Всего новостей: 4258376, выбрано 75588 за 0.951 с.
Новости. Обзор СМИ Рубрикатор поиска + личные списки
Списков нет
Запрет на продажу КНР европейских вооружений будет снят не ранее конца следующего года, а вероятнее всего, только в 2007г. Такое мнение высказал ведущий эксперт стратегического центра по изучения проблем Дальнего Востока профессор Киемицу Такаги в интервью РИА «Новости» во вторник.«До этого Япония и, в большей мере, Соединенные Штаты смогут предпринять определенные меры по предотвращению передачи в КНР тех военных технологий, которые могут дать китайским вооруженным силам значительные преимущества в азиатско-тихоокеанском регионе», – сказал Такаги.
По его мнению, КНР нуждается прежде всего в модернизации своего подводного флота и ракетных сил. Если по первой позиции новейшие образцы техники есть лишь у США, которые не собираются делиться ими с Китаем, то в отношении ракетных технологий серьезно помочь ему способна Франция. Убедить же французского президента Жака Ширака во время его недавнего визита в Токио в необходимости сохранения эмбарго на поставки оружия Китаю премьер-министр Японии Дзюнъитиро Коидзуми не смог.
«Для нашей страны большой проблемой является отсутствие ясно выраженной линии политического поведения в отношении Европейского Союза, – добавил политолог. – Можно сказать, что мы не понимаем Европу, а там не вполне адекватно видят ситуацию вокруг Японии».
Профессор Такаги считает, что в окружении премьера Коидзуми и в японском МИД есть так называемые «американская», «российская», «китайская» школы, но нет «европейской», поэтому главе государства приходится консультироваться со специалистами различных научных учреждений Японии, прежде всего из университета «Кэйо». Это приводит к большой «разноголосице» и не дает сформировать единый по направленности политический курс. «Поэтому у Японии нет никакой конкретики, которую она могла бы предложить Евросоюзу в обмен на сохранение эмбарго, и нам опять придется идти на поклон к США, где лучше знают, как обращаться с европейцами», – считает эксперт.
Премьер-министр Японии Дзюнъитиро Коидзуми в ходе встречи в понедельник с руководством ЕС высказал обеспокоенность Токио в связи с возможной отменой этой региональной организацией запрета на экспорт в Китай оружия европейского производства. «ЕС в полной мере принял к сведению нашу обеспокоенность», – заявил Коидзуми на пресс-конференции в Люксембурге в связи с проведением там 14 саммита ЕС-Япония.
В дек. 2004г. в ходе встречи в верхах в Брюсселе главы ЕС высказались за то, чтобы решение по вопросу отмены эмбарго было найдено до 30 июня т.г., когда истекают полномочия Люксембурга как страны-председателя ЕС. Премьер-министр Люксембурга Жан-Клод Юнкер, выступая на совместной пресс-конференции с Коидзуми, заявил в этой связи, чтобыло бы преждевременно называть возможную дату отмены эмбарго. ЕС ввел запрет на поставки вооружений в Китай в 1989г. после подавления китайскими властями студенческой демонстрации на площади Тяньаньмэнь.
Россия привлекает кредит Европейского инвестиционного банка (ЕИБ) в 40 млн. евро на завершение строительства комплекса защитных сооружений Санкт-Петербурга от наводнений. Соответствующее соглашение между правительством РФ и банком было подписано во вторник, сообщается в пресс-релизе минфина РФ. Это первый договор между Россией и Европейским инвестиционным банком, отмечается в пресс-релизе. Предоставление кредита для финансирования данного проекта было одобрено Советом директоров банка в марте 2003г.Заем привлекается на 22г. с семилетним льготным периодом. Его обслуживание и погашение будет осуществляться за счет средств федерального бюджета. Средства на это в размере 18,72 млн.долл. уже предусмотрены в федеральном бюджете на 2005г.в рамках программы внешних заимствований. Общая стоимость проекта по завершению строительства комплекса защитных сооружений Санкт-Петербурга составляет 418 млн.долл., не включая налогов и пошлин, отмечается в пресс-релизе минфина. Кроме средств ЕИБ, предусмотрены другие источники его финансирования, в частности, кредит Европейского банка реконструкции и развития в 245 млн.долл. и кредит Северного инвестиционного банка в размере 40 млн.долл. Срок реализации проекта – до 2009г.
Руководство Евросоюза поддерживает предложение о создании общеевропейской электронной библиотеки. Об этом заявил премьер-министр председательствующего в ЕС Люксембурга Жан-Клод Юнкер. С инициативой создания Интернет-библиотеки ЕС, в каталог которой были бы включены произведения, представляющие собой культурное наследие Европы, выступили руководители национальных книгохранилищ 19 стран-членов этой региональной организации во главе с Францией. Поводом послужила реализация одной из американских компаний, владеющей популярной поисковой системой в интернете, программы переноса книг на цифровые носители. Планируется в течение шести лет перенести на цифровые носители 15 млн. книг из фондов четырех престижных американских библиотек, а также Оксфордской библиотеки (Великобритания).
Руководители национальных библиотек стран ЕС считают, что при реализации американской программы, выбор книг будет осуществляться без учета предложений самих библиотек. Как сказал президент Национальной библиотеки Франции Жан-Ноэль Жанненэ, реализация американского проекта приведет «к насильственному обезличиванию культур». Директора национальных книгохранилищ стран ЕС указывают на необходимость того, чтобы при создании общеевропейской электронной библиотеки отбор произведений был согласован с учетом предложений каждого из входящих в состав организации государств.
Менее 4% людей, обратившихся в посольство Великобритании в Москве, получают отказ в выдаче виз. Об этом сообщил посол Великобритании в России Тони Брентон во вторник на пресс-конференции в Москве. «У нас очень хорошая ситуация, связанная с выдачей виз. 60-70% обратившихся не проходят собеседование, а им просто выдается виза. Отказ получают менее 4% обратившихся», – уточнил посол. Он отметил, что такая ситуация устраивает как российскую, так и британскую сторону. «У нас нет давления ни с той, ни другой стороны, чтобы изменить ситуацию», – сказал Тони Брентон. В то же время он отметил, что облегчение визового режима со странами ЕС напрямую не касается Великобритании, поскольку Великобритания не входит в Шенгенскую зону.
16% земель стран Евросоюза затронуты процессом деградации; в новых странах ЕС доля еще выше – 30%. Такую информацию содержит первый Атлас почв Европы, опубликованный на прошлой неделе. Деградация может сделать почвы стран Европы непригодными для эффективного сельского хозяйства; для восстановления плодородности требуется комплекс дорогостоящих мероприятий, которые обременят бюджет ЕС. Основные негативные факторы, снижающие плодородность земель, – это изменения в сельском хозяйстве, землепользовании и климате. Изменение систем землепользования, затронувшее всю Европу, очень сильно истощило плодородие земель. В Южной Европе в группу риска попали 75% с/х земель; в Англии и Уэльсе в период с 1980 по 1995г.– от 35% до 42% земель (вследствие перемен в методах ведения сельского хозяйства). Ситуация усугубляется тем, что фермеры не провели в свое время простые и недорогие мероприятия, которые позволили бы замедлить негативные процессы.Атлас почв – это первая попытка оценить состояние с/х земель в масштабах всей Европы. Атлас будет положен в основу рамочной директивы о почвах, которая, как ожидается, будет издана в конце этого года с целью сохранить земельные ресурсы Европы. По данным Атласа, основные угрозы для плодородия земель – это эрозия, деградация вследствие чрезмерного использования удобрений и иных химических веществ, утрата органических веществ, промышленное загрязнение, потеря биологического разнообразия, уплотнение земли вследствие использования техники, а также стихийных бедствий. Поскольку деградация земли носит необратимый характер, необходимо срочно предпринять меры по ослаблению негативных факторов: прежде всего, это распространение среди фермеров технологий, не связанных с причинением окружающей среде вреда.
1-2 мая состоялся официальный визит премьер-министра Японии Хунихиро Коизуми (Junichiro Koizumi) в Люксембург. Глава японского правительства был принят премьер-министром Люксембурга Жан-Клодом Юнкером (Jean-Claude Juncker). В ходе встречи обсуждались двусторонние политические и экономические отношения сторон, вопросы японско-люксембургской внешней торговли, а также взаимоотношения Японии с Евросоюзом.2 мая состоялся 14 саммит ЕС-Япония, в ходе которого было подчеркнуто, что Япония является стратегическим партнером ЕС «первого плана». «Достаточно посмотреть на цифры товарооборота между ЕС и Японией, – заметил Жан-Клод Юнкер. – Если суммировать ВВП Японии и ЕС, то общий ВВП составит 40% от ВВП планеты, а внешнеторговый товарооборот – 30% от мирового. Кроме того, ЕС является серьезным инвестором для Японии, в то время как для Евросоюза Япония стоит на первом месте по объему прямых зарубежных инвестиций».
Затронув вопрос отношений с Китаем и Россией, Жан-Клод Юнкер сделал следующее заявление: «Мы считаем Россию и Китай также нашими основными стратегическими партнерами, что не мешает нам (ЕС и Японии), однако, иметь разногласия в оценках некоторых аспектов отношений с этими двумя странами».
В ходе саммита также состоялось обсуждение вопросов вокруг Ирана и Ирака и других вопросов. Стороны напомнили, что 2005г. объявлен «Годом взаимных обменов между народами Европы и Японии». Коммюнике правительства Люксембурга.
В 2004г. объем оборота товаров и услуг между Евросоюзом и Японией составил 150 млрд. евро. Об этом сообщил председатель Еврокомиссии Жозэ Мануэл Баррозу на пресс-конференции в Люксембурге в связи с проведением там в понедельник 14-го саммита ЕС-Япония. Баррозу назвал «прекрасными» экономические отношения между ЕС и Японией, высказавшись за укрепление политического партнерства и объединение усилий в борьбе за сохранение окружающей среды.
Премьер-министр председательствующего в ЕС Люксембурга Жан-Клод Юнкер в свою очередь назвал Японию стратегическим партнером ЕС «самой первой важности». Он сообщил, что на долю ЕС и Японии приходится 30% мировой торговли. При этом Япония опережает другие страны по объемам инвестиций в экономики стран ЕС.
Премьер-министр Дании Андерс Фог Расмуссен, находящийся в Эстонии с рабочим визитом, отметил привлекательность Эстонии для датских инвесторов, что обусловлено, по его мнению, простой налоговой системой и открытостью новшествам. Как сообщает пресс-служба правительства Эстонии, глава эстонского правительства Андрус Ансип в понедельник обсудил со своим датским коллегой вопросы двусторонних отношений. «Эстония – стабильная и вызывающая доверие страна, чье развитие впечатляет. Я удовлетворен тем, что датские инвестиции в Эстонию постоянно растут, и наши торговые отношения активны и находятся на высоком уровне. По объему инвестиций в Эстонию, Дания находится на седьмом месте», – сказал Расмуссен.
Стороны обсудили также вопросы финансовых перспектив ЕС и свободного передвижения рабочей силы. Собеседники сошлись во мнении, что рост открытости и конкуренции в Европе приведет к созданию большего количества рабочих мест.
Европа все больше отстает от США в области инноваций в фармацевтической промышленности. Чтобы наверстать упущенное, необходимо повысить эффективность систем здравоохранения и научно-исследовательской деятельности, – такой вывод содержится в докладе Еврокомиссии. Предпринимающиеся европейскими странами усилия по уменьшению отставания в самых наукоемких секторах фармацевтики и биотехнологий пока малоэффективны. В докладе рекомендуется внедрить систему совместного финансирования и иные механизмы покрытия огромных расходов государственного здравоохранения, которые позволят платить разработчикам новых препаратов в два раза больше, чем в США. Необходимо не только более тесное сотрудничество между европейскими научно-исследовательскими учреждениями, но и создание конкурентной среды. В докладе предлагается использовать распространенную в США практику разработки новой продукции консорциумами, объединяющими компании, лечебные учреждения и университеты. Не исключено, что в будущем США уступит лидерство в области медицинских исследований таким странам, как Индия и Китай.Анализ развития фармацевтической и медицинской промышленности в 1996-2002гг. приводит к следующим выводам. 70% новых проектов было инициировано в США, 25% – в Европе; использование 70% новых химических соединений было начато в США; более 50% важнейших патентов было зарегистрировано также в США.
МИД Литвы планирует ужесточить порядок въезда туристов из России и стран СНГ в республику. Об этом РИА «Новости» сообщил президент Литовской Ассоциации туризма Кестутис Амброзайтис. В частности, планируется отменить положение, согласно которому туристическая путевка является основанием для получения литовской въездной визы. «Мы рассчитываем лишь на то, что существующий ныне порядок не будет отменен в начинающемся летнем сезоне», – заявил Амброзайтис. Как сообщили в литовском Государственном департаменте туризма, в 2004г. туроператоры из России, Белоруссии и Украины приобрели в департаменте около двухсот тыс. путевок. Необходимость изменения существующего ныне положения в МИД Литвы объясняют жесткими требованиями со стороны Евросоюза.
Еврокомиссия потребовала от Испании, чтобы она возместила 113,4 млн. евро, которые она получила в виде субсидий на выращивание льна в 1998-200гг. Как отмечается в решении Еврокомиссии, такая мера принята «после установления серьезных проблем в системе контроля расходования субсидий, приведшему к крупномасштабному обману и хищению».«Дело о льне» началось после того, как в начале 90гг. ЕС рекомендовал производить в Испании лен взамен других традиционных с/х культур, по которым в Европе имеется перепроизводство, и обязался оказать финансовую поддержку в этом. Испания для выращивания льна, как позже выяснилось, из-за жаркого климата не подходит. Тем не менее, ЕС выделил средства на эти цели.
Как выяснилось позже, выращиванием льна в Испании занимались в основном «на бумаге», т.к. эта культура фигурировала лишь в отчетах. Когда ЕС попытался в 1999г. проконтролировать ситуацию, по всей Испании на хранилищах льна начались пожары, уничтожившие хранившиеся там якобы запасы урожая этой культуры.
К этой афере имели отношение самые высокие представители администрации. Доказано, что бывший тогда замминистра сельского хозяйства Николас Лопес-де-Кока добился, чтобы субсидии на выращивание несуществующего льна получили его ближайшие родственники. Другие чиновники министерства и местных властей не только не обеспечивали контроль над выполнением этой программы, но и присваивали субсидии ЕС. Прокурор по борьбе с коррупцией Давид Мартинес Мадеро потребовал наказания сроком от 6 месяцев до 3 лет и штраф от 6 тыс. до 190 тыс. евро 19 обвиняемым, проходящим по «делу о льне».
Кипр, Мальта и Латвия присоединились к европейскому обменному механизму MCE II, который называют «прихожей» в еврозону. Переход названных стран на единую европейскую валюту ожидается в 2008г. В течение ближайших двух лет для них будет установлен валютный коридор, в границах которого им предстоит удерживать курсы национальных валют по отношению к евро.Первыми из десяти стран Центральной и Восточной Европы, вступивших в Евросоюз 1 мая 2004г., в июне того же года к MCE II присоединились Словения, Эстония и Литва. Ожидается, что они перейдут на евро с 1 янв. 2007г. Остальные государства-«новички» – Польша, Венгрия, Чехия и Словакия – рассчитывают войти в еврозону в 2009-10гг.
7% британских работодателей уже приняли на работу сотрудников из 10 новых членов Евросоюза. Типичные работодатели для восточных европейцев – это строительные компании, гостиницы и рестораны. В качестве района трудоустройства среди них более всего популярен Лондон. Работники из Восточной Европы показали себя в глазах британских компаний как ценный ресурс; в то же время, прогнозировавшегося наплыва рабочей силы из этого региона не произошло: за период с мая по дек. 2004г. к работодателям Великобритании обратились 133 тыс. граждан восточноевропейских стран ЕС (кроме Мальты и Кипра). Правительство считало, что приток рабочей силы будет менее масштабным: оно ожидало 5-13 тыс.обращений в год. В сравнении с объемом рынка труда Великобритании приток рабочей силы из Восточной Европы незначителен: всего в марте в этой стране насчитывалось 28,64 млн. работников и 631800 вакантных мест. В строительной отрасли Великобритании каждый десятый работодатель принимает на работу жителей новых стран ЕС. В гостинично-ресторанном бизнесе доля таких работодателей 8%, в финансовом секторе – 7%. Привлечение работников из Восточной Европы позволяет восполнить недостаток тех или иных специалистов на британском рынке труда. Пока компании не жалуются на текучесть таких кадров: 44% компаний сообщили, что нанятые ранее восточноевропейские работники по-прежнему состоят в их штате.
Праздник Первого мая в этом году отмечается в Австрии как «день безработных». Таким его объявила оппозиционная партия «зеленых», представленная в Национальном совете (парламенте) Австрии.Во время празднования Первого мая – Дня труда – необходимо вспомнить о том, что число безработных в Австрии постоянно растет и уже перевалило за 300 тыс.чел. – рекордное число для маленькой Австрии, все население которой не насчитывает и 8 млн., заявил глава австрийских «зеленых» Александер Ван дер Беллен.
Против роста безработицы в стране выступает и вторая крупнейшая Социал-демократическая партия Австрии (СПА), которая 30 лет находилась у «руля» государственной австрийской машины. Социал-демократы во главе со своим лидером Альфредом Гузенбауэром соберутся на площади у венской ратуши, где состоится первомайская демонстрация и митинг приверженцев СПА. На митинге выступят также бургомистр Вены, зампред СПА Михаэль Хойпль председатель Объединения австрийских профосоюзов Фритц Верцетнич.
Правящая консервативная Австрийская народная партия (АНП) во главе с канцлером и председателем АНП Вольфгангом Шюсселем в день Первомая организовала «саммит рынка труда», в работе которого примут участие также деятели из Европейского Союза, в т.ч. комиссар ЕС по вопросам промышленности и занятости Гюнтер Ферхойген.
Австрийские коммунисты традиционно устраивают празднество в венском парке Пратер, на Иезуитенвизе.
В начале мая премьер-министр Кабо-Верде Хосе-Мария Невеш (José Maria Neves) в ходе визита в Португалию заявил, что его страна подаст заявку на вступление в ЕС до конца тек.г. На пресс-конференции в Лиссабоне премьер-министр Невеш сказал: «Острова могут стать мостом между Европой, Америками и Африкой, могут быть инструментом превращения Атлантического океана в коридор мира».Будущая заявка от Кабо-Верде может получить поддержку Португалии и Испании. Еще в середине марта в Лиссабоне прошли неофициальные консультации по вопросу о возможном приеме Кабо-Верде в Евросоюз. В ходе консультаций португальские эксперты сравнивали Кабо-Верде с Турцией и говорили, что у островитян даже больше оснований для того, чтобы стать частью единой Европы.
Кабо-Верде (ранее Острова Зеленого Мыса) – небольшое островное государство у побережья Западной Африки с населением 420 тыс. чел. Бывшая португальская колония (независимость с 1975г.), преимущественно христианское государство со средним уровнем доходов, приемлемым уровнем политической открытости и стабильности. По оценкам «Аф-Ро», Кабо-Верде вполне может пополнить ряды ЕС через 10-15 лет, но уже сам факт ведения переговоров в состоянии поднять интерес и доверие к стране со стороны иностранных инвесторов.
Иностранные инвестиции в основном направляются в сферу туризма и инфраструктуры. Экономика Кабо-Верде получила высокую оценку МВФ (представители Фонда посетили архипелаг во второй половине марта). Рост экономики в 2004г. составил 4,5% (МВФ) и ожидается на уровне 6% в 2005. При этом рост населения Кабо-Верде составляет менее 1% в год. Недавно Кабо-Верде получила от комиссии ООН статус страны со «средним доходом» (на душу населения). Этот статус не позволит стране претендовать на безвозмездную помощь по ряду программ. Возможно, недостаток помощи будет компенсирован повышением уровня инвестиционной привлекательности Кабо-Верде.
С экономической точки зрения, Кабо-Верде – перспективное направление для развития туризма и вложений в недвижимость. Соседние группы островов – Мадейра, Азорские и Канарские – уже давно входят в Евросоюз как части Португалии и Испании, соответственно. Сторонники интеграции с Европой в Кабо-Верде могут сетовать на то, что их страна слишком активно боролась за независимость от Португалии в 1970, теперь она может не просто стать частью Европы, но и получить в Европе свой самостоятельный голос, представительство в Европарламенте и исполнительных органах власти. Если Кабо-Верде начнет переговоры с Евросоюзом, это также будет способствовать росту ее веса внутри CPLP – организации португалоговорящих стран.
В среднем, каждая женщина рожает за жизнь 3,5 ребенка. Высокая рождаемость (при высокой же продолжительности жизни – 70 лет) компенсируется миграционным оттоком населения. Число кабо-вердийцев во всем мире уже превышает 1 млн. чел., и больше половины из них живут за пределами родной страны. Ежегодно Кабо-Верде покидают от 5 до 10 тыс. чел., но миграционный поток может замедлиться, если страна получит статус кандидата на прием в ЕС.
Даже теоретическая возможность того, что одно из африканских государств будет принято в единую Европу, повышает долгосрочную инвестиционную привлекательность не только островов Кабо-Верде, но и всей Африки. Борис Свинцов.
Принятие закона об амнистии, согласно которому свободу получают все политзаключенные, арестованные в период с 1983 по 31 дек. 2004, вызвало неоднозначную реакцию. Против высказались не только политические партии Сенегала, но и Европейский союз, а также Болгария, Румыния, Турция, Хорватия, Албания, Босния и Герцеговина, Сербия. Все они считают, что никакое преступление не должно остаться безнаказанным (Wal Fadjri).
Жители Греции работают ощутимо больше других европейцев. Об этом свидетельствуют данные статистической службы Евростат, опубликованные в субботу на сайте греческой газеты «Катимерини». По данным Евростата за 2004г. греки работают в среднем более 44 часов еженедельно, в то время как средний показатель для 25 стран ЕС – 41,7 часов, а для «старых» 15 стран Евросоюза – 41,5. Данное исследование учитывает не установленную законом, а реальную продолжительность труда. Большая продолжительность работы может объясняться многими причинами – небольшой производительностью, низкой оплатой труда и стремлением работающих повысить свои доходы.
Международная выставка продовольственных товаров SIAL Montreal 2005, проходила 13-15 апр. 2005г. в г. Монреале. Общая площадь экспозиции выставки составила 18600 кв.м. Свою продукцию представили 700 компаний из 36 стран. На выставке было организовано 22 национальных павильона (Австралия, Бельгия, Германия, Гондурас, Дания, Египет, ЕС, Иран, Испания, Италия, Китай, Ливан, Марокко, Пакистан, Франция, Сальвадор, США, Тунис и др.). Помимо традиционных видов продовольствия и напитков, отдельный раздел выставки был посвящен новым продуктам, выпущенным в продажу на североамериканский рынок с янв. 2004г. Выставку посетило 14000 чел. из 80 стран. При этом до 30% посетителей выставки были из компаний – дистрибьюторов, экспортеров и импортеров продовольствия. Прошли переговоры с руководством выставки по вопросам участия российских компаний в аналогичной выставке в Sial Montreal 2007г.
19 апр. правительством Канады представлен Доклад о международной политике, который может рассматриваться как международная доктрина действующего кабинета. Среди приоритетов в докладе – отношения в области безопасности и построения «конкурентного экономического пространства, обеспечивающего свободу движения товаров, услуг, капиталов и физических лиц с США и Мексикой. Важное место в докладе занимают вопросы взаимодействия с ООН, НАТО и «большой восьмеркой» в области борьбы с международным терроризмом, а также расширения участия страны в миротворческих операциях за рубежом, международных усилиях по разоружению. Значительное внимание уделяется реформе международных программ, в т.ч. по линии ООН, в области экологии, управления окружающей средой, рыбными ресурсами, океанологии, а также помощи развитию развивающихся государств.В экономической части документа сформулированы инициативы по двустороннему сотрудничеству с некоторыми торговыми партнерами Канады: Китай – запуск «стратегической рабочей группы» высокого уровня; Китай и Индия – подготовка новых соглашений о защите инвестиций, об авиационном сообщении; Южная Корея – создание зоны свободной торговли; ЕС – заключение соглашения об углублении торговли и инвестиций; Япония – заключение нового рамочного соглашения о сотрудничестве в сфере высоких технологий. Выступая по случаю публикации доклада, министр международной торговли Дж.Питерсон также отнес Россию к числу приоритетных торговых партнеров Канады.
Новое исследование статистического агентства Канады отмечает, что канадцы могут рассчитывать на высокие цены на нефть еще в течение 6-7 лет, а китайская экономика сохранит высокую динамику роста. На сегодняшний день энергоносители составляют 16% канадского экспорта, увеличившись вдвое по сравнению с 1998г. В последнее десятилетие треть всех инвестиций в стране были сделаны в энергетический сектор. Помимо этого, исследование констатирует, что Канада стала в значительной степени зависима от экспорта в Китай, который за год вырос почти на 40%.
Китай должен пойти на ограничение экспорта текстильных изделий для того, чтобы избежать торговой войны с Европой. Об этом во вторник заявил комиссар Европейской Комиссии по торговле Питер Мандельсон, находящийся с однодневным визитом в Гонконге. «Резкий рост импорта текстильных изделий из Китая после отмены тарифных ограничений в начале янв. этого г. стал чувствительны вопросом для стран Европейского союза», – заявил Мандельсон. «Многие развивающиеся страны также обеспокоены тем, что их продукция не выдержит конкуренции с дешевыми китайскими товарами», – подчеркнул он.Два дня назад Мандельсон предложил странам Европейского Союза начать расследование ситуации вокруг импорта текстильной продукции из Китая в ЕС. В результате расследования Евросоюз может ввести квоты на импорт текстильной продукции из КНР. Мандельсон подчеркнул, что все решения будут взвешенными и основываться на фактах. «В I кв. 2005г. рост импорта текстильной продукции из Китая в ЕС составил от 51% до 534% по разным товарным группам», – заявил Мандельсон. Он также выразил надежду на то, что Китай сам ограничит экспорт текстильной продукции в Европу для того, чтобы не портить отношения между с Евросоюзом.
«Временные ограничения на экспорт текстильной продукции из Китая в ЕС позволят европейским производителям приспособиться к новым условиям», – подчеркнул Мандельсон. По его словам, Китай уже начал самостоятельно ограничивать свой экспорт, но эти меры оказались недостаточны. «Мы надеемся, что власти КНР проявят чувство ответственности и продолжат свою политику самоограничения экспорта», – заявил еврокомиссар по торговле. В ближайшие два месяца Евросоюз будет вести консультации с представителями Китая для того, чтобы выработать приемлемое решение этого вопроса. «Начало торговой войны не в интересах ни Европы, ни Китая, и мы должны выработать приемлемый вариант совместными усилиями», – отметил Мандельсон. Все меры, которые может предпринять Европейский Союз по вопросу китайской продукции, будут находиться в строгом соответствии с соглашениями, подписанными властями КНР перед вступлением в ВТО.
Согласно дополнительным соглашениям, заключенным между Китаем и ЕС перед вступлением Китая в ВТО, вплоть до 2008г. Европейский Союз имеет право квотировать экспорт текстильных изделий из Китая в ЕС в том случае, если темпы его роста превышают 7,5% по сравнению с предыдущим годом. По данным Еврокомиссии, в I кв. 2005г. экспорт отдельных видов текстильной продукции из Китая в ЕС вырос на сотни процентов по сравнению с аналогичным периодом пред.г. Представители Еврокомиссии утверждают, что резкий рост импорта из Китая после отмены квот на текстиль 1 янв. 2005г. грозит уничтожить текстильную промышленность стран Европейского Союза. По данным Еврокомиссии, из-за наплыва дешевых товаров из Китая Европа теряет по 1 тыс. рабочих мест в день. «Введение квотирования противоречит принципам свободной торговли», – говорится в заявлении министерства торговли КНР, распространенном во вторник в Пекине. Решение о введении квот на текстильную продукцию из Китая может быть принято в течении двух месяцев после начала процедуры расследования. Представители Еврокомиссии ранее заявляли, что такое решение может быть принято уже на этой неделе.
Во Вьетнаме во вторник откроется неофициальная встреча министров экономики стран-членов Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН). Как сообщили в МИД СРВ, главной темой двухдневной встречи станут вопросы активизации экономического сотрудничества среди стран-членов АСЕАН. Днем позже состоится консультативная встреча АСЕАН-ЕС. Встреча пройдет на уровне министров, для участия в ее работе во Вьетнам прибудет торговый комиссар ЕС Питер Мандельсон. По данным представительства ЕС в СРВ, первый визит во Вьетнам Мандельсона имеет особое значение, посколько он совпадает с 15-летием установления отношений между СРВ и ЕС, также 10-летием со дня подписания двустороннего договора о сотрудничестве. Согласно данным Евросоюза, товарооборот между его странами и Вьетнамом в 2004г. превысил 5,2 млрд. евро.
Болгарский посол в России Илиан Василев считает, что вступление Болгарии в Евросоюз позитивно скажется на отношениях Софии и Москвы. Посол отметил, что в последее время российско-болгарские отношения «находились в тени ожидания предстоящего вступления Болгарии в Евросоюз». Вступление Болгарии в Евросоюз позволит воспользоваться тем опытом, который уже существует у России со странами, присоединившимися к Евросоюзу в ходе первого расширения, и той «положительной политической энергией, которую мы проявляем друг к другу».«Теперь после подписания документа о предстоящем присоединении Болгарии к Евросоюзу мы сможем привести наши отношения к общему знаменателю. Это даст возможность инвесторам из Болгарии и из России иметь прочную основу для прогнозирования рисков», – отметил Василев. «К тому же хочу добавить, что только подписав соглашение о нашем вступлении в Евросоюз мы узнали, что условия торговли России с ЕС лучше, чем были у нас с Россией, а нам в течение шести лет говорили, что Россия предоставляет какие-то специальные условия для Болгарии», – сказал посол. «Вступление Болгарии в ЕС является перспективой для моих детей и всех детей Болгарии. Новые поколения будут иметь счастье, которого не было у нас. 20 лет назад никто не думал, что произойдет смена системы. Мы привыкли к переменам, но они носили революционный, а не прагматический характер. Вступление же Болгарии в ЕС очень прагматично. Считаю, что присоединение Болгарии и Румынии к ЕС поможет развитию отношений ЕС и России», – отметил Илиан Василев. Он cообщил, что издержки Евросоюза по присоединению Болгарии к ЕС составят порядка 4,2 млрд. евро. «И одна из главных проблем, которая стоит перед нами, как использовать эти фонды», – отметил посол. Присоединение Болгарии к ЕС также благоприятно скажется и на странах Евросоюза. «Присоединение к этой зоне позволит поднять товарооборот между нашими странами. Возрастут инвестиции в болгарскую экономику и европейские инвесторы смогут получать доходы от приватизированных предприятий в Болгарии, их активы будут работать лучше и дадут дополнительные доходы. Также ЕС, как и любое другое образование, нуждается в свежем притоке человеческого капитала», – сказал посол Болгарии.
Посол Румынии в России Думитру Прунариу считает, что присоединение Румынии к странам Евросоюза потребует определенных финансовых усилий. В то же время он отметил, что ЕС помогает странам – будущим членам Европейского Союза поднять уровень своей экономики до такого уровня, когда они смогут конкурировать с европейскими компаниями. В этой связи он сообщил, что Евросоюз намерен выделить на эти цели в 2007г. 297 млн. евро, в 2008г. – 132 млн. евро, в 2009г. – 131 млн. евро. «Однако, для структурных преобразований экономики на уровне всей страны потребуется в 2007г. 1,4 млрд. евро, в 2008г. – 1,9 млрд. евро, а в 2009г. – 2,6 млрд. евро», – уточнил Прунариу. Румынский посол отметил, что вступление Румынии в Евросоюз не окажет значительного влияния на торгово-экономические отношения России с Румынией. «Влияние будет очень небольшим и больше скажется на Румынии. Товарооборот между нашими странами составляет 2 млрд.долл., лишь 130 милионов из этой суммы является экспортом Румынии в России. Но остальная сумма товарооборота приходится на импорт энергоносителей из России в Румынию», – уточнил посол.
Договора о вступлении Болгарии и Румынии в Евросоюз с 1 янв. 2007г. были подписаны в понедельник 25 апр. в аббатстве Ньюмюнстер в Люксембурге. Под документами поставили подписи руководители Болгарии и Румынии, а также министры иностранных дел 25 стран-членов ЕС. На церемонии подписания присутствовали премьер-министр председательствующего в ЕС Люксембурга Жан-Клод Юнкер, глава Европарламента Хосеп Боррель, члены Еврокомиссии и руководители других институтов власти ЕС, а также представители ОБСЕ и других международных организаций. Теперь договоры о членстве в ЕС двух балканских республик предстоит ратифицировать парламентам стран ЕС.
На пути в ЕС Болгария и Румыния должны обеспечить выполнение порядка 100 тыс. стр. общеевропейских норм и правил. Обе страны предупреждены, что в случае, если они не выполнят всех требований, выдвигаемых со стороны ЕС по отношению к странам-кандидатам, их вступление в эту организацию может быть отложено на один год. Для того, чтобы стать членом ЕС Болгарии еще предстоит предпринять необходимые усилия по реформированию судебной системы, борьбе с коррупцией и организованной преступностью, а Румынии – еще и в области реформы системы государственного управления, защиты свободной конкуренции и СМИ, а также охраны окружающей среды.
Главы МИД 25 стран-членов Евросоюза на заседании в понедельник в Люксембурге одобрили введение с 1 мая текущего г. дополнительных таможенных сборов на продукцию из США. Об этом сообщается в распространенных по итогам встречи документах для СМИ. Речь идет об увеличении на 15% таможенных сборов за ввоз в страны ЕС американской с/х текстильной, бумажной и машиностроительной продукции. Если санкции вступят в силу, то США ежегодно будут терять в торговле с Европой 150 млн.долл. Данный шаг ЕС вызван задержкой в выполнении Вашингтоном обязательств по облегчению американского антидемпингового законодательства, признанного необоснованным Всемирной торговой организацией.
Япония и Франция провели в четверг в Женеве переговоры по выбору места расположения экспериментального термоядерного реактора (ИТЕР). Как сообщает агентство Киодо цусин со ссылкой на замминистра научных исследований Франсуа д`Обера, на встрече было достигнуто «техническое соглашение, заложившее основу консенсуса (по выбору места расположения) реактора ИТЕР в ближайшее время». В прошедший вторник появилось сообщение, что правительство Японии рассматривает возможность отказаться от строительства реактора на своей территории, согласившись на размещение его в южной Франции у г.Кадараш. По данным газеты «Асахи», глава МИД Японии Нобутака Матимура на встрече с премьер-министром Франции Мишелем Барнье 4 мая предложил французскому руководителю «заключить окончательное соглашение к концу мая – началу июня», на что тот, по данным издания, согласился.
При этом министерство науки и техники Японии во главе с министром Нариаки Накаямой продолжает отстаивать идею необходимости размещения реактора на японской территории. «Мы надеемся, что сбалансированное соглашение приведет Японию к решению не настаивать на строительстве реактора на своей территории, – заявил Франсуа д`Обер. – В этом случае Франция будет приветствовать его появление у г.Кадараш».
Одной из причин того, что Токио выказал готовность начать переговоры по этому вопросу, отказавшись от строительства ИТЕР на севере острова Хонсю в местечке Роккасе префектуры Аомори, является необходимость вложения в проект 600-800 млрд. иен (около 6-8 млрд.долл.), которые можно потратить на другие нужды. Общая стоимость проекта составляет около 13 млрд.долл. В случае размещения реактора на территории Франции ЕС предлагал увеличить долю строительных подрядов Японии и расширить список ее научного персонала.
Российская компания «Техснабэкспорт», производящая топливо для АЭС, откроет постоянное представительство в Японии. Как сообщил на пресс-конференции в посольстве РФ в Токио гендиректор компании Владимир Смирнов, решение об этом было принято, т.к. отсутствие представительства начало тормозить развитие сотрудничества с японскими компаниями. «Техснабэкспорт» впервые вышел на японский рынок в 1991г., а в 1999г. заключил первый контракт на поставку обогащенного урана. «В настоящее время мы покрываем около 10% японского рынка ядерного топлива, но планируем выйти на показатель 30%», – сообщил Смирнов. «Техснабэкспорт» является одним из крупнейших поставщиков продукции атомного цикла в мире.Оборот компании в 2004г. составил 1 млрд.долл. 700 млн.долл.
Участники саммита ГУУАМ в Кишиневе подтверждают курс на развитие сотрудничества с ЕС, США и НАТО. Как говорится в декларации, подписанной по итогам встречи в Кишиневе президентами Азербайджана, Грузии, Молдавии и Украины, стороны «подтвердили курс на углубление европейской интеграции государств ГУУАМ, установление партнерских отношений с ЕС и НАТО с целью создания общего пространства безопасности, экономического и транспортного сотрудничества». В декларации также выражается готовность «продолжать взаимовыгоднеое сотрудничество с США и развивать наиболее тесные отношения с организациями и государствами», разделяющими «цели и принципы ГУУАМ». Президент Узбекистана не участвовал в саммите. В качестве наблюдателя на встрече присутствовал посол этой страны. В качестве наблюдателей в саммите участвовали президенты Литвы и Румынии, а также генсек ОБСЕ.
По информации агентства «Блумберг», после назначения даты переговоров с ЕС интерес иностранных инвесторов к Турции резко вырос и в случае вступления в Европейский Союз, Турция может получить от стран ЕС в качестве финансовой помощи 20 млрд.евро. Несмотря на это, согласно «Блумберг», Турция не может рассчитывать на такой же приток инвестиций, как другие страны кандидаты – Хорватия, Румыния и Болгария. Доля прямых иностранных инвестиций в ВВП Хорватии составляет 50%, Румынии – 23% и Болгарии – 29%. Для сравнения, данный показатель для Турции составляет всего 7,6%.
Национальный банк Румынии представил в четверг новые банкноты, которые будут пущены в обращение с 1 июля нынешнего года. Один новый лей будет равен 10000 старым. Новые и старые денежные знаки будут находиться в параллельном обращении до 1 янв. 2007г., когда Румыния станет членом ЕС и перейдет на евро. Как сообщил президент Национального банка Мугур Изареску, достоинство самой крупной новой банкноты составляет 500 лей, что соответствует примерно 130 евро или 170 долл. Будут изготовлены и новые разменные монеты – как бронзовые, так и алюминиевые.
Реформы нельзя закончить
© "Россия в глобальной политике". № 2, Март - Апрель 2005
Лешек Бальцерович – председатель Национального банка Республики Польша, ранее – министр финансов и вице-премьер польского правительства.
Резюме Нет ни одного примера страны, которая находилось бы в лучшем положении только потому, что ей удалось осуществить меньше рыночных реформ. Более того, залог успешного развития не только переходных, но и весьма продвинутых государств заключается как раз в том, что реформы никогда не заканчиваются.
12 декабря 1981 года я в должности вице-председателя Польского экономического общества приехал в Брюссель на международную конференцию. На следующее утро в теленовостях сообщили, что в Польше введено военное положение. Иностранные коллеги в один голос призывали меня не возвращаться в Варшаву. Я не последовал этому совету, не питая, однако, в тот момент никаких надежд на лучшее.
Восьмидесятые обещали стать мрачным временем реакции и жестких мер по укреплению режима. Никто из моих друзей и единомышленников, в принципе достаточно хорошо информированных о ситуации в польской, да и в советской экономике, не мог тогда предположить, что через какие-нибудь четыре года в СССР начнутся радикальные перемены, которые еще в текущем десятилетии приведут к краху коммунизма в Центральной и Восточной Европе. Представить себе развитие событий по такому сценарию было невозможно, даже обладая самым изощренным воображением.
Скажу честно: несмотря на весь богатый опыт, приобретенный за истекший период, я до сих пор не могу однозначно сказать, почему «социалистический лагерь» рухнул так быстро. Конечно, уже в 1970-х годах стало понятно, что коммунистический строй тормозит любой прогресс и способен только на то, чтобы воспроизводить застой. С точки зрения экономической науки это было очевидно, как был очевиден и коренной порок того мессианского учения, которое Карл Маркс почему-то называл наукой. Маркс утверждал, что развития можно добиться, лишив людей экономической свободы. Если бы марксизм оставался не более чем интеллектуальным течением в среде левых университетских профессоров, многие, наверное, до сих пор всерьез рассматривали бы предлагаемый им путь в качестве возможной альтернативы рыночному хозяйству. Но практический опыт строительства социализма продемонстрировал (и это, пожалуй, единственный положительный результат зловещего эксперимента), что отказ от частной собственности – путь к неизбежному упадку и, напротив, поощрение предпринимательской инициативы – способ двигаться вперед. Так что в исторической перспективе тоталитарные системы, основанные на плановой экономике, были обречены.
Однако порочность социально-экономической базы той или иной системы является необходимым, но не достаточным условием ее устранения. Известно немало режимов, которые ничуть не лучше и не эффективнее тех, что существовали в странах «народной демократии», но при этом они выживают и даже по-своему устойчивы. Северная Корея, Куба и Бирма являются наиболее наглядными примерами такого рода.
Крушение советского блока, безусловно, результат стечения целого ряда обстоятельств. И все же одним из ключевых является фактор личности, роль которой, кстати, всегда недооценивалась марксистами. Займи место Михаила Горбачёва человек с иными взглядами и чертами характера (а это было вполне вероятно, учитывая ситуацию в тогдашнем Политбюро), и попытки вдохнуть новую жизнь в агонизирующий строй придали бы развитию событий совсем другое направление. Нет сомнений в том, что рано или поздно все закончилось бы примерно тем же, однако сроки, а главное – цена перемен оказались бы совершенно иными.
Сомневаюсь, что, инициируя весной 1985-го «ускорение социально-экономического развития на основе научно-технического прогресса», Горбачёв предвидел практические последствия этих лозунгов. Но генеральный секретарь дал первоначальный импульс, а дальше процесс начал стремительно развиваться сам собой.
Мировая история знает немало примеров, когда из-за отсутствия «локомотива», лидера преобразований упускались реальные назревшие реформы. Есть, впрочем, и совершенно противоположные случаи, когда наличие сильной и яркой личности способно компенсировать частичное отсутствие объективных условий для революционных изменений. В эпоху крушения социализма недостатка в подобных фигурах не было. Очевидно, именно в этом и заключается высшая историческая справедливость: в решающий момент сторонники перемен оказались, как личности, намного сильнее и энергичнее тех, кто пытался сохранить статус-кво.
Масштаб трансформаций, охвативших Европу и Евразию в последние два десятилетия, настолько велик, что споры об этом грандиозном переломе не затихнут еще многие годы. Одна из постоянных тем дискуссий – универсальны ли по своему характеру экономические рецепты, или в каждом конкретном случае следовало и следует идти особым путем?
Существует прямая аналогия между экономической политикой и медициной. Если двум разным пациентам, например китайцу и русскому, ставят один и тот же диагноз, им прописывают одинаковую терапию. Лечение экономических недугов точно так же предполагает наличие универсальных рецептов. Конечно, между китайцем, русским, поляком, эстонцем и казахом достаточно различий, но только не с точки зрения экономики. Мировая экономика представляет собой единое пространство, которое функционирует по одним и тем же законам, а сами эти законы вытекают из основополагающих свойств человеческой природы. Той природы, в которой прекрасно разбирался Адам Смит.
В 1980-е годы мы с группой коллег, не надеясь ни на какие перемены в Польше, очень серьезно изучали зарубежный, в частности латиноамериканский, опыт реформ. Такая работа не выходила за рамки научной дискуссии, но она оказалась весьма кстати в 1989-м, когда нам пришлось взяться за практические преобразования. К тому моменту сложилась группа единомышленников, мнения которых совпадали по принципиальным вопросам – необходимости либерализации, приватизации, жесткой монетарной политики. И хотя в практической деятельности мы, разумеется, столкнулись с многочисленными проблемами, предвидеть которые не могли, у нас уже имелся общий план действий. Главное, мы отдавали себе отчет: чтобы реформы увенчались успехом, они должны быть нацелены не на косметические изменения, не на «совершенствование» социализма с целью придания ему «человеческого лица», а на коренное переустройство плановой экономики. Именно такой подход и являлся единственно верным для любой из постсоциалистических стран.
Бессмысленно оспаривать наличие серьезного разрыва в уровне развития между разными странами бывшего советского блока – этот разрыв особенно ощутим, если сравнивать условия экономической деятельности, масштабы неравенства, эффективность систем здравоохранения и образования, степень защиты окружающей среды и т. д. В одних странах положение за годы реформ существенно улучшилось, в других – претерпело менее заметные изменения, в третьих – даже ухудшилось. Это вовсе не означает, что одни нации больше приспособлены к свободному рынку, а другие – меньше. Иное дело, что дает себя знать различие стартовых условий. Но на основе многочисленных эмпирических исследований легко прийти и к другому выводу: чем больше рыночных, ограничивающих государственное вмешательство, реформ проводится правительством, чем последовательнее они воплощаются в жизнь, тем выше достигнутые результаты. Нет ни одного примера страны, которая находилась бы в лучшем положении только потому, что ей удалось осуществить меньше рыночных реформ.
В любом государстве всегда присутствует обширный популистский фронт, который под разными предлогами, в том числе и ссылаясь на «национальную самобытность», противодействует реформам, предлагая взамен всевозможные «чудодейственные» средства для решения проблем. Успех зависит от того, способно ли общество дать организованный отпор популистам, не позволить им увести нацию в сторону от назревших преобразований.
Более того, залог успешного развития заключается как раз в том, что реформы никогда не заканчиваются. При этом представление о том, что они проводятся только под эгидой государства, является устаревшим. Государственное вмешательство следует ограничить настолько, чтобы предоставить свободу действий остальным участникам экономической жизни для самостоятельного реформирования и адаптирования к требованиям рынка.
Все наиболее динамичные экономики мира объединяет одно общее качество: в них никогда не прекращаются преобразования. Двигатель развития всякой свободной экономики – предприятия, и если они хотят быть конкурентоспособными, то должны постоянно развиваться, трансформироваться. В условиях современного глобального хозяйства невозможно стать победителем раз и навсегда, свое место надо постоянно отстаивать в мирной, но жесткой борьбе. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить список крупнейших американских корпораций двадцатилетней давности с их сегодняшним списком: многие тогдашние флагманы, не выдержав конкуренции, сошли со сцены и уступили место другим.
Реформы – это необходимое условие прогресса не только переходных, но и состоявшихся, мощных экономик. Там, где реформы замедляются, вскоре начинается отставание. К примеру, сегодня проблемы испытывают такие столпы – основатели Европейского союза, как Германия, Франция, Италия. Почему? Потому что там вовремя не были проведены важные реформы – между прочим, те самые, что в рамках подготовки к вступлению в ЕС были осуществлены в большинстве постсоциалистических стран: в Германии – реформа рынка труда, во Франции и Италии – реформа социальной сферы. Иная ситуация в Великобритании, Дании, Финляндии – странах, которые в силу разных причин были вынуждены в свое время пойти на болезненные преобразования.
Европу беспокоит ее отставание от Соединенных Штатов. Чтобы сократить его, необходимо последовательно реализовывать принятые ранее решения.
Во-первых, завершить строительство единого рынка, что на практике означает расширение свободного рынка услуг. На сектор услуг приходится более 70 % общеевропейского ВВП, но именно он раздроблен национальными барьерами, попытки же устранить их наталкиваются на противодействие отраслевых лобби в разных странах. А не преодолев протекционистских устремлений, единый рынок не построить.
Во-вторых, поддерживать фискальную дисциплину, то есть строгое выполнение условий Пакта стабильности и роста, против которого высказываются сегодня некоторые крупнейшие страны – члены Евросоюза. Их позиция идет вразрез с теми принципами, соблюдения которых вполне справедливо требовали от государств, вступавших в ЕС.
В-третьих, ограничить субсидирование предприятий из общественных фондов. Чем дальше будет продвигаться процесс преобразований Европейского союза и его отдельных стран-членов в направлении свободного рынка, тем выше шанс догнать Соединенные Штаты.
Я убежден, что в XXI веке успех всегда будет сопутствовать тем, кто сможет реформироваться быстрее и глубже других.
Одна из популярных тем для дискуссий – возможны ли эффективные экономические реформы в условиях авторитарной политической системы? Исследования не дают однозначного ответа, который говорил бы о наличии прямой связи между типом политической системы и темпами развития. Однако надежнее всего – исследовать данный вопрос, обратившись к данным статистики. Страны, успешно осуществившие реформы в условиях диктатуры, можно пересчитать по пальцам: Южная Корея, Тайвань, Чили, возможно, еще две-три. Но это явные исключения, потому что подавляющее большинство диктатур – десятки недемократических режимов в Азии, Африке, Латинской Америке – приводили свои народы к экономическим кризисам, если не катастрофам.
Говорят, что недемократическая власть «твердой руки» – гарантия осуществления реформ в переходный период, а по его завершении, мол, можно провести постепенную демократизацию такого режима. Однако политическая несвобода почти всегда влечет за собой несвободу экономическую, а чрезмерная концентрация власти, не ответственной перед населением, неизбежно наносит урон правовой системе. Сегодня мы сталкиваемся с феноменом лидеров, приходящих к власти формально демократическим путем (как Уго Чавес в Венесуэле или Александр Лукашенко в Белоруссии), но считающих возможным попирать законы. Изъяны же в функционировании правовой системы подрывают незыблемость прав собственности – фундамент любых преобразований.
В процессе реформ должна быть поставлена цель создания правового государства, которое стоит на страже индивидуальной свободы, в том числе экономической, а значит, частной собственности. Страна, в которой собственники не будут уверены в своих правах, никогда не сможет достигнуть нормального развития.
Польша > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 20 апреля 2005 > № 2907522
Лешек Бальцерович
Циклы нефтяной зависимости
© "Россия в глобальной политике". № 2, Март - Апрель 2005
А.А. Арбатов – заместитель председателя Совета по изучению производительных сил (СОПС) Министерства экономического развития и торговли и Российской академии наук. В.С. Смирнов – главный научный сотрудник СОПСа. В.И. Фейгин – главный директор Института энергетики и финансов.
Резюме И Россия, и Европейский союз сталкиваются, по сути, с одной проблемой, хотя и на качественно различном уровне, – необходимостью серьезной модернизации. Взаимодополняемость экономик позволяет ставить вопрос об их масштабном симбиозе во имя реализации стратегии прорыва.
В последние полтора десятилетия существования СССР в экономике страны возник дисбаланс, связанный с притоком нефтяных доходов в народное хозяйство. По данным Всероссийского научно-исследовательского института комплексных топливно-энергетических проблем (ВНИИКТЭП) при Госплане СССР, доля выручки от продажи топливно-энергетических ресурсов (ТЭР) в валютных поступлениях достигла самого высокого уровня (55 %) в 1984 году; доля нефти составила в 1985-м 38,8 %, в 1987-м – 33,5 %. По мнению многих исследователей, именно сырьевой фактор прежде всего обусловил глубочайший кризис советской системы. Грозит ли аналогичная опасность сегодняшней России, экономика которой тоже основана на экспорте продукции нефтегазового сектора?
Рассматривая вопрос о значении экспорта энергоресурсов для экономики СССР, о различиях между Советским Союзом и нынешней Россией, авторы сосредоточатся здесь на нефтяной составляющей. Вопрос о газе оставим в стороне, поскольку в советские времена его роль во внешней торговле была несопоставима с ролью нефти: основной объем экспорта в долларовую зону приходился на компенсационные соглашения типа «газ – трубы».
ОТКУДА ВЗЯЛАСЬ «НЕФТЯНАЯ ИГЛА»?
В основе экспортной стратегии, сформировавшейся в 1970-е (и имеющей немало сторонников по сей день), лежал тезис о том, что мы, мол, располагаем громадными нефтяными ресурсами, но научно-технический прогресс может привести к появлению новых неисчерпаемых и дешевых источников энергии и тогда наше богатство останется неиспользованным. Мощный импульс торговле энергоносителями дал нефтяной кризис 1973–1974 годов. Стараниями стран – членов ОПЕК мировые цены на нефть подскочили сразу в четыре раза, затем произошло еще несколько значительных подорожаний. В итоге доходы экспортеров резко возросли. Между 1975 и 1985 годами доля нефтяных ресурсов, выделявшихся в СССР для экспорта в долларовую зону, устойчиво снижалась и в добыче, и во всем нефтяном экспорте, выручка же возрастала в геометрической прогрессии. Казалось бы, замаячила очевидная перспектива ликвидировать отставание сельского хозяйства, машиностроения, легкой промышленности. За счет валюты от продажи энергоресурсов предполагалось покрыть дефицит продукции этих отраслей и удовлетворить их инвестиционные потребности, направленные на цели сокращения отставания. Экспортносырьевой путь представлялся самым простым, а главное, беспроигрышным: сырье конкурентоспособно от природы, у страны, богатой природными ресурсами, нет необходимости разрабатывать и внедрять новые технологии, поднимать культуру производства, искать прогрессивные формы управления; всего этого не требуется и при импорте продукции обрабатывающей промышленности в обмен на сырье. (Последствия такого подхода были осознаны много позднее: в 1987-м на совещании экономистов один из работников Госплана СССР заметил: «Не будь нефти Самотлора, жизнь заставила бы начать перестройку экономики еще лет 10–15 назад».) Обвал мировых цен в 1985–1988 годах только усугубил проблему.
К тому же полностью упускалось из виду, что экспорт сырья влечет за собой даже более значительную внешнюю зависимость, чем импорт. В случае нереализации предназначенной для экспорта продукции или реализации ее по более низким, чем предполагалось, ценам экспортер лишается возможности приобретения продовольствия, потребительских и других жизненно важных товаров.
В 1980-е экономика фактически подстроилась под нужды сырьевого сектора вообще и нефтегазового в частности. В 1988 году добыча нефти превысила уровень 1980-го на 21 млн т, а экспорт возрос, с учетом нефтепродуктов, на 48 млн т при одновременном снижении валютной выручки (при оценке ее в неизменных ценах) в 1,5 раза.
Тем временем экономика нефтегазодобычи входила во все более резкий штопор удорожания, особенно это относилось к инвестиционным ресурсам. В 1970–1986 годах темпы роста капитальных вложений в нефтяную и газовую промышленность были существенно (до 3–5 раз) выше, чем в среднем по всему народному хозяйству. В 1970–1973 годах, то есть до энергетического кризиса, доля нефтяной промышленности в капиталовложениях всей промышленности колебалась в пределах 8,8–9,3 %, а в 1986-м она составила 19,5 % (!). Ускоренное развитие нефтяной и газовой промышленности приводило к опережающему «разбуханию» базовых отраслей экономики (металлургия, тяжелое машиностроение, химия). Доходы от продажи энергоресурсов тратились не на развитие прогрессивных наукоемких технологий, а на закупку продовольствия, потребительских товаров, обеспечение оборудованием все тех же традиционных, а не новейших отраслей и в особенности на огромные дотации сельскому хозяйству. Именно в этот период СССР превращается в крупнейшего импортера зерна: в 1970 году чистый экспорт зерна из СССР составил 3,5 млн т, в 1974-м баланс был нулевым, а начиная с 1975 года массированные закупки исчисляться стали десятками миллионов тонн; пик импорта пришелся на 1984-й, когда только в США и Канаде было закуплено 26,8 млн т зерна. Наиболее значительными статьями импорта становятся подъемно-транспортное оборудование, суда, сельскохозяйственные машины, а импорт нефтегазового оборудования по темпам прироста побил все рекорды: он вырос за 1970–1983 годы в стоимостном выражении в 80 раз (!); с учетом дефлятора импорта за этот период его физический объем увеличился в 38 раз.
Разумеется, импорт продукции машиностроения подчинялся идеологическим установкам, и его основной поток шел из европейских социалистических стран, не слишком способствуя повышению технико-технологического уровня СССР. Однако нефтегазовое оборудование приобреталось в промышленно развитых странах Запада: на Италию, Францию, ФРГ и Японию суммарно приходилось 60–80 % всех закупок нефтегазопромыслового оборудования, хотя одновременно приходилось выручать режим Николае Чаушеску в Румынии, приобретая часть технических средств и у него. Строго говоря, СССР должен был активно закупать в развитых странах и нефтеперерабатывающее оборудование, но социалистическая система хозяйствования отказалась от таких мер, в очередной раз не сумев проявить рациональность, и лишь углубила диспропорции в развитии нефтедобычи и нефтепереработки.
При этом добыча нефти давалась все труднее. БольшЗя часть капитальных вложений шла на поддержание достигнутого уровня добычи. В 1966–1970 годах эти цели требовали менее половины всех капиталовложений нефтедобывающей промышленности, в девятой пятилетке (1971–1975 гг.) доля составила уже 64 %, в десятой (1976–1980 гг.) – 77 %. Удельные капиталовложения на одну тонну новой мощности выросли с 21,3 руб. в 1975 году до 97,1 руб. в 1988-м; далее экспертная комиссия Госплана СССР намечала экспоненциальный рост (то есть увеличение в геометрической прогрессии. – Ред.). За всем этим стояло сокращение инвестиций в жилищное строительство, непроизводственную сферу, экологию. Но и такой ценой сохранить к концу одиннадцатой пятилетки (1981–1985 гг.) достигнутый объем добычи не удалось. И лишь в 1986-м колоссальные затраты (капитальных вложений было произведено на 31 % больше, чем в 1985-м) позволили несколько увеличить объем добычи. Приобретаемые технологии и оборудование во многих случаях не давали ожидаемого эффекта, а часть оборудования стоимостью в миллиарды рублей так и не была установлена. Возросла зависимость приобретенной техники от запасных частей и сервисного обслуживания фирмами-изготовителями.
Зыбкость этой модели обусловили два принципиальных фактора: 1) порочная практика, соответствующая лозунгу «Больше разведывать, больше добывать любой ценой!», со всеми вытекающими из нее негативными последствиями и 2) зависимость от уровня мировых цен на нефть, на которые СССР влиять не мог, сколько бы сырья ни экспортировал. Последствия такой зависимости не замедлили сказаться: советский нефтяной экспорт только-только «раскочегарился», как с 1984-го началось падение мировых цен, приобретшее в 1986–1988 годах обвальный характер. Это сыграло далеко не последнюю роль в развале потребительского рынка и обрушении производства и инвестиций в 1989–1991 годах, подтолкнув экономику страны к краху.
СТРАХИ ПОДЛИННЫЕ И МНИМЫЕ
В чем сходство и различия советской и нынешней российской моделей развития сырьевого экспорта?
Ни по доле топливно-энергетических ресурсов вообще и нефти в частности в общем объеме экспорта, ни по динамике абсолютных объемов поставок энергоносителей на внешний рынок принципиальной разницы между СССР и сегодняшней Россией нет. В СССР доля ТЭР в экспортной выручке колебалась в 80-е годы прошлого века от 40 до 54,4 % (пик в 1984 г.), в России на все минеральные продукты, включая нетопливные полезные ископаемые, в 1990-е приходилась почти та же доля – от 42 до 48 % (кроме 1992 г., требующего особой оценки), но в 2000 году этот показатель составил уже 53,8 % (в т. ч. ТЭР примерно 52 %).
Доля экспорта ТЭР в распределяемых ресурсах в топливно-энергетическом балансе СССР составляла в период высоких цен (1980–1985 гг.) в среднем 14,7 %, в период обвала (1986–1988 гг.) 16 %; соответствующие данные по России в 2000-м – 25,3 %. Казалось бы, сдвиг явно не в пользу России. Но примем во внимание, что на территории Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (РСФСР) производилось около 80 % всех «советских» ТЭР и сотни миллионов тонн нефтегазовых потоков растекались из России во все республики СССР. Доля чистого вывоза в распределяемом объеме ТЭР РСФСР составила в 1980 году 23,8 %, в 1985-м – 28,3 %. В этом качестве чистый экспорт ТЭР России составил в 1985 году 474 млн т условного топлива, в 1990-м – 462 млн т, в 2000 году – 503 млн т условного топлива.
К тому же в отличие от СССР, который экспортом топлива сам себя загонял в угол, постсоциалистическая Россия, несмотря на многочисленные сложности переходного периода, кардинально перестроила структуру топливного баланса в сторону снабжения потребительских секторов и перестала воспринимать уничтожение энергетических ресурсов как самоцель.
Если в советские времена мы не без оснований говорили о нагрузке минерально-сырьевых отраслей на экономику, особо выделяя при этом нефтегазодобычу, то сегодня повсеместно говорят о нефтегазовом секторе как локомотиве экономического роста. То, что этот рост носит достаточно здоровый характер, доказывается устойчивым снижением энергоемкости российской экономики. Средний коэффициент эластичности энергопотребления по ВВП за 1999–2002 годы (более поздних данных нет) составил, по нашим расчетам, примерно одну четвертую: при приросте за этот период ВВП на 27 % потребление топливно-энергетических ресурсов возросло на 7 % (причем в течение данного времени процесс ускорялся), а за 2002-й потребление ТЭР не увеличилось вообще при росте ВВП на 4,5 %. Можно предполагать, что интенсивное снижение энергоемкости растянется еще на 3–5 лет, а затем, будем надеяться, Россия надолго закрепится на уровне снижения, характерном для постиндустриальных стран, где коэффициент эластичности уже довольно долго составляет примерно 0,5.
Тем не менее опасность превращения России в сырьевой придаток мировой экономики остается. Большинство аналитиков связывают с объемами валютной выручки от сырьевого экспорта, в первую очередь нефти и газа, не только наполняемость бюджета, но и в целом экономический рост России. По примерным оценкам, вклад нефтедолларов в экономический рост страны колебался в последние годы в пределах 1/5–1/3.
Наиболее оживленно дискутируется вопрос о выборе направлений использования нефтедолларов: гасить ли ими внешние долги, инвестировать ли их в реальный сектор или направить в непроизводственную сферу? Тем самым обозначаются контуры так называемой «голландской болезни», впервые давшей себя знать в 70-х годах прошлого столетия, когда в Голландии крупные доходы от добычи газа, получаемые государством через систему изъятия ренты, использовались для поддержания быстрого роста общественных расходов. При этом внутренние потребности промышленности и других секторов экономики страны не требовали существенного увеличения потребления газа и значительная его часть экспортировалась. Такая политика привела к резкому повышению объема импорта самых различных товаров, а также к перетоку капитала из конкурирующих на мировом рынке отраслей в отрасли, защищенные от конкуренции природными условиями. В результате наступил продолжительный период замедления экономического роста и усугубления проблемы структурной безработицы, что и было охарактеризовано как болезнь.
Параллели между описанной ситуацией и нынешней российской действительностью достаточно очевидны. Вообще, опасность гипертрофированного развития минерально-сырьевого производства советские специалисты начали осознавать в 1972 году, когда в СССР стал известен тезис японского прогнозиста Сеия Яно: отсутствие собственного минерального сырья может быть благом для страны (Яно С. Японская экономика на пороге двадцать первого века. – М.: Прогресс, 1972. С. 26).
Тогда это суждение вызвало смятение в рядах советских экономистов-минеральщиков, однако впоследствии экономическое развитие многих стран, в первую очередь Японии, подтвердило правоту японского исследователя.
Тем не менее история знает немало государств, в которых рентные нефтяные (и аналогичные) потоки обеспечивали народу изрядные блага: Австралия, Великобритания, Норвегия, отчасти Канада и США. Эти страны поступали со своими минеральными ресурсами, образно говоря, в соответствии с концепцией английского экономиста и мыслителя ХVІІІ века Джеймса Стюарта – одного из поздних меркантилистов: «Первоначальные продукты земли, которых имеется ограниченное количество и которые существуют совершенно независимо от человека, даны природой совершенно так же, как молодому человеку дается небольшая сумма денег с той целью, чтобы вывести на путь полезного труда и преуспевания».
Экономика США выросла в немалой степени на базе богатого сырьевого потенциала, важную роль в становлении национального богатства Швеции сыграла железная руда, Великобритании – уголь и цветные металлы, Германии – уголь и железная руда, Канады – разнообразный комплекс полезных ископаемых и других природных ресурсов. Но опирались все эти страны в первую очередь не на природно-ресурсный потенциал, который был, к примеру, фундаментом экономики СССР и ныне является экономической базой, в частности, Кувейта, а на знаменитый дух капитализма Бенджамина Франклина, выраженный в формуле: помни, что деньги по природе своей плодоносны и способны порождать новые деньги.
Директор Экспертного института при Российском союзе промышленников и предпринимателей Евгений Ясин справедливо отмечает, что «сырьевой сектор не оттягивает инвестиции от остальных секторов, он просто больше зарабатывает. Потому что производит продукцию, которую можно продать на международном рынке». По мнению Ясина, благополучие сырьевого сектора представляется в столь радужном свете лишь на фоне бедности остальных секторов. Такое сопоставление и создает видимость «голландской болезни» в России. Но обрабатывающие сектора пришли у нас в упадок вовсе не из-за опережающего развития добывающего сектора, как это было в Голландии, а по целому ряду других причин, основной из которых является социалистическое прошлое. Развитие огромных секторов экономики шло тогда по замкнутому кругу без видимого выхода на потребителя – они-то и оказались совершенно не приспособлены к реалиям рынка.
Сегодня отечественная обрабатывающая промышленность и многие другие сектора экономики извлекли немало уроков из конкуренции, создаваемой импортом. В частности, высокие технологии внедряются в сегодняшней России не только в военно-промышленном комплексе, как это было во времена СССР, но и в сферах сугубо гражданского назначения – в пищевой области, строительстве, связи, медицине. Даже такая «дремучая» отрасль, как сельское хозяйство, будучи и ныне, по сути, социалистической, демонстрирует ощутимые сдвиги: Россия сократила потребление продовольственного зерна примерно на 15 млн т в год и стала его экспортером, а продуктивность в животноводстве устойчиво растет с 1996 года при резком снижении нагрузки сельского хозяйства на экономику.
Конечно, определенное сходство России со странами, уже перенесшими «голландскую болезнь» или «болеющими» сейчас, имеется. Это прежде всего концентрация богатства у сравнительно небольшого круга людей, а также некоторые тенденции к замене внутреннего производства импортом. Вместе с тем формирование российских нефтегазовых доходов имеет под собой не такую краткосрочную ресурсную базу, как в Голландии. Россия может иметь устойчивые доходы от добычи и экспорта нефти, если уровень мировых цен будет достаточным для рентабельности добычи, и тратить эти средства на нужды общества в течение многих лет, имея постоянный положительный платежный баланс. В процессе реструктурирования экономики и приватизации предприятий высвобождаются и будут высвобождаться крупные ресурсы, которые могут быть задействованы для удовлетворения внутреннего спроса при наличии стабильных доходов потребителей.
Нужно ли регулировать добычу и экспорт? Регулирование такого рода не является рыночным методом, но им можно воспользоваться ради достижения двух важных целей:
добиться стабильного притока прибыли, что возможно только при оптимальном сочетании цены и объемов реализуемой продукции;
при регулировании добычи в сторону ее сдерживания компании могут сокращать инвестиции в добычу и, наращивая вложения в переработку, начать инвестировать в другие отрасли экономики (при наличии развитого фондового рынка и финансовой системы).
Насколько опасно сворачивание инвестиций в нефтедобычу? Специфика нефтегазового и всего минерально-сырьевого комплекса (МСК) состоит в том, что они нуждаются в постоянном притоке капиталовложений даже для поддержания простого воспроизводства. Резкое сокращение, а впоследствии и полное прекращение государственных инвестиций в отрасли МСК в последнее десятилетие не были по ряду причин компенсированы финансированием из других источников, и это привело к резкому сокращению объема производства, что многими рассматривалось как кризис комплекса. Однако, имея в виду достижение конечного результата, можно утверждать, что глубокого кризиса в отраслях МСК России не наблюдается, поскольку значительно снизившийся платежеспособный спрос в части текущего потребления сырья и топлива удовлетворяется, а экспорт стабильно растет. Рост инвестиций в какой-либо отрасли является не самоцелью, а лишь средством для поддержания и увеличения прибыли в будущем. Если для этих целей не надо наращивать инвестиции, то их можно направить в другие сферы.
НЕОБХОДИМЫЕ ПЕРЕМЕНЫ
База большинства отраслей российской экономики устарела и нуждается в коренной модернизации. За 1990-е годы не создано серьезных новых производств, за исключением ряда отраслей непосредственно сырьевого характера или имеющих быструю отдачу (типа пищевой). После распада СССР вновь созданные финансовые учреждения РФ всерьез рассматривали лишь проекты с горизонтом окупаемости не более года или – в редких случаях – двух лет (отсюда такая увлеченность финансированием торговых операций, на котором, как и на «взаимодействии» с государственными финансами, и выросло большинство этих институтов). Сейчас этот период удлинился, хотя и недостаточно. Между тем промежуток, необходимый для реализации эффективных по мировым меркам проектов индустриального плана, составляет, как правило, свыше пяти лет, а отдельные жизненно важные для России стратегические проекты могут иметь и гораздо бЧльшие сроки окупаемости.
Данный разрыв очень внушителен. Он связан с целым комплексом по-прежнему действующих в стране факторов, включая значительную внутреннюю инфляцию, политические риски, нестабильность налоговой сферы, а также ставку внутреннего капитала на более высокую степень доходности и неразвитость форм привлечения «длинных» денежных ресурсов. Трудно предположить, на каком отрезке развития нашей финансовой системы отставание на этом направлении может быть преодолено. По крайней мере, опыт последних 15 лет не дает повода для слишком больших ожиданий. А это уже заставляет задуматься о смене парадигмы экономического взаимодействия старых партнеров, главными из которых с советских времен являются европейские страны, объединенные ныне в Европейский союз.
В период холодной войны и после ее окончания в основе такого взаимодействия лежал интерес Европы к стабильным поставкам российских энергоносителей. Это естественная база для экономических отношений, поскольку:
Россия богата энергоносителями, а Европа испытывает их растущую нехватку;
Евросоюз и Россия расположены в географической близости друг от друга, что придает наибольшую эффективность транспортировке энергоносителей, весьма дорогостоящей, особенно в случае с природным газом.
Важно и то, что эти отношения сложились в предшествующий период, несмотря на трудности затяжной конфронтации.
Таким образом, многое говорит в пользу сохранения и развития энергетической модели отношений. Вместе с тем у нее есть естественные пределы и недостатки.
Во-первых, для ЕС важную роль играют соображения безопасности поставок и связанные с ними требования диверсификации их источников.
Роль этих соображений, однако, не стоит преувеличивать. Формальных ограничений на долю отдельных стран (в том числе России) в объеме поставок тех или иных энергоносителей в Европейском союзе нет, и в импортном портфеле целого ряда стран Евросоюза поставки, например, природного газа из России доминируют. К тому же обеспокоенность ЕС может быть в определенной мере снижена в результате упрочения связей с поставщиками, и в первую очередь с Россией. В документах Европейского союза все чаще отмечается важность совместных мер по обеспечению безопасности поставок. Однако до разработки каких-либо практических механизмов дело пока не дошло.
Во-вторых, возможности российского топливно-энергетического комплекса (ТЭК) отнюдь не беспредельны. Особенно это относится к расширению поставок нефти. Кроме того, большое значение имеют и региональные аспекты: новые перспективные регионы Восточной Сибири и Дальнего Востока целесообразно ориентировать на связи с близлежащими странами. При этом появляются симптомы «ревности», когда высокопоставленные чиновники Евросоюза высказывают недовольство намерениями России развивать экспорт энергоносителей в восточном направлении и в США.
Наконец, самым главным является то, что российскую сторону не может удовлетворить положение, при котором ЕС окончательно станет рассматривать Россию только как поставщика энергоносителей, пусть и стратегически важного. Ведь экспорт энергоресурсов, даже с учетом всех «мультипликативных» факторов, в принципе не способен обеспечить современный уровень благосостояния в стране с населением масштаба России. При этом речь идет не об отказе от использования естественных преимуществ обладания богатыми сырьевыми ресурсами, а об их встраивании в современную структуру экономики. Кроме того, если подобное отношение к России со стороны Европы сохранится надолго, то оно будет существенно задевать национальные чувства граждан нашей страны, приведет к восприятию ее как «сырьевого придатка» и затруднит использование значительного потенциала России – в частности, достаточно высоких уровней образования, квалификации и пр.
Важно отметить, что Европа сама находится в процессе поиска своего места в постиндустриальном мире. Заявленный руководством ЕС курс на превращение его в один из наиболее быстро развивающихся регионов мира пока сталкивается с серьезными проблемами, а многие из поставленных задач не выполнены.
В этом контексте борьба руководства Европейского союза за дешевые энергоресурсы, развернувшаяся со второй половины 1990-х, была попыткой улучшить свои конкурентные позиции на глобальном рынке малыми средствами и по возможности за счет поставщиков энергоресурсов. Действительно, мировой опыт показывает: либерализация рынков, как правило, приводит к снижению цен вследствие увеличения предложения и облегчения доступа поставщиков к инфраструктуре рынка и потребителям. Уровень цен на внутреннем рынке электроэнергии и природного газа в странах Евросоюза превышал уровень в Соединенных Штатах и Великобритании, где в 80–90-е годы прошлого века была осуществлена либерализация этой сферы. Европейские рынки энергоресурсов оставались поделены на национальные сегменты, находившиеся под жестким контролем государства, национальных монополий или доминирующих участников рынка. В 1998–2000 годах две директивы ЕС запустили процесс либерализации. На рынке электроэнергетики снизить цены удалось, но в этой сфере основные производители находятся на территории Европейского союза; на рынке же природного газа изменения происходят медленно и не столь успешно.
Беспокойство Евросоюза вызывают нарастающие симптомы отставания от глобального лидера – США. Экономика Европы носит гораздо более традиционный характер, факторы постиндустриальной фазы (развитие финансовых рынков и инструментов, информационных технологий, биотехнологии, фармацевтики и других наиболее технологически передовых и инновационных отраслей), способствовавшие беспрецедентному подъему американской экономики в 1990-е, в Европе представлены в значительно меньшей степени. В эпоху быстрых перемен проявляются институциональные слабости европейской экономики, ее меньшая гибкость и адаптивность. Любопытны итоги обсуждения, прошедшего недавно на одной из деловых встреч ЕС. Участникам предлагалось спрогнозировать будущее место Европы в мире, выбрав между тезисами «Европа – активный лидер» и «Европа – пассивный аутсайдер». Вывод был сделан парадоксальный: вполне может оказаться, что ответом будет «Европа – активный аутсайдер».
Важным фактором решения собственных проблем экономики Европейского союза и желательных для России изменений в совместной повестке дня может стать акцент на необходимости резкой активизации взаимоотношений в том, что касается более глубокой переработки сырьевых ресурсов.
Этот процесс был в период существования СССР важнейшей сферой взаимодействия по линии Совет экономической взаимопомощи (СЭВ) – Запад. Действительно, хотя СССР был мощной промышленной державой, реализация им большинства индустриальных проектов и развитие целых отраслей, по сути, опирались на поставки оборудования с Запада. Частично проблемы решались внутренней кооперацией в рамках СЭВа, что в современных условиях также практически равносильно взаимодействию РФ с рядом стран Евросоюза. Доля машин и оборудования во всем импорте СССР из развитых капиталистических стран возросла с 29,8 % в 1980 году до 43,8 % в 1990-м. Нормой являлась закупка комплектного оборудования для целых заводов, например, нефтехимической промышленности. При этом СССР постоянно ощущал недостаток твердой валюты для оплаты поставок оборудования; основным источником поступления валюты в 1980-е годы стали экспортные поставки энергоносителей, и прежде всего нефти.
К настоящему моменту большинство объектов, введенных в строй за счет таких поставок, эксплуатируются свыше пятнадцати, а то и двадцати лет. Даже тогда далеко не все поставленное оборудование отличалось передовыми характеристиками. А за прошедшее время в мире вообще и в Европе в частности появилось множество сфер новых высокотехнологичных производств, в которых Россия по понятным причинам отстала.
В государствах Европы также возникает проблема модернизации, причем она обостряется в силу того, что в условиях современной глобальной конкуренции эффективность размещения этих производств в странах ЕС не всегда очевидна. В последние годы стало общепринятым в таких случаях направлять свои взоры в Азию, и в особенности в Китай – в растущую «мировую фабрику», куда уже перенесены основные объемы производства многих отраслей, требующих прежде всего значительных трудозатрат. Однако если речь идет о производстве продукции ранних переделов сырьевых ресурсов, то в этом случае привлекательность Китая сомнительна. Такие производства целесообразнее размещать ближе к источникам сырья. И в этом смысле Россия является чрезвычайно перспективным игроком.
В центр повестки дня развития сотрудничества Россия – Европейский союз следует поставить вопрос о масштабном симбиозе двух экономик, что означало бы следующее:
ЕС делает ставку на получение из России не только первичных энергоресурсов, но и продуктов их передела, тем самым относительно снижая свои энергетические потребности и получая преимущества от участия в высокоэффективных проектах на территории РФ;
для этого ЕС (прежде всего в лице своих бизнес-структур) становится активным участником формирования и реализации таких проектов за счет применения ноу-хау, опыта производства и поставки высококачественного оборудования, развития финансовых механизмов и прямого инвестирования;
РФ создает необходимые условия благоприятствования на разных уровнях;
ЕС и РФ дают бизнесу ясные сигналы о том, что такой вектор развития отношений между ними относится к приоритетам обеих сторон.
Конечно, продукцию переделов сырья разной степени глубины нельзя назвать экологически чистой. Но перестройка экономики именно в этом направлении имеет для России, помимо чисто экономической целесообразности, ряд преимуществ.
Во-первых, уровень загрязняющих выбросов в России сейчас существенно ниже, чем в 1990 году, что позволяет ей использовать возможности, предусмотренные Киотским протоколом, для того, чтобы осуществлять дополнительные инвестиции в более современные и более экологичные производства.
Во-вторых, замена устаревшего, не отвечающего современным требованиям оборудования может компенсировать негативные экологические последствия расширения масштабов ресурсоперерабатывающего производства.
И, наконец, в-третьих, рост и углубление переработки сырья обеспечит экономику значительными количествами конструкционных материалов, металлов, веществ, используемых при изготовлении высокотехнологичной продукции. Весьма вероятно, что увеличение такого предложения получит спрос, ведущий к росту как раз тех отраслей, продукция которых имеет высокую добавленную стоимость и предназначена для конечного потребления. А это вызовет конкуренцию на рынке инвестиций и будет способствовать развитию российской экономики в направлении более высокой технологичности.
Проекты такого рода могут быть включены в программы государственно-частного партнерства, а их реализация должна проводиться на принципах коммерческой целесообразности. О необходимости таких программ уже много говорится в последнее время.
Россия. Евросоюз > Нефть, газ, уголь > globalaffairs.ru, 20 апреля 2005 > № 2906764
Александр Арбатов, Виктор Смирнов, Владимир Фейгин
Между Бушем и Бушером
© "Россия в глобальной политике". № 2, Март - Апрель 2005
А.З. Винников – аспирант факультета политики и международных отношений Оксфордского университета и стипендиат им. сэра Эдварда Хита в Бэллиол-колледже, сотрудник Женевского центра политики безопасности. В.А. Орлов – директор ПИР-Центра, профессор Женевского центра политики безопасности, главный редактор журнала «Ядерный Контроль». Полная версия данной работы под заголовком «Россия, многосторонняя дипломатия и иранский ядерный вопрос» будет опубликована в «Научных записках ПИР-Центра».
Резюме Теряясь в догадках по поводу истинных ядерных намерений Тегерана, Москва пытается балансировать между очевидными стратегическими соблазнами и «нераспространенческой» осторожностью в отношении своего «трудного» соседа и партнера. При всем при том, однако, она явно склоняется к стимулированию сотрудничества и политике «оправданного риска».
В неформальной беседе осенью 2003 года высокопоставленный иранский чиновник задал одному из авторов этих строк вопрос примерно следующего содержания: «А что, собственно, будет Ирану, если он выйдет из Договора о нераспространении ядерного оружия и Международного агентства по атомной энергии? Вот ведь Северная Корея вышла – и что?» Ответ, конечно, последовал незамедлительно: это, мол, вызовет международное осуждение, и дело может дойти и до изоляции, и даже до применения военной силы…
На этом вопрос был исчерпан, но тон вопрошавшего, его стремление прощупать такого рода возможность произвели-таки эффект: на несколько секунд воцарилась, как говорят, неловкая пауза.
Сегодня, оглядываясь назад, понимаешь, какой нелегкий путь удалось пройти с тех пор, маневрируя между Сциллой и Харибдой, а именно склонностью администрации Джорджа Буша-младшего к конфронтационным решениям, с одной стороны, и пристрастием иранцев к постоянной недосказанности и сталкиванию лбами США, Европейского союза и России – с другой.
Вмешательство Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), постоянные визиты инспекторов этого агентства в Иран и неослабевающее внимание его Совета управляющих к «иранскому досье» доказали свою действенность. Как справедливо отметил в ноябре 2004 года генеральный директор МАГАТЭ Мухаммед эль-Барадеи, «мы делаем успехи. Вначале было трудно, но с декабря 2003-го мы наблюдаем значительный прогресс в области сотрудничества, допуска к объектам и к информации».
22 ноября 2004 года по соглашению с европейской «тройкой» (Великобритания, Германия, Франция) Иран временно заморозил свою программу по обогащению урана. А 29 ноября Совет управляющих МАГАТЭ, оговорившись, что закрывать «иранское досье» еще рано, поскольку некоторые вопросы к Тегерану остаются, принял резолюцию по иранской ядерной программе, в которой не содержалось и намека на необходимость передачи имеющихся документов Совету Безопасности ООН. В марте 2005 года после долгих колебаний и подчас противоречивших друг другу заявлений Соединенные Штаты приняли решение об «ограниченном присоединении» к усилиям европейской «тройки».
На фоне столь мощной дипломатической активности особенно бросается в глаза тот факт, что Москва оказалась в тени. А ведь с середины 1990-х именно Россия, будучи единственным государством, открыто сотрудничавшим с Ираном в области атомной энергетики, упоминалась чуть ли не в каждом сообщении средств массовой информации, касавшемся иранской ядерной программы. Что может значить это дистанцирование России? Является ли оно вынужденным спонтанным шагом, или же это тщательно отрепетированная «домашняя заготовка»?
«НАШ ДАВНИЙ, СТАБИЛЬНЫЙ ПАРТНЕР»
Несколько лет назад в кулуарах научно-практической конференции арабский тележурналист спросил у высокопоставленного российского чиновника, доверяет ли Москва Ирану в вопросе о его истинных ядерных намерениях. «Конечно доверяет, – на ходу бросил собеседник. – Со времен Грибоедова только и делает, что доверяет». В эфире появилась только первая часть фразы, авторы репортажа явно споткнулись на фамилии, не фигурирующей в списке действующих российских политиков и дипломатов. А если бы журналисты приложили некоторые усилия, смысл ответа оказался бы несколько другим: в 1829 году русский дипломат и писатель Александр Грибоедов был растерзан озверевшей толпой в Тегеране.
В действительности Россия относилась и относится к Ирану с большой долей настороженности, если не сказать – подозрительности. Доверительными эти отношения не были никогда. Как-то на встрече с американскими бизнесменами тогдашний российский премьер Виктор Черномырдин похвастался: «Россия никогда не позволит, чтобы Иран создал свое атомное оружие. Иран – наш сосед, и мы хорошо знаем, что там происходит». Но так ли это на самом деле?
Комплексный подход к формированию российско-иранских отношений Москва выстраивала долго и болезненно. Достаточно вспомнить, что в декабре 1996-го, когда Россия уже приступила к сооружению в Иране Бушерской АЭС и защищала этот контракт от давления со стороны США, Министерство обороны России причислило Иран к одной из «потенциальных угроз» безопасности России по причине «резкого наращивания» Тегераном «наступательного потенциала». Лишь начиная с 2000–2001 годов атомное сотрудничество стало рассматриваться в более широком контексте стратегического диалога с Тегераном, а сам Иран превратился в глазах Москвы в ключевого стратегического партнера России на Большом Ближнем Востоке. Президент Владимир Путин охарактеризовал Иран как «давнего, стабильного партнера» России.
Тогда же было заявлено: все разногласия России и США из-за Ирана обусловлены не расхождениями во взглядах на его ядерную программу (наши позиции здесь хотя и не совпадают, но в целом близки), а разными представлениями о том, какой должна быть общая политика в отношении Исламской Республики Иран. США выступают за изоляцию Ирана, Россия – за сотрудничество с ним. Кроме того, Россия, в отличие от США, полагает, что «Иран – это не государство, которое является почему-то пораженным в правах, мы не видим для этого никаких оснований» (интервью президента России В.В. Путина телеканалу «Аль-Джазира». Куала-Лумпур. 2003. 16 окт.).
Как писал российский специалист, ответственный в МИДе РФ за «иранское направление», Иран является сегодня чуть ли не единственным на всем Большом Ближнем Востоке государством, которое успешно и поступательно наращивает свой экономический, научный, технологический и военный потенциал. По мнению дипломата, Иран с его грамотным населением, высоким интеллектуальным уровнем элиты, обществом, консолидированным вокруг исламских ценностей, огромными природными ресурсами (11 % нефтяных и 18 % газовых мировых запасов) и выгодным геостратегическим положением просто «обречен» на то, чтобы занять место регионального лидера и важного международного игрока в регионе от Ближнего Востока до Южного Кавказа, да и за его пределами. Таким образом, «партнерство с Ираном... становится одной из ключевых задач внешней политики России (выделено нами. – Авторы)» (Г. Ивашенцов. Россия – Иран. Горизонты партнерства // Международная жизнь. 2004. № 10. С. 22).
ОЦЕНИВАЯ РИСКИ
Еще в конце 1980-х многие российские эксперты по нераспространению начали с тревогой поглядывать в сторону Тегерана, интерес которого к военным ядерным исследованиям становился очевидным. Ядерные амбиции, вероятнее всего, были вызваны успехами главного врага Ирана – Саддама Хусейна в деле создания оружия массового уничтожения (ОМУ) и средств его доставки. После поражения Саддама в войне 1991 года, установления международного контроля над иракскими ядерными, химическими и биологическими программами и их последующего демонтажа интерес Ирана к ядерному оружию, казалось, ослаб. Тем не менее еще в 1993-м Служба внешней разведки (СВР) Российской Федерации предположила в своем открытом докладе, что в Иране «имеется программа военно-прикладных исследований в ядерной области. Однако без внешнего научного и технического содействия появление ядерного оружия у Ирана в этом тысячелетии маловероятно. Даже если внешняя помощь будет поступать беспрепятственно, а в саму программу будут вложены соответствующие финансовые средства – 1–1,5 млрд дол. ежегодно, – то и в этом случае создание ядерного оружия достижимо не ранее, чем через 10 лет» (СВР РФ. Новый вызов после «холодной войны»: распространение оружия массового уничтожения. Москва, 1993). В докладе не упоминался Пакистан как вероятный источник той самой «внешней помощи», но присутствовал явный намек на то, что при серьезном содействии извне мир может столкнуться в 2003 году с новой реалией – ядерным Ираном.
Больше того, примерно в это же время Россия предложила США в конфиденциальном формате обсудить беспокоившую ее информацию об активности Тегерана в ядерной области. Насколько известно, эта инициатива Соединенные Штаты не заинтересовала. А уже в 1995-м администрация Билла Клинтона начала системную атаку на Москву в связи со строительством Бушерской АЭС. Американцы обвиняли Россию в ядерном партнерстве со страной, которая, как теперь говорили в Вашингтоне, ведет, согласно разведданным, разработку ядерного оружия. Это давление не ослабевало практически на протяжении всего срока клинтоновской администрации; иранская тема занимала важное место (отнимая немало времени) в повестках дня саммитов Россия – США.
После принятия в 2001 году в России закона, разрешающего ввоз отработанного ядерного топлива (ОЯТ), в речах американских экспертов то и дело стало звучать предложение, увязывающее два обстоятельства. Россия, мол, отказывается от ядерного сотрудничества с Ираном, а США снимают ограничения на импорт в Россию ОЯТ из Японии, Южной Кореи и Тайваня. Пойди Москва на это, получила бы в денежном выражении куда больше дивидендов, чем от контрактов с Ираном.
Но нельзя не учитывать, что ключевой национальный интерес состоит для России не в получении еще нескольких сотен миллионов долларов, заработанных на контрактах с Ираном, а в том, чтобы ее сосед, имеющий масштабные ракетные проекты, сохранял свой неядерный статус.
Поэтому неудивительно, что Путин, которого в уже упоминавшемся интервью «Аль-Джазире» спросили о его отношении к иранской ядерной программе, начал не с сотрудничества, а с нераспространения: «Я лично считаю, что проблема возможного распространения оружия массового уничтожения в ХХI веке является ключевой. Это одна из самых главных проблем современности».
Во второй половине 1990-х в Москве действительно был зафиксирован рост интереса иранцев к российским предприятиям и институтам – прежде всего ракетостроительным, а также и ядерного топливного цикла (ЯТЦ). В ответ из России стали высылать иранских вербовщиков и были предприняты шаги по отлаживанию системы внутрифирменного экспортного контроля на собственных предприятиях. Это, однако, не остановило утечку в Иран чертежей, информации, умов, а иногда и контрактов российских предприятий в обход действующего законодательства и внедренного в 1998 году экспортно-контрольного правила «всеобъемлющего экспортного контроля» (catch-all).
К тому же в Москве уже в те годы с еще большим беспокойством начали приглядываться к треугольнику Пакистан – Иран – Северная Корея. В 1999-м руководитель «нераспространенческого» управления российской Службы внешней разведки публично предупреждал: «Со стороны стран риска <…> на острие этой работы [по обходу национальных систем экспортного контроля] находятся спецслужбы, которые обладают прекрасно отработанными методами добывания той самой закрытой технологии и материалов из секретных, прежде всего оборонных, отраслей, которой они затем подчас делятся между собой: корейцы консультируют пакистанцев, те – иранцев… Если мы в ближайшее время не решим эту проблему, мы будем сталкиваться с самыми удивительными нарушениями» (генерал-лейтенант Г.М. Евстафьев на конференции «Экспортный контроль: законодательство и практика». Цит. по: Экспортный контроль в России: наивно ожидать простых решений // Ядерный Контроль. 1999. № 3. С. 12).
Скудость информации всегда была и сегодня остается основной проблемой относительно того, что касается иранской ядерной программы. Москва не раз подозревала, что под сенью Корпуса стражей исламской революции, а возможно, в обход МИДа и даже президента Ирана с разной степенью интенсивности велись параллельные военные ядерные исследования. В Москве (как и в Париже, и в ряде других столиц, где проходили формальные и неформальные консультации с представителями Ирана) неоднократно отмечали несогласованность позиций иранских дипломатов и специалистов-ядерщиков, нередко противоречивших друг другу в оценке даже простых фактов. Поэтому Москва много раз и иногда даже навязчиво повторяла Вашингтону: «Если у вас имеются реальные факты, давайте их изучим». Но получала отказ с неизменной ссылкой на невозможность выдать разведисточники. В Москве сделали вывод, что сведения, вызывающие главные опасения американцев, исходят из Израиля и, не исключено, надуманны.
В какой-то момент, по крайней мере на публичном уровне, оценки Москвы смягчились. Россия заявила, например, о том, что ее разведка «не обнаружила убедительных признаков наличия [в Иране] скоординированной и целостной военной ядерной программы» и что «уровень достижений Ирана в ядерной области не превышает аналогичного показателя еще для 20–25 стран мира» (пресс-конференция директора СВР Примакова Е.М. по случаю представления доклада «Договор о нераспространении ядерного оружия». 1995 год). В одном из официальных документов по Ирану, датированных осенью 2000 года, утверждалось: «Наши контакты с иранцами показывают, что они настроены на деловой и откровенный разговор по экспортно-контрольной проблематике, демонстрируют готовность к дальнейшему развитию сотрудничества в этой сфере. Как представляется, у них есть понимание важности данного вопроса. … Руководство Ирана неоднократно подтверждало мирную направленность осуществляемой в стране ядерной программы и ее транспарентность» (цит. по: О российско-иранском сотрудничестве в чувствительных сферах // Вопросы безопасности. 2000. № 20 (86). 25 окт. С. 8).
Тем обиднее было для Москвы узнать во второй половине 2002-го подробности о построенном центрифужном заводе в Натанзе, а также и о ряде других объектов ядерного топливного цикла. В Москве мало кто предполагал, что иранцы сумели настолько быстро и значительно продвинуться вперед. У российских специалистов это вызвало и уважение (хотя они признавали, что работающие в экспериментальном режиме установки могут быть еще слишком «сырыми», чтобы решать заявленные Ираном масштабные задачи), и новые вопросы. В Москве крепло подозрение: использование ЯТЦ в мирных целях – это не более чем способ замаскировать военные амбиции Ирана, Тегеран же ведет дело к «выскальзыванию» из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), что может произойти лет через пять-шесть, когда его ядерная программа «дозреет» и ее можно будет стремительно перевести на военные рельсы.
Эти события Россия восприняла весьма болезненно. Будучи единственным государством мира, сотрудничающим с Ираном в области атомной энергетики, она рассчитывала – вероятно, несколько наивно – на эксклюзивные, доверительные отношения с Ираном, который, как предполагалось, должен был ставить Москву в известность обо всех своих шагах в ядерной области, пусть и не связанных с двусторонним сотрудничеством. Причем ожидалось, что Иран будет информировать своего российского партнера заблаговременно. Как не очень убедительно объясняли потом иранцы, они «хотели заранее пригласить в Натанз [министра по атомной энергии] Румянцева, все ему заранее показать, но у того не нашлось времени приехать».
Москва с трудом скрывала раздражение. В ответ иранцы решили разыграть «европейскую» карту. Москве намекнули, что если она отойдет от духа партнерства, то ничто не помешает Тегерану выбрать себе новых партнеров, и что, например, Франция – первая в европейской очереди на получение контрактов: на кону были еще шесть энергоблоков, а может быть, и больше. В Иране вдруг вспомнили про, казалось бы, отброшенные после революции 1979 года планы шаха построить в стране 20 атомных энергоблоков.
Россия умудрилась проявить чудеса сдержанности и, вместо того чтобы закрывать глаза на неискренность Ирана, начала выстраивать откровенный диалог с той же Францией, имевшей, как выяснилось, серьезное «досье» на Иран, а также с Германией и другими европейскими странами. Раз обжегшись, в Москве решили, что, не имея разносторонней информации, вряд ли следует на всех международных форумах бросаться на амбразуру, защищая Иран и его право на мирную ядерную деятельность, которым он открыто злоупотребил.
В июне 2003-го из французского города Эвиана, где проходил саммит «большой восьмерки», Тегерану был послан недвусмысленный, жесткий сигнал: «Мы не будем игнорировать развитие продвинутой ядерной программы Ирана… Мы убедительно призываем Иран подписать и выполнить Дополнительный протокол МАГАТЭ без задержек или условий. Мы решительно поддерживаем подробное исследование со стороны МАГАТЭ ядерной программы этой страны». Еще за несколько месяцев до саммита Москва, безусловно, не подписалась бы под подобным текстом.
ОТ ДАВЛЕНИЯ К ДИАЛОГУ
До последнего времени диалог по иранской тематике между Россией и США шел со скрипом – и прежде всего из-за неприкрытого давления, которое Америка оказывала на Россию в связи с бушерским контрактом. В российских экспертных кругах сложились две точки зрения на причины такого давления. «Экономисты» объясняли его «беспощадной борьбой без всяких правил на мировом рынке атомной энергии». Как отмечено в одной из российских официальных записок 2000 года, «отказ от дальнейших связей с ним [Ираном] нанес бы серьезный урон российским политическим и экономическим интересам в регионе и в итоге означал бы создание благоприятных условий для прихода на иранский рынок аналогичной западноевропейской, а затем и американской продукции» (О российско-иранском сотрудничестве в чувствительных сферах // Вопросы безопасности. 2000. № 20 (86). 25 окт. С. 4).
«Геополитики» видели в поведении США более далеко идущее стремление – не допустить установления партнерских, стратегических отношений России с Ираном, скомпрометировать Иран в глазах Москвы и любой ценой нанести урон и без того сложному российско-иранскому диалогу. Некоторые специалисты также исходили из того, что действия Соединенных Штатов обусловлены не столько позицией самого Вашингтона, сколько влиянием на него израильского лобби.
В середине и во второй половине 1990-х, да и позднее, Соединенные Штаты нередко пытались использовать «бушерский вопрос» как разменную монету в диалоге с Москвой. Так, госсекретарь США Уоррен Кристофер поднимал в 1995 году вопрос об отказе России от сотрудничества с Ираном в качестве условия предоставления Москве полноправного членства в «восьмерке». В частных беседах американские официальные лица упоминали о возможной комбинации, предполагавшей отказ России от бушерского контракта в обмен на отказ США выйти из Договора по ПРО. Концепция «размена» действительно была популярной в среде неправительственных и даже у околоправительственных экспертов по обе стороны океана и периодически всплывала в разных контекстах.
Однако на самом деле в Москве эту концепцию никогда не воспринимали всерьез и никогда не дали бы ход подобным сделкам. Даже мысль о том, чтобы отступиться от Ирана, всегда представлялась Кремлю недопустимой, унизительной. Достаточно вспомнить, как завелся обычно невозмутимый российский президент (в Куала-Лумпуре в 2003 г.), когда услышал реплику одного журналиста: «Многие говорят, что вы сдали Иран». Даже в моменты особого недовольства иранскими партнерами Москве казалось, что лучше инициативно заморозить строительство Бушерской АЭС и потом посмотреть на развитие ситуации, чем отказаться от проекта в обмен на американские «пряники». Вообще, давление США на Россию по иранской проблеме оказалось не только бесполезным, но и контрпродуктивным.
В итоге диалог между Россией и США по Ирану начал шаг за шагом выравниваться. От пикировок стороны перешли к обмену оценками ситуации. Администрация Буша, по сути, сняла с повестки дня вопрос о Бушерской АЭС, согласившись с тем, что ее строительство и функционирование не могут угрожать международной безопасности до тех пор, пока отработанное ядерное топливо будет возвращаться в Россию. Пакет документов на этот счет был подписан руководителем Федерального агентства по атомной энергии Александром Румянцевым в Тегеране в феврале 2005 года.
Судя по результатам встречи президентов Буша и Путина в Братиславе (24 февраля 2005 г.), тема Ирана, столь важная – по разным причинам – для обоих лидеров, постепенно вытесняется из первых пунктов двусторонней повестки дня. Накануне саммита американские СМИ писали, что Иран и нераспространение станут главными темами переговоров, однако на совместной пресс-конференции Иран был упомянут только единожды. «Мы договорились, что у Ирана не должно быть ядерного оружия. Я ценю понимание, которое проявил Владимир. У нас был очень конструктивный диалог о том, как достичь этой общей цели», – сказал Джордж Буш. Путин вообще не коснулся этой темы. В ходе саммита он, похоже, проинформировал американского коллегу о том, что российский министр в ближайшие дни собирается подписать в Тегеране соглашение о возврате ОЯТ, открывая тем самым дорогу запуску Бушерской АЭС.
Но к тому моменту администрация США уже переменила свое видение политики в отношении Ирана. Военный сценарий (точечные бомбардировки ядерных объектов), то и дело возникавший в самом начале 2005-го, был отодвинут, переведен в разряд «запасных». По результатам европейского турне Джордж Буш решил пусть и в очень ограниченном формате, но все же работать вместе с «европейскими друзьями».
«ТРОЙКА» ПЛЮС ОДИН
Усилия европейской «тройки» в октябре 2003 и ноябре 2004 года привели к заключению договоренности о временном замораживании Ираном программы по обогащению урана в обмен на признание Европейским союзом права Ирана, как участника ДНЯО и члена МАГАТЭ, на реализацию мирной ядерной программы. Согласно той же договоренности, Евросоюз не препятствует завершению Россией строительства Бушерской АЭС, равно как и вероятной установке новых легководных реакторов; гарантирует Ирану возможность поставок топлива для АЭС на рыночных условиях, а также доступ к ядерным технологиям; поддерживает кандидатуру Ирана на членство в ВТО; рассмотрит шаги по развитию обширного экономического сотрудничества с Ираном; начнет диалог по вопросам безопасности, вызывающим особую тревогу Тегерана.
Для успешного продвижения этих инициатив Москва, оставаясь в тени, провела серьезную «артподготовку». Россия, считают дипломаты, участвующие в переговорах «тройки» с Ираном, сыграла весьма существенную роль в том, чтобы убедить Тегеран подписать Дополнительный протокол к соглашению о гарантиях с МАГАТЭ (декабрь 2003 г.). Со своей стороны высокопоставленный чиновник МИДа РФ назвал договоренности ноября 2004-го «прорывом». Правда, придется оговориться, что после европейского турне Кондолизы Райс, а затем и Джорджа Буша зимой с.г. позиция европейской «тройки» претерпела одно существенное изменение: вместо «заморозки» иранской программы по обогащению урана там теперь требуют ее полного, на веки вечные, демонтажа. Надо еще разобраться, чего в этом больше: возросшего беспокойства «тройки» по поводу истинных намерений Тегерана, следствия давления со стороны США, или же просто повышения ставок на переговорах, чтобы затем можно было выходить на компромиссные позиции? Но все же трудно представить себе, чтобы такая гордая и смотрящая далеко вперед страна, как Иран, пошла на добровольный и постоянный отказ от самой возможности иметь программу обогащения урана (возможность, которая представлена Ирану на законных основаниях – согласно ДНЯО) и чтобы европейцы не учитывали этой особенности иранских подходов.
На данный момент интересы и цели России и ЕС на «иранском направлении» во многом совпадают. Обе стороны заинтересованы в стабильном, не несущем угрозы Иране, поскольку это государство является соседом России, а в будущем, возможно, и Европейского союза. И та, и другая сторона осознаюЂт стратегическую роль Ирана как важнейшего источника нефти и газа, а также как транзитного пункта на транснациональных транспортных коридорах. Как Россия, так и ряд стран – членов Евросоюза, в частности Германия, убеждены, что Иран еще не принял политическое решение о создании собственного ядерно-оружейного арсенала. То есть Россия и ЕС оценивают масштаб угрозы принципиально иначе, нежели США. Москву и Брюссель сближает представление о важности солидного набора «пряников» в диалоге с Тегераном, Вашингтон же больше внимания уделяет «кнуту».
Наконец, и Россия, и Европейский союз (в том числе страны «тройки», и особенно Франция) торопятся, используя отсутствие США, продвигать на многообещающем иранском рынке свои коммерческие интересы (прежде всего в атомном, нефтегазовом, автомобильном и оборонно-промышленном секторах). Соображения экономического характера способны превратиться в источник конфликта интересов. За политическими декларациями о тесном сотрудничестве России и Евросоюза по иранскому ядерному вопросу скрывается растущая конкуренция за экономические преимущества.
Однако атомная энергетика – не единственная область, в которой долгосрочные интересы России и ЕС могут столкнуться. Еще один потенциальный камень преткновения – сектор военно-технического сотрудничества. Европейский мораторий на продажу оружия Ирану был весьма выгоден российскому ВПК: по некоторым оценкам, Иран является третьим (после Китая и Индии) рынком экспорта российских обычных вооружений.
Напряженное российско-европейское состязание прослеживается и в сфере нефтегазовой энергетики. Несмотря на разного рода юридические препоны и риск санкций со стороны США, компании из России и из стран – членов Европейского союза давно начали битву за допуск к энергетическим ресурсам Ирана. В тендерах на разработку иранских крупных нефтяных полей участвуют такие европейские компании, как BP (наследница Anglo-Iranian), Shell, TotalFinaElf, ENI, Sepsa, норвежская Statoil. На сегодняшний день нефть составляет 80 % общего иранского экспорта в Евросоюз. Российская доля пока скромнее. Однако «ЛУКойл» имеет масштабные перспективные проекты в Анаране, а «Газпром» присоединился к другим гигантам (в числе которых французский TotalFinaElf) в рамках проекта стоимостью два миллиарда долларов по развитию огромного газового месторождения в южном Парсе.
Наконец, ЕС давно считает, что самая эффективная форма поддержки реформаторов в Иране – политика «обусловленного вовлечения» Тегерана. В Москве, однако, поддержка реформаторов не только не является приоритетной задачей, но и даже рассматривается многими как угроза удобному статус-кво. Москва неплохо наладила работу и с нынешним умеренным президентом Сейедом Мохаммедом Хатами и с его наиболее вероятным «сменщиком» консерватором-прагматиком Али Хашеми Рафсанджани.
«ТИХАЯ ДИПЛОМАТИЯ» МОСКВЫ
Некоторое время назад многие западные СМИ только и делали, что писали о том, как Россия, тайно или явно, якобы помогает Ирану продвигаться к созданию ядерного оружия. Сегодня, однако, критики российско-иранского ядерного сотрудничества признали, что успехи Тегерана – результат содействия со стороны Пакистана, а отнюдь не России. А по некоторым направлениям ядерных научно-исследовательских и инженерных работ иранцы добились прогресса собственными силами. Бушерская стройка оказалась не более чем удобным «громоотводом» для иранцев, торопившихся с развитием собственной негласной центрифужной программы.
Вместе с тем в последние два года Москва, находясь «за сценой», ни разу не снизила темп диалога с Тегераном по всему набору проблем, связанных с нераспространением ОМУ. Так, о решении Ирана присоединиться к Дополнительному протоколу было объявлено именно в Москве. Но в какой-то момент Москва умышленно уступила пальму первенства европейской «тройке».
Так в чем же суть «тихой политики» России в отношении Ирана и его ядерной программы?
Во-первых, Россия нацелена на продолжение и даже на активизацию ядерного сотрудничества с Ираном. В Росатоме считают, что решение Совета управляющих МАГАТЭ в ноябре 2004 года устранило барьеры в совместной работе Ирана с западными странами и Россией в области высоких ядерных технологий. А крупный российский дипломат, принимавший участие в консультациях с европейской «тройкой», заметил: «От нас они (члены «тройки») хотели одного – гарантированных поставок ядерного топлива для Бушера в Иран. Мы готовы это сделать. И для нас важно, что теперь к нам никто не сможет приставать, что мы якобы делаем что-то незаконное в Иране, – ведь нас поддерживает Западная Европа».
После позитивных сдвигов в переговорах европейской «тройки» с Ираном и на фоне более спокойного обсуждения «иранского досье» в МАГАТЭ нет особых препятствий для начала переговоров о возведении второго энергоблока Бушерской АЭС или даже строительства АЭС на новой площадке.
Во-вторых, в качестве условия для дальнейшего сотрудничества Россия ставит неукоснительное исполнение Тегераном обязательств перед МАГАТЭ, включая скорейшую ратификацию Дополнительного протокола, а также информирование этого агентства по всем остающимся в «досье» вопросам.
В-третьих, Москва намеревается тщательно следить за выполнением всех пунктов заключенного с Ираном в феврале нынешнего года соглашения о возврате ОЯТ с Бушерской АЭС, а также сопутствующего пакета документов. В первые два года после пуска Бушерской АЭС контроль за ее работой будет полностью осуществляться российскими атомщиками, впоследствии – иранцами, но под присмотром россиян.
В-четвертых, выбирая меж двух зол – объективным обострением российско-европейской конкуренции за иранские рынки и невозможностью сотрудничества с Ираном в результате его международной изоляции, – Москва сделала ставку на «интернационализацию» ядерного диалога по иранской тематике и соответственно на поддержку усилий европейской «тройки».
В-пятых, Россия, которая с беспокойством следит за «замыканием» иранского ЯТЦ, отдает себе отчет в том, что со временем Иран сможет достаточно быстро перевести свою мирную программу на «военные» рельсы. Москва стремится к тому, чтобы Тегеран перешел от временной приостановки программы по обогащению урана к полному отказу от нее. Для этого требуется создать (используя и «пряники» европейской «тройки», и гарантии безопасности Ирану со стороны США, и систему мер МАГАТЭ) необходимые условия, которые стимулировали бы не только Иран, но и другие государства, идущие похожим путем, отказаться от собственных программ обогащения. То есть это может быть только суверенное решение самого Ирана. «Передавливать» в данном вопросе вряд ли было бы продуктивно, да и с правовой точки зрения для этого нет оснований.
В-шестых, учитывая недостаточность имеющейся информации по Ирану, Россия всячески пытается наладить обмен соответствующими конфиденциальными сведениями, причем как на двустороннем уровне (с США, Германией и другими странами), так и на уровне «большой восьмерки».
Конечно, дефицит сведений о ситуации в Иране – проблема не только России, но и США и Евросоюза. Как подчеркнул недавно бывший аналитик ЦРУ Кеннет Поллак, «до нападения на Ирак мы знали, что наша информация была неадекватной, но не осознавали, до какой степени она была некачественной. Сегодня большинство чиновников в разведке считают, что наша информация о механизме принятия решений в Тегеране и о иранском ОМУ еще более отрывочная и ненадежная». В докладе специальной комиссии Лоуренса Силбермена о состоянии американской разведки резкой критике подвергается качество разведданных США по Ирану.
Тот факт, что Москва упорно настаивает на более активном вовлечении инспекторов МАГАТЭ в процесс контроля над иранским ядерным комплексом, отчасти обусловлен именно желанием лучше разобраться в противоречивой информации, поступающей из Ирана. По этой же причине Россия придает такое большое значение и собственному атомному присутствию в Иране.
Вместе с тем при всей неопределенности ситуации в Иране Москва по-прежнему не разделяет мнение (доминирующее в Вашингтоне и, судя по всему, в Лондоне) о том, что Иран уже принял политическое решение о создании ядерного оружия. Но в России (как и в Берлине и Париже) признают: Иран способен принять такое решение, если во внешнеполитических событиях произойдет неблагоприятный для него поворот (чего полностью исключить нельзя). Так что остается работать над устранением причин, могущих побудить Иран, достаточно рационального, по мнению Москвы, игрока, обрести собственный ядерный арсенал.
Таким образом, теряясь в догадках по поводу истинных ядерных намерений Тегерана, Москва пытается балансировать между очевидными стратегическими соблазнами и «нераспространенческой» осторожностью в отношении своего «трудного» соседа и партнера. При всем при том, однако, она явно склоняется к стимулированию сотрудничества и политике «оправданного риска».
Россия. США. Иран. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 20 апреля 2005 > № 2906361
Александр Винников, Владимир Орлов
Куда ведут российские дороги?
© "Россия в глобальной политике". № 2, Март - Апрель 2005
М.Я. Блинкин – к. т. н., научный руководитель НИИ транспорта и дорожного хозяйства. А.В. Сарычев – к. т. н., директор НИИ транспорта и дорожного хозяйства.
Резюме Свобода перемещения в пространстве – неотъемлемый атрибут свободы личности. Поэтому состояние транспортной системы – это и фактор реализации, и в то же время показатель уровня развития одной из фундаментальных свобод человека.
Езда по встречной полосе, по обочинам и тротуарам, лихие развороты через «двойную сплошную», парковка чуть ли не посреди проезжей части... Любой россиянин, имеющий опыт вождения автомобиля, согласится с тем, что таковы характерные черты и следствия современного транспортного поведения, результатом которого становятся стремительное увеличение числа дорожно-транспортных происшествий и многочасовые системные заторы в крупных городах. Это оборотная сторона той свободы передвижения, которую жители нашей страны обрели с приходом рыночной экономики и взрывным ростом количества частных автомобилей. Дорожное хозяйство остро нуждается в столь же фундаментальных и глубоко продуманных реформах, как и прочие ключевые сферы социально-экономической жизни. От степени успешности такой реформы, без сомнения, зависят и развитие страны в целом, и качество жизни каждого из ее граждан.
Свобода перемещения в пространстве – неотъемлемый атрибут свободы личности. Так что состояние транспортной системы – это и фактор реализации, и в то же время показатель уровня развития одной из фундаментальных свобод человека.
На Западе это давно поняли. Там выработана система, включающая в себя соответствующие органы, механизмы, налоги, строительные и правовые нормы, отношения собственности и пр., вплоть до правил поведения и принятия решений. И самое главное – отношения в транспортной сфере между бизнесом, обществом и государством детально прописаны и закреплены целой системой институтов.
В развитых странах среднедушевая подвижность (километры поездок на душу населения) составляет порядка 8–12 тыс. пассажирокилометров в год; показатель гуманитарности (соотношение суммарных грузовых и пассажирских перевозок) – порядка 1 : 3. А что же в России? В конце советской эпохи показатель подвижности в 3–4 раза уступал общемировым, а уровень гуманитарности составлял 3 : 1, то есть находился в обратной пропорции к мировым стандартам. Разница легко объяснима: в свободных странах люди перемещаются больше, дороги становятся средой обитания «автомобилизированных» граждан. Одновременно либеральная экономика заставляет добиваться эффективного снижения транспортных издержек, то есть уменьшения объема грузовых перевозок на единицу ВВП или на душу населения.
За последние годы данное различие между Россией и развитыми странами, видимо, сгладилось. (Точных данных нет: масштабные регулярные обследования транспортного поведения российских домохозяйств не проводятся, а транспортная статистика и по сей день базируется на объемах перевозок грузов и пассажиров, выполняемых статусными перевозчиками.) Уверенно можно говорить лишь о том, что уровень автомобилизации домохозяйств вырос в 1991–2004 годах примерно в три раза. Но суть проблемы остается прежней. Лица, принимающие решения, равно как и общественность, по-прежнему рассматривают дороги преимущественно в качестве инфрастуктуры «для перевозок народно-хозяйственных грузов и обеспечения межрегионального и международного транзита».
Роскошь или необходимость?
Несмотря на издержки, исключительно высокие мировые стандарты подвижности и гуманитарности весьма выгодны для граждан, так как способствуют маятниковой трудовой миграции и эффективной рекреации, облегчают транспортное самообеспечение домохозяйств и малого бизнеса и т. д.
Массовые виды транспорта (авиация, железная дорога, метрополитен), при всей их функциональной значимости в современном мире, не предоставляют потребителю сколько-нибудь значительной доли той транспортной свободы, что дает им автомобиль. Высокие стандарты подвижности и гуманитарности достигаются только за счет сплошной автомобилизации домохозяйств (больше одного автомобиля на одно домохозяйство, или более 350 автомобилей на 1 000 жителей), а также формирования системы улично-дорожных сетей, достаточной для пропуска имеющегося трафика.
Потребность в создании дорожной сети нового типа возникла в связи с началом массовой автомобилизации (в США – с первого десятилетия XX века, в Европе – после Второй мировой войны). Дело в том, что на протяжении тысячелетий дороги с твердым покрытием рассматривались как «чистое общественное благо», поскольку предназначались в первую очередь для перемещения войск и государственной почты, и только «по совместительству» – для перевозки торговых грузов. Однако массовая автомобилизация, выраженная в сотнях экипажей на 1 000 жителей (количество транспортных средств, выходящих на сеть дорог общего пользования, от древнеримских времен и до конца XIX столетия определялось в единицах экипажей на 1 000 жителей), изменила этот взгляд на дороги. Отныне дороги суть смешанные общественные блага. В таких условиях дорожная сеть обязана была стать многополосной. В течение XX века эту задачу удалось успешно решить. Так, в 15 странах – «старых» членах Европейского союза на 1 000 кв. км территории сегодня приходится в среднем более 1 200 км дорог круглогодичной эксплуатации, в том числе 17 км многополосных скоростных магистралей. (В России первый из этих показателей составляет 32 км на 1 000 кв. км территории, второй же близок к нулю.) При этом дорожная сеть в Европе и США продолжает развиваться.
«Предъявите проездные билеты!»
Нигде в мире нет – и никогда не было – бесплатных дорог. За дороги платят либо центральная казна, либо непосредственно местные жители или пользователи – владельцы проезжающих экипажей. Можно выделить несколько типологически различных механизмов платы за пользование дорогами, так или иначе связанных с их ролью в государстве и обществе.
В древности (например, в Римской империи), в средневековой Европе, на Руси (примерно с X столетия) и вплоть до новейшего времени действовали такие механизмы, как дорожные повинности или подати для местных жителей, устанавливаемые в натуральной или денежной форме, а также дорожные пошлины для проезжающих («плата у шлагбаума»).
В некоторых случаях на нужды развития дорожной сети использовались доходы центральной казны. Это случалось либо при недостатке средств, либо для реализации крупных дорожных проектов, необходимых для осуществления регулярной почтовой связи, а также в целях закрепления политического и фискального контроля центральной власти над провинциями и/или решения военно-стратегических задач.
Но массовая автомобилизация привела в действие новый механизм финансирования дорожного хозяйства (плата за дороги), что было обусловлено двумя важными обстоятельствами:
значительное число регулярных пользователей дает возможность возложить на них бремя финансирования дорожной сети в более-менее равных долях;
автомобиль потребляет моторное топливо, то есть энергетический ресурс, который (в отличие от овса и сена) заведомо не производится в домохозяйствах, и, следовательно, объем потребления топлива может быть использован как косвенный измеритель фактического объема пользования сетью.
Этот механизм, сложившийся в 1910-х в США, основан на принципе «пользователь платит». Так обеспечивается справедливый с социально-экономической точки зрения характер распределения расходов на дорожное хозяйство и достигается соответствие между спросом на пропускную способность дорожной сети и ее предложением.
Принцип «пользователь платит» реализуется путем взимания целевых дорожных налогов – платежей, сборов, тарифов. Будучи, по сути, превращенной формой платы за пользование автомобильными дорогами, такие налоги представляют собой абсолютно рыночный механизм, а установление номенклатуры и величины ставок дорожных налогов трактуется как процедура рыночного ценообразования на услуги автомобильных дорог (road pricing).
Поступления от целевых дорожных налогов аккумулируются в системе дорожных фондов, которые построены по иерархическому принципу (центр – регион – муниципальное образование) и являются либо частью соответствующих бюджетов, либо обособленными государственными финансовыми институтами. Дорожные фонды предоставляют средства на реализацию программ по эксплуатации, ремонту и строительству дорог. А когда дело доходит до масштабных проектов, эти фонды, как и в старину, дотируются из бюджета.
При этом действуют механизмы, обеспечивающие открытость и прозрачность при использовании бюджетных средств. Их дополняют как процедуры общественного контроля, так и учет мнения автовладельцев относительно того, в каком направлении должна развиваться и совершенствоваться сеть дорог.
Целевые дорожные налоги (платежи, сборы, тарифы) отражают:
платный характер доступа к пользованию сетью дорог и улиц. Это предполагает наличие условно-постоянной части платежей, которые взимаются с автовладельцев или эксплуатантов по факту владения/пользования транспортным средством либо его приобретения;
платный характер фактического использования сети дорог и улиц. Реализуется в виде сбора с автовладельцев или эксплуатантов переменной (покилометровой) части платежей, включенной в цену моторных топлив, то есть в зависимости от фактического пробега транспортного средства. Во всем мире дорожные налоги являются сегодня основной фискальной составляющей цены на моторное топливо и достигают 60 и более процентов ее значения.
Таким образом, целевые дорожные налоги включают в себя два вида платежей, взимаемых двумя различными способами. Во всем мире порядок установления и сбора с автовладельцев (эксплуатантов) условно-постоянной части платежей всегда является налоговым. Администрирование таких платежей производится в увязке с государственной регистрацией транспортных средств и/или прохождением регулярных технических осмотров. Необходимо отметить, что налоговый порядок напрямую связан с универсальным правом всех налогоплательщиков на равный доступ к автомобильным дорогам и улицам. (Во Франции, например, предоставляемые по статусному признаку преимущества на дорогах были отменены в ряду прочих феодальных привилегий в 1789 году.)
В настоящее время за рубежом широко обсуждается возможный переход с налогового на гражданско-правовой порядок взимания переменной части дорожных налогов, основанный на использовании систем спутникового слежения за движением транспортных средств. Даже если не ставить под сомнение реальность технической реализации такого проекта, все равно остается множество вопросов – в частности, в том, что касается его экономической целесообразности или правовых и информационно-технологических аспектов, имеющих отношение к защите конфиденциальной информации о транспортном поведении граждан.
Во всех развитых демократиях автомобильные дороги остаются и впредь останутся в государственной собственности. Это обусловлено прежде всего тем, что автомобильные дороги, как уже отмечалось, являются средой обитания «автомобилизированных» граждан. Оснований для передачи в частную собственность автомобильных дорог не больше, чем причин для приватизации городских территорий в целом.
Механизмы сбора платежей с автовладельцев (эксплуатантов) непосредственно на дороге («плата у шлагбаума») рассматриваются как дополнительные, вспомогательные, специальные; за рубежом они покрывают ничтожную долю всех расходов на дорожное хозяйство. «Плата у шлагбаума» взимается, например, за проезд тяжеловесных и крупногабаритных транспортных средств по магистральным дорогам общего пользования. Так, введенная в 1994-м в странах Центральной Европы система Eurovignet позволила собрать до 3 % консолидированных расходов на дорожное хозяйство стран-участниц.
Другой сферой применения «платы у шлагбаума» являются платные дороги (toll roads). Во Франции, где сеть платных дорог считается самой мощной в мире (8 000 км), доля платных участков автомобильных дорог в суммарной протяженности национальной сети составляет 0,84 %. В США этот показатель составляет 0,11 % (около 3 600 км). В Великобритании единственная платная дорога протяженностью примерно 43,5 км была введена в эксплуатацию в 2003 году после 20-летних дискуссий.
Платность, как правило, не приводит к существенному снижению суммарных расходов бюджета (или дорожных фондов) на содержание и развитие национального дорожного хозяйства. Так что введение механизма «платы у шлагбаума» вызвано либо стремлением устроить на дорожной сети что-то вроде сегмента услуг бизнес-класса, либо усовершенствовать организацию дорожного движения (речь идет о распределении трафика по параллельным маршрутам, регулировании проезда в туннелях и по мостам и т. п.).
Вечный вопрос
На протяжении своей тысячелетней истории Россия потратила на развитие дорог средств и сил не меньше, чем наши европейские соседи, однако ей не удалось достичь столь значительных результатов. Основной причиной этого, скорее всего, стал дефицит каменных материалов на Русской равнине. Деревянные мостовые в русских поселениях сгнивали за 20–30 лет (в то время как, например, Аппиева дорога, построенная еще в Древнем Риме, и в наши дни пригодна для проезда). Негативную роль сыграли, возможно, специфические отношения между центром и регионами (почтовый тракт – аргумент и инструмент центральной власти), особенности нашего менталитета и пр.
Как и на Западе, формирование дорожной сети в России шло за счет податей, повинностей, иногда – общих доходов царской казны плюс дорожных пошлин для проезжающих. Уже в конце X столетия княгиня Ольга провела первую в России налоговую и одновременно дорожную реформу. Узловые точки на дорогах были объявлены «погостами», то есть местами сбора налогов. На население возложили обязанность поддерживать главные дороги в проезжем состоянии и содержать погосты. В то же время существовал и развивался институт дифференцированной поверстовой проездной платы. Две из 18 статей «Русской правды» Ярослава Мудрого (XI век) касались содержания дорог и сбора дорожных повинностей.
В 1834-м был установлен «особый земский вспомогательный сбор» для нужд развития дорожного хозяйства, при этом оговаривалось, что «устройство шоссе между губерниями» относится к числу «общегосударственных земских повинностей», а «устройство и содержание шоссе внутри губерний» – к числу «губернских земских повинностей».
В советские времена дорожное хозяйство развивалось только благодаря натуральным повинностям и частичному бюджетному финансированию. В соответствии с указами Президиума Верховного Совета РСФСР от 1958, 1959 и 1968 годов все хозяйствующие субъекты независимо от их подчиненности участвовали в дорожных работах, которые выполнялись либо «хозяйственным» способом (натуральная повинность), либо подрядным (денежная повинность в форме оплаты работ, выполненных специализированной дорожной организацией).
Базовая (первичная) сеть дорог с твердым покрытием появилась в России лишь к концу 1980-х, то есть на 100 лет позже, чем в развитых странах Запада. К началу 1991 года общая протяженность сети автомобильных дорог общего пользования с твердым покрытием достигла примерно 500 тыс. км, в том числе протяженность федеральной сети – около 45 тыс. км.
Сформированная дорожная сеть полностью соответствовала конкретному целевому назначению – предоставлению чистых общественных благ, что проявлялось в нижеследующих особенностях.
Совокупность дорог представляла собой систему трасс, расходящихся лучами от центра, то есть, строго говоря, ее даже нельзя было назвать сетью. Такая конфигурация обуславливалась существующими социально-политическими установками: главное – не связанность территории в целом, а обеспечение сообщения между стратегическими объектами, с одной стороны, и центром – с другой.
В основном дороги имели не более двух полос. Многополосные участки не превышали нескольких сотен километров, составляя десятые доли процента. При этом расширение до четырех полос участков дорог на подступах к городам осуществлялось исключительно в целях пропуска автобусов и грузовых автомобилей в часы пик.
Прочность дорожной одежды (совокупность конструктивных слоев дорожного покрытия, выполненных из различных материалов. – Ред.) задавалась, как правило, исходя из осевой нагрузки в 6 тонн и была, таким образом, рассчитана на пропуск одиночного грузового автомобиля. Считалось, что основные народно-хозяйственные грузы и тяжелая военная техника должны перевозиться по железной дороге.
Проезд легковых автомобилей по этим дорогам рассматривался до последнего времени как эпизодический трафик. Частный извоз, то есть выполнение коммерческих перевозок личным транспортом, считался до 1989-го административным правонарушением.
При формировании дорожной сети за скобками всегда оставлялись транспортные потребности территорий с низкой плотностью населения. В конечном итоге создалась ситуация, при которой примерно 20 % населения страны и по сей день живет в условиях бездорожья.
Тот же подход применялся при проектировании и строительстве улично-дорожной сети российских городов: ее плотность и пропускная способность были рассчитаны на обеспечение движения городского пассажирского транспорта, перевозок народно-хозяйственных грузов для городской промышленности, торговых грузов (в основном крупными партиями), проезда специального и служебного транспорта. Селитебные (то есть предназначенные для жилищного строительства. – Ред.) зоны городов, исходя из действовавших в то время строительных норм и правил, были спроектированы в расчете на то, что на 1 000 городских жителей придется 60 легковых автомобилей (уровень в 180 легковых автомобилей на 1 000 жителей планировался на отдаленную перспективу, на период «после построения коммунизма»). Это же обстоятельство объясняет и тот факт, что дворовые проезды в застройке 1970–1980 годов не рассчитаны на движение двух встречных автомобилей, поскольку вероятность таких встреч представлялась ничтожной.
В 1990-е одновременно с началом экономических реформ на эту сеть дорог и улиц вышел принципиально другой и по структуре, и по размерам трафик. Либерализация внешней торговли немедленно привела к тому, что частные импортеры и экспедиторы предпочли грузовые фуры железнодорожным вагонам. Развитие малого частного бизнеса, в первую очередь сервисного и торгового, породило потребность в обширном парке малотоннажных грузовиков, минивэнов, легковых автомобилей типа space wagon или «универсал».
Но одним из основных результатов предоставления населению экономических свобод стал немедленный ускоренный рост автомобилизации домохозяйств. Этот процесс был связан прежде всего с развитием дачного и коттеджного строительства. Парк автомобилей, принадлежащих домохозяйствам, вырос за 90-е годы прошлого века, как минимум, в 2,5 раза, а в наиболее развитых городах и регионах эта цифра еще выше.
Улично-дорожные сети крупнейших городов и федеральные трассы на подступах к городам тут же столкнулись с проблемой дефицита пропускной способности. Таким образом, либерализация торговли и ускоренное развитие автомобилизации привели в 1990-е к «проеданию» резервов пропускной способности улично-дорожной сети (и по движению, и по парковке), предназначенной для предоставления чистых общественных благ. Началась стихийная и, разумеется, бесплатная приватизация ресурсов улично-дорожной сети, или, если угодно, масштабное государственное субсидирование автовладельцев.
Тогда же все ветви государственной власти, и в первую очередь региональные, принялись говорить о необходимости сохранения существующей дорожной сети и ускорения темпов строительства и реконструкции дорог и мостов. Но главным оставался вопрос об источниках дорожного развития.
В 1992 году с учетом рекомендаций Международного банка реконструкции и развития был принят Закон «О дорожных фондах в Российской Федерации». Доходную базу фонда составили в основном поступления от «налога на пользователей автомобильных дорог». В названии этого налога – прямого аналога архаичных дорожных податей и повинностей – было заложено известное лукавство. По своей сути, он не являлся пользовательским налогом, так как взимался с выручки хозяйствующих субъектов вне зависимости от фактических объемов пользования дорогами и транспортными средствами; его платили даже пароходства и авиакомпании.
Достигнутый к 2000 году уровень автомобилизации населения и бизнеса (а также уровень доходов автомобилизированных домохозяйств) позволял рассчитывать на поэтапный (через 3–5 лет) переход на общепринятую в мире систему целевых дорожных налогов пользовательского типа.
К сожалению, вместо этого логичного эволюционного шага вновь были приняты революционные меры: с 1 января 2001-го Федеральный дорожный фонд ликвидирован, а ликвидация территориальных дорожных фондов «поставлена на лист ожидания».
Таким образом, в начале XXI века в одной отдельно взятой отрасли в очередной раз победила «социалистическая идея»: улично-дорожная сеть, предназначенная в основном для предоставления смешанных (но вовсе не чистых!) общественных благ, якобы должна развиваться за счет общих (обезличенных) доходов бюджета. К тому же это происходило на фоне все более широкого распространения такой феодальной практики, как доступ к сети по статусному признаку (организация спецпроездов и предоставление преимуществ в движении пассажирским автомобилям, оборудованным спецсигналами и спецномерами, для широкого круга должностных лиц).
В результате ответственной за среду обитания автомобилизированных домохозяйств вновь стала государственная казна.
Автомобилизированная, то есть наиболее продвинутая, часть общества, лишилась как возможности влиять на программы развития сети, так и равноправного доступа к ней, была поставлена в общую очередь пассивных бюджетополучателей и утратила элементарные стимулы к самоорганизации. Ответственность за развитие сети была снята заодно и с продавцов (производителей) моторных топлив, поскольку весьма высокая фискальная составляющая в цене нефтепродуктов уже не имела никакого отношения к затратам на финансирование дорожного хозяйства.
Во всех случаях ни правительство, ни законодатель, ни политические партии даже не пытались вести диалог с автомобилизированной частью общества по поводу его прав, ответственности или финансовых обязательств. Инициаторы налоговой реформы не сумели или не захотели осознать различия между целевыми пользовательскими дорожными налогами, общепринятыми в мире, и разного рода маргинальными конструкциями, основанными на целевых платежах с выручки («в фонд развития ведомства», «на содержание жилищного фонда», «на содержание футбольной команды», «на рытье колодцев»…).
С другой стороны, сообщество автовладельцев, разобщенное и крайне разнородное в социально-экономическом плане, не горело желанием взять на себя бремя ответственности за развитие дорожной сети и соблюдение адекватных стандартов ее использования.
В результате всего этого в сфере социально-экономических отношений, связанных с использованием автомобилей и улично-дорожной сети, сложился полный институциональный хаос: никаких гражданских институтов, никакого «общественного договора» как внутри автомобилизированного сообщества, так и между этим сообществом и властью по поводу правил поведения, ответственности прав и обязательств.
Между тем институциональный хаос порождает все больший «беспредел» в дорожном движении. Дефицит пропускной способности наряду с отсутствием упомянутого «общественного договора» приводят «автомобилизированных» граждан к убеждению: дороги и улицы – ничьи, я за них не плачу, и моего мнения никто не спрашивает. Отсюда и все более дикое транспортное поведение участников дорожного движения.
Россия > Транспорт > globalaffairs.ru, 20 апреля 2005 > № 2851560
Михаил Блинкин, Александр Сарычев
Евросоюз будет продолжать оказывать финансовую поддержку автономному краю Косово при условии, если местные власти обеспечат защиту проживающих там национальных меньшинств. Об этом заявил в среду на пресс-конференции в Брюсселе еврокомиссар по расширению Оли Рен. Он отказался назвать сумму, которая заложена для Косово в бюджет ЕС на 2007-13г. Вместе с тем, еврокомиссар сообщил, что в период с 1999 по 2005г. ЕС выделил на реализацию различных программ поддержки края порядка 1,6 млрд. евро. Решение о предоставлении Косово независимого статуса ожидается не ранее 2007г.
Возможный приток российских инвестиций в Белоруссию во многом связан с ходом приватизации, уровнем развития фондового рынка и других составляющих инфраструктуры бизнеса в стране. Об этом президент РСПП Аркадий Вольский заявил, выступая в Минске на отчетно-выборном собрании Белорусской научно-промышленной ассоциации. Одной из форм взаимодействия бизнеса двух стран может быть использование концессионных соглашений, правовая основа для которых, по словам президента РСПП, существует. «Как мне известно, белорусский инвестиционный и гражданский кодексы предусматривают применение концессий при осуществлении инвестиционной деятельности в отношении недр, вод, лесов, земель и объектов, находящихся в собственности государства», – отметил А.Вольский. Как сообщает департамент общественных связей РСПП, глава союза также отметил реальную возможность совместной разработки новых инвестиционных проектов либо участия в модернизации действующих производственных объектов и их инфраструктуры. Речь может идти о совместных проектах в нефтехимии.Во-вторых, высокотехнологичные и военно-промышленные проекты позволяют использовать значительный научно-технический потенциал обеих стран, повысить наукоемкость ВВП России и Белоруссии. Сегодня в России он равен 1,4%, а в Беларуси – 0,73, тогда как в развитых странах он составляет от 1,9 до 3,4%. Кроме этого, считает А.Вольский, речь может и должна идти о развитии коммуникаций и инфраструктуры с учетом непрерывного роста грузопотоков между Россией, Белоруссией и наиболее развитыми государствами Евросоюза. «Через вашу страну идет кратчайший путь в Европу, и нужно превратить его в транспортный коридор с самой современной коммуникационной системой – это и дороги, и трубопроводы, и другие средства перемещения грузов», – отметил А.Вольский. Не менее важным для дальнейшего развития экономического сотрудничества двух стран является вопрос инвестиций. Белоруссия осуществляет инвестиционное финансирование в основном за счет внутренних источников. «В 2004г. из 4,9 млрд. долл. инвестиций в основной капитал на долю иностранных источников приходилось 3%. Доля России в этих 3%, как мне представляется, крайне незначительная», – сообщил глава РСПП. Причина здесь в том, что, несмотря на достаточно прогрессивное инвестиционное законодательство в Белоруссии, «уровень налоговой нагрузки в стране более высокий, чем в России, в целом на 10-12%. Немаловажным для снижения рисков также является предоставление частному инвестору приемлемой для него правовой формы вложения средств». А.Вольский также подчеркнул деловой и конструктивный характер отношений между РСПП и Белорусской научно-промышленной ассоциацией, который положительно влияет на процессы интеграции экономик двух стран.
Франция по-прежнему остается одной из самых притягательных для эмигрантов европейских стран. Об этом свидетельствуют данные ежегодного доклада, опубликованного во вторник Французским управлением по защите беженцев и апатридов. Согласно этому документу, в 2004г. в управление поступило 65 тыс.просьб о предоставлении убежища, что на 5,8% больше показателя 2003г. Впрочем, как отмечали руководители управления на пресс-конференции в Париже, этот прирост достигнут, главным образом, за счет почти троекратного увеличения количества повторных заявлений о предоставлении убежища. Если же принимать в расчет лишь первичные заявки, то их число по сравнению с 2003г. сократилось на 2%. При этом в среднем по Европейскому союзу количество просьб о предоставлении убежища уменьшилось примерно на 20%. По данным управления, в 2004г. французские власти удовлетворили 16,6% просьб о предоставлении убежища (в 2003г. – 14,8%). Если говорить о географической и национальной принадлежности, то в списке тех, чьи просьбы были удовлетворены, лидируют бывшие россияне – 12%, далее с одинаковым 9% показателем следуют Босния и Герцеговина, Демократическая республика Конго и Турция, по 6% удовлетворенных заявок пришлось на долю эмигрантов из Шри-Ланки и Сербии и Черногории.
Россия и Франция договорились о продлении действия 100 прежних фитосанитарных сертификатов. Об этом сообщил глава Россельхознадзора Сергей Данкверт. По его словам, с 18 апр. все поставки растениеводческой продукции из Франции должны были осуществляться только в сопровождении единых фитосанитарных сертификатов. «Однако они попросили продлить старые сертификаты. Но они будут с подписью главы французской ветслужбы, пронумерованы и с соответствующими печатями», – сказал Данкверт. По его словам, на некоторое время будут действовать 100 сертификатов, номера которых будут знать только в Россельхознадзоре. До 1 июля Франция должна будет перейти на единый фитосанитарный сертификат.Как пояснил Данкверт, предложение российской стороны делать это с 18 апр. обусловлено тем, что на границе были зарегистрированы 50 фальсифицированных сертификатов из Франции. «При экспорте из ЕС документы на границе не проверяются. Можно с любой товарно-транспортной накладной вывезти что угодно», – подчеркнул глава Россельхознадзора. По его словам, каждый из 100 сертификатов будет сопровождать только одну партию растениеводческой продукции. Копии пронумерованных документов получат все таможенные приграничные пункты.
Налоговые отчисления в российский бюджет от экспорта «Лукойлом» топлива в Финляндию могут достичь 80 млн.долл. в год. Как говорится в пресс-релизе «Лукойла» по итогам визита главы компании Вагита Алекперова в Финляндию, ежегодные налоговые отчисления от экспорта в Финляндию мазута и дизельного топлива могут превысить 50 млн.долл. Кроме того, бюджет сможет получать дополнительный доход в виде налога на прибыль в размере около 30 млн.долл. в год, говорится в сообщении. Сегодня президент «Лукойла» посетил с рабочим визитом Хельсинки, где был принят президентом Финляндии Тарьей Халанен, а также провел переговоры с премьер-министром Матте Ванханеном и министром торговли и промышленности Маури Пеккариненом. Алекперов также встретился с менеджментом финских компаний Oy Teboil Ab и Suomen Petrooli Oy, которые Лукойл приобрел в марте 2005г. за 120 млн. евро. «Эти компании – одно из лучших наших приобретений за последнее время не только с точки зрения технического состояния нефтебаз и АЗС, но и с точки зрения корпоративного управления. Приобретая акции финских компаний, «Лукойл» впервые инвестировал средства напрямую в экономику ЕС. Сделка проходила в полном соответствии с европейским законодательством. Мы видим хорошие перспективы интеграции бизнеса наших компаний», – сказал, в частности, руководитель российской компании.
«Лукойл» планирует поставлять в Финляндию продукцию, соответствующую европейским стандартам: дизельное топливо, масла, сжиженный газ. Еще одна перспективная сфера сотрудничества – это совместное производство смазочных материалов. Масла марки Teboil имеют хорошую репутацию и надежные каналы сбыта не только на финском, но и на европейском рынке, а российская компания обладает базой для разработки и производства новых видов продукции. «Лукойл» планирует дальнейшее расширение сети АЗС в Финляндии, увеличение мощности завода по производству масел, наращивание объемов продаж сжиженного газа и мелкооптовых продаж печного топлива.
Представитель Белого дома Стивен Манн призывает власть Грузии сохранить энергетическую независимость и воздержаться от продажи магистрального газопровода, пишет 13-14 апр. газета «Версиа». США давно говорят о защите энергетической независимости, исходя из стратегических интересов Грузии. Этой темы посол США в Грузии Ричард Майлс касался и ранее. Хотя, представители власти Грузии, как видно, не спешат следовать этим советам. После посещения Абхазии Стивен Манн встретился с председателем парламентского комитета по обороне и безопасности Гиви Таргамадзе. В ходе встречи он отметил, что для Грузии особое значение имеет то, кто будет владеть магистральным газопроводом. В случае если им станет российский «Газпром», создается опасность абсолютной монополии в газовой сфере, что сделает Грузию полностью зависимой от российской энергосистемы. Никто не может исключить возможный в случае чего шантажа со стороны России. Схема ясна. «Газпром» поставляет газ, он будет управлять газопроводом и дистрибьюцией, а это чисто монопольная схема, которая уже есть в России и которая противоречит процессам, проходящим в Европе и вообще на международном энергетическом рынке. По словам эксперта в вопросах энергетических исследований Каспийского региона Лианы Джервалидзе, приход в Грузию «Газпрома» противоречит интересам США. Но это для Грузии второстепенно, главное – интересы страны, но вхождение «Газпрома» не в интересах и Грузии. «Если мы хотим вступить в Евросоюз и НАТО, если придерживаемся прозападной ориентации, то мы должны учитывать западные либеральные тенденции, которые входят в противоречие с правилами игры на энергетическом рынке России», – считает эксперт. Когда Грузия подписала энергетическую хартию, страна взяла обязательство не допускать монополизации своего энергетического рынка ни с чьей стороны, и создать либеральный, конкурентный рынок, что исключается в случае вхождения «Газпрома», говорит Лиана Джервалидзе. Одна из групп экспертов говорит о далеких стратегических политических интересах Америки, в которые по нескольким причинам не садится вхождение «Газпрома» в Кавказский регион (перспективы поступления российского и иранского газа в Европу.). Поэтому США пытается лоббировать собственные проекты. Хотя, нельзя сказать, что в Грузии в этом плане существует однозначная политика.
Недавно госминистр по вопросам экономического развития Каха Бендукидзе заявил в телеинтервью, что для него не имеет значения, к чему призывают западные дипломаты. С целью энергетической независимости Грузии американский проект должен быть завершен. Это трубопровод Баку-Тбилиси-Эрзрум. Не исключено, что наряду с добрыми намерениями представители Белого дома проводят и собственные политические интересы. Что ждет Грузию в случае осуществления этого проекта? По словам Лианы Джервалидзе, «мы ожидаем, что часть газа (стоимостью в 300 млн.долл.) Грузия получит бесплатно, и часть (1 куб.м. за 55 долл.), что позволит российскому «Газпрому»не поставлять газ дороже 60 долл. и не поднимать цену до 80-85 долл., как это происходит в странах Балтии». «Если «Газпром» завладеет магистральным газопроводом, то мы потеряем этот рычаг, и будем вынуждены отдать газ Эрзрума «Газпрому», который затем установит выгодную ему цену», – отметила она. В то же время эксперты вовсе не призывают власть Грузии блокировать вхождение в страну российского газа. Как и в странах Евросоюза, у энергосистемы Грузии минимум должны быть три альтернативных источника, среди которых рассматривается и российский газ.
Хорватия в ближайшем будущем войдет в систему спутникового управления судоходством на Дунае. Об этом сообщил в воскресенье статс-секретарь министерства транспорта Австрии Хельмут Кукацки после встречи со своим хорватским коллегой Бранко Бачичем. По словам австрийского министра, запланировано подписание соответствующего соглашения, по которому Хорватия присоединится к системе «ДоРИС», осуществляющей спутниковое сопровождение дунайского судоходства. По мнению Кукацки, «присоединение Загреба к системе «ДоРИС» явится еще одним шагом, приближающим Хорватию к вступлению в Европейский союз».
В течение всей предстоящей недели в Болгарии будет проходить референдум относительно дальнейшей судьбы атомной электростанции в придунайском г.Козлодуй. Европейский Союз потребовал от болгарских властей остановить до конца нынешнего года работу двух из четырех действующих реакторов Козлодуйской АЭС. Выполнение этого требования Брюссель расценивает как важное условие принятия Болгарии в ЕС в 2007г. Техническое состояние двух реакторов АЭС «Козлодуй», по оценкам экспертов ЕС, не отвечает условиям безопасности, предъявляемых Евросоюзом к такого рода объектам. Если же Болгария приостановит работу двух реакторов АЭС в Козлодуе, то из поставщика электрической энергии в страны Европы она превратится в импортера электричества.
По заявлению министра транспорта и связи Финляндии Л.Лухтанен, вопросы транспортной логистики будут одним из приоритетов во время председательства Финляндии в ЕС во второй половине 2006г. Роль России в этом аспекте транспортной политики ЕС очень велика. Важнейшим транспортным коридором, роль которого будет возрастать, является Транссибирская железнодорожная магистраль. Л.Лухтанен надеется, что уже осенью 2005г. России и ЕС начнут переговоры о партнерстве в сфере транспортной логистики, включая вопросы реконструкции и обустройства Транссиба и морских портов, которые он соединяет.
В 15 государствах прежнего состава Евросоюза заработная плата в четыре раза превышает трудовые доходы граждан десяти новых стран-членов этой региональной организации. Об этом свидетельствуют результаты исследования, проведенного британской консалтинговой компанией Mercer Human Resource Consulting. Согласно исследованию, в пересчете на евро самая высокая номинальная средняя зарплата среди стран нынешнего состава ЕС – в Бельгии (53 тыс.577 евро в год), в Швеции (52 тыс. 800 евро) и Германии (50 тыс. 445 евро). По этому показателю в первую пятерку вошли также Люксембург (49 тыс.752 евро) и Великобритания (46 тыс.541 евро). Напротив, самые низкие трудовые доходы среди стран ЕС – в Латвии (4 тыс. 752 евро) и Литве (5 тыс.649 евро). Как показали результаты исследования, в целом по 25 странам ЕС средняя номинальная зарплата составляет 28 тыс.269 евро в год. При этом в государствах Западной Европы оклады в среднем на 23% выше, чем в США, а в Центральной и Восточной Европы ниже на 15%. Среди государств ЕС самые высокие налоги на доходы установлены в Греции, Бельгии и Франции, самые низкие – в Дании, Нидерландах, Великобритании и Люксембурге.
Еврокомиссия дала разрешение российской металлургической компании «Северсталь» приобрести итальянскую сталелитейную компанию Lucchini. Об этом сообщили в пресс-службе Еврокомиссии. По мнению высшего органа исполнительной власти Евросоюза, сделка не противоречит действующему в ЕС законодательству в области конкуренции.
Турция и ЕС согласовали текст протокола, в соответствии с которым соглашение об ассоциации Турции с ЕС от 1963г. распространяется на новых 10 стран-членов этой организации, включая Республику Кипр. Подписание и ратификация этого протокола с Турецкой стороны и его одобрение странами-членами ЕС – одно из основных условий начала переговоров о полноценном вступлении Турции в сообщество.
Правительство Болгарии приняло в четверг решение о строительстве новой атомной электростанции близ г.Белен на Дунае. Об этом сообщило белградское агентство Бета из Софии. Планируемая мощность новой электростанции составляет 2 тыс.мвт, стоимость проекта оценивается в два млрд. евро. Министр энергетики Болгарии Мирослав Севлиевски заявил, что тендер на строительство АЭС намечен на первую декаду мая, после чего тендерная комиссия примет решение в течение четырех-шести месяцев. Как заявил министр энергетики, по расчетам правительства, строительство новой станции начнется до конца текущего года, а пуск ее в строй запланирован на 2011г. Строительство АЭС около Белена началось еще в 1982г., но в 1991г. было приостановлено из-за проблем с финансированием и из-за протестов экологов, несмотря на то, что в реализацию проекта уже был вложен 1 млрд.долл. Болгария располагает одной действующей атомной электростанцией «Козлодуй» на Дунае с четырьмя ядерными реакторами – двумя мощностью 440 мвт и двумя мощностью 1000 мвт, обеспечивающими стране 45% необходимой электроэнергии. Под давлением ЕС Болгария в 2003г. закрыла на атомной электростанции «Козлодуй» два реактора мощностью 440 мвт, т.к. они не соответствуют стандартам европейской безопасности. Оставшиеся два реактора по 1000 мвт она обязана закрыть в 2006г. И после 2006г. из экспортера электроэнергии Болгария превратится в импортера.
5 февр. 2005г. скончался Ньясингбе Эйадема (Gnassingbe Eyadema), президент Того, дольше всех находившийся у власти среди всех африканских лидеров. Президентом Того назначен его сын – Фор Ньясингбе (Faure Gnassingbe), который до этого был министром добывающей промышленности, оборудования и коммуникаций в правительстве. Решающую роль в обеспечении преемственности власти сыграл начальник штаба армии – Закари Нанджа (Zakari Nandja). По официальной версии смерть президента наступила от сердечного приступа, при попытке эвакуировать его для лечения (в Израиль).Согласно конституции, пост главы государства должен был занять спикер парламента – Фамбаре Начаба Уатара (Fambare Natchaba Ouattara), на момент смерти Эйадемы он находился в Париже. Военные блокировали границы и аэропорт, и возвращавшемуся спикеру пришлось остаться в соседнем Бенине. В это время Фор Ньясингбе был избран спикером парламента, после чего его назначение на пост президента стало легитимным. Вскоре Парламент признал право Фора занимать президентский пост до 2008г. (окончание полномочий его отца), хотя до этого конституция предполагала, что новые выборы должны был пройти в 60-дневный срок.
Фор Ньясингбе родился в 1966г., он выпускник Сорбонны (Франция) и Йельского университета (США). Нынешнему президенту был 1 год, когда его отец возглавил страну. Фор был назначен министром в июле 2003г., и после этого считался вероятным преемником своего отца.
Африканский союз устами Альфа Умара Конаре назвал назначение Фора военным переворотом. Приблизительно в том же духе высказался Олошегун Обасанджо, президент Нигерии и нынешний глава Афросоюза. Очевидно, для Нигерии, которая является ведущим центром силы в Западной Африке, сомнительный механизм смены власти в Того оказался неприемлемым.
Стремление Нигерии «навести порядок» в Ecowas (Сообщество государств Западной Африки) опирается на поддержку Великобритании и США. У этих стран свое представление о том, кто должен был управлять Того после Ньясингбе Эйадемы. Их кандидат – Джилкрайст Олюмпио (о нем «Аф-Ро» писал в №3 за 2004г.). Скорее всего, Олюмпио имеет хорошие шансы на победу в случае проведения в Того сводных выборов, так как представляет многочисленную и влиятельную этническую группу – эве (юг страны, см. карту). Ушедший президент, как и его сын Фор, – выходцы с севера страны, этническая группа кабре. Элиты севера в Того традиционно были и остаются опорой влияния Франции. Кажется, разыгранная комбинация с преемником должна вполне устроить Париж.
У самостоятельности, проявленной тоголезскими военными, есть и еще один источник. 1 июля 2003г. США прекратили оказание военной помощи Того, и уже в нояб. того же года страну посетил с официальным визитом министр обороны КНР. Обсуждались вопросы сотрудничества двух стран в области обороны.
Уже 6 фев. 2005г. стало ясно, что, если французам не удастся провести «своего» кандидата (Фора), на фоне войны в Кот-д'Ивуаре это будет еще одним свидетельством окончания «Французской эры» в Западной Африке. Дежурные осуждения со стороны Франции прозвучали, но были гораздо менее резкими, чем нигерийские.
7 февр. 2005г. в Того начались демонстрации, которые напомнили о недавней смене власти на Украине и в Грузии. Аналогия не предвещала ничего хорошего Фору. 12 фев. в столице (Ломе) были убиты трое демонстрантов, 14 фев. – четверо. По данным оппозиции (приводятся агентством Afrol), число жертв превысило 10 чел. Оппозиционный альянс, состоящий из 6 партий, призвал к всеобщей забастовке.
15 февр. 2005г. президент Нигерии Олошегун Обасанджо, через своего представителя Феми Фами-Кайоде, заявил, что нигерийские войска могут быть отправлены в Того для «восстановления мира, демократии и стабильности в Западной Африке». 18 фев. страны Ecowas отозвали из Того своих послов и сообща ввели санкции против Того: запрет на поставки оружия в страну, на въезд тоголезских лидеров в другие страны сообщества. Вслед за региональным сообществом официально огласил свою позицию и Госдепартамент: «Соединенные Штаты не считают Ньясингбе законным президентом Того».
21 фев. парламент Того вынужден был отменить продление президентского мандата до 2008г. Выборы должны пройти в начале апр. По поводу того, что Фор должен оставить пост, официальная позиция тоголезских властей осталась неизменной: «Мы предпочитаем получить санкции, чем гражданскую войну» – заявил Коку Тозун (Kokou Tozoun), министр иностранных дел.
25 фев. Фор Ньясингбе все же добровольно покинул пост президента. Главой государства стал Абба Бонфо (Abbas Bonfoh), до этого – вице-спикер Национальной Ассамблеи.
15 марта 6 оппозиционных партий Того выдвинули единого кандидата на пост президента. Им стал 75-летний Эммануэль Акитани Боб (Emmanuel Akitani Bob). Акитани Боб занимает второй пост в партии «Объединенные силы за перемены» (UFC). Ее глава – Джилкрайст Олюмпио. Акитани уже был кандидатом в президенты на выборах 2003г. и тогда набрал (по официальным данным) 34% голосов, уступив Ньясингбе Эйадеме. Именно выборы 2003г. послужили поводом для введения ряда санкций со стороны Евросоюза – кампания и само голосование прошли с многочисленными нарушениями. Б. Свинцов.
С 20 мая дешевые удобрения из третьих стран Эстонии придется закупать по тем же таможенным принципам, что и «старым» странам ЕС. «Если рассматривать самый черный сценарий, то цены составных веществ удобрений – аммиачной селитры и хлорида калия – вырастут довольно сильно, – сказала заведующая службой внешней торговли министерства сельского хозяйства Мария Койду. – Это больно ударит по земледельцам, и с/х продукты подорожают». Насколько они подорожают, Койду сказать пока не может, поскольку проблема еще анализируется. Председатель правления OU Estonia Пеэтер Кибе отметил, что введение таможенных пошлин на дешевые удобрения окажет влияние на земледельцев в будущем – на предстоящее лето договоры заключены, и удобрения уже на складах.На импорт азотных и калийных удобрений пока еще распространяется переходный период, который истекает 20 мая. До этой даты эстонские торговцы удобрениями могут беспошлинно импортировать половину прежних традиционных объемов.
По оценке директора по развитию импортирующей удобрения фирмы AS Kemira Grow-How Маргуса Амеэрикаса, дешевые удобрения одновременно и более опасны, и их применение все равно будет сходить на нет. «В половине европейских стран азотные удобрения уже вообще запрещены, – сказал Амеэрикас. – Попробуем найти в России какие-нибудь комплексные удобрения подешевле». Дешевые удобрения, как сказал Амеэрикас, составляют сейчас 35-40% всех применяемых в Эстонии удобрений, и их доля из года в год сокращается. В пред.г. эстонские земледельцы использовали в общей сложности 135 000 т. различных удобрений.
Наступающий туристический сезон приведет в Эстонию сотни круизных судов и растущий поток туристов, становящихся все более важным источником прибыли для местного бизнеса. В пред.г., году вступления Эстонии в ЕС, число посетивших Эстонию иностранных туристов выросло примерно на 30%. В этом году турфирмы и предприятия, зарабатывающие на туристах, ждут продолжения роста.Предприниматели готовятся выжать максимум из этой благоприятной ситуации. Уже в мае на улицах столицы появятся двухэтажные, с открытым вторым этажом, автобусы фирмы Hansabuss, которые будут совершать полуторачасовые экскурсии по городу в сопровождении аудиогида, вещающего на восьми языках.
Увеличения потока туристов ждет и Sokos Hotel Viru. По словам директора по размещению Ану Соосаар, уже начало года было хорошим, заполняемость отеля выросла по сравнению с пред.г. на 20%. Со II пол. апр. ожидается стопроцентная заполняемость по выходным дням, а в июле-авг. – во все дни недели. В расчете на туристический бум дочерняя фирма концерна SOK – AS Sokotel – построит рядом с отелем Viru еще один, примерно на 180 номеров. Места в санатории «Тойла» на этот год уже распроданы. Сейчас среди постояльцев санатория, наряду с жителями Эстонии, есть отдыхающие из Финляндии, Норвегии. Значительно выросла доля отдыхающих из Петербурга. «По замечанию норвежцев, такое лечение, как у нас, у них может позволить себе только королевская семья», – отметил заведующий отделом маркетинга санатория Виллу Пунг.
Несмотря на то, что моторное топливо подорожало, фирмы-автоперевозчики не собираются повышать цены на свои услуги, ввиду наличия жесткой конкуренции.В течение пред.г. сильно возросли расходы компаний, занимающихся международными автоперевозками, в связи с повышением цен на нефть и увеличением акцизного сбора на моторное топливо, однако жесткая конкуренция вынуждает фирмы держать цены на свои услуги на прежнем уровне. Цена на моторное топливо сегодня выросла на 60% по сравнению с тем же периодом пред.г. В то же время после вступления в Евросоюз освободился дополнительный ресурс из тех транспортных средств, которые раньше простаивали в очередях на границе. Это привело на рынок автоперевозок дополнительно около 1000-1200 автомобилей, которые активно включились в работу. На сегодняшний день в Эстонии в международных автоперевозках задействовано около 5000 автомобилей.
Проблема практически всех автотранспортных компаний – нехватка водителей, т.к. многие водители из эстонских фирм уже уехали или планируют уехать работать за границу.
Исполнительный директор фирмы SP Transit Роман Лоов считает, что эстонским автоперевозчикам следует обратить свои взоры прежде всего на Западную Европу, чтобы искать новые возможности и альтернативы, поскольку на местном рынке наблюдается наступление автоперевозчиков из соседних стран, которые предлагают еще более низкую цену. Хейки Оху, руководитель фирмы KMV Eesti, напротив, считает, что вместо того, чтобы отправляться на поиски счастья на рынки Западной Европы, лучше сосредоточиться на российском направлении. Также он очень пессимистично относится к прогнозу, сделанному Институтом конъюнктуры Эстонии, согласно которому стоимость автоперевозок будет повышаться. По его мнению, скорее всего, цены будут даже снижаться. Существование войны цен на рынке автоперевозок подтвердил и руководитель фирмы AS Saku Autobaas Харри Вийк.
Российская нефтяная компания «Лукойл» получила разрешение от ведомства по конкуренции ЕС на осуществление сделки по покупке финской компании «Тебойл» и ее дочерней фирмы «Суомен Петрооли». Названные фирмы являются крупными переработчиками и продавцами горюче-смазочных веществ в Финляндии, владеют свыше 400 автомобильными заправочными станциями, занимая в этой сфере четверть финского рынка.
Газета «Мадяр Хирлап» посвятила аналитическую статью перспективам освоения венгерского рынка российской компанией «Лукойл». Ее дочернее предприятие, учрежденное здесь, недавно приобрело у фирмы Avanti 15 бензоколонок, в результате чего сеть бензоколонок «Лукойл» на территории Венгрии достигла 26. В ближайших планах компании довести их число до 100-120, а в перспективе – с присоединением Румынии к Евросоюзу – до нескольких сотен. необходимый для этих бензоколонок бензин «Лукойл» закупает у венгерской фирмы «Мол», а дизельное топливо – привозит из Белоруссии. Через 2-3г. необходимое горючее «Лукойл» планирует доставлять со своих нефтеперерабатывающих комбинатов в Румынии и Украине.
Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter