Всего новостей: 4269598, выбрано 2657 за 0.113 с.
Новости. Обзор СМИ Рубрикатор поиска + личные списки
Списков нет
Русский язык активно вытесняется из системы образования на Украине, заявил директор Института СНГ, депутат Госдумы Константин Затулин. «Проведенные исследования показывают, что, например, в Киргизии 91% русскоязычного населения имеет возможность обучать своих детей на русском языке. В Молдавии этот показатель равен 89%, а на Украине – только 43,7%», – сказал Затулин на круглом столе в РИА Новости на тему «Российская диаспора на пространстве СНГ», посвященном презентации исследования о положении российских соотечественников за рубежом.«В Киеве в менее 1% школ преподавание ведется на русском языке, хотя 25% жителей украинской столицы хотели, чтобы их дети обучались на русском», – сообщил депутат. Евгений Копатько, социолог компании R B Group, проводившей исследование на Украине, отметил, что население этой страны в целом весьма лояльно относится к русскому языку. Как считает Копатько, проведение референдума по статусу русского языка на Украине было бы «весьма уместным», и «нельзя рассматривать его как измену национальным интересам».
По словам социолога, более половины граждан Украины также выступают за введение двойного гражданства. «На юго-востоке Украины этот показатель составляет около 80%, а на западе – только 12%», – сказал он.
Затулин добавил, что идея введения двойного гражданства активно обсуждается и в других странах, в частности, в Румынии. Он сообщил, что проведенное исследование выявило, что в Южной Осетии 99% жителей имеют гражданство этой непризнанной республики и 98% из них также являются гражданами России.
Депутаты парламента Южной Осетии считают, что Тбилиси готовит в сентябре ряд провокаций в зоне грузино-осетинского конфликта, говорится в заявлении парламента непризнанной республики.«По имеющейся у нас информации, официальный Тбилиси планирует накануне проведения шестого съезда осетинского народа и празднования Дня Республики, который намечен на 17-18 сент., организовать так называемый «марш мира» в Цхинвали, в котором будут задействованы несколько тыс.чел., в основном граждан Грузии осетинской национальности. Это «марш» планируется провести под лозунгом «дружбы, братства и воссоединения грузинского и югоосетинского народов», – говорится в заявлении. Однако, считают парламентарии, «марш мира» несет угрозу новой войны».
«Все это очень сильно напоминает «мирный митинг», который планировал провести в Цхинвали (первый президент Грузии) Звиад Гамсахурдиа 23 нояб. 1989г., что послужило началом вооруженной агрессии Грузии против Южной Осетии и геноцида осетин. Противостояние нескольких тыс.чел. с каждой из сторон чревато самыми непредсказуемыми последствиями. Вся ответственность за негативное развитие событий полностью ляжет на грузинское руководство», – говорится в документе.
Парламент Южной Осетии обратился к властям Грузии с предложением отказаться от идеи проведения «марша мира», от «ставки на предателей и авантюристов и вернуться к цивилизованным мирным переговорам».
Также депутаты серьезно обеспокоены нарастанием напряженности вокруг непризнанной республики.
«Есть основания предполагать, что для разрешения конфликта грузинские власти планируют использовать силу. В этой связи настораживают масштабные учения грузинской армии и наращивание тяжелой боевой техники и вооружения вблизи границ Республики Южная Осетия, и как следствие тому – участившиеся обстрелы Цхинвали и других населенных пунктов со стороны Грузии, захват заложников, провокации на дорогах и против миротворческих сил, отказ от подписания документа о не возобновлении боевых действий и неприменении силы», – отмечается в заявлении.
Югоосетинские парламентарии призывают мировое сообщество, ООН, ОБСЕ, ПАСЕ решительно осудить «агрессивную и деструктивную политику» руководства Грузии в отношении непризнанной республики и его народа и содействовать мирному и справедливому урегулированию грузино-осетинских отношений.
В годы существования СССР Южная Осетия имела статус автономной области в составе Грузии. В начале 1990гг. Звиад Гамсахурдиа упразднил автономию, а после вооруженного конфликта с Тбилиси в 1990-92гг. Южная Осетия добивается признания своей независимости со стороны мирового сообщества.
Руководство Грузии предлагает Южной Осетии широкую автономию в составе Грузии. За основу модели статуса Южной Осетии предполагается взять пример Южного Тироля в составе Италии.
Грузинская сторона расценивает как неудовлетворительное текущее состояние грузино-российских отношений, говорится в сообщении для прессы аппарата госминистра Грузии по урегулированию конфликтов, распространенном по итогам прошедших накануне в Москве консультаций сторон.«Грузинская сторона подчеркнула на встрече, что существующий уровень грузино-российских отношений неудовлетворителен и заявила о необходимости их улучшения с учетом того, что и с российской стороны отношения будут строиться на принципах уважения суверенитета и территориальной целостности», – говорится в заявлении аппарата госминистра, передает агентство Новости-Грузия.
В консультациях, которые прошли 30 авг. в Москве, с грузинской стороны приняли участие госминистр по урегулированию конфликтов Давид Бакрадзе и замминистра иностранных дел Грузии Георгий Манджгаладзе, с российской – замминистра иностранных дел Григорий Карасин и замсекретаря Совета Безопасности Владимир Назаров.
На встрече был обсужден широкий спектр вопросов грузино-российских отношений.
При обсуждении «ракетного инцидента» 6 авг. в районе Цителубани с грузинской стороны было отмечено, что российские оценки инцидента противоречат как заключениям международных экспертов, так и отчетам, представленным миссией ОБСЕ и миротворческими силами.
«Грузинская сторона выразила обеспокоенность в связи с тем, что акт агрессии 6 авг. и последующая реакция России рождают серьезные подозрения по роли России как непредвзятого и объективного посредника в процессе мирного урегулирования конфликта», – заявляет аппарат госминистра.
Российские эксперты ранее неоднократно приводили конкретные доказательства несостоятельности версии грузинской стороны и международных экспертов.
Представители грузинской стороны на встрече выразили обеспокоенность в связи с отсутствием прогресса в мирном урегулировании в Абхазии. Была отмечена «полная стагнация процесса возвращения в Абхазию жертв этнической чистки» и подчеркнуто, что «некоторые шаги, предпринимаемые РФ, нельзя оценить иначе, как поощрение сепаратизма в Грузии».
Грузинская сторона еще раз предлагает российской стороне подключиться к процессам в Цхинвальском регионе (в непризнанной Республике Южная Осетия), в т.ч. принять участие в работе комиссии по определению статуса бывшей Юго-Осетинской автономной области в составе Грузии.
Департамент информации и печати МИД РФ накануне сообщил, что «грузинским представителям было заявлено, что ситуация в Южной Осетии чревата дальнейшим ростом напряженности и требует адекватных решений, ведущих к миру и стабильности, чему никак не способствуют проталкивание «альтернативных структур» и попытки смены существующего формата урегулирования».
В годы существования СССР Южная Осетия имела статус автономной области в составе Грузии. В начале 1990гг. первый президент Грузии Звиад Гамсахурдиа упразднил эту автономию, а после вооруженного конфликта с Тбилиси в 1990-92гг. Южная Осетия добивается признания своей независимости со стороны мирового сообщества. Переговоры проходят в рамках Смешанной контрольной комиссии с четырьмя сопредседателями – от России, Грузии, Южной Осетии и Северной Осетии.
Официальный Тбилиси предлагает новый формат переговоров – комиссию по определению статуса бывшей Юго-Осетинской автономной области в составе Грузии – одной из сторон которых выступает назначенная Тбилиси временная администрация Южной Осетии.
Цхинвали. 1 сент. ИНТЕРФАКС – Командование смешанных сил по поддержанию мира в зоне грузино-осетинского конфликта (ССПМ) требует от грузинской стороны предоставления информации по незаконному задержанию силовыми структурами Грузии военнослужащих миротворческих сил.
«До настоящего времени ОШ (Объединенный штаб – ИФ) ССПМ не получил официального уведомления от грузинской стороны о причинах незаконного задержания троих военнослужащих миротворческих сил от РСО-Алания, в последующем один военнослужащий был отпущен», – сообщает в пятницу помощник командующего ССПМ в зоне грузино-осетинского конфликта по работе со СМИ подполковник Юрий Верещак.
Как сообщалось ранее, 29 авг. грузинская сторона в зоне грузино-осетинского конфликта (Южная Осетия) задержала троих военнослужащих миротворческих сил и вывезла их в населенный пункт Мцхета.
«Данные действия со стороны силовых структур Грузии являются грубейшим нарушением всех международно-правовых норм, а также ранее подписанных соглашений в рамках урегулирования грузино-осетинского конфликта», – отмечается в сообщении.
Также, по словам Ю.Верещака, до сих пор не согласован с грузинской стороной вопрос о проведении трехстороннего мониторинга.
«Умалчивание и сокрытие фактов, а также отсутствие конструктивных действий со стороны сопредседателя грузинской части СКК (Смешанная контрольная комиссия – ИФ) Д.Манджавидзе, направленных на разрешение сложившейся ситуации, вызывает недоверие к принципам прозрачности и непредвзятости грузинской части СКК в деле урегулирования грузино-осетинского конфликта», – говорится в сообщении.
Командование ССПМ призывает руководство Миссии ОБСЕ дать оценку действиям силовых структур Грузии, а «также оценку позиции руководства грузинской части СКК, направленной на самоустранение от исполнения своих обязанностей в разрешении конфликтной ситуации».
Дети из Беслана отправились в среду отдыхать в Словакию, а на реабилитацию в Россию приехали словацкие сироты, сообщил представитель Центра национальной славы России (ЦНСР), организовавшего обмен юными туристами совместно с благотворительным фондом «Расправь крылья». «Сегодня утром 60 детей из числа учащихся школы номер 1 Беслана, пострадавших в результате теракта в 2004г., прибыли в Москву. Посетив Красную площадь, храм Христа Спасителя, смотровую площадку на Воробьевых горах, они отправились в аэропорт «Домодедово», откуда вылетели на отдых в город Ружемберок в средней Словакии», – сказал представитель ЦНСР.
По его словам, Ружемберок – живописное место в окружении гор Велка Фатра, со множеством термальных источников, туристических троп и водным парком.
В то же время 65 детей-сирот из Словакии разместятся в подмосковном оздоровительном комплексе ОАО «РЖД» «Кратово», знаменитом своей детской железной дорогой. 5 авг. для словацких гостей запланирована экскурсия по Московскому Кремлю, а 11 авг. – посещение Московского цирка. На родину дети вернутся 14 авг.
Акция проводится в рамках программы ЦНСР «Поколение-2050» при поддержке ОАО «РЖД» и компании ECO-Invest (Словакия).
В соответствии с программой «Поколение-2050» 1 авг. в лагере «Юбилейный» Владимирской обл. открылся также Пятый международный сбор юных «витязей». «Это 150 детей и подростков, занимающихся боевыми искусствами и углубленно изучающие историю православия», – пояснили в Центре национальной славы.
«Витязи» из России, Белоруссии, Украины, Болгарии, Сербии, Черногории, Южной Осетии, Грузии и Приднестровья будут соревноваться в единоборствах, знакомиться с культурой друг друга и святынями древней Руси до 21 авг.
В последней декаде августа ЦНСР проведет Международный молодежный образовательный форум на Алтае «Поколение в поиске себя».
Кроме того, с 1 по 21 авг. 150 сирот и детей из многодетных семей из разных регионов России отправятся на отдых в оздоровительный комплекс ОАО «РЖД» «Магистраль» под Калугой. Акция организована фондом «Расправь крылья», ЦНСР и ОАО РЖД.
Проведение зимней Олимпиады в 2014 в Сочи позитивно отразится на урегулировании грузино-абхазского конфликта и может стать подспорьем в стабилизации ситуации на Южном Кавказе. Такое мнение высказал РИА Новости заведующий отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа Сергей Маркедонов.«Победу Сочи можно рассматривать как позитивный момент для грузино-абхазских отношений. Нужно помнить, что Сочи и Абхазия – это практически один курортный регион. Туристы для Абхазии – это фактор национальной безопасности, а не фактор турбизнеса. Потому что пока туристы есть – Грузия туда не полезет, ведь там могут оказаться иностранцы, и это может выставить ее в очень невыгодном свете. Поэтому факт проведения олимпиады в Сочи, безусловно, удержит Грузию от каких-то агрессивных грубых действий в отношении Абхазии», – сказал он.
Мировое сообщество не будет заинтересовано дестабилизировать ситуацию в этом регионе. «Существующее очень мощное спортивное лобби не заинтересовано в том, чтобы деньги ушли на ветер, потому что контракт на проведение олимпиады с Сочи подписан, и одно дело Грузии спорить с Россией, а другое дело – с мировым сообществом», – заметил Маркедонов.
По его мнению, сейчас многое зависит от умения российской дипломатии четко объяснить мировому сообществу, что массовое возвращение в Абхазию грузинских беженцев, на котором настаивает сейчас Грузия, приведет к новой грузино-абхазской войне. «Нужно объяснять, что Абхазия – не Косово, где возвращение сербов – это возвращение этнического меньшинства, которое не меняет баланс населения. До конфликта грузины были этническим большинством в Абхазии. В случае возвращения возможен передел собственности и возобновление войны», – отметил он.
По мнению политолога, сейчас России и другим заинтересованным сторонам можно использовать Олимпиаду как шаг для продвижения мира в Абхазии.
«Здесь возможна целая концепция урегулирования грузино-абхазского конфликта. Если с центрального места в переговорах убрать вопрос о статусе Абхазии, то проведение Олимпиады позволит развить инфраструктуру региона. Если креативно подойти к этому вопросу, то под олимпиаду можно пролоббировать восстановление железнодорожного сообщения между РФ и Грузией через Абхазию, которое было предусмотрено Сочинским соглашением 2003г. Проблемы статуса вторичны. Будут люди жить нормально, и проблемы статуса можно будет решать. Должна быть сделана ставка на гуманитарные аспекты», – сказал он.
Отвечая на вопрос, отразится ли проведение зимней олимпиады в Сочи на российско-грузинских отношениях, Маркедонов высказал мнение, что вряд ли позиция России принципиально изменится.
«Если бы стоял вопрос о проведении Олимпиады во Владикавказе, то скорее всего Россия пошла бы на какие-то компромиссные позиции, возможно даже речь дошла бы до сдачи Южной Осетии Грузии. Потому что в Южной Осетии не такой раскол двух сообществ, грузинского и осетинского, как в Абхазии. Поэтому сдавать Абхазию Россия вряд ли будет, но от каких-то грубых действий Грузию это удержит», – сказал он.
Аналогичное мнение высказал директор Института стратегических оценок Сергей Ознобищев. По его словам, успешное проведение олимпиады 2014г. в Сочи является достаточно сильным стимулом к урегулированию конфликтов на Южном Кавказе.
«Олимпийский ракурс придает новое измерение, новый импульс, если не полному решению закавказских проблем, то к их замораживанию, переходу в холодную стадию, переговорному процессу», – отметил он, имея в виду грузино-абхазский и грузино-осетинский конфликты.
В тоже время, он не исключил смягчение позиций России в отношениях с Грузией по грузино-абхазскому и грузино-осетинскому урегулированию. «Я не исключаю, возможности «сдачи» Абхазии и Южной Осетии Грузии. И вероятность такого развития событий больше 50%», – считает Ознобищев. По его мнению, «Россия неоднократно сдавала свои позиции по некоторым вопросам, поэтому такого сценария исключать нельзя».
Как отметил руководитель Института политических оценок и анализа Александр Коновалов, олимпиада в Сочи может быть использована как фактор воздействия на политику России в Закавказье. «Грузия может попытаться использовать олимпиаду в Сочи как рычаг для воздействия на отношения с Россией, но особых возможностей повлиять на Россию я не вижу», – считает эксперт.
По его мнению, Грузии не выгодно выступать виновником дестабилизации на Южном Кавказе. «Я не думаю, что это прибавит Грузии популярности в мире или поможет решить какие-то свои проблемы. Скорее создаст новые проблемы», – отметил Коновалов. Россия же, как считает политолог, будет стараться предстать перед миром в наилучшем свете. «У Грузии нет особых возможностей как-то подпортить это», – полагает эксперт. Говоря об российско-грузинских отношениях, Коновалов указал, что они будут развиваться независимо от места проведения Олимпиады 2014г.
Двухдневная акция протеста жителей сел в зоне грузино-осетинского конфликта у села Эргнети завершилась, возобновлено движение транспорта и пешеходов по автодороге в направлении Цхинвали. Как сообщил сотрудник краевой полиции грузинского региона Шида Картли (граничит с зоной конфликта), до 200 участников акции минувшей ночью разошлись по своим селам. «У блок-поста МВД Грузии в селе Эргнети (2 км. от Цхинвали) спокойно. Никого из участников акции здесь нет. Люди получили то, что требовали, и разошлись», – сказал сотрудник полиции.Акция протеста у села Эргнети началась 2 июля. Митингующие требовали от правительства Южной Осетии возобновить подачу воду, прерванную в начале июня. Поливочная вода по каналам Тирифони и Салпси начала поступать вечером 3 июля. Снятие месячной блокады оросительных каналов южноосетинская сторона назвала «жестом доброй воли».
Тирифони-Салпсский оросительный канал находится в Джавском районе непризнанной республики Южная Осетия. Канал снабжает поливочной водой 1 тыс. 600 га земли – 40 сел как в зоне конфликта, так и населенных пунктов Каспского, Ахалгорского и Горийского районов, находящихся в юрисдикции Тбилиси.
Заседание Совета Межпарламентской ассамблеи Содружества «За демократию и права народов», проходившее в Сухуми, завершилось подписанием заявления. В нем дана оценка существования в течение года данного сообщества трех непризнанных государств на постсоветском пространстве, сообщает в среду пресс-служба министерства иностранных дел Приднестровья.Создание Содружества «За демократию и права народов» стало итогом Сухумской встречи 14 июня 2006г. лидеров Абхазии, Приднестровья и Южной Осетии. Межпарламентская ассамблея содружества была создана 30 сент. того же года в столице Абхазии. Нынешнее заседание Совета ассамблеи было уже четвертым по счету.
«Отчетливое волеизъявление наших народов внимательно и с пониманием было встречено российскими парламентариями, найдя соответствующее отражение в заявлениях госдумы РФ. В лице своей представительной власти Россия, являющаяся не только ближайшим соседом, но и гарантом миротворческого процесса в урегулировании грузино-абхазского, грузино-югоосетинского и молдавско-приднестровского конфликтов, обеспечивающим мир и безопасность в Кавказско-Черноморском регионе, продемонстрировала свою убежденную приверженность праву и демократии, показав достойный пример мировому сообществу в понимании идей равенства, демократии и уважения воли народов», – говорится в заявлении.
Прошедший год, по мнению Совета межпарламентской ассамблеи, «несомненно, приблизил наши народы к справедливому итогу многолетней борьбы за независимость и обретению международного признания». «Сам факт существования на постсоветском пространстве наших свободных государств с почти миллионным населением не может игнорироваться, как не может игнорироваться и воля наших народов к независимости, свободе и демократическим ценностям. Довести эту волю до международного сообщества – одна из главных задач Сообщества в его деятельности на международной арене. Несмотря на все противодействие Грузии и Республики Молдова и потворствующих им странам, непрекращающиеся провокации и угрозы с их стороны, мы убеждены, что народы наших Республик достигнут заветной цели. Недалеко то время, когда перед зданием ООН, в ряду других стягов гордо будет реять национальные флаги независимых республик Приднестровья, Южной Осетии и Абхазии», – говорится в заявлении Совета межпарламентской ассамблеи государств-участников Сообщества «За демократию и права народов».
Неравносторонний треугольник
© "Россия в глобальной политике". № 3, Май - Июнь 2007
Даниэль Гроцки – научный сотрудник, Ирис Кемпе – старший научный сотрудник Центра прикладных политических исследований при Мюнхенском университете имени Людвига Максимилиана.Статья подготовлена в рамках проекта «Россия, ЕС и балтийские страны. Расширить потенциал кооперации», организованного московским отделением Фонда Фридриха Эберта и Центром прикладных политических исследований (Мюнхен).
Резюме Балтийский подход к новой политике Европейского союза предполагает не сотрудничество с Россией, а скорее создание ей противовеса. Таким образом, будущая роль Москвы в восточной политике ЕС зависит от ее отношений со странами – членами Евросоюза, в том числе (и не в последнюю очередь) и государствами Балтии.
Членство балтийских государств в Европейском союзе и изменения общего геополитического ландшафта бросают вызов исторически отягощенным отношениям Россия – Балтия. Перенос памятника жертвам Второй мировой войны из центра Таллина на военное кладбище за несколько дней до Дня Победы (и в преддверии саммита Россия – ЕС в Самаре) привел к масштабному конфликту. В ходе беспорядков, последовавших за демонтажом монумента, один человек погиб и более 150 ранены. Вместе с тем есть и позитивные признаки: не далее чем в марте 2007 года Латвия и Россия после многолетних споров подписали, наконец, договор о границе.
Как взаимоотношения между Москвой и балтийскими столицами повлияют на три крупные проблемы, с которыми сталкиваются Евросоюз и Российская Федерация? Это прежде всего обустройство прилежащих территорий, выработка энергетической политики и новой институциональной базы сотрудничества.
НОВЫЙ СКОРОСТНОЙ РЯД НА ИЗВИЛИСТОЙ ДОРОГЕ?
Российско-латвийский договор о границе – это и знак надежды на потепление российско-балтийских отношений, и символ их обремененности тяжелым историческим наследием. Латвия опустила преамбулу, упоминавшую Рижский мирный договор 1920-го, согласно которому район Пыталово в Псковской области являлся частью латвийской территории (аналогичные разногласия существуют и с Таллином по поводу Нарвы, принадлежавшей Эстонии по Тартускому договору того же года). Так был расчищен путь к окончательной договоренности, которую планировалось достичь еще в 2005 году.
Договор о границе с Россией – главное условие присоединения Латвии к Шенгенскому пространству. Без этого документа и РФ не добьется ранее заявленной цели обеспечить безвизовый въезд своих граждан в государства – участники Шенгенской зоны.
Хотя возможны любые откаты, это событие являет собой положительный сдвиг в отношениях (в целом конфронтационных) между Москвой и балтийскими странами. Он резко контрастирует с состоянием российско-эстонских связей. Скорее всего, давление Брюсселя на Эстонию, единственную, еще не подписавшую пограничный договор с Россией, теперь увеличится: Европейский союз призывает Таллин последовать примеру Риги и отказаться от территориальных притязаний.
Членство в ЕС не устранило тяжелое наследие прошлого в отношениях стран Балтии с Москвой. Для народов Литвы, Латвии и Эстонии память о советской оккупации, последовавшей за подписанием пакта Молотова – Риббентропа, не только стала неотъемлемой частью их национального самосознания, но и обусловила многочисленные препятствия на пути практического сотрудничества.
Достаточно вспомнить, что в 2005-м президенты Литвы и Эстонии Валдас Адамкус и Арнольд Рюйтель отвергли приглашение Кремля прибыть в Москву на празднование 60-летия разгрома нацистской Германии. И только их коллега из Латвии Вайра Вике-Фрейберга почтила это событие своим присутствием. Бывшему латвийскому лидеру делает честь тот факт, что свой политический вес она все-таки пыталась использовать для налаживания отношений с Россией.
Болезненным вопросом остаются советские депортации. Когда посол России в Эстонии Константин Провалов выразил «соболезнования» в связи с депортацией тысяч эстонских граждан в 1941 году, но не «извинился», это вызвало бурю лестных и критических замечаний в его адрес.
Споры по поводу «Бронзового солдата» в Таллине, закончившиеся беспорядками, блокадой эстонского посольства, хакерскими атаками, призывами бойкотировать эстонские товары и даже разорвать дипломатические отношения, – ярчайший пример разлада. Многие эстонцы видят в памятнике и захоронении советских солдат символ угнетения, в то время как Россия и значительная часть русскоязычного населения Эстонии почитают монумент как символ победы над фашизмом.
В свою очередь Москва обвиняет государства Балтии в игнорировании случаев сотрудничества с нацистами. Латвия, Литва и Эстония, утверждает Кремль, присоединились к СССР добровольно и не имеют права ни на какие компенсации от России.
Эти события вышли далеко за рамки двусторонних отношений и омрачили атмосферу самарской встречи Россия – Евросоюз, на которой не было достигнуто никаких конкретных результатов.
Балтийские государства начинают воспринимать Европейский союз как рычаг для решения своих споров с Москвой, правда, этот рычаг может действовать как в негативном, так и в позитивном ключе. Так, Литва пригрозила присоединиться к польскому вето на подготовку нового документа взамен Соглашения о партнерстве и сотрудничестве (СПС) ЕС – Россия, если Москва не возобновит поставки нефти. Но еще до ее вступления в Евросоюз именно Литва стала движущей силой в вопросе выработки приемлемого визового режима для граждан, перемещающихся между Калининградской областью и «материковой» Россией. Конструктивная роль Вильнюса проявилась и в создании Объединенного комитета регионального развития с участием представителей Литвы и Калининграда.
Россия по-прежнему недовольна положением русскоязычного населения в Латвии и Эстонии, но нельзя не признать, что в рамках усилий по евроинтеграции власти обеих стран значительно улучшили свое отношение к этой категории жителей.
Можно спорить, что больше напоминают российско-балтийские отношения – «наполовину наполненный» или «наполовину пустой» сосуд, однако игровое поле меняется. Членство стран Балтии в Европейском союзе может подвигнуть Брюссель к проведению политики, которая далеко не всегда будет нравиться Москве. Но в долгосрочной перспективе и участие в ЕС, и постоянно меняющаяся политическая ситуация подтолкнут Балтию к тому, чтобы играть более конструктивную роль как в двусторонних отношениях, так и внутри Евросоюза, а также исключить исторические темы из текущей политики.
КОНЕЦ ЧЕРНО-БЕЛОЙ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ?
Расширение Европейского союза в 2004-м, когда в его ряды влились восемь стран Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ), перевернуло новую страницу в истории сообщества. ЕС теперь непосредственно граничит с регионом, некогда считавшимся «задворками» России, или ее «ближним зарубежьем». Вступление в НАТО и Евросоюз государств, некогда находившихся в сфере влияния Москвы, вынуждает последнюю «отступать» на протяжении последних пятнадцати лет. Кремль намерен положить конец такому фундаментальному геополитическому сдвигу.
До «цветных» революций в Грузии и Украине Москве удавалось сохранять сеть лояльных политиков в соседних странах, тем самым влияя на их внутриполитические и экономические решения. Местные элиты активно поддерживали российские инициативы, направленные на углубление экономической интеграции.
Поворот Тбилиси и Киева к НАТО, их намерение сблизиться с Соединенными Штатами и присоединиться к Европейскому союзу напомнили России события начала 1990-х, когда балтийские государства и бывшие союзники по Варшавскому договору моментально переориентировались на Запад. Учитывая рост антироссийских настроений в Польше и странах Балтии, Москва опасается общего укрепления в Европе проамериканского лагеря.
Еще одно подтверждение тому – скандал в связи с развертыванием американского противоракетного комплекса в Восточной Европе. Данный проект не угрожает российской ракетной мощи. Но, как писал министр иностранных дел РФ Сергей Лавров в Financial Times от 7 апреля 2007 года, Россия считает «неприемлемым», чтобы Соединенные Штаты или НАТО вели себя в Европе как на «своей собственной стратегической территории».
С 2004 года Россия начинает приводить в соответствие с мировыми цены на углеводороды, поставляемые в страны Закавказья и Восточной Европы. Такая политика имеет веские экономические обоснования. Но перекрытие трубопровода, сопровождаемое шумихой в СМИ, а также возникновение технических проблем, совпадающее по времени с неугодными Москве политическими событиями, встревожили Европу, особенно балтийские государства, и ударили по репутации России.
Под председательством Германии ЕС пытается выработать новую восточную политику, соответствующую современным геополитическим реалиям. Главным инструментом остается Европейская политика соседства (ЕПС), принятая в 2004-м после очередного расширения. Ее цель – способствовать стабильности, распространяя на соседние государства «четыре свободы» Евросоюза (свобода передвижения товаров, людей, услуг и капитала) .
Эта политика не оправдала надежд, поскольку не учитывала колоссальных региональных различий между восточноевропейскими и средиземноморскими странами. Она не смогла адекватно ответить и на такие новые явления, как напористая тактика России и «оранжевая революция» в Украине. Европейский союз вывел Минск за рамки своей стратегии, не стимулируя ни перехода Белоруссии к рыночной экономике, ни отказа от авторитарного правления. Вместо того чтобы открыть перед Киевом долгосрочную перспективу присоединения, ЕС лишь подготовил проект Углубленного соглашения о свободной торговле, да и то только в период германского председательства.
В 2007 году региональная политика изменилась. В Киеве вновь разразился острый политический кризис, а Минск вступил в конфликт с Москвой из-за цен на газ и транзитных пошлин на нефть. Россия видит угрозу дальнейшего расширения НАТО, хотя оно, как и новое расширение Евросоюза, вряд ли возможно в ближайшие годы. Европейский союз остается сторонним наблюдателем в разрастающемся российско-грузинском конфликте и едва ли способен что-то противопоставить Кремлю в Приднестровье, Абхазии и Южной Осетии. Похоже, Запад и Россия исчерпали все привлекательные сценарии интеграции Восточной Европы, оставив открытым вопрос о том, как ее обустроить.
Хотя ЕС считает демократию и свободный рынок предпосылками региональной стабильности, в нем нет единодушия относительно новой восточной политики. Есть понимание, что необходим новый подход. Продолжается поиск соответствующего инструмента, который не означает расширения, не является вмешательством, но обеспечивает действенные стимулы и четкие условия развития. Не прекращаются и дискуссии о роли России. Балтийские государства отстаивают такой курс, который исключал бы согласование важных решений с Москвой и поощрял интеграцию Восточной Европы в европейские и трансатлантические структуры.
В неофициальном литовском документе (сентябрь 2006 г.) поддержано предложение Германии разграничить такие понятия, как «европейские соседи» и «соседи Европы», чтобы провести в рамках ЕПС водораздел между Средиземноморьем и Восточной Европой. Важность подобного разделения признаюЂт многие государства-члены.
Германский МИД предполагает строить новую восточную политику на фундаменте стратегического партнерства с Россией и «ЕПС плюс» (учитывающей особенности Восточной Европы). Балтийские же государства доказывают, что Европе следует активно укреплять прозападные и продемократические силы в соседних странах и в принципе согласиться с идеей членства Украины и Грузии в Евросоюзе. Такой подход противоречит давно укоренившимся представлениям западноевропейских политиков, которые стремятся избежать конфликта между европейской поддержкой демократизации и интересами безопасности России.
С точки зрения стран Балтии, приоритетами должны стать «европеизация» и «модернизация» Восточной Европы. «Европеизация» подразумевает расширение общих пространств с Украиной и республиками Южного Кавказа. Так эти страны оказались бы «привязаны» к Европейскому союзу за счет более открытых визовых режимов, более масштабной помощи и финансирования, а также расширенных соглашений о свободной торговле. В отдаленной перспективе маячит их вступление в ЕС.
На двустороннем уровне балтийские государства оказывают активную помощь в развитии и техническую поддержку восточноевропейским и кавказским странам. В Балтии звучит озабоченность по поводу отсутствия четкой стратегии в отношениях с Минском. Для Литвы соседство с Белоруссией обернулось более тесным сотрудничеством с ее гражданским обществом. В Вильнюсе обосновался Европейский гуманитарный университет, изгнанный из Минска. Литва также вносит вклад в региональное развитие, особенно в Гродненской области, где проживает немало этнических поляков.
«Оранжевая революция» в Украине дала новый импульс черноморско-балтийскому региональному сотрудничеству. Вильнюс, Рига и Таллин поддержали идею создания Сообщества демократического выбора, которая была выдвинута в Боржомской декларации 2006 года, подписанной президентами Грузии и Украины.
Между тем последние события в Восточной Европе, и в частности в Украине, ставят под сомнение вероятность дальнейшего продвижения демократии. Кроме того, все страны-члены признаюЂт, что стратегические проблемы, касающиеся Украины, Грузии, Белоруссии и других бывших республик Советского Союза и угрожающие европейской безопасности, не могут быть решены без участия Москвы. Статус России в новой восточной политике Евросоюза будет во многом определяться ее двусторонними отношениями с европейскими соседями.
Убийства Анны Политковской и Александра Литвиненко, речь Владимира Путина на Мюнхенской конференции по безопасности 10 февраля 2007 года и скандал с Белоруссией в январе, негативно сказались на российском имидже. В этих условиях улучшение отношений со странами Балтии представляется удачным способом снять испытываемое Москвой давление, а также не допустить дальнейшего разворота курса Европейского союза в сторону отказа от принципа «Сначала – Россия» (Russia First) в политике по отношению к государствам-соседям.
СЛОЖНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В СФЕРЕ ЭНЕРГЕТИКИ
Россия снова ощущает себя одной из ведущих мировых держав, рассматривая свою роль энергопоставщика не только в экономическом, но и в политическом свете. А в ЕС об энергетической безопасности теперь говорят куда больше, чем об энергетическом сотрудничестве. Ведущие политики и стратеги Европы предлагают включить энергетику в будущее рамочное соглашение с Россией, что должно стать заменой так и не ратифицированной Москвой Европейской энергетической хартии.
«Газпром» заинтересован в приобретении акций европейских распределительных энергетических компаний и доступе на рынки сбыта. Эта компания владеет крупными пакетами акций многих европейских национальных поставщиков газа, таких, как Eesti Gaas, Latvija Gaze и Lietuvos Dujos. Однако европейские регулирующие органы и энергетические компании настороженно относятся к «Газпрому», видя в нем политический инструмент. Свободный доступ России на европейский энергетический рынок затрудняется ее неоднозначным отношением к западным инвестициям в собственный энергетический и сырьевой сектор, что наглядно проявилось в мощном давлении, которое вынудило компанию Shell передать «Газпрому» контрольный пакет акций сахалинского проекта.
Хотя европейские инвесторы опасаются российского дефицита законности, они уже осуществили немалые вложения в растущую экономику. Брюссель и европейские столицы нуждаются в улучшении условий работы своих компаний в России, включая более твердые гарантии по инвестициям в энергетический сектор.
Крупные экономики Западной Европы, в частности Франция, Великобритания и Германия, импортируют немалые объемы российских газа и нефти. Но это только часть их энергетического импорта. Западноевропейские правительства могут воспринимать РФ как дополнительный источник энергоресурсов, дающий возможность диверсифицировать импорт, а большие суммы, выплачиваемые России, – как гарантию надежности поставок. Они также полагаются на двусторонние договоры с Москвой.
С другой стороны, Россия обеспечивает от 60 до 100 % совокупного импорта газа новых стран – членов Евросоюза. Поэтому вполне объяснима позиция правительств стран ЦВЕ, которые требуют выработки единой европейской энергетической стратегии, чтобы снизить зависимость от Москвы. Самый яркий пример – призыв Варшавы создать «энергетическую НАТО».
Из всех стран – членов Евросоюза балтийские государства сталкивались с наиболее сложными проблемами в плане российских поставок. Усиливает ли участие в Европейском союзе их позиции?
В 2002 году Россия прекратила прокачку нефти в латвийский порт Вентспилс, пытаясь добиться, чтобы Рига позволила «Транснефти» приобрести акции ее нефтеперерабатывающего завода. В 2003-м министр иностранных дел Латвии обратился за поддержкой к ЕС, но Европейская комиссия реагировала весьма вяло. Трубы пусты и по сей день.
В 2006 году Литва обвинила Россию в умышленном прекращении поставок на нефтеперерабатывающий завод Mazeikiu Nafta (обеспечивает 14 % литовского ВВП) после того, как польская PKN Orlen выиграла тендер на приобретение контрольного пакета акций Mazeikiu, оставив за бортом российские компании. Хотя Москва объясняет этот шаг техническими причинами, Mazeikiu Nafta достучалась до руководителей Евросоюза на самом высоком уровне. Пригрозив стать «второй Польшей» и заблокировать возобновление переговоров о заключении нового соглашения о партнерстве и сотрудничестве между Европейским союзом и Россией, Литва заставила вмешаться в ситуацию председателя Еврокомиссии Жозе Мануэла Дурана Баррозу.
По сути, «Газпром» покрывает 100 % потребностей всех трех стран в газе (около 5 миллиардов кубометров в год); импорт нефти и нефтепродуктов, газа и минеральных удобрений из России составляет 75 % литовского, 60 % латвийского и 50 % эстонского импорта. На доходы от транзита российских энергоносителей приходится 25 % латвийского и по 20 % эстонского и литовского государственного бюджета. В долгосрочной перспективе такая структурная близость может все-таки перевесить разногласия.
Двойственный характер ситуации демонстрируют события вокруг Северо-Европейского газопровода (СЕГ). Его прокладывают от российского Выборга к немецкому Грайфсвальду в обход балтийских государств, и последние воспринимают проект как посягательство на свои экономические и геостратегические интересы. Действительно, СЕГ дает России по крайней мере теоретическую возможность перекрыть поставки газа в страны Балтии и Польшу, но продолжить снабжение Западной Европы. Но в то же время он может оказаться и весьма выгодным начинанием и для балтийских государств, тем более что ссора между Москвой и Минском заставила Россию глубже задуматься над диверсификацией потоков.
Латвия выразила заинтересованность в присоединении к проекту – возможно, посредством строительства газохранилищ. Deutsche Welle сообщила, что исходя из экологических соображений операционная компания Nord Stream рассматривает другой маршрут трубопровода – ближе к эстонской границе и собирается провести дополнительный анализ экономической целесообразности участия балтийских государств. Правда, из-за последнего конфликта с Россией Эстония пока отказалась даже обсуждать такую возможность.
Страны Балтии стремятся облегчить совместный доступ на бурно развивающийся российский рынок, избежав при этом дискриминационных мер в налогообложении, транспортном и энергетическом секторах. Если поддержка ЕС поможет этим государствам чувствовать себя более комфортно и безопасно, то в долгосрочной перспективе это сыграет на руку и Москве.
БУДУЩЕЕ РАМОЧНОЕ СОГЛАШЕНИЕ
Поиск нового формата отношений между Евросоюзом и Россией взамен истекающего Соглашения о партнерстве и сотрудничестве сталкивается с большими трудностями. Переговоры так и не удалось запустить ни и в Хельсинки (ноябрь 2006 г.), ни в Самаре (май 2007 г.). Но и когда они начнутся, неизбежна острая полемика вокруг «общих ценностей» и энергетической политики. Балтийские государства, а также страны ЦВЕ, вероятно, используют этот процесс в качестве повода раскритиковать откат России от демократических ценностей и ее склонность проводить гегемонистскую внешнюю политику.
Варшава уже наложила вето на переговоры о новом соглашении до тех пор, пока Москва не отменит запрет на импорт польского мяса, а Вильнюс угрожает к присоединиться к бойкоту, требуя официального графика возобновления функционирования нефтепровода «Дружба». Рига поддержала работу над новым соглашением, но заявила, что понимает Польшу. Разрастание конфликта, начавшегося с демонтажа памятника, может подтолкнуть Таллин к действиям по блокированию переговоров. Министр иностранных дел Эстонии Урмас Паэт и до последнего конфликта, еще в октябре 2006 года, говорил, что не нужно торопиться с подписанием нового соглашения, которое должно быть более значительным, чем предыдущее.
Страны Балтии выступают за более решительную поддержку гражданского общества в России и более строгий контроль за соблюдением там прав и свобод человека, считая эти меры необходимым элементом отношений. Призывы увязать подписание нового документа с состоянием демократии звучат в балтийских столицах гораздо громче, чем где бы то ни было. Вильнюс, Рига и Таллин добиваются от Европейского союза последовательной и единой политики в отношении России. Но возможно ли это?
Если СПС останется в силе или принципиально не изменится, то больше всего проиграет именно Балтия. Ведь данный документ был согласован еще до того, как они вступили в ЕС. Уже сегодня СПС, по сути, не определяет политику Евросоюза в отношении России. Если возобладает курс на двусторонние договоренности, то страны Балтии могут и вовсе остаться за бортом.
Не исключено, однако, что и они используют ратификацию нового соглашения как инструмент для решения двусторонних проблем. Следовательно, пересмотр СПС создаст стимулы для «нормализации» и «экономизации» отношений. Ключ к успеху лежит в изменении менталитета как российских, так и балтийских лидеров. Если они желают реализовать в будущем потенциал сотрудничества, то это придется делать без оглядки на историю.
***
Сложные российско-балтийские отношения нельзя рассматривать в отрыве от членства Латвии, Литвы и Эстонии в Европейском союзе. Подписывая с Россией договор о границе, Латвия как член ЕС руководствовалась не только собственными, но и общими интересами (Шенген, безвизовый режим). В то же время нынешние эстонско-российские страсти показывают, к чему приводит нежелание отделить историю от сегодняшнего политического курса.
Страны Балтии активизируют свою деятельность и включаются в выработку новой восточной политики Евросоюза. Они стали важным фактором в создании единого пространства, проведении единой энергетической политики и поиске основ для нового договора о партнерстве и сотрудничестве.
Европейскому союзу, России и балтийским государствам предстоит найти способы обустройства их непосредственных соседей – стран Восточной Европы, прежде находившихся в сфере влияния Москвы. Надежды на то, что Украина или Грузия автоматически станут на западный путь развития, столь же безосновательны, как и планы создания единого российско-белорусского государства. Ни Россия, ни ЕС не способны предложить соседям жизнестойкую политическую альтернативу.
Будущая позиция Москвы на европейской сцене не в последнюю очередь зависит от ее отношений с балтийскими соседями. Правда, их сегодняшний подход предполагает не сотрудничество с Россией, а скорее создание ей противовеса.
Евросоюз раскололся на крупных и богатых «ветеранов», менее зависимых от российских энергоносителей, и «новичков». Интересы одних и других в энергетической области не совпадают. В то же время Европейский союз мог бы стать для балтийских стран площадкой, позволяющей высказывать опасения по поводу энергобезопасности. Это разрядило бы ситуацию и дало возможность в полной мере реализовать потенциал географически близких быстрорастущих рынков России и Балтии.
Провал переговоров по новому СПС особенно невыгоден именно балтийским государствам. Поэтому не исключено, что, хотя Вильнюс, Рига и Таллин занимают наиболее жесткую позицию в вопросе обусловленности «общими ценностями», они в конце концов довольствуются более прагматичным соглашением, в большей степени ориентированным на экономику, чем на политику. Но чтобы произошли положительные сдвиги, придется исходить из современных, а не исторических реалий.
Подписывая договор о границе, Россия и Латвия следовали как раз этой логике – переориентации на имеющиеся возможности. Это событие может стать первым шагом и важным прецедентом, предвосхищающим достижение аналогичной договоренности с Эстонией. Такой сценарий может заложить основу для долговременного потепления в российско-балтийских отношениях и открыть новые возможности сотрудничества.
Латвия. Литва. Эстония. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 23 июня 2007 > № 2908016
Даниэль Гроцки, Ирис Кемпе
Президент Грузии Михаил Саакашвили в своем выступлении на открытии саммита организаций ГУАМ сказал, что современная Европа должна всячески избегать передела границ по принципу ХIХ-ХХ веков. «Нам нужны решения ХХ1 века, а не ХIХ и ХХ веков, когда все решалось за счет передела границ», – сказал он, подчеркнув, что «мы должны всячески избегать этого». По мнению Саакашвили, сейчас в Европе «происходит реальная геополитическая революция». Страны ГУАМ должны быть «очень осторожными, так как в Европе происходит передел границ». «Мы должны делать так, чтобы не было никакого Мюнхена, никакой Ялты – ни под каким предлогом», – отметил он.Говоря о юго-осетинском конфликте, президент сказал, что Грузия рассчитывает в его урегулировании на конструктивную роль России. Саакашвили сказал также, что грузинские власти «не только предоставят автономию для юга Осетии, но также зарезервировали для них места во всех государственных и правительственных органах и ведомствах». По его словам, в грузинском парламенте будут выделены квоты для представителей Южной Осетии. «Это серьезный прогресс, и мы надеемся на поддержку и понимание в этих вопросах», – заключил он.
Власти Южной Осетии перекрыли накануне водоводы, снабжающие питьевой водой Горийский район Грузии, сообщила председатель комитета по информации и печати непризнанной республики Ирина Гаглоева. «Вчера осетинская сторона в 15.00 перекрыла Ванатский и Итраписский водоводы, обеспечивающие питьевой водой населенные пункты Горийского района», – сказала она. По ее словам, в населенные пункты Горийского района, где сейчас проживает 80 тыс.чел., сейчас не поступает питьевая вода. Как отметила Гаглоева, власти Грузии никак не отреагировали на перекрытие воды. Грузинская сторона по-прежнему не пускает ремонтников к поврежденным участкам водовода, обеспечивающего Цхинвали питьевой водой.
Двенадцать дней столица Южной Осетии Цхинвали остается без водоснабжения после повреждения водовода Едис-Цхинвали, проходящего через грузинские села, жителями которых устроены незаконные врезки для полива своих садов и огородов. По данным властей Южной Осетии, представители силовых структур Грузии не допускают специалистов к поврежденным участкам водовода, угрожая ремонтным бригадам оружием. В воскресенье в 15.00 югоосетинская сторона в ответ на действия Грузии перекрыла Тирипонский и Салтвийский оросительные каналы, снабжающие грузинские села Горийского района, приграничного к Южной Осетии.
Из-за складывающейся тяжелой обстановки с водообеспечением в грузинском районе и в Цхинвали, югоосетинская сторона поддержала предложение российской стороны о проведении встречи сопредседателей Смешанной контрольной комиссии (СКК) по урегулированию грузино-осетинского конфликта 7-8 июня в Цхинвали, говорится в письме сопредседателя СКК от югоосетинской стороны Бориса Чочиева, направленного сопредседателю СКК от российской стороны Юрию Попову. Документ опубликован на сайте комитета по информации и печати непризнанной республики Южная Осетия.
«Поддерживаем Ваше предложение провести встречу сопредседателей СКК и руководства Миссии ОБСЕ в Грузии 7-8 июня в Цхинвали и обсудить вопросы возобновления водоснабжения г.Цхинвали, восстановления нормального контрольно-пропускного режима на автотранспортных коммуникациях в зоне конфликта, снятия экономической и гуманитарной блокады осетинских населенных пунктов, прекращения военно-инженерных работ и согласование мер по демонтажу фортификационных сооружений. Югоосетинская сторона подтверждает готовность к организации этой встречи и участию в ней», – говорится в письме.
Письма направлены также сопредседателю СКК от грузинской стороны Мерабу Антадзе, сопредседателю СКК от северо-осетинской стороны Мурату Тхостову, главе Миссии ОБСЕ в Грузии Рою Риву, командующему ССПМ генерал-майору Марату Кулахметову.
Самым реальным конкурентом действующего президента Грузии на выборах в 2008г. может стать экс-министр обороны Ираклий Окруашвили. Таковы данные соцопроса, проведенного грузинской газетой «Квирис палитра». Как сообщает корреспондент РИА Новости, издание опросило 400 респондентов в конце мая. Участникам исследования предложили ответить на вопрос «Кто может стать самым реальным конкурентом Михаила Саакашвили на президентских выборах в 2008г.?».Согласно обнародованным в понедельник результатам, самый высокий рейтинг после Окруашвили – у спикера грузинского парламента Нино Бурджанадзе. За ней по нисходящей следуют лидер оппозиционной Лейбористской партии Шалва Нателашвили, лидер Партии народа Коба Давиташвили, экс-глава МИД Грузии Саломе Зурабишвили, лидер оппозиционной партии «Новые правые» Давид Гамкрелидзе и лидер партии «Свобода» Константин Гамсахурдиа. Меньше всего голосов опрошенных получил лидер оппозиционной Республиканской партии Давид Усупашвили.
Окруашвили, одна из самых одиозных фигур грузинской политики, обещавший в свое время встретить новый 2007г. в столице непризнанной Южной Осетии Цхинвали, решил создать к парламентским выборам 2008г. собственную партию. Об этом много пишет грузинская пресса. По информации грузинских СМИ, Окруашвили заказал социологические опросы, желая подсчитать численность своих возможных сторонников. Соцопрос газеты «Квирис палитра» не первый, в который включили персону бывшего министра обороны. Несмотря на то, что Окруашвили с конца 2006г. после своего добровольного ухода из политики не появляется на публике, в Грузии у него по-прежнему высокий рейтинг.
Давний соратник нынешнего президента республики, Окруашвили перед своим уходом с должности министра обороны заявил, что покидает политику временно. Эксперты полагают, что, вернувшись в политику и приняв участие в президентских выборах, Окруашвили будет опираться на тех, кто занимает, так же, как и он, антироссийскую позицию и выступает за силовое решение проблем Абхазии и Южной Осетии.
Грузинские военные строят новые фортификационные сооружения в зоне грузино-осетинского конфликта, говорится в сообщении объединенного штаба Смешанных сил по поддержанию мира (ССПМ). «В ходе мониторинга зоны конфликта 25 мая отмечено строительство грузинской стороной новых фортификационных сооружений в районе населенного пункта Хеити, а также их наращивание в районе населенного пункта Эргнети. Все факты нарушений зафиксированы наблюдателями от трех сторон и представителями миссии ОБСЕ», – сообщается в пресс-релизе. Миротворцы также ликвидировали траншеи, оборудованные югоосетинской стороной в районе асфальтного завода Цхинвали. С целью стабилизации обстановки в районе южной окраины Цхинвали выставлены два дополнительных поста от миротворческих сил, говорится в сообщении ССПМ. Накануне сопредседатель Смешанной контрольной комиссии (СКК) по урегулированию грузино-осетинского конфликта от Южной Осетии Борис Чочиев заявил, что на атмосферу переговорного процесса резко отрицательно влияют действия грузинской стороны по наращиванию военной мощи и строительство фортификационных сооружений.
Грузия не станет возражать против вступления России во Всемирную торговую организацию (ВТО), если российские обязательства о закрытии контрольно-пропускных пунктов на нелегитимных участках грузино-российской границы в Абхазии и Южной Осетии будут выполнены, заявил министр экономического развития Грузии Гиоргий Арвеладзе. «В отношении вопроса вступления Российской Федерации в ВТО позиция Грузии остается неизменной и непоколебимой. Грузия поддержит вступление России в ВТО только в том случае, если эта страна исполнит взятые на себя в 2004г. обязательства. Это закрытие контрольно-пропускных пунктов на Псоу и у Рокского тоннеля», – сказал Арвеладзе журналистам в четверг. Грузинский министр заявил, что «двусторонние соглашения не должны быть пустой бумажкой». «Россия должна осознать, что обязана выполнять возложенные на нее обязательства. В противном случае, вопрос вступления РФ в ВТО будет приостановлен», – сказал Арвеладзе. Как сообщили в пресс-службе министерства экономического развития Грузии, 30-31 мая в Тбилиси прибудет российская делегация под руководством главы рабочей группы по переговорам вступления России в ВТО Максимом Медведковым. Грузинскую делегацию на переговорах возглавит заместитель министра экономического развития Тамар Ковзанадзе.
В Грузии в преддверии 62 годовщины Дня Победы впервые стартовала акция «Георгиевская ленточка-2007», организованная культурно-просветительским союзом Грузии «Русский клуб». «Георгиевская ленточка» символизирует День Победы. Этой неполитической акцией мы хотим отдать дань уважения ветеранам Великой Отечественной войны», – сказал руководитель «Русского клуба» Николай Свентицкий на пресс-конференции в Тбилисском международном пресс-центре РИА Новости.Свентицкий напомнил, ссылаясь на исторические данные, что на войну из Грузии ушли 750 тыс.чел., из которых 15 тыс. – женщины. «С войны вернулись 350 тыс.чел. . Грузия в этой войне потеряла больше всего своих соотечественников в процентном отношении на душу населения. Мы, потомки, обязаны хранить и беречь память павших в этой кровавой войне и уважать ветеранов. Именно этому служит символическая акция «Георгиевская ленточка», которую придумали информационное агентство РИА Новости и молодежная организация «Студенческая община», – сказал Свентицкий.
Организаторы акции намерены раздать 7 тыс. ленточек ветеранам ВОВ и всем желающим поучаствовать в акции практически на всей территории страны. «Посольство России в Грузии передало достаточное количество «Георгиевских ленточек» общественной организации «Россы» в непризнанной Южной Осетии. Эта организация передаст ленточки ветеранам региона. Плюс к этому наше посольство в рамках федеральной программы передало участникам Великой Отечественной войны финансовую помощь», – сказал представитель посольства РФ в Тбилиси Василий Корчмарь, присутствовавший на пресс-конференции. «Я не буду говорить сейчас о российско-грузинских отношений. Думаю, очень символично, что над Рейхстагом советский флаг воздвигали Егоров и Кантария. Это очень знаменательно», – сказал российский дипломат.
Акция «Георгиевская ленточка» продлится в Грузии до 12 мая. Она кроме столицы пройдет в городах Гори, Кутаиси, Зугдиди, Батуми, Кобулети и практически во всех крупных населенных пунктах страны.
Цели и приоритеты военной политики
© "Россия в глобальной политике". № 2, Март -Апрель 2007
П.С. Золотарёв - профессор Академии военных наук, член Совета по внешней и оборонной политике, генерал-майор запаса.
Резюме Исполнительная власть стала заложником сил, благосостояние которых зависит от военных заказов. Под их влиянием начинает формироваться иная внешняя военная политика России.
Военная политика России и Соединенных Штатов существенно различается, и связано это прежде всего с тем, что место и роль обеих стран в процессах глобализации несопоставимы. США в значительной степени выступают их инициатором, Россия же вынуждена по большей части к ним адаптироваться.
Характер американской экономики, интересы которой охватывают весь мир, неизбежно приводит к глобализации военной политики Вашингтона. Способность осуществлять глобальную проекцию силы превращается в одно из основных условий обеспечения национальной безопасности. Советский Союз в свое время также был нацелен на глобальную проекцию силы, но не по экономическим, а по идеологическим соображениям. Превалирование политической составляющей послужило одной из причин краха советской экономики.
Сегодня Москва имеет некоторые экономические предпосылки (в части сырьевого сегмента) для стремления к глобальному проецированию силы. Однако после окончания холодной войны Россия, перестав быть сверхдержавой, так и не смогла обрести политический, экономический и военный потенциал, необходимый великой державе регионального калибра. В то же время ядерная мощь страны (лишь Россия способна многократно уничтожить Соединенные Штаты) поддерживает ностальгические претензии на сверхдержавный статус.
ВОЕННАЯ ПОЛИТИКА США
Фактически все президентство Билла Клинтона ушло на выработку американской военной политики в новых условиях. Администрация проявляла сдержанность, предпочитая тактику постепенных шагов по мере изменения текущей ситуации. Наиболее существенными из возникших проблем были судьба ядерного потенциала СССР и урегулирование военного конфликта на Балканах.
Первая предполагала решение конкретных задач в области ядерной безопасности, что осуществлялось в рамках программы Нанна - Лугара. Балканский кризис способствовал развитию миротворческой составляющей военной политики США. Расширились возможности Америки по проведению миротворческих операций, в том числе коалиционными группировками с использованием органов управления Североатлантического блока. Составными частями военной политики Вашингтона стали трансформация и расширение НАТО, а миротворчество превратилось во внешнеполитический инструмент, позволяющий использовать военную силу в более или менее легитимной форме.
Одновременно Соединенные Штаты уменьшили численность личного состава Национальной гвардии и Вооруженных сил страны (примерно на 40 %), а также дивизий Сухопутных войск США, кораблей ВМС и авиакрыльев (порядка 45 %). Были сокращены контингент военнослужащих и количество военных баз за рубежом, понижена готовность элементов резервной системы управления, существовавших на случай ядерной войны, и т. д.
Изменилась и структура оборонного бюджета. Заметно уменьшились объемы закупок вооружения и военной техники (ВВТ), однако сохранились расходы на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР); правда, некоторые из них оказались практически «замороженными». Теоретически такой подход обосновывался стремлением «перескочить» через поколение в оснащении Вооруженных сил.
Перспективы создания системы противоракетной обороны в этот период в значительной степени увязывались с решением задач нераспространения и вариантом построения Глобальной системы защиты, при этом не отрицалось участие в ее создании России. Поэтому не вызывала особой тревоги судьба Договора об ограничении систем противоракетной обороны (Договор по ПРО) 1972 года.
К моменту прихода к власти администрации Джорджа Буша-младшего накопилось достаточно проблем военного строительства, требовавших своего решения. Доставшийся в наследство от администрации Билла Клинтона солидный профицит бюджета создавал возможность решить эти проблемы.
Новая администрация с самого начала не собиралась связывать себя в вопросах безопасности ограничениями международных обязательств, не придавая значения возможной отрицательной реакции других стран. Сразу после победы Буша на выборах в 2000-м Кондолиза Райс заявила: «Новая администрация приступит к делу, исходя из твердых оснований национального интереса, а вовсе не руководствуясь интересами иллюзорного международного сообщества». О военной политике Райс говорила, что «американские технологические преимущества должны быть использованы для построения сил, более легких в перемещениях и более смертоносных по своей огневой мощи, более мобильных и гибких, способных наносить удары точно и с большого расстояния».
Окончание разработки новых концептуальных документов в сфере военной политики почти совпало с террористическим актом 11 сентября 2001 года.
НОВАЯ ТРИАДА
В концентрированном виде новая военная политика нашла отражение в Ядерном обзоре (был представлен на рассмотрение Конгрессу 31 декабря 2001 г. - Ред.). По сути, он стал ядерной доктриной США, но в нем излагается стратегия комплексного использования всех сил и средств, находящихся в распоряжении Вооруженных сил.
Речь в Ядерном обзоре идет о создании новой триады, в которой наступательные ядерные силы - это лишь одна из трех составляющих. Две другие - оборонительные системы и инфраструктура обороны, обеспечивающая своевременное реагирование на угрозы. В рамках нового командования стратегической связи (СТРАТКОМ) все компоненты увязываются в одно целое объединенной системой управления, разведки и анализа.
В силу исторической специфики военно-политическое руководство Соединенных Штатов только к окончанию холодной войны сформировало орган оперативного управления высшего уровня - Объединенное стратегическое командование (ОСК). На него возлагались задачи планирования и управления Стратегическими ядерными силами, находящимися в традиционно соперничающих между собой Военно-воздушных и Военно-морских силах. Оперативное управление силами общего назначения осталось за пределами функций ОСК. Потребовалось еще почти 10 лет, прежде чем в США появился орган оперативного управления (СТРАТКОМ) в масштабе всех Вооруженных сил страны, аналогичный Главному оперативному управлению Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации.
Принятая в 2005 году Доктрина объединенных ядерных операций (Doctrine for Joint Nuclear Operations) четко охарактеризовала суть стратегического сдерживания и цели использования Вооруженных сил США, в том числе применения ядерного оружия.
Стратегическое сдерживание определено как упреждение возможной агрессии со стороны противника, угрожающей жизненно важным интересам Соединенных Штатов или их национальному выживанию.
Вооруженные силы страны могут использоваться для достижения следующих целей:
подтвердить уверенность друзей и союзников в твердости и возможности США сохранять верность своим обязательствам;
разубедить противника в целесообразности действий, затрагивающих американские интересы;
сдерживать агрессии за счет способности к быстрому развертыванию войск для отражения наступления и ограничения возможностей противника путем воздействия на его тыловую инфраструктуру;
нанести противнику сокрушительное поражение в случае, если сдерживание потерпит неудачу.
Таким образом, упреждение должно достигаться не за счет опережения в начале боевых действий, а путем проведения военно-политических и дипломатических мероприятий, призванных разубедить потенциального противника в целесообразности использования против США военной силы. Поэтому лишь одна из четырех целей использования Вооруженных сил связана с ведением боевых действий.
Комплексное применение органом оперативного управления СТРАТКОМ всех сил и средств, находящихся в распоряжении Вооруженных сил, позволит одновременно достичь двух целей - свести к минимуму потребность в применении ядерного оружия при решении поставленных задач и сохранить за ним функции сдерживания применительно к новым условиям.
ЯДЕРНОЕ СДЕРЖИВАНИЕ В НОВЫХ УСЛОВИЯХ
В Ядерном обзоре прослеживается стремление уменьшить зависимость от ядерного оружия при решении задачи сдерживания. Для этого выбрано два направления.
Первое. Одновременное развитие неядерных ударных сил и информационных систем (разведка и управление) до уровня, при котором эффективность ударов по избранным объектам позволила бы не прибегать к ядерному воздействию либо свести потребность в нем к минимуму.
Второе. Развитие оборонительных систем, способных отражать одиночные и групповые удары баллистических ракет, избегая при этом необходимости наносить немедленный ответный удар по сигналам от системы предупреждения о ракетном нападении.
В новых условиях прежняя форма применения стратегических сил (массированные ядерные удары) потеряла свою актуальность. Основные планы применения ядерного оружия и в США, и в России не изменились. Взаимное ядерное сдерживание политически нецелесообразно, но оно сохраняется в силу причин организационно-технического характера. Перспектива всеобщего ядерного разоружения в обозримой перспективе не просматривается. Более того, угроза дальнейшего распространения ядерного оружия становится более реальной. Перспективные угрозы носят весьма неопределенный характер. Сдерживание в большей степени требует разработки вариантов одиночных или групповых ядерных ударов. Дальнейшее разделение при планировании ядерных вооружений на стратегические и тактические начинает терять смысл.
Сдерживающая роль ядерного оружия возможна лишь в том случае, если у потенциального противника нет сомнений в возможности его применения. А это означает:
поддержание ядерного оружия в необходимой степени готовности к применению;
демонстрация решимости политического руководства применить ядерное оружие в критических условиях;
сохранение баланса между ясностью и неопределенностью условий применения ядерного оружия.
Как следует из Ядерного обзора, США намерены придерживаться всех этих принципов. Допускается понижение боевой готовности большей части ядерных сил, но с сохранением возможности их применения в ответно-встречном ударе определенного числа межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования.
Расчеты планов применения ядерного оружия в новых условиях весьма затруднены. Возникает проблема оперативного обнаружения объектов. План поражения должен быть комплексным, включающим весь спектр возможных средств, включая ядерное оружие в качестве последнего. Этим, по всей видимости, объясняется намерение перейти к адаптивным методам планирования.
В Ядерном обзоре 2002-го о сдерживании России речь не идет. Говорится лишь о том, что она содержит самые крупные после американских ядерные силы в мире, но «идеологических источников конфликтов с Россией нет». Применение Москвой и Вашингтоном ядерного оружия друг против друга допускается лишь в результате непредвиденного стечения обстоятельств (случайный либо несанкционированный пуск ракет и т. п.).
Данный вывод имеет принципиальное значение, на его основе обозначается одна из целей новой ядерной политики: «Приведение требований к ядерным силам в соответствие с новыми отношениями с Россией - кардинальный шаг от политики взаимной уязвимости времен холодной войны к сотрудничеству».
Декларированная ядерная политика Соединенных Штатов не несет прямых угроз безопасности России, но и не укрепляет ее. Какими бы ни были политические намерения Вашингтона, его военные возможности неуклонно повышаются, в том числе и в ядерной области.
В Стратегии национальной безопасности США 2002 года отмечается: «Неоднозначная позиция России по базовым ценностям демократии и свободных рыночных отношений и имеющиеся у нас претензии к ней в области нераспространения ОМУ по-прежнему являются предметом серьезной озабоченности. Чрезмерная слабость России также ограничивает возможности для сотрудничества. Тем не менее предпосылок к его развитию значительно больше, чем было в последние годы или даже десятилетия».
Озабоченность «эрозией демократии в России, централизацией власти, сокращением неправительственных организаций и свободы прессы, ограничением экономических свобод» высказана и в последнем Четырехлетнем оборонном обзоре от 6 февраля 2006-го.
Осложнения в российско-американских отношениях наиболее вероятны на региональном уровне - в зоне географического пересечения интересов, а также как следствие состояния взаимного ядерного сдерживания. Наиболее опасны ситуации, когда оба фактора совпадают. Примером тому - реакция России на перспективу развертывания комплекса ПРО в Чехии и Польше.
ВОЕННАЯ ПОЛИТИКА РОССИИ
Содержательная часть военной политики России в значительной степени определяется не столько характером внешних угроз, сколько внутренними факторами.
Главный фактор, определивший военную политику после 1992 года, - системный кризис государственности, поразивший все ветви власти. Исполнительная власть действует без стратегии, исходя из конъюнктурных приоритетов политических групп в борьбе за власть, за ее удержание и за доступ к собственности и финансовым потокам. Законодательная и судебная ветви власти аморфны, полностью зависимы от исполнительной вертикали. При этом реальные действия последней находятся в полном противоречии с законодательно утвержденными процедурами определения стратегических приоритетов внешней и внутренней политики.
Еще в 1992-м был принят Закон Российской Федерации «О безопасности». В соответствии с принципами, которые разделяются всеми современными государствами и закреплены в документах ООН, приоритет отдан развитию человеческого потенциала. Безопасность определена как состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства. Положение о Совете безопасности РФ возлагало на его аппарат функции анализа интересов, обеспечения их баланса, выявления мешающих факторов и нахождения путей обеспечения безопасности. Именно так должна была формироваться Концепция безопасности Российской Федерации и ее составная часть - Военная доктрина. Законом предусматривался и порядок реализации политики обеспечения безопасности - через программы федерального бюджета. Но на практике такой порядок не соблюдался.
Последующее развитие внутриполитической ситуации тем более не оставило возможностей для реализации стратегически выверенного курса. Интересы абсолютного большинства населения и общества оказались вне поля зрения государственной политики. Более того, силовые структуры, в том числе Вооруженные силы, тоже оказались за пределами интересов государства, что не помешало использовать их в критической фазе противодействия между исполнительной и законодательной ветвям власти в октябре 1993 года.
«Силовиков» отдали на растерзание тем, кто на волне разрушения государственных институтов Советской России готов был крушить и разваливать потенциал обороны и безопасности России новой. К концу 1990-х в России сложилось криминально-олигархическое государство. Борьба за раздел собственности сосредоточилась на борьбе за власть. Государственная вертикаль оказалась под угрозой. Вновь было не до стратегии.
Тем временем военная организация доходила до критической точки, после которой начинаются необратимые процессы. Оборонно-промышленный комплекс по некоторым позициям эту точку прошел.
Вместе с тем надо отдать должное военному руководству. Несмотря ни на что, в тот период оно смогло решить ряд сложнейших теоретических и практических задач. Была верно оценена международная ситуация, были адекватно определены основные направления военной политики. Они нашли отражение в концепции формирования Вооруженных сил РФ и в основных положениях Военной доктрины (октябрь 1993 г.). В частности, отмечалось, что противника уже нет, военных угроз нет, но есть их источники. Перед ядерными силами ставилась задача обеспечить сдерживание и предотвратить эскалацию крупных конфликтов, к которым Вооруженные силы не были готовы из-за слабости сил общего назначения.
В области военного строительства задачи, которые необходимо было решить к 1995 году, соответствовали требованиям времени:
переход на смешанный принцип комплектования - по контракту и по призыву;
переход от армейской и дивизионной структуры в Сухопутных войсках к корпусной и бригадной;
формирование мобильных сил, способных к оперативному развертыванию и решению ограниченных задач в любом регионе страны.
Эти задачи до сих пор не удалось решить, но не по вине военного руководства.
Что касается практических действий Вооруженных сил, то для условий, в которых они оказались, их можно признать удачными. Достаточно вспомнить колоссальную по масштабам операцию переброски войск из восточноевропейских стран на территорию России и их размещение в новых местах дислокации, успешные миротворческие операции в Южной Осетии, Приднестровье, Абхазии, Таджикистане, Боснии и Герцеговине. Успешной можно признать и военную часть операции по восстановлению конституционного порядка в Чечне. Без подготовки, в ситуации враждебных действий против собственной армии всей информационной системы страны, вопреки предательству госчиновничества военные со своей задачей справились. Остальное - на совести политического руководства.
Несмотря на разногласия по вопросам расширения НАТО, косовского кризиса, отношения с западными партнерами имели устойчивую положительную динамику. Финансовых средств не хватало, но не было и попыток решить материальные проблемы через раскручивание фактора военных угроз.
НЕВЕРНЫЕ ПРИОРИТЕТЫ
С началом нового тысячелетия к власти в России пришла команда государственников. Была отодвинута угроза распада страны, удалось предотвратить олигархический переворот. Органы безопасности и правопорядка начали демонстрировать некоторые результаты в борьбе с криминалом и коррупцией. Благоприятные внешние экономические условия создали предпосылки для преодоления внутреннего экономического кризиса. Заговорили и о решении социальных проблем. Пусть сверху, а не снизу, но все-таки формируются зачатки гражданского общества.
Как бы ни упрекали Россию, но лишь с помощью авторитарных методов управления можно ликвидировать последствия хаоса преобразований начала 1990-х, остановить рвущуюся к власти организованную преступность и снизить уровень коррупции, проникшей во все ветви государственной власти.
Благодаря ценам на энергоносители улучшилась ситуация с финансированием Вооруженных сил. При неизменной доле от ВВП (менее 3 %) в абсолютном выражении суммы возросли весьма существенно. Достаточно последовательно реализуются планы военного строительства, оптимизирована структура военной организации, совершенствуется система взаимодействия с предприятиями, выполняющими оборонные заказы. Очевидно, что в короткие сроки невозможно исправить все последствия многолетнего недофинансирования Вооруженных сил, но внешняя обстановка позволяет делать это постепенно, без ущерба для развития страны в целом.
Тем не менее в последнее время наметились тревожные тенденции, которые вновь демонстрируют опасность ситуации, когда принимаемые решения не основаны на глубоком анализе и целевых установках, определенных действующими законами. Исполнительная власть вновь осуществляет выбор приоритетов с позиций борьбы за сохранение власти и распределения влияния конкретных политических групп, но отнюдь не в интересах обеспечения безопасности в том понимании, как это записано в Законе Российской Федерации «О безопасности». Обозначился безусловный приоритет государственных интересов над интересами личности и общества.
Приоритеты государства находят отражение в бюджетной политике. Соотношение расходов на традиционные (административное управление, оборона, безопасность) и современные (образование, здравоохранение, другие социальные задачи) функции государства остается на уровне, не свойственном развитым странам. Там соотношение между традиционными и современными функциями государства равно 1:6.
В 2006 году российские расходы на оборону были примерно в три раза выше расходов на образование и здравоохранение. Для сравнения: в Германии на образование тратят в три раза больше средств, чем на оборону, а на здравоохранение - в семь раз больше. Даже воюющие Соединенные Штаты при огромных расходах на оборону тратят и на образование, и на здравоохранение, отдельно взятые, больше средств, чем на оборону. Не только Закон Российской Федерации «О безопасности», но и документы ООН, которые обязалась выполнять наряду с другими государствами и Россия, определяют иную расстановку приоритетов. На первом месте должен быть человек, развитие человеческого потенциала. Пример СССР показал, что приоритет собственно государственных интересов над интересами личности и общества в конечном итоге ведет к гибели государства.
Сохраняющийся дисбаланс приоритетов негативно воздействует на всю военную политику, до сих пор не позволяет перейти на смешанную систему комплектования и создать корпус сержантов-контрактников. Более того, и в самЧм военном ведомстве приоритетом является не человек, а закупка вооружения и военной техники.
В документе об основных направлениях бюджетной политики на ближайшие три года главная цель сформулирована верно: повышение жизненного уровня населения. Обеспечение нужд обороны и обеспечение безопасности фигурируют в качестве необходимых условий достижения цели. В реальных же цифрах все выглядит наоборот. Разрыв в расходах на оборону и в расходах на здравоохранение и образование не сокращается, а увеличивается. В 2006-м расходы на оборону составили 659 млрд рублей, а в 2009-м должны составить 1 037 млрд рублей. Соответственно на здравоохранение и спорт - 156 и 214 млрд рублей, на образование - 208 и 297 млрд рублей.
Одновременно разворачивается кампания за увеличение доли расходов на оборону до того уровня, который был обозначен, но не обеспечен правительством в середине 1990-х годов, - 3,6 % от ВВП. Спрашивается - за счет чего? Сомнительно, что за счет сокращения общегосударственных расходов. Видимо, не случайно нагнетаются эмоции по поводу нарастания военных угроз. Необходимо убедить народ в том, что кругом враги, надо смириться и затянуть потуже поясок.
Исполнительная власть стала заложником сил, благосостояние которых зависит от военных заказов. Под их влиянием начинает формироваться иная внешняя военная политика России.
Нет сомнений, что США и НАТО дают повод для изменения российской военной политики, но и мы сами должны не забывать, к чему приводит неправильная расстановка приоритетов. Реальную военную угрозу действия западных стран представлять не могут. Как показывает иракский пример, несмотря на многократное превосходство в военной мощи, ни Соединенные Штаты, ни их союзники не в состоянии вести длительную войну даже локального характера. В эпоху глобализации срабатывает иная система ограничения военных возможностей. Западу, безусловно, не нужна сильная Россия, которой он боится. Но похоже, что на саморазрушительный путь дальнейшего развития нас загоняют не внешние силы, а мы сами.
Проблема состоит в том, что Государственная дума из независимого представительного органа превратилась в дорогостоящий аналог министерства по законодательству при правительстве. До сих пор законодательная власть не в состоянии сформировать такую структуру оборонного бюджета, которая позволила бы осуществлять гражданский контроль над оборонной сферой. Именно по этой причине возможны организационные шараханья: то ликвидация, то создание командования Сухопутных войск; то включение в состав Ракетных войск стратегического назначения (РВСН) Космических войск, то исключение. У нас не отказались от идеи объединения видов Вооруженных сил и родов войск «по сферам ведения боевых действий» - вода, суша, воздух. Остаются в замыслах планы объединения ВВС и РВСН.
В то же время даже из текста действующей Военной доктрины следует, что современная война не будет вестись раздельно по сферам. Наоборот, требуется объединение оперативного управления войсками независимо от среды их действия, но в зависимости от содержания решаемых задач. Нет смысла ломать административное управление - это дорого и неэффективно, а оперативное управление необходимо объединять по уровню решаемых задач - стратегических и региональных. Тем более что задел для этого есть.
На стратегическом уровне наше военное руководство осознало и решило эту задачу раньше американцев. Новая структура Главного оперативного управления Генерального штаба, соответствующая современным требованиям, предвосхитила появление американского командования СТРАТКОМ. Начат эксперимент и на региональном уровне, но у него слишком много противников, которые придерживаются традиционных подходов, смешивающих вместе и административное, и оперативное управление войсками.
Судебная система в военной сфере серьезно изменилась к лучшему. Активность в борьбе с преступностью в рядах Вооруженных сил несопоставима с ситуацией начала 1990-х годов. Но не решена главная задача - фактическая независимость военной ветви судебной власти, которая тоже превращена в министерство судопроизводства в составе исполнительной вертикали. Отсюда и неизбежное вынесение «целесообразных» вердиктов. Подрыв веры в справедливость суда не способствует популярности государстенных органов в целом. К сожалению, есть достаточно примеров того, когда военные расплачиваются за недоработки законодателей, не создавших прозрачного правового поля для действий военнослужащих по обеспечению внутренней безопасности.
* * *
Весь комплекс перечисленных факторов указывает на то, что военная политика России в значительной степени зависит от внутриполитических процессов. В условиях глобализации реальные угрозы безопасности (распространение оружия массового уничтожения, международный терроризм и пр.) требуют совместных усилий России и США. Но для этого России необходимо сделать свою военную политику независимой от субъективных факторов внутреннего развития, а Соединенным Штатам - вести себя с Россией уважительно, как с партнером, а не как с побежденным в холодной войне.
Россия. США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 22 апреля 2007 > № 2911790
Павел Золотарев
Грядет ли холодная война?
© "Россия в глобальной политике". № 2, Март -Апрель 2007
А.Г. Арбатов - член-корреспондент РАН, член редакционного совета журнала «Россия в глобальной политике».
Резюме В отличие от биполярного мира, в многополярной системе международных отношений противостоянием России и Запада неминуемо и немедленно воспользуются другие «центры силы», чтобы с его помощью добиться собственных целей.
Выступление президента России Владимира Путина в Мюнхене 10 февраля 2007 года стало если не водоразделом, то наверняка заметной вехой в отношениях Российской Федерации с Соединенными Штатами и другими странами Запада. Некоторые эксперты и наблюдатели заговорили даже о наступлении эры новой холодной войны. Но действительно ли все так плохо и дело идет к глобальному противостоянию двух держав и коалиций?
КАК БЫЛО...
Холодная война - политический феномен, продукт особого исторического периода, продолжавшегося с конца 40-х до конца 80-х годов прошлого века. Ее основополагающей чертой была ярко выраженная биполярность структуры международных отношений, расколовшая мир по линии Восток - Запад. В 1950-е СССР и США разделили на сферы влияния Европу и Азию, а в 1960-е и 1970-е - Латинскую Америку и Африку. Центральный разлом расколол несколько стран и народов: Германию, Корею, Вьетнам, Китай (отделив Тайвань), Палестину (современный конфликт между арабами и евреями стал, по сути, результатом геополитических маневров великих держав при переделе палестинских территорий). Мир фактически превратился в арену напряженного соперничества двух сверхдержав, которое с переменным успехом продолжалось вплоть до конца 1980-х годов.
Практически в любом локальном и региональном вооруженном конфликте сверхдержавы оказывались по разные стороны баррикад. Так было в Корее, Индокитае, Алжире, вокруг Кубы, в Южной Азии, в ходе четырех войн на Ближнем Востоке, в странах Африканского Рога, в Анголе, Мозамбике, Никарагуа и Афганистане.
Планета, как минимум, трижды вплотную подходила к Третьей мировой войне (во время второго и четвертого ближневосточных конфликтов в 1957 и 1973 годах, в период берлинского кризиса 1961-го), а однажды (в дни Карибского - ракетного - кризиса в 1962 году) роковую черту чуть было не переступили. Катастрофы удалось избежать, скорее всего, благодаря счастливому стечению обстоятельств и сдерживающей роли ядерных вооружений, накопленных обоими противниками.
Опасаясь прямого военного столкновения, сверхдержавы и их союзники изобрели суррогат военных действий в форме интенсивного соревнования по подготовке к войне - гонку вооружений. В пиковые периоды в строй вводились в среднем по одной межконтинентальной баллистической ракете (МБР) ежедневно и по одной стратегической ракетной подводной лодке в месяц, в другие времена - по тысяче и более ядерных боеголовок на стратегических ядерных силах (СЯС) ежегодно. Масштабы наращивания и модернизации обычных вооружений были не менее впечатляющими, особенно в 1960-е и начале 1980-х в НАТО и в 1970-1980-е в Организации Варшавского договора (ОВД). Каждая сторона ежегодно вводила в строй сотни боевых самолетов и тактических ракет разного класса, тысячи единиц бронетехники и артиллерии, десятки боевых кораблей и многоцелевых подводных лодок.
В обоснование глобального соперничества и оправдание связанных с ним жертв стороны вели непримиримую идеологическую борьбу, демонизируя противника и приписывая ему самые зловещие заговоры и агрессивные намерения. Это имплицитно снимало необходимость понимать точку зрения другой стороны, считаться с ее интересами и соблюдать по отношению к ней те или иные нормы морали и права.
Холодная война достаточно отчетливо распадается на два этапа. Первый (с конца 1940-х до конца 1960-х годов) - биполярность в «чистом» виде. Второй (конец 1960-х - конец 1980-х) - начало формирования многополярности. Китайская Народная Республика выделилась в самостоятельный «центр силы», конфликт между Пекином и Москвой вылился в вооруженные столкновения на границе в 1969 году, а после вторжения китайских войск во Вьетнам в 1979-м СССР и КНР оказались на грани войны. Биполярность ослабевала и по мере роста политико-экономического влияния Западной Европы (например, «новая восточная политика» канцлера ФРГ Вилли Брандта) и развития Движения неприсоединения во главе с Индией и Югославией.
...И КАК ЕСТЬ
Нынешний рост напряженности в отношениях между Россией, с одной стороны, и США, НАТО, Европейским союзом - с другой, не имеет ничего общего с холодной войной второй половины XX века.
Во-первых, отсутствует ее системообразующий элемент - биполярность. Наряду с глобальными и трансрегиональными центрами экономической и военной силы, такими, как США, ЕС, Япония, Россия, Китай, крепнут региональные лидеры - Индия, тихоокеанские «малые тигры», страны - члены Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), Иран, Бразилия, ЮАР, Нигерия.
Кроме того, традиционные формы межгосударственных отношений размываются мощными течениями глобализации и информационной революции, повсеместным ростом национализма, выходом на авансцену транснациональных экономических, политических и даже военных игроков.
Отношения США - РФ больше не являются центральной осью мировой политики. Они лишь одна из многих ее граней, причем по многим вопросам далеко не самая важная. Наряду с противоречиями у России и Запада есть важнейшие общие интересы, к тому же они конкурируют не только друг с другом. Об «игре с нулевой суммой» не может быть и речи.
В текущих международных конфликтах Россия и Запад стоят по одну сторону баррикад, какие бы разногласия их подчас ни разделяли. В Афганистане они действуют сообща, стремясь не допустить реванша движения «Талибан» и «Аль-Каиды». А такие важнейшие вопросы, как ядерные программы Северной Кореи и Ирана, ситуация вокруг Палестины и Нагорного Карабаха, они решают посредством многосторонних переговоров.
Осталось в прошлом и непримиримое идеологическое противоборство. Истинный идейный разлом пролегает теперь между либерально-демократическими ценностями и исламским радикализмом, между Севером и Югом, между глобализмом и антиглобализмом. И если нынешняя Россия не вполне воспринимает либеральные ценности, то она уж точно никогда не примкнет к радикальному исламу. Не кто иной, как Россия, понесла самые большие потери в борьбе против исламского экстремизма за последние двадцать лет (война в Афганистане, войны и конфликты в Чечне, Дагестане и Таджикистане).
Что касается гонки вооружений, то, несмотря на рост оборонных бюджетов США и РФ, нет ничего даже отдаленно сопоставимого с тем, что происходило во времена холодной войны. За период с 1991 по 2012 год, то есть со дня подписания в Москве Договора о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (Договор СНВ-1) до окончания срока действия московского Договора о сокращении стратегических наступательных потенциалов (Договор СНП), заключенного в 2002 году, стратегические и тактические ядерные вооружения сторон будут сокращены примерно на 80 % (окончание срока действия московского договора - 31 декабря 2012 года. - Ред.).
Идет медленная модернизация ядерных и обычных вооружений. Так, в России в 2006-м в боевой состав введено 6 МБР, 31 танк, 120 бронемашин, 9 самолетов и вертолетов. Новые корабли и подводные лодки вводятся по одной единице за несколько лет. Все это на один-два порядка меньше, чем в 1970-1980-е годы. В США при гораздо большем военном бюджете основные средства идут на содержание Вооруженных сил и военные операции в Ираке и Афганистане. По сравнению с Россией там вводится в строй больше новых обычных вооружений, но меньше - ядерных.
Есть, конечно, такие возмущающие стратегическую стабильность факторы, как развертывание в США ограниченной системы противоракетной обороны (ПРО) для защиты от единичных ракетных пусков и планы размещения ее элементов в некоторых странах Европы, перспективные проекты Вашингтона по развитию космических вооружений и оснащению стратегических носителей высокоточными обычными боевыми частями.
С подачи Соединенных Штатов популярной стала идея о том, что после падения Берлинской стены исчезла необходимость в соглашениях (а значит, и в переговорах) об ограничении и сокращении вооружений, поскольку их якобы заключают только противники.
Жертвой такого безответственного подхода стали Договор об ограничении систем противоракетной обороны (Договор по ПРО, 1972), не вступивший в силу Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ, 1996), Договор СНВ-2 (1993) и рамочный Договор СНВ-3 (1997). Не состоялись переговоры о правилах засчета боезарядов и мерах контроля по Договору СНП и о запрещении производства разделяющихся материалов в военных целях (ДЗПРМ). В 2007 году Россия заявила о своем возможном выходе из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (РСМД, 1987) и адаптированного Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ, 1999). Из-за политики ядерных и «пороговых» держав под угрозой оказалось самое главное соглашение - Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО, 1968).
ПРИЧИНЫ ПОХОЛОДАНИЯ
Хотя речь о новой холодной войне и не идет, обострение взаимоотношений в целом налицо. Чем же обусловлена эта напряженность?
Первое. За последние годы соотношение сил между РФ и Западом изменилось. Россия обрела устойчивый экономический рост и относительную социально-политическую стабильность. Москва консолидировала власть, получила крупные свободные капиталы для внутренних и внешних инвестиций, вчетверо (с 2001-го) увеличила финансирование национальной обороны, подавила массовое вооруженное сопротивление на Северном Кавказе.
На этом фоне Россия стремится изменить сложившиеся еще в 90-е годы прошлого века «правила игры» в отношениях с Западом. Парадигма отношений, при которой Москва вольно или невольно идет в фарватере курса США, а с ее интересами и мнением не считаются, теперь абсолютно неприемлема в глазах всех политических партий и государственных ведомств России. Между тем большинство американских и значительная часть европейских политиков считают модель отношений 1990-х естественной и единственно верной.
Второе. После окончания холодной войны мир не стал однополярным. Наоборот, быстро формировалась новая многополюсная и многоуровневая система международных отношений.
В этих условиях Соединенные Штаты получили уникальную возможность. Они могли утвердить в международной политике верховенство правовых норм, ведущую роль международных институтов (прежде всего ООН и ОБСЕ), примат дипломатии в разрешении конфликтов, принцип избирательности и законности применения силы в целях самообороны либо обеспечения мира и безопасности (согласно статьям 51 и 42 Устава ООН). У Вашингтона появился исторический шанс возглавить процесс созидания нового, многостороннего, согласованного миропорядка.
Однако шанс был бездарно упущен. Неожиданно ощутив себя «единственной глобальной сверхдержавой», США в 1990-е годы все более подменяли международное право правом силы, легитимные решения Совета Безопасности ООН - директивами американского Совета национальной безопасности, а прерогативы ОБСЕ - акциями НАТО. Наиболее ярким и трагическим образом эта политика получила выражение в военной операции против Югославии в 1999 году.
После смены администрации в 2001-м и чудовищного шока, который нация испытала 11 сентября того же года, эта линия была возведена в абсолют. Вслед за законной и успешной операцией в Афганистане Соединенные Штаты под надуманным предлогом и без санкции Совета Безопасности ООН вторглись в Ирак, намереваясь далее «переформатировать» весь Большой Ближний Восток под свои экономические и военно-политические интересы.
Представление государственными органами США заведомо ложной информации для оправдания вторжения в Ирак, вопиющие нарушения прав человека при оккупационном режиме, в тюрьмах «Абу-Грейб» и Гуантанамо, явно одобренные Вашингтоном предвзятые суды над иракскими лидерами и их варварские казни (вопреки протестам Европы) - все эти скандальные факты густо запятнали моральный облик Соединенных Штатов.
Даже самая сильная держава, самонадеянно бросившая вызов новой системе и вставшая на путь односторонних и произвольных силовых действий, неизбежно должна была встретить сплоченное сопротивление других государств и потерпеть фиаско. И действительно, начался небывалый подъем антиамериканских настроений во всем мире, поднялась новая волна международного терроризма и распространения ядерного и ракетного оружия. Америка увязла в беспросветной оккупационной войне в Ираке, подорвала коалиционную политику ООН и НАТО в Афганистане, связала себе руки в отношении Ирана и Северной Кореи. США утрачивают влияние в Западной Европе, на Дальнем Востоке и даже в своей традиционной «вотчине» - Латинской Америке.
Односторонняя силовая линия оттолкнула от Соединенных Штатов и вынудила перейти в лагерь международной оппозиции столь непохожие государства, как Германия, Франция, Испания, Россия, Китай, Индия, Узбекистан, Венесуэла, Боливия, Эквадор, Никарагуа, многие страны - члены Лиги арабских государств... Шанхайская организация сотрудничества, созданная в 2001 году как коалиция для борьбы с исламским экстремизмом, превратилась в противовес американскому вмешательству в Азии. Набирает силу оппозиция республиканской администрации внутри США.
Постепенно Америка обостряла отношения и с Россией. После террористических актов 11 сентября Владимир Путин сделал серьезный шаг навстречу Вашингтону, руководствуясь как чувством сострадания, так и стремлением повысить уровень сотрудничества. В ответ Россия получила выход США из Договора по ПРО (прикрытый «фиговым листком» в виде Договора СНП), ликвидацию в Ираке крупнейших российских нефтяных концессий, а также новое расширение НАТО на восток, в том числе на территорию бывших балтийских республик СССР.
При этом обнародуются планы ускоренного втягивания Украины и Грузии в НАТО. А проект строительства объектов американской стратегической ПРО в Польше и Чехии противоречит духу Совместной декларации новых стратегических отношений между РФ и США от 2002 года о сотрудничестве в разработке такой системы и идет вразрез с переговорами в Совете Россия - НАТО о работе над общей ПРО театра военных действий.
Третье. Положение на территории бывшего СССР - важный фактор нынешнего ухудшения взаимоотношений РФ и Запада. Москву возмутило активное вмешательство последнего в «цветные» революции в Грузии (2003) и Украине (2004) в целях поддержки наиболее антироссийски настроенных политиков (что заставило подозревать применение той же модели в Киргизии в 2005-м).
В 1990-е годы Россия сделала немало ошибок, пытаясь превратить постсоветское пространство в зону своего доминирования. Но с ростом своего экономического и финансового потенциала и укреплением независимости Россия перешла к прагматичной линии применительно к каждой конкретной соседней стране. Отойдя от эфемерных имперских «прожектов», Москва поставила во главу угла отношений с соседями транзит энергоэкспорта в Европу, скупку перспективных предприятий и инфраструктур, осуществление инвестиций в разведку и добычу природных ресурсов, сохранение действительно важных военных баз и объектов, сотрудничество в борьбе с новыми трансграничными угрозами и взаимодействие по гуманитарным вопросам.
Конфликты с Украиной и Белоруссией из-за цены на поставки энергоресурсов и стоимости транзита повлекли за собой перебои в экспорте энергосырья в Европу. Это вызвало на Западе взрыв возмущения, на Россию посыпались обвинения в энергетическом империализме и шантаже, зазвучали призывы использовать НАТО как гарантию энергобезопасности стран-импортеров. Возможно, тактика Москвы была грубой, особенно в случае с Украиной. Но переход на мировые цены в поставках энергосырья как раз и означал по сути дела отказ от прежней имперской линии экономических подачек в обмен на политическую или военно-стратегическую лояльность. Что подтвердилось фактом одинаково прагматичного подхода Москвы к столь разным соседям, как Украина, Грузия, Армения и Белоруссия.
Тем не менее эскалация напряженности идет по замкнутому кругу. Ужесточение российской политики в отношении стран ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан и Молдавия) обусловлено перспективой расширения НАТО на их территории. В свою очередь ГУАМ и НАТО отвечают Москве более активным противодействием и еще больше усиливают страх России перед новым «санитарным кордоном».
Четвертое. Важнейшая причина обострения отношений между Россией и Западом - внутриполитические процессы в РФ после 2000 года. В 1990-е в нашей стране было во многих аспектах больше свободы, чем теперь и тем более в предшествовавший советский период. Но эти свободы смог оценить сравнительно узкий круг либеральной интеллигенции в больших городах. Остальная часть граждан воспринимала ветер перемен на фоне шоковых реформ, обнищания большинства населения, невиданных масштабов коррупции, криминального беспредела и разворовывания национальных богатств. В одночасье рухнули системы социального обеспечения, здравоохранения, образования, науки, культуры, обороноспособности. (Как отметил лидер партии «Яблоко» Григорий Явлинский, «менее чем за десять лет народ пережил два путча, два дефолта и две войны».)
Поэтому большинство населения поддерживает курс президента Владимира Путина на консолидацию государственной власти вокруг Кремля и расширение его контроля над экономикой и внутренней политикой.
Главная проблема путинской «управляемой демократии» и «исполнительной вертикали» состоит в том, что нынешнее экономическое благополучие и политическая стабильность зиждутся на весьма хрупком и недолговечном фундаменте. Экономический рост последних лет в огромной мере обусловлен беспрецедентными мировыми ценами на сырье. Но такая модель не обеспечивает ни широкую занятость, ни научно-техническое развитие, ни социальную стабильность, ни достаточные доходы для удовлетворения всех острых нужд страны. Да и высокие цены на нефть и газ не вечны.
Зарубежные деятели редко задумываются о том, что их глубокое беспокойство по поводу способности России обеспечить энергетические потребности Запада противоречат западной же озабоченности состоянием российской демократии. Ведь демократия несовместима с экспортно-сырьевой моделью экономики, всегда и везде являвшейся базой авторитарно-бюрократической государственно-политической системы.
Перед Западом стоит сложная проблема: какую политику проводить в отношении России в ходе ее длительной, глубокой и крайне противоречивой трансформации? До сих пор США и многие их союзники бросались в этом вопросе из одной крайности в другую: от радужных надежд к горькому разочарованию, от чрезмерной вовлеченности к полному равнодушию и пренебрежению, от восторженности к подозрениям и враждебности.
Крупнейший американский дипломат и политический мыслитель ХХ века Джордж Кеннан еще в 1951 году пророчески предвидел крушение советской империи и оставил мудрое завещание, как будто написанное в наши дни: «Когда советская власть придет к своему концу или когда ее дух и руководители начнут меняться... не будем с нервным нетерпением следить за работой людей, пришедших ей на смену, и ежедневно прикладывать лакмусовую бумажку к их политической физиономии, определяя, насколько они отвечают нашему представлению о "демократах". Дайте им время; дайте им возможность быть русскими и решать внутренние проблемы по-своему. Пути, которыми народы достигают достойного и просвещенного государственного строя, представляют собою глубочайшие и интимнейшие процессы национальной жизни».
По мнению Кеннана, конструктивные отношения и постепенное, но последовательное сближение с Москвой возможно в случае выполнения Россией всего трех, но важнейших условий: быть открытой для внешнего мира; не обращать своих трудящихся в рабов; не стремиться к имперскому доминированию в окружающем мире и не воспринимать всех тех, кто находится вне сферы ее господства, как врагов. Эти качества свойственны современной России, несмотря на ее многочисленные проблемы и ошибки.
На внутренней эволюции нашего государства существенно скажутся его отношения с окружающим миром, и прежде всего со странами Запада. Чем лучше эти отношения, чем глубже взаимодействие в экономике, международной политике, сфере безопасности, гуманитарной и культурной областях, тем прочнее позиции демократических кругов внутри России, тем больше возрастает ценность демократических свобод в глазах общественности и тем более внимательно последняя следит за соблюдением демократических процедур и норм властями всех уровней.
ВЫЗОВЫ МНОГОПОЛЯРНОСТИ
Нынешнее похолодание в отношениях России с США и Евросоюзом - это напряжение в отдельных звеньях многополярной системы, вызванное постоянно меняющимся соотношением сил, калейдоскопической сменой разнородных проблем глобализации и непрерывными «сюрпризами» от третьих стран, освободившихся от контроля прежних сверхдержав.
Несмотря на преобладающие антизападные настроения и давление, исходящее от соответствующих политических кругов внутри страны, российское руководство не желает конфронтации с США и Европейским союзом, не хочет разрыва сотрудничества и не позиционирует Россию как вторую, наряду с Соединенными Штатами, сверхдержаву. Москва формулирует свои интересы в первую очередь в трансрегиональном формате и лишь избирательно заявляет о своих правах на глобальном уровне.
Но при этом Россия стремится к тому, чтобы ее на деле, а не только на словах признали великой державой в ряду других великих держав. Она требует, чтобы уважали ее законные интересы и считались с ее мнением по важнейшим вопросам, даже если оно расходится с позицией США и их союзников. В случае же возникновения подобных разногласий проблемы должны решаться на основе взаимных компромиссов, а не путем «продавливания» американской линии или самонадеянного навязывания Москве точки зрения, будто она якобы неверно понимает собственные интересы.
В этом состоит пафос Мюнхена, и по большей части с ним нельзя не согласиться, хотя есть несколько конкретных моментов, вызывающих возражение, в частности возможный выход России из Договора по РСМД (см.: А. Арбатов. Шаг ненужный и опасный // НВО, 2-15 марта 2007 г., № 7 (513), с. 1-2) и критика в адрес ОБСЕ.
Низкая вероятность новой холодной войны и распад американской монополярности (как политической доктрины, если не реальности) не может, однако, быть поводом для самоуспокоенности. Объективно существующая на разных уровнях многополярность и взаимозависимость таят в себе немало сложностей и угроз.
Например, если противостояние по линии Россия - НАТО продолжится, оно может нанести огромный ущерб обеим сторонам и международной безопасности. Окончательное отделение Косово от Сербии способно спровоцировать аналогичные процессы в Абхазии, Южной Осетии, Приднестровье и вовлечь Россию в вооруженный конфликт с Грузией и Молдавией, которых поддерживает НАТО.
Ускорение процесса включения Киева в Североатлантический союз (санкционированное недавно Конгрессом США) угрожает повлечь за собой раскол Украины и массовые беспорядки, при которых России и Западу будет трудно удержаться от вмешательства.
Планы строительства объектов американской ПРО в Центральной и Восточной Европе могут побудить Россию выйти из Договора о РСМД и возобновить программы по производству ракет средней дальности. На это Вашингтон ответит размещением в Европе своих новых ракет средней дальности, что резко повысит уязвимость российских стратегических сил, их систем управления и предупреждения и усилит напряженность ядерного противостояния.
Другие «центры силы» неминуемо и немедленно извлекут выгоду из нарастающего противостояния России и Запада, используют его в своих собственных интересах. Китай получит возможность занять еще более выигрышные позиции в экономических и политических отношениях с Россией, США и Японией, укрепить свое влияние в Центральной и Южной Азии, зоне Персидского залива. Вряд ли упустят свой шанс Индия, Пакистан, страны - члены АСЕАН, экзальтированные режимы Латинской Америки.
Многополярный мир, который не движется по пути ядерного разоружения, - это мир расширяющегося «ядерного клуба». Пока Россия и Запад будут конфликтовать друг с другом, государства, способные разработать собственное ядерное оружие, поспешат с этим. Вероятность его применения в каком-либо региональном конфликте существенно возрастет.
Оборотной стороной процесса глобализации станет резкое повышение активности международного исламского экстремизма и терроризма. Последует дальнейшая дестабилизация Афганистана и Центральной Азии, Ближнего и Среднего Востока, Северной и Восточной Африки. Волна воинственного сепаратизма, трансграничной преступности и терроризма захлестнет также Западную Европу, Россию, США, другие страны.
Рухнут последние договоры по разоружению (ДНЯО, ДОВСЕ, ДВЗЯИ). Как крайний случай, какой-либо авантюристический режим может осуществить провокационный ракетный запуск по территориям или космическим спутникам одной либо нескольких великих держав с целью вызвать между ними обмен ядерными ударами. Вполне вероятной станет и угроза террористического акта с использованием ядерного устройства в одной или нескольких главных столицах мира.
Чтобы избежать неблагоприятного развития событий, необходимо остановить сползание России к противостоянию и соперничеству с США и НАТО, пусть даже оно имеет не глобальный, а региональный геополитический и избирательный военно-технический характер. Те, кто в России и на Западе пытается набрать очки на конфронтации, безответственно превращают важнейшие национальные интересы своих государств в разменную монету внутриполитических игр.
В конкретном плане Москве следует, во-первых, в духе последних заявлений российского президента выдвинуть комплекс предложений как по сокращению вооружений в двух- и многостороннем форматах, так и по укреплению режима нераспространения ядерного оружия. В отличие от горбачёвских инициатив 80-х годов прошлого века, новый пакет должен основываться не на прекраснодушной утопии, а на радикальном, но реалистическом военно-экономическом и техническом расчете, подкрепляться программой эффективного военного строительства. И не в пример линии последних лет инициативы нужно продвигать не по принципу «хотите - берите, не хотите - не надо», а как твердое требование государства с использованием всех доступных дипломатических и военно-технических рычагов (чему не грех поучиться у американцев). Особую роль будет играть позиция Москвы по иранской и северокорейской ядерным проблемам.
Главный и, видимо, единственный военно-технический козырь России - программа грунтово-мобильных МБР «Тополь-М» и проект их оснащения разделяющимися головными частями. В этой сфере даже США отстают от нашей страны на 10-15 лет. Вялое осуществление данной программы и «размазывание» средств по другим, весьма сомнительным, проектам подчас создает впечатление, будто Россия смирилась с растущим стратегическим отставанием от Америки, не хочет серьезных переговоров и выпускает из рук единственную остающуюся у нее козырную карту.
Во-вторых, вместо того чтобы разрабатывать аморфные («зонтичные») интеграционные планы для всего постсоветского пространства, а потом от них отступать, Москва должна предельно конкретно сформулировать свои интересы применительно к каждому государству - участнику СНГ, отбросив всякий неоимперский идеализм. Но за эти ставки и проекты нужно упорно бороться, используя все рычаги и козыри, в том числе имеющиеся в дальнем зарубежье. Нерасширение НАТО на СНГ следует увязать с гарантиями территориальной целостности соседних стран, а взаимоприемлемое решение их острых проблем - с соблюдением прав этнических меньшинств.
При настойчивой и конструктивной политике Кремля Запад наверняка рано или поздно примет новые «правила игры», поскольку они отвечают его долгосрочным интересам. В перспективе переход России с экспортно-сырьевой на высокотехнологичную инновационную модель экономики, сопровождающийся расширением демократических институтов и норм, естественным образом снимет противоречия вокруг российской внутренней политики и определит европейское направление интеграционного курса России - самой крупной страны и потенциально наиболее сильной экономики Европы.
Конкретные сроки, формы и пути равноправной и взаимовыгодной интеграции России в Евросоюз определит время. А конечным ее продуктом станет формирование самого мощного в экономическом, военном, геополитическом и культурном отношении глобального «центра силы». Центра, который навсегда устранит угрозу как однополярности и произвола, так и биполярности и конфронтации и который возглавит процесс созидания нового правового миропорядка, призванного решить проблемы XXI века.
Россия. США. Евросоюз. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 22 апреля 2007 > № 2906770
Алексей Арбатов
Грузия меняется и меняет представление о себе во всем мире, заявил президент Грузии Михаил Саакашвили, выступая в четверг 19 апр. на 65 семинаре НАТО «Роуз-Рот» в Тбилиси. «В течение последних лет нам пришлось преодолевать сформировавшиеся за рубежом в представлении о Грузии штампы и клише. Первым из них было то, что якобы у страны неопытное руководство, которое не сможет построить государство. Этот штамп был нами разрушен. Грузия доказала обратное», – заявил Саакашвили, о чем передает агентство «Новости-Грузия».По его словам, вторым клише, который часто появлялся на страницах зарубежной прессы, в т.ч. и в дружественных нам странах, были упоминания об «обнищавшей Грузии». «Это клише мы также опровергли. В 2007г. Грузия переходит в категорию стран со средним доходом. Это не значит, что мы полностью устраним бедность. Проблема бедности останется, и мы все должны сделать, чтобы максимально ее сократить. Но Грузия уже не является нищей страной», – отметил президент Грузии. Еще одним клише, которое часто встречалось в статьях о Грузии, является понятие о стране, как о «малюсеньком, миниатюрном государстве». «Хочу отметить, что территория Грузии в два раза больше, чем территория Нидерландов, чем Словакия. Но я нигде не видел в прессе упоминаний про «маленькие Нидерланды» или Словакию. Почему тогда Грузия должна считаться маленькой?», – спросил Саакашвили.
Он отметил, что «нигде не читал и про маленький Люксембург, который по размеру равен Тбилиси», и заявил, что клише «маленькое государство», со временем полностью перестанет употребляться в отношении Грузии. «Есть еще много клише, в т.ч. – «этнические конфликты», – подчеркнул Саакашвили. Он заявил, что в Цхинвальском регионе (Южная Осетия) не существует никакого этнического конфликта.«Те, кто хоть немного знаком с ситуацией, прекрасно знает, что никакого грузино-осетинского конфликта нет. Существовали этнические элементы в борьбе советских военных за свои дачи, это было основанием и для начала войны в Абхазии, и во всем этом к сожалению, существовали этнические элементы, но эта ситуация преодолима», – сказал Саакашвили.
Он сообщил, что Грузия стремится урегулировать конфликт и вернуть беженцев. «В результате конфликта с территории Абхазии были выдворены 500 тыс.чел., среди них как грузины, так и абхазы, греки, евреи, русские. То, что произошло в Абхазии, было самой успешной этнической чисткой 20 века. И если кто-то за рубежом не желает, чтобы правительство Грузии и дальше работало над политикой возвращения беженцев, это просто является для нас оскорбительным и этого он никогда не дождется. Я хочу, чтобы все это осознали», – отметил президент Грузии.
Он отметил, что, говоря об Абхазии, «мы говорим о 235 км. линии черноморского побережья, вдоль которой минимум на 100 км. никто не живет». «Кто может сказать, что это – нормальная ситуация? Ни Грузия, ни один гражданин страны с этим никогда не смирятся», – заявил Саакашвили, отметив, что Грузия «всем сторонам протягивает руку с целью мирного урегулирования конфликта». «Мы готовы к гибким решениям, у нас есть политическая воля для решения проблем. Но навязывать нам стереотип, что вот, мол, Грузия взрывоопасная и непрогнозируемая, не стоит. Мы во многих ситуациях продемонстрировали, что можем быть крайне сдержанными там, где множество страны не смогли бы себя сдержать», – отметил президент Грузии.
Результатом диалога, важного политического процесса, который председатель парламента Грузии начала между оппозицией и большинством, по словам Саакашвили, стало то, что все политические силы в парламенте поддержали крайне гибкие планы властей страны в отношении Цхинвальского региона (где предлагается создать временную администрацию). «Это тоже является новым этапом в истории парламентаризма Грузии и в истории грузинской демократии, также как наша интеграция в НАТО», – заявил Саакашвили.
Два хельсинкских принципа и «атлас конфликтов»
© "Россия в глобальной политике". № 2, Март -Апрель 2007
В.Н. Казимиров - Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ, заместитель председателя Ассоциации российских дипломатов.
Резюме Западники, отвергая все советское, считают прежние административные границы внутри СССР незыблемыми. Но откуда взялась идея неприкасаемости бывших союзных республик? Административные границы в Советском Союзе были порой произвольными. Достаточно вспомнить чехарду решений Кавбюро по Карабаху и волюнтаристскую передачу Крыма.
Стороны вооруженных этнополитических конфликтов, притушенных, но не разрешенных окончательно, упорно апеллируют к наиболее выгодному для себя международно-правовому принципу. Одни - к территориальной целостности государств, другие - к праву народов распоряжаться своей судьбой. Их интерес очевиден и понятен.
Но громогласность либо частота ссылок на «милый сердцу» принцип никого не убедит. Давно назрела необходимость углубленной (прежде всего правовой, и не только) работы по сопряжению этих двух положений Заключительного акта СБСЕ в Хельсинки. Тематика весьма деликатна, но уходить от нее нельзя.
ВНУТРЕННЕЕ И ВНЕШНЕЕ
Само собой разумеется, что оба этих принципа, как и все остальные из хельсинкской «десятки», равноценны. Каждый из них надо брать в совокупности с остальными. Однако для одних лиц они чуть ли не взаимоисключающие, другие склонны усматривать в первом постулате защиту прав и интересов государства, а во втором - отстаивание прав личности или сообщества людей. Иначе говоря, подобным образом оспаривается приоритет прав государства над правами человека.
В некоторых случаях устранить противоречия пытаются, «разводя» сферы применения двух положений. Так, принцип территориальной целостности рассматривается в качестве внешнего (как гарантия от посягательств со стороны других государств), а право народов на самоопределение - в качестве внутреннего. Однако зачастую мы наблюдаем попытки ряда государств развернуть первый принцип именно против внутренних движений за самоопределение.
При согласии последних на автономию, которая оставляет в неприкосновенности внешние границы государства, коллизия между обоими принципами смягчается. А как при попытках отделения, сецессии? Ни одна Конституция (кроме Конституции СССР) не дает на нее права, но сколько отпочкований от государств уже состоялось, иногда мирных, чаще кровавых?! Есть немало примеров, когда верх берет то первый, то второй принцип. Особенно сложны смешанные случаи - тут движение за самоопределение внутри государства опирается на активную поддержку извне (Косово и Албания, Нагорный Карабах и Армения, Южная и Северная Осетия).
Чаще всего первая реакция на противопоставление двух принципов - это вполне естественная консервативная защита территориальной целостности и неприкосновенности границ. И лишь по мере того как невозможность сохранить прежний порядок жизни в одном государстве становится очевидной, постепенно приходит осознание прав самоопределяющихся, признание их хотя бы стороной в конфликте. Лидеры национальных движений, как правило, настаивают на праве наций на самоопределение, но, придя к власти, превозносят принцип территориальной целостности государств.
Отсюда первый вопрос: насколько применим данный принцип к конкретной конфликтной ситуации? И второй: насколько действенен каждый из них в конкретной историко-географической обстановке? Важно выявить логику, внутренние пружины, связи с другими нормами и правилами. Это помогло бы снижать накал конфликтов, избежать того, чтобы стороны делали слепую ставку на мнимое автоматическое главенство более выгодного принципа.
Необходима концепция соизмерения действенности обоих исходных положений с четким набором критериев. И комплексный, системный, а не только прецедентный подход (прецедент удобен в тактическом плане, но нужна более основательная проработка темы).
ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС
Постановка вопроса о косовском прецеденте вызвала шквал возражений с Запада. При этом указывается на различие конфликтов, даже уникальность каждого из них. Но различие - не то же самое, что полное отсутствие общих черт, отдельных сходств. Да феномен «прецедента» и не требует всеохватывающей аналогии. В данном случае он сводится к узкому, но принципиальному вопросу: возможно ли обретение независимости без согласия государства, от которого отделяется новообразуемое? Поэтому многие различия между конфликтами и не имеют коренного значения. Вся кампания против «прецедентности» Косово бьет мимо цели.
Но в первую очередь важно разобраться с самими принципами.
Во-первых, принцип (тем более в увязке с другими) - это вовсе не догма. Уж если и возводить в абсолют какие-то из хельсинкских положений, то скорее два других, прописанных как раз для конфликтных ситуаций: неприменение силы или угрозы силой, мирное урегулирование споров.
Во-вторых, принцип - это абстракция, в реальности он не работает вне конкретных обстоятельств. От них, по сути, и зависит действенность обоих постулатов, которая относительна и в известной степени сопоставима, но нужна шкала замеров. Применение их в увязке с «противосиловыми» принципами - требование цивилизации: в ХХI веке мировое сообщество должно повышать эту планку.
В-третьих, важен такой подход к анализу процессов и событий, как историзм, предполагающий связь с эпохой. Ведь рассматриваемые принципы - не от Рождества Христова, нелепо примерять их к Крестовым походам или войнам Наполеона. Даже Устав ООН намечает лишь их контуры. Набор исходных положений Заключительного акта - продукт своей эпохи, он определен итогами Второй мировой войны в Европе, наличием двух систем и противостоящих лагерей плюс ядерного оружия. Это своего рода «перемирие» между антагонистами, чтобы избежать Третьей мировой. 10 хельсинкских принципов подвели базу под баланс интересов двух центров силы, стали «правилами игры» для межгосударственных отношений в ту эпоху. Но та эпоха уже ушла.
Связь принципов со своим времением не означает, что они исторически «мимолетны», не имеют будущего. Смысловое ядро каждого из них - важный вклад в регулирование отношений между государствами, даже в мировую цивилизацию.
Эпоха, регион, конкретная обстановка имеют огромное значение. Оба принципа сами по себе неприкасаемы, но акцент следует перенести на их применимость и - особенно - действенность здесь и сейчас. Нет международных процессов и событий вне конкретных обстоятельств.
Мало ссылаться на само по себе верное положение, каждая сторона должна еще обосновать его применимость и действенность. Когда одни взывают к целостности территории, другие - к праву на самоопределение, то выход - в учете всей конкретики и специфики конфликтной ситуации.
Чем характеризовались 1990-е годы? Это уже не 1975 год, а эпоха крушения мировой системы, распада в Евразии одних и создания других государств. В данный тектонический, форс-мажорный период и как раз в зоне распада принцип территориальной целостности не оказался столь же безотказным, как прежде. Если данное положение непререкаемо, как утверждают некоторые, отчего же оно не спасло Советский Союз, Югославию, Чехословакию, Эфиопию? Право на самоопределение предоставило суверенитет 23 союзным республикам (пятнадцать в СССР, шесть в СФРЮ, две в ЧССР), а также Эритрее.
А откуда взялась идея неприкасаемости союзных республик? Косово, Абхазия, Южная Осетия, Приднестровье, Нагорный Карабах - и акторы, и продукты объективных обстоятельств: демографических и политических сдвигов, распада государств, войн. Важно постичь логику изменений. Не для того, чтобы дробить все мельче, а лишь чтобы учитывать объективные реалии.
Косово может стать еще одним, но лишь дополнительным доводом в ту или иную сторону. А исходный посыл - та самая характеристика эпохи и региона, конкретных обстоятельств.
НЕКОТОРЫЕ КРИТЕРИИ
На применимость и действенность принципов в каждом конфликте должна влиять масса факторов, прежде всего цивилизационные требования. Вот лишь некоторые из них.
«Стаж» пребывания в одном государстве, или, если употребить лексику Рима, где рожден феномен «сецессии», особенности пребывания «плебеев» под началом «патрициев». Идет ли речь действительно о выживании сторон - «плебеев» как этноса на своих землях либо государства «патрициев»? Или только о престиже и выгодах последнего, а то и просто о его стремлении удержать земли при полном безразличии к судьбе «плебеев»?
Динамика этнического состава населения территории, ставшей предметом спора (примерно за век). Что тут - движение масс за независимость, выступления мафиозных структур либо лишь кучки пассионариев? Используются ли «плебеями» мирные или террористические методы борьбы? Эффективно ли и как давно «плебеи» контролируют свою территорию? Готовы ли «патриции» пойти им навстречу либо только третируют и подавляют? Состоялись ли уже пробы сил «плебеев» с «патрициями»? Насколько частыми, продолжительными, ожесточенными они были?
Безусловно, важны и ход, и особенности вооруженного конфликта. Все ли привержены идее о том, что мирному разрешению конфликта нет альтернативы? Кто выступает за его мирное урегулирование, а кто склоняется к силовому варианту? Какая из сторон готова подкрепить свое обязательство мирно решать споры подписанием соглашения о невозобновлении военных действий, а какая нет? Кто за налаживание диалога, прямые контакты, меры доверия, а кто против? Есть ли оккупированные в ходе боев территории, как это произошло, почему они не освобождаются, что мешает этому? Есть ли вынужденные переселенцы и беженцы, сколько с каждой стороны? Есть ли уже условия для их добровольного возвращения в родные места, или что-то мешает этому? Кто соблюдал и соблюдает договоренности, а кто нет? Нарушались ли нормы международного гуманитарного права (совершенно очевидно, что их грубые и массовые нарушения серьезно влияют на действенность любого из двух принципов)? Отношение к пострадавшим от конфликта - своим и «чужим»?
Предпринимались ли попытки разойтись мирно - скажем, путем волеизъявления населения? Как оно было организовано? Или как его организовать? Обладает ли субъект реальными атрибутами государственности, самоуправляемостью? Насколько его система представительна, демократична - особенно в сравнении с порядками у «патрициев»? Имеет ли государственное новообразование шансы выжить?
Крайне важно четко разграничить причины и следствия конфликта - ведь в каждом из них есть и своя предыстория, и своя юридическая специфика. Не последнюю роль играют форма выхода республики из союза либо образования из республики, мера правопреемственности суверенного государства от прежней структуры, четкость в оформлении этой правопреемственности.
Нередко используется довод, будто границы государства признаны ООН, ОБСЕ, Советом Европы и т. д. Он, конечно же, имеет некоторый политический вес, но не юридический, поскольку международные организации при приеме новых членов не утверждают их социально-экономическую или политическую систему, границы или господствующую религию. Любое признание государства - акт политический, а не правообразующий (его правовой эффект вряд ли выходит за рамки отношений между двумя субъектами).
Есть и курьезы. Административные границы в СССР были порой довольно произвольны (общеизвестны чехарда решений Кавбюро по Карабаху, волюнтаристская передача Крыма). Западники, отвергая все советское, молятся теперь на административные границы, существовавшие внутри СССР. Хорошо это или плохо? Хорошо, чтобы не плодить новые конфликты. А как быть там, где уже пролита кровь, и немалая? Делать вид, будто ничего не произошло?
Словом, нужна детальная шкала критериев. Все элементы необходимо свести в единую систему, ранжировать по удельному весу (для нужд общественного мнения ее можно потом даже «математизировать»). Хорошим подспорьем стала бы широкая дискуссия по разработке такой системы с участием всех заинтересованных в мирном решении споров: международники (особенно юристы), политологи, СМИ, народная дипломатия...
Такой «политический атлас» противостояния, то есть совокупность характерных признаков эпохи, региона, специфики конфликта, позволит получить своего рода коэффициент действенности каждого из двух принципов, о которых идет речь. Конечно, это не точные величины, а примерные пропорции. Многослойный набор доводов убедительнее голого апеллирования к «выгодному» принципу. Это могло бы способствовать некоторому отрезвлению сторон и послужило бы неплохим системным ориентиром для многоликого мирового сообщества (а не выборочным и заведомо политизированным в угоду какому-то «центру силы»).
Но и важное средство - это всего лишь подспорье. Судьбу же конфликтов должны решать переговоры, если же не решают они, то волеизъявление населения. При этом совершенно исключаются угрозы и ссылки на «свой» принцип без полноты учета всех существенных обстоятельств конфликта.
РАЗРАБОТАТЬ «АТЛАС КОНФЛИКТОВ»
Мировое сообщество, без сомнения, заинтересовано в мирном урегулировании спорных проблем между государствами или сторонами конфликтов, в максимальном уважении ими прав человека и соблюдении норм международного гуманитарного права. Об этом свидетельствует и увязка обоих принципов с другими в рамках хельсинкской «десятки», особенно, как уже отмечалось, с теми, которые прямо относятся к конфликтным ситуациям: мирное решение споров, неиспользование силы или угрозы силой.
Применительно к конфликтам мы вправе настаивать на прямой увязке любого из тех двух принципов с категорическими требованиями мирного решения споров. Международным организациям надо быть более последовательными и настойчивыми в этом. Все хельсинкские принципы - это составляющие цивилизации, чего не скажешь о войне, какой бы современной и «точечной» она ни была.
Поэтому шкала критериев должна строиться в цивилизационном, даже цивилизаторском ключе, с упором на упомянутые требования мирового сообщества к сторонам конфликта. Исключены какие-либо вознаграждения той стороне, которая продолжает угрожать силовым решением, отказывается от всего того, что благоприятствует мирному урегулированию, разжигает ненависть и вражду, дестабилизирует обстановку.
Фактически разработка «политического атласа» любого конфликта состоит из следующих трех основных фаз:
разработка общей шкалы критериев или характеристик конфликтов;
нахождение относительного удельного веса каждого критерия в зависимости от того, насколько он полезен для мирного решения и преодоления силовых атавизмов;
наложение этих разработок на конкретный конфликт с учетом эпохи, региона, особенностей конфликта для выяснения того, какой из двух принципов усиливается в данных условиях с точки зрения своей действенности и какой ослабляется. Конечно, тут речь идет не о выводе каких-то цифровых показателей, а лишь об общих ориентирах и пропорциях.
Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 18 апреля 2007 > № 2911904
Владимир Казимиров
Косово как позитивный прецедент
© "Россия в глобальной политике". № 2, Март -Апрель 2007
Саломе Зурабишвили - министр иностранных дел Грузии в 2004-2005 годах.
Резюме Почему в XXI веке мы считаем непререкаемой ценностью и целью территориальное деление Европы по этническому признаку? Одно дело – восстановить независимость некогда существовавших и угнетенных национальных государственных образований, и совсем другое – создавать этнические государства на пустом месте по типу матрешек.
Спустя пятнадцать лет после распада Советского Союза Россия и другие новые независимые государства - бывшие республики СССР так и не смогли найти способ бесконфликтного сосуществования.
Многие события сегодняшнего дня убедительно демонстрируют, чем оборачивается неурегулированность взаимоотношений. Наиболее яркий пример - кризис в отношениях между Грузией и Россией, который обострялся на протяжении всего 2006 года и продолжился в 2007-м. Напряженность, правда, несколько спала, но перспектив нормализации пока не видно.
Впрочем, аналогичные трения возникли у России с Украиной (несмотря на возвращение к власти Виктора Януковича) и Белоруссией (хотя лидер этой страны Александр Лукашенко долгое время считался самым близким союзником Москвы).
Российский президент Владимир Путин полагает, что распад СССР был одной из величайших катастроф XX века. Очевидно, он испытывает некоторую ностальгию по ушедшему мироустройству. Тоска по прошлому, однако, уже ничего не изменит в новых реалиях, сложившихся в данной части планеты. Либо государствам-соседям удастся выстроить нормальные отношения, либо в проигрыше окажутся все, поскольку нет стран, долгосрочным интересам которых соответствовали бы нестабильность и непредсказуемость.
ПЛОДЫ СТАРОЙ ПОЛИТИКИ
Пытаясь вернуться к старым инструментам и элементам политики с позиции силы, Москва пока преуспела лишь в одном: новые независимые страны все больше от нее отдаляются. У России не осталось союзников, которым она могла бы всецело доверять. Белоруссия перестала быть лучшим другом. Армения считает, что северный партнер поступает с ней некорректно, закрывая контрольно-пропускной пункт Верхний Ларс на грузино-российской границе. Ведь Армения, границы которой с Азербайджаном и Турцией закрыты, целиком и полностью зависит от грузинского транзита. Но убытки, понесенные Ереваном в 2006 году, не волновали Москву; она, похоже, стремилась только о тому, чтобы насолить Тбилиси. А затем и вовсе объявила: дескать, данный КПП нуждается в реконструкции и поэтому не будет функционировать до конца 2008-го!
В результате Кремль теряет не просто власть, а нечто более важное в современном мире - влияние. Русский язык утрачивает роль lingua franca на постсоветском пространстве, местная молодежь предпочитает теперь другие языки. Перекрывая поставки газа то в одну, то в другую республику, резко поднимая цены для всех стран-соседей, Москва подталкивает их к тому, чтобы искать иных поставщиков и рассматривать альтернативные варианты маршрутов трубопроводов. Энергетическая диверсификация становится лейтмотивом региональной политики, именно она лежит в основе потепления в отношениях Украина - Грузия и Грузия - Азербайджан - Турция. К этому можно добавить неизменную поддержку, которую страны Балтии оказывают своим «меньшим собратьям» по бывшему советскому блоку, апеллируя к Европейскому союзу.
Республики Центральной Азии также склоняются к более независимой политике. Ведь российский «Газпром» задешево покупает их газ в рамках долгосрочных контрактов, а затем с большой выгодой для себя перепродает его европейским потребителям. Первые признаки стремления к самоутверждению уже налицо - достаточно упомянуть попытки Туркменистана пересмотреть условия газовых соглашений. В ближайшие годы данная тенденция будет только усиливаться. Как ни удивительно, горизонтальная солидарность, которую не смог создать Советский Союз, возникает на новом фундаменте.
ТОРМОЗ РАЗВИТИЯ
Пока никто в полной мере не выиграл от нового статус-кво и не смог воспользоваться всеми возможностями, открывшимися с обретением независимости. Это обусловлено в первую очередь наличием так называемых «замороженных конфликтов», негативно влияющих на внутреннее и внешнее развитие Грузии, Армении, Азербайджана и Молдавии. Урегулировать эти конфликты, не установив нормальных отношений с Россией, не получится, а значит, не удастся добиться прогресса в развитии новых независимых государств.
«Замороженные конфликты», во-первых, препятствуют полномасштабной реализации экономического потенциала. Можно только мечтать о том, каким стал бы Кавказский регион, если бы разрешились тамошние территориальные проблемы и были созданы условия для формирования единой транзитной политики по всем направлениям - с востока на запад и с севера на юг.
Во-вторых, неурегулированные конфликты тормозят демократическое развитие. Демократия не может процветать в одной отдельно взятой стране: если она не торжествует по всему региону и ее достижениями пользуется не все население, то в демократическом устройстве образуются бреши, которые со временем разрастаются и уничтожают его. Люди, не желающие признавать закон и порядок цивилизованного общества, находят пристанище в мятежных анклавах, и антидемократический недуг, подобно раковой опухоли, поражает весь организм.
Прежде всего это относится к Грузии с ее двумя конфликтными областями. В данном случае время играет против Тбилиси. Беженцы, вот уже пятнадцать лет проживающие в тяжелейших бытовых условиях, без компенсации и конкретной надежды, чувствуют себя вдвойне жертвами. Мало того что они не могут вернуться в родные места, поскольку это опасно для жизни, - им недоступны плоды относительного экономического подъема, который уже почувствовали на себе их собратья-грузины.
То же можно сказать и об абхазах. В результате политики, проводившейся в течение последних пятнадцати лет на землях, где исстари преобладали абхазы и грузины, растет число жителей армянской и русской национальности, и вскоре они могут оказаться здесь в большинстве. (На эту крайне деликатную и политизированную тему см. наиболее объективный анализ, представленный в International Crisis Group Report № 176 «Abkhazia today» 15 сентября 2006 г., Брюссель.) Кто же в выигрыше? Явно не абхазы, у которых нет оснований с оптимизмом смотреть в будущее, особенно если оно зависит от тесных отношений с Россией. Как Москва обращается с кавказскими меньшинствами, хорошо известно.
Эти конфликты ни в коей мере не служат и интересам России. Возможно, Москва видит в абхазской и югоосетинской проблемах ценный механизм, способный удержать Грузию в сфере российского влияния, что, в свою очередь, порождает в ней ложное чувство безопасности.
Но задавался ли когда-нибудь Кремль вопросом: сколько Россия потеряла, играя в эту иррациональную игру? Из-за тлеющих очагов напряженности на своих южных рубежах стране приходится содержать там армию, которая погрязла в коррупции и преимущественно занимается торговлей оружием, наркотиками и прочими запрещенными товарами. Военные действия на грузинской территории не только сделали невозможным решение чеченского вопроса, но и не могли не оказать отрицательное воздействие на ситуации в Дагестане, Ингушетии и Северной Осетии. Изречение французских философов о том, что «правда по эту сторону Пиренеев не может быть ложью по другую», вне всякого сомнения, применимо и к Кавказу. Стабильности нужно добиваться сообща, или ее не будет вовсе.
Наконец, жонглируя конфликтами, Москва подорвала доверие к себе со стороны международного сообщества. К голосу России всё меньше прислушиваются за ее границами.
ПРЕЦЕДЕНТ ЛИ КОСОВО?
Для Москвы вопрос Косово остается инструментом шантажа. Россия дает понять, что косовский прецедент может быть использован ею для признания сепаратистских режимов на Кавказе. По форме эта позиция похожа на аргумент капризного ребенка: «Держите меня, а то я не смогу устоять и такого натворю!..»
Примечательно, что в том же контексте Кремль не требует признания Нагорного Карабаха и уж точно не выступает за независимость Чечни. Хотя именно это логически вытекает из слов российского руководства, вроде бы опасающегося, что «решение косовской проблемы может создать прецедент для Кавказа и для всех "замороженных конфликтов"».
Россия знает: признать Южную Осетию или Абхазию - значит играть с огнем в этом регионе. Такие шаги мгновенно взбудоражили бы Чечню и угрожали бы дружественной Армении, не говоря уже о возможной военной реакции со стороны Грузии. Подобная стратегия была бы чистым безумием. То есть Россия сознательно готова пойти на это, рискуя вспышкой на Кавказе новых войн, но, возможно, недооценивая их реальных последствий.
В то же время Москва не может игнорировать изменения баланса сил. После десяти лет интенсивных совместных учений с американскими военными и получения финансовой поддержки от США грузинские вооруженные силы - это уже не та дезориентированная, низкооплачиваемая и плохо обученная армия, какой она была во время военного конфликта 1993 года. Благодаря нефтяным доходам свою военную мощь наращивает и Азербайджан. Все более значимым актором становятся здесь американцы, рассматривающие Кавказ как важный для себя стратегический регион. Российская помощь Армении может поступать только транзитом через Грузию либо напрямую по воздуху (как она и доставляется в последнее время), поскольку продолжающийся вывод российских военных баз с грузинской территории ограничивает их операционные возможности.
Реакцию Кремля можно понять. Европейский союз и Соединенные Штаты говорят о том, что Россию нужно воспринимать как нормальную европейскую державу, но при этом никто не собирается всерьез прислушиваться к голосу Москвы и предоставлять ей слово, когда речь идет о решениях, имеющих особое значение для судеб Старого Света.
Позицию Москвы следовало бы облечь совсем в иную форму: трагедия современной России как раз в том и состоит, что угрозы она предпочитает конструктивным предложениям. Но, по существу, подход России к косовской проблеме достаточно логичен и разумен.
Почему территориальное деление Европы по этническому признаку считается в XXI веке непререкаемой ценностью и целью? Думали ли мы о том, чтЧ произойдет после того, как сербское меньшинство в Косово потребует применить эти принципы к своей ситуации? Готовы ли мы защищать и поддерживать идею автономной и независимой косовской Митровицы? А если нет, то почему? Одно дело - восстановить независимость некогда существовавших и угнетенных национальных государственных образований, и совсем другое - создавать этнические государства на пустом месте по типу русских матрешек.
В плане спецпредставителя ООН по Косово Мартти Ахтисаари всячески подчеркивается многонациональный характер нового государственного образования Косово, который власти должны не только уважать, но и воспринимать как новый Основной закон. В действительности, как всем очевидно, это не более чем приукрашенный фасад. И албанское, и сербское население будет рассматривать рождение независимого Косово как триумф этнического принципа над государственным.
Если такую модель применить на практике, ограничений не будет ни по вертикали (бесконечное дробление любого государства на этнические составляющие), ни по горизонтали (какая страна в Европе, Африке или Азии не почувствует угрозу своей территориальной целостности с появлением этих новых правил игры?).
Этнические подходы, которые иначе назывались политикой в интересах меньшинств, уже применялись в прошлом, но не приносили желаемых результатов. Демократическая модель Вудро Вильсона породила войны и трагедии в Западной и Центральной Европе. Тоталитарная сталинская политика в отношении меньшинств положила начало «замороженным конфликтам», которые перешли в активную фазу после распада СССР. Такая политика никогда не содействовала всеобщему благополучию. Поэтому давайте признаем, что в аргументе России есть рациональное зерно: Косово создает прецедент. Но это негативный прецедент!
Нам придется признать косовскую проблему очень серьезной. И всерьез задуматься над тем, как сделать ее позитивным прецедентом, как найти поистине жизнеспособное решение, отвечающее фундаментальным требованиям всех главных действующих лиц.
НУЖНЫ УНИВЕРСАЛЬНЫЕ ПРАВИЛА
Прежде всего Косово должно создать прецедент наиболее полного участия всех заинтересованных сторон в поиске выхода из кризиса. Нет сомнения, что Москва является одной из таких сторон. Вовлечение России в выработку приемлемого решения стало бы признанием ее статуса и места в Европе. Москва получила бы возможность высказать свое мнение по поводу того, что происходит в Косово, и ей не пришлось бы ограничиваться наложением вето в Совете Безопасности ООН либо угрозами развязать извне руки сепаратистам на Кавказе.
Косово должно стать примером выработки общих принципов для урегулирования аналогичных конфликтов. Другими словами, если дело закончится тем, что контролировать соблюдение мирных договоренностей будет международный воинский контингент, он действительно должен представлять разные государства (а не состоять, как это имеет место на территории Грузии, из российских солдат, закамуфлированных под «голубые береты» СНГ).
Если мы договоримся о том, что «широчайшая автономия» подразумевает ограниченные дипломатические возможности, то они должны предоставляться всем, включая Чечню.
Если мы совместно придем к выводу о необходимости возвращения перемещенных лиц в свои дома, то следует также предложить универсальную модель предоставления компенсации за потерянное имущество или реституции.
То, что мы решим по поводу языков национальных меньшинств, их культурных прав и религиозных свобод, должно применяться ко всем. Если бы одни и те же права и ограничения действовали в отношении абхазов, осетин, жителей Нагорного Карабаха, Приднестровья и косоваров, никто из них не смог бы всерьез жаловаться на дискриминацию. Им было бы проще согласиться с тем, что в ближайшем будущем полную автономию они не получат. Но это возложило бы еще более тяжелое бремя на государственных мужей Азербайджана, Грузии, Молдавии, России и Сербии, перед которыми встала бы задача обеспечивать беспрепятственное функционирование и защиту автономий. В этом случае никакое национальное меньшинство не ощущало бы себя пораженной в правах жертвой. И утихла бы тяга к восстановлению справедливости, порождающая неразрешимые конфликты.
В свою очередь, это дало бы возможность привлечь внешние силы к тому, чтобы положить конец стремлению занимать доминирующие позиции в том или ином регионе. Евросоюз и Соединенные Штаты не пользовались бы особыми правами при разрешении косовского кризиса, но и России пришлось бы признать, что время исключительности в ее ближнем зарубежье кануло в Лету.
В совещании по мирному урегулированию (а это именно то, к чему мы должны прийти в результате вышеупомянутых договоренностей) должен участвовать Европейский союз. Он не может и впредь пребывать в состоянии самодовольства, размышляя об «усталости от расширения» и ничего не предпринимая. Евросоюзу пора брать на себя ответственность за сохранение мира и стабильности на своих рубежах независимо от того, станут ли молодые постсоветские государства частью этого объединения или нет.
Очевидно, что в данный процесс необходимо вовлечь и Россию, тем самым раз и навсегда признав ее европейской и мировой державой с соответствующими правами и обязанностями. Вместе с тем такой шаг будет означать, что отныне Москва должна отчитываться о выполнении возложенных на нее обязательств перед европейским и мировым сообществом.
Не менее очевидно и то, что в этом процессе должны участвовать также Соединенные Штаты. Нравится России (и другим европейским странам) или нет, но Америка есть и останется весьма важным игроком на Кавказе.
Цена, которую России придется заплатить за признание ее полноценной европейской державой, заключается в понимании и принятии сущности современной Европы. Иными словами, в признании того факта, что никто больше не может претендовать на исключительные права в своем «огороде». В этом ключ к достижению Россией на мировой арене высокого уровня влияния и значительного повышения своей роли, чего ей не удавалось добиться с тех пор, как она перестала быть грозным Советским Союзом.
В этот процесс необходимо вовлечь все государства, где присутствуют сепаратистские устремления и происходят конфликты: Азербайджан, Армению, Грузию, Молдавию, Россию и Сербию. Они должны не просто быть предметом переговоров, а и напрямую в них участвовать.
Следует привлечь к этому и заинтересованных соседей: Румынию, Турцию, Украину и, возможно, Иран. (Если, конечно, Тегеран придет к выводу, что роль регионального лидера важнее изоляционистских игр, и проявит желание восстановить свою позитивную роль в этом регионе, еще не забывшем о том, какой цивилизованной, терпимой и влиятельной была когда-то Персидская империя.)
Наконец, в переговорах должны принять участие сепаратистские лидеры, в чем, возможно, и кроется тот самый секрет успеха. Нам необходимо услышать их мнение, принять во внимание их позицию. Только в этом случае достигнутая договоренность окажется приемлемой для всех сторон.
Вместо исключительности, преимущественных прав и новых этнических гетто наподобие того, которое создается в нынешнем Косово, мы предлагаем универсализм и принятие истинно европейских ценностей, таких, как толерантность, мирное сосуществование и разделение полномочий.
Настала пора выйти за рамки чиновничьих схем, мыслить шире, видеть дальше, дерзать и предлагать новые пути выхода, когда прежние оказываются тупиковыми. По этой причине нам следует прислушаться к России, но не к ее пустым угрозам, а к стоящему за ними правильному пониманию ситуации.
Когда я готовила этот материал, то случайно наткнулась в «Независимой газете» от 6 марта с. г. на статью Владислава Иноземцева, чья позиция отчасти перекликается с изложенными мною идеями, хотя он расставляет акценты иначе. «В Москве и Брюсселе, - пишет российский ученый, - отношение к косовскому плану не выглядит однозначным - и понятно почему... Россия на деле не спешит воспользоваться косовским прецедентом и заявить о признании независимости постсоветских автономий... Было бы наиболее последовательным попытаться решить проблему всех территорий с неопределенным статусом, находящихся в "зонах ответственности" ЕС и России <...> на некоей единой основе <...> а также отложить "окончательное" решение вопроса о государственности на 20-30 лет... Возникнет прецедент решения европейской по своей сути проблемы внутри "большой Европы"... Европа сделает заявку на участие в глобальной политической игре, без чего ее политическая идентичность еще много лет останется неопределенной».
Единственное, что автор упустил из виду, так это то, что и России такое решение проблемы принесло бы ощутимую пользу и позволило бы утвердиться в роли мировой державы.
КОНТУРЫ БЕСПРОИГРЫШНОГО РЕШЕНИЯ
Если мы все - и в России, и в странах-соседях - согласимся с тем, что от наличия «замороженных конфликтов» никто не выигрывает, придется также признать, что нет иной альтернативы, кроме как активно искать новые подходы.
Как новоиспеченной (после вступления в ЕС Болгарии и Румынии) черноморской державе, Европейскому союзу предстоит научиться жить с неконтролируемой и ненадежной морской границей, сосуществовать с Абхазией и ее «черными дырами», а также вырабатывать новые подходы к соседям на востоке. Всем нам необходимы воображение и гибкость, а также признание фундаментального принципа: никто не должен проиграть от нового пакетного соглашения. Поиск «беспроигрышного решения» - единственная возможность выбраться из того тупика, в котором мы все оказались.
И Евросоюз, и Россия только выиграли бы, докажи они, что могут добиться мира и стабильности, не прибегая к своим излюбленным стратегиям. То есть не опираясь ни на политику расширения (в случае ЕС), ни на применение силы и давления (в случае России). Тогда и Брюссель, и Москва открыли бы для себя, что у них есть реальный и легитимный предмет для глубокого обсуждения.
Соединенные Штаты пользовались бы всеобщей признательностью за свое законное и стабилизирующее присутствие, но были бы вынуждены вести многосторонние переговоры и отказаться от выдвижения дополнительных требований, способных поставить под угрозу достигнутые результаты, а также от новых амбициозных проектов вроде противоракетных щитов, чреватых усилением напряженности в отношениях между странами-соседями. Вместо того чтобы действовать в одиночку, Америка садилась бы за стол переговоров наряду с другими заинтересованными сторонами.
Все это не имело бы следствием снижение роли НАТО в данном регионе. Отказ России от продвижения своих «исключительных» прав означал бы и отказ от тактики угроз, которую Москва применяет всякий раз, когда очередная страна заявляет о намерении вступить в Североатлантический альянс - единственную организацию, призванную обеспечивать безопасность в Европе.
И Европейский союз, и НАТО могут и должны участвовать в миротворческом процессе совместно с региональнымим миротворческими силами - российскими и украинскими. Наконец, новый импульс могли бы получить такие до сих пор не опробованные на практике модели взаимоотношений между Россией и НАТО, а также совместные действия России и Европы в рамках Единой политикой в области безопасности и обороны (ESDP). Такое партнерство, осуществляемое на основе совместного принятия решений и равноправия, знаменовало бы начало абсолютно нового вида взаимодействия и помогло бы развеять ненужные опасения по поводу природы Североатлантического альянса и его интересов в этом регионе.
Подобный подход помог бы также возродить такие забытые идеи, как совместная антитеррористическая ось НАТО - Россия - Грузия или совместный воинский контингент НАТО - Россия на Черном море. У Евросоюза появился бы реальный шанс доказать, что его политика в области обороны могла бы способствовать реальной стабилизации в соседних анклавах.
Страны, озабоченные конфликтами, выиграли бы от долгожданного внутригосударственного примирения и воссоединения своих территорий, ибо это открывает возможности для их полноценного демократического и экономического развития.
Население сепаратистских республик приобрело бы то, чего оно так долго добивалось: мир, развитие, гарантированное право на выживание и сохранение своего этнического, лингвистического и культурного своеобразия. Перед этими республиками открылись бы новые перспективы процветания, которых они до недавних пор были лишены из-за своих непомерных амбиций. Лидеры сепаратистских анклавов получили бы гарантии мирной передачи власти, а также своего физического и, возможно, политического выживания.
Все это кажется далекой и труднодостижимой целью, поскольку сопряжено с многочисленными препятствиями и долгими переговорами. Но такой путь - единственный и безальтернативный способ выстраивания нормальных отношений. России придется понять и принять то, что независимость ее соседей - необратимый факт, не подлежащий обсуждению или торгу. Ей также предстоит решить для себя, какой державой она хочет быть.
Если мы не положим конец «замороженным конфликтам» и не найдем всем миром взаимоприемлемое решение, Россия никогда не наладит конструктивные отношения с соседями. Мы, грузины, всегда будем видеть в каждом российском маневре попытку поддержать подрывные, деструктивные силы в регионе, ослабить и расшатать нашу независимость и территориальную целостность. Но даже если Россия и не станет предпринимать подобные шаги, мы все равно не устоим перед искушением выдумать их, чтобы использовать страх перед врагом в качестве инструмента внутренней или внешней консолидации.
До тех пор пока Россия будет вызывать недоверие и восприниматься как деструктивный фактор, ей не добиться реального влияния, любви и уважения на Кавказе. Как следствие, внутри самой России усилится ощущение изолированности и враждебного окружения, которое мучает страну на протяжении всей ее истории и не дает ей расслабиться.
Беспроигрышное решение наших проблем необходимо для нормализации российско-грузинских двусторонних отношений. Но оно нужно и самой России. Оно позволит ей стать «нормальной», современной державой, которая заботится прежде всего о повышении своего уровня развития и международного статуса, добиваясь этого посредством конструктивного влияния, а не путем угроз, подрывной деятельности либо попыток дестабилизировать ситуацию.
С учетом современных реалий (терроризм, беспрецедентное усиление Китая, непредсказуемый экономический рост и глобальное потепление) в наших общих интересах положить конец анахроничным конфликтам и употребить все силы и энергию для решения более важных проблем. Вызовы современности требуют сотрудничества, а не разрушения.
Грузия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 18 апреля 2007 > № 2911799
Саломе Зурабишвили
В Южной Осетии негативно относятся к попыткам Тбилиси выдавать жителям грузино-осетинского конфликта грузинские паспорта. Об этом заявил первый вице-премьер непризнанной республики Южная Осетия Борис Чочиев.«Естественно, мы относимся к этому негативно. Это все направлено на усложнение ситуации, но несчастным грузинам, которые являются по рождению гражданами Южной Осетии не остается ничего другого, кроме как получать эти паспорта. Они – заложники этой ситуации и вынуждены их получать, так как на каждом посту их останавливают и поверяют документы», – сказал он, комментируя планы официального Тбилиси начать с 4 апр. выдавать в зоне конфликта паспорта гражданина Грузии.
Он подчеркнул, что 40% грузин, которые проживают в грузинских селах зоны конфликта, имеют паспорта республики Южная Осетия, а также российские удостоверения личности.
«Что касается грузинских паспортов, то их имеют единицы. Я уверен, что осетины не будут стремиться их получать. Грузинам ничего другого не остается», – добавил он.
По мнению Чочиева, данные действия Грузии вписываются в планы Саакашвили создать зоне конфликта административную единицу, чтобы потом вести диалог с так называемым с правительством «альтернативного» президента Южной Осетии Дмитрия Санакоева.
«Это чистый пиар, связанный с попыткой легитимизации правительства Санакоева, чтобы потом демонстрировать всему миру, что проживающие в зоне конфликта осетины и грузины получают грузинские паспорта», – заключил он.
Ранее территориальная служба Эредвской общины Агентства гражданского реестра министерства юстиции Грузии в среду проинформировала о намерении начать выдачу первых международных паспортов гражданина Грузии в зоне грузино-осетинского конфликта. Об этом сообщил журналистам руководитель Агентства гражданского реестра минюста Грузии Георгий Вашадзе, который в связи с этим событием направится в Эредви (зона грузино-осетинского конфликта).
«Сегодня мы выдадим в Цхинвальском регионе первый паспорт гражданина Грузии и что самое главное, мы этим фактически приблизимся к проживающему там. Любой человек, который живет в Цхинвали, Курта, Эредви, в бывшем Джавском районе и в любой другой деревне, сможет приехать в Эредвскую общину и совершенно без проблем, как и в любом другом районе Грузии, получить паспорт гражданина страны», – заявил Вашадзе.
Эредвская территориальная служба Агентства гражданского реестра министерства юстиции Грузии обслуживает 62 села. До сегодняшнего дня у службы не было права выдавать паспорт и жителям этого района приходилось ездить за документом в Гори.
В Тбилиси должны перестать настраивать себя на мысль о том, что Россия препятствует восстановлению территориальной целостности Грузии, считает чрезвычайный и полномочный посол РФ в Грузии Вячеслав Коваленко.«Мне представляется, что нормализация российско-грузинских отношений требует, чтобы, прежде всего, в Тбилиси перестали настраивать себя на мысль о некой угрозе Грузии, которая якобы исходит от России, представлять дело так, что, мол, Россия, является стороной, которая препятствует восстановлению территориальной целостности Грузии», – сказал Коваленко.
Дипломат полагает, что в Тбилиси должны понять, что у России есть свои интересы на Кавказе в области безопасности и свое представление о том, как эта безопасность может быть обеспечена. «Ведь Южный Кавказ и наш Северный Кавказ – это во многом единый организм со своей историей, этническими, культурными, религиозными, торгово-экономическими и транспортными особенностями», – сказал Коваленко.
Посол обратил внимание, что Россия не ищет для себя какого-то особого влияния или привилегий в Грузии. Россию вполне устроил бы климат стабильности и добрососедства, однако, по мнению Коваленко, добрососедства нельзя добиться лишь прекращением ненужной риторики, хотя это, несомненно, необходимое условие, или постоянными комплиментами в адрес друг друга.
«Нельзя добиться этого и подходом по принципу «что хочу, то и делаю». Ведь мы говорим об отношениях между соседними государствами, которые всегда и везде выстраиваются на основе взаимного – подчеркну – взаимного учета их национальных интересов», – отметил глава российской дипмиссии в Грузии.
Посол РФ в Грузии Вячеслав Коваленко не согласен с критикой в адрес российских миротворцев в Абхазии и Южной Осетии и заявляет, что до качественного сдвига в политическом урегулировании конфликтов речи об изменении формата миротворческих сил быть не может.
«Не могу согласиться с такой критикой, поскольку миротворцы остаются единственным гарантом мира и спокойствия в конфликтных зонах. Их гипотетический уход неизбежно привел бы к резкому обострению ситуации не только в зонах конфликтов, но и за их пределами», – сказал Коваленко в интервью РИА Новости.
«Исходя из возможности такой опасной перспективы, убежден, что пока не произойдет качественного сдвига в политическом урегулировании конфликтов, не будет полностью исключена вероятность их силового разрешения, ни о каких изменениях формата миротворческих операций речи быть не может, – подчеркивает дипломат.
«Да, ставя так вопрос, Россия преследует и собственный национальный интерес поддержания стабильности в регионе, зная при этом, что никто за нее этого не сделает», – заявил он. Коваленко отметил, что Россия обеспокоена образовавшимся застоем в переговорном процессе.
«Нас не может не беспокоить тот образовавшийся застой в переговорном процессе на абхазском и югоосетинском направлениях, – сказал он.
«Ведь уже который раз срываются заседания Смешанной контрольной комиссии по урегулированию грузино-югоосетинского конфликта, выстраивают все новые и новые преграды на пути прямых переговоров, заморожена работа грузино-абхазского Координационного совета и трех его рабочих групп, стоит на месте реализация проектов экономической реабилитации этих регионов», – отметил дипломат.
Отметив, что Россия не является участником грузино-абхазского и грузино-югоосетинского конфликтов, глава российской дипмиссии сказал, что «России не безразлично, как будут развиваться события в Закавказье». «Это приграничные нам территории. Исторически Россия, в отличие от внерегиональных сил, всегда играла конструктивную стабилизующую роль на Кавказе», – сказал Коваленко.
«Думаю понятно, какое важное значение имеет для России широкий кавказский ракурс, который включает в себя и развитие добрососедских отношений с Грузией. Исходя из этого, Россия максимальным образом готова содействовать урегулированию этих конфликтов», – подчеркнул посол.
ФГУП Почта России заинтересовано в возобновлении почтового сообщения с Грузией и надеется на скорейшее разрешение ситуации, заявил Гендиректор предприятия Игорь Сырцов.«Безусловно, мы рассчитываем, что в ближайшее время эти вопросы выйдут на уровень политических решений, что позволит открыть почтовый обмен», – сказал Сырцов в четверг журналистам.
Он отметил, что, помимо политических аспектов, причиной остановки почтового сообщения с Грузией были претензии российской почты к этой стране, связанные с организацией взаимодействия и качеством предоставляемых услуг. Этот вопрос до сих пор не решен, сообщил глава Почты России. «С момента, когда было прервано почтовое сообщение, в Почте Грузии сменилось руководство, и новый гендиректор прислал мне письмо о том, что заинтересован в диалоге. Я ему ответил, что Почта России также заинтересована в восстановлении работы. Но дальнейших событий не последовало», – рассказал Сырцов.
«Безусловно, мы рассчитываем, что грузинские коллеги будут готовы сесть за стол переговоров и мы сможем обсудить организацию почтового обмена», – сказал глава российского предприятия.
Он также отметил, что сам факт приостановки международного почтового обмена – очень знаковый и беспрецедентный, и Всемирный почтовый союз очень остро реагирует на такие ситуации. Однако Почта Грузии, являясь членом этой организации, в течение нескольких лет не платила членских взносов, хотя для нее установлен достаточно символический их размер – 4-5 тыс.долл. в год. «Всемирный почтовый союз лишил грузинскую почту прав голосования и участия в работе этой авторитетной организации», – сказал Сырцов. Он также высказал сожаление в том, что из-за ситуации с Грузией Почта России не может выполнять своих обязательств по транзиту почтовых отправлений перед другими странами.
Сырцов напомнил, что Грузия неоднократно заявляла о невозможности доставки почтовых отправлений в Абхазию и Южную Осетию, в результате чего Почта России получала от этих стран «справедливые нарекания». «Грузия, считая себя вправе приостанавливать почтовый обмен (с Абхазией и Южной Осетией), при этом очень остро реагирует, попав сама в такую ситуацию», – сказал глава Почты России.
Признание «непризнанных» и международное право
© "Россия в глобальной политике". № 1, Январь - Февраль 2007
Г.М. Вельяминов – д. ю. н., профессор, главный научный сотрудник Института государства и права РАН; арбитр Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате Российской Федерации.
Резюме Россия для начала могла бы признать «непризнанные» республики в «мягкой» форме de facto – возможно, в виде заключения договоров об экономических и торговых отношениях, о гуманитарной помощи и т. п. Для этого у Москвы, кроме формального права, имеются и веские политические основания.
Политико-юридическая коллизия вокруг автономного края Косово, а также события, связанные с так называемыми «непризнанными» республиками на постсоветском пространстве, сделали актуальным вопрос о современной трактовке права наций на самоопределение. В журнале «Россия в глобальной политике» (№ 5 за 2006 год) опубликована статья Чрезвычайного и Полномочного Посла РФ Александра Аксенёнка на точно сформулированную тему «Самоопределение: между правом и политикой». В этом материале резонно говорится о том, что одним из факторов проблемы «непризнанных» республик являются такие принципы, подлежащие соблюдению международным сообществом, как территориальная целостность и право на самоопределение.
Налицо противостояние между обоими этими принципами, с одной стороны, и реальной политикой – с другой. А вот противоречия между самими принципами нет. Согласно Заключительному акту Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ, Хельсинки, 1975 г.), все зафиксированные в нем принципы (в том числе упомянутые выше) должны «одинаково и неукоснительно применяться при интерпретации каждого из них с учетом других». Для более четкого понимания политической и правовой ситуации стоит вернуться к истокам современной международно-правовой системы.
ЭВОЛЮЦИЯ ПРИНЦИПА САМООПРЕДЕЛЕНИЯ НАРОДОВ
Принцип самоопределения народов был включен в проект, а затем и в текст Устава ООН в 1945 году на Конференции Объединенных Наций в Сан-Франциско. Это событие знаменовало собой победу советской дипломатии: придание принципу самоопределения столь высокого статуса инициировал именно Советский Союз, и его делегации пришлось немало потрудиться, чтобы преодолеть жесткое сопротивление со стороны западных держав.
СССР боролся за деколонизацию и становление новых государственных режимов, которые, как он резонно предполагал, будут проводить антиимпериалистический курс и соответственно станут союзниками Москвы в противостоянии с Западом. Последний же – точнее, Великобритания, Франция, Бельгия, Нидерланды и другие страны, владевшие обширными колониями, – естественно, не был заинтересован в утверждении права народов на самоопределение.
Принцип самоопределения закреплен в статьях 1.2 и 55 Устава ООН. Кроме того в статье 76.8 (глава «Международная система опеки») (тоже по настоянию СССР), говорится о прогрессивном развитии населения территорий под опекой в направлении к самоуправлению и независимости.
Говоря точнее, в Уставе ООН фигурирует «принцип равноправия и самоопределения народов». Данная формулировка объединяет, по сути, два принципа, которые могут трактоваться и как самостоятельные. Такая увязка отнюдь не случайна. Нет равноправия между народами, если одни из них обладают государственностью, независимы и суверенны, а другие – нет. То же касается и самоопределения: поскольку все нации имеют на него равные права, любой самоопределившийся, вплоть до обретения государственной независимости, народ вправе, равно с другими народами, рассчитывать на признание своей государственности.
Между тем в Декларации принципов, которыми государства-участники будут руководствоваться во взаимных отношениях, содержащейся в Заключительном акте СБСЕ, с принципом самоопределения произошла некая метаморфоза.
Вместо привычной ооновской формулы «равноправие и самоопределение народов» находим иную: «равноправие и право народов распоряжаться своей судьбой» (принцип VIII Декларации). Правда, здесь же указывается, что, «исходя из принципа равноправия и права народов распоряжаться своей судьбой, все народы всегда имеют право в условиях полной свободы определять, когда и как они желают, свой внутренний и внешний политический статус (курсив мой. – Г.В.) без вмешательства извне…» Словосочетание «определять внешний политический статус», которое, очевидно, может пониматься и как определение суверенно-независимого государственного статуса, подменило собой, причем не вполне точно, слово «самоопределение».
Хельсинкское «право народов распоряжаться своей судьбой» может, казалось бы, интерпретироваться в качестве некой специальной нормы (lex specialis) по отношению к записанной в Уставе ООН общей формуле (lex generalis) «самоопределение народов». Причем юридически «специальный» закон перекрывает «общий» закон. Но, во-первых, уровень Устава ООН предполагает общепризнанный правовой принцип (jus cogens), не подлежащий произвольным изменениям отдельными (и даже многими) государствами. Посему формулировка в Заключительном акте может толковаться лишь как некий парафраз уставной формулы, но не ее изменение, а тем более отмена. Во-вторых, в широком смысле слова «право распоряжаться своей судьбой» не может исключать право и на самоопределение (разновидность «внешнего политического статуса»).
Кроме того, надо иметь в виду, что страны – участницы СБСЕ, подписавшие хельсинкский Заключительный акт, придавая ему статус официального документа ООН «с высоким политическим значением», постановили, что он не подлежит регистрации на основании статьи 102 Устава ООН, в силу чего не рассматривается как международный договор. Таким образом, изложенный в нем принцип самоопределения народов и соответствующие положения Устава ООН (который, напротив, является международным договором) далеко не равнозначны с точки зрения их обязательной силы.
Отсутствие в Заключительном акте формулы «самоопределение народов» – это своего рода реванш западной дипломатии. Охранительный, легитимистский крен документа особенно проявляется в четком установлении обязанности государств уважать территориальную целостность друг друга и воздерживаться от любых действий «против территориальной целостности, политической независимости и единства (курсив мой. – Г.В.) любого государства-участника». «Никакая оккупация или приобретение» не будут признаваться законными.
Невольно вспоминается легитимистский Священный союз первой половины XIX века с его аналогичным стремлением утвердить международный status quo. Вообще, в истории накопилось немало свидетельств тщеты и непрочности попыток законсервировать политическое равновесие. Так, николаевская Россия, выступая в роли «европейского жандарма», подавила (правда, по просьбе Австрийской империи) венгерскую национально-освободительную революцию 1847–1849 годов. В наши дни роль глобального жандарма (но уже без всяких приглашений) взяли на себя США. Результаты их вмешательства, например, в урегулирование ситуаций в Палестине, Югославии, Ираке представляются столь же бесперспективными и, по сути, антинародными, сколь и международная политика позапрошлого столетия.
Трансформация уставной формулы самоопределения народов, как и тот факт, что формально действие Заключительного акта распространяется только на страны – участницы СБСЕ (и на их государства-правопреемники), не умаляет значения этого документа, содержащего наиболее развернутое и авторитетное толкование записанных в этом акте основных десяти общепризнанных принципов международного права. Главное же для нас то, что Россия как страна – участница СБСЕ привержена соблюдению Заключительного акта; этого, впрочем, придерживаются и другие государства-участники.
САМООПРЕДЕЛЕНИЕ НА ПЕРЕЛОМЕ ВЕКОВ
Прошло более шестидесяти лет со дня принятия Устава ООН, более тридцати после Хельсинки – и политические декорации в мире, и в частности в Европе, к концу XX столетия резко изменились. В 1945 году принцип самоопределения задумывался и мыслился (прежде всего Советским Союзом) в категориях деколонизации, а в 1975-м на передний план выдвигается (уже Западом) идеологема защиты прав и свобод человека. В начале же 1990-х годов мир неожиданно столкнулся с быстрым распадом и всего социалистического блока, и таких государств, как Советский Союз, Чехословакия, Югославия. Но и в новой ситуации вопросы самоопределения народов регулируются тем же самым нормативно-правовым инструментарием, что применялся в послевоенное время.
Как и прежде, стабильность в таких взрывоопасных европейских регионах, требующих независимости, как Ольстер, Страна Басков и Корсика, более или менее успешно поддерживается на основе соблюдения принципа территориальной целостности государств (Великобритании, Испании, Франции). Менее эффективно решаются проблемы с разделом Кипра и отделением Тайваня от Китайской Народной Республики. В последних случаях хотя вроде бы и можно говорить о некоем «самоопределении», но оно вряд ли правомерно. Причем не столько ввиду того, что идет вразрез с принципом территориальной целостности и Республики Кипр, и КНР, сколько потому, что оно было скорее не «само»определением, а привнесением нового статуса извне.
Развал Югославии сопровождался вопиющим внешним вмешательством – вплоть до прямой вооруженной агрессии. По отношению к Сербии Соединенные Штаты, НАТО, Европейский союз откровенно придерживаются политики двойных стандартов. С одной стороны, когда речь идет о сужении территории Сербии, Запад демонстрирует ранее нетрадиционную для него приверженность идеологии «самоопределения» (Косово, отчасти Черногория). С другой – право Республики Сербской (в составе Боснии и Герцеговины) на присоединение к Сербии (точнее, к тогда еще сохранявшемуся остатку Югославии) было решительно отвергнуто.
Не менее острые проблемы возникли и при распаде СССР. После развала страны минуло более пятнадцати лет, а вопросы, связанные со статусом Абхазии, Нагорного Карабаха, Приднестровья, Южной Осетии, по-прежнему не урегулированы. Проблемы, возникшие вокруг принадлежности Крыма к Украине, были формально решены лишь благодаря российскому традиционному миролюбию.
Наверное, будь Россия столь же слаба в военном плане, сколь злосчастная Сербия, известные силы вряд ли упустили бы шанс применить и к нашей стране югославские схемы. У многих недругов России «чесались руки» признать «независимость» Ичкерии. Они не погнушались бы злоупотребить и формулой «самоопределения», несмотря на массированную интервенцию и боевиков-террористов, а также зарубежные финансовые вливания в котел сепаратизма.
Между тем Абхазия, Приднестровье, Южная Осетия открыто и настойчиво стремятся быть с Россией и даже в России, что выражается как в красноречивых результатах референдумов, так и в том факте, что значительная часть местного населения предпочитает иметь российское гражданство.
САМООПРЕДЕЛЕНИЕ В КОНТЕКСТЕ ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ЦЕЛОСТНОСТИ
«Территориальная целостность государств» является одной из ипостасей главного международно-правового принципа уважения государственного суверенитета наряду с такими его составляющими, как принципы суверенного равенства, уважения прав, присущих суверенитету, нерушимости границ, невмешательства во внутренние дела. Все эти положения сводятся, по сути, к генеральной обязанности государства не вмешиваться в осуществление другими суверенными государствами их властных функций. Иначе говоря, речь идет о сугубо межгосударственных отношениях.
Напротив, проблема самоопределения решается прежде всего внутри того или иного государства. Его бенефициаром в реальности являются не сами государства, как таковые, а их народ, причем не обязательно весь, а, возможно, лишь один либо несколько из его «самоопределяющихся» этносов. Высшее проявление самоопределения – образование нового самостоятельного государства, то есть особой социальной общности людей, которая функционирует на отдельной территории и контролируется независимыми властями.
Как из Устава Организации Объединенных Наций (статьи 1.2 и 55), так и из Заключительного акта (принцип VIII Декларации) аналогично вытекает обязанность государств уважать равноправие и самоопределение народов (право распоряжаться своей судьбой), то есть обязанность проводить не только внутреннюю, но и внешнюю политику для обеспечения данного принципа. Более того, равноправие и самоопределение являются, согласно Уставу ООН, важнейшей основой всеобщего мира. Разумеется, каждая страна может суверенно определять условия, порядок и методы самоопределения внутри своей подвластной территории. Но это вовсе не значит, что такие условия и порядки могут нарушать принципиальные международно-правовые обязательства по уважению прав человека, основных свобод и права на самоопределение.
Наряду с этим международное право в силу принципа территориальной целостности запрещает любые действия, направленные на нарушение данного принципа в межгосударственных взаимоотношениях. Однако действие этой нормы отнюдь не распространяется на внутригосударственные пертурбации, влекущие за собой распад целостности и единства того или иного государства. Так, например, внутренние разделы бывших СССР и Чехословакии происходили без силового вмешательства извне, а поэтому не имели места и какие-либо нарушения международно-правовых обязательств в части территориальной целостности. Иное дело – развал Югославии под прямым воздействием иностранной интервенции.
Нельзя вмешиваться извне в процессы самоопределения, превращать территорию, связанную с этими процессами в объект оккупации, аннексии в любых формах. В этом, и только в этом – смысл принципа территориальной целостности применительно к ситуациям самоопределения. Иначе говоря, нет никаких правовых противоречий между принципами самоопределения народов и территориальной целостности государств.
ПРИЗНАНИЕ САМООПРЕДЕЛИВШИХСЯ ГОСУДАРСТВ
Международное право не содержит норм, которые ограничивали бы суверенное право любого государства признавать другое государство, возникшее в результате самоопределения. Не содержит оно и норм, препятствующих признанию нового государственного образования в случае, если последнее отделяется от другого государства невзирая на его несогласие. А вот любое вмешательство одного государства в процесс самоопределения в другой стране, тем более оккупация или приобретение (полностью либо частично) самоопределяющейся территории, является, как уже говорилось выше, несомненным нарушением международного права.
Например, Турция признала так называемую Турецкую республику Северного Кипра, отколовшуюся от единой Республики Кипр. Само по себе признание являлось бы законным, но противоправным было введение на Кипр турецких войск, обеспечивших возникновение в 1983 году сепаратистского государственного новообразования, что подрывало и правомерность самого самоопределения, как такового. Другой схожий пример – признание de facto Тайваня Вашингтоном, увязываемое с его активной военной поддержкой этого образования. Также и отделение Косово от Сербии не вполне самостоятельная акция, поскольку сопровождается военным вмешательством извне, в том числе прямой агрессией.
Но коль скоро и когда самоопределение фактически и правомерно свершилось в рамках того либо другого государства, другие страны вольны определять для себя, признаЂют ли они (в том числе, возможно, дипломатическим путем) новое возникшее государство. Признание имеет свои градации: различаются признание de jure или de facto, признание с оговорками, признание нации, борющейся за свою независимость, признание воюющей стороны и т. д. При этом признание de facto может быть не только формальным, но и подразумеваемым – в частности, выражаться в заключении крупного двустороннего договора, например, о торгово-экономических связях, всесторонне определяющего отношения между двумя государствами.
Формы и степени признания определяются требованиями реальной политики, что отчетливо проявилось, к примеру, в признании разными странами арабского государства Палестины.
В настоящее время немало говорится о возможном признании (со стороны Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, ЕС, НАТО и пр.) независимости «албанизированного» Косово вопреки воле Белграда. Такое признание может оказаться важным прецедентом, но не правовым, а лишь политическим.
Во-первых, прецедент не является в международном праве источником нормотворчества, то есть не создает формально (ipso jure) новую универсальную правовую норму. Во-вторых, признание новых самоопределяющихся государств имело место и ранее, в том числе наперекор государствам, от которых отделялись их части. Так, еще в 1777 году Франция, а затем в 1779-м и Испания признали отколовшиеся от Англии Соединенные Штаты Америки, заключив с ними торговый и политический договоры. Наконец, касательно «казуса Косово» нельзя сбрасывать со счетов и то, что строго юридически, как уже отмечалось выше, дефектна правомерность самого самоопределения края.
РОССИЯ И ПРОБЛЕМА НЕПРИЗНАННЫХ ГОСУДАРСТВ
Непризнанные государства иногда несколько пренебрежительно именуют самопровозглашенными. Но ведь любая страна – это изначально самопровозглашенное государственное образование, даже когда оно возникает вследствие «внешних» решений (резолюция Генеральной Ассамблеи ООН от 1947 года о создании Государства Израиль и Палестины или Дейтонские соглашения 1995-го о создании конфедерации Босния и Герцеговина).
«Непризнанные», «самопровозглашенные»... В самих этих определениях звучат нотки несправедливости, высокомерного презрения к «несанкционированному» (со стороны неких международных организаций либо могущественных государств), но одновременно «просматривается» стремление к ясно выраженному и свободному волеизъявлению целого народа, желающего жить в собственном независимом государстве. Тем более когда речь идет о государстве, существующем и успешно функционирующем уже на протяжении многих лет.
Как же должна вести себя любая страна в отношении непризнанных государственных новообразований, если она стремится оставаться в рамках международного права?
Во-первых, она должна исходить из того, что в данном случае у нее есть полное право признавать или не признавать такое образование. Строго говоря, юридически с точки зрения равноправия народов – это не только право, но и обязанность, однако не безусловная обязанность. Государство само анализирует реальные параметры государственности самоопределившегося новообразования, определяет обоснованность, разновидности, формы признания и т. д. На практике это происходит с учетом собственных интересов, задач и требований реальной политики.
Во-вторых, недопустимо вмешиваться в процесс самоопределения. Тем более нельзя прибегать к оккупации нового государства, к присоединению его либо к объединению с ним (в том числе в форматах федерации, конфедерации, ассоциации, протектората и т. п.). Вместе с тем подписание с ним международного договора (о ненападении, сотрудничестве, взаимной помощи и пр.) не будет являться нарушением норм международного права. Сотрудничество, с одной стороны, и территориальная целостность, с другой, – это совершенно разные вещи.
Что же касается конкретно России, то изначально признание ею «непризнанных» республик предпочтительнее могло бы произойти в «мягкой» форме de facto – возможно, в виде заключения широкоформатных межгосударственных договоров об экономических и торговых отношениях, о гуманитарной помощи и т. п. В целом, как четко определено президентом РФ в его телевизионном выступлении 25 октября 2006 года, политика России, в частности, в отношении Абхазии и Южной Осетии основывается на двух постулатах: во-первых, мы «не можем допустить кровопролитие в этом регионе», во-вторых, мы отнюдь «не стремимся к тому, чтобы расширять нашу территорию».
Признание Россией «непризнанных» вполне вписывается в эту политику. Для подобного подхода к «непризнанным» республикам у Москвы помимо формального права имеются и веские политические основания. Прежде всего следует обеспечить гуманитарные права и потребности населения, в том числе значительного числа тамошних жителей, имеющих российское гражданство. Кроме того, необходимо не допускать у наших границ нестабильности и тем более военных действий и кровопролития, а для этого требуются сотрудничество и контакты с правящими режимами республик. К тому же их правительства в известной мере уже фактически легитимированы на международной арене и, по крайней мере отчасти, признаны в качестве сторон международных переговоров по вопросу своего статуса.
Практически заключение Россией международных договоров с «непризнанными» республиками, по сути, лишь оформляло бы уже реально сложившиеся взаимоотношения, то есть подводило бы более цивилизованные основы под существующее состояние, status praesens, не затрагивая при этом возможностей продолжения урегулирования отношений «непризнанных» республик с государствами, из которых они самоопределяются.
Другое дело – признание этих республик de jure. В нынешних условиях такое признание может принести им действительные выгоды только в том случае, если оно будет достаточно многосторонним.
Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 10 марта 2007 > № 2911785
Георгий Вельяминов
Россия планирует через две недели начать переговоры о вступлении в ВТО с новым членом этой организации – Камбоджей , сообщил в среду журналистам директор департамента торговых переговоров минэкономразвития Максим Медведков. «Камбоджа проявила интерес к российскому рынку», – сказал он. Глава МЭРТ РФ Герман Греф сообщил ранее, что российская сторона получила от Камбоджи предложение провести двусторонние переговоры в рамках присоединения РФ к ВТО. Российско-камбоджийский товарооборот составляет всего лишь 5 млн.долл. Медведков уточнил, что Россия импортирует из Камбоджи текстиль и некоторые виды экзотических овощей и фруктов. По его словам, камбоджийская сторона заинтересована в том, чтобы Россия как можно быстрее вступила в ВТО. Он выразил надежду, что переговоры с этим торговым партнером пройдут быстро.
Медведков напомнил, что Камбоджа недавно вступила в ВТО. Этим и объясняется то, что эта страна инициировала переговоры. Все двусторонние переговоры по ВТО завершены, подтвердил чиновник. По его словам, в течение одной-двух недель протокол о завершении переговоров будет подписан с Гватемалой. Россия провела переговоры с 56 странами из 150 членов ВТО.
Представитель МЭРТ полагает, что вряд ли кто-нибудь из 94 партнеров, с кем Россия не вела двусторонние переговоры, инициирует их проведение. «У подавляющего большинства стран, с кем мы не вели переговоры, либо нет интереса к нашему рынку, либо они согласны с нынешними условиями доступа на наши рынки», – сказал он. Что касается переговоров с Грузией, то Медведков напомнил, что на последних переговорах в Женеве были сняты все спорные вопросы, за исключением деятельности пунктов таможенного оформления товаров в Абхазии и Южной Осетии. Но, по мнению МЭРТ, этот вопрос не касается условий доступа на рынок. «Это вопрос таможенного администрирования», – указал Медведков.
Председатель парламента Грузии Нино Бурджанадзе считает, что вопрос о статусе Абхазии и Южной Осетии должна решать Грузия совместно с международным сообществом, а не Россия. «Я думаю, что не России это решать. Вернее, я не думаю, а уверена в этом», – заявила Бурджанадзе журналистам.Как передает агентство «Новости-Грузия», так спикер прокомментировала статью в газете «Коммерсант», где сообщается, что Россия разработала план о статусе Абхазии и Южной Осетии. «Модель будет такой, которая будет согласована с грузинской стороной, с международным сообществом, где абсолютно будут защищены все права всех абхазцев, всех осетин, всех этнических представителей, и никогда не будет место таким возмутительным фактам, которые сейчас имеют место в России в отношении грузин и граждан Грузии. Если Россия хочет, может использовать косовскую модель на собственной территории», – сказала спикер грузинского парламента.
Как пишет «Коммерсант», согласно разработанному в Москве плану, Абхазия и Южная Осетия объединятся с Грузией в виде конфедерации. Формально Абхазия и Южная Осетия будут частью Грузии, но оба региона будут иметь фактическую независимость, и их статус будет признан международным сообществом. По информации газеты, с этим планом в конце текущей недели ознакомят в Москве президента Южной Осетии Эдуарда Кокойты, а затем президента Абазии Сергея Багабша.
Заместитель госсекретаря США по политическим вопросам Николас Бернс напомнил об обязательствах России в рамках Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ), призвав Москву возобновить вывод своих войск из Молдавии и закончить вывод войск из Грузии. «Мы сожалеем о том, что не смогли успешно работать с Россией, чтобы добиться вступления в силу адаптированного ДОВСЕ», – заявил Бернс на заседании Совета ОБСЕ во вторник в Брюсселе «Осуществленная моим правительством и многими другими ратификация ДОВСЕ по-прежнему ждет, когда Россия выполнит остающиеся у нее обязательства, взятые в 1999г. в Стамбуле», – сказал заместитель госсекретаря США. Стенограмма его выступления распространена госдепартаментом США в Вашингтоне. «Мы призываем к возобновлению вывода российских вооруженных сил, а также завершению остающихся у России стамбульских обязательств в отношении Молдавии и Грузии», – подчеркнул Бернс.Коснувшись проблемы «замороженных конфликтов» на территории бывшего СССР, заместитель госсекретаря США напомнил об инициативах администрации Джорджа Буша в этой области и заметил, что «Россия, если она этого захочет, здесь тоже может играть важную роль в поисках решений». Бернс, в частности, сообщил о призывах США расширить деятельность ОБСЕ в Южной Осетии с целью убедить местные власти в дальнейшей демилитаризации по образцу грузинской стороны, а также о предложении начать совместный мониторинг за Рокским туннелем при участии Грузии, ОБСЕ и России. Призвав к «немедленному возобновлению переговоров по Приднестровью» и подчеркнув важность продвижения от идей к договоренностям по урегулированию конфликта в Нагорном Карабахе, Бернс отметил важность российского участия в этих процессах. «Я приглашаю Россию присоединиться к этим усилиям и играть важную роль в поисках доверия и мирного решения для этих «замороженных конфликтов», – сказал Бернс.
Инаугурация победителя альтернативных выборов президента непризнанной Южной Осетии Дмитрия Санакоева состоится в пятницу, 1 дек., в селе Курта Цхинвальского региона. «Мы уже приняли решение провести инаугурацию 1 дек. Из официальных лиц Грузии на инаугурации никого не будет. Мы сейчас работаем над организацией вопроса о посещении села Курта представителей грузинской и осетинской интеллигенции», – сказал сам Санакоев. Ранее Санакоев сообщил, что инаугурация ориентировочно состоится 29 нояб. После вступления в должность «альтернативного президента» его резиденция и администрация будут расположены в грузинском селе Курта в зоне грузино-осетинского конфликта.Выборы президента непризнанной республики Южная Осетия проходили 12 нояб. Параллельно проходили так называемые альтернативные выборы, которые были организованы неправительственной организацией «Союз спасения Южной Осетии». На выборах победу одержал Эдуард Кокойты, а на альтернативных – Дмитрий Санакоев. Грузия и международное сообщество не признают итоги этих выборов и считают их организацию нелегитимным.
Председатель Национального союза спасения Южной Осетии (НСС) Владимир Санакоев обратился к президенту Грузии Михаилу Саакашвили с призывом «обеспечить на всей территории бывшей Югоосетинской автономной области мирные условия жизни, законность и правопорядок». С таким обращением председатель НСС Южной Осетии Владимир Санакоев выступил в четверг в прямом эфире телекомпании «Имеди», передает агентство Новости-Грузия. «В соответствии с Конституцией Грузии, в части, определяющей права и обязанности президента, прошу вас обеспечить на всей территории бывшей Югоосетинской автономной области мирные условия жизни, законность и правопорядок. Безусловно, вашей непосредственной задачей является гарантия прав, свобод, безопасности человека и гражданина», – заявил Санакоев, обращаясь к президенту Грузии.Вместе с тем, председатель НСС Южной Осетии обращается к Саакашвили с просьбой поручить Генпрокуратуре и внешнеполитическому ведомству страны дать соответствующую оценку «антигосударственной деятельности граждан России на территории Цхинвальского региона». «В Южной Осетии должно действовать правительство, которым доверяют и грузины, и осетины», – сказал он. НСС выступил с инициативой проведения 12 нояб. так называемых альтернативных президентских выборов в непризнанной Республике Южная Осетия, победителем на которых был объявлен Санакоев. Его инаугурация до сих пор не организована. Власти Южной Осетии называли эти альтернативные выборы не иначе как «фарсом». 12 нояб. на второй президентский срок в непризнанной республике был избран Эдуард Кокойты, инаугурация которого состоялась 25 нояб.
Россия и Грузия несут ответственность за сложившуюся во взаимоотношениях между ними ситуацию и за выход из кризиса, заявил докладчик Совета Европы по мониторингу выполнения обязательств России, взятых при вступлении в СЕ Люк ван дер Бранде. Россия и Грузия должны отказаться от наращивания военной силы в зонах «замороженных» конфликтов в Абхазии и Южной Осетии. «Очевидно, что за конфликтной ситуацией между Россией и Грузией стоят также и «замороженные» конфликты в Абхазии и Южной Осетии. Как докладчики по России и Грузии, мы считаем, что обеим сторонам не стоит наращивать военное присутствие в этом регионе», – сказал ван дер Бранде на пресс-конференции в Москве в четверг.
Самоопределение: между правом и политикой
© "Россия в глобальной политике". № 5, Сентябрь - Октябрь 2006
А.Г. Аксенёнок – к. ю. н., Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ в отставке, в 1995–1998 годах – спецпредставитель МИДа РФ по Боснии и Восточной Славонии.
Резюме Любое решение о будущем статусе Косово создаст международно-правовой прецедент, который невозможно будет игнорировать при решении конфликтов на постсоветском пространстве, прежде всего на Южном Кавказе.
Последствия геополитических катаклизмов, потрясших мир в конце прошлого столетия, до конца еще не осмыслены, но их влияние на мировую политику все очевиднее. Нарастает разрыв между общепризнанными нормами международного права и новыми реалиями. Эрозия бесспорных ранее принципов заставляет по-новому взглянуть, в частности, на то, как сегодня соотносятся две часто входящие в противоречие друг с другом международные нормы – территориальная целостность государств и право на национальное самоопределение. Какова практика их применения, что можно считать прецедентами, а что – нет, где, в конце концов, объективные критерии оценок?
Хаотичный распад Советского Союза, цивилизованный «развод» чехов и словаков, кровопролитный развал Югославии – эти и некоторые другие события, по сути, перечеркнули торжественно провозглашенный в 1975 году в Хельсинки принцип нерушимости послевоенных границ в Европе. А международное признание новых государств узаконило изменения, будь то насильственные либо мирные.
Нарушение территориальной целостности в Европе, каковы бы ни были причины тех или иных дезинтеграционных процессов, явилось мощным импульсом к самоутверждению (в том числе в крайних формах этносепаратизма) национальных меньшинств в составе многонациональных государств. Проявления межэтнической напряженности можно рассматривать и как побочный эффект, вызванный процессами демократической трансформации, в частности децентрализации системы государственного управления, особенно в России и в странах Восточной Европы
Но самым серьезным стимулом к переосмыслению реального соотношения понятий «территориальная целостность» и «национальное самоопределение» послужили драматический поворот событий в Косово в конце 1990-х и, главное, одномерная реакция на это стран – членов НАТО. Остается мало сомнений в том, что этот населенный преимущественно албанцами край в составе Сербии близок к получению независимости из рук международного сообщества.
Вопрос, на который предстоит теперь ответить, ставится так: можно ли считать грядущую независимость Косово прецедентом при урегулировании других внутригосударственных конфликтов, в том числе в бывших советских республиках, или это лишь исключительный случай в международной практике?
На Западе категорично отвечают: нет, нельзя. В России говорят: да, можно. Развернутую аргументацию не дает пока ни та, ни другая сторона. Между тем из предмета академического спора в области международного права эта проблема превратилась во взрывоопасный фактор реальной политики. В первую очередь это касается неразрешенных конфликтов вокруг так называемых «непризнанных государств» на постсоветском пространстве – Приднестровья, Нагорного Карабаха, Абхазии и Южной Осетии.
Поискам универсальных подходов к развязке сложных межэтнических проблем последнего времени мог бы способствовать сравнительный анализ конфликтов вокруг Косово на территории бывшей Югославии и вокруг Абхазии и Южной Осетии на территории бывшего Советского Союза. Предпринимая попытку такого анализа, автор сознательно не затрагивает исторических аспектов. У каждого народа своя «правда», и решение подобных конфликтов путем апелляции к прошлому невозможно по определению.
ПУТЬ КОСОВО К НЕЗАВИСИМОСТИ
Как составная часть бывшей Социалистической Федеративной Республики Югославия, Косово имело статус автономной области, а затем и автономного края. По Конституции 1974 года Косово получило право избирать собственный парламент, формировать правительство и Конституционный суд, а также обрело полную культурную и даже экономическую автономию. То есть уже в 1970–1980-е объем полномочий краевых властей если и не превышал, то во всяком случае приближался к критериям, закрепленным позднее в Конвенции Евросоюза о защите прав национальных меньшинств.
В очаг межэтнической и межконфессиональной напряженности Косово превращается только с конца 1980-х годов, когда по инициативе президента страны Слободана Милошевича центральная власть в Белграде взялась «исправлять ошибки» децентрализации. Сопротивление албанского большинства носило изначально политический гражданский характер, но постепенно перешло в форму вооруженной борьбы.
После ликвидации расширенной автономии края властные полномочия оказались в руках назначаемых из Белграда окружных начальников, опиравшихся на сербские по этническому составу силовые структуры. Албанское население прибегло к тактике бойкота новой власти, создав собственные параллельные органы управления, образования, здравоохранения и социального обеспечения. В июле 1990-го в Приштине учредительное заседание самопровозглашенного парламента приняло Декларацию о независимости, а затем и Конституцию Республики Косово. В 1991 году состоялся не признанный Белградом референдум, на котором косовары-албанцы высказались за независимость. В мае 1992-го избраны «парламент» и «президент» так называемой Республики Косово. Параллельно с оформлением политических структур непризнанного государства укреплялась военная организация албанских боевиков, известная как Освободительная армия Косово (ОАК).
Следующий этап в развитии косовской ситуации можно охарактеризовать как шаткое равновесие в начавшемся вооруженном противостоянии. В ответ на участившиеся теракты против официальных структур и сербского меньшинства в Косово Белград наращивал там полицейское присутствие, сделав ставку на силу. После того как выявилась неэффективность действий внутренних войск, в Косово были введены армейские подразделения.
Международное сообщество оказалось напрямую вовлечено в урегулирование этой внутриюгославской проблемы вследствие крупных столкновений войск и полиции с боевиками ОАК в феврале 1998 года в районе Дремницы, приведших к многочисленным жертвам, в том числе среди гражданского населения. Крупномасштабные военные действия продолжались несколько месяцев, в результате чего край оказался на грани гуманитарной катастрофы. Ответственность возложили исключительно на Белград, хотя в большинстве случаев сербская сторона лишь отвечала, пусть и не всегда соразмерно, на вооруженные провокации албанских боевиков. К тому же никто не доказал, что проблема беженцев и перемещенных лиц возникла из-за преднамеренных действий сербской стороны. Последующие конфликты с участием незаконных вооруженных формирований, к примеру, в Чечне или совсем недавно в Ливане показали, что террористические организации широко применяют тактику использования мирного населения в качестве живого щита, рассчитывая на реакцию международного сообщества.
Как бы то ни было, вести поиски задним числом, кто прав, а кто виноват в трагических событиях 1998–1999 годов, – дело теперь уже бессмысленное. Для сопоставления косовского прецедента с грузино-абхазским и грузино-осетинским важно другое – объективное понимание природы конфликтов и роли в них внешних факторов.
Отправным пунктом для внесения косовской проблемы в международную повестку дня стало именно предотвращение гуманитарной катастрофы. Но поскольку ответственность с самого начала априори возлагалась Западом на сербов и лично на Слободана Милошевича, в соответствующем ключе проходили все дискуссии в формате ОБСЕ, Контактной группы по Косово и на международной конференции в Рамбуйе (Франция) по политическому урегулированию в Косово (конец 1998 г. – начало 1999 г.). Сербское руководство в свою очередь недооценило серьезность момента и проявило в ходе переговорного процесса легкомысленную закоснелость. В результате сложились субъективные условия, предоставившие Североатлантическому альянсу формальный повод для военного вмешательства.
Другая особенность косовской ситуации состоит в том, что ООН как инструмент урегулирования вышла на сцену уже постфактум. Говоря об «уникальности» косовского случая, западные партнеры России по Контактной группе ссылаются на резолюцию 1244 СБ ООН и нарушение ее Милошевичем. Такие ссылки по меньшей мере некорректны. Указанная резолюция была принята 10 июня 1999 года, то есть после того, как Югославия более двух месяцев непрерывно подвергалась массированным ракетно-бомбовым ударам (военная операция НАТО против Союзной Республики Югославия началась 24 марта 1999-го). Главная задача в то время состояла в том, чтобы прекратить бомбардировки, поставившие один народ – сербов на грань национальной катастрофы во имя «спасения» другого народа – албанских косоваров.
Резолюция 1244, собственно, и явилась ценой прекращения бомбардировок. Она закрепила за ООН и ее Советом Безопасности центральную роль в урегулировании и санкционировала наземное присутствие международных миротворческих сил под названием Силы для Косово (СДК), а также развертывание гражданской Миссии ООН по делам временной администрации в Косово (МООНК). По сути дела, Белград силой принудили покинуть часть своей территории и согласиться на замену собственного военного присутствия на иностранное – СДК, ведомые НАТО.
С тех пор руководители МООНК, признаваемой упомянутой резолюцией в качестве высшей политической и административной власти в Косово вплоть до определения его окончательного статуса, исподволь, но последовательно проводят курс на максимальное обособление Косово от Сербии и создание на территории бывшей Югославии еще одного независимого государства. Бывший министр иностранных дел Словакии Эдуард Кукан, в 2000–2001 годах неоднократно посещавший Косово в качестве спецпредставителя Генерального секретаря ООН, так охарактеризовал ситуацию: «Забавно было видеть, как бывшие боевики, сменившие пятнистую форму на цивильные одежды, теперь уже с дипломатическими улыбками, но столь же категорично требуют полной независимости».
Несмотря на декларации о создании в Косово демократического мультиэтнического общества, обстановка для сербского меньшинства остается там крайне опасной. Не решены основные проблемы мирного урегулирования: возвращение более 200 тысяч неалбанских беженцев и временно перемещенных лиц, предоставление равных условий безопасности и свободы передвижения для представителей национальных меньшинств, создание подлинной многонациональной среды. В результате массового вытеснения неалбанского населения на большей части территории сложилось этнически гомогенное албанское пространство.
Последовательно реализуя установки на независимость, косовские албанцы всеми средствами (вплоть до актов насилия против сербов) стремятся поддерживать международный интерес к Косово. Действия экстремистов преследуют цель продемонстрировать, что если дело не пойдет по «обособленческому» сценарию, то жестокие межэтнические столкновения, подобные мартовским 2004-го, возобновятся. В этих условиях Запад серьезно опасается непредсказуемости поведения своих воинственно настроенных албанских протеже, готовых применить силу не только против сербов. А это означало бы полный провал всей политики НАТО в косовском конфликте с далеко идущими последствиями для других очагов региональной напряженности. В этой связи становится понятной тактика мощного давления на ослабленную Сербию, выдвинувшую для Косово компромиссную формулу: «больше, чем автономия, меньше, чем независимость».
Подводя итог ретроспективному рассмотрению косовского случая, следует отметить, что окончательный статус этой территории, по сути, изначально был предрешен сочетанием следующих трех важнейших факторов внутреннего и внешнего порядка:
требования албанского национального меньшинства в Югославии, сопровождающиеся применением методов насилия и шантажа международного сообщества;
совпадение на тот момент интересов США и Европы, продиктованных простой политической целесообразностью, в устранении националистического режима Милошевича;
возможность без риска глобальной конфронтации навязать эту целесообразность военно-политическим путем в условиях нового расклада сил на международной арене.
КАВКАЗ: СХОДСТВА И РАЗЛИЧИЯ
Динамика грузино-абхазского и грузино-осетинского конфликтов, приведших к образованию двух так называемых «непризнанных государств», демонстрирует целый ряд аналогий с Косово. А имеющиеся различия, на мой взгляд, только подтверждают необходимость проведения упорядоченной международной универсализации принципов, положенных в основу урегулирования подобного рода внутригосударственных конфликтов.
В конце 1980-х в обоих случаях был самым грубым образом осуществлен переход к унитаризму. Поводом к новой вспышке застарелых межэтнических распрей послужила отмена соответствующими центральными правительствами широких привилегий, которыми пользовались национальные меньшинства, как в федеративном государстве – Югославии, так и в субъекте Советского Союза – Грузии. То есть отпадение Южной Осетии и Абхазии началось в период, когда Грузия не была независимым государством. И это важно подчеркнуть в связи с аргументами о ее территориальной целостности.
В 1989–1990 годах, еще до распада Союза ССР, Верховный Совет Грузинской ССР принял решения, направленные на отмену Конституции Грузинской ССР 1978-го и восстановление действия Конституции Грузинской Демократической Республики 1918-го, исключавшей существование территориальных автономий. В ответ на это в июле 1992 года Сухуми объявило об отмене Конституции Абхазской автономной республики в составе Грузинской ССР и о восстановлении действия абхазской Конституции 1925-го, провозглашавшей суверенитет Абхазии.
По сходному сценарию развивались события и в Южной Осетии, когда грузинские власти в конце 1989 года ввели в Цхинвали формирования МВД Грузии, а в ноябре 1990-го Верховный Совет Грузии принял закон об упразднении Юго-Оосетинской автономной области, что привело к вспышке боевых действий. На этом фоне 19 января 1992 года в Южной Осетии состоялся референдум, в ходе которого население проголосовало за независимость и присоединение к России. Спустя несколько месяцев Верховный Совет Республики Южная Осетия принял Акт о государственной независимости.
Точно так же как в Косово, на территории бывшей Грузинской ССР внутренние конфликты прошли тяжелые военные фазы с большим числом жертв и трагическими гуманитарными последствиями для грузинского и абхазского населения. Из 550 тыс. граждан довоенной Абхазии 7 тыс. человек было убито, 200–250 тыс. составляли беженцы преимущественно грузинской национальности. Аналогию с Косово можно видеть еще и в том, что оба этих конфликта были заморожены с вовлечением внешних сил, которые и обеспечили себе ведущую роль в процессе урегулирования. В косовском случае это государства – члены НАТО при маргинальной роли России в миротворческих форматах и механизмах урегулирования. В грузино-абхазском – Россия при столь же маргинальной роли Запада. Причем согласие на действующие форматы политического урегулирования было дано обеими сторонами и зафиксировано в целом ряде международных документов.
Если Косово в течение семи лет формально находится под юрисдикцией Организации Объединенных Наций, то к ситуации в Абхазии также применима резолюция Совета Безопасности ООН 858 (1993). В соответствии с этой резолюцией учреждена Миссия ООН по наблюдению в Грузии (МООНГ), которая функционирует по настоящее время. Кроме того, Организация Объединенных Наций вовлечена и через спецпредставителя Генерального секретаря ООН, возглавляющего Координационный совет грузинской и абхазской сторон с участием ОБСЕ, России, Великобритании, Германии, Франции и США. Размещенные в зоне грузино-абхазского конфликта Коллективные силы по поддержанию мира, укомплектованные российскими миротворцами, имеют мандат СНГ, который взаимосвязан с мандатом МООНГ. Такая увязка вновь подтверждена резолюцией СБ ООН 1666 от 31 марта нынешнего года.
Что касается Южной Осетии, то и в этом случае четырехсторонний механизм урегулирования – Смешанные силы по поддержанию мира и Смешанная контрольная комиссия (СКК), – созданный при посредничестве России в 1992-м, дополняется усилиями международных организаций. С декабря 1992 года в Грузии и в Южной Осетии работает миссия ОБСЕ, с 1999-го в работе СКК в качестве наблюдателей участвуют представители Еврокомиссии.
Однако главным, в чем сходятся рассматриваемые ситуации следует, пожалуй, считать политическую волю этнической общности, гомогенно населяющей территории Косово, Абхазии, Южной Осетии и составляющей там национальное большинство. Референдумы подтвердили наличие такой воли, причем гораздо убедительнее, чем проведенный под эгидой Евросоюза плебисцит по Черногории, получивший признание международного сообщества. Более того, многие годы раздельного существования албанцев и сербов в Косово, грузин, абхазов и осетин в Грузии вкупе с тяжелым наследием прошлых трагедий и старых счетов создали во взаимоотношениях этих народов психологическую атмосферу недоверия, подозрительности и даже вражды.
На указанных территориях государственность складывалась таким же образом и в тех же временных рамках, что и во всех постсоветских республиках. Геополитическая реальность такова, что Абхазия уже более десяти лет вполне успешно существует как независимое государство со всеми атрибутами власти, сформированными с соблюдением демократических стандартов, с собственной армией и другими силовыми структурами. Ее экономика самостоятельно функционирует в отрыве от Грузии. Абхазы однозначно ассоциируют себя с гражданством в собственном национальном государственном образовании, многие связывают свою дальнейшую судьбу и экономическое благосостояние с включением этой республики в состав России. Но на нынешнем этапе требование признать независимый статус Абхазии является первостепенным.
Большинство абхазов воспринимают отказ в праве на независимость как удержание целого народа в «плену сталинских границ». В беседе с экспертом по Кавказу, сотрудником Института войны и мира Томом де Ваалем президент непризнанной Республики Абхазия Сергей Багапш подчеркнул, что Абхазия имеет больше оснований получить независимый статус, чем Косово, поскольку она силой была присоединена к советской Грузии. Соглашаясь с тем, что состоятельность этого аргумента можно оспаривать, де Вааль в газете Finanсial Times все же отмечает, что «не встречал ни одного человека в Абхазии, кто видел бы свое будущее вновь в составе Грузии».
Стремление к воссоединению с Россией особенно сильно в Южной Осетии – территории, экономически весьма слабой и населенной народом, родственно связанным с Северной Осетией. Жители Южной Осетии считают себя вынужденно отделенными от своих «кровных братьев» в силу субъективных и несправедливых исторических причин.
ПОЗИЦИИ «МЕТРОПОЛИЙ»
При всем сходстве ситуаций в Косово, Абхазии и Южной Осетии как независимых государств де-факто (юрисдикция ООН над Косово лишь формально прикрывает этот статус) имеется одно весьма существенное различие. Речь идет о несовпадении подходов Сербии и Грузии, то есть государств титульной нации.
Окончательное решение по статусу Косово – серьезное испытание для демократических сил Сербии, пришедших на смену авторитарному режиму Милошевича. Для новых властей согласиться на отторжение исторической колыбели сербской культуры и православия равносильно тому, чтобы навлечь на себя опасность быть свергнутыми под напором великосербского национализма. Оказать сопротивление нажиму извне – значит отказаться от надежд на начало переговоров о членстве в Европейском союзе, в то время как все другие Балканские страны, в том числе бывшие югославские республики, двигаются в этом направлении. В данном случае, как и в ситуации с отделением Черногории от Сербии, вступление в ЕС служит хорошей приманкой, стимулирующей завершение «балканизации».
Однако при всей сложности момента сербское руководство проводит достаточно трезвую, взвешенную линию, принимая в расчет тяжелое наследие правления Милошевича и реально складывающуюся обстановку в Косово и вокруг него. Во главу угла возможного компромисса оно ставит высокие демократические стандарты по обеспечению в Косово законных прав сербов, защите православных святынь и децентрализации краевой власти. Эти проблемы так и остаются нерешенными, несмотря на многочисленные декларации и обещания администраторов ООН и командования СДК. Данные вопросы возглавляют сейчас повестку дня на проходящих в Вене прямых переговорах между сербской и албанской сторонами при посредничестве спецпредставителя Генерального секретаря ООН.
Совершенно иначе складывается переговорный процесс по Абхазии и Южной Осетии. Тбилиси твердо стоит на позиции территориальной целостности Грузии, но именно в тех границах, в которых она находилась в составе Советского Союза, предлагая абхазам и осетинам «широкую автономию». Сухуми и Цхинвали считают непременным условием урегулирования международную легитимацию их де-факто независимого статуса в качестве логического завершения распада СССР при полном обеспечении национальных прав грузинского населения.
Судя по всему, шансов на преодоление противоречий в позициях сторон все меньше, а обстановка накаляется все сильнее. Линия поведения Тбилиси, всегда трудно предсказуемая и зигзагообразная, с приходом к власти Михаила Саакашвили становится все более деструктивной. Участились факты нарушения действующих соглашений и режима безопасности в зоне конфликта, усиленно наращиваются наступательные вооружения, мишенью провокаций оказываются миротворцы, к которым предъявляются неправомерные требования, раздается воинственная риторика. Все это дает абхазам и осетинам основание полагать, что руководство Грузии сделало выбор в пользу силового сценария, для чего в первую очередь необходимо разрушить действующие механизмы урегулирования и скомпрометировать миссию российских миротворцев. Постановление парламента Грузии «О миротворческих силах в конфликтных зонах» обязывает правительство начать процедуры по скорейшему выводу из Абхазии и Южной Осетии российских миротворцев, аннулированию соответствующих международных договоров и структур с последующей заменой их на новый формат с размещением «международных полицейских сил». Наметившееся сближение Грузии с НАТО только подхлестывает наиболее радикальные элементы в руководстве страны.
Между тем опыт миротворческих операций в других районах мира говорит о том, что их успешное завершение невозможно без заинтересованности каждой из сторон конфликта поддерживать по ходу переговоров атмосферу доверия, воздерживаться от шагов, которые могут оказаться неправильно истолкованными. Именно в обстановке такой заинтересованности проходила, за редкими случаями быстро устранявшихся осложнений, реинтеграция Восточной Славонии в состав Хорватии под эгидой Временной администрации ООН и при непосредственном содействии России, которая участвовала в военном и гражданском компонентах этой операции.
Другой вариант успешной миротворческой операции – добровольное принятие сторонами конфликта условий «навязанного урегулирования». Эти операции известны под названием «принуждение к миру» (enforcement for peace) и, как правило, связаны с «государственным строительством» (nation building). Характерный пример такой операции – Дейтонские соглашения о мирном процессе на территории Боснии и Герцеговины, положившие конец гражданской войне (1992–1995) в бывшей Югославии. Гарантией выполнения этих соглашений послужили развернутые там в 1996 году многонациональные силы под руководством НАТО, имевшие «жесткий мандат», в том числе в отношении применения силы. Такой мандат придавал дополнительный рычаг воздействия верховному представителю, наделенному международным сообществом особыми функциями, близкими к генерал-губернаторским.
Миротворческие операции в Абхазии и Южной Осетии осуществляются по более узкому мандату и в рамках международных механизмов, не предусматривающих навязывание тех или иных решений какой-либо из сторон. В обоих случаях Россия выступает только как содействующая сторона в урегулировании обоих конфликтов. Мандат самих миротворцев сводится главным образом к разъединению сил, поддержанию режима безопасности и невозобновлению огня.
С учетом отличий по содержанию мандатов и механизмов урегулирования выпады грузинского руководства против России, обвинения ее в обструкции миротворческого процесса обнаруживают стремление любой ценой навязать другой формат, предусматривающий функции принуждения, разумеется, в отношении «сепаратистов». В то же время хорошо известно, что изменение мандата предполагает в качестве обязательного условия согласие обеих сторон. Но ни Абхазия, ни Южная Осетия такого согласия не дают, не без основания опасаясь, что уход российских миротворцев может возыметь катастрофические последствия для гражданского населения, приведет к широкой дестабилизации. Постановление грузинского парламента расценено в непризнанных республиках как шаг, свидетельствующий о намерении официального Тбилиси решать проблему военным путем.
Реальная ситуация вокруг урегулирования национально-территориальных конфликтов на Южном Кавказе таит в себе угрозу перерастания в перманентный очаг региональной напряженности. В стремлении во что бы то ни стало продавить нужное решение Грузия, видимо, исходит из того, что затяжка с восстановлением территориальной целостности еще на несколько лет чревата увековечиванием статус-кво с последующим его международным признанием. Есть и внутриполитические соображения: необходимо подкрепить переживающий трудности правящий режим хорошо испытанными в прошлом националистическими аргументами. Но дело не только в этом. В полном соответствии с косовским сюжетом важную роль здесь играют внешние факторы.
Развитие обстановки вокруг непризнанных государств – Абхазии и Южной Осетии – зачастую отражает логику старой «игры с нулевой суммой» (zero sum game), но уже в новых неконфронтационных условиях. Вызывающие действия Тбилиси в отношении российских представителей едва ли могли быть возможны без открытой поддержки или попустительства со стороны Соединенных Штатов. Если политика Вашингтона действительно направлена на то, чтобы в пику России «подтягивать» Грузию к членству в НАТО, даже закрывая глаза на явные несоответствия установленным критериям, в Тбилиси это не преминут истолковать и как карт-бланш на одностороннее решение проблемы Абхазии и Южной Осетии. Неверные выводы о характере международной поддержки будут и дальше толкать грузинское руководство на непродуманные действия, что чревато усилением военной напряженности во всем регионе.
По мере ухудшения обстановки на месте, в самой зоне конфликта, а также ужесточения переговорных позиций сторон в деликатной ситуации оказывается прежде всего Российская Федерация, как соседнее государство, наиболее глубоко вовлеченное в процессы урегулирования. Уже в силу географического положения России конечный исход и способы разрешения конфликта имеют для нее жизненно важное значение, может быть даже большее, чем Косово для Европы.
Сегодня политическое содержание российской позиции сводится к признанию двух принципов – территориальной целостности с оговоркой, что в случае Грузии это лишь возможное состояние, но не «политико-правовая реальность», и прЗва на самоопределение. Причем последний принцип пользуется отнюдь не меньшим признанием со стороны международного сообщества. Тем самым Москва дает понять, что принцип территориальной целостности не абсолют и не действует автоматически.
Такая двуединая позиция оставляла определенное поле для маневра. Но это поле все больше сужается, и все вероятнее становится опасность для России оказаться зажатой в тисках между двумя крайностями, если обе стороны – абхазо-осетинская и грузинская – возложат на нее ответственность за замораживание конфликта.
Деликатность ситуации состоит в том, что каждая из двух возможных развязок – в пользу территориальной целостности или в пользу отделения – сопряжена для Москвы как с плюсами, так и с минусами. Однозначных преимуществ не просматривается ни в том, ни в другом случае.
В бурлящем этническом котле Кавказа, где все тесно переплетено и взаимосвязано, силовое принуждение Абхазии и Южной Осетии к возврату в лоно Грузии неминуемо создаст новые очаги напряженности на юге России – в Северной Осетии, Адыгее, Чечне, Карачаево-Черкесии и далее по цепочке. Рассчитывать же при этом на лояльность Тбилиси не приходится. При всем при том ответственность за судьбу местных малых народов в новых условиях имеет для России и моральный аспект. Российское государство, как и любое другое, обязано защищать интересы своих граждан, коими, насколько известно, является значительная часть населения Абхазии и Южной Осетии, которое было лишено права на демократическое волеизъявление в рамках Советского Союза и – позднее – независимой Грузии.
Абхазам и осетинам никто пока вразумительно не ответил, почему косовары и черногорцы имеют право на отделение, а они – нет. Ссылки на «уникальность» косовского случая звучат для жителей непризнанных республик неубедительно. К тому же в случае оформления независимости Косово де-юре парадоксы реальной политики по национально-территориальной проблеме будут слишком очевидны даже для непрофессиональных политиков. С одной стороны, США и Европа в наказание неугодного им «деспотического» режима в Сербии способствуют ползучему отторжению от нее части территории, а с другой – та же группа самых влиятельных государств лишает иные народы права на отделение, поддерживая угодный им «демократический» режим в Грузии.
Как бы то ни было, в свете реалий постконфронтационной политики в международной повестке дня все более актуальным становится вопрос: существуют ли все-таки критерии, позволяющие найти справедливое соотношение между принципами территориальной целостности и национальным самоопределением?
Разумеется, отделение во имя отделения – порочный путь, ведущий к мировому хаосу. Есть иные формы самоопределения, как, например, культурная автономия, различные типы федеративного и конфедеративного государственного устройства, варианты национально-территориальных образований, пользующихся разной степенью экономической самостоятельности, и, наконец, межгосударственная интеграция с добровольным делегированием центру части национального суверенитета. Но во всех этих случаях решающими условиями являются высокая степень доверия между государствообразующей нацией и национальным меньшинством, гарантия равных конституционных прав и свобод, уверенность в наличии здравого смысла у центральных властей, в их способности обеспечить всем своим гражданам достойную жизнь.
Примерами цивилизованного разрешения существующих национальных проблем могут служить Канада и Испания. Итоги референдума в Квебеке показали, что франкоязычное население доверяет историческому государству, в котором проживает. Расширение автономии Каталонии, получившей статус отдельного национального образования внутри страны, также свидетельствует о том, что самоопределение не сводится только к обретению государственной независимости.
В то же время мировое сообщество не может не видеть случаи, когда в силу непреодолимых межнациональных проблем самого разного характера – исторического, психологического, имущественного – отделение национального меньшинства больше соответствует устоявшимся реалиям, чем сохранение непризнанного статус-кво на неопределенное время. К таким случаям и относятся, на мой взгляд, в целом однотипные национально-территориальные конфликты в Косово, Абхазии и Южной Осетии. Ответственность за сложившееся положение в большей степени несут в конечном итоге центральные власти, оттолкнувшие от себя своих граждан высокомерной шовинистической политикой. И главным критерием здесь должно быть достижение международного консенсуса о правовом оформлении отделения национальных меньшинств на базе соблюдения общепринятых демократических и гуманитарных стандартов.
Косово. Абхазия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 27 октября 2006 > № 2913963
Александр Аксененок
На сегодняшний день 60% населения непризнанной Республики Южная Осетия получили национальные внутренние паспорта. Об этом в ходе заседания правительства республики сообщил министр внутренних дел Михаил Миндзаев. Как сообщается на сайте государственного комитета по информации и печати Южной Осетии, «обладателями паспорта становятся не только граждане, постоянно проживающие на территории РЮО, но и граждане Южной Осетии, живущие в России». По словам министра, процесс выдачи паспортов начался и в районах республики, куда выезжают специально созданные рабочие группы. В сообщении госкомитета отмечается, что «обладателем паспорта Республики Южная Осетия также могут стать лица любой национальности, проживающие на территории РЮО, а также граждане Грузии, проживающие в грузинских анклавах на территориях временно неподконтрольных властям РЮО».
Грузинское руководство получит партизанскую войну в случае, если начнется военная кампания в Южной Осетии. Такое мнение высказал зампредседателя Государственной Думы Владимир Жириновский. «Если грузинам удастся захватить Цхинвали, начнется партизанская война, – сказал он. – Эта война может продлиться несколько лет и в ней никто не выиграет, все проиграют». По его словам, военное столкновение в зоне конфликта неизбежно. «Кровавое столкновение неизбежно», – сказал он. Это, по словам Жириновского, подтверждается заявлениями грузинских политиков о намерении встретить Новый год в Цхинвали.
По мнению Жириновского, военная кампания начнется зимой. «Эта кампания может получить поддержку на Западе, который практикует двойные стандарты, который, поддержал захват Косово албанцами и отделение от Сербии Черногории», – сказал зампред Госдумы. «Зимой горные перевалы на Кавказе станут труднопроходимыми и братские народы не смогут прийти на помощь Абхазии и Южной Осетии», – отметил Жириноский. По словам Владимира Жириновского, в Грузии возможен и иной вариант развития событий. «Режим в Грузии неустойчив, у руководства страны много противников и если все противники объединятся, они и сами могут войти в Тбилиси», – сказал Жириновский. «Это – плохой конец и для Грузии, и для режима Саакашвили», – добавил он.
По сообщению министерства иностранных дел Швеции от 17 июля 2006г., Швеция планирует выделить 10 млн. шв. крон на помощь в развитии сельского хозяйства Южной Осетии. Это решение было принято в связи с проведением донорской конференции, посвященной Южной Осетии, которая прошла 14 июля в Брюсселе по инициативе Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе.Целью конференции было привлечение финансвых средств для осуществления проектов по развитию сельского хозяйства, энергетики, инфраструктуры и малого предпринимательства Южной Осетии. Участники конференции сошлись во мнении, что поддержка реструктуризации экономики может способствовать урегулированию Грузинско-Осетинского конфликта и восстановлению мира в регионе.
Шведская государственная помощь Грузии за последние годы удвоилась и на 2007-09гг. запланирована в 100 млн. шведских крон в год. Помощь будет оказана при условии соблюдения в Грузии прав и свобод человека и воплощения в жизнь экономических и социальных реформ.
Зампредседателя комитета по обороне и безопасности парламента Грузии Николоз Руруа назвал обстрел югоосетинскими формированиями вертолета минобороны Грузии в котором находился министр обороны Ираклий Окруашвили «открытым вызовом со стороны осетинских сепаратистов, который не должен остаться без ответа».«Мы уже пришли к выводу, что необходима нейтрализация подобных деструктивных, антигосударственных лиц и это должно произойти как можно скорее. Эта серьезный фактор риска для любого государства, и государство не должно свыкнуться с этим», - заявил депутат журналистам.
Представитель оппозиционной фракции «Демократический фронт» Звиад Дзидзигури считает, что в ответ на подобные действия сепаратистских властей, политических заявлений представителей правительства Грузии недостаточно.
«Силовые структуры Грузии на сей раз должны доказать свои возможности и там где нужно, применить силу, если сепаратистские власти не передадут грузинской стороне виновников», - заявил Дзидзигури.
«Эта элементарная провокация, в природе не существует такого явления как воздушное пространство Южной Осетии. Это воздушное пространство Грузии и любая такая выходка должна считаться бандитским нападением. Поэтому виновники нападения должны быть осуждены соответствующим образом», - заявил журналистам представитель фракции «Демократический фронт» Давид Зурабишвили.
Правительство США согласно с позицией Грузии о необходимости вывода российских миротворцев из зон грузино-осетинского и грузино-абхазского конфликтов, заявил на пресс-конференции в Тбилиси председатель комитета по внешним связям Сената США Ричард Лугар. «Правительство США согласно с позицией Грузии о том, что в зонах конфликтов не должно быть российских миротворцев», – сказал Лугар журналистам после встречи с премьер-министром Грузии Зурабом Ногаидели. «Мы надеемся, что руководство Грузии мирно и эффективно решит вопросы, связанные с урегулированием конфликтов в Абхазии и Цхинвальском регионе», – отметил он. Американский сенатор также заявил, что США поддерживают стремление Грузии в НАТО и положительно оценивают реформы последних лет в стране.Грузинский парламент 18 июля принял постановление «О миротворческих силах в конфликтных зонах», обязывающее правительство начать процедуры скорейшего прекращения миротворческих операций в Абхазии и Южной Осетии, аннулирования соответствующих договоров и структур, вывода из Грузии контингентов российских миротворческих сил. В связи с этим МИД России выступил с заявлением, в котором отмечается: «Российская сторона рассматривает принятое постановление как провокационный шаг, направленный на нагнетание напряженности, слом имеющихся переговорных форматов, ликвидацию договорно-правовой базы мирного урегулирования грузино-абхазского и грузино-осетинского конфликтов. Содержащиеся в постановлении обвинения в адрес России являются недостойной попыткой переложить ответственность с больной головы на здоровую».
«Односторонние решения не могут вести к отмене соответствующих международных соглашений. Наша позиция остается неизменной – принятие парламентских постановлений о выводе российских миротворцев чревато лишь новым кризисом и гуманитарной катастрофой», – подчеркивалось в документе. «За последние годы Россия вместе с зарубежными партнерами и международными организациями прилагала немало усилий для поддержания хрупкого баланса, нарушаемого воинственной риторикой грузинских политиков и их попытками использовать провокации и военную силу для решения проблем Абхазии и Южной Осетии. Каждый раз лишь благодаря действующим механизмам миротворчества удавалось удерживать ситуацию под контролем», – говорилось в заявлении внешнеполитического ведомства РФ.
Замсоветника госссекретаря США по вопросам Европы и Евразии Метью Брайза предлагает дать Абхазии и Южной Осетии статус автономий. Об этом он заявил в понедельник на пресс-конференции в Тбилиси, сообщает агентство «Новости-Грузия». «Конфликты должны быть урегулированы мирным путем и Южной Осетии и Абхазии должна быть дана та автономия, которая их удовлетворит. Это будет автономия внутри Грузии с той степенью независимости, которую они сами себе желают», – заявил Брайза.Он одобрил проведенную правительством Грузии операцию в Кодорском ущелье, заявив, что «те меры, которые были осуществлены руководством Грузии в Кодорском ущелье, осуществлялись в рамках закона». «Это были те меры, которые Грузия может проводить в любом уголке на территории своего государства», – считает Брайза. «Наша оценка антикриминальной операции в Кодори до конца останется позитивной, если криминалы будут арестованы без кровопролития и будет улучшено социально-экономическое положение местного населения», – сказал он.
С Грузией новой военной базы недалеко от Цхинвали как очередное свидетельство разрешить грузино-осетинский конфликт силовым путем. Такое мнение высказал первый вице-премьер правительства непризнанной республики Борис Чочиев. «Это, конечно, внутреннее дело Грузии, где и что у себя строить, но грузинская сторона пока не сделала ни одного шага, который бы убеждал нас, что она хочет мирно разрешить грузино-осетинский конфликт. Примером этого может служить перенос военного госпиталя из Тбилиси в непосредственную близость к зоне конфликта, строительство морга на 300 мест, а сегодня начато строительства новой военной базы недалеко от Цхинвали», – сказал Чочиев РИА Новости по телефону из Цхинвали.Он высказал пожелание, чтобы грузинская сторона, «делая заявления о том, что она заинтересована разрешить грузино-осетинский конфликт исключительно мирным путем, подтверждала их какими-то конкретными делами». «Пока дела, которые они делают, нас убеждают в обратном», – добавил Чочиев.
Минобороны Грузии начало строительство новой военной базы по стандартам НАТО. Новая база строится в регионе Шида Картли, в 26 км. от Цхинвали. Как сообщили в пресс-службе оборонного ведомства, строительные работы должны завершиться 26 мая 2007г., в День независимости Грузии. На базе будут расквартированы 4 тыс. военных инженерного батальона 1 бригады пехоты Вооруженных сил Грузии. Стоимость проекта составляет 30 млн. лари (17 млн.долл.). «Это будет одна из самых современных баз не только в регионе, но и во всей Европе», – сказал министр обороны Грузии Ираклий Окруашвили журналистам на церемонии начала строительства. Аналогичная современная военная база, соответствующая стандартам НАТО, уже построена в г.Сенаки (западная Грузия). Ее строительство обошлось министерству в 16,5 млн.долл. сторон по координации сотрудничества правоохранительных органов», – пояснил М.Миндзаев.
Проживающие в Приднестровье граждане РФ уже в этом году начнут получать российские пенсии, заявил в Тирасполе директор департамента по управлению делами Минздравсоцразвития России Сергей Донцов. «Работать мы начнем немедленно. У нас есть опыт работы в Абхазии и Южной Осетии, и мы знаем, на чем можно споткнуться, и надеемся, что уже в этом году здесь начнут назначаться первые пенсии», – сказал он после окончания работы в Приднестровье межведомственной делегации из России.По словам Донцова, с приднестровскими коллегами подробно обсуждались пути решения проблемы пенсионного обеспечения российских граждан, проживающих в регионе. Для этого в Приднестровье прибыли не только сотрудники подчиненного ему департамента, но и представители других служб и агентств министерства, а также трех фондов – социального страхования, обязательного медицинского страхования и пенсионного.
Донцов сообщил, что в ближайшее время министр здравоохранения и социального развития РФ Михаил Зурабов и президент Приднестровья Игорь Смирнов подпишут специальное соглашение.
«Мы этому акту придаем определенное значение, потому что он будет носить не столько юридический, сколько организационный характер. Все службы, агентства и фонды, входящие в состав министерства будут работать в соответствии с этим соглашением», – сказал начальник департамента.
«Количество пенсионеров, как мы уже выяснили, будет то же самое, как и в Абхазии. Там за полгода ударного труда назначено 28 тыс. базовых пенсий. И это только начало», – подчеркнул он.
«Политики и дипломаты будут продолжать работу по выработке статуса (Приднестровья), а наша задача – обеспечить всем гражданам РФ, где бы они ни проживали, максимальный уровень социальной защиты, что нами и будет сделано», – добавил Донцов.
Если до конца этой недели Грузия сможет окончательно согласовать с европейскими коллегами все пункты закона о реституции, то парламент Грузии примет его, заявила спикер парламента Грузии Нино Бурджанадзе. «9 июня этот закон был принят в первом чтении. И мы хотели принять его окончательно до конца весенней сессии. Если работу не удастся закончить сейчас, то самая далекая перспектива принятия этого закона – сент. 2006г.», – пояснила она.Закон о реституции предусматривает восстановление в правах собственности и возмещение материального ущерба лицам, пострадавшим во время грузино-осетинского конфликта. Законпроект был разработан в сотрудничестве с экспертами Венецианской комиссии. По словам Бурджанадзе, «этот закон еще раз показывает добрую волю Грузии и желание восстановить мосты между Грузией и Южной Осетией, которые были разрушены».
Бурджанадзе пояснила, что подобный закон будет отдельно принят и по пострадавшим в грузино-абхазском конфликте. «Мы не хотим принимать общий закон и обманывать кого- либо. У нас нет сейчас возможности одновременно говорить о возмещении ущерба и пострадавшим в грузино-осетинском конфликте и в грузино-абхазском. Мы принимаем законы, чтобы их выполнять, поэтому эти вопросы будем решать поэтапно», – сказала она.
На вопрос агентства, подсчитан ли уже объем средств, которые будут выделены на компенсации, Бурджанадзе отметила:
«Пока сложно сказать какой объем средств потребуется». «Минфин Грузии еще работает над этим, но, сколько бы не было необходимо на реализацию закона о реституции, мы его выполним», – уточнила она.
На вопрос агентства, почему, несмотря на разработку мирного плана по урегулированию конфликтов, принятия закона о реституции, осетинская и абхазская сторона не верят в мирные намерения Грузии, Бурджанадзе ответила: «Давайте скажем прямо, что это недоверие постоянно подпитывается российской стороной».
«Я понимаю этих людей – был вооруженный конфликт, время от времени происходят разные инциденты. Безусловно, люди напуганы. Но эта боязнь подогревается и российскими СМИ, которые то и дело передают о том, что Грузия вводит войска в зону конфликта», – полагает она.
«Наша просьба – давайте освещать события объективно. Последний раз, когда приезжали мои коллеги из Госдумы, они очень удивились, что Тбилиси не разрушен, как Бейрут. Тбилиси строится, украшается, кафе и рестораны работают до пяти утра, люди спокойно ходят по у лицам. Мы всех приглашаем посмотреть, что у нас происходит, и тогда, в т.ч. и журналисты, поймут, что нам не нужна война. Нам нужен мир, чтобы мы могли нормально развиваться», – пояснила Бурджанадзе.
Бурджанадзе напомнила, что Грузия готова «и южным осетинам, и абхазам предоставлять наивысшие права автономии, которые только существуют в мире». «Речь идет о посте вице-президента, местах в правительстве, парламенте, полном местном самоуправление, избрание местного парламента, который в определенных рамках будет независимым, избрание руководителя автономной республики Южная Осетия прямыми выборами, гарантировании культурной самобытности, сохранении языка. Все права осетин в рамках Грузии будут защищены – непонятно, почему к нам какие либо претензии», – сказала она.
По словам Бурджанадзе, Грузия готова «продолжать диалог и дорабатывать разработанные документы по мирному урегулированию конфликтов». «Наша дорожная карта по Абхазии, также как мирный план по Южной Осетии не являются догмой. Мы предложили наши инициативы Южной Осетии, Абхазии, России и всему мировому сообществу с желанием показать, на что грузинское руководство и государство готово. Мы с удовольствием примем любые предложения и дополнения в рамках тех основных принципов, которые мы предлагаем», – пояснила она.
По мнению Бурджанадзе, «если, скажем, абхазская сторона будет согласна на переговоры только в том случае, если Грузия признает суверенитет и независимость Абхазии, то переговоры опять зайдут в тупик».
Страны-доноры выделили 7,8 миллиона евро на восстановление экономики в зоне грузино-югоосетинского конфликта, сообщил сопредседатель Смешанной контрольной комиссии Юрий Попов. «К сожалению, пока не удалось собрать требуемую сумму в 10 млн. евро. Однако участники конференции надеются, что на этой сумме работа не прекратится», – сказал он в среду российским журналистам по завершении международной конференции ОБСЕ в Брюсселе.Крупнейшим донором международной помощи выступила Еврокомиссия, которая выделила два миллиона евро. США объявили о готовности предоставить 2 млн. долл. (1,6 млн. евро). Страна-председатель ОБСЕ Бельгия внесет один миллион евро. Грузия, которую представлял на конференции премьер-министр Зураб Ногаидели, не назвала размера своего участия в этой программе.
Попов сообщил, что Россия в настоящий момент изучает возможность выделения дополнительных средств в 100 млн. руб. (порядка 3 млн. евро). Эти деньги будут распределяться при помощи механизма двустороннего российско-грузинского соглашения от 23 дек. 2000г.
В ходе грузино-осетинского конфликта 1989-1992г.в республике был нанесен ущерб порядка 34 млрд. рублей или 1 млрд. долл. в ценах 1992г., и это было зафиксировано экспертами в области экономики. Утрата личного имущества гражданами оценивалась почти в 15 млрд. рублей, потери сельского хозяйства – в 5,7 миллиарда рублей. Эти данные привел на конференции глава делегации Южной Осетии Юрий Морозов.
Полуторачасовая встреча в Константиновском дворце президентов России и Грузии, закончившаяся сегодня в 00.30, не смогла расставить необходимые точки над «i» в российско-грузинских отношениях. Не спасло ситуацию и то, что президент Грузии активно перед началом встречи с Путиным хвалил родину президента – Россию, а Путин опять поблагодарил за приглашение приехать в Тбилиси, сказав при этом, что дата визита будет согласована по каналам МИД двух стран. Единодушны президенты были только в одном: в оценке творений уважаемого и в России, и в Грузии народного скульптора Зураба Церетели.Оба президента, признав разговор на фоне белых петербургский ночей и балтийского залива откровенным и полезным, по его окончании фактически вынуждены были констатировать – у России и Грузии слишком разное видение урегулирования двусторонних отношений.
Встреча, не стал скрывать президент России Владимир Путин, была «посвящена поиску путей урегулирования» как раз именно этих отношений. «Взаимные обиды и упреки», как подчеркнул Путин, возникают «из-за отсутствия должного уровня контактов и непонимания в действиях друг друга». С ним согласился и Саакашвили.
Путин предложил сконцентрироваться на взаимном желании выйти из этого состояния. Причем, российская сторона сделала со своей стороны максимум возможного. Из здания комплекса «Ленэкспо», где проходит 10 Петербургский экономический форум, встреча двух президентов за час до назначенного времени была перенесена в Константиновский дворец, в котором практически через месяц состоится саммит «большой восьмерки». Путин и перед началом встречи, и позже на пресс-конференции старался говорить о позитиве в российско-грузинских отношениях, то есть о том малом, что еще объединяет две страны. «Торгово-экономические связи между нашими странами, как это не покажется странным, развиваются успешно. Рост товарооборота ежегодно составляет более 50%, за предыдущий год прямые инвестиции в грузинскую экономику выросли в пять раз. Ежегодно из России в Грузию переводят от 1,5 долл. до 2 млрд.долл. Это гораздо больше, чем любая помощь со стороны третьих государств», – подытожил он.
Путин оценил и усилия грузинского президента по борьбе с фальсификацией грузинского вина. Намекнул, что проблемой возвращения грузинского вина на российский рынок в скором времени могут заняться премьер-министры двух стран. На этом, собственно, весь позитив встречи закончился. Сконцентрироваться на «взаимном желании» выйти из состояния штопора не удалось – стороны перешли к вопросу урегулирования замороженных конфликтов на территории Южной Осетии и Абхазии.
«Естественно, за такую короткую беседу, которая у нас состоялась, такие проблемы не решить, но хочу подчеркнуть, что у нас есть желание работать над этими конфликтами в рамках существующих процедур и при поддержке международных организаций. Мы договорились сотрудничать и подумать совместно, как эти процедуры улучшать и сделать их наиболее эффективными», – с осторожным оптимизмом заметил Путин.
В ответ он услышал: «Грузия настроена на мирный диалог в вопросе урегулирования конфликтов, в первую очередь, с участием России. Основной партнер – Россия, и никто в Грузии иллюзий не питает». Однако президент Грузии продолжил: «С другой стороны, идет аннексия, отчуждение земель и собственности нашей страны. В Южной Осетии назначаются российские лица для управления этой территорией – как это еще можно назвать, если не аннексия».
«Мы никогда не согласимся с тем, что кто-то у нас отхватит или заберет территорию. Грузия – маленькая страна, и нам больше нечего отдавать, ни одного метра – ни абхазской, ни южноосетинской, никто никогда не получит, пока существует хоть какая-то справедливость в мире. Мы рассчитываем на поддержку России в урегулировании конфликтов и на ваши действия, Владимир Владимирович, в урегулировании всех этих конфликтов, которые мешают поступательному развитию наших отношений», – высказал свое видение по этому вопросу Саакашвили.
Путин ясно дал понять собеседнику, что ключ к урегулированию конфликтов заложен в налаживании отношений между осетинским и грузинским, абхазским и грузинским народами путем компромиссов. Саакашвили не оставалось ничего больше, как «с сожалением констатировать, что координации в этом вопросе» между президентами нет. Позже он, впрочем, заметил, что утро вечера мудренее.
Однако не понятно, как старая русская пословица сможет помочь прийти к пониманию по этому на данный момент так и нерешенному и болезненному в двусторонних отношениях России и Грузии вопросу. Хотя сам Саакашвили не скрывал, что «исторические проблемы Кавказа решались правильно и безболезненно тогда, когда Грузия была вместе с Россией».
Переговоры по Южной Осетии нельзя начинать «с чистого листа». Об этом заявил в среду журналистам в Ереване представитель в Совете Федерации от органов исполнительной власти Республики Северная Осетия-Алания, член комитета СФ по делам СНГ, экс-президент Северной Осетии Александр Дзасохов. «Мне кажется, что диалог должен быть полномасштабным, но его обязательно надо начинать не с чистого листа, а учитывать всю повестку дня, что является безальтернативным условием для дальнейших переговоров», – сказал российский сенатор, передает агентство Новости-Армения.По словам Дзасохова, Грузия в своих подходах к вопросу урегулирования югоосетинской проблемы должна «видеть перед собой все досье конфликта». Это предполагает восстановление разрушений в ходе военной фазы конфликта, которые произошли не по вине юго-осетинской стороны.
«Ответственность за это была адресована к временам Гамсахурдиа не политиками за пределами Грузии, а руководством самой Грузии после Гамсахурдиа», – сказал Дзасохов.
Вторая задача, по его словам, заключается в том, что «необходимо найти в этом досье другую страницу, где записано, что 100 тыс. этнических осетин были выдавлены с территории Грузии, и сегодня нет программы реституции, и закона который, позволял бы им вернуть их недвижимое имущество независимо от того, в какой части Грузии оно находилось».
Кроме того, надо учитывать, что со времени сочинских соглашений 1992г. в зоне конфликта беспрецедентно долго не было ни одного выстрела. «Это единственный случай, когда миротворцы были сформированы на основе приглашения в их состав миротворцев самих конфликтующих сторон при посредничестве России», – сказал он.
Дзасохов находится в Армении в качестве главы российской делегации на 27 пленарном заседании Генеральной Ассамблеии ПАЧЭС, открывшейся в среду в Ереване.
Владимир Путин считает, что гражданам в Абхазии и Южной Осетии будет трудно объяснить, почему им нельзя отделиться от Грузии, а албанцам от Сербии – можно, сказал президент России на встрече с руководителями информагентств стран «большой восьмерки».По словам Путина, такие же сепаратистские процессы происходят и в Европе – Англии, Франции, Италии. «Меня это очень беспокоит, и я бы хотел, чтобы эту обеспокоенность России разделяли. Мы должны понять, что это не спортивные соревнования: кто у кого чего отыграет. Наша задача состоит в определении общих принципов и умении их защитить. От этого будет зависеть стабильность будущих отношений», – отметил президент.
В субботу в столице Южной Осетии Цхинвали в четырнадцатый раз пройдут траурные мероприятия, посвященные памяти жертв Зарской трагедии. Как сообщил РИА Новости полномочный представитель президента непризнанной республики Южная Осетия Дмитрий Медоев, в этот день в 1992г. на объездной дороге близ осетинского села Зар вооруженными силами Грузии из засады в упор были расстреляны несколько машин с беженцами, направлявшихся из Южной Осетии в Северную.«В результате этой варварской акции погибло 36 чел. – преимущественно дети, женщины и старики. Возраст убитых составлял от 7 до 70 лет», – указал он.
По словам Медоева, в траурных мероприятиях примут участие руководство республики, члены семей погибших, общественность. Из города отправятся автобусы на участок объездной дороги, где были расстреляны беженцы. Кроме того, в этот день будет приспущен государственный флаг республики, в храмах Аланской Епархии отслужат панихиду по безвинно убиенным.
«20 мая для Северной и Южной Осетии навсегда останется днем печали и траура по безвинно погибшим мирным людям», – добавил он.
Как напомнил Медоев, позже президент Грузии Эдуард Шеварднадзе официально признает, что Зарская трагедия – на совести грузинских вооруженных формирований.
В своем выступлении по грузинскому телевидению 11 апр. 1992г. он заявил: «Мне кажется, что грузинский народ не сможет смыть с себя это пятно кровопролития в течение многих веков. И лично мне бывает не по себе, когда мои зарубежные коллеги в беседах со мной выражают недоумение тем, что грузинский народ устроил геноцид осетин».
Полпред главы Южной Осетии также сообщил, что в этот день вспомнят и Ередвскую трагедию, когда близ одноименного грузинского села были заживо захоронены 12 молодых парней-заложников, вспомнят и убитых в 2004г. мирных цхинвальцев.
«Поэтому Южная Осетия настаивает на том, чтобы эти и сотни подобных деяний грузинских правительств были признаны мировым сообществом актами геноцида против осетинского народа и осуждены как преступления против человечности», – заключил Медоев.
По данным юго-осетинской стороны, за время грузино-осетинского конфликта с 1989 по 1992г. убито, ранено, пропало без вести более 1000 осетин, сожжено и разграблено 117 осетинских сел в Южной Осетии. Вдвое больше осетин убито в самой Грузии. Общий материальный ущерб, нанесенный Южной Осетии, составил 34,2 млрд.руб. в ценах 1992г. Более 100 тыс.чел. осетинской национальности, проживающие во внутренних районах Грузии, стали беженцами и вынужденными переселенцами.
Премьер-министр Грузии Зураб Ногаидели встретился с генеральным секретарем ОБСЕ Марком Перреном де Бришамбо, находящимся с визитом в Тбилиси. Как сообщает агентство «Новости-Грузия» со ссылкой на пресс-центр канцелярии правительства Грузии, на встрече, состоявшейся вечером 15 мая, обсуждались проводящиеся в Грузии реформы и вопросы, связанные с урегулированием конфликтов в Абхазии и Южной Осетии, а также в Нагорном Карабахе и Приднестровье.Стороны отметили значение конференции доноров, запланированной на 14 июня в Брюсселе, на которой должен быть решен вопрос финансирования проектов в Южной Осетии, определенных комиссией ОБСЕ.
Премьер-министр Грузии положительно оценил итоги заседания Смешанной контрольной комиссии (СКК) по урегулированию грузино-осетинского конфликта 11-12 мая в Цхинвали, на котором были согласованы вопросы, связанные с конференцией доноров.
На конференции будут обсуждаться приоритетные экономические проекты реабилитации зоны грузино-осетинского конфликта на общую сумму до 10 млн. евро. Ногаидели подтвердил готовность руководства Грузии выделить на реабилитацию Южной Осетии сумму, равную той, которая будет выделена странами-донорами.
Стороны выразили сожаление в связи с тем, что «из-за неконструктивной позиции оппонентов в процессе переговоров, не удается принять конкретное решение в направлении демилитаризации».
Премьер-министр также положительно оценил грузино-абхазские переговоры в рамках Координационного совета под эгидой ООН, прошедшие 15 мая в Тбилиси. По его словам, несмотря на то, что на них не удалось достичь конкретных решений, переговорный процесс необходимо продолжать. Ногаидели приветствовал подключение к этому процессу ОБСЕ и выразил надежду, что это будет способствовать мирному урегулированию конфликта.
Президент Эстонии Арнольд Рюйтель считает, что Грузия готова для вступления в НАТО. Об этом он заявил в четверг в ходе официального визита в Грузию, сообщает агентство «Новости-Грузия». «Грузия готова для вступления в НАТО и мы поддержим вас с тем, чтобы этот путь вы прошли быстро», – сказал Рюйтель, отметив, что «Грузии необходимы интенсивные переговоры со структурами альянса». Рюйтель также указал на необходимость мирного урегулирования конфликтов в Абхазии и Южной Осетии.«Считаем, что конфликты в Абхазии и Южной Осетии должны быть мирно урегулированы. Для этого необходимо сотрудничество с международными организациями и в этом Грузия может надеяться на Эстонию», – сказал Арнольд Рюйтель.
Президент самопровозглашенной республики Абхазия Сергей Багапш считает, что у республики есть все шансы стать независимым государством. «Внешнеполитический курс Абхазии остается прежним. Мы сохраняем преемственность в этом вопросе. У нас есть реальная возможность состояться как независимое государство», – заявил он в субботу на встрече с депутатами парламента. Об этом сообщает агентство «Апсныпресс».По мнению Багапша, признание международным сообществом независимости Косово «может ускорить признание независимости Абхазии». Однако, по его словам, не следует напрямую связывать эти вопросы. Он отметил, что Абхазия, Южная Осетия и Приднестровская Молдавская Республика «выйдут из переговорного процесса в случае применения силы против одной из них», о чем они неоднократно заявляли.
Багапш ответил на ряд вопросов, касающихся внешней политики, государственной безопасности, перспектив развития экономики, курортов, возобновления сквозного железнодорожного сообщения, выдачи паспортов гражданина Абхазии. Кроме того, он рассказал о работе конституционной комиссии, восстановлении дорог, поддержке сел, развитии транспортной инфраструктуры, реформировании вооруженных сил и системы образования, передает агентство Новости-Грузия.
В беседе с депутатами президент самопровозглашенной республики отметил, что власти уделяют большое внимание вопросам обороноспособности республики, ее Вооруженным Силам. «Мы оказываем большую помощь министерству обороны. Выделены средства на строительство новой военной казармы в Очамчира», – сказал он.
Багапш сообщил, что он дал поручение подготовить проект реформирования армии. «Для того, чтобы иметь боеспособную, мобильную армию, нам потребуются дополнительные средства», – сказал Багапш. Президент самопровозглашенной республики особо подчеркнул важность дисциплины в вооруженных силах, предотвращения дезертирства молодых солдат.
«Ни Грузия, никакие другие силы нам не страшны, если мы сами не взорвем ситуацию изнутри», – сказал он. Багапш призвал депутатов парламента, представителей различных политических сил, граждан республики к консолидации. Президент самопровозглашенной республики сообщил, что на днях он подпишет указ о создании Общественной палаты.
«Очень важно иметь объективную информацию о процессах, происходящих в стране, о настроениях и заботах граждан. Общественная палата также будет способствовать диалогу общества и власти», – сказал Багапш.
В числе важных проектов президент назвал возобновление сквозного железнодорожного сообщения через Абхазию. «Мы работаем над тем, чтобы Абхазия стала полноправным членом четырехстороннего консорциума. Если железная дорога начнет функционировать, это даст Абхазии еще два годовых бюджета», – сказал он. По словам президента, к проекту возобновления сквозного железнодорожного сообщения в последнее время проявляют интерес Азербайджан, Турция, Иран. «Мы согласны работать как полноправные члены Консорциума. Если же в качестве предварительного условия осуществления этого проекта от нас будут требовать политических уступок, мы не согласимся», – сказал президент.
Сергей Багапш отметил необходимость внесения изменений в конституцию республики Абхазия. Вместе с тем он подчеркнул, что это не должно затрагивать основ конституционного строя. «При Конституционной комиссии создается рабочая группа, которая будет работать над предложениями», – сообщил президент. Багапш подчеркнул, что он всегда выступал и выступает за укрепление отношений с Россией, братскими республиками Северного Кавказа. На встрече присутствовали премьер-министр самопровозглашенной республики Александр Анкваб, вице-премьеры – Леонид Лакербая, Беслан Кубрава, Александр Страничкин.
Грузия и Турция договорились до конца года ввести упрощенный режим торговли для определенных категорий товаров, а в перспективе выйти на совместный договор о свободной торговле. Об этом по окончании переговоров заявили президент Грузии Михаил Саакашвили и прибывший с официальным визитом в Грузию президент Турции Ахмет Меджет Сезер. Также стороны подписали соглашение об экономическом сотрудничестве, о совместной реконструкции Батумского аэропорта. По словам Саакашвили, это совместное соглашение позволит из Батумского аэропорта сделать такой же современный международный аэропорт, как в Женеве. «В конце лета будет закончен аэропорт в Батуми, а к 3-летию революции роз (нояб. 2006г.) – аэропорт в Тбилиси. И у нас, благодаря нашему соседу – Турции – будет два аэропорта международного значения», – сказал Саакашвили.
Президент Турции отметил, «что Турция всегда поможет Грузии в вопросах стабильности и экономики». «Мы поддерживаем стремление Грузии вступить в НАТО. А выступаем за территориальную целостность Грузии. Очень важно урегулировать вопрос Южной Осетии и Абхазии. Нам бы хотелось, чтобы эти проблемы были завершены мирным путем, чтобы Грузия все свои ресурсы тратила на реформу внутри страны, а не на другие цели», – заявил он. Президент Турции высказал свою поддержку Грузии в вопросе возвращения турок-месхетинцев в Грузию. «Мы поможем в этом вопросе Грузии и в дальнейшем многие проблемы будем решать вместе, в т.ч. и экономические», – заявил он.
Президенты двух стран отметили, что официальный визит турецкого президента в Грузию помог сблизить отношения двух стран. «Никогда в истории Турции и Грузии не были такими тесными, как сейчас. Это говорит об экономической интеграции между Грузией и Турцией. Это государство – пример для Грузии, и каждый грузин должен стать таким же трудолюбивым, как и турок», – заявил Саакашвили.
Президент Грузии поблагодарил Турцию за ее поддержку в вопросе вступления Грузии в НАТО и напомнил собравшимся , что «в то время, как один сосед Грузии ограничил выдачу виз грузинам, другой сосед – вообще снял визовый режим». «Во время энергоблокады Турция помогла нам, а все подписанные соглашения и достигнутые договоренности свидетельствует о все большей экономической интеграцией между Грузией и Турцией», – считает грузинский президент. Представители правительств Грузии и Турции договорились о скорейшем подписании закона об избежании двойного налогообложения.
Косово: точка или многоточие?
© "Россия в глобальной политике". № 1, Январь - Февраль 2006
П.Е. Кандель – к. и. н., ведущий научный сотрудник Института Европы РАН.
Резюме Большинство поборников косовской независимости упорно не желают признавать, что создаваемый прецедент будет иметь широкие международно-правовые и политические последствия. Он не может не послужить стимулом и предлогом для всех непризнанных государств добиваться аналогичного решения.
2006 год международное сообщество (говоря точнее, США и Европейский союз) решило сделать датой окончательного определения статуса края Косово, поставив точку в последней главе «югославского кризиса». Поспешность трудно объяснимая, если на минуту принять всерьез декларированную цель – создать в Косово демократическое мультиэтническое общество.
Конечно, реальные мотивы и задачи тех, кто извне определял развитие событий в косовском конфликте, имели мало общего с декларациями. Руководители Миссии Организации Объединенных Наций в Косово (МООНК) – высшей власти в этом международном протекторате – с самого начала последовательно проводили курс на его максимальное обособление от Союзной Республики Югославия (Сербии и Черногории) и строительство самостоятельной государственности. Но в ООН, несмотря на постоянные требования косовских албанцев как можно скорее предоставить им независимость, долго придерживались формулы «сначала стандарты, потом статус»: определению статуса Косово должно предшествовать достижение европейских стандартов демократии и соблюдение прав меньшинств.
В 2005-м формула изменилась на противоположную: «стандарты в процессе и после определения статуса». При этом смена позиции обосновывалась не успехами в осуществлении поставленных задач, а, напротив, их отсутствием. Это наглядно продемонстрировал доклад Кая Эйде – специального посланника генерального секретаря ООН. Дипломат подготовил документ под названием «Всеобъемлющий обзор положения в Косово», на основании которого и должно было приниматься решение.
КОСОВО КАК ОНО ЕСТЬ
«Обзор» производит странное впечатление. Типичная для подобных документов попытка соблюсти баланс позитива и негатива сама по себе неудивительна. Но об успехах говорится в нем преимущественно в сфере институционально-организационного строительства, и притом в самых общих выражениях. В оценке же реального положения дел доклад настолько критичен, что фактически равнозначен приговору пятилетней деятельности международных миротворцев. Подобной оценке в свою очередь прямо противоречат выводы, сделанные в полном соответствии с задачей, заранее поставленной перед автором: обосновать необходимость безотлагательно начать процесс определения статуса края.
Основные тезисы обзора почти исчерпывающе описывают ситуацию в Косово. «Особого прогресса удалось добиться в деле закрепления новых институциональных рамок… К настоящему времени в крае сформирован весь комплекс институтов, включающий исполнительные, законодательные и судебные органы, действующие на центральном и местном уровнях. Существенный прогресс достигнут также в деле создания устойчивой правовой основы».
Однако приводимые далее факты полностью опровергают оптимистические реляции. Косовские албанцы и их политические лидеры рассматривают установление европейских стандартов как навязанное извне требование, продвинуться вперед удается зачастую лишь благодаря международному давлению. «Созданию новых институтов препятствует весьма распространенная среди политических деятелей тенденция считать себя ответственными перед своими политическими партиями, а не перед народом… Назначения на должности, как правило, осуществляются на основе политической и клановой принадлежности без учета компетентности». Утверждению правопорядка «препятствует отсутствие возможностей и готовности обеспечивать соблюдение законности на всех уровнях… Система правосудия Косово считается самым слабым его институтом… объем нерассмотренных дел постоянно увеличивается, и на сегодняшний день он уже составляет несколько десятков тысяч…» Косовской полицейской службе не под силу бороться с особо опасными правонарушениями, связанными с организованной и межэтнической преступностью, коррупцией, да и правительство не принимает необходимых законодательных и административных мер для их пресечения. «Борьбу… затрудняют семейная или клановая солидарность, практика запугивания свидетелей, а также сотрудников правоохранительных и судебных органов».
Не внушает оптимизма и положение дел в экономике: сохраняется предельно высокий уровень безработицы, нищета – повсеместное явление, недостаточные поступления в бюджет приводят к серьезному дефициту, потребители практически не оплачивают электроэнергию, превышает разумные нормы импорт сельскохозяйственных продуктов.
Безотрадная картина складывается в сфере межнациональных отношений. Несмотря на низкий показатель зарегистрированных преступлений, совершенных на этнической почве, часты нефиксируемые случаи преследований, грабежей, похищения скота. Широко распространен незаконный захват собственности, особенно сельскохозяйственных угодий и жилых построек. Имущественные права косовских сербов не соблюдаются, они находятся в фактической изоляции и не рискуют проверять, «является ли свобода передвижения и безопасность иллюзией или реальностью». Подавляющее большинство тех, кто покинул Косово после июня 1999 года, не вернулись, а после антисербских погромов 17–19 марта 2004-го процесс возвращения беженцев обратился вспять. Многие из сербских церквей и монастырей, составляющих часть всемирного культурного наследия, серьезно повреждены или разрушены. Сейчас должно начаться их восстановление, но они и впредь будут нуждаться в международной защите.
Вопреки обещаниям, до недавнего времени не отмечалось реальных попыток и не было проявлено политической воли по децентрализации управления. Параллельные структуры косовских сербов в здравоохранении и образовании – единственное, на что они могут рассчитывать при осуществлении своего права в этих областях. Представители меньшинств привлекаются в органы власти и управления главным образом для заполнения предписанных квот, а не для действительного участия. Опасаясь быть использованными лишь в качестве ширмы, косовские сербы предпочитают бойкотировать центральные органы. Косовские албанцы со своей стороны практически ничего не предприняли, чтобы развеять эти опасения.
Доклад завершается примечательной рекомендацией: оказав активное содействие албанскому населению Македонии и Южной Сербии, отстаивающему свои интересы и самобытность, международное сообщество «теперь должно проявить готовность действовать с той же решимостью для защиты интересов косовских сербов и других общин меньшинств». Не ясно, что мешало это делать в течение пяти прошедших лет и какие мотивы побудят ныне к такой активности?
В полном соответствии с общим содержанием доклада столь же двусмыслен и противоречив вывод, к которому приходит его автор: «Для определения будущего статуса Косово не предвидится какого-либо подходящего момента. Урегулирование статуса по-прежнему будет оставаться крайне чувствительным политическим вопросом. Тем не менее общая оценка ситуации позволяет сделать вывод о том, что пришло время начать этот процесс».
Но если хотя бы декларировавшие свое стремление к нормализации положения и реализации демократических стандартов международные протекторы (впрочем, для этого мало сделавшие) не смогли за пять лет добиться прогресса, то наивно ожидать усердия от будущих албанских властей Косово (уже показавших свою полную незаинтересованность). Вместе с тем некоторые «проговорки» автора обзора свидетельствуют, что он не страдает наивностью. Например, предлагается способствовать возвращению беженцев как на прежние места жительства, в частности в столицу края Приштину, так и туда, где они реально могут жить. Тем самым фактически признается, что добрососедское сосуществование косовских албанцев и сербов – задача не только нерешенная, но и нерешаемая.
Каким быть окончательному статусу края Косово, ни в данном докладе, ни в других документах ООН прямо не говорится – он должен стать итогом переговорного процесса между Белградом и Приштиной при международном посредничестве. Но и в Вашингтоне, и в Брюсселе, откуда ведет свое происхождение данная инициатива, не скрывают, что речь идет об «условной независимости». Косово получит независимость от Сербии, под суверенитетом которой этот край формально еще числится. Однако «международное присутствие» сохранится при большей роли Европейского союза, нежели ООН. «Полную независимость» Косово должно обрести при вступлении в ЕС, в рамках которого это понятие в принципе неприменимо. Остается необъяснимым, зачем спешить с предоставлением независимости, тем более «условной» и промежуточной, требующей продолжения «международного присутствия»?
Реальная причина в том, что западные покровители попросту опасаются своих албанских подопечных, которые погромами 2004 года показали, что для достижения своих целей готовы применить силу (и не только против сербов). Это могло бы вынудить США и ЕС на активные действия против албанцев, что означало бы крах всей западной политики в косовском конфликте, а заодно послужило бы дурным примером для Ирака и Афганистана.
КОСОВСКИЙ ТЕСТ ДЛЯ СЕРБИИ
Перспектива независимости Косово, пусть и «условной», неприемлема для Белграда, но с ним, похоже, решили не слишком церемониться. Об этом говорят принятые в ноябре 2005-го Контактной группой по Косово (Великобритания, Италия, Россия, США, Франция и ФРГ) Руководящие принципы по выработке решения о будущем статусе Косово. Документ, воспроизведя положенные «мантры» о том, что решение косовской проблемы должно соответствовать международным стандартам прав человека, нормам демократии и международного права, включил и положения, во многом предрешающие ход и исход переговорного процесса.
Так, не допускаются раздел Косово и его объединение с какой-либо страной или частью страны, как и возвращение к ситуации до марта 1999 года. Утверждается необходимость соблюдать территориальную целостность и стабильность соседей по региону (хотя предполагаемая независимость Косово прямо нарушает территориальную целостность Сербии). Раз начавшийся, переговорный процесс не может быть блокирован и должен быть доведен до конца, а специальный посланник генерального секретаря ООН по статусному процессу в Косово, бывший президент Финляндии Мартти Ахтисаари имеет право на приостановку полномочий и отстранение от переговоров любого лица или группы, которые, по его мнению, не способствуют прогрессу. Запрещается создание «Великой Албании», но не исключается существование двух албанских государств. Белград же заранее лишается наиболее выигрышных запросных позиций и свободы маневра (предложение раздела Косово, потенциальное требование аналогичных решений для Косово и Республики Сербской в Боснии и Герцеговине, затягивание переговоров или непризнание навязываемых решений). Сторонам конфликта как бы предложено сыграть шахматную партию, но арбитр заранее лишил одного из игроков наиболее значимых фигур. По сути, сербским властям оставлен лишь выбор способа капитуляции.
В долговременной перспективе сохранение «бумажного» сербского суверенитета над Косово после фактического отторжения края от СРЮ в 1999-м и не нужно, и убыточно для Сербии. Остающийся крайне высоким уровень рождаемости среди косовских албанцев, намного превышающий аналогичные показатели у сербов, аграрная перенаселенность и избыток рабочей силы в крае превращают Косово в пределах сербского государства в постоянный очаг демографической экспансии, грозящей серьезно изменить его национальный состав. Еще в бытность СФРЮ край считался наименее экономически развитым и пользовался значительными дотациями федерации. Возобновление дотирования даже на прежнем уровне при нынешнем состоянии сербской экономики является непосильной ношей. Наконец, трудно вообразить край (для которого албанцы еще в социалистической Югославии добивались статуса субъекта федерации de jure, хотя в 1974–1990 годах он стал таковым de facto) в качестве третьего члена государственного сообщества Сербии и Черногории, если само оно сохранится. Трехчленная политическая конструкция этого сообщества придаст ему крайне невыгодную для Белграда конфигурацию, где Косово будет постоянным дополнительным источником политической конфронтации и непременным участником антисербской коалиции.
Но край этот некогда был колыбелью сербской государственности и является святыней национальной истории, религии и культуры (старинные православные церкви и монастыри, легендарное Косово поле). Отречься от такого наследия не может позволить и влиятельная Сербская православная церковь. Поэтому отказ от Косово, который воспринимается как покушение на национальную идентичность, для любого сербского политика равносилен политическому самоубийству. Не случайно сербский премьер Воислав Коштуница до начала переговоров счел нужным поделиться ответственностью за их исход, заручившись резолюцией парламента и включив в делегацию переговорщиков представителей всех ведущих политических сил.
Косовские албанцы в ультимативной форме настаивают на независимости, тогда как предложения сербской стороны выглядят скорее компромиссными. Они сводятся к тому, чтобы избежать формального провозглашения независимости Косово, примирившись с ней фактически и обеспечив дальнейшее существование косовских сербов путем предоставления им автономии на территории Косово. Сербское общество, как свидетельствуют опросы, сегодня более склонно считаться с нежелательной реальностью. Так, доля согласившихся с тем, что Косово потеряно для Сербии, выросла с 39 % в 2000-м до 48 % в декабре 2004 года. При этом раздел края – вариант, отвергнутый международным сообществом, – большинство находит оптимальным (57 %) и наиболее реальным (35 %). Вместе с тем 64 % опрошенных далеки от того, чтобы принять любое решение, предложенное ООН.
Быть может, сербы и примирились бы с независимостью Косово, если бы святые для них места остались за Сербией, а ей были предоставлены ощутимые компенсации. Но, похоже, Сербию решили «дожать», предложив в качестве единственного вознаграждения «за кооперативность» перспективу заключения Соглашения о стабилизации и ассоциации с Евросоюзом. Вряд ли случайно начало переговоров о его подписании совмещено с первыми шагами в процессе урегулирования статуса Косово.
Слабость нынешних белградских властей порождает надежды на то, что их удастся принудить к подобной сделке. Ведь премьер-министр Сербии Воислав Коштуница (Демократическая партия Сербии) и президент Сербии Борис Тадич (Демократическая партия) представляют политические силы, почти постоянно находящиеся в состоянии жесткой конфронтации с того времени, как был свергнут режим Слободана Милошевича. И сегодня первая находится у власти, а вторая – в оппозиции. Нынешний коалиционный кабинет меньшинства, возглавляемый Коштуницей, удерживается лишь благодаря содействию в парламенте со стороны малочисленной фракции Социалистической партии Сербии – партии Милошевича. Любое серьезное потрясение (а независимость Косово, безусловно, будет таковым) способно свалить его и лишить правительственные партии, и без того постоянно теряющие популярность, каких-либо политических перспектив.
Ситуацию осложняет и предстоящий (предположительно в апреле с. г.) референдум о независимости Черногории. Вопреки своим заявлениям о предпочтительности сохранения сообщества Сербии и Черногории, представители ЕС воздержались от шагов, которые сделали бы такой исход более вероятным. Черногорцы, как показывают результаты многочисленных выборов и опросов, делятся на сторонников и противников независимости примерно поровну. Хотя эта пропорция временами меняется в зависимости от политической конъюнктуры, число противников отделения растет. Так, в декабре 2004-го в Черногории за сохранение общего государства высказывалось 49 % опрошенных, а за независимость – 30 % (в Сербии: 50 % и 29 % соответственно). Поэтому результат волеизъявления предрешается тем или иным определением круга голосующих и способом подведения его итогов. Вокруг этих, казалось бы, процедурных вопросов и развернулась острая борьба между сепаратистскими властями республики и оппозиционными федералистскими партиями.
Согласно принятому властями закону о референдуме, участвовать в нем могут только проживающие на территории Черногории (около 460 тыс. человек). В планы же оппозиции входило распространение этого права на всех ее граждан, что увеличивало бы число голосующих примерно на 260 тыс. человек, для которых местом жительства является Сербия. Власти Черногории заинтересованы в том, чтобы референдум можно было признать состоявшимся при минимальной явке его участников, а решение принималось бы большинством от числа проголосовавших. Это позволит провозгласить независимость на основе вердикта менее четверти граждан. Оппозиция, наоборот, стремится к тому, чтобы необходимая явка составляла более 50 % избирателей, а решение о независимости требовало бы более половины от списочного состава голосующих. Она настаивала также на предусмотренном черногорской Конституцией утверждении итогов референдума в парламенте большинством в две трети голосов.
Венецианская комиссия Совета Европы, на суд которой были вынесены эти спорные вопросы, заняла двусмысленную позицию. Она поддержала власти, сочтя неприемлемым участие в референдуме граждан Черногории, проживающих в Сербии. Но частично удовлетворены были и требования оппозиции: явка для признания референдума состоявшимся рекомендована на уровне не менее 50 %, а утверждение его итогов в парламенте должно соответствовать конституционным нормам. Правда, в окончательной редакции документа формулировки смягчены и лишены обязательной силы, а властям и оппозиции предложено самим договориться, какое большинство будет решающим. Это они заведомо не могут сделать без нового посредничества ЕС, каковое и было предложено. Таким образом, исход политических баталий в Черногории и результат референдума как бы повисают в воздухе, что дает Брюсселю дополнительное средство воздействия на Белград. Последний рискует оказаться и без Косово, и без Черногории, если не пойдет навстречу тому решению косовской проблемы, которое сочтут оптимальным в Европейском союзе.
ЦЕНА ВОПРОСА
Не нужно быть провидцем, чтобы предсказать наиболее вероятные последствия признания любой формы независимости Косово. Первым результатом станет окончательный исход сербов из края. Руководители Сербии и основные политические партии откажутся признавать навязываемое решение, но это не спасет от политического кризиса в стране, досрочных выборов и прихода к власти националистической Сербской радикальной партии, чей лидер Воислав Шешель вместе со Слободаном Милошевичем коротает время в камерах Гаагского трибунала.
Еще более возрастет вероятность (едва ли «бархатного») распада сообщества Сербии и Черногории. Не исключено резкое обострение межнациональных отношений в Воеводине со значительным венгерским меньшинством и в трех южных общинах Сербии, где проживает достаточно многочисленное албанское меньшинство, что способно вызвать новые потоки беженцев и вынужденных переселенцев.
Пришедшие к власти радикалы, возможно, и не решатся на силовое противоборство с Евросоюзом и США. Пример их идейных собратьев в Боснии и Герцеговине (три националистические партии босняков-мусульман, сербов и хорватов, в свое время развязавшие войну и поныне доминирующие на политической сцене) и в Хорватии (националистическая партия Хорватское демократическое содружество покойного президента Франьо Туджмана, в настоящее время находящаяся у власти и проводящая проевропейский курс) показывает: даже подобные силы достаточно податливы «кнуту и прянику» и управляемы извне. Но в ситуации новой нестабильности многое будет зависеть даже не от лидеров националистов, а от степени народного возмущения. В любом случае демократия в «веймарской» Сербии будет отброшена далеко назад, а ее европейские перспективы окажутся еще более туманными.
Нет оснований полагать, что в «условно независимом» Косово начнут реализовываться европейские стандарты демократии и прав меньшинств. Ведь, как следует из просочившихся в швейцарскую прессу секретных документов германской разведки и полиции ООН, там и сегодня под сенью созданных государственных институтов реально заправляют структуры организованной преступности и наркомафии, сросшиеся с традиционными кланами и группировками бывших боевиков Освободительной армии Косово (ОАК). Они находятся под покровительством ведущих политических деятелей (бывшего политического руководителя ОАК, а ныне лидера второй по влиятельности Демократической партии Косово Хашима Тачи, его заместителя по партии и члена Президиума парламента Ксавита Халити, главы Альянса за будущее Косово и экс-премьера Рамуша Харадиная). Этим поборникам независимости она нужна не для строительства правового демократического государства: в условиях независимости они надеются создать максимально благоприятный климат для криминальной деятельности.
Конечно, с уходом сербов проблема межнациональных отношений утратит остроту сама собой. Но, показав свою податливость силовому шантажу косовско-албанских националистов и наркодельцов, западные покровители сами провоцируют и поощряют их на продолжение подобной тактики. Почувствовав свою мощь, они будут теми же методами вымогать новые уступки. И основным объектом их давления, за отсутствием сербов, окажутся представители международного сообщества, мешающие в осуществлении идеала «пиратской республики». Конечно, «входной билет» в Европейский союз остается большим соблазном для политической элиты Косово, а потому перспектива членства в ЕС представляется относительно эффективным средством управления ею из Брюсселя. Но, привыкнув навязывать собственные условия в диалоге с западными попечителями, косовары вряд ли легко откажутся от этой наклонности. К тому же косовские криминальные структуры без всякого пропуска уже вполне освоились в Европе, контролируя значительный сегмент рынка незаконного оборота наркотиков, оружия и торговли «живым товаром».
Может статься, что понятие «условный» больше подойдет не для характеристики суверенитета Косово, а для международного запрета на объединение с Албанией и присоединения населенных албанцами сопредельных территорий Македонии, Черногории и Южной Сербии. В сегодняшней ситуации независимость Косово будет не средством его «европеизации», а очередным шагом по пути архаизации края и окончательного превращения его в общеевропейский центр международной оргпреступности.
Большинство поборников косовской независимости упорно не желают признавать, что создаваемый прецедент будет иметь широкие международно-правовые и политические последствия. Между тем уже первые разговоры о возможном предоставлении краю независимости вызвали живейший отклик в непризнанных постсоветских образованиях – Приднестровье и Нагорном Карабахе. За ними неизбежно последуют Абхазия и Южная Осетия. И если независимость Косово станет правовой реальностью, это, безусловно, не может не послужить стимулом и предлогом для всех непризнанных, чтобы добиваться аналогичного решения. Легко предположить, что эхо прокатится от Басконии до Курдистана.
Вызывает сожаление, что Россия стала соучастником процесса движения Косово к независимости, поддержав его начало в Совете Безопасности ООН и поставив свою подпись под двусмысленным документом Контактной группы по Косово. Не соглашусь с мнением многих, будто апелляция к истории, религии и культуре является достаточным основанием причислять Балканы к зоне приоритетов Российской Федерации. Учитывая крайне малый удельный вес стран Юго-Восточной Европы в структуре внешнеэкономических и внешнеполитических связей России и присущее им стремление к вступлению в ЕС и НАТО, российские интересы здесь в основном сводятся к тому, чтобы заблаговременно занять выгодные экономические позиции в регионе, который рано или поздно станет частью Евросоюза. Едва ли поэтому стоит тратить значительные политические ресурсы на ссору с Вашингтоном и Брюсселем по косовскому вопросу – делу тем более уже фактически проигранному ранее. Но и ассистировать антисербскому курсу западных партнеров, обесценивая свой авторитет среди сербов, нет резона.
Выразив свое неодобрение и отказавшись участвовать в подобной политике, Россия могла бы выиграть больше не только в сербском общественном мнении. Впрочем, слова президента РФ Владимира. Путина о значимости косовского прецендента для постсоветского пространства на недавней пресс-конференции указывают, где Москва собирается искать свою выгоду.
Косово. Сербия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 10 марта 2006 > № 2911912
Павел Кандель
Президент Грузии Михаил Саакашвили заявил о готовности конституционно предоставить Южной Осетии полную автономию в составе единой Грузии. «Состояние законсервированности конфликтов в Грузии, сохранения их статус-кво далее неприемлемо. Мы располагаем беспрецедентным мандатом доверия населения, поэтому готовы пойти на неординарные шаги, конституционно предоставив бывшей Юго-Осетинской области полную автономию в составе единого грузинского государства», – заявил он 10 июля на открывшейся в Батуми международной конференции по урегулированию конфликта в Цхинвальском регионе.Саакашвили представил новый план разрешения проблемных вопросов. По его словам, в плане учтены все пожелания, которые на разных этапах озвучивали представители руководства Южной Осетии. В частности, Грузия готова к принятию закона о реституции и выплате компенсаций населению этого региона. Южная Осетия рассматривается в плане как автономная единица с широкими правами, гарантированным самоуправлением и участием в центральном управлении. Президент Грузии также пообещал сохранить осетинскую культуру, язык и образование, а также гарантирует, что сохранит для жителей Южной Осетии уровень российских пенсий. Эту информацию сообщает ресурс.
Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter