романская литература вообще занимала в то время умы многих немецкоязычных теоретиков литературы, оказавшихся в изгнании. Замечательный пример тому — «Мимесис» Ауэрбаха (написан­ный им в годы преподавания в Стамбульском университете) — труд, в кото­ром немецкая литература представлена весьма скудно. Лукач чаще обраща­ется к немецкой литературе, но главным образом — в отдельных статьях, а не в программных заявлениях о литературе в целом. В «Рассказе или описании» он приводит основные примеры не из немецкой литературы, но прежде все­го — из французской (исключение составляет Толстой, и, скорее всего, только потому, что Ленин назвал его «зеркалом русской революции»).

На протяжении тридцатых годов в трех, уже не раз упомянутых советских немецкоязычных периодических изданиях обозначились два основных направ­ления, которые в каком-то смысле были противоположными, а в каком-то — взаимодополняющими. С одной стороны, эти журналы становились все более ассимиляционистскими, не только в силу того, что все чаще печатали просо­ветские панегирики и апологии, но и потому, что в них год от года росло коли­чество статей, посвященных представителям русской и советской литературы. Однако в то же время на редакционной политике этих журналов сказывалась и растущая одержимость немецкой культурной традицией, которая рассмат­ривалась как неотделимая часть мировой (читай — европейской) литературы.

Большинство немецкоязычных интеллектуалов-эмигрантов в поисках мо­делей внутри своей национальной культуры, способных стать для них ори­ентиром в их неопределенном настоящем (и противостоять нацистским мо­делям), создали отдельное направление в немецкой культурной традиции, которое можно интерпретировать как национальное и космополитическое одновременно. Основным лозунгом, даже идеалом, трех советских немецко­язычных периодических изданий была «мировая литература», понятие, ко­торое, с тех пор как оно было введено в обиход Гёте, вполне удачно репрезен­тировало немецкую традицию или даже выставляло немцев пионерами культурного интернационализма. Однако идея «мировой литературы» была двойственной уже для Гёте, который продвигал ее в контексте успеха своих произведений в других европейских странах[53].

В «Das Wort» немецкая литературная традиция систематически обсужда­лась в контексте идеалов гуманизма, справедливости и прежде всего — «ми­ровой литературы». В каждом номере был специальный раздел — «Культур­ное наследие» («Die Kulturerbe»), в котором, предваренные вступительной статьей, печатались сочинения немецких авторов прошлых эпох (обычно в отрывках) — как повод для осмысления изгнанниками своей культурной идентичности. Критические статьи, публиковавшиеся в «Internationale Literatur» и «Deutsche Zentral-Zeitung» в 1935-1939 годах, обычно черпали из того же источника.

В центре внимания оказалась группа авторов, творивших между второй по­ловиной XVIII века и, приблизительно, 1831-м или 1832 годами (когда умерли Гегель и Гёте). Этот период истории немецкой литературы можно рассматри­вать как приблизительный аналог пушкинского «золотого века». В Германии это время позднего Просвещения и раннего романтизма. Ключевые фигуры этой эпохи — Гёте, Шиллер, Фихте, Гердер, Гегель, братья Гумбольдт, а также такие их наследники, как Гёльдерлин, — по-разному определяли немецкую культурную идентичность, но все они считаются носителями «прогрессивного национализма», резко отличающегося от национализма Бисмарка и Герман­ской империи. Эти авторы определяли нацию в контексте языка и культуры. Фактически многие из них противопоставляли свою немецкую культурную идентичность тираническим и автократическим режимам, находившимся в то время у власти в разрозненных немецких княжествах. В эпоху, предшество­вавшую объединению, этим авторам не приходилось противостоять всесиль­ной Германии, но при этом у них не было государства, с которым они могли бы себя идентифицировать, и поэтому их сочинения имели особую значи­мость для немецкоязычных интеллектуалов, оказавшихся в изгнании и пы­тающихся определить «немецкость» вне географических границ и прочих барьеров — определить национальный статус диаспоры, к примеру, в духе кон­цепции «Kulturnation», восходящей к Виланду и позднему Просвещению.

Kulturerbe немецкоязычных эмигрантов не распространялось на Канта, чьи работы «Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане» (1784) и «О вечном мире: философский проект» (1796) могли бы стать для них важным источником размышлений о преодолении национальных границ. Дело в том, что для марксизма-ленинизма философия Канта была главным образчиком идеализма. Зато «Das Wort» выдвигал на передний план Фихте[54]. Его «Речи к немецкой нации» (1808) подчеркивали (как нью-йоркская речь Толлера) укорененность немецкого языка в немецкой почве и немецком на­роде. Но поскольку Фихте настаивал на том, что языку ни в коем случае нельзя позволить умереть, что он должен развиваться (прежде всего — через образование), он видел в немецкой традиции и истории немецкого языка ог­ромный потенциал истинного космополитизма, благодаря которому немцы могли бы стать нацией во «всемирно гражданском духе»[55].

Этот «дух», однако, предпочитал «овеивать» некоторые культурные тра­диции больше, чем другие. На страницах советских немецкоязычных журна­лов в годы Народного фронта о «культурном наследии» чаще говорилось во франко-немецком контексте, чем в русско-немецком (особенно — в дискус­сиях о литературе). Поэтому, к примеру, поэма Гёте «Герман и Доротея», в ко­торой Французская революция служит своего рода катализатором немецкости, цитировалась гораздо больше, чем «Фауст».

Франко-германская сущность панъевропейской перспективы стала осо­бенно явной в статьях, публиковавшихся в этих журналах в дни пушкинско­го юбилея, главного советского культурного события 1937 года. К приме­ру, Хуго Хупперт провозглашает, что Пушкин — по-настоящему всемирный поэт, потому что он был в душе европейцем: говорил по-французски, читал труды просветителей, находился под влиянием западных идей, проникших в Россию вследствие войны с Наполеоном, а его друзья декабристы были, в сущности, последователями Гегеля и Вольтера[56].

Привилегированное положение, занимаемое французскими просветите­лями и Французской революцией на страницах «Das Wort», «Internationale Literatur» и «Deutsche Zentral-Zeitung», — результат казуистики, сознательно игнорирующей тот факт, что перечисленные выше немецкие писатели и мыс­лители конца XVIII — начала XIX веков были противниками франкомании немецкого истеблишмента и мелкого дворянства того времени. Многие из них относились к Французской революции с двойственным чувством: едва ли по­лезный факт для тех, кто надеялся использовать свое слово как основу интер­национальной культуры, ориентированной на франко-немецкий контекст.

Так советские немецкоязычные издания, при всем их благоговении перед Kulturerbe, продвигали в жизнь свою версию идеала «мировой» — то есть ев­ропейской — литературы. Проведенная немецкими интеллектуалами-эмиг­рантами искусная ревизия великой эпохи немецкого духа, когда писатели из разрозненных немецких княжеств мечтали о единой немецкой нации, но в са­мих этих мечтаниях вдохновлялись идеями французских философов и рево­люцией, путь для которой эти философы проложили, создала аллегоричес­кую модель для их собственной ситуации изгнанников, разбросанных по разным странам, но присматривающихся к советской общественной модели и теориям, лежащим в ее основе.

Немецкость, европейская культура и советская духовная родина были для этих писателей-эмигрантов переменными величинами, которые им приходи­лось постоянно определять, борясь за свою культурную идентичность в эпоху многочисленных кризисов. Такие колебания присущи диаспорам. Современ­ные теоретики диаспоры исследуют исключительно этнически или религиоз­но окрашенные группы. Эти категории были в значительной степени второ­степенными для немецкоязычных изгнанников, осмыслявших свою идентич­ность в широком европейском контексте. Тем не менее у них есть много общих черт помимо интереса к идеям Фихте. Одна из них — упрямая и даже утопи­ческая склонность видеть нечто универсальное в хаотическом мире.

Перевод с англ. И. Булатовского

[1] Канторович А. Пять лет борьбы Союза немецких писате­лей в эмиграции // Интернациональная литература. 1938. № 11. С. 200-201, 203. В октябре 1941 г. нацистская Гер­мания также создала Союз европейских писателей, пред­ставлявший пятнадцать государств.

[2] См.: Sassen S. Guests and Aliens. New York: The New Press, 1999. P. 94-95.

[3] Димитров Г. Наступление фашизма и задачи Коммунис­тического Интернационала в борьбе за единство рабоче­го класса, против фашизма: Доклад на VII Всемирном конгрессе Коммунистического Интернационала 2 августа 1935 г. // VII конгресс Коммунистического Интернацио­нала и борьба против фашизма и войны: Сборник доку­ментов. М., 1975. С. 138-139.

[4] См.: Фрезинский Б. Великая иллюзия — Париж, 1935. Ма­териалы к истории Международного конгресса писателей в защиту культуры // Минувшее. Исторический альманах. Вып. 24. М.; СПб., 1998. С. 166-239, особенно с. 172-184.

[5] Ее настоящее имя — Мария Гресхёнер.

[6] См.: Канторович А. Пять лет борьбы Союза немецких пи­сателей в эмиграции. С. 205.

[7] Об издании в СССР книг немецкоязычных писателей см.: Exil in der UdSSR. Kunst und Literatur im antifaschistischen Exil (1933-1945). Bd. 1. Leipzig, 1989. S. 271-302.

[8] См.: Ottwalt E. Der Aufstand der Fischer // Internationale Li­teratur. 1934. № 6. S. 151-156; Портовики каспийского бас­сейна // Вечерняя Москва. 1935. 9 июля; Mally L. Rethin­king the Popular Front in Culture. A paper presented to the Annual Convention of AAASS in Denver, November, 2000.

[9] В 1936 г. Пискатор покинул СССР.

[10] См.: Huppert H. Nach der Esrsten Unionskonferenz der Sowjet- deutschen Schriftsteller // Internationale Literatur. 1934. № 3. S. 135; W.B. [Willi Bredel] Vorwort // Das Wort. 1937. № 3. S. 3.

[11] Биографы Брехта склонны невысоко оценивать его роль в этом издании, считая, что она была скорее номинальной. Брехт никогда не пользовался в СССР таким влиянием, как Фейхтвангер, не говоря уже о Бределе, и не был столь же активен. Тем не менее материалы, хранящиеся в архиве «Das Wort» в РГАЛИ, позволяют предположить, что роль Брехта в этом журнале была отнюдь не номинальной.

[12] Сравнение материалов, публиковавшихся в «Das Wort» и «Internationale Literatur», см. в: Huss-Michel A. Die Mos- kauer Zeitschriften «Internationale Literatur» und «Das Wort» wahrend der Exil-Volksfront. Eine vergleichende Ana­lyse (1936-1939). Frankfurt am Main; Bern; New York; Paris, 1987.

[13] К примеру, Брехт получал «Deutsche Zentral-Zeitung», ког­да жил в Скандинавии (см.: Exil in der UdSSR. S. 170).

[14] РГАЛИ. Ф. 631. Оп. 12. Ед. хр. 141 (особенно л. 71-80, 88, 99-100).

[15] Bredel W. Vor neuen, grossern Aufgaben. Einige Fragen der neuen Orientierung in der antifascistischen Kulturpolitik // Deutsche Zentral-Zeitung. 1935. 26 October.

[16] См. второй доклад Карла Радека на Первом всесоюзном съезде советских писателей: Радек К. Современная миро­вая литература и задачи пролетарского искусства // Пер­вый всесоюзный съезд советских писателей: Стенографи­ческий отчет. М., 1934. С. 302.

[17] См.: Bredel W. Vor neuen, grossern Aufgaben.

[18] Kurella A. Sowjet-Humanismus // Internationale Literatur. 1934. № 5.

[19] См.: Димитров Г. Наступление фашизма и задачи Комму­нистического Интернационала в борьбе за единство ра­бочего класса, против фашизма. С. 138.

[20] Kurella А. Sowjet-Humanismus.

[21] См., например: Eagleton T. The Idea of Culture. Oxford: Blackwell Publishers, 2000. Р. 59 (русский перевод: Игл- тон Т. Идея культуры / Пер. с англ. И. Кушнаревой. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2012).

[22] Bredel W. Vorwort // Das Wort. 1937 № 9. S. 3.

[23] Heckert F. Moskau — das Zentrum des Kommunistischen Denkens // Deutsche Zentral-Zeitung. 1935. 22 Januar.

[24] См.: Exil in der UdSSR. S. 186.

[25] Kurella A. Die Geburt des sozialistischen Humanismus // In­ternationale Literatur. 1936. № 7. S. 80-94.

[26] [£. п.] Im Klub der Meister // Deutsche Zentral-Zeitung. 1935. 11 Februar.

[27] См.: Beyer F. Die deutsche Schule in Moskau // Internatio­nale Literatur. 1934. № 2. S. 116-117.

[28] «Deutsche Zentral-Zeitung» сообщает, к примеру, что Хан- нес Мейер возглавляет комитет по жилому и гражданскому строительству при недавно созданной Академии архитек­туры СССР или что четыре иностранные бригады были сформированы в секторе жилого строительства (Flucht ins Leben // Deutsche Zentral-Zeitung. 1935. 15 Januar; 1935. 16 Februar).

[29] См.: Exil in der UdSSR. S. 184.

[30] BecherJ.R. Im Zeichen des Menschen und der Menschheit // Internationale Literatur. 1936. № 7. S. 30.

[31] Balk T. Zweiter internationaler Kongress Schriftsteller // Das Wort. 1937. № 10. S. 54

[32] BecherJ.R. Im Zeichen des Menschen und der Menschheit. S. 30.

[33] Toller E. Unser Kampf um Deutschland // Das Wort. 1937. № 3. S. 52-53.

[34] См.: Radhakrishnan R. Diasporic Mediations: Between Home and Location. Minneapolis; London: University of Minnesota Press, 1996. P. XXVII.

[35] BecherJ.R. Im Zeichen des Menschen und der Menschheit. S. 30.

[36] CliffordJ. Routes: Travel and Translation in the Late Twen­tieth Century. Cambridge, Mass.: Havard University Press, 1997. P. 250.

[37] См.: Канторович А. Пять лет борьбы Союза немецких пи­сателей в эмиграции. С. 202; Merveldt N. von. Books Cannot Be Killed by Fire: The German Freedom Library and the American Library of Nazi-Banned Books as Agents of Cultu­ral Memory // Library Trends. 2007. Vol. 55. № 3. P. 525.

[38] Caute D. The Fellow Travellers: Intellectuals and Friends of Communism. New Haven: Yale University Press, 1988. P. 53.

[39] Культ литературы был также центральным для советской идеологии 1930-х гг. См.: Clark K. Moscow, the Fourth Rome: Stalinism, Cosmopolitanism and the Evolution of So­viet Culture. Cambridge, Mass.; London: Harvard University Press, 2011 (Ch. 2: «The Lettered City»).

[40] Kurella A. Ich lese Don Karlos // Das Wort. 1939. № 1. S. 96­101.

[41] Пер. М.М. Достоевского.

[42] Bredel W. Vorwort. S. 3, 6.

[43] Kolzow M. Zweiter internationaler Schriftstellerkongress // Das Wort. 1937. № 10. S. 70.

[44] См.: Bourdieu P. Distinction: a social critique of the judge­ment of taste / Trans. by Richard Nice. London: Routledge & Kegan Paul, 1984.

[45] См.: Becher J.R. Im Zeichen des Menschen und der Mensch­heit // Internationale Literatur. 1935. № 9. P. 29.

[46] См.: Канторович А. Пять лет борьбы Союза немецких пи­сателей в эмиграции. С. 206-207.

[47] Eagleton T. The Idea of Culture. P. 55.

[48] Ibid. P. 54-55.

[49] Ibid. P. 45.

[50] Ibid. P. 55-56.

[51] Lukacs G. Erzahlen oder Beschreiben // Internationale Lite­ratur. 1936. № 11. S. 100-118; № 12. S. 108-123; Лукач Г. Рассказ или описание // Литературный критик. 1936. № 8. С. 44, 67.

[52] Wolff F. Die Wendung an der New Yorker Theaterfront // Internationale Literatur. 1935. № 10. P. 101.

[53] Гёте впервые использовал этот термин, описывая в своем журнале «Об искусстве и древности» («Uber Kunst and Al- tertum») реакцию французов на адаптацию его Тассо. См.: Strich F. Goethe and World Literature. London: Routledge and Kegan Paul, 1945. P. 349-351.

[54] См., например: Franck W. Fichte als Schrifsteller; FichteJ.G. Sprache, Schriftstellerei und Schriftsteller (отрывки, вклю­чая «Речи к немецкой нации») // Das Wort. 1939. № 2. S. 67-75 и 75-79 соответственно.

[55] Фихте И.Г. Речи к немецкой нации / Пер. с нем. А.А. Ива­ненко. СПб.: Наука, 2009. С. 175.

[56] Huppert H. Puschkin. Zu seinem 100 Geburtstag // Das Wort. 1937. № 1. S. 84-87.

Опубликовано в журнале:

«НЛО» 2014, №3(127)

Декосмополитизация русской диаспоры: взгляд из Бруклина в «дальнее зарубежье»

(пер. с англ. А. Горбуновой)

Дэвид Лэйтин

Декосмополитизация русской диаспоры:

ВЗГЛЯД ИЗ БРУКЛИНА В «ДАЛЬНЕЕ ЗАРУБЕЖЬЕ»[1]

По мере того, как диаспоральные общины культурно и политически встраи­ваются в жизнь приютивших их стран, особое значение — по собственному ли желанию или по необходимости — они придают различным аспектам, вы­деленным из общей совокупности присущих им культурных черт. Одни вы­двигают на первый план свою расу (чернокожие из стран Карибского бас­сейна в Соединенных Штатах), другие — свою религию (мусульмане из Алжира во Франции), а третьи — свою основанную на языке этническую при­надлежность (англичане в Южной Африке). Угадать, какой аспект идентич­ности «победит», — задача, долгое время ставившая в тупик тех, кто занима­ется этнической проблематикой. Но со временем значительная часть каждой диаспоральной общины и их потомков объединяется вокруг какого-то одного аспекта различия, обусловливающего их социально-политическое поведение

как членов определенной категории (скажем, католики) в отношении выде­ленного аспекта (в данном случае религии)[2].

Такой выбор в вопросах идентичности нельзя считать несущественным. Как показала Мэри Уотерс, второе поколение мигрантов из стран Карибско­го бассейна не смогло получить ожидавшегося жизненного дохода — отчас­ти потому, что они идентифицируют себя (и идентифицируются людьми за пределами своей общины) как «черные». Национальная идентичность вы­ходцев из стран Карибского бассейна имеет более высокий статус в глазах американских работодателей, чем идентичность чернокожих американцев, однако, несмотря на это, региональная идентичность уступила место расо­вой. Это имеет важные последствия. Результаты политики в области иден­тичности в значительной степени определяют возможных социальных и по­литических союзников, а также то, через какие каналы можно обращаться за поддержкой.

В этой статье описывается процесс, вследствие которого русско-еврей­ские иммигранты, осевшие в Нью-Йорке (по большей части на Брайтон-Бич в Бруклине), стали объединяться вокруг доминирующей религиозной иден­тичности[3]. У русскоговорящих (по большей части еврейских) эмигрантов из России в последней четверти прошлого века был выбор, когда они добрались до Вены: либо эмигрировать в Израиль, либо ждать более долгое время, но в конечном итоге добраться до Соединенных Штатов (через Италию). По- видимому, те, кто выбрал Соединенные Штаты, были более светскими и ме­нее проникнутыми религиозными идеалами, чем те, кто уехал в Израиль. Тем не менее — заостряя различие между ними ради подразумеваемого сопостав­ления — русскоговорящие евреи в Брайтоне идентифицировали себя глав­ным образом как «евреев»[4], в то время как русскоговорящие евреи в Израиле идентифицировали себя главным образом как «русских»[5].

В таком итоге есть очевидная ирония. В одном и том же ряду русскогово­рящих евреев, покинувших Советский Союз в конце 1970-х (так называемая третья волна) и в конце 1980-х (четвертая волна, которая принесла многих этнических русских вместе с русскоговорящими евреями), есть две катего­рии: те, кто влился в религиозное государство (Израиль), основывают свое политическое поведение на светских ценностях, тогда как те, кто влился в го­сударство, не придерживающееся какой-то одной религии как государствен­ной (Соединенные Штаты), основывают свое поведение на религиозной идентичности.

Рассмотренный с точки зрения определенных теоретических подходов, та­кой итог вовсе не удивителен. Здесь могут быть применены простые демо­графические модели политической идентификации. Русская идентичность имеет не столь высокую ценность, чтобы оказывать влияние на американ­скую и/или нью-йоркскую политику. Однако объединившись с американ­скими евреями, русскоговорящие евреи могут обеспечить себе позицию во влиятельном меньшинстве в обеих сферах. Демография в Израиле говорит о противоположном: идентификация с евреями-израильтянами не дает их лидерам какого-то дополнительного голоса, в то время как идентификация себя как русских израильтян стала заметной и привлекательной, по крайней мере для людей, вовлеченных в политику, ищущих поддержку со стороны этого демографически значительного избирательного блока. Эта расстановка показывает, что диаспоры не обязательно делают упор на самые глубинно значимые элементы из совокупности присущих им культурных черт; скорее, после «подсчитывания товарищей» — потенциальных союзников — они вы­бирают тот аспект своей идентичности, который позволяет им максимально увеличить свое влияние на выборах[6].

Подходы, принимающие во внимание политическое пространство, в кото­рое прибывают иммигранты, также помогают понять эти результаты. В Со­единенных Штатах, как следует из концепции Алексиса де Токвиля в его классическом исследовании Америки (том 1, глава 2), имеет место глубоко укоренившееся убеждение, что языковое разнообразие представляет угрозу для общественного блага, в то время как религиозное разнообразие без­опасно. Неудивительно, что такие ученые, как Уилл Херберг, Хелен Эбо и Джанет Чафетс, периодически отмечали, что американские иммигранты объ­единяются в религиозные общины (к чему в обществе относятся с уваже­нием) и избавляются от своих языковых отличий (которые рассматриваются как угроза доминирующему англоговорящему обществу). Между тем, в Из­раиле, при том что значительный процент мигрантов из стран бывшего Со­ветского Союза не являются евреями (по статистике Министерства внутрен­них дел), ни одна группа не может получить жирный кусок от государства, или его кошерный эквивалент, идентифицируя себя в первую очередь как евреев. Таким образом, иммигранты, возвращаясь на свою воображаемую ро­дину, объединяются вокруг черт идентичности, связанных со страной, откуда они эмигрировали.

Эта статья не ставит своей первоочередной задачей объяснить, почему рус­скоговорящие евреи в Нью-Йорке выстраивают свою политическую и соци­альную жизнь вокруг религиозной идентичности. Скорее, ее цель — описать на уровне семейных перипетий, как возник этот результат. Для этого я обра­щусь сначала к «модальной истории жизни» двух последних волн русского­ворящих мигрантов из бывшего Советского Союза. Мой тезис состоит в том, что эти жизненные истории наглядно показывают космополитичное сообще­ство, в которое встроились русскоговорящие евреи, и не предвещают резуль­тат, возникший вследствие их поселения в Нью-Йорке[7]. Затем я обсужу во­прос, каким образом русскоговорящая диаспора в «ближнем зарубежье» (то есть в странах — бывших республиках СССР) приняла «русскоговорящую» идентичность[8]. Напротив, эта базирующаяся на языке идентичность не стала основой или первостепенной причиной формирования идентичности рас­сматриваемых лиц в Нью-Йорке. В-третьих, я обсужу возникновение на по­вседневном уровне религиозно ориентированной еврейско-американской идентичности именно среди этих — прежде светских — космополитичных евреев. В заключительном разделе прослеживается механизм культурной пе­редачи религиозной идентичности от родителей детям.

Для анализа менталитета одной диаспоральной общины, проживающей в «дальнем зарубежье», я провел весной 2004 года исследование среди русскоговорящих (в основном еврейских) мигрантов, приехавших в конце 1970-х годов и позднее, в большинстве своем проживающих на Брайтон-Бич. Интервью, в которых я опросил три поколения, представляют нам двадцать пять различных семейных историй. Вначале рассматривается поколение, ко­торое приняло решение эмигрировать, затем — поколение их родителей, по­том — их дети. Конечно, в изложенных свидетельствах сочетаются пересмотр фактов и риторические стратегии, используемые интервьюируемыми для об­основания событий их бурной жизни. Моя интерпретация этих интервью по­этому должна выйти на уровень более глубинного осмысления изложенных фактов[9]. Для дополнения этих историй с точки зрения более широкого виде­ния проблемы, чем возможно с опорой исключительно на этнографию, я также обращался к вспомогательным источникам, газетным архивам и к дан­ным массовых опросов.

I. МОДАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ ПОКОЛЕНИЙ ТРЕТЬЕЙ И ЧЕТВЕРТОЙ ВОЛН СОВЕТСКОЙ ЭМИГРАЦИИ В США

Очертания большинства историй, охватывающих несколько поколений се­мей мигрантов, имеют много общего. Старшее поколение родилось в черте оседлости на западных границах Российской империи — в узкой зоне, про­стирающейся от Черного до Балтийского моря, где цари разрешали селиться евреям, которые выплачивали налог; однако быть собственниками земли им не дозволялось. Местные этнические группы, укорененные на территории черты оседлости, как правило, относились с презрением к этим «защищае­мым властью» евреям и были готовы терроризировать их, когда центральная власть ослабевала. При советской власти все быстро изменилось. Евреи на­чали принимать космополитическую идентичность, в которой их религия не имела принципиального значения[10]. В данных мне интервью старшее поко­ление рассказывает, вспоминая свой опыт жизни в ранний советский период, что в то время евреи стали частью широких социальных и профессиональных сообществ. И после нападения Германии в 1941 году многие евреи были эва­куированы с территории бывшей черты оседлости и переправлены в Цент­ральную Азию ради их безопасности; так они смогли пережить холокост. После войны, более не привязанные к проживанию на территории бывшей черты оседлости, советские евреи продвинулись профессионально — по край­ней мере, в процентном отношении — не меньше, чем другие советские на­родности. Тем не менее в период экономического застоя в 1970-х их дети на­чали ощущать дискриминацию, ограничивающую их возможности. Именно это поколение стремилось эмигрировать, и единственным путем к эмиграции было подчеркивание своей еврейской идентичности. Когда они обратились за документами, которые бы позволили им эмигрировать в Израиль, Совет­ское государство стало ставить им бюрократические препоны и принимать против них репрессивные меры. Те, кто пошел на риск и добился получения визы, вытащили своих нерелигиозных космополитичных родителей за рубеж. Учитывая огромную социальную поддержку этих еврейских эмигрантов (со стороны сопровождавших их родителей, частных агентств, а также закона о беженцах в Соединенных Штатах), высокий уровень их человеческого ка­питала и предоставляемые американской экономикой возможности, среднее поколение быстро продвинулось в экономическом плане. Их дети в целом преуспели в учебе и интегрировались социально в американскую культуру. Именно эта модальная история является основанием для трактовки вопроса о том, какой аспект из общей совокупности присущих уехавшим евреям куль­турных черт станет их доминирующей политической идентичностью в аме­риканском контексте.

Начнем — и это касается многих из моих респондентов, которых я опра­шивал в рамках их миграционной истории, — с трагедии немецкой оккупации в 1941 года и переезда с территории бывшей черты оседлости на Урал и в Ка­захстан. Вот, к примеру, одна такая история.

Респондентка рассказывает о том, что в 1941 году она закончила десяти­летнюю школу, где языком обучения был украинский. Немцы разбомбили мост через Днепр, и респондентка участвовала в строительстве временного моста. Их семья была эвакуирована. Она вспоминает, как они ждали поезда на открытой железнодорожной платформе вместе с больными и престаре­лыми и как их разместили в вагонах. Семья рассказчицы состояла из четырех человек, ее саму вместе с матерью, братом и сестрой эвакуировали в Казах­стан; отец был на фронте. Затем рассказчица оказалась на Урале и работала в Министерстве черной металлургии; их отдел занимался демонтажем фаб­рик на западе и реконструкцией их на Урале, занимался двигателями и про­чим оборудованием, которое могло быть использовано после войны. Все оборудование учитывалось и классифицировалось, рассказчица делала спис­ки и отправляла их в Москву. Таким образом, они могли посылать запчасти на заводы, работающие по всей России во время войны. Они жили в палатках, пока делали эту работу, по двадцать человек в палатке. Рассказчица сооб­щила, что ее начальника направили в Москву, и тогда рабочие стали подавать прошения о том, чтобы вернуться в свои родные места, но для этого требова­лось получить разрешение. Начальник рассказчицы возглавлял комсомольскую организацию (ВЛКСМ). Он сказал, что возвращаться слишком опасно, что все разрушено. Сама рассказчица подавала прошение дважды, и ей было отказано, потому что считали, что некому будет делать ее работу. Я спросил ее, не в том ли было дело, что она еврейка. Она засмеялась и сказала: «Никого тогда не заботили эти вещи. Нас было восемьдесят процентов украинцев и двадцать процентов евреев, но никто не знал, кто какой был национальности, все мы говорили по-украински. Только после войны религия стала иметь значение». Затем рассказчица вступила в коммунистическую партию. На­чальник посоветовал ей тогда «просто уехать» и не беспокоиться о разреше­нии и бумажной волоките. Она вернулась на Украину в октябре 1943 года, дорога заняла месяц. Вместе с матерью и маленькой сестрой они вернулись в свою старую квартиру, за которой присматривал друг, оставшийся на Укра­ине. Брат рассказчицы умер на Урале. Отец отправился из Польши на япон­ский фронт и затем вернулся на Украину. Молодой человек рассказчицы по­гиб в Сталинграде (интервью 9)[11].

В лагерях и в армии ситуация была похожей. Как объяснил один из ин­тервьюируемых, в армии не было антисемитской дискриминации. Она по­явилась позднее. Ко всем в армии относились одинаково — ни у кого не было времени тогда выяснять, кто какой национальности (интервью 13).

После войны евреи чувствовали, что возможности для них открыты. Это подтверждают воспоминания следующего респондента. Он говорит о том, что уехал из Киева не по финансовым причинам. В материальном плане у него все было хорошо. В Киеве он жил через дорогу от центрального стадиона, на цент­ральной площади. Во время перестройки там проходили многие массовые ми­тинги, и до респондента доносилось множество угроз, в том числе, что евреев будут убивать (также присутствовали угрозы в отношении русских). Он начал бояться, так как многие его друзья сравнивали Украину того времени с Гер­манией 1932 года; можно было услышать однотипные высказывания в Кре­менчуге, в Харькове, да где угодно на Украине. Друзья рассказчика начали уезжать, и он решил последовать за ними, в значительной степени из любопыт­ства — это было что-то вроде прыжка с парашютом. Рассказчик отмечает, что, хотя он и ошибался насчет будущего, все равно это были страшные времена, вызванные ослаблением советской власти. И, отмечает рассказчик, с развалом СССР в независимой Украине, в связи с отсутствием денег, больше нет куль­турной жизни. «В Советском Союзе мне было хорошо. Я был из бедной семьи, но получил образование и пошел в технический институт» (интервью 8).

Как следует из приведенных рассказов, антисемитизм оказался новым шокирующим явлением для советских евреев в 1970—1980-е годы. Русско­говорящие еврейские иммигранты, которых я интервьюировал, были едино­душны в том, что антисемитизм открыто выражался во время застоя 1970-х и нарастал во время перестройки в 1980-е. В одном опросе русско-еврейских иммигрантов, живущих в Нью-Йорке, восемьдесят пять процентов респон­дентов оценили угрозу антисемитизма в странах бывшего Советского Союза на том этапе как серьезную (RINA 32—33).

Мои респонденты сообщали о чувстве антисемитской угрозы как о не­отъемлемой части повседневной жизни во время застоя, когда проявились прежде скрытые предрассудки. «В России даже самые маленькие дети нена­видят евреев, я не знаю почему», — рассказал респондент. «Я сказал моим де­тям, что они должны учиться в школе лучше всех, потому что их оценки будут занижать. Когда я попытался сдать экзамен в Ленинградский университет, это было трудно, потому что специальный "трибунал" в течение двух с лишним часов задавал мне вопросы (только мне), после чего глава комиссии сказал: "К сожалению, я не нашел вопрос, на который вы бы не смогли дать ответ", и они были вынуждены поставить мне "отлично"... Но даже с самыми высокими оценками, из-за особой ситуации для евреев, было трудно найти работу».

В газете «Новое русское слово»[12] Яков Смирнов, уроженец Одессы, при­ехавший в Соединенные Штаты в 1977 году в возрасте двадцати шести лет, рассказывает следующий анекдот, обобщающий чувства, которые испытывали евреи в советские времена. В продуктовом магазине стоит длинная очередь за колбасой. Из-за дефицита продуктов заведующий магазином просит уйти всех евреев. Через три часа он говорит, чтобы ушли все некоммунисты. Еще через три часа он сообщает, что колбаса кончилась и теперь все могут возвращаться домой. Один из оставшихся коммунистов жалуется: «Опять евреям повезло больше всех» (Ярмолинец, «Возвращение»). Сегодня одесский юмор Смир­нова, простой и интеллектуальный одновременно, высоко ценят в Нью-Йорке.

Обзорное исследование Сэмуэля Клигера схватывает подлинную иронию устоявшегося мнения об антисемитизме: «Те евреи, что сейчас живут в Москве (включая "наполовину евреев"), составляют значительную часть новой рус­ской элиты <...> их вес в российской политике и бизнесе гораздо больше, чем в любой другой христианской стране...» (Kliger 150). Таким образом, согласно Клигеру, это была предполагаемая дискриминация, а не действительный факт того, что евреям было хуже, чем другим, в Советском Союзе. И эта предполагаемая дискриминация провоцировала беспокойство евреев.

Беспокойство, наряду с новой политической возможностью эмигрировать для тех, кто заявлял о том, что он пострадал от антисемитизма, повлияло на то, как евреи в Советском Союзе воспринимали свою социально-экономичес­кую ситуацию. Ряд неформальных соглашений между Советским Союзом и США открыл путь новому потоку эмигрантов в Израиль. Их обращения за визой, однако, в первые годы рассматривались как измена советскому госу­дарству и имели тяжелые последствия для тех, чьи обращения отклонялись (и кто, таким образом, получал статус «отказника»). Например, один из рес­пондентов сообщает, что, подав заявление на получение визы, он сразу же по­терял свою должность в Академии наук. Он выживал посредством написания диссертаций для аспирантов из Центральной Азии, которые платили ему, по­тому что недостаточно владели русским языком, чтобы написать серьезный труд и получить ученую степень (интервью 25).

Отказники создали новый образ жизни в Советском Союзе. Они присо­единялись к «еврейским кругам», тогда как до этого многие из них совер­шенно не интересовались своими этническими традициями. У них возникла этническая идентичность, они начали следовать еврейским традициям (не­обязательно из религиозных убеждений, скорее потому, что это был обычай их народа). Только небольшое число из них стали по-настоящему религиоз­ными; остальные соблюдали еврейские праздники просто как этнические тра­диции: «Как отказники, мы пытались отмечать еврейские праздники, но это было очень опасно. Мы пытались изучать иврит и иудейскую религию, по­тому что правительство стремилось подавить такие стремления. Каждый раз мы меняли место встречи нашей группы, изучавшей иврит, потому что боя­лись, что милиция запретит нам встречаться» (интервью 2).

Но возобновленная связь с этническими традициями вряд ли была их главной целью. Многие из них использовали свои сбережения, чтобы изучать английский язык. Как сообщает один из отказников, они изучали английский в течение многих лет еще до того, как приехали в Соединенные Штаты. Пре­подавание его было, конечно, на посредственном уровне. Пока они ждали приглашения, они начали брать частные уроки, договорившись с преуспе­вающей преподавательницей английского из Ленинграда, обучившей не­сколько поколений эмигрантов. У респондента были связи с преподавате­лями из Соединенных Штатов, которые отправляли ему учебные материалы. С этой преподавательницей они занимались в течение года. Они не изучали иврит — все они собирались в Нью-Йорк.

Однако, чтобы попасть в Соединенные Штаты, они сначала должны были получить приглашение из Израиля. Чтобы быть приглашенными в Израиль, потенциальные мигранты должны были получить документы из Израиля, до­казывающие, что они родственники, желающие воссоединиться со своими семьями. В девяноста процентах случаев (эту цифру указывает респондент 22) эти родственные связи были ложными, но советские власти не обращали на это внимания, так как все знали, что такие документы не соответствовали истине.

Рассказчица вспоминает, что они получили такое приглашение от «двою­родных братьев» и принесли его в специальный отдел КГБ, заполнили под­робные анкеты и должны были указать семейные связи с приглашающей сто­роной. И тогда они получили статус потенциальных эмигрантов. Сразу же возник риск потерять работу — с того самого момента, как они получили при­глашение. Ее мужа, ученого-физика, уволили. Сначала ему отказали в допуске к архивам секретных документов. Затем получилось так, что британский уче­ный обратился в его лабораторию за консультацией. Они пригласили его к себе домой вместе с сотрудниками лаборатории. Такие вещи запрещалось делать без разрешения КГБ, и это было использовано как предлог для уволь­нения. Рассказчица тогда преподавала латынь, французский язык и историю в медицинском училище, и ее тоже уволили. После увольнения мужа они по­дали документы на выезд. Этот шаг привел к драматическим последствиям. Свекр рассказчицы имел доступ к секретным стратегическим военным доку­ментам и с юности состоял в коммунистической партии. После того как его сын с невесткой подали заявление, он, будучи честным человеком, отправился к начальнику отдела, чтобы поставить того в известность об этом, хотя у него самого не было намерения эмигрировать и он не разделял взглядов рассказ­чицы и ее мужа на будущее (но, как дедушка, он их «понимал»). На следую­щий день его отправили на пенсию, хотя он руководил крупным проектом (интервью 22).

В конце 1980-х началась четвертая и последняя волна русско-еврейской эмиграции. По соглашению между Рональдом Рейганом и Михаилом Гор­бачевым открылись ворота для евреев, желающих уехать в Израиль для вос­соединения со своими семьями. Те, кто приносил приглашения от фальши­вых родственников, получали визы, а Горбачев — американскую пшеницу! В 1989 году конгресс США объявил советских евреев категорией, имеющей право въехать в США в качестве беженцев, если они могут представить убе­дительные свидетельства того, что они подвергнутся преследованиям, если останутся в СССР (Kliger 149).

Те, кто получил визы, отправлялись из Москвы в Вену, чтобы оттуда пе­реправиться в Израиль. В Вене те из них, кто хотел эмигрировать в США, получали поддержку от Общества помощи еврейским иммигрантам (ХИАС). Оттуда они направлялись в Рим (месторасположение штаб-квартиры ХИАС), где подавали заявление на получение статуса беженца в США.

Как объяснила одна респондентка, вначале они отправились в Австрию за счет ХИАС. У них уже были планы ехать в Нью-Йорк — они хотели при­соединиться там к своим друзьям, эмигрировавшим два года назад. Они отправились из Вены в Рим. Все было хорошо организовано. В августе они остановились на две недели в окрестностях Рима (в прелестном городке Монтичелло). Получив дотацию от ХИАС, им нужно было найти и снять квар­тиру. Сын рассказчицы хорошо знал римскую историю, помнил все наизусть и любил бродить по Риму. «Каждый стремился продлить свои итальянские каникулы благодаря ХИАС» (интервью 22).

Мигранты обычно путешествовали в составе представителей трех поко­лений, хотя в большинстве случаев бабушки и дедушки следовали неохотно: «Я отправился в США из-за дочери. Я не хотел ехать, потому что у меня была работа на Украине и я был членом Союза адвокатов в СССР, это был вы­сокий статус. Но здесь я не могу работать юристом, пока не буду знать анг­лийский язык достаточно хорошо. Язык для меня — очень большая проб­лема» (интервью 4).

И другой похожий случай: «Я был военным офицером, полковником, от­служил двадцать девять лет в армии, ветеран Великой Отечественной войны. Я закончил свою военную службу в Ташкенте. Там процветал антисемитизм. Мои дети не хотели там жить и переехали сюда. Что мне оставалось делать? Я переехал вместе с ними» (интервью 10).

Еще: «Материнское сердце заставило меня быть с моим младшим сыном. Старший сын (который тоже не хотел эмигрировать) поехал с нами, чтобы сохранить единство семьи» (интервью 19).

В США эти объединенные семьи быстро осваивали язык, и их материаль­ное состояние улучшалось. В 1990 году средний доход русскоговорящих се­мей в Соединенных Штатах составлял примерно 32 500 долларов по стране. «Процесс адаптации стал быстрым и относительно безболезненным для боль­шинства из них — две трети находят работу во время первого же года пребы­вания в стране» (Supian)[13].

Это неудивительно. Автономные семейные единицы объединились для обеспечения ухода за детьми и оказания поддержки тем, кто был задейство­ван как рабочая сила. Более значимым является уровень человеческого ка­питала. Уровень образования и навыков этой диаспоры — один из самых вы­соких среди тех, кто когда-либо въезжал в Соединенные Штаты. В одном опросе шестьдесят процентов интервьюируемых русско-еврейских иммиг­рантов указали, что имеют высшее образование, полученное за пять или бо­лее лет, в отличие от тридцать пяти процентов у американских евреев (RINA 12). В другом опросе дети русско-еврейских иммигрантов, прибывших после 1965 года, сообщили об образовании своих родителей: восемьдесят четыре процента имели по крайней мере одного родителя с высшем образованием, и шестьдесят один процент — двух родителей с высшим образованием (Kasinitz et al. 13). В еще одном исследовании, спонсированном Национальным фон­дом американской политики, рассматривались успехи детей недавних им­мигрантов из разных стран. У них были лучшие результаты в математике и естественных науках, и многие дети родителей с визами H-1B (выданными лицам, имеющим ученую степень) — 100 000 человек прибывают ежегодно по таким визам со всего мира — вышли в финал национального конкурса «на­учных талантов», проводившегося корпорацией «Интел» в 1994 году. По дан­ным этого исследования, опубликованным в нью-йоркской русскоязычной прессе, второе место занял Борис Алексеев, отец которого прибыл из России по визе H-1B. На международной олимпиаде по физике, проходившей в Юж­ной Корее в 2004 году, американская команда включала двух недавних им­мигрантов; единственной участницей-женщиной была Елена Удовина, отец которой также приехал по визе H-1B (Anderson)[14].

В самом деле, местная русскоязычная пресса наводнена историями об эко­номическом успехе русскоговорящих иммигрантов. История, озаглавленная «Золотых рук учитель» (Ярмолинец), рассказывает о Владимире Деминге, эмигрировавшем двадцать семь лет назад из Ленинграда, где он работал юве­лиром. Его страстью была реставрация, и, оказавшись в США, он самостоя­тельно обучился этому ремеслу. Сейчас он преподает эти навыки в Нью-Йорк­ском институте моды и технологии и направляет американских студентов в Россию работать по реставрационным проектам. В «Новом русском слове» появилось интервью Александра Гранта с Семеном Захаровичем Кислиным. Кислин родился в 1935 году в Одессе и уехал из СССР в 1972-м. В СССР он был директором универсама, а сейчас возглавляет компанию «Trans-com- modity» с годовым доходом 1,1 миллиарда долларов. Когда Кислин приехал в Нью-Йорк, он не говорил по-английски, зарабатывал мытьем автомобилей и чисткой овощей. Его компания в настоящее время — крупнейший в мире по­ставщик литейного чугуна (Грант).

Амбиции иммигрантов «зашкаливают». Например, в интервью 13 мать гордо рассказывает о том, что ее ребенок сдал вступительный экзамен в шко­лу Стайвесант, престижную манхэттенскую общеобразовательную школу, в которую можно поступить, только успешно сдав экзамены. Родители знали, что они уезжают из города, и поэтому их сын не сможет быть принят в эту школу. Тем не менее они заставили его сдать экзамен как свидетельство его академических успехов.

Кроме того, русскоязычная еврейская диаспора может похвастаться впе­чатляющим человеческим капиталом: ее члены имеют также наработанный в Советском Союзе навык пробиваться сквозь бюрократические барьеры — что довольно полезно для иммигрантов, стремящихся преуспеть в новой стране. Как уже говорилось выше, один из опрошенных мною сказал, что после пребывания в Вене «каждый стремился продлить свои итальянские каникулы за счет ХИАС». Рассказчица вспоминает, что их пригласили к кон­сулу Соединенных Штатов в тот день, когда у нее была запланирована плат­ная экскурсия. Эта экскурсия предназначалась в основном для русскогово­рящих туристов, многие из которых находились на пособии от ХИАС. Они позвонили в консульство и сказали, что женщина заболела. Семья не пришла на прием. Через неделю они обнаружили, что их лишили субсидии от ХИАС, потому что они не пришли, когда им было назначено. Рассказчица с мужем пришли в ХИАС, чтобы выяснить, в чем дело, и их там приняли совершенно ужасно. В ХИАС знали, что у них двое детей и пожилой родитель, как же они могли лишить семью субсидии без предупреждения? — недоумевала рассказ­чица. В ХИАС отказались восстановить субсидию. Рассказчица с мужем усе­лись тогда в офисе и заявили, что не уйдут оттуда, пока финансовая помощь не будет восстановлена. Это сработало, помощь восстановили. Они получили то, что хотели, и вскоре после этого уехали (интервью 22).

В прессе отмечался еще один момент: «Как однажды сказал кто-то из рус­ских комиков: если кто-то научился обкрадывать и обманывать свою собст­венную страну, ему легко удастся это сделать в любом другом месте. Это как раз касается русской мафии — даже итальянцы поражены их махинациями и бесстрашием» (Пахомов).

Старомодная коррупция вряд ли отсутствует в русско-еврейском обиходе. Американский анализ российских президентских выборов в марте 2004 года, включая данные госсекретаря США Колина Пауэлла, свидетельствует о ма­хинациях. Ряд российских граждан, живущих в Нью-Йорке, отправились го­лосовать в российское консульство на Манхэттене и в театр «Миллениум» на Брайтон-Бич. Требовались паспорта. Один молодой человек представил сразу два, и сотрудник консульства упрашивал его использовать только один, «действующий» паспорт (Козловский).

Несмотря на то что опрашиваемые мной иммигранты своим успехом были обязаны сочетанию человеческого капитала, амбиций и хитрости, они выра­зили однозначную благодарность стране, которая предложила им убежище, и были почти единодушны в чувстве общей преданности Соединенным Шта­там: «Все русские, которые прибыли сюда в возрасте старше двадцати пяти лет, говорят с акцентом, но они многого добились: они — врачи, юристы, вла­дельцы крупного бизнеса; это великая страна, Боже, благослови Америку» (интервью 4). Один из респондентов жаловался на условия получения соци­ального страхования. Они с группой ветеранов хотели, чтобы социальное страхование называлось «пенсией для ветеранов», поскольку это давало бы им чувство, что они имеют право на такое страхование, что они «заслужили» его. Тем не менее даже на фоне унизительной для него формулировки «со­циальное страхование» он выпалил: «Я благодарен Соединенным Штатам. Я получаю бесплатные лекарства, социальную страховку и много других пре­имуществ. Боже, благослови Америку» (интервью 15). Другая иммигрантка с ностальгией вспоминала Крым и Черное море (откуда она уехала, но куда регулярно возвращалась во время отпуска) как более красивое («более есте­ственное») место по сравнению с тем, что она могла увидеть на пляже в Брай­тоне. Однако ее преданность Соединенным Штатам не вызывает сомнений. Она вспоминает, как по прибытии в США они сняли комнату в частном доме в Бруклине. Они присоединились к жилищной лотерее и одиннадцать лет стояли на очереди, пока не получили квартиру в центре для пожилых людей. Но когда они получили ее, муж респондентки уже умер. «Мы проходили по Программе 8 и получали также дополнительный социальный доход и продо­вольственные талоны[15]. Чтобы получать все это, нам не нужно было работать. Боже, благослови Америку» (интервью 19).

В разных интервью постоянно встречалось выражение: «Мы очень благо­дарны. американскому народу. Мы ничего не дали Америке, а Америка дала нам социальное обеспечение» (интервью 10).

В одной газете репортер опросил русскоязычных иммигрантов, как они праздновали 4 июля. Одна из опрашиваемых так ответила на его вопрос: «Я провела День независимости с моим мужем. Мы пошли на Брайтон- Бич. Я — врач, поэтому я не могу отключать свой мобильный телефон. Но, к счастью, все мои пациенты чувствовали себя хорошо в этот день. Вечером мы встретились с друзьями и отправились в Бэттери-Парк смотреть салют».

Репортер пишет: «Празднование было позади. Я уверен, что все русские иммигранты почувствовали прилив патриотизма и растущее чувство принад­лежности к американскому народу в День независимости» (Черноморский).

Я считаю, что иммигрантов подучили произносить «Боже, благослови Аме­рику» для их интервью о гражданстве, потому что практически все они цити­ровали эту фразу как часть катехизиса. Однако не вызывает сомнений, что они испытывали безграничную благодарность Америке. И действительно, они становились сверхпреданными американцами. Но большинство американцев не «просто американцы», а имеют приставку перед этим словом (афроамериканцы, латиноамериканцы и т.д.). Что значит быть не «просто американцем» для представителей этой волны иммигрантов, которые в основном поселились в Бруклине? Я рассматриваю этот вопрос в следующих двух разделах.

II. НЕ СТАНОВИТЬСЯ «РУССКОГОВОРЯЩИМИ» (КАК В БЛИЖНЕМЗАРУБЕЖЬЕ)

Русскоязычные евреи могли называть себя таковыми и основывать свое со­циальное и политическое поведение на том, что они — представители «рус­скоговорящего населения» США. Если бы они это сделали, они стали бы частью надэтнического сообщества, включающего в себя русских, украинцев, белорусов, грузин и молдаван, которые также иммигрировали в Соединенные Штаты. В самом деле, многие евреи в республиках «ближнего зарубежья» после развала Советского Союза сделали выбор в пользу такого самоопреде­ления. И по множеству причин адаптация к Америке в роли «русскоговоря­щих американцев» могла быть привлекательной.

Прежде всего, в Нью-Йорке имела место особенно сильная поддержка рус­ского языка и сообщества говорящих на нем. В самом деле, в начале 1990-х здесь образовалась критическая масса говорящих по-русски. В 1990 году око­ло 300 000 русскоязычных евреев жили в самом Нью-Йорке и около 400 000 — в прилегающих к нему районах. По данным официальных нью-йоркских ис­точников, бывший Советский Союз был крупнейшим поставщиком иммиг­рантов в конце 1990-х годов (RINA 1—2). Учитывая размеры и географичес­кую концентрацию русскоговорящей диаспоры, благоприятные условия для русского языка естественным образом распространились на следующее поко­ление. В отчете 1991 года показано, что пятьдесят три процента мигрантов второго поколения предпочитали говорить по-английски у себя дома, восемь­десят пять утверждали, что говорят по-русски «хорошо», и девяносто три со­общили, что понимают разговорный русский язык (Kasinitz et al. 10).

Один из моих респондентов объяснил, что в Бруклине очень хорошо со­храняется русская культурная жизнь благодаря большому количеству при­ехавших с четвертой волной. Этот респондент сам считает себя иммигрантом четвертой волны 1989—1992 годов; третья волна была в 1978—1979-м. У пред­ставителей третьей волны, с точки зрения респондента, не было ни знаний, ни информации; они страдали больше, чем представители четвертой волны. В 1989 году приток иммигрантов был огромным. Они прибывали по старому маршруту: израильская виза, Вена, Рим (на два месяца), затем — США. Рас­сказчик вспоминает, что, когда они приехали сюда, поток иммигрантов был такой, что они даже не могли снять квартиру. Теперь эти иммигранты — юри­сты, врачи, программисты, инженеры и художники. У иммигрантов третьей волны не было театра — в то время еще не открылся «Миллениум» в Брай­тоне. Эти люди смогли сохранить русский язык, поддерживать существование русскоязычных газет, театров, двух радиостанций (не существовавших за де­сять лет до того) (интервью 3)[16].

Институциональная поддержка этого сообщества русскоговорящих была весьма сильной. Как сообщил один из опрошенных, когда он прибыл сюда, в публичной библиотеке Бруклина имелась лишь одна полка книг на русском языке. Сейчас существует огромный раздел русской литературы. Половина посетителей в библиотеке — русские, потому что русские — заядлые чита­тели. Все они посещают библиотеки и много читают; все местные библио­теки — в Брайтоне, в Шипшеде, в Герритсене — имеют русскоговорящий пер­сонал. Когда респондент только приехал, имелся один-единственный русский книжный магазин, а сейчас их несколько, с множеством книг для детей. Рас­сказчик вспомнил, что он заплакал, увидев это, потому что в России, чтобы достать детские книжки, нужно было иметь знакомства в книжном магазине, а здесь, в Америке, вы можете купить все что угодно для русских детей, и сам рассказчик сообщил, что собирается покупать очередные книжки для своего внука. В библиотеках есть вся текущая художественная литература из России, включая классику, и вы можете заказать то, что желаете, через Ин­тернет (интервью 1).

Благодаря превосходным библиотечным фондам русскоязычных книг и широкому использованию кредитных карт, с помощью которых можно за­казывать книги онлайн, русскоговорящие американцы едва ли нуждаются в книжных магазинах.

Доступны и другие средства информации. Газеты на русском языке мно­гочисленны. Телевещание на русском языке представлено многими кана­лами, к нему легко подключиться. «У меня есть четыре телеканала на русском языке. Последнее российское кино, которое мы видели, была "Бригада" (по­пулярный в России сериал о бандитах; его можно взять напрокат во всех местных видеосалонах или посмотреть по телевидению)» (интервью 2). Рос­сийские радиопрограммы в Нью-Йорке повсеместно доступны, от ток-шоу до музыки и новостей. Театральных представлений тоже много, включая и привозные спектакли, премьеры которых проходили недавно в Москве и Санкт-Петербурге: «Что касается российских шоу, мы иногда ходим на них, потому что это удобно — в нескольких минутах ходьбы от моего дома. В те­атре "Миллениум" всегда аншлаг» (интервью 1).

Телефонная связь с русскоговорящим миром такая же дешевая, как и зво­нок в Нью-Джерси: «В 1989 году мы платили два доллара за минуту, сейчас это дешево; сейчас мы платим три цента максимум, звонок в Санкт-Петер­бург сейчас стоит 1,9 цента за минуту» (интервью 1). Все это — важное дока­зательство того, что в Нью-Йорке существует сформировавшееся самодоста­точное языковое сообщество, члены которого имеют общую идентичность как русскоговорящие. Эти культурные и медийные возможности поддержи­вают образование сообщества с идентичностью «русскоговорящих». «Мы ис­пользуем все более популярный термин "русскоговорящие" евреи, который включает людей со всего бывшего Советского Союза, а также формирую­щиеся "русскоговорящие" еврейские общины в Восточной Европе и Из­раиле», — сообщается в одном социологическом исследовании. И далее, там же: «Второе поколение все меньше интересуется тем, из какой советской рес­публики происходят они или их друзья, в отличие от первого поколения им­мигрантов» (Kasinitz et al. 10—11). В этом отчете есть примеры (и несколько наглядных иллюстраций) того, как дети русскоговорящих родителей отка­зывались от использования русского языка; однако, став взрослыми, они при­нялись изучать его в надежде научить ему своих собственных детей.

У некоторых из моих собеседников привязанность к родному языку — очень сильная и устойчивая. Так, один из них рассказывает, что дома они с семьей говорят по-русски — он на этом настоял. Он вспоминает, как в 1998 году взял своего сына в Санкт-Петербург. Город произвел на сына, Джулиана, огромное впечатление. Он отметил с восторгом: «Там все говорят по-русски. Спасибо, что научил меня говорить по-русски. Я могу понимать, что происходит вокруг меня». Рассказчик сообщил также, что его дети в тече­ние трех лет проводили лето в Литве со своей бывшей няней и таким образом совершенствовали свой русский, а дочь рассказчика недавно провела лето со своей бывшей няней в Киеве и частично — на Черном море. Она вернулась, неспособная сказать ни слова по-английски, но при этом хорошо говорила по-русски, хотя все это закончилось примерно через неделю. Она не смеши­вала два языка, но каждое слово, которое она произносила по-русски, звучало очень забавно. Сын рассказчика загружает современную русскую музыку че­рез Интернет, и они слушают диски на русском (интервью 11).

Русскоговорящие общины живут в определенных районах: Брайтон и Кью-Гарденс в Квинсе. Наиболее успешные русскоязычные евреи из Брай­тон-Бич переезжают в более просторные дома и богатые кварталы на Манхэттен-Бич (Бергер). Но при этом стараются держаться вместе. Эстер Шварц, школьная учительница, сообщает, что большинство выходцев из России «липнут» друг к другу, потому что они предпочитают говорить на своем род­ном языке (Бергер). Чтобы символически увековечить появление такого ис­торически сложившегося языкового сообщества в Соединенных Штатах, га­зета «Новое русское слово» предоставила возможность выступить в печати человеку, выдвинувшему идею создать памятник русскоговорящей общине. «Нет достойного памятника, посвященного русскоговорящим иммигран­там», — написал Леонид Оловянников, который описывает иммиграцию как имеющую всемирно историческое значение. «Три поколения иммигрантов, которые принесли в США свои таланты, свои знания и опыт, заслуживают, чтобы их имена помнили вечно», — считает он.

Несмотря на все это, идентификация себя как говорящих по-русски не стала доминирующей политической идентичностью, по крайней мере среди русскоязычных евреев. Это, похоже, обусловлено несколькими взаимосвя­занными причинами. Во-первых, имеет место классовое разделение между третьей (по большей части еврейской) и четвертой волнами иммигрантов (состоящей как из евреев, так и из этнических русских), препятствующее соз­данию общего культурного фронта. Многие из моих респондентов отрицают это разделение, но оно существует. Снова и снова интервьюируемые мной лица среднего поколения (третьей волны) настаивали на том, что у них есть близкие друзья неевреи (поддерживая тем самым представление о себе как космополитах), но, когда я просил их сообщить имена и телефонные номера (что позволило бы мне увеличить «снежный ком» примеров), они направ­ляли меня в другие места, признавая, что у них нет этих номеров в мобиль­ных телефонах. Одна из опрошенных, которая признала это разделение, об­основала его, сделав оговорку, что русские, приехавшие в Брайтон-Бич после 1991 года, были другими. Эти, по большей части русскоязычные неевреи, были бедными и приехали в США по материальным причинам, объяснила она, тогда как предыдущая волна, состоящая в основном из русскоязычных евреев, представляла собой хорошо обеспеченных людей, приехавших по по­литическим мотивам. Более поздние иммигранты поэтому имели больше трудностей с ассимиляцией, в то время как предыдущие ассимилировались легко (интервью 8). Другая опрошенная из третьей волны сказала то же са­мое. Она не «винит» представителей четвертой волны за их неудачу в уста­новлении отношений с третьей волной иммигрантов, но находит с ними мало общего (интервью 22). Хотя в самовосприятии представителей третьей волны есть элемент заносчивости, поколение мигрантов-отказников и впрямь было более образованным и политически мотивированным.

Вторая причина того, почему мы не можем говорить о появлении в Нью-Йорке консолидированной и доминирующей идентичности, основанной на русском языке, — постепенная утрата родного языка у последующих поколе­ний. Эта социальная реальность затронула все иммигрантские группы в Аме­рике. Рассмотрим следующий фрагмент из Интернета, где пародируется спо­собность детей второго поколения говорить по-русски. Курсивом отмечены английские слова:

Зарентовал двухбедрумный апартмент.

И для начала взяв полпаунда икры.

Я понял сразу — надо мной не каплет.

Мой велфер даст еще несметные дары («Weekend»).

Подобная смесь русского и английского языков в рамках нового диалек­та довольно типична для диаспоральных ситуаций и аналогична развитию «хебраш» (иврита-русского) в Израиле (Remennick) и «спанглиш» (испано-английского варианта) в Соединенных Штатах. Она имеет место даже там, где уровень этнической эндогамии высок. В моих интервью постоянно со­общается об утрате способности читать и писать на языке отцов у поколения, рожденного в США. Родители с печалью признают всеобъемлющую одно­язычную реальность английского, характерную для нового поколения: «Луч­ше всего наш старший сын говорит по-английски, затем по-русски, затем на иврите, который он изучает в школе. За обедом мы говорим по-английски. Если у нас есть силы, мы заставляем его отвечать по-русски; если нет — он отвечает по-английски, и мы просто принимаем это» (интервью 17).

Другой респондент отметил более тонкую особенность. Те, кто родился в Соединенных Штатах или уехал из России в возрасте семи лет и раньше, те­ряют «душу» языка, и он в большей степени становится средством коммуни­кации, чем компонентом культуры. Как только это происходит, психологи­ческая мотивация старшего поколения сохранить язык пропадает.

Третья причина того, почему идентичность, основанная на русском языке, не оформилась, — это географические сдвиги. Например, существенно, что многие русскоязычные евреи переехали в Нью-Джерси и другие места США в поисках неограниченного рынка труда. Как только семьи покидают районы с высокой концентрацией русскоговорящих, дети в государственных школах теряют привязанность к языку, особенно в свете существенных экономиче­ских и социальных стимулов хорошо знать английский.

Четвертая причина, с точки зрения русскоязычных евреев, — это то, что в Америке распространены антирусские стереотипы, которые давят на психо­логию молодых людей; стремясь добиться успеха в Америке, они не решают­ся обнаружить свое русское наследие. Участвовавшие в опросе респонденты, даже из Нью-Йорка, проявляют крайне амбивалентное отношение к тому, чтобы считаться «русскими». Один респондент сказал: «В целом я плохо от­ношусь к русскому населению в своем районе, в Брайтон-Бич». Другой по­правляет друзей, когда те называют его русским, и требует, чтобы его считали «русским евреем». Еще один говорит: «Американцы. смотрят сверху вниз на русских, потому что русские не такие религиозные, а быть религиозным — символ статуса». Одна девушка, с которой я говорил, беспокоится о своей цене на брачном рынке, поскольку многие американцы «смотрят на них (русских) как на стоящих ниже себя» (Kasinitz et al. 49—50).

Последняя причина вымывания русскоязычного культурного сознания в США — это конец «интеллигентской» культуры в американском окруже­нии, которое не поощряет высокую культуру. «В России, — сказал мне один из опрошенных, — мы привыкли быть театралами, а здесь это меньше нас ин­тересует. Поначалу нам не хватало языка для понимания театральных поста­новок. Кроме того, уровень режиссуры и актерского мастерства в России выше, чем тот, что мы видели в Штатах, особенно за пределами Бродвея и в Челси, поэтому мы перестали ходить в театр» (интервью 1). Или вот более неодобрительное заявление: «Америка скучна, в ней нет интеллектуального или поэтического сознания — того, что цементирует русский язык и что нынче вымывается» (интервью 8).

Подводя итог, можно предположить следующее: классовый разрыв, про­ходящий в большой степени внутри третьей еврейской волны и преимуще­ственно затронувший русскую четвертую волну; неизбежная утрата языка последующими поколениями — судьба всех иммигрантских групп в Америке; все более широкое географическое распространение русскоговорящей еврей­ской общины и выделение определенных приоритетных аспектов идентич­ности (религия в противовес интеллектуальной культуре) — все это привело к снижению привлекательности основанной на русском языке идентичности для русскоязычных евреев.

III. СТАТЬ АМЕРИКАНСКИМИ ЕВРЕЯМИ (К ИХ БОЛЬШОМУ УДИВЛЕНИЮ)

Наши данные показывают, что русскоязычные евреи в Нью-Йорке становят­ся американскими евреями. В качестве своей доминирующей идентичности они принимают скорее религиозную, чем этническую, еврейскую идентич­ность. Это удивительно по нескольким причинам. Наиболее впечатляющим является то, что население, живущее в Брайтоне, является подгруппой отказ­ников, которые отказались ехать в Израиль!

Но есть и другие причины, почему этот результат воспринимается как не­ожиданный. С одной стороны, большая часть этой диаспоры была воспитана в светской советской культуре, довольно несведущей в практике иудаизма. Один иммигрант сообщил мне с юмором, что на рейсе компании «Swiss Air» из Вены в Соединенные Штаты пассажирам-отказникам предложили кошер­ную еду, поскольку в авиакомпанию поступили сведения, что они еврейские беженцы. Он не знал, что значит «кошерный». Пассажиры пожаловались стюардессам, что они подвергаются дискриминации как евреи и хотят есть ту пищу, которую дают нормальным людям (интервью 25). В другом интер­вью респондент пытался подчеркнуть свою религиозную ортодоксальность. Однако, когда я спросил его, проходил ли он бар-мицву, оказалось, что он не знал про этот основной ритуал, который знаменует переход от детства к ре­лигиозному совершеннолетию (интервью 18).

Американские евреи были ошеломлены сопротивлением русскоговорящих евреев общепринятым в их среде религиозным практикам. Согласно Клигеру (Kliger 152—157), «американские евреи пытались установить контакт с рус­скими евреями как с иудеями, умаляя роль их особой русской идентичности и не понимая ее». В самом деле, русскоговорящим евреям, которые социали­зировались в обществе, исповедующем православие и еще недавно комму­низм, идея общинной еврейской жизни была чужда. Многие не могли по при­бытии понять, зачем нужно платить за членство в синагоге; точно так же носить кипу было, по мнению многих иммигрантов, стыдно. Русские не гово­рят о своей религии, в отличие от американских евреев; скорее они говорят о своей вере. Для русскоязычных религия ассоциируется с утомительными ритуалами, тогда как вера опирается на размышления человека о своей судьбе.

В ходе опроса евреев в Санкт-Петербурге только один процент респонден­тов связал свою еврейскую идентичность с религиозной деятельностью, кото­рая ассоциировалась с «исповеданием иудаизма». Такие же результаты были среди эмигрировавших в Израиль (Kliger 154). И в проводившемся в США ис­следовании мигрантов только 3,4 процента связывали свою идентичность с «исповеданием иудаизма» (Rliger 154). В Америке они говорят о своей рели­гии таким образом, который не позволяет установить ориентиры для понима­ния их поведения, образа жизни или убеждений. Русские евреи в Америке не ходят в синагогу, говоря: «Бог может услышать меня и без синагоги».

В другом исследовании-анкетировании, в котором можно было дать один из нескольких ответов на вопрос, что значит быть евреем, только одиннадцать процентов русскоязычных еврейских иммигрантов смогли сказать, что зна­чит «практиковать/исповедовать иудаизм»; семнадцать процентов сказали, что они соблюдают еврейские обычаи. Таким образом, для взрослых мигран­тов еврейство имеет светский оттенок, ибо тридцать три процента заявили, что быть евреем — это «чувствовать себя частью [нечетко определенной ка­тегории] еврейского народа» (RINA 21). Клигер резюмирует эту ситуацию так: «С точки зрения подавляющего большинства американских евреев, ис­поведующих иудаизм, русские евреи в Америке продолжают быть столь же безразличными к еврейскому наследию и еврейской общинной жизни, как и тогда, когда они жили в Советском Союзе» (152).

Еврейские общинные практики были чужды этим иммигрантам. Однако есть области общей практики. Пейсах является наиболее соблюдаемым праздником (это отчасти объясняется тем, что община проводит Седер — ритуальную реконструкцию исхода). Тем не менее в публикации 1993 года сообщалось, что менее двадцати процентов евреев в России участвовали в Седере в том году (Шапиро и Червяков, цит. в: Kliger 157). Есть также некото­рые данные по Соединенным Штатам, указывающие на активное участие в посте на Йом-Киппур («Судный день»). Однако подавляющее большинст­во молодых евреев из бывшего Советского Союза не были подвергнуты об­резанию. Раввин, осуществивший около 8000 операций обрезания в этой группе населения, сообщает, что двадцать процентов назначенных операций были отменены, и предполагает, что у русскоязычных евреев имеет место своего рода табу на этот священный еврейский ритуал. Более того, евреи из бывшего Советского Союза изначально не придавали большого значения соблюдению Шабата.

Мало того, что евреи из бывшего Советского Союза были встроены в свет­ское окружение, но они еще и культивировали космополитичные дружеские связи в советское время. Один из опрошенных сказал, что все его ближайшие друзья — русские евреи, хотя в России его ближайшими друзьями были не­евреи. Но в Америке практически каждый, кого он знает, и каждый, с кем он общается, — евреи из России (интервью 1). Другой сообщил, что все его род­ственники в США состоят в браке с лицами из среды русскоговорящих евреев. На Украине многие его друзья и коллеги не были евреями, а в Аме­рике он вовсе не видит никаких «русских». Этот респондент подчеркнул, что ему нравятся русские и украинцы, потому что они хорошие люди, но в Аме­рике он их не встречает (интервью 4)[17].

Несмотря на недостаточную вовлеченность и несерьезность русскогово­рящих евреев в Нью-Йорке по отношению к религиозным практикам и вере, они становятся американскими евреями (с религиозным рвением, неожидан­ным для них самих). Это та идентичность, которая начинает определять их социально-политическое поведение. Почему это происходит? Некоторые от­веты вытекают из моих интервью.

Во-первых, это историческая сила пятого пункта в советских паспортах, который классифицировал их как евреев по национальности в контексте со­ветской социально-политической жизни. Однако, благодаря их светскому советскому воспитанию, они разработали светскую версию иудаизма, часто к огорчению спонсировавших их американских евреев. Тем не менее советская паспортная политика помогла материализовать их идентичность как евреев, и эта материализация имела долговременные последствия. Таким образом, советское бюрократическое наследие вполне может быть частью объяснения[18].

Во-вторых, существуют инструментальные причины для появления ев­рейской идентичности[19]. В конце концов, те, кто смогли заявить, что они ев­реи, получали бесплатный билет из «дурдома», которым считался Советский Союз. Данные интервью широко представляют эту тему: в 1989 году в СССР впервые было разрешено соблюдение еврейских ритуалов. Люди тогда смогли открыто собираться и изучать вещи, связанные с еврейской культу­рой. Респондент вспоминает, что в Перми в течение всего пятилетнего пе­риода перед отъездом его семья имела возможность хорошо ознакомиться с разными аспектами еврейской жизни. Раввин приехал в Пермь из Израиля в 1991 году. Он пробыл в Перми три года, и респондент помогал ему, посколь­ку знал английский язык. Он помог ему получить квартиру и устроиться. Да­лее в разговор вмешалась жена респондента и сообщила, что еще до того по­явились три молодых человека из Израиля, из Министерства иностранных дел, и рассказали местным евреям, какие блага они получат, если эмигрируют в Израиль. Люди в Перми просто не могли поверить, что перед ними в их род­ном городе стоят люди с Запада. В то время сахар можно было получить только по талонам. Они сообщили этим молодым людям свои данные, чтобы получить приглашение из Израиля (интервью 17).

В другом интервью респондент по имени Василий вспоминает, как при­ехал в США в октябре 2000 года. Мать его жены была еврейкой, а отец жены евреем не был. Это позволило его жене и им обоим получить статус беженцев. Василий боялся уезжать, потому что он неважно знал язык и был стар для этого — даже и сейчас язык представлял для него трудность. Жена Василия вмешалась в разговор и сообщила, что, когда ее мужу исполнилось шестьде­сят лет, он, как положено, вышел на пенсию. Пенсия была маленькой, по­этому он продавал найденные в мусорных баках вещи, чтобы хватало на жизнь. Он не хотел уезжать в США, но они получили статус беженцев и в один прекрасный день — телеграмму, разрешающую им уехать до ноября 2000 года. И они уехали. В США они получили добавочное пособие мало­имущим (400 долларов в месяц), продовольственные талоны, медицинскую помощь (Василий перенес несколько операций, включая операцию на сердце, и все они были бесплатными) и пятидесятипроцентную скидку на пользова­ние общественным транспортом (интервью 23).

Другой опрошенный (интервью 20) приехал в Соединенные Штаты в 1992 году. Был рабочим на строительстве. У него случился инфаркт мио­карда, и он не мог больше выполнять ту же работу. Тогда он устроился в юве­лирный магазин. Потом пошел учиться в бизнес-колледж в надежде научить­ся программированию. Он не закончил его, потому что у него случилось еще два инфаркта. Ему сделали операцию на сердце в госпитале Ленокс-Хилл, оплаченную за счет добавочного пособия малоимущим. В итоге он стал ме­неджером ювелирного магазина.

Обладая статусом беженца (который в Советском Союзе могли получить представители нескольких религиозных групп, но с наибольшим усердием к нему стремились евреи), русскоязычные евреи получали доступ к бесплат­ному здравоохранению мирового уровня и другим благам. Это было точно резюмировано в интервью 10: «Мы ничего не дали Америке, а Америка дала нам социальное обеспечение».

В-третьих, в США синагоги, иешивы и другие еврейские ассоциации иг­рают ключевую организационную роль как средства ассимиляции. «По при­бытии организация ХИАС встретила нас в аэропорту и проводила в отель» (интервью 7).

Хотя в целом надо отметить низкий уровень участия мигрантов второго поколения в общинной жизни, в целом это участие распределяется следую­щим образом: семьдесят один процент представителей поколения, рожденного в США, принимают участие в деятельности еврейских общинных центров и тридцать восемь процентов — в еврейских летних лагерях (Kasinitz et al. 30).

Респондент рассказывает: «Было очень интересно, как все это организо­вано. Нью-Йоркская ассоциация новых американцев (занимающаяся соци­альным обеспечением евреев) выплачивала арендную плату за первый месяц и залог собственнику, который новоприбывшие не должны были возвращать, поскольку фонд состоял из добровольных взносов. Но мы вернули этим лю­дям то, что они на нас потратили [смеется]. Они списывали со счетов то, что передавали нам в качестве благотворительного пожертвования. Это я узнал позже, и это нормально» (интервью 11).

Уровень поддержки со стороны еврейских сообществ поражал иммигран­тов. Анна (интервью 16) прибыла в Соединенные Штаты в 1993 году. Она получила статус беженки и была принята еврейской общиной в Форт-Уэйн, штат Индиана, которая пригласила ее семью. Здесь уже находился ее пожи­лой брат, у которого не было денег спонсировать других членов его семьи. Он обратился к этой общине в Индиане, которая помогла с деньгами для Анны, ее сына, его жены и их дочери. Община в Форт-Уэйн взяла эту семью под свое крыло на год. Им предоставили красивую, полностью меблирован­ную квартиру с двумя спальнями, шкаф, набитый прекрасной одеждой, пол­ный холодильник и конверт с 300 долларами. Это был маленький городок, но представители общины на машинах возили их повсюду. Во время интер­вью Анна неоднократно выражала свою благодарность этой общине. Позже она прожила в Нью-Йорке восемь лет, ожидая квартиру в доме для преста­релых. Ее очередь подошла, и она проживает в этом доме уже два года. Она платит только 158 долларов в месяц за комнату, получает добавочное пособие малоимущим, продовольственные талоны и лекарства — все это благодаря статусу беженки. Сейчас она изучает английский язык в Еврейском колледже при синагоге каждый четверг, поскольку до сих пор владеет языком только на элементарном уровне.

А вот другой случай. Респондентка рассказала, как Нью-Йоркская ассо­циация новых американцев нашла ей работу за четыре недели — продавщи­цей в лавке, торгующей клубникой; так вместе с коллегой по работе из Бос­нии она выучила английский. Параллельно она изучала бухгалтерский учет в школе и затем нашла работу клерка в отделе расчетов. Ее младший ребенок родился в Америке и пошел в детский сад. Опрошенная сообщила, что они не обращались напрямую в Еврейский центр. Ее муж Игорь не является за­регистрированным членом Еврейского центра, ему не хватает терпения вы­сиживать чтение молитв. Но в прошлом году они ездили на неделю в Израиль с еврейской организацией (интервью 17).

После чего эта супружеская пара сделала свой выбор в пользу еврейской, а не русской идентичности.

Получив столь весомую социальную поддержку со стороны еврейских ор­ганизаций, помогающих интегрироваться, диаспоральное сообщество из быв­шего Советского Союза начало видеть своей «родиной», из которой они рас­сеялись по свету, скорее Израиль, чем Россию. Если это так, можно ожидать с их стороны гораздо большего интереса к ближневосточной политике, чем к политике России. Данные моих интервью подтверждают это.

Респондент рассказывает, что у него не осталось никаких связей в России. Он не скучает ни по кому из тех, кто там остался, но говорит, что здесь люди, эмигрировавшие со своей родины, сплачиваются. У опрошенного есть рус­ский телеканал дома, но его не интересует, что происходит на Украине. Он подчеркивает, что, когда уезжал оттуда, никто не беспокоился о нем. Он стал­кивался только с антисемитизмом и теперь считает Америку своей страной. Его интересует то, что происходит в Соединенных Штатах, особенно что ка­сается терроризма, и что происходит в Израиле. В прошлом году он помогал собрать 200 000 долларов для Израиля. Он поддерживает людей, которые за­ботятся о прибывших евреях. Респондент сказал, что знает, что происходит в Чечне, но ему это не интересно. Его волнует положение дел в Ираке, потому что это недалеко от Израиля, и он утверждает, что эта война необходима ради Израиля (интервью 7).

В другом интервью опрошенная рассказала, что у них дома нет русского те­левидения, они мало смотрят телевизор, но заходят на русские интернет-сай­ты. Они не следят внимательно за российской политикой. Муж респондентки Игорь заходит на российские новостные сайты несколько раз в месяц, а вот за израильской политикой следит в Интернете каждый день (интервью 17).

Другая респондентка говорит: «Я интересуюсь тем, что происходит сейчас в России, путинским тоталитарным правлением, но... мои друзья больше ин­тересуются ситуацией в Израиле» (интервью 22).

Эти настроения — не просто интерес. Они отражают глубокое беспокой­ство за свой народ, и под этим народом понимаются евреи. Например, в раз­говоре с респонденткой я пошутил, что поток иммиграции продолжится, по­скольку следующим поколением еврейских мигрантов, вероятно, будут люди, выселенные с оккупированных Израилем территорий. Ей было не смешно. Она сказала, что Израиль — очень деликатная тема и она не хочет говорить об этом в таком контексте.

Но не только вопрос ближневосточной политики выявил культурную идентичность опрошенных. Усвоив более или менее принятые по умолчанию требования эндогамии, они недвусмысленно обозначили, кто входит в их группу: подходящие потенциальные супруги — это американские евреи. Один респондент явно продемонстрировал то, о чем, в общем-то, можно было и не говорить: «Я мечтаю о том, чтобы мои внуки вступили в брак внутри еврей­ского сообщества. Мы — еврейская семья. У нас здесь есть возможность про­должить свою "нацию". Это очень важно» (интервью 7).

В поддержку этого стремления к эндогамии сеть еврейских объединений организовала программу совместного досуга для иммигрантов-евреев. Для этого используется, конечно же, синагога.

Один из опрошенных сообщил, что, когда он прибыл в Нью-Йорк, Нью-Йоркская ассоциация новых американцев предоставила его семье номера в отеле на три недели, пока он не нашел квартиру на углу авеню К и 31-й ули­цы. Он ходил в синагогу за школой Худд каждую субботу в течение двух лет. Респондент признался, что не понимал ничего, но ему переводили. Ему дали Талмуд на английском, и он читал его (интервью 10).

Все в плане помощи происходит именно так, даже когда иммигрантам ма­лоинтересно то, что синагога может предложить. Так, другой респондент рас­сказал, что, когда он жил в Бейсайде, все свои связи он установил через си­нагогу, которую посещал всякий раз в Шабат. Он со смехом вспомнил, что был тогда хорошим евреем, куда лучше, чем сейчас. «Они не предоставляли социальных услуг, но я научился читать на иврите, правда, ничего не пони­мая. Я узнал о еврейских праздниках, что было очень полезно, потому что я не мог узнать о них дома» (интервью 11).

Объединение осуществляется не только через синагогу. Опрошенные рас­сказали о своем членстве во множестве еврейских организаций: Евреи из бывшего Советского Союза (респондент 4), Объединенная еврейская феде­рация (респондент 7), Американо-еврейская ассоциация ветеранов (респон­дент 21, офицер и ветеран Советской армии; члены этой группы заинтересо­ваны в получении ветеранских льгот в США). Эти еврейские объединения дают возможность включить иммигрантов в более широкий социальный кон­текст, и, даже будучи светскими организациями, они сплачивают своих кли­ентов как американцев еврейского происхождения.

Еврейско-американская идентичность — центрированная на поддержке Израиля — может быть в высшей степени светской. Но возникающая еврейско-американская идентичность имеет склонность к религиозному складу. Этот путь лежит через детей. Многие иммигранты, имеющие детей школь­ного возраста, отдают их в иешивы (еврейские религиозные школы), с тем чтобы их дети что-то знали о некогда запрещенной религии. Интервью с еврейскими иммигрантами второго поколения из бывшего Советского Союза, живущими в Нью-Йорке, показали, что восемьдесят три процента опрошенных посещают государственные средние школы, семнадцать про­центов ходят в частные, по большей части еврейские, школы (более высо­кий показатель посещения приходских школ, чем в любых других иммиг­рантских группах, в рамках более широкого исследования иммигрантов второго поколения в Америке; Kasinitz et al.). Шестьдесят шесть процентов из тех, кто родился в Соединенных Штатах («истинное» второе поколение), посещают иешиву по меньшей мере в течение года, так как большинство иешив не берут плату за обучение с детей-иммигрантов за первый год. Уро­вень академического обучения в иешивах не столь высок, однако они ока­зывают эмоциональную поддержку и оставили отпечаток религиозной идео­логии на тех, кто посещал их. Иешивы меняли жизнь тех, кто их посещал. Ирен, одна из интервьюированных в социологическом исследовании, посе­щала иешивы с первого класса до окончания средней школы; она стала — и остается (сейчас ей уже за двадцать) — вполне ортодоксальной. «Это было травматично. Мои родители… не хотели быть религиозными. Они объ­ясняли мне, что у них такое отношение ко всему этому, и они не собирались меняться. Они сказали мне, что, когда я вырасту и у меня будет собственный дом, я смогу делать все, что захочу, но что мне не удастся изменить их жизнь» (Kasinitz et al. 21—22).

Я слышал подобные истории и от своих респондентов. Например, один из опрошенных рассказал, что люди знакомились в Бруклине по большей части в иешиве, где брали уроки английского. Кто-то был из Белоруссии, кто-то из Кишинева, кто-то из Санкт-Петербурга, и все они были русскоговорящими евреями, но среди них не было чистокровных русских (русских русских — как их называли). Иногда русские из России приходили в иешиву, чтобы учить английский, — и они знакомились с ними и с теми, кто происходил из смешанных браков. Но на занятиях в иешиве девяносто пять процентов вре­мени уделяется иудаизму, а пять — английскому (интервью 5).

По прибытии Галина немного говорила по-английски, а Александр по-не­мецки. Они прошли курс занятий английским до отъезда, но почти безре­зультатно. Внучку Галины (которая только что закончила среднюю школу в Бруклине и которой было десять, когда они прибыли в США) отправили учиться в иешиву, потому что считали, что там она выучит английский бы­стрее, чем в государственной школе (интервью 9).

Другие опрошенные рассказали, что они отдали свою дочь в еврейский детский сад в Бруклине, на углу Кони-Айленд-авеню и авеню У. Они вы­брали религиозную школу для своих детей, даже несмотря на то, что пола­гали, что в государственной школе качество образования выше. Родители чувствовали, что они без проблем могут помочь своим детям в изучении свет­ских предметов, но они ничего не знали о предметах, связанных с иудаизмом, поэтому решили положиться в этом на школу. Они обсуждали этот вопрос с друзьями и много об этом думали. Некоторые друзья опасались, что, если дети станут религиозными, они отдалятся от родителей, потому что у детей будет другая культура. Но потом родители сочли, что этого не произойдет, и рискнули. И этого не произошло. Родители сказали, что они остались так же близки со своим детьми, как и раньше (интервью 24).

Исследования (Kasinitz et al.) демонстрируют, что сильнейшее формирую­щее воздействие на идентичность мигрантов второго поколения оказывают посещение иешивы более года, окончание иешивы и посещение Израиля. По­сещение иешивы оказывало гораздо более сильное воздействие на религиоз­ную идентичность респондентов, чем любой другой фактор. Оно положи­тельно влияло на все аспекты идентичности, но сильнее всего затрагивало религиозный. Благодаря тому, что иешивы обеспечивали новоприбывшим детям мягкий переход к новой жизни, они были популярным выбором. Бу­дучи однажды выбранными (по крайней мере теми, кто оставался в этой системе), они эффективно превращали русскоговорящую молодежь в прак­тикующих иудеев.

Обучающиеся в иешивах или социализированные в рамках программ си­нагоги дети начинают «обращать» своих родителей, или, лучше сказать, пре­вращать их светское этническое представление об иудаизме в религиозное. Из исследования мы узнаём о восемнадцатилетней Джулиане, родившейся в Соединенных Штатах вскоре после того, как ее родители эмигрировали. После ее рождения мать Джулианы стала все строже исполнять предписания религии и присоединилась к общине ортодоксальных иудеев. Джулиана рас­сказала, что ее мать хотела, чтобы она получила еврейское образование, так как в России это было бы невозможно. Еврейские школы требовали от жен­щин, чтобы они были религиозными, соблюдали все законы и покрывали во­лосы. И мать Джулианы в какой-то мере стала следовать этим правилам. Она делала это для того, чтобы ее дочь могла пойти в еврейскую школу. А затем, когда Джулиана узнала еврейские обычаи, она стала подталкивать к их со­блюдению своих родителей (Kasinitz et al. 22).

Эта же тема проходит через несколько моих интервью. Одна пожилая респондентка четко видела тенденции: «При том что мои внуки теряют способ­ность свободного владения русским языком, они вспоминают знания, по­лученные в синагоге, когда они были детьми». В этот момент в разговор вмешалась ее дочь: «Она пытается сказать, что ее внуки в большей мере иу­деи, чем я. Нас не обучали религии, а наших детей обучали» (интервью 4). «Мои ближайшие друзья все-таки стали ортодоксальными иудеями, — отме­тила респондентка. — Так же, как и их дети. Они соблюдают всё. Их дети под влиянием местной синагоги склонили их к ортодоксальному иудаизму. Их родители последовали за ними» (интервью 22). Другие опрошенные призна­лись: «В США мы стали интересоваться иудаизмом, и он стал частью нашей жизни. Наши же дети не просто им интересуются — они стали религиоз­ными» (интервью 24). Данные, приведенные в таблице, подтверждают идею, что со временем русскоязычное еврейское сообщество в Нью-Йорке все больше начинает определять себя как иудеев.

Моя интерпретация данных таблицы такова: чем дольше русскоязычные евреи остаются в США, тем более религиозными они становятся. Альтерна­тивная интерпретация (ее тоже нельзя исключать) такова: те евреи, которые уехали из Советского Союза раньше, были изначально более религиозны.

Выбор идентичности: отношение русско-еврейских иммигрантов в Нью-Йорке к религии

Процент тех, кто согласен с тем, что

«Новички» (более 3 лет в Нью-Йорке)

«Второкурсники» (3—6 лет в Нью-Йорке)

«Третьекурсники» (6—9 лет в Нью-Йорке)

«Выпускники» (более 9 лет в Нью-Йорке)

быть евреем важно или очень важно

63

65

65

79

иудаизм — наиболее привлека­тельная религия

41

46

54

64

Источник: RINA 9.

Вот интерпретация авторов исследования: «У нас есть ощущение, что число тех, кто придерживается иудаизма, увеличилось. Это может указывать на реальный рост веры и практики иудаизма или на усвоение американских привычек этнически-религиозной идентификации» (RINA 4). В любом слу­чае мы видим постепенный переход русскоязычного еврейского сообщества к более религиозной идентичности.

Данные об отношении второго поколения мигрантов к религии (Kasinitz et al. 41—48) предполагают нарастающую со временем религиозную консо­лидацию в плане базовой идентичности:

— 40% второго поколения евреев, родившихся в Соединенных Штатах, в противовес 10%, приехавшим в США детьми, считают себя ортодок­сальными иудеями или хасидами;

— 89% второго поколения евреев, родившихся в США, в противовес 65%, приехавшим в США до 1988 г., держат дома еврейские традиционные предметы;

— 63% второго поколения евреев, рожденных в США, в противовес 37%, приехавшим в США до 1988 г., утверждают, что посещают синагогу;

— «Мало вероятно, что те, кто родился в США, сообщат, что большинство их друзей — русские; скорее всего, они сообщат, что большинство их друзей — евреи» (Kasinitz et al. 30).

Эти данные подтверждают мнение, что мигранты второго поколения сильно привязаны к еврейским символам, организациям и еврейскому образу жизни — больше, чем их родители.

Все эти этнографические черты складываются в четкий выбор культурной идентичности. Один из опрошенных выражает это следующим образом: «Все называют нас "русскими евреями". Никто не говорит о нас как о "евреях". В России любой, кто упоминает "евреев", говорит: "Уезжай в Израиль". И вот мы приехали сюда, а они называют нас "русскими". Нас не устраивает опре­деление "русский". Мы хотим быть "евреями", а не "русскими"» (интервью 7).

Русскоговорящие евреи пришли к осознанию себя, как в социальном, так и в культурном отношении, прежде всего «евреями» с сильной религиозной составляющей. Таков парадокс идентичности: происходя из абсолютно свет­ского общества, каким оно было в Советском Союзе, русскоговорящие евреи в США пришли к видению себя социально и культурно прежде всего «ев­реями» с сильной религиозной составляющей. Между тем, в Израиле с его строгими религиозными установками русскоговорящие евреи пришли к ви­дению себя в социальном и культурном отношении прежде всего русскоязыч­ными и, как правило, нерелигиозными[20].

IV. ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ

Нью-йоркская русско-еврейская диаспора, исследование которой лежит в ос­нове этой статьи, имеет, как и любые группы, основанные на идентичности, множество культурных черт и национальных признаков. В 2000 году в опросе RINA (16—18) респондентам было предложено выбрать свою идентичность из четырнадцати возможных. Результат:

— у 71% респондентов прозвучало слово «еврей» в различных вариантах ответов;

— 31% респондентов просто сказали «еврей». Это безоговорочно была са­мая безусловная идентичность;

— 6% сказали «американец»;

— 4% сказали «русский»;

— 56% привязали свою еврейскую идентичность к какой-то другой нацио­нальности.

В этой статье рассматривался вопрос, какой аспект из общей совокупности культурных черт, присущих русскоязычным евреям, был и остается базовой составляющей главенствующей идентичности; был сделан вывод, что это идентичность американского еврея. Чтобы объяснить этот вывод (в неявном сопоставлении с Израилем и «ближним зарубежьем»), вероятно, достаточно будет модели, подчеркивающей демографию группы и дающей общую схему распределения новоприбывших по категориям внутри принимающей страны. Однако процессы, в силу которых это произошло (а также сильное религиоз­ное влияние в рамках еврейской идентичности), требуют более полного опи­сания. Представленная здесь этнографическая информация показывает, что среднее поколение нашло в своей еврейской идентичности способ отреаги­ровать на ограничение возможностей во время экономического застоя в Со­ветском Союзе. Эта идентичность принесла возможность мигрировать, за ко­торую они ухватились. Сразу по приезде они оказались не в руках политиков Тамани-Холла (как когда-то ирландские иммигранты в Соединенных Шта­тах), а в руках еврейских организаций, которые помогли направить их в си­нагоги, а их детей в иешивы. Дети серьезно отнеслись к урокам в иешиве и подтолкнули многих из своих родителей в направлении еврейской иден­тичности, основанной на религии. Они, как правило, идентифицируют себя с американскими евреями, все более всерьез принимают религиозную при­влекательность идентичности и ограничивают социальные связи с россий­скими неевреями. В результате потомки тех, кто поддерживал космопо­литический идеал светского еврейства в черте оседлости XIX века, сегодня становятся чрезвычайно успешными декосмополитизированными амери­канскими евреями в Брайтоне.

Перевод с англ. А. Горбуновой

ЛИТЕРАТУРА

Anderson Stuart. The Multiplier Effect // International Educator. 2004. Summer. P. 14—21.

Chandra Kanchan. Why Ethnic Parties Succeed. New York: Cambridge University Press, 2004.

Cohen Rina. From Ethnonational Enclave to Diasporic Community: The Mainstreaming of Israeli Jewish Migrants in Toronto // Diaspora. 1999. № 8. P. 121 — 136.

Ebaugh Helen Rose, Janet Saltzman Chafetz. Religion and the New Immigrants. Walnut Creek, CA: Altamira, 2000.

Gitelman Zvi. Becoming Israelis. New York: Praeger, 1982.

Gitelman Zvi. E-mail to the author. 12 Feb. 2005.

Gitelman Zvi. Immigration and Identity: The Resettlement and Impact of Soviet Immigrants on Israeli Politics and Society. Los Angeles: Wilstein Inst., 1995.

Herberg Will. Protestant—Catholic—Jew. Garden City, N.J.: Doubleday, 1955.

Kalyvas Stathis. The Rise of Christian Democracy in Europe. Ithaca, N.Y.: Cornell Univer­sity Press, 1996.

Kasinitz Philip, Zeltzer-Zubida Aviva, Simakhodskaya Zoya. The Next Generation: Russian Jewish Young Adults in Contemporary New York. Russell Sage Foundation Working Paper № 178, June 2001.

Kliger Samuel. The Religion of New York Jews from the Former Soviet Union. New York Glory / Tony Carnes and Anna Karpatakis (Eds.). N.Y.: New York University Press, 2001. P. 148—161.

Laitin David D. Identity in Formation: The Russian-Speaking Populations in the Near Ab­road. Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 1998.

Lipset S.M., Stein Rokkan. Cleavage Structures, Party Systems, and Voter Alignments. Party Systems and Voter Alignments: Cross-National Perspectives / S.M. Lipset and Stein Rokkan (Eds.). New York: The Free Press, 1967.

Markowitz Fran. Criss-crossing Identities: The Russian Jewish Diaspora and the Jewish Dia­spora in Russia // Diaspora. 1995. № 4. P. 201—210.

Posner Daniel. Institutions and Ethnic Politics in Africa. New York: Cambridge University Press, 2005.

Remennick Larissa. The 1.5 Generation of Russian Immigrants in Israel: Between Integra­tion and Sociocultural Retention // Diaspora. 2003. № 12. P. 39—66.

Research Institute for New Americans [RINA]. Russian Jewish Immigrants in New York City: Status, Identity, and Integration. New York: Amer Jewish Committee, 2000.

Suny Ronald G. Revenge of the Past. Stanford, CA: Stanford University Press, 1993.

Supian V.B. Rossiiskaia Emigratsiia v SshA [Российская эмиграция в США]. International Union «United Russia» N.d. 15 July 2004 // http://www.msedina.org/?id=3022.

Waters Mary. Black Identities. New York: Russell Sage, 1999.

«Weekend» // Новый американец. 1989. Январь.

Werth Paul W. Theorizing the Politics of Cultural Identities in Russia and Ukraine. Rebo­unding Identities: The Politics of Identity in Russia and Ukraine / Dominique Arel and Blair A. Ruble (Eds.). Washington, DC: Woodrow Wilson Center Press, 2006.

Zisserman-Brodsky Dina. The «Jews of Silence»—the «Jews of Hope»—the «Jews of Triumph»: Revisiting Methodological Approaches to the Study of the Jewish Move­ment in the USSR // Nationalities Papers. 2005. № 33. P. 119—139.

Бергер Йозеф. Русский десант на Манхеттен-Бич // Новое русское слово. 2004. 22 марта.

Грант Александр. Закон Кислина: деловитость + милосердие = успех // Новое русское слово (без даты).

Козловский Владимир. Одни выборы и два пожара // Новое русское слово (без даты).

Оловянников Леонид. Letter // Новое русское слово (без даты).

Пахомов Александр. Из школы коммунизма выходят профессионалами // Огонек. 1996. 3 июня.

Страна, где расцветают таланты // Новое русское слово. 2004. 26 июля.

Токвиль Алексис де. Демократия в Америке. М.: Прогресс, 1992.

Тринадцать лет спустя // Новое русское слово (без даты).

Червяков Валерий, Шапиро Владимир. Что значит: «Быть евреем»? // Еврейский на­учный центр (опрос 1992—1993 гг. и 1997—1998 гг.).

Черноморский Владимир. Веселился народ независимый // Новое русское слово. 2004. 7 июля.

Ярмолинец Вадим. Возвращение Якова Смирнова // Новое русское слово. 2003. 23 января.

Ярмолинец Вадим. Золотых рук учитель // Новое русское слово. 2001. 8 мая.

[1] @ Diaspora: A Journal of Transnational Studies. 2004. Vol. 13. № 1. P. 5—35.

Исследование в рамках этой статьи проводилось, когда ав­тор являлся членом Фонда Рассела Сейджа. Первона­чально оно было подготовлено для конференции «Изме­нение и наложение идентичностей: Латвия перед лицом вступления в ЕС», проводившейся в Риге 17—18 сентября 2004 года. Автор благодарит Юриса Розенвалдса за при­глашение к написанию этой статьи, ранняя версия кото­рой была опубликована в Латвии. Автор также благодарит Инну Ставицки за материально-техническое обеспечение на Брайтон-Бич, Анну Гурфинкель за помощь в проведе­нии исследования, Цви Гительмана за обмен данными и Канчан Чадру, Виктора Макарова, Инну Ставицки, Ай- варса Табунса, Сидни Тарроу, Цви Гительмана и Хачика Тололяна за критические замечания.

[2] С.М. Липсет и Стейн Роккан опубликовали основопола­гающую статью на тему социокультурных оснований до­минирующих политических разногласий, и за ней после­довало огромное количество литературного материала. См. работу Каливаса, в которой он анализирует взлет и паде­ние католицизма в сравнении с секуляризмом как домини­рующее разногласие в Западной Европе.

[3] Русско-еврейские иммигранты — термин, используемый ведущими учеными, изучающими эту общность. Но значи­тельная часть этой общности не является ни русскими (по национальности), ни россиянами (гражданами Россий­ской Федерации), поскольку многие иммигранты родом из Украины, Молдовы и других бывших советских респуб­лик, которые сейчас — независимые государства. Поэтому, когда я не ссылаюсь на работы других ученых и не переска­зываю речь респондентов (где благодаря контексту опре­деляется, какая именно общность описывается термином «русские»), я называю русско-еврейских иммигрантов рус­скоязычными или русскоговорящими евреями.

[4] Десекуляризация второго поколения русских евреев, о ко­торой здесь говорится, согласуется с выводами Рины Коэн, сообщающей о светских израильских мигрантах в Канаду, чьи дети испытали религиозное пробуждение.

[5] Лариса Ременник показывает жизнеспособность в Из­раиле идентичности, основанной на русском языке.

[6] О подсчете голосов при возрождении культурных иден- тичностей см.: Chandra (гл. 4) и Posner.

[7] Образ русских евреев, жаждущих исповедовать свою ре­лигию, был опровергнут Фрэном Марковицем, чьи дан­ные показывают, что большинство русско-еврейских эмигрантов в США отвергали возможности исповедовать свою религию и изображали из себя космополитов, стре­мящихся приспособиться к советской идентичности. Мои респонденты сообщили о том же самом. Однако они не поддержали предположение Марковица, что высокая рус­ская культура сохранится в диаспоре как часть трансна­ционального сообщества. Для обзора литературы по этому вопросу см.: Zisserman-Brodsky.

[8] О выборе идентичности русскими в «ближнем зарубежье» см.: Laitin.

[9] В этом Мэри Уотерс (см.: Waters) установила новый стан­дарт.

[10] «Космополит» — нагруженное многими смыслами слово в советском дискурсе. При Сталине оно ассоциировалось (по контрасту со словом «интернационалист») с буржуаз­ной утонченностью, противоположной равенству. Я ис­пользую этот термин в его общепринятом смысле: те люди, которые идентифицируют себя как разделяющих судьбу всех народов мира, а не только собственной группы.

[11] Эта героическая работа по-иному оценивалась после вой­ны. В ежедневной газете «Новое русское слово» опубли­кованы личные воспоминания о бытовом антисемитизме в послевоенной советской жизни, написанные через три­надцать лет после эмиграции: «Ничто не сотрет воспоми­нания о моем детстве, из которого я помню горькие анти­семитские замечания, что "они"... все уехали в Ташкент, а за них должны были сражаться русские.» («Тринадцать лет спустя»).

[12] Название русскоязычной ежедневной газеты, выпускаю­щейся в Нью-Йорке.

[13] Все переводы из источников на русском языке сделаны ав­тором и проверены Анной Гурфинкель. Г-жа Гурфинкель присутствовала на всех интервью, которые проходили на смеси русского и английского, и переводила, когда это было необходимо.

[14] Об исследовании Андерсона сообщалось в газете «Новое русское слово» 26 июля 2004 года («Страна»). Там же была фотография «нашего соотечественника» Сергея Брина, од­ного из основателей Google.

[15] Добавочные пособия малоимущим (SSI) — федеральная программа дополнительного дохода, финансируемая за счет общих налоговых поступлений (а не за счет социального страхования). Она предназначена для того, чтобы помочь пожилым людям, слепым и инвалидам, у которых недоста­точно или вовсе нет доходов; эта программа обеспечивает их наличными, чтобы удовлетворить базовые потребности в пище, одежде и крове. Потребовалось вмешательство за­интересованных органов, чтобы русско-еврейские иммиг­ранты могли пользоваться этими средствами.

[16] Я изменил нумерацию волн, которую указывали инфор­манты, в соответствии с российской историографией. Обычно принято считать, что первая волна была после ре­волюции, вторая — после Второй мировой войны, третья — еврейская миграция 1970-х и четвертая — во время и после перестройки.

[17] Цви Гительман (Gitelman) сообщает по электронной почте, что в соответствии с его исследованием положения евреев на Украине и в России в советское время сплоченные круги евреев вряд ли были более космополитичными, чем те, кто эмигрировал. Но это требует дальнейших исследований.

[18] О сохранении навязываемых Советским Союзом нацио­нальных идентичностей см.: Suny. Однако почему совет­ский проект национальной идентичности был столь успе­шен, в то время как попытка социализировать граждан как «новых советских людей» провалилась — это голово­ломка, которую предстоит решить.

[19] См.: Werth. После реформ, дозволяющих свободу вероис­поведания, последовавших после Революции 1905 года, большое число евреев стремились зарегистрироваться как баптисты. Столыпинское правительство отказывалось признать эти обращения, поскольку они были истолко­ваны не как конфессиональные, а как инструментальные. Обращенные полагали, что расходы, связанные с присо­единением к баптистам, будут низкими, а потенциальные выгоды от возможности торговать в России — высокими.

[20] Более подробную информацию о русских иммигрантах в Израиле см. в исследованиях Цви Гительмана, где автор показывает, что молодежь в Израиле в меньшей степе­ни является носителем «еврейского духа», чем старшее поколение.

Опубликовано в журнале:

«НЛО» 2014, №3(127)

Россия инвестирует в инфраструктурные проекты Африки.

Итогом визита официальной российской делегации в Зимбабве стал ряд ключевых двусторонних договоренностей, призванных обеспечить режим наибольшего благоприятствования для инвестиций из России. Российские компании заинтересованы в развитии крупных инфраструктурных проектов в африканском регионе, в первую очередь в добывающей отрасли, и обладают необходимым опытом, технологиями и компетенциями для развития промышленных и инфраструктурных проектов.

В ходе рабочего визита в Зимбабве министр промышленности и торговли Денис Мантуров в рамках межправительственной комиссии двух стран по экономическому, торговому и научно-техническому сотрудничеству заявил, что за короткое время удалось согласовать и подписать ряд важных нормативных документов, включая соглашение о защите инвестиций. Это позволяет российским предприятиям и инвесторам без риска вкладывать свои средства в проекты на территории Зимбабве.

«Приоритетными для России являются комплексные инфраструктурные и сырьевые проекты, которые находятся на разной стадии реализации. Убежден, что начало работы по существующим проектам послужит сигналом к запуску новых стратегических направлений кооперации в различных областях промышленности. Между нашими странами существует серьезный потенциал сотрудничества, уже сегодня рассматриваются совместные проекты, в которых могут принять участие КАМАЗ, РЖД, АЛРОСА, Уралвагонзавод, «Технопромэкспорт», ОДК, «Интер РАО», а также другие ведущие российские промышленные компании», – сказал глава Минпромторга.

По итогам заседания приоритетными направлениями сотрудничества стороны определили совместную разработку минерально-сырьевой базы Зимбабве, реконструкцию существующих и создание новых энергомощностей, транспортировку, хранение и переработку энергоносителей, строительство инфраструктуры, автомобилестроение, производство сельхозтехники, развитие агропромышленного комплекса, образование и туризм. Для развития партнерских отношений было решено учредить пять рабочих групп по соответствующим направлениям.

Основное внимание будет уделено комплексному освоению месторождения металлов платиновой группы «Дарвендейл» российским консорциумом, в который входят Внешэкономбанк и российская группа компаний «Ви Холдинг».

Другим примером успешного сотрудничества является совместное горнорудное предприятие «ДТЗ-ОЗГЕО», которое совместно с АК «АЛРОСА» ведет работу по оценке перспектив новых месторождений алмазов в Зимбабве, организации системы сортировки, оценки и реализации алмазного сырья.

В составе российской делегации в работе комиссии приняли участие представители органов государственной власти, государственных корпораций, частных компаний и научных структур. Большая часть намерений уже нашла поддержку и одобрение местных властей.

В программе визита российской делегации в Зимбабве стоит подписание следующих документов: межправительственное соглашение о сотрудничестве в реализации проекта по разработке месторождения платиноидов «Дарвендейл»; соглашение о финансировании проекта «Дарвендейл» между госкорпорацией «Банк развития и внешнеэкономической деятельности (Внешэкономбанк)», совместным российско-зимбабвийским предприятием Great Dyke Investments (Private) Limited и «Афромет»; соглашение о сотрудничестве в подготовке и повышении квалификации кадров для проекта между совместным российско-зимбабвийским предприятием Great Dyke Investments (Private) Limited и национальным исследовательским технологическим университетом МИСиС.

Также среди документов – соглашение о сотрудничестве между «Объединенными машиностроительными заводами» и Министерством шахт и развития горнорудной промышленности Зимбабве о поставках российских буровых установок, дробильно-размольного и обогатительного оборудования.

Подписанный комплект соглашений позволит на первоначальном этапе вывести сотрудничество России и Зимбабве на качественно новый уровень и придаст дополнительный импульс многолетним партнерским отношениям дружественных государств. Уже сегодня Россия реализует масштабные проекты в субсахарном регионе, и существует серьезный потенциал развития глубокой кооперации по ряду направлений – в первую очередь это инфраструктурные и сырьевые проекты.

Строительство нефтеперерабатывающих производств в Уганде дополнительно разовьет и транспортную инфраструктуру региона, а также создаст постоянные рабочие места для местного населения.

Активно развивается сотрудничество российских предприятий с Анголой. В этом регионе наибольший интерес представляют сырьевые и инфраструктурные проекты, а также проекты в сфере девелопмента и телекоммуникаций. Кроме того, в Анголу на протяжении длительного времени осуществляются поставки российской техники.

В ЮАР успешно осуществляются поставки вертолетной техники.

План дальнейшего сотрудничества будет обсуждаться на втором заседании межправительственной Российско-Зимбабвийской комиссии по экономическому, торговому и научно-техническому сотрудничеству, которое пройдет в Москве.

Справка

По данным Федеральной таможенной службы, в 2013 году российско-зимбабвийский товарооборот по сравнению с аналогичным периодом 2012 года снизился на 36% и составил 24,5 млн долларов. При этом объем российского экспорта вырос на 18% и составил 4,6 млн долларов, а российский импорт уменьшился на 42% (до 19,9 млн долларов). В январе – июле 2014 года объем российско-зимбабвийского товарооборота по сравнению с аналогичным периодом 2013 года уже показывал положительную динамику, увеличившись на 52,1% и составив 22,2 млн долларов.

В структуре российского экспорта в Зимбабве основная доля поставок приходится на продукцию химической промышленности (58,8%), машины, оборудование и транспортные средства (22,4%), а также продовольственные товары и сельхозсырье (18,8%). В настоящее время Зимбабве делает акцент на закупках в России удобрений, стройматериалов, запчастей и оборудования, поставляя в Россию в основном табак, фрукты и сувенирную продукцию. В перспективе развитие могут получить поставки отечественной сельхозпродукции – в Зимбабве заинтересованы в закупке пшеницы, муки и растительного масла.

Перерыв в поставках цитрусовых из ЮАР - «прискорбное, но наилучшее решение»

Недавняя приостановка фруктовых поставок из CBS-районов была названа «плачевной» в связи перебоями в торговле. Однако представители Ассоциации южноафриканских цитрусовых производителей (CGA) сообщают, что альтернативные экспортные рынки и согласование по времени помогут минимизировать ущерб.

Недавно было объявлено, что 8 сентября южноафриканские производители цитрусовых из Восточной Капской провинции прекратят паковать фрукты на экспорт в Европу. Правда это решение не коснулось мандаринов.

Менеджер CGA по вопросам отрасли Павел Хардман рассказал, что решение было принято Министерством сельского хозяйства после консультации с комитетом по заболеванию CBS. Оно должно предотвратить введение любых дополнительных ограничений ЕС против Южной Африки.

- В настоящее время вполне очевидно, что до конца сезона ни один фрукт из CBS-районов Южной Африки поставлен не будет. В дальнейшем мы увидим, как пойдет 2015 год,- добавил специалист.

Управляющая компания «Динамо» намерена приобрести металлоконструкции для крыши реконструируемого стадиона у российских производителей, сообщил первый заместитель руководителя проекта «ВТБ Арена Парк» Сергей Тарханов.

По его словам, в настоящее время компания ведет переговоры с отечественными компаниями. «Мы попытались полностью уйти от использования металлоконструкций иностранных производителей. У нас есть партнеры и заводы в России, готовые выполнить необходимые объемы. Надеемся, что у нас сохранится этот подход, и все металлоконструкции для будущего стадиона «Динамо» и арены будут поставляться с российских заводов», - сказал С. Тарханов. При этом он отметил, что осуществлять контроль монтажа металлоконструкций будет партнер генерального подрядчика - итальянская компания CIMOLAI. «Компания Codest со своим итальянским партнером - итальянской компанией CIMOLAI - изучают проектную документацию и проектные решения, связанные с наиболее сложной и ответственной работой - крышей стадиона», - пояснил первый заместитель руководителя проекта «ВТБ Арена Парк». Он добавил, что инжиниринговая компания CIMOLAI специализируется на сложных конструкциях, на крышах спортивных сооружений. Она участвовала в строительстве нескольких стадионов к чемпионату Европы по футболу 2012 года в Польше и к чемпионату мира в Южно-Африканской Республике (ЮАР). «Следующий этап - разработка проектной документации и размещение заказа на производстве. Прекрасно, что качество поставляемых для строительства кровли металлоконструкций будет контролироваться специалистами с таким серьезным опытом реализации подобных проектов», - сказал С. Тарханов. Со строительством и реконструкцией спортивных объектов в столице можно ознакомиться здесь.

Проведенное учеными из Университетского колледжа Лондона исследование показало, что добавление антибиотика моксифлоксацина к традиционной программе терапии туберкулеза не позволяет сократить сроки лечения заболевания. Результаты КИ опубликованы в New England Journal of Medicine.

Как отметили авторы работы, в настоящее время распространена 6-месячная программа лечения туберкулеза (ТБ), ставшая стандартом примерно 50 лет назад. При этом данная терапия сложна в применении, поэтому между международным научным сообществом стоит цель сократить время лечения терапии.

В исследовании приняли участие более 1,9 пациентов из Кении, Мексики, Танзании, ЮАР, Китая, Индии, Таиланда, Малайзии и Замбии. Все добровольцы были поделены на три группы: участники из контрольной группы принимали изониазид, рифампин, пиразинамид и этамбутол в течение 8 недель, а затем изониазид и рифампин в течение 18 недель. Во второй группе этамбутол был заменен на моксифлоксацин (17 недель), затем пациенты получали плацебо (9 недель). Оставшиеся участники в течение 17 недель получали моксифлоксацин вместо изониазида, а затем также плацебо (9 недель).

По результатам КИ ученые констатировали, что хотя добавление антибиотика позволяет успешнее бороться с бактериальной инфекцией, рецидив туберкулеза чаще развивается как раз у пациентов, прошедших укороченную, 4-месячную терапию. Вместе с тем была доказана безопасность продолжительного приема моксифлоксацина.

Авторы работы заключили, что хорошая переносимость антибиотика и его активность против палочки Коха позволяют рассмотреть возможность проведения КИ более продолжительной терапии.

В настоящее время моксифлоксацин используется для лечения острых респираторных инфекций. Также препарат включен ВОЗ в перечень препаратов, разрешенных для терапии лекарственно-устойчивых форм туберкулеза, хотя регуляторные органы не регистрировали подобное назначение антибиотика.

Gilead Science Inc подпишет соглашение с производителями дженериковых препаратов с целью обеспечить доступ к более дешевым версия своего бренда Sovaldi для лечения гепатита С в 80 развивающихся странах, включая Индию, Индонезию и Пакистан. Лицензионное соглашение могут подписать уже в середине сентября, что позволит производителям дженериков выпускать Sovaldi и экспериментальные ЛС в комбинации Sovaldi с другими лекарственным средствами для лечения гепатита C американской Gilead, заявил исполнительный вице-президент Gilead Грегг Элтон (Gregg Alton).

Gilead подпишет лицензионное соглашение с производителями дженериков в отношении продаж Sovaldi

Компания планирует продать фирменный препарат Sovaldi и самостоятельно в некоторых странах с достаточно низким уровнем дохода, в том числе Индии, – стоимость терапии за 12 недель составляет 900 долл. В Америке препарат будут продавать с расчетом 1 тыс. долл. за препарат, или 84 тыс. долл. за 12-недельный курс терапии.

Цену на препарат раскритиковали руководители аптек, также как и американские сенаторы Чарльз Грэслей (Charles Grassley) и Рон Вуден (Ron Wyden), потребовав детального отчета от руководства по поводу формирования стоимости на препарат. В Британии сумма, указанная за терапию с использованием Sovaldi, вызвала критику со стороны регуляторов, но вскоре препарат был утвержден, поскольку регулятор получил “дополнительную информацию о рентабельности ЛС от производителя”.

Как заявляет Элтон, ряд дженериковых компаний, нацеленных на производство огромного количества препарата и его дистрибуции, “имеют решающее значение” для получения достаточно широкой доступности препарата в других странах. Он также пока не предоставил информации по поводу того, какие именно компании являются частью соглашения Gilead, пишет Bloomberg.

“На данный момент мы выбрали 5 или 6 компаний и посмотрим действительно ли все эти шесть подпишут соглашение о сотрудничестве с нами”, – добавил он.

По словам источников, знакомых с соглашением, среди компаний, которые были вовлечены в переговоры, называют Hetero Drugs Ltd., Mylan Inc. и Cipla. Также источник сообщил, что в соглашении продажи препарата будут осуществляться также в Южной Африке, Египте и Монголии.

В августе 2014 г. исполнительный директор индийской фармацевтической компании Cipla подтвердил факт переговоров с Gilead, пишет Фармацевтический вестник со ссылкой на FirstWordPharma.

Национальные институты здравоохранения США (NIH) объявили о запуске общедоступной электронной базы данных с информацией о национальных особенностях регулирования клинических исследований в различных странах.

Как сообщается в официальном пресс-релизе, интернет-портал ClinRegs, созданный Национальным институтом аллергий и инфекционных заболеваний (NIAID), позволит пользователям не только узнать детали госрегулирования в разных государствах, но и сравнить их. По расчетам разработчиков, ClinRegs упростит процесс планирования международных клинических исследований и поможет организаторам КИ сократить временные затраты при изучении национальных особенностей регулирования.

На портале ClinRegs будет размещена информация о нормативных и этических требованиях к КИ, сроках проведения КИ, возможной спонсорской поддержке, формах информированного согласия, проходящих КИ в определенной стране экспериментальных препаратах. В настоящее время в базу данных загружена информация по 12 странам (США, Бразилия, Индия, Малави, ЮАР, Таиланд, Великобритания, Китай, Кения, Перу, Танзания, Уганда), однако NIAID планирует постепенно расширять список государств.

Международная компания по производству упаковочной и бумажной продукции Монди сообщает своим клиентам о 5-процентном повышении цен на офисную бумагу класса B и C, поставляемую в Россию и страны СНГ, с 1 октября 2014 года.

Компания приняла такое решение вследствие продолжающегося инфляционного роста производственных затрат и обесценивания рубля для того, чтобы восстановить устойчивый уровень прибыли.

Монди СЛПК

ОАО «Монди Сыктывкарский ЛПК» входит в подразделение Mondi Uncoated Fine Paper (Немелованные высококачественные бумаги Группы Монди). Сыктывкарский комбинат специализируется на выпуске офисной и офсетной бумаг, также производит газетную бумагу, картон для плоских слоев гофрированного картона «топ-лайнер». Самый известный бренд компании – офисная бумага «Снегурочка».

Mondi Uncoated Fine Paper

Mondi Uncoated Fine Paper - подразделение Группы Mondi, ведущий мировой производитель офисной и упаковочной бумаги. На четырех предприятиях в Австрии, Словакии, России и Южной Африке Mondi Uncoated Fine Paper производит офисную бумагу и бумагу для профессиональной печати, которая соответствует самым современным профессиональным цифровым технологиям.

Mondi Uncoated Fine Paper производит продукцию с соблюдением строгих международных стандартов в сфере охраны окружающей среды, практикуя максимально ответственный подход к использованию таких ресурсов как древесина, вода и воздух. Все немелованные высококачественные бумаги Mondi относятся к „Green Range“ – Зеленой линейке бумаг, сертифицированных в соответствии со стандартами FSC® или PEFC™, производимых на 100 % из вторичного сырья или методом безхлорной отбелки

Известные бренды компании Color Copy, IQ, MAESTRO®, Nautilus®, BIO TOP 3® и «Снегурочка» предназначены для печати брошюр, папок, приглашений, визиток, бланков и другой высококачественной печатной продукции как на лазерных и струйных принтерах, так и профессиональных полиграфических аппаратах.

Группа Mondi

Mondi – международная группа по производству упаковочных материалов и бумаги, на производственных объектах которой в 31 стране мира работают около 26 000 сотрудников. В 2013 году доходы Mondi составили 6,5 миллиардов евро (ROCE: 15,3%). Ключевые предприятия группы расположены в Центральной Европе, России, Северной и Южной Америке, а также в Южной Африке.

Группа Mondi представлена на всех этапах изготовления упаковочных материалов и бумаги – от управления собственными лесными угодьями и производства целлюлозы и бумаги (упаковочная бумага и высокосортная немелованная бумага) до конвертирования упаковочной бумаги в гофротару, промышленные мешки, экструзионные покрытия и антиадгезионный материал. Mondi также предлагает инновационные решения в области потребительской упаковки, усовершенствованные пленки и компоненты для гигиенических товаров.

Акции Mondi размещены на двух фондовых биржах: Mondi Limited котируется на Йоханнесбургской фондовой бирже (первичный листинг), а акции Mondi plc размещены на Лондонской фондовой бирже (премиальный листинг), под тикерами MND и MNDI соответственно. Благодаря высоким экономическим показателям группы и соблюдению принципов надлежащей коммерческой практики с 2008 года ее акции входят в ряд престижных фондовых индексов FTSE4Good UK Index, FTSE4Good Europe Index и FTSE4Good Global Index. С 2007 года акции группы также входят в индекс социально-ответственных инвестиций Йоханнесбургской фондовой биржи.

Пресс релиз ОАО «Монди СЛПК»

Австрийская Lenzing Technik подписала контракт с руководством Sappi по реконструкции линии выщелачивания на целлюлозно-бумажном комбинате в австрийском Граткорне, об этом говорится в полученном Lesprom Network пресс-релизе.

По условиям соглашения специалисты Lenzing Technik выполнят весь комплекс проектных работ, осуществят поставку, монтаж и запуск оборудования. В марте 2015 г. предприятие будет закрыто, производство возобновится спустя три месяца. Благодаря реализации этого проекта Sappi рассчитывает значительно снизить выбросы диоксида серы в окружающую среду.