Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Россия установила дипломатические отношения с государством Тувалу, сообщает департамент информации и печати МИД РФ.

По данным министерства, дипотношения между странами устанавливаются с 22 октября 2011 года.

Дипломаты России и Тувалу договорились об установлении официальных отношений в конце сентября. Москва решила пойти на этот шаг вскоре после того, как карликовое государство признало независимость Абхазии и Южной Осетии.

21 октября указ об установлении дипломатических отношений с Тувалу подписал президент РФ Дмитрий Медведев.

Островное государство Тувалу расположено на пяти атоллах и четырех островах одноименного архипелага. Площадь страны составляет 26 квадратных километров, население превышает 12 тысяч человек. Столицей страны является город Фунафати. Тувалу получило независимость от Великобритании в 1978 году. 

Переплетение трубопроводов Евразии

Стоит ли бояться новых транзитных проектов?

Резюме: Во всеобщем восприятии евразийская система транспортировки энергоносителей связана с постоянными конфликтами. Однако при планировании новых маршрутов не стоит полагать, что и они будут существовать в аналогичном режиме. Извращенная политэкономия советских трубопроводных проектов уступит место нормальной коммерческой логике.

Российские «газовые войны» с Украиной и Белоруссией, резкие возражения Москвы против «третьего энергетического пакета» Европейского союза и ожесточенная борьба России и ЕС за разработку коммерчески сомнительных маршрутов транзита вновь заставили задуматься о трубопроводной политике в Евразии. Западные эксперты и политики традиционно рассматривают продвигаемые Россией проекты трубопроводов как «стальные оковы» и стремление к коммерческому и стратегическому закабалению. Даже инициаторы перезагрузки отношений с Москвой предостерегают от самоуспокоенности и выступают за многообразие и прозрачность системы транспортировки энергии, чтобы сделать потребителей в Европе и Азии менее уязвимыми. В то же время российские чиновники и комментаторы, рассуждающие о новой, «ориентированной на бизнес» внешней политике и «восточном векторе» экспорта энергоресурсов, жалуются, что изменчивый ландшафт транзита в Евразии препятствует прагматичному подходу к энергетической безопасности. Это наносит ущерб и российским поставщикам, и их международным клиентам.

Произвольное изменение условий транзита российской энергии, настороженное отношение Запада к выходу России на рынок сжиженного природного газа (СПГ), а также планы строительства в обход России газопровода «Набукко» (хотя реализацию проекта пока затрудняют споры относительно источников поставок и финансирования) – все это вызывает тревогу Москвы. Она усматривает «политизацию» экспорта каспийских энергоресурсов.

Опасения проявляются и в более широких дебатах о стратегических аспектах трансграничного евразийского транзита. Трубопроводы зачастую рассматриваются в них или как инструмент конкурентного ресурсного национализма, или как средство укрепления взаимозависимости и регионального сотрудничества. Это, в свою очередь, противоречит расхожему мнению о том, что политика и геостратегический императив берут верх над экономикой трубопроводов. Территории же между Россией/каспийскими поставщиками и рынками Европы и Азии воспринимаются как заложники глобального стремления к энергетической безопасности.

Однако при более внимательном рассмотрении картина энерготранзита в Евразии оказывается более загадочной, чем принято считать. С одной стороны, новые независимые государства, через которые идет сырье, значительно больше влияют на условия строительства и эксплуатации трубопроводов, чем можно было бы предположить, исходя из того, что они по определению много слабее стран-поставщиков и потребителей. Так, на переговорах о пересмотре тарифов, цен, условий погашения долгов и/или отбора газа Москве удавалось добиться лишь частичного успеха, не говоря уже о политических компромиссах, на которые приходилось идти и с Украиной, и с Белоруссией. С другой стороны, конфликтов значительно меньше, чем могло бы быть, с учетом структуры трубопроводной экономики и соотношения затрат и прибыли. Можно отметить достаточно стабильное функционирование Каспийского трубопроводного консорциума (КТК) и газопровода «Голубой поток» с участием России, а также нефтепровода Баку–Тбилиси–Джейхан (БТД).

Различные сценарии срывов и пересмотра условий соглашений позволяют учесть важные факторы и извлечь практические уроки на будущее. Соответственно, политикам России и других государств, которые заинтересованы в альтернативных маршрутах, пора отбросить упрощенные представления о трубопроводной стратегии, основанной на исключении или привлечении каких-то стран региона. Вместо этого следует сосредоточиться на совершенствовании поставок энергии на рынок, перестать акцентировать внимание на рисках и срывать стратегические переговоры по трубопроводным проектам, которые во всех других отношениях являются взаимовыгодными.

Геоэкономика евразийских трубопроводов

Функционирование экспортных трубопроводов зависит от темпов роста производства, продолжительности цикла, размера стартовых инвестиций, негибкости естественных монополий и диктата расстояний (особенно в случае с газом). Поэтому стоимость трубопровода напрямую зависит от объема первоначальных поставок, доступности альтернатив, цен на поставляемые энергоресурсы и степени государственного вмешательства. Таким образом, в контрактах должны быть оговорены права собственности, подпадающие под различную национальную юрисдикцию, а также вопросы распределения прибыли и арендной платы между поставщиками энергоносителей, владельцами трубопроводов, правительствами транзитных стран и импортерами. Участие нескольких международных партнеров, которым приходится во имя надежных поставок дорогостоящих ресурсов разрешать конфликты интересов, регулировать нормативно-правовые вопросы и находить взаимовыгодные решения, зачастую приобретает характер структурных вызовов.

Экономические проблемы усугубляются тем, что владельцы трансграничного трубопровода не всегда являются владельцами поставляемых ресурсов или крупнейшими инвесторами. Кроме того, эксплуатационные издержки меркнут в сравнении с огромными затратами на строительство. Мобильность и прибыльность инвестиций, которые вначале дают преимущество владельцам, превращаются в пассив из-за длительной амортизации трубопроводов и волатильности цен на рынке. Со временем это создает у транзитных стран соблазн брать ресурсы в заложники, чтобы добиться более выгодных тарифов на транзит и условий отбора.

Однако, как отмечают эксперты, в том числе Пол Стивенс, при определенных условиях такой ситуации можно избежать. Например, в случае, если транзитеры озабочены своей репутацией либо конкурируют с другими трубопроводами за одни и те же ресурсы, либо в значительной степени зависят от отбора топлива на обеспечение собственных нужд. Таким образом, структура евразийских энергопроводов, которая, как считается, особенно предрасположена к конфликтам, не является уникальной или неуправляемой. Новые независимые государства-транзитеры подвергаются воздействию вышеупомянутых и вполне традиционных факторов.

Особенность транспортировки энергии в Евразии заключается в том, что основополагающие экономические принципы во многом определяются советским наследием. Большая часть существующей региональной трубопроводной инфраструктуры досталась в наследство от СССР, и сегодняшним акционерам не пришлось вкладывать огромные средства в строительство. Поэтому, когда речь идет о старых трубопроводах, никто (в отличие от новых проектов) не беспокоится о возврате инвестиций. Здесь появляются стимулы для того, чтобы выторговывать более выгодные условия, так как поставщики и транзитные страны понесут дополнительные издержки в случае сбоя поставок. Это не только нарушает экономические принципы старых соглашений, но и провоцирует использование более рискованных и агрессивных стратегий со стороны России/каспийских экспортеров, иностранных операторов и правительств стран транзита. Когда одна из сторон чувствует, что существующие договоренности могут быть сорваны, а изменения условий контракта сулят значительную выгоду, намеренное нарушение поставок становится игрой, стоящей свеч.

Еще одна характерная черта: распространение в Евразии «гибридных» режимов, которые не соответствуют классическим описаниям ни демократической, ни авторитарной власти. Там сохраняется более активная, чем принято в автократиях, политическая борьба, но в условиях меньшей прозрачности процедур и большей запутанности игр на политическом поле, чем в классических демократиях.

Следует отметить, что шаткость энергетического регулирования в России и новых независимых государствах связана со следующими причинами:

слабое развитие соответствующих институтов;рыночная концентрация;практика принятия решений узким кругом избранных;расплывчатая схема владения национальными энергетическими ресурсами и инфраструктурой и контроля над ними;смешивание политических и экономических, а также государственных и частных интересов в вопросах регулирования.

Разнообразие непрозрачных систем национального регулирования является вполне объяснимым побочным продуктом сложных и длительных политических трансформаций. Однако оно может усугубить информационную асимметрию между ключевыми поставщиками и транзитными странами в вопросах затрат, тарифов и распределения прибыли от трубопроводов.

Институциональная неопределенность затрудняет ведение стратегических переговоров. У национальных правительств нет возможности убедить в своих намерениях другие страны и инвесторов, что подрывает надежность обязательств по международным трубопроводам. Как отмечают многие, это обостряет «дилемму обманщика» – международное влияние правительства падает по мере закрепления за ним репутации лжеца. В результате приходится больше полагаться не на верховенство закона, а на стабильность условий контракта как показатель надежности обязательств. В то же время повышаются нормативно-правовые риски и провоцируются отдельные случаи нарушения первоначальных условий функционирования трубопроводов.

Экономические мотивы и сигналы, которые в иных случаях управляют стратегическим взаимодействием основного партнера трансграничного транзита и гибридных национальных регулирующих институтов, слишком слабы, чтобы развеять опасения или помешать самовольным действиям, направленным на получение более выгодных условий. Поэтому особенно сложно прогнозировать эффективность затрат в случае энергетических экспортных проектов с участием евразийских поставщиков, владельцев трубопроводов и новых государств-транзитеров.

Иными словами, контекст ведения переговоров и заключения сделок по трубопроводам в Евразии весьма многообразен и находится под влиянием не только финансовых аспектов, касающихся «старой» и «новой» трансграничной инфраструктуры, но и различных возможностей отдельных государств манипулировать международными обязательствами. В частности, переговоры между поставщиком и транзитными странами по трубопроводам, оставшимся в наследство от советского периода, омрачаются непрозрачными действиями налоговых и регулирующих институтов, что способно разрушить партнерство, взаимовыгодное во всех остальных отношениях. Из-за асимметрии относительной стоимости (экономической и политической), связанной с определенными вариантами транзита, различными рисками и институциональной непрозрачностью в ключевых евразийских государствах-экспортерах и транзитерах, коммерческие мотивы управления отношениями в сфере энергетического экспорта работают не всегда. В результате сторонам особенно сложно противостоять попыткам использовать срыв соглашений для достижения целей или проявлять решительность в стремлении к справедливым условиям контрактов. Поэтому коммерческие разногласия легко (и непредумышленно) могут перерасти в стратегическую конфронтацию, которая обойдется очень дорого. В совокупности эти экономические и институциональные факторы формируют рычаги воздействия на переговорах, что, в зависимости от конкретного сочетания, увеличивает или уменьшает вероятность успешного осуществления трубопроводных проектов.

Истории на любой вкус

Трубопроводная политика в Евразии представляет собой довольно пеструю картину, в которой можно найти истории на любой вкус. Были драматические эпизоды прекращения поставок газа и нефти, которыми дирижировали экспортеры, в основном Россия. Точно так же новые независимые государства-транзитеры, в частности Украина и Белоруссия, провоцировали и затягивали кризисы, пересматривая в одностороннем порядке условия по тарифам и отбору топлива – за счет российских поставщиков и европейских потребителей. Нескольких потенциальных кризисов удалось избежать, хотя это в основном осталось незамеченным. Подобные события и «не события» демонстрируют не столько вину конкретных государств, а скорее то, что возможность отстаивать свои интересы на переговорах и надежность исполнения достигнутых соглашений зависит от баланса ключевых финансовых и институциональных факторов.

Российско-украинские газовые кризисы: различие 2006 и 2009 годов. Самые драматичные эпизоды евразийской трубопроводной политики – серия газовых конфликтов между Россией и Украиной. Это единственные случаи, когда были сорваны значительные поставки на европейские рынки (80% российского экспорта газа!). Хотя Россия резко повысила цену, изменила условия украинского отбора и роль посредников, а также уменьшила объем поставок, чтобы добиться согласия, оба кризиса дорого обошлись российским поставщикам в денежном и репутационном отношении.

Конфликты стали следствием различных условий ведения переговоров. В 2006 г., например, российский «Газпром» находился в выигрышной позиции, чтобы шантажировать Киев, учитывая рост цен на газ в Европе и Центральной Азии (что значительно повысило стоимость субсидий и ущерб от невыплат) и успешное противодействие независимым поставкам из Туркмении. В то же время новое «оранжевое» руководство Украины было поглощено консолидацией своей власти и постепенной диверсификацией отношений в сфере поставок энергоресурсов. Однако, несмотря на имеющиеся рычаги воздействия, озабоченность Москвы обеспечением безопасности поставок на прибыльные, но нервные европейские рынки и сохранением своей репутации надежного партнера, делала ее особенно чувствительной даже к попыткам Украины диверсифицировать энергопоставки. Регулирующие полномочия, сами по себе четко не определенные, несовершенные и непрозрачные, были распылены между многочисленными государственными институтами и политическими инсайдерами, включая «Газпром» и неаффилированных российских газовых трейдеров, частных украинских газовых дистрибьюторов и центральноазиатских экспортеров. Ситуация благоприятствовала расцвету неограниченного произвола регулирующих органов и угрожающей неразберихи. Такое сочетание факторов способствовало принятию рискованных решений и одновременно сдерживало возможности России решать ценовой вопрос, диктовать транзитные тарифы и выдвигать Киеву политические требования.

Ситуация 2009 г. была совершенно иной. Позиция Москвы на переговорах заметно ухудшилась, поскольку ей нужно было платить за дорогие центральноазиатские энергоресурсы, в то время как мировые цены, внутреннее производство и спрос в Европе снижались. Любое нарушение поставок было болезненным в финансовом отношении (100 млн долларов в день) и, учитывая реакцию Европы на кризис 2006 г., особенно негативно сказывалось на репутации России как надежного поставщика. Москва не могла добиться от Киева более выгодных цен за поставки и транзит, чем те, которые были согласованы за несколько месяцев до того, как в качестве наказания был перекрыт вентиль. В свою очередь, Украина находилась в лучшем положении, держа в заложниках российский экспорт, в то время как «Газпром» не мог позволить себе дефолт по аккумулированной задолженности. Кроме того, Киев накопил топливо за счет предыдущих российских поставок и перенаправил его внутренним потребителям. Учитывая снижение потребления и разработку альтернативных маршрутов поставок в Европу, Украина имела достаточно оснований (подкрепленных обещанием внутренних реформ), чтобы потребовать от Евросоюза инвестиций на модернизацию своей системы трубопроводов и хранилищ, и могла пойти на срыв поставок при небольшом риске охлаждения отношений с Европой. К тому же на фоне внутриполитических кризисов, спада в экономике и ухудшения условий торговли украинские политики оказались более склонны к риску. Ситуацию осложнял тот факт, что российские посредники были тесно связаны с «темными силами» в политических и энергетических кругах Украины, это создавало «закулисный фронт» в том, что касалось приемлемого исхода и установления ответственности за накопление и уплату энергетических долгов. На этом фоне ни одна из сторон не могла продлить исполнение обязательств по обеспечению взаимоприемлемых поставок или избежать дорогостоящей эскалации кризиса.

Кризис на нефтепроводе «Дружба», 2007 год. Краткое прекращение Москвой поставок нефти в Европу по трубопроводу через территории Белоруссии также стало результатом взаимного недовольства и нестыковки позиций сторон на переговорах. Терпение Москвы, субсидирующей белорусский импорт, постепенно иссякло. Этому способствовали рост мировых цен на нефть, предполагаемое строительство альтернативной второй линии Балтийской трубопроводной системы, а также нежелание Минска двигаться к созданию реального союза двух государств и расширить доступ российских компаний на белорусский рынок. Российская трубопроводная монополия располагала существенными возможностями для введения более высоких экспортных пошлин и ограничения реэкспорта российской нефти Белоруссией, поскольку европейские потребители имели альтернативных поставщиков и обеспечили себе двухмесячный стратегический запас на случай краткосрочного нарушения поставок.

У Москвы также были мощные стимулы для пересмотра отношений в нефтяной сфере с новыми независимыми государствами, особенно учитывая конфликты с Азербайджаном, Грузией и Украиной, не говоря уже о предыдущих успехах на белорусском направлении – повышении вдвое цены на газ и получении 50% контроля над внутренней системой газопроводов в Белоруссии. Минск, напротив, имел лишь недельный запас нефти и не мог обратиться к альтернативным поставщикам или союзникам. Кроме того, белорусское правительство зависело от отбора нефти для обеспечения внутренних нужд и получало более 2 млрд долларов от переработки и реэкспорта дешевого российского сырья. Последнее обстоятельство имело особое значение для обеспечения экономической и политической власти и контроля настроений в военной и деловой элите, чтобы не допустить появления жизнеспособной политической оппозиции. Завышая требования, Москва перегнула палку. Пугая Минск страшными последствиями и практически гарантированной потерей так высоко ценимого «экономического суверенитета», Россия тем самым повысила привлекательность рисков, связанных с незаконным отбором нефти и шантажом.

Баку–Тбилиси–Джейхан и любопытные «не события». На недавно построенных постсоветских трубопроводах сложилась совершенно иная ситуация – там произошло гораздо меньше инцидентов со срывом поставок. Не считая периодических сбоев и атак на нефтепровод, БТД, обеспечивающий поставки азербайджанской нефти на европейские рынки через Грузию и Турцию, удалось оградить от произвольного пересмотра условий соглашений. В то время как ряд факторов свидетельствовал в пользу осуществления дорогостоящего проекта (в том числе привлечение частных инвесторов, совпадение политических интересов новых независимых государств, поддержка третьей стороны), первоначальные соглашения основывались на том, что особенно высокими ставки на обеспечение бесперебойной работы трубопровода являются для Грузии. Проект – часть потенциально расширяемой сети каспийских трансграничных трубопроводов, транзитная прибыль поступает с поставок всего перекачанного топлива, и Тбилиси зависит от поставок азербайджанского газа и нефти. На кону перспективы будущих соглашений по энергетическому транзиту (особенно между Азербайджаном, Грузией и Румынией – AGRI) и совершенствования нефтяных экспортных терминалов. А в условиях открытого противостояния с Москвой и фактической независимости Абхазии и Южной Осетии даже склонное к авантюрам грузинское руководство вряд ли бы что-то выиграло, оказывая давление на операторов и обостряя разногласия с США и Западной Европой. Кроме того, четко разграниченные в рамках нормативно-правовой системы Азербайджана права государства и иностранной компании и согласованный механизм урегулирования споров, в котором Соединенным Штатам предоставлена роль арбитра, закрепили надежность соответствующих обязательств и обеспечили успех проекта.

Конструктивное участие России. Разумеется, есть успешные проекты и с участием России. КТК, единственный трубопровод в России, который не принадлежит полностью государственному транзитному монополисту («Транснефть») и по которому казахстанская нефть поставляется на рынки Европы, работал без сбоев и может расшириться к 2013 году. Угрозы Москвы повысить налоги и транзитные пошлины, пересмотреть условия выплат и финансирования, изменить структуру менеджмента консорциума и блокировать планируемое расширение, чтобы завладеть контрольным пакетом, в итоге оказались пустышкой. Ключевыми факторами для продолжения успешной работы являются

согласованное поэтапное расширение,привлечение нефтяных производителей к разработке казахстанских месторождений, включая российский «ЛУКойл», как полноправных партнеров КТК;варианты транзита российской нефти по расширенному трубопроводу;соглашение всех сторон – включая частные компании и правительства России и Казахстана, – о международном арбитраже на равных условиях.

Наличие у Казахстана альтернативы – прокачивать свою нефть через БТД или в Китай, равно как и продолжающееся соперничество конфликтующих российских нефтяных компаний и «Транснефти», смягчили угрозу ресурсного национализма и повысили финансовые издержки блокирования расширения КТК.

По той же схеме Россия бесперебойно поставляет газ в Турцию для реэкспорта на рынки Европы и Ближнего Востока. Хотя первоначально переговоры были подпорчены неофициальными сделками, торговля газом постепенно стала более прозрачной. Проект «Голубой поток» получил преимущества благодаря статусу Анкары как крупнейшего потребителя российского газа (после 2015 г. ожидается рост спроса) и перспективам превращения Турции в глобальный транзитный центр. В сочетании с лоббированием последующих проектов и двусторонних соглашений – со стороны Москвы, европейских представителей и частных инвесторов – эти факторы повысили заинтересованность в продолжении бесперебойной работы. Несмотря на игры вокруг предпочтительных маршрутов трубопровода, объемов экспорта и транзитных пошлин между российскими и турецкими официальными лицами и энергетическими компаниями, перечисленные выше обстоятельства предопределили поддержку турецких предложений по транзиту российского газа и нефти, которые сейчас обсуждаются.

Рекомендации

Российским и иностранным дипломатам, которые обсуждают будущее альтернативных евразийских трубопроводов, следует учитывать экономические и политические условия, влияющие на баланс интересов и надежность соответствующих проектов. Хотя каждый из них имеет свою специфику, можно выделить несколько основополагающих принципов.

Не все евразийские трубопроводы равноценны. В случае произвольного срыва поставок издержки – экономические, политические и репутационные – будут совершенно разными для трубопроводов, доставшихся в наследство от советского периода, и новых транзитных маршрутов, в которые вложены огромные стартовые инвестиции. Поэтому в стремлении к новым проектам государственным деятелям не следует руководствоваться драматическим опытом недавних конфликтов между Россией и Украиной. Новые маршруты после запуска в эксплуатацию вряд ли будут провоцировать агрессивные рискованные действия. Кроме того, политики должны понять, что затяжные конфликты между Москвой и Минском и Москвой и Киевом по поводу цен, условий транзита и отбора в большей степени разрушили извращенную политэкономию старых трубопроводов, чем политические пристрастия руководства.

Диверсификация диктует условия отдельным трубопроводам. Пестрая палитра энергетического экспорта демонстрирует не только необходимость государственного вмешательства, но и тот факт, что все правительства в Евразии (включая Россию) могут играть как конструктивную, так и деструктивную роль в трансграничном транзите. Не стоит жертвовать преимуществами конкуренции между альтернативными вариантами ради конкретных проектов или изоляции отдельных стран. В этом отношении политикам в Вашингтоне, Брюсселе и других европейских столицах не следует спешить, вынося решение о политической целесообразности строительства трубопровода «Набукко». Точно так же Москва должна проявить мудрость и позволить коммерческим соображениям взять верх над политическими импульсами при продвижении альтернативных вариантов проектов «Южный поток» и «Голубой поток II». Политикам следует продвигать общее «направление» в интересах диверсификации евразийского энергетического транзита – т. е. «Южный коридор» – и урегулирования будущих споров, предоставив заинтересованным сторонам определять источник ресурсов, эффективность затрат и условия контрактов по конкретному трубопроводу.

Гарантии имеют ключевое значение для трубопроводной дипломатии. Склонных к риску руководителей евразийских государств нужно силой убеждения удерживать от произвольного срыва поставок, которые дорого обойдутся всем. Следовательно, американская и европейская «многопартнерская» дипломатия должна быть направлена на уменьшение политических рисков или на увеличение позитивных сторон бесперебойного функционирования альтернативных трубопроводов. Наилучшим образом это может быть реализовано путем инвестирования в энергетическую инфраструктуру транзитных государств, поэтапное расширение трубопроводной сети и разработку проектов успешных поставок энергоресурсов. Подобным же образом Россия должна избегать сложных договоренностей, которые привязывают льготный экспорт энергоресурсов к политическим и военным уступкам со стороны стран-транзитеров или потребителей, как это происходило с Украиной, Белоруссией и Молдавией. Эти дискреционные сделки будут воспроизводить конфронтацию и хронические риски, пока не разрешатся проблемы, которые связаны со старыми советскими трубопроводами и сущностью гибридных режимов или не будут обеспечены условия, когда те, кто несет затраты (российские нефтяные и газовые компании, конечные потребители), пользуются преимуществами. В противном случае распутывать конфликты придется за счет всех сторон.

Содействие институциональной прозрачности. Жесткий торг с угрозой применения силы становится способом решения споров вокруг трубопроводов в Евразии по причине чрезвычайной слабости и непрозрачности национальных регулирующих институтов, которые не способны гарантировать справедливое разрешение конфликтных ситуаций. Это усиливает давление при определении четких условий контракта и ответственности сторон, распределении долей во владении трансграничным трубопроводом между поставщиками и странами-транзитерами и более активном вовлечении в международные процедуры урегулирования конфликтов. Со временем вместо того, чтобы подталкивать участников к следованию международным нормам, следует уделять значительно большее внимание содействию прозрачности внутренних систем регулирования и механизмам надзора. Именно это является ключом к заключению сделок, которые будут выполняться, а также позволит выявить враждебные намерения. Соответственно, успех реализации жизнеспособного проекта южного трубопровода – будь то «Южный поток», «Набукко» или AGRI – будет в равной степени зависеть от проведения целенаправленных реформ, которые смогут продемонстрировать надежность будущих национальных акционеров и их заинтересованность в выполнении соглашений, и от определения конкретных источников финансирования и энергоресурсов.

Адам Сталберг – доцент и содиректор Центра стратегии, технологии и политики при Школе международных отношений, Технологический институт штата Джорджия.

Запоздалый полет совы

Марат Шайхутдинов

Контуры грядущего миропорядка: ожидания и реальность

Резюме: Мировой финансово-экономический кризис дал мощный импульс процессу перераспределения глобальной силы и влияния. Но ни Запад, ни Восток не в силах вырваться за рамки докризисной экономической парадигмы. Последние 3–4 года так и не стали временем серьезной перестройки мировой финансовой архитектуры.

Гегель в «Философии права» заметил, что «сова Минервы начинает свой полет лишь с наступлением сумерек». Философ имел в виду, что человечество склонно запаздывать с осмыслением важнейших вопросов бытия. Это изречение невольно приходит на ум, когда задумываешься о посткризисном мире. К сожалению, он слишком зациклен на текущих проблемах и не уделяет должного внимания долгосрочным трендам. Политические элиты ведущих стран испытывают серьезный дефицит государственной воли и ответственности. Стратегия уступает место сиюминутной тактике, а давно назревшие реформы подменяются паллиативами.

Возникает ощущение, что международное экспертное сообщество также уклоняется от серьезного анализа проблем современного мира либо подыгрывает правящим элитам. Однако только объективный и критический анализ ситуации способен стать ключом к поиску адекватных решений, без которых невозможно построение нового, более справедливого и совершенного мирового порядка.

Приход к власти в ряде ведущих стран мира политиков нового поколения породил немало ожиданий. Миллиарды людей надеялись на разрешение региональных конфликтов, на сворачивание гонки вооружений, на кардинальные изменения в мировой экономике и политике. К сожалению, многие из этих ожиданий не сбылись либо сбылись лишь частично. Тем не менее масштабные сдвиги налицо. Мир, каким мы его знали, изменился навсегда. Мы вступили не просто в эпоху перемен, а в период смены эпох.

Одной из важнейших особенностей современного этапа развития человечества стало наложение друг на друга целого ряда глобальных мегатрендов. Смещение центров силы, кризис мировой финансовой архитектуры, появление нетрадиционных угроз, обострение проблем энергетической, экологической и продовольственной безопасности, кризис международного права – все это влечет за собой многократное усложнение мировой ситуации.

От исследователей требуется применение разнообразных научных подходов, однако прикладные исследования превалируют над фундаментальными, узкоспециальные подходы – над междисциплинарными. Но, как отмечал еще Джон Гэлбрейт, «специализация в науке – это удобство, а не добродетель». С одной стороны, необходимо рассматривать глобальные изменения в общем контексте закономерностей всемирно-исторического процесса («кондратьевские» циклы, циклы гегемонии Уильяма Томпсона – Джорджа Модельски, мир – системная теория Иммануила Валлерстайна, теория гегемонистского перенапряжения Денниса Флорига, цивилизационная теория Шмуэля Эйзенштадта и др.). Важно учитывать и качественные особенности современного этапа развития человечества, в том числе уплотнение и ускорение исторического времени. Время становится особым фактором, существенно влияющим на ход и содержание глобальных и региональных процессов.

Эксперты предпочитают не заглядывать слишком далеко в будущее. Старая добрая футурология уходит в прошлое, новейшие форсайтные исследования ограничиваются масштабами корпораций, и лишь некоторые эксперты рискуют применить их к глобальной реальности. Все это заставляет задуматься о том, насколько новым геополитическим и экономическим реалиям соответствует сам инструментарий политической науки, ее категориально-понятийный аппарат, методы и методики?

Позволю себе не вполне, может быть, правомерную аналогию между политической наукой и физикой. Как известно, до начала XX века доминировала классическая механика Исаака Ньютона, предполагавшая евклидовость пространства, равномерность течения времени, несотворимость и неуничтожимость материи. Однако квантовая механика Макса Планка/Эрвина Шредингера и теория относительности Альберта Эйнштейна/Германа Минковского совершили революционный переворот, преодолев тогдашний кризис в физике. Стало очевидным, что ньютоновская физика – лишь частный случай более широкой картины мира. На наш взгляд, аналогичная, достаточно кризисная ситуация возникла и в современной политической науке. Не застряла ли политическая теория в предыдущей эпохе, превратившись в препятствие на пути более адекватного понимания новой мировой ситуации?

Трансформация современного мира: причины, следствия, исторический контекст

Драматические события на Ближнем Востоке и в Северной Африке дали повод говорить о начале «переформатирования» как исламского мира, так и глобального геополитического ландшафта. Мировые СМИ настойчиво проводят мысль о том, что главными причинами событий «арабской весны» стали нерешенные социально-экономические и политические проблемы государств Северной Африки и Ближнего Востока. Однако не слишком ли быстро мы отвергаем мысль о возможном целенаправленном воздействии извне на процесс глобальных перемен? Сегодняшние события стоит рассмотреть в более широком историческом контексте.

Так, начало современному процессу переформатирования глобального геополитического ландшафта (в том числе арабо-исламского мира) положили распад СССР и операция «Буря в пустыне». За ними последовали события на Балканах, дезинтеграция Югославии и Чехословакии, а также стремительное расширение НАТО и Евросоюза на восток. События 11 сентября 2001 г. стали отправной точкой для операций в Афганистане и Ираке, расширения американского военного присутствия в арабских странах, появления концепций Большого Ближнего Востока и Большой Центральной Азии. Впервые военные базы США и НАТО оказались на территории Центральной Азии, в непосредственной близости к Китаю и России. Следует также упомянуть обострение региональных и локальных конфликтов, активизация международного терроризма, религиозного экстремизма, наркобизнеса, торговли людьми и морского пиратства. Не стоит недооценивать и события 2008 г. вокруг Косово, Южной Осетии и Абхазии. Их долгосрочные международно-правовые и геополитические последствия, возможно, еще впереди.

Даже столь краткая историческая ретроспектива заставляет задуматься о том, что события «арабской весны» – лишь часть более широкого процесса, который де-факто является новым раундом передела мира. Автор далек от конспирологических версий, согласно которым события в Северной Африке разворачиваются чуть ли не по указке стратегов из-за океана. Но я убежден: западные лидеры были осведомлены о надвигающейся буре и постарались не просто оседлать революционные процессы, но и подкорректировать их с помощью различных средств, методов и ресурсов в собственных интересах.

Действительно, события в исламском мире органично вписываются в концепцию Большого (демократического) Ближнего Востока, обнародованную еще во времена Джорджа Буша-младшего. В частности, не секрет, что США жизненно заинтересованы в ослаблении китайского и российского влияния в этой части мира. Заметим, что именно в 2010 г., впервые в новейшей истории, Китай опередил Соединенные Штаты по закупкам ближневосточной нефти для своей быстрорастущей экономики.

В то же время не выдерживают критики заявления Вашингтона о поддержке демократии и необходимости обновления политических элит на Ближнем Востоке. Кто, например, возглавляет постреволюционные Египет и Тунис? Ровесники экс-президентов, а не молодежь, доминировавшая на революционных площадях. Почему проблема демократизации ставится лишь перед республиканскими режимами, но не перед застывшими в политическом развитии ближневосточными монархиями? Не потому ли, что там находятся военные базы США? Нужна ли Западу подлинная демократия на Ближнем Востоке, или же речь идет о приходе еще более прозападных элит? Нужны ли Вашингтону и Брюсселю реформы в арабском мире, или они готовы смириться с появлением новых исламистских режимов?

Не будет лишним напомнить, что именно Франция, Англия, Германия и Италия добились в 2004 г. отмены эмбарго на продажу оружия Ливии, которое действовало с 1986 года. С 2005 по 2011 гг. страны Европейского союза продали Ливии оружия на 834 млн евро. Неужели западные державы совершенно не подозревали, кому они сбывают оружие?

И все же попытки Запада «революционизировать» исламский мир способны привести не к тем результатам, на которые рассчитывают в Вашингтоне и Брюсселе. Запад, еще не оправившийся от кризиса, может оказаться в очередном тупике. Так, нагнетается напряженность вокруг Ливана и Сирии, от которых в немалой степени зависит судьба Ирана. Эксперты предупреждают, что падение режима Башара Асада приведет к распаду Сирии и хаосу в регионе. Тем не менее давление Запада на режим Асада стремительно нарастает. В ход пущены односторонние экономические санкции, а в перспективе не исключено и военное вмешательство по ливийскому сценарию.

Нынешней ситуацией пользуется и Турция, внешнеполитический курс которой все больше вписывается в сценарий возрождения Османской империи. Доминирование на Ближнем Востоке может стать для Турции более ценным геополитическим призом, нежели постоянно отодвигающаяся перспектива вхождения в Евросоюз.

На фоне событий «арабской весны» драматически развивается ситуация вокруг Афганистана. Официальный Кабул не способен взять на себя всю полноту ответственности за судьбу страны. Национальная армия и полиция слишком слабы и пропитаны коррупцией. В стране так и не объявлены результаты парламентских выборов, а попытки наладить диалог с талибами терпят неудачу, убийство экс-президента Бурхануддина Раббани фактически ставит на нем крест. В этой связи ускорился процесс переосмысления стратегических целей в Афганистане. Иллюзии относительно демократизации рассеиваются, на первый план выходят вопросы безопасности. В преддверии анонсированного вывода войск происходит перезагрузка американского военного присутствия. Однако мало кто верит в уход западной коалиции из Афганистана – слишком многое поставлено на карту в этом стратегически важном регионе. Если он все же состоится, новый расклад сил в регионе станет одновременно и серьезным вызовом, и историческим шансом для Китая и России, ШОС и ОДКБ. Москва, Пекин и ведомые ими объединения получат возможность доказать свою состоятельность в качестве альтернативных центров силы. Не исключен и другой вариант – избавившись от военного присутствия Соединенных Штатов, КНР и Россия вступят в схватку за доминирование в регионе.

Пока же позиции обеих держав на фоне перемен в исламском обществе достаточно уязвимы. Пекин и Москва постепенно утрачивают влияние в арабо-исламском мире. В целом события в Северной Африке вольно или невольно стали своего рода тестом на готовность Китая и России оспаривать американское лидерство. Если исходить из сегодняшних реалий, то они этот тест провалили. Чем же объясняется провал? Почему две великие ядерные державы столь пассивно наблюдают за процессом перекройки геополитического ландшафта? Тому есть немало причин объективного и субъективного порядка.

Так, Китай не заинтересован в преждевременной конфронтации с США из-за взаимозависимости двух стран. Пекин пока не в силах справиться с очагами напряженности в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР). Сохраняются трения вокруг Тибета и спорных островов в Южно-Китайском море. Военный потенциал Поднебесной быстро растет, но он по-прежнему слишком мал, чтобы соперничать с американской военной мощью. В свою очередь, Россия не желает ставить под вопрос перезагрузку отношений с США, судьбу переговоров по ПРО, а также вопросы вступления в ВТО. Военная мощь России со времен СССР изрядно подорвана, а ОДКБ пока не состоялся в качестве дееспособного военно-политического блока.

Значит ли это, что Китай и Россия и впредь не будут препятствовать перекройке политической карты мира по западным лекалам? В краткосрочной перспективе – да, в среднесрочной и долгосрочной – нет, поскольку оба государства имеют собственные геополитические амбиции. Уже сегодня Москва и Пекин успешно отрабатывают различные механизмы и методы, характерные для глобальных держав. Правда, уровень их притязаний различен – нынешняя Россия вынуждена смириться со статусом региональной державы, а возвышающийся Китай устроит только статус сверхдержавы.

Переформатирование геополитического ландшафта или передел мира?

Переформатирование глобального геополитического ландшафта является, по сути, новейшей модификацией передела мира, имеющей ряд отличительных особенностей. Важным признаком нового раунда становится не буквальный захват и присоединение территорий в духе колониальных империй, а установление долгосрочного контроля над странами, регионами и мировыми коммуникациями. На первый план выходит не прямое подчинение, а формирование вассальных отношений; не опора на конкретных лидеров, а пестование компрадорских элит. Преследуя свои интересы, сильные мира сего не останавливаются перед насильственной сменой неугодных режимов, используя как реальные, так и надуманные предлоги. Как результат – некоторые государства приходят к выводу, что лучшей гарантией от внешнего вмешательства является наличие ядерного оружия.

Глобальные игроки придают немалое значение методам публичной дипломатии – созданию неправительственных организаций, стимулированию местного протестного потенциала, финансированию оппозиционных движений и т.д. Однако, как это ни парадоксально, насаждаемые Западом режимы далеки от идеалов демократии. Возникает впечатление, что демократия – это некая константа, а не возобновляемый ресурс: чем больше Запад «экспортирует» демократию в другие регионы мира, тем меньше демократии остается в Америке и Европе.

Важное место в арсенале великих держав занимает стимулирование и провоцирование межклановых, межрелигиозных и межэтнических противоречий, а также различных сепаратистских движений. «Балканизация» государств и регионов становится эффективным способом передела сфер влияния между глобальными игроками. Не случайно исследователи все чаще говорят о возможном распаде Ирака, Афганистана, Йемена, Ливии, Сирии и др.

Особое место приобретают современные информационные технологии, с помощью которых осуществляется манипулирование международным мнением. Однако, как показали беспорядки в Великобритании, использование информационных технологий – обоюдоострое оружие, способное подорвать стабильность самого западного мира.

Обращает на себя внимание и обострение конкуренции между глобальными игроками за гарантированный доступ к природным ресурсам небольших развивающихся стран. Активизируется борьба за контроль над Антарктидой, арктическим шельфом и Северным морским путем. Пока она ведется преимущественно экономическими и политико-дипломатическими методами, но возможные военные конфликты не за горами.

Одной из особенностей новейшего раунда передела мира становится избирательная интерпретация принципов и норм международного права. При этом сильные мира сего зачастую используют трибуну СБ ООН для легитимации задним числом своих действий в том или ином регионе мира. Вызывает озабоченность и чрезмерное, переходящее все разумные рамки, применение глобальными игроками односторонних и по сути контрпродуктивных экономических и политических санкций против тех или иных государств. Нередко от санкций страдают не лидеры и правящие элиты, а дети, старики, женщины и больные.

На фоне самоуправства сверхдержав ослабевает роль ООН как организации, призванной обеспечивать мир и верховенство права в международных отношениях. Она утрачивает свои позиции как международно-признанный центр легитимности. Беспристрастность СБ ООН все чаще оказывается под вопросом. Принцип равенства участников международных отношений не действует. Голоса малых и среднеразмерных государств покупаются оптом и в розницу. Между тем, именно ООН могла бы сыграть ведущую роль в формировании более справедливого мирового порядка, в повсеместном утверждении норм международного права. К сожалению, становление многополярного мира идет с трудностями, а всеобщая нестабильность становится нормой.

Вместе с тем, облик нового мирового порядка будет определяться в конечном счете не только геополитическими и военно-стратегическими факторами. Решающее значение будет иметь экономико-финансовая составляющая. Многое будет зависеть от того, когда и в каком состоянии глобальные игроки выйдут из финансово-экономического кризиса. Но и вопросов пока больше, чем ответов.

Глобальная экономика: кардинальная реформа или косметический ремонт?

Финансово-экономический кризис стал испытанием на прочность для всей политической элиты. Мир вправе был ожидать от лидеров великих держав более ответственного поведения и большей готовности к коллективным действиям. На практике мы столкнулись с всеобъемлющим кризисом системы глобального управления.

Следует отдать должное «Большой двадцатке» – на первых этапах кризиса она сыграла позитивную роль, обнадежив рынки и выработав неотложные меры по стабилизации ситуации. Однако в последнее время в деятельности G20 все более заметны минусы, в том числе чрезмерная декларативность предлагаемых мер и отсутствие четких механизмов их реализации. Как результат – регулярное повторение валютных войн, возрождение протекционизма.

Сегодняшние западные лидеры не дотягивают до масштаба проблем и не способны на решения, сопряженные с возможной утратой власти в ходе очередных выборов. Электорат «золотого миллиарда», избалованный длительным периодом процветания, пока не готов смириться с мыслью о неизбежном снижении качества жизни. Инфантилизм избирателей накладывается на безответственность элит и самонадеянность крупного бизнеса.

Сказанное напрямую относится к США. Структурные изменения, в которых так нуждается американская экономика, остались большей частью на бумаге. Обещания демократов о создании новых рабочих мест не выполнены. Нелегитимная эмиссия доллара в рамках «количественного смягчения» и непомерные военные расходы становятся дополнительными факторами риска. Достигнутый экономический рост недостаточен, чтобы можно было говорить об окончательном преодолении рецессии. Однако самую большую проблему составляет то обстоятельство, что экономическая политика Соединенных Штатов стала заложницей межпартийного противостояния. Партии интересует не поиск адекватных решений, а исход президентских выборов 2012 года. Опасная ситуация, сложившаяся вокруг долгового кризиса, наглядно продемонстрировала узость мышления американского истеблишмента.

Свидетельством нежелания элиты признавать очевидные факты стала волна обвинений в адрес рейтингового агентства Standard & Poor’s, осмелившегося понизить кредитный рейтинг Америки. Но и без S&P ясно, что США утратили репутацию мирового лидера. Возник опасный разрыв между избытком американских международных обязательств и средствами для их выполнения. Америка лишь перекладывает свои проблемы на остальной мир. Однако страна, не умеющая жить по средствам, не имеет ни морального, ни политического права вести за собой мировое сообщество.

Не лучше обстоят дела в Евросоюзе, столкнувшимся с крупнейшим кризисом в своей истории. Налицо не только дефицит политической воли у европейских лидеров, но и отсутствие единого видения дальнейших перспектив ЕС как глобального игрока. Растут опасения относительно будущего единой европейской валюты. Европа не гарантирована от новых потрясений.

В целом эпоха доминирования Запада в мировой экономике практически завершена. На кону – само существование западного проекта в том виде, каким мы его знаем. Эксперты уже говорят о «мире без Запада». Действительно, на глобальную авансцену выходит мировой Восток. Так, экономический рост развивающихся стран составил в 2010 г. 6,5% по сравнению с 1,5% роста в развитых странах. Промышленность бежит из стран ОЭСР в страны Азии, обеспечивающие 52% мирового промышленного производства. Все больший вес набирают державы БРИКС, ставшие локомотивами мировой экономики. Парадоксально, но именно те государства, которые чаще всего подвергались критике за недостаточно рыночный характер экономики и неразвитость демократии, взяли на себя груз ответственности за будущее мировой экономической системы.

К примеру, динамично развивающийся Китай, который 30 лет назад был лишь 13-й экономикой мира, в 2010 г. опередил Японию и стал второй экономической державой. По прогнозам МВФ, уже к 2016 г. КНР обойдет Соединенные Штаты по объему ВВП. Отражением растущей мощи Китая стало укрепление его позиций в G20 и МВФ. Пекин уже способен конкурировать с международными финансовыми институтами.

Следует признать, что именно китайский экономический рост позволил обеспечить относительную стабильность на мировых рынках сырья. Китай взял на себя довольно опасную роль главного кредитора США и спасителя европейской экономики. Однако как на Западе, так и на пространствах Евразии Пекин сталкивается с обвинениями в «экономической экспансии» и опасениями насчет его возможной агрессивности в недалеком будущем.

КНР осознает, что пока ее экономическое процветание в значительной мере зависит от Америки. Не случайно будущий китайский лидер Си Цзиньпин недавно заявил, что американская экономика всегда отличалась устойчивостью и способностью к восстановлению. Однако за этими вежливыми словами уже невозможно скрыть факт радикальной смены исторических ролей Вашингтона и Пекина. Циклы истории действуют неумолимо, и недалек тот день, когда Китай вновь, как несколько веков назад, станет самой мощной экономической державой мира.

Не следует недооценивать растущую мощь партнеров Китая, в том числе России. Несмотря на ряд внутренних проблем, она по-прежнему играет незаменимую роль в мировой экономике и демонстрирует самый высокий уровень жизни среди государств БРИКС. Международные резервы Российской Федерации составляют 540,2 млрд долларов, а государственный внешний долг – лишь 3% ВВП, что дает возможность со спокойной душой делать новые внешние заимствования.

Используя как рыночные методы, так и механизмы торговых войн и элементы геополитического давления, Москва стремится укрепить влияние на государства СНГ. Серьезным достижением России явилось создание Таможенного союза, призванного стать ядром притяжения для других постсоветских государств. Таким образом, Россия, подобно Китаю и Евросоюзу, формирует подконтрольное себе большое экономическое пространство. Не исключено, что в перспективе границы Таможенного союза, ЕЭП и ОДКБ практически совпадут. В таком случае по-новому встанет вопрос о политической интеграции и формировании наднациональных структур.

Другим перспективным глобальным игроком может стать Индия с ее экономическим, научно-техническим и демографическим потенциалом. Страна успешно преодолевает издержки глобального кризиса и надеется занять достойное место в новом мировом порядке. Будучи космической и ядерной державой, Индия настойчиво добивается статуса постоянного члена СБ ООН. Некоторые эксперты считают, что в перспективе Дели может составить конкуренцию Пекину в борьбе за мировое лидерство.

Таким образом, мировой финансово-экономический кризис дал мощный импульс процессу перераспределения глобальной силы и влияния. На авансцену выходят новые державы, демонстрирующие другие возможности и альтернативы. Но ни Запад, ни Восток не в силах вырваться за рамки докризисной экономической парадигмы. Так, последние 3–4 года могли стать временем серьезной перестройки мировой финансовой архитектуры. Однако глобальные игроки – как прежние, так и формирующиеся – ограничились косметическими изменениями, отложив решение кардинальных проблем современности на неопределенный срок. И все же никакие соглашения на глобальном и региональном уровнях не защитят мировое сообщество от новых кризисов, если не будут кардинально переосмыслены основы рыночной экономики. На этом опасном пути нас ожидает ряд серьезных вызовов и дилемм, без адекватного решения которых трудно добиться стабилизации мировой экономики.

Так, кризис показал со всей остротой, насколько опасен растущий разрыв между виртуальной и реальной экономикой (как в масштабе отдельных стран, так и на глобальном уровне). Рано или поздно мир вновь столкнется с суровой реальностью. Необходимо переосмыслить, что есть реальная экономика.

Кризис по-новому высветил и роль государства. Все мы – свидетели того, как в начале финансово-экономического кризиса банки и корпорации бросились к нему за помощью. Многие правительства пошли по пути фактической национализации банков и предприятий. В США даже разгорелись дискуссии о государственном «социализме». Однако, восстановив силы, банки и корпорации начали ставить вопрос о чрезмерном присутствии государства в экономической сфере.

Кризис нанес мощный удар по социальному государству. Как результат – протестный потенциал накапливается и в развивающихся, и в развитых странах. Представители среднего класса по всему миру считают, что будущее ускользает из их рук. Одни эксперты в этой связи заговорили о смерти «социального государства», другие – о процессе «глобализации гнева». Кризис показал, что ориентация человечества на западные стандарты потребления может привести на грань экологического и продовольственного кризиса. Однако страны «золотого миллиарда» почему-то уверены, что именно Восток с его бурным демографическим ростом должен идти по пути самоограничений (сокращение потребления, контроль над рождаемостью и т.д.).

В целом капитализм столкнулся с самым острым идеологическим кризисом со времен биполярной системы. И хотя многие экономисты по-прежнему уверены в жизнеспособности капиталистической системы и даже задаются вопросом: «Спасет ли нас капитализм?», вопрос впору поставить иначе: «Возможно ли спасти сам капитализм?». Как отмечает обозреватель The Times Анатоль Калецки, перед экономистами стоит задача создания четвертой разновидности капитализма на основе лучших элементов классической, кейнсианской и тэтчеровско-рейгановской модели, адаптированной к реалиям XXI века. Правда, Калецки имеет в виду создание нового «западного» капитализма, способного противостоять Китаю.

Однако построить новый капитализм исключительно для «золотого миллиарда» уже не получится – остальной мир не позволит еще раз переложить на себя издержки. С другой стороны, есть смысл более внимательно отнестись к незападным экономическим моделям. Необходимо идти по пути конвергенции различных рыночных экономик, сформировавшихся в условиях различных цивилизаций и культур.

Диалог или столкновение цивилизаций?

Сегодня, в эпоху глобализации, уже невозможно отрицать несомненный факт, что современные цивилизации глубоко проникли в жизненную ткань друг друга, и в этом симбиозе подспудно формируются предпосылки не только для конфликтов и коллизий, но и для плодотворного сотрудничества и межцивилизационного и культурного диалога.

По существу, без диалога невозможно решение ни одной глобальной проблемы, поскольку во всех сферах жизни человечества имеют место разделительные линии между современными цивилизациями. Недопонимание ведет к подозрительности, подозрительность – к конфликтам. Необходимо разорвать этот порочный круг и научиться отделять зерна от плевел, религию от экстремизма, верность традиции от косности и догматизма.

Только на основе межцивилизационного диалога возможен новый, более справедливый мировой порядок. Нужна другая парадигма развития, основанная на подлинном, а не формальном равенстве участников международной жизни, на справедливом распределении богатств, а также на симметричности глобальных информационных потоков между Востоком и Западом.

Так, в начале XXI века, после трагических событий 11 сентября 2001 г., стало чуть ли не правилом винить во всех бедах ислам, ссылаясь на то, что Всемирный торговый центр атаковали люди, называвшие себя мусульманами. Ислам все чаще стали изображать как религию, одобряющую политическое насилие, экстремизм и терроризм. Значительная часть ответственности за нынешнее недопонимание между христианством и исламом лежит и на западной политической и интеллектуальной элите. Достаточно вспомнить об ужесточении иммиграционной политики во Франции, Италии и Дании, о запрете на строительство минаретов в Швейцарии, о карикатурах на Пророка Мухаммеда и других негативных моментах.

Сегодня в СМИ бурно обсуждают причины, побудившие норвежского христианина Андерса Брейвика к совершению массового убийства ни в чем не повинных людей. Одновременно игнорируется тот факт, что незадолго до этого ряд европейских политиков, в том числе Николя Саркози, Ангела Меркель и Дэвид Кэмерон, положили начало дискуссии о кризисе мультикультурализма. Несомненно, сама дискуссия создала благоприятный фон для усиления антимусульманских и антииммигрантских настроений. И все это – в условиях незавершенного кризиса, когда любая неловко брошенная фраза может взорвать ситуацию.

Учитывая данные обстоятельства, следовало бы сделать акцент не на том, что разделяет различные цивилизации, а на том, что их объединяет. Почему мы так уверены в правоте Редьярда Киплинга и не хотим прислушаться к здравому смыслу? Почему Запад и Восток не могут объединиться против экстремизма в любых его обличьях? Почему, как и много веков назад, Запад начинает диалог с Востоком с бряцания оружием?

Может быть, следует хотя бы раз начать не с очередной бесперспективной войны, а с более мирных и прозаичных вещей – с изучения другой цивилизации, языка и религии, с попытки понять чужую психологию и менталитет? Возможно, это не так пафосно, как операции «Буря в пустыне» или «Безграничная свобода»; возможно, это не принесет особой прибыли военно-промышленному комплексу, но зато позволит наладить нормальную коммуникацию между Западом и Востоком. Почему бы и нет?

* * *

Новый миропорядок еще не сложился, обозначились лишь некоторые его контуры, отчасти вызывающие по меньшей мере озабоченность. О таком ли устройстве мы мечтали? Не воссоздается ли в очередной раз мир ожесточенных войн и конфликтов за ресурсы, территории и коммуникации? Не вернемся ли мы в уже знакомую нам среду межнациональных и религиозных конфликтов?

Хотелось бы верить, что человечество все-таки способно извлекать уроки из собственной истории (хотя Гегель в этом глубоко сомневался). И если это так, то новый мировой порядок станет действительно более разумным, совершенным и справедливым, чем сегодня. Передел мира уступит место подлинному объединению на новых началах, цивилизаторство – межцивилизационному диалогу, военная конфронтация – безопасному и безъядерному миру.

Пока это выглядит несбыточной мечтой, однако история знает немало случаев, когда сбывались самые смелые прогнозы и ожидания. Истинный политический реализм всегда оставляет место идеализму. Задумаемся: между речью Мартина Лютера Кинга «У меня есть мечта» и приходом к власти афроамериканца Барака Обамы прошло всего 45 лет. Но кто бы мог подумать в 1963 году, что это вообще когда-либо станет возможным?

М.Е. Шайхутдинов – доктор исторических наук, профессор, заместитель Секретаря Совета Безопасности Республики Казахстан.

Казахстан. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 22 октября 2011 > № 738761 Марат Шайхутдинов

Вызов из прошлого

Историческая политика: витки спирали в Восточной Европе начала XXI века

Резюме: Будущее феномена «исторической политики» сегодня предсказать трудно. Интенсивность исторических «войн» в Восточной Европе заметно снизилась. Однако этот процесс вполне обратим. И возврат к наиболее агрессивным, конфликтным и разрушительным методам исторической политики остается реальной угрозой.

Полный вариант статьи готовится к печати в книге под редакцией А. Миллера и М. Липман «Историческая политика в XXI веке».

В начале 1980-х гг. новый канцлер ФРГ Гельмут Коль, защитивший в молодости докторскую диссертацию по истории, сделал важным элементом своей политики «морально-политического поворота» ревизию некоторых ключевых трактовок недавнего прошлого Германии. Под флагом укрепления немецкого патриотизма эта линия должна была упрочить его победу над социал-демократами также и в сфере официального исторического дискурса. В ходе полемики, превратившейся вскоре в знаменитый Historikerstreit, то есть «спор, или сражение историков», критики такой политики дали ей название Geschichtspolitik.

В 2004 г. группа польских историков, в политическом отношении близких партии братьев Качиньских «Право и Справедливость», заявила о необходимости проведения в Польше активной исторической политики (polityka historyczna). Они сознательно выбрали в качестве лозунга буквальный перевод того понятия Geschichtspolitik, которое в Германии выступало в роли сугубо негативного ярлыка и никогда не использовалось для самоопределения самими сторонниками Коля. Именно тогда обрел имя феномен все более широкого использования истории в политических целях, характерный в начале XXI века для всех стран Восточной Европы. Вскоре понятие историческая политика получило распространение в соседних с Польшей государствах.

В определенном смысле явление, о котором идет речь, это частный случай политизации истории, ставшей ныне глобальной тенденцией. Скорее всего, каждый отдельный элемент политической интерпретации истории в Восточной Европе в последнее десятилетие имеет аналоги в других регионах мира – а каждая из восточноевропейских стран имела в этом смысле собственную специфику. Вместе с тем по-своему уникально сочетание всех этих элементов политизации истории в одном регионе; не имеет аналогов и интенсивность заимствования методов и форм этой политики между соседними странами и создание в последнее десятилетие механизма ее эскалации в сфере межгосударственных отношений и внутри каждой страны. Почему бы в этой ситуации нам не совершить очередную манипуляцию с понятием историческая политика и не воспользоваться им как исследовательским термином для обозначения региональной специфики политизации истории в Восточной Европе в первое десятилетие XXI века?

После коммунизма и после империи

Прежде всего отметим некоторые особенности, унаследованные регионом от послевоенных десятилетий господства коммунистических режимов. Освещение многих страниц недавней истории, особенно межвоенного периода и Второй мировой войны, подвергалось жесткой цензуре во всех коммунистических странах. Отчасти это было результатом борьбы с противниками режима, отчасти – стремлением «облагородить» историю коммунистического движения. Хотя коммунисты как таковые, как правило, не были замешаны в Холокосте, история истребления евреев повсеместно замалчивалась, главным образом по идеологическим «антисионистским» мотивам, часто из-за болезненного вопроса участия местных жителей в этом преступлении. Также табуировались темы этнических конфликтов предвоенного и военного времени как неуместные в условиях «братства народов социалистического лагеря».

Однако само по себе наличие обширных «белых пятен», которые во многих случаях более верно было бы назвать «минными полями» коллективной памяти, равно как и всплеск националистических эмоций в ходе распада Варшавского договора, а затем и СССР, не могут служить достаточным объяснением резкой активизации исторической политики в «нулевые» годы. К началу XXI века большинство прежде табуированных тем давно уже стали предметом многочисленных исследований и пользовались особым вниманием средств массовой информации. Новые национальные нарративы были внедрены в официальный дискурс и школьные учебники; старые памятники в основном повержены, а вновь созданные, отражающие, в меру понимания их авторов, национальную гордость, водружены.

Среди множества перемен, последовавших после распада коммунистической системы, стоит особо выделить новое положение историков и истории в обществе. Об исторической политике в строгом смысле слова следует говорить только применительно к обществам демократическим или по крайней мере более или менее плюралистическим – тем, которые демонстрируют приверженность, хотя бы частичную, демократическим ценностям, в том числе свободе слова. Собственно, именно в этих условиях и возникает политика как конкуренция различных акторов, партий и точек зрения. В авторитарных режимах советского типа вмешательство власти в изучение истории и политику памяти было основано на официальной презумпции идеологической монополии, на механизмах всеобъемлющей цензуры и административного контроля над профессиональной историографией. «Инакомыслящие» историки подвергались проработке на партсобраниях, а упорствующие изгонялись из профессии.

В обществе, претендующем на то, чтобы быть демократическим, все эти механизмы претерпевают изменения. В отличие от прежней коммунистической системы партии-государства, группа или партия, которым принадлежит власть в данный момент, перестают быть тождественны Государству. Общественная сфера становится плюралистической, власть уже не может претендовать на тотальный контроль над ней, тем более на репрессивный контроль. Утверждается новый набор официальных норм. Плюралистической становится школа, в которой учитель истории, согласно образовательному стандарту, обладает свободой в выборе учебника и трактовки изучаемых событий и процессов. Школа, как правило, законодательно защищена от влияния политических партий. Историку в его научной деятельности должна быть обеспечена независимость и интеллектуальная свобода. Государственные средства, выделяемые на исторические исследования, распределяются на основе экспертных решений самого профессионального сообщества. Государственное финансирование школы и исследований не предполагает права той группы или партии, которая в данный момент стоит у власти, диктовать содержание преподавания и исследований, поскольку это не деньги данной партии, а бюджет страны, сформированный из налогов граждан; политическая сила, стоящая у власти, не может претендовать на идеологическую монополию. Доступ к архивам должен быть равным для всех и регулируется законом, а не административными решениями.

Прежняя система строгого партийного контроля над исторической наукой, историческими публикациями и преподаванием истории в школе была разрушена сразу после краха коммунистических режимов. Можно сказать, что 1990-е гг. во многих странах Восточной Европы были своеобразным переходным периодом: историков пустили на вольные хлеба, как правило, впрочем, весьма скудные. У политиков и руки не доходили, и ресурсов не было для активного вмешательства в эту сферу. К тому же политическим деятелям еще только предстояло освоить все богатство репертуара и возможностей исторической политики.

Конечно, далеко не все посткоммунистические общества стали подлинно демократическими. Более или менее устойчивые демократические системы удалось построить лишь тем государствам, которые получили прямую перспективу членства в НАТО и ЕС, а затем были приняты в эти структуры. Те страны, которые остались за бортом расширения Евросоюза, все же демонстрировали разные варианты политического плюрализма и мягкого авторитаризма, опирающегося в большей степени на договор с населением, чем на репрессии. «Фасадная» демократия, практикуемая элитами этих стран для международной и внутренней легитимации, повышала издержки репрессивной политики. Даже в наиболее авторитарных странах региона ситуация характеризуется неизмеримо большей степенью свободы, чем при коммунистической власти.

В Восточной Европе больше нет официальной цензуры, тотального государственного контроля над печатным станком, монополии одной партии в сфере идеологии. Нигде государство уже не направляет целиком и полностью работу профессиональных историков и исследовательских учреждений и не владеет каналами их финансирования. Что важно, государство теперь и не рискует открыто претендовать на то, чтобы восстановить подобное регулирование научной деятельности, даже если такое желание и возникает. (Наследие прежнего режима на уровне интеллектуальных привычек и рефлексов необходимо признать важным фактором во всех восточноевропейских странах.) Все большее значение повсюду приобретает неподконтрольный Интернет. Иначе говоря, хотя историческая политика в Восточной Европе во многом обусловлена наследием коммунистического периода, она представляет собой качественно новый набор практик по политическому использованию истории, характерных именно для плюралистических некоммунистических обществ. Другое дело, что в этих обществах характер политических режимов и гражданского общества существенно отличается от старых демократий Западной Европы.

Этот момент нуждается в подробном обсуждении. В интерпретации природы самого явления, которое мы называем «историческая политика», акцент, как правило, делается почти исключительно на коммунистическом наследии. То есть современные политические манипуляции историей объясняются прежде всего как наследие прошлых злоупотреблений в этой сфере, как следствие устойчивых привычек прежних лет, как естественное развитие стран, освободившихся от имперского господства Москвы, что якобы автоматически предполагает фокусирование на укреплении национальной идентичности. При такой трактовке от внимания ускользает новизна феномена.

Между тем именно политическая природа феномена, который мы обозначаем понятием историческая политика, требует, чтобы исследователи сосредоточились не только и даже не столько на различных интерпретациях прошлого в рамках исторической политики, сколько на вопросах об акторах, институтах, методах этой политики. До сих пор эти вопросы слишком часто оставались вне поля зрения исследователей.

Многообразие посткоммунизма

Взгляд на коммунистическое и имперское наследие как на универсальное объяснение тех форм политизации истории, которые она приобрела в Восточной Европе в начале XXI века, упускает из виду еще одно важное обстоятельство. Оно состоит в том, что природа политического плюрализма в регионе существенно отличается от страны к стране.

Во-первых, в некоторых государствах Восточной Европы существует серьезный раскол по культурному и/или этническому признаку. Причем в одних случаях он находится в центре политической жизни (Украина), а в других вынесен «за скобки» (Эстония и Латвия, где значительная часть русскоязычного населения до сих пор исключена из официальной политической сферы). Молдавия совмещает в себе оба варианта: раскол между «румынистами» и «молдаванистами» проникает в самый центр политической сферы, в то время как Приднестровье вынесено за ее пределы. Иначе говоря, общая «постимперскость» не должна скрывать существенных различий в характере вызовов, с которыми сталкиваются государства Восточной Европы в процессе формирования коллективной идентичности.

Во-вторых, в Польше, Венгрии и других посткоммунистических странах – членах Европейского союза мы имеем дело с пусть недостаточно зрелой и совершенной, но относительно полноценной демократией, стабильность которой обеспечена в том числе и мощным внешним фактором – влиянием институтов ЕС. В Украине или Молдавии налицо плюралистическая система, в которой исход выборов не всегда предрешен теми, кто контролирует власть в момент подсчета голосов, и все же демократические институты весьма неразвиты и неустойчивы. В России создан авторитарный режим, при котором политическая борьба не носит открытый и конвенциональный характер, а замещается так называемой «борьбой между башнями Кремля». Тем не менее здесь сохраняется значительная сфера свободы слова. Белоруссия, которую во многом можно отнести к той же категории, что и Россию, в последнее время продемонстрировала значительное сходство с жесткими авторитарными режимами Центральной Азии. Все эти различия, безусловно, отражаются и в особенностях исторической политики разных стран.

Многообразие действующих субъектов

Ключевое значение при анализе исторической политики, как и всякого политического феномена, имеет вопрос о действующих субъектах или акторах. Между тем огромное большинство работ, посвященных этой теме, которая носит название «политики истории», «политики памяти», «политических войн вокруг истории» и т.п., практически игнорирует этот вопрос.

В качестве «игроков» на этом поле выступают очень многие.

Политические лидеры и партии. Специализированные новые институты (Институты национальной памяти, ряд созданных в последние два десятилетия музеев). Традиционные научные учреждения, как, например, Академия наук. Различные НПО (от «Мемориала» до фонда «Историческая память» Александра Дюкова) и ассоциации (в том числе различные ассоциации жертв репрессий и их потомков). Средства массовой информации, в первую очередь такие, где история неизменно фигурирует в качестве одной из главных тем, политически активные диаспоры. Специального рассмотрения заслуживают индивидуальные активисты исторической политики из числа самих историков. Среди последних есть разные породы людей – и глубоко идейные энтузиасты, и карьеристы, обслуживающие любых политических заказчиков за чины и деньги. Интересно было бы проследить значение в этом контексте поколенческого фактора. Особенно любопытен тот новый тип молодых людей, которые не без основания напоминают людям постарше райкомовских комсомольских функционеров. Эти персонажи (в Польше – Петр Гонтарчык, Славомир Ченкевич, Павел Зызак, в Украине – Владимир Вятрович, Руслан Забилый, в России – Александр Дюков, Павел Данилин и так далее) обнаруживают поразительное сходство в разных странах.

В подробном изучении нуждается и тема сопротивления исторической политике. В ряде стран, например, в Польше, мы видим, как профессиональные историки оказывают организованное противодействие подобным практикам, в том числе в средствах массовой информации. Иногда историческая политика наталкивается на сопротивление, чаще в завуалированной форме саботажа, со стороны традиционных научных структур, скажем, Академии наук. В качестве примера можно указать на полное отсутствие энтузиазма в среде сотрудников РАН, не изъявивших желания выявлять «фальсификаторов истории» и бороться с ними даже после создания печально известной президентской комиссии. Из той же серии голосование в историко-филологическом отделении РАН, которое провалило на выборах директора Института Российской истории Александра Данилова, редактора учебника, известного как «учебник Данилова-Филиппова».

Продолжая приводить примеры из российской жизни, следует указать, что важную роль в противодействии исторической политике сыграло общественное мнение, в особенности некоторые интернет-издания. Вообще, именно Интернет постепенно становится главной ареной и инструментом исторической политики. Это явление необходимо также глубоко осмыслить, поскольку механизмы функционирования данной среды и жанровые особенности высказываний в Сети имеют собственную специфику.

Но в целом ситуация в Восточной Европе отличается тем, что попытки политиков вторгнуться в сферу преподавания и общественного функционирования истории не встречают достаточно сильного сопротивления. Эта особенность ясно прослеживается в сравнении, например, с Англией, где интенсивные дебаты вокруг преподавания истории в школе идут уже более двадцати лет, причем темы национальной идентичности и государственности занимают в них не последнее место. Довольно активное участие политиков в этих дебатах выражается в критике современных школьных курсов истории, в которых намного больше внимания уделяется истории повседневности, чем славным победам британского оружия. Регулярно звучит озабоченность тем, что преподавание истории не выполняет в достаточной мере функций патриотического воспитания и формирования национальной идентичности. Главная роль оппонентов в этих дебатах принадлежит таким мощным организациям, как Национальный совет по школьным программам и Ассоциация школьных учителей, готовым жестко отстаивать свою независимость. Как следствие, политики не могут навязывать собственную повестку дня и тем более диктовать решения, а вынуждены, если хотят заработать очки у избирателей, участвовать в профессиональной дискуссии и следовать ее правилам. То есть обсуждать весьма сложные и неоднозначные вопросы преподавания истории как общественного достояния по существу, без примитивных политических лозунгов и травли инакомыслящих.

Заимствования

Разнообразие политических условий в странах Восточной Европы ставит перед исследователями важный вопрос о том, какие мутации претерпевают характерные для исторической политики институты и методы действий при заимствовании из одной страны в другую. Такие примеры довольно многочисленны. В контексте политической партийной борьбы менялся правовой статус польского Института национальной памяти (ИНП), при создании которого учитывался опыт немецкой Комиссии Гаука. А вот при переносе на украинскую почву Институт превратился в собственную пародию. Вместо того чтобы возглавить архивы коммунистических служб безопасности, ИНП в Украине выродился в подразделение Службы безопасности Украины (СБУ). В России соображения на тему возможности создания такого Института привели к совершенно иным институциональным решениям, частью которых стала знаменитая президентская комиссия «по борьбе с фальсификациями истории».

Другая широко заимствованная по региону институциональная идея – создание комиссий по расследованию преступлений тоталитарных режимов, которые в основном занимались составлением списков советских преступлений. При этом масштаб злодеяний зачастую пытались оценить в десятках миллиардов долларов, которые предполагалось истребовать в форме компенсаций. В странах Балтии соответствующие комиссии по расследованию работали годами. В Молдавии подобный орган был создан и.о. президента Михаем Гимпу в 2010 г. с четким указанием представить отчет уже через полгода, накануне новых выборов. Налицо прикладной политический характер инициативы, который, собственно, никак и не скрывался.

Еще один пример институционального измерения исторической политики, а также сферы интенсивных заимствований между странами – создание музеев под прямым патронатом определенных политических сил. Альтернативные позиции по темам и вопросам, которым посвящена экспозиция, при этом полностью игнорируются. Так, братья Качиньские основали Музей Варшавского восстания, под патронатом венгерских правых был создан «Дом террора» в Будапеште, покровительством президента Ющенко пользовался Музей советской оккупации, включая стандартную экспозицию о Голодоморе для региональных музеев и т.д. В центре исторического нарратива вообще и музейных экспозиций в частности оказывается мартирология и образ врага, который, как правило, отчетливо ассоциируется с современными политическими силами как внутри страны, так и за ее пределами. Нередко это музеи оккупации и/или геноцида. Почти все посткоммунистические страны, за исключением России, видят политическую задачу в том, чтобы представить свою «титульную» нацию как жертву геноцида в XX веке. В России, заметим, эпидемия склонности манипулировать понятием «геноцид» вызвала хотя и короткий, но весьма интенсивный «приступ» во время войны с Грузией в 2008 г., когда атаку грузинской армии на Южную Осетию пытались описать именно таким образом.

Весьма показательно, что утвержденный в свое время партией Качиньских «Право и Справедливость» проект Музея Коммунизма затем отверг муниципалитет Варшавы, который находится под контролем «Гражданской платформы», придерживающейся в последнее время умеренной линии в вопросах исторической политики.

Историческая политика проявляется и на законодательном уровне, когда парламенты принимают законы, закрепляющие ту или иную трактовку событий как единственно верную. Иногда в проектах этих законов и даже в утвержденных парламентами актах предусматриваются уголовные наказания для тех, кто оспаривает такую трактовку. Эта практика характерна не только для Восточной Европы. Схожие законы существуют во Франции и Турции. Как правило, авторы ссылаются на законы об отрицании Холокоста, принятые в ряде стран Запада. Это сознательная манипуляция, потому что законы об отрицании Холокоста преследуют именно отрицание факта, а не попытки различных интерпретаций.

Методы

Методы исторической политики во многом уже ясны из предыдущего изложения. Их можно разделить на пять групп. Разумеется, предлагаемая классификация достаточно условна – все ниже перечисленные методы тесно связаны между собой.

Во-первых, создание специальных институтов, призванных насаждать определенные трактовки прошлого, выгодные той или иной политической силе. Здесь особый интерес представляет вопрос финансирования. Если у партии есть собственные финансовые ресурсы, выделяемые в поддержку нужных ей или «правильно» ориентированных исторических исследований, она вправе это делать, как и другие меценаты и спонсоры. При этом такое спонсорство должно быть «прозрачным» и регулироваться общими правилами. Однако принципы транспарентности часто не соблюдаются. Но главное – в Восточной Европе для такого финансирования используются деньги государственного бюджета, которые контролирует политическая сила, находящаяся у власти. Сомнительное, зачастую незаконное использование финансовых ресурсов, и особенно бюджетных средств, – характерная черта исторической политики.

Во-вторых, политическое вмешательство в деятельность средств массовой информации. Разумеется, эта черта не специфична для Восточной Европы, подобное случалось и случается до сих пор, например, в Японии и Турции. Здесь, однако, мы имеем дело с качественными различиями – в одних случаях такое вмешательство чревато серьезными неприятностями для политиков, в других – скорее рассматривается как негласная норма. Во вторую категорию попадают практически все страны Восточной Европы. Эпизоды прямой цензуры в виде «вырезания» фрагментов фильмов и книг довольно редки. Однако широко применяются техники маргинализации оппонентов, прежде всего перекрытие им доступа к главным телевизионным каналам и наиболее тиражным газетам.

В-третьих, манипуляция архивами. Сюда входит сохранение режима секретности над многими материалами государственных архивов, которые по закону уже должны быть доступны исследователям; организация приоритетного, а порой эксклюзивного доступа к материалам историков, обслуживающих определенный политический заказ; публикация архивных материалов в препарированном виде, причем без возможности проверки независимыми экспертами.

В-четвертых, разработка и использование новых мер контроля над деятельностью историков. Помимо морального давления на оппонентов, возникает целая система официальных и неофициальных способов поощрения близких той или иной партии или политической силе историков. В одних случаях это привилегии в оплате труда и статусе сотрудников, например, Институтов национальной памяти: являясь государственными служащими, сотрудники ИНП получают зарплату, существенно превышающую зарплату коллег в академических и образовательных структурах. Но частью государственного статуса является иной уровень «дисциплины» и угроза потерять привилегии. В других случаях люди, имеющие заслуги на ниве исторической политики, могут рассчитывать на поддержку при назначении на ключевые посты в академических учреждениях.

В-пятых, политическое вмешательство в содержание учебников и программ преподавания, вплоть до откровенного нарушения закона, как в случае с главой, посвященной суверенной демократии, в учебнике Данилова–Филиппова в России, в которой элемент идеологии правящей партии представлен в качестве объективной, «научной» концепции.

Общее для всех этих методов – использование государственных административных и финансовых ресурсов в сфере истории и политики памяти в интересах правящей партии.

Идеологические основания

Политическое манипулирование историей в новых условиях требует и нового идеологического обеспечения. Идеологические основания исторической политики демонстрируют поразительные черты сходства во всех странах Восточной Европы. Оно основано на четырех главных постулатах.

Во-первых, история и память представляются прежде всего ареной политической борьбы с внешним и внутренним противником. Отсюда делается вывод, что история «слишком важна, чтобы оставить ее историкам». Это, среди прочего, означает, что историков необходимо поставить под контроль и руководство более искушенных в политических вопросах людей, а сами историки не имеют права, ссылаясь на принципы профессиональной этики, претендовать на «свободу от политики».

Во-вторых, утверждается, что «все так делают». Тем самым предпринимается попытка оправдать в глазах общественности очевидное нарушение принципов функционирования наук об обществе, принятых в демократических условиях. Подлинные и воображаемые примеры манипуляций в сфере исторического сознания и коллективной памяти в других странах неизменно приводятся не для того, чтобы показать, чего следует опасаться и избегать, но для подтверждения тезиса о политизации как «неизбежном зле».

В-третьих, считается очевидным, что долг историков – солидарно противостоять «вредным» для отечества интерпретациям, которые якобы пропагандируются и используются внешними врагами. Вполне закономерно, что полемика с оппонентами внутри собственного сообщества заменяется личными нападками, обвинениями в пособничестве врагу и предательстве национальных интересов или просто попытками доказать «чуждость» оппонента. Как следствие, внутри страны разрушается пространство для диалога по проблемам истории, а с ним, повторимся, и плодотворные способы общественного обсуждения прошлого как общего достояния.

Механизм разрушения пространства диалога работает и в отношениях с внешним миром: сторонники исторической политики по обе стороны границы вступают друг с другом в жаркие перепалки, проходящие порой под маркой «диалога национальных историографий». Такое противостояние, как правило, сводится к отстаиванию прямо противоположного аргумента: на всякое их «да» мы скажем «нет», и наоборот. Поскольку ни та ни другая сторона не стремится ни убедить, ни понять оппонента, подобные «дискуссии» только нагнетают конфликт и, как следствие, служат легитимацией для сторонников исторической политики внутри каждой из стран. По сути, воспроизводится характерная черта советской пропаганды, когда главным методом ответа на «идеологические происки врага» становилась усиленная промывка мозгов собственного населения. Но и раньше никто на Западе, кроме нескольких аспирантов со странными вкусами, не читал советской критики «буржуазной историографии», и сегодня, например, в Прибалтике никто не читает гневных отповедей российских активистов исторической политики современным прибалтийским борцам с советским тоталитаризмом.

Последствия такого подхода крайне разрушительны и для профессионального цеха историков, и для общественной морали в целом. В обществе насаждается убеждение, что стремление к объективности в исторических исследованиях и оценках – не что иное, как проявление наивности либо фарисейский камуфляж неизбежной национальной или партийной ангажированности. Двойные стандарты при оценке исторических персонажей и событий доводятся до крайности. Дискуссия по существу собственно исторических вопросов вытесняется на обочину. Те, кто в рамках исторической политики якобы ведет дискуссию, на самом деле занимаются ее имитацией, обращаясь не к оппонентам, а к собственной целевой аудитории.

В замечательном исследовании Голодомора как специфической формы культурной реальности украинский историк Георгий Касьянов перечисляет следующие «родовые признаки» дискурса. Это этническая эксклюзивность; конфронтационность; элементы ксенофобии; доминирование идеологических форм над научными; акцент на страдальческой, мученической миссии собственной нации; сакрализация национальных страданий; отождествление нации с телом, организмом; доминирование моралистической риторики; оправдательный пафос, возлагающий главную ответственность за причиненное зло на внешние факторы, прежде всего московский коммунизм. Все девять признаков этого синдрома неизменно обнаруживаются в дискурсах, выкованных в рамках исторической политики во всех странах Восточной Европы.

В-четвертых, оправдание исторической политики происходит под предлогом будто бы плачевного состояния патриотизма и преподавания истории в школе. По той же надуманной причине предлагается (временно) принести в жертву плюрализм в учебниках и концепциях – ради того, чтобы «дети знали хотя бы главные вещи». В понимании «главных вещей» приоритет, безусловно, отдается не критической гражданской позиции, а воспитанию патриотизма. При этом предполагается, что патриотизм воспитывается с помощью исторического нарратива, который максимально очищен от темы вины представителей собственного сообщества и максимально подчеркивает победы и страдания собственной нации.

Внутриполитические задачи

В действительности забота об общественных интересах, как правило, служит лишь прикрытием сугубо партийных целей исторической политики. «Истинно патриотическая» версия истории неизменно оказывается выгодной определенной политической силе. Так, сторонники исторической политики в Польше с ее помощью сражались с конкурентами за право братьев Качиньских считаться единственными подлинными наследниками движения «Солидарность». В Украине насаждавшиеся Виктором Ющенко трактовки истории Украинской повстанческой армии и голода 1932–1933 гг. служили подспорьем в его борьбе с оппозицией и помогали (по мнению авторов этой политики) утвердить концепцию украинской нации, которая соответствовала представлениям бывшего президента и его политических союзников. В России историческая политика в 2007–2009 гг. неприкрыто служила пропаганде концепции «суверенной демократии», которая являлась (или до сих пор является?) элементом политической программы партии «Единая Россия».

С помощью исторической политики борются за голоса избирателей, устраняют конкурентов в рамках и за рамками законов о люстрации. Отчасти историческая политика является следствием выхолащивания подлинно значимой повестки дня, когда в борьбе за голоса избирателей апеллируют не к реальным проблемам современного развития, а к интерпретации прошлого. И напротив, если жизненные обстоятельства подбрасывают удобную тему для кампании из иной сферы, историческая политика тут же откладывается «про запас», как это произошло в Польше после смоленской авиакатастрофы.

Бросается в глаза тот факт, что активизация исторической политики в начале XXI века связана по преимуществу с деятельностью правых партий – там, где партийные различия имеют значение. Правые охотно играют на поле национализма и патриотизма в роли «защитников отечества», часто пользуясь алармистскими мотивами угрозы национальному суверенитету, достоинству, традиционным национальным ценностям. Темы «исторической несправедливости», «геноцида» и т.д., как правило, разрабатываются ими в том ключе, что роль жертвы приписывается исключительно собственной этнической группе/нации, а требование «покаяния» адресуется вовне. Современным либералам свойственно поднимать вопрос об исторической ответственности собственной группы, что в большинстве случаев более продуктивно для общественной морали и отношений с соседями. Это, впрочем, вовсе не значит, что либералы и левые стремятся воздерживаться от некоторых методов исторической политики, особенно в сфере конструирования общественного дискурса о прошлом. Однако в целом репертуар соответствующих средств ближе правым, чем левым.

Внешнеполитические задачи

Как правило, во внешнеполитической сфере историческая политика играет менее важную роль, чем внутри страны, хотя ее сторонники зачастую утверждают обратное. Если глубокие разломы (по политическому, культурному, языковому признаку) проходят на почве внутренних размолвок в официальных кругах, то именно внутриполитические задачи почти наверняка становятся приоритетом исторической политики, даже если предметом споров и манипуляций формально являются вопросы отношений с внешним миром. В то же время роль внешнего контекста в Восточной Европе не следует преуменьшать и, что тоже случается часто, упрощать. Влияние внешнеполитического фактора никогда не было одномерным. В литературе, как правило, подчеркивается постимперское измерение ситуации, то есть напряжение между Россией, с одной стороны, и бывшими советскими республиками или странами Варшавского договора – с другой. Этот аспект очевиден, но он вряд ли поможет в понимании динамики происходящего, потому что никак не объясняет резкое повышение активности приверженцев исторической политики в 2003–2004 гг. и заметную «ремиссию» в 2009–2010 годах.

В 2003–2004 гг. страны Восточной Европы столкнулись с принципиально новой для себя ситуацией, когда единство «Запада» было нарушено из-за начала войны в Ираке, а мир, с подачи Дональда Рамсфельда, заговорил о «старой» и «новой» Европе. Малые государства Балтии всегда были озабочены тем, что гарантии безопасности, полученные ими от Запада в результате вступления в НАТО и ЕС, ненадежны. Эти опасения еще более усилились после того, как вторжение США в Ирак выявило глубокие разногласия Вашингтона с ведущими европейскими союзниками. В этих условиях активное использование темы жертв советского тоталитаризма в связке с мотивом предательства либерального Запада накануне Второй мировой войны было адресовано именно западному общественному мнению и отражало стремление «малых» стран получить гарантии безопасности от ведущих держав Запада.

«Революция роз» в Грузии в 2003 г. и «оранжевая революция» в Украине в 2004 г. также повысили ставки в Восточной Европе. Именно на это время и приходится резкая активизация исторической политики, когда она, как уже отмечено, и получила свое имя.

Нет сомнений в том, что смена администрации в Вашингтоне в 2009 г. и последовавшая за этим смена курса и риторики в отношениях Соединенных Штатов и России оказали существенное влияние на ситуацию. Администрация Барака Обамы отчетливо дала понять «новой» Европе, что не заинтересована в дальнейшем нагнетании напряженности во взаимоотношениях этих стран с Москвой. Изменившаяся ситуация в ряде случаев способствовала успеху усилий в «разрядке напряженности», которые предпринимали Москва и польское правительство Дональда Туска. Это, в свою очередь, вызвало серьезную корректировку подхода российских властей к исторической проблематике.

В то же время потепление в отношениях между Москвой и главными западными столицами, интерпретированное в духе возвращения Realpolitik, предоставляет очередной повод для использования исторической политики. Весьма знаменательно, что, в отличие от Польши, где нашлись влиятельные силы, готовые дополнить «перезагрузку» на линии Вашингтон–Москва «разрядкой» между Варшавой и Москвой, прибалтийские лидеры, как мы теперь знаем из материалов Wikileaks, продолжают прежнюю линию, несмотря на рекомендации американцев умерить накал страстей. Опасаясь, что их интересы станут предметом торга, малые страны Восточной Европы продолжают использовать историческую политику в целях воздействия на западное общественное мнение.

В этой связи можно предположить, что выборы американского президента в 2012 г., вне зависимости от их исхода, станут важной вехой в развитии исторической политики в Восточной Европе. Либо линия первой администрации Обамы будет подтверждена и «разрядка», в том числе в области исторической политики, продолжится, либо мы станем свидетелями ее новой активизации. В любом случае анналы исторической политики еще весьма далеки от своего завершения.

Будущее феномена «исторической политики» сегодня предсказать трудно. Начиная с 2009 г. интенсивность «исторических войн» в Восточной Европе заметно снизилась. Однако этот процесс вполне обратим. Во-первых, неясно, как долго продлится перезагрузка между Вашингтоном и Москвой. Во-вторых, все более очевиден кризис европейской интеграции. Это уже привело по всей Европе к росту национального эгоизма в экономике, а со временем может поставить под вопрос и те достижения в сфере исторического примирения и преодоления прошлого, которые лежат в основе Европейского союза. Использование истории как политического инструмента в спорах между членами Евросоюза, равно как и в конфликтах с иммигрантскими сообществами внутри европейских стран, остается весьма вероятным. Пространство Восточной Европы вне ЕС тоже далеко не стабильно – и в экономическом плане, и в политическом, и даже в отношении устойчивости границ и государств. В этих условиях возврат к наиболее агрессивным, конфликтным и разрушительным методам исторической политики остается вполне реальной угрозой.

А.И. Миллер – доктор исторических наук, главный научный сотрудник ИНИОН РАН.

Евросоюз. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 22 октября 2011 > № 738758 Алексей Миллер

Южный Кавказ в поисках общей идентичности

Укрепление доверия и урегулирование конфликтов

Резюме: Жителям Южного Кавказа необходима единая идентичность, чтобы лучше ладить друг с другом. Сегодня у них слишком мало общего. ЕС может добавить новое измерение принадлежности к большой европейской семье, чтобы помочь выйти за рамки узконационального самоопределения.

В первой половине прошлого десятилетия Европейский союз постепенно осознал тот факт, что у ЕС есть собственные интересы на Южном Кавказе. Главный из них заключается в поддержании стабильности, безопасности и процветания в соседнем регионе, а также его развитии в качестве энергетического и транспортного коридора к Каспийскому морю и далее. Однако Брюсселю понадобилось время для того, чтобы решить, стоит ли принимать непосредственное участие в делах региона, столь плохо поддающегося пониманию. Способны ли вновь открываемые возможности перевесить имеющиеся риски? Так, трудно развеять распространенные опасения по поводу того, что взаимодействие со странами Южного Кавказа будет означать конкуренцию и конфронтацию с Россией, а не стимул для сотрудничества.

В конце концов, Евросоюз обозначил свою заинтересованность несколькими способами: включив этот регион в Стратегию европейской безопасности 2003 г., пригласив страны Южного Кавказа стать участниками новой европейской политики в отношении соседних регионов и создав должность специального представителя по Южному Кавказу. Но лишь после того, как в регионе вспыхнула война, Европейский союз отбросил все сомнения и заявил о приверженности принципу взаимодействия со странами Южного Кавказа.

Начав работу в ранге специального представителя в марте 2006 г., я попытался определить приоритетные области политики и моей миссии на Кавказе. После пятилетия, исполненного драматических событий, в середине которого (август 2008 г.) разразилась война, наверно, полезно вернуться к перечню приоритетов, какими они представлялись в начале моей службы, подвести итоги и подумать о том, что возможно в следующем пятилетии. В частности, что под силу сделать совместно с Россией для укрепления безопасности, стабильности и процветания в этом важном соседнем регионе? Хотя в некоторых областях удалось добиться определенного прогресса, многие задачи, как ни печально, остаются невыполненными. Пятидневная война стала серьезным откатом назад, но, хотя это может показаться парадоксом, дала импульс для выдвижения инициатив, которые в противном случае могли бы никогда не увидеть свет.

Конфликты как проклятие Кавказа

Мой первый приоритет заключался в том, чтобы Европейский союз дал импульс к разрешению затянувшихся конфликтов. И пять лет тому назад, и сейчас очевидно, что конфликты в Абхазии, Южной Осетии и Нагорном Карабахе препятствуют нормальному политическому и экономическому развитию, угрожают безопасности даже за пределами Кавказа и осложняют отношения с Россией и Турцией. Механизмы разрешения острых противоречий, существовавшие в то время, не предполагали участия ЕС в целом и до сих пор были по большому счету неэффективными. Я считал, что Брюсселю, если ему, как это признавалось всеми сторонами, суждено сыграть ключевую роль в реализации и поддержке мирных договоренностей, следует активно присутствовать в переговорном процессе. Вот почему я полагал необходимым участие в одном или более из имеющихся механизмов разрешения конфликтов. ЕС мог бы также использовать свой политический и финансовый вес, чтобы облегчить процесс примирения, согласовать усилия с основными партнерами (не в последнюю очередь с Россией), инициировать планирование своей возможной роли в урегулировании конфликтов, а также публично заявить о заинтересованности в их решении.

Поскольку в краткосрочной перспективе эти честолюбивые планы представлялись неосуществимыми, я выступил с инициативой разработать ряд мер по укреплению доверия, что способствовало бы разрешению ситуации в Грузии. Отчасти подобные предложения выдвигались уже во второй половине 2007 г., когда начала нарастать напряженность. Вышеупомянутые меры включали размещение сотрудников для связи и взаимодействия с полицией в конфликтных регионах, техническое содействие и рекомендации Министерству по урегулированию конфликтов Грузии, помощь в реабилитации Абхазии и Южной Осетии. Сюда же можно отнести и встречи представителей гражданского общества, возложение функции связующего звена на Европейскую группу поддержки безопасности на границах, присутствующую в Грузии. Рекомендации по таможенным вопросам торговли с конфликтными регионами, а также транзита через них, открытие там информационных центров ЕС, участие Абхазии и Южной Осетии в региональных программах борьбы с наркотиками, поддержка в ликвидации мин-ловушек, программы помощи беженцам и перемещенным лицам. Наконец, это образовательные программы для учащихся, консультации по восстановлению нарушенной инфраструктуры, а также дискуссии между сторонами конфликта в Южной Осетии для определения возможного европейского вклада в укрепление доверия, не считая программы реабилитации Южной Осетии под руководством ОБСЕ.

Многие из этих инициатив были отложены или сорваны в связи с военными действиями, но некоторые можно было бы впоследствии продолжить и реализовать с Абхазией, власти которой после непродолжительного периода охлаждения де-факто сохраняют интерес к поддержанию и развитию разносторонних международных связей. Однако послевоенная ситуация отличалась от довоенной, поскольку появились новые деликатные моменты – в частности после того, как Россия признала независимость Абхазии и Южной Осетии. Вот почему необходимо было обсудить и сформулировать политику участия Евросоюза.

Новая политика вырабатывалась параллельно с так называемым Женевским диалогом России и Грузии, в центре которого – реализация соглашения о прекращении огня после августовской войны и, в частности, проблемы безопасности и ситуация с перемещенными лицами. Посредничество ЕС в подписании соглашения о прекращении огня сыграло чрезвычайно важную роль с точки зрения престижа Европейского сообщества и его дальнейшего участия в разрешении конфликта, к чему я призывал еще до начала войны. Также стало ясно, что Евросоюз нуждается в более широком рамочном законодательстве для проведения политики в отношении конфликтных регионов, поскольку нельзя ограничиваться лишь мерами по стабилизации положения и укреплению безопасности, такими как подписание соглашения о прекращении огня.

Политика непризнания и взаимодействия была разработана и взята на вооружение ЕС в декабре 2009 г., после того как я и моя рабочая группа целый год не покладая рук совершенствовали ее положения. В ее основе две поддерживающие друг друга опоры: приверженность Европейского союза идее территориальной целостности Грузии в рамках признанных международным сообществом границ, с одной стороны, и заинтересованность во взаимодействии с Абхазией и Южной Осетией, с другой. Политика двух опор создала стратегическое и юридическое пространство, в рамках которого Евросоюз мог строить отношения с сепаратистскими регионами и наращивать свое влияние и присутствие, не идя на компромисс по вопросу о территориальной целостности Грузии. Она позволила продолжать и дальше развивать многие довоенные инициативы. Властные структуры в Абхазии и отдельные политики из Южной Осетии де-факто приветствовали такой подход.

Брюссель также продолжил консультации с Тбилиси, побуждая его занять более терпимую позицию в отношении контактов с Сухуми и Цхинвали. Грузинское правительство выступило с рядом политических документов по Абхазии и Южной Осетии, в разработку которых внесли вклад внешние советники. При составлении первого документа под названием Государственная стратегия по оккупированным территориям грузинские власти недостаточно консультировались с представителями ЕС и слишком много внимания уделили вопросам истории и статуса. Однако принятый впоследствии План действий был одобрен Евросоюзом в качестве дальновидной и прагматичной политической инициативы, не обремененной полемическими выпадами.

В то же время к югу от Грузии продолжает углубляться кризис вокруг Нагорного Карабаха, и ситуация до сих пор кажется тупиковой и неразрешимой. Внутренняя логика и динамика нагорно-карабахского конфликта чреваты серьезными рисками. Существует реальная опасность резкой эскалации. Стороны конфликта ввязались в неослабевающую и дестабилизирующую гонку вооружений. Существует только саморегулирующееся и ненадежное соглашение о прекращении огня без размежевания воюющих сторон; за его соблюдением следят лишь несколько наблюдателей от ОБСЕ.

Брюссель ясно дал понять, что готов внести вклад в укрепление доверия и поддержать переговоры в рамках Минской группы. Я выступил инициатором и принял участие в разработке программы Европейского союза по связям со средствами массовой информации и общественным мнением в Армении и Азербайджане. Политику ЕС в отношении Абхазии и Южной Осетии можно было бы частично использовать для урегулирования ситуации в Нагорном Карабахе, но полное отсутствие доверия между сторонами до сих пор не давало возможности осуществлять системное взаимодействие. Евросоюз мог бы также помимо мягких мер по укреплению доверия внести практический и политический вклад в работу Минской группы. В частности, необходимо упрочить договоренности о прекращении огня.

Государственное строительство и управление ожиданиями

Второй важный приоритет, о котором я говорил пять лет тому назад, заключается в том, что Евросоюзу следует и дальше поддерживать государственное строительство и демократизацию в странах Южного Кавказа. Обоснование подобной политики очевидно: эффективное управление, демократия и права человека необходимы сами по себе, но они являются и предпосылками для более тесных отношений с Европейским союзом на основе общих ценностей. Среди прочего, в рамках данного направления предусматривались консультации по правовой реформе и программы поддержки парламентов и политических партий. Я также верил в дальнейшее усиление роли Европы в части управления границами в Грузии, поскольку это способствовало бы государственному строительству и укреплению суверенитета.

С тех пор Брюссель внес вклад в политическую стабилизацию, поддерживая реформы в трех странах. Однако демократический процесс в регионе пока буксует. Отсутствие доверительного политического диалога и уверенности в добросовестности и искренности отношений между правящими партиями и оппозицией в трех странах по-прежнему негативно влияет на внутриполитическую обстановку в регионе. Конфликты также подрывают усилия по продвижению политических реформ и экономическому развитию.

Я потратил много времени на решение внутриполитических вопросов; при этом акценты были не те, что предусматривались с самого начала. Приходилось выполнять функцию посредника в переговорах между правительством и оппозицией – в частности, в Грузии в 2007 и 2009 гг. и в Армении в 2008 году. Принял непосредственное участие в разрешении нескольких конкретных конфликтных ситуаций в области прав человека и свободы средств массовой информации. Эта трудоемкая и крайне напряженная работа была жизненно необходима для того, чтобы нейтрализовать целый ряд реальных угроз, а также справиться с трудноразрешимыми практическими проблемами.

Перед Группой поддержки границ, созданной Европейским союзом и работавшей в Грузии под моим руководством до 2011 г., стояла комплексная задача. Она являет полезный пример того, как помощь в государственном управлении и укреплении суверенитета также служит профилактикой конфликтов. Группа поддержки границ взяла на себя некоторые функции миссии ОБСЕ по мониторингу границ, прекратившей существование в 2005 году. Она успешно консультировала правительство в процессе выбора правильной стратегии управления границами и выработки закона, регулирующего деятельность Пограничной полиции, а также помогала Пограничной полиции определиться со стандартными рабочими процедурами, подготовкой и обучением персонала. Благодаря глубокой осведомленности о положении дел на границе она выполняла важную функцию раннего оповещения.

Брюсселю также приходилось управлять ожиданиями стран Южного Кавказа, чтобы быть их эффективным партнером. Разница между ожиданиями и конкретными делами имела две стороны. В краткосрочной перспективе Евросоюз недостаточно быстро откликался на реальные или мнимые нужды стран-партнеров. Например, до тех пор пока Европейская комиссия не направила делегации в две страны, ЕС вынужден был терпеть справедливую критику за несоответствие возложенным на него ожиданиям и надеждам. Однако разница между ожиданиями и делами также объяснялась нереалистичными запросами стран-партнеров, которым нужно было понять, на какие отношения они могут рассчитывать в долгосрочной перспективе и какую поддержку они могут получать в различных спорах и конфликтах.

Любопытно, что августовская война способствовала сокращению разрыва между ожиданиями и делами. Стала понятна степень поддержки международного сообщества в случае серьезного обострения ситуации: энергичное взаимодействие с целью положить конец конфликту, поддержка в принципиальных вопросах – не в последнюю очередь в вопросах сохранения территориальной целостности Грузии. Вместе с тем мир занимает более отстраненную и сдержанную позицию по второстепенным вопросам. В частности, это касается требования незамедлительно изменить формат переговоров и миротворческих усилий. Война также показала руководству Евросоюза, какие меры должны быть приняты безотлагательно. В результате дан ход новой региональной инициативе под названием «Восточное партнерство», в рамках которой обещаны договоры о сотрудничестве, свободной торговле и более свободном передвижении. Если бы не война, у инициативы была бы более трудная судьба в Совете ЕС, хотя она и отвечала давним чаяниям стран-партнеров.

Объединение соседей и друзей

Приступая к новой работе, я был убежден, что взаимопонимание с Россией по вопросам, представляющим взаимный интерес, будет главной предпосылкой достижения долгосрочной стабильности на Южном Кавказе. Нужно вести как можно более содержательный диалог с Россией – страной, имеющей здесь исключительно прочные исторические связи. ЕС должен активно присутствовать в регионе и сделать Южный Кавказ постоянной темой в контактах с Москвой. Евросоюзу следует стремиться строить отношения с Россией на общих интересах, таких как сотрудничество в области безопасности, обеспечения стабильности, в сфере энергетики и транспорта, чтобы ослабить и нейтрализовать логику «управляемой нестабильности», в то же время оставляя за собой право в любой момент поднять более серьезные проблемы. Тогда я был убежден, что необходимо развивать все эти направления на базе двустороннего взаимодействия с Россией и в рамках более крупных региональных объединений.

В краткосрочной перспективе некоторые аспекты российской политики осложнили выдвижение совместных инициатив в сфере безопасности – например, стремление Москвы отстаивать свои особые интересы в соседних странах, признание независимости Абхазии и Южной Осетии, а также своеобразное истолкование соглашения о прекращении огня 2008 года. ЕС по-прежнему ожидает, что Россия полностью выполнит взятые на себя обязательства по выводу войск в рамках плана из шести пунктов, который положил конец войне в Грузии. Однако это не должно препятствовать совместному обсуждению некоторых долгосрочных планов и общих интересов уже сейчас. В частности, вполне возможно открыть пути сообщения, несмотря на остающиеся разногласия по статусу двух республик.

Что самое важное, преобразование Южного Кавказа в транспортный узел, чему способствует география региона, еще больше повысило бы заинтересованность ЕС и России в его безопасности. Для России наиболее значимы маршруты, пролегающие с юга на север, а для Европейского союза – пути, идущие с востока на запад. Но это не должно наносить урон ни одной из сторон. Такой подход облегчил бы урегулирование затянувшихся конфликтов, поскольку экономические выгоды от открытия стратегических путей сообщения, проходящих через зоны конфликтов, стали бы более осязаемыми для всех участников. Например, открытие железнодорожного движения через территорию Абхазии оказало бы огромное позитивное влияние и на более удаленные регионы. Подобные инициативы позволили бы сдвинуть мирный процесс с мертвой точки и добиться существенного прогресса.

Уже в 2006 г. я отмечал, что очень важно способствовать установлению добрососедских отношений между Турцией – еще одной великой исторической державой данного региона – и странами Южного Кавказа. Значение Турции очевидно, поскольку все три страны региона имеют границы с этим весьма серьезным экономическим партнером – благодаря транзиту энергоносителей, торговле и помощи в развитии. Турецкая блокада Армении позволила Анкаре опосредованно участвовать в деликатных переговорах по Нагорному Карабаху. Мне представлялись очевидными несколько способов взаимодействия Евросоюза с Турцией по Южному Кавказу: поднимая проблемы региона в контексте многогранных двусторонних контактов Турции со странами Европейского союза и путем осуществления совместных программ помощи данному региону.

Описываемый период совпал с более дальновидной и амбициозной внешней политикой, которую начала проводить Турция. Анкара выступила с различными инициативами, чтобы утвердить свою роль на Южном Кавказе, включая Пакт безопасности и стабильности Кавказа, принятый при участии России вскоре после августовской войны. Однако инициатива не имела успеха – прежде всего потому, что в ней не участвовал Европейский союз, который к тому времени стал незаменимым действующим лицом региональной политики, а после принятия в ЕС Болгарии и Румынии – непосредственным соседом.

Возможности Турции на Южном Кавказе остаются ограниченными, поскольку конфликты в регионе оказывают на нее самое непосредственное влияние. Армянский вопрос по-прежнему вызывает бурные эмоции, турецкое население энергично поддерживает Азербайджан, и голос многочисленной общины абхазов и черкесов в Турции также хорошо слышен. Тем не менее на посту специального представителя я прикладывал все усилия для того, чтобы наладить тесный политический диалог с Анкарой, поскольку она всегда будет важной частью любого рамочного соглашения в регионе.

Трудности, с которыми сталкивается Турция, стремящаяся играть более активную роль на Кавказе, как в зеркале отражаются в ее неудачной попытке нормализовать отношения с Арменией. А без этого она не сможет стать здесь важным игроком. Брюссель всячески поддерживал процесс нормализации между Анкарой и Ереваном, будучи твердо убежденным в том, что открытие границы задаст импульс положительной динамике, способной облегчить разрешение других конфликтов. Присутствуя при подписании турецко-армянских протоколов в Цюрихе в октябре 2009 г. вместе с несколькими министрами иностранных дел, включая Сергея Лаврова, я вполне разделял впечатление Верховного комиссара Хавьера Соланы, который заявил о всемерной поддержке мирного процесса. Неудача с ратификацией достигнутых соглашений стала огромным разочарованием; однако совместные усилия Европейского союза и его партнеров по крайней мере служат гарантией того, что процесс лишь приостановился, но не заглох.

Из этого я исходил, приступая к работе по содействию региональному сотрудничеству в Черноморском регионе, позволяющему стабилизировать положение на Южном Кавказе. Три страны здесь не похожи друг на друга, и вряд ли удастся выработать рамочное соглашение только с их участием. И для ЕС, и для стран Южного Кавказа гораздо более выгодно строить сотрудничество вокруг Черного моря и привлекать другие страны, имеющие выход к Черному морю (Молдавия, Украина), а также государства, недавно ставшие членами Евросоюза (Болгария, Румыния). Более широкое рамочное соглашение о региональном сотрудничестве могло бы также способствовать разрешению российско-грузинских и турецко-армянских разногласий.

В последние несколько лет Брюссель на самом деле прилагал серьезные усилия к тому, чтобы наладить региональное сотрудничество и расширить сферу взаимодействия Южного Кавказа с соседними странами и регионами, но у всех инициатив были определенные недостатки. Одна из них под названием «Черноморская синергия» связана с региональной Организацией черноморского экономического сотрудничества; к сожалению, эта инициатива не оправдала возложенных на нее надежд. «Восточное партнерство», в которое также входят Белоруссия, Украина и Молдавия, добилось конкретных результатов в смысле углубления двусторонних отношений с каждой из этих стран. Однако конфликт между Арменией и Азербайджаном не дал возможности раскрыть потенциал программы. «Восточное партнерство» также предусматривает участие России и Турции в отдельных региональных проектах, но это опять-таки затруднительно из-за сложных отношений этих стран, соответственно, с Грузией и Арменией. Создание подобных рамочных соглашений имело бы большое значение для регионального сотрудничества, но их неоднородная ратификация еще раз показывает, как важно урегулировать неразрешенные конфликты.

На ранних этапах своей миссии я также был уверен в необходимости разработать трансатлантическую программу для Южного Кавказа. Эта совместная программа опиралась бы прежде всего на двусторонний диалог ЕС и США по широкому спектру вопросов, представляющих взаимный интерес и вытекающих из растущего стратегического значения региона. Большинство компонентов Трансатлантической программы для Южного Кавказа давно известно. Это демократическая система управления, экономическая реформа, мирное разрешение конфликтов, региональное сотрудничество и развитие энергетических связей.

Необходимость разработки совместной Трансатлантической программы также объяснялась возможностью открытия НАТО для стран региона. Хотя можно спорить о том, какие условия должны этому предшествовать. Решение, принятое на саммите альянса в Бухаресте в марте 2008 г., предоставить Тбилиси и Киеву возможность присоединения в отдаленной перспективе, к сожалению, привело к обострению напряженности в регионе, которая достигла кульминации в период августовской войны. После нее стало понятно, что Грузия еще очень нескоро сможет стать членом НАТО. Параллельно с этим Евросоюз впервые вынужден был взять на себя значительную долю ответственности за обеспечение безопасности вокруг конфликтных регионов.

Позаботиться, чтобы это не повторилось

Наконец, как я указывал еще в 2006 г., Евросоюзу следует организовать мониторинг потенциальных конфликтных территорий и принять меры по недопущению новых конфликтов. Потенциал их значителен, потому что страны Южного Кавказа малы, бедны и нестабильны, а Грузия еще к тому же этнически разнородна. Совершенно очевидно, что конфликтный потенциал сохранится на периферийных территориях, населенных преимущественно меньшинствами, до тех пор, пока национальное благосостояние не начнет распределяться более равномерно.

Помимо всего прочего, война 2008 г. стала свидетельством неспособности своевременно предотвращать конфликт. По крайней мере в течение года до начала военных действий в районе Южной Осетии постоянно нарастала напряженность. Представители ЕС, включая автора этих строк, предпринимали многочисленные попытки успокоить страсти и призвать международное сообщество играть более деятельную роль в предотвращении конфликта, но усилий оказалось недостаточно. В то время Евросоюз не был готов настоять на более активной роли в его разрешении или на развертывании полицейского контингента и сухопутных войск, способных оказывать сдерживающее влияние на стороны конфликта. Конечно, неясно, смог бы Европейский союз не допустить войны, но более деятельное участие и присутствие ЕС смягчило бы ее последствия.

Возможно, риск возобновления боевых действий вокруг Абхазии и Южной Осетии снизился, но полностью не исчез. Барьер на пути военной конфронтации вокруг Нагорного Карабаха постепенно исчезает, поскольку стороны продолжают вооружаться. Хрупкое равновесие, позволявшее сохранять конфликт относительно управляемым и предотвращать его эскалацию на протяжении последних 15 лет, может вскоре быть нарушено. В долгосрочной перспективе обострение всех конфликтов можно исключить лишь в том случае, если их главные причины будут не заморожены, но устранены. В противном случае сохраняется риск того, что очаг напряженности будет и дальше незаметно тлеть в недрах землей, пока внезапно не начнется новое извержение вулкана. Пока конфликты не разрешены, невозможно реализовать весь экономический потенциал региона во благо странам Южного Кавказа и их соседям.

На Южном Кавказе имеется множество потенциальных очагов: области, населенные меньшинствами, где безработица и социальные проблемы, если их не решать, способны спровоцировать конфликт на этнической почве; религиозный экстремизм; опасность взаимовлияния между данным регионом и неспокойным, этнически разнородным российским Северным Кавказом и т.д. Многие программы Евросоюза направлены на региональное развитие в депрессивных районах, населенных этническими меньшинствами. Европейский союз также работает над законодательной базой, созданием государственных институтов, системы образования и другими правовыми вопросами совместно с ОБСЕ. Но чтобы быть по-настоящему эффективными и способными к своевременным действиям, не допускающим выхода ситуации из-под контроля, важно повышать уровень осведомленности о рисках.

Следовательно, профилактика конфликтов, а также урегулирование имеющихся остаются первоочередными задачами. Обеспечение безопасности граждан требует (помимо официальных политических переговоров и размещения сил безопасности) и совсем других подходов. Внимание к нуждам отдельных людей возможно только в том случае, если международное сообщество возьмет на вооружение совершенно иной инструментарий. Речь идет прежде всего о поддержке гражданского общества, увеличении его значения и об организации диалога. Это возвращает нас к вопросу о значении, которое имеет эффективное управление и его связь с недопущением возможных конфликтов. Я по-прежнему убежден, что ЕС и ОБСЕ исключительно хорошо оснащены и подготовлены для организации и проведения подобной работы.

Программа на следующее пятилетие

Конфликты на Южном Кавказе вряд ли будут окончательно разрешены в ближайшем будущем. Существуют разные связанные между собой уровни противостояния, которые необходимо устранять параллельно. Грузинские конфликты включают в себя и межгосударственный, и внутригрузинский компоненты. Эти аспекты нельзя игнорировать или отрицать. Урегулирование можно считать состоявшимся тогда, когда с этим согласятся все участвующие стороны. А это случится лишь после того, как будут удовлетворены главные потребности сторон: физическая безопасность, безопасность людей и право перемещенных лиц на возвращение. Статус – вторичный вопрос. Стороны конфликта иначе взглянут на вопросы статуса после того, как будут удовлетворены их первичные нужды. Помимо всего прочего, имеется и стратегический уровень, с точки зрения которого Южный Кавказ – одно из нескольких игровых полей в более крупной игре.

Уже сегодня может быть заложен фундамент для урегулирования конфликта. Необходимо приложить больше усилий, чтобы добиться прогресса на Женевских переговорах по безопасности – не в последнюю очередь решить вопрос о выводе войск в соответствии с договоренностями 2008 г., а также озаботиться проблемой перемещенных лиц. Однако это лишь часть плана. Поскольку нельзя себе представить, чтобы конфликтные области продолжали в долгосрочной перспективе отгораживаться от соседей, играющих важную роль в историческом и экономическом отношении, и проводить политику изоляционизма, основные участники процесса – правительства, а также жители и де-факто власти конфликтных регионов – будут неизбежно расширять контакты, и их нужно к этому всячески поощрять. Как только эти связи перерастут во взаимные экономические интересы, динамика урегулирования основных конфликтных вопросов изменится.

Ресурс экономического взаимодействия и общих интересов существует не только на уровне местного населения, но также и на региональном уровне. Закрытые границы между Арменией и Азербайджаном, Арменией и Турцией, а также отсутствие функциональных связей между Россией и Грузией мешают раскрытию огромного потенциала региона. Все три неразрешенных конфликта блокируют некоторые из стратегических связей и путей сообщения, которые могут проходить по Южному Кавказу. Это имеет колоссальное значение для региона, который исторически всегда представлял собой перекрестье стратегических путей с юга на север и с востока на запад. Если региональная интеграция получит новый мощный импульс, потенциальная выгода от разрешения конфликтов может стать более очевидной их участникам.

Помимо этого, жителям региона необходима единая идентичность, чтобы лучше ладить друг с другом. Сегодня у них слишком мало общего. ЕС может добавить новое измерение принадлежности к большой европейской семье, чтобы помочь странам Южного Кавказа выйти за рамки узконационального самоопределения, которое вышло на первый план после обретения политической независимости, а затем было закреплено войнами 1990-х годов. Общая идентичность помогла бы народам Южного Кавказа обрести совместные устремления вместо того, чтобы растрачивать энергию на конфликты, от которых никто не выигрывает. Но для этого Брюсселю надо продемонстрировать последовательную приверженность интересам, потребностям и чаяниям людей, населяющих этот регион. России следует понять, насколько выгодно было бы позволить Европейскому союзу играть подобную роль. Если это станет реальностью, то прогноз на следующее десятилетие будет благоприятным. Большая часть фундамента уже заложена.

Петер Семнеби – в 2006–2011 гг. специальный представитель ЕС по Южному Кавказу.

Грузия. Армения. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 22 октября 2011 > № 738756 Петер Семнеби

Россия никогда не пригласит президента Грузии Михаила Саакашвили в Москву с визитом, сказал в пятницу глава МИД РФ Сергей Лавров.

"Его никто никогда не пригласит. Это человек, который изъят из перечня наших партнеров по понятным причинам. Человек, который отдал приказ убивать наших миротворцев, а заодно и граждан, которых он считал своими. Я имею в виду жителей Южной Осетии", - сказал Лавров в эфире радиостанций "Голос России", "Радио России" и "Эхо Москвы" в ходе интерактивного общения с радиослушателями.

Дипломатические отношения между Москвой и Тбилиси были разорваны по инициативе последнего, после того как российская армия в августе 2008 года провела операцию по принуждению Грузии к миру, а 26 августа того же года признала независимость двух бывших грузинских автономий - Южной Осетии и Абхазии.

Президент РФ Дмитрий Медведев подписал указ об установлении дипломатических отношений с государством Тувалу, говорится в материалах, размещенных на сайте главы государства.

Согласно президентскому указу, МИД России должен провести переговоры с Тувалу об установлении дипломатических отношений и оформить достигнутую договоренность соответствующими документами.

Дипломаты России и Тувалу договорились установить официальные отношения в конце сентября. Россия решила пойти на этот шаг вскоре после того, как это карликовое государство признало независимость Абхазии и Южной Осетии. Аналогичное решение до этого приняли руководители Никарагуа, Науру и Венесуэлы.

Островное государство Тувалу (Полинезия) расположено на пяти атоллах и четырех островах одноименного архипелага. Площадь страны составляет 26 квадратных километров, население превышает 12 тысяч человек. По размерам Тувалу занимает 190-е место в мире, превосходя лишь Науру, Монако и Ватикан. Столицей страны является город Фунафати. Тувалу получило независимость от Великобритании в 1978 году. Во время колонизации архипелаг назывался Острова Эллис. Тувалу входит в состав ООН. 

Уильям Бернс, первый заместитель госсекретаря США по политическим вопросам начал тур по странам Южного Кавказа. С 17 по 20 октября он побывает в Баку, Ереване и Тбилиси

Как заявил перед этим визитом посол США в Азербайджане Мэтью Брайза, Бернс представит в Баку новые идеи по урегулированию карабахского конфликта, а также обсудит с азербайджанским руководством вопросы демократии и прав человека.

По мнению региональных аналитиков, приезд Бернса, даже если и не выйдет за рамки "дежурного" визита, еще раз обратит внимание на ситуацию внутри этих стран, а также на их непростые отношения друг с другом и с основными игроками на политической сцене.

"Важны все вопросы"

Свое турне Уильям Бернс начал в Баку, куда он прибыл во второй половине понедельника. Кроме переговоров с руководством Азербайджана, намечены, как обычно, и встречи с лидерами гражданского общества.

Один из приглашенных, политолог Эльдар Намазов, сказал в интервью Русской службе Би-би-си, что надеется обсудить с высокопоставленным гостем насущные проблемы страны: "Для нас все вопросы важны: и Карабах, и демократические реформы, и права человека, и региональные проблемы. Мы надеемся обсудить проблемы свободы прессы, аресты молодежных активистов, выборы и другие вопросы".

Насколько действенны подобные встречи? Как говорит Эльдар Намазов, политологи и правозащитники задавались не этим вопросом, а тем, на каком этапе "пробуксовывает" обратная связь.

"Раньше мы думали, либо наши высокопоставленные гости не поднимают этих проблем во время встреч с руководством, либо власти просто не реагируют на их комментарии. Однако после того, как материалы Wikileaks дали нам возможность заглянуть в дипломатическую переписку, мы поняли, что все проблемы, которые мы просили обсудить с руководством страны, действительно поднимались, то есть это не вина наших иностранных партнеров".

Что касается комментариев официальных властей, и посольство США в Баку, и МИД Азербайджана советуют подождать, пока состоится встреча Уильяма Бернса с высшим руководством страны.

Из того, что сообщалось ранее, приходится опять же сослаться на выступление посла США в Баку Мэтью Брайзы о том, что в центре внимания, кроме Карабаха, будут и внутренние реформы, вопросы энергетического сотрудничества и безопасности, в том числе и на Каспии.

Это уже второй визит Бернса в Азербайджан, впервые он посетил Баку в феврале 2010 года.

Карабах: изменений пока не предвидится

В столице Армении, где активно готовятся к выборам, к визиту первого заместителя госсекретаря Уильяма Бернса отношение двоякое. По мнению Александра Искандаряна, директора Кавказского института, это обычный рабочий визит. "Не забудьте, что в Армении заняты подготовкой к парламентским выборам в 2012 году, в России и Франции на носу президентские выборы, так что ключевые страны, участники процесса карабахского урегулирования, заняты своими проблемами", - считает Искандарян.

По мнению Рубена Меграбяна, эксперта Армянского центра политических и международных исследований, визиты подобного рода не дают мировой общественности забыть о карабахском конфликте. "Даже если усилия международных посредников позволят "амортизировать" пессимистические оценки состояния карабахского урегулирования - это уже оптимистично", - говорит Меграбян.

Чем Грузии грозит рокировка в Кремле

В Грузию Уильям Бернс прибудет накануне другой важной встречи - очередного раунда переговоров по вступлению России в ВТО между Москвой и Тбилиси, намеченного на 20 октября в Женеве. Предыдущие переговоры не дали результатов, так как Россия отказывается обеспечить "полную прозрачность торговли" вдоль границ России, Абхазии и Южной Осетии, которые Тбилиси считает своими регионами.

По мнению Зураба Абашидзе, бывшего посла Грузии в России, "есть технические вопросы, которые никак не согласуются сторонами. Раз создалась такая неординарная ситуация с Южной Осетией и Абхазией, Грузия настаивает, чтобы правительство в Тбилиси знало, какого характера товары поступают в так называемые сепаратистские регионы - котлеты или пушки?"

Еще один вопрос, на который наверняка обратят внимание во время встречи Бернса с руководством Грузии - это рокировка в Кремле, считает Абашидзе. "Запад понимает, насколько сложным окажется положение Грузии, если снова продолжится нажим и давление со стороны Москвы. О том, что Грузия находится в тяжелом положении, говорил во время своего недавнего визита в Тбилиси и Николя Саркози. Однако пока конкретных шагов по оказанию поддержки Грузии со стороны Запада я не вижу", - говорит Зураб Абашидзе.

Роза Кудабаева

Встреча Дмитрия Медведева со сторонниками.

Дмитрий Медведев обсудил со своими сторонниками наиболее актуальные вопросы развития политической системы, инновационной экономики, инвестиционного климата, социальной сферы, борьбы с коррупцией. Глава государства также интересовался идеями и предложениями, которыми хотели поделиться участники дискуссии.

Во встрече с Президентом в центре Digital October приняли участие деятели культуры, представители интернет-сообщества, средств массовой информации, науки, бизнеса.* * *

Д.МЕДВЕДЕВ: Прежде всего спасибо большое, что пришли. Спасибо, что сегодня мы здесь, в этом интересном месте.

Смотрю в зал, вижу большое количество людей, с которыми я знаком: с кем-то больше, с кем-то меньше, кого-то просто видел на мероприятиях. Но, если я правильно понимаю, все, кто собрался здесь, это люди, которые хотят видеть нашу страну меняющейся, то есть те, кто выступает за модернизацию нашего общества, нашего государства. Стало быть, вы – мои сторонники. Именно с этим связано и моё желание пообщаться, и, может быть, ваше желание что-то прояснить для себя.

Начну вот с чего: начну с темы, которая была самой интересной в последнее время, может быть, кроме увольнения Кудрина (об этом предлагаю особенно не разговаривать, там всё сделано), – хочу рассказать вам о тех мотивах, которыми я руководствовался, принимая решение о своих будущих планах. Хочу рассказать об этом именно вам, потому что, действительно, здесь присутствуют люди, которые действительно хотят изменений, хотят модернизации страны и действительно в той или иной степени симпатизируют курсу последнего времени.

Я знаю, что, когда мы объявили о решении на съезде «Единой России», часть моих сторонников, тех людей, которые говорили о необходимости перемен, почувствовали какое-то разочарование, или, во всяком случае, такая лёгкая степень напряжения сквозила и в тех публикациях, которые я видел, и в интернете.

Знаете, хотел бы искренне поблагодарить всех, кто мне доверяет, абсолютно всех: и тех, кто сидит в этом зале, и тех, кто, может быть, нас сейчас смотрит, и вообще всех, кто голосовал за меня на выборах Президента и впоследствии исходил из того, что мы проводим очень нужный курс для страны. Я никогда не лукавил, когда говорил о том, что мы обсуждали нашу политическую конфигурацию задолго до съезда «Единой России».

Почему? И я, и премьер-министр Владимир Путин – мы ответственные люди. Поэтому, знаете, когда говорят, что они там где-то в лесу, на рыбалке встретились, там всё поменяли, вот такую конфигурацию выработали, вышли на съезд – это всё не так. На самом деле это результат достаточно долгого анализа.

При этом, конечно, мы допускали разное развитие событий. Политика – довольно жёсткая штука, можно очень быстро потерять очки, и тогда вообще вопросов никаких не будет: ни по поводу президентства, ни по поводу того, чтобы, скажем, предвыборный список возглавлять. А можно их, наоборот, нарастить.Иными словами, мы должны были учитывать текущую ситуацию. А какова эта ситуация? Она довольно простая. И мой рейтинг, или степень доверия ко мне как к Президенту, и рейтинг Владимира Владимировича Путина высокие для любого политика. Но его рейтинг выше. И мы практические политики, а не фантазёры, мы должны исходить из того, как проще достичь заявленных политических целей.

Тем более что в политике с точки зрения наших подходов мы очень близкие люди, а в повседневной жизни мы, не знаю, может быть, в это мало кто верит, но мы действительно не конкуренты, а близкие товарищи и друзья. Двадцать лет уже. Иначе бы никакой моей политической карьеры в Москве не было.

Почему-то многие считают, что любой человек, ставший Президентом, должен молотить вокруг, уничтожая тех, кто помогал ему в политической карьере, в жизни. Но я не так воспитан и считаю, что это правильно.

Иными словами, любой общественный и политический деятель обязан считаться с раскладом сил, с мнениями, которые существуют. Исходя из этих соображений, именно как соратники, как близкие люди мы приняли то решение, о котором вы знаете. И, конечно, приняли его не ради самих себя, а ради того, чтобы обеспечить стабильное развитие в нашем государстве.

Тем не менее мы с вами понимаем, что всё равно развитие будет продолжено, и так или иначе к власти будут приходить новые генерации политиков, это очевидно. Поэтому та конструкция, которая сегодня предложена, что бы там ни писали, это не возврат в прошлое, это другое – это способ решения тех задач, которые мы перед собой ставили.

Далее. Несмотря на то решение, которое было принято, хотел бы об этом сказать вам как людям близким и симпатичным мне, я без лишней скромности скажу: я не собираюсь недооценивать свой потенциал, который ещё, на мой взгляд, до конца не реализован. Он, в общем, вполне достаточный, и именно поэтому я не вправе подвести миллионы людей, которые мне когда-то доверили власть и которые связывают со мной надежды на будущее.

Я не вправе подвести тех, кто действительно поверил в необходимость модернизации нашего государства, нашей экономики, нашего общества. Я в этом смысле чувствую свою ответственность. Именно поэтому я принял для себя решение оставаться в политике, продолжать работать и заниматься конкретными делами.

И поэтому я сегодня позвал вас сюда для того, чтобы объяснить и мотивы своих действий, и поговорить о будущем, послушать вас, послушать ваши идеи, предложения, как нам жить дальше, как работать.Что нужно нашей стране? Нашей стране, с одной стороны, действительно нужно современное развитие, нужны постепенные (я об этом всегда говорил), но неуклонные преобразования. Меня очень часто критиковали за то, что, да, он говорит какие-то правильные слова, но ведь в жизни-то мало что меняется, а мы хотим быстрее, мы хотим радикально изменить политическую систему, мы хотим, чтобы инвестиционный климат поменялся.

Давайте смотреть правде в глаза: так не бывает. Начнём с того, что у нас и сейчас ситуация сильно отличается от того, что было 10–15 лет назад, давайте вернёмся в прошлое. Быстрых изменений, моментальных – таких не бывает.

Мы обязательно должны продолжить модернизацию экономики, это безусловно. Я считаю, что мы должны продолжить гуманизацию общественной жизни, общественных отношений, развитие политической системы, заниматься и дальше инвестиционным климатом, поддерживать бизнес, не забывая о людях труда, не забывая о тех, кто, может быть, сегодня имеет не самые высокие доходы, потому что наше государство состоит из очень разных людей.

Мы должны на самом деле создавать современную демократию, не такую, как нам иногда говорят: она должна быть калькой с демократии, созданной, допустим, в Соединённых Штатах или ещё где-то. Помню, один человек, не буду его называть, на мой вопрос о том, какова должна быть политическая система в нашей стране (я работал тогда в Администрации Президента, был первым заместителем главы Администрации), говорит: «Ну какой? Один в один как в Соединённых Штатах Америки». Я говорю: «Вы это серьёзно мне говорите? Вы считаете, что она идеальная, что ли, и что её можно перетащить на нашу почву?». Он говорит: «Да, серьёзно».

Но я, например, сторонник других подходов. Я считаю, что ничего невозможно перетащить на нашу почву, мы должны сами создать и свою современную демократическую политическую систему и насытить её правильными законами.

Конечно, мы должны продолжить и борьбу с бедностью, которая в нашей стране ещё очень велика, хотя за последние годы мы кое-чего добились. Мы должны продолжить борьбу за достойную жизнь, за нормальное качество жизни.

Отдельная тема, которой я начал заниматься вопреки, может быть, каким-то даже общественным представлениям или рекомендациям товарищей, – это борьба с коррупцией. Почему вопреки? Потому что (я уже об этом говорил) мне сказали: «Зря ты в это ввязываешься, никого ты не победишь, всё равно коррупция у нас огромна, она разнузданная, и только будешь авторитет свой подрывать».

Я вам могу сказать абсолютно откровенно: я не жалею нисколько. Да, мы понимаем масштаб проблемы, мы понимаем, из каких абсолютно страшных коррупционных явлений состоит значительная часть общественной жизни, но мы хотя бы об этом откровенно говорим. А лет десять назад мы об этом молчали, законов не принимали. Сейчас у нас хотя бы нормативная база есть. Поэтому обязательно нужно продолжить и борьбу с коррупцией, и делать это настойчиво, наступательно, но без глупостей. Попытка посадить всех чиновников в тюрьмы или разогнать, допустим, полицию и набрать новую, как это некоторые наши соседи сделали, у нас не пройдёт. Не сможем, страна слишком большая.Мы всё равно будем спорить о том, насколько глубоки эти преобразования, как их быстро вести, но я уверен, что эти преобразования должны быть необратимы. Стратегическая задача заключается в том, чтобы создать современную систему государственного управления. Знаете, чем больше я занимаюсь государственным управлением, тем больше я ощущаю несовершенство этой системы. У меня никаких иллюзий не было, даже когда я приходил на государственную службу, но у меня были такие ощущения, знаете, успешного человека. Я был вполне успешным человеком, практикующим юристом, учёным в области права, и мне казалось, что я отлично знаю, как работает государственный аппарат. Я ошибся – всё оказалось гораздо сложнее и в чём-то гораздо страшнее.

Поэтому нам нужно подумать, каким образом реально поменять систему государственного управления. Без драматизма, но спокойно, неуклонно, твёрдо заниматься преобразованиями. Что я для этого предлагаю и хочу сегодня с вами обсудить. Я предлагаю подумать о создании так называемого большого правительства, или, как иногда говорят, «расширенного правительства», которое будет действовать совместно – вместе с основной партией, которая может сформировать такое правительство, с «Единой Россией», с гражданским обществом, с экспертами, с региональной и муниципальной властью, со всеми избирателями, которые готовы за нас проголосовать, и даже с теми, кто с нами не согласен, если они к этому готовы, конечно.

Я хочу сегодня с вами это обсудить, сделать так, чтобы на этапе избирательной гонки, избирательной программы мы могли со всеми обсуждать и то, как должен выглядеть будущий кабинет министров, Правительство России, кто в него может входить, как вообще должна функционировать эта система. Обсуждать и с вами, и, конечно, с другими людьми, вообще со всем нашим гражданским обществом – как работает система государственного управления. Я всех вас приглашаю принять участие в этой дискуссии.

Почему? Вы знаете, я большой поклонник различного рода общений, социальных сетей, интернета, я вообще изначально всегда придавал большое значение обратной связи, обратной связи между властью и обычными людьми. Почему, опять же? Просто потому, что по-другому, на мой взгляд, в современном мире власть существовать не может, она просто вырождается. Поэтому любая власть должна быть готова к прямому общению со своими людьми. Если она этого не делает, она оказывается на свалке истории.

За примерами далеко ходить не надо: посмотрите, что произошло в Африке и на Ближнем Востоке. Власть, которая там была, казалась абсолютно устойчивой, незыблемой, и, кстати сказать, что бы там ни говорили, она пользовалась поддержкой значительной части населения. Ну и что? Буквально за несколько недель эта власть «вылетела в трубу» просто потому, что она не была готова отвечать на основные вызовы, стоящие перед людьми.

В общем, такая идея – я хочу, чтобы мы с вами её обсудили, если она вам интересна. Как решим, так и будет. Конечно, хотел бы оговориться, чтобы это не выглядело как такое шапкозакидательство, – это можно будет сделать только в том случае, если удастся победить на выборах, это очевидно.Здесь у нас представители разных политических сил, в том числе и «Единой России», список которой я сейчас возглавляю. Сразу тоже хотел бы сказать (может быть, для кого-то это показалось странным или нелогичным), хочу вам сказать, и членам «Единой России», и тем, кто сочувствует «Единой России», и тем, кто её не любит или ненавидит: это был глубоко продуманный шаг с моей стороны. Почему?

Во-первых, давайте не будем забывать, что «Единая Россия» выдвигала меня на должность Президента, и это было не ритуальное выдвижение, а вполне чёткое, жёсткое решение. Второе: во всех моих инициативах, которые я продвигал через парламент, через Государственную Думу, «Единая Россия» меня поддерживала. И третье: нам необходимо иметь мощные политические силы, и я считаю, что в нашей стране (я не знаю, какая будет политическая конфигурация через 10–15 лет) обязательно должно быть несколько сильных политических партий. Уверен, что одна из них была, есть и будет «Единая Россия», потому что так уже распорядилась история. И это нормально.

Я считаю, что если мы будем обсуждать тему так называемого большого правительства, конечно, здесь значительная роль будет принадлежать «Единой России», но ничего плохого в том, чтобы эти вопросы обсуждали и представители других партий и любых других общественных течений, я также не вижу, это можно делать. И как раз в этом определённая сила этой идеи.

Кроме того, если говорить о «Единой России», как человек, который сейчас стоит во главе списка, я считаю, что «Единая Россия» должна сама измениться. Это веление времени. Она должна стать менее бюрократичной, она естественно должна включать в себя разных людей, и начальников тоже – ничего в этом страшного нет, что в «Единой России» есть губернаторы, есть министры. Но не этим она должна быть сильна. Она должна быть сильна народной поддержкой, интеллектом людей, которые приходят снизу.

Именно поэтому, кстати, напомню, мною как раз и была поддержана эта идея праймериз для «Единой России», и какие-то результаты это предварительное голосование принесло, подчас очень неожиданные. Кто-то, кстати, и обиделся, просто потому что «пролетел». В любом случае чем лучше мы будем продвигаться в этом направлении, тем сильнее будет политическая система.

Вообще, нашим политическим силам нужно иметь, с одной стороны, больше влияния, а с другой стороны, располагать большей свободой. Это касается не только партий, кстати, это касается всех: и муниципалитетов, и бизнеса, и средств массовой информации, и общественных структур. Все эти годы, пока я руковожу государством, именно эти идеи я и продвигал. Точнее сказать, мне бы хотелось надеяться на то, что мы с вами продвигали эти идеи вместе, потому что от многих из вас я слышал слова поддержки, и для меня это было очень ценно.

Что нужно ещё сделать? Нужно продолжить изменение политической системы. Кто бы что ни говорил, но результат здесь тоже есть: снижен порог для прохождения партий в Государственную Думу (это, безусловно, принесёт свои плоды), резко сокращены возможности для злоупотребления на выборах, для подсчёта голосов. И надеюсь, что именно в таком ключе наши выборы в Государственную Думу и пройдут.

Кстати, любые разговоры о заданиях на выборах – я считаю, что это просто провокация. Любая партия, конечно, должна ставить перед собой планы, это нормально, и у любой партии они есть. Эти планы должны быть реалистичны, соответствовать избирательному потенциалу, но эти планы ещё нужно реализовать. Всё остальное – враньё.

Что я ещё хотел бы сказать. Знаете, каждый человек, естественно, в определённых ситуациях думает о том, что удалось сделать и чего не удалось сделать. Вот за эти несколько лет, я считаю, мы смогли добиться достаточно многого. Это не фигура речи, я начал смотреть различные материалы, сейчас готовлюсь к посланию Президента.

Что мы смогли сделать? Это реальный результат: у нас существенно изменилась демография, впервые был зафиксирован рост рождаемости, снизилась смертность, причём снизилась не на какие-то там доли процента, а достаточно существенно, увеличилась продолжительность жизни.

Когда я начинал работать в Правительстве, меня просто до глубины души поразили цифры (я тогда, может быть, так не думал об этом): у нас средняя продолжительность жизни по стране была 63,5 года, мужчины – 59 лет, в силу известных плохих привычек, женщины – где-то в районе 67. Сейчас какие цифры? Цифры, конечно, не идеальные, но они другие.

У нас уже средняя продолжительность жизни за время реализации этой программы по поддержке семьи, по поддержке материнства – 69 лет. Обращаю внимание на то, что в советский период никогда не было больше. А женщины – молодцы! У нас средняя продолжительность жизни у женщин – 74 года. Мужчинам нужно брать пример с женщин.

Улучшились, конечно, и стандарты жизни. Я сейчас не на митинге нахожусь, я нахожусь в кругу сторонников, тем не менее скажу об этом, это тоже важно. Несмотря на кризис, у нас всё-таки и средняя зарплата выросла с 17 до 21 тысячи, притом что рубль удержался в пределах того валютного коридора, который был задан.

Мы справились с безработицей. Это была очень сложная проблема, я помню, на «двадцатке» мы неоднократно эту тему с коллегами обсуждали и считали, что это самая сложная проблема. Но мы всё-таки справились, и сейчас у нас безработица такая же, как была до кризиса. Думаю, что это хороший результат – результат нашей деятельности, моей работы, работы Правительства, работы Государственной Думы, Федерального Собрания – работы вообще всех, кто этим занимался.

Мы развивали политическую, правовую системы, я об этом уже говорил. Я занимался тем, что старался упрочить позиции нашей страны в мире, занимая разумную, но в то же время твёрдую позицию. В некоторых случаях просто приходилось давать и довольно жёсткий отпор. Тем не менее я считаю, что мы эти годы потратили недаром: у России есть свой международный имидж, с нами считаются, в то же время не рассматривают нас как некую грубую силу, которая пытается просто командовать теми или иными государствами.В общем, всё это очень важные задачи, и я уверен, что для того, чтобы их решить, потребуется ещё очень серьёзная энергия, можно сказать, глобальная энергия. Она у нас есть, и я абсолютно уверен, что все эти задачи достижимы, если мы будем вместе и если мы сможем реализовать те планы, о которых я сказал.

Вот поэтому сегодня, находясь здесь, я хотел обратиться к вам и попросить у вас поддержки в этой работе. Я считаю, что эта работа исключительно важна для нашей страны, и если мы будем вместе, уверен, мы сможем добиться победы. Никаких сомнений в этом у меня нет.

Это всё, что мне хотелось сказать вначале, теперь давайте перейдём к диалогу. Это, наверное, самое интересное, что есть в таких встречах.

Я.КУЗЬМИНОВ: Уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Вы правильно сказали, здесь разные люди собрались. Некоторые хорошо друг к другу относятся, некоторые друг друга не очень хорошо знают.

Д.МЕДВЕДЕВ: До драки, надеюсь, не дойдёт всё-таки. У нас повод объединяющий.

Я.КУЗЬМИНОВ: Повод пока объединяющий.

Мы действительно все здесь собрались потому, что видим своё в том, что Вы начали делать, и то, что сделали. Это очень важно.

То, что запущены модернизационные процессы и как они запущены – это тоже был выбор, и реальный выбор. Можно же было дальше укреплять административную структуру государства. Мы пошли по линии его опрозрачнивания, открытости людям, пошли по линии гуманизации Уголовного кодекса, ликвидации того навеса страха, который над каждым предпринимателем, к сожалению, всё ещё висит.

Можно было просто диверсифицировать экономику, уходя от трубы. Но мы пошли по укреплению, по инвестированию, наверное, в опережающие технологии к таким вызовам, которые позволят нам реализовать свой потенциал как самой культурной и образованной страны. И здесь, мне кажется, очень важно дать сигнал, что всё это будет продолжаться.

Мы сейчас, собравшись здесь, имеем, наверное, не только амбицию за Вас проголосовать, мы, в общем, хотим вместе работать, мы готовы вместе работать, потому что то, что начато, – это ответ на коренной вызов, который сейчас в России есть. Мы в России вырастили за эти годы довольно солидный средний класс. Сейчас средний класс доходит уже, наверное, до 30 процентов населения, мы считали недавно.

Д.МЕДВЕДЕВ: Приятная информация, я, честно говоря, не слышал про 30 процентов.

Я.КУЗЬМИНОВ:Есть разные измерения. Средний класс – это люди, которые могут выбирать, экономически могут выбирать, выбирать из-за уровня образования. Так вот из-за того, что у нас средний класс стал большим, это не только, как в середине ХХ века, гарантия стабильности нашего общества.У нас средний класс на 80–90 процентов состоит из людей с очень высоким уровнем образования, то есть средний класс совпадает с креативным классом во многом. Поэтому это такой средний класс, который не только за стабильность, это не рантье и лавочники, это люди, которые хотят изменений и хотят в них участвовать.

Мне кажется, что первое и самое главное, что бы мы хотели здесь сказать, это то, что средний класс в России готов к изменениям, и мы чувствуем, что нам нужны не только гарантии стабильности, нам нужны гарантии развития. Мы готовы не просто за Вас проголосовать, ещё раз говорю, мы готовы быть не за Вас, а с Вами – это то, что я лично чувствую сейчас.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо, Ярослав Иванович.

Мы с Вами много чего обсуждали. Для меня, конечно, очень ценно то, что Вы сказали, потому что я на самом деле исхожу из того, что изменить ситуацию в стране могут только активные, энергичные люди. Здесь все такие в этом зале. И мы не должны рассыпаться и предаваться какому-то унынию, говорить о том, что это не нравится, это не нравится. Мы должны куда-то двигаться, мы должны развиваться.

И мне, конечно, не буду скрывать, достаточно лестно слышать Ваши оценки о том, чем мы занимались последнее время. Конечно, нам не всё удалось, я об этом говорил. Но что бы там ни было, я считаю, что определённые тренды за несколько лет удалось задать.

Кстати, на мой взгляд, с этим связано и некоторое напряжение или разочарование тем, а что дальше будет, что будет дальше происходить? Потому что в принципе большинство активных людей в нашей стране (их много, это и средний класс, о котором Вы сказали, но и не только средний класс) хотят развития. А у развития может быть несколько сценариев. Может быть совсем консервативный сценарий, тогда не очень понятно, вообще, что это за развитие, а может быть всё-таки более активный, более наступательный сценарий.

Мне очень хотелось бы опираться именно на вас в претворении этих замыслов в жизнь, потому что в любом случае ключевая роль, конечно, будет принадлежать тем политическим силам, которые займут центральные посты по итогам выборов. Если удастся на этих выборах победить «Единой России», если удастся победить на президентских выборах, это будет гарантией того, что мы продолжим развитие. Но внутри этого развития очень важно ещё то, кто чем занимается. И в этом смысле я рассчитываю на вашу поддержку.

Кто хотел бы что сказать? Пожалуйста.

С.МИНАЕВ:Дмитрий Анатольевич, во-первых, хочу сказать спасибо за объяснение того, как решение принималось, потому что мы все ждали этого. Спасибо за откровенность, за честность.Вы говорили о генерации. Знаете, я представитель поколения 70–76-х годов, первого поколения, которое сформировалось, стало зрелым на постсоветском пространстве. В 90-е мы учились, росли, среди «нулевых» мы делали карьеру. И у каждого поколения потом, в какой-то момент, когда оно достигает зрелости, появляется необходимость высказываться и участвовать в жизни страны – в политической, общественной. У поколения должны быть победы и должны быть персоны, к которым поколение обращается и которому эти персоны отвечают.

Когда Вы стали Президентом, Вы были первым, кто вышел в «Твиттер», «Лайв Джорнал», то есть появилась та самая атмосфера обратной связи, то есть мы получили канал информации, которым мы пользовались.

Сегодня прозвучало Ваше определение «большого правительства». Знаете, здесь люди, которые старше меня, моложе меня, но мы сюда все пришли не за партбилеты и не за путёвки в санатории.

Д.МЕДВЕДЕВ: Не за орденами, это точно.

С.МИНАЕВ: Не за орденами, да. Мы как-то без этого обходились всё это время. Мы хотим работать. И идея «большого правительства» важна ещё и в том, что Ваши решения будут нашими решениями, и Ваши победы будут нашими победами, то есть мы хотим чувствовать себя вовлечёнными и не просто обсуждать это в «Твиттере» и в блогах, а хотим быть услышанными. Я уверен в том, что в последующие годы мы сможем это сделать, мы Вам доверяем, Вы нам, я надеюсь, тоже. Поэтому, думаю, у нас получится.

Д.МЕДВЕДЕВ: Я-то вам точно доверяю.

С.МИНАЕВ: Тогда у нас всё получится.

Д.МЕДВЕДЕВ: Иначе бы просто этой встречи не было. Спасибо, Сергей.

На самом деле эта самая обратная связь… Когда я пришёл на государственную службу, меня многое угнетало. Я же пришёл с вольных хлебов: я деньги зарабатывал, в университете преподавал, мне это нравилось, и в целом у меня всё получалось. Когда меня позвал мой товарищ Владимир Владимирович Путин и говорит: давай, приезжай, – я думал: зачем мне это надо вообще-то, честно говоря? Зачем вообще я на это всё соглашаюсь?

И когда я приехал в Москву, буквально несколько месяцев проработал, понял, что правильно сделал, что согласился, потому что нельзя от таких предложений отказываться. И не потому, что это личная карьера, возможность стать большим начальником, рулить какими-то серьёзными процессами, а потому, что если не мы, то кто? Вот кто, если нас приглашает судьба, если хотите, если нас вот таким образом профилирует? Если ты оказался, это тоже твой выбор. Но тогда ни на кого не обижайся.Конечно, можно писать всё, что тебе вздумается, ругать власть – это всегда дело очень приятное. И я всегда этим занимался, когда не во власти был, – абсолютно нормально. Вот уйду, потом точно так же буду, видимо, критиковать Президента, Правительство, буду считать, что они не так что-то делают. Это нормально. Но если уж тебе судьба такой шанс дала, надо обязательно этим заниматься. Так что спасибо за поддержку.

И в отношении обратной связи. Я к этой мысли дошёл, может быть, через год, через полтора, уже работая на государственной службе. Потому что у меня возникло такое ощущение отчуждения между тем, что я делаю, и делаю, искренне говорю, из лучших побуждений (там разные вещи я в Администрации делал, потом в Правительстве), и тем, как это воспринимается или претворяется в жизнь.

Вроде и делаешь правильные вещи, потом читаешь (а я читаю много, вы знаете, всякой ерунды, мне от этого хуже, может быть), читаю: «Ну идиоты, что они там такое придумали!». Думаешь: «Господи, неужели они не понимают, для чего этого сделано?». А потом я понял, что не понимают. Вот не понимают! И если ты не объясняешь ещё раз, люди думают, что ты это всё делаешь из каких-то самых плохих побуждений.

Поэтому обратная связь – исключительно важная тема. Просто критически важная не только для России, где традиционно власть была абсолютно отчуждена от людей, так было в XX веке, так было при царе-батюшке, – для любой страны. Посмотрите на те общественные процессы, которые идут во всём мире, в Европе в той же самой. Всё стало совсем иначе. Вот вам живой пример. Я только что сказал про «расширенное правительство» – тут же это появилось. Это означает, что всё это ловится и сразу же подвергается анализу. А раз появилось, это означает, что эта тема интересует.

Спасибо.

Д.ЧЕРВЯКОВ: Добрый день, Дмитрий Анатольевич.

Меня зовут Червяков Дмитрий, я сталевар из города Златоуста.

Д.МЕДВЕДЕВ: Мы с Вами знакомы, встречались. Как у вас дела?

Д.ЧЕРВЯКОВ: Замечательно. Я приехал, чтобы Вас поблагодарить за ту встречу, которая была в апреле месяце. Изменения произошли радикальные у нас на заводе. Люди очень Вам благодарны за это. И я привёз Вам благодарность от людей. Сейчас у нас и столовая работает во вторую смену.

На самом деле это большое подспорье, потому что работать восемь часов и пить один чай – это очень тяжело, тем более для сталеваров. Столовая работает. Трамвай стал ходить на полчаса дольше, и люди теперь после второй смены успевают спокойно, не торопясь помыться и добраться до дома.

Д.МЕДВЕДЕВ:Дима, видите, как легко у нас проблемы решаются. Достаточно доехать до Президента, чтобы столовая стала работать, – всё очень просто.Д.ЧЕРВЯКОВ: Да, зашевелился бизнес, причём всё-таки социально стал направлен. Теперь путёвки дают детям на Чёрное море, родителям в санаторий можно съездить – в местный, наш, уральский, но тем не менее. Это очень положительный шаг.

Также в моей жизни произошли громадные изменения.

Д.МЕДВЕДЕВ: Поделитесь.

Д.ЧЕРВЯКОВ: Меня избрали в региональный политсовет партии «Единая Россия», и теперь я перед высшим руководством региона отстаиваю интересы рабочих. И работая в региональном политсовете, я понял, что партия «Единая Россия» Вас поддерживает, очень сильно поддерживает.

И в моей личной жизни произошли большие изменения. Это уже не в политической личной жизни, а именно в семейной.

Д.МЕДВЕДЕВ: Какие? Рассказывайте, чтобы вся страна знала.

Д.ЧЕРВЯКОВ: Мы с женой съездили на море в этом году, с моря вернулись, и нас очень хорошая новость ждала – у нас будет третий ребёнок.

Д.МЕДВЕДЕВ: Поздравляю Вас.

Д.ЧЕРВЯКОВ: Причём долгожданный сын. У меня две дочери старших, и теперь будет сын.

Я был здесь, и мне жена прислала СМС, то есть я уезжал в Москву, я не знал, что будет сын, и вот жена прислала мне СМС, я очень рад, что будет сын. В общем, как можем, улучшаем демографию страны.

Я Вам выражаю свою личную благодарность за прошлую встречу. И надеюсь, что и после этой…

Д.МЕДВЕДЕВ:Представляете, как будет хорошо у Вас после этой встречи.Д.ЧЕРВЯКОВ: Да, надеюсь, что ещё большие позитивные изменения произойдут. Спасибо Вам большое.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо, Дмитрий. Немножко подняли нам всем настроение.

На самом деле в том, что Вы сказали, есть и вполне серьёзная вещь. В чём она заключается? Смотрите, для того чтобы решить элементарную проблему типа трамвая, столовой, нужно было приехать в гости к Президенту. У нас всё так. Не важно, кстати, как фамилия Президента, – нужно обязательно добраться наверх, чтобы что-то зашевелилось. Нам такую систему принятия решений нужно постараться разрушить.

Посмотрите, как подобные решения принимаются в государствах с более серьёзным политическим, демократическим опытом: для того чтобы решить эту задачу, наверное, нужно было бы сходить к главе муниципалитета, и, собственно, после этого всё бы и случилось. У нас – нет, надо добраться до Кремля, и только в этом случае все начинают чесаться.

Именно поэтому идея этого «расширенного правительства», «большого правительства», мне кажется, очень важна именно для того, чтобы обратная связь работала. Не будет обратной связи – начнётся загнивание, начнётся тот самый застой, которым нас, собственно говоря, сейчас уже и пугают. Опять те же самые люди, только в другой конфигурации – значит, будет застой. Кстати, хочу на эту тему два слова сказать: ничего такого не будет. Не будет!

Пожалуйста.

Ю.ЯКОВЛЕВ: Добрый день! Меня зовут Яковлев Юрий Павлович, я являюсь Героем Российской Федерации, приехал сюда, чтобы сказать свои слова поддержки тому курсу политики, который Вы ведёте.

Во-первых, на долю не каждого руководителя страны выпадает принятие тяжелейшего решения о применении Вооружённых Сил за пределами Российской Федерации. Я, как участник операции по принуждению Грузии к миру, от себя лично и от лица тех военнослужащих, которые принимали в ней участие, хочу сказать, что, получив приказ на выдвижение в Южную Осетию для спасения южноосетинского народа и также наших граждан и миротворцев, находившихся там, мы ни капли не сомневались, что этому приказу не будет обратного хода.

Потому что были такие случаи в истории наших вооружённых конфликтов, когда военнослужащим, получившим приказ, принявшим решение, поступала команда: отставить, отступить, пропустить кого-то. Надеюсь, что в дальнейшем то, что будет происходить в нашей стране, будет для повышения могущества нашей страны. Лично я и те люди, которые меня знают, будем поддерживать Вас во всех начинаниях, которые будут происходить в нашей стране.

Д.МЕДВЕДЕВ: Юрий Павлович, спасибо Вам за то, что Вы это сказали, потому что у каждого человека (и у политика, и даже у Президента) есть ещё и эмоции, которые иногда даже трудно скрывать. А для меня то, что произошло тогда (как для совсем ещё молодого руководителя государства) было очень тяжёлым испытанием.

И потом я очень много раз всё анализировал, что я делал, как я делал, вопреки опять же распространённым представлениям и определённой пропаганде, которая ведётся в некоторых государствах. Эта тяжесть, тяжесть принятия решений такого рода, всегда лежит только на одном человеке. Что бы там ни произошло, потом или его будут обвинять, или, наоборот, благодарить.Второе. Я, конечно, очень рассчитываю на то, что подобных испытаний у нас в ближайшие годы, десятилетия не будет. В том числе и потому, что то, что сделали Вы, показало: несмотря на проблемы в развитии Вооружённых Сил, которые были довольно долго, у нас боеспособная армия, которая может навести порядок и может призвать к ответу практически любую силу. И это было очень серьёзным уроком для всех, кто различного рода планы вынашивал и в отношении нашей страны, и в отношении наших соседей, и в отношении вообще того, как нужно себя вести в мире. Вы всё расставили по местам.

Вы мне сказали сейчас: «Для меня очень было важным, чтобы Верховный Главнокомандующий не струсил, надо говорить прямо, и не дал обратный ход, сказал: «Ладно, ребята, по казармам, ничего, что погибли люди, ничего. Мы ничего делать не будем, потому что потом мне будет трудно ездить в Организацию Объединённых Наций, встречаться с коллегами». А я хотел Вас поблагодарить за то, что Вы сделали тогда, и, конечно, просто многие совершили геройские поступки, как и Вы, Юрий Павлович. К сожалению, часть товарищей просто не вернулись домой.

Поэтому из этой очень тяжёлой ситуации, я считаю, все извлекли уроки, и Россия вышла из этого конфликта с честью. Знаете, ещё раз повторяю, я не желаю никакому руководителю государства, любому – и Российского государства, и Грузии, вообще любого государства на планете – принимать такие решения. Но иногда их приходится принимать, и к ним нужно быть готовыми. И в этом плане, кстати, очень важна поддержка людей. А тогда, когда всё это случилось, абсолютное большинство наших граждан исходило из того, что наши действия справедливы, мотивированны и разумны. Вот что мне хотелось бы на эту тему сказать. Но не дай бог ещё раз кому-то через это проходить.

Пожалуйста.

Л.ПАСТУХОВА: Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич!

Лариса Пастухова – депутат Рязанской городской думы, молодая мама.

Мы с Вами уже несколько раз встречались в рамках партийных встреч. Я говорила о демографии, о поддержке материнства и детства. Мне хотелось бы Вам сказать слова благодарности за те инициативы, которые были мною озвучены, а Вами поддержаны. Это и поправки в закон о материнском капитале, это и дополнительные меры поддержки многодетных семей, у которых трое, четверо детишек, это и механизмы по охране здоровья нашего подрастающего поколения, особенно репродуктивного здоровья. Это очень важно. И сегодня мы видим, что количество деток в нашей семье стало больше. И женщины всё больше готовы рожать детей.

Д.МЕДВЕДЕВ: И мужчины радуются. Вот Дмитрий выступал.

Л.ПАСТУХОВА:Да, мы сегодня увидели.А когда женщина готова родить ребёнка? Когда она уверена в своём будущем и в будущем своего малыша.

И мне хочется поблагодарить Вас за то, что Вы вселили эту уверенность в сердца многих российских женщин. Это очень важно.

Конечно, общаясь с молодыми семьями, с молодыми родителями, мы видим, что остаётся проблема трудоустройства молодёжи по специальности, конечно же, детских площадок и детских садиков. Но молодёжь готова вместе с Вами эти проблемы решать и двигаться в этом направлении.

Та идея, которая сегодня Вами озвучена, идея «народного правительства», «расширенного правительства», будет востребована. И особенно важно, чтобы через неё мы могли тиражировать тот успешный опыт, который есть в наших муниципалитетах, в городах и сёлах, чтобы этот процесс, когда мы видим, что что-то есть успешное в Ульяновске, в Рязани, в Казани, он становился быстрее. Эта площадка может быть очень востребованной и очень эффективной.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо Вам большое. Спасибо, Лариса.

Если говорить о демографии. Во-первых, об этом всегда приятно говорить. Дмитрий сейчас рассказывал о том, что у него на юге случилось. Вы об этом говорите. Но всё-таки очень важно, когда есть реальные изменения. Что бы там ни говорили, сколько бы ни писали, я, естественно, читаю и «мусор» всякий на эту тему, что все эти демографические данные дутые, у нас всё плохо, – да, у нас есть проблемы с населением, потому что у нас огромная страна, и, к сожалению, мы не переломили ещё окончательно этот негативный демографический тренд. Но не видеть изменений может только нечестный человек.

Реально это, может быть, одна из самых важных программ – программа демографии, которой я занимался. И мне очень приятно, что она дала результаты. Я ни от одной женщины, с которой бы я ни беседовал, не слышал, что эта программа бессмысленная. Это действительно одна из самых лучших программ. И тот же самый материнский капитал, сейчас уже заездили немножко даже эту тему, но всё равно, с кем бы я ни разговаривал, все говорят: это классно, это работает. И это действительно наши молодые граждане. Это наши детки, которые появляются в большем количестве, чем до развития этой программы. Так что мне не только не стыдно за неё, я очень рад, что я поучаствовал в её реализации. И вы все должны в этом участвовать.

Т.КАНДЕЛАКИ: Дмитрий Анатольевич, можно?

Д.МЕДВЕДЕВ: Давайте, Тина, конечно.

Т.КАНДЕЛАКИ: Здравствуйте!

Д.МЕДВЕДЕВ:Привет!Т.КАНДЕЛАКИ: У меня в отличие от Дмитрия комплект (я теперь уже поняла, что когда приезжаете, как раз появляются мальчики, – я Вас поздравляю, Дмитрий) – у меня девочка и мальчик, поэтому я Вас попозже приглашу.

Но Вы знаете, Вы сейчас говорили много о том, что Вы всё читаете. Буквально одна короткая эмоциональная зарисовка, а потом по делу, про что Вы, наверное, ещё не прочитали, я в своих аккаунтах точно про это не писала. У меня есть учитель английского языка. Он приехал в Россию, в которой Вы были Президентом, когда Вы начинали свой президентский срок. Он у нас работал, зарабатывал деньги и, соответственно, уезжал домой и вкладывал эти деньги дома в то, о чём он мечтал: он вначале купил себе лодку, потом он в Брайтоне купил себе маленькую квартирку. И, в общем, он был всячески счастлив. И буквально этим летом он мне говорит: «Знаешь, Тина, а я уже насовсем уезжаю, потому что уже всё, я уже на всё заработал, у вас всё своим путём, я своей дорогой». В общем, он уехал. Честно говоря, я расстроилась, думаю, хороший учитель был, жалко, что уехал.

И вдруг, смотрю, в сентябре звонит. Я говорю: ты вообще откуда? Он говорит: а я вернулся. Я говорю: а что это ты вернулся? Вы можете этого человека все найти, чтобы потом в «Твиттере», в «В контакте» не писали, что я придумываю. То есть это реальный человек, он живёт в России, в Москве. Он говорит: я вернулся, потому что сегодня здесь возможностей больше. Он много ездил по Англии, он пробовал работать в разных местах, он хороший специалист, в нём много драйва, он работает с утра до ночи. И он мне говорит: знаешь, у вас сегодня больше возможностей, драйва-то у вас больше. Вот это очень важно. Знаете, я хочу, чтобы мы про это тоже говорили.

Вот мы сегодня говорим о преобразованиях, правильно? Но мы же всё равно вначале говорим о преобразованиях, которые для нас должны всё подготовить, а потом мы придём, в этих хороших преобразованиях начнём жить. Давайте в двух словах о людях, которые эти преобразования должны делать. Это молодые профессионалы с драйвом. Вот такие профессионалы в эпоху Вашего президентства появились.

Вот я здесь сижу, ребята сидят – мы друг друга не знали. Оказывается, казанские учителя встречались, ребята из Ростова-на-Дону, из Якутии. Я им говорю: ребята, вот вы пришли, вы зачем пришли? Они говорят: мы надеемся, что мы будем с Дмитрием Анатольевичем ещё работать. Этим людям плюс-минус (больше-меньше) тридцать лет.

Мы сегодня, наверное, будем про это говорить, но я хочу обратить внимание на то, что тот сигнал, который Вы дали губернаторскому корпусу, был очень важный. Вы же поменяли очень много губернаторов.

Д.МЕДВЕДЕВ:Это такой жёсткий сигнал на самом деле – я половину почти поменял.Т.КАНДЕЛАКИ: Так и хорошо, Дмитрий Анатольевич. Сколько людей в регионах поняло, что социальный лифт во власть двигается не только наверх, он и вниз двигается для тех, кто не готов работать с внутренним драйвом. Это самое главное. Где эти люди, у которых есть внутренний драйв? Они среди нас, они открыты миру, потому что мы свободно мыслим и не боимся говорить то, о чём мы говорим.

Ребята, вдумайтесь, Президент нашей страны говорит о том, что он всё читает и слышит. Это надо ценить. Этот интервал стал настолько коротким: ты сейчас что-то говоришь, и Президент тебя правда читает и слышит. Я вот, знаете, часто людям это пытаюсь сказать, а они меня как будто не слышат. Я говорю: мы в другой стране живём, он читает и он слышит. И это важно, потому что после этого пойдёт следующий шаг – новая страна. И вот новая страна, в которой мы сегодня живём и в которой мы хотим жить дальше, из чего она будет состоять?

Она будет состоять из профессионалов с внутренним драйвом. И новое Правительство, которое Вы будете, я надеюсь, составлять, в этом Правительстве должны быть такие люди, которые поймут, что изменения в стране зависят от них в первую очередь, что тот путь, которым пойдёт Россия, зависит от них в первую очередь. И наша, возможно, на сегодняшний день, в определённом смысле в некоторых сферах отсталость – это наши возможности, потому что мы можем брать лучшее от мира, использовать, давать этому национально ориентированный интерес и на самом деле строить уникальные отрасли.

Вы знаете, как я к Вам отношусь. Вы знаете, это очень здорово, когда ты понимаешь, что ты создал компанию в период президентства человека, который приблизительно слушает одну и ту же музыку, что и ты, пользуется одними и теми же социальными сетями, что и ты, у него такие же интересы, как и у тебя. Я знаю, что Вы эти интересы сохраните, и мы тоже эти интересы сохраним.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо.

Тина, мы с Вами жители, или обитатели, «Твиттера». Знаете, Вы несколько очень интересных мыслей сейчас обозначили. Во-первых, по поводу драйва. Ну без драйва вообще ничего не получится, это точно. Вот о чём ни скажи: и о государственном управлении, и о демографии – без драйва никуда абсолютно.

Второе. Вы правильно сказали, очень важно, что люди понимают, что Президент их слышит и читает. Но реакция на это, и Вы тоже это знаете, очень разная. Кто-то говорит: «О, классно, смотри-ка, он действительно здесь сидит, он прочитал чего-то, он даже кому-то ответил». Есть другая реакция: «Ну и что, что он ответил? Ни фига же не изменилось. Подумаешь, что он что-то нам ответил, – ничего не произошло».

Нам очень важно уходить от инфантильности, нельзя ожидать того, что власть всё решит за нас: Президент, Председатель Правительства, министр. Надо самим брать власть в свои руки, только в этом случае государственная машина заработает как надо, и тогда мы не будем слышать, что он об этом сказал, а ничего не изменилось.

Это ровно то, о чём говорил Дмитрий: нужно было приехать Президенту, чтобы трамвай запустили. Самим нужно управлять, самим брать власть в свои руки и ни в коем случае не отрываться от людей. И то, что сегодня у нас есть такой мощный ресурс, как социальные сети, подчёркиваю, у нас, у всех, кто здесь присутствует, это нас очень ко многому обязывает. Власти нужно научиться работать в новых условиях.

Я уже об этом говорил, часть чиновников меня услышала, часть, наверное, не услышала, часть подумала: «Он сейчас отвалит куда-нибудь в сторону, можно будет работать так же, как мы работали». Но в принципе этот механизм – механизм общения с властью через социальные сети, через интернет – заработал. Я имею сотни примеров того, как чего-то там не доделано или не делается, люди пишут: «Мы сейчас отправим чего-нибудь в Москву через «Твиттер», через блоги Медведеву». Боятся, начинают чесаться, начинают что-то делать. Это означает, что социальные сети, интернет в целом превратились в реальную силу, и это как раз и есть тот обратный канал общения, который мы должны полностью использовать. И обычные люди, и власти предержащие.

А тот, кто не умеет работать в таких условиях, я вам говорю абсолютно откровенно, во всяком случае, до тех пор, пока я буду работать, пока я буду заниматься какой-то активной деятельностью, я от таких людей буду освобождаться, даже если это люди, которые имеют большие заслуги. Почему? Потому что они не соответствуют времени. Время изменилось.

Вы упомянули губернаторов. Многие губернаторы, которые ушли за последнее время, очень достойные, приличные, солидные люди. Ну были, может быть, некоторые другие, это не столь важно. Но я просто почувствовал, что нам необходимо обновить региональную элиту. Потому что это хорошие люди, достойные люди, но они привыкли работать в других условиях. И вот те, кто пришёл им на смену, да, они тоже не идеальные, но это всё-таки люди, которые стараются уже несколько иначе общаться со своими людьми, с населением. И дальше это нужно делать.

Но теперь пришла пора федеральных структур. Поэтому если получится провести вот эту политическую программу, можете не сомневаться, и «большое правительство», о котором мы сейчас говорим, и «малое правительство», то есть реальное Правительство Российской Федерации будут состоять из абсолютно новых людей. И я считаю, что это крайне необходимо нашей стране. И рассчитываю на вашу поддержку тоже.

Д.ЯН: Дмитрий Анатольевич, добрый день!

Д.МЕДВЕДЕВ: Привет!

Д.ЯН: Меня зовут Давид Ян. Я окончил Московский физико-технический институт 20 лет назад. И тогда на четвёртом курсе мы с друзьями начали основывать компанию. Продукцией нашей сегодня пользуется 30 миллионов человек в 130 странах мира. И это не сталь и не нефть – это искусственный интеллект.

И Вы знаете, сегодняшняя встреча важна лично мне. Прежде чем ехать сюда, я не поленился, взял свою телефонную книжку и начал обзванивать своих друзей, коллег по цеху, руководителей и владельцев крупнейших российских компьютерных компаний. Я хотел сверить часы. Я спрашивал у них: «Как вы считаете, что было сделано правильного за последние четыре года, что необходимо ещё сделать за следующие годы, чтобы Россия процветала?» Я получил очень интересные ответы.Д.МЕДВЕДЕВ: А чего они сказали? Вот просто скажите прямо и откровенно, тем более это всё несётся сейчас в эфир.

Д.ЯН: Хорошо. У меня сейчас собирается этот список, и я на самом деле передам его, там очень много интересных идей, именно об этом я сейчас хотел сказать.

Вы знаете, напоследок я задавал всем один и тот же вопрос: «Вы поддерживаете, лично вы, начинания Президента России в области инноваций?» Я не успел, конечно, обзвонить всю свою книжку, у меня около тысячи телефонных номеров там, но сколько успел. И примечательно то, что все люди ответили на этот вопрос «да». Конечно, они сказали: «Да, но я бы сделал по-другому немножко, я бы сделал это не так, я бы сделал…»

Д.МЕДВЕДЕВ: Это очень по-нашему. «Да, но…» – это наш ответ.

Д.ЯН: «Я бы сделал это быстрее, здесь бы этого не делал…» Я говорю: «Нет, секундочку, это всё понятно, спасибо, вот напиши мне обязательно, я передам. Тем не менее поддерживаешь или нет?» – «Да».

И Вы знаете, мне кажется, что это очень большая ответственность и большая поддержка. Люди сходились все на одной мысли о том, что, блин, давно пора было уже, надо было начать этот процесс, чтобы вернуть России статус мировой инновационной державы, как это было когда-то, и слава богу, что появился человек, который это делает. И слава богу, что появился человек, который своим примером популяризирует высокие технологии среди закостенелых государственных коридоров и так далее. И это очень важно.

Основной риск, который высказывали люди, это был риск того, а не кончится ли это всё сейчас. Да, всё это прекрасно, конечно, всё такое не делается за две минуты, но начали – и что дальше? Главное, надо заканчивать, надо доводить всё до практического результата. И мне кажется, это очень важный сигнал о том, что мы все надеемся, что это продолжается, и это всё будет завершено и приведено к практическому результату.

Среди вещей, которые были отмечены, были отмечены, например, такие вещи, как «электронное правительство». Это очень серьёзный механизм для борьбы с коррупцией, и, конечно, что-то ещё не действует до конца, и опять же всё это будет улучшаться, это не делается, я-то уж точно знаю, что это не делается за две минуты. Но прозрачность нашего государства, освобождённая пресса, к которой мы должны стремиться, и цифровое телевидение, современные онлайн-средства массовой информации – это то, что делает нашу страну открытой, и то, что реально может привести к разрушению точечного, «вертикального» управления по каждой столовой, чтобы она работала во вторую смену.

Именно этого ожидают от Вас. Я хочу сказать, теперь я могу сказать это и не от своего имени, а от имени многих людей о том, что лично я пришёл сюда поддержать не «Единую Россию», я пришёл поддержать не гражданина Дмитрия Анатольевича Медведева, я пришёл поддержать курс на инновации, курс на изменения в этой стране, курс на изменения в стране, в которой мы родились. Если у нас появится вот эта свободная с драйвом атмосфера, поверьте, мы все вместе поборем коррупцию, мы все вместе сделаем так, что наша страна будет процветающей инновационной державой. И в этом наша поддержка.Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо.

Давид, знаете, я тоже считаю, что мы должны поддерживать не людей, хотя общественное развитие всё равно так или иначе персонализировано, не бывает абстрактных общественных движений – это всегда набор людей. Одному нравится один, другому – другой. Кстати, даже если они придерживаются очень близких позиций, всё равно этому кажется, что этот симпатичен, другому – как-то иначе. Но то, что Вы сказали, это абсолютно правильно. Дело даже не в нас, а в том, что есть такой тренд развития страны, государства, который сформировался и который мы не имеем права потерять. Если мы потеряем, мы будем совсем в положении сырьевого придатка, в который, собственно, попали в 90-е годы, да и последнее десятилетие было не самым блестящим.

Я просидел в совете директоров крупнейшей сырьевой компании «Газпром» почти 10 лет – был председателем совета директоров. Вы знаете, я очень хорошо понимаю, как она устроена, как она работает, её достоинства, её недостатки. Но у России должно быть что-то ещё, кроме газа и нефти… Вы-то занимаетесь высокими технологиями, Вы отлично понимаете: да, сейчас хорошо. А через 50 лет, через 70? Да может, и энергоносители-то будут другие. Скорее всего будут другие, потому что обычно раз в 50–70 лет меняется источник энергии. Сначала уголь появился, потом нефть, потом газ, потом ядерная энергетика. Сейчас водородная, например, будет энергетика, ещё какая-то. И с чем мы останемся? Только с газом и нефтью? Но тогда мы точно будем неконкурентоспособными. Тогда мы точно скорее всего очень плохо закончим. Поэтому нам нужно сейчас начинать работать.

И ещё, то, о чём Вы сказали, в развитие идеи «большого правительства» и «электронного правительства». Очень важно, конечно, чтобы мы эти технологии внедряли не на бумаге, а на практике. Сделали кое-что, кое-что появилось, но пока это так мало, так незначительно. Большинство документооборота остаётся бумажным. Почти всё, что мне приносят, это всё на бумаге. Но это президентские документы, это самые высшие документы – указы Президента, законы. Их, наверное, и через 100 лет Президент будет подписывать на бумаге.

Всё остальное должно уже приобретать цифровую форму, чтобы в это как можно меньше вмешивалась коррупция, чтобы всё быстрее крутилось, чтобы просто быстрее принимались решения и человеческий фактор, фактор отдельного чиновника, был сведён к минимуму. Без людей не обойтись, конечно. Но это должно быть минимальным вкладом. Всё остальное должно крутиться по накатанной, быть частью цифрового мира. Если мы сможем так отладить нашу систему государственного управления, она будет точно гораздо более совершенной. Может быть, сейчас кто-то сидит и думает: когда это ещё будет! Я уверен, что будет скоро. Причём даже безотносительно к нам. Уверен, что будет скоро.

Ещё 10 лет назад аудитория интернет-пользователей в нашей стране была мизерной. Ещё 5–6 лет назад никто у нас в стране не верил в то, что у нас будет цифровое телевидение. Но мы это решение приняли, и у нас к 2015 году будет другое телевидение, по принципу своего действия и по количеству каналов, которые будут доступны любому человеку. Я уж не говорю про интернет, который и сейчас доступен почти 50 миллионам человек, данные разнятся.

Это означает, что люди другие становятся. И это власть обязана учитывать, иначе она провалится. Ещё раз говорю: примеры последнего времени нам очень точно показали, что власть, которая эту дистанцию ножками не проходит, даже при наличии самой серьёзной поддержки уходит в прошлое.

Я в данном случае говорю не о себе, не о моих коллегах, а я говорю: в целом нам ни в коем случае нельзя оказаться в этой ситуации. Поэтому я очень рассчитываю на Вас и на таких людей, как Вы, независимо от того, какую политическую силу вы поддерживаете, и даже независимо от того, как вы будете голосовать на предстоящих выборах. Хотя, ещё раз повторяю, это всё-таки связанные вещи.

Пожалуйста, есть микрофон.

А.БАКИБАЕВ: Добрый день, Дмитрий Анатольевич!

Я профессор Бакибаев, национальный исследовательский Томский политехнический университет. Я представляю научно-образовательный комплекс города Томска.

Д.МЕДВЕДЕВ: Мы с Вами тоже встречались.

А.БАКИБАЕВ: Да, конечно. И я хотел бы дать личную оценку Вашей многопрофильной деятельности.

За последние несколько лет несколько серьёзных решений было принято и Вами, и Правительством применительно к научно-образовательным комплексам. Имею в виду и закон о малых предприятиях, взаимодействие вузов с высокотехнологичным сектором экономики, привлечение ведущих учёных, сети национальных университетов и так далее.

Хотел бы привести пример позитива. Это работает. Если подытоживать, работает. А чтобы не быть голословным, хочу привести конкретные примеры. Я прошу прощения, это, наверное, другим вузам не понравится, но я на примере нашего вуза. Конкретно о законе по малым предприятиям. Особенно весенняя корректировка здорово упростила их функционирование, это здорово, так на ходу корректируется.

У нас в политехническом создано по этому закону 25 предприятий, из них уже два имеют реальную траекторию выхода, как сегодня было сказано, на средний бизнес. Это, наверное, здорово. Не прошло двух лет – перспектива такая существует.

Применительно к созданию высокотехнологичного сектора экономики. Ещё, помните, на комиссии в Сколкове был такой термин, в Комиссии по модернизации и технологическому развитию возник такой термин, как «принуждение к инновациям» применительно к госкорпорациям.

Д.МЕДВЕДЕВ: Это вообще наш метод: принуждение того или иного государства к миру, принуждение к инновациям…

А.БАКИБАЕВ: Дмитрий Анатольевич, в январе Вы дали этому дополнительный импульс. Результат (могу привести) – положительный. В сентябре была большая делегация «Росатома» во главе с Кириенко в городе Томске, много что было принято. И было принято решение о создании на базе нашего политехнического университета мощного центра в области ядерных технологий с ориентиром на Азиатско-Тихоокеанский регион, прорыв в ту сторону с реальным наполнением понятно чего. Это реально. Я привожу примеры.

Что касается привлечения ведущих учёных и создания международных лабораторий. К этому постановлению народ относился сначала скептически. Я вижу удачные примеры функционирования этого. То, что оно финансировалось федерально и за счёт этого выиграны гранты, в том числе и у нас в политехническом, это нормально, это естественно. Но был задан пример другим структурам. Этот пример подействовал и на частные структуры, и государственно-частные структуры. Я имею в виду пример «СИБУРа».

Принято решение создать мощный центр на базе политехнического и открыть международную лабораторию. Они уже привлекли известного учёного, химика-полимерщика. Этот учёный у нас уже работает, эта лаборатория создаётся, но за счёт негосударственных средств. Это хороший нормальный пример, то есть импульс другим структурам. Я только единичный случай привёл, это только точки роста, начало.

Но особенно я хотел бы остановиться на более глобальном проекте. В средствах массовой информации часто начали появляться публикации, ставящие под сомнение такой глобальный проект, как «Сколково». На мой взгляд, надо решительно давать отпор.

Д.МЕДВЕДЕВ: С этими СМИ надо решительно разобраться…

А.БАКИБАЕВ: Нет, давать аргументированный отпор. Поскольку это один из таких основополагающих проектов, который за собой тащит и модернизацию, и развитие, технологическое развитие, и за которыми мы тоже следуем. Тут тоже положительных примеров достаточно применительно к Томску. И мне кажется, этот Ваш проект, насколько я знаю, Вы идеолог, и Вы являетесь локомотивом, тут присутствует директор, и мне кажется…

Д.МЕДВЕДЕВ: Пора и власть употребить, короче говоря.

А.БАКИБАЕВ: Да, государственное вмешательство нужно.

Д.МЕДВЕДЕВ:Спасибо за добрые слова.В отношении «Сколково» два буквально замечания. Конечно, когда мы всё это придумывали (действительно, так получилось, что этот проект связан со мной и с моими товарищами), никаких иллюзий ведь не было, что при помощи этого самого «Сколково» мы перевернём мир, что это будет какой-то уникальный центр или сразу будет Кремниевая долина – такая, как в Америке, куда потекут лучшие умы, где будут лучшие заработки. Но надо с чего-то начинать.

Мне очень часто возражали, говорили: смотрите, у нас много научных городков, у нас большое количество учёных живёт в других местах. Это правильно! И речь не идёт о том, чтобы всех доставить в «Сколково», речь о другом. Нужно дать такой правильный посыл, как нужно работать, каким образом выстраивать научную деятельность, инновационную деятельность, как коммерциализировать те научные разработки, которые ведутся. Только в этом смысл этого самого «Сколково». Поэтому когда «Сколково» критикуют средства массовой информации, конечно, они поднимают руку на самое святое, что у нас есть. И они должны быть за это наказаны. (Смех).

Пожалуйста.

А.КОРОБКОВ-ЗЕМЛЯНСКИЙ: Дмитрий Анатольевич, меня зовут Коробков-Землянский. Я член Общественной палаты нового созыва, блоггер и директор медиа-агентства.

Хочу сказать спасибо за то, что появилась возможность вообще вести такой бизнес, потому что Вы в принципе ввели в России моду на интернет. До Вас не было, наверное, ни одного крупного чиновника, тем более уж главы государства, кто бы мог спокойно общаться в «Твиттере», задавать и отвечать на вопросы. Я сейчас слежу на iPad за тем, что пишут, ругают и хвалят.

Д.МЕДВЕДЕВ: Как обычно. Я, кстати, не включил, Вы будете рассказывать.

А.КОРОБКОВ-ЗЕМЛЯНСКИЙ: Много вопросов присылают. Я думаю, что Вы можете на них ответить и сами, потому что присылают Вам.

За что хочу сказать отдельное спасибо? Вы разрешили съёмки в Кремле. А у нас есть такая проблема – запреты. Они сидят в головах, собственно. Запретов-то в стране немного, но люди почему-то боятся, что всё запрещено. Вы разрешили в Кремле.

Я надеюсь, когда Вы будете в Правительстве, там появятся такие наклейки. Сейчас гражданские журналисты и блоггеры в Москве проводят акцию: размещают наклейки «Фотографировать разрешено». Я думаю, что это один из шагов гражданского общества по преодолению запретов, которые в головах, самое главное. Не будет в головах – не будет их, наверное, и на улицах. Будет у нас всё хорошо.И вопрос у меня короткий и простой, опять же из «Твиттера»: будет ли «Сколково», построят ли его и не прекратится ли этот курс на модернизацию со сменой Вашей работы?

Д.МЕДВЕДЕВ: Я же сейчас сказал. Спасибо Вам за вопрос.

А.КОРОБКОВ-ЗЕМЛЯНСКИЙ: Да или нет? Так чётко хотелось услышать.

Д.МЕДВЕДЕВ: По поводу «Сколково». Я сказал же, что все понесут ответственность, кто ругает «Сколково». (Смех). Поэтому «Сколково» будет, не сомневайтесь.

В.ВЕКСЕЛЬБЕРГ: Безусловно, будет.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо Вам за то, что Вы следите за «Твиттером», я, к сожалению, не могу следить, потому что в этом компьютере, в этом iPad нет кода, а это важная тема для того, чтобы войти туда, поэтому Вы мне сообщайте всё-таки, чего пишут и на какие вопросы отвечать.

По поводу запретов. Запреты – это не только рудименты мышления, давайте смотреть правде в глаза, запреты – это ещё и способ заработать. И когда чего-то запрещают, всегда есть люди, заинтересованные в том, чтобы этим запретом воспользоваться.

Но если говорить о власти, власть должна быть максимально прозрачной. Да, есть секретная проблематика, она всегда у любого государства была, есть и будет. Но если говорить о решениях, которые принимаются, о технологиях принятия решений и, самое главное, – об обсуждении этих решений, власть должна быть максимально прозрачной.

А те, кто этими вопросами интересуется, должны иметь возможность зайти и всю информацию получить. Поэтому если мне всё-таки доведётся работать в Правительстве, я Вам обещаю, я эту штуковину повешу, можете сфотографировать на память.

Пожалуйста, Вы хотели чего-то сказать?

И.ЗАСУРСКИЙ: Дмитрий Анатольевич, Вы знаете, я хотел, во-первых, поблагодарить Вас за то, что Вы согласились и дальше принимать участие в политической жизни. Мне кажется, что это очень важно. Я не из тех людей, которые считают, что это было автоматическое решение.

Д.МЕДВЕДЕВ:Автоматических не бывает, это Вы правы, конечно.И.ЗАСУРСКИЙ: И я ещё несколько спасибо хотел сказать, потому что я наслаждаюсь свободой слова в нашем интернете, и мне кажется, что как-то Вы тоже причастны к этому. К сожалению, этот вопрос опять сейчас в опасности, потому что, Вы знаете, всегда есть какие-то предлоги: то детей нужно беречь, то террористы подкрались, уже всех на мушке держат…

На самом деле хотел сказать Вам спасибо тоже за ту работу, которую Вы делали, связанную с Комиссией по правам человека. Потому что я видел, что Вам действительно это интересно. Честно говоря, мне там ни разу не удалось выступить, потому что там всё время кто-нибудь выступает: то кого-то завтра расстреляют, то посадят, то ещё что-то.

Д.МЕДВЕДЕВ: Там люди с бо́льшим опытом, чем мы с Вами. Они сразу же берут бразды правления в свои руки.

И.ЗАСУРСКИЙ: Да, спасибо большое, что благодаря Вам у меня есть возможность тоже высказаться. И я хотел сказать на самом деле следующее, мне кажется, что самое главное (то, что здесь тоже обсуждалось) – это даже не интернет и даже не то, что обратная связь какая-то и так далее, а что происходит на самом деле какая-то технологическая революция во всех сферах жизни общества. И мне кажется, что уже тем, что Вы делаете, Вы нашли в принципе какой-то способ дать ответ этим переменам. Перемены ведь происходят во всём мире и во всех сферах, это не просто интернет, отдельная какая-то индустрия…

Д.МЕДВЕДЕВ: Конечно, это лишь технология.

И.ЗАСУРСКИЙ: Да. В каждом конкретном секторе, в «атоме», в «Сколково», где угодно, везде технологии меняют всё. И на самом деле есть даже традиционные вопросы и проблемы, в которых полностью всё изменится, мне кажется.

Например, я считаю, что в ближайшие 10 лет полностью изменится наука. Потому что труд одинокого исследователя, который бесконечно переписывает материалы, которые были сделаны до него, – это какой-то абсурд в ситуации, когда все библиотеки доступны в режиме реального времени. Зачем их переписывать? Можно просто ссылаться. Явно здесь будут какие-то очень серьёзные изменения.

Другой застарелый вопрос, например, – наше общее культурное наследие, а сейчас особенно оживилась евразийская тема. Но у нас же до 1991 года всё вроде как общее было. Мы посмотрели сейчас, сделали юридический анализ: если просто отменить обратное действие законов, на самом деле всё, что до 1991 года, в принципе так и так должно в «Public Domain» перейти.

Мне кажется, получилось странно, что вроде как мы правопреемники СССР, по сути, узурпировали советскую культуру у братских народов. Может, всё-таки как-то её обратно вернуть? Может, они в ответ нам тоже что-то дадут, выкупят права у Айтматова, передадут в общественное достояние.

И последнее, что я хотел сказать. Вы знаете, я считаю, что в принципе не очень стоит Вам обижаться на людей, которые не понимают, что Вы делаете, потому что таких людей, как Вы, в принципе необязательно понимают сразу. Например, в Америке, знаете, есть Альберт Гор...

Д.МЕДВЕДЕВ: Да.

И.ЗАСУРСКИЙ: В принципе в России спросишь: знаете каких-то американских политиков? Не каждый ведь скажет: я знаю Альберта Гора, Гор такой-сякой. А в действительности Гор – это отец интернета и в Америке и, в общем-то, в мире.

Мне кажется, что Вы вполне такой русский Альберт Гор. Я надеюсь, что Вы не потеряете вкус к этим занятиям, потому что разбираться во всех нюансах… Ведь эта вся революция сдерживается кучей узких горлышек в тех местах, где никому не хочется копаться, потому что это вопросы законодательства, это какая-то нормативная база, чьи-то интересы, какие-то ситуации.

Надеюсь, что у Вас не пропадёт вкус ко всему этому. Я хотел сказать Вам одну такую странную вещь напоследок. Вот Гора не знали, не знали, и даже Президентом он в итоге не стал, потому что побрезговал. Он мог отменить выборы во Флориде, просто результаты, и он бы автоматически стал, а он побрезговал.

Д.МЕДВЕДЕВ: Да, там ситуация была абсолютно демократическая.

И.ЗАСУРСКИЙ: Да, абсолютно. Но вот «нобеля» ему всё-таки дали за природу. Вы снимаете фотографии, какие-то альбомы. Может быть, знаете, как со столовой, если какие-то красивые хотя бы альбомы с Вашим именем выйдут, может быть, в регионах начнут подтягивать природозащитные мероприятия.

И если уж Вы будете в Правительстве работать, не давайте никому денег из индустриальных предприятий, кто не занимается снижением вреда, выбросов. Просто вообще не давайте, потому что это безумие. Зачем людям давать денег, если они просто дымят в воздух, засоряют землю, воду? И потом через 10–20 лет уже будет нечем дышать, нечего будет пить.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо.

Во-первых, спасибо за добрые слова и за поддержку того, чем мы с Вами занимались, и вместе занимались.

Во-вторых, в отношении того, обижаться, не обижаться... Я Вам могу сказать откровенно о себе. Если бы я обижался на что-то, я бы точно не согласился заниматься тем, чем занимаюсь, потому что на самом деле понять это может только человек, который попал как раз на известную позицию, какое количество разных эмоций на тебя направлено, и если ты будешь затравлен всем этим или, наоборот, будешь «расцветать» и чувствовать себя самым крутым, и то, и другое, на мой взгляд, крайне опасно.

Нужно эту ношу, эти обязанности нести спокойно, не дёргаться, не комплексовать и не психовать. И только тогда что-то получится. А знаете, в отношении того, что говорят и пишут… Я же сказал: я всё читаю. Я читал и тогда, когда выдвигался на должность Президента, и в тот период, когда начинал работать, и сейчас читаю. Писать будут многое. И Вы абсолютно правы: главное – то, что мы сделаем, что останется от того, чем мы занимались. И пусть это поймут не сейчас, пусть поймут через три года, через 10 лет, это не важно.

Главное, что мы занимаемся чем-то хорошим, полезным для нашей страны, и мы находимся в мейнстриме общественного развития, не выпадаем из него, не пытаемся искать какой-то свой путь и в то же время не пытаемся подлаживаться под какие-то другие государства, пусть даже очень сильные. Но мы находимся в общем потоке и находим в этом общем потоке свою часть развития – это, мне кажется, исключительно важно для нашей страны в конкретной ситуации.

А в отношении выбросов и всего остального – здесь у меня предельно простая позиция: надо судить по тому, что делает бизнес. Бизнес очень разный, я сам долго занимался вопросами бизнеса. Знаете, некоторые из них ничего не делают, и, конечно, они должны пострадать за это, но есть компании, очень крупные компании, которые реально вкладывают в это деньги, и я с ними разговариваю и вижу, что у них глаза горят, когда они говорят о природоохранных мероприятиях. Это удивительно, потому что я помню, какие настроения были лет 10–12 назад: лишь бы выжить как-то, а если деньги появляются – разделить и разбежаться. Сейчас другие настроения, так?

М.АБЫЗОВ: Уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Я, как и многие здесь выступающие мои коллеги, друзья, почти во всём Вас поддерживаю. Начну с того, в чём не поддерживаю.

Д.МЕДВЕДЕВ: Тоже полезно.

М.АБЫЗОВ: Вы подводили некоторые итоги и сказали действительно о феноменальной вещи – изменении демографической ситуации, и сказали, что мужчины живут меньше женщин в силу определённых вредных привычек. Дмитрий своим примером сказал: «Мы живём меньше женщин в силу тяжёлой работы», а привычки вредные – это уже вторично.Д.МЕДВЕДЕВ: Тяжёлая работа провоцирует вредные привычки.

М.АБЫЗОВ: Да.

Второе, в чём не согласен. Тут выступала молодая мама. Как молодой отец, скажу, что не материнский должен быть капитал, а родительский. Не надо нас дискриминировать, мы тоже заботимся, собственно говоря, в этом направлении работаем.

Д.МЕДВЕДЕВ: И даже как-то участвуем.

М.АБЫЗОВ: А на самом деле из того, что обсуждали сегодня, реально в последние четыре года запущены классные проекты. Многие о них сегодня говорили: «Сколково» – инновационный центр, который не будет сделан быстро, но он начат, Московский международный финансовый центр, который призван изменить отношение к нашей стране как внутри, так и за рубежом, как инвесторов, так и простых граждан.

Я считаю, исторического масштаба события связаны с гуманизацией уголовно-правового законодательства и уголовно-правового пространства. Это исторического масштаба событие, столетнего, оно оставит глобальный след. То, что происходит сейчас в этом изменении, на самом деле меняет отношение к этому. Государство становится более гуманным, в центре государства становится человек, и это важно, потому что человек – самая великая ценность. Вы это много раз говорили, и мы разделяем это.

Что, к сожалению, иногда не происходит? Многие из этих проектов, Вы же начинали их не для Садового кольца, они должны дойти до регионов, где живут наши люди, те социально активные граждане, про которых мы сегодня говорили, те люди, которые составляют средний класс, обеспеченный класс, трудящиеся, простой народ. Многие из этих начинаний не доходят туда, а они требуют тоже определённого драйва, о котором мы сегодня говорили, драйва ожиданий, сбывающихся ожиданий, драйва событий. И для того чтобы это запустить, необходима чёткая программа; для того чтобы люди воспринимали и нас понимали на всей территории России, нужна внятная программа.

И проблема сегодня у нас не в том, что у нас такой программы нет. Я думаю, что одна из проблем в том, что у нас слишком много программ, и они зачастую между собой пересекаются, дополняют, где-то противоречат друг другу. Поэтому я считаю, что пришло время выработать некую целостную концепцию. Для обсуждения этого, может, создать Вам сейчас уже в какой-то форме комитет?

Д.МЕДВЕДЕВ: Прямо здесь.М.АБЫЗОВ: Не дожидаясь. В форме комитета, который бы подготовил такие предложения и проанализировал, что необходимо, где и как дорабатывать, как составить эту большую программу и большую платформу. Это с одной стороны.

«Большое правительство» – это феноменальная идея, её будет Вам очень тяжело реализовать по причине того, что обратная связь – для многих польза, а для многих вред, и мы, работая в регионах, это видим. Но что здесь важно? Обратная связь превратит власть не в касту, она превратит власть в инструмент, который хочет народ. Ведь много раз говорили о том, что власть – инструмент народа. Не всегда это получается, особенно в регионах. Зачастую это каста. Обратная связь, «большое правительство» разрушают это. И начинать надо, возможно, с федерального уровня. И потом это будет, как с iPad, который губернаторы сейчас перенимают, потом это будет перениматься там, в регионах. Там будет изменяться настроение того же самого среднего класса, о котором Вы говорите.

Д.МЕДВЕДЕВ: Главное, чтобы не только iPad перенимали. Это проще всего.

М.АБЫЗОВ: Пускай хорошее перенимают.

Д.МЕДВЕДЕВ: Это неплохое. Но не это главное.

М.АБЫЗОВ: Но они следуют моде. И это тоже важно, какой сигнал мы им даём. И здесь все инструменты хороши. Пускай и такие. Пускай по форме.

Д.МЕДВЕДЕВ: Здесь я согласен. В конце концов мы им не арифмометры предлагаем.

М.АБЫЗОВ: И что самое главное. В вопросе про комитет, про «большое правительство» – дебюрократизировать это, сделать это профессиональным, эффективным, общественным, потому что бюрократия убивает инициативу, она многие хорошие начинания выжигает. Кстати, некоторые из Ваших абсолютно добрых и просто феноменальных начинаний во многом на местах не были в полной степени реализованы именно из-за сложных бюрократических механизмов.

Д.МЕДВЕДЕВ: Или превращены в полную противоположность.

М.АБЫЗОВ: Профанированы. Это не всегда выгодно.

Но в таких инициативах – успеха Вам, успеха нам, успеха тому курсу, который развивается, и тем программам, которые начаты и которые надо продолжать.

Спасибо Вам.Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо, Михаил.

У меня есть одно замечание. Сейчас Михаил выступал и предложил идею такого комитета, который бы вырабатывал предложения для будущего этого «большого правительства». Если я правильно понял, судя по настроениям, эта идея ни у кого не вызвала отторжения – идея «большого», или «расширенного», правительства, которое должно заниматься самыми разными вопросами, куда должны входить самые разные политические силы, общественные силы, но которое, конечно, должно быть неким продолжением деятельности будущего основного Правительства. Если это так, то, может, мы действительно подумаем над формированием такого комитета, если у кого есть желание, я, естественно, приглашаю, и мы подобную структуру создадим.

Хорошо, давайте с этой стороны, пожалуйста.

М.ГЕЛЬМАН: Я директор Пермского музея современного искусства Марат Гельман.

Д.МЕДВЕДЕВ: Марат, мы знакомы.

М.ГЕЛЬМАН: Во-первых, благодарность от всех москвичей за то, что Вы сохранили нам исторический город. Потому что ситуация, которая была с Лужковым, наша война… И мы понимаем, что Вы сыграли ключевую роль. Может быть, я радикально скажу, но если бы только это и больше ничего, это было бы очень много. Потому что это не просто столица, это то, что мы получили от наших предков, и то, что мы хотим отдать другим. Потому что сразу после того, как Лужкова убрали, было отменено 300 постановлений правительства Москвы, в которых было разрушение исторических памятников.

Второе. Очень много [говорится] про «Сколково». Понятно, это Ваш проект, Вы его инициировали.

Есть ещё один проект – это пермский культурный проект, который мы ведём, который был сделан по инициативе пермских властей, но при этом он абсолютно симметричен сколковскому. Надо сказать, что 70 процентов инноваций сегодня в мире вне технологической сферы. То есть они касаются не только науки, но и искусства, дизайна. Когда создавалась Силиконовая долина, было два главных персонажа (учёный и бизнесмен), то сейчас ещё дизайнер. Я хотел бы, чтобы обратили внимание на то, что пермский проект такой же, гуманитарное «Сколково».

Д.МЕДВЕДЕВ: Я читал о нём на самом деле, как обычно, всякое разное.

М.ГЕЛЬМАН: Сегодня мы создали культурный альянс, объединили другие города, которые решают очень важную задачу. Потому что люди уезжают из России не за более интересной работой (интересная работа вся здесь), а за более комфортной жизнью. То, что мы сделали в Перми, так или иначе сделало так, что впервые в закрытом городе положительный миграционный баланс. Мы хотели бы, конечно, чтобы этот культурный альянс был поддержан.Если говорим о Правительстве, то уж точно нужно, допустим, туризм забрать у спорта и приблизить к культуре, потому что это территориальное развитие, мне кажется, для нас очень важно. Проблема излишней централизации – это проблема не правления, я не знаю, Путина, Ельцина, Брежнева. 300 лет излишняя централизация в стране, от этого плохо Москве и плохо регионам. И это движение вспять, то есть движение в города должно начинаться с того, что люди захотят в этих городах оставаться жить. А захотят оставаться жить, если там будет интересная жизнь.

Поэтому мы готовы, естественно, поддержать Вас, потому что мы всегда были с Вами, просто не было вроде необходимости это высказывать. Но мы хотим, чтобы Вы поддержали этот тренд на децентрализацию, это как-то не звучало, а мне кажется, это очень важная вещь.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо, Марат.

Знаете, хорошо, что Вы об этом сказали. Действительно, про децентрализацию ничего не было сказано, хотя всё, что мы здесь обсуждаем, – это, по сути, и есть децентрализация. Казалось бы, любая федеральная власть, любая власть в таком централизованном государстве, как наше, она должна инстинктивно стремиться к тому, чтобы всё больше и больше всё централизовать. Так, кстати, и было в определённые исторические периоды. Я даже больше скажу, иногда это было необходимо, потому что всё-таки власть должна быть сильной, это понятно, власть не должна быть расхлябанной. Но в какой-то момент возникает ощущение собственного величия оттого, что ты собрал в своих руках огромное количество полномочий, завинтил все гайки. А дальше-то что? Как не работало, так и не работает.

Это самое сложное, может быть, из того, что есть, – найти баланс между тем, чтобы власть была властью, а не тряпкой, а с другой стороны, чтобы все общественные силы могли участвовать в развитии страны, чтобы мы их не зажимали, не важно, что это: НПО, средства массовой информации, общественные объединения, объединения граждан, допустим, в муниципалитетах, та самая активность в городах, о которой Вы говорите. Как найти этот баланс? Я думаю, что, во-первых, это сложно. Во-вторых, этот баланс всегда носит исторический характер. В XIX веке другая была система управления. В ХХ веке, даже не в нашей стране, в которой были сверхдраматические события, тоже была иная система. Поэтому это баланс исторический. Ну и, наконец, знаете, может быть, самое тяжёлое – это в какой-то момент власти нужно набраться мужества и сказать: мы отдаём это полномочие. Потому что всегда можно найти оправдание тому, что ты этого не делаешь. «Вот как же мы отдадим, а всё развалится?». Я неоднократно это слышу: «Мы отдали, вот теперь эта деятельность не лицензируется, и смотрите, что получилось. Самолёты падают, корабли тонут. Поэтому нужно всё обратно забрать и всё контролировать».

Есть сферы, которые государство должно обязательно контролировать, это очевидно абсолютно, и лицензии сохранять нужно. Но значительно большее количество сфер нашей жизни может регулироваться другими способами – путём так называемого саморегулирования. И чем быстрее мы это поймём, мы – в данном случае я говорю даже не про себя и не про Правительство, потому что всё-таки, я надеюсь, у нас у всех здесь общее понимание, – все чиновники, которые трудятся в нашем государстве, должны понять, что не всем можно управлять эффективно, и поделиться этими полномочиями. И, кстати сказать, тогда меньше будет сыпаться всякого рода «мусора» через каналы обратной связи, когда в любой проблеме всегда виноваты власти. Надо дать возможность людям принять часть обязанностей на себя, тогда мы будем современным государством.

Я некоторое время назад создал две группы, которые занимаются децентрализацией. Одну возглавляет вице-премьер Козак, вторую – вице-премьер Хлопонин. В результате этого должна возникнуть некая новая конфигурация, которую мне хотелось бы воплотить в законах. Да и Вы примите участие, я понимаю, что как раз смысл в этом.М.ГЕЛЬМАН (без микрофона): ...

Д.МЕДВЕДЕВ: Хорошо, значит, именно Козаку. Ладно, договорились.

С.ЖУРОВА: Уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Просто в продолжение. Сидела, думала, что можно сказать по поводу того, что у нас действительно сырьевая держава и что мы можем предложить в альтернативу. Марат практически с уст у меня сорвал, что это, несомненно, туризм. И внутренний туризм, и въездной туризм – это очень важно для нашей страны – уход от той сырьевой иглы. Это и экология, о которой говорил Иван, и туризм экологический, это наши природные красоты, которые у нас есть, это и культурный туризм, про который тоже говорили, у нас есть что показать. Это и прекрасные проекты, которые есть в каждом регионе, но важно, чтобы их увидели, а мы должны их увидеть не только по телевизору, а чтобы люди приехали и поучаствовали в них. Несомненно, должна быть доступность и конкуренция тех или иных регионов для привлечения туристических потоков. Но для этого нужна инфраструктура.

Я знаю, что Вы поддерживаете очень многие проекты, в том числе и курорты Северного Кавказа, и другие проекты, и Алтай, несомненно, Курилы, Камчатка. Очень много прекрасных мест, просто они должны быть более доступны для молодёжи. И самое важное, что вокруг туризма образуется малый бизнес, средний бизнес, бизнес креативных интересных молодых людей, которые остаются в своих регионах, может быть, которые научились где-то чему-то, но приехали обратно развивать бизнес, эту индустрию у себя в регионе, для них это интересно.

На встречах с молодёжью неоднократно слышала, что они хотят этим заниматься, и для них было бы очень интересной идеей прославлять свои регионы, делать их лучше, делать страну в целом лучше, чтобы её увидел весь мир, какая она у нас есть.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо.

Я думаю, что есть смысл похлопать, потому что мы зачастую не ценим на самом деле то, что имеем. Это абсолютная правда. Вспомните, как мы представляли себе правильный отдых в 90-е годы, те, кто, естественно, в 90-е годы уже мог куда-то ездить, был достаточно взрослым. Какой отдых? Конечно, за границей.

М.АБЫЗОВ: На байдарках.

Д.МЕДВЕДЕВ: Это для особенно одарённых людей. Байдарку я двумя руками поддерживаю, байдаркой я занимался. Но в целом это был отдых за границей на каком-то курорте. И только совсем недавно пришло осознание того, что у нас такая великая страна. Конечно, она неустроенная, и нормальных туристических мест мало, но она настолько красивая, что мы обязаны использовать это на все сто процентов.Очень часто американцев ругают за ограниченность, за то, что они «серые», за то, что они малокультурные. Я имею в виду жителей Соединённых Штатов Америки. Но я считаю, что как минимум в одном мы с них должны брать пример (как минимум, а так – по многим направлениям тоже). Они почти все отдыхают в своей стране, она у них тоже очень большая и очень красивая, и не считают это неправильным. Вот когда мы сможем так же относиться к своей необъятной, исключительно красивой родине, как относятся те же самые американцы, я считаю, мы будем правильными гражданами нашего государства. И пример обязаны подавать все мы. В этом смысле насчёт байдарки я с Вами, Михаил, полностью согласен. Но я-то и так не езжу отдыхать за границу, но Вы могли бы здесь также показать своё отношение.

Так что давайте отдыхать дома и давайте развивать наши территории, потому что это очень важно.

О.КРЫШТАНОВСКАЯ: Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич!

Я Ольга Крыштановская, координатор либерального клуба «Единой России», лидер общественной организации «Отличницы» и, кстати, Ваш френд в «Фейсбуке». Я вот сегодня только услышала Вашу идею «большого правительства». Блестящая, по-моему, совершенно идея. Только вчера вывесила у себя на стене в «Фейсбуке» как раз такое предложение – обсудить: а какое идеальное правительство, люди считают, должно у нас быть в стране.

Д.МЕДВЕДЕВ: Ольга, это я не у Вас украл, я не был вчера у Вас на стене.

О.КРЫШТАНОВСКАЯ: Это, кстати, признак того, что эта идея витает в воздухе, что Вы действительно абсолютно в мейнстриме.

Ну а как представитель либерального клуба я хочу сказать, клуб наш создался два года назад, у Вас поддержка «Единой России» была, мощная поддержка, она и сейчас есть. И, конечно, мы надеемся вместе работать и оказывать вам всевозможную поддержку и помощь, какая только нужна.

А теперь такую хочу тему затронуть – женщины в политике.

Д.МЕДВЕДЕВ: Сложная тема.

О.КРЫШТАНОВСКАЯ: Мне кажется, катастрофическая просто.Д.МЕДВЕДЕВ: Для нашей страны – да.

О.КРЫШТАНОВСКАЯ: Всего 6 процентов в истеблишменте у нас женщин. 53 процента – в населении, 58 процентов женщин – среди людей с высшим образованием. Скажите, пожалуйста, что делать надо? Мы со своей стороны, наша общественная организация «Отличницы», мы не хотим просить никаких квот. Мы не считаем женщин слабым звеном. Мы, знаете, посоветоваться просто с Вами хотим: может быть, стоит создать отдельный, женский кадровый резерв? В Вашем президентском кадровом резерве всего 18 процентов женщин. Всё-таки маловато.

Д.МЕДВЕДЕВ: Хорошая идея.

О.КРЫШТАНОВСКАЯ: Чтобы в «большом правительстве» было не 18, а 50 процентов женщин, я вот лично за это. Смотрите, нормальная семья как устроена? Есть муж, есть жена – и тогда это залог воспитания нормального ребёнка. А государственная политика? Вот мы говорим о том, что нужно гуманизировать нашу политику, гармонизировать её. Но как же без женщин? Давайте, мы готовы помогать, включаться, потому что это дело серьёзное, надо же готовить таких женщин, надо какие-то внутренние оковы снимать.

Кстати, Вы Вашей супруге передайте, пожалуйста, что мы её приглашаем в «Отличницы».

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо.

Здесь много сидит успешных мужчин. Я не знаю, как вы эту проблему воспринимаете, я сейчас скажу о своих эмоциях. Мне всегда было хорошо работать с женщинами. Я не шучу. Объясню почему. Кто-то считает, что какие-то вопросы надо обязательно обсуждать с мужчинами, «перетирать» только в мужском коллективе, иначе ничего не получится. Мне кажется, это от закомплексованности – это первое.

Второе. Очевидно, что женщины по многим вопросам способны дать мужчинам фору, я говорю абсолютно искренне. И в смысле трудоспособности, внимательности, жёсткости. Большинство женщин, которые занимаются реальными делами, гораздо более последовательны и гораздо более тверды в своих убеждениях, чем мужчины. Мужчины зубами скрипят, матом ругаются, ещё чего-то делают. А видно, что для них это вторичная тема, женщина если взяла курс, она будет идти, идти, пока её не остановишь. Поэтому, мне кажется, и в этом есть большой смысл.

И, наконец, третье, что мне кажется абсолютно важным: как только в государственных структурах появляются женщины, не важно, что это: аппарат министерства, поселковый совет какой-нибудь, администрация, – атмосфера меняется. Во всяком случае, для большинства мужчин. И просто настроение другое. Поэтому если говорить о моей позиции, я считаю, никакие квоты не нужны, нужно просто смелее принимать решения, не бояться того, что появятся люди другого пола в мужском коллективе – коллективе успешных людей. Большинство государств с совсем другим устройством, религиозными традициями, историческими традициями, которые, казалось бы, выглядят куда менее цивилизованно, чем Россия, они давным-давно используют женский труд в управленческих местах. А мы этого боимся.И последнее. Если вы будете занимать наступательную позицию, мужчинам не отвертеться.

Я могу ещё, конечно, но просто правильно ли это? Не скучно? Потому что, мне кажется, когда больше двух часов, это всегда тяжело и напрягает, скажут: когда он там закончит? Не важно, кто это на самом деле.

Ну ещё чуть-чуть поработаем? Давайте, хорошо. Тогда ещё пять вопросов. Ладно?

О.СЛУЦКЕР: Добрый день!

Как раз в поддержание Вашего высказывания, что женщина может направленно и педантично идти к определённой цели.

Два года назад мы с Вами обсуждали вопрос модернизации урока физкультуры. Извините, здесь всё о высоких технологиях, о потрясающе глобальных делах разговор шёл, но базовая вещь – здоровье человека – это самая большая ценность, которая есть у любого государства. Так вот, за это время был введён третий обязательный урок физкультуры в школах, и мы провели очень успешно партийный проект «Урок физкультуры XXI века» (это как раз об обратной связи), в котором приняли участие несколько тысяч преподавателей физической культуры.

Впервые к ним вообще обратился кто-то с предложением прислать свои методики проведения занятий с детьми. Проект получил громадный общественный резонанс, Министерство образования и науки подписало соглашение со многими спортивными федерациями о передаче новейших технологий непосредственно из федераций в школу.

Конечно, предстоит ещё очень много сделать. К сожалению, во многих школах сегодня нет отремонтированных, современных спортивных залов и школьных стадионов. Они недостаточно хорошо укомплектованы, экипированы. Поэтому мы, конечно, эту работу ведём. Но необходима государственная политика в этой сфере. Мы очень на Вас рассчитываем. Мы рассчитываем, что вместе с Вами мы эту работу будем продолжать.

И ещё. На той же встрече два года назад я подняла проблему защиты прав детей на равное общение с родителями при условии раздельного проживания родителей. Вы тогда же на той встрече дали поручение проанализировать поправки в Семейный и Административный кодексы. Хочу Вам сказать, что Ваше поручение выполнено, и Государственная Дума приняла очень важные и необходимые поправки в этой сфере.Это, конечно, первый шаг. И мы сейчас продолжаем работу с законодателями, для того чтобы ещё лучше усовершенствовать в этой тонкой человеческой сфере закон, для того чтобы ни один ребёнок в России не был изолирован от второго родителя, а в случае возникновения таких неприятных ситуаций, чтобы недобросовестные родители, которые это делают, были абсолютно уверены, что они будут наказаны за это, наказаны строго.

Так что большое Вам спасибо от всех родителей, которые в этой ситуации, к сожалению, не очень хорошей, находятся. Вы их выручили.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо.

Ольга, знаете, по поводу уроков физкультуры. Я много езжу. Действительно, просто испытываю чувство гордости за то, что я посетил всю страну. Мы говорили про туризм. Не успел вам ещё сказать, поделиться этой радостью, хотя, в общем-то, об этом уже говорил, я действительно в должности Президента и в должности первого вице-премьера Правительства посетил всю нашу страну, все наши территории.

Это колоссальным образом расширяет кругозор. На мой взгляд, любой Президент нашей страны просто обязан побывать во всех её территориях, во всех её регионах. Так вот каждый раз, когда я приезжаю куда-то (а я езжу уже довольно давно), меня возят по всяким местам – начальники демонстрируют товар лицом.

Что они делали раньше? Раньше показывали какие-то монументы, показывали памятники, конечно, что на самом деле неплохо. Сейчас любой губернатор везёт показывать спортивные сооружения. Это дорогого стоит. Причём они реально этим занимаются. Это стало модным. Мы говорили о том, что какие-то вещи должны стать модными, чтобы мы могли ими заниматься. Так вот это стало модным.

И применительно к урокам физкультуры. Я захожу в любую школу (она может быть совсем скромненькой, может быть какой-нибудь деревенской, небольшой малокомплектной), практически везде, где есть спортивный зал, он выкрашен, там стоят новые спортивные снаряды, сооружения какие-то сделаны на улице. Это очень важно.

Это изменение всей, если хотите, парадигмы мышления, потому что в 90-е годы никто этим не занимался. Это очень хорошо, потому что это здоровье, это та самая демографическая программа, о которой мы говорили, продолжительность жизни. Мы же понимаем, насколько важно прививать любовь к физкультуре с детства, а не потом восполнять эти проблемы в здоровье.

Что касается семейного законодательства, административного законодательства, я рад, если какие-то новеллы работают. Для меня, скажу откровенно, никогда семейное законодательство не было посторонней темой. Я ещё в период, когда работал в Петербурге, даже занимался семейным правом и книжки на эту тему писал. Но одно дело – писать, а другое дело – готовить законопроекты, законы.Если мы хоть как-то оптимизировали за последнее время семейное законодательство, я рад это слышать. В то же время семейные устои – это не только семейные законы, это ещё и та атмосфера, которая существует в обществе. В этом смысле нам ещё необходимо будет преодолеть тот разрыв, который, может быть, существует между нормами семейного законодательства, с одной стороны, и представлениями людей о семейной сфере, с другой стороны. Это ещё большая и длинная дорога.

Хорошо. Так, пожалуйста.

Д.ГУТОВ: Дмитрий Анатольевич, добрый день!

Дмитрий Гутов, историк искусства.

У меня есть конкретное предложение для «большого правительства» и для «малого» тоже. Вложение будет – копейки, эффект даст ошеломительный. Надо всех, кто будет принимать какие-либо решения в стране, заставить прослушать курс лекций по современному искусству.

Д.МЕДВЕДЕВ: Согласен.

Д.ГУТОВ: Нет более динамичной области и нет области, которая бы настолько меняла сознание людей. А Вы имеете возможность к принуждению, я так понял. Надо воспользоваться по полной программе. (Смех).

Д.МЕДВЕДЕВ: Отличная идея – принуждение к современному искусству.

Знаете, я расскажу такую историю. Я, по-моему, не в Послании 2010 года, а в Послании 2009 года сказал про современное искусство, впервые, может быть, за всю историю президентских посланий, что наша страна может гордиться не только классическим искусством, которое у нас феноменальное, которое ценится во всём мире, но и современным искусством. И, Вы знаете, я потом общался с некоторыми коллегами, не буду их называть, они все великие, маститые, говорят: «Ты зачем об этом сказал? Потому что наши великие не поймут».Но я с Вами абсолютно согласен: тот, кто реально уделяет этому внимание, я даже не про курс говорю, а просто интересуется этой темой, у того (простите за банальность) современные мозги. И с этим ничего не поделать. Это уже современный, развитый человек. Это не означает, что мы не должны любить и ценить нашу классику. Мы её все любим, ценим и восхищаемся, периодически смотрим, перечитываем. Но мы должны быть открыты ко всему новому. А если набор приоритетов очень узкий, то тогда инновации не пойдут, потому что, если ты не способен перешагнуть через что-то, ты не способен принять ответственное и сложное решение. Так, Фёдор?

Ф.БОНДАРЧУК: Дмитрий Анатольевич, я тут недавно был на первом съезде партии «Единая Россия» и затосковал сильно.

Д.МЕДВЕДЕВ: Да, я даже обратил внимание на то, что Вы сказали, – очень так жёстко.

Ф.БОНДАРЧУК: То, что сегодня происходит, сильно отличается, как-то это всё бодрит. А вообще, Вы же не отходите от «Единой России»?

Д.МЕДВЕДЕВ: Я теперь плоть от плоти «Единой России».

Ф.БОНДАРЧУК: Вообще возможна реконструкция какая-то? Реконструкция, может быть, слишком сильно сказано, но обновление хотя бы, хотя бы какое-то настроение как-то изменить. Потому что я понимаю, что здесь не только стены, и спасибо Вам за место, которое Вы выбрали для нашей встречи.

Д.МЕДВЕДЕВ: Мне тоже нравится. Спасибо всем, кто принимал участие.

Ф.БОНДАРЧУК: Сюда можно проехать без миллиона охраны, и как-то я был вообще сегодня приятно удивлён. Спасибо за то, что здесь этих людей можно встретить. А эту энергию хотя бы как-то туда немножко можно перенести или это утопическая вообще идея?

Д.МЕДВЕДЕВ:Это от нас с вами зависит.Ф.БОНДАРЧУК: Хорошо, когда она проявляется. Вы были там? В аплодисментах, правильно. Такой вопрос.

И последнее. Я поддерживаю не только Ваш курс, я Вас лично поддерживаю, помимо того что Вы жёсткий руководитель, выгоняйте дальше всех, но не переставайте фотографировать, писать в «Твиттере» про разницу между «Лейкой» и «Марком II», и танцевать тоже не переставайте. И Вам – респект.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо. Вы первый, кто оценил эти способности.

Ф.БОНДАРЧУК: Они не понимают в современном танце просто ничего.

Д.МЕДВЕДЕВ: Особенно в тех навыках, которые были приобретены в 80-е годы. Станцую обязательно, не сомневайтесь.

В отношении нашей партии, нашей «Единой России». Она будет ровно такой, какими будем мы. Съезд. Мы же с вами понимаем, как выглядят съезды, по-честному совсем. Каждый съезд – это всегда шоу, об этом не принято говорить, но это правда. Посмотрите на съезды партий в других странах – то же самое.

Главное, чтобы деятельность партии не сводилась только к съезду. На съезде можно затосковать, конечно, можно встать, поаплодировать, можно порадоваться решениям или, наоборот, погоревать. Но в целом съезд – это всегда некий апофеоз деятельности общественной структуры, не съездом сильна партия. КПСС, как известно, от съезда к съезду развивалась и известно как закончила. Главное, чтобы люди были другие.

И по поводу энергии, которую мы должны передавать. Вот здесь Вы абсолютно правы. Нужно просто на самых разных уровнях добиваться того, чтобы в партии были современные, разумные, приличные, честные люди, те, которые не потеряли своего авторитета.

Я сказал об этом на съезде и здесь могу сказать, просто обращаюсь к вам и к другим членам партии «Единая Россия», сторонникам этой партии. Если нам удастся победить в декабре, а шансы достаточно высокие (хотя никакого головокружения от успехов быть не должно – это народное доверие, его нужно завоевать), мы должны будем провести очень серьёзную реконструкцию партии.

И не потому, что внутри партии какие-то плохие чиновники, коррумпированные представители бизнес-элиты или же просто нечестные, неправильные люди. Нет, не только поэтому. От таких, конечно, надо избавляться, это правда. Просто сама партия должна соответствовать времени, иначе у неё не будет никаких шансов побеждать.Ведь почему во всём мире периодически проводят даже партийные ребрендинги? Просто для того, чтобы осовременить партию, чтобы за неё голосовали, чтобы она была на острие общественного движения.

Я не идеализирую «Единую Россию», она такая, как есть. Но, с другой стороны, у нас нет более мощной силы. И если говорить о принятии решений и в Москве, и на Дальнем Востоке, на юге, на севере, все они в значительной мере зависят от «Единой России». Нравится это кому-то или не нравится, но это сейчас ведущая политическая сила. Так может быть далеко не всегда, и об этом обязан помнить любой участник «Единой России».

КПСС в какой-то момент тоже считала, что власть она получила ну если не от Бога, то, во всяком случае, от классиков марксизма-ленинизма, и так будет продолжаться бесконечно. Мы знаем, как быстро это закончилось. Можно точно так же очень быстро потерять народную любовь или популярность.

Кроме того, партия должна быть сильна огромным количеством людей, а не только уважением к одному или к двум лидерам. Потому что если партия воспринимается только как лидерская... Мы с вами понимаем, что все люди рано или поздно свою политическую карьеру заканчивают. И в этом случае судьба партии печальна. Но если в партии будут представлены очень разные поколения людей, если они будут генерировать лидеров и генерировать на разных уровнях, у этой партии тогда хорошее будущее.

Посмотрите на примеры того, что происходит в других государствах. Нам, кстати, ещё очень многому стоит в этом плане поучиться. Партия показала чуть хуже результат или существенно хуже, не смогла сформировать правительство, не добилась чего-то. Что происходит? Ротация. И никто не обижается, не говорит: «Ну как же? Я же для этой партии столько сделал. Эта партия со мной связана. Я там всю жизнь работал».

Все понимают, что это в интересах самой партии, а стало быть, в интересах той политической силы, которую мы представляем. Надо тогда найти в себе мужество отойти в сторону и сказать: «Ну хорошо, давайте кого-то другого поставим». В результате этого большинство таких развитых демократических партий сохраняются в тех европейских демократиях, которые существуют. Именно благодаря способности к обновлению, а не только благодаря каким-то феноменальным лидерским качествам тех или иных руководителей. Нам нужно создать такие механизмы.

Кстати (и, может быть, последнее, что я хотел бы по поводу партий сказать), это касается не только «Единой России». Мы все взрослые люди, мы понимаем, что бесконечно доминировать на политическом небосклоне невозможно. Всё равно наша система рано или поздно будет такой, что власть будет передаваться. Главное, чтобы это происходило конституционным путём и в результате народного волеизъявления.

Так вот то, о чём я говорю применительно к «Единой России», потому что я ценю эту партию, я сейчас веду эту партию, надеюсь, к победе на выборах… Спасибо за поддержку. Надо, чтобы и в других партиях такие же были настроения, потому что мне бы очень хотелось, чтобы ни одна партия, которые в настоящий момент у нас действуют, не потерялась во времени, чтобы они тоже обновлялись, чтобы они тоже развивались вместе с нашей страной, потому что в нашей стране всегда будут люди, которые симпатизируют консервативному тренду, люди, которые симпатизируют правым силам, люди, которые симпатизируют левым силам. И это нормально, это устойчивость нашего общества. Все партии должны это прочувствовать.И я до той поры, пока не принял на себя обязанность возглавить список «Единой России», старался проводить эту линию во время встреч со всеми лидерами партий. Я не знаю, что они потом будут говорить, тем более сейчас избирательный сезон вовсю идёт, но я уверен, что ни один из них, если по-честному разбираться, не имеет морального права кинуть в меня камень, что я пытался что-то зажимать на протяжении этих трёх лет.

Я старался развивать нашу партийную и политическую систему. Это не во всём удалось, есть и неудачные примеры, и примеры последнего времени, но тем не менее я старался работать так. И я абсолютно уверен, что это очень важно для нашей страны.

Я сколько обещал – три? Ещё два. С галёрки? Ну давайте с галёрки, оттуда кто-нибудь, кто первый микрофон перехватит, того и слово.

А.ТЛИСОВ: Добрый день!

Тлисов Азамат, Карачаево-Черкесия, Северо-Кавказская государственная гуманитарно-технологическая академия.

Дмитрий Анатольевич, позвольте мне поблагодарить Вас за возможность поучаствовать в этой встрече, быть услышанными и за ту колоссальную работу, которую Вы делаете.

Если позволите, хотел бы коснуться вопросов, связанных с модернизацией образования. Изменения, которые происходят в экономике, политике, в технологическом оснащении страны, безусловно, требуют значительных изменений в образовании. Необходимо, чтобы образование соответствовало времени. Это очень хорошо перекликается с тем, что Вы сказали по поводу важности изменений, которые назрели, и нужно быть готовым к вызовам этого времени.

Есть проблемы, которые связаны с привлечением молодых кадров в науку и педагогическую деятельность, необходимостью постоянного развития кадров. Ещё очень много предстоит сделать.

В этом плане – Ваше видение дальнейшей работы, именно в плане модернизации образования? Конечно, не все вещи можно измерить сухими статистическими данными, но изменения в личных траекториях, улыбки или счастье на лицах молодых людей и возможность добиться чего-то нового, это очень важно для нас.Д.МЕДВЕДЕВ: Насчёт улыбок. В 90-е годы, как известно, мы были самой неулыбчивой страной в мире и всегда (не в 90-е, наверное, и в советский период, я уже о нём не говорю), когда к нам приезжали, говорили так: в этой стране не умеют улыбаться. На самом деле это серьёзно. Я считаю, что мы все должны источать положительную энергию. Если человек не улыбается, у него что-то не так. И в этом смысле, какие бы мы ни были серьёзные, крутые, мы всё равно обязаны улыбаться. Я обращаюсь ко всем вам с этой просьбой.

В отношении образования. Для меня образование, конечно, не посторонняя сфера, я практически 10 лет отдал сфере образования, параллельно занимаясь и другими делами. Мы тратим много денег на образование. Я недавно цифру называл, ещё раз здесь скажу: два триллиона сто миллиардов рублей приблизительно – это консолидированный бюджет образования, и в то же время мы абсолютно недовольны тем, как оно устроено. Знаете, я так скажу: у нас с вами в стране образование переходного общества. Оно немножко советское, немножко уже какое-то западное, немножко историческое, немножко какое-то ещё, а в результате из этих фрагментов не возникает целостной картины.

С другой стороны, я считаю, что мы последние годы не потеряли зря. И даже этот национальный проект, может быть, он надоел всем, и словосочетание надоело, но всё-таки мы «качнули» денег в ведущие университеты страны, мы дали импульс к тому, чтобы университеты средней руки объединялись и чтобы качество образования там росло.

Образование развивается вместе с обществом. Я абсолютно уверен, что лет через десять–пятнадцать у нас будет прекрасное образование, не советское образование, которым мы гордимся, а прекрасное современное образование, и наши университеты всё равно будут в первой не только сотне, а в первой десятке рейтинга образовательных учреждений, абсолютно в этом уверен. Потому что мы действительно креативная нация. Это абсолютно точно.

Может, будем завершать? Я, правда, смотрю на Николая Карловича. Думаю, может, всё-таки Вам слово дать, потому что у нас был определённый период сотрудничества, и мне неудобно, что я Вас сегодня не выделил.

Н.СВАНИДЗЕ: Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

Я хочу о проблемах сказать и возвратить к началу сегодняшнего разговора, может быть, исключительно из эстетических соображений, для того чтобы такую стилистическую контрастность внести в сегодняшнюю беседу, я бы сказал.Я не имею никакого отношения к «Единой России» и к Вам обращаюсь как к действующему Президенту, который не собирается себя и в дальнейшем освобождать от ответственности за то, что происходит в стране.

Я, с Вашего позволения, попробую суммировать проблемы, комплекс проблем, которые сейчас стоят перед страной, и не открою Америки при этом, и, может быть, покажусь Вам человеком, который сгущает краски. Ну покажусь.

Д.МЕДВЕДЕВ: Я, собственно, поэтому и дал Вам слово. Я же знаю, что Вы ничего хорошего не скажете.

Н.СВАНИДЗЕ: Исключительно правду и только правду. Как на суде.

Так вот некоторые проблемы Вы перечислили. Вы их и раньше называли, и сегодня назвали. Это страшная совершенно, причём возрастающая коррупция. Это чиновничий беспредел, тоже не снижающийся. Это отсутствие реального независимого правосудия. Это очень низкий уровень функционирования, иногда, пожалуй, во многом имитационный уровень функционирования демократических институтов и институтов гражданского общества.

Это однобокая, архаичная, непрозрачная экономика, которая опирается на сырьевой экспорт. Это отсутствие конкуренции: экономической и реальной политической. И всё это во многом ведёт к тенденции, которая нам, к сожалению, очень хорошо известна по поздним советским временам, и тенденции очень негативной под названием «отчуждение людей от государства».

Все эти проблемы, они не только серьёзны, но системны и, соответственно, наверное, требуют системного ответа.

Поэтому у меня вопрос к Вам, Дмитрий Анатольевич. Какой инструментарий, какие системные ресурсы Вы видите для того, чтобы решить эти проблемы?

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо.

Николай Карлович, я и спорить с Вами не буду, потому что всё, о чём Вы сказали, всё есть. Я, правда, не сторонник сгущать краски, на мой взгляд, всё это есть, но не в таких пропорциях, чтобы говорить о том, что это и определяет нашу сегодняшнюю жизнь.

Знаете, я тоже уже не такой молодой, как мне бы хотелось. Я помню брежневские времена, помню времена Андропова, помню времена Константина Устиновича Черненко, помню времена Михаила Сергеевича Горбачёва. Что бы мне ни говорили – это другие времена, и страна у нас была другой. Хорошие, плохие, авторитарные или же демократичные, Медведев, Путин, но мы всё-таки из другой эпохи.

Тем не менее все проблемы, о которых Вы говорите, реально мешают нам развиваться. И всё, что я делал в последние годы, было направлено на то, чтобы если не снять эти проблемы, то существенным образом ослабить. Удалось, не удалось – судить вам, вам, как экспертам, судить нашим людям, судить всему нашему обществу. Это абсолютно точно.

В чём я вижу единственный инструмент, позволяющий и дальше этим заниматься? Я вам скажу предельно откровенно: не отдавать власть, а продолжать работу. Я не знаю, кто придёт через 10 лет, через 15 лет на смену действующей управленческой команде, надеюсь, они будут лучше и умнее, чем мы, сильнее, чем мы. Но сейчас я вижу свой долг, личную обязанность в том, чтобы продолжать трудиться, продолжать трудиться на благо нашей страны, наших людей.

Если я бы считал иначе, то я бы вас сегодня собрал для других целей, я бы всем вам сказал большое спасибо за то, что вы все были со мной в последние годы, за то, что вы мне помогали, за то, что мы с вами сделали некоторое количество полезных для страны вещей. Но я этого не говорю, мне бы не хотелось вас отпускать, мне бы хотелось, чтобы мы продолжили эту работу.

Политика, и вы это отлично знаете, – это искусство возможного. Не бывает абсолютно свободных политиков, не бывает абсолютно лёгких решений. И для меня целый ряд решений был непростым, в том числе и в тот период, когда я, например, принимал решение о том, чтобы баллотироваться в Президенты. Это, может быть, так кажется, что любому человеку, которому предложи, он скажет: «О, как круто, я буду Президентом страны!». Это очень тяжёлая работа. И я просто не имею права снимать с себя сейчас ответственность за всё, что происходит в нашем государстве, за всё, что мы с вами делали, я обязательно эту работу продолжу. А о результатах придётся судить чуть позже.

Дорогие друзья, я сердечно вам благодарен за то, что вы сегодня пришли сюда и действительно в неформальной атмосфере – здесь хорошо, классно, тепло, софиты – провели со мной эти два часа. Потому что я рассматриваю эту встречу, как, может быть, одну из ключевых в рамках той избирательной кампании, которая сейчас идёт.

Да, здесь не все симпатизируют «Единой России», это нормально. Но здесь люди, которые хотят лучшего своей стране, люди, которые хотят видеть её современной, развитой, сильной. И эта энергия, о которой говорил Фёдор, передаётся мне. Она мне ещё некоторое время будет нужна. Так что вам большое спасибо за то, что вы меня этой энергией напитали – это крайне необходимо для меня сегодня.

И самое последнее. Я считаю, что идея «большого правительства», о которой я сказал, всё-таки поддержана большинством присутствующих здесь, и мы будем её развивать, если нет возражений.

Тем, кто не успел что-то сказать, надеюсь, такая возможность представится потом.

Спасибо большое.

Москва поможет

Столица уже в 2011 году выделит 150 млн рублей из бюджета расширяемым территориям

Дарья Миронова

Московские власти направят 150 млн руб. на строительство детского садика в городе Троицке. Финансовая помощь оказывается расширяемым территориям в рамках соглашения между двумя регионами. По мнению депутатов Мосгордумы, такая поддержка не отразится на благосостоянии москвичей.

Столица уже в ближайшее время начнет направлять средства на развитие инфраструктуры прирезанных к мегаполису земель. Во вторник, 11 октября, на официальном сайте департамента финансов столицы был опубликован проект постановления, согласно которому из столичного бюджета будет выделено 150 млн руб. на строительство детского садика в городском поселении Троицк. Средства на дошкольное образовательное учреждение, рассчитанное на 125 детей, должны предоставить в 2011 году в виде межбюджетного трансферта из средств, выделенных на реализацию столичной адресной инвестиционной программы.

О том, что столица поможет Троицку в строительстве детского садика, было заявлено еще 17 сентября на общественных слушаниях, посвященных присоединению города к Москве. «Я был на строящемся садике, и, несмотря на то, что вопросы финансирования еще не решены, я дал поручение поставить необходимые строительные материалы на объект. Компания-застройщик может приехать их получить», — заявил тогда заместитель мэра столицы по вопросам градостроительной политики и строительства Марат Хуснуллин.

Тогда же московские чиновники обязались помогать Троицку не только с возведением садика. Заместитель мэра по ЖКХ Петр Бирюков говорил о передаче в распоряжение городского поселения 15 машин уборочной техники.

«Я считаю, что подобная поддержка не станет массовой тенденцией в ближайшее время. Она будет носить единичный характер, и это очень важно. Выравнивать социально-экономическое положение новых территорий необходимо без потери того уровня социального обеспечения, которого мы добились в Москве», — заявил «МН» депутат Московской городской думы Олег Бочаров.

Он пояснил, что исполнительные власти действуют строго в рамках закона. «У нас существуют соглашения, по которым город оказывает поддержку различным регионам. Это далеко не первый подобный шаг правительства Москвы. Взять ту же Южную Осетию, где строилось и жилье, и детские садики за счет бюджета на безвозмездной основе», — сказал Бочаров.

Более решительные действия по поддержке присоединяемых территорий запланированы на 2012 год, когда, как ожидается, уже будет принято решение Совета Федерации по утверждению новых границ столицы. 10 октября руководитель столичного департамента финансов Вера Чистова заявила о том, что в городском бюджете на 2012-й и плановый период 2013–2014 годов предусмотрено 9 млрд руб. на выравнивание социально-экономического положения новых московских территорий. Деньги будут поступать в бюджеты областных населенных пунктов в виде ежегодных межбюджетных трансфертов. Каждый год на развитие новых территорий будет выделяться сумма, равная 3 млрд руб. Финансироваться «выравнивание» будет из резервных средств, однако на что конкретно они будут потрачены, по словам Чистовой, пока не определено.

Конфликты на Кавказе: советская прелюдия

Сергей Мирославович Маркедонов (р. 1972) – приглашенный научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований (Вашингтон).

Конфликты на Кавказе: советская прелюдия

Конец 1980-х и начало 1990-х годов прошли на Кавказе под знаменами этнонационального возрождения и обретения свободы. Стремление лидеров неформальных общественных движений союзных и автономных республик к освобождению из-под власти КПСС было воспринято – и российскими демократами, и западными интеллектуалами – как общедемократическое движение против советского тоталитаризма. В победе этих движений виделся залог как достижения личной свободы армян, азербайджанцев, грузин, абхазов, чеченцев и ингушей, так и освобождения национально-государственных образований разного уровня от опеки “империи Кремля”[1].

Демонстрация 9 апреля 1989 года в Тбилиси, многочисленные митинги на Театральной площади в Ереване (самый крупный по численности митинг в республике с трехмиллионным населением собрал один миллион человек) и на площади Свободы (Азадлыг) в Баку стали вехами этого подъема. Кстати, популярное ныне слово “майдан” впервые стало символом гражданской и политической активности не в Украине 2004 года, а в Азербайджане в период восемнадцатидневного митинга 17 ноября – 8 декабря 1988-го. Позже день 17 ноября объявят “Днем пробуждения” (“Дирчелиш”). Под лозунгами борьбы за свободу и национальное “возрождение” прошли также массовые акции армян Нагорного Карабаха (февраль 1988 года), тридцатитысячный сход абхазского народа в селе Лыхны Гудаутского района (14 марта 1989 года), “танцующая революция” в Грозном в августе–сентябре 1991 года.

Однако на практике борьба за освобождение карабахских армян привела к затяжному и неразрешенному до сих пор армяно-азербайджанскому конфликту, а свобода и независимость Грузии были оплачены грузино-абхазским и грузино-осетинским конфликтами, гражданской войной 1993 года и фактической утратой Абхазии и Южной Осетии. Самоопределение же народов Северного Кавказа было затушевано серией военных кампаний в Чечне, осетино-ингушским конфликтом и ростом религиозного радикализма. Фактически все государства Южного Кавказа на сегодняшний день не могут считаться в полном смысле слова состоятельными. Впрочем, России на этот счет так же не следует обольщаться. Наше “самое состоявшееся государство СНГ”, на деле, а не на словах, не контролирует небольшую, но важную часть собственной территории. И дело здесь не в российских флагах, развешанных над всеми республиканскими администрациями северокавказского региона. Можем ли мы сказать, что граждане, проживающие на Северном Кавказе, выстраивают свою жизнь по российским правовым нормам, а не принятым в той или иной республике неформальным правилам игры? Ответ на данный вопрос не кажется очевидным. Шесть из восьми вооруженных конфликтов на территории бывшего Советского Союза имели место на территории Большого Кавказа. Три из четырех непризнанных республик появились здесь же. Именно на Кавказе был нарушен фундаментальный принцип, на котором создавалась вся геополитическая архитектура постсоветского пространства, – нерушимости границ между бывшими союзными республиками СССР.

Подводя эти неутешительные итоги последних двух десятилетий, мы вынуждены обращаться к тому времени, когда межэтнические конфликты Кавказского региона из латентного состояния вышли на публичный уровень. И не просто вышли, а стали центральными элементами идентичностей народов и государств постсоветского Кавказа. Случилось это в период перестройки, начатой руководством КПСС ради преодоления тех кризисных явлений, которые накапливались во всех сферах общественной жизни годами. Следствием стал характерный для сегодняшних оценок негативизм в отношении ситуации конца 1980-х – начала 1990-х годов. В самом деле, привычные представления, стереотипы и установки тогда ломались. Старые авторитеты и годами внедряемые ценностные установки переставали работать. Им на смену приходили новые и хорошо забытые старые герои. Все это сопровождалось острыми конфликтами и столкновениями. И не только между Кремлем и отдельными национальными движениями, но и между самими национальными движениями, которые в своей риторике отводили Москве роль оппонента, если не врага. Однако сегодня, через двадцать лет после распада Советского Союза, пришло время для более аккуратного и взвешенного анализа того, что произошло тогда, равно как и для лучшего понимания тех механизмов, которые сломали советскую иллюзорную стабильность.

Такой анализ представляется невозможным без изучения предшествующего периода, в котором легко можно увидеть многочисленные предпосылки для выхода пресловутого “национального вопроса” на поверхность. Наш анализ не будет выходить за рамки 1991 года, поскольку распад СССР и формирование новых независимых государств на обломках некогда “нерушимого Союза” представляется отдельной темой, заслуживающей самостоятельного исследования.

Большой Кавказ в советский период: история болезни

Говоря о конфликтах на Большом Кавказе, надо понимать, что сами по себе перестройка и либерализация политической жизни в Советском Союзе не создали ни национальных движений, ни этнополитических проблем. Они лишь позволили открыто обсуждать все то, что годами купировалось партийной цензурой и репрессивными механизмами. Между тем, для того чтобы эти проблемы актуализировались в 1980-е годы, в предшествовавшие десятилетия было сделано немало. И далеко не все эти шаги были непосредственно связаны с советскими политическими практиками. Назовем лишь основные факторы, сыгравшие определяющую роль в завязывании современных конфликтных узлов на Кавказе.

Во-первых, это историческая память. История инкорпорирования народов и территорий Большого Кавказа в состав России включала в себя противоречивые сюжеты. С одной стороны, имели место строительство новых социальных институтов, модернизация и европеизация, но с другой, как справедливо замечет британский историк Чарльз Кинг, в имперском “смешении” происходило “исключение определенных традиций, которые в течение веков обеспечивали выживание людей и развитие культур”[2]. Разумеется, все эти проблемы в той или иной степени присутствовали в информационном пространстве и до перестройки, хотя они тщательно прятались под разговорами и дискуссиями о “несправедливой имперской политике”, “России – тюрьме народов” (ленинское определение, с которым не могли не считаться), дискриминационном решении земельного вопроса в дореволюционный период, несправедливых привилегиях казачества.

Во-вторых, важную роль в процессе выхода конфликтов на поверхность сыграла рефлексия по поводу советского опыта. Было бы неверным сводить всю советскую историю Большого Кавказа к сталинским депортациям (хотя они оставили свой след не на одном поколении людей). Во многом именно советская преференциальная политика по отношению к этническим меньшинствам позволила к 1970–1980-м годам сформировать кадры для будущих “национальных революций”. Конфедерацию горских народов Кавказа возглавил бывший преподаватель научного коммунизма Юрий (Муса) Шанибов. Идеологом сепаратистского движения в Чечне стал поэт Зелимхан Яндарбиев, выпускник филологического факультета Чечено-Ингушского государственного университета имени Льва Толстого. Одним из лидеров карачаевского движения “Джамагат” оказался преподаватель философии Казбек Чомаев, лидером грузинского национального движения, а впоследствии первым президентом Грузии был филолог и переводчик Звиад Гамсахурдиа. Абхазские чаяния по выходу из состава Грузинской ССР лучше всех выражал специалист по древним хеттам Владислав Ардзинба, на бакинские улицы людей выводили востоковеды Абульфаз Эльчибей и Иса Гамбар, а на ереванские площади – исследователь древней и средневековой Армении Левон Тер-Петросян. Более того, реабилитационная политика 1950–1960-х годов, последовавшая вслед за преступными действиями сталинского руководства, так же не отличалась продуманностью (планы репатриации пострадавших от выселения составлялись поспешно, а впоследствии не выполнялись, не принимались в расчет интересы людей, поселившихся на местах, откуда были произведены депортации) и основывалась на тех же административно-репрессивных механизмах. Но разнообразный советский опыт приучил людей к тому, что правовые и переговорные механизмы ненадежны. Власть, если за ней сила, не готова к тому, чтобы вступать с кем-либо в диалог. Так было в марте 1956 года в Тбилиси, когда столичные студенты взялись защищать “доброе имя Сталина”, и в августе 1958-го в Чечено-Ингушетии, когда выступление представителей русской общины города Грозного против ускоренной репатриации чеченцев было жестоко подавлено (91 участник акции был осужден). То же самое повторилось в январе 1973-го снова в Грозном, когда ингушский национальный митинг в пользу возвращения Пригородного района был разогнан брандспойтами, и в октябре 1981-го во время массовых выступлений в столице тогдашней Северо-Осетинской АССР Орджоникидзе (ныне Владикавказ). Власть готова была считаться только с силой. Это довелось проверить на практике организаторам массовых выступлений в ознаменование 50-летия геноцида армян в Османской империи (Ереван, апрель 1965 года) или в Тбилиси в апреле 1978 года, когда добивались конституционных изменений, дававших грузинскому языку статус государственного языка в тогдашней Грузинской ССР. Или же – организаторам сходов в Абхазии в том же 1978-м, добившимся определенных преференций для абхазского населения тогдашней автономии.

В-третьих, сама советская система немало сделала для этнополитической консолидации на Кавказе. Ведь до нее имперская администрация никогда не закрепляла этнические различия на территориальной основе столь жестко. За семь десятилетий господства коммунистической партии (под разными ее именами) вектор ее политики менялся не раз. Так, в 1920-х – начале 1930-х годов превалировала политика “коренизации”, то есть приоритет отдавался национальным кадрам. В то время коммунисты Армении говорили о “восстановлении республики из пепла геноцида”, а некогда “космополитические столицы Грузинской и Азербайджанской ССР начали активно развивать национальную инфраструктуру, начиная от научных учреждений до партийных кадров”[3]. Говоря о партийных кадрах на советском Северном Кавказе периода “коренизации” известный советолог, Абдурахман Авторханов использовал метафору “коммунистические падишахи”:

“В национальных областях сами “падишахи” и их избиратели имели голос, с которым считалась и Москва. Ко всему этому большевики вели на Кавказе особо эластичную и осторожную политику. Все делалось для того, чтобы укрепить северокавказцев в убеждении, что они всерьез получили ту заветную самостоятельность, за которую боролись веками. Это и обязывало к эластичности и гибкости в тактике”[4].

После того, как вся высшая власть в СССР оказалась сосредоточенной в руках Сталина, этнические интересы и вопросы самоопределения были подчинены соображениям производственной дисциплины и экономическому развитию на мобилизационной основе. В этом контексте следует отметить, что коллективизация различных частей Большого Кавказа нанесла чувствительный удар по традиционному укладу кавказского села, а индустриализация до неузнаваемости изменила бывшие имперские окраины. Сюда же следует добавить и государственный атеизм, а также развитие грамотности. О последствиях этой политики справедливо говорит историк Владимир Бобровников: “Сами “горцы” в большинстве своем уже не горцы, а далекие потомки людей, когда-то живших в горах”[5].

Когда же железная хватка тоталитарного монстра с началом “оттепели” ослабла, на Кавказе поверхностная демократизация общественной жизни совпала с ростом коррупции и фаворитизма по отношению к представителям “своих” этнических групп. Так получилось просто потому, что никакие реальные альтернативы социальной организации за годы Большого террора сформироваться не успели. Рональд Суни, американский специалист по советской национальной политике, описывал эти процесс следующим образом:

“…С возникновением этой системы стала развиваться и “теневая экономика”, в которую оказались вовлеченными такие партийные лидеры, как Вели Ахундов в Азербайджане, Антон Кочинян в Армении и Василий Мжаванадзе в Грузии. Они отмечались поразительным политическим долголетием. Мжаванадзе был первым секретарем Компартии Грузии в течение девятнадцати лет (1953–1972), Кочинян служил в качестве председателя Совета министров Армении (1952–1966), а во времена Леонида Брежнева стал первым секретарем (1966–1974). Ахундов унаследовал республику от Имама Мустафаева (1954–1959), который был отстранен за коррупцию и национальный “изоляционизм” и провел десять лет в должности первого секретаря ЦК КП Азербайджана”[6].

До 1980-х – начала 1990-х партийное и советское руководство в республиках Северного Кавказа было сосредоточено главным образом в руках “русских кадров”. Однако второй и третий эшелоны партийно-хозяйственной номенклатуры активно замещались “национальными кадрами”. Так, известный исследователь истории Чечни XX столетия Джабраил Гакаев говорит о формировании чеченской “постдепортационной” номенклатуры в 1960–1970-х годах[7].

Нельзя сказать, что Политбюро и Центральный комитет пассивно взирали на это. Москва предпринимала попытки борьбы с “негативными явлениями”, как тогда было принято говорить. Так, в 1969 году во главе Азербайджанской ССР был поставлен кадровый офицер КГБ Гейдар Алиев, а в 1972 году Грузию возглавил Эдуард Шевардандзе, сделавший успешную карьеру на комсомольско-партийном поприще и получивший опыт руководства МВД республики. Однако ставка на репрессивные механизмы (борьба с так называемыми “цеховиками”) без широких экономических и политических реформ (которые могли бы открыть дорогу частной инициативе) не привела к решительному перелому[8]. И не могла привести. Тем более, что у “теневиков” (а незаконный бизнес легче организовывать среди “своих”, родственников и соплеменников) появился такой неожиданный сторонник, как “национальный коммунизм”, культивируемый партийной бюрократией республик и автономий. Послесталинские партийные вожди и в Москве, и на Кавказе, в отличие от своих предшественников, были бóльшими оппортунистами. Понимая силу националистического дискурса, они не стремились подавить его полностью. Они пытались найти в некоторых его элементах средство для укрепления своей легитимности – насколько, разумеется, само понятие легитимности было возможно в условиях советского “бархатно-тоталитарного” режима эпохи брежневского застоя.

Объективно “национал-коммунисты” выступали сдерживающим фактором и для репрессий центра против диссидентов-националистов. Партийные чиновники не могли позволить себе вслух говорить о том, что предлагали “антисоветчики”. В случае с Арменией это было объединение с Нагорным Карабахом (который тогда находился в составе Азербайджанской ССР), в случае с Грузией – обеспечение грузинского доминирования в Абхазии, в случае с Северным Кавказом – пересмотр теорий о “добровольном вхождении” в состав России и роли ислама в повседневной жизни. В этом плане интересна реакция партийного руководства советской Армении на террористическую атаку армянских националистов в московском метро в январе 1977 года. Конечно же, республиканская номенклатура не взяла террористов под свою защиту и не пыталась сыграть роль их адвоката, но длительное время пыталась “успокаивать” и “умиротворять” ЦК КПСС разговорами о “дружбе народов” и необходимости “не раздувать инцидент накануне юбилея Великого Октября”. Но, пожалуй, самым ярким примером ситуативного союза партийной номенклатуры и националистов стало поведение Эдуарда Шеварднадзе в ходе апрельских выступлений 1978 года. Фактически это был первый случай солидарности партийного чиновника высшего ранга с общественностью, осуществившийся под националистическим знаменем. В итоге союзный центр не только признал конституционное право считать национальный язык одной из республик государственным (чего, например, не было сделано даже в Прибалтике), но и отказался от корректировок конституций Армянской ССР и Азербайджанской ССР.

Кавказ 1980-х: этнополитический разогрев

Таким образом, кавказские “горячие точки”, о которых советские граждане с удивлением узнали в 1980-е годы, вспыхнули вовсе не из-за безволия Михаила Горбачева и его команды. “Национальные революции” на Кавказе были подготовлены всем противоречивым развитием предыдущего периода. Как только центральная власть “отпустила поводья”, идейно-политическая пустота была мгновенно заполнена. И трагедия Горбачева и “раннего” Ельцина была не в том, что они якобы открыли кингстоны для национализма, а в том, что они не были готовы к самому националистическому вызову. У них не было ни стратегии, ни краткосрочных программ разрешения обозначившихся кризисов.

Как справедливо замечает Рональд Суни, “после десятилетий молчания [хотя оно очень часто было относительным. – С.М.] урбанизированное население, дети бывших крестьян, вдохновленные диссидентами-националистами, вышли на улицы”[9]. Впервые это воочию проявилось в феврале 1988 года в столице на тот момент мало кому известной Нагорно-Карабахской автономной области Азербайджанской ССР (НКАО). Тогда ее областной совет принял на своей сессии решение “О ходатайстве перед Верховными советами Азербайджанской ССР и Армянской ССР о передаче НКАО из состава Азербайджанской ССР в состав Армянской ССР”. В тексте этого решения, написанного в хорошо знакомой тогда советской стилистике, говорилось:

“Идя навстречу пожеланиям трудящихся НКАО, просить Верховный совет Азербайджанской ССР и Верховный совет Армянской ССР проявить чувство глубокого понимания чаяний армянского населения Нагорного Карабаха и решить вопрос о передаче НКАО из состава Азербайджанской ССР в состав Армянской ССР. Одновременно ходатайствовать перед Верховным советом СССР о положительном решении вопроса передачи НКАО из состава Азербайджанской ССР в состав Армянской ССР”.

По словам британского политолога и журналиста Томаса де Ваала, “за казенным языком резолюции скрывался поистине революционный смысл”[10].

В самом деле, армянские депутаты из НКАО стали первыми политиками в СССР начиная с 1920-х годов, которые не на кухнях или в ходе застолий, а на официальном уровне, но не по указке вездесущего центра, потребовали изменить административно-территориальное устройство советского государства. Сразу оговоримся: речь идет именно об официальном уровне, так как неофициально такие же требования звучали и ранее. И не только в Нагорном Карабахе, но и в Абхазии или Чечено-Ингушетии. Таким образом, карабахский кризис, переросший затем в затяжную войну, а с 1994 года в долгий и пока бесперспективный процесс мирного урегулирования, нарушил административную и политическую монополию Политбюро и ЦК КПСС. Административно-территориальное устройство было одной из главных истин, на которых держался “нерушимый союз”. Советское руководство оказалось не готовым к низовой самодеятельности тех самых “трудящихся масс”, от имени которых оно выступало. Карабах впервые показал, что массы вовсе не хотят принимать готовые истины – прежде всего, о “дружбе народов”.

Впрочем, “пробуждение” Карабаха не было только армянским делом. Практически сразу же жители еще советского Азербайджана восприняли начавшееся движение армян к “миацуму”[11] как вызов:

“…Многие интеллектуалы в Баку говорили, что до 1988 года не проявляли интереса к Карабаху. Не задумываясь, сколь острой эта тема была для армян, они попросту принимали как данность тот факт, что Карабах всегда будет частью Азербайджана. Поэтому для них взрыв народного протеста в Карабахе был, с одной стороны, не вполне понятен, а с другой, имел далеко идущие последствия”[12].

“Карабахский вопрос”, и в Армении, и в Азербайджане, впервые в СССР сломал традиционную оппозицию “коммунист–антикоммунист”. Представители партийных структур НКАО начали борьбу за “миацум” при информационной поддержке зарубежной армянской диаспоры (в которой позиции “контрреволюционеров”-дашнаков были весьма сильны), в то время как возникший на протестной волне “Народный фронт Азербайджана” творчески совмещал антикоммунистическую риторику с взаимодействием с Гейдаром Алиевым, бывшим многолетним первым секретарем ЦК КП Азербайджана.

18 марта 1989 года своеобразную эстафету от Нагорного Карабаха подхватила Абхазия. На многотысячном сходе в селе Лыхны Гудаутского района (исторический центр Бзыбской Абхазии) представители гуманитарной интеллигенции и партийной бюрократии объединили свои усилия в стремлении отделиться от Грузинской ССР. Снова националистический дискурс объединил тех, кто верой и правдой служил “родной партии”, и тех, кто подвергался взысканиям за проявления “буржуазного национализма”. Сход в селе Лыхны, как ни одно другое событие, ускорил борьбу Грузии за выход из состава Советского Союза, придал ей невиданный импульс и осмысленность. Как только национальная элита этой республики (и здесь между коммунистами и диссидентами сложился консенсус) осознала, что Москва не готова в полной мере выполнять политический контракт по сохранению “территориальной целостности Грузинской ССР”, началась борьба за собственный национальный проект. Таким образом, борьба Грузии за выход из Советского Союза оказалась зарифмованной с борьбой Абхазии за выход из состава Грузии. Борьба за “территориальную целостность” своей республики стала одновременно сепаратистским проектом, нацеленным против “Красной империи”. Именно после схода в Лыхны грузинские интеллектуалы-националисты ввели в активный оборот словосочетание “агрессивный сепаратизм”, применяемое к абхазскому проекту. В конечном счете, борьба двух национальных проектов (с конкурирующими “воображаемыми географиями” и политизированными “историями”) привела к вооруженному конфликту между Грузией и Абхазией, вовлечению в него “третьих сил”, формированию de facto независимого Абхазского государства.

Вслед за республиками и автономиями Закавказья в националистическую игру вступили автономные образования в составе РСФСР. И здесь мы вплотную подходим к вопросу об ответственности центральных властей за выход копившихся годами проблем на поверхность. Одной из главных интриг того времени был растущий день ото дня конфликт между союзным центром, теряющим реальную власть, легитимность и популярность, и российской властью, которая позиционировала себя как альтернативу Горбачеву. В апреле 1991 года не только жители РСФСР, но и граждане других республик СССР смотрели на Россию как на гаранта недопущения реставрации сталинско-брежневских порядков. Два центра вели друг с другом жесткую, за гранью допустимого, борьбу за автономные образования. В 1990 году союзное руководство приняло два акта, которые не только de facto, но и de jure повышали статус автономных образований, позволяя им самоопределяться и входить в “обновленный Союз ССР” напрямую, без согласования с российским руководством. Именно в этих законах надо искать корни и “парада суверенитетов”, и особой политической линии Чечено-Ингушетии, Северной Осетии, других северокавказских республик, бросившихся повышать свой статус и выходить из состава сложных субъектов (Адыгея из состава Краснодарского края, Карачаево-Черкесия из состава Ставрополья). Интересно, что идея вхождения в СССР через голову России станет весьма популярной в окружении лидера чеченских сепаратистов Джохара Дудаева. Российскому руководству требовалось дать свой ответ Горбачеву, чтобы перетянуть на свою сторону автономии. И такой ответ был дан 26 апреля 1991 года. Конъюнктурный характер и поспешность принятия “Закона о реабилитации репрессированных народов” предопределили и некорректность многих его формулировок, и дальнейшие негативные последствия в его реализации.

Оказалось, что, борясь со сталинским наследием, противники национальной политики “отца народов” вооружились его же теоретическими подходами, при которых этническая группа рассматривается как “коллективная личность”. В итоге текст закона апеллировал к коллективным правам, а не к правам человека и гражданина. Самыми опасными для этнополитического развития стали пункты закона о так называемой “территориальной реабилитации” (статьи 3, 6, 7). Они признавали эксклюзивное право на “свою землю” для одного этноса, что было несправедливостью в отношении тех представителей других этнических групп, кто оказался на “спорных территориях” зачастую не по своей вине. Так, например, в 1944 году из Пригородного района депортировали ингушей. Однако заселение этой территории осетинами также проводилось не посредством референдумов; многих переселили туда из тогдашней Грузинской ССР без всякого их согласия. К тому же принятие закона от 26 апреля 1991 года спровоцировало завышенные ожидания скорого передела границ для реализации принципа “территориальной реабилитации”. Это стало одной из причин (хотя и не единственной) осетино-ингушского конфликта, а также острых споров в Дагестане, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии. Да и в Чечне в течение всего постсоветского периода многие несправедливости сегодняшнего дня оправдывались фактом сталинской депортации.

***

Таким образом, эффект перестройки на Большом Кавказе был сравним с действием хирурга, вскрывающего застарелый нарыв. К сожалению, уровень советских и российских политических медиков не соответствовал требованиям времени. Вместо профилактики и грамотной диагностики они лишь поспешали за событиями или в спешке прописывали неправильные, и даже губительные, рецепты. Последствия этого некачественного лечения Большой Кавказ испытывает до сих пор. Грузия и Россия, Армения и Азербайджан не имеют между собой дипломатических отношений. Массовые миграции, беженцы и вынужденные переселенцы, внутренние защитные рубежи и апартеид стали сегодняшней кавказской реальностью. И в этом, пожалуй, состоит главный урок. Он показывает, что разрешение острых этнополитических проблем должно вестись продуманно, а не в рамках конъюнктурных кампаний и ради достижения сиюминутной политической выгоды. И в этой борьбе знание деталей и нюансов подчас важнее, чем следование единой “генеральной линии”, поскольку именно это позволяет без потерь пройти минное поле, умело поставленное советскими вождями.

____________________________________________

1) Эта удачная метафора была придумана известным советологом чеченского происхождения Абдурахманом Авторхановым (1909?–1997), см.: Авторханов А. Империя Кремля: советский тип колониализма. Garmisch-Partenkirchen: Prometheus Verlag, 1988.

2) King Сh. The Ghost of Freedom: A History of the Caucasus. Oxford: Oxford University Press, 2008. P. 63.

3) Россия и Кавказ: противоречивые дискурсы. Интервью Рональда Суни Сергею Маркедонову // Сaucasus Times. 2011. 24 января (www.caucasustimes.com/article.asp?id=20734).

4) Уралов А. [псевдоним А.Г. Авторханова]. Убийство чечено-ингушского народа: народоубийство в СССР. М.: Вся Москва, 1991. С. 34.

5) Бобровников В.О. Обычай как юридическая фикция: “традиционный ислам” в религиозном законодательстве постсоветского Дагестана // Гуманитарная мысль Юга России [Краснодар]. 2006. № 1. С. 16.

6) Цит. по: Россия и Кавказ: противоречивые дискурсы…

7) Гакаев Д.Д. Путь к чеченской революции // Чечня и Россия: общества и государства. Сборник материалов к конференции. М.: Полинформ-Талбури, 1999. C. 57.

8) Зато она привела к массовой еврейской эмиграции. В 1970 году в Грузии проживали 55,4 тысячи грузинских евреев, а в 1969–1980-х около 30,5 тысячи из них покинули республику. По данным последней Всесоюзной переписи 1989 года, в Грузии проживали чуть более 14 тысяч грузинских евреев. См. подробнее: Квирикашвили Э. Эмиграция грузинских евреев в Израиль // Центральная Азия и Кавказ. 2003. № 6(30). С. 24–25.

9) Цит. по: Россия и Кавказ: противоречивые дискурсы…

10) De Waal T. Black Garden: Armenia and Azerbaijan through Peace and War. New York; London: New York University Press, 2004. P. 43.

11) Миацум (от армянского “воссоединение”) – идея объединения армянонаселенного Нагорного Карабаха и Армении в рамках одного государства. В сентябре 1991 после провозглашения НКР (Нагорно-Карабахской Республики) она была фактически заменена идеей самоопределения двух армянских государств.

12) De Waal T. Op. cit. P. 43.

«Неприкосновенный запас» 2011, №4(78)

Власти России и Грузии разрешили грузинской авиакомпании Georgian Airways и российской "Сибирь" (S7 Airlines) на продолжение прямых чартерных рейсов между Москвой и Тбилиси еще на три месяца - до конца 2011-го года.
Срок предыдущего разрешения на авиасообщение между Россией и Грузией, в соответствии с которым обе авиакомпании с минувшего лета начали осуществлять в параллельном режиме уже ежедневные рейсы в этих направлениях, истек к октябрю, передает "Интерфакс".
Как сообщалось, с 21 июня Georgian Airways впервые начала выполнять также полеты по маршруту Батуми-Москва-Батуми, которые авиакомпания осуществляет два раза в неделю - по вторникам и воскресеньям, а S7 с 6 августа возобновила полеты между Москвой и Кутаиси, которые выполняются по субботам.Сообщалось также, что к этому российско-грузинскому авиа-тандему с 24-го августа присоединилась авиакомпания "Уральские авиалинии", приступившая к осуществлению чартерных рейсов в направлении Грузии по маршрутам Москва-Кутаиси-Москва и Екатеринбург-Тбилиси-Екатеринбург.

Авиасообщение между РФ и Грузией было прервано в августе 2008 года в связи с конфликтом в Южной Осетии. Полеты были возобновлены в августе 2010 года. Разрешения Georgian Airways и S7 на выполнение рейсов действовали первоначально до конца октября прошлого года, затем несколько раз пролонгировались.

Грузия не торгуется

Россия пока не может преодолеть главное препятствие на пути в ВТО

Евгений Арсюхин, Михаил Вигнанский

Очередной российско-грузинский раунд переговоров о вступлении России в Всемирную торговую организацию в субботу закончился неудачей. Несмотря на это, российские чиновники не меняют своих планов, Москва рассчитывает, что США и ЕС все же заставят Грузию стать уступчивее.

О провале переговоров рассказал «МН» руководитель грузинской делегации замминистра иностранных дел Серги Капанадзе: «Стороны даже не успели войти в обсуждение деталей». На предыдущем раунде Грузия все же сняла прежнее требование о выдвижении на границы Абхазии и Южной Осетии с Россией грузинских пограничников и согласилась на международных наблюдателей. В ответ Россия пообещала дать информацию о транзите грузов, которые идут через эти границы. «Однако Россия отказалась предоставлять нам информацию о грузах, входящих в торговые коридоры в Абхазию и Южную Осетию и покидающих их, — утверждает Капанадзе. — Это тупик. Нет никакого смысла продолжать переговоры, если Россия не поменяет своих позиций». Нейтральное определение «торговые коридоры» предложено Швейцарией, при посредничестве которой ведутся переговоры. Оно позволяет не употреблять понятие «КПП», из-за которого сразу начинаются споры о статусе границы.

Швейцарское посредничество вообще порождает дополнительные технические проблемы. На переговорах стороны обсуждают не предложения Москвы и не предложения Тбилиси, а бумаги, которые готовят швейцарские чиновники. «Швейцарцы слушают и тех, и других, — рассказал «МН» член российской делегации, — и готовят документ, который, как им кажется, устроит обе стороны. Это та работа, которую они взяли на себя вместе со статусом посредника». Разговаривать напрямую невозможно, между нашими странами после войны 2008 года нет дипломатических отношений.

Москва предложила провести следующие переговоры уже 17 октября. Теоретически это позволит успеть снять вопросы до заседания генерального совета ВТО в декабре. На нем Россию могут принять в ВТО, говорил ранее руководитель рабочей группы по приему России в организацию Стефан Йохансон. Но Капанадзе не видит смысла в столь скорой встрече. Впрочем, он не исключает, что встретиться еще раз попросит швейцарский МИД.

Российские переговорщики пока не меняют своих планов. «Мы работаем на результат присоединения в 2011 году», — заявил «МН» директор департамента торговых переговоров Минэкономразвития Максим Медведков. Но если этого не произойдет, катастрофы не будет, считают в Москве. Повестка дня заседания появится через две-три недели, в ней зафиксируют вопросы о приеме в члены ВТО России, Самоа и Вануату, а также дискуссию о ходе Дохийского раунда, рассказал «МН» источник, знакомый с содержанием документа. «Если Россия не успеет, примут только Самоа и Вануату, а нас в повестке дня не будет», — говорит он. Генсовет не примет решений, которые затруднят присоединение России к ВТО позже, скажем, в 2012 году, уверен собеседник «МН», «Дохийский раунд не завершен, правила ВТО в декабре не поменяются». Напомним, что еще в 2001 году ВТО задумала договориться о большей либерализации мировой торговли, об этом говорили на конференции в катарской столице Дохе. Однако с тех пор развитые и развивающиеся страны так и не смогли договориться о взаимных уступках, например, в вопросах интеллектуальной собственности или господдержки сельского хозяйства.

Россия надеется, что на Грузию надавят США и ЕС, считает Алексей Портанский из Высшей школы экономики. «Премьер Владимир Путин говорил об этом практически прямым текстом», — напоминает он. В самом деле в четверг Путин заявил: «Нам говорят: «Идите договаривайтесь с Грузией». А наши грузинские партнеры вернулись к требованиям, которые они изложили с самого начала этого процесса, потом сняли эти требования, а сейчас опять к ним вернулись». У Путина возник риторический вопрос: «Наши основные партнеры в Европе и Штатах хотят, чтобы Россия была членом ВТО, или не хотят? Не надо прятаться за грузинский вопрос. Если хотят, то они смогут это сделать очень быстро».

Пока никакого давления со стороны США на Грузию нет, уверяет Капанадзе. Запад лишь декларирует желание видеть Россию в ВТО, считает официальный Тбилиси. В то же время российско-американские контакты по проблематике ВТО не прекращаются. 3 октября вице-президент США Джозеф Байден встретился с первым вице-премьером Игорем Шуваловым, где вновь поддержал процесс присоединения России к ВТО. В ноябре конгресс проведет слушания, посвященные в том числе торговле с Россией, но «расклад в конгрессе очень сложный, в целом не в нашу пользу», рассказывает Портанский. Так, поправку Джексона–Вэника конгресс намеревался отменить в сентябре, но этого не случилось. Сама по себе поправка не имеет отношения к присоединению России, но ее отмена стала бы сигналом поддержки со стороны США. Пока «давит» только президент Франции Николя Саркози, он был в Тбилиси в пятницу и призывал стороны к диалогу.

Переговоры России и Грузии по вступлению РФ во Всемирную торговую организацию провалились. Об этом заявил замминистра иностранных дел Грузии Серги Капанадзе, возглавляющий грузинскую делегацию на переговорах в Швейцарии, сообщает "Грузия-онлайн".

По его словам, диалог завершился совершенно безрезультатно. "Грузия не может дать согласие на вступление России в ВТО, пока Россия не изменит свою позицию по поводу оккупированных территорий", - сказал Капанадзе, имея в виду Южную Осетию и Абхазию.

На днях торговый представитель США Рон Кирк заявил, что Россия присоединится к ВТО к концу 2011 года. Он выразил уверенность в возможности решения всех спорных вопросов между Россией и Грузией.

19 сентября 2011 года министр экономического развития Эльвира Набиуллина в Брюсселе начала переговоры с Евросоюзом по вступлению в ВТО. Гендиректор ВТО Паскаль Лами заявил, что Россия может вступить в организацию до конца 2011 года. 

Замглавы МИД Грузии Сергей Капанадзе (Sergi Kapanadze) заявил, что переговоры с Москвой по вступлению России во Всемирную торговую организацию (ВТО) завершились безрезультатно, передает агентство Рейтер.

"Переговоры завершены, и мы можем сказать, что они провалились, закончились безрезультатно", - сказал Капанадзе в субботу.

Россия ведет переговоры о присоединении к ВТО последние 17 лет. Российская экономика - единственная ведущая экономика мира, не входящая в организацию, для присоединения к которой необходимо согласие всех ее 153 членов.

По данным агентства, Капанадзе возглавляет грузинскую делегацию на переговорах в Швейцарии.

"Грузия не может дать своего согласия на вступление РФ в ВТО, пока Россия не поменяет свою позицию по торговле внутри оккупированных территорий", - сказал Капанадзе, говоря об Абхазии и Южной Осетии.

"То что просит от нас Грузия, не входит в сферу деятельности ВТО", - сказал глава российской делегации Максим Медведков.

Он добавил, что по основным вопросам присоединения России к ВТО (если не касаться грузинского вопроса) "достигнуты договоренности, остается ряд технических моментов, которые сейчас согласовываются".

В конце апреля 2008 года Грузия вышла из переговорного процесса по вступлению России в ВТО, протестуя против распоряжения президента России о снятии экономических санкций в отношении Абхазии и Южной Осетии. Переговоры по ВТО между Грузией и Россией были возобновлены в марте этого года при посредничестве Швейцарии.

Россия должна быть партнером и другом Грузии, а для восстановления доверия должна быть прекращена риторика противостояния, заявил президент Франции Николя Саркози, выступая на площади Свободы в центре Тбилиси в пятницу.

Грузинские войска 8 августа 2008 года вторглись на территорию Южной Осетии и обстреляли Цхинвали. Город был практически полностью разрушен, погибли мирные жители и миротворцы. Россия провела в регионе операцию по принуждению Грузии к миру, а 26 августа признала независимость Южной Осетии и Абхазии.

"Партнер и друг - вот чем должна быть Россия для Грузии. Грузинский и российский народы перенесли травму 70-летнего советского правления. Они боролись за то, чтобы стать хозяевами своей судьбы", - заявил Саркози, отметив, что "Франция считает Россию своим другом и рассматривает ее как своего стратегического партнера". Его слова приводит агентство "Новости-Грузия".

По его словам, все должны понимать, что Советский Союз канул в прошлое и его не заменит политика сфер влияния. "Для восстановления доверия должна быть прекращена риторика противостояния, и предпочтение должно быть отдано диалогу", - отметил Саркози.

При этом он подчеркнул, что "Грузия должна свободно выражать свою волю - вступление в НАТО, если народ хочет этого". 

Я поддерживаю суверенитет Тбилиси, заявил глава французского государства

Президент Франции Николя Саркози во время официального визита в Грузию призвал Россию отказаться от "угроз" в адрес кавказской страны, сообщает Expatica.

"Франция рассматривает Россию как друга и стратегического партнера. Но чтобы восстановить доверие, необходимо отказаться от давления и угроз. Попытки дестабилизации ситуации недопустимы", - заявил Саркози во время выступления на площади Свободы в Тбилиси.

Саркози заявил, что Россия должна вывести войска с границ между Грузией, Южной Осетией и Абхазией в соответствии с данными обещаниями. "Несмотря на логику стратегии и в нарушение подписанных договоренностей значительные воинские силы все еще стоят и постоянно пополняются прямо у ваших дверей, на другой стороне разделительной линии", - сказал Саркози грузинам.

Президент Франции прибыл в Грузию с официальным визитом в первый раз за три года. В 2008 году во время грузино-осетинского конфликта он сыграл роль посредника между Москвой и Тбилиси. Именно Саркози способствовал заключению соглашения, которое сыграло значительную роль в установлении мира на Кавказе после конфликта. 

Дом у моря

Россия окончательно оформила военное присутствие в Абхазии и Южной Осетии

Иван Сухов

6 октября Дмитрий Медведев подписал законы о ратификации соглашений с Абхазией и Южной Осетией относительно размещения на их территории российских военных баз. Это произошло во время первого после состоявшихся в Абхазии 26 августа досрочных выборов визита главы республики Александра Анкваба в Москву. Впрочем, вопросы военного присутствия России в Абхазии куда менее остры, чем проблемы приграничного сотрудничества.

58-летний Александр Анкваб набрал около 55% голосов на досрочных президентских выборах, назначенных после смерти прежнего президента Абхазии Сергея Багапша, не успевшего доработать и до середины своего второго конституционного срока. Анкваб прилетел в Москву 5 октября по личному приглашению Дмитрия Медведева, которое ему передала спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко, представлявшая нашу страну на инаугурации абхазского руководителя.

Около полудня 6 октября Анкваб возложил венок к могиле Неизвестного солдата в Александровском саду и сразу же направился в Кремль. С российской стороны во встрече принимали участие министр иностранных дел Сергей Лавров и помощник президента Сергей Приходько, с абхазской — и.о. министра финансов Абхазии Беслан Кубрава и замруководителя администрации президента Вячеслав Чирикба.

После переговоров руководители соответствующих российских и абхазских ведомств в присутствии президентов подписали четыре российско-абхазских соглашения: о взаимодействии и обмене информацией в сфере обустройства пунктов пропуска через российско-абхазскую государственную границу, о сотрудничестве в области охраны и рационального использования трансграничных водных объектов, а также меморандумы о сотрудничестве между госархивами и о взаимопонимании в области санитарной охраны территорий.

В Малахитовом фойе Большого Кремлевского дворца Дмитрий Медведев передал вдове Сергея Багапша — Марине Шония — орден Мужества, которым ее супруг посмертно награжден «за мужество и самоотверженность, проявленные при решении проблем по стабилизации обстановки в Закавказском регионе».

Соглашения о военных базах с Абхазией и Южной Осетией Россия заключила еще в 2010 году. Подписание президентом Медведевым законов о ратификации всего лишь ставит точку в процессе правового оформления нынешнего режима военного присутствия российских военных на этих территориях. Вопросы приграничного сотрудничества стоят сейчас гораздо острее.

Состояние пограничных переходов на российско-абхазской границе неудовлетворительно: пешеходный переход сейчас закрыт для ремонта, а автомобильный переполнен. Открытость российско-абхазской границы для абхазских грузов остается скорее теоретической: ведь Абхазия не входит в СНГ, и упрощенные правила, которые действовали на этой границе, пока она формально оставалась частью Грузии (то есть еще три с небольшим года назад), уже не работают.

Александр Скаков из Российского института стратегических исследований считает, что не последнюю роль в сложностях на границе играют региональные интересы Краснодарского края, для которого Абхазия — нежелательный конкурент как в сфере сельского хозяйства, так и в сфере туризма.

Подписание соглашения об информационном сотрудничестве в области обустройства госграницы может стать одним из шагов к нормализации движения грузов и людей через переходы на реке Псоу — это пока единственный российско-абхазский трансграничный водный объект, не считая Черного моря.

Накануне встречи президентов появились данные, что они намерены обсудить проблемы, связанные с собственностью россиян в Абхазии. В последние годы произошло несколько скандалов: россияне заявляли, что у них отнимают в Абхазии принадлежащие им дома и квартиры. В действительности, как поясняют собеседники «МН» в Сухуми, речь обычно идет о квартирах и домах, которые были оставлены их владельцами до или во время грузино-абхазской войны 1992–1993 годов. Теперь возвращающиеся владельцы с изумлением обнаруживают, что за истекшие два десятилетия собственность несколько раз перешла из рук в руки. В ряде случаев абхазские суды уже вернули квартиры и дома прежним владельцам. Неудача в абхазском суде по этому вопросу может, вероятно, подстерегать лишь абхазских грузин, принявших после войны 1992–1993 годов гражданство России.

Что касается новой собственности, то, по словам Анкваба, ничто сейчас не мешает россиянам участвовать в приватизации объектов, включенных в перечень приватизации, — то есть заводов, магазинов, санаториев. В ближайшее время обладатель российского паспорта сможет также без посредников купить в Абхазии дом или квартиру. Сейчас это теоретически позволяет новый абхазский Гражданский кодекс, но реально еще предстоит отменить несколько действующих по инерции подзаконных актов.

Между Анквабом и Медведевым, похоже, уже установились благоприятные личные отношения — по некоторым данным, их предыдущая встреча состоялась незадолго до абхазских выборов 26 августа в Сочи, и оба остались довольны. Правда, с тех пор Медведев успел проанонсировать свой скорый уход с поста президента. Но до весны будущего года Анкваб имеет все шансы выстроить нормальные отношения и связи в Москве, подтвердив преемственность курса.

Председатель Правительства Российской Федерации В.В.Путин принял участие в Инвестиционном форуме ВТБ Капитал «Россия зовёт!».

Выступление В.В.Путина на форуме:

Я с удовольствием послушал выступление нашего американского друга и коллеги, но он меня взволновал. Ну, правда. Американский крупный бизнесмен сказал, что мы, США, пока ещё (пока ещё!) самая большая экономика мира, но, безусловно, Китай перехватит пальму первенства. Нам что теперь держать свои золотовалютные резервы в юанях, а китайцы будут в долларах? Интересная ситуация, матрёшка получается такая. Ситуация непростая.

Теперь по поводу… Вы уж извините, что я отталкиваюсь от вашего выступления, даже хочу вас за это поблагодарить, это даёт мне возможность начать говорить то, что я хотел сказать. По поводу Эйнштейна. Мы знаем эту историю, но у нас окончание другое: когда Дмитрию (помощник Эйнштейна) задали сложный вопрос, он ответил по-русски, а когда Эйнштейн его спросил: «А как же ты вышел из ситуации?», он говорит: «Да я дал такой уклончивый ответ». «А какой же?» – «Да послал его подальше». Но мы не будем давать уклончивых ответов. Я хочу сказать, что мы будем формулировать ответы как можно более точно. Мы внимательно следим за ситуацией, которая происходит в мире, у нас в стране, стараемся быть готовыми к любым неожиданностям, и последние события нас многому научили. Обо всём этом я и хотел бы сказать.

Хотел бы сказать о наших приоритетах, о стратегических планах России, чтобы и инвесторам, и представителям бизнеса в самом широком смысле этого слова была понятна логика и мотивы нашего поведения, наших действий, тем более сейчас, в непростой период. И, конечно, именно в этот период нам очень важны и доверие наших партнёров, а вам (мы это понимаем) нужна предсказуемость наших действий и открытость.

Прежде всего несколько слов о текущей ситуации, об этом уже много здесь говорили, наверное, я повторюсь в чём-то, прошу заранее меня извинить. Но всё-таки, наверное, будет правильным сказать некоторые вещи, имея в виду, что это официальная точка зрения Правительства Российской Федерации. Надо признать, что последствия мирового кризиса, конечно, не преодолены – это мы прекрасно видим и понимаем. После падения основных мировых индексов в августе этого года на финансовых рынках по-прежнему сохраняется неопределённость. Наибольшее беспокойство вызывает уровень госдолга стран еврозоны, который превышает 80% от ВВП. Мой коллега сейчас только что об этом говорил. Но что нас больше всего тревожит в этой связи? Это даже не то, что долг такой высокий, а по прогнозам в 2011 году отношение долга к ВВП в среднем по развитым экономикам составит более 87%... Но даже не это тревожит. Тревожит то, что он продолжает расти. Смотрите, по итогам 2010 года это было 85%, а сейчас уже 87%. По «большой семёрке» в прошлом году было 112, а в этом году уже будет 118, а у ЕС было 79, а сейчас будет почти 82. Ничего не меняется! Политика не меняется, и это, конечно, плохо.

Мы здесь, в России, в полной мере осознаём, что риски растут не только для одной европейской зоны, а для всех экономик мира. И сейчас нужно не «заговаривать» и не успокаивать рынки, а принимать чёткие, продуманные меры по предотвращению тех негативных процессов, которые многие эксперты уже стали называть второй волной кризиса. Мы так не считаем и, наоборот, призываем не нагнетать. Я согласен с теми экспертами, которые считают, что мы находимся в стадии выхода из кризиса. Он, видимо, я согласен здесь, будет продолжительным, затяжным, но это всё-таки подъём.

Сохраняется неуверенность, тем не менее, в перспективах мировой экономики, нервозность инвесторов. И это всё даёт себя знать и у нас в России. Мы видим это прежде всего по ситуации на отечественных фондовых площадках. Скажу сразу: к разным сценариям сейчас Россия, конечно, готова лучше, чем даже в 2008 году. Мы тогда говорили о том, что мы подошли к 2008 году лучше, чем в 1998-м. Но сейчас мы уже имеем опыт 2008-го, и есть определённый запас прочности, запас инструментов противодействия негативным явлениям в экономике. В распоряжении Правительства России и Банка России есть целый набор инструментов для реагирования на кризисные ситуации. Например, в августе мы оперативно поддержали ликвидность банковской системы. Фундаментальная основа – это последовательное продолжение ответственной макроэкономической политики. Нашими приоритетами (я хочу это подчеркнуть особо) были и остаются строгая бюджетная дисциплина и повышение эффективности расходов, ограничение планки роста государственного долга.

В этом году бюджет России будет исполнен как бездефицитный. В предстоящие три года для решения задач развития в экономике, в социальной сфере мы сознательно идём на небольшое превышение расходов над доходами. Мы исходим из очень консервативной оценки цен на энергоносители и поэтому как бы планируем, что у нас будет небольшой дефицит в следующем году и через год, но уже к 2015 году планируем снова выйти на бездефицитный бюджет. Может быть, он и в следующем году у нас будет бездефицитным при благоприятной мировой конъюнктуре, но повторяю ещё раз: мы исходим из очень консервативной оценки мировых рынков, особенно рынков сырья, и поэтому считаем, что он может быть и немного дефицитным, – это нормально для нас, мы это имеем в своих планах.

Хочу обратить ваше внимание: все наши планы в полной мере фондированы государственными ресурсами. Для непредвиденных ситуаций у нас есть и средства Резервного фонда, объём которого, кстати, растёт. Мы планировали, что подъедим его почти целиком, ещё в конце прошлого года, но не только его сохранили – он растёт. У нас Резервный фонд вырастет до более чем 1,5 трлн рублей, растёт и Фонд национального благосостояния, который составит 2,6 трлн рублей.

Объём золотовалютных резервов Центрального банка – 0,5 трлн долларов, и по этому показателю мы занимаем сегодня третье место в мире. Их объём достаточен, чтобы контролировать ситуацию на валютном рынке.

Отмечу также, что мы добились минимального за всю новейшую историю нашей страны значения инфляции. В этом году она составит порядка 7%, это очень важно и для инвесторов, да и вообще для всех граждан России. Мы будем и дальше стремиться к снижению этого показателя. Кстати говоря, эти цифры уже есть в средствах массовой информации, я тем не менее напомню: за период с начала года накопленная инфляция составляет у нас рекордно низкую цифру – 4,7%.

Добавлю, что в отличие от многих других крупнейших экономик мира ни государственный, ни корпоративный сектор России не скован долговыми тисками. Отношение госдолга к ВВП по-прежнему не превышает у нас в России 10%, при этом внешние заимствования вообще всего только 3%, да и того меньше. В этой связи хотел бы сказать, что совсем недавно, буквально вчера, мы приняли ещё дополнительные решения, связанные с допдоходами: мы не будем выходить на внешние и внутренние рынки с заимствованием и тем самым сохраним в экономике страны дополнительно более 350 млрд (примерная такая цифра – 350 млрд рублей). То, что мы планировали взять с внутреннего рынка, забирать не будем, оставим их в распоряжении бизнеса. Рискованные краткосрочные долги у наших компаний практически отсутствуют.

Да, мы знаем, некоторые проблемы есть, мы их видим. Мы регулярно эту ситуацию обсуждаем с коллегами – и с Центральным Банком, и с экономическим блоком Правительства. Мы видим, что некоторые компании подбираются к ситуациям маржин-коллов, мы видим это всё. Если потребуется, мы подставим плечо, поможем, но, конечно, только тем, кто сам эффективно работает и не проводит излишне рискованной экономической и корпоративной политики. В общем, ситуация для нас действительно существенным образом отличается от 2008 года в лучшую сторону. Отмечу и высокий уровень доверия населения к банковской системе: объём вкладов физических лиц за три года увеличился почти на 80%. Я прекрасно помню ситуацию, когда в период кризиса в конце 2008-го – начале 2009 года был массовый съём денег. И тогда мы приняли решение: будем давать столько, сколько люди захотят получить. И действительно вагонами, машинами прямо в банки завозили деньги. Прошла эта волна, и деньги пошли назад, потому что люди поняли, что их не «кинут». На 1 сентября 2008 года объём вкладов населения составлял почти 6 трлн рублей, а на 1 сентября 2011-го – 10,072 трлн.

Уважаемые коллеги!

Мы прекрасно понимаем, что у нас сильная, но всё-таки пока очень уязвимая позиция: Россия пока ещё в значительной степени зависит от конъюнктуры цен на энергоносители. Мы прекрасно это знаем и понимаем. Поддерживать экономический рост нам придётся далеко не в комфортных условиях, а на фоне резких перепадов мирового рынка. Кстати говоря, я говорил о допдоходах бюджета за этот год. Вот мы вчера посмотрели: более 2/3 этих допдоходов получено не за счёт нефтегазового сектора, а за счёт других секторов экономики. И это уже говорит о том, что вот это движение в направлении диверсификации экономики даёт пока скромные (мы объективно оцениваем ситуацию), но всё-таки какие-то нужные нам результаты. Конечно, в сегодняшней ситуации мы должны руководствоваться внутренними факторами: улучшение делового климата, поддержка малого и среднего бизнеса, повышение отдачи от госинвестиций. Кстати, рост в этом году у нас составит (так планируем) 4,1%, в 2014 году должны выйти на 4,6%. Но (я уже говорил это и на съезде партии «Единая Россия»), конечно, этого недостаточно, мы прекрасно это понимаем, будем делать всё для того, чтобы выйти на более высокий уровень роста экономики – на 6 – 7% в год, и руководствоваться будем прежде всего факторами внутреннего характера, о которых я тоже только что сказал.

Наша стратегическая цель – это диверсификация экономики, и чтобы изменить её структуру, нам нужно открыть дорогу для тысяч новых проектов и бизнес-идей, мы это прекрасно понимаем. В первую очередь речь идёт о создании современных производств и современных высококачественных рабочих мест, внедрении новых технологий, кардинальном повышении производительности труда. Кроме того, мы намерены осуществить крупные проекты в сфере био- и нанотехнологий, связи, энергоэффективности, космоса, создать в России целую сеть мощных высокотехнологичных компаний. Для этого нам необходимы инвестиции, конечно, как прямые, так и портфельные, именно они должны стать главным ресурсом новой индустриализации России. Рассчитываем, что в ближайшие годы доля инвестиций в основной капитал должна вырасти до 25% ВВП.

Для нас очень важно, чтобы в России появлялись крупные производства с высокой степенью локализации, чтобы вслед за инвестициями в Россию приходили современные технологии. Примеры такого сотрудничества с компаниями-партнёрами у нас, конечно, есть. Буквально несколько дней назад начало работу совместное предприятие между американской компанией «Форд» и нашей компанией «Соллерс». Объём инвестиций – 2,4 млрд долларов. Будет налажено не только производство автомобилей, но и построен двигателестроительный завод, создан научно-исследовательский и инженерно-конструкторский центр, что очень важно.

Совершенно очевидно: чтобы вкладывать деньги в нашу страну было и престижно, и выгодно, необходимо минимизировать риски – как экономические, так и административные. И не меньше макроэкономической стабильности важны, конечно, предсказуемость политического курса, политическая стабильность.

У нас, конечно, (здесь коллега говорил о политической ситуации в Соединённых Штатах, я сейчас не собираюсь никак комментировать эту позицию) открытое общество, люди открыто высказывают свои мнения о том, что и как должно быть устроено политически в нашей стране, и много справедливой критики высказывается, но, знаете, нужно относиться к этому очень осторожно. Перемены, безусловно, нужны, и они будут происходить, но это будет эволюционный путь. Нам не нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия!

Мы будем действовать очень аккуратно, укрепляя фундаментальные основы нашей политической системы и развивая её. Мы не будем стоять на месте и будем исходить из того, чтобы и граждане страны, и наши партнёры, прежде всего в экономике, да и в политике чувствовали преемственность курса, понимали, что имеют дело со стабильной, солидной страной, в которую и деньги можно вкладывать, с которой можно и нужно сотрудничать.

Мы считаем, что государство не должно подменять бизнес в экономике, пространство для частной инициативы нужно последовательно расширять. Миссия государства – подставить плечо, как я уже говорил, предпринимателю там, где это необходимо, и убрать те барьеры, которые мешают ему.

Уже сокращены основания для проведения контрольных проверок, либерализована процедура привлечения иностранных специалистов для работы в России, в рамках Таможенного союза совершенствуем технические регламенты. Мы внедрили такой механизм, как оценка регулирующего воздействия нормативно-правовых актов на условия ведения бизнеса, причём в этой оценке непосредственное участие принимает деловое сообщество страны на постоянной основе.

Подчеркну, все законопроекты, затрагивающие интересы бизнеса, будут обсуждаться с предпринимателями и их ведущими объединениями. Эта практика уже сложилась, и она, безусловно, будет продолжена. Я обращаю ваше внимание, уважаемые друзья и коллеги: с осени этого года бизнес также получает возможность влиять не только на проекты, но и на корректировку действующих подзаконных актов, если они в той или иной мере и степени затрудняют ведение предпринимательской деятельности.

Мы также расширяем доступ для иностранного бизнеса в стратегические отрасли, такие как медицинская промышленность, банковский сектор, и в целом процедура инвестирования, конечно, упрощается. Например, теперь иностранный инвестор сможет купить без разрешения Федеральной антимонопольной службы и Правительственной комиссии по иностранным инвестициям 25-процентную долю предприятия в сфере недропользования, раньше это было только 10% – без разрешения можно было сделать.

Обращаю внимание: соответствующие поправки в законодательство вчера уже были внесены Правительством в Государственную Думу. Крупные проекты как иностранных, так и российских предпринимателей будем поддерживать через институты развития. У нас уже есть позитивные примеры сотрудничества инвесторов с Внешэкономбанком (об этом сегодня наверняка многократно говорили), начал свою работу Российский фонд прямых инвестиций - рассчитываем, что за пять лет капитал этой структуры достигнет 10 млрд долларов как минимум.

Ещё раз подчеркну: наша стратегическая линия заключается в том, что государство должно поэтапно снижать своё прямое присутствие в экономике. Поэтому будем постепенно (постепенно, хочу это подчеркнуть) выходить из капитала госкорпораций. Уже многократно говорил, ещё раз хочу повторить: у нас нет никакой цели создавать госкапитализм. Если мы и участвуем в госкорпорациях, если мы их и создавали, то только для того, чтобы в стратегических областях сконцентрировать ресурсы, которые невозможно сконцентрировать без поддержки и прямого участия государства, в таких сферах, где сегодня на мировых рынках присутствуют очень крупные мировые компании. И если бы российское государство не вошло в эти сферы деятельности – судостроение, авиастроение, ракетостроение, – шансов сохраниться просто нет никаких! Но это не значит, что государство будет вечно там сидеть. Мы их структурируем, поднимем их капитализацию, проведём техническое перевооружение и будем постепенно выводить их на рынок. Будем приватизировать принадлежащие государству пакеты акций, вводить независимых профессионалов в советы директоров компаний с госучастием.

Далее. Одной из наших приоритетных задач также является создание в России надёжного финансового сектора. До конца года завершится процесс слияния крупнейших российских бирж – ММВБ и РТС. Принятие законопроекта о центральном депозитарии позволит объединённой бирже стать мощным центром торговли и расчётов. В результате по основным показателям она должна войти в число крупнейших мировых фондовых площадок. Я думаю, что в десятку точно войдёт. Годовой объём (приблизительно) торгов объединённой биржи превысит 200 трлн рублей, это почти 7 трлн долларов. В десятку как раз и будет входить на первом этапе. Это важнейший шаг на пути к созданию в Москве международного финансового центра. В рамках этой работы намерены развивать в России и инструменты для внутренних инвестиций, чтобы эффективно конвертировать национальные сбережения в капитал для развития. Они у нас пока почти не используются, эти средства.

Одним из определяющих факторов инвестиционной привлекательности России должна стать инфраструктура. Будем продолжать строить автомобильные дороги, модернизировать сеть аэропортов, развивать железнодорожное сообщение. Намерены серьёзно увеличить потенциал отечественной электроэнергетики. В этом году будут введены рекордные объёмы генерации – 6,7 ГВт, это почти столько же, сколько за последние три года вместе взятые. Кстати, на следующий год ещё больше планируем.

Наконец, ещё одно ключевое направление нашей политики, о котором хочу сказать особо. Чтобы изменить Россию, важен не только финансовый капитал, но и прежде всего люди. Именно они должны стать главной движущей силой модернизации страны. Нам уже удалось переломить крайне опасные демографические тенденции. Я слышал, что сегодня говорили о проблемах демографии как об одной из важнейших проблем России. Мы это прекрасно понимаем и знаем, именно поэтому лет пять-семь назад мы сформулировали демографическую программу развития. Кстати, проблемы демографии касаются всех постиндустриальных стран – в Европе что происходит? То же самое. За пять лет мы более чем на три года увеличили продолжительность жизни в стране, почти треть российских регионов уже фиксируют прирост населения, что совсем недавно казалось просто невозможным.

Мы будем и дальше прилагать все усилия для развития человеческого капитала страны. За три года мы, помимо текущего финансирования, дополнительно направим порядка 580 млрд рублей (это более 18 млрд долларов) в обновление здравоохранения и образования. Хочу сказать: дополнительно, это не все деньги. Это самые масштабные инвестиции в эту сферу за всю историю новейшей России.

Уважаемые коллеги! Создание максимально комфортных, свободных условий для работы бизнеса, ставка на деловую инициативу, предсказуемая и ответственная экономическая политика – это, безусловно, наш выбор, это консолидированная позиция всей российской власти. Мы настроены на совместную работу со всеми, кто стремится созидать, работать, добиваться успеха в нашей стране. Я уверен, что мы вместе с нашими коллегами, друзьями из зарубежных стран будем добиваться успехов. Потому что сегодня нельзя отсидеться в какой-то национальной квартире. Успех нужен всем. И я уверен, что он будет. Спасибо вам большое за внимание!

* * *

А.Л.Костин (глава ОАО «Банк ВТБ»): Владимир Владимирович! Вы только сказали, а ВТБ уже сделал. Мы с понедельника начинаем приём вкладов у населения в юанях. Так что, пожалуйста, все, кто хочет иметь у себя на счёте не только рубли, доллары, евро, но и юани, пожалуйста, в Банк ВТБ24. Резервы, к сожалению, не размещаем, поэтому здесь каких-то действий не можем предпринять.

В.В.Путин: Я хочу добавить, что мы начинаем расчёты с нашими китайскими друзьями в рублях и юанях. Уже практически мы к этому приступили во взаимной торговле.

Ответы В.В.Путина на вопросы участников форума:

Вопрос: Не могли бы Вы рассказать больше про фискальную политику России, и как Вы будете балансировать бюджет, и как вы будете распоряжаться стратегическими резервами?

В.В.Путин: Я уже говорил о том, что мы планируем на следующий год небольшой дефицит – 1,6%, по-моему, потом 1,5%, потом 0,7% и в 2014 году бездефицитный бюджет. Должен сказать, что нам это до сих пор удавалось. Как мы будем балансировать? Мы будем снижать неэффективные государственные расходы, будем при этом исходить из необходимости выполнения всех наших социальных обязательств, но всякие ненужные – я подчеркну это – ненужные всякие стройки, на которых коррупционные проявления больше всего, и прочая, прочая, мы будем стараться сокращать. Мы будем стараться не разворачивать каких-то новых грандиозных строек непервоочередного значения, но будем доводить до логического завершения всё, что начато в предыдущие годы.

К сожалению, это удаётся сдерживать с трудом, могу сказать вам откровенно. Вот мы прошли очередной путь подготовки бюджета, и, конечно, министерства и ведомства, различные государственные структуры выходят с новыми и новыми предложениями по расширению объёмов государственных инвестиций. Да, они всё равно растут, но мы будем исходить из возможностей бюджета, из доходной его части. У нас существенно вырастут расходы на военные нужды. Связано это не с милитаризацией страны, а связано с тем, что наши основные боевые комплексы по срокам выходят уже из эксплуатации, и нам нужно их менять. Мы это сделаем, у нас эти деньги заложены до 2020 года. Эта цифра открытая – 20 трлн рублей. Завтра я намерен и пообсуждать вопросы, связанные с перевооружением сферы оборонно-промышленного комплекса, потому что, чтобы выпускать современное вооружение, нужно иметь современные технологии, это еще 3 трлн рублей. Мы будем завтра обсуждать, что и как, в какие сроки мы будем делать.

Вместе с тем мы – и я хочу это подчеркнуть еще раз – всё внимательным образом посчитали и исходим из того, что доходов будет хватать и на решение социальных вопросов, и на решение тех крупных комплексных проблем в сфере образования, здравоохранения, оборонной тематики, чтобы сбалансировать бюджет в тех параметрах, о которых я сказал.

Теперь – что касается стратегических резервов. Мы в этом году получаем дополнительные доходы бюджета за счёт благоприятной внешнеэкономической конъюнктуры: мы так же, как и в предыдущие годы, будем подходить к тратам этих средств очень и очень аккуратно. Значительная часть этих ресурсов будет направлена на пополнение резервных фондов. У нас два таких резервных фонда: Резервный фонд Правительства, и он предназначен для оперативного реагирования на возникающие риски и кризисные явления в экономике. Повторяю, он у нас подрастёт, мы сейчас из дополнительных доходов туда направляем серьёзные средства, где-то порядка 600 млрд, даже, может быть, больше – 700 млрд. У нас он вырастет сразу до 1 трлн 600 млрд. Часть денег мы направим на определённые расходы, прежде всего социального характера: на жильё для ветеранов Великой Отечественной войны, на пополнение фонда, из которого мы тратим деньги на расселение аварийного жилья и капитальные ремонты, – так, чтобы граждане чувствовали, что всё-таки эта благоприятная внешнеэкономическая конъюнктура отражается и на их жизни. Нельзя, чтобы граждане жили одной жизнью, а какие-то там труднопонимаемые процессы происходили без всякого ощущения, что какой-то позитив есть для страны от этой внешнеэкономической конъюнктуры.

Есть второй фонд – Фонд национального благосостояния. Мы его сохраняем, он практически не уменьшается, составляет сейчас 2,6 трлн рублей. Это Фонд национального благосостояния, из этого фонда мы в основном расходуем деньги на поддержание пенсионной системы, которая, к сожалению, у нас пока свёрстывается с дефицитом. Это проблема. И Пенсионный фонд, и социальный фонд, из которого мы тратим деньги на выплату пособий по временной нетрудоспособности, пока верстаются с дефицитом, и нам ещё предстоит многое настраивать в этой системе таким образом, чтобы они были самодостаточны. Но до тех пор, пока этого не произойдёт, эти средства – а это тоже средства нефтегазового сектора, мы туда их направляем – будут тратиться прежде всего на поддержку пенсионной системы. Мы так посчитали, что нам вполне хватит этих ресурсов до того, как мы выйдем на бездефицитность самих этих социальных фондов. Примерно в таком направлении будем действовать.

Вопрос: Сейчас в России будет проходить два больших спортивных мероприятия – Кубок мира по футболу и Олимпийские игры. Не могли бы Вы рассказать, как вы развиваете инфраструктуру для этих событий? И как это повлияет вообще на инфраструктурный сектор российской экономики? Спасибо.

В.В.Путин: Когда мы боролись за право проведения этих мероприятий, то мы исходили прежде всего, конечно, из того, что такие крупные международные спортивные события будут привлекать внимание наших граждан, будут способствовать пропаганде здорового образа жизни, будут способствовать развитию спорта, причём прежде всего массового спорта. Но не в последнюю очередь мы думали о том, что проведение и подготовка к проведению таких мероприятий просто заставят все органы власти и управления позаботиться о развитии инфраструктуры.

Что касается Олимпийских игр в городе Сочи в 2014 году, то здесь на инфраструктуру мы из общей структуры расходов потратим примерно 80%. Я думаю, как это ни стыдно признать, что если бы не было Олимпийских игр, то район города Сочи никогда не получил бы такого развития. В ближайшие бы 100 лет не было такого развития. Мы же там строим дороги, мосты, тоннели. Стыдно сказать, там не было нормальной канализации – полумиллионный город! Мы там строим, мы там сейчас уже практически завершаем работу по водоснабжению и водоотведению, мы построили газопровод по дну Чёрного моря, второй газопровод строим по горам – это обеспечит нормальное электроснабжение региона. Строим там электростанцию и восемь подстанций, то есть это действительно масштабная работа по развитию инфраструктуры юга страны.

Я очень рассчитываю на то, что и граждане России, и гости со всего мира будут приезжать и пользоваться всеми этими объектами, и это, конечно, рассчитано на десятилетия вперёд. Мне очень приятно отметить, что в ходе этой работы мы привлекли самых лучших специалистов из многих стран мира – из Европы, Соединённых Штатов, Канады, целые международные группы работают. Кроме того, что там идёт масштабная стройка, это ещё и повышает профессиональный, технологический уровень наших специалистов. Вы знаете, это прямо на моих глазах: я там часто бываю, смотрю, что происходит. Это значит, что Россия как бы интегрируется в эту среду и это ещё один абсолютно очевидный, позитивный фактор подготовки к этим событиям.

Что касается Чемпионата мира по футболу… Кстати говоря, мы с удовольствием и очень внимательно смотрим за опытом Великобритании при подготовке Олимпийских игр 2012 года. Я хочу поблагодарить наших британских коллег, которые в этой сфере работают и которые так открыто и с такой готовностью делятся своим опытом и передают нам информацию по подготовке к Олимпийским играм. Что касается Чемпионата мира по футболу, то это не менее грандиозное мероприятие, чем зимние Олимпийские игры, прежде всего потому, что они должны пройти сразу в 10 городах, а может быть, даже в большем количестве, может быть, в 12–13 городах.

Нам нужно подготовить, построить стадионы во многих городах, нужна инфраструктура гостиничного хозяйства, нужно поработать над развитием железнодорожного сообщения, аэропортной сети и так далее. Но в конечном итоге это всё останется людям и стране, в том числе и для развития бизнеса.

Не мне говорить людям, которые здесь в этом зале присутствуют (здесь в основном представители бизнес-структур), если не долететь, не доехать, то что же? Как правило, и проекты не реализуются. У меня же много близких отношений сложилось с иностранными партнёрами, я знаю многое. Туда не прилететь – какой же там бизнес? Переночевать негде! Всё это будет создано. Но кроме всего прочего, я очень рассчитываю на то, что всё-таки эти 10 стадионов будут базовыми для развития современного футбола, современного не только со спортивно-технической, но и с экономической точки зрения.

Вопрос: Вы говорили очень чётко про то, как вы будете справляться с кризисами и про долгосрочные перспективы России. Но сейчас Россия готовится к выборам, и, наверное, будут изменения в Правительстве. Может быть, Вы расскажете, какие будут приоритеты следующего Правительства? Спасибо.

В.В.Путин: Вы знаете, и я, и действующий Президент Дмитрий Анатольевич Медведев, выступая на съезде «Единой России», мы говорили о стратегических приоритетах. И я сегодня, выступая, об этом тоже говорил. Могу повторить только ещё раз: что касается приоритетов, то мы будем строго придерживаться и исходить из того, что краеугольным камнем нашей работы должна быть финансовая дисциплина и соблюдение макроэкономических показателей. При всём желании (а это понятно, есть желание у каждого правительства вести себя, как добрый, богатый дядюшка), мы исходим из того, что для того чтобы быть честными в отношении граждан нашей страны, последовательными, нужно обеспечивать базовые условия для развития экономики и прежде всего обеспечить темпы роста экономики и уже на этой основе решать социальные задачи. Вот это и будет главным приоритетом. Всё остальное я говорил в своём выступлении сейчас, мне кажется, не нужно это повторять. Это и модернизация, это и внедрение инноваций, это и решение ключевой проблемы – диверсификация российской экономики, уход от нефтегазовой зависимости. У нас не только нефть и газ, у нас металл и химия – набор небольшой, к сожалению. Четыре, пять, шесть направлений деятельности - и всё, а их должны быть десятки. Вот в этом направлении мы будем и двигаться.

Вопрос: Владимир Владимирович, прошу прошения, вопрос немножко общий, но он для нас достаточно ключевой.

Меня зовут Владимир Постоловский, я работаю в фонде UBS O'Connor Ltd. Вопрос такой: где-то месяц тому назад в «Экономисте» была опубликована статья, где приведены были результаты опроса общественного мнения. Россиян спрашивали, хотят ли они жить в России или хотят уехать. И достаточно большой процент, если мне не изменяет память, 22%, ответили, что они хотят уехать. Меня даже не сама цифра интересует, потому что трава очень часто зеленее по другую сторону забора, а тенденция того, что эта цифра… У этого опроса достаточно длинная история и это самая большая цифра за последние чуть ли не 20 лет. Немножко удивительно в связи с тем, что цена на нефть в 10 раз больше, чем 10 лет тому назад, и доходы на душу населения тоже выросли очень значительно, и тем не менее такая тенденция есть. Она Вас как политика, безусловно, должна беспокоить. И вопрос: как Вы считаете её можно переломить? Спасибо.

В.В.Путин: Вопрос несложный. Есть же такая известная поговорка: рыба ищет где глубже, а человек – где лучше. Вы сказали про нефть и газ. Да, они растут. Именно поэтому я сказал нашему коллеге о том, что рядовые граждане должны чувствовать, что внешнеэкономическая конъюнктура как-то отражается, позитивно отражается и на их жизни. Поэтому мы будем поддерживать программы, связанные с расселением аварийного жилья, капитальными ремонтами домов, решать другие программы социального характера. Безусловно, в этом смысл и задача любого правительства – решать социальные вопросы. Что касается опросов, то посмотреть надо, сколько уезжает из России людей, сколько уезжает из других стран. Я совсем недавно разговаривал с руководителями нашей пограничной службы, встречался с коллегами, в том числе с европейским коллегой. Наши потенциальные и действующие мигранты из России не создают никаких проблем, скажем, для европейских стран: их там минимальное количество, понимаете, минимальное количество. Узнайте у Проничева (В.Е.Проничев – руководитель Пограничной службы ФСБ России), сколько там его коллега европейский, который в Еврокомиссии занимается этими пограничными вопросами, – просто ноль целых какая-то там часть десятых. Всё. А то, что люди как бы дают сигнал о том, что им что-то не нравится, это понятно. И действительно многое должно не нравиться. Вы сказали об увеличении уровня доходов. Оно небольшое. В этом году, за текущее время с января по август, уровень реальных доходов населения вырос. Он не упал, вырос на 2%. Это реальные доходы. Но в период кризиса заработные платы-то у многих упали. Там у нас общий уровень реальных доходов немножко подрастал, но зарплаты в экономике достаточно заметно сократились. Сейчас они растут и постепенно доходят к докризисному уровню, но ещё не добрались. Уровень безработицы у нас был достаточно большим: только сейчас мы вышли на докризисный уровень безработицы и даже ситуация с безработицей стала чуть лучше, чем до кризиса, то есть у нас занятых в экономике стало даже больше. Поэтому это говорит о чём? Говорит о том, что нужно стабилизировать экономику, обеспечивать её стабильность и надёжность, показывать людям перспективу улучшения их жизни в нашей стране для себя и для своих семей. Это наша с вами общая задача, и, конечно, не в последнюю очередь задача Правительства, но в целом – общая задача. Это задача всего общества: и бизнес-сообщества, и средств массовой информации, – нужно бороться с коррупцией, нужно, чтобы у бизнеса было больше социальной ответственности, нужно, чтобы у всех было больше социальной ответственности.

Вот все, допустим, постоянно ругают средства массовой информации: где-то это уже стало общим местом, а где-то действительно… Ведь знаете, некоторые программы посмотришь – апокалипсис какой-то! А ведь этого нет. Это наша общая задача, и я совершенно не собираюсь снимать какую-то ответственность с властей: с президентских структур, с самого Президента, с Председателя Правительства, с Правительства, – нет. Может быть, от нас даже зависит гораздо больше, чем от всех других людей и структур, но всё-таки не всё зависит от нас.

Мы все должны настроиться на позитивную работу. У нас есть для этого всё – абсолютно всё: замечательные люди, хороший уровень образования, ресурсы такие, которых в других странах нет. Я просто не сомневаюсь, что мы сможем сделать жизнь в России привлекательной, и эти опросы будут меняться.

Хотя, прямо сказать, вы так сильно доверяете этим опросам? Я к ним прислушиваюсь, смотрю, но всё-таки делю обычно как минимум на 100. Но есть ещё один фактор – фактор политической нервозности, неопределённости. Я знаю, когда проводились эти опросы, но в общем и целом мне кажется, что мы – и я, и действующий Президент Дмитрий Анатольевич Медведев – ясный и чёткий сигнал послали стране: мы не собираемся ничего рушить, кромсать и ломать. Мы собираемся развивать нашу политическую систему, но мы хотим, чтобы её фундаментальные основы укреплялись. У нас очень много политических торопыг – быстрее, выше, сильнее, шашкой порубать туда-сюда, раскромсать. Но мы уже проходили это. В нашей истории это было неоднократно: мы всё разрушим, а затем… Что затем?

«Мы новый мир построим, кто был ничем, тот станет всем». Мы все знаем эти строчки с детства. Что получилось? Получилось, что в 1990–х годах всё рухнуло. Так что вот это «кромсать», «рубить», «бежать без оглядки куда-то» – мы должны с этим закончить. Мы должны всё посчитать, внимательно посмотреть конечную точку нашего движения и уверенно двигаться туда. Вот так мы с вами должны поступать, и уверен, тогда и настроение будет меняться. Это непростая задача, конечно, но по силам. Нам по силам!

Реплика: Владимир Владимирович, моя фамилия Арутюнян. До Вашего дня рождения осталось 8,5 часов. Говорят, заранее с днём рождения не поздравляют.

В.В.Путин: Пожалуйста, говорите громче, это очень важный момент.

Реплика: Говорят, заранее с днём рождения не поздравляют. До Вашего дня рождения осталось 8,5 часов. Благодаря Андрею Леонидовичу (Костину), он создал такую площадку, благодаря банку ВТБ, - я предлагаю продолжить форум, так как здесь есть с чем поздравить, что поесть, – продолжить форум, поработать и в 12:01 поздравить Вас с днём рождения.

В.В.Путин: То есть Вы предлагаете нам здесь немножко посидеть? Я чувствую по вашему акценту, Вы с Кавказа, видимо, да?

Ответ: Да.

В.В.Путин: Я так и понял. Мы обсудим с вами это предложение.

Реплика: Я хотел ещё Андрея Леонидовича поблагодарить, что он создал такую площадку для обсуждения насущных проблем.

В.В.Путин: Большое вам спасибо за то, что обратили на это внимание. Спасибо большое.

Реплика: Йохен Вермут из компании Wermuth Asset Management. Тоже с днём рождения, конечно. Всего хорошего!

В.В.Путин: Я чувствую, что работа закончилась уже.

Йохен Вермут: Думаю, что нет. Я, выступая, например, на вашем радио «Голос России» сказал, что я верю в то, что Владимир Владимирович понимает, какие проблемы в России, и он собирается реально их решать. К сожалению, я должен сказать, что надо мной смеются иностранные инвесторы, смеются и российские граждане. Поэтому я Вас серьёзно спрошу, какие у Вас мысли на этот счет, чтобы я не остался в дураках, что Вам действительно нужно верить? Какой сигнал Вы могли бы подать, чтобы такие вопросы решить, как господин Бондерман (Д.Бондерман, инвестиционный фонд «ТиПиДжи Кэпитал») сказал: «Из 170 стран мира Россия пока занимает 155 место по уровню коррупции».

В.В.Путин: Какое?

Йохен Вермут: 155-е место.

В.В.Путин: По какому показателю?

Йохен Вермут: Мировой банк, рейтинг коррупционности России.

В.В.Путин: А, понятно.

Йохен Вермут: 155-е – ужасное место. У Вас был шанс 12 лет действовать в Правительстве, но 12 лет, к сожалению, с коррупцией никто не разбирался, коррупция растёт, и это ужасно. Я как немец… Конечно, у нас тоже коррупция, у нас даже было законным давать взятки, и могли бы ещё списать их с налогов до 1999 года, то есть мы знаем, как делать коррупцию. Но реально бороться Вы будете? Какие у Вас идеи, чтобы реально удержать в России тех людей, которые вам нужны? Я тоже читал эту статистику: было 7%, теперь 22% россиян хотят уезжать. Нужно сделать, чтобы люди, которые нужны вам для модернизации, остались здесь. Какие у Вас идеи? Например, цель – стать номер один, как Дания, по индикатору мирового банка? Или вступить в ВТО, или вступить в НАТО, или вступить в Евросоюз?.. Нужны обязательства, законодательство, законопослушность России. Как Вам идея вступить в Евросоюз, в НАТО, в ВТО? Какой дать ясный сигнал, чтобы умный русский мог остаться и умный иностранный инвестор мог бы прийти сюда? Я был бы Вам очень признателен, не люблю, когда надо мной смеются. Спасибо. С днём рождения!

В.В.Путин: Вы нам предлагаете вступить в ЕС? Вы там с долгами разберитесь сначала. Как нам вступать-то я не понимаю? Хотя, конечно, мы отдаём себе отчёт в уровне и качестве жизни в европейских странах, в России, в стабильности, в социальной защищённости. Вы знаете, ведь всё познаётся в сравнении. Если вы посмотрите, что в России было, скажем, в середине 1990-х и в начале 2000-х годов и что сейчас, наверное, всё-таки разница есть и она существенная. Уровень жизни людей вырос в 2 раза. Экономика совершенно другая. Кстати говоря, и по структуре – и структура меняется. Конечно, мы понимаем и видим все проблемы, с которыми сталкиваемся, в том числе и коррупция. Разумеется, будем дальше продолжать бороться с этим. Но, и вы это тоже знаете, эта проблема не только российская – она общемировая, но особенно характерна для стран с переходной экономикой.

Очень многие вещи у нас ещё не урегулированы в законе, очень многое зависит от уровня материального благосостояния сотрудников правоохранительной сферы. Это всё у нас тоже меняется. У нас со следующего года – существенный рост заработных плат в правоохранительной сфере. Мы очень рассчитываем на то, что это тоже отразится на снижении уровня коррупции, прежде всего в правоохранительных структурах, что люди будут больше дорожить своим рабочим местом, другие их будут лучше контролировать – общественность будет больше контролировать.

Нас постоянно поругивают, допустим, за свободу слова и так далее. Хотя, когда возникают проблемы в западных странах – очень чувствительные для них темы, – там почему-то очень быстро всё схлопывается. Я очень хорошо помню картинку, когда шли боевые действия в Грузии, когда Грузия напала на Южную Осетию. Там две осетинские женщины – молодая девочка, племянница, и её тетя – выступали по телевидению, когда их начали зашукивать и в конце концов выключили эфир. Так что не нужно говорить, что многие проблемы характерны только для России: они везде есть.

В России, может быть, пока больше каких-то проблем, чем в других местах. По мере развития экономики и социальной сферы и они будут потихонечку уходить, я просто в этом не сомневаюсь. Конечно, нужно время.

Собираемся ли мы вступать в НАТО, в ЕС? Нет, мы не собираемся. Мы считаем, что мы в состоянии обеспечить свою собственную безопасность. Что касается ЕС, то мы будем развивать наши отношения с Евросоюзом. Я вообще не представляю себе будущего европейской культуры в широком смысле слова и будущее европейского континента… Когда-то говорили «до Уральских гор», но это же географическое понятие, а вот европейская культура и Европа в этом смысле слова простирается гораздо дальше – до Тихого океана, потому что там живут главным образом русские люди, люди других национальностей, но люди европейской культуры. Даже если они исповедуют другую религию, но в целом это люди европейской культуры. Это всё единое пространство. Я просто не представляю себе, как люди этого культурного пространства смогут сохранить себя в качестве достойного центра мировой политики и силы, не объединяя усилия для будущих поколений. Или мы будем объединять свои усилия, или мы будем сходить с мировой арены и наше место будут занимать другие. Я не знаю, может, это будет лучше или хуже, но точно будет меняться. А чтобы сохраниться, нам точно надо объединять свои усилия. И в этом тоже, кстати говоря, ничего плохого. Так что мы будем строить, допустим, зону свободной торговли с Евросоюзом на первом этапе, дальше развивать эти интеграционные процессы. Но что мы ставим в качестве основной задачи – это не вступление в какие-то альянсы и решение каких-то других политико-административных задач. Главная задача России – это повышение уровня благосостояния своих собственных граждан. Вот на это мы и будем ориентироваться. И я уверен, что действуя последовательно, мы... Количество бедных, живущих за чертой бедности, за последние годы у нас знаете на сколько уменьшилось? Значительное количество, значительное! Мы и дальше будем двигаться в этом направлении. Но мы понимаем, что добиться решения этой задачи – кардинального повышения жизненного уровня граждан страны мы можем, только обеспечивая высокие темпы экономического роста. А что для этого мы собираемся делать, я об этом рассказывал.

Вопрос: У меня вопрос про ВТО. Что Вы думаете о членстве в ВТО? Сможете за три-шесть месяцев войти в эту организацию? И какой это эффект это будет иметь на российскую экономику и как повлияет на российский бизнес?

В.В.Путин: Вы знаете, у нас дискуссия идёт в бизнес-сообществе по этому поводу: нужно нам вступать во Всемирную торговую организацию или не нужно? Или это уже умирающая организация, там страны-участницы не могут договориться между собой по ключевым вопросам повестки дня. Эти раунды продолжаются один за другим, тянутся годами и не приводят ни к каким результатам. И развитые экономики злоупотребляют своим положением развитых держав и не хотят придерживаться тех правил демократии, которые они пытаются внедрять в политические и другие сферы в других регионах, в каких-то регионах мира особо. А вот настаивают на своём монопольном положении развитых стран и кидают просто подачки развивающимся странам в виде различной помощи, вместо того чтобы менять, кардинально менять фундаментальные правила и предоставлять реально возможность для развития развивающимся экономикам. Я не хочу сейчас никак открывать эту полемику, но хочу сказать, что у нас есть и плюсы, и минусы при вступлении в ВТО. Ясно, что конкурентоспособность целых отраслей российской экономики пока не соответствует уровню наших потенциальных конкурентов. Наши потенциальные конкуренты эффективнее работают, предоставляют товары подешевле и качественные. Кстати говоря, как только у нас уровень доходов населения растёт, сразу растёт и импорт, мгновенно. Это лучший показатель справедливости того, о чём я говорю. Да, собственно говоря, мы и сами об этом хорошо знаем. И многие участники бизнеса, многие наши крупнейшие, ведущие компании говорят нам, Правительству, и мне в том числе: «Не надо нам туда вступать, потому что мы раскроем рынки, придут наши конкуренты и нас выдавят с нашего собственного рынка». Мы понимаем эти опасения, поэтому мы в целом договариваемся с нашими иностранными партнёрами о том, чтобы при вступлении в ВТО были применены стандартные условия, если можно вообще говорить о каких-то стандартных условиях: там к каждой стране по-своему, похоже, подходят, но в целом какие правила всё-таки существуют.

Вот мы в общем и целом добились уже договорённости по ключевым вопросам - и по сельскому хозяйству (считаем, что здесь сбалансированная ситуация достигнута), и по так называемой автосборке. Что касается сельского хозяйства, то здесь последние споры шли о количестве завозимой мясной продукции, так называемого красного мяса…- я не буду вас грузить. Я просыпаюсь и уже, по-моему, наизусть помню все эти цифры и терминологию, которую раньше и в голове-то никогда не держал. Мы достигли приемлемых для всех сторон компромиссов. Потом упёрлись в автосборку. Вот я приводил пример наших планов вместе с «Фордом». Мы «Форду» и некоторым другим крупнейшим мировым компаниям обещали определённые условия развития до 2020 года, а наши партнёры, главным образом, в данном случае из Европы (если по мясу в основном спорили с американцами, то здесь – с европейцами), ни в какую не хотели признавать за нами права развития собственного автопрома. В конечном итоге мы нашли компромисс, который приемлем и для нас, и, я думаю, для наших европейских партнёров. При этом Правительство Российской Федерации взяло на себя обязательство обеспечить интересы наших существующих и потенциальных инвесторов в этой сфере деятельности. Мы с ними тоже провели соответствующие консультации, они с нами согласны. Мы даже возьмём часть расходов на себя, чтобы обеспечить их интересы – интересы наших инвесторов. Готовы даже будем отчасти субсидировать их работу на нашем рынке, но с тем, чтобы они тоже выполняли свои условия, о которых я сказал, – и количество производимых автомобилей в России, и создание инжиниринговых центров, и выполняли бы ряд других условий. Теперь что мы слышим от наших партнёров? Теперь нам говорят: «Идите договаривайтесь с Грузией». А наши грузинские партнёры вернулись к требованиям, которые они изложили с самого начала этого процесса, потом сняли эти требования, а сейчас опять к ним вернулись, то есть ужесточили позицию. У меня в этой связи возникает, конечно, законный вопрос: наши основные партнёры в Европе и в Штатах хотят, чтобы Россия была членом ВТО или не хотят? Не надо прятаться за грузинский вопрос. Если хотят, то они смогут это сделать очень быстро, тем более что основных компромиссов мы достигли. Если не хотят, то, конечно, там можно и грузинскую проблему вытащить, можно и другие придумать.

Я завершаю ответ на ваш вопрос: как я считаю, это пойдёт на пользу России или нет? Фифти-фифти, но в целом, скорее, в плюс, чем в минус. Скорее, в плюс. Мы не отказываемся от этой цели, мы готовы к полномасштабному присоединению к ВТО, но сделаем, конечно, это только в том случае, если нам не будут выставлять неприемлемые для нас условия.

Вопрос: Алексей Кузнецов, фонд «Дашевский и партнёры». Владимир Владимирович, я, наверное, один из самых молодых участников этого форума. И вчера, возможно, по неопытности, я предложил на инвестиционном комитете нашего фонда инвестировать в акции одну из приватизированных в России компаний. Опытный управляющий отверг моё предложение, в частности, потому что история знает слишком много случаев, когда покупатели крупных пакетов в России находили способ избегать оферты миноритариям. В частности, как банк ВТБ красиво ушёл от оферты миноритариям в случае покупки пакета акций «Банк Москвы». Как Вы относитесь к защите прав миноритариев в России? И какое внимание будет уделено этому в ближайшем будущем? Спасибо.

В.В.Путин: Вы затронули очень важный вопрос. И, судя по аплодисментам, многие в зале поддерживают. Я сейчас не буду вдаваться в детали. Вы знаете, что мы приняли ряд решений по защите миноритариев. Но я считаю, что если мы говорим о необходимости улучшения бизнес-среды, то одно из самых главных направлений заключается в том, чтобы так называемые миноритарии, то есть люди, которые не могут принимать прямого участия в управлении обществом, чувствовали себя уверенно и их права были защищены. Это и есть одна из самых важнейших составляющих бизнес-среды, над улучшением которой мы планируем работать и дальше.

А.Л.Костин: Действительно, молодой инвестор какой-то незрелый вопрос задал, по-моему.

В.В.Путин: Почему незрелый? Нет-нет, он как раз абсолютно зрелый вопрос задал. Я его прекрасно понимаю. Помню хорошо ситуацию с Банком Москвы. Вы залезли в этот Банк Москвы, а теперь не знаете, как отмыться от этого.

А.Л.Костин: Отмоемся, Владимир Владимирович.

В.В.Путин: А потом пришли в Правительство и говорят: «Спасите и помогите!»

А.Л.Костин: Спасибо родному Правительству, но мы работаем. Мы работаем, не просыхая.

В.В.Путин: Работают, не просыхая? День рождения мой ещё не начался, а они уже не просыхают!

Вопрос: Добрый день, Владимир Владимирович! Компания ДТЭК. Сегодня Вы много говорили, что госкорпорации начинают в России работать более современным, более коммерческим образом. Скажите, если иностранные компании (например, в нашем случае украинские) придут с инвестициями в российскую газодобычу, смогут они получить доступ к российской ГТС? Спасибо.

В.В.Путин: К российской ГТС смогут получить доступ. Они не смогут пока получить доступ к экспортным маршрутам, потому что экспортом у нас занимается только «Газпром». Они могут получить доступ и к добычным активам, и к газотранспортной системе внутри страны. Да, это так. Мы не исключаем, что в будущем мы либерализуем и экспорт. Но пока мы этого не делаем и по понятным причинам: чтобы не обрушить рынок. Вот это самое главное. Потому что мы можем продавать больше продукта, больше газа, но по меньшей цене. В конечном итоге к этому и приведёт либерализация. Но на каком-то этапе мы этого не исключаем. Всё возможно. По-моему, к этому нас подталкивают и наши европейские друзья и партнёры, устраивая бесконечные обыски в компаниях «Газпрома» в европейских странах.

Вопрос: Кати Освальд, Artio Global Management. В Вашей речи вы упоминали, что хотите увеличить инвестиции в Россию и достигнуть 25% ВВП. В какие сроки Вы планируете достигнуть этой цели и какие конкретные шаги Правительство предпринимает, чтобы достигнуть этой цифры – 25%?

В.В.Путин: Вы знаете, о сроках говорить достаточно сложно, потому что мы же живём в условиях большой волатильности рынков, большой волатильности экономики. Нам бы хотелось это сделать как можно быстрее, ну в течение 5–10 лет. А с помощью каких инструментов мы собираемся это сделать – я о них говорил. Мы хотим, чтобы компании чувствовали себя здесь уверенно, спокойно, чтобы они понимали, что находятся не в зоне риска, а наоборот, в зоне стабильного развития, что чувствуют поддержку со стороны государства и Правительства, что не только опираются на поддержку Правительства, но и на поддержку региональных властей.

Я многократно приводил примеры некоторых наших регионов (например, Калуги), которые по уровню инвестиций на региональный продукт, по-моему, уже Москву обгоняют. У нас есть такие регионы, там нет ни нефти, ни газа, но туда приходит и автомобильная сборка, причём не просто сборка, а уже производство достаточно высокой степени локализации, туда приходят и фармацевтические предприятия, приходят предприятия других отраслей промышленности. Вот мы хотим, чтобы у нас везде были такие условия. Как над этим работать? Укреплять законодательство, снижать коррупцию, снижать административные барьеры, создавать максимально благоприятные макроэкономические условия для работы в стране. Направлений много, они в принципе все известны, я их уже называл. А сроки будут зависеть от того, конечно, насколько эффективно мы сможем реализовать те задачи, о которых я только что сказал.

Вопрос: Господин Премьер-министр, когда я говорил со своими русскими друзьями (а я из Франции), я чувствую, что сейчас начинается ситуация, когда всё доводится до перфекционизма, и на Западе тоже. И многие русские, которые хотят поехать за границу, могут сделать это лучше, быстрее, чем хотели бы. Но мой вопрос другой. Мы говорим об отношениях России с Европой. И ещё мы должны поговорить о Востоке, потому что будущее лежит в отношениях с Востоком, с Китаем, с другими развивающимися странами Востока. Не могли бы Вы прокомментировать, как российская политика смотрит на эти две зоны – Европу и Восток?

В.В.Путин: Я уже так или иначе высказывался по этому вопросу. Россия – это страна европейской культуры. В этом смысле мы, конечно, часть Европы, без всякого сомнения. Я с трудом себе представляю Европу без Гёте, без Жорж Санд. Вы, наверное, вряд ли представите Европу без Достоевского и Толстого, понимаете, – без немецкой музыки, без российской литературы, без французской культуры. Но очевидно, что Россия – это даже сегодня самая крупная страна в мире по территории, значительная часть её территории находится в азиатской части мира. И тот же Китай, и Япония – это наши соседи. Разумеется, если говорить прагматически, то значительная часть возможностей, связанных с современными технологиями, лежит в европейской зоне. Но потребности сегодняшней, повторяю, объединенной Европы в минеральных ресурсах, не могут не быть связаны с Россией, не могут не быть связаны с нашим рынком. Вот та же автомобильная промышленность - вы знаете, что в прошлом году на российском рынке было продано больше машин, чем на индийском. Но это же невероятно. Там уже почти 1,5 млрд человек населения, а у нас в 10 раз меньше, а машин было продано больше. Это говорит о том, что уровень благосостояния людей всё-таки потихонечку подрастает, а меры Правительства Российской Федерации – скажу это прямо, это естественно и нормально, – направленные на поддержку этого сектора экономики, оказались эффективными. Но технологии-то все основные всё-таки в еврозоне. Инвестиционные возможности и рынки – в Азии, китайский рынок возьмите, тот же японский, корейский, индийский. Современный мир ведь действительно очень глобализируется. Это и хорошо, и плохо, но это факт жизни. И мы намерены проводить взвешенную политику, очень сбалансированную, мы намерены развивать отношения как с Западом, так и с Востоком. У нас с Китаем огромная совместная граница. Мы тысячи лет живём вместе. У нас на сегодняшний день, наверное, самый высокий уровень межгосударственных отношений, который был за всю историю (если не считать очень небольшого периода послевоенного советского времени), но сегодня зрелые, очень хорошие дружеские отношения с Китаем. Китай очень заинтересован в развитии отношений с Россией.

Что касается Китая, там отчасти востребованы и наши технологии. Возьмём, скажем, область атомной энергетики. Мы Тяньваньскую электростанцию строим и делаем по самым современным технологиям, и китайские партнёры очень довольны тем, что там происходит в этой области: это поднимает и их уровень – не только энергетики, но и технологический уровень.

Мы заинтересованы в притоке умных инвестиций в высокотехнологичные сферы из Европы. Мы хотим проникать на китайский, на индийский рынки. Мы сейчас думаем о том, чтобы войти более широко на рынок Республики Корея. Мне кажется, что вообще нельзя сегодня делить, что предпочтительнее, нужно смотреть, что выгоднее. А нам выгоднее вести сбалансированную политику.

Вопрос: Ляльков Иван, студент Финансового университета при Правительстве Российской Федерации. Владимир Владимирович, в прошлом году на данном экономическом форуме выступал Сергей Тигипко, вице-премьер Украины, и в своём выступлении он не раз подчёркивал, что одним из стратегических приоритетов развития украинской экономики является тесная интеграция экономических процессов, происходящих на Украине, с Российской Федерацией. К большому сожалению, многие программные заявления не воплощаются на практике. Как Вы считаете, есть ли реальная перспектива у Украины вступить в Таможенный союз? Спасибо большое.

В.В.Путин: Я знаком (не очень хорошо, но знаком) с господином Тигипко. Он действительно грамотный человек и, по-моему, хороший экономист – человек, который умеет считать, работать с цифрами. Мы с ним никогда не обсуждали (я с ним виделся-то буквально 2–3 раза) этой темы – возможной интеграции Украины в Таможенный союз, который сегодня представлен тремя государствами: Россией, Казахстаном и Белоруссией, и далее в единое экономическое пространство. То, что господин Тигипко говорит, я этого не слышал, но он прав, конечно. Я уверен, и это моё глубокое убеждение, это выгодно для Украины. Мы уже не раз приводили эти цифры: Украина берёт от МВФ в качестве поддержки 10 млрд, по-моему, на 15 лет. А в случае присоединения к Таможенному союзу экономический выигрыш Украины ежегодно составил бы 9 млрд долларов. Разница есть? Да, под хороший процент от МВФ берут деньги (под щадящий), да на длительный срок (15 лет), но, во-первых, отдавать всё равно надо, а потом: 10 млрд – за 15 лет, а здесь 9 млрд – в год. Это прямой выигрыш всей экономики. Это не надуманные цифры. Из чего они считаются? Из того, что доступ на наш рынок будет свободнее: металлургическая промышленность, трубная, сельхозпроизводство.

Куда деваться сельхозпроизводствам Украины? Несмотря на подготовку договора о свободной торговле… Здесь же, в зале, далеко не все люди, которые занимаются сельским хозяйством, но почти каждый здесь понимает, что сельхозпродукцию Украины на европейский рынок никто не пустит. Может быть, два литра молока продадут, и всё: невозможно просто. И понятно – там очень жёсткая позиция по защите рынка сельхозпродукции.

Мне говорили наши финские партнёры по Петербургу: открыли пекарню где-то в Калининградской области. Финны не могут продать в Финляндии хлеб, произведённый у нас на северо-западе, – жёстко всё регулируется. И Украину не пустит никто, а мы пускаем.

Авиационная промышленность умрёт полностью, как ни печально мне говорить об этом. Ну куда? На мировом рынке производителей раз-два – и всё: американские, европейские – и всё. Бразилия ещё пытается маленькие самолётики делать. Куда пустят? Нет, не пустят.

Судостроение будет развиваться? Нет. Не потому что люди там неталантливые – люди очень талантливые, и есть заделы хорошие, сделанные ещё в советские времена, но просто очень жёсткая конкуренция, не пробиться никуда. Поэтому нужно объединять усилия.

Ничего не двигается, всё стоит на месте: дальше разговоров ничего не идёт.

У нас кооперация ведь колоссальная. Это же понятно – это же был единый так называемый народнохозяйственный комплекс Советского Союза. Энергетика общая и системы общие все: и газовая энергетика, и нефтеэнергетика, углеводородное сырьё, электроэнергетика. Транспорт общий. У нас ментальность общая и язык общий.

Естественно, украинская культура – это своеобразная культура, она отличается от русской. Это не русская культура, это украинская национальная культура, это одно из достояний всей европейской цивилизации. Но всё же мы говорим на одном языке. Я к чему это говорю? Это прагматический аспект экономической деятельности.

Поговорите с европейцами – здесь, наверное, тоже их много присутствует. Я знаю, как проходят их встречи и заседания: там одних переводчиков можно набрать 27 человек. Они пока переведут с одного языка на другой – уже половина смысла потеряли. Сидят по 20 часов – обсуждают два вопроса. Потом выходят и говорят: «Ты там никогда не сидел?» Я говорю: «Нет», – «Какой ты счастливый! Мы уже больше сидеть там не можем».

А у нас нет таких проблем. У нас намного легче всё решалось бы, но нужно, чтобы понимание целесообразности участия в интеграционных процессах на постсоветских пространстве охватило подавляющую массу украинского народа, чтобы это шло изнутри. Когда в основной своей массе люди поймут, что это целесообразно, полезно для развития экономики и в конечном итоге для уровня благосостояния, тогда, наверное, это состоится. Но если этого не будет – тогда не будет: тогда присоединяться к этим интеграционным процессам будут те государства на постсоветском пространстве, которые посчитают это для себя целесообразным.

Нам нужно заканчивать потихонечку. Давайте завершающий вопрос.

Вопрос: Здравствуйте. Меня зовут Кристина Варес, из Финляндии. Вопрос об уходе высокоуважаемого министра Кудрина. Объясните, пожалуйста. Мы как иностранные инвесторы не совсем понимаем, почему у вас такие сильные разногласия возникли с Кудриным.

В.В.Путин: У меня?

Ответ: У Правительства. И зачем нужны такие большие инвестиции в оборонную промышленность? Нужно ли действительно это с точки зрения экономики России? Объясните, пожалуйста.

В.В.Путин: Что касается Алексея Леонидовича Кудрина, то должен сказать, что он, безусловно, один из лучших специалистов, не только в России, но и в мире. Это первое.

Второе. Он наш и мой лично очень добрый товарищ, с которым я поддерживаю очень тесные, близкие отношения в течение многих лет начиная с 1990-х годов. Как известно, это решение было принято Президентом. Принято на основе того, что Алексей Леонидович допустил ряд некорректных высказываний по поводу того, что его позиция не совпадает с позицией Президента. Что же мне здесь говорить ещё? Вы хотите, чтобы я это комментировал? Мне кажется, что даже комментарии с моей стороны на этот счёт были бы некорректными.

Мы говорили с Алексеем Леонидовичем на этот счёт. Хочу вам сказать, что – это и моё мнение, и мнение Президента Медведева – несмотря на этот сбой эмоционального характера, Алексей Леонидович все равно остаётся членом нашей команды, и мы будем с ним работать. Надеюсь, что и он будет с нами работать. Он полезный и нужный нам человек.

Теперь что касается оборонных расходов. Я уже говорил и хочу повторить ещё раз: дело не в том, что мы хотим милитаризировать страну. Кстати говоря, по уровню военных расходов мы далеко не на 1-м месте в мире, а где-то совсем в серединке. Если мы посчитаем оборонные расходы наших американских друзей и партнёров, то их оборонные расходы в 25 раз больше, чем совокупные оборонные расходы всех ведущих стран мира, – в 25 раз!

У нас скромные оборонные расходы. А их, тем не менее, достаточно существенное наращивание связано не с тем, что мы хотим милитаризовать экономику и страну, а связано с тем, что основные боевые комплексы прослужили сроки службы и должны быть списаны и утилизированы, и нам нужно их поменять. Но поменять нам их нужно на новой технологической базе, а не на базе 1960-х годов прошлого века. Для того чтобы их поменять на этой новой технологической базе, произвести на новом оборудовании, нам надо это оборудование купить, модернизировать, поставить, запустить в работу, а потом произвести это вооружение. И так же, как всегда в таких случаях бывает, безусловно, этот процесс перевооружения армии будет способствовать не только решению основной задачи, но и повышению общего технологического уровня российского производства в реальном секторе экономики, и значительная часть этого оборудования будет направлена на производство товаров в гражданской сфере. Первое.

И второе. Безусловно, это повлияет на общий технологический уровень в стране, значит, окажет косвенное, позитивное воздействие на развитие экономики Российской Федерации. Но, разумеется, главная задача, конечно, – обеспечение обороноспособности страны.

Я уверен, что опираясь на наши технологические заделы, на возможности, на кадровый потенциал и проводя взвешенную макроэкономическую политику, мы сможем обеспечить и темпы роста экономики, необходимые для страны, и безопасность нашего государства.

Спасибо вам большое за внимание.

А.Л.Костин: Уважаемые коллеги, разрешите от вашего лица поблагодарить всех участников сегодняшней сессии, прежде всего Владимира Владимировича Путина за его выступление.

Владимир Владимирович! У Вас очень ответственный период впереди, и хотелось бы пожелать Вам не просто успеха, а самого убедительного успеха!

Инвесторы голосуют не только бюллетенями, они голосуют инвестициями. Я думаю, что за полгода есть время определиться и сделать инвестиции в российскую экономику. Спасибо Вам огромное.

В.В.Путин: Я не очень понял, о чём, о какой ответственности вы сейчас говорите. Если вы имеете в виду день рождения, я не злоупотребляю, так что всё будет нормально.

А.Л.Костин: Нет, я имел в виду всё-таки предстоящие политические события, Владимир Владимирович.

В.В.Путин: Спасибо вам большое.

Два митинга для Саркози

Грузия ждет от Франции поддержки в спорах с Россией

Михаил Вигнанский

Турне президента Франции Николя Саркози по странам Южного Кавказа завершится завтра в грузинской столице. Грузинские власти надеются, что визит французского лидера поможет им достичь сразу двух целей — повысит их авторитет внутри страны и укрепит позиции Тбилиси в спорах с Москвой. У оппозиции свои виды на приезд Саркози.

За несколько дней до прибытия гна Саркози общенациональные грузинские телеканалы запустили ролики с призывами к гражданам прийти 7 октября на площадь Свободы, чтобы послушать публичные обращения глав Франции и Грузии. Пятница объявлена в Тбилиси нерабочим днем. Впрочем, официально это связано не с приездом французского президента, а с Днем города, хотя обычно он проходит в последние выходные октября.

Заместитель министра иностранных дел Грузии Давид Джалагания сообщил, что во время визита в Тбилиси с президентом Франции будут обсуждены все важнейшие аспекты региональной безопасности. В первую очередь — претензии Грузии к России. В Тбилиси считают, что Москва не полностью выполнила условия соглашения Медведева—Саркози по урегулированию военного конфликта в августе 2008 года. Грузия не соглашается с признанием независимости Абхазии и Южной Осетии, она называет эти республики «оккупированными территориями» и настаивает на выводе оттуда российских войск. Россия утверждает, что выполнила все положения соглашения.

По данным авторитетной тбилисской газеты «Резонанси», будет затронута и тема переговоров России и Грузии по ВТО. Завтра, 7 октября, в Швейцарии стартует очередной раунд переговоров на этот счет. Давид Джалагания заявил, что позиция Тбилиси будет «жесткой и принципиальной». «К сожалению, у нас нет ожиданий радикальных изменений в позиции Москвы, которая не проявляет гибкости, — сказал заместитель министра иностранных дел Грузии. — Отсутствие результата вынудит нас не способствовать вступлению России в ВТО». Напомним, что грузинская сторона требует присутствия международных наблюдателей на КПП на границах Абхазии и Южной Осетии с Россией. Москва готова предоставлять Грузии полную информацию о движении грузов.

Экс-спикер парламента, лидер оппозиционного «Демократического движения — единая Грузия» Нино Бурджанадзе не возлагает больших надежд на визит Саркози. Она напомнила, что в феврале прошлого года Саакашвили осудил намерение Франции продать России вертолетоносцы «Мистраль» и, по словам экс-спикера, «фактически обвинил президента Франции в получении взятки» — якобы эта сделка могла стать для Парижа российским вознаграждением за отказ от предъявления Москве требования полностью соблюдать условия перемирия с Грузией. «Пусть никто не думает, что президент Франции отсюда будет грозить России, — отметила гжа Бурджанадзе. — Николя Саркози скажет Михаилу Саакашвили о том, что демократическое развитие страны — обязательная и единственная предпосылка для нормальных отношений Грузии с Европой». Она также отметила, что помпезность, с которой готовятся в Тбилиси встречать президента Франции, заставляет вспомнить о пышном приеме, устроенном генсеку ЦК КПСС Леониду Брежневу в столице Грузии в 1981 году.

В социальных сетях в Тбилиси обсуждают проведение 7 октября параллельной протестной акции. Оппозиционно настроенные пользователи Facebook намерены «не дать властям возможность показать Европе, что власти в Грузии пользуются стопроцентной поддержкой». По данным местных СМИ, правозащитники Грузии уже передали в секретариат Николя Саркози список заключенных, которых содержат в грузинских исправительных учреждениях за инакомыслие.

Президент грузинского «Клуба независимых экспертов» Сосо Цискаришвили заявил «МН», что власти умышленно создают «завышенные ожидания» в связи с визитом Николя Саркози: «В будущем году в Грузии пройдут выборы в парламент, кампания уже началась. Руководство Грузии афиширует визит президента Франции в собственных предвыборных целях». По словам нашего собеседника, более существенную роль французский лидер отводит визиту в Армению, так как во французском политическом истеблишменте сильно влияние армянского лобби. Не менее важен, по словам Цискаришвили, для Европы Азербайджан, экономическая значимость которого повышается, — французский лидер побывает и в Баку. «Если бы президент Франции не посетил Тбилиси, это был бы демарш. Возможно, самому Николя Саркози не хочется вспоминать 2008 год, но для отказа от визита в Тбилиси у него нет оснований».

Южная Осетия сняла ограничения на въезд иностранных граждан на территорию республики, сообщил РИА Новости в среду глава республиканского МИД Мурат Джиоев.

Власти Южной Осетии ввели временные ограничения на въезд иностранных граждан после силовой попытки срыва заседания ЦИК сторонниками экс-претендента на президентский пост, главного тренера России по вольной борьбе Дзамболата Тедеева. Выборы президента в Южной Осетии пройдут 13 ноября.

"Сегодня обстановка в республике нормализуется, что позволило принять решение о снятии всех ограничений на въезд иностранных граждан, введенных 3 октября", - сказал глава МИД.

Центризбирком республики 30 сентября отказал в регистрации кандидатом в президенты главному тренеру России по вольной борьбе Тедееву. Это произошло после того, как сторонники Тедеева попытались прорваться в здание правительства, где располагается и ЦИК. Толпа примерно в 150 человек требовала немедленно зарегистрировать Тедеева кандидатом в президенты. В заднии правительства были выбиты двери, разбиты стекла. Впрочем, само решение ЦИК об отказе в регистрации Тедеева его сторонники восприняли спокойно и больше никаких акций не проводили.

Российская сторона отказывается брать на себя обязательство о неприменении силы против Грузии и не хочет серьезно рассматривать вопросы безопасности, заявляет в среду МИД Грузии по итогам прошедших накануне Женевских переговоров, передает агентство "Новости-Грузия".

"Российская Федерация вновь отказывается брать не себя международно-правовое обязательство не применять силу против Грузии", - говорится в заявлении.

Выступая на сессии Европарламента 23 ноября 2010 года, президент Грузии Михаил Саакашвили заявил, что Грузия никогда не применит силу для возвращения Абхазии и Южной Осетии.

"Из-за крайне политизированной позиции России, невозможным становится достижение прогресса не только по фундаментальным вопросам повестки дня Женевских переговоров, а также по вопросам гуманитарного характера", - заявляет внешнеполитическое ведомство Грузии.

Официальный Тбилиси называет "абсурдом" идею о том, что Россия готова стать гарантом мира и неприменения силы в регионе. "Этой идеей Москва пытается преподнести себя гарантом мира, а не стороной конфликта, которая несет ответственность за посягательство на территориальную целостность Грузии", - говорится в заявлении.

Как отмечают в МИД Грузии, выполнение требований грузинской стороны является залогом безопасности и стабильности.

"Окончательное установление безопасности и стабильности станет возможным лишь тогда, когда будет полностью выполнено соглашение о прекращении огня, оккупационные силы России покинут Грузию и в оккупированных регионах Грузии будут размещены международные миротворческие и полицейские силы", - говорится в заявлении.

МИД РФ заявил, что в ходе состоявшегося во вторник 17-го раунда переговоров грузинская сторона категорически выступила против российского предложения о готовности выступить гарантом неприменения силы между Сухуми, Цхинвали и Тбилиси, вновь потребовав от РФ заявления о неприменении силы в отношении Грузии.

По словам статс-секретаря, замглавы МИД РФ Григория Карасина, в Закавказье остается одна и та же проблема: Грузия и западные страны, прежде всего ЕС и США, отказываются от признания независимости Южной Осетии и Абхазии и рассматривают их в качестве конфликтной зоны. "Это главная причина, почему мы утыкаемся в вопрос статусности", - сказал во вторник замглавы МИД РФ РИА Новости, комментируя итоги последнего раунда Женевских дискуссий.

Женевские дискуссии проводятся с октября 2008 года на основе договоренностей, достигнутых после войны в Южной Осетии. В этих встречах на равной основе принимают участие делегации Абхазии, Южной Осетии, Грузии, РФ, США, а также представители ЕС, ООН и ОБСЕ. Единственным результатом предыдущих встреч стал документ, содержащий предложения по механизмам предупреждения и урегулирования инцидентов в Грузии, Абхазии и Южной Осетии.

Россия после "пятидневной войны" в августе 2008 года признала независимость бывших грузинских автономий - Абхазии и Южной Осетии. Тбилиси объявил Абхазию и Южную Осетию оккупированными территориями и разорвал дипломатические отношения с Россией. 

Власти Южной Осетии сняли ограничения на въезд иностранных граждан на территорию республики, введенные 3 октября, сообщил РИА "Новости" глава республиканского МИД Мурат Джиоев.

"Обстановка в республике нормализуется, что позволило принять решение о снятии всех ограничений на въезд", - объяснила Джиоев.

Южная Осетия была закрыта после беспорядков, разгоревшихся на прошлой неделе из-за отказа ЦИК в регистрации кандидатом в президенты главного тренера России по вольной борьбе Дзамболата Тедеева из-за того, что последние 10 лет он не жил в республике. Его сторонники выбили двери и побили стекла в здании правительства, пытаясь прорваться внутрь.

Были задержаны 34 человека, из них 30 привлекаются к административной

 ответственности.

Прокуратура Южной Осетии возбудила против Тедеева уголовное дело по обвинению в организации беспорядков и выдала ордер на его арест. Грузинские издания заверяли, что некоторое время Тедеев был вынужден укрываться дома под охраной более тысячи человек.

Президентские выборы в Южной Осетии состоятся 13 ноября. Действующий президент Эдуард Кокойты не может участвовать, так как он уже трижды избирался на пост президента республики. Среди вероятных кандидатов называют московского предпринимателя Альберта Джуссоева.

Ранее выборы прошли в Абхазии. На них победил Александр Анкваб. Президент Дмитрий Медведев поздравил его, отметив, что Абхазия может рассчитывать на всестороннюю поддержку России. 

Выборы на осадном положении

Южная Осетия ввела ограничения на въезд россиян

Иван Сухов

Россияне — в числе тех, кого касаются введенные с 4 октября Южной Осетией временные ограничения на въезд иностранных граждан. Глава МИД Южной Осетии Мурат Джиоев дал понять, что ограничение напрямую связано с обострением внутриполитической обстановки в республике, где 13 ноября этого года должны пройти президентские выборы.

Мурат Джиоев подчеркнул, что ограничения касаются иностранцев, если они не служат на размещенной в Южной Осетии российской военной базе или в погрануправлении ФСБ РФ, не принимают участия в восстановлении республики после войны 2008 года или не едут туда по срочным семейным делам. О решении югоосетинских властей уведомлено посольство РФ в Цхинвали. Само решение, по мнению Джиоева, не противоречит никаким нормам закона и заключенному между РФ и ЮО соглашению о безвизовом режиме пересечения границы.

На официальном уровне Москву такие ограничения, судя по всему, устраивают. Как сообщила вчера пресс-служба Кремля, глава администрации президента России Сергей Нарышкин принял югоосетинского министра по делам гражданской обороны и чрезвычайным ситуациям Анатолия Бибилова. Бибилов — основной кандидат в президенты республики от партии власти, и прием в Кремле — знаковое событие.

Министр Джиоев считает, что ограничение должно в основном касаться тех, кто может «негативно влиять на обстановку и общественную безопасность» в республике. По факту же под ограничение подпадает довольно широкий круг людей, например журналисты, стремящиеся освещать события, связанные с выборами, и общественные деятели, которые намерены либо выдвигаться в кандидаты, либо поддерживать других кандидатов.

13 ноября истекает второй конституционный срок Эдуарда Кокойты, и о своем намерении бороться за президентский пост заявило около двух десятков человек, в том числе несколько радикальных оппонентов действующего президента.

Проблема большинства оппозиционеров в том, что, находясь в конфликте с Кокойты, они не могли подолгу находиться в Южной Осетии. А закон о выборах, специально отредактированный весной 2011 года, требует от всех желающих баллотироваться, чтобы последние десять лет они провели именно в республике. 29 сентября тренер сборной России по вольной борьбе и один из самых горячих ненавистников Кокойты Джамбулат Тедеев, подавший документы для регистрации в качестве кандидата, был вызван в центризбирком, где ему сообщили об отказе в регистрации на основании правила ценза оседлости.

Как рассказал Тедеев «МН», в этот момент в ЦИК появился генпрокурор ЮО Таймураз Хугаев (брат жены родного брата Эдуарда Кокойты Роберта), находившийся, по словам оппозиционера, в нетрезвом состоянии. Именно Хугаев, по словам Тедеева, требовал от ЦИК отказать Тедееву в регистрации, а затем спровоцировал конфликт между сторонниками оппозиционера и охраной здания правительства, где находится офис избиркома. Примерно полторы сотни сторонников Тедеева ворвались в здание, вынудив охрану стрелять в воздух, после чего оппозиционер призвал их успокоиться и разойтись.

Власти Южной Осетии расценили инцидент как попытку силового захвата ЦИК, в Цхинвали начались аресты сторонников Тедеева. По его словам, в первые два дня было арестовано несколько десятков человек, которых после задержания били.

Официально по состоянию на 4 октября объявлено о задержании 34 человек, 30 из них привлекаются к административной ответственности. 2 октября сам Тедеев получил повестку, которой прокуратура информировала его о возбуждении против него уголовного дела по факту беспорядков в ЦИК и вызывала политика на допрос. Тедеев явиться отказался, к его дому стали стягиваться его сторонники. Вечером 2 октября появились сведения, что ОМОН Южной Осетии отказался производить задержание Тедеева, ссылаясь на недостаток бойцов. Сам Тедеев объявил, что готов ответить на все вопросы следователей, не покидая своего дома.

По данным «МН», Тедееву неформально дано еще два дня на размышление, после чего может быть отдан приказ о штурме его дома.

4 октября о проблемах с местными силовиками заявил другой потенциальный кандидат в президенты Роланд Келехсаев. По его словам, в первой половине дня вооруженные люди остановили его машину в центре Цхинвали, избили его, отняли обручальное кольцо и доставили в ГУВД. До парламентских выборов в 2009 году Келехсаев руководил оппозиционной Народной партией, однако власти осуществили, как это теперь принято называть, рейдерский захват партии. Оппозиционер утверждает, что и на этот раз у него требовали старую партийную печать, а потом внезапно, по чьему-то телефонному звонку, отпустили. Источники «МН» в ГУВД Цхинвали наотрез отказались подтвердить факт пребывания Келехсаева в их учреждении.

ЦИК ЮО уже зарегистрировал пятерых кандидатов, из которых оппонентом власти может считаться лидер движения «За светлое будущее» Алан Кочиев — правда, он уже почти две недели находится под стражей, и на днях ему предъявлено обвинение в избиении депутата парламента.

Собеседники «МН» в Цхинвали полагают, что такое развитие предвыборной ситуации может привести либо к тому, что никакая оппозиция в итоге не будет допущена к участию в президентских выборах, либо президент Кокойты, ссылаясь на тревожную обстановку, попытается ввести чрезвычайное положение и отложить выборы, означающие его уход с должности, на неопределенный срок. Ни один из этих сценариев, разумеется, не будет свидетельством зрелости югоосетинских государственных институтов. Скандалы на выборах крайне негативно сказываются на имидже как самой Южной Осетии, так и России, взявшей на себя роль политического патрона этой республики. Особенно на фоне состоявшихся 26 августа выборов президента Абхазии, высокое качество которых засвидетельствовало большинство иностранных наблюдателей.

Вольная стрельба

Центризбирком Южной Осетии отказал в регистрации оппозиционному кандидату

Иван Сухов

Регистрация кандидатов в президенты Южной Осетии идет с применением огнестрельного оружия. Это заставляет предположить, что выборы будут драматическими. Второй срок президента Эдуарда Кокойты истекает в ноябре. В конце минувшей недели центризбирком Южной Осетии отказал в регистрации оппозиционному кандидату, тренеру сборной России по вольной борьбе Джамболату Тедееву. Сам Тедеев сообщил «МН», что 2 октября получил повестку о возбуждении против него уже второго уголовного дела — после того как визит кандидата и его сторонников в ЦИК закончился стрельбой.

Выборы президента Южной Осетии намечены на 13 ноября. Сейчас центризбирком разбирает документы, поданные теми, кто хотел бы принять в них участие. Кандидатами уже признаны директор цхинвальского хлебозавода Вадим Цховребов, экс-депутат парламента Владимир Келехсаев и популярный оппозиционный политик, лидер движения «За светлое будущее» Алан Кочиев, который находится под арестом — его обвиняют в избиении депутата парламента республики Алика Плиева.

29 сентября Джамболат Тедеев и его сторонники пришли в центризбирком по приглашению самой комиссии, чтобы выяснить, зарегистрирован ли он в качестве кандидата. У здания республиканской администрации, в котором размещается ЦИК, группу сторонников Тедеева, по разным данным, от 150 до 2 тыс. человек, встретил республиканский ОМОН. Хотя по правилам пройти в ЦИК и получить решение комиссии может сам кандидат в сопровождении двух своих представителей, Тедееву предложили пройти в здание одному либо отправить одного представителя.

Тедееев отправил в ЦИК представителя. В этот момент на улице перед зданием появился прокурор республики Таймураз Хугаев с охраной, который, по словам собравшихся, начал оскорблять собравшихся. Хугаев объявил, что центризбирком регистрировать Тедеева не будет. После этого часть сторонников Тедеева ворвалась в здание правительства республики и в помещение ЦИК, а бойцы государственной охраны Южной Осетии, находившиеся в здании, открыли огонь в воздух. Тедеев призвал своих сторонников покинуть здание и разойтись.

Официальное обоснование отказа в регистрации Тедеева было сформулировано лишь на следующий день: по мнению центризбиркома, политик не удовлетворяет требованию о десятилетнем цензе оседлости, которое содержится в югоосетинском законодательстве о выборах. Эта норма была скорректирована весной 2011 года — парламент заменил требование десятилетнего проживания в ЮО на требование проживания в республике в течение последних десяти лет.

По мнению ряда оппозиционных политиков, норму закона изменили специально, чтобы не допустить до выборов тех, кто противостоит режиму Кокойты: в силу политической ситуации в республике многие оппозиционеры вынуждены находиться за ее пределами.

Джамболат Тедеев, который немало поспособствовал в 2001 году приходу к власти Эдуарда Кокойты, несколько раз говорил, что в состоянии представить все официальные доказательства своего постоянного нахождения в республике. Теперь его сторонники считают, что центризбирком под давлением со стороны прокуратуры и администрации президента не смог рассмотреть эти доказательства.

«Мы понимаем, что в прокуратуру нам обращаться бессмысленно, — сказал Тедеев «МН». — Я только что получил повестку, в которой сообщается, что против меня возбуждено уголовное дело по той ситуации, которая возникла 29 сентября в центризбиркоме по вине прокурора. Мы будем обращаться в суд. Мы намерены действовать исключительно в рамках правового поля и готовы доказать, что не призывали к насильственным действиям. Мы также будем обжаловать в суде решение центризбиркома».

Дополнительная пикантность ситуации в том, что прокурора Хугаева многие аналитики рассматривали как вероятного преемника Кокойты на посту президента, но он не стал выдвигать свою кандидатуру, по одной из версий, именно из-за проблем с десятилетним цензом оседлости.

По словам Тедеева, во второй половине дня 2 октября у его цхинвальского дома собрались около 800 человек, которые заявили, что готовы защищать политика при попытке ареста. Тедеев говорит, что в рамках только что возбужденного уголовного дела он готов дать любые показания, находясь у себя дома. Первое уголовное дело против него возбуждили этим летом после перепалки с югоосетинскими милиционерами, возникшей во время его поездки по республике. «Если суд откажется пересмотреть решение ЦИК и признать меня кандидатом, мы решим, кого из зарегистрированных кандидатов поддерживать», - утверждает Тедеев.

Хотя ЦИК Южной Осетии зарегистрировал пока лишь троих кандидатов, число желающих принять участие в выборах — почти два десятка. Кандидатом в преемники Кокойты по сути объявлен глава МЧС Южной Осетии Анатолий Бибилов. Очевидно, что решение съезда российской партии «Единая Россия» о выдвижении в президенты РФ Владимира Путина воодушевило главу республики: он убедился, что сценарий политической преемственности вполне в состоянии обеспечить продление пребывания у власти.

Дмитрий Медведев сообщил, что подписал Указ о создании спасательных воинских формирований МЧС на базе войск гражданской обороны.В ходе встречи Сергей Шойгу доложил Президенту о работе ведомства по усилению пожарной безопасности.

Отдельно обсуждалась ситуация с пожарами в Братске Иркутской области. По данным областного Управления МЧС, площадь пожаров в Братске превышает 258 га.

* * *

Д.МЕДВЕДЕВ: Сергей Кужугетович, хочу два вопроса с Вами обсудить.

У нас всё-таки лето уже завершилось, и можно подводить определённые итоги о том, как удалось справиться с пожарами. Есть, конечно, и осложняющие ситуации. Я посмотрел, в Братске довольно трудная ситуация. Знаю, Вы сегодня нагоняй там давали, и справедливо давали, потому что, в общем, негоже, когда столько дней не способны справиться с огнём в относительно отдалённом и локальном месте, где все для этого условия, по идее, должны быть.

Но в целом ситуация была, конечно, существенно иной, чем в прошлом году, и я считаю, что это результат скоординированной работы, в том числе федеральных структур, региональных структур, добровольных пожарных формирований, ну и просто наших людей. Поэтому вкратце доложите о том, что было и каковы результаты.Вторая тема, по которой хотел бы Вас проинформировать. Я подписал Указ о спасательных воинских формированиях Министерства по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий, в котором устанавливается, что на базе войск гражданской обороны формируются спасательные воинские формирования вашего Министерства, то есть МЧС. И, соответственно, утверждаются Положение о спасательных воинских формированиях, структура и состав спасательных воинских формирований МЧС.

Информирую Вас об этом.

С.ШОЙГУ: Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

Спасибо, это очень важный для нас документ. Во всяком случае, он был выстроен и подготовлен на основании нашей работы в Южной Осетии в 2008 году. И тогда было Ваше поручение создать подразделения и спасательные центры по всей стране и перевести их из военной составляющей в скорее спасательную, и этот Указ, он закрепляет и ставит окончательную точку.

Коротко о пожарах. Дмитрий Анатольевич, Вы правильно заметили, мы после всех событий прошлого года начали готовиться, как к боевым действиям, к этому году. Для этого мы создали в целом по стране довольно большую группировку, которая могла бы быть мобилизована фактически в часы. Эта группировка была сформирована в объёме 450 тысяч человек личного состава и 62 тысячи единиц техники. К счастью, она не вся была востребована, но тем не менее половину из неё всё-таки мы поднимали и собирали. Эта группировка, которая была сформирована и из добровольцев, и из сотрудников МЧС, безусловно, привлекались также и сотрудники из Министерства обороны, МВД. Но в основе своей это, конечно, добровольцы и силы, которые были сформированы на местах муниципалитетами и субъектами. Также была выполнена задача, поставленная Вашим поручением по усилению технической составляющей при борьбе. Мы практически полностью выполнили задачу по оснащению всех ведомственных воздушных судов выливными устройствами. Таким образом, у нас на сегодняшний день...

Д.МЕДВЕДЕВ: А сколько у нас этих судов всего, вот таких, ведомственных?

С.ШОЙГУ: Сейчас у нас стоит на вооружении 99 «Ми-8» и «К-32» с выливными пятитонными устройствами…

Д.МЕДВЕДЕВ: Около 100 вертолетов, то есть?

С.ШОЙГУ: Да, около 100 – это только «Ми-8» и «К-32». Сейчас 14 вертолетов «Ми-26» – это по 15 тонн.

Д.МЕДВЕДЕВ: Больших.

С.ШОЙГУ: Больших, да. И сейчас пять самолётов «Ил-76» – это самые большие танкеры в мире, 40 тонн воды, в ноябре ждём с нетерпением появления первых из восьми самолётов – первой партии из двух самолётов «Бе-200».

Помимо этого была проведена паспортизация всей страны, всех населённых пунктов. У нас за это время при подготовке к пожароопасному периоду только тех самых полосок, о которых так много говорили в прошлом году, минерализованных полос заграждения, было сделано почти 154 тысячи километров.

Д.МЕДВЕДЕВ: То есть призывы были услышаны, и всё-таки хозяйства и населённые пункты подготовились.

С.ШОЙГУ: Да-да.

Как показывает Братск, это такое теперь уже аномальное явление по всем показателям, потому что, во-первых, это в черте города горит. То есть Вы можете себе представить, если у нас будет пожар в Москве, в Измайловском парке.

Д.МЕДВЕДЕВ: Да я представляю, как выглядит Братск.

С.ШОЙГУ: Вы там бывали, да.

Д.МЕДВЕДЕВ: Я просто удивлён тем, что ни местное начальство, ни региональное начальство не предпринимают нормальных усилий. Это повод для организационных выводов на самом деле.

С.ШОЙГУ: По нашей линии мы такие выводы, безусловно, сделаем, хотя не совсем наша функция. Но тем не менее люди, отвечающие в целом за безопасность граждан, на мой взгляд, должны быть привлечены к ответственности. По нашей части мы это, безусловно, сделаем.

Поэтому те задачи, которые ставились по перевооружению на 2011 год, выполнены. Нам удалось защитить от пожаров в этом сезоне, конечно, меньше, чем это было в прошлом году, но тем не менее это почти 4 тысячи населённых пунктов, к которым подходили пожары, и вынуждены были реагировать довольно большими силами. В целом по объёмам огнегасящей жидкости, сброшенной только с воздуха, мы перешагнули рубеж прошлого года: в прошлом году это было 78 тысяч тонн или кубометров, в этом году это за 80 тысяч. Даже наступил такой момент, когда мы вынуждены были просить решением Правительства снять из резерва дополнительного керосина, авиационного топлива.

Д.МЕДВЕДЕВ: Но это и позволило в том числе…

С.ШОЙГУ: Это и позволило удержать ситуацию, да.

Д.МЕДВЕДЕВ: …подавить огонь, потому что лето ведь было не дождливым, оно было, в общем, достаточно стандартным.

С.ШОЙГУ: Ещё один очень важный компонент, не могу о нём не сказать, Дмитрий Анатольевич, это то, что по Вашему поручению идёт снятие с вооружения устаревших образцов техники длительного хранения. Эта техника поступает на заводы, переоборудуется и ставится на вооружение. За конец 2010 года и в этом году поступило только авторазливочных станций, из которых сделали пожарные цистерны, почти 3000 единиц. Это огромная такая…

Д.МЕДВЕДЕВ: На самом деле – армия.

С.ШОЙГУ: Да. И последнее, пожалуй, это то, что касается добровольной пожарной охраны. После принятия Закона, после утверждения Вами этого Закона проведена большая работа, у нас по стране сегодня уже 21 тысяча подразделений добровольной пожарной охраны.

Д.МЕДВЕДЕВ: Это реальные подразделения, не фиктивные?

С.ШОЙГУ: Это реальные подразделения, я их проверяю регулярно, в них 132 тысячи бойцов и почти 11,5 тысячи единиц техники. То есть это такая вещь, которая прибывает ежедневно. Ежедневно, потому что субъекты принимают свои законы, и по этим законам, естественно, идёт дальше реагирование.

Д.МЕДВЕДЕВ: А техника, Сергей Кужугетович, находится на чьём балансе в этих добровольных программах?

С.ШОЙГУ: Как правило, муниципалитетов.

Д.МЕДВЕДЕВ: Они её поддерживают?

С.ШОЙГУ: Они её поддерживают. Муниципалитеты решают вопросы с заправкой этой техники. Они решают вопрос, какие льготы дать тем самым добровольцам на селе. То есть там совершенно разное поощрение существует для людей, начиная от комбикорма по себестоимости и заканчивая топливом.

Д.МЕДВЕДЕВ: Это нормально, село есть село.

С.ШОЙГУ: В селе это важно.

Д.МЕДВЕДЕВ: Мотивация должна быть, это нормально. С другой стороны, знаете, любые добровольные формирования – это соединение гражданской ответственности человека, который просто переживает за свой край, за своё село, и каких-то стимулов. Это нормально.

С.ШОЙГУ: Дмитрий Анатольевич, появились первые добровольные студенческие пожаро-спасательные отряды. Если у Вас будет возможность – у нас очень сильный отряд появился в Ростове, в Ростовском университете. Действительно, ребята, добровольцы. И, что меня больше всего удивило, у них просто невероятный конкурс на поступление в эти отряды. Добровольные отряды, казалось бы. Конкурс выше, чем на поступление в сам университет.

Д.МЕДВЕДЕВ: Вы знаете, вообще труд пожарных во всём мире ценится очень высоко. Это касается и государственных формирований, и добровольных формирований. Так что это хорошо.

«Там Америки не хотят»

В Абхазии прошла инаугурация президента Александра Анкваба

Михаил Вигнанский, Иван Сухов

В точном соответствии с абхазской конституцией через месяц после выборов президента этой республики в Сухуми состоялась инаугурация Александра Анкваба, избранного 26 августа 2011 года. Анкваб стал президентом в результате досрочных выборов — 29 мая 2011 года, не доработав и до середины своего второго конституционного срока, в Москве умер его предшественник Сергей Багапш. Эксперты полагают, что во внешней политике Абхазии при новом президенте едва ли что-то существенно переменится.

Александр Анкваб набрал на выборах 26 августа около 55% голосов. Как и месяц назад, в день инаугурации он не был склонен выражать эмоции по случаю своей победы на выборах: с момента кончины Багапша прошло совсем мало времени, элементарный этикет требует уважения к его памяти. Инаугурация прошла в здании администрации президента Абхазии в присутствии 35 депутатов абхазского парламента, 12 членов Верховного суда республики, вдовы Багапша, а также представителей России и Южной Осетии.

Россию представляла спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко, которая заверила Александра Анкваба в неизменности российской поддержки и пообещала быть в Москве лоббистом абхазских интересов. На церемонии также был посол РФ в Абхазии Семен Григорьев и посол Южной Осетии Роберт Кокойты, брат президента этой республики Эдуарда Кокойты, чей второй президентский срок истекает в ноябре 2011 года.

Матвиенко сообщила Анквабу, что его ждет с официальным визитом президент России Дмитрий Медведев. После этого абхазскому президенту пришлось комментировать решение Медведева выдвинуть на президентские выборы Владимира Путина. По словам Анкваба, Абхазия приветствует такое решение. «Два лидера, два руководителя продемонстрировали миру свое отношение к Абхазии, и завтрашний день для нас совершенно небезразличен, — подчеркнул Анкваб. — Уверенное движение России вперед — очень важный фактор для Абхазии».

Путин задолго до открытого конфликта России с Грузией в 2008 году принял решение о выходе России из режима экономической блокады Абхазии, установленного после грузино-абхазской войны решением совета глав государств СНГ по грузинской инициативе. В то же время именно Путин руководил Россией в 2004 году, когда она вмешалась в ход абхазских президентских выборов и старалась не допустить победы Багапша, которого поддерживал и Анкваб.

Российский эксперт по Абхазии, научный сотрудник Института политических и социальных исследований черноморско-каспийского региона Андрей Арешев считает, что неприязнь между Путиным и Анквабом не стоит преувеличивать. «Есть разные подходы и к тому и к другому, и всегда будет возможность объяснить Владимиру Владимировичу, что инерционный подход здесь неуместен, что Анкваб является абсолютно пророссийским президентом и прямым продолжателем политики Багапша, которая Москву вполне устраивала».

Как бы подтверждая свою лояльность по отношению к России, Анкваб напомнил в день инаугурации, что «весь комплекс военного сотрудничества Абхазии с Россией обеспечивает безопасность страны для свободного развития». Он напомнил, что сейчас в Абхазии располагается 7-я военная база Минобороны РФ и части погрануправления ФСБ.

Грузия сразу после выборов в Абхазии официально объявила их нелегитимными. Председатель парламента Грузии Давид Бакрадзе пояснил: «На каждые десять человек, которые раньше жили в Абхазии, семь сегодня беженцы, которые не могут принять участие в голосовании». Грузия продолжает считать Абхазию и Южную Осетию «территориями, оккупированными Россией». «Мы готовы к прямому диалогу с абхазами в любой момент. Но надо понимать, что сегодня все в Абхазии решает Россия», — сказал спикер.

Председатель парламентской комиссии по восстановлению территориальной целостности Грузии Шота Малашхия заявил «МН», что Тбилиси предлагал и предлагает абхазам «широкую автономию, введение поста абхазского вице-президента Грузии, право вето на любые касающиеся Абхазии вопросы, места в парламенте Грузии, свободную экономическую зону в Гальском и Очамчирском районах: «Невозможно себе представить, что можно предложить больше». В противном случае Абхазии, по словам Малашхии, грозят регулярные уступки русским.

Лидер оппозиционной партии «Свободные демократы» Ираклий Аласания также называет голосование в Абхазии «нелегитимным», но считает, что Тбилиси должен идти на диалог с Анквабом, который получил мандат доверия в абхазском обществе. Правда, по его словам, делать это должны уже новые власти Грузии.

Грузинский эксперт по урегулированию конфликтов Паата Закареишвили напомнил «МН», что незадолго до выборов Александр Анкваб говорил о готовности вести переговоры с Грузией без предварительных условий: «У Анкваба нет прогрузинских настроений, но с ним можно найти общий язык, если захотят этого наши власти. Но они могут этого не захотеть, демонстрируя миру, что нет грузино-абхазского или грузино-осетинского конфликтов, а есть проблемы в отношениях России и Грузии». Эксперт считает, что избрание Анкваба точно отражает настроения в абхазском обществе: «Там есть серьезные вопросы и к России, но Америки там не хотят, а Грузию рассматривают как проамериканскую силу».

На самом деле о готовности вести с Грузией переговоры без предварительных условий Анкваб говорил исключительно в прошедшем времени: «В вечной вражде никто не может жить. И не должен. Мы с Сергеем Васильевичем давали сигналы, когда это было возможно, что мы готовы разговаривать, что мы предлагаем им подписать договор о мире и ненападении без всяких предварительных условий с их стороны, — сказал он «МН» накануне выборов 26 августа. — Но в ответ мы получили некую «дорожную карту», еще что-то У нас и сегодня такие же планы. Но мы понимаем, что с Саакашвили договориться невозможно, и у нас сейчас остается в контактах с Грузией только женевский процесс — небольшая форточка, которую еще не заколотили».

Путин: третий подход

Принципиальных изменений в российской внешней политике произойти не должно

Федор Лукьянов

Иностранных комментаторов российской внешней политики лишили любимого занятия. Им не придется больше ломать голову, кто из двух участников тандема больше влияет на российскую внешнюю политику. Эксперимент окончен, и неформальный авторитет выходит на первый план. Правда, на некоторое время появилась другая тема — как изменится поведение Кремля. Учитывая произвольный характер развития событий в мире, пытаться предсказать что-то конкретное бессмысленно. Но есть объективные обстоятельства и субъективные особенности, которые позволяют предположить общие параметры.

Владимир Путин крайне демонизирован на Западе, что, впрочем, исходя из его характера, скорее должно ему льстить, чем наоборот. Его нелюбовь к политкорректности в сочетании со своеобразным чувством юмора усугубляет впечатление беззастенчивого напора. Отсюда и закрепившееся в общественном сознании разделение ролей — агрессивный антизападник Путин и корректный прогрессист (то есть, как считается, по умолчанию западник) Медведев.

Личностные особенности, конечно, оказывают воздействие на курс, но куда меньшее, чем считается. Политика тандема, хотя ее лицом был Дмитрий Медведев, безусловно, не проводилась вопреки мнению и интересам Владимира Путина. Если вспомнить опорные точки — война в Южной Осетии, перезагрузка и договор СНВ, эпопея с Украиной от противостояния с Ющенко до противостояния с Януковичем, жесткие конфликты с Белоруссией — все это согласованные действия.

Ощущение расхождения возникло по вопросу о Ливии, поскольку решение применять или не применять вето носило принципиальный характер — Россия впервые отошла от незыблемой позиции сопротивляться любому внешнему вмешательству во внутренние дела. Может быть, решение Москвы по поводу вето в Совбезе ООН было бы иным, занимай Путин кремлевское кресло в тот момент. Но в целом тенденция к тому, чтобы не встревать во все подряд, лишь бы продемонстрировать собственное мнение, существовала и во время президентства Путина. Достаточно вспомнить его осторожную позицию во время подготовки Соединенными Штатами иракской войны: Россия сохраняла дистанцию, пока Жак Ширак и Герхард Шредер, дружно навалившись, не убедили-таки в необходимости выступить «против».

Правда, как раз Ирак и то, что за ним последовало, во многом заставили Путина разочароваться в идее о желательности вхождения России в западный клуб, что стало отправной точкой для формирования его нынешнего имиджа. С Ливией, кстати, повторилось нечто подобное — последствия «операции по обеспечению бесполетных зон» явно остудили готовность Москвы содействовать западным начинаниям.

Принципиальных изменений в российской внешней политике произойти не должно, хотя поправку на общую усталость Владимира Путина от западных коллег, которую он, по сути, не считает нужным скрывать, стоит сделать. Впрочем, большинство партнеров, нацеленных на бизнес (в экономическом и геополитическом смысле), даже раздраженный Путин вполне устроит — всегда проще иметь дело с держателем контрольного пакета напрямую. Что же касается более возвышенных ценностно-идейных материй, на которые у действующего премьер-министра особенно острая аллергия, то ход событий в мире позволяет предположить: эта тематика вообще будет отходить на второй план, уступая место тактикам выживания и минимизации ущерба.

Последнее составляет рамку, которая в основном и определит характер поведения на международной арене. Непредсказуемость характера, масштаба и скорости перемен заставят проявлять максимальную осмотрительность и четко определять приоритеты.

Владимир Путин больше нынешнего главы государства интересуется Европой. Стратегическая маргинализация Старого Света по мере перемещения фокуса мировой политики к Тихому океану не развернется вспять, но, вероятно, Кремль при Путине будет в большей степени рассматривать это как плюс, а не минус — чем рыхлее и слабее Евросоюз, тем больше шансов на прорывы в отношениях с конкретными государствами. При Дмитрии Медведеве связи с Европой, несмотря на внешнюю доброжелательность и корректность, практически утратили содержание. Возвращение Путина придаст им не обязательно конструктивную эмоциональность, но и, вероятно, более предметную повестку дня. Прежде всего в области экономических альянсов, на которых впоследствии можно будет пытаться строить и что-то политическое.

На азиатском направлении оживление скорее всего будет обусловлено именно персональным фактором — собеседники в Азии ценят возможность общения с самым первым лицом. При этом Владимир Путин как знаток геополитики будет делать в бурном развитии Азии, прежде всего Китая, больший упор на связанные с этим риски, чем Дмитрий Медведев, который не раз подчеркивал потенциальную роль Востока в российской модернизации.

С США скорее всего изменений не предвидится. Перезагрузка, то есть вывод отношений из глубокого тупика, успешно состоялась, но на том и закончилась. В центре останется вопрос ПРО, которым Путин занимался оба своих первых президентских срока. Позиции — практически диаметральные — едва ли изменятся, скорее ужесточатся. Кстати, российская рокировка может иметь негативные последствия для избирательной кампании Барака Обамы. Аргумент республиканцев легко предвидеть заранее: своей беззубой позицией он укрепил российский режим, обеспечил Путину возможность для возвращения чуть ли не навсегда, а всю свою политику строил на контактах с несерьезным партнером. Несправедливо, но напрашивается само.

На постсоветском пространстве возвращение второго президента России стало плохой новостью для Виктора Януковича, с которым у Путина отношения не особенно складываются. Едва ли это порадует и Александра Лукашенко. Однако в обоих случаях характер политики зависит куда больше от сложного комплекса переплетающихся конфликтов и интересов, чем от персон. Понятно, что Таможенный союз, продвигаемый премьер-министром, останется важнейшим приоритетом, вокруг которого и станет выстраиваться политика в этой части мира.

Владимир Путин вновь берется за полноценное управление Россией в ситуации, когда взаимодействие внутреннего и внешнего приобретает новый характер. Принято считать, что внешняя политика определяется внутренней. Сейчас влияние как минимум взаимно. И дело не только в нефтегазовой конъюнктуре, хотя это и мощнейший фактор. Каждое государство вне зависимости от общественно-политического устройства решает сегодня одну задачу — как сохранить устойчивость под напором многочисленных воздействий (экономических, политических, культурных, идейных), порождаемых глобальным характером международной среды. Внутреннее напряжение, если оно превышает определенный порог, неизбежно вступает с ними в резонанс, а после этого ход событий уже способен выйти из-под контроля. Ключевым обстоятельством является соответственно надежность самой государственной конструкции, что становится и внешнеполитическим активом. Владимиру Путину на посту президента предстоит заниматься именно этим, отдавая себе отчет в том, насколько пагубна и разболтанность, и излишняя закрученность гаек.

Система координат путинского президентства в том, что касается отношений с внешним миром, будет раскладываться по двум осям. На одной — необходимость обеспечивать внутреннее развитие, что невозможно без привлечения внешних партнеров и инвесторов. На другой — нежелание брать на себя излишние обязательства (в том числе и в форме интеграции в какие-то структуры), поскольку полная непредсказуемость может потребовать свободы рук и максимальной гибкости при реагировании.

Путин-интеграционист первой половины нулевых не вернется — в распадающемся миропорядке интегрироваться особенно некуда. Но мы не увидим и Путина его второго срока — обозленного невосприимчивостью Запада и доказывающего, какой роковой ошибкой стало нежелание относиться к России как к равноправному партнеру. Сегодня уже не надо никому ничего доказывать, всем не до того. Владимир Путин образца-2012 и далее скорее постарается сделать ставку на общую сдержанность, при этом стремясь в кинжальном режиме использовать возможности, открывающиеся в процессе финальной эрозии глобальных институтов. Есть крайний сценарий — если международная ситуация будет ухудшаться до критического состояния, будь то по причине острых локальных конфликтов или обвального мирового кризиса с эффектом домино. Тогда, вероятно, появится четвертый Путин, но прогнозировать его поведение пока просто невозможно.

Наблюдатели ОБСЕ в обмен на ВТО

Грузия уговаривает Россию вернуть контроль за Южной Осетией

Михаил Вигнанский, Иван Сухов

Тбилиси пытается уговорить Москву на восстановление международного контроля за Южной Осетией. С помощью давнего и надежного партнера на международной арене — Литвы, которая в этом году председательствует в Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), Грузия лоббирует создание в Вене специальной группы, которая сможет проводить мониторинг в Южной Осетии. Некоторые эксперты считают, что Москва может согласиться на это в обмен на ускорение принятия России в ВТО.

После разразившейся в 2008 году войны на Кавказе была прекращена деятельность представителей ООН в Абхазии и ОБСЕ в Южной Осетии. Их работой руководили из офисов в Тбилиси, в Цхинвали и Сухуми выступили против такой системы подчинения. Поскольку Россия признала независимость Абхазии и Южной Осетии, она поддержала требование о направлении туда новых миссий, формально не относящихся к Грузии. В Тбилиси на это согласия не дали, в итоге международные наблюдатели ОБСЕ и ООН покинули регион.

С тех пор Грузия и сочувствующие ей в страны — члены ОБСЕ работают над схемой, которая могла бы убедить Москву согласиться на возвращении наблюдателей в Южную Осетию. В 2009 и 2010 годах, когда в организации председательствовали Греция и Казахстан, переговоры на эту тему завершились безрезультатно. И вот посетивший недавно Тбилиси действующий председатель ОБСЕ, глава МИД Литвы Аудронюс Ажубалис подарил грузинам надежду, сообщив о работе в штаб-квартире организации в Вене над созданием группы, которая «частично» заменит функционировавшую в Грузии миссию.

Постпред Грузии при ОБСЕ Паата Гаприндашвили рассказал «МН», что участники международных консультаций по вопросу частичного возвращения контроля в Южной Осетии «являются реалистами» и ожидают, что Россия «продолжит блокировать полномасштабное восстановление работы организации в Грузии». Однако на этот раз речь идет не о миссии ОБСЕ в Грузии, а об «определенном институте». По словам гна Гаприндашвили, вспомогательная группа будет базироваться в Вене при Центре ОБСЕ по предотвращению конфликтов. Укомплектована она будет из сотрудников этого центра, которые могли бы наносить регулярные визиты в Южную Осетию.

Грузинские эксперты отмечают, что компромисс окажется возможен, если вопрос возвращения международных наблюдателей будет увязан с переговорами России и Грузии по вхождению Москвы в ВТО. Тбилиси остается главным препятствием на пути России в организацию — последние переговоры прошли в начале сентября и вновь окончились ничем.

«Россия может сделать вопрос частичного восстановления миссии ОБСЕ в Грузии предметом торга на переговорах по ВТО», — предположил, в беседе с «МН» Ираклий Менагаришвили, занимавший пост министра иностранных дел Грузии в 1995–2003 годах. «В международных отношениях обычная практика, когда при поиске компромиссных решений увязываются вещи, которые на первый взгляд не имеют между собой прямой связи, — заметил бывший глава грузинской дипломатии. — Вопрос вступления в ВТО важен для России, поэтому, чтобы преодолеть грузинскую позицию, теоретически Москва может пойти на некоторые уступки по ОБСЕ».

Доктор политических наук, посол Грузии в России в 2000–2004 годах Зураб Абашидзе также считает «возможной» увязку проблем ВТО и наблюдателей ОБСЕ. «Без России в ОБСЕ решение не примут. Однако нельзя исключать, что с ней там активно работают по частичному возобновлению деятельности ОБСЕ в Грузии, предлагая те или иные варианты. И тема ВТО может присутствовать», — сказал собеседник «МН».

Российские аналитики настроены более пессимистично. «Не думаю, что у Грузии сейчас есть что-то, чем она могла бы заинтересовать Россию и заставить ее пересмотреть свое отношение к присутствию международных наблюдателей в Абхазии и Южной Осетии, — сказал «МН» Андрей Рябов, член научного совета Московского Центра Карнеги, российский сопредседатель рабочей группы «Second Track: российские и грузинские эксперты строят доверие». — На сегодняшний день Россия не настроена допускать наблюдателей, и пока нет предпосылок для изменения этой позиции. Можно было бы предположить некий торг вокруг смягчения позиции Грузии по ВТО. Но ВТО — это долгий процесс, который к тому же подвержен влиянию экономического кризиса. Кризис ведет к повсеместному усилению протекционизма, и в какой-то момент вообще может оказаться, что всем уже не до ВТО. Сейчас не видно ничего, что реально мотивировало бы Россию смягчить позицию по международным наблюдателям, о каком бы формате их присутствия ни шла речь».

Военная турбаза

Дума одобряет российское военное присутствие в Абхазии и Южной Осетии

Иван Сухов, Артем Кобзев

Госдума ратифицирует сегодня соглашения России с Южной Осетией и Абхазией о размещении на их территории военных баз. «МН» попытались разобраться, чего они больше принесут России — пользы или проблем.

Законопроекты о ратификации президент Медведев внес в Думу 8 августа, в очередную годовщину конфликта с Грузией. Сами соглашения были подписаны еще в 2010-м — 17 февраля с Абхазией и 7 апреля с Южной Осетией.

После конфликта с Грузией в августе 2008 года Москва ликвидировала прежний формат военного присутствия в Абхазии и Южной Осетии, которое до того определялось мандатами миротворческих операций, выданными в абхазском случае советом глав государств СНГ, а в осетинском — четырехсторонней комиссией с участием России, Грузии и обеих Осетий. Августовская война дала России возможность самостоятельно определять объем своего присутствия в Абхазии и Южной Осетии. Признав их в августе 2008 года, Россия объявила, что готова разместить в каждой из республик по 3800 солдат и офицеров. Соглашения о базах и теперешняя их ратификация — формальное закрепление этого намерения.

«Эти базы очень важны для России — они обеспечивают ее безопасность на южном стратегическом направлении, — полагает первый вице-президент Академии геополитических проблем доктор военных наук Константин Сивков. — Если мы теряем Абхазию и Южную Осетию, мы теряем и весь Северный Кавказ. А развертывая в республиках наши базы, мы обеспечиваем там политическую стабильность и гарантируем им безопасность, что означает безопасность самой России и порядок на ее южной границе».

В Тбилиси многие считают, что базы Вооруженных сил РФ в Абхазии и особенно в Южной Осетии, расположенные в нескольких десятках километров от грузинской столицы, нужны России для военного контроля над этой страной. «Для России не так важно, что эти базы находятся в непосредственной близости от Грузии, — возражает Сивков. — Гораздо важнее, что без них Тбилиси мог бы попытаться захватить Абхазию и Южную Осетию. В результате под боком у России образовался бы рассадник терроризма и другого рода военных угроз». Впрочем, с грузинской точки зрения никаких независимых республик по-прежнему не существует, поэтому российское военное присутствие там просто форма оккупации территории Грузии, а никакая не гарантия безопасности.

«Базы в Абхазии и Южной Осетии нужны в первую очередь самим этим республикам, чтобы защищать их от возможной агрессии со стороны Грузии, — сказал «МН» ответственный секретарь «Независимого военного обозрения» Виктор Литовкин. — Но важны они и для самой России, поскольку усиливают ее представительство на Черном море. Выходы к этой акватории имеют члены НАТО — Болгария, Румыния, Турция. Хотя и утверждается, что альянс не является противником России, фактически нельзя исключать возможность конфликта с ним, поскольку от своей антироссийской сущности блок так и не избавился. Об этом говорит и создаваемая им система ПРО, и стремление расширяться на восток. Кроме того, базы в Абхазии и Южной Осетии образуют единое целое с российскими базами в Гюмри (Армения) и Габалинской РЛС (Азербайджан)».

Независимый эксперт Андрей Солдатов полагает, что такого «целого» не существует: «Габалинская РЛС стремительно теряет свое значение по чисто технологическим причинам, ее едва ли можно всерьез рассматривать как объект военной инфраструктуры. Размещение баз в Абхазии и Южной Осетии — это политика, а не решение Минобороны. Минобороны хотело бы, наоборот, сокращать боевые подразделения на Кавказе, этот процесс приходится даже специально тормозить, как это произошло, например, с 22-й бригадой спецназначения на Северном Кавказе. Базы в Южной Осетии и Абхазии — единственное более-менее разумное политическое обоснование поддержки, которую Россия им оказывает».

Между тем в военных соглашениях с республиками есть пункты, которые уже привели к некоторым сложностям в их отношениях с Россией. К примеру, в Абхазии Минобороны РФ претендует не только на базы, но и на рекреационные объекты, например ведомственные санатории Московского военного округа и сил противовоздушной обороны в Сухуми. Этим летом было объявлено, что Минобороны закрывает санатории на ремонт и увольняет 1300 местных сотрудников. Для республики, которая не может похвалиться избытком рабочих мест, это ощутимое количество. Чтобы урегулировать вопрос, министр Анатолий Сердюков в июле специально прилетал в Абхазию, но никаких изменений в судьбе санаториев это не принесло.

Абхазский персонал готовится к тотальному увольнению, правительство республики обещало остающимся без работы людям сохранить за счет республиканского бюджета две трети содержания до тех пор, пока они не устроятся на новую работу. Пикантность ситуации усугубляется тем, что, по словам местного эксперта Роина Агрбы, единственный нормативный акт, касающийся этих санаториев, помимо российско-абхазских соглашений, заключенных после 2008 года, — акт о национализации рекреационных объектов Республикой Абхазия, принятый еще в 1991 году.

У Грузии к России новое дело

Война в Южной Осетии продолжится в Европейском суде по правам человека

Екатерина Буторина, Михаил Вигнанский

Сегодня Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) на открытых слушаниях ознакомится с жалобами Грузии в связи с вхождением российских войск «и подконтрольных им сепаратистов» на ее суверенную территорию в 2008 году. Это уже третий по счету иск Грузии против России. Если результаты слушаний не удовлетворят Тбилиси, он продолжит свои попытки засудить Москву.

В ЕСПЧ Грузия обратилась за день до конца войны, 11 августа 2008 года, и потребовала принудить Россию вывести войска с территории Южной Осетии. Но бывший в то время председателем суда француз Жан-Поль Коста, лично рассмотрев жалобу, отказал в удовлетворении просьбы грузинской стороны и лишь призвал обе стороны прекратить конфликт. «Тогда, как, впрочем, и теперь, было не очень понятно, кто в сложившейся ситуации прав, а кто виноват, — поясняет «МН» источник в ЕСПЧ. — Поэтому решили не торопиться».

В сентябре 2009 года и в марте 2010-го Грузия дополнила иск новыми материалами. Тбилиси требует признать нарушение Россией права на жизнь, свободу и личную неприкосновенность, частную собственность, свободу передвижения, а также обвинил ее в применении пыток, бесчеловечном обращении и т.п. Одновременно жалобы в ЕСПЧ подали 3300 осетин, которые предъявили практически те же претензии уже в адрес Грузии. Легитимность более чем половины исков удалось подтвердить, и они будут рассмотрены судом в свой срок.

Грузию на сегодняшних слушаниях в ЕСПЧ представят первый замминистра юстиции Тинатин Бурджалиани, представитель страны в ЕСПЧ Леван Месхорадзе и два нанятых Тбилиси иностранных юриста-эксперта.

«Грузинское правительство утверждает, что Российская Федерация спровоцировала и позволила развиться практике внезапных и непропорциональных нападений на гражданское население и их собственность в двух автономных областях Грузии — Абхазии и Южной Осетии, — говорится в сообщении ЕСПЧ. — Это совершалось российскими военными и подконтрольными им сепаратистскими силами».

Минюст Грузии уверяет, что предоставил ЕСПЧ доказательства «широкомасштабного и систематического нарушения Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод при непосредственном участии российских военнослужащих или их поддержке или марионеточными вооруженными формированиями на территории, эффективно контролируемой Российской Федерацией». «Остается дожидаться решения Страсбургского суда», — сказала «МН» официальный представитель грузинского минюста Хатуна Иосава.

Россия называет обвинения «необоснованными и не подтвержденными допустимыми доказательствами». «Вооруженные силы РФ не совершали нападения, они защищали гражданское население Южной Осетии от грузинской агрессии», — приводит ЕСПЧ позицию российской стороны.
По итогам сегодняшних слушаний Малая палата ЕСПЧ должна решить, приемлемы ли жалобы грузинской стороны и стоит ли рассматривать их по существу.

Расследованием конфликта августа 2008 года сразу по его окончании активно занимались как Грузия, так и Россия. Спор о том, кто первый выстрелил, до сих пор остается нерешенным. Российская сторона утверждает, что ввела войска в Южную Осетию после того, как в ночь на 8 августа грузинские минометы выстрелили в сторону Цхинвали. В Грузии говорят, что лишь отвечали на агрессивное поведение осетин.

Следственный комитет России тогда же возбудил уголовное дело по факту геноцида осетинского народа. С тех пор СКР регулярно отчитывается о «громадной работе», проделанной следователями, но пока неизвестно, были ли материалы этого дела отправлены в международный трибунал или в другие судебные инстанции.

В производстве Евросуда находится не одно дело Грузии против России. В феврале на закрытых слушаниях состоялся допрос свидетелей по поводу претензий Тбилиси в связи с массовой депортацией из России грузинских нелегалов в 2006 году. Москва с самого начала настаивала на том, что иск Грузии неправомочен, так как до Страсбурга депортация должна была быть обжалована гражданами Грузии в российских судах. Решение по этому делу в Страсбурге пока не приняли.

В августе 2008 года кроме жалобы в Страсбруг Грузия подала иск в Гаагский суд. Россия возражала против него. В исковом заявлении Тбилиси утверждал, что с 1993 года, когда Грузия фактически лишилась контроля над бывшей абхазской автономией, Россия «способствовала жестоким этническим чисткам грузин сепаратистскими силами Абхазии и Южной Осетии путем обеспечения оружием, боевиками-наемниками и прямого военного вторжения вооруженных сил России». Однако десять судей в Гааге против шести в рассмотрении иска отказали, посчитав, что Грузия не исчерпала возможностей обсуждения данного вопроса напрямую с Россией.

Известный грузинский юрист и правозащитница Эка Беселия сказала «МН», что Грузия, подавая иски против России в международные суды, «делает крен в сторону политики и недостаточно уделяет внимания правовым аргументам».

«Так было с иском в Гааге, — говорит Беселия. — Наше правительство не подготовило его тщательно, думало о политической пропаганде, о том, что вот сейчас осудят Россию. Тогда здесь говорили, что внесут иск заново, но пока этого не сделали. Не исключаю, что эту же участь разделит нынешнее обращение в ЕСПЧ».

Ранее, в 2009 году ЕСПЧ отказался рассматривать жалобу Грузии в связи с пленением в Цхинвали во время конфликта четырех военных из этой страны. Их отпустили в декабре 2008 года, и впоследствии все четверо официально отказались предъявлять какие-либо претензии России.

Первый зампредседателя парламента Грузии Михаил Мачавариани заявил «МН», что подача исков к России в международные суды преследует две цели. «Во-первых, мы постоянно привлекаем внимание международного сообщества к сложившейся после войны ситуации в Грузии, — поясняет он. — Во-вторых, мы используем все правовые возможности для того, чтобы Россия ответила за оккупацию. Вне зависимости от того, что решат в ЕСПЧ в четверг, мы продолжим использовать все международное правовое поле для доказательства нашей правоты».

Министр связи и массовых коммуникаций РФ Игорь Щеголев в ходе визита в Цхинвал (Южная Осетия) подписал межправительственное соглашение о сотрудничестве России и Республики Южная Осетия в области связи, информационных технологий и массовых коммуникаций, сообщила пресс-служба министерства.

В рамках состоявшегося в Цхинвале Первого российско-югоосетинского делового форума ведомствами России и Южной Осетии было подписано пять двусторонних документов о сотрудничестве и взаимопонимании.

Между министерством связи и массовых коммуникаций РФ и Государственным комитетом информации, связи и массовых коммуникаций РЮО заключено соглашение о сотрудничестве в области связи, информационных технологий и массовых коммуникаций. Подписи под соглашением поставили руководители ведомств - Игорь Щеголев и Георгий Кабисов.

Документом предусматривается сотрудничество в части обмена информацией о техническом регулировании в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций, в области обеспечения информационной безопасности систем, в том числе содержащих персональные данные, а также сетей связи. Кроме того, предполагается наладить обмен опытом в вопросах использования радиочастотного спектра и контроля за излучениями РЭС, а также в области оказания услуг почтовой связи. Согласно документу, специалисты обеих сторон разработают меры по расширению взаимовыгодного сотрудничества в области информационных технологий в части развития и расширения продаж программного обеспечения.

Трансляция программ российских телерадиовещательных организаций их филиалов, расположенных на территории Южной Осетии, осуществляется на русском языке, говорится в документе. Предполагается совместно координировать процессы перехода на новые технологии телерадиовещания, включая цифровые, и обеспечивать необходимые условия для открытия и нормального функционирования на территории своих государств, представительств и корпунктов СМИ, зарегистрированных в государстве другой стороны.

Соглашение предусматривает содействие осуществлению и развитию обмена между Российской Федерацией и Южной Осетией письменной корреспонденцией, посылками, отправлениями международной ускоренной почты, расширению обмена почтовыми переводами денежных средств, в том числе электронными почтовыми переводами, а также совершенствованию форм и методов почтового обмена для ускорения перевозки и доставки почтовых отправлений, обеспечивая сохранность почтовых отправлений и почтовых переводов денежных средств.

Между Россией и Республикой Южная Осетия уже заключено 56 межгосударственных и межведомственных соглашений. Еще 40 готовится к подписанию. Щеголев в ходе визита в Цхинвал посетил типографию (ГУП "Производственное полиграфическое объединение"), которая во время военных действий в августе 2008 года была разрушена. А также телерадиовещательный комплекс ГТРК ИР, четыре телепередающих объекта которой были разграблены, а узловое каналообразующее оборудование телевидения и радиовещания было уничтожено. Ущерб, нанесенный отрасли, составил более 80 миллионов рублей. Министру показали восстановленные объекты, среди которых 1700 абонентских линий и семь спутниковых антенн для доступа школ Цхинвала в интернет. Кроме того, в городе восстановлена работа АТС, обслуживающей 3 тысячи абонентов. Организована междугородная и международная телефонная связь. 

ЗАО "Остелеком", дочерняя компания ОАО "МегаФон", запустила в коммерческую эксплуатацию сеть 3G в Южной Осетии. Инвестиции "МегаФона" в развитие мобильной связи в республике в 2010-2011 гг. превысили 300 млн руб.

Пресс-служба оператора сообщила, что открытие в республике сети третьего поколения - главный результат комплексной программы "МегаФона" по развитию инфраструктуры связи Южной Осетии. Новая сеть позволяет абонентам пользоваться мобильным Интернетом со скоростью соединения до 3,6 Мбит/с. На стартовом этапе зона охвата сети 3G обеспечивает уверенное обслуживание более 70% жителей страны.

"Наши абоненты получают свободный доступ в Интернет на территории Южной Осетии в крупных населенных пунктах с высокой плотностью населения - Цхинвал, Джава, Знаур, Тбет и Хвце, - отметил генеральный директор ЗАО "Остелеком" Аслан Кутаров. - В 2012 г. мы расширим 3G-покрытие крупных и малых населенных пунктов, включим в сеть новые объекты связи".

Сеть 3G в Южной Осетии построена объединенной командой специалистов "Остелекома" и "МегаФона". "Компания "Остелеком" по праву является национальным мобильным оператором Южной Осетии. Ее абоненты - это свыше 60 тыс. человек, практически 90% населения нашей страны, - отметил глава Государственного комитета информации, связи и массовых коммуникаций Республики Южная Осетия Георгий Кабисов. - Специалисты "МегаФона" и "Остелекома" восстанавливали связь после военного конфликта в августе 2008 г. и сегодня, в мирное время, развивают коммуникации для наших граждан. Запуск сети 3G в нашей республике позволит решить ряд актуальных задач по интернетизации региона и обеспечению нашего населения альтернативными каналами интернет-доступа".

Программа развития телекоммуникационной инфраструктуры Южной Осетии, помимо строительства сети третьего поколения, включает и меры по дальнейшему совершенствованию существующей мобильной сети GSM. Значительная часть инвестиций "МегаФона" была направлена на расширение зоны радиопокрытия и улучшение качества связи в действующей мобильной сети ЗАО "Остелеком".

Фронт кандидатов в президенты

Глава кремлевской администрации навестил Южную Осетию

Иван Сухов

Глава администрации президента России Сергей Нарышкин посетил 20 сентября Южную Осетию, где принял участие в заседании российско-югоосетинского делового форума и праздновании Дня независимости республики. Российский чиновник имел возможность оценить, как идет подготовка к президентским выборам, которые Южной Осетии предстоят меньше чем через два месяца.

Поздравив народ и президента Эдуарда Кокойты, Нарышкин заявил, что будет «очень внимательно и подробно решать вопросы, чтобы придать новый дополнительный ритм нашим отношениям». Именно Нарышкин в 2009-м, когда Южная Осетия готовилась к первым после признания Россией выборам парламента, прямо дал понять Кокойты, что в Кремле не хотят, чтобы тот продлевал свое пребывание у власти дольше положенных двух сроков.

Но к осени 2011 года не стало яснее, кто был бы Москве симпатичнее действующего президента. Зато на глазах складывается конфигурация, благодаря которой Эдуард Кокойты и после отставки сможет сохранить в Южной Осетии влияние на политическую ситуацию: для этой «рокировки» республика готова использовать весь опыт своего большого соседа. В воскресенье, 18 сентября, правящая партия «Единство» выдвинула своего кандидата в президенты — им стал глава МЧС республики Анатолий Бибилов. Кроме Бибилова депутаты рассматривали еще одну кандидатуру — директора цхинвальского хлебокомбината Вадима Цховребова по прозвищу Булочка, но тот в итоге взял самоотвод (правда, в центризбирком уже независимо от партии обратилась инициативная группа его сторонников). Одновременно участники съезда учредили должность председателя партии, на которую выбрали Эдуарда Кокойты.

Кроме того, в Южной Осетии объявлено о создании отделения «Общероссийского народного фронта», куда, несмотря на суверенитет республики, уже вступили 900 человек. Автором идеи ОНФ в ЮО считается член политсовета югоосетинского «Единства» Тарзан Кокойты. «Фронт» может стать инструментом и для закрепления статуса Эдуарда Кокойты, и для «промоушен» лояльного по отношению к нему преемника.

Проблема в том, что единой кандидатуры преемника нет. Сам Кокойты в начале сентября объявил, что поддержит Анатолия Бибилова и генпрокурора республики Таймураза Хугаева. Кроме них есть чрезвычайный и полномочный посол Южной Осетии в России Дмитрий Медоев, который 20 сентября сопровождал Нарышкина в поездке в республику. А накануне он дал понять, что не исключает своего выдвижения.

Правда,поданнымна вечер 20 сентября, ни Медоева, ни Хугаева еще не было среди тех, кто уже формально выдвинут инициативными группами и партиями «на соискание» статуса кандидата в президенты. Зато в списке кроме директора хлебокомбината есть уже 18 потенциальных кандидатов, и перечень не закрыт. Бросается в глаза группа последовательных оппонентов действующего режима, которые пока явно распыляют силы, но потом, вероятно, попытаются объединиться вокруг тех, кого допустят до выборов. Из оппозиционеров документы в ЦИК подали глава партии «Отечество» Вячеслав Гобозов, бывший министр образования ЮО Алла Джиоева, предприниматель Альберт Джуссоев, экс-лидер Народной партии Роланд Келехсаев и главный тренер сборной России по вольной борьбе Джамболат Тедеев. Есть несколько провластных кандидатов «второго ряда» (например, председатель госкомитета ЮО по информации, связи и массовым коммуникациям Георгий Кабисов) и группа выдвиженцев, не связанных ни с властью, ни с оппозицией, например экс-командир СОБРа республики Сослан Тедеев. В списке есть бывший начальник ГАИ, бывший министр обороны, хирург, банковский клерк, заместитель цхинвальского мэра, главный пристав минюста, предприниматель и бывший депутат парламента.

Столь массового ажиотажа президентские выборы в ЮО не вызывали еще никогда, и пока толпа желающих свидетельствует скорее о деградации политических институтов, чем о расцвете плюрализма. Впрочем, появление в ЦИК такого множества инициативных групп еще не означает, что кандидатов в итоге окажется столько же: многие будут отбракованы избиркомом, например, в связи с правилом десятилетнего ценза оседлости.

РОССИЯ И ЮЖНАЯ ОСЕТИЯ: КУРС НА РАЗВИТИЕ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА

20 сентября 2011 года в Цхинвали (Южная Осетия) состоялся Первый российско-югоосетинский деловой форум «Республика Южная Осетия: построение современного государства через эффективную экономику».

В работе форума принял участие руководитель администрации Президента Российской Федерации С.Е. Нарышкин. Министерство энергетики РФ представлял заместитель Директора Департамента международного сотрудничества М.Л. Плешкин. Политики, представители государственных органов, предприниматели, эксперты, журналисты России и Южной Осетии обсуждали вопросы укрепления политических и торгово-экономических связей двух стран.

За последние три года социально-экономическая ситуация в Южной Осетии претерпела кардинальные изменения. Эта работа свидетельствует о дальнейшем укреплении и развитии межгосударственных связей, прочно базирующихся на добрососедских отношениях российского и югоосетинского народов.

В ходе форума прошел ряд встреч посвященных вопросам энергетики. Их участники отметили, что углубление российско-югоосетинского сотрудничества в энергетической сфере должно стать ключевым элементом успешной реализации планов по развитию экономики Южной Осетии.

Президент Южной Осетии Эдуард Кокойты, выступая на форуме, подчеркнул, что Российская Федерация в полном объеме выполняет взятые на себя обязательства по восстановлению республики.

По итогам форума Россия и Южная Осетия подписали ряд соглашений о сотрудничестве между министерствами и ведомствами двух стран.

Президент на основании пункта «г» статьи 84 Конституции и в соответствии с Федеральным законом «О международных договорах Российской Федерации» внёс в Государственную Думу на ратификацию Соглашение между Российской Федерацией и Республикой Южная Осетия о сотрудничестве и взаимопомощи в таможенных делах, подписанное в Москве 9 декабря 2010 года.

Дмитрий Медведев своим распоряжением назначил статс-секретаря – заместителя руководителя ФТС России Константина Чайку официальным представителем Президента России при рассмотрении палатами Федерального Собрания вопроса о ратификации данного Соглашения.

Пояснительная записка к проекту федерального закона

Проектом федерального закона предусматривается ратификация Соглашения между Российской Федерацией и Республикой Южная Осетия о сотрудничестве и взаимопомощи в таможенных делах (далее – Соглашение), разработанного ФТС России в целях реализации Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между Российской Федерацией и Республикой Южная Осетия от 17 сентября 2008 года и подписанного в Москве 9 декабря 2010 года.

Соглашение направлено на укрепление сотрудничества в области таможенного дела и борьбы с таможенными правонарушениями, облегчение пассажирского и грузового сообщения между Российской Федерацией и Республикой Южная Осетия (далее – Стороны).

Соглашением предусматривается возможность создания по взаимной договорённости на территории Сторон специализированных таможенных органов: российского – на территории Республики Южная Осетия и южноосетинского – на территории Российской Федерации с целью увеличения товарооборота между Сторонами путём снижения финансовых и временных затрат при таможенном оформлении и таможенном контроле, оказания помощи в вопросах подготовки кадров для таможенных служб Сторон, а также совместного осуществления правоохранительной деятельности.

Соглашением также регулируются вопросы взаимного признания Сторонами документов и решений специализированных таможенных органов, наличия у них иммунитета и привилегий, освобождения их от пошлин и налогов в государстве пребывания.

Положения Соглашения о создании специализированного таможенного органа на территории иностранного государства содержат правила иные, чем предусмотренные российским законодательством, в связи с чем в соответствии с подпунктом «а» пункта 1 статьи 15 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации» Соглашение подлежит ратификации.

Грузия никогда не ставила вопрос возвращения грузинской минеральной воды "Боржоми" на российский рынок условием членства России во Всемирной торговой организации (ВТО), заявила заместитель министра иностранных дел Грузии Нино Каландадзе на брифинге в понедельник.

По данным Роспотребнадзора, на этой неделе специалисты ведомства встретятся с представителями компании IDS Borjomi Beverage Co. N.V., которая обратилась в Федеральную службу по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по вопросу поставок минеральной воды "Боржоми" на российский рынок. Компания-производитель "Боржоми" пока не комментировала эту информацию. Роспотребнадзор запретил ввоз на российский рынок грузинских вин и минеральной воды "Боржоми" весной 2006 года после обострения грузино-российских отношений, назвав причиной запрета низкое качество продукции.

Заявления о возможном возвращении "Боржоми" замглавы МИД Грузии назвала "спекуляцией со стороны России", передает агентство "Новости-Грузия".

"Все это можно рассматривать как торговлю по вопросу членства России в Всемирную Торговую Организацию (ВТО) и этим Россия пользуется целенаправленно", - заявила Каландадзе.

По ее словам, позиция Грузии по присоединению России к ВТО "непоколебимая". "Существуют конкретные условия, в случае удовлетворения которых Грузия выразит свою позитивную позицию", - отметила замминистра.

"Мы всегда заявляли, что вопросы эмбарго не были связаны с вопросом членства России в ВТО, и этот вопрос мы никогда не ставили как условие и не собираемся делать этого. Хотя по правилам ВТО, в том случае если Россия станет членом этой организации, она и так будет обязана снять эмбарго в отношении стран-членов ВТО", - добавила Каландадзе.

Россия пытается стать членом ВТО с 1993 года. В конце апреля 2008 года Грузия вышла из переговорного процесса по вступлению России в ВТО, протестуя против распоряжения президента России о снятии экономических санкций в отношении Абхазии и Южной Осетии. После августовской войны 2008 года и признания Россией в одностороннем порядке независимости Абхазии и Южной Осетии, Тбилиси разорвал дипломатические отношения с Москвой.

Переговоры по ВТО между Грузией и Россией были возобновлены в марте этого года при посредничестве Швейцарии.

Как заявил ранее заместитель министра иностранных дел Грузии Серги Капанадзе, грузинская сторона требует размещения международных наблюдателей на границах Абхазии и Цхинвальского региона (Южной Осетии), в частности, на КПП Гантиади - Адлер и Роки - Верхний Зарамаг, а также внедрение современной системы обмена информацией о перемещении грузов. Соответствующие предложения разработала швейцарская сторона.

Очередной, пятый раунд грузино-российских переговоров по ВТО состоится 12 сентября. До этого эксперты по таможенным вопросам будут согласовывать позиции на техническом уровне.

Москва надеется на содействие нейтральной Швейцарии в непростых переговорах с Грузией, блокирующей вступление России в ВТО

Россия пытается вступить во Всемирную торговую организацию с 1993 года, побив по продолжительности переговорного процесса даже 15-летний рекорд Китая. И хотя США и ЕС декларируют поддержку российских устремлений, Грузия всячески пытается заблокировать присоединение России к торговой организации.

Разгоревшаяся после конфликта в Южной Осетии холодная война между Москвой и Тбилиси еще не закончилась, что может помешать РФ вступить в ВТО.

Швейцария, сохраняющая нейтралитет с 1815 года, с марта участвовала в качестве посредника в переговорах по ВТО между Россией и Грузией как минимум четыре раза. Очередная встреча намечена на 12 сентября в Женеве, пишет Bloomberg со ссылкой на заместителя министра иностранных дел Грузии Серги Капанадзе.

"Швейцарский нейтралитет и неучастие в ЕС и НАТО являются огромным преимуществом, - отметил в интервью агентству Дэниэл Уорнер, заместитель директора по международным отношениям Женевского центра демократического контроля над вооруженными силами (Geneva Centre for the Democratic Control of Armed Forces). - В посреднической миссии для швейцарцев нет никакого интереса, кроме престижа".

Официальный представитель МИД в Берне Ларс Кнухель отказался комментировать роль его страны в российско-грузинских переговорах. В них со стороны государства-посредника участвуют госсекретарь Федерального департамента иностранных дел Питер Маурер, начальник кабинета руководителя Федерального департамента иностранных дел Хейди Грау, посол Швейцарии в ВТО с резиденцией в Женеве Луциус Васеш и посол Швейцарии в Грузии Гюнтер Бехлер.

Разумеется, участие в переговорном процессе укрепляет связи Швейцарии с Россией, которая в 2010 году занимала 11 место в мире по объему экономики. В 2013 году Россия будет председательствовать в "Большой двадцатке", и швейцарский министр экономики Йоханн Шнайдер-Амманн попросил Россию предоставить Швейцарии возможность участвовать в обсуждении встреч "Большой двадцатки" самых влиятельных стран мира.

Швейцария также заинтересована в том, чтобы Россия поддержала ее кандидатуру на получение постоянного членства в совете директоров Международного валютного фонда (МВФ). Это место позволит Швейцарии представлять интересы стран Центральной Азии, входивших ранее в состав Советского Союза, отмечает Bloomberg.

Россия - единственная страна "Большой двадцатки", не присоединившаяся на сегодняшний день к ВТО. На долю России приходится 2% мирового ВВП, это крупнейшая экономика вне Всемирной торговой организации, страны-члены которой обеспечивают 97% международной торговли. Присоединение к ВТО может увеличить объем экономики России, достигающий 1,5 трлн долларов, более чем на 3% в среднесрочной перспективе, подсчитали эксперты Всемирного банка.

Кандидаты в ВТО должны согласовать свое вступление со странами-членами организации. Грузия, вошедшая в организацию в 2000 году, грозила использовать право вето для блокирования российской заявки.

В 2006 году Грузия заявила, что будет препятствовать вступлению России в ВТО, после того как Москва запретила импорт грузинских вин, минеральной воды и фруктов и угрожала прекратить поставки газа. Грузия вышла из переговоров по вступлению Москвы в ВТО весной 2008 года, после того, как Россия сняла экономические санкции в отношении Абхазии и Южной Осетии. Ситуация обострилась после конфликта в Южной Осетии в августе 2008 года. Переговоры были возобновлены весной 2011 года, однако совсем недавно министр иностранных дел Грузии Григол Вашадзе подтвердил непреклонную позицию своей страны, сравнив Россию с "наркоманом, который сидит на нефти и газе". Главными требованиями Грузии к России является легализация таможенных пунктов на абхазском и южноосетинском участках границы на реке Псоу и у Рокского тоннеля.

Напряженность между странами вновь нарастает, считает Bloomberg. Грузия недавно обвинила Россию в организации терактов на территории страны. В Москве заявляли об активизации грузинских спецслужб и диверсионных групп на территории Южной Осетии и Абхазии.

В апреле этого года глава МИД России Сергей Лавров заявил, что для того, чтобы Россия вступила в ВТО, ей совсем не обязательно дожидаться принципиального согласия Тбилиси. "Если наши грузинские коллеги будут упорствовать, то, наверное, придется решать вопрос присоединения к ВТО иначе, без их участия. Такие возможности есть", - сказал он.

В ответ на высказывание Сергея Лаврова заместитель министра иностранных дел Грузии Нино Каландадзе 14 марта заявила, что теоретически шанс вступления России в ВТО "без согласия Грузии существует, но это будет очень редким и странным исключением".

Месяц назад российско-грузинские переговоры прокомментировал президент РФ. "Если под эту марку вступления в ВТО пытаются протолкнуть изменения политических реалий, то мы, конечно, на это не пойдем, и здесь даже ВТО не будет той ценой, которая может быть заплачена", - заявил в начале августа Дмитрий Медведев.

Ранее директор информационного бюро по присоединению России к ВТО Алексей Портанский рассказал BFM.ru, что если договориться с Грузией так и не удастся, то для вступления России в ВТО ей будет необходимо набрать голоса двух третей стран-участников организации. "Но это - нежелательный путь, и надо надеяться, что его удастся избежать", - добавил он

Правительство Москвы завершило передачу, построенного за счет бюджетных средств города Москвы жилого микрорайона Московский на баланс города Цхинвала (Республика Южная Осетия).

Заключительным аккордом передачи стало недавнее подписание акт приема-передачи недвижимого имущества, находящегося в собственности города Москвы, в собственность Республики Южная Осетия. Под документом стоят подписи мэра Москвы С.С. Собянина и председателя Правительства Республики Южная Осетия В.В. Бровцева.

Документ соответствует Закону города Москвы от 01.12.2010 № 52 «О безвозмездной передаче в государственную собственность Республики Южная Осетия отдельных объектов собственности города Москвы».

Комментируя итоги работы московских строителей, руководитель Департамента градостроительной политики города Москвы Сергей Левкин напомнил:

«Город Цхинвал сильно пострадал после военных действий в начале августа 2008 года. Специалисты строительного комплекса Москвы были в числе тех, кто первыми включился в работу по восстановлению столицы Южной Осетии.

За три года здесь воссоздана вся инфраструктура города и возведен новый микрорайон Московский. Этот микрорайон включает в себя порядка 200 комфортабельных коттеджей, восемь 3-этажных 17-квартирных жилых домов, школу на 600 учащихся, два детских сада на 95 мест, торговый центр, а также объекты коммунальной инфраструктуры. Своим вкладом в дело восстановление Цхинвала московские строители еще раз доказали, что они никогда не остаются безучастными к проблемам людей и всегда протягивают руку помощи тем, кто нуждается в ней».

Среди проектов – электроэнергетическое и автотранспортное «кольца» Черноморского региона в рамках ОЧЭС. В их создании участвуют все причерноморские страны, включая Россию и Грузию. Не менее амбициозен и проект нового евроазиатского коридора Север – Юг, в котором из стран -бывших республик СССР участвуют Россия, Азербайджан, Армения, Белоруссия, Казахстан и Грузия. В конце июня министр транспорта РФ Игорь Левитин заявил в Баку: «Россия, Азербайджан и Иран совместно изучают источники финансирования строительства железнодорожной линии Решт – Астара между Ираном и Азербайджаном, в рамках транспортного коридора Север – Юг. Россия располагает достаточными техническими средствами для развития этого коридора, запланированного через территорию Азербайджана в Иран».

События свидетельствуют о стратегической направленности и глобальном масштабе этого интеграционного тренда. Прорабатываются варианты создания членами ОЧЭС зоны свободной торговли. Обсуждаются перспективы формирования схожей с ОЧЭС организации сотрудничества прикаспийских государств.

Эти тенденции были отражены и в выступлении председателя исполкома СНГ Сергея Лебедева в Иркутске на прошедшем в июне заседании совета руководителей таможенных служб стран СНГ. «Грузия участвует в 70 экономических соглашениях в рамках СНГ. Выйдя из состава Содружества (в августе 2009 года. – WEJ), буквально через день в специальной ноте в исполком СНГ Грузия заявила о своем желании продолжить участие в экономических соглашениях, заключенных в его рамках. Государства Содружества пошли навстречу Грузии, и она продолжает участвовать в этих соглашениях, а также в ряде региональных проектов СНГ», – подчеркнул предисполкома Содружества. С 2010 года стала расти загрузка трансчерноморского парома между российским портом Кавказ и грузинским Поти, перевозящего грузы российско-грузинской и российско-армянской торговли. Выгода для Грузии и России от этой артерии очевидна. Этот же маршрут планируется использовать для торговли России и других восточноевропейских стран региона экс-СССР с Ираном.

«Максимальная цена обработки одной тонны груза в порту Поти сейчас не превышает $200. А, например, в порту Лонг-Бич (США) она не меньше $500, в Роттердаме – €300. Даже в сравнении с Новороссийском транзитные тарифы в грузинских портах весьма приемлемые», – радуется директор крупнейшей в Закавказье транзитно-экспедиторской компании «Апавен» (Армения) Гагик Агаджанян. – Что касается железнодорожной составляющей, то тариф по перевозке одной тонны груза по железным дорогам Грузии и Армении принципиально не отличается. Несколько лет назад вагон с грузом после пересечения границы с Грузией доходил до Еревана за 3-5 дней. А теперь он прибывает в Ереван в течение суток».ные условия для того, чтобы привлечь как грузоперевозки, так и туристов. В таможенных пунктах Грузии действует принцип одного окна, строго соблюдаются графики обслуживания.

Причем для граждан, грузов и грузовиков всех стран, пересекающих грузинскую границу. В этом плане таможня Армении пока отстает», – признает глава армянского перевозчика.

Наиболее разнообразный ассортимент и высокие объемы демонстрирует торговля РФ с Азербайджаном. Наибольшие доли в структуре российского экспорта приходятся на продовольствие (в основном на зерно), машины, оборудование, транспортные средства, металлоизделия, древесину, целлюлозно-бумажные изделия и химические товары. В ассортименте азербайджанских поставок – овощи, фрукты и продукты их переработки, баранина, шерсть, хлопок, минеральные воды, чай, рудное сырье. Более неожиданно присутствие

в азербайджанских поставках в Россию химикатов, металлургических

полуфабрикатов, готовых металлоизделий и даже некоторых видов добывающего оборудования. Кроме того, после 20-летнего перерыва в 2010 году возобновились поставки в Россию азербайджанского природного газа. Их объем в 2010-м составил 800 млн куб. м. В 2011-2012 годах прогнозируется его рост до 2-2,2 млрд куб. м в год. В рамках договора 1996 года между РФ и Азербайджаном о транзите нефти через Россию в 2010 году было прокачано 2,25 млн тонн «черного золота» – на треть больше, чем в 2009-м. В 2011-2013 годах прогнозируется объем транзита в размере 2,4-2,5 млн тонн в год.

По данным посольства Республики Азербайджан в России, в торговые и инвестиционные связи с Азербайджаном вовлечено свыше пятисот предприятий и организаций России. Развивается и инвестиционное присутствие Азербайджана на Северном Кавказе. Осенью 2010 года Azersun Holding сдала в эксплуатацию крупную чаеразвесочную фабрику в городе Белореченске на юге Краснодарского края (инвестиции составили $2,5 млн). В ближайшие

2-3 года эта компания планирует вложить

до $6 млн в восстановление и развитие здешних чайных плантаций. При участии азербайджанского бизнеса в этом районе строится и один из крупнейших в крае плодоовощекон-сервных заводов. Инвестиции в первую очередь

этого предприятия составят $8 млн. В экономических связях с Азербайджаном участвует

более семидесяти субъектов РФ, но пока лишь пятнадцать из них подписали соглашения о торгово-экономическом и научно-техническом сотрудничестве с азербайджанскими партнерами. Тенденции к экономической интеграции в Закавказье оказываются сильнее политической конъюнктуры. Вице-премьер Грузии Георгий Барамидзе в конце февраля заявил: «Российский бизнес, например телекоммуникационный, торговый или горнодобывающий, работает у нас успешно. Экономические интересы Грузии и России тесно переплетаются». В марте на Южном Кипре впервые состоялись переговоры бизнес-структур Грузии, России, Абхазии и Южной Осетии. По заявлению президента грузинской компании «Казбеги» Гоги Топадзе, речь на встрече, в частности, шла о долговременном проекте «Легальные рамки грузино-абхазских экономических союзов». Стороны полагают, что необходимо восстанавливать деловые отношения и осуществлять новые совместные проекты. Участники переговоров намерены перенять общекипрскую модель межрегиональных связей в рамках спецпрограммы ООН «Экономические взаимоотношения», стимулирующей связи между Республикой Кипр и северной частью острова. Стратегический характер закавказской интеграции подтверждается и российско-грузинским сотрудничеством

в нефтегазовой геологоразведке. В конце мая российская компания «Сканэкс» обнаружила месторождения нефти на черноморском шельфе вблизи грузинского города Поти. Подтвердились оценки, данные Институтом океанологии РАН им. П.П. Ширшова, согласно которым из морских нефтяных залежей вблизи Поти ежедневно происходит выброс нефти объемом не менее одной тонны. Эксперты считают, что в год здесь можно добывать не менее 400 тонн нефти.

Россия. ЮФО > Внешэкономсвязи, политика > midmb.ru, 1 сентября 2011 > № 402373

Сценарий краха

Юбилей распада СССР стал поводом для частых дискуссий о возможном повторении советского сценария в нынешней России. Но насколько обосновано подобное мнение?

Сепаратистский вызов обсуждается в первую очередь в связи с продолжающейся нестабильностью на Северном Кавказе. Ситуацию там даже высшие руководители России определяют как главную внутриполитическую проблему страны. Прошлогодние события на Манежной площади также показали: северокавказская турбулентность не является угрозой исключительно региональной безопасности. Она поднимает вопрос о состоятельности российской нации и единства государства.

Кроме того, Россия, интегрированная в международную экономику, не может быть застрахована от экономических потрясений. В этом плане СССР 80-х и Россия сегодняшнего дня имеют много общего. Нынешняя стабильность во многом базировалась на том же фундаменте, что и брежневский Советский Союз. Неблагоприятная ценовая конъюнктура на нефтяном рынке может привести к тому, что Россия столкнется с банальной нехваткой средств.

Чем это грозит? В случае с дотационными республиками Северного Кавказа — сокращением финансирования, а в случае с обеспеченными Татарстаном и Башкирией — попытками «заимствования» средств и их перераспределения для «общих» интересов. Вкупе с давлением на властные прерогативы этих образований в составе РФ.

Добавим сюда, впрочем, не впадая в крайности конспирологических теорий, и внешнее давление на Россию. В этом плане признание независимости Абхазии и Южной Осетии также следует рассматривать как фактор риска. Этот прецедент в случае продолжения «стабильности» мог бы быть долгое время «спящим». Но при изменении ситуации его можно использовать и как инструмент не в интересах России.

Однако сепаратистские угрозы не ограничиваются только обозначенными выше проблемами. В России существует гораздо большее по сравнению с Европой количество сфер, в которых негосударственное регулирование принципиально невозможно. Сюда можно отнести и протяженные государственные границы, из-за чего необходимо содержать численно более крупные вооруженные силы, полицейские структуры, органы безопасности. И различные по своему социально-экономическому, политико-правовому и социокультурному уровню развития регионы, что требует от государства значительных усилий по их разумной гомогенизации, формированию единства из всего многообразия отдельных частей.

Непринятие в расчет этих «нерыночных сфер» российского государства реформаторами начала 1990-х привело к деградации системы власти и управления страной. Рынок распространился на сферы, в которые он не должен был проникать в принципе (оборона, безопасность).

В 2000-х созданный в стране административно-бюрократический рынок был монополизирован: часть полномочий авторитарных региональных лидеров отняла укрепившаяся центральная власть. Но принципиальная модель не изменилась: неформальные процедуры и политическая целесообразность вместо формально-правовых норм по-прежнему приводят в действие механизмы российской региональной политики.

Таким образом, в 2000-х произошло не фундаментальное усиление государства, а монополизация бюрократических ресурсов в Москве, а также усиление определенных корпораций и групп влияния. В связи с этим возможный всплеск сепаратизма в России будет не похож на сценарий краха СССР.

Нынешним элитам юридическое оформление де-факто сегментированной страны может быть неинтересно. При этом российский триколор над той или иной территорией вовсе не будет означать, что Кремль ею реально управляет. Означают ли 90 с лишним процентов поддержки партии власти в северокавказских республиках, что этот регион является стабильным и предсказуемым? Риторический вопрос.

Предотвратить угрозу распада может «национализация» государства под названием Россия. Однако снова без ответа остается вопрос: «Кто будет заниматься деприватизацией российской власти?» По крайней мере пока в этом не заинтересована правящая бюрократия — единственный реальный политический игрок. А адекватной и ответственной контрэлиты в России за два десятилетия так и не выросло. Сергей Маркедонов, Приглашенный научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований, (CSIS), США, Вашингтон

Винно-водные процедуры

Поставки грузинских вин и боржоми на российский рынок могут возобновиться до конца года

26 августа завершился второй этап переговоров о возврате на российский рынок грузинского вина и минеральной воды. Положительный исход дела выгоден обеим сторонам: Грузии нужен рынок сбыта, Россия рассчитывает на то, что официальные власти перестанут чинить препятствия на процесс присоединения нашей страны к Всемирной торговой организации. Но в условиях отсутствия дипломатических отношений между странами переговоры Роспотребнадзор вынужден вести с оппозицией. Россия может открыть границы для поставок уже к концу 2011 года и впервые выразила готовность вести прямые переговоры с производителями вин.

Главный санитарный врач России Геннадий Онищенко в пятницу встретился с Кахой Кукавой, председателем оппозиционной партии «Свободная Грузия», членом горсовета Тбилиси. Итогом переговоров стало заявление Кукавы о том, что никаких политических препятствий к ввозу грузинских товаров в Россию нет и после прохождения сертификации Роспотребнадзора алкогольная продукция из Грузии будет разрешена к экспорту. По его оценке, к концу 2011 года пойдут первые поставки вина и минеральной воды, а к 2013-му есть основания ожидать возврата половины объема, ввозившегося до конфликта. Геннадий Онищенко в свою очередь подтвердил, что Россия откроет границу для грузинских вин, если они будут соответствовать всем требованиям безопасности и качества. «Если говорить о сроках, то как только к нам придут люди, которые правомочны принимать решения — от своего предприятия или бизнес-сообщества, которым является Ассоциация грузинских виноделов, они встретятся с нашими экспертами, мы выезжаем на место, смотрим предприятия, поставляются образцы продукции, которые регистрируются на российском рынке», — сообщил глава Роспотребнадзора. Он признает, что предметные разговоры имеет смысл вести с теми, кто производит продукцию и занимается ее реализацией. «Нам нужны не политики и депутаты, а производители», — добавил глава надзорного ведомства.

Эмбарго на импорт продукции из Грузии было введено Роспотребнадзором в 2006 году, на официальном уровне это объяснялось ростом объемов фальсификата на российском рынке. Однако трудно было бы отрицать и политическую составляющую такого решения: запрет был введен после очередного обострения грузино-российских отношений. Каха Кукава считает, что возможный отказ от эмбарго станет проявлением доброй политической воли России. Компании-производители, которые якобы уже изъявили желание выйти на российский рынок, Кукава не называет, объясняя это тем, что их владельцы и руководство опасаются политического давления официального Тбилиси. Тем не менее, уверен он, до конца сентября 10–15 фирм подадут заявки на сертификацию и предоставят образцы продукции.

По данным Кукавы, до 2006 года ежегодные продажи грузинского алкоголя составляли около 33 млн дал, причем примерно на 50% продукция была контрафактной. Половину прежнего экспорта производители, по мнению политика, смогут вернуть не раньше чем через год. Вся продукция будет бутилирована и маркирована, но он не уточнил, о какой маркировке идет речь.

Who is мистер Кукава

Каха Кукава — профессиональный юрист и в свои 35 лет является старожилом грузинской политики. В эпоху президентства Эдуарда Шеварднадзе работал в совете юстиции и специальной службе государственной безопасности. В 2004 году стал членом парламента вместе с возглавляемым нынешним президентом Михаилом Саакашвили «Единым национальным движением». Но в 2007 году, когда Саакашвили назначил и выиграл досрочные президентские выборы, Кукава был активным участником протестных митингов и демонстраций. После российско-грузинского вооруженного конфликта 2008 года, где Россия выступила на стороне Южной Осетии, как и другие оппозиционеры, говорил о необходимости улучшения политического климата между двумя странами, подчеркивая, что это является «заказом грузинского общества» и что, по опросам, 80% грузин — за восстановление двусторонних связей. В мае 2010 года Кукава был избран в тбилисский горсовет, став одним из 11 оппозиционеров в 50-местном парламенте столицы Грузии (сакребуло). В ноябре прошлого года он становится лидером «Свободной Грузии».

Аналитики в Тбилиси сходятся во мнении: если Кахе Кукаве удастся внести вклад в прорыв грузинской продукции на российский рынок, это зачтется ему на парламентских выборах 2012 года, добавив политических очков в глазах тех, кто выступает за нормализацию связей с северным соседом.

То, что будет доставляться сразу в бутылках, а не разливаться на российской территории, не скажется на уровне цен для потребителя, если сравнивать с прошлыми годами. Как объяснил «МН» директор отраслевого агентства ЦИФРРА Вадим Дробиз, виноматериал из Грузии никогда и не ввозили.

Сейчас на европейских рынках грузинское вино стоит $10–20 за бутылку. В России, по данным ЦИФРРА, до 2006 года грузинских вин дешевле 130–150 руб. не было. В низком ценовом сегменте — до 100 руб. за бутылку — долю в 75% занимали собственные российские вина, а также продукция Молдавии, Украины и Болгарии. Вадим Дробиз рассказывает, что пик импорта грузинских вин пришелся на 2005 год, когда было ввезено 50 млн бутылок при общем объеме импорта в 60 млн. Сейчас речь идет о 13–14 млн бутылок. Эксперт уверен, что грузинские производители и дистрибьюторы не смогут вернуть былую долю рынка, тем более в столь краткий срок. Однако «нормальное будущее у этого вина есть», и если оно появится на российском рынке, «то в своем ценовом сегменте будет конкурировать с заурядными европейскими винами, с учетом его качества это выигрышная позиция».

Впрочем, в ЦИФРРА подвергают сомнению саму возможность возвращения алкогольной продукции из Грузии на российские прилавки в обозримом будущем. «Пока в Грузии президентом остается Михаил Саакашвили, продукт будет политическим заложником», — говорит Дробиз. Он удивлен, что поставками грузинской сельхозпродукции занимается представитель оппозиционной партии. У Кукавы свой взгляд на это: он считает, что вопрос об экспорте продукции в России может быть решен в одностороннем порядке, без участия грузинских властей. Однако в этой ситуации непонятно, каких производителей представляет Кукава — сами они себя не обнаруживают, а оппозиционер уходит от этого вопроса. В аппарате Кукавы в Тбилиси также говорят, что заинтересованные в прорыве экономической блокады бизнесмены есть. «Называть их не буду, это сделает наш руководитель, но могу сказать, что звонят многие», — сказала «МН» пресс-секретарь «Свободной Грузии» Наталья Церетели.

Решение может быть принято и в одностороннем порядке, считает Каха Бендукидзе, в 2004–2008 годах госминистр Грузии по вопросам экономических и структурных реформ. «Пять лет назад не было никаких внятных документов об эмбарго. Все вино из Грузии не могло быть фальсификатом или плохого качества», — сказал Бендукидзе «Московским новостям». Переговоры российских властей с грузинским оппозиционером он считает очередной попыткой подчеркнуть неприятие официальной грузинской власти.

Однако нельзя не учитывать и того, что грузинским производителям действительно нужен российский потребитель. По словам президента Конгресса национальных объединений России и представителя грузинской диаспоры Владимира Хомерики, для грузинских производителей вина и сельскохозяйственной продукции российский рынок необходим. Несмотря на то что грузинские виноделы повысили качество продукции до европейских стандартов и смогли выйти на эти рынки, экспорт очень мал. Из-за перенасыщенности рынков и того, что в еврозоне потребители не знают грузинских брендов, эта продукция неконкурентоспособна. В то же время Хомерики надеется, что за прошедшие пять лет в России не забыли названий грузинских вин. Михаил Вигнанский, Анна Левинская

Дмитрий Медведев и Эдуард Кокойты обсудили перспективы укрепления двустороннего сотрудничества, ряд международных вопросов, связанных с развитием республики.* * *

Д.МЕДВЕДЕВ: Эдуард Джабеевич, сердечно приветствую Вас в Сочи.

Завтра исполняется три года с момента признания Российской Федерацией в качестве независимого государства Южной Осетии и Абхазии. Я Вас сердечно поздравляю, потому что это было действительно большое событие для югоосетинского народа.

С тех пор прошло уже три года, республика развивается, есть достижения, есть трудности, которые всегда сопровождают развитие. Поэтому давайте поговорим об укреплении двустороннего взаимодействия и международных вопросах, которые связаны с развитием вашего государства.

Э.КОКОЙТЫ: Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

В канун признания государственной независимости, суверенитета Республики Южная Осетия хочу Вам передать чувства благодарности и признательности за те непростые, своевременные, очень ответственные и мужественные решения, которые были приняты Вами. Эти решения были судьбоносны для нашего малочисленного народа. И сегодня мы имеем возможность жить в мире и, безусловно, развивать наше государство.

Хочу отметить, что и наши межгосударственные отношения очень эффективно и динамично развиваются. С момента последней нашей встречи, безусловно, очень многое изменилось.

Сейчас на территории Республики Южная Осетия проходит большая межведомственная гуманитарная акция, которая проводится российскими министерствами и ведомствами под эгидой Федеральной службы безопасности, Пограничной службы Российской Федерации. Буквально вчера была доставлена большая гуманитарная помощь МЧС России.

То есть наши отношения развиваются очень динамично. И в то же время, как бы тяжело ни было, какими бы ни были последствия экономического кризиса, планы по восстановлению и инвестиционному развитию Республики Южная Осетия очень эффективно реализуются.

Д.МЕДВЕДЕВ: Мы тоже на это очень надеемся. Уверен, что все они будут реализованы.

Правительство России на заседании во вторник рассмотрит предложения МИД о сотрудничестве с Южной Осетией в таможенных делах, говорится в материалах к заседанию.

Проектом постановления предусматривается одобрить и представить президенту для внесения на ратификацию в Госдуму соглашение между Россией и Южной Осетией о сотрудничестве и взаимопомощи в таможенных делах, подписанное в Москве 9 декабря прошлого года.

"Соглашение направлено на укрепление сотрудничества в области таможенного дела и борьбы с таможенными правонарушениями, облегчение пассажирского и грузового сообщения между РФ и Республикой Южная Осетия, обеспечение взимания таможенных платежей в полном объеме и соблюдение установленных в соответствии с законодательством сторон запретов и ограничений в отношении товаров, перемещаемых через границу между сторонами", - говорится в релизе.

Соглашение после подписания подлежит ратификации, так как содержит правила, не предусмотренные российским законодательством. В частности, в целях выполнения функций, возложенных на таможенные службы сторон, а также для совершения таможенных операций в отношении товаров соглашением предусмотрено создание по взаимной договоренности на территориях стран специализированных таможенных органов: российского - в Южной Осетии, югоосетинского - в России.

Еще одно подписанное 9 декабря соглашение касается взаимодействия и обмена информацией в сфере обустройства пунктов пропуска через российско-югоосетинскую государственную границу.

Решение об установлении пункта пропуска через российско-югоосетинскую государственную границу Нижний Зарамаг (Российская Федерация) - Рук (Южная Осетия) было принято 18 июня нынешнего года правительствами двух государств.

Руководитель администрации Кремля Сергей Нарышкин обсудил в пятницу с президентом Южной Осетии Эдуардом Кокойты вопросы двустороннего сотрудничества, а также ситуацию в республике перед выборами президента, намеченными на ноябрь Южной Осетии.

"На встрече обсуждались вопросы двустороннего партнерства, в том числе в экономической сфере... Особое внимание было уделено проделанной работе по восстановлению и активному развитию инфраструктуры Южной Осетии", - сообщили в пресс-службе Кремля.

В частности, речь шла о практических шагах руководства республики по обеспечению инвестиционной привлекательности экономики Южной Осетии для российского бизнеса.

В пресс-службе также сообщили, что в ходе переговоров "большое внимание было уделено общественно-политической ситуации в республике накануне предстоящих президентских выборов".

"Право выбора главы государства принадлежит только народу Южной Осетии... Российское руководство уверено в дальнейшем укреплении сотрудничества между нашими странами и будет работать с тем президентом, которого изберет народ Южной Осетии", - сказал Нарышкин

Более 80 человек из 18 стран мира дали свое согласие на участие в выборах президента Абхазии в качестве международных наблюдателей, сообщила РИА новости в пятницу помощник спикера Галина Страничкина.

Досрочные выборы президента Абхазии состоятся 26 августа. На высший пост в государстве претендуют Александр Анкваб, Рауль Хаджимба и Сергей Шамба.

"В Абхазию приедут наблюдатели из России, Южной Осетии, Приднестровья, Венесуэлы, Науру, Франции, Швейцарии, Польши, Венгрии, Австрии, Германии, Италии, Японии, Сан-Марино, Мавритании и других стран. В списке наблюдателей также журналисты различных СМИ России и ряда стран Европы", - уточнила собеседница агентства.

В Абхазии в качестве наблюдателей будут и представители Организации Непредставленных Народов и Наций. В парламенте не исключают, что до 26 августа численность желающих наблюдать за абхазскими выборами значительно увеличится.

Абхазию признают Россия, Никарагуа, Венесуэла, Науру и Вануату. Индира Барциц

Чистая прибыль "Мегафона" по US GAAP во II квартале 2011 года снизилась на 7,2% в годичном исчислении до 11,34 млрд рублей, сообщает пресс-служба компании.

Выручка выросла на 12,1% до 58,5 млрд рублей.

Число активных абонентов по состоянию на 30 июня увеличилось на 7,8% и достигло 58,3 млн человек.

Чистая прибыль в 2010 году выросла на 8,6% до 49,1 млрд рублей. Годовая выручка повысилась на 18,5% и достигла 215 млрд рублей.

В середине июля SMS, адресованные абонентам "Мегафона", были проиндексированы "Яндексом". На всеобщее обозрение попали не только личные сообщения, но и телефонные номера адресатов. Стороны обменялись обвинениями, Союз потребителей подал в суд на "МегаФон", а СКР начал собственное расследование инцидента.

После скандала с утечкой SMS сервис отправки бесплатных сообщений через сайт компании временно приостанавливал свою работу. 1 августа сервис заработал вновь, претерпев небольшие изменения.

"МегаФон" создан в мае 2002 года и работает на всей территории РФ. Дочерние компании "МегаФона" действуют в Таджикистане, Абхазии и Южной Осетии.

Южная Осетия будет предоставлять российским бизнесменам землю в аренду под предприятия сроком на 99 лет. Об этом заявил президент республики Эдуард Кокойты на встрече с участниками международного молодежного форума "Ирыстан-2011", сообщает агентство РЕС.

"События августа 2008 года никогда не забудутся, их не вычеркнуть. Но эти события сплотили народы Южной Осетии и России, они породнили нас", - отметил глава государства.

Кокойты пообещал сделать все возможное, чтобы союз двух стран получился надежным. "Мы покажем, как нужно бороться за ценности, которые отстаивали наши предки. Это будет нелегко, но мы готовы к тому, что нужно бороться за наш союз", - сказал президент.

Он поделился и о первых шагах, которые нужно предпринять в этом направлении. Так, существует проект предоставления земельных участков казачеству с тем, чтобы оно заселяло пустующие территории и развивало там хозяйство и оборону.

Кроме того, Кокойты надеется привлечь дополнительные инвестиции и начать восстановление экономики республики путем сотрудничества с российскими бизнесменами, которым будет предоставляться земля в аренду под предприятия сроком на 99 лет.

"Я впервые говорю об этом на встрече с вами, - отметил президент. - До сих пор я еще не озвучивал эти планы, но не сомневаюсь, что меня поддержат".

На прошлой неделе президент РФ Дмитрий Медведев внес в Госдуму на ратификацию два соглашения об объединенных российских военных базах в Южной Осетии (РЮО) и Абхазии.

Ранее российский лидер сообщал, что ни юридических, ни фактических предпосылок вступления Южной Осетии в Россию не существует. Глава государства отметил, что выступает за переговоры Грузии, Абхазии и Южной Осетии и никогда не будет им препятствовать.

Кипрский сценарий на Кавказе

В день третьей годовщины пятидневной войны 2008 года президент Медведев внес в Государственную думу на ратификацию соглашение об объединенных российских военных базах на территории Абхазии и Южной Осетии. Через три года после горячего августа Москва демонстрирует неуклонную волю не только к сохранению, но и наращиванию своего влияния на Большом Кавказе. Что это может означать для российской политики, ее отношений с соседями и западными партнерами?

Важнейшим последствием пятидневной войны стало не только признание Москвой независимости двух бывших грузинских автономий. Кардинальным образом изменилась роль России в Абхазии и Южной Осетии. До августа 2008 года Россия, основываясь на Дагомысских соглашениях 1992 года по Южной Осетии и Московских соглашениях 1994 года по Абхазии, выступала в роли миротворца и посредника в урегулировании двух конфликтов.

Действия Москвы в этом качестве признавались ООН и ОБСЕ, и мандаты их миссий предполагали содействие российским миротворческим операциям. Эта роль России получила позитивную оценку даже в докладе комиссии Евросоюза по оценке событий 2008 года во главе с швейцарским дипломатом Хайди Тальявини. До 2004 года даже Тбилиси признавал такое положение дел.

Но в 2008 году Россия перестала быть миротворцем. Она стала гарантом безопасности и независимости Абхазии и Южной Осетии, превратившись из посредника в участника конфликта. Можно сказать, что повторился «кипрский сценарий».

По договору о гарантиях 1960 года Турция вместе с Грецией и Великобританией являлась гарантом единства острова и сохранения модели, основанной на принципах этнического представительства. Однако конфликт 1974 года привел к тому, что Анкара поддержала в межэтническом противостоянии своих соплеменников. И сегодня, наряду с так называемыми силами безопасности Турецкой Республики Северного Кипра на этой части расколотого острова дислоцирован 11-й армейский корпус вооруженных сил Турции (это две пехотные дивизии общей численностью около 25 тыс. человек). При этом в Анкаре своих военных до сих пор считают миротворцами.

У военного присутствия России в Абхазии и Южной Осетии есть несколько резонов. Во-первых, символический. Москва показывает, что не собирается пересматривать в сторону уступок свои решения, сделанные три года назад. Во-вторых, соображения безопасности. Ни один регион Евразии не связан так тесно с внутриполитическими проблемами России, как южная часть Кавказа. Кроме того, учитывая непростые отношения между Москвой и Киевом, черноморское побережье Абхазии всегда надежнее иметь, как «запасную гавань». В-третьих, нахождение российских военных на территории двух республик с оспоренным суверенитетом станет дополнительным страховочным механизмом от грузинского вмешательства (равно как и от международного вмешательства в целом).

Говорить о том, что ратификация соглашений о военном присутствии России испортит отношения с Грузией, вряд ли возможно. С точки зрения Тбилиси, все то, что Москва уже сделала, подпадает под определение «оккупация». Только интернационализация мирного урегулирования конфликтов и демилитаризация (понимаемая, как уход российских военных из Абхазиии и Южной Осетии) заставит грузинское руководство изменить свои подходы. Однако описанный выше сценарий представляется сегодня нереалистичным.

У кавказского конфликта помимо российско-грузинского измерения есть еще одно. Это собственно борьба абхазов и осетин за самоопределение. И говорить о том, что наращивание российского военного присутствия ничего не изменит в отношениях между Москвой  с одной стороны и Сухуми и Цхинвали — с другой, было бы как минимум наивно.

В особенности, если речь идет об Абхазии, поскольку в случае с этой республикой стремление к реализации проекта национальной независимости выражено сильнее. А спорных вопросов между Абхазией и РФ за прошедшие три года накопилось немало. В этой связи России придется преодолевать соблазн наращивания политического и экономического давления вслед за военным.

И последнее (по порядку, но не по важности) — отношения Москвы и Запада. Ведь именно «кавказская площадка» три года назад вызвала самый серьезный кризис в отношениях России и западного мира после распада СССР. Позиция Вашингтона по поводу размещения российских баз в Абхазии и в Южной Осетии давно известна. США считают такие действия «оккупационной политикой», что нашло отражение и в тексте недавней резолюции сената по Грузии.

Вашингтон еще в феврале 2009 года предложил Тбилиси свои контрмеры в виде открытия американских баз в Грузии (скорее всего, они разместятся в Поти и Марнеули). Но если такие меры будут приняты, то, как бы парадоксально это ни звучало, они лишь укрепят новый статус-кво. Военный потенциал США не будет использован против РФ, как и наоборот. Присутствие же военных «кулаков» Москвы в Абхазии и Южной Осетии, а Вашингтона в Грузии станет фактором сдерживания всех сторон от «необдуманных действий». Сергей Маркедонов, Приглашенный научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований, (CSIS), США, Вашингтон

Деньги дороже войны

Грузия готова помочь России подготовиться к Олимпиаде в Сочи в обмен на присутствие международных миротворцев в Абхазии и Южной Осетии

Международная группа по предотвращению кризисов (International Crisis Group, международная неправительственная организация экспертов, созданная в 1995 году с целью предотвращения конфликтов) 8 августа 2011 года опубликовала доклад о российско-грузинских отношениях через три года после войны. Он называется «Грузия — Россия: учиться жить по-соседски». Хотя это лишь экспертная рекомендация, некоторые параграфы доклада выглядят неожиданно:  к примеру, предложение грузинской стороны предоставить порты в Поти и Батуми для подготовки Олимпиады в Сочи в 2014 году. Правда, в обмен на допуск международных наблюдателей или даже миротворцев в Гальский район Абхазии.

Грузия рассчитывает на появление в Гальском районе Абхазии и Ахалгорском районе Южной Осетии (приграничные территории, которые до 2008 года частично находились под фактическим контролем Тбилиси. — «МН») не международных наблюдателей, а международных миротворцев. При этом Грузия готова предоставить России право использования морских портов в Поти и Батуми для подготовки Олимпиады в Сочи, но только если в регионе будет создан приемлемый механизм обеспечения безопасности.

Директор Южнокавказского проекта ICG Лоренс Скотт Шитс сказал «МН», что группа «всегда ожидает эффекта от своих докладов. Наша практика исключает создание нереальных или недостижимых рекомендаций». В то же время эксперт напоминает, что Грузия и ее союзники в Европе и Америке по-прежнему считают невыполненным российское обязательство о допуске международных наблюдателей ЕС на всю грузинскую территорию: «Россия сначала признала территориальную целостность Грузии, но потом пояснила, что с ее точки зрения Абхазия и Южная Осетия являются отдельными странами, и поэтому доступ для миссии наблюдателей туда закрыт. Но это нарушение договоренностей с Евросоюзом».

Предложение об использовании портов в Поти и Батуми, по словам собеседника «МН», исходит «от грузинских официальных лиц». Но они связывают этот вопрос, во-первых, с восстановлением железной дороги через Абхазию, что сейчас технически сложно. «Во-вторых, они хотели бы присутствия международных сил (миссии наблюдателей ЕС или других) хотя бы на тех территориях, контролируемых Сухуми и российскими войсками, где около 100% населения было или остается этническими грузинами», — пояснил Шитс.

Таким образом, вопрос портов обусловлен присутствием международных наблюдателей в Гальском районе, а это пока неприемлемо ни для России, ни для Абхазии. «Предложения о миротворцах в Гали и Ахалгори, как и о портах, не имеют практического смысла, — сказал «МН» член совета Московского центра Карнеги, известный эксперт по Кавказу Алексей Малашенко. — С кем Грузия хочет обсуждать присутствие миротворцев в Гальском районе? С абхазскими властями? Это абсурд. Точно так же останутся разговорами и предложения об использовании портов для Олимпиады: стороны слишком по-разному понимают, что означают «гарантии безопасности» в регионе».

30-страничный доклад ICG посвящен разным аспектам постконфликтных взаимоотношений, в том числе военному присутствию России в Абхазии и Южной Осетии. По данным авторов, до войны Россия располагала в обеих республиках примерно 2800 солдатами и офицерами (1000 в Южной Осетии и 1800 в Абхазии), а их присутствие регламентировалось международными мандатами. Двусторонние соглашения, заключенные Москвой с Цхинвали и Сухуми в 2010 году, позволили увеличить российские контингенты. В Абхазии и Южной Осетии Россия получила право обустроить военные базы и пользоваться ими до 2059 года с возможностью автоматического продления соглашений до 2074-го. В Абхазии и Южной Осетии также присутствуют российские пограничники. Общее количество российских военнослужащих на двух территориях, как считают в ICG, от 7 до 9 тыс. человек.

В Абхазии, по данным экспертов ICG, ссылающихся на открытые источники, Россия восстанавливает крупнейшую на Южном Кавказе авиабазу Бомбора под Гудаутой, где разместятся 3000 военнослужащих, обустраивает комплекс ПВО и военно-морскую базу в Очамчире. ICG предполагает, что Россия уже осуществила поставку в Абхазию 41 нового танка Т-90, оборудованного приборами ночного видения, 150 БМП, тяжелой артиллерии, зениток, ракетных установок и даже баллистических ракет «Точка-У». В Абхазии также развернут дивизион противовоздушных комплексов С-300, а в Южной Осетии — системы «Смерч» с максимальным диапазоном действия 90 км — в потенциальной зоне поражения оказываются Тбилиси, а также грузинские военные базы в Сенаки и Гори. Это, с грузинской точки зрения, нарушает как Соглашение об обычных вооруженных силах в Европе, так и соглашение о прекращении огня, которое увенчало пятидневную войну 2008 года.

Что касается Грузии, она, по данным ICG, на 50% урезала свой военный бюджет по сравнению с 2008 годом. Однако Россия утверждает, что сейчас Грузия в военном отношении сильнее, чем до войны.

Общий климат взаимоотношений между Грузией и Россией охарактеризован как «тотальное взаимное недоверие». Женевский переговорный процесс, в котором участвуют Россия, Грузия и представители Абхазии и Южной Осетии, зашел в тупик. Сами переговоры под угрозой окончательного срыва. Контакты России и Грузии осложняются взаимными обвинениями: Грузия обвиняет Россию в осуществлении серии взрывов на грузинской территории, причем в терактах прямо уличаются представители российских спецслужб. Нескольких человек арестовали по обвинению в шпионаже в пользу России. Россия обвиняет Грузию в поддержке террористического подполья на Северном Кавказе.

Северный Кавказ стал важным пунктом повестки послевоенного соседства: Грузия в октябре 2010 года отменила въездные визы для жителей Северного Кавказа, учредила специальный телеканал, чья аудитория преимущественно  жители этого российского региона, и активно принимает участие в обсуждении проблемы геноцида черкесов во время большой Кавказской войны XIX века. Эти северокавказские инициативы не могут не раздражать Москву.

Однако существуют экономические вопросы, по которым две страны, прервавшие дипотношения, остаются в контакте. Наиболее сложным остается грузинский протест против вступления России во Всемирную торговую организацию. Но это не снижает экономического интереса россиян к соседней стране. Прямые иностранные инвестиции в Грузию с 2009 по 2010 год упали на 16%, но российские инвестиции, наоборот, выросли. Российские компании присутствуют в грузинской энергетике, финансовом секторе, химической, горнодобывающей, пищевой промышленности и в секторе телекоммуникаций. В 2010 году объем российских инвестиций составил $51 млн. Это меньше довоенного пика 2007 года ($89 млн), но впятеро больше, чем в первый послевоенный год. Российская энергетическая компания «Интер РАО ЕЭС» владеет в Грузии двумя гидроэлектростанциями, благодаря которым страна является экспортером энергии, в том числе на Северный Кавказ, и планирует до 2016 года построить еще три ГЭС общей стоимостью $193 млн.

ICG рекомендует России и Грузии активнее обсуждать не требующие политических и военных уступок вопросы приграничного, торгово-экономического и транспортного сотрудничества. Рекомендуется также «снизить риторику» взаимных обвинений во взрывах и поддержке террористов и согласиться на независимое расследование всех спорных прецедентов. Международному сообществу при этом рекомендовано «продолжать оказывать давление на Москву, чтобы она вернулась к позициям, на которых находилась до 2008 года, согласилась облегчить возвращение домой всех временно перемещенных лиц и открыла доступ для миссии наблюдателей Евросоюза в Южную Осетию и Абхазию». Иван Сухов