Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Financial Times: Китай предложил талибам инвестиции в дорожную инфраструктуру в обмен на обеспечение мира

Власти Китая предложили движению «Талибан» (запрещено в РФ) инвестировать в развитие транспортной инфраструктуры, если талибы помогут обеспечить мир в Афганистане после вывода американских войск, сообщила британская газета “Financial Times” со ссылкой на пакистанских племенных вождей.

«Китайские официальные лица призвали талибов обеспечить мир. А Китай для начала инвестирует в дороги, – отметил источник издания. – В будущем Китай также хотел бы рассмотреть энергетические проекты, такие как производство электроэнергии, а затем транспортировка нефти и газа из Центральной Азии».

Высокопоставленный источник в правительстве Пакистана подтвердил изданию, что Пекин продолжает активные контакты с талибами после того, как США приступили к процессу вывода войск.

Тем временем бывший сотрудник пакистанской разведки, на которого ссылается газета, заявил, что Китай помог подтолкнуть радикальное движение к переговорам. По его словам, «”Талибан” признает, что Китай имеет не только финансовые возможности, но и мотивы для развития Афганистана».

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел Республики Казахстан М.Б.Тлеуберди, Москва, 9 сентября 2020 года

Уважаемые дамы и господа,

Мы провели очень полезные переговоры, которые стали очередным шагом в регулярном общении министров иностранных дел наших стран. Мы в июне общались достаточно подробно в режиме видеоконференции, а сегодня нам удалось провести полноценную очную встречу в ходе подготовки к крупным мероприятиям, которые в текущем году предстоят в российско-казахстанских отношениях. Мероприятия запланированы на площадке Форума межрегионального сотрудничества и в рамках 65-летия космодрома «Байконур» – нашей общей гордости, – а также в контексте подготовки встречи сопредседателей Межправительственной комиссии по экономическому сотрудничеству, а затем полноценного пленарного заседания этого важного механизма.

Дали высокую оценку нашему сотрудничеству в деле борьбы с коронавирусной инфекцией. Во взаимодействии по этой теме участвовали федеральные ведомства, правительственные структуры, представители регионов России и Казахстана, представители общественности и, конечно, медицинские работники. Мы передали нашим казахстанским друзьям необходимые тест-системы и реагенты, средства индивидуальной защиты, медицинские препараты. У нас общее мнение, что такая взаимовыручка придает дополнительный импульс наращиванию связей в области медицины и биологической безопасности уже на «посткоронавирусный» период.

Из гуманитарной проблематики. У нас также готовится серия мероприятий, включая подготовку дней России в Казахстане. Говорили о продвижении сотрудничества в сфере образования. В прошлом году около 74 тыс. казахстанцев окончили российские высшие учебные заведения, в том числе порядка 30 тыс. – за счет государственного бюджета. Рассмотрели предстоящие гуманитарные и академические обмены, укрепление сотрудничества по линии университетов наших двух стран.

Сегодня подписали Протокол к Соглашению между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Казахстан, повышающий статус консульства Казахстана в Астрахани и закрепляющий статус консульства России в Уральске. Мы с друзьями исходим из того, что это углубит наши отношения, позволит более качественно предоставлять услуги нашим гражданам.

Продолжим самую тесную внешнеполитическую координацию, в том числе на ключевых международных площадках, прежде всего в ООН, где мы с Казахстаном традиционно выступаем соавторами большой группы резолюций, касающихся недопустимости героизации нацизма, предотвращения гонки вооружений в космическом пространстве и укрепления доверия в космосе, а также посвященных международной информационной безопасности, борьбе с киберпреступностью. Это наша совместная работа находит очень позитивный отклик в целом в ООН.

Говорили и про ОБСЕ. Казахстан и Россия заинтересованы в укреплении этой Организации. На столе переговоров в ОБСЕ лежат наши совместные, а также с участием других стран СНГ, предложения по проведению необходимых реформ с тем, чтобы Организация стала более легитимной. Например, у нее до сих пор нет устава, который нужен, чтобы по всем направлениям ее деятельности, во всех областях (военно-политической, экономической, экологической, гуманитарной) были понятные правила. Эти правила должны быть транспарентны и едины для всех государств-участников. Поскольку сейчас происходит кадровый кризис в ОБСЕ (нет генерального секретаря, нет руководителей трех базовых институтов, там только исполняющие обязанности), мы говорили о том, что при подборе кандидатур для заполнения образовавшихся летом вакансий, обязательно нужно добиваться учета интересов т.н. группы к востоку от Вены, в более конкретном случае имею в виду страны СНГ. До сих пор ни разу ни одна страна СНГ не была представлена ни на одном из четырех ключевых секретариатских постов в этой Организации.

Говорили также о нашем тесном взаимодействии в рамках ОДКБ, ЕАЭС, СНГ и ШОС. Наши подходы в принципиальном плане совпадают. Сегодня мы обсудили целый ряд конкретных направлений по укреплению сотрудничества в этих структурах. Констатировали эффективность недавно созданного механизма «ЦА5+Россия». Готовим очередной контакт в этом формате.

Обменялись оценками по ключевым вопросам международной обстановки, включая борьбу с терроризмом, общими угрозами, наркотрафик, организованную преступность, ситуацию в Афганистане, на Ближнем Востоке и Северной Африке.

Большое внимание уделили сотрудничеству на Каспии. В следующем году в Москве состоится второй Каспийский экономический форум. Одновременно ведем подготовку к Шестому каспийскому саммиту. К этому мероприятию, как и к встрече в верхах, вырисовывается очень солидный пакет документов. Мы едины с нашими казахстанскими друзьями в том, что касается необходимости продолжать укреплять взаимодействие в составе «каспийской пятерки», на которой лежит главная ответственность за обеспечение в регионе Каспия безопасности, транспортной связанности, защиты окружающей среды, развития туризма, научных связей.

В целом мы весьма удовлетворены итогами переговоров, которые проходили в русле задач, поставленных президентами в рамках Договора о добрососедстве и союзничестве в XXI веке.

Признателен моему коллеге за очень плодотворные переговоры.

Вопрос: В России обучается более 70 тыс. казахстанских студентов. Казахстанская сторона обратилась с просьбой внести изменения в перечень иностранных государств, чьи граждане могут въезжать в Россию, включить в него Казахстан. Насколько известно, МИД России направил доклад в Правительство России с предложением внести изменения, т.к. решение принимает Оперативный штаб по борьбе с коронавирусом во главе с Заместителем Председателя Правительства России Т.А.Голиковой. Почему эта поправка пока не принята? Если работа над ней ведется, то когда студенты смогут въехать на учебу в Россию?

С.В.Лавров: Вы сами сказали, как у нас устроена работа на этом направлении: есть Оперативный штаб, который принимает все соответствующие решения. Это не вопрос внешней политики, это даже не вопрос Министерства образования, а прежде всего санитарно-эпидемиологических властей двух стран.

Было специальное рассмотрение проблемы, сложившейся с иностранными студентами, как с теми, кто уже обучался в России и хочет продолжать этот процесс, так и с теми, кто только поступил в университеты. Принято решение на основе совместных предложений министерств иностранных дел и образования России. Конкретные сроки, которые позволят студентам всех стран, включая Казахстан (мы хотим, чтобы наши соседи были среди первых, кто к нам приедет на учебу), будут определены в самое ближайшее время. Задача и замысел в том, чтобы рассредоточить приезд, например, понедельно, на определенное количество студентов. Надеюсь, что в течение месяца этот вопрос будет закрыт.

Вопрос: Когда планируется возобновить регулярное авиасообщение между Казахстаном и Россией? Есть ли точная дата и четкие критерии для открытия границ?

С.В.Лавров: Это зависит исключительно от эпидемиологических властей, они находятся в контакте. В конце августа в Москве состоялись соответствующие переговоры. Есть общее понимание, что мы хотим как можно скорее вернуться к нормальной жизни. Надеюсь, что борьба с коронавирусом и общая ситуация с пандемией будут позволять это сделать в обозримом будущем.

Вопрос: Российская вакцина вышла в гражданский оборот, в Москве есть первые вакцинированные. Планируются ли поставки вакцины в Казахстан? Если да, то, может, уже имеются договоренности?

С.В.Лавров: Есть договоренности. В конце августа в Москве был Вице-премьер Казахстана Р.В.Скляр. Все это обсуждалось, есть общие подходы, практические договоренности о конкретных шагах на этом направлении, включая поставку вакцины для проведения клинических испытаний в увязке с вакцинацией.

Вопрос: Вопрос касается соглашения, подписанного между Белградом и Приштиной в Вашингтоне. Как Москва его расценивает? В Брюсселе, например, остро раскритиковали пункт переноса Посольства Сербии в Тель-Авиве в Иерусалим. Как к этому относится Россия? Также интересует мнение России по поводу того факта, что в Вашингтоне в присутствии сербских властей был подписан пункт о взаимном признании между Израилем и Косово. В таких условиях, готова ли Россия, как и прежде, по просьбе сербских властей продвигать на международных площадках позицию по поводу территориальной целостности этой страны?

С.В.Лавров: Насчет договорённостей в Вашингтоне с участием Президента Сербии А.Вучича и представителя Приштины, мы к ним относимся как к договоренностям, достигнутым между этими сторонами. Исходим из того, что это сделано в интересах урегулирования. У нас нет оснований сомневаться, что сербское руководство по-прежнему выступает за полное выполнение резолюции 1244 СБ ООН. Как неоднократно говорил Президент России В.В.Путин, мы будем твердо поддерживать Сербию в шагах, которые она считает нужным предпринять в рамках этой резолюции. Поддержим любые договорённости, добровольно достигнутые между Белградом и Приштиной, в том числе будем обращать внимание на необходимость воплощать в жизнь то, что уже согласовано.

В 2013 году при посредничестве ЕС (об этом не надо забывать Брюсселю) было достигнуто соглашение между Белградом и Приштиной о создании Сообщества сербских муниципалитетов Косово, которое обеспечивало законные права сербского населения этого края. Прошло семь лет. ЕС в тот момент был очень горд таким достижением. И это был на самом деле очень важный шаг. Ничего в этой связи не сделано. Мы напоминаем об этом ЕС. На днях Президент Сербии А.Вучич был в Брюсселе, где продолжались контакты по косовской проблематике. Мы надеемся, что наши евросоюзовские коллеги не забудут про то, что при их посредничестве было достигнуто нечто, полностью игнорирующееся властями в Приштине.

В отношении того, какие были сделаны добавления в подписанные в Вашингтоне документы, в частности касающиеся проблематики ближневосточного урегулирования, наша позиция очень проста. Как и в случае с резолюцией 1244 СБ ООН, которую всем нужно уважать и выполнять, мы выступаем за то, чтобы все уважали и выполняли резолюции СБ ООН по урегулированию арабо-израильского конфликта, проблем Палестины. Когда пытаются привносить подобного рода вопросы, не имеющие отношения к проблемам между Белградом и Приштиной, то, конечно, мы не можем не сомневаться в искренности и добросовестности посредников, предлагающих соотвествующие услуги. Убежден, что стороны тоже прекрасно понимают весь замысел такого рода идей.

Вопрос: Ранее в Москве говорили о важности общенационального диалога в Белоруссии. Между тем, там на сегодняшний день из президиума т.н. Координационного совета на свободе или внутри страны не осталось практически ни одного человека. Как в России оценивают эту ситуацию?

С.В.Лавров: Мы последовательно выступаем за то, чтобы в Белоруссии был начат диалог между Правительством и широкими общественными силами, представителями общественных кругов, профсоюзов, студенчества, различных движений. По-прежнему считаем, что существует возможность для того, чтобы была создана общая платформа для такого рода диалога. В этой связи не раз обращали внимание на предложение Президента Белоруссии А.Г.Лукашенко приступить к конституционной реформе. Важно, чтобы в ней участвовали все слои общества. Убежден, что это будет отвечать интересам белорусского народа, белорусского государства. Если это будет в интересах белорусов, то это будет и в интересах Российской Федерации.

Вопрос: Ранее стало известно, что Посол Германии в Москве сегодня посетит Министерство иностранных дел России. Очевидно, что центральной темой станет ситуация с А.А.Навальным. Не могли бы Вы рассказать о своих ожиданиях от этой встречи? Есть ли вероятность, что на этой встрече германская сторона все-таки предоставит какую-то информацию, и таким образом начнется взаимодействие, к которому Москва призывает Берлин последние несколько недель?

С.В.Лавров: Мы действительно вызвали Посла ФРГ в Москве в Министерство иностранных дел. О том, что обсуждалось на этой встрече, будет объявлено дополнительно по ее завершении.

Что касается ситуации вокруг А.А.Навального, в целом у нас накопилось немало вопросов к нашим немецким коллегам по поводу абсолютно неподобающего отношения к тем официальным запросам, которые мы направляем в Берлин, включая запрос Генеральной прокуратуры России об оказании правовой помощи в соответствии с имеющимся между нашими странами соглашением. Больше недели вообще ничего не отвечали. На наше напоминание реагировали достаточно высокомерно: «вы сами всё знаете, вы должны за всё ответить». На днях сообщили, что, поскольку анализ взятых образцов проводился в каком-то институте Бундесвера, они вообще никому ничего не скажут, потому что это даст возможность России составить впечатление о том, какими знаниями в сфере химических веществ обладает Бундесвер. Тут даже нечего комментировать. Нас не устраивает ни суть реакции на наши законные, легитимные требования выполнить обязательства по межправительственным соглашениям о правовой помощи, ни абсолютно неприемлемый тон, в котором позиция германской стороны доводится до мировой общественности.

Россия. Казахстан > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 9 сентября 2020 > № 3492637 Сергей Лавров

Вступительное слово Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова на официальном приеме для участников СМИД ШОС, Москва, 9 сентября 2020 года

Мы собрались и начинаем свою работу. Главная задача – качественно подготовить заседание Совета глав государств, о чем только что сказал Президент Российской Федерации В.В.Путин. Саммит, конечно же, станет ключевым событием российского председательства. В своей работе мы руководствуемся, прежде всего, планом мероприятий российского председательства, который был утвержден Президентом России и одобрен главами других государств.

Вы упомянули о тех коррективах, которые коронавирусная инфекция внесла в нашу работу, но в целом по большинству намеченных задач есть продвижение вперед. Готовится солидный пакет документов и решений, на данный момент их порядка 20. Будем делать максимум возможного вместе с другими ведомствами, с нашими отраслевыми коллегами, чтобы подготовить качественный набор документов к предстоящему саммиту, который состоится в ноябре.

Принципиальные подходы стран ШОС к мировым, региональным делам планируется отразить в итоговой политической декларации, а также в заявлениях, одно из которых будет посвящено 75-летию Победы в Великой Отечественной войне, а другие - ряду актуальных международных проблем.

Готовится план действий по реализации стратегии развития ШОС до 2025 года. В нем содержатся конкретные шаги в сферах политики, безопасности, экономики и гуманитарных связей. Готовятся также важные документы в сфере экономического взаимодействия, имею в виду, прежде всего, концепцию сотрудничества по развитию удаленных и сельских территорий в цифровую эпоху, документы о формировании банка лучших решений в сфере развития удаленных территорий, а также дорожную карту по постепенному переходу к взаимным расчетам в национальных валютах. Все эти проекты активно согласовываются. Рассчитываю, что они будут представлены на рассмотрение глав государств.

В русле укрепления внешних связей ШОС, а также в духе продвижения инициативы формирования большого Евразийского партнерства готовится к подписанию меморандум о взаимопонимании между секретариатом ШОС и Евразийской экономической комиссией.

Накопленный опыт совместной борьбы с коронавирусной инфекцией отражен в проекте комплексного плана по противодействию угрозам эпидемий на пространстве региона, подготовленном санитарно-эпидемиологическими службами наших государств.

Завтра на нашем заседании по традиции состоится обмен мнениями по вопросам укрепления современной системы международных отношений при центральной координирующей роли ООН, ее Совета Безопасности. Сверим часы по ключевым глобальным и региональным проблемам, включая положение дел в сфере стратегической стабильности, реагирование на вызовы и угрозы безопасности, обстановку в Афганистане, Сирии и вокруг СВПД по иранской ядерной программе.

Конечно, займемся вопросами совершенствования практической работы ШОС, включая тему расширения количества членов, наблюдателей, о чем вы только что упомянули.

Мы настроены на конструктивную работу, и сегодняшняя встреча с Президентом Российской Федерации В.В.Путиным придает дополнительный энтузиазм нашим завтрашним дискуссиям.

Атака на Пентагон

Что стоит за открытым выпадом Трампа против собственных военных?

Текст: Игорь Дунаевский

Американским военным не привыкать к упрекам за войны в разных уголках мира, но от собственного главнокомандующего им слышать такого, пожалуй, не приходилось. Тем не менее именно в одержимости войнами, да еще и ради обогащения их публично обвинил президент Дональд Трамп, спровоцировав очередной скандал.

На пресс-конференции в Белом доме Трамп предположил, что "простые солдаты его любят, а вот верхушка Пентагона, вероятно, нет". Причиной тому, как считает президент, его желание сократить военное присутствие Америки в мире, в то время как в министерстве обороны "не хотят ничего, кроме как вести войны, чтобы все эти прекрасные компании, которые производят бомбы, самолеты и все остальное, были счастливы".

Такие откровения и неприкрытый "наезд" Трампа на собственных военных, на первый взгляд, выглядят крайне странными. Во-первых, хотя лоббизм военно-промышленного комплекса ни для кого не секрет, в Америке не принято, чтобы президент публично порицал смычку Пентагона и оборонки. Во-вторых, военные считаются больше электоратом Республиканской партии, которую и представляет действующий президент. В-третьих, Трамп неоднократно бахвалился крупными контрактами на поставки оружия и техники, восхваляя американский ВПК за создание рабочих мест, ведь это является одним из его ключевых "пунктиков". Он же усадил в кресло главы Пентагона Марка Эспера - топового лоббиста ВПК с многолетним стажем. Наконец, именно Трамп затеял масштабную модернизацию вооруженных сил США, развернув вспять попытки предшественника Барака Обамы урезать военные расходы. За три года правления Трампа военный бюджет поправился на 140 миллиардов долларов - это почти на четверть. Вопреки обещаниям положить конец "бесконечным" войнам в Афганистане и Ираке Трампу не удалось, хотя правда и то, что по сравнению с предшественниками действующий президент новыми крупными интервенциями не отметился, если не считать отдельных ударов по Сирии.

Разгадка откровений Трампа кроется в календаре. Меньше чем через два месяца ему предстоит побороться за переизбрание, а потому все происходящее сейчас в США подчинено интересам предвыборной гонки.

Заявления президента стали ответом на недавнюю скандальную публикацию в журнале The Atlantic. Главный редактор последнего Джеффри Голдберг, известный симпатиями к демократам, недавно написал статью, в которой утверждалось, что Трамп в 2018 году отменил визит на кладбище во Франции, где захоронены погибшие в Первой мировой войне американские солдаты. Президент в узком кругу якобы назвал погибших "неудачниками". Публикация имела эффект разорвавшейся бомбы, поскольку клеймить погибших военных в американском политическом истеблишменте - это абсолютное табу. Либеральная пресса раздула скандал, а из лагеря политических противников Трампа грянул очередной шквал упреков.

Высказывания Трампа о нелюбви с верхушкой Пентагона - очевидный намек на то, что за публикацией стоят недолюбливающие его военные из так называемого глубинного государства (англ. deep state). Этим термином описывают группу тех чиновников администрации, которые вопреки выбору американских избирателей решили, что страну надо спасать от Трампа, а потому саботируют его указания и анонимно "сливают" в прессу скандальные подробности о президенте, создавая хаос вокруг его правления. Таких анонимных сливов за эти годы было не счесть, и не вызывает сомнений, что перед выборами их поток увеличится. Так, публикация в The Atlantic, очевидно, может снизить рейтинг Трампа среди военнослужащих. А согласно опросу Military Times, Трамп и так немного уступает Байдену по популярности среди военных (37 и 41 процент поддержки соответственно), так что ему есть о чем беспокоиться.

В Пентагоне попыток саботировать линию Трампа как втихую, так и открыто было немало. Хотя на заре президентства Трамп на каждом углу говорил о восхищении американскими генералами, найти общий язык с военной верхушкой у него получалось не всегда. Слишком уж его взгляды порой расходились с привычной линией оборонного истеблишмента. Например, силовики категорическим против планов Трампа вывести войска из Афганистана и сократить военное присутствие в Германии. Такого рода разногласия привели к отставке первого министра обороны Джеймса Мэттиса.

С нынешней военной верхушкой у Трампа сложились натянутые отношения из-за вспыхнувших с конца весны по всей стране акций протеста и беспорядков на расовой почве. Президент и военные по-разному отнеслись как к самим акциям, так и к способам их усмирения. В частности, большой резонанс вызвали заявления Трампа использовать подразделения вооруженных сил США для подавления беспорядков внутри страны. В Пентагоне многие открыто выступили против.

Новый скандал и заявления Трампа подкрепили слухи о его планах сменить министра обороны Марка Эспера. В начале этой недели телекомпания NBC сообщила, что на его место могут назначить министра по делам ветеранов Роберта Уилки, с которым президент предположительно уже встречался для обсуждения возможного назначения. Впрочем, эта перестановка вряд ли произойдет до президентских выборов 3 ноября.

Третья мировая, первая Евразийская: чем обернётся для мира ось Москва-Пекин-Тегеран

место России в противостоянии Китая и США в Евразии

Николай Вавилов

По информации источников издания OilPrice в Министерстве нефти Ирана власти исламской республики с 9 ноября готовы обеспечить России и Китаю все условия для военного присутствия в портах Чабахар, Бендер-Аббас и Бушер в «соответствии с военным элементом соглашений». Повторное и теперь постоянное появление флотов России и Китая в традиционной сфере американского влияния будет означать повторение событий начала 2020 года – когда одновременно в течение трёх дней погибли Сулеймани, начальник Генерального штаба Тайваня Шэнь Имин, а также начальник курдской разведки Метин Арсалан.

В 2020 году произошло отчетливое оформление тесного военного и экономического сотрудничества России, Китая и Ирана, которое прошло боевое крещение в январе 2020 года убийством генерала Сулеймани.

В августе этого года это взаимодействие готово выйти уже на абсолютно неприемлемый для США и Израиля уровень: в активной фазе находится подготовка фактического полного экономического вхождения Ирана в китайское экономическое и военное партнёрство с Китаем – сфера Китайского влияния не только протянется от Пакистана до Ливана и портов Сирии, но и фактически отменит американский фактор в Афганистане.

Для всех вовлеченных наблюдателей очевидно, что для США это угрожает потерей всего Ближнего Востока. Выхода у американских стратегов всего два – в отсутствие союза с Россией - противопоставить Большому Китаю – Большую Турцию – или Великий Туран от Греции, Сербии и Косово до Западного Китая, населенного тюркоязычными уйгурами – или – развязать прямую агрессию против Ирана, пока китайская армия не взяла нефтеносную Персидскую империю под зонтик своего оружия, а вместе с ней и весь Ближний Восток вместе с Северной Африкой.

Россия в этом союзе далеко не абсолютный союзник ни для Ирана, ни для Китая.

И новая парадигма Китайского Шёлкового пути, с Пакистаном, а теперь и Ираном, диктует нам необходимость абсолютно новой стратегии, не имеющей аналогов в прошлом – ведь в династию Тан и Мин, когда Китай уже играл в большие геополитические и торговые игры с Арабским халифатом и Тимуридами – Россия существовала в виде небольшого Московского княжества.

Это для Новой России с учетом абсолютно новой геополитической ситуации в мире – сложный концептуальный и интеллектуальный вызов, который сложно решить по наитию, особенно в состоянии, когда о колоссальном присутствии Китая в Иране едва ли заикался хоть один российский китаевед.

Перед тем как начать обсуждать выгодные для Москвы комбинации во всех надвигающихся сложных ситуациях, стоит уделить внимание грандиозному достижению дипломатии Си Цзиньпина, которое может стать прологом для Третьей мировой и Первой евразийской войной Китая с США.

Речь идет о появившемся уже подготовленном черновом варианте 25-летнего Соглашения о торговом и военном партнерстве Китая и Ирана, которое по сути присоединит государство к системе коллективной безопасности Пекина.

Эта система уже покрывает как минимум Пакистан (и частично Афганистан и Таджикистан), сделает Тегеран энергетическим и товарным придатком Новой династии Тан, которую создает в Китае Си Цзиньпин, а также сделает для Афганистана и Туркмении союз с Пекином почти безальтернативным – такие получаются китайские шахматы вэйци, которые мы называем по-японски «го».

18-страничный документ предлагает выделение Ирану китайских инвестиций в размере почти половины триллиона долларов в течение 25 лет. Взамен на это, Пекин берет на «вековое довольствие» меч Персидской империи. Иран обязуется не только стать «вечным» поставщиком нефти в Пекин, но и реализовать почти сотню экономических проектов на собственной территории. Кроме этого в открытой военной части соглашения страны договариваются о совместном обучении военнослужащих, совместных учениях, разработках вооружений и их производстве, а также обмене разведывательной информацией. Проще говоря, страны намерены вместе воевать на Ближнем Востоке – в Сирии, Ливане, Палестине – и последняя загадочная смерть нового китайского посла в Израиле – лишнее тому подтверждение.

Против кого же воевать? Против американских интересов и их представителей – Турции и Израиля, а также присоединившихся к ним Арабских эмиратов.

Помимо реализации проектов в сфере инфраструктуры и телекоммуникаций, спутникового покрытия, контроля за интернетом, разумеется они станут полностью китайскими, Китай также собирается модернизировать на иранском побережье порт Джаск.

У Ирана нет альтернатив: стране требуется сбывать значительный объём нефти, чтобы играть хоть какую-то роль в политике и на нефтяном рынке, однако бывший самый крупный импортер иранской нефти – Германия – лишена возможности диверсифицировать поставки иранской нефти, руками самих же американцев, загнавших Иран под действие санкций.

Очевидно также, что перспектива «продажи» страны Пекину мало кого радует в Тегеране, стоило ли освобождаться от ига неверных, чтобы пойти прислугой язычникам?

С этим во много связан и недавний визит иранского министра обороны в Москву на выставку Армия-2020: действие рождает противодействие – иранская власть теперь вынуждена искать поддержку третьей силы в лице Москвы, чтобы пекинские партнеры не посадили персидского льва в уж слишком узкую клетку.

Кстати, китайское слово ши-цзы – лев, пришло в китайский из персидского языка – «шир».

Соглашение пока ещё не одобрено парламентом Ирана, и возможно, намеченный на сентябрь триумфальный визит Си Цзиньпина в Тегеран, спустя пять лет после судьбоносного визита в 2015 году, будет отложен, а вместо него Си Цзиньпину придется обсуждать «Большую иранскую сделку» с российским президентом. Что в целом – гармонично, уверен, отразится на достижения Пекина на Ближнем Востоке.

Пекин уже многократно ломал зубы и попадал в собственные ловушки, теряя деньги в тех регионах, где списывал Москву со счетов. Возможно, Си Цзиньпин понимает это, осталось это донести и китайскому истеблишменту, забывшему разницу между деньгами и реальным влиянием, особенно на Ближнем Востоке.

Однако даже несмотря на острое духовное внутреннее сопротивление иранской невесты китайской свадьбе – предложение Пекина вызвало панику Вашингтона.

Ведь по сути речь идет о прямом нарушение санкций Вашингтона – Пекин откровенно действует в разрез интересам США – не тайком, а открыто объявляя войну за Ближний Восток и за его нефтяные поставки.

В четырех пунктах влияния – портах Хамбантота – Гвадар – Джаск – Джибути – образуется Полумесяц китайского контроля над Ближним Востоком, напоминающий меч, занесенный над Индийским океаном и Индией. Этот китайский меч решает две задачи – как защиты собственных углеводородных поставок, так и возможное блокирование поставок нефти в Индию и частично в Японию.

Кроме всего прочего соглашения Китая и Ирана со 100% вероятностью денонсирует планы Индии по инвестициям в создания порта Чабахар и железнодорожную ветку в Афганистан до города Захедан, длинной в 600 км.

Скорее всего, эту ветку и этот порт в перспективе 2-3 лет также будет строить Китай, как еще одну параллельную «дорогу жизни» из Ближнего Востока в Китай на период морской блокады США.

Часто можно услышать, что маршруты Одного пояса – одного пути сложные, дорогостоящие, опасные. Однако в условиях надвигающейся морской блокады – любой сложный маршрут выгоднее, чем 100% потопленный в море нефтяной танкер.

Индия, впрочем, не сидит сложа руки.

Индия – наиболее вероятный кандидат на лидера ударного кулака США против Китая в XXI веке – конкурирует с Китаем за нефть, от которой зависит еще больше, чем Китай, за сельхозугодия и поставки продовольствия, за рынки сбыта и, если век Востока в это столетие все-таки состоится – за мировое господство во вторую половину ХХI века.

Коронавирус нарушил масштабные планы по созданию военного союза США и Индии – уже в конце 2019 года в Конгрессе США появились прямые лоббисты создания военного союза и присоединения Индии к «НАТО плюс пять» - союзников США в Азии – Японии, Южной Корее, Австралия, Израиль, Сингапур.

Вхождение Индии в «Азиатское НАТО» лоббируют выходцы из Гуджарата – родной провинции нынешнего премьера Индии Нарендры Моди. Пока, правда, это лобби, поддержанное еврейским лобби США, не добилось союза, но тоже немалого – в конце июля 2020 года Китай был признан агрессором на индийско-китайском участке границы, что весьма показательно, хотя и не удивительно, учитывая общий антикитайский настрой американской элиты.

К слову, именно поэтому иллюзии о противовесе Китаю через союз России и Индии – кажутся еще более эфемерными: в XXI веке Индия хочет сработать как основной союзник США против Китая и получить максимум помощи – это хорошо видно по последним инициативам Моди и торжественного визита Трампа в Индию. Сближению стран способствует и огромная индийская диаспора в США, растущая в почти в геометрической прогрессии.

Сегодня можно сказать, что Индия почти полностью уплыла из советско-российской в американскую гавань.

Однако стоит и признать, что остатки российского влияния не позволяют ей вести полностью авантюрную политику по наращиванию военной эскалации с Китаем.

К слову, Индийский план принят на ура американской элитой – и это обстоятельство отменяет фантазии либеральных кругов России о том, что Россия де получит статус основного ударного кулака против Китая в случае замирения с США.

В этой новой американской индийской политике – роль России – это роль всего лишь одного из антикитайских флангов, но никак не единственного союзника, чего нельзя сказать о планах Китая по роли союзной России в грядущем противостоянии.

В Пекине ни у кого нет сомнений, что неискушенный Пентагон готовит для Китая «японский» сценарий, рассматривая страну как Японию образца 1941 года, и разделяя задачу по ликвидации суверенного Китая на два этапа.

Первый этап заключается в нефтяной блокаде КНР, и именно с этим во многом связано удвоение (а возможно, и утроение) нефтяного резерва Китая.

К этой блокаде, которую США применяло к Японии, сегодня добавится также блокада в области новых технологий, в частности микрочипов, а также целый набор финансовых инструментов удушения, включая санкции против крупнейших китайских корпораций.

После длительного иссушающего для китайской экономики период в полгода-год, которая приведет нынешнюю правящую группу к возможному внутреннему коллапсу экономики, и решению части элиты Китая открыто поддержать США, будет готово к проведению морской и наземной операции в отношении КНР или жизненно важных союзников Китая.

Велика вероятность и ядерных ударов по Китаю – то, чего последние лет тридцать нельзя было вообразить сомневаться в этом не стоит: если на это пошли только ради эксперимента и устрашения Японии и СССР президент-демократ Трумэн, то на это пойдет ястреб-республиканец Трамп.

Любопытно, что зоологический расизм верхушки США, пошедшей на акт геноцида в Японии сопровождался иезуитским коварством – ведь США бомбили не случайные цели – а крупнейшие центры христианства в Японии – так, чтобы местное население восприняло собственный геноцид как прямое исполнение пророчеств Апокалипсиса.

Не стоит сомневаться, что новыми целями американских ударов также могут стать крупнейшие центры христианства в Китае.

Однако вернемся к нефтяному эмбарго. Оно будет также разделено на две важнейшие составляющие – полный контроль над акваториями Индийского и Тихого океана – вплоть до уничтожения китайских судов в Красном море, Малаккском проливе, Тайваньском проливе – за этим и строится сухопутный Шелковый путь.

Вторая важнейшая составляющая – это недопущение к рынкам Китая независимых экспортёров – к которым относится Венесуэла, Иран и Россия. Но если у России есть ядерное противоядие для действий США, то у Венесуэлы и Ирана такого противоядия нет.

Именно возможная военная операция США толкнула Китай на обсуждение беспрецедентных по масштабам вливаний в экономику Ирана в рамках разрабатывающегося 25-летнего «Комплексного плана сотрудничества между Ираном и Китаем», который подразумевает беспрецедентные инвестиции КНР в Иран в размере почти половины триллиона долларов в течение первой пятилетки сотрудничества. Именно это соглашение может стать для Пекина и Тегерана – стать последней чертой, после которого Вашингтон, поддержавший Турцию, пойдет на более решительные меры.

Пекин предложил иранской элите сыграть ва-банк – реализация соглашения позволит Ирану и элите КСИР пережить бурю ближайших трех лет – но только на одном условии – страна станет ледоколом китайского влияния на всем Ближнем Востоке – и не только прорубающим путь китайским товарам в Европу через Сирию и Ливан, но и соединяющей мост через столь непростой Афганистан.

Учитывая мощное присутствие Китая в Пакистане – вовлечение Ирана в китайскую ось серьезно сократит и маневр для Пакистанской элиты, которая, признаемся честно, вовсе не горит желанием слиться с весьма жесткой для подчиненных народов китайской военной бюрократии.

Вашингтон, понимая реальную возможность формирования такого образования сделал свой решительный выбор в пользу реализации в Евразии стратегии масштабной поддержки Турции и ее геополитического плана по расширению своего влияния на все тюркоязычные государства.

Если в мечтах пантюркистов эта идея заиграла лучами Великого Турана, то на практике речь идет о создании второго пылающего пламенем гражданской войны Исламского государства – однако теперь на тюркоязычной основе - от Азербайджана до Синьцзяна, разумеется с центром – в Средней Азии, прежде всего Казахстане, Узбекистане и Туркмении – там где должен проходить безопасный для Китая шелковый путь: режимы этих государств будут брошены в топку бесконечной исламской революции, которую делали студенты-талибы в Афганистане.

Витающее в воздухе признание США геноцида уйгуров – первый шаг к формированию масштабного освободительного движения в Синьцзяне и в среде уйгуров, расселенных по всему Китаю, Средней Азии и Ближнему Востоку.

События 2020 года развиваются стремительно и если такие планы раньше витали в воздухе, то сегодня об этом говорят новые назначения руководителей информационных служб Великобритании и США: новые руководители Mi6 и ЦРУ по совпадению являются специалистами по Турции с большим опытом работы по специальности.

Идея Великого Турана несет и косвенные угрозы для России – особенно если эта стратегия вовлечет в себя теряющий стабильность Азербайджан и Казахстан, находящихся на границах России. Думаю, что нарастающая напряженность в Нагорном Карабахе также должна рассматриваться в этом же ключе – в разрезе попытки Китая усиливать свое влияние, вытесняя из региона США, а не как традиционная проблема бывших советских республик.

Турецкое влияние дополняется ставкой США на Израиль и на Ближнем Востоке формируется две противостоящие друг другу коалиции – Турции-Израиля и Ирана-Китая.

Стоит ли упоминать, что Россия имеет тесные отношения как с первыми, так и со вторыми и ей абсолютно не хочется делать выбор в пользу масштабной войны от Ливана до Казахстана, однако этот выбор почти неизбежен – избежать можно лишь больших потерь, «таскания каштанов из огня» и поражения, но не большой Первой Евразийской войны с участием уже суверенных азиатских стран, а не колониальных держав.

Радикальные действия Китая в Иране и Афганистане, а также планы США по созданию из Турции базы своего влияния в Евразии, помещают Россию между двух огней.

Какая же роль России в этой новой геополитической конструкции Китая с учетом рисков роста роли Турции в американских планах?

Визит министра обороны Ирана Амира Хатами говорит сам за себя. Министр обороны исламской республики прибыл в Москву накануне готовящегося визита Си Цзиньпина в Иран, возможно, судьбоносного для страны.

Иран уже не торгуется с Москвой – наоборот, Тегеран пытается использовать влияние Москвы в регионе, чтобы сохранить хоть какие-либо остатки суверенитета после сделки с Си Цзиньпином, от которой Иран вряд ли сможет отказаться.

Как я уже сказал выше, появление Китая на Ближнем Востоке – холодный китайский расчёт на вовлечение стран Ближнего Востока и Средней Азии в орбиту китайского влияния натыкается скрытый усиливающееся протест местных элит, которые не готовы принять китайский диктат в регионе – насколько бы он соблазнительным в экономическом плане он не казался.

При этом, как стало видно и во время визита министра обороны Индии во время парада в Москве 24 июня, а также во время визита министра обороны Ирана Амира Хатами во время Армии-2020 неделю назад – элиты евразийских государств начинают устойчиво видеть в Москве позитивную роль третьей силы в противостоянии Пекина и Вашингтона, превращающих их страны вместо площадок развития – в поле битвы.

Политика Москвы – это создание в Евразии максимального контроля над транспортными и нефтяными потоками, при этом очевидно, что никакая экономическая интеграция Москвы пока не сопоставима с силой присутствия Пекина – наоборот, на руку Москве играет бездумное наращивание влияния Пекина и появление в странах влияния естественной «партии Москвы», тех, кто не хотел бы видеть свою страну колонией Китая, который, судя по всему, не извлек уроков из колониализма Запада и жадно торопиться выхватить кусок изо рта американцев.

Страны Ближнего Востока, видевшие ранее, в Китае нейтрального партнера, теперь будут все больше остерегаться роста его влияния и в конечном счете начнут искать новую опору, но не в США. Сегодня Китай идет на открытую конфронтацию с США и победителем будет та страна, которая последней вступит в это противостояние.

Интересно, что и в отношении исламского мира у Москвы вполне благоприятная позиция.

Москва не занимается политикой китаизации мусульман как это делается в Китае, и что естественно осядет пятном на Иране, вступившим в союз с Пекином. Москва стоит за права мусульман – это хорошо видно на Северном Кавказе.

С другой стороны, Турция, пошедшая на союз с Израилем, также теряет моральные очки в глазах мусульман Ближнего Востока.

Моральное лидерство Москвы позволит ей стать лидером всех нейтральных, консервативных сил Ближнего Востока – не вкладывая практически никаких ресурсов в создание этих сил – а лишь наблюдая за нарастающим конфликтом Китая и США на Ближнем Востоке.

Не стоит забывать, что в свое время несмотря на внешне прекрасные отношения с Китаем Тамерлан все же начал готовить поход в Китай – не может быть истинный исламский правитель данником язычников.

Странно, что китайский МИД так плохо знает историю исламских государств и раз от раза терпит крах в попытке реализовать хоть что-либо серьёзное в странах исламского мира без участия России.

Китай. США. Иран. Ближний Восток. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция. Нефть, газ, уголь > zavtra.ru, 8 сентября 2020 > № 3543243 Николай Вавилов

Экспорт не нефтяных товаров через порт Чабахар на юго-востоке Ирана увеличился на 95 %

Экспорт не нефтяных товаров через порт Чабахар на юго-востоке Ирана увеличился на 95 процентов в течение первых пяти месяцев текущего 1399 иранского календарного года (20 марта - 21 августа) по сравнению с тем же периодом в прошлом году, - объявил провинциальный чиновник.

Бехруз Акаи, генеральный директор Организации портов и морского судоходства провинции Систан-Белуджистан, где находится этот стратегический порт, сказал, что рост экспорта был достигнут за счет предоставления некоторого оборудования и подготовки инфраструктуры в порту, сообщает IRNA.

Расположенный на берегу Оманского залива в юго-восточной провинции Ирана Систан-Белуджистан, Чабахар является единственным океаническим портом страны, и, учитывая его стратегическое положение в Международном транспортном коридоре Север-Юг (INSTC), развитие порта имеет большое значение для Ирана.

Чабахар считается лучшим и экономичным транзитным маршрутом в Афганистан и страны Центральной Азии.

Россельхознадзор принял участие в 35-й сессии Региональной конференции ФАО для Азии и Тихого океана

В период с 1 по 4 сентября 2020 года под председательством Королевства Бутан в режиме видеоконференции прошла 35-ая сессия Региональной конференции Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (ФАО) для Азии и Тихого океана, в работе которой по приглашению Оргкомитета приняли участие представители Россельхознадзора и его подведомственных институтов.

В состав данной региональной группы входят страны Азии: Афганистан, Бангладеш, Бутан, Бруней-Даруссалам, Камбоджа, Китай, Корейская Народно-Демократическая Республика, Индия, Индонезия, Иран, Япония, Лаосская Народно-Демократическая Республика, Малайзия, Мальдивы, Монголия, Мьянма, Непал, Пакистан, Филиппины, Республика Корея, Российская Федерация, Сингапур, Шри-Ланка, Таиланд, Тимор-Лешти, Вьетнам. Кроме того, в нее входят страны Юго-западной части Тихого океана: Австралия, Острова Кука, Фиджи, Франция, Кирибати, Маршалловы острова, Микронезия, Науру, Новая Зеландия, Ниуэ, Палау, Папуа - Новая Гвинея, Самоа, Соломоновы острова, Тонга, Тувалу, Соединенные Штаты Америки, Вануату.

Такое широкое представительство и огромный торгово-экономический потенциал (в регионе проживает половина населения планеты) создает большие возможности для демонстрации уровня развития агропромышленного комплекса России и готовности страны участвовать в решении проблемы ликвидации голода, в частности, путем поставок продовольствия на экспорт.

Региональные конференции ФАО представляет собой открытую площадку, где наряду с правительствами стран-членов в обсуждении насущных вопросов, связанных с развитием сельского хозяйства, принимают участие неправительственные организации, ученые, представители делового сообщества.

Подобные мероприятия позволяют оценить степень вовлеченности Российской Федерации в решение сформулированных ФАО мировых задач, связанных с продовольственным обеспечением, сверить национальные приоритеты с общемировыми трендами, а также помочь наименее развитым странам региона в разработке эффективной национальной аграрной политики.

35-ая сессия ФАО для Азии и Тихого океана в целом отражала текущую повестку работы ФАО и была посвящена положению в сфере продовольствия и сельского хозяйства в Азиатско-Тихоокеанском регионе с учетом сложной эпидемиологической обстановки, где все страны отметили ущерб, который пандемия нанесла сельхозпроизводителям и торгово-сбытовым цепям, отчего больше всего пострадали беднейшие, изолированные и островные государства.

Приоритетными направлениями работ, которые должны способствовать преодолению существующих проблем, являются:

- коллективные действия в сфере сельскохозяйственного водопользования, на которое приходится до 80% водопотребления в регионе);

- повышение устойчивости мелкотоварного рыболовства в интересах обеспечения продовольственной безопасности и питания в Тихоокеанском регионе;

- создание устойчивых и невосприимчивых к внешним воздействиям продовольственных систем в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

В рамках Региональной конференции также были рассмотрены Доклады Региональных комиссий ФАО по отдельным вопросам различных секторов сельского хозяйства, таких как животноводство и ветеринария, лесное, рыбное хозяйство, карантин и защита растений, проблема антимикробной устойчивости, проблемы полноценного питания. Безусловным приоритетом для стран региона видится доступная цифровизация производства и сбыта продовольствия, устойчивого ведения сельского хозяйства. С текстами Докладов на русском языке можно ознакомиться по ссылке: http://www.fao.org/about/meetings/regional-conferences/aprc35/documents/ru/

Этим целям призвана содействовать получившая высокую оценку участников инициатива нового Гендиректора ФАО Цюй ДунъЮя (Китай) «Рука об руку», которая предлагает решение проблемы ликвидации голода к 2030 году. В основе предложения – сосредоточение внимания стран-членов ФАО на группе из 44 стран, где проблемы голода являются наиболее острыми. На основе современных цифровых технологий обработки больших баз данных и геопространственного позиционирования предлагается проанализировать и выделить наиболее многообещающие в смысле развития сельскохозяйственного производства и переработки регионы в таких странах, обеспечить им приоритетное финансирование для создания высокотехнологичного производства, спланировать оптимальное землеустройство, осуществить механизацию и химизацию процессов, обучить специалистов и создать национальную научную базу АПК.

Существующие в подведомственных институтах Россельхознадзора научно-практические заделы могли бы быть востребованы в странах региона для целей борьбы с опасными болезнями животных и вредителями растений (распространение кукурузной совки, АЧС), цифровизации процессов управления ветеринарными и фитосанитарными профилактическими мероприятиями.

Так, в ходе конференции, Отделение ФАО для связи с Российской Федерацией в Москве, принимая во внимание достижения ФГБУ «ВНИИЗЖ», предложило Россельхознадзору номинировать данный научный центр в качестве Реферативного центра ФАО по зоонозным короновирусам.

Следующее 36-е заседание Региональной конференции ФАО для Азии и Тихого океана пройдет в Бангладеше.

Белорусская свобода vs достаток: не съедят ли они друг друга?

Сергей Митрофанов

Если белорусы действительно возжаждут политических свобод, а те будут для них иметь самостоятельную ценность, они должны будут настроиться и на разъединение с Россией, и неизбежные при этом потери и в так достаточно скудном достатке.

Мои читатели могли обратить внимание, что я еще не высказался о «белорусской революции». Я не высказался о ней и тогда, когда сеть охватило радостное возбуждение: ура, началось, царство Мордора посыпалось! И Беларусь стали ставить в пример «уставшей» России. И я не высказался, когда после стремительного наступления мирного белорусского общества на своего диктатора совсем немирные силовики Лукашенко свели эту ситуацию к пату, а интонации аналитиков приобрели характер вопроса: что же дальше? Что же дальше, черт возьми!

Тому есть причина. Беларусь — это самое слабое звено антитоталитарной постсоветской оппозиции. Белорусы слишком похожи на русских, внешне и ментально, там непредставимо сильное националистическое движение за суверенитет, границы с Россией прозрачны, а сами белорусы пока не дозрели до мысли, что надо их превратить в настоящие границы. На них давит химерное Союзное государство, и развеять этот мираж белорусы тоже не решаются. Что там так завернулось – удивительно, но не более.

В каком-то смысле напрашивается параллель с Российской империей 1917 года. Никто не ждал, и вдруг она «утонула». Тем не менее, мне вспомнилось: вот и Ленин не видел причины начинать всемирную революцию с России, а она началась. Но раз Ленин ошибся, то и мы можем ошибиться, и крах манипулятивных демократий вполне может начаться с протеста хороших мирных людей, осознавших непереносимость вранья. Вроде тех «хороших» белорусских демонстрантов, которые снимают обувь, чтобы встать на лавочку и выкрикивать протестные лозунги, и убирают за собой потом площадь от мусора.

Действительно, было бы уникально и сильно обнадеживающе для нас, если бы хорошие и мирные люди вдруг когда-нибудь и где-нибудь ненасилием переломили злых и воинственных. Эдакий белорусский гандизм. Но такой кейс, признаться, был бы слишком фантазийным, человечество до таких практик еще не доросло. Все-таки даже Ганди опирался на дух национального возрождения и протест против иностранной оккупации. Что является мощными рычагами. В Белоруссии же, как и во многих других странах постСССР, в основном действует внутренняя оккупация «своих других», которые почти неотличимы от тебя, и тем более мало возможностей для национального возрождения, поскольку «национальному» особенно никто не мешает (оговоримся, если страна этнически однородна и не откровенно завоевана, как Прибалтика). Во всех остальных случаях диктаторы, скорее, национальное защищают. Или, как говорится, его оседлывают. Это случай Белоруссии: Лукашенко как раз мешает ее полному поглощению.

На самом деле я тоже всю жизнь смеялся над «ошибкой Ленина». Вот же болван, проспал свою Революцию в Швейцарии. Смеялся, смеялся, но кончился 20 век, уж и путинизм подошел к закату, и я состарился и смеяться перестал. Вдруг я понял, что проблема не в том, что Ленин ошибся, а в том, что он ждал одну революцию, а случилась другая. Не социалистическая, а тоталитарная. Уникальная в своем роде революция в истории, не за свободу, а против свободы. И уже возглавил именно эту противосвободную революцию, делая вид, что так и было задумано. И она его закономерно проглотила.

А та революция – за человека и во имя человека, которую предсказывали классики социологии, так и не произошла. Фактически же открылся ящик Пандоры. Модель противосвободы была успешно испытана, и во имя однотипного «искушения несвободой» стали происходить и другие такие же тоталитарные революции. В Китае победил маоизм. Камбоджа Пол Пота – это классика! В Ливии – Джамахирия. На Кубе – революция Кастро и Че Гевары. Мадуро – в Венесуэле, сидит и не хочет уходить. Революция талибов…

В 20 веке несвобода и оторванность правления от демократических процедур стали популярным товаром массового спроса. Многие подозревают, что и Дональд Трамп, и Нетаньяху в Израиле, да и несменяемая Меркель в Германии встали в очередь за этим товаром (*это дискуссионное соображение, многие не согласятся по тем персонам, которые им симпатичны). Иными словами, фронт фиктивных манипулятивных демократий прижился, расширился и окреп. Так есть ли надежда, что он вдруг прорвется не в цивилизационно развитых Европе или в США, а в покорной постсоветской бюджетополучательной Беларуси?

Маловато.

Однако в конце своей передаче на ютуб 1.09.2020 крупный общественный деятель 90-х, ельцинист Георгий Сатаров возражает своим невидимым собеседникам (20:06):

«Вот опять заужение и упрощение. Кто выходит сейчас в Белоруссии на улицы? Бюджетополучатели в основной своей массе, потому что в Белоруссии доля бюджетополучателей чрезвычайно велика, больше, чем в России. А кто смел советскую власть, выходя на митинги, колоссальные митинги в конце 80-х и начале 90-х. Те же самые бюджетополучатели. Так что не монтируется то, что хочется постулировать...» (что государственный человек постсовка не в состоянии побороться за свободу. – С.М.).

Вроде бы оптимистично и вроде бы верно, и подарило бы нам большую надежду, если бы не закрадывалось подозрение в том, что Великая августовская демократическая революция все-таки произошла из-за большого недоразумения.

Бюджетополучатели России действительно выходили в начале 90-х как бы за свободу западного образца, но только потому, что им тогда казалось, что вместе с вышеозначенной опцией и современными политическими институтами им обломится также и западный достаток.

За прошлый год из Ирана было экспортировано мебели на 290% больше, чем в предыдущем году.

По словам главы Союза производителей и экспортеров мебели, за прошлый 1398 иранский год (март 2019-20 гг.) было экспортировано мебели на общую сумму 75 миллионов долларов, что на 290% больше, чем в предыдущем году.

«Нашими основными экспортными направлениями в этот период были Оман, Катар, ОАЭ, Ирак, Афганистан, Азербайджан, Таджикистан и Армения», - цитирует Хасана Ахмадиана информационное агентство Fars.

Чиновник отметил, что бизнес, уже находящийся в упадке из-за тяжелого экономического положения иранских домохозяйств, сильно пострадал после вспышки новой пандемии коронавируса.

«Пандемия разразилась в течение месяца, предшествующего Новрузу, иранскому Новому году [начался 20 марта], когда люди думают о ремонте и косметическом ремонте своих домов. Мебельный сектор получает значительную часть доходов в этот период. Но в этом году наши торговые точки были закрыты, и люди неохотно покупали», - отметил он.

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции с заместителем Председателя Правительства Российской Федерации Ю.И.Борисовым и заместителем Председателя Совета министров, Министром иностранных дел и по делам соотечественников за рубежом Сирийской Арабской Республики В.Муаллемом по итогам переговоров, Дамаск, 7 сентября 2020 года

Уважаемые дамы и господа,

Нынешний визит нашей делегации посвящен главным образом обсуждению перспектив дальнейшего развития взаимодействия между Россией и Сирийской Арабской Республикой в новых условиях, которые сложились внутри страны, в регионе и в мире в целом.

Главная особенность нынешнего этапа обусловлена тем, что Сирия, в том числе при поддержке Российской Федерации, выстояла в борьбе с международным терроризмом и с теми силами, которые вынашивали проект разрушения сирийской государственности.

Сохраняющиеся пока на сирийской территории очаги террористов ликвидируются и будут полностью уничтожены.

В этих условиях появляются новые задачи, которые заключаются, прежде всего, в социально-экономическом восстановлении САР, мобилизации в этих целях международной помощи.

Наши совместно определенные задачи на экономическом направлении сегодня подробно обсуждались сопредседателями Межправительственной комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству Министром иностранных дел и по делам соотечественников за рубежом САР В.Муаллемом и заместителем Председателя Правительства Российской Федерации Ю.И.Борисовым, о чем они сейчас рассказали.

Сегодня в ходе продолжительной беседы у Президента САР Б.Асада подробно обсуждали ситуацию «на земле». Констатировали, что в Сирии установилось относительное спокойствие и нужно работать над консолидацией этой тенденции. Не всех это устраивает. Отсюда попытки ряда внешних игроков пытаться подогревать сепаратистские тенденции в САР, использовать односторонние и нелегитимные меры, нацеленные на экономическое удушение страны.

В этой связи мы сегодня четко и недвусмысленно подтвердили приверженность суверенитету, территориальной целостности и политической независимости САР. Подтвердили принцип, в соответствии с которым сами сирийцы самостоятельно и без вмешательства извне должны решать свою судьбу, как это и записано в резолюции 2254 СБ ООН. Россия будет последовательно добиваться уважения и воплощения в жизнь этого важнейшего принципа. Будем делать это как в национальном качестве, так и в рамках нашего участия в тройке гарантов Астанинского формата и, конечно же, в контексте начавшейся в Женеве работы Конституционного комитета.

Вопрос (перевод с арабского): Как Вы можете прокомментировать достигнутые в Москве договоренности, особенно в свете еще раз озвученного Вами принципиального уважения суверенитета и территориальной целостности Сирии?

С.В.Лавров: Многие годы, по сути дела на протяжении всего нынешнего конфликта в Сирии, мы последовательно предоставляли московскую площадку для различных политических сил САР. В этот раз в Москве по собственной инициативе встретились руководители «Совета демократической Сирии» и т.н. «Московской платформы». Между этими двумя группами был подписан Меморандум о взаимопонимании, они сделали это самостоятельно. Мы в их контактах и консультациях не участвовали. Документ в наличии, с ним можно ознакомиться. Мы не комментируем содержащиеся там договоренности, но фиксируем очень четко: и та, и другая группа подтверждают свою приверженность суверенитету и территориальной целостности Сирии. Это и наша позиция в том числе. Мы всегда исходим из незыблемости принципов суверенитета и территориальной целостности всех государств. Это касается и Сирии. Эту позицию мы подтвердили на встрече с представителями этих двух сирийских группировок в Москве.

Кстати, роль Москвы как устоявшейся, комфортной для всех платформы по проведению соответствующих мероприятий уже сложилась, вызывает поддержку и понимание не только у сирийских представителей, которые не впервые встречаются в Москве, но и у различных палестинских группировок, желающих сейчас вновь провести такую встречу в российской столице. Есть «московский формат» для урегулирования проблем Афганистана. Межафганские переговоры не раз проходили в Москве. Так что, если наши партнеры из разных стран, где сохраняются те или иные конфликты, заинтересованы в дальнейшем нашем гостеприимстве, мы к этому готовы. К этим примерам еще можно добавить Ливию. Стороны ливийского конфликта не раз встречались в Москве. Это помогает им «нащупать» общие подходы к решению весьма и весьма сложных проблем, которые образовались там после того, как в 2011 г. НАТО в нарушение всех принципов международного права, резолюции Совета Безопасности ООН, разрушила ливийскую государственность. Мы не хотим, чтобы этот печальный опыт повторился в какой-либо другой стране.

Вопрос: Насколько правдивы и обоснованы утверждения западных СМИ, турецкой стороны и ливийского ПНС, что Россия использует Сирию как плацдарм, в частности базу Хмеймим, для переброски в Ливию транспортными самолетами вооружений и наемников, оказывающих поддержку Х.Хафтару? В том числе говорится, что эти наемники вербуются среди сирийцев.

С.В.Лавров: Что касается Ливии, то еще раз хочу сказать о том, что говорил неоднократно. И по Ливии, и по другим странам от Африки до Европы, до США, в адрес Российской Федерации постоянно выдвигаются какие-то обвинения. Вы это хорошо понимаете, видите и слышите. Нам никогда не было предъявлено никаких фактов. То, что любые заявления на сей счет сразу же попадают в медийное пространство без задействования механизмов, существующих в двустороннем и многостороннем плане для прояснения любых озабоченностей на ту или иную тему, наводит на мысли о том, какими целями руководствуются авторы подобного рода заявлений.

Мы в своем время поддержали, как и все другие члены СБ ООН, введение оружейного эмбарго в отношении Ливии специальной резолюцией. Помним, как несколько месяцев спустя, отдельные европейские страны публично, устами своих генеральных штабов, военных представителей, не стесняясь, заявляли, что они поддерживают экстремистов против М.Каддафи и поставляют им оружие. Это задокументированные факты. Кстати, это оружейное эмбарго, его важность, необходимость соблюдать, были подтверждены в ходе Берлинской конференции по Ливии в январе этого года, где участвовала Российская Федерация и итоги которой были закреплены в еще одной резолюции СБ ООН, которую всем необходимо выполнять.

Еще раз подчеркну: не надо забывать о генезисе ливийского конфликта, берущего начало от преступной агрессивной акции НАТО.

Вопрос (перевод с арабского, адресован В.Муаллему): Обозначила ли Вам российская сторона какой-то крайний срок работы Конституционного комитета с тем, чтобы до какого-то времени обеспечить результаты его работы?

С.В.Лавров: По Конституционному комитету никаких крайних сроков нет и быть не может.

Вопрос: Как Вы прокомментируете звучащие в турецких СМИ обвинения в деструктивной роли России в Ливии? Как Вы прокомментируете роль Турции в Сирии с учетом того, что Россия и Турция по Сирии работают вместе, проводят совместные операции и маневры в Идлибе. Какую цену запросит Анкара для прекращения своего присутствия в Сирии, которое Дамаск по-прежнему считает незаконной оккупацией, нарушающей суверенитет САР?

С.В.Лавров: Насчет того, что пишет пресса по Ливии, по Сирии и многим другим темам я бы предложил обращаться к авторам этих заметок, публикаций и организовать журналистское обсуждение, накапливается много интересных оценок со всех сторон.

С самого начала ливийского кризиса Россия была единственным государством, которое работало со всеми ливийскими сторонами без исключения. Осознание того, что не может быть военного решения, что необходимо начинать диалог, постепенно пришло и к другим внешним игрокам, а самое главное – к ливийским сторонам.

В последние месяцы звучат инициативы о немедленном прекращении боевых действий и начале переговоров, начале реализации решений Берлинской конференции. Последние примеры: «Каирская декларация» и недавняя совместная инициатива Председателя Палаты депутатов в Тобруке А.Салеха и главы президентского совета в Триполи Ф.Сараджа. Мы эти инициативы активно поддерживаем. Считаем необходимым незамедлительно приступить к их реализации, начиная с безусловного бессрочного прекращения огня.

Что касается Сирии и нашего взаимодействия с Турцией, да и с Ираном в рамках Астанинского формата, то это взаимодействие опирается на договоренности, достигнутые президентами при поддержке сирийского руководства. Эти договоренности не опираются на некие коммерческие отношения, как Вы сказали, кто какую цену заплатит за что.

Наиболее важная сфера нынешнего приложения усилий России и Турции – это Идлибская зона деэскалации, по которой есть конкретные, предельно четкие договоренности, распределение обязанностей. Они предусматривают размежевание нормальной, вменяемой оппозиции и террористов, освобождение трассы М-4, создание коридора безопасности вокруг трассы. Все это пусть медленно, но устойчиво выполняется. Есть все основания полагать, что мы доведем эту работу до конца.

Что касается вопроса о суверенитете САР, во всех без исключения документах Астанинского формата и российско-турецких договоренностях записано недвусмысленно, что Россия и Турция будут уважать суверенитет и территориальную целостность САР и не будут поощрять какие-либо сепаратистские тенденции. Эта цель обязательно будет достигнута по завершении всего процесса урегулирования.

Отмечу, что территория в Идлибской зоне деэскалации, которую контролирует Правительство Сирии, существенно увеличилась с момента подписания российско-турецких договоренностей.

Вопрос: Есть сведения, что позиции России и Ирана совпадают не по всем пунктам сирийской повестки. Более того, некоторые утверждают, что Россия работает над тем, чтобы вывести Иран из Сирии. Соответствует ли это действительности? Вы сказали, что работа в рамках Астанинского формата идет плодотворно. По всем ли вопросам три страны-гаранта (Россия, Турция, Иран) достигают консенсуса, или есть расхождения?

С.В.Лавров: Астанинский формат сложился, когда ООН, к сожалению, полностью бездействовала, и Россия, Турция и Иран провели соответствующую инициативу с согласия сирийского правительства и всех сирийских сторон. В этом формате участвуют три страны-гаранта (Россия, Турция, Иран), делегация из Дамаска и делегация оппозиции, включая представителей вооруженных группировок. Это универсально признанный формат, который по общему признанию является наиболее продуктивным в выработке подходов к сирийскому урегулированию.

Что касается расхождений, стопроцентного единогласия нет нигде. Это не только в позициях отдельных стран. В американской Администрации нет единого подхода ни к Афганистану, ни к Ираку, ни к Сирии. Они то уходят из этих стран, то остаются, то меняют причину, по которой им нужно задержаться. Тотального единомыслия нигде не бывает.

В подходах Москвы, Анкары и Тегерана к сирийскому конфликту есть существенные отличия, которые вы можете наблюдать через заявления официальных лиц и через ситуацию «на земле». Но нас с Турцией и Ираном объединило общее стремление ни в коем случае не допустить в Сирии повторения того, что сделали с Ираком и Ливией.

Астанинский формат зиждется на безусловном уважении суверенитета, независимости и территориальной целостности САР, принципе невмешательства во внутренние дела этой страны и на недопустимости попыток разжигать сепаратистские настроения, тем более извне.

Что касается присутствия Ирана в САР, оно определяется ни российской, ни какой-либо еще стороной, ни чьим-то желанием, кроме как позицией руководства Сирии. Поэтому вопрос надо адресовать в Дамаск.

Вопрос: Если Конституционный комитет не придет к компромиссу по конституции до президентских выборов, намеченных на следующий год, могут ли они быть отложены? Рассматривается ли в этом случае возможность создания переходного органа власти в Сирии?

С.В.Лавров (отвечает после В.Муаллема): Вопрос, касающийся выборов в Сирии, – это вопрос сирийского Правительства. Пока не разработана новая конституция или не изменена действующая, в силе остается нынешняя конституция в том виде, в котором она сейчас существует.

Вы упомянули про переходный орган. Попыткой обсуждать эту тему занимались в свое время наши ооновские коллеги под руководством С. де Мистуры. В какой-то момент они вдруг без всякой эпидемии коронавирусной инфекции объявили переговорный карантин на десять месяцев и вообще ничего не делали.

Как я уже говорил, чтобы эту ситуацию вывести из полного тупика, в котором она оказалась, был создан Астанинский формат. По этой инициативе через год, в 2018 г., был созван Конгресс сирийского национального диалога, поддержанный всеми сирийцами, определивший в качестве приоритетной задачи создание Конституционного комитета, что мы сейчас и имеем в наличии. Надо дать ему спокойно работать.

Россия. Сирия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 7 сентября 2020 > № 3492641 Сергей Лавров

США прибегают к террористическим группировкам для реализации своей внешней политики

Заместитель главы судебной системы Ирана по международным делам и правам человека Али Бакери раскритиковал США за нарушение прав человека в разных странах и заявил, что Вашингтон прибегает к террористическим группировкам для реализации своей внешней политики.

Бакери раскритиковал нарушение США прав человека в Ираке, Йемене, Палестине и Афганистане в угоду своим собственным интересам и сказал, что терроризм как стратегический инструмент является одним из основных столпов внешней политики режима США, сообщает Fars News.

«Для достижения своих незаконных целей и интересов, Соединенные Штаты используют этот стратегический инструмент, укрывая террористические группы и даже совершая террористические акты», - добавил он.

Создание террористической группы, такой как "Аль-Каида", или удаление названия террористической группировки, такой как Организация "Моджахедин-е Хальк" (MKO, также известной, как MEK, PMOI и NCRI) из списка террористических групп, а также их укрывательство и предоставление им убежища с точки зрения безопасности - это разные террористические стратегии западных стран, - подчеркнул Бакери.

В конце прошлого месяца глава судебной системы Ирана Сейед Эбрахим Раиси также осудил США и Европу за поддержку и прием у себя членов террористических группировок, в том числе МКО, которые убили тысячи иранцев.

США и Великобритания призвали к безотлагательному началу межафганских переговоров

Советник президента США по национальной безопасности Роберт О’Брайен провел телефонные переговоры с главой Афганистана Мохаммад Ашрафом Гани.

МИД РФ призвал Кабул к скорейшему завершению процесса обмена пленными и началу межафганских переговоров

В ходе беседы О’Брайен подчеркнул необходимость как можно скорее начать переговоры с талибами. Он добавил, что США продолжат оказывать поддержку Афганистану, который «больше никогда не станет источником международного терроризма».

Тем временем посольство Великобритании в Кабуле осудило продолжающееся насилие в Афганистане и призвало стороны конфликта безотлагательно приступить к диалогу.

«Все стороны должны продемонстрировать свою приверженность урегулированию путем переговоров и миру, согласившись начать межафганские переговоры без дальнейших задержек», – сообщается в заявлении дипмиссии.

Напомним, что ранее глава Высшего совета по национальному примирению ИРА Абдулла Абдулла сообщил о возможности начала переговоров на этой неделе.

Главы МИД Афганистана и Пакистана обсудили перспективы двустороннего сотрудничества

Исполняющий обязанности министра иностранных дел Афганистана Мохаммад Ханиф Атмар провел телефонные переговоры со своим пакистанским коллегой Шах Мехмудом Куреши.

Как отмечается в заявлении МИД ИРА, Куреши поздравил Атмара с успешным проведением двусторонней встречи, проходившей в рамках Афгано-пакистанского плана действий по обеспечению мира и солидарности. Он также подчеркнул, что Исламабад по-прежнему привержен поддержке афганского урегулирования.

В свою очередь, глава МИД Афганистана назвал Афгано-пакистанский план важной платформой для развития сотрудничества и взаимопонимания между странами. Кроме того, он поблагодарил Пакистан за активную роль в продвижении мирного процесса и поддержку переговоров между правительством ИРА и талибами.

В ходе телефонного разговора стороны также обсудили вопросы торговли и транзита и обменялись мнениями по поводу достойного и постепенного возвращения афганских беженцев на родину.

Как уже сообщал «Афганистан. Ру», на этой неделе в Кабуле состоялись переговоры между представителями Афганистана и Пакистана. Мероприятие проходило в рамках Афгано-пакистанского плана действий по обеспечению мира и солидарности.

Танец дракона со слоном и птица-тройка

Михаил Морозов

Посол Китая в России Чжан Ханьхуэй дал в интервью газете «Труд»

Чрезвычайный и Полномочный Посол КНР в России Чжан Ханьхуэй в интервью газете «Труд» рассказал о ситуации в Южной Азии и сотрудничестве России, Индии и Китая как основе мировой стабильности.

— Уважаемый господин Посол, давайте начнем разговор с ситуации в Южной Азии. Какое место занимает этот регион в китайской дипломатии? Какую помощь оказал Китай странам Южной Азии в борьбе с эпидемией COVID-19?

— Южная Азия и Китай географически близки, и наши интересы тесно связаны. Волею судеб мы являемся партнерами. В последние годы Китай и страны Южной Азии достигли заметных результатов в торгово-экономическом и гуманитарном сотрудничестве. В 2019 году товарооборот Китая со странами Южной Азии составил почти 140 млрд долларов. Наше многоплановое взаимодействие имеет хорошие перспективы. С момента вспышки пандемии COVID-19 Китай, придерживаясь идеи сообщества единой судьбы человечества, предоставил противоэпидемическую помощь более чем 150 странам и международным организациям. На этом фоне выделю тесное сотрудничество со странами Южной Азии, демонстрирующее особую дружбу. Китай и сейчас продолжает поставку в большом объеме противоэпидемических грузов в страны Южной Азии, помогает в строительстве новой инфекционной больницы в Пакистане для заболевших коронавирусом, проводит множество онлайн-консультаций медицинских экспертов для обмена опытом по профилактике и противодействию эпидемии. Отправлены группы медиков в Бангладеш, Пакистан и Непал, созданы механизмы сотрудничества с Афганистаном, Пакистаном и Мальдивами по совместной профилактике и противодействию эпидемии.

27 июля министры иностранных дел Китая, Афганистана, Пакистана и Непала провели видеоконференцию, посвященную борьбе с пандемией новой коронавирусной инфекции. На заседании председательствовал член Госсовета КНР, министр иностранных дел Ван И. Четыре страны решили укреплять сотрудничество в борьбе с пандемией на информационном, политико-правовом и практическом уровнях. Выработаны регламент уведомления о выявленных случаях, контрольные меры на границах и пунктах пропуска, а также план действий в экстренных случаях. Стороны едины в необходимости создания «быстрого прохода» для персонала и «зеленого коридора» для грузов. Китай наращивает сотрудничество с тремя странами в таких областях, как тестирование, диагностика, лечение, лекарства и вакцины. КНР также будет помогать им в укреплении потенциала общественного здравоохранения. После выпуска вакцины для широкого применения, которая станет общественным продуктом мирового значения, Китай обеспечит доступность ее в трех странах — участницах видеоконференции.

— Пандемия COVID-19 негативно повлияла на сотрудничество в области экономики, торговли и транспорта. Отразится ли она на реализации инициативы «Один пояс, один путь» в Южной Азии, на строительстве экономического коридора «Китай — Пакистан»?

— Эпидемический кризис серьезно ударил по мировой экономике, негативно повлиял на обмен кадрами и деловое сотрудничество между странами. Сотрудничество между Китаем и странами Южной Азии в строительстве проекта «Один пояс, один путь» также пострадало, но эффект от этих последствий локальный и временный. С точки зрения долгосрочной перспективы фундамент Китая и стран Южной Азии для совместного строительства ОПОП остается прочным.

В настоящее время восстановление социально-экономического развития Китая ускоряется. Во II квартале этого года ВВП КНР вырос на 3,2%. Китай первым среди ведущих экономик добился роста после вспышки коронавируса. По мере улучшения эпидемической ситуации в странах продолжается реализация совместных проектов. В первой половине этого года товарооборот Китая со странами Южной Азии достиг почти 53 млрд долларов, что придало мощный импульс в преодолении последствий пандемии и восстановлении экономики. В период после пандемии стремление стран развивать свою экономику и повышать благосостояние населения усилится, резко возрастет интерес к сотрудничеству в здравоохранении. Китай будет работать со странами, расположенными вдоль ОПОП, включая Южную Азию, в рамках строительства «Здорового Шелкового пути», «Цифрового Шелкового пути» и «Зеленого Шелкового пути», чтобы создать новые точки роста, а также для того, чтобы стимулировать динамику восстановления мировой экономики.

Китайско-пакистанский экономический коридор — важный пилотный проект в рамках ОПОП. За последние шесть лет проект принес Пакистану 25 млрд долларов прямых инвестиций и создал 75 тысяч рабочих мест. Китай является крупнейшим инвестором Пакистана в течение пяти лет подряд. Как отметил премьер-министр Пакистана Имран Хан, будущее экономики Пакистана тесно связано со строительством китайско-пакистанского экономического коридора, который поможет Пакистану встать на путь быстрого развития.

Влияние пандемии на китайско-пакистанское сотрудничество в рамках инициативы «Один пояс, один путь» и строительства китайско-пакистанского экономического коридора незначительно. Во время пандемии Китай и Пакистан поддерживали тесную связь для преодоления трудностей и минимизации ущерба. Китай настаивает на том, чтобы не было увольнений и приостановки работы, аккуратно организует возвращение персонала в Пакистан и возобновление реализации проектов. Благодаря этим усилиям строительство коридора работает в обычном режиме, без крупномасштабных вспышек инфекции. В этот сложный период энергетическая составляющая коридора работает без сбоев, обеспечивая одну треть спроса на электроэнергию в Пакистане. Кроме того, Китай и Пакистан достигли консенсуса в отношении совместного строительства «коридора здоровья», будут расширять сотрудничество в области медицины и здравоохранения, чтобы оказать Пакистану более значимую помощь в преодолении COVID-19 и восстановлении экономики.

— США уходят из Афганистана, с которым Китай граничит и активно содействует процессу восстановления мира в этой стране, участвует в многочисленных координационных механизмах по Афганистану. Как Китай видит будущую ситуацию в этой стране? Какую роль он может сыграть в процессе национального примирения и восстановления Афганистана?

— В настоящее время Афганистан стремительно продвигается к миру, однако возникают новые риски и вызовы. Террористическая активность возрастает, бандиты ждут момента для действий. Вдобавок к этому пандемия COVID-19 породила социально-экономический кризис в стране, и безопасность в Афганистане по-прежнему не гарантирована. Китай искренне надеется, что эта страна сможет избежать войны и достичь полноценной независимости и мира. Китайская сторона продолжит поддерживать усилия правительства национального единства Афганистана по обеспечению стабильности и безопасности, а также содействовать процессу мирного политического урегулирования, которое должно осуществляться «под руководством афганцев самими афганцами». Мы надеемся, что иностранные войска будут выведены из Афганистана, что позволит обеспечить безопасность и стабильность, избежать роста активности террористических групп.

Недавно в Афганистане успешно прошло совещание Лойя джирги — собрания народных представителей. Китай приветствует это мероприятие и надеется, что оно поможет создать благоприятные условия для межафганских переговоров. Китай поддерживает тесные контакты со всеми заинтересованными сторонами по афганскому вопросу. В рамках мирного урегулирования продолжаем взаимодействие и координацию усилий с ООН, ШОС, через трехсторонний диалог Китай — Афганистан — Пакистан, а также трехсторонние консультации Россия — Китай — США и четырехсторонние консультации Россия — Китай — США — Пакистан и другие механизмы по афганскому направлению.

Пандемия COVID-19 негативно повлияла на экономическое и социальное развитие Афганистана, в связи с этим китайская сторона призывает к укреплению регионального сотрудничества. Китай предоставил Афганистану три партии противоэпидемических материалов, оказав посильную помощь афганскому народу. Мы готовы и впредь укреплять сотрудничество в борьбе с пандемией и оказывать помощь по мере своих сил. Китай также призывает международное сообщество оказать поддержку Афганистану, предоставить помощь афганским беженцам и принимающим их странам.

— Китай и Индия — азиатские державы, китайско-индийские отношения напрямую влияют на обстановку в АТР и на ситуацию во всем мире. Отношения двух стран часто описываются в СМИ как «соперничество дракона со слоном». Индия объявила о запрете использования многих китайских мобильных приложений, запрете участия компаний с китайским капиталом в проектах строительства индийских дорог. Индия ограничивает экспорт некоторых китайских товаров. Связано ли это с недавним конфликтом на китайско-индийской границе? Может ли возникнуть «торговая война» между Китаем и Индией?

— В этом году исполняется 70 лет со дня установления дипломатических отношений между Китаем и Индией. Китайско-индийские отношения прошли множество испытаний, достичь сегодняшней высоты было непросто. У Китая и Индии есть исторически сложившийся пограничный вопрос. Данная проблема довольно деликатна и сложна. Для выработки вариантов ее решения нужны консультации на равноправной и мирной основе. Недавно на западном участке китайско-индийской границы в долине реки Галван произошел инцидент. Это нежелательный случай для обеих сторон. После инцидента Китай и Индия сразу приступили к диалогу по военным и дипломатическим каналам. Было выполнено разведение войск в большинстве точек соприкосновения. В настоящий момент ситуация продолжает развиваться в сторону смягчения и деэскалации. Китайская сторона продемонстрировала добрую волю и заинтересованность в урегулировании. Китай выступает за мир, никогда не претендовал на доминирование и не проводил колониальную экспансию. За 70 с лишним лет после своего основания КНР решительно защищала суверенитет и территориальную целостность, всегда придерживалась линии на добрососедство и дружбу, никогда не выдвигала территориальные претензии. Из 14 граничащих с Китаем стран мы урегулировали вопросы демаркации сухопутных границ с 12, в том числе и с Россией. Границы с этими странами стали рубежами дружбы и сотрудничества.

Китай исходит из того, что его и Индию объединяет приоритетная политика на национальное развитие и процветание. В этом направлении у двух стран есть общие стратегические интересы. Отказ от обоюдных угроз и предоставление возможностей для развития друг друга — вот основа для взаимодействия. Только «танец дракона и слона» является единственным правильным выбором для обеих сторон, отвечающим коренным интересам народов, гарантирующим прочный мир и процветание в Азии и в мире. Китай заинтересован в сохранении стабильности в Азиатском регионе и во всем мире, в обеспечении фундаментальных интересов обеих стран и их народов. Мы придерживаемся принципов дружбы и сотрудничества, мирного урегулирования разногласий.

Экономики Китая и Индии обладают высокой взаимодополняемостью и большим рыночным потенциалом. По сравнению с началом века двусторонний товарооборот Китая и Индии вырос в 32 раза и в прошлом году приблизился к отметке в 100 млрд долларов. Китай много лет подряд остается крупнейшим торговым партнером Индии. В эпоху глобализации такие шаги, как отступление от рыночных норм и установок ВТО, протекционизм, нетарифные барьеры и ограничительные меры, приводят к «обоюдному проигрышу». Китай не намерен вести «торговую войну» с какой-либо страной. Мы последовательно расширяем внешнюю открытость и стремимся к развитию кооперации со всеми странами. Китай и Индия — две крупнейшие развивающиеся страны с формирующимися рынками. Укрепление сотрудничества между Китаем и Индией не только придает мощный импульс развитию двух стран, но и обеспечивает стабильность и процветание в мире.

— Россия, Китай и Индия являются членами БРИКС и ШОС. Китай и Индия — стратегические партнеры России. Все три стороны придают большое значение механизму Россия — Китай — Индия и уже успешно провели две неформальные встречи лидеров. Какую роль может сыграть трехсторонний механизм в поддержании международного мира и безопасности, содействии глобальному экономическому развитию?

— В июне текущего года успешно прошла видеоконференция министров иностранных дел Китая, России и Индии. Сегодня, в условиях роста политики односторонности, протекционизма и гегемонизма, некоторые страны стремятся «переложить вину», «отделиться» и «выйти из группы» в попытке спровоцировать идеологическую и социальную системную конфронтацию, поставив мир в опасную ситуацию. Совместное развитие и тесное сотрудничество РИК как мировых держав и стран с развивающейся экономикой становится все более важной стабилизирующей силой в эволюции мировой архитектуры. Нам необходимо продолжать развивать сотрудничество РИК в духе открытости, единства, взаимопонимания и взаимного доверия.

Во-первых, поддерживать мультилатерализм, защищать беспристрастность и справедливость в мире. Китай, Россия и Индия имеют широкий спектр общих интересов и схожие цели развития. Мы должны совместно защищать итоги Второй мировой войны, твердо отстаивать основные цели и принципы Устава ООН, противостоять политике односторонних действий, гегемонизму, а также твердо поддерживать ООНоцентричную систему международных отношений и мировой порядок на основе международного права.

Во-вторых, придерживаться принципов открытого развития и защищать систему многосторонней торговли. Китай, Россия и Индия являются странами — участницами «группы двадцати», ШОС и БРИКС. Три страны обязаны защищать систему многосторонней торговли под председательством Всемирной торговой организации, способствовать либерализации и упрощению торгово-инвестиционного сотрудничества, создать еще более открытую мировую экономику, выгодную для стран с формирующимся рынком и развивающихся стран.

В-третьих, усиление стратегической координации и совместное противостояние вызовам. Китаю, России и Индии необходимо углубить противоэпидемическое сотрудничество, поддержать ведущую роль ВОЗ в глобальной борьбе с эпидемией, тем самым стимулируя развитие глобальной системы здравоохранения. Укреплять взаимодействие и координацию в рамках многосторонних механизмов и объединять усилия в ответ на новые угрозы и вызовы, выстраивая международные отношения нового типа.

Китай, Россия и Индия расположены на двух континентах и соединяют собой три океана. Население трех стран составляет 40% мирового, они занимают площадь 22% территории Земли, а общий объем экономик составляет 21% от мирового объема. Трехстороннее сотрудничество имеет огромный потенциал и обширные возможности. Китай, Россия и Индия должны идти в ногу со временем, демонстрировать свою ответственность, продолжать укреплять стратегическое доверие друг к другу, углублять всестороннее сотрудничество, защищать фундаментальные интересы трех стран, глобальную безопасность и стабильность, а также оберегать общую тенденцию экономической глобализации и мировой многополярности.

Китай. Россия > Внешэкономсвязи, политика > trud.ru, 4 сентября 2020 > № 3491334 Чжан Ханьхуэй

Тарифные планы

Сельхозпроизводители Сибири просят помочь им с вывозом зерна по железной дороге

Текст: Наталья Решетникова (Новосибирск)

В Сибирском федеральном округе в этом году предполагают собрать не менее тринадцати миллионов тонн зерна, в том числе 8,4 миллиона тонн пшеницы. Этого хватит, чтобы в полном объеме загрузить собственные перерабатывающие мощности, а также выполнить обязательства по вывозу зерна в рамках федерального проекта "Экспорт продукции АПК".

На окружном совещании под руководством заместителя полпреда президента РФ в СФО Вадима Головко было отмечено, что уборочная кампания в сибирских регионах в этом году идет более высокими темпами, чем в прошлом. Благоприятная погода позволила приступить к работам раньше, поэтому уже к 26 августа зерновые и зернобобовые убраны с 2,7 миллиона гектаров (треть общей площади), получено 4,5 миллиона тонн зерна - в два раза больше, чем годом ранее.

В то же время в трех основных зерновых регионах округа - Алтайском крае, Новосибирской и Омской областях - подсчитывают убытки от июльской засухи. По предварительным данным, пострадало около 300 тысяч гектаров, ущерб составил 1,2 миллиарда рублей. Был введен режим чрезвычайной ситуации. В минсельхозе РФ заканчивается экспертиза документов для возмещения ущерба.

В Омской области пострадали посевы на 500 тысячах гектаров. В профильном ведомстве размер прямого ущерба местных аграриев оценивают в 300 миллионов рублей, стоимость недополученного урожая - в шесть миллиардов руб-лей. В Алтайском крае, где не было дождей в мае, июне и июле, урожай полностью уничтожен на 160 тысячах гектаров, пострадало 240 хозяйств в тридцати муниципальных образованиях - ущерб составил 687 миллионов рублей, а с учетом утраченной выгоды - семь миллиардов. По информации министра сельского хозяйства Новосибирской области Евгения Лещенко, в регионе пострадало от засухи 200 тысяч гектаров посевов, ущерб предварительно оценивается в 500 миллионов рублей.

Как сообщил директор департамента растениеводства, механизации, химизации и защиты растений минсельхоза РФ Роман Некрасов, из-за засухи урожайность снизилась в среднем на четыре-шесть центнеров с гектара. Даже в зерновой житнице - Алтайском крае - урожайность едва достигает десяти-тринадцати центнеров с гектара. В Иркутской области - снижение на два центнера, хотя погода в регионе была более благоприятной.

В свою очередь губернатор Омской области Александр Бурков обратил внимание на то, что с 1 сентября сибирские аграрии смогут транспортировать продукцию АПК только на Дальний Восток. В этом году ряду регионов СФО, в том числе Омской области, минсельхоз РФ увеличил объемы зерна, которые можно перевезти по железной дороге по льготным тарифам. Теперь аграрии могут не успеть выбрать квоту, так как направления поставок ограничены. "Просим продлить на пару месяцев возможность вывоза нашего зерна в западные и южные порты", - резюмировал Александр Бурков.

Глава региона также отметил, что омские аграрии могут экспортировать зерно и масличные культуры в Узбекистан, Таджикистан и Афганистан. Но для российских компаний транспортировка этих грузов по железной дороге по территории Казахстана на шестнадцать процентов дороже, чем для казахстанских - по территории России.

- При этом у нас единое таможенное пространство, - напомнил омский губернатор. - Минэкономразвития, минсельхозу России нужно выступить с инициативой - урегулировать тарифную политику. Это позволило бы нам увеличить объемы экспорта в страны Средней Азии.

Вадим Головко поддержал предложение губернатора Омской области. Вопрос о продлении сроков действия льготных тарифов по перевозке зерна рассмотрят в Министерстве сельского хозяйства РФ и обсудят с руководством ОАО "РЖД". Вопрос также на контроле у межрегиональной ассоциации "Сибирское соглашение".

Директор департамента растениеводства, механизации и защиты растений минсельхоза РФ Роман Некрасов отметил: сибирские аграрии задействуют не все резервы для увеличения "валовки". Так, недостаточно активно вводятся в оборот неиспользуемые земли. Например, в Красноярском крае бесхозными остаются 400 тысяч гектаров, подобная ситуация - в Иркутской, Омской, Новосибирской областях.

Сельхозтоваропроизводители некоторых регионов не в полной мере используют такой инструмент господдержки, как программа льготного приобретения техники. Если в Новосибирской области и Алтайском крае парк сельскохозяйственных машин пополнили десятки тракторов и зерноуборочных комбайнов, то в Туве закупили всего пять единиц, а в Хакасии - ни одной.

- Работа с Росагролизингом в этих регионах не отстроена. Напомню, что по льготной программе не требуется даже первоначальный взнос для того, чтобы получить машину и работать на ней в поле, - подчеркнул Роман Некрасов.

Кроме того, в ходе рабочей поездки по пострадавшим от засухи регионам специалисты минсельхоза РФ отметили, что аграрии по-прежнему недостаточно активно страхуют посевы. А этот фактор будет учитываться новой методикой оценки ущерба.

Справка "РГ"

Средняя урожайность зерновых в регионах СФО в этом году составила 16,7 центнера с гектара (в 2019-м - 23,6). Между тем в Красноярском крае она достигла небывалых 32,7 центнера с гектара - плюс 6,5 к уровню прошлого года.

Ближе вас никого нет...

О чем хотят сказать россияне белорусам?

Народы, издревле родные; две сестры; братушки - так говорят про Беларусь и Россию. По официальным данным, в России проживает сейчас около полумиллиона этнических белорусов, по неофициальным - более пяти миллионов. И сегодня, когда белорусский народ переживает непростые времена, когда звучат призывы лишить статуса государственного русский язык в Беларуси, душа болит и у России. Мы видим это по количеству писем и обращений в нашу редакцию. А потому предложили читателям-россиянам напрямую обратиться к братьям-белорусам, написав письмо другу. Мы публикуем несколько таких писем - из Владивостока, Благовещенска, Екатеринбурга, Томска, Краснодара, Астрахани и Калининграда. За каждым из них - реальная человеческая судьба, в каждом - боль, тревога, надежда на то, что у родного, пусть и лично незнакомого им белоруса, все в жизни наладится.

"Родные мои, надо искать выход..."

С Раисой Берестень - самой известной в Астрахани предпринимательницей-белоруской - мы познакомилась, когда готовился репортаж о высадке на полях НИИ орошаемого овощеводства и бахчеводства раннеспелого белорусского картофеля "Уладар". Раиса Алексеевна переехала в Астрахань почти 20 лет назад из поселка в Брянской области Телеханы. И сразу же начала "укреплять связи": с ее легкой руки в городе открылись магазины белорусских продуктов, мебели и трикотажа. Сейчас Раиса Берестень возглавляет комитет по внешнеэкономической деятельности Астраханской торгово-промышленной палаты. Она, не раздумывая, откликнулась на предложение "СОЮЗа" написать письмо на родину. Вот таким оно получилось.

"Дорогие братья Игорь, Леонид, сестра Светлана, близкие, друзья и все-все жители моей родной Беларуси!

Я всех вас поддерживаю и очень за вас переживаю. Хоть я и переехала в 2001 году в Астрахань, но продолжаю любить свою малую родину, где прожила 40 лет, где похоронены мои мама и папа.

Вы ведь знаете, что все эти годы я поставляю в Астрахань белорусские товары: молочку, косметику, мебель, картофель. А назад в Беларусь вожу астраханскую рыбу. И несмотря на такую обстановку, мне уже пришла заявка на очередную партию, сказали: "Все берем!" Предприятия, с кем я сотрудничаю, все работают, слава богу! И пускай так и будет.

На речную рыбу в Беларуси самый большой спрос: обычно в путину мы отправляем три-четыре 20-тонные фуры в неделю, в сезон - около 400 тонн. И, несмотря на то что Беларусь славится своим картофелем, уже много лет Полоцк и Минск ранний картофель покупает в Астраханской области, потому что созревает он здесь уже в июне. А поздний картофель, наоборот, Астрахань в Беларуси покупает.

Родные мои, я желаю всем нам: пускай быстрее все утихомирится, и я смогу наконец приехать. Планировала поездку этим летом на могилу родителей, а вон как все обернулось. Но будем надеяться на хорошее. Мое кредо: "Что бы ни случилось - иди вперед". Знаете, сколько было в моей жизни кризисов? Всегда есть выход, и его надо искать.

Ваша Раиса Берестень, уроженка Витебской области".

"Ближе белорусов у нас никого нет"

Дальневосточный Благовещенск внимательно следит за неровной кардиограммой последних событий, которые происходят в Беларуси.

Звоню директору старейшего и авторитетного завода "Амурский металлист" Сергею Фурсову. Говорю, что интересно мнение рабочих, что бы они хотели сказать своим братьям-белорусам.

- В три часа после полудня будет 15-минутный перерыв, подъезжай, с кем хочешь, с тем и разговаривай, - отвечает мне Сергей Александрович.

Без четверти три я уже на заводской проходной. Прохожу в один из цехов.

- Мужики, интересно ваше мнение. Вот представьте, что перед вами рабочие из "Гомсельмаша", например. Что бы вы им сказали? - перекрикиваю я шумные станки.

- А можно мы втроем скажем, а вы там уже сами разберетесь? - предлагает Алексей Медведев. - На мой взгляд, ближе белорусов у нас никого нет. У меня тесть - чистый белорус, это же золотой человек. Что ни попросишь - всегда поможет. И это не только меня касается, он со всеми такой.

- А я несколько лет работал в якутском Бодайбо, на золотодобывающем предприятии.

Со мной белорусы в одной бригаде работали. Это были трудяги, каких еще поискать. Честные, совестливые мужики. В одной бане мылись, жили в соседних модулях, - подхватывает Андрей Пьянников.

- Моего батю привезли сюда ребенком из Гродненской области, - вступает в разговор Виктор Мартынович. - Я сам, получается, наполовину белорус. Смотрю все в интернете и по телевизору на эти митинги. То, что там происходит, - это сугубо внутреннее дело Беларуси, если кто-то туда со стороны полезет, это уже будет война в чистом виде. Понимаете, междоусобицы - это очень плохо. Жизнь простых людей от них лучше не становится. Это уже не раз доказано жизнью. Ясно, что кто-то за этим стоит и стравливает народ. Эти "кто-то" будут в шоколаде, а простые люди останутся в разрухе. Все подстрекатели, все эти гребаные гапоны кормятся от трудового народа. Если мы с белорусами друг друга потеряем, нам это внуки не простят. Ну сами посудите: деды наши такую страшную войну выиграли, а внуков их растащить хотят. Ну куда это годится? Само слово "белорусы" само за себя говорит. Белые русы. Русы! Понимаете? Братья они. А братьям только добра и желаю, - резанул ладошкой воздух Виктор Мартынович.

Вот так и поговорили. Привожу их слова буква в букву. По-другому не могу - мы живем в маленьком городе…

"Мама сказала, что мы говорим на одном языке..."

Калининградская область, как и Беларусь, находится в сердце Европы. Неудивительно, что самый западный российский регион и братскую страну связывают прочные экономические связи. Но самое главное - здесь едва ли не каждый десятый житель - этнический белорус. А у остальных есть друзья в Беларуси.

Молодая мама Татьяна Дейнек работает акушеркой в калининградском роддоме. Она никогда не была в Беларуси, но молодую женщину многое связывает с этой страной. Так получилось, что письмо другу захотела написать и десятилетняя дочка Татьяны Арина. Получилось целых два письма братьям-белорусам от семьи Дейнек.

"Дорогие белорусы, я вам искренне сопереживаю, - пишет Татьяна. - У меня есть белорусские корни - по отцу. Есть много друзей этнических белорусов. Я очень много хороших вещей слышала о белорусской медицине. Да и сама планирую воспользоваться помощью ваших докторов. Хочу, когда появятся свободные деньги, поехать в Центр микрохирургии глаза в Минск на коррекцию зрения. Все белорусы, которых я знаю, замечательные добрые работящие люди. До слез обидно, что именно такие люди сейчас страдают. Я одна воспитываю дочь, плачу ипотеку. Очень сильно помогает моя мама, но иногда, знаете, бывают такие моменты, когда силы покидают, опускаются руки. Но я смотрю новости и понимаю - все у меня хорошо. И у вас, друзья-белорусы, все будет хорошо. У вас есть столько сил, столько добра друг к другу. Только держитесь, пожалуйста, и знайте, что в Калининграде, на самом западе России, у вас много друзей. Дейнек Татьяна, 30 лет".

Таня прислала мне письмо по электронной почте. А вот десятилетняя Арина взяла ручку и бумагу. И вот что из этого получилось:

"Дорогой белорус! Я тебя не знаю. Я никогда не была в Беларуси. Но мама сказала, что мы с тобой говорим на одном языке. То есть мы сможем дружить, когда познакомимся. Мама говорит, что сейчас ты не веселишься. Я надеюсь приехать когда-нибудь к тебе в гости. Или ты приедешь ко мне. И мы будем веселиться, потому что все будет хорошо. Надеюсь, у тебя все наладится.

Дейнек Арина, 10 лет".

"Нам нужен мир и диалог..."

В Томской области (да и во всей Сибири) - огромное количество жителей с белорусскими корнями. Их предки оказались здесь во время столыпинских реформ, а потомки могли бы не знать ни слова по-белорусски, если бы не такие люди, как Любовь Александровна Адаскевич. Она объехала, наверное, все школы в томских деревнях, где когда-то жили переселенцы, и она так рассказывает современным мальчишкам и девчонкам о белорусской культуре, что не влюбиться в этот народ невозможно. Ее ответственность и сила духа невероятны. В 2016 году по дороге в томское село, где было запланировано очередное выступление перед ребятами, случилась авария. Машина, в которой ехала Любовь Адаскевич, слетела с дороги и перевернулась, двери были заблокированы. Но наша героиня буквально выцарапалась оттуда, ломая ногти об замки, вызвала подмогу, и выступление началось без опоздания. И никто из зрителей никогда не поверил бы, что она только что была на волосок от гибели… Именно в тот день мы с ней и познакомились, и теперь, когда заходит речь о белорусах, в памяти всплывает этот случай. Откликнувшись на нашу просьбу, Любовь Адаскевич написала вот такое трогательное послание:

"Дорогой мой добрый друг и одноклассник Володенька! Вот ведь совсем недавно, в прошлом году, мы встречались в Беларуси. Я редко сейчас бываю на Родине, годы, здоровье… Для меня Беларусь - мой первый и родной дом, мои родные, мои друзья. Мой родной язык, на котором я думаю. Учу ему белорусов, волей случая оказавшихся вне исторической родины. Мы все вместе здесь, в России, большая семья, несущая знания об истории и культуре нашего народа. Поверь мне, что россияне любят и понимают нас. Интересуются всеми мероприятиями, которые мы здесь проводим. Единение и понимание всегда поднимает в одном порыве любви народов друг к другу в больших залах. Мы вместе. Так было всегда. Слово "белорус" для меня всегда ассоциируется с добром, умением сопереживать, способным помочь, быть в беде и радости рядом. Я люблю свой народ. Живя в России, я поняла, что у народов Беларуси и России одна культура, одна история. Разделить нас - значит утратить свои корни, свои возможности для развития не только культурных, но и экономических связей. Мой дорогой друг, сегодня ты, как ученый, должен понимать, что все, даже научные разработки, реализуются вместе. Я называю себя россиянкой, так как прожила на сибирской земле большую часть моей жизни. В разное время я по-разному чувствовала себя на своей исторической родине. Были ведь периоды полного разрыва, и, приезжая, я боялась говорить по-русски… В спину звучало, мол, уехала, и делать тебе здесь нечего… В России моя белорусская речь воспринимается с огромным интересом. Никто не запрещает мне нести культуру, язык в России. Здесь говорят: мы - неделимы, мы - один народ… Пишу так много, потому что вижу, как пытаются извне разрушить нашу кровную связь. Наши устоявшиеся веками отношения… Так хочется сказать всем, кто оказался по разные стороны в Беларуси: мира всем и понимания. Почему-то все обостряется и все ищут правых и виноватых и поддержки в ЕС, думая, что там все просто идеально. Страна разделилась. Только мир и диалог не дадут уронить нашу Радзiму.

Любовь Адаскевич, председатель Национально-культурной автономии белорусов в Томской области".

"Хочу увидеть и обнять однополчан-афганцев..."

В августе в Осиповичах Могилевской области установили памятник отдельному 345-му парашютно-десантному полку - боевую машину пехоты.

- В прошлом году нашему полку исполнилось 75 лет, - делится председатель Союза десантников России по Уральскому федеральному округу екатеринбуржец Евгений Тетерин. - Полк сформировали в 1944 году в поселке Лапичи Осиповичского района Могилевской области. С однополчанами, живущими в Беларуси, мы решили: к этой дате там надо установить памятный знак, а потом должен появиться и памятник. По городам России мы ставим боевые машины десанта, в Беларуси установили БМП. Огромное спасибо Жене Котельникову-Добротворскому, всем мужикам-однополчанам!

...Пожалуй, даже среди молодых людей всех государств бывшего СССР нет тех, кто не знал бы о героизме десантников 345-го: один из боев полка в Афганистане, а точнее, его 9-й роты, Федор Бондарчук отразил в популярном фильме. По большинству деталей художественная версия существенно отличается от реального события. На самом деле 9-ю роту никто не бросил, к ней вовремя пришли на помощь однополчане; в живых остался не один боец, как в фильме, а тридцать три. Но фильм точен по сути: десантники проявили великую силу духа. Двум из них посмертно присвоили звания Героев Советского Союза. Это командир отделения Вячеслав Александров, родившийся под Оренбургом, и пулеметчик Андрей Мельников из Могилева.

- Ветераны войны в Афганистане не разделяют пространство бывшего СССР на разные страны, - говорит кавалер нескольких боевых наград Евгений Тетерин. - Несмотря на политические дрязги, мы продолжаем дружить. Как мы были братьями по оружию, так навсегда ими и останемся. У меня много однополчан, друзей в Беларуси, и, чтобы кого-то не обидеть, обращусь ко всем сразу: здоровья! И мирного неба - как бы пафосно это ни звучало! Кто прошел войну, тот никогда не захочет пережить ее еще раз, потому что знает, что такое утрата друга. К сожалению, политики развязывают войны, а солдатам приходится либо обороняться, либо выполнять чьи-то приказы. Не идите в политику - занимайтесь добрыми делами. Не забывайте историю, не позволяйте ее переписывать. Так хочу увидеть и обнять вас всех!

"Я обязательно до вас доеду..."

Автор этого письма - девятилетний Степа Гузенко из Владивостока. Писать письмо ему помогала бабушка.

"Здравствуй, неизвестный юный друг из Беларуси!

Я живу во Владивостоке и в этом году иду в третий класс гимназии. Перед первым сентября мне и моим друзьям со двора бабушка, мама и папа устраивают праздник. Пекут пирог и покупают что-нибудь вкусненькое, и мы гуляем. В этот раз нам всем понравилось мороженое, которое купила бабушка. Это было мороженое пломбир между двумя вафельками. В вафельных стаканчиках мороженое я ел, но такое с вафлями с двух сторон попробовал впервые. Когда посмотрели на этикетку, увидели, что оно привезено из Беларуси.

И мама с папой начали вспоминать, что они как-то были в Минске еще до моего рождения. Им очень понравился город, такой большой и красивый. И что была война, и как сражались белорусские партизаны, которых у вас было очень много. Бабушка показала мне Беларусь на карте. Это очень далеко от нас. Еще папа сказал, что мы с вами родные народы. И еще мне рассказали, что любимая еда белорусов - драники. Это оладушки из картофеля. Мама нашла в интернете рецепт драников и пошла готовить. Если у нее получится, я попробую драники впервые.

Бабушка еще рассказала, что, когда она была молодой, был такой белорусский ансамбль "Песняры". И она под их песню "Я не могу иначе" в первый раз поцеловалась с одноклассником в сельском клубе.

Я решил, что, когда вырасту, буду много путешествовать и обязательно доеду до Беларуси.

До свидания, Степан Гузенко".

личное

Полюбить Белоруссию просто...

Кубанский казачий хор давно стал визитной карточкой региона. Имя руководителя прославленного коллектива, Виктора Захарченко, тоже легенда, причем не только кубанская. Хор объехал все континенты, а его руководитель - народный артист России, Украины, дважды лауреат Государственной премии РФ, - обладатель множества наград. Большинство из них находятся в музее Кубанского казачьего хора, но некоторые награды Виктор Гаврилович хранит у себя. Среди них - белорусский орден Франциска Скорины, врученный Захарченко в 2008 году "за особые заслуги в области гуманитарной и благотворительной деятельности". Казачий маэстро, как называют на Кубани Захарченко, очень гордится этим орденом:

- Оценка людей много значит. Поэтому не могу понять и принять поступок своего коллеги, скрипача и дирижера Владимира Спивакова, публично отказавшегося от ордена Франциска Скорины, которым его наградил президент Беларуси Александр Лукашенко. Убежден, что разбрасываться такими наградами просто грешно. Франциск Скорина РПЦ канонизирован как святой, орденом его имени отмечаются гуманитарные и просветительские заслуги наших современников. Эта награда вручается от имени государства. Как бы мы ни относились к отдельным государственным деятелям, нашу общую историю нельзя перечеркивать.

...И вдруг неожиданно Виктор Гаврилович запел на мове: "Палюбiщь Беларусь вельмi проста / Трэба толькi прыехаць сюды...

- Эту песню я написал много лет назад, - пояснил он. - А теперь мне говорят, что в Беларуси ее считают народной. И я очень рад этому. Ведь любой композитор мечтает, чтобы его произведение считали народным". А когда я попросила Захарченко обратиться с посланием к белорусским друзьям, он начал его так:

- Дорогие братья и сестры! Хотя у каждого из нас свои особенности и различия, гораздо больше того, что нас объединяет. Я это понял, когда был художественным руководителем Сибирского русского народного хора. Тогда, 55 лет назад, я начал записывать славянские песни и обряды, которые сохранили переселившиеся сюда народы. В одной из сибирских деревень компактно проживали белорусы. У них я записал свадебные обряды и недавно, уже здесь, на Кубани, издал их в одном из 18 томов своей монографии. А тогда, полвека назад, мы вместе выступали с белорусским хором имени Цитовича в Колонном зале Дома союзов в Москве. А уже вскоре мы встретились в Минске, куда сибиряки приехали с концертами. А с тех пор как 45 лет назад я возглавил Кубанский казачий хор, этим встречам несть числа. Мы объехали с концертами всю Беларусь. И везде нас встречали полные залы и объятия друзей.

- У меня в Беларуси много друзей и учеников, - продолжает Захарченко. - Один из них - Максим Павлов. Когда я услышал в его исполнении народные духовные стихи "Грешный человече" и "Плач Адама", то сразу понял, что он настоящий носитель белорусского фольклора. Вскоре пригласил Максима на Кубань, где мы записали его песни. Сейчас вышло несколько наших совместных дисков. Максим с огромным успехом выступает на лучших мировых сценах, а я горжусь своим талантливым учеником... То, что сейчас происходит в республике, безусловно, вызывает тревогу. Не дай бог, чтобы в этих раздраях возникли майданы, подобные украинским. Надеюсь, их печальный опыт - урок белорусам. Верю, что верх возьмет глубинная корневая связь, объединяющая веками наши братские народы.

Текст: Ульяна Блажчишина, Ольга Герасименко, Ольга Журман, Наталья Коротченко, Татьяна Павловская, Сергей Панасенко, Нина Рузанова, Александр Ярошенко

Из Ирана было экспортировано 3 млн. тонн агропродовольственной продукции

Всего за первые пять месяцев текущего иранского года (20 марта - 21 августа) из Ирана было экспортировано 3 миллиона тонн агропродовольственной продукции на сумму 2 миллиарда долларов, что соответствует росту на 22,5% и 10,05% по тоннажу и стоимости по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

По словам Мехрдада Джамаля Оранки, заместителя главы Таможенного управления Исламской Республики Иран по техническим вопросам, основными экспортными товарами в этот период были фисташки, помидоры и томатная паста, арбузы, сыр, печенье, выпечка и шоколад, сообщает агентство Fars News Agency.

Ирак, Афганистан, ОАЭ, Россия, Пакистан, Китай, Турция, Германия, Гонконг и Индия были основными направлениями экспорта.

Афганистан и Туркменистан подписали меморандум о взаимопонимании по проекту ТАПИ

Афганистан и Туркменистан подписали меморандум о взаимопонимании по выбору земельных участков на афганской части проекта газопровода ТАПИ, сообщает МИД Туркменистана.

Церемония подписания соглашения проходила в Кабуле. С афганской стороны присутствовали исполняющий обязанности министра городского восстановления и развития Махмуд Карзай и исполняющий обязанности министра шахт и нефтепродуктов Харун Чахансури. Туркменскую сторону представлял исполнительный директор “TAPI Pipeline Company Limited” Мухамметмырат Аманов.

«Данный перспективный проект открывает широкие возможности для экспорта энергетических ресурсов на рынки стран Южной Азии транзитом через ИРА, – отмечается в заявлении МИД Туркменистана. – Проект также направлен на всестороннюю интеграцию соседнего Афганистана в архитектуру мировой стабильности».

Общая память, общий урок

Посол России в Китае Андрей Денисов и посол Китая в России Чжан Ханьхуэй о попытках переписать историю Второй мировой войны и российско-китайском стратегическом партнерстве

Текст: Константин Щепин (Спецпроект "Россия-Китай: события и комментарии")

В год 75-летия победы во Второй мировой войне Россия и Китай вновь подчеркивают, что не допустят попыток переписать историю тех событий и останутся стоять на страже глобального мира, ценность которого продемонстрировали ужасы прошлой войны. Об этом в преддверии Дня Победы во Второй мировой войне - 3 сентября - заявили высокопоставленные дипломаты России и КНР.

Андрей Денисов, Чрезвычайный и Полномочный Посол России в КНР

2020 год для России и Китая имеет особое значение. Народы наших стран отмечают знаменательные события - 75-летие победы советского народа в Великой Отечественной войне и 75-летие победы китайского народа в антияпонской войне - как говорят в Китае, "войне сопротивления Японии за спасение Родины".

Тогда, в уже далеком от нас 1945 году, беспримерными усилиями армий и народов союзных стран была победоносно завершена Вторая мировая война - самая масштабная и кровопролитная война в истории человечества.

Наши страны были союзниками в войне и понесли в ней самые большие потери. Боевое братство того времени - славная страница в истории двусторонних отношений. Роль Советского Союза и Китая в достижении победы видна, а историю крупнейшей военной страды в истории человечества нужно изучать уважительно и бережно, без искажений и политизации.

Наши страны выражают твердую решимость противостоять любым попыткам исказить историю Второй мировой войны, провести ревизию послевоенного устройства мира, обелить немецкий нацизм и японский милитаризм. Такого рода попытки не только неприемлемы, но и преступны.

После той войны прошло три четверти века. Мир кардинально изменился, мы смогли за эти годы избежать повторения мировых войн. Но все же человечеству приходится сталкиваться с крайне серьезными новыми вызовами и угрозами. Множатся локальные и региональные вооруженные конфликты. Соперничество между великими державами порой приобретает весьма напряженный характер.

Российско-китайское стратегическое партнерство зиждется на общем понимании коренных вопросов мироустройства, созвучных принципиальных подходах к актуальным международным проблемам, широкой общности интересов и глубоком взаимном доверии. Взаимодействие Москвы и Пекина осуществляется в условиях весьма переменчивой и сложной международной обстановки. Дипломатия наших стран должна реагировать на новые вызовы без промедления и проявлять инновационный подход в нестандартных ситуациях. Примером такого "черного лебедя" стала пандемия COVID-19, резко и непредсказуемо осложнившая международные связи и обмены.

Москва и Пекин поддерживают центральную роль ООН и ее Совета Безопасности в мировых делах, взаимодействуют в рамках широкого круга различных международных форматов - ШОС, БРИКС, "Группы двадцати". Важное место занимает трех- и многостороннее партнерство с Индией, Ираном, Монголией, странами АСЕАН. Россия и Китай координируют позиции по всем "горячим" темам международной повестки, вносят вклад в снижение напряженности вокруг Корейского полуострова, в Афганистане, на Ближнем и Среднем Востоке.

На пространстве Евразии приоритетным направлением взаимодействия является сопряжение строительства ЕАЭС и китайской инициативы "Один пояс, один путь". Большие перспективы имеют сотрудничество на обширном Евразийском пространстве, а также в Арктике, в том числе освоение потенциала Северного морского пути.

Антироссийская и антикитайская политика США создает дополнительную нестабильность в международных отношениях, несет риски развитию не только наших стран, но и государств, объединений и регионов, с которыми мы тесно связаны экономически. Безответственные действия Вашингтона по слому сложившейся системы поддержания стратегического баланса и обеспечения глобальной безопасности вынуждают Россию и Китай предпринимать необходимые меры по защите мира и стабильности в регионе и в глобальном масштабе.

В годы Второй мировой войны Советский Союз, несмотря на антикоммунистические взгляды Чан Кайши, оказывал гоминьдановскому правительству весомую помощь в борьбе с иностранными захватчиками и в то же время всячески поддерживал Компартию Китая, ее руководство. В период с 1937 по 1941 год в Китай были направлены 3665 советских военных специалистов, в том числе около 2500 летчиков и техников. 14 из них были удостоены звания Героя Советского Союза. Не вернулись домой более 200 наших военных. СССР в те годы стал единственным государством, оказавшим реальную помощь Китаю поставками военной техники.

После победы над фашистской Германией Советский Союз, верный своим союзническим обязательствам, направил войска на восток и в августе 1945 г. в координации с китайскими союзниками нанес сокрушительный удар по расквартированной на северо-востоке Китая японской Квантунской армии. Почти 12 тысяч наших солдат и офицеров отдали жизнь за освобождение Китая. Маньчжурская стратегическая наступательная операция стала одной из самых крупных военных операций за всю Вторую мировую войну. Этому в немалой степени способствовала поддержка китайских и монгольских бойцов, партизан, местного населения Северо-Восточного Китая.

Сыны и дочери Китая вместе с советским народом боролись с врагом и на Западном фронте. Достаточно вспомнить о сыне председателя Мао Цзэдуна - офицере Красной Армии Мао Аньине. Даже дети - китайские воспитанники Ивановского интернационального детского дома, оказавшиеся тогда в нашей стране, как могли помогали общей борьбе.

Память о наших павших воинах в Китае хранят многочисленные военно-мемориальные объекты на китайской земле, посвященные их подвигу. Подготовлены подробные описания 83 таких объектов, включая 60 воинских захоронений и 23 памятника. Много внимания уделяется их содержанию и ремонту. Мы искренне благодарны китайским друзьям, которые чтят память советских воинов. Прошли годы, но мы продолжаем находить воинские захоронения той военной поры. По обобщенным данным, на территории КНР в разные исторические периоды захоронено более 35 тыс. российских и советских воинов. Есть вероятность, что это число может возрасти по мере проведения архивных изысканий и поисковых работ.

В декабре 2018 г. на официальном сайте Посольства России в Пекине был запущен портал на русском и китайском языках, посвященный военно-мемориальной работе в Китае. Это единственный двуязычный источник сведений по данной теме в глобальном информационном пространстве. В канун 75-летия победы наше посольство размещало на платформе наиболее популярных в Китае соцсетей публикации по истории Великой Отечественной войны и освобождения Северо-Востока Китая. Отмечаем возрастающий интерес китайской аудитории к этой теме. Это подтверждает китайскую мудрость - "не забывай о делах прошлого, они - учитель будущего".

Чжан Ханьхуэй, Чрезвычайный и Полномочный Посол КНР в России

Вторая мировая война стала беспрецедентной катастрофой в истории человечества. Будучи основными театрами военных действий в Азии и Европе, Китай и Россия возложили на себя тяжелую задачу дать отпор японскому милитаризму и немецко-фашистской агрессии. Китай и Россия пережили жесточайшие испытания и ценой огромных потерь внесли немеркнущий вклад в достижение победы во Второй мировой войне, избавив человечество от гибели.

История не подлежит забвению, история не будет забыта. Ради достижения победы в Великой Отечественной войне русский и другие братские народы понесли огромные потери - погибло 27 миллионов человек, почти в каждой семье были погибшие и раненые. Ради защиты государственной независимости и достоинства, а также справедливости и мира во всем мире участники войны своими подвигами написали трагическую поэму борьбы со злом. Антияпонская война в Китае началась в самый ранний период, эта была самая продолжительная война, которая проходила в тяжелейших условиях, как и Россия, Китай понес колоссальные жертвы. Но это не сломило китайскую армию и китайский народ, которые вели суровую борьбу с японскими агрессорами, уничтожив и оттянув на себя силы противника и заплатив за это огромную цену - более 35 миллионов погибших и раненых. В итоге Китай добился великой победы в антияпонской войне, внес огромный вклад в достижение победы во Второй мировой войне.

Народы Китая и России взаимно поддерживали и помогали друг другу, сражаясь плечом к плечу с фашизмом и милитаризмом, их боевая дружба скреплена кровью и самой жизнью. В самое трудное время Великой Отечественной войны лучшие сыны и дочери китайского народа решительно вступили в борьбу с немецко-фашистскими захватчиками. Мао Аньин - старший сын председателя Мао Цзэдуна, который был политруком танковой роты Первого Белорусского фронта, в годы войны преодолел тысячи километров, участвуя в боях и дойдя до Берлина. Китайский летчик Тан До, который был заместителем командира авиастрелкового полка Советской армии, как атакующий ястреб, совершил ряд успешных налетов на вражескую авиацию. Российский народ во время антияпонской войны оказывал китайскому народу ценную политическую и гуманитарную помощь. В качестве помощи СССР в Китай поступили большие партии вооружения и материалов. Более двух тысяч советских летчиков-добровольцев в составе боевых бригад пришли на помощь китайскому народу, чтобы отразить японскую агрессию, из них более двухсот сложили жизни в боях на китайской земле. В завершающую фазу войны части советской Красной армии были передислоцированы на северо-восток Китая, чтобы вместе с китайской армией и народом сражаться с японцами, это стало мощной поддержкой для достижения окончательной победы китайского народа над врагом.

Народы Китая и России воевали плечом к плечу, заложив основы великой дружбы, которая стала неистощимым по мощи импульсом в развитии китайско-российских отношений и вековой дружбы между нашими народами. Будучи главными победителями во Второй мировой войне и постоянными членами Совета Безопасности ООН, Китай и Россия придерживаются общепризнанного подхода к истории Второй мировой войны, выступают против фальсификаций исторического прошлого, возложив на себя особую миссию по поддержанию глобального мира и безопасности, содействуя развитию и прогрессу всего человечества. 24 июня этого года в канун празднования 75-летия победы в Великой Отечественной войне министр обороны Китая, генерал-полковник Вэй Фэнхэ возглавил китайскую делегацию и роту почетного караула Народно-освободительной армии Китая, которая приняла участие в военном параде на Красной площади в Москве, чтобы оказать практическую поддержку России и продемонстрировать непримиримую позицию по поводу наглых попыток искажения и преуменьшения некоторыми странами значимости истории Второй мировой войны и отрицания заслуг Советского Союза в борьбе с фашизмом. Китай продолжит вместе с Россией твердо отстаивать итоги победы во Второй мировой войне, защищать международную справедливость, поддерживать и претворять в жизнь принципы многосторонности, чтобы неизменно быть созидателями глобального мира и развития, а также блюстителями международного порядка.

Россия. Китай > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 2 сентября 2020 > № 3486574 Андрей Денисов, Чжан Ханьхуэй

Русофил

Трудно ли любить Россию во времена моды на русофобию

Текст: Елена Яковлева

День знаний переходит в стране в Год знаний. Страна и семья, школа и вуз осторожно, но уверенно начинают учиться в реальном режиме (маски не сбрасывая, оставляя удаленку на запасном пути), радуясь живому, ничем не заменимому процессу учитель - ученик. О том, что жизнь налаживается, свидетельствует и 33-я Московская международная книжная ярмарка, которая открывается в Манеже, где наконец-то писатели смогут очно дискутировать с читателями. Около 300 издательств из 40 регионов страны представят свои новые книги. Будут, конечно же, и зарубежные гости. Среди премьер ММКЯ - книга Александра Архангельского о французском историке и слависте Жорже Нива. Трудно ли любить Россию в непогоду...

Любить. Встретить в России невесту, был высланным во Францию накануне свадьбы. Пережить арест невесты, писать ей письма в лагеря. Встречать в Женеве всех высланных или просто приезжающих из России поэтов, писателей и мыслителей. Объяснять Франции Солженицына. Стать героем фильма Андрея Смирнова "Француз". Изъездить Россию вдоль и поперек. Ходить по канавке в Дивеево. Понимать смысл абсолютно русских слов, которые не все русские понимают. Чем должна закончиться такая судьба? Представьте себе - любовью к России. Трезвой, честной и верной. Александр Архангельский назвал книгу о Нива "Русофил". Почему русофилом быть лучше, чем русофобом? Почему надо уметь не только помнить, но и забывать? Как любить другого человека, культуру, страну, не будучи с ними согласным? О феномене Жоржа Нива наш разговор с автором книги.

Судьба вырастает и из анекдота

Мы сейчас чаще ведем разговоры о русофобии, а тут герой - русофил. Причем никогда не теряющий трезвый взгляд на Россию и всегда сохраняющий юмор…

Александр Архангельский: Сегодня, действительно, больше борются с русофобией. И это не только наше занятие. В Швейцарии недавно вышла книга очень известного журналиста Ги Меттана "Россия - Запад: тысячелетняя война. История русофобии". Но борьба со злобной русофобией часто озлобляет нас самих.

Русофилами же становятся не за деньги и не за славу. Ими становятся, как влюбляются. Мы же влюбляемся не потому, что он (она) самый лучший? Любовь возникает потому, что мы совпали. Как два пазла. Так Нива совпал с Россией.

Как это случилось?

Александр Архангельский: Обычно самое главное совпадение, как и настоящая влюбленность, случайно. У Нива не было никаких предпосылок стать русофилом. Никто в его семье не был связан с русским миром, литературой, историей. По материнской линии все математики, по отцовской - латинисты. Дедушка - архитектор и муниципальный политик. И это не Париж, где полно русских эмигрантов, а холмистая, горная французская провинция, где почти невозможна встреча с носителем русского языка. Но она произошла. Не с интеллектуалом - с переплетчиком, занесенным с Кубани во Францию вихрями революции и Гражданской войны. Говорившим с диким оканьем и гэканьем. Маленький Жорж, начав читать рассказы Толстого, произносил "ховорыл". Да еще с французским акцентом. Выходило что-то анекдотическое. Но из этого анекдота, как часто бывает в жизни, родился сюжет судьбы.

Начатое переплетчиком Георгием Георгиевичем довершила встреча с Пьером Паскалем, тоже странная. Застряв в Советской России осколком французской военной миссии, став французским большевиком, историк Паскаль нашел себе здесь особый предмет внимания - протопопа Аввакума.

Вечное напоминание нам, что не только внешние успехи правят миром, но и напряженное внутреннее упорство.

Александр Архангельский: У Паскаля Аввакум как-то совместился с большевизмом как мечтой об апостольской утопии.

И вот Аввакум со своей страстью идти до конца за своей идеей и повел за собой Пьера Паскаля, сделав отцом-основателем французской славистики 20 века и, конечно, русофилом. А Пьер Паскаль повел Жоржа Нива.

У молодого Виктора Шкловского была брошюра "Воскрешение слова". Может быть, надо воскресить слово "русофил". Заляпанное и заметенное, с одной стороны, иронией (быть русофилом в интеллигентской среде это как быть слегка дурачком), а с другой - идеологической пылью (русофил, значит хороший, правильный, "наш"). Вот не "наш", и без иронии.

Нива русофил, не потому что мы прекрасны. А потому что он любит.

Его любовь не слепа. Он очень жестко отзывается о многом в России и русской культуре. Но это жесткость любви. Тому, кого любим, мы иной раз что-то говорим прямее, чем говорят нелюбящие его. Но если говорим с любовью, то у этого иное звучание. Любовь всегда предполагает сожаление о чем-то неполучившемся, и никогда - презрение, которое принижает человека (культуру, страну).

Это просто на словах, но непросто прожить с этим целую жизнь. Не изменив. А Жорж - очень верный человек - с темой своей жизни не расставался никогда. Ни с людьми, ни со страной.

Анти-Кюстин

Нива нам, как исторический подарок? Своего рода анти- де Кюстин, которого Нива вспоминает в книге в связи с "Русским ковчегом" Сокурова. Страна, где "недостатка нет только в контрастах", "самое верное будет признать, что вас окружают дикари", "из домашней мебели меньше всего в ходу у русских кровать", "при такой суровой жизни серьезная литература никому не нужна", "в России разочаровываешься во всем" писал французский маркиз, путешествующий по николаевской России в 1839 году и сильно прославившийся описанием своего путешествия.

Александр Архангельский: Кюстин, изрезанный на такие цитаты - это упрощение. И Кюстин - не русофоб, а язвительный критик, и Нива не розовый мечтатель, а трезвый наблюдатель. Просто у Нива другой способ разговора о стране - с любовью, знанием провинции. Но и все с той же, подчас суховатой, жесткостью, которая отличает французский взгляд от русского.

Быть "филом" уж точно лучше, чем быть "фобом". Хотя есть опасность "розовых очков". "Розовые очки" и безумное восхищение всем чужим вредно. Но когда "русофильство" - часть твоей собственной судьбы… Когда ты трезв и при этом пьян (и это не запой, а греческий пир)...

А еще важно выбрать между влюбленностью и любовью. Влюбленность дает эйфорию, но быстро проходит. Любовь эйфории не дает, но живет всегда. И как мы помним из "Послания к коринфянам" "долготерпит". Терпение не предполагает восторга и идеализации предмета любви, зато склоняет принять человека именно таким, каков он есть. Любовь, кстати, совместима со скепсисом. Потому что скепсис - если он не разъедающий, кислотный - помогает долго терпеть. Ты не ждешь и не требуешь, как в юности, от любви всего и сразу, бесконечной героичности, идеальности. Понимаешь, что человек устроен сложно, что он может быть слаб, но все равно любишь. Без этой взаимной тяги и взаимной скептической любви, мир, который и так висит на волоске, распадется. И нам останется презрение, холод, саморазрушение и сплошная политика. Недаром Жорж заканчивает свой рассказ цитатой Вячеслава Иванова: Россия и Европа - как два легких, и если мы будем дышать ими порознь, задохнемся. По обе стороны границы.

А у нас в России много франко-, англо-, германофилов? Они делают погоду?

Александр Архангельский: Англофилами были Набоков, академик Алексеев. Чуковский был американофилом. Пастернак - европофилом, русским по чувству, еврейским по происхождению, европейским по духу. Лев Толстой превратил русскую культуру в мировое явление. Про всемирную отзывчивость Пушкина Достоевский уже все сказал.

Здесь и сейчас с нами живут великие переводчики, такие как Виктор Голышев. И его англо- и американофилия (не политическая - культурная, любовь к американскому строю слова и способу рассказа о жизни) передается нам поверх всех идеологических и политических разделений. А грекофилы Гаспаров и Аверинцев? А Соломон Апт и Леонид Мотылев?

Ольга Седакова - Дантефил.

Александр Архангельский: Да. А что для нас немецкая философия без Бибихина? Хайдеггер же просто заговорил у нас устами Бибихина.

Важно не только помнить, но и забывать

"Надо частично запомнить свое прошлое, а частично забыть" - говорит у вас Нива. Неожиданно для книги, построенной на воспоминаниях.

Александр Архангельский: Забвение не менее важно, чем память. Но забыть это не значит вычеркнуть из анналов истории. История - знание, которое, к счастью, не зависит от нашей воли. Вспомним памятник Тысячелетию России в Великом Новгороде. Не желая, например, чтобы Иван Грозный был в череде славных имен России (зло не может быть славным), но и не редактируя историю, создатели памятника взяли Адашева и первую жену Грозного Анастасию Романовну. Так эпоха осталась в символической памяти, а Грозный убран на ее обочину. Мне кажется, это пример идеального забвения. Мы помним то, что было, но не чтим.

Если же говорить о личной жизни, и ужасах, которые в ней присутствуют, то иногда надо позволить простить и себя. Нельзя только гордиться или только стыдиться. Надо прощать. Чтобы двигаться дальше. Недаром моя книжка завершается рассказом Нива о Сандармохе, мемориале памяти, который не скрывает ужасы, но становится объединяющей силой. Память должна объединять. В противном случае мы начнем сводить счеты с историей и будет трудно остановиться.

А наш 1937 год? Наталья Солженицына накануне открытия "Стены скорби" подарила нам удивительно точную формулу отношения к происходящему тогда "Знать. Не забыть. Осудить. И простить".

Александр Архангельский: Ну, забыть об этом - значит предать самих себя. Просто сейчас пришло время более спокойного, научного разговора о 20-м веке. Несколько лет назад вышла книга Олега Хлевнюка "Сталин", не возможная ни в советский, ни в постсоветский период. В ней на первом плане выверенная позиция историка - что знаем - чего не знаем, что было - чего не было. По Хлевнюку доносов было меньше, чем принято об этом говорить. Что не отменяет гнусности и подлости тех, кто доносил.

Мы не можем построить свою модель отношения к истории по модели, к которой иногда прибегают в Восточной Европе: мы хорошие, но к нам пришли плохие (советские) и заставили нас тоже быть плохими. И сразу становится ясно, как быть с коммунистическим прошлым и с теми, кто работал на него. Но к нам точно никто не приходил со стороны и не заставлял. В большинстве семей есть и пострадавшие, и преследовавшие. Нельзя разделиться на чистых и нечистых. Но можно жить и помнить. И что-то себе эмоционально простить. Не допуская амнезии (отрубило и все), но избегая надрыва. Например, проект "Последний адрес" не предполагает, что увидев на домах таблички-напоминания об уведенных из них в 30-е годы людях, мы станем рвать на себе рубаху и посыпать волосы пеплом. Но надо жить среди этих…

...знаков.

Александр Архангельский: Да. Среди знаков, которые не бьют каждую секунду по больному, но и не дают сказать, что этого не было.

Паромщик культур

Жорж Нива помогал устроить судьбу людям, уехавшим или высланным из позднего СССР, в книге есть их замечательные портреты - от Солженицына до Эткинда.

Александр Архангельский: Поколение уезжавших из СССР в 70-80-е годы считалось антисоветским, но иногда на самом деле было советским. Советская реальность была его вторым легким, ну или кислородной маской. И когда они приезжали на Запад, обнаруживалось, что если не подключить советскую кислородную маску, им не хватит воздуха. Многие были не адаптируемы. В книге есть довольно страшный рассказ Нива о Краснове-Левитине, погибшем при непонятных обстоятельствах. Вроде бы и деньги на жизнь у него были, а вписаться в нее он не мог. И так у многих, за редким исключением, когда люди уезжали вовремя, в молодости, и готовясь к этому, как Бродский. Ну или осознанно настраивались жить в вакууме своих великих замыслов и обходиться без больших контактов с окружающей реальностью, как Солженицын. Но не всякий может быть отшельником. Даже культурным.

Так что у разрубивших свою судьбу надвое, могла начаться трагедия, если не помочь им воссоединить свои жизни "до отъезда" и "после". И Нива стал таким воссоединяющим человеком. И Русский кружок, и русский мир Женевы, который он создал, очень многим помог. Эткинду, например, сразу получить постоянное место в университете в Нантере. А Синявскому, живущему советским контекстом и постоянно выясняющему отношения с русской диаспорой, выйти из этого вакуума. И так было не только с "уехавшими", но и с приехавшими в гости, с лекциями. Например, с Валентином Распутиным.

Нива очень точно и не насмешливо называет его "русским неевропейцем". А Астафьева с Распутиным непривычно не "деревенщиками", а писателями-экологистами.

Александр Архангельский: Да. Расскажи сегодняшним молодым про главное общественное деяние Распутина - борьбу за Байкал, и он им покажется абсолютно современным. А у Астафьева в Овсянке мы с Жоржем были. Видели его соседей, и несмотря на все его легенды об Овсянке, понимали, что он там, конечно, был чужой. И эта драма гораздо интереснее рассказанных им легенд.

Жорж и по канавке в Дивеево ходил. Вроде бы протестант со всей его протестантской рациональностью, но с желанием быть с теми, кто тебе интересен. И с живым отношением.

Астафьев, кстати, тоже не европейский был человек, и конфликтный, суровый - но живой. К людям, к культуре лучше подходить не с точки зрения "правильно или неправильно?", а с точки зрения "живой или мертвый?". Нива приемлет все живое. А потом уже разбирается, что из этого ему близко, а что нет.

Стать крестиком на ткани

"Ученому редко выпадает романная жизнь", пишете вы в предисловии. Но у вашего героя она романная. Он любил дочь Ольги Ивинской Ирину, был выслан из СССР накануне ее ареста. Потом война в Алжире, ранение, Сорбонна, диссиденты, Солженицын. И фильм Андрея Смирнова "Француз" - косвенное свидетельство романной жизни героя. И дом Нива в предместье Парижа, где жили мушкетеры и вы - во всем, от рисунка Марка Шагала и литографий гор до того, как он сажает за стол и кормит, оставляет ощущение, что ты попал в роман. Почему вы выбрали для книги жанр саморассказа?

Александр Архангельский: Роман, в том числе автобиографический - это что-то слишком понятное, устоявшееся. Мой же текст сделан в жанровой традиции исповеди, до сих пор находящейся на обочине литературного процесса. Хотя жизни в ней не меньше, а может быть и больше, чем в романе.

Мы живем в короткое время. А жизнь при этом становится все дольше. И вот вопрос, как - не растягивая и не увязая в подробностях - рассказать о долгой и ясной жизни.

Я решил рассказать вот так. Спрятав автора в тень героя. Я в очень многих случаях затирал себя ластиком. Тень так тень. Тень, конечно, в русской, и европейской традиции - отрицательный образ. Но мне кажется, что и положительный. Читатель, ощущая героя как автора, остается с ним один на один. Я - раз я тень - не мешаю, не лезу, не встреваю.

У такого текста есть какая-то - для меня очень важная - энергия неочевидности. Как летчик в "Ночи" у Пастернака "Он потонул в тумане, исчез в его струе, став крестиком на ткани, и меткой на белье".

Но при этом в "Русофиле" много эскизности и непрорисованных деталей. Не "картина маслом".

Александр Архангельский: Ну "картина маслом" это скорее из галереи Измайлово. Моя же книга ближе к современному актуальному искусству, где документ часто превращается в художественное повествование, а художественное повествование в документ. И конечно, тут наброска должно быть больше, чем прописанных деталей.

К тому же мои герои - и Теодор Шанин, и Жорж Нива - сами писали или пишут мемуары. И в них они все и сохраняют до мельчайших деталей. А моя книга рассчитана на то, что вы не знаете, кто такой Жорж Нива.

Я осознанно иду на сочетание эскизности с подробной проговоренностью, на перепады между маленькими и большими эпизодами. Потому что главное для меня - раскрыть характер, миросозерцание, а также способ мыслить и переживать моего героя. Жорж человек сдержанный. Но я не стал по-журналистски выгрызать из него что-то неизвестное, а старательно шел по следам. И если видел, что он что-то не хочет раскрывать, не раскрывал.

И в книге главным становится присутствие героя - здесь, сейчас, с нами.

Александр Архангельский: Да. Это лирическая повесть про то, как я живу - с этим опытом - здесь и сейчас, сию минуту. В ней нет ностальгии. Нет ярости. Но есть глубина и открытые двери.

В книге можно найти замечательные афоризмы. Например, Нива говорит, рассказывая о Солженицыне: "Запад вообще-то ценит бесстрашие и чувство юмора". У вас есть любимый афоризм?

Александр Архангельский: Я избаловался общением с Нива до такой степени, что не очень их фиксирую. Но, пожалуй, мне нравится: трудновато жестко управлять народом, у которого 400 сортов сыра. Вениамин Борисович Смехов мне вчера подсказал, что это рифмуется с афоризмом Жака Ширака: истоки французской демократии в истории ее сыров.

Дружба без срока

Вы долго знаете друг друга, вашу переписку публиковал журнал "Звезда", как возникла ваша дружба?

Александр Архангельский: Моя встреча с Жоржем, как и его встречи с Георгием Георгиевичем и Пьером Паскалем, была случайной, но оказалась закономерной. Когда я работал в журнале "Дружба народов", мы решили напечатать фрагменты книжки Нива о Солженицыне в переводе его покойного друга Симона Маркиша. И я ему об этом написал.

У нас разница в возрасте более четверти века. Но французское поколение, к которому он принадлежит, в чем-то ближе по опыту к нам. Начиная с быта - послевоенного, без современного европейского изобилия (Жорж, в отличие от большинства современных французов, знает, что такое бытовые проблемы) и до войны в Алжире, которая потом рифмовалась с Афганской и Чеченской войной.

Мы с ним смотрим на события и видим нечто схожее. Нам интересно друг с другом. У нас образовалась дружба - настоящая, большая, про которую пишут в книжках.

Между странами

Давно знакомый с Жоржем Нива Александр Архангельский читал по его приглашению лекции в Женевском университете. И возвращался в Москву.

- В гостях удобнее. Дома часто неудобно. Тебе некогда убираться, ты конфликтуешь с водопроводчиком, с соседями, которых случайно залил, с дворниками, которые то убирают, то не убирают снег, и с ГПУ "Жилищник", каждый год перекрашивающим стены грязной краской. Но дома ты дома. У Пришвина есть замечательное выражение: надо найти хомут по шее. Хомут не должен быть не только слишком жестким, но и слишком свободным. Натрет и в том, и в другом случае.

Мультимедиа

У вашей книги есть аудио- и видеоварианты?

Александр Архангельский: Да. Высказывание (а книга, кино, спектакль, выставка это высказывание) в зависимости от того, каким способом ты его совершаешь, меняет что-то в сути рассказа. Кино дает одну краску, голос героя в наушниках, не позволяющий тебе вмешаться и что-то уточнить - другую. У сказанного появляется другой объем. Не скажу, что это обязательно для всех, но это крайне интересно. А интерес - одно из условий удачи.

6 сентября книга Александра Архангельского "Русофил", изданная "Редакцией Елены Шубиной", будет презентоваться в рамках Московской международной книжной ярмарки в Манеже на 4-й сцене с 18.45 до 19.30. У книги есть аудио- и видеоформаты. Фильм "Русофил" осенью будет показан по телеканалу "Культура".

Россия. Франция > СМИ, ИТ > rg.ru, 2 сентября 2020 > № 3486533 Александр Архангельский

Датская компания Novo Nordisk запустила в Иране линию по производству инсулиновых ручек

Ведущая мировая компания в области здравоохранения Novo Nordisk, со штаб-квартирой в Дании, в понедельник запустила в Иране линию по производству инсулиновых ручек, которая, как говорят, является первой в своем роде в регионе Западной Азии и Восточного Средиземноморья.

По словам заместителя министра здравоохранения Киянуша Джаханпура, проект может удовлетворить более 30% потребностей страны на первом этапе и нацелен на рынок Западной Азии и Восточного Средиземноморья после расширения производственной линии, сообщает Tehran Times.

Производственная линия была создана путем инвестирования около 70 миллионов евро, в результате чего были созданы рабочие места для как минимум 150 иранских квалифицированных рабочих.

Предполагается, что в первый год будет произведено до 25 миллионов инсулиновых ручек, а во второй год объем производства увеличится до 45 миллионов, что позволит сэкономить 50-60 миллионов евро иностранной валюты в год.

Ирак, Афганистан и некоторые другие соседние страны станут первыми экспортными рынками для инсулиновых шприцов, производимых в этой стране.

В кулуарах церемонии инаугурации, министр здравоохранения Ирана Саид Намаки сказал, что содействие иностранным инвестициям является главным приоритетом министерства, которому отдается предпочтение перед ввозом лекарств.

Ссылаясь на статистику, он сказал, что около 313 000 человек ежегодно умирают в стране в результате неинфекционных заболеваний, таких как диабет.

Представитель министерства здравоохранения Алиреза Махдави в ноябре 2019 года заявил, что около 11 процентов иранцев старше 25 лет, что составляет 5 миллионов человек, страдают диабетом, а 18 процентов населения страдают преддиабетом.

Афшин Остовар, директор министерства здравоохранения по неинфекционным заболеваниям, заявил в ноябре 2018 года, что диабет имеет прямые и косвенные издержки для Ирана в размере 4 миллиардов долларов в год.

По оценкам, в 2014 году во всем мире с диабетом жили 422 миллиона взрослых по сравнению со 108 миллионами в 1980 году. Глобальная распространенность диабета почти удвоилась с 1980 года, увеличившись с 4,7 до 8,5 процента среди взрослого населения. Это отражает увеличение связанных факторов риска, таких как избыточный вес или ожирение. За последнее десятилетие распространенность диабета в странах с низким и средним уровнем доходов росла быстрее, чем в странах с высоким уровнем доходов.

В 2016 году около 1,6 миллиона случаев смерти были непосредственно вызваны диабетом. Еще 2,2 миллиона случаев смерти были связаны с высоким уровнем глюкозы в крови в 2012 году.

Почти половина всех смертей, связанных с высоким уровнем глюкозы в крови, происходит в возрасте до 70 лет. По оценкам ВОЗ, диабет был седьмой по значимости причиной смерти в 2016 году.

Иран. Дания > Медицина > iran.ru, 1 сентября 2020 > № 3526635

Иран уделяет приоритетное внимание расширению стратегических связей с соседними странами

Президент Ирана Хасан Рухани заявил в понедельник, что Иран уделяет приоритетное внимание расширению стратегических связей с соседними странами, особенно в экономической сфере.

«Историческая и культурная близость между жителями региона - прочная основа для расширения и продвижения сотрудничества с соседними странами, что принесет пользу жителям и правительствам региона», - сказал Рухани во время заседания, посвященного «расширению сотрудничества с соседями».

Он добавил: «Расширение и укрепление экономического сотрудничества с соседними странами может сыграть важную роль в преодолении проблем».

Президент также сказал, что иранское правительство и народ всегда были рядом с людьми в соседних странах и приветствуют расширение отношений, сообщает Tehran Times.

«Мы все должны приложить усилия для развития всего региона. Скоординированная и совместная экономика в регионе будет способствовать миру и безопасности», - сказал он.

В июле Рухани заявил, что Иран стремится расширить свои отношения со своими соседями, а также с другими дружественными странами.

«Мы надеемся активизировать наше сотрудничество с соседями, включая Ирак, Турцию, Катар, Пакистан и Афганистан, а также со всеми другими дружественными государствами, такими как Китай и прибрежные государства Персидского залива и Каспийского моря», - сказал Рухани во время заседания кабинета министров.

ФЛОТ УМЕРЕННОЙ ГЛОБАЛЬНОСТИ

ИЛЬЯ КРАМНИК

Эксперт Российского совета по международным делам.

Развивающийся глобальный кризис способен серьёзно повлиять на экономические возможности ряда стран, в том числе и в части военных расходов, изменив приоритеты военного строительства и облик вооружённых сил. Пока рано говорить о том, насколько глубоким окажется спад, однако самое время попытаться спрогнозировать трансформации, которые он вызовет, в том числе и в таких инерционных системах, как военно-морское строительство.

Пандемия COVID-19 внесёт свой вклад в изменения, но её воздействие может быть различным в зависимости от того, как будут развиваться события в странах третьего мира и как быстро появится эффективная вакцина и/или человечество иным образом выработает устойчивый иммунитет к этому заболеванию.

Перенос на Восток

Прежде чем говорить об ожидаемых изменениях, стоит проанализировать предкризисную ситуацию, от которой они будут отсчитываться.

Ключевой тенденцией развития военно-морских сил в мире предшествующего периода можно назвать перенос развития мировой морской мощи на Восток, в первую очередь – в Азиатско-Тихоокеанский регион.

Ещё в начале 2000-х гг. распределение мест в рейтинге ведущих морских держав примерно соответствовало ситуации по состоянию на конец холодной войны, с той разницей, что отрыв лидера (США) от второго места (Россия) заметно возрос по сравнению с 1980-ми гг., а к концу 2010-х гг. ситуация изменилась коренным образом. Если исключить стратегические ядерные силы, то топ-5 морских держав, в который в 2000 г. входили Соединённые Штаты, Россия, Великобритания, Франция и Индия, сегодня выглядит совсем иначе.

Американские ВМС сохраняют первое место, при этом ВМС Народно-освободительной армии Китая (НОАК), уступая американскому флоту по совокупным боевым возможностям, обогнали его по общей численности кораблей основных классов. На третьем месте Россия – несмотря на принимаемые меры, постсоветская деградация ВМФ РФ пока не остановлена. На четвёртом и пятом местах располагаются морские силы самообороны Японии и ВМС Индии, боевые возможности которых растут. Таким образом, впервые со времён эпохи великих географических открытий в числе ведущих военно-морских сил мира нет ни одного флота «старой Европы». Особенно заметно изменение удельного веса британского Королевского флота, некогда игравшего роль глобальной морской силы Запада, которую сегодня исполняют ВМС США. Уступая по численности боевых единиц основных классов всем флотам первой пятёрки, в Европе он отстает и от ВМС Франции, находясь примерно на одном уровне с итальянскими. Замыкают мировую десятку ещё два азиатских флота – южнокорейский и турецкий.

Распределение мест в рейтинге в целом объяснимо как ростом экономических возможностей стран АТР, так и инерцией предыдущих периодов. Подъём азиатских флотов характеризуется не просто количественным наращиванием, но и обретением принципиально иных качеств. Так, ВМС НОАК перешли от строительства флота прибрежной и ближней морской зоны к созданию флота дальней морской и океанской зоны. Ключевыми приобретениями стали вновь созданные авианосные силы, активное развитие экспедиционных сил, включая строительство десантных кораблей-доков и универсальных десантных кораблей, а также быстрый рост численности неавианесущих кораблей дальней морской и океанской зоны – эсминцев и фрегатов. Символом качественных изменений стало строительство «больших эсминцев» (фактически – ракетных крейсеров) проекта 055. В настоящее время кораблями такого класса располагают только США и Россия, но ни та, ни другая страна не строит новые уже более двадцати лет.

Качественно меняются и возможности Морских сил самообороны Японии, несмотря на прежнее «пацифистское» наименование представляющие собой полноценный сбалансированный флот с растущими возможностями проецирования мощи. Следует отметить, что Япония наращивает возможности в условиях длительной экономической стагнации, с одной стороны – благодаря американской поддержке, с другой – ввиду резкого расширения возможностей ВМС НОАК. Совершенствование возможностей японского флота, выраженное в получении собственных авианесущих кораблей, дизельных субмарин нового поколения и современных ракетных эсминцев системы «Иджис» вкупе с растущим потенциалом береговой авиации и другими мерами позволяет отвести Японии второе место после КНР среди азиатских морских держав. В сочетании с силами передового базирования ВМС США морская мощь Японии равновешивает китайский подъём. Ещё одной «гирькой» на весах в этом сравнении являются ВМС Южной Кореи, тоже опирающиеся на американскую технологическую поддержку и приобретающие новые качества – в частности благодаря строительству универсальных десантных кораблей.

ВМС Индии, занявшие место в пятёрке сильнейших ВМС мира ещё в 1980-е гг., сохраняют свою позицию и сейчас, также претерпевая качественную трансформацию. Как и КНР, Индия создаёт сбалансированный флот дальней морской/океанской зоны, но с более скромными целевыми показателями, ограниченными в первую очередь необходимостью решения задач в Индийском океане. Признаком качественного перехода в индийском случае является начало собственного строительства авианосца, современных эсминцев и атомных подводных лодок. При этом Индия имеет наиболее широкую географию военно-технического сотрудничества из всех крупных морских держав Азии, приобретая технологии и готовые системы вооружения и в России, и во многих западных странах.

Западная деградация

Оценивая европейские флоты, можно в основном говорить о стагнации – и по экономическим возможностям в сравнении с Соединёнными Штатами и крупными азиатскими державами, и в плане роли в НАТО. За исключением французского и (в меньшей степени) британского и итальянского флотов остальные сведены к небольшим группам лёгких и вспомогательных сил, способных выполнять исключительно второстепенные задачи в операциях ВМС США. Самостоятельные операции требуют сосредоточения многонациональной группировки со всеми вытекающими сложностями формирования и управления, при этом ударный и экспедиционный потенциал, за вычетом уже названных Великобритании, Франции и Италии, отсутствует у стран ЕС.

Характерна «постимперская» деградация британского Королевского флота. В начале прошлого века он безраздельно господствовал на морях, был силой, равновеликой ВМС США ещё в начале Второй мировой войны, занимал второе место в мире с 1943–1944 до конца 1960-х годов. Лебединой песней британских ВМС стала Фолклендская операция – последняя, которую они провели (и могли провести) самостоятельно. В настоящее время, несмотря на строительство авианосцев типа «Куин Элизабет», возможности Королевского флота недостаточны для самостоятельных операций и требуют либо координации усилий с флотами Европы и союзниками из других регионов, либо поддержки Соединённых Штатов. Деградация выражается в последовательной утрате ряда ключевых промышленных компетенций, включая собственную разработку и производство боевых самолётов, управляемого вооружения, энергетических установок и других важнейших систем и узлов.

Увеличились сроки строительства и испытаний новых боевых единиц, а также объёме претензий к качеству. Существенным фактором, который ограничивает боевые возможности Королевского флота, является проходящее красной нитью последние сто лет, начиная с Первой мировой войны, стремление к максимальному удешевлению кораблей новых проектов, что регулярно ведёт к снижению их характеристик – с 1930-х гг. и по сей день.

Несколько лучше дело обстоит во Франции, поддерживающей независимость собственного оборонно-промышленного комплекса, вплоть до производства межконтинентальных баллистических ракет. Вместе с тем, как и в британском случае, отмечается деградация промышленности: увеличение сроков постройки новых боевых единиц и проблемы с состоянием уже имеющихся. При этом Франция уже объявила приоритетной задачей военно-морского строительства на фоне эпидемии поддержание исправности атомного подводного флота (в первую очередь стратегических ракетоносцев) и авианосца «Шарль де Голль».

Среди европейских членов НАТО исключением можно назвать не вполне европейскую Турцию, ВМС которой в докризисный период перешли к строительству универсальных десантных кораблей, а также современных многоцелевых кораблей дальней морской зоны. Впрочем, сразу проявились сложности, вызванные в основном политическими причинами: попытка переворота 2016 г. и последующее охлаждение отношений Турции с партнёрами по НАТО существенно замедлили развитие ВМС страны.

Общей проблемой для всех европейских стран (за исключением Франции) является отсутствие внятных национальных военно-морских доктрин, что заставляет рассматривать флот скорее в качестве инструмента «гуманитарных интервенций» и вспомогательной силы в рамках объединённых сил НАТО. Экономический потенциал многих членов ЕС достаточен для того, чтобы иметь более сильный флот. Речь, прежде всего, о Германии, экономические и промышленные возможности которой позволяют при желании претендовать на место в пятёрке, если не в тройке ведущих морских держав. Но политические интересы, требующие такого военно-морского подкрепления, у Германии отсутствуют.

В стагнации, как это ни странно, находятся и крупнейшие военно-морские силы мира в лице ВМС США. План наращивания численного состава ВМС до 355 кораблей к 2030 г. не реализуем без существенного увеличения финансирования, особенно учитывая необходимость перехода к строительству кораблей и подлодок новых проектов. В частности, существенный объём финансирования потребуется для ввода в строй ПЛАРБ нового типа «Колумбия», которые должны заменить ракетоносцы типа «Огайо» 1980–1990-х гг. постройки.

Начальник военно-морских операций ВМС Майкл Гилдэй, выступая в январе на симпозиуме US Navy 2020, сообщил, что программа создания «Огайо» отвлекла на себя 20 процентов бюджета военного судостроения 1980-х годов. Доля «Колумбии» может оказаться ещё выше и составить 30 процентов, что затруднит поддержание нужной численности сил общего назначения.

«355-корабельный план» был частью обещаний Дональда Трампа в ходе его предыдущей избирательной кампании. При фиксации расходов на ВМС на уровне 34 процентов от общего военного бюджета Соединённых Штатов реализация вряд ли возможна (в 1980-е г. доля, например, составляла 38 процентов). Основная часть расходов приходится на содержание и боевую подготовку имеющихся сил. Бюджетные траты на военное судостроение в последние десять лет колеблются в диапазоне 19–22 млрд долларов в год.

В настоящее время ВМС США насчитывают 293 корабля основных классов, и поддержание этого уровня даётся непросто: для сохранения боевого состава ещё до кризиса потребовалось сократить ряд вспомогательных частей и организаций в структуре ВМС. Возможно, что план наращивания численности ВМС будет осуществлён, в частности, за счёт учёта в этой структуре безэкипажных кораблей и судов, ранее не входивших в номенклатуру основных классов.

Отдельно стоит остановиться на ситуации с ВМФ России, судьба которого отчасти напоминает участь Королевского флота после распада Британской империи.

Унаследовав от СССР крупнейший по численности флот планеты, занимавший по боевому потенциалу в океанской зоне уверенное второе место с огромным отрывом от третьего и последующих игроков, Россия так и не смогла за почти тридцать лет чётко сформулировать цели и задачи для своего флота. Де-факто его роль свелась к обеспечению функционирования морских стратегических ядерных сил, охране исключительной экономической зоны и отдельным походам в рамках боевой учёбы и «демонстрации флага». При этом, помимо внушающего уважение боевого состава и развитой (хоть и недостаточной в ряде случаев) инфраструктуры, флот унаследовал и проблемы. Среди них разнотипица, осложняющая снабжение и боевую подготовку, рассредоточенность между четырьмя театрами, обусловленная географией, и, конечно, несоответствующий боевым возможностям политический вес. Последнее ведёт к тому, что флотские программы традиционно стоят последними в очереди на финансирование и первыми – на секвестр. Не говоря уже о том, что сама разработка этих программ ведётся с куда меньшим уровнем политического внимания и научной экспертизы, чем требуется для флота такого класса.

В 2000-е гг. ситуация начала меняться. Однако в тот период денег на обновление ВМФ ещё не было, а в следующем десятилетии выработанная более или менее и начавшая воплощаться в жизнь концепция создания сбалансированного флота, способного действовать как у своих берегов, так и в дальней морской/океанской зоне, была подорвана несколькими взаимосвязанными факторами. Среди них – разрыв военно-промышленной кооперации с Украиной, западные санкции и общая экономическая рецессия. Эти факторы наложились на деградацию российской судостроительной промышленности в постсоветский период, восполнить недостаток мощностей которой в условиях санкций затруднительно.

Сама по себе необходимость поддержания боеспособного флота осознаётся, особенно после начала сирийского конфликта, что выразилось, в частности, в указе президента от 20.07.2017 № 327 «Об утверждении Основ государственной политики Российской Федерации в области военно-морской деятельности на период до 2030 года». Основной пункт, вызвавший наиболее оживлённое обсуждение, – требование обеспечить ВМФ России второе место в мире по боевым возможностям. По сути, это означает, что российский флот может уступать только ВМС США, при этом тот же документ (статья 39, параграф V) гласит: «Российская Федерация не допустит существенного превосходства военно-морских сил других государств над Военно-морским флотом».

В настоящее время этот параметр выполняется только с учётом стратегических ядерных сил, в то время как по возможностям сил общего назначения ВМФ России уже заметно уступает ВМС НОАК, а с учётом географического фактора на каждом отдельно взятом театре военных действий и флотам наиболее сильных региональных игроков.

Кризисное будущее: крупные игроки

Особенностью развития военно-морских сил является инерционность, чрезвычайная длительность жизненного цикла основных проектов в этой сфере, сравнимая с продолжительностью человеческой жизни для боевых кораблей и превышающая её – для инфраструктуры и концепций применения. С одной стороны, это делает флоты менее уязвимыми для сиюминутных колебаний экономической конъюнктуры. С другой – серьёзно ограничивает возможности развития в кризисный период, когда горизонты планирования сокращаются и никто не готов взять на себя ответственность за запуск проектов, требующих многомиллиардных вложений и планирования на десятки лет вперёд.

Исходя из сказанного, нельзя утверждать, что кризис окажет серьёзное влияние на развитие флотов восточноазиатских государств. Вместе с тем интенсивность этого развития будет прямо зависеть от общего состояния мировой экономики, в первую очередь от того, с какой скоростью будут восстанавливаться европейские и американские рынки. Крупнейшие державы Восточной Азии – Япония и Китай – способны применить американский подход: поддержка экономики через государственные расходы, в том числе военные, была характерна для Соединённых Штатов в разгар Великой депрессии в первой половине 1930-х годов. Тогда США профинансировали строительство почти двух десятков крейсеров, четырёх авианосцев и большого количества кораблей других классов для своих военно-морских сил.

При этом, если в первой половине 1930-х гг. военно-политическая обстановка не делала эти затраты необходимыми для Вашингтона, то основные игроки АТР находятся в ситуации гонки морских вооружений, причём для Китая и Соединённых Штатов эта гонка не уступает по накалу морскому состязанию Германии и Великобритании в 1890–1910-х гг. или СССР и США двумя поколениями спустя.

Кроме того, стимулом выделить средства на финансирование военных программ, включая военно-морские, в случае Японии и Соединённых Штатов может быть стремление удешевить свои валюты, чтобы ускорить восстановление экспорта на период выхода из кризиса. В этих условиях предложения, увеличивающие инфляцию, могут рассматриваться как оправданные.

Поведение США практически наверняка будет определяться вышеупомянутой моделью периода Великой депрессии, что уже подтверждается приказом заместителя министра обороны США Эллен Лорд, отвечающей за закупку ВиВТ, от 22 марта 2020 года. Приказ касается необходимости сохранения военного производства и обозначает приоритетные направления. В их качестве определены: аэрокосмический сектор; инженерно-технический персонал; сотрудники производственных предприятий; IT-отрасль; силы безопасности; средства разведки; персонал и средства обслуживания летательных аппаратов и вооружения; поставщики лекарств и медтехники; критически важные транспортные возможности.

Наиболее существенным отличием от ситуации Великой депрессии является смена приоритетов: вместо флота ключевыми направлениями становятся ВВС и космическая группировка. Скорее всего, это повлияет на упомянутые выше планы наращивания боевого состава ВМС США до 355 кораблей, которые так и останутся на бумаге. Отказ от увеличения численности ВМС ещё более вероятен с учётом возможного досрочного списания ряда имеющихся кораблей и подлодок, чтобы получить возможность заказать новые – для поддержки промышленных мощностей, занятости и производственной кооперации. Под удар могут попасть также перспективные разработки на ранних стадиях, генерирующие в основном расходы при минимальном эффекте в виде рабочих мест и загрузки производственных мощностей.

Россия более ограничена в средствах поддержания собственного промышленного производства, чем Соединённые Штаты. Стимулирование оборонных производств и разработок за счёт дополнительной эмиссии может повлечь за собой девальвацию рубля, что невыгодно, в частности, в силу зависимости российской экономики от импорта. Тем не менее ограниченные меры такого рода возможны, как и поддержка промышленного производства за счёт средств Фонда национального благосостояния. Ограниченность поддержки в сочетании с низкой приоритетностью военно-морских программ как таковых повлечёт за собой отказ от ряда перспективных проектов. Относительно флота – это отмена (либо отсрочка) проектирования перспективного авианосца, строительства собственного «большого эсминца» (ракетного крейсера) нового поколения и, возможно, отказ от ряда объектов инфраструктуры, в том числе в Арктике.

Учитывая уже накопленный негативный опыт регулярного срыва сроков и выхода за рамки финансирования, под секвестр почти наверняка попадут планы модернизации кораблей советской постройки. Во всяком случае – их урежут раньше, чем планы строительства новых боевых единиц.

Второй эшелон: совместное выживание

Подавляющее большинство военно-морских держав второго эшелона, включая таких участников топ-5, как Япония и Индия, критически зависят от зарубежных поставок и технологической поддержки. В таком же положении и большая часть стран – членов ЕС, а также находящаяся в процессе выхода из единого экономического пространства Великобритания. Данная ситуация сложилась в 60–70-е гг. прошлого века, когда с окончательным наступлением ракетно-ядерного периода развития флотов оказалось, что полноценными цепочками разработки и производства современных боевых надводных кораблей и подлодок (как и большинства других видов ВиВТ) обладают только две страны – США и Советский Союз. С рядом оговорок к этой категории относилась Франция.

На сегодня полноценной независимостью в сфере ВПК не обладает ни одна страна. Но там, где Соединённые Штаты решают проблемы за счёт большого количества партнёров по различным формам кооперации, а Россия вынуждена в ряде случаев использовать заведомо менее эффективные решения ввиду затруднённого доступа к современным технологиям, страны второго эшелона чаще всего не имеют выбора вообще.

При необходимости обновления арсеналов они вынуждены обращаться либо к прямым зарубежным поставкам, либо к тем или иным формам совместных проектов.

Развивающийся кризис способен оказать на подобные проекты двоякое влияние. С одной стороны, потребность в них возрастёт – кооперация с совместной разработкой и постройкой позволяет снизить затраты для каждого из участников. С другой – головные разработчики будут стремиться оставить своей промышленности максимально возможную долю стоимости, снизив локализацию у младших партнёров. Неизбежное снижение военных расходов (не только в силу кризиса, но и вследствие осознанной в последние месяцы необходимости увеличить финансирование здравоохранения) может привести к массовому пересмотру военных программ странами второго эшелона.

Подобный пересмотр чреват различными последствиями. Одно из наиболее вероятных, помимо массового сдвига сроков перевооружения у стран, зависящих от зарубежных поставок ВиВТ, – переход к закупкам упрощённых образцов военной техники, включая боевые корабли. Простейшим примером таких решений является использование приёма FFBNW (fitted for but not with) – закупка техники «в минимальной комплектации» с ограниченным функционалом – например, с урезанным комплектом вооружения, неполным набором радиоэлектронного оборудования. Это позволяет, с одной стороны, получить необходимое вооружение и технику, с другой – не переплачивать за возможности, которые могут не понадобиться прямо сейчас и которые можно реализовать впоследствии, когда появятся деньги на дооснащение и модернизацию ранее полученных кораблей, самолётов и так далее.

В ряде случаев этот приём используется и головными разработчиками – как, например, ставшая уже традиционной закупка британским Королевским флотом эсминцев без противокорабельных ракет или постройка для ВМФ России фрегатов проекта 11356 с сокращённым набором противолодочного оборудования и средств ПВО, поставка первых серийных малых ракетных кораблей проекта 22800 без штатного зенитного ракетно-пушечного комплекса «Панцирь» и ряд других примеров.

Ещё один метод – вывод на рынок исходно упрощённых моделей. Так, из-за очень высокой стоимости современных боевых надводных кораблей большой популярностью на рынке морских вооружений пользуются так называемые патрульные корабли (OPV – Offshore Patrol Vessel), базовая комплектация которых исходно предусматривает в основном функционал береговой охраны и защиты судоходства, но не ведения боевых действий против вражеского флота. Зачастую удешевление достигается за счёт использования норм живучести, принятых в коммерческом судоходстве, – без формирования зон живучести с автономным энергообеспечением отсеков и упрощённым составом главной энергетической установки и без применения COTS-технологий (Commercial Off-The-Shelf) в бортовом радиоэлектронном оборудовании, то есть без готовых коммерческих технологий и оборудования, доступного на гражданском рынке.

Как правило, конструкция OPV позволяет при необходимости доукомплектацию и довооружение, особенно при использовании модульных конструкций, всё больше входящих в практику.

В таком удешевлённом виде исполняются боевые корабли самых разных классов. Так, массовое использование технологий коммерческого судостроения характерно для многих проектов десантных кораблей, включая УДК «авианосного» типа, в частности корабли «Мистраль», в своё время заказанные (но так и не полученные после событий 2014 г.) ВМФ России. Это обеспечивает заметную экономию – 20-тысячетонный «Мистраль», способный перевезти усиленный батальон морской пехоты с бронетехникой и артиллерией и решать ряд других задач, доступных для многоцелевого вертолётоносца с большим грузовым отсеком, стоил в начале 2010-х гг. около 450 млн евро – дешевле большинства современных фрегатов.

Стоит отметить, что появление метода упрощения и удешевления авианесущих кораблей за счёт использования в их конструкции технологий и норм гражданского судостроения (или просто строительства на основе пассажирских/грузовых судов) совпадает по времени с появлением авианосцев как класса – первый в мире авианосец классической компоновки, корабль Его Величества «Аргус», введённый в строй в сентябре 1918 г., исходно сооружался как пассажирский лайнер.

Упрощение конструкции самих кораблей и минимизация состава вооружения отчасти может быть компенсирована развитием смежных направлений – например, закупкой беспилотных аппаратов и морских патрульных самолётов, использование которых позволяет компенсировать нехватку оборудования на кораблях, предоставляя при этом более широкие возможности, в том числе и боевые.

Вероятные сценарии: что может пойти не так?

Любые решения имеют ограниченный диапазон сценариев, в рамках которых они технически применимы. Можно выделить несколько групп факторов, способных существенно повлиять на посткризисное развитие военно-морских сил стран мира.

Углубление экономического кризиса. Продолжающееся ухудшение экономической обстановки вследствие возможной новой волны (нескольких волн) распространения COVID-19, что было характерно для ряда великих пандемий прошлого, окажет существенное влияние на экономики стран первого мира. Вероятное дальнейшее ухудшение способно заставить многие государства принципиально пересмотреть структуру расходов, не говоря уже о резком сокращении доходов при регулярных карантинных мерах и политико-экономических последствиях. Вероятность данного сценария прямо зависит как от субъективных факторов – способности современной науки создать эффективную вакцину/лекарство, так и от объективных – способности человеческого организма приспособиться к новому вирусу и способности последнего к мутации.

Неблагоприятное развитие событий в этом случае способно поставить под угрозу перспективы развития флотов первого эшелона, включая ВМС США и ВМС НОАК, заставив руководство Соединённых Штатов и КНР отложить или, возможно, отменить ряд программ. В наихудшем случае развития экономического кризиса прогнозирование событий не представляется возможным.

Деградация альянсов и суверенизация обороны. Усугубление экономических проблем способно повлечь за собой политические последствия в виде переоценки рядом стран своего участия в существующих международных институтах и значения этих институтов для национальной безопасности. Первой ласточкой может оказаться Турция, претендующая на роль регионального лидера и имеющая набор неразрешённых противоречий с союзниками по НАТО. Усугубление противоречий, независимо от того, последует формальный выход Турции из НАТО или нет, подтолкнёт ряд стран к необходимости самостоятельно гарантировать безопасность или как минимум диверсифицировать риски на случай, если интересы национальной безопасности вступят в конфликт с союзническими обязательствами. В части флота и обороны в целом это может привести к ревизии ряда совместных проектов/экспортных контрактов, реализация которых окажется под угрозой в силу политических противоречий – подобно тому, что произошло с планами Турции закупить американские истребители F-35.

Часть наиболее развитых стран второго эшелона станет стремиться к повышению самостоятельности в обеспечении собственной национальной обороны. Но для многих деградация альянсов и совместных проектов будет означать либо вынужденный переход на прямой импорт зарубежной техники уже без участия в совместных разработках и производстве, либо переход на более простые, но реализуемые собственными силами решения.

Дефицит стабильности. Даже в случае победы над COVID-19 и преодоления экономического кризиса ведущими странами без катастрофических потерь и революционных преобразований под вопросом остаются последствия происходящего для стран третьего мира. Там не исключено развитие событий по неблагоприятным сценариям в силу ограниченных экономических возможностей и политической нестабильности. Последствия пандемии, наложенные на экономический кризис, чреваты коллапсом слабых государственных режимов с расширением имеющихся и появлением новых «серых» и «чёрных» зон, территорий с ограниченным либо отсутствующим государственным управлением и ограниченным, в силу невозможности гарантировать безопасность, доступом. Сокращение военных возможностей крупных держав вследствие кризиса может подарить таким зонам долговременное существование.

Примерами подобных зон с ослабленным или отсутствующим де-факто государственным управлением может стать Афганистан, ряд районов Пакистана, многие страны Ближнего Востока, Африки, в том числе северной, Латинской Америки и другие. Расширение таких зон неизбежно повлечёт за собой рост, в том числе на море, спроса на асимметричные инструменты влияния, в первую очередь – на частные военные компании и иные формы услуг наёмников, обеспечивающих интересы стран первого-второго эшелона. Подобное развитие событий в приморских регионах может привести к возрождению пиратства и нелегального морского бизнеса (наркотрафик, контрабанда, работорговля и так далее). Впрочем, ничего нового – пиратство всегда активизируется во времена глубоких кризисов и упадка контролирующих морские пути великих держав.

Выводы

В случае развития событий по умеренному сценарию наиболее вероятным представляется усугубление таких наблюдавшихся и до начала глобального кризиса явлений, как опережающий рост морской мощи стран АТР, особенно Китая, Японии, Южной Кореи, на фоне стагнации флотов Европы и США. Неблагоприятные последствия кризиса в сочетании с сокращением военных расходов могут повлечь активизацию пиратства и нелегального морского бизнеса в регионах, где государственная власть и экономика пострадают особенно сильно. Под угрозой, помимо актуальных на сегодня районов, окажутся и исторические районы активного судоходства – такие, как Средиземное море, Мексиканский залив и Карибское море, моря Юго-Восточной Азии.

Последствиями кризиса для строительства флотов и военно-технического сотрудничества в военно-морской сфере можно назвать заморозку ряда программ, существенное сокращение расходов на новые проекты в ранней стадии развития, растущий интерес к дешёвым решениям с максимальным использованием технологий коммерческого судостроения и COTS-подхода. Эти последствия будут проявляться тем сильнее, чем более существенным окажется ущерб, нанесе?нный кризисом.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 сентября 2020 > № 3493696 Илья Крамник

ХОЛОДНАЯ ВОЙНА ТОГДА И ТЕПЕРЬ: В ЧЁМ РАЗЛИЧИЯ?

ВИКТОР МУРАХОВСКИЙ

Эксперт Российского совета по международным делам.

В не столь далёком 2007 г. политологи осторожно задавались вопросом: приключится ли новая холодная война[1]? В 2014 г. уже призывали не допустить новой холодной войны[2]. Сегодня это явление считают состоявшимся и термин «холодная война 2.0» используют в фундаментальных трудах[3]. Действительно, в противостоянии Советского Союза (стран Варшавского договора) и Соединённых Штатов (стран Североатлантического договора) после Второй мировой войны и сегодняшней политикой сдерживания США «стран-ревизионистов» – Китая и России – есть некоторые общие черты[4].

По ряду формальных, внешних признаков холодная война в первой и второй версиях весьма схожи. Но между ними есть и фундаментальные различия, которые позволяют сомневаться в правомерности применения термина «холодная война» к современным отношениям соперничающих великих держав. Не являясь специалистом в международных отношениях и политологии, рискну предложить обзор различий в военных аспектах.

Ключевая характеристика текущей ситуации – появление третьего участника «большой игры», Китайской Народной Республики. Это вполне самостоятельный субъект военной стратегии, придерживающийся собственных интересов и принципов, не примыкающий по умолчанию ни к одной стороне. В данном обзоре КНР не рассматривается, поскольку страна не была активным участником холодной войны.

Многогранность и размах военного противоборства в годы холодной войны и в наши дни требуют обширного исследования, которое невозможно упаковать в одну статью, – этим объясняется «телеграфный» стиль изложения, присущий скорее военным сводкам.

Численность вооружённых сил[5]

В период холодной войны стороны активно готовились к глобальной «горячей» войне, в том числе с применением ядерного оружия и/или другого оружия массового поражения. Вооружённые силы в основном комплектовались призывным контингентом. Их численность была рассчитана на длительное ведение боевых действий высокой интенсивности с большими потерями. Например, ожидался рост санитарных потерь в 10–20 раз по сравнению со Второй мировой войной[6].

Британская армия после 1960 г. и армия США после 1973 г. стали комплектоваться по контракту, с уменьшением общей численности, в расчёте на качественное превосходство над противником. Офицерский корпус везде состоял из профессиональных военнослужащих. Унтер-офицерский и сержантский состав в ряде стран комплектовался по контракту, во многих странах, в частности в СССР и ФРГ, был смешанным (по контракту и по призыву).

К 1989 г. основные соперники в холодной войне имели следующую численность вооружённых сил.

СССР – после заявленного в декабре 1988 г. одностороннего сокращения ВС на 0,5 млн человек их общая численность составила 4,2 млн военнослужащих; с учётом внутренних, пограничных и железнодорожных войск – 5 млн 960 тыс. человек.

США – 2 млн 130 тыс. 229 военнослужащих действующих ВС, свыше 1,5 млн человек в активном резерве и Национальной гвардии, всего свыше 3,6 млн военнослужащих.

Великобритания – 311 600 военнослужащих.

Франция – 471 тыс. человек.

ФРГ – 456 тыс. военнослужащих.

По завершении холодной войны было радикальное сокращение численности вооружённых сил основных участников противостояния: более чем четырёхкратное в России, в 2–2,5 раза у ведущих европейских стран НАТО, в 1,7 раза – в Соединённых Штатах. Российская Федерация перевела вооружённые силы на смешанный принцип комплектования, их численность после 2008 г. не превышает 1 млн человек. В американских вооружённых силах состоят 2 млн 213 тыс. военнослужащих (армия, ВМС, морская пехота, ВВС, силы специальных операций, национальная гвардия). Великобритания имеет вооружённые силы численностью 144 650 человек. Во Франции с 1997 г. вооружённые силы комплектуются по контракту, их численность 268 тысяч. ФРГ отменила призыв в 2011 г., сейчас контрактные вооружённые силы страны насчитывают менее 183 тыс. человек.

В целом армии основных соперников в холодной войне сегодня сократились в несколько раз по личному составу и основным образцам вооружения. Это не позволяет им содержать развёрнутые группировки, необходимые и достаточные для ведения глобальной войны или масштабного регионального конфликта. Даже менее масштабные конфликты низкой интенсивности вынуждают их привлекать активные резервные компоненты вооружённых сил. Так, США приходится для операций в Афганистане, Ираке, Сирии использовать на постоянной основе войска Национальной гвардии[7]. Сегодня часть задач в военных операциях перекладывают на негосударственные вооружённые формирования, обычно в формате частных военных кампаний, а также местные союзные силы.

Гонка вооружений

В годы холодной войны под гонкой вооружений подразумевался качественный прогресс, наращивание номенклатуры и количественное насыщение войск современными образцами оружия, военной и специальной техники (ВВСТ). При этом количество ВВСТ, содержащегося в мирное время, рассчитывалось, исходя из обеспечения высокой интенсивности боевых действий и восполнения потерь по меньшей мере в начальный период войны, во время развёртывания мобилизационного производства. Так, по состоянию на 1989 г. войска ОВД и НАТО имели на европейском театре военных действий соответственно: танков – 59470 и 30690, орудий и миномётов – 32390 и 24200, боевых вертолётов – 2785 и 5270, боевых самолётов – 7876 и 7130.

На пике холодной войны можно отметить следующие особенности гонки вооружений.

Количество межконтинентальных носителей ядерного оружия и ядерных боевых частей позволяло накрыть зонами поражения и радиоактивных осадков практически все населённые территории противостоящих государств (вывод сделан по результатам советского стратегического командно-штабного учения «Решающий удар» 1970 г.)[8].

Высокая насыщенность ядерными боеприпасами военных формирований оперативного и тактического уровня. Ядерными боезарядами оснастили ракеты большой, средней, малой дальности и зенитные, артиллерию калибра от 152 мм и выше и даже американское 120-мм безоткатное орудие. Получили распространение ядерные бомбы, торпеды и фугасы. К середине 1980-х гг. соперники располагали огромными ядерными потенциалами (по 40–50 тыс. ядерных зарядов у каждой стороны)[9]. Договор об ограничении стратегических вооружений 1972 г. (ОСВ-I) между Москвой и Вашингтоном остановил наращивание числа МБР и носителей БРПЛ. Договор 1979 г. (ОСВ-II) установил для стратегических ядерных сил потолок в 2250 единиц с 1981 года. На момент подписания Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-I, 1991 г.) США и СССР имели на стратегических носителях 10563 и 10271 ядерный заряд соответственно[10]. Суммарная мощность ядерных зарядов только на МБР составляла 1100 и 6500 мегатонн тротилового эквивалента[11].

В сфере обычных вооружений происходило накопление больших мобилизационных запасов вооружений, военной и специальной техники (ВВСТ), ракет и боеприпасов, горючего, продовольствия, иных материальных средств. Все страны резервировали и поддерживали мобилизационные мощности промышленности. Отмечался очень высокий темп обновления ВВСТ, обычно характерный для военного времени. Всего за сорок с небольшим лет в вооружённых силах США, СССР, других государств НАТО и ОВД сменилось от трёх до пяти поколений обычных видов оружия и военной техники, и как следствие этого – операции и боевые действия с использованием такого оружия приобрели качественно новый характер. Особенно глубокие сдвиги произошли на рубеже 1970–1980-х гг., когда в развитии классических видов оружия наметилась тенденция, связанная с разработкой и широким внедрением высокоточного управляемого оружия, в том числе разведывательно-ударных систем. В этот период появились и опытные образцы ОНФП — оружия на новых физических принципах. К нему обычно относят лазерное, направленной энергии, электромагнитное, пучковое, гиперскоростное кинетическое.

За тридцать лет после окончания холодной войны (с 1990 по 2020 г.) темпы обновления ВВСТ резко замедлились. Количество ключевых систем вооружения существенно сократилось. Определённый качественный прогресс наблюдается в оперативно-тактической авиации (истребители пятого поколения), высокоточном ракетном оружии, робототехнике, ОНФП, цифровых технологиях. Но «гонки вооружений» в прежнем понимании не происходит. Зачастую передовые системы вооружения поступают в войска в ограниченном количестве и не повсеместно. Большинство основных систем вооружения являются модернизированными вариантами образцов, созданных в годы холодной войны.

Американские и российские стратегические ядерные вооружения ограничены договором СНВ-3 (по развёрнутым носителям – 700 единиц, по боевым частям – 1550 единиц). Фактически на 1 марта 2020 г. стороны имели 655 и 485 развёрнутых стратегических носителей соответственно, 1373 и 1326 ядерных боевых частей.

Мобилизационные запасы и мобилизационные возможности соперников радикально уменьшились, а в ряде стран они фактически ликвидированы.

Не будет преувеличением сказать, что мобилизационная готовность экономик и обществ большинства стран сейчас находятся на самом низком уровне после Второй мировой войны.

Военная стратегия

Общие концепции военной стратегии Соединённых Штатов, нацеленной на глобальную ядерную войну с Советским Союзом, постепенно менялись. С 1971 г. была принята концепция «полутора войн», допускавшая возможность ведения одной всеобщей ядерной и одной локальной войны. В 1980 г. её сменила концепция «двух с половиной войн», которая предусматривала готовность вооружённых сил к ведению двух крупномасштабных войн (ядерной и обычной) и одной локальной. С середины 1980-х гг. появилась концепция «множественности войн». США допускали возможность ведения двух крупномасштабных и нескольких локальных войн в различных регионах мира.

Военная стратегия СССР в ядерную эпоху сначала опиралась на теорию ядерной войны с неограниченным применением ракетно-ядерного оружия с самого начала и до конца боевых действий. Затем получила развитие теория поэтапной войны с последовательным переходом к использованию всё более разрушительных средств. Впоследствии сформировалась стратегия равной готовности. Имелась в виду готовность вести как ядерную, так и обычную войну с широким использованием высокоточных боевых средств и автоматизированных систем управления войсками и оружием.

Стратегия ведения войны в целом координировала действия на различных театрах войны и театрах военных действий. Она определяла цели и задачи всех вооружённых сил, а также иных средств, направленных на поражение противника, уничтожение его экономической базы, вывод из войны государств, которые могли стать противником. Связанная в основном с межконтинентальными действиями стратегических наступательных и оборонительных средств, стратегия объединяла в себе глобальные стратегические операции этих средств и сил.

Суть стратегии ведения войны на театрах военных действий (ТВД) сводилась к разгрому группировок войск и сил противника. Она охватывала и рассматривала главным образом проблемы, касающиеся подготовки и ведения операций на континентальных и океанских ТВД. Такой подход оказался целесообразным после создания главных командований на театрах военных действий. Планирование глобальных операций стало прерогативой Генерального штаба, а подготовка, планирование и ведение стратегических операций на ТВД – задачей соответствующих главных командований.

Для холодной войны характерно наличие боеготовых группировок войск сторон в Европе, находящихся в непосредственном соприкосновении. Европейский театр войны считался ключевым. На Центрально-Европейском и Северо-Европейском стратегических направлениях были сосредоточены основные группировки войск. СССР имел группы войск в ГДР, Польше, Чехословакии и Венгрии. На территории ФРГ размещался воинский контингент США, Великобритании и Франции. Предполагалось, что одновременно с действиями стратегических ядерных сил начнутся крупные наступательные операции на континентальных театрах. Их главные особенности – массированное применение ядерного оружия на всю глубину расположения противника, высокоманёвренные боевые действия и их развитие по отдельным направлениям.

Советский Союз в сентябре 1984 г. сформировал Главное командование Западного направления, объединившее войска в Германии, Польше, Чехословакии, Белорусский и Прикарпатский военные округа. Это было самое мощное стратегическое объединение в мире, включавшее 5 танковых, 6 общевойсковых и 5 воздушных армий. К 1989 г. на Западном направлении насчитывалось 50 дивизий – 26 танковых и 24 мотострелковые, из которых 35 были развёрнуты до полного штата. Для действий на Южно-Европейском направлении было сформировано Главное командование Юго-Западного направления, которому подчинялись войска в Венгрии, Киевского и Одесского военных округов: 2 общевойсковых и танковая армии, 22 дивизии[12].

Страны НАТО формально имели меньшее число дивизий и бригад сухопутных войск, но по оснащению они ненамного уступали армиям ОВД. В ФРГ дислоцировалось 24 дивизии различных типов четырёх стран[13]. Во втором стратегическом эшелоне альянса находилось ещё порядка 20 дивизий и около 30 отдельных бригад различных типов на территории Франции, Бельгии, Испании и Италии. Созданные НАТО и ОВД войсковые группировки в Европе могли начать полномасштабные боевые действия в течение 24 часов, а передовые эшелоны и дежурные средства – немедленно. Существовала возможность развёртывания наступательной конфигурации группировок в течение нескольких суток. Поддерживалась готовность войск вести широкомасштабные боевые действия с применением как обычного, так и ядерного и/или другого оружия массового поражения.

В Мировом океане оперативные флоты, эскадры, корабельные тактические группы и отдельные корабли непрерывно следили друг за другом, готовые к немедленному реагированию. В 1989 г. советский военно-морской флот насчитывал 1005 кораблей и катеров всех классов общим водоизмещением около 3,5 млн тонн. Американские ВМС имели 456 кораблей общим водоизмещение свыше 4,9 млн тонн.

Проводилось планирование и практическая отработка масштабного развёртывания войск второго стратегического эшелона и резервных компонентов. США проводили учения “REFORGER” (REturn of FORces to GERmany, 1969–1993 гг.) по усилению контингента на Европейском ТВД с переброской войск морем и по воздуху.

Советский Союз проводил учения с отмобилизованием соединений и последующим вводом их в сражение. Так, при подготовке манёвров «Запад-81» провели отмобилизование соединений 28-й общевойсковой армии Белорусского военного округа с призывом из запаса десятков тысяч человек, доведя его численность до 130 тыс. военнослужащих[14].

Стороны регулярно проводили масштабные учения с отработкой применения всех видов вооружённых сил и типов вооружений, включая ядерное, по сценарию глобальной войны. Характерным примером являются крупнейшие после Второй мировой войны манёвры «Запад-81» ВС СССР, на которых отрабатывались вопросы подготовки и проведения стратегической наступательной операции на Западном направлении. Самые крупные за послевоенный период учения НАТО прошли в 1988 году. За две недели с территории США в Западную Европу были переброшены 125 тыс. человек, что позволило создать на учениях группировку войск НАТО численностью до 300 тыс. военнослужащих. Средства усиления включали пехотную дивизию, бронекавалерийский полк, две пехотных бригады, батальон пехотного полка Национальной гвардии.

Сегодня соперничающие страны не имеют развёрнутых группировок войск в непосредственном соприкосновении. Единственный регион, где можно (при некотором допущении) заметить лёгкий намек на такое противостояние – Калининградская область и прилегающие территории Польши. Однако масштаб здесь тактический, нет и речи о создании ударных наступательных группировок хотя бы на одном операционном направлении.

После холодной войны значительно сократилось количество кораблей военно-морских сил ведущих держав (за исключением КНР, которая наращивает флот) при некотором повышении боевых возможностей каждой единицы. Уменьшилось число постоянно действующих оперативных флотов и эскадр. Особенно заметно сокращение кораблей океанского класса (дальней морской зоны). В этой категории ВМФ России насчитывает 104 корабля общим водоизмещением 0,76 млн тонн, американские ВМС имеют 221 корабль общим водоизмещением 3,5 млн тонн.

Масштаб нынешних войсковых учений в Европе в разы меньше, чем в годы холодной войны. Заметен акцент на перенос учений, особенно командно-штабных стратегического и оперативно-стратегического уровней, в виртуальное пространство компьютерного моделирования. На крупнейшее за последние 25 лет учение НАТО “DEFENDER-Europe 20” планировалось привлечь 35 тыс. военнослужащих из 18 стран. В том числе 2,5 тыс. человек из Великобритании и около 25 тыс. из США. В крупнейших в новейшей истории России манёврах на Западном стратегическом направлении «Запад-2017» с участием войск Западного военного округа и ВС Белоруссии было задействовано до 13 тыс. военнослужащих.

Военные конфликты

В данном обзоре не затронута тема прямого противостояния СССР и США/НАТО за пределами Европейского ТВД, хотя таковое случалось во время войн в Корее и во Вьетнаме. Правила и «красные линии» холодной войны вырабатывались не за столом переговоров. Пределы возможностей и границы допустимого тестировались в острых конфликтных ситуациях. Переговоры, если и случались, констатировали соотношение сил сторон, сложившееся «по факту».

Например, «красная линия» в Берлине в виде Берлинской стены формировалась в острейшей конфликтной ситуации. Самым опасным эпизодом стал инцидент у КПП «Чарли» американской зоны оккупации в западной части Берлина 26–27 октября 1961 г., когда американские и советские танки с полным боекомплектом целились друг в друга с дистанции пары сотен метров: «кто первым моргнёт».

Правило не нарушать воздушные границы, которое сегодня кажется аксиомой, прописывалось кровью в жёстком противоборстве авиации западной коалиции и советской ПВО в 1950–1960-е годы. Известно о примерно полутора десятках иностранных военных самолётов, сбитых в воздушном пространстве СССР в этот период. Самым резонансным случаем стало уничтожение американского разведывательного самолёта типа U-2 вблизи Свердловска 1 мая 1960 года.

Правила «большой игры» с нулевой суммой также формировались в ходе жёсткого противоборства. Характерны два эпизода с участием ракет средней дальности.

Инициатором первого стали США, разместившие в 1961 г. в Турции ракеты средней дальности «Юпитер» с ядерной боевой частью, в зону досягаемости которых попадала европейская часть СССР, включая Москву. В ответ СССР разместил на Кубе ядерные ракеты Р-12 и Р-14, в зону досягаемости которых попали многие американские города, включая Вашингтон. Вызванный этими действиями Карибский кризис октября 1962 г. считают переломным моментом в холодной войне. Примерно со второй половины 1960-х гг. противостояние постепенно смещалось от прямого конфликта вооружённых сил СССР и США к опосредованному противоборству.

Инициатором второго эпизода стал СССР, размещавший с 1977 г. в европейской части страны комплексы «Пионер» (РСД-10) с ядерными ракетами средней дальности (около 5,5 тыс. км), которые позволяли держать под прицелом всю Западную Европу. К 1987 г. на боевом дежурстве и в арсеналах находилось 650 ракет РСД-10.

12 декабря 1979 г. на саммите НАТО в Брюсселе было принято решение дислоцировать в Европе 572 ракеты средней дальности и предложить Советскому Союзу переговоры по двустороннему ограничению этого вида вооружений. Тем не менее эскалация продолжалась: в Европе развёртывались американские баллистические и крылатые ракеты, СССР разместил в ГДР и Чехословакии оперативно-тактические ракетные комплексы «Ока». Новое руководство, пришедшее к власти в СССР, пошло на односторонние уступки, и 8 декабря 1987 г. в Вашингтоне был подписан договор, по условиям которого стороны согласились уничтожить РСМД как класс вооружения. Это единственный случай в практике международных отношений за всю их историю.

Сегодня предпосылки конфликтных ситуаций возникают в основном в международном воздушном пространстве при идентификации и сопровождении боевых самолётов сторон. При этом интенсивность таких встреч в воздухе на порядок ниже, чем в годы холодной войны. На море интенсивность слежения кораблей друг за другом также в разы меньше, чем во время холодной войны.

Единственным регионом, где войска США и России находятся в непосредственном соприкосновении, является Сирия. При этом между ними заключено соглашение о предотвращении инцидентов, командующие группировками связаны прямой линией деконфликтации. В целом за почти пять лет операции ВС РФ в Сирии вооружённых конфликтов с американскими войсками не отмечено. Такой подход был бы невозможен в годы холодной войны.

Итоги и выводы

Сегодня вероятность развязывания глобальной войны или масштабного регионального конфликта между великими державами значительно меньше, чем во время холодной войны. Что не исключает возможности единичных военных инцидентов в районах непосредственного соприкосновения сторон.

Мобилизационная готовность государств и обществ к войне стала существенно ниже.

Оппоненты в глобальном военном противостоянии не имеют боеготовых группировок войск, способных реализовать даже максимально благоприятные для инициатора результаты внезапных ударов обычным высокоточным и/или ядерным оружием составом боеготовых сил мирного времени. Для этого требуется масштабное и относительно длительное стратегическое развёртывание вооружённых сил, что невозможно скрыть от национальных технических средств разведки.

Конфликтность из военной сферы переместилась по большей части в медийную, информационную, политико-дипломатическую, финансово-экономическую, юридически-правовую и другие, не создающие непосредственной военной угрозы.

При этом конфронтационность в иных областях не транслируется напрямую в сферу военного противостояния. Численность ВС не наращивается. Наступательные группировки войск не развёртываются. В войсках нет нестратегического ядерного оружия. Стратегическое ядерное вооружение ограничено разумными пределами. В обозримой перспективе не ожидается открытия неизвестных ранее физических принципов, на основе которых может быть создано оружие, радикально меняющее соотношение сил.

Вместе с тем попытки получить преимущество за счёт качественного превосходства некоторых систем вооружения, изменения их предназначения, форм и способов применения вооружения и группировок войск[15] не прекращаются. Потенциальную военную опасность создают разработки ОНФП следующего поколения, автономных робототехнических комплексов, стратегических средств быстрого глобального удара[16], систем ПРО передового и космического базирования, развёртывание нового поколения ракет средней дальности, оперативная подготовка театра военных действий странами НАТО вблизи российских границ и ряд других мероприятий.

Однако перечисленные опасности не формируют непосредственной военной угрозы, требующей чрезвычайных действий по укреплению обороны страны и мобилизации общества. Их можно парировать в ходе планового развития вооруже?нных сил, совершенствования вооружения, военной и специальной техники.

СНОСКИ

[1] Арбатов А.Г. Грядёт ли новая холодная война. Журнал «Россия в глобальной политике, №2, 2007. Ссылка: https://globalaffairs.ru/articles/gryadet-li-holodnaya-vojna/

[2] Караганов С.А. Европа и Россия: не допустить новой «холодной войны». Журнал «Россия в глобальной политике, №2, 2014. Ссылка: https://globalaffairs.ru/articles/evropa-i-rossiya-ne-dopustit-novoj-holodnoj-vojny/

[3] Адамишин А.Л. Конец холодной войны 30 лет спустя. Журнал «Россия в глобальной политике, №2, 2020. Ссылка: https://globalaffairs.ru/articles/vojna-30-let/

[4] National Security Strategy of The United States of America, December 2017. P. 25.

[5] Здесь и далее использованы в основном данные на 1989 и 2019 годы.

[6] История военной стратегии России. Под ред. В.А. Золотарёва. М.: Кучково поле. 2000. – 592 с. С.434.

[7] Defense Budget Overview. United State Department of Defense Fiscal Year 2020 Budget Request. 6. Overseas Contingency Operations and Emergency. P. 66-74.

[8] История военной стратегии России. Под ред. В.А. Золотарёва. М.: Кучково поле. 2000. – 592 с. С. 406.

[9] Там же. С. 446.

[10] Там же. С .418.

[11] Robert S. Norris & Hans M. Kirstensen. “Nuclear Notebook: U.S. and Soviet/Russian intercontinental ballistic missiles, 1959–2008”. Bulletin of the Atomic Scientist. January/February 2009. P. 2.

[12] Феськов В.И., Калашников К.А., Голиков В.И. Советская Армия в годы «холодной вой-ны» (1945–1991). Томск: Издательство Томского университета, 2004. – 246 с. С. 6.

[13] Там же. С. 13.

[14] Военный академический журнал. 2016. №3(11). С. 64–71.

[15] “The U.S. Army in Multi-Domain Operations is an operational-level military concept designed to achieve U.S. strategic objectives articulated in the National Defense Strategy, specifically deterring and defeating China and Russia in competition and conflict”. The U.S. Army in Multi-Domain Operations, 2028. TRADOC Pamphlet 525-3-1. 6 December 2018. P. 24.

[16] Conventional Prompt Global Strike and Long-Range Ballistic Missiles: Background and Issues. Congressional Research Service. R41464. August 14, 2019. P. 13. The Conventional Strike Missile.

Россия. США. Евросоюз. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 сентября 2020 > № 3493695 Виктор Мураховский

«“ПРОШЛЫХ” БУДЕТ МНОГО…»

ИЛЬЯ МАТВЕЕВ, Кандидат политических наук, доцент факультета международных отношений и политических исследований Северо-Западного института управления РАНХиГС.

СЕРГЕЙ УШАКИН, Профессор антропологии и славистики в Принстонском университете

АЛЕКСАНДР ФИЛИППОВ, Доктор социологических наук, ординарный профессор Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», руководитель Центра фундаментальной социологии.

ФЁДОР ЛУКЬЯНОВ, Главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» с момента его основания в 2002 году. Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике России с 2012 года. Директор по научной работе Международного дискуссионного клуба «Валдай». Профессор-исследователь НИУ ВШЭ. Выпускник филологического факультета МГУ, с 1990 года – журналист-международник.

КРУГЛЫЙ СТОЛ

Я прочёл в газетах биографию об одном американце. Он оставил всё своё

огромное состояние на фабрики и на положительные науки, свой скелет

студентам, в тамошнюю академию, а свою кожу на барабан, с тем чтобы

денно и нощно выбивать на нём американский национальный гимн.

Увы, мы пигмеи сравнительно с полётом мысли Северо-Американских Штатов;

Россия есть игра природы, но не ума. Попробуй я завещать мою кожу на барабан,

примерно в Акмолинский пехотный полк, в котором имел честь начать службу,

с тем чтобы каждый день выбивать на нём пред полком русский национальный

гимн, сочтут за либерализм, запретят мою кожу.

Ф.М. Достоевский. Бесы

Что происходило в ведущих западных странах летом 2020 года? И почему в России к этим событиям относятся совсем иначе, чем там? Об этом – дискуссия в редакции нашего журнала. Участники: Илья Матвеев, Сергей Ушакин, Александр Филиппов. Ведущий – Фёдор Лукьянов.

ЛУКЬЯНОВ: Можно ли сказать, что события лета 2020 г. в США и Европе похожи на то, что происходило в 1968 году?

УШАКИН: Не уверен. С одной стороны, да, есть накал, протест и энергия, с другой, на мой взгляд, абсолютно отсутствует то, чем 1960-е гг. так запомнились многим, а именно – попытками предложить иной взгляд на сложившуюся систему, другой способ мышления и социальной организации. События 1968 г. привели к пересмотру базовых социальных, теоретических, социологических установок. Феминистская философия, критическая философия, культурная критика, психоаналитический подход – во многом это всё оттуда, из 1960-х. Сегодня я не вижу желания или способности идти на такие интеллектуальные эксперименты. Говоря коротко – симптомы те же, болезнь – другая.

ЛУКЬЯНОВ: Что за болезнь?

УШАКИН: Глубокое социальное неравенство, которое можно устранить только посредством серьёзных социальных реформ, но именно о них, по сути, широкой дискуссии не получается. А ведь это такие базовые вещи, как доступ к образованию, медицинским услугам и так далее. Вместо них на первый план выходят разного рода политические ритуалы и символическая политика.

ЛУКЬЯНОВ: А почему не обсуждаются сущностные вопросы?

УШАКИН: Разные причины. Возможно, широкой дискуссии нет, потому что американцев долго пугали коммунизмом и социализмом и вопрос о перераспределении средств в обществе навсегда оказался прочно маркирован как относящийся к социализму и тоталитаризму. Например, ситуация с высшим образованием, которое из-за своей стоимости становится практически недоступным. Масса выпускников заканчивает университет с громадными долгами, их потом приходится выплачивать полжизни. И эта тема почти не обсуждается. Элизабет Уоррен – один из кандидатов от Демократической партии – пыталась об этом говорить, но, как мы видели, особой поддержки не нашла. Та же ситуация и с системой здравоохранения. Казалось бы, в нынешних условиях пандемии как раз можно было бы показать все достоинства социальной медицины. Но таких дискуссий почти нет. Иными словами: проблема неравенства есть, а способов её решения пока не видно.

МАТВЕЕВ: Я вижу связь с 1968 г. в том, что нынешним протестам может грозить та же печальная судьба, которая постигла наследие тех. В книге Люка Болтански и Эв Кьяпелло «Новый дух капитализма» проводится мысль о том, что саму идею яркой, творческой, неотчуждённой жизни, которую отстаивали студенты в 1968-м, присвоил капитализм, она и составила его «новый дух». Сегодня идеология функционирует так, что работа должна восприниматься как страсть и творчество («Делай то, что любишь, и тебе не придётся проработать в жизни ни дня»), но целью и такой работы всё равно остаётся прибыль, а сама она сопряжена с эксплуатацией, просто человек эксплуатирует сам себя. В этом – мрачное перерождение 1968 года. И я боюсь, что нынешние протесты, которые тоже возникли из-за глубочайшего кризиса западного мира – проблем колониального прошлого и его влияния на настоящее, – тоже могут переродиться в новую корпоративную философию антирасизма. Если в совете директоров корпорации половина состава – представители меньшинств, если каждый год проводятся тренинги по антирасизму – проблема считается решённой. Члены Демократической партии в Конгрессе повязали на себя шарфики с традиционным узором из Ганы, совершили символический жест, и тоже вопрос как бы снимается.

Антикапиталистический мятеж – 1968 переродился в новый извод капитализма, который присваивает идею творческого труда. Раньше героями были студенты-маоисты, а сейчас – Илон Маск и прочие. Они тоже своего рода ниспровергатели основ, но всё это ради создания удачного продукта и повышения стоимости акций компании. То есть это фиктивное «ниспровержение основ» в рамках системы. Точно так же антирасизм протестов Black Lives Matter может превратиться в выхолощенный корпоративный антирасизм, подменяющий настоящую борьбу с расовым угнетением, а она ведь неизбежно является и борьбой против несправедливого экономического порядка, бенефициарами которого как раз и являются крупные корпорации.

ЛУКЬЯНОВ: Че Гевара стал буржуазным потребительским брендом. А Даниэль Кон-Бендит, который был одним из лидеров студенческого движения, уже больше тридцати лет сидит в Европарламенте, причём не как левый, а как либерал.

УШАКИН: Я не очень уверен в том, что такое «перерождение» предопределено самим событием. Мне кажется, тут всё-таки работает другая логика – так называемой «нормализации». Практически любой исходный радикализм со временем становится всё более и более привычным – на уровне и формы, и содержания. В России, например, похожая ситуация скложилась после 1917 года. В 1919 г. Эль Лисицкий рисует разнообразные абстрактные проуны (проекты по установлению нового – концепция изображения моделей супрематической архитектуры – прим. ред.), создаёт с Малевичем свою версию авангарда. А заканчивается всё тем, что в конце 1920-х гг. тот же Лисицкий оформляет советские павильоны на международных выставках, делает дизайн для «СССР на стройке» и так далее. Но это не значит, что предложенные формы и концепции не обладали изначально новаторским потенциалом. Та же визуальная пропаганда Лисицкого, например, во многом изменила наши зрительные привычки, создав новые визуальные каноны. Логика состоит в том, что в долгосрочной перспективе всё заканчивается консервацией метода и превращением его в продаваемый приём.

Но если вернуться к Че Геваре и теме борьбы в 1960-е гг., мне кажется, что мы обычно забываем: тогда протесты в Америке были во многом антивоенными. Да, объектом критики была система в целом, но студенты протестовали против призыва в армию. И, благодаря этим протестам, призыв отменили. И война закончилась. Со временем. В сегодняшних протестах показательно, на мой взгляд, то, что такой консолидирующей темы, которая обнажала бы уязвимость системы в целом, нет. Например, присутствие американских войск в Афганистане или в других частях света не вызывает возражений и воспринимается как часть патриотической позиции. Недавний скандал по поводу якобы российских вознаграждений за убийства американских военных в Афганистане обсуждается в контексте того, что «наши солдаты защищают рубежи нашей Родины».

Вот этот взгляд, мне кажется, сложно представить в рамках протестов 1960-х годов. В том числе и потому, что связь между военными тратами и, скажем, бюджетом на образование и здравоохранение виделась довольно прямой: чем больше ракет, тем меньше школ. Сейчас таких связей не усматривают. Годы неолиберализма приучили всех к тому, что каждый умирает в одиночку. Ну, или побеждает. Вернее, эти связи прослеживаются, но на местном, а не федеральном уровне. Призывы «финансово обескровить полицию» (Defund The Police) – во многом проявление логики перераспределения. Существенное отличие в том, что полиция-то как раз финансируется из местных налогов, и там видна прямая взаимозависимость между бюджетами полиции и бюджетами социальных служб. Протест, таким образом, переводится на муниципальный уровень, а не на уровень государственного бюджета.

МАТВЕЕВ: В Америке есть мощный антивоенный полюс в обществе, но у корпоративных демократов – другая повестка. И они пытаются присвоить себе нынешнее движение, говоря: «Мы тоже антирасисты, мы за то, чтобы было больше чёрных предпринимателей». И протестному движению придётся с этим бороться: отвечать, что демократы не представляют их интересов, что проводимая политика имеет чисто символический характер. Например, часть улицы, ведущей к Белому дому, переименовали в “Black Lives Matter Plaza” (Площадь «Жизни чернокожих имеют значение»). А местное движение BLM ответило: «Нам ваши надписи ни к чему, сначала сократите бюджет полиции. Нам нужны не пустые жесты, а реальные дела». У нас в России многие наблюдатели не до конца понимают, что есть само движение, а есть представители истеблишмента вокруг него. А у них совершенно другая повестка.

ЛУКЬЯНОВ: Вернёмся к 1968 году. В Германии в то время была волна осмысления нацизма. Немцы задавались вопросом, а что делали их родители, например, в 1943 году? Получается, сейчас происходит нечто похожее: а что в 1810 г. делал мой прапрапрадедушка и не надо ли за это покаяться?

ФИЛИППОВ: Когда мы говорим о событиях 1968 г., то должны помнить, что в каждой стране была своя специфика. Волнения в общежитиях в Париже не похожи на антивоенные выступления или на движение американских хиппи. Везде что-то своё, но ведь было и общее. Во всех странах (назовём их условно – развитыми) есть молодые люди, которым надоели родители, благополучная культура, предполагающая однотипный ход жизни. По крайней мере, для наследников хороших семей. Помните спектакль «На полпути к вершине» по пьесе Питера Устинова, который показывали у нас в Театре имени Моссовета в конце 1970-х? Действие происходит в Великобритании во второй половине XX века. В первой части сынок бунтует против папаши. Потом сынок одевается во всё офисное, а папаша залезает на дерево и оттуда произносит контркультурные речи. Пьеса шла с большим успехом. А почему? Потому что там был если и не общечеловеческий, то понятный для всех людей в индустриальных странах в эпоху модерна мотив неудовлетворённости культурой, переставшей отвечать на ключевые вопросы о смысле жизни. Это был не просто конфликт поколений, иначе среди почитаемых новыми левыми авторов не было бы столько пожилых господ. Международный характер культуры модерна обеспечил им аудиторию во всех странах. Не то сейчас. Если у нас вдруг решат поставить «Хижину дяди Тома» (Гарриет Бичер-Стоу, 1852 г. – прим.ред.), то я не уверен, что наберётся полный зал. Нас собственно расовая тема не волнует. А в конце 1960-х гг. у нас были свои контркультурные тенденции, часть из них проявилась много позже. И начальство всё время боялось, что молодёжь осмелеет.

Сейчас нет ощущения соучастия. События локализованы в нескольких странах, которые были активными агентами колониализма, причём особого рода, с идеологией расового превосходства. Там и сейчас расовая проблематика имеет значение именно в силу ощутимой внятности. Категория расы исторически очень изменчива, а уж сводить вопрос о расизме к простым делениям по цвету кожи совсем дико. Но у социальной истории расовых делений есть и какие-то трудно релятивируемые основания в биологии, и – что в нашем случае более важно – не отменяемая, состоявшаяся история. Цвет кожи, его оттенки интерпретируются, из этого делаются социальные выводы, они откладываются в истории вместе с образцами интерпретации. У одних стран есть опыт расового порабощения, в нём связаны образцы интерпретации цвета кожи, происхождения и социальные выводы, а другие страны, как бы ни относиться к их истории, в том числе истории порабощения или истребления других народов, расового порабощения в том же самом смысле не знали.

И если мы смотрим именно через этот окуляр, понимая, что там происходят процессы, которые являются внутренними, не приобретающими хотя бы в публичной сфере, в общественной дискуссии универсального значения, то для нас это проблема нескольких стран, не более того. И мы можем задаться вопросом: «А что же нас в этом задевает?». Потому что мы, конечно, неравнодушны.

Задевает как раз то, что напоминает нам конец 1960-х гг., о которых мы что-то знаем. Вот это контркультурное движение, когда большой разницы нет: испачкать или уничтожить какой-нибудь памятник или – если в очередной раз перечитать знаменитое интервью Жана-Поля Сартра журналу Esquire, в котором он говорил, что сжёг бы Мону Лизу без малейших раздумий, – агрессивно и пренебрежительно относиться к собственной унаследованной культуре. В те годы, условно говоря, быть на стороне Моны Лизы значило – быть на стороне традиции, репрессивной культуры, стариков, капитализма и колониализма. И всё равно как-то неловко получалось. Интеллигент мало того, что говорит, мол, сапоги выше Пушкина или там – гвоздь всё в том же сапоге важнее, чем фантазия у Гёте, но прямо стремится к аннигиляции великого. Это часто пытаются как-то замять, хотя в этом суть.

А сегодня мы возмущаемся: «Как же так? Памятники – всемирное достояние человечества! Линкольн – тоже достояние человечества. И Дэвид Юм – достояние человечества. Они на нашего Юма покусились!». Какое нам дело до Юма? Насколько он наш и в каком смысле? По-моему, это очевидно. Для себя самих мы на стороне культуры, традиции и общечеловеческих ценностей. Вся эта концепция великой гуманистической общечеловеческой культуры, в общем, не всегда органична для нас, но раз уж так получилось, приходится делать выводы. Для современного контркультурного движения мы на стороне белых господ, но только с той разницей, что раньше у нас традиционное одобрение революции и бунта против капитализма боролось с вновь утвердившимся «общечеловеческим» консерватизмом. Как-то мы умудрялись совмещать Пушкина в школьной программе и борьбу с колониализмом и капитализмом. Вроде бы революционное движение было и за гуманизм, и за дело мира, и за Шекспира, и за Мону Лизу, и за Патриса Лумумбу. А сегодня у нас некому стать на сторону чёрных и почувствовать их проблему. Никто не кричит, что США только притворялись царством справедливости, а на самом деле там расовая дискриминация (даже само слово исчезло из лексикона пропаганды). Да и борцы за справедливость скажут скорее, что отвлекать нас на расовую проблему – значит замалчивать настоящие социально-экономические противоречия. Как-то удивительно получается, что при всём сложном отношении к Соединённым Штатам, у нас легче найти защитников американских статуй и американской полиции, чем сочувствующих BLM. У этого есть свои основания, но и издержки.

Надо, конечно, ещё посмотреть, чем там у них всё кончится. Новые левые и контркультура не опрокинули традицию, но сильно изменили способ её передачи и потребления. И не только это произошло. 1960-е гг. закончились университетской реформой. В результате в развитых странах наплодили прорву университетов, чтобы люди, которые кричали, что кругом неравенство и социализировалась в берлинских коммунах, стали неомарксистской профессурой в бесчисленных новых учебных заведениях. Именно они учредили новый университетский истеблишмент в социальных и гуманитарных науках, воспроизводя себе подобных, которые занимали места во всё новых университетах. Именно они задают тон в производстве социального знания и оценке происходящего в наши дни.

Думаю, что сейчас дело не ограничится только университетами. Видно, что у людей реальная проблема, они её не придумали. Сейчас они добьются каких-то мест, каких-то шансов, каких-то дополнительных компенсаций за поруганное колониальное прошлое. Произойдёт изменение структуры существующей системы, чтобы недовольные тем, что их не уважают, получили бы это уважение в нужном количестве. Потом система всё сглотнёт, переварит, и те, кто прежде контролировал денежные и идеологические потоки, будут их и дальше контролировать.

МАТВЕЕВ: Я согласен с тем, что и на этот раз элите удастся удержать позиции, но я думаю, что социального мира достичь будет гораздо труднее, чем после 1968-го. В конце концов, мы имеем дело с парадоксальной ситуацией – на символическом уровне, с точки зрения публичного дискурса на протяжении последних десятилетий в США вроде бы наблюдается непрерывный прогресс антирасизма. Отношение не только к откровенно расистским, но и просто «бестактным» (tone-deaf) и двусмысленным высказываниям – очень жёсткое, работы за них лишиться легче лёгкого. Политики и другие публичные фигуры либерального толка постоянно совершают какие-то символические жесты солидарности с антирасистским движением. И тем не менее – массовые протесты и беспорядки афроамериканского населения происходят вновь и вновь, повторяясь едва ли не каждый год. Причина в том, что на фоне вот этого символического прогресса антирасизма сохраняется практически нетронутым экономический фундамент расового угнетения. Расовое неравенство накладывается на классовое. Либеральный истеблишмент не спешит обращаться к этой корневой проблеме – отчасти из-за глубоко въевшегося лицемерия, отчасти из-за приверженности так называемой «политике идентичности», которая предполагает жёсткое отделение экономики от расовых, гендерных и других неравенств, как будто они существуют в параллельных реальностях. Результат – регулярные вспышки гнева афроамериканцев в стране, на словах вроде бы давно и окончательно открестившейся от своего расистского прошлого. До тех пор, пока сохраняется разрыв в оплате труда, уровне безработицы, жизненных перспективах, доступе к образованию, стоимости жилья, – пока все эти объективные разрывы будут сохраняться, прогресса не будет. Ложные достижения будут всё время выдаваться за реальные дела.

ЛУКЬЯНОВ: Действительно ли не решается проблема наполнения интеллектуального класса за счёт чернокожих?

УШАКИН: Она не решается по тем причинам, о которых уже говорилось. Мы забываем, что университеты расширялись за счёт «бэби-бумеров», которые просто своей численностью во многом модифицировали сложившуюся к тому времени систему социальных институтов. Тогда это были школы и университеты, сейчас данная группа меняет здравоохранительную и пенсионную сферы. Займы на обучение, которые давали ветеранам Второй мировой, были попыткой встроить их в новый контекст, изменить траектории их социальной мобильности. В университеты пришли представители социальных групп, которых там раньше не было: нижнего среднего, рабочего классов, первое поколение тех, кто получал высшее образование.

Что происходит сейчас? В Принстоне, например, есть программа, когда университет при зачислении специально обращает внимание на абитуриентов первого поколения – то есть, дети тех, у кого нет университетского диплома. Это, как правило, представители социально и экономически уязвимых групп – дети мигрантов и меньшинств. Им дают дополнительные льготы и финансирование. Но они должны соревноваться на равных с другими абитуриентами. То есть при равных баллах, например, можно отдать предпочтение вот такому first-generation кандидату. Проблема в том, как добиться этих равных баллов? Снижать уровень проходного балла ради определённой группы тоже нельзя – это подорвёт идею справедливой конкуренции в принципе.

В Советском Союзе проблему решали с помощью так называемых рабфаков, подготовительных курсов, куда принимали только детей рабочих, чтобы они в течение года могли подготовиться к учёбе в университете. Понятно, что таких «рабфаков» в Штатах почти нет. В основе этой проблемы – специфическая роль общеобразовательной системы. Которая, как правило, воспринимается не как институт социальной мобильности, а во многом как институт социального управления, помогающий работающим родителям держать детей под присмотром. Коронавирус проявил неблагополучие в этой области: вдруг выяснилось, что обучение онлайн совсем не общедоступное – и потому, что у школьников нет соответствующих гаджетов, и потому, что доступ к интернету дорог. В прессе масса публикаций о том, как школьники делают домашнюю работу рядом с «Макдоналдсами», потому что там – бесплатный вайфай.

Есть и другая сторона. Я не так давно беседовал с одним своим студентом из Африки. Он мне объяснял трудности с выбором специализации. Он – один из немногих чернокожих студентов на кампусе, который хотел бы специализироваться в области гуманитарных исследований. Как правило, таких студентов их руководители подталкивают специализироваться на более, так сказать, хлебных профессиях – технических специальностях, компьютерных делах и тому подобном. В результате в ряде дисциплин представителей меньшинств очень немного. Эта ситуация, естественно, воспроизводится и на уровне преподавательского состава. Славистика, например, в расовом отношении – очень «белая» дисциплина – количество преподавателей-афроамериканцев минимально. Как диверсифицировать состав преподавателей, когда в то или иное дисциплинарное поле афроамериканцы почти не идут, неясно. Как преодолевать эту расовую гомогенность дисциплины? Где брать кадры, которые решат всё?

ЛУКЬЯНОВ: Подъём антирасизма, антирабства и антиколониализма – это своего рода ответ на рост традиционалистских, популистских настроений по всему миру, особенно в странах ЕС последние лет пятнадцать. Они апеллируют к золотому веку, устоям, скрепам, которые теперь расшатываются и которые надо вернуть. И тут им говорят: «А вот они – ваши скрепы. Вот на чём они зиждились: рабство, торговля людьми и прочая». Это обратная волна, ответ популистам. Но в России скрепы – самое главное. И немалая часть общества (которая действительно консервативно настроена), и руководство этого общества отчасти воспринимают атаку на «скрепы» за морями, за лесами как косвенную угрозу и себе. Иными словами, может быть, всё-таки есть элемент и нашей сопричастности, как в 1968 г., мы находимся не вне, а внутри течения?

ФИЛИППОВ: Когда владелец магазина или его подчинённые видят, что кто-то разбивает булыжником витрину магазина, радости они от этого не испытывают. Возможно, от этого легче человеку, которому совсем плохо, который думает: «Господи, ведь правда, раз в жизни пожить по-человечески, разбить эту витрину, взять что-нибудь и убежать». Это можно понять. Но никто в массе не фокусируется на вопросе: откуда такая широкая поддержка контркультурного движения со стороны медийного истеблишмента? Очевидно сочувствие, желание показать, как угнетают бедных, как доводят людей до того, что они, будучи не в силах так жить, идут и разбивают витрины.

Этот момент у нас вызывает даже большее беспокойство, потому что само устройство медийной среды (если она действительно является медийной средой, а не пропагандистским рупором) должно быть эхом общественных настроений, резонировать с ними. Есть ощущение массовости контркультурных настроений, которые подпитываются чувством попранной справедливости, ощущением того, что существует исторически и культурно укоренённая прослойка, или класс тех, кто продолжает быть законодателями вкуса, правильного суждения, допустимого или недопустимого для преподавания в системе высшего образования. И бедному человеку вырваться, разорвать эту паутину иным способом, кроме как разбив стекло, нельзя. Я не говорю о том, справедливо это ощущение или нет. Но медийная среда его воспроизводит и входит с ним в резонанс.

Наша медийная среда устроена совершенно по-другому. Есть естественное требование справедливости и болезненное ощущение застывающей, как паутина, как соты, окаменевающей структуры, из которой человеку уже не вырваться. Это требование в редких случаях ещё может активизироваться ради какой-то пропагандистской кампании, но оно никогда не становится в медиа настоящим эхом массовых настроений. Наоборот, здесь усматривается основание для беспокойства. Происходящее – не просто протест чёрных, которых у нас нет, это протест людей, чувствующих себя навечно ущемлёнными. Поэтому воспроизводятся несколько нарративов демотивации, чтобы заранее дискредитировать эту тему. И это свидетельствует о правильном понимании социальных процессов теми, кто такое транслирует. Потому что они понимают, что фундамент этого противостояния не такой и чужд нам.

МАТВЕЕВ: Согласен. Действительно, где бы ни происходили протесты, прокремлёвские СМИ неизменно используют при рассказе о них одну и ту же консервативную риторику: «Их ждёт Майдан и коллапс, как на Украине». Интересно другое, – что у наших российских либералов, которые поддерживали Майдан, сегодняшние протесты вызывают жесточайшее неприятие. И мы видели гротескный расизм со стороны многих известных персон. Почему?

Думаю, дело в следующем. Запад долгое время испытывал некое чувство экзистенциальной безопасности. В том смысле, что его идентичность была недоступна для посягательств. Мы – носители прогрессивных ценностей; либерализм, универсализм – это всё наше. Отсутствие либерализма, каких-то универсалистских ценностей, прав человека – это за пределами западного мира. Поэтому Запад был спокоен по поводу самого себя.

Другой стороной этого было наше вечное российское беспокойство, что мы живём в неправильной, ненормальной стране. Ненормальной по отношению к кому? По отношению к «нормальному» Западу.

В западном россиеведении в начале 2000-х гг. постоянно велась дискуссия о том, является ли Россия нормальной страной. На эту тему даже есть книга “A Normal Country: Russia after Communism” («Нормальная страна: Россия после коммунизма», Андрей Шлейфер, 2005 г. – прим. ред.) . Кто-то говорил, что Россия – “normal”, кто-то – что “abnormal”. Но критерии нормальности – на Западе. Запад – это нормально. Россия по отношению к нему или приближается к нормальности, или, наоборот, отдаляется от неё.

И вот теперь мы столкнулись с ситуацией, когда сам Запад начал глубоко задумываться: «А мы сами нормальные?». Трансатлантическая работорговля? Переселенческий колониализм? Вдруг появилось чувство сильнейшей внутренней тревоги, а чувство экзистенциальной безопасности исчезло: «Что, если весь наш западный мир – он тоже не “normal”? И наше собственное прошлое – кошмар, такой же безобразный, а может, ещё и хуже, чем у других стран, про которые мы привыкли думать, что у них всегда проблемы, а у нас никаких проблем нет. И наша собственная история – не описание прогресса либеральных идей, а хронология геноцидов, работорговли, экономической эксплуатации, чудовищных войн?».

На самом деле Запад познакомился с тем чувством, которое знакомо русскому интеллектуальному классу уже 200 лет. Мы в России привыкли вечно переживать из-за того, что западная «семья народов» нас отторгает, как говорил Чаадаев. Когда-то мы отклонились от верного курса и теперь мучаемся: у нас самодержавие, православие, и мы не можем этого идеала достичь. А Западу ничего не нужно было достигать, он же и есть эталон. Это очень глубокая экзистенциальная проблема всего западного мира, потому что из истории вытекает идентичность: а что значит – быть «западным человеком»? Раньше думали: «Быть либералом, который выступает за права человека». Оказывается, историю либерализма очень трудно отделить от истории рабовладения. Отцы-основатели США были богатыми плантаторами, Джон Локк – акционером рабовладельческой компании. Российская же интеллигенция впитала идею, что там всё хорошо, а наша история – ненормальная. И вдруг они видят Запад, который начал сомневаться в самом себе. И русский интеллигент не может ему эту неуверенность в себе простить. Потому что Запад должен быть полностью уверен в том, что он – идеал, а вокруг всё ненормально. Появляется ощущение, что весь мир рушится потому, что рушится западный мир.

Конечно, русские интеллигенты успокаивают себя тем, что это пройдёт, американцы решат эту проблему, и не с таким справлялась Америка. Может, и проблемы на самом деле нет, просто медиа нагнетают. Тем не менее в целом ситуацию можно описать как экзистенциальный кризис русского либерализма, связанный с кризисом западной культуры, которая начинает в себе сомневаться. А наши вслед за ней начинают сомневаться во всём в этой жизни.

УШАКИН: Про системный расизм было известно давно. То, что у афроамериканцев короткая продолжительность жизни, что они не представлены в корпоративных советах и так далее, – для образованной публики секрета здесь не было, как и для самих афроамериканцев. И для меня основной вопрос не в том, что это стало очевидно, а в том, с какой скоростью СМИ вдруг переобулись в воздухе и стали подавать это как нечто ранее абсолютно неизвестное. Я спрашиваю знакомых: «Объясните мне, почему вы раньше об этом не говорили? Почему эта озабоченность расовыми проблемами проявилась только сейчас, когда начали сносить памятники? У вас – при всей свободе слова, академической свободе, при наличии демократических институтов – результат примерно такой же, как в России со сталинизмом: об этой проблеме говорят единицы, а остальные молчат». Ответа, естественно, нет, да его и не может быть.

Но мне бы хотелось и другой тип молчания отметить. Мне кажется, что антирасистский дискурс в Соединённых Штатах может быть крайне актуален и для России. За исключением ограниченного числа научных публикаций у нас ведь тоже не сложилось приемлемого и доступного понятийного аппарата, чтобы говорить о собственной колониальной истории – будь то на уровне Российской империи или Советского Союза. У нас есть общий лозунг про дружбу народов, есть цивилизационная логика: русские – учителя, которые несли свет модернизации, просвещая полудикие народы. Есть, наконец, тезис про Россию как тюрьму народов. Но дальше этих лозунгов продвигаемся с трудом.

Я отдаю себе отчёт в том, что говорить (и думать), например, о политике русификации Средней Азии или Кавказа непросто и в интеллектуальном смысле, и в эмоциональном. Но не выносить эту тему в общее дискурсивное пространство тоже нельзя. Цель, понятное дело, не в том, чтобы скатиться в очередной приступ «виктимизации» и искать новых жертв и палачей. Цель таких дискуссий – понять, как функционировала эта система отношений? Какие последствия она имела? Что с ними делать теперь? Как, например, наше колониальное прошлое видится сегодня, с точки зрения современных миграционных процессов? Какие негативные и позитивные тенденции оно провоцирует? Или как такое колониальное прошлое даёт о себе знать в контексте «новых» суверенитетов на постсоветском пространстве? Как работать с имперским наследием, не воспроизводя при этом его логику доминирования?

Естественно, речь идёт не совсем о расизме, но отчуждённость и отсутствие понимания того, как взаимодействовать с людьми из другой культурно-религиозной среды, из среды, сформированной в ситуации ассиметричных властных отношений, абсолютно такие же.

ЛУКЬЯНОВ: Это очень интересная тема, хотя нельзя прямо сопоставлять – слишком разный генезис процессов. Но рефлексия по поводу того, что можно назвать «колониализмом», действительно, отсутствует. Ещё один аспект. Сегодня Запад находится под мощным давлением двойного рода. С одной стороны, происходит размывание западных обществ из-за неостановимых потоков населения с Юга на развитый Север. С другой стороны, это утрата лидерства по мере роста Китая и подъёма других стран Азии, их технологического и экономического развития. Европа уже потеряла ведущие позиции, а Соединённым Штатам брошен вызов. Не является ли всё это актом капитуляции Запада перед собственным прошлым?

УШАКИН: Это не капитуляция перед прошлым, а модернизация отношений с ним. Ведь тридцать лет назад казалось, что история закончилась. Нарративы сформировались. Гештальт закрыт. У нас всё хорошо, а то, что не очень хорошо, – мы знаем, почему, и над этим работаем. А тут выясняется: гештальт был не закрыт, а просто прикрыт на время. Дырки в этом гештальте, оказывается. И немаленькие!

И в полном соответствии с тем, чему нас так долго учил постмодернизм, начали появляться самые разные культурные логики и практики. В частности, пришло вполне чёткое понимание того, что, например, Вторая мировая война, скажем, с точки зрения Китая, выглядит немного не так, как она выглядит с точки зрения Берлина или Парижа. И с точки зрения Нур-Султана и Минска – она тоже другая.

Кроме того, появилось поколение, которому очевидность прежних канонов мироустройства не так очевидна. Мы видим это по студентам, которые задают естественные вопросы о том, почему мы изучаем то, что мы изучаем? Точнее – почему изучаем одних авторов за счёт того, что не изучаем других? Вопрос о происхождении канонов и прочих очевидностей – это уже вопрос не только исследователей, которые занимаются историей понятий и гносеологических рамок. Это базовая установка.

Важно и другое – студенты задают вопросы, которым мы, собственно говоря, их и научили, но переносят они их на современную им ситуацию: «Мы знаем, что социальные институты создавались в прошлом. Мы знаем, что традиции придумываются. Мы знаем, что память конструируется. Тогда это придумали так, теперь давайте придумывать по-другому». Это всё мейнстрим культурологии сорока-пятидесятилетней давности, просто теперь такая конструктивистская логика стала общим достоянием. И неважно, как она оформляется: в виде консервативного призыва «назад, к традициям» или футуристического – «вперёд, в светлое будущее, которого нас лишили». Логика сходная: основания своей жизнедеятельности мы формулируем сами.

Так что я не думаю, что это капитуляция перед прошлым. Скорее признание очевидного – претендовать на гегемонию той или иной версии прошлого теперь невозможно.

«Прошлых» будет много. И эти разные «прошлые» станут активно артикулироваться и распространяться.

И для меня главный вопрос в том, как жить с этими разными правдами о прошлом, точнее – как искать общий язык, когда ощущения общего прошлого нет. Где искать тогда общую почву? И стоит ли искать? Или разойтись по своим культурным автономиям, где можно холить и лелеять свою, групповую версию истории, с которой хочется жить?

ФИЛИППОВ: Когда я слышу о том, что Западу «кранты», хочу напомнить, что я впервые, кажется, читал это у Герцена – он писал подобное в середине XIX века. Уже тогда русский человек приезжает на Запад и понимает, что единственное место, где можно спасти западную культуру, – это Россия. И Достоевский со «священными камнями» Европы. Всё, Запад кончился. Эта волынка заводится всегда примерно одинаково. Но у меня никакого страшного беспокойства за судьбу Запада нет. Может быть, потому, что я к нему более безразличен, чем к своей стране. В конце концов, гори там всё огнём, что же делать, это их проблемы, они их как-то решают.

С другой стороны, я думаю, что всё, о чём мы успели поговорить, выглядит как симптом слабости или обречённости только в совершенно определённой перспективе. Эта перспектива, в принципе, мне лично близка. Я предпочитаю сталинские ампиры, «Лебединое озеро», поэтов-лауреатов и школьную программу, по крайней мере, по литературе, которая позволяет людям через пятьдесят лет или через две-три тысячи километров находить общий язык, потому что у них есть что-то в основании, то, что делает их и современниками, и согражданами государства. Иерархическая концепция культуры мне внутренне гораздо ближе. Но это нельзя путать с концепцией культуры, социальной жизнью культуры. То движение, которое мы наблюдаем в США, в значительной степени контркультурное и в очень большой степени имеет характер культурного реванша.

Организация этих множественных дискурсов, сред, которые плохо понимают друг друга, иногда даже не имеют ничего общего между собой, – это же можно трактовать совсем по-другому. Разнообразие является способом повышения чувствительности социальной системы. Например, есть большой остров социальной жизни – тот же чёрный район. Если вы не озабоченный проблемами социальной справедливости белый учёный или не местный политик, который чувствует, что оттуда идёт зараза, убийства и прочее, то о 90% здешних проблем вы никогда не узнаете и тем более не будете поднимать это наверх медийной повестки. Там должна образоваться какая-то мощная коммуникативная среда, чтобы об этом речь шла в общезначимых терминах, а не на уровне эмоций, аффектов и недовольства.

Это же касается чего угодно. Есть огромное количество плохо связанных между собой участков или блоков социальной жизни, бунтующих против истеблишмента и иерархической гомогенной культуры и отвоёвывающих себе право на возможность жить своей жизнью, говорить на своём языке. И как бы это ни было неприятно большим белым господам, тем самым они сохраняют продуктивность большого социального целого и социальный мир на новой, гораздо более эффективной ступени. Боюсь показаться бессмысленным оптимистом, но мне кажется, что это, наоборот, какой-то очередной пароксизм, содрогание, из которого страны, где это происходит, выйдут быстрее и более крепкими, более приспособленными к будущему, чем те, которые скрепили всё, что можно, своими скрепами. Меня как раз беспокоит наше привычное чувство превосходства. Знаете, одни больные могут пройти через кризис, через обострение, а потом выздоравливать, а других преследует вялое течение болезни, годами подтачивающее организм. Я не уверен, что хочу публичных кампаний такого же накала у нас в стране, не хочу всех этих диких эксцессов. Но меня беспокоит такое, говоря техническим языком, загрубление датчиков – бывает, что некоторые приборы срабатывают слишком быстро или слишком часто из-за чрезмерной чувствительности датчиков, и тогда перед установкой их специально загрубляют, чтобы, например, сигнал тревоги раздавался, когда лезет вор, а не когда летит муха. Но и в социальной жизни то же самое, только датчики здесь особого рода: острые общественные дискуссии, резкости и несправедливости, которые неизбежны в таких делах, переопределение авторитетов и прочего. Но это жизнь, а не смерть.

МАТВЕЕВ: Конечно, нескончаемые пророчества о «конце Запада» звучат смешно, но меня здесь беспокоит другое. Если бы только учёные подвергали канон сомнению, всё было бы очень мирно. Но когда это становится общественной дискуссией, то приводит к росту консервативных реакций. Вы сказали, что нынешние протесты – ответ на волну правопопулистских движений. А мне кажется, наоборот, сами эти правопопулистские движения – ответ на нарастающую самокритику Запада. И уже это опасно.

Первая проблема – самокопание – может привести пусть к временному, но росту очень агрессивных реакционных сил в обществе.

О второй проблеме я уже много говорил – либеральные центристы способны символически усвоить актуальную риторику: «да, мы во всём виноваты, колониализм». Но они сделают это так, что никаких системных изменений не будет. То есть на символическом уровне все согласятся с тем, что колониализм и рабство – это очень плохо. А в реальности останется тот же грубый капитализм, глубочайшее неравенство, которое накладывается на расовую проблему. Это пугает меня больше, чем Трамп. Возможно, именно так и произойдёт. И потому стихийные восстания будут повторяться через десять, двадцать, тридцать лет. В Америке такое всё время происходит. В 1965 г. был огромный бунт в Уоттсе, в Лос-Анджелесе. В 1992 г. сожгли весь Лос-Анджелес. В 2014 г. по поводу Эрика Гарнера был бунт, охвативший всю страну. Сейчас – вот это. В какой-то момент замкнутый круг должен быть разорван.

ЛУКЬЯНОВ: Мне понравилась мысль о том, что новое поколение, которое воспитано в новых представлениях, за канонические трактовки истории держаться не будет. Потому что оно прекрасно знает, что пишется любая история, какая надо. Мы все боремся с историческим ревизионизмом, а это, оказывается, битва с мельницами.

Текст подготовила Евгения Прокопчук, выпускающий редактор журнала «Россия в глобальной политике», аналитик ЦКЕМИ Научно-исследовательского университета «Высшая школа экономики».

США. Евросоюз. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 сентября 2020 > № 3493692 Илья Матвеев, Сергей Ушакин, Александр Филиппов, Федор Лукьянов.

КАК ЛИБЕРАЛИЗМ ВСТУПИЛ В КОНФЛИКТ С ДЕМОКРАТИЕЙ

РЕЙН МЮЛЛЕРСОН

Профессор-исследователь Таллинского университета.

Конфликт между космополитичными элитами и массами, голосующими за популистские партии, который обострился в западном обществе, уходит корнями в диалектические противоречия демократии и либерализма. Особенно ярко они проявились в условиях гиперглобализации. Запад, поражённый «вирусом Фукуямы», попытался сделать мир единообразным, используя политику либерального империализма. Либерализм может выжить и даже процветать в мире без границ. Но современная демократия, словно пуповиной связанная с возникновением и укреплением национальных государств, не сохранится без мощных суверенных политий.

Вместо того, чтобы подливать масла в огонь ожесточённой борьбы между самопровозглашёнными прогрессистами и популистами или охотиться на «драконов» и «медведей», западным политикам и СМИ необходимо осваивать искусство компромисса в отношениях с оппонентами у себя дома и осознать, что в международных отношениях баланс сил даже важнее, чем разделение властей во внутренней политике.

С лёгкой руки американского политолога Фарида Закарии термин «нелиберальная демократия» прочно закрепился в академических и политических дискуссиях[1]. Соглашаясь с Закарией в том, что встречаются демократии, где либеральные ценности не в приоритете, автор задался вопросом: а бывает ли наоборот? Есть ли политические системы, определяемые как либеральные, но не являющиеся демократическими? Конечно, имели место авторитарные режимы, либеральные экономически, но консервативные в социальном и репрессивные в политическом плане, как, например, Чили при Аугусто Пиночете или Южная Корея в годы правления военных. В западных демократиях оба аспекта либерализма – экономический и социально-политический – обычно воспринимаются как две стороны одной медали. Однако сегодня мы более чётко, чем десятилетие-другое назад, осознаём наличие политических моделей, которые можно определить как либеральные, но испытывающие серьёзный дефицит демократии.

Недемократический либерализм – политический режим, где присутствует только второй элемент из известного триптиха: «власть народа, избранная народом и для народа». То есть участие граждан во власти является формальным и неэффективным, а управление осуществляется не в интересах большинства. Популизм – реакция на установление и распространение таких режимов. Конечно, это не единственная причина роста популизма, и преобладание либерализма над демократией не вылечить популистскими средствами. Но взаимосвязь между ростом популизма и дефицитом демократии в западных либеральных обществах бесспорна. И хотя лидеры-популисты есть в незападном мире, нынешний популизм – феномен преимущественно западный.

Глобализация и революционные ситуации

Волна глобализации, которую в 1990-е гг. приветствовали не только как непременное условие мирового экономического роста, но и как механизм распространения идей и практик либеральной демократии, быстро явила свои менее привлекательные черты. Помимо издержек глобализации и вызванных ею процессов, наблюдаются две взаимосвязанные революционные ситуации: геополитическая и социально-политическая. Революционная ситуация по определению нарушает работу всех нормативных систем, включая право и мораль, поскольку, будучи нормативными, они могут функционировать только в нормальных условиях. В периоды революций (как во Франции в конце XVIII века или в России в начале XX века, когда норма уступила место целесообразности) закон не работает и даже мораль теряет свою направляющую силу. В этом отношении международное сообщество не является исключением.

Первая революционная трансформация – геополитическая – началась в конце 1980-х гг. крахом относительно стабильной биполярной международной системы. Миновав однополярный момент в 1990-е гг., эта трансформация теперь движется к некой форме многополярности. Однополярный момент 1990-х – начала 2000-х гг. был коротким не только из-за ряда фундаментальных ошибок, допущенных последовательно всеми американскими администрациями (войны в Афганистане и Ираке, отчуждение России, поддержка «арабской весны» и так далее), но и в значительно большей степени из-за того, что никогда прежде в истории одна «гипердержава», по выражению главы МИД Франции Юбера Ведрина, не доминировала во всём мире. Империя Чингисхана и Британская империя контролировали лишь части мира. 1990-е гг. аберрации не только в международных отношениях, но и во внутренней жизни некоторых государств, прежде всего для России, его можно сравнить со Смутным временем 1598–1613 годов. Вскоре на международной арене начались попытки уравновесить доминирующий центр. Трудно ожидать, что международное право будет функционировать «нормально», пока не уляжется революционная пыль и не возникнет новая норма (или не вернётся старая, хотя это менее вероятно).

Вторая революционная ситуация, взаимосвязанная с первой, – кризис либеральной демократии, которая должна была праздновать триумф после краха коммунизма как её главного идеологического конкурента. Многие из тех, кто в 1990-е гг. публично оппонировал Фрэнсису Фукуяме с его «концом истории» или оспаривал некоторые его выводы, по сути, были скрытыми фукуямистами. Продвижение идей и практик либеральной демократии по всему миру было одним из важных компонентов внешней политики почти всех западных стран, а также международных организаций, включая ООН. Однако исчезновение принципиального противника вскрыло, хотя и не сразу, противоречия между либерализмом и демократией.

Кризис либеральной демократии был заложен в диалектическом противоречии между демократией и либерализмом. Аристотель говорил: «Человек есть существо политическое, а тот, кто в силу своей природы, а не вследствие случайных обстоятельств живёт вне государства, – либо недоразвитое в нравственном смысле существо, либо сверхчеловек… Государство существует по природе и по природе предшествует каждому человеку… А тот, кто не способен вступить в общение или, считая себя существом самодовлеющим, не чувствует потребности ни в чём, уже не составляет элемента государства, становясь либо животным, либо божеством». Демократия, будь то в Древней Греции или на постмодернистском Западе, подчёркивает коллективистское и общественное начало человека, в то время как либерализм гиперболизирует индивидуалистические черты и предполагает освобождение индивидуума от различных социальных связей, которые иногда действительно могут подавлять. Однако в подобной ситуации многие из нас, освободившись от ответственности по отношению к другим (семья, родители, дети, соседи) и обществу в целом, начинают считать себя богами, а действуют, как животные.

Избыточный коллективизм ведёт к тоталитаризму, а избыточный либерализм разрывает социальные связи – прав оказывается тот, кто сильнее.

В основном два эти феномена – либерализм и демократия – подкрепляют друг друга, но между ними необходимо постоянно поддерживать баланс.

«Слишком много демократии» часто означает «слишком мало либерализма», и наоборот.

В большинстве западных обществ, особенно в Западной Европе, до недавнего времени удавалось уравновешивать это противоречие. Иногда демократия брала верх (например, в социальных демократиях Скандинавии), иногда превосходства добивался либерализм, но открытого конфликта не возникало. Однако вследствие быстрой глобализации и изменения баланса сил в международной системе противоречивые отношения между демократией и либерализмом перешли во враждебность. В глобализированном мире угрозу для демократии представляют не только авторитарные режимы. Демократию сдерживает распространение и либерализация глобальных, прежде всего финансовых рынков.

Увеличивая совокупный ВВП стран, ничем не ограниченные либеральные рынки делают небольшое число людей невероятно богатыми, а большинство остаётся далеко позади. Разрыв в материальном благосостоянии растёт практически повсеместно. Если в автократиях люди бесправны в отношении правителей, то в глобализированном мире граждане и избранные ими правительства бесправны по отношению к глобальным рынкам, даже если живут в так называемых либеральных демократиях. Так экономический либерализм подрывает демократию. В то же время рост значимости индивидуальных прав и прав различных меньшинств, которые агрессивно продвигают свою – часто недавно обретённую – идентичность, подрывают социальное единство и общие ценности. Так либерализм в отношении социальных явлений дестабилизирует демократию.

Обычно никто не замечает первых тревожных сигналов. Почти четверть века назад американский философ Ричард Рорти опубликовал небольшую книгу под названием «Обретая нашу страну: политика левых в Америке XX века», в которой отмечал, что либеральные левые силы в США, сосредоточившись на правах этнических, расовых, религиозных, культурных и сексуальных меньшинств, игнорируют растущий разрыв между богатыми и бедными. Однажды, предупреждал Рорти, «что-то даст трещину. Негородской электорат решит, что система не работает, и начнёт искать сильного лидера, который пообещает после своего избрания обуздать бюрократов, хитрых юристов, брокеров с огромными зарплатами, и постмодернистские профессора уже не будут определять повестку дня»[2]. Звучит знакомо и очень современно, не правда ли? Рорти относил себя к левым либералам, хотя его, как одного из ярких представителей американского прагматизма, нельзя назвать постмодернистским профессором. В отличие от многих он не высмеивал, не осуждал и не презирал людей с противоположными взглядами, а по совету Бенедикта Спинозы пытался понять их тревоги.

Нынешний конфликт между либерализмом и демократией проявляется в частности в том, что либеральные элиты в большинстве западных стран стали называть популистами тех демократов, чья политика и идеи (или личности) им не нравятся (кстати, англо- немецкий философ и социолог Ральф Дарендорф отмечал, что «популизм для одного человека – это демократия для другого, и наоборот», но при этом подчёркивал, что «популизм прост, а демократия сложна»)[3]. В свою очередь, демократы (или популисты) считают либералов высокомерными представителями элиты, отдалившимися от граждан, их нужд и образа мыслей, потому что они неудачники и невежды. Вспомним, как Хиллари Клинтон охарактеризовала сторонников Дональда Трампа (хотя потом лицемерно отказалась от своих слов), – «расисты, сексисты, гомофобы, безнадёжные люди». Обвинения с обеих сторон – и самопровозглашённых прогрессистов, и так называемых популистов – справедливы. Сегодня мы видим, как диалектические противоречия между либерализмом и демократией, если их не сбалансировать аккуратно и разумно, начинают разрушать ранее стабильные общества.

Проблемы адаптации

Интересно и одновременно полезно вспомнить, что нынешний кризис либеральной демократии имеет параллели с проблемами и дебатами, которые имели место в основном в США почти столетие назад. Французский философ Барбара Стиглер в недавнем исследовании с символичным названием «Нужно адаптироваться» (Il faut s’adapter) показала, как в начале XX века два известных американских мыслителя Уолтер Липпман и Джон Дьюи предложили разные ответы на вопрос о приспособляемости человечества к быстрым социальным изменениям, вызванным промышленной революцией[4]. Она пишет: «Впервые в истории эволюции жизни на планете один вид – наш homo sapiens – оказался в ситуации, когда он не был приспособлен к новым условиям. Для Липпмана проблема заключалась в огромном разрыве между естественной склонностью человеческого вида не меняться, сформировавшейся благодаря длительной, медленной биологической и социальной эволюции, и необходимостью быстро адаптироваться к новым условиям, навязанным промышленной революцией. Поэтому главная тема политических исследований Липпмана – как адаптировать человеческий вид к постоянно и быстро меняющейся обстановке… Фундаментальный вопрос для Липпмана – как избежать напряжённости между переменами и статичностью, открытостью и закрытостью, когда люди вынуждены выбирать национализм, фашизм или другие формы изоляционизма, чтобы противодействовать быстрым изменениям, восстановить статичность и изоляцию»[5].

Уолтера Липпмана особенно беспокоила пропасть между медленной исторической, биологической и социальной эволюцией человеческого вида и быстро меняющейся под влиянием промышленной революции физической и социальной обстановкой. В начале прошлого столетия это была промышленная революция, дополненная экономической глобализацией, в начале XXI века произошла революция информационных технологий и ускоренная глобализация экономических и финансовых рынков, которые вновь затронули массы людей в разных странах, и преуспели те, кто легко приноровился к переменам. Получился социально-биологический эксперимент на выживание для самых приспособленных. Самые приспособленные – рационально мыслящие эксперты и менеджеры, а также беспристрастные судьи, применяющие рациональные законы и знающие, в каком направлении человечество должно и будет эволюционировать. Людей нужно научить подавлять иррациональные инстинкты и доверять просвещённым экспертам, которые смогли адаптироваться к постоянно меняющимся условиям. В такой ситуации одна из главных задач системы образования и медиа – «обеспечить согласие» людей с политикой, которую проводят эксперты. Что касается роли политиков, Липпман писал, что «хотя государственный деятель не может держать в голове жизнь всего народа, он, по крайней мере, должен прислушиваться к советам тех, кто знает»[6]. Политик обязан проявлять компетентность в выборе экспертов. Липпман и все неолибералы после него видели решение проблемы разрыва между быстро меняющимися условиями и неспособностью людей к ним приспособиться в привлечении компетентных специалистов и обеспечении согласия масс (то есть промывание мозгов через систему образования и СМИ).

Джон Дьюи больше полагался на коллективный разум людей. Он стал первым критиком неолиберального мышления: «Класс экспертов неизбежно будет отрезан от общих интересов и превратится в класс с собственными частными интересами. Любое правление экспертов, когда массы не способны информировать их о своих потребностях, превращается в олигархию, которая правит в интересах избранных. Информация должна заставить специалистов учитывать нужды народа. Мир больше пострадал от лидеров, чем от народных масс»[7].

Этот интеллектуальный спор почти столетней давности, повлиявший на политику западных правительств (при этом идеи Липпмана превалировали), приобрёл актуальность на фоне глобализации и IT-революции. Вновь возник конфликт между элитами и массами, между самопровозглашёнными прогрессистами и теми, кого презрительно называют популистами или их сторонниками.

«Оседлые» против «кочевников»

В книге «Дорога куда-то» британский обозреватель Дэвид Гудхарт предложил различать две группы людей – «где угодно» и «где-то»[8]. К первой категории (не более 20–25 процентов населения на Западе и ещё меньше в остальном мире) относится космополитичная элита, которая извлекла выгоду из глобализации. Большинство (более 50 процентов на Западе) ощущает потребность в тесной связи со своей страной, её историей, традициями и языком. Таким образом, мы видим конфликт между космополитами и теми, кто заботится о своих корнях и привязан к конкретному месту, будь то деревня, город или национальное государство.

Всегда существовало меньшинство, считавшее своим «отечеством» весь мир или хотя бы Европу. Большинство же людей чувствует себя дома только там, где они родились, среди говорящих с ними на одном языке, исповедующих одну религию и ведущих такую же жизнь. На протяжении веков первая категория была относительно небольшой, остальные рождались, жили и умирали в одном и том же месте, исключая массовое переселение народов, которое несколько раз имело место в истории человечества. Один из таких случаев мы, возможно, наблюдаем сегодня.

Конфликт сплочённости и разнородности, противоречия между государством всеобщего благосостояния и массовой миграцией обострил размежевание на людей «где угодно» и «где-то», или, по выражению Александра Девеккьо из Le Figaro, на «осёдлых» и «кочевников»[9]. Глобализация и волна миграции как одно из её проявлений усугубили кризис в Евросоюзе, потому что те, кто может жить, где угодно, не понимают тех, кто хочет быть в конкретном месте. Первые доминируют в политике, экономике и СМИ и ведут себя как либеральные автократы по отношению к тем, кого считают массами. Такое близорукое высокомерие влечёт за собой серьёзные социально-политические издержки. Не преодолев описанных противоречий, Европа не выйдет из нынешнего кризиса.

Рост популизма – симптом уже существующего недуга, а не его причина. Популистские партии и лидеры появляются, потому что в западных обществах нарастает неравенство и углубляется раскол. Либеральные идеи превалируют среди европейских элит, в то время как ценности демократии сегодня всё чаще выражают популистские партии и движения. Французский философ Шанталь Дельсоль справедливо отмечает: «Популисты, что бы кто ни говорил, – реальные демократы, но они не либералы. В то же время универсалистские элиты, в частности в Брюсселе, действительно либералы, но они уже не демократы, потому что им не нравится, когда люди голосуют за ограничение некоторых свобод»[10]. В равной степени прав и Дэвид Гудхарт, который в интервью Le Figaro Vox подчеркнул, что ситуация с Brexit необязательно означает конец демократии, скорее это признак конфликта между двумя концепциями демократии – представительной и прямой, которая в том числе выражается через референдум[11]. Обе имеют как преимущества, так и серьёзные недостатки. Если представительная демократия привела к отчуждению элит от простых граждан, то прямая демократия несёт в себе семена авторитаризма. Но Brexit вызвал хаос не потому, что решение было принято путём референдума как элемента прямой демократии. Причина в общественном недоверии и отчуждённости элит от большинства граждан.

Удача на выборах может отвернуться от популистских партий и движений, их рейтинги пойдут вниз. Но сам феномен никуда не денется, поскольку не исчезнут его причины. Более того, партии мейнстрима всё чаще заимствуют лозунги и политику у популистов. Самый яркий пример – метаморфозы с британскими тори, которые при Борисе Джонсоне перестали быть традиционной консервативной партией. Взяв на вооружение рецепты лейбористов и идеи партии Brexit Найджела Фаража, чтобы привлечь часть их электората, тори превратились в популистскую партию – отчасти левую, отчасти правую[12]. Можно сказать, что Brexit и победа Трампа – триумф популизма над элитизмом (или, если хотите, демократии над либерализмом).

Национальное государство как колыбель демократии и субъект международного права

Современная демократия, то есть власть народа и в интересах народа, возникла и развивалась в рамках национальных государств и кажется неотделимой от них. Экономический либерализм с глобальными неконтролируемыми финансовыми рынками и социальный либерализм, ставящий индивидуума с его интересами и желаниями выше интересов общества, разрушают связи, которые скрепляли общество воедино. В результате они подрывают и национальные государства – колыбель демократии. Поддержка и продвижение многообразия в обществе ведёт к уничтожению многообразия между обществами, организованными в государства. Некоторые общества, особенно на Западе, стали столь разнородными, что удерживающие их социальные связи вот-вот разорвутся. В других, особенно на Востоке и на Юге, попытки навязать социальные модели, заимствованные у Запада, не прижились на враждебной почве, начали уничтожать традиционные институты и, по сути, ведут к коллапсу государств.

Британский политолог Бенедикт Андерсон был не так уж не прав, определяя нации как «воображаемые сообщества», потому что исторические мифы и усилия политических лидеров по созданию нации из разнообразных сообществ играли значительную роль в строительстве государств[13]. Итальянский писатель и политик Массимо Тапарелли Д'Адзельо отмечал в 1861 г.: «Мы создали Италию. Теперь нам нужно создать итальянцев»[14]. Но есть и более важные, основополагающие вещи, без которых невозможно появление нации: общая история, культурные и религиозные традиции, язык, территориальная близость, победы и поражения.

Национализм, формирование национальных государств и развитие демократии шли в Европе рука об руку. Без национализма не возникли бы национальные государства, без национальных государств не было бы демократии, по крайней мере в её нынешней форме. Философ и политический деятель Джон Стюарт Милль, суммируя практику демократических институтов в середине XIX века, писал, что «необходимое условие свободных институтов – совпадение границ государства с границами национальностей», а если люди не чувствуют «общности интересов, особенно если они говорят и читают на разных языках, не может существовать и единого общественного мнения, необходимого для работы представительных институтов»[15]. Спустя сто лет британский дипломат и теоретик международных отношений Адам Уотсон пришёл к выводу, что «самоутверждение среднего класса в Европе имело две формы: требование участия в управлении и национализм» и что «идеи национализма и демократии были связаны»[16].

В отличие от Милля Даниэль Кон-Бендит, лидер студенческого движения 1968 г., размышляя о длительном эффекте тех событий, высказал мнение, что 1968 г. открыл путь к парадигме многообразия. «Для меня это было открытие мышления к принятию различий как объединяющего фактора. Признание различий может объединить нас и придать дополнительную силу обществу»[17]. Сегодня европейские общества кардинально изменились по сравнению со временами Джона Стюарта Милля: они стали гораздо более неоднородными, возросло и принятие этого многообразия. Тем не менее есть различия, которые делают интеграцию невозможной, ведут к параллельному существованию антагонистических субкультур в рамках одного и того же общества, и оно в конце концов попросту теряет свои базовые характеристики. Сегодня, спустя десятилетия, всё больше европейцев боятся оказаться чужаками в собственной стране, городе или деревне, и поэтому они ищут свои корни. Речь идёт не только о неудачниках гиперглобализированного мира, которым важно, где и с кем жить. Многие образованные, успешные, говорящие на нескольких языках люди ценят своё этническое, религиозное и культурное происхождение, являются патриотами своей страны и не забывают своих корней.

Сегодня мы видим, как из-за растущего многообразия обществ два феномена – национализм и демократия (так же, как либерализм и демократия) – демонстрируют скорее негативные, чем позитивные аспекты своих противоречивых отношений. Или они могут быть только негативными? Всё зависит от того, чья точка зрения вам ближе. Национализм, требующий независимости Каталонии от Испании, позитивен или негативен? Чей национализм предпочтительнее: английский, который привёл к выходу (всё ещё) Соединённого Королевства из ЕС, или шотландский, который после провала референдума 2014 г. теперь, в условиях Brexit, требует выхода из состава Британии, чтобы остаться в ЕС? Есть ещё один, более важный вопрос, на который у меня нет однозначного ответа: может ли демократия вообще существовать без стабильных национальных государств? На этот счёт у меня серьезные сомнения.

В этом отношении тревожный, по моему мнению, но оптимистичный, с точки зрения авторов, сценарий был описан в статье мэра Парижа Анн Идальго и мэра Лондона Садика Хана, опубликованной в Le Parisien и The Financial Times. Констатируя летаргию национальных государств (тут они правы), авторы предсказывают появление в XXI веке мира городов вместо мира империй XIX столетия и национальных государств XX столетия[18]. Это будут Лондон, Париж, Нью-Йорк, Токио и другие агломерации, которые возглавят человечество вместо наций, организованных в государства. Часто можно услышать, что Москва – не Россия, Нью-Йорк – не Америка, Париж – не Франция. Действительно, дальнейшая концентрация элит в крупных городах и игнорирование периферии – верный путь к углублению раскола наций. Но крупные города столкнутся с не менее острыми проблемами и трудностями, чем национальные государства, которые начали из летаргии выходить.

Ещё более утопической выглядит идея мирового правительства, то есть либеральный империализм под именем либерального миропорядка. В международных отношениях идее демократии больше соответствует система баланса сил, когда претензии одной державы на доминирование или гегемонию уравновешиваются одной или несколькими другими державами. Это хорошо понимал известный швейцарский юрист Эмер де Ваттель, который в 1758 г. писал об основах международного права в книге «Право народов, или Принципы естественного права, применяемые к поведению и делам наций и суверенов»: «Это знаменитая идея о политическом балансе или равновесии сил. Мы имеем в виду ситуацию, когда ни одна держава не способна доминировать абсолютно, создавая законы для других»[19]. Английский юрист Ласа Оппенхайм писал в знаменитом трактате о международном праве: «Право отмечал может существовать, только если есть равновесие, баланс сил между членами семьи наций»[20]. В этом отношении мир не изменился. Даже сегодня самоуверенность одной супердержавы может сдерживать другая супердержава (или коалиция держав), международное право играет важную роль в этом процессе, но без баланса оно будет беспомощным и просто исчезнет, открыв путь для империалистического права.

Критика либерального империализма

Параллельно с ростом «недемократического либерализма» укреплялся и его аналог в международных отношениях – либеральный империализм, обозначаемый эвфемизмом «либеральный международный порядок». Либеральный империализм, то есть попытки навязать либеральные ценности как универсальные с помощью убеждения или силой, – тревожный сигнал для тех, кто считает ценности коллективизма, исторические традиции, стабильность и национальную независимость не менее (или даже более) важными, чем индивидуальные свободы. Многие авторитетные либеральные авторы, в том числе философы и экономисты, пропагандировали либеральный империалистический порядок. Фридрих фон Хайек, один из влиятельных теоретиков либерализма прошлого столетия, считал, что идея межгосударственной федерации станет «последовательным развитием либеральной точки зрения»[21], а Людвиг фон Мизес, сторонник классического либерализма, выступал за прекращение существования национальных государств и создание «мирового супергосударства»[22]. Израильский автор Йорам Хазони в книге с провокационным названием «Достоинство национализма» справедливо отмечал: «Несмотря на споры, сторонники либеральной конструкции едины в одобрении простого империалистического мировоззрения. Они хотят видеть мир, в котором либеральные принципы закреплены как универсальная норма и навязаны всем странам, в случае необходимости – силой. Они убеждены, что это принесёт всем нам мир и процветание»[23].

В 1990-е гг. в контексте триумфа либерализма Фукуямы многие влиятельные авторы предсказывали крах национальных государств, которые были основными субъектами международного права. Например, японский экономист, бизнесмен и интеллектуал Кэнъити Омаэ и француз Жан-Мари Геэнно, заместитель генсека ООН по миротворческим операциям, написали книги с практически одинаковым названием – «Конец национального государства»[24], [25]. Йорам Хазони отмечает, что «его либеральные друзья и коллеги не понимают: строящаяся либеральная конструкция – это форма империализма», она не способна уважать (не говоря о том, чтобы приветствовать) «отклонение наций, стремящихся сохранить право на собственные уникальные законы, традиции и политику[26]. Любое подобное отклонение воспринимается как вульгарное и невежественное или даже как проявление фашистского мировоззрения»[27]. Он подчёркивает, что после падения Берлинской стены в 1989 г. «западные умы одержимы двумя империалистическими проектами: Евросоюз, постепенно лишающий страны-члены функций, которые традиционно ассоциируются с политической независимостью, и проект американского миропорядка, при котором государства в случае необходимости можно принудить к выполнению норм международного права, в том числе с помощью военной мощи США. Это империалистические проекты, хотя их сторонники не любят использовать это слово»[28].

В защиту международного права стоит сказать, что Вашингтон пытается навязать с помощью военной силы и санкций против непослушных не ту благородную нормативную систему, которая так или иначе работала даже в период холодной войны (в значительной степени благодаря существовавшему балансу сил), а так называемый «основанный на правилах» либеральный миропорядок, то есть порядок, базирующийся на правилах Вашингтона и не имеющий отношения к международному праву. Неслучайно единственная поднимающаяся глобальная империя обвиняет своих оппонентов – Китай и Россию – в попытках построить или восстановить их собственные империи.

Называть Евросоюз империалистическим проектом всё же несправедливо, хотя, действительно, пообещав построить более тесный союз, некое подобие федеративной Европы (и выполняя это обещание), европейские элиты всё больше дистанцируются от устремлений граждан. Очевидно, что европейские общества, в отличие от политических элит, не готовы отправить национальные государства на свалку истории. Тем не менее Европейский союз ещё может укрепить свою стратегическую автономию, особенно в отношениях с Вашингтоном и Пекином. Для этого нужно существенно улучшить отношения с Москвой. В то время как Вашингтон пытается сохранить мировое доминирование и поэтому заинтересован в одновременном сдерживании Китая и России (хотя это опасный и контрпродуктивный план), Европа страдает от дурных отношений с Москвой не меньше, чем Россия. Демонизируя Россию и её политическое руководство, Европа не извлечёт никаких выгод. Нормализация же отношений выгодна Европе не только экономически – она расширит стратегическое пространство для манёвра, даже не создавая европейское супергосударство. Как выразилась французский политолог Каролин Галактерос, «стратегическое сближение ЕС и России добавит Европе дополнительный вес в новых геополитических играх»[29].

* * *

Предложить решение сложно из-за превалирующих конфронтационных подходов: либо мы, либо они. В геополитике это Запад против Китая и России, внутри западных обществ – либералы против популистов (популизм распространяется по Европе, «как проказа», если использовать выражение президента Эммануэля Макрона). Компромисс считается признаком слабости. Однако радикализм хорош в спорте или в искусстве, но в политике он опасен.

Кроме того, в таких вопросах не бывает абсолютной правды. Вот как это сформулировал французский философ Люк Ферри в контексте нынешних кровопролитных конфликтов: «Что бы ни думали узколобые моралисты, правда в том, что многие кровопролитные конфликты в современном мире подобны классической греческой трагедии: противоборствующие стороны представляют собой не добро и зло, правых и неправых, а вполне законные, хотя и отличающиеся претензии. Если бы я был западным украинцем польского происхождения, то, наверное, хотел бы, чтобы моя страна вступила в Евросоюз и даже в НАТО. Но если бы я родился на востоке Украины в русскоговорящей семье, я бы, безусловно, предпочитал, чтобы моя страна была более тесно связана с Россией. Будь я пятнадцатилетним палестинским подростком, разумеется, был бы антисемитом, а будь израильским подростком из Тель-Авива, то ненавидел бы палестинские организации»[30].

Конечно, есть и те, кого можно назвать абсолютным злом, кто заслуживает безоговорочного морального порицания. Но чаще всего в современных конфликтах между странами или внутри них трудно найти абсолютно правых и неправых.

В либеральных демократиях прогрессистам и популистам следовало бы сбавить накал взаимных обвинений и сгладить разногласия, ставшие неприемлемыми во многих обществах. Пока те, кто может жить, где угодно, не поймут и не признают проблемы тех, кто предпочитает быть в конкретном месте, и наоборот, мы будем двигаться к переломному моменту (или к точке невозврата), когда революционная ситуация рискует перейти в революцию или войну. А в геополитике надо стремиться к системе баланса сил, наподобие той, что была выстроена в Европе после Венского конгресса 1815 г., но способной противостоять вызовам XXI века.

СНОСКИ

[1] Zakaria F. The Rise of Illiberal Democracy. Foreign Affairs, 1997. Vol. 76. No. 6 (November/December). P.22-43.

[2] Rorty R. Achieving Our Country: Leftist Thought in Twentieth-Century America. Harvard University Press, 1997. P. 90.

[3] Dahrendorf R. Acht Anmerkungen zum Populismus [Eight Notes on Populism]. Transit-Europäische Revue, 2003. No. 25. P. 156.

[4] Stiegler B. Il faut s’adapter: sur un nouvel impératif politique [It Is Necessary to Adapt: On a New Political Im-perative]. Gallimard, 2019.

[5] Stiegler B. Il faut s’adapter: sur un nouvel impératif politique [It Is Necessary to Adapt: On a New Political Im-perative]. Gallimard, 2019.

[6] Lippmann, W. A Preface to Politics. HardPress Publishing, 2013. С. 98.

[7] Dewey, J. The Public and Its Problems in The Later Works of John Dewey 1925-1953. Vol. 2. Southern Illinois University Press, 1984. P. 364-365.

[8] Goodhart D. The Road to Somewhere: The New Tribes Shaping British Politics. Penguin UK, 2017.

[9] Devecchio A. Recomposition: Le nouveau monde populiste [Reconstruction: A New Populist World]. Serf, 2019. P. 1798.

[10] Delsol C. Populiste, c’est un adjectif pour injurier ses adversaires [‘Populist’ as an Adjective to Hurt Your Ad-versaries]. Le Figaro Vox, 6 September 2018.

[11] Goodhart D. Après le Brexit, le Royaume-Uni ne va pas couler en mer [After Brexit: The UK Will Not Sink]. Le Figaro Vox, 4 October 2019.

[12] Bock-Côté M. Le Multiculturalisme comme Religion Politique [Multiculturism as a Political Religion]. Les éditions du Cerf, 2016. P.291-292.

[13] Anderson B. Imagined Communities: Reflections on the Origin and Spread of Nationalism. Verso, 1983.

[14] Tharoor S. E Pluribus, India: Is Indian Modernity Working? Foreign Affairs, 1998. Vol. 77. No. 1. [online]. URL: https://www.foreignaffairs.com/print/node/1069817. Accessed 1 August 2020.

[15] Mill J.S. Utilitarianism. On Liberty: Considerations of Representative Government. Basil and Blackwell, 1993. P. 392-394.

[16] Watson A. The Evolution of International Society. Routledge, 1992. P. 230, 244.

[17] Cohn-Bendit D. Forget 68. Éditions de l’aube, 2008.

[18] Khan S., Hidalgo A. London and Paris Are Leading the Charge to Shape the 21st Century. The Financial Times, 27 June 2016.

[19] Vattel, E. Le Droit Des Gens, Ou Principes de la Loi Naturelle, Appliqués À La Conduite Et Aux Affaires Des Nations Et Des Souverains [The Law of Nations]. Chapter III, §§ 47-48. 1758.

[20] Oppenheim L.F.L. International Law: A Treatise. Vol. I, Peace. London, 1905. P.73.

[21] Hayek F. The Economic Conditions of Interstate Federalism. Foundation for Economic Education, 17 April 2017 [online]. URL: https://fee.org/articles/the-economic-conditions-of- interstate-federalism. Accessed 4 February 2020.

[22] Mises L. von. Liberalism in the Classical Tradition. Cobden Press, 1985. P.150.

[23] Hazony Y. The Virtue of Nationalism. Basic Books, 2018. P.45.

[24] Ohmae K. The End of the Nation State: How Regional Economics Will Soon Reshape the World. Simon & Schuster, 1995.

[25] Guehenno J.M. The End of the Nation-State. University of Minnesota Press, 2000.

[26] Hazony Y. The Virtue of Nationalism. Basic Books, 2018. P.43.

[27] Там же. P. 49.

[28] Там же. P. 3-4.

[29] Galactéros, C. Un nouveau partage du monde est en train de se structurer [A New Division of the World] // Figaro Vox, 9 November. 2019.

[30] Ferry L. La Révolution Transhumaniste: comment la technomédecine et l’uberisation du monde boulverser nos vies [The Transhumanist Revolution: How Techno-Medicine and the Uberization of the World Destroy Our Lives]. Plon, 2016. P. 222.

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 сентября 2020 > № 3493689 Рейн Мюллерсон

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова перед студентами и профессорско-преподавательским составом МГИМО по случаю начала учебного года, Москва, 1 сентября 2020 года

Уважаемый Анатолий Васильевич,

Уважаемый Александр Владимирович,

По традиции мы встречаемся здесь 1 сентября. Даем совместный старт новому учебному году. Конечно, направляем особые наши поздравления первокурсникам, которые поступили в очень серьезной и конкурентной борьбе, о чем ректор А.В.Торкунов сейчас подробно рассказал. Из года в год МГИМО подтверждает свою репутацию. Конкурс здесь самый серьезный в Российской Федерации, и качество тех, кто пополняет ряды студентов, всегда вызывает огромное уважение и восхищение.

В этом году, несмотря на коронавирус, приемная кампания прошла прекрасно. Мы наблюдали, как и в онлайн-режиме и в других форматах, все необходимые процедуры были обеспечены. О результатах А.В.Торкунов сейчас упомянул. Они впечатляют.

На днях Анатолий Васильевич отметил свой очередной юбилей. Что было особенно отрадно, в этот день очень много говорилось о традициях МГИМО, нашей истории, о людях, которые здесь работают и учатся. Поэтому у меня нет нужды лишний раз много говорить в адрес родного института. Хотел бы еще раз поздравить А.В.Торкунова с его прекрасной датой. Как вам известно, Президент Российской Федерации В.В.Путин подписал Указ о награждении ректора МГИМО А.В.Торкунова Орденом за заслуги перед Отечеством 2-й степени. Я думаю, в этом символично проявляется не только признание его личных заслуг, но и заслуг в том, что касается деятельности университета.

А.В.Торкунов сказал, что для университета главный камертон – это работодатель в лице МИД России. Хотя, если брать чистую статистику, конечно же, из выпускников каждый год в МИД попадает незначительная часть. Она, может быть, исчисляется десятками, порой, цифра приближается к сотне. Гораздо больше людей идут на работу в другие структуры: в правительственные ведомства, частный бизнес, журналистику. Образование богатое и дает возможность прекрасного выбора профессии по душе. Еще раз скажу, качество этого образования гарантирует, что при желании в любом выбранном деле можно достичь очень больших успехов.

Как вам известно, мы выбирали дипломатию в тот период, когда выбирать было легче. Наверное, было меньше искушений по сравнению с количеством факультетов, которые сейчас функционируют в МГИМО. У нас было 4 факультета. Мы выбрали дипломатию, поэтому я каждый год говорю здесь о дипломатии. Учитывая, что вы поступили все-таки в институт международных отношений, не хочу много рассказывать о ситуации в мире. Если вы здесь, значит, следите за этой ситуацией, интересуетесь ею.

Очень коротко скажу, что уже не первый год ситуация в мире характеризуется переходом к новой, более демократичной и справедливой, многосторонней системе, которая должна в гораздо большей степени учитывать те перемены, которые за последние десятилетия произошли в мире. Перемены, прежде всего, заключаются в том, что все проблемы становятся трансграничными, одинаково затрагивающими все страны. Проблемы становятся такими, от которых ни одна страна в одиночку укрыться не сможет. Коронавирус лишнее тому подтверждение, не говоря уже о международном терроризме, наркотрафике, других формах организованной преступности, проблемах климата и многое другое.

Еще одна проблема, с которой сегодня нам приходится сталкиваться – это нежелание многих стран, прежде всего отдельных западных государств во главе с США, признать объективную реальность формирования в нашем мире новой системы отношений, когда появились новые центры силы. Китай и Индия – достаточно назвать эти две страны как локомотивы экономического роста. А если брать Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР) в целом, то он наиболее быстрорастущий. С появлением экономического могущества, конечно же, приходит и финансовая мощь, а с этим и политическое влияние. Попытки игнорировать эту реальность, не дать сформироваться таким отношениям, которые в полной мере уважительно учитывали бы эти новые достижения многих стран мира, я считаю недальновидно и опасно. Что получается? Наши западные коллеги почти полтысячелетия задавали тон в мировых делах, контролировали экономику через колониальные завоевания, обеспечивали безбедное и роскошное функционирование своих элит за счет вывоза из колоний природных ресурсов. За эти 500 лет, конечно же, многое произошло. Даже после того, как колониальная система разрушилась, отношения «учителя и ученика», «хозяина и помощника» все-таки в значительной степени сказывались на менталитете западных политиков. Они до сих пор отказываются признавать необходимость вести дела на равных, признавать многополярную и полицентричную реальность. Пытаются удержать свое доминирующее положение теперь уже не за счет естественных созданных ими механизмов экономического доминирования, а за счет применения уже совсем нелегитимных методов. Это санкции, прямая интервенция и много другое, что мы сейчас наблюдаем практически ежедневно в отношении многих государств.

Там, где не получается с наскока подчинить своей воли ту или иную страну, создается то, что называется «пространством хаоса», который они рассчитывают видеть управляемым хаосом. Жизнь показывает, что управлять хаосом невозможно. Началось это еще в 1999 г. в бывшей Югославии, потом были Ирак, Ливия, Сирия и другие страны Ближнего Востока. Всем известен печальный пример того, что было сделано на Украине. Сейчас непростые времена переживают наши белорусские соседи. Мы свою позицию очень четко изложили. Президент России В.В.Путин говорил об этом откровенно. Мы будем руководствоваться международным правом, теми обязательствами, которые существуют между Российской Федерацией и Республикой Беларусь. Конечно, хотим, чтобы белорусам самим была предоставлена возможность решить свои проблемы без какого-либо вмешательства извне.

Мы видим искушения многих западных государств как соседей, так и стран, которые находятся далеко за океаном – имею в виду США и Канаду – навязать некие подходы к преодолению нынешней ситуации в Республике Беларусь. На эти подходы реагирует Президент Беларуси А.Г.Лукашенко. Считаем, что необходимости в каких-либо навязчивых посреднических услугах нет. Президент Беларуси предложил конституционную реформу. По нашей общей оценке, это и есть та форма, в которой вполне можно организовать диалог с гражданским обществом и которая должна позволить обсудить все вопросы, волнующие ту или иную часть белорусских граждан. Я могу потом, когда будем уже интерактивно общаться, дополнительно прокомментировать эту тему, если будут у вас вопросы. Сейчас хотел бы завершить свое вступление тем, что мы, выступаем за более демократичный и справедливый миропорядок, неуклонное соблюдение Устава ООН, против попыток подменить международное право некими правилами, на которых должен быть основан миропорядок. Это сейчас новая идея наших западных стран. Они изобрели термин «порядок, основанный на правилах». Правила меняются от случая к случаю в зависимости от того, что в том или ином случае нужно нашим западным коллегам. Создаются коалиции единомышленников, как правило, из числа западных стран, также они «вручную» выбирают партнеров из других регионов, которые послушны нашим западным коллегам. В своем кругу договариваются создать то какое-то «партнерство против безнаказанности в сфере применения химического оружия», то «партнерство по обеспечению кибербезопасности» и «по наказанию тех, кто вмешивается в киберпространство с неблаговидными целями», то какое-то «партнерство по защите прав человека». Все это делается в далеко не универсальном формате, а в узком кругу тех, кто не будет спорить с западными инициаторами этих затей. Потом правило, которое складывается вокруг той или иной темы, декларируется универсальным, и от всех требуют его соблюдать. А те, кто не соблюдает сформированные в узком кругу постулаты, против них объявляются санкции. К сожалению, Евросоюз вслед за США все больше и больше идет по пути санкционного давления. Внутри ЕС выработали решение о создании механизмов введения санкций за вторжение в киберсферу с преступными целями (как они считают), по правам человека и еще по каким-то вопросам. Эти санкции нелегитимны с точки зрения международного права, как нелегитимны любые односторонние санкции. Тенденция такая просматривается. «Мы – Запад, Евросоюз, НАТО – знаем, как надо жить на этой Земле». Все остальные должны прислушиваться.

Посмотрите, какие заявления делают про ситуацию в Белоруссии Генеральный секретарь НАТО Й.Столтенберг, представители Евросоюза, западные лидеры, которые оказались во главе ОБСЕ. Нравоучения, произносимые тоном, который не допускает даже сомнений в том, что это должно быть воспринято всеми, как руководство к действию. Это уже, в общем-то, от отсутствия элементарных дипломатических навыков, по большому счету, это уже неэтично не только с дипломатической, но и с общечеловеческой точки зрения. Мы это видим и обращаем на это внимание.

Например, наши французские и германские коллеги в прошлом году объявили, что они создают партнерство в защиту мультилатерализма, то есть многосторонности. Многосторонность, наверное, дело хорошее. Мы всегда выступаем за то, чтобы проблемы решались не через односторонние подходы, а через коллективные – многосторонние. Почему те, кто хочет отстоять многосторонность, выдвигают эту инициативу за рамками самой многосторонней и универсальной ООН? Непонятно. Они даже не пытались. В ООН, кстати говоря, Россия вместе с большой группой стран наших соседей и стран Азии, Африки, Латинской Америки, продвигает партнерство в защиту принципов Устава Организации Объединенных Наций. Это, наверное, то самое движение, которое требуется, чтобы обозначить свою приверженность принципам многосторонности.

Тем не менее, критикуя то, что мы видим в действиях наших западных партнеров, ряда других стран по проблемам, которыми предпочли бы решать на основе международного права, поиска баланса интересов, а не через одностороннее давление, не ограничиваемся критикой. Мы выдвигаем позитивную повестку дня. Она, как я уже говорил, заключена в необходимости все-таки вернуться к истокам: уважать принципы Устава ООН, помнить о том, что ООН родилась 75 лет назад на руинах Второй мировой войны, родилась благодаря Победе в Великой Отечественной и во Второй мировой войне, благодаря Победе, которую ковали страны разных социально-политических и идеологических систем. Союзники в той войне объединились ради Победы над общим врагом. Они поднялись выше разногласий, разделявших их в годы, предшествовавшие Второй мировой войне. Об этом уже много раз говорилось. Считаю, что сегодня ситуация в мире, конечно, не такая кровопролитная, как та, что сложилась в ходе Второй мировой войны, но рисков гораздо больше и они не менее серьезные. Я упомянул терроризм, наркопреступность, которая ежегодно уносит огромное количество людей. Давайте не будем забывать и о рисках распространения оружия массового уничтожения. Сейчас США практически разрушили всю систему сдерживания в сфере контроля над вооружениями, они доктринально внедряют в свою практическую деятельность принципы, которые, по сути дела, понижают порог применения ядерного оружия. На все на это накладывается стремление преступных террористических и прочих группировок получить доступ к ядерным технологиям, а также к технологиям создания и использования других видов оружия массового уничтожения (химическое или биологическое). Нам, я считаю, преступно разбегаться по «национальным квартирам», «хлопать дверьми», заявлять о том, что с такой-то страной «вообще общаться не буду, пока она не выполнит ультиматум». Мы все это наблюдаем.

Смотрите, какие сейчас существуют проблемы не только в отношениях между Россией и США, но и в отношениях между США и КНР.

Мы за то, чтобы искать компромиссы, балансы интересов. Именно на выработку консенсусов нацелены такие организации, в которых участвует Россия – СНГ, ОДКБ, ЕАЭС, БРИКС, ШОС. Признанием новых реальностей стало создание «Группы двадцати», в которой представлены страны БРИКС, т.н. «семерка» и ряд других ведущих государств развивающихся регионов современного мира. В «Группе двадцати» продолжается очень важная работа. Сейчас, по сути дела, это единственная площадка за пределами ООН, где, все без исключения ведущие экономические страны представлены и, где поставлена общая цель – договариваться. Этой логике не хватает многим другим форматам, в которых наши западные партнеры работают.

Мы продвигаем повестку дня, которая должна помочь преодолеть сохраняющиеся проблемы в международных делах через сотрудничество. Оно может быть только равноправным, основанным на учете озабоченностей друг друга, нацеленным, еще раз подчеркну, на выработку баланса интересов. Сформировали свое видение продвижения к гармонии в мировых делах. Если говорить об экономических проблемах, то мы убеждены (и это отражено в инициативе Президента России В.В.Путина) в необходимости двигаться к созданию Большого Евразийского партнерства, которое было бы открыто для экономического и гуманитарного сотрудничества для всех стран Евразии, включая членов ЕАЭС, ШОС, Европейского союза, АСЕАН. У нас общий огромный континент с огромными богатствами и не использовать это Богом данное преимущество было бы, конечно, весьма неосмотрительно. Это долгосрочная цель. Это процесс, который исторически, я убежден, будет воспринят всеми странами нашего континента.

В ближайшей перспективе считаем принципиально важным, чтобы постоянные члены СБ ООН реализовали свою ответственность в соответствии с Уставом ООН и провели саммит, на котором можно было бы, реализуя полномочия этих пяти стран, заложенных в Уставе ООН, рассмотреть пути кардинального «оздоровления» ситуации в сфере безопасности в глобальном масштабе. Все страны «пятерки» в ответ на это предложение Президента России В.В.Путина откликнулись позитивно. Надеюсь, как только коронавирусная ситуация позволит, такой саммит состоится. Он должен, конечно, проходить в очном формате.

Давайте перейдем к интерактиву.

Вопрос: Вы затронули сегодня очень много тем. В том числе Вы говорили о том, как важно решать проблемы совместно, коллективно с учетом того, что они становятся трансграничными. Порой они затрагивают не просто какие-то заокеанские дела, а наших партнеров по СНГ. Многократно отмечалось, в том числе и Президентом Российской Федерации В.В.Путиным, что именно СНГ является приоритетным направлением для нашей внешней политики. Как Россия может помочь в разрешении карабахского кризиса между Республикой Армения и Азербайджанской Республикой?

С.В.Лавров: Россия участвует в международных усилиях по созданию условий для урегулирования различных кризисов и конфликтов, в том числе это касается нагорно-карабахского урегулирования, для рассмотрения которого в свое время была создана Минская группа ОБСЕ. Сопредседателями в этой группе сейчас являются Россия, США и Франция. Туда входят еще несколько стран, в том числе Белоруссия, Германия, Италия, Швеция, Финляндия, Турция. По решению этой группы сопредседатели – Россия, Франция и США – наделены полномочиями повседневной работы для того, чтобы создавать необходимую атмосферу, в которой стороны сами смогут найти общеприемлемые договоренности.

Я это особо подчеркиваю, мы не занимаемся написанием сценариев решения проблемы. Мы создаем условия для того, чтобы они сами между собой могли договориться. Последние 18 лет прорабатывались первые такие документы между сторонами. Сделано немало. Там сформулированы принципы, которые отражают положения Устава ООН и Хельсинкского Заключительного акта совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, а также те конкретные параметры, которые необходимо согласовать для того, чтобы это урегулирование состоялось. Я не буду сейчас вдаваться в детали.

За последнее время произошло несколько инцидентов, в том числе в районе Карабаха, а в июле этого года и на границе между Азербайджаном и Арменией. Эти инциденты, конечно же, очень серьезно повысили напряженность и не сыграли позитивной роли для формирования правильной атмосферы усилиями сопредседателей.

Во время этого кризиса я общался по телефону с моим армянским и азербайджанским коллегами. Новый министр иностранных дел Азербайджана был у нас с визитом на прошлой неделе. С министром иностранных дел Армении я еще раз поговорил по телефону. У нас есть ощущение, что обе стороны заинтересованы в том, чтобы сейчас ситуация успокоилась и возобновились встречи, которые представители сопредседателей (Россия, Франция, США) организуют в регионе, когда они посещают Баку и Ереван, потом обмениваются своими оценками и готовят встречи министров иностранных дел Армении и Азербайджана со своим участием. На определенных этапах, когда есть надежда на конкретные позитивные сдвиги проводятся саммиты Президентов Азербайджана и Армении.

Россия – одна из наиболее активных участниц этого процесса, поскольку помимо тройки сопредседателей мы еще продвигаем свои посреднические усилия по созданию благоприятных условий для диалога сторон в национальном качестве. Несколько раз приглашали министров иностранных дел Армении и Азербайджана к нам в страну. Были и встречи на уровне Президентов трех стран – России, Армении и Азербайджана.

Этот вид работы – наш вклад в общие усилия сопредседателей. Никогда свои двусторонние шаги не противопоставляем деятельности «тройки» – России, США и Франции. Всегда, когда мы проводим такие трехсторонние встречи – Россия, Азербайджан, Армения – мы приглашаем сопредседателей для того, чтобы они получили по завершении этих встреч всю необходимую информацию.

Наша линия опирается на тот комплекс документов, который был наработан почти за 18 лет. Есть т.н. Мадридские принципы, есть обновленные версии документов, которые были одобрены сторонами в качестве основы для дальнейшей работы. Эти документы депонированы в секретариате ОБСЕ.

Мы сейчас наблюдаем, как в условиях некоего застоя звучат голоса о том, что надо отказаться от этих документов и начать с чистого листа, а то и вообще запустить какой-то план «Б». Мы считаем, что это будет большой ошибкой. Убеждены в том, что наработанное за эти годы должно оставаться в основе наших дальнейших усилий.

Я не буду в деталях описывать, что там согласовано в предварительном порядке, это достаточно конфиденциальная часть работы. Но могу вас заверить, что там есть развязки, которые позволят обеспечить справедливость и для армянских представителей, и для азербайджанских.

Вопрос: В недавнем времени Конгресс США одобрил ряд дополнительных санкций против судов и компаний, участвующих в строительстве «Северного потока-2». Как Вы оцениваете правомерность этих санкций? Свидетельствуют ли они об утрате интереса США к развитию трансатлантического партнерства, либо же они являются актом дружбы по отношению к странам Европейского союза?

С.В.Лавров: В своем вступительном слове я уже касался проблемы односторонних санкций. Любые односторонние санкции нелегитимны. Легитимными являются только санкции, которые вводит Совет Безопасности ООН. Все остальное – это попытки подрывать международное право, подрывать принципы Устава ООН, которые заключаются в необходимости коллективно выстраивать работу по решению любых проблем.

В случае с «Северным потоком-2» совершенно откровенно имеют место методы нечистоплотной конкуренции. Американцы открыто заявляют, что «Северный поток-2» необходимо прекратить, потому что он нарушает энергетическую безопасность Европы и, что для ее обретения Европа должна покупать сжиженный природный газ у США. При этом стоимость американского СПГ гораздо выше, нежели стоимость газа, который будет поступать по новому трубопроводу на европейский континент.

Подобные заявления аррогантны, они показывают полное неуважение США к своим союзникам. В Германии и в ряде других стран Евросоюза уже отреагировали на это. На днях Канцлер Германии А.Меркель, выступая после очередного совещания Евросовета, подтвердила, что «Северный поток-2» – это сугубо коммерческий проект, он не может быть разменной монетой в каких-то политических играх. Мы такую позицию разделяем. Что касается отношений в Евроатлантическом сообществе и оценки намерений США в отношении этого сообщества – это дело тех, кто расположен по обе стороны Атлантики. Я комментировать евроатлантические дела не буду, а то меня еще обвинят в том, что я вмешиваюсь в эту ситуацию. Мне этого не хочется.

Вопрос: Я хотел бы спросить Вас о ситуации, которая сложилась сегодня в Республике Беларусь. Как Вы считаете, какие пути решения данного конфликта есть на сегодняшний день? Какую позицию должна занять Россия? Какие действия предпринять для стабилизации ситуации в таком важном для России государстве, как соседняя Республика Беларусь?

С.В.Лавров: Мы уже говорили об этом, когда я делал свое вступительное слово. Об этом не раз высказывался Президент Российской Федерации В.В.Путин, в том числе в своем недавнем интервью каналу «Россия-1». У нас позиция очень простая и четкая. Мы убеждены, что белорусский народ имеет все возможности самостоятельно эту проблему решить. Есть вопросы, которые необходимо обсуждать, это очевидно.

Мы считаем недопустимым в современном мире попытки выступать неким судьей, выносить свои приговоры и исполнять их путём введения санкций и прочих угроз, как это пытаются делать наши западные коллеги. К сожалению, эти повадки проявляются в ЕС, в том числе у соседей Белоруссии, которые хотят затянуть всех членов ЕС на свою жесткую антилукашенковскую платформу. Мы знаем, что это вызывает серьезный дискомфорт у стран, считающихся «старой Европой», понимающих необходимость действовать сбалансированно, у которых грубое, откровенное вмешательство во внутренние дела любого государства всё-таки вызывает дискомфорт. Они, например, требуют, как и американцы, поляки, литовцы, другие прибалты, чтобы руководство Республики Беларусь согласилось на посредничество ОБСЕ.

Я разговаривал с Действующим председателем ОБСЕ, Премьер-министром Албании Э.Рамой, с Министром иностранных дел Швеции (Швеция будет следующим Председателем в ОБСЕ), они хотели вдвоём наладить такой процесс. Звонили нам, пытались через нас донести до белорусского руководства необходимость пойти на такое посредничество. Мы поинтересовались, почему ОБСЕ не поехала наблюдать за выборами в Республику Беларусь, когда она получила приглашение? Они заявили, что приглашение пришло поздно. На самом деле, оно пришло за месяц до проведения выборов. В ОБСЕ не существует никаких требований, согласно которым нужно приглашать наблюдателей на выборы больше чем за месяц. Там не указано никаких параметров. Единственное обязательство – приглашать международных наблюдателей. А для того, как это приглашение сделать, есть национальные законы и собственное видение ситуации, что Беларусь и сделала. Все эти вымыслы, что нужно приглашать за два месяца, содержатся в методичках, разработанных самой ОБСЕ в лице своего Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ). Если посмотреть на штатный состав этого Бюро, там 99% - это граждане ЕС и НАТО. Мы вместе с нашими партнерами по СНГ с 2007 года продвигаем в ОБСЕ предложение о том, чтобы превратить ОБСЕ в нормальную организацию, где будут понятные критерии для всех видов деятельности, включая критерии, которыми необходимо руководствоваться, организуя наблюдение за выборами. Западные страны категорически отказываются даже обсуждать подобные вещи. Мы также предложили обсудить, согласовать и одобрить устав организации, потому что ОБСЕ называется организацией, а устава у нее до сих пор нет.

Весь пафос наших западных партнеров, защищающих ОБСЕ в нынешнем виде, заключается в том, что её размытость, двусмысленная гибкость является тем, что нужно поддерживать, потому что это, как они выражаются, - золотой стандарт. Я вижу в этом только одно объяснение: такую «размытую» организацию без четких правил очень легко использовать, ей легче манипулировать. Тем более, ОБСЕ хочет – или Запад её выталкивает на эту роль – быть главным посредником, а в самой ОБСЕ глубокий кризис: там нет генерального секретаря, руководителей институтов по правам человека, национальным меньшинствам и по СМИ. Все эти руководители уволились, потому что попытка продлить их полномочия (в «пакете», всех четверых) натолкнулась на возражение ряда стран. Единственное, что есть важное в ОБСЕ – это консенсус. Все четыре представителя, которые были одобрены на предыдущие три года, были представителями западных стран. Мы много раз пытались продвинуть на один из четырех постов хотя бы одного гражданина или гражданку из стран СНГ. Ничего не получилось.

В ОБСЕ есть исполняющий обязанности в Генеральном секретариате, в институтах по правам человека, по СМИ и по национальным меньшинствам. Просто следующий в иерархии человек исполняет обязанности. Как Вы думаете, из каких стран эти четверо? Тоже все из западных стран. И так насквозь весь секретариат. Я не хочу никого огульно обвинять. Многие страны-члены ОБСЕ хотят видеть ее сбалансированной и нейтральной, но им не дают «развернуться», и ОБСЕ, к сожалению, большей частью используется агрессивным меньшинством для сведения политических счетов.

Учитывая, где мы все сейчас оказались (с проблемами в руководстве организации, и с тем, как она себя ведет в отношении Белоруссии), при подготовке к очередному Совету министров иностранных дел (СМИД) ОБСЕ, которое состоится в начале декабря в столице Албании Тиране, мы будем требовать начала конкретного, профессионального разговора по реформе этой уже немного застоявшейся структуры.

Возвращаясь к Белоруссии. Как и Президент России В.В.Путин, я упоминал, что Президент Белоруссии А.Г.Лукашенко еще до начала выборов говорил о необходимости конституционной реформы. Недавно А.Г.Лукашенко высказывался о том, что реформа должна быть деперсонифицирована и предполагать устойчивость политической системы Республики Беларусь независимо от личности. Он сказал, что уже сейчас готов приступать к разработке этих реформенных предложений. Я посчитал правильным, чтобы к этой работе были приглашены представители гражданского общества. Если им хочется выйти из этого кризиса в качестве окрепшей страны, а не разжигать какие-то противоречия, они должны сами проявить к этому интерес. Но мы видим попытки раскачивать ситуацию. Этого никто и не скрывает. Наши литовские соседи уже перешли все грани приличия в требованиях, которые они выдвигают. У нас есть основания предполагать, что они с С.Г.Тихановской работают совсем не демократическими методами, в которых не проявляется уважение к суверенитету Республики Беларусь.

Вопрос: Каково, на Ваш взгляд, будущее иранской ядерной программы? Есть ли на сегодняшний день шансы сохранения СВПД в рамках, приемлемых для всех стран-участниц? Допускаете ли Вы возвращение США и Ирана к конструктивному диалогу по разрешению накопившихся взаимных претензий?

С.В.Лавров: Ситуация вокруг Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) по урегулированию вокруг иранской ядерной программы напряженная. Она сложилась так в результате того, что пару лет назад США официально, через подписание соответствующего указа Президентом Д.Трампом, вышли из договоренности, достигнутой в 2015 году по итогам многолетних переговоров (более 10 лет), и которая была одобрена единогласно принятой резолюцией СБ ООН, тем самым обретя силу инструмента международного права, накладывающего обязательства строго руководствоваться решениями, достигнутыми между переговорщиками со стороны Запада, России, Китая и Ирана, не только на участников СВПД, но и на остальные страны-члены ООН.

Этот документ в свое время был охарактеризован как беспрецедентный прорыв, в том числе в сфере укрепления режима нераспространения ядерного оружия, а также в военно-политической сфере – как важнейший шаг по созданию системы безопасности в регионе Персидского залива. Все комментаторы, которые были знакомы с ситуацией, по заслугам превозносили это достижение. Но когда США при администрации Д.Трампа назвали эту сделку худшей в истории и официально из нее вышли, она была поставлена под удар. Многие сомневались, сможет ли она сохраниться. Для того, чтобы ее сохранить потребовалась политическая воля остающихся участников. Это, прежде всего Россия, Китай, Иран, и европейская тройка: Германия, Франция и Великобритания. Все эти страны подтвердили свою заинтересованность в сохранении сделки, но проблема заключалась в том, что США, отказавшись от своих обязательств, возобновили свои односторонние санкции против Ирана, в том числе, злоупотребляя своим положением в мировой валютной системе, стали пресекать любые попытки использовать долларовые расчеты для того, чтобы кто-нибудь другой торговал или совершал какую-то инвестиционную деятельность с Ираном. Потребовалась большая работа.

Через пару месяцев после этого решения США мы с европейцами, иранцами и китайцами встречались в Вене. Они обещали придумать механизм, который не будет зависеть от доллара и будет обеспечивать расчеты для всех остальных стран, желающих торговать и иметь экономические дела с Ираном. Этот механизм называется «Инстекс». Он был создан не так быстро, как нам обещали, – только в конце прошлого года. Пока через него прошла только одна-единственная операция. Конечно, этого мало для того, чтобы обеспечить нормальную торговлю с Ираном.

Получается, что США отказались от этого плана действий. Они не просто сказали, что возобновляют односторонние американские санкции, но и запретили всем остальным торговать с Ираном. Есть даже примеры, когда некоторые союзники США унизительно просили у них сделать исключение из этого запрета, чтобы несмотря на экстерриториальное, противоправное применение американских рестрикций, они могли бы кое-как торговать с Ираном, получать оттуда нефть и т.д. Я считаю, что это невообразимо. Несколько лет назад такое невозможно было представить.

Будучи уже за рамками этой программы и потеряв все свои права (раз они отказались от обязательств), США на днях пытались провести в СБ ООН решение, которое устанавливало бы оружейное эмбарго на поставки любых вооружений в Иран и из Ирана, несмотря на то, что соответствующие положения действующей резолюции истекают в середине октября. Они убеждали всех нас, что если сейчас мы не обеспечим продолжение ограничений на торговлю оружием с Ираном, Тегеран будет еще больше дестабилизировать Ближний Восток, регион Персидского залива и т.д. Это было абсолютно нелегитимно. Эта резолюция набрала только два голоса из пятнадцати. Все остальные либо проголосовали против, либо воздержались.

Теперь США хотят использовать достаточно сложный, изощренный юридический инструмент, который был заложен в СВПД и одобрен Советом Безопасности ООН. Благодаря ему можно восстановить те коллективные санкции, которые вводились по линии ООН и были отменены в начале 2016 г. после принятия СВПД. Это тоже попытка с негодными средствами. Несмотря на наличие механизма, который в свое время был заложен для возможности вернуть санкции ООН, во-первых, механизм готовился исключительно на случай, если Иран не будет выполнять свои обязательства (а иранцы их выполняют), во-вторых, США потеряли все свои права, отказавшись от своих обязательств. США требуют от всех подчиняться их воле. Как вы знаете, не только по Ирану, но и по Венесуэле – перехватывают суда, пытаются организовать морскую блокаду. Мы, конечно, знаем, что символ Республиканской партии США – это слон, но все-таки мир – это не посудная лавка.

Вопрос: Хочу поблагодарить Вас за выступление и возможность задать интересующие вопросы Вам напрямую. В феврале этого года Великобритания вышла из состава Евросоюза. Какие отношения будут складываться между Россией и Великобританией, учитывая тот факт, что 1 августа Россия открыла границы для трех государств, в числе которых есть и Великобритания?

С.В.Лавров: В том факте, что мы открыли границы для Великобритании и ряда других стран, не усматривайте политики, политического предпочтения. Эти решения принимаются исключительно на основе оценок, которые проводят наши санитарно-эпидемиологические власти и принимает Оперативный штаб, созданный при Правительстве.

Отношения между Англией и Россией насчитывают столетия. Они никогда не были простыми, несмотря на родственные связи, которые периодически устанавливались между монархиями. К нынешнему периоду мы подошли совсем не в лучшей форме, даже хуже, чем в те годы, когда отношения развивались ни шатко, ни валко. Сейчас они резко отрицательные по причине действий наших британских коллег.

Все началось еще с кончины А.Литвиненко в 2007 г. Потом были Скрипали, потом англичане так же активно подхватили другие антироссийские выходки (например, малайзийский «Боинг» в Донбассе). Были внесены сугубо британские акценты: якобы мы вмешивались в референдум по «брекзиту», потом сказали, что не вмешивались, но «точно вмешивались в референдум о независимости Шотландии», сейчас опять «будем вмешиваться во внутренние дела Соединенного Королевства». Это печально слышать.

Мы никогда не пытались искусственно осложнять наши отношения.

В них и так немало проблем. Я перечислил лишь некоторые, созданные британской стороной без каких-либо доказательств.

Нам сейчас выдвигают требования, чтобы врачи в Омске немедленно представили свои заключения, чтобы мы провели расследование по поводу того, что А.Навальный впал в кому. Помните, в Омске он пролежал чуть более суток? И все наши западные коллеги уже подняли шум, почему нет никакой информации. Вот, наконец, он уже неделю как находится в Германии. Немецкие врачи тоже не дают никакой информации. Значит, требуется дополнительное время? Но почему-то к ним никто не выдвигает никаких требований, не осуждает их в том, что они «пытаются скрыть истину».

Нас обвиняют, что мы не расследуем эту ситуацию. Это неправда. Начиная с того же дня, когда это произошло, наше Министерство внутренних дел запустило доследственную проверку. А следствие может начаться, когда будет установлено, что произошло, чего, повторяю, пока не ясно. Немецкие врачи пока не могут передать нам соответствующую информацию. Наша Генеральная прокуратура обратилась к коллегам в Германии с просьбой задействовать Соглашение об оказании взаимной правовой помощи.

Почему я об этом вспомнил? Потому что я стал перечислять те «занозы», которые наши британские коллеги осознанно вонзали в тело наших связей – А.Литвиненко, Скрипали. И в том, и в другом случае никаких окончательных фактов никто никому не представил. Когда от нас требуют полного, объективного расследования ситуации, случившейся с человеком, который уже давно находится за границей, то, если они исходят из своих критериев, это не будет полным расследованием. Ни по А.Литвиненко, ни по Скрипалям никаких конкретных фактов никто не представлял. По Скрипалям англичане просто заставили всех членов Евросоюза (большинство согласилось, но некоторые все-таки устояли) выгнать российских дипломатов. Причем мы знаем доподлинно, что, когда эти обращения лихорадочно делались по европейским столицам, многие европейцы спрашивали у англичан, могут ли они показать факты того, что это сделала Россия. Англичане сказали, что факты будут, но позже, а пока – выгоняйте. Я не шучу. Это факт. Так вот теперь, спустя почти уже полтора года, когда я спрашиваю своих европейских коллег, дали ли им факты англичане, они, потупив взор, говорят, что пока еще нет. И не предоставят – я почти в этом уверен.

У нас сложные отношения с Великобританией, хотя оснований для их ухудшения, особенно искусственного, я не вижу. У нас бурно развиваются культурные, гуманитарные, образовательные, научные связи. Есть соответствующие структуры, в которых взаимодействуют представители наших гражданских обществ. Быстро развивается бизнес. Английский бизнес очень заинтересован в нашем рынке. Работает здесь, делает инвестиции, в том числе в сооружение спортивных объектов и многое другое. Кстати, за первую половину 2020 г. торговля увеличилась более, чем на 50 процентов по сравнению с аналогичным периодом в прошлом году, и уже превышает 10 млрд долларов. Это не рекорд, но устойчивая тенденция. Если британские руководители все-таки будут проводить в отношении России политику, чтобы она достигала тех результатов, которые хочет и бизнес, и гражданское общество Великобритании, думаю, мы сможем действовать гораздо более продуктивно, с пользой для обеих наших стран.

Вопрос: Сирийский кризис тянется с 2011 г. Было предпринято множество попыток урегулирования ситуации в стране. Были переговоры лидеров стран. Как Вы оцениваете результаты совместного патрулирования российских и турецких военных в Сирии?

С.В.Лавров: Результаты неплохие. Они пока еще не стопроцентные, но прогресс идет. Напомню, что патрулирование происходит в провинции Идлиб, в отношении которой есть целый пакет российско-турецких договоренностей: основной меморандум заключен в Сочи в 2019 г. и затем дополнен парой протоколов.

Суть договоренностей между Президентами России и Сирии В.В.Путиным и Р.Т.Эрдоганом заключается в том, чтобы в Идлибе была создана «зона безопасности», в рамках которой все террористические группировки должны быть отделены от патриотической оппозиции, пусть даже вооруженной, но не повязанной террористическими деяниями и готовой участвовать в решении судеб своей страны. Это было обязательством Турции, и им остается – отмежевать оппозицию, которая сотрудничает с турками от террористов. Это делается с большим трудом. Хотя, повторю, мы видим, что наши турецкие коллеги прилагают усилия. Террористы тем не менее пытаются сопротивляться: обстреливают позиции сирийской армии из «зоны безопасности» и многократно пытались устраивать вооруженные провокации, в том числе с использованием ударных беспилотников против российской военно-воздушной базы в Хмеймиме.

Буквально в эти дни в Москве проходит очередная серия консультаций между российскими и турецкими экспертами, в том числе по Сирии, а также и по сотрудничеству в сфере ливийского урегулирования. Эти вопросы мы обсуждаем. Патрулирование тоже завязано на необходимости лишить террористов какого-либо пространства и свободы действий в идлибской зоне. Там есть трасса «М4», которую в соответствии с очередным протоколом, подписанным президентами России и Турции, необходимо освободить и обеспечить ее полное, нормальное функционирование для гражданских грузов, сирийской армии и для российских военных полицейских. Патрулирование этой трассы продвигается не очень быстрыми темпами, т.к. экстремисты сопротивлялись, но каждый раз это патрулирование добавляло несколько километров. Недавно оно состоялось полностью по всей протяженности трассы. В Идлибе еще много работы, но прогресс мы наблюдаем. Самое главное, что там сейчас нет кровопролитных инцидентов. Случаются отдельные эпизоды, с которыми справляются сирийские и турецкие военнослужащие.

Вопрос: Пандемия коронавируса стала стимулом к изменениям во всех сферах жизни общества. Какие изменения ждут систему международных отношений?

С.В.Лавров: Система международных отношений – часть системы жизни общества. Поэтому в той же степени, в которой дистанционные и онлайн технологии проникают в жизнь человечества вообще, в той же мере они будут расширять свою роль в сфере международных отношений.

Здесь нужно упомянуть об очень серьезном ограничении. Далеко не все, что является наиболее важным в международных делах, можно обсуждать онлайн, даже если технически будут обеспечены средства защиты от прослушивания и нелегитимного проникновения в соответствующие сети. Главное даже не то, что технически это будет небезопасно, а то, что самые серьезные договоренности по самым серьезным проблемам невозможно согласовать онлайн. Это требует личного контакта, ощущения собеседника, понимания возможности убедить его в своей правоте и, конечно же, готовности найти в его словах то, что убедит тебя. Это процесс, который, по-моему, никогда не сможет быть полностью переведен в онлайн. Ничто не заменит личного общения. При этом есть целый ряд мероприятий, особенно носящих более протокольный характер, например, заседание министров какой-то организации, в рамках которой уже подготовлены экспертные документы, министры должны выступить и одобрить соответствующие резолюции. В этом случае не вижу больших проблем с тем, чтобы прибегать к онлайн механизму. Мы провели видеоконференцию министров иностранных дел ШОС, готовим для БРИКС, на этой неделе состоится видеоконференция министров иностранных дел «двадцатки», где сейчас председательствует Саудовская Аравия и ее организует. Повторю, это больше протокольно-церемониальные поводы. Для реальных переговоров, например, по иранской ядерной программе – никогда не смогли бы договориться, если бы не было многочисленных личных встреч, в том числе закрытых, приватных, конфиденциальных между представителями США и Ирана.

Мы сейчас готовы поддержать прямой диалог между США и Ираном, готовы помочь создать условия для такого диалога, если обе стороны будут в этом заинтересованы. Всегда лучше напрямую изложить претензии и выслушать ответ.

Вопрос: Как известно, на международной арене, в том числе в ходе судебных разбирательств, для российской стороны, к сожалению, не всегда все складывается удачно. Например, недавно шведский суд отклонил апелляцию ПАО «Газпром» на вердикт Международного арбитражного суда Стокгольма, который обязал ПАО «Газпром» выплатить «Нафтогазу Украины» около 2,5 млрд долл. Как Вы считаете, является ли это поражение результатом ошибок российских юристов? Какими компетенциями и качествами должен обладать будущий юрист-международник?

С.В.Лавров: Считаю, что я не вправе описывать качества, которыми должен обладать юрист-международник. Их вам будут преподавать в институте, верьте своим профессорам и преподавателям. Здесь есть очень много экспертов, которые не просто знают, как в теории это выглядит, а как на практике. Что касается арбитражных решений, многие из них выносятся как в Стокгольме, так и в некоторых национальных судах стран Евросоюза, особенно по «Северному потоку-2». Первая ветка была признана подпадающей под исключение из третьего пакета, вторая не признана таковой. Там идут апелляции со стороны самой компании «Северный поток-2». ПАО «Газпром» тоже излагает свою позицию публично. Надеюсь, что это на самом деле спор в сфере корпоративных отношений. Не хотелось бы, чтобы в любом арбитраже, будь то Стокгольмский либо какой-то еще, присутствовали элементы политической игры. Право не терпит политизации.

Вопрос: Считаете ли Вы нынешнюю расстановку сил на международной арене аналогичной той, что была когда-то ранее? Если да, то с какой эпохой Вы могли бы сравнить сегодняшнюю геополитическую ситуацию?

С.В.Лавров: Не хотелось бы опускаться до первобытного строя. Иногда кажется, что каких-то норм не существует, либо есть державы, которые ставят целью все эти нормы игнорировать. Нельзя, наверное, найти абсолютной параллели между нынешним периодом и любой другой эпохой в прошлом. Было союзничество во Второй мировой войне, «концерт великих держав» в XIX в. – многое, что говорило о понимании тогдашними лидерами преимуществ объединения усилий. Единственное, что в большинстве случаев усилия объединялись против кого-то – коалиции, общего врага – это, конечно же, высочайшее достижение человечества. Сейчас у нас тоже много общих врагов, против которых надо объединиться. Поэтому если брать просто алгоритм «человечество и общий враг», то Вторая мировая война была примерно такой ситуацией.

Сейчас у нас пока еще недостаточно присутствует осознание остроты всех угроз, которые нам противостоят. Отсюда такая «расслабленность» и искушения у некоторых наших партнеров. Возможно, пробиваются какие-то генетические последствия колониальной эпохи. Даже в ситуации, когда лучше всем объединиться, видим стремление все-таки кого-то маргинализировать, получить какую-то одностороннюю выгоду, заниматься нравоучениями в ситуации, когда нужно работать сообща. Я упоминал про двойные стандарты, когда чего-то требуют от нас, а по тем же самым темам Скрипалей и А.В.Литвиненко все было засекречено. Никто ничего не сообщает. Это не снижает пафос, с которым обращаются к нам по разным делам, которые могут быть на Западе раскручены с пользой для правящих элит.

Считаю, что понимание безальтернативности объединения усилий все-таки пробьет себе дорогу. Большое евразийское партнерство, необходимость разобраться во взаимоотношениях между постоянными членами Совета Безопасности ООН, которые несут особую ответственность за поддержание международной стабильности во всех ее аспектах. На это нацелена наша инициатива, выдвинутая Президентом России В.В.Путиным.

То, что мы сейчас проходим, – становление многополярного мира – историческая эпоха. Она займет не одно десятилетие. Вы видите сопротивление возвышению КНР (как сами китайцы говорят), «перетягивание каната» в борьбе за Индию, изобретение новых концепций, «Индо-Тихоокеанский регион», – хотя существует понятие Азиатско-Тихоокеанский регион, в котором есть инклюзивные, коллективные формы работы. Нет, продвигают «Индо-Тихоокеанский регион» – концепцию, в которой главное «отодвинуть» Китай (да и Россию тоже), сформировать клуб единомышленников, которые будут «сдерживать» Китай и Россию. Внедряются не позитивные, а негативные критерии для формирования каких-то коалиций. Уверен, что все пройдет, т.к. это по определению не может быть успешным, а только может привести к более острым конфликтам, чем те, которые сейчас существуют. В мире достаточно кризисов, которыми нужно заниматься (Ближний Восток, Персидский залив, Афганистан и т.д.). Напомню о гипотезе: кому-то, наверное, хочется поддерживать такую хаотичную ситуацию в надежде, что в этом «управляемом хаосе» кто-то сможет управлять. Пока мы не видим перспектив подобной политики. Хотим по-честному, на основе равноправия, говорить и договариваться.

Вопрос: Я родился в Стерлитамаке, Республика Башкортостан. Знаю, что Вы были в наших краях и сплавлялись по р.Белой. У меня вопрос бытового характера, чтобы «разбавить» обстановку. В СМИ мы часто наблюдаем Ваши передвижения по миру и, в связи с этим, вероятно, колоссальную нагрузку. Как часто Вы проводите время с близкими? Помните ли Вы, когда в последний раз собирались за семейным столом?

С.В.Лавров: Когда Вы сказали, что в курсе моих путешествий по р.Белой и хотите задать бытовой вопрос, я даже испугался.

Не часто получается пообщаться с друзьями и близкими, но тем ценнее каждый раз, когда это удается.

Вопрос: Если бы у Вас была возможность сегодня выбрать другое направление деятельности, кем бы Вы хотели стать?

С.В.Лавров: Это уже бессмысленно. Когда я оканчивал среднюю школу, хотел поступать в МИФИ. Но когда выяснилось, что в МГИМО экзамены на месяц раньше, решил попробовать, все равно ничего не теряю. С тех пор я абсолютно не жалею о своем выборе. И Вам не советую.

Вопрос: Отношения России и Латинской Америки можно охарактеризовать как взаимовыгодное сотрудничество, проверенное временем. Как известно, сейчас Латинская Америка переживает не самые лучшие времена, сюда можно отнести тяжелую ситуацию с COVID-19, экономические проблемы Венесуэлы и Аргентины. Как Вы смотрите на дальнейшее сотрудничество России со странами Латинской Америки? Планируются ли совместные проекты?

С.В.Лавров: Смотрим как на сотрудничество с очень важным регионом мира. С уважением относимся ко всем странам Латинской Америки и не меняем своей готовности взаимодействовать с каждой из них вне зависимости от того, какое правительство пришло к власти в той или иной стране. К сожалению, для наших партнеров, в частности американских, главное не сотрудничество с конкретной страной, а чтобы ее правительство было лояльным американцам. Это неправильно. Это опять попытки поставить суверенные страны перед ложным выбором «либо ты с США, либо против». Отсюда такая агрессивная политика по отношению к Венесуэле, Кубе, Никарагуа. Отсюда события, произошедшие в Боливии. Кстати, недавно Эстония, непостоянный член Совета Безопасности ООН, созвала специальное, неофициальное совещание для обсуждения протестов в Минске и действий правоохранительных органов. Я вспомнил Боливию. Когда Э.Моралеса поставили перед фактом многочисленных протестов, в пользу него выступали демонстранты, там полиция действовала совсем не так, как в других случаях: были десятки убитых. Никто в СБ ООН даже «пальцем не пошевелил». Просто потому что приходили к власти те, кто удобен Вашингтону. У нас другой подход. Например, в Бразилии было правительство Д.Роуссефф, а сейчас – Ж.М.Болсонару, которые считаются антиподами в своих политических взглядах. Мы с Бразилией развиваем стратегическое партнерство и руководствуемся прагматичными подходами и необходимостью искать общие интересы, их у нас немало. То же самое относится к любой другой стране.

Помимо двусторонних отношений со странами Латинской Америки и Карибского бассейна мы развиваем тесные контакты с региональными и субрегиональными объединениями, прежде всего, с Сообществом стран Латинской Америки и Карибского бассейна (СЕЛАК), с Торгово-экономическим союзом стран Центральной и северо-восточной Южной Америки (КАРИКОМ) и др. В КАРИКОМ и Центральноамериканской интеграционной системе мы получаем статус наблюдателя. Сфера приложения наших совместных усилий достаточно многообразна: высокие технологии, военно-техническое сотрудничество, борьба с организованной преступностью (подготовка полицейских для стран Латинской Америки в региональных центрах, специально созданных в Перу и Никарагуа). В последнее время добавилось сотрудничество в борьбе с коронавирусной инфекцией. Многим странам региона мы предоставили тест-системы. Сейчас договариваемся с целом рядом из них о поставке российских препаратов и вакцины и о совместном производстве препаратов российского происхождения и российской вакцины в этих странах. Мы говорим о формирующемся многополярном мире, и Латинская Америка – одна из опор такого мира, который сейчас объективно складывается. Эта опора будет делать будущий полицентричный миропорядок гораздо более устойчивым.

Вопрос: В США разгорелся бурный ажиотаж вокруг предвыборной гонки. Как могут измениться отношения России и США в случае, если повторится украинский вариант (пусть он маловероятен) и президентом США станет К.Уэст? Каков Ваш прогноз?

С.В.Лавров: Знаете, мы с А.В.Торкуновым в Вашем возрасте с первых же дней учебы в МГИМО стали писать «капустники», в которых шутили над всеми: над президентами и даже над генеральными секретарями. Поэтому Вы можете пофантазировать в своем творчестве над любым персонажем из США. Надеюсь, Вас точно не обвинят во вмешательстве в выборы.

Вопрос: Не так давно премьер-министр Японии С.Абэ объявил о том, что он уходит в отставку. Как бы Вы могли охарактеризовать долгие восемь лет сотрудничества в международных отношениях России и Японии с того момента, как С.Абэ стал премьер-министром? Какие Вы видите перспективы в развитии отношений между Российской Федерацией и Японией?

С.В.Лавров: Отношения между премьер-министром Японии С.Абэ и российским руководством, прежде всего Президентом Российской Федерации В.В.Путиным, были товарищескими, по-настоящему дружескими, взаимоуважительными и было очевидно, что они основывались на взаимной личной симпатии. Все это Президент Российской Федерации В.В.Путин подчеркнул в своем недавнем послании на имя премьер-министра Японии С.Абэ и в телефонном разговоре, который за этим посланием последовал, когда было объявлено, что С.Абэ уходит с поста премьер-министра. Президент Российской Федерации В.В.Путин подтвердил, что всегда и в любом качестве будет готов продолжать дружеское общение с С.Абэ и это искренне.

Что касается перспектив российско-японских отношений – мы за то, чтобы они были самыми процветающими, самыми тесными и предлагаем начать с того, чтобы развивать взаимодействие во всех без исключения областях – экономике, в сфере высоких технологий, научно-технической, культурной, гуманитарной, образовательной областях, в контактах между людьми, окружающей среды, совместных проектов, в том числе на Курильских островах и, конечно же, тесное сотрудничество, транспарентность в вопросах безопасности.

Это предполагает не только рассмотрение конкретных ситуаций, которые складываются в нашем общем регионе, особенно в контексте японо-американского военного альянса, но и тесную координацию, взаимодействие в международных организациях. Это именно то, о чем договаривались премьер-министр Японии С.Абэ и Президент Российской Федерации В.В.Путин когда выдвигали задачу развивать отношения во всех областях максимально активно, глубоко, чтобы достичь такого уровня связей, который будет позволять решать даже самые сложные вопросы.

Такая формула была согласована и выдвинута. К сожалению, пока мы далеко не там, куда хотим попасть в отношениях с Японией. Японцы присоединились к санкциям, что сдерживает экономическое сотрудничество. Токио оглядывается на другие западные страны, прежде всего, США, когда речь заходит о совместных производствах в сфере нано-технологий, например, как и в других сферах высоких технологий.

Япония, к сожалению, практически всегда, когда в ООН рассматриваются проблемные резолюции, по которым проводится голосование, голосует против Российской Федерации. Конечно, мы очень хотим наладить профессиональный диалог по проблемам безопасности в регионе, где мы граничим с японскими островами и хотим понять, как все-таки Япония рассматривает свои обязательства перед США в военной области в ситуации, когда США официально объявили Россию своим противником. В Токио говорят, что они никогда не будут что-то с американцами делать против России, но они находятся в тесном союзе с США, которые нас считают противниками. Как минимум, тут есть, о чем поговорить.

Сказав все это, я еще раз подтверждаю, что как бы ни закончилась нынешняя ситуация с выборами лидера правящей партии и, соответственно, с выборами премьер-министра мы с нашими японскими соседями готовы к максимально тесному сотрудничеству по всем этим направлениям. У нас есть, пусть не столь быстрое, как хотелось бы, но продвижение по вопросам совместной хозяйственной деятельности на южнокурильских островах. Это проекты, которые приносят пользу людям, проживающим там, а также компаниям, задействованным в этих проектах. Так что мы готовы и мелкими шагами двигаться, но всегда остается ключевая задача – поднять отношения на качественный, принципиально новый и позитивный уровень.

Россия. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > mid.ru, 1 сентября 2020 > № 3492646 Сергей Лавров

Грубое вмешательство

США не оставляют в покое Синьцзян и Центральную Азию

Текст: Гао Ханьсюнь (младший научный сотрудник Института России, Восточной Европы и Центральной Азии Академии общественных наук Китая)

17 июня в США был принят так называемый "Акт 2020 года о политике в области прав человека в отношении уйгуров", цель которого - грубое вмешательство во внутренние дела Китая, подрыв гармонии и процветания Синьцзяна. В так называемом "законопроекте по Синьцзяну" отдельно упомянуты этнические казахи и киргизы, которые проживают в Китае и в странах Центральной Азии, - это было сделано с тем, чтобы вбить клин между КНР и ее соседями по региону.

Китай и страны Центральной Азии издавна - добрые соседи, друзья и партнеры. Казахстан, Киргизия и Таджикистан, граничащие с Китаем, имеют общие границы протяженностью более 3000 километров. Между ними исторически сложились тесные связи, а современные взаимоотношения позитивны и учитывают реальную ситуацию в каждой из стран. В 2016 году, после смерти первого президента Узбекистана Ислама Каримова, в странах региона наступил этап реформирования и смены властей. В это время адепты "трех сил зла" (экстремизм, сепаратизм и терроризм) организовали и провели ряд терактов, нарушив мир и стабильность в регионе Центральной Азии, в том числе и в китайском Синьцзяне.

"Три силы зла" стали общим врагом всего человечества. Борьбу с ними активно ведет КНР. Во-первых, Китай жестко пресекает насильственные террористические акты в целях обеспечения максимальной защиты основных прав и интересов всех этнических групп Синьцзяна. Одновременно с этим в регионе реализуются строгие меры по искоренению почвы для развития терроризма и экстремизма. Во-вторых, Китай и страны Центральной Азии активизируют взаимодействие в сфере безопасности в рамках ШОС, сдерживая возвращение террористов из Ближнего Востока в Афганистан, Центральную Азию и сопредельные районы, пресекая попытки ИГ (запрещенного в РФ) по созданию в Центральной Азии провинции "вилаят Хорасан".

Страны Центральной Азии негативно относятся и к так называемому "законопроекту США по Синьцзяну". 12 июля 2019 года постпреды Таджикистана, Туркменистана и других мусульманских стран в Женеве направили коллективное послание в адрес председателя Совета ООН по правам человека (СПЧ), в котором высоко оценили достижения Китая в защите прав человека и борьбе с терроризмом в регионе. Узбекистан, желающий стать членом СПЧ в ближайшем будущем, неоднократно признавал успехи Китая в управлении Синьцзяном, эта страна поддерживает принятые меры по дерадикализации. МИД Киргизии в 2018-2019 годах по просьбе своих граждан провел исследование, посвященное киргизской диаспоре в Китае. Его результаты показали, что права киргизов в КНР полностью гарантированы, случаев пропажи людей без вести зафиксировано не было (об обратном заявляют США).

В 2019 году на саммите глав государств ШОС президент Киргизии Сооронбай Жээнбеков дал высокую оценку динамичному развитию Китая, в том числе Синьцзяна, граничащего с Киргизией. В декабре 2019 года президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев в интервью немецким СМИ подтвердил, что этнические казахи в Синьцзяне - это китайские граждане. Ряд западных стран и организаций под предлогом прав человека публикуют лживые сведения о ситуации в регионе. "Центры профессионального обучения, созданные в Синьцзяне, - это образовательные базы, а не лагеря перевоспитания, как их описывают западные СМИ". Казахстан выступает против очернения Китая, а КНР никогда не вмешивалась и не вмешивается во внутренние дела Казахстана. Казахстан ведет себя аналогично.

Аналитики утверждают, что так называемый американский "законопроект по Синьцзяну" - важная составляющая глобальной стратегии Вашингтона, которую США не намерены менять. Принятая в феврале этого года "Новая стратегия США по Центральной Азии" и подписание США в марте мирного соглашения с группировкой "Талибан" (запрещена в РФ) вновь показали всему миру, что у Вашингтона множество устремлений, однако сил для их реализации недостаточно.

С точки зрения региональной политики на основе Конвенции о статусе апатридов и Конвенции о сокращении безгражданства США под предлогом защиты демократии и прав человека заставили страны Центральной Азии принять беженцев из Афганистана и Ближнего Востока, которые, возможно, были родственниками террористов.

С точки зрения государственной политики Вашингтон пытается с помощью так называемого "Акта по Синьцзяну" оклеветать Китай, вмешаться во внутренние дела КНР, не оставляя в покое ни Синьцзян, ни всю Центральную Азию.

Население Синьцзяна и само понимает, как лучше управлять своим районом. В последние годы здесь царят стабильность и процветание, отмечается экономический рост, не было серьезных терактов, и этот факт нельзя игнорировать. Страны Центральной Азии оказывают Китаю поддержку по вопросам Синьцзяна, что демонстрирует прочный характер традиционной дружбы и высокий уровень взаимного доверия.

КНР и страны Центральной Азии прилагают усилия для укрепления безопасности во имя совместного процветания и формирования в регионе сообщества единой судьбы.

Центральная Азия стала спасательным кругом для мирных афганцев

Автор: Григорий Алексеенко

Афганистан и Узбекистан завершили работу над договоренностями, которые охватывают сферы энергетики, транспорта и торговли. По итогам личной встречи и. о. министра иностранных дел Афганистана Мохаммад Ханифа Атмара с узбекским коллегой Абдулазизом Камиловым было объявлено, что Ташкент обеспечит нужды Кабула в том, что касается источников электроэнергии. Инициатива последовала после прекращения соответствующих поставок из Таджикистана. Ситуация вокруг этой проблемы накануне стала свидетельством того, что афганские жители рассчитывают в некоторых кризисных ситуациях на руководство других стран больше, чем на свое.

По словам Атмара, накануне была завершена работа над соглашениями с Узбекистаном «по импорту электроэнергии, соединению региона и железнодорожным проектам, расширению торговли и транзита между двумя странами и взаимодействию с другими региональными партнерами». Шеф афганской дипломатии подчеркнул: официальный Кабул рассчитывает на помощь Ташкента и других региональных столиц в том числе в сфере безопасности, потому что, по его словам, терроризм представляет собой серьезную угрозу «всем пяти странам региона, а также Китаю, России, Индии, Ирану и Пакистану». В связи с этим Атмар выразил надежду на то, что свой вклад в обеспечение мира в Афганистане сделают все страны Центральной Азии.

Перебои с электроэнергией

Проблема в сфере электроэнергетики обострилась для Афганистана после того, как в конце июля Таджикистан прервал поставку ресурсов соседним странам. «Поставка электроэнергии, производимой в Таджикистане, в соседние страны — Узбекистан и Афганистан — прекращена в связи с сокращением водных запасов страны для ее производства», – пояснил тогда пресс-секретарь Открытой акционерной холдинговой компании «Барки точик» Нозир Едгори. По его словам, поставка прекращена раньше тех сроков, которые установлены международными договорами с этим странами: подобное решение было принято в связи со сложившейся ситуацией и по распоряжению властей республики для обеспечения электроэнергией населения Таджикистана.

Этому предшествовало обращение правительства Таджикистана к своему населению, в котором содержался призыв с пониманием отнестись к вводимым ограничениям в сфере подачи электроэнергии – для резервирования нужного количества воды в Нурекском водохранилище. Уровень воды в нем, по официальным данным, уменьшился на 17 метров. В заявлении отмечалось, что снижение водных запасов обусловлено климатическими изменениями, что может привести к проблемам с энергоснабжением в осенне-зимний период. Тем не менее, в настоящее время приток воды в Нурекском водохранилище поднимается ежедневно на 70-80 см, что внушает надежду на то, что местным властям удастся избежать масштабных осложнений.

Надежда на соседей

Телефонный разговор между лидерами Афганистана и Таджикистана Ашрафом Гани и Эмомали Рахмоном на эту тему состоялся 21 августа. В ходе беседы главы двух государств отметили, что в настоящее время важно укрепить сотрудничество по всем направлениям, в том числе в сфере электроэнергетики. Акцент, как сообщалось, президенты сделали на осуществлении энергетического проекта CASA-1000. Этот план, стоимость которого составляет около 1,2 млрд долларов, был запущен четыре года назад. CASA-1000 предполагает расширение линий электропередач для транспортировки избыточной гидроэлектроэнергии из Таджикистана и Кыргызстана в Афганистан и соседней с ним Пакистан.

За два дня до телефонного разговора с Гани президент Таджикистана совершил визит в область Дарваз, который стал избыточной иллюстрацией накопившихся в Афганистане проблем с ресурсами. Узнав о приезде Эмомали Рахмона, по ту сторону реки Пяндж на таджикско-афганской границе собрались граждане Афганистана, которые захотели лично поговорить с таджикским лидером. Беседа была недолгой и велась через громкоговоритель. Афганцы просили Рахмона помочь в решении таких проблем, как нехватка питьевой воды, отсутствие связи, автомобильных дорог. Но главной просьбой было обеспечить регион электроэнергией. Президент Таджикистана пообещал решить этот вопрос, но в рамках партнерства с афганским правительством.

Региональная ответственность

На страны Центральной Азии, безусловно, влияет то, что происходит в Афганистане, однако они не могут способствовать разрешению афганских проблем в равной степени – из-за ограниченных возможностей. Так, Таджикистан и Киргизия обладают слабой экономикой и крайне нестабильной политической системой. Туркменистан не столько активен с точки зрения внешней политики. Узбекистан, в свою очередь, имеет все возможности для помощи Афганистану – из-за географического положения и имеющихся у него ресурсов. Кроме того, приход в 2016 году к власти президента Шавката Мирзиеева ознаменовал перемену в позиции республики по афганскому кризису и сделал возможным укоренение взгляда на Афганистан как на часть Центральной Азии.

Именно в связи с этим Узбекистан рассматривался в числе возможных площадок для проведения одного из этапов афганского внутригражданского диалога, который, если полагаться на уверения официального Кабула, должен начаться уже на следующей неделе. Главной интригой сейчас остается не только то, смогут ли афганские власти и движение «Талибан» (запрещено в РФ) беспрепятственно сесть за стол переговоров, но и то, будут ли в состоянии соседи Афганистана сформировать эффективную модель контроля над ситуацией в сфере безопасности после того, как США завершат вывод войск из Исламской Республики. Этот вопрос, безусловно, адресован и Узбекистану. Граждане Афганистана, судя по всему, не возлагают больших надежд на Кабул.

Кабул и Ташкент подписали соглашение о поставках электроэнергии сроком на 10 лет

Афганистан подписал соглашение с Узбекистаном об импорте электроэнергии сроком на 10 лет.

Договор был подписан в ходе визита исполняющего обязанности министра иностранных дел ИРА Мохаммад Ханифа Атмара в Ташкент.

Согласно соглашению, при поддержке Азиатского банка развития будет построена новая линия электропередачи. Реализация проекта позволит обеспечить бесперебойное энергоснабжение Кабула и других афганских провинций, говорится в сообщении МИД Афганистана.

Отметим, что Афганистан по-прежнему испытывает большие трудности в связи с нехваткой электроэнергии. Недавно обесточенной оказалась афганская столица. Из-за сокращения поставок электричества из Таджикистана Кабул на несколько дней остался без света.

Развитие единственного в Иране океанского порта Чабахар является достижением СВПД

Генеральный директор Организации портов и морского судоходства иранской провинции Систан и Белуджистан заявил, что развитие единственного в Иране океанского порта Чабахар является важным достижением Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД).

Бехруз Агаи рассказал об этом в интервью IRNA в четверг. По его словам, общая годовая мощность погрузки и разгрузки в этом порту составляет 20 миллионов тонн.

"Порт Чабахар, расположенный в прибрежной зоне южной провинции Систан и Белуджистан, является единственным океаническим портом в Исламской Республике Иран, который играет важную роль во внешней торговле страны", - сказал он, добавив: "Учитывая значение Чабахара, это регион считается важным международным коридором, который может соединить Россию, Центральную Азию и Афганистан со свободными водами, а также с Индийским субконтинентом».

Он разъяснил тенденцию развития порта Чабахар. По его словам: «3,2 миллиона тонн товаров было загружено и разгружено в порту Чабахар в прошлом году (закончился 20 марта 2020 года), с возможностью увеличения до 4,5 миллионов тонн в текущем иранском календарном году (до конца 20 марта 2021 г.)».

«Порт Чабахар - национальная честь для страны, которая может удовлетворить потребности страны при любых условиях», - подчеркнул Агаи.

В своем выступлении он также отметил, что развитие порта Чабахар серьезно отслеживалось в 2016 году, и сказал, что «предоставление льгот, специальных скидок и пакетов было первым шагом, предпринятым в этом порту для ускорения соответствующей деятельности».

По его словам, в ходе реализации СВПД было закуплено около 30 единиц стратегического оборудования, «в дополнение к оборудованию порта было заключено трехстороннее соглашение между Ираном, Афганистаном и Индией».

Соответственно, девять судов доставили индийские грузы в Афганистан через порт Чабахар, сказал он, добавив, что «четыре корабля также доставили груз Афганистана в некоторые страны через этот стратегический порт».

Чабахар - единственный океанический порт Исламской Республики Иран, который был построен в ходе реализации Совместного всеобъемлющего плана действий, - подтвердил он.

Иран > Транспорт > iran.ru, 28 августа 2020 > № 3526648

СОЮЗНИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА РОССИИ: ЧТО ДЕЛАТЬ И ЧТО МЕНЯТЬ?

ДМИТРИЙ ТРЕНИН

Директор Московского Центра Карнеги, член Совета по внешней и оборонной политике.

РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ

Союзники. С.А. Денисенцев, А.В. Лавров, Ю.Ю. Лямин, А.В. Никольский; под ред. К.В. Макиенко. – М.: Центр анализа стратегий и технологий, 2020. – 176 с.

Острый политический кризис в Белоруссии, разразившийся в результате президентских выборов в августе 2020 г., заставляет внимательнее присмотреться к политике Москвы в отношении номинальных российских союзников – не только Белоруссии, но и других членов Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) – Армении, Казахстана, Киргизии и Таджикистана.

Российский официоз через каналы государственных СМИ привык говорить об этих странах преимущественно комплиментарно, избегая серьёзного анализа и лишь изредка, вскользь упоминая о проблемах во взаимоотношениях. В результате реальная ситуация в ближайшем окружении России выносится за скобки в публичном пространстве, а кризисы, когда они возникают, для многих в России выглядят неожиданными.

Еще хуже то, что политика Москвы в отношении союзников строится, по-видимому, по обстоятельствам, без тени стратегического целеполагания. Психологическим фоном этой политики служит инерция советско-имперской общности, а основной движущей силой – материальные отношения между группами элит. Общества стран-соседей при этом выпадают из поля зрения.

Всё это напоминает отношения в социалистическом содружестве, которые выглядели беспроблемными и братскими, пока они внезапно не прорывались кризисами и восстаниями и в конце концов не трансформировались в лучшем случае во взаимное безразличие, а в худшем – в устойчивую враждебность. Как ни парадоксально это звучит, России обычно удавалось более удачно выстраивать отношения с дальними партнёрами и даже противниками, чем с ближними соседями, пусть даже и союзниками.

Это положение нужно менять. Вот почему небольшая книга «Союзники», написанная авторским коллективом в составе С.А. Денисенцева, А.В. Лаврова, Ю.Ю. Лямина, А.В. Никольского под редакцией признанного эксперта в области военного и военно-технического сотрудничества Константина Макиенко и изданная Центром анализа стратегий и технологий (ЦАСТ), так актуальна, полезна и важна.

ЦАСТ – это исследовательская группа военно-политических международников нового поколения, которая за последние годы, основываясь на богатом фактологическом материале, опубликовала целый ряд чрезвычайно интересных работ по отечественной военной и военно-промышленной политике, анализу боевому применению Вооружённых Сил РФ, а также военному страноведению – в том числе по операции ВКС в Сирии и ситуации на Южном Кавказе.

Инвентаризация отношений России с её союзниками, которую сейчас провели специалисты ЦАСТ, не только собирает воедино богатый фактический материал, но и подводит к интересным и во многом тревожным выводам, которые непременно должны учитываться при формировании российской внешней и военной политики в ближнем зарубежье Российской Федерации.

Авторы исследования ставят два основных вопроса: насколько важны для России отношения с каждой из союзных стран; насколько лояльны союзники по отношению к Москве. Ответы на эти два вопроса позволяют поднять более общую проблему: учитывая цену, которую Россия платит за поддержание союзнических отношений с конкретными странами, и возможности, которые она получает в результате, – какова эффективность союзнической политики Российской Федерации на каждом из пяти страновых направлений.

Отсюда всего лишь один шаг к заключительному, главному вопросу: что делать и что менять?

Прежде чем приступать к анализу ответов на поставленные авторами вопросы, есть смысл рассмотреть феномен союзничества в современном мире и его актуальность для Российской Федерации. Известно, что господствующая позиция США на международной арене в значительной степени основывается на системе союзов и партнёрств с десятками государств. Благодаря этой системе США имеют возможность выступать и действовать не как одно, пусть даже самое мощное государство, а в качестве лидера международного сообщества либеральных демократий и ассоциированных стран – «свободного мира», коллективного Запада и тому подобных. Положение лидера не только придаёт Вашингтону известный моральный авторитет в различных международных организациях, но и позволяет эффективнее действовать в отношении противников, мультиплицируя эффект собственно американских экономических и политических шагов. Кроме того, США получают возможность размещать свои вооружённые силы на территории десятков стран по всему миру, во всех океанах и многих морях, материально подкрепляя тезис о подлинно глобальном характере американских интересов.

Многие американцы уверены в том, что фундаментальная слабость Китая как главного соперника США на современном этапе состоит в том, что у КНР сейчас практически нет союзников. Действительно, считать такими Северную Корею, Камбоджу или Пакистан можно с очень большой натяжкой. Именно поэтому провозглашённая ещё в 2013 г. пекинская инициатива «Пояс и путь» сталкивается сейчас с растущим противодействием Вашингтона, поскольку считается, что её подлинная долгосрочная цель – создание китаецентричной международной системы, так называемой Pax Sinica. В условиях углубляющейся американо-китайской конфронтации всё большее внимание в США и в странах Европейского союза привлекает развитие отношений между Китаем и Россией, которые уже достигли уровня, который можно определить как антанта: больше, чем стратегическое партнёрство, но всё ещё меньше, чем военно-политический союз.

Вопрос о потенциале дальнейшего развития российско-китайских отношений лежит далеко за пределами работы специалистов ЦАСТ. Здесь же отметим, что в России по-прежнему широко распространено мнение, что наличие постоянных союзников, пусть и не очень мощных, – необходимый атрибут великой державы. У Советского Союза была Организация Варшавского договора – военный блок, объединявший государства Восточной Европы; в разное время – двусторонние союзнические отношения с такими странами, как Афганистан, Вьетнам, Китай, КНДР, Куба, Монголия; договорные квазисоюзнические обязательства с Анголой, Египтом, Индией, Ираком, Южным Йеменом, Мозамбиком, Сирией и другими. Советские военные советники и специалисты служили – и нередко принимали участие в боевых действиях – во многих горячих точках в Азии, Африке и Латинской Америке.

Отсюда – непосредственно к предмету рецензируемой работы. Сегодняшняя Россия возглавляет Организацию Договора о коллективной безопасности, охватывающую шесть – включая саму РФ – республик бывшего СССР. ОДКБ существует уже больше двух десятилетий. Проводятся регулярные саммиты, функционирует штаб сотрудничества, организуются совместные учения, подготовка офицеров, осуществляются поставки российских вооружений и техники по льготным ценам. Тем не менее ОДКБ так и не стала интегрированной военной организацией.

Более того, во внешнеполитическом политическом отношении все номинальные союзники Москвы официально провозглашают и практикуют многовекторность. Иными словами, наши союзники постоянно и открыто балансируют между Россией и другими игроками: США, Евросоюзом, Китаем, отдельными странами НАТО, Турцией, Ираном и другими. При этом даже самые близкие союзники (Белоруссия и Казахстан) на официальном уровне неоднократно говорили о России как о потенциальной угрозе их суверенитету и активно развивают отношения с США, находящимися в состоянии долговременной конфронтации с Россией. К чему этот курс приводит на практике, многие увидели этим летом в Белоруссии.

Минск, однако, не исключение. Ни один из союзников России не признал вхождение Крыма в её состав или независимость Абхазии и Южной Осетии. При голосовании в ООН по резолюциям, затрагивающим интересы России, солидарность союзников факультативна. Наиболее высокую степень поддержки, как видно из приведённой в книге ЦАСТ таблице, демонстрирует Армения, наименьшую – Таджикистан.

В Москве эта ситуация вызывает раздражение, но вместе с тем часто и порождает уныние: союзники «уходят от Москвы»; неблагодарные элиты бывших имперских окраин смотрят кто на Запад, кто на Восток; их народы пассивны, а геополитические противники и конкуренты России, напротив, активны.

Противоположная риторически активная реакция ничуть не более конструктивна. Говорится о необходимости нового союза народов во главе с Россией против антинародных «самостийных» элит.

Как свидетельствует книга «Союзники», не стоит ни опускать руки, ни предаваться иллюзиям. Реальность на постсоветском пространстве, а также действительные потребности российской внешней и военной политики одновременно позволяют и требуют не восстановления государственного союза федеративного или конфедеративного типа (это невозможно и невыгодно самой России), а создания гибкой системы партнёрств, обеспечивающей защиту и продвижение национальных интересов. Для этого необходимо отрешиться от ностальгических воспоминаний, а также отказаться от устаревших представлений и некритического отношения к формальным союзникам. Исследование ЦАСТ позволяет в этой связи сделать ряд важных выводов.

Первый вывод заключается в том, что у России нет ни возможностей, ни необходимости пытаться следовать примеру США и выстраивать региональный военно-политический блок в Евразии по образу и подобию НАТО или ОВД. В отличие от союзников США по НАТО, которые за три четверти века, прошедшие после окончания Второй мировой войны, фактически отказались от военного и геополитического суверенитета и делегировали решение важнейших проблем безопасности и внешней политики на уровень НАТО, а фактически – Вашингтона, все постсоветские страны, впервые в современной истории получившие независимость в результате роспуска Советского Союза, всё ещё переживают праздник независимости от бывшей метрополии. Формальный суверенитет – фактически главное достижение, которое правящие элиты от Минска до Душанбе могут сегодня предложить своим народам. Россиянам необходимо не только иметь в виду, но и принять, что независимость для каждой бывшей республики СССР – это прежде всего, или даже исключительно, – независимость от Москвы.

К этому выводу необходимо добавить, что постоянные военные союзы – не только детище, но и функция холодной войны. С её окончанием Вашингтону и западноевропейским столицам пришлось искать новые занятия для НАТО: миротворчество, борьба с терроризмом, наконец, новое противостояние с Россией, но ни одна из этих новых миссий не стала полноценной заменой первоначальной. В современных условиях НАТО существует главным образом благодаря стремлению США сохранить если не господство, то первенство в мире, и нежеланию – а также неспособности – подавляющей части европейских элит брать на себя ответственность за внешнюю политику безопасность своих стран. Нынешние попытки Парижа придать стратегическую субъектность Европейскому союзу и переосмыслить НАТО как равноправный альянс объединённой Европы и Америки наталкиваются на отторжение внутри ЕС и противодействие США.

Ситуация на постсоветском пространстве принципиально иная. Заключение Договора о коллективной безопасности в 1992 году и создание на его основе ОДКБ в 1999 году было призвано сохранить внешний периметр обороны и безопасности после распада СССР. Предпринятая в 2011 году попытка Москвы создать Евразийский союз как интегрированный региональный блок с военно-политической компонентой оказалась, однако, неудачной. В то время как Россия таким образом стремилась обеспечить себе благоприятное окружение и статус центра силы в Евразии, союзные страны, напротив, руководствовались собственными интересами и видели для себя иные угрозы. Максимум, чего удалось добиться – это партнёрство в сфере безопасности под названием ОДКБ и таможенное соглашение, официально именуемое Евразийский экономический союз. Фактически это – предел возможного в нынешних условиях.

Необходимости выстраивать на этой основе полноценный военно-политический блок у России сейчас тоже нет.

Российская Федерация, в отличие от СССР и США в прошлом или США и КНР сейчас и в будущем, не участвует в борьбе за мировое первенство.

У России нет идеологии или политико-экономической системы, которую ей хотелось бы распространить на остальной мир. Главная цель внешней политики РФ заключается в том, чтобы сохранить и укрепить суверенитет России, обеспечить её безопасность и процветание, а также добиться учета её интересов при решении основных глобальных и региональных проблем, включая вопросы мироустройства. В стратегическом отношении на обозримую перспективу это означает позицию активной обороны в сочетании с конструктивными действиями по формированию более свободного миропорядка. Для таких целей гибкие партнёрства, учитывающие особенности конкретных стран, более эффективны, чем громоздкие союзы и блоки.

Вторым выводом является то, что для обеспечения безопасности страны на американо-натовском стратегическом направлении, вновь ставшем главном, собственного потенциала России вполне достаточно. Основой её системы безопасности является стратегическое сдерживание – ядерное и неядерное. В этой области она практически не зависит от союзников.

Для целей обороны страны Россия также может рассчитывать почти исключительно на себя. Значение Белоруссии как передовой оборонительной позиции на важнейшем стратегическом направлении чрезвычайно велико. Тем не менее необходимо учитывать, что даже локальное вооружённое столкновение в этом регионе с большой вероятностью может перерасти в региональный конфликт с применением ядерного оружия, который в свою очередь вряд ли останется ограниченным. Точно так же Россия должна рассчитывать только на собственные силы в случае экспедиционных операций типа сирийской или действий по сохранению мира или принуждения к нему, как это было в Грузии.

Что касается стран ОДКБ, то они могут быть полезны для решения ряда задач – борьбы с экстремизмом и терроризмом, наркотрафиком, а также, возможно, для стабилизации обстановки в Центральной Азии.

Упор на безопасность, а не на оборону означает необходимость более тесного сотрудничества специальных служб России и соответствующих стран.

Советы безопасности, а не министерства обороны или генеральные штабы должны в соответствии с этой логикой быть головными участниками взаимодействия.

Как Россия не вправе ожидать помощи союзников в случае нападения на себя, так и она со своей стороны не должна обещать союзникам автоматическую военную защиту в случае конфликтов, в которые они могут оказаться вовлечены. В принципе, Москва так и поступает: достаточно посмотреть на ситуацию между союзной России Арменией и её противником – Азербайджаном. Москва поддерживает баланс между враждующими сторонами, выступает сопредседателем международной группы по Нагорному Карабаху и является противовесом амбициям соседней региональной державы Турции.

Третьим важным выводом, к которому подводит работа ЦАСТ, является то, что ОДКБ является зонтичной структурой, своего рода холдинговой компанией в сфере безопасности, и что центр тяжести этих отношений лежит в области двусторонних связей России с соответствующими странами. Более или менее тесная координация двусторонних связей требуется, пожалуй, только на центрально-азиатском направлении, где у России сразу три союзника: Казахстан, Киргизия и Таджикистан.

Каждая пара отношений имеет свою специфику, уходящую корнями в многовековую историю, почти всегда плохо знакомую большинству россиян, в том числе международникам. Авторы исследования справедливо уделяют внимание сложным перипетиям политики России в отношении соседних народов, а затем имперских окраин на протяжении нескольких веков. Трактовка этой политики не раз менялась в царский, советский и постсоветский периоды и всегда была политизированной. Потребности строительства новых наций и государств на месте бывших советских республик ведут, как правило, к закреплению в политической мифологии этих государств критического отношения к роли Российской империи и Советского Союза в судьбе соответствующих народов. С этим России нет необходимости соглашаться, но приходится жить.

Четвёртым выводом может стать то, что для реализации ряда военно-политических целей Россия может эффективно действовать вне системы ОДКБ и без формальных союзников. Опыт проводящейся с 2015 года российской военной операции на Ближнем Востоке, подробно описанной в другой книге ЦАСТ, продемонстрировал совершенно иную модель союзничества, чем воплощённая в НАТО и в сильно ослабленной форме в ОДКБ модель ХХ века. Это тактическое и оперативное взаимодействие с ситуативными партнёрами на ограниченном театре военных действий, без долгосрочных обязательств, без создания специальных институтов и без интеграции вооружённых сил. Главное, что объединяет участников такой коалиции, – это совпадение их конкретных интересов по месту и времени.

Такое союзничество мало напоминает ситуацию в Европе в период холодной войны, но очень похоже на Европу XVIII или отчасти XIX веков – эпоху непостоянных отношений и калейдоскопически меняющихся коалиций. Очевидно, что эта модель больше подходит для условий локальных и региональных конфликтов XXI века, чем блоковая модель, изначально выстроенная в ожидании глобального конфликта с вероятным применением ядерного оружия.

От общих выводов теперь можно перейти к частным, по конкретным странам.

Белоруссия

Президент Белоруссии Александр Лукашенко давно эксплуатировал, с одной стороны, опасения Москвы относительно «утраты» Белоруссии, а с другой – страхи стран НАТО перед российской экспансией в направлении Польши и Прибалтики. Это была чистая спекуляция на образах прошлого. У Москвы, разумеется, нет ни потребности, ни сил для дальнейшей геополитической экспансии – например, для захвата Прибалтийских стран, не говоря уже о Польше. Что касается ценности Белоруссии как оборонительного форпоста России, то она, как же отмечалось, велика, но новая война, если она случится, вряд ли начнётся и будет вестись так, как это было в 1812-м, 1914-м или 1941 году.

России – не только стратегически, но и психологически – необходима дружественная Белоруссия с предсказуемым руководством, тесно связанная с Россией отношениями экономического сотрудничества, культурной близости и взаимодействия в сфере безопасности и обороны. Москва, однако, не может игнорировать, что за тридцать постсоветских лет не только белорусские элиты, но и большая часть общества приобрели вкус к независимости, который уже не пройдёт. Союзное государство с Россией для большинства белорусов не слишком привлекательно. В Белоруссии формируется особая политическая нация. Значительная часть белорусского населения, особенно горожане и молодёжь, ориентированы больше на образ Европы (возможно, идеализированный), чем на то, что может предложить современная Россию.

Очевидная потребность России состоит в том, чтобы сохранить Белоруссию как партнёра и доброго соседа – вне зависимости от характера политического режима и личностей лидеров. Для этого есть много возможностей. В Белоруссии, как и в других союзных странах, Москве необходимо взаимодействовать не только с верховным правителем и его окружением, но и с элитами (не только политическими и экономическими) и шире – обществами. Партнёрские отношения между Россией и Белоруссией в области обороны и безопасности должны обеспечить взаимодействие в области ПВО, а также по возможности сохранить существующее небольшое российское военное присутствие России в Белоруссии – РЛС ПРО в Барановичах и Центр связи ВМФ в Вилейке. Учитывая недавний опыт, однако, есть смысл заменить эти объекты другими, расположенными на территории самой России. То же самое относится к военно-промышленному сотрудничеству – производству в Белоруссии тягачей для МБР «Ярс», а также для комплексов ПВО С-400, ОТР «Искандер» и других российских систем вооружений. Правилом для России должно стать размещение критически важных объектов и производство всех систем вооружений на национальной территории.

Нельзя полностью исключить того, что события в Белоруссии будут развиваться в неблагоприятном для России направлении и Минск политически отойдёт от Москвы. В этом случае Кремль обязан недвусмысленно дать понять Западу, что Россия будет рассматривать перспективу членства Белоруссии в НАТО как подготовку альянса к агрессии против России, что заставит Москву ужесточить политику в области ядерного сдерживания.

Казахстан

В отличие от Белоруссии, важность для России военно-политического партнёрства с Казахстаном определяется не традиционными угрозами, а новыми опасностями: возможным распространением религиозного экстремизма, а также наркоторговлей. 7500-километровая граница между Россией и Казахстаном – самая протяжённая и при этом открытая в мире; более того, между этой границей и территорией Афганистана практически не имеется укреплённых и хорошо контролируемых рубежей. В этих условиях Москве жизненно необходимо тесно сотрудничать с Нур-Султаном как с ведущим партнёром в области безопасности в Центральной Азии.

Традиционные угрозы с территории самого Казахстана пока не просматриваются. Перспектива размещения на огромной площади республики военных баз мировых держав – Китая или США – остаётся очевидной фантазией. Чисто гипотетической является перспектива того, что какое-то будущее казахстанское руководство будет проводить политику, существенно ухудшающую положение русскоязычного населения. Для предотвращения этих гипотетических угроз Москве необходимо активно развивать связи с политической элитой Казахстана, с казахстанским обществом в целом, наглядно демонстрируя как уважение к казахстанскому суверенитету, так и конкретные выгоды от добрососедских и партнёрских связей с Россией. Русскоязычное население Казахстана, как и других постсоветских стран, должно рассматриваться в качестве демографического ресурса Российской Федерации.

Киргизия и Таджикистан

В Киргизии и Таджикистане расположены российские военные базы. Эти две небольшие страны – важные наблюдательные пункты и позиции для борьбы с экстремизмом. Для поддержания минимальной социальной стабильности в этих странах Россия экономически поддерживает Киргизию, которая была принята в ЕАЭС, а также Таджикистан, который экономически и политически ориентирован больше на Китай. Россия принимает многие сотни тысяч киргизских и таджикских рабочих, но не вмешивается в перманентную борьбу за власть киргизских кланов или в жёстко авторитарную таджикскую политику. В ходе очередной киргизской «революции» 2010 года, приведшей к массовым беспорядкам и столкновениям на межрегиональной и этнической почве в этой стране, Москва удержалась от военного вмешательства во внутрикиргизский конфликт. Это представляется разумным подходом.

Если после ухода США из Афганистана ситуация в этом регионе ухудшится и в Среднюю Азию прорвутся группы экстремистов, например, запрещённого в РФ так называемого Исламского государства, Россия будет вынуждена купировать или отражать угрозы на передовых рубежах Таджикистана и Киргизии. Делать это придётся вместе с региональными союзниками по ОДКБ. Необходимо будет взаимодействовать с партнёрами по Шанхайской организации сотрудничества – прежде всего с Китаем, а также с Узбекистаном.

Киргизия и Таджикистан являются не только важными транзитными странами для транспортировки афганских наркотиков в Россию, но и производителями наркотических веществ. Сотрудничество с Бишкеком и Душанбе в этих условиях совершенно необходимо, но высокий уровень организованной преступности и коррупции в этих странах является серьёзной проблемой. На обозримую перспективу наркотики являются главной угрозой безопасности России со среднеазиатского направления.

Армения

Исторически Армения являлась форпостом России, выдвинутым в направлении Ближнего и Среднего Востока. Сегодня на её территории расположена 102-я военная база Вооружённых Сил РФ. Эта передовая позиция, однако, географически изолирована от территории России, представляет собой стратегический эксклав и таким образом – фактор уязвимости. Собственно для целей обороны России военное присутствие в Армении не имеет особой ценности: стратегическая граница РФ в регионе проходит по Главному Кавказскому хребту, с выдвинутыми вперёд позициями в Южной Осетии и Абхазии. Не является Армения также и плацдармом для продвижения интересов России в Закавказье, в направлении Турции и Ирана. Экономическое значение отношений с Арменией для России невелико. Главная ценность позиции в Армении – в возможности поддержания относительной стабильности в Закавказье, баланса между Азербайджаном и Арменией, сдерживания амбиций Турции.

Для Армении союзнические отношения с Россией имеют, напротив, жизненно важное значение. Россия в этой связи не может игнорировать чувства более 1,2 млн российских армян. Правда, ереванская элита, в значительной степени ориентированная на ту часть диаспоры, которая проживает вне России (в США, Франции и других странах), – зачастую относится к России пренебрежительно и потребительски. Смена власти в Ереване, случившаяся в 2018 году, не привела к геополитической переориентации Армении: безальтернативность поддержки со стороны Москвы очевидна даже для тех, кто не особенно симпатизирует России. Тем не менее сегодня Армения является для России союзником не вполне надёжным. Если эта ситуация в принципе не изменится в будущем, значение отношений с Арменией для России уменьшится, и характер связей с этой страной может быть пересмотрен и скорректирован без ущерба для интересов России.

***

Три десятилетия спустя после распада СССР в России остро не хватает специалистов по бывшим советским республикам: у нас по-прежнему лучше знают и понимают Ближний Восток, чем собственное ближнее зарубежье. Большинство тех, кто вовлечён в процессы реализации или просто обсуждения внешней и военной политики в регионе СНГ, ещё исходят из воспоминаний времён Советского Союза. Книга ЦАСТ – для них ценный подарок. Она может быть полезной для офицеров Западного, Южного и Центрального военных округов, в зону ответственности которых входят соответствующие соседние государства. Кроме того, она – прекрасное учебное пособие для слушателей военных университетов и академий и различных курсов повышения квалификации высокопоставленных чиновников, а также авторитетный справочник о военных доктринах, вооружённых силах, военной промышленности, политических, экономических и военных отношениях союзных государств с Россией.

Белоруссия > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 28 августа 2020 > № 3493728 Дмитрий Тренин

Первое грузовое судно с индийским сахаром для Афганистана прибыло в порт Чабахар на юго-востоке Ирана

Первое грузовое судно с индийским сахаром прибыло в порт Чабахар на юго-востоке Ирана, сообщил IRNA в среду представитель провинции.

Судно, перевозившее 1890 тонн сахара из Индии в 70 контейнерах, пришвартовалось в порту Шахид Бехешти в Чабахаре, заявил Бехруз Акаи, генеральный директор департамента портов и морского судоходства провинции Систан-Белуджистан, где находится стратегический порт Чабахар.

На прошлой неделе, в порт Шахид Бехешти прибыло седьмое грузовое судно, перевозившее подаренную Индией пшеницу для Афганистана с 352 контейнерами, сообщил тогда Акаи.

Он сказал, что партия весит около 8 800 тонн, добавив, что на данный момент в порт Чабахар прибыло около 1700 контейнеров с индийской пшеницей для Афганистана, весящей 43 000 тонн.

Груз был отправлен в Афганистан через КПП Милак в южной части Систана-Белуджистана.

Индия намеревается передать Афганистану около 75 000 тонн пшеницы через иранский портовый город Чабахар.

Ссылаясь на прибытие другой гуманитарной пшеницы из Индии в Афганистан в ближайшие месяцы текущего года, Акаи сказал: «Хотя мировая экономика затронута пандемией коронавируса, мы наблюдаем за развитием экспорта и импорта в порту Шахид Бехешти».

Ранее государственный министр союзного судоходства и государственный министр химии и удобрений Индии Мансух Лаксманбхай Мандавия заявил, что его страна сэкономит 20% логистических затрат, используя порт Чабахар для транспортировки в Содружество Независимых Государств (СНГ).

В 2016 году Иран, Индия и Афганистан решили совместно создать торговый путь для не имеющих выхода к морю стран Центральной Азии.

Индия отправила первую партию пшеницы в Афганистан через иранский порт Чабахар еще в 2017 году.

Позже, в феврале 2019 года, был официально открыт торговый коридор Афганистан-Иран-Индия для торговли между двумя странами через порт Чабахар.

Индия, которая изначально выделила до 500 миллионов долларов на развитие порта Чабахар вместе с соответствующими дорогами и железными дорогами, удвоила выделенное финансирование на развитие порта в своем национальном бюджете на 2020 год.

Горькое лекарство

Вакцины от COVID могут попасть в руки организованной преступности

Текст: Михаил Фалалеев

Сигнал тревоги от Интерпола - после пандемии поднимет голову организованная преступность. Международный криминал стремится взять под контроль финансовые потоки и даже распределение вакцин от коронавируса. Об этом "Российской газете" рассказал президент российской секции Международной полицейской ассоциации генерал-лейтенант Юрий Жданов.

Юрий Николаевич, на чем основаны опасения, что после пандемии мировая экономика может оказаться в руках мафии? Не слишком ли, так сказать, громкие заявления?

Юрий Жданов: Не слишком. Это подробно расписано в аналитическом обзоре "Влияние COVID-19 на организованную преступность (июль 2020 года)", подготовленном сотрудниками Управления по наркотикам и преступности ООН Анджелой Ме, Аньи Коренблик и Кристиной Кангаспунты. Там отмечено, что при пандемии в странах, где широко распространена организованная преступность, частные компании, чтобы удержаться на плаву, с большой вероятностью будут искать заемные средства на черном рынке.

Горькое лекарство

Так будут поступать многие частные компании, испытывающие трудности и зачастую не имеющие доступа к государственному финансированию.

Предприятия, работающие в таких секторах, как транспорт, гостиничные услуги, искусство, розничная торговля и индустрия красоты, особенно уязвимы в отношении подобного влияния организованных преступных групп. Когда эти компании возобновят свою деятельность, некоторые из них окажутся либо в долгу перед ОПГ, либо будут напрямую контролироваться ОПГ. Организованная преступность может получать контроль путем передачи денег в обмен на покупку акций или путем прямого поглощения бизнеса. Это открывает новые возможности для преступной деятельности, включая отмывание денежных средств и контрабанду, что ведет к дальнейшему расширению контроля и влияния ОПГ в сфере законной экономики.

В прицеле государственные финансы

И все-таки непонятно, как трудности отдельных компаний, которые могут попасть в руки организованной преступности, скажутся на мировой экономической системе? В конце концов государства окажут помощь своим уязвимым, но жизненно важным секторам экономики.

Юрий Жданов: В том-то и дело, что в зоне риска окажутся потоки государственных средств.

Сегодня правительства всего мира выделяют большие суммы на стабилизацию экономики и поддержку наиболее уязвимых групп населения. Хотя сейчас слишком рано говорить о наличии убедительных доказательств присвоения государственных средств ОПГ, сведения, относящиеся к прошлым кризисным ситуациям, позволяют предположить, что ОПГ сделают эти средства своей целью. Особому риску будут подвергаться деньги, предназначенные для помощи пострадавшим компаниям, приобретения медицинских и фармацевтических товаров, оплаты работ, связанных с общественными объектами, например, работ по модернизации больниц, а также услуг по утилизации отходов. Аналогичные процессы наблюдались после бедствий в Латинской Америке, вызванных тропическими циклонами, после землетрясения в Италии и после цунами 2011 года в Японии. В каждом случае ОПГ использовали процедуры государственных закупок для извлечения собственной выгоды.

Какие суммы выделяются государствами?

Юрий Жданов: Европейский союз собирается выделить своим членам беспрецедентное количество денег. На саммите в Брюсселе в конце июля было решено, что Фонд экономического восстановления после пандемии и семилетний бюджет превысят в сумме 1,8 триллиона евро.

И наверняка подключиться к таким ресурсам хотят не только пострадавшие страны и их граждане, но и ОПГ?

Юрий Жданов: И в Европе это понимают. Глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен сказала, что "защита нашего бюджета и уважение верховенства права неразрывно связаны, и мы должны сделать все возможное, чтобы защитить европейские деньги, усилив борьбу с мошенничеством".

Каким образом они собираются защищать свои деньги?

Юрий Жданов: Они очень стараются это сделать.

Европейское агентство по борьбе с мошенничеством OLAF до сих пор занималось расследованием такой деятельности в основном в отношении союзных проектов инфраструктуры и исследований в отдельных странах. Теперь агентство вынуждено создавать центр обмена информацией между государствами и налаживать межведомственное сотрудничество по борьбе с трансграничными финансовыми правонарушениями. Риск хищения государственных средств и риск проникновения в законную экономику - это две стороны одной медали, они представляют собой дилемму.

Помощь со штампом мафии

Почему во время пандемии ОПГ усилили свое влияние?

Юрий Жданов: Пандемия выявила слабость структур управления на нескольких уровнях. Не в последнюю очередь это касается предоставления срочной помощи, в которой отчаянно нуждаются беднейшие слои населения. По всему миру ОПГ стали предлагать наборы первой помощи и другие товары и услуги первой необходимости тем, кто нуждается в них больше всего. Это позволило ОПГ укрепить свое влияние на тех территориях, где они осуществляют свою деятельность.

В Италии мафиозные структуры использовали несуществующие благотворительные фонды для оказания помощи нуждающимся. Мексиканские картели распространяли наборы с едой и санитайзерами в штатах и городах, входящих в зоны их влияния. Якудза в Японии передавали в аптеки и детские сады бесплатные маски, туалетную бумагу и салфетки. "Талибан"(организация, запрещенная в РФ) направил в отдаленные районы Афганистана бригады медицинской помощи, чтобы помочь справиться с вирусом.

При этом многие из ОПГ не забывали про пропаганду и саморекламу, чтобы широкие массы населения знали, кто оказал им помощь. Один из мексиканских картелей рассылал видео вооруженных людей, раздающих из кузова пикапа сумки с продовольствием. Другие картели ставили свой логотип на упаковку наборов, которые они распространяли. Якудза делали щедрые предложения о помощи, что создавало вокруг ОПГ ореол благородства и могущества, даже если помощь в конечном итоге так и не была предоставлена.

И, что очень важно, эти действия имели целью продемонстрировать ошибки и неудачи государственных органов и дискредитировать официальные учреждения и ведомства. В результате ОПГ с высокой вероятностью будет легче вести свою деятельность на таких территориях и вербовать себе новых сторонников.

Полезные бандиты

Странно, ведь, казалось бы, усиление полицейского контроля при режиме карантина должно снизить и уровень преступности.

Юрий Жданов: Многим тоже так казалось. Однако, по мере того как распространялся вирус и правительства все больше ужесточали контроль за населением своих стран, чиновники во многих государствах начали испытывать трудности, связанные с масштабностью задачи обеспечения соблюдения введенных мер. ОПГ увидели в этом еще одну возможность для укрепления своего положения, участвуя в принудительном осуществлении режима изоляции и комендантского часа.

В Афганистане "Талибан" заставлял проходить карантин тех, кто прибывал из Ирана. ОПГ в Латинской Америке вводили комендантский час для населения контролируемых ими территорий. Бывшие боевики в Колумбии и члены "Хайат Тахрир аль-Шам" (организация, запрещенная в РФ) в Сирии помогали следить за соблюдением запрета на большие скопления людей и режима изоляции.

Бразильские ОПГ и незаконные вооруженные формирования принимали самое активное участие в процессе, осуществляя контроль за ценами на такие товары повышенного спроса, как маски и антисептики. Таким образом, деятельность ОПГ прочно переместилась в области, традиционно регулируемые государством, с целью получения прибыли и вместе с тем улучшения своей репутации за счет государственных политиков и должностных лиц.

Получается, ОПГ нашли с государством общий язык?

Юрий Жданов: В некоторых странах - да, и это только видимая часть айсберга.

Социальное дистанцирование, комендантский час и карантин - даже когда их соблюдение обеспечивается ОПГ посредством таких противоправных методов, как угрозы и насилие, -соответствуют интересам правительств, поскольку все государства использовали ту или иную форму режима изоляции с целью предотвратить распространение COVID-19. Это говорит о сложности отношений между криминальным управлением и управлением, осуществляемым законной государственной властью. Но не о том, что они непременно находятся в прямой оппозиции друг к другу. Однако в долгосрочной перспективе любая возможная форма легитимизации ОПГ, обусловленная текущим кризисом, будет лишь усложнять и замедлять построение здорового общества.

И, наверное, еще сложнее противостоять организованной преступности в виртуальной реальности?

Юрий Жданов: Да, и это тоже одна из важнейших проблем правоохранительных и судебных органов - неудовлетворительная связь и координация с частными технологическими компаниями, что составляет серьезные препятствия для правоприменения на всех незаконных интернет-рынках.

Существующие правовые рамки не обеспечивают в достаточной мере надлежащего регулирования незаконной деятельности в интернете, и требуется более жесткое законодательство для обеспечения кибербезопасности.

Что же этому мешает?

Юрий Жданов: Наряду с созданием законов важно понять, какие организации должны отвечать за соблюдение обязательства по мониторингу, предусмотренного такими законами. Традиционно такую роль брало на себя государство, а исполнение обеспечивали правоохранительные органы. Однако, по мере того как сложность онлайновых рынков все больше возрастает, технологические компании, как наделенные на исключительной основе соответствующими средствами и ресурсами, должны контролировать интернет-среду, как того требует законодательство.

Фрагментированный характер правовых структур, в том числе тех, которые регулируют использование электронных доказательств в суде, затрудняет проведение трансграничных расследований. По мере нарастания трансграничных информационных потоков судебные и правоохранительные органы ведут борьбу за доступ к электронным доказательствам, относящихся к уголовным расследованиям.

Это особенно актуально, поскольку такие доказательства становятся все более доступными в частных инфраструктурах. Если они находятся за пределами страны, проводящей расследование, или принадлежат провайдерам услуг, учрежденным за пределами ее территории, получить такие доказательства очень сложно или даже невозможно. Задержки с получением соответствующих доказательств часто означают, что они уничтожены или перемещены, прежде чем будут завершены процессы трансграничной передачи данных. Даже если электронные доказательства собраны и использованы для обвинения, слабая осведомленность многих представителей судебной власти делает их практически бесполезными.

Что значит - слабая осведомленность? Это вы так корректно называете техническую неграмотность?

Юрий Жданов: Можно и так сказать. Даже в богатейших странах мира нет достаточного числа полицейского персонала, имеющего подготовку в области онлайновой криминалистики, необходимую для расследования широкого ряда преступлений, совершаемых в интернете, начиная от мошенничества с кредитными карточками и шантажа разоблачением сексуальной жизни и заканчивая наркотрафиком в теневом интернете и торговлей вымирающими биологическими видами.

Вообще же многие проблемы правоохранительным органам и судебной системе придется решать буквально "с колес", поскольку организованная пандемическая преступность мутирует так же быстро и неожиданно, как COVID-19.

Ключевой вопрос

Аптека с черного входа

Наблюдаются ли признаки того, что в условиях пандемии международная преступность усиливает свои позиции в сфере здравоохранения?

Юрий Жданов: Странно было бы иначе. В некоторых секторах экономики пандемия вызвала существенное увеличение спроса. Сюда относятся, например, медицинское оборудование, фармацевтическая продукция, электронная коммерция, розничная продовольственная торговля, ритуальные услуги. Также значительно вырос спрос на медицинские маски, дыхательные аппараты и лекарственные препараты. Чем незамедлительно воспользовались преступники.

В результате проведенной в период пандемии международной операции, которую координировал Интерпол, было изъято свыше четырех миллионов потенциально опасных лекарственных препаратов стоимостью более 14 миллионов долларов и блокирована деятельность 37 ОПГ. При посредстве примерно 2000 веб-сайтов осуществлялась реализация более чем 34 000 нелицензированных или фальсифицированных товаров, включая поддельные маски, некачественные санитайзеры для рук, дезинфицирующие "спреи от коронавируса", "наборы для защиты от коронавируса", а также нелицензированные противовирусные препараты.

ООН прогнозирует, что рынок вакцин может стать следующей областью, которая столкнется с повышенным спросом и недостаточным предложением, что сделает ее уязвимой для организованной преступности.

Россия. Весь мир > Медицина. Армия, полиция > rg.ru, 27 августа 2020 > № 3480967 Юрий Жданов

Сергей Маслов: новейший вертолет Ми-28НМ – это дом для летчика

Вся линейка российских вертолетов за последние несколько лет существенно обновилась. Стали появляться модификации легендарного Ми-8, создан и ряд новых винтокрылых машин, в числе которых Ми-38, Ка-62, Ансат и так далее. Но и боевые машины подвергаются значительным изменениям. В частности, в настоящее время ведутся опытно-конструкторские работы по созданию Ка-52М, а также проходит госиспытания модернизированный ударный вертолет Ми-28НМ, оснащенный новыми бортовыми системами и перспективным оружием.

О возможностях и комфортности нового вертолета, тонкостях испытательного процесса, об улучшении уже модернизированной винтокрылой машины, а также об оружии, которое она может применять, в интервью обозревателю РИА Новости Алексею Паньшину рассказал Герой России, начальник отдела летных служб, старший летчик-испытатель Национального центра вертолетостроения "Миль и Камов" Сергей Маслов.

— Сергей Владимирович, расскажите о себе и своей карьере. Как стали летчиком-испытателем?

— Я, как и все советские мальчишки, зачитывался книжками про Покрышкина, Кожедуба и болел авиацией. К тому же я родился в Сибири, где авиация в то время работала очень хорошо, потому что, кроме как самолетом, в некоторые таежные районы никак было не добраться. Это тоже наложило определенный отпечаток в моем детском сердце, и я не мыслил себя никем, кроме летчика. После 8 класса, в 1976 году, с двумя друзьями поехал поступать в Уссурийское суворовское военное училище, надеясь после этого продолжить обучение и стать военным летчиком. Но там нас огорошили: сказали, что это учебное заведение является поставщиком кадров для автомобильного и танкового училищ. Мы уехали, так и не поступив. К слову, все трое впоследствии стали летчиками, только двое моих одноклассников гражданскими, а я все-таки поступил в 1978 году в Сызранское училище (Сызранское ВВАУЛ во времена СССР готовило военных вертолетчиков на вертолеты Ми-2, Ми-8, Ми-24 и Ка-27, в настоящее время является филиалом ВУНЦ ВВС ВВА им. Жуковского и Гагарина, проводит теоретическую и летную подготовку курсантов 1-5 курсов. – Прим. ред.). Зачитываясь книжками, я мечтал стать истребителем и хотел поступать в Качинское высшее военное авиационное училище летчиков, но специалисты в военкомате уверили меня в отсутствии набора в "Качу" том году и направили в Сызрань. Так я оказался в вертолетном училище.

Узнав о специализации училища, был дико разочарован, вплоть до того, что хотел забрать документы и уехать. Но памятуя о своем опыте возвращения на малую родину после несостоявшегося поступления в суворовское училище, я остался в Сызрани. К тому же в один из дней на училищный стадион в центре города прилетели вертолеты Ми-8 и Ми-2, пилотируемые начальником училища и его замом, сели прямо на футбольное поле. На Ми-2 летчик мастерски выполнил спортивное упражнение "Квадрат", вращался, перемещался боком, хвостом, вперед. Меня это настолько очаровало, что я решил остаться, о чем не пожалел.

После окончания училища в 1982 году служил в Чехословакии летчиком-оператором, потом командиром вертолета Ми-24. В 1986-1987 годах принимал участие в боевых действиях в Афганистане (Лашкрагах, Кандагар). До 1990 года служил в Прибалтике, потом поступил в академию (ВВА им. Ю.А. Гагарина), а в начале 1993 года, перед выпускными экзаменами, приехала группа офицеров из Центра подготовки летчиков-испытателей (ЦПЛИ) в Ахтубинске для отбора кандидатов на обучение. В итоге я оказался в числе шести человек, которых отобрали в школу летчиков-испытателей, поступили четверо. Армейская авиация уже тогда находилась в составе Сухопутных войск, и приказ главкома ВВС о моем зачислении в школу летчиков-испытателей на руководство Армейской авиации действия не возымел. Мне сказали: "Кто такие ВВС? И кто такие мы? Поэтому даже не думай и не мечтай".

После окончания академии я уехал по распределению на Дальний Восток командиром эскадрильи Ми-24, но по прибытии оказалось, что мое место занято. Мне предложили несколько равнозначных должностей по округу, от которых я отказался, мотивировав это тем, что меня назначили приказом министра обороны командиром конкретной эскадрильи, поэтому либо я буду им, либо уезжаю в школу испытателей. В итоге около месяца меня еще продержали под Хабаровском и к началу обучения в ЦПЛИ я опоздал. Но в конце сентября 1993 года присоединился к своей группе и начал обучаться. Таких опоздавших выпускников ВВА было еще три человека, один из них вообще приехал только к Новому году – не отпускали из части.

— Можно ли сравнить школу испытателей со строевой частью?

— Прямо скажем, общего немного. И главное, совершенно другие отношения между людьми, ведь испытания новой техники – это очень сложная область авиации, поэтому психологическая атмосфера в коллективе должна быть соответствующая. Туда идут люди осознанно и с пониманием того, что им предстоит рисковать. Мы все понимали и понимаем, что занимаемся благим делом – развитием и совершенствованием авиации. Быть может, звучит немного высокопарно, но тем не менее хотим летать, делать авиацию более безопасной.

Самые основные отличия в том, что в строевой части больше полагаются на командирскую волю, дисциплину, уставы, тогда как в школе испытателей не было такой главенствующей роли командиров. Они, скорее, были как наставники: следили за развитием летчика, за его прогрессом и образованием. Иногда можно было даже поспорить с командиром, и если твои аргументы были весомыми, то к ним прислушивались. Конечно, с точки зрения полетов последнее слово всегда было за командиром. Он принимал решение, кто будет управлять летательным аппаратом, кто будет ведущим, а кто будет помогать и так далее.

— Можете ли вспомнить свой первый испытательный полет и сравнить ощущения с теми, которые вы сейчас испытываете при подъеме новой машины в воздух?

— Скажу сразу, что отличия между моим первым полетом в качестве испытателя с нынешними подъемами вертолетов в воздух громадные. И техника стала другой, да и полученный опыт никуда не денешь. Хорошо помню свой первый полет на легком пилотажном вертолете Ми-34, хотя он не был моим первым полетом в качестве испытателя. Вертолет был одноместным, кабина была напичкана оборудованием и датчиками системы бортовых измерений, которые записывали параметры полета, вибрации, нагрузки на конструкцию фюзеляжа и трансмиссию, то есть масса машины всегда была предельной. Командир эскадрильи с большим волнением отпускал меня в этот полет, несмотря на то, что я к тому моменту уже был летчиком-испытателем третьего класса, подполковником с опытом боевых действий. Перед полетом я много общался с летным составом, который эту машину испытывал, ребята рассказали мне обо всех нюансах, а перед самим полетом ко мне подошел начальник службы летных испытаний и говорит: "Серега, ты не торопись, сделай виражик в районе третьего разворота, почувствуй машину". Мой командир эскадрильи про этот совет не знал, он примерно представлял, сколько может длиться полет из двух кругов, и ждал меня на аэродроме к определенному времени. Я же, почувствовав прелесть полета, сделал не по одному, а по два виражика на каждом кругу. Вдобавок погода в тот день была очень плохая. Конечно, ожидающий моего возвращения командир начал переживать. Ми-34 — машина без автопилота, без гидросистемы, то есть хороший такой мускулолет, на полозковом шасси, руление на котором осуществлялось по воздуху. Поэтому я вкусил все ее прелести и понял, что, справившись с этим вертолетом, ты уже ощущаешь себя полноценным летчиком. Единственное, что омрачило мои восторженные ощущения после полета, это глаза моего комэски, в которых читалось все, о чем он думал в тот момент.

Волнение перед первым подъемом присутствует и сейчас, но оно уже осознанное. Это даже больше сосредоточенность, настроенность, никакой расслабленности. Это, кстати, еще одно, что отличает испытателя от строевого летчика, который иногда может позволить себе особенно не напрягаться, потому что все знакомо и изведано.

— Какие машины уже освоили?

— Милевские машины все ныне летающие, камовские тоже. Еще будучи военным летчиком-испытателем, я летал на вертолетах обеих фирм. Кроме того, я освоил несколько типов самолетов – Ан-26, Ан-72, Ан-30, Ил-18, Ил-20, а также покрутил пилотаж на Як-52. Единственное, конечно, истребителем я так и не стал, но, как говорится, каждому свое.

— На чем, по-вашему, сложнее летать?

— Когда только начинаешь осваивать летательный аппарат, летать сложно, но как только привыкаешь, становится проще. На мой взгляд, на вертолете летать сложнее, но это мое мнение, не хочу никого обидеть. К слову, я знаю много летчиков, которые переучивались на вертолет и уже не хотели летать на самолетах, потому только на винтокрылой машине можно испытать прекрасные ощущения, когда на предельно малой высоте фактически под ногами шевелится трава.

— Есть ли разница для летчика между машинами Камова и Миля?

— Для летчика особой разницы нет. У каждого вертолета свои особенности. Сегодня в России одинаково широко применяются как вертолеты Камова, так и вертолеты Миля.

— Вы летали когда-нибудь на иностранных машинах?

— К сожалению, не довелось полетать, но я общался с летным составом, который на них летал, поэтому представление имею, плюс изучаю материалы по разработкам зарубежных коллег, ведь нужно знать, куда движется мысль у наших потенциальных партнеров (смеется).

— Давайте вернемся к испытаниям. Есть ли какие-то традиции перед полетом? Может, общаетесь с вертолетом?

— Летчики – народ суеверный, и у каждого есть традиции, которым он следует. Я в этом плане тоже не исключение. Я общаюсь с вертолетом, разговариваю, пытаюсь понять. Особенно когда машину только поднимаешь и начинаешь ее чувствовать, ведь самое главное, чтобы летчик и вертолет почувствовали друг друга, только тогда будет успех. Кто-то любит кошек, кто-то собак, а я – вертолеты.

На вертолете Ми-28Н я был ведущим летчиком в ходе государственных испытаний, за результаты которых, собственно, и звезду Героя получил в 2008 году. Там вертолет учился летать, воевать, выживать, а вместе с ним учился и летчик. Государственные испытания заканчивались посадками на авторотации (Режим самовращения несущего винта. – Прим. ред.), то есть мы сознательно выключали двигатели и садились без двигателей, чтобы показать возможность и безопасность таких посадок, после которых обеспечивается дальнейшая эксплуатация машины. Кроме того, выполняются пуски ракет с земли по вертолету, а бортовой комплекс обороны, установленный на машине, обязан нейтрализовать эту угрозу. Это реальные пуски по реальному боевому вертолету с экипажем внутри, поэтому если у летчика с машиной нет незримой связи, то ничего хорошего не выйдет. Должно быть полное взаимопонимание человека и вертолета, чтобы выполнить задачу и сохранить жизнь летчику и машине.

— В вашей карьере летчика-испытателя случались нештатные ситуации?

— Такие случаи были, в жизни летчика они неизбежны. Другой вопрос, что кому-то больше везет, кому-то меньше. Эти ситуации весьма скоротечны, и, как правило, они нарастают как снежный ком. Если действовать несвоевременно, то это может обернуться катастрофой. У меня был случай, когда на Ми-8 мы сделали шесть оборотов, попав в режим левого вращения на зависании, но справились, произвели посадку — не без повреждений вертолета, конечно. Но самое главное, что машину сохранили и на следующий день после замены носовой стойки шасси подняли ее в полет. На испытаниях Ми-28 тоже случались сложные ситуации. Всегда важно найти узкие моменты на испытаниях, чтобы в эксплуатации эта машина не подвела. К таким вещам нужно быть готовым, летчик должен быть все время в тонусе.

— Вы поднимаете в воздух Ми-28НМ. До этого летали на его старшем брате – Ми-28Н. Какие отличия у них?

— На этой машине летаю уже достаточно давно. Если говорить о разнице, то Ми-28НМ – это очень глубокая модернизация, машина совсем другого класса. В ней уже учтены все замечания, которые были сделаны Ми-28Н на этапе госиспытаний. Поскольку Ми-28НМ машина ночная, то значительное внимание было уделено эргономике рабочих мест экипажа, много сделано в кабине для работы в темное время суток. В этом вертолете летчику намного проще ориентироваться в темноте, чем на предыдущей модели. Машина стала гораздо серьезнее в цифровом плане, что накладывает определенные требования на летный состав. Все новые возможности вертолета нужно знать и понимать, чтобы эффективно применять их в бою.

— Есть ли отличия по управляемости?

— С этой точки зрения особенных отличий нет, так как несущая система осталась та же самая, изменены лишь органы управления, а также увеличен комфорт. Кабина экипажа нового вертолета дополнительно шумоизолирована и увеличена в размерах, там сейчас вообще дом для летчика и тихо как в пассажирском самолете.

Если говорить подробнее об управляемости, то следом за НМ будет новая модификация, на первом образце которой уже установлена новая несущая система, более совершенная, опробованная на летающей лаборатории, которая позволит увеличить скоростные качества, дальность полета, высотность. В общем, рассчитываем на многое.

— Это будет уже Ми-28НМ-1?

— Нет, это будет все еще НМ, но более совершенный. Там будут другие лопасти несущего винта и прочее. Мы не останавливаемся, совершенствуем машину.

— Какие испытания этот вертолет уже прошел? Сколько еще осталось?

— На НМ сейчас проводятся испытания новых видов управляемого вооружения, в которых значительно увеличены дальности поражения воздушных и наземных объектов, испытывается новый бортовой комплекс обороны, который обеспечивает сохранение жизни экипажу и машине.

— По нему уже стреляли с земли?

— Да, уже проверяли. С точки зрения окончания испытаний я надеюсь, что в течение года мы их завершим, памятуя о том, что ГОЗ уже сформирован.

— Все ли оружие, которое он может нести, испытано или есть какие-то образцы, которые только готовятся к стрельбам?

— Примерно две трети того, что он должен применять, испытали. Помимо вооружения, сейчас готовится к проведению испытаний еще ряд усовершенствованных систем, которые расширят возможности вертолета. Улучшаем характеристики, увеличиваем диапазон боевого применения, чтобы обеспечить экипажу возможность работать по целям, не входя в зону ПВО.

— Насколько современный вертолет оцифрован? К примеру, ваши коллеги – летчики ОКБ Яковлева, Микояна и Гуревича рассказывали, что современные самолеты – это как высокотехнологичный гаджет. Который можно "перепрошить", и он будет уже другим. Относится ли этот тезис к вертолетам?

— Я не стал бы наш вертолет сравнивать с гаджетом прежде всего потому, что в нем больше живого и одухотворенного, способствующего замыслам и воле летчика в небе, оберегающего его жизнь. Тем не менее, как я уже говорил, вертолет Ми-28НМ абсолютно цифровой в части бортовых комплексов, вся информация выводится летчику на мониторы. По желанию летчика можно выводить разную информацию на одном и том же экране, причем компьютер помогает определить наиболее важные данные в тот или иной момент. Также на вертолете установлен цифровой автопилот, позволяющий выполнять полет в различных условиях в автоматических режимах.

— Сергей Владимирович, последнее время стало модно говорить о том, что Ми-28НМ умеет управлять беспилотниками. В чем смысл этого управления и не мешает ли это выполнению основной боевой задачи?

— Конечно, вы правы с точки зрения того, что для управления беспилотником нужно отряжать одного члена экипажа, поэтому существует определенная схема, в которой наиболее приемлемый вариант заключается в управлении беспилотниками с вертолетов Ми-8, где есть оператор, управляющий дроном. А Ми-28 в этой цепочке получает целеуказание и решает боевую задачу в окончательном варианте. Однако если поставлена задача управлять беспилотником с борта Ми-28, то этим занимается штурман. Система достаточно интересная и перспективная. Она позволяет получить картинку с поля боя в реальном масштабе времени.

— А беспилотник при этом запускается с помощью воздушного старта или как-то иначе?

— Есть несколько вариантов. Один из них, как вы правильно отметили, это воздушный старт. Но вариантов несколько.

— Отрабатывалось ли взаимодействие Ми-28НМ с беспилотником в ходе испытаний?

— Да, уже отработаны сценарии, когда дрон, находясь в заданном районе, выполняет функцию целеуказания как раз для перспективных средств поражения, о которых я говорил ранее. Такой вариант решения боевых задач позволит осуществлять применение средств поражения с максимальных дальностей, обеспечит повышение эффективности применения боевых вертолетов в современных условиях.

Россия. ЦФО > Армия, полиция. Авиапром, автопром > ria.ru, 26 августа 2020 > № 3486251 Сергей Маслов

Погонное право. Детей силовиков принимают в лучшие школы без очереди и конкурсов

Поступление в первый класс – событие волнительное, а в нашей стране – вдвойне. С ростом численности силовиков все больше остальных граждан, отправляя детей грызть гранит науки, уже на пороге школы ломают зубы о «погонное право» и вынуждены бороться с «сословной дискриминацией». Как опять выходит так, что кто-то равнее?

Виктория Левина

Вместо предисловия. Согласно федеральному закону «Об образовании в Российской Федерации», отказать в приеме ребенка в образовательное учреждение возможно только по причине отсутствия в нем мест, и никакого преимущественного права у детей, зарегистрированных и проживающих на территории, к которой прикреплена школа, не обнаруживается.

Музыкант Александр Смакотин из Ижевска в этом сентябре поведет дочь в первый класс. Процессы вовсю кипели уже с января – очереди, предварительные записи, квесты на Госуслугах, встречи с администрациями школ и педагогическим составом.

До кабинета учительницы начальных классов школы №40 Александр дошел не один и стал невольным свидетелем поразившего его диалога. Разговор деликатного свойства состоялся между педагогом и местным депутатом, тоже озабоченным устройством своего ребенка-первоклассника.

«Следом за мной в класс к педагогу зашел депутат городской думы всех возможных созывов, почетный единоросс, тот самый король господряда, с гордым видом и добродушной улыбкой он появляется на пороге унылого школьного класса, который своим убожеством только подчеркивает значимость фигуры входящего», - рассказывает собеседник.

Далее – цитируем диалог полностью со слов Александра Смакотина.

«Войдя в класс и подперев своим увесистым брюшком, скрипящую под его весом парту, депутат ласково обратился к учителю:

- Ну, и как у вас тут с местами?

- Похоже, что все под завязку, все заявления поданы, наверное, мест уже нет, - будто бы оправдываясь, пробормотала педагог.

- Ммм, - задумчиво прогудел депутат, - знаете, я вообще свою дочь планирую в двадцать девятый лицей отдать, но там эти льготники в погонах понавалили. Ну, знаете, полиция, фсбшники всякие. Ещё и Росгвардия эта. Похоже, все места займут. Боюсь, что моего влияния может не хватить. А я, вы знаете, и с Бречаловым [прим. ред. Глава УР] регулярно общаюсь, не последний человек в городе. А что у вас с этими в погонах? Много таких?

- Да, есть вроде бы такие, не уверена, но наверняка есть. Я же этими вопросами не ведаю, это у директора надо узнавать, - улыбаясь и покусывая губы, учительница с некоторым смущением отводила взгляд, а депутат продолжал о своем.

- Вы знаете, я человек честный и прямолинейный, я вам прямо скажу, как есть, мне вас рекомендовали, как подходящий запасной вариант. И место у вас тут тоже хорошее, мне нравится. Так вот, я хочу, на случай, если эти в погонах там все места под себя подгребут, у вас тут место закрыжить!

- Закрыжить? - растерянно переспросила учительница, а после, как бы примеряя на себя такое непривычное слово, почти смеясь, повторила, – закрыжить!

- Ну да, закрыжить, вы же понимаете – депутат сверкнул своей неотразимой и отработанной на избирателях улыбкой и добавил, - ну вы тут продолжайте, я уж с директором потом пообщаюсь.

Учительница как будто бы и не была удивлена такой наглости депутата, и информация про льготников тоже не стала для нее открытием, в отличие от Александра.

Придя домой, с родительского аккаунта Александр Смакотин решил перепроверить суждения законотворца о привилегиях определенной категории граждан в надежде, что они окажутся ошибочными. Открыв форму на Госуслугах, он пролистал перечень льготников, претендующих на школьные места, и все еще рассчитывал разглядеть врачей, учителей, представителей других человеколюбивых профессий, но в подразделе «Обоснование преимущественного права подачи заявления» были только погоны, погоны, погоны, и снова погоны. Не оказалось там зазора даже многодетных семей! - рассказывает собеседник.

В итоге по прописке места в государственной школе ребенку так и не досталось (школа - обычная, даже не элитная), и дочь Смакотиным пришлось отдавать в частную. Благо, у семьи есть такая возможность, но у большинства родителей, особенно в регионах, особенно многодетных и малоимущих, таких перспектив нет...

ГБОУ «Инженерно-технологическая школа №777» в Приморском районе Санкт-Петербурга считается как раз престижным учебным заведением. Только что открывшаяся, с совершеннейшим оснащением, собственным бассейном, планетарием, ботаническим садом, богатым разнообразием кружков и секций, площадками для научно-исследовательской и инновационной деятельности, огромной охраняемой территорией. В немалом количестве родительских отзывов школу характеризуют как «лучшую в России».

Понятно, что попасть сюда жаждут не только семьи с близлежащих кварталов.

Семья Крыловых живет в 300 метрах от расхваленной школы, буквально под ее изгородью, но пока будет только наблюдать, как туда ходят другие дети, но не их собственный сын.

Менеджер по закупкам Дарья Крылова готовилась к поступлению сына в школу тщательнейшим образом и, наверно, выучила наизусть всю законодательную базу по этой части.

20 января, в первый же день приема заявлений о зачислении в первый класс, ровно за 2 минуты (!) она заполнила и отправила на портале Госуслуг в ГБОУ «ИТШ №777» все необходимые формы.

Сын с самого рождения проживает в Приморском районе Санкт-Петербурга, по адресу, официально закрепленному за школой – зарегистрирован еще до начала закладки ее фундамента. На очередь в детский сад по прописке он также был поставлен с самого рождения в 2013 году (а чиновники обязаны контролировать и ежегодно уточнять планы приема детей в воспитательно-образовательные учреждения), так что внезапно «выкатиться из списков» ребенок никак не мог.

В итоге в ответ на заявление от 20.01.2020 г. о зачислении ребенка в первый класс образовательной организации ГБОУ " ИТШ № 777" Санкт-Петербурга Крыловы получили отказ по причине того самого «отсутствия свободных мест в образовательной организации».

В устных разговорах с дирекцией школы при этом Дарье ответили, что места в этом году, как и в прошлом, снова «заняты квотами» (федеральными и региональными льготниками).

Школа №777 является госучреждением городского подчинения, находится в ведении комитета по образованию Санкт-Петербурга, но никак не ведомственным, а потому первичный учет при составлении планов приема в первые классы должен производиться в том числе для детей, проживающих на закрепленной территории.

Конституция, законодательство РФ, множественные нормативно-правовые акты и подакты гарантируют право каждого человека на образование, недопустимость дискриминации в сфере образования. Само руководство «Инженерно-технологической школы №777» совершенно точно прекрасно осознает свою обязанность обеспечивать равный доступ к обучающихся к образованию, раз декларировало ее в п.1.16 своего Устава.

На деле же, родителям, без сучка и без задоринки преодолевшим все бюрократические «веселые старты» для оформления ребенка в первый класс, приходит отказ...

«Иначе как социальной дискриминацией сложившуюся ситуацию в области образования, когда в угоду льготных категорий ущемляются права остальных граждан, я назвать не могу. Мой ребенок равноправный гражданин Российской Федерации. Я и мой муж такие же работающие граждане Российской Федерации, обладающие равными правами. Мы соблюдаем все законы и исправно платим все налоги. Но как только доходит до выполнения перед нами государством своего минимального долга, мы вынуждены участвовать в каком-то унизительном конкурсе», - рассказывает Дарья.

«В первые три класса они заполнили только льготниками. Дети военных, сотрудников ФСБ, росгвардейцев и так далее. Остальные дети – единицы могут проскочить только, инициировав конфликтные комиссии – тогда ненадолго приоткрывается «окно». Школа закрытого режима. Вышки с караульными, железный забор, никаких вывесок для родителей, внутрь родителям - никак не попасть», - продолжает родительница.

Здесь надо отметить еще, что семья Крыловых не в одном поколении служит государству. Муж Дарьи, отец первоклассника - моряк дальнего плавания, помощник капитана. Обе родительские семьи тоже в полной мере отдали себя России: один дед - ветеран боевых действий в Афганистане и Абхазии, полковник медицинской службы и до сих пор практикующий врач; второй дед - ветеран-подводник; первая бабушка - учитель русского языка и литературы высшей категории; вторая бабушка - ветеран Внутренних войск МВД, продолжает трудиться в войсковой части на гражданской должности. Но и заслуги целой семьи никак не помогли внуку записаться в первый класс по месту прописки.

При том, что ближайшую школу видно из окон квартиры, в качестве альтернативы чиновники предлагают ребенку ходить в учебное заведение в 1,5 км от дома. Отец ребенка – моряк торгового флота по полгода находится в плаваниях и по этой причине не может водить сына в школу. Самой Дарье это не позволяет делать рабочий график (кроме того, у нее онкологический диагноз), бабушки и дедушки живут за пределами города.

Бумажный чиновничий отказ этой семье на деле означает, что семилетнему сыну ежедневно придется самостоятельно преодолевать 4 оживленных проезжих части, 3 из которых не оборудованы светофором и являются местом повышенной опасности и частых ДТП, отмечает мать.

Под общедоступностью образования, в том числе, подразумевается и физическая доступность, под которой в свою очередь понимается безопасная физическая досягаемость образования посредством посещения учебного заведения, находящегося на разумном географическом удалении, цитирует Дарья п. 2.1 Постановления Конституционного суда РФ № 5-П от 15.05.2006. А в постановлении Главного государственного санитарного врача РФ от 29 декабря 2010 г. N 189"Об утверждении СанПиН 2.4.2.2821-10 "Санитарно-эпидемиологические требования к условиям организации обучения в общеобразовательных учреждениях", под пешеходной доступностью во II и III строительно-климатических зонах подразумевается расстояние не более 0,5 км.

Но все эти законы и аргументы, по-видимому, ничто для администрации школы. Не поддержала родителей и комиссия по урегулированию спорных вопросов при реализации права на получение общего образования в Санкт-Петербурге, в которую Дарья вместе с другими родителями, получившими отказ, обжаловала решение учебного заведения.

Комиссией комитета по образованию Правительства Санкт-Петербурга в этой году рассмотрено 215 заявлений о зачислении детей в первый класс школы №777 - это вдвое больше, чем школа может принять, открыв даже 5 параллелей.

«Каждое заявление родителей (законных представителей) было рассмотрено с учетом изложенных обстоятельств, подтвержденных соответствующими документами. По итогам рассмотрения принято решение об открытии дополнительных первых классов. К сожалению, принять положительное решение для всех, проживающих на территории микрорайона, не представляется возможным во избежание нарушения прав других детей», - рассуждает в своем ответе Начальник Отдела общего образования Комитета Анна Грубская.

«Но кого-то же в эту школу всё-таки зачисляют, а также мы знаем, что и после конфликтных комиссий по некоторым претендентам выносились положительные решения. Значит, места есть. Нет только прозрачной логики и процедуры принятия решений по всем кандидатам, на лицо – явный избирательный процесс», - говорит родительница.

В поисках справедливости Дарья Крылова обращалась к местным депутатам, Уполномоченному по правам ребенка в РФ, в Комитет по образованию Правительства Санкт-Петербурга, в Администрацию Президента РФ, дважды инициировала конфликтную комиссию. Но никто не помог.

Нарушения разглядела только Прокуратура Санкт-Петербурга. Но только по части работы Комиссии по урегулированию спорных вопросов при реализации права на получение общего образования Комитета по образованию Санкт-Петербурга.

«Действительно, критерии которыми руководствовалась комиссия при вынесении решений о зачислении/отказе, не определены, что исключает прозрачность ее работы для обратившихся граждан. По данному факту прокуратурой города в адрес председателя Комитета по образованию Санкт-Петербурга внесено представление», - пишет начальник отдела по надзору за исполнением законов о несовершеннолетних, старший советник юстиции Качанова.

И в этом же ответе прокурор, собственно, спокойно излагает то, с чего мы начали, а именно: закрепляющееся преимущественное право у детей определенных категорий граждан:

«На момент рассмотрения Вашего обращения свободные места в школе отсутствовали, поскольку в первый класс были приняты дети, имеющие федеральную или региональную льготу, подтвержденную соответствующими документами, дающую им преимущественное право на прием в школу и зачисление в учреждение на основании приказов директора № 01-уд от 13.01.2020 и №04-уд от 17.01.2020», - говорится в ответе прокуратуры.

В соответствии с действующим законодательствам родителям, работающим в силовых и правоохранительных ведомствах, действительно, уже невозможно отказать в приеме их детей в образовательное учреждение только из-за отсутствующей прописки по адресам, закрепленных за школой, комментирует адвокат Валерия Михальченко:

«В соответствии с п.4 ст.67 Федерального закона от 29.12.2012г. «Об образовании в Российской Федерации», в приеме в государственную или муниципальную образовательную организацию может быть отказано только по причине отсутствия в ней свободных мест, за исключением случаев, предусмотренных частями 5 и 6 настоящей статьи и статьей 88 настоящего Федерального закона. В случае отсутствия мест в государственной или муниципальной образовательной организации родители (законные представители) ребенка для решения вопроса о его устройстве в другую общеобразовательную организацию обращаются непосредственно в орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации, осуществляющий государственное управление в сфере образования, или орган местного самоуправления, осуществляющий управление в сфере образования. Как видно из содержания статьи, отказать в приеме в образовательное учреждение ввиду того, что ребенок не зарегистрирован на территории образовательного учреждения также невозможно (это к вопросу о льготниках)».

В Москве всё же ситуацию с льготниками еще пытаются как-то балансировать. Детей федеральных льготников (людей в погонах) не берут в ущерб детям, территориально прикрепленных к школе, комментируют педагоги.

«Первоочередное право зачисления в первый класс всё-таки имеют те дети, которые проживают на территории, к которой прикреплена школа. В этой ситуации понятно, что нельзя выкинуть ребенка, который проживает рядом со школой, им мест всегда хватает, а взять вместо их кого-то еще – это скандал! Другое дело, что классы перегружены, потому что сверх этого берутся категории, которые имеют преимущества – силовые структуры. Действительно силовики, военнослужащие, офицеры, прошедшие горячие точки, имеют право быть зачислены в школы в обход территориального приниципа. Таким правом не обладают отдельно даже многодетные семьи при наличии свободных мест, понимаете? Это действительно так, таков закон, а мы живем не на Луне. Безусловно, ощущается эта проблема. Действительно, они хотят, чтобы их дети учились в хороших школах. Мотались по гарнизонам, и когда попадают в столицы или крупный город, то хотят, чтобы их дети получили полноценное образование», - комментирует Евгений Ямбург, заслуженный учитель РФ, доктор педагогических наук, член-корреспондент РАО, директор школы №109 города Москвы.

Северная столица, а точнее два депутата из Заксобрания Санкт-Петербурга, как известно, еще полтора года назад предприняли попытку расширить преференции для детей силовиков/правоохранителей при поступлении в школу, чем вызвали шквал общественной критики.

В декабре 2018 года единороссы Александр Тетердинко и Павел Зеленков предложили зачислять в приоритетном порядке, то есть вне очереди детей судей, прокуроров и сотрудников Следственного комитета в школы по месту жительства, не имеющие интерната. Сейчас право на внеочередное зачисление детей в школы имеют сотрудники МВД, органов уголовно-исполнительной системы, военнослужащих, пожарных, таможенников. Дети работников СКР, прокуратуры и судей зачисляются вне очереди только в образовательные учреждения, которые имеют интернат.

Народные избранники аргументировали свою инициативу тем, что данные категории ежедневно сталкиваются с давлением, поэтому им необходимо оказывать дополнительную социальную поддержку наравне с другими представителями силовых структур. "Профессиональная деятельность судей, прокуроров и следователей отличается высокой загруженностью, необходимостью выполнения возложенных обязанностей в условиях, сопряженных со значительным риском для жизни и здоровья, повышенными психологическими нагрузками", объясняли Тетердинко и Зеленков.

Инициатива была отклонена, но ее призрак, по-видимому, всё еще слоняется по Петербургу.

Нужны ли силовикам дополнительные льготы, распространяющиеся на детей?

Полицейские, следователи, прокуроры, судьи, военнослужашие и без того имеют множество льгот по сравнению с остальными гражданами: раньше выходят на пенсию, дольше отдыхают в отпусках (некоторые ведомства - с частично компенсируемыми расходами), обслуживаются бесплатно в ведомственных медучреждениях и санаториях, претендуют на получение льготного жилья и т.д. Получают высокую, белую зарплату (в отличие от большинства остальных граждан).

Очевидно, что желание узаконить приоритетное право на поступление своих детей в учебные заведения, независимо от прописки – это скорее попытка организовать беспрепятственный проход в лучшие учебные заведения страны в обход конкурсных критериев.

Ситуация с блатом в образовании при общей тенденции нехватки мест, очевидно, будет только ухудшаться в ближайшее время.

За последние 5 лет численность силовиков в России выросла на 10%, подсчитал Проект. Им работает каждый 57-й россиянин (около 2,6 млн человек). Самым многочисленным силовым ведомством в России остается армия - по данным на 2018 год в Минобороны было 793,5 тысячи действующих военнослужащих. При этом совокупная численность внутренних войск – МВД и Росгвардии превышает размеры российской действующей армии на 30%. Третья по численности служба - ФСИН. Надзирает за заключенными в России 211 тысяч человек. Похожее число сотрудников — на уровне 200 тысяч человек — у Федеральной службы безопасности. С 2012г. больше всего выросло количество прокуроров и следователей — на 25% и 23% соответственно. Также существенно - на 19% - вырос штат Минобороны. «На всех российских силовиков ежегодно уходит почти треть всего федерального бюджета страны. Доля расходов на статью «органы безопасности» от общих трат на силовиков в федеральном бюджете выросла до 7%. Во всех силовых ведомствах средние зарплаты превышают средний уровень по стране в 2−3 раза, больше всего с 2012 года увеличилась зарплата сотрудников уголовно-исполнительной системы», - говорится в исследовании.

Но и этих привилегий мало. «Сапог» хочет зайти в школы, вывесить там свои табели о рангах, причем интересуют его только лучшие заведения родины...

В округах, на флотах, в регионах

Международный военно-технический форум стартует по всей стране: от Кронштадта до Курил и от Севастополя до Чукотки.

Масштаб и формат проведения форума «Армия-2020» от Москвы до самых, как поётся в песне, до окраин ставят новые рекорды. В этом году география его региональных площадок значительно расширена. Многие из них, как в Анадыре и на Курильских островах, откроются впервые. Значительно выросла в этом году и экспозиция вооружения и военной техники – часть современных образцов будет представлена впервые. Из года в год организаторы Международного военно-технического форума не перестают удивлять многочисленных гостей и участников этого масштабного события. О том, в каком свете современная Российская армия предстанет перед нами по всей стране, – рассказывают наши специальные корреспонденты.

От Бурятии до Анадыря и Курил

В Восточном военном округе готовятся расширить возможности регионального форума «Армия-2020». В этом году, как сообщили корреспонденту в штабе ВВО, его проведение спланировано на 36 тематических площадках в 17 городах и семи населённых пунктах на территории девяти субъектов страны – от Республики Бурятия до Чукотского автономного округа.

Впервые мероприятия в рамках военно-технического форума запланированы в Анадыре и на Курильских островах. По сравнению с прошлым годом значительно увеличится и количество представленной на региональных площадках техники – заявлено порядка 600 единиц.

К примеру, в Приамурье он будет представлен на двух площадках в городе Белогорске. Выбор места обусловлен нахождением в городе штаба общевойсковой армии. На статической площадке вниманию гостей будет представлено более 30 современных образцов вооружения и техники, поступающих в войска объединения.

Здесь же организуют демонстрацию нового стрелкового оружия, экипировки «Ратник», различных комплексов связи, разведки и иных современных образцов снаряжения. Посетители также увидят показные тактические действия в бою артиллерии, разведки и других войсковых подразделений с применением холостых боеприпасов и средств имитации. Спланированы культурно-художественные программы творческих коллективов и работа пунктов отбора по контракту.

Демонстрация и реконструкция

На выставочной площадке сахалинского аэродрома Пушистый организаторы представят гостям форума зенитный пушечно-ракетный комплекс «Тунгуска», установку разминирования УР-77, вертолёт Ми-8АМТШ «Терминатор», реактивные системы залпового огня «Град» и «Ураган» – всего около 30 единиц вооружения, военной и специальной техники ПВО, авиации и Сухопутных войск.

Подобные экспозиции откроются и в городах Курильске и Южно-Курильске. Кроме образцов военной техники здесь планируется выставка техники спасательной, стоящей на вооружении МЧС.

В ходе проведения форума состоится демонстрационный пролёт винтокрылых машин армейской авиации, развёртывание и работа станций комплексов противовоздушной обороны и радиоэлектронной борьбы. Своё мастерство в небе также покажут пилоты легкомоторной авиации ДОСААФ.

В Забайкалье военно-технический форум «Армия-2020» пройдёт на территории четырёх гарнизонов. Его площадки разворачиваются в парке Победы и в Доме офицеров города Читы, впервые в посёлках Горный и Домна, по месту дислокации зенитного ракетного и мотострелкового соединений.

В частности, в краевом центре будут представлены новейшие аппаратная П-230Т на базе автомобиля «Тигр» и комплекс радиоэлектронной борьбы «Палантин», войсковая станция комплексной очистки воды «Гигиена», тяжёлая огнемётная система ТОС-1А «Солнцепёк». На выставке авиационной техники посетители форума ознакомятся с вертолётами Ми-8АМТШ, Ми-24, беспилотными летательными аппаратами «Орлан-10». Одну из площадок займут разработки регионального клуба робототехники «Кулибин-2020» и центра юношеского технического творчества.

Примечательным событием регионального форума в Чите станет уникальная выставка-реконструкция событий времён войны в Афганистане. В ней участвуют члены регионального военно-исторического клуба «Забайкальский фронт» совместно с воинами частей общевойскового объединения. В основе реконструкции – воздушно-наземная операция «Западня», проведённая советскими войсками на афганской земле в августе 1986 года с целью ликвидации ключевых полевых командиров.

Хабаровский форум в масштабе

Наиболее масштабно форум развернётся в Хабаровске на аэродроме Центральный. Для этого подготовлены 12 выставочных мест на двух площадках, где разместят 115 единиц вооружения и военной техники. Отличительной особенностью события станет показ перспективных средств водолазного оборудования. Экспозицию «Кулибин» представят технические разработки военнослужащих и научно-исследовательских организаций края.

В динамическом показе гостям регионального форума на шести площадках состоятся выступления подразделений специального назначения и танковых экипажей. Танкисты исполнят для зрителей на мощной бронетехнике «танковый вальс», а мотострелковые экипажи на боевых машинах пехоты – «мазурку».

В воздушной части программы гостям покажут десантирование посадочным способом с захватом объекта, тушение пожара вертолётом Ми-26, эвакуацию терпящего бедствие экипажа вертолётом Ми-8АМТШ и двойной демонстрационный пролёт самолётов истребительной и бомбардировочной авиации.

Смотр в главной базе ТОФ

Как всегда основательно готовится к важному событию и флот России на Тихом океане. Его основной площадкой станет 33-й причал на Корабельной набережной во Владивостоке. Здесь состоится показ кораблей, будет развёрнута экспозиция боевой техники и техники специального назначения береговых войск, оборудования поисково-спасательной службы ВМФ.

Для участников и гостей форума трапы на борт «распахнут» эскадренный миноносец «Быстрый», малый противолодочный корабль «Кореец», ракетный катер «Р-19», базовый тральщик «БТ-215», десантный катер «Иван Карцов», противодиверсионный катер типа «Грачонок» и большой гидрографический катер «БГК-2151».

В целом же для демонстрационного показа вооружения и военной техники Тихоокеанского флота и Восточного военного округа, а также продукции военного и двойного назначения оборонных предприятий в Приморье оборудуется пять площадок. В частности, с образцами авиационной техники морской авиации ВМФ, самолётами, вертолётами и зенитными ракетными комплексами армии ВВС и ПВО гости форума смогут ознакомиться на аэродроме Центральная Угловая в пригороде Владивостока.

В филиале парка «Патриот» на острове Русском откроется экспозиция тяжёлого вооружения времён Великой Отечественной войны и послевоенного периода. Научные конференции и круглые столы мероприятия пройдут на базе Дальневосточного федерального университета и в Доме офицеров флота.

Специфика сибирского кластера

На военном аэродроме Толмачёво под Новосибирском завершается подготовка к выставке вооружений и военной техники в рамках Международного военно-технического форума «Армия-2020». С 27 по 29 августа на специальных площадках аэродрома будут представлены около 100 боевых и специальных машин различных видов и родов войск и более 25 образцов стрелкового оружия.

В числе систем вооружений, которые традиционно вызывают наибольший интерес у посетителей сибирского кластера, в этом году будут представлены истребитель-перехватчик МиГ-31Б, многофункциональный сверхзвуковой истребитель-бомбардировщик Су-34, сверхзвуковой бомбардировщик Су-24, многоцелевой ударный вертолёт Ми-24П и транспортно-штурмовой Ми-8 АМТШ-В, зенитный ракетно-пушечный комплекс «Панцирь-С1», танки Т-72Б3, Т-80 и Т-90, боевая машина пехоты БМП-3, бронетранспортёр БТР-82АМ, бронеавтомобиль ГАЗ «Тигр-М СпН», зенитная ракетная система С-400, машина дистанционного разминирования 15М107 «Листва».

Стоит отметить, что к «Листве» из арсенала техники РВСН интерес особый, так как она предназначена для поиска и обезвреживания мин и фугасов и различных взрывных устройств на маршрутах патрулирования подвижных грунтовых ракетных комплексов. Посетители выставки также увидят бронеавтомобиль «Тайфун-К» на базе КамАЗ, состоящий на вооружении сибирского соединения специального назначения. 4-й класс бронирования этого автомобиля выдерживает выстрелы не только 7,62-мм пулемётных патронов, но и 30-мм авиационных пушек.

Технику доставили эшелонами

Часть военной техники и вооружений прибыли в Толмачёво воинскими эшелонами из соединений, дислоцированных в Алтайском крае, Кемеровской области и Республике Тыва. Так модернизированная самоходная установка (САУ) 2С3М «Акация», реактивная система залпового огня РСЗО БМ-21 «Град» и боевая машина пехоты БМП-2 из состава мотострелковой бригады доставлены из Кемеровской области, а САУ «Нона-СВК» – из Тувы.

Помимо вооружений, жители и гости города увидят современную боевую экипировку военнослужащих, радиостанции, приборы наблюдения и разведки, парашютные системы Д-10 и «Арбалет-1», беспилотные летательные аппараты, бинокли дневного и ночного видения, медицинские модули и многое другое из оснащения подразделений различных родов войск 41-й общевойсковой армии ЦВО. На региональной площадке форума свою технику также представят новосибирская дивизия РВСН и 14-я армия ВВС и ПВО, бригада специального назначения и подразделения Сибирского округа войск национальной гвардии РФ и подразделения МЧС по Новосибирской области.

Традиционно в дни выставки на одной из площадок будет развёрнут мобильный информационный пункт отбора граждан на военную службу по контракту. Должностные лица расскажут о правилах отбора, предоставят информацию о наличии вакантных должностей, условиях, льготах и социальных гарантиях, распространяющихся на военно-

служащих-контрактников.

Как и в прошлом году, посетители выставки увидят показательные выступления по рукопашному бою воинов сибирского соединения специального назначения, организацию и проведение засады на колонну военной техники «противника». Кроме того, программой сибирской площадки форума «Армия-2020» предусмотрено участие творческих коллективов Новосибирска и области.

Уральский дебют «Тирады»

Посетители екатеринбургской площадки Международного военно-технического форума «Армия-2020» на полигоне Свердловский впервые увидят новейший мобильный комплекс радиоэлектронной борьбы (РЭБ) «Тирада» для блокирования спутниковых сигналов, который недавно поступил на вооружение войск РЭБ Центрального военного округа. Комплекс размещён на базе армейского КамАЗа и предназначен для ведения радиоразведки и подавления линий спутниковой связи противника.

В составе кластера техники РЭБ также будут представлены и другие современные образцы вооружения. В их числе комплекс радиоподавления «Поле-21» для защиты стратегических объектов от крылатых ракет, ударных беспилотников и управляемых авиабомб, наземный подвижный комплекс радиопомех «Мурманск-БН», станция помех «Красуха-С4», комплекс «Леер-3» на базе беспилотного летательного аппарата «Орлан-10», обеспечивающий разведку и скрытое радиоподавление абонентских терминалов сотовой связи противника.

В этом году организаторы регионального военно-технического форума в Екатеринбурге, который пройдёт в период с 27 по 29 августа, на треть увеличили состав статической экспозиции современного вооружения, военной и специальной техники. На площадке форума можно будет увидеть свыше 150 новых и модернизированных образцов вооружения. В рамках форума также запланирована научно-деловая программа с участием ведущих предприятий оборонной промышленности.

Боевая мощь юга России

На территории Южного военного округа Международный военно-технический форум пройдёт на 16 площадках на территории филиалов парка «Патриот» в субъектах Российской Федерации. Организаторам Международного военно-технического форума на Юге России из года в год удаётся удивлять многочисленных гостей, которые проявляют интерес к разработкам отечественной оборонной отрасли и в целом к Российской армии.

В этом году на площадках южного регионального форума обещают ряд новинок. Впервые широкой аудитории будут представлены такие новейшие образцы вооружения и военной техники, как станция радиопомех АСП БМ «Ртуть» и станция обнаружения и целеуказания «Купол». В экспозиции также заявлен зенитный ракетный комплекс СОУ «Бук-М2», оперативно-тактический комплекс «Искандер», зенитный ракетный комплекс «Тор-М2У».

Бронеавтомобили «Тигр», многофункциональные комплексы беспилотной авиации «Орлан-10» и «Элерон-3», 152-мм самоходная артиллерийская установка «Мста-С», пусковые установки зенитного ракетного комплекса С-400 и зенитные ракетно-пушечные комплексы «Панцирь-С1», противотанковые ракетные комплексы «Штурм-С», специальные транспортные средства семейства «Тайфун», танки Т-72Б3 и Т-90, боевые машины пехоты БМП-3, техника подразделений РЭБ и РХБ защиты – список современных образцов можно продолжить и дальше.

История оживёт на глазах

Впрочем, на военно-техническом форуме будут наглядно представлены не только настоящее и будущее Российской армии, но и её прошлое. Так, в Дагестане, в Дербентском парке «Патриот», установлен единственный в мире ракетный экраноплан проекта 903 «Лунь», доставленный туда по морю.

Славному героическому прошлому будет посвящена и часть донской экспозиции. В Ростовской области гостям форума будет представлена «партизанская деревня». Гости смогут детально изучить штаб партизанского отряда, замаскированные огневые позиции, места для занятий боевой подготовкой, медпункт, быт и условия проживания и питания партизан в землянках и шалашах.

Интересными будут и экспозиции в других субъектах. Как отметил в разговоре с корреспондентом «Красной звезды» командующий войсками ЮВО генерал армии Александр Дворников, самые масштабные мероприятия в рамках форума пройдут в Ростовской области и Севастополе. Ранее командующий вместе с главой Ростовской области побывал на территории филиала парка «Патриот» Донского региона, созданного на базе военно-исторического комплекса «Самбекские высоты», где оценил масштаб и качество выполненных работ.

Не менее грандиозные мероприятия в рамках форума ожидаются на территориях филиалов парка «Патриот» в Ставропольском крае, Владикавказе, Волгограде и впервые – в дагестанском Каспийске. Также проведение военно-технического форума на территории ЮВО спланировано в Адыгее, Астрахани, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, на Кубани, в Чечне и армянском городе Гюмри, где дислоцируется российская военная база.

Всего в региональном форуме «Армия-2020» на Юге России с 27 по 29 августа примут участие более 40 воинских частей и соединений, более 10 предприятий промышленности, научно-исследовательские институты и учебные заведения. На статический показ спланировано привлечь более 12 тысяч единиц техники и вооружения войск Южного военного округа, Росгвардии, МЧС и предприятий оборонной промышленности.

Таким образом, гости форума смогут увидеть эпизоды исторических сражений, а также ознакомиться с современными боевыми возможностями вооружения и военной техники каждого из регионов, в пределах которых дислоцированы войска Южного военного округа. Это Крым, Севастополь, Астраханская, Волгоградская и Ростовская области, Ставрополье и Кубань, республики Северного Кавказа, а также Армения.

Кронштадт – готовность полная

На этой неделе для Северной столицы местом повышенного внимания со стороны туристов и горожан на три дня станет вовсе не Санкт-Петербург, а город воинской славы Кронштадт. На острове Котлин 27 августа состоится торжественное открытие морской части Международного военно-технического форума «Армия-2020». В этот день на пристани Петровского парка Кронштадта намечено большое праздничное событие, а на Кронштадтском рейде развернётся увлекательное действо.

Гости форума смогут увидеть практическое применение более 30 новейших образцов кораблей, судов, катеров, а также боевой и специальной техники. В день открытия форума состоится динамический показ, в котором примут участие корвет, малые ракетные и противолодочные корабли, водолазные, десантные, противодиверсионные, пожарные и спасательные катера, гидрографические корабли. Своё мастерство на практике покажут участники противодиверсионного и поисково-спасательного отрядов.

На причалах и кораблях будут представлены новейшие образцы вооружения и военной техники. В статическом показе будут представлены образцы техники войск противовоздушной обороны, сил специального назначения, ракетных войск, военной полиции.

Константин Лобков, «Красная звезда»

Тарас Рудык, «Красная звезда»

Юрий Бородин, «Красная звезда»

Ольга Воробьева, «Красная звезда»

Александр Александров, «Красная звезда»

Москва приветствует намерение Вашингтона сократить военный контингент в Афганистане

МИД России прокомментировал недавнее заявление президента США Дональда Трампа о сокращении военного контингента в Афганистане.

Москва приветствует намерение Вашингтона сократить численность военнослужащих в ИРА до 4 тысяч человек, заявил на сегодняшнем брифинге заместитель директора департамента информации и печати МИД РФ Алексей Зайцев.

«Считаем соответствующее заявление президента США Д. Трампа подтверждением приверженности его предвыборному обещанию о выводе американских войск из Афганистана и твердости настроя Белого дома выполнить свою часть обязательств по мирному соглашению с Движением талибов», — подчеркнул представитель внешнеполитического ведомства, отвечая на вопросы журналистов.

Как уже отмечал «Афганистан.Ру», в минувший понедельник американский лидер в очередной раз сообщил о сокращении военного присутствия в Афганистане, однако он не уточнил конкретные сроки вывода войск.

Уход США сталкивает интересы России и Китая в Афганистане

Автор: Игорь Субботин

Делегация правительства Афганистана отправляется 12 августа в Катар с тем, чтобы подготовиться к запланированным через четыре дня прямым переговорам с движением «Талибан» (запрещено в РФ). В то время, когда основной гарант мирных договоренностей – США – продолжает вывод контингента из Исламской Республики, переосмысливая сроки, региональные игроки, похоже, обсуждают новую конфигурацию сил в Южной Азии, которой теперь уже вряд ли помешают иностранные войска. Так происходит в контактах между Китаем и Пакистаном, которых подозревают в создании полноценной стратегической оси в Афганистане. Эксперты предупреждают: пакистано-китайский союз вряд ли обрадует Россию.

Разведывательный альянс

Китай и Пакистан заключили беспрецедентную договоренность об обмене разведданными, свидетельствуют новые оценки американских спецслужб, с которыми удалось ознакомиться новостному журналу U.S. News & World Report. Такой вывод США, в частности, сделали из качественно новых контактов между силовыми ведомствами двух стран.

Так, по этим сообщениям, КНР предоставила министерству обороны Пакистана доступ к одной из наиболее секретных встреч в военной сфере. Речь идет о переговорах Объединенного комитета начальников штабов (входит в Центральный военный совет Китая), куда, как правило, допускались только высокопоставленные китайские руководители, подчеркивает U.S. News & World Report. В связи с тем, что Пекин осознает необходимость пакистанского опыта в том, что касается ситуации в Афганистане, а также действующих там группировок, которые теперь, похоже, будут определять судьбу страны, он пригласил одного из старших офицеров вооруженных сил (ВС) Пакистана присутствовать на этих переговорах в качестве наблюдателя.

«В разведывательном сообществе начинает проясняться реальное положение дел, – цитирует U.S. News & World Report высокопоставленного американского источника. – Мы покидаем Афганистан, но кому мы его оставляем?». Разведсообщество США не может не впечатлять информация о том, что Китай и Пакистан даже возложили обязательства на командиров «Талибана» не предоставлять убежище или поддержку мусульманам-уйгурам из находящегося по соседству Западного Китая. Эта договоренность, подчеркивают собеседники издания, в разы превосходит любые уступки, которые афганские повстанческие группировки когда-либо делали американцам по поводу присутствия «Аль-Каиды» (запрещена в РФ) в Афганистане.

Сохранение критических возможностей

США настроены решительно в отношении своего присутствия в Афганистане. Так, Вашингтон проинформировал союзников о деталях сокращении численности американских военных в Афганистане в рамках миротворческой миссии НАТО «Решительная поддержка». Об этом говорится в представленном накануне членам Бундестага докладе министерства обороны и министерства иностранных дел ФРГ. В докладе цитируется представитель администрации президента США, который довел до сведения германской стороны, что «США до конца ноября 2020 года сократят войска в Афганистане до менее чем 5 тыс. солдат». По непубличным каналам американская сторона уведомила об этом своих планах партнеров по НАТО еще два месяца назад.

«Критические возможности США по-прежнему будут находиться в распоряжении», — оценивают ситуацию германские ведомства. Поэтому, с точки зрения германского правительства, расквартированный на севере Афганистана контингент Бундесвера по-прежнему сможет беспрепятственно выполнять свой мандат. «Правительство ФРГ считает, что дальнейшее сокращение сил должно зависеть от существенного прогресса в мирном процессе, — говорится в докладе минобороны и МИД Германии для парламентариев. – К этому относится обязательство «Талибана» снизить уровень насилия, выступить против международного терроризма и начать мирные переговоры с афганским правительством».

Риски пакистано-китайского альянса

Новое качество контактов между Китаем и Пакистаном отражает давнюю политику Пекина по укреплению связей с Исламабадом для защиты своих экономических интересов и интересов в сфере безопасности в Афганистане, а также новые настроения в Китае в связи с уходом иностранного контингента, заявил порталу «Афганистан.Ру» директор Центра военно-политического анализа Гудзоновского института Ричард Вайц, который также представляет международный дискуссионный клуб «Валдай». «В связи с этим у Пекина есть как проблемы, так и возможности восполнить этот пробел», – пояснил аналитик.

«Китай расширяет свою роль в Афганистане при помощи Пакистана из соображений обороны, из необходимости защищать свою безопасность и из экономических интересов, а также из наступательных соображений, чтобы еще больше расширить свое влияние в Южной Азии, что выгодно с точки зрения его соперничества с Индией, – отмечает Вайц. – Один из рисков заключается в том, что российские государственные структуры, которые также расширяют свои связи в Афганистане в свете сокращения американского присутствия и роста террористической угрозы, будут негативно воспринимать рост китайского влияния в Афганистане». Однако до сих пор Москва и Пекин умели находить согласие, как умели находить согласие Москва и Исламабад, заключает эксперт.

Пентагон: Талибы прекратили нападения на американских военнослужащих в Афганистане

После подписания соглашения с США движение «Талибан» (запрещено в РФ) прекратило нападения на американских военнослужащих в Афганистане, отмечается в недавно опубликованном отчете генерального инспектора Пентагона.

Согласно ежеквартальному докладу, в период с 1 апреля по 30 июня 2020 года не было зарегистрировано ни одной талибской атаки, направленной против сил США и коалиции. Тем не менее, в отчете подчеркивается, что талибы увеличили количество нападений на афганские силы безопасности.

Кроме того, радикальное движение не выполняет взятые на себя обязательства относительно разрыва связей с экстремистскими группировками и продолжает взаимодействовать с «Аль-Каидой» (запрещена в РФ), отметили в американском оборонном ведомстве.

Напомним, что 29 февраля США и «Талибан» подписали соглашение, в рамках которого талибы обязались разорвать отношения со всеми террористическими организациями и начать переговоры с афганским правительством. США, в свою очередь, обязались приступить к поэтапному выводу войск из Афганистана.

Источники: Новым послом Афганистана в России назначен Саид Таиб Джавад

Правительство Афганистана назначило нового посла в России. Им стал Саид Таиб Джавад, сообщил порталу «Афганистан.Ру» дипломатический источник в Кабуле.

Напомним, что предшественником Джавада был Мохаммад Латиф Баханд, отстраненный от занимаемой должности в середине августа. В МИД ИРА отметили, что дипломат был уволен в связи с кадровыми перестановками.

Отметим, что новоиспеченный посол считается одним из опытных афганских дипломатов. До недавнего времени возглавлял посольство ИРА в Великобритании. Ранее представлял интересы Афганистана в США, Бразилии, Колумбии, Аргентине и Мексике. Кроме того, в прошлом он занимал посты пресс-секретаря президента Хамида Карзая, главы президентской администрации и директора офиса по международным отношениям, а также советника главы исполнительной власти Абдуллы Абдуллы.

Автор: Игорь Субботин

«Талибан» уходит из сферы влияния Пакистана

Представители движения «Талибан» (запрещено в РФ) провели переговоры в Исламабаде с пакистанским руководством. В центре внимания были вопросы, связанные с будущим Афганистана после ожидающегося ухода иностранного военного контингента, который предусмотрен февральским соглашением с США в Катаре. Несмотря на то, что Пакистан накануне внес верхушку движения в свои санкционные списки, это не помешало сторонам обсудить все проблемные зоны. В исследовательской среде утверждают, что талибы всерьез обеспокоены своим имиджем пропакистанского движения.

Визит в условиях санкций

Делегация «Талибана» во главе с муллой Абдул Гани Барадаром посетила 25 августа офис пакистанского министерства иностранных дел. В ходе переговоров с шефом пакистанской дипломатии Шах Мехмудом Куреши произошел обмен мнениями по поводу состояния мирного процесса, который ведется под эгидой США, а также по поводу мер безопасности в условиях ухода иностранных военных, следует из коммюнике МИД Исламской Республики. Глава дипломатического ведомства подчеркнул, что для афганского конфликта нет военного решения и что договоренности между талибами и США нуждаются в скорой имплементации. Их выполнение должно привести к началу межафганских переговоров, отмечается в сообщении МИД Пакистана.

Переговоры в Исламабаде были интересны тем, что в этом месяце пакистанское руководство ввело санкции против лидеров «Талибана». В «черные списки» попали десятки лиц, в том числе главный переговорщик движения мулла Барадар и несколько видных представителей «Сети Хаккани». Ограничения Пакистана затронули и другие радикальные группировки – в соответствии с решениями ООН. Источники агентства Associated Press отмечали, что указ о санкциях был принят, чтобы избежать попадания Пакистана в стоп-лист Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег, которая, помимо всего прочего, отслеживает деятельность и финансирование группировок, признанных террористическими на международном уровне.

Меняющаяся позиция талибов

В разговоре с порталом «Афганистан.Ру» старший аналитик Международной кризисной группы Эндрю Уоткинс, который занимается проблемами афганского конфликта, заявил, что пакистанские санкции в отношении лидеров «Талибана» представляют собой только запоздалое применение ооновских ограничительных мер, не соблюдая которые Пакистан рисковал бы потерять международную помощь и наработанные торговые связи. «Время (когда происходит визит талибов. – «Афганистан.Ру») также, вероятно, связан со способностью Пакистана убедить США в том, что он «делает достаточно», чтобы усадить талибов за стол переговоров и указать им на необходимость принимать участие в мирных переговорах по существу», – заявил Уоткинс.

«Санкции не обязательно сигнализируют о значительном сдвиге в позиции страны или в ее подходе к талибам, – говорит аналитик. – Во всяком случае мы видим более интересную позицию руководства «Талибана» – с точки зрения налаживания связей. Именно «Талибан» попытался переместить более половины своего высшего руководящего совета в политический офис в Дохе. Это заметно выведет большую часть лидеров движения из пакистанского укрытия (и, возможно, отчасти из-под влияния Исламабада). Что касается внутриафганского диалога, «Талибан» показал: его беспокоит идея, что он находится под влиянием или контролем Пакистана». Это противоречит его оправданию «джихада», которое сводится к войне против влияния иностранцев, говорит эксперт.

Новая тактика в Афганистане

Тем временем в Афганистане талибы, похоже, решили совершить тактический сдвиг, перейдя от политики атак с массовыми жертвами к проведению небольших, но многочисленных нападений, которые призваны подорвать авторитет афганских сил безопасности. Частые целенаправленные нападения газета The New York Times назвала «медленной осадой» Кабула. Член комитета по безопасности афганского парламента Мохаммед Ариф Рахмани заявил накануне, что талибы воодушевились заключением соглашения с Соединенными Штатами и практически безусловным согласием Вашингтона на вывод войск. Свою роль в значительной степени играет прекращение работы американской авиации, которая имела решающая значение для безопасности.

Афганские официальные лица признают, что в пригородах столицы «Талибан» имеет ресурсы, которые необходимы для проведения подобных мелких и быстрых нападений. Один из представителей сил безопасности Афганистана заявил The New York Times на условиях анонимности, что существование сети симпатизантов группировки в Кабуле и прилегающих к нему районах делает уязвимыми городские кварталы. Вероятно, именно поэтому выполнение прозвучавшего ранее в Кабуле предварительного требования к талибам прекратить насилие перед потенциальным стартом внутригражданского диалога не может быть обеспечено принудительными мерами. По-видимому, начало межафганских переговоров зависит только от давления внешних сил.

Гани: В случае освобождения последней группы талибов большое количество наркотиков может попасть в Европу

Президент Афганистана Мохаммад Ашраф Гани заявил, что в случае освобождения последней группы заключенных-талибов большое количество наркотиков может попасть в Великобританию и другие европейские страны.

В интервью британскому изданию “The Times” афганский лидер отметил, что в числе заключенных находятся крупные наркоторговцы. Он подчеркнул, что страны Запада будут нести ответственность в случае роста международной торговли наркотиками.

Как уже сообщал «Афганистан.Ру», на прошлой неделе Ашраф Гани подписал указ об освобождении 400 талибских пленников. Освобождение заключенных является предварительным условием «Талибана» (запрещено в РФ) для начала межафганских переговоров. К настоящему времени афганские власти освободили 80 узников.

Напомним, что ряд стран выступили против освобождения заключенных, причастных к тяжким преступлениям.

Ашраф Гани: Индия помогает Афганистану защищать ценности республики

Индия помогает Афганистану защищать ценности республики, заявил накануне президент ИРА Мохаммад Ашраф Гани.

Соответствующее заявление было сделано главой государства в ходе подписания меморандума о взаимопонимании между двумя странами. Соглашение предполагает содействие индийской стороны в реставрации исторической крепости Бала-Хиссар в Кабуле.

На церемонии подписания соглашения посол Индии в ИРА Вини Кумар подчеркнул, что Индия заинтересована в восстановлении культурных объектов в Афганистане, и хочет видеть его мирным, процветающим государством.

В свою очередь, афганский лидер поблагодарил индийского дипломата за поддержку своей страны и отметил важность сохранения культурного наследия для будущих поколений.

Аятолла Хаменеи: Экономика страны не должна быть связана с внешними событиями

Лидер Исламской революции аятолла Али Хаменеи заявил в воскресенье, что экономика страны не должна быть связана с внешними событиями, поскольку это было бы «стратегической ошибкой».

«Не следует ждать отмены санкций или результатов выборов в какой-либо стране, чтобы планировать экономику», - сказал Лидер членам кабинета министров по видеоконференции, сообщает Tehran Times.

Он добавил, что необходимо устранить препятствия на пути производства и приложить больше усилий для решения проблем.

«Администрация должна использовать свой последний год пребывания у власти, как возможность послужить народу», - указал лидер революции.

Аятолла Хаменеи отметил, что производство является основным ключом к решению таких проблем, как «безработица, инфляция и падение стоимости национальной валюты».

«Вы должны приложить максимум усилий в этих областях», - добавил он.

Он отметил: «Конечно, определенные препятствия, такие как санкции и невозможность получения доходов от продажи нефти, не входят в компетенцию администрации, однако многие из препятствий являются внутренними и должны быть серьезно устранены».

Лидер сказал, что чрезмерный ввоз товаров является препятствием для производства, и назвал его «очень опасным».

Он также отметил, что противодействовать контрабанде должны вооруженные силы, судебная и исполнительная власть.

Лидер предложил усилить координацию, чтобы увеличить производство.

Аятолла Хаменеи также сказал, что различные школы мысли не смогли управлять Соединенными Штатами, отметив, что эта страна является «неудавшимся образцом для подражания».

«Человеческие ценности, такие как здоровье, справедливость и безопасность, попираются больше всего в Соединенных Штатах. В ходе своих предвыборных кампаний они признали, что каждый пятый ребенок в США голоден. Кроме того, в Соединенных Штатах очень высок уровень незащищенности и преступлений», - пояснил он.

Он добавил: «Помимо внутренних и управленческих проблем, убийства, разжигание войны и создание небезопасности являются обычными действиями, предпринимаемыми американцами в Сирии, Палестине и Йемене, а до этого в Ираке, Афганистане и таких регионах, как Вьетнам и Хиросима».

Он сказал, что правители в США унижают свою страну.

«Тот факт, что США возглавляют люди, которые являются источником унижения для этой страны, - еще один признак поражения западных моделей и упадка западной цивилизации в мире», - отметил лидер.

СТРЕМЛЕНИЕ К МЕНЬШЕМУ: ПРАВДА О РАСХОДАХ НА ОБОРОНУ

КЭТЛИН ХИКС

Директор программы по международной безопасности в Центре стратегических и международных исследований. Семнадцать лет проработала в Пентагоне, в администрации Барака Обамы отвечала за стратегическое планирование и развитие вооружённых сил.

Что должны делать американские вооружённые силы и к чему они должны быть готовы? Если изучить военные расходы, становится ясно: хотя радикальное сокращение трат потребует опасных стратегических изменений, оно позволит сэкономить значительные средства. Но для этого нужно принять сложные политические решения. Результат – менее милитаризированные, но более конкурентоспособные Соединённые Штаты.

В вопросе о том, сколько тратить на оборону (как, впрочем, и во многом другом), мнения американцев разделились. По данным опроса Gallup 2019 г., 25% респондентов считают, что США тратят на военных слишком мало, 29% – что слишком много, а 43% считают расходы оптимальными. Значительное расхождение для политиков, пытающихся интерпретировать волю народа. Президент Дональд Трамп в ходе предвыборной кампании обещал «вернуть» мощь американских вооружённых сил и теперь подчёркивает, что добавлял «миллиарды и миллиарды долларов» в бюджет Пентагона каждый год своего президентства. Кандидаты от демократов предлагали двигаться в противоположном направлении. Чтобы найти средства на свою программу по здравоохранению, сенатор от Массачусетса Элизабет Уорнер планировала урезать военные расходы. Сенатор от Вермонта Берни Сандерс заявляет: чтобы «инвестировать в семьи рабочих и защитить самых уязвимых в этой стране», Соединённые Штаты должны прекратить масштабные траты на «раздутый военный бюджет».

Однако дискуссии редко затрагивают главный вопрос оборонных расходов: что должны делать американские вооружённые силы и к чему они должны быть готовы? Если внимательно изучить военные расходы, становится ясно: хотя радикальное сокращение трат потребует опасных стратегических изменений, оно позволит сэкономить значительные средства. Но для этого нужно принять сложные политические решения, освоить инновационное мышление и попросить военных быть менее активными, чем раньше. Конечный результат – менее милитаризированные, но более конкурентоспособные Соединённые Штаты.

Вверх-вниз

После Второй мировой войны военные расходы США шли по отработанной схеме: увеличивались в период крупных операций и падали (хотя не на равнозначную сумму) после них. В 1950 г., в начале Корейской войны, расходы выросли на 290% за два года – до 692 млрд долларов (по нынешнему курсу), или 13% от ВВП. Затем с 1952 по 1955 год они упали на 51%. Во время войны во Вьетнаме они вновь выросли и достигли в 1968 г. 605 млрд долларов или 9% от ВВП, а 1975 г. упали на 25%. Но когда в конце 1970-х – начале 1980-х гг. напряжённость холодной войны возросла, президенты Джимми Картер и Рональд Рейган увеличили бюджет Пентагона. После распада Советского Союза военные расходы вновь стали уменьшаться при президентах Джордже Буше-старшем и Билле Клинтоне и в итоге упали на 34% в период с 1985 по 1997 год.

Потом случилось 11 сентября. Последовавшие войны в Афганистане и Ираке вызвали новый скачок военных расходов – в 2010 г. они достигли 820 млрд долларов, или 4,7% от ВВП. При администрации Обамы расходы продолжали расти до 2012 финансового года, когда произошло противостояние с Конгрессом, повлекшее автоматическое сокращение (или секвестр бюджета) в 2013 году. В следующие три года расходы снижались незначительно, в соответствии с бюджетными лимитами Конгресса.

Снижение продолжалось недолго. Россия аннексировала Крым, в Ираке и Сирии появилось «Исламское государство» (запрещено в России – прим.ред.), а Китай расширил претензии на территории в Южно-Китайском море. Военные расходы США вновь стали расти начиная с бюджета на 2016 финансовый год – последний при администрации Обамы. Они ещё подросли в 2017 г. после инаугурации Трампа, который в ходе предвыборной гонки пообещал наращивать военную мощь. За первые три года в Белом доме Трамп добился умеренного роста оборонного бюджета, чему способствовала готовность республиканцев повысить лимиты расходов, а финансирование операций за рубежом (Overseas Contingency Operations) – строка бюджета, не подпадающая под лимиты Конгресса, которая изначально была создана для обеспечения войны в Афганистане и Ираке, но сегодня используется в более широких целях. В 2020 финансовом году США потратят на оборону около 738 млрд долларов.

Это слишком мало, слишком много или то, что надо? Просто цифр недостаточно. С одной стороны, оборонные расходы сегодня составляют минимальную долю от ВВП и федеральных дискреционных расходов с 1962 года. С другой стороны, при пересчёте с поправкой на инфляцию Пентагон сегодня тратит почти столько же, сколько в 2010 г., на пике военного присутствия США в Афганистане и Ираке. Более важно взглянуть на то, как расходуются деньги. В целом можно сказать, что средства идут на три цели: подготовить вооружённые силы к сегодняшнему дню (боеготовность), к завтрашнему дню (инвестиции) и определить их формирования и численность (структура).

Рассмотрим некоторые новые задачи, которые взяли на себя американские военные, чтобы противостоять угрозе, которую представляет Россия после присоединения Крыма. Чтобы повысить боеготовность, была увеличена регулярность военных учений в Восточной Европе и сформированы новые соединения бронетехники. С точки зрения инвестиций активизировалась разработка ракет малой дальности и ЗРК. Что касается структуры, развёрнуты новые подразделения в Болгарии, Польше, Румынии и странах Балтии.

Как распределять ресурсы – в этом вопросе учитываются различные интересы США, в том числе ядерное сдерживание, борьба с терроризмом и обеспечение свободных торговых потоков в Тихом океане. Сейчас расходы делятся практически поровну на эти три категории. Чётко определённые приоритеты облегчают поиск компромиссов между миссиями и временными рамками, но найти идеальный баланс всегда трудно. Для этого нужно уметь прогнозировать глобальные и внутриполитические тренды, включая амбиции будущих политиков.

Неверный способ сокращения

Правильные стратегические решения позволяют максимально эффективно использовать военный бюджет, но не менее важно, чтобы Пентагон предельно точно исполнял эти решения. На практике усилия сберечь ресурсы с помощью их рачительного использования часто оказываются тщетными. Политики возлагают чрезмерные ожидания, добиваются краткосрочных результатов и избегают сложных решений.

Самая частая ошибка – пойти на лёгкие, а не умные сокращения, то есть урезать те статьи бюджета, где это можно сделать быстро, без политической борьбы. Хороший пример – исследования и разработки. В отличие от закупок, исследования и разработки можно легко и быстро сократить: прекращение производства систем вооружений грозит потерей тысяч рабочих мест, а закрытие программы на начальной стадии НИОКР влечёт значительно меньше подобных рисков. Но НИОКР – это основа будущего военного потенциала, и сделанные сегодня сокращения приведут к пагубным последствиям через десять лет, когда вооружённые силы лишатся преимущества или будут вынуждены вступить в дорогостоящую гонку за соперниками. Ещё один способ экономии расходов – поставить все корабли, самолёты и другое вооружение на плановое обслуживание. Эффект опять же проявится через годы: увеличится количество происшествий, снизится число боеспособных единиц. Плохое техническое обслуживание отчасти объясняет, почему в морской пехоте число авиаинцидентов возросло на 80% с 2013 по 2017 гг. и почему осенью 2019 г. все шесть авианосцев ВМС США, базирующихся на Восточном побережье, находились в сухом доке.

Ещё одна ошибка – рефлексивная тенденция концентрироваться на сокращении сотрудников штабов. Как и в корпоративном мире, сокращение высшего звена сигнализирует о готовности руководства разделить тяготы урезания бюджета. Действительно, в период президентства Клинтона и Обамы Пентагон пытался повысить эффективность расходов, сократив персонал, и прежде всего речь шла о гражданских сотрудниках. Нынешний министр обороны Марк Эспер пытался сделать то же самое. Но реальная экономия от этих усилий обычно значительно меньше ожидаемой. Например, хотя Конгресс потребовал от Министерства обороны уменьшить расходы на 10 млрд долларов с помощью административных мер в 2015–2019 гг., Пентагон не подтвердил, что ему удалось добиться этого показателя. Проблема в том, что работа, которую выполняли гражданские сотрудники, обычно перекладывается на военный персонал или передаётся подрядчикам. Поэтому глупо рассчитывать на экономию от этих мер при планировании будущих бюджетов, как обычно делают в Пентагоне.

Ещё одна ошибка – не рассматривать длительные миссии, хотя факты доказывают их необходимость. Самый яркий пример – нежелание администрации Джорджа Буша – младшего планировать оккупацию Ирака. С самого начала войны министр обороны Дональд Рамсфелд игнорировал призывы военных готовить дополнительные войска для стабилизации обстановки в стране, что привело к хаосу, человеческим жертвам, финансовым и стратегическим издержкам. Только спустя четыре года, когда Рамсфелд ушёл в отставку, Пентагон и Белый дом пересмотрели подход и в 2007 г. увеличили численность американского контингента. Специалист по стратегическому планированию или бюджету склонен считать, что сегодняшние проблемы исчезнут, а завтрашние волшебным образом разрешатся сами собой, но история говорит об обратном.

Политики совершают ошибку, пытаясь избежать политически сложных сокращений бюджета. Затраты на личный состав – одна из самых чувствительных тем. С учётом инфляции расходы на одного военнослужащего с 1999 по 2019 г. выросли более чем на 60%. Отчасти этот рост обусловлен увеличением денежных компенсаций, но в основном это льготы. За этот период стоимость медицинского обслуживания военных удвоилась. Политики предприняли лишь слабые попытки проверить взрывной рост расходов на личный состав, но им не удалось замедлить увеличение денежного содержания военных или привлечь страховые компании, как на рынке частных медицинских услуг. Любые изменения в этой сфере требуют учитывать цели по рекрутированию военнослужащих и сохранению профессиональных кадров, но статус-кво оставляет пространство для улучшений.

Закрытие военных объектов – ещё один политически опасный вопрос. Министерство обороны признаёт, что имеет 19-процентный избыток объектов в стране. Объединив или закрыв ненужные объекты, Конгресс обеспечит существенную экономию средств. Но законодатели, опасаясь политических последствий закрытия баз в своих округах, отказываются это делать. С последнего раунда закрытия военных объектов прошло пятнадцать лет, давно пора начать новый, который, несмотря на первичные издержки, позволит экономить несколько миллиардов долларов ежегодно. Точно так же политики не желают сокращать устаревшие программы закупок. Это обеспечило бы пространство для инвестиций, нацеленных на будущие вызовы, но политические издержки высоки: потеря рабочих мест, закрытие объектов, банкротство поставщиков. Нужно принимать непростые решения, а негативные последствия можно смягчить с помощью программ по смене работы, как это обычно делается при закрытии баз.

Стратегия и расходы

Стратегические ошибки также не способствовали экономии средств. Президент Трамп неоднократно обещал вернуть американские войска домой. Расходы на операции за рубежом – соблазнительная цель, поскольку сокращать их политически безопаснее, чем расходы дома. Но держать войска на территории союзников часто дешевле, чем выводить в США, где их присутствие не будет субсидироваться иностранными правительствами, следовательно, потребуются новые расходы на жильё, размещение и военную подготовку.

Или вспомним призыв Элизабет Уоррен полностью ликвидировать операции за рубежом как канал неограниченных ассигнований и направить высвободившиеся средства на невоенные приоритеты. Это ещё одно заблуждение. В основном средства идут не на обеспечение американского присутствия в Афганистане, Ираке и Сирии, а на содержание наземных и военно-воздушных сил в Европе, морские операции в Персидском заливе и Индийском океане и поддержание способности поднять самолёты над американскими городами в случае боевой тревоги.

Самым радикальным подходом к сокращению военных расходов, равнозначным масштабному разоружению, было бы принятие стратегии национальной безопасности в духе «Америка прежде всего». Можно представить себе способы сэкономить около 100 млрд долларов, а со временем эта сумма будет только расти. Соединённые Штаты могут полагаться исключительно на ядерное сдерживание, чтобы отпугивать агрессоров. Можно отказаться от обязательств по договорам, вместо постоянных альянсов создавать временные коалиции. Военные могут отказаться от традиционного проецирования силы, сократив сухопутные силы, но продолжать выполнять ограниченный набор задач: защита американской торговли, ответ на прямую атаку в случае необходимости, противодействие террористам. Десятки тысяч военных и госслужащих окажутся на улице.

Стоит напомнить, насколько радикальным поворотом окажется такая стратегия. Будет затруднительно обеспечивать защиту таких территорий, как Аляска, Гуам и Гавайи – вдали от континентальной части США. Американские граждане и компании за границей должны будут осознать, что их интересы и безопасность обеспечиваются дипломатическими и экономическими средствами, а не военной мощью страны. Активизируется ядерное распространение, поскольку бывшие союзники, лишившись американского щита, как и противники, почувствовавшие отступление США, будут стремиться обзавестись собственным ядерным арсеналом. И самое главное: если Соединённые Штаты изменят подход и решат восстановить военный потенциал, то, скорее всего, не смогут сделать это быстро, а за усилия придётся заплатить очень высокую цену. Таким образом, стратегию «Америка прежде всего» нельзя считать рациональным подходом или выгодной сделкой.

Другой путь

Есть вариант лучше. Разумная стратегия, совпадающая с общественным мнением, позволит укрепить доверие к обещаниям США и восстановить роль Америки как лидера в противодействии самым сложным глобальным вызовам, хотя очевидно, что американское доминирование уже не будет таким, как прежде.

В рамках этой стратегии Соединённые Штаты должны поддерживать, а не отталкивать союзников, и культивировать жизненно важные – но всё чаще оспариваемые – преимущества над Китаем и Россией.

Сотрудничая с государствами-единомышленниками, Вашингтон сможет защитить глобальную экономику, обеспечив процветание частной торговли и свободу перемещения людей даже в условиях роста авторитаризма. В то же время союзники должны будут взять на себя основную ответственность за собственную безопасность.

За рубежом США должны укреплять невоенные инструменты внешней политики – назначать послов, готовить кадры для дипломатической работы и программ развития. Дома нужно наращивать источники американской мощи – направлять больше ресурсов на образование (увеличение числа квалифицированных кандидатов позволит сократить расходы на обучение военнослужащих), инвестировать в НИОКР (которые генерируют инновации на благо вооружённым силам) и разрешить здоровый приток иммигрантов с научными, технологическими, инженерными и математическими знаниями, что также будет способствовать инновациям. Результатом станет уменьшение бремени, лежащего на военных, в частности в выполнении таких задач, как борьба с киберпреступностью и терроризмом. Соответственно, сократятся и военные расходы.

Тем не менее военные возможности по-прежнему будут играть важную роль. Американские вооружённые силы обеспечивают экономическое процветание страны и укрепляют альянсы. Американская дипломатия становится сильнее, опираясь на военную мощь, которая упрочивает как обязательства перед союзниками, так и угрозы противникам. Чтобы поддерживать этот уровень надёжности, Соединённым Штатам нужно сохранить военное присутствие за рубежом, особенно в Азии и Европе. Важно подтвердить обязательства по ядерному сдерживанию перед союзниками, что дополнительно укрепит режим нераспространения, так как у них не будет стимула обзаводиться собственным ядерным арсеналом. Нужно участвовать в совместной работе по снятию угроз в воздухе, на море, в космосе и киберпространстве. Кроме того, нужно сохранить возможности для борьбы с терроризмом и для кризисного реагирования на Ближнем Востоке, даже если общая численность контингента в регионе будет сокращена.

Эта стратегия потребует переформатирования военного бюджета. Военным придётся приложить усилия, чтобы избежать болезненных ошибок и сохранить баланс между боеготовностью, инвестициями и структурой, поскольку все эти три типа расходов имеют ключевое значения для поддержания мира с Китаем и Россией. Поскольку эта стратегия предполагает меньшую численность вооружённых сил, Пентагон может меньше тратить на структуру, значит – уменьшится давление на две другие категории. С точки зрения инвестиций следует отдавать предпочтение долгосрочным программам, а не усовершенствованию имеющихся систем. Расходы на боеготовность должны остаться высокими, хотя в абсолютном выражении затраты снизятся из-за уменьшения численности вооружённых сил.

В то же время, пересмотрев общие приоритеты военных расходов, политикам стоит проявить политическую смелость и пойти на кардинальные изменения, чтобы добиться экономии внутри бюджета. Для этого должны совпадать цели внутренней и внешней политики. Общее снижение затрат на здравоохранение, например, должно включать снижение затрат на медицинское страхование военных, которое является вторым главным драйвером роста расходов на содержание военнослужащих (после денежных компенсаций). Инвестиции в образование, инфраструктуру и программы помощи в смене места работы позволят политикам отказаться от поддержки предприятий, производящих устаревшую технику. Средства можно будет вложить в развитие технологий будущего. Прочная торговля с проверенными партнёрами-демократиями снижает стоимость поставок для военных. Закрытие и консолидация избыточных военных объектов, возможно, самое сложное политическое препятствие, но Конгресс может с ним справиться, используя существующие программы помощи, стимулирующие коммерческое развитие районов, где планируется закрыть военный объект.

Чтобы добиться длительной экономии, военным нужно внедрить культуру инноваций и экспериментов. Этому можно способствовать. Например, министр обороны может создать специальный фонд, а подразделения и командования будут соперничать за финансирование своих идей из бюджета. Пентагон может также премировать за быстроту реализации и перспективные идеи.

Все эти решения – пересмотр общей стратегии, политически болезненные шаги, внедрение инноваций – обеспечат существенную экономию. После первичных инвестиций Министерство обороны может ожидать сокращения расходов на 20–30 млрд долларов в год.

Чего хотят американцы

Вашингтон слишком долго следовал милитаризированному подходу к национальной безопасности. Мир, в котором США постепенно утрачивают доминирование, требует иного подхода, особенно в контексте новых стратегий авторитарных конкурентов, которые стремятся ускорить упадок американской мощи. Пришло время стратегии, которая расширит арсенал внешнеполитических инструментов – помимо тех, которые дают военные расходы.

Да, экономии можно и нужно добиться, но не стоит забывать, что менее дорогостоящая армия обычно меньше по численности, редко воюет, живёт в плохих условиях и получает небольшое жалованье. Это не та армия, которую хотят видеть американцы и которая им нужна. Один за другим опросы показывают, что подавляющее большинство американцев считает, что их процветание и безопасность в значительной степени зависят от событий за пределами страны. Для защиты США от внешних угроз и интересов страны за рубежом обязательно потребуются дорогостоящие военные возможности.

Нужно также помнить, что главная финансовая проблема США – не дискреционные расходы, включая оборонный бюджет, а неспособность компенсировать разрыв между падением налоговых поступлений и ростом затрат на социальное обеспечение, а также увеличением процентов по госдолгу. Иными словами, Соединённые Штаты не смогут финансировать будущее, к которому стремятся только за счёт урезания оборонных расходов. Но для будущего можно выстроить более эффективную оборону.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs №2 за 2020 год. © Council on foreign relations, Inc.

Россия > Армия, полиция. Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 24 августа 2020 > № 3493720 Кэтлин Хикс

Железная дорога из Ирана в Афганистан Хаф-Герат будет запущена в начале ноября

Представитель Министерства дорожного и городского развития Ирана сообщил, что проект железной дороги Хаф-Герат будет запущен в течение Недели единства (29 октября - 3 ноября 2020 г.).

Проект железной дороги Хаф-Герат будет запущен в течение двух с половиной месяцев с участием президентов Ирана и Афганистана, а также других высокопоставленных официальных лиц двух стран, сообщил в среду заместитель министерства дорог и городского развития Амир Махмуд Гаффари.

Он подчеркнул стратегическое значение этой железной дороги как в регионе, так и в мире.

Гафари отметил, что железная дорога важна как для внутренних перевозок, так и для пассажирских перевозок, добавив, что она очень важна с точки зрения соединения Афганистана со свободными водами и даже со странами Европы, отмечает Fars News.

«С другой стороны, транспортировка и транзит грузов и товаров в Афганистан, а затем в страны Восточной Азии считаются очень важными для Ирана», - добавил чиновник.

Хаф-Герат является частью железнодорожного коридора Иран-Афганистан. Проект, начатый в 2007-2008 финансовом году, соединяет восточный город Ирана Хаф с западным афганским городом Гориан.

В соответствующем выступлении в начале июля иранский министр дорог и городского развития Мохаммад Эслами объявил, что железная дорога Хаф-Герат будет введена в эксплуатацию к концу текущего иранского календарного года (20 марта 2021 года).

В пятницу, 3 июля, Эслами заявил, что часть железной дороги Хаф-Герат будет построена Ираном, а оставшаяся часть будет построена Афганистаном.

По его словам, строительство участка, связанного с Ираном, находится на грани завершения.

Министр сообщил, что от границы до города Хаф проходит 66 километров железной дороги. «Значение этого огромного проекта состоит в том, что железная дорога в Афганистане будет восстановлена, чтобы страна была связана с национальной железнодорожной сетью Ирана, а также с другими странами», - подчеркнул он.

Эслами продолжил: «У Ирана есть множество маршрутов, таких как коридоры Север-Юг и Восток-Запад, поэтому транзит через территорию Афганистана и инвестирование в Афганистан имеют важное значение для иранских торговцев, а также для торговцев из Афганистана».

Он добавил, что правительство Афганистана обязано передать горнодобывающие и минеральные мощности другим странам, чтобы соглашение, подписанное между Индией, Афганистаном и Ираном, было эффективным в этом отношении.

Иран. Афганистан > Транспорт > iran.ru, 21 августа 2020 > № 3526686

НЕВИДИМАЯ СИЛА

УИЛЬЯМ БЁРНС

Американский государственный деятель и дипломат. Заместитель Государственного секретаря США в 2011–2014 гг. Посол США в Российской Федерации (2005–2008), посол США в Иордании (1998–2001).

ГЛАВА ИЗ КНИГИ УИЛЬЯМА БЁРНСА «НЕВИДИМАЯ СИЛА. КАК РАБОТАЕТ АМЕРИКАНСКАЯ ДИПЛОМАТИЯ»

В издательстве «Альпина Паблишер» недавно вышел русский перевод книги видного американского дипломата, посла США в России в 2005–2008 гг. Уильяма Бёрнса «Невидимая сила. Как работает американская дипломатия». Автор подвергает критике внешнеполитическое поведение Соединённых Штатов и призывает пересмотреть подходы Вашингтона. С любезного разрешения издателя публикуем одну из глав.

Вызов, с которым пришлось столкнуться американской дипломатии, когда к власти пришёл Дональд Трамп, оказался несравнимо более серьёзным, чем я предполагал. За время его пребывания в президентском кресле как наше сравнительное влияние, так и наше стремление и способность контролировать ситуацию в мире постепенно ослабевали, причём этот процесс ускорялся. Наша роль становилась всё менее значимой, что приводило в замешательство наших друзей, радовало противников и подтачивало фундамент системы международных отношений, которую мы выстроили и сохраняли в течение семи десятилетий.

Глубоко саморазрушительная кампания против профессиональной дипломатии под девизом «Страх и трепет», развязанная новой администрацией, сделала этот вызов ещё более серьёзным. Придя к власти, администрация сразу же настояла на унилатералистском дипломатическом разоружении, что в равной степени стало следствием её идеологических предрассудков и вопиющей некомпетентности. Это произошло именно в тот момент, когда дипломатия начала приобретать большое значение с точки зрения защиты интересов США в мире, где Америка уже не была единственным влиятельным игроком, но по-прежнему оставалась великой державой, сохраняющей достаточно сильные позиции, позволяющие вести за собой мир в решении стоящих перед всеми нами проблем.

Окно наших возможностей определять стратегию в меняющемся международном пейзаже и играть ведущую роль в мире постепенно закрывается, но оно ещё не захлопнулось.

Стратегия, о которой идёт речь, потребует переосмысления роли дипломатии и нового пакта между ней и американским обществом, необходимого для восстановления нормального финансирования основных функций и направлений деятельности дипломатов и их успешной адаптации к новым вызовам и реалиям. Важно также осознать, что возможность обеспечения лидирующей роли США в мире напрямую зависит от внутреннего обновления в стране.

* * *

Кто бы ни занял пост президента в 2016 г., ему неизбежно пришлось бы столкнуться со множеством сложных проблем, порождённых как быстрым изменением международной обстановки, так и ростом недовольства внутри страны. Эти проблемы создал не Дональд Трамп. Если бы к власти пришла Хиллари Клинтон, ей тоже не удалось бы их избежать. Когда в ноябре 2016 г. американцы пришли на выборы, в мире уже начали происходить исторические сдвиги, которые потребовали бы от любой новой администрации как огромных затрат сил и средств, так и творческого подхода.

Возвращение к соперничеству между великими державами в каком-то смысле стало возвратом к более естественному состоянию международных отношений, чем то, в котором они находились в биполярном мире времён холодной войны или в период американского превосходства после её окончания. Вместе с тем оно несло в себе новые риски, а также ряд других положительных и отрицательных моментов, с которыми американской системе государственного управления не приходилось сталкиваться в прошлом. Стремление Китая восстановить своё традиционное доминирующее положение в Азии уже заставило пересмотреть многие наши привычные, сложившиеся после окончания холодной войны представления о том, как посредством интеграции в контролируемый США мировой порядок заставить эту страну отказаться от своих амбиций или хотя бы ограничить их. Председатель КНР Си Цзиньпин пытался демонстрировать своё влияние не только в Азии, но и в других регионах, вплоть до Европы и Ближнего Востока. И нашим традиционным азиатским союзникам, и новым партнёрам – таким как Индия – приходилось учитывать это и, соответственно, корректировать свои стратегические расчёты, что вело к росту напряжённости в регионе и усиливало ощущение неопределённости.

Динамизм Китая и в целом Азиатско-Тихоокеанского региона сделал более заметными проблемы и противоречия в Европе, страдающей как от внутриполитических кризисов, так и от давления извне, в том числе со стороны возрождающейся России. Путин продолжал провоцировать более сильных противников, используя разделение в Европе, стремясь отомстить нам на Украине и в Сирии и сея хаос во всех направлениях, вплоть до грубых попыток повлиять на президентские выборы в США.

На фоне трений между великими державами углублялся кризис регионального порядка, вызванный как усилением влияния отдельных региональных конкурентов, так и бессилием распадающихся государств. Чемпионом по количеству и сложности проблем и постоянным очагом нестабильности оставался Ближний Восток. Перестав играть традиционную роль мировых поставщиков энергетических ресурсов, большинство арабских стран утратили возможность поддерживать экономику за счёт природной ренты и драпировать проблемы, связанные с неравенством возможностей и неуважением к человеческому достоинству. Они балансировали на грани новых внутренних потрясений, а их слабостью пользовались экстремисты. Будущее Африки несло в себе и новые надежды, и угрозы, учитывая, что численность населения континента к середине XXI века могла удвоиться, а нерешённые проблемы, включая региональные конфликты, плохое управление, а также дефицит воды, продовольствия и медицинской помощи, приобретали угрожающие масштабы. Оба американских континента оставались главной естественной стратегической опорой Соединённых Штатов. «Тихоокеанский век» давал им определённые преимущества и открывал новые возможности, но им мешали диспропорции развития и недостаток внимания со стороны США.

Из-за непрекращающегося соперничества между государствами и разрушения основ региональной стабильности старый послевоенный мировой порядок трещал по швам. Его устаревшие институты уже не могли приспособиться к новым условиям. Пять постоянных членов Совета Безопасности ООН ревниво защищали изношенную систему, а международные финансовые и торговые организации сопротивлялись радикальным реформам. Между тем трансформационный эффект климатических изменений с каждым годом проявлялся всё сильнее. Таяние полярных льдов, повышение уровня Мирового океана и небывалые климатические аномалии, а также другие последствия катастрофического разрушения природной среды, вызванного человеческой деятельностью, создавали проблемы, требующие принятия срочных мер. Достаточно сказать, что всего через два десятилетия половина населения земного шара может столкнуться с острой нехваткой пресной воды.

По сравнению со скоростью изменений и сдвигов, вызванных технологической революцией, темпы перемен, обусловленных в своё время промышленной революцией, выглядят просто черепашьими. Достижения в области компьютерного обучения, искусственного интеллекта и биосинтеза мгновенно изменили ситуацию, не оставив государству и обществу времени на поиск путей максимального использования преимуществ новых технологий, минимизации их возможных негативных последствий и разработки эффективных международных «правил дорожного движения». Авторитарные режимы начали использовать новые технологии, которые, казалось бы, должны были играть децентрализующую роль, для усиления централизованного контроля над гражданами.

Конкуренция, коллизии и хаос, вызываемые всеми этими факторами, нарастали постепенно; их контуры наметились уже в сложный период после окончания холодной войны. В меморандуме, подготовленном в январе 1993 г. для вступившего тогда в должность госсекретаря Кристофера, я указывал на шизофреническую двойственность формирующейся новой системы международных отношений, разрываемой противоречием между двумя разнонаправленными тенденциями: глобализацией мировой экономики и фрагментацией международной политики. Баланс сил и сравнительные позиции конкурентов постоянно менялись, причём разобраться в этих хитросплетениях было непросто. «Результатом этих тенденций, – писал я, – стал хаос, заставляющий некоторых ностальгировать (или почти ностальгировать) по знакомой дисциплине и порядку времен холодной войны»[1]. Четверть века спустя мне всё ещё удавалось побороть ностальгию, но масштабы хаоса значительно возросли.

В этот период глубоких потрясений дипломаты, как и представители всех других оказавшихся под угрозой профессий, испытывали экзистенциальную тревогу и страдали от неуверенности в завтрашнем дне. За долгие годы службы я своими глазами мог наблюдать, как постепенно разрушается почти полная монополия на представительство, доступ к информации и возможность наблюдать за событиями изнутри и влиять на них, которой раньше обладали дипломаты, работавшие в иностранных столицах и напрямую контактировавшие с представителями государства и общества. В начале 1980-х гг., будучи начинающим дипломатом и служа на Ближнем Востоке, я отправлял в Вашингтон с дипломатической почтой так называемые аэрограммы – тщательно подготовленные, подробные аналитические материалы, которые доходили до адресата только через несколько дней. Высшие должностные лица посещали столицы зарубежных государств всё чаще, но низкая скорость коммуникаций делала дипломатические каналы важнейшим направлением работы. Дипломаты играли центральную роль, они были наделены значительными полномочиями и пользовались относительной самостоятельностью.

Десять лет спустя «эффект CNN», проявившийся во время войны в Персидском заливе, ознаменовал начало эпохи доступности информации в реальном времени, а в последующие годы интернет снёс последние препятствия для мгновенного распространения информации и налаживания прямых коммуникаций. Главы государств и высокопоставленные правительственные чиновники получили возможность общаться друг с другом напрямую; необходимость покидать для этого здание министерства иностранных дел или посольства стала восприниматься как анахронизм. Негосударственные акторы – главы крупных благотворительных фондов, активисты гражданского общества и руководители корпораций, а также представители других негосударственных организаций – пользовались все бóльшим влиянием в мире, ставя на повестку дня огромное количество стратегических проблем и финансируя их решение. Пример WikiLeaks наглядно продемонстрировал, что любое сообщение под грифом «секретно» может стать достоянием широкой общественности, а социальные сети разрушили некогда чёткие каналы формирования общественного мнения.

Несмотря на огромные усилия госсекретарей, представлявших обе партии, нам часто не удавалось грамотно адаптироваться к новой реальности. В результате наши базовые навыки атрофировались, а новые ещё не выработались, и мы не успевали вовремя реагировать на происходящие события, вызовы меняющейся политической ситуации и появление новых игроков и инструментов. После окончания холодной войны наши бюджеты значительно сократились – за период с 1985 по 2000 г. расходы на содержание Госдепартамента и внешнеполитическую деятельность в реальном выражении снизились наполовину. Госсекретарь Бейкер открыл более десять новых посольств в бывших республиках СССР, не требуя от Конгресса дополнительного финансирования, а при госсекретаре Олбрайт расходы на дипломатическую службу Госдепартамента фактически были сведены к нулю. После событий 11 сентября 2001 г. общая устойчивая тенденция к милитаризации и централизации управления получила чудовищное ускорение, в результате чего сила и дипломатия поменялись местами; влияние США ослабело, мы оказались в трагическом тупике войны в Ираке; стратегия развалилась, а дипломатические инструменты были повреждены.

Разумеется, нельзя отрицать, что угроза применения силы значительно повышает шансы на дипломатический успех. Нередко лучший способ прочистки мозгов упрямых партнёров за столом переговоров – наглядная демонстрация убедительного силового «аргумента» в фоновом режиме. Именно силовые аргументы помогали Бейкеру проявлять свой талант переговорщика на встречах с арабами и израильтянами в ходе подготовки к Мадридской мирной конференции, а Керри – блистать своим дипломатическим искусством при решении иранской ядерной проблемы. «Вы и представить себе не можете, – отмечал Джордж Кеннан, – каким прекрасным дополнением к дипломатическому обмену любезностями является небольшое, не бросающееся в глаза воинское формирование на заднем плане»[2].

Однако привычка чрезмерно полагаться на военные инструменты разрушительна для политики. Убедительным подтверждением этого может служить эпизод с линкором «Нью-Джерси», обстреливавшим Ливан в начале 1980-х гг. без привязки к реализуемой стратегии и дипломатии. Другое подтверждение, намного более печальное, – наш катастрофический провал в Ираке два десятилетия спустя.

Милитаризация дипломатии – это ловушка, ведущая к избыточному (или преждевременному и непродуманному) использованию силы и недооценке эффективности других инструментов, помимо военных.

Как любил повторять Барак Обама, «если из всех инструментов у вас есть только молоток, то все проблемы кажутся вам гвоздями». Даже Пентагон и военачальники вопреки своим интересам указывали на опасность нарушения баланса между силой и дипломатией. Министр обороны Боб Гейтс постоянно напоминал Конгрессу, что численность чиновников американских военных ведомств превосходит численность сотрудников дипломатической службы Госдепартамента, а одному из его преемников, Джиму Мэттису, принадлежит знаменитое высказывание о том, что сокращение расходов на дипломатию порождает рост расходов на боеприпасы.

Гейтс и Мэттис понимали, что усиление роли и возможностей вооружённых сил ведёт к ослаблению внимания к дипломатии и её способности решать свои главные задачи. В Ираке и Афганистане дипломаты обнаружили, что их постепенно начали использовать для поддержки стратегии военных, занятых борьбой с повстанцами, вынуждая решать задачи, связанные с переустройством социальной структуры общества и укреплением государства, – то есть задачи, которые в принципе не могли и не должны были решать американцы. Временами нас, казалось, заставляли заниматься тем, чем в XIX веке занималось британское Министерство по делам колоний, а не тем, чем подобало заниматься дипломатической службе Госдепартамента США. Нам приходилось использовать наши постоянно сокращающиеся кадровые ресурсы для долгой и тяжёлой работы, направленной на создание институтов государственного управления и экономических структур, построить которые могли только сами иракцы и афганцы. На самом же деле дипломаты, работавшие «на местах», должны были выполнять свои прямые обязанности, решая намного более серьёзные задачи. Они должны были вести кропотливую, чрезвычайно сложную работу с национальными лидерами, убеждая их преодолеть религиозные разногласия, минимизировать коррупцию и начать постепенно создавать некое подобие справедливого политического режима. В широком смысле задачей дипломатов было обеспечение региональной поддержки неустойчивых национальных правительств в зонах конфликта и ограничение внешнего вмешательства.

Ещё одной ловушкой для дипломатии, помимо милитаризации после событий 11 сентября 2001 г., стала чрезмерная централизация управления и склонность раздутого аппарата Совета национальной безопасности к микроменеджменту. Разумеется, в эпоху, начавшуюся после событий 11 сентября 2001 г., пяти десятков специалистов, работавших в аппарате СНБ при Колине Пауэлле в конце 1980-х гг., или примерно такого же количества сотрудников аппарата СНБ времён Брента Скоукрофта и Джорджа Буша – старшего было уже недостаточно для решения множества новых задач. Борьба с терроризмом набирала обороты, ситуация в мировой экономике диктовала свои требования, и Белый дом был вынужден расширять свои координационные функции. Но пятикратный рост аппарата СНБ за четверть века – это явный перебор. СНБ по-прежнему привлекал многих опытных политических назначенцев и лучших карьерных госслужащих из различных министерств и ведомств. Естественно, у них возникал соблазн брать на себя всё больше исполнительных функций. Близость к Овальному кабинету усиливала их ощущение избранности, а энергия, талант и энтузиазм обуславливали стремление не ограничиваться исключительно координационными функциями, но также участвовать в разработке и реализации политики.

Проблема состояла в том, что в результате, как и следовало ожидать, начались жалобы на недостаток инициативы и драйва в других министерствах, прежде всего в Госдепартаменте. На труднодоступных игровых площадках политической бюрократии Вашингтона Госдепартамент часто выталкивали за пределы поля. Заместителей госсекретаря, ответственных за важнейшие регионы, всё реже приглашали на заседания в Зале оперативных совещаний Белого дома, зато задняя скамья была до отказа заполнена сотрудниками аппарата СНБ. Видя, что их оттесняют ещё на взлёте, не допуская к участию в обсуждении стратегии и процессу принятия решений, даже самые добросовестные высокопоставленные сотрудники Госдепартамента, естественно, считали себя свободными от всякой ответственности за мягкую посадку, то есть за успешную реализацию стратегии. Это никоим образом не оправдывало неспособность нашего ведомства действовать более энергично, проявить изобретательность и решать проблемы собственными бюрократическими методами, оптимизировав организационную структуру и заставив работать корпоративную культуру. Но в условиях чрезмерной централизации и милитаризации делать это было чрезвычайно трудно.

Слишком много было прерванных взлётов и жёстких посадок. Ситуация в мире становилась всё более опасной. Все видели, что наши злоключения обходятся стране слишком дорого. Льётся кровь, тратятся деньги, которым можно было бы найти лучшее применение. Между вашингтонским истеблишментом, глубоко убежденным в необходимости мирового лидерства США, и американским обществом, не разделяющим этого убеждения, образовался и начал быстро расти раскол. Доказывать целесообразность ведущей роли Соединённых Штатов в условиях зарождающегося нового мирового порядка с каждым днём становилось всё труднее.

Администрация Клинтона столкнулась с первой версией этого вызова сразу после окончания холодной войны. Как мы писали госсекретарю Кристоферу, только что заступившему на свой пост, в переходный период, наступивший после окончания холодной войны, «госсекретарю и президенту придётся решать очень сложную задачу. Во время холодной войны оправдывать расходы на национальную безопасность и добиваться поддержки долгосрочных обязательств США за рубежом было относительно несложно. Теперь делать это будет несравнимо труднее». К 2016 г. такие магические формулы, как «либеральный мировой порядок», уже не работали за пределами внешнеполитического «пузыря», ограниченного кольцевой автострадой вокруг Вашингтона, а противоречие между нашей приятной вознёй вокруг ведущей роли Америки и сомнениями граждан США в том, что мы правильно расставили приоритеты, продолжало нарастать.

Наследие первого десятилетия XXI века, включающее две чрезвычайно дорогостоящие и изнурительные войны и глобальный финансовый кризис, не только усилило чувство усталости от зарубежных неурядиц, но и вызвало откровенное разочарование. Многие американцы на собственной шкуре ощутили рост неравенства доходов и возможностей, разъедающий наше общество, и убедились в неспособности ни одной из предыдущих администраций решить проблемы инфраструктуры. При этом они инстинктивно понимали, что некоторые наши решения, касающиеся зарубежных обязательств, оказались неудачными и к тому же были приняты в период, когда внешних угроз нашему существованию или чего-либо похожего на них было куда меньше, чем в любой другой период в течение последних десятилетий. Недоверие и сомнения усиливались вследствие явных успехов наших конкурентов и противников, особенно хорошо заметных на фоне наших потерь и ошибок. Никакие бюрократические реформы и законодательные инициативы не решат проблему, пока не будет преодолено это фундаментальное противоречие.

* * *

Администрация Трампа унаследовала проблемы, накопившиеся более чем за три десятилетия после окончания холодной войны, и способствовала их обострению. Она внесла свой вклад в сокращение возможностей США влиять на меняющуюся ситуацию в мире, разрушение американской дипломатии и углубление раскола внутри страны в вопросе о нашей глобальной роли.

Как и Барак Обама, Дональд Трамп понимал, что подход Америки к внешней политике требует серьёзной корректировки. Как и Обама, Трамп правильно поставил главный вопрос: как изменить стратегию США в период, когда наше доминирующее положение в однополярном мире, сформировавшемся после окончания холодной войны, кануло в историю, а общественная поддержка активной ведущей роли США в мире становится всё слабее? Оба президента видели необходимость восстановления баланса и в отношениях с союзниками, которые слишком долго несли непропорционально малую долю общего бремени, связанного с обеспечением безопасности, и в экономических отношениях с такими конкурентами, как Китай, которые продолжали пользоваться протекционистскими торговыми преимуществами, хотя их статус развивающихся стран давно остался в прошлом. Оба президента были готовы порвать с привычными представлениями и начать договариваться с противниками напрямую; оба с самого начала скептически относились к нашей ортодоксальной внешней политике. Однако их ответы на главный вопрос об изменении американской стратегии были совершенно разными.

Президент Обама стремился адаптировать к новым реалиям и лидирующую роль США, и мировой порядок, который мы в основном сами построили и поддерживали в течение семи десятилетий. Он опирался на понятие просвещённого эгоизма, определявшего американскую внешнюю политику в лучших её проявлениях со времён реализации в Европе плана Маршалла, нацеленного на то, чтобы всё больше людей и государств во всём мире были заинтересованы в соблюдении общих правил и участии в работе институтов, обеспечивающих безопасность и процветание. Его подход основывался на трезвом понимании пределов американского влияния. Хотя в кризисных ситуациях Обама вынужден был играть и короткие партии, он старался не браться за решение непосильных задач. Он был сторонником игры вдолгую, что иногда воспринималось как нерешительность. Но в основе его подхода лежало оптимистичное представление о том, в каком направлении пойдёт история Америки, если будет создана продуманная модель политической и экономической открытости, а участие в обновлённых союзах и партнёрствах будет выгодно отличать США от таких одиноких держав, как Китай и Россия.

В отличие от Обамы, президента Трампа трудно было заподозрить в нерешительности. Его целью была не адаптация, а разрушение. Он пришёл к власти с не основанным на историческом опыте твёрдым убеждением, что Соединённые Штаты оказались в заложниках у созданного ими самими мирового порядка; что Америка – это Гулливер, которому давно пора разорвать путы лилипутов. Союзы – тяжёлые жернова, многосторонние соглашения – помеха, а не инструмент влияния, а ООН и другие международные организации – только отвлекающий или вообще не заслуживающий внимания фактор.

Вместо понятия просвещённого эгоизма, на которое опирался Обама и которое в значительной мере определяло всю послевоенную внешнюю политику США, администрация Трампа, придя к власти, сделала упор на понятие «эгоизм», отринув понятие «просвещённый».

Под девизом «Америка прежде всего» Трамп начал варить дурно пахнущее варево из воинствующего унилатерализма, меркантилизма и непримиримого национализма. На международной арене новая администрация часто прибегала к силовой риторике и использовала бездоказательные утверждения для оправдания отказа от ранее принятых на себя обязательств и быстрого выхода из Парижского соглашения по климату, Транстихоокеанского партнёрства, иранской ядерной сделки и других международных соглашений. Разрушение, казалось, было самоцелью – ни о «Плане Б», ни о том, что будет дальше, когда всё будет разрушено, почти ничего не было слышно. Подход Трампа не был вызван минутным порывом – в его основе лежало стройное мировоззрение, в котором отчетливо просматривалась гоббсовская картина мира. Однако рассматривать его как некую стратегию было трудно. Неудивительно, что наши противники поспешили воспользоваться преимуществом, союзники – подстраховаться, а и без того обветшавшие институты зашатались.

Имиджу США как государству равных возможностей и уважения человеческого достоинства, который, несмотря на все наши недостатки, делал Америку такой привлекательной для многих в мире, был нанесён немалый ущерб. За долгие годы, что я представлял Соединённые Штаты за рубежом, я понял, что наш пример действует куда сильнее, чем вся наша пропаганда. Но теперь мы всё чаще подаём пример грубости, разделения и непродуманных действий, а наша пропаганда направлена не на защиту прав человека везде, где они нарушаются, но чаще всего на оскорбление союзников и оправдание автократов.

Нанося удар по Госдепартаменту, администрация Трампа исходила из своих идеологических предрассудков и природных инстинктов. Будем откровенны: разрушение американской дипломатии началось задолго до Трампа. Десятилетиями непропорционально большие объёмы финансовых ресурсов направлялись главным образом в оборону и безопасность, что привело к негативным последствиям. Сыграла свою роль и неспособность Госдепартамента контролировать собственную контрпродуктивную бюрократию и развивать корпоративную культуру. Но пренебрежительное отношение нового президента к профессиональным дипломатам, как и в целом его подход к роли Америки в мире, усложнил и без того сложное положение дипломатии и довёл её до кризиса.

В июле 2018 г. в Финляндии на совместной пресс-конференции с президентом России Владимиром Путиным Трамп назвал себя поборником «славных традиций американской дипломатии». Однако его политика отнюдь не походила на тщательно продуманную, хорошо подготовленную политику таких действительных приверженцев этих традиций, как Джим Бейкер[3]. Трамп воспринимал дипломатию не как институт, а как инструмент самовосхваления. Диалог был не привязан к стратегии; президент, видимо, отказывался понимать, что задача дипломатии – отстаивание реальных интересов США, а не «налаживание отношений» с такими конкурентами, как Путин, и что импровизации на важнейших встречах на высшем уровне – надёжный способ поставить себя в неловкое положение, особенно взаимодействуя с такими опытными автократами, как Путин, который никогда не делает необдуманных заявлений.

Для Белого дома Трампа Госдепартамент – царство ереси, «государство в государстве», прибежище сторонников Барака Обамы и Хиллари Клинтон, целью которых является сопротивление новой администрации. Это его главное, если не просто удобное, заблуждение. Во всяком случае карьерные дипломаты и другие госслужащие, работающие в Госдепартаменте, как правило, лояльны к ошибкам администрации; они обычно ищут возможности угодить ей и надеются, что их экспертные знания будут если не учтены, то хотя бы оценены по достоинству. Но Белый дом ответил им откровенной враждебностью, отражающей его неверие в их приверженность игре по правилам и ценность профессиональных экспертных знаний, лежащее в основе политического феномена Трампа и питающее энергией нового президента.

Первый госсекретарь Трампа Рекс Тиллерсон только усугубил ситуацию. Опытный руководитель, бывший глава Exxon, Тиллерсон придерживался закрытого, деспотичного стиля управления. На государственные учреждения он смотрел скептически, как генеральный директор частной корпорации, а на возможность реформировать дипломатию – линейно, как инженер. Он согласился на самое серьёзное сокращение финансирования в новейшей истории Госдепартамента; начал фатально ошибочный «процесс перестройки»; отдалился от большинства своих сотрудников и замов; вытеснил многих самых способных чиновников высшего и среднего звена; более чем на 50% сократил приём новых сотрудников в дипломатическую службу Госдепартамента и повернул вспять тенденцию, и без того развивавшуюся крайне медленно, к расширению гендерного и этнического разнообразия кадрового состава. Самым пагубным из всех его шагов стало внесение в чёрный список некоторых сотрудников только потому, что при предыдущей администрации они работали над решением таких неоднозначных вопросов, как, например, ядерная сделка с Ираном.

Яростная критика американской дипломатии, начавшаяся сразу после формирования и консолидации новой администрация Трампа, была не первым ударом по дипломатам в нашей истории, но во многих отношениях самым мощным. Пренебрегать дипломатией всегда преступно, но сейчас для этого самый неподходящий момент.

* * *

Алексис де Токвиль писал: «Величие Америки не в том, что это страна более просвещённая, чем какая-либо другая, а в её способности исправлять свои ошибки»[4]. Эпоха Трампа становится испытанием для нашей способности исправлять такие ошибки, которые Токвиль даже не мог вообразить. Было бы глупо недооценивать ущерб, нанесённый нашему положению и влиянию, а также перспективам формирования устойчивого мирового порядка, отвечающего вызовам нового века. Тем не менее наша способность к восстановлению и внутренние ресурсы всё ещё достаточно велики.

Не являясь более главным игроком, каким мы были после окончания холодной войны, и утратив возможность диктовать свою волю и влиять на события (как нам, по нашему мнению, удавалось делать это раньше), мы тем не менее по-прежнему остаёмся ведущей мировой державой, способной обновить мировой порядок с учётом новых реалий, защитив при этом наши интересы и ценности.

В течение следующих нескольких десятилетий, если мы сами не выроем себе яму, никакая другая страна не будет находиться в лучшем положении для того, чтобы играть эту ведущую роль и управлять сложными геополитическими сдвигами XXI века.

Наши возможности огромны. США до сих пор ежегодно тратят на вооружения больше, чем семь следующих за ними стран – лидеров в этой области, вместе взятых. Наша экономика, несмотря на риски перегрева и хронические диспропорции, остаётся самой мощной, гибкой и инновационной в мире. Энергетические ресурсы, нехватка которых когда-то была нашим слабым местом, теперь (благодаря быстрому развитию новых технологий, позволяющих использовать значительные запасы природного газа, а также экологически чистые и возобновляемые источники энергии) обеспечивают нам значительные преимущества. Демографическая ситуация тоже является нашей сильной стороной. По сравнению с крупнейшими конкурентами население США моложе и более мобильно, и если мы прекратим наносить себе материальный и моральный ущерб, решая вопросы иммиграции так, как мы их решаем сейчас, то сможем закрепить за собой это стратегическое преимущество на несколько поколений вперёд. Географическое положение также выгодно отличает нас от других держав – у нас есть два величайших «ликвидных жидких актива»[5] – Тихий и Атлантический океаны. Они до некоторой степени изолируют нас, защищая от многих угроз, чем не могут похвастаться другие ведущие державы. Дипломатия тоже должна стать нашим преимуществом. У нас больше союзников и потенциальных партнёров, чем у любой другой крупной дружественной или конкурирующей с нами державы, что в значительной степени расширяет наши возможности в области строительства коалиций и решения международных проблем.

Наши преимущества не образуются сами по себе и не сохраняются автоматически. Чтобы не утратить их, мы должны прилагать больше усилий, разумно поддерживая наши активы и используя их с умом и осторожностью. Утверждение, что эффективная внешняя политика начинается дома и требует постоянного внимания к национальным институтам внешнего влияния, – это трюизм. Несмотря на все травмы, которые мы нанесли себе сами в последние годы, – на все ошибки и удары и по дипломатии как инструменту реализации внешней политики, и по американской идее как источнику глобального влияния, – у нас всё ещё есть окно возможностей, позволяющее начать участвовать в строительстве нового, более прочного и долговечного мирового порядка, прежде чем это будет сделано без нас.

Разработка американской стратегии в мире, где США утратили своё неоспоримое превосходство, – задача не из лёгких. Самая известная американская стратегия послевоенной эпохи – концепция ядерного сдерживания Кеннана – в течение нескольких десятилетий, прошедших с момента её принятия до окончания холодной войны, претерпела множество изменений[6]. В её основе лежало обязательство поддерживать устойчивость сообщества демократических государств с рыночной экономикой, возглавляемого Соединёнными Штатами, и трезвое понимание того, что слабые места Советского Союза и неповоротливого коммунистического блока рано или поздно приведут к их распаду. Баланс военной силы, экономического могущества и осторожной дипломатии помог избежать прямого столкновения, предотвратить ядерную войну и контролировать конкуренцию в постколониальном мире.

В период после окончания холодной войны нам не хватило творческого воображения, чтобы предложить простой лозунг, идею, равноценную концепции Кеннана. Как мы указывали в меморандуме для госсекретаря Кристофера в январе 1993 г., реализация стратегии, основанной на «экспансии» коалиции и идей, обеспечивших победу в холодной войне, сколь бы соблазнительна она ни была, в силу внутренних ограничений стала невозможной в мире, где назревали угрозы региональному порядку, глобализация создавала свои собственные противоречия и коллизии, а превосходство Америки носило временный характер и неизбежно должно было быть оспорено набирающими силу конкурентами. Возможности «экспансии» ещё более сузились в результате войны в Ираке в 2003 г. и финансового кризиса, разразившегося несколько лет спустя, и мы были вынуждены искать альтернативную стратегию, отвечающую вызовам нового мира после утраты превосходства.

После ухода Трампа успешная американская стратегия, видимо, будет возвращением к важнейшим подходам Обамы, то есть к изменению внешнеполитического равновесия путём пересмотра нашего портфеля глобальных инвестиций и инструментов, усилению внимания к управлению конкуренцией с соперниками – великими державами и использованию рычагов влияния и нашей возможности мобилизовать других игроков для решения проблем XXI века. Эта стратегия должна будет опираться на смелое и непредвзятое видение будущего для свободных людей и свободных и справедливых рынков, где Соединённые Штаты станут более привлекательным игроком, чем сегодня.

Азия, судя по всему, останется нашим главным приоритетом, учитывая усиление Китая как самую устойчивую современную геополитическую тенденцию.

Непредсказуемость и оторванность от реальности президента Трампа создали игровую площадку для Китая, неожиданно быстро открыв ему путь к установлению господства в Азии.

Тот факт, что Китай связан со своими соседями и Соединёнными Штатами экономически, а будущее процветание каждой из этих стран зависит от успеха других, уменьшает возможность конфликта, но не гарантирует его отсутствие. Обеспокоенность других игроков Азиатского региона китайской гегемонией даёт Вашингтону естественную возможность укрепить отношения как с таким традиционным союзником, как Япония, так и с таким новым партнёром, как Индия. Идея сделать долгоиграющую ставку на Индию зародилась ещё в администрации Джорджа Буша – младшего, причём ради получения стратегической выгоды пришлось изменить международное законодательство в области нераспространения ядерного оружия.

Более пристальное внимание США к Азии нисколько не умаляет роли Трансатлантического партнёрства, которое, напротив, становится всё более значимым для нас. Это партнёрство предполагает новый стратегический подход к «разделению труда»: наши европейские союзники должны будут взять на себя больше ответственности за поддержание порядка на своём континенте и в долгосрочной перспективе вносить более весомый вклад в обеспечение стабильности на Ближнем Востоке, а Соединённые Штаты, соответственно, – направлять больше ресурсов в Азию и уделять больше внимания этому региону. Помимо этого, оно требует постоянного развития торгового и инвестиционного сотрудничества, создающего возможность учитывать новые экономические реалии, оправдывать новые ожидания и отвечать на новые императивы. Необходимо также обновление политики атлантизма, базирующейся на общих интересах и ценностях, поскольку она позволяет выработать единый подход к решению проблем в мире, где усиливается Китай, возрождается Россия, а Ближний Восток страдает от постоянных кризисов. В области безопасности нашими главными задачами сегодня являются не расширение, а консолидация НАТО; укрепление суверенитета Украины и оздоровление политической и экономической ситуации в этой стране вне рамок каких-либо формальных военных структур, а также сдерживание российской агрессии. Мы также глубоко заинтересованы в поддержании жизнеспособности Европейского союза после Брекзита[7].

Нам так и не удалось выстроить прочную архитектуру европейской безопасности XXI века, несмотря на все попытки привлечь Россию к участию в этом процессе, предпринимаемые в течение почти трех десятилетий после окончания холодной войны. В ближайшее время ситуация вряд ли изменится – во всяком случае до тех пор, пока Путин находится у власти. Лучшая стратегия сейчас – игра вдолгую. Мы не должны ни поддаваться на провокации Путина, мечтающего свести с нами счёты, ни отказываться от возможности смягчения отношений с Россией после его ухода. Учитывая, что наши отношения иногда приобретают конфронтационный характер, мы не должны забывать и о необходимости своего рода «поплавков» – налаживания связей между американскими и российскими военными и дипломатами и попыток по мере возможности сохранить то, что ещё осталось от архитектуры контроля над вооружениями. Поскольку медленно нарастающие российско-китайские противоречия в Средней Азии в конце концов могут принять угрожающие масштабы, со временем потребность России в оздоровлении отношений с Европой и Америкой может возрасти. По мере возвращения к конкуренции между великими державами будет расти и наша заинтересованность в господствующем положении США, позволяющем управлять международными отношениями и обеспечивающем возможность влияния по всем направлениям.

Нестабильность на Ближнем Востоке сохранится. Этот проблемный регион ещё в течение многих лет будет находиться в ставшем привычным для него состоянии неустойчивости. Пессимисты почти никогда не ошибаются в прогнозах развития ситуации на Ближнем Востоке и никогда не испытывают недостатка ни в сторонниках, ни в подтверждениях своей правоты. Трезвый взгляд на наши интересы в этом регионе указывает, что нам следует отказаться от активного вмешательства в ситуацию. Мы больше не зависим напрямую от ближневосточных углеводородов. Израиль сегодня более надежно, чем когда-либо прежде, защищён от экзистенциальных угроз. Иран – опасная страна, но достаточно гибкая; его амбиции не выходят за границы территории суннитского большинства; кроме того, там медленно закипает внутреннее недовольство и назревают проблемы, порождаемые агонией экономики.

Несмотря на возрождение России, у нас нет ни одного заслуживающего внимания внешнего противника, как это было во времена холодной войны.

В то же время, как убедился президент Обама, ослабление влияния на Ближнем Востоке иногда способно автоматически дестабилизировать ситуацию. Неустойчивость в регионе – заразная болезнь; для неё не существует границ, и очаги инфекции могут возникнуть где угодно. Соединённые Штаты не должны забывать о своей ведущей роли, но в то же время проявлять максимум смирения и уклоняться от крупномасштабного вооружённого вмешательства и усилий в области государственного строительства, которыми они занимались в недавнем прошлом. Эти усилия заранее обречены на провал. Регион нередко становился кладбищем планов военной оккупации и проектов социального строительства, разработанных чужаками, пускай даже с самыми лучшими намерениями. В рамках долгосрочной ближневосточной стратегии мы должны поддерживать наших традиционных арабских партнёров, обеспечивая им защиту от угроз – будь то суннитские экстремистские группировки или хищный Иран. Одновременно необходимо требовать от суннитских лидеров понимания того, что ради сохранения порядка в регионе им придётся придерживаться определённого modus vivendi с Ираном, который сохранит влияние на Ближнем Востоке, даже если умерит свой революционный пыл. Кроме того, они должны, не откладывая, начать выводить систему государственного управления из глубокого кризиса, ставшего главной причиной «арабской весны». Дружественные отношения с Израилем требуют, чтобы мы настаивали на урегулировании арабо-израильского конфликта с помощью давно назревшего и перезревшего решения на основе сосуществования двух государств, без которого будущее Израиля как демократического еврейского государства окажется под угрозой.

Невнимание президента Трампа к Африке и Латинской Америке – это глупость, поскольку в силу демографических тенденций, множества факторов нестабильности и потенциальных возможностей в этих регионах их стратегическое значение для Соединённых Штатов растёт. Антипатия Трампа к многосторонним соглашениям и международным организациям поставит его преемников перед лицом невероятно сложной задачи восстановления этих институтов, особенно учитывая, что многие из них и так давно нуждаются в обновлении и адаптации к новым условиям. Отказ от Транстихоокеанского партнёрства – это историческая ошибка. При соответствующих усилиях в Европе нам, возможно, удалось бы поднять две трети мировой экономики до уровня, отвечающего высоким стандартам и требованиям, принятым в американской экономической системе; со временем обеспечить вступление развивающихся рынков в члены этого клуба и повлиять на формирование курса Китая и его готовность к реформам. Всё это отнюдь не означало бы отказа от усилий, нацеленных на выработку справедливых, взаимовыгодных условий торговых соглашений и смягчение их воздействия на важнейшие сектора нашей экономики и рынок труда. В любом случае отказ от несовершенных соглашений вряд ли можно считать более удачным подходом, чем попытки постепенно исправить их недостатки.

Выход Трампа из Парижского соглашения по климату и демонстративный отказ от международных обязательств США, касающихся миграции и беженцев, имели самые разрушительные последствия. Они усилили недоверие к мотивам американской политики и посеяли сомнения в нашей надёжности. Руководство нашей страны полностью игнорировало лидирующую роль США в решении множества проблем, связанных с ускоряющимся технологическим развитием, – от киберугроз до последствий быстрого прогресса в области создания искусственного интеллекта, – которые, возможно, в XXI веке полностью изменят характер геополитического соперничества, как промышленная революция изменила его в XIX и XX века. В меняющейся конфигурации центров силы американские ресурсы уже не так значимы, а влияние США не так ощутимо, как десять лет назад, тем более что они подверглись разрушительному воздействию политики администрации Трампа. Тем не менее в решении всех вышеперечисленных проблем Соединённые Штаты по-прежнему могут играть ведущую роль, и ключевое значение для их успеха в этой роли имеет качество нашей дипломатии.

СНОСКИ

[1] Memo to Secretary of State–Designate Christopher, January 5, 1993, “Parting Thoughts: U.S. Foreign Policy in the Years Ahead.”

[2] Отрывок из лекции 1946 г. в Национальном военном колледже. Цит. по: Barton Gellman, Contending with Kennan: Toward a Philosophy of American Power. New York: Praeger, 1984. PP. 126–27.

[3] Выступление президента США Трампа и президента Российской Федерации Путина на совместной пресс-конференции, Хельсинки, Финляндия, 16 июля 2018 г.

[4] Alexis de Tocqueville, Democracy in America, volume 1, chapter XIII (1835). (В одном из переводов на русский эта фраза звучит так: «Самое большое преимущество американцев состоит не только в том, что они более просвещённые, чем другие народы, но ещё и в их способности совершать поправимые ошибки». – Токвиль А. Демократия в Америке. М.: Прогресс, 1992. С. 180. – Прим. пер.)

[5] Игра слов: liquid (англ.) – жидкий; liquid asset (англ.) – ликвидный актив. – Прим. пер.

[6] John Lewis Gaddis, Strategies of Containment: A Critical Appraisal of American National Security Policy During the Cold War. New York: Oxford University Press, 2005.

[7] Michael E. O’Hanlon, Beyond NATO: A New Security Architecture for Eastern Europe. Washington, D.C.: Brookings Institution Press, 2017.

США > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 21 августа 2020 > № 3493723 Уильям Бернс

Владимир Молчанов: А я верю – грядет новый расцвет телевидения

Сергей Бирюков

Один из создателей нового российского ТВ учит своих студентов быть свободными людьми

Идея нашей беседы возникла необычно — Владимир Кириллович предложил посмотреть гуляющий по Сети видеофрагмент, который ему самому только что прислали друзья. Включаю и вижу моего старого доброго знакомого помолодевшим на 30 лет на фоне заставки программы «Время»: «Печальное известие пришло из Юрмалы. Вчера в автокатастрофе погиб один из кумиров советской молодежи, известный в мире рок-исполнитель Виктор Цой...» Так история и день сегодняшний, когда легендарная песня «Перемен!» продолжает бередить сердца, тесно переплелись. Что думает о нынешнем российском телевидении журналист, стоявший у его истоков? Возможна ли в теперешнем эфире та свобода, которой добились в перестройку Молчанов и его единомышленники? Как вообще он, человек культуры, выросший в кругу, где имена Чехова и Рахманинова воспринимались не абстрактно, а обозначали родных людей, стал политическим журналистом? И почему из политической журналистики ушел?

— Владимир Кириллович, вы 16 августа 1990 года прямо так и начали программу «Время» с сообщения о гибели Виктора Цоя?

— Прямо так и начал, хотя это было нарушением всех канонов. Единственное — предупредил режиссера, но больше никто, включая начальство, о моем намерении не знал. Сразу после эфира спускаюсь в кабинет моего руководителя Ольвара Какучая, через секунду там звонит правительственный телефон и из трубки на меня орет помощник секретаря ЦК Лигачева: кто позволил?! Я выслушал его и спокойно ответил: «Видите ли, Цоя любят миллионы людей. А вас они не любят. И единственное, что могу обещать: некролога о вас в программе «Время» не сделаю». Он бросил трубку, а через несколько секунд по той же вертушке позвонил помощник другого секретаря ЦК, Александра Яковлева, поблагодарил от Александра Николаевича и от себя... Вот так мы тогда и работали: пока наверху спорили, мы делали свое дело.

— Сегодняшнее ТВ смотрите?

— Обязательно, и далеко не только «Дождь», хотя он, пожалуй, наиболее информативен. Но знать я должен все: студенты (в РГГУ и других вузах, где преподавал и преподаю) задают разные вопросы. Я учу их сравнивать новости на наших каналах и западных, понимать разницу между информацией и низкопробной пропагандой, между, допустим, близким моему сердцу каналом «Культура» и совсем не близким Федеральным агентством новостей или «Царьградом», между Никитой Михалковым — потрясающим актером и ведущим «Бесогон ТВ»...

— Если сравнивать тогдашнее ТВ и сегодняшнее...

— Телевидение перестройки и первого постперестроечного десятилетия было самым свободным и интересным в Европе. Хотя это случилось не вдруг. Помню, весной 1986-го группу советских журналистов пригласили в Нью-Йорк. Приземлились, внизу ждет добрая сотня репортеров с камерами. Владимир Ломейко — тогдашний глава пресс-службы МИДа — доволен: смотрите, какая у нас популярность... А оказалось, накануне взорвался Чернобыль, и американцы надеялись получить свежую информацию. Мы же в полном неведении! Хотя в группе были председатель Гостелерадио Леонид Кравченко, авторитетнейший политобозреватель Александр Бовин... Представляю, что думали о нас американцы, глядя на наши изумленные лица.

Но та поездка сыграла в моей жизни важную роль. На обратном пути Кравченко пригласил меня в свой салон и предложил переходить из Агентства печати «Новости», где я тогда работал, на телевидение. И в ночь на 8 марта 1987 года впервые вышла передача с невнятным пока названием «Вы с ними где-то уже встречались» (притом что ни меня, ни мою соведущую Майю Сидорову никто из зрителей толком не знал). А вскоре она обрела имя, которое затем носила в разных вариантах несколько десятилетий: «До и после полуночи». Это была первая неподцензурная передача в прямом эфире на нашем ТВ. «Взгляд» появился через полгода, осенью. И там был более молодежный акцент, в частности много говорилось о службе наших солдат в Афганистане, где еще шла война. А мы больше рассказывали о культуре, о русской эмиграции, представителей которой когда-то скопом зачислили в «предатели». Делали сюжеты о Михаиле Барышникове, Наталии Макаровой, Рудольфе Нурееве, организовывали прямые мосты с нашими замечательными пианистами, дирижерами... И все это в нарушение запретов. Нельзя было звать в эфир композитора Альфреда Шнитке — но мы звали.

К сожалению, сегодня эти традиции федеральным эфиром утрачены. Вы можете семь программ подряд провести под юбкой у какой-нибудь госпожи Шурыгиной — но маловероятно, что набредете хоть на одну программу, знакомящую с творчеством, допустим, серьезных современных композиторов, или на обстоятельную полемику по самым острым проблемам.

— Однажды после вашего расследования произошел международный судебный процесс.

— Это еще в бытность обозревателем АПН. Я, нидерландист по специальности, полученной на филфаке МГУ, напал на след голландского нацистского преступника Питера Ментена. Опубликовал в АПН очерк, этого человека нашли и арестовали, судили... Тогда генеральный прокурор СССР Роман Руденко открыл мне доступ в архивы прокуратуры, после семи лет работы в которых я издал свою первую книжку «Возмездие должно свершиться», принесшую мне премию имени Горького.

— Но как вы, сын композитора Кирилла Молчанова и актрисы Марины Пастуховой-Дмитриевой, вообще решили пойти в журналистику? Будучи с детства окруженным людьми культуры, даже крестной вашей была Ольга Книппер-Чехова...

— А другой крестной — Анна Трубникова, двоюродная сестра Рахманинова. Вот так получилось, что у меня не было крестного папы, зато сразу две крестные мамы. Анна Андреевна жила практически в нищете, переводы от брата в тех условиях были невозможны. Мама, отправляясь на спектакль, часто завозила меня к ней, и можно сказать, до трех лет я там и рос. Анна Андреевна умерла в 1955-м, оставив нам памятные рахманиновские вещи — бокалы, пепельницы, которые я потом передал в Музей имени Глинки, где обещали создать уголок Рахманинова, но не уверен, что создали.

А насчет журналистики... Моя любимая фраза у Блока: «Нас всех подстерегает случай», всегда начинаю с нее свой курс у студентов. Так вот, я вполне мог бы стать и спортсменом. Моя старшая сестра Анна Дмитриева была великолепной теннисисткой, а сам я стал чемпионом страны в парном разряде среди юношей. Но еще в школе в сочинении «Кем хочу стать» написал: хирургом или в крайнем случае журналистом. Тот крайний случай и наступил... Кстати, когда я после филфака университета пришел устраиваться в АПН, располагавшееся у Пушкинской площади (ныне это здание занимает Роспечать), то понял: эта комната парткома и есть бывшее жилище Анны Андреевны, часть квартиры Рахманиновых, где я провел первые три года своей жизни, а до революции жил сам Сергей Васильевич.

— И культура в вас в конце концов взяла верх над политикой?

— Да, проведя в прямом эфире президентскую выборную кампанию 2000 года, я сказал себе: хватит. В то время я уже работал на «РЕН-ТВ». А что это была за компания, можно судить хотя бы по кабинетной «географии»: две комнаты Эльдара Рязанова, две — Лени Филатова, кабинет Юрия Никулина, за ним — Гриша Горин с Аркадием Аркановым, Юра Рост, мои два кабинета... Вот такое телевидение создала Ирена Лесневская. Еще я работал в компаниях «Ностальгия», «Мир». Среди героев моих программ — Василий Аксенов, Чингиз Айтматов, Майя Плисецкая, Кшиштоф Пендерецкий, Анджей Вайда, Анни Жирардо, Наталия Бехтерева, Лео Бокерия, Боря Гребенщиков, Миша Веллер, Женя Евтушенко, директор Лувра Анри Луаретт...

Звали меня и за границу — в Латвию, на Украину. В Латвии мы с женой сняли телефильм про Рижское гетто. Пронзительная и тяжелая тема. Из пяти или шести остававшихся в живых узников удалось разыскать четверых. Сняли и их детей, в том числе скрипача Гидона Кремера, чей отец чудом спасся, но тридцать других их родственников погибли, прежде чем Красная армия освободила Ригу... Была премьера в огромном рижском зале, пришли министры, парламентарии, большое еврейское сообщество. Фильм потом показали по российскому телевидению. А по латвийскому не показали. Красная армия в сегодняшней Латвии не считается освободительницей.

— Что вы снимали на Украине?

— Женя Киселев позвал делать ремейк давнего моего документального фильма «Забой» о луганских шахтерах. Тогда, в 1991-м, я показывал, в каких чудовищных условиях работали люди на шахте, где когда-то устанавливал рекорды Стаханов. Фильм поставили в эфир с условием, что я тут же увольняюсь из «Останкино». Как всегда, обвинили в том, что я очерняю действительность. Но я ничего не очернял: через полчаса после показа ленты шахта взорвалась, погибли 70 человек...

— Я слыхал, что из-за вас на какое-то время была «уволена» с телевидения даже музыка Георгия Свиридова?

— Два месяца я не мог поставить в эфир сюжет с ней! Еще во время службы в АПН подружился с архиепископом Питиримом — настоятелем той самой церкви Воскресения Словущего в Брюсовом переулке, где меня крестили. Он был, кстати, прекрасным виолончелистом, я несколько раз бывал в его настоятельском домике во дворе церкви, он мне играл... Мы с ним сняли рассказ о судьбе церкви в Советском Союзе, о расстрелянных священниках, разрушенных храмах. А в финале большая группа деятелей церкви во главе с Питиримом возлагала 9 Мая цветы к памятнику защитникам Москвы на 23-м километре Ленинградского шоссе. Мой очень хороший музыкальный редактор Володя Давыденко, человек с дипломом Московской консерватории, нашел к этой сцене идеальный звуковой ряд — музыку из «Метели» Свиридова. Правда, на летучке опять обложили «за антисоветчину». Но несколько политических обозревателей сказали, что это чушь, что финал сильнейший...

— Сегодняшнюю музыку слушаете — Шнура, рэп?

— Я же говорю вам: педагог должен знать все, о чем говорят и спорят. Сергей Шнуров талантлив в своей области, хотя расцениваю его творчество скорее как стеб. И чтобы осознать достоинства рэпа, я, наверное, староват. Обожаю творчество Шевчука, Гребенщикова, Макаревича их золотой поры. Всегда с увлечением смотрел «Гражданин поэт» и очень переживаю все, что сейчас случилось с Мишей Ефремовым. Но понимаете, я воспитан на песнях, где главенствовала мелодия. Стихи допускались и ерундовые, а вот мелодии у Фрадкина, Френкеля, Мокроусова были гениальные.

— К сожалению, единственное в стране радио классической музыки «Орфей» сейчас по сути законсервировано из-за пандемии, там только повторы старых передач. Возобновится ли осенью полноценное вещание — не могу сказать.

— Подытоживая — есть у телевизионной журналистики будущее?

— Как полагаете, что вам скажет человек, выпустивший две сотни молодых журналистов? И каждый год приходят учиться все новые ребята. А какие сюжеты они делают — например, о лефортовском приюте бездомных или о районе Калитники, где рядом и кладбище с плачущими женщинами, и милицейское управление района с алкоголиками... Грустнейшие, но человечные рассказы. Я смотрю программы Юрия Дудя, который на наших глазах вырос в главного интервьюера страны, в чей эфир мечтают попасть все звезды. Наблюдаю сегодняшние репортажи канала NEXTA Live 22-летнего Степана Путило, рассказывающие нам правду о Белоруссии. Другое дело — все это не в федеральных компаниях, а в интернете. Но для профессии какая разница? Я верю: грядет новый расцвет телевидения, оно разовьется до такой универсальности, что нам даже трудно это себе представить. Как перед перестройкой, когда мы не представляли себе его тогдашнего скорого всплеска. Ведь все эти ребята, которые сегодня учатся быть свободными, завтра станут управлять страной — в культуре, экономике, политике, космосе.

— Или разъедутся по миру...

— Тоже возможно. На улицах Амстердама или Берлина русскую речь слышу чуть ли не чаще, чем голландскую или немецкую. Тогда утешаю себя тем, что русский мир, оказывается, куда больше, чем я думал.

Россия > СМИ, ИТ > trud.ru, 21 августа 2020 > № 3482492 Владимир Молчанов

Осенью в Улан-Удэ откроется обновленный сквер «Ровесникам, ушедшим в бой»

Там появятся 138 портретов военнослужащих и тематическая детская площадка. В Улан-Удэ продолжается благоустройство сквера «Ровесникам, ушедшим в бой». Работы начались с конца мая на средства национального проекта «Жилье и городская среда». Общая стоимость работ по благоустройству составила 44,621 млн рублей. Работы планируют завершить к концу сентября 2020 года.

По словам министра строительства и модернизации ЖКК Республики Бурятия Николая Рузавина, рабочим предстоит выполнить облицовку гранитом, водоснабжение уже практически завершено.

«Подрядчик сообщил, что уже скоро будет пробная приемка. Хотелось бы, что здесь было место, где люди могли бы отдать дань памяти тем, кто пострадал в военных конфликтах», - пояснил министр.

На Аллее героев появятся новые портреты. Их будет 138 вместо 114. В целом площадь сквера не изменилась, но были внесены конструктивные изменения.

«Например, было выделено место для детской площадки в военной тематике, также изменилась парковка. Кардинально ничего не поменялось. Задачи, которые поставлены в рамках контракта, выполняются. Работы идут по графику», - говорит Николай Рузавин.

Директор подрядной организации ООО «Стройсервис» Галина Шарахаева добавляет, что для полноценного озеленения сквера предусмотрен гидрополив.

«Мы закупили импортное оборудование и установили автоматическую систему полива. Каждый сектор будет орошаться отдельно специальными разбрызгивателями, которые «прячутся» под землей. С наступлением холодов мы закроем воду и с помощью насоса-компрессора продуем трубы. То есть вода нигде не будет замораживаться. Уже стоят новые колодцы, - объясняет она. - Работа выполнена на 80 %. Были неблагоприятные погодные условия, и мы не работали».

Что касается самого монумента, то на данный момент его освежили, убрали ненужную ротонду, вместо нее появился «Камень памяти», посвященный всем военнослужащим локальных войн этого столетия. Провели озеленение, освещение, вскоре установят скамейки с навесами от солнца. Установили сцену для выступлений и увеличили площадь для посетителей. Учли все пожелания Российского союза ветеранов Афганистана и «Боевого братства», не забыли и про жителей. Для удобных прогулок была заменена тротуарная плитка. Вскоре памятные стены, сцену и фундамент под бронемашиной БМП-1 облицуют гранитом. Сам танк перенесли ближе к пересечению улиц Бабушкина и Терешковой для лучшего обзора. Рядом установят флагштоки.

Изначально детская площадка была обычной, но «Воинское братство» предложило сделать ее тематической. Там будет установлена игровая военная техника: ракеты, «Катюши», грузовики, танки, чтобы подрастающее поколение имело интерес к этому.

Глава республиканского Минстроя уточнил, что в Бурятии в 2020 году благоустраиваются 111 общественных и 120 дворовых территорий, из которых в Улан-Удэ соответственно 56 и 1.

«На эти цели предусмотрено финансирование в размере 283,6 млн рублей, - резюмирует Николай Рузавин. – Уже благоустроены 42 общественные и 47 дворовых территорий».