Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Все факапы российского экспорта в Китай: интервью с Максимом Спасским

После беседы о том, как получить китайские деньги, мы поговорили с Максимом Спасским, председателем «Дома Российско-Китайской дружбы», о законах экспорта в КНР. Все больше российских компаний пробуют выходить на рынок Китая, пробуют поставлять туда различные товары — от классических конфет и мороженого — до уникальных игрушек и другого эксклюзива. Кто-то набивает шишки и все же добивается успеха, а кто-то, имея все шансы на победу, теряет на этом поле все. В чем же правы одни и не правы другие? Есть ли универсальные рецепты, стратегии, рекомендации? И почему российский бизнес допускает критичные ошибки, хотя об экспорте в Китай сейчас не пишет только ленивый? Максим объяснил нам, почему все происходит именно так.

СL: Максим, про экспорт в Китай Вас, наверное, спрашивают чаще всего. С чего тут лучше начинать?

Максим Спасский: С изучения аналитики. Хотя в Китае статистических данных не так много, найти их достаточно тяжело, все равно существуют открытые источники. И прежде, чем везти в Китай каких-нибудь русских матрешек, нужно понять: а нужны ли они там? А русские бизнесмены считают: в Китае 1,5 млрд человек, это огромный рынок. И любые матрешки будут востребованы. А это не так.

Экспресс-анализ того, будет ли продукт востребован или нет, можно сделать, порывшись в китайском интернете, потратив один-два дня. 90% входящих запросов к нам — от людей, которые хотят экспортировать в Китай товары, запрещенные к экспорту в эту страну. Узнать про такое несложно. Так, вся информация есть на сайте РЭЦ. Разберитесь, какие лицензии вам понадобятся. И купят или нет ваш товар в Китае. Кроме того, есть такие замечательные компании, как «ВЭД Агент», которые всегда помогут и подскажут. Но наши люди не хотят читать, не хотят слушать экспертов. Они лучше поверят Васе, который скажет, что китайцы купят их товар на раз-два.

СL: С какими главными проблемами столкнется русский экспортер в Китае?

Максим Спасский: Первое и главное — языковой барьер. Второе — отсутствие квалифицированных интернет-маркетологов, которые могли бы упаковать и продать товар в Китае. В Китае, конечно, есть нюансы, предпочтения, особенности восприятия, их нужно учитывать. Но законы маркетинга — те же, что и везде. Просто рынок Китая в 15 раз больше российского. Просто другие мессенджеры, сервисы, социальные сети. И работать нужно на китайском языке, и все это в несколько раз дороже.

А так люди так же любят халяву, хотят дешево покупать классные вещи, хорошо реагируют на уникальные суперпредложения.

СL: Но национальные особенности маркетинга все же есть?

Максим Спасский: Одна из особенностей — культ маленьких императоров. Долгая борьба Китая с рождаемостью привела к тому, что во многих семьях — по одному ребенку. На одного ребенка — мама и папа, две бабушки и два дедушки, четыре прабабушки и четверо прадедушек, у которых этот ребенок на божничке. Ребенка балуют. Такое доминирование детей очень сильно изменило структуру потребления, а российский бизнес при выходе на китайский рынок этого не учитывает. Отсюда неправильные стратегии, которые приводят к плачевным результатам.

СL: Чего еще не учитывает российский бизнес?

Максим Спасский: Очень сильно вредят ситуации многочисленные инфобизнесмены, вся суть рекомендаций которых сводится к тому, чтобы встать с дивана, собрать волю в кулак и начать зарабатывать миллионы без особых усилий. Они сами не разбираются в рынке и привлекают на него людей, которые тоже не хотят в нем разбираться. А хотят заплатить 50 тыс. за курсы, получить волшебную пилюлю и зарабатывать, лежа на диване. И у таких людей ничего не получается. После чего нормальные бизнесмены, наслушавшись их рассказов, «дуют на воду».

Все хотят гарантированного результата. А это из области чудес. Мы пока хорошо умеем продавать в Китай сырье, а сейчас начнем еще и хорошо продавать пшеницу. А с тем же куриными лапками, медом, иван-чаем и другими продуктами, которые хочет продавать в Китай русский бизнес, все иначе. Про куриные лапки… Каждый в работе с Китаем проходит три обязательных этапа: вначале он хочет возить в Китай куриные лапки, затем, наоборот, возить из Китая чай, и, наконец, наступает этап, когда все хотят продавать в Китай мед.

СL: А в чем сложности с этими продуктами?

Максим Спасский: Там десятки барьеров. И как, скажите, маленький пасечник сможет зайти со своим медом в сеть китайских супермаркетов, в которой 500-1000 магазинов? Какой должна быть партия меда, сертифицированная, одинаковая, соответствующая всем стандартам? Поэтому мой совет: привезите вагон меда на рынок в северный Китай, торгуйте им там, изучите спрос. У малого бизнеса нет денег на консультантов: плохие ему не нужны, хорошие же не по карману. Надо помнить: места для малого бизнеса в китайских супермаркетах нет. Место для малого бизнеса — приграничная торговля: ехать самому, с сумками, переправляться через реки и т.п. Торговать на рынках, представлять товар на выставках.

СL: А у среднего бизнеса есть шансы преуспеть на рынке Китая?

Максим Спасский: Да. У него есть маркетинговые бюджеты, есть возможность нанять консультантов, разработать стратегию. В Китае без планирования, без стратегии делать нечего.

Например, российские фирмы часто консультируются со мной на тему бюджета рекламной кампании. Я говорю: скажите, какой KPI вы хотели бы получить, и мы сможем сформулировать бюджет. Но у всех один KPI, он звучит так: «Дайте нам бюджет рекламной кампании в Китае». Я на такой вопрос ответить не могу, не зная цели, которую преследует заказчик.

СL: В чем сложности работы с китайскими розничными сетями?

Максим Спасский: Китайские сети обычно берут товар на консигнацию (с расчетом по факту продажи). И не сообщают русским о своей ценовой политике. Русский задирает цену, думая, что китайцы все купят. А они не покупают. По условиям контракта китайская сеть говорит поставщику: заберите товар! Русская компания плохо реагирует. И через месяц уже включается счетчик на хранение.

СL: Как лучше выходить на рынок: самостоятельно или через китайского партнера?

Максим Спасский: Я всегда советую искать надежного партнера в Китае. Самостоятельный выход на рынок чреват проблемами. Сейчас развелось много мошенников, как русских, так и китайских, якобы помогающих продавать товар в Китае. Эти мошенники обставляют все достаточно натурально. Людей даже приглашают в Китай, возят на выставки. Потратив на такой прием 100 тыс. рублей, мошенники потом исчезают с 10 вагонами товара.

Недавно наш клиент — московский завод — заплатил таким мошенникам за разработку софта и гаджета. А когда китаец перестал выходить с руководством завода на связь, его директор спросил меня: «Может, у него что-то случилось и ему нужно помочь?». Так вы уже ему помогли — подарили $200 тыс.

Проверяйте контрагента: посмотрите, подписал ли с вами контракт именно директор данной компании, есть ли у компании зарегистрированная лицензия, занимаются ли они в действительности тем, о чем говорят. Услуга юридической проверки контрагента стоит всего $150-500 — это куда меньше $200 тыс.

В Китае, на самом деле, все очень неплохо с соблюдением законности. У нас у самих был случай, когда нас подвел партнер, не выполнив работу, за которую были заплачены деньги. Обещанную рекламу за наши деньги мы так и не получили. Но у нас был представитель в Китае. Наш китайский сотрудник методично писал кинувшему нас товарищу письма и одновременно писал письма во все контролирующие инстанции. И деньги нам вернули.

СL: Не поделитесь каким-нибудь успешным кейсом экспорта, когда китайские деньги стали «лекарством» для российского предприятия?

Максим Спасский: В чем проблема с успешными кейсами? Люди не спешат ими делиться. Стоит только сказать, как у них все хорошо получилось — и сразу же появляется масса клонов. Так, один товарищ наладил производство заготовок для палочек для еды и продажу их в Китай. А потом написал большую статью о своем успехе в екатеринбургском «Деловом квартале». И тут же таких бизнесов родилось сразу несколько штук. Но у тех, кто делал такие заготовки вторыми, все получилось совсем не так хорошо. Потому что успешный бизнес — это не книжная история про деятелей, начинавших в подвале и заработавших миллиарды. Успешный бизнес — всегда стечение многих обстоятельств: харизмы, везения и массы вещей, повторить которые практически невозможно.

Но, не пробуя, вы так и останетесь наедине с мечтами. Поэтому работайте с Китаем. Приняв к сведению все рекомендации. И, как говорится, дорогу осилит идущий.

Елена Венгерская

«Русатом Сервис» зарегистрировал филиал в Будапеште

«С венгерскими партнерами нашу компанию связывают длительные отношения - в рамках сотрудничества с АЭС «Пакш» мы осуществляем поставку оборудования и запасных частей, а также оказываем консультационные услуги по технической поддержке», – отметил генеральный директор АО «Русатом Сервис» Евгений Сальков.

Венгерский офис стал третьим по счету зарубежным филиалом АО «Русатом Сервис», остальные два были открыты в Болгарии и Армении несколькими годами ранее.

Эффективно и тесно взаимодействовать планируется и по другим направлениям – в перспективе среди них и модернизация учебных центров, и замена текущего оборудования, подготовка персонала для безопасной эксплуатации новых энергоблоков АЭС «Пакш-2» и другие проекты – а благодаря новому филиалу в Будапеште наладить работу по ним станет значительно проще.

«Мы надеемся, что открытие филиала в Венгрии сыграет положительную роль для блага обеих компаний», – отметил Евгений Сальков.

АО «Русатом Сервис» входит в электроэнергетический дивизион госкорпорации «Росатом». Компания предоставляет зарубежным АЭС с ВВЭР полный спектр услуг и поставок, необходимых для обеспечения эксплуатации и ремонта. Компания присутствует практически во всех странах с действующими АЭС с ВВЭР за пределами России.

На рынках Китая, Ирана, Болгарии и Армении АО «Русатом Сервис» занимает лидирующие позиции, являясь генподрядчиком работ по продлению сроков эксплуатации, выполнению планово-предупредительных ремонтов и модернизации оборудования АЭС ВВЭР.

Менее чем на половину Украина заполнила газовые хранилища.

Объем газа в подземных хранилищах (ПХГ) Украины по состоянию на 20 августа составил 13,981 млрд кубометров, увеличившись за сутки на 0,5%, сообщил "Укртрансгаз".

За сутки в ПХГ Украины было закачано 59,96 млн кубометров газа. В течение суток с ПХГ Украины газ не отбирался.

По данным на 18 августа в Украину за сутки из Словакии поступило 23,10 млн кубометров газа, из Венгрии - 16,76 млн, из Польши - 2,88 млн кубометров газа. На территории Украины насчитывается 12 ПХГ общей активной емкостью 31 миллиардов кубометров.

Украина прекратила закупки газа у РФ в ноябре 2015 года и в 2016-2017 годах не использовала российское топливо при подготовке к отопительному сезону, закачивая в хранилища газ, закупленный по реверсу в Европе.

Ровно 50 лет назад, 21 августа 1968 года, войска СССР и еще четырех социалистических государств — Польши, Венгрии, ГДР и Болгарии, согласно совместному решению своего руководства, вступили на территорию Чехословакии. О событиях того времени, о собственных ощущениях в те дни, а также о том, почему бывшие диссиденты стали русофилами корреспонденту РИА Новости Александру Куранову рассказал один из бывших диссидентских лидеров, ставший спустя две недели после выхода из тюрьмы в 1989 году первым вице-премьером нового, посткоммунистического правительства Чехословакии, а чуть позднее — премьером Словакии, Ян Чарногурский.

— Вы помните события 21 августа 1968 года?

— Да, конечно, такое не забывается. Я в то время учился на юридическом факультете пражского Карлова университета, и летом нас, студентов, призвали на военные сборы, которые проходили неподалеку от курорта Марианске Лазне на западе страны.

Около 2 часов ночи 21 августа наш военный городок был разбужен сообщением, что войска братских, как тогда было принято говорить, государств-членов Организации Варшавского договора (ОВД) вступили на территорию республики. Утром над нами начал кружить вертолет, потом появились советские танки, занявшие позиции по периметру вокруг городка. Позднее пришли советские офицеры, пригласившие наших командиров на переговоры в одно из зданий. После их окончания вышел наш руководитель и объявил, что сборы закончились и все мы, сдав оружие и обмундирование, можем отправляться по домам.

— Подобное развитие событий в республике ожидалось?

— Вступление чужих войск в страну стало шоком для каждого чеха и словака. Даже чешские СМИ, считавшие себя абсолютно свободными и настроенные, в принципе, антисоветски, не предполагали этого. Думаю, что здесь в полной мере проявилась наивность первого секретаря ЦК компартии Александра Дубчека и его коллег по руководству, а также большинства журналистов и общественных лидеров. Была обстановка эйфории: у нас полная вольность, мы герои, будем делать, что хотим, и СССР пусть нас такими воспринимает и уважает.

Помню, летом 1968 года очередной номер пражского журнала "Международные отношения" вышел с изображением компаса на обложке и надписью: "Какой выбираем азимут?" (то есть направление развития). Все у нас думали, что если в конце июля подписали в Братиславе соглашение между руководителями Чехословакии и других стран-членов ОВД, то на этом все претензии к Праге ее "братьев" закончились. Но оказалось, что Москва не поверила обещаниям Дубчека исправить ситуацию в стране и вернуть чехословацкое общество на рельсы марксизма-ленинизма и решила перейти к более серьезным действиям.

— Могло быть оказано военное сопротивление вошедшим войскам?

— К этому наша армия не была готова, да и с военной точки зрения это было бесполезно. Практически вся территория страны уже в первые часы была взята под контроль войск стран ОВД. К тому же в истории чехов и словаков нет традиции вести безнадежную борьбу.

— А вы лично могли бы открыть огонь из оружия по советским солдатам?

— Если бы президентом страны, который, согласно конституции, является и Верховным главнокомандующим Вооруженными силами, Людвиком Свободой был отдан приказ о сопротивлении, то да, я готов был бы стрелять в советских солдат. Ментально я был к этому готов. И не я один был так настроен.

— Не предполагалось в те августовские дни, что на помощь Чехословакии придут страны Запада?

— На это никто не рассчитывал. У Дубчека не было таких отношений с западными лидерами, чтобы он мог предполагать какую-то военную помощь с их стороны. Да и сами политики западных стран предпочитали вести себя осторожно, ограничиваясь лишь политическими заявлениями.

— На ваш взгляд, в ситуации 1968 года, когда в Чехословакии стремительно разваливалась традиционная модель социализма и ему Дубчек и другие новые лидеры партии и страны хотели придать некое человеческое лицо, советские руководители имели альтернативу вводу войск, в том числе и для того, чтобы другим странам неповадно было следовать примеру Праги?

— Конечно, Москва хотела уберечь весь социалистический лагерь от какой-либо идеологической заразы, законсервировать его в традиционных догмах. А тот же Дубчек был неспособен взять под контроль уплывающую из рук ЦК партии власть, а может, и не имел для этого особого желания. Он как политик был весьма слаб.

Я бы еще хотел отметить различное развитие ситуации в 1968 году в Чехии и в Словакии. В Чехии общественными лидерами акцент делался на плюрализм мнений, демократизацию всех сторон жизни, максимальную свободу СМИ. В Словакии перемены носили менее радикальный характер. Здесь больше говорили о необходимости создания федерации при равноправии обеих частей страны, Чехии и Словакии, о большей свободе для деятельности церкви.

На мой взгляд, если бы события в республике развивались по словацким лекалам, более умеренными темпами, то во вводе войск стран ОВД не было бы необходимости.

— Как вы пришли к диссидентству?

— Я получил диплом юриста, стал работать в адвокатуре. А режим, установившийся после ввода войск стран ОВД и изгнания реформаторов из руководства компартии, в рамках так называемой нормализации начал массовое преследование сторонников Дубчека, всех несогласных с возвращением социализма в его самом дремучем, закостенелом, жестком проявлении. Я решил стать адвокатом двух священников, изгнанных с работы.

Потом появились следующие подзащитные подобного рода. Ведь в 1969-1970 годах так или иначе пострадали от "нормализационных" процессов сотни тысяч людей, которые были уволены с работы за свои воззрения, исключены из вузов или имели нелояльных режиму близких родственников и друзей.

В конце концов и меня попросили вон из адвокатуры за то, что я вел такие дела. Как и другие неугодные властям люди, я перепробовал множество профессий, работал шофером, на заводе, в канцелярии, словом, где удавалось устроиться хотя бы на небольшой период времени, чтобы было на что содержать семью.

Одновременно я втягивался в диссидентскую деятельность, например, участвовал в издании самиздатовских журналов. За решетку попал в августе 1989 года, всего за три месяца до начала "бархатной революции". Я был обвинен в подрыве устоев социализма — в очередном номере нашего журнала написал о людях, погибших при вступлении войск стран ОВД в Чехословакию в августе 1968 года.

— Я помню, что вашего освобождения из тюрьмы требовали участники уже самых первых митингов в Праге и Братиславе.

— Тем не менее на свободу я был отпущен уже в самый разгар "бархатной революции", 25 ноября 1989 года. Сразу связался со своими чешскими и словацкими друзьями. На другой день, 26 ноября, выступил с речью на многотысячном митинге в центре Братиславы. Еще через два дня в составе делегации лидеров оппозиции уже участвовал в переговорах с руководством правительства страны о том, что необходимо делать дальше. А еще через 12 дней, 10 декабря, я принес присягу на Пражском граде в качестве первого заместителя председателя нового, посткоммунистического правительства Чехословакии.

— Падение власти компартии в Чехословакии было в тот момент уже неизбежным?

— Да, конечно. Во-первых, потому что вокруг нас, в Венгрии, Польше и ГДР, уже несколько месяцев работали посткоммунистические правительства, социализм там был уже в развалинах. И в Москве пятый год шел процесс перестройки. А во-вторых, компартия и ее лидеры у нас в стране были чрезвычайно непопулярны. И главную роль здесь сыграла деятельность самих коммунистов в годы "нормализации", начало которой положил опять-таки август 1968 года.

Глубоко символично, на мой взгляд, что именно в Праге 1 июля 1991 года состоялось последнее заседание руководителей государств-участников Организации Варшавского договора, на котором они подписали Протокол о полном прекращении его действия. От имени советского руководства данный документ подписал вице-президент СССР Геннадий Янаев, со стороны Чехословакии свою подпись поставил ее президент, а в прошлом лидер диссидентского движения в республике Вацлав Гавел.

— Став в 1991 году премьером Словакии, вы в числе первых заявили о будущей отдельной словацкой звездочке, по соседству с чешской, на флаге Евросоюза.

— Я начал говорить о подобном видении будущего Чехии и Словакии еще будучи первым вице-премьером федерального правительства, потому что сам наблюдал, как тяжело рождались решения на федеральном уровне. Чтобы появилось на свет то или иное постановление, сначала должны были выразить свое мнение чешское и словацкое правительства, потом федеральное. Все это происходило в ожесточенных спорах.

Бурлил и парламент, например, огромные распри и потоки прений сопровождали появление тире в названии страны — "Чехо-Словацкая Федеративная Республика", которое потом было изменено на букву "и" — "Чешская и Словацкая Федеративная Республика". Дебаты на подобные темы лишь тормозили нормальную работу политиков в интересах сограждан.

Состоявшееся к 1 января 1993 года разделение страны на два отдельных государства, Чехию и Словакию, думаю, пошло лишь на благо их народам.

— Вы сказали, что ввод войск пяти соцстран 21 августа 1968 года стал шоком для всех чехов и словаков, так или иначе повлиял на судьбы каждого из них. Кто-то лишился любимой работы, другие были вынуждены эмигрировать, третьи стали диссидентами, побывав, как и вы, за решеткой. Как это повлияло на отношение ваших сограждан к СССР, к советским людям, а позднее перенеслось на отношение к россиянам?

— Конечно, отношение к СССР очень сильно ухудшилось. Сколько бы лет ни прошло после событий августа 1968 года, но они до сих пор остаются очень мрачным периодом в истории нашей страны, в памяти многих наших соотечественников.

Однако время лечит, подрастают новые поколения, для которых эти события — всего лишь история, пусть и весьма печальная. Кто-то по-прежнему намерен видеть в России угрозу для наших стран, но многие с этим не согласны. Не случайно последние опросы на эту тему, проведенные, кстати, не нашими, а западными исследовательскими агентствами, показывают, что, например, словаки относятся к России и россиянам лучше всех народов в Центральной Европе.

— Я заметил еще один феномен — многие бывшие диссиденты и в Чехии, и в Словакии являют ныне себя в качестве настоящих русофилов. А те, кто в мрачные годы "нормализации" не расшатывал, как вы со своими друзьями-диссидентами, тогдашний строй, а вполне успешно в нем существовал, теперь вдруг стали закоренелыми русофобами. Почему?

— Я скажу за себя. Да, я был ярым противником коммунистической идеологии, социализма, а через это мое негативное отношение переносилось и на СССР, на его руководство, его властные структуры. Но опять-таки заметьте — не на советских людей, которые сами достаточно настрадались в условиях социализма.

Теперь социализма давно нет, он пал, проиграл. В том числе и в России. Эта глава моей жизни завершилась. Осталась Россия, которая всегда была историческим партнером и другом Словакии. Именно так это воспринимают многие бывшие диссиденты и в Словакии, и в Чехии.

Александр Куранов.

Словакия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 21 августа 2018 > № 2780551 Ян Чарногурский

Бизнес с Китаем — не Поле Чудес: интервью с Максимом Спасским

Как организовать экспорт? Как представить свой продукт в Китае? Как получить китайские деньги? Как продать активы китайцам? Наш сегодняшний эксперт и давний друг председатель «Дома Российско-Китайской дружбы» Максим Спасский отвечал на эти и десятки и подобных вопросов тысячи раз. Сотням предпринимателей Максим помог начать бизнес с Китаем, для многих его советы стали отправной точкой для успешного выхода на китайский рынок. Помогли избежать ошибок и найти свою стратегию. И дело не только в том, что Максим — один из лучших экспертов по бизнесу с Азией в России. Но и в том, что он говорит о российско-китайских отношениях честно, без лакировки. И сегодня у нас был повод снова в этом убедиться.

СL: Как обстоит дело с китайскими инвестициями в российский бизнес? Что определяет инвестиционный климат?

Максим Спасский: Отношения между Россией и Китаем на официальном уровне сейчас — одни из лучших за всю историю. Такими теплыми они еще никогда не были. Между Путиным и Си возникла настоящая мужская дружба: мы это видим по количеству встреч и визитов. Страны декларируют улучшение климата, стараются запустить процесс кооперации экономик. Но, к сожалению, от декларации к реальным делам это пока не перешло. Инвестиционные сделки проходят, но не носят массового характера. Видимо, должна накопиться критическая масса, и тогда количество перейдет в качество.

СL: Какие регионы впереди России всей?

Максим Спасский: Традиционно лидируют Москва и Санкт-Петербург. А также Екатеринбург и Новосибирск — города, у которых есть транспортная доступность с Китаем, есть китайская диаспора. Последнее важно, так как сегодняшние инвесторы — в основном, частные китайские граждане, приезжающие в Россию, начинающие здесь свой небольшой бизнес, привлекающие в него родственников, друзей, знакомых. Есть еще примерно десяток регионов, работающих с Китаем. Мы пытались рассказывать властям других областей, как строить отношения с нашим соседом. Но люди пока не особо хотят слушать. Поэтому и результаты неутешительные.

СL: Сейчас вы сосредоточились на помощи в продаже активов. Как вы проводите подготовительную работу?

Максим Спасский: Сформировали базу из 200 инвестфондов и 5 тыс. частных китайских инвесторов. Рассылаем информацию об определенных активах тем инвесторам, которых они могли бы заинтересовать. Другого способа нет.

СL: На что обратить внимание, чтобы заключить успешную сделку? В чем узкие места.

Максим Спасский: Я иногда напоминаю себе Капитана Очевидность, когда в сотый раз говорю одни и те же простые вещи. И первое — просить денег нужно на языке того, у кого их просишь. Нам постоянно присылают презентации на русском, на английском. Спрашиваешь: «А на китайском есть?» И в ответ слышишь: «Зачем?!» Но ты ведь просишь юани. Поэтому первый тест для нас — наличие презентации на китайском. Нет презентации — нет работы.

Основная проблема — расхождение между представлением русского бизнеса по ценнику его активов с реальностью. Причем отличия тут не на 15-20%, а на 300-800%. Поэтому мы не берем в работу проекты от людей, обращающихся к нам в поиске китайских инвестиций, без предварительной экспертизы, юридической и стоимостной.

Многие почему-то думают, что китайцы раздают деньги мешками, не требуя эффективности. Это не так. Китайцы очень хорошо считают. Это не ребята с барахолки, а люди, получившие образование в лучших университетах мира. Опытные профессиональные переговорщики. И если вы хотите получить китайские деньги в большие проекты — перестаньте смотреть на Китай в фокусе вещевого рынка.

80% тех, кто к нам обращается в поиске китайских денег, хотят закрыть свои проблемы. Не думая об интересах китайского инвестора. А инвестирование ведь предполагает получение дохода. Нужно обязательно поставить себя на место китайцев и задуматься, а почему они должны отдать деньги в далекую холодную Россию…

Китайцы никогда не купят активы, на которых висит куча обременений или они в банкротстве. Такие активы можно продать только после предварительной чистки. Нужны классные юристы, которые вычистят активы и продадут. Полтора года мы формировали команду таких юристов. И сейчас они у нас есть. Они решают конфликты собственников, помогают упаковать продукт, очистить его и предложить его потенциальному китайскому инвестору. Это очень большая работа.

СL: Есть ли какие-то особенности китайской деловой ментальности, которые нужно учитывать?

Максим Спасский: Давайте забудем о таком понятии, как «китайский менталитет». У бизнеса везде одни законы, подобно тому, как трава везде зеленая, а небо голубое. Главный закон инвестора — получение прибыли. Чем выше риск — тем выше норма прибыли. Если вы хотите получить китайские деньги — подумайте, сколько заработает китайский инвестор и какие гарантии вы дадите для защиты его интересов.

Конечно, нецивилизованный бизнес в Китае тоже есть. Это пресловутые торговцы с рынков, у которых есть деньги. Они играют в пирамиды, типа МММ. Они ничего не считают, а вкладывают деньги только потому, что кто-то сказал им, что это круто. Но мы-то с вами говорим о серьезном бизнесе.

СL: А китайским сельскохозяйственным предприятиям интересны наши активы?

Максим Спасский: Китайцы готовы инвестировать в наше сельское хозяйство. Но проблема здесь в отсутствии грамотных менеджеров-аграриев. Вырастить могут, продавать — нет. Хорошо умеют только садить картошку. А считать деньги не умеют. Не видят ничего, дальше своего поля. Нужны менеджеры, которые хорошо упакуют товар, подадут его лицом. А пока общение с российскими фермерами — зачастую более сложная вещь, чем продажа китайцам колхоза.

Да, в России работают различные тепличные предприятия из Китая, но они полунелегальные, и после них остается выжженная земля. А нормальный китайский бизнес, серьезные, крутые производители, не понимают, как с нами работать.

Наверное, надо, чтобы сменилось поколение фермеров. Энтропия такая штука — все должно быть разрушено, а на обломках создано. Выживут сильнейшие. Или нужно выходить на фермеров-дауншифтеров, бежавших из крупных столичных офисов.

Я устал смотреть проекты от наших колхозников, присылающих представление на бумажном листочке, где они пишут, что хотят получить 5 млрд и построят 100 км теплиц. А когда просишь у них документы, обижаются: «Ты нам не веришь что ли?!»

Так что с инвестициями в сельское хозяйство пока тяжело. Но тяжело не потому, что земля у нас не умеет рожать, а потому что «проблема не в клозетах, а в головах».

СL: Какие еще отрасли российского бизнеса сейчас интересны китайцам?

Максим Спасский: Самая горячая тема — лес. В Китае есть ограничения с его вырубкой, поэтому приходится закупать лес российский, новозеландский и т.п.

Еще одна перспективная ниша — продажа стартапов. Китайцы хороши как репликаторы, но изобретать, как мне кажется, сейчас у них получается хуже, чем в древности. И здесь у российских технологических стартапов отличные перспективы.

Плюс китайцам интересно все, что связано с пищевой отраслью. Но здесь при экспорте могут возникнуть проблемы.

СL: Вы работаете со всеми регионами Китая? Каков «портрет» среднестатистического китайского инвестора?

Максим Спасский: 80% инвестиций и 80% китайцев, которые приезжают в Россию — жители приграничных северных провинций Китая. Правда, «лицо инвестора» уже немного меняется. На China Сommodity Fair, которая прошла в Москве в мае, я увидел, что появились новые компании. В первой волне преобладали аферисты и рисковые по складу характера люди, желающие заработать на России. Сейчас в этот бизнес пришли серьезные компании, в основном, среднего звена. Их интересует юридическая сторона, интересует безопасность сделок. И сейчас хорошее время, чтобы продавать активы в Китай.

СL: Расскажите про какую-нибудь недавнюю успешную сделку.

Максим Спасский: Закрыли сделку по лесной промышленности, когда китайцы вложились оборудованием, а русские вложились активами и лесными ресурсами. Когда от китайцев не требуют денег, а хотят получить оборудование либо технологию, у такой сделки шансов намного больше. Китайцы в этом случае рубят деньги «в два хвоста»: пристраивают свое оборудование, накручивая ценник, и получают долю в проекте. Русские тоже не в накладе, ведь им изначально было нужно оборудование.

СL: Дайте универсальный совет тем, кто хочет получить китайские деньги.

Максим Спасский: Я в последнее время всем даю один и тот же совет. И связан он с тем, что русские не всегда завышают стоимость своих активов. Часто они, напротив, считают, что если сразу же дадут китайцу минимальную входную цену, то сделка обречена на успех. А китайцев такая тактика не сильно радует. Во-первых, они еще не знают реальной стоимости актива, они еще не начали серьезно разбираться в сделке. И если изначально предложить самую низкую цену, а потом ни сколько не скинуть во время торгов, потому что отступать уже некуда, то ты этим китайцев попросту обидишь. Ведь покупать твой актив приедут менеджеры среднего звена, которые должны потом вернуться в Китай и рассказать: мы такие крутые, мы сумели скинуть цену на 20%!

Буквально на днях я консультировал одну компанию: у них сорвалась сделка. Я говорил, почему она у них сорвется. Они с самого начала дали китайцам самую низкую цену. И проиграли.

Нахальничать, конечно, не нужно, цена должна быть завышена немного, процентов на 20-25, чтобы потом во время мощного давления китайского партнера, после серьезного боя, дать скидку. Чтобы китаец уехал в Китай довольным, чтобы самому закрыть сделку. Такой простой секрет.

Елена Венгерская

Пражская весна и "Влтава-666": было ли это ошибкой Москвы

Чехословацкая перестройка, называемая также Пражской весной, просуществовала менее восьми месяцев. Пятого января 1968 года главой КПЧ стал реформатор Александр Дубчек, а 21 августа 1968-го — ровно полвека назад — войска стран Варшавского договора (участие болгар, мадьяр и поляков было скорее символическим, воинские части были в основном советскими), не спросясь, вступили на территорию ЧССР и завершили перестройку (в официальной формулировке — "оказали братскую помощь чехословацкому народу"). Операция "Дунай" с кодовым сигналом "Влтава-666" началась в ночь с 20 на 21 августа. Какая светлая голова в Генштабе додумалась передавать в войска число зверя и что предполагалось этим изобразить, так и осталось неясным, в остальном же ход событий хорошо изучен и известен. Чехословацкая армия не сопротивлялась, стихийные протесты против вторжения были, но минимальные. После нескольких дней неизбежного бардака, когда ни чехословацкие власти, ни силы, оказывающие братскую помощь, ничего (кроме банков, почты, телеграфа и так далее) не контролировали, настало успокоение. Вывезенное в Москву чехословацкое руководство подписало капитуляцию и отказалось от невозможных мечтаний. В апреля 1969 года вместо Дубчека главой КПЧ стал Густав Гусак — и на двадцать лет в ЧССР установился режим "нормализации", окончившийся лишь "бархатной революцией" 1989 года. Фактически же — общим развалом соцлагеря.

Реакция внешнего мира на братскую помощь была довольно умеренной, более того, чисто ритуальной. Фактически западные державы признали за СССР право (в пределах своей европейской сферы влияния) умиротворять сателлитов по собственному разумению ("Доктрина Брежнева"). Возможно, если бы братская помощь привела к большой крови, западный мир отреагировал бы иначе, но крови не было. Тем более что чехи за свою землю не воевали с 1620-го, не стали воевать и на этот раз.

Такое уважение к доктринальному творчеству Л. И. Брежнева было связано с тем, что дела самого Запада шли тогда далеко не блестяще.

США завязли во Вьетнамской войне, а дома у них творились нехорошие дела. Весной-летом 1968 года убили борца за гражданские права М. Л. Кинга и уверенно шедшего к президентству Р. Кеннеди. Настроения внутри страны были если не прямо революционные, то, во всяком случае, на этой линии. В таких обстоятельствах серьезно ввязываться в борьбу за пражский социализм с человеческим лицом не было ни сил, ни желания. Хватало других забот.

В Европе продолжали раздаваться отголоски мая 1968 года, причем не только во Франции, но и в ФРГ, и в Италии. Париж, Бонн, Рим были настолько заняты собой, что всерьез впрягаться за Прагу не было никакой охоты. К тому же большая часть руководства ЧССР подписала капитуляцию (о степени добровольности этого акта мы умолчим, но подписи-то налицо) — и как прикажете вписываться за капитулировавших?

Дело усугублялось тем, что братская помощь не была чистой блажью Кремля. Не будем уже говорить, что сигнал "Влтава-666" отдали не сразу и не вдруг, а после долгих совещаний и не менее долгих увещеваний чехословацких товарищей с просьбами унять прыть и быть несколько осторожнее на поворотах.

Но если посмотреть на политическую карту Европы того времени и представить, что Чехословакия больше не состоит в Варшавском договоре, то от такой перспективы волосы на голове вставали дыбом у любого тогдашнего генштабиста. Растянувшаяся по широте от ФРГ до СССР Чехословакия, в случае своего отпадения (уж там не важно, с человеческим лицом или с нечеловеческим), разрезала бы Варшавский блок на две части. На севере — ГДР и Польша, на юге — Болгария, Венгрия и Румыния, а между ними — непонятно что. С военно-оперативной точки зрения такая конфигурация совершенно чудовищна.

Военных в Кремле тогда слушали, тем более члены Политбюро, прошедшие войну, сами понимали, сколь губительны такие возможные изменения. А комплекс 22 июня, то есть "лишь бы не было войны" (это предполагало и недопущение таких изменений, резко ухудшающих военные возможности страны), был безусловным императивом для тогдашнего руководства СССР. И не только для руководства.

Конечно, можно возразить, что демократизация ЧССР ничем таким не грозила, напротив, только укрепила бы братские узы, связывавшие чехословацкий и советский народы. Доподлинно проверить это невозможно, тем более сейчас, когда уже нет ни СССР, ни ЧССР, а мы живем на другой планете. Но тем не менее.

Венгерская демократизация 1956 года, прошедшая путь от благонамеренных рассуждений насчет человеческого лица, имевших место в кружках Петефи, до развешивания коммунистов на улицах Будапешта, — скорее внушала вождям СССР осторожность.

Те же вожди не дожили до 1989-го и последующих годов, но мы-то дожили и могли видеть на примере Прибалтики, а теперь — во много худшем виде — еще и на примере Украины, что начинается все очень благообразно, а затем — Господи, спаси и помилуй. Сами деятели весны, такие как Дубчек, Черник, Млынарж, были людьми вполне благонамеренными, истые перестройщики, но вопрос в том, долго ли бы они продержались. Особенно учитывая то, что "радикальный чумазый" начал являть свое лицо в Праге 1968-го еще до 21 августа. Советофобия быстро начала переходить в русофобию — причем до всяких танков.

Если советские вожди образца 1968 года предполагали, что дело, пущенное на самотек, окончится чем-нибудь в этом роде, мы не можем отказать им в известной прозорливости.

Приятного — ни для чехословаков, ни для советских граждан — в братской помощи не было ни тогда, ни потом. Да от таких решений никто и не ждет приятности. Если бы в ночь на 21 августа 1968 года в эфире не прозвучал сигнал "Влтава-666", возможно, революционная перестройка — со всеми плюсами и минусами этого процесса — началась бы в социалистическом лагере где-то на двадцать лет раньше, причем издержки могли бы оказаться выше.

Тот, кто считает и более высокие издержки допустимыми ради свержения коммунизма на двадцать лет раньше, чем в реальной истории, имеет право скорбеть о погубленных надеждах. Тот, кому и нынешние издержки представляются чрезмерно высокими, может сказать, что 21 августа дало еще двадцать лет худого, но мира. Кому что нравится.

Максим Соколов, для РИА Новости

Ян Чарногурский: если бы события в Праге были умереннее, войска бы не ввели

Ровно 50 лет назад, 21 августа 1968 года, войска СССР и еще четырех социалистических государств — Польши, Венгрии, ГДР и Болгарии, согласно совместному решению своего руководства, вступили на территорию Чехословакии. О событиях того времени, о собственных ощущениях в те дни, а также о том, почему бывшие диссиденты стали русофилами корреспонденту РИА Новости Александру Куранову рассказал один из бывших диссидентских лидеров, ставший спустя две недели после выхода из тюрьмы в 1989 году первым вице-премьером нового, посткоммунистического правительства Чехословакии, а чуть позднее — премьером Словакии, Ян Чарногурский.

— Вы помните события 21 августа 1968 года?

— Да, конечно, такое не забывается. Я в то время учился на юридическом факультете пражского Карлова университета, и летом нас, студентов, призвали на военные сборы, которые проходили неподалеку от курорта Марианске Лазне на западе страны.

Около 2 часов ночи 21 августа наш военный городок был разбужен сообщением, что войска братских, как тогда было принято говорить, государств-членов Организации Варшавского договора (ОВД) вступили на территорию республики. Утром над нами начал кружить вертолет, потом появились советские танки, занявшие позиции по периметру вокруг городка. Позднее пришли советские офицеры, пригласившие наших командиров на переговоры в одно из зданий. После их окончания вышел наш руководитель и объявил, что сборы закончились и все мы, сдав оружие и обмундирование, можем отправляться по домам.

— Подобное развитие событий в республике ожидалось?

— Вступление чужих войск в страну стало шоком для каждого чеха и словака. Даже чешские СМИ, считавшие себя абсолютно свободными и настроенные, в принципе, антисоветски, не предполагали этого. Думаю, что здесь в полной мере проявилась наивность первого секретаря ЦК компартии Александра Дубчека и его коллег по руководству, а также большинства журналистов и общественных лидеров. Была обстановка эйфории: у нас полная вольность, мы герои, будем делать, что хотим, и СССР пусть нас такими воспринимает и уважает.

Помню, летом 1968 года очередной номер пражского журнала "Международные отношения" вышел с изображением компаса на обложке и надписью: "Какой выбираем азимут?" (то есть направление развития). Все у нас думали, что если в конце июля подписали в Братиславе соглашение между руководителями Чехословакии и других стран-членов ОВД, то на этом все претензии к Праге ее "братьев" закончились. Но оказалось, что Москва не поверила обещаниям Дубчека исправить ситуацию в стране и вернуть чехословацкое общество на рельсы марксизма-ленинизма и решила перейти к более серьезным действиям.

— Могло быть оказано военное сопротивление вошедшим войскам?

— К этому наша армия не была готова, да и с военной точки зрения это было бесполезно. Практически вся территория страны уже в первые часы была взята под контроль войск стран ОВД. К тому же в истории чехов и словаков нет традиции вести безнадежную борьбу.

— А вы лично могли бы открыть огонь из оружия по советским солдатам?

— Если бы президентом страны, который, согласно конституции, является и Верховным главнокомандующим Вооруженными силами, Людвиком Свободой был отдан приказ о сопротивлении, то да, я готов был бы стрелять в советских солдат. Ментально я был к этому готов. И не я один был так настроен.

— Не предполагалось в те августовские дни, что на помощь Чехословакии придут страны Запада?

— На это никто не рассчитывал. У Дубчека не было таких отношений с западными лидерами, чтобы он мог предполагать какую-то военную помощь с их стороны. Да и сами политики западных стран предпочитали вести себя осторожно, ограничиваясь лишь политическими заявлениями.

— На ваш взгляд, в ситуации 1968 года, когда в Чехословакии стремительно разваливалась традиционная модель социализма и ему Дубчек и другие новые лидеры партии и страны хотели придать некое человеческое лицо, советские руководители имели альтернативу вводу войск, в том числе и для того, чтобы другим странам неповадно было следовать примеру Праги?

— Конечно, Москва хотела уберечь весь социалистический лагерь от какой-либо идеологической заразы, законсервировать его в традиционных догмах. А тот же Дубчек был неспособен взять под контроль уплывающую из рук ЦК партии власть, а может, и не имел для этого особого желания. Он как политик был весьма слаб.

Я бы еще хотел отметить различное развитие ситуации в 1968 году в Чехии и в Словакии. В Чехии общественными лидерами акцент делался на плюрализм мнений, демократизацию всех сторон жизни, максимальную свободу СМИ. В Словакии перемены носили менее радикальный характер. Здесь больше говорили о необходимости создания федерации при равноправии обеих частей страны, Чехии и Словакии, о большей свободе для деятельности церкви.

На мой взгляд, если бы события в республике развивались по словацким лекалам, более умеренными темпами, то во вводе войск стран ОВД не было бы необходимости.

— Как вы пришли к диссидентству?

— Я получил диплом юриста, стал работать в адвокатуре. А режим, установившийся после ввода войск стран ОВД и изгнания реформаторов из руководства компартии, в рамках так называемой нормализации начал массовое преследование сторонников Дубчека, всех несогласных с возвращением социализма в его самом дремучем, закостенелом, жестком проявлении. Я решил стать адвокатом двух священников, изгнанных с работы.

Потом появились следующие подзащитные подобного рода. Ведь в 1969-1970 годах так или иначе пострадали от "нормализационных" процессов сотни тысяч людей, которые были уволены с работы за свои воззрения, исключены из вузов или имели нелояльных режиму близких родственников и друзей.

В конце концов и меня попросили вон из адвокатуры за то, что я вел такие дела. Как и другие неугодные властям люди, я перепробовал множество профессий, работал шофером, на заводе, в канцелярии, словом, где удавалось устроиться хотя бы на небольшой период времени, чтобы было на что содержать семью.

Одновременно я втягивался в диссидентскую деятельность, например, участвовал в издании самиздатовских журналов. За решетку попал в августе 1989 года, всего за три месяца до начала "бархатной революции". Я был обвинен в подрыве устоев социализма — в очередном номере нашего журнала написал о людях, погибших при вступлении войск стран ОВД в Чехословакию в августе 1968 года.

— Я помню, что вашего освобождения из тюрьмы требовали участники уже самых первых митингов в Праге и Братиславе.

— Тем не менее на свободу я был отпущен уже в самый разгар "бархатной революции", 25 ноября 1989 года. Сразу связался со своими чешскими и словацкими друзьями. На другой день, 26 ноября, выступил с речью на многотысячном митинге в центре Братиславы. Еще через два дня в составе делегации лидеров оппозиции уже участвовал в переговорах с руководством правительства страны о том, что необходимо делать дальше. А еще через 12 дней, 10 декабря, я принес присягу на Пражском граде в качестве первого заместителя председателя нового, посткоммунистического правительства Чехословакии.

— Падение власти компартии в Чехословакии было в тот момент уже неизбежным?

— Да, конечно. Во-первых, потому что вокруг нас, в Венгрии, Польше и ГДР, уже несколько месяцев работали посткоммунистические правительства, социализм там был уже в развалинах. И в Москве пятый год шел процесс перестройки. А во-вторых, компартия и ее лидеры у нас в стране были чрезвычайно непопулярны. И главную роль здесь сыграла деятельность самих коммунистов в годы "нормализации", начало которой положил опять-таки август 1968 года.

Глубоко символично, на мой взгляд, что именно в Праге 1 июля 1991 года состоялось последнее заседание руководителей государств-участников Организации Варшавского договора, на котором они подписали Протокол о полном прекращении его действия. От имени советского руководства данный документ подписал вице-президент СССР Геннадий Янаев, со стороны Чехословакии свою подпись поставил ее президент, а в прошлом лидер диссидентского движения в республике Вацлав Гавел.

© РИА Новости / Александр Куранов

Вице-президент СССР Геннадий Янаев от имени советского руководства подписывает Протокол о полном прекращении действия Организации Варшавского договора в Праге. 1 июля 1991

— Став в 1991 году премьером Словакии, вы в числе первых заявили о будущей отдельной словацкой звездочке, по соседству с чешской, на флаге Евросоюза.

— Я начал говорить о подобном видении будущего Чехии и Словакии еще будучи первым вице-премьером федерального правительства, потому что сам наблюдал, как тяжело рождались решения на федеральном уровне. Чтобы появилось на свет то или иное постановление, сначала должны были выразить свое мнение чешское и словацкое правительства, потом федеральное. Все это происходило в ожесточенных спорах.

Бурлил и парламент, например, огромные распри и потоки прений сопровождали появление тире в названии страны — "Чехо-Словацкая Федеративная Республика", которое потом было изменено на букву "и" — "Чешская и Словацкая Федеративная Республика". Дебаты на подобные темы лишь тормозили нормальную работу политиков в интересах сограждан.

Состоявшееся к 1 января 1993 года разделение страны на два отдельных государства, Чехию и Словакию, думаю, пошло лишь на благо их народам.

— Вы сказали, что ввод войск пяти соцстран 21 августа 1968 года стал шоком для всех чехов и словаков, так или иначе повлиял на судьбы каждого из них. Кто-то лишился любимой работы, другие были вынуждены эмигрировать, третьи стали диссидентами, побывав, как и вы, за решеткой. Как это повлияло на отношение ваших сограждан к СССР, к советским людям, а позднее перенеслось на отношение к россиянам?

— Конечно, отношение к СССР очень сильно ухудшилось. Сколько бы лет ни прошло после событий августа 1968 года, но они до сих пор остаются очень мрачным периодом в истории нашей страны, в памяти многих наших соотечественников.

Однако время лечит, подрастают новые поколения, для которых эти события — всего лишь история, пусть и весьма печальная. Кто-то по-прежнему намерен видеть в России угрозу для наших стран, но многие с этим не согласны. Не случайно последние опросы на эту тему, проведенные, кстати, не нашими, а западными исследовательскими агентствами, показывают, что, например, словаки относятся к России и россиянам лучше всех народов в Центральной Европе.

— Я заметил еще один феномен — многие бывшие диссиденты и в Чехии, и в Словакии являют ныне себя в качестве настоящих русофилов. А те, кто в мрачные годы "нормализации" не расшатывал, как вы со своими друзьями-диссидентами, тогдашний строй, а вполне успешно в нем существовал, теперь вдруг стали закоренелыми русофобами. Почему?

— Я скажу за себя. Да, я был ярым противником коммунистической идеологии, социализма, а через это мое негативное отношение переносилось и на СССР, на его руководство, его властные структуры. Но опять-таки заметьте — не на советских людей, которые сами достаточно настрадались в условиях социализма.

Теперь социализма давно нет, он пал, проиграл. В том числе и в России. Эта глава моей жизни завершилась. Осталась Россия, которая всегда была историческим партнером и другом Словакии. Именно так это воспринимают многие бывшие диссиденты и в Словакии, и в Чехии.

В Евросоюзе строится всё больше жилья

Объём строительства в ЕС вырос на 0,6% в июне в сравнении с маем 2018 года, согласно данным Евростата. Годовой темп роста составил 2,7%.

Увеличение обусловлено двумя секторами – гражданским строительством и возведением зданий: 2,1% и 0,3% соответственно за месяц в сравнении с маем. Наибольший рост наблюдался в Венгрии (+ 7,2%), Словакии (+ 4,5%) и Франции (+ 3,8%). Темпы заметно снизились в Словении (-5,0%) и Германии (-3,2%), согласно отчёту http://ec.europa.eu/eurostat/documents/2995521/9105370/4-20082018-AP-EN.pdf/d5c77160-f686-486c-bc7c-fc3458012f98 l.

Если рассматривать ситуацию за год, то активность в сфере гражданского строительства выросла на 6,2%, а в плане возведения зданий – на 1,8%. Самые высокие темпы роста – в Венгрии (+ 28,3%), Польше (+ 24,2%) и Чехии (+ 8,9%). Годовое снижение наблюдается только в Болгарии (-2,9%), частично потому, что местным производствам не хватает специалистов https://prian.ru/news/37080.html .

Растущие цены на недвижимость в Венгрии притягивают инвесторов

Аналитики выяснили, что большинство тех, кто покупает собственность в стране, делает это с инвестиционными целями. При этом, что самое интересное, предприниматели – не самая распространенная среди них категория.

Эксперты брокерской компании Duna House проанализировали данные, которые были в их базе данных за июль 2018-го. Оказалось, что число тех, кто планирует приобрести жилье в Венгрии с инвестиционными целями, не просто превысило прошлогодние показатели, а сделало инвесторов самой многочисленной категорией покупателей, пишет Budapest Business Journal https://bbj.hu/real-estate/rising-prices-lure-real-estate-investors-_153526 .

В Будапеште большинство покупателей жилья – наемные работники, за ними следуют предприниматели и пенсионеры. Главными причинами для покупки они назвали инвестиции, приобретение первого жилья, переезд в жилье большей площади или, наоборот, выбор меньшего по размеру объекта.

Оказалось, что наемные работники в Будапеште тратят на жилье в среднем €92 700 и покупают объект средней площадью 63 кв.м. Предприниматели же тратят на собственность в среднем €114 700, и выбирают объекты средней площадью 68 кв.м.

Цифры разнятся, если рассматривать покупателей с точки зрения мотивов приобретения. Так, инвесторы в Будапеште ищут квартиры средней площадью 54 кв.м по цене около €93 000, а те, кто хочет обзавестись собственным жильем, тратит в среднем €90 800 за 56 кв.м. Те же, кто присматривается к более просторному жилью, рассчитывает раскошелиться на €152 800 за 107 кв.м.

Аналитики сообщают о росте цен на жилье. В Восточной Венгрии квартиры в так называемых «панельных» домах выросли в цене за год с €670 до €830 за кв.м. В Западной Венгрии объекты подорожали с €640 до €800 за «квадрат». В Будапеште рост был еще более стремительным.

Читайте о процедуре приобретения недвижимости в Венгрии https://prian.ru/pub/15124.html .

Prian.ru

Реализацию, хранение и применение 68 лекарственных препаратов, более 40 из которых произведены в России, запретили на Украине, соответствующее распоряжение опубликовано в пятницу на сайте Госслужбы по лекарственным средствам и контролю за наркотиками.

В ведомстве заявили, что основной причиной запрета стал ввоз препаратов с нарушением требований законодательства Украины. Аптеки, получившие препараты, должны их уничтожить или вернуть производителю.

Согласно списку, который прикреплен к распоряжению, запрещены 43 препарата, изготовленных в РФ. Также в списке есть препараты украинского, немецкого, польского, венгерского, болгарского, бельгийского, французского, румынского, датского, испанского, итальянского и австрийского производства.

Чем больше Трамп с нами хочет дружить, тем больнее будут санкции

Лилия Шевцова, политолог

Россия не может противостоять самой развитой и богатой цивилизации, которая пришла в бешенство

Как назвать ситуацию, когда ты думаешь, что сорвал банк, а на самом деле проигрался в пух и прах- глупость, неадекватность, помутнение сознания? Как назвать политику, которая привела государство, всегда состоявшее в высшей мировой лиге, к роли страны-изгоя? Ведь речь не идет об одном- двух провалах, которые можно исправить. Речь идет о действиях, которые загнали Россию в тупик, из которого непонятно, как выбраться. Надо же было докатиться до того, что самая дружественная для россиян Греция начала выдворять российских дипломатов.

Сегодня Россия оказалась перед угрозой санкционной блокады, которая будет пожестче предыдущей. К теперешним санкциям, которые регулярно возобновляются, мы адаптировались и нашли в санкционном заборе лазейки, которые позволяют худо-бедно выживать и даже ерничать. Хиханьки закончились. Америка обещает новую удавку, от которой будет трудно избавиться. Уйдут нынешние кремлевские правители, а удавка останется нам в наследство. Вот пенсии под вопросом, а удавка гарантируется! Поправка Джексона-Вэника, введенная американцами против России в 1974 г, была снята только в 2012, когда давно исчезли основания, по которым она была принята.

«Коллективный Запад» вовсе не пытается обвалить российскую экономику - зачем им эта головная боль? Свалить президента Путина? Чушь! Западные санкции никогда не приводили к смене режима. Речь идет о формировании механизма, который бы заставлял российский правящий класс платить за его уверенность во вседозволенности - не только дома, но и вне дома. Проблема, правда, в том, что наша власть будет пытаться возложить санкционное бремя на общество. Россияне будут оплачивать кульбиты своей власти. В общем логично. Ведь они поддерживали ее политику. Во всяком случае, до недавнего времени. Но смирительная рубашка для правящей элиты - это еще не все удовольствие, которое нам придется получить.

Заявленные американские санкции (даже в случае их смягчения) создают для России новую геополитическую ситуацию. Во-первых, сужается возможность для ее державной роли, т.е. надламывается позвоночник российской системы. Во-вторых, разрушается созданная еще в советское время конструкция поддержания жизнеспособности России за счет западных финансовых и технологических ресурсов. Российская власть сделала непростительную ошибку, решив, что Америку можно дергать за хвост и испытывать бесконечно ее терпение. Раздразнив Америку, Кремль не просто превратил Россию в фактор американской политической борьбы. Американцы сделали то, что проделала российская власть у себя дома в отношении Америки: антироссийская позиция стала критерием американского патриотизма и почти национальной идеей. Уставшие от роли глобального шерифа Соединенные Штаты вдруг получили дозу адреналина для создания западного фронта по сдерживанию России. Кто-либо в Москве задумывался над тем, чем могут закончиться хакерские игры с американскими выборами и использование провинциальных девочек для охмурения вашингтонского бомонда?

Архитектором нашей внешней политики, посадившей Россию в лужу, конечно, является Кремль. Но справедливости ради нужно назвать и тех, кто разделяет ответственность за то, что мы оказались там, где оказались.

- Это российский политический класс, который десятилетиями причитал об «унижении» со стороны Запада и призывал к возмездию за отсутствие должного уважения.

- Это отечественные «эксперты», вопившие изо всех розеток, что эпоха Запада завершилась, Америка сдала себя в утиль, а потому с Западом можно не церемониться.

- Это западные лидеры ( Шредер, Берлускони, Саркози, Ширак и прочие), которые пели в ухо российскому президенту то, что он хотел услышать.

- Это европейские лидеры ( как напр., венгерский премьер Орбан), научившиеся обменивать про-кремлевскую риторику на безвозмездную российскую помощь.

- Это западные интеллектуальные гуру, журналисты и прочие деятели, за российские деньги убеждавшие мир, что у России есть основания обижаться. А потому Россия имеет право бить стекла в чужих домах.

Добавим к этому западную систему регулирования собственности и финансовых потоков (прежде всего в США и Великобритании), которая искушала нашу элиту тем, что позволяла ей выкачивать из России деньги и анонимно их пристраивать в либеральном сообществе. И мы еще будем удивляться, откуда это у нашего правящего класса чувство безнаказанности и уверенности в том, что Запад проглотит его художества! Вот не будь всего этого, неужели Кремль решился бы на «гамбиты», которые привели нас в мировой лепрозорий? Не забудем и парадокс в виде президента Трампа, создающего иллюзию возможности сделки между Америкой и Россией.

На деле, однако, получается совсем другое: чем больше Трамп с нами хочет дружить, тем больнее для нас будут американские санкции, которые должны наказать его за эту странную для американцев дружбу. Уйдет Трамп, но жесть останется надолго. Что бы мы ни делали, будет плохо. Попытаемся дружить с Америкой - американцы будут нас подозревать в злых намерениях. Если, конечно, Россия не скажет: «Mea Culpa!» Но у России нет привычки признавать вину и оправдываться. Попытаемся отвечать Америке (а чем мы можем ответить?) - станет еще хуже, ибо Россия не может противостоять самой развитой и богатой цивилизации, которая пришла в бешенство. Словом, вляпались!

Тоталитарные и авторитарные режимы

Хуан Линц

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2018, 4

Перевод с английского Ольги и Петра Серебряных

Хуан Линц (1926—2013) — социолог и политолог, автор трудов по теории тоталитарных и авторитарных политических режимов.

[стр. 16—62 бумажной версии номера]

I. ВВЕДЕНИЕ [1]

Многообразие и широкая распространенность недемократических режимов

Все знают, что формы правления бывают разными и что быть гражданином или подданным одной страны совсем не то же самое, что быть гражданином другой — даже на повседневном уровне. Но известно также и то, что почти все правительства занимаются примерно одним и тем же, так что порой легко уподобиться чистым анархистом, для которых все государства одинаковы, просто потому что они государства. Это противоречие и является отправной точкой в общественно-политической науке.

Понятно, что при Сталине или Гитлере жизнь обычного гражданина — не говоря уже о верхушке общества — сильно отличалась от жизни в Великобритании или Швеции[2]. Даже если не брать крайние случаи, можно смело утверждать, что для многих, пусть даже и не для подавляющего большинства, жить в Испании при Франко совсем не то же самое, что жить в Италии — для глав коммунистических партий этих стран уж точно. Наша задача как ученых описать во всей его сложности отношение людей к правительству и понять, почему это отношение столь сильно меняется от страны к стране. Мы не будем рассматривать личные документы — мемуары политиков, генералов, интеллектуалов, заговорщиков и узников концлагерей, а также литературные произведения, посвященные столкновению человека с властью, зачастую жестокой и непредсказуемой. Мы ограничимся научными исследованиями общества, основанными на наблюдении, анализе законов, судебных и административных решений, бюрократических документов, на интервью с главами стран и опросах населения — то есть будем основываться на трудах, в которых предпринята попытка описать и объяснить функционирование разных политических систем в разных обществах.

Благодаря работам политических философов, у нас уже есть некоторое представление о том, какие вопросы следует задавать. Однако чисто дескриптивных исследований политической жизни в конкретном обществе в конкретное время, пусть даже очень хороших, нам будет мало. Нам, как и Аристотелю, который столкнулся с разнообразием правлений в греческих полисах, будет нужно свести всю эту сложность к ограниченному числу типов — достаточно разных, чтобы охватить весь спектр режимов, присутствующий в реальности, но в то же время позволяющих описать черты, общие для тех или иных сообществ. Классификация политических систем, как и других аспектов реальности — социальных структур, экономических систем, религий, структур родства, — составляет ядро социальных наук с момента их зарождения. Появление новых форм политической организации, учреждения власти и властных компетенций, распоряжения ими, а также изменение точки зрения, связанное с появлением новых ценностей, неизбежно приводит к созданию новых классификаций. Эта интеллектуальная задача не так проста, как может показаться, поскольку мы имеем дело с изменчивой политической реальностью. Старые понятия утрачивают адекватность. Как отмечает Токвиль, говоря об «опасной для демократических государств форме угнетения, не похожей ни на одну из ранее известных в мире форм»: «Это нечто новое, поэтому я попытаюсь описать ее, ибо имени у нее нет». К сожалению, нам всегда приходится как-то именовать реальность, которую мы пытаемся описать. Хуже того — мы в этом не одиноки, поскольку те, кто контролирует политическую жизнь в государствах ХХ века, тоже хотят определять, описывать и именовать свои политические системы, даже если при этом они выдают желаемое за действительное или просто хотят пустить пыль в глаза окружающим. Разумеется, подходы ученых и политических деятелей не всегда совпадают, одни и те же слова часто имеют разный смысл. Соответственно, ясность в понятиях — дело принципиальной важности. Кроме того, общества различаются не только тем, как в них организована политическая жизнь, но и устройством властных отношений в иных сферах. Естественно, те, кто считает, что внегосударственные аспекты общества для жизни людей важнее, будут стремиться к такой концептуализации разновидностей обществ, в которой политика будет лишь одним из аспектов и, наверное, даже не самым важным. Нас, однако, будет занимать именно проблема многообразия политических систем.

Простейший способ определить какое-либо понятие — указать, чем оно не является. Это, очевидно, предполагает, что мы знаем, чем является нечто другое, и, соответственно, можем сказать, что оно не совпадает с нашим понятием. В данном случае мы будем исходить из предположения, что мы знаем, что такое демократия, и сосредоточимся на политических системах, которые не подпадают под наше определение демократии. Джованни Сартори, анализируя примеры использования таких понятий, как тоталитаризм, авторитаризм, диктатура, деспотизм и абсолютизм, которые традиционно противопоставляются демократии, отмечает[3], что сейчас все сложнее понять, чем же не является демократия. Тем не менее присутствует ощущение, что благодаря работам множества ученых у нас все-таки есть описание демократии, соответствующее большому числу политических систем, достаточно схожих между собой по способу организации политической жизни и в отношениях между гражданами и правительством, чтобы подпадать под одно определение. Соответственно, здесь мы будем иметь дело с политическими системами, имеющими как минимум одну общую черту: все они не похожи на общества, к которым приложимо наше определение демократии. То есть мы будем иметь дело с недемократическими политическими системами.

Двойственность политических режимов традиционно описывалась противопоставленными терминами поликратия — монократия, демократия — автократия. С XVIII века дескриптивными и идеологическими понятиями для описания неограниченной власти (legibus solutus) стали абсолютизм и деспотизм, даже если это порождало такие неоднозначные выражения, как «просвещенный деспотизм». В конце XIX — начале ХХ века, когда в большинстве западных стран, по крайней мере на бумаге, установилось конституционное государство, а либерализм и правовое государство (Rechtstaat) стали символом политического прогресса, новые автократические формы правления обычно называли диктатурами. В 1920-е Муссолини заявляет о своей приверженности неоидеалистической концепции Джованни Джентиле об «этическом» и «тоталитарном» государстве: «Вооруженная партия ведет к тоталитарному режиму… Партия, тоталитарно управляющая нацией, — факт, новый в истории»[4]. В Германии это понятие найдет отклик лишь некоторое время спустя, причем не столько среди нацистского руководства, сколько у политических философов вроде Карла Шмитта, писавшего о повороте к тотальному государству в 1931 году[5]. Успех этого слова тесно связан с известной работой генерала Людендорфа «Тотальная война»[6], которая переворачивала старую формулу Клаузевица «война есть продолжение политики иными средствами», чтобы определить мир как подготовку к войне, а политику как продолжение войны иными средствами. Другой влиятельный автор, Эрнст Юнгер, примерно в это же время придумал выражение Totale Mobilmachung[7]. Вскоре эта идея тотальной мобилизации войдет в политический дискурс и даже в юридические документы — например в указы испанской правящей партии, где этот термин имел положительные коннотации. Уже в 1930-е политолог Джордж Сэбин использует это понятие для новых мобилизационных однопартийных режимов — и фашистских, и коммунистических[8]. Роберт Михельс в 1928 году отмечает сходство между фашистскими партиями и большевиками[9]. Троцкий пишет в 1936 году: «Сталинизм и фашизм, несмотря на глубокое различие их общественных основ, представляют собою симметричные явления. Многими чертами своими они убийственно похожи друг на друга»[10]. Многие фашисты, особенно фашисты левые, ощущали близость своих идеалов к сталинскому коммунизму[11]. Так что выявить это сходство и обнаружить, насколько полезно понятие, описывающее сразу оба политических феномена, выпало отнюдь не либеральным критикам фашизма и Советского Союза. Как мы увидим, борьба с излишне широким или неправильным толкованием этого понятия, а также сомнения в его интеллектуальной плодотворности возникли лишь недавно. Тем не менее еще в 1930-е ряд теоретиков, симпатизировавших авторитарным, антидемократическим политическим решениям, но при этом враждебно относившихся к активистским мобилизационным концепциям тоталитарного государства и видевших проблему в автономии государства от общества, ясно указали на разницу между авторитарным государством, тоталитарным государством и тем, что они называли нейтральным либерально-демократическим государством[12]. В послевоенной политологии их идеи отклика не нашли. Когда в ходе «холодной войны» отдельные автократические режимы вроде Турции и Бразилии перешли к демократии, а обретшие независимость страны выбрали демократическую форму правления, считалось, что дихотомия демократии и тоталитаризма может описать все многообразие политических систем или как минимум два полюса, к которым все эти системы тяготеют. Именно тогда режимы, которые нельзя было отнести ни к демократическим, ни к тоталитарным, считались либо покровительствующими демократии (то есть режимами, где демократические нормы формально приняты, а элиты стремятся демократизировать свои общества, даже если они не вполне представляют, что для этого требуется), либо сохранившимися до настоящего времени традиционными олигархиями[13]. Но и в данном случае для режимов, оказавшихся между этими двумя типами и ориентировавшихся либо на демократическое будущее, либо на традиционалистское прошлое, требовалось создать особый тип модернизирующихся олигархий. Примечательно, что описание в этом случае в большей мере сосредоточивалось на целях экономического развития, чем на природе политических институтов, которые нужно было создать и работу которых необходимо было поддерживать.

Всего несколько лет спустя рухнули огромные надежды на демократию в Латинской Америке — в первую очередь в более развитых южноамериканских республиках и странах, созданных путем успешного переноса британских и французских демократических институтов в бывшие колонии. Вместе с тем авторитарные режимы в Испании и Португалии неожиданно для всех пережили разгром стран «оси». Ученым стало ясно, что такие режимы нельзя понимать как безуспешные примеры тоталитаризма, поскольку многие — если не все — их основатели не разделяли тоталитарных взглядов на государство и общество, а сами эти режимы функционировали совсем не так, как нацистский или сталинский; при этом сами правители, особенно в странах «третьего мира», даже не делали вида, что авторитаризм — лишь временный этап подготовки страны к демократии. Они все чаще отвергали либерально-демократическую модель и при строительстве нового государства нередко прибегали к несколько видоизмененной ленинской модели правящей партии как авангарда пролетариата. Вскоре ученые обнаружат, что идеологические выступления и декларируемые схемы управления партий и массовых организаций почти никогда не соответствуют действительности, как в прошлом псевдофашизм балканских, восточноевропейских и балтийских государств не был похож на немецкий национал-социализм или итальянский фашизм. Эти наблюдения неизбежно привели к тому, что был описан — с теми или иными нюансами — третий тип режимов, то есть именно отдельный тип, а не точка на оси между демократией и тоталитаризмом. На основании анализа режима Франко, особенно после 1945 года, мы сформулировали понятие авторитарного режима, который отличается и от демократического правления, и от тоталитарной системы[14].

Наш анализ будет сосредоточен на тоталитарных и авторитарных режимах, имеющих как минимум одну общую черту, — это недемократические режимы. Поэтому мы должны начать с краткого эмпирического определения демократии, чтобы очертить область нашего исследования. Мы обратимся к многочисленным теоретическим и эмпирическим исследованиям тоталитарных политических систем, появившимся в последние десять лет, а также к недавней критике этого понятия, чтобы наметить типы режимов, которые мы от противного считаем тоталитарными. Однако упомянутыми тремя типами режимов многообразие политических систем ХХ века не исчерпывается. До сих пор существует ряд режимов, основанных на традиционной легитимности, и мы неверно поймем их природу, если будем классифицировать их по тем же признакам, что и современные авторитарные режимы, сложившиеся после слома традиционной легитимности или после периода демократического правления. Нам представляется, что отдельные виды тирании и деспотизма, осуществляемые лично правителем и его клиентами — с помощью преторианской гвардии при отсутствии каких-либо форм организованного участия населения в государственных институтах и сколь-нибудь значимых попыток легитимации на фоне преследования режимом своих частных целей, — будет не вполне плодотворно относить к той же категории, что и более институализированные авторитарные режимы, в которых правители считают, что действуют ради общего блага. Поэтому такие режимы — назовем их «султанскими» — мы рассмотрим отдельно, пусть даже у них есть общие черты с авторитарными. Отдельную проблему представляют общества, в которых один слой навязывает свою власть остальным — при необходимости и силой, — но при этом позволяет им участвовать в политической жизни в соответствии с демократическими нормами, исключая лишь возможность дискуссии об отношениях с правящей группировкой, причем по этому вопросу имеется широкий консенсус. Мы называем такой вид режимов «расовой демократией», поскольку они столь же парадоксальны, как и сочетание демократии с расовой дискриминацией. Недавние события в Восточной Европе, связанные с десталинизацией, и даже некоторые тенденции в Советском Союзе поставили отдельный вопрос о природе постсталинистских коммунистических режимов. Мы обнаружили, что режимы, развивающиеся в Восточной Европе, имеют много общего с теми, которые мы определяем как авторитарные, однако их более или менее отдаленное тоталитарное прошлое и приверженность элит отдельным элементам тоталитарной утопии наделяют их известным своеобразием. Мы будем говорить о них как о частном случае авторитаризма — посттоталитаризме.

Два главных измерения в нашем определении авторитарных режимов — степень или вид ограничения политического плюрализма, а также степень, в какой режим основывается на политической апатии и демобилизации, либо ограниченной и контролируемой мобилизации населения. На их основании можно выделить множество подтипов, различающихся тем, кто участвует в ограниченном плюрализме и как эти участники организованы, а также уровнем и типом их участия. Мы будем различать: бюрократическо-милитаристские авторитарные режимы; формы институционализации авторитарных режимов, которые мы называем «органическим этатизмом»; мобилизационные авторитарные режимы в постдемократических обществах, примером которых во многих отношениях является итальянский фашизм; мобилизационные авторитарные режимы в государствах, только что обретших независимость; наконец, посттоталитарные авторитарные режимы. Разумеется, эти идеальные (в веберовском смысле) типы не описывают в полной мере ни одного конкретного режима, поскольку в реальности политические режимы возникают усилиями лидеров и общественных сил, имеющих противоречивые представления о государственном устройстве, причем приоритеты и общие представления о цели у них постоянно меняются. Любой режим — результат явных и скрытых разнонаправленных тенденций, поэтому всегда представляет собой смешанную форму. Тем не менее близость к той или иной форме всегда имеется. В этом смысле в рамки нашей типологии трудно точно поместить даже какую-то одну страну в каждый конкретный момент.

Ученые предпринимали попытки[15] классифицировать независимые государства в соответствии с некоторыми операционными критериями[16]. Из-за политических изменений, особенно в неустойчивых странах «третьего мира», эти классификации быстро устаревают. Кроме того, немногочисленные попытки переработать классификацию политических систем в более сложную типологию не находят широкой поддержки в научном сообществе — главным образом из-за отсутствия систематического сбора материалов, относящихся к параметрам, на которых такие типологии строятся, а также потому, что политическая ситуация в ряде стран вообще не становилась предметом научных исследований. При этом существует довольно широкий консенсус в отношении стран, которые Данкварт Растоу считал демократическими, Роберт Даль — полиархиями, а авторы обзора 1960 года «Политика развивающихся регионов» — конкурентными. Многие из этих исследований показывают, что в любой момент времени не более четверти или даже трети мировых политических систем являются демократическими. Роберт Даль, Ричард Норлинг и Мэри Фрейз Уильямс, взяв за основу данные из «Кросс-политического обзора»[17] и других источников, касающиеся права на занятие государственной должности и допустимости нахождения в оппозиции к власти (всего семь показателей, связанных с выдвигаемыми для этого условиями), разбили 114 стран на 31 вид[18]. На основании этих данных, собранных примерно в 1969 году, 29 государств оказались полиархиями и шесть — близкими к полиархии. В списке Данкварта Растоу (за исключением Мексики, Цейлона, Греции и Колумбии, он совпадает со списком Даля) указана 31 страна[19]. В обоих списках не упоминаются некоторые карликовые государства, которые можно считать полиархиями.

Из 25 государств, население которых превысило к 1965 году 20 миллионов человек, лишь восемь относились на тот момент к полиархиям, при этом Даль считал Турцию близкой к полиархии, а Растоу добавлял к этому списку еще и Мексику[20]. Если принять во внимание, что из этих 25 стран Япония, Италия и Германия не были демократическими на протяжении существенной части первой половины XX столетия, а из пяти крупнейших государств мира только в США и Индии демократическое правление не прерывалось с момента обретения независимости, важность изучения недемократических политических систем станет очевидной. Вообще говоря, в определенных частях земного шара демократии находятся в меньшинстве. Из 38 африканских государств, обретших независимость после 1950 года, лишь в семи сохраняется многопартийная система и проводятся выборы, на которых партии могут конкурировать между собой. В 17 из этих 38 стран по состоянию на 1973 год главой государства был военный; под властью военных живут 64% 266-миллионого населения этих стран[21]. Даже в Европе, за вычетом СССР и Турции, лишь 16 из 28 государств были стабильными демократиям, а будущее еще трех — Португалии, Греции и Кипра — оставалось неопределенным. 61,5% населения Европы, за вычетом СССР, жили при демократии, 4,1% — при неустойчивых режимах, 34,4% — в недемократических политических системах.

Демократии могут существенно отличаться друг от друга: в США всеобщие выборы непрерывно проводятся с 1788 года, а Федеративная Республика Германии была основана лишь в 1949-м, после 12 лет нацистского тоталитаризма и иностранной оккупации; в Великобритании правление большинства, а в Ливане — сложная система договоренностей между этнорелигиозными меньшинствами, сочетающими конкурентную политику и принцип государственного единства; в Скандинавии эгалитарное общество, а в Индии царит неравенство. При всех этих различиях политические институты этих стран похожи в достаточной мере, чтобы мы могли считать их все демократиями. Основное сходство будет особенно хорошо заметно, если посмотреть на неоднородный список 20 крупнейших недемократических стран. Вряд ли кто-то усомнится, что Советский Союз, Испания, Эфиопия и ЮАР отличаются друг от друга больше, чем США и Индия (если брать крайний случай) или Испания и Восточная Германия (если брать только европейские страны). Задача этой главы — попытаться разработать понятийный аппарат, отражающий разнообразие политических систем, которые мы даже в самом широком смысле не можем назвать демократическими и в которых живет как минимум половина человечества.

Конечно, богатейшие страны, а именно 24 страны, где ВВП на душу населения составлял в 1965 году более 1000 долларов [на душу населения], были демократиями — за исключением Чехословакии, Советского Союза, Восточной Германии, Венгрии и Кувейта (представляющего собой особый случай); но уже из 16 стран с подушевым ВВП более 500 долларов демократиями можно было считать только семь. Таким образом, мы имеем дело не только с бедными, неразвитыми странами или странами с остановившимся экономическим ростом, ведь из 36 стран со средним экономическим ростом более 5,1% в 1960—1965 годах лишь 12 входят в составленный Далем список полиархий и близких к ним режимов. А если взять только страны с высоким ростом душевого дохода — то есть более 5%, — то из 12 стран в этот список входят лишь две.

Соответственно, несмотря на существенную связь между стабильностью демократии в экономически развитых странах и более высокой вероятностью, что страны с более высоким уровнем социального и экономического развития станут демократиями, количество отклонений от этой тенденции требует отдельного анализа различных типов политических, общественных и экономических систем. Некоторые формы политической организации и легитимации власти, несомненно, более вероятны в определенных типах общества и при определенных экономических условиях, а какие-то отдельные сочетания практически невозможны. Однако мы считаем крайне важным не смешивать две эти сферы и сформулировать отдельные типологии для общественных, экономических и политических систем. В противном случае мы не сможем поставить целый ряд важных теоретических вопросов: какой вид общественной и экономической структуры с большей вероятностью приведет к появлению режимов определенных типов и обеспечит их стабильность? Как тот или иной режим влияет на конкретную общественно-экономическую структуру и ее развитие? Повышается ли вероятность развития той или иной общественной, а может, и экономической системы при данном политическом режиме?

Разумеется, никаких однозначных соответствий между всеми этими аспектами социальной реальности не существует. Демократическое правление вполне совместимо с целым рядом общественных и экономических систем, и то же самое можно сказать об автократических режимах. Достаточно вспомнить недавнюю немецкую историю: в течение полувека общество находилось последовательно под властью нестабильной веймарской демократии, нацистского тоталитаризма и стабильной боннской республики. Несомненно, все эти режимы оказали глубокое влияние на социально-экономические структуры — хотя были и другие факторы, — однако политические различия между ними были явно сильнее, чем экономически и социальные. Поэтому мы сосредоточимся на всем многообразии политических систем и не будем в нашей классификации учитывать параметры, которые в больше степени относятся к типологии общественных и экономических систем.

Невозможно переоценить важность этих аналитических различий для осмысленного исследования связей между государством, обществом и экономикой (сюда следовало бы добавить и четвертый аспект — культурно-религиозный).

Демократическое правление и недемократические государственные устройства

Дать определение демократии, не пытаясь описывать общественные структуры и отношения в демократическом государстве, относительно просто[22]. Демократической мы будем называть политическую систему, которая позволяет свободно формулировать политические предпочтения посредством права на свободу собраний, информацию и коммуникацию с целью регулярного ненасильственного (пере)избрания лидеров на основании открытой конкуренции. Демократическая система при этом не исключает активных политических организаций из конкурентной борьбы, не запрещает членам политического сообщества выражать свои предпочтения и не вводит ради этого никаких норм, требующих применения силы. Либеральные политические права являются необходимым условием для этой общественной дискуссии и конкуренции в борьбе за власть, а также для расширения права участвовать в выборах для все большего числа граждан как неизбежного следствия. Условие регулярности выборов исключает любые системы, в которых правители в какой-то момент получили легитимность и поддержку избирателей в рамках открытой конкуренции, однако впоследствии воспрепятствовали осуществлению контроля над своими действиями. Это явным образом исключает некоторые основанные на плебисците авторитарные режимы, даже если мы принимаем, что выборы, приведшие их к власти, были честными и открытыми. Требование того, что все действующие политические посты должны прямо или косвенно зависеть от результатов всенародных выборов, исключает системы, в которых правитель получает власть через традиционное наследование и осуществляет ее без контроля или участия выборного органа, либо системы, где имеется пожизненный и несимволический пост, как в случае Франко на посту главы государства или Тито на посту президента республики. Чтобы назвать ту или иную систему более или менее демократической, в ней непременно должен наличествовать целый ряд политических свобод, гарантирующих право меньшинств на создание организаций и мирную, конкурентную борьбу за поддержку населения, даже если при этом действуют какие-то юридические или даже фактические ограничения[23]. Недемократические же режимы не просто de facto ограничивают свободу меньшинств, но и, как правило, четко прописывают юридические ограничения, оставляя простор для интерпретации таких законов не объективным независимым органам, а самим правителям, которые к тому же применяют их крайне избирательно. Требование того, что гражданам не может быть отказано в участии в выборах, если такой отказ сопряжен с применением силы, связано с тем, что расширение гражданских прав было процессом медленным и конфликтным: от имущественного ценза к всеобщему избирательному праву для мужчин до включения женщин и молодежи — по мере того, как эти общественные группы начинали требовать распространения избирательного права, в том числе и на них самих. Таким образом, исключаются системы, которые в какой-то момент допускали более или менее ограниченное участие в выборах, но отказались, прибегнув к силе, расширить это право на другие группы. ЮАР является ярким примером политической системы, которая несколько десятилетий назад могла считаться демократией, однако перестала быть таковой, полностью отказав в избирательном праве темнокожему и цветному населению. Даже если в условиях однопартийной системы в партии происходит некоторая демократизация, эксклюзивное предоставление гражданских прав членам одной партии — а именно тем, кто принимает основные политические ценности, подчиняясь партийному уставу под угрозой исключения из нее, — не позволяет считать такого режима демократическим. Безусловно, система с внутрипартийной демократией более демократична, чем без нее, когда партия управляется по принципам вождизма или «демократического центризма», однако недопуск к выборам тех, кто не хочет вступать в партию, не позволяет нам определить такую политическую систему как демократическую.

В нашем определении отсутствует упоминание политических партий, потому что теоретически можно представить, что борьба за власть осуществляется без них, даже если нам не известны такие системы, подпадающие под определение демократических. Теоретически конкурентная борьба за лидерство может иметь место в рамках мелких избирательных округов при отсутствии организаций, действующих на постоянной основе, приверженных определенным ценностям и объединяющих повестку множества избирательных округов, — а именно такие организации мы называем партиями. Это теория органической, или корпоративной, демократии, и она утверждает, что представителей надо выбирать в первичных социальных группах, в которых люди знают друг друга и объединены общими интересами, что делает политические партии ненужными. Ниже, говоря об органическом этатизме, мы подробно рассмотрим теоретические и эмпирические трудности в организации открытой конкурентной борьбы за власть в так называемых органических демократиях, а также авторитарные черты подобных режимов. Соответственно, право свободно образовывать политические партии и право партий бороться за власть во всей полноте, а не только частично, является первым признаком демократичности политической системы. Зато исключается любая система, в которой партия de jureобладает особым конституционным или юридическим статусом, ее отделения отвечают перед отдельным партийным судом, а закон наделяет их особой защитой так, что другие партии должны признавать за ней лидерство при том, что сами они могут участвовать в управлении, только если не оспаривают ее исключительного положения, либо обязательно поддерживают определенный общественно-политический порядок (помимо конституционного порядка, задающего свободную конкурентную борьбу за власть в рамках регулярных мирных выборов). Крайне важно четко отличать правящие de facto партии, регулярно получающие на выборах подавляющее большинство голосов в равной борьбе с другими партиями, от партий-гегемонов в псевдомногопартийной системе. Именно поэтому различие между демократическими и недемократическими режимами не совпадает с различием между однопартийными и многопартийными системами. Еще один часто выдвигаемый критерий отличия демократических режимов от недемократических — регулярная передача власти, однако это условие не является необходимым[24].

Приведенные выше критерии позволяют практически однозначно определить государство как демократическое, при этом не упуская из виду элементов демократии в государствах других типов или присутствия de facto адемократических либо антидемократических тенденций в демократических государствах. Сомнения возникали лишь в редких случаях, да и то в силу несогласия ученых в оценках фактического положения дел, касающихся свободы политических групп[25]. Дальнейшее свидетельство правильности нашего определения — это сопротивление недемократических режимов, называющих себя демократиями, введению перечисленных нами элементов и те идеологические изощрения, на которые они идут, чтобы это оправдать. Еще одно подтверждение состоит в том, что ни одна демократия не трансформировалась в недемократический режим, не изменив хотя бы одной из указанных нами характеристик. Лишь в редких случаях нетрадиционные режимы преобразовывались в демократические без конституционного переворота и насильственного свержения действующей власти. Таковыми можно считать Турцию после Второй мировой войны[26], Мексику (если принять аргументы тех, кто считает ее демократией) и, возможно, Аргентину после выборов 1973 года. Таким образом, граница между недемократическими и демократическими режимами довольно жесткая, ее нельзя преодолеть посредством медленной и незаметной эволюции; для этого требуется резкий слом, неконституционные действия, военный переворот, революция или иностранная интервенция. При этом черта, отделяющая тоталитарные системы от других недемократических режимов, гораздо менее четкая, известны наглядные примеры, когда система теряла определенные характеристики, позволяющие считать ее тоталитарной, но при этом не становилась демократией, причем процесс этот проходил малозаметно, и точно зафиксировать переход чрезвычайно сложно. Несмотря на всю важность сохранения различия между тоталитарными и недемократическими типами политического устройства, они походят друг на друга больше, чем на демократические формы правления, что позволяет выделить их в отдельную, пусть и обширную, категорию недемократических режимов. Рассмотрению таких режимов и посвящена эта работа.

Примечание о диктатуре

В специальной литературе[27] и повседневной речи для обозначения недемократических режимов и государства с особым типом, нетрадиционным, легитимации часто используется термин «диктатура». Если в Древнем Риме оно возникло в форме dictator rei gerundae causaдля обозначения чрезвычайного правления, предусмотренного конституцией на ограниченный срок в случае экстренной ситуации и ограниченного 6 месяцами без права продления или исполнением конкретной задачи, то теперь слово «диктатор» стало использоваться для осуждения и поругания. Неслучайно Карл Шмитт[28] и Сартори[29]отмечают, что Гарибальди и Маркс все еще употребляли это слово без негативных коннотаций.

Если этот термин и имеет смысл сохранить для современного научного использования, его употребление следует ограничить описанием чрезвычайного правления, приостанавливающего или нарушающего на время конституционные нормы, касающиеся исполнения и передачи власти. Конституционная диктатура как тип правления основывается на статьях конституции, описывающих чрезвычайное положение (например массовые беспорядки или война) и по решению легитимного конституционного органа расширяющих полномочия отдельных органов власти или дающих им право исполнять их, когда их срок уже истек и должны состояться новые выборы. Такая экстраконституционная власть не обязательно становится антиконституционной, навсегда меняя политический строй. Она вполне может служить его защите в кризисной ситуации. Из-за неоднозначности выражения «конституционная диктатура» Сартори и другие ученые предпочитают термин «кризисное управление»[30]. Вообще говоря, революционные комитеты, которые берут на себя власть после падения традиционного строя или авторитарного режима с целью проведения свободных выборов и восстановления демократии, пока они остаются временным правительством, не утвержденным путем выборов, можно считать диктатурой в узком смысле слова. Многие военные перевороты против традиционных правителей, автократических правительств или разваливающихся демократий ради поддержания видимости преемственности власти путем фальсификации или задержки выборов получают широкую поддержку именно на основании этого шага — при том, что изначально отдельные лидеры таких переворотов могли искренне желть восстановить конкурентную демократию. Трудность выхода из режима правления военных, как показывает прекрасный анализ Самюэля Файнера[31] и Самюэля Хантингтона[32], позволяет понять, почему в большинстве случаев военные создают авторитарные режимы, а не обеспечивают возвращения к демократии. Еще один очень особый случай — явное принуждение из-за рубежа с целью установления демократии путем изгнания недемократических правителей. Япония, Австрия и Западная Германия после Второй мировой войны — уникальные тому примеры, поскольку главнокомандующие и администрации союзников не являлись демократическими правителями этих государств[33]. Однако их успех может быть связан с уникальными обстоятельствами, сложившимися в данных обществах, — других подобных примеров скорее всего нет. В этом узком смысле мы говорим только о тех диктатурах, которые Карл Шмитт[34] называл Kommissarische Diktatur, в отличие от «диктатур суверенных».

Однако в реальном политическом мире возвращение к конституционной демократии после разрушения демократической легитимности — даже путем так называемой конституционной диктатуры или вмешательства монархов или армий, действующих в качестве модернизирующего инструмента в чрезвычайной ситуации, — остается весьма сомнительным. Исключением, пожалуй, может считаться правительство национального единства во время войны, когда все основные партии соглашаются перенести выборы или не допустить подлинно конкурентных выборов, чтобы обеспечить почти единодушную поддержку правительству, ведущему общую для всех войну. Диктатуру как чрезвычайную власть, временно ограничивающую гражданские свободы и/или усиливающую власть отдельных органов, трудно отличить от иных типов автократических режимов, когда она выходит за рамки конкретной ситуации. Ученые не могут не принимать во внимание заявлений того, кто принимает на себя такую власть, даже если они сомневаются в его искренности или реалистичности его намерения вернуть власть народу, поскольку эти заявления скорее всего будут иметь необратимые последствия для легитимности устанавливаемого подобным образом недемократического правления. Ученый не a priori, а только ex post factoделает вывод о том, действительно ли правление индивида или группы было диктатурой в узком, римском, смысле. Как правило, подобные диктатуры — лишь переходные этапы к иным формам автократического правления, поэтому неслучайно ситуацию балканских государств, где короли отошли от конституционного правления, следует считать королевскими диктатурами, а не возвращением к абсолютной монархии. Как только от преемственности традиционной легитимации отказываются ради демократических норм, возвращение к ней кажется невозможным. Диктатура как промежуточная, чрезвычайная власть слишком часто переходит в более или менее институализированные формы авторитаризма. Не будем забывать, что уже римское конституционное правление было разрушено и преобразовано в авторитарное, когда Сулла в 82 году до нашей эры стал dictator reipublicae constituendae, а Цезарь в 48 году до нашей эры стал диктатором на ограниченный срок, а в 46-м — на десять лет. С тех пор свержение конституционного правительства выдающимся лидером называют цезаризмом.

Мы закрепим термин «диктатура» за временным кризисным правительством, которое не институализировало себя и представляет собой разрыв с институциональными правилами передачи и отправления власти, принятыми предыдущим режимом, будь он демократическим, традиционным или авторитарным. Временную приостановку этих правил в соответствии с конституцией такого режима мы будем называть кризисным правительством или конституционной диктатурой.

II. ТОТАЛИТАРНЫЕ СИСТЕМЫ

К определению тоталитаризма

В свете того, что тоталитаризм занимает центральное место в изучении современных неконкурентных демократических режимов, полезно будет начать с некоторых уже ставших классическими определений тоталитарных систем, после чего попытаться продвинуться в нашем понимании их, прислушавшись к критике, которой они подвергались[35]. Не так давно Карл Фридрих следующим образом переформулировал описательное определение, к которому они с Бжезинским первоначально пришли в 1965 году:

«Шесть черт отличают этот режим как от других, более старых автократий, так и от гетерократий. На сегодня это в целом общепринятый набор фактов: 1) тоталитарная идеология; 2) единственная партия, приверженная этой идеологии, во главе которой обычно стоит один человек, диктатор; 3) разветвленная секретная полиция и три типа монополии, или, точнее, монопольного контроля, а именно: а) над массовыми коммуникациями, б) над боевым оружием и в) над всеми организациями, в том числе экономическими, что включает в себя всю плановую экономику. [...] Следует добавить, что ради простоты эти шесть черт можно свести к трем: тоталитарная идеология, партия, подкрепленная секретными службами, и монополия на три основные формы межличностного взаимодействия в массовом индустриальном обществе. Эта монополия не обязательно находится в руках партии — это следует подчеркнуть с самого начала, чтобы избежать недоразумений, уже возникших в критических замечаниях к моим предыдущим работам. Здесь важно, что этот монопольный контроль находится в руках элиты (какой бы она ни была), управляющей данным конкретным обществом и, соответственно, олицетворяющей собой режим»[36].

Бжезинский предлагает более сущностное определение, указывающее на конечную цель таких систем:

«Тоталитаризм — это новая форма правления, подпадающая под общее определение диктатуры; система, в которой центральное руководство элитного движения, имеющее в своем полном распоряжении высокотехнологичные инструменты политического влияния, употребляет их ради совершения тотальной социальной революции (затрагивающей базовые условия человеческого существования) на основе некоторых произвольных идеологических принципов, провозглашенных этим самым руководством в атмосфере насажденной силой единодушной поддержки всего населения»[37].

Франц Нейман представил[38] похожий набор определяющих характеристик.

Следует подчеркнуть, что во всех этих определениях элемент террора — роль полиции и принуждения — не является ключевым (каковым он был, например, для Ханны Арендт[39]). В самом деле, можно показать, что до тех пор, пока власть может рассчитывать на лояльность вооруженных сил, тоталитарной системе для существования в относительно закрытом обществе вполне достаточно того, что громадная часть населения идентифицирует себя с властью и принимает активное участие в контролируемых ею и служащих ее целям политических организациях; власть может пользоваться распыленным контролем над обществом, возможным благодаря добровольному манипулируемому участию и тактике кнута и пряника. В некоторых отношениях именно к такому типу тоталитаризма приблизился коммунистический Китай; этой же модели соответствует и хрущевский опыт популистской рационализации партийного контроля, как его описывает Пол Кокс[40].

Явно или неявно эти определения указывают на постепенное стирание границы между государством и обществом, на возникновение «тотальной» политизации общества через политические организации — чаще всего партию и связанные с ней объединения. Тем не менее эта черта, отличающая тоталитарные системы от различных типов авторитаризма и особенно от демократического правления, никогда не проявляется в реальности в чистом виде — соответственно, трения между обществом и политической системой обязательно будут присутствовать, пусть и в усеченной форме, и в тоталитарных системах. Еще менее вероятно в реальности тотальное формирование индивида, полное усвоение идеологии массами и возникновение «нового человека», о котором постоянно вещают идеологи, хотя следует признать, что мало каким общественным системам, если не считать религий, удалось продвинуться в этом направлении так же далеко, как тоталитаризму.

Чертами, без которых политическую систему нельзя назвать тоталитарной, являются идеология, единственная партия с массовым членством вкупе с иными мобилизационными организациями и власть, сосредоточенная в руках одного человека и его сподвижников или небольшой группы, которые неподотчетны никаким сколь-нибудь широким кругам и не могут быть смещены со своих позиций институциализованными, мирными методами. Каждую из этих черт в отдельности можно обнаружить и в других типах недемократических систем, но тоталитарную систему создает лишь их совместное присутствие. Это означает, что не все однопартийные системы являются тоталитарными, что какая бы то ни было система не является тоталитарной, если в ней наличествует честная борьба за власть между свободно создаваемыми партиями, и что нельзя называть тоталитарной недемократическую систему, которая не является однопартийной — точнее, не находится под контролем одной активно действующей партии. Как признает в своем уточненном определении Карл Фридрих, суть не в том, что окончательные решения всегда принимает партийная организация или что у нее достаточно власти, чтобы их предопределить, пусть даже нам трудно поверить, что единственная массовая партия этого типа вместе с контролирующей ее бюрократией не является самой могущественной институцией в обществе — по меньшей мере, когда речь идет об отдельных ее членах и обычных гражданах.

Конечно, бывают диктаторы — цезаристские вожди, мелкие олигархии вроде военных хунт или объединения элит в разных институциональных областях, неподотчетные институциям и собственным членам, — но правление этих диктаторов тоталитаризмом мы называть не будем. Если их власть не реализуется во имя идеологии, так или иначе подчиненной каким-то коренным идеям или Weltanschauung, если они не прибегают к определенным формам массовой организации и вовлечения членов общества, отличным от военной угрозы или полицейского давления, то речь идет вовсе не о тоталитарной системе, а, как мы увидим позже, об авторитарных режимах. Каким бы прочным ни было единство верхушки, между приближенными к правителю и в среде его непосредственных подчиненных вполне может идти борьба за власть — равно как и между организациями, этим самым правителем и созданными. Подобного рода групповая политика не возникает из потребностей общества, в ней не участвуют институции или организации, существовавшие до захвата власти. Власть вовлеченных в эту борьбу людей, фракций или организаций не имеет корней в общественных структурах, не являющихся в строгом смысле политическими, даже когда сами участники этой борьбы за власть оказываются тесно связанными с какими-то определенными слоями общества. В этом смысле, когда речь идет о тоталитаризме, говорить о классовой борьбе в марксистском понимании невозможно. Исходные государственные позиции — заняв которые, конкурирующие за власть лица начинают бороться за расширение своего влияния путем установления связей с разными существующими в обществе запросами, — являются частью политической системы, то есть политических организаций вроде партии или связанных с ней массовых организаций, региональных партийных структур, партийных военизированных ополчений, правительства или полицейского чиновничества. В стабильных тоталитарных системах традиционные институции — например деловые объединения, церковь или даже армия — в борьбе за власть играют лишь вспомогательную роль, и если они вообще в ней участвуют, то лишь в той мере, в какой их привлекают для поддержки того или иного лидера или группы внутри политической элиты. На политическую власть их руководство претендовать не может — в лучшем случае оно может влиять на определенные решения и крайне редко получает даже в этой сфере право вето. В этом отношении одной из черт, отличающих тоталитарные системы от других недемократических систем, является подчиненное положение армии. На сегодняшний день ни одна из тоталитарных систем не пала благодаря военному перевороту, вмешательство военных еще ни разу не привело к фундаментальным переменам в тоталитарных системах, даже когда в момент кризиса одной из враждующих фракций удавалось усилить свое влияние благодаря поддержке армейской верхушки.

Подобную роль могла бы сыграть лишь крайне политизированная Народно-освободительная армия Китая (НОАК)[41] или же армия на Кубе[42]. Говорить, что какие-то отдельные включенные во властные структуры лидеры, фракции или бюрократические группы представляют интересы управленцев, сельхозпроизводителей, отдельных языковых или культурных образований, интеллектуалов и так далее, можно лишь в очень относительном смысле. Даже если каким-то лидерам или группам случается до некой степени представлять интересы отдельных сегментов общества, они остаются этим социальным сегментам неподотчетными, эти общественные слои не становятся фундаментальным источником их власти, сами лидеры чаще всего не являются выходцами из этих слоев и даже во властные элиты попали отнюдь не в силу своего высокого положения внутри одного из таких слоев. Разрушение или как минимум решительное ослабление всех институций, организаций и групп влияния, существовавших до захвата власти новой политической элитой и создания ею собственных политических структур, — одна из важнейших отличительных черт тоталитаризма, если сравнивать его с другими недемократическими системами. В этом смысле можно говорить о монополии на власть, о монизме, однако будет большой ошибкой считать монолитной эту концентрацию власти в политической сфере, в руках людей и организаций, назначенных политическим руководством. Плюрализм тоталитарных систем — это не общественный плюрализм, а плюрализм политический, причем исключительно внутри правящей политической элиты. Один пример: конфликты между SA и SS, DAF (Германским трудовым фронтом) и партией, четырехлетним планом Геринга и Организацией Тодта (впоследствии перешедшей под начало Шпеера) были конфликтами внутри нацистской элиты, столкновениями между разными ее организациями. Разумеется, участники этих конфликтов искали и находили союзников среди военных, бюрократов и бизнесменов, но было бы большой ошибкой считать перечисленных выше людей или организации представителями донацистских структур германского общества. То же самое, вероятно, можно сказать и о борьбе разных фракций Политбюро или ЦК после смерти Сталина.

Тем не менее можно показать, что в полностью установившейся тоталитарной системе, удерживающей власть в течение долгого времени, отдельные члены политических организаций, особенно партии, начинают ассоциироваться — в процессе дифференциации и разделения труда — с особыми участками административной работы и могут все чаще и чаще отождествляться с конкретными экономическими или территориальными интересами, представлять их чаяния и мнения при выработке каких-то административных мер — особенно в мирное время, когда перед всеми без исключения не стоит какой-то одной задачи первостепенной важности, а также в моменты передачи власти или кризиса в руководстве. Как только приняты все базовые решения о природе политической системы, все существовавшие ранее общественные структуры уничтожены или решительно ослаблены, а их наиболее влиятельные лидеры смещены, в тоталитарной системе может произойти трансформация, дающая возможности для возникновения плюрализма, ограниченного в своих пределах и автономности. В этот момент решающее значение в том, останется ли система по сути своей тоталитарной или превратится в нечто другое, будет иметь степень жизнеспособности идеологии, а также партии или других организаций, занимающихся поддержанием ее господства, плюс устойчивость высшего руководства. Разумеется, подобные преобразования внутри тоталитарных систем не происходят без трений и напряженности, поэтому их следует понимать скорее как циклические изменения, а не как гладкую последовательную эволюцию.

Всякой типологии тоталитарных систем придется учитывать относительную важность идеологии, партии и массовых организаций, а также политического правителя или правящих групп, присвоивших себе власть, а также сплоченность или разобщенность руководства. Кроме того, при типологизации необходимо проанализировать, как эти три параметра соотносятся с обществом и его структурой, историей и культурными традициями. Разные тоталитарные системы или одна и та же система в разных своих фазах могут оказаться в большей или меньшей степени идеологизированными, популистскими или бюрократизированными в зависимости от типа единственной партии — или в большей или меньшей степени харизматическими, олигархическими или даже феодальными в зависимости от внутреннего устройства высшей власти. Отсутствие одного из этих трех факторов или их достигшее определенного предела ослабление приводят к коренному изменению самой природы системы. При этом разнообразие самих этих факторов, конечно же, допускает возникновение самых разных типов тоталитарных систем.

Именно сочетание трех этих факторов объясняет многие другие черты, вероятность столкнуться с которыми в тоталитарных системах гораздо выше, чем в иных недемократических системах. Тем не менее какие-то из этих черт не являются ни достаточными, ни необходимыми для того, чтобы признать систему тоталитарной, и могут быть обнаружены также и в других типах политических систем.

Итак, я буду считать систему тоталитарной, если она удовлетворяет следующим условиям:

1. Наличествует единый, однако не монолитный центр власти, и любой плюрализм институций или групп, если он существует, получает свою легитимность именно из этого центра, им опосредуется и возникает в большинстве случаев в силу политической воли центра, а не является результатом развития общества в дототалитарный период.

2. Имеется единственная, автономная и более или менее проработанная в интеллектуальном плане идеология, с которой идентифицирует себя правящая верхушка или вождь, а также обслуживающая высшее руководство партия. Политика, которую проводит правительство, опирается на идеологию, любые проводимые меры оправдываются ссылкой на нее. Идеология имеет определенные границы, и преступить их — значит вступить в сферу инакомыслия, которое не остается безнаказанным. Идеология не сводится к какой-то конкретной программе или определению общего политического курса, но претендует на окончательное осмысление общества, понимание его исторической цели и объяснение всех общественных явлений.

3. Звучат постоянные призывы к активной мобилизации и широкому участию граждан в реализации политических и коллективных общественных задач; это участие реализуется через единственную существующую партию и множество подчиненных ей групп, оно поощряется и награждается. Нежелательными считаются пассивное подчинение и апатия, отход на позиции маленького человека, «хата которого с краю», характерные для авторитарных режимов.

Именно последняя из перечисленных черт сближает тоталитарное общество с идеалом, да в общем, и с реальностью многих демократий и в корне отличает его от большинства «нетоталитарных недемократических систем». Именно это участие и чувство сопричастности обществу так восхищает в тоталитарных системах демократически мыслящих наблюдателей, именно благодаря ему они начинают думать, что имеют дело с демократией — демократией, даже более совершенной, чем та, в условиях которой граждане вспоминают об общественных проблемах только (или главным образом) в преддверии выборов. Однако фундаментальное различие между политическим участием в условиях мобилизационного режима и в условиях демократии состоит в том, что в первом случае для каждой сферы жизни и каждой задачи имеется лишь один возможный канал участия, а общие цель и направление задаются из центра, который определяет и цели, возможные для общественных организаций, и, в конечном счете, их контролирует.

Тоталитарную систему характеризует именно это постоянное взаимодействие между господствующим и более или менее монистическим центром принятия решений, опирающимся в своей работе на идеологические постулаты или ссылающимся на них для оправдания собственных действий, с одной стороны, и гражданами, участвующими в работе контролируемых организаций ради реализации идеологических целей.

Прочие черты, на которые часто указывают при описании тоталитарных систем, можно вывести из указанных нами трех, что мы и сделаем, когда перейдем к подробному обсуждению важнейших научных работ, посвященных анализу отдельных тоталитарных систем. Здесь стоит привести лишь несколько элементарных примеров. Причиной напряженных отношений между интеллектуалами, художниками и политической властью[43] является, очевидно, помимо личных пристрастий и неприязни вождей вроде Гитлера и Сталина, упор на идеологию: требование приверженности этой идеологии исключает все прочие идейные системы, а ставить под вопрос лежащие в основе этой идеологии ценности попросту страшно — в особенности, когда речь идет о противопоставлении коллективных, общественных целей целям, индивидуальным и частным. Частный, замкнутый на себя человек представляется скрытой угрозой, а многие формы эстетического выражения обращены как раз к такому человеку. То же самое можно сказать и об эскалации обычных конфликтов между церковью и государством до конфликта между религией и политикой[44]. Важность идеологии имеет и позитивные стороны: огромной ценностью наделяется образование, возникает большая потребность в определенных культурных инициативах и последующем их массовом распространении. Это резко отличает тоталитарные системы от большинства традиционных автократий, где поддержкой пользуется лишь внушение религиозных идей (в случае религиозных автократий) или естественно-научное и техническое образование (в светских автократиях). Пропаганда, образование, обучение кадров, дальнейшая проработка и развитие идеологии, вдохновленная ею научная деятельность, награды интеллектуалам, идентифицирующим себя с системой, чаще оказываются важными именно в тоталитарных, а не в иных недемократических системах. Если не принимать во внимание ограниченность этих усилий и забыть об ограничении или полном отсутствии свободы, можно обнаружить здесь определенное совпадение с демократическими системами, где массовое участие в политической жизни тоже требует массового образования и массовых коммуникаций и где интеллектуалам предназначается важная роль, которой они не всегда, впрочем, рады.

Сосредоточенность власти в руках вождя и его приближенных или обособленной группы, сформировавшейся благодаря общему участию в борьбе за власть и в создании режима, обязательная социализация в политических организациях или кооптация из других секторов (по критериям лояльности и/или идеологической благонадежности) неизбежно приводят к ограничению автономии других организаций: промышленных предприятий, профессиональных групп, вооруженных сил, интеллектуалов и так далее. Приверженность идеологии, признание ее символов и убежденность, что любые решения должны приниматься с оглядкой на идеологию или ею обосновываться, отделяет эту группу от людей, испытывающих определенный скептицизм или вообще не интересующихся идеологией, а также от тех, кто в силу своего призвания, как например интеллектуалы, склонен ставить под вопрос лежащие в основе идеологии принципы. В то же время властная группа сближается с теми, кто готов развивать идеологию, не претендуя при этом на власть. Элемент элитизма, на который постоянно указывают при анализе тоталитарных систем, есть лишь логическое следствие стремления к монополизации власти. Тем же объясняется и ожесточенность конфликтов внутри элиты, а также чистки и гонения на тех, кто эту битву за власть проиграл. Власть — в большей степени, чем в демократических обществах, — становится здесь игрой на выбывание.

Приверженность идеологии, стремление к монопольному контролю и страх утраты власти, разумеется, объясняют и тенденцию к использованию в таких системах насильственных методов, а также высокую вероятность непрекращающегося террора. Соответственно, именно террор — особенно террор, направленный на саму элиту, а не на противников или потенциальных оппонентов системы, — и отличает тоталитарные системы от других недемократических систем. При объяснении характерной для тоталитарных систем тяги к полной вовлеченности, когда власть не удовлетворяют ни апатичность подданных, ни простое соглашательство бюрократов, идеологическое рвение имеет более важное значение, чем размер общества, который подчеркивает Ханна Арендт, или степень модернизации в смысле технологической развитости, связанной с индустриализацией.

Очевидно, что при анализе влияния (в поведенческих терминах) тоталитарных систем на разные общества важнейшим параметром оказывается природа и роль единственной партии. Важность, которой наделены партийная организация, возникающие из недр партии специализированные политические организации и связанные с партией массовые организации, объясняет многие основные характеристики этих систем. В первую очередь их способность проникать в общество, присутствовать во многих институциональных сферах и оказывать на них влияние, мобилизовывать людей для решения масштабных задач на добровольной или псевдодобровольной основе (а не в ответ на материальные стимулы и поощрения) дает тоталитарным системам возможность осуществлять важные изменения при ограниченных ресурсах, в силу чего они служат инструментом для определенного типа экономического и общественного развития. Кроме того, партийные структуры сообщают тоталитарным системам некоторый демократический характер — в том смысле, что они дают желающим (то есть всем тем, кто разделяет основные цели, сформулированные руководством страны, а не выдвигает собственные) шанс принять активное участие в жизни страны и ощутить сопричастность с ней. Несмотря на бюрократический характер государства, многих организаций и даже самой партии, массовое членство в партии и организациях, которые она поддерживает, может дать смысл, цель и чувство сопричастности многим гражданам. Этим тоталитарные системы разительно отличаются от многих других недемократических систем — авторитарных режимов, где правители полностью полагаются на бюрократов, экспертов и полицию, отделенных от всего остального населения, имеющего мало шансов (или вообще никаких) почувствовать себя активными участниками общественных и политических событий (им остается только работа и личная жизнь).

Партийная организация и масса существующих внутри нее невысоких руководящих должностей дают многим людям шанс причаститься власти — порой даже над людьми, стоящими выше них в других социальных иерархиях[45]. Это очевидным образом привносит элемент равенства, подрывающий другие общественные стратификации, но вводящий при этом новый тип неравенства. Кроме того, активная партийная организация, члены которой искренне вовлечены в ее деятельность, способствует резкому росту возможностей для контроля и неявного принуждения по отношению к тем, кто не желает в нее вступать или оказывается из нее исключенным. Тоталитарные системы ставят себе на службу всю ту массу энергии, которая в демократических обществах направляется не только в политическую жизнь, но и распыляется по множеству добровольных объединений, направленных на достижение общего блага. Едва ли не весь идеализм, связанный с ориентацией на коллектив, а не на себя лично (идеализм, в прошлом находивший свою реализацию в религиозных организациях, а в современных либеральных демократиях реализующийся в добровольных объединениях), в тоталитарных системах уходит в партийную деятельность и работу в связанных с ней организациях — как, очевидно, и оппортунизм тех, кого привлекают щедрые награды, связанные с партийной активностью, или доступ к власти и надежда ее обрести. Этот мобилизационный аспект является важнейшим для тоталитарных систем и отсутствует во многих (если не в большинстве) других недемократических системах. Люди определенного типа, при тоталитаризме с энтузиазмом решающие задачи, поставленные перед ними руководством, в других недемократических системах были бы пассивными подданными, которые интересовались бы лишь реализацией своих узких личных целей или переживали бы отчужденность в виду отсутствия каких-либо возможностей для участия в работе, направленной на перемены в обществе. Соответственно, привлекательность тоталитарной модели во многом объясняется именно этим мобилизационным, поощряющим всеобщее участие характером партии и массовых организаций. В то же время причина отчужденности и чувства неприятия, которые такие системы вызывают, чаще всего состоит в том, что выбор общественных целей обычному гражданину недоступен, свобода в выборе руководства организаций либо ограничена, либо точно так же недоступна в силу бюрократизма, существование которого оправдывается принципами коллективного руководства или демократического централизма.

Другие характеристики, часто встречающиеся в описаниях тоталитарных систем — например их тенденция к экспансии, — вывести из ключевых свойств тоталитаризма не так просто. Некая косвенная связь здесь, очевидно, присутствует, поскольку упор на единственно верную идеологию превращает в скрытую угрозу существование всех прочих идеологий и систем убеждений. Тем не менее здесь многое будет зависеть от конкретного содержания идеологии — как минимум природа и направление экспансии будут определяться этим в большей степени, чем другими структурными характеристиками[46].

В тоталитарных системах практически неизбежны стремление подчинять, запрет едва ли не на любые формы несогласия (особенно на те, что способны захватить сравнительно большие сегменты населения и предполагают какую-либо попытку самоорганизации), сжатие сферы частного и значительный объем полусвободного, если не прямо насильственного, участия в общественной жизни. При этом масштабный и произвольный террор в форме концлагерей, чисток, показательных процессов, коллективного наказания целых социальных групп или сообществ обязательной чертой тоталитаризма вовсе не является. Тем не менее мы можем сказать, что подобные формы при Гитлере и Сталине возникли не случайно, что они были характерны для этих режимов и широко распространены, чего ни в одной демократической системе не случалось никогда, и, наконец, что они наверняка отличались качественно и количественно от форм принуждения, практиковавшихся в других недемократических системах, если не считать периодов консолидации власти, гражданской войны и времени непосредственно после нее. Террор не является ни необходимой, ни достаточной характеристикой тоталитарных систем, однако вероятность его применения в таких системах, судя по всему, выше, чем в любых других, причем определенные формы террора представляются характерными для определенных форм тоталитаризма. Тем не менее целый ряд авторов совершенно верно говорят о тоталитаризме без террора.

В первых исследованиях тоталитаризма, особенно в «Перманентной революции» Зигмунда Ноймана[47], особо подчеркивалась роль лидера. Фашистская приверженность вождизму (Führerprinzip) и возвеличивание Duce, а также культ личности Сталина сделали эту черту очевидным элементом любого определения тоталитаризма. Тем не менее в последние годы мы видим примеры систем, в целом подпадающих под определение тоталитарных, однако не обнаруживающих бесспорного лидера, какого-либо культа или персонификации высшего руководства. И есть масса недемократических систем, не соответствующих описанному нами типу, в которых при этом центральное место занимает вождь со сложившимся вокруг него культом. Соответственно, мы смело можем сказать, что единственный лидер, который сосредотачивает в своих руках огромную власть, вокруг которого складывается культ личности и харизматический авторитет которого так или иначе признается как членами партии, так и населением в целом, появляется в тоталитарных системах с очень высокой вероятностью, однако его появление не является неизбежным или необходимым для сохранения стабильности таких систем. Кризисы передачи власти, которые, по мысли многих исследователей, угрожали стабильности или даже самому существованию таких режимов, на практике не привели к падению или упадку тоталитарных систем, хотя были в этом отношении очень опасными[48]. Можно было бы думать, что упор на вождизм характерен для тоталитарных режимов фашистского типа, что со всей очевидностью верно в случае Италии, Германии и еще некоторых мелких фашистских систем, однако роль Сталина в Советском Союзе показывает, что эта черта характерна не только для них. Понятно, что, если мы станем доказывать на манер некоторых диссидентствующих коммунистов и левых фашистов, что чисто функционально сталинизм был русским эквивалентом фашизма, эта сложность сама собой разрешится. Но такое решение больше похоже на софизм. В настоящий момент можно ответственно утверждать лишь, что в тоталитарных системах такого рода лидерство появляется с большей вероятностью, чем в других недемократических системах. Изменения в отношении между лидерством, идеологией и организованным массовым участием — те переменные, на основании которых следовало бы строить типологию тоталитарных систем и за счет которых можно было бы попытаться понять процессы консолидации, стабилизации, изменения и — возможно, развала — таких систем. Выдвигать какие-либо предположения относительно взаимосвязи этих относительно независимых переменных в любой тоталитарной системе было бы, пожалуй, слишком смело; только теоретико-эмпирический анализ конкретных типов, или даже отдельных случаев, может помочь справиться с этой теоретической проблемой на более высокой ступени абстракции.

[…]

IV. АВТОРИТАРНЫЕ РЕЖИМЫ

К определению авторитарного режима

В одной из предыдущих работ я обозначил все многообразие недемократических и нетоталитарных политических систем как авторитарные при условии, что они являются политическими системами с ограниченным, не подотчетным политическим плюрализмом без выраженной правящей идеологии, но с определенной системой ценностей, без широкой или интенсивной политической мобилизации, за исключением отдельных периодов развития, где лидер или иногда небольшая правящая группировка управляет в рамках формально плохо определенных, но вполне предсказуемых границ[49].

Это определение было сформулировано так, чтобы противопоставить эти системы конкурентным демократиями и типичным тоталитарным системам[50]. Оно четко отделяет авторитаризм от демократий, тогда как разница с тоталитаризмом кажется более размытой, поскольку под это определение вполне подходят до- и посттоталитарные ситуации и режимы. Дальнейшее разграничение требует исключения традиционных законных режимов, отличающихся источником легитимации правителей, и авторитарных олигархий. Режимы, которые мы назвали «султанским авторитаризмом», во многом похожи на те, что подпадают под наше определение авторитарных; их отличие — в произвольном и непредсказуемом применении власти и слабости пусть даже ограниченного политического плюрализма (а это важная черта «султанского авторитаризма»). По ряду причин нам удобнее исключить из определения авторитарных режимов полуконституционные монархии XIX века, сочетающие в себе элементы традиционного легитимного и авторитарного правления, где монархические, сословные и даже феодальные элементы смешиваются с зарождающимися демократическими институтами, и цензовых демократий, в которых ограниченное избирательное право — шаг вперед в сторону современных конкурентных демократий, основанных как минимум на всеобщем избирательном праве для мужчин. Олигархические демократии, сопротивляющиеся — особенно в Латинской Америке — попыткам дальнейшей демократизации, настаивая на ограничении избирательного права из-за неграмотности, контроля или манипуляции выборами через касиков, регулярного обращения за помощью к военным и создания почти идентичных партий, часто оказываются на грани между современными авторитарными режимами и демократией. Они ближе к демократии конституционно и идеологически, однако социологически схожи с авторитарными режимами. Но даже при более жестком определении, исключающем все лишнее, мы обнаруживаем множество современных политических систем, под него подпадающих, — что потребует, как мы увидим, введения нескольких подвидов авторитаризма.

Наше определение авторитаризма сосредоточено на способе употребления и организации власти, на связях с обществом, природе коллективных представлений, на которые опирается власть, а также на роли граждан в политическом процессе; при этом за пределами рассмотрения остается само содержание политики, цели и raison d'êtreподобных режимов. Мы практически ничего не узнаем из него об институтах, группах или социальных слоях, составляющих ограниченный плюрализм этого общества, или о тех, кто из него исключен. Акцент на строго политических аспектах дает почву для обвинений этого определения в формализме, которые уже звучали, когда речь заходила о наших определениях тоталитаризма или даже демократии. Нам, однако, кажется, что характеризуя режимы отдельно от проводимой ими политики, мы более четко видим проблемы, стоящие перед любыми политическими системами, — например отношения между политикой, религией и интеллектуалами. Условия их возникновения, стабильности, трансформации и возможного упадка тоже в таком случае видятся более явственно. Общий и абстрактный характер этого определения заставляет нас спуститься по лестнице абстракций к изучению множественных подвидов, чем мы здесь и займемся.

Мы говорим скорее об авторитарных режимах, а не об авторитарных правительствах, чтобы показать относительно низкую выраженность политических институтов: они проникают в жизнь общества, препятствуя — порой силой — политическому выражению интересов некоторых групп (например духовенства в Турции и Мексике после революции или рабочих в Испании) или формируя их путем политического вмешательства, как это происходит в корпоративистских режимах. В отличие от некоторых исследователей тоталитаризма, мы говорим не об обществах, а о режимах, потому что даже сами правители не хотят полностью отождествлять государство и общество.

Наиболее характерной чертой таких режимов является плюрализм, однако крайне важно подчеркнуть, что, в отличие от демократий с их почти неограниченным и политически институализированным плюрализмом, здесь мы имеем дело с плюрализмом ограниченным. Звучали даже предложения считать такие режимы ограниченным монизмом. На самом деле эти два обозначения задают довольно широкий диапазон, в котором могут действовать такие режимы. Ограничение плюрализма может достигаться за счет соответствующих законов, а может обеспечиваться de facto, оно может быть более или менее строгим, касаться только определенных политических групп или более широких слоев интересантов — главное, чтобы оставались группы, не созданные государством или не зависящие от него, несмотря на явное вмешательство государства в политический процесс. В некоторых режимах допускается институализированное политическое присутствие ограниченного числа независимых групп и даже поощряется создание новых, однако ни у кого не возникает сомнений, что правители сами решают, каким группам позволено существовать и на каких условиях. Кроме того, даже если власти реагируют на деятельность таких объединений граждан, они им de jure и/или de facto не подотчетны. Это отличает их от демократического правления, при котором политические силы формально зависят от поддержки на местах при всех возможных фактических отклонениях, описываемых «железным законом олигархии» Михельса. В авторитарных режимах представители различных групп и институций попадают во власть не просто потому, что они пользуются поддержкой соответствующей группы, а потому что им доверяет правитель или властная группировка, и они, безусловно, учитывают статус и влияние последней. У них может быть поддержка на местах — назовем ее потенциальной избираемостью, — но это не единственный, и даже не главный, источник их власти. Посредством постоянной кооптации лидеров разные секторы или институции становятся элементами системы, и это определяет природу элиты: разнородное происхождение и карьеры, а также меньшая доля профессиональных политиков — тех, кто строил карьеру только в политических организациях, — по сравнению с бывшими бюрократами, технократами, военными, лоббистами и иногда религиозными деятелями.

Как мы увидим, в некоторых из таких режимов одна правящая или привилегированная партия — это единственный более или менее важный компонент ограниченного плюрализма. На бумаге такие партии часто заявляют, что обладают такой же монополией на власть, что и тоталитарные партии, и как будто бы исполняют те же функции, но в реальности их следует четко различать. Отсутствие или слабость политической партии часто делает спонсируемые церковью или связанные с ней светские организации (например «Католическое действие» или «Opus Dei» в Испании) колыбелью лидеров для таких режимов; подобным же образом поставляют кадры для элит христианско-демократические партии[51]. Однопартийная система обычно строится на parti unifié, а не на parti unique, как говорят в Африке, то есть на партии, в которой переплетаются различные элементы и которая не является, таким образом, единым жестко организованным органом[52]. Такие партии часто создаются сверху, а не снизу, причем не в тоталитарном захватническом стиле, а некой находящейся у власти группой.

В определении авторитарных режимов мы используем понятие менталитета, а не понятие идеологии, имея в виду различение, проведенное немецким социологом Теодором Гайгером[53]. Он считал идеологии более или менее проработанными системами мысли, часто изложенными на письме интеллектуалами или псевдоинтеллектуалами (или с их помощью). Менталитет же — это способ мышления и чувствования, скорее эмоциональный, чем рациональный; он лежит в основе непосредственной, некодифицированной реакции на различные ситуации. Гайгер использует яркое немецкое выражение: менталитет он определяет как subjektiver Geist, субъективный дух (даже когда речь идет о коллективе), а идеологию — как objektiver Geist. Менталитет — это интеллектуальная позиция; идеология — интеллектуальное содержание. Менталитет — психическая склонность; идеология — рефлексия, самоинтерпретация. Сначала менталитет, потом идеология. Менталитет бесформен и подвижен — идеология четко оформлена. Идеология — это понятие из социологии культуры; понятием менталитета пользуются при изучении общественного характера. В идеологиях заключен сильный утопический элемент; менталитет ближе к настоящему или прошлому. Для тоталитарных систем характерны идеологические системы, основанные на неизменных элементах, имеющие мощное воздействие и закрытую когнитивную структуру, а также серьезную сдерживающую силу, важную для мобилизации масс и манипуляций ими. Консенсус в демократических режимах, напротив, основан на согласии по поводу процедуры его достижения, приверженность которой имеет некоторые черты идеологической веры.

Боливар Ламунье ставит под сомнение действенность и полезность различения идеологии и менталитета[54]. Он отмечает, что если взять их как реальные политические переменные, как когнитивные формы сознания, действующие в реальной политической жизни, особенно в процессе коммуникации, то обнаружить разницу между ними будет сложно. Ему представляется, что это различие вводится лишь для того, чтобы показать: господствующие в авторитарных режимах идеи не представляют никакого интереса для политической науки. Но это как раз совершенно не входило в наши намерения! Ламунье верно отмечает эффективность символической коммуникации, множественность референциальных связей между символом и общественной реальностью в авторитарных режимах.

Разногласия во многом зависят от философских соображений, касающихся определения идеологии, и этот вопрос мы здесь обсуждать не будем. Как идеологии, так и описанные выше ментальности являются частью более широкого феномена идей: они ведут к идеям, ориентированным на действие, что в свою очередь является аспектом институализации властных отношений, для обозначения которой Ламунье предпочитает пользоваться термином «идеология».

Важный вопрос звучит так: почему идеи принимают разные формы, разную последовательность, артикуляцию, охват, разную степень эксплицитности, интеллектуальной проработанности и нормативности? По всем перечисленным выше параметрам, идеологии и ментальности различаются, и различия эти часто имеют последствия для политического процесса. Ментальности сложнее описать как обязывающие, требующие безоговорочной приверженности и со стороны правителей, и со стороны подданных, даже если их реализация достигается ценой принуждения. Ментальности сложнее распространить в массах, труднее включить в процесс образования, они с меньшей вероятностью вступят в конфликт с религией или наукой, ими сложнее воспользоваться для проверки на лояльность. Сильно различаются спектр вопросов, ответы на которые можно извлечь из идеологий и ментальностей, точность этих ответов, логика процесса их извлечения, а также наглядность противоречий между проводимой политикой, ментальностями и идеологиями. Они, кроме того, в совершенно разной степени способны сдерживать или ограничивать законные или незаконные действия. При исследовании авторитарных режимов нам будет трудно найти ясные отсылки к идеям, ведущим и направляющим режим, в правовых теориях и судебных решениях по неполитическим делам, в художественной критике и научных спорах; свидетельств использования таких идей в образовании будет очень немного. Мы совершенно точно не обнаружим богатого и специфического языка, новой терминологии и эзотерического использования идеологии — трудного для понимания со стороны, но очень важного для участников процесса. Не столкнемся мы и с длинными полками книг и других публикаций идеологического характера, посвященных бесконечному и всестороннему разбору этих идей.

Имеет смысл признать, что идеология и ментальность — вещи разные, но что разницу эту нельзя описать четко и однозначно; скорее это крайние точки, между которыми имеется огромная серая зона. Естественно, военно-бюрократические авторитарные режимы с большей вероятностью будут отражать ментальность своих правителей. В других типах мы скорее всего обнаружим то, что Сьюзен Кауфманн называет программным консенсусом[55], а в третьих — набор идей, взятых из самых разных источников и перемешанных между собой случайным образом ради того, чтобы они создавали впечатление идеологии в том смысле, в каком о ней говорится применительно к тоталитарным системам. Естественно, авторитарные режимы, находящиеся на периферии идеологических центров, часто бывают вынуждены имитировать господствующие идеологические стили, так или иначе их инкорпорировать и приспосабливать к своим нуждам. Часто это приводит к серьезным недоразумениям при изучении таких режимов, когда акценты расставляются совсем не там, где требуется. В действительности вопрос следует ставить так: какие особенности внутреннего устройства власти мешают внедрить четкую идеологию в таких режимах? С моей точки зрения, сложная коалиция сил, интересов, политических традиций и институтов — а все это и составляет ограниченный плюрализм — вынуждает правителей отсылать как к символическому референту к наименьшему общему знаменателю этой коалиции. Таким образом правителям в процессе захвата власти удается нейтрализовать максимальное число потенциальных оппонентов (при отсутствии высокомобилизованной массы сторонников). Размытость ментальности смягчает расколы в коалиции, в силу чего правители получают возможность сохранять лояльность в корне несхожих между собой элементов. Что ментальность не утверждает раз и навсегда каких-то особых, четко сформулированных и однозначных постулатов, облегчает задачу приспособления к меняющимся обстоятельствам в условиях отсутствия поддержки со стороны окружения — особенно это характерно для авторитарных режимов, находящихся в сфере влияния западных демократий. Ссылки на предельно общие ценности вроде патриотизма и национализма, экономического развития, социальной справедливости или порядка, а также прагматичное и незаметное включение идеологических элементов, заимствованных у главных на данный момент политических центров, позволяет правителям, добившимся власти без поддержки мобилизованных масс, нейтрализовать оппонентов, кооптировать самых разных сторонников и принимать административно-политические решения исходя из чисто прагматических соображений. Ментальности, полу- или псевдоидеологии ослабляют утопическую устремленность политики, а вместе с ней и конфликт, который иначе потребовал бы либо институализации, либо более масштабных репрессий, — чего авторитарные лидеры не могут себе позволить. Тогда как некоторая доля утопичности вполне совместима с консервативным уклоном.

За отсутствие идеологии авторитарным режимам приходится расплачиваться тем, что они практически лишают себя возможности мобилизовать массы, чтобы заставить их эмоционально и психологически отождествить себя с режимом. Отсутствие проработанной идеологии, ощущения общей осмысленности общественной жизни, далеко идущих замыслов, априорной модели идеального общества снижает привлекательность таких режимов для людей, ставящих во главу угла идеи, смыслы и ценности. Отчуждение от таких режимов — при всей их успешности и относительном (по сравнению с тоталитарными системами) либерализме — интеллектуалов, студентов, молодежи и глубоко религиозных людей отчасти объясняется как раз отсутствием или слабостью идеологии. Одно из преимуществ авторитарных режимов, имевших серьезный фашистский элемент, состояло в том, что характерная для них вторичная идеология оказывалась привлекательной для каких-то из этих групп. Однако это преимущество превращалось в источник напряженности, как только становилось очевидным, что для определяющих режим элит эти идеологические элементы ничего не значат.

В теории мы должны уметь различать идейное содержание режима, в том числе его стиль, от идей, направляющих или оформляющих политический процесс в качестве реальной политической переменной. Можно было бы показать, что первый аспект, в связи с которым мы будем искать объективизации, в конечном счете не так важен, как субъективно схваченное и усвоенное, то есть многообразие форм сознания, действующих в реальной политике. Нам тем не менее кажется, что разница между ментальностью и идеологией вполне приложима и к тому, как они влияют на действия и процессы коммуникации в политике и обществе. Сложность взаимодействия между этими двумя уровнями анализа не дает возможности априори предсказать направление, в котором будут развиваться эти отношения. Вероятно, в тоталитарных системах содержание идеологии оказывает гораздо более глубокое влияние на реальные политические процессы, тогда как в авторитарных режимах ментальности правителей, которые не обязательно формулируются столь же ясно и четко, вероятно, в большей степени отражаются общественные и политические реалии.

В силу неуловимости ментальностей, из-за подражательности и вторичности так называемых идеологий авторитарных режимов ученые сравнительно мало занимались этой стороной авторитаризма. Придать этой теме важность можно лишь путем интервьюирования элит и проведения опросов среди населения, что сильно затруднено в силу ограниченности свободы выражения и создаваемых при авторитаризме коммуникационных препятствий. Типология авторитарных режимов, которую предлагаем мы, опирается в большей степени не на анализ типов ментальностей, а на характер ограниченного плюрализма и степень апатии или мобилизации масс.

***

В нашем изначальном определении авторитаризма мы подчеркивали фактическое отсутствие широкой и интенсивной мобилизации, однако признавали, что на определенном этапе развития таких режимов подобная мобилизация возможна. Соответственно, низкая и ограниченная мобилизация — общая для всех таких режимов характеристика, и на это есть ряд причин. Когда мы ниже перейдем к обсуждению подтипов, мы увидим, что в некоторых режимах деполитизация масс входит в намерения правителей, совпадает с их ментальностью и отражает содержание ограниченного плюрализма, на который они опираются. В других типах систем правители имеют исходные намерения мобилизовать тех, кто их поддерживает, и население в целом, чтобы добиться активного участия в жизни режима и его организациях. К этому их подталкивают публичные обещания, часто вытекающие из каких-то идеологических предпосылок. Исторический и социальный контекст установления режима благоприятствует такой мобилизации или прямо требует ее через массовые организации в рамках однопартийной системы. Борьба за независимость страны от колониальной державы или за полную самостоятельность, желание включить в политический процесс те слои общества, до которых не дотягивались руки ни у одного из прежних политических лидеров, или победа над сильно мобилизованным оппонентом в обществах, где демократия допускала и поощряла такую мобилизацию, приводит к возникновению мобилизационных авторитарных режимов националистического, популистского или фашистского толка. На практике такие режимы со временем становятся неразличимыми, несмотря на разные стартовые условия и пути развития. Однако это не должно заслонять крайне важных различий в их происхождении с точки зрения типа возникающего плюрализма, выбранной формулы легитимности, реакции на кризисные ситуации, способности к трансформации, источников и типов оппозиции и так далее.

В конечном счете, степень политической мобилизации и, соответственно, возможности участия в режиме для поддерживающих его граждан являются результатом двух других аспектов, которые мы рассматривали при определении авторитарных режимов. Мобилизацию и участие со временем все труднее и труднее поддерживать, если режим не начинает развиваться в сторону большего тоталитаризма или большей демократии. Эффективная мобилизация, особенно посредством массовых организаций в рамках однопартийной системы, будет восприниматься как угроза другими составляющими ограниченного плюрализма — обычно армией, бюрократией, церковью или лоббистскими группами. Для преодоления подобных сдерживающих обстоятельств потребуются шаги в сторону тоталитаризма. Неудачные попытки такого прорыва и способность ограниченного плюрализма препятствовать возникновению тоталитаризма хорошо проанализировал Альберто Аквароне. Он приводит примечательный диалог Муссолини с его старым другом-синдикалистом:

«Если бы вы могли представить, сколько сил у меня ушло на достижение баланса, чтобы не сталкивались соприкасающиеся друг с другом антагонистические ветви власти, ревнивые и не доверяющие друг другу правительство, партия, монархия, Ватикан, армия, милиция, префекты, лидеры партии в регионах, министры, глава Confederazioni [корпоративных структур], крупнейшие монополисты и т.д., вы поняли бы, что они остались не переваренными тоталитаризмом, в них я не смог сплотить то “наследие”, что мне без всяких ограничений досталось в 1922 году. Патологическую ткань, связывающую традиционные и случайные дефекты этих великих маленьких итальянцев, после двадцати лет непрестанной терапии удалось изменить лишь на поверхности»[56].

Мы уже описывали, как поддержание равновесия между ограниченными плюрализмами сдерживает эффективность мобилизации в рамках единой партии и, в конечном счете, приводит к апатии ее членов и активистов, поскольку такая партия дает лишь ограниченный доступ к власти по сравнению с другими каналами. Недоразвитость — особенно большой массы сельского населения, живущего в изолированных частях страны и занятого натуральным сельским хозяйством, что часто связано с традиционными и непотическими властными структурами в рамках единой партии, — несмотря на все идеологические заявления, организационные схемы и механизмы плебисцита, не создает основанной на участии политической культуры, даже если речь идет о контролируемом или фиктивном участии.

Как мы детально покажем далее, авторитарные режимы, возникающие после периода конкурентной демократии, приведшей к появлению неразрешимого конфликта в обществе, порождают деполитизацию и апатию среди населения, которое воспринимает это с облегчением после всех трудностей предыдущего периода. Изначально апатия охватывает проигравших новому режиму, но в отсутствие террора и осуществляющих его дисциплинированной тоталитарной массовой партии и ее организаций никто и не пытается интегрировать их в систему. По мере того, как уменьшаются напряженность и ненависть, изначально способствовавшие мобилизации, сторонники режима тоже впадают в апатию — часто к радости правителей, поскольку в такой ситуации им больше не нужно выполнять обещания, которые они раздавали в ходе мобилизации.

Отсутствие идеологии, неоднородность и компромиссный, а часто и подражательный характер главной идеи и — главным образом — менталитет правителей, особенно военных элит, бюрократов, экспертов и допущенных во власть политиков из прорежимных партий оказываются серьезным препятствием для мобилизации и привлечения к участию в общественной жизни. Без идеологии трудно мобилизовать активистов для добровольных кампаний, регулярного посещения партийных собраний, индивидуальных пропагандистских мероприятий и так далее. Без идеологии с ее утопическими компонентами сложно привлечь тех, для кого политика есть цель сама по себе, а не просто средство для достижения сиюминутных прагматических задач. Без идеологии молодежь, студенты, интеллектуалы с меньшей вероятностью будут заниматься политикой и обеспечивать кадры для дальнейшей политизации населения. Без утопического элемента, без привлечения широких слоев населения, которым требуется реально работающий, а не ограниченный, контролируемый плюрализм допущенных в элиты, призывы, основанные на бесконфликтном обществе консенсуса (за исключением моментов всплеска национализма или ситуаций прямой угрозы режиму), сводят политику к администрированию общественных интересов и фактическому выражению чьих-то частных интересов.

Ограниченный плюрализм авторитарных режимов и разная доля допустимых для них плюралистических компонентов в отправлении власти в разные моменты создают сложные системы полу- и псевдооппозиций в рамках режима[57]. Полуоппозицию составляют группы, не занимающие доминирующего положения и не представленные в правительстве; они критикуют режим, но при этом готовы участвовать во власти, отказавшись от фундаментальной критики режима. Не будучи институализированными, такие группы не являются нелегитимными, даже если для их деятельности нет законных оснований. Они могут выступать с резкой критикой правительства и некоторых институтов, однако проводят четкую разницу между ними и лидером режима и принимают историческую легитимацию или как минимум необходимость авторитарной модели. Есть группы, которые ратуют за иные политические приоритеты и способы их достижения, они поддерживают установление режима, но при этом надеются достичь целей, которых не разделяют их партнеры по коалиции. Бывает несогласие между теми, кто изначально отождествлял себя с системой, но не участвовал в ее становлении (обычно это радикальные активисты, своего рода «младотурки режима»), и теми, кто находится внутри режима и хочет достигнуть целей, не являющихся нелегитимными, — например восстановить прежний режим, возвращение к которому было объявлено, но так и не состоялось. Бывают приверженцы идеологии, на время отказавшиеся от нее ради победы над врагом; встречаются сторонники иностранной модели и/или даже иностранного государства, от которых стараются дистанцироваться правители; на поздних этапах развития такого режима появляются и те, кто противится его трансформации, а точнее, либерализации и отказу от его ограничительного характера. Полуоппозиция обычно возникает среди старшего поколения, участвовавшего в установлении режима ради реализации целей, которые они поставили перед собой еще до всякого переворота. Однако встречается она и среди интеллектуалов и молодежи, особенно студентов, всерьез воспринявших риторику руководства, но не обнаруживших действенных каналов участия во власти. Нередко полуоппозиция внутри режима становится не подпадающей под действие законов, алегальной, оппозицией. Отказавшись от надежды реформировать режим изнутри, она не готова перейти к нелегальной или подрывной деятельности и пребывает в состоянии неустойчивой терпимости, нередко основанной на прежних личных связах. Слабость попыток политической социализации и индоктринации в авторитарных режимах объясняет и тот факт, что, когда третье поколение, у которого не было шанса стать частью режима, открывает для себя политику, оно может обратиться именно к алегальной оппозиции. Автономия, допускаемая режимом для определенных общественных организаций, ограниченные попытки либерализации и повышения участия в институциях режима, а также относительная открытость другим обществам создают условия для появления алегальной оппозиции, которая иногда служит ширмой для нелегальной оппозиции и готова проникать в институты режима, не испытывая, в отличие от других его оппонентов, моральных сомнений по этому поводу. Часто оппозиция действует через формально неполитические организации — культурные, религиозные, профессиональные. В многоязыковых, мультикультурных обществах, где режим отождествляется с одной из национальных групп, выражением оппозиционности становятся такие культурные жесты, как использование неофициального языка. Особое положение католической церкви во многих обществах с авторитарным правлением и легальный статус многих ее организаций на основании соглашений между Ватиканом и правителями дают священникам и некоторым представителям светского общества определенную автономию, позволяя им стать каналом для выражения оппозиционных настроений определенных социальных классов и культурных меньшинств или трансляции поколенческих проблем, что также может способствовать появлению новых лидеров. В случае католической церкви роль религиозных групп в авторитарных режимах определяет ее транснациональный характер, моральную легитимацию относительно широкого диапазона идеологических позиций из-за отказа папы их осудить, легитимацию морально-профетического гнева по поводу несправедливости, особенно после Второго Ватиканского собора, а также озабоченность церковной верхушки гарантиями автономии религиозных организаций и свободы священников. Парадоксальным образом церковь обеспечила авторитарные режимы элитами через светские организации, но в то же время занималась защитой диссидентов и время от времени, как указывает Ги Эрме[58], играла роль трибуна, выступая против коррумпированного режима с позиций носителя моральных ценностей. Являясь организацией, которая переживет любой режим, даже если она отождествляется с ним в какой-то исторический момент, церковь имеет тенденцию дистанцироваться от режима и восстанавливать свою автономию при первых же признаках кризиса. То же самое относится к другим постоянным институтам, способным сохранять существенную автономию при авторитарном режиме — например судейству и даже профессиональным чиновникам.

Здесь следует подчеркнуть, что полуоппозиция — алегальная, но дозволенная оппозиция, относительно автономная роль различных институтов в условиях полусвободы — создает сложный политический процесс, имеющий далеко идущие последствия для общества и его политического развития. Либерализация авторитарных режимов может зайти далеко, но без изменения природы режима, без институционализации политических партий она все равно останется довольно ограниченной. Полусвобода, гарантированная при таких режимах, имеет свои последствия (несравнимые, конечно, с преследованием нелегальной оппозиции), и это объясняет фрустрацию, разобщенность, а иногда и готовность сотрудничать с режимом, что порой способствует устойчивости этих режимов в ничуть не меньшей степени, чем репрессии. Неопределенное положение оппозиции при авторитарных режимах резко отличается от четкого разграничения режима и его врагов в тоталитарных системах. Подчеркнем, однако, что ограниченный плюрализм, процесс либерализации и существование дозволенной властями оппозиции в отсутствие институциональных каналов для участия оппозиции в политике и получения доступа к населению в его массе ярко отличают авторитарные режимы от демократических.

Завершая общее обсуждение авторитарных режимов, обратим внимание на одну трудность их изучения. В мире, где крупными и наиболее успешными державами были либо стабильные демократии, либо коммунистические или фашистские политические системы — с их уникальной идеологической привлекательностью, организационными возможностями, видимой стабильностью, успехами в индустриальном развитии или в преодолении экономической отсталости, а также способностью преодолеть статус страны «второго сорта» на международной арене, — в таком мире авторитарные режимы находятся в неоднозначном положении. Ни один из них не стал утопическим образцом для других — за исключением, пожалуй, насеровского Египта для арабского мира в силу особых исторических обстоятельств. Наверное, таким образцом могла бы оказаться Мексика с ее революционным мифом в сочетании с прагматической стабильностью режима гегемонии одной партии. Ни один авторитарный режим не захватил воображения интеллектуалов и активистов за пределами своей страны. Ни один не вдохновил на создание международных партий в свою поддержку. Лишь оригинальные решения югославов вызывали у интеллектуалов определенный некритический интерес. В таких обстоятельствах авторитарные режимы и их лидеры не впадали в искус и не начинали воспроизводить привлекательные тоталитарные образцы, поскольку не хотели или не могли воспроизвести их ключевые черты. Лишь 1930-е с их идеологией корпоративизма в сочетании с различным идеологическим наследием и связью с консервативной социальной доктриной католицизма предложили действительную нетоталитарную и недемократическую идеологическую альтернативу. Наблюдаемый нами крах таких систем, тот факт, что ни одно крупное государство не пошло по этому пути, размытые границы между консервативным и католическим корпоративизмом и итальянским фашизмом и, наконец, отход церкви от своей приверженности органическим теориям общества свели на нет эту третью политическую модель. Авторитарные режимы, как бы они ни были укоренены в обществе, каких бы успехов они ни добивались, в итоге всегда сталкиваются с двумя привлекательными альтернативами, что ограничивает возможности их полной и уверенной в себе институционализации и дает силу их противникам[59].

Перевод с английского Ольги и Петра Серебряных

[1] Перевод выполнен по изданию: Linz J.J. Totalitarian and Authoritarian Regimes. Boulder; London: Lynne Riener Publisher, 2000. P. 49—63, 65—75, 159—171. Первоначально эти главы были опубликованы в 1975 году.

[2] Превосходное сравнительное исследование двух обществ в условиях разных политических режимов, а также анализ того, как они отражались на жизни отдельных советских и американских граждан, см. в: Hollander G.D. Soviet Political Indoctrination. New York, 1972. Впрочем, в посвященных Америке разделах чувствуется чрезмерное влияние поколенческого либерального радикализма, характерного для интеллектуального протеста 1970-х.

[3] Sartori G. Democratic Theory. Detroit, 1962. P. 135—157.

[4] О Муссолини и значении термина «тоталитаризм» в Италии см. Jänicke M. Totalitäre Herrschaft. Anatomie eines politischen Begriffes. Berlin, 1971. S. 20—36. Эта работа также является лучшим обзором истории употребления термина, его вариантов и связанной с ним полемики и, кроме того, содержит исчерпывающую библиографию. Следует отметить, что для обозначения сразу и фашистских, и коммунистических режимов этот термин использовали не только либералы, католики или консерваторы, но и социалисты вроде Хильфердинга, который писал об этом уже в 1939 году. В 1936-м Хильфердинг отошел от марксистского анализа тоталитарного государства (см.: Ibid. S. 74—75; Hilferding R. StateCapitalism or Totalitarian State Economy // Modern Review. 1947. Vol. 1. Р. 266—271).

[5] Schmitt C. Die Wendung zum totalen Staat // Positionen und Begriffe im Kampf mit Weimar—Genf—Versailles 1923—1939. Hamburg, 1940.

[6] Ludendorff E. Der Totale Krieg. München, 1935. О понятии тотальной войны см.: Speier H. Ludendorff: The German Concept of Total War // Earle E.M. (Ed.). Makers of Modern Strategy. Princeton, 1944.

[7] Jünger E. Die totale Mobilmachung. Berlin, 1934.

[8] Sabine G.H. The State // Seligman R.A., Johnson A. (Eds.). Encyclopedia of the Social Sciences. New York, 1934.

[9] Michels R. Some Reflections on the Sociological Study of the Oligarchical Tendencies of Modern Democracy. New York, 1928. P. 770—772.

[10] Trotsky L. The Revolution Betrayed. New York, 1937. P. 278.

[11] Сходство в восприятии советского и фашистского режимов у итальянских фашистов и Троцкого обсуждается в книге: Gregor A.J. Interpretations of Fascism. Morristown, 1974. P. 181—188. Еще один пример подобного анализа у испанского левого фашиста см.: Ledesma Ramos R. ¿Fascismo in España? Discurso a las juventides de España [1935]. Barcelona, 1968.

[12] Ziegler H.O. Autoritärer oder Totaler Staat. Tübungen, 1932; Vögelin E. Der Autoritäre Staat. Vienna, 1936.

[13] Shils E. Political Development in the New States. The Hague, 1960.

[14] Linz J.J. An Authoritarian Regime: The Case of Spain // Allard E., Littunen Y. (Eds.). Cleavages, Ideologies and Party Systems. Helsinki, 1964.

[15] Shils E. Op. cit.; Almond G., Coleman J.S. (Eds.). The Politics of the Developing Areas. Princeton, 1960; Almond G., Powell G.B. Comparative Politics: A Developmental Approach. Boston, 1966; Hungtinton S.P. Social and Institutional Dynamics of One-Party Systems // Huntington S.P., Moore C.H. (Eds.). Authoritarian Politics in Modern Society. New York, 1970; Hungtinton S.P., Moore C.H. Conclusion: Authoritarianism, Democracy, and One-Party Politics // Ibid; Moore C.H. The Single Party as Source of Legitimacy // Ibid; Lanning E. A Typology of Latin American Political Systems // Comparative Politics. 1974. Vol. 6. P. 367—394.

[16] Обзор существующих типологий политических систем см. в: Wiseman H.V. Political Systems: Some Sociological Approaches. London, 1966. Указанная выше работа Габриэла Алмонда и Джеймса Коулмана была первой в своем роде: эти соавторы, а также их коллеги Вайнер, Растоу и Бланкстен занялись изучением политики в Азии, Африке и Латинской Америке. Разработанную Шилсом типологию Алмонд использует в связи с функциональным анализом. В указанной выше работе (главы 9—11) Алмонд и Пауэлл строят свою типологию в зависимости от структурной дифференциации и секуляризации — от примитивных политических систем до современных демократических, авторитарных и тоталитарных. У Файнера можно найти еще одну интересную попытку классификации (Finer S.E. Comparative Government. New York, 1971. P. 44—51). У Блонделя сравнительный анализ построен на различении традиционных консервативных, либерально-демократических, коммунистических, популистских и авторитарных консервативных систем (Blondel J. Comparing Political Systems. New York, 1972). Растоу выделяет системы: 1) традиционные, 2) модернизирующиеся — персонально-харизматические, военные, однопартийные авторитарные, 3) современные демократические, тоталитарные и 4) системы, в которых отсутствует какое-либо управление (Rustow D. A World of Nations: Problems of Political Modernization. Washington, 1967). Предложенная Органским типология режимов (Organski A.F.K. The Stages of Political Development. New York, 1965) берет за основу стадию экономического развития, на которой они находятся, роль политики в этом процессе, а также тип элитных альянсов и классовых конфликтов. Среди прочих у него присутствуют «синкратические» режимы (от древнегреческого σ?ν — вместе, и κρ?τος — власть) в среднеразвитых странах, где промышленные и аграрные элиты достигли компромисса под давлением снизу. Аптер, много изучавший Африку, создал очень интересную и получившую широкое признание типологию политических систем на основе двух основных параметров: типа власти и типа ценностей, к которым конкретная система стремится (Apter D.E. The Politics of Modernization. Chicago, 1965). По первому признаку системы разделяются у него на иерархические (где центр контролирует все) и пирамидальные (системы с конституционным представительством), по второму — на преследующие консумматорные (сакральные) и инструментальные (секулярные) ценности. Соответственно, возникают два типа систем с иерархической властью: 1) мобилизационные системы (как в Китае) и 2) либо модернизирующиеся автократии, либо неомеркантилистские общества (примерами, соответственно, будут Марокко и кемализм в Турции); типы с пирамидальным распространением власти подразделяются на: 3) теократические или феодальные системы и 4) примирительные системы (reconciliation system). Мобилизационные и примирительные системы противопоставляются по степени принуждения/информирования, находящихся в обратных отношениях друг с другом. К сожалению, в силу сложности проблемы здесь не место разбирать, как Аптер применяет эти умозрительные типы при анализе конкретных политических систем и проблем модернизации.

[17] Banks A.S., Textor R.B. A Cross-Polity Survey. Cambridge, 1963.

[18] Dahl R.A. Polyarchy: Participation and Opposition. New Haven, 1971. Р. 331—349.

[19] Rustow D. A World of Nations…

[20] В этом разделе я пользуюсь рейтингом стран по численности населения, валовому национальному продукту и темпам его роста, а также данными о количестве населения, живущего в условиях разных режимов в Европе, представленными в таблицах 5.1, 5.4 и 5.5 в: Taylor C.L., Hudson M.C. World Handbook of Political and Social Indicators. New Haven, 1972.

[21] Young W.B. Military Regimes Shape Africa’s Future. The Military: Key Force [неопубл.].

[22] Наши определения и разграничения, связанные с демократией, опираются на следующие основные источники: Sartori G. DemocraticTheory; Kelsen H. Vom Wesen und Wert der Democratie. Tübingen, 1929; Schumpeter J.A. Capitalism, Socialism, and Democracy. New York, 1950; Dahl R.A. Op. cit. О вкладе Даля в теорию демократии или, как он сам теперь предпочитает ее называть, полиархии, см. критический обзор: Ware A. Polyarchy // European Journal of Political Research. 1974. Vol. 2. P. 179—199. Там идет речь о критических замечаниях, высказанных в связи с так называемой «элитистской теорией демократии» (cм., например: Bachrach P. The Theory of Democratic Elitism: A Critique. Boston, 1967). Поскольку эта критика касается в основном «демократизации» полиархий, а не их отличий от неполиархических систем, мы не станем углубляться в эти важные дискуссии. Наше понимание демократии мы более подробно изложили в контексте обсуждения пессимистического и в конечном счете неверного анализа Михельса (см.: Linz J.J. Michels e il suocontributo alla sociologia politica // Michels R. La sociologia del partitopolitico nella democrazia moderna. Bologna, 1966).

[23] Dahl R.A. Op. cit.

[24] Sartori G. Democratic Theory. P. 199—201.

[25] Самым спорным случаем является Мексика, где кандидат в президенты лишь в 1952 году получил меньше 75% голосов, а обычно получает свыше 90%. Лидеры оппозиции прекрасно понимают, что они обречены на поражение — будь то в борьбе за одно из 200 губернаторских мест или за одно из 282 сенаторских кресел. Единственная надежда оппозиционной партии (и это относительно новое явление) в том, чтобы добиться, в обмен на депутатское кресло или муниципальные административные позиции, признания их лидеров со стороны правительства — в форме контрактов, займов или услуг. Во многих случаях партии финансируются правительством и поддерживают правительственных кандидатов или заранее вступают с ними в борьбу, чтобы получить преференции для своих сторонников. «Таким образом они принимают участие в политической игре и в ритуале выборов», — как выразился один мексиканский политолог (см.: González Casanova P. Democracy in Mexico. New York, 1970). Другой пример критического анализа: Cosío Villegas D. El Sistema político mexicano: las posibilidades de cambio. Mexico City, 1972. Более ранняя работа, подчеркивающая олигархические характеристики режима: Brandenburg H.-C. HJ-Die Geschichte der HJ. Köln, 1968. Лучшая монография об авторитаристском процессе принятия политических решений в Мексике: Kaufman S.B. Decision-making in an Authoritarian Regime: The Politics of Profit-sharing in Mexico. PhD dissertation. Columbia University, 1970. Выборный процесс анализируется в: Taylor P.B. The Mexican Elections of 1958: Affirmation of Authoritarianism? // Western Political Quarterly. 1960. Vol. 13. P. 722—744. Тем не менее есть и другие интерпретации, указывающие на демократический потенциал — либо внутри партии, либо в долгосрочной перспективе: Scott R.E. Mexican Government in Transition. Urbana, 1964; Scott R.E. Mexico: The Established Revolution // Pye L.W., Verga S. (Eds.). Political Culture and Political Development. Princeton, 1965; Needler M. Politics and Society in Mexico. Albuquerque, 1971; Padgett V. The Mexican Political System. Boston, 1966; Ross S.R. (Ed.). Is the Mexican RevolutionDead? New York, 1966. Тот факт, что выборы не дают доступа к власти и что Partido Revolucionario Institucional занимает привилегированное положение, не означает полного отсутствия свободы выражения и создания ассоциаций. Ведущей оппозиционной партии, ее электорату и препятствиям, с которыми она сталкивается, посвящена работа: Marby D. Mexico's Acción Nacional: A Catholic Alternative to Revolution. Syracuse, 1973. P. 170—182. О разногласиях ученых по поводу природы политической системы в Мексике см.: Needleman C., Needleman M. WhoRules Mexico? A Critique of Some Current Views of the Mexican Political Process // Journal of Politics. 1969. Vol. 81. P. 1011—1084.

[26] Karpat K.H. Turkey's Politics: The Transition to a Multiparty System. Princeton, 1959; Weiker W.F. The Turkish Revolution: 1960—1961.Washington, 1963; Idem. Political Tutelage and Democracy in Turkey: The Free Party and Its Aftermath. Leiden, 1973.

[27] Sartori G. Dittatura // Enciclopedia del Diritto. Vol. 11. Milano, 1962.

[28] Schmitt C. Die Diktatur: Von den Anfängen des modern Souveränitätsgedankens bis zum proletarischen Klassenkampf. München, 1928.

[29] Sartori G. Dittatura. P. 416—419.

[30] Rossiter C. Constitutional Dictatorship: Crisis Government in the Modern Democracies. Princeton, 1948.

[31] Finer S.E. The Man on Horseback: The Role of the Military in Politics.New York, 1962.

[32] Hungtinton S.P. Political Order in Changing Societies. New Haven, 1968. P. 231—237.

[33] Gimbel J.H. The American Occupation of Germany: Politics and the Military, 1945—1949. Stanford, 1968; Montgomery J.D., Hirschman A.O. (Eds.). Public Policy. Vol. 17. 1968 (см. опубликованные в этом сборнике статьи Фридриха, Кригера и Меркля о правлении военных и реконструкции).

[34] Schmitt C. Die Diktatur….

[35] См.: Jänicke M. Op. cit.; Friedrich C.J. (Ed.). Totalitarianism: Proceedings of a Conference Held at the American Academy of Arts and Sciences, March 1953. Cambridge, 1954; Friedrich C.J., Brzezinsky Z.K. Totalitarian Dictatorship and Autocracy. New York, 1965; Neumann S. Permanent Revolution: Totalitarianism in the Age of International Civil War.New York, 1942; Aron R. Democracy and Totalitarianism. London, 1968; Buchheim H. Totalitarian Rule: Its Nature and Characteristics. Middletown, 1968; Schapiro L. Totalitarianism. New York, 1972; Seidel B., Jenkner S. (Hg.). Wege der Totalitarismus-Forschung. Darmstadt, 1968.

[36] Friedrich C.J. The Evolving Theory and Practice of Totalitarian Regimes// Friedrich C., Curtis M., Barber B. (Eds.). Totalitarianism in Perspective: Three Views. New York, 1969. P. 126.

[37] Brzezinski Z. Ideology and Power in Soviet Politics. New York, 1962.

[38] Neumann F. The Democratic and the Authoritarian State. Glencoe, 1957. P. 233—256.

[39] Arendt H. The Origins of Totalitarianism. New York, 1966.

[40] Cocks P. The Rationalization of Party Control // Johnson C. (Ed.). Change in Communist Systems. Stanford, 1970.

[41] Joffe E. Party and Army-Professionalism and Political Control in the Chinese Officer Corps, 1949—1964. Cambridge, 1965; Idem. The Chinese Army under Lin Piao: Prelude to Political Intervention // Lindbeck J.M.H. (Ed.). China: Management of a Revolutionary Society. Seattle, 1971; Pollack J.D. The Study of Chinese Military Politics: Toward a Framework for Analysis // McArdle C. (Ed.). Political-Military Systems: Comparative Perspectives. Beverly Hills, 1974; Schurmann F. Ideology and Organization in Communist China. Berkley, 1968. P. 12—13; Gittings J. The Role of the Chinese Army.London, 1967.

[42] Domínguez J.I. The Civic Soldier in Cuba // McArdle C. (Ed.). Op. cit.; Dumont R. Cuba est-il socialiste? Paris, 1970.

[43] Об интеллектуальной и культурной жизни в Советском Союзе см.: Pipes R. (Ed.). The Russian Intelligentsia. New York, 1961; Swayze H. Political Control of Literature in the USSR, 1946—1959. Cambridge, 1962; Simmons E. The Writers // Skilling H.G., Griffiths F. (Eds.). Interest Groups in Soviet Politics. Princeton, 1971; Johnson P., Labedz L. (Eds.). Khrushchev and the Arts: The Politics of Soviet Culture, 1962—1964. Cambridge, 1965. Восточной Германии посвящена книга: Lange M.G. Wissenschaft im Totalitären Staat: Die Wissenschaft der Sowjetischen Besatzungszone auf dem Weg zum «Stalinismus». Stuttgart, 1955; коммунистическому Китаю: MacFarquhar R. The Hundred Flowers Campaign and the Chinese Intellectuals. New York, 1960; Chen S.H. Artificial Flowers During a Natural «Thaw» // Treadgold D.W. (Ed.). Soviet and Chinese Communism: Similarities and Differences.Seattle, 1967; случай Лысенко интересно разбирает Жорес Медведев: Medvedev Z. Rise and Fall of T.D. Lysenko. New York, 1969; нацистской Германии посвящены книги: Brenner H. Die Kunstpolitik des Nazionalsozialismus. Reinbek bei Hamburg, 1963; Mosse G.L. Nazi Culture: Intellectual, Cultural and Social Life in the Third Reich. New York, 1966; Wulf J. Literatur und Dichtung im Dritten Reich: Ein Dokumentation. Güterlosh, 1963; Idem. Die Bildenden Künste im Dritten Reich: Ein Dokumentation.Güterlosh, 1963; Idem. Musik im Dritten Reich: Ein Dokumentation.Güterlosh, 1963; Idem. Theater und Film Musik im Dritten Reich: Ein Dokumentation. Güterlosh, 1964; Strothmann D. Nazionalsocialistische Literaturpolitik. Bonn, 1963. Дальнейшая, очень поучительная библиография, касающаяся образования и сферы производства знания, представлена в: Tannenbaum E. The Fascist Experience: Italian Society and Culture, 1922—1945. New York, 1972. Теоретически не очень сильная работа, хотя представленные в ней иллюстрации прекрасно показывают разнородность и эклектичность официального итальянского искусства, что резко отличается от положения дел в Германии и еще раз ставит под вопрос тоталитарный характер итальянского фашизма: Silva U. Ideologia у Arte del Fascismo. Milano, 1973. Разница культурной политики при тоталитаризме и авторитаризме хорошо видна в исследовании интеллектуальной жизни франкистской Испании: Díaz E. Pensamiento español 1939—1973. Madrid, 1974.

[44] Об отношениях религии и государства в Советском Союзе см.: Curtis J.S. Church and State // Black C.E. (Ed.). The Transformation of Russian Society. Cambridge, 1960. Позднейшие изменения анализируются в: Bourdeaux M. Religious Ferment in Russia: Protestant Opposition to Soviet Religious Policy. New York, 1968; Idem. Patriarch and Prophets: Persecution of the Russian Orthodox Church Today. London, 1969. О коммунистическом Китае см.: Busch R.C. Religion in Communist China. Nashville, 1970; MacInnis D.E. Religious Policy and Practice in Communist China. New York, 1972; Welch H. Buddhism under Mao. Cambridge, 1972. Германии посвящены исследования: Conway J.S. The Nazi Persecution of the Churches, 1933—1945. New York, 1968; Zipfel F. Kirchenkampf in Deutschland. Berlin, 1965; Lewy G. The Catholic Church and Nazi Germany.New York, 1965; Buchheim H. Glaubenskrise im Dritten Reich: Drei Kapitel Nationalsozialistischer Religionspolitik. Stuttgart, 1953. Хорошо документированное региональное исследование: Baier H. Die Deutschen Christian Bayerns im Rahmen des bayerischen Kirchenfampfes. Nürenberg, 1968. Сравнить с Италией можно на материале: Webster R.A. The Cross and the Fasces: Christian Democracy and Fascism in Italy. Stanford, 1960.

[45] Уже в SA звания раздавали без учета армейских званий, до которых человек дослужился в военное время, см.: Gordon H.J. Hitler and the BeerHall Putsch. Princeton, 1972. Эта идеология прорыва сквозь все структуры общества нашла свое отражение в клятве SA: «Клянусь, что в каждом члене организации — невзирая на его классовое происхождение, профессию, богатство и собственность — я буду видеть только брата и настоящего товарища, с которым я буду связан и в радости, и в печали». Впоследствии это привело к тому, что высокопоставленный чиновник стал серьезно опасаться собственного дворника, занимающего в партии должность квартального (Blockwart).

[46] Здесь не место обсуждать сложную проблему взаимоотношений между политическими системами и внешней политикой. Разумеется, агрессивные действия, вмешательство во внутренние дела других стран, а также политический или экономический империализм не являются исключительными атрибутами какого-то одного режима. Но в то же время нельзя не согласиться с тем, что национал-социализм, его идеология и внутренняя динамика германского режима вели к агрессивной экспансии, войне и созданию гегемонистской системы эксплуатируемых и угнетенных стран и зависимых стран-сателлитов. В этой политике есть чисто нацистские элементы, особенно в том, что касается расистской концепции — ее не следует путать с идеями, восходящими к немецкому национализму (восстановление полного суверенитета после Версаля, аншлюс, аннексия приграничных территорий соседних государств с преимущественно немецким населением), и к политике обеспечения экономического господства Центральной Европы (Mitteleuropa). См.: Bracher K.D. The GermanDictatorship. New York, 1970. P. 287—329, 400—408 и библиографию на р. 520—523; Jacobsen H.-A. Nationalsozialistische Aussenpolitik 1933—1938. Frankfurt a.M., 1968; Hillgruber A. Kontinuität und Diskontinuität in der deutschen Aussenpolitik von Bismarch bis Hitler. Düsseldorf, 1971; Hildebrand K. The Foreign Policy of the Third Reich. London, 1973. Отношения между Гитлером и Муссолини прекрасно проанализированы в: Deakin F.W. The Brutal Friendship: Mussolini, Hitler and the Fall of Italian Fascism. Garden City, 1966; Wiskemann E. The Rome-Berlin Axis. London, 1966. Несомненно, фашистская Италия тоже проводила политику экспансии в Адриатике и Африке, однако, если абстрагироваться от чисто риторических заявлений, легко показать, что этот экспансионизм лежал целиком в русле еще дофашистского итальянского империализма. Обостренный национализм характерен для всех фашистских движений, но для них столь же характерны интернационализм, антипацифизм, одержимость военным величием, ирредентизм и часто даже паннационализм, которые противопоставляют идеологии левых и центристских демократических партий, даже когда некоторые из этих партий не оказывают никакого сопротивления колониализму, курс на рост национальной мощи и упор на политику престижа.

Вопрос о внешней политике коммунистических государств сталкивается с той же проблемой отделения национальных интересов СССР (унаследованных от Российской империи) от интересов, порожденных динамикой режима (главным образом опытом гражданской войны, иностранной интервенции, изоляции и блокады), и, наконец, от интересов, исходящих из соображений международной революционной солидарности и соответствующих продиктованному идеологией пониманию международного положения. Разные точки зрения на эту проблему см. в: Hoffmann E.P., Fleron F.J. (Eds.). The Conduct of Soviet Foreign Policy. Chicago, 1971. Part 3; а также в: Shulman M.D. Stalin’s Foreign Policy Reappraised. New York, 1969; Ulam A.B. Expansion and Coexistence: The History of Soviet Foreign Policy from 1917—1967. New York, 1968. Литература по советско-китайскому конфликту (Zagoria D.S. The Sino-Soviet Conflict 1956—1961. New York, 1969) демонстрирует сложное переплетение национальных интересов и политических трений. Вполне ожидаемо, работы, касающиеся коммунистических стран Восточной Европы (Seton-Watson H. Eastern Europe between the Wars 1918—1941.New York, 1967; Ionescu G. The Politics of the European Communist States.New York, 1967; Brzezinski Z. The Soviet Block. Cambridge, 1960), демонстрируют неотделимость формирования внешней и внутренней политики от советской гегемонии. В силу связей восточноевропейских коммунистических партий с КПСС, особенно когда Советский Союз был образцом социалистического государства, то есть в сталинскую эпоху, было невозможно отделить политику мирового революционного движения от политической линии единственной страны, где у власти находилась коммунистическая партия. Полицентризм очевидным образом поменял и усложнил эту ситуацию. Фашистские партии при всем их сходстве, взаимном влиянии и подражании друг другу никогда не связывала общая дисциплина, как это было в случае коммунистов. Идеологически связанные партии, не принимающие в расчет инстанции, от которых они зависят более прямым образом, несомненно, являются важным фактором внешней политики для опирающихся на массовые движения режимов. Режимы, обязанные считаться со свободной публичной критикой и открытым несогласием, не могут позволить себе тот же стиль и тот же тип международных политических реакций, что и режимы, подобным ограничением не обремененные. Тем не менее было бы ошибкой выводить внешнюю политику любого режима из идеологических убеждений, как наглядно показал пакт между Сталиным и Гитлером или отношения между США и коммунистическим Китаем, однако принимать их во внимание при анализе долгосрочных внешнеполитических стратегий вполне разумно. Связанная с этим тема, которой почти не уделяется внимания (и, пожалуй, зря), — это связь между внешнеполитическими кризисами и проблемами или полным упадком демократических режимов, особенно в случае подъема фашизма, но так же и при повороте к авторитаризму в странах «третьего мира». Упускается также и связь между готовностью к войне, а именно — тотальной войне, и разворотом к тоталитаризму.

[47] Neuman S. Permanent Revolution: Totalitarianism in the Age of International Civil War. New York, 1942.

[48] Проблема преемственности лидеров в недемократических конституционных режимах всегда рассматривалась как одна из их слабостей по сравнению с наследственными монархиями и парламентскими или президентскими демократиями (Rustow D.A. Succession in the Twentieth Century // Journal of International Affairs. 1964. Vol. 18. P. 104—113). На обсуждение этого вопроса серьезно повлияла последовавшая за смертью Ленина борьба за власть, а также личный характер власти и пожизненное руководство во многих однопартийных режимах. Уже в 1933 году Роберто Фариначчи в письме к Муссолини отмечал, что вопрос передачи власти от единственного в своем роде лидера, в окружении которого никакие другие лидеры возникнуть просто не могли, станет огромной проблемой для такого типа режимов (Aquarone A. L’organizzazione dello Stato totalitario. Torino, 1965. P. 173—175). По сути, считалось, что в отсутствие прямого наследника ожидать мирной передачи власти попросту не приходится и что можно институализировать действенный и законный метод смены пожизненных лидеров или ограничить их срок пребывания у власти. История не дала нам возможности проследить, как передают власть основатели фашистских режимов, а долголетие других основателей тоталитарных государств оставляет нам лишь возможности для спекуляций о будущем их режимов. При всех сопровождавших его конфликтах, приход к власти Хрущева (Swearer H.R., Rush M. The Politics of Succession in the U.S.S.R.: Materials on Khrushchev’s Rise to Leadership. Boston, 1964; Rush M. PoliticalSuccession in the USSR. New York, 1968) показал, что передача власти не обязательно приводит к краху системы и даже не сопровождается дополнительными чистками или новым периодом террора. Проблемы, связанные с передачей власти после смерти Мао, описаны в: Robinson T.W. Political Succession in China // World Politics. 1974. Vol. 27. P. 1—38. Тем не менее относительно институализированная передача власти от Хрущева, Хо Ши Мина, Насера или Салазара показывает, что институции в таких режимах способны справляться с этой проблемой лучше, чем предполагалось в политической науке. Еще более заметной является тенденция новых авторитарных режимов (как например в случае военной диктатуры в Бразилии) предотвращать появление вождей и ограничивать пребывание у власти определенным сроком. Предстоящий в недалеком будущем уход целого ряда основателей авторитарных режимов наверняка даст нам материал для сравнительного анализа в связи с этой проблемой.

[49] Linz J.J. An Authoritarian Regime: The Case of Spain // Allard E., Rokkan S. (Eds.). Mass Politics: Studies in Political Sociology. New York, 1970. P. 255.

[50] Ibid; Linz J.J. From Falange to Movimiento-Organización: The Spanish Single Party and the Franco Regime 1936—1968 // Hungtinton S.P., Moore C.H. (Eds.). Op. cit.; Linz J.J. Opposition In and Under an Authoritarian Regime: The Case of Spain // Dahl R.A. (Ed.). Regimes and Oppositions. New Haven, 1973; Linz J.J. The Future of Authoritarian Situation or the Institutionalization of an Authoritarian Regime: The Case of Brazil // Stepan A. (Ed.). Authoritarian Brazil: Origins, Policies, and Future. New Haven, 1973.

[51] Hermet G. Les fonctions politiques des organisations religieuses dans les régimes à pluralisme limité // Revue Française de Science Politique. 1973. Vol. 23. P. 439—472.

[52] Foltz W.J. From French West Africa to the Mali Federation. New Haven, 1965.

[53] Geiger T. Die soziale Schichtung des deutschen Volkes. Stuttgart, 1932.

[54] Lamounier B. Ideologia ens regimes autoritários: uma crítica a Juan J. Linz // Estudos Cebrap. Vol. 7. Sãn Paulo, 1974. P. 69—92.

[55] Kaufman S.B. Op. cit.

[56] Aquarone A. Op. cit. P. 302.

[57] Linz J.J. Opposition In and Under an Authoritarian Regime: The Case of Spain.

[58] Hermet G. Op. cit.

[59] Linz J.J. The Future of Authoritarian Situation or the Institutionalization of an Authoritarian Regime: The Case of Brazil.

Артем Жданов: «Говорят, я перешел на китайскую сторону»

Хотите знать, как, потратив всего 40 тыс. рублей на рекламу, сделать так, чтобы о твоем бренде узнали сотни миллионов потенциальных клиентов? Читайте интервью с совладельцем компании UCHINA и основателем бренда LaowaiMe Артемом Ждановым. Мы расскажем, как молодой китаист из Барнаула стал владельцем хайпового международного бизнеса в Шэньчжэне.

С Артемом мы встретились на полях Российско-китайского молодежного бизнес-инкубатора в Новосибирске, на который он приехал в качестве эксперта и ведущего мастер-классов. Поучиться у него есть чему: известность и стабильность консалтинговой компании UCHINA недавно дополнил оглушительный успех онлайн-магазина LaowaiMe. Небольшая команда магазина буквально выбивалась из сил под натиском шквального спроса. Как случилось, что созданный для нескольких сотен друзей бренд стал известным на весь Китай? Настолько, что Артема пригласили на самый популярный в Китае телевизионный канал в качестве почетного гостя? Может, причина в том, что Китай — страна огромных возможностей для умных, талантливых, трудолюбивых, верящих в себя? Как бы то ни было, пример Артема вдохновляет.

CL: Артем, расскажите о своем бренде LaowaiMe, как Вы его придумали?

Артем Жданов: LaowaiMe родился четыре года назад. Так случилось, что все мои проекты вырастали из хобби. И в случае LaowaiMe я просто захотел купить смешную футболку с популярным принтом «Лаовай пришел, лаовай ушел». Такой бородатый мем. Заказал первую, вторую… И все либо плохо сидело, либо не устраивало по качеству. Я придумал текст «Привет, спасибо, не понимаю» и решил заказать футболку digital textile printing. Но надпись быстро выстиралась. Я понял: чтобы сделать качественно, нужна шелкография. А там минимальный заказ — от сотен штук. К тому времени у моего паблика было уже около 30 тыс. подписчиков. Я подумал: своим друзьям в Китае я точно смогу продать футболки. Создал первую партию из 300 штук, 4-5 моделей — сам носил, был доволен, продавал друзьям. Покупали футболки чаще всего знакомые, когда видели их на мне. Никаких промоушнов и акций. Я просто встречался с друзьями, ходил в рестораны, на тусовки иностранцев… Футболки всем нравились, все спрашивали, где купить. Продал первую партию, посчитал деньги, понял, что неплохо, продал вторую партию. И тут как раз грянул кризис. Сделал перерыв на два года. После чего вернулся к LaowaiMe, но уже с командой, так как осознал, что одному не справиться, — если, конечно, я хочу делать это дело хорошо.

CL: Как Вы возрождали LaowaiMe после перерыва?

Артем Жданов: Мы пригласили крутого дизайнера, который создал для нас логотип, фирменный стиль, придумал новый дизайн футболок. Наняли технолога, он сделал лекала. Делаем футболки с нуля. Сами выбираем ткани, на фабрике наши футболки шьют отдельно от других изделий, отдельно принтуют. На каждой логотип, бирка, мы вкладываем их в фирменный пакет — ко всему подходим тщательно. В этом мне помогает наша команда, Сергей с Никитой, мои партнеры. И все наши сотрудники. У них есть огромный опыт, именно производства. LaowaiMe — квинтэссенция того, что мы умеем. Мы умеем производить, знаем Китай, китайскую культуру, мы умеем продавать.

CL: Как Вы выбирали каналы продаж?

Артем Жданов: Вначале LaowaiMe был вспомогательным брендом, основным оставалась Uchina. Мы продавали футболки на Taobao, Amazon.com и Aliexpress.com. Но потом закрыли площадку на «Алиэкспрессе»: поняли, что он только для дешевых товаров и только для нескольких стран. Остальные ему не доверяют, хотя скорость доставки у него потрясающая. С «Амазоном» тоже разошлись: он берет слишком большие деньги. Есть одна офлайн-точка в Шанхае: в кафе, в центре города, там все тоже хорошо продается. Но Taobao — основной канал. Сейчас мы готовимся к запуску своей онлайн-площадки, с доставкой по всему миру.

CL: Кто ваши клиенты?

Артем Жданов: LaowaiMe — для всех, кто интересуется Китаем. И для китайцев, у которых есть иностранные друзья, для тех, кто хотел бы поделиться китайской культурой. Но, прежде всего, для иностранцев. Сейчас, по официальным данным, в мире уже 100 млн учат китайский. На 70 млн больше, чем 30 лет назад. И все они — наши потенциальные клиенты — те, кто с Китаем надолго.

Половина наших покупателей на Taobao — иностранцы, половина — китайцы. И половина китайцев покупают для себя, что стало для нас сюрпризом. Так, футболки «Привет, спасибо, не понимаю» покупают китайцы, которые едут за границу, или которые говорят, что «это подходит под мое состояние души, я социопат, интроверт, поэтому я ношу такую футболку».

Футболки стоят порядка 1000 рублей, это недорого. На Taobao много подделок под наш бренд. Ведь никто не мешает скопировать фразу «Привет, спасибо, не понимаю». Ведь такие расхожие мемы невозможно зарегистрировать. Мы стараемся рассказать, как отличить копию от оригинала.

Обнаружив спрос на нашу продукцию со стороны китайцев, мы начали делать больше товаров именно для них. Так, сейчас одна из топовых позиций на LaowaiMe — кружка с надписью «Пей больше горячей воды». Это тоже известный китайский мем. Если вы пойдете к китайскому доктору, чтобы у вас ни болело, голова или живот, — он скажет «Пей больше горячей воды! И все будет хорошо». Китайцы тоже воспринимают это как мем, но почему-то никто не додумался это продавать. Мы сделали кружку — и китайцы начали ее покупать. Мы стилизовали ее под кружку времен Мао Цзэдуна, только не жестяную, а из фарфора, с крышечкой... И кружка стала хитом продаж.

Для китайцев и поклонников китайской культуры мы сделали и набор для празднования китайского Нового года. Там была инструкция, как его праздновать, были предметы для праздника и для подарков: красный конверт, вырезанные из красной бумаги наклейки на двери и окна… Там была наша кружка, палочки с мемом «Ты поел?» (для китайцев это как для нас «Как дела?»)… В Китае набор стал вау-продуктом.

CL: Как LaowaiMe стал известен на всю Поднебесную?

Артем Жданов: На нас вышел крупнейший журнал о e-commerce в Китае «Global E-businesmen». У меня взяли интервью о LaowaiMe. О том, как русский из поколения 90-х открыл магазин на Taobao. Сначала просмотров было немного, но потом статья начала гулять в китайском интернете. И попала в умный блог Таобао, который, подобно Яндекс-дзену, сам выбирает, что вам почитать. Статья стала популярной и затем попала в рассылку «Выбор редакции». Уведомлением на первой полосе. А это приложение есть на мобильном у каждого китайца. В итоге статья собрала 4,5 млн прочтений только на Taobao, а всего — десятки миллионов. Китайцам «зашло», что иностранец не просто продает на Taobao — он продвигает китайскую культуру. Это греет их душу, они говорят спасибо, испытывают искреннюю благодарность. Многие просто пишут нам на Taobao в службу поддержки: вы действительно иностранцы, да? Спасибо за то, что вы делаете! Хотя я не буду у вас заказывать, но спасибо!

После статьи на Taobao у меня взяла интервью главная газета китайского правительства — «Жэньминь жибао». В печатной версии вышла статья про меня: как я переехал в Китай, как создал LaowaiMe. После этого ко мне еще много раз обращались китайские журналисты, снимали видео, брали интервью.

А недавно самое популярное китайское телевидение Hunan TV, на котором выходят все топовые передачи типа китайского «Голоса», пригласило меня в качестве экзаменатора на «Китайский мост» от института Конфуция — самое большое соревнование для иностранцев, изучающих китайский язык. Кстати, там был новосибирский студент из СГУПСа, единственный русский из 30 финалистов, который, в итоге, и стал победителем.

Я договорился с телевидением, вышел в своей футболке, сказал название своего магазина, потом подарил всем участникам кружки. Бесплатная реклама на самом топовом канале. Мне потом сказали: «Знаешь, сколько стоит секунда эфира на Hunan TV?».

Эфир будет в августе, мы готовимся. После того, как мы попали со статьей на Taobao, нашу маленькую команду парализовало на неделю. Ведь на Taobao еще и нужно напрямую общаться в чате, когда тебя спрашивают, какой размер, что подходит… Мы следим, чтобы к дате эфира на складе было достаточно всего, так как Hunan TV смотрят ежедневно 280 млн человек.

Оказывается, так бывает: потратить на маркетинг всего 40 тыс. рублей и продать 3 тыс. единиц товара. Теперь о нас в Китае знают многие. Даже начали поступать предложения об инвестициях в наш бренд…

Как я уже сказал, основной аудиторией LaowaiMe все же остаются иностранцы. А известными мы стали именно в Китае. Но у многих китайцев есть иностранные друзья, которые покупают наши товары. Работает сарафанное радио. У нас есть инстаграм. Люди сами делятся нашими постами, мы их не просим. В случае ориентированных на китайцев товаров это понятно: они любят гордиться своей страной, любят рассказывать о китайской культуре, любят дарить связанные с ней вещи. Это работает.

CL: Поделитесь планами по развитию LaowaiMe.

Артем Жданов: Я хочу превратить этот бренд в большой проект, своеобразную экосистему под девизом «Если Китай, то с LaowaiMe». Вещи — только начало. Будет медиа на английском о Китае, с позитивными историями, новостями. Я ищу главного редактора с родным английским. На этой медиаплощадке не будет политики, экономики…

Если в рунете, несмотря на ошибки, с новостями о Китае все более-менее в порядке, то западные издания пишут о Китае или плохо, или странно. Нарочито трешево. С анекдотическими, унижающими китайцев историями. А есть и вовсе жесть: про то, как китайское правительство забирает органы у диссидентов. Все это формирует неправильное отношение к Китаю и китайцам. Ведь какую самую главную эмоцию испытывают люди к Китаю? Страх. Неизвестного всегда боятся.

Есть, конечно, государственные сми (например, англоязычная версия «Синьхуа»), но их не читают на Западе, воспринимают как пропаганду. Правительство тратит огромные деньги на продвижение бренда Китая. 10 млрд долларов на «мягкую силу», в том числе на институт Конфуция, которому во всем мире вставляют палки в колеса, так как воспринимают как иностранного агента.

Я за объективность, справедливость и равновесие. О Китае несправедливо пишут плохо. А в стране происходит много хорошего. И нужен независимый взгляд. Одно дело, когда китайцы сами говорят о себе: «посмотрите, какие мои хорошие». Другое — когда о Китае хорошо пишут иностранцы. А нашему бренду уже доверяют в мире. Мы выпускаем качественные продукты, есть опыт создания ЭКД, популярного новостного издания о Китае на русском языке, поэтому уверен, что нас будут читать.

Я уже слышу обвинения в свой адрес: ты перешел на китайскую сторону, ты китайский агент. Я гражданин мира. Мой дом там, где я живу. Сейчас это Китай. И я хочу, чтобы о нем знали с хорошей стороны. Выиграют все. Будет меньше расизма, ксенофобии.

Это государственная тема. Мы уже делали туристическую брошюру на русском по заказу властей провинции Шаньдун. Китайцы будут продвигать ее на выставках. Там действительно классно. Например, мы ездили в Вэйхай, рассказали, как там красиво, какие там пляжи и места для отдыха. И это недалеко от Владивостока. Кто лучше русских расскажет для русских о том, как съездить в Шаньдун? Даже китайцы не так много знают о курортах этой провинции, ее городах, кроме Циндао, — что уж говорить про русских…

Планов много. Миллион идей. Например, мы можем выпустить приложение по изучению китайского языка.

Уже сейчас каждый товар от LaowaiMe идет с небольшой историей на английском, помогающей что-то новое узнать о Китае: например, что значат в Китае слова «Ты поел?». Мы рассказываем о таких вещах, чтобы заинтересовать Китаем.

Экосистема LaowaiMe будет триединством сильного медиа, комьюнити и товаров и услуг, которых будет все больше. Будут ивенты, туризм. И товары — необязательно только футболки и кружки. Интересная тема — китайский чай, правильно упакованный, правильно поданный. Я когда привожу чай, многие даже не знают, как его правильно заваривать, что это за чай. Нигде же нет описания. Привожу маме, и даже она не знает различий. Мы хотим сделать набор пробников основных сортов китайского чая, с книжечкой, красиво упакованный.

Упаковать, подать правильно — главное. Ведь идея футболок с принтами не нова. Но мы упаковали, подали как бренд, с историей.

Хайп не значит деньги. Многие, кто популярен сегодня, завтра будут забыты. И нужно успевать, пока ты на волне.

Елена Венгерская

Путешествуйте с умом и осторожностью

Сегодня интернет – самый быстрый и удобный способ поиска и покупки билетов для путешественников. Однако, при всех его преимуществах, пользователям Глобальной сети необходимо соблюдать простые меры безопасности и приобретать билеты лишь на проверенных сайтах, а лучше и вовсе напрямую через официальный ресурс перевозчика.

Чешские железные дороги (ČD) предупреждают: на рынке реализации билетов действуют мошенники. В последнее время число выявленных сотрудниками компании фальшивых билетов достигло критических показателей. В ČD, комментируя ситуацию, отметили, что к сбыту недействительных билетов причастен некий портал Rail Ninja. Злоумышленники реализуют железнодорожные билеты на поезда, следующие по всей Европе. В частности, в продаже на мошенническом сайте имеются билеты на прямое сообщение между Прагой и Берлином, Прагой и Будапештом, а также Прагой и Веной. Кроме того, ресурс предлагает пользователям приобретать билеты на высокоскоростные европоезда, такие как Railjet, Allegro, Sapsan и Eurostar.

Интернет-страницы Rail Ninja связаны с компанией FireBird GT Limited, которая базируется в Гонконге. Организация возникла в 2013 году и ведёт свою деятельность на нескольких ресурсах для туристов, в числе которых – FireBird Tours, Travel All Russia и RussianTrains.com. Сообщается, что через все свои каналы Rail Ninja продает ежедневно порядка 1000 билетов.

В чём проблема

Недействительные онлайн-билеты можно отличить сразу по тому, что на них изображено, а главное, как. Клиенты жалуются на то, что там не указана стоимость проезда, а порой дата и количество пассажиров. Трудно сказать, делается это специально или всего лишь недоработки системы, но работники железных дорог в европейских странах компанию Rail Ninja внесли в чёрный список и проверяют билеты очень тщательно. Есть риск застрять на вокзале в чужой стране.

Кроме того, что билеты недействительны, они ещё и дороги. В сравнении с другими продавцами билетов через интернет, фирма Rail Ninja за билеты хочет примерно в два раза больше, чем они стоят официально. Чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть на цены на сайте ČD. Или почитать отзывы путешественников.

Как быть

В связи со сложившейся ситуацией представители Чешских железных дорог обращаются к своим клиентам с настоятельной просьбой покупать билеты на поезда только с помощью официального ресурса государственной компании. Если вы покупаете на других сайтах, не поленитесь поискать и сравнить стоимость билетов у конкурентов на разных порталах.

Проверяйте указанную в билете информацию.

Прежде чем приобрести билет, уточните порядок его сдачи в случае необходимости.

Справка

Чешский железнодорожный госоператор был образован в 1993 году после распада Чехословакии и разделения железных дорог двух государств. Число пользователей услуг перевозчика растёт день ото дня. Только в минувшем году Чешские железные дороги перевезли порядка 175 миллионов пассажиров.

Сам себе декорация.

О внедрении прозрачного бетона в России.

Производство строительно-отделочных материалов не стоит на месте. В условиях конкуренции разные производители постоянно разрабатывают новые решения и патентуют инновационные разработки, которые направлены на улучшение внешнего вида и свойств материалов, а также создание уникальных продуктов. Не так давно появились такие материалы, как гибкое дерево WoodSkin (гибкий материал, которому можно придавать любые абстрактные формы), светоблокирующий стеклянный фасад, тепловые обои (реагируют на температуру в помещении и меняются оттенок), облицовочный керлит (очень тонкий керамогранит - достигает 1мм), а также прозрачный бетон. Не все новинки, значительная часть которых рождается на Западе, сразу приживаются в России.

Евгений Глекель, основатель архитектурного бюро Glekelpartners:

Практически любой масштабный строительный процесс предусматривает использование бетонных смесей. Раствор выступает основой в формировании фундамента, из него сооружают стены, выполняют перекрытия и реализуют другие задачи. При этом внешняя неприглядность бетона никого не смущает – его умело маскируют облицовочными материалами, поэтому особых проблем этот нюанс не доставляет. Но на Западе, уже более 10 лет как нашли выход из положения – научились производить бетон, который, является самостоятельной декорацией архитектурных объектов.

В 2001 году архитектор из Венгрии Арон Лосконши взглянул на проблему бетонных поверхностей изнутри. Он решил, что внешнюю непривлекательность бетона можно исправить не внешними декоративными материалами, а изменив его внутреннюю структуру. Так появился прозрачный бетон Illumicon, который имеет немало отличий от традиционных смесей. Это относится не только к внешнему виду, но и к оригинальной структуре, обусловленной технологией изготовления.

Немного цифра, которые демонстрируют главные отличия обычного бетона от прозрачного. Технические характеристики светопроводящего бетона по европейским нормам таковы: плотность – 2100–2400 кг/м3; морозостойкость - F50; водопоглощение – до 6%; прочность на сжатие – 50 Н/мм2; звукоизоляция — 46 дБ. Характеристики бетона обычного выглядят следующим образом: плотность – 2300–2600 кг/м3; морозостойкость - F50 - F500; водопоглощение – 2%; прочность на сжатие – от 25 до 60 Н/мм2; звукоизоляция — в среднем от 50 дБ. Отличается новинка и по составу. Прозрачный бетона состоит из сухой мелкозернистой смеси для бетона, воды и стекловолокна, а обычный - из воды, цемента, керамзита или щебня, а также песка.

Основным же направлением использования прозрачного бетона является устройство архитектурных композиций с декоративными свойствами. И в создании уличных дизайнерских объектов, и при украшении интерьеров успешно используется этот вид. Применение его в первую очередь обусловлено эстетическими соображениями, хотя и технико-физические качества материала не отбрасываются. Так или иначе, базовый набор компонентов для литракона делает его схожим с обычным легким бетоном, который справляется с нагрузками в составе небольших архитектурных конструкций. Прозрачные бетонные блоки идеально вписываются в структуру зданий в стиле модерн и хай-тек.

В качестве материала для строительства частей зданий и сооружений он был впервые использован на территории Европы, в Германии в 2005 году, в России широкого применения пока не нашли ввиду дорогой стоимости материала. На данный момент цена такого бетона достаточно высока (5000$ квадратный метр прозрачного бетона иностранного производства ), но на рынок уже активно выходят русские аналоги по доступным ценам. Кроме дорогой стоимости, материал обладает своими плюсами и минусами. К плюсам относятся следующие свойства: пропускает и поглощает свет; легкий; больше возможностей для декора ( можно поставить дополнительное освещение и добавить тем самым нужный оттенок, поиграть тенями/силуэтами); придает помещению воздушности (больше пространства), экологичный; прочный, но легкий; огнестойкий и поглощает тепло (экономия на отоплении).

Минусы и сложности же таковы: высокая стоимость, мало заводов по изготовлению, необходимость правильно соблюсти пропорции состава.

В России новый материал только начинают использовать при проектировании. Примеров пока мало, но они есть. Так, весной в Красногорске началось проектирование двух социальных объектов.

Это два здания - ДОО и СОШ на территории крупного жилого комплекса. На фасадах будет использован архитектурный и графический прозрачный бетон российского производства. Использование материала для детских учреждений было согласовано, так как он обладает высокой светопропускной способностью.

В центре Москвы некоторые заведения, в основном, дорогие рестораны и клубы, также используют на фасадах прозрачный бетон темных, благородных оттенков. Встречается сейчас такой бетон и в интерьере - барные стойки, перегородки между пространствами. Причина применения проста - материал хорошо применим именно фрагментарно - на фасадах и элементах интерьера, придающих уют, как общественным, так и частным домам.

Считаю, что у прозрачного бетона есть будущее в нашей стране, так на рынке все же появляются подрядчики с собственными современными производствами, что значительно снижает стоимость материала и делает его более доступным для застройщиков.

Автор: Сергей НИКОЛАЕВ

СТРОИТЕЛЬНЫЙ БУМ

ECE возведет в Венгрии большой торговый комплекс. Организация объявила о планах по развитию нового торгового комплекса в столице на месте бывшего текстильного предприятия в районе Обуда. Известно, что в данном объекте разместится 170 магазинов с общей арендной площадью 50 000 кв.м. Строительные работы запланированы на 2019 год, а открытие - на 2021 год. По словам представителей ECE, компания планирует возвести самый современный и привлекательный торговый центр в Венгрии. Он предназначен для установки новых стандартов с точки зрения сочетания арендаторов и розничных секторов, предоставления услуг и опыта посетителей.

- В Венгрии активизировали возведение коммерческого объекта Etele Plaza. Фирма Futureal Group приступила к возведению коммерческого помещения недалеко от железнодорожной станции Kelenföld. Центр развлечений и торговли общей площадью 155 000 кв.м. станет самым большим коммерческим комплексом в районе. Известно, что центр откроется уже через несколько лет. По оценке Futureal Group, каждый день после открытия объект Etele Plaza будет привлекать 40 000 клиентов, включая жителей других городов. Комплекс Etele Plaza будет иметь современный дизайн, 100 салонов, тренажерный зал, кинотеатр, кафе, супермаркет, ресторан, парковку на 1300 мест. Организация Futureal Group приступила к строительным работам Etele Plaza в Будапеште. Ожидается, что современный комплекс откроется уже в 2020 году. В здании Etele Plaza будут представлены международные модные бренды. В связи с этим разработчики хотят создать уникальный дизайн.

- Иностранные инвесторы проявляют интерес к венгерской недвижимости. Согласно местной прессе, спрос на венгерскую недвижимость у зарубежных покупателей относительно низкий, хотя показатель за последнее время вырос. Процент иностранных покупателей, в том числе из ЕС, в прошлом году составил 6-7%. Ежегодно в Венгрии подписывается около 150 тысяч договоров купли-продажи недвижимости. В 2017 году самыми активными покупателями из-за рубежа стали китайцы, которые приобрели 1537 объектов недвижимости в Венгрии. Иностранцы покупают в основном квартиры на сумму около 200 тысяч евро в центре Будапешта и виллы стоимостью 300-400 тысяч евро в районе Буды.

- Skanska продолжает развивать офисную недвижимость в Венгрии. Компания в 2017 году реализовала на рынке большое количество офисной недвижимости в Польше, Румынии, Чехии и Венгрии. Также к концу прошлого года фирма поставила пять проектов в Венгрии общей площадью 86 тыс. кв.м. В настоящее время в Skanska есть один текущий проект - офисный комплекс Mill Park в Будапеште. Объект будет достроен к июню 2018 года. Общая площадь комплекса составляет 36 тыс. кв.м.?Сейчас представители Skanska заняты поиском арендаторов в новый офисный комплекс.

- Futureal Group построит современный офисный центр в Будапеште, рядом с транспортным узлом. Новый бизнес-парк расширит рынок офисных помещений в более чем на 65 тыс. кв.м арендных площадей. Первый этап комплекса WELL Building Platinum Precertified будет передан в эксплуатацию во II полугодии 2019 года. Он предоставит высококлассные офисные и служебные помещения площадью 25 тыс. кв.м. Строительный проект также будет включать фонтаны и уникальные зеленые зоны.

- Первичный рынок недвижимости в Венгрии стал более привлекательным. Частные порталы недвижимости сообщили, что рынок жилых построек Венгрии продолжает развиваться. Например, в текущем году количество объектов на реализацию выросло на 5%. Хотя в Будапеште данный показатель упал на 8%. Данные исследования index.hu показывают, что местные жители стали больше интересоваться новыми жилищными проектами. Чаще всего покупатели предпочитают приобретать апартаменты в новых панельных домах. Практически все типы домов в Венгрии пользуются спросом и разница неощутима.

- Элитный рынок недвижимости в Венгрии восстанавливается. Эксперты компании Clarke & White заявили, что за последние годы в столице Венгрии выросло количество роскошных особняков и апартаментов. Показатели говорят о том, что Будапешт встает в один ряд с лидерами европейского рынка в данном направлении. На сегодняшний день элитная недвижимость Венгрии стоит гораздо дешевле французской, британской или немецкой. Тем не менее данный вид недвижимости с каждым годом привлекает все больше иностранцев. Аналитики считают, что рост цен на элитные объекты связан с размером благосостояния венгров.

Автор Nina Popova

MCN Telecom шагает по Европе

Влада Сюткина

Виртуальный мобильный оператор связи MCN Telecom совершил коммерческий запуск в Австрии. Классический продуктовый портфель оператора теперь доступен малым и средним компаниям в десяти крупных городах страны. По словам генерального директора MCN Telecom Александра Мельникова, в среднем оператор может рассчитывать на 50-100 клиентов на автрийском рынке в первые пару лет. Далее, как заявляет глава компании, количество подключений будет расти быстрее.

Как сообщили в пресс-службе MCN Telecom, Вена, Айзенштадт, Санкт-Пёльтен, Грац, Клагенфурт, Инсбрук, Брегенц, Зальцбург, Линц – это список городов, в которых российскому оператору было выделено более 1000 номадических и географических номеров австрийским регулирующим органом по вещанию и телекоммуникациям (RTR). При этом в компании отметили, что Австрия стала четвертой европейской страной, в которой группа MCNTelecom теперь предоставляет полный пакет фиксированных услуг связи: телефонию, виртуальную АТС, чатофон, номадические (географические) номера.

Относительно причины выбора компанией на австрийском рынке сегмента малых и средних компаний в качестве стратегического Александр Мельников сказал следующее: "Продукты и сервисы, которые мы разрабатываем и продвигаем в большей степени интересны сегменту SMB".

Сервер австрийской компании MCN Telecom GmbH, как указали в пресс-службе MCN Telecom, размещен на площадке партнера - телеком-оператора Innonet, офис и техническая инфраструктура которого расположены в Вене. В рамках межоператорского взаимодействия MCN Telecom заключил договоры с крупнейшими австрийским операторами связи: TMobile, Drei и A1.

Что касается стоимости услуг телефонии и виртуальной АТС в Австрии, то она, как проинформировали в пресс-службе MCN Telecom, сопоставима с рыночными предложениями. В рамках стратегии клиентоориентированности оператор связи предлагает абонентам бесплатный тарифный план Виртуальной АТС FreeBasic и выгодные цены на виртуальные номера.

"Экспансия в европейские страны – часть корпоративной стратегии, реализуемой MCN Telecom. Мы предлагаем ИТ-продукты собственной разработки на новых рынках в пределах одной и той же отрасли. Полагаем, что за счет эффекта масштаба сможем наращивать клиентскую базу и увеличивать маржинальность бизнеса. В данный момент ведем активные поиски партнеров по запуску MVNO в Европе, чтобы предлагать европейскому потребителю конвергентные услуги на единой телекоммуникационной платформе", - указал генеральный директор MCN Telecom Александр Мельников.

Напомним, что как оператор связи MCN Telecom присутствует в Европе с 2015 г., то есть с момента старта продаж телеком-услуг в Венгрии. В 2016 г. было зарегистрировано юридическое лицо в Словакии, в феврале текущего года оператор объявил о выходе на рынок Германии. MCN Telecom обладает лицензиями и собственной инфраструктурой во всех странах присутствия. Вместе с тем, в Австрии и других европейских странах присутствия: Германии, Венгрии, Словакии услуги мобильной связи на текущий момент оператор не предоставляет. По модели Full MVNO оператор работает пока только в России. В Европе компания предлагает классический пакет фиксированных услуг: телефонию, виртуальную АТС, географические и номадические номера, чатофон.

На всех четыех зарубежных рынках у MCN Telecom, по словам Александра Мельникова, более 150 бизнес-клиентов. "Доля по выручке в Европе меньше, чем в России на текущий момент по объективным причинам. Рост абонентской базы в Европе более медленный, но отношения с клиентами более долгосрочные и стабильные. В этом одно из ключевых отличий", - заявил Александр Мельников.

Что касается того, почему именно Австрия, Венгрия, Германия, Словакия выбраны компанией для предоставления услуг, Александр Мельников сообщил, что так сложилось исторически. При этом, по его словам, наиболее успешно услуги компании предоставляются в Венгрии, так как там компания раньше начала работу.

"В части международной стратегии группы MCN Telecom в этом году планируем развивать бизнес в четырех европейских странах: Австрии, Германии, Венгрии, Словакии, где уже запустили полный пакет услуг фиксированной связи. Предлагаем в этих странах конкурентоспособные ИТ-решения и сервис, локализированные под местного потребителя. Абонентам MCNTelecom доступен мультиязычный сервис: личный кабинет, техподдержка, персональный менеджер на пяти европейских языках", - проинформировал Александр Мельников.

Он также отметил, что в краткосрочной перспективе оператор не планирует экспансию в другие европейские страны. "Однако, потенциально интересными рынками на долгосрочную перспективу остаются: Великобритания, Франция, Италия, в Восточной Европе – Польша. Будем рассматривать их в первую очередь. Также продолжаем поиск партнеров для реализации проекта MVNO в Европе, с целью объединения мобильной, фиксированной и внутрикорпоративной связи на единой телеком-платформе (cPaaS), как это реализовано в России", - рассказал Александр Мельников.

Говоря о рынке Австрии, на который вышел MCN Telecom, аналитик ГК "Финам" Леонид Делицын рассказал корреспонденту ComNews следующее: "Хотя Австрия принадлежит к региону со средними по европейским меркам показателями по развитию ИКТ, все же это - показатели развитой страны: 88% населения используют интернет (для сравнения у нас это 70%), 85% успели обзавестись домашними компьютерами, от фиксированной связи отказываются с середины девяностых, и уровень проникновения стационарных телефонов опустился до 43%. За рынок отвечает Министерство транспорта, инноваций и технологий. Во всех сегментах телекоммуникационного рынка, кроме стационарной спутниковой связи, то есть таких, как фиксированная и мобильная связь, местная, междугородняя и международная связь, передача данных, мобильная спутниковая связь и VSAT, уровень конкуренции по данным Международного союза электросвязи оценивается как высокий".

Поэтому, по словам Леонида Делицына, цены на мобильную связь - низкие относительно многих других европейских стран. Проникновение SIM-карт - умеренное (170 карт на 100 человек), что характерно для тех стран, где проникновение стационарных телефонов изначально было высоким. "Основных мобильных оперторов три - A1 (дочерняя компании Telecom Austria), немецкий T-Mobile (подразделение Deutsche Telecom), Orange Austria, принадлежащий гонконгскому фонду Hutchinson Whampoa. 6,7 млн пользователей обслуживают 37 провайдеров", - добавил Леонид Делицын.

MCN Telecom, по его мнению, на рынке Австрии может рассчитывать на 2-3% абонентов фиксированной телефонии и аналогичную долю мобильных абонентов.

В разговоре с корреспондентом ComNews аналитик ИК "Фридом Финанс" Анастасия Соснова указала на то, что мобильное покрытие в Австрии обеспечивается тремя сотовыми операторами: А1 Telekom Austria, T-Mobile, 3 ("Drei"). Кроме того, на рынке присутствует огромное количество виртуальных операторов связи (MVNO), которые используют инфраструктуру других операторов для предоставления услуг сотовой связи, но продают их под собственной маркой. "Оператор связи A1 от Telekom Austria, является крупнейшим телекоммуникационным провайдером в стране, его доля на рынке оценивается примерно в 38%. T-Mobile - группа компаний мобильной связи в собственности германского телекоммуникационного холдинга Deutsche Telekom. T-Mobile Austria является вторым по величине оператором сотовой связи в Австрии с долей рынка около 33%. Доля 3 Austria на рынке мобильной связи оценивается в 20%", - заявила Анастасия Соснова.

Поддержаны 3 из 6 жалоб РФ на нормы "Третьего энергопакета" в газовой сфере.

Три из шести жалоб российской стороны на нормы "Третьего энергопакета" в газовой сфере поддержала Третейская группа по спору РФ против ЕС в рамках ВТО.

В то же время России не удалось оспорить главный принцип "Третьего энергопакета" - unbundling, требование разделения на уровне собственности операций по транспортировке и сбыту газа. Правда, эти нормы Евросоюз уже реализовал на практике, добившись продажи "Газпромом" долей в сетевых компаниях или отказом от влияния на них.

Решения третейской группы ВТО по третьему энергопакету ЕС способны улучшить условия доступа российского газа на рынок ЕС и выровнять условия конкуренции на рынке, считает Минэкономразвития РФ. Исход разбирательства, подчеркивает МЭР, положителен для России с точки зрения экономической и операционной деятельности российских поставщиков на территории ЕС. "Это позитивный прецедент, который дает возможность изменить нормы, которые создавали препятствия для российских поставщиков на рынке Евросоюза как в законодательстве ЕС, так и в законодательстве отдельных его стран - членов", - отмечает министерство.

Российской стороне удалось добиться признания неправомерными применявшиеся ограничения Еврокомиссии на мощности газопровода OPAL, являющегося одним из сухопутных отводов от "Северного потока". Третейская группа признала также неправомерными дискриминационные правила сертификации операторов газотранспортных сетей, контролируемых иностранными лицами, в Литве, Венгрии и Хорватии.

"Принятые решения по всем трем блокам мер способны улучшить условия доступа российского природного газа на рынок ЕС, а также выровнять условия конкуренции на рынке ЕС для российских поставщиков услуг трубопроводного транспорта, и, таким образом, представляют коммерческий интерес для российских поставщиков газа и услуг по его транспортировке. Исход разбирательства для Российской Федерации по ключевым с точки зрения экономической и операционной деятельности российских поставщиков на территории ЕС положителен", - считают эксперты МЭР, говорится в пресс-релизе министерства.

"С учетом выводов Третейской группы мы вправе рассчитывать на то, что в отношении будущих проектов "Газпрома" на территории ЕС будет применяться недискриминационный режим", - надеется российская сторона.В ближайшее время сторонам предстоит договориться о дальнейших шагах в данном споре. В соответствии с правилами ВТО, доклад Третейской группы должен быть утвержден Органом по разрешению споров ВТО не позднее 60 дней с даты его официального опубликования, т.е., не позднее 9 октября 2018 года.

Каждый день дарить добро: как помогают волонтеры форума «БалтАртек»

Волонтеры Международного молодежного образовательного форума «БалтАртек» – полноценные соорганизаторы мероприятия, без чьей помощи было бы невозможно создать атмосферу уюта для участников, окружить их заботой и настоящим теплом, оперативно решать возникающие ситуации.

В команду волонтерского корпуса Форума вошли представители Калининградской области и Санкт-Петербурга – всего 30 человек. Среди добровольцев есть представители разных народностей, которым форум подарил возможность встретиться с молодыми людьми со своей исторической родины. «Я – этническая болгарка, и на «БалтАртеке» я смогла пообщаться с бессарабскими болгарами. Мы поговорили на болгарском языке, обсудили общую культуру», – сказала волонтер Дарина Белиогло.

За плечами многих волонтеров – большой опыт добровольческой деятельности, который помогает им на форуме. «С 2015 года я являюсь волонтером, занимаясь не только событийным, но и госпитальным добровольчеством – провожу занятия для деток, которые проходят лечение в больницах», – отметила волонтер Алена Чапурина.

Добровольцы «БалтАртека» знают всех участников в лицо и стараются делать все возможное, чтобы ответ на любой вопрос находился молниеносно, а любая ситуация имела только положительное завершение.

«Я – куратор команды, на мне лежит ответственность за группу из 18 человек, и я стараюсь окружить вниманием каждого участника. Для этого я, например, перед обедом накрываю ребятам на стол, чтобы они чувствовали себя уютно», – рассказала Катя Гниздор. Волонтеры ежедневно доказывают, что могут найти подход к каждому участнику. «В моей команде есть молодой человек из Венгрии, он участвует в деятельности фонда, который поддерживает детей, победивших рак. Там ребята играют в текбол, и так совпало, что в школьные годы я делала презентацию про этот вид спорта, и нам было, что обсудить», – добавила волонтер.

На «БалтАртеке» волонтеры помогают по нескольким направлениям. Они курируют группы участников, помогают в организации питания и образовательной программы, а также в работе пресс-службы, служб проживания, логистики, протокола, участвуют в техническом обеспечении форума.

«Я до этого никогда не был в Калининграде, и волонтерство дает отличную возможность увидеть разные города России, познакомиться с новыми людьми, в том числе и с теми, кто связан с нашей страной, но сейчас живет в другом государстве. Волонтерство дарит новый опыт, а учитывая тот факт, что на работе зачастую нужен не только диплом, но и конкретные навыки – это особенно важно», – отметил волонтер Игорь Ткачук из Санкт-Петербурга. Он также добавил, что Год добровольца – это уникальный шанс привлечь внимание людей к теме волонтерства и объяснить, почему эта деятельность важна и актуальна.

Напомним, С 9 по 16 августа в Калининградской области проходит форум «БалтАртек», который собрал на одной площадке 350 участников из более чем 70 стран. Организатор форума – Федеральное агентство по делам молодежи. Партнерами выступают: МИД России, Россотрудничество, Правительство Калининградской области, Балтийский федеральный университет им. И. Канта, Фонд «Future team».

ВИРУС ЗАПАДНОГО НИЛА БЫСТРО РАСПРОСТРАНЯЕТСЯ ПО ЕВРОПЕ

Медики не могут остановить распространение опаснейшего заболевания.

В Греции два человека скончались и 12 были помещены в госпиталь с тяжелыми симптомами вируса Западного Нила. У них фиксируются серьезные поражения центральной нервной системы. Четверо переведены в отделения интенсивной терапии. С 27 июля по 3 августа в Европе зафиксированы 55 вспышек этого смертельно опасного заболевания.

Вирус Западного Нила очень коварен, 80 процентов инфицированных им не проявляют никаких симптомов, но болезнь может развиться в лихорадку Западного Нила, вызвать энцефалит, менингит и паралич.

При обострении болезни люди испытывают головную боль, сильную лихорадку, ступор, потерю ориентации, мышечную слабость, конвульсии и впадают в кому.

Наибольшему риску подвергаются те, кому за 50 лет. Переносчиками болезни являются москиты. В августе от вируса умер 79-летний житель итальянской Вероны. В регионе Венето это заболевание было выявлено у 19 человек.

В городке Фоссальта ди Пиаве мэр распорядился провести полную дезинфекцию, когда вирусом Западного Нила заболела 53-летняя женщина, обратившаяся к врачу с жалобой на головную боль и сыпь по всему телу. В Италии резко вырос спрос на средства от комаров. Вирус уже добрался до Венгрии, Румынии и Сербии.

К настоящему времени против этого недуга нет вакцины, больных лечат внутривенными вливаниями, поддержкой дыхания и процедурами, предотвращающими осложнения.

Николай Иванов

Любимое лакомство Путина и Си: приключения российского мороженого в Китае

Слухи о лидерстве мороженого среди экспортных продуктов в КНР сильно преувеличены. По статистике «Российского экспортного центра», оно только на десятых местах. Предложение пока совсем не равноценно спросу. Так что у наших производителей есть все шансы вывести свой сладкий десерт на рынок Поднебесной.

Любят ли китайцы мороженое? Нужно ощутить жар пекинского асфальта и увидеть толпы жмущихся к фонтанам горожан, чтобы понять: у мороженого в Китае есть все основания быть бестселлером.

Российское мороженое действительно знают в Поднебесной. И не только «Коровку и из Кореновки» — номер один в списке Путина. Но и, например, популярные пломбиры «Русского холода». Или такое редкое у нас мороженое «Морж» (Севастополь), которое «звездит» в магазинах Хэйлунцзяна. Российское мороженое можно увидеть не только в Пекине, Шанхае или Гуанчжоу, но и в Шэньяне, Харбине, Циндао, Нанкине, Сямыне и т.п. Топовым русским мороженым китайцы недавно признали «ГОСТовский пломбир» (Екатеринбург). В Китае его превозносят до небес и называют «эталоном советского вкуса». Китайская реклама «ГОСТовского пломбира» утверждает, что производится он на крупнейшем в России хладокомбинате, у которого есть даже собственная молочная ферма в Швейцарии. Текст сочинял художник слова: «Замороженное до минус 40 градусов по Цельсию, это мороженое все еще остается мягким, все еще легко кусается и тает уже в желудке!»

Китайская реклама — отдельная песня. Столь цветистые обороты можно встретить в России разве что в журнале «Парфюмерия и косметика». Чего стоят только «страстный поцелуй молока и ванили» и «почувствуйте себя в саду, полном птиц и цветов!» А после того, как рекламисты пензенского «Ледяного дома» придумали марку «Жириновский в шоколаде», в китайских сми эту компанию на полном серьезе назвали «поставщиком Кремля».

Хотите, чтобы о вашем мороженом писали так же? Дерзайте! Правда, конкурировать за китайский кошелек придется с новозеландскими, казахстанскими, итальянскими, тайскими, белорусскими, французскими, собственно китайскими и другими иностранными брендами.

Что же позволяет российскому мороженому на равных соревноваться с такими марками, как Nestle или Haagen-Dazs? Китайские эксперты в качестве одного из главных преимуществ называют сравнительно низкую цену — при высоком качестве. Так, мороженое «Морж» весом в 500 граммов продается на крупной онлайн-площадке КНР по цене менее 30 юаней, в то время как на ценнике тайского мороженого такого же веса значится 45 юаней.

Цена важна. Но она, конечно, не единственное преимущество российского мороженого. Ван Сяньцзе, генеральный директор компании Manzhouli Ange Import & Export Company — крупнейшего китайского импортера российского мороженого — недавно похвалил наше сладкое лакомство за отличный вкус, достойную упаковку, свежее молоко в составе и толстый-толстый слой шоколада у эскимо. Все это так. Ведь российские производители стараются делать мороженое по традиционным рецептам. Отсюда натуральный вкус. Плюс расхваленные китайцами отсутствие растительных жиров и консервантов, а также технологии, сохраняющие питательную ценность исходных продуктов.

Говорят, мороженое придумали в Поднебесной. Еще во времена династии Юань. А в Европу лакомство завез ни кто-нибудь, а Марко Поло. Несмотря на китайские корни мороженого, наш молочный или сливочный пломбир здесь — почти экзотика. Ведь китайские компании зачастую используют для производства мороженого соевое молоко или концентрат на основе сухого молока. Поэтому и вкус у китайского пломбира — невыраженный, синтетический. Впрочем, в Китае вообще редко встречаются молочные продукты. В отличие от России. За молочный вкус наше мороженое и ценят. Так, на одной из последних выставок в Хэйлунцзяне российское мороженое было презентовано как полностью натуральное, приготовленное из свежих 18%-х сливок. Китайская пресса не зря называет российское мороженое «экологичным и полезным для здоровья». А надо сказать, что такие эпитеты производят в Поднебесной вау-эффект.

Свою роль в продвижении российского мороженого на китайский рынок играет и то, что все больше туристов из КНР посещают нашу страну, пробуют мороженое, а по возвращению домой хотят видеть его на своих столах снова и снова.

Китайцы вообще любят мороженое: здесь съедают треть его мирового объема. Еще в 2014 году китайский рынок мороженого впервые обогнал американский, а в 2016 году уже превысил $7 млрд. Именно тогда в Китае по-настоящему распробовали российское мороженое. Спусковой механизм известен. Пресса называет его «эффектом Си»: достопамятная коробка с мороженым в подарок сыграла определяющую роль. Председатель КНР похвалил подарок Путина за лучшие сливки. И понеслось! Только упомянутая выше Manzhouli Ange Import & Export Company, занимающаяся продажами российского мороженого с 2011 года, в 2016 году нарастила его продажи на 200%, а число наименований нашего лакомства в ассортименте компании увеличилось с 50 до 400. А в целом экспорт российского мороженого в Китай вырос в 2016 году в 14 раз!

Но эти цифры пока еще далеки от реальных потребностей китайского рынка. Объемы поставок продолжают расти. Как и перечень российских производителей-экспортеров. Так, только в последние месяцы о началах поставок или росте экспорта мороженого в Китай отчитались в Кубани и Омске, на Алтае и в Санкт-Петербурге, в Приморье и Томске, в Вологде и Москве, в Липецке и Белгороде, в Пензе и Новосибирске. В 2017 году объем экспорта мороженого из России в КНР достиг $2,7 млн.

Вместе с ростом экспорта мороженого возникли и трудности. Выяснилось, что многие китайские перевозчики не знают, как транспортировать именно мороженое. И дело тут не только в рефрижераторах. Мороженое таяло и даже тонуло в реках. Крупнейшие импортеры теряли десятки тысяч юаней. Недовольство выказывали и поставщики: некоторые закупщики из Китая хотели брать у них мороженое чуть ли не ниже себестоимости.

Вскоре, как это часто бывает в случае нашего юго-восточного соседа, стали возникать и местные подделки под российские бренды. Фейки появлялись на прилавках через неделю-две после оригинала, причем по цене в два раза ниже. Сразу скажем, что поклонников настоящего сливочного российского мороженого таким предпринимателям обмануть не удалось: их с головой выдавал бледный соевый вкус. Ну а для российских глаз ходячим анекдотом была уже сама упаковка подделок — как в паспорте Фомы Кинаева из фильма «Миссия невыполнима».

Особой проблемой для российских экспортеров стали строжайшие требования к качеству и составу мороженого со стороны Китая. Карантинная служба КНР (CIQ) тщательно проверяла и проверяет ввозимый товар на содержание различных микроорганизмов. Контролируются производственный процесс, наличие собственных лабораторий, особенности складского хранения и доставки и т.д.

Несмотря на трудности, цивилизованная торговля российским мороженым в последние годы только развивалась. Наши производители регистрировали в Китае торговые марки, открывали совместные с китайскими компаниями фабрики. На российских хладокомбинатах стали появляться ВЭД-отделы, ориентированные на экспорт в Китай и другие страны Азии. Предприниматели предпочитали организовывать сбыт если не самостоятельно, то через надежных крупных закупщиков — таких, как Manzhouli Ange Import & Export Company. Вместе с китайскими партнерами они обсуждали вопросы адаптации рецептов и упаковки. Приходилось уменьшать количество сахара: в Китае свое представление о сладком и зачастую наши лакомства кажутся жителям Поднебесной приторными. Новые названия, новый дизайн разрабатывались с учетом китайских предпочтений, китайской ментальности. Так, в начале 2018 года ТД «Айсберри» презентовал на базе Торгового представительства России в Пекине 28 различных видов мороженого, адаптированных для Китая. При этом «Айсберри» далеко везти мороженое из Москвы. И в компании всерьез задумались о сокращении экспортных издержек. Рассматривались покупка готового производства мороженого в Сибири или открытие совместного с китайцами производства непосредственно в КНР. Кстати, создание заводов в Поднебесной китайская пресса называет «будущем российского мороженого».

Что касается сибирских производителей, то Китай они открыли, в основном, 2-3 года назад. Позже многих, в 2018 году, экспортом продукции в КНР занялась «Инмарко» (входит в Unilever) — многолетний лидер российского рынка мороженого. А ее ближайший конкурент в СФО, Новосибирский хладокомбинат (ОАО «Новосибхолод», ТД «Полярис»), только за первую половину 2018 года отгрузил в Китай больше мороженого, чем за весь прошлый год. В планах компании — дальнейшее развитие рынка Китая.

И все же говорить о значительном месте российского мороженого на китайских столах пока рано. Так, на поверку оказалось, что в Китае пока нет магазинов российского мороженого, а на полках крупных гипермаркетов Шанхая можно найти едва ли с десяток видов наших пломбиров и эскимо. В то время как ассортимент иностранных марок мороженого исчисляется сотнями позиций. Сдерживающих факторов много: наше незнание Китая, страх перед ним, высокая конкуренция с иностранными брендами, запрос более низкой цены с китайской стороны, не всегда качественная работа китайских перевозчиков и, конечно, наводнившие рынок местные подделки под наше мороженое. Но большинство экспортеров эти проблемы не пугают, ведь на российском рынке уже настолько тесно, что нужно искать новые возможности сбыта. Спрос на мороженое в Китае огромен, и наши юго-восточные соседи, по сути, только начинают открывать для себя российское лакомство. Нет сомнений, что его известность в Поднебесной будет только расти. И когда-нибудь — надеемся, в скором времени — оно утвердится здесь окончательно и надолго.

Елена Венгерская

Вагончик тронется.

Москва реализует программу капитального ремонта трамвайных линий.

Еще совсем недавно казалось, что трамвай в Москве — это анахронизм и «уходящая натура». Но оказалось, что «хоронить» привычный горожанам рельсовый транспорт рано. Сегодня трамвай переживает в столице своеобразный ренессанс. По состоянию на март 2018 года длина путей московского трамвая в однопутном исчислении, включая путевое развитие депо, составляла 418 км. Трамвай образует в Москве две изолированные сети: основную и северо-западную, обслуживаемую Краснопресненским трамвайным депо в Строгино. Число трамвайных маршрутов составляет 48, а среднесуточное количество пассажиров превышает 800 тыс.

И, как отмечал мэр Москвы Сергей Собянин, по показателю провозной способности трамвай занимает второе место после метро. А по словам заммэра Максима Ликсутова, «трамвай растет быстрее всех остальных видов транспорта в Москве с точки зрения пассажиров, почти 7% каждый год мы прирастаем. Это очень высокий показатель».

Сейчас в городе действует программа капитального ремонта трамвайных линий (на 2017-2019 годы). С начала текущего года специалисты Мосгосэкспертизы согласовали семь проектов на проведение капремонта двадцати километров трамвайных путей в четырех округах Москвы. В Южном округе работы будут проводиться в Холодильном переулке, на Загородном шоссе и Серпуховском Валу. В центре Москвы трамвайные пути заменят на Новоспасском мосту.

На северо-востоке трамвайные пути обновят на двенадцати перекрестках на Полярной улице, улице Менжинского и в других местах. А недавно журналистам показали, как идет ремонт на улице Бориса Галушкина на севере столицы. Здесь на самом протяженном — 4,5 км — участке вдоль улицы Галушкина и Ростокинского проезда будут заменены контактная сеть и кабельные линии, перестроены посадочные платформы и установлены современные павильоны.

В результате после проведения ремонтных работ повышается уровень комфорта для пассажиров. Как сообщил директор ГУП «МосгортрансНИИпроект» Александр Поляков, в нынешнем году трамвайные пути в столице начнут оборудовать виброизоляционными матами, что позволит снизить уровень вибрации на 30%. Кроме того, при ремонте путей в 2018 году начнут активно использовать шпалы из переработанного пластика. По словам Александра Полякова, срок службы новых конструкций в 5 раз больше, чем у стандартных деревянных шпал, — 50 лет. В этом году новые шпалы будут использовать при ремонте более чем шести километров путей.

Капитальный ремонт трамвайных линий сопровождается модернизацией парка вагонов. На 2017-2019 годы запланирована поставка в Москву 300 низкопольных трехсекционных трамвайных вагонов модели 71-931М «Витязь-М», а также вагонов других марок для обновления подвижного состава.

Сквозь века

В Москве в Красностуденческом проезде отреставрирована старейшая в городе трамвайная остановка. Построена она была в конце 1890-х годов по проекту Франца Когновицкого, в 1920-х годах павильон реконструировал архитектор Евгений Шервинский, использовавший для этого чугунные детали. Несколько раз павильон перестраивался и достраивался, но всегда оставался… трамвайной остановкой. Сегодня здесь останавливается трамвай № 27. Москововеды утверждают, что на этом маршруте некоторое время работал кондуктором писатель Константин Паустовский. Несмотря на то, что район полностью был перестроен во второй половине XX века, остановке удалось «выжить».

В 90-е годы в павильоне случился пожар, но вновь остановке повезло — за нее вступились краеведы, занимавшиеся исследованиями московского транспорта. В XXI веке павильон был поставлен на кадастровый учет как объект недвижимости.

В 2016 году Департамент города Москвы по конкурентной политике выставил павильон площадью 39,2 кв. метра на аукцион по программе «рубль за метр». Стартовая стоимость годовой арендной платы составила 978 тыс. рублей.

В июле павильон был открыт после реставрации.

Функционально помещение будет использоваться под розничный бизнес.

Справочно

Тенденция к возрождению трамвая наблюдается не только в России. За последние тридцать лет во многих крупных городах мира восстановлены трамвайные сети или построены трамвайные системы нового поколения. Масштабные мероприятия по реконструкции и совершенствованию действующих трамвайных систем проводятся в Берлине, Праге, Риме, Будапеште и других городах.

№31 от 10.08.2018

Автор: Владимир ТЕН

СМИ: Будапешт — «база российских шпионов в Европе»

Так назвал столицу Венгрии The Wall Street Journal, ссылаясь на американских и венгерских чиновников. По мнению издания, российские шпионы в городе чувствуют себя свободно

Российское влияние в Венгрии возрастает, российские шпионы свободно передвигаются по стране, используя Будапешт в качестве базы для подготовки к задачам в Европе. К такому выводу пришел американский ежедневник The Wall Street Journal.

В качестве примера издание приводит недавнюю ситуацию: «На одном из погранпостов обученные на Западе венгерские контрразведчики получили информацию о российском оперативнике, который планирует въехать в Венгрию, они попросили разрешения на его преследование. В разрешении отказано, говорилось в твердом приказе из Будапешта».

Кроме того, по утверждению WSJ, российские энергетические компании подписывают «не афишируемые сделки в Венгрии», которые, по мнению критиков, направлены на обогащение местных олигархов. В частности, приводится пример АЭС «Пакш-2», которую Россия построит в Венгрии за 12 млрд евро.

Корреспондент ТАСС в Венгрии Дмитрий Валеев назвал статью The Wall Street Journal новостью десятилетней давности:

«То, что написано в статье газеты The Wall Street Journal, нельзя считать сегодня новым. В местных СМИ такая антироссийская истерия и обвинения в адрес российских спецслужб продолжаются на протяжении последних десяти лет, особенно с приходом к власти действующего правительства во главе с Виктором Орбаном, которого регулярно обвиняют в том, что он слишком заигрывает с Россией, сдавая свою страну под продажу газа в угоду российским интересам. С учетом того, что венгерские СМИ одни из самых либеральных и одни из самых свободных в Европе, они могут писать все что угодно, зачастую это не подкреплено никакими доказательствами. Я думаю, сама венгерская сторона не заинтересована в том, чтобы давать почву для таких слухов. Любой обыватель читает желтую прессу, но опять же стереотипы никто не отменял: кто-то верит, кто-то не верит. В частности, в прошлом году на одном из венгерских интернет-порталов «Индекс» появлялось интервью неназванного ветерана венгерской контрразведки, который рассказывал о присутствии российских спецслужб в Венгрии. Нужно отметить, что «Индекс» является одним из тех порталов, который, можно сказать, критически настроен по отношению к действующему немецкому руководству, поэтому они всячески пытаются вывести на передний план так называемый российский след в их стране».

В желтой прессе эта тема используется для привлечения читателей, а взаимодействие спецслужб сейчас необходимо для мировой безопасности, считает венгерский студент магистратуры факультета международных отношений НИУ ВШЭ Андраш Баяк:

«На высшем уровне премьер-министр Венгрии и президент России взаимодействуют достаточно плотно. Есть сторонники того, что Венгрия подчиняется России, возвращаясь в советские времена, когда Венгрия находилась в Варшавском договоре, в том числе и разведывательное сообщество. Поддержка друг друга предполагает заднюю мысль о том, что Россия до сих пор имеет некое влияние, люди помнят еще те времена, когда указы приходили из Москвы. Я могу сказать, что молодое поколение на такие вещи особо не обращает внимания, разведывательные сообщества должны плотно взаимодействовать. Нужно, наоборот, просвещать население, говорить, что это служит их безопасности, нельзя ставить противоречия между Западом и Россией».

По мнению полковника запаса ФСБ, бывшего руководителя подразделения КГБ по борьбе с терроризмом Владимира Луценко, то, что Венгрия — окно для российских шпионов, не что иное, как очередное изобретение СМИ:

«Как можно серьезно реагировать на эти публикации? То гречневая каша, то «Новичок», то сейчас Венгрия — трамплин для наших шпионов. Что за глупости? Венгрия ведет достаточно самостоятельную, независимую политику. Я думаю, что надо прекратить обращать внимание на эту ересь. Это полный бред».

Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков отверг подозрения газеты. «Сейчас модно винить во всем Россию и российскую разведку», — сказал он, добавив, что страны ЕС «должны решать свои внутренние проблемы самостоятельно».

ВТО приняла решение по «Третьему энергетическому пакету»

10 августа 2018 года опубликован доклад Третейской группы по спору России против ЕС в рамках ВТО «ЕС и его государства члены – меры в отношении энергетического сектора».

Этот спор был инициирован Правительством Российской Федерации в апреле 2014 года в связи с реализацией на территории Евросоюза так называемого «Третьего энергетического пакета» в газовой сфере и прочих мер регулирования энергетического рынка ЕС, которые приводили к дискриминации российского газа и российского поставщика услуг трубопроводного транспорта – ПАО «Газпром».

По характеру и охвату мер и задействованию сторонами положений соглашений ВТО, не имевших до настоящего времени толкования в праве организации, данный спор является беспрецедентным.

В качестве третьих сторон в споре приняли участие девять членов ВТО: Китай, Япония, США, Бразилия, Индия, Колумбия, Корея, Саудовская Аравия и Украина.

Целью «Третьего энергетического пакета» ЕС в газовой сфере декларируется установление соответствующих правил создания и функционирования единого газового рынка ЕС. Эти правила, среди прочего, включают в себя требование разделения по собственности соответствующих вертикально-интегрированных предпреятий, распределение мощностей газотранспортных сетей, правила сертификации операторов сетей, правила в отношении СПГ терминалов, а также правила создания и развития европейской энергетической инфраструктуры (в том числе т.н. «проекты общего интереса»).

В рамках спора российская сторона оспаривала шесть блоков мер, включающих в себя, как требования «Третьего энергетического опакета» и ряда прочих мер энергетической политики ЕС, так и механизмы их реализации на уровне национального законодательства отдельных государств- членов ЕС:

1. требования Третьей Газовой директивы ЕС и национального законодательства Венгрии, Хорватии и Литвы о разделении по собственности (разделение функций производства и поставки газа от транспортировки и распределения), изъятия (преференции) из требований Третьей газовой Директивы ЕС для услуг и поставщиков услуг трубопроводного транспорта, контролируемых правительствами государств - членов ЕС, дискриминационное освобождение от требований разделения по собственности компаний и доступа третьих лиц к объектам «новой крупной газовой инфраструктуры» (такие как соединительные газопроводы между государствами-членами ЕС, терминалы СПГ и хранилища газа);

2. преференции для сжиженного природного газа (СПГ) и поставщиков СПГ;

3. применение количественных ограничений в отношении газопровода ОПАЛ (сухопутное продолжение морского газопровода «Северный поток»);

4. изъятия из требований газовой директивы ЕС для промысловых трубопроводов;

5. дискриминационные требования по сертификации операторов газотранспортных сетей, контролируемых лицами из третьих стран;

6. предоставление преференций соответствующим инфраструктурным проектам через наделение их статусом «проектов общего интереса».

Третейской группой признаны неправомерными количественные ограничения поставок российского газа по газопроводу ОПАЛ, включая 50% ограничение на использование мощностей трубопровода, а также требования продажи определенного количества газа на открытом рынке; дискриминационные правила сертификации операторов газотранспортных сетей, контролируемых иностранными лицами, в Литве, Венгрии и Хорватии; а также дискриминационные преимущества инфраструктурным проектам и наделение их статусом «проектов общего интереса», в случае, если они нацелены на поставку газа не из Российской Федерации. Также третейская группа признала несостоятельной защитную позицию ЕС в части сертификации операторов и «проектов общего интереса» на основании положений об общих исключениях в рамках Генерального соглашения по торговле услугами и Генерального соглашения по тарифам и торговле. Принятые решения по всем трем блокам мер способны улучшить условия доступа российского природного газа на рынок ЕС, а также выровнять условия конкуренции на рынке ЕС для российских поставщиков услуг трубопроводного транспорта, и, таким образом, представляют коммерческий интерес для российских поставщиков газа и услуг по его транспортировке.

Исход разбирательства для Российской Федерации по ключевым с точки зрения экономической и операционной деятельности российских поставщиков на территории ЕС положителен. Это позитивный прецедент, который дает возможность изменить нормы, которые создавали препятствия для российских поставщиков на рынке Евросоюза, как в законодательстве ЕС, так и в законодательстве отдельных его стран - членов.

Решение Третейской группы создает предпосылки для выравнивания конкурентных условий для текущих и будущих российских проектов в Европе. С учетом выводов Третейской группы мы вправе рассчитывать на то, что в отношении будущих проектов Газпрома на территории ЕС будет применяться недискриминационный режим.

В ближайшее время сторонам предстоит договориться о дальнейших шагах в данном споре. В соответствии с правилами ВТО, доклад Третейской группы должен быть утвержден Органом по разрешению споров ВТО не позднее 60 дней с даты его официального опубликования, т.е., не позднее 9 октября 2018 г.

В России стартовал финал национального чемпионата WorldSkills Russia

8 августа в Южно-Сахалинске стартовал финал VI Национального чемпионата WorldSkills Russia: самые масштабные в России состязания профессионального мастерства по стандартам WorldSkills среди студентов колледжей и вузов в возрасте от 16 до 22 лет и юниоров от 14 до 16 лет.

В торжественной церемонии открытия приняла участие заместитель Министра образования и науки Российской Федерации И.П. Потехина.

– Бывают в жизни такие события, после которых мир никогда не будет прежним. Сегодня как раз такой день. Мир больше не будет прежним для острова Сахалин, потому что его жители совершили невероятное для того, чтобы встретить сегодня 3,5 тысячи гостей. Хочу пожелать, чтобы ощущение готовности к победе вы оставили себе на всю жизнь, – резюмировала И.П. Потехина.

Также Ирина Петровна отметила, что «для проведения чемпионата было закуплено современное оборудование мирового стандарта», которое по окончании состязаний «останется в аудиториях и мастерских учебных заведений Сахалинской области».

На чемпионате собрались более 700 участников из 85 регионов России. Победители и призёры финала VI Национального чемпионата будут рекомендованы в расширенный состав национальной сборной WorldSkills Russia. В этом году нашей команде предстоит соревноваться на европейском первенстве EuroSkills 2018 в Будапеште, а в 2019 – на мировом чемпионате WorldSkills Kazan 2019, который пройдет в столице Республики Татарстан.

Справочно

Соревнования Национального чемпионата проходят по 6 блокам профессий: строительная сфера, информационные и коммуникационные технологии, творчество и дизайн, промышленное производство, сфера услуг и обслуживание гражданского транспорта.

Строптивый СальвиниНедовольство антироссийской политикой Запада всё более открыто прорывается наружу на нём самом

Барашев Никита

Я не перестаю удивляться Маттео Сальвини, ныне вице-премьеру итальянского правительства. Буквально с первого дня появления на коварной политической сцене он идёт своей дорогой, не особо обращая внимание на общую договорённость европейской и заокеанской элит с местной.

Как серьёзного и вдумчивого политика, его особо интересует мнение большинства сограждан – простых итальянцев. Не финансовых воротил-спекулянтов и крупных чиновников, а нормальных бизнесменов, мелких производителей, фермеров, всех людей работающих, которые потом и кровью кормят, как они не без оснований считают, целую свору отечественных и брюссельских дармоедов.

Когда он объявил войну нелегальной иммиграции, а значит, и её всевозможным организаторам, гребущим миллиарды на этом потоке несчастных людей, в Италии определённые круги сразу назвали его нацистом. Сколько было крику! Особенно со стороны левых. То же самое было, когда он заявил о необходимости возврата лиры на Апеннинах. Но народ, невзирая ни на какие истерики, шум-гам и ушаты грязи, поддержал Сальвини на последних выборах. Да ещё как!

И вот совсем недавно Маттео Сальвини, будучи уже министром внутренних дел Италии, одним из вице-премьеров страны и лидером влиятельной политической партии «Лига Севера», открыто заявил в интервью «Washington Post», что Крым по праву принадлежит России и вернулся в её состав на законных основаниях по решению всенародного референдума на полуострове. А также добавил, что в Киеве произошла «так называемая революция» только благодаря поддержке и финансированию из-за границы.

В Киеве и в столицах ряда других европейских стран чуть не истерика!

Итальянского посла на Украине вызвали на разборку в украинский МИД, чтобы высказать ему свой грозный протест. Министр иностранных дел Италии Энцо Моаверо Миланези вынужден был делать уточнения для прессы: мол, позиция Италии по этому вопросу остаётся неизменной и правительство страны не признаёт Крым российским. И, дескать, этого никогда не случится... Но всем, в том числе в Италии, известна поговорка: никогда не говори никогда. Словом, поживём – увидим...

Тема, напрямую озвученная Сальвини, поднималась и на недавней встрече премьер-министра Италии Джузеппе Конте с Дональдом Трампом, который, назвав своего визави большим другом, признав и подтвердив лидерство Италии в Евросоюзе в вопросах иммиграции и разрешении проблем с Ливией, сказал, что Белый дом заботят слишком пророссийские настроения вице-премьера Сальвини. И то ли желая прощупать почву, то ли для успокоения своих внутренних противников, затронул Трамп и тему антироссийских санкций, ярым противником которых является не только Сальвини, но и многие крупные политики из ведущих партий Италии. А главное, против всяких этих санкций выступают в Италии практически все бизнесмены, теряющие миллиарды евро и вынужденные сворачивать производства, лишая тысячи людей работы. Конте ничего не оставалось, как успокоить президента Америки, сказав, что вопрос о снятии санкций – это длительный процесс…

Трудно не согласиться. Но процесс-то этот, судя по всему, уже не просто пошёл, а набирает обороты. Из-за наделанных Западом на Украине глупостей в 2014 году и позже страдает так или иначе целый континент, его граждане. Но, слава богу, находятся такие строптивые политики, как, кстати, и Сара Вагенкнехт в ФРГ или Виктор Орбан в Венгрии, которые говорят об этом абсолютно открыто.

Международная летняя школа по радиохимии в МГУ приняла 40 специалистов из стран-партнеров Росатома

Участники мероприятия приехали в Москву из стран-партнеров Росатома: Белоруссии, Боливии, Венгрии, Египта, Нигерии, Словакии, Турции, Чехии и ЮАР. Более 40 специалистов познакомились на лекциях и практических занятиях с современными методами радиохимии, радиационных технологий и ядерной медицины.

Подвела итоги своей работы Международная летняя школа по радиохимии, организованная химическим факультетом МГУ им. М.В. Ломоносова при поддержке госкорпорации «Росатом».

С лекциями по лучшим российским практикам выступили сотрудники кафедры «Радиохимия» химического факультета МГУ, предприятий и департаментов Росатома, ФМБЦ - ФМБА России, НИЦ «Курчатовский институт», а также специалисты ядерно-медицинских производств. Международный опыт был представлен экспертами МАГАТЭ и Imperial College London (Великобритания).

«Для того, чтобы создавать не только производственную и лабораторную базу, но и развивать научный потенциал, у Росатома возникла потребность в создании целого комплекса обучающих курсов, учебников, а также магистратуры и аспирантуры, — рассказал и.о. декана химического факультета МГУ член-корр. РАН Степан Калмыков. — Химический факультет МГУ выполняет в этой программе роль основного организационного, экспертного и обучающего центра с точки зрения подготовки по радиохимии».

«Летняя школа по радиохимии стала первым из цикла образовательных курсов, который МГУ и Росатом проведут для преподавателей ведущих технических вузов стран-партнеров и специалистов и руководителей Центров ядерных наук и технологий, — отметил директор образовательных программ департамента кадровой политики Госкорпорации «Росатом» Валерий Карезин. — Такие центры Росатом планирует создавать на разных континентах».

Цель данного комплекса образовательных мероприятий — подготовить элитные кадры по управлению ядерными проектами. Благодаря этому к открытию Центра в стране-партнере будет готова не только производственная и лабораторная база, но и будет внедрена система подготовки квалифицированных специалистов, способных вести научные исследования, управлять современным оборудованием и применять новейшие производственные технологии».

Евросоюз призывает страны альянса ограничить выдачу «золотых виз»

Еврокомиссар по юстиции Вера Юрова заявила о том, что оформление гражданства за инвестиции представляет угрозу безопасности ЕС.

«Предоставление «золотых паспортов» - это серьезный риск для безопасности, поскольку оно дает новоиспеченным обладателям такого гражданства все права жителей стран альянса, а также возможность свободно передвигаться по территории Европы, - отмечает Вера Юрова в интервью газете Die Welt. – Евросоюз не должен становиться «тихой гаванью» для преступников, коррупционеров и отмывателей денег».

Газета Die Welt выделяет Кипр, Мальту, Грецию, Болгарию, Португалию, Литву, Латвию и Венгрию как страны, которые уже предоставили значительное число паспортов за инвестиции состоятельным россиянам, китайцам, африканцам и туркам, пишет Cyprus Property News.

«Мы не хотим никаких Троянских коней в Евросоюзе. Некоторые страны альянса обязаны будут ужесточить требования к соискателям, чтобы убедиться, что паспорта не предоставляются лицам, связанным с криминалом», - продолжает еврокомиссар.

Напомним, совсем недавно об ужесточении правил выдачи «золотых виз» уже объявил Кипр.

Герой боевиков: для чего Сигал нужен МИДу

Майкл Макфол прокомментировал назначение Стивена Сигала в МИД РФ

Американский актер Стивен Сигал назначен специальным представителем Министерства иностранных дел РФ по вопросам гуманитарных связей между Россией и США. Он стал первым натурализованным иностранцем из дальнего зарубежья на госслужбе в новейшей истории нашей страны. «Газета.Ru» вспомнила общественную и политическую деятельность актера.

«Стивен Сигал назначен специальным представителем МИД России по вопросам российско-американских гуманитарных связей», — говорится в тексте официального сообщения российского внешнеполитического ведомства.

Там отметили, что задачей Сигала станет содействие развитию отношений между двумя странами в гуманитарной сфере. Указывается также, что речь идет об общественно-политической должности, которая не предполагает денежного вознаграждения.

«Тот самый случай, когда народная дипломатия встречается с дипломатией традиционной», — говорится в тексте.

В министерстве отметили, что в международной практике можно провести параллели данной должности с функциями послов доброй воли ООН.

На назначение уже отреагировал экс-посол США в России Майкл Макфол. «Теперь Сигал стал российским гражданином? Это будет «интересно»: Россия назначила Стивена Сигала спецпредставителем по улучшению отношений с Америкой», — написал Макфол в твиттере. В другом сообщении в микроблоге он прокомментировал эту новость односложно — «безнадежно».

Известный актер, пик популярности которого пришелся на 1980-е годы, Сигал получил российское гражданство в ноябре 2016 года. Имя Сигала стало популярным в СССР благодаря расцвету видеосалонов, где показывали боевик с его участием «Над законом». Всего Сигал снялся более чем в десятке боевиков, но большинство из фильмов с его участием относились к категории «В» (малобюджетная кинолента). Успехом стала картина «В осаде» 1992 года, которая имела коммерческий успех в США и других странах мира.

Друг животных и Дмитрия Рогозина

Работа в российском МИДе станет для Сигала не первым опытом общественной дипломатии. В США он активно сотрудничал с организацией «Люди за гуманное обращение к животным» (PETA) и неоднократно выступал на их мероприятиях. В 1999 году он получил награду РЕТА. Сигал также установил хорошие связи с на тот момент вице-премьером России Дмитрием Рогозиным, который в настоящее время возглавляет «Роскосмос».

Во времена кураторства Рогозиным оборонного сектора чиновник планировал привлечь Сигала к работе, направленной на отмену соглашения, которое ограничивает поставки стрелкового российского оружия в США.

Некоторые издания писали, что Сигал участвовал в организации встречи вице-премьера с группой американских конгрессменов во главе с республиканцем Даной Рорабакером в 2013 году.

Конгрессменов интересовала ситуация вокруг рожденных в России братьев Царнаевых, совершивших теракт на Бостонском марафоне. Политики рассказали, что Сигал очень помог им в установлении контактов с Рогозиным.

Еще будучи гражданином США, Сигал был членом Республиканской партии и в 2014 году рассматривал возможность участия в выборах губернатора штата Аризона. Этот штат на границе с Мексикой представляет в сенате один из старейших американских политиков Джон Маккейн.

В Аризоне работает шерифом и старый приятель Сигала Джо Арпайо, который известен своим жестким отношением к нелегальным мигрантам. В 2016 году он был приговорен к тюремному сроку за то, что его подчиненные останавливали автомобили выходцев из Мексики по подозрению в нелегальном пересечении границы.

В постановлении суда говорилось, что шериф превысил свои полномочия. Арпайо был приговорен к полугодовому сроку заключения, но стал единственным человеком, кого помиловал президент США Дональд Трамп. Назвав Арпайо «американским патриотом», глава Белого дома также отметил, что тот «держал Аризону в безопасности».

Известно, что Сигал, в ноябре 2016 года ставший гражданином России, активно поддерживал Трампа во время президентской кампании в США. Поздравив его в своем твиттере, актер написал, что «ждет, когда Америке будет возвращено величие».

Пока неясно, насколько успешной будет работа Сигала в российском МИДе по линии улучшения отношений с США. Его репутация у американской общественности достаточно противоречива, а несколько друзей в конгрессе и в актерской среде вряд ли смогут переломить ситуацию в российско-американских отношениях.

Сам Cигал, впрочем, заявил, что благодарен новому назначению. «У меня всегда были очень сильные стремления сделать все возможное, чтобы помочь российско-американским отношениям стать лучше. Я неустанно работаю над этим в течение многих лет неофициально, и теперь я очень благодарен за возможность делать то же самое официально» — заявил Сигал.

В настоящее время актер — единственный натурализованный иностранец, который будет работать на российскую правительственную структуру, однако в петровской России таких прецедентов было немало. Так, ближайшим сподвижником императора Петра I был уроженец Швейцарии Франц Лефорт, который возглавлял Великое посольство. Иностранцы занимали различные посты на госслужбе и в армии и при других царях Российской империи.

Были они и в большевистском правительстве — уроженец Австро-Венгрии Карл Радек в 1920-е годы был секретарем Коминтерна. Некоторое время Крымским революционным комитетом руководил выходец из Венгрии, революционер Бела Кун.

КРЫМ ФЕСТИВАЛЬНЫЙ. САМЫЕ ЯРКИЕ СОБЫТИЯ АВГУСТА

Министерство курортов и туризма Республики Крым представило событийный календарь на август 2018 года. Крымский август - это фестивали, ставшие известными далеко за пределами полуострова и ежегодно привлекающие туристов. Всего в августе в Крыму пройдет 9 фестивалей - музыкальных, фольклорных, рыцарских и других.

#ZBFest-2018

4 августа объявлен старт одному из самых масштабных музыкальных фестивалей Крыма, который проходит на виноградниках «Золотой Балки» в Балаклаве. В честь международного дня шампанского состоится третий ежегодный музыкальный фестиваль на виноградниках #ZBFest-2018, который посетят и порадуют зрителей известные российские музыканты. Гости фестиваля также познакомятся с блюдами черноморской кухни, найдут развлечения в различных тематических пространствах и поборются за призы в конкурсах.

Международный рыцарский фестиваль «Генуэзский шлем»

4 августа также готовится торжественное открытие Международного рыцарского фестиваля «Генуэзский шлем». Турниры проходят в Судакской крепости уже с середины июля, там же работает Город мастеров, где можно поучаствовать в различных мастер-классах и оставить на память о Судаке вещицу, сделанную по старинным образцам.

Фестиваль «Генуэзский шлем» был одним из первых мероприятий подобного рода в нашей стране. Он по праву входит в пятерку лучших рыцарских фестивалей СНГ и Восточной Европы. В нем ежегодно принимают участие от 300 до 850 рыцарей – членов клубов, которые занимаются исторической реконструкцией средневекового доспеха и средневекового военного искусства. На фестивале в этом году представлено более 80 клубов из России, Украины, Молдавии, Литвы, Латвии, Эстонии, Белоруссии и Венгрии.

II Международный Музыкальный фестиваль «Опера в Херсонесе»

«Опера в Херсонесе» стала новым знаковым событием среди российских фестивалей классического искусства. В прошлом году мероприятие посетили Президент Российской Федерации Владимир Путин, Председатель Правительства Дмитрий Медведев, Министр культуры Владимир Мединский. Событие привлекает гостей уникальным сочетанием места и действия – античного духа древнего города Херсонеса, входящего в список всемирного наследия ЮНЕСКО, и бессмертных музыкальных произведений, исполняемых под открытым небом звездами российской и мировой оперы.

4-12 августа, г. Севастополь, Музей-заповедник «Херсонес Таврический».

Фестиваль огненных театров «Крым Fire Fest»

Если же ваш путь лежит через Коктебель, то с 4 августа в поселке разгорится самое зажигательное действие – фестиваль огненных театров. На набережную морского богемного курорта съедутся 10 команд профессионалов из Крыма, Ростовской области, Донецка, Краснодарского края, Санкт-Петербурга, Липецка, Волгограда. Они будут соревноваться 4-5, 11-12 августа.

Международный водно-парусный фестиваль «Кубок Черного моря 2018»

С 6 августа на морских просторах акватории Черного моря стартует Международный водно-парусный фестиваль «Кубок Черного моря 2018».

До конца лета состоятся два основных этапа – Ялтинская международная парусная неделя - акватория большой Ялты и Алушты и Новокап - Севастополь - Балаклава – Ялта – Коктебель – Керчь — Новороссийск.

Планируется проведение 5 гонок, включая одну маршрутную, в рамках первого этапа Фестиваля, и 14 гонок, включая 6 маршрутных гонок, в рамках второго этапа фестиваля - НОВОКАП, а также не менее одной гонки среди швертботов класса «Оптимист» и шлюпок «ЯЛ-6». Фестиваль внесен в перечень особо значимых мероприятий Российской Федерации и будет весьма зрелищным.

Фестиваль приурочен к 300-летнему юбилею парусного спорта в России. 24 августа в Коктебеле пройдет открытие международного фестиваля «Koktebel Jazz Party», которым смогут насладиться участники фестиваля. Именно Коктебель станет «Экватором» и «Эпицентром» регаты. 28 августа яхты пройдут под арками «Крымского моста», вечером запланированы прибрежные гонки параллельно с нововозведенным мостовым переходом через Керченский пролив, который будет сиять своей новой очаровательной подсветкой.

Фестиваль экстремального спорта и молодёжной музыки «Тарханкут. Крымская волна»

Фестиваль привлечет на полуостров любителей активного отдыха и новых героев музыкальной сцены. Мыс Тарханкут объединит поклонников экстремальных видов спорта, рэпа и хип-хопа.

10-12 августа территория отдыха займет площадь, равную шести футбольным полям. Здесь разместятся паркур парк, серф. станция, пляжный стадион, баскетбольная площадка, пляжный клуб, сцена, танцпол, а также кемпинговая стоянка и торговые точки питания. Все зоны активностей и песчаный пляж расположены в шаговой доступности.

Фестиваль «Байк-шоу Русская мечта»

17 и 18 августа на горе Гасфорта в Крыму состоится традиционный фестиваль «Байк-шоу в Севастополе 2018». В этом году оно носит название «Русская мечта». Среди участников фестиваля «Байк-шоу в Севастополе 2018» - известные музыканты и исполнители. Это ежегодное главное событие российского мотоциклетного мира, известное во всем мире.

Инклюзивный фестиваль-конкурс «АЛТЫН МАЙДАН-Крым»

С 17 по 27 августа в Черноморском районе состоится Международный фольклорный инклюзивный фестиваль-конкурс «АЛТЫН МАЙДАН-Крым». Фестиваль направлен на поддержку творческих детей и молодежи. Именно они будут выступать на сценах перед гостями курорта, проводить время с тематическом лагере, знакомиться, учиться, познавать Крым.

XXVI Международный джазовый фестиваль Koktebel Jazz Party

Koktebel Jazz Party - ежегодный международный джазовый фестиваль, основанный в 2003 году. Маленький крымский поселок дал имя фестивалю, сегодня занимающему признанное место в списке джазовых мероприятий.

Фестиваль является не только заметным международным культурным событием, но и играет важную роль в формировании объективного информационного поля вокруг общественной жизни как самого Крыма, так и России в целом. На фестивале присутствуют представители политической, финансовой, культурной элиты России, зарубежные гости и участники, представители международных и отечественных СМИ.

В 2018 году Фестиваль пройдет 24-26 августа, в течение трех августовских вечеров, перед зрителями выступят солисты и коллективы из Европы, Азии, Америки. В прошлом году фестиваль посетил Президент Российской Федерации Владимир Путин.

«Мы знаем, что Крым этим летом стал самым фестивальным регионом России, - такое мнение высказывали россияне в соцопросах. Наиболее желанными для посещения летом стали как раз ZB Fest и Koktebel Jazz Party. Но летние фестивали не заканчивают праздничную жизнь в Крыму, и нам будет чем удивить туристов осенью. Развернутся исторические реконструкции, продолжатся музыкальные фестивали и, конечно, в пору молодого вина, мы приглашаем на наши гастрономические и винные фестивали», - сказал Министр курортов и туризма Республики Крым Вадим Волченко.

Жильё в Венгрии стремительно дорожает

Цены на дома и квартиры в стране выросли в среднем на 4,8% в первом квартале 2018 года по сравнению с предыдущими тремя месяцами. За год цены повысились на 13,2% с учётом инфляции, сообщил Национальный банк Венгрии (MNB).

В Будапеште жильё подорожало на 5,6% в первом квартале 2018 года и на 16,6% за год, что несколько выше, чем средние значения за предыдущие годы. В провинциальных городах квартальные темпы роста составили в среднем 5,5%, что превышает показатель предыдущего квартала, сообщает BBJ.

За год в провинциальных городах страны жилая недвижимость выросла в цене на 14,8%, что также – один из самых высоких показателей за последние годы. Аналитики прогнозируют дальнейшее подорожание жилья в Венгрии и дефицит предложения домов и квартир к 2021 году в связи с поднятием льготной ставки НДС для новых объектов до 27%.

Антимонопольные расследования ЕК: цель — смарт-контракт для рынка Европы?

Результат антимонопольного расследования в отношении Qatar Petroleum окончательно оформит новые «правила игры» на европейском газовом рынке.

21 июня 2018 года Еврокомиссия объявила о начале антимонопольного расследования по поставкам газа в Европу Qatar Petroleum. Катарская энергетическая компания является крупнейшим экспортером сниженного природного газа (СПГ) в Европейский Союз – на долю Qatar Petroleum приходится более 40% всего европейского импорта СПГ. Расследование касается предполагаемых препятствий для свободного потока природного газа внутри Европейского Союза в нарушение европейских норм по конкуренции. В частности, клиенты Qatar Petroleum в странах Евросоюза не всегда могут беспрепятственно перепродавать катарский СПГ другим покупателям внутри Евросоюза и Европейского экономического пространства.

Исходя из результата аналогичных расследований в отношении алжирской «Сонатрак» (2002-2007 гг.) и российского «Газпрома» (2011-2018 гг.), можно предположить, что расследование Генерального директората по конкуренции завершится скорее наложением обязательств об отмене конечного пункта назначения, чем взысканием штрафа с катарской компании. Международная юридическая фирма Akin Gump Strauss Hauer & Feld LLP считает, что компромисс может быть достигнут уже через полтора года, но при определенных обстоятельствах может затянуться и на три года.

Как представляется, результат антимонопольного расследования в отношении Qatar Petroleum окончательно «оформит» новые «правила игры» на европейском рынке и будет актуален для всех поставщиков энергоресурсов.

Сейчас мы наблюдаем своеобразное тестирование новых регуляторных норм и адаптацию к ним существующих контрактных отношений между поставщиками и потребителями энергоресурсов. Как представляется, при отсутствии политически мотивированного вмешательства со стороны исполнительных и законодательных властей Евросоюза новые правила позволят практически автоматизировать транзакции на энергетическом рынке, по крайней мере на стратегическом уровне, в рамках своеобразного смарт-контракта, в котором роль технологии блокчейн отводится своду правил и норм ЕС, регулирующих энергетические рынки Евросоюза (acquis communautaire).

Что такое смарт-контракты и как они применимы к данной ситуации?

Смарт-контракт (или «умный контракт») — алгоритм, предназначенный для заключения и выполнения (коммерческих) договоров. По технологии блокчейн исполнение договора происходит автоматически, как только система посчитает пункты контракта выполненными. В таком случае европейский энергетический блокчейн состоит из «аппаратных средств»/hardware (энергетической инфраструктуры) и программного обеспечения/software (регулирующих норм). Таким образом, энергетический рынок Евросоюза – как сочетание «программного обеспечения» и «аппаратных средств» — выполняет функцию блокчейна и обеспечивает выполнение своих обязательств поставщиками и потребителями энергоресурсов.

Исход «катарского дела» можно предугадать, изучая результаты расследования Еврокомиссии в отношение ПАО «Газпром», краткий анализ которого представлен в материале Международного дискуссионного клуба «Валдай» «Газпром принял европейские правила игры. Что это значит для энергетической безопасности ЕС?» (07.06.2018).

Месяцем ранее Генеральный директорат по конкуренции завершил длившееся семь лет антимонопольное расследование деятельности российской газовой компании на европейском рынке.

Газпром обвинялся, в частности, в нарушении правил ведения бизнеса на энергорынке Евросоюза и ограничении конкуренции на газовых рынках некоторых стран — членов Европейского Союза. Еврокомиссия обычно не стесняется налагать штрафы на ведущие мировые компании за нарушение антимонопольного законодательства Европейского Союза, а зачастую и просто игнорирует обращения лоббистов о смягчении или отмене штрафов.

Многие аналитики и комментаторы ожидали, что следующим в этом списке станет «Газпром».

Но вместо штрафа антимонопольный орган ЕС постановил наложить на «Газпром» «ряд конкретных (правовых) обязательств, существенно меняющих характер деятельности «Газпрома» на газовых рынках в Центральной и Восточной Европе».

В случае их игнорирования комиссия оставляет за собой право «наложения штрафа в размере до 10% совокупного годового оборота компании» ($9-10 млрд). Кроме того, «Газпром» де-факто принимает на себя правовые обязательства по завершению создания единого газового рынка на территории ЕС и поддержанию его функционирования в странах Центральной и Восточной Европы.

Сделка базируется на трех положениях, имеющих принципиальное значение для газового рынка ЕС.

За поставки природного газа в Центральную и Восточную Европу (ЦВЕ) «Газпром» обязуется назначать конкурентную цену, сопоставимую с ценами на природный газ в Западной Европе, что должно обеспечить «виртуальную связь» ЦВЕ с западными рынками. Даже в случае полного прекращения поставок газа в Центральную и Восточную Европу из западной части ЕС, страны ЦВЕ будут по-прежнему иметь возможность получать природный газ по ценам западноевропейских хабов, таких как TTF в Нидерландах. До заключения данного соглашения цены на трубопроводный газ, поставляемый «Газпромом» в ЦВЕ, были, как правило, привязаны к корзине нефти/нефтепродуктов, что означало повышение цен на газ для потребителей в Центральной и Восточной Европе в случае повышения цен на нефть. Принятие «Газпромом» условий Еврокомиссии означает, что потребители в восточной части Евросоюза смогут получать природный газ по доступным ценам, сравнимым с ценовыми бенчмарками на газовых хабах в Западной Европе.

«Газпром» обязуется отменить положение о конечном пункте назначения, что позволяет его клиентам перепродавать газ как внутри своей страны, так и за рубеж, тем самым способствуя ликвидности европейского газового рынка и выравниванию цен на природный газ в разных странах ЕС.

И последнее. «Газпром» должен предпринять «активные шаги по интеграции газовых рынков в Центральной и Восточной Европе». Новая энергетическая инфраструктура в ЦВЕ, созданная преимущественно на деньги ЕС, повысила взаимосвязанность «старых» и «новых» государств-членов. Перемычки между газопроводами и возможности реверсных поставок позволили изменить традиционные направления поставок газа в Центральной Европе с востока на запад. Как следствие — Чехия, Венгрия, Польша и Словакия почти полностью интегрированы в единый европейский газовый рынок. Интеграция же газопроводных сетей Болгарии, Эстонии, Латвии, Литвы и соседних государств – членов ЕС ещё не завершена. По плану комиссии именно «Газпром» должен содействовать взаимосвязанности рынков этих частично изолированных стран, не создавая новую инфраструктуру, а предоставляя своим покупателям право перекачивать купленный газ в другие страны. Такую возможность получат владельцы контрактов на поставки газа в ЦВЕ, и в дальнейшем она будет применяться ко всем договорам, заключенным на срок более 18 месяцев. На практике это означает, что компании, закупавшие газ «с целью его доставки в Венгрию, Польшу или Словакию, могут требовать от «Газпрома» поставлять его вместо этого полностью или частично в Болгарию и прибалтийские государства (и наоборот)». Так европейские энергетические компании смогут напрямую конкурировать с «Газпромом» на территории ЕС. Кроме того, «Газпром» – совместно с Фондом соединения Европы (CEF) – будет способствовать интеграции и ликвидности европейских газовых рынков, а также снижению цен на энергоносители для европейских потребителей.

Таким образом, если Еврокомиссия и Qatar Petroleum придут к аналогичному соглашению, европейский энергетический смарт-контракт станет реальностью.

Играть по правилам становится выгодно – обязательства сторон исполняются практически в автоматическом режиме. Альтернативы здесь попросту нет. Нарушение норм поставщиками энергоресурсов из третьих стран, как и злоупотребление своим положением на рынке, автоматически приводит к штрафам и потере своей доли на рынке в пользу конкурентов.

Данила Бочкарев, Senior Fellow, EastWest Institute (Brussels)

Точка зрения автора может не совпадать с мнением его организации.

Катар. Евросоюз. Россия > Нефть, газ, уголь. Внешэкономсвязи, политика > oilcapital.ru, 2 августа 2018 > № 2704809 Данила Бочкарев

ПРЕКРАСНАЯ ФРИДА

«Кем же была Фрида Кало? Точный ответ невозможно найти. Настолько экстраординарной, многогранной она была. Можно сказать, что их было несколько. И, наверное, ни одна из них не была той, какой хотела бы быть она сама».

Действительно, в истории мирового искусства мы не найдем такого другого фантастического сгустка противоречий в одном лице, одном художнике, одной истории жизни.

Фрида Кало - инвалид с 16 лет, последние годы не такой уж долгой жизни (умерла в 48 лет) она вообще была прикована к постели. Из-за болезни Фрида не смогла получить профессиональное художественное образование. Некоторые искусствоведы вначале называли ее картины просто наивным искусством. Всю жизнь Фрида любила только одного человека, который был старше ее на 20 лет и далеко не всегда отвечал ей взаимностью. Носила она национальные мексиканские костюмы, очень серьезно изучала древнюю, доколумбову историю своей родины. Десятилетиями страдала физически и ментально, о чем говорила довольно часто и писала в своем дневнике. Это с одной стороны.

Красавица, любовные истории которой достойны увлекательного романа. Среди поклонников Фриды был даже русский революционер Троцкий. В искусстве она выработала абсолютно уникальный стиль, которому, спустя много лет после ее смерти, пытаются подражать современные художники на разных континентах планеты.

Фрида Кало - культовая фигура второго десятилетия XX века, заряжающая нас оптимизмом, жаждой жизни. Страстная, роковая, прекрасная. Несмотря на свои знаменитые наряды, выдержанные в национальных традициях, она была достаточно европеизирована и часто подчеркивала свои немецко-венгерские корни. Все это один и тот же человек.

Фрида Кало родилась в Мехико в 1907 году. В 16 лет она попала в аварию и на всю жизнь осталась калекой. В 19 лет, по ее собственному заявлению, с ней случилась катастрофа посерьезней. Она встретила уже известного, немолодого, гениального Диего Риверу. И влюбилась. Навсегда. Через несколько лет они поженятся. Потом разведутся. А потом снова сыграют свадьбу. Он стал ее учителем, другом, врагом, болью, полетом души и героем многих ее произведений.

Выставки произведений Фриды Кало всегда притягивают к себе как магнит не только поклонников живописи и графики. После отличного фильма, поставленного пару десятилетий назад, и последовавшей серии выставок ее работ во многих европейских столицах Фрида Кало превратилась в культовую фигуру.

Так что ажиотаж вокруг настоящей выставки произведений Фриды Кало, открытой сейчас в Национальной галерее Будапешта, никого не удивил. Многие, побывав один раз, приглашают друзей составить им компанию на следующее посещение.

В экспозиции не так много работ - 26 живописных произведений и 9 графических из мексиканского Музея Долорес Ольмедо. Но отлично продуманное обрамление, организация выставки превращают наше путешествие по залам будапештской галереи в увлекательное приключение - личное знакомство с одной из ярких, необычных фигур истории живописи XX века.

В первом зале зрителей встречает фильм о Фриде Кало. Увеличены до размера стены фотографии Фриды и ее друзей. Конечно же на многих - Диего Ривера. А вот и живопись. Портреты знакомых, родных, случайных встречных… Каждый из портретов, созданных Фридой Кало, вызывает ассоциацию с небольшим литературным шедевром, который написал умный, наблюдательный и очень тонкий мастер. Рассматривая их, хочется следовать за оригинальным замыслом автора, постигая, узнавая, изучая. А ведь на самом деле каждый из живущих на земле неповторим, неподражаем и заслуживает своей личной повести. Натюрморты, пейзажи. Солнечная Мексика - древняя и вечно юная земля, мистика и реальность переплетаются в картинах Фриды всегда непредсказуемо, неожиданно. Но стоя перед этими произведениями, понимаешь, что все это не выдумано, а высказано по грани абсолютной истины, данной в понимании немногим. И еще автопортреты. В основном именно они стали визитной карточкой творчества Фриды Кало. Красивое лицо с характерными густыми бровями. Цветок в смоляных волосах. Странные, но удивительно красивые головные уборы. Шляпками эти художественные творения никак не назвать. Количество автопортретов объясняется просто. Фрида годами могла работать только лежа или сидя в постели. И собственное лицо, отраженное в специально установленном над кроватью зеркале, стало привычной моделью. Другой возможности писать у нее не было. Преодолевая часто невыносимую боль (даже морфий не помогал), она смогла создать новые стандарты, новый стиль в искусстве автопортрета. И еще. Все произведения Фриды Кало безусловно пронизаны духовностью, магией, загадкой, которую более полувека пытаются решить историки искусств и просто почитатели удивительного таланта замечательной женщины.

Последняя часть экспозиции посвящена культу Фриды Кало. Ее наряды, ее внешность вдохновили на создание целых коллекций эксклюзивных нарядов Жана-Поля Готье и Доменико Дольче и Стефано Габбану. За ее работами охотятся коллекционеры, среди которых писатели, актеры, режиссеры и даже поп-звезды. Например, Мадонна. Да и пусть будет во веки веков культ прекрасной Фриды Кало, неразгаданной королевы миллионов сердец!

Автор Екатерина ВЕРЕШ

В развитие соглашения между ФГУП "Почта России" и "Почтой Японии", подписанного в рамках ПМЭФ-2018, с августа 2018 года наземные международные почтовые отправления из Японии в страны Европы будут доставляться по регулярному транзитному маршруту через территорию Российской Федерации с использованием транспортных возможностей "Почты России"; ключевой составляющей маршрута доставки станет транссибирская железнодорожная перевозка в почтовых вагонах. Об этом говорится в сообщении предприятия.

Перевозка по основной части территории России будет осуществляться собственным поездом "Почты России", ежедневно курсирующим по маршруту Владивосток - Москва.

В августе 2018 года на еженедельной основе будет запущена доставка почтовых отправлений из Японии транзитом через Россию в 13 европейских стран: Австрию, Бельгию, Венгрию, Данию, Италию, Латвию, Литву, Норвегию, Польшу, Румынию, Финляндию, Чехию и Швейцарию. Средний срок доставки от места международного почтового обмена во Владивостоке до передачи почтовому оператору в стране назначения составит от 11 до 15 дней, включая 8 суток доставки на собственном ежедневном поезде "Почты России" Владивосток - Москва.

На сегодняшний день наземная доставка из Японии в европейские страны занимает 2-3 месяца. Планируется, что партнерство "Почты России" с "Почтой Японии" позволит в два раза сократить этот срок.

Напомним, что 26 мая 2018 года в Санкт-Петербурге, в рамках ПМЭФ-2018, генеральный директор "Почты России" Николай Подгузов и президент-исполнительный директор Japan Post Holdings Co., Ltd. Масацугу Нагато заключили соглашение о развитии сотрудничества в области почтовой связи.

Помимо организации наземного транзита, соглашение подразумевает расширение взаимодействия почтовых операторов России и Японии в сфере совершенствования технологии доставки почты, повышения степени применения ИТ технологий в области клиентских взаимоотношений, увеличения продаж и развития электронной коммерции.

Покушение на балл: школьников лишат пятерок

Рособрнадзор обсуждает отмену пятибалльной системы в школах

Лидия Мисник

Отказ от пятибалльной системы оценок сейчас обсуждается в Рособрнадзоре, заявил замглавы ведомства Анзор Музаев. По словам экспертов, современная система устарела и к тому же на самом деле является даже не пятибалльной, а четырехбалльной. Кроме того, специалисты предложили «легализовать» знаки «плюс» и «минус», которые, согласно российскому законодательству, запрещено выставлять в школьный журнал.

В Рособрнадзоре обсуждается тема отказа от пятибалльной системы оценивания в школах. Об этом сообщил замглавы ведомства Анзор Музаев во время круглого стола в «Известиях».

«Многие годы идем к тому, чтобы выстроить всероссийскую систему оценки качества. Корень зла в том, что учитель не владеет современными методиками внутришкольного оценивания», — отметил Музаев.

Над созданием этих самых критериев внутришкольного оценивания сейчас работает ассоциация школ, заявил руководитель Центра мониторинга качества образования Института образования НИУ ВШЭ, один из авторов ЕГЭ Виктор Болотов. Он отметил, что для любого «серьезного» учителя важно оценивать компетенции ученика и понимать, чего в его работе хватает, а чего — нет.

Болотов считает введение новой оценочной системы важным шагом. Пятибалльную систему он назвал «позавчерашней». «Безусловно, ее надо менять. Мы в свое время делали работы по переходу на многобалльные системы. Был большой проект по 12-балльной системе.

В школе на самом деле сейчас четырехбалльная система — кол никому не ставят. При этом учитель ставит три с плюсом, четыре с минусом. Надо легализовать эти плюсы и минусы», — заметил он.

Кроме того, в пятибалльную систему не вписываются и современные экзамены — единый и основной государственные экзамены (ЕГЭ и ОГЭ). «И ЕГЭ, и ОГЭ — не пятибалльные системы, основанные на «вычитании» — чем больше отступил от канона, тем ниже отметка, они накопительные», — уточнил Болотов. При этом он отметил, что на данный момент перейти в школах на стобалльную систему оценивания невозможно: «Отличать 55 (баллов) от 57 учителю без специальных психометрических процедур нереально».

Впрочем, некоторые эксперты посчитали идею замены пятибалльной системы нецелесообразной. «Такую схему уже пытались вводить и в США, и в Европе, но в итоге классическая пятибалльная система оказалась оптимальной, и сейчас она существует в подавляющем большинстве цивилизованных стран, — сообщил «Газете.Ru» президент Всероссийского фонда образования Сергей Комков. — Переход на 12-балльную систему оценивания будет иметь очень серьезные последствия в основном для психики обучающихся. Никто не будет понимать, за что им поставили ту или иную отметку. Такой переход предполагает, что психологию детей надо будет ломать. А это, разумеется, грозит надрывом психики как детей, так и их родителей».

Отметим, что это не первый раз, когда в российской системе образования задумываются о смене оценочной системы. Осенью 2009 года действующий тогда министр образования и науки Андрей Фурсенко заявлял о намерении ввести 10-балльную систему оценивания — вначале в рамках эксперимента. В масштабе всех отечественных образовательных учреждений ее так и не ввели, однако некоторые школы, например, №1587 в Москве, все же некоторое время ее у себя применяли.

По словам директора Надежды Тимашковой, 10-балльная система «расширяет диапазон оценивания достоинств ученика и сильнее стимулирует его». Трудности при ее использовании возникали только при переводе баллов в аттестат, поскольку в этот документ можно выставлять только те отметки, которые предусматривает пятибалльная система.

На заре российского образования использовалась трехбалльная система оценок. Например, в Киевской духовной академии в 1737 году уровни знаний оценивались так: высший — «учение изрядное, надежное, доброе, честное, хорошее, похвальное», средний — «учение посредственное, мерное, нехудое», а низший — «учение слабое, подлое, прехудое, безнадежное, ленивое».

Впоследствии система оценивания несколько раз существенно изменялась. Так, в XIX веке в Российской империи в учебных заведениях использовалась 12-балльная система. Ее ввели, опираясь на опыт немецких коллег, которые провели у себя похожую реформу по инициативе педагога Иоганна Базедова. В Германии она, однако, отличалась от того, в каком виде ее переняли в России. Немецкие преподаватели выставляли ученикам за их достижения неограниченное количество точек, а в Российской империи было решено ограничиться дюжиной точек. Во второй половине XIX века такая система существовала параллельно с пятибалльной шкалой.

Привычная пятибалльная система оценивания знаний была закреплена Министерством народного просвещения для гражданских учебных заведений в 1837 году. После революции 1917 года балльную систему отменили вовсе, а восстановили только в 1935 году постановлением ЦК ВКП(б).

Кстати, вместе с пятибалльной системой после революции ушла и 12-балльная, однако воскресить через почти 20 лет удалось только первую.

Пятибалльная система оценки знаний используется во многих государствах, в частности, в США, Венгрии, Сербии, Чехии, Турции, Хорватии и других. Не меньшей популярностью пользуется 10-балльная система, практикующаяся в школах Молдавии, Албании, Литвы, Румынии, Финляндии и Вьетнама. Наиболее редкими являются 12-балльные системы, как на Украине, 20-балльные, как во Франции, и стобалльные, как в Индии.

Saipem окажет инжиниринговые услуги в рамках продолжения «Турецкого потока».

Идет изучение технической осуществимости прокладки трубопровода первой фазы в Сербии.

«Газпром» заключил с итальянским нефтегазовым подрядчиком Saipem соглашение о проведении технико-экономических исследований и инжиниринговых работ по первой фазе нового трубопровода в Сербии. Saipem окажет также услуги в получении разрешений на строительство в связи с прокладкой трубопровода для транспортировки газа в Сербии, сообщается на сайте компании.

Пресс-секретарь Saipem пояснил: «Мы изучаем техническую осуществимость прокладки трубопровода». Контракт Saipem, отметил он, касается только участка газопровода на границе Болгарии и Сербии и является первой фазой более крупного проекта.

Сербская компания группы «Газпром» Gastrans d.o.o. планирует завершить строительство сербского трубопровода к октябрю 2019 года. Он должен стать основной частью проекта South Stream Lite, который будет проходить из Болгарии в Австрию через Сербию и Венгрию.

«Турецкий поток» – проект газопровода из России в Турцию через Черное море и далее до границы Турции с сопредельными странами. Первая нитка магистрали предназначена для турецкого рынка, вторая – для европейского. «Газпром» рассматривает оба варианта продолжения «Турецкого потока» в Европе – и через Болгарию, и через Грецию, а определенность с маршрутом даст только обязывающий аукцион на будущие мощности. Между тем, решения о развитии национальных газотранспортных сетей в рамках проекта приняты в Болгарии, Сербии и Венгрии.

ПРОБЛЕМЫ БАЛАТОНА

Нынешним летом из-за рекордно теплой погоды в озере Балатон стали необычайно быстро размножаться водоросли, что затруднило работу служащих пляжей и портов, - заявил специалист-лимнолог, наблюдающий за экологией «венгерского моря». Делать однозначные оценки об изменении в «здоровье» Балатона можно будет спустя пару лет, когда станет понятна общая тенденция.

Ситуация парадоксальная, так как качество воды в озере за последние годы улучшилось, ее прозрачность в глубину увеличилась с 50 до 60 сантиметров. Водоросли распространяются у самого берега на небольшой глубине до 2-2,5 метров.

Сегодня в Балатоне специалисты насчитывают всего 22-25 различных видов водорослей, но наибольшее распространение получили 4 из них, которые составляют 80 процентов всей биомассы.

Автор Nina Popova

Мост раздора: есть ли конец у санкций

ЕС ввел санкции против строителей Крымского моста

Европейский союз принял решение расширить антироссийский санкционный список и включить в него еще шесть российских компаний. На сей раз под ограничения попали те юридические лица, которые участвовали в строительстве Крымского моста. Как это оценивать и каковы перспективы санкционной политики?

Под санкции Евросоюза попали судостроительный завод «Залив», Институт «Гипростроймост», «Стройгазмонтаж-Мост», «Строймонтаж», «Мостотрест» и АО «ВАД». В конце июня ЕС также автоматически продлил на год те санкции, которые были введены раньше, в том числе за присоединение Крыма. Примечательно, что еврочиновники выждали несколько недель после открытия движения по Крымскому мосту (это произошло 16 мая), тогда как США ответили очередным санкционным «ударом» непосредственно после того, как его первая очередь была введена в эксплуатацию (этот «удар» тоже был точечным» — в отношении конкретных организаций).

Неужели европейцы выжидали, чем закончится саммит в Хельсинки Владимира Путина и Дональда Трампа? Ведь накануне него президент США сделал несколько заявлений в отношении Крыма, которые многие поняли как весьма двусмысленные — то есть допускающие вроде бы некоторые послабления политики в отношении того, что на Западе называется «аннексией», а у нас — «воссоединением». Хотя, конечно, надеяться на то, что Америка вдруг «признает Крым» или хотя бы «забудет о нем», было весьма странно. Даже если вдруг Трамп в Хельсинки что-нибудь такое ляпнул, его тут же поправили бы дома. Собственно, по итогам саммита его «неаккуратные» высказывания в отношении Крыма и поправили, внеся полную ясность в этот вопрос (а возможно, что двусмысленные высказывания Трампа были тактическим ходом, чтобы накануне важной встречи «расслабить» оппонента):

Госдепартамент издал специальную «Крымскую декларацию», в которой непризнание Крыма российским, так сказать, во веки веков было кодифицировано. При этом данный документ сравнивали с другим — с так называемой «Декларацией Уэллеса» 1940 года о непризнании вхождения прибалтийских стран в состав СССР.

Она действовала до момента их выхода из состава Союза в 1991 году.

Приходится констатировать: несмотря на звучащие периодически из уст разных европейских политиков, в том числе руководителей отдельных государств, слова о том, что с санкциями против России пора кончать и дело это бесперспективное, новые санкционные решения проходят без сучка и задоринки. Ни руководство Венгрии, ни Чехии, ни Греции, ни новое правительство Италии, члены которого также высказывались против продления санкций, так и не отважились ни на какие конкретные действия, не пошли против общеевропейского течения. Не наложили вето на такие решения, хотя, теоретически, смогли бы.

Вся эта якобы «пророссийская» риторика и «призывы к здравому смыслу», на которые у нас непременно обращают внимание, а государственные СМИ пытаются всячески раздуть, остаются не более чем пустой политической болтовней. Которая, возможно, рассчитана на то, чтобы как-то «капитализировать» в двусторонних отношениях с Москвой, польстить ей.

Мол, она будет стремиться поощрять потенциальных «саботажников» санкционной политики, и им что-нибудь перепадет.

В этой связи, наверное, людям, отвечающим за выработку внешнеполитического курса нашей страны, стоит уже давно оставить попытки разыграть карту неких «противоречий» внутри Евросоюза по вопросу санкционной политики и начать относиться к тем, кто «мягко стелет», и тем, кто «стелет жестко», совершенно одинаково. Эти попытки расколоть общеевропейскую солидарность по принципиальным вопросам тянутся с нашей стороны уже несколько десятилетий. И нельзя сказать, что принесли хоть какие-то значимые плоды. В конце концов, когда из-за океана звучат те или иные грозные команды, то они, несмотря на ворчание отдельных европейских политиков и словесную фронду дяде Сэму, все равно выполняются.

К примеру, теперь ЕС, поддаваясь давлению со стороны США, собирается уже за свой счет строить терминалы приема американского СПГ, вслед за чем последует отказ от части поставок российского трубопроводного газа и, как следствие, присоединение к санкциям против новых российских экспортных трубопроводов «Северный поток — 2» и «Южный поток».

Что касается «санкций за Крымский мост», то они по-своему уникальны. Прежде всего своим политическим цинизмом, хотя, кажется иногда, что у такого цинизма нет «дна». Тем не менее в более чем столетней истории международных экономических санкций не припоминается ни одного случая, чтобы ограничения вводились исключительно в ответ на меру однозначно гуманитарного порядка. Мосты — это не стены, они не разделяют людей, а соединяют их.

И «карая за мост», ЕС, по сути, идет против своих же провозглашаемых ценностей и гуманитарных принципов, о которых так много говорят во всяких там ПАСЕ.

Пропускная способность Крымского моста: 40 тысяч автомобилей и 47 пар поездов в сутки (после того, как откроется в следующем году железнодорожное сообщение). Итого: 14 миллионов пассажиров и 13 миллионов тонн грузов в год. Мост уже решает целый ряд задач по улучшению положения более чем 2 млн жителей полуострова, которые уже не первый год страдают от последствий украинской блокады. Сначала их отрезали от воды, потом от электричества и транспортного сообщения через Украину, а также от поставок многих потребительских и продовольственных товаров и услуг, что не могло не привести, как минимум, к росту цен, не говоря о других последствиях для повседневной жизни.

В самом начале своей «крымско-украинской» санкционной политики еврочиновники еще делали оговорки, что, мол, это не должно нанести существенного ущерба мирным жителям. Однако об этом скоро забыли. Санкциями бьют именно по тем самым мирным жителям. И именно за то, что они, по мнению Запада, «неправильно проголосовали» на референдуме о самоопределении Крыма в 2014 году. Всевозможным якобы озабоченным правами человека еврочиновникам, может, и неприятно это открыто признавать, однако это именно так.

Есть ли предел санкционному давлению? Которое, судя по всему, в предстоящие месяцы будет лишь усиливаться в отношении России — и снова с подачи США. ЕС не станет выступать инициатором новых масштабных ограничений. Но послушно построится по команде из Вашингтона. Хотя и поворчит, конечно.

Притом, что эффективность санкций, когда-либо применяемых в новейшей истории (а традиция эта как форма международного давления в качестве массового явления повелась с начала ХХ века, до тех пор в основном речь шла все же о двусторонних «экономических войнах») разными исследователями оценивается на уровне не более 30%. Притом, что общий взаимный ущерб от санкционной политики для России и ЕС, начиная с 2014, оценивается по размерам потерь для экономик в 100-150 млрд евро, из которых примерно 60% или чуть более приходится на Россию, остальные 40% — именно на европейскую экономику. Пока такого предела не просматривается. Во многом все зависит от того, сколь жестким окажется новый санкционный закон, который будет принят осенью в США — будет ли он предусматривать, к примеру, расширение финансовых санкций, а также ограничения на экспорт российских нефти и газа.

В зависимости от этого и Евросоюз будет «выдавливать из себя» новые ограничения — скорее точечные, чем масштабные, однако при этом европейцы полностью присоединятся к американским санкциям.

Экономические санкции из средства давления с целью получить некий желаемый результат давно уже превратились в инструмент злобной мести или же фактора внутренней политики тех государств, которые их налагают. Тем самым показывая избирателям в рамках навязанного им нарратива, что они «наказали агрессора» и борются за «мир во всем мире» и нерушимость границ. Притом что никто, разумеется, не собирается воевать за возврат Крыма в состав Украины. Как вряд ли какой-либо серьезный политик, будучи в здравом уме, может реально представить себе, что Россия вернет Крым сама.

Санкции — давно не метод ведения предметных переговоров. И тем более они давно уже не носят «избирательный характер», будучи якобы направленными против правящего класса данной страны, они направлены, прежде всего, против граждан такого государства. Тогда как правящий класс, прежде всего его верхушка, от санкций только выигрывает — получая, как правило, статус «особо защищаемых субъектов», а вместе с ним — определенные выгоды и привилегии, которые крупной экономике обеспечить куда легче, чем какой-нибудь мелкой африканской. Людей — в данном случае тех же крымчан — наказывают за то, что они живут в России и не разделяют взглядов санкционеров на руководство своей страны. Их наказывают за то, что в свое время они проголосовали за вхождение в состав России. Санкциями это решение не отменить. В будущем самим же инициаторам всех этих ограничений придется искать выход из создавшегося положения.

В развитие соглашения между «Почтой России» и «Почтой Японии», подписанного в рамках Петербургского международного экономического форума, с августа 2018 года наземные международные почтовые отправления из Японии в страны Европы будут доставляться по регулярному транзитному маршруту через территорию России с использованием транспортных возможностей «Почты России». Ключевой составляющей маршрута доставки станет транссибирская железнодорожная перевозка в почтовых вагонах, сообщила пресс-служба российского почтового оператора.

«Перевозка по основной части территории России будет осуществляться собственным поездом «Почты России», ежедневно курсирующим по маршруту Владивосток — Москва», — говорится в сообщении.

В августе 2018 года на еженедельной основе будет запущена доставка почтовых отправлений из Японии транзитом через Россию в 13 европейских стран: Австрию, Бельгию, Венгрию, Данию, Италию, Латвию, Литву, Норвегию, Польшу, Румынию, Финляндию, Чехию и Швейцарию. Средний срок доставки от места международного почтового обмена во Владивостоке до передачи почтовому оператору в стране назначения составит от 11 до 15 дней, включая 8 суток доставки на собственном ежедневном поезде Почты России Владивосток-Москва.

На сегодняшний день наземная доставка из Японии в европейские страны занимает 2-3 месяца. Планируется, что партнерство «Почты России» с «Почтой Японии» позволит в 2 раза сократить этот срок.

Как сообщал Gudok.ru, 26 мая 2018 года в Санкт-Петербурге, в рамках ПМЭФ-2018, генеральный директор «Почты России» Николай Подгузов и президент-исполнительный директор Japan Post Holdings Co., Ltd. Масацугу Нагато заключили соглашение о развитии сотрудничества в области почтовой связи.

ЭЛИТНЫЙ РЫНОК ЖИЛЬЯ РАЗВИВАЕТСЯ

Роскошный жилой фонд венгерской столицы увеличился как качественно, так и количественно в последние годы и выходит на один уровень с другими европейскими городами, по словам основателя агентства недвижимости Clarke & White Криса Кларка.

Многие из роскошных предложений были более старыми отремонтированными апартаментами и виллами. Но новые высококачественные разработки часто имеют большие террасы, функции «умного» дома и вид на Дунай.

Рынок отражает меняющийся город, в котором проживает почти 1,8 миллиона человек. В центре пятого округа, который пользуется популярностью у иностранных инвесторов, стоимость квадратного метра новых квартир увеличилась втрое с 2015 года, достигнув 5320 - 8870 долларов для элитных предложений, согласно Clarke & White. Это дороговато для Будапешта, но все равно гораздо дешевле, чем элитная недвижимость в Париже или Лондоне.

Специалисты говорят, что цены в востребованных районах Будапешта примерно вдвое выше, чем четыре или пять лет назад, и росли на 15-20% в год в последние два или три года.

Менеджер венгерского филиала Международного агентства элитной недвижимости Engel & Völkers Корнелия Пастор уверена, что наиболее интересными для покупателей из 23 районов Будапешта являются первый, второй, пятый, 12-й и прибрежная часть 13-го. Первый район, где находится Будайская крепость, очень востребован и почти не имеет свободных предложений жилья. Крупные холмистые второй и 12-й районы предлагают роскошные виллы. Пятый район, до недавнего времени коммерческий центр, имеет самые высокие цены на недвижимость в городе.

Агенты сказали, что цены растут по нескольким причинам: размер благосостояния венгров вырос, и теперь они все меньше затягивают с покупкой жилья сравнительно с периодом глобальной рецессии. А низкие ставки по депозитам делают инвестиции в недвижимость более привлекательными с позиции доходности. Кроме того, иностранцы активно инвестируют в арендную недвижимость, ведь правительство снизило налог с продаж на некоторые новые квартиры до 5% с 27% до конца 2019 года.

Основная часть зарубежных покупателей элитной собственности - жители Израиля, Катара, ОАЭ, Испании, Италии и Китая, Германии, Австрии, Франции и США.

Автор Nina Popova

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на Всероссийском молодежном образовательном форуме «Территория смыслов на Клязьме», Владимирская область, 30 июля 2018 года

Добрый день,

Скажу честно: вышли из вертолета, пошли по деревянным мостовым, и стало приятно вновь оказаться здесь, потому что это очень хорошее место, как говорят, «намоленное», с прекрасной энергетикой. В этом огромная заслуга организаторов – Росмолодежь, Владимирская область – и всех, кто помогает содержать лагерь в прекрасном состоянии, постоянно его улучшая. Конечно же, в этом заслуга и тех, кто проводит здесь смены на «Территории смыслов на Клязьме».

Еще раз повторю, мне приятно общаться с людьми, которые интересуются внешней политикой. Мы очень ценим поддержку, демонстрируемую нашим обществом, в том числе молодежью, в отношении внешнеполитического курса Президента Российской Федерации В.В.Путина, который мы стараемся максимально эффективно претворять в жизнь. Безусловно, в этом корни всех тех задач, которые мы реализуем, добиваясь максимально благоприятных внешних условий для развития страны, для того, чтобы ее граждане жили лучше и чувствовали себя безопасно, на равных, когда они покидают свою страну и путешествуют по миру.

Ситуация в мире сложная. Я не буду ее подробно излагать. Если вы занимаетесь политическими вопросами, наверняка, представляете, что происходит.

В двух словах. Объективный процесс формирования того, что мы называем «полицентричным миром», предполагает появление новых центров экономической и финансовой мощи, а с ними, конечно, приходит и политическое влияние. Этот процесс развивается естественным образом. Одним из его воплощений является феномен БРИКС. Пару дней назад его саммит завершил работу в Йоханнесбурге, были одобрены документы, подтверждающие нацеленность всех пяти стран на решение задач, которые Россия активно продвигает на международной арене: отстаивание международного права, норм, принципов и целей Устава ООН, включая уважение суверенитета, равенства государств, обеспечение исключительно мирного решения споров и конфликтов, неприемлемость применения силы или угрозы силой в обход Устава ООН и многое другое.

Конечно, не все довольны, когда происходит такая объективная перестройка мировой системы и экономического, финансового ландшафта. Наши западные коллеги (их можно понять) много столетий вершили судьбы мира, «заказывали музыку», определяли моду, правила. Теперь они должны более демократично подходить к этой ситуации, потому что жизнь заставляет, и у них нет возможности решать все в одиночку. Этот процесс болезненный. Они, конечно, в итоге придут к необходимости договариваться, но пока этого еще не произошло. Пока еще они надеются по инерции как-то вернуть то, что уходит безвозвратно. Процесс будет длительным. Это целая эпоха, которая началась с развитием полицентричных тенденций, с подъемом стран – таких ныне экономических гигантов, как Китай, Индия, но и, конечно же, с момента, когда Россия перестала стесняться своей самобытности, корней и культурно-цивилизационной идентичности. Все это, безусловно, вызывает резкое отторжение.

Культура договариваться подменяется угрозами, ультиматумами, санкциями. Это сейчас происходит в сфере международной торговли, где буквально разворачиваются торговые войны между США и Китаем, США и ЕС. Угрозы сменяются договоренностями начать диалог, искать какие-то компромиссы, но, в целом, очень напряженная ситуация сохраняется не только в сфере международной торговли, но и мировой политики. Культура диалога как-то отходит на второй план. Когда наши американские коллеги выдвигают какую-то инициативу, а мы предлагаем им ее обсудить, потому что она нам не очень подходит, то в большинстве случаев американцы отвечают, что мы стоим на пути прогресса, решения сложных проблем и они будут применять против нас те или иные санкции. Это сплошь и рядом.

Повторю, процесс формирования полицентричного, демократического и более справедливого миропорядка неизбежен так же, как неизбежно и то сопротивление, которое старые силы оказывают новым тенденциям в мировой политике. Это жизнь. Утешает то, что все-таки тех, кто «за» коллективные подходы к мировым делам, большинство. Большинство разделяет нашу позицию о том, что нужно друг друга уважать. Какими бы большими или малыми ни были страны, они должны разговаривать на основе взаимного учета интересов, уважения. Когда на таких основах строится диалог, то многое получается.

Упомяну нашу заинтересованность в дальнейшем укреплении Организации Объединённых Наций и её Совета Безопасности ООН, который является опорой справедливого миропорядка. По большому счету, еще в 1945 г. в Уставе ООН уже были заложены те принципы функционирования мира, которые востребованы сегодня. В эпоху «холодной войны» эти принципы были в «полуспящем» состоянии. Сейчас они, безусловно, остаются актуальными, в том числе, исходя из того, о чем я сказал: это констатация незыблемости суверенного равенства государств, необходимости избегать вмешательства во внутренние дела и многое другое. Сейчас Устав ООН в контексте тенденции к многополярности на мировой арене обретает новое дыхание и становится гораздо более востребованным в практических делах.

Поддерживаем также ОБСЕ, которая должна вернуться к принципам, заложенным в Хельсинкском Заключительном акте и других документах, принимавшихся на высшем уровне. Они должны лежать в основе ведения дел в Евроатлантическом регионе. Эти принципы тоже пытаются ревизовать явочным порядком. В Евроатлантике пытаются действовать на основе неких ультиматумов, но это подрывает, как я уже сказал, то, о чем договаривались раньше.

Такие объединения, как СНГ, ОДКБ, Евразийский экономический союз, сближают нас с теми, кто многие столетия жил в одном государстве с Россией, кто является нашими братьями, соседями, с которыми мы переплетены тысячами нитей – экономически, инфраструктурно и чисто в человеческом плане, порой даже и в семейном. Множество семей объединяет наше т.н. постсоветское пространство.

Я уже упомянул БРИКС, ШОС. Как говорил Президент Российской Федерации В.В.Путин в ходе пресс-конференции в Йоханнесбурге, они не предполагают подчинения какому-то одному лидеру, а подразумевают выработку общеприемлемых договоренностей, уважение культуры консенсуса.

В заключение упомяну «Группу двадцати», которая была создана, когда западная «Группа семи» осознала, что не сможет одна решать проблемы мировой экономики и международной валютно-финансовой системы. Сейчас «Группа двадцати», которая с 2010 г. ежегодно проводит встречи на высшем уровне, включает в себя западную «Большую семерку», всех членов БРИКС и их единомышленников, выступающих с единых позиций по вопросам международных финансовых и экономических отношений с такими странами, как Индонезия, Египет, Саудовская Аравия, Мексика.

«Группа двадцати» – это очень интересный феномен, который замышлялся для того, чтобы договариваться по принципиальным вопросам функционирования мирового хозяйства. В ситуации, когда к экономике неизбежно приплетаются крупные политические проблемы, «Группа двадцати», наверное, будет все более активно заниматься и ими. Не случайно, уже три года подряд наряду со встречами на высшем уровне и министров экономики двадцати стран стали проводится встречи министров иностранных дел. Это здоровый процесс, потому что, повторю, «Группа двадцати» работает не на основе каких-то сложных и замысловатых правил и процедур, а на основе консенсуса. Чтобы решение было принято, должны согласиться все. Если кто-то не согласен, то, значит, и решения не будет. Это стимул к выработке общеприемлемых подходов.

Остальное время я бы предпочел заполнить интерактивно. Я в вашем распоряжении.

Вопрос: Западные СМИ, болельщики и главы государств высоко оценили организацию Чемпионата мира по футболу в России. На встрече в г.Хельсинки Президент России В.В.Путин подарил Президенту США Д.Трампу официальный мяч турнира. Повлиял ли прошедший Чемпионат мира на репутацию России в глазах Запада, или это всего лишь временное потепление отношения к нашей стране?

С.В.Лавров: Вы и все присутствующие сами знаете ответ. Его знают и все те, кто хотя бы раз посмотрел репортаж по телевидению о том, как проводили здесь время болельщики. Это был, без преувеличения, по-настоящему всплеск, взлёт народной дипломатии. Сотни тысяч иностранцев смогли посетить более десятка российских городов, собственноручно или «собственноглазно» убедиться в том, как живёт Россия и наши граждане. Это величайшее достижение. По тем сюжетам, которые показывали по телевидению, материалам в Интернете и обсуждениям в ходе личного общения с иностранными болельщиками было видно, что подавляющее большинство иностранных болельщиков, за какими-то единичными исключениями, были здесь искренне счастливы и хотят вернуться, потому что они поняли знаменитое гостеприимство нашего народа.

Хотелось бы, чтобы эта атмосфера сохранялась и впредь, но, понятно, что месяц, который отводится на Чемпионат мира, всё-таки особенный. В отсутствие такого рода крупнейших международных мероприятий не будет постоянных танцев, песен и шашлыков на улице Никольской или в каких-то других фан-зонах. Для меня абсолютно очевидно, что приехавшие сюда люди убедились в надуманности тех рассказов о России, которые сейчас модно выставлять для потребления массового читателя и зрителя на Западе.

То же самое относится не только к Чемпионату мира, а к любому другому вопросу, который волнует западных лидеров на территории России. Например, слышим много разговоров про Крым. Ответ тот же самый – надо приехать и посмотреть своими глазами. Уже всё больше представителей общественности, журналистов и бизнесменов едут в Крым и видят, что там люди живут так, как они решили, а не так, как это происходит, когда кто-то оккупирует или аннексирует ту или иную территорию. Крым вернулся, и то, что 19 апреля теперь будет Днём принятия в Россию Крыма, Тамани и Кубани, что произошло в 1783 г., отражает чаяния крымчан и всех наших граждан.

Вопрос: Ежегодно проводятся Российский-Японский, Российско-Индийский молодёжные форумы. По их итогам готовятся резолюции, но постоянной внесессионной работы не существует. Могли бы мы совместно с Росмолодёжью и при кураторстве МИД создать с российской стороны комитеты, которые будут поддерживать постоянное взаимодействие с Японией, Индией и Китаем?

С.В.Лавров: Росмолодёжь здесь представляет руководитель А.В.Бугаев, который работает не только в этом лагере, но и по другим направлениям реализации молодёжной политики. МИД России тесно сотрудничает с Росмолодёжью. Я посмотрю, в чём там проблема и, если есть какая-то бюрократическая заковырка, которую надо ликвидировать и открыть шлюзы для прямого общения, мы, конечно, это сделаем. Но, воспринимая на слух предложение о том, чтобы как-то активизировать работу молодёжных форумов от сессии к сессии, чтобы в промежутках между заседаниями и принятием резолюций осуществлялись контакты, не вижу никаких проблем. Если у молодых людей, которые реально участвуют в работе форумов с Индией, Японией и Китаем, есть какой-то недостаток поддержки, хочу понять, в чём проблема. Например, всегда есть вопрос денег, требуемых для поездок. Здесь надо просто понять, о чём идёт речь. Если Ваша инициатива на этих и других направлениях сковывается какими-то бюрократическими препонами, дайте знать, какими конкретно, и мы с Росмолодёжью обязательно будем всё это рассматривать и преодолевать.

Вопрос: Как Вы видите развитие российско-украинских отношений?

С.В.Лавров: Вы имеете в виду отношения в целом?

Вопрос: Да, тенденции и перспективы.

С.В.Лавров: Мы – братские народы с тысячелетней совместной историей. То, что сейчас происходит – аномалия. Это к вопросу о том, как в современном мире выстраивать дела.

Все международно-правовые документы, начиная с Устава ООН, требуют суверенного равенства государств, уважения права народов самим выбирать своё будущее и не вмешиваться во внутренние дела друг друга, решать все проблемы исключительно мирно, без применения силы или угрозы силой. Это концептуальный подход, предполагающий коллективность, взаимоуважительную совместную работу и исключающий попытки достигать каких-то плюсов для себя за счёт других.

У нас был пример в рамках ОБСЕ и Совета России-НАТО. На саммитах президенты и премьеры стран-членов ОБСЕ принимали торжественные политические декларации о том, что безопасность должна быть равной и неделимой, и никто не должен обеспечивать свою безопасность за счёт безопасности других. Этот принцип был одобрен и действовал примерно с 1991 г., когда впервые за существование ОБСЕ группа её стран-участниц осуществила агрессию против другого члена Организации (имею в виду бывшую Югославию). Мы стали задавать вопросы о том, как это соотносится с теми заклинаниями, которые наши западные коллеги произносили вместе с нами. Чтобы преодолеть эту двусмысленность, мы предложили сделать политический принцип о том, что никто не должен укреплять свою безопасность за счёт безопасности других, юридически обязывающим и принять договор о евроатлантической безопасности, который бы кодифицировал соответствующие положения о равной и неделимой безопасности. Члены НАТО нам возразили, что они готовы предоставлять юридические гарантии безопасности только в рамках НАТО, то есть по сути дела, этим они стимулировали не только сохранение в Европе разделительных линий, но и их продвижение всё дальше на Восток. Они поощряли тех, кто раздумывает, как вести свои внешнеполитические дела, к выстраиванию в очередь на приём в НАТО. Этот подход подрывает очень многое из того, к чему человечество изначально стремилось.

Говорю это применительно к Украине, потому что ещё в 2004 г., когда был первый «майдан», наши западные коллеги в разгар подготовки к выборам и тех демонстраций, которые сопровождали предвыборный период на «майдане», стали публично, не стесняясь, заявлять в микрофон, что украинский народ должен сделать выбор: он либо с Россией, либо с Европой. Сам по себе такой вопрос является провокационным и абсолютно неприемлемым в современном мире.

Эти «рачители» верховенства права настояли на том, чтобы исход тех выборов на Украине решался с нарушением Конституции этой страны. Если помните, тогда состоялись два тура с одним результатом, а они заставили Конституционный суд Украины принять решение о проведении третьего тура, не предусмотренного украинской Конституцией, который в итоге поменял результаты первых двух туров. Это надругательство над международным и национальным правом.

Логика в стиле «Украина либо с Россией, либо с Европой» никуда не исчезла и до сих пор продолжает оставаться в умах наших западных коллег, хотя они стали немного задумываться над причинами происходящего. Их подопечные категорически отказываются выполнять Минские договорённости и даже требования Запада о том, чтобы нынешние украинские власти навели порядок в своей экономике, начали всерьёз бороться с коррупцией и запустили осуществление необходимых реформ, если хотят получить кредиты от МВФ.

Истоки этого кризиса лежат, как неоднократно говорил Президент России В.В.Путин, в событиях лета 2013 г., когда украинское руководство завершало переговоры по соглашению об ассоциации с ЕС. Поскольку это наш ближайший экономический торговый партнёр, мы поинтересовались, нет ли в этом соглашении об ассоциации с ЕС чего-то такого, что каким-то образом затрагивало бы наши с Украиной договорённости о торговом режиме. Когда мы ознакомились с этим документом, который нам не сразу показали, выяснилось, что там есть целый ряд вопросов, создающих серьёзные проблемы не столько и не только для российско-украинских торговых и в целом экономических отношений, но и для функционирования зоны свободной торговли СНГ, которая включала в себя Россию, Украину и целый других стран Содружества. В проекте соглашения об ассоциации между Украиной и ЕС предусматривалось фактическое обнуление тарифов по большинству позиций, а в наших отношениях с ЕС в ходе изнурительных восемнадцатилетних переговоров о вступлении в ВТО был согласован целый ряд защитных мер.

Мы предложили не допускать анархизма в этой сфере, сесть и обсудить, как это обнуление будет сочетаться с тем, чтобы мы могли защищать свой рынок. ЕС обязался соблюдать эти договорённости. Условились, чтобы Россия, Украина и ЕС сели и посмотрели, как гармонизировать то, что Украина уже обязалась делать в рамках зоны свободной торговли СНГ, и то, к чему она только приступала в тот момент. Еврокомиссия категорически и высокомерно отказалась даже обсуждать эту тему.

Экс-президент Украины В.Ф.Янукович понял, что здесь нужно ещё подумать, потому что, если бы он подписал эти «нулевые тарифы» с ЕС, то мы были бы вынуждены закрыть границы с Украиной для того, чтобы понять, как мы можем и дальше защищать свои отрасли экономики от товаров ЕС в той степени, в которой Европейский Союз с нами договорился при вступлении в ВТО. Он даже не то, чтобы отменил подписание, а попросил отложить его, чтобы все эти вопросы проанализировать в более спокойной обстановке. Этого ему не простили, и именно это послужило причиной взрыва народного гнева, который мы наблюдали на майдане, активно поощряемого европейцами и, конечно, американцами. Оттуда всё потекло. Когда 20 февраля была подписана договорённость, соглашение об урегулировании между экс-президентом В.Ф.Януковичем и лидерами оппозиции, и под ним поставили подписи министры иностранных дел Германии, Польши и Франции, нас просили это соглашение поддержать, и мы это сделали.

Высказались в пользу того, что раз уж договорились, то надо соблюдать эти договоренности, хотя по тому соглашению экс-президент Украины В.Ф.Янукович отказывался от всех своих полномочий, по сути дела, соглашался на досрочные выборы не позднее осени 2014 г. То есть все, по-моему, уже было согласовано для того, чтобы оппозиция на внеочередных выборах пришла к власти, и все бы оставалось так, как оно происходило – и в том, что касается газовых цен, и во многом другом.

Однако на утро после подписания этого соглашения произошел государственный переворот, и наши западные коллеги, которые своими подписями гарантировали действенность этого документа, просто замолчали. Как будто «набрали в рот воды». И когда мы стали их немножечко стыдить и говорить о том, почему же они за ночь поменяли свою позицию, то услышали в ответ, что экс-президент Украины В.Ф.Янукович уехал из Киева. Во-первых, он уехал в Харьков, во-вторых, это никак не связано с тем, что было записано в Соглашении. Первый пункт гласил, что Президент Украины и оппозиция договариваются создать в качестве первого шага преодоления кризиса правительство национального единства. А когда произошел вооруженный путч, то А.П.Яценюк пошел на майдан и призвал поздравить их с формированием «правительства победителей». Есть разница – «правительство национального единства» и «правительство победителей»?

К тому же эти «победители» первым своим актом приняли закон (который, правда, не был подписан, но это прозвучало на всю страну и на весь мир), резко ограничивавший право на использование русского языка. Это был сигнал, сразу воспринятый русскими и русскоязычными на Украине. Когда бывший в то время лидером «Правого сектора» Д.А.Ярош, являвшийся движущей силой этого майдана, через несколько дней после переворота заявил, что русский никогда не будет думать как украинец, чествовать украинских героев, имея в виду Р.И.Шухевича и С.А.Бандеру, и поэтому русский должен быть изгнан из Крыма. Вот почему-то об этом говорить не хотят.

Д.А.Ярош в то время был достаточно влиятельным националистическим радикалом, именно он стал организовывать «поезда дружбы» в Крым, как он их называл, с хорошо вооруженными боевиками, которых крымчане останавливали в меру своих сил, а также стоял за попыткой захвата здания Верховного совета Украины. Так что гносеология этой истории хорошо известна.

Прошу прощения, что так долго отвечаю на этот вопрос, можно было просто сказать, что мы с украинцами хотим быть друзьями, как всегда это и было, но тут нужно понимать предысторию этого конфликта.

Несмотря на всю пропагандистскую машину, которая работает в Киеве и в западных столицах и вдалбливает обывателю через телевизионные экраны, страницы газет, Интернет и социальные сети, что Россия – агрессор и оккупант, что Россия будет под санкциями, пока не отдаст Крым, и многое другое, несмотря на все эти годы оболванивания общественного мнения на Западе, считаю, что большинство нормальных украинских граждан понимают всю нелепость, антиисторичность происходящего. А тот факт, что не один миллион украинских граждан ежегодно отдыхает в Крыму, по-моему – одно из лучших свидетельств того, что не удастся вбить клин между нашими народами. Чем скорее временщики, незаконно захватившие в Киеве власть и пытающиеся сейчас держаться за нее и высасывать последние «соки» из украинского народа, будут разоблачены самим украинским народом, тем, наверное, будет полезнее для украинцев и для наших отношений.

Вопрос: «Ленинский комсомол», Липецкая область. Мы говорим о доверии, я полагаю, на самом высоком уровне, на международной арене, но сегодня вокруг России сжимается кольцо враждебных военных баз. Системы ПРО развертываются у наших границ, НАТО движется на восток, в связи с этим вопрос: как отразилось на безопасности России решение Президента России о закрытии наших военных баз на Кубе и во Вьетнаме? Считаете ли Вы это решение правильным?

С.В.Лавров: Я тоже был комсомольцем. Даже был секретарем комитета комсомола Министерства иностранных дел с 1976 по 1980 гг., но, правда, не «освобожденным», а это была общественная нагрузка. У нас тогда не было «освобожденных» секретарей.

Что касается решений о военных базах на Кубе, во Вьетнаме, Вы знаете, они принимались в определенные исторические периоды на основе анализа, который в то время российское руководство, Генеральный штаб провели относительно факторов, влияющих на безопасность Российской Федерации. С тех пор ситуация в мире, конечно же, изменилась, но могу Вас заверить, я просто знаю, о чем говорю, что те функции, которые выполняли наши базы на Кубе и во Вьетнаме и которые сейчас сохраняют свою актуальность, не были затронуты. Наш флот имеет возможность посещать Камрань, а также и другие точки, которые расположены в этой части мира и в других океанах.

Наша обеспеченность информацией о том, какие планы вынашиваются в отношении Российской Федерации военными США и других западных стран, гарантирована. Вы упомянули противоракетную оборону: думаю, всем уже известна оценка нашего Президента России В.В.Путина той ситуации, которая складывалась вокруг Договора по ПРО. В 2002 г. США в одностороннем порядке решили выйти из этого «краеугольного» документа, как его все называли, с точки зрения международной стабильности, и нам было заявлено, что это не против нас, поэтому мы можем делать все, что считаем нужным в ответ, а они будут считать, что это не против них. Кстати, противоракетная оборона тогда обосновывалась грядущей иранской угрозой, потом к ней добавилась северокорейская, а наши военные и дипломаты изначально показывали американским партнерам прямо на картах, пальцах, что все это выглядит не очень убедительно, что на самом деле глобальная система противоракетной обороны США создается таким образом, чтобы опоясывать Россию, а затем и Китай. В ответ нам говорили, что это не так. Все наши предложения о том, чтобы сесть и разработать такую противоракетную оборону, которая будет общей для России, США и Европы и будет нацелена против ракетных угроз, исходящих из-за пределов нашего общего географического пространства, были отвергнуты без объяснения внятных причин.

Иранская ядерная угроза была купирована Совместным всеобъемлющим планом действий, из которого сейчас американцы вышли. Корейская ядерная угроза также перестала набирать свою остроту, учитывая прямой диалог между Президентом США Д.Трампом и Председателем Госсовета КНДР Ким Чен Ыном, между Северной и Южной Кореей. Когда мы задаем вопрос, не пора ли немного сбавить обороты в развертывании глобальной системы ПРО, нам уже говорят, что нет, так как могут быть рецидивы, а некоторые более честные политики в США задаются вопросом, зачем им сбавлять обороты, когда нужно сдерживать Китай и Россию. То есть, как говорится, «на воре и шапка горит». Это не в первый раз.

Но тот ответ, который был подготовлен нашим Генеральным штабом, военно-промышленным комплексом, презентован Президентом России В.В.Путиным 1 марта в ходе послания Федеральному Собранию, по-моему, убедительный. Он лишний раз показывает – что бы ни происходило в мире, безопасность нашего государства и наших граждан, а также наш суверенитет, будут надежнейшим образом защищены. Это неоднократно подтверждал Президент России В.В.Путин. Заверяю вас, что это основывается на реальных материальных переменах, которые происходят в нашей стране и в нашей армии.

Вопрос: Магистральная цель данной смены – выявить и определить тренды современного политического поля, механизмы принятия решений. Какие новые эффективные инструменты политики могут появиться в ближайшем будущем?

С.В.Лавров: По-моему, во вступительном слове я постарался кратко повторить то, что мы уже не раз излагали, а именно тенденции к формированию многополярного мира, которые сейчас наблюдаются в мире. Когда Е.М.Примаков, став министром иностранных дел, впервые заговорил в 1996 г. о том, что мир будет многополярным, что целый ряд новых быстроразвивающихся центров будут играть все более важную роль и уравновешивать друг друга, тем самым обеспечивая сбалансированность международной системы, многие скептически улыбались. Но это было очень прозорливое наблюдение, как и много другое, что делал Е.М.Примаков.

Сейчас уже никто даже не подвергает сомнению происходящее в мировой экономике и финансах, а также в мировой политике. Поэтому этот тренд – позитивный. Он внесет больше демократии в международные дела, справедливости.

Кстати, про демократию и верховенство права. Когда мы ведем переговоры по резолюциям будь то в ООН, в ОБСЕ или где-то еще и когда наши западные коллеги везде – к месту, не к месту – включают фразу о необходимости поддержки демократии и верховенства права внутри каждой страны, мы неизменно говорим, что согласны, только просим добавить: «и на международной арене», чтобы демократия и верховенство права были на международном уровне, они всячески пытаются от этого «отрулить» – вот, мол, внутри стран это сделаем, а там посмотрим. Не случайно сейчас, если Вы обратили внимание, они уже не употребляют термин «международное право», а предпочитают говорить «rules-based order» – «порядок, основанный на правилах». Думаю, что это не оговорка, вернее, это оговорка «по Фрейду», потому что всем понятно, что такое международное право. Это Устав ООН, подписанные, ратифицированные и действующие договоры, а «порядок, основанный на правилах» – там не поймешь, кто эти правила устанавливает.

Россию обвиняют в том, что она «ревизионистская держава», потому что ревизует некий порядок, который всех устраивал. Примеров не приводится. Здесь в одну кучу валят и то, что мы самим фактом своей независимой внешней политики бросаем вызов Западу, а также пытаемся насильно удержать вокруг себя страны бывшего СССР в рамках СНГ, ОДКБ, теперь и ШОС. Пытаются демонизировать эту Организацию в немалой степени потому, что она приросла новыми членами – Индией и Пакистаном – и превратилась в достаточно мощный структурный механизм, который будет притягивать к себе все больше и больше стран. Нас обвиняли, как вы знаете, в том, что мы поубивали всех мирных граждан в Сирии.

Американская коалиция действует там крайне нетранспарентно. Они стараются скромно молчать о том, что сотворили с г.Ракка, который почти стерт с лица земли и где еще не убраны трупы мирных граждан и не разминированы огромные территории. «Дело Скрипалей», отравление всех и вся, вмешательство в выборы и т.д. Это все при том, что относительно вмешательства в выборы мы многократно говорили о необходимости вернуться к существовавшей договоренности, которую американцы решили не выполнять – имею в виду создание рабочей группы по кибербезопасности, в рамках которой рассматривают любые претензии друг к другу. Это актуально потому, что есть такая тема, как международная информационная безопасность. Киберпространство сегодня становится сферой злоупотребления очень многими группами людей – начиная от террористов, заканчивая просто мошенниками. Недавно «Фейсбук» не обеспечил режим конфиденциальности десятков миллионов пользователей. «Кембридж Аналитика», получив доступ к данным, использовала их в нечистоплотных целях, связанных с внутриполитическими делами, в т.ч. с выборами. Мы уже достаточно давно предлагаем разработать в ООН правила ответственного поведения в киберпространстве. Сейчас, как вы знаете, там нет правил. Страна, которая препятствует этому – США. Это не удивительно, потому что они имеют доминирующие позиции вообще в том, что касается управления Интернетом.

Кстати про Интернет. Есть такая организация, специализированное учреждение ООН, Международный союз электросвязи (МСЭ). В рамках МСЭ уже значительно больше 10 лет ведется диалог о необходимости демократизации управления Интернетом. Наверное, излишне говорить о том, какая страна стоит на пути договоренности на этот счет. Помимо ежегодных резолюций, которые «пробивают» идею правил в сфере международной информационной безопасности, в этом году внесен проект Конвенции о предотвращении использования киберпространства в преступных целях. Наши коллеги настаивают на том, что нужно всем соблюдать некие правила, на которых зиждется мир, избегая термина «международное право». Они так одержимы этой идеей, но при этом очевидны отсутствие правил в киберпространстве, стремление России каким-то образом начать обсуждать эти правила (это совместная инициатива с ШОС и БРИКС) и блокирование американцами данных предложений.

То же самое касается целого ряда других сфер, о чем сейчас говорили на саммите БРИКС. Одна из тем, отраженных в итоговой Декларации, – это необходимость активизировать усилия, чтобы не допустить вывод оружия в космос. С конца 2000 г. существует российско-китайское предложение, выдвинутое на Конференции ООН по разоружению – проект договора о неразмещении оружия в космическом пространстве. Его готовы обсуждать развивающиеся страны, Европа, но США в одиночку возражали и возражают против такого предложения. Сейчас появились сообщения о том, что у них в рамках новых бюджетных выкладок Пентагона планируется ассигнование на тему подготовки к выводу оружия в космос. Это еще одна сфера, где правил нет, и наши западные коллеги, прежде всего Вашингтон, хотели бы сохранить это отсутствие правил, потому что им так проще решать свои задачи.

Можно привести много примеров. Я упомянул тему ревизионизма, нас обвиняют, что мы ревизуем все и вся, но за последний год главными ревизионерами были США. Они вышли из Совместного всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программе, ЮНЕСКО и Совета ООН по правам человека, который был создан на основе предложений Вашингтона. Раньше была Комиссия ООН по правам человека, они превратили ее в Совет ООН по правам человека. Он был реформирован на основе предложений наших западных коллег. США ревизовали своими действиями все международно-правовые основы, одобренные в ООН и касающиеся урегулирования на Ближнем Востоке, прежде всего между палестинцами и израильтянами, а также подвергли сомнению необходимость ВТО и многое другое.

Я старался не повторяться и дать вам несколько примеров, которые показывают, что процесс относительного снижения влияния Запада в мире и увеличения влияния стран, входящих в БРИКС и ШОС, вызывает сопротивление со стороны тех, кто утрачивает свою долю влияния. Этот процесс будет сопряжен с конфликтами и кризисами, потому что растущие экономики и центры влияния в мире не захотят мириться с тем, что их будут искусственно ограничивать в своем развитии, они не согласятся с тем, что их право определять собственные пути развития будет подвергаться сомнению и их право торговать с кем и чем они хотят будет предметом ультиматумов и угроз, как это сейчас происходит с контрактами на поставку российского вооружения в целый ряд государств: Турцию, Индонезию, Индию, когда Вашингтон в открытую требует от этих контрактов отказаться.

Подмена культуры дипломатии, диалога и умения договариваться на культуру «ультиматумов и угроз» печальна. Это создает непредсказуемость и дополнительный конфликтный потенциал. Но мы люди не только вежливые, но терпеливые и настойчивые, поэтому у нас немало союзников. Будем продвигаться по пути, который начертан историей и объективен, а не выдуман кем-то в кабинете.

Вопрос: Рад приветствовать Вас от лица Всероссийской общественной организации «Молодая Гвардия Единой России». Наша организация ведет активную работу на международном уровне, мы выстраиваем контакты с молодежными крыльями политических партий, общественными организациями, журналистами, блогерами. И такая деятельность имеет плоды. Например, завтра сюда к нам на форум приедет делегация молодых депутатов от партии «Баас» из Сирии. С уверенностью можно сказать, что у нас и нашей страны есть очень много друзей по всему миру. «Молодая Гвардия» – не единственная организация, которая занимается подобной деятельностью, и у нас есть в связи с этим предложение создать на базе МИД реестр общественных организаций, которые занимаются такой деятельностью с указанием не только названия, но и вида деятельности для консолидированной работы в этом направлении.

С.В.Лавров: Мы только за общественную дипломатию, за расширение наших контактов с общественной дипломатией, особенно с молодежными организациями, потому что за вами будущее. Чем плотнее вы общаетесь со сверстниками из других стран, тем больше устойчивость нашей внешней политики на долгие годы вперед. Конечно, в этом смысле отмечу небывалый успех XIX Всемирного фестиваля молодёжи и студентов в октябре прошлого года в Сочи, который действительно помог сближать, объединять молодых людей из самых разных стран. Что касается конкретно Вашего вопроса, я так сходу сейчас не могу пофантазировать. Изложите это на бумаге, чтобы мы поняли, как это структурно, организационно можно устроить.

Вопрос: Как Вы оцениваете роль Парламентской ассамблеи Совета Европы, Парламентской ассамблеи ОБСЕ? Нужно ли Российской Федерации участвовать в таких организациях?

С.В.Лавров: В любой ситуации парламентское измерение структур, которые создаются государствами, наверное, позитивно. Парламент — это орган, который формируется напрямую народами, парламентарии обличены полномочиями от своих избирателей. Замечу (и не в скобках, а с восклицательным знаком), что это просто неприемлемо, когда говорят, что наложенные на Россию санкции, в том числе в отношении парламентариев, применяют за то, что крымчане изъявили свое желание вернуться на Родину, что Россия защищает в Донбассе жителей Донецка, Луганска и соответствующих территорий от национал-радикалов.

У нас недавно была делегация американских сенаторов, один из которых находился в нашем ответном списке, но мы, тем не менее, проявили добрую волю и разрешили ему приехать в составе этой группы. Он, кстати сказать, излагал достаточно разумные взгляды, как и большинство из них, за исключением одного сенатора, который и в Вашингтоне потом возвращался к этой теме, имею в виду Дж.Кеннеди (это однофамилец). Он достаточно сурово спрашивал, чего мы хотим от них, США, в отношении Сирии, Украины. Я ему сказал, что мы не только от них, мы хотим от всех выполнения тех договоренностей, которые были достигнуты. По Сирии есть резолюция Совета Безопасности ООН, которая говорит, что только сами сирийцы определяют судьбу своей страны, включая её руководителей, а это не вполне вписывается в позицию Запада, который эту резолюцию, кстати, пытается трактовать узко. Что касается Украины, тоже есть резолюция, одобрившая минский «Комплекс мер», в соответствии с которым Киев должен решать свои вопросы и договариваться обо всем напрямую с Донецком и Луганском, что там записано. Это все, больше мы от них ничего не хотим, что касается Сирии и Украины. Знаете, что он мне сказал? Спросил, что они получат от нас взамен. Я ответил, что взамен они получат то, что мы будем выполнять эти резолюции, тем более, что они уже выполняются нами.

Поэтому насчет парламентских контактов, я считаю, что их нужно всячески поощрять. Но, конечно, нужно видеть, что попытки спекулировать и злоупотреблять парламентскими контактами, в том числе в рамках парламентских ассамблей, которые Вы упомянули, есть. Они нагнетаются и будут продолжаться, потому что хотя большинство парламентариев в Совете Европы и в ОБСЕ все-таки проявляют разумные, прагматичные подходы, как минимум понимают, что в силу самого факта существования России без нее очень трудно о чем-то договариваться на нашем общем пространстве, но есть и агрессивное, русофобское меньшинство (примерно знаете, наверное, о каких странах происхождения таких парламентариев я говорю). Они требуют всячески нас антагонизировать, маргинализировать, изолировать.

Есть разница между Парламентской ассамблеей Совета Европы и Парламентской ассамблеей ОБСЕ. Парламентская ассамблея ОБСЕ — это орган рекомендательный, он вырабатывает решения, которые являются ориентиром, как и Генеральная ассамблея ООН. Совет Европы — это структура, которая базируется не на политических, а на международно-правовых договоренностях, на двух с лишним сотнях конвенций. Большинство из них применяются в Российской Федерации, мы их подписали, ратифицировали. И Парламентская ассамблея также является частью этого механизма, в рамках которого создано единое правовое поле для всех европейских стран.

После того, как Парламентская ассамблея Совета Европы в нарушение основополагающего принципа, закрепленного в статуте Совета Европы (а именно, что все делегации во всех органах Совета Европы должны иметь равные права), лишила прав российскую делегацию, мы думали, что озарение, отрезвление, придет быстро. Ждали год, но оно не пришло. Тогда мы сказали, что, если они не хотят, чтобы мы участвовали в процессе принятия решений, тогда мы будем задерживать наши взносы. Вы видели, какой шум поднялся? Но никакого платежа без представленности. Этот принцип еще американцы придумали, когда удерживали свои взносы в ООН, причем у них ситуация была иная, их никто никуда не выгонял. Получилось так, что в период нашего неголосования и неучастия в работе Парламентской ассамблеи Совета Европы (этот орган, при всей его «рекомендательности», все-таки выбирает должностных лиц Совета Европы) уже выбраны больше половины членов Европейского Суда по правам человека, Комиссар Совета Европы по правам человека. В будущем году предстоят выборы Генерального секретаря Совета Европы. Если он тоже будет избран без нас, то нам будет очень трудно в своих шагах опираться на легитимность органов, которые были сформированы в ситуации, когда российские парламентарии были дискриминированы и не имели возможность голосовать.

Говоря о Совете Европы, не могу не упомянуть не очень позитивные тенденции в деятельности Европейского Суда по правам человека. Он постоянно пытается возвращаться к обвинению России в том, что происходит на неподконтрольных нам территориях, в частности в Приднестровье. Они еще в нулевые годы применили так называемую концепцию «эффективного контроля», приняли постановление о том, что Россия контролирует Приднестровье, и теперь нам пытаются инкриминировать всё, что там происходит с правами человека. Это очень плохой путь, он не доведёт ни до чего хорошего эту структуру.

Иногда неолиберализм, одержимость новыми либеральными ценностями, которые Запад сейчас пытается противопоставить традиционным ценностям, закрепленным в универсальных документах, такими как Всеобщая декларация прав человека, захлёстывает и Европейский Суд по правам человека. Я с изумлением узнал, что был такой эпизод: в 2010 г. в одном украинском городе некая дама жарила яичницу на Вечном огне. Её осудили условно за осквернение могил, памятников. Она стала судиться в судах высшей инстанции, прошла украинскую цепочку, суды везде подтвердили приговор, условное наказание. Она пошла в Европейский Суд по правам человека, который несколько месяцев назад вынес постановление о том, что были нарушены её права, и присудил заплатить ей несколько тысяч евро. Считаю, что если судебная система будет основываться на такой логике, то это просто возмутительно. Это подрывает само доверие к такого рода судебным решениям.

Вопрос: Как Вы знаете у нас под боком, в 200 км, уже на протяжении четырех лет идет гражданская война. Я видел эту войну, периодически езжу туда, потому что доставляю гуманитарную помощь. Я был на передовой, под обстрелами. У меня вопрос по поводу Минских соглашений. Они ведь не соблюдаются. Каждый день летят снаряды, не было такого дня, чтобы это не происходило. ОБСЕ это регистрирует, но толку пока не особо видно, потому что умирают мирные граждане, военные. Когда Украина наносит удар по Донецкой Народной Республике, ДНР говорит, что не может в ответ ударить, тем самым подставляя «вторую щеку». Как это можно решить?

С.В.Лавров: Вы абсолютно правы, Киев саботирует свои обязанности. Началось это с того, что он сделал вид, будто в Минских соглашениях ничего не записано о необходимости прямого диалога между Киевом, Донецком и Луганском. Стали изобретать какие-то посреднические структуры, так появилась контактная группа, которую Киев упорно называет «трехсторонней», дескать, это Киев, Москва и ОБСЕ, хотя в контактной группе есть на полных правах четвертая сторона – Донецк и Луганск. Они там представлены. Даже в презентационном плане говорить «трехсторонняя контактная группа» – это какая-то иллюзия жизни в вымышленном мире. Это плохо и показывает, что менталитет заточен совсем на другое.

Я уже касался основ этого кризиса. Считаю, что европейские страны, которые своими подписями гарантировали соглашение между экс-президентом Украины В.Ф.Януковичем и оппозицией, несут прямую ответственность за то, что происходит сейчас. Мы проявили максимум доброй воли. Несмотря на то, что эти власти совершили массу преступлений, в мае 2014 г. мы признали избрание П.А.Порошенко Президентом Украины, исходя из того, что он декларировал себя «президентом мира» и готовность немедленно сесть за стол переговоров и решить все эти проблемы. Он обманул нас, Запад и, главное, свой народ. Я уже говорил о том, какие звучали первые решения, как пытались захватить Крым, когда произошёл незаконный захват власти. Но надо помнить еще и о том, что те районы, которые сейчас называют «отдельные районы Донецкой и Луганской областей», никаких агрессивных действий не предпринимали. Они увидели нарушение Конституции и попросили дать им возможность разобраться в чём дело, не трогать их. У них была такая позиция. Да, там переизбрали нескольких губернаторов, потому что они поддержали этот путч. Но эти же люди были объявлены террористами за то, что они попросили оставить их в покое и дать понять, о чём идёт разговор. Была объявлена антитеррористическая операция, и на них напали. Они же не нападали на власти, на авторов переворота.

Такая «жизнь в зазеркалье» воспринимается нашими западными коллегами как аргумент для того, чтобы занимать ту позицию, которую они занимают. Мы много раз говорили с ними откровенно, доверительно, открыто. У меня уже устойчивое впечатление, что подавляющее большинство из них прекрасно понимает, что происходит. А происходит то, что Президент Украины П.А.Порошенко был объявлен светочем демократии, а его режим – образцовым, поскольку он стремится к современным ценностям, на Запад. Подспудно, конечно, основную роль играло то, что он будет выступать частью программы, проекта сдерживания России. Об этом не говорится, но подразумевается в качестве одной из основных предпосылок происходящего.

По мере того, как они понимают, что он недоговороспособен в отношении любого пункта Минских договоренностей, осознают также, что он не может контролировать национал-радикалов. Совсем недавно пять западных международных НПО – «Хьюман Райтс Уотч», «Фридом Хаус», «Международная амнистия» и ряд других опубликовали открытое письмо Президенту Украины П.А.Порошенко, в котором перечисляли преступления, совершенные национал-радикалами только за 2018 г. Там идёт речь о нападении на женский марш 8 марта, поджоге венгерского центра в Ужгороде и подобных действиях в Ивано-Франковске, Львове и других городах Украины. Никакой реакции нет.

Запад убедился, что т.н. «добровольческие батальоны», включая печально известный «Азов», которому даже Конгресс США запрещал продавать оружие, никуда не делись, а формально они были включены в ВС и Национальную гвардию Украины, хотя реально не подчиняются центральным военным штабам, а, может быть, даже и наоборот, задают тон тем позициям, которые занимают военные и силовики в Киеве. Запад, конечно, за это время убедился, что Президент Украины П.А.Порошенко недоговороспособен также в том, что касается реформ, которых требует Международный валютный фонд. Единожды сказав, что это победа демократии, заявив, что выполнять Минские договорённости должна прежде всего Россия и вложив такой политический, не говоря уже о финансовом, капитал в украинские власти, Запад уже не может без потери лица, как ему кажется, сказать, что он был не прав, и что нужно оказывать воздействие прежде всего на Киев. Не знаю, насколько эти соображения ложно понятого престижа и угрозы потери репутации будут доминировать. По моим оценкам и данным, когда западные коллеги, по крайней мере, европейские, общаются с руководителями нынешней Украины без прессы, то они высказывают достаточно нелицеприятные вещи и добиваются какой-то реакции, но мы её, по большому счету, не видим.

Возвращаясь к вопросу о том, что же делать, то, как бы это ни казалось банальным, нужно требовать выполнения Минских договоренностей, так как в них отражены законные чаяния дончан и луганчан. Минские договорённости согласованы с их участием и участием Германии и Франции, которые представляют весь Европейский союз. Более того, через неделю после подписания этих договорённостей мы обеспечили единогласное принятие резолюции Совета Безопасности ООН, утвердившей эти Минские договорённости в полном соответствии с духом и буквой той бумаги, на которой они изложены. Надо добиваться этого. Я об этом говорил нашим коллегам в Европе.

Сейчас мы с начальником Генерального штаба ВС Российской Федерации В.В.Герасимовым ездили, в том числе в Берлин и Париж. Там говорили в основном про сирийских беженцев. Это острая тема для европейцев и стран ближневосточного региона. Мы хотим согласовать принципы общей работы. Также затрагивалась Украина. Они предложили собрать новый саммит «нормандской четверки» (Германия, Франция, Россия, Украина), задающей тон в этой работе и поддерживающей процессы, которые затем должны получить оформление в Контактной группе, где уже есть представители Донбасса. Напомнили им, что в октябре 2016 г. очередной саммит проходил в Берлине, за год до этого в Париже. Тогда в Берлине лидеры четырех стран с указкой на карте смотрели, что там происходит, и сошлись на необходимости не просто начать отвод тяжелых вооружений, но и развести силы и средства. Договорились начать с трех пилотных участков – Петровское, Золотое и Станица Луганская, и сделать это в течение месяца. За это время из двух первых населенных пунктов силы и средства были отведены на согласованное расстояние. В отношении Станицы Луганской украинская делегация стала требовать недели полной тишины до того, как состоится такое разведение. На вопрос, почему в двух предыдущих случаях это не было выделено в качестве требования, ответа нет – здесь, мол, такая специфика, нужна неделя.

С тех пор миссия ОБСЕ двадцать два раза официально докладывала, что в Станице Луганской, в этом районе, было семь и более дней соблюдения режима прекращения огня. Украинская сторона говорила, что это не их статистика, а они насчитали пару выстрелов. Я не утрирую. До сих пор эта договорённость лидеров не выполняется. Более того, в первые два пункта, откуда в свое время были разведены силы с обеих сторон, опять входят и начинают в этих «серых» зонах окапываться. Пока такая не абстрактная, а сугубо конкретная договорённость первых лиц государств «нормандской четверки» о трех конкретных населенных пунктах не будет выполнена, считаю, что проводить очередной саммит будет не очень хорошо для репутации «нормандского формата». Не говоря о том, что в политической области такая элементарная вещь, как известная может быть многим «формула Ф.-В.Штайнмайера» не может быть положена на бумагу уже два с половиной года (скоро будет три).

В октябре 2015 г. занимавший в то время пост Министра иностранных дел ФРГ Ф.-В. Штайнмайер предложил примирить позиции о том, что должно быть первым – принятие закона об особом статусе Донбасса и его вступление в силу или проведение выборов. Он предложил компромисс: закон об особом статусе вступает в силу на временной основе в день голосования и на постоянной – в день опубликования доклада ОБСЕ об этих выборах (обычно это занимает пару месяцев). Подразумевалось, что этот закон вступит в силу на постоянной основе, если доклад ОБСЕ подтвердит, что выборы были свободными и справедливыми, но украинцы пытались под этим предлогом оттянуть выполнение договорённости. Скоро будет уже три года, как я сказал, как эта договорённость наряду со Станицей Луганской блокируются нашими украинскими коллегами и на встречах экспертов «нормандского формата», и в Контактной группе. Они категорически отказываются класть ее на бумагу. Ещё раз скажу, в этих условиях надо просто требовать. По-моему, наши западные партнеры, по крайней мере, в своих внутренних дискуссиях и приватных контактах с Киевом это осознают.

Вопрос: После 1991 г. Россия простила долгов на 140 миллиардов. Почему наша страна всем прощает долги? Эти деньги могли бы пойти на увеличение пенсии нашим ветеранам. Мы помогаем тушить пожары в Греции, а они высылают наших дипломатов. Может быть, пора переходить к прагматичной реальной политике?

С.В.Лавров: Во-первых, насчет 140 миллиардов. Здесь нужно принимать в расчет, что тогда долги калькулировались в ситуации, когда СССР не был неотъемлемой частью международной валютно-финансовой системы, рубль не был в нее интегрирован и курс просто устанавливался Госбанком Советского Союза. Некоторые могут помнить, когда доллар стоил 63 копейки. Если считать по этому курсу долги, а их СССР раздавал немало, прежде всего, странам, боровшимся против колониализма, за независимость (в основном это была военная помощь), то, конечно, это далеко от реальности.

Во-вторых, такого рода кредиты, которые предоставлялись борцам за независимость, по определению не опирались на какие-то международно-правовые договорённости. В значительной степени это были деньги, выдаваемые негосударственным субъектам.

В-третьих, как я понимаю, значительная часть этой суммы касается также долгов бывших советских республик. Они действительно были погашены Россией по договорённости, которая называлась «нулевой вариант» и предполагала, что Россия оплатит все долги, которые советские республики, ставшие независимыми, имели на тот момент, и в обмен получит всю заграничную собственность СССР за рубежом.

Не думаю, что те суммы, о которых Вы говорите и которые унаследованы от СССР, решили бы какие-то внутренние проблемы или существенно помогли бы их урегулированию, потому что эти долги на девяносто с лишним процентов, так я думаю, были невозвратными. До сих пор сохраняются некоторые долги, унаследованные от советской эпохи. Несколько лет назад мы списали африканским странам долгов, остававшихся с советских времен, на несколько миллиардов долларов, которые мы бы никогда не получили, потому что юридически очень трудно доказывать, по какому курсу предоставлялись эти деньги.

Насчет реальной политики и вопроса относительно того, не пора ли вернуться к прагматизму – да, пора. Мы стараемся действовать именно так. Все-таки наряду с прагматизмом у нас есть еще качества, которые определяют наши ценности – это добрососедство, стремление к справедливости, готовность поддержать близких людей. Все это проявляется, в том числе в рамках ОДКБ. Но такая готовность наших союзников по ОДКБ, конечно, должна тоже к чему-то обязывать и быть встречной. Здесь я с Вами абсолютно согласен.

По Греции мы уже делали комментарий. Могу еще раз сказать, у нас нет оснований сомневаться, что эти решения принимались под жестким давлением тех, кто хочет формировать из любой страны участника антироссийского фронта.

Россия. ЦФО > Образование, наука. Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 30 июля 2018 > № 2694601 Сергей Лавров

Украина не качает: собственного газа все меньше

Почему Украина не может нарастить собственную добычу газа

Украина никак не может добиться независимости от импортного газа и снижает собственную добычу. В июне-июле «Нафтогаз» вынужден был поднять закупочные цены так, что сейчас «независимый» украинский газ стоит дороже зарубежного. Эксперты поясняют, что Украине пока так и не удалось привлечь инвестиции в газовую отрасль, и уверены, что стоимость топлива для украинцев будет расти и дальше.

Украине пока не удается нарастить собственную добычу природного газа. За первое полугодие 2018 года в стране было добыто 9,9 млрд куб. м., что на 0,3% меньше голубого топлива, чем за аналогичный период прошлого года. Об этом свидетельствуют данные Государственной службы статистики Украины.

При этом в июне и июле НАК «Нафтогаз Украины» не смог закупить газ украинского производства по причине отсутствия предложений.

«В связи с тем, что июнь и июль традиционно является сезоном низкого спроса на газ, «Нафтогаз» не получил ни одного предложения от поставщиков газа. Поэтому компания увеличила предложенную цену на август», - говорится в сообщении компании.

Закупочная цена на газ будет увеличена с 7 629 ($285) грн за тыс. куб. м в июле до 8 088 грн ($302) за тыс. куб. м в августе.

При этом, согласно той же службе статистики, в январе-мае 2018 года Украина импортировала 3,27 млрд куб. м природного газа на общую сумму $906,7 млн. Исходя из этих данных, в среднем цена на импортный газ для Украины составила $277 за тыс. кубометров. В июне же, по данным Государственной фискальной службы Украины, средняя закупочная цена на газ для страны была на уровне $266 за тысячу кубометров.

Выходит, что газ, добываемый внутри страны независимыми производителями, обойдется «Нафтогазу» дороже, чем импортный. Скорее всего, это связано с курсом гривны и ростом цен на европейском рынке, полагает Валентин Землянский.

В настоящее время Украина закупает газ у компаний, зарегистрированных в Швейцарии, в Германии, в Польше, Великобритании, Венгрии, Словакии, Люксембурга и Австрии.

В августе «Нафтогаз» увеличит цену на газ, отпускаемый промышленным потребителям на условиях предоплаты, на 1,8% по сравнению с июлем – до 10,13 тыс. гривен за 1 тыс. куб. м (с НДС). Решение вопроса с повышением цен на газ для населения, чего давно ждет от Киева Международный валютный фонд (МВФ), недавно вновь было отложено - как минимум до 1 сентября.

При этом премьер страны Владимир Гройсман настаивает, что Украина сможет снизить цены на газ, как только избавится от импорта и перейдет на полное самообеспечение. Министерство энергетики и топлива заявляло, что к 2022 году Украина может стать экспортером энергоносителей. По оценкам НАК «Нафтогаз Украины», доказанные запасы газа в стране составляют не менее 1,04 трлн кубометров.

Объем добычи газа на Украине стабилизировался на уровне 20 млрд куб. м в год, и для самообеспечения нужно добывать еще около 8 млрд куб. м в год. В теории эта задача выполнима, так как запасы газа, пусть и более сложного в добыче, с более высокой себестоимостью на Украине есть, комментирует аналитик Центра энергетики Московской школы управления «Сколково» Александр Собко.

Всего в настоящее время в Украине зарегистрировано порядка 350 газовых, нефтяных, газо- и нефтеконденсатных, а также нефтегазовых месторождений. Собственная добыча ведется преимущественно в трех главных нефтегазоносных районах: Прикарпатском, Днепровско-Донецком и Южном.

В конце 2016 года украинская геологоразведка обнаружила запасы месторождения газа на северо-западном шельфе Черного моря у Одесской области. В этом году «Укргаздобыча» сообщила об открытии месторождения газа в Харьковской области с запасами порядка 200 млн кубометров.

Все упирается в несколько пунктов – отсутствие технической мощи и средств внутри страны, высокие экологические риски, так как речь идет не только о традиционной газодобыче, но и о разработке сланцевых месторождений, отмечает директор Экспертной группы Veta Дмитрий Жарский. Он также говорит, что проблемой является слабая переговорная функция украинской власти с потенциальными инвесторами из-за океана.

Гройсман поставил цель сделать ситуацию с недрами в стране максимально прозрачной, чтобы активнее привлекать инвесторов в проекты по добыче.

«Задача наша абсолютно четкая: открыть все геоданные о недрах, дать возможность на основе прозрачных аукционов приходить украинскому бизнесу, мировому бизнесу, и добывать украинский газ, чтобы мы полностью отказались от импорта», - подчеркнул премьер.

Эксперты обращают внимание, что на практике для новых инвестиций необходима стабильная политическая и экономическая ситуация. В текущих условиях новые инвестиции рискованны, отметил Собко, предположив при этом, что для привлечения инвесторов может быть также применено льготное налогообложение.

В конце июня и.о. главы Государственной службы геологии и недр Украины Олег Кирилюк сообщил, что американские компании SigmaBleуzer, Aspect Holding и Energy Transfer готовы вложить $100 млн в добычу газа в стране. Однако до конкретных договоренностей речь пока не дошла.

По идее, американские инвесторы могли уже давно прийти на этот рынок и помочь Украине сбросить тяжесть необходимости закупать газ извне, однако все это было пока на уровне разговоров.

«Мы до сих пор не увидели серьезных шагов по наращиванию собственной добычи», - обращает внимание Жарский.

Американским компаниям нет серьезного интереса заходить на небольшой украинский рынок, учитывая, что у правительства и «Нафтогаза» нет существенных средств на старт этих проектов, добавляет он.

Предполагается, что новые инвесторы будут иметь достаточно высокие преференции, а это чревато еще одним витком роста внутренних цен на газ для конечных потребителей. Даже если инвесторы будут найдены, промышленность и домохозяйства в любом случае столкнутся с дороговизной ресурсов, подытожил эксперт.

НЕБОСКРЕБ БУДАПЕШТА

Скоро начнется строительство самого высокого дома в венгерской столице. Это будет офисное здание категории «А» под названием Twist-Budapest City Tower, заявили в венгерской строительной фирме GTC Magyarország. Для этого получены все необходимые разрешения.

В соответствии с проектом построят 23-этажный дом высотой 90 метров. Площадь офисного центра составит 37 000 кв.м. Он будет выстроен в ХIII районе на перекрестке проспекта Ваци и Карой Роберт кёрут. На подземной парковке сможет одновременно разместиться 580 автомобилей, в том числе 24 с электрической подзарядкой, а 1000 кв.м будет отдано под помещения розничной торговли. GTC Magyarország является дочерней фирмой GTC SA, зарегистрированной в Варшаве. За последние 18 лет ею было построено 5 крупных офисных центров в венгерской столице общей площадью 141 000 кв.м, которые сегодня сдаются в аренду.

Автор Nina Popova

«ХУНГАРОВОКС» И РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Сын Владимира Высоцкого, Никита Высоцкий, однажды с радостью отметил в предисловии к моей книге, что в Венгрии есть издатели, которые выпускают книги по творчеству его отца, понимая всю некоммерческую сторону этого проекта. Одним из таких издателей является известный венгерский поэт, драматург, публицист, литературовед и директор издательства «Хунгаровокс» Ласло Кайзер. Своей издательской деятельностью он полностью оправдывает слова Никиты Владимировича. С Ласло Кайзером мы провели небольшую беседу во время 89-й Книжной ярмарки и фестиваля в Будапеште, где он являлся участником и выставлял многочисленные издания «Хунгаровокса», в том числе и свой новый, 22-й по счету сборник стихов.

Ласло, как давно существует ваше издательство и какие книги вы выпускаете?

Основанное мною издательство под названием «Хунгаровокс» (венгерский голос) работает уже более 20 лет. Название говорит само за себя и указывает на профиль и тенденции нашей деятельности – мы, в первую очередь, выпускаем венгерских авторов. Конечно, бывает, что издаем и классическую иностранную литературу, например Данте, Пушкина или Байрона. До сих пор мы выпустили 600 книг, из которых около 80 процентов - труды венгерских авторов.

Как вы оцениваете положение венгерского книгоиздательства?

В книгоиздательстве, также как и в любой культурной или экономической деятельности, тоже были тяжелые периоды, например, в 2008 году во время международного финансового кризиса. Кризиса теперь нет, но интерес к книгам, особенно среди молодых людей, не усиливается. На книжном рынке постепенно растет пропорция желтой прессы, в то время как хорошие венгерские авторы, поэты издаются с большим трудом и маленькими тиражами. Современному читателю стихи нужны в меньшей степени, но прозаические произведения, научно-популярная литература расходятся лучше. На книжном рынке имеют достаточно большую долю книги, переведенные с иностранных языков. Обычно переводятся на венгерский язык известные зарубежные авторы. Во время больших книжных праздников книги расходятся лучше.

А как расходятся издания «Хунгаровокс»?

Каждая книга имеет свою жизнь и свою судьбу. Есть книги, которые мы выпускаем за счет издательства, и есть выпускаемые за счет спонсоров или автора. Конечно, известные авторы, как, например, Ференц Барани, Дьердь Цигань, Бела Помогач, идут лучше. Мы с удовольствием публикуем и молодых, начинающих талантливых авторов, но для издания их трудов необходима финансовая помощь со стороны спонсоров. Мы регулярно организуем презентации книг. Это в большой мере помогает нам познакомить наших молодых авторов с читателями.

Ласло, что вы издаете из русской литературы?

Мы уже издали больше десяти книг, связанных с русской литературой или историей. И, конечно, переводы с русского языка. Например, Ференц Барани прекрасно перевел некоторые произведения Пушкина. Ласло Мюллер переводил таких русских поэтов, как Марина Цветаева, Александр Блок, Роберт Рождественский, Евгений Евтушенко, Александр Тимофеевский, Татьяна Кузовлева, Леонид Володарский, Римма Казакова, Иван Белокрылов.

Хотелось бы отдельно сказать о твоих книгах, Петер: «Вокруг Высоцкого» и «Геннадий Норд, или Неизвестный Высоцкий». Для меня особенно отрадно, что обе твои книги присутствуют на 89-й Книжной ярмарке в павильоне «Хунгаровокс». Высоцкий же - бессмертная иконическая фигура для моего поколения. В 2018 году в Будапеште вышли три книги, связанные с его творчеством, одна из них у нас. А с Нордом я недавно лично познакомился, когда он в марте этого года приезжал в Будапешт и в разных местах выступал с концертами. В нем я узнал многогранного автора, который, как и Высоцкий, - поэт, исполнитель своих авторских песен, композитор и, не в последнюю очередь, артист. Твоя книга о нем в какой-то степени одновременно и история политики, и история культуры, и в то же время она очень серьезная сатирическая художественная литература. Уже и не говоря о сходных чертах Норда и Высоцкого...

Ласло, какие у тебя планы на будущее?

Наше издательство постоянно участвует в больших книжных праздниках, как и в этом году в 89-й Книжной ярмарке на площади Вёрёшмарти в центре Будапешта. Моя издательская цель и философия - обеспечивать одновременно и качество и функционирование. Иными словами, издавать хорошие книги хороших авторов, что, оказывается, в наше время очень непросто.

Петер ВИЦАИ,

член Союза писателей Венгрии,

член Союза писателей Москвы

Автор Петер ВИЦАИ

ЛАБИРИНТ ИСКУССТВА ВАРВАРЫ МИХЕЛЬСОН

Что может естественно связать готическую сказку с фантазией современных исследователей космоса, кроме бесконечного вектора времени? Только искусство. Подтверждение этой не новой аксиомы сейчас блестяще представлено на выставке российской художницы Варвары Михельсон в швейцарском городе Штайн-ам-Райне. И действительно, в экспозиции новой выставки гармонично существуют вместе разные по стилю, атмосфере, манере исполнения произведения одного мастера. Объединяет их то, что в каждом рисунке, картине, наброске сразу виден авторский почерк, ее личный ритм.

Средневековая страница начинается еще на улице перед входом в галерею. Штайн-ам-Райн, занесенный в список непременных достопримечательностей Швейцарии, - живописный древний город над прозрачной рекой. Он уже сам по себе является произведением искусства. Ренессансные фасады, расписанные от булыжников мостовой до черепицы крыш сюжетами из древней истории через призму буйной фантазии старых мастеров, готические вкрапления эркеров и башенок, невероятно привлекательные «рукопашной» грубостью фахверковые стены... Вот в одном из таких чудесных домиков «города в табакерке» и находится галерея Фалкен (Falkengalerie). Дверь с улицы. Входим. И сразу перед зрителем выстраивается портретная глава архитектурной летописи, с которой он только что столкнулся снаружи «вживую». Изысканная графика, гуашь, акварель, живопись. Каждая работа, каждый дом индивидуальны, как личность. Со своим характером, историей, настроением. Есть работы, выполненные с филигранной, ювелирной точностью, где выписана буквально каждая деталь средневекового шедевра. А другие, наоборот, написаны лихо, на одном дыхании, с подчеркнутой недосказанностью, модернистской стилизацией. В любом случае, вся портретная галерея Штайн-ам-Райна далека от унылой фотографической обыденности и предельно выразительна.

Варвара Михельсон окончила МАРХИ. То есть она профессиональный архитектор, художник, преподаватель. Несколько лет назад Варвара решила посмотреть на то, что обычно создает архитектор - реальные объекты для реальных целей, но с другой позиции. Как же воспринимает их нечаянный прохожий, гуляющий по улицам, с интересом заглядывающий в пространство жилых домов, храмов, замков? Что, какие энергетические волны улавливает его внутреннее восприятие от конкретных архитектурных произведений? Художник думает всегда только с кистью (карандашом) в руке. Так появились первые архитектурные образы, пересоздание каменных оригиналов на бумаге и холсте, открывшие нам через изобразительный язык художницы свою тайную изнанку. Москва (родной город), Петербург, унылая романтика русской деревни, мистика краковского еврейского квартала, Прага, Иерусалим и, наконец, швейцарская мозаика. Последняя очаровала местных жителей уже на первой выставке Варвары в Штайн-ам-Райне 5 лет назад. После вернисажа ей стали заказывать картины своих домов, как просят художников написать портреты родных и любимых. Затем последовали другие выставки в Швейцарии и Южной Германии.

В Москве же, сидя на курсах повышения квалификации на лекции, посвященной творчеству Чернихова, Варвара Михельсон неожиданно получила предложение попробовать себя совершенно в другой области - индустриальной. Речь шла о гигантах энергетической индустрии. Может быть, под воздействием рассказа о знаменитом русском авангардисте, который гениально создавал романтику промышленных комплексов, или же ей просто захотелось попробовать нечто совершенно новое, но Варя согласилась, не задумываясь. Так на свет появился целый цикл работ по заказу Минэнерго России. Мощь гидро- и теплоэлектростанций, гимн техническому прогрессу, который часто несправедливо отсекают поклонники «большого» искусства. Варвара освоила совершенно новые горизонты и в технике исполнения, и в общем направлении творчества, создала свой стиль. Большие картины, основа палитры с главным акцентом на многочисленные варианты синего, смешанная техника, изобретенная мастером и абсолютно уникальная. Все вместе создает зрителю ощущение полета в безграничность мечты, затягивает во вселенную космической фантазии. Наверное, поэтому и получила Варвара Михельсон свой следующий заказ уже из Роскосмоса. Космические корабли на картинах Варвары словно разрывают все допустимые ограничения земного пространства. Но так и должно быть, когда речь идет о космосе! Европейские зрители оценили неожиданную романтику промышленного аспекта современной жизни. Так на свет появилась серия работ Варвары Михельсон, посвященная деятельности крупной немецкой компании «Цепеллин».

Часть произведений из нового «видения» Варвары Михельсон представлена и на настоящей выставке. И очень дружно в лабиринте временных переключений размах новейшей эпохи у Варвары уживается с ренессансно-готическими воспоминаниями о сказочном далеком прошлом. Владелец галереи Маркус Медер считает, что вообще все, что делают художники, имеет право быть выставленным на суд зрителей. Собственно говоря, поэтому он когда-то и открыл художественную галерею в центре маленького, но, можно сказать, великого по своей художественной ценности города. Открыл, чтобы дать возможность высказаться многим носителям изобразительного языка, данного им от природы. А выставка русской художницы, проходящая уже в третий раз в его галерее, еще одно прямое подтверждение правильности идеи Маркуса Медера. Ну а что касается зрителей, то они, кажется, все отдают предпочтение на этой выставке самому главному - мастерству художника. И тому, что Варя следует только своему направлению, своему стилю, своей внутренней уверенности, что же она действительно может нам доказать.

Автор Екатерина ВЕРЕШ

Иностранцы смогут «купить» гражданство Черногории

Паспорт можно будет получить в обмен на инвестиции. Программа стартует уже с октября. Сколько будет стоить гражданство и насколько оно привлекательно?

Черногория предложит гражданство иностранцам за инвестиции. Подать заявку на получение паспорта можно будет уже с октября.

Потенциальным инвесторам предложат на выбор несколько вариантов, среди которых — инвестиции от 450 тысяч евро в одобренные правительством проекты в развитых регионах страны. Минимальная планка — 250 тысяч евро для более бедных регионов.

Паспорт дадут лишь двум тысячам иностранных инвесторов. В течение месяца после подачи заявления участники программы получат статус постоянного резидента Черногории, а через полгода — гражданство страны. Как сообщил РБК собеседник в российском посольстве в Подгорице, пока к ним соответствующих заявок от россиян не поступало. Кто заинтересуется возможностью получить черногорский паспорт за инвестиции?

Александр Захаров

партнер Paragon Advice Group

«Интерес к стране могут проявить состоятельные россияне, которые владеют там недвижимостью. Существуют страны, которые предлагают гражданство за инвестиции, в частности, самой известной такой страной ЕС является Кипр, поскольку он позволяет не только инвестировать, но и потом продать объект недвижимого имущества, возможно, даже заработав на этом. К сожалению, Мальта предлагает свое гражданство несколько дороже — фактически нужно подарить до 700 тысяч евро. Но у Мальты существует безвизовый въезд в США, что иногда определяет выбор. Если же страна попадет в ЕС, наверное, интерес к данной программе станет еще больше».

Насколько привлекательна Черногория, когда речь идет об инвестициях, а не просто о покупке паспорта?

Игорь Тетерин

управляющий партнер Gurus Capital

«Сейчас потенциал — это наукоемкие отрасли, в которых возможен существенный прирост. Это могут быть IT, медицина, фармацевтика, какие-то новые технологии в энергетике — все, на чем строятся нынешние стартапы. А правительство может рекомендовать какое-нибудь сельскохозяйственное производство, строительство, но это не те отрасли, где что-то выстрелит, нет главного компонента — инноваторов. А инноваторы берутся из университетов, потому что это наукоемкие отрасли. А там таких продвинутых университетов мирового уровня нет, поэтому там и нет крутых IT-проектов, инновационных проектов в области создания лекарств. Поэтому куда инвестировать, откуда взяться таким проектам? Я не вижу этого потенциала в Черногории. Строительство дорог или сельскохозяйственные предприятия, какие-нибудь добывающие отрасли — это экономика уже прошлого столетия, она уже не работает».

Аналогичные программы есть и в других европейских странах. Так, чтобы получить гражданство Болгарии, нужно купить гособлигации на миллион левов — это чуть более 500 тысяч евро.

В Венгрии для получения гражданства тоже требуется инвестирование в гособлигации, в Испании — покупка недвижимости на определенную сумму, в Австрии и на Мальте — пожертвования различным фондам, а в Латвии — регистрация юридического лица.

Россельхознадзор с 24 июля отменил ограничения на ввоз в РФ живых свиней и свиноводческой продукции из Венгрии, сообщается в материалах ведомства.

Ограничения вводились с 7 мая в связи с ухудшением эпизоотической обстановки по африканской чуме свиней (АЧС).

Теперь ввоз живых свиней и продукции разрешен со всей территории Венгрии, за исключением двух районов — Хевеш и Сабольч-Сатмар-Берег. Из них возможны поставки только готовой продукции из свинины, а также готовой продукции, содержащей в своем составе свинину.

"Федеральная служба по ветеринарному и фитосанитарному надзору информирует о том, что 24 июля 2018 года разрешен ввоз в Российскую Федерацию со всей территории Венгрии живых свиней, продуктов убоя свиней, свинины и продукции, содержащей свинину", — говорится в документе ведомства.

Вместе с тем в рамках продовольственного эмбарго, введенного в августе 2014 года, страны Евросоюза в настоящий момент не могут поставлять в Россию живых свиней (кроме чистопородных племенных животных), свежую, охлажденную или замороженную свинину, пищевые субпродукты свиней и свиной жир. В июле правительство РФ продлило действие продовольственного эмбарго до конца 2019 года.

Африканская чума свиней — заразная вирусная болезнь свиней, относящаяся к числу особо опасных. Для человека АЧС опасности не представляет, но наносит серьезный урон сельскохозяйственной отрасли, так как не поддается лечению и вакцинопрофилактике среди животных. Остановить распространение болезни можно только жесткими карантинными мерами.

Доходы жителей Венгрии растут

В мае средний валовый доход увеличился на 10,9% за год и составил $1 179, сообщает Центральное статистическое управление страны.

На росте доходов сказалось увеличение минимальной заработной платы на 8% и минимального гарантированного дохода на 12%. А также корректировка размеров вознаграждения у служащих госсектора и госкомпаний, сообщает BBJ.

В январе-мае 2018 года средневаловая номинальная заработная плата штатных сотрудников составляла $1 163. При этом самая высокая зарплата была в секторе финансов и страхования ($2 197), а самая низкая - в сфере обслуживания, связанного с размещением и общественным питанием ($749).

Средний чистый доход, за исключением семейных налоговых льгот, составлял $773 за тот же период.

Хотя самая высокая заработная плата в Венгрии выплачивается в Будапеште, это также город, где люди должны трудиться дольше всего, чтобы накопить достаточно для покупки квартиры площадью 50 кв. м.

Пять вопросов главному организатору Сибирского экономического форума 2018

Александр Дегтярев: СЭФ — самое масштабное событие в сфере ВЭД за Уралом. Это уникальная площадка, на которой российский бизнес встречается с представителями бизнеса из Азии. И на этой площадке в течение двух дней они имеют возможность в режиме тет-а-тет установить прямые отношения. Познакомиться и, возможно, достичь конкретных договоренностей.

Кроме того, форум — диалог бизнеса и власти. Традиционно на площадке СЭФ присутствуют представители таможенных, надзорных, налоговых органов, которые рассказывают о том, как изменилась и будет меняться регуляторика — с тем чтобы бизнес мог оперативно подстраиваться под эти реальные или планируемые изменения.

Еще одна большая часть форума — обучающая, кейсовая программа, как для импортеров, так и для экспортеров, в ходе которой специалисты-практики рассказывают о выходе на рынки Азии, делятся лайфхаками по закупкам: что учитывать, что нужно делать обязательно, чтобы не допустить ошибок, которые могут привести к финансовым потерям.

Все проходит в достаточно интенсивном режиме. Программа очень насыщенная. Задачей форума всегда было то, чтобы после двух дней участия в нем предприниматели тут же внедряли полученные знания на практике. Создавали новые направления в бизнесе или оптимизировали существующие бизнес-процессы.

CL: Ваша компания впервые выступает не как стратегический партнер, а как главный организатор СЭФ. Что планируете изменить, чем дополнить программу?

Александр Дегтярев: Мы планируем сделать СЭФ еще более «бизнесовым», предпринимательским. И хотели бы поговорить на актуальные темы, которые волнуют не только участников ВЭД, но и бизнес в целом. В настоящее время сильно меняется внешняя среда, и мы планируем поговорить о тех факторах, которые наиболее существенно влияют на бизнес.

Наряду с традиционной обучающей программой форума и практической биржей контактов запланирована форсайт-сессия, которая позволит заглянуть в будущее. Это важно — понять, есть ли завтра место для бизнеса, которым ты занимаешься сегодня. Форсайт-сессия позволит построить горизонт планирования на 5-10 лет, поможет услышать разные точки зрения на то, что будет актуальным спустя время. Благодаря ей предприниматели смогут выстроить правильную стратегию.

И, наконец, мы планируем сделать форум более представительным — и с точки зрения российской географии, и в плане присутствия на нем гостей из других стран ЕАЭС. То есть он будет интересен не только как площадка общения с участниками из стран Азии, но и как площадка для знакомств и обмена опытом для участников из стран Евразийского экономического союза.

CL: Вы ведете диалог не только с предпринимателями, но и с представителями властных структур?

Александр Дегтярев: Да, мы приглашаем власти к сотрудничеству. Участие в форуме позволит представителям власти вживую увидеть и понять потребности бизнеса в регионах. Каждому региону поручено создать экспортный стандарт. И при разработке экспортного стандарта было бы полезно, на мой взгляд, поговорить с экспортерами и с потенциальными покупателями из стран Азии.

CL: Какие мероприятия форума будут особенно интересны российским импортерам?

Александр Дегтярев: Как ни крути, но в российском импорте Китай занимает первое место, является главным нашим торговым партнером. И в импорте регионов СФО он также лидирует. Импортеров из Китая много. Для них как раз будет интересна форсайт-сессия. Есть примеры, когда компании, ориентированные на импорт определенной продукции, не смогли приспособиться к изменившимся условиям и ушли с рынка. А сейчас, как я уже сказал, среда меняется достаточно бурно. Речь идет о новых технологиях и регуляторике бизнеса. Как о китайской, так и, в первую очередь, о российской. Регулирование становится всеобъемлющим, контроль — практически тотальным. Если импортерам раньше относительно легко можно было оптимизировать налоговые платежи, то сейчас это делать становится все сложнее. Конкурентоспособность импортируемых товаров в результате снижается. С другой стороны, те компании, которые раньше страдали от «серого» импорта, получают преимущества. Вскоре появятся новые предприятия в России, где будут производить товары тех многочисленных групп, импорт которых из Китая перестает быть столь выгодным. Не будет того ценового «лага» между импортным и производимым в России. И, возможно, все это произойдет куда быстрее, чем за 5-10 лет.

Плюс у нас пока не принят закон о валютном регулировании — главный документ в области таможенного регулирования. И, скорее всего, его должны будут принять как раз накануне СЭФ-2018. Об этом мы тоже будем говорить на форуме.

CL: Каким будет «лицо» Азии на СЭФ-2018?

Александр Дегтярев: Заявлено достаточно много стран. Самая большая делегация — из Китая. Также традиционно мы приглашаем бизнесменов Вьетнама, Индии, Таиланда и других стран Азии. Всегда с какими-то компаниями из этих стран российским предпринимателям удавалось заключать договоры на поставки товаров. На этот раз мы планируем пригласить не только импортеров из Азии, но китайских экспортеров. Сейчас мы как раз ведем переговоры с провинциями КНР, чтобы они привезли на форум своих производителей, презентовали свою продукцию.

По импорту из Китая мы ведем переговоры, в основном, с западными и северными провинциями КНР — не такими богатыми, как восточные. Именно в этих провинциях пока сохраняется конкурентоспособность по ценам товаров. На востоке Китая сосредоточено производство высокотехнологичных дорогих товаров. А на западе еще можно найти тот Китай, который мы знаем в качестве мировой фабрики ТНП.

Мы хотим сделать форум еще более востребованным. Востребованность СЭФ всегда была высокой. Если оценивать его с точки зрения концентрации знаний, присутствия лучших экспертов, качества проводимых мероприятий, то подобное событие можно посетить только в Москве, да и то там не будет самого ценного — биржи контактов, на которой закупщики из стран Азии находят российских экспортеров. Подобной биржи вы не найдете ни на одном мероприятии, ни в России, ни в странах ЕАЭС. И в целом — такого форума. После каждого СЭФ мы всегда слышали от участников, что форум на 100% оправдал их ожидания, что они смогли решить на нем все задачи, которые планировали решить. Надеюсь, что отзывы о СЭФ-2018 будут такими же.

Елена Венгерская

Китай. Азия. СФО > Внешэкономсвязи, политика > chinalogist.ru, 26 июля 2018 > № 2740058 Александр Дегтярев

Строительный сектор Венгрии стремительно развивается

В Венгрии строят все больше жилья и коммерческих помещений, но аналитики опасаются, что это не остановит быстро растущие цены.

Количество возводимых объектов в Венгрии выросло на 15,1% за год к маю 2018 года, сообщило Центральное статистическое Управление (KSH).

Комментируя данные, заместитель госсекретаря Министерства информации и технологий отметил, что доверие клиентов ставит сектор в хорошее положение. В первом квартале 2018 года было завершено строительство 3 400 новых квартир, отметила Дьюла Помази. Кроме того, 72 000 семей подали заявки на получение финансируемых государством субсидий, сообщает Hungary Today.

Аналитик Takarékbank Гергели Супан сказал, что вслед за бумом в сфере жилья, офисных площадей и коммерческой недвижимости, государственные инвестиции также стимулируют рост сектора. По его словам, прогнозы хорошие, хотя нехватка мощностей на стороне подрядчика препятствует выполнению заказов. Потому вполне возможно, что строительные темпы замедлятся, а цены продолжат расти.

Аналитик Банка K+H Давид Немет предупредил, что отсутствие потенциала и рабочей силы может повысить цены в секторе, что вместе с увеличением процентов по кредитам может затормозить продажи жилья.