Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

В Южной Осетии начнутся работы по ремонту и вводу в эксплуатацию цхинвальского консервного завода. Об этом сообщили в Правительстве Республики.

«Производственные мощности предприятия позволят перерабатывать от четырех до шести тысяч тонн овощей и фруктов в год. На предприятии будут производиться фруктовые и овощные пюре, соки и различные консервы», - рассказал заместитель министра экономического развития РЮО Батрадз Парастаев.

Отметим, что данный проект будет реализовываться в Южной Осетии в рамках Инвестиционной программы содействия социально-экономическому развитию Южной Осетии на 2011 год.

ОАО "Мегафон" к середине 2011 года довел уровень покрытия связью второго поколения (2G) на основных круглогодичных автодорогах Томской области до 75%, и до конца 2011 года увеличит этот показатель до 83% за счет строительства базовых станций, сообщил РИА Новости во вторник руководитель отдела по строительству томского регионального отделения Сибирского филиала ОАО "Мегафон" Константин Щербаков.

По его словам, компания с 2009 года до середины 2011 года увеличила степень покрытия вдоль автотрасс региона в два раза.

"По полносезонным автодорогам мы покрыты связью на 75%, при этом абоненты других сотовых операторов могут спокойно осуществлять вызовы экстренной связи через нашу сеть - мы их обработаем, и к ним придет помощь. В 2011 году мы построим на территории региона еще более 50 базовых станций, и доведем уровень покрытия до 83%", - сообщил Щербаков.

Он отметил, что "Мегафон" обеспечил практически бесперебойной связью трассы, связывающие Томск с северными районами - Каргасокским и Верхекетским (по железной дороге), а также Тегульдетским районом. Кроме того, компания обеспечила связью автодороги М-53 на участке Томск-Алаево (граница с Кузбассом) и дороги Томск-Базой (граница с Новосибирской областью), водные переправы на реке Обь.

"В этом году мы закроем связью "дорогу жизни" между селом Белый Яр (Верхнекетский район) и городом Колпашево, которая очень важна для местных жителей", - добавил Щербаков.

При этом, подчеркнул Щербаков, уровень покрытия связью третьего поколения (3G) автодорог региона составляет около 65%.

Кроме того, по его словам, "Мегафон" до конца 2011 году увеличит длину волоконно-оптических линий связи (ВОЛС) в регионе в 3,75 раза.

"Это позволит улучшить качественные показатели сети, даст нам возможность практически безгранично расширить пучок каналов связи до базовых станций", - отметил Щербаков.

ОАО "Мегафон" образовано в мае 2002 года. Является общероссийским универсальным оператором связи, работающим во всех сегментах телекоммуникационного рынка. "Мегафон" стал первым и единственным оператором, развернувшим собственную сеть во всех регионах России. Компания и ее дочерние предприятия располагают всеми необходимыми лицензиями и работают во всех регионах России, а также в Абхазии, Южной Осетии и Таджикистане.

"Мегафон" первым в России ввел в коммерческую эксплуатацию сеть 3G и сегодня является российским лидером по предоставлению мобильного интернета, а также занимает второе место в России по количеству активных абонентов.

В 2009 году компания стала генеральным партнером XXII Олимпийских зимних игр 2014 года и ХI Паралимпийских зимних игр 2014 года в городе Сочи.

Сибирский филиал "Мегафона" предоставляет услуги мобильной связи на территории Новосибирской, Кемеровской, Томской, Омской областей, Красноярского и Алтайского краев, республик Тыва, Хакасия и Алтай. На лицензионной территории филиала проживают более 16 миллионов человек. Компания первой в Сибири создала безроуминговое пространство, позволяющее абонентам на всей территории действия сети разговаривать по домашним тарифам.

Консолидированная выручка "Мегафона" в 2010 году выросла на 18,5% - до 215,52 миллиарда рублей, чистая прибыль увеличилась на 8,6% - до 49,17 миллиарда. Капвложения компании в прошлом году составили 67,24 миллиарда рублей. Число активных абонентов мобильной связи в 2010 году выросло на 13% - до 57,3 миллиона человек

Интервью газете «Файнэншл Таймс»

Запись интервью состоялась 18 июня в Санкт-Петербурге.

ВОПРОС: Добро пожаловать в Санкт-Петербург в очень интересное время для России. Через несколько месяцев пройдут парламентские и президентские выборы, которые сформируют облик страны на предстоящие шесть лет.

Я очень рад, что сегодня у меня есть возможность пообщаться с Президентом Российской Федерации Дмитрием Медведевым.

Первый вопрос, не самый оригинальный вопрос, извините. Но я думаю, что весь мир ждёт ответа.

Вы хотите баллотироваться на пост Президента в следующем году?

Д.МЕДВЕДЕВ: Да, это не самый оригинальный вопрос, это уже, знаете, как такая игра, значит: этот вопрос задают и понимают, что на него будет получен вполне очевидный ответ. Но я Вам скажу одну вещь: я считаю, что любой руководитель, который занимает такую позицию, как Президент, он просто обязан хотеть баллотироваться. Другой вопрос, будет ли он для себя это решение принимать или нет, вот это решение несколько отстоит от его желания. Вот таким образом я отвечу Вам, а всё остальное я сказал только что на панельной дискуссии, когда предложил ещё немного потерпеть и ещё некоторое время соблюсти интригу, так будет интереснее.

ВОПРОС: Но Вам нужен второй срок, чтобы завершить Вашу программу, Вы объявили очень амбициозную программу. Вам нужен второй срок, да?

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо за оценку программы, мне это на самом деле лестно слышать. Что касается второго срока, то прежде всего он, конечно, нужен не мне, а ответ на этот вопрос должны дать люди, потому что именно они определяют, хотят они видеть того или иного человека или не хотят. И я, как действующий политик, буду исходить из этого при принятии решения. Я полагаю, что ждать осталось совсем недолго, и я надеюсь, что это будет правильное решение для Российской Федерации и для меня лично.

ВОПРОС: Но Вам не кажется, что неясность по этому вопросу влияет на инвестиционный климат страны? В недавнее время мы видели очень большой отток капитала из страны.

Д.МЕДВЕДЕВ: Вы знаете, это, кстати, очень хороший вопрос. Я считаю, что мы все: и Президент, и Правительство, и парламент –должны сделать всё от нас зависящее, чтобы подобного рода неясности не влияли на наш инвестиционный климат. Ведь в чём отличие современной, развитой экономики от развивающейся экономики? А у нас пока развивающаяся экономика. В том, что перипетии власти: кто куда попадёт, кого изберут, кого не изберут – в целом не очень сильно отражаются на инвестиционном климате. В конце концов какая по большому счёту для Британии разница, кто станет премьер-министром? Или же для Соединённых Штатов Америки, кто станет президентом? Их инвестиционный климат, состояние валюты зависят всё-таки в меньшей степени от того, победят, допустим, консерваторы или лейбористы, или победят, например, республиканцы или демократы.

ВОПРОС: Кажется, что этот вопрос важен инвесторам?

Д.МЕДВЕДЕВ: Для нас пока – да, спорить не буду.

ВОПРОС: Допускаете ли Вы, что и Вы, и Владимир Путин смогли бы одновременно баллотироваться в Президенты?

Д.МЕДВЕДЕВ: Вы знаете, я думаю, что это трудно себе представить по одной причине как минимум. Дело в том, что мы с Владимиром Путиным (и с моим коллегой, и старым товарищем) всё-таки в значительной мере представляем одну и ту же политическую силу. В этом смысле конкуренция между нами, она может пойти во вред, собственно, тем задачам и тем целям, которые мы реализовывали последние годы. Поэтому, наверное, это был бы не лучший сценарий для нашей страны и для конкретной ситуации.

ВОПРОС: Не считаете ли Вы, что такая открытая конкуренция была бы хороша для развития демократии в России?

Д.МЕДВЕДЕВ: Открытая конкуренция – всегда хорошо.

ВОПРОС: А почему не на пост Президента?

Д.МЕДВЕДЕВ: Потому что я только что сказал, что участие в выборах ведь заключается не в том, чтобы способствовать развитию лозунга свободной конкуренции, а в том, чтобы победить.

ВОПРОС: Вы давно работаете вместе с Владимиром Владимировичем, 20 лет, я думаю. Раньше Вы были его подчинённым, сейчас другая ситуация. Как ваши отношения изменились за этот период?

Д.МЕДВЕДЕВ: Знаете, с одной стороны, наши отношения ни в чём не изменились, потому что мы действительно давным-давно друг друга знаем, и начинали мы не с отношений: кто-то подчинённый, кто-то начальник. Мы с ним начинали с абсолютно равных позиций. И он, и я работали советниками председателя Ленсовета, а тогда им был будущий мэр Петербурга [Анатолий] Собчак. А потом я действительно работал у него [Владимира Путина] в аппарате, в Администрации [Президента], работал в Правительстве, а сейчас Владимир Путин работает Председателем Правительства, которого я представил Государственной Думе. Поэтому в этом смысле ничего не изменилось.

Но, с другой стороны, конечно, мы тоже меняемся, и не буду скрывать, но любая должность накладывает на любого человека отпечаток. Могу сказать прямо: президентская должность – должность руководителя страны – очень сильно меняет восприятие жизни, иначе невозможно было бы работать. И, конечно, это тоже сказывается и на каких-то нюансах наших отношений. Это тоже нормально.

ВОПРОС: А каким образом это влияет на взгляды на жизнь?

Д.МЕДВЕДЕВ: Вы знаете, не скажу ничего сверхъестественного, если скажу, что работа Президента – это всё-таки высшая форма ответственности и, если хотите, это постоянное напряжение. В любой другой должности, в которой бы я ни работал, у меня были такие мгновения или даже иногда дни, когда я мог выключить телефон и спокойно отдыхать, заниматься спортом, и я понимал, что даже если меня не найдут – ничего не случится. А у Президента другая ситуация, его всегда должны найти.

ВОПРОС: Многим кажется, что в последнее время увеличиваются разногласия между вами и Владимиром Владимировичем. Есть ли сейчас какое-то напряжения в тандеме?

Д.МЕДВЕДЕВ: Вы знаете, я не думаю, что между нами увеличиваются разногласия. Но я уже говорил на эту тему: и я и Владимир Владимирович – мы всё-таки разные люди. У нас общая образовательная школа – мы закончили юридический факультет Петербургского университета. В этом смысле у нас в целом близкое мировоззрение. Дальше у нас был разный жизненный путь. Конечно, у каждого человека есть свой набор привычек, представлений. Наверное, мы в чём-то по-разному оцениваем сегодня и, допустим, методы достижения тех или иных целей, но я считаю, что это хорошо, что это преимущество. Если вообще на все вопросы смотреть одинаково, никакого движения не будет. Всё-таки любое движение – это следствие разрешения тех или иных противоречий. Но считать, что между нами углубляется какой-то разрыв, мне кажется, это абсолютно неверно.

ВОПРОС: Если у Вас будет второй срок, Вы уверены, что Вы сможете успешно провести все эти реформы, которые Вы уже описывали, несмотря на то что будут силы и интересы (очень сильные), которые будут сопротивляться?

Д.МЕДВЕДЕВ: Вы знаете, я прямо скажу. Если я буду работать Президентом второй раз, как это позволяет наша Конституция, я, конечно, постараюсь сделать всё, чтобы реализовать те цели, которые были заявлены: модернизировать нашу экономику и модернизировать наше общество, включая его политическую систему. Я не уверен, что у меня всё удастся. Но мне бы этого очень хотелось, я буду работать для этого.

ВОПРОС: Через 10 лет какой Вы бы хотели видеть Россию, Вы можете описать?

Д.МЕДВЕДЕВ: Могу. Мне бы хотелось, чтобы Россия через 10 лет была успешной страной, в которой живут успешные и обеспеченные люди. Это не значит, что через 10 лет мы достигнем всех возможных преимуществ, достижений. Но тем не менее мне бы хотелось, чтобы мы за 10 лет существенно подняли стандарты жизни. Они изменились и за прошедшие десять лет. Я помню, что было в конце 90-х годов. Что бы там ни говорили, сейчас лучше: выше стандарты жизни, выше зарплата, лучше гарантированы права, но они всё равно ещё недостаточны и не соответствуют уровню такого государства, как Россия. Поэтому подъём жизненных стандартов, улучшение жизни наших людей – это самое главное, что я должен сделать или сделать кто-либо другой, кто будет работать Президентом.

Второе. Россия должна быть сильным государством, обладающим всеми признаками государственного суверенитета, способным отстаивать свою позицию на международной арене и ответственным членом Совета Безопасности, постоянным членом Совета Безопасности. Страной, на которую опираются другие, может быть, страны.

В-третьих, мне бы ещё хотелось, чтобы Россия была современной страной, чтобы она была лидером роста в самом широком смысле этого слова.

РЕПЛИКА: Спасибо большое, господин Президент, за очень интересный разговор.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо Вам за блестящий русский язык. Я знаю, что Вы заканчивали Воронежский университет. Мне это особенно приятно, потому что Воронежский университет, филологический факультет этого университета закончила моя матушка.

РЕПЛИКА: Я знаю. Она ещё живёт там? На левом берегу, по-моему?

Д.МЕДВЕДЕВ: Нет, она сейчас не живёт уже в Воронеже, она живёт со мной. Но когда-то она жила в Воронеже.

ВОПРОС: Что Вы считаете основным достижением Вашего президентства и, может быть, основным разочарованием?

Д.МЕДВЕДЕВ: Первое. Конечно, этот вопрос лучше задавать не мне, а людям, нашим гражданам. Мне на него отвечать, может, не вполне правильно, тем не менее я скажу. Я считаю, что за три года моей работы, несмотря на очень тяжёлые финансовые условия (мировой кризис), мы не только не допустили драматического падения уровня жизни, разбалансировки экономики, краха финансовой системы, мы, надо признаться, довольно успешно преодолели кризис. И, в общем, 4,5 процента роста – это неплохо с учётом того, что у нас, напомню, в 2009 году было падение почти 10 процентов. То есть мы смогли выправить эту ситуацию, а стало быть, наши люди чувствуют себя более или менее нормально.

И, конечно, связанное с этим – безработица. Я помню, как мы на «двадцатке» обсуждали этот вопрос – были очень пессимистические настроения. Мы формировали большие программы, многомиллиардные, и у меня было ощущение, что мы сможем задавить безработицу только через 2, 3, 4 года, потому что она у нас тоже серьёзно поднялась. Сейчас она откатилась на докризисный уровень. Мы имеем 7,1 процента безработицы по методике Международной организации труда и имеем 2 процента зарегистрированной безработицы, то есть тех, кто стоит на бирже. Я считаю, что это хорошо, это результат.

Второе. Мы всё-таки не стояли на месте, а развивались. И была сформулирована, на мой взгляд, интересная программа развития. Она не безупречная, и она реализована, может быть, пока ещё в самом первом приближении, на самых первых, так сказать, участках. Но всё-таки это программа развития страны.

Третье. Хотя меня за это потом упрекали, после моей пресс-конференции, но я всё равно об этом скажу. В период моего президентства так получилось, что в августе 2008 года у нас был очень неприятный эпизод, драматический эпизод, который мог закончиться очень плохо для всех: и для России, и для Южной Осетии с Абхазией, и даже для Грузии, не говоря уже о мировом сообществе, потому что я помню, как были все напряжены. И всё-таки нам удалось, с одной стороны, отстоять национальные интересы, а с другой стороны, не допустить форсированного конфликта. Он был, но он был краткий и не имел столь существенных последствий, которые может иметь такой конфликт.

Вы знаете, могу сказать, что испытание вооружённым конфликтом – это всегда самое серьёзное испытание для руководителя государства. Тот, кто это не проходил, тот, в общем, счастливый человек, я очень завидую. Конечно, было бы очень правильно всего этого избежать. Но вы знаете нашу точку зрения. Это не мы начали, это они развязали. Но тем не менее я считаю, что всё-таки в этой ситуации было найдено оптимальное решение. Я им доволен.

В отношении разочарований. По разочарованиям, конечно, этот вопрос нужно адресовать, наверное, не мне, но я тоже скажу. Основное разочарование в одном. Темпы изменений, преобразований в нашей стране, улучшение качества жизни, экономических показателей, да ещё помноженные на кризис, были медленнее, чем я на то рассчитывал. Но это, наверное, в том числе и следствие каких-то действий, которые мы не сделали. И мы все несём за это ответственность, в том числе и я лично.

ВОПРОС: Вы говорили о снижении роли государства в экономике, но какая из мер, озвученная Вами, является самой ключевой, чтобы достичь этого результата?

Д.МЕДВЕДЕВ: Они все на самом деле важны. Я всё-таки сторонник системных мер, а не одной меры. Приватизация, вот она как бы на языке вертится – это всё-таки одна из мер. Мы действительно нарастили объём государственного имущества, государственной собственности, и нам нужно сейчас часть этого имущества продать. Это, кстати, в мире очень часто происходит. Это происходило и в Великобритании, и в других странах – сначала национализируется что-то, потом продаётся. Вот сейчас пора продавать, это точно, потому что иначе мы упёрлись в развитии. Но это не единственная мера.

Очень важным, я об этом вчера не говорил, но Вам скажу, является изменение психологии государства в целом. Государственные служащие должны понять, что нельзя бесконечно командовать бизнесом. Экономика всё-таки должна быть саморегулируемой. Хотя мой друг Хосе Луис Сапатеро [Премьер-министр Испании] считает иначе, но здесь мы с ним расходимся.

Это кардинальная перемена взглядов. Очень многие руководители из самых лучших побуждений привыкли заниматься ручным управлением: практически по любому вопросу обращаются в Кремль, обращаются к Президенту, обращаются к Владимиру Путину [Премьер-министру], обращаются к министрам. Но невозможно, чтобы так было постоянно. Это ломает систему функционирования экономики. Мне кажется, изменение менталитета, парадигмы мышления является также очень важным. И плюс все те меры, о которых сказал в Магнитогорске и вчера на форуме [Петербургском международном экономическом форуме].

ВОПРОС: Как можно изменить этот менталитет?

Д.МЕДВЕДЕВ: Собственным примером. Если я нахожу в себе силы от чего-то отказаться, пусть и другие отказываются. Я восемь лет был председателем совета директоров «Газпрома», я тоже занимался оперативным управлением экономикой, потому что «Газпром» – это крупнейшая российская структура. Но в какой-то момент нужно найти в себе силы и сказать: хватит, пора менять систему управления. Это первое. А второе – это, конечно, добротное законодательство, которое тоже должно меняться сообразно моменту.

ВОПРОС: Вы считаете, что тоже нужна более открытая политическая конкуренция, чтобы менять менталитет?

Д.МЕДВЕДЕВ: Я с этим согласен и скажу так: в некоторых странах неплохо уживается рыночная экономика и ограниченная политическая конкуренция. Может быть, в определённых государствах это вполне допустимо.

Но я могу сказать точно про Россию, потому что всё-таки я русский, я живу здесь, и у меня мышление российское: это не для нас, потому что в отсутствие политической конкуренции начинают исчезать основы рыночной экономики, потому что политическая конкуренция является в известной степени проявлением конкуренции экономической. Спорят экономические подходы, и эти экономические подходы генерируют своих лидеров. Коммунисты – сторонники плановой экономики, у них есть соответствующий лидер. А, допустим, другая партия – правая, она придерживается либерально-консервативных ценностей. У неё должен быть свой лидер. Очень плохо то, что у нас нет правых в парламенте. Я хотел бы, чтобы в парламенте, в Государственной Думе был представлен весь политический спектр. Есть партии, которые соединяют в себе несколько политических парадигм. Это тоже возможно, потому что сейчас всё-таки такого жёсткого деления партийного, как это было сто лет назад, уже не существует. Подчас очень трудно разобраться, кто всё-таки социалист, а кто либерал. Но тем не менее, я считаю, весь политический спектр должен быть представлен. Я по мере возможности такие решения принимал, но я всё-таки сторонник того, чтобы эти решения не входили в противоречия с общим трендом развития. Что я имею в виду?

Если у нас, например, есть правила выборов в Государственную Думу, то менять их нужно аккуратно, а не на 180 градусов. Мы, например, в какой-то момент подняли планку прохода [партий] в Государственную Думу до 7 процентов. Я считаю, что, может быть, это и правильно было именно потому, чтобы произошла структуризация политических сил. Не может быть такой ситуации, когда в стране сотни партий. Это несерьёзно, это признак недоразвитой политической системы. Но в какой-то момент нам придётся принять другое решение и опустить эту планку, для того чтобы была лучшая политическая конкуренция и чтобы те, кто не может набрать семь процентов, всё-таки могли набрать, например, пять и войти в Государственную Думу, или три. Это вопрос политической целесообразности в конечном счёте.

ВОПРОС: А это возможно во время Вашего второго срока, если Вы будете вести такие реформы, чтобы была более открытой политическая конкуренция?

Д.МЕДВЕДЕВ: Вы знаете, я считаю, что дело даже не только в моём втором сроке или вообще во втором сроке, или следующем 6-летнем периоде. Я считаю, что в принципе эти перемены уже назрели, потому что структуризация политической системы произошла, и это, я думаю, понимают все, в том числе и наша наиболее крупная партия «Единая Россия». Конечно, когда ты имеешь какие-то преимущества, от этого трудно отказаться, но Вы правы, политическая конкуренция необходима для развития экономики, это очевидно.

ВОПРОС: Кажется, что многие россияне хотели бы вернуть выборы на пост губернаторов. Вы собираетесь это делать?

Д.МЕДВЕДЕВ: Вы знаете, у меня по этому вопросу точка зрения тоже находится в движении. Ещё несколько лет назад, когда мне этот вопрос задали, я уж не помню, кто меня спрашивал, я довольно безапелляционно сказал, что это не нужно нашей стране и даже через 100 лет [не понадобится]. Сейчас, пожалуй, я так бы не сказал, скажу Вам прямо. Это не значит, что изменилась моя точка зрения на порядок наделения полномочиями нынешних губернаторов. Я считаю, что сейчас это для нас всё-таки оптимальная система в силу того, что мы очень сложная Федерация. Если бы мы уже были по уровню развития такой федерацией, как Соединённые Штаты Америки или, допустим, Федеративная Республика Германия, тогда может быть любой вариант.

Но мы всё-таки очень сложная Федерация. И вы все знаете отлично наши проблемы: всё-таки у нас в конце 90-х годов разгулялся национал-сепаратизм, это правда. Более того, у нас начались военные действия. Поэтому к этому нужно относиться очень аккуратно. Но это не значит, что в принципе для меня сейчас этот вопрос закрыт. Когда это делать, это уже вопрос политической практики. Я не думаю, что это вопрос сегодняшнего и завтрашнего дня. Но эта тема, конечно, не закрыта.

ВОПРОС: Вчера в Вашем докладе Вы говорили о необходимости сокращения бюджетных дефицитов. Немножко позже Министр финансов Алексей Кудрин сказал (его точка зрения на это), что за последние полгода именно Президент принял решение об увеличении военных расходов.

Д.МЕДВЕДЕВ: Мы с ним уже успели обменяться впечатлениями от этого. Во-первых, я считаю, что из Алексея Кудрина вышел бы прекрасный руководитель правой партии, и зря он отказывается. Я считаю, что это было бы для страны неплохо.

РЕПЛИКА: Вы предложили?

Д.МЕДВЕДЕВ: Я не могу предлагать. Это должна сама партия предлагать. Но у нас сейчас есть новый человек, который, мне кажется, тоже способен «Правое дело» возглавить, если получит мандат. Там, по-моему, скоро выборы на [партийном] съезде будут. Но в любом случае Алексей Леонидович [Кудрин] в этом смысле тоже человек вполне правоконсервативных воззрений.

Второе. Знаете, не бывает стерильных ситуаций. Я готов подписаться и под тем, и под этим, несмотря на то что здесь есть некое внутреннее противоречие. Нужно сокращать бессмысленные расходы, нужно стараться делать бюджет более оптимальным, сбалансированным и желательно бездефицитным. Кстати, в этом году мы можем даже уйти на бездефицитный бюджет, или, во всяком случае, его дефицит будет в районе [одного] процента в силу экстенсивных факторов, к сожалению, из-за нефти, но тем не менее.

Но у Президента обязанность думать не только о сбалансированном бюджете, но и о Вооружённых Силах, а состояние наших Вооружённых Сил не идеальное. Мне пришлось принять очень сложные решения, которые до меня никто не принимал, – об увеличении заработной планы офицерам, с тем чтобы эта заработная плата, их довольствие, как принято говорить у нас, в России, было сопоставимо с тем, что получают в странах НАТО. Иначе просто невозможно. Это первое.

Второе. Наше вооружение во многом устарело. Россия должна всё-таки быть защищённой страной, поэтому здесь есть некоторое экономическое противоречие, но нет политического противоречия для Президента.

ВОПРОС: Значит, нет серьёзных разногласий между Вами и кабинетом министров?

Д.МЕДВЕДЕВ: Нет, конечно. Это в конце концов мой кабинет министров, и, более того, там работают все мои товарищи, с которыми у меня многолетние отношения, и никаких существенных разногласий у нас, конечно, нет. Мы можем спорить, и иногда я вынужден, что называется, продавливать свои решения. Недавно мне пришлось такое решение в известной степени продавить, если хотите, имея в виду решение об уменьшении страховых тарифов, потому что, в общем, всё уже было свёрстано, и, наверное, по разным причинам Правительство не хотело это менять, тем более что от этого зависит существование и сбалансированность пенсионной системы. Но в то же время страховые тарифы оказались очень высокими, и ко мне была масса обращений со стороны малого бизнеса и со стороны даже крупного бизнеса. В результате путём консультаций с Правительством мы всё-таки вышли на решение снизить [страховые тарифы] до 30 процентов по всем видам бизнеса и до 20 процентов по малому бизнесу.

ВОПРОС: Вы только что говорили о Вашем разочаровании по поводу медленных темпов проведения реформ. Кто препятствует успешно их проводить?

Д.МЕДВЕДЕВ: Сейчас я постараюсь нарисовать портрет врага, который мешает проводить эти реформы. Конечно, основной враг в нас самих, в наших представлениях, в наших привычках, в неповоротливом бюрократическом аппарате. На самом деле если мы сможем вот эти привычки преодолеть, то реформы будут более успешны. Что я имею в виду?

У нас, надо признаться, достаточно сформировавшееся так называемое патерналистское мышление, оно касается и большого количества людей, и даже государственных руководителей. В силу разных причин люди в нашей стране столетиями надеялись на доброго царя, на государство, на Сталина, на руководителей, но не на самих себя. А мы понимаем, что любая конкурентная экономика – это прежде всего надежда на самих себя, на то, что ты сам способен что-то сделать. Это тот челлендж [вызов], на который даёт ответ любой человек. Конечно, это не делается ни указами, ни росчерком какого-то пера. Это проблема.

Второе. Есть, конечно, объективная проблема. Действительно, неподготовленность к этому государственного аппарата, потому что это такие же наши люди, которые росли и развивались в определённых условиях. К молодёжи это, конечно, относится в значительно меньшей степени. Они уже другие, чем, например, были мы 20 лет назад.

Коррупция, конечно, мешает реформам, потому что она создаёт ощущение безнаказанности у тех, кто берёт взятки, и тотальное разочарование у тех, кто видит это. К сожалению, здесь есть проблемы, которые мы пока не можем преодолеть.

Вы знаете, меня, конечно, в какой-то момент поразили такие данные. Когда учились мои родители, все хотели быть инженерами. Когда учился я и чуть позже, почти все хотели быть экономистами или юристами. Я узнал, что значительная часть молодых людей в последние годы хочет быть чиновниками. Не юристами, не экономистами, не предпринимателями и тем более не космонавтами и не инженерами, а чиновниками. Вы знаете, я вижу здесь некоторое искривление общественного мышления, общественного восприятия, потому что они же хотят быть чиновниками не потому, что чиновник – это очень интересная работа (хотя это на самом деле интересная работа, но не всякая, чиновники тоже разные), а просто потому, что они считают это выгодным. А почему они считают это выгодным? Зарплата чиновников сейчас уже гораздо выше, чем она была [раньше], но она всё-таки ни в какое сравнение не идёт с доходами юриста или предпринимателя. Значит, они видят в этом какой-то иной источник дохода, и вот это очень опасная тенденция.

ВОПРОС: Я хотел Вам задать вопрос по поводу дела Сергея Магнитского. Вы в Вашем докладе вчера [на Петербургском международном экономическом форуме] тоже говорили о коррупции, Вы сказали: следует расширить основания для увольнения с госслужбы лиц, подозреваемых в коррупции. Не знаю, Вы имели в виду именно этот случай или?..

Д.МЕДВЕДЕВ: Нет, конечно, я имел в виду в целом ситуацию. Случай Магнитского – это очень печальный случай, но это один из случаев, в котором ещё нужно очень внимательным образом разобраться. Прежде всего по поводу того, что реально произошло и почему его поместили под стражу в тюрьму, кто за этим стоит, какие сделки совершались как теми, кого представлял он, так и теми, кто на другой стороне. Я давал указание не так давно и Генеральному прокурору этим вопросом заниматься, и Министерству внутренних дел. Так что по этому поводу я жду от них ответов, но всё не сводится к одному случаю. Проблема гораздо сложнее, потому что есть масса случаев, которые остаются втуне, то есть они спрятаны, и в то же время они, может быть, ещё более сложные.

ВОПРОС: Рабочей группой комитета по правам человека, который Вы возглавляете…

Д.МЕДВЕДЕВ: Совет по правам человека при Президенте.

ВОПРОС: Да. Они сделали вывод, что обвинение против Магнитского было сфабриковано. Это было в апреле.

Д.МЕДВЕДЕВ: Я бы всё-таки очень осторожно относился к тому, что говорит Совет. Совет – это всё-таки не следственная структура. У них может быть своё мнение, я к ним очень внимательно отношусь по любому вопросу: по делу Магнитского или Ходорковского, или кого-то ещё. Их задача – сигнализировать Президенту, говорить о том, что, по их мнению, есть какая-то несправедливость. Но это не приговор и это не следственный акт. Мне бы вообще не хотелось, чтобы вот такого рода печальные случаи превращались в большие политические темы. Я сейчас говорю не о нашей стране, а о реакции, которая существует в других государствах. Потому что это может подорвать доверие, существующее между различными структурами в нашей стране и в других странах. А это очень важно для того, чтобы Россия была эффективным членом международного сообщества, и в то же время, чтобы наши иностранные коллеги могли также обращаться к России за правовой помощью.

ВОПРОС: Вы упомянули только что о Михаиле Ходорковском. На пресс-конференции 18 мая, по-моему, Вы сказали, что выход Ходорковского из тюрьмы абсолютно ничем не опасен. Существует ли вероятность, что Ходорковский сможет выйти на свободу в ближайшем будущем?

Д.МЕДВЕДЕВ: Понимаете, я всё-таки Президент, а не судебный орган, я не суд. Но у Ходорковского есть все права, установленные уголовно-процессуальным законом, включая право на условно-досрочное освобождение. Я так понимаю, что он им собирается воспользоваться. У него есть и право на помилование. Поэтому всё так, как это предусмотрено УПК [Уголовно-процессуальный кодекс].

Но мой ответ остаётся прежним, я дал его на пресс-конференции. Если говорить о каких-то опасностях, какие опасности могут быть?

ВОПРОС: Но считаете ли Вы, что судебное преследование Ходорковского было ошибкой?

Д.МЕДВЕДЕВ: Нет, я так не считаю просто потому, что меня в университете учили уважать судебный приговор. У меня может быть личное представление о том, что важно, что не важно; что политически оправданно, а что политически бессмысленно. Но есть закон и есть судебное решение. Президент не вправе вскрывать судебные решения, кроме случаев, прямо установленных законом, когда речь идёт, например, о помиловании. Неотменённый судебный акт, судебное решение, приговор – это закон для всех, кто живёт в стране, и с этим нужно считаться. Кстати, знаете, я считаю, это тоже отчасти пережитки правового нигилизма, когда, например, те или иные политические силы очень жёстко оценивают судебные решения. Мы никогда не воспитаем в этом случае уважения к суду. Другое дело, что и суд не идеален, в суде есть проблемы. Нужно, чтобы суд освобождался от тех, кто не способен в нём работать. По случаям коррупции в суде, а там тоже она есть, возбуждались уголовные дела, которые доводились до судебных приговоров.

ВОПРОС: Вы недавно встретились с Президентом Китая Ху Цзиньтао. Нам очень интересно знать, какие возможности и какие вызовы для России создаёт бурный экономический рост Китая?

Д.МЕДВЕДЕВ: Возможности, я думаю, все понятны. Китай – наш сосед, крупнейший сосед, огромный рынок, который потребляет огромное количество товаров, производимых в России, включая энергоносители. Мы потребляем значительное количество товаров, которые производятся в Китае. В этом смысле мы взаимодополняем друг друга, и бурный рост Китая для нас, в общем, определённое преимущество. Как только начинается сужение спроса [на энергоносители], для России, к сожалению, это большая проблема, ведь мы провалились в 2009 году именно из-за того, что мы очень зависим от энергоносителей. Цена на энергоносители упала – размер нашей экономики уменьшился, это печально, но это, к сожалению, сегодня факт.

Что же касается вызовов, которые связаны с бурным развитием Китая, то я бы сказал так. Мы должны следить за тем, как развивается Китайская Народная Республика, и делать определённые выводы, потому что нам, во-первых, в чём-то есть с чего брать пример, хотя каждая страна уникальна, а я только что сказал, что у России свой путь в рыночную экономику и, конечно, в демократию. Мы не должны допустить того, чтобы некоторые проблемы у нас решались хуже, чем в Китае. Вы знаете, я прямо могу сказать, когда я приезжаю, например, в Амурскую область и вижу, как блестяще развивается сопредельный регион Китайской Народной Республики, я понимаю, что мы обязаны делать то же самое, иначе это будет очень плохо отражаться на позициях России. Вот в этом, конечно, вызов.

ВОПРОС: Вернёмся к Америке. Вы считаете, что так называемая перезагрузка улучшила отношения между вашими странами на долгий срок, значит, это стратегическое изменение? Или возможно всё-таки новое ухудшение отношений?

Д.МЕДВЕДЕВ: На долгий срок ничего в этом подлунном мире не бывает. Наши отношения улучшились. И в этом, я считаю, заслуга новой Администрации, лично Президента Обамы, с которым у меня товарищеские отношения. Мне с ним легко и хорошо работать.

Если президентом Соединённых Штатов станет другой человек, у него может быть другой курс. Мы понимаем, что там есть представители весьма консервативного крыла, которые пытаются решать свои политические задачи за счёт в том числе и нагнетания страстей в отношении России. Но что их осуждать? Это просто способ достижения политических целей. И я помню соревнование между Бараком Обамой и Джоном Маккейном. Но тут, извините, feel the difference – совершенно разные люди, даже внешне. В этом плане мне как минимум повезло, потому что моим партнёром в качестве президента стал современный человек, человек, который хочет изменений не только для Америки, но и для глобального миропорядка.

Вы меня всё про президентство спрашиваете: буду ли я баллотироваться, останусь ли я Президентом, или будет кто-то другой... Могу Вам прямо сказать: я бы хотел, чтобы Барак Обама второй раз был избран на должность президента Соединённых Штатов Америки, больше, чем, может быть, кто-либо другой.

ВОПРОС: После войны в Грузии в 2008 году Вы заявили о том, что существует некий спектр привилегированных интересов в соседних странах на территории бывшего СССР. Три года спустя у Вас есть впечатление, что большие страны в мире признают эту сферу интересов?

Д.МЕДВЕДЕВ: Я помню свои тезисы и хочу сказать, что, мне кажется, меня всё-таки не до конца поняли. Я говорил не о том, что мы имеем привилегированные интересы в том смысле, что никто не смеет туда соваться. Это так интерпретировали, на мой взгляд, вполне злонамеренно.

Я говорил совершенно о другом. Я говорил о том, что наши привилегированные интересы заключаются только в одном – в том, что у нас есть соседи, с которыми у нас существуют исторически очень добрые отношения, и в этом смысле мы бы хотели, чтобы эти отношения были таковыми надолго, навсегда. И в этом наша привилегия, привилегия быть соседями и друзьями. А не в том смысле, что есть какая-то страна, которую нельзя трогать без нашего согласия или решения. Такие подходы в прошлом. Смешно в XXI веке говорить о том, что мир поделён на части и за каждую эту часть отвечает какое-либо государство: за эту часть – Америка, за эту – Россия, за эту – Китай. Это просто несерьёзно, это не соответствует и моим представлениям. Мир действительно многополярен, а привилегии именно в выстраивании особых, очень добрых отношений с соседями.

ВОПРОС: Что касается Сирии?

Д.МЕДВЕДЕВ: Сирия перед очень трудным выбором. Мне по-человечески жаль Президента [Сирии] Асада, у которого очень трудная ситуация. Мы с ним знакомы, я был с визитом в Сирии, Президент Асад был несколько раз с визитом в мою политическую бытность в России. Мне представляется, что он хочет политических изменений в своей стране, он хочет реформ. Но в то же время он отчасти опоздал с ними, из-за этого жертвы, которых можно было бы избежать, конечно, останутся в значительной мере на совести тех, кто стоит у власти. В то же время я понимаю, что, если оппозиция применяет силу и стреляет в полицейских, любое государство предпринимает какие-то защитные меры. Вот в этом смысле, конечно, он находится перед очень сложным выбором.

Я звонил ему и сказал, что я лично рассчитываю на то, что он будет последователен в своих реформах, что за отменой чрезвычайного положения пройдут нормальные выборы, что он вступит в диалог со всеми политическими силами. Мне кажется, он к этому стремится, но в то же время он в тяжёлом положении. Но что я не готов поддержать, так это резолюцию а-ля 1973 по Ливии, потому что моё глубокое убеждение, что из неплохой резолюции сделали бумажку, которой прикрывается бессмысленная военная операция. Во всяком случае, если бы мои коллеги мне сказали, что Вы хотя бы воздержитесь, а мы потом будем бомбить различные объекты, я бы, конечно, дал другие инструкции своим коллегам, которые работают в Организации Объединённых Наций.

Мы исходим из того, что резолюции должны толковаться буквально, а не расширительно. Если написано, что это перекрытие воздушного пространства, то это и есть перекрытие воздушного пространства. Но ведь там сейчас никто не летает, кроме самолётов НАТО. И только они летают, и только они бомбят. Ладно, там до этого Каддафи летал, тогда хотя бы было объяснение. Это ни в коей мере не меняет моего отношения к тому, что было сделано им [Каддафи], и того, что я вместе с другими странами «восьмёрки» поддержал совместное заявление по Ливии, принятое недавно в Довиле.

Но мне бы, ещё раз возвращаясь к Сирии, очень бы не хотелось, чтобы подобное исполнение было бы по сирийской резолюции. Поэтому этой резолюции в таком виде не будет. Россия использует свои права постоянного члена Совета Безопасности. Но другие призывы, заявления, в том числе и по линии Совета Безопасности, в адрес Сирии, они возможны.

ВОПРОС: Значит, если нет угроз санкциями или военными действиями, которые ведутся, Вы поддержали бы резолюцию?

Д.МЕДВЕДЕВ: Вы знаете, я Вам так скажу: к сожалению, в последнее время не мы, а мои партнёры, научились очень произвольно толковать резолюции Совета Безопасности.

Я вспоминаю, что было при Джордже Буше: никаких резолюций не было, и никто их не просил, но была известная военная акция в Ираке. Но мир изменился, все понимают, что без санкции Совета Безопасности соваться некрасиво. Появляются соответствующие резолюции, но уже эти резолюции интерпретируются расширительно, а это неправильно. Поэтому я могу Вам сказать прямо: сейчас я не уверен, что нужна любая резолюция, потому что в резолюции может быть написано одно, а действия будут совсем другие. В резолюции будет написано: мы осуждаем применение насилия в Сирии, – а после этого взлетят самолёты. Нам скажут: ну там же написано, что мы осуждаем, вот мы и осудили, отправили туда некое количество бомбардировщиков. Я не хочу этого. Во всяком случае, я на свою совесть это принимать не хочу.

ВОПРОС: Мы слышали о том, что в Вашем iPad установлена программа, которая показывает, какие из Ваших поручений выполнены в срок, так ли это?

Д.МЕДВЕДЕВ: Там масса всяких разных приложений, потому что iPad – удобный инструмент, как и компьютеры вообще в целом. Там есть система, которая даёт возможность в режиме реального времени отслеживать исполнение поручений Президента, это удобно. Там есть и много других интересных вещей. Даже пресс-служба новый продукт поставила, теперь я получаю газеты не в бумажном виде, а в электронном виде мне их все присылают. Кстати, FT [Financial Times] не присылают, надо позаботиться об этом.

ВОПРОС: Вчера Вы говорили о распаде Советского Союза 20 лет назад, и некоторые считают его распад самой большой геополитической катастрофой XX века.

Д.МЕДВЕДЕВ: Я так не считаю, я уже говорил об этом, я так не считаю. Это действительно было очень драматическое, очень тяжёлое событие, я его отлично помню, потому что я уже был взрослый мальчик, мне было 26 лет. Я уже даже работал вместе с Собчаком и Путиным и защитил диссертацию. Я всё помню. Считать это [распад СССР] главной геополитической катастрофой я не могу, потому что была Вторая мировая война, в ходе которой погибло 30 миллионов граждан нашей страны, была Гражданская война очень страшная, в ходе которой погибли миллионы наших граждан. Простите меня, но распад Советского Союза произошёл практически бескровно. Это не главная катастрофа, и я с этим не могу согласиться, хотя это очень сложное, очень тяжёлое событие для огромного количества людей.

ВОПРОС: Так как прошло уже 20 лет после распада Союза, Вы, как человек, который учился в эпоху Горбачёва и перестройки, Вы скорее удовлетворены или разочарованы развитием страны за последние 20 лет?

Д.МЕДВЕДЕВ: Безусловно, удовлетворён, даже никаких сомнений быть не может. Я считаю, что в этом смысле поколение людей, которое, условно говоря, помнит Брежнева и которое училось при Горбачёве или позже и живёт сейчас, это, может быть, самое счастливое поколение наших людей. Почему? Потому что у нас есть возможность сравнить, что было в прежние эпохи, при прежнем политическом строе, и что есть сегодня. А это самое главное человеческое качество – сопоставлять и сравнивать. Очень многие люди не ценят того, что имеют, кстати сказать, и люди, живущие в западных демократиях, потому что они родились в них [демократических государствах], и они воспринимают это как данность, а у нас этого не было. У нас и товаров-то не было, в магазин страшно было заходить. Поэтому я считаю, что эта возможность сравнивать две эпохи – это величайшая ценность, и я очень рад, что я живу в этих двух эпохах. Я считаю, что всё, что происходило, это безусловный прогресс для нашей страны и для наших граждан.

ВОПРОС: Вы хотели бы, чтобы было больше прогресса?

Д.МЕДВЕДЕВ: Конечно, больше, как можно больше. Но даже тот прогресс, который достигнут, знаете, я, когда был студентом университета, аспирантом университета, я даже на десятую часть этого прогресса не смел надеяться.

Председатель Правительства Российской Федерации В.В.Путин провёл заседание координационного совета Общероссийского народного фронта

Вступительное слово В.В.Путина:

Добрый день, уважаемые коллеги!

Мы с вами договаривались, когда решили создать координационный совет Общероссийского народного фронта, что будем регулярно встречаться. Напомню, что смыслом, целью создания Общенародного фронта является желание привлечь к работе на государственном уровне (региональном, муниципальном) новых людей со свежими, интересными, востребованными сегодня идеями – таких людей, которые хотят и могут их реализовывать. Это предложение было связано с «Единой Россией», поскольку это - ведущая политическая сила страны, и через её инструменты, по её каналам будет достаточно легко провести и эти идеи, и этих людей во все те уровни власти, о которых я только что упомянул.

За последние недели у членов координационного совета было немало встреч в регионах, было немало встреч и с общественными организациями, и с отдельными гражданами. И мне бы очень хотелось, чтобы вы сегодня поделились своими соображениями и впечатлениями от этих встреч. Я считаю абсолютно правильным, что мы приняли решение привлекать к этой работе не только отдельных граждан, не только объединения, союзы, но и трудовые коллективы. Правда, я уже слышал мнение некоторых наших коллег и не могу с этим не согласиться: трудовых коллективов много, их у нас тысячи. Тысячи трудовых коллективов! Поэтому у нас нет такой цели (да и, видимо, это и ни к чему) огульно всех в наш Общероссийский народный фронт записывать. Я уверен, что людей, которые нас будут поддерживать, гораздо больше, чем тех, которые захотят формально присоединиться к этой общероссийской политической площадке. Но, конечно, серьёзные, большие трудовые коллективы (если процесс этот пойдёт снизу, что самое главное) будут востребованы, мы будем благодарны за прямое участие в нашей работе.

Я хочу ещё раз подчеркнуть: мы намерены проводить нашу работу предельно открыто, и это самое главное. Я думаю, что очень правильным будет вообще всегда, а сегодня тем более - особенно после непростого периода кризисных явлений в экономике и определённых проблем в социальной сфере - выслушать критику, поговорить не только о том, что сделано, но и о том, что не удаётся или не удалось пока сделать на разных уровнях власти – и на федеральном, и на региональном, и на муниципальном.

Я ещё раз подчеркну, задачи фронта вовсе не ограничиваются участием в выборах в Государственную Думу (хотя это было поводом для создания общенациональной политической площадки) – мы должны посмотреть в будущее, мы должны выработать стратегию развития на длительный период времени. Другими словами, «Народный фронт» должен способствовать расширению общественной поддержки при принятии государственных и муниципальных, региональных решений. Открытое обсуждение важнейших общегосударственных и региональных вопросов должно стать нормой для этой общенациональной площадки – для Общероссийского народного фронта.

Вы знаете, что с участием представителей «Народного фронта» сейчас началось обсуждение федерального бюджета на будущий год. Уже состоялись слушания по макроэкономическим параметрам. И в дальнейшем будем детально рассматривать каждый раздел этого основного финансового закона страны. Он у нас принимается на следующий год и на последующие два года. Было бы правильным, чтобы и на уровне субъектов Российской Федерации также состоялись обстоятельные общественные слушания по этим проблемам. Чтобы у нас не возникали анекдотические ситуации, о которых Леонид Михайлович (Л.М.Рошаль) рассказывал на встрече с медицинскими работниками, когда проводятся совершенно ненужные конкурсы, либо спускаются какие-то неисполнимые инструкции, ведущие к нарушению деятельности медицинских учреждений. Чтобы не было сбоев подобного рода, чтобы вовремя, во всяком случае, мы могли реагировать на вещи подобного рода.

Убеждён, мы сможем успешно реализовать наши масштабные планы, модернизировать экономику и социальную сферу только в том случае, если будем опираться на широкую общественную поддержку, работать для людей и во имя их интересов. И конечно, мы должны не обещать изменения к лучшему когда-либо в отдалённом будущем, а уже сегодня постепенно, шаг за шагом, улучшать ситуацию.

Разумеется, не хотелось бы, чтобы в этой нашей вновь образуемой структуре появлялись люди, которые больше заботятся о своих личных интересах. Разумеется, интересы общества складываются из интересов каждого человека, но всё-таки есть интересы общественные, региональные, коллективные. И нельзя, чтобы туда приходили (особенно в регионах, на муниципальном уровне, да и на федеральном) люди, которые думают исключительно о личных интересах. Вот это очень важный момент, на который я хотел бы обратить внимание. Нам нужны те, кто готов к реальной работе, и те, которые пользуются доверием людей.

Леонида Михайловича Рошаля представлять не нужно, его все хорошо знают, а Александра Николаевича Васильева пока знают немногие. Мы с ним встречались недавно в Пскове. Он сумел там объединить людей вокруг очень важного и значимого вопроса не только для Пскова, а вообще для любого региона, для всей страны – создал организацию «Убитые дороги Пскова». Так она у вас называется? Надо отдать должное, что из протестной акции ему и его товарищам удалось создать постоянно действующую структуру, наладить отношения с властями, взять под контроль не только действия властных структур, но и самих подрядных организаций. Это очень важно сегодня. Почему именно сегодня? Это важно всегда, но сегодня важно потому, что мы, как вы знаете, организовали и создаём сейчас дорожные фонды (и федеральные, и региональные). И крайне важно посмотреть, причём посмотреть именно с точки зрения общественных интересов, как эти деньги будут использоваться властными структурами, и как будут действовать подрядчики, получая соответствующие заказы. Мне бы очень хотелось, чтобы Александр Николаевич поделился своим опытом и потом потихонечку распространил его через возможности Общероссийского народного фронта и на другие регионы страны.

Сейчас во всех административных центрах России, кстати говоря - по инициативе «Единой России», - проводится большой проект по благоустройству дворов и ремонту городских дорог. Я недавно встречался с руководителями сельских поселений, и там люди ставили, конечно, вопрос о том, почему только в административных центрах. Я сказал так, как есть: у нас есть бюджетные ограничения, мы не можем за все регионы и все муниципалитеты из федерального бюджета осуществлять эти работы. Но для этого как раз и создаются региональные дорожные фонды. Как раз структуры подобные той, которую создал Александр Николаевич, востребованы для контроля за расходованием средств по этому направлению.

Я хочу вновь подчеркнуть: «Народный фронт» должен быть открыт для организаций регионального, местного уровня, которые хорошо знают проблемы и нужды граждан, напрямую с ними взаимодействуют и готовы работать на благо людей, развития своих регионов, городов, посёлков, а значит, на благо всей России.

Для нас очень важно, чтобы при помощи возможностей «Народного фронта» во все властные структуры пришли компетентные, энергичные, целеустремлённые люди.

Я хотел бы остановиться сейчас на одном обстоятельстве, которое мы должны будем сегодня обсудить отдельно. Я хотел бы, чтобы Борис Вячеславович (Б.В.Грызлов) потом выступил по этому вопросу. Речь идёт о выдвижении наших кандидатов на предстоящих выборах в Государственную Думу и в муниципальные и региональные органы власти. Нам нужно сегодня будет рассмотреть и утвердить процедуру предварительного народного голосования, предварительного народного отбора возможных кандидатов. Сразу хочу сказать, эта процедура должна быть максимально прозрачной, честной и объективной. И нам нужна реальная конкуренция, которая позволит выдвинуть самых лучших. При этом я бы хотел обратиться и к членам партии «Единая Россия». Сама партия «Единая Россия» заинтересована в том, чтобы через её структуру, через её возможности, по её каналам в органы власти приходили востребованные, интересные и эффективные люди – это будет только укреплять саму «Единую Россию», и бояться здесь нечего. Нужно активно включиться в эту работу и всячески способствовать её проведению, её осуществлению.

Кандидатов смогут выдвигать общественные организации, граждане, трудовые коллективы. И наконец, считаю правильным, что работа по выдвижению кандидатов должна быть сосредоточена именно в регионах, на местах, где каждый человек, его качества хорошо известны людям.

Также на местах, на региональных конференциях, пройдёт обсуждение и предвыборной программы фронта. Николай Васильевич Фёдоров (директор Института социально-экономических и политических исследований) у нас этим занимается. Я бы Вас просил самым тщательным образом подготовиться и обсудить все эти проблемы и предложения, которые Вы будете формулировать как раз на региональном уровне. Для Вас это несложно сделать, Вы сами много лет работали в регионе, знаете коллег очень хорошо, знаете про региональные проблемы. Поэтому я Вас прошу обратить на это особое внимание: чётко обозначить болевые точки, волнующие людей проблемы и предложения по их решению. Имею в виду, что в программе «Единой России» все эти моменты должны быть самым тщательным образом проработаны и отражены. Имею в виду, что там будет большой региональный раздел. Считаю, нам нужно будет провести съезд партии где-то в самом начале сентября, с тем, чтобы до выборов в Государственную Думу мы имели возможность подробно обсудить все наши идеи и предложения в регионах Российской Федерации.

Давайте начнём работать. Пожалуйста, слово Борису Вячеславовичу.

Б.В.Грызлов: Спасибо. Уважаемый Владимир Владимирович, уважаемые коллеги!

Наверное, «Единая Россия» является сегодня единственной партией из существующих, у которой в уставе определено положение о проведении предварительного внутрипартийного голосования, прежде чем кандидатуры будут выдвинуты в какие-либо списки федерального, регионального или местного уровней. Мы предлагаем внести изменение в положение о предварительном голосовании, которое учитывает создание Общероссийского народного фронта. Главное и, наверное, самое важное изменение – это изменение названия. Если до сих пор это положение носит название «О порядке проведения предварительного внутрипартийного голосования», то теперь предлагается перейти к другому понятию – «О порядке проведения народного предварительного голосования». Само название определяет и базу для отбора кандидатов. То есть это не только члены партии, но и представители общественных организаций, и граждане, которые изъявили желание быть в Общероссийском народном фронте. Мы предложение по изменению положения согласовывали практически со всеми участниками координационного совета. Я кратко изложу концепцию, которая предлагается для проведения этого предварительного голосования.

У нас есть региональные координационные советы. На них будет возложена большая и самая главная задача по получению предложений от общественных организаций, трудовых коллективов, граждан для включения в список предварительного голосования. Предлагается, чтобы в данной ситуации, конкретной ситуации текущего года это был бы примерно двухнедельный период после утверждения нашего положения. Если мы утверждаем его сегодня, то эта процедура (сбор предложений) могла бы идти до 1 июля. Понятно, что у нас в списке 600 кандидатов (общее количество мест) в соответствии с действующим законодательством. Конечно, на первом этапе ограничивать количество желающих принять участие в предварительном голосовании нельзя. Но уже региональная организация должна понимать свои возможности: количество площадок, где может быть организовано голосование, количество кандидатов – 10, 20, 30. Это определяется региональным координационным советом. Когда все эти предложения будут собраны, то они направляются к нам в федеральный координационный совет, где эти кандидатуры также тщательно изучаются. И уже с учетом того, какие у нас будут региональные группы (закон определяет их количество – не менее 70), мы к этому моменту должны понимать, как будут организованы группы по выборам округа и направить в соответствующие региональные организации уточнённые списки по проведению предварительного голосования. В нашем положении отдельно упомянуто, что помимо тех кандидатур, которые могут быть выдвинуты на региональном уровне, бюро высшего совета партии, президиум генерального совета партии имеют право также вносить кандидатуры с федерального уровня на региональный уровень. И таким образом мы формируем список для обеспечения предварительного голосования.

Процедура рассмотрения вопросов федеральным координационным советом и передача этих материалов в региональный совет может занять примерно 20 дней. Это примерно 20 июля. 10 дней предлагается дать для организации предварительного голосования в конкретном регионе и с 1 августа начать это голосование. На что эти 10 дней необходимо потратить? Здесь важно выбрать максимально вместимые площадки для того, чтобы те кандидаты, которые будут выдвинуты, могли встретиться с максимальным количеством тех, кто захочет принять участие в этом голосовании. Мы предлагаем в положении определить квоты для участников обсуждения выдвинутых кандидатур, или, как мы в положении предлагаем называть их, уполномоченных.

Предлагается следующим образом группировать уполномоченных: 50% – это представители партии «Единая Россия», которые будут выдвигаться соответствующими региональными политсоветами и местными политсоветами, и вторая половина – это представители общественных организаций, которые входят в региональный координационный совет в равном представительстве. Если входит 20 организаций – значит, у каждого квота 1/20 от того количества, которое можно будет выдвинуть.

Голосование при обсуждении кандидатур предлагается тайное. Каждый, кто будет голосовать, может выбирать не одну кандидатуру. Каждый голосующий может поддержать весь список или кого-то вычеркнуть (или одного, двух, трёх), поставить галочку.

И дальше счётная комиссия, которая также будет формироваться региональным координационным советом Общероссийского народного фронта, будет подводить итоги. Результаты будут оформляться в виде протоколов, которые будут передаваться в наш федеральный координационный совет, где уже будет организована окончательная обработка протоколов, которые поступивших из регионов.

По этим протоколам и будут формироваться предложения на эти 600 позиций, которые нам будет необходимо принять съездом. По действующему уставу эти кандидатуры вносит председатель партии, то есть Вы, Владимир Владимирович. Вносятся они в бюро высшего совета партии, которое вместе с президиумом генсовета готовят вопрос на съезд. Таким образом, считаю, что мы сможем, максимально широко обсудив все кандидатуры (а их, я так понимаю, будет несколько тысяч), выбрать 600 наиболее эффективных – будущих депутатов.

В.В.Путин: Работа предстоит в принципе достаточно большая. Я сказал, что нам съезд нужно будет провести в начале сентября. Я предлагаю 3–4 сентября. Это как раз суббота и воскресенье – выходные дни. Как вы считаете?

Б.В.Грызлов: Да, это удачное время. Нужно, чтобы к этому моменту был уже указ о назначении даты выборов – это единственное условие. Он должен до 4 сентября выйти.

В.В.Путин: А когда у нас выборы в Государственную Думу?

Б.В.Грызлов: 4 декабря планируются, но они ещё не назначены на текущий момент, они должны быть назначены. В соответствии с законом они должны быть 4 декабря, но определяются указом Президента. Если он будет до первого числа, то мы успеем провести съезд.

В.В.Путин: У нас Президент законов не нарушает, поэтому здесь сомнений никаких не должно быть и не может. Если по закону 4 декабря, значит…

Б.В.Грызлов: Да, 4 декабря – выборы, до 4 сентября должен выйти указ.

В.В.Путин: Да, тогда 3–4-го мы проведём съезд.

М.В.Шмаков: Для того чтобы не вступать в коллизию, может быть, на неделю сдвинуть? Не 3–4-го сделать, а 10–11-го. Нет, мы можем, но указ выйдет четвёртого, и съезд будет нелегитимным. Мы будем готовы в первый же день после указа провести съезд.

В.В.Путин: Я не очень понимаю, как с этим связан съезд, не могу понять.

Б.В.Грызлов: Мы должны на этом съезде, в том числе, определяться по списку.

В.В.Путин: А что нам мешает определяться по списку чуть раньше указа, чуть позже?

Б.В.Грызлов: Нам необходимо определяться по списку, когда факт выборов будет объявлен.

В.В.Путин: Ну, по-моему, это чисто технический вопрос.

Реплика: Конкурентами может быть оспорено, Владимир Владимирович.

Реплика: Съезд должен пройти после указа.

В.В.Путин: Понятно. Если этого не состоится, значит, сдвинем тогда. Все наши коллеги поймут. А предварительно ориентируемся на 3–4 сентября.

Реплика: Владимир Владимирович, мы вчера на рабочем совещании рассматривали графики проведения. В это время, с 1 августа до 10 сентября, региональные координационные советы проводят большой комплекс работ.

В.В.Путин: Ну, пусть они закончат чуть пораньше. Это же мы сами написали, это же предварительное наше обсуждение.

Пожалуйста, какие есть вопросы к Борису Вячеславовичу в этой части по порядку предварительного голосования?

М.В.Шмаков: Позволите? Это не вопрос, а, может быть, некоторое предложение. С нашей точки зрения нужно уточнить, потому что штаб работает регулярно.

Во-первых, сейчас не до конца определено... Есть члены партии «Единая Россия», которые являются в том числе активистами профсоюзов. Был разговор, что членов партии выдвигают только от партийной организации, а нечленов партии – от общественных организаций. Тем самым люди, активисты профсоюзов, которые в своё время вступили в партию, оказываются в неравноправном положении с нечленами партии, выдвигающимися от общественных организаций. С моей точки зрения, не стоит так жёстко разделять. Ничего страшного, выдвинутся и от партии, и от соответствующей профсоюзной общественной организации. Если ещё сойдутся эти мнения, то будет только в плюс, а не в минус. Это первый момент. Следующее замечание по поводу квоты на участие в этих так называемых праймериз уполномоченных от общественных организаций. Понятно, 50% от партии, 50% от общественных объединений – это справедливо. Но, всё-таки, на наш взгляд, следует учитывать относительную величину этих общественных организаций в данном регионе и на данной территории, на которой проводятся праймериз. Есть общественная организации 15–30 человек в регионе, а есть общественные организации, где под миллион людей в этом регионе. Поэтому давать всем одинаковую квоту - по 5 или по 2 человека, - на мой взгляд, не совсем правильно. Здесь следует установить какие-то весовые коэффициенты по численности, по авторитетности организации. Но это тоже технический вопрос, и я думаю, что он вполне может быть решён. Вот, пожалуй, по вопросам праймериз мои замечания закончены.

В.В.Путин: У вас есть замечания, Борис Вячеславович?

Б.В.Грызлов: Вот по второму вопросу, по квотам, Михаил Викторович сказал, что могут быть организации по 15 человек. Такие организации наверняка не входят в региональный координационный совет, а у нас записано в положении: квоты распространяются на участников регионального координационного совета. Там заведомо уже, скажем так, отсев произведён. Это раз. И по первому вопросу, о нечленах партии… Могут ли члены партии выдвигаться общественной организацией? Мы в положении написали, что этот вопрос решают региональные координационные советы, и считали, что для общественных организаций более выгодно, чтобы они выдвигали именно нечленов партии. Если они хотят членов партии, то лично я буду только приветствовать. Запрета никакого нет.

М.В.Шмаков: Борис Вячеславович, есть. Когда собирался первый состав Общественной палаты, там был примерно такой же подход при проведении региональных выборов: чтобы общественные организации, которые пожелали участвовать в выборах в Общественную палату, на равных присутствовали на подобных собраниях. Вот на Камчатке есть объединение профсоюзов, оно объединяет 300 тысяч членов.

И там есть организация любителей скалолазания – 25 человек. Там одинаковая квота на участие в этом предвыборном собрании, и получается явно неравновесно. Можно, конечно, брать горлом: на собраниях – открытая площадка для обсуждения. Есть разные способы, как привлечь к себе внимание: можно брать горлом, а можно брать делами или всё-таки численностью организации. На мой взгляд, здесь стоит ещё немного подумать.

В.В.Путин: Это справедливо, надо ещё раз ситуацию эту проанализировать и подумать.

В.И.Лысаков (председатель координационного совета Межрегиональной общественной организации автомобилистов «Свобода выбора»): Владимир Владимирович, у нас сразу выпадают «Убитые дороги Пскова», например. Они сразу выпадают при таком раскладе. Я думаю, что, проходя праймериз, пусть люди доказывают свою значимость, работая с коллективами, работая с народом.

В.В.Путин: Я же не сказал, что мы устраняем это предложение. Я сказал, что надо подумать.

Реплика: По членам партии. Для членов партии 450 мест есть, пожалуйста, оставьте 150 мест для беспартийных.

М.В.Шмаков: Речь идёт о том, чтобы все, кто входит в координационный совет, попали на эти собрания выборщиков или, как они называются, уполномоченных. Но, конечно, есть другие технологии. Мы можем тогда включить другую технологию участия в этих региональных координационных совещаниях. Но речь идёт о том, чтобы попали все. Ещё раз повторяю: есть организации разные по численности. Я уважаю «Убитые дороги Пскова» и общество автомобилистов России и так далее. Но иначе мы можем прийти к неожиданным результатам нашей деятельности в целом.

В.И.Лысаков: Владимир Владимирович, есть предложение. У нас есть координационный совет, мы можем проголосовать просто, и всё. Господин Шмаков может остаться при своем мнении, если большинство проголосует за принятый формат. Мы вчера, кстати говоря, подписались под ним.

М.В.Шмаков: Я сказал, что наш представитель подписал в основном. Мы с вами сейчас обсуждаем, какие ещё остались штрихи. Я сказал о двух штрихах, над которыми, на мой взгляд, стоит ещё подумать.

Б.В.Грызлов: Мне кажется, что есть такой довод. Не зря Михаил Викторович (М.В.Шмаков) спрашивал, а могут ли профсоюзы выдвигать членов партии по квоте для проведения предварительного голосования. Могут, да. Тогда в ту часть уполномоченных, которые будут голосовать, вполне могут попасть представители вашей организации, являющиеся членами партии «Единая Россия». И эта как раз ваша численность распространяется на членов партии, которые являются активистами и региональных политических советов, и местных политических советов. То есть ваша весомость там и проявится. Они просто пойдут по квоте партии, потому что они весомые и эффективные работники руководящих органов.

А.Н.Шохин: На самом деле, Михаил Викторович (обращаясь к М.В.Шмакову), Вы сами решаете, как выгоднее Вам ваших представителей продвигать – по партийной линии, если они там активно работают, либо по общественной линии, если они в партии, но не в политсоветах и так далее. Это дело, как говорится, счётное и в разных регионах по-разному.

У меня, если позволите, Владимир Владимирович, вопрос такой: а вот столичный состав этой коллегии выборщиков как определяется? 50 на 50 – это понятно, но что является основой формирования? Количество местных организаций в составе регионов? Что за основу берётся?

Б.В.Грызлов: Я в своём выступлении сказал, что региональные координационные советы должны найти максимально большие площадки для проведения вот этого предварительного голосования. Естественно, это будет не в одном городе. Это будет несколько городов (может быть, 15–20) и сельских населённых пунктов, и там должны быть выбраны максимально большие площадки – значит, это будет 400–500, может быть, 1000 уполномоченных.

А.Н.Шохин: Нет, речь идёт об уполномоченных регионального координационного совета.

Б.В.Грызлов: Совершенно верно. Они и будут ими являться.

А.Н.Шохин: И поскольку делится 50 на 50, что мы за основу берём? Общую численность площадки? Сколько помещается?

Б.В.Грызлов: Совершенно верно. На каждом предварительном голосовании в регионе – на каждом, на каждой площадке – будут выдвигаться уполномоченные. На каждой площадке!

А.Н.Шохин: И второй вопрос такой: выборщики, то есть уполномоченные, могут быть избранными? Вот вчера тоже этот вопрос задавался.

Реплика: Могут.

А.Н.Шохин: Или это тоже каждый региональный координационный совет будет сам решать?

Б.В.Грызлов: Это не запрещено, поэтому решает каждый региональный координационный совет. Положением это не запрещено.

Реплика: Владимир Владимирович, можно? Борис Вячеславович (Б.В.Грызлов), я хотел бы буквально на 30 секунд вернуться к тому, что сказал Михаил Викторович (М.В.Шмаков), потому что эта проблема в моей организации тоже существует. У меня очень много людей известных, знаковых. Они являются членами партии. Это сложилось за 10 лет работы партии. Я думаю, что надо эти вещи поручить организации. Пусть они выдвинут своих людей – членов партии, не членов партии, а уже непосредственно в работе праймериз все определится. Многие не понимают, что не так-то просто эти праймериз пройти. На самом деле у многих есть очень завышенная самооценка. Я думаю, надо пустить и пусть они проходят, а мы уж потом определимся: если прошли в члены партии – ну прошли, а не прошли – у нас хватает людей, у нас и так очень тесная площадка.

В.В.Путин: Это справедливо. Справедливо и по-честному. И кто бы и на каком месте ни сидел, он должен работать и работой доказывать свою пригодность для того, чтобы претендовать на место, скажем, в списке.

Н.В.Фёдоров: Всё-таки, Владимир Владимирович, если формулировать критерии. В данном случае речь идёт ведь не о конкуренции принадлежности к чему-то важному, а конкуренции способностей личности, способностей персон. Это же главное.

В.В.Путин: Это правда, но тем не менее в том, что Михаил Викторович говорит, тоже есть определённая доля смысла. Всё-таки организация большая, пробиться там через эти…

А.Н.Шохин: Владимир Владимирович, но мы даже здесь в федеральном координационном совете с самого начала обозначили, что мы все равны независимо от численности, первая дискуссия у нас была, поэтому этот принцип надо и дальше двигать. Если мы начнём сейчас квоты определять, то это к следующим выборам только закончится.

В.В.Путин: Согласен. Все остальные коллеги понимают, как трудно нам работать в Трёхсторонней комиссии, где профсоюзы и представители бизнеса. Пожалуйста, Владимир Николаевич.

В.Н.Плотников (председатель Ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов России (АККОР): Мне кажется, очень важно, что устанавливаются такие правила нашего взаимодействии. Слава Богу, что на праймериз 50% будет членов партии «Единая Россия», которая всё-таки заинтересована, чтобы лучшие прошли, потому что партия заинтересована в высоком проценте, в доверии. Я думаю, это та гарантирующая сила, которая привлечёт активистов со всех организаций. Я думаю - очень важно, что костяк составляет партия заинтересованных людей, которые будут голосовать. Мне очень нравится принцип, который сейчас обозначил Борис Вячеславович, что каждый участник праймериз может голосовать за всех: хочешь – голосуй, хочешь – не голосуй. Праймериз всех уравняют, все проголосуют нормально, и партия заинтересована, чтобы лучшие прошли туда – самые-самые активные, которых народ на выборах поддержит. Спасибо.

В.В.Путин: Да. Пожалуйста, ещё желающие. Прошу вас, Сергей Ренатович.

С.Р.Борисов: Владимир Владимирович, я хотел поделиться, если можно, той атмосферой, которая сложилась после нашей последней встречи на координационном совете. Проведена действительно большая работа. Трудно было сразу сориентировать наших представителей в масштабах всей России, но всё равно в нашей организации, например, три четверти региональных отделений уже вошли в координационные советы, хотя ситуация не везде была однозначная.

Мы столкнулись и с некой командной составляющей, а не содержательной. Хорошо, что Вячеслав Викторович (В.В.Володин) обратную связь давал на селекторных совещаниях. Но получилось так, что ряд регионов просто выпали. И может быть, даже стоит дать возможность в таких казусных ситуациях пересмотреть подходы к формированию региональных координационных советов.

Например, в Омске ни один из представителей общероссийских общественных организаций в РКС не вошёл, в региональное отделение. Там местечковый был подход. Мы не поняли, почему такое произошло. В Кемерове вовремя подали заявку на нашего лидера – отказали: уже поздно, своих уже набрали. В Екатеринбурге лидер общественного мнения очень хотел попасть в координационный совет. Да, он исторически принадлежит к коммунистической партии, но ему руку не протягивают, отгородились от него, а он очень хотел участвовать.

Мне кажется, нам нужно не только дать нашим регионам возможность строить шеренги, но и всё-таки посмотреть на содержание: увидеть лидера – настоящего лидера, который когда-то был, может быть, даже и в оппозиции, а завтра, может, не будет в оппозиции.

В.В.Путин: У нас исторически 20 млн с лишним имели отношение к коммунистической партии, и что, теперь всех исключать что ли? Ерунда, конечно. Надо смотреть по сути: надо смотреть на человека или на организацию и из этого делать вывод, а не исходя из формальностей каких-то. Согласен полностью. Давайте мы посмотрим и вернёмся, поправим это.

Пожалуйста, дальше. Прошу вас, Валентина Николаевна.

В.Н.Иванова (председатель Общероссийской общественной организации «Всероссийское педагогическое собрание»): Владимир Владимирович, прежде всего я хотела бы поблагодарить Вас за участие в нашем съезде. После Вашего доклада столько инициатив и такое бурление пошло в сфере образования и среди учителей. Мы, конечно, готовы работать, и это заявили, и в координационные советы вошли. У нас было одно опасение (и учителя побаивались), связанное, конечно, с партийными праймериз. Вчера мы это утверждали и рассматривали практически последние три дня. Среди учителей, педагогических работников, будет достаточное количество выборщиков, уполномоченных, тех, которые заявят о себе. Это первое. И второе. Съезд показал, что уровень культуры, возможности убеждать у наших учителей, которые выступали на съезде, достаточно высок. И, несмотря на то что есть какие-то опасения (скажем, у Михаила Викторовича), и директор школы, и учитель, и профсоюзный лидер, и так далее докажут это теми аргументами, той работой, которую представят.

Хочу сказать, что мы, конечно, обрадовались тем инициативам, которые уже в ходе съезда были высказаны. Во-первых, по сельским школам по подоходному налогу, что обязательно на эту сумму увеличатся гранты, которые выплачивает Правительство…

В.В.Путин: Молодым учителям?

В.Н.Иванова: Молодым учителям, да. И мы сейчас видим, что сфера образования, модернизация её превращается в мощнейший проект народной школы. И вот у нас получается: народный бюджет, народная программа и народная школа, которая пользуется народной заботой, уважением, поддержкой бизнес-сообщества, всех наших структур. И только опираясь на это взаимодействие, школа будет действительно открытой, яркой и выполнит свою социальную миссию. И статус учителя будет другим, когда она станет народной. Поэтому в этом плане мы, конечно, за съезд признательны. Практически мы теперь понимаем, что школа – это такой…

Реплика: …народный фронт.

В.В.Путин: А это сами депутаты решат, как их называть: они – высшая власть в стране. Так, пожалуйста. Конечно, Михаил Алексеевич.

М.А.Моисеев (председатель совета Общероссийской общественной организации ветеранов Вооруженных Сил Российской Федерации): Уважаемый Владимир Владимирович! Когда 6 мая был дан старт, все отнеслись к этой замечательной идее Общероссийского народного фронта, конечно, как к большой политической акции, тут даже и говорить нечего – вначале с такой маленькой настороженностью. Я, проходя эту большую для себя школу (вот каждую среду, когда мы собираемся, обсуждаем), скажу: сегодня мы не просто переживаем процессы, которые происходят в стране, мы живем в гуще тех событий, когда мы начали обсуждать декларацию, когда мы перешли от декларации, чтобы как-то поднять массы. Вот когда первый раз собрались ветераны и начали обсуждать декларацию, да, была палитра мнений, как сегодня некоторые газеты пишут, в том числе и наши ветеранские: а нужно ли, с кем мы собираемся воевать? Затем мы потихоньку начали убеждать людей. Начали люди понимать. Из регионов начали приходить отзывы после обсуждения декларации. А затем мы попросили, чтобы они занялись подготовкой программы – народной программы. Ветераны видят свою участь не просто только в пенсиях, социальных вопросах, ЖКХ или медицинском обеспечении. Ведь замечательные предложения, которые сегодня поступили (и мы их будем вкладывать в народную программу), касаются закона об обороне. Потому что в этом законе кроется суть не просто всей социальной составляющей, а самое главное – обеспечение национальной безопасности российского государства.

Мы не просто задаём сегодня темп, мы сегодня видим себя в этом темпе. Нам самое главное – не отстать от живых процессов в народе, которые происходят сегодня, определяя самого главного лидера общественного мнения. Мы выдвинули лидеров общественного мнения.

Как сегодня этого лидера преподнести в регионе, чтоб он действительно стал проводником тех идей, во имя чего создался Общероссийский народный фронт? Он будет представлять и региональную программу и решать другие задачи, которые на него возложены.

Касаясь площадок… Мы вчера очень внимательно обсудили это замечательное положение о порядке народного предварительного внутрипартийного голосования. Конечно, как будет дан старт, те площадки, которые мы определяем, должны быть.… У нас сегодня существует законодательство, что в воинских коллективах нельзя, в домах офицеров нельзя, там-то нельзя. Сегодня проходит в Москве большой ветеранский актив, приглашены 450 человек. Я сижу здесь, а переживаю и душой – там, потому что тот доклад, который я должен был сделать, там заместитель делает. Я как приеду, по горячим следам скажу людям о нашем сегодняшнем разговоре. Сегодня это живой пример нашей идеи и нашей идеологии – сразу в массы. А мне говорят: а использовать (площадки) нельзя. Где обсуждать это? Не дома же соберёмся? Я думаю, что юридически, законодательно нам всё же какую-то нужно площадку дать, чтобы мы имели право, чтобы нам никто не говорил: ты здесь стой, не делай, ты там не ходи, не делай и так далее.

Хочется поднять людей, хочется организовать, а в то же время на какой площадке организовать?

В.В.Путин: Думаю, что этот технический вопрос мы решим.

Реплика: Владимир Владимирович, я извиняюсь, это юридический вопрос, и мы не сможем в короткое время даже при всём желании депутатов Государственной Думы изменить законодательство в течение двух недель или двух месяцев в этой части. Но у нас многопартийная система, есть конкуренты, и конкуренты будут обращать внимание, более того, строить свою антипропаганду на нарушении законодательства, о котором говорится. Это касается в том числе крупных трудовых коллективов. Там в любом случае надо действовать через профсоюзные организации. Иначе мы тогда попадаем под прямой запрет законодательства. Мы сегодня создали Координационный совет по Общероссийскому народному фронту у себя. Если надо (Вы совершенно справедливо сказали, что крупные производственные коллективы надо вовлекать), мы можем всех руководителей этих крупных предприятий - я имею в виду профсоюзные организации - просто вовлечь в наш центральный координационный совет, чтобы они напрямую выходили на штаб. Я считаю, нам просто надо договориться со штабом. Я даже здесь сегодня не хотел и поднимать этот вопрос, но, тем не менее, надо договориться со штабом, иначе мы попадём под жёсткую критику. Нас сейчас, как в борьбе, пропускают по инерции для того, чтобы потом подставить ножку. Ножка будет подставлена на возможных нарушениях, нам надо этого не допустить.

В.В.Путин: Нарушать ничего не надо. Зачем?

Реплика: Да, не надо нарушать.

В.В.Путин: Конечно.

М.А.Моисеев: Владимир Владимирович, 7 ноября я поехал в Санкт-Петербург. Нам рекомендуют в регионах поработать. Это законно: с людьми надо встречаться, говорить, потому что, если не будешь встречаться, не будешь знать, информации не получишь. Конечно, больно слушать, когда тебя критикуют направо и налево, и говорят те слова, которые мы, может быть, и не заслужили, но нужно к этому уже привыкать. Сегодня идёт борьба. Первая встреча у меня состоялась в Доме ветеранов – это площадка, которую Валентина Ивановна построила (В.И.Матвиенко – губернатор Санкт-Петербурга). Там встал вопрос: когда собрать ветеранов всех других организаций в Доме офицеров? Я говорю: я не буду ничего говорить про выборы и так далее, я буду говорить про народный фронт. А это, говорят, политика, это агитация и так далее. Я говорю: нет, это касается совсем другого.

Второй вопрос. Получилось так, что из ветеранских организаций силового блока, одна общероссийская общественная организация ветеранов вошла в федеральный координационный совет. Оказались за бортом Шилов (И.Ф.Шилов – Председатель Российского совета ветеранов органов внутренних дел и внутренних войск) и Згерский (В.А.Згерский – председатель Международного союза общественных объединений ветеранов пограничных войск), Голубев (А.Т.Голубев – председатель совета ветеранов Службы внешней разведки) и так далее – всего восемь силовиков. Мы тогда посоветовались, собрались все, образовали комитет поддержки фронта. От имени комитета поддержки фронта в регионы пошёл документ… Вообще, наши площадки региональные там, где приёмная, то есть выдвигаем совместно. Наши кандидаты то же самое пойдут от нас.

В.В.Путин: Михаил Алексеевич, но вы же, несмотря на все сложности, нашли такой вариант! Что касается конкретных площадок, если есть сложности (а их не может не быть), мы должны действовать в рамках действующего законодательства. Мы поможем вам, будем искать в каждом конкретном случае…

М.А.Моисеев: Как-то знаете, честно скажу, вроде делаем одно дело государственное!

В.В.Путин: Но мы должны оставаться в рамках действующего закона и из этого будем исходить и будем искать возможность для реализации наших планов и организации работы. Мы найдем такие возможности. Я не вижу здесь непреодолимых препятствий, хотя сложности, наверное, возникают, с этим я согласен.

Екатерина Филипповна, пожалуйста.

Е.Ф.Лахова (председатель Всероссийской общественной неправительственной организации «Союз женщин России»): Владимир Владимирович! Самое главное, Вы здесь правильно сказали, – что шаг за шагом мы должны помогать. Уже на сегодняшний день, когда мы начинаем встречаться (встречаются все организации и наша организация) на разном уровне, конечно, говорить сразу про фронт ты не будешь с людьми, с которыми встречаешься. Говоришь обо всём – где они живут, обо всех проблемах, которые есть на местном уровне, у местного самоуправления, на региональном уровне. Поэтому, конечно, начинаем с тех проблем, которые их беспокоят, а потом переходим к фронту: поэтому мы и объединяемся.

Но, по-моему, не все поняли сегодня (особенно наши местные органы власти), что фронт не на один день, минимум на пять лет. Но он пришёл, поскольку он берёт ответственность за ту народную программу, которую мы принимаем. Вы сейчас подаёте пример для исполнительной власти, как надо работать с общественными организациями.

Общественные организации – все разные. «Опора России», «Деловая Россия» говорят об одних проблемах, машиностроители – о других, женщины – о третьих. Каждая социальная группа, которая собирается, выдвигает какие-то проблемы, которые касаются местного самоуправления, или регионального, федерального уровней. Их надо все ранжировать. Вот здесь, к сожалению, не всегда есть понимание со стороны власти, что надо собираться со всеми организациями отдельно, для того чтобы вникать в суть проблемы, которую можно было бы сегодня решать шаг за шагом.

В.В.Путин: Екатерина Филипповна, я могу вам сказать, что непонимания наверняка нет, у некоторых наших коллег есть нежелание. Не хотят слушать – вот в чём всё дело. Поэтому нужно действовать просто последовательно, настойчиво, но, конечно, в рамках законодательства, потому что мы не можем себя выделять, не можем использовать свои возможности в нарушение действующего закона. У нас все партии должны быть поставлены в равные условия.

Е.Ф.Лахова: Просто они не привыкли, Владимир Владимирович, работать на площадках для решения конкретной сегодняшней проблемы: это неудобно.

В.В.Путин: А многие властные структуры, это нужно признать, не привыкли работать на открытых площадках, нужно их туда вытаскивать. Пожалуйста, Вячеслав Иванович.

В.И.Лысаков (председатель координационного совета Межрегиональной общественной организации автомобилистов «Свобода выбора»): Да, спасибо, Владимир Владимирович. Я думаю, что организационные вопросы, конечно, важны, но народ интересует, наверное, конкретика.

Если можно, по 2 минуты, наверное, может быть, каждому? Как Вы определите как Председатель?

В.В.Путин: Да, пожалуйста.

В.И.Лысаков: По нашим болевым точкам – по поводу Пскова, их инициативы. Действительно, это разумно, и в других регионах автомобилисты выходят на такой формат работы. У меня, например, даже там, на Сахалине, отладили то, что вот Николай Васильевич (Н.В.Фёдоров) вчера назвал на нашем заседании штаба народным контролем. Может, есть смысл возродить этот термин. Народный фронт, народный контроль – совершенно нормальные термины.

В.В.Путин: Только, чтобы он не был заформализованным, как в советские времена, вот в чём все дело.

В.И.Лысаков: Нет, конечно, потому что этот народный контроль был в рамках партийной системы, а здесь народный контроль будет идти от низов, от земли. Вот конкретное предложение – приёмка дорог в регионах с участием членов Народного фронта, то есть общественных организаций. Предлагаю включать их обязательно в список приёмщиков при сдаче тех или иных объектов, дорожного строительства, в частности. Это первое.

Вот три вопроса конспективно с просьбой вашего комментария. Транспортный налог. Не только я, все мы видим, что Вами эта тема не оставлена. На встрече с уважаемым Виталием Борисовичем (В.Б.Ефимов, председатель объединения юридических лиц «Союз транспортников России») и его коллегами Вы эту тему ещё раз поднимали. Вы сказали: «Поручим Министерствам посчитать», – вот Ваша фраза, цитирую.

В.В.Путин: Нет, я могу вам сразу конкретизировать. Изначально предполагалось транспортный налог ликвидировать (я уже говорил это в прошлый раз), но больше поднять акцизы. Нас руководители регионов убедили и упросили этого не делать, акцизы сделали поменьше, а транспортный налог оставили, потому что транспортный налог идёт в их бюджет. Мы в целом договаривались, таким образом, что будем постепенно, нерезко повышать акцизы, а налог уберём совсем. Вопрос только в том, когда это сделать и в каких объёмах.

Реплика: С 2012 года.

В.И.Лысаков: Владимир Владимирович, здесь есть одна проблема (вот обычно дьявол в деталях кроется). Поэтому у меня предложение сделать перерасчёт размеров акцизов для компенсации выпадающей доходной части бюджета с использованием не только специалистов Минфина, но и нашего института: Николай Васильевич (Н.В.Федоров) пригласит независимых экспертов.

В.В.Путин: Пожалуйста.

В.И.Лысаков: Потому что я, честно говоря, уверен в некотором лукавстве Минфина, и размер акцизов не такой большой, как Вам сказали.

В.В.Путин: Сразу вам хочу сказать, я «за», я в этом заинтересован, мне нужна объективная информация.

В.И.Лысаков: Отлично. Спасибо. Второй вопрос – очень кратко: динамика рост цен на топливо. Это настораживает, раздражает людей. В ряде регионов уже протестные настроения, готовятся протестные акции среди автомобилистов. И я знаю, например, что ФАС проводит огромную работу по мониторингу и принятию решений как оперативных, так и законодательного характера. Я являюсь на общественных началах советником Игоря Юрьевича Артемьева, и я знаю, что с его стороны есть личный контроль над этой проблематикой. Вопрос очень сложный: он вызван и сговором вертикально интегрированных компаний, и слабой глубиной переработки топлива, нефтепродуктов на наших НПЗ, и технологической отсталостью, и зачастую сговором бирж, когда на раз-два за две секунды продают огромные массы топлива дочерним компаниям или аффилированным структурам, и так далее. То есть проблем много. Но основная проблема в том, что динамика роста очень резка. Ещё акцизы не вступили в силу, а мы видим, что топливо уже сейчас подошло к отметке 30 рублей. Это притом что, по официальным данным ФАС, цена топлива у нас на рынке на 20% завышена. 30 рублей или 24 рубля – это большая разница. Поэтому у меня предложение такое. Здесь мы представляем автомобилистов (и наш коллега из Пскова, региональщик, Виталий Борисович Ефимов представляет транспортников, я автомобилистов представляю), и мы готовы в рамках Народного фронта создать группу народного контроля в рамках координационного совета. Во всяком случае, прошу Вас как председателя координационного совета, как Премьера взять этот вопрос на контроль. Это крайне взрывная социальная тема, тем более - в предвыборный год.

В.В.Путин: Дело даже не в предвыборном годе, а дело – в социальной справедливости и в необходимости кое-кому надавать иногда по рукам, если они залезают в карман гражданам. Нужен объективный анализ ситуации, связанный и с введением новых видов высокооктановых бензинов, и с оценкой того, сколько у нас потребляется на рынке, сколько производится.

В.И.Лысаков: Сколько на экспорт идёт.

В.В.Путин: …И сколько на экспорт идёт, и сколько нам нужно сырья для производства высокооктановых бензинов. Очень важный момент, прошу вас обратить на это внимание. Самым активным образом поддержу ваше предложение. И более того, дам поручение и Министерству энергетики, и, соответственно, Правительству в целом, заму своему по этому направлению, чтобы они способствовали организации вашей работы и помогли.

В.И.Лысаков: Спасибо, Владимир Владимирович. И ещё просьба. Я ещё раз подчеркиваю: ФАС серьёзно работает над этой проблемой. Может, подумать о расширении возможностей ФАС, о расширении полномочий?

В.В.Путин: Надо понять, что это за расширения, так чтобы они…

Реплика: Силовые структуры можно трансформировать.

В.В.Путин: Надо понять, что это за усиление полномочий. Пусть они сформулируют свои предложения, чего им не хватает для организации.

В.И.Лысаков: Они сейчас готовят как раз поправки к третьему пакету. Я думаю, там будет всё сформулировано с точки зрения законодательства тоже.

В.В.Путин: Мы в последнее время серьёзно увеличили их полномочия, и в общем можно на этом не останавливаться. Нужно только понять, что это такое. Это достаточно острое оружие уже сегодня. Повторяю ещё раз: не против, нужно только внимательно посмотреть, что конкретно имеется в виду.

В.И.Лысаков: Хорошо, спасибо. Последний вопрос очень коротко: гаражи. Действительно, это касается очень многих, кстати говоря, и Владимира Владимировича, между прочим, тоже. Я сейчас объясню почему. Ездил я тоже в Санкт-Петербург, был в приёмных Ваших в Ленинградской области, в Санкт-Петербурге. Докладываю Вам: массовый снос гаражей происходит и в Москве, и в Санкт-Петербурге – это проблема общая, причём компенсации никто не получает, кроме тех, чьи гаражи попали под западный скоростной диаметр в Санкт-Петербурге. И могу Вам доложить, что, к сожалению, готовится к сносу и гараж Вашего отца, которого старожилы помнят, поминают добрым словом. Пока временно решение это отложено.

В.В.Путин: У меня там прицеп стоит. Надо…

В.И.Лысаков: Прицеп стоит, да. Я уж не стал говорить, не знаю, как Вы отреагируете. Прицеп стоит, он цел. Могу Вас уверить, он цел, всё нормально.

В.В.Путин: Я на нём картошку возил, на этом прицепе.

В.И.Лысаков: Но я думаю, он как память тоже дорог.

В.В.Путин: Почему как память? Это материальная ценность.

В.И.Лысаков: Владимир Владимирович, там под снос подпадают гаражи и ветеранов, и отставников, и инвалидов, и так далее. Причём не предусмотрена, повторяю, материальная компенсация – ни в Москве, ни в Питере никто её не получал. Я предлагаю заморозить решение о сносе на два-три года, создать согласительные комиссии, может быть, при региональных советах…

В.В.Путин: Послушайте, это нужно смотреть, что там происходит. Я же не знаю. Если там дорога…

В.И.Лысаков: Нет, там не дорога, там бизнесмены выкупают площади.

В.В.Путин: Надо посмотреть. Если они выкупают, чтобы жульничать, перепродать потом, когда дорога будет строиться, нужно это, конечно, остановить немедленно. Но надо посмотреть по сути. Я не знаю этой проблемы, надо с ней разобраться.

В.И.Лысаков: Хорошо. Моё предложение о создании неких согласительных комиссий в рамках региональных координационных советов проходит?

В.В.Путин: Да. А для чего мы это делаем?

В.И.Лысаков: Всё, принимается. И последнее. Нет, коллеги, и это не последнее, это просто вывод такой, что для Народного фронта важна не только долгосрочная программа, но и реальное повышение качества жизни сейчас, то есть принятие вот тех оперативных мер, о которых мы сейчас говорим. После этого народ к нам потянется. Если мы будем программировать это на пять лет вперёд, это будет абсолютной абстракцией. Реальные надо дела делать уже сейчас – вот ещё и до декабря, и до марта и так далее. Спасибо.

В.В.Путин: Пожалуйста, Владимир Владимирович.

В.В.Гутенев (первый вице-президент – исполнительный директор общероссийского отраслевого объединения работодателей «Союз машиностроителей России»): Спасибо, Владимир Владимирович! Я поддерживаю мнение большинства коллег, когда мы говорили о равных возможностях участия, потому что должны соревноваться не большие или маленькие организации (я, к счастью, представляю большую организацию), но идеи, которые рождаются не в массовости, а у их создателей. Поэтому должны быть соревнования и конкуренция и людей, и идей, а не организаций. В связи с этим я хотел бы поддержать своего коллегу, когда он говорит, что наряду с формированием больших предложений, которые должны войти в народную программу, нам очень важно сейчас организовать некую процедуру. Возможно, у Николая Васильевича (Н.В.Фёдоров) предусмотреть какую-то отдельную структуру для решения наиболее острых, текущих задач. Что я имею в виду? На встрече с сотрудниками большого завода в Ярославле (на «Сатурне»), где Вы в своё время разрешили проблемы, возникла такая коллизия: сотрудники предприятия, уходя в декретные отпуска, уходя на больничные, получают очень маленькое возмещение. Чем это вызвано? Это вызвано тем, что берётся средняя зарплата за последние два года, а, как Вы знаете, многие предприятия работали неполный рабочий день. Это не только в машиностроении, это и в других отраслях. Но, если мы эти проблемы сейчас будем закладывать в какие-то программные документы, эти два года (от кризиса) за это время пройдут. Поэтому хотелось бы формирования некой процедуры, которая позволяла бы нам более оперативно, более резко реагировать на те ожидания, которые мы слышим от людей.

В.В.Путин: Я сейчас отвечу. Я вначале сказал, что мы уже начали публичное обсуждение бюджета. Это всё бюджетные счётные позиции. Это нужно внимательно посмотреть: и в рамках нашей работы, в рамках работы Общероссийского фронта это представлено. Кудрин (А.Л.Кудрин) уже выступал, и, я уже сказал, сейчас Минфин и представители Минфина будет это делать по разделам. И вот там нужно это обсуждать.

В.В.Гутенев: Потому что та поддержка, которую мы чувствуем, общаясь с людьми, – эти ожидания, доверие – это, с другой стороны, ответственность. То есть мы должны осознавать ответственность и реализовывать те запросы, которые уже поступают.

В.В.Путин: Абсолютно правильно. И ещё я бы хотел сказать. Мы говорим о ярких, интересных людях, которые готовы принести какие-то идеи, мы говорим о проблемных вопросах. Я хочу сказать, что яркие и интересные люди – это совсем не те, кто громче кричит или красиво и артистично ругает начальство. Хотя, конечно, ругать начальство нужно. Но это не главное. Важно знать проблему и предложить эффективный способ её решения. Вот то, что вы сейчас сказали, – это проблема. Надо посмотреть, сколько это стоит, с какого бока подойти, чтобы её решить. Это должна быть экспертная оценка, основанная на интересах людей, конечно. Безусловно, другого приоритета у нас нет. Но это должен быть серьёзный подход. В рамках дискуссии, которую мы будем вести, в том числе и по бюджету, к этому нужно будет подойти.

Реплика: Спасибо.

В.В.Путин: Александр Николаевич, пожалуйста.

А.Н.Шохин: Я думаю, Вячеслав Иванович правильную, как говорится, тональность задал. Конечно, каждому по две минуты было бы правильно дать и по одному вопросу хотя бы поднять.

В.В.Путин: Всем, кто пожелает.

А.Н.Шохин: Да, я бы хотел, Владимир Владимирович, воспользоваться этой идеей, передать Вам позицию нашей РСПП по одному горящему вопросу, а именно - по вопросу о страховых взносах. Я так понимаю, на днях будет приниматься окончательное решение. Правительству надо выбирать из двух вариантов. Мы здесь обосновываем такой вариант, который бы легко администрировался, с одной стороны, и, во-вторых, чтобы опора была на альтернативные источники по выпадающим доходам, компенсирующие выпадающий доход, а не за счёт перераспределения между налогами: одни снизили, другие подняли и так далее. И мы считаем, что более активная приватизационная политика, в том числе - снижение доли государства не до 50 акций плюс одна, а до 25 акций, до блокирующего пакета в крупнейших российских компаниях, вполне возможна и может быть осуществлена в ближайшие пару лет. А это мощный источник пополнения фонда национального благосостояния, целевой источник для пенсионной системы и так далее. Мы предлагаем на два года эту временную схему зафиксировать и серьёзно реформировать (в рамках, в том числе, и программы «Народного фронта», народной программы) пенсионную систему, систему страховых платежей и так далее, с тем чтобы с 2014 года уже ввести постоянную схему, основанную на оптимальном функционировании всех социальных фондов.

В.В.Путин: Впервые за многие годы возникает и дефицит социального фонда, из которого выплачиваются пособия по временной нетрудоспособности.

А.Н.Шохин: Вот чтобы этого не возникало, мы и предлагаем не просто в казну доходы от приватизации направлять, а на пополнение фонда национального благосостояния. А его по примеру Норвегии объединить с Пенсионным фондом. Тогда у нас появится мотив для сокращения государственных расходов (а резервы, как Вы знаете, тут есть). И бездефицитность можно на этой основе на текущий период обеспечить, а уже затем выходить на оптимальное функционирование пенсионной и других систем с 2014 года. В этой связи мы и предлагаем при снижении до 30% для всего бизнеса и до 20% для малого, причём мы предлагаем, поскольку трудно администрировать, средний бизнес не выделять. Может, коллега Титов (Б.Ю.Титов – председатель общероссийской общественной организации «Деловая Россия») и не поддержит это, но мы считаем, что крупный и малый бизнес может быть в одной компании по этому вопросу. Зато за счет этого мы можем всему малому бизнесу дать 20% ставку, а не только небольшой его части, которая называется социальным и производственным малым бизнесом. Поэтому нам бы хотелось, чтобы буквально сейчас была сформирована позиция координационного совета, прежде всего позиция Правительства. Хотелось бы, Владимир Владимирович, чтобы Вы в ближайшее время соответствующие ведомства, как говорится, дожали, чтобы они эту позицию сформулировали.

В.В.Путин: Они работают.

А.Н.Шохин: Работают, но, тем не менее, они всё говорят о вариантах: если то – то это, если не то – то другое.

М.В.Шмаков: Владимир Владимирович, позвольте контрдоводы? Александра Николаевича я очень уважаю, но мы не знаем, что он написал в тех документах, которые он Вам сейчас передал. Это острая проблема, давайте её обсудим в рамках Российской трёхсторонней комиссии открыто. Есть позиция профсоюзов, есть позиция Пенсионного фонда, Фонда социального страхования, есть позиция бизнес-сообщества – для этого есть Российская трёхсторонняя комиссия. А если говорить об опыте Норвегии, это можно сделать, только сначала надо национализировать всю нефтяную и газовую промышленности, поскольку там всё это государственное, а после этого переходить к той схеме, которая была сейчас презентована. Потому что, когда мы пытаемся вырвать из разных экономик разные решения, у нас всё разваливается.

В.В.Путин: Пожалуйста, Борис Юрьевич (обращаясь к Б.Ю.Титову – председателю общероссийской общественной организации «Деловая Россия»).

Б.Ю.Титов: Я тоже тогда о социальных страховых платежах. На наш взгляд, мы бизнес и не большой, и не малый – мы перерабатывающий, несырьевой. Конечно, нас прежде всего задевает это изменение, которое произошло с 1 января. В чём-то я согласен с Александром Николаевичем и с Михаилом Викторовичем. В том, что надо прежде обсудить эти проблемы. К сожалению, Правительство сегодня, те экономические ведомства, которые на своих совещаниях обсуждают этот вопрос, – делают это без нашего участия.

Но наш подход один – социальные страховые платежи должны быть равными для всех. Нас не устраивают никакие шкалы, потому что все должны платить одинаково. Потому что тогда ни один малый бизнес не захочет быть средним, а средний не захочет быть крупным. Мы сразу создадим барьеры для роста и дестимулируем развитие. Другой вопрос, что сегодня крупные компании должны быть в особом положении. У нас они сегодня в особом позитивном положении – в преимущественном положении по отношению к другим (потому что есть, Вы прекрасно знаете, эти 463 тыс. рублей), у них большие зарплаты, особенно в крупных компаниях, особенно в нефтяных компаниях, в сырьевых компаниях.

В.В.Путин: Можно увеличить шкалу.

Б.Ю.Титов: Надо её увеличить или вообще отменить!

В.В.Путин: Создать какой-то элемент, дополняющий эту шкалу.

М.В.Шмаков: Будет совсем ограничение.

Б.Ю.Титов: Но мы предлагаем. Вы говорили о нелинейных подходах…

В.В.Путин: Совсем невозможно, Михаил Викторович (М.В.Шмаков).

А.Н.Шохин: Что такое шкала? Шкала – это ещё ограничение обязательств по выплате….

Б.Ю.Титов: Значит, там можно решить вопрос дополнительными мерами, Александр Николаевич.

В.В.Путин: Если мы снимем все ограничения, то мы будем вынуждены формировать пенсионные права с таких сумм, с которых государство никогда не сможет платить пенсию. И речь не о нас с вами сегодня. В будущем, на десятилетия вперёд мы подорвём всю пенсионную систему страны. Ни одна страна этого сделать не может, никто не сможет платить такие пенсии. Значит, здесь другой путь решения этой проблемы: если очень большие зарплаты, формируются пенсионные права с определённой суммы, а потом, если человек хочет откладывать на старость, он это делает добровольно.

И другая система: просто на сегодня её можно ввести, и с нами ничего не случится, а через 10 лет это всё рухнет, только пыль пойдёт. Поэтому это всё, как я говорю, счётные позиции. Нужно сесть, посчитать и будет понятен объём этих платежей. А как только станет понятен объём платежей, в эту же секунду станет ясно, что это невозможно, вот и всё. Поэтому нужно подойти к этому очень ответственно, действовать в интересах всего общества, всех граждан.

У нас основная масса населения получает небольшие доходы. Государство должно обеспечить нормальное функционирование пенсионной системы, обеспечить их интересы. А если кто-то хочет формировать свои права, он это может сделать легко, имею в виду даже действующее законодательство. Хотя мы и формируем будущую Государственную Думу для того, чтобы люди профессионально, взвешенно и аккуратно обсуждали вопросы подобного рода и подходили к ним сбалансированно и взвешенно.

Б.Ю.Титов: Владимир Владимирович, извините, пожалуйста, можно я просто завершу по другой тематике? Это очень правильно Вы всё сказали. Мы предложили такой несколько, как Вы сказали, нелинейный подход к ЕСН, потому что небольшое переформатирование даёт возможность решить, по нашему мнению, эти вопросы. Можно мы тогда просто предоставим и Минфину, и Минэкономразвития эти предложения и потом вынесем на обсуждение координационного совета?

В.В.Путин: Конечно, только быстрее. Александр Николаевич (А.Н.Шохин) передал свои. Сделайте это сегодня. Можете это сделать?

Б.Ю.Титов: Да, мы сегодня…Сейчас за столом нет, но сегодня мы это можем сделать.

В.В.Путин: Сегодня к концу дня.

Б.Ю.Титов: Владимир Владимирович, и можно одно замечание по поводу предпредыдущего выступления насчёт народного контроля? Действительно при Советском Союзе было очень много и положительного, и позитивного. Но мне кажется, надо смотреть в будущее, потому что мы и пятилетку сейчас обсуждаем с точки зрения координационного совета и нашей стратегической программы. Но нам кажется, что надо и терминологию, и язык не из прошлого применять, а из будущего и говорить профессиональным, эффективным языком, а не о том, что было когда-то и где-то и, может быть, у кого-то вызывает позитивное впечатление.

В.В.Путин: Ваши предложения.

Б.Ю.Титов: Мы-то уже предложили. Вы знаете, сегодня идёт активное обсуждение наших предложений, и мы говорим о том, что нужно 25 млн высокопроизводительных рабочих мест сделать главной целью, и Вы вчера об этом говорили на заседании Международной организации труда.

Я что хотел предложить? Нам надо уже переходить к конкретным документам нашего фронта и координационного совета. Декларация в принципе готова. Понятно, что сегодня Николай Васильевич (Н.В.Фёдоров) занимается серьёзной работой уже по подготовке программы, но декларацию надо выпускать. И, если мы действительно сегодня фиксируем, что нужны новые высокопроизводительные рабочие места на базе новой индустриализации страны, то в декларации (мы тут делаем конкретное предложение) надо сделать на это отсылку, и тогда станет всем понятно. Это очень объединяющая идея.

В.В.Путин: Я согласен. Борис Юрьевич, я с этим согласен. Леонид Михайлович, пожалуйста.

Л.М.Рошаль (президент некоммерческого партнерства «Национальная медицинская палата»): Владимир Владимирович, друзья! Во-первых, спасибо за доверие, что я с вами. Постараюсь его оправдать, чтобы не стыдно было ни мне за Народный фронт, ни Народному фронту за меня, ни народу за Народный фронт тоже. У меня такое чувство, что тащить в Народный фронт не нужно: лучше меньше, но лучше. И чтобы не было административного давления, потому что разговоры идут всякие – вызывают, приказывают: вступайте и так далее. Я думаю, очень важно в ближайшее время показать то позитивное, что может сделать Народный фронт сегодня для народа. Конечно, сегодняшнее обсуждение уже превратилось в обсуждение программы Народного фронта. Воспользовавшись Вашим присутствием, каждый пытается сказать о своём – это хорошо. Здесь идеология очень важна, потому что ведь говорят, что «Единая Россия» теряет свой авторитет и поэтому создан Народный фронт. Надо показать, что это не так, что Путин делает Народный фронт под себя – это тоже не так. С моей точки зрения Народный фронт – это расширение площадки для принятия новых подходов, понятных и полезных для российского народа и поддержанных им. Вот тогда это будет точно.

И главное (то, что касается нашего направления) – сделать так, чтобы наш российский народ был доволен российским здравоохранением. Очень просто. И должны быть какие-то конкретные вопросы, которые мы должны решать сейчас. Я с Борисом Вячеславовичем уже переговорил на эту тему: надо остановить то бешенство, с которым готовится второе чтения закона «О здоровье». Абсолютно! Я на три первые статьи написал на 30 страницах замечания. У нас нет даже методологии, каким образом учесть те замечания, которые есть.

Вот я вам приведу такой пример. Я был в одном из центральных регионов: там людей волнуют вопросы распределения полномочий между региональными и муниципальными властями. Сейчас всё из муниципалитетов подняли наверх – на региональный уровень. И сегодня руководитель муниципального образования фактически абсолютно не отвечает за здравоохранение: идите туда, наверх и всё.

Я езжу по регионам, я интересуюсь, что народ думает про это. Думает народ правильно - что так нельзя. Я попросил одного местного руководителя написать предложение, как он думает, что он делает. Позвонил он через несколько дней и сказал: я подготовил, мне подписываться или нет? Я говорю: я не понял. И получаю по интернету – я вам могу показать – его письмо, посланное с какого-то «Ростсельмаша», даже не из здравоохранения, без подписи. Понимаете, эта атмосфера боязни.… Ведь они не против Конституции Российской Федерации, не против «Единой России». Это люди, которые хотят сказать иное мнение, и они иное мнение боятся говорить. А вот почему – это вопрос. Нам надо ворота дискуссии раскрыть, чтобы народ не боялся говорить.

В.В.Путин: Именно для этого мы такую площадку и создаём.

Л.М.Рошаль: Вот я как раз про это хочу говорить, там много вопросов. Договорились о том, что уже качество и равенство не являются принципами российского здравоохранения. И сегодня фактически депутаты Думы, которые разбирают этот вопрос, очень повязаны выборами, которые состоятся через некоторое время. Они смотрят в рот Минздраву: не дай Бог испортить отношения. Мы все люди и понимаем: депутатом можно не стать, работу надо какую-то найти…. У меня даже крамольные мысли: перенести это обсуждение не на осень (что точно надо сделать), а перенести даже на после выборов. Вы посмотрите, например - скорая помощь. Этот вопрос по скорой помощи ни с одной организацией, которая занимается скорой помощью, – ни с Ассоциацией главных врачей скорой помощи, ни с ассоциациями – не проговаривался. Я спрашиваю: почему? Я сегодня был на съезде народной медицины, там есть параграф, посвящённый этому. Спрашиваю: с вами согласовывался этот процесс? Нет, не согласовывался. Надо три-четыре круглых стола провести, серьёзных, подготовленных. Вот Бориса Вячеславовича не было на думских слушаниях по этому обсуждению закона – это был позор. Перед этим была Общественная палата, где выступило шесть человек. Их точно притащили на думское слушание, и они тоже все выступали. Что, больше некому? И все говорили про одно. А тем, кто сидел в зале, у кого из регионов есть какие-то критические замечания, серьёзные предложения, никому слова не дали. Сказали мне, что я буду выступать. Я просил пять минут – хорошо, говорят, дадим вам 10. Я как дурак просидел вот с такой вот кипой (300 страниц замечаний), но мне так слово и не дали. Никому не дали!

В.В.Путин: Леонид Михайлович, вы здесь выступаете. Может быть, это важнее, и вас никто не ограничивает.

Л.М.Рошаль: Да, я понимаю. Я говорю о форме. Спасибо, Владимир Владимирович, я говорю о форме. Если мы примем такое решение, я думаю большинство медиков, которые болеют за то, что происходит, будут благодарны. Надо же на своих ошибках учиться. Что мы гоним, куда мы бежим?

В.В.Путин: Спасибо. Леонид Михайлович. Я вот что хочу сказать: нет никакой необходимости, как вы сказали «гнать», в приёмке этого закона. Там может быть вопрос только в том, что вот эта программа модернизации как-то может быть завязана с этим законом. Но я не думаю, что это критично. Это первое. Второе, что касается передачи полномочий по медицинским учреждениям от муниципалитета на региональный уровень. Это связано только с одним – с тем, что у подавляющего большинства этих муниципальных образований (а они у нас очень разные: есть миллионник-муниципалитет, а есть небольшой посёлок, но тоже муниципалитет, и все несут ответственность за учреждения по здравоохранению), нет финансовой базы, для того чтобы их содержать, а регионы не обязаны это делать по закону.

Смысл предложенного законопроекта – в том, чтобы обязать регионы заниматься этими учреждениями здравоохранения. В крупных муниципалитетах, наверное, не нужно этого делать, не нужно от них отбирать, поэтому я с вами согласен: здесь не нужно спешить. Но нужно разработать такое законодательное регулирование, которое обеспечило бы максимальное внимание к учреждениям здравоохранения со всех уровней власти. Там, где это возможно, где есть хорошая финансовая, бюджетная обеспеченность, пусть они работают сами: они должны нести ответственность. Там, где совершенно очевидно, что недостаточно финансовой обеспеченности муниципалитетов, и неизвестно, когда она возникнет… Представители есть этой сферы деятельности? К сожалению, нет, а надо бы сюда включить к нам в координационный совет муниципальный уровень, скажем, на селе. Мы сейчас думаем о том, как наполнить их финансы собственными источниками. Когда это произойдёт? А здравоохранение там разваливается. Вот чем продиктовано это решение. Но я с вами согласен в том, что нужно сбалансированное решение, нужно посмотреть по сути. И, принимая это решение и руководствуясь здравым смыслом и желанием улучшить систему здравоохранения на местах, нужно сделать таким образом, чтобы там, где она нормально функционирует, ничего не было разрушено. Это совершенно точно. Давайте посмотрим.

Л.М.Рошаль: Я даже хочу сказать, что с руководителей муниципальных образований нельзя снимать ответственность, всё равно какую-то середину надо найти.

В.В.Путин: Леонид Михайлович, полностью согласен. Надо внимательно посмотреть.

Л.М.Рошаль: Главный врач приходит к руководителю муниципального здравоохранения и говорит: у меня там то-то и то-то. Тот говорит: иди за 200 км. Но это же неправильно.

В.В.Путин: Согласен, согласен. Надо внимательно посмотреть.

Л.М.Рошаль: Спасибо.

В.В.Путин: Поэтому здесь не нужно суетиться. Полностью согласен. Борис Вячеславович (Б.В.Грызлов), посмотрите, а я обязательно ещё подскажу Министерству здравоохранения.

М.В.Шмаков: Владимир Владимирович, можно?

В.В.Путин: Конечно, Михаил Викторович.

М.В.Шмаков: Владимир Владимирович, я хочу вернуться к деятельности координационного совета и, может быть, частично продолжить ту тему, которую Леонид Михайлович (Л.М.Рошаль) поднял. Вы совершенно справедливо сказали в своём вступительном слове о том, что нам необходимо обстоятельное общественное обсуждение для того, чтобы подготовить народный бюджет, народную программу и так далее. На мой взгляд, в следующий раз, когда мы будем обсуждать предстоящий бюджет (я думаю, что ещё не раз мы будем обсуждать), хотелось бы, чтобы было не так, как в последний раз: выступление Кудрина, после этого 10 минут на обсуждение. Можно было задать только какие-то вопросы, и никакого обсуждения не получилось. В утверждениях Кудрина не всё правильно с точки зрения народного бюджета, иначе он может оказаться, к сожалению, антинародным. Не хотелось бы, чтобы он таким был, и поэтому обсуждение должно быть более обстоятельным.

В.В.Путин: Так, мы активно перешли уже к следующему вопросу нашей сегодняшней встречи – к обсуждению программы. По сути, очень многие высказались по очень чувствительным и важным направлениям – и по образованию, и по здравоохранению, и по дорогам. Я бы попросил Николая Васильевича Фёдорова подвести некоторую черту под этой дискуссией, в этой части.

Н.В.Федоров: Спасибо, Владимир Владимирович. Институт работает уже три недели, поэтому пора уже что-то сказать. Мы обратились ко всем участникам координационного совета с предложением представить свои соображения, свои программные цели и задачи. Вместе с этими предложениями, о которых они мечтают, которые запланированы в этих общественных организациях и движениях, предложили представить нам экспертов, которым они доверяют, которых они ценят. И большинство из них на сегодня предоставили нам такие материалы и планы работы на предстоящую пятилетку.

То, что они представили на сегодня, уважаемые коллеги, это своего рода «нулевое чтение», «нулевая стадия» оценки того, что хотят участники координационного совета. А вот актуализация этих предложений у нас будет происходить вместе с вами, у вас – без нас, у нас, у института – в регионах России. Потому что те предложения, которые прозвучали – это то, чего хотели, о чём мечтали, что обещали своим представителям до сегодняшнего дня. А после создания новых условий, Общероссийского народного фронта у вас появляются новые возможности, новые шансы. И вместе с Народным фронтом, с такой вот объединённой программой, через общение с нашими избирателями, мне кажется, мы снова актуализируем вопросы Леонида Михайловича. По своей линии Вы, Леонид Михайлович (Л.М.Рошаль), мы как институт, будем работать и вместе и раздельно. И тем самым накопим, аккумулируем всю полноту самых острых болевых точек, ключевых проблем, перед которыми стоим сегодня. И тем самым мы сумеем, уважаемый Владимир Владимирович, сделать так, чтобы программа действительно не просто называлась народной, а была очень актуальной, выражала самые острые проблемы сегодняшнего дня.

И я приглашаю ещё раз всех, говоря о своих проблемах, танцевать, как на Руси говорят: от печки, а мы – от Конституции. От Конституции снова и снова, потому что по Конституции…

В.В.Путин: Мы тоже на Руси. Вы от нас не отделяйтесь.

Н.В.Фёдоров: Я тем людям, которые меня уже упрекнули в том, что я возвращаю терминологию советских времён… Дело в том, что я позволил себе как-то в общении с прессой сказать, что по Конституции Государственная Дума теперь избирается на пять лет. В связи с этим не забывайте Конституцию, сказал я представителям прессы. По Конституции Государственная Дума законодательный орган и Государственная Дума обязана предоставить идеологию и приоритеты в планах законотворческой деятельности на предстоящий пятилетний срок.

В.В.Путин: С точки зрения стратегического планирования в некоторых странах с развитой рыночной экономикой, не буду их называть, принимаются как раз пяти- и семилетние программы развития. Это совсем не то, что было в Советском Союзе в плановой экономике, там просто даются ориентиры и прописываются примерные инструменты, каким способом будут достигаться эти цели и ориентиры, то есть ничего особенного нет. Но это, конечно, сразу привлекает наше внимание.

Н.В.Фёдоров: Можно не так сильно обращать на это внимание, не зацикливаться, а двигаться вперед. И в этом же контексте вот что: Вы абсолютно правильно сказали, что нередко на встречах, совещаниях, митингах, собраниях трудовых коллективов, поскольку появилась новая идея, новый институт, «Народный фронт», но хотим мы того или не хотим, люди будут интересоваться тем, кто участники координационного совета. Вы говорили о том, Владимир Владимирович, что широкая общественность подключается, у нас фракция становится шире, чем одна партия. Это действительно народный фронт, и в этом смысле неформально, по сути, мы можем говорить об усилении народного контроля за взятыми политиками обязательствами.

Я думаю, что об этом можно говорить и не надо этого бояться. Для меня это вопрос и практический, и научный, и политический для нашего института. Я бы предложил не зацикливаться на терминах, а двигаться вперед, для того чтобы добиваться больших результатов и на выборах, и в том, чтобы решать такую извечную проблему, как отчуждение власти от народа, в том числе через Народный фронт.

В.В.Путин: Когда будут готовы основные параметры программы, которую можно будет обсуждать, а потом и утвердить 3–4 сентября, как мы договорились? Как вы думаете?

Н.В.Фёдоров: По графику работы, который мы вчера обсуждали в нашем штабе, мы выходим к концу июля на первое чтение этой народной программы, которая будет пройдена и актуализирована через регионы Российской Федерации, через ваши первички и так далее.

В.В.Путин: Это нормально. Уважаемые коллеги, какие есть соображения?

С.Н.Катырин (президент Торгово-промышленной палаты Российской Федерации): Владимир Владимирович, два слова по тому, что Николай Васильевич сказал. Я с некоторыми коллегами вчера был участником дискуссии по бюджету. Мне показалось, что это была весьма интересная дискуссия. Мне кажется, что министру удалось на многие популистские вопросы ответить, но ещё мне показалось, что очень много интересных, толковых идей было высказано, в том числе там были подключены все наши 83 региона (штабы), и оттуда звучали вопросы и предложения, каким образом…

В.В.Путин: В режиме телеконференции?

С.Н.Катырин: Да. Кроме того, что там нас 70 человек, я думаю, сидело, обсуждало, ещё и были подключены регионы. Много интересных идей. Николай Васильевич тоже был участником этой дискуссии, и он очень много интересного высказал. Мне кажется, нужно выработать какой-то механизм, который бы позволял нам не потерять идеи, которые высказываются на такого рода дискуссиях, чтобы они потом оказались в программе. Хотя в том варианте, который к 1 июля готовится, такие дискуссии, я думаю, не последние. У нас ещё пять или семь слушаний по бюджету будут, будут ещё какие-то другие встречи, будут встречи на региональном уровне. Я думаю, что должен быть выработан механизм, который бы позволял самое интересное оттуда выбирать и оперативно доставлять в институт, чтобы в программе это учитывалось, по крайней мере, в первом варианте. Потом уже, когда будет дискуссия по программе, она будет дополняться.

В.В.Путин: Пожалуйста, какие ещё соображения? Я прошу вас, Тимур Валентинович.

Т.В.Прокопенко (председатель координационного совета Всероссийской общественной организации «Молодая Гвардия Единой России»): Спасибо. Владимир Владимирович, молодёжь, безусловно, внесёт свою лепту в подготовку общей программы, но что на сегодня я хотел бы сказать. Буквально со следующей недели «Молодая гвардия» выходит на улицы в места массового скопления людей. Идеи мы будем собирать, аккумулировать их.

На следующий день после Вашего совещания в Пскове… Я там тоже был, там, безусловно, качественные дороги. И я хотел бы, пользуясь случаем, сказать Васильеву Александру Николаевичу: «Если ты “за”, используй нашу площадку “Молодой гвардии”!»

Когда Вы, Владимир Владимирович, поставили задачу снизить цены на топливо, мы эту ситуацию не отпускали, мы буквально делали фото каждой бензоколонки, делали анализ в течение недели и организовывали пикеты у главной компании. Также мы можем с помощью блогеров, с помощью социальных сетей поднять эту ситуацию во всех без исключения субъектах с учётом того, что наша организация имеет отделения во всех регионах. Что мы заметили за буквально за текущую неделю-две нашей деятельности. Я работал в Вашей общественной приёмной, и, например, в Саратовской области лидер организации «Искатель» Гарибян Галина Ивановна (руководитель Саратовского областного союза поисковых отрядов «Искатель») подошла и говорит: «Скоро памятная дата, связанная с Великой Отечественной войной. Ты знаешь, в Венгрии по закону, если больше 20 лет не ухаживают за могилами, на месте этих могил местные власти делают что угодно. Там на месте захоронений наших воинов-освободителей появляются автостоянки. И чтобы такого не повторилось в одном из городов (а там где-то более 100 могил воинов-освободителей), мы высадим с помощью наших общественных организаций десант и приведём всё в порядок». То есть власть сейчас слышит молодёжь. Может быть, все эти ситуации и проблемы локальны, но они важны для мест.

Город Шахты в Ростовской области. Молодёжь подняла тему площадки для мотобола. В этом году, буквально в августе, на День шахтёра, снова эта площадка заработает, потому что выделено соответствующее финансирование. Мы с Николаем Васильевичем тоже договорились, что молодёжь своё видение даст к общей программе, мы её ещё будем обсуждать в рамках нашего лагеря ОНФ в Липецке – молодёжного лагеря, где вся молодёжь соберётся.

Но что нас на сегодняшний день беспокоит? Это, как показывает социология, безусловно, алкоголизм, наркомания (благодаря Борису Вячеславовичу сейчас такая широкая общественная дискуссия идёт на эту тему). Но это, безусловно, и ипотека. Вы знаете, на прошлой неделе в Санкт-Петербурге региональный координационный совет заседал, куда входит «Молодая гвардия». Мы поделились со всеми участниками совещания, что есть такой опыт ближнего зарубежья: молодые люди, которые только закончили вуз (им достаточно тяжело попасть на хорошую работу, взять ипотеку), платят по 10–12 тыс. больше 25 лет ежемесячно и получают эту квартиру. Тюльпанов (В.А.Тюльпанов – спикер Законодательного собрания Санкт-Петербурга), руководитель Законодательного собрания, дал указание комитету подготовить своё видение по соответствующему закону. Безусловно, если этот опыт получится, если его подхватят все регионы, будет очень большая победа.

Недавно мне задавали такой вопрос: как вообще молодёжь попадает в политику? К нам в штаб недавно постучался молодой человек, он из Курской области, ему 23 года. Он сказал: я участник боевых действий в Южной Осетии в 2008 году, хочу написать заявление в ОНФ, хочу написать заявление, хочу у вас заниматься политической деятельностью. Мы его, безусловно, тут же к себе взяли. Если бы не эта инициатива, не ОНФ, этого бы не случилось. А на данный момент случилось. И ещё одна ситуация, беспокоящая молодёжь, – это тот самый социальный лифт. У нас 25 июня заканчиваются так называемые молодёжные праймериз ОНФ. Очень большое количество участников, мы даже сами удивлены: 1807 человек сейчас бьются за места на федеральном и региональном уровнях. В рамках выборов мы, безусловно, хотим задействовать этот актив в рамках нашей организации. И последнее, что я бы хотел сказать. Декларация об ОНФ стала поводом для молодежи поднимать те или иные ситуации, обращать на них внимание властей. И мы видим их понимание. Спасибо.

Реплика: Первый этап, когда обсуждали декларацию, прошёл очень активно. И очень важно было то, что все услышали, когда Вы сказали: приглашаем в «Народный фронт» на равных. Люди по-особому это воспринимают. Казалось бы, ничего такого, но, тем не менее, это было видно везде. Когда обсуждали крестьяне, чувствуется, что есть большое к Вам доверие и уважение. И очень важно сейчас, чтобы оставались открытость и взаимодействие с властью. Сегодня уже говорили и несколько раз вспоминали, что вчера на обсуждение народного бюджета сам Кудрин пришёл. Да когда вообще такое было?! Приехали люди из регионов и могли вопрос задать. Да, было кратко, можно было побольше немного, но сам факт того, что обсуждаются важнейшие вопросы с участием руководителей, представителей власти, – это же принципиально. Мне кажется, чтобы и дальше было доверие и взаимодействие в этот период, надо максимально обеспечить в регионах взаимодействие с властью и её представителями. Тогда всё больше народа вовлекается в эти процессы и больше доверия, понимания больше. Когда власть отчитывается, разъясняет («мы поступаем так, потому что у нас такие возможности»), и люди по-другому начинают в целом воспринимать власть. Вот это надо обеспечить на следующем этапе. Это очень важно. Спасибо.

В.В.Путин: И цель достигается. Пожалуйста, Франц Адамович.

Ф.А.Клинцевич (лидер Общероссийской общественной организации «Российский Союз ветеранов Афганистана»): Уважаемый Владимир Владимирович! Безусловно, мы видим в средствах массовой информации, по своим организациям, что идея с фронтом на самом деле людям понравилась, и она даст результат. Но она требует и очень многих организационных вопросов. И конечно, штаб, который у нас работает, слава Богу, с этим делом справляется и мобильно реагирует. Но каждому из нас есть что сказать в конкретных предложениях. Я хотел бы сегодня в оперативном плане обратить на один момент очень серьёзное внимание.

22 июня, Владимир Владимирович, 70 лет начала Великой Отечественной войны. В рамках «Российского Союза ветеранов Афганистана» и института сторонников партии «Единая Россия» я подготовил ряд мероприятий по всей стране, где будет демонстрация фильма «Брестская крепость». У нас поедут люди в Брестскую крепость, будет конференция. Мы проводим большое серьёзное мероприятие. Но я думаю, Владимир Владимирович, что к 22 июня мы своим координационным советом должны отнестись немножко по-другому. Должно быть, на мой взгляд, Ваше участие, участие всех нас, выступления в регионах.

И второй момент. Нам есть, что сказать людям по поводу того, что сделано для ветеранов Великой Отечественной войны, и это действительно достойно. Но, Владимир Владимирович, в тоже время у нас есть очень большие социальные проблемы. На фоне всех проблем по разным направлениям – большие социальные проблемы у ветеранов боевых действий. В Дагестане опять объявили о голодовке, вчера эту проблему сняли. На следующей неделе группа приезжает ко мне.

И я думаю, Владимир Владимирович, что пользуясь этим случаем, говоря о той войне, мы могли бы в рамках нашего Народного фронта что-то сказать людям о дальнейших вопросах, связанных с социальной поддержкой этой категории. Может быть, есть смысл, Владимир Владимирович, если появится такая возможность, встретиться с афганцами, потому что на региональном уровне они уже не могут ничего решить. А там у них серьёзные проблемы.

В.В.Путин: Хорошо. Это действительно большое событие – 70 лет начала войны. Страшная трагедия, и последующий за ней триумф нашей страны. И это не пройдёт бесследно. Это на государственном уровне будет отмечаться и Президентом, и Правительством. И мы, конечно, в рамках нашей работы должны будем обратить на это внимание. Спасибо, Франц Адамович, за то, что вы об этом сказали.

* * *

Заключительное слово В.В.Путина:

Коллеги, мы сегодня, по сути, занимались тремя вопросами. Предполагалось двумя, а занимались тремя. Какими?

Первое. Мы обсуждали, как будут выдвигаться кандидаты по спискам «Единой России», но от Общероссийского народного фронта. Каков будет порядок этой работы. Я считаю, что в целом мы договорились. Посмотрим по некоторым деталям, но в целом мы договорились: документ подписан, будем считать, что он согласован и начинает работать.

Второе. Мы начали, не дожидаясь отдельного сообщения Николая Васильевича Фёдорова, обсуждение программы и достаточно активно, я бы даже сказал – глубоко, подошли к некоторым вопросам, что тоже очень позитивно. Рассчитываю, что основные тезисы этой программы в сроки, которые здесь были названы - в июле - будут сформулированы и начнется их обсуждение. Мы договорились, что съезд «Единой России», на котором все это будет обобщено, представлено и утверждено, состоится 3–4 сентября.

И наконец, ещё один, третий, вопрос мы обсуждали. Это - текущие дела. Я не могу не согласиться с Леонидом Михайловичем (Л.М.Рошаль), с некоторыми другими коллегами, что такие вещи кардинального характера, как программные документы, подготовка к выборам, – это вещи долгосрочного характера, можно даже сказать, среднесрочного. Но есть и текущие, очень важные моменты. На них тоже нужно обращать внимание, и это является в известном смысле серьёзной частью нашей работы. Не нужно спешить по некоторым основополагающим законодательным актам – нужно повнимательнее посмотреть, ещё раз обратить внимание на социальные фонды. Здесь и представители бизнеса высказались, и представители профсоюзов: дорожные проблемы перед нами остро стоят – на них тоже нужно оперативно реагировать.

В целом у нас, по-моему, складывается очень хороший стиль работы нашего координационного совета. Я вас хочу за это поблагодарить и сказать, что мы вот так же регулярно будем собираться и в таком же режиме обсуждать наши дела. Спасибо вам большое.

Подъем переворотом

Выборы президента Южной Осетии начались с политического кризиса

В среду вооруженная группа из полутора десятков человек захватила здание парламента Южной Осетии. Они требовали от депутатов поставить на голосование вопрос о снятии конституционного ограничения на число президентских сроков.

На момент сдачи номера было ясно, что в полномасштабный военный переворот критическая ситуация не переросла. Но спикер парламента Станислав Кочиев провел пресс-конференцию, на которой назвал случившееся «антиконституционным актом». События среды продемонстрировали, в какой напряженной обстановке Южная Осетия приближается к ноябрьским выборам президента: второй срок действующего президента Эдуарда Кокойты подходит к концу.

Напряженная ситуация начала складываться еще накануне, когда Верховный суд Южной Осетии отклонил предложение инициативной группы под руководством замминистра обороны Ибрагима Гассиева о референдуме по вопросу о снятии ограничения на число президентских сроков. Судьи сочли, что отмена ограничения — это продление полномочий президента, а такой вопрос законы Южной Осетии на референдум выносить запрещают.

Зато в постановлении отметили, что вопрос может быть рассмотрен парламентом. В знак протеста против этого решения у здания суда собралось несколько десятков человек.

Вчера днем, по словам жительницы Цхинвали Лианы Тедеевой, митингующие окружили здание парламента Южной Осетии. «Собрались те же люди, которые были накануне у здания Верховного суда и протестовали против отказа судей назначить референдум о третьем сроке», — сказала Тедеева.

От 9.30 до 11 утра группа из полутора десятков вооруженных людей, в основном бывших и действующих военных, ворвалась в здание парламента. Официальное информагентство Южной Осетии «Рес» сообщило, что к депутатам пришла инициативная группа граждан, чтобы предложить обсудить вопрос о третьем сроке. Парламент, по сообщениям «Рес», продолжал работать в штатном режиме.

По другим данным, визит инициативной группы больше напоминал вооруженный захват: здание было оцеплено, у некоторых депутатов отобрали мобильные телефоны. Визитеры стали требовать у депутатов письменного согласия обсуждать вопрос о третьем сроке, причем части из них угрожали физической расправой.

По словам Тедеевой, ко второй половине дня их акцию протеста разогнали, у здания остались только машины.

«Это была попытка государственного переворота, — сказал «МН» тренер сборной России по вольной борьбе, политический оппонент Эдуарда Кокойты Джамболат Тедеев. — В парламент пришли сотрудники минобороны. Инициативной группой руководит замминистра обороны Гассиев, один из ближайших приближенных президента. Депутатам угрожали оружием. Несколько депутатов в знак протеста сложили с себя полномочия. К сожалению, такие события показывают, что перспектива дальнейшего признания Южной Осетии висит на волоске: нашу страну ждет широкое признание только в том случае, если там будут соблюдаться законы и демократические нормы».

В половине четвертого дня молчание было прервано заявлением коммунистической фракции: «По окончании сессии парламента в зал заседания были по их просьбе приглашены представители силовых структур и отдельные представители общественности и высказали свое мнение о внесении изменений в конституцию РЮО, разрешающих действующему президенту переизбираться на третий срок. В ответ на справедливое предложение председателя парламента изложить свои требования в письменном виде и представить их в парламент в установленном регламентом порядке последовало блокирование здания парламента и было оказано давление на ряд депутатов».

Попытки дозвониться до спикера парламента Станислава Кочиева, который как раз относится к Компартии, не увенчались успехом: по его мобильному телефону отвечали то вежливая женщина, то мужчина, не вполне владеющий русским языком. Они сообщали, что спикер занят. Наконец во второй половине дня Кочиев провел пресс-конференцию, на которой назвал случившееся «антиконституционным актом». По его словам, трое парламентариев, включая вице-спикера Юрия Дзиццойты, написали заявления о сложении мандатов, но эти заявления сначала будут рассмотрены на сессии. «То, что делает кое-кто из наших граждан, направлено против власти, прежде всего против президента», — сказал Кочиев.

Из слов спикера следует, что сначала депутаты предложили авторам идеи третьего срока обратиться в парламент письменно и пообещали рассмотреть этот вопрос. «Однако кому-то взбрело в голову организовать инициативную группу из депутатов парламента. Для вынесения вопроса о внесении изменений в конституцию на сессию необходимо собрать 12 подписей, что они и сделали. И часть из них под нажимом», — сказал Кочиев. По его мнению, менять конституцию в любом случае поздно: «За четыре-пять месяцев до выборов нельзя делать резких движений». Спикер напомнил, что сотрудники правоохранительных органов и военные не имеют права принимать участие в политике, «тем более делать ее».

Президент Южной Осетии Эдуард Кокойты, который несколько дней назад публично отказался выставлять свою кандидатуру на третий срок, осудил «неправомерные действия группы лиц, нарушивших регламент парламента». Он потребовал «жестко пресечь любые незаконные формы воздействия на депутатский корпус» и поручил генпрокурору республики Таймуразу Хугаеву в трехдневный срок расследовать инцидент в парламенте. Оппоненты президента считают, что он старается извлечь максимальную выгоду из случившегося. Замысел группы сторонников его выдвижения на третий срок, от которой сам президент отмежевался, наткнулся на сопротивление парламентариев, и теперь Кокойты пытается выступить в качестве защитника конституции от путчистов. К тому же оппоненты президента годами прогнозировали выступление против него, а на практике переворот едва не устроили горячие сторонники Кокойты. Однако в итоге события среды нанесли ущерб имиджу и президента, и возглавляемой им республики, которую западные эксперты все чаще обозначают термином failed state.

Посол Южной Осетии в РФ Дмитрий Медоев цхинвальские события комментировать отказался.

Список кандидатов на выборах президента РЮО, намеченных на ноябрь этого года, пока не определен, но большинство упомянутых выше лиц, судя по всему, рассматривают себя в качестве потенциальных претендентов. Многим из них может помешать правило десятилетнего ценза оседлости, установленного законами республики. Иван Сухов

Нелинейное примирение

Армяно-турецкая нормализация в прошлом и будущем

Резюме: Кризис и спад армяно-турецкого процесса не привел к его политической смерти. Идеи нормализации и примирения с соседом стали частью внутреннего дискурса и в Армении, и в Турции. Сближение перешло в плоскость сложных согласований и торга как внутри самих «мирящихся» стран, так и между «большими державами», от которых зависит внешний контекст.

Геополитические перспективы Южного Кавказа (Закавказья) во многом зависят от динамики армяно-турецких отношений. После распада Советского Союза взаимные конфронтационные настроения, распространенные в двух этих государствах, существенно затрудняют превращение Кавказского региона (и без того начиненного неразрешенными этнополитическими конфликтами) в территорию мира и поступательного развития. Армяно-турецкая нормализация создала бы дополнительные предпосылки для урегулирования застарелого конфликта между Арменией и Азербайджаном (стратегическим союзником Турецкой Республики) из-за Нагорного Карабаха. Открытие армяно-турецкой границы позволит Армении вырваться из региональной изоляции (сегодня две из четырех межгосударственных границ страны закрыты), стать транзитным государством и получить выход в Европу.

Для Турции же налаживание связей с Арменией способствовало бы движению к трем стратегическим целям ее внешней политики: сближению с Европейским союзом, широкому проникновению на Кавказ (не ограничиваясь кооперацией с Азербайджаном) и превращению в самостоятельный (менее зависимый от США и НАТО) центр в Евразии. Однако за два десятилетия, прошедших после распада Советского Союза и появления на карте мира Республики Армения, продвинуться от конфронтации к добрососедству не удалось.

Армяно-турецкая нормализация востребована и из-за внешних обстоятельств. Революционные потрясения в странах Ближнего Востока чреваты непредсказуемыми сценариями (рост политического исламизма, более активное вовлечение Ирана в ближневосточную геополитику, эскалация напряженности между Тегераном и Вашингтоном, ухудшение ирано-израильских и турецко-израильских отношений). Все эти «фоновые» факторы могут коснуться и Южного Кавказа. Перед лицом возможных угроз урегулирование старых конфликтов (или как минимум серьезное продвижение в этом направлении) позволило бы и Анкаре, и Еревану сосредоточиться на разрешении и предотвращении новых рисков и кризисов.

1990-е годы: первые шаги навстречу друг другу

По справедливому замечанию турецкого исследователя Мустафы Айдына, «отношения с Арменией были для Турции особенно сложным вопросом из-за наследия взаимного недоверия между обеими странами и народами, а также исторического багажа, от которого они не сумели освободиться». Однако изначально и Анкара, и Ереван проявили интерес к политике добрососедства. Турецкая Республика признала независимость Армении уже 16 декабря 1991 г. (через восемь дней после подписания Беловежских соглашений и за пять дней до принятия Алма-Атинской декларации, зафиксировавшей основные принципы Содружества независимых государств). Схожим образом армянская элита пыталась начать политический диалог «с чистого листа».

Еще в конце 1989 г. будущий первый президент Армении Левон Тер-Петросян говорил о пантюркизме как «об окончательно перевернутой странице в истории Турции». Первое постсоветское правительство, состоявшее из представителей Армянского общенационального движения (АОД), начало проводить в жизнь курс на «историческое примирение» с соседом. В июне 1992 г. Тер-Петросян встретился с тогдашним турецким премьер-министром Сулейманом Демирелем. Это произошло в рамках Организации черноморского экономического сотрудничества (ОЧЭС), инициированного Анкарой проекта по экономической интеграции стран Кавказа и Черноморского бассейна. Затем лидеры провели двустороннюю встречу. В апреле 1992 г. Ереван посетил посол Турции в России Волкан Вурал, а в августе 1992 г. делегация турецкого МИДа. Именно через Турцию в Армению (уже блокированную со стороны Азербайджана) было поставлено 100 тысяч тонн пшеницы, оттуда начались поставки электроэнергии.

Однако практически сразу же после распада СССР в армяно-турецких отношениях остро встал вопрос о границах. Ереван всегда испытывал неоднозначные чувства по поводу границы, определенной мирным договором 1921 года. Депутаты национального парламента вновь независимой Армении заявили об отказе от признания границ, установленных не Ереваном, а Москвой. В итоге уже весной 1992 г. Анкара заявила, что будущие дипломатические отношения возможны только после снятия всех пограничных споров и формально-правового признания Ереваном границ, сложившихся на 1991 год.

Помимо проблемы разграничительных линий напряженность между двумя странами усиливалась вследствие разных трактовок событий 1915 г. в Османской империи. В пункте 11 Декларации о независимости Армении (принята 23 августа 1990 г.) целью провозглашалось «международное признание геноцида армян 1915 г. в Османской Турции и Западной Армении». Таким образом, помимо гуманитарного аспекта (необходимость признания понесенных армянским народом жертв) в документе содержалось определение части территории современной Турецкой Республики как «Западной Армении».

Жирный крест на первой попытке нормализации поставила эскалация конфликта между Арменией, де-факто государством Нагорно-Карабахской Республикой (провозглашена в сентябре 1991 г.), с одной стороны, и Азербайджаном, с другой. После того как в 1993 г. попытки Баку подавить армянское вооруженное сопротивление в Нагорном Карабахе закончились неудачей (пиком военных успехов азербайджанской армии стало лето 1992 г.), формирования НКР при поддержке регулярной армии Армении предприняли ряд эффективных военных операций. Армянские силы вышли за пределы территории бывшей НКАО (Нагорно-Карабахской Автономной области в составе Азербайджанской ССР), занимая поочередно Кельбаджарский (апрель 1993 г.), Физулинский и Джебраильский (август 1993 г.), Кубатлинский (август-сентябрь 1993 г.), Зангеланский (ноябрь 1993 г.) районы. Все эти операции сопровождались эксцессами и преследованиями этнических азербайджанцев.

Наращивание вооруженного противостояния спровоцировало открытое выступление Турции на стороне тюркоязычного Азербайджана, связи с которым в Анкаре рассматривались как приоритетные. В апреле 1993 г. Турция закрыла сухопутную границу с Арменией (чуть более 300 км). Но хотя общественное мнение Турции требовало применить к Армении более жесткие меры и активнее поддержать Азербайджан, официальная Анкара ушла от прямого вовлечения в военное противоборство. Турецкая дипломатия прибегла по большей части к «мягкой силе», стремясь мобилизовать международное общественное мнение против действий Еревана. Именно тогда в широкий оборот были запущены такие понятия, как «армянское вторжение», «армянская агрессия» или «оккупация». В Турции также велась информационная кампания по обличению Армении, якобы оказывающей помощь Рабочей партии Курдистана (организации, которую в Турции рассматривают как террористическую).

После того как 12 мая 1994 г. вошло в силу Соглашение о бессрочном прекращении огня в зоне нагорно-карабахского конфликта, Анкара выступила с инициативой разместить в регионе международные миротворческие силы. Идея до сих пор не реализована. Нагорный Карабах представляет собой уникальную «горячую точку» постсоветского пространства, где противников не разделяют миротворцы, а перемирие держится на одном юридически обязывающем документе (хотя периодически и нарушается мелкими стычками и перестрелками). В итоге, по справедливому замечанию ереванских политологов Александра Искандаряна и Сергея Минасяна, армяно-турецкие отношения перешли в фазу «статики».

15 лет «застоя»

В 1993–2008 гг. в процессе армяно-турецкой нормализации наступила продолжительная пауза. Армения осталась единственным государством Южного Кавказа, с которым у Турции не было дипломатических отношений. Закрытием сухопутной границы с Арменией Анкара пыталась усилить геополитическую изоляцию последней (к этому времени сухопутная граница с Азербайджаном была уже закрыта). Изоляция усугубилась после того, как с помощью нефтепровода Баку–Тбилиси–Джейхан (открыт 13 июля 2006 г., общая протяженность 1773 км) и газопровода Баку–Тбилиси–Эрзерум (открыт 25 марта 2007 г., общая протяженность 970 км) Турция укрепила коммуникационные связи с двумя другими кавказскими республиками – Грузией и Азербайджаном. Эту же линию по углублению региональной изоляции Армении должен был продолжить и железнодорожный проект Баку–Ахалкалаки–Тбилиси–Карс (его реализация началась в 2007 г. при решающей финансовой роли Турции). Еще в 1996 г. турецкий МИД заявил, что «до тех пор, пока Армения не предпримет шаги в направлении достижения соглашений с Азербайджаном, решение держать на замке границу останется в силе».

Практически в течение всех лет «застоя» этот подход в той или иной мере воспроизводился. Позиция же Армении значительно ужесточилась, когда президентское кресло занял Роберт Кочарян (1998–2008 гг.). Как утверждают ереванские политологи, именно тогда тема международного признания геноцида армян стала рассматриваться как «неконвенциональное оружие» против Турции. Выступая на 53-й сессии ООН, Кочарян попытался вернуть в сферу международной политики «армянский вопрос». Позиция второго президента Армении по всему комплексу армяно-турецких отношений была в целом гораздо более жесткой. На саммит ОЧЭС, прошедший в Стамбуле в июне 2007 г., Кочарян не поехал, мотивировав свой отказ отсутствием дипломатических отношений между странами.

Между тем, даже резкое ухудшение двустороннего армяно-турецкого диалога не привело к его полной и окончательной «заморозке». В Турции звучали мнения о том, что сухопутная блокада не достигает своей цели. Об этом, в частности, говорили представители администрации пограничных с Арменией регионов. Так, губернатор Карса заявлял в одном из своих выступлений: «Жизнь в нашей провинции умирает на глазах из-за того, что нет прямого выхода за рубеж». В 1996 г. открылось авиационное сообщение Ереван–Стамбул (позже к нему добавится рейс Ереван–Анталия). В 1995 г. Стамбул посетил спикер национального парламента Армении Бабкен Араркцян. Заметим, что этот визит состоялся в год, который не только Армения, но и армяне диаспоры отмечали как восьмидесятилетие геноцида армян в Османской империи.

Несмотря на закрытие сухопутной границы в течение всего «застойного периода», регулярно осуществлялся торговый оборот (как правило, через третьи страны). По словам сопредседателя Турецко-Армянского делового Совета Каана Сояка (апрель 2009 г.), товарооборот между Турцией и Арменией в нынешних условиях (отсутствие дипломатических отношений и закрытая сухопутная граница) составляет 150 млн долларов, а в случае открытия границы может вырасти до 300 миллионов. В 2001–2004 гг. функционировала Турецко-Армянская комиссия по примирению, в процессе работы которой на уровне экспертов высказывалась идея о желательности нормализации двусторонних отношений (а в перспективе и исторического примирения). Все эти факты сами по себе и вместе взятые создавали предпосылки для выхода из застоя и перехода к новой попытке преодоления конфронтационного сценария.

2008–2009 годы: ветер перемен

9 июля 2008 г. во влиятельном издании The Wall Street Journal Europe вышла статья третьего президента Армении Сержа Саргсяна под заголовком «Мы готовы разговаривать с Турцией». Армянский лидер справедливо констатировал, что и турки, и армяне пытаются разными способами преодолевать закрытую сухопутную границу: «Они получают выгоду от регулярных рейсов из Еревана в Стамбул и Анталию. Есть многочисленные автобусные маршруты и такси через Грузию, и даже грузовики предпринимают долгие объезды, таким способом помогая торговле между нашими странами».

Статья привлекала к себе интерес не только потому, что глава Республики Армения призывал соседнюю страну к пересмотру внешнеполитических приоритетов. Автор – человек, никогда не принадлежавший к «либеральному лагерю» внутри Армении и ранее не замеченный в стремлениях к улучшению двусторонних отношений с Турцией. Напомним, что Серж Саргсян до своего президентства занимал ключевые позиции в силовых структурах Армении (то есть по определению более консервативной части республиканского истеблишмента, привыкшего хотя бы в силу профессии с подозрением смотреть на соседнюю державу). Впрочем, экспромт 9 июля был хорошо подготовлен. Двумя неделями ранее Саргсян пригласил своего турецкого коллегу Абдуллу Гюля посетить футбольный матч между командами двух стран в рамках отборочного цикла чемпионата мира. А это приглашение стало, в свою очередь, результатом начавшегося непубличного переговорного процесса между Ереваном и Анкарой.

Что же заставило третьего президента Армении констатировать: «Не существует альтернативы установлению нормальных отношений между нашими двумя странами. Я надеюсь, что наши правительства смогут пройти через порог новой открытой двери»? Существовало несколько причин для такой «смены вех». Одним из главных последствий нагорно-карабахского конфликта стала экономическая и геополитическая изоляция Армении. Республика имеет только два окна в мир через Иран и Грузию. И оба ненадежны. Первое слишком зависит от глобальной политической ситуации, которая все менее предсказуема, политики Соединенных Штатов и других ведущих держав в отношении Тегерана. Второе делает Ереван заложником российско-грузинских отношений. «Пятидневная война» в Грузии в августе 2008 г. воочию продемонстрировала эту зависимость (а также уязвимость позиций Армении). В этом плане определенное потепление армяно-турецких отношений могло бы оторвать весь комплекс связей между Анкарой и Ереваном от разрешения нагорно-карабахского конфликта. И Вашингтон, и Москва обозначили свою заинтересованность в таком развитии событий в 2007–2008 годах.

Что касается Турции, то, во-первых, попытки нормализации контактов с Арменией стали важной частью кавказской стратегии Анкары. В отличие от США и Евросоюза, Турция не новичок в кавказской «большой игре». В XVI–XVIII веках исторический предшественник Турецкой Республики – Османская империя – вела борьбу за доминирование на Кавказе с Персией, а в XVIII – начале ХХ века – с Российской империей. Значительная часть территорий нынешних государств Южного Кавказа в различные периоды входили в состав Турции.

В начале 1920-х гг. основатели современной Турецкой Республики и лидеры Советской России договорились о статус-кво в регионе. Турецкая Республика фактически выступала в роли гаранта автономии Нахичевани в составе Азербайджана и Аджарской АССР в составе Грузии. Однако в годы холодной войны Турцию оттеснили от разрешения этнополитических проблем Кавказа. Она играла роль главного партнера США и натовского плацдарма на Юге. Между тем относительная пассивность Анкары определялась не только геополитическими соображениями. Создатели республиканского строя Турции – кемалисты – стремились оборвать все связи с наследием Османской империи (включая и исторический нарратив, и представления об «османском геополитическом пространстве», которое включало Балканы и Кавказ). Отсюда и акцент на «национальных» началах в противовес региональным (в которых, как считали отцы-основатели республики и хранители ее идеалов, рисковала раствориться турецкая национальная «самость»).

После распада СССР в 1991 г. Турция вернулась в кавказскую геополитику. Этому способствовало, во-первых, образование тюркоязычного независимого государства – Азербайджанской Республики (Турция признала его 9 декабря 1991 г.) и этнонациональное самоопределение тюркских народов Северного Кавказа, а во-вторых, наличие многочисленной «кавказской диаспоры» в самой Турции. По различным оценкам, на территории Турецкой республики проживает сегодня от 2,5 до 7 млн выходцев из Кавказского региона. Для установления точной цифры существуют объективные трудности. В XIX веке (период массового наплыва выходцев из Кавказа в Турцию) иммигрантов называли «черкесами», хотя помимо адыгов в Османскую империю переселялись и чеченцы, и представители дагестанских этнических групп, и осетины. В-третьих, с окончанием холодной войны и распадом биполярного мира Турция столкнулась с многочисленными новыми вызовами. Региональные конфликты в Нагорном Карабахе, Южной Осетии, Абхазии, Чечне происходили в непосредственной близости от ее государственных границ. В-четвертых, значительную роль в активизации турецкой внешней политики на кавказском направлении сыграло политико-философское осмысление места и роли Турции в глобальном мире.

По мнению историка и журналиста Игоря Торбакова, новое внешнеполитическое освоение Кавказа Анкарой базируется на идеологии «неоосманизма»: «Его истоки уходят в начало 1990-х гг. – эпоху президента Тургута Озала. Однако подлинный расцвет течения совпадает с приходом к власти в Турции умеренно-исламистской ПСР (Партии справедливости и развития. – Ред.). Одним из основных идеологов неоосманизма является главный внешнеполитический советник Гюля и Эрдогана профессор Ахмет Давутоглу… В отличие от кемалистов, неоосманисты с готовностью включают в турецкое наследие и османское прошлое, и османское геополитическое пространство… По мнению Давутоглу и его последователей, Турция отнюдь не находится на обочине НАТО, Европейского союза или Азии. Турция, утверждают неоосманисты, расположена в самом центре Евразии и непосредственно – исторически и географически – связана с такими стратегически важными регионами, как Балканы, Ближний Восток и Кавказ. Неудивительно поэтому, что неоосманисты являются сторонниками гораздо более активной внешней политики – особенно на территориях, относящихся к османскому геополитическому пространству».

Эта стратегия уже принесла свои плоды на ближневосточном направлении турецкой политики. «Турция заново открывает Ближний Восток». С помощью этой метафоры аналитик RAND Corporation Стив Ларраби пытается описать усилия, которые в последние годы предпринимает Анкара в этом крайне сложном для глобальной повестки дня регионе. В последние пять лет Турция сделала серьезнейший прорыв в развитии двусторонних отношений с Сирией, хотя еще в начале 2000-х гг. Анкару и Дамаск было трудно заподозрить во взаимных симпатиях, а эксперты даже предполагали возможность осуществления военных сценариев. В 2004 г. впервые в истории сирийский президент посетил Турцию. Сегодня же дипломаты двух стран в конструктивном ключе обсуждают такие вопросы, как разделение водных ресурсов Евфрата или противодействие курдскому движению. Это, среди прочего, сделало Дамаск намного более осторожным в подходах к признанию геноцида армян. И последнее соображение (по порядку, но не по важности) – интерес Турции к Европе, который посредством «обнуления отношений с соседом» только усиливается, пишет Ларраби. Анкара пыталась (правда, без особого успеха) участвовать в урегулировании острого внутреннего кризиса в Сирии весной 2011 года.

В 2008–2009 гг. Армения и Турция пытались стремительно наверстать упущенные за 15 лет возможности. 6 сентября 2008 г. президент Турции Абдулла Гюль впервые посетил Ереван (его визит назвали «футбольной дипломатией»), а 22 апреля 2009 г. при посредничестве швейцарских дипломатов Ереван и Анкара подписали «Дорожную карту» конкретных мероприятий по нормализации отношений. Однако наибольшего продвижения в процессе нормализации Армения и Турция достигли 10 октября 2009 г., подписав в Цюрихе «Протокол о развитии двусторонних отношений» и «Протокол об установлении дипломатических отношений».

Подписание этих документов – не просто значительный шаг вперед в процессе примирения Армении и Турции, хотя бы потому, что две страны взяли на себя и политические, и юридические обязательства. Названы конкретные сроки реализации объявленных инициатив. Так, в «Протоколе о развитии двусторонних отношений» Анкара и Ереван «договорились открыть общую границу в течение двух месяцев после вступления в силу данного Протокола». В «Протоколе об установлении дипломатических отношений» стороны «договорились установить дипломатические отношения со дня подписания данного Протокола в соответствии с Венской конвенцией о дипломатических отношениях от 1961 года, обменяться дипломатическими представительствами». Оба документа могли вступить в силу «в один и тот же день – в первый день месяца, следующего за обменом инструментами ратификации». Создание же рабочей группы под руководством двух министров иностранных дел с целью разработки механизмов функционирования межправительственной комиссии (и подкомиссий в ее составе) планировалось через два месяца после вступления в силу «Протокола о развитии двусторонних отношений между Республикой Армения и Турецкой Республикой». Таким образом, в разговоре Еревана и Анкары изменился не только тон, но само содержание, от слов перешли к делу. Оба протокола дали свою интерпретацию такого критически важного для двусторонних отношений сюжета, как геноцид армян в Османской империи. Это – «диалог в исторической плоскости между двумя народами, направленный на восстановление взаимного доверия, в том числе с помощью научного беспристрастного изучения исторических документов и архивов для уточнения имеющихся проблем и формулирования предложений». Диалог планировалось развивать в формате «подкомиссии, занимающейся исторической плоскостью» (она будет работать внутри армяно-турецкой межправительственной комиссии).

От прогресса к новому «застою»?

Однако эти два юридически обязывающих документа не прошли фазу ратификации в национальных парламентах Армении и Турции. Парламент Турецкой Республики начал рассмотрение обоих протоколов практически сразу после их подписания 21 октября 2009 года. Оппозиция в знак протеста покинула зал заседаний, а многие представители правящей Партии справедливости и развития вели себя весьма сдержанно. Создалось впечатление, что немедленная ратификация документов не входит в число их приоритетов.

Естественно, снова зазвучал «карабахский фактор». Тема, которая была проигнорирована Турцией во время подписания двух протоколов, получила второе рождение после цюрихской церемонии. О необходимости совместить два мирных процесса турецкий премьер Реджеп Тайип Эрдоган заявил в ходе своих встреч с американским президентом Бараком Обамой (7 декабря 2009 г.) и главой российского правительства Владимиром Путиным (13 января 2010 года). По справедливому замечанию турецкого эксперта Митата Челикпала, «Эрдоган слишком сильно связал себя с этой проблемой (нагорно-карабахской. – Ред.), и люди, принимающие решения в Анкаре, возлагают всю ответственность на армянскую сторону».

В Армении же вхождение в фазу «застоя» также сопровождалось жесткими спорами и массовыми проявлениями публичного недовольства. Как бы то ни было, 12 января 2010 г. Конституционный суд (высшая судебная инстанция Армении) признал: два армяно-турецких протокола соответствуют Основному закону страны. Казалось бы, вот он, долгожданный шаг к укоренению армяно-турецкого примирения в массовом сознании граждан Армении. И этот шаг приветствовал Госдепартамент США. Однако это решение вызвало жесткую реакцию Турции. Все дело в том, что Декларация о независимости Армении (считающаяся составной частью Основного закона страны) содержит пункты о необходимости международного признания геноцида армян и упоминание «Западной Армении». Таким образом, получалось, что подписанные Анкарой и Ереваном документы соответствуют требованиям не просто признания геноцида, но и определенного признания «Западной Армении», то есть территориальной проблемы.

В обеих странах далеко не все оказались готовы к быстрому пересмотру сложившихся мифов, стереотипов, подходов. И Анкара, и Ереван не смогли реализовать задачи, которые ставились ими при запуске процесса «перезагрузки». Наивно полагать, что армянские и турецкие дипломаты начали примирение ради абстракций. Каждая сторона преследовала вполне конкретные прагматические цели. Армения пыталась вбить клин между Баку и Анкарой. Турция надеялась на отдаление Еревана от армянской диаспоры, которую демонизируют и в Анкаре, и в Баку. Турецкие дипломаты также просчитались, надеясь на то, что изоляция их визави сделает собеседников сговорчивее. По мере отдаления от поставленных целей обе стороны теряли интерес к мирному процессу. Как результат, замедление темпов ратификации и многократное воспроизведение на новом витке старых претензий и упреков.

Однако армяно-турецкое примирение никогда не было исключительно внутриполитической проблемой двух соседних республик, его нельзя свести к формату взаимоотношений Еревана и Анкары. Это – часть большой кавказской игры, в которой у «больших игроков» есть собственные соображения. И в Соединенных Штатах, и в России существовали свои резоны для участия в армяно-турецкой перезагрузке. В отличие от грузинской темы здесь позиции Москвы и Вашингтона полярно не отличаются друг от друга, каждый по-своему заинтересован в сотрудничестве с Турцией. Если у США налажен высочайший уровень кооперации с Турцией в сфере безопасности (от него весьма сложно отказаться), то у России имеются серьезные интересы в развитии совместных энергетических проектов («Южный поток» – наглядный тому пример). При этом Армения – важный партнер и Вашингтона, и Москвы. И в первом, и во втором случае нельзя сбрасывать со счета позиции армянского лобби.

Что же получилось в «сухом остатке»? Активизация поисков возможных схем по разменам. Как следствие, чем больше американские и российские политики говорили о невозможности сочетать армяно-турецкое примирение и нагорно-карабахское урегулирование, тем сильнее эти два процесса сближались и влияли один на другой. Точнее сказать, они мультиплицировали сложности, которых и без того хватает в каждом из них.

В итоге 22 апреля 2010 г. в преддверии девяносто пятой годовщины геноцида армян в Османской империи президент Армении Серж Саргсян выступил с обращением к нации. В этом обращении он заявил о необходимости приостановки двух протоколов об установлении дипломатических отношений и развитии двусторонних связей, подписанных его страной и Турцией в октябре 2009 г. в Цюрихе. По мнению армянского тюрколога Рубена Мелконяна, президент Армении лишь формализовал фактический кризис процесса нормализации.

Однако, констатируя спад в сложной динамике армяно-турецкой нормализации, нельзя говорить о ее полной остановке. Армянский лидер приостановил ратификацию протоколов, но так и не вышел из мирного процесса окончательно. Два цюрихских документа не аннулированы, а глава Армении готов к продолжению диалога. В конце концов, мирные процессы никогда не развиваются линейно. Для того чтобы идеи добрососедства, высказанные еще харизматическим президентом Турции Тургутом Озалом, сработали (например, в отношениях с Сирией или в меньшем объеме с Ираном и Грецией), потребовался не один год. Что же касается кипрского конфликта, прорыва так и не произошло, несмотря на определенную позитивную динамику начала 2000-х годов. Прошлогодняя победа на президентских выборах в непризнанной Турецкой Республике Северного Кипра Дервиша Эроглу, последовательного противника объединения острова, – яркое тому доказательство.

С армяно-турецким процессом та же история. Кризис и спад не означают политическую смерть. Идеи нормализации и примирения с соседом стали частью внутреннего дискурса и в Армении, и в Турции. Сегодня уже не турки с армянами, а армяне между собой и турки между собой спорят о том, что надо сделать, чтобы помириться. С меньшими издержками и затратами для себя, конечно же. Но в любом случае взаимоотношения вышли на иной уровень. Процесс нормализации перешел в плоскость сложных согласований и торга как внутри самих «мирящихся» стран, так и за их пределами между «большими державами». Однако примирение двух исторических противников уже не раз случалось, Армения с Турцией не открывают здесь ничего принципиально нового. Существует опыт и греко-турецких отношений, и болгаро-турецких, и польско-украинских, и польско-литовских, и германо-российских, и венгерско-румынских, не говоря уже об израильско-германском примирении, и превращении в ближайших союзников таких исторических противников, как Германия и Франция. Естественно, историческое примирение должно прежде всего соответствовать национальным интересам примиряющихся сторон, а также быть политически рентабельным. В противном случае ожидать нового «ветра перемен» придется еще долго.

С.М. Маркедонов – приглашенный исследователь Центра стратегических и международных исследований (CSIS, г. Вашингтон).

Армения. Турция > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 июня 2011 > № 739728 Сергей Маркедонов

Тропическая интрига

Представитель Вануату при ООН заявил, что его страна не признавала Абхазию

В минувшие выходные представитель тихоокеанской островной Республики Вануату при ООН Дональд Калпокас неожиданно опроверг сообщения о признании Абхазии его страной. 31 мая о факте признания заявил министр иностранных дел Абхазии Максим Гвинджия. В выходные грузинский телеканал «Рустави-2» показал интервью с Калпокасом, который сказал, что никакого признания не существует.

На островах Вануату, расположенных в нескольких тысячах километров к северо-востоку от Австралии, живет около 200 тыс. человек. В отличие от Абхазии, численность населения которой сопоставима, Вануату не позволяет себе содержать настоящее министерство иностранных дел со штатом послов, поэтому Калпокас, представляющий республику при ООН, чуть ли не единственный человек, который представляет эту страну во внешнем мире.

Министерство иностранных дел Абхазии официально заявило в воскресенье, что грузинский телеканал дезинформировал своих зрителей. По словам абхазских дипломатов, существует официальная бумага, фиксирующая факт признания Абхазии со стороны Вануату, подписанная премьер-министрами двух стран— Сергеем Шамба за Абхазию и Сато Килманом за Вануату. МИД Абхазии сообщил даже, что сегодня, в понедельник, ожидается официальное публичное заявление Килмана о признании республики.

Таким образом, Абхазию, видимо, признают все-таки пять стран, включая Вануату. Если Килман действительно подтвердит признание, абхазско-тихоокеанское недоразумение можно будет считать разрешенным в пользу Абхазии. Она даже получает преимущество перед Южной Осетией, которую Вануату не признала.

Однако на самом деле скандал с экзотическим государством свидетельствует о том, что международное признание Абхазии и Южной Осетии пока носит чисто символический характер и договориться удается лишь со странами, находящимися на периферии земного шара, в десятках тысяч километров от заинтересованных в признании республик. Уровень институциональной зрелости некоторых из них делает возможными любые скандальные ситуации и демарши. Между тем до признания Россией Абхазия имела довольно широкий спектр международных контактов, в том числе и среди развитых стран. Признание со стороны хотя бы одной европейской и североамериканской державы коренным образом изменило бы всю ситуацию. Но ждать такого признания не приходится, поскольку даже те страны, которые продолжают общаться с Абхазией, официально признают территориальную целостность Грузии и пока не собираются портить свои отношения с Тбилиси.

До сих пор Абхазия и Южная Осетия добились признания лишь со стороны нескольких тропических стран, расположенных в Западном полушарии. Абхазию и Южную Осетию признали Венесуэла, Никарагуа и Науру. После смерти президента Сергея Багапша 29 мая этого года было объявлено, что список стран, признавших Абхазию, пополнился Республикой Вануату (Южную Осетию она не признавала). Иван Сухов

В.В.Путин провел видеоконференцию со строителями Кузнецовского тоннеля в Хабаровском крае, Маньчжурской ветки Забайкальской железной дороги и Рокского тоннеля, а также осмотрел экспозицию о развитии Новороссийского транспортного узла

По словам В.В.Путина, эти участки железных дорог нуждаются в дополнительных возможностях перевозки грузов. Говоря, в частности, о завершении проходки основной штольни Кузнецовского тоннеля, Премьер отметил, что растущий объем товарооборота России со странами АТР свидетельствует о том, что уже сейчас надо думать о необходимости мер по увеличению пропускной способности и БАМа, и Транссиба. «Уже сейчас, заранее, мы должны об этом думать», - подчеркнул он.

«Имея в виду развитие Якутии и восточно-сибирских регионов России, очевидно, что существующих инфраструктурных возможностей в самые ближайшие годы будет недостаточно, – продолжил глава Правительства. – Государство вкладывает немаленькие средства. Рассчитываю, что и по качеству, и по цене это будут объекты, которые отвечают интересам государства. Нужно сделать всё, чтобы минимизировать расходы, не задирать цены, но сделать всё в срок и качественно».

Говоря о Маньчжурской ветке Забайкальской железной дороги, Председатель Правительства подчеркнул, что товарооборот с КНР растёт и будет расти. По его данным, уже сегодня объём перевозок с Китаем у нас больше на 23%, чем в самые лучшие советские годы – в середине 1980-х годов. «Наш товарооборот будет ещё больше, и я рассчитываю, что все планы реконструкции будут исполнены, но этого будет недостаточно», – заметил В.В.Путин, поручив главе Минтранса И.Е.Левитину продумать, как можно расширить возможности грузоперевозок.

В.В.Путин поручил также главам профильных министерств проанализировать предложения о том, чтобы на год ускорить реконструкцию Рокского тоннеля, через который проходит Транскавказская автомагистраль – единственная круглогодичная дорога, связывающая напрямую Северную и Южную Осетии.

Во время видеоконференции с главой Правительства строители сообщили о готовности завершить первый этап реконструкции в октябре текущего года – на восемь-девять месяцев раньше намеченного срока. В этой связи они предложили приступить к реализации основной, второй части проекта уже в этом году. «Это позволит избежать простоя сформированному строительному комплексу, насчитывающему в своих рядах 600 рабочих. И самое главное – это даст возможность более чем на год сократить сроки строительства основного тоннеля», –сказал представитель рабочего коллектива.

В.В.Путин в ответ подчеркнул важность Рокского тоннеля для российского Северного Кавказа и Южной Осетии и пообещал изучить инициативу строителей. «Что касается Рокского тоннеля, то все мы прекрасно понимаем, что это значит для Северного Кавказа России и для Республики Южная Осетия. Это жизненно важная артерия», – отметил Премьер. «Поэтому мы рассмотрим ваше предложение. Прошу министров проанализировать то, что касается сроков и финансирования», – сказал глава Правительства. Он подчеркнул, что рабочие должны не отставать от графика и обеспечить высокое качество строительства. «Работа в высшей степени важная. Рассчитываем, что она будет проходить в графике, а может быть, даже, как вы сейчас предлагаете, с его опережением. Наша задача – в том, чтобы обеспечить соответствующее финансирование, а ваша – качество», – подчеркнул В.В.Путин.

Затем В.В.Путин осмотрел экспозицию о развитии Новороссийского транспортного узла. Как подчеркнул Премьер в ходе осмотра, задача заключается в том, чтобы обеспечить увеличение пропускной способности Новороссийского порта, но при этом подумать о людях, которые живут в городе. По словам главы Правительства, чтобы избавить их от огромного потока грузов, которые идут в порт и из порта, нужно провести работы, связанные фактически с обходом города Новороссийска. «Горожане нуждаются в этом путепроводе, работы должны быть начаты уже в следующем году», – потребовал В.В.Путин. «В бюджете 2012–2013 годов средства на то, чтобы избавить горожан от огромного потока грузов уже выделены, необходимо провести другие процедуры, в частности выделить землю», – сказал Премьер.

Глава Правительства поставил и другую задачу: к 2015 году ежегодная грузоперевозка нового порта Тамань должна составить 35 млн т, а к 2020 году – уже 65 млн т. При этом, добавил Премьер, нужно обеспечить возможности для обслуживания в порту крупнотоннажных судов.

Кроме того, В.В.Путин поручил министру транспорта И.Е.Левитину перевести после окончания строительства в Сочи олимпийских объектов задействованные там трудовые коллективы и технику на реконструкцию автотрассы Джубга–Сочи. «Как только будут завершены работы в Сочи по возведению объектов инфраструктуры, связанных с подготовкой к Олимпийским играм, необходимо, чтобы трудовые коллективы и соответствующая техника могли быть использованы на реконструкции дороги Джубга–Сочи», – сказал Премьер.

Перезагрузия

США уговаривают Тбилиси не препятствовать вступлению России в ВТО

США показали, что готовы помочь России вступить во Всемирную торговую организацию (ВТО). Во время переговоров с президентом Грузии Михаилом Саакашвили вице-президент США Джо Байден подчеркнул, что Америка хотела бы видеть Россию в ВТО. Как известно, именно позиция Тбилиси остается главным препятствием для вступления России. Однако эксперты считают, что американская пиар-поддержка вряд ли существенно скажется на ходе присоединения России к ВТО.

2 июня Италия отметила 150-летнюю годовщину своего объединения. В этот день в центре Рима прошел военно-исторический парад, посмотреть который слетелись представители 80 стран. Ради торжества некоторым из них пришлось забыть о межгосударственных разногласиях и личной неприязни. Так на одном ряду, разделенные всего пятью креслами, сидели Дмитрий Медведев и Михаил Саакашвили.

Сложно сказать, какие чувства при этом испытывал грузинский лидер — накануне он имел разговор, итог которого ему мог не понравиться. Речь идет о двусторонней встрече с вице-президентом США Джо Байденом. После завершения этих переговоров пресс-секретарь американского представителя сообщил: «Вице-президент заявил о поддержке проходящих при посредничестве Швейцарии переговоров Грузии и России по вступлению РФ в ВТО».

Заявку на вступление в ВТО Россия подала еще в 1993 году. Двусторонние переговоры были завершены в 2004 году. С тех пор Москва вела многосторонние переговоры, затянувшиеся на шесть лет. Весной прошлого года Медведев, выступая перед руководителями иностранных венчурных фондов, заявил, что России надоело находиться в предбаннике, пытаясь вступить в эту организацию». В сентябре он дал наказ правительству «штурмовать» ВТО.

Этот штурм оказался блицкригом — 27 сентября глава Минсельхоза Елена Скрынник сообщила, что до 2012 года господдержка АПК останется на прежнем уровне ($9 млрд в год), а с 2013 по 2017 год будет сокращаться до $4,4 млрд. Проблема госсубсидий для сельского хозяйства служила камнем преткновения в переговорах с США. А в декабре министр экономического развития России Эльвира Набиуллина и Еврокомиссар по торговле Карел де Гюхт подписали меморандум о взаимопонимании между Россией и ЕС по вопросу ВТО.

С тех пор единственным препятствием на пути России к членству в ВТО была Грузия. Тбилиси требует от России открыть доступ грузинским представителям к таможенной границе у реки Псоу (абхазский участок грузино-российской границы) и у Рокского тоннеля (югоосетинский участок грузино-российской границы).

Устав ВТО предусматривает прием той или иной страны в свой состав путем полного консенсуса. В то же время этим же уставом предусмотрена возможность принятия страны и в условиях сопротивления какого-либо одного государства. Однако до сих пор эта возможность еще ни разу не была использована. И именно к этому апеллирует Грузия.

В Москве уверены, что в крайнем случае такой прецедент может быть создан. Но при этом не забывали напомнить своим американским партнерам о том, что ждут от них поддержки не только на словах. Так, в марте замглавы МИДа Сергей Рябков заявил, что у Вашингтона есть возможность надавить на Тбилиси, и весь вопрос в том «захотят ли США это сделать, и если да — то в какой степени». Ответом на этот вопрос, по-видимому, и стало заявление, сделанное Байденом во время переговоров с Саакашвили.

По мнению заместителя декана факультета мировой экономики и политики ВШЭ Андрея Суздальцева, чтобы ни говорили российские официальные лица, реальных шансов вступить в ВТО без согласия Грузии у России нет. Из-за этого США оказались в неловком положении: все прекрасно понимают, что закрытие двери в ВТО перед Россией — это вопрос не только отношений Москвы и Тбилиси, поскольку грузинское руководство курируют в Вашингтоне. Нельзя заявлять о своей поддержке Москвы и не обращать внимания на позицию Грузии. «Она смягчится. Но говорить о том, что вопрос закрыт и в этом году Россия станет членом организации, пока рано», — уверен политолог.

Гендиректор Информационно-аналитического центра по изучению событий на постсоветском пространстве Алексей Власов смотрит на ситуации с меньшим оптимизмом. Он полагает, что одного заявления Байдена для изменения позиции Грузии мало и в ближайшее время глобальных сдвигов не произойдет. Тбилиси по-прежнему будет увязывать этот вопрос с вопросом о статусе Южной Осетии и Абхазии. «Это важное заявление с психологической точки зрения — Москве нравится, когда Саакашвили оказывается в неудобном положении. Но реального наполнения в нем мало. Можно сказать, что адресатом Байдена было не грузинское руководство, а российское», — сказал Власов «МН».

С этим тезисом согласен и заведующий сектором внешней политики США ИМЭМО Федор Войтоловский. Эксперт напомнил, что на протяжении последнего полугода дипломаты говорят о второй — экономической — стадии перезагрузки отношений Москвы и Вашингтона. Обычно в рамках этой концепции упоминается отмена поправки Джексона-Вэника и вступление России в ВТО. Но отменить поправку сложно, поскольку эта инициатива наткнется на противодействие республиканцев. Зато сделать приятное для Москвы заявление ничто не мешает. Стоит отметить, что выступил с ним именно Джо Байден — политик, известный своими симпатиями Грузии. Тем не менее значимость этого события переоценивать не стоит. «История с СНВ закончилась, по ПРО договориться не получается. Чтобы показать, что застоя в перезагрузке нет, американцы сделали реверанс, продемонстрировав, что поддерживают Россию на пути в ВТО», — уверен Войтоловский. Артем Кобзев

Первый вице-премьер РФ Виктор Зубков не исключает возможность визита премьер-министра Канады Стивена Харпера в Россию.

"Премьер-министр Стивен Харпер отметил, что в предстоящие годы отношения с Россией будут выстраиваться позитивно. Наш товарооборот и экономические отношения должны развиваться", - сообщил Зубков журналистам после встречи с Харпером.

Беседа с канадским премьером состоялась после пленарного заседания канадо-российского делового совета, на котором шла речь о расширении торговли и инвестиции.

"Проходящий в Оттаве бизнес-форум подтвердил то большое значение, которое канадский аграрный сектор и российские бизнесмены придают развитию двусторонних отношений. Все заинтересованы в том, чтобы выстраивать долговременные понятные прозрачные отношения в сфере экономики", - отметил первый вице-премьер.

"Мы договорились с министром финансов Канады о том, что сделаем совместную программу сроком на пять лет, в которой будут рассматриваться вопросы, представляющие интерес для канадского и российского бизнеса. Мы подключим к этому регионы с тем, чтобы выстроить долговременную и эффективную систему отношений, способствующих привлечению инвестиций", - сообщил он.

Весьма полезной назвал Зубков состоявшуюся в парламенте встречу со спикером канадского сената Ноэлем Кинтеллой. По его словам, в беседе, в частности, был затронут вопрос о возможности возрождения морских путей, по которым в годы Второй мировой войны в России поставлялись грузы по ленд-лизу.

"Почему бы и нет? Тогда мы возили военные грузы, сейчас выстраиваем торговые отношения. Необходимо развивать морскую торговлю и перевозки. Можно собрать в Москве руководителей портов Санкт-Петербурга, Мурманска, Архангельска, Галифакса и других портов, чтобы рассмотреть такие возможности", - сказал журналистам Зубков.

Характеризуя в целом настрой канадской стороны на взаимодействие с Россией, Зубков заявил, что выстраиваются "очень хорошие и полезные отношения".

Он также сообщил, что Канада "однозначно" поддерживает вступление России в ВТО.

Россия пытается вступить во Всемирную торговую организацию с 1993 года. На сегодня РФ согласовала свое вступление в организацию со всеми членами ВТО, кроме Грузии. В конце апреля 2008 года Грузия вышла из переговорного процесса по вступлению России в ВТО, протестуя против распоряжения президента России о снятии экономических санкций в отношении Абхазии и Южной Осетии. После августовской войны 2008 года и признания Россией в одностороннем порядке независимости Абхазии и Южной Осетии Тбилиси разорвал дипломатические отношения с Москвой. Переговоры по ВТО между Грузией и Россией были возобновлены в марте этого года.

Вчера рано утром стало известно о смерти второго президента Абхазии Сергея Багапша. При всей неоднозначности оценки международным сообществом российско-грузинской войны 2008 года и факта российского признания абхазской независимости Сергей Багапш останется в истории как абхазский лидер, при котором такое официальное признание состоялось.

В последние несколько дней Сергей Багапш находился в одной из московских клиник, где перенес тяжелую операцию на легких. К вечеру субботы состояние пациента ухудшилось, он впал в кому и через несколько часов скончался. По абхазской конституции через три месяца должны состояться досрочные президентские выборы. До избрания нового президента руководить республикой будет вице-президент Александр Анкваб.

При первом президенте Абхазии Владиславе Ардзинбе Багапш занимал различные высокие должности, в частности возглавлял правительство. Под конец своего второго срока Ардзинба был уже тяжело болен, а в обществе сформировался запрос на политические перемены. Багапш, который руководил тогда абхазской энергетической компанией «Черноморэнерго», возглавил объединенную оппозицию. На президентских выборах 2004 года Россия сделала ставку на Рауля Хаджимбу, которого Ардзинба официально обозначил в качестве преемника.

На фоне только что состоявшихся «революций» в Киеве и Тбилиси Москва шла на беспрецедентно жесткие меры, чтобы сохранить в Абхазии политическую преемственность, но это только внесло в абхазское общество опасный раскол. Выборы выиграл Багапш — и первые, в конце 2004-го, и вторые, на которые он по предложению Москвы вышел в паре со своим оппонентом Хаджимбой. Хаджимба стал вице-президентом.

На вторых президентских выборах, которые состоялись 12 декабря 2009-го, через полтора года после российского признания Абхазии, Багапш уже не вызывал у Москвы сомнений в качестве предпочтительного кандидата: он совершил эволюцию от политического противника и чуть ли не лидера «оранжевой революции» до надежного, лояльного и респектабельного партнера Кремля.

После 2008 года в Москве оценили контраст Абхазии с Южной Осетией, буквально не вылезавшей из коррупционных скандалов. Два-три неприятных эпизода, связанных с проблемой отъема квартир и домов у живших в Абхазии россиян, с территориальным спором относительно нескольких десятков гектаров земли на границе Абхазии и России и с «недостачей», выявленной в конце 2010 года аудиторами российской Счетной палаты, не омрачили российско-абхазских отношений.

Скорее всего эти отношения не изменятся и теперь: после признания Абхазии и размещения там военной базы России по большому счету не важно, как пишется фамилия абхазского президента. Но определенные проблемы существуют. Россия прежде всего хотела бы иметь больше возможностей для инвестиций в Абхазию, а это возможно только в том случае, если покупать недвижимость в республике смогут не только обладатели абхазских паспортов. Для любого абхазского лидера такое решение будет травматичным: общественное мнение чутко относится к любым угрозам абхазской самостоятельности.

Кроме того, вице-президент Анкваб, фактически управляющий Абхазией с момента госпитализации Багапша, в отличие от него не успел снискать симпатий в Москве. В 1980-е Анкваб прошел путь от начальника милиции родной Гудауты до замминистра МВД Грузинской ССР. С началом грузино-абхазского конфликта переехал в Сухуми и стал министром внутренних дел Абхазии. В 1994–2004 годах Анкваб жил в Москве, занимаясь предпринимательством. В 2004-м он сделал попытку выдвинуться в президенты, но в результате поддержал команду Багапша. До 2009-го он бессменно возглавлял абхазское правительство.

Видимой причины плохо скрываемой неприязни Москвы к Анквабу нет, но со стороны кажется, что проблема — в отсутствии инструментов воздействия на этого абхазского политика. Абхазии скорее всего предстоит сложный политический период: как минимум до новых выборов Москве придется иметь дело именно с Анквабом.

Сергей Багапш успел отработать меньше половины второго президентского срока. Абхазию ждет досрочная политическая мобилизация. О нездоровье президента было известно уже во время выборов 2009 года, но едва ли кто-то рассчитывал на то, что президентской команде так рано придется остаться без прикрытия. И власть, и оппозиция, проигравшая Багапшу в том числе и по причине своей неспособности к объединению, теперь должны в срочном порядке определяться с кандидатами.

В воскресенье и абхазские руководители, и оппозиционеры отказывались комментировать политические перспективы республики, ссылаясь на этические соображения. Вице-президент Анкваб лишь выразил в беседе с «МН» уверенность, что всплеска политической нестабильности в Абхазии не будет.

России, которая после признания Абхазии и Южной Осетии в 2008 году официально выступает страной-патроном этих двух республик, придется «оптом» решать их политические проблемы: на ноябрь намечаются президентские выборы в Южной Осетии (подробнее об этом в ближайших номерах «МН»).

Отношения Абхазии с Грузией едва ли изменятся. В 2005 году, когда Сергей Багапш только пришел к власти, в Тбилиси надеялись, что его администрация будет если не более сговорчивой, то по крайней мере более контактной, чем администрация Владислава Ардзинбы. В том же 2005 году даже казалось, что эти ожидания могут частично оправдаться: началось, к примеру, активное сотрудничество по восстановлению железной дороги между абхазской столицей и Зугдиди. В восстановлении железнодорожного сообщения на этом отрезке помимо Абхазии и Грузии были также заинтересованы Россия и Армения.

Однако проект так и не был реализован. Если до 2008 года общение между Тбилиси и Сухуми с перерывами, в разных форматах и на разных уровнях еще существовало, то после 2008-го практически полностью прервалось. Кто бы ни возглавил Абхазию после Багапша, очевидно, что ждать потепления в отношениях с Грузией нет смысла. Шаги навстречу Тбилиси вызвали бы резко негативную реакцию в Москве, которая в значительной степени финансирует Абхазию. Но важнее то, что в самой Абхазии предложения о политическом сближении с Грузией по-прежнему означают для любого политика немедленное и безвозвратное окончание карьеры. Иван Сухов.

На троих

Рижское предисловие к форуму в Ярослале

На мировом политическом форуме в Ярославле будет озвучена идея о создании "большой тройки": США, Китая и Евросоюза с Россией. Многополярный мир создает слишком много проблем, уверены эксперты.

В минувшую пятницу в Риге прошла секция "Глобальная безопасность и локальные конфликты" в рамках подготовки к Ярославскому форуму, который традиционно пройдет под патронажем президента Дмитрия Медведева 7-8 сентября 2011 года. Эксперты из России и из-за рубежа собрались с тем, чтобы понять, какие инициативы вынести на обсуждение в Ярославле.

Тон беседе задала Надежда Арбатова, представитель Института мировой экономики и международных отношений РАН, вычленив две главные опасности конфликтов как таковых: возможность их перехода в вооруженную стадию и вероятность использования ядерного оружия. "Совпадение двух условий определяет самые опасные конфликты", - считает Арбатова, поясняя, что противостояние между атомными Индией и Пакистаном взаимосдерживается.

Она не исключила, что Израиль может применить ядерное оружие, если возникнет угроза его существованию, которая на сегодня исходит от арабских стран. По ее мнению, конфликты делятся на три типа: замороженные (Нагорный Карабах, Приднестровье), отложенные (Косово, Южная Осетия и Абхазия) и внутригосударственные. Если первые могут легко перейти в вооруженную фазу, а вторые только имеют вид решенных, то третий тип совершенно новый. "Здесь речь идет не о борьбе за территорию, а о борьбе за власть", - говорит Арбатова, приводя в пример войну в Ливии.

Операция НАТО вызвала разные отклики экспертов. Так, модератор секции, председатель правления Института современного развития (ИНСОР) Игорь Юргенс заметил, что в России нагнетается антинатовская риторика: постоянно говорят о том, что нельзя вести боевые действия в Ливии. "Правда, те люди, которые находятся во главе так называемой школы мысли, не говорят, как надо", - подчеркивает Юргенс, объясняя, что вести переговоры с Каддаффи "пустое и бесперспективное занятие".

В Ливии выросло целое поколение, "которое с рождения видит одно и то же лицо по телевидению", обращает внимание директор Института мировой экономики и международных отношений РАН Александр Дынкин. А руководитель Института востоковедения РАН Виталий Наумкин поясняет, что "арабская весна" - это новое поколение конфликтов - своеобразный микс фэйсбуковской молодежи и мусульманства. "В мечетях призывают выходить на улицы. Если можно ограничить доступ в Интернет, то к мечети нельзя", - говорит эксперт. Кстати, по мнению Арбатовой, повторение сценария арабских революций невозможно в России, так как "у нас ситуация достаточна стабильна, хоть эта стабильность и имеет как положительные, так и отрицательные стороны".

Между тем так называемые гуманитарные операции ставят вопрос о пределах вмешательства. "Самое главное в гуманитарной интервенции - принцип беспристрастности. Если Каддафи начинает истреблять гражданское население, он должен быть остановлен. Но если другая сторона прибегает к тем же методам, и она должна быть остановлена", - считает Арбатова.

Говоря о конфликтах на постсоветском пространстве, эксперты сошлись во мнении, что России "худо иль бедно" удалось стабилизировать ситуацию. Правда, война на Южном Кавказе обнажила ключевое противоречие постбиполярного мира - между принципом территориальной целостности государства и правом нации на самоопределение. В том-то все и дело, замечает Дынкин, конфликт на Южном Кавказе был бы невозможен при биполярном мире. И дело здесь не в ностальгии по советским временам, просто, как объясняет Юргенс, двухполярный мир гораздо более безопаснее в силу системы сдержек и противовесов, угроза же ядерной войны всегда отложена.

Таким образом, эксперты плавно подвели к идее, которую озвучил Александр Рар, руководитель центра "Россия - Евразия" Совета по внешней политике Германии. По мнению немецкого политолога, самым идеальным мироустройством для ФРГ была бы "большая тройка". "Америка всегда будет, какая она есть, главная военная держава. Китай будет расти и дальше, и это второй полюс мировой политики. А третьим должен стать Европейский союз, но в силу бедности ресурсов мы нуждаемся в России. G3 - это хорошая, реальная перспектива. Она всех может устроить", - объясняет Рар. По его мнению, "большая тройка" сможет решить крупные вопросы, которые стоят перед человечеством: ограниченность ресурсов, климат, миграция. (Кстати, последняя проблема также предложена в повестку Ярославского форума, учитывая наплыв беженцев в Европу и неясность миграционной политики России).

- Вы про G3 запомните, пожалуйста, - обратился Юргенс к присутствующим. - Это Рар сказал, и он будет докладывать на форуме в Ярославле. Эта инициатива, - безусловно, продвижение вперед.

Впрочем, Наумкин предостерег коллег от блоковости, указывая на необходимость сближать позиции, а Арбатова и вовсе заметила, что надо не создавать новые организации, а совершенствовать существующие, уточняя их функции.

Как бы то ни было, все совпали в одном: России необходимо и дальше устанавливать самые тесные связи с Европой. Партнерство ради модернизации гораздо более реально для РФ в контексте сотрудничества с ЕС, чем попытки создать БРИКС как новый полюс, уверен Рар. Модернизация России вообще должна стать общеевропейским проектом, считает посол России в Латвии Александр Вешняков. Он не мог не напомнить о существенном барьере в двусторонних связях - визовом режиме. "Принципиально важно отказаться от виз - это тест на стратегический характер отношений России и ЕС", - сказал Вешняков.

За примером визовых трудностей далеко ходить не надо: не все члены российской делегации смогли попасть в Ригу. Посольство Латвии в Москве не выдало визы некоторым участникам конференции. Впрочем, как заметил на секции Александр Дынкин, "Латвия с подростковыми комплексами постепенно превращается в важную и влиятельную европейскую страну".

Между тем

ИНСОР и Центр стратегических разработок готовят обширный доклад.

"Там будет представлен анализ условий эволюционного реформирования нашей системы, которая дает некие сбои на краях: ясно, что националисты не объединены

и представляют собой вызов системе, на левом фланге тоже есть большое недовольство", - рассказал "РГ" Игорь Юргенс, заметив, что в докладе будут определены условия неконфликтных выборов, "потому что можно довести до конфликта".

Документ будет готов к сентябрю. Пьер Сидибе, Рига

«История отношений России и Грузии за последние 20 лет— это эпоха упущенных возможностей»

Министр иностранных дел Грузии Григол Вашадзе об отношениях Москвы и Тбилиси

Сегодня завершается визит президента Швейцарии Мишель Кальми-Рей в Тбилиси — Берн посредничает между Москвой и Тбилиси после войны 2008 года и разрыва дипломатических отношений между Россией и Грузией. О том, какими сейчас видятся Грузии отношения с Москвой, «МН» рассказал министр иностранных дел страны Григол ВАШАДЗЕ.

— Согласие Грузии играет ключевую роль для вступления России в ВТО. Как продвигаются переговоры?

— Никаких деталей переговорного процесса, следуя предварительной джентльменской договоренности, я касаться не буду. Скажу только, что сам по себе факт обращения России к Грузии с предложением возобновить двусторонние консультации по вступлению в ВТО отрадный. В Москве есть правильное понимание того, что без Грузии они в эту организацию не вступят. Мы же в неблаговидных целях этим пониманием пользоваться не намерены. Делегация Грузии отправлялась и отправляется в Швейцарию вовсе не для того, чтобы блокировать вступление России в ВТО. Мы за совместный поиск выхода из того юридического абсурда, который Россия сама же создала себе 26 августа 2008 года, признав Абхазию и Южную Осетию.

— Готова ли Грузия к компромиссам на переговорах?

— Безусловно, и само согласие на переговоры с нашей стороны уже является компромиссом. Сидеть за одним столом с представителями России особого удовольствия никому из нас не доставляет. С другой стороны, ни географию не изменить, ни политические реалии. Следовательно, разговаривать надо, достигая взаимоприемлемых решений. Мы к этому готовы. Но заявления России о том, что ВТО, бросив Грузию на произвол судьбы, ринется защищать российские интересы, примет Россию в свои ряды в обход устава данной организации, установленных правил и процедур, делу не помогут.

— Оказывает ли Запад давление на Грузию, чтобы та дала согласие России по ВТО?

— Нет. Только один раз наши западные партнеры, в том числе США, сказали грузинской стороне, что в интересах всей мировой экономики, в том числе и грузинской, чтобы одна из крупнейших экономик мира, российская, была составной частью ВТО и жила бы по цивилизованным законам. Мы это прекрасно понимаем. Но США, Запад зафиксировали позицию: никто на блюдечке Грузию преподносить России не будет. Это дело России и Грузии — найти взаимоприемлемое решение.

— После войны 2008 года Россия и Грузия общаются только в Швейцарии. Может, у вас какие-то кулуарные контакты с Россией?

— Нет. Совершенно честно об этом говорю. Раньше была еще пара встреч в Ереване по поводу открытия КПП «Казбеги — Верхний Ларс» на грузино-российской границе.

— Может быть, безопасность на Северном Кавказе могла бы стать новым предметом консультаций Москвы и Тбилиси? Ведь это волнует оба государства.

— Невозможно ответить на этот вопрос. Напомню, что президент Грузии и другие руководители уже высказали готовность разговаривать с Россией в любое время, в любом месте, на любую тему, без всяких предисловий. Выберет ли Москва путь диалога или будет продолжать присылать сюда террористов и взрывные устройства, это уже вне моей компетенции. Могу также сказать, что на всех встречах с представителями России во всех форматах наши западные партнеры задают очень нелицеприятные вопросы по оккупации и этнической чистке. Теперь к этому добавилась и проблема террористических актов, которые в последнее время спецслужбы России планировали и осуществляли на нашей территории. Кстати, вскоре сенат США примет важнейшую резолюцию в поддержку Грузии.

— Не было ли вызовом Москве решение грузинского парламента признать геноцид черкесов Российской империей в XVIII–XIX веках?

— Это решение парламента, избранного грузинским народом. То, что Россия совершила преступления на Северном Кавказе, и не только перед черкесами, это исторический факт, кстати, признанный российскими же историками еще в XIX веке. Если мы когда-то соберемся обустроить Кавказ таким образом, чтобы в этом доме комфортно жилось всем народам, надо будет найти решения для всех болезненных проблем. Может, когда-то Россия согласится и с нами, как с Польшей, создать совместную комиссию по трудным вопросам.

— В этом году исполняется 20 лет со времени распада СССР. Вы были и гражданином России, семь лет работали в 80-е годы в союзном МИДе. Почему, на ваш взгляд, за постсоветские годы Грузия оказалась единственной из бывших республик Советского Союза, с которой у России была война?

— Я все время думаю об этом, это и моя личная трагедия, но ответить трудно. Абсолютно все действия Москвы в эти годы против Грузии были совершенно иррациональны. Найти в них продуманность, ориентированность на результат невозможно. Может, воевали с нами, потому что эмоционально обитатели Кремля были готовы расстаться с Балтией, но не с остальными частями бывшего СССР. Может, потеря Грузии для Генштаба России расценивалась как сильнейший удар по геостратегическим интересам. Может, в нас видели удобный военный плацдарм. Может, хотели превратить Грузию в затычку для узкого горлышка транспортировки в обход России каспийских и центральноазиатских нефти и газа. Могу сказать, что мы в Грузии ни разу не получили вразумительного ответа, чего же от нас, собственно говоря, хотят. Уже ближе к началу войны 2008 года это стало оформляться в туманные намеки: вы сами, мол, хорошо знаете. Или говорили: не худо было бы принять поправки в конституцию о нейтральном статусе, о неразмещении в Грузии военных баз третьих стран, получить грузинскую железную дорогу, газопровод Север–Юг, трубопровод Азербайджан–Грузия…

— Но у России и так сегодня серьезные бизнес-активы в Грузии.

— Ну так что мешало России использовать готовность грузинского общества к сотрудничеству и спокойно занять с 1991 года командные высоты в экономике? Превратиться не в оппонента, соперника и уже сегодня главную угрозу нашего физического выживания, а в государство, которое бы мы еще благодарили за решающий вклад в наше становление. История отношений России и Грузии в эти двадцать лет — это эпоха упущенных возможностей. Сейчас Россия серьезно работает, чтобы еще какие-то страны вслед за ней, Никарагуа, Венесуэла и Науру, признали Абхазию и Южную Осетию. Обещает золотые горы. Кому-то сеть больниц, кому-то — построить университетский город. Грузия и ее союзники каждый раз эти попытки пресекают на корню. Среди наших приоритетов — не допустить признания т.н. независимости оккупированных территорий, не дать России расшатать их юридический статус. Пока с этой задачей справляемся.

— Как вы оцениваете реакцию мирового сообщества на действия служб правопорядка при разгоне демонстраций на прошлой неделе?

— Группа маргиналов пыталась лишить грузинский народ права отметить самый большой национальный праздник — День независимости. Правоохранительные органы пресекли попытку нарушения общественного порядка и нашего законодательства. Действия властей Грузии получили нормальную оценку во всех столицах, кроме Москвы, где случилась настоящая истерика по вполне понятным причинам. Профинансированная, вдохновленная и организованная в Москве акция против грузинского государства в очередной раз провалилась. Михаил Вигнанский

Грузия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > mn.ru, 30 мая 2011 > № 332802 Григол Вашадзе

Подача электроэнергии в Южную Осетию в связи с ремонтно-профилактическими работами на линии электропередачи (ЛЭП) "Зарамаг - Северный Портал - Дзау" временно прекращена в четверг, сообщил руководитель пресс-службы президента и правительства республики Вячеслав Седов.

Подача электроэнергии, как ожидается, будет восстановлена к 18.00 мск.

Как отметил гендиректор ГУП "Энергоресурс - Южная Осетия" Алан Габараев, электричество отключено по просьбе североосетинских энергетиков.

"Просьба североосетинских энергетиков об отключении электроэнергии в связи с плановыми профилактическими и ремонтными работами на ЛЭП "Зарамаг - Северный Портал" поступила в правительство Республики Южная Осетия за пять дней. После того, как правительство дало разрешение на отключение электроэнергии, мы заранее оповестили об этом население", - сказал он.

Профилактические работы ведутся также на югоосетинском участке ЛЭП.

Девальвация геноцида

Грузия обвинила Россию спустя полтора века

Парламент Грузии 20 мая официально признал геноцид черкесов в Российской империи.

Речь идет об истреблении и изгнании значительной части коренного населения западной части Северного Кавказа во время и после Кавказской войны XIX века. Грузинские парламентарии основываются на положениях IV Гаагской конвенции 1907 года «О законах и обычаях сухопутной войны», на Конвенции ООН 1948 года «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него» и Конвенции ООН 1951 года о статусе беженцев.

На русскоязычных черкесских сайтах признание приветствуют: пользователи благодарны Грузии, они считают, что это самое значимое событие в жизни черкесов за последние 150 лет. Сообщество тронуто тем, что грузинские парламентарии не стали вспоминать участия российских черкесов в грузино-абхазской войне 1992–1993 годов на стороне Абхазии. Абхазия, насколько известно, геноцид черкесов пока признавать не собирается.

На официальном уровне постановление вызвало в России негодование. Замглавы комитета Госдумы по международным делам Андрей Климов сказал «МН», что Грузия после нападения на Южную Осетию в 2008 году не имела морального права поднимать подобные вопросы.

Помимо эмоциональной, существует и формально-юридическая критика: акты, на которых основано постановление, приняты гораздо позже окончания Кавказской войны. А само понятие геноцида в мировой практике возникло лишь во время второй мировой. Правда, это не помешало 21 стране признать геноцид армян в Турции 1915 года. Грузии среди этих стран нет, и Армения теперь получила основание требовать такого признания от Тбилиси. Глава комитета грузинского парламента по делам диаспор и Кавказа Нугзар Циклаури поспешил заявить, что связывать вопросы признания геноцида армян и признания геноцида черкесов неуместно. Армянские аналитики считают, что геноцид армян — неоспоримый факт, а геноцид черкесов — вопрос конъюнктуры российско-грузинских отношений.

В предыдущий раз слово «геноцид» звучало на Кавказе в связи с российскими официальными описаниями событий в Южной Осетии в августе 2008 года. Тогда тема геноцида осетин не получила развития, но теперь почти наверняка оживет.

Признает ли черкесский геноцид еще хоть одна страна, пока неизвестно. Практика показывает, что подобные акции сами по себе не всегда становятся причиной фатальных ссор: Россия признала геноцид армян в Турции в 1995 году, и с тех пор российско-турецкие отношения только улучшаются.

21 мая 1864 года парадом императорских войск в нынешней Красной Поляне завершилась полувековая Кавказская война. Этот день мог бы быть также днем памяти мирных жителей русского пограничья, пострадавших во время войн с горцами, и днем российской воинской славы. Но в субботу в Краснодарском крае, Адыгее, Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии вспоминали лишь о черкесской трагедии. Иван Сухов

Вооруженные силы Грузии в последние годы ускорили модернизацию для возможного выполнения в будущем, в том числе, "почти невыполнимых задач", заявил в субботу грузинский лидер Михаил Саакашвили, наблюдавший на военном полигоне под Тбилиси за военными учениями "Вазиани-2011".

Военные учения в Вазиани совпали с профессиональным праздником вооруженных сил Грузии, который отмечается 30 апреля. По случаю 20-летнего юбилея ВС Грузии на военных базах страны проводятся праздничные мероприятия.

"Сегодня мы еще раз убедились в том, что, несмотря на попытки нашего врага сломить, в первую очередь, наши вооруженные силы, деморализовать наш боевой состав, мы смогли не только сохранить боевую форму и дух, но в последние годы смогли продолжить быстрыми темпами и ускорить модернизацию", - заявил Саакашвили.

"...Мы продолжим оказывать помощь вооруженным силам, максимально продолжим модернизацию и мы достигнем того, чтобы ВС Грузии, исходя из задач, перед которыми мы стоим, были бы очень хорошо оснащены и хорошо подготовлены для выполнения всех тех задач, в том числе почти невыполнимых задач, которые наша жизнь, наша история поставит перед нами", - добавил он.

В учениях "Вазиани-2011" были задействованы авиация, пехота, артиллерия, инженерные и танковые подразделения, всего около 700 военнослужащих и около 80 единиц военной техники. Учения включали в себя четыре фазы и были направлены на усовершенствование совместных действий комбинированных сил в обороне.

В ночь на 8 августа 2008 года грузинские войска атаковали Южную Осетию и разрушили часть ее столицы Цхинвали. Россия, защищая жителей республики, многие из которых приняли гражданство РФ, ввела туда войска и после пяти дней боевых действий вытеснила грузинских военных из региона. В конце августа 2008 года Россия признала независимость Южной Осетии и Абхазии, а в апреле 2009 года заключила с ними договоры об охране границ на грузинском участке. Елена Парцвания

Актуальные вопросы общественно-политической жизни страны Дмитрий Медведев обсудил с представителями федеральных и региональных руководящих органов Всероссийской политической партии «Единая Россия».

В ходе дискуссии, в частности, затрагивались вопросы развития политической системы страны и предстоящие выборы в Госдуму, дальнейшее законодательное обеспечение противодействия коррупции, пути улучшения условий труда рабочих и сокращения травматизма на производстве.

Говоря об очередных антикоррупционных мерах, глава государства сообщил, что внёс на рассмотрение в Госдуму законопроект, обязывающий банки и регистрирующие органы предоставлять сведения об имуществе лиц, претендующих на государственные должности, а также членов их семей.

Кроме того, Президент отметил, что продолжит заниматься решением социальных проблем рабочих, повышением престижа рабочих профессий и совершенствованием трудового законодательства.

* * *

Д.МЕДВЕДЕВ: Прежде всего хотел бы всех поприветствовать и поздравить с наступающими майскими праздниками. Эти праздники имеют давнее происхождение. Может быть, нигде в другой стране, как в нашей, их не умеют так хорошо отмечать. Это связано и с историей, потому что мы всегда отмечали 1 Мая как День международной солидарности трудящихся, потом праздник переименовали в День весны и труда. На самом деле, конечно, природа его не изменилась: это праздник всех, кто трудится. В то же время у нас есть и свои чисто национальные традиции его отмечать: обычно значительная часть наших граждан с 1 по 9 мая проводит на грядках. Вы потом расскажете, как сами собираетесь отмечать этот праздник, а я хотел бы всех ещё раз поприветствовать и поздравить с наступающим праздником.

Несколько слов о теме, по которой мы собрались. Естественно, я не ограничиваю обсуждение только этой темой, но прежде всего хотел бы с вами обсудить ситуацию вокруг социальных проблем, связанных с нашим рабочим классом или социальным статусом рабочих в нашей стране. Причём эта тема не неожиданная – не потому, что мне так захотелось сделать перед 1 Мая. За последний месяц у меня была целая череда встреч и на предприятиях, и с Правительством несколько совещаний. Мы говорили, естественно, о проблемах, которые существуют у наших рабочих людей: это и низкая зарплата, и невысокие социальные гарантии, говорили о преемственности поколений, когда по отдельным профессиям люди не могут передать свой опыт молодёжи.

Образовался, особенно в 90-е годы, разрыв по некоторым специальностям: есть или очень зрелые рабочие, или совсем молодые, а среднее поколение просто вымыто. Это, конечно, проблема обустройства: жильё, детские сады, – и она не только рабочих касается. Но по рабочим профессиям, может быть, она наиболее остра, потому что рабочая профессия всё-таки такова, что карьерный рост в ней достаточно непростой, и не всегда легко перейти на должность более высокой квалификации с более высокой зарплатой. Поэтому решение жилищной проблемы становится особенно проблематичным.

Я вчера, кстати, обсуждал этот вопрос и ещё один очень важный вопрос, на мой взгляд, для рабочего класса в целом и для будущего нашей страны: вопрос образования. У нас в советский период была создана система начального и среднего профессионально-технического образования. Система в целом неплохая, хотя над ней и смеялись, и упрекали её в том, что, может быть, она не всегда готовит хороших специалистов, но она работала. И за счёт этого молодые люди и девушки получали начальное и среднее профессиональное образование, шли работать.

К сожалению, в 90-е годы, да и в прошедшем десятилетии она оказалась в значительной степени либо разрушена, либо девальвирована. И сейчас уже сами работодатели столкнулись с тем, что они ищут многие рабочие специальности буквально, что называется, с огнём. Найти людей не могут и должны вкладывать деньги именно в развитие этих самых ПТУ, техникумов, или колледжей в современном названии этого учебного заведения. Здесь тоже надо подумать, как поступить на будущее.

Вчера я проводил совещание с членами Правительства, по сути финальное, дал им поручение подготовить предложения, во-первых, по социальным вопросам для тех, кто трудится на рабочих специальностях, во-вторых, по ответственности работодателя в том числе и за соблюдение правил труда, безопасности труда.

Когда я приблизительно месяц назад этой темой начал заниматься, то посмотрел: у нас, конечно, колоссальное, просто чудовищное количество производственных травм. И связано это, конечно, и с условиями труда, и с известной нашей недисциплинированностью, и с нежеланием некоторых работодателей вкладываться в охрану труда. Здесь есть что обсудить в смысле законодательства и даже международных конвенций на эту тему.

И такие поручения я вчера дал Правительству и соответственно объединениям работодателей, чтобы они подумали. Если вы мне сейчас тоже что-то интересное расскажете – естественно, это тоже можно было бы откорректировать и предложить.

Это, наверное, основная тема, особенно в преддверии Дня весны и труда, но я хотел бы сегодня обсудить и другие темы с коллегами из партии «Единая Россия». У нас это уже такая традиционная встреча. Я не буду специально очерчивать повестку дня; очевидно, что она имеет большое значение, хотя бы потому, что «Единая Россия» у нас является самой крупной партией – как принято говорить, правящей партией, и от её решения очень многое зависит.

Пользуясь случаем, кстати, хотел бы ещё раз поблагодарить «Единую Россию» за поддержку целого ряда моих инициатив, как экономических, так и политических. Мы за последние годы с вами, может быть, не радикально поменяли политические институты (этого, наверное, и не требовалось), но мы всё-таки сделали их более работоспособными, и та поддержка, которая была обеспечена моим инициативам, конечно, помогла принять необходимые решения. Тем более что этот год – год выборов, выборов местных и выборов в Государственную Думу. Мы к этим выборам идём уже как минимум частично модернизированные и в избирательной системе, и в политической системе в целом.

Есть ещё целый ряд тем, которые, безусловно, являются актуальными и для партии, и для других политических структур, и вообще для наших людей. Одна из них тяжёлая и с давними корнями: тема коррупции. Я предлагаю её тоже обсудить сегодня, имея в виду улучшение законодательного регулирования.

В этом плане хотел бы всех проинформировать, что сегодня я внесу очередной законопроект, посвящённый ответственности чиновников включая декларирование их доходов. Предусматривается также обязанность банков сообщать всю информацию о тех, кто претендует на должность на государственной службе, о тех, кто должен быть зачислен на эту службу. Теперь это уже не их добрая воля, что называется, – давать информацию, не давать информацию. Они уже обязаны по требованию соответствующих структур эту информацию давать при зачислении на госдолжности. То же касается регистрирующих органов, которые занимаются недвижимостью. Причём это распространяется не только на государственных служащих, но и на членов их семей. Там же решаются вопросы ответственности госслужащих за незадекларированное занятие бизнесом и некоторые другие вопросы.

Если эта тема вам интересна (думаю, что она интересна в нашей стране всем, к сожалению), то давайте об этом тоже поговорим. И конечно, я открыт к тому, чтобы обсудить любые насущные вопросы. У нас их хватает, и сегодняшняя встреча позволяет это сделать в абсолютно откровенном ключе. Задавайте любые вопросы, которые вам покажутся необходимыми.

Я знаю, что есть целый ряд наших коллег, которые хотели бы выступить, сказать несколько слов и от имени рабочих, и о проблемах рассказать, и, естественно, по партийным делам тоже, и по основным проблемам развития нашей страны.

Б.ГРЫЗЛОВ: Уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Хотелось бы, во-первых, поблагодарить Вас за то, что Вы организовали такой формат встречи с активом партии «Единая Россия», он стал уже традиционным. У нас есть возможность обсудить огромное количество важных вопросов, которые обсуждаются в партии, обсуждаются в целом в нашей стране.

Хотелось бы присоединиться к Вашим поздравлениям с 1 Мая и тоже поздравить наших коллег. Очень символично, что сегодняшняя встреча, которая посвящена теме социального положения рабочих, проходит во Всемирный день охраны труда. Думаю, что те вопросы, которые Вы поднимали на ряде совещаний в апреле, касающиеся в целом и профтехобразования для подготовки рабочих специальностей, и охраны труда, вопросы трудовых отношений, они очень важны, потому что, к сожалению, в год сотни человек гибнут на производстве и тысячи человек получают увечья. Это тема, которая волнует всех. И сегодня одна из выступающих, Ульяна Александровна Михайлова – председатель Псковского областного совета профсоюзов, более подробно остановится как раз на теме охраны труда на производствах.

Думаю, что депутатский корпус тоже достаточно внимательно изучает эту тему. У нас сейчас в работе ряд законопроектов, которые направлены на улучшение труда, в частности, это законопроект об установлении конкретных мероприятий, на которые должны тратиться деньги, выделяемые работодателем в целях улучшения условий труда. Этот законопроект внесён Правительством, и мы уже готовы его в первом чтении рассмотреть в мае, ориентировочно 20 мая.

Есть также законопроект о дополнительных мерах по повышению безопасности труда шахтёров. Он внесён рядом членов Совета Федерации и был принят в первом чтении. Безусловно, мы завершим работу по нему до конца весенней сессии текущего года.

Думаю, что также важна тема, которую надо решить на законодательном уровне. Это тема повышения ответственности работодателей за нарушение установленных нормативов. На всех производствах есть нормативы, которые предполагают создание необходимых условий для безопасного труда.

И это абсолютно объективный, конкретный перечень, легко проверяемый, – насколько выполняются эти требования на каждом из отдельно взятых производств. И, соответственно, мы должны наказывать тех работодателей, которые не выполняют требования, связанные с этими нормативами. Конечно, эта тема также является темой весенней сессии. Мы эти инициативы реализуем в тех законопроектах, которые будем принимать.

Хотел бы ещё остановиться на следующем вопросе, он достаточно интересен. Мы сейчас вступаем в посткризисный период. Мы достаточно успешно преодолели тяжёлый конец 2008 года, 2009–2010-е годы, сейчас уже есть оптимизм, что валовой внутренний продукт у нас растёт, промышленность растёт, есть понимание, что ориентиры «Стратегии-2020» будут реализованы.

Однако появилась дискуссия в обществе относительно того, что во многих странах посткризисный, постиндустриальный период может быть связан с переходом на ориентацию, связанную с оказанием услуг, а не с промышленным производством. Эта тема присутствует. Думаю, что для России очень важно не потерять национальную промышленность и вкладывать именно в развитие производства, а не в развитие сферы услуг.

Есть страны, которые, можно сказать, паразитируют на финансовых темах. Это, в частности, Англия, а также известная финансовая мировая держава – США. Россия должна сохранять свою индивидуальность, иметь развитую промышленность, иметь производства, которые покрывают большое количество всех отраслей промышленности. И для России приоритетом и гордостью, безусловно, является человек труда, а не офисный планктон, если можно так выразиться именно в этом вопросе.

Конечно, нам нужна умная экономика. То, что направлено на модернизацию, на инновации, – это безусловный приоритет. Опять же хотел бы обратить внимание на то, что некоторые воспринимают модернизацию как интенсификацию труда. В этой связи даже появляется ряд конкретных предложений, которые обсуждаются, о том, чтобы рабочая неделя была не 40 часов, как сейчас, а 60 часов. Наверное, предполагается работать шесть дней в неделю по 10 часов. Мы, конечно, не поддерживаем такие предложения, мало того, – мы просто поставим им барьер.

В декабре прошлого года в Государственной Думе мы впервые реализовали идею, которую Вы высказали в своем Послании, касающуюся предоставления думской трибуны всем зарегистрированным в России партиям. Мы вынесли очень важный вопрос на обсуждение – это вопрос о трудовых отношениях, о Трудовом кодексе, и получили мнения всех партий по этому поводу. Одна из партий, а именно «Правое дело», показала, что не только отдельные члены этой партии, но партия в целом стремится к повышению пенсионного возраста.

Было заявлено о том, что надо увеличить на пять лет пенсионный возраст, а может быть, даже этот пенсионный возраст для мужчин и женщин объединить в одну цифру – 65 лет. Это притом, что у нас средний возраст, средний показатель продолжительности жизни – 69 лет, а у мужчин – 63 года. Поэтому мы все понимаем, что в случае установления планки в 65 лет средний мужчина до пенсии не доживёт.

Такой подход мы не разделяем, считаем необходимым поставить ему барьер, и в соответствии со «Стратегией-2020» мы должны выйти к 2020 году на среднюю продолжительность жизни в 75 лет. Это важный ориентир, он, естественно, может быть достигнут, только если будет существенно повышено качество жизни. Это, с точки зрения рабочих специальностей, должно быть обеспечено существенным ростом производительности труда.

И если мы говорим о росте производительности труда в два, в три, а в отдельных отраслях в четыре раза, то это не значит, что у нас будет вместо 8-часового рабочего дня 32-часовой рабочий день. Поэтому надо эти задачи решать именно путём модернизации наших производств. И это мы воспринимаем как главную задачу, которая стоит перед всеми нами. Вы, Дмитрий Анатольевич, сформулировали эту задачу. Мы, безусловно, будем её реализовывать, в том числе и силами тех, кто здесь сегодня присутствует. Здесь много членов и сторонников партии, которые являются непосредственно яркими представителями рабочих специальностей.

По поводу представителей рабочих специальностей. Я попросил дать мне справку в Государственной Думе, в Управлении кадров, сколько депутатов сегодня пришли в Государственную Думу, скажем так, непосредственно от станка, из шахты, то есть сколько представителей рабочих специальностей. Оказалось, что таких у нас четверо.

Можно было бы логично предположить, что это по одному представителю от каждой парламентской фракции или это четверо коммунистов. Это не так. Все четверо являются членами партии «Единая Россия». Я хотел бы их фамилии назвать, они этого достойны. Это Виктор Дедов – электролизник Богословского алюминиевого завода; Анатолий Иванов – электромеханик АО «АвтоВАЗ»; Екатерина Лапшина – ткач из Ивановской области; Борис Михалёв – подземный горнорабочий, бригадир очистной бригады шахты имени Кирова. Так что рабочие есть только во фракции «Единая Россия».

Мы много делаем для людей труда, понимаем, что им достаточно сложно сделать политическую карьеру. Но у нас в региональных организациях рабочим предоставляется возможность быть кандидатами в органы местного самоуправления, в органы законодательной власти субъектов Российской Федерации. И такой карьерный рост, можно сказать, политический рост, становится уже обыденным. Таких случаев уже очень много. И, безусловно, среди кандидатов в Государственную Думу шестого созыва будет ещё большее число рабочих. Считаю, что это абсолютно правильная позиция.

Сейчас вопросы формирования и совершенствования трудового законодательства, как я уже говорил, находятся под пристальным вниманием депутатов. Что важно, хочу на это обратить внимание, – регламент Государственной Думы предполагает, что любой законопроект такой направленности должен обсуждаться на трёхсторонней комиссии. И это регламентная позиция, мы неукоснительно её соблюдаем, то есть представители работодателей, представители работников должны обязательно принимать участие в обсуждении.

В этой связи у нас очень тесные отношения с Федерацией независимых профсоюзов России, с которой у партии «Единая Россия» есть соглашение о сотрудничестве. Именно такие вопросы мы обсуждаем вместе. У нас есть опыт работы начиная с 2007 года, в частности, это законопроект по повышению минимального размера оплаты труда. Мы вместе выходили к Вам с предложениями конкретного повышения, мы оговаривали эти цифры, и в результате они реализовывались в виде принятого закона.

Хотел бы ещё раз вернуться к теме охраны труда с точки зрения пенсионного возраста тех работников, которые находятся на местах с вредными условиями производства. Совершенно неожиданна для меня была цифра, что у нас треть занятых на производстве работают на местах с вредными условиями. Треть!

При этом работодатель не несёт никакой ответственности в связи с тем, что его работник на какое-то количество лет, в среднем на пять лет, уходит раньше на пенсию. То есть получается, что пенсию этому работнику обеспечивает не работодатель на пять лет раньше, а все работники, которые работают либо на этом производстве не на вредных условиях, либо на других производствах. Считаю, что эту ситуацию нужно поправить. Возможно несколько путей решения этой проблемы.

У нас уже есть отраслевые пенсионные системы, в частности, это пенсионная система в лётном составе гражданской авиации, это пенсионная система для работников, работающих на шахтах. Там работодатель просто-напросто формирует большие отчисления в Пенсионный фонд для того, чтобы те рабочие, которые раньше уходят на пенсию, имели возможность её получать именно за счёт тех отчислений, которые были сделаны во время работы этого рабочего. Либо мы можем обязать работодателей уменьшать количество рабочих мест с вредными условиями труда. Это тоже то направление, которое, безусловно, нужно стимулировать.

У нас есть контролирующие органы, имею в виду и Гостехнадзор, и Роструднадзор, которые могли бы внимательно изучать ситуацию на каждом из производств. Давать рекомендации и ставить условия для того, например, чтобы к будущему году сократилось количество таких рабочих мест на достаточно видимое количество (на 15, 20, может быть, 30 процентов в год), чтобы мы перешли на работу без вредных условий. Понятно, что могут быть исключения, но, думаю, эта тема имеет право на жизнь.

И в преддверии праздника хотелось бы затронуть ещё одну тему. К сожалению, человек труда, рабочий, сегодня имеет не так много моральных стимулов. О материальных стимулах, думаю, будут говорить рабочие, и я примерно знаю тематику их выступлений. Это будут правильные и яркие выступления о том, что зарплату, безусловно, надо повышать. Но роль моральных стимулов тоже нельзя приуменьшать.

У нас есть возможность получать звания «Заслуженный металлург», «Заслуженный шахтёр» и так далее. Что касается орденов, ситуация следующая. Есть два ордена: орден Почёта и орден «За заслуги перед Отечеством», где в числе ряда других достижений, которые предполагают возможность представления к этому ордену, есть и заслуги в производственной деятельности.

Однако это достаточно большой ряд и не на первом месте. Думаю, что мы могли бы учредить орден, который бы рабочие признавали как свой, как орден, который отразит их заслуги перед обществом, заслуги в ударном труде. Это мог бы быть орден «Трудовая доблесть», и этот орден можно было бы вручать в Кремле 1 Мая. Может быть, такую традицию создать, чтобы весь народ видел своих героев труда.

Д.ЧЕРВЯКОВ: Здравствуйте, меня зовут Дмитрий Червяков. Я приехал из города Златоуста. Работаю на Златоустовском металлургическом заводе сталеваром.

Наше предприятие – одно из старейших в отрасли. Оно основано в 1900 году, и в этом году ему исполняется 111 лет. Всю свою историю предприятие славилось выплавкой высококачественных марок стали. Нашими основными потребителями были оборонные предприятия, такие, как авиастроение, атомная промышленность, космосостроение.

И в данный момент наше предприятие может остановиться без государственных заказов, как оно чуть не остановилось в 2009 году. Тогда представители «Единой России» приехали к нам в город, «встряхнули» завод, и он заработал. Работает и по сей день, но проблемы на заводе остались.

Одна из основных проблем – отсутствие модернизации. Средний возраст оборудования где-то 50–60 лет, а отсюда идут такие проблемы, как тяжёлый физический труд, низкая производительность труда и низкая заработная плата. К примеру, за февраль этого года средняя зарплата по моему цеху была 10.800, в марте – 13.000. Это средняя зарплата у сталеваров, а работа сталеваров очень тяжёлая. Летом температура на площадках достигает 60 градусов.

Следующая основная проблема – это отношение к людям. Цех работает круглые сутки, а столовая, например, работает только для первой смены.

Другая проблема – уехать после второй смены домой: общественный транспорт ходит только с утра, а работающие во вторую смену добираются домой кто как хочет, кто на машину складывается, на бензин, кто пешком доходит.

Есть проходная у нас на территории цеха, которая выходит в город. Но она закрыта, и нам приходится обходить через центральную проходную, проходя по три лишних километра каждую смену.

Были, конечно, и светлые моменты в истории нашего завода. Например, в 2007 году 20 молодых специалистов завода получили ключи от новых квартир на очень выгодных условиях. Например, беспроцентная ссуда, мы выплачиваем равными долями в течение 20 лет без процентов. Я считаю, этот опыт можно применять и на других предприятиях.

Так что, Дмитрий Анатольевич, хотелось бы к Вам обратиться с просьбой. Когда Вы посещаете предприятия, посещайте не только рабочие места, но обращайте внимание, как люди обедают, где люди переодеваются, где люди отдыхают.

И ещё, Дмитрий Анатольевич, Златоуст и Урал в целом красивый край. Мы (я, мои друзья, коллеги) приглашаем Вас к нам в город, посетите нас, посмотрите, убедитесь, какая у нас красивая природа.

Ю.КУЦЕНКО: Добрый день, дамы и господа!

Я достал маленькую шпаргалку, немного волнуюсь. Я из рабочих, в общем-то. Я сейчас буду говорить не о своей профессии, не о театре и кино, буду, как говорится, мотыжить не свою грядку, но грядку, в общем-то, общую. Я хочу поговорить о детях, больных детским церебральным параличом. О детях, которым, в общем-то, непросто приходится, тем более если это дети рабочих. Вы поймёте сейчас, о чём я заговорил.

Я столкнулся с ребятами, больными этой болезнью, лет восемь назад. Как многие артисты, мы просто посещали какой-то интернат, подружились, они нам понравились по многим причинам. Вы наверняка сталкивались с такими ребятами, это достаточно светлые, незащищённые люди, абсолютно подкупающие своей безоружностью, умом, трогательные люди. И как-то общались, делали какие-то благотворительные концерты и капали своими капельками в общее море благотворительности, помогали адресной помощью. Спасибо всем моим друзьям, артистам, музыкантам.

Но, наблюдая за их жизнью, я отчётливо понимаю, что жизнь их не стала легче. Несмотря на усилия, которые предпринимало государство, количество детей с диагнозом детский церебральный паралич продолжает расти. В стране сейчас, по официальной статистике, где-то около 120 тысяч детей, неофициально – на порядок выше, естественно.

Церебральный паралич (я не медик, особо плутать не буду) – это заболевание центральной нервной системы и головного мозга ребёнка вследствие родовых проблем, стимуляции родов. Скажу главное, что когда принимаются роды недоношенного, принимается недоношенный ребёнок, то проблемы, в частности с ДЦП, увеличиваются в сотни раз.

Вообще цифра по перинатальной патологии, например, в Москве такая: в 2009 году в Москве с перинатальной патологией, с родовыми проблемами родилось 28 тысяч детей. 30 процентов из них самореабилитируются, природа возьмёт своё, 30 процентов останутся глубокими инвалидами, а за здоровье 40 процентов можно бороться. Это люди, которые реально могут вернуться к жизни и у которых есть шанс не стать инвалидами – это 11 тысяч, например, только по Москве. По стране, естественно, это другая, более глобальная цифра.

Что делать с этими 40 процентами? Я немного разобрался. В этой проблеме, на мой взгляд, на нашей стороне наш друг и одновременно наш враг – это время, которое ввиду многих причин упускается, ввиду отсутствия, конечно, налаженной системы диагностики многих заболеваний, в том числе и ДЦП.

Теряется в основном первый год, врачи называют его золотой, мамы об этом знают. Примерно то, что можно сделать с ребёнком, больным ДЦП, в первый год – это в тысячу раз больше, нежели можно сделать за всю его последующую жизнь; в трёхлетнем возрасте – 100 и так далее. Мне кажется, огромная ниша вообще в цепи реабилитации ребёнка – это отсутствие хороших, прогрессивных младенческих неврологических центров.

Что бы они давали? Тогда бы психологи курировали у мам детей зоны риска с самого начала. Они бы готовили их даже пусть к самой страшной новости в их жизни, потому что, когда мама потом, впоследствии, узнает о диагнозе, который ставят врачи, вы понимаете, для неё это катастрофа, шок, я даже боюсь представить, оказаться в шкуре этих людей. На самом подъёме, представляете, она рожает ребёнка, которого так ждёт, и вдруг неожиданно ей соседка говорит: «А что он ручку у тебя не поднимает или ножку тянет, почему он у тебя не ходит, он уже взрослый?» В итоге мама приходит к врачу, неврологу, с ребёнком, которому уже два года, ему уже тяжелее помочь, и начинается как снежный ком.

Семьи такие в нашей стране, я считаю, как во всём мире, в цивилизованных странах, должны курироваться, каждая семья должна состоять на учёте и ей должны заниматься. У нас есть пункты социальной помощи. Вы представляете, как мама с ребёнком, больным ДЦП, оставит его своей маме или соседке, скажет: «Извини, я пойду к психологу, немного полечусь». Конечно, нет, матери идут до конца.

Вот портрет среднестатистической мамы больного ДЦП. Год-два нашему ребёнку, первый шок прошёл, мама уже немножко разбирается, сидит в форумах, нашла друзей, подруги ей помогают. Она уже полечилась один раз в какой-нибудь клинике. Бесплатно. Съездила, например, в 18-ю нашу, неповторимую, единственную в своём роде неврологическую клинику детскую. И потом приехала к себе домой.

Лечиться в коммерческом центре, которых очень много по стране, не представляется никакой возможности, потому что там лечение от 30 тысяч рублей: 50, 85, 300 – то есть цены невероятные. У кого есть что продать – люди продают, я знаю, и квартиры, и машины, и стремятся за границу, и едут в центр Козявкина на Украину, где их встречают словами: «Вы из России? Платите». Украинцы там лечатся бесплатно. Но это светило. У нас таких мало.

Потом, как мама может платить? Чего уж говорить, я примерно складывал цифры, я не профессионал, не экономист, но в регионе где-то мама получает со всеми дотациями и пенсиями 9–9,5 тысячи рублей. В Москве – 16–18. Не то что растить, содержать ребёнка-инвалида тяжело на эти деньги, согласитесь. Я понимаю, что по стране это огромная цифра, но тем не менее. А если нет отца, если он ушёл? А по статистике так и происходит.

Мать не работает: 80 процентов матерей не работают, причём со средним образованием и выше. Они сидят, отца нет. Что делать? В детский сад не берут, хотя он специализированный. Их очень мало. «Ваш ребёнок не ходит. У него не сохранён интеллект». – «Как не сохранён? Он говорит». – «Нет, этого мало». И ту, и другую сторону можно понять.

А если ты живёшь одна, тебя оставил отец ребёнка, может быть, чем-то и помогает, но ты живёшь одна, ты развелась с ним, твои дедушка и бабушка (у них тоже инфаркт, инсульт) живут в соседней комнате в двухкомнатной квартире… Детей, кстати, тоже двое. Очень реально для ДЦП: обычно близнецы оказываются в этой ситуации. Ты живёшь на 11-м этаже, бабушки, дедушки не смогут ходить, и с возрастом взрослая коляска уже не влезает в этот лифт и не влезет никогда.

Я вам скажу по поводу колясок, это отдельный разговор. Я о дополнении к Федеральному закону об инвалидах, который, кстати, «Единая Россия» в феврале единогласно приняла – о технических средствах реабилитации (ТСР). Это больной вопрос. На самом деле закон приняли. Конечно, он был вынужден экономить деньги (у ФСС нет денег), всё понятно, но поинтересоваться бы, как он работает, почитать на форумах, что пишут матери, какие они аргументы приводят.

Если бы такая семья курировалась, то был бы индивидуальный подход. У ДЦП нет десятибалльной шкалы оценок, к каждому ребёнку нужен свой подход. А сейчас родителям предлагается в качестве компенсации, согласно пункту 1.1, компенсация в виде коляски, которая прошла тендер. Вы понимаете, что такое тендер инвалидной коляски в нашей стране? Это между «Мерседесом», не знаю, и «Запорожцем» выбирать китайский «Запорожец». Он сразу же ломается, там нет никаких опций. Мамы готовы часами говорить об этом, то есть это реальная проблема. Эти семьи должны курироваться.

Я даже не буду говорить об инвалидах, которым исполняется 18 лет. Я знаю таких ребят, которые сразу из детства уезжают в приют для престарелых. У них отсутствует жизнь. Да, они инвалиды, но за ними некому следить, у них нет родителей. Я скажу одно, что есть матери взрослых ребят, больных ДЦП, которые заявляют в совершенно трезвом уме и здравии, что хотели бы умереть позже своего ребёнка, потому что они хотят, чтобы он умер счастливым. Я понимаю такую маму.

Что делать? Мы пытались найти какие-то выходы в свободном плавании, импровизировали. Мы получили сертификат, открыли пробный реабилитационный центр шаговой доступности небольшого размера. Они могли бы быть в муниципальных районах крупных городов, в небольших городах, где мамы могли бы лечить своих детей бесплатно.

Врачи бы оплачивались на спонсорской основе. Где мамы сами могли бы применить свой опыт, а они опыта набираются, поверьте, очень быстро, пройдя курсы реабилитации в какой-нибудь центральной клинической больнице, потом заниматься в районе с ребёнком с тем же космическим костюмом-моделью или «пингвин». Я читал на форумах, был в городах, встречался с мамами. Обычно таких один-два костюма на город, и одна мама-специалист, которая помогает детям.

И я с этими идеями пошёл в 18-ю клиническую больницу детской неврологии поделиться и спросить совета. И вдруг, к своему удовольствию, обнаружил, что эта больница так и задумывалась. Она когда-то задумывалась легендарным детским неврологом (жалко, её нет со мной сегодня) Ксенией Александровной Семёновой. Она её основала в 1983 году. Она сказала: «Я бы раньше открыла, Олимпиада помешала». Она так и планировала сделать её центральным местом по России, а такие небольшие доноры-центры были бы на постоянной связи и курировали бы своих больных на расстоянии, потому что для дэцэпэшника главное – это расстояние, его преодоление, это огромные проблемы: проезд, жильё и так далее.

Кстати, Ксения Александровна первая придумала в начале 90-х годов идею соединить космические технологии и больных ДЦП. Эта идея ей принадлежит. Она довела эту идею до конца. Эти костюмы, это всё придумала она. В Год космоса об этом приятно вспомнить. Она много о чём мечтала. Ещё она знаете, о чём мечтала? О том, чтобы создать институт детского церебрального паралича.

И я интересовался, такие институты есть во многих странах, у которых и население поменьше, и количество больных гораздо поменьше. В Америке – академия ДЦП. Она мечтала об этом. Более смешной случай, не знаю, говорить ли, но она даже, не знаю, в каком году, подписала у министра здравоохранения бумагу, добилась своего, чтобы существовал такой институт, но министр скончался на следующий день, и это осталось на той старой бумаге времён СССР.

Что предложил бы для детей? Непосредственно на базе самой, наверное, продвинутой клиники – детской неврологической №18, я там не раз был, там есть все основания сделать эту клинику полного цикла. Но не хватает одного звена. Там есть поликлиника, стационары, там не хватает, конечно, жилья для того, чтобы мамы, которые приезжают с детьми, могли жить с ними.

Просто картину (это общая проблема для всех неврологий, вообще для всех детских отделений страны) наблюдаешь: в шестиместной палате, я не знаю, 12 человек, потому что мамы с ребёнком спят или рядом на матрасе, или рядом с ребёнком. Допустим, в Морозовских больницах мэрия города сейчас строит что-то. А в Морозовских больницах раньше тоже были истории, там же дети с онкологией крови и сразу же на соседних кроватях лежали дети с сотрясением мозга… В общем, там это решается. А в 18-й больнице необходимо построить, и они готовы к этому, хороший центр младенческой неврологии, который будет заниматься младенцами до года-двух, там уже есть нюансы, но основное – до года.

Дело в том, что к этому есть все предпосылки. Вы знаете, мы в 2012 году вступаем в ВОЗ, и планка – мы обяжем врачей выхаживать 500-граммовых детей. Отсюда может наблюдаться (я советовался со многими специалистами, просто тет-а-тет в разговоре) бум, просто эпидемия ДЦП.

Конечно, я о многом бы хотел поговорить. Хотел бы поговорить о проблемах, которые существуют у раненых ребят, которые воевали. Так случилось, что я поехал туда в 2008 году. По дороге на Олимпиаду я решил заехать и увидеть всё своими глазами. Я там был 11 августа. Меня тогда в Цхинвал не пустили, но я был в лагере беженцев, где был за день до этого Владимир Владимирович, и был в госпитале во Владикавказе, видел многих ребят, которые прямо с поля боя, двух ребят-чеченцев с расформированного «Востока», видел наших ребят. Потом встречал их в госпиталях здесь, в Бурденко, в Химках.

Я вам скажу, не у всех, конечно, сложилась благополучно судьба, не у всех хорошо функционируют протезы, не все получили пособия. Понятно, кому сейчас легко? Не все получили квартиры. Я бы предложил, конечно, при Президенте России организовать фонд, который бы помог именно этим ребятам, я не говорю уже об участниках войн в Чечне, но непосредственно тем, кто пострадал в Осетии. Они этого заслуживают, они были миротворцами.

Что ещё хотел бы сказать? Патриотическое воспитание, конечно, наших детей. Детям нашим нужны герои. Мне кажется, нужно начинать не только с патриотических картин о войне, о войнах, хотя я сам люблю пострелять в кадре, но должно быть хорошее социальное кино, кино о рабочих, кино о семьях и кино, где играли бы, фигурировали наши инвалиды. Нужно делать срочно социализацию этих детей, пока они ещё растут. Да, делать социальную рекламу, чтобы не только мысли, думы бросались в голову о хорошей, красивой жизни, которая присутствует рядом.

Я вообще бы внёс в закон о рекламе какие-то дополнения о контролировании рекламы непомерной роскоши и гламура, пока такая ситуация в стране с инвалидами – в стране 10 миллионов инвалидов, что говорить? Я бы немножко это дело контролировал. Вы знаете, когда-то Мопассан, если не ошибаюсь, сказал, что старушки – лицо нации. Мне кажется, времена изменились, и сейчас лицо любой нации – это дети, которые, к сожалению, иногда болеют.

Я хотел, Дмитрий Анатольевич, воспользоваться возможность и подарить Вам, передарить подарок, вручить, если можно.

Его зовут Данила Родионов, ему 3,5 года, он живёт в Кургане, и год назад у него открылся такой талант, он дэцэпэшник, он начал писать руками: акварель, масло. Мы помогали, его картины покупали и в Бельгии, и в России, всем спасибо. И он этим зарабатывал на своё лечение. Сейчас проблема в семье.

Отец у них в семье, он никуда не делся, там крепкая, дружная семья, но отец, к сожалению, две недели назад попал, пока мы общались, в автомобильную катастрофу, лежит с черепно-мозговой травмой. Мальчик не знал, кому пишет картину, мама знала. Я не знаю, что он воображал, но воображал что-то прекрасное. Мне кажется, когда смотришь на его живопись, не побоюсь назвать, каждый думает о своём. Я думаю, что здесь наше светлое будущее.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо.

Е.ИВАКИНА: Я работаю приготовителем силикатной массы на заводе по производству силикатного кирпича. Это Кировская область, посёлок Стрижи.

Наш завод – это градообразующее предприятие. В этом году нашему заводу исполняется 65 лет. Оборудование очень старое, и производство еле дышит, но пока держится. Если в советские времена на заводе работало более тысячи человек, то сейчас работает не более 200. Работа очень тяжёлая, труд в основном ручной, и большая часть работы лежит на женщинах. Я как приготовитель силикатной массы за смену через свои руки пропускаю 350–400 кубов силикатной массы, это 107 тысяч кирпичей за смену. Мужчины не выдерживают такой работы: спиваются или уезжают на заработки.

Дмитрий Анатольевич, мы живём в XXI веке, и такого ручного труда, да ещё и женского, быть не должно. Закрыть завод – это тоже не выход из положения, потому что у нас в посёлке, кроме завода, другой работы нет. Если не будет завода, то не будет и посёлка, в котором проживает около пяти тысяч человек.

Конечно, очень обидно и несправедливо, что физический труд, вообще труд рабочего человека перестал цениться. Я за свою работу получаю 10 тысяч рублей, да и то прежнее руководство задолжало нам зарплату почти за год – с декабря 2008 года по декабрь 2009 года. Считаю, что спрос за это должен быть с руководителей, с чиновников. Нам же, рабочим, нужны нормальные условия труда, достойная регулярная заработная плата и человеческое отношение.

Хотелось бы ещё сказать о социалке. Если раньше для рабочих были профилактории, дома отдыха, система льготных путёвок, то сейчас у нас всего этого нет, у нас забрали всё. На заводе была даже своя база отдыха, и то прежнее руководство присвоило себе. Сейчас мы не можем там отдыхать. Дмитрий Анатольевич, нельзя ли как-то вернуть систему льготных путёвок для трудящихся?

Хотелось бы сказать пару слов о своём настоящем руководстве. У нас сейчас новое руководство – это люди, которые родились у нас в посёлке, выросли и живут в нём, сами работали на заводе, они болеют душой за посёлок, за производство. На свой страх и риск они взяли кредит в банке, запустили завод. Мы сейчас потихоньку работаем.

Дмитрий Анатольевич, мы очень надеемся на Вашу поддержку во всём. В свою же очередь обещаем, что мы Вас не подведём. Спасибо Вам огромное, что услышали нас.

С.НЕВЕРОВ: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги!

Сергей Неверов – депутат Государственной Думы, исполняющий полномочия секретаря президиума генерального совета партии «Единая Россия».

Хотел бы тоже присоединиться к поздравлениям с Первомаем, так как мы встречаемся накануне – это день весны, труда и день трудящихся.

Дмитрий Анатольевич, слушая Вас, слушая наших коллег, вспомнилось, что я сам до недавнего времени, до работы в Государственной Думе, работал шахтёром под землёй. Потом мои товарищи избрали меня председателем профсоюзного комитета шахты и доверили защищать их права и интересы на этом предприятии. И я этим очень горжусь.

Вспомнил один эпизод, когда мы вели переговоры по заключению коллективного договора с представителем собственников и дошли до раздела «Оплата труда». Естественно, стали обсуждать вопрос повышения оплаты труда, но услышали в ответ: «О каком повышении идёт речь? Вы плохо работаете».

Почему я этот вспомнил эпизод? Потому что, слушая наших товарищей, я вижу, что ничего не меняется. Мой коллега, который принимал участие в этих переговорах, шахтёр, который отработал более 25 лет под землёй, «Заслуженный шахтёр», так тихо, как бы про себя, говорит: «Чего же вы-то так хорошо живёте, если мы так плохо работаем?»

Понимаете, сейчас мы тоже наших коллег слушаем, казалось бы, прошло уже 15 лет после этого эпизода, но мы видим, к сожалению, ещё тяжёлое производство, предприятия, оборудование, которому 50, 60 и 100 лет, и заработные платы в 10 тысяч рублей. И наверняка собственники этих предприятий тоже говорят трудящимся: «Вы плохо работаете».

Мы, к сожалению, все были недавно свидетелями одного случая, который произошёл в Москве, когда руководитель одного из предприятий, а точнее ЗИЛа, начислял себе заработную плату в 250 миллионов рублей, в то время когда на предприятии имелась задолженность в 200 миллионов рублей. И деньги, которые это предприятие получало, были деньги в поддержку из бюджета города.

Кто-то же должен был контролировать, наверное, как там всё осуществляется, не присутствуют ли какие-то элементы коррупции? Кто покрывал и за какие коврижки то, что сегодня там люди не получали зарплату, а такие миллионные заработные платы себе начисляли руководители?

Второй сюжет, о котором хотелось бы сказать. Это то, что сегодня мы видим в средствах массовой информации, очень много публикуется, те колоссальные суммы, которые уходят за рубеж, тот отток, как принято говорить, капитала. Конечно, нам всем вместе нужно подумать и разобраться, как сделать так, чтобы этот капитал сегодня направлялся на предприятия, модернизировались такие предприятия, как в Стрижах и в Златоустье, модернизировались для того, чтобы повышалась производительность труда и, как следствие, заработная плата, чтобы обеспечивалась безопасность труда на этих предприятиях.

Мне кажется, конечно, таким шагом могло бы быть то, что если бы сегодня работодатель или собственник готов был предоставить пошаговый план, скажем, трёх-пятилетний, который принят вместе с коллективом, поддержан профсоюзами, план модернизации, то этот собственник или это предприятие могли бы получить налоговые каникулы в рамках налогов на прибыль, каких-то других вещей при условии, конечно, если эти средства будут направлены на эти цели.

Социальное партнёрство – это государство, это предприниматель, это работодатель, это коллективы. Конечно, в этом все должны иметь своё соучастие и эти вопросы решать. Конечно, это улица с двусторонним движением, когда трудящиеся, которые работают на этом предприятии, должны совершенствоваться, должны получать новое квалифицированное образование для того, чтобы работать на этих модернизированных современных предприятиях. Думаю, что это наш путь, и мы обязательно должны его пройти.

К.РЫКОВ: Здравствуйте, коллеги! Я депутат Госдумы, но по профессии, скажем так, я интернетчик, сотрудник интернет-индустрии. Очень хорошо, что это традиционные встречи, потому что у нас появляется возможность обсуждать многие вопросы по мере их развития.

Буквально два года назад в разгар мирового финансового кризиса мы точно так же в партийном кругу встречались и говорили о тенденциях развития интернета, о тех перспективах, которые интернет ждут. Знаете, что очень здорово? С одной стороны, казалось, что впереди будет сложная дорога, но много шагов уже сделано. Хочу просто привести примеры последних исследований.

Интернет-аудитория уже перешагнула глубоко за 50 миллионов. То, о чём сегодня говорят ведущие эксперты, это 2014 год – интернет-аудитория будет 80 миллионов. Получается, что интернет фактически придёт в каждый дом.

Сегодня достаточно неплохо развивается скорость – уже порядка 20 миллионов пользуются мобильным интернетом. Это очень важно. Это говорит о том, что интернет становится мобильным, он уже не только в проводах, он в воздухе. Цифры просто фантастические у интернет-индустрии, это за последнее время тенденция.

Представьте, что рекламный рынок вырос до 26,5 миллиарда. Это деньги, которые кормят индустрию. 10 лет назад эта сумма была в 800 раз меньше. Это тот шаг, который за последнее время произошёл. А цифры электронной коммерции просто фантастические – уже 265 миллиардов рублей, оборот электронных денег 140 миллиардов. Мы попадаем в ситуацию, когда, в общем-то, интернет действительно приходит в каждый дом.

И о возможностях, о плюсах интернета уже сказано тысячу слов, и никому ничего не нужно доказывать. Но не только появляются возможности, на самом деле появляются угрозы. Мне бы сегодня хотелось про эти угрозы поговорить. Самое, скажем так, важное, что сегодня нам нужно, по-моему, и максимум, к чему стремиться, это безопасность. В первую очередь безопасность детей.

Я хочу привести пример, достаточно неприятный, который произошёл с одним из наших коллег в интернет-индустрии, с Евгением Касперским. У него похитили сына. Слава богу, очень быстро сына нашли. МВД очень хорошо сработало, в общем, во многом повезло. Но когда происходил допрос этих негодяев, выяснилось, что они всю информацию о ребёнке получили из социальных сетей.

И чем больше людей попадает в интернет, тем больше, собственно говоря, этих угроз появляется, тем больше появляется мошенников, подонков, которые хотят нажиться, ограбить, потому что это среда, где есть не только коммуникации, не только финансы, но и живые люди.

Что с этим делать? Безусловно, мы здесь подходим к теме, которая тоже, в общем-то, можно сказать, в какой-то степени является угрозой, – это недостаток образования. Да, сейчас много коммуникационных площадок, много дискуссий, обсуждений, очень много людей объединяются в разные группы… Интернет стал уже инструментом решения социальных задач. Но образование – важно и базовое образование, важны и объёмы этого образования. Вчера, Дмитрий Анатольевич, Вы посетили ПТУ. Наши ПТУ до сих пор не оснащены нормальной техникой, хотя в принципе во всём мире в колледжах уже обучение происходит на компьютерах, и нам нужно туда двигаться.

Эти две темы – безопасность и образование, мне бы хотелось, чтобы Вы обратили на это внимание, и Вы во многом как пионер интернета, ведь с Вас началась мода среди чиновников на интернет, сегодня прошло буквально два года, а у нас среди пользователей интернета уже есть и руководители фракций, и известные политики, и депутаты Госдумы, и мэры, и министры, и очень бы хотелось, чтобы эти две темы – образование и безопасность, Вы их тоже, в свою очередь, помогали нам продвинуть. Потому что на Вас смотрят, Вас слушают. И эти темы действительно очень важные, которые необходимо решить, потому что они касаются семьи, касаются детей и нашего будущего. Решим эти проблемы – получим большой респект от будущих поколений.

А.ОБАНИН: Добрый день!

На заводе я работаю 36 лет. Начинал простым учеником, сегодня – специалист VI разряда. Жизнью своей доволен, зарплата достойная, и вообще я хотел сказать, что сейчас рабочим лучше живётся, чем в советские времена или в 90-е, больше стало возможностей расти и развиваться.

Хотел сказать, что я счастливый человек и отец, так как у меня четыре сына, пошли по моим стопам ко мне на завод, работаем вместе на одном заводе.

Старшие у меня двойняшки, Михаил и Алексей, получили высшее образование. Михаил стажировался в Китае, сейчас мастер своего дела на «Высоте-239». Но хотелось бы сказать, что это вообще шедевр нашей российской металлургии, где простые рабочие чёрной металлургии работают в белых халатах, в белых рабочих спецодеждах. Следующим идёт Евгений, он тоже закончил Южноуральский государственный университет, работает слесарем на участке в моем цехе – на калибровочном участке. В прошлом году у него родился сын, Дмитрием назвали.

И хочу представить, конечно, младшего, который работает у меня в бригаде: это профгруппорг бригады, а также уведомленный инспектор по охране труда. Все они занимаются спортом – ведут здоровый образ жизни. Я, конечно, горжусь ими.

Дмитрий Анатольевич, Вы поднимаете много проблем: и зарплата, и модернизация. Но меня тревожит то, что моё поколение скоро уйдёт с завода, а молодёжь-то несильно стремится идти в рабочие. О профориентации в школах речи давно уже не идёт. А я помню, как в девятом классе нам классный руководитель приносил анкеты, и все писали рабочие профессии на примере своих старших братьев, старших сестёр. Такой пример, у меня брат в мартене работает, слитки горячие достаёт. Это здорово, действительно.

Но и хотелось бы, конечно, восстановить эту систему вовлечения, систему ранней профориентации, чтобы в школах уже ребята знали о рабочих профессиях. И, конечно, больше писать надо в газетах, например, о таких сыновьях, даже как мои. Не только, конечно, их, но и на примере их товарищей по цеху.

Д.МЕДВЕДЕВ: Если нет возражений, я два слова скажу по поводу того, что сейчас прозвучало, чтобы выступления наших товарищей не повисли в воздухе, а потом мы ещё поговорим по разным вопросам, зададите необходимые со своей стороны вопросы.

Первое, о чём говорил Борис Вячеславович. Я в принципе хотел бы, чтобы Государственная Дума при рассмотрении законопроектов, может быть, повышенное внимание уделила в этом и в будущем году вопросам охраны труда, потому что у нас действительно очень неблагополучное положение. И что бы там мне ни говорили в отношении того, что у нас низкая производительность труда, что мы платим зарплату из последних возможностей, очень высокие издержки производства – всё это для многих производств, для многих предприятий так и есть.

Многие предприятия у нас десятилетиями не модернизировались, их очень трудно обслуживать, там гигантские территории. Я к тому, что я понимаю трудности наших предпринимателей. Но чего нельзя понять и чего нельзя простить – это наплевательского отношения к условиям труда, потому что в это нужно вкладываться прежде всего. Если этого не делать, престиж рабочей профессии так и останется на самом низком уровне.

Ведь люди, когда выбирают свой жизненный путь, они ведь смотрят не только на зарплату, зарплата, конечно, очень важна для любого человека, но они смотрят и на то, где придётся работать. А если вокруг грязь, если оборудование такое, что в любой момент можно производственную травму получить, ни за какие деньги не пойдут работать, ни за какие деньги, я имею в виду молодёжь. Старики, конечно, своё отработают просто потому, что они привыкли, потому, что у них своё, такое советское чувство ответственности за порученное дело.

Поэтому работодатели должны исходить из того, что охрана труда, защита безопасности трудящихся, не только рабочих, но рабочих прежде всего касается, потому что у них самые сложные условия, – это святая обязанность любого предпринимателя. В этом смысле я готов поддержать любые разумные предложения, направленные на то, чтобы ответственность за несоблюдение правил, касающихся охраны труда, которые распространяются на предпринимателей, стала значительно более жёсткой.

Подумайте об этом, может быть, это будет инициатива партии, может, ещё как-то, но с этим надо что-то делать. У нас тысячи человек гибнет, и здесь не надо списывать на то, что мы разгильдяи такие, водку пьём на производстве. Это следствие и наплевательского отношения к человеческой жизни. Надо обязательно на это будет обратить внимание, я это поддерживаю.

По поводу того, куда нам развиваться, куда идти. У нас сегодня не экономический диспут, я никого утомлять этим не буду. Действительно, во всём мире происходит восстановление после кризиса, и у нас происходит. У нас это происходит, может быть, болезненнее, потому что у нас объём кризисного падения был выше. Он был выше, потому что кризис поразил наше производство. И, конечно, нам придётся вкладывать и деньги, и очень большие силы в то, чтобы производство восстановить. При этом я сторонник того, чтобы у нас в стране всё развивалось гармонично.

Вряд ли, на мой взгляд, правильно говорить, что мы должны смотреть только в одну сторону: вот у нас была индустриализация, она нам позволила создать сильную страну, и мы должны идти только по этому пути. В этом случае мы так и будем сталкиваться, как в прежние советские времена, с хамством в сфере обслуживания, когда тот же самый рабочий человек приходит куда-то поесть, а ему говорят: «Знаешь что, у тебя грязные ботинки, вали отсюда, это не для тебя всё сделано». Это тоже школа, тоже определённые навыки.

Поэтому развитие производства должно идти не в ущерб развитию сферы услуг. Весь мир действительно в какой-то степени переходит к тому, что удельный вес сферы услуг становится больше производственной сферы. Нам не нужно это форсировать, это точно. Это должны быть гармоничные процессы: производство должно развиваться по своим законам, сфера услуг – по своим законам. У нас сфера услуг, кстати, может быть, действительно, если её не душить, выживет без государственного внимания, потому что она за последние годы приобрела очень хорошие импульсы, она даже без крупных государственных инвестиций развивается, а вот производство требует поддержки и по государственной линии, и, естественно, частными деньгами.

По поводу модернизации и некоторых проблем, связанных с текущей ситуацией. Сейчас много разговоров ведётся о том, быстро мы должны развиваться, медленно, что нам нужно – десятилетие стабильного развития или быстрое преобразование. Вы знаете, я считаю, что эти вопросы в значительной мере надуманные, их следует оставить, скорее, теоретикам, экономистам. Но для нас очевидно одно – мы не должны потерять темп, во всяком случае, это для меня очевидно.

Мы должны развиваться поступательно, но в то же время мы должны действовать быстро. Если мы будем всё время относить решение проблем будущим поколениям, то мы так и останемся в том состоянии, в котором сегодня пребываем. Нам нужно форсировать некоторые процессы для того, чтобы изменения увидели наши дети, а не наши внуки.

Поэтому для меня модернизация – это не просто поступательное развитие, это решение неотложных задач государства, неотложных задач общества, решение назревших экономических проблем, а не откладывание их на десятилетия вперёд. И я считаю, что именно этот курс должен быть курсом развития нашей экономики и социальной сферы на ближайшие годы.

Полностью согласен в отношении изменения трудового законодательства. Вчера с профсоюзами и с рабочими тоже разговаривал на эту тему. Но, знаете, куда нам возвращаться-то: что, к стандартам начала ХХ века, что ли? Конечно, многие люди готовы работать больше. Но это должно быть добровольное решение: хочешь работать не 8 часов, а 12 – пожалуйста. Но заставлять, устанавливать это в рамках Трудового кодекса абсолютно неприемлемо. Мы просто тем самым окажемся отброшены на обочину цивилизации. Нам нужно развивать производительный, высокотехнологичный, современный труд, а не труд, который основан на удлинении рабочего времени. Поэтому тот, кто это предлагает, на мой взгляд, просто плохо подумал или не хочет вкладывать деньги в модернизацию производства.

Повышение пенсионного возраста – тоже тема отдельная, сложная. Тем не менее я два слова скажу. Знаете, делать это можно при двух условиях: одно из них действительно связано с увеличением продолжительности жизни, образовавшейся тенденцией, она, кстати, сейчас есть, эта тенденция, но она ещё пока слишком робкая.

И второе: делать это можно, опираясь на очень широкий консенсус в обществе. Это невозможно делать просто на основании закона или указа. Да, у нас есть проблемы со сбалансированностью и Пенсионного фонда, и фондов социального развития, которые мы решаем за счёт известных экономических подходов. Но это не значит, что нам нужно идти по самому простому пути – по пути увеличения возраста.

Ещё раз повторяю: на это можно идти только при наличии этих двух условий. В ряде стран на это пошли, но здесь справедливо говорят, когда средний возраст жизни там действительно 75–80 лет, это немножко другая страна и немножко другой набор возможностей для пенсионеров. В любом случае такого рода решения, кто бы их ни принимал сегодня, завтра, по инициативе одной партии, другой партии, он должен опираться на широчайшую общественную дискуссию. В противном случае можно получить социальный взрыв, а в условиях нашей страны это очень опасно.

В отношении вредных условий труда, уменьшения количества рабочих мест с вредными условиями труда – конечно, это обязательно нужно делать, и это в конечном счёте обязанность работодателей, которые просто должны менять стандарты для тех, кто трудится. Это и для них важно, потому что, меняя эти стандарты, они создают более производительную ситуацию, лучшие условия для того, чтобы получать доходы. Ведь мы же понимаем, что такое вредные условия труда. Это вначале вроде бы кажется выгодно, потому что затрат никаких не требует, но в конечном счёте бьёт не только по рабочему, но и по самому работодателю.

Про моральные стимулы, то, что было затронуто. Я в целом согласен, что не хлебом единым и уж точно не одними деньгами мы должны мыслить. В то же время мы не должны использовать такие совсем примитивные конструкции. Я вчера как раз встречался с ребятами, которые учатся в колледже, и вспомнил о том, как я награждение проводил. Кстати, хочу сказать, что завтра я тоже собираюсь проводить вручение государственных наград, и туда как раз приглашены в основном представители рабочих специальностей.

Можно ли ввести новую награду? Давайте подумаем. Мне бы не хотелось, чтобы мы делили наше общество по социальным группам: эта награда – для рабочих, эта – для колхозников, для крестьян, эта – для тех самых офисных работников, «планктона», о котором сказал Борис Вячеславович, которых, видимо, не любит Председатель Государственной Думы. Это, кстати, такая уже тоже немаленькая социальная группа, так что здесь нужно быть аккуратными, это не просто вредоносные какие-то существа, а это всё-таки люди, которые тоже работают на благо Отечества.

Мне кажется, не стоит делить на части. Может быть, если подумать про статут этого ордена и считать, что им награждаются вообще просто за хороший, производительный труд (не важно, кто, кстати, – рабочие, крестьяне, чиновники), то такой орден, именно за труд, можно было бы предусмотреть. Потому что я не считаю правильным возвращаться к Герою социалистического или капиталистического труда. Вы знаете, герой всегда герой, он может и трудовой подвиг совершить, и подвиг на благо Отчизны. Пусть у нас один герой будет – Герой России, это звучит мощно, солидно. Но орден за трудовую доблесть, в общем, если статут будет широкий, давайте подумаем.

Дмитрий Александрович Червяков меня позвал на Златоустовский завод. Спасибо Вам большое за это. Я, естественно, постараюсь как минимум эту идею обсудить. Если получится, заеду, посмотрю, как Вы там трудитесь. Я понимаю, что место сложное, оборудование старое, как Вы сказали, труд остаётся тяжёлым, низкая зарплата, что на самом деле, конечно, совсем печально. Хотел в этом контексте Вам такой вопрос задать уточняющий: а кто хозяин завода?

Д.ЧЕРВЯКОВ: Говорят, «Мечел».

Д.МЕДВЕДЕВ:Можно позаниматься тем, чтобы «Мечел» всё-таки зашёл, если взял на буксир. Давайте проверим, что у вас происходит. Знаете, все мы люди, и встречи с Президентом не так часто бывают. И вообще я считаю, что поддержка может быть только адресной. Невозможно рассуждать о помощи, о поддержке вообще, будь то завод, или дети, поражённые детским церебральным параличом. Всё остальное – это болтовня. Поэтому давайте я проверю всё-таки, что у вас там происходит, раз Вы меня туда позвали.

Надеюсь, это не отразится на Вашей карьере. Это уж мы обеспечим. И надеюсь, что вся задолженность, которая у завода в настоящий момент имеется, если имеется, а Вы об этом сказали, она будет погашена перед работниками. Здесь я уже обращаюсь к коллегам из Администрации, намекните «Мечелу» или какому-то другому собственнику, там нужно выяснить, кто это. Если не найдёте – у нас периодически невозможно отыскать даже собственника крупного аэропорта, – я тогда Генеральную прокуратуру подключу, они узнают, кто собственник, и этот собственник, надеюсь, погасит свою задолженность по зарплате.

Очень важно, конечно, и об этом вы говорили, чтобы были нормальные условия не только труда, но и реабилитации, отдыха. Принимаю Ваше предложение во время посещения заводов заходить не только в цеха, потому что обычно там маршем проходишь по цехам, жмёшь руки рабочим, все стоят в белых халатах или даже кто не в белых халатах, всё равно все чистые, работают, изображают, что всё хорошо. Естественно, куда-нибудь в угол зашёл – всё, полная беда, не буду плохих слов использовать, которые обычно характеризуют такую ситуацию.

Вчера в Подмосковье был, до сих пор под впечатлением. И город хороший, и люди хорошие, там пять крупных заводов, крупнейших, но руководство города визит Президента обставило следующим образом: обнесло забором зелёного цвета (на мой взгляд, недешёвым, потому что он металлический) всю трассу, по которой движется кортеж Президента. Я просто иногда диву даюсь: за кого они меня принимают? И на производстве не должно быть такого: отполированные цеха – мы же понимаем, вот Стрижевский завод силикатного кирпича, он сейчас так выглядит?

Е.ИВАКИНА: Да.

Д.МЕДВЕДЕВ: Беда, беда просто, страшно смотреть, руины.

Мы не сможем эту ситуацию изменить за полгода, мы с вами взрослые ребята, всё это понимаем, но стимулировать всех к этому мы просто обязаны, и прежде всего тех, кто зарабатывает на этом деньги. Как бы ни было трудно предпринимателю – а я сам, в общем, представляю, как устроен бизнес, предпринимателям трудно бывает, – они всё равно должны помнить, что есть люди, которые на самом деле находятся в существенно более трудных условиях, чем они, просто в силу того, что они имеют меньше возможностей.

И поэтому то самое пресловутое социальное партнёрство, о котором мы говорим, – это важнейший институт цивилизованной экономики. Это не профсоюзы придумали, это выстрадано всей практикой. Если на предприятии есть нормальное социальное партнёрство, если работодатель видит своих рабочих, инженеров, обслуживающий персонал, тогда предприятие развивается гармонично, такие же тоже есть, не только «потёмкинские деревни» устраивают. Иногда приезжаешь и радуешься, реально так тоже, знаете, не срежиссируешь же всего изначально, какие бы талантливые режиссёры ни были в городе, в области, даже в Администрации Президента.

Приезжаешь, тебя за рукав дергают и говорят: «Смотрите, какой у нас прекрасный хозяин, мы его так любим, он столько сил вкладывает, он днюет и ночует на этом заводе, он о нас заботится, он нам выбивает новые возможности куда-то поехать, санаторий, допустим, восстановил. Есть такие хозяева. Такое поведение должно быть нормой для всех. Это вопрос как раз той самой предпринимательской чести. Вот чем надо заниматься.

Тема, которая возникла здесь как бы с другой стороны, которую затронул наш коллега, Юрий Георгиевич Куценко, – тема, конечно, очень больная для любой страны, не только для нашей. Наша проблема заключается в том, что помимо большого количества детей, больных ДЦП, у нас ещё отвратительные условия их реабилитации. И я начну с того, о чём Вы сказали. Это действительно реальные цифры, что 30–40 процентов детей можно реабилитировать или полностью, или почти полностью. Вопрос в диагностике. Вы упоминали этот так называемый «золотой год».

Мы за последние годы кое-что всё-таки смогли сделать в смысле диагностики. Она сейчас не такая, как была ещё 5–7 лет назад. Мы смогли создать неидеальную, но всё-таки работающую систему так называемого перинатального и неонатального скрининга, то есть обследования женщин в период беременности и сразу в послеродовый период и, соответственно, обследования детей.

Именно в таких центрах, которые должны быть во взаимодействии с неврологическими центрами, и должно это происходить, потому что то, о чём Вы говорите, это ведь элементарные вещи. Это не какие-то сложнейшие обследования, которые требуют огромного количества денег, отправки за границу, чтобы установить ДЦП, а на относительно ранних периодах, для того чтобы воспользоваться теми методиками, которые есть.

Я вообще считаю, что это нужно просто включить, если этого нет (надо, конечно, проверить), в медицинский стандарт, просто в медицинский стандарт оказания помощи детям и обследования детей в первый год жизни. Если этого нет, надо просто проверить. И тогда всё-таки проблема лечения будет чуть-чуть проще. Но то, что Вы рассказывали, конечно, это бьёт по сердцу. Таких случаев очень много, к сожалению.

Я ещё одну тему затрону. Она связана не только с тем, как живут такие семьи, как им тяжело, насколько неприспособлены наши дома и так далее. Тема человеческого отношения. То, что Вы этим занимаетесь, это здорово, потому что Вы – известный человек и, казалось бы, можете другими делами заниматься, но Вы эту тему для себя выбрали как человеческую. У нас очень долгое время вообще инвалидов не замечали. Давайте правде в глаза смотреть. У нас огромное количество инвалидов в стране, а кто их видит?

Они сидят у себя в квартирах и не могут даже выйти, потому что нет условий. И общество к этому тоже не очень готово. Спросите у своих близких, детей, кто хотел бы учиться в классе с инвалидом? Я не уверен, что все скажут, что хотят. Скажут: «Не знаю, он такой странный, нам с ним тяжело общаться, неизвестно, как он себя поведёт». И так же будут рассуждать родители. И это-то как раз самое ужасное, потому что во всём мире забота об инвалидах – это дело всего общества. Это дело не государства, в узком смысле этого слова, не только врачей или Минздрава, это дело всего общества.

Мы в Москве только-только начали развивать так называемое инклюзивное образование. Я был в паре школ, где инвалиды учатся вместе с обычными детьми, там прекрасная атмосфера, потому что они друг друга дополняют, они помогают друг другу. Я уверен, те дети, которые в этом классе выучатся, когда они пойдут во взрослую жизнь, они не будут хамски себя вести по отношению к инвалидам, а наоборот, будут помогать, потому что они росли в одной среде. А если инвалидов люди видят только по телевизору, понятно, что это тогда совсем другое дело.

Здесь, я считаю, что огромное поле для деятельности и для «Единой России», и для других партий – это самая объединяющая тема. Программы реабилитации инвалидов, программы помощи инвалидам, программы, которые позволяют обеспечить им нормальную жизнь, нормальное развитие, мне кажется, должны относиться к числу наивысших приоритетов деятельности государства. Это как раз и есть мерило цивилизованности. Вы сказали, что мерило цивилизованности – это отношение к детям. Вне всякого сомнения, но и к инвалидам тоже. Знаете, детей мы все любим, своих детей, да и чужих тоже, в общем, нормальный человек всегда подойдёт, по головке погладит, скажет: какой милый ребёнок. А к инвалидам отношение немножко другое.

Я считаю, что всё-таки мерилом цивилизованности общества является отношение к старикам, к детям и к инвалидам. Если по всем этим трём позициям общество гармоничное, значит, у него есть будущее.

По поводу 18-й больницы, о которой Вы говорили, – давайте подумаем, если есть необходимость какие-то поручения дать, чтобы им помочь, давайте это сделаем. Сейчас модно критиковать Минздрав, хотя почему-то никто туда не хочет идти работать на руководящие позиции. Критиковать-то легко, а руководить не так просто, как кажется. Поручим Минздраву этим позаниматься, другим структурам. Кстати, я не знаю, мне трудно партии что-то советовать, но если партия считает, что этот проект хороший, мне кажется, можно было бы и по партийной линии на него навалиться. Почему нет?

Пожалуй, можно было бы вернуться ещё к одной теме, которую затронули, которая для меня является абсолютно личной, потому что она для меня связана с первыми месяцами пребывания в должности Президента, имею в виду войну в Южной Осетии. Время уже берёт своё, как-то мы уже привыкли к тому, что произошло. Абсолютно согласен с тем, что мы не имеем права забыть о тех людях, которые там воевали, как и вообще о людях, которые воюют, это понятно.

Очень часто, знаете, мы награждаем героев и помогаем только в первые месяцы после окончания конфликта или, наоборот, когда они становятся, извините, совсем старыми, когда они уже просто не способны сами себя обслуживать, тогда мы им помогаем. А в самый трудный период помощи нет, и у них могут быть проблемы.

Я не знаю, может быть, фонд можно создать, но в любом случае все, кто там был, все, кто проливал кровь за нашу страну, а это был первый международный конфликт, в котором наша страна принимала участие по сути с момента её возникновения, я имею в виду Российскую Федерацию, мы о них забыть не должны. Мы, напомню, даже орден восстановили, которого не было, я имею в виду орден Святого Георгия и Георгиевский крест, которым награждают за ратные подвиги по защите Отечества.

Всё, что вы говорили, я считаю абсолютно справедливым. Вообще, в современной жизни необходимо, чтобы руководители предприятия, хозяева предприятия думали не только о производстве – то, о чём мы сегодня и говорим: это и путёвки, и социальная сфера. Конечно, мы не сможем всё делать прямо из центра государства. Задача именно на годы вперёд, чтобы наши предприниматели становились всё более и более подготовленные и всё более и более цивилизованные.

Ведь на самом деле у нас люди очень отзывчивые. Никто ведь, я думаю, и у Вас не просит и не требует, не стучит кулаком по столу: «Отправьте нас на отдых куда-нибудь в Италию. Мы только там хотим отдыхать». Люди просят обычных вещей: дайте какую-нибудь путёвку или курсовку, для того чтобы реабилитироваться после сложных месяцев работы, с детским садом разберитесь. Это не бог весть что, это вопрос сознательности.

Я понимаю, мне мои коллеги могут сказать: «Знаете, у нас такое количество долгов на заводе. Мы все в долгах, как в шелках». И это будет правда. Наверное, нынешние хозяева получили завод в разобранном состоянии, с долгами, с разворованным имуществом, когда там отпилили части и продали, как это у нас бывает. Но тут, что называется, без комментариев, с преступлением на самом деле нужно просто с этим разбираться правоохранительным органам. Но даже в период восстановления… Ведь предприниматели должны думать о рабочих.

Я сколько ни общался за последние, может быть, месяцы с нашим крупным бизнесом, они же постоянно говорят: «Нам нужны квалифицированные рабочие». У нас сейчас нет проблем с юристами и экономистами. Есть проблемы с двумя категориями: инженерами, которых много, но они не подготовлены для работы в современных условиях, они получали образование либо очень давно, либо просто совсем в других условиях, но там хотя бы есть из кого выбирать, потому что инженеров достаточно много подготовили и в советский период, и сейчас готовим немало, 200 тысяч в год, кстати, инженеров готовим, а рабочих совсем мало. Посмотрите на любые объявления о трудоустройстве – в основном требуются рабочие специальности. Я уж не говорю о квалифицированных рабочих, о рабочих шестого-пятого разрядов, которых вообще днём с огнём…

Здесь как раз я возвращаюсь к тому, с чего начал, – разрыв между поколениями. Его нужно обязательно снимать. Вы, Александр Михайлович, говорили о том, что поколения уходят. Это правда. Ваш пример – это, к сожалению, скорее исключение, то, что у Вас все дети трудятся на производстве, кто-то там получил высшее образование, кто-то не получил, но есть целая трудовая династия, которой мы когда-то очень гордились. Потом это превратилось в объект насмешек: какие там трудовые династии, надо деньги зарабатывать быстрее, и всё будет хорошо. Оказалось, нехорошо.

Даже те, кто сумел заработать деньги в 90-е годы и нынешний период, понимают, что без рабочего человека они ничего сделать не могут. Конечно, и рабочие должны развиваться, это должны быть современные люди, хорошо подготовленные, получившие хорошее образование, допустим, в тех же самых колледжах. Но большая проблема с этим. Наиболее сознательные предприниматели это понимают.

Если так к этому относиться, тогда всё будет в порядке, тогда поколения не будут вымыты. И очень важно поднимать престиж рабочих специальностей. Мы сегодня об этом говорили в смысле награждения государственными наградами, но вопрос не только в этом, конечно, это ещё и такое, знаете, уважительное отношение к рабочей специальности в средствах массовой информации.

Я не предлагаю демонстрировать фильмы 50–60-х годов, среди которых, кстати, много хороших, но они не всегда доходят до ума и сердца современных детей, но показывать тех, кто своими руками добился успеха, кто уважаем в трудовом коллективе, – это прямая обязанность СМИ. Сколько бы на эту тему ни иронизировали, что там опять лакируют что-то, показывают завод какой-то, рабочих таких улыбающихся. Знаете, смеются на эту тему только недалёкие люди, которые страшно далеко находятся от реальных проблем экономики и нашей жизни.

И потом есть ещё один психологический момент или закон, если хотите, – людям приятно видеть репортажи о близких по духу, по профессии, ничего с этим не сделать. И поэтому нужно обязательно показывать и лучшие образцы рабочих профессий, и профориентацию, и тех, кто учится в этих профессиональных учебных заведениях, и, наверное, создавать новые кинематографические продукты, но делать это, конечно, нужно не тупо, а по-современному, чтобы это было убедительно, интересно.

Вообще, всё должно делаться с умом, патриотизм тоже не может быть тупым, иначе он вызывает отторжение, он должен за сердце брать. Надо учиться у наших конкурентов. Вот американцы как свой патриотизм накачивают! Не только американцев за сердце берёт, наших берёт, потому что снято всё так профессионально, что понимаешь и начинаешь в это верить. У нас тоже такие образцы в кино появляются. Но нужно это делать не только применительно к военным профессиям, но и к обычным, мирным.

Константин Игоревич про интернет рассуждал. Я сегодня на эту тему, если позволите, много говорить не буду, у меня в ближайшие дни предполагается целый набор встреч на эту тему, тем более, может быть, и не всем это интересно. Я только две вещи скажу. Интернет – это сила. Это не развлекуха для молодёжи, для продвинутых чиновников или Президента, который это дело любит. Это сила, которая может быть конструктивной и полезной, а может быть деструктивной, способной разрушить общественные системы, нанести прямой вред здоровью и жизни людей.

Я последнее время занимался проблемой распространения наркотиков. Я сам не ожидал, действительно, вводишь в поисковую строку название одного из наркотиков – выдаётся полная таблица, чего и как делать. Такие вещи, конечно, требуют повышенного внимания со стороны государства, точно так же, как, скажем, рецепты приготовления взрывчатых веществ и так далее.

Задача усложнена тем, что здесь можно впасть в другую крайность – зарегулировать всё так, что мы получим не свободное пространство, а получим жёсткую, весьма зарегулированную государством среду. А нам это, конечно, не нужно, потому что сила интернета – в его свободе.

И как это совместить? Это, может быть, тот вопрос, над которым придётся биться ещё не одному поколению людей – не только в нашей стране. Опять же, нужно действовать не тупо, а разумно. Бессмысленно отключать ресурсы, хотя блокировать экстремистские сайты, сайты, которые призывают к насилию, размещают, допустим, информацию о производстве наркотиков, безусловно, необходимо; и с провайдерами разбираться. Но это тема отдельного разговора. Я считаю, что внимание государства к этой проблеме ослабевать не должно. Но государство не должно, с другой стороны, подменять собой саму интернет-среду. Иными словами, этими вопросами должны заниматься те, кто в этом разбирается.

Н.САЧКОВ: Дмитрий Анатольевич, добрый день.

Я Николай Михайлович Сачков, работаю начальником смены по радиационной безопасности на Воронежской атомной станции, ликвидатор. 26 апреля этого года мы отмечали 25-ю годовщину аварии на Чернобыльской АЭС. Мы знаем, что Вы приняли активное участие в мероприятиях, посвящённых этой дате.

Мне бы хотелось начать со слов благодарности в Ваш адрес как Президента и в адрес нашего государства, которое так много делает для нас, чернобыльцев. Для сравнения: в Эстонии насчитывается около четырёх тысяч чернобыльцев, и большинство из них не имеет государственной поддержки. Что нас тревожит? В настоящее время в Правительство Российской Федерации от МЧС и Минприроды поступают предложения о пересмотре перечня населённых пунктов, входящих в зоны заражения: до 50 процентов этих населённых пунктов будут исключены или переведены в зоны с наименьшей плотностью загрязнения. Это означает, что население, проживающее в этих населённых пунктах, будет лишено выплаты денежных компенсаций и льгот полностью или частично. Мы считаем данный подход неправильным и несправедливым. Да, уровни радиации падают, но люди-то остаются.

Для сравнения: в Республике Беларусь выстроена иная система. Наряду с обеспечением льгот Правительство занимается развитием этих территорий, развитием промышленности и инфраструктуры. Если населённые пункты теряют статус заражённой зоны, средства перераспределяются на развитие экономики, инфраструктуры и здравоохранения этих территорий. Дмитрий Анатольевич, можно ли при сокращении границ зон заражения оставить часть льгот проживающим в них людям, имеется в виду в первую очередь здравоохранение – это медицинское обслуживание, лекарственное обеспечение, и способствовать дальнейшему развитию этих территорий?

Д.МЕДВЕДЕВ: Тема, которую Вы подняли, действительно для нас всех (в эти дни – особенно) такая болезненная, и поневоле возвращаешься к событиям 25-летней давности. Вы это, естественно, знаете гораздо лучше других. Я вспоминаю то, что происходило тогда, в 1986 году, я был ещё тогда относительно молодым человеком.

Ведь всё, что произошло тогда, вообще не воспринималось сразу же как трагедия – какое-то происшествие, сообщение о котором, напомню, было опубликовано не день в день, а через день или даже через два, мелкими буквами в одной из газет, и, по-моему, передали по радио и телевидению. Человечество просто не представляло, с какой колоссальной угрозой оно столкнулось, а государство повело себя в тот момент, если хотите, безответственно, а то и безнравственно, хотя бы потому, что, понимая, какие потенциальные последствия это может создать, не оповестило об этом огромное количество людей. Напомню, после того, что случилось, во всяком случае, и в Киеве, и в других местах проходили общественные мероприятия и так далее.

Это очень тяжёлый урок, который, к сожалению, не утратил актуальности, достаточно вспомнить, что произошло в Японии. У них тоже большая беда, она своя, там, может быть, уровень поражения пока меньше, хотя затраты будут колоссальные. В любом случае человечеству ещё придётся переосмыслить все эти уроки и извлечь из этого выводы.

Тема, которую Вы затронули, по сокращению границы льгот, она, конечно, очень резонансная, я понимаю настроение, которое существует. Сразу скажу: я дам поручение Правительству к этому вопросу вернуться, исходя из необходимости максимального учёта мнения людей, которые проживают в этих районах, и необходимости поддержки их здоровья, притом что, Вы понимаете, для государства это довольно значительные траты.

Если какие-то решения будут приняты, они должны быть такими, чтобы люди ничего не потеряли из того, что они уже имеют, имею в виду те возможности, которые были созданы, особенно для людей нездоровых, тех, кто лечится, тех, кто потерял имущество. Поручение на эту тему дам, но подобные ситуации и в других государствах есть, прежде всего на Украине и в Белоруссии, они по-своему с этим борются.

Я первый раз был в Чернобыле, знаете, – поделюсь впечатлениями – это такое странное чувство: стоишь рядом с этим четвёртым энергоблоком, солнце сияет, как, наверное, 25 лет назад 26 апреля, и вроде бы ничего особенного. Уровень радиации там в пределах нормы, во всяком случае, так говорят, я там счётчиком Гейгера не пользовался. Но потом начинаешь понимать, что это чувство обманчивое, и точно так же себя ощущали люди, которые первыми пришли для того, чтобы бороться с этой катастрофой, вроде всё как всегда. Радиация – такая коварная вещь, которую человек не ощущает, и когда об этом уже начинаешь думать, настроение меняется.

И, конечно, очень тяжёлое впечатление оставляют брошенные города, деревни, куда люди не вернулись и скорее всего в ближайшие годы не вернутся. В общем, это лишнее доказательство того, что мы должны быть очень бдительны, когда используем достижения человеческого гения, даже, казалось бы, такие обыденные, как атомные электростанции.

А нашим коллегам в этом смысле я желаю успехов – и украинцам, и белорусам. Я не уверен, что у них там всё уж так идеально. У них были хорошие программы, это правда. С другой стороны, у них сейчас очень сложная экономическая ситуация. Поэтому я думаю, что наших возможностей здесь вполне хватит для того, чтобы нашим людям помогать и дальше.

В.БОТВИНЬЕВА: Здравствуйте!

Меня зовут Виктория Юрьевна Ботвиньева. Я аппаратчик нейтрализации цеха триполифосфата завода ЗАО «Метахим», город Волхов. Также я являюсь председателем цехкома в своём цеху. Я работаю на вредном предприятии и не понаслышке знаю, что такое работать во вредных условиях труда. 1 мая мне исполняется 45 лет, и я получаю пенсию.

На предприятии сейчас появляются новые профессии. И к глубокому сожалению, появляются новые профзаболевания. Но больные и болезни есть, а признания их профзаболеваниями – нет. К примеру, существуют такие заболевания: туннельный синдром – это синдром запястного канала. Он бывает у людей, которые интенсивно работают на компьютере, или у рабочих, которые работают на автоматизированных производствах.

Такое ещё заболевание – синдром эмоционального выгорания, он бывает, когда работа близко соприкасается именно с людьми, – это педагоги, врачи, менеджеры, операторы. В основном это всё болезни ХХI века.

Д.МЕДВЕДЕВ: Тогда, наверное, и мы все этой болезни подвержены.

В.БОТВИНЬЕВА: Всё возможно. Но Вы понимаете, государственный список профзаболеваний не обновлялся с 1996 года. С юридической точки зрения в нашей стране очень сложно признать процесс профзаболевания, в некоторых странах перечень этих заболеваний пересматривается раз в пять лет, может быть, чаще. Для чего это делается? Потому что появляются новые профессии, профзаболевания, у профпатологов накапливается больше опыта.

В связи с этим у меня вопрос: нельзя ли пересмотреть государственный список профзаболеваний и сделать пересмотр регулярным, хотя бы один раз в пять лет?

Д.МЕДВЕДЕВ: На самом деле я считаю, что вопрос абсолютно справедливый в отношении этого списка. Вы понимаете, почему его не пересматривают, давайте правде в глаза смотреть, – деньги. Потому что список редко пересматривается в ограничительную, в меньшую сторону, естественно, он становится всё больше и больше. И по этому поводу, естественно, с одной стороны, спорят медики, которые на стороне трудящихся, и финансисты, которые не являются врагами трудящихся, но которые охраняют казну. Поэтому в принципе задача государства заключается в том, чтобы этот список обновлять.

Для меня, честно говоря, несколько удивительно то, что Вы сказали, что он с 1996 года не обновлялся, мне кажется, что всё-таки туда вносились некоторые изменения, но я проверю. В любом случае я согласен, что государство должно установить периодичность, с которой происходит обновление этого списка. Нужно тогда быть готовым к тому, что этот список может не только расшириться, но он может и уменьшиться. Потому что как только он уменьшится, конечно, найдутся люди, которые скажут: «Знаете, мы считали, что у нас профессиональное заболевание, нас оттуда вычеркнули, мы теперь утратили целый ряд возможностей». Но если говорить о подходе, я согласен. Давайте к нему относиться как к срочному документу и периодически к этому возвращаться.

У.МИХАЙЛОВА: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги!

Меня зовут Ульяна Михайлова. Я председатель Псковского областного совета профсоюзов и хотела бы затронуть узкую тему в сфере контроля за соблюдением условий охраны труда.

Семь лет я отработала в должности главного правового инспектора труда и, в общем-то, сама знаю, что значит организовать проверку на предприятии, провести эту проверку, получить необходимый документ и добиться его реализации. Вообще ситуация доходит до абсурда.

Работодатель может себе позволить предупредить охрану, не пустить инспектора на предприятие, может не пропустить инспектора в цех, может не дать ему необходимых документов. Получив решение о начале проверки, он может покинуть предприятие в неизвестном направлении, а в результате таких действий мы получаем акты, представления или предписания государственных, профсоюзных инспекторов труда, которые, во-первых, не содержат реальных изменений условий охраны труда, а во-вторых, как мне кажется, снижается авторитет государственного надзора и профсоюзного контроля в этой сфере.

Проблема заключается в том, что все наказания на сегодняшний день укладываются в одну статью Кодекса об административных правонарушениях, и там, во-первых, очень маленькие штрафные суммы, например, должностное лицо за нарушение в сфере охраны труда несёт штраф от 1 тысячи до 5 тысяч рублей. Да ему проще оплатить эти суммы и не приступать к мероприятиям ликвидации нарушений охраны труда.

В этой же статье имеется возможность уйти от ответственности юридическому лицу, опять же заменив её ответственностью должностного лица. И в принципе отсутствует внятный механизм ответственности работодателя за сам факт препятствия исполнения государственным контролёрам или профсоюзным контролёрам своих полномочий в сфере охраны труда.

В связи с этим, Дмитрий Анатольевич, у меня имеется вопрос: возможен ли пересмотр соответствующей нормы Кодекса об административных правонарушениях в части усиления ответственности бизнеса за нарушения в сфере охраны труда?

Д.МЕДВЕДЕВ: Вам коротко ответить? Возможно! Более того, могу Вам сказать по секрету, такие возможности у меня есть точно. Я согласен, если говорить серьёзно, с тем, что отношение к инспектору по охране труда – в общем, это элемент цивилизованного диалога, который нужен и бизнесу, и рабочим – всем, кто трудится на предприятии, и государственным структурам. Поэтому, если Вы считаете, что норма Кодекса об административных правонарушениях не является эффективной, – наверное, так и есть, потому что у Вас свой личный опыт, то давайте эту ответственность усилим. Только нужно понять, в каком направлении её усиливать: можно сделать просто более высокий штраф. Я не знаю, стоит ли вводить уголовную ответственность. Мне кажется, это всё-таки некоторый перебор. Допустим, материальную ответственность усилить было бы, наверное, вполне разумно. Так что давайте займёмся.

О.ЗАЙЦЕВ: Добрый день, Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги!

Я Олег Зайцев, директор компании «Автокомпонент», город Нижний Новгород, член партии «Единая Россия».

Нижний Новгород, без сомнения, можно назвать городом автомобилистов. Наверное, именно поэтому очень широко в обществе обсуждается вопрос возможной отмены транспортного налога. Понятно, что в связи с ростом акцизов цена на бензин вырастет. Но многие считают это более справедливой ситуацией, когда чем меньше человек ездит, тем меньше платит. Например, есть дачники, которые редко используют машину, или, например, я байкер. У меня вообще короткий период передвижения на мотоциклах.

Однако есть категория граждан, которая в данный момент обладает льготами: это ветераны, инвалиды, пенсионеры. И, наверное, с отменой такого налога и с повышением акцизов они на себе ощутят новую финансовую нагрузку. И этот вопрос неоднократно задавался в ходе последней предвыборной агитации в Законодательное Собрание Нижегородской области. И вопрос звучит так: предполагает ли руководство страны что-то предпринять для того, чтобы сохранить для этой категории граждан льготы?

Д.МЕДВЕДЕВ: Вы имеете в виду, если придётся принять решение об отмене транспортного налога?

О.ЗАЙЦЕВ: Да. Будут ли они учтены?

Д.МЕДВЕДЕВ: Вы знаете, это вопрос выбора, как обычно. Вы же сами нарисовали эту дилемму: и в том, и в другом есть и свои плюсы, и свои минусы. Вроде бы мелким, или, точнее, тонким, слоем размазывать по всем – несправедливо, лучше пусть платит тот, кто ездит больше, а с другой стороны, в этом случае пострадают наиболее уязвимые, незащищённые категории населения, и это тоже плохо.

Вам скажу откровенно: у меня пока нет ответа на этот вопрос, как лучше поступить, это нужно просто обдумать, что для людей полезнее и что для государства проще, и после этого принять решение, потому что можно выбрать или одну, или другую модель. И я сразу скажу: я не уверен, что предлагаемая схема лучше, чем та, что существует, надо это обдумать.

В чём я уверен, так это в том, что нынешняя система техосмотра транспортных средств изжила себя напрочь, особенно в тех случаях, когда речь идёт о крупных городах. Наши автомобилисты часами выстаивают в очередях – для чего? Для того чтобы получить никчёмную бумажку, смысл которой в том, что эта машина может пока ездить. Мы все более или менее люди грамотные в этом смысле, машины у всех, большинство ездит на этих машинах. Но мы же понимаем, что если машина современная, новая, то такая бумажка ей не требуется, а если это, как принято говорить, ведро с гайками, она всё равно бумажку получит, но уже другим путём. Ценность этого документа абсолютно минимальна.

Поэтому я хочу, чтобы в этом вопросе был наведён порядок. Вчера звонил на эту тему Виктору Кирьянову – заместителю Министра внутренних дел, который курирует транспортный сектор. У меня есть два предложения: или вообще отменить техосмотр, или сделать его беспроблемным для граждан и, может быть, изъять это из компетенции МВД, с тем чтобы всё это происходило, по сути, в заявительном ключе. Это, мне кажется, было бы важным в ближайшее время сделать.

Е.ГРАЧЁВ: Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич!

Меня зовут Евгений Грачёв, я работаю слесарем по контрольно-измерительным приборам на заводе «Пневмостроймашина» в городе Екатеринбурге.

В моей жизни, в моей семье произошло несчастье: три года назад моей супруги не стало, и поэтому теперь мне приходится воспитывать ребёнка одному. В своё время, когда ребёнок был поменьше, я столкнулся с проблемой, которая была связана с детским садом. Раньше, когда детей из неполных семей принимали в детские сады в первую очередь, никто и никогда не задавал вопросы, где, с кем оставить, когда ребёнка оставить. Такие родители шли на работу и были уверены, что их дети находятся под пристальным вниманием у воспитателей.

Однако с 2008 года постановлением Правительства Российской Федерации такие льготы были отменены, и теперь таким родителям-одиночкам приходится долго простаивать в очередях за место в детских садах. Я сам тоже столкнулся с такой же проблемой, и мы сами стояли целый год в этой очереди, и даже случилось так, что нас хотели отодвинуть ещё дальше, хотя мы должны были поступить в детский сад именно в тот год, то есть по своей очереди. Когда это постановление вышло, и стали такие одинокие родители стоять в очередях, они не могут при этом выйти на работу, потому что их малыш находится дома, и нет возможности содержать своего ребёнка.

Дмитрий Анатольевич, у меня в связи с этим вопрос: можно ли вернуть льготные места в детские сады таким родителям, как я, воспитывающим ребёнка своего в одиночку?

Д.МЕДВЕДЕВ: Во-первых, мы все должны понимать, что количество неполных семей в нашей стране очень большое. И, к сожалению, это не какие-то исключения, следствие таких драматических, печальных событий, как произошло у Вас. Это зачастую просто следствие распада семей и зачастую безответственного отношения одного из родителей к исполнению своих обязанностей. Я считаю, что государство должно очень внимательно относиться к таким проблемам.

По детским садам у нас ситуация в стране, вы знаете, не самая лёгкая. Практически в любом регионе сейчас идёт стройка. Кто-то больше строит, кто-то меньше, потому что в 90-е годы фонд детских садов подвергся, по сути, разрушению. Это не значит, что мы не должны видеть очевидных проблем, в том числе таких, о которых Вы сказали. И, наверное, надо просто посмотреть на существующую нормативную базу (я поручу это сделать), может быть, какие-то исключительные вещи должны быть при наличии определённых условий. Я просто подчёркиваю, что у нас неполных семей много, но есть и очень сложные, зачастую такие уникальные ситуации. Дам поручение – разберёмся.

Т.КОНСТАНТИНОВА: Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич!

Татьяна Константинова, город Москва, район Южное Бутово, мать троих детей.

Вы знаете, в этом году сложилась очень тяжёлая ситуация с записью детей в первые классы. Она сложилась не только в Москве, но и во многих регионах. Я в этом году сама столкнулась с этой проблемой, я пошла устраивать второго ребёнка в близлежащую школу от дома, где у меня учится уже старшая дочь, в итоге я простояла 10 дней, переписываясь каждый день по списку, в очереди, и 1 апреля вышел директор и сказал, что только 70 мест и только по живой очереди, так как все правила и льготы были отменены.

В итоге у меня старший ребёнок ходит в близлежащую школу, которая рядом с домом, а средний ребёнок пойдёт в школу, которая находится через дорогу. Дмитрий Анатольевич, можно как-то сделать так, чтобы в общеобразовательных школах остались прежние правила зачисления детей, когда это были близлежащие дома, и дети, у которых старшие братья и сёстры уже учатся, а в спецшколы, за которые идёт такая борьба, был бы рейтинг, были бы очереди, были бы какие-то собеседования?

Д.МЕДВЕДЕВ: Понятно. Вы знаете, я, конечно, не являюсь специалистом по правилам зачисления в школы в Москве. Это, скажем откровенно, ответственность московских властей, какие они решения принимают. Я понимаю сложности, Москва – огромный мегаполис. Я просто хотел понять, что они говорят по поводу того, что такое «ближайшая школа»? Потому что ведь местные власти могут сказать, что ближайшая школа и та, которая рядом, и та, которая через дорогу.

Т.КОНСТАНТИНОВА: Вы знаете, раньше было как: к определённой школе дома, которые рядом, приписывались, то есть 7–10 домов приписывались к определённой школе.

Д.МЕДВЕДЕВ: Да, так и было, во всяком случае, в тот период, когда мы все учились.

Т.КОНСТАНТИНОВА: И у меня старшая дочь пошла в такую школу, к которой был приписан мой дом. А теперь это всё отменили.

Д.МЕДВЕДЕВ: А кто принимает решение о распределении детей?

Т.КОНСТАНТИНОВА: Департамент образования.

Д.МЕДВЕДЕВ: То есть как получится и в зависимости от того, как родители поработают.

Т.КОНСТАНТИНОВА: В принципе да, всегда есть «чёрный ход».

Д.МЕДВЕДЕВ: Да, для того чтобы подмаслить кого-нибудь.

Мне, конечно, нужно посмотреть этот документ, чтобы я точно сказал, что он негодный или содержит коррупционную составляющую. Но в принципе то, что Вы говорите, выглядит несправедливо. Давайте так договоримся: у меня есть пульт, там написано «Собянин», я ему позвоню и уточню всё-таки, о чём идёт речь.

Пусть они разбираются, потому что, если это превратилось всё в игру без правил, то это хуже, чем, допустим, приписка. Я понимаю, что мне скажут: «Мы приписывали, но детей, допустим, много, и эта школа не способна всех взять, поэтому мы распределяем по каким-то другим критериям». Но тогда вообще нет никаких правил. Тогда может случиться так, что тебе скажут: знаешь, через пять кварталов есть хорошая новая школа, иди туда.

Т.КОНСТАНТИНОВА: Примерно так и говорят.

Д.МЕДВЕДЕВ: А если у тебя какие-то другие требования – в соседнем кабинете обслужат…

Т.КОНСТАНТИНОВА: Они обычно называют это спонсорской помощью.

Д.МЕДВЕДЕВ: Но это цивилизованная форма взятки. Понятно.

А.НОСОВ: Здравствуйте!

Меня зовут Александр Носов. Я работаю токарем на машиностроительном заводе «Агат». Это в Ярославской области, в городе Гаврилов-Ям.

Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Все знают, что у нас, в России, несколько партий, но, к сожалению, о большинстве из них мы узнаем только тогда, когда приходят выборы. Тогда они активно пытаются навязать нам свои преимущества.

Д.МЕДВЕДЕВ: А Вы другие партии знаете?

А.НОСОВ: Да, конечно. Потому что пытаются завалить наши почтовые ящики именно в этот период, когда приходят выборы. Я сам член партии «Единая Россия» несколько лет, пришёл в неё для того, чтобы лично отстаивать свои интересы, интересы рабочих, своих коллег.

Нас, рабочих, в партии почти 20 процентов, или каждый пятый, а во власти – меньше 1 процента. Дмитрий Анатольевич, как Вы считаете, какая партия наиболее активно отстаивает интересы рабочих и вообще нужны ли мы, рабочие, во власти?

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо, хороший вопрос.

Насчёт рабочих во власти Борис Вячеславович сказал, что единственная партия, которая в Государственной Думе имеет рабочих, – это «Единая Россия». В этом смысле у «Единой России» совесть может быть спокойна.

Что же касается власти, знаете, я Вам так скажу: во власти должны быть представлены в принципе все социальные слои, только в этом случае власть является представительной, репрезентативной – это первое. Второе – это представительство должно основываться на профессионализме. Не важно, кто ты, рабочий или академик, если ты способен к такой работе, к такой деятельности, то тогда, мне кажется, есть смысл претендовать на то, чтобы тебя избрали в муниципальный орган или в Государственную Думу.

А есть люди, которые абсолютно к этой деятельности неспособны или её не хотят. Кстати, могут быть весьма образованные люди, но она им неинтересна, она им не нравится по каким-то причинам. Поэтому, на мой взгляд, должны быть представлены все социальные группы, только в этом случае партия действительно является отражением нашего общества. И второе – это должны быть профессиональные люди, а не просто представители такой-то социальной группы. Вот такого представительства нам не нужно.

Насчёт партии, какая лучше, какая хуже представляет, знаете, я вам скажу следующее: что бы там ни говорили, «Единую Россию» принято ругать, потому что она такая здоровая, такая бюрократическая вся, там начальники все окопались. Но до тех пор, пока «Единая Россия» имеет контрольный пакет или же имеет преимущества, это является доказательством только одного – что именно этой политической силе, даже со всеми её недостатками, в большей степени доверяют люди. Надеюсь, что «Единая Россия» сможет свою эту высокую марку поддержать и на ближайших выборах.

Е.НОВОСЁЛОВ: Добрый день!

Последнее время, можно сказать, Вы всё чаще обращаете внимание на профессионально-техническое образование. Я с этим полностью согласен, потому что я считаю, что пилот гражданской авиации – это тоже рабочая профессия. То есть у нас в стране пять училищ: два из них высших и три средних, то есть со статусом колледжа эти лётные училища.

Я сам заканчивал Бугурусланское лётное училище, Оренбургская область. В этом году училищу будет 70 лет. То есть это одно из старейших училищ, которое будет юбилей праздновать. Но проблема какая? Проблема в том, что, можно сказать, в этом училище происходит полная разруха, так же, как и в остальных училищах. Училище подготавливает узконаправленные специальности – пилотов гражданской авиации. Это, ещё раз повторю, статус колледжа, то есть это рабочая профессия, это то, на что Вы обращаете внимание.

И мне хотелось бы, чтобы Вы ещё раз обратили внимание Министерства транспорта, Росавиации и Правительства, что так как пилотов в стране не хватает, а училище раньше выпускало по 500–600 человек, сейчас выпуск – 50 человек, и то не могут нормально выпустить. Ребята приходят, представляете, молодёжь, с мечтой о небе, и что они видят? Живём в XXI веке – в училище разруха. Ещё теоретическую часть они осваивают своевременно, а потом, когда начинаются полёты, то бензина нет, то денег нет, то есть катастрофическое недофинансирование.

И второй вопрос. Здесь поднималась тема охраны труда. Тоже хотел бы обратить внимание, что наконец мы достигли по страхованию пассажиров – как во всём цивилизованном мире происходит, довольно-таки крупные суммы в случае гибели пассажиров, до двух миллионов рублей. А что касается страхования экипажей лётных и кабинных, смешные суммы страхования – 100 тысяч рублей. Это что касается охраны труда. В связи с этим у меня вопрос: не будет ли рассматриваться повышение страховых сумм для лётных и кабинных экипажей?

Д.МЕДВЕДЕВ: По поводу профессионально-технического образования в принципе всё уже сказал. Считаю, что если мы не сможем его реформировать, если оно у нас будет в таком же отвратительном состоянии, как сегодня, то у нас не будет ни лётчиков, ни рабочих – никого не будет, потому что нельзя готовить только студентов, допустим, инженеров или тем более юристов с экономистами.

Должны действовать нормальные средние профессионально-технические учебные заведения. Задача это, конечно, непростая, но по отдельным специальностям нам удалось добиться неплохих результатов; по отдельным специальностям ситуация очень тяжёлая и тревожная, как Вы говорите в отношении лётного училища.

Я обращу внимание Министерства транспорта на то, что всё там в таком безобразном состоянии. Тем более, знаете, давайте начистоту, Вы сами были неоднократно в разных переделках, одно лётное происшествие было очень сложным, Вы проявили себя самым блестящим образом, за что и были удостоены с коллегой звания Героя Российской Федерации. Я, кстати, хотел бы Вас ещё раз поздравить.

Но мы же понимаем, что если у нас в таком состоянии подготовка лётчиков, то что нам говорить о других профессиях? Всякие профессии нужны, но Ваша профессия – это профессия высокого риска, причём Вы рискуете не только своей жизнью, но за Вами жизнь большого количества людей. И если мы таким образом готовим лётчиков, то это просто чревато колоссальными проблемами, чревато лётными происшествиями, авариями, катастрофами. Я не знаю, что там конкретно происходит, какова судьба этого училища, могу лишь сказать, что в период, когда я заканчивал школу, учёба как раз в таких училищах была высокопрестижной, и многие мои товарищи с большой радостью как раз шли туда учиться, и ребята, и, кстати, девчонки тоже, потому что это была очень престижная профессия. Надо навести здесь порядок, а по конкретному училищу разберёмся.

По охране труда, знаете, я считаю, что ситуация, которая сложилась, она несправедлива, и не потому, что речь идёт о вас конкретно, а просто потому, что все, кто находится на борту самолёта, в принципе находятся, как известно, в одной лодке, и их деление на части: экипажи – там профессиональный риск, у них одни правила страхования, а граждане, пассажиры считаются застрахованными и получают возмещение в рамках международных конвенций существенно большее.

Думаю, что в наших силах за счёт различных систем страхования всё-таки наши экипажи застраховать просто на большие суммы, это не бог весть какие суммы. Я, правда, не знаю, какой механизм здесь можно использовать: то ли государственные средства привлекать, то ли средства авиакомпаний. По-хорошему, конечно, это должны, мне кажется, делать авиакомпании, но если говорить о моей позиции, то она проста: я считаю, что объём возмещения в случае причинения увечий или смерти члену экипажа должен быть не меньше, чем в случае причинения увечий или смерти пассажиру, потому что иначе это просто несправедливо.

Есть проблема этическая, связанная с расследованием лётного происшествия, сами понимаете, о чём я говорю, но если всё установлено, такой дифференциации быть не должно.

Е.НОВОСЁЛОВ: Спасибо.

Д.МЕДВЕДЕВ: Уважаемые коллеги!

Мне было интересно сегодня с вами общаться, и не только потому, что тема разговора очень актуальная, она касается огромного количества наших людей, но и просто потому, что, когда люди приехали со своей позицией, переживают о чём-то, это очень полезно для меня как для Президента.

У меня, конечно, очень много встреч с людьми. Я, правда, не собираюсь пока выходить на пенсию, я не собираюсь обследоваться на предмет профессионального заболевания, о котором Вы говорили, но такие встречи позволяют в большей, в лучшей степени понимать людей с их каждодневными проблемами, потому что у всех нас есть всё-таки постоянный круг общения: у вас – завод, например, у меня – мои коллеги по Правительству, по Администрации, по Государственной Думе. Но нам всем нужно выходить за рамки этого круга. Президент это делает во время поездок, но и во время поездок обо всём не поговоришь. Так что вам большое спасибо за то, что вы откровенно, честно, может быть, даже эмоционально донесли свою позицию по этим очень сложным вопросам.

Я всех ещё раз сердечно поздравляю с наступающим Первомаем. Поручения по тем вопросам, о которых я сказал, я, естественно, дам. Некоторые прямо сейчас, как обещал. И, конечно, всем желаю здоровья, желаю хорошо отдохнуть в предстоящие праздники.

Глава МИД Грузии Григол Вашадзе исключает возможность вступления России во Всемирную торговую организацию (ВТО) в обход Грузии, о возможности чего заявляла российская сторона.

"То, что Российская Федерация издалека угрожает нам, что результат будет достигнут, и что якобы вступление (в ВТО) будет возможно без согласия Грузии, это чистой воды шантаж", - заявил Вашадзе журналистам в четверг.

Вместе с тем, он отметил, что грузинская сторона едет на переговоры не для того, чтобы заблокировать вступление России во Всемирную торговую организацию, а чтобы найти выход из ситуации.

Требования Грузии в вопросе вступления России в ВТО остается неизменным. Тбилиси настаивает на том, что грузинские таможенники должны присутствовать на таможенных пунктах на абхазском и югоосетинском участках российско-грузинской границы, так как Грузия рассматривает эти территории как свои неотъемлемые части. Вместе с тем, Тбилиси, в виде компромиссного варианта, согласен на подключение международных наблюдателей.

Второй раунд переговоров, которые проходят при посредничестве швейцарской стороны, запланирован на 28-29 апреля в Цюрихе. Первый раунд переговоров прошел в Берне.

Россия после "пятидневной войны" в августе 2008 года признала независимость бывших грузинских автономий - Абхазии и Южной Осетии. Тбилиси объявил Абхазию и Южную Осетию оккупированными территориями и разорвал дипломатические отношения с Россией. Елена Парцвания

Три страны в ближайшее время могут признать независимость Республики Абхазия, сообщил РИА Новости во вторник министр иностранных дел республики Максим Гвинджия.

"Мы ожидаем, что в ближайшее время независимость нашей республики признают около трех стран. Эти государства не африканские", - уточнил он.

Грузинские войска в ночь на 8 августа 2008 года атаковали Южную Осетию и разрушили часть ее столицы Цхинвали. Россия, защищая жителей Южной Осетии, многие из которых приняли гражданство РФ, ввела войска в республику и после пяти дней боевых действий вытеснила грузинских военных из региона.

В конце августа 2008 года Россия признала независимость Южной Осетии и другой бывшей грузинской автономии Абхазии. В ответ Тбилиси разорвал дипломатические отношения с Москвой и объявил две закавказские республики оккупированными территориями. Вслед за Москвой Абхазию и Южную Осетию признали Никарагуа, Венесуэла и Науру.

Россия и Южная Осетия подписали соглашения об учреждении информационно-культурных центров, о принципах сотрудничества в области транспорта и авиационного поиска и спасения.

"Подписанные сегодня соглашения призваны обеспечить укрепление нашего сотрудничества, в частности, в обеспечении законодательства двух стран, усовершенствовать систему перевоза пассажиров и укрепить координацию действий наших спасательных служб. Понимаем, что это очень важные практические документы, которые затрагивают жизненно важные сферы. Рассчитываем, что наше партнерство будет нарастать также в гуманитарной сфере, в сфере образования, изучения русского языка", - сказал в понедельник глава МИД РФ Сергей Лавров по итогам переговоров с президентом Южной Осетии Эдуардом Кокойты.

По словам российского министра, в Москве рассчитывают, что "соглашение об учреждении и условиях деятельности информационно-культурных центров в России и Южной Осетии будет способствовать сближению и взаимодействию двух стран". "Надеюсь, что этим целям послужит и библиотека литературы, которую мы сегодня передаем югоосетинской стороне", - добавил он.

В свою очередь Кокойты выразил уверенность в том, что "подписанные соглашения, пополнившие собой ряд важных межгосударственных документов, будут способствовать дальнейшему продвижению нашего сотрудничества и партнерства".

Президент Южной Осетии пояснил, что соглашение об учреждении информационно-культурных центров предусматривает открытие такого югоосетинского центра в Москве и российского центра в Цхинвали. "В задачу центров будут входить различные программы гуманитарного, культурного и научно-технического характера, а также поддержка соотечественников за рубежом", - указал он.

"Соглашение о принципах сотрудничества и условиях взаимоотношений в области транспорта направлено на обеспечение благоприятных условий для перевозок пассажиров, а также грузов. А также на развитие экономических связей между транспортными организациями государств", - сообщил Кокойты.

По его словам, третье подписанное сегодня соглашение, которое подразумевает, в частности сотрудничество, России и Южной Осетии в области авиационного поиска и спасания, предусматривает решение вопросов по организации и выполнению поисково-спасательных операций, укрепление сотрудничества и проведение совместных операций.

Эльмар Мамедъяров: «Когда территория оккупирована, с чем прийти к людям?»

Глава МИД Азербайджана о перспективах карабахского урегулирования

На днях в Москве прошли очередные переговоры министров иностранных дел Азербайджана, Армении и России поурегулированию армяно-азербайджанского конфликта. О дипломатии Москвы и общей ситуации в регионе «МН» беседуют с министром иностранных дел Азербайджана Эльмаром Мамедъяровым.

— Господин министр, Россия предпринимает в последнее время активные усилия для урегулирования армяно-азербайджанского конфликта. Вы ощущаете результат?

— Контакт у меня с Сергеем Викторовичем Лавровым достаточно плотный, тесный. Очень плотный и тесный контакт у президентов, особенно теперь, когда Дмитрий Анатольевич лично включился в работу по урегулированию конфликта. Встречи регулярные, и тема урегулирования присутствует на всех встречах. Она и была до этого. Но сейчас Дмитрий Анатольевич в деталях знает позицию обеих стран, как мы реагируем на то или иное противоречие, и он очень искренне пытается найти точки соприкосновения, чтобы процесс не замерз, не буксовал, а двигался вперед.

— Двигается?

— Движение есть. Нынешнее состояние дел, так называемый статус-кво, приводит к регрессу в развитии и региона, и взаимоотношений. Большое количество беженцев, перемещенных лиц. Плюс, конечно, военный фактор очень серьезный. И в этом контексте все больше и больше движения, то есть понимания того, что статус-кво приведет к негативным последствиям.

— То есть вы не считаете конфликт замороженным?

— Я никогда не считал. Если мы видим на линии соприкосновения вооруженные силы, перестрелки, взрывы, как его назвать замороженным? Наличие оккупированных территорий, размещение вооруженных сил, наращивание вооружения, включая тяжелую технику и военно-воздушные силы, ведет в никуда. Только в сторону перехода из состояния спорадических перестрелок в более активную фазу, но это и есть в никуда. С другой стороны, азербайджанцы изгнаны с мест постоянного проживания, причем оттуда, где армяне никогда не проживали, это взрывоопасная масса. Больше 700 тыс. человек, которые требуют решить вопрос.

— Этот фактор существен для внутренней политики Азербайджана?

— Благодаря доходам от продажи нефти есть специальная государственная программа по обустройству беженцев, прежде всего тех, кто живет в палаточных городках. Чтобы люди, которые обрастают на протяжении времени собственным скарбом, имели возможность, когда вернутся обратно, мобильно переместиться на места, где раньше проживали.

— Вы считаете, что такой момент наступит?

— Абсолютно уверен.

— Но в истории не было прецедентов, к несчастью, когда после массовых переселений кто-то возвращался.

— Даже если и не было, с чего-то надо историю начинать.

— Как война в Южной Осетии 2008 года повлияла на ситуацию в области безопасности и урегулирования региональных конфликтов на Южном Кавказе?

— Это было потрясение. Но оно подтолкнуло к интенсификации переговоров по урегулированию армяно-азербайджанского конфликта. В 2009 году был представлен обновленный план документа, который вырабатывался в рамках ОБСЕ в 2007 году, Мадридский документ. Это обнародовали потом сопредседатели Минской группы, в том числе на уровне президентов. План закрепил понимание того, что оккупация территорий не может дальше продолжаться, поэтому поэтапно, в соответствии с фиксированным графиком, силы должны быть выведены с оккупированных территорий вокруг Нагорного Карабаха. Конечно, статус Нагорного Карабаха всегда остается в повестке дня. Вопрос, который важен для армянской стороны. Но и для нас, хотя мы, как и все страны мира, за исключением Армении, считаем эту территорию составной частью Азербайджана, серая зона, нынешняя бесстатусность Карабаха тоже является очень серьезной проблемой, мы это признаем. Если вывод армянских войск с оккупированных территорий в зафиксированных рамках открывает возможности, начиная от укрепления мер доверия, заканчивая открытием всех коммуникаций, то, конечно, надо отразить и вопрос безопасности. Есть принципиальное решение, что международные миротворческие наблюдатели будут размещены в местах, которые будут определены не только с политической, но и с военной точки зрения. Люди начнут возвращаться, экономика заработает. Начнутся меры по укреплению доверия между людьми, которые дадут возможность вывести отношения из-под сегодняшней риторики.

— Вы говорите, люди начнут возвращаться. Вы имеете в виду в перспективе возвращение и собственно в Карабах?

— В Карабах люди тоже должны вернуться.

— Но там выросло поколение людей, которое существует в другой реальности. Это не советская реальность межэтнического сосуществования.

— Надо исходить из аксиомы, что люди не могут вечно жить во вражде. Соседей иногда не выбирают. На нас лежит серьезная внешнеполитическая ответственность за то, чтобы находить точки соприкосновения. Но когда у тебя территория оккупирована, с чем прийти к людям? Мое глубокое убеждение, что вывод армянских войск, как минимум начало вывода, очень серьезно и драматично изменит ситуацию на местах.

— В 2008 году был нанесен удар по принципам неприкосновенности границ в Европе. Сначала Косово, потом признание Абхазии и Южной Осетии. Прежнее табу— не трогать административные границы бывших единых государств— фактически больше не действует.

— Из того, что вы сказали, получается, что мы возвращаемся в ситуацию, когда право сильного становится приоритетом. И куда это приведет? Есть основополагающие документы— Хельсинкский заключительный пакт, Устав ООН, на них выстраивались международные отношения. И эти принципы надо сохранить, должна быть не революция, а эволюция. Без сомнения, технический прогресс ставит серьезные вопросы. Наличие доступа в Интернет, глобализация стирают границы. То, что началось в конце XX века, это тектонические процессы. Готовы ли мы к ним? Мы не можем, не подготовившись, вступить впериод, когда право сильного диктует условия поведения для всех. Пока мы не изобрели какие-то новые удобоваримые подходы, я сторонник классического подхода. Потому что он помогает как минимум сохранять баланс.

— Вы упомянули тектонические процессы. Азербайджан ощущает отголоски потрясений, которые сейчас происходят на Ближнем Востоке и в Северной Африке?

— Мы отслеживаем очень внимательно. Мы видим Египет и все понимаем, что отстранение президента и приход к власти армии вообще-то всегда трактовались по-другому, чем торжество демократии. С другой стороны, конечно, если есть массовые народные выступления, их надо очень внимательно проанализировать. В ливийском случае еще не время расставлять акценты, хотя... Существует Организация Объединенных Наций, Устав ООН, Совет Безопасности, который по мандату, признанному всеми государствами, является основным органом по поддержанию международной безопасности. Есть и резолюции по армяно-азербайджанскому конфликту, которые с 1993 года являются правовой базой для урегулирования, но так и не исполняются. А вот принимается резолюция по Ливии и исполняется моментально...

— По общему мнению, одним из результатов событий на Ближнем Востоке будет повышение роли Турции и укрепление позиций Ирана. И та и другая страна для вас крайне важна. С Турцией у вас недавно были размолвки. Как сейчас обстоят дела?

— Мы не называем это размолвками. Есть вопросы, которые существуют между любыми соседями. Последние 20 лет роль Турции не только на региональном, но и на мировом уровне усиливается. Турция уже в двадцатке мировых экономик, и рост продолжается, демографический фактор играет большую роль. Географическое расположение Турции определяет ее вовлеченность во многие вопросы.

— Вы удовлетворены тем, как Турция сегодня учитывает интересы Азербайджана в процессе армяно-турецкого примирения?

— Армяно-турецкое сближение— это, конечно, решение самой Турции. Мы не можем вмешиваться в ее внутренние дела. Но, с другой стороны, если этот процесс пойдет в том же формате, как раньше, не учитывая интересы Азербайджана, нам придется реагировать. И турецкое руководство это поняло. Основополагающим фактором закрытия Турцией границ с Арменией явился в свое время вопрос оккупации Кельбаджара, первого района за пределами Нагорного Карабаха. И это была сознательная реакция турецких властей на то, что Кельбаджар оккупирован, а они не могут выстраивать отношения со страной-агрессором. Что-то изменилось? Кельбаджар свободен? До сих пор под оккупацией. Потому мы призываем Турцию как очень влиятельную страну, чтобы она сыграла роль стабилизатора и содействовала движению в рамках урегулирования, начиная с освобождения территорий. Поверьте, вывод армянских войск с оккупированных территорий стимулирует очень серьезные положительные процессы.

— Армянская сторона очень внимательно слушает, что говорят в Баку, и постоянно обнаруживает агрессивные нотки. Азербайджан грозит, вот терпение кончится, и мы попробуем силой.

— Один из принципов международного права— это неприменение силы или угрозы ее применения. Но в данном случае сила уже была применена, причем не нами, нарушен принцип территориальной целостности, зафиксированный в Уставе ООН в Хельсинкском заключительном акте и остальных международных правовых документах. Угрозы применения силы не будет, как только будут ликвидированы последствия использования первой части силы. Азербайджан старается строить всю свою внешнюю политику в духе добрососедства. В Грузии нефтяная компания Азербайджана— крупнейший налогоплательщик в бюджет. Наши соседи через Каспийское море— Казахстан, Туркменистан, взаимоотношения с ними развиваются очень уважительно и позитивно. С огромным удовольствием мы бы выстроили аналогичную политику и с Арменией, рано или поздно у нас получится, как только устраним негативные последствия по Карабаху.

— Еще один ваш сосед, Иран, находится в центре всеобщего внимания и является одним из главных объектов американской политики. Многие полагают, что предотвратить обретение Ираном ядерного статуса уже невозможно, только если попытаться силой— либо со стороны Израиля, либо со стороны США.

— Иран— большое государство, имеет свою государственность на протяжении более двух тысяч лет, сохраняя ее. Этот фактор должен приниматься во внимание. Если же обобщить ситуацию по вопросам ядерного распространения, у меня складывается следующее впечатление. По мере развития технологий, по мере того как в клуб ядерных держав вступают и стремятся вступить другие державы, потому что это принадлежность к эксклюзивному кругу, политика сдерживания себя уже не оправдывает. Надо переориентироваться с политики сдерживания ядерных технологий на политику неиспользования ядерных вооружений. То есть пойти от обратного. Создать серьезный международный правовой механизм, который бы гарантировал, что даже если ты владелец ядерного вооружения, ты не можешь его использовать. Зачем тогда содержать такое дорогостоящее оружие?

— А как это возможно? Если есть оружие, оно может быть использовано.

— В ХХ веке, когда ядерное оружие появилось, все понимали, что ядерное оружие трудно будет использовать, оно нацелено на сдерживание амбиций. Надо перенести сдерживание на следующий уровень. Создать механизм ответа на использование ядерного оружия. Остановить распространение ядерных вооружений чрезвычайно сложно.

— Я правильно вас понимаю, что сдерживание с глобального уровня может перенестись на региональный? Скажем, Иран и Израиль друг друга сдерживают? Или США дают ядерные гарантии странам, которые опасаются Ирана?

— Два уровня, глобальный и региональный, будут друг друга дополнять. Сдерживание— это фактор прогнозируемости. В ХХ веке он присутствовал, а сейчас очень сильно ослаб. Его нужно создать вновь.

— А конкретно Азербайджан пугает перспектива ядерного Ирана?

— Мы уже находимся по соседству с ядерными державами, понимаем, что политика нераспространения чрезвычайно важна. Но мы категорически не приемлем военный путь решения. Как непосредственный сосед Ирана, где проживает очень много азербайджанцев, больше, чем в независимом Азербайджане, мы, конечно, военное решение вопроса не принимаем.

— Неприятие военного решения касается любых политических вопросов с вашей точки зрения? Включая и то, что мы обсуждали раньше?

— Вы задаете вопрос министру иностранных дел.

— Я понимаю.

— Если бы вы говорили с министром обороны, ответ был бы другой. Конечно, я считаю, что там, где есть возможность работать дипломатам, надо дать возможность работать дипломатам. Хотя когда работают дипломаты, существует еще понятие военной дипломатии. Этот фактор, который поддерживает прогрессивный ход переговоров, всегда существовал, существует и будет существовать.

— Из того, что вы сказали вначале, я делаю вывод, что нынешняя позиция России и активность президента Медведева вам импонирует.

— Активная вовлеченность России в лице Дмитрия Анатольевича уже дает плоды. На последней встрече, которая прошла в Сочи 5марта, мы увидели проблески надежды на то, что двигаемся в правильном направлении. Помимо этого год тому назад, в январе, после Мадрида-2 (имеются в виду обновленные мадридские принципы.— «МН»), было ощущение, что мы топчемся на месте. И надо отдать должное, что Дмитрий Анатольевич скрупулезно лично искал точки соприкосновения, нестандартные решения. Последняя встреча в Сочи дала надежду. То,что сегодня существует во взаимоотношениях Азербайджана и Армении, не удовлетворяет никого. Хотелось бы, чтобы прорыв получился быстрее, чем мы ожидаем. Ведь принципы еще не мирный договор. Здесь усилия понадобится даже не удвоить, а утроить. Решение по Карабаху очень сложное, завязано на много факторов. И даже если мы подготовим мирный договор, это еще не конец, но это свет в конце тоннеля. Беседовал Федор Лукьянов

Азербайджан > Внешэкономсвязи, политика > mn.ru, 25 апреля 2011 > № 320446

В приграничном с Грузией Гальском районе Абхазии будет оборудована пограничная полоса шириной 25 метров. Эта полоса станет первой между Грузией и Абхазией, ее строительство завершится через несколько месяцев.

«Ситуацию в Гальском районе надо взять под контроль, и мы это в ближайшее время сделаем», — пообещал Сергей Багапш. По его данным, Тбилиси решил возродить движение «лесных братьев». В эпоху президента Эдуарда Шеварднадзе этот партизанский отряд достаточно активно действовал в Абхазии, но вскоре после прихода к власти Михаила Саакашвили, в феврале 2004 года, его командир Давид Шенгелия объявил о самороспуске «братьев» и сдаче оружия МВД Грузии. Спустя еще два года Шенгелия был арестован и осужден за целый букет правонарушений, в том числе торговлю наркотиками, на 24 года, но вышел на свободу несколько месяцев назад, официально — из-за ухудшения состояния здоровья. Сухуми потребовал передать его, Тбилиси отказался. Именно после этого в Абхазии заговорили об участившихся провокациях на границе.

Официальный представитель МИД России Александр Лукашевич заявил, что Грузия «использует преступные элементы для поддержания напряженности в Гальском районе, дискредитации деятельности российских пограничников и абхазских правоохранительных органов». В этом же, по уверению российского дипломата, «зафиксированы следы грузинских спецслужб», которые «откровенно потакают разного рода террористам и диверсантам». В ответ МИД Грузии заявил, что на «оккупированных территориях», как в Тбилиси называют Абхазию и Южную Осетию, нашли пристанище криминальные элементы, которых разыскивает сама Грузия.

Незадолго до инцидента 8 апреля, равного которому не было со времен войны в 2008 году, глава миссии наблюдателей ЕС в Грузии немецкий дипломат Ханс-Йорг Хабер с оптимизмом говорил «Московским новостям», что ситуация на этом направлении стабилизировалась, и «в этом есть заслуга российских пограничников, хотя ЕС и не признает за ними право пребывания в Абхазии».

«Сложно говорить, причастны ли к росту напряженности Шенгелия, его люди или кто-то еще, это должно выявить следствие. Но вопрос укрепления границы с Грузией абхазы ставили давно, сейчас же получили козырь, чтобы сделать это реальностью», — сказал «МН» грузинский эксперт по конфликтам Паата Закареишвили. Однако, по словам эксперта, многие проживающие в Гальском районе грузины считают, что с появлением там российских пограничников, которые на основании договоренностей с Сухуми охраняют границу, жизнь стала спокойнее.

В начале мая в Гальском районе Абхазии пройдет очередной раунд переговоров по ситуации на границе с участием посредников из России и миссии Евросоюза. Посол Хабер выразил надежду, что переговоры не сорвутся: «Как раз в таких условиях и надо обсуждать, что делать дальше», — заявил он «МН». Михаил Вигнанский.

ЕвроПРО как смена стратегической игры

Как России и Соединенным Штатам начать демилитаризацию отношений

Резюме: Трансформация стратегических отношений между Россией и Америкой на путях контроля над вооружениями невозможна в принципе. Наиболее реальный путь – формирование сообщества безопасности в Евро-Атлантике, в рамках которого связи между государствами Северной Америки и Европы, включая Россию, были бы демилитаризованы.

В конце 2011 г. в России должно быть принято решение о структуре системы воздушно-космической обороны. Оно, в свою очередь, будет зависеть от того, удастся ли Москве договориться с НАТО (а реально – с Соединенными Штатами) о параметрах сотрудничества в области противоракетной обороны Европейского континента, для краткости – ЕвроПРО. Этой теме будет посвящено заседание Совета Россия – НАТО на уровне министров обороны, намеченное на июнь 2011 года. Таким образом, предстоящие несколько месяцев определят характер и содержание военно-политических отношений между Россией и Западом.

Преодоление амбивалентности

Выбор, стоящий перед Москвой и ее партнерами, очевиден: либо сохранение амбивалентности, сформировавшейся после окончания холодной войны, либо переход к стратегическому сотрудничеству. К амбивалентности и в России, и на Западе успели привыкнуть. Она не является оптимальным состоянием взаимоотношений, чревата периодически возникающими кризисами, один из которых в 2008 г. привел к войне на Кавказе, но психологически комфортна, поскольку не заставляет принимать трудных решений, преодолевать наслоившиеся за десятилетия предрассудки, рисковать политическим положением сегодня ради негарантированных приобретений в неопределенном будущем.

Если России и Североатлантическому альянсу не удастся достичь договоренности о сотрудничестве в области ПРО, каждая из сторон пойдет своей дорогой. США с союзниками будут строить систему обороны Европы от баллистических ракет Ирана. Российская Федерация, в свою очередь, сделает ставку на систему для защиты преимущественно от удара со стороны Соединенных Штатов. На продвинутых этапах – третьем и четвертом – объявленной администрацией Обамы программы строительства европейской ПРО американские средства перехвата будут рассматриваться как представляющие угрозу российскому потенциалу сдерживания. Откроется перспектива новой гонки стратегических оборонительных и наступательных вооружений.

Это может серьезно скорректировать российскую внешнюю политику, цели и задачи которой пересмотрят в изоляционистском и нео-конфронтационном духе, а социально-экономический курс придется подчинить логике осажденной крепости и требованиям национальной безопасности. Эти ограничения – и сама истощающая ресурсы гонка вооружений – очевидно, не позволят России на нынешнем этапе справиться с задачей модернизации, законсервируют развитие страны, что создаст серьезную угрозу разложения и распада уже на выходе из «прохладной войны».

Европейцы, в свою очередь, не убеждены, что им грозит ракетная опасность со стороны Ирана, а платить за систему ПРО, которая к тому же может создать напряженность в отношениях с Россией, им совсем не хочется. Впрочем, заявление Москвы о намерении разместить в Калининградской области ракеты «Искандер» может изменить ситуацию. Контрмеры такого характера способны убедить Европу в необходимости американской защиты – хоть от Ирана, хоть от Москвы.

Не факт, однако, что США, разместив свою систему ПРО в Европе и консолидировав НАТО ввиду новой напряженности с Россией, окажутся в стратегическом выигрыше. Продолжающееся возвышение Китая и фундаментальные перемены на Ближнем и Среднем Востоке, которые делают неясными перспективы не только Египта, но и Саудовской Аравии; нерешенность ядерной проблемы Ирана; нестабильность и неопределенность в Афганистане и, что важнее, Пакистане… На фоне всего этого Вашингтону меньше всего нужен возврат к стратегической напряженности в отношениях с Москвой.

Если все эти соображения способны перевесить сиюминутный комфорт и отвращение к риску как таковому, Россия, Соединенные Штаты и Европа смогут, оказавшись сегодня в преддверии «трансформационного момента» в их стратегических отношениях, переступить этот порог. Об окончании холодной войны говорится беспрерывно, начиная со встречи Михаила Горбачёва и Джорджа Буша-старшего у берегов Мальты в 1989 г., но окончательно вырваться из психологического плена противостояния пока не удалось. Мало на что повлияла и декларация прошлогоднего Лиссабонского саммита Совета Россия – НАТО, в которой стороны договорились именовать друг друга стратегическими партнерами.

Не меняет ситуацию и российско-американский Договор по СНВ-3, подписанный и ратифицированный в 2010 году. Он, безусловно, важен и ценен как символ продуктивности «перезагрузки» и как продолжение военно-стратегического диалога между Москвой и Вашингтоном. Тем не менее, Договор, как и породивший его процесс контроля над вооружениями, являются инструментами регулирования отношений стратегической враждебности или, как минимум, соперничества. Регулируя эти отношения, Договор по СНВ их воспроизводит и укрепляет.

Дальнейшие шаги в области контроля над вооружениями – стратегическими и достратегическими, ядерными и «обычными», – безусловно, необходимы, но следует также иметь в виду, что и они не выведут отношения между Москвой и Вашингтоном, Россией и Западом в целом за рамки, очерченные в период советско-американского противостояния. Более того, чем ниже разрешенные «потолки» вооружений, тем сложнее сделать следующий шаг – особенно России, с учетом разницы экономических, научно-технических, финансовых, а также неядерных военных потенциалов сторон. Сохранение в совершенно иных условиях модели стратегических отношений, возникшей шесть десятилетий назад, представляет собой ловушку для Москвы.

Выбраться из ловушки

Существование этой ловушки косвенно признается в России. За два последних десятилетия в Москве не раз пытались найти из нее выход, дважды повторяя одни и те же маневры. В начале 1990-х гг. и в начале 2000-х гг. была популярна идея интеграции в западные структуры безопасности посредством вступления в НАТО и заключения военно-политического союза с США. Во второй половине 1990-х и в середине 2000-х господствовала идея создания геополитического противовеса Соединенным Штатам посредством формирования «центра силы» в СНГ, сближения с незападными центрами силы, прежде всего с Китаем, и установления ситуативных альянсов с оппонентами Вашингтона – от Белграда и Багдада до Тегерана и Каракаса. Эти усилия не привели ни к союзу с Америкой, ни к установлению удовлетворительного баланса в отношениях с ней.

Военно-политический союз с Вашингтоном – в том числе в форме присоединения к НАТО – в принципе нереален: Москва, очевидно, не намерена жертвовать своей стратегической независимостью. Это – глубокая убежденность подавляющего большинства российской политической элиты, которая вряд ли изменится в обозримом будущем. На пути в Североатлантический альянс есть много других препятствий, в значительной степени они связаны с позицией западных стран, но стратегическая самостоятельность России является отправным пунктом любых реалистических построений на тему военно-политического сотрудничества с Западом.

Создание противовеса влиянию Америки с помощью разнообразных геополитических комбинаций не только бесперспективно, но и ведет к результатам, обратным желаемым. Консолидация СНГ в «российский блок» не просто сопряжена с многочисленными трудностями, но практически недостижима. Чтобы убедиться в этом, достаточно проанализировать внешнюю политику крупнейших стран Содружества – Украины, Узбекистана, Казахстана, Белоруссии или хотя бы задаться вопросом о том, почему ни одна страна СНГ не последовала за Россией в вопросе признания независимости Абхазии и Южной Осетии.

Поддержка антиамериканских режимов чревата немалыми рисками из-за очевидной неспособности контролировать эти режимы. Кроме того, тесное общение с явными диктатурами сопряжено с репутационными потерями. Остается один реальный путь – блокирование с Пекином. В Китае, который привык действовать в одиночку, не испытывают, однако, нужды в союзнике – тем более претендующем на равный статус, материально не подкрепленный. Для России же отказаться от «неравного брака» с США, чтобы стремиться заключить подобный же союз с КНР, было бы абсурдом. Итак, что делать?

Начать надо с признания, что действительной потребностью России является не союз или паритет с Соединенными Штатами, а выход за пределы этой парадигмы и преодоление невыгодного положения, когда ни союз, ни баланс невозможны. Это означает установление с основными международными игроками таких отношений, которые гарантированно исключали бы применение военной силы для решения межгосударственных конфликтов и противоречий. Такое состояние обычно называется «стабильным миром», а совокупность государств, между которыми установлен стабильный мир, принято именовать сообществом безопасности. Упор делается именно на гарантированное исключение военно-силовых методов, война становится делом немыслимым, отношения между государствами демилитаризуются. Союз может и не случиться, но военный баланс однозначно утрачивает значение.

Сообщества безопасности уже более полувека существуют в рамках НАТО и Евросоюза (Атлантическое сообщество безопасности), в рамках альянсов между США, Японией, Южной Кореей, Австралией, Новой Зеландией и Канадой (Тихоокеанское сообщество), в Юго-Восточной Азии между странами АСЕАН, между арабскими государствами Персидского залива, в Северной Америке (Соединенные Штаты, Канада, Мексика). Такое сообщество, по-видимому, существует между Россией и рядом стран – например, Белоруссией или Германией. Итак, появление сообщества безопасности в Евро-Атлантике с участием Северной Америки и всей Европы, включая Россию, является важнейшей политической потребностью Москвы на западном направлении.

Создание подобного сообщества посредством заключения Договора о европейской безопасности представляется привлекательным, но на деле невозможно. Теоретически, конечно, можно допустить подписание такого договора и даже его ратификацию, но договоры не создают отношений, они их в лучшем случае оформляют. История пактов о ненападении – кстати, юридически обязывающих – не внушает особого оптимизма. Трудно всерьез доказывать, что государства не исполняют свои торжественные обязательства по целому ряду документов – от Хельсинкского Заключительного акта и парижской Хартии для новой Европы до стамбульской Хартии европейской безопасности – исключительно потому, что эти документы носят политический, а не юридический характер. Наверняка есть более существенные причины.

Для того чтобы понять, как выстраивать сообщество безопасности в Евро-Атлантике, необходимо уяснить, каковы на самом деле коренные проблемы безопасности в регионе. На наш взгляд, их две.

Одна связана со стойкой озабоченностью Москвы долгосрочными целями США в отношении России. Этим, в конечном счете, объясняются беспокойство по поводу расширения НАТО на восток и страхи, связанные с «цветными революциями». Россия озабочена активностью Вашингтона на пространстве СНГ, а также планами создания американской системы противоракетной обороны.

Вторая проблема – зеркальное отражение первой, но на другом уровне. Речь идет о беспокойстве стран Центральной и Восточной Европы по поводу внешней политики «вставшей с колен» России. Это беспокойство подпитывается официальной риторикой Москвы о зонах «привилегированных интересов» и о «защите граждан Российской Федерации за рубежом»; практикой перекрытия газопроводов; угрозами размещения ракет в Калининграде; маневрами у границ Балтийских стран и, конечно, ситуацией на Кавказе.

Без снятия этих двух проблем стабильный мир в Евро-Атлантике не наступит. Москва верно определила ключевое направление – российско-польские отношения – и сумела начиная с 2009 г. сделать очень важные шаги к историческому примирению с Варшавой. На сегодняшний день инерция примирения пока не набрала достаточную силу, чтобы сделать процесс необратимым. Российско-польский опыт еще не только не стал моделью для инициирования сходных процессов на других направлениях – в частности, для нормализации отношений со странами Балтии, – но фактически еще до конца не осмыслен в Польше и России. Тем не менее, движение в сторону решения «российской проблемы» Центральной и Восточной Европы началось.

Вторая часть двуединой задачи общеевропейской безопасности затрагивает отношения между Москвой и Вашингтоном. Сотрудничество в области создания ЕвроПРО может стать началом решения «американской проблемы» России.

Противоракетный ключ

Первый шаг – и это логично – сделали американцы. В сентябре 2009 г. президент Обама объявил о реконфигурации проекта ПРО в Европе и отказе в этой связи от планов администрации Джорджа Буша-младшего по созданию позиционного района американской ПРО в Польше и Чехии. По согласованию с Вашингтоном Генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен выдвинул идею совместной европейской системы ПРО с участием России. Москва заинтересовалась этой инициативой, и на Лиссабонском саммите альянса в ноябре 2010 г. президент Медведев представил российское предложение о «секторальной» ПРО в Европе.

Подробности натовского и российского предложений не публиковались, но в общих чертах речь идет, по-видимому, о координации систем ПРО (в первом случае) и о создании общей системы с заранее определенными секторами ответственности (во втором). Это существенное сближение позиций, и будет печально, если оно окажется недостаточным для достижения соглашения.

Фактически и Россия, и страны Североатлантического альянса признают наличие растущей ракетной угрозы. В Соединенных Штатах прямо говорят о ее источнике – Иране; в России, напротив, предпочитают об Иране в этой связи не упоминать, главным образом из политических соображений. В Москве согласны, однако, что неопределенность развития ситуации на Ближнем и Среднем Востоке в целом повышает риски, исходящие из этого региона.

Есть принципиальное согласие на уровне экспертов, что сотрудничество в области ПРО могло бы быть нацелено на создание системы защиты от класса ракет, который отсутствует в арсеналах и стран НАТО, и России – ракет средней и меньшей дальности (от 500 до 5500 км), запрещенных советско-американским Договором по РСМД 1987 года. В последние годы Россия и США предложили другим странам присоединиться к этому договору. Это предложение остается в силе.

Уже давно существует обоюдное понимание необходимости объединить информационно-аналитические средства России и стран НАТО в единую интегрированную систему контроля за пусками ракет. Еще в 2000 г. подписано российско-американское соглашение о создании центра обмена данными на этот счет, которое, однако, так и не было реализовано из-за ухудшения политических отношений между Москвой и Вашингтоном.

Если необходимость интеграции информационных систем – с непосредственной передачей данных на огневые средства – споров не вызывает, то объединение боевых систем представляется более проблематичным. Логично предположить, что ни одна из сторон не захочет передоверять свою безопасность другой, а система двух ключей легко может «заклинить» – с катастрофическими последствиями. Иными словами, «палец» на натовской кнопке должен будет остаться натовским, а на российской – российским.

Взаимодействие двух систем, распределение ответственности должно соответствовать решению общей задачи – защите Европы от ракет третьих стран. Речь, конечно, идет не о каком-то новом разделе Европы между Россией и Америкой, а о военно-технической целесообразности организации защиты европейских стран при полном уважении их государственного суверенитета. Возможность поражения одной ракеты двумя перехватчиками, стартующими с разных сторон, повышает надежность защиты. Чтобы не было споров, кому в каких случаях что сбивать, необходимы договоренности, достигнутые и зафиксированные заранее.

Сопоставление существующих и перспективных боевых потенциалов России и Соединенных Штатов в области ПРО свидетельствует о значительном отрыве американцев в этой области. Позиционный район, планировавшийся при Буше в Центральной Европе, в Москве называли третьим – в ряду аналогичных районов ПРО на Аляске и в Калифорнии. Помимо наземных, в Вооруженных силах США имеются комплексы ПРО морского базирования. Российский арсенал много скромнее. Он включает систему противоракетной обороны Москвы, основанную на принципе поражения ракет с помощью ядерных взрывов, и ограниченное число дивизионов комплексов С-300, к которым только начали присоединяться системы С-400, способные защищать объекты от ударов ракет средней дальности. В целом у России недостаточно средств ПРО для противодействия США, но их хватает, чтобы начать сотрудничество с американцами.

Россия только приступает к масштабному переоснащению Вооруженных сил, в рамках которого планируется значительно повысить возможности противоракетной обороны. Тем не менее, даже в обозримой перспективе не приходится говорить о равенстве потенциалов с Соединенными Штатами. Это означает, что, сотрудничая с США в области создания ЕвроПРО, нужно делать упор – в отличие от традиционного контроля над вооружениями – не на паритете и равенстве, а на полномасштабном и всеобъемлющем характере взаимодействия. Это означает, что концепция, архитектура и само строительство ЕвроПРО должны быть абсолютно прозрачными, открытыми и доступными для всех участников проекта – несмотря на то, что их долевой вклад на разных этапах может быть различным. Если искать ближайший аналог для такого проекта, им может стать МКС – с ее международным космическим экипажем, национальными модулями, наземными центрами управления и особенностями финансирования.

Почему мы считаем, что ЕвроПРО, подобно мирному космосу, может стать для России и Америки мостом от соперничества к сотрудничеству? Прежде всего – благодаря стратегическому характеру проекта. Не всякое сотрудничество, как свидетельствует опыт, способно создать условия для стратегического разворота. Так, участие российской армии в миротворческой операции НАТО в Боснии и Герцеговине (СФОР/ИФОР) не создало «критической массы». В то время как на Балканах действительно создавалась новая ткань отношений, в центре – в Генштабе и Пентагоне – на это взаимодействие смотрели как на нечто второстепенное. Другое дело – противоракетная оборона.

Сотрудничество в этой области влечет за собой последствия «по всей линии». Невозможно совместно обороняться от ракетного нападения с третьей стороны, в то же время бесконечно держа друг друга под ракетным прицелом и угрожая взаимным гарантированным уничтожением. Взаимодействие по линии ПРО логически ведет к трансформации ядерного сдерживания. Безъядерный мир не наступает, но ядерные отношения во все большей степени утрачивают заложенную в них с самого начала взаимную враждебность. Говоря иначе, ядерные арсеналы России и США сохраняются, но потребность в обоюдном сдерживании постепенно исчезает. Этот процесс может занять длительное время, но важен не момент осознания «отмены сдерживания», а направление движения.

Устойчивость процессу стратегической трансформации будет придавать практическое сотрудничество в определении общих угроз и принятии мер по их нейтрализации. По мере расширения и углубления взаимодействия в военной сфере начнется постепенная демилитаризация отношений между Москвой и Вашингтоном: военно-силовой компонент будет вынесен за скобки. В рамках этого процесса произойдет изменение стратегий национальной безопасности, военных доктрин, конкретных стратегических планов государств, а также предназначения вооруженных сил, их дислокации, сценариев учений, программ обучения и подготовки военнослужащих и т.п. ЕвроПРО, как локомотив, способна «потянуть» за собой целый военно-стратегический, оперативный и даже тактический «поезд».

Мы не ожидаем, что даже в результате реализации проекта ЕвроПРО Россия и Америка станут союзниками, если под «союзом» подразумевается модель НАТО или, к примеру, американо-японского договора безопасности. Москва в полной мере сохранит стратегическую самостоятельность, а Соединенные Штаты не будут обременены слишком близкими отношениями со столь негабаритным – ни младшим, ни равным – союзником, как Российская Федерация. Обе стороны сохранят достаточно возможностей для налаживания оптимальных отношений со «вторым номером» современной глобальной иерархии – Китаем. С самого начала Пекину должно быть предельно ясно: проект ЕвроПРО не направлен против КНР.

На пути к глобальной Европе

Итак, подведем итоги. Российская модернизация однозначно нуждается в технологических, инновационных, финансовых, инвестиционных и других возможностях развитых стран. Большая часть ресурсов, которые реально могут быть привлечены для этих целей, сосредоточена в государствах Европейского союза. Однако невозможно взаимодействовать с ЕС, сохраняя базовое враждебное отношение к НАТО. В случае возвращения напряженности между Россией и США не многого удастся достичь даже в контактах с Германией.

Трансформация стратегических отношений между Россией и Америкой на путях контроля над вооружениями невозможна в принципе. Снятие остаточного противостояния путем присоединения Российской Федерации к Североатлантическому альянсу маловероятно и отчасти нежелательно. Поиск противовеса Америке путем блокирования с ее оппонентами бесперспективен и крайне опасен. Наиболее реальный путь к трансформации отношений – формирование сообщества безопасности в Евро-Атлантике, в рамках которого отношения между государствами Северной Америки и Европы, включая Россию, были бы демилитаризованы. Идеал будущих отношений России и Соединенных Штатов – это сегодняшние отношения между Москвой и Берлином.

Для того чтобы возникло сообщество безопасности, необходимо установить прочное доверие между Россией и США, с одной стороны, и странами Центральной и Восточной Европы, с другой. Повышение доверия не произойдет автоматически, как функция простого временного отдаления от периода холодной войны. Требуются конкретные проекты тесного сотрудничества в стратегических областях. Именно на это указывает опыт Западной Европы и Атлантического сообщества после окончания Второй мировой войны. В качестве «головного» трансформационного проекта на американо-российском направлении мы предлагаем ЕвроПРО, общие контуры подхода к которому мы попытались изложить в этой статье.

Проект сотрудничества в области ПРО рассматривается именно как «головной» – с учетом того, что за ним последуют другие, а рядом будет реализовываться программа исторического примирения на востоке Европы. Очевидно, что сообществу безопасности в Евро-Атлантике потребуется экономическая основа. Эту роль может сыграть энергетическая интеграция – подобно тому, как 60 лет назад объединение угля и стали явилось не только основой европейского Общего рынка, но и фундаментом прочного мира между Германией и Францией.

Очевидно, что Евро-Атлантическое сообщество безопасности нуждается в соответствующем «нарративе» – идеологической, ценностной составляющей. При всем многообразии культур народов, населяющих это пространство, между ними имеется значительная общность. Эта общность коренится в самой природе европейской цивилизации, распространившейся далеко за пределы географической Европы, но являющейся лишь частью глобального мира. Важнейшей ролью «глобальной Европы» может стать как раз формирование современной модели сообществ безопасности, которая могла бы быть применима и за пределами Евро-Атлантики. Что же касается России, то она сумела бы таким образом обрести устойчивое равновесие на международной арене, необходимое ей для решения самых важных – домашних – дел.

Д.В. Тренин – директор Московского центра Карнеги.

США. Россия > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 19 апреля 2011 > № 739763 Дмитрий Тренин

Предвыборный размах, с которым начали выделять деньги премьер Владимир Путин и президент Дмитрий Медведев, обойдется бюджету в лишних 52 млрд руб. за три года. На самом деле тандем готов потратить еще больше, но деньги на исполнение поручений еще на 108 млрд руб. в 2011 году Минфин пока не нашел.

В распоряжении «МН» оказался подготовленный Минфином проект поправок в федеральный бюджет-2011. Согласно этому документу, расходы государства будут увеличены на 381 млрд руб., из которых 62 млрд правительство возьмет из нефтегазовых денег. Дополнительные бюджетные ассигнования составят порядка полутриллиона рублей — 458, 3 млрд. Почти 10% от этой суммы израсходуют на финансирование прямых указаний из Кремля и Белого дома.

Из документа следует, что на исполнение поручений премьер-министра Владимира Путина и президента Дмитрия Медведева в качестве дополнительных ассигнований в 2011 году будет выделено 41,8 млрд: 6,9 млрд на поручения президента (сейчас в бюджете предусмотрено 4,5), 31,9 млрд — на поручения премьера (в бюджете 13,8), и еще 2,9 млрд руб. по поручениям правительства РФ.

На что тратит президент

Некоторую часть дополнительных расходов президент решил совершить в ходе своих зарубежных визитов. Например, после посещения Иерихона бюджет лишился 46 млн руб. Еще 250 млн будут направлены на финансовое обеспечение деятельности фонда «Русский мир». Сейчас в бюджете на фонд заложено 500 млн руб., но этого оказалось недостаточно, и в начале февраля президент дал поручение «вернуться к теме».

На следующий день после теракта в Домодедово Медведев дал поручение «представить предложения по расширению кинологической службы». Поручение было выполнено, и теперь на усиление безопасности на транспорте, объектах транспортной инфраструктуры и «в иных местах массового пребывания» будет выделено 54 млн руб. В конце января президент написал в правительство: «В связи с обращением Белиза оперативно проработайте вопрос об оказании ему материально-технической и гуманитарной помощи». В результате бюджет РФ отправит в государство-офшор Белиз 568 млн рублей.

На себя и свой аппарат президент решил дополнительно потратить чуть более 100 млн руб. В конце февраля Медведев одобрил заявку на проведение «юбилейных мероприятий по случаю 20-летия образования администрации президента», согласно материалам Минфина празднество обойдется в 11, 6 млн. Пресс-секретарь Управделами президента Виктор Хреков подтвердил «МН», что юбилейные мероприятия по случаю 20-летия кремлевской администрации действительно планируются, но подробностей он не знает. Еще 90 млн будет выделено на «содержание ремонт и эксплуатацию судна специального назначения морского класса». Из документов следует, что речь идет о приобретении на вторичном рынке моторной яхты для главы государства. Хреков заявил, что подробностей этой статьи расходов он сообщить не может, так как информация секретная.

На что тратит премьер

Из почти 32 млрд руб. «путинских» дополнительных трат девять приходятся на Чечню. В декабре прошлого года он дал поручение решить вопрос о выделении дополнительных денег Чечне за уже сделанные в республике работы. 10 млрд руб. кредитных средств потратили в Чечне на выполнение работ «по внепрограммным инвестициям в 2006–2007 годах». Путин поручил Кудрину найти деньги: «Как будем решать? Прошу доложить», — гласит резолюция премьера. В итоге вотчина Рамзана Кадырова получит из казны 7,8 млрд в этом и еще 4,1 млрд руб. в следующем году.

На поддержку российской промышленности Путин расписал более 7 млрд руб. Два было выделено на субсидии РЖД в части компенсации потерь, «связанных с установлением исключительных тарифов на перевозку зерна, продуктов мукомольно-крупяной промышленности, сои и соевого шрота». Из документа следует, что льготные тарифы на эти перевозки продержатся до 1 июля. Еще 1,7 млрд должны быть выданы в качестве имущественного взноса «Ростехнологиям» «на цели частичного выкупа обязательств ОАО «Ижевский автомобильный завод».

На что денег не хватит

Чтобы исполнить все поручения президента, в этом году нужно дополнительно найти еще 21,3 млрд руб. В следующем — 5,5 млрд, в 2013 — 532 млн. У премьера размах шире. В этом году ему не хватает 87, 2 млрд руб., в следующем — 13, в 2013—– 1,2 млрд. Медведев хотел выделить 102 млн на реализацию проекта «Научно-исследовательского спутника «ЮНЕСКО». И еще 3,2 млрд на строительство первого этапа «Северного обхода» — новой кольцевой вокруг города — в Рязани. «Проект профинансирован почти на 50%. Надо завершить. Доложите», — писал Медведев.

Премьеру приходится не легче. 20 млрд должен составить дополнительный имущественный взнос в Фонд содействия реформированию жилищно-коммунального хозяйства «для увеличения лимитов предоставления финансовой поддержки субъектам в целях проведения капремонта многоквартирных домов». В следующем году на эти цели должны выделить еще 10 млрд. «Вопрос очень важный, прошу проработать и доложить», — написал премьер. Волнует Путина и тема финансирования строительства Гимринского автодорожного тоннеля в Дагестане. В конце декабря он поручил найти 2,5 млрд. На поручении премьер написал: «Мы когда закончим тоннель? Доложите».

Неловко получилось и с выделением средств на строительство мостового перехода через Ангару в Иркутске. Строительство, как следует из документа, осуществляется во исполнение указа президента аж 2006 года. «Прошу рассмотреть и найти согласованные с губернатором решения. Обещания, данные в связи с объединением субъектов, нужно выполнять», — пишет Путин. Но денег нет не только на помощь субъектам. Из поручений и анализа Минфина следует, что не найдены пока и 460 млн на ремонт зданий Дома правительства.

На что есть деньги

Не все планируемые на этот год дополнительные расходы отражены в поручениях президента и премьера. Помимо этого Минфин уже нашел деньги на другие дополнительные расходы в бюджет этого года. Ведомство Алексея Кудрина предлагает все же выдать кредит в размере 14,2 млрд руб. Белоруссии. И безвозмездно помочь Никарагуа, которая признала Южную Осетию и Абхазию: закупить и поставить 250 автобусов среднего класса «КАВЗ-423801» за 437 млн рублей.

Елена Пенухина из Центра макроэкономического анализа считает, что деньги на исполнение всех решений президента найдутся. «В связи с допдоходами, я думаю, деньги все-таки найдутся. У нас есть запас прочности. Можем сделать дефицит немного больше», — считает она. Ольга Болотова.

В четверг, 14 апреля, Грузия отметила национальный праздник — День родного языка. В 1978-м, во время обсуждения проекта новой конституции республики, тогдашнему первому секретарю ЦК грузинской компартии Эдуарду Шеварднадзе удалось сохранить для грузинского языка, параллельно с русским, статус государственного в республике. Во время проведения сессии местного Верховного совета на улицы Тбилиси вышли десятки тысяч грузин, в основном студенты. Центр города был блокирован внутренними войсками. Сегодня Шеварднадзе снова защищает язык, но теперь русский. «Его изучение очень важно для страны, соседствующей с Россией», — говорит он.

Русский язык, песни на русском — в сегодняшней Грузии все это политизировано, потому что Россия официально признана «оккупантом». Дочь учится в 7-м классе грузинской школы, русский изучает как иностранный. О Льве Толстом, 160-летие посещения которым Грузии отмечают в эти дни, она узнает в последней четверти по учебнику «Мост в Россию» в разделе «Краткая информация».

Русский дочь изучает с начальных классов, но это «дооккупационная» учебная программа. С нового учебного года все будет иначе. Английский стал обязательным с первого класса, обучать ему приезжают сотни иностранных волонтеров. Президент Михаил Саакашвили объяснил, что без английского путь в цивилизацию закрыт. Русский отныне будут начинать преподавать с 7-го класса. И то каждая школа самостоятельно должна решать, какой иностранный язык вводить как второй. Русский, немецкий или, скажем, китайский.

Друг Рамаз, инженер-строитель, в чьем послужном списке возведение станций метро и других важных объектов в Москве, Санкт-Петербурге и Екатеринбурге, сегодня рядовой грузинский безработный, как и больше половины местного населения Грузии. «Если бы мои родители, которые плохо говорили по-русски, не отдали бы меня в русскую школу, разве смог бы я потом работать в России? — говорит Рамаз. — И детей моих тоже буду учить русскому».

Другие «мосты в Россию» — спутниковые тарелки — украшают тбилисские дома, как гроздья виноградной лозы. После боев вокруг Южной Осетии в 2008 году правительство Грузии решило отключить российские телеканалы, на которых есть новостные выпуски: войне обычной сопутствовала информационная. Позже владельцы кабельных сетей изъяли из ассортимента даже те российские каналы, которые не рассказывают о новостях.

Уже в этом году началось наступление на песни на русском языке. Музыканты в ресторанах вдруг перестали исполнять даже под заказ «Мою мулатку» и другие популярные хиты — говорят, что их об этом попросили «сверху». Министр культуры и науки Николоз Руруа категорически заявил, что запрета на русские песни нет, но признался, что лично для него никакого удовольствия слушать 9 мая песню «День победы» нет.

«Когда я узнала про запрет песен на русском языке, про этот абсолютный маразм, сразу же перед глазами встали кадры кинохроники: в гитлеровской Германии сжигают книги. Запрет по национальному признаку книг, фильмов, песен — это откровенный фашизм», — заявила «МН» экс-председатель парламента, ныне лидер оппозиционного «Демократического движения — Единой Грузии» Нино Бурджанадзе.

«Откажемся от песен, потом от пельменей, ну и что? Говорить о том, что Россия — оккупант, но при этом отдавать ей рычаги в экономике?» — говорит «МН» эксперт по экономике Георгий Хухашвили. С северным соседом нет дипломатических отношений, зато есть экономические. «Интер РАО ЕЭС» владеет 75% акций Тбилисской энергораспределительной компании. В прошлом году Грузию посетило 158 тыс. туристов из России. Россию по этому показателю опередили только Азербайджан, Армения и Турция.

Всего в 2010 году Грузию посетило более 2 млн туристов. В этом ожидают на миллион больше, в том числе из России. «И что нам теперь говорить, когда заказывают песни на русском?» — сокрушаются музыканты из батумских ресторанов. Михаил Вигнанский.

США по-прежнему считают российско-грузинские отношения неудачей своей дипломатии, заявил директор по вопросам России и Евразии в Совете национальной безопасности Майкл Макфол, выступая на конференции в Вашингтоне.

"Мы считаем, что Грузия сейчас в большей безопасности, чем она была три года назад. И мы ведем активные переговоры и с Тбилиси, и с Москвой, чтобы сделать все, что можно, для обеспечения безопасности региона. Но там по-прежнему нестабильно, Россия продолжает оккупировать части Грузии. И мы думаем, что многое еще можно сделать, чтобы обеспечить большую безопасность в регионе. Так что эта ситуация пока остается в списке несделанных дел", - сказал Макфол.

Россия в августе 2008 года признала независимость Южной Осетии и Абхазии. Этому решению предшествовала военная операция Грузии в Южной Осетии. В ночь на 8 августа 2008 года грузинские войска атаковали Южную Осетию и разрушили часть ее столицы Цхинвали. Россия, защищая жителей республики, многие из которых приняли гражданство РФ, ввела туда войска и после пяти дней боевых действий вытеснила грузинских военных из региона. В сентябре Россия, Южная Осетия и Абхазия подписали в Кремле договоры о дружбе и сотрудничестве. США и страны Запада не признают независимость республик, а от России требуют вывода войск с "оккупированных", по их утверждению, территорий.

Вместе с тем Макфол констатировал улучшение отношений России с рядом европейских стран и связал это улучшение с "перезагрузкой" российско-американских отношений.

"Произошла "перезагрузка" отношений России с некоторыми европейскими странами - с Польшей, Норвегией, Латвией, а сейчас, может быть, и с Великобританией. Когда предствители этих стран приезжают к нам, они говорят, что новая атмосфера в российско-американских отношениях улучшила обстановку в сфере безопасности и для них тоже", - указал Макфол.

Он также отметил смягчение позиции, а часто и готовность России сотрудничать по целому кругу международных проблем, которое, по его мнению, также объясняется улучшением отношений двух супердержав. К числу этих проблем он отнес вопросы, связанные с Ираном, Северной Кореей, Кот-д'Ивуаром. В качестве положительного примера сдержанности он назвал позицию России по Ливии, которая, по его мнению, могла бы быть гораздо более жесткой. Мария Табак

Президент подписал Федеральный закон «О ратификации Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Южная Осетия о взаимных безвизовых поездках граждан Российской Федерации и Республики Южная Осетия».

Федеральный закон принят Государственной Думой 23 марта 2011 года и одобрен Советом Федерации 30 марта 2011 года.

Справка государственно-правового управления

Федеральным законом ратифицируется Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Южная Осетия о взаимных безвизовых поездках граждан Российской Федерации и Республики Южная Осетия, подписанное в Москве 1 февраля 2010 года.

Основной целью данного Соглашения является укрепление договорно-правовой базы российско-югоосетинских отношений, создание более благоприятных условий для развития и расширения взаимных контактов граждан договаривающихся государств, углубления гуманитарного обмена.

Соглашением предусматривается установление режима наибольшего благоприятствования для взаимных поездок граждан Российской Федерации и Республики Южная Осетия.

Ключевым элементом указанного Соглашения является введение на основе взаимности безвизового режима поездок для граждан двух стран как по заграничным паспортам, так и по внутренним документам.

Соглашением установлен особый режим пребывания для военнослужащих Вооружённых Сил Российской Федерации. Военнослужащие, направляемые на территорию Республики Южная Осетия для прохождения военной службы по контракту, и члены их семей пребывают на территории Республики Южная Осетия на основании служебного паспорта без визы в течение всего срока их нахождения на данной территории, а военнослужащие, направляемые для прохождения военной службы по призыву, пребывают там на основании паспорта гражданина Российской Федерации и военного билета военнослужащего Вооружённых Сил Российской Федерации в течение срока прохождения службы.

Завтра в Тбилиси впервые приезжает спецпредставитель генсека НАТО по Южному Кавказу и Центральной Азии Джеймс Аппатурай, чтобы обсудить с руководством Грузии темпы интеграции страны в альянс. Накануне переговоров вице-премьер, госминистр по европейской и евроатлантической интеграции Георгий Барамидзе рассказал корреспонденту «МН» Михаилу Вигнанскому, как страна движется в альянс.

— Грузии пообещали, что она вступит в НАТО, еще три года назад на саммите альянса в Бухаресте, но не уточнили сроков. Когда это случится?

— Технически Грузия будет готова вступить в НАТО через два или три года. По оценкам самих натовцев мы движемся вперед по пути необходимых реформ, которые определяются ежегодными планами нашего сотрудничества. Мы весьма эффективно используем механизм комиссии НАТО-Грузия, обсуждая в его формате актуальные вопросы. Осенью мы ждем в Тбилиси послов НАТО, возможно, здесь же пройдет и встреча Североатлантического совета.

— Россия открыто выражает недовольство планами расширения НАТО за счет вступления Грузии.

— Если Россия декларирует, что не рассматривает НАТО как опасность, если альянс не представляет для нее угрозы, то по этой логике и расширение блока не должно волновать Москву. Грузия предлагает России партнерские отношения. Не надо ставить друг другу палки в колеса, можно сотрудничать практически во всех областях. Общих интересов у нас много. Если же НАТО трансформируется в организацию, которая будет подотчетна не входящим в блок странам, для нас ее притягательность уменьшится.

— На днях в Тбилиси состоялась встреча Парламентской ассамблеи НАТО. Представители старой Европы, в частности Голландии, говорили на ней, что вместо НАТО Грузии, возможно, стоит сконцентрироваться на членстве в Евросоюзе?

— Трижды на саммитах НАТО, начиная с бухарестского, подтверждено, что Грузия обязательно вступит в Североатлантический альянс. Мы будем делать все от нас зависящее, чтобы соответствовать стандартам НАТО, даже несмотря на то, что кое в чем планка требований для нас установлена выше, чем для некоторых уже вступивших в альянс стран. Но мы ее преодолеем, и вот на то, чтобы взять эту высоту, нам и потребуется от двух до трех лет. Что касается ЕС, мы стремимся к вступлению и в эту организацию, но чисто технически здесь больше условий, которым надо соответствовать. Я думаю, этот путь займет для нас в среднем 15 лет. Такова объективная реальность.

— Как повлияет на путь Грузии в НАТО вопрос Абхазии и Южной Осетии?

— Германия тоже была оккупирована красными, но в итоге вошла в НАТО. Да, это заняло время. Но любая оккупация завершается деоккупацией. Так будет и в на­шем случае.

— А теперь именно Германия высказывает сомнения по поводу готовности Грузии к членству в НАТО.

— Страны альянса по-разному оценивают сроки реализации решения о нашем вступлении. Есть те, кто считает, что спешить не следует. Мы докажем им, что Грузия будет готова раньше, чем они думают. Успехи нашей страны на пути реформ признаны в мире. Нам не помешали война с Россией, экономический кризис, оккупация двадцати процентов наших территорий — Абхазии и Южной Осетии, внутреннее политическое напряжение. Многие государства могут нам позавидовать. Вот какие у нас аргументы.

— Грузия активно участвует в операции НАТО в Афганистане, 970 ее военных входят в составе американского и французского контингентов. И хотя пять ее солдат там погибли, Грузия все равно готова увеличить численность военнослужащих в этой стране.

— Мы готовы увеличивать контингент в Афганистане. Когда это может произойти, решать альянсу. Еще мы можем предоставить наши центры подготовки для афганских военных и полицейских, в частности базу горных стрелков в Сачхере. НАТО уже признала ее как свою в рамках программы «Партнерство ради мира». Грузинская военная академия вскоре будет признана региональным учебным центром НАТО. Мы посылаем наших инструкторов обучать военных Афганистана.

— По сообщениям СМИ, армия Грузии готовится к учениям по отражению российского наступления на Тбилиси. Неужели возможна новая война?

— У нас достаточно поводов полагать, что Россия сохраняет агрессивные планы насчет Грузии. Вот мы и готовим нашу армию соответствующим образом. Кроме того, некоторые грузинские оппозиционеры надеются, что смогут организовать столкновения в Тбилиси и призвать потом на помощь российские войска, чтобы свергнуть власть. Такие сценарии тоже есть. По новой концепции национальной безопасности Грузии Россия реально угрожает нашей стране.

— В начале марта президент Грузии Михаил Саакашвили обсуждал в США военные поставки в Грузию. В каких вооружениях заинтересован Тбилиси?

— Нам нужно усилить возможности воздушной обороны. Российские ВВС должны знать, что у нас есть возможность противостоять им. Нужны нам и противотанковые средства. Это два основных направления, по которым мы ведем соответствующую работу с США и другими странами.

— В феврале некоторые американские политики предлагали Пентагону разместить в Грузии радар.

— Официальных предложений мы пока не получали. Это дело США решить, кому предложить компоненты ПРО. Если обратятся к нам, мы наверняка отнесемся к этому вопросу очень серьезно. Ведь мы и США стратегические партнеры. Михаил Вигнанский.

Грузия > Внешэкономсвязи, политика > mn.ru, 6 апреля 2011 > № 315043

Международный суд в Гааге отказался рассматривать иск Грузии к России как не соответствующий его компетенции. Однако в Тбилиси планируют судиться дальше.

«В ближайшие месяцы, как только Грузия будет юридически готова, в Гаагу поступит наш новый иск», — заявил «МН» председатель грузинской парламентской комиссии по восстановлению территориальной целостности Шота Малашхия.

Иск в Гаагский суд Грузия направила 12 августа 2008 года, в последний день военных действий вокруг Южной Осетии. В исковом заявлении Тбилиси утверждал, что преступления России начались еще в 1993 году, когда Грузия фактически лишилась контроля над бывшей абхазской автономией. С того момента Россия якобы «способствовала жестоким этническим чисткам грузин сепаратистскими силами Абхазии и Южной Осетии путем обеспечения оружием, боевиками-наемниками и прямого военного вторжения Вооруженных сил России». Тбилиси заявляет о полумиллионе беженцев из Абхазии и Южной Осетии.

В минувшую пятницу суд в Гааге десятью голосами против шести постановил, что грузинский иск не входит в его юрисдикцию. Судьи посчитали, что Грузия еще не исчерпала возможности диалога с Россией. Российский МИД приветствовал это решение — по мнению департамента информации и печати, суд тем самым «согласился с возражениями и аргументацией РФ».

Тбилиси в отказе в рассмотрении дела также видит плюсы. «Главное для нас, что Россия признана судом стороной, что нам не сказали: разбирайтесь с абхазами и осетинами, это ваше внутреннее дело, — пояснил «МН» Шота Малашхия. — Да, нам предложили по процедуре исчерпать все возможности диалога с Россией. Мы это сделаем, доказав Гааге, что Россия не желает признавать за собой ответственности, после чего минюст Грузии снова обратится в Международный суд».

Представитель пропрезидентского большинства в парламенте Грузии Георгий Габашвили выразил сомнение, что «при нынешних властях России» можно начать диалог с Москвой «о деоккупации и преодолении последствий этнической чистки». «Но мы все же предлагаем России говорить на эти темы», — заявил Габашвили.

Шота Малашхия напомнил «МН», что Грузия пытается призвать Россию к ответу не только в Гааге, но и в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ) в Страсбурге, где в начале февраля состоялись закрытые слушания по иску Тбилиси по поводу массовой депортации нелегалов в 2006 году. В том году в Тбилиси по подозрению в шпионаже были арестованы четыре офицера функционировавшего на тот момент штаба Группы российских войск в Закавказье. Спустя несколько дней их при посредничестве ОБСЕ передали России. Россия в ответ прервала транспортное и почтовое сообщение с Грузией и выдворила 2380 грузинских граждан, находившихся на территории страны нелегально. В ходе депортации, заявляют в Тбилиси, из-за ухудшения состояния здоровья погибли четыре грузинских гражданина.

Страсбургский суд вынесет вердикт через несколько месяцев, однако Москва сомневается в правомочности процесса: до Страсбурга депортация должна была быть обжалована гражданами Грузии в российских судах.

«То, что мы судимся с Россией в ЕСПЧ, тоже может стать аргументом при новом иске в Гаагу», — заявил «МН» источник в грузинском минюсте.

И в Гааге, и в Страсбурге Грузия требует от России материальной компенсации. Если ЕСПЧ признает правоту Тбилиси, то, как надеются в Тбилиси, он также обяжет Россию выплатить пострадавшим в среднем 6 тыс. евро, а семьям погибших — по 20 тыс. евро. По отношению к Гааге в Тбилиси вообще воздерживаются говорить о суммах, пока не станет очевидно, что суд склоняется в пользу грузинской стороны. Михаил Вигнанский.

23 марта в Государственной Думе ратифицированы Соглашения между правительством Российской Федерации и правительствами республик Южная Осетия и Абхазия о взаимных безвизовых поездках граждан. Заместитель председателя ГД РФ Валерий Язев отметил: «Основной целью обоих соглашений является укрепление договорно-правовой базы отношений, создание более благоприятных условий для развития и расширения взаимных контактов граждан договаривающихся государств.

Соглашения в полной мере отвечают интересам России, подтверждают курс на развитие многопланового сотрудничества с республиками». Соглашения на основе взаимности устанавливают безвизовый режим поездок граждан России и республик Абхазия и Южная Осетия сроком до 90 дней, как по заграничным паспортам, так и по внутренним документам. Они предусматривают особый режим пребывания на территории республик для военнослужащих Вооруженных Сил РФ: военнослужащие – граждане РФ, направляемые на территории республик для прохождения военной службы по контракту, и члены их семей пребывают на основании служебного паспорта без виз в течение всего срока их нахождения, а военнослужащие по призыву – на основании паспорта гражданина РФ и военного билета военнослужащего Вооруженных Сил РФ в течение срока прохождения службы.

Грузия готова продолжать конструктивный диалог с Россией по вопросу членства в ВТО, заявила заместитель министра иностранных дел Грузии Нино Каландадзе в понедельник на брифинге, опровергнув сообщения российских СМИ, что переговоры по этому вопросу сорваны, передает агентство "Новости-Грузия".

"Переговоры идут, и в наших интересах также их продолжение", - отметила представитель МИД.

"В российских СМИ прошла информация, что переговоры якобы сорваны. Это не соответствует действительности... Мы продолжаем и готовы продолжать конструктивный диалог", - сказала Каландадзе.

По ее словам, первый раунд переговоров уже завершен, и ожидается, что следующий раунд пройдет в течение ближайших полутора месяцев.

Россия пытается стать членом ВТО с 1993 года. В конце апреля 2008 года Грузия вышла из переговорного процесса по вступлению России в ВТО, протестуя против распоряжения президента России о снятии экономических санкций в отношении Абхазии и Южной Осетии. Переговоры по ВТО между Грузией и Россией были возобновлены по инициативе Москвы в марте этого года. Очередной раунд планировался на апрель.

В рамках продолжающейся реформы вооруженных сил к 1 апреля 2011 года авиация Ракетных войск стратегического назначения и авиация ВМФ России будут переданы в подчинение военно-воздушным силам. Как известно, любое подобное изменение вооруженных сил, в условиях начавшегося передела сырьевого рынка планеты, чревато их ослаблением, что дополнительно может спровоцировать иностранную агрессию.

Чем обусловлена очередная ломка уже имеющегося рабочего механизма и к чему это может привести? Своими соображениями в интервью "Правде.Ру" поделились военные эксперты Александр Мордовин и Константин Сивков.

Константин Сивков, капитан 1-го ранга, 1-й вице-президент Академии геополитических проблем: "История содержит пример, когда ВМФ оставили без авиации. Это пример с нацистской Германией, когда Герман Геринг добился переподчинения ее ВВС, которыми он командовал. В результате попытка Гитлера удушить Англию морской блокадой провалилась. Одна из главных причин состояла в том, что германский ВМФ из-за отсутствия у него авиации лишился "глаз": данные о перемещениях кораблей противника поступали флоту нерегулярно и с запозданием.

В большинстве случаев нацистские субмарины и надводные корабли были вынуждены действовать наугад, без точных наводок на караваны судов. Поэтому многие цели не были поражены. Англия продолжала получать помощь по морю.

В нынешних же условиях издержки от переподчинения авиации флота могут быть еще больше. Ведь сейчас она имеется практически на любом более-менее крупном корабле, даже на последних версиях корветов. Речь в данном случае идет о вертолетах. В итоге для того, чтобы поднять в воздух вертолет для отражения атаки вражеской субмарины, флотскому командованию нужно будет вызванивать коллег из ВВС.

Для непосвященного человека в подобном переподчинении нет ничего страшного. Казалось бы, что такого в том, что все самолеты и вертолеты будут находиться под одним командованием? Однако специфика подготовки и действий ВВС и авиации ВМФ совершенно разная. Достаточно вспомнить о том, что полеты над морем и сушей требуют различного уровня подготовки. Дело в том, что требования к нанесению ударов по наземному укрепрайону резко отличаются от требований по отработке морских целей вроде авианосца или подводной лодки. Например, дальняя авиация, предназначенная для поражения больших стратегических целей на карте, не способна вести обнаружение субмарин и их уничтожение.

В связи с этим волей-неволей возникает вопрос: для каких целей нужна на суше противолодочная авиация, в принципе не приспособленная для выполнения иных задач, кроме борьбы с подводными силами противника? Интересно, для каких целей в связи с этим вершителям реформ понадобились применяемые противолодочными самолетами глубинные бомбы и торпеды?

Поэтому получаемые при подготовке летчиков ВВС и морской авиации навыки резко отличаются. После переподчинения боевой авиации ВМФ военно-воздушным силам флотский летный состав будет оторван от практики корабельной жизни. Дело в том, что в ВВС не знают даже азов подготовки летчиков противолодочной авиации, поскольку они заточены под выполнение совершенно иных задач.

Существует риск того, что их будут учить так, как умеют. И как результат — утрата школы подготовки экипажей противолодочной авиации. Эта глупость нашего Минобороны может привести к утрате боеспособности нашего ВМФ, который останется без авиации.

Перед глазами у нас имеется еще свежий пример Августовской войны 2008 года. Напомню, что в 2003 году боевую авиацию сухопутных войск (СВ) включили в состав ВВС. Те, кто принимал подобное решение, видимо, не знали, что выполняемые ими задачи совершенно разные. Так, авиация СВ выполняла чисто фронтовые задачи на небольшой глубине по штурмовке позиций противника. И первые два дня после нападения Грузии на Южную Осетию наши СВ остались без поддержки ранее подчиненной им авиации. Драгоценные часы ушли на бюрократические согласования Генерального Штаба с СВ и ВВС.

Для того чтобы поддержать сухопутчиков, ранее подчиненным им летчикам требовалось получить четкие инструкции из других инстанций. Ведь пока согласовывали действия, было потеряно драгоценное время. И если бы враг был чуть серьезнее, чем Грузия, исход войны мог бы стать иным".

Александр Мордовин, генерал-майор авиации: "Складывается впечатление, что люди не знают, чем они командуют и что левая рука не знает, что делает правая. Так что то, что подобные преобразования хотят осуществить к 1 апреля, весьма символично. Это вовсе не излишняя забота о ВВС, как может показаться кому-то. Практического смысла в таких "реформах" нет. Можно было бы понять, если бы кто-то захотел вернуть наши полигоны в Казахстане.

Однако кое-кто захотел побросать все яйца в одну корзину, собрав все, что летает, под одним командованием. Было бы логично, если, скажем, в один кулак бы собирали стратегические силы, исходя из специфики их задач.

Но, к примеру, переподчинять авиацию РВСН ВВС? Это просто удивительная глупость. Во-первых, командование ВВС само не будет знать, что делать с доставшимся ему таким хозяйством. А во-вторых, появится новый бюрократический барьер, который будет мешать согласованию в действиях родов войск и даже видов вооруженных сил. В условиях начавшихся боевых действий, когда решают сейчас уже даже не часы, а минуты и секунды, вся эта бюрократия и дополнительные согласования могут обернуться разгромом.

Характерным примером подобной бюрократии является то, что главком ВВС не может сейчас без санкции Генерального Штаба отдать приказ транспортной авиации.

По всей видимости, истинная цель подобных реформ, сводящихся к "оптимизации", одна: продать все ценное и купить для их вершителей дорогие авто. С таким подходом нашей стране осталось существовать недолго, и, по всей видимости, живущим здесь людям пора учить китайский язык".

Дмитрий Медведев принял участие в расширенном заседании коллегии Министерства обороны России. На заседании подведены итоги деятельности Вооружённых Сил в 2010 году и уточнены задачи на текущий год.

В перерыве заседания коллегии глава государства провёл встречу с руководством Минобороны и командующими войсками военных округов.

В работе коллегии приняли участие руководители центральных органов военного управления, главнокомандующие видами и командующие родами войск, руководители военных округов, объединений и всех соединений Вооружённых Сил. На заседание также были приглашены представители Администрации Президента России, Правительства, Федерального Собрания, руководители силовых структур, общественных организаций.

* * *

А.СЕРДЮКОВ: Уважаемые участники коллегии!

Сегодня на расширенном заседании мы подведём итоги деятельности Вооружённых Сил в 2010 году и уточним задачи на текущий год. В нашей работе принимает участие Верховный Главнокомандующий Вооружёнными Силами Российской Федерации, руководители органов государственной власти и представители оборонно-промышленного комплекса, общественных и ветеранских организаций.

Д.МЕДВЕДЕВ: Товарищи офицеры!

Мы продолжаем обсуждение хода военного строительства в рамках коллегии Министерства обороны. И сегодня я, естественно, посвящу основную часть своего выступления именно этому вопросу, проанализирую, что удалось сделать и чего сделать пока не удалось.

Для защиты наших национальных интересов, для обеспечения безопасности граждан нашей страны Россия проводит прагматичную и миролюбивую внешнюю политику, исключающую втягивание нашей страны в затратную гонку вооружений. 8 апреля прошлого года мною вместе с Президентом Соединённых Штатов был подписан Договор об СНВ, который определяет параметры сокращения стратегических ядерных вооружений на десять лет вперёд. В январе текущего года и нами, и нашими партнёрами этот документ был ратифицирован, а с 5 февраля вступил в силу. Безусловно, это стало одним из ключевых факторов обеспечения международной безопасности, ключевым, но, конечно, далеко не единственным.

Развитие современной международной обстановки и сохранение ряда угроз безопасности Российской Федерации, в том числе вокруг наших границ, требуют от нас всесторонней модернизации Вооружённых Сил. Мною более чем два года назад, в сентябре 2008 года, была поставлена задача по формированию нового облика Российской Армии. И за прошедший период мы продвинулись в решении этого вопроса. Вооружённые Силы обрели новую структуру, новую систему военного планирования, а также обновлённые системы подготовки и обеспечения войск. Вместе с тем нам предстоит ещё очень многое сделать с тем, чтобы структура, вооружения, боевые возможности армии и флота соответствовали современным требованиям. Задача здесь триединая: новые вооружения, новое качество управления войсками и новый статус офицера.

Для решения этой задачи акцентирую ваше внимание на следующем. Первое – необходимо максимально эффективно реализовать новую Государственную программу вооружения, она утверждена 31 декабря прошлого года. На её обеспечение будет направлена беспрецедентная сумма – почти 20 триллионов рублей. Задача остаётся прежней: к 2020 году доля современного оружия и современной техники должна быть доведена в войсках до уровня не менее 70 процентов.

При размещении заказов на вооружение должен быть найден баланс интересов заказчиков и исполнителей. С одной стороны, государственный заказ должен обеспечивать предприятиям определённый разумный, подчёркиваю и настаиваю на этом, разумный уровень рентабельности, позволяющий развиваться и внедрять новые технологии. Но, с другой стороны, цены на продукцию оборонно-промышленного комплекса должны быть понятны и прозрачны, а ответственность за исполнение обязательств по государственному оборонному заказу повышена.

При этом не могу не сказать об этом сразу же, к сожалению, часть обязательств по государственному оборонному заказу была провалена. В ближайшее время я проведу разбор полётов с определением ответственных и из промышленности, и из структур государственного управления.

Ещё раз подчеркну, главным критерием эффективности оборонно-промышленного комплекса остаётся его способность обеспечить выполнение Госпрограммы вооружения. При этом её реализацию нужно чётко увязывать и с новой федеральной целевой программой развития ОПК. Эта норма у нас, кстати, закреплена законодательно. Однако, к сожалению, принятие последней программы неоправданно затянулось. Я не буду сейчас на этом останавливаться, её мы также обсудим на одном из ближайших совещаний.

Второе. Необходимо кардинально повысить качество управления войсками, особенно на уровне объединённых стратегических командований и армий. Все управленческие задачи надо отработать досконально в ходе тех учений, которые будут проводиться, включая учения «Центр-2011», в котором примут участие в том числе и наши партнёры по Организации Договора о коллективной безопасности. Серьёзное внимание нужно уделить взаимодействию не только между видами и родами наших войск, но и между союзными армиями.

Третье. Дальнейшей оптимизации требует структура Вооружённых Сил. В этом году должна быть создана единая система воздушно-космической обороны. Нужно объединить под общим управлением существующие системы противовоздушной и противоракетной обороны, предупреждения о ракетном нападении и контроля космического пространства. Причём делать это нужно не абстрактно, на бумаге или в электронной форме, а в контексте текущей ситуации, включая решение вопроса о нашем участии или неучастии в создаваемой системе европейской противоракетной обороны. С учётом дислокации частей нужно сформировать несколько крупных авиационных баз. Это повысит и мобильность подразделений, и позволит создать военную инфраструктуру, эшелонированную по основным стратегическим направлениям.

Четвёртое. Конечно, защита наших рубежей на всех направлениях. По целому ряду направлений решения приняты и реализованы, нужно заниматься другими направлениями, включая восточное направление. В середине прошедшего десятилетия был модернизирован ряд гарнизонов, расположенных на Камчатке, сейчас на очереди оборонная инфраструктура других дальневосточных регионов. Её нужно совершенствовать, а военнослужащим и, соответственно, конечно, их семьям создать достойные условия для службы, для жизни и для быта. Работа эта начата, но она должна быть продолжена и, естественно, доведена до конца.

Пятый и безусловный приоритет, о котором я сказал вначале, характеризуя триединую задачу, – это социальный статус офицера, включая общую задачу дальнейшего укрепления офицерского корпуса, усиление социальных гарантий военнослужащих и военных пенсионеров.

Модернизация Вооружённых Сил должна проводиться всесторонне подготовленными офицерами. Я обращаю на это особое внимание руководства военно-учебных заведений, их профессорско-преподавательского состава. В войска должны приходить командиры, способные сами применять современное вооружение, современную технику, конечно, способные научить этому солдат, которые сейчас проходят у нас службу по призыву всего один год.

Кроме того, надо совершенствовать работу с кадровым резервом и подбирать на руководящие должности подготовленных офицеров. Здесь есть определённый положительный опыт. Так, в этом году из 115 офицеров, входящих в федеральный кадровый резерв Вооружённых Сил, на руководящие должности назначены уже 28 офицеров. Это нормальная динамика.

Что касается социальной защиты, социального пакета, то здесь все решения приняты. Подчёркиваю, все решения приняты. С 1 января будущего года денежное довольствие увеличивается в три раза. По первой офицерской должности (командира взвода) и по первому званию, то есть, соответственно, лейтенанта, установлена по моему поручению планка в 50 тысяч рублей в месяц, что и было определено ранее моими указаниями. Не менее чем в 1,6 раза повысится средний размер пенсий лицам, проходившим военную службу. Для увеличения общего объёма пенсионного обеспечения военнослужащих рассматривается также возможность использования механизма добровольных пенсионных накоплений.

Кроме того, я поручил Правительству к 1 июня доложить о готовности, финальной готовности, к переходу на новую структуру денежного довольствия. Правительство должно это сделать. Время ещё остаётся для того, чтобы технологические вопросы все закрыть.

Давайте перейдём к обсуждению этого доклада и выступлению Министра обороны.

А.СЕРДЮКОВ: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые участники коллегии!

В 2010 году завершён первый, наиболее сложный этап создания нового облика Вооружённых Сил. Деятельность Министерства обороны была направлена на обеспечение национальных интересов Российской Федерации в военной сфере и выполнение задач, поставленных Верховным Главнокомандующим. Это прежде всего закупка новых видов вооружений, обеспечение боевой подготовки Вооружённых Сил, реализация социальных гарантий военнослужащих, формирование нового денежного довольствия военнослужащих.

Остановлюсь на основных результатах проделанной работы. Создан новый боевой состав Вооружённых Сил с установленной численностью миллион военнослужащих, шесть военных округов реорганизованы в четыре. Сегодня это мощные межвидовые группировки войск на стратегических направлениях: юг, запад, центр и восток. Принципиально обновлены системы боевой готовности управления войсками, материально-технического обеспечения и подготовки войск. Министерством обороны разделены оперативные и обеспечивающие функции. Сформированы два направления ответственности: первое – планирование, применение и строительство Вооружённых Сил; второе – обеспечение деятельности армии и флота. Формирование нового облика Вооружённых Сил предполагает высокий уровень социальной поддержки военнослужащих, военных пенсионеров и членов их семей.

Одним из приоритетных направлений является решение жилищной проблемы. Президент Российской Федерации поручил в 2009–2010 годах обеспечить жильём 90 700 военнослужащих, тех, кто встал на очередь на получение квартиры до 1 января 2006 года. Свои обязательства мы выполнили в полном объёме. Было приобретено из всех источников 98,5 тысячи квартир. В ближайшие два года планируем завершить обеспечение военнослужащих постоянным жильём. В дальнейшем перейдём на плановое предоставление квартир в течение года после включения военнослужащего в список очередников. Сформирован единый реестр бесквартирных военнослужащих. Ликвидирована многоуровневая система распределения жилья, учёт стал более простым и понятным. Информацию об имеющихся квартирах можно получить на специальном интернет-портале Министерства обороны. Продолжается наращивание служебного фонда.

В Вооружённых Силах действует система денежного поощрения военнослужащих за образцовое выполнение служебных обязанностей, так называемый 400-й Приказ. Уважаемый Дмитрий Анатольевич, предлагаем практику стимулирования лучших офицеров сохранить и в дальнейшем.

В 2010 году установлены ежемесячные надбавки за достижение высоких спортивных результатов. В соответствии с поручением Президента реформируется денежное довольствие военнослужащих, и с 1 января, как Вы только что сказали, 2012 года офицеры будут получать от 50 тысяч рублей и выше в зависимости от занимаемой должности, воинского звания и особых условий службы.

Для социальной адаптации тех, кто увольняется с военной службы, действует ведомственная целевая программа «Реализация социальных гарантий военнослужащих, увольняемых с военной службы». Сегодня в ней участвуют 15 военных образовательных учреждений и 34 филиала, имеется возможность освоить 250 гражданских специальностей. В 2010 году переподготовку прошли почти 7 тысяч человек, до 1 июля этого года новые специальности получат около 3 тысяч военнослужащих. Мы оказываем содействие в трудоустройстве увольняемых военнослужащих, для этого подписаны соглашения с Министерством здравоохранения и социального развития, а также с субъектами Российской Федерации. Совместно с Рострудом регулярно проводятся мероприятия по оказанию содействия в трудоустройстве, организованы информационные пункты по вопросам занятости.

Важнейшим направлением деятельности Министерства обороны является перевооружение армии и флота. За последние годы наметились позитивные сдвиги в решении этого вопроса. Возросли объёмы поставок современных образцов вооружения, и уже в 2010 году их доля увеличилась до 15 процентов. В войска поставлено: 27 баллистических ракет стратегического назначения, 34 стратегические крылатые ракеты воздушного базирования, 6 космических аппаратов, 21 самолёт, 37 вертолётов, 19 зенитно-ракетных комплексов, 61 танк и 325 боевых бронированных машин. Всего в войска поступило 20 тысяч единиц вооружений и военной техники, которыми переоснащены 34 воинские части.

В прошлом году Президентом утверждена Государственная программа вооружения на период с 2011 по 2020 год. На реализацию ГПВ предусмотрено более 19 триллионов рублей, что позволит уже в 2011 году закупить: 36 баллистических ракет стратегического назначения, 2 ракетные подводные лодки стратегического назначения, 20 стратегических крылатых ракет воздушного базирования, 5 космических аппаратов, 35 самолётов, 109 вертолётов, 3 многоцелевые атомные подводные лодки, 1 боевой надводный корабль и 21 зенитно-ракетный комплекс. К 2016 году обеспеченность Вооружённых Сил вооружением и военной техникой достигнет 100 процентов. Уровень современных образцов доведён до 30 процентов.

Министерство обороны продолжает выполнять поручение Президента по оптимизации системы хранения ракет, запасов ракет и боеприпасов. В результате старения 74 тысяч вагонов этих взрывоопасных предметов подлежат уничтожению. Из арсеналов, расположенных в городах, вывозится более 35 тысяч вагонов ракет, боеприпасов и взрывчатых веществ. Работу по оптимизации системы хранения запасов ракет и боеприпасов планируем завершить через 2–3 года.

По поручению Президента до 2012 года необходимо заменить устаревшее аналоговое оборудование цифровым и построить современную информационно-телекоммуникационную инфраструктуру. К настоящему моменту комплексное оснащение проведено на 259 объектах Вооружённых Сил, а к концу 2011 года их станет более 500. Таким образом, поручение будет выполнено своевременно и в полном объёме.

Разрабатывается линейка радиостанций шестого поколения. В этом году начнутся поставки портативных радиостанций в войска. В соответствии с поручением Президента мы приступаем к построению перспективной связной спутниковой группировки, создание которой планируем завершить к 2018 году.

Большое внимание в прошлом году уделялось полноценной боевой учёбе. Проведено более 2 тысяч мероприятий с практическими действиями соединений и воинских частей. Это на 30 процентов больше, чем в 2009 году. Наиболее крупными из них стало оперативно-стратегическое учение «Восток-2010». В этом учении были задействованы 56 тысяч военнослужащих, более 10 тысяч единиц вооружений военной техники, в том числе 170 боевых самолётов и вертолётов, 54 боевых корабля. В этом году планируется провести около 3 тысяч практических мероприятий. Наиболее важными из них являются оперативно-стратегическое учение «Центр-2011», в котором будут участвовать и наши союзники по ОДКБ, совместное учение Вооружённых Сил России и Белоруссии «Взаимодействие-2011».

С 2010 года пристальное внимание в Вооружённых Силах уделяется физической подготовке. В прошлом году в спортивных мероприятиях приняли участие более 450 тысяч военнослужащих. В бригадах созданы подразделения инструкторов по физической подготовке, имеющих специальное образование, это выпускники военного института физической культуры Министерства обороны. Введено пять часов ежедневных спортивных занятий. В результате этого наметилась положительная динамика в уровне физической подготовки солдат и офицеров.

В целях создания условий для занятия спортом ведётся строительство физкультурно-оздоровительных комплексов в Туле, посёлке Калининец Московской области, в Воронеже и Рязани. Такие же комплексы планируется построить в городе Санкт-Петербурге, Чите, Североморске и Гаджиево Мурманской области. Военнослужащие по призыву обеспечиваются зимней и летней спортивной одеждой. Проводимая работа будет способствовать приобщению солдат и офицеров к здоровому образу жизни. Для обеспечения полноценной боевой учёбы Министерство обороны освобождает войска от не свойственных им функций. Предприятиям гражданского сектора передаются следующие функции: сервисное обслуживание и ремонт техники, обеспечение личного состава питанием и банно-прачечными услугами, перевозка грузов, бункеровка кораблей, комплексное аэродромно-эксплуатационное обслуживание летательных аппаратов, эксплуатация коммунальной инфраструктуры. В 2012 году планируем полностью отказаться от привлечения личного состава к выполнению хозяйственных работ и иной непрофильной деятельности.

Ведётся передача в государственную собственность субъектов Российской Федерации и в муниципальную собственность объектов жилищной и социальной сферы. Уже передано более тысячи объектов недвижимого имущества. В процессе их передачи Министерство обороны столкнулось с проблемными вопросами.

Первое – это необходимость предварительного оформления технической и кадастровой документации, а также регистрации права федеральной собственности на передаваемые объекты.

Второе – это обязательное проведение капитального и текущего ремонта объектов. Считаем, что эти вопросы должны решаться субъектами Российской Федерации и муниципальными образованиями за счёт целевого финансирования и соответствующих субсидий федерального бюджета.

Уважаемый Дмитрий Анатольевич, учитывая социальную значимость проблемы, просили бы Вас поддержать инициативу Министерства обороны по передаче недвижимого имущества в собственность субъектов Российской Федерации и муниципальную собственность без предварительной регистрации права собственности на указанное имущество, ускорить проработку вопроса о целевом финансировании муниципальных образований, принимающих имущество от Российской Федерации.

Одним из основных направлений деятельности Министерства обороны является совершенствование обеспечения армии и флота. В 2010 году сформирована единая система материально-технического обеспечения войск вооружением, военной техникой, боеприпасами, горючим, продовольствием, вещевым и другим имуществом, оптимизирована система хранения запасов материальных средств. В военных округах и на флотах сформированы восемь комплексных баз и десять бригад материально-технического обеспечения, компактно размещённых в районах дислокации соединений и частей.

В 2010 году уточнена дислокация войск на стратегических направлениях. Для повышения мобильности и огневых возможностей сухопутных войск сформировано восемь баз армейской авиации, была оптимизирована аэродромная сеть. Вместо 33 создано восемь авиабаз, что позволяет более эффективно готовить лётный состав и использовать аэродромы. На каждой авиабазе количество летательных аппаратов увеличится в 2,5–3 раза.

В целях оптимального размещения военнослужащих предусматривается создать 184 военных городка из более 21 тысячи имеющихся ранее. В каждом из них возрастёт количество техники до семи раз, военнослужащих – до десяти. Комплексное обустройство типовых базовых военных городков включает строительство социальных объектов: комбинаты питания, поликлиники со стационаром, объекты физической культуры и спорта, магазины, центры досуга, интернет-библиотеки, мини-кинозалы, почты, аптеки, отделения банков, а также столовые, чайные, комбинаты бытового обслуживания. Базовые городки будут размещаться вблизи крупных городов. Это откроет доступ военнослужащим и членам их семей к образовательным и культурным центрам.

Особое внимание уделяем отдалённым городкам. В 2010 году мы начали предоставлять в эти городки пакет современных информационно-телекоммуникационных услуг: высокоскоростной интернет, цифровое телевидение и телефонию. Работы были проведены в шести военных городках Южного военного округа и охватили порядка 2 тысяч семей. К концу текущего года такие услуги получат более 28 тысяч семей. Это реальный вклад в создание современных условий жизни.

Формирование нового облика Вооружённых Сил потребовало реорганизации системы военного образования. Для решения задач в этом направлении сформирован Департамент образования. В настоящее время перед военной школой стоят следующие основные задачи.

Первое. Обеспечить новое качество военного образования, применяя единые подходы к обучению в военной и гражданской школе. Для этого считаем целесообразным изменить систему отбора в военные вузы. Предлагаем ввести дополнительные виды тестирования абитуриентов. Такое право сейчас предоставлено ведущим российским вузам: МГУ и МГИМО.

Офицеров первичного звена предполагается готовить по программам подготовки специалистов. Для этого военно-учебными заведениями совместно с лучшими гражданскими вузами и предприятиями ОПК разработаны новые федеральные государственные образовательные стандарты. Обучение высших офицеров будет осуществляться в системе дополнительного профессионального образования. Предполагается создать систему непрерывного профессионального образования офицеров, предусмотрев подготовку военнослужащих к каждой новой должности. Большое внимание уделяется вопросам подготовки профессиональных сержантов. Их обучение ведётся в 19 вузах и филиалах, а также в Центре подготовки сержантов в городе Рязани.

Вторая задача – привести сеть и ёмкость военно-учебных заведений в соответствие с имеющимися параметрами кадрового заказа. В рамках выполнения этой задачи продолжается процесс укрупнения вузов. Важная часть социального пакета – это качественное обучение детей военнослужащих в довузовских образовательных учреждениях. На сегодняшний день таких учреждений у Министерства обороны 19. В 2010 году открыто первое президентское кадетское училище в городе Оренбурге, второе училище будет создано в городе Ставрополе. Всего будет открыто восемь кадетских училищ.

Одним из важных направлений реформирования Вооружённых Сил является совершенствование системы комплектования войск. Президент Российской Федерации одобрил предложения Министерства обороны по содержанию в Вооружённых Силах 220 тысяч должностей офицеров и 425 тысяч военнослужащих, проходящих службу по контракту. Данные изменения численности рассматриваются как перспективные и связаны с сохранением в боевом составе Вооружённых Сил ракетной армии и четырёх ракетных дивизий, увеличением количества соединений в сухопутных войсках, созданием войск воздушно-космической обороны. По мере создания привлекательных условий военной службы планируется увеличивать долю военнослужащих-контрактников. В ближайшей перспективе должности солдат и сержантов будут комплектоваться по смешанному принципу.

Одним из важнейших направлений нашей работы является улучшение условий военной службы призывников, эта работа осуществляется в тесном взаимодействии с общественными организациями. В войсках введён новый распорядок дня, в котором установлен часовой отдых в послеобеденное время, предоставляются дополнительные выходные дни. В большинстве воинских частей установлены телефоны доверия. Серьёзное внимание уделяется улучшению рациона и качества питания, форме одежды военнослужащих, бытовым условиям.

В условиях преобразования Вооружённых Сил придаём значение укреплению дисциплины и борьбе с правонарушениями. Принятыми мерами удалось снизить общее количество происшествий и преступлений почти на 20 процентов по сравнению с 2009 годом. Кроме того, уменьшились хищения боеприпасов и взрывчатых веществ на 50 процентов, снизилось число уклонений от военной службы на 49 процентов, сократилось количество противоправных действий военнослужащих в отношении гражданских лиц на 32 процента. Не удаётся снизить уровень правонарушений, вызванных неуставными отношениями военнослужащих, причиной этого является увеличение числа призывников за последние два года более чем в два раза, а также серьёзные упущения в работе отдельных командиров.

Несмотря на принимаемые меры, в войсках имеют место правонарушения, связанные с коррупцией, наркотиками и межнациональными отношениями. В целях решения проблемы повышена персональная ответственность командиров и начальников за обеспечение воинской дисциплины. Наделены дополнительными полномочиями Главное организационное инспекторское управление, Инспекция по личному составу, Военная инспекция и Финансовая инспекция. Создана система мер противодействия коррупции, сформирована нормативная правовая база, образован Совет при Министре обороны по противодействию коррупции. Ведётся работа по совершенствованию законодательства по вопросам прохождения военной службы, которое направлено на повышение мотивации военнослужащих к добросовестному выполнению своих обязанностей, соблюдение принципов равенства при прохождении военной службы, обеспечение социальных гарантий военнослужащим. Продолжается работа над проектом федерального закона о военной службе в Российской Федерации.

Главные усилия в международно-договорной деятельности Министерства обороны были направлены на обеспечение национальной безопасности Российской Федерации невоенными средствами. В апреле 2010 года между Российской Федерацией и США был подписан Договор о дальнейших мерах по сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений. Выполнялись международные обязательства по оперативному предоставлению миротворческих сил для миссий ООН и ЕС. Позитивное развитие получило российско-украинское военное сотрудничество. Двусторонним соглашением, подписанным в прошедшем году, срок пребывания Черноморского флота на территории Украины продлён на 25 лет. Заключены соглашения о нахождении российских военных объектов на территории Абхазии, Армении и Южной Осетии в течение 49 лет.

Главным итогом прошедшего года стало создание структуры и системы управления современной армией и флотом. Хочу подчеркнуть, что изменения в Вооружённых Силах проходили под руководством Президента, при активном участии Правительства и Федерального Собрания Российской Федерации.

В 2011 году в стране пройдут выборы депутатов Государственной Думы. Необходимо обеспечить условия для участия в голосовании военнослужащих, членов их семей, военных пенсионеров и ветеранов.

Основной задачей следующего этапа военной реформы является повышение боевых возможностей группировок войск на стратегических направлениях. Для этого в 2011 году мы планируем завершить формирование новых соединений и воинских частей, трёх общевойсковых бригад, одной ракетной бригады, двух артиллерийских бригад, семи зенитно-ракетных бригад, девяти бригад разведки и трёх инженерных бригад, создать войска воздушно-космической обороны, осуществить комплекс мер по совершенствованию готовности сформированных частей к выполнению боевых задач, продолжить переоснащение войск современным вооружением и техникой, продолжить строительство военных городков в новой системе базирования войск, создавать фонд служебного жилья, усовершенствовать систему социального обеспечения военнослужащих и членов их семей.

Спасибо.

Д.МЕДВЕДЕВ: Прежде чем Министр обороны объявит перерыв в проведении коллегии, я хотел бы ещё несколько слов добавить к тому, что было мною сказано и было сказано в докладе Министра, включая некоторые предложения, которые были сделаны.

Начну с новой системы денежного довольствия, выстраданной, которая долго обсуждалась и по которой сейчас есть полное взаимопонимание и решение Президента. Очевидно, что та практика, которая существовала и существует в настоящий момент в Вооружённых Силах, а именно применение так называемого 400-го приказа, во многом показала достоинство такой системы стимулирования. После того, как мною принято соответствующее решение (с нового года начнётся применение новой системы денежного довольствия), я согласен с тем, что нельзя потерять стимулирующую часть, потому что, по сути, всё то, что мы делали в рамках 400-го приказа, перейдёт в стандартные условия оплаты труда военнослужащего, то есть систему денежного довольствия. Но нам нужна и система поощрений, система стимулирования, потому что любой труд, и труд военнослужащего в том числе, традиционно состоит из двух частей: из собственно основной части, в данном случае это денежное довольствие, и стимулирующих надбавок. Я хотел бы, чтобы вы продумали, каким образом это можно сделать, с учётом, конечно, текущего состояния дел с государственным бюджетом, но понимая, что помимо собственно названных параметров денежного довольствия должны быть и стимулирующие надбавки, это очевидно. То есть, по сути, премия за хорошую службу.

Теперь по поставкам вооружений. Я уже сказал в своём вступлении, поставки вооружений и военной техники, безусловно, будут у меня на контроле. Денег, казалось бы, сейчас, в общем, несмотря на определённые сложности, вполне хватает, но хватает, к сожалению, и иждивенчества, прежде всего со стороны ряда поставщиков. Нужно определиться с тем, что делать дальше. И у всех, кто участвует в цепочке, должно быть чёткое понимание: взял обязательство – выполняй. А то ведь сначала нахватают на себя различных заказов, причём путём неправомерного снижения цен, по сути, нереальных цен, а потом требуют увеличения контрактной цены, это неприемлемо. Я обращаюсь и к руководителям промышленных предприятий военно-промышленного комплекса, которые присутствуют в этом зале, к руководству Правительства. Эта порочная система должна быть разорвана, в противном случае мы не сможем решить ту задачу, о которой я сказал, то есть к 2020 году укомплектовать нашу армию и флот новыми вооружениями. Деньги есть, нужно навести порядок.

По социальному пакету я два слова сказал, тем не менее ещё раз хотел бы подтвердить и на коллегии, что строительство жилья будет продолжено и завершено в рамках тех возможностей, которые у нас сегодня есть, и по срокам, которые мы для себя установили. Речь идёт и о жилье для постоянного проживания, и о служебном жилье. Всех обеспечим, деньги на это заложены, и пенсиями, конечно, продолжим заниматься дальше, с тем чтобы эти пенсии были достойными применительно к условиям пенсионного обеспечения в нашей стране.

Вы сказали про возможность передачи недвижимости для того, чтобы Министерству обороны освободиться от ряда объектов непрофильных без государственной регистрации. Я поручение готов дать, но нужно сделать так, чтобы здесь не напортачили и чтобы жулики к этому не присосались, потому что в ходе передачи можно передавать так, что половина потеряется. И так за эти годы многое исчезло, между пальцами растеклось. Поэтому пусть изучат, но под максимальным контролем, потому что процедура государственной регистрации объектов недвижимости для того и существует, чтобы всё-таки количество жуликов было минимальным.

Не могу не отметить одну тему, которую Вы затронули, касающуюся связи. Считаю, что это один из ключевых вопросов повышения боеспособности наших Вооружённых Сил, да и просто коммуникаций между военнослужащими и их семьями. Тема, к сожалению, за прежние годы изрядно подубитая.

Я специально проводил заседание Совета Безопасности, совещание в Генеральном штабе и в ряде других структур, жду результатов. Я видел кое-какие разработки. Это достаточно уже современные продукты. Доведите их до ума, и эти образцы надо внедрять – деньги на это заложены.

Ещё одна проблема, которая поднималась здесь, – это проблема реформирования военного образования. Реформирование идёт, здесь есть и достижения, но есть и много вопросов. Я хотел бы, чтобы Министр [обороны] отдельно доложил это на постоянном совещании членов Совета Безопасности. Николай Платонович [Патрушев], пометьте.

Вопросы комплектования останутся в центре внимания, потому что без баланса здесь не достичь нормального результата. Текущие позиции, цифры я утвердил, об этом Министр обороны доложил только что, будем пока руководствоваться этими соображениями, этими цифрами, этими возможностями, но при изменении оперативных возможностей и прогнозов, естественно, я буду вносить коррективы. Здесь ни у кого не должно быть сомнений, потребуется сделать что-то дополнительно, сделаем.

Ещё один вопрос, который затрагивал Министр обороны, – тема правонарушений. Правонарушения совершаются везде, и, к сожалению, в Вооружённых Силах тоже. Нужно продолжать с ними бороться, и не только с неуставными отношениями, которые стали притчей во языцех, но и, как правильно было сказано, с коррупцией. Причём эта работа должна быть системной. Каждый случай должен расследоваться максимально тщательно, потому что он дискредитирует то, что мы делаем последние годы.

По фактам коррупции, лицам, причастным к совершению коррупционных преступлений, предложениям по оздоровлению кадровой ситуации и, соответственно, по уголовной ответственности сопричастных лиц доложите мне отдельно свои предложения вместе с Генеральным прокурором.

Я желаю всем успешной работы в рамках расширенного заседания коллегии Министерства обороны. До встречи.

Председатель Правительства Российской Федерации В.В.Путин встретился с Президентом Республики Южная Осетия Э.Д.Кокойты

Стенограмма начала встречи:

В.В.Путин: Уважаемый Эдуард Джабеевич, уважаемые коллеги! Очень рад вас видеть. У нас закончилось в целом, в основном выполнение комплексного плана восстановления. Должен сказать, что за предыдущий год (конечно, в абсолютных величинах это пока скромные цифры, но всё-таки) товарооборот увеличился в два раза. Это уже неплохо, это значит, у нас тенденции позитивные.

Заработала межправкомиссия, которую с нашей стороны возглавляет министр межрегионального развития Виктор Фёдорович Басаргин. Наверняка очень много проблем. Вы знаете, как внимательно мы относимся к нашим двусторонним отношениям. Рад возможности сегодня поговорить о том, как идёт совместная работа, и наметить перспективы на будущее.

Э.Д.Кокойты: Уважаемый Владимир Владимирович! Хотел бы поблагодарить за возможность очередной встречи для того, чтобы обсудить дальнейшие наши перспективы. Хотел бы с удовлетворением отметить, что после нашей встречи в рамках комплексного плана прошли очень серьёзные изменения по Вашим поручениям.

Безусловно, были сдвиги, были сняты все шероховатости. И я тоже хочу подчеркнуть, что сегодня можно сказать, что комплексный план по восстановлению Республики Южная Осетия завершён, сделано очень много.

Безусловно, это сказывается в первую очередь на социальном обустройстве населения Республики Южная Осетия. Подписан регламент, который даёт нам новые возможности для более эффективной работы и более эффективной реализации плана социально-экономического развития Республики Южная Осетия.

Помимо тех объектов, которые были заложены в комплексном плане по восстановлению Южной Осетии, хотел бы отметить также, что очень большую работу проводят российские службы, в том числе пограничные службы, которые недавно сдали уже три заставы, что, безусловно, обеспечивает гарантии безопасности для граждан Республики Южная Осетия. Безусловно, заставы оборудованы очень современным оборудованием и материально-техническое обеспечение помогает совместному несению службы обеспечения безопасности граждан Южной Осетии.

Это, конечно, уже по-другому заставляет жителей Южной Осетии смотреть на жизнь. И потенциал самой республики увеличивается. У нас увеличиваются те предприятия, которые сегодня готовы сами выполнять задачи в плане социально-экономического развития республики.

Спасибо.

Почему Москва говорит "нет"

Вопрос российских интересов, а не психологии

Резюме: Вместо того чтобы стремиться вылечить Россию, Вашингтону нужно научиться иметь с ней дело – так же, как с Китаем, Индией и многими другими странами. Хорошая новость состоит в том, что по вопросам, которые действительно представляют взаимный интерес, Россия готова к сотрудничеству.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 1 за 2011 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

В последние 10 лет поведение России на международной арене озадачивает многих американских наблюдателей. С точки зрения Вашингтона, главные вызовы современности – терроризм, ядерное распространение, изменение климата – носят глобальный характер и угрожают всем странам. Соединенные Штаты пытаются найти на них международный ответ. Однако Кремль оказался в этом отнюдь не помощником. На протяжении многих лет российские переговорщики блокировали попытки заставить Иран и КНДР отказаться от ядерных программ. В то же время Москва использовала экономическое и дипломатическое давление, чтобы помешать вступлению соседних стран в НАТО, она также препятствовала использованию американских баз для борьбы с талибами в Афганистане. А в августе 2008 г. Россия вторглась в Грузию и успешно отделила два горных анклава от ее территории.

Недавно появились некоторые намеки на потепление российско-американских отношений. В июне президент США Барак Обама и президент России Дмитрий Медведев беседовали в Вашингтоне, закусывая гамбургерами, и объявили о перезагрузке. Москва подписала новое соглашение взамен Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1), срок действия которого истек, и поддержала резолюцию ООН об ужесточении санкций против Ирана.

Но в других вопросах Кремль по-прежнему разочаровывает. Россия согласилась лишь на те санкции, которые позволяют ей достроить АЭС Тегерану и, вероятно, разрабатывать его нефтегазовую отрасль. Россия провела военные учения, моделирующие вторжение в Польшу, и разместила противовоздушные ракеты в Абхазии.

Суперэго России

Объяснение такого поведения американские официальные лица и обозреватели обычно ищут в области психологии. Русские, говорят они, действуют так из-за оскорбленного самолюбия. Импульсивные, эмоционально неустойчивые и часто страдающие паранойей, они набрасываются на соседей, стремясь залечить раны недавнего прошлого и возродить утраченное чувство величия.

Все вашингтонские психологи связывают поведение России с комплексами ее лидеров, однако ставят разные диагнозы. Одни рассматривают сопротивление России политике США как детское бунтарство. Когда в 1990-е гг. российские официальные лица яростно возражали против расширения Североатлантического альянса и протестовали против бомбардировок Сербии, некоторые в Вашингтоне усматривали в этом симптомы истерии. В 1994 г. президент Борис Ельцин напомнил президенту Биллу Клинтону, что «НАТО была создана во времена холодной войны», и предупредил, что включение в альянс стран Центральной Европы «посеет зерна недоверия». Позже один из сотрудников Белого дома писал, что это заявление «подорвало уверенность [Клинтона] в эмоциональной, психической и политической устойчивости Ельцина». На протяжении 10 лет американские официальные лица пытались успокоить российских коллег и убедить их в том, что политика Соединенных Штатов на самом деле выгодна России. Между собой это называли «лечить нервы шпинатом».

Другие объясняли несговорчивость Москвы уязвленным эго. Как выразился в 2006 г. Ричард Бёрт, бывший представитель США на переговорах по контролю над вооружениями, политические реформы в России вряд ли будут успешными из-за чувства унижения и поражения, возникшего после окончания холодной войны. Конфликт в Грузии в августе 2008 г., казалось, подтвердил эти подозрения: обозреватель Time назвал причиной вторжения России «зреющий в руководстве страны гнев из-за утраченного величия», а Newsweek писал, что российские лидеры одержимы идеей «добиться уважения».

Еще один частый диагноз – это паранойя. Приверженцы такой точки зрения считают, что у России нет достаточных оснований опасаться продвижения Североатлантического альянса к ее границам, размещения противоракетных комплексов в Восточной Европе или враждебности некоторых своих соседей. Негативно реагируя на «цветные революции» в Грузии и на Украине, российское руководство скорее подчинилось «параноидальному, агрессивному импульсу», как сказала тогдашний госсекретарь Кондолиза Райс. Или, как писал весной 2008 г., за несколько месяцев до конфликта с Грузией, болгарский политолог Иван Крастев: «Чтобы понять, почему Кремль действует таким образом, нужно осознать, насколько он не уверен в себе и страдает паранойей».

Наконец, прохладное отношение российского руководства к американским проектам воспринимают как результат «ментальности холодной войны» или неспособности отбросить устаревший способ мышления. Перед саммитом 2009 г. в Москве Обама жаловался, что российский премьер-министр Владимир Путин по-прежнему «одной ногой опирается на старые методы ведения дел».

Каждый из этих диагнозов подразумевает особое лечение. Если проблемы России связаны с подростковым комплексом или смятением, американские официальные лица должны терпеливо, но твердо и как можно чаще говорить о позиции США, объясняя при этом, почему она выгодна Москве. Эмоциональная неустойчивость лечится психотерапией: Клинтон призывал помощников помочь Ельцину «усвоить» или «принять» расширение НАТО как неизбежную реальность, «к которой ему нужно просто привыкнуть и научиться жить с ней». Для уязвленного эго одни предлагали метод показного проявления уважения, в то время как другие советовали пригрозить лишить Кремль статусных символов, которыми предположительно дорожат российские власти. Если руководство России страдает паранойей и проявляет агрессию, Вашингтону нужно вооружать потенциальных жертв Кремля. Наконец, если кремлевские деятели являются приверженцами антагонистического мышления времен холодной войны, Соединенным Штатам нужно делать ставку на более молодое поколение – отсюда разговоры о том, что Вашингтон поддерживает более современного Медведева, а не Путина.

За 20 лет США неоднократно пытались применить различные варианты психологического подхода к России. Однако нет свидетельств того, что Вашингтон преуспел в этом. Напротив, это раздражало и вызывало противодействие, а поведение российских лидеров не изменялось так, чтобы больше соответствовать целям Соединенных Штатов. Этот подход основан на глубоком заблуждении по поводу мотивации России. Разумеется, лидеры страны хотели бы, чтобы к ним относились с уважением. Верно и то, что многие россияне чувствуют себя униженными из-за падения национального статуса, а риторика Кремля часто обусловлена этим ощущением разочарования. Но реальная причина, по которой США считают Россию таким неконструктивным партнером, лежит не в области психологии, она связана с объективной оценкой национального интереса.

Что важно для Москвы

Сегодня у России и Соединенных Штатов мало общих интересов и еще меньше общих приоритетов. Там, где они совпадают, российские лидеры часто сомневаются в эффективности американской стратегии. Более того, существует определенный дисбаланс: США, будучи мировой сверхдержавой, заинтересованы в поддержке России по многим вопросам, в то время как Россия нуждается в Соединенных Штатах в меньшей степени. Требования России исключительно негативны: Вашингтон должен остановить расширение НАТО и прекратить поощрять антироссийские правительства и неправительственные организации в соседних государствах.

Внешняя политика России при Путине и Медведеве была обусловлена тремя целями: укрепление экономического роста, поддержка дружественных режимов в бывших советских республиках и предотвращение терроризма в стране. С точки зрения российского руководства, успех в каждой из этих сфер жизненно необходим для сохранения власти и поддержки населения.

Экономический рост стоит на первом месте. Кремль понимает, что власть в современном мире основана на экономической мощи. Как Путин заметил в феврале 2000 г., «не может быть супердержавы там, где царит слабость и бедность». Российские лидеры знают, что их популярность в стране объяснятся впечатляющим возрождением экономики. ВВП на душу населения с учетом паритета покупательной способности увеличился с менее чем 7 тыс. долларов в 1999 г. до почти 16 тыс. долларов в 2008 г. (и сопоставим с показателями Ирландии в 1987 г. или Португалии в 1989 году.)

Основную роль в этом буме играют нефть и газ. Сегодня они обеспечивают треть российского бюджета. Хотя и Путин, и Медведев говорят о модернизации и диверсификации экономики, они понимают, что по крайней мере в ближайшие 10 лет процветание страны будет зависеть от сохранения стабильных рынков и относительно высоких цен на углеводороды. Принимая во внимание события недавнего прошлого, они должны осознавать, что, если эти условия изменятся, под угрозой окажется не только процветание страны, но и их собственное политическое будущее. Хотя обвал цен на нефть в начале 1980-х гг. стал не единственной причиной краха СССР несколько лет спустя, это был важный фактор. Позже, когда цены на нефть упали до девяти долларов за баррель, Россия объявила дефолт по своим долгам, поставивший крест на репутации ельцинских реформаторов.

Поэтому неудивительно, что мировоззрение российских лидеров формирует зависимость от экспорта топлива. Большая часть экспорта нефти и газа идет в Европу. В целом импорт из России составлял около 18% всего энергопотребления в ЕС в 2007 г. (когда полностью обновлялись данные). Но некоторые страны зависимы в значительно большей степени. В то время как в 2007 г. Франция и Германия получали, соответственно, 14% и 36% газа из России, показатели в странах Восточной Европы были гораздо выше: 48% в Польше, 92% в Болгарии и 100% в трех прибалтийских государствах. Некоторые считают, что такая ситуация подвергает эти государства риску политического давления со стороны Кремля. В 2008 г. тогдашний британский премьер Гордон Браун предупреждал, что Европа может оказаться в «энергетических тисках» у таких стран, как Россия.

Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что именно Россия зависима от европейского рынка, а не наоборот, – и это самое удивительное. Европа, включая прибалтийские государства, является пунктом назначения почти для 67% российского экспорта газа (другие бывшие советские республики покупают остальные 33%). Точно так же, по данным 2007 г., 69% российского экспорта нефти шло в Европу. С учетом того, насколько доходы и бюджет России зависят от этой торговли, потеря европейских клиентов стала бы катастрофой.

Вполне понятно, что Кремль без энтузиазма относится к строительству альтернативных трубопроводов для доставки в Европу газа из Центральной Азии. Газопровод «Набукко», проект которого поддерживают Евросоюз и Соединенные Штаты, предназначен для поставок азербайджанского (а, возможно, когда-нибудь и иранского) газа через Турцию и Восточную Европу в Австрию. Москва рассматривает это как серьезную угрозу своему процветанию. Российский государственный гигант «Газпром» предпринимает шаги, чтобы препятствовать строительству «Набукко», скупая газ, который предполагалось транспортировать, и проектируя конкурирующий трубопровод «Южный поток», который в основном пройдет через те же страны.

Энергетика также сказывается на сложных отношениях России с Китаем и странами Центральной Азии. Экономический рост в КНР сулит обширный рынок для российского экспорта полезных ископаемых. Тем не менее, пока Китай предпочитает Москве центральноазиатских производителей ресурсов, используя конкуренцию, чтобы заключать наиболее выгодные сделки. Хотя Россия недовольна тем, что ее обходят южные соседи, она предпочитает, чтобы они торговали с Азией, а не соперничали с «Газпромом» за европейский рынок. Тем не менее, с падением потребности Европы в российской энергии в ближайшие годы китайские заказы станут особенно важными для обеспечения замены. Понимая это, Медведев встречался с главой КНР Ху Цзиньтао не менее пяти раз за год и подписал пакет новых соглашений в сентябре 2010 года.

В российской энергетической политике национальные приоритеты переплетаются с узкими интересами высокопоставленных руководителей, которые входят в советы директоров крупных корпораций и хотели бы, чтобы эти компании доминировали на рынках и приобретали зарубежные активы, не говоря уже о материальной выгоде для их друзей в менеджменте. Коррупция кажется одной из основных проблем российского энергетического сектора. По словам Бориса Немцова и Владимира Милова, либеральных критиков Путина, стоимость строительства трубопроводов «Газпрома» настолько высока (3 млн долларов за километр по сравнению со средним мировым уровнем 1–1,5 млн долларов), что это нельзя объяснить только некомпетентностью управления.

Разумеется, интересы хозяев Кремля и обычных россиян не всегда совпадают. Но это не означает, что энергетическая политика Москвы является только результатом коррупции. Зависимость России от экспорта топлива в Европу была бы такой же значительной, даже если бы в Кремле находилась команда истинных демократов и честных госслужащих. Российские демократы тоже предпочли бы, чтобы Болгария покупала газ у «Газпрома», а не у его конкурентов; а Белоруссия и Эстония платили бы такую же высокую цену за газ, как Германия и Италия.

Российская газовая индустрия столкнулась с новыми тревожными тенденциями. Мировое производство сжиженного природного газа (СПГ) возросло, что увеличило предложение, в то время как финансовый кризис сократил спрос. Одновременно новые перспективы добычи сланцевого газа повысили вероятность того, что скоро Европа сама сможет производить необходимый ей газ. Центральная опора российской политэкономии неожиданно зашаталась.

Второй основной интерес России – дружественность правительств в соседних странах. Это особенно чувствительный вопрос из-за 16 млн этнических русских, которые остаются в постсоветском «ближнем зарубежье». В случаях очевидной дискриминации – например, когда Эстония ввела экзамен по эстонскому языку в начале 1990-х гг., затруднив получение гражданства для местных русских, – давление общества вынуждает Кремль высказываться (но не предпринимать военные действия). В более широком масштабе Москва выступает резко против дальнейшего расширения НАТО на восток. И это неудивительно: ни одно государство не будет приветствовать приближение исторически враждебного военного союза к своим границам вне зависимости от того, как часто этот альянс заявлял о своих мирных намерениях.

Тем не менее, многие видят более зловещую цель во внешней политике Москвы – восстановление российского доминирования над бывшими советскими республиками и, возможно, даже над большей частью Восточной Европы посредством экономического и военного давления. Не имея возможности читать мысли Путина, полностью исключить такую вероятность невозможно. Однако доказательств существования такого экспансионистского плана мало.

Двадцать лет Россия в основном отступала в геополитическом плане. Вместо того чтобы расширять присутствие за границей, она демилитаризировалась и выводила войска на свою территорию. В 1990-х гг. российская армия покинула Восточную Европу и страны Балтии, а общая численность войск под командованием Москвы снизилась с 3,4 млн солдат почти до 1 миллиона. С тех пор Россия ушла со своих баз на Кубе и во Вьетнаме и сократила численность войск в бывших советских республиках. За несколько лет до конфликта 2008 г. Путин закрыл в Грузии три военные базы, а численность российских солдат в этой стране сократилась, по оценкам Международного института стратегических исследований, с 5 тыс. до тысячи.

Режим, вынашивающий экспансионистские планы, вел бы себя совершенно иначе. Можно было бы взбудоражить русских националистов в приграничных районах стран Балтии, Восточной Украины или в Крыму, и затем направить российские войска им на помощь. В Грузии ревизионистская Россия аннексировала бы Абхазию и Южную Осетию уже давно, еще до того как грузинский президент Михаил Саакашвили начал наращивать военную мощь после прихода к власти в 2004 году. Для многих на Западе российское вторжение в Грузию в 2008 г. явилось доказательством территориальных претензий Москвы. Но если бы кремлевские руководители склонялись к идее экспансии, они бы двинули войска на Тбилиси, чтобы свергнуть Саакашвили и поставить на его место более дружественное правительство. По крайней мере российские войска взяли бы под контроль нефте- и газопроводы, которые проходят по территории Грузии. На самом же деле они не тронули трубопроводы и быстро вернулись в горы.

Попытки Москвы оказать влияние на соседей были не очень успешными. Содружество независимых государств, региональный координационный орган, который якобы является инструментом российского доминирования, распадается – только шесть из 11 президентов приняли участие в последней встрече, продолжавшейся всего 30 минут. Даже Александр Лукашенко, белорусский диктатор, предположительно зависимый от Москвы, не согласился признать независимость Абхазии и Южной Осетии. В Киргизии президент Курманбек Бакиев нарушил данное Москве обещание закрыть американскую авиабазу. (В Москве недолго горевали, когда несколько месяцев спустя в результате народных протестов Бакиев был свергнут, но, к раздражению Кремля, Лукашенко немедленно пригласил его в Минск.)

Стала ли зависимость от российского газа политическим рычагом влияния Москвы на Запад? Признаки этого не очень заметны. Можно было ожидать, что наиболее зависимые государства будут проявлять наибольшее уважение. В действительности именно эти страны – Чехия, Эстония и Польша – упорно старались «щелкнуть медведя по носу». Всего за несколько лет государства, в значительной степени зависящие от российских поставок нефти и газа, вступили в НАТО, разрешили разместить на своей территории элементы американской ПРО и подвергали критике политику России. В то же время менее зависимые западноевропейские страны – Германия и Италия – демонстрировали большую симпатию к Кремлю, например, не высказывая особого энтузиазма по поводу быстрого присоединения Грузии и Украины к НАТО.

Некоторые воспринимают периодические попытки «Газпрома» повысить цены на газ для Белоруссии, Грузии, Украины и других государств как политический шантаж. Хотя в некоторых подобных конфликтах существовал политический подтекст, факт остается фактом: на протяжении многих лет Россия продавала газ странам, которые считала недружественными, за гораздо меньшую цену, чем платили страны Западной Европы. В 2005 г. Россия поставляла газ украинским «оранжевым революционерам» по 52 доллара за тысячу кубометров, в то время как Германия платила 197 долларов. Разницу частично можно объяснить расходами на транспортировку, но Россия долго продолжала поставлять газ в прибалтийские государства по значительно меньшей цене (90–95 долларов за тысячу кубометров), чем в соседнюю Финляндию (148 долларов).

Почему Россия продавала газ по такой низкой цене странам Восточной Европы и бывшего СССР – не совсем ясно. Мотивы «Газпрома» могли включать рациональную ценовую дискриминацию: умный монополист оценивает платежеспособность разных клиентов. В начале 1990-х гг. «Газпром» резко повысил цены для прибалтийских государств, затем снизил их после падения спроса на две трети. Отчасти «Газпром» надеялся получить в обмен на низкие цены долю в системах трубопроводов и распределения энергоресурсов, чтобы в будущем закрепить спрос. Российские лидеры, возможно, полагали, что дешевый газ поможет улучшить отношения с государствами, которым оказывается предпочтение, или по крайней мере позволит избежать открытых конфликтов. Учитывая то, как мало Россия получила за свои ценовые уступки, пересмотр Кремлем этой политики не должен никого удивлять.

В действительности уроки недавних газовых войн кардинально отличаются от выводов, сделанных большинством обозревателей. Вместо того чтобы продемонстрировать возможности политического давления, газовый конфликт между Москвой и Киевом показал, насколько малым влиянием реально обладает Кремль. Нарушение поставок газа западноевропейским потребителям, платящим высокую цену, могло быть только актом отчаяния – в конечном итоге, продолжение продажи российского газа в Европу, рынок, в котором Москва очень нуждается, зависит от уверенности европейцев в способности России обеспечить бесперебойные поставки. То, что Кремлю пришлось поставить под удар собственную репутацию, чтобы привлечь внимание Киева, демонстрирует пределы подобной политики шантажа.

Третьей важной целью России является предотвращение терроризма. Нет смысла обсуждать непростую историю военных действий России в Чечне, достаточно сказать, что сегодня Москва столкнулась с серьезной террористической угрозой со стороны исламских фундаменталистов, базирующихся на Северном Кавказе. Кремль решительно настроен ограничить поддержку этих группировок извне, что влияет на его политику в Афганистане, Иране и Центральной Азии.

Целенаправленность политики России не означает, что она всегда грамотно прорабатывается и реализуется. В экономике правительство вкладывает миллиарды долларов в проекты, которые кажутся обреченными на провал – как, например, попытка повысить котировки акций с помощью государственных приобретений или спасение отсталого автопроизводителя АвтоВАЗ. Инвестиции Москвы в высокие технологии могут принести какие-то плоды, но, скорее всего, расходы превысят прибыль. Пока Кремль уклоняется от введения мер, которые, вероятно, реально могли бы обеспечить быстрый рост, – от реформ правоохранительной и судебной системы и борьбы с коррупцией.

В отношениях с Западом российские представители иногда, кажется, готовы подлить масла в огонь русофобии. Если, как полагают многие, Александр Литвиненко, критиковавший Путина, был отравлен в 2006 г. по приказу Кремля, трудно понять, какую выгоду Москва могла бы извлечь из этого убийства, ухудшившего имидж России в мире и осложнившего отношения с Великобританией.

В России, как и везде, политику делают личности. Путин поражает наблюдателей как чрезвычайно конкурентный политик, но иногда он вызывает разочарование – например, когда в 2009 г. заявил, что Россия вступит во Всемирную торговую организацию (ВТО) только вместе с Белоруссией и Казахстаном (позже он пересмотрел свою позицию). Но такие случаи – исключение. В основном политика России является целенаправленной, осторожной и – даже в случае заблуждений – достаточно последовательной. Вопрос в том, допускают ли цели, стоящие за этой политикой, практическое сотрудничество с США.

Общие цели

Соединенные Штаты понимают свою роль как одной из лидирующих мировых держав, а вызовы, с точки зрения Вашингтона, являются пугающими. В Афганистане, Ираке и Пакистане исламские боевики угрожают захватить власть и предоставляют базы для террористов. Проблема предотвращения ядерного распространения никогда ранее не стояла так остро – Иран приблизился к созданию бомбы, а КНДР отказывается разоружаться (если говорить о более широкой задаче, то Обама, как известно, призвал к безъядерному миру). Другие приоритеты США включают борьбу с изменением климата, обеспечение безопасности энергетических поставок и поддержание стабильного восстановления мировой экономики.

Благодаря своему географическому положению, статусу ядерной державы, историческим отношениям с ключевыми странами, праву вето в Совете Безопасности ООН, роли крупного экспортера энергоресурсов и крупнейшей армии в Европе Россия может либо содействовать, либо осложнить осуществление американских целей.

До недавнего времени для борьбы с «Талибаном» войска НАТО были вынуждены доставлять большую часть грузов на север из Пакистана через Хайберский проход. Но этот маршрут с трудом справляется с огромным объемом грузов, кроме того, конвои часто попадают в засаду. Согласие России в 2008 г. разрешить альянсу транспортировать грузы на юг по железной дороге или через российское воздушное пространство обеспечило необходимую альтернативу.

Москва могла бы также играть позитивную роль в усилиях, направленных на обуздание ядерных амбиций Ирана. На протяжении многих лет российские ученые-ядерщики развивали тесные связи со своими иранскими коллегами, эти отношения могли бы помочь в достижении компромисса на переговорах. Еще важнее, что поддержка России в Совете Безопасности ООН необходима для ведения новых санкций или легитимного применения каких-либо других способов давления. (В июне Россия согласилась на новый набор санкций, но только на те, которые, по-видимому, не затрагивали ее коммерческие интересы в Иране.)

Голосование Москвы в СБ ООН также имеет ключевое значение для любых скоординированных действий по сдерживанию ядерной программы КНДР. В более широком смысле дальнейшие соглашения по ядерному разоружению невозможны без участия России. Ни один план по борьбе с изменением климата не может игнорировать загрязнение, связанное с работой российских предприятий. Наконец, хотя это не столь значительно, российские долларовые резервы и объем долгосрочных казначейских облигаций США дает Москве по крайней мере небольшой потенциал для воздействия на стоимость доллара.

Но нужна ли России помощь Вашингтона, чтобы достичь своих целей? Краткий ответ – нет. Как потребитель российской энергии Соединенные Штаты отнюдь не самый крупный клиент – в последние пять лет они закупали 2–4% от российского нефтяного экспорта, и почти не приобретали газ. На самом деле энергетические интересы США и России в основном противоречат друг другу. Добыча газа из сланцевых залежей в Соединенных Штатах сделала возможной поставку СПГ в Европу, что привело к снижению цен. Вашингтон, стремясь избавить своих европейских партнеров от зависимости от России, поддерживает строительство альтернативных трубопроводов, таких как «Набукко». А в долгосрочной перспективе усилия США по уменьшению внутреннего спроса на ископаемые виды топлива приведет к снижению мировых цен на нефть, от которых зависит Москва.

В целом у России и Соединенных Штатов мало общих экономических интересов. В 1995 г. 6% российского экспорта шло в США; к 2009 г. эта цифра составляла 3% – меньше, чем Россия экспортирует в Польшу. В то же время доля Соединенных Штатов составляет всего 5% от российского импорта. Доля США в потоке капитала в Россию тоже незначительная. В 1995 г. 28% от общего объема иностранных инвестиций в Россию шло из Соединенных Штатов; к 2010 г. эта цифра сократилась до 2,5%. К этому времени доля российских инвестиций в американскую экономику превышала инвестиции США в Россию.

Отдаление российской экономики от Соединенных Штатов совпало с укреплением связей Москвы с Европой и Китаем. В 2009 г. доля Европы составляла 52% российского экспорта и 45% российского импорта; еще 14% импорта шло из Китая – по сравнению с 2% в 1995 году. Хотя российский экспорт в КНР сейчас составляет менее 6% от общего объема, эта цифра будет увеличиваться с ростом потребности Китая в сырье. Доля Европы в иностранных инвестициях в Россию возросла с 41% в 1995 г. до 71% в 2010 г., хотя в основном это российские деньги, которые возвращаются в страну с Кипра, из Люксембурга и Швейцарии.

В рамках намеченной модернизации Москва, безусловно, будет рада увеличению американских частных инвестиций. В ходе визита в 2010 г. Медведев посетил Массачусетский технологический институт и Силиконовую долину. Партнерство с американскими фирмами, разумеется, необходимо, но на данном этапе высокотехнологичные совместные предприятия с Западной Европой будут иметь большее значение. В 2009 г. 61% российских коммерческих соглашений об импорте высокотехнологичного оборудования и услуг был заключен с партнерами из ЕС (11% – с американскими компаниями). В ближайшем будущем рост России будет в большей степени зависеть от копирования и применения американских инноваций, а не от сотрудничества с американскими учеными в создании новинок.

В сферах, где Вашингтон может помочь России, – например, поддержав ее вступление в ВТО – российские интересы являются смешанными. Членство в ВТО имело бы благоприятные последствия для некоторых отраслей, таких, как цветная металлургия, но пагубно сказалось бы на других – например, на автомобилестроении. Поэтому, хотя в целом Россия получила бы больше преимуществ, некоторые в Москве по-прежнему занимают двойственную позицию.

В достижении второй из основных целей России – содействие дружественным режимам в соседних государствах – Кремль не ожидает помощи от США. Ему бы просто хотелось, чтобы Соединенные Штаты перестали вмешиваться, используя методы, которые Россия называет неконструктивными. Однако Вашингтон считает попытки Москвы влиять на внешнюю и внутреннюю политику своих соседей нарушением их суверенитета. США финансово поддержали цветные революции, в результате которых настроенные против России лидеры пришли к власти на Украине и в Киргизии, а также настаивали на скорейшем присоединении Грузии и Украины к НАТО. Хотя при Обаме такие усилия сократились, Вашингтон сохраняет приверженность идее членства Тбилиси и Киева в Североатлантическом альянсе, а американские военные продолжают проводить совместные учения с режимами, которые Москва считает враждебными, например, в Грузии. Таким образом, в вопросе о российском «ближнем зарубежье» Вашингтон и Москва придерживаются диаметрально противоположных точек зрения, и сотрудничество вряд ли возможно.

Наконец, недоверие и разница в подходах ограничивают сотрудничество в сфере борьбы России с исламскими террористами. Хотя ни Вашингтон, ни Москва не хотят усиления боевиков на Северном Кавказе, их взгляды на проблему настолько различны, что обсуждение вызывает только раздражение. Там, где многие в Вашингтоне усматривают сопротивление, вызванное грубыми нарушениями прав человека со стороны местных властей, Москва видит «войну против террора». Путин не понимает, почему Великобритания и Соединенные Штаты предоставили политическое убежище Ахмеду Закаеву и Ильясу Ахмадову, чеченским лидерам, которых он считает эмиссарами террористического движения.

За редким исключением, Россия не нуждается или не хочет помощи от Вашингтона в достижении своих главных целей. Но она оценила бы, если бы США перестали вмешиваться, вооружая приграничные государства и пытаясь подорвать позиции России на энергетическом рынке.

Рациональная двойственность

Тем не менее Россия может по-прежнему надеяться, что Соединенные Штаты преуспеют в своих глобальных устремлениях. Например, Кремль не хотел бы видеть Афганистан под контролем «Талибана». Победа там исламистов может привести к выступлениям радикалов в Центральной Азии и усилить террористические сети Северного Кавказа. Но российское руководство не уверено в том, что НАТО победит «Талибан» или по крайней мере обеспечит стабильность. Представляя себе ситуацию после ухода американских войск, Кремль не хочет сейчас предпринимать шаги, которые сделают невозможными отношения с будущими правителями Кабула. Москва также знает, что некоторый уровень напряженности держит в узде ее южных соседей. Если центральноазиатские лидеры почувствуют угрозу со стороны «Талибана», они скорее будут готовы к сотрудничеству в рамках возглавляемой Москвой Организации договора коллективной безопасности и к российскому военному присутствию в регионе. В то же время Россия озабочена потоками героина, хлынувшими через ее границы; производство наркотиков удвоилось после вторжения НАТО. И опросы показывают, что российское общество гораздо менее позитивно, чем Путин и Медведев, относится к идее помощи НАТО в Афганистане.

Иран также находится в центре сложных расчетов. Москва предпочла бы, чтобы Тегеран не разрабатывал ядерное оружие. Тем не менее многие российские официальные лица сомневаются, что даже самые жесткие экономические санкции, полностью поддержанные Россией, могут предотвратить такой исход. В то же время у России есть экономические интересы в Иране, ставить которые под угрозу было бы слишком дорого. Российский экспорт в эту страну вырос с 250 млн долларов в 1995 г. до 3,3 млрд в 2008 году. Москва надеется получить контракты на строительство новых АЭС, разработку нефтяных и газовых месторождений и поставку в Иран современного вооружения. Россия в то же время не склонна искать какие-либо оправдания для иранских радикалов, раскачивающих ситуацию на Северном Кавказе.

Разрешение конфликта между Тегераном и Вашингтоном поставило бы под угрозу коммерческие и стратегические интересы России. Западные инвестиции, вероятно, пришли бы в нефтегазовую отрасль Ирана, конкурируя с российскими многонациональными проектами. Отмена санкций и ослабление напряженности привели бы к снижению цен на нефть; началось бы строительство новых трубопроводов для поставки иранского газа в Европу. Во многом нынешняя тупиковая ситуация отвечает целям Кремля. Россия также хотела бы ядерного разоружения КНДР, но при этом сомневается, что даже ее мощная поддержка санкций поможет добиться результата. Одновременно Россия опасается, что в случае военной эскалации конфликта или падения режима в Пхеньяне потоки беженцев устремятся на Дальний Восток.

Новый договор по СНВ закрепляет сокращение ядерного арсенала России, которое и так происходит естественным образом из-за старения вооружения. Дальнейшее сокращение не столь очевидно отвечает интересам России, поскольку противоракетные системы становятся более точными и мощными. Москве необходимо сохранить достаточно ракет и боеголовок, чтобы оставаться уверенной в возможности ответного удара. В сфере изменений климата Кремль признает, что глобальное потепление связано с огромными расходами из-за затоплений и разрушения инфраструктуры. Однако вопрос о том, как затраты на сокращение загрязнений должны быть распределены между промышленно развитыми и развивающимися государствами, остается спорным. Как и в других странах, в России имеются влиятельные группы, выступающие против ограничения выбросов.

Ограниченно, но конструктивно

Вашингтону не следует ожидать особой помощи от Москвы, но не из-за оскорбленного самолюбия или паранойи российских официальных лиц, а потому, что приоритеты Соединенных Штатов не являются их приоритетами – и вообще не соответствуют их интересам.

Параллель с отношениями между США и Китаем может оказаться полезной. Выстраивая связи с Пекином, американские политики воспринимают конфликты интересов такими, как они есть. Они не ощущают необходимости опекать китайских коллег или проводить с ними сеансы психоанализа. Трудно представить, чтобы накануне пекинского саммита американский президент упрекал председателя Ху Цзиньтао за его устаревшие маоистские взгляды и обещал в качестве противовеса поддержать премьера Вэнь Цзябао.

Если противоположные интересы делают тесные отношения между Москвой и Вашингтоном маловероятными в ближайшие годы, то в долгосрочной перспективе имеется больше оснований для оптимизма. В то время как взаимодействие с Соединенными Штатами сокращалось, происходило постепенное сближение России с Европой и в экономическом, и в культурном плане. Поскольку эти изменения происходят медленно и не очень резко, они оставались незаметными. В дальнейшем Россия станет еще более европейской, не утратив при этом своих отличительных черт. В 2008 г. россияне совершили в 39 раз больше поездок в Западную Европу и в 19 раз больше поездок в Китай, чем в Соединенные Штаты. Из 41 тыс. российских студентов, обучавшихся за границей в 2008 г., 20 тыс. проходили курс в университетах Европы и только 5 тыс. – в США. В 2009 г. россияне предпочитали покупать недвижимость в Болгарии, Черногории, Германии, Испании и Чехии, а не в Соединенных Штатах.

Хотя пока не все россияне считают себя европейцами, их отношение меняется. В апреле 2010 г., отвечая на вопрос о том, с какими государствами Россия должна более интенсивно сотрудничать во внешней политике, 50% опрошенных назвали страны Западной Европы – таких оказалось даже больше, чем назвавших Белоруссию, Украину и другие страны СНГ (20% назвали США). Большинство – 53% – заявили в 2009 г., что поддержали бы вступление России в ЕС, если бы была такая возможность.

Вероятно, эти тенденции сохранятся. Даже если средние темпы роста в России замедлятся до чуть более 4%, как прогнозирует Всемирный банк, через 10 лет она догонит бедные страны Западной Европы по уровню доходов. С развитием страны ее средний класс продолжит расширяться и интегрироваться в Европу. В какой-то момент – хотя невозможно предсказать, когда именно – произойдут политические перемены, либерализация органов власти и серьезная попытка взять под контроль коррупцию. Даже при росте торговли с Китаем культурная идентичность России будет еще прочнее связываться с Западом. В конечном итоге, хотя и не скоро, идея присоединения России к Евросоюзу может стать серьезной.

Однако сотрудничество с Европой – особенно с Восточной Европой – будет сопровождаться и конфликтами. Сближение Москвы с Европой станет причиной обоюдной уязвимости и вызовет борьбу за преимущества и выгоду в торговле. Самый очевидный пример – энергетический рынок. Возможно, столкновения экономических интересов приведут к политическому кризису, который затруднит европеизацию России. Но, скорее всего, подобные конфликты будут успешно разрешены.

Даже если в ближайшие 10 лет Россия и США не достигнут тесного партнерства, их отношения все равно могут быть конструктивными. Ограниченные связи необязательно должны быть плохими, и риторика России на протяжении прошлого года позволяет предположить, что Путин и Медведев хотели бы улучшить атмосферу. Парадоксально, но главным условием потепления является признание обеими сторонами пределов их общих интересов. Если в Вашингтоне будут ожидать слишком многого, не оправдавшиеся надежды вновь приведут к подозрениям, новым сеансам психоанализа и контрпродуктивным реакциям.

За исключением периодических вспышек покровительственной риторики, администрация Обамы подходила к России прагматично. И это принесло ограниченный, но полезный результат: новый договор по СНВ, соглашение о транспортировке грузов НАТО в Афганистан через российскую территорию и голосование России в Совете Безопасности ООН за санкции против Ирана.

Такой прагматизм означает признание того, что Соединенные Штаты мало что могут сделать для дальнейшей демократизации России. Продолжение роста и сближение с Европой хотя и не дает гарантий, но является наилучшей надеждой на политические реформы. Чем больше российская элита связана с Европой – через туризм, образование, деловое партнерство и социальные контакты, – тем больше она заинтересована в поддержании теплых отношений. Ослабление визовых требований Евросоюза для россиян ускорит процесс. Прагматизм также означает, что Вашингтону придется предоставить Европе право самостоятельно строить отношения с Россией.

Признание этих фактов не должно задевать такую перенапряженную супердержаву, как США. Вместо того чтобы стремиться вылечить Россию, Вашингтону нужно научиться иметь с ней дело – так же, как с Китаем, Индией и многими другими странами. Хорошая новость состоит в том, что по вопросам, которые действительно представляют взаимный интерес, Россия готова к сотрудничеству.

Дэниел Трейсман – профессор политологии Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе и приглашенный научный сотрудник Института гуманитарных наук в Вене. Он является автором книги «Возвращение: Путь России от Горбачёва до Медведева».

Андрей Шлейфер – профессор экономики Гарвардского университета

США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 14 февраля 2011 > № 739762

По заветам Меттерниха

Резюме: Если сосуществование различных школ мысли и баланс между разными державами и центрами силы смог почти на сто лет сохранить мир в Европе XIX века, то почему мы не сможем добиться этого в наши дни в глобальном масштабе?

В последние тридцать лет Китай является крупнейшей развивающейся страной и самой быстрорастущей экономикой мира. Россия, которой нет равных по запасам природных ресурсов, переживает самую глубокую трансформацию со времени окончания холодной войны. Соединенные Штаты, несмотря на трудности, с которыми они сталкиваются, остаются непревзойденной мировой сверхдержавой.

В эпоху холодной войны аналитики пристально изучали трехсторонние отношения между КНР, США и СССР. Ни до, ни после связи каких-либо трех держав не влияли на исторический процесс столь сильно и глубоко. И сегодня контакты между Китаем, Соединенными Штатами и Россией остаются важным, а, возможно, и решающим элементом формирования мировой архитектуры.

Россияне о трехсторонних связях

Российские ученые в целом позитивно настроены по поводу будущего отношений Китая, США и России. Большинство исследователей считает, что Пекину и Москве следует углублять сотрудничество, учитывая схожий исторический опыт, взаимную экономическую и геополитическую дополняемость, а также общность позиции по многим мировым вопросам. Взаимодействие с КНР позволит России успешно справляться с вызовами и давлением, которое она испытывает на других направлениях. Ряд специалистов полагает, что нужно укреплять отношения преимущественно с западными странами. Наконец, третья точка зрения заключается в том, что России необходимо развивать кооперацию вплоть до заключения стратегического альянса с Западом, сохраняя при этом тесные связи с Китаем.

Евгений Бажанов, известный российский китаист, напоминает о том, что предпринимавшиеся ранее попытки строить треугольники по схеме «двое против одного» заканчивались неудачами. В качестве примера можно привести альянс Китая с Россией против США в годы холодной войны, а также стремление Запада после развала Советского Союза привлечь Москву к сдерживанию Пекина. Сейчас некоторые американские ученые вновь полагают, что Москве и Вашингтону требуется тесное сотрудничество для противодействия экономическому и политическому усилению КНР. Однако Россия не желает изолировать себя от Китая и тем более быть его противником, поскольку ее главная цель – модернизация экономики и решение многочисленных внутриполитических проблем. Это означает, что не может быть и речи о долгосрочном американо-российском союзе против Китая или долгосрочном китайско-российском союзе против Соединенных Штатов. В длительной перспективе треугольник Китай–США–Россия будет неизбежно представлять собой три обособленных центра силы.

Игорь Зевелёв и Михаил Троицкий, авторы статьи «Россия и Китай в зеркале политики США», опубликованной в 2007 г. в журнале «Россия в глобальной политике», полагают, что Москве следует делать ставку на сотрудничество с Западом, тем более что для этого существует множество разнообразных институтов. Вообще изначально условия для совместной работы с Западом у России были более благоприятными, чем у Китая, правда, в настоящее время у КНР это получается лучше. Выбором для России, если следовать данной логике, должно быть балансирование между китайской моделью взаимодействия с Соединенными Штатами и позицией «младшего партнера» Америки, зависящего от нее в области безопасности.

Эдуард Лозанский в книге «Россия между Америкой и Китаем» (2007) обосновывает необходимость построения ровных отношений с обеими сторонами. Поддерживая дружественные связи с КНР, России следует сохранять тесные связи с другой авторитетной страной для уравновешивания влияния Пекина. Правда, эта страна, не менее весомая в мировой политике, чем Китай (понятно, что в такой роли могут выступать только Соединенные Штаты), будет ожидать от Москвы полной независимости в отношении Китая. Однако если случится конфликт между Китаем и Соединенными Штатами, и Москве придется делать выбор, она окажется в очень трудном положении. Следовательно, будущее стратегического партнерства между Россией и Китаем зависит от характера новых отношений во всем треугольнике Китай–Россия–Америка и от того, сумеют ли три державы мирно разрешать возникающие между ними противоречия.

Примечателен доклад «Россия–Китай–США: трехсторонние отношения в Азиатско-Тихоокеанском регионе», подготовленный в 2009 г. под руководством Василия Михеева. Авторы приходят к выводу, что отношения между каждыми двумя сторонами этого треугольника самостоятельны и не нуждаются в третьем участнике, в этих связях нет ни полного доверия, ни стремления к конфронтации, поскольку она не отвечает ничьим интересам. По мнению исследователей, главное – не использовать третью сторону для оказания давления на другого участника треугольника или принуждения его к компромиссу. Это особенно важно для реализации совместных интересов, таких, как антитеррористическая деятельность и северокорейский вопрос. Но еще более прогрессивный подход может заключаться в выработке общей позиции для понимания интересов каждой страны в условиях глобализации, которая позволит гарантировать мир в будущем.

Несмотря на разницу подходов, все они свидетельствуют об одном: вопрос взаимодействия трех держав представляет для академического сообщества очень большой интерес. Чрезвычайно важна и твердая позиция российских лидеров, нацеленных на установление более тесных отношений с Пекином, а также призывы широкой общественности к развитию контактов с Китаем. Эти факторы способствуют более доброжелательному освещению КНР в средствах массовой информации и влияют на принятие решений, касающихся отношений с Пекином. Естественно, между Китаем и Россией возникают и трения, но они не меняют общей направленности российской политики на стабильное и долговременное сотрудничество с Пекином. На самом деле это неплохие новости для Соединенных Штатов как третьей стороны.

Взгляд Запада и Китая

Некоторые западные политологи, особенно относящиеся к неоконсервативному лагерю, негативно воспринимают возможность сближения Китая и России. Наиболее яркий пример – работы Роберта Кейгана. Он бездоказательно заявляет, что и КНР, и Россия «враждебно настроены в отношении Америки», проявлениями чего он, в частности, считает неприятие Пекином и Москвой американской гегемонии и создание ШОС. Заявляя о возобновлении идейной борьбы, о конкуренции между либерализмом и автократией и о новом идеологическом разделении мира, автор сам ставит свои рассуждения на идеологический фундамент. Описывая отношения между Пекином, Вашингтоном и Москвой по окончании холодной войны, Роберт Кейган, тем не менее, размышляет исключительно в логике этого конфликта, повсюду находя приметы антагонизма. Так, когда Россия начала контрнаступление на грузинские войска в Южной Осетии 8 августа 2008 г. – в день открытия Олимпийских игр в Пекине, – Роберт Кейган утверждал, что это совместная акция мировой авторитарной системы.

Более популярная в Соединенных Штатах точка зрения заключается в том, что ухудшение отношений между Белым домом и Кремлем прокладывает путь к сближению Пекина и Москвы. Наиболее ярким ее выразителем является Кристофер Марш, директор азиатских исследований в Бэйлорском университете. В своей статье «Россия разыгрывает китайскую карту», написанной для журнала National Interest, он напоминает, что фундаментальное расхождение интересов США и России в Восточной Европе и Центральной Азии прервало короткий медовый месяц двух стран после завершения холодной войны. В то же время напряженность в китайско-американских отношениях сохранялась по причине всемирной военной экспансии Соединенных Штатов и вопроса о статусе Тайваня. На этом фоне происходит беспрецедентное сближение Китая и России. Однако, с точки зрения Марша, две страны не намерены создавать антиамериканский альянс, хотя КНР выгодно иметь под боком более сильную и дипломатически независимую Россию, которая проводит прагматичную политику и дистанцируется от Вашингтона. Многие в России обеспокоены усилением Китая и тем, что Пекин, возможно, займет место Москвы на международной арене, и все же Россия более решительно, чем другие крупные державы, настроена на сотрудничество с Китаем.

Марш усматривает сходство между нынешними китайско-российскими отношениями и американо-британскими отношениями после окончания Второй мировой войны. Россия надеется доказать свою значимость в мировой политике, участвуя в разрешении таких конфликтов, как кризис в Косово и корейская ядерная проблема, и в этом она подобна Великобритании, которая переживала закат могущества после Второй мировой войны. Китай, в свою очередь, больше напоминает усиливающуюся в то время Америку, и, перестав несколько десятилетий тому назад называть Россию «старшим братом», не считает старшим братом и себя, надеясь строить отношения с северным соседом на основе равенства.

Марш предупреждает, что США должны проводить более дружественную политику в отношении этих двух государств, потому что в противном случае Вашингтон может подтолкнуть Москву и Пекин к созданию союза, а это чревато более серьезными последствиями, чем однобокая политика Китая после 1949 года.

Еще одна точка зрения западных исследователей – молодых и практически настроенных экспертов – отличается прагматизмом; приверженцы этой школы предсказывают разнонаправленное будущее трехсторонних отношений. Так, Эндрю Качинс, в прошлом – глава Московского Центра Карнеги, считает, что, хотя китайско-российские связи переживают небывалый подъем, с экономической и стратегической точки зрения каждая из сторон сосредоточена на решении собственных проблем, а потому их отношения оказывают ограниченное воздействие на региональную и мировую политику. Но в перспективе сотрудничество Москвы и Пекина будет напрямую влиять на Соединенные Штаты.

Качинс считает, что сотрудничество между Россией и Китаем призвано решать проблемы каждой страны, и не представляет серьезной угрозы для Соединенных Штатов. По мнению автора, с точки зрения истории, культуры, географии и экономики Россия ближе к Западу, чем к Китаю. Лишь в случае чрезвычайно значимых событий Россия может отклониться от проводимого ею после окончания холодной войны курса на взаимодействие с Западом.

Трехсторонние отношения подробно анализирует в своей книге «Ось по расчету: Москва, Пекин и новая геополитика» Бобо Ло. «Треугольник» – не то, к чему Россия стремилась сразу после холодной войны. В то время Москва тешила себя иллюзиями относительно возможности управлять миром вместе с Соединенными Штатами. Но Вашингтон отверг подобные притязания, поскольку у России, на его взгляд, не было на это оснований. С приходом на пост главы российского МИДа в 1996 г. Евгения Примакова возобладала точка зрения, что развитие отношений с Китаем могло бы помочь России увеличить стратегическую гибкость, снизить зависимость от Запада, закрепить за ней роль моста между Западом и Востоком. Бобо Ло, однако, полагает, что в 1990-е гг. Москва не добилась своих целей – она не обрела новых рычагов влияния и не сумела компенсировать утрату своих возможностей на Западе наращиванием их в Азиатско-Тихоокеанском регионе. В результате Россия оказалась вытесненной на обочину политики и на Востоке, и на Западе.

При этом Бобо Ло считает, что сегодня США, Россия и Китай могут претендовать на равный статус, что уже само по себе беспрецедентно. Беды и трудности Америки почти совпали с возрождением России. Рост цен на энергоносители вкупе с подъемом российской экономики позволили стране убедительно выступить на мировой арене, не обращая внимания на критику со стороны Запада. Еще более важный фактор перемен – усиление Китая. Хотя перед Пекином стоят самые разные проблемы, начиная с поиска ресурсов, поставок энергоносителей и защиты окружающей среды, государство, похоже, неуклонно движется к тому, чтобы стать сверхдержавой в первой половине XXI века.

Бобо Ло замечает, что главным фоном отношений Китая, США и России становится геополитическая анархия. В условиях относительного ослабления Соединенных Штатов Пекину предстоит сыграть ключевую роль в деле достижения стабильности и экономического процветания. В этом смысле китайско-российская «ось по расчету» лишь отражает дух времени.

Хотя неоконсерватизм по-прежнему оказывает воздействие на американское общественное мнение, более влиятельны голоса, призывающие к поддержанию мирового порядка посредством конструктивного взаимодействия трех держав, которое может к тому же сулить немалые выгоды.

В Китае после трагедии 11 сентября 2001 г. также состоялась интересная дискуссия о будущем трехсторонних связей. Профессор Су Гэ выдвинул теорию о том, что после окончания холодной войны отношения между Китаем, США и Россией претерпели изменения, и традиционный треугольник более неактуален. Следует «двигаться вместе со временем», прилагая усилия к тому, чтобы параллельно развивать китайско-американские и китайско-российские отношения во имя мира во всем мире. Однако некоторые политологи высказываются осторожнее. Например, Ши Сяохуй считает, что Россия возвращается к сотрудничеству с Западом и интеграции в западное сообщество после более чем десятилетних испытаний и метаний, поэтому отношения Вашингтона и Москвы переходят на новый уровень. С учетом глубочайших изменений в мировом сообществе после окончания холодной войны следует уделять большое внимание тому, будет ли улучшение отношений между Соединенными Штатами и Россией оказывать негативное влияние на китайско-российские и китайско-американские отношения.

Го Чжэньюань и ряд его коллег полагают, что, хотя события 11 сентября 2001 г. привели к переменам в трехсторонних отношениях, они лишь незначительно повлияли на развитие этих связей. Сочетание сотрудничества и конкуренции и без того становилось все более очевидным, и позиция Китая в трехсторонних отношениях укрепилась.

Как отметил Ян Цземянь в статье «Трехсторонние отношения между Китаем, США и Россией и их особенности», финансовый кризис открыл новые возможности. Все три стороны стремятся к дальнейшему развитию многосторонних отношений путем активной кооперации на мировом, региональном и субрегиональном уровнях. Хотя любые из двусторонних отношений в рамках треугольника имеют свою специфику и трудности, а механизм координации трехсторонних связей далек от совершенства, они будут, без сомнения, развиваться и дальше. Китайские ученые в полной мере отдают себе отчет в том, что трехсторонние отношения – это важная область международных связей, поскольку в долгосрочной перспективе они могут повлиять и на общую международную конфигурацию и внешнюю политику Китая.

Особенности трехсторонних отношений

После окончания холодной войны важность трехсторонних отношений становится все более очевидной. Пришло понимание того, что от их стабильного развития зависит устойчивость глобального мира, поэтому они важнее традиционных идеологических различий.

Хотя прогнозировать будущее очень сложно (международное сообщество вступило в переходный период в смысле формирования новых силовых конфигураций и интерпретации истории), США остаются ведущей мировой силой. В то же время сотрудничество между быстрорастущими экономиками и координация усилий обеспечивают относительную стабильность и равновесие мирового сообщества, и решительный поворот вспять в ближайшей перспективе маловероятен. Соединенные Штаты уже не могут претендовать на роль единственной сверхдержавы. Войны в Ираке и Афганистане поставили Вашингтон в затруднительное положение, а в ходе экономического кризиса США пережили институциональную, нравственную и экономическую драму. Пекин и Москва также столкнулись с серьезными трудностями, но усиливающийся Китай и постепенно выходящая из кризиса Россия способствуют ускорению сдвига в структуре международных отношений. Однако меняющееся соотношение сил пока не нашло полного отражения в архитектуре международных институтов.

Сближение России и Китая, происходящее с середины 1990-х гг., – следствие глубоких геополитических перемен. Во многом оно стало результатом давления Запада, которое поставило Россию и КНР перед одинаковыми вызовами. С одной стороны, расширение НАТО и Евросоюза, «цветные» революции, планы размещения системы противоракетной обороны в странах Центральной и Восточной Европы вызывают озабоченность России. С другой – Вашингтон укрепил традиционные союзнические отношения с некоторыми странами Азиатско-Тихоокеанского региона в качестве противовеса и меры сдерживания Китая. Хотя китайские принципы выстраивания отношений с Соединенными Штатами и их союзниками представляются более гибкими, чем конфронтационная конкуренция между Россией и Западом (по крайней мере, до последнего витка сближения), по сути, Москва и Пекин испытывают одинаковый по силе геополитический прессинг. Противоречие между экономическим сотрудничеством и давлением геополитических разногласий вообще характерно для современных международных отношений.

При этом внутриполитическое устройство Китая и России весьма сходно. То, что неоконсерваторы клеймят как «авторитарный капитализм», в действительности есть стремление двух стран выстроить рыночную экономику и централизованно демократизировать общество с опорой на мощный административный ресурс и с учетом внутренних обстоятельств. Долгосрочной целью и китайских, и российских реформаторов всегда было укрепление демократии и углубление рыночных реформ.

Наконец, трехсторонние отношения представляют собой сравнительно асимметричный и динамичный процесс. Так, в области экономики китайско-американские отношения, в которых многие видят локомотив мирового экономического развития, значительно интенсивнее российско-американских. В энергетической сфере Россия и Америка попытались выстроить взаимодополняющие отношения в начале 2000-х гг., но пока они еще не получили серьезного развития. А вот китайско-российское энергетическое взаимодействие характеризуется хорошей динамикой. Можно смело утверждать, что, развивая связи с обеими державами, Китай оказывается наиболее активным на экономическом поле.

В стратегической области связи России и Америки крепче, чем Китая и США. Вполне естественно, что две страны, обладающие самыми большими ядерными арсеналами в мире, уделяют большое внимание стратегическому сотрудничеству. Перезагрузка между Москвой и Вашингтоном, включавшая, в частности, подписание нового договора о сокращении стратегических наступательных вооружений, говорит о готовности сторон к улучшению отношений, но нужно время, чтобы понять, что может происходить дальше.

В большинстве международных организаций Америка по-прежнему играет незаменимую роль, которая, однако, постепенно все больше оспаривается. В то же время расширяется и углубляется кооперация Китая и России в ООН, «Большой двадцатке» и Совете стран БРИК. Различный вес Китая, США и России в международных структурах не означает, что эти державы не могут сотрудничать друг с другом, и это еще один примечательный аспект трехсторонних отношений. Доказательством может служить резолюция СБ ООН по Ирану, принятая весной 2010 года.

Показательно, что, несмотря на доминирующее влияние России в Центральной Азии, а также стратегическую и экономическую интервенцию Соединенных Штатов в этом регионе, после событий в Киргизии Москва и Вашингтон проявили осмотрительность и сдержанность. И это осознание ограниченности возможностей лишний раз доказывает, что только развитие многосторонних отношений может стать гарантией стабильности.

Сравнивая Китай и Россию, мы сталкиваемся еще с одним проявлением асимметрии. Россия является членом «Большой восьмерки» и установила рабочие институциональные отношения с НАТО – единственной на сегодняшний день организацией в области безопасности и коллективной обороны, но Москва до сих пор находится за бортом ВТО. Китай же не выстроил официальных связей с НАТО и не входит в «Большую восьмерку», однако несколько лет тому назад присоединился к ВТО, пройдя очень сложную процедуру.

В культурном отношении, хотя Россия и США являются частью христианского мира, разница между восточным православием и западным христианством приводит к нестыковкам в разных областях – от культурных традиций до идеологии. Зато Китай может похвастаться долгой историей культурного обмена с обеими странами и понимает их не хуже, а в некоторых отношениях даже лучше, чем они понимают Китай. Таким образом, у Пекина есть свои преимущества в трехстороннем культурном обмене.

Признавая асимметрию отношений, Бобо Ло предлагает для их выстраивания позитивный метод, при котором главное внимание уделяется «терпимому отношению к различиям», а не просто стратегическому равновесию. По сравнению с обычным подходом достижения стратегического баланса, при котором главное внимание уделяется победе одного над другим, подход, подчеркивающий необходимость понимания различий и важность взаимной терпимости, а также взаимодействие идей и интересов, может привести к окончательному завершению холодной войны.

Трехсторонние отношения и устойчивость мира во всем мире

Изменения в глобальной расстановке сил – это результат политических игр, сравнительно независимый от воли народов. В противном случае две катастрофические мировые войны не разразились бы после того, как люди уже долго страдали от опустошительных войн. Вместе с тем, история человечества знавала периоды длительного мира и стабильности, такие как «столетний мир» при Венской системе XIX века, так называемый «век Меттерниха». Внимательный анализ этой исторической эпохи приводит нас как минимум к двум важным мыслям.

Во-первых, после установления Венской системы Европа вступила в период сосуществования и переплетения классического либерализма, социализма (не того, который впоследствии строили в СССР, а того, что заложил основу европейской социал-демократии) и национализма. По сути именно подобная модель, в рамках которой совмещались бы различные системы взглядов, и нужна сегодня для успешного выстраивания трехсторонних отношений. Несмотря на нескончаемые идеологические нападки Запада на Китай и Россию, эти державы, как и Соединенные Штаты, имеют свои планы развития современной рыночной экономики и демократической правовой системы, которые соответствуют их собственным условиям. Установки и политика трех держав сегодня больше напоминают эпоху Вестфальского мира, в основе которой лежит суверенитет национальных государств, нежели современную Европу. Следовательно, вполне разумно искать точки соприкосновения между тремя странами с целью поощрения сосуществования и взаимной терпимости, какие бы концептуальные разногласия их ни разделяли.

Во-вторых, столь же важной предпосылкой устойчивого «столетнего мира» в Европе XIX века, как сосуществование трех школ мысли, было геополитическое равновесие конкурирующих игроков. Если сосуществование различных школ мысли и баланс между разными державами и центрами силы смог почти на сто лет сохранить мир в Европе XIX века, то почему мы не сможем добиться его в наши дни в глобальном масштабе?

Европа позапрошлого столетия, конечно, отличается от современного глобального устройства. Тогда поддержание мира и баланса сил на континенте было возможно благодаря тому, что соперничество между европейскими державами разыгрывалось вдали от Старого Света и заключалось в борьбе за заморские колонии. Однако углубляющийся процесс глобализации дает возможность разным странам и регионам осуществлять взаимовыгодный обмен товарами и идеями. Перспективы мирного сосуществования разных государств и цивилизаций – не такая уж недостижимая мечта. Нет нужды говорить о том, что, имея более богатый опыт в этом отношении, Китай, США и Россия должны брать на себя больше ответственности и вносить более существенный вклад в построение нового международного порядка.

Фэн Шаолэй – декан Школы международных и региональных исследований, директор Центра исследований России Педагогического университета Восточного Китая, член Китайско-российского комитета дружбы, мира и развития, главный редактор журнала «Российские исследования».

Китай. США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 14 февраля 2011 > № 739760 Фэн Шаолей

Даниэлю Ортеге такси подано. Россия помогает Никарагуа модернизировать городской транспорт в столице. А Даниэлю Ортеге – победить на очередных выборах в обход конституции

В Манагуа в минувшие выходные никарагуанский президент Даниэль Ортега выступил на церемонии передачи российских автомобилей LADA Kalina столичным таксистам. 450 машин поступят в распоряжение 87 кооперативам таксистов Манагуа. По словам президента Ортеги, «сейчас наши двусторонние связи (с Россией) возвращаются в русло тех отношений, которые доминировали во времена Сандинистской революции, когда мы получали из России тыс. автомобилей «Лада» и «Камаз», которые себя прекрасно зарекомендовали в Никарагуа», – приводит слова руководителя агентство РИА «Новости».

Тот же источник добавляет, что Ортега поблагодарил российское руководство за солидарность и оказываемую экономическую помощь. Агентство не уточняет, что конкретно имел в виду президент Никарагуа, говоря о помощи и солидарности на современном этапе двусторонних отношений (при советской власти практически все поставки машин, оборудования и вооружений в Никарагуа были либо безвозмездными, либо осуществлялись в кредит, впоследствии почти полностью списанный при Ельцине). Условия нынешнего контракта на поставку «калин» в Никарагуа не разглашаются. Никарагуанским таксистам пока также не объявлена цена, по которой они должны будут выкупать российские машины у компании-импортера. По оценке оппозиционной никарагуанской газеты La Prensa, стоимость первой партии машин могла составить 5 млн.долл.

Издание писало об этом в нояб. пред.г., когда, собственно, машины и прибыли в никарагуанский порт Коринто на Тихом океане. И вот первое любопытное обстоятельство. По данным никарагуанских СМИ, в Никарагуа было доставлено 550 автомобилей. По прошествии трех месяцев таксистам передали 450 машин.

В пресс-центре ОАО «Автоваз» нашему порталу подтвердили, что в Никарагуа осенью 2010г. действительно было отправлено 550 автомобилей. «Они поступили в распоряжение государственных структур этой страны», – говорится в сообщении пресс-центра.

Итак, вот задача: из пункта А (Россия) в пункт Б (Никарагуа) отправлено 550 автомобилей LADA Kalina. На сегодняшний день официально объявлено о судьбе 450 машин. Куда подевались еще сто? Российские СМИ не отвечают на этот вопрос.

Помощь другу Абхазии и Южной Осетии. Газета La Prensa, между тем, сообщает, что сотня «калин» будет распределена между руководством Национального фронта трудящихся (сандинистский профсоюз) для оказания помощи в проведении избирательной кампании.

Это очень интересный и деликатный момент. Президентские выборы в Никарагуа намечены на нояб. нынешнего года. В нарушение никарагуанской конституции в них примет участие действующий президент Даниэль Ортега. Статья 147 конституции прямо запрещает главе государства переизбираться на второй срок подряд. Правда, Ортега добился от Верховного суда Никарагуа, где доминируют его политические сторонники, исключения для себя. Однако это не убедило оппозицию, которая настаивает на том, что Даниэль Ортега нарушает закон, баллотируясь в президенты третий раз (первый раз Ортега возглавлял Никарагуа после свержения диктатора Анастасио Сомосы в 1979г. – поначалу в составе революционного коллективного органа, затем – в качестве президента).

Вот в этой ситуации Москва протягивает главе Никарагуа руку помощи, причем речь идет не только о модернизации городского транспорта Манагуа, о чем еще будет сказано, но и о прямой поддержке правящей сандинистской партии в год выборов. Вероятно, именно это обстоятельство имел в виду растроганный президент Ортега, когда говорил на митинге 13 фев. о том, что «двусторонние связи возвращаются в русло тех отношений, которые доминировали во времена Сандинистской революции». В те годы, т.е. в годы «холодной войны», СССР оказывал гигантскую экономическую и военную помощь не стране Никарагуа, а сандинистскому режиму. По прошествии четверти века история повторяется.

У Ортеги были некоторые основания ожидать возобновления канала «солидарности». Как известно, президент Никарагуа стал первым иностранным руководителем, признавшим новые субъекты международного права в лице Южной Осетии и Абхазии сразу после российско-грузинской войны. Причем Ортега настолько спешил, что объявил о своей инициативе, не дожидаясь обсуждения этого вопроса в парламенте, чем опять-таки нарушил конституцию, поскольку данные полномочия принадлежат законодательной, а не исполнительной власти.

Пример Никарагуа не вызвал массового подражания в мире, и к настоящему моменту Цхинвали и Сухуми признали, помимо Никарагуа (и России, естественно) лишь Венесуэла и тихоокеанский о-в Науру.

Автобусы, такси, что дальше? В дек. 2008г. Даниэль Ортега прибыл в Москву пожинать плоды своей внешнеполитической инициативы. Но ему не повезло: несмотря на дружеские объятия и улыбки, России в тот момент, в разгар мирового финансового кризиса, нечего было особенно предложить старому новому другу, кроме уверений во взаимной дружбе. Западные источники, в частности, агентство EFE, сообщали, что Никарагуа будет выдан кредит на 2 млрд.долл. Но, по-видимому, тогда ничего такого не случилось.

В качестве символического жеста Москва направила в Манагуа в подарок 130 отечественных автобусов. Эта история потом долго не сходила со страниц никарагуанской оппозиционной печати, уверявшей, что 80% российских автобусов сломались в первые же недели.

Хотя представитель производителя, «Группы ГАЗ», тогда опроверг в письме в BFM.ru эти утверждения, несомненно, что автобусы готовили к отправки в такой спешке, что даже не учли действующие в Никарагуа правила: по ним выхлопная труба должна быть выведена вверх, а не находиться внизу капота, как у нас: никарагуанцы, таким образом, заботятся о состоянии легких жителей города.

Насколько новая партия легковых машин учитывает условия тропической страны, еще предстоит узнать. Однако уже сейчас можно не согласиться с президентом Ортегой, утверждающим, что в восьмидесятые годы прошлого века советские «лады» снискали любовь его соотечественников. Мне в те годы довелось работать корреспондентом в Никарагуа и даже ездить некоторое время на жигулевской «шестерке».

Могу свидетельствовать: хуже машины в разоренной гражданской войной Никарагуа тогда не существовало. Единственной организацией, которая умудрялась более или менее нормально обслуживать «лады», было никарагуанское МВД, на балансе которой значительная часть этих машин и состояла. В частных мастерских машины безжалостно гробили. Помню, как в аккумулятор вместо специальной жидкости мастер залил мне дождевой воды, зачерпнув ее из лужи половинкой кокоса. Едва ли за прошедшие годы нравы никарагуанских механиков сильно изменились. Это означает, что уже скоро ржавые «калины» на разбитых дорогах Манагуа будут не лучшей рекламой страны-производителя.

Тем временем Даниэль Ортега пообещал, что вслед за первой партией «калин» в Манагуа в будущем году поступит еще тыс. А в добавление к сотне российских автобусов, выдержавших испытания никарагуанскими дорогами, из-за океана прибудет еще двести.

Между прочим, по данным, российских СМИ, парк такси Манагуа насчитывает 12 тысяч автомобилей (газета La Prensa оценивает его несколько скромнее, в 11 тысяч). Это, конечно, скандальная статистика, ведь Москва не располагает и малой долей такого количества такси. Вследствие чего новый мэр российской столицы объявляет войну «бомбилам» (они, как известно, всем машинам предпочитают «Жигули») и обещает создать в будущем цивилизованную систему городских такси. Пока что Москва является единственным европейским городом без стоянок такси.

Так что, возможно, Даниэль Ортега, объявивший о возвращении старых добрых времен, когда Советский Союз, отказывая себе во многом, направлял в Никарагуа солидарную помощь, не так уж и ошибся. Михаил Бакланов

Американские сенаторы-республиканцы продолжают попытки заставить администрацию США расширить военное сотрудничество с Грузией и считают, что Соединенным Штатам следовало бы разместить радар системы противоракетной обороны в этой республике, а не в Турции, как планировалось ранее. Соответствующее письмо, как сообщает в пятницу блог Cable, публикующийся на сайте журнала Foreign Policy, четверо сенаторов – Джон Кайл (Аризона), Джеймс Риш (Айдахо), Марк Кирк (Иллинойс) и Джеймс Инхов (Оклахома) – направили главе Пентагона Роберту Гейтсу.

«Мы считаем, что США в сотрудничестве с союзниками должны создать самую эффективную систему противоракетной обороны, которая будет способна защитить нашу родину, наши и союзнические вооруженные силы. Мы уверены, что Грузия с ее географическим положением может стать идеальным местом для радара ПРО, направленного на Иран, а также может предоставить преимущество в защите от ракет дальнего радиуса действия по сравнению с Турцией», – говорится в письме, датированном 3 фев.

Таким образом сенаторы отреагировали на заявления турецкого правительства о том, что Турция разместит на своей территории американский радар, только если США пообещают не предоставлять информацию с этого радара Израилю. Турция хочет, чтобы радар находился под управлением ее военных, а также требует исключить любые упоминания Ирана как страны, представляющую главную ракетную угрозу и являющуюся целью противоракетных систем.

«Грузия должна в будущем стать важным партнером США в области военного сотрудничества», – отмечают сенаторы, обращаясь одновременно к Пентагону с просьбой разъяснить, рассматривается ли Грузия в числе потенциальных стран, где может быть размещен радар и, если нет, то какие альтернативы предлагает оборонное ведомство.

Письмо является частью усилий группы сенаторов-республиканцев, пытающихся побудить администрацию США активизировать военное сотрудничество с Грузией и расширить объемы военной помощи этой стране. После формирования нового состава конгресса, где демократы утратили большинство в палате представителей и сократили в сенате, республиканцы пытаются восстановить американо-грузинские военные программы и объемы сотрудничества, фактически приостановленные после боевых действий с участием РФ и Грузии в Южной Осетии в авг. 2008г.

Ранее несколько сенаторов-республиканцев, в т.ч. Джон Маккейн (Аризона), Ричард Лугар (Индиана) и примкнувший к ним независимый сенатор Джозеф Либерман (Коннектикут), выступили с открытым письмом к администрации США, в котором содержалось требование незамедлительно оказать Грузии военную помощь.

«США под дипломатическим давлением России приостановили поставки оружия Грузии. Со времен войны (события авг. 2008г.) никакой военной помощи грузинскому минобороны не оказывалось, в результате чего Грузия не способна защитить территориальную целостность», – говорилось в письме, опубликованном в начале янв.

Блог Cable отмечает, что вероятность того, что администрация США пойдет на размещение радара в Грузии ничтожно мала по причине того, что такие действия вызовут раздражение России и скажутся на сотрудничестве двух стран в рамках НАТО и совета Россия-НАТО. Более того, напоминает блог: Грузия не является членом НАТО и не может стать базой для дислокации систем, принадлежащих альянсу.

В Пентагоне РИА Новости не прокомментировали предложение сенаторов и не подтвердили факт получения министром их письма, однако сказали, что Гейтс «знаком со многими предложениями по размещению радара».

«Работа в этом направлении идет. Мы не считаем возможным на данном этапе комментировать переговорный процесс, равно как предложения отдельных уважаемых людей», – сказал РИА Новости представитель управления Пентагона по связям с общественностью.

Ранее 14 янв. Пентагон уже опровергал сообщения СМИ о том, что США якобы пообещали поставить Грузии средства противовоздушной и противотанковой обороны.

«Сообщения в российской прессе касательно предполагаемой продажи оружия в Грузию являются ложной информацией», – сообщила РИА Новости представитель американского минобороны.

Тогда СМИ со ссылкой на источники в спецслужбах и военных кругах РФ сообщали, что поставки оружия на десятки млн.долл. планируется осуществить через третьи страны. Более того, они сообщали, что соответствующие обещания были даны замминистра обороны США по вопросам международной безопасности Александром Вершбоу и сенатором-республиканцем Джоном Маккейном вице-премьеру, госминистру по вопросам евроинтеграции Грузии Георгию Барамидзе во время его визита в Вашингтон в конце пред.г. Денис Ворошилов

Кавказ особого назначения

Об авторе | Вадим Павлович Дубнов родился в 1962 году в Киеве. Закончил Московский институт инженеров транспорта по специальности “Прикладная математика”. С 1994 по 2006 год работал в журнале “Новое время” обозревателем, редактором отдела политики, заместителем главного редактора. После смены собственника журнала работал в газете “Газета”, сотрудничал с российскими и зарубежными СМИ, с 2004 года — постоянный колумнист раздела “Комментарии” сетевого издания “Газета.ру”. С 2009 года — обозреватель Русской службы “Радио Свобода”.

Кавказ особого назначения

Родина на своих самых южных рубежах меня явно не ждала. Километровый мост через реку Самур, соединяющий Азербайджан и Россию, заканчивался наглухо закрытыми воротами. “Закрыто, — сказал пограничник голосом продавщицы и пояснил: — Здесь нет пешеходного погранперехода”. То есть пешком нельзя, только на колесах. Вернее, можно — если минут сорок подождать что-нибудь колесное и, проехав на нем метров десять, получить заветный штамп в паспорте. И попытавшись, наконец, с этим штампом начать свое путешествие по Кавказу, услышать уже на выходе с погранпоста: “Пешком нельзя. Ждите машину…”.

По мосту, кстати, курсируют в обе стороны специальные маршрутки. По сто рублей с пассажира. Мост еще в советские времена назывался Золотым. Без всякого намека на восточную цветистость.

Дагестан

Счастье в кредит

Россия начинается с Дербента. Самый древний и самый южный город России — как запущенный склад с реквизитом к восточной сказке, поставленной так давно, что об успехе постановки все уже давно забыли, научившись жить на подмостках. Но это история на тысячи лет старше самой России, она вместе с географией оказывается словно немного чужой, как и весь Дагестан. Хотя и сам Дербент, где азербайджанцы переплавили в себе потомков персов и арабов, русские стали просто одним из кавказских народов, а евреи говорят на персидском, оказался Дагестаном словно лишь по прихоти истории, в чем, кажется, и черпал свое городское, такое непонятное Махачкале или Хасавюрту, вдохновение.

Еще несколько лет назад здесь не слышали ни о ваххабитах, ни о беспощадной войне за власть. В Дербенте и думать не думали, что их выборы станут событием общероссийского значения.

Путь к нынешней катастрофе, которым Дагестан шел десятилетиями, в Дербенте можно изучать по нескольким последним годам. Здесь нет работы, как в древних кварталах нет воды, но за высокими заборами, в тенистых двориках ничего не напоминает о разбитых мостовых. Здесь машина может чиниться с дедовских времен, но дом — всегда торжество евроремонта и особого южного уюта. “Работа у дагестанца не заканчивается” — смеются дагестанцы, и работа — это и есть дом, ради которого откладывается каждый рубль.

И эту форму благосостояния можно было принять за тайну, если бы ее кто-нибудь скрывал. Никто не собирается бить тревогу по поводу поистине африканского уровня детской смертности — и правильно. Ребенок рождается здесь так же внезапно, как и умирает после получения детского пособия. Цена инвестиции — всего две справки. Количество пенсионеров тоже должно бы взволновать демографов, но и они спокойны. Страшный бич Дагестана — повальная инвалидность, и если, скажем, девушка не имеет соответствующего свидетельства, ее шансы выйти замуж, говорят, существенно снижаются — кому нужна нищая жена. Услуга в последнее время дорожает. Если еще недавно справка оценивалась в полугодовую доходность, то есть тысяч в тридцать рублей, то теперь ставки выросли вдвое. Зато, как говорят знающие люди, теперь ее можно купить в кредит.

“И вы думаете, что в Москве этого не знают?” — запальчиво спрашивает лидер коммунистов затерянного в горах Табасаранского района Казихан Курбанов. Коммунистов он не любит, но другой формы хоть какой-то оппозиционности не видит. Когда он пошел регистрировать учрежденный им Антикоррупционный комитет, с него, разумеется, попросили взятку. Он знает ответ на свой вопрос. “Просто Москве легче завалить нас халявными деньгами, чем что-то придумать. А когда деньги кончатся? Или кому-то станет их для нас жалко? Что будет? Я скажу: будет Киргизия”.

Дагестанский экономист Михаил Чернышев, не боясь Киргизии, мечтает о том дне, когда Дагестан оторвут от бюджетной кормушки. Но, кажется, он не очень верит в то, что этот день близок. В связи с чем дает, кажется, исчерпывающую формулировку.

— Отношение Москвы к Дагестану совершенно колониальное, но хуже другое: у нас нет ресурсов, которыми колония может быть интересна. Банановая республика — без бананов. Поэтому к нам не идет никто, кто мог бы колонию хоть как-то модернизировать, поднять с ее феодального уровня. А единственным ресурсом — в отсутствие газа, нефти, рыбы или золота — становится близость к бюджетным потокам.

Все остальное — вторичные следствия. Включая и то, что так заунывно принято перечислять в списке корней зла — терроризм и коррупцию.

Охрана для и.о.

В Дагестане убивают милиционеров, боевиков, тех, кого подозревают, что они боевики, министров, глав местных администраций. Недавно убитого главу администрации Магарамкентского района на юге Дагестана, недалеко от Дербента, сменил новый, в начале июня его тоже убили. “Расстрельная должность, ничего не поделаешь”, — объясняет коллега. Глава администрации, может быть, и не хотел бы на этой должности работать, но надо, потому что на него уже сделаны ставки у тех, кто повыше. Но у соперников тех, кто повыше, сделаны другие ставки, и глава администрации вынужден ждать, кто выстрелит первым. А еще есть “лесные братья”, у которых имеются свои вопросы. Точно так же, говорят, не хотел быть мэром Дербента Феликс Казиахметов. Но пришлось. Ставки были куда как высоки — служивший тогда президентом Муху Алиев должен был показать Москве, что контролирует ситуацию в республике сверху донизу. А соперники Муху Алиева должны были показать обратное.

Так в Дербент пришла большая политика. Через Дербент пролегли все дагестанские фронты, здесь столкнулись в великой, будто бы за сам пост президента, битве все самые значимые фигуры полыхающей республики. Как победил, не желая того, Казиахметов вместе с президентом Муху Алиевым, знает теперь вся Россия и ее Верховный суд, который результаты выборов отменил. Казиахметов, который был до этого мэром, свою должность сохранил. Однако Муху Алиев не доказал того, что должен был доказать. Феликс Казиахметов с явным облегчением покинул свой пост.

Только в том-то и суть Дагестана, что любой руководитель здесь — лишь исполняющий обязанности. Которому очень нужна охрана.

Мэр Хасавюрта Сайгидпаша Умаханов — один из дагестанских тяжеловесов первого порядка и первого призыва и один из немногих, кто из этого состава по сей день жив. “За всеми терактами, которые здесь происходят, стоит какой-нибудь богатый дагестанец, который рвется к власти”, — убежден он. Он ищет деликатные формулировки.

— Новый президент Дагестана Магомедсалам Магомедов — парень молодой, грамотный. Но если бы он был самостоятельным руководителем, может быть, что-то бы и получилось. Я думаю, у него есть какие-то обязательства, которые мешают ему работать. И те люди, которым он дал обязательства, мне кажется, слишком многого хотят.

Умаханов не называет этих людей, хотя дает понять, что иные из них проживают в Москве. У него ко многим из них свои счеты, но, кажется, он невольно выдал политическое дополнение к той исчерпывающей формуле про банановую республику без бананов, но с бюджетными дотациями, которую вывел экономист Чернышев.

Вертикаль и ее вольница

В Дагестане уже давно перестали, как заклинание, повторять миф о сложившемся национальном разделении труда: аварцы, дескать, занимаются нефтью, даргинцы — шерстью, лакцы — рыбой, и все это — часть тонкой балансовой настройки говорящего на сорока языках Дагестана. На самом деле уже давным-давно здесь убивают за право быть диспетчером того потока, который называется бюджетными дотациями. Это называлось борьбой за власть, в которой при всей своей беспредельности были хоть какие-то закономерности и даже некоторые компромиссы. Гаджимурад Камалов, бизнесмен и издатель популярной в Дагестане газеты “Черновик”, объясняет наблюдаемую динамику так, как и положено выпускнику физфака.

— По крайней мере, была формула, по которой можно было хотя бы оценить ситуацию — о том, чтобы ее просчитать, речи не было никогда. Имелось такое политическое число Авогадро. Одни беспредельщики увеличивали критическую массу с одной стороны, другие беспредельщики увеличивали ее с другой стороны, и это позволяло канатоходцу-лидеру удерживать равновесие. Но любая попытка навести порядок чревата. Скажем, Муху Алиев пытался провести системные изменения на таможне. И что получилось: из организма была вырвана голова, а все, что было заражено, ушло вовнутрь, и теперь это уже даже не контролируется.

А потом необходимость договариваться и составлять хоть временные коалиции отпала сама собой: лидера республики стала назначать Москва. Теперь силу надо было показывать не друг другу, а Кремлю, и договариваться между собой стало почти не о чем.

А великих беспредельщиков в Дагестане остались единицы — кто-то ушел, но большая часть просто отстреляна. Правозащитник Заур Газиев вспоминает убитого в прошлом году министра внутренних дел Адильгирея Магомедтагирова, и уже никто с традиционной уверенностью не говорит, что он стал жертвой “лесного” подполья.

— Весь Дагестан знал, что Магомедтагиров контролировал участок нефтепровода Баку — Новороссийск от Махачкалы до границы с Азербайджаном — со всеми врезками, “самоварами” — кустарной нефтеперегонкой, таможней. И, конечно, ему надо было договариваться со всеми центрами силы.

А теперь место Магомедтагирова заняли эти самые центры силы помельче. В полном соответствии с законами вертикали: на каждой ее ветке висит список обязательств перед теми, кто веткой повыше. Москва, как известно, ставит на сильного, а бесспорно сильного в Дагестане нет, поэтому вертикаль президентом по сути и заканчивается. Ниже начинается вольница, при которой день без контртеррористической операции или убийства в Дагестане как редкий праздник, которого никто уже и не ждет. В Дербенте, кажется, уже на полном серьезе решили считать себя центром дагестанской политики. “Через год начнем Магомедсалама валить”, — доверительно анонсировал свои планы один из местных делателей местных королей.

Лес навсегда

Заур Газиев рассказывает обычную для Дагестана историю.

Гусейн Мусалаев был младшим братом шести сестер, и можно только догадываться, как ждал его появления отец. В двадцать лет Гусейн женится. У него две дочки. К его отцу приходит милиция: ваш сын изнасиловал девушку. Гаджияв Мусалаев, сам бывший милиционер, начинает собственное расследование. Девушка признается: оговорить его сына ее заставили. Мусалаев-старший с ее помощью составляет фоторобот, добивается нового расследования, сына, уже три месяца просидевшего в СИЗО, выпускают и даже дают компенсацию порядка 90 тысяч рублей.

Однако через восемь месяцев к Гусейну снова приходят: ты, дескать, похож на того, кто совершил ограбление в Буйнакске. Отец снова проводит свое расследование. Сына опять отпускают. Через полгода новая история — теперь связанная с хранением оружия. Снова забирают и люто бьют. Снова выпускают.

И парень, как следовало ожидать, уходит в лес — боевиков здесь называют на старый советский манер “лесными братьями”. Отец снова бросается на поиски, и ему советуют: “Спроси у ментов”. Знакомый милиционер организует ему встречу в одном из РУВД с одним из лесных командиров. Тот возвращает ему сына, который в лесу довольно быстро почувствовал себя чужим.

Люди, посвященные в процесс, утверждают: тех, кто приходит в лес, боевики фотографируют и MMS-ками отправляют фото милиционерам, лишая новобранцев обратной дороги. Проверить это невозможно. Но с Мусалаевым происходит следующее. Он возвращается, полгода не выходит из дома. А потом однажды за ним приходит машина от вчерашних лесных коллег. На первом же перекрестке машину расстреливают милиционеры.

— “Лесники” сами сдают тех, кто уходит от них, — убежден Газиев, — у них есть налаженные связи и договоренности с милиционерами. Они нужны друг другу. Милиционеры получают неплохие бюджеты на борьбу с лесом, лесные получают наводки на тех, кто хорошо зарабатывает. Менты пополняют свою отчетность за счет мелкой пехоты, которой боевикам не жалко.

Человек из исламского государства

“Где в Махачкале улица Салаватова?” — на бегу спросил я у администратора гостиницы. “А что случилось?” “Контртеррористическая операция”, — бездумно выпалил я, и она, охнув, села: “Я там живу…”.

Впрочем, больше, кажется, новость никого не взволновала. Зевак, собравшихся у оцепленного квартала в центре города, было не больше, чем телеоператоров местных каналов, скучавших в ожидании спецпредставителя ФСБ. По заранее известному сценарию он после нескольких часов вялой перестрелки должен был выйти из-за кулис и чеканно сообщить, сколько убито боевиков (три), к чему кто из них причастен (к теракту в Каспийске) и нет ли среди них лидера дагестанского подполья Магомедали Вагабова (нет)…

— Про Вагабова, когда я учился в университете, ходили легенды, — вспоминает Газиев. — Он мог на спор выпить трехлитровый баллон пива. Он был душой студенческого театра миниатюр, он любил женщин, и женщины любили его. Что должно было случиться, чтобы такой человек ушел в ислам и стал лидером подполья?

В тот ислам, который одни называют радикальным, другие — истинным, третьи ваххабизмом, Вагабов, рассказывают, ушел еще в середине 90-х. В то время многие из тех, чья юность выпала на излет атеистической эпохи, оказавшись в Саудовской Аравии, Иордании или Египте, обнаружили, что увиденный там ислам совсем не похож на то, что они привыкли считать исламом на родине. Эти прозрения органично вплетались в романтическую ткань открытий ранних 90-х, но религиозного диспута не получилось, как, впрочем, не получается его в таких случаях никогда.

“Нельзя брать из ислама только то, что нравится”, — наставляет меня в элитном махачкалинском кафе молодой человек со светским юридическим и двумя исламскими образованиями. Он и его спутник, вполне интеллигентного вида человек средних лет, некогда авторитетная фигура в местном криминале, не бравируют своей связью с лесом, это данность, из которой в разговоре и приходится исходить. “Ислам надо принимать полностью”. Это значит, что привычка жить по адату, то есть по традиции, а не по шариату, порочна, а с пороком надо бороться. В сложившейся традиции нормы ислама вполне комфортно сочетаются со светскими вольностями, в чем, собственно, и назначение традиции, и чем традиция большинству и нравится. “Вы спрашиваете, что первично — адат или шариат, и тем самым выдаете в себе атеиста, — резюмировал “лесной” богослов. — У вас получается, что традиция была всегда, а потом кто-то пришел и написал Коран. Но мы-то знаем, что все было наоборот”. И — очередной аят, который декларируется на арабском.

Между тем, “истинные” мусульмане, кажется, сами еще не до конца разобрались в своих планах. Государство, функционирующее по законам шариата, — это понятно, но дальше начинаются разночтения. Расул, торгующий в центре Махачкалы холодильниками и кондиционерами, призывающий не смотреть на женщин с вожделением, честно признается, что с искушениями бороться непросто и ему самому. Он полагает, что в будущем государстве, построенном по законам чистого ислама, всем, кому эти законы не понравятся, надо позволить уехать, не платя ни копейки за вывозимое имущество. “Лесной” богослов называет Расула провокатором, но и сам, кажется, не уверен в существовании модели, по которой неистинное меньшинство будет уживаться с истинным большинством. Он вспоминает средневековую арабскую Испанию, которая была торжеством веротерпимости. “Но, согласитесь, исламское государство в вашей модели сродни коммунизму или царствию небесному — это не вопрос одной — двух пятилеток…” Он снисходительно улыбается и снова что-то выразительно зачитвает наизусть на арабском…

Но, возможно, если бы дело ограничивалось лишь тем раздражением, которое естественным образом вызывали неофиты у тех, кто, ни в чем себе не отказывая, полагал себя добрыми мусульманами, все могло бы несколькими драками и обойтись. Накал Варфоломеевской ночи в планы оппонентов ни с одной, ни с другой стороны не входил. Но уже вовсю разыгрывалась чеченская драма, уже готовилось к назначению виновными мировое исламо-террористическое подполье. Тем более что и сами борцы за веру, назвавшие себя салафитами, к своей борьбе были готовы с самого начала.

“Что такое “ислам”? — продолжают меня экзаменовать и ставят двойку: — Ислам — это покорность”. Но в том-то, кажется, и лукавство, что это не просто покорность — это покорность Аллаху. И если он велит очистить ислам, надо быть готовым к покорности любой ценой. Нельзя принимать ислам фрагментами. У Абу-Муслима, торгующего на дербентском рынке джинсами, исчез брат, и на то, что он жив, никто уже особенно не надеется. Абу-Муслим готов к вопросу, почему он еще не ушел в лес. Его ответ “не все из нас в лесу” звучит, кажется, как “всему свое время”. “Мы победим!” — сказал он, хотя я спросил его всего лишь о готовности к диалогу с официальной мечетью.

Идеалисты, мстители, бандиты

Однако, никто не мешает Абу-Муслиму торговать джинсами, а Расулу в центре Махачкалы — кондиционерами. И наши непреклонные собеседники с хорошим знанием арабского не выказывают в кафе в центре Махачкалы ни малейших признаков беспокойства за свою безопасность. Да и вообще, по улицам дагестанских городов и сел в немалом количестве ходят мужчины и женщины, своим видом вполне способные вызвать подозрение в том, что ислам они принимают целиком. “Есть ситуации, в которых мусульманину позволено лгать, — объясняют мне. — В частности, когда признание религиозных взглядов может быть опасным”. Но и лгать по этому поводу тоже никто не собирается. Хоть никто не удивится, если завтра за тем же Абу-Муслимом все-таки придут.

— За что забирают людей? — переспрашивает адвокат Сапият Магомедова. — Да за все что угодно. Скажем, подвез таксист незнакомого человека. Откуда ему знать, что он из леса? Но к таксисту приходят, его забирают. Пытки душераздирающие. И когда вам говорят, что посадят на бутылку или на ваших глазах изнасилуют жену, вы подпишете все, что угодно — потому что они все это на самом деле делают.

Но Сапият занимается отнюдь не только теми, кто подозревается в связях с подпольем. Через две недели после нашего разговора ее жестоко избили в Хасавюртском ГУВД, когда она попыталась встретиться со своей подзащитной. Подзащитная никакого отношения к лесу не имела — она просто пыталась спастись от милиционера, который ее не только насиловал, но еще и вымогал деньги за то, что оставит это в секрете. “Выкиньте эту сучку!” — кричал начальник ГУВД людям в маске, избивавшим Сапият, а за две недели до этого она рассказывала про задержанную женщину, которую избивали в камере: “Причем били по женским частям тела, так, чтобы она не могла показать следы побоев адвокату-мужчине”. Я тогда, еще чего-то не понимая, наивно спрашивал: “Почему милиционеры не боятся? Ведь есть родственники, есть тот же лес, в конце концов?” — “А почему они должны бояться?” — спрашивала Сапият, не понимая, почему дагестанские милиционеры должны чем-то принципиально отличаться от своих общероссийских коллег.

В том-то и дело, что милиция в Дагестане обычная, и ей в общем-то все равно, кому ломать кости и с кого брать деньги — с таксиста, подвезшего “лесного брата”, или Гусейна Мусалаева, которого оговорила жертва изнасилования. Обычная практика. Но дело происходит в Дагестане.

— Сколько осталось бы в лесу народу, если бы вдруг все ваши религиозные требования были удовлетворены? — спросил я у своего собеседника в махачкалинском кафе. “Около трети”, — ответил он. Он не заметил случайного подвоха, улыбнулся и поправился: “То есть, нет, никого бы не осталось”. Но его первая нечаянная искренность приблизила наше общее понимание к оценкам других наблюдателей: стойких борцов за построение исламского государства в лесу не более половины.

Подполье развивается уже по собственным законам, весьма далеким от шариатских. Идеалы леса оказываются близки и обычному криминальному беспределу. В лес уходит Гусейн Мусалаев. В лес идут те, у кого остается в жизни одна радость — завалить мента. Идеалисты, мстители и бандиты переплавляются в одном котле, превратившись в воинство, которому, с одной стороны, уже нечего терять, а с другой особенно и непонятно, за что воевать.

Остается только одно — конечно же, исламское государство.

Закон ваххабизма

“А бывает такое, что “лесу” кого-нибудь заказывают, чтоб не тратить время и патроны самому?” спросил я у Сапият Магомедовой. “Конечно”.

Лес стал органичной частью дагестанского ландшафта. Тем более размытого, чем меньше необходимости у “лесных” на самом деле сидеть в лесу. Куда удобнее жить дома. О чем милиция не может не знать. Если все соседи знают, что у соседки родился ребенок, и все знают, что ее муж — в лесу. Да ведь и не в лес носят деньги те, кого “лесные” считают достаточно обеспеченными, чтобы удостоить отправленной флэшкой, на которой записывается высокопарное обращение с предложением поделиться во имя, конечно, Аллаха, и от таких предложений отказываться здесь не принято. “Ни один глава администрации не выживет, если не будет поддерживать конструктивного диалога с боевиками” — уверены разбирающиеся в вопросе люди. В Хасавюрте взорвали магазин, торгующий водкой. Что это было — послание на шариатскую тему или просто назидание тем, кто вовремя не расплатился? Или, в самом деле, и то, и другое?

“Мы просто хотим таких же прав, какие имеет официальная мечеть”, — настаивает богослов. Он, конечно, имеет в виду право проповедовать. Но у официальной мечети сегодня, говорят, есть и другие проблемы: ее очень интересует вопрос о распределении долей в махачкалинском порту. И мечеть альтернативная об этом, конечно, тоже знает.

Тем временем богословский диспут в нашем махачкалинском кафе меняет тональность. “Да, — признают они, — в последнее время появились признаки того, что дагестанская власть готова пойти на диалог”. И даже дает понять, что готова отменить закон о запрете ваххабизма, принятый еще в 1999 году. Только, говорят, Москва против. Пребывать в уверенности в том, что дело именно в ваххабизме, ей по-прежнему ничего не мешает.

ЧЕЧНЯ

Фараон, сын муфтия

По центральной площади Грозного удрученно брели чеченские телевизионщики. “Не хочет народ на камеру говорить. А всего-то и просим, чтобы рассказали, за кого болеют на чемпионате мира…” Я с пониманием кивнул. Я это уже прошел, пытаясь разговорить хоть кого-нибудь из прохожих, хоть о чем-нибудь, хоть со словами благодарности власти. “Нет, — опасливо отвечали прохожие, — спросите у кого-нибудь другого…”

Мы нашли друг друга. Я со всей прямотой рассказал эфиру Чеченского телевидения о своих симпатиях испанцам. Корреспонденты чеченского телевидения так же честно изложили мне свое видение переживаемого Чечней исторического момента:

— Спасибо нашей власти, лично Рамзану Кадырову за то, что так расцвела республика! У нас строятся дома, у нас есть прекрасная футбольная команда, волейбольная команда… И, иншалла, будет хоккейная…

Глобус Чечни

В том, что чеченская хоккейная команда непременно будет играть в Континентальной хоккейной лиге, сомнений почти нет. По крайней мере у того, кто, бродя по развалинам Грозного лет семь назад, не мог себе и представить, что увидит на месте этих руин сегодня. Там, где катакомбы казались вечными, а люди бродили словно тени, потому что людям здесь делать было нечего, теперь город-сад. С просторными площадями и широкими проспектами, с парками, в которых по выходным гуляют счастливые горожане, с кофейнями и бутиками на проспекте Путина, и этот проспект должны увенчать пять настоящих небоскребов. Гудермес, который разрушен не был, но и городом мог считаться лишь по понятиям чечено-ингушской урбанизации, теперь выглядит так, как и должна выглядеть неофициальная столица, давшая миру героя, и строительство продолжается, не останавливаясь ни на миг, словно и нет никакого кризиса.

Счастье должно иметь формулу, которую, конечно, никто не обязан открывать первому встречному. Но пусть не формула — хотя бы какие-нибудь цифры. Рамзан Адалаев, человек, который должен знать об экономике все, потому что именно по экономике замещает главу гудермесской администрации, смущенно улыбается: “Не знаю”. “Количество построенных метров?” — “Не знаю”. — “Общий бюджет восстановления?” — “Честное слово, не знаю!”

Адалаеву вдруг приходит в голову спасительная мысль: “А вы обратитесь со своими вопросами к самому Рамзану Ахмадовичу…”.

— Но он же не экономист, не строитель, не менеджер…

— Так в этом и феномен: он не строитель и не менеджер, но все понимает намного лучше любого строителя и экономиста!

…Байсангур Бенойский — чеченский герой Кавказской войны, славой немногим уступающий самому Шамилю. “Бесстрашие Байсангура, мудрость шейха Мансура, проницательность великих имамов — все это соединилось в одном человеке: Ахмаде-хаджи Кадырове” — писала одна популярная чеченская газета в годовщину гибели ичкерийского муфтия, ставшего чеченским президентом. Про его сына пока таких од не возносят, но в этом нет никакой необходимости. Со всех фасадов смотрят Рамзан с отцом, Рамзан с Путиным, Рамзан с Медведевым, Рамзан в темных очках и в ковбойке — “Я — за молодежь”, Рамзан в камуфляже. Чуть нарушает общую гармонию некоторый диссонанс с первоисточником: “Спасибо Рамзану за заботу о детях!”.

Но дело не в этом, и даже не в огромном глобусе на въезде в город, рядом с российской военной базой в Ханкале, на котором начертано “Грозный — центр мира”, и “мир”, видимо, следует читать в обоих его смыслах. Тому, кто уже стал Большим Братом, не надо быть Байсангуром. Он — Лидер, он вместо отца стал Отцом Нации. Он треплет за холку скакуна и задумчиво произносит: “А почему бы нам не вывести нашу чеченскую породу лошадей?”. Говорит по-чеченски: “нохч пород”, но все понятно, и все, даже хоккейная команда, меркнет перед очередными планами: “Почему бы нам не послать в космос чеченского космонавта”…

Тот, кто попал в Грозный впервые, кто Чечню видел в руинах только по телевизору, и в самом деле уедет потрясенным. И заключить: что бы ни говорили — молодец Рамзан, кто и где еще мог бы такое совершить?

Новое имя для проспекта

В чеченском городе Солнца по окончании рабочего дня становится тихо и безлюдно. Здесь не живут, да и, по правде сказать, приличествующего случаю количества чиновников тоже пока не набирается. Знакомый в Гудермесе, вполне благополучно нашедший себя при новой власти, везет меня к себе домой. Не в одну из роскошных новостроек — он привычно предпочитает свой старый дом в старой части города.

Тайна чеченского счастья скрыта не очень глубоко. Примерно в том же духе проходили первые работы по восстановлению Грозного. Строя на свои — то есть на собранные жесткой рукой правителя со всех, и экономя на всем, чеченская власть предъявляла Москве смету, рассчитанную по официальным расценкам, то есть в разы больше. Бонусы из Москвы поступали бесперебойно, несмотря на вечное удивление федерального Минфина, для которого бой с Кадыровым за каждую копейку стал поистине вечным. Но на то именем Путина и назван бывший грозненский проспект Победы, чтобы даже недоплаченного российской казной организаторам чеченского возрождения вполне хватало.

Сегодня технология осталась прежней, но больше размах и намного сильнее чеченская власть. Замглавы администрации одного горного села долго подбирал точное слово для обозначения того финансового потока, который оросил их край. Не инвестиции, не дотации… Кредит? “Да, кредит. Новый глава администрации привез сюда своих друзей-бизнесменов, они осмотрелись и вместе с главой дали нам в долг”. То есть главный чиновник дает себе и своим подчиненным в долг для исполнения служебных функций — действительно, точного слова сразу не подберешь. “Уже расплатились?” — “Еще нет…” Из каких средств расплачивается местная администрация? Из тех, которые придут из Грозного, в который они, соответственно придут из Москвы, в количествах, достойных самого удачливого инвестора.

У Рамзана Кадырова теперь есть разветвленная и действенная сеть разбогатевших соратников, всем ему обязанных. Каждый из них получил задание, и это задание исполняется с тем большим задором, чем больше всеобщая уверенность в несокрушимой мощи патрона. А есть ведь еще и богатые соотечественники, которые одновременно осознали свой долг перед родиной. У Дагестана есть Сулейман Керимов, в Ингушетии — Гуцериев, но это те, кто на слуху, а сколько их, безымянных, но богатых подвижников социальной ответственности бизнеса? В Чечне таких, может быть, и побольше, чем у соседей. Не говоря о том, что ее сыном является Руслан Байсаров. Именно ему выпала честь строить горнолыжный курорт мирового класса. На самой границе с Грузией. Деньги, говорят, уже выделены.

Как провожают журналистов

Итум-Кале, село в несколько сотен жителей, оспаривает право считаться красивейшим местом Чечни с соседями-шатойцами. “Двадцать лет не могу доехать до Итум-Кале”, — вздохнул таксист из Шатоя, пускаясь в путь, еще не зная, что и на этот раз он эти заветные 12 километров снова не преодолеет. Банальная проверка документов на горной дороге обернулась многочасовым задержанием. Чеченские милиционеры извинялись и звали к столу. “Еще немного подождем, вот ФСБ приедет, и все решится…” — “А в чем вообще проблема?” — “Режим КТО”.

В этих местах, где хочется остаться навсегда среди водопадов и фьордов, режим контртеррористической операции не отменен, хоть признаков терроризма здесь не наблюдали с прошлой осени. Но приехавший часа через три лейтенант ФСБ беспрестанно связывался с кем-то, и, судя по сосредоточенности лейтенантского лица, этот кто-то должен был быть Центром. “Как вас зовут?” — спросил я. “Военная тайна”. Чеченцы вежливо отошли, чтобы не пугать лейтенанта громким смехом. “А как же будут туристы ездить на горнолыжный курорт? С охраной?” Чеченцы не поняли. “Какой курорт? А, байсаровский… Вы что, правда думаете, его кто-то будет строить?”

Ночью в ФСБ было принято решение: отправить меня обратно в Шатой. Снова приехал лейтенант, и, срывая на нем досаду за депортацию, я сказал: “Я раскрыл вашу военную тайну”. И назвал его по имени. Он смущенно опустил глаза. “Да. Только я вас прошу: больше никому не говорите…”

И только начальник шатойского ФСБ не знал, чему смеяться больше: незадачливости моей поездки, глубине связанной с нею разработки или самому себе, который должен был наконец решить, что со мной делать. “Может, интервью?” — предложил я компромиссный вариант.

В общем, никаких боевиков в этих краях, по словам начальника, нет. “По крайней мере, постоянно. Они передвигаются совсем небольшими группами, по три—пять человек, и долго в одном месте не остаются”. В общем, ловить их бессмысленно, на что, судя по всему, никто особенно сил и не тратит.

В отличие от Дагестана с его неутихающей финансово-политической вольницей, в Чечне боевое подполье действительно перестает быть серьезным фактором. Вопрос, который в Дагестане звучит для подполья как “против ментов, но с их помощью”, в Чечне решен окончательно с формулировкой “ментом быть выгоднее, чем боевиком”. То есть те, кто когда-то не успел уйти в лес или по каким-то причинам там не задержался, нашел себя в структурах людей с ружьем у Кадырова, что во всех отношениях комфортнее. Лес становится вещью в себе. И дерется — как Портос, потому что дерется, потому что обратного пути нет, как нет и обильного притока новых сил.

Как полагает Хеда Саратова, руководитель чеченской правозащитной организации “Объектив”, сам Кадыров боевого опыта не имеет, но, окружив себя людьми, у которых другого опыта зачастую и нет, разделил функции: они знают, как бороться с подпольем, он заряжает их лютой беспощадностью. А поскольку вся его жизнь в атмосфере этой лютости и прошла, и другого — кроме, понятно, встреч с Путиным и пары академических званий — в ней ничего не было, она вкупе с поистине звериной энергией становится той силой, которая согнула Чечню, одновременно ее отстроив. Любой министр или начальник отделения милиции знает: неподчинение или простая нерадивость чревата не просто потерей кресла и денег. Он рискует стать изгоем, что, впрочем, тоже будет выглядеть везением и признаком того, что Рамзан обозлен не до конца. “Я не думаю, что Наташу Эстемирову убил именно он, — полагает Саратова, подруга Наташи. — Но он мог об этом подумать, а для подчиненных мысль Рамзана — прямое руководство к действию”.

И Чечня тихо ворчит, наблюдая за бесчинствами этих подчиненных, гоняющих по проспекту Путина на бронированных джипах или устраивающих очередную облаву. Как говорят правозащитники, количество бесследных исчезновений людей в последнее время уменьшилось. Теперь пропавшие обнаруживаются — либо мертвые с непременной гранатой в руке, либо в суде, во всем признающиеся. “Наслушавшись, как здесь все хорошо, парень решил вернуться в родную Ассиновскую из Польши, — рассказывает Саратова. — Едва он появился, дома, его забрали. Избили. Отпустили. В мечети к нему подошел начальник милиции и сказал: “Как ты похож на “шайтана”!” Шайтанами называют боевиков. Снова забрали и избили. Он решил уехать. В Ростове его с поезда снимает чеченская милиция из Серноводска. В итоге суд, он во всем признается…”

Идеальная вертикаль

Люди, которые готовы хоть что-то сказать, назначают встречу на оживленном перекрестке, но минут через пять начинают тревожно оглядываться по сторонам. И только старик, помнящий, что мы стоим там, где когда-то стоял президентский дворец Дудаева, пытливо всмотревшись в незнакомца, тихо роняет: “Все забыто. И никто ни за что не ответил…”.

…Конечно, это случилось не сегодня и не вчера, хотя еще, кажется, позавчера чеченцы, узнав в человеке журналиста, привычно окружали его нескончаемой новостной лентой, не забывая при этом еще и обсудить и актуалии мировой политики. Предъявляя свой счет Масхадову за его слабость, они, тем не менее, прекрасно знали, что Кадыров-старший, вручивший Кремлю ключи от Чечни, ни при каких условиях не будет избран на сколь-нибудь честном голосовании, а мысль о том, что ими может править Кадыров-младший, не тянула даже на скверный анекдот.

Но прекратились свист авиабомб и шелестение мин. Исчезли блокпосты. Оказалось, что, как и повсюду, дети могут ходить в детские сады, по выходным можно пойти на настоящий стадион с настоящим футболом, а в кофейне, удивляясь звуку собственного голоса, заказать двойной эспрессо. Ну да, исчезают люди. Но ведь если вести себя осмотрительно, то и ничего страшного, и что за зуд у этих правозащитников, они что, не понимают, что больше нет войны, и дети ходят в детский сад? Да, из компенсации за разрушенное жилье половину надо отдать чиновнику, в новых стильных многоэтажках квартиры покупать никто не собирается, и лично средний чеченец с этих чудес ничего для себя не получил. Но разве небоскреб — не символ уверенности в том, что больше не будут бомбить? К тому же по всем законам известной всей стране экономики шальные деньги все-таки тонкими струйками растекаются, и тому подтверждением — активно строящиеся на вчерашних пустырях близ Гудермеса поселки частных домов, каждый в 5—10 миллионов рублей ценой. А дом для чеченца — это главное.

“Нет, чеченцы ничего не забыли. Ни Кадырову, ни Путину, — задумчиво произносит Хеда Саратова. — Просто они упрятали это куда-то в глубину сознания”. Это значит, что они искренни и тогда, когда благодарят Кадырова, и тогда, когда, уже познакомившись поближе, вспоминают войну, и уже никакого Кадырова нет, а есть бомбежки и единственные честные выборы — выборы президента Масхадова. “Нас банально купили, — все так же тихо говорит старик и повторяет: — И все забыто”.

“Не забыто, — возражает мой старый грозненский знакомый. — Раз купили, значит, вопрос в цене. И если завтра шальное чудо вдруг прекратится, Кадырову вспомнят все. И первыми вспомнят его нынешние клевреты”.

А с продолжением чуда обнаруживаются естественные трудности. Появление хлопонинского полпредства в Чечне восприняли если не как черную метку, то, по крайней мере, как признак определенной усталости от Кадырова даже у того человека, которого он неустанно называет своим кумиром. Отношения с Хлопониным не лучезарны, а именно на него, как подозревают в Грозном, теперь и придется ему замыкаться — по замыслу тех, кого стали несколько тяготить постоянные визиты чеченского лидера в Кремль.

И идеальная вертикаль, нервничая, оказывается, обречена быть азартным игроком: она снова и снова повышает ставки. Она, не останавливаясь ни на минуту, строит, создает хоккейную команду и готовит своего космонавта. Великий и ужасный лидер обречен быть еще более великим и ужасным. Чтобы ему оплатили предыдущий счет, он должен выкатить новый и больший.

И счета оплачиваются. Пусть и не целиком. По крайней мере пока. Вот, собственно говоря, и вся история.

ИНГУШЕТИЯ

Полковнику никто не верит

Где в этих местах заканчивается Чечня и начинается Ингушетия, можно догадаться только по руинам, которые когда-то были селом Бамут — это Чечня. Пять километров по разбитой дороге без единого намека на административную границу — это уже Ингушетия, село Аршты. И никто не возьмется сказать точно, за какими, ингушскими или чеченскими боевиками здесь охотились в феврале, когда под огонь спецоперации попали мирные жители — то ли опять же ингуши, то ли чеченцы. Глава администрации Аршты Бейали Акиев проводит для меня экскурсию по селу и показывает в разные стороны света: там — чеченский Ачхой-Мартан, там — Грузия, там была стоянка для автобусов, которые привезли в тот день охотников за лесной черемшой, вайнахским лакомством и одним из немногих способов заработать. “Мы предупреждали за две недели: будет спецоперация, не ходите. Но вы же знаете наших людей…”

Спецоперация, о которой предупреждают за две недели, повергает в некоторое удивление даже видавших виды милиционеров. Для Резвана Бакашева здесь границ тоже нет — он и помощник Адама Делимханова, чеченского депутата и близкого сподвижника президента Кадырова, и охотник на боевиков в ингушских горах, — “Силовикам виднее. Но за восемнадцатью трупами так ведь никто и не пришел”.

Как официально принято считать, 18 боевиков в той спецоперации были убиты. По тем же официальным данным, погибли и четверо мирных жителей. Правозащитник Тимур Акиев, руководитель ингушского отделения “Мемориала”, тоже склонен полагать, что боевиков тогда в лесу накрыли, правда, более или менее уверен он в 14-ти. Почему вся эта февральская история вызвала такой резонанс? Да потому что все было организовано так, что погибших могло быть гораздо больше. “И еще, — добавляет Акиев, — те четверо погибших селян погибли не от минометного обстрела. Мы — не эксперты, мы можем не определить, с какого расстояния стреляли. Но уж ножевое ранение от огнестрельного мы все-таки отличим…”

Три задачи Юнус-Бека Евкурова

То, что произошло в феврале в Аршты, подняло на ноги всю Чечню и Ингушетию не только из-за того, что погибли четыре человека — такая арифметика здесь давно воображения не поражает. Дело, возможно, еще и в том, что это случилось почти одновременно с разрушением иллюзии, которой ингуши к этому времени жили уже почти два года.

Имя иллюзии — Юнус-Бек Евкуров. И будто бы и не плясала от счастья Ингушетия, как в честь всенародной победы, в день избавления от Мурата Зязикова. И будто бы все разом прозрели, догадавшись, что даже знаменитый полковой разведчик роль президента Ингушетии обречен исполнять в той же манере, в которой ее исполнял Зязиков.

Популярную гипотезу о том, что Евкурова будто бы подменили после покушения, в Ингушетии считают мифом. “Я не вижу, что изменилось, — недоумевает Тимур Акиев. — Позиция Евкурова относительно боевиков та же: он никогда не собирался вести себя с ними, как Кадыров. Если кто хочет вернуться — пожалуйста. Но сначала каждый должен получить по заслугам”.

“А вы как думаете — зачем его вообще ставили?” — спрашивает меня Магомед, молодой и удачливый бизнесмен, с весьма редкой для сегодняшней Ингушетии внешностью недавнего выпускника Гарварда. Он некоторое время вместе со всей Ингушетией питал надежды, а теперь знает ответ на свой вопрос, и мы, будто играя в слова, начинаем по очереди перечислять свои версии. К игре подключается его друг, вчера тоже бизнесмен, сегодня высокопоставленный госслужащий, то есть знающий ответы еще лучше, но — анонимно.

“Снять то нервное напряжение, которое создавала фигура Зязикова?” Правильно. Зязиков стал олицетворением всех генеральских московских мечтаний, которые казались несбыточными при Руслане Аушеве. Там, где раньше любые претензии на ингушскую власть со стороны московских людей в погонах встречали жесткий отпор, теперь царила приветливость готового исполнить любую прихоть официанта. Однако платить за это стремительным переходом от предчувствия гражданской войны к ее полномасштабному старту Москва была явно не готова. “Проблема Зязикова была в том, что он при полном беспределе силовиков не подавал голоса. Евкуров, по крайней мере, реагирует. В Ингушетии нельзя не реагировать”, — объясняет ингушский омбудсмен Джамбулат Оздоев.

В общем, следующий ход в нашей игре ходом почти и не считается, являясь продолжением первого: на место Зязикова должен был прийти человек, который, помимо прочего, должен вызывать аллюзии с Аушевым. Полковой разведчик — это уж никак не вчерашний замначальника астраханского ФСБ.

Дальше. “Закрыть на продолжительное время полемику на тему Пригородного района?” Правильно. Едва ли не первым значимым действием Евкурова были съезд ингушского народа, на котором эта московская задача была провозглашена, и местные выборы, без которых Ингушетия жила довольно долго в ожидании возвращения Пригородного района, все-таки состоялись без “исконных территорий”. И изрядной частью ингушей были сочтены предательством. Правда, тут трудно не согласиться с омбудсменом Оздоевым: “Я не понимаю, что значит: отдал Пригородный район. Чтобы отдать, этим надо обладать”. Тот же Оздоев, кстати, еще в те времена, когда и не помышлял о государственной должности, пытался донести до соотечественников простую мысль о том, что неплохо бы хоть как-то устроить жизнь на тех скромных просторах, которые у ингушей имеются и без Пригородного района. Соотечественников эта мысль не увлекала. Теперь все могут хоть на время перевести дух.

Но и это, кажется, не главное. Следующий ход. Может быть, самый главный. “И все, ради чего Евкуров сюда приехал, он должен сделать так, чтобы тем, кому было хорошо вчера при Зязикове, не стало хуже и сегодня при нем. В чем, собственно говоря, и залог стабильности…”

Люди, которые не возвращаются

Руслан Точиев, помыкавшись по якутским холодам, вернулся в родной Малгобек, где, в ожидании обещанной работы, промышлял частным извозом. Первый раз его задержали еще при Зязикове, но тогда он принял это за недоразумение. В ноябре 2008 года на заправке к его машине подъехали две белые “семерки” без номеров, и Руслан исчез. Обычная история, за исключением одного: как говорит отец Руслана Магомет Точиев, это было первое похищение эпохи Евкурова. Прошло без малого два года, уголовное дело по факту похищения человека пылится где-то на полке без движения. “Люди, которые так пропадают, как правило, уже не возвращаются?” — уточнил я у Тимура Акиева в “Мемориале”. “Как правило, не возвращаются”.

Таксист посадил в машину человека, подозревавшегося в связях с боевиками. По дороге увидел знакомого студента. Расстреляли всех троих. Во время спецоперации по задержанию двоих подозреваемых расстреляли их, а заодно и молодых жильцов дома. Их мать прибежала на шум из больницы, в которой работала медсестрой. Ее пропустили через оцепление и расстреляли — как пособницу, о чем и было торжественно отмечено в рапорте о спецоперации. У Тимура Акиева — толстые папки таких историй.

По официальной статистике, их тоже становится меньше. Но так называемый дворовой эфир транслирует совсем другое. И дело не в том, что официоз, может быть, и резонно призывает не верить досужим сплетникам. Дело в том, что эти сплетники уже не видят никакой разницы между временами Зязикова и временами Евкурова. А особенно запальчивые — и между ними вообще.

То, что в 2009 году боевики в Ингушетии значительно активизировались, официальная пропаганда объясняет двумя причинами. Первая — откуда-то у подполья появилось дополнительное финансирование. Версия вызывает зевоту даже у официальной пропаганды. Вторая: с приходом Евкурова с боевиками стали бороться, в связи с чем произошла и ответная реакция, включая знаменитое покушение. Опять без вдохновения.

Есть, впрочем, и третья версия. При Зязикове, что бы ни говорилось об ингушском подполье, отлаженной структурой оно отнюдь не являлось. То есть на территории Ингушетии имелись группы, приходившие из Чечни, но, если речь не шла о каких-то масштабных операциях вроде атаки на Назрань в 2004 году, эти боевики в Ингушетии больше отсиживались и лечились. Активность же местных боевиков сводилась больше к отчаянным акциям мщения, которые не требовали ни выучки, ни опыта, и у каждой из которых, соответственно, имелась своя предыстория с участием силовиков. Может быть, поэтому, кстати, ингушское подполье, в отличие от чеченского и дагестанского, не выдвинуло из своих рядов мало-мальски знаменитого лидера. Собственно, одним лишь Магасом их список и ограничивается, да и тот, прежде чем в июне быть задержанным, в Ингушетии, по мнению местных силовиков, не появлялся.

Но границы между Чечней и Ингушетией как не было, так и нет. И чеченские командиры по мере своего ухода на периферию чеченской жизни, не замечая разницы в ландшафте, продолжили свое расширение за счет соседней республики. Тем более что чеченские силовики это сделали намного раньше. Глава администрации Аршты Бейали Акиев обыденно, как сводку погоды, рассказывает, как чеченские милиционеры спокойно заезжают в село и забирают тех, кто им подозрителен. Впрочем, про такие истории рассказывают и в Назрани. Тимур Акиев вспоминает и случаи проявления ингушским руководством политической воли, чувствуя которую ингушские милиционеры иногда даже вступают в бой с чеченскими: “И несколько чеченцев как-то были убиты. Был приказ не пропускать — и их не пропустили”. Бывает такое нечасто, но и без того непростые натянутые отношения между Кадыровым и Евкуровым от этого лучше не становятся.

И Евкуров, зажатый между Москвой, Кадыровым и боевиками, продолжает галерею образов северокавказских кадровых подходов Москвы. Если в Дагестане в соответствии с ежечасно вычисляемым балансом вычисляется доминирующая на данный момент коалиция, если в Чечне, кроме этого сильного лидера, вообще нет никого и ничего, то единственным ресурсом Евкурова было то, что он не Зязиков. И, может быть, надо сказать слово в его защиту: не он виноват в том, что этого ресурса не хватило и на два года. Среди задач, сформулированных в ходе нашей игры в слова, не значилось ни одной из тех, которая могла сделать этот ресурс хоть сколь-нибудь самовоспроизводящимся.

Другое задание

А силовики как стреляли на поражение, так и продолжают стрелять, причем поражение становится все более массовым. “Почему?” — спросил я у правозащитника Акиева. “Потому что они сюда прикомандированы, и всем хочется вернуться домой живыми. Поэтому легче и безопаснее стрелять по всему живому”.

Но противоборство республики с подпольем отнюдь не является основным сюжетом ингушской жизни, будучи, как и везде на Северном Кавказе, лишь одним из вторичных ее проявлений. Однако описанный подход тех, кто прикомандирован к Ингушетии, имеет полное право считаться аллегорией.

“Ингушетия — кажется, единственный субъект Федерации, у которого в графе “промышленное производство” гордо значится ноль”, — объясняет бизнесмен Магомет. Даже то, что еще вчера могло бы дать хоть пару сотых, умерло — включая промышленные достижения времен пресловутой особой экономической зоны. Например, типография, которая должна была зачем-то стать едва ли не крупнейшей в регионе. “Оборудование износилось окончательно”, — печально произносит омбудсмен Оздоев, и, кажется, только статус государственного человека не позволяет ему улыбнуться. Из того, что было построено на доходы от зоны, функционируют из последних сил только гостиница да новый аэропорт, из которого как летал один рейс в Москву, так и летает.

И дело, конечно, не в Евкурове, который, как гласит современный ингушский эпос, ушел однажды из родного Тарского, обещав никогда больше в эти края не возвращаться. У него была славная биография, и ингуши его если и винят, то совсем не запальчиво и как-то обреченно. Мне объясняют то, что объясняли и в Дагестане, и в Чечне: Москве нужна от нас только лояльность и бюджетные откаты, и неужели никто там, в Кремле, не боится, что все рухнет и в лес начнут подаваться целыми селами или вместо леса все хлынут однажды на площадь? “А если не боятся, — печально подводит итог собеседник, вчерашний бизнесмен, сегодняшний госслужащий, — значит все будет еще больше загибаться, и зря кто-то думает, что загибаться дальше некуда. И никаких Киргизий”.

А человек, который однажды ушел из Тарского, в отличие от своего предшественника, не боится полемики, он реагирует и выступает, по его мобильному телефону могут звонить правозащитники. Но сами правозащитники признают: если об одном и том же ему расскажем мы и расскажут военные, он поверит последним. “Это позиция человека, который считает себя хозяином: говорите, пожалуйста, никто не мешает. Но решение буду принимать я”, — объясняет Акиев. И это решение будет таким, что обязательно понравится Москве.

Но перед Евкуровым был Зязиков, и, когда Зязиков ушел, на улицах танцевали счастливые люди. Эти люди из последних сил заставляют себя верить, что тогда было еще хуже, значит, надо из этих последних сил держаться хотя бы за Евкурова. И без того не слишком убедительная ингушская оппозиция теперь может регулярно общаться с президентом, и ей тоже только и остается вяло его защищать неизвестно от кого, обвиняя во всем его окружение, разогнать которое ему не позволяет, конечно, Москва. И никто лично, получается, не виноват в том, что, как и прежде, здание в Назрани, которое не могли продать за 22 миллиона, вдруг покупается для республиканского Минздрава за 70 миллионов. Впрочем, власть может и не называть это коррупцией. Совершенно искренне. Знакомый, вхожий в ингушскую власть, рассказывает про нее со смехом: “Там как-то очень удивились: если я дал бизнес своему брату, а он потом меня отблагодарил — разве это коррупция?”. Я на всякий случай уточнил у рассказчика: писать это можно — его не вычислят? Собеседник снова рассмеялся: думаете, только со мной делятся такими сомнениями?

Евкуров действительно ни в чем не виноват. Он просто выполняет совсем другое задание.

СЕВЕРНАЯ ОСЕТИЯ

Забытый форпост

Вице-спикер североосетинского парламента Станислав Кесаев, смеясь, вспомнил “Путешествие в Арзрум”: “Осетинцы — самое бедное племя из народов, обитающих на Кавказе”.

— Пушкин, кстати, удивлялся, что мы не боремся за свободу. Все вот кругом воюют, а мы нет. Можно было бы сказать, что осетины к покорению отнеслись с пониманием, хотя с пониманием к покорению никогда не относятся. Просто есть такое понятие — историческая необходимость. Это когда, будучи малочисленным народом, понимаешь, что не надо объявлять войну Китаю.

А я всего-то и спросил, где в Северной Осетии традиционные северокавказские проблемы. “А кто вообще сказал, что они существуют?” — ответил вице-спикер вопросом на вопрос.

Там, где ходят трамваи

С формальной точки зрения Черменский круг, обычный кольцевой разворот, является территорией Северной Осетии, но после осетино-ингушского конфликта 92-го года он стал неофициальной линией размежевания, которую все уже привыкли считать административной границей между Северной Осетией и Ингушетией. На самом же деле Черменский круг — рубеж почти метафизический.

Все, что по эту его сторону, — империя. Ее форпост. Уютный город отставных военных Владикавказ со старейшим русским театром и бульварами, по которым ходят трамваи. По ту сторону Черменского круга не ходят трамваи, потому что там, где живут будто бы временно, трамваи не нужны. За Черменским кругом нет городов, потому что их там никто не строил, кроме разве что древних персов, но первый город России Дербент им уже давно перестал быть, Махачкала, памятник революционной урбанизации Дикого Поля, городом стать так и не успел. В то, что по ту сторону Черменского круга, будто бы и незачем было вкладывать деньги, нервы и державную душу, потому что все это можно с удовольствием и комфортом вкладывать в форпост, гарнизон и русский Баден-Баден.

В теплых провинциальных городах вообще намного труднее уберечься от ностальгической рефлексии.

…Что при царе, что после него, в тихом очаровании теплой провинции кое в чем жилось, может быть, даже получше, чем в столицах. Про то, что случилось после империи, в Северной Осетии рассказывают так же, как рассказывают от этом в Воронеже или Сибири. Да, был ВПК. Ничего не осталось. Конечно, разрыв производственных цепочек. Еще здесь была горная металлургия. Дорога через поселки-рудники — словно экскурсия по памятникам былому благоденствию, которыми не только в моногородах обычно служат руины.

Но то, что за Черменским кругом, — озлобленная безнадежность, на окраинах империи — депрессия, такая же тихая и безропотная, как сама вчерашняя провинциальность. Министр экономики Заур Кучиев печально рисует картину происходящего, и картина привычна, из местной экзотики только одно: остановилось водочное производство, и это действительно удар. Умер даже знаменитый “Исток”, и Заур Кучиев с готовностью поддерживает версию о том, что завод просто “заказали” конкуренты. Но он оживляется и рассказывает мне про фотоэлектронные пластинки, которые республика делает лучше всех в стране, и, может быть, даже во всем мире, и будто бы это настоящий инновационный шанс и вообще Сколково, а не занятие для нескольких десятков счастливчиков.

Вице-спикеру Кесаеву уже и раньше приходилось выслушивать это подозрение — мол, какие-то вы, осетины, совсем не северокавказские. “И я, когда мне это говорят, стучу по дереву… Да, мы — часть большой страны, и из-за этого у нас имеются маленькие, но большие проблемы”.

В форпосте все спокойно

Во Владикавказе, как и повсюду на Северном Кавказе, все друг друга, кажется, знают, и мой старый знакомый, обнявшись с очередным прохожим, усмехнулся: “Ты хотел посмотреть на нашу оппозицию?”. Прохожий улыбнулся, как мне показалось, не без того же легкого ехидства. Молодой человек оказался организатором местных флэшмобов, которые здесь, на центральной площади, иногда случаются — по поводу какой-нибудь неправильной застройки или отравляющих выбросов агонизирующего “Электроцинка”. Власть выслушивает протестующих с пониманием, но уютную ткань былого Владикавказа продолжают протыкать невообразимого цвета многоэтажки, как продолжают пропитывать атмосферу трупные газы “Электроцинка”. Еще по части оппозиции здесь, конечно, есть коммунисты, но запоминаются либерал-демократы, которые бомбардируют полпредство идеями вроде социального такси: партии — ее логотипы на машинах, пассажирам — смешные цены, вопрос только в том, кто будет оплачивать разницу, и жириновцы никак не могут понять, почему этого не хочет взять на ебя бюджет.

Оппозиции нет. Вообще. Как в Чечне. Только, в отличие от Чечни, здесь никто не врывается в дома по ночам, и на вопрос об отсутствии оппозиции власть сама, кажется, удивлена. “У вас что, все хорошо?” — “Да ничего хорошего, как везде”. — “Может быть, у вас дотаций в бюджет намного меньше, чем у соседей?” — “Да нет, ненамного, около семидесяти пяти процентов”. — “Может быть, у вас выросло поколение честных чиновников, которые не дают украсть из них ни копейки?” Собеседники окончательно расслабляются и только спорят между собой, когда я рассказываю, что в Дагестане цена справки об инвалидности — ее годовая доходность. “Нет, у нас подешевле…” — “Ну ладно, ничего не дешевле, примерно столько же…”

Отличие от всех остальных северокавказских пространств одно, но принципиальное. Здесь — стабильность, которая соседям и не снилась. Это значит, что за близость к бюджетным потокам здесь никто не бьется. В борьбе за право черпать из них североосетинские чиновники достигли невиданного консенсуса.

Здесь больше нет внутреннего и негасимого конфликта за право быть главным финансовым диспетчером. Наезд на водочную промышленность здесь воспринимают как общенациональную беду. Над идеей энергетического кластера здесь посмеиваются одинаково и вне всяких различий в политических пристрастиях: никакой сетью малых ГЭС Северная Осетия не покроется по той простой причине, что гораздо выгоднее с точки зрения чиновного счастья вечно строить Зарамагскую ГЭС. И никому в Северной Осетии от этого хуже жить не становится.

И вся формула про маленькие, но большие проблемы. Раньше на бонусы от паленой водки, которую разливали в каждом подвале, здесь строились дворцы. Теперь дворцов стало меньше, нет даже “Истока”, скромнее стал бюджет. Пугать Москву Владикавказу нечем — ни тебе готовой перейти в перестрелку борьбы кланов, ни ваххабитов, ни идей независимости, ни захудалого межнационального конфликта. Все друг друга знают, во главе республики тот, кто для каждой мало-мальски значимой чиновной команды — свой. И нет ничего такого, что можно было бы продать на рынке природных политических ресурсов. В форпосте все спокойно, особенно когда всем ясно, что никакой необходимости в форпосте нет, а имперская инерция продолжает работать. В отличие от “Истока”.

Солидарность по-осетински

И тут, казалось бы, такая невиданная удача: война в Южной Осетии. Северная Осетия, конечно, никакая не передовая, но чем не повод обозначить свою стратегическую значимость. “Почему восстановлением Южной Осетии занимается кто угодно, только не осетинские строители?” — не боясь текстуальных совпадений с творчеством президента братской Южной Осетии, говорят североосетинские чиновники. В попытке найти хоть какую-нибудь тему для счета, который можно было предъявить Москве, Владикавказ не стесняется быть запальчивым, и Теймураз Мамсуров говорит о неминуемом объединении двух Осетий. И если Северная Осетия не становится тыловой базой, то пусть ей достанется хотя бы часть функций штаба по восстановлению Южной Осетии. А поскольку любая политическая позиция во Владикавказе практически сразу становится единой, Южная Осетия оказывается ловушкой и способом раздвоения сознания — вполне, кстати, северокавказского. С одной стороны, северные осетины по-прежнему отнюдь не в восторге от массового переселения энергичных южан на север, которое началось еще после первых конфликтов в Южной Осетии в начале 90-х. И уж тем более они не испытывают восторга от лидера этих южан. Не говоря о том, что среди северян не так уж мало тех, кто и вовсе полагает осетинское родство формальным, считая, что за века жизни в Грузии южные осетины стали куда ближе к соседям, чем к братьям. С другой стороны, солидарность, в том числе и внутриэлитная, — фирменный осетинский знак, даже вполне либерально настроенные люди вынуждены комментировать боевые югоосетинские сюжеты так, будто их история и на самом деле началась только в начале августа 2008-го. И Эдуард Кокойты обречен быть “нашим”, просто потому, что быть в оппозиции здесь как-то вообще не принято.

В общем, так и выглядит гармония по-северокавказски. Переназначение на новый срок Теймураза Мамсурова в Москве сомнений не вызвало. То, что делает Северный Кавказ — большой и бурный распил бюджетного потока, здесь проходит тихо, без полемики и дорогостоящих сюрпризов. Чтобы быть у Москвы на самом хорошем счету, больше ничего не требуется. “Забытый форпост” — это второй вариант идеальной вертикали. Первый, напомним, в Чечне — там, куда этот форпост переехал.

КАРАЧАЕВО-ЧЕРКЕСИЯ

Искусство играть в карту

В любом национальном конфликте есть та счастливая фаза, когда его еще можно изучать по анекдотам. Один из лидеров черкесского национального движения “Адыгэ Хасэ” Мухаммед Черкесов рассказал о тысячелетнем черкесском этикете и истории этих бескрайних земель, в которой еще шестьсот лет назад признаки существования карачаевцев не прослеживались. О мире и дружбе, которые все равно царили между народами, и в частности о том, как любая карачаевская свекровь мечтала заполучить черкешенку-невестку. Почему? “Не скажу”, — вдруг создал Мухаммед Черкесов интригу. И только с оговоркой “не для прессы” рассказал анекдот про карачаевцев. Не бог весть какой смешной и новый. Как выяснилось уже через час, точно такой же анекдот рассказывают про черкесов карачаевцы. Вполне беззлобно. “Если черкесы у нас историю украли, что им стоит украсть у нас анекдот?”

“Из республики уезжают все. Кроме карачаевцев. Подумайте сами — о чем это говорит?” — спрашивает Черкесов. “Они очень много требуют, — парирует лидер карачаевского национального движения Мухаммед Абайханов. — Их же меньшинство? А у нас демократия, значит, меньшинство должно подчиняться. И у кого в руках крупный бизнес? У черкесов”. “Да, а что нам остается?” — все так же заочно отвечают черкесы и загибают пальцы: — Министр сельского хозяйства — их, министр финансов — их”.

И тогда я спросил Мухаммеда Черкесова без обиняков: “То есть все у черкесов настолько плохо, что они отстранены даже от коррупционных потоков?” “Ну, конечно!” “Весь сыр-бор из-за того, что одна группировка проигрывает другой в доступе к финансовым потокам?” — так же прямо спросил я у Мухаммеда Абайханова, и он посмотрел на меня с любопытством, как на человека, который наконец догадался, что творог делают из молока.

Проект “Каждому по Ингушетии”

В общем, съезд черкесского народа потребовал разделения республики и создания Черкесской автономии. Сенсацией требование не стало.

Хроника совместного существования черкесов и карачаевцев так же захватывающа, как и вообще история перекройки местных административных рубежей. Латая карту после ликвидации Горской республики, так и не ставшей воплощением большевистской мечты о всеобщем кавказском умиротворении, карачаевцев и черкесов в 22-м году объединили — чтобы спустя четыре года снова разъединить. Как уверяют и карачаевцы, и черкесы, истинную формулировку от народов скрыли: в связи с невозможностью совместного проживания. Потом, в 43-м, карачаевцев депортировали — и границы опять меняли, как пришлось менять их снова, когда они вернулись, и совместное их проживание с черкесами было признано не только возможным, но и необходимым. Словом, черкесы, привыкшие быть отдельной автономией, оказались меньшинством в странном образовании внутри Ставропольского края. Когда в 91-м году вехи снова сменились, и Карачаево-Черкесия обнаружила себя полноправным субъектом Федерации, все пять ее государствообразующих народов — карачаевцы, русские, черкесы, абазины и ногайцы — предложили и вовсе счесть республику анахронизмом и разделить ее на пять же отдельных территорий. С учетом размеров республики местные остряки назвали эту систему проектов “Каждому по Ингушетии”.

Теперь о своих тогдашних ошибках говорят и карачаевцы — дескать, погорячились, не стоило поддаваться на черкесские провокации, и незачем вообще этот вопрос поднимать, и черкесы: “Мы дали слабину и сняли требование о разделе. Чиновнику же лучше руководить большим колхозом, чем маленьким, и наши же, черкесские, чиновники нас уговорили”.

А статистика смешанных браков еще оставалась жизнеутверждающей, и, как вспоминают 40-50-летние, национальность тех, с кем они учились в одной школе, они узнают только сегодня. Идиллии, может быть, и не было, но все знали, что при любом раскладе все разрулится, до крайностей дело не дойдет, и сотня черкесов врукопашную против сотни карачаевцев — это из истории какого-то другого города. Оказалось, того самого. Станицы Баталпашинской, потом Ежово-Черкесска и, наконец, просто Черкесска. Межнациональная полемика перешла в обыденность поножовщины. В центре города и на его окраинах. Где-то раз в месяц и уже несколько лет.

В Карачаево-Черкесии даже точно знают если не день, то неделю, в которую все началось: в мае 99-го, на президентских выборах. Вечный начальник республики Владимир Хубиев уходил в историю вместе, как могло показаться, с принципом, согласно которому первый человек в республике должен быть карачаевцем. Мобилизация могла быть только национальной. И, как оно бывает в таких случаях, беспощадной. Мобилизация удалась на славу — с обеих сторон.

Оказалось, что в межнациональном конфликте действительно не бывает победителей и проигравших. И вовсе не по той причине, по которой, как принято считать, не бывает таковых в ядерной войне.

Победа — не цель, и поражение — не провал. Это просто разные технологии и разные амплуа.

Национальный откат

В карачаевских аулах пейзажи ничуть не менее лунные, чем в черкесских. Как бы ни распределялись посты в правительстве. Свой диагноз Карачаево-Черкесии и, может быть, всему Северному Кавказу публицист Мурад Гукемухов облекает в форму сочувствия местному чиновнику: живется ведь ему намного труднее, чем, скажем, красноярскому коллеге. “У того — Енисей. У нашего — жалкая Кубань. Тому, чтобы построить дом в Сочи, нужно из дотаций на укрепление береговой линии украсть процент-другой. Наш должен украсть все…”

Как утверждается, в Карачаево-Черкесии поголовье овец — около миллиона. “Но даже в самые счастливые советские годы в Карачаево-Черкесии оно едва достигало четырехсот тысяч”, — говорит Гукемухов. Говорят про десять тысяч лошадей, и осведомленные люди готовы пойти на самоубийство, если их наберется хотя бы тысячи две. “Когда-то прямо с гор по трубам сюда текло молоко, — словами из детской сказки вспоминает минувшее казачка Татьяна Козырева из станицы Исправная. — Там были пастбища, а здесь — сырзавод”. Оказалось, именно сырзаводом когда-то были руины, отделенные от ее дома бурьяном и наводящие на подозрение, что бомбардировщики, летевшие утюжить Грозный, по дороге случайно уронили пару бомб здесь, в предгорьях Архыза. И в самом деле, зачем нужен сырзавод, если рентабельность скота, существующего исключительно в отчетах, в разы выше каких-то дурацких технологических цепочек, о которых мы, смеясь, рассуждаем с экономистами, и зачем строить дороги, если деньги исправно идут на те, что давным-давно и построены, и уже разбиты.

А бюджет страны ведь и вправду выглядит настолько бездонным, что коммерческие схемы издевательски просты. Скажем, сорок тысяч рублей выделяется на душу населения ветхого жилья. Чего-то приличного на эти деньги в Черкесске не купишь, зато можно прописать в лачуге десяток человек, которые немедленно, всего за половинный откат получают четыреста тысяч произведенных из воздуха рублей. Надо ли кому-то объяснять, что источник неиссякаем и лачуга ждет следующих счастливых клиентов?

А в связи с тем, что сырзавод никому не нужен, дотаций требуется все больше. Чем больше дотаций, тем острее борьба. Поэтому политика на Северном Кавказе — это искусство повышать ставки. По всем законам финансовой пирамиды, потому что пирамида, переставая расти, немедленно рушится. У каждой республики технология своя, в Карачаево-Черкесии она незамысловата, как схема получения компенсации за ветхое жилье, и называется “Межнациональный конфликт”. Поэтому, допустим, откат, который везде откат, в ситуации межнационального противостояния ко всем своим преимуществам еще и монополизируется, потому что и откатывать надо по национальной вертикали. Может быть, кстати, и по этой причине в Черкесске, который даже самые большие его патриоты не решаются назвать лучшим городом на земле, стоимость квадратного мера приближается к московской.

Бюджет для Великой Черкесии

Естественно, самые бюджетные министерства вроде минсельхоза отдаются карачаевцам. “Но ведь что такое национальная вертикаль? — задается вопросом Гукемухов. — Ты же не просто складываешь деньги в чемодан или раздаешь тем, кто под тобой. Деньги — это ресурс, они должны быть готовы к работе, и ты, сидя наверху, должен в любую минуту быть уверен: в нужный момент твои люди скинутся и мобилизуются”. Так было всегда, в нужный момент по своим вертикалям скидывались и мобилизовывались и карачаевцы, и черкесы. Вопрос только в том, кого считать своими людьми.

Карачаевцами были все три президента — и Владимир Семенов, и Мустафа Батдыев, и нынешний глава республики Борис Эбзеев. Но Мухаммед Абайханов хитро улыбается: “Чего черкесы жалуются — у них же был свой президент” “Кто это?” “Батдыев”. Обида карачаевцев на своего соплеменника непреходящая, но и не запальчивая. Все понятно, и обижаться не на что — бизнес. Батдыев, получивший власть, быстро обнаружил, что присягать ему на верность карачаевские элиты не торопятся — они к этому времени уверенно ставили на других предводителей, и никого из сильных карачаевцев Батдыеву не осталось. Пришлось ставить на черкесов. Впрочем, Абайханов не совсем точен, и “черкесским президентом” Батдыев тоже был недолго. Карачаевцы, осознав ошибку, изъявили готовность к сотрудничеству. Все стало на свои места, вертикаль восстановилась, и Мустафа Батдыев остался в новейшей истории российского федерализма сильным президентом.

Его сменщик Борис Эбзеев судьбу искушать не стал, какие карачаевские элиты у него были, на те он и положился, не дожидаясь присяги. В связи с чем уверенности в том, что в случае необходимости карачаевская вертикаль скинется и мобилизуется, как и вообще в существовании такой вертикали, никакой нет. “Ему, скажем, перед выборами приносят список его будущего большинства в парламенте, он его благословляет, а после выборов выясняется, что большинство это не его, а совсем другой карачаевской группировки”, — посмеиваются люди, посвященные в политическое таинство республики. Поэтому в Москве Борис Эбзеев считается слабым президентом. И тем острее борьба. И, как считается, межнациональный конфликт.

И, с одной стороны, на площадях пока никто не собирается. А, с другой стороны, Мурад Гукемухов убежден, что сегодня ситуация даже хуже, чем она была в горячие майские дни 1999-го. “Тогда каждый из национальных лидеров контролировал свою толпу. И отвечал за нее перед Москвой — таковы были правила игры. Сегодня если толпу кто-то и контролирует, то никакой ответственности ни перед кем он уже не несет”. Вертикаль пожирает саму себя, к радости тех, кто должен ее крепить. Карачаевские группировки, побеждая в борьбе с черкесами, бьются между собой, а черкесы время от времени спорят, кто именно из их сильных людей, борясь за право быть опорой Москвы, организовал свое самоутверждение на историческом и никем не замеченном съезде. В его требованиях ничего, кстати, не было про Великую Черкесию, которая охватывает и Кабарду, и Адыгею, которая вообще в Ставрополье, и изрядную часть олимпийского Краснодарского края. Но в приватных разговорах поверившие в идею черкесы подтверждают: да, Кабардино-Балкария должна войти в состав Черкесии. “А как же балкарцы?” “Пусть задумаются…” И все понимают: с таким же успехом можно присоединить Турцию или Иорданию по факту нахождения там большой черкесской диаспоры. Но ничего не остается, и нельзя останавливаться. Политика в этих краях только и может быть искусством повышения ставок.

ЭПИЛОГ, ИЛИ ПЕРЕДНИЙ КРАЙ В ГЛУБОКОМ ТЫЛУ

Татьяна Ивановна Козырева продает свой дом в карачаево-черкесской станице Исправная, хотя вполне могла бы и учредить в нем маленький этнографический музей. За два века существования станицы в ее казачьем доме нечему было меняться: дотошно выбеленные стены, печка, из мебели кровать, на стене иконка. Больших денег она за свой дом не выручит, продаст она его, скорее всего, карачаевцам, с которыми обитателей русской станицы всегда связывали непростые отношения. Но рассказывает она о них без обиды и запальчивости, и я вспоминаю начало своего кавказского путешествия в древнем дагестанском Дербенте, где русские, ведущие свою здешнюю историю с петровских времен, уже устали объяснять: мы здесь — другие, мы — кавказцы.

Бабка у Козыревой — черкешенка. О набегах нынешних горцев, которые нет-нет, да уведут у кого-нибудь корову, она рассказывает как о продолжении истории, которую она знает от бабки. “Если они украдут у нас девушку — значит, все, отрезанный ломоть, если наши пленят горянку, то обращали в православие. Воевали жестоко, но и куначили сильно”. Но горцы, пленившие казачью красавицу, — это было полбеды. Хуже, если никому не приглянувшуюся дочку надо было отдавать за “мужика” — за пришлого русского, волею судьбы сюда заброшенного, или вообще, отправлять с глаз долой в большую империю. Про такую если и вспоминали, то лишь как печальный курьез, под сочувствующие взгляды соседей и кунаков-горцев. Татьяна Ивановна улыбается: в ее роду есть и такая.

В ее голосе чуть добавляется чеканности. “Была национальная политика. И при царе, и при советах. А теперь нет”. Что за политика? Козырева задумывается. “Зачем здесь были нужны казаки? Чтобы проводить политику империи”. Черкесов, живших в горах, для пущего контроля переселяли на равнину, а в предгорьях ставили станицы, Исправную или Сторожевую, чтобы окончательно отрезать горцев от гор. Империя шла на Кавказ, она воевала с Турцией, она расширялась, в ее обозе сюда ехали обрусевшие дети лояльных ей народов — армяне, греки, евреи. “А вы, значит, вместо того, чтобы исполнять имперское предназначение, взяли да и стали таким же кавказским народом, как и черкесы, даргинцы, чеченцы?” Козырева улыбается. Кажется, радоваться этой мысли ей мешают только неисчислимые мужики, которые сюда понаехали — и при царе, и при советах, в соответствии с той самой национальной политикой. Но она продолжает настаивать: Кавказ был передовой линией империи, ее вечным фронтом, который надо было защищать. “А когда этот смысл исчез, другого так и не появилось?” Козырева, председатель русского общества “Казачка”, кивает. Она продает свой дом. И это вкратце вся история, теория и практика всех кавказских исканий большой страны.

Армия для счастливчика

Империя расширялась, и Кавказ был форпостом. Форпосту не отказывалось ни в чем, и даже ссылка сюда оборачивалась в итоге “Хаджи-Муратом” и “Героем нашего времени”, по которым империя и изучала свою диковинную окраину. К ней по привычке относились как к форпосту и потом, когда, в соответствии с доктриной, соседом в этих краях был враг и член агрессивного блока НАТО. А потом выяснилось, что никакого врага больше нет, а есть огромное пространство, на котором люди с навязчивой частотой цитируют Расула Гамзатова, сформулировавшего кредо: мы в Россию добровольно не входили, и добровольно из нее не выйдем.

Может быть, поэтому, не находя никаких ответов, власть с аналогичным упорством продолжает настаивать на мифе о великом стратегическом назначении Кавказа. Не турки, которые уже двести лет мечтают о реванше, то хотя бы трубопроводы, хотя бы всемирное нашествие ваххабитов, с помощью которых мир пытается поставить страну на колени, и передний край этой битвы снова проходит по Кавказу. И большая страна верит, потому что для нее это единственный ответ на вопрос, зачем ей Кавказ.

А народ-покоритель, который бился и куначил с покоренными, действительно уходит. В Карачаево-Черкесии его численность уменьшилась на треть, и в русских станицах все больше карачаевцев, и в Черкесске мой русский собеседник, который из-за своего статуса госслужащего, увы, в нашем рассказе останется анонимом, дал на этот счет исчерпывающий ответ: “Да, русские уезжают. Не потому, что их отсюда гонят. Просто уничтожена экономическая среда обитания”. То, что можно было здесь делать, и то, ради чего сюда ехали те же советские “мужики”, исчезло, развалилось, растворилось в горных потоках, как деньги, выделенные на укрепление береговой линии. А еще — есть куда и к кому ехать, в отличие от тех, кто, уезжая отсюда, становится лицом кавказской национальности, но все равно тоже уезжает, хоть и не в таком количестве.

И, наверное, прав коллега из Черкесска Мурад Гукемухов — тот, кто сформулировал разницу между Северным Кавказом и всей остальной бескрайней страной: красноярскому, скажем, чиновнику достаточно из выделяемых из Москвы дотаций украсть процент, а северокавказскому для эквивалентного уровня благосостояния нужно украсть все. Только зря он северокавказскому чиновнику при этом издевательски соболезнует. Потому что есть у этой разницы и другая, чрезвычайно выигрышная сторона: этому чиновнику это все украсть не просто позволено — это непреложное правило игры.

Все неповторимое своеобразие Кавказа связано не с горами, не с покоренностью и не с геополитикой, а с тем, что делало теплые советские края торжеством советской же коррупции. Секрет укладывался в скучную тогдашнюю формулу экономического процветания: завышенные цены на сельхозпродукцию и смешную цену на энергоносители. То, что наполняло счастьем Кавказ и Среднюю Азию, их и сгубило, когда было предложено по нормальным экономическим законам.

Однако то, что стало крахом для населения, вынужденного срочно осваивать турецкие и польские рынки, для чиновника стало счастьем даже покруче того, которым была осенена жизнь его советского предшественника. Тому даже для знаменитых приписок надо было хоть что-нибудь все-таки вырастить, выпустить или хотя бы перевезти. Теперь эта тягостная необходимость исчезла. Чиновник перестал нести ответственность даже за никому не нужные заводы. Первым и естественным шагом к спасению утопающих республик стали бюджетные дотации, и единственным назначением чиновника стало их распределение.

Но теперь и счастливчиком мог стать любой из тех, кто был способен доказать свою силу, и только из-за чеченских фронтовых дымов никто как-то не заметил, что в соседнем Дагестане у каждого честолюбивого человека имеется своя небольшая армия. Вчерашний хасавюртский рэкетир стал главным дагестанским нефтяником, вчерашний заготовитель шерсти — мэром, вчерашний криминальный авторитет — председателем госкомитета. И в этом жизнерадостном ключе в той или иной степени со временем стали разворачиваться события везде. Просто на Северном Кавказе и советской власти всегда было не больше, чем у местного милицейского начальника — желания выйти из кабинета с намерением противопоставить местной традиции смешной советский закон.

“Неужели в Москве не боятся, что у нас дело постепенно дойдет до Киргизии?” — спрашивали меня в Ингушетии люди, от своего приобщения к власти не потерявшие любопытства к происходящему. И сами качали головами: может быть, только Киргизии они и боятся. “А Киргизии не будет. Значит, все будет еще хуже. Это ведь только кажется, что хуже быть не может…”

“Наши” на Кавказе

И, как в каждой северокавказской республике играют в одну и ту же игру в бюджетный распил, так в каждом здании местной власти обязательно найдется человек, который знает простое решение всех кавказских проблем. Один из высокопоставленных министров в Махачкале даже удивился нашим сомнениям. “Надо устранить из этой власти 10, ну, 12 человек, и все станет на свои места. Необязательно убивать — просто отстранить от бизнеса и от власти”. В Ингушетии правительство поменьше, поэтому один из чиновников доверительно ограничился пятью—шестью. В раскаленных Ессентуках, где резиденция полпредства встретила нас прохладой и безлюдьем, решения не знают, но программа-минимум формулируется примерно в тех же параметрах: “Как минимум в половине республик руководителей надо менять”.

Да и вообще, со всеми вопросами, которые у меня накопились за тысячу километров путешествия, в полпредстве нас встретили с полным пониманием. Я ведь очень хотел наконец узнать, почему за полгода работы федеральные посланцы на Кавказ прорывом и революцией объявили знаменитый туристический кластер из пяти горнолыжных курортов, которые обязаны стать отечественной заменой Куршевелю. Когда властные люди в Махачкале, Владикавказе или Черкесске говорят про курорты официально, их уверенность в туристическом будущем может сравниться лишь с тем напряжением, которое позволяет им сдержать улыбку. Выключение камеры становится сигналом к расслаблению, и мы говорим на одном языке, и я снова слышу то, что слышал всю эту тысячу километров: помилуйте, какие курорты? Кто их будет строить? Какой дурак будет инвестировать? Я в ответ рассказываю про чеченский опыт, который учит: инвестировать совершенно необязательно в то, что может потом принести доход. Люди понимают. “Это другое дело…”

В полпредстве интрига затянулась еще туже. При упоминании курортов там улыбнулись уже знакомой нам смущенной улыбкой, которая должна была скрыть легкое и недоуменное раздражение:

— Ну что нас все донимают этими курортами?

— А есть что-нибудь еще?

— Если бы вы почитали проекты, которыми нас бомбят республиканские лидеры, вы бы над курортами не смеялись.

Нариман Гаджиев, коллега из Махачкалы, ведет на дагестанском телевидении передачу, один из героев которой, пародируя творчество власти, задался вопросом: “Зачем нам курорты? Давайте сразу создадим управление по аэронавтике и построим космодром”. Собеседник из полпредства понимающе кивает. Проектов выделения бюджетного финансирования под производство вечных двигателей и маниловских беседок в полпредстве накопилось несколько папок. “А это все надо было читать. А кому читать?”

Ударный форпост президента на Северном Кавказе — как кадрированная дивизия: есть полпред, шесть замов, пара начальников управлений. Здание в Ессентуках — пристанище, потому что в Пятигорске, объявленном столицей округа, помещение нашли только через полгода после учреждения округа. В Пятигорск, впрочем, полпредство все равно не стремится — один опыт начальственного визита в сторону Машука парализовал город намертво, никаких симпатий федеральному начинанию не добавив.

А прошло более полугода. “Лагерь! — радостно вспоминают в полпредстве. — Молодежный лагерь для ребят с Северного Кавказа, где они могли бы нормально общаться”. — “Что-то вроде Селигера?” — “Нет, никакой политики и никаких “Наших”. Даже депутатов не надо”. Уже через несколько дней стало ясно, что курировать лагерь будет Министерство по делам молодежи. То есть “Наши”.

Полномочия для кризис-менеджера

Майя Аствацатурова, политолог из Пятигорска, к людям из полпредства относится с симпатией и хорошо понимает: за полгода полпредство не дало повода даже для критики. Она не спорит с гипотезой о том, что рачительное вложение небольшой суммы в дряхлеющий Пятигорск могло бы явить результат куда более впечатляющий, чем все взятые вместе макеты будущих Куршевелей. “А вы ждали немедленного прорыва? Вы же проехали весь Кавказ, все видели?”. “А что они вообще могут сделать?” — спросил я, поскольку успел увидеть и в самом деле достаточно. “Кое-что могут…”

“Что-то из этого может получиться, — без особого, как мне показалось, воодушевления предполагал во Владикавказе спикер североосетинского парламента Станислав Кесаев. — Нам уже присылали генерала, присылали чиновника. Может быть, здесь и в самом деле нужен менеджерский подход”.

— Топ-менеджер или кризис-менеджер?

— Топ-менеджер, работающий в режиме кризис-менеджера.

Полномочия, которые у кризис-менеджера должны быть хоть сколь-нибудь диктаторскими, пока позволяют полпредству не столько наступать, сколько обороняться, и лучшим примером этой обороны можно, кажется, считать его немноголюдность. Помимо проектов века, которыми республики принялись закидывать полпредство, каждый местный руководитель, естественно, счел делом чести провести в новую структуру своих людей. Может быть, поэтому было сочтено полезным не набирать вообще никого, чем брать лоббистов. Слабину Ессентуки, как полагают наблюдатели, дали только один раз: после долгих борений одним из замов Хлопонина стал генерал Еделев — как уверены на Кавказе, большой друг Рамзана Кадырова.

Но если и так, то, надо полагать, это стало последней удачей чеченского президента. Он, говорят, вообще в хлопонинском кресле видел одно время себя или того же Еделева. И по всему Северному Кавказу таксисты и торговцы на рынках уже убеждены: Кадыров — заместитель Хлопонина, но это формально, потому что на самом деле это Хлопонин — заместитель у Кадырова. “Вот как? — совсем не удивились в полпредстве. — А про совещание по энергетике вы не слышали?” С этого совещания Кадыров со скандалом ушел, не добившись привычных преференций по оплате Чечней электроэнергии. Но это еще полбеды. Хуже для Кадырова то, что с учреждением полпредства ему стало несколько труднее проникать в ту самую последнюю и самую высокую инстанцию, именем которой в Грозном назван центральный проспект. “Похоже, Хлопонин должен помочь Путину несколько дистанцироваться от своего немного назойливого протеже”, — предполагал в Грозном знакомый политолог. “Да, что-то в этом есть”, — частично подтвердили версию в Ессентуках.

Перемирие

“Да, половину надо менять, — говорят в безлюдном полпредстве и тут же оговариваются: — Но как? Куда вы в одном случае денете ауру Беслана, в другом — ауру покушения, в третьем — еще что-то?”

Да, с курортами получилось как-то незамысловато. С энергетикой тоже. “А сколько у вас времени?” — “Мало. Мы это тоже понимаем”. — “И что делать?”

На самом деле, из всех вожделенных полномочий, как надеются в полпредстве, одно у них и в самом деле есть. “Мы можем в режиме капли, которая точит камень, влиять на кадровую политику на Кавказе”. То есть будоражить Москву рассказами про очередное достижение кого-то из той половины, которую надо менять. И верить, что от них можно избавиться. И в то, что это хоть что-то изменит. И, может быть, удовольствоваться тем, что, глядишь, и уволят кого-то из каких-нибудь заместителей.

Впрочем, Майя Аствацатурова видит в учреждении нового округа и более глубокий смысл. “Это — сигнал к перемирию. К паузе. Если хотите, попытка выиграть время. Ведь сам факт учреждения полпредства заставил всех участников северокавказской игры по крайней мере затаиться. Посмотреть, что из этого выйдет. А для того чтобы разобраться, им потребуется время”. Сколько? Если даже ничего не выйдет, по мнению Аствацатуровой, у власти год-два появляется. В полпредстве эту версию тоже не оспаривают. Правда, насчет года-двух высказывают осторожный скепсис.

Здесь вообще не питают иллюзий. Здесь не рассказывают про стратегическое назначение Кавказа, про неуправляемых горцев, здесь даже не говорят о коррупции, клановости и ваххабитах. Здесь все понимают о том, что вторично. А о том, что первично, в приватных разговорах даже позволяют себе предположить: может быть, не стоит отдавать “Единой России” во всем контрольный пакет? Может быть, чуть ослабить хватку, чтоб появился интерес к нормальной политической борьбе, в том числе, может быть, и у тех, кто завтра-послезавтра уйдет в лес?

Им, кажется, даже довольно комфортно в теплом городе Ессентуки, в стильном здании, в своем кругу и в кадрированном состоянии. Они должны держать руку на пульсе, и пусть будет спокойно хоть год-два, лишь бы без Киргизии, остальное не страшно, а там будет видно. За эти год-два на деньги для курорта Мамисон в Северной Осетии, наверное, построят еще пару мостов через горные реки. В Хасавюрте взорвут несколько десятков машин и расстреляют несколько десятков милиционеров. В Итум-Кале, может быть, отменят режим КТО, но потом поймут, что погорячились, и введут его снова. В Грозном построят хоккейный дворец. Черкесы, видимо, проведут еще один съезд. И Татьяна Ивановна Козырева, наверное, продаст свой дом. Кажется, последний обитаемый дом на ее улице. Вадим Дубнов. Москва — Махачкала — Грозный — Назрань — Владикавказ — Черкесск — Ессентуки

Счетная палата недосчиталась в Абхазии 346,8 млн. руб. Счетная палата РФ обнаружила нарушения в использовании средств федерального бюджета, направленных на поддержание экономики Абхазии. Сумма ущерба составила 346,8 млн. руб., говорится в отчете контрольного ведомства

Ведомство Сергея Степашина опубликовало результаты проверки использования бюджетных средств, направленных в 2009 и в 2010г. на оказание финансовой поддержки Абхазии.

Среди самых дорогостоящих нарушений – договор администрации Гагрского района с «Абхазводоканал-сервис» по водоснабжению района на 696,61 млн. руб. без проектно-сметной документации в нояб. 2010г.

За 4 месяца до этого администрация Гагрского района полностью оплатила работу того же «Абхазводоканал-сервиса» без их фактического выполнения и подтверждения актами выполненных работ – на это ушло 97 млн. руб., хотя изначально аванс должен был составить лишь 40 млн. Кроме того, стоимость работ была завышена почти на 55 тысяч руб.

Интересно, что при этом «Абхазводоканал-сервис» не имеет лицензий на осуществление деятельности по проектированию и строительству. «Кроме того, устав общества не предусматривает возможности осуществления деятельности по проектированию, а в штате компании отсутствуют технические специалисты», – обнаружила Счетная палата.

Тратили с размахом. Значительные нарушения Счетная палата зафиксировала и в строительстве. Так, Управление капитального строительства кабинета министров Республики Абхазия без договора перечислила подрядчикам более 77 млн. руб. из российского бюджета, без актов выполненных работ оплатило некие работы на 56,8 млн. руб., а также приняло и заплатило лишних 2,4 млн. руб. за строительно-монтажные работы и материалы.

Подобные нарушения обнаружены при проверке расходования средств, полученных из бюджета РФ, абхазской госкомпанией «Абхазавтодор». Между тем, 12 янв. 2011г. глава Счетной палаты Сергей Степашин заявил на встрече с журналистами в Сухуми, что его ведомство не нашло в Абхазии фактов разворовывания российской финансовой помощи.

«Я хочу сказать, что никаких разворовываний в прямом смысле слова не обнаружили, т.е. нецелевого использования бюджетных средств, а по российским законам, это требует уголовного преследования, мы не выявили, – цитировало Степашина РИА Новости. – Жуликов, слава Богу, пока у вас не нашли, по крайней мере, что касается бюджетных средств, выделяемых Россией».

Удорожание, которое носит «объективный характер». Говоря об основных результатах проверки целевого использования средств федерального бюджета в Абхазии, Степашин заявил, что сумма в 300 млн. руб., названная в отчете финансовыми нарушениями, – это удорожание, которое имеет «объективный характер».

Одна из главных причин нарушений, найденных российским контрольным ведомством, – отсутствие в Абхазии эффективной, соответствующей требованиям времени системы организации бюджетного процесса.

Противоречивые результаты проверки трат российских бюджетных денег в Абхазии могут сигнализировать о начале борьбы российских инвесторов и абхазского правительства, считает Энвер Кесриев, заведующий сектором Кавказа Центра цивилизационных и региональных исследований РАН.

«Возможно, это российские инвесторы конкурируют в борьбе за какие-то заказы, – предположил эксперт. – Инвестиции идут не только через правительственные каналы, они идут и непосредственно [напрямую, в обход госканалов]. И многие российские компании серьезно заинтересованы в частном проникновении в Абхазию, особенно для формирования там самостоятельной, независимой от государства туристической инфраструктуры». Вполне возможно, что абхазское правительство не заинтересовано в этом и желало бы, чтобы все эти инвестиции шли через него, говорит Кесриев BFM.ru.

Россия начала оказывать финансовую помощь Абхазии два года назад по соглашению, подписанному в марте 2009г.

В том же году из российского бюджета Абхазия получила 2,4 млрд. руб., в 2010 – почти 5 млрд. руб. В 2011г. Абхазии предстоит освоить 4,23 млрд. руб. из федерального бюджета РФ (с учетом перешедшего с 2010г. неосвоенного остатка в 1,2 млрд. руб.).

Аналогичное соглашение было заключено между Россией и Южной Осетией, помимо заявленных ранее 8,5 млрд. руб. на восстановление региона после войны с Грузией. Кроме того, экс-мэр Москвы Юрий Лужков обещал направить на восстановление столицы Южной Осетии, пострадавшей в ходе грузино-югоосетинского конфликта в авг. 2008г., более 1 млрд. руб. из городского бюджета.

В нояб. 2010г. Генпрокуратура Южной Осетии выявила «массу случаев хищений и нецелевого расходования средств российскими подрядными организациями, которые были связаны с подведомственной Минрегиону структурой «Южная дирекция» и российскими ГУПами», – сообщало «Эхо Кавказа». Было возбуждено 14 уголовных дел, но «большинство фигурантов этих дел успели скрыться от преследования на территории России». Против кого именно было заведены уголовные дела, не разглашалось.

В начале этой недели, 18 янв., югоосетинские Госкомитет по реализации проектов восстановления и ГУП «Дирекция по реализации приоритетных национальных проектов» отчитались, что на восстановление инфраструктуры не хватает 300 млн. руб. бюджетного финансирования. Об этом сообщило государственное информагентство Южной Осетии «РЕС».

Гендиректор Центра политической информации Алексей Мухин считает, что неоднозначные выводы проверки трат Абхазией средств из российского федерального бюджета связано с противоречивыми сигналами, которые глава Счетной палаты Сергей Степашин получает «со Старой площади и Краснопресненской набережной». «Абхазская проблема, проблема расходования финансовой помощи от России – это реальность, и ни для кого не секрет, что руководство признанных Россией государств «оптимизирует» значительную часть помощи от России. Это вопрос интерпретации – отнести эту «оптимизацию» к растрате или списать на объективные причины. Маневрирование Степашина свидетельствует о неопределенности генеральной линии РФ в отношении Абхазии и Южной Осетии», – считает политолог.

Признание независимости двух этих регионов легло тяжким бременем и на российскую политическую репутацию, и на российские финансы, говорит Мухин BFM.ru. «Об этом хорошо известно министру финансов РФ Алексею Кудрину, который недавно заявил, что признание независимости Абхазии и Южной Осетии слишком дорого обходятся для России», – напоминает глава Центра политической информации. Наталья Ищенко

Состоявшийся 20 лет назад референдум о восстановлении Крымской АССР, позволил сохранить мир в Крыму, уверен депутат Верховной рады Украины от Компартии Леонид Грач, который во время подготовки референдума возглавлял группу специалистов, разрабатывавшую механизм первого в истории СССР народного волеизъявления. В интервью корреспонденту РИА Новости Дмитрию Жмуцкому политик вспоминает о подготовке к референдуму и объясняет, почему Киеву удалось удержать Крым в составе Украины.

Для справки: после распада СССР и запрета КПСС Леонид Грач участвовал в создании Коммунистической партии Украины (КПУ), более 17 лет возглавлял крымское отделение КПУ, с 1998 по 2002г. был спикером парламента Крыма. Около месяца назад депутат был исключен из КПУ из-за разногласий с руководством партии, однако до сих пор остается самым влиятельным в Крыму представителем коммунистической идеологии.

• Леонид Иванович, откуда – из Крыма, Киева или Москвы – исходила инициатива проведения референдума? Кому и зачем в 1990г. было нужно восстанавливать автономный статус Крыма?

• Это была чисто крымская идея, инициатива принадлежала крымской областной организации КПСС. Сначала – в апр. 1990г. – постановление о референдуме принял пленум крымского обкома КПСС, потом, 12 нояб., такое постановление принял областной совет. Мы не были пророками и, конечно, не могли прогнозировать, что Советский Союз будет развален. Нами двигали, в первую очередь, изменения межнациональной ситуации в Крыму, связанные с возвращением крымских татар. Было видно, что они намерены не только обустраиваться в Крыму, но и восстанавливать свои особые права. Крымские татары требовали возродить в Крыму национальную автономию, на это никак нельзя было пойти. Автономия должна была стать домом для всех народов.

• Как восприняли крымскую инициативу руководители УССР и СССР?

• Полное безразличие – ни помощи, ни запретов. Московскому руководству в конце 1990г. уже вообще ничего не было интересно, они занимались своими судьбами. А Киев в то время еще смотрел на Крым сквозь пальцы. Все заняли выжидательную позицию. Прежде чем проводить референдум нам следовало прийти к разумению, как это делать. Мне как второму секретарю обкома, ответственному за кадровые вопросы, идеологию, сферу межнациональных отношений и председателю комиссии крымского облсовета по межнациональным отношениям удалось объединить вокруг себя группу единомышленников, создать костяк, генератор идей.

• Вопрос референдума сформулирован не вполне логично: в нем идет речь о «воссоздании» Крымской АССР как «участника Союзного договора». Однако Крымская АССР, существовавшая с 1924 по 1945г., входила в состав РСФСР и не участвовала в договоре об образовании СССР. Почему была выбрана именно такая формулировка, что имелось в виду?

• Автор этой фразы – тогдашний глава Верховного совета УССР Леонид Кравчук. Он в тот период семимильными шагами шел от коммунистической идеологии к националистической, и идею провести в Крыму референдум воспринимал без симпатии. Кравчук прилетел в Крым накануне сессии облсовета, на которой должен был рассматриваться вопрос о проведении референдума. Вечером, за ужином, Кравчук убеждал меня, что референдум не нужен, говорил – гарантирую, что подарю вам автономный статус «сверху». Его поддерживал председатель Крымского облсовета Николай Багров. Мы расстались не договорившись.

По дороге домой я, понимая, что Кравчук и Багров завтра будут своим авторитетом влиять на депутатов, решил воспользоваться гласностью – она в то время была для чиновников кнутом, ее боялись. Позвонил директору крымского телевидения Анатолию Дудуре, попросил организовать прямую трансляцию сессии. К началу заседания перед зданием облсовета был развернута передвижная телестанция, внутри – камеры, кабели, все телевизионное хозяйство. Началась сессия, вопрос о референдуме. Я сделал доклад, Кравчук высказал свои аргументы против, Багров молчит. Вижу, что зал в недоумении: никто не понимает, как голосовать, чего хочет руководство. Выйдя на трибуну для заключительного слова, я пошел ва-банк: по регламенту, вопрос на голосование должен ставить председательствующий, а я – сам – говорю: «Кто за?». Подняли руки, проголосовали, подсчитали. Бой был выигран.

Вопрос референдума утвердили такой «Вы за воссоздание Крымской АССР?». Кравчук понимая, что он проиграл, и, видимо, желая сохранить лицо, предложил внести в вопрос поправку – взял форму бюллетеня и дописал в конце от руки «. как участника Союзного договора». Облсовет поправку принял.

• Обсуждались ли плюсы и минусы автономного статуса? Избиратели могли познакомиться с разными точками зрения по этому вопросу?

• Дискуссия была очень активная! Мы использовали партийные издания, газету «Крымская правда», радио, телевидение. Лекторские группы, ученые, партийный аппарат не вылезали из предприятий, постоянно проводили встречи с трудовыми коллективами.

Поначалу многие люди толком и не понимали, что такое референдум. Потом сформировалась самая широкая палитра мнений: были и сторонники придания Крыму статуса союзной республики или автономии в составе России, и те, кто хотел создать здесь крымско-татарскую автономию или оставить все как есть – Крымскую область в составе Украины.

О напряженности этой работы, об эмоциональной нагрузке можно судить по тому, что я – а мне тогда было всего 43г. – через несколько дней после референдума получил крупноочаговый инфаркт. Но главное, что мы не позволили Киеву подарить нам автономию. Такой подарок было бы легко отобрать, а отменить результаты референдума может только другой референдум. Заслуживающие доверия люди рассказывали мне, что именно наш успешный опыт подтолкнул руководство СССР к решению провести в марте референдум о сохранении Советского Союза.

• Большинство жителей Крыма голосовали за сохранение СССР, но к осени Союз уже развалился. Был ли в то время шанс «зацепиться» за фразу о статусе Крыма как участника Союзного договора и выйти из состава Украины?

• Не было. Потому что Украине Крым был нужен – хотя бы по принципу «сам не гам, и другому не дам», а Москва до ухода Ельцина с поста президента даже видеть не хотела крымскую проблему. В начале 1990только от позиции российского руководства зависело, сможет ли народ Крыма выразить отношение к решению 1954г. (о передаче Крымской области из состава РСФСР в состав УССР – РИА Новости). Монолитность крымского сообщества по этому вопросу в начале 1990была абсолютная. Но без участия России крымчане эту проблему решить не могли, а Москве все это было не нужно.

• В течение нескольких следующих лет полномочия Крыма постепенно сокращались…

• Автономию кувыркали как хотели. В 1992 Верховный совет под руководством Николая Багрова принял конституцию Крыма – фактически, конституцию самостоятельного государства. Я голосовал против, потому что понимал – это вызовет конфликт с Киевом. Через несколько дней Кравчук вызвал Багрова в Киев, тот съездил, вернулся, созвал сессию – и Верховный совет отменил основные положения принятой три дня назад конституции. Легкость первого успеха развязала Киеву руки для дальнейшего сокращения полномочий автономии. Следующий удар был нанесен в 1995г., когда Кучма антиконституционно упразднил институт президентства. К Мешкову (первый и единственный президент Крыма, занимавший пост в 1994-95гг. – РИА Новости) можно относиться по-разному, но он действительно был законно избранным президентом, героем своего времени, подавляющее большинство крымчан его поддерживало.

Противостояние Симферополя с Киевом привело к тому, что на полуострове воцарился криминал: расстрелы на улицах были в порядке вещей, люди боялись выходить из дома. Крым находился в подвешенном состоянии 7 лет – пока в окт. 1998г. Верховный совет Крыма под моим руководством не принял новую конституцию.

• Можно ли, на ваш взгляд, говорить о реальной, а не формальной, автономии Крыма? Обладает ли Крым полномочиями, которых нет у других областей Украины?

• Практически нет. Сегодня конституция Крыма – это формальность, бумажка. В конституции, например, есть норма о том, чтобы все собранные в Крыму налоги здесь и оставались, шли на нужды Крыма. А сейчас мы собираем до 10 млрд. (гривен) в год, в Крыму остается полтора млрд., остальные деньги уходят в Киев. Часть потом возвращают в виде трансфертов – а мы еще и спасибо говорим. Согласно конституции, Крым имеет право вести собственную налоговую политику, самостоятельно налаживать сотрудничество с теми государствами, с которыми имеет дипломатические отношения Украина. Но эти нормы не выполняются.

• Тогда что дал Крыму статус автономии?

• Начнем с того, что он спас мирные отношения между Украиной и Россией. Если бы не автономия, здесь были бы такие катаклизмы, какие не снились ни Абхазии, ни Южной Осетии, ни Приднестровью – потому что у этих регионов нет такой геополитической, геостратегической ценности, какая есть у Крыма. И еще потому, что там все противоречия были внешние, а у нас после возвращения крымских татар была еще и внутренняя напряженность. Автономия была спасительной соломинкой, за которую мы ухватились и держимся до сих пор. Смягчить ситуацию, конечно, очень помог Черноморский флот России – на мой взгляд, он и сейчас является важнейшим стабилизирующим фактором.

Что автономный статус даст Крыму в будущем – зависит, во многом, от России. В ее силах выстраивать отношения с Украиной так, чтобы Киев уважал автономный статус Крыма, полномочия республики, считался с настроениями жителей Крыма. Крымчане связаны с Россией генетически, они могут стать мостом между Россией и Украиной, той силой, которая скажет: нет, дорогие братские страны, вы должны быть вместе.

Космос все дальше. К 2011г., объявленному у нас Годом космонавтики, Россия перестала сама исследовать космос и превратилась в «космического извозчика» для тех, кто такое желание и возможности имеет, – США, Японии и стран Европы.

В начале дек. в Тихом океане в буквальном смысле утонули 5 млрд. руб. Три спутника для проекта ГЛОНАСС рухнули в районе Гавайев из-за ошибки при заправке разгонного блока. Теперь завершение формирования российской группировки из 24 ед., если новые запус­ки пройдут штатно, перенесено на полгода. Соответственно, и генерировать прибыль система ГЛОНАСС начнет позже расчетного 2013г. При этом, оказывается, запуск был застрахован менее чем на 5% от всей суммы. Во всяком случае, Роскосмос не проводил тендера по выбору страховщика для таких рисков. Они были возложены на компанию «Страховой центр «Спутник»« с уставным капиталом 37 млн. руб., которую эксперты считают аффилированной с агентством, а перестрахованы на сумму всего лишь 3,3 млн.долл. в «Русском страховом центре». Так что убытки лягут на налогоплательщиков.

Неизвестно, что после этой неудачи сказал руководитель Роскосмоса Анатолий Перминов, получивший за нее выговор. Через месяц он уже не сдержался. В дек. с помпой был открыт Геопортал, и вдруг обнаружилась схема оплаты услуг, очень похожая на коррупционную. В схеме оказались задействованы 100-процентная дочка агентства и частная компания. В резолюции на требовании разобраться глава Роскосмоса якобы написал следующее: «Вы оба с (фамилия), (непечатное), не можете ничего приличного сделать, так и не беритесь!»

Доска почета. Конечно, функционирование оте­чественной ракетно-космической промышленности не состоит из сплошных неудач и провалов, достойных лишь непечатных выражений. Позитива немало. Россия удерживает серьезную долю в осуществлении пилотируемых полетов. Соперничества здесь ожидать не приходится – в фев. 2011г. к МКС отправится последний Discovery, после чего США свернут программу Space Shuttle до разработки нового носителя ориентировочно в 2015г. Китай, впервые запустивший тайкванавта на орбиту с собственного космодрома лишь семь лет назад, естественно, пока не конкурент. Все это значит, что в ближайшие годы представители не только России, но и других стран будут добираться на МКС лишь на «Союзах».

Россия впереди в осуществлении коммерческих запусков. Примерно до половины пусков отечественных ракет-носителей были связаны с выводом в космос полезной нагрузки других государств. На российские средства выведения сформировался некоторый спрос на международном рынке – в 2010г. Франция заказала 14 «Союзов-СТ» на 1 млрд.долл., чтобы использовать их при стартах с космодрома на о. Куру во Французской Гвиане. С 1999г. НПО «Энергомаш» поставляет в США ракетные двигатели РД-180, американцы устанавливали их на ракеты Atlas, не исключено, что они будут использовать и в дальнейшем.

В последнее время также неплохо развивается ГЛОНАСС. По орбите уже кружат 26 спутников, правда, в рабочем состоянии 22, но они легко обеспечивают полное покрытие сигналом территории страны. «Не важно, что спутники упали, ведь ГЛОНАСС не используется отдельно, а идет как резервная система совместно с GPS, – поясняет независимый эксперт Михаил Фадеев. – И с этой точки зрения ГЛОНАСС предоставляет потребителям серьезные преимущества. Например, двухсистемный приемник может стабильнее определять координаты, чем GPS, т.к. ориентируется на спутники обеих систем. Кроме того, из-за особенностей группировки в северных широтах GPS работает плохо. Над Северным полюсом, где проходит немало воздушных трансатлантических маршрутов, ее нет вообще, а ГЛОНАСС есть. Так что в Финляндии, Норвегии, Канаде и других северных странах ГЛОНАСС уже активно используют».

Хотелось бы и дальше говорить о нынешних космических достижениях России. Но оказалось, больше похвастаться нечем. Более того, при некоторой доле скепсиса, все вышеперечисленное может легко превратиться в неудачи.

Похвальба количеством. Очевидно, в связи с этим федеральный орган исполнительной власти в сфере космической деятельности – Роскосмос – не любит вдаваться в детали. Официальные новости, как правило, бравурные. Агентство предпочитает считать лидером в космической сфере того, кто запустил больше ракет. По этому параметру Россия многие годы впереди планеты всей. И в 2010г. опередила с 31 пуском США и Китай (по 15), Европейское космическое агентство (ЕКА, 6), Индию (3), Японию (2) и прочих. В Роскосмосе под бой курантов рапортовали: несмотря на относительные неудачи, достойным финалом года стал успешный запуск с Байконура 27 дек. очередного «Протона-М». План на 2011г. откорректирован в сторону уменьшения, скорее всего, будет произведено 27-30 запус­ков, что по-любому больше, чем у других.

Однако радоваться количественному превосходству – это все равно, что заявить: Россия – самая могущественная держава, т.к. у нее наибольшая территория. Детальное рассмотрение истинного положения дел в отечественной космической отрасли даже не выявляет паритета с извечным конкурентом – США. Еще немного, и можно будет говорить об отставании от Китая, который за основу брал советские разработки. «Если в течение ближайших двух-трех лет нам удастся реализовать запланированные проекты, это даст возможность сохраниться в общем пелотоне. Иначе начнем отставать, – категоричен ведущий эксперт Центра политической конъюнктуры Дмитрий Абзалов. – В конце концов, это приведет к снижению потенциала и в запусках». Ведь космические проекты имеют высокий отраслевой мультипликатор, «втягивая» в работу целую цепочку производителей других отраслей, снабжая их заказами и предоставляя товары и услуги, необходимые для различных видов деятельности.

Но такой «качественный показатель», как степень готовности проектов, уже не говоря о производственных или финансовых показателях, Роскосмос предпочитает не афишировать. Закрытость объясняется невозможностью разделить военную и гражданскую тематики – даже текста Федеральной космической программы (ФКП) на 2006-15гг. по этой причине нет в открытом доступе (о ее выполнении можно судить разве что по некоторым данным Счетной палаты). Так что информационная завеса на руку чиновникам от космоса. В ином случае появятся внешние независимые эксперты, которые смогут оценивать степень развития отрасли, ее достижения и провалы. Пока все эксперты внутри отрасли, многие из них связаны контрактами и режимами секретности. «Финансу.» все же удалось найти несколько источников, на условиях анонимности согласившихся поговорить. Разумеется, только о гражданском аспекте работы Роскосмоса.

Ничего своего. «Как можно оценить ситуацию в такой наукоемкой сфере, как освоение космоса, если был запущен лишь один научный спутник? – возмущен Источник №1. – И тот вместо заложенных 3 лет проработал 9 месяцев. А ведь аналогичные иностранные аппараты имеют ресурс работы по 7-10 и более лет». Речь идет о выведенном на орбиту в янв. 2009г. «Коронас-Фотоне», который приступил к работе в марте. Спутник должен был проводить фундаментальные исследования Солнца и солнечно-земных связей. Но уже в дек. вся научная аппаратура была выключена из-за технических проблем с электропитанием. Причина – ошибки при расчетах. Знакомо, не правда ли?

С тех пор у России нет научного спутника. А у США и ЕС – более трех десятков. Пару лет назад Китай, набравший высокие темпы в освоении космоса, нацелил свои несколько аппаратов на изучение Солнца, сочтя задачу сверхважной. Да и другая научная тематика не чужда космическим державам. Россия же данные о солнечной активности и магнитных бурях получает с запущенного в 1995г. НАСА и ЕКА телескопа Soho. Научные работы ведутся лишь на МКС. Причем, отмечает Источник №1, прорывов не наблюдается: делается то же, что делалось на «Мире», а до этого на «Салютах». Астрофизическая обсерватория «Спектр-Р» не была запушена в 2007г., и не факт, что полетит в 2012. В общем и целом, по заключению Счетной палаты, степень обеспеченности российских ученых космическими средствами для фундаментальных космических исследований в 2008г. составила 0,1. Думается, к настоящему моменту ситуация не улучшилась.

Телевещание на территории России до широты 70 градусов (Норильск расположен на 69° 20’ с.ш.), оказывается, обеспечивается за счет произведенного и запущенного в США спутника Bonum, принадлежащего, правда, российской компании. Также арендуются стволы (часть приемо-передающей аппаратуры бортового ретранслятора, работающая в определенной полосе частот – «Ф.») на различных зарубежных космических аппаратах. Тогда о каком цифровом телевидении говорил в 2008г. министр связи и массовых коммуникаций Игорь Щеголев? В масштабах всей России оно должно было заработать в прошедшем году – от целых пяти отечественных спутников.

Поскольку своего метеоспутника у России тоже нет, метеоданные безвозмездно берутся с американских и европейских космических аппаратов. Росгидромет обеспечен информацией дистанционного зондирования Земли только на 5% от необходимого объема. Так что в неверных прогнозах погоды, ошибках при планировании урожая или при расчетах в морской навигации немало вины Роскосмоса. Проектирование российского геостационарного метеоспутника «Электро-Л» началось в 2001г. Запуск был запланирован на 2006г., отложен до 2008-го, затем – до 25 дек. 2010г. Но из-за падения спутников ГЛОНАСС решили перепроверить разгонный блок «Фрегат-СБ», и восстановление национальной метеорологической группировки вновь перенесено на неопределенный срок. Между тем, метеоагентства США и Европы недавно договорились, что в случае международного конфликта третьи страны не будут получать информацию.

ГЛОНАСС как индикатор. А какова на самом деле ситуация с флагманом – ГЛОНАСС? И система, и идеология проекта формировались в 1980гг., одновременно с американской GPS. Еще в 1995г. орбитальная группировка была развернута в полном составе (правда, тогда она имела лишь военное значение). Но затем исчезло финансирование и неиспользуемые спутники один за другим вышли из строя или выработали свой ресурс.

Так что реальная полная стоимость проекта в 2002-11гг. не 140,1 млрд. руб. (изначально закладывалось 23,6 млрд. руб.), а гораздо выше. Могла быть еще больше, не случись локального конфликта у границ России в авг. 2008г. Во время боевых действий в Южной Осетии США селективно отключили регион от GPS. Отлучение от американской глобальной системы не стало катастрофой для российских войск лишь в силу технической отсталости. 58 армия оказалась оснащена в основном машинами устаревших конструкций. На танках Т-62, Т-72, бронемашинах БМП-1 не стоит не то что GPS, но порой нет тепловизора, систем опознавания «свой-чужой» и даже современных прицелов. Случившееся наконец подтолкнуло руководство страны и армии к форсированию работы над ГЛОНАСС.

«Кроме военного аспекта, это стратегический инфраструктурный проект, который важен с точки зрения коммерциализации: он должен потянуть за собой развитие в различных отраслях – от микроэлектроники до логистики, – объясняет Михаил Фадеев. – Но раньше на Земле его можно было только ставить на систему мониторинга гостранспорта. Так что проникновение в Москве и Питере всего 15%, по России – 5%, тогда как для GPS в Японии и Корее – до 90%».

До последнего времени отечественный приемник вместе с аккумуляторами весил несколько кг. Он изготовлялся на основе электронных плат 3Ч4 см и имел большое энергопотребление. Цена – не менее $70. И даже если бы ГЛОНАСС заработал

в 2008г., как обещал вице-премьер Сергей Иванов, он не нашел бы массового гражданского спроса. В то же время аналогичный функционал для GPS по карману и весу каждому: реализован на одной микросхеме с топологией 90 и менее нанометров и стоит $5-7. Только в дек. 2010г. «Ситроникс» (дочка АФК «Система», задействованной в проекте на принципах ГЧП) смог продемонстрировать опытный образец на чипе 90 нанометров, разработку которого осуществила американская Qualcomm. Массовое производство начнется в 2011г.

Так что в какой-то степени ГЛОНАСС действительно повлиял на развитие отечественной микроэлектроники. Ирония состоит в том, что мировая промышленность уже давно освоила топологию в 45-60 нанометров. В «Ситрониксе» соообщили, что такие чипы компания планирует выпускать «года через полтора». А вот что делать с остальными деталями прибора, неясно. Когда в разрабатывающем навигационное оборудование КБ «Навис» попытались наладить выпуск навигаторов, они просто не смогли найти производителя пластмассовых рамок для корпуса. Стоимость копеечная, но в России их не делают. Зато делают в Китае. Так что ГЛОНАСС стал этаким индикатором реального положения дел в некоторых отраслях экономики.

Дешевый извозчик. Указанная выше схема переноса сроков выполнения проектов справедлива для многих программ, которые выполняет Роскосмос (см. таблицу). Обычно одновременно увеличивается финансирование. В итоге общий объем бюджетных средств, необходимых для ФКП, уже вырос на 225% – с 305 млрд. до 684,8 млрд. руб. По некоторым проектам финансирование производится в полном объеме и ритмично, по другим – недофинансирование. Работы по каким-то программам и вовсе прекратились сами собой.

«Такое ощущение, что чиновники ни в правительстве, ни в Роскосмосе не стремятся выполнять программы, – рассуждает Источник №2. – Некоторые деньги из бюджета все равно поступят». «Рос­космос превратился в коммерческую организацию, цель которой – что-то продать, – согласен Источник №1. – Он стал «космическим извозчиком» для иностранных космонавтов и их грузов».

Для запуска ракеты, объясняют эксперты, высокие технологии не нужны. Они меняются только в связи с естественным развитием. Например, перестала промышленность выпускать какое-то реле, значит, необходимо менять этот компонент на современный прибор. «Наиглавнейший показатель – надежность, – объясняет Источник №2. – Не случайно у нас до сих пор летают аппараты 1950-60гг.: чем больше ракету пускают, тем меньше риски». Именно коммерческие запуски приносят основные средства, это направление и развивается. В 2007г. на долю России пришлось 38% всех запусков в мире, в 2009 – уже 41%.

В НАЦ им. М. В. Хруничева, где разрабатывают «Протоны», удовлетворенно потирают руки: портфель заказов на эти носители сформирован на несколько лет вперед и составляет 2 млрд.долл. Зато в выделении 11 млрд. руб. в текущем бюджете на доводку до ума нового носителя «Ангара» отказано. Так что ориентировочно испытания намечены на 2013г. Проект космического корабля нового поколения «Клипер» и вовсе перестали упоминать. Проектирование космодрома «Восточный», похоже, тоже остается без денег.

Удобное объяснение – США в кризис также урезали финансирование и свернули пилотируемые проекты и всю космическую программу Constellation. «Штаты могут себе это позволить, учитывая разницу с нами в развитии отрасли, – считает Источник №2. – С другой стороны, пилотируемая космонавтика в нынешнем виде им неинтересна: американцы считают этот сегмент низкотехнологичным и низкомаржинальным. Так что речь идет об изменении стратегии. С одной стороны, технология запусков по разработанности и стоимости достигла такого уровня, что государство может «поручить» эти проекты не только частным компаниям типа Boeing или Lockheed Martin, но даже небольшим, и через несколько лет полеты возобновятся. С другой стороны, США решили увеличить активность в сегменте, где существует добавленная стоимость, они будут на российских носителях осуществлять запуск научных, навигационных и других спутников, а также развивать способы дистанционного управления аппаратами с Земли».

Иными словами, все космические державы стремятся по-разному и подешевле использовать Россию. Если США и другие страны хотят выводить готовый продукт с Байконура и иногда с Плесецка, то Индия и обе Кореи пока интересуются отечественными разгонными блоками. А Китай занят активным изучением всего советского космического опыта, чтобы освоить ряд ключевых компетенций за гораздо более короткий срок.

Без стратегии и контроля. Сложившуюся ситуацию в космической отрасли Источник №3 назвал емким словом «бардак»: «Деньги тратятся колоссальные, а толку – ноль. При существующем институциональном построении отрасли ничего другого быть не может. Первая основная проблема в том, что стратегически отрасль замкнута сама на себе». В этой системе координат Роскосмос сам определяет задачи, сам распределяет деньги между программами и предприятиями, сам принимает у них работу, сам отчитывается перед государством. Внешнего контроля не предусмотрено, а ведь, когда отсутствует внутренняя конкурентная среда, он приобретает колоссальное значение. В других отраслях конкуренция стала одним из основных стимулов к развитию.

«Еще одна важнейшая проблема, которая связана с первой и приводит к отставанию, – отсутствие независимого контура стратегического управления отраслью, – добавляет Источник №2. – Это обычная управленческая задача для обычных менеджеров». Но без политической воли к преобразованиям изнутри космическая сфера не изменится. Воли же пока не чувствуется. Поэтому госчиновники в Рос­космосе занимаются реструктурированием и консолидацией так, как их понимают. В этом месте напомним, что деятельностью агентства интересуется не только Счетная палата, но с недавних пор и Генпрокуратура.

Из-за полной подотчетности государству при отсутствии внешнего контроля средства расходуются неэффективно. «Мы решаем вкладываться в то, что может быстро дать отдачу, как ГЛОНАСС, где есть коммерческий интерес, а другие направления проседают», – отмечает Дмитрий Абзалов. При этом Счетная палата неоднократно указывала на ориентацию Роскосмоса на федеральный бюджет и отсутствие каких-либо попыток привлечь иных инвесторов: в откорректированных в 2008г. планах финансирования ФКП на 2006-15гг. объем привлекаемых внебюджетных средств даже снижен на 4%.

Зато в США и ЕС маневренный и оперативный частный капитал привлекается к софинансированию настолько активно, что коммерческие доходы, связанные с космосом, до кризиса ежегодно увеличивались на 20%. Стоит ли говорить, что перед Роскосмосом не стоит задача формирования рынка результатов, сферы потребления? Ведь это не его сфера деятельности. Однако и другие субъекты отношений этим не занимаются.

В череде системных проблем космической отрасли также низкая производственно-технологическая дисциплина на предприятиях, разрыв произ­вод­ст­вен­но-технологических цепочек, дефицит молодых профессиональных кадров. Во всяком случае, именно поэтому упали спутники ГЛОНАСС, и не только они. Так, официальные причины многолетних неудач с запуском баллистической ракеты «Булава» – некачественные материалы, нарушение технологии производства и ненадлежащий контроль за качеством.

«В общем, ничего уникального, чего не было бы в других отраслях, – говорит Источник №2. – Но стоит задуматься, почему именно космическая промышленность до сих пор осталась островком всего старого. Может, потому, что в настоящем у нас нет достойных событий, а все достижения остались в прошлом?» Ольга Шевель

Президиум правительства рассмотрит в четверг законопроекты о ратификации соглашений, предусматривающих взаимный безвизовый режим для России, Южной Осетии и Абхазии, сообщает сайт российского кабинета министров.

Договоренность о безвизовых поездках между Россией и Абхазией была достигнута еще 2 окт. 2009г., когда главы внешнеполитических ведомств стран Сергей Лавров и Сергей Шамба подписали соответствующее соглашение. Оно должно было вступить в силу через 30 дней, однако из-за необходимости доработок ратификация была отложена.

Данный законопроект предусматривает безвизовые поездки на период до 90 дней, как по загранпаспортам, так и по внутренним документам. Целью соглашений является установление режима наибольшего благоприятствования для взаимных поездок граждан, укрепление договорно-правовой базы российско-абхазских и российско-югоосетинских отношений, создание благоприятных условий для развития и углубления гуманитарного обмена.

«Иранская проблема» по-прежнему остается одним из главных вопросов мировой политики. Реализация ядерной программы, публичная фронда Тегерана в отношении Вашингтона, претендующего на глобальную гегемонию, а также заявки Ирана на роль лидера всего мусульманского мира – вот далеко не полный перечень проблем, интенсивно обсуждаемых сегодня. Между тем, «иранский вопрос» намного более широк и разнообразен, нежели стремление Тегерана обзавестись «исламской ядерной бомбой».

И хотя сегодняшний Иран демонстрирует стремление играть в глобальные геополитические игры, он остается, в первую очередь, региональной державой, имеющей серьезные позиции на Ближнем Востоке, в Центральной Азии и на Южном Кавказе. Исторически амбиции Ирана обращены, прежде всего, в сторону Персидского залива. Однако значение кавказского региона традиционно было и остается для Ирана высоким. Иран имеет 660 км. границы с Арменией и Азербайджаном. За годы президентства Ахмадинежада кавказское направление иранской политики было весьма активным. В канун нового 2011г. Тегеран серьезно дал о себе знать именно в плане безопасности Южного Кавказа.

23 дек. на своей пресс-конференции иранский президент заявил, что его страна готова содействовать урегулированию нагорно-карабахского конфликта на основе закона и справедливости. По словам Ахмадинежада, отношения Ирана с Арменией и Азербайджаном «создают для этого удобный повод». В отношениях с кавказскими государствами Иран предпочитает опираться на национальный эгоизм.

Практически параллельно с заявлениями Махмуда Ахмадинежада в рамках саммита ОЭСР в Стамбуле главы иранского, турецкого и азербайджанского МИД провели трехстороннюю встречу. Заметим, что в таком формате дипломаты трех стран ранее не встречались. По итогам же декабрьской встречи было подписано совместное заявление. В этом документе подчеркивается общность истории и культурного наследия трех стран, а также их воля и готовность к региональной кооперации, разрешению неурегулированных конфликтов. Главы МИД Ирана, Турции и Азербайджана договорились о продолжении консультаций на постоянной основе для обсуждения проблем терроризма, трансграничной преступности, борьбы с наркоторговлей. Следующая встреча намечена в Тегеране.

Трехстороннее соглашение в Стамбуле, естественно, не могло не вызвать откликов в Ереване. Означает ли подпись иранского представителя под документом, в котором содержится призыв к разрешению неурегулированных конфликтов «на основе территориальной целостности» поворотом Тегерана в сторону Азербайджана? И не будет ли дальнейшее развитие трехстороннего формата Тегеран-Баку-Анкара новой формой региональной изоляции Армении?

Ответы на эти вопросы отчасти попытался найти президент Ирана на уже упомянутой пресс-конференции. Так, говоря о тесных ирано-азербайджанских связях, он заявил: «У нас с Арменией также имеются хорошие отношения. Мы не отрицаем этого».

Впрочем, Армения и Азербайджан – далеко не единственные партнеры Ирана на Кавказе. К Грузии эта страна, несмотря на радикальные проамериканские настроения ее лидера, также испытывает интерес. Свидетельством тому стали ноябрьские договоренности между Тбилиси и Тегераном об открытии иранского консульства в Батуми, возобновлении прямого авиасообщения и о либерализации визового режима.

Каковы же основные иранские внешнеполитические приоритеты на Большом Кавказе?

Во-первых, Тегеран крайне болезненно относится к появлению по соседству тех или иных внешних игроков. Наиболее ревностно и остро он реагирует на присутствие американцев в Каспийском регионе, который непосредственно примыкает к Кавказу. Отсюда и те колебания, которые возникают в иранской внешней политике. Вспомним хотя бы жесткую реакцию Тегерана по поводу совместных американо-азербайджанских военных учений. Иранские власти абсолютно убеждены в том, что проблемы Кавказа могут быть решены только самими странами региона, а присутствие нерегиональных игроков, таких, как Великобритания, Китай, США или Израиль только ухудшает ситуацию. При этом многие иранские эксперты полагают, что Москва, занятая сегодня внутриполитической проблематикой, недостаточно сильна для того, чтобы отстоять Каспий и Кавказ от внешних посягательств. В итоге Тегеран пытается найти некое подобие регионального содружества, которое, с его точки зрения, могло бы обезопасить интересы всех стран кавказского региона. В понятие «региональных стран» иранские стратеги включают тру государства Южного Кавказа, а также Турцию, Россию и сам Иран.

Во-вторых, Тегеран рассматривает многие проблемы Кавказа, как продолжение ближневосточной игры. Отсюда и трения между Ираном и кавказскими странами по вопросу о развитии отношений с еврейским государством. Как только в мае 2009г. весть о визите президента Израиля Шимона Переса в Баку достигла иранской столицы, начальник иранского генштаба Хасан Фирузабади заявил о том, что этот визит создаст проблемы во взаимоотношениях Ирана и Азербайджана, и о необходимости закрыть посольство Израиля в Баку. В начале апреля этого года в парламенте Ирана был представлен специальный доклад о проникновении Израиля в страны Южного Кавказа. Кстати говоря, подобные подходы характеры и для главного оппонента Тегерана – Израиля. Заметим, что в 2008г. МИД этой страны создало в своей системе профильные подразделения, которые должны целенаправленно работать со странами Южного Кавказа и Центральной Азии. Несколько лет назад известный израильский востоковед Узи Рабин заявил, что еврейское государство должно проявлять большую активность в странах, окружающих Иран.

В-третьих, на Южном Кавказе Тегеран выступает сторонником сохранения статус-кво. Резкие движения, такие, как поддержка этнополитического самоопределения, изменение межгосударственных границ, иранские власти не приветствуют. В частности, Исламская Республика публично выразила свою неготовность к признанию независимости Абхазии и Южной Осетии.

В-четвертых, в двусторонних отношениях с кавказскими государствами Иран предпочитает опираться скорее на национальный эгоизм, нежели на религиозную догматику. Азербайджан – государство, где, как и в Иране, доминирует шиитское исламское вероучение. Тем не менее, партнерство Баку с США и Израилем в прошлые годы нередко заставляло Тегеран отложить в сторону идеи «религиозного братства». И, напротив, отношения с христианской Арменией, Грузией (которой в 2006г. Иран даже оказал серьезную помощь во время топливного кризиса) и суннитской Турцией говорят в пользу преобладания национального эгоизма над вопросами «чистоты веры».

Российско-иранские отношения, конечно же, не ограничиваются одним лишь кавказским контекстом. У Тегерана и Москвы непростая история двустороннего взаимодействия. Очень часто за фасадом регулярных встреч и заверений в поддержке скрываются противоречия. Иногда они, впрочем, вырываются наружу. В этом плане мы можем вспомнить о прошлогодней инициативе Ахмадинежада по поводу выплаты Россией (правда, вместе с Великобританией) компенсации за оккупацию Ирана в авг. 1941 – мае 1946гг.

Что касается северокавказского исламизма, то политики и эксперты в Тегеране подчеркивают, что идеологически это течение связано не с шиизмом, а с салафией (тем течением, которое поддерживает другой исторический оппонент Ирана – Саудовская Аравия). Но, с другой стороны, нельзя сбрасывать со счетов поддержку Ираном различных исламистских организаций («Хизбалла», «Монафегин»), которые готовы рассматривать кавказских исламистов как союзников.

Кавказским контекстом не ограничиваются и сложные двусторонние отношения Ирана и Турции. В последние годы Анкара пытается принципиально изменить свое геополитическое позиционирование, как в регионе Большого Кавказа, так и во всей мировой политике. В частности, сегодня Анкара уже не собирается ограничивать себя лишь «родственными обязательствами» в отношении Азербайджана, ей интересна игра на нескольких «кавказских досках».

В то же время становится все более очевидно, что турецкие внешнеполитические усилия выходят за пределы кавказского региона. За несколько лет Анкара сделала серьезнейший прорыв в отношениях с Сирией. И немало продвинулась в развитии конструктивных отношений с Ираном. Все это меняет отношение Тегерана к турецкой политике, как внутри Большого Кавказа, так и в рамах Большого Ближнего Востока, в лучшую сторону. Сергей Маркедонов – политолог, кандидат исторических наук. Новая политика

Председатель Правительства Российской Федерации В.В.Путин провёл рабочую встречу с главой Республики Северная Осетия–Алания Т.Д.Мамсуровым

Стенограмма начала встречи:

В.В.Путин: Таймураз Дзамбекович, посмотрел данные за год. В целом они позитивные, с плюсом, но очень скромненько.

Т.Д.Мамсуров: Действительно скромно, но уверенно идём вперёд. Там у нас срыв по инвестициям. Но мы благодаря Вам в середине года завершили большой и финансово ёмкий проект – газопровод в Южную Осетию. И оставшийся квартал, конечно, он нам дал… Но на будущий год у нас неплохие заделы по дорожному строительству, по тоннелю. Начнем цементный завод строить. В сельском хозяйстве есть хорошие проекты…

В.В.Путин: У вас там по крупному рогатому скоту, да?

Т.Д.Мамсуров: Да, мы с французами работаем. Сейчас банки убедились, что первый этап прошёл успешно. Французы контролируют эту работу ежедневно. И выходим на второй этап. А так, главное, срывов нет. Медленно, но устойчиво наращиваем собственные доходы, снижаем дотационность. Общественно-политическая обстановка напряжённая: всё-таки регион… Все мы видим, слышим, что вокруг происходит. И тем не менее настроение у людей спокойное и рабочее.

В.В.Путин: Зарплата подросла, но в целом меньше, чем по сравнению…

Т.Д.Мамсуров: Для региона, Владимир Владимирович, мы считаем, это всё-таки неплохая зарплата.

В.В.Путин: Я говорю: рост всё-таки поменьше, чем в среднем по стране.

Т.Д.Мамсуров: Да, рост поменьше. Это реальная зарплата, а так, в абсолютных цифрах, мы выросли неплохо.

В.В.Путин: Я посмотрел по строительному сектору: у вас падения нет.

Т.Д.Мамсуров: Нет, с жильём мы сделали больше.

В.В.Путин: Какие перспективы на следующий год?

Т.Д.Мамсуров: Я думаю, прорывов больших ни в одной отрасли не будет, потому что мы в принципе в большом напряжении работаем, и тем не менее есть перспективы. Новые объекты начнём: это хороший цементный завод, о котором я говорил, – это новая технология. Мы постарались, сейчас я уже могу сказать, парламент принял наш бюджет.

В.В.Путин: «УГМК-холдинг» будет работать, да?

Т.Д.Мамсуров: Да. Мы говорим, как он будет работать. «РусГидро», наверное, всё-таки закончит в Сочи – Вы помните, запустили? – нашу головную ГЭС. Но что будет тяжело: мы приняли бюджет, сделали его бездефицитным, и ради этого снизили планируемые расходы на 2 млрд, потому что надо попытаться выдержать наши социальные обязательства, всё выполнить и всё-таки затянуть ремень…

В.В.Путин: Я посмотрел данные по доходам, по расходам вашего республиканского бюджета – это экономически обоснованное решение.

Т.Д.Мамсуров: Да, по-другому нельзя. Надо один-полтора года выдержать в таком режиме, и тогда мы уже выйдем на какие-то новые просторы.

В.В.Путин: Но в целом я исхожу из того, что положительный тренд развития экономики, социальной сферы сохранится.

Т.Д.Мамсуров: Да, конечно, безусловно.

В.В.Путин: Вы подготовили свои предложения по программе модернизации здравоохранения?

Т.Д.Мамсуров: Да, они приняты. Кстати, хочу поблагодарить и Голикову (Т.А.Голикова – министр здравоохранения и социального развития Российской Федерации), и всю комиссию, которая работала. Все наши предложения приняты практически полностью.

В.В.Путин: Цифра до вас доведена?

Т.Д.Мамсуров: Цифра доведена.

В.В.Путин: Сколько?

Т.Д.Мамсуров: 1 млрд 700 млн рублей . Это большая ответственность, но мы готовы и практически прошли большой фильтр – через тех, кто это анализировал. Это не дутые цифры.

В.В.Путин: Что Вы считаете основным в программе модернизации здравоохранения республики?

Т.Д.Мамсуров: Нам по наследству достались очень крупные медицинские учреждения. Мы не можем уклониться от того, что там придётся делать большие траты. Тем не менее, мелкая сеть, которая в любом случае не компенсируется нашими большими лечебными заведениями, – там очень много работы, но как раз их мы очень быстро приведём в порядок.

У нас большая проблема – туберкулезная больница и её состояние. И психических больных мы лечим в ужасных условиях. Большой контраст, и мы хотим поднять уровень до более высокого, чем средний. И эти наши предложения все приняты.

В.В.Путин: Хорошо.

Выбранные места из переписки Бориса Ельцина и Уильяма Дж. Клинтона

Борис Ельцин, Билл Клинтон

Борис Ельцин - советский партийный и российский политический и государственный деятель, первый Президент России.

Резюме Выбранные места из переписки Бориса Ельцина и Уильяма Дж. Клинтона

Б. Н. Ельцин – У. Дж. Клинтону, 30 января 1997 г.

Дорогой Билл,

<…> Так сложилось, что целый ряд вопросов стратегического характера предстоит решать именно сейчас. Как пойдет эта работа – во многом будет зависеть от договоренности между нами.

В первую очередь это, конечно, вопрос о НАТО. Для нас это принципиальный вопрос. Поэтому мы неизменно негативно относимся к планам расширения альянса и особенно к возможности продвижения военной инфраструктуры НАТО на восток. На этот счет у нас в стране существует консенсус практически всех политических сил, в том числе представленных в Государственной Думе, где на ратификации сейчас находятся несколько важных договоров и соглашений между нашими странами.

Наша позиция не имеет ни антиамериканской, ни антизападной направленности. Она продиктована тем, что реализация планов расширения НАТО объективно, вне зависимости от того, ставит ли кто такую цель или нет, приведет к созданию новых разделительных линий в Европе, ухудшению всей геополитической ситуации. Мы не можем довольствоваться заявлениями о том, что за планами расширения не стоит намерение создать отчужденность между государствами Европы.

Расширение НАТО коренным образом ухудшит геостратегическое положение России, нанесет непосредственный ущерб интересам нашей национальной безопасности.

Но я вовсе не считаю ситуацию тупиковой. Я тебе верю и рассчитываю на то, что наша обоснованная озабоченность будет, как ты и говорил, не просто принята во внимание, но и учтена в ясной и четкой форме. Лучше всего это было бы сделать, как ты сам заявлял публично, в форме официального соглашения между Россией и НАТО.

Должны быть зафиксированы гарантии непродвижения военной инфраструктуры альянса на восток, включая неразмещение иностранных войск и их вооружений, неразвертывание объектов военной инфраструктуры или каких-либо «объединенных» сил, а также неразмещение ядерного оружия и его носителей.

В этом контексте существенное значение имело бы ускорение переговоров о модернизации Договора об обычных вооруженных силах в Европе.

Одновременно в соглашении необходимо разработать механизм консультаций и взаимодействия между Россией и НАТО, обеспечивающий равноправное сотрудничество в сфере безопасности, консенсусное принятие решений по вопросам, которые могут затронуть наши интересы.

Времени для отработки всех этих вопросов не так уж много. Поэтому действовать надо энергично и целеустремленно. Конечно, решать принципиальные, ключевые вопросы, в конечном счете, придется нам с тобой. Наша предстоящая встреча в марте будет иметь особое значение и с этой точки зрения.

Другой крупный блок – вопросы контроля над вооружениями. Как и проблема НАТО, они тоже существуют не в вакууме. И на них влияет общая обстановка.

Я полностью согласен с тобой – мы должны помнить, что во многом благодаря успехам в разоружении наши страны смогли перейти от конфронтации «холодной войны» к нынешнему взаимодействию. Как и ты, я обеспокоен судьбой процесса сокращения стратегических наступательных вооружений. В марте буду готов поделиться с тобой конкретными соображениями на этот счет. Сейчас же хотел бы подтвердить некоторые принципиальные моменты.

Должны быть выполнены все договоренности, которые мы с тобой достигли в апреле прошлого года. Речь идет не только о ратификации Договора СНВ-2 и обсуждении следующего этапа – еще более глубоких сокращений стратегических наступательных вооружений, но и об обеспечении тех стратегических условий, в которых это будет возможно. Имею в виду прежде всего нашу с тобой договоренность укрепить Договор по ПРО.

На самом сложном этапе нашей совместной работы, когда согласовывалось решение по высокоскоростным системам нестратегической ПРО, переговоры забуксовали. Необходимо придать им импульс. Таким импульсом могла бы стать фиксация совместного обязательства, что на период до завершения переговоров по разграничению стороны не будут испытывать системы, в отношении которых мы ведем переговоры применительно к Договору по ПРО.

Прошу тебя еще раз рассмотреть нашу озабоченность относительно сроков осуществления сокращений по Договору СНВ-2. По чисто финансово-экономическим причинам мы не сможем уложиться с реализацией сокращений в первоначально намеченные сроки. Ведь когда Договор подписывался в 1993 году, мы исходили из того, что его осуществление тоже начнется в 1993 году. С тех пор прошло четыре года. Это нельзя игнорировать. <…>

Я сознательно заостряю твое внимание на самых сложных вопросах, хотя есть и другие – глобальные, региональные и двусторонние, – о которых нам нужно будет с тобой поговорить при встрече. Но эти вопросы сейчас центральные.

Убежден, что мы с тобой оба понимаем значение переживаемого момента.

С уважением, Б. Ельцин

Б.Н. Ельцин – У.Дж. Клинтону, 10 июля 1997 г.

Дорогой Билл,

В последнее время и ты, и представители администрации США неоднократно поднимали вопрос о российских контактах с Ираном. М. Олбрайт в Париже передала специальное обращение о якобы имеющем место сотрудничестве ряда российских организаций с Тегераном в ракетной области.

Хочу тебе подтвердить, что мы своему слову верны и в этой связи обращения такого рода воспринимаем серьезно. Как я и обещал, по моему указанию проведена тщательная проверка материалов, которые нам были переданы Госсекретарем США.

Во-первых, никаких контактов по линии официального межгосударственного сотрудничества, каким-либо образом противоречащих нормам Режима контроля над ракетной технологией (РКРТ), участниками которого являются и Россия, и США, не было и нет. Мы проверили и единичные контакты отдельных институтов, предприятий, научных коллективов. В абсолютном большинстве случаев нарушений режима также не выявлено. Даже обучение иранских студентов в российских высших учебных заведениях проводится исключительно на открытых материалах, которые по терминологии Приложения РКРТ не выходят за рамки «общедоступных». В других случаях (скажем, научно-исследовательского института «Полюс») сотрудничество с Ираном касается оборудования для гражданских самолетов, которое отношения к компонентам ракет не имеет. Лишь в одном случае – Самарский научно-производственный комплекс им. Н. Д. Кузнецова (бывший НПО «Труд») – речь шла об узлах и агрегатах, которые могли быть задействованы в ракетной программе. Соответственно российскому экспортеру было отказано в выдаче лицензии на поставку.

В целом сотрудничество российских предприятий с другими странами в ракетной области, в том числе с Ираном, находится под нашим плотным контролем, и я дал указание его усилить.

В свою очередь, Билл, хотел бы привлечь твое внимание к растущей у нас неудовлетворенности некоторыми действиями американских представителей по вопросам, где у нас были достигнуты необходимые понимания о сдержанности. Это касается прежде всего продолжающихся поставок оружия американского производства в районы вблизи российских границ. Пример тому – Афганистан. На озабоченности, которые передавались с нашей стороны по этому вопросу, ясного ответа мы не получили.

Кроме того, мы рассчитываем на то, что заработают обещания США содействовать выходу российской промышленности на рынки высоких технологий. Но такие рынки, в том числе и для закупок в США, скажем, компьютеров, остаются по многим параметрам закрытыми для нашей промышленности. В отдельных же регионах – и у нас есть уверенная информация на этот счет – американская сторона применяет нажимные приемы противодействия российскому, прежде всего оружейному, экспорту, что никак нельзя считать совместимым с принципами добросовестной конкуренции.

Рассчитываю, Билл, что ты дашь необходимые поручения с тем, чтобы эти наши озабоченности были сняты удовлетворительным образом, чтобы наше сотрудничество в такой чувствительной сфере, какой является передача высоких технологий, а тем более оружия, развивалось в полном соответствии с теми пониманиями, которых нам с тобой удалось достичь.

С уважением, Б. Ельцин

Б.Н. Ельцин – У.Дж. Клинтону, 12 июля 1997 г.

Дорогой Билл,

Следуя установившейся между нами практике доверительного обмена мнениями по актуальным международным проблемам, хотел бы высказать ряд соображений, касающихся Закавказья.

Исторически так сложилось, что Закавказье представляет для России регион ее важных интересов. Основная задача российской политики в отношении этого региона – обеспечение надежной стабильности на наших южных рубежах, содействие становлению там территориально целостных, устойчивых и дружественных нам государств – Азербайджана, Армении и Грузии.

Между тем Закавказье, к сожалению, относится к числу наиболее взрывоопасных точек на постсоветском пространстве. Неурегулированность конфликтов в Нагорном Карабахе, Абхазии и Южной Осетии не только препятствует нормальному развитию новых независимых государств в Закавказском регионе, но и ухудшает ситуацию на Кавказе в целом, что как ты понимаешь, особенно болезненно для России.

Нам удалось с помощью других заинтересованных государств, ООН и ОБСЕ вывести закавказские конфликты на определенные позитивные рубежи: соблюдается прекращение огня, действуют соответствующие переговорные механизмы. Однако нынешнее состояние «ни мира, ни войны» чревато новыми угрозами.

Е. Примаков и М. Олбрайт, как известно, обсудили положение дел в урегулировании абхазского конфликта. В июне мы предприняли ряд дополнительных шагов, чтобы вывести переговоры из тупика. Удалось согласовать документ, в котором фиксировались договоренности сторон по ключевым проблемам урегулирования, – сохранение территориальной целостности Грузии и возвращение беженцев. Абхазское руководство, не без нашего нажимного воздействия, выразило готовность подписать документ. Грузинская же сторона, представители которой в Москве с ним согласились, затем начала настаивать на дополнительном обсуждении текста. Сейчас, пожалуй, практическое политическое решение зависит в гораздо большей степени от Тбилиси, чем от других.

Следует отметить и то, что у Тбилиси проявляется стремление решить абхазскую проблему силой – руками российского миротворческого контингента. Как ты понимаешь, мы на это пойти не можем. В такой ситуации, по имеющейся у нас информации, грузинская сторона рассчитывает получить согласие США направить воинский контингент других стран, ядро которого, согласно планам Тбилиси, могут составить американские вооруженные силы.

На военное решение абхазской проблемы Президента Грузии настойчиво подталкивают экстремистские, реваншистские элементы. Их расчет очевиден – втянуть Грузию в новый виток вооруженного конфликта, урегулирование которого тем самым будет вообще поставлено под вопрос, дискредитировать Э. Шеварднадзе, свернуть Грузию с демократического пути развития.

В этих условиях считаю важным, в интересах дела, да и самого Э. Шеварднадзе, чтобы Тбилиси не получил «сигналы», которые могли бы быть интерпретированы им как возможность силового возвращения беженцев. Продолжение политических переговоров может проходить только при сохранении мирных условий в зоне конфликта, а это обеспечивается главным образом присутствием там российских миротворцев. Их уход может привести к новому кровопролитию.

Мы намерены предпринять дополнительные усилия с тем, чтобы убедить стороны выйти на подписание согласованного в Москве документа. Сейчас – это главная задача. Попытки же пересмотреть сложившуюся схему и формат переговоров, в том числе путем созыва некоей международной конференции по Абхазии, могут, по нашему мнению, лишь осложнить идущий переговорный процесс, отбросить его назад к нулевой отметке.

Вызывает удовлетворение взаимодействие, которое установилось между нашими странами в урегулировании другого конфликта – нагорно-карабахского. Вопрос об этом конфликте был в центре переговоров с Президентом Азербайджана Г. Алиевым во время его недавнего визита в Москву. Разговор был, разумеется, непростым, но у нас возникло понимание, что в его итоге все же удалось убедить Президента Азербайджана в необходимости более гибкого и конструктивного подхода к ключевым проблемам урегулирования. Мною даны указания российскому МИД интенсифицировать работу с конфликтующими сторонами. Я, однако, не хочу, чтобы эти мои слова были интерпретированы в какой-то степени как стремление России проводить автономную линию по вопросам нагорно-карабахского урегулирования.

Мы, как договорились, будем и далее действовать в формате трех сопредседателей от России, США и Франции. И от этой линии отступать не собираемся.

Более того, необходимо, на мой взгляд, развить то позитивное воздействие, которое оказало на конфликтующие стороны Заявление президентов России, США и Франции по Нагорному Карабаху, сделанное в Денвере, усилить политический прессинг. Важно, чтобы стороны в конфликте буквально чувствовали дыхание в затылок трех великих держав, поняли, что иного пути, кроме как ведущего к миру и согласию, на основе тех рациональных и нестандартных по своему содержанию предложений, которые положили на стол переговоров наши страны, у них просто нет.

Надеюсь на взаимопонимание в изложенных мною выше вопросах.

Со своей стороны мы готовы к активизации взаимодействия с США для обеспечения стабильности и безопасности в Закавказье и мире в целом.

С уважением, Б. Ельцин

Б.Н. Ельцин – У.Дж. Клинтону, 30 октября 1997 г.

Дорогой Билл,

У нас с тобой стало доброй традицией регулярно, напрямую «сверять часы» по текущим делам. Если есть достижения – думать, как развить успех, если сталкиваемся с проблемами – оперативно локализовывать и устранять их. В предстоящие месяцы нам требуется тесно взаимодействовать, чтобы будущий российско-американский саммит в Москве оправдал наши ожидания.

Я удовлетворен проделанной этой осенью совместной работой. Переговоры Е. М. Примакова в Нью-Йорке и А. Гора в Москве позволили ощутимо продвинуться по ключевым направлениям, которые мы определили в Хельсинки, Париже и Денвере.

Подписанный в Нью-Йорке солидный пакет разоруженческих документов считаю кардинальным успехом. Эти договоренности будут определять ход разоруженческого процесса на годы вперед. Заключение соглашений по разграничению стратегической и нестратегической противоракетной обороны укрепляет жизнеспособность Договора по ПРО. Договоренности по вопросам СНВ ясно говорят о нашей с тобой решимости продвигаться и далее по пути сокращения ядерных арсеналов. Столь крупные шаги в последовательной реализации наших хельсинских решений позволяют нам активизировать работу по обеспечению ратификации и скорейшему вводу в действие Договора СНВ-2. Занимаюсь сейчас этим вплотную.

В этой связи особо хочу отметить, что придаю принципиальное значение твоему согласию уже сейчас вести предметную экспертную работу над СНВ-3. Такой подход позволит нам сразу после ратификации Договора СНВ-2, не теряя времени, провести полномасштабные переговоры и выйти на новый Договор СНВ-3, который видится мне как наш главный совместный вклад в обеспечение ядерной безопасности и стратегической стабильности уже для XXI века. Предлагаю подумать над тем, чтобы на нашей следующей встрече дать оценку экспертной работе по СНВ-3, подвести в какой-то форме промежуточный итог того, что к тому времени будет сделано и, если нужно, обозначить дополнительные ориентиры.

По экономическому досье также вижу обнадеживающие перспективы. Как всегда насыщенно прошла очередная сессия Комиссии Черномырдин – Гор. Важный результат – принятие развернутого программного документа о совместной деятельности на ближайшие годы, подготовленного по нашему поручению. Запущен механизм региональной инвестиционной инициативы, с которой мы связываем расчеты на существенное увеличение притока американских капиталовложений непосредственно в российские регионы под гарантию местных администраций. В. С. Черномырдин дал поручение нашим экспертам подготовить к очередной сессии, которая планируется в начале следующего года в США, предложения по совершенствованию работы Комиссии. Думаю, что по сложившейся традиции В. С. Черномырдин и А. Гор могли бы взять на себя и подготовку крупного блока вопросов к нашему саммиту.

Таким образом, по ключевым направлениям налицо уверенное движение вперед. Но наряду с этим есть обстоятельства, которые начинают нас серьезно беспокоить.

Первое – Иран. Убежден, что было бы опасно превращать наши отношения в заложника одного, пусть важного, «иранского фактора». Как я писал тебе, никаких нарушений норм ракетного нераспространения с нашей стороны нет.

Сотрудничества с Ираном по государственной линии в сфере баллистических ракет мы не вели и не ведем. Что касается контактов российских организаций, то либо и здесь утечки ракетной технологии не существовало, либо – если такой риск появляется – мы сами предпринимали и будем предпринимать против этого решительные меры. Российско-иранское сотрудничество в мирной атомной энергетике ведется транспарентно и в полном соответствии с нормами нераспространения. Я держу свое слово и лично контролирую весь комплекс этих вопросов.

Хочу подчеркнуть: мы исходим не только из нашей с тобой договоренности, но и из собственных национальных интересов. Иран – наш сосед, и мы, разумеется, не хотим появления там ракетно-ядерного потенциала. Поэтому мы так настойчиво добиваемся интеграции Тегерана в многосторонние усилия по предотвращению распространения оружия массового уничтожения.

Когда у вас есть конкретные озабоченности – готовы их обсуждать и снимать. Для этого мы и назначили наших полномочных представителей. По каналу Коптев – Визнер мы предоставили детальную информацию по каждому поднятому вопросу и были предельно откровенны. Согласен с оценкой этого сотрудничества между нашими странами, содержащейся в совместном докладе наших спецпредставителей, как весьма удовлетворительного.

Но что получается? Наша искренность ставится под сомнение. То и дело у вас допускаются утечки в прессу сугубо доверительного материала наших конфиденциальных обменов. Вокруг этой проблемы нагнетается ажиотаж. Мы вообще пошли на беспрецедентный шаг – приняли директора ЦРУ и ознакомили его с оперативной информацией. Тем самым хотим внести абсолютную ясность в этот вопрос, показать, что здесь нет какого-то «двойного дна».

Тем не менее меня не покидает ощущение, что в США нарастает активность тех, кто хочет использовать иранскую тему, чтобы осложнить наши отношения, в том числе торгово-экономические. Как иначе расценить попытки нажима в связи с контрактом на разработку газового месторождения в Иране с участием российского «Газпрома»? Соглашение с иранцами на этот счет, подписанное совместно с французским и малазийским партнерами, полностью соответствует общепринятым принципам свободной торговли и честной конкуренции. Нет нужды говорить о том, что мы не признаем экстерриториальный характер соответствующего американского законодательства. Считаем, что оно посягает на неотъемлемое право государств свободно развивать торгово-экономические связи друг с другом.

Если угроза санкций против крупнейшей российской компании будет реализована, то, вольно или невольно, нашим отношениям будет нанесен ощутимый ущерб. Очень рассчитываю, что ты предпримешь все необходимые меры, чтобы не доводить до этого дело.

Другой беспокоящий вопрос – нагнетание страстей в США вокруг темы «российской организованной преступности». Доклад американских экспертов на этот счет вызвал весьма негативный резонанс у нас в стране. С крайне пессимистическими прогнозами публично выступали и официальные представители твоей администрации, в частности, директор ФБР.

Да, мы сталкиваемся с реальными проблемами, связанными с оргпреступностью и коррупцией. Однако тебе известно о моих шагах, направленных на искоренение этого зла. Борьбу с преступностью мы ведем решительно и жестко. Но не следует бросать тень на развивающееся предпринимательство в России и отождествлять весь российский бизнес с «мафией». Особо беспокоит, что проблема «российской оргпреступности» возводится в ранг угрозы интересам национальной безопасности США. Волна спекуляций на эту тему может только осложнить разворачивающееся антикриминальное сотрудничество между нашими правоохранительными органами, которому мы придаем большое значение. Готовы мы и к наращиванию такого сотрудничества с другими государствами, в том числе и в рамках механизмов «восьмерки». Рассчитываю, что ты дашь указание выправить негативные акценты в этом плане.

Еще один вопрос, возникновения которого в наших отношениях – скажу откровенно – ожидал менее всего. Он вызывает у меня большую озабоченность своим явным несоответствием тому высокому уровню доверия, которому я, как, уверен, и ты, придаю первостепенное значение.

Дополнительное звучание этому вопросу придает тот факт, что он напрямую касается одного из центральных как в двустороннем, так и в глобальном плане процессов – сокращения и ограничения вооружений. Развитие этого процесса невозможно без участия в нем российских и американских военных специалистов, многие из которых являются носителями важных государственных секретов. До последнего времени безопасность российских военнослужащих, посещающих США в составе инспекционных групп и военных делегаций, обеспечивалась на должном уровне.

Вместе с тем, меня информировали об инциденте с одним из офицеров Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации.

С 28 сентября по 5 октября с. г. в США с целью подготовки российско-американских учений по противоракетной обороне находилась делегация российских военных экспертов, членом которой был полковник Егоров Владимир Леонидович. В 10 часов вечера 28 сентября в номере 392 нью-йоркской гостиницы «Рамада» на него было совершено нападение, насильственно сделана инъекция специального препарата, а затем проведен разведывательный опрос.

Медицинское обследование полковника Егорова В. Л., проведенное по возвращении в Россию, подтвердило факт введения ему психотропных средств.

Очевидно, Билл, что подобные действия в стиле времен «холодной войны» недопустимо оставлять без внимания, чтобы исключить их рецидивы в дальнейшем. Поэтому я решил лично обратиться к тебе в связи с этим инцидентом.

Билл, мы уже не раз показывали скептикам, как находить решения порой весьма сложных вопросов и выходить на результаты, отвечающие взаимным интересам. Я уверен, что мы будем конструктивно и слаженно работать над подготовкой перспективной российско-американской повестки дня к Московскому саммиту.

С уважением, Б. Ельцин

У.Дж. Клинтон – Б.Н. Ельцину, 3 апреля 1999 г.

Дорогой Борис,

Пишу тебе вновь по вопросу о Косово, который стал одной из самых трудных проблем, с которыми мне приходилось иметь дело в ходе моего президентства – не в последнюю очередь потому, что он столь обременителен для российско-американских отношений. Как и ты, я хотел бы, чтобы насилие прекратилось как можно скорее. Как и ты, я готов изыскивать любые пути, которые могли бы привести к миру. Однако события последней недели четко говорят о том, насколько серьезна эта угроза миру.

Сообщения, поступающие из Косово, действительно потрясают. Имеются обширные свидетельства того, что сжигаются целые деревни, проводятся казни ни в чем не повинных гражданских лиц без суда, а десятки тысяч изгоняются из мест проживания, но не действиями НАТО, а вследствие преднамеренной и заранее спланированной кампании югославских сил безопасности. Я весьма высоко ценю твое сильное заявление о том, что Россия не позволит втянуть себя в конфликт. Я рад, что ты признал, что такая вовлеченность была бы опасным развитием событий, и я прошу тебя продолжать твердо выступать против этого.

Мы с интересом восприняли твое предложение о проведении экстренной встречи «восьмерки» по Косово. М. Олбрайт изложила И. С. Иванову нашу реакцию и некоторые дополнительные соображения. Они будут продолжать обсуждать то, как мы можем наилучшим образом согласовать наши усилия, направленные на восстановление условий для мира и безопасности в Косово.

Весьма важно, чтобы мы оставались едиными, насколько это возможно, в том, какие сигналы от нас поступают Белграду. С. Милошевич должен знать, что если он хочет закончить этот конфликт, он может это сделать в любой момент посредством прекращения своей военной кампании против косовских албанцев, вывода своих сил, как он это обязался сделать в октябре, и обеспечения безопасности и самоуправления для жителей Косово. Но он должен также знать, что если он не готов принять эти условия, натовская кампания воздушных ударов будет продолжена. Я основательно обсуждал эту проблему с Ж. Шираком, Г. Шредером и Т. Блэйром, и между нами имеется полное согласие на данный счет.

Я знаю, что события в Косово привели к напряженности в отношениях между нашими странами. Но я рад, что мы можем продолжать сотрудничать по многим важным вопросам в нашей двусторонней повестке дня. Мы несем ответственность перед народами наших стран и всем миром за то, чтобы активное американо-российское партнерство пережило столь трудные времена и продолжало оставаться продуктивным. Соглашение по основным элементам адаптации ДОВСЕ, достигнутое 31 марта, является подлинно историческим достижением, ради которого мы все упорно работали. Мне также доставляет удовлетворение то, что, несмотря на отмену на прошлой неделе очередной сессии Российско-Американской Комиссии по экономическому и технологическому сотрудничеству, конкретная работа Комиссии была продолжена, в результате чего на прошлой неделе было подписано Соглашение по ВОУ-НОУ и ожидается подписание Договора о взаимной правовой помощи и Соглашения о воздушном сообщении.

Мне также внушает надежду то, что МВФ направит полномасштабную миссию в Москву для продолжения переговоров. Как мы с тобой неоднократно говорили об этом, принятие обоснованной экономической программы имеет политически важное значение для реализации устремлений народа России. Как я тебе говорил раньше, когда Россия и МВФ заключат соглашение, я буду готов к упорной работе с партнерами по реструктуризации российского долга.

Наконец, я хотел бы поздравить тебя по поводу твоего превосходного послания Федеральному Собранию России. Оно было красноречивым изложением твоего видения демократической, толерантной и процветающей России, того, каким образом избежать возвращения к «холодной войне» и содействовать интеграции России в мировую экономику. Ты знаешь, что я разделяю это видение и привержен тому, чтобы сотрудничать с тобой в деле его претворения в жизнь. Оно является подлинно непоколебимым основанием американо-российских отношений. В неспокойные времена, подобные нынешним, твое мужество, здравый смысл и дальновидность придают надежду мне лично и всем тем, кто пытается построить новый, более безопасный мир для будущего столетия.

С уважением, Билл

Б. Н. Ельцин – У. Дж. Клинтону, 6 апреля 1999 г.

Дорогой Билл,

Ситуация в Югославии с каждым днем становится все более трагичной и угрожающей. Бомбардировки городов, в результате которых разрушены государственные учреждения, аэродромы, мосты и даже жилые кварталы, оборачиваются многочисленными человеческими жертвами, терроризируют мирное население. Характер подлинной катастрофы приобрела проблема беженцев из Косово. Масштабы ее неумолимо растут, распространяясь на соседние государства. Положение на Балканах вновь становится фактором европейской и международной напряженности.

Совершенно очевидна необходимость принятия самых срочных мер, чтобы переломить критическую ситуацию, вернуть ее из военного в политическое русло. Россия неизменно действует в этом направлении, используя все доступные нам каналы. В этом контексте не может, конечно, не вызывать сожаления, что сигнал, поданный С. Милошевичем после поездки в Белград Председателя Правительства Российской Федерации Е. М. Примакова, не был услышан. Потеряно время, что обернулось новыми жертвами и страданиями.

В ответ на мое послание сегодня от Белграда удалось добиться еще одного принципиально важного сигнала: С. Милошевич только что официально заявил о прекращении военных и полицейских акций в Косово. Это решение, принятое – что особенно существенно – в одностороннем порядке без предварительных условий, позволяет, на наш взгляд, остановить, наконец, бессмысленное кровопролитие и насилие, незамедлительно начать движение к прочному, справедливому и гуманному косовскому урегулированию.

Обращаюсь к Вам с настоятельным призывом дать миру в Европе шанс – не отвергать инициативу С. Милошевича, рассмотреть его заявление без предубеждения, в конструктивном ключе и отреагировать надлежащим образом, вновь передав решение проблемы Косово от военных дипломатам. Со своей стороны буду готов внимательно изучить любые Ваши соображения, идущие в данном направлении.

Все мы получили теперь реальную возможность совместными усилиями отвести нависшую над нами общую беду. Ее следует использовать ответственно и с наибольшим эффектом. Другого история и наши народы не простят.

С уважением, Б. Ельцин

Б.Н. Ельцин – У.Дж. Клинтону, 18 октября 1999 г.

Дорогой Билл,

Хотел бы доверительно и предельно откровенно поделиться с тобой соображениями относительно ситуации, складывающейся в настоящее время в нашем диалоге по вопросам СНВ и ПРО.

Сразу хочу подчеркнуть, что считаю это направление не только одним из ключевых в российско-американских отношениях, но и затрагивающим основные интересы безопасности всего международного сообщества. Убежден, что наращивать достигнутое за последние годы в области контроля над вооружениями – единственно разумный путь. Именно поэтому придаю особое значение принятому нами в Кёльне Совместному заявлению [встречи «Большой восьмерки»], внимательно слежу за его реализацией. Положение дел здесь, однако, оставляет двойственное впечатление.

С одной стороны, налицо определенный прогресс. С удовлетворением воспринял подтверждаемую тобой приверженность тем договоренностям, которые мы достигли ранее. Прежде всего имею в виду проявленную американской стороной готовность к продолжению работы над дальнейшими сокращениями стратегических наступательных вооружений, не исключаемую тобой возможность идти в этих сокращениях ниже согласованного в Хельсинки [на российско-американском саммите в 1997 г.] уровня ядерных боезарядов. Это было бы на пользу всем.

Вместе с тем, и мы с тобой об этом неоднократно заявляли, фундаментальное значение для дальнейших сокращений СНВ, для укрепления стратегической стабильности и международной безопасности имеет Договор по ПРО. Мы совместно зафиксировали в Кёльне наше намерение продолжать усилия по укреплению этого Договора, повышению его жизнеспособности и эффективности в будущем. В связи с этим меня глубоко обеспокоило подписание тобой закона, провозглашающего развертывание национальной системы противоракетной обороны территории страны политикой Соединенных Штатов, и тем более – продолжение реальных испытаний ее элементов. Развертывание такой системы, как ты знаешь, несовместимо с ключевым положением Договора по ПРО, составляющим его суть, – обязательством сторон не развертывать системы ПРО территории своей страны и не создавать основу для такой обороны. Отказ от этого обязательства означал бы, по существу, принципиальную переориентацию Договора по ПРО, то есть Договор стал бы разрешать то, для запрещения чего был разработан и подписан. Это был бы отнюдь не укрепленный Договор по ПРО, а совсем другой договор. Возможные последствия такого изменения, скажу тебе откровенно, нам представляются опасными не только для дальнейших сокращений СНВ, но и всего разоруженческого процесса и международной стабильности в целом. А тебе, как и мне, думаю, небезразлично, каковы будут результаты наших общих усилий в этой области, какой запас прочности международной безопасности мы оставим нашим преемникам.

Мне уже приходилось слышать утверждения американской стороны, что развертывание национальной системы ПРО территории страны не поставит под угрозу способность России к стратегическому сдерживанию и что США, мол, готовы предоставить России соответствующие гарантии.

Билл, с самого начала процесса ограничения и сокращения стратегических наступательных вооружений тридцать лет назад этот процесс основывался на главной идее, заложенной в Договор по ПРО, а именно, что обе наши стороны остаются уязвимыми для СНВ другой стороны, поскольку только так можно обеспечить надежность сдерживания от ядерного нападения при уменьшающихся количествах наступательных вооружений. Альтернатива такому подходу – более высокие уровни СНВ и других ядерных вооружений и менее надежная и менее стабильная система стратегических взаимоотношений, при которой первый удар может при определенных обстоятельствах перестать быть абсолютно иррациональным. Все это особенно четко просматривается на пониженных уровнях СНВ, предусмотренных в Договоре СНВ-2, и особенно тех, о которых мы ведем разговор в рамках обсуждения СНВ-3. И никакие гарантии в такой ситуации не были бы способны устранить объективно присущую системе ПРО и возрастающую с ее развитием роль сильнейшего дестабилизирующего фактора в стратегическом уравнении. А планами США, насколько я информирован, предусматривается наращивание потенциала системы ПРО. Не лучшая, на мой взгляд, перспектива создавать такую ситуацию. Россия может оказаться поставленной в такое положение, когда она будет вынуждена принять соответствующие, не обязательно симметричные, меры по адекватному обеспечению собственной безопасности. Именно поэтому хочу повторить еще раз, что отказ от ключевых ограничений, установленных Договором по ПРО, несет с собой угрозу сорвать процесс ограничения и сокращения ядерных вооружений. Мы не хотели бы быть участниками этого.

Совершенно не убежден и в том, что развертывание ПРО будет тормозить процессы распространения технологий оружия массового уничтожения и средств его доставки. Думаю, результат скорее будет обратным – развертывание ПРО подхлестнет эти процессы и подтолкнет новые страны на путь овладения такими технологиями в условиях своей фактической незащищенности перед сверхвооруженностью США. Для укрепления режимов нераспространения возможности далеко не исчерпаны, и о некоторых из них шел разговор в Кёльне.

С другой стороны, я уверен, что, если мы будем твердо придерживаться Договора по ПРО и задействуем потенциал договоренностей по разграничению стратегической и нестратегической ПРО 1997 года, а также подключим усилия на глобальном уровне, включая сотрудничество в области нераспространения ракетных технологий и экспортного контроля, то, действуя совместно, мы сможем успешно противостоять тем угрозам, на которые американская сторона ссылается, выступая за создание НПРО США.

Хотел бы, Билл, обратить твое внимание и на то, что такой сложный и капиталоемкий процесс, как создание и развертывание стратегической ПРО, имеет огромную собственную инерцию развития. Будучи запущенным, он рискует далеко перекрыть те границы, о которых сейчас идет речь в известных нам американских программах.

Понимаю, что ситуация вокруг Договора по ПРО сейчас чрезвычайно сложная. Из нее, однако, на мой взгляд, нужно найти выход с учетом всего того, о чем я говорил выше. И это зависит во многом, если не в первую очередь, от тебя.

Просил бы тебя, Билл, еще раз все взвесить, прежде чем предпринимать дальнейшие шаги в области стратегической ПРО. Разумеется, права вето на такую деятельность Соединенных Штатов ни у кого нет, равно как нет такого права и в отношении деятельности России в области обеспечения своей безопасности. Но полагаю, что не лучшим способом было бы встречать третье тысячелетие крушением того, что было создано в интересах мира совместными усилиями России и США. Надеюсь также, что американская сторона сможет пересмотреть свой нынешний подход к нашему проекту резолюции Генеральной Ассамблеи ООН по вопросу о сохранении и соблюдении Договора по ПРО, который полностью основывается на наших с тобой договоренностях.

С уважением, Б. Ельцин

Б.Н. Ельцин – Ж. Шираку, 30 октября 1999 г.

Дорогой Жак,

Хотел бы доверительно и предельно откровенно поделиться с тобой соображениями относительно ситуации, складывающейся в настоящее время вокруг Договора по ПРО.

Хочу подчеркнуть, что российская сторона считает этот Договор, несмотря на узкий состав его участников, имеющим большое международное значение, затрагивающим интересы многих государств мира. И это определяется его фундаментальной ролью в современной структуре договоренностей в области контроля над вооружениями, тем, что Договор по ПРО является одним из важнейших условий глубоких сокращений стратегических наступательных вооружений, краеугольным камнем стратегической стабильности. Знаю, что и ты разделяешь такую точку зрения.

Хотел бы также отметить, что наш курс на сотрудничество с ведущими странами мира в области контроля над вооружениями не подвержен конъюнктуре, носит долгосрочный характер. Считаю, что было бы большой ошибкой допустить откат в разоруженческом процессе. Убежден, что наращивать достигнутое за последние годы – единственно разумный путь для государств, несущих особую ответственность за международную безопасность.

Недавняя встреча «восьмерки» в Кёльне дала возможность России и США подтвердить свою приверженность продолжению усилий по укреплению Договора по ПРО, повышению его жизнеспособности и эффективности в будущем. В связи с этим меня глубоко обеспокоило подписание Президентом США Б. Клинтоном, и я об этом ему прямо сказал, закона, провозглашающего развертывание национальной системы противоракетной обороны территории страны политикой Соединенных Штатов. Но развертывание такой системы, как ты знаешь, несовместимо с ключевым положением Договора по ПРО, составляющим его суть, – обязательством сторон не развертывать системы ПРО территории своей страны и не создавать основу для такой обороны. Отказ от этого обязательства означал бы по существу принципиальную переориентацию Договора по ПРО, то есть Договор стал бы разрешать то, для запрещения чего был разработан и подписан. А это есть не что иное, как фактическая ликвидация Договора.

В усилиях США «подправить» Договор по ПРО мы четко просматриваем стремление Вашингтона к созданию однополярного мира, в котором одна страна, будучи отгороженной от остального мира противоракетной стеной, будет способна делать на мировой арене все, что ей заблагорассудится. Возможные последствия такой ситуации нам представляются далеко не безопасными не только для дальнейших сокращений СНВ, но и всего мироустройства и международной стабильности в целом. А тебе, как и мне, думаю, небезразлично, каковы будут результаты наших общих усилий в этой области, какой запас прочности международной безопасности они создадут.

Поэтому Россия не намерена быть соучастницей развала этого Договора. Знаю, что в лице Франции мы имеем здесь партнера, на понимание которого мы хотели бы рассчитывать. Не исключаю, что некоторые другие влиятельные государства могут поддержать наши общие с вами подходы. Нам не следует ослаблять своих усилий на этот счет.

Нельзя не учитывать и то, что такой сложный и капиталоемкий процесс, как создание и развертывание стратегической ПРО, имеет огромную собственную инерцию развития. Будучи запущенным, он рискует стать необратимым.

Совершенно не убежден и в том, что развертывание ПРО, как иногда приходится слышать, будет тормозить процессы распространения технологий оружия массового уничтожения и средств его доставки. Думаю, результат скорее будет обратным – развертывание ПРО подхлестнет эти процессы и подтолкнет новые страны на путь овладения такими технологиями в условиях своей фактической незащищенности. Для укрепления режимов нераспространения возможности далеко не исчерпаны, и о некоторых из них шел разговор в Кёльне.

Я обратился к Президенту США с просьбой еще раз все взвесить, прежде чем предпринимать дальнейшие шаги в области стратегической ПРО. Разумеется, права вето на такую деятельность Соединенных Штатов ни у кого нет, равно как нет такого права и в отношении деятельности России и других стран в области обеспечения своей безопасности. Но полагаю, что не лучшим способом было бы встречать третье тысячелетие крушением того, что было создано в интересах мира совместными усилиями ведущих государств.

Мы с тобой имеем совпадающие взгляды на тот счет, что на современном этапе возникла настоятельная необходимость привлечь внимание мирового сообщества к возможным последствиям разрушения Договора по ПРО вследствие развертывания в США противоракетной обороны территории страны. Мировому сообществу, представленному в Организации Объединенных Наций, следовало бы, на наш взгляд, выступить в поддержку этого Договора. На это нацелен и предлагаемый нами проект резолюции Генеральной Ассамблеи ООН о сохранении и соблюдении Договора по ПРО, который был передан французской стороне. Внимательно изучаем полученный в ответ ваш вариант такой резолюции.

Хотел бы надеяться, Жак, что ты внимательно отнесешься к высказанным соображениям и сделаешь все зависящее от тебя в интересах продолжения разоруженческого процесса, поддержания стратегической стабильности и обеспечения международной безопасности.

С уважением, Б. Ельцин

Ж. Ширак – Б. Н. Ельцину, 17 ноября 1999 г.

Господин Президент! Уважаемый Борис Николаевич,

Благодарю тебя за твое письмо от 30 октября и за откровенность, с которой ты изложил в нем свои взгляды. Считаю необходимым сказать тебе, что полностью разделяю твои озабоченности по поводу перспектив Договора по ПРО. Они связаны с обеспокоенностью более широкого плана: как нам вновь воссоздать ту благоприятную атмосферу, которая несколько лет назад позволила нам приступить к сокращению крупнейших ядерных арсеналов, запретить химическое оружие, заключить Договор о запрещении ядерных испытаний, сократить количество вооружений в Европе и сдержать распространение ядерного оружия? Я уже имел возможность публично высказаться по этому вопросу, и все инициативы, предпринятые Францией с тех пор в этом отношении, отражают эту озабоченность.

Хотя Франция не является участницей Договора по ПРО, она считает его важнейшим элементом усилий по сокращению вооружений. Незыблемость его принципов – одно из условий обеспечения стратегической стабильности. Я с удовлетворением отмечаю, что мы по-прежнему разделяем этот принцип. Удовлетворение вызывает и твое совершенно четкое заявление о том, что Россия не пойдет на разрушение Договора.

Поэтому я весьма рад, что совместными усилиями нам удалось добиться принятия проекта резолюции по ПРО в Первом комитете Генеральной Ассамблеи. Нам пришлось много поработать для достижения такого результата, и в этой связи особенно важно, чтобы проект поддержало как можно больше стран. Франция сделает все возможное для того, чтобы добиться проведения окончательного голосования в Нью-Йорке.

Я согласен с тем, что одним из опасных последствий пересмотра Договора по ПРО может, среди прочего, стать то, что такой пересмотр подтолкнет процесс распространения в мире. Но мы не можем игнорировать тот факт, что в качестве основного довода в пользу развертывания систем ПРО США выдвигают именно распространение. Системы ПРО не являются подходящим ответом, между тем борьба с распространением необходима. Именно поэтому, когда наши страны совместно работали над проектом резолюции по ПРО, Франция настойчиво добивалась того, чтобы в нем решительно подчеркивалась важность нераспространения. Считаю весьма важным продолжать работу в этой области – совместно и в сотрудничестве с другими странами.

Как ты знаешь, Франция приложила немало усилий в области разоружения – как самостоятельно, так и, если это было целесообразно, в рамках договоров. Я весьма обеспокоен событиями последнего времени, которые не внушают большого оптимизма. Убежден в том, что мы заинтересованы в придании этому процессу нового импульса. В этой связи задачей первостепенной важности для нас становится немедленное проведение переговоров о прекращении производства военных расщепляющихся материалов.

Обещаю, что Франция будет и впредь всячески содействовать сохранению стратегической стабильности; опасность движения вспять в процессе разоружения существует, но мы не должны поддаваться искушению полагаться лишь на судьбу.

Прими, уважаемый Борис Николаевич, заверения в моем самом высоком уважении.

Искренне твой, Жак Ширак

Россия. США. Франция > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 20 декабря 2010 > № 2906317 Борис Ельцин, Билл Клинтон, Жак Ширак

Конфликт авг. 2008г. существенно подорвал Вооруженные силы Грузии, которые не в состоянии контролировать воздушное пространство страны или отразить вторжение любого из ее соседей, говорится в депеше посла США в Тбилиси Джона Тефта, опубликованной на сайте WikiLeaks.

«Нынешние оперативные планы Грузии строятся на том, что если армия сможет удержать от захвата Тбилиси в течение 72 часов, международное сообщество сможет путем давления заставить наступающую сторону остановиться», – цитирует «Интерфакс» опубликованную на сайте телеграмму американского посла, датированную июнем 2009г.

«Утверждения России о том, что военный потенциал Грузии возрос по сравнению с уровнем авг. 2008г. и что Тбилиси последовательно перевооружается, ошибочны», – подчеркнул Тефт.

В ходе конфликта авг. 2008г. Грузия лишилась, по меньшей мере, 60% средств ПВО, 30% бронемашин, 40% винтовок американского производства. Все эти потери не восстановлены, подчеркивает дипломат. Он сообщил, что минобороны приняло решение сократить на 6 тыс.чел. численность армии. На июнь пред.г., уточняется в депеше, грузинская армия насчитывала 31 тыс.чел. «Министр обороны сообщил нам конфиденциально, что конечная численность Вооруженных сил будет менее 30 тыс.», – отметил посол.

Кроме того, пишет он, предложенное дальнейшее сокращение на 7% военного бюджета приведет к тому, что общие расходы Грузии на нужды обороны составят менее половины от уровня 2008г.

Тефт подчеркнул, что «грузинская сторона не разглашает предложенные сокращения, поскольку боится, что меньшая по численности грузинская армия может побудить русских на вооруженное вторжение». Посол считает, что США должны расширять военное сотрудничество с Грузией.

«Недавняя телеграмма посольства США в Москве подчеркивает мнение России и потенциальные последствия для наших попыток перезагрузить отношения с Москвой, – пишет американский посол. – Вместе с тем, существуют весомые доводы в пользу поставок Грузии скромных и транспарентных оборонительных средств».

По словам американского дипломата, отказ США от военного сотрудничества с Тбилиси будет расценен «как награда России за агрессию против Грузии, равно как и за нарушение ею международного права и обязательств».

«Россия может утверждать, что никакое оружие по своей природе не является только оборонительным, – говорится в дипломатической депеше. – Однако противотанковые и противовоздушные системы не наделят Грузией способностью проводить наступательные операции».

По словам посла, «Россия также может утверждать, что одновременно Грузия тайно закупает наступательные вооружения». «Однако нет никаких фактов, которые бы подтверждали эти утверждения», – пишет американский дипломат.

Он предложил ряд идей, которые одновременно помогли бы устранить реальную угрозу нестабильности в регионе и «сбить пыл» России в сфере публичной дипломатии.

«Во-первых, мы могли бы подвигать Грузию на публичное заявление или письменное обязательство об исключительно оборонительном характере новых военных программ», – пишет Тефт.

«И, во-вторых, мы могли бы побуждать Грузию предложить России подписать соглашение о взаимном неприменении силы», – подчеркнул посол. Он выразил сомнение в том, что Россия примет это предложение Грузии. «Но тогда Россия оказалась бы в положении обороняющегося», – считает американский дипломат.

Напомним, ранее WikiLeaks опубликовал отчет Тефта за авг. 2007г., в котором посол пишет, что за последние несколько лет собрал множество веских свидетельств такой деятельности Кремля, нацеленной на дестабилизацию Грузии и отстранение от власти президента Михаила Саакашвили. По мнению дипломата, за всем этим стояла другая, глубинная задача – переориентировать Грузию от евроатлантической интеграции обратно, на пространство московского влияния.

Согласно секретному отчету посла, Москва, вопреки позиции Тбилиси, оказывала прямую поддержку Абхазии и Южной Осетии, в т.ч. поставляя им вооружения – например, ракеты «Град».

Более того, Россия выплачивала зарплату полицейским и сотрудникам других служб защиты населения в Южной Осетии и тем самым подогревала их решимость не работать на официальные грузинские власти. А еще она выдала паспорта РФ 95% жителей анклава, и эти новоиспеченные граждане стали теми самыми «россиянами», которых Москва вооруженным путем «защитила» в авг. 2008г.

Сайт также опубликовал письмо посла США в России Джона Байерли, где прямо говорится, что укрепление военного сотрудничества США и Грузии может к осложнениям в процессе сближения Вашингтона с Москвой. Посол также предостерегал свое руководство в Вашингтоне от щедрых военных поставок в Грузию, поскольку это «даст России предлог, чтобы оправдать усиление своего военного присутствия на спорных территориях», а население Абхазии и Южной Осетии будет еще враждебнее относиться к Саакашвили и «еще больше сблизится с Москвой».

Напомним также, в начале дек. стало известно, что Россия разместила в Южной Осетии дивизион реактивной артиллерии, в составе которого находятся системы залпового огня «Смерч». Российские «Смерчи» будут расположены возле столицы Южной Осетии – Цхинвали. Одной из главных причин размещения систем залпового огня является «предотвращение возможной агрессии со стороны Грузии».

На прошлой неделе МИД Грузии назвал размещение в Южной Осетии российского артиллерийского дивизиона продолжением российской антигрузинской политики. Грузинские эксперты убеждены, что это свидетельствует о подготовке России к наступательным операциям. На этой неделе МИД Грузии через посольство Швейцарии передал российской стороне ноту протеста.

Подписан закон о ратификации Соглашения между Россией и Южной Осетией о поощрении и взаимной защите капиталовложений

Президент подписал Федеральный закон «О ратификации Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Южная Осетия о поощрении и взаимной защите капиталовложений».

Федеральный закон принят Государственной Думой 26 ноября 2010 года и одобрен Советом Федерации 1 декабря 2010 года.

Справка государственно-правового управления

Федеральным законом ратифицируется Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Южная Осетия о поощрении и взаимной защите капиталовложений (далее – Соглашение), подписанное в Цхинвале 1 декабря 2009 года.

Соглашение направлено на создание международно-правовых условий и гарантий для предпринимательской и инвестиционной деятельности инвесторов Российской Федерации и Республики Южная Осетия и призвано способствовать активизации и дальнейшему развитию торгово-экономического сотрудничества между государствами – участниками Соглашения.

Грузия стремится к выстраиванию нормальных, продуктивных отношений с Россией, но при условии полного вывода войск и признания факта оккупации. Об этом заявил, выступая в вашингтонском отделении Фонда Маршалла вице-премьер, госминистр по вопросам интеграции в европейские и евроатлантические структуры Георгий Барамидзе.

Россия после «пятидневной войны» в авг. 2008г. признала независимость бывших грузинских автономий – Абхазии и Южной Осетии. Тбилиси объявил Абхазию и Южную Осетию оккупированными территориями и разорвал дипломатические отношения с Россией. Воинские контингенты России находятся на территории Абхазии и Южной Осетии на основе двусторонних соглашений.

«Мы хотим быть честным, искренним партнером России, хорошим соседом, хотим иметь нормальные цивилизованные отношения с Россией, основанные на всем хорошем, что у нас есть общего с Россией. У нас есть много общего с Россией. Обе страны заинтересованы в борьбе с терроризмом, с организованной преступностью, фундаменталистами. Мы должны сотрудничать по этим направлениям. У нас есть общие интересы в экономике – в энергетике, в сфере транспорта. И это не говоря о культуре: мы восхищаемся русской культурой и уважаем русскую культуру, потому что мы уважаем Толстого, Достоевского, Пушкина. Все они обогатили и грузинскую культуру. Вопросы безопасности – тоже сфера общих интересов», – сказал Барамидзе.

Перечислив достижения Грузии в различных сферах, в т.ч. в обеспечении безопасности и борьбе с коррупцией, вице-премьер высказал подозрение, что Россия не заинтересована в демократизации и европеизации Грузии.

«Мы считаем, что истинно демократическая, объединенная, сильная, европейская Грузия отвечает интересам России, если, конечно, Россия откажется от сумасшедшей идеи создания буфера, стран, целиком находящихся в сфере ее влияния. Мы готовы признать легитимные интересы России в Грузии, но не в таком виде, в каком она их реализует», – убежден Барамидзе.

В связи с этим, по его мнению, мировая общественность и НАТО должны увеличить давление на Россию, которая, как убежден Барамидзе, обязана «признать факт оккупации территории Грузии».

«Очень важно усилить дипломатическое давление на Россию, заставить ее понять, что она будет платить все более высокую цену за оккупацию. Сейчас им, похоже, все равно. Женевские переговоры не приносят никаких значимых результатов. Но решение проблемы – это не только прекращение оккупации. Важно, чтобы Россия признала факт оккупации. Важен честный диалог между странами», – подчеркнул вице-премьер.

Барамидзе заверил, что Грузия ни в коем случае не собирается применять силу – даже если ситуация будет развиваться нежелательным для нее образом.

«Даже если оккупационные силы останутся на грузинской территории, мы не будем примять силу, даже в случае продолжения нарушений прав человека мы не будем применять силу. Мы будем искать только дипломатическое решения этого конфликта с Россией», – подчеркнул Барамидзе.

Женевские дискуссии проводятся с окт. 2008г. на основе договоренностей президентов России и Франции, достигнутых после трагических событий авг. 2008г. в Южной Осетии. В женевских встречах на равной основе принимают участие делегации Абхазии, Грузии, РФ, США, Южной Осетии, а также представители ЕС, ООН и ОБСЕ. Единственным результатом предыдущих встреч стал документ, содержащий предложения по механизмам предупреждения и урегулирования инцидентов в Грузии, Абхазии и Южной Осетии.

Предыдущая, тринадцатая по счету встреча в рамках Женевских дискуссий состоялась 14 окт. Мария Табак, Денис Ворошилов

Россия и Евросоюз могут заключить базовое соглашение о партнерстве в 2011г., считает глава международного комитета Совета Федерации Михаил Маргелов.

«По официальным данным, статьи соглашения сегодня готовы. Хотя и с разной степенью согласованности. Если дело переходит на техническую сторону работы, то шансы заключить соглашение в 2011г. есть»,- сообщил он в интервью РИА Новости.

Срок действия предыдущего СПС, базового для взаимодействия России и ЕС, истек в конце 2007г., документ был автоматически продлен. Старт переговорному процессу, который длительное время сдерживали сначала Польша, а затем Литва, был дан 4 июля 2008г. в Брюсселе. После августовских событий в Южной Осетии лидеры ЕС на экстренном саммите по Грузии решили приостановить переговорный процесс, но в дек. 2008г. возобновили его.

Высказываясь в целом по переговорному процессу, Маргелов заявил, что «одно время считалось, что переговорный процесс тормозило различие позиций сторон по содержанию документа. Брюссель предлагал России некое технико-экономическое задание, которое напоминало требования к соискателям места в Евросоюзе».

Он пояснил, что «Москва настаивала на отраслевом подходе, с креном в сторону экономики, но в начале переговоров ясности по срокам присоединения России к ВТО не было». На прошедшем в начале дек. саммите Россия – ЕС стороны оценили шансы на вступление России в ВТО как реалистичные. Теперь, продолжил сенатор, «вероятность такого присоединения велика, поэтому, собственно, на саммите бизнесмены с двух сторон и заговорили о формуле «свободной торговли плюс».