Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Россия. Новые Субъекты РФ > Образование, наука. Армия, полиция. СМИ, ИТ > zavtra.ru, 24 ноября 2022 > № 4222724 Андрей Коробов-Латынцев

О нашей "культуре утверждения"

Достоевский совершенно точно поддержал бы Донбасс и СВО

Андрей Коробов-Латынцев Екатерина Лымаренко

"ЗАВТРА". Андрей Юрьевич, вы из академической среды, не было ли вам поначалу трудно взаимодействовать с людьми военными?

Андрей КОРОБОВ-ЛЫТЫНЦЕВ. Да, всю жизнь я занимался только философией, преподавал в университете... И приехав в 2017 году в Донбасс, понимал, что с этим придётся распрощаться. Но в итоге насовсем расстаться не получилось. Принять участие в военных действиях мне не довелось, мне предложили должность в Донецком высшем общевойсковом командном училище (ДонВОКУ), притом должность военную. Я прошёл аттестацию, и сейчас я офицер Народной Милиции ДНР. Возглавляю научно-исследовательский отдел в ДонВОКУ. Это, конечно, не отменяет и собственно военных обязанностей: наряды, гарнизонные караулы и так далее. Если будет приказ выдвинуться на передовую, я готов и к этому. Притом уже давно.

"ЗАВТРА". Ваш случай феноменальный: философ на войне...

Андрей КОРОБОВ-ЛЫТЫНЦЕВ. Не думаю, что здесь есть что-то феноменальное. Мой случай один из многих. Да и к тому же для философа ведь в действительности война не является чуждой. Даже напротив. Чем занимаются философы? Как раз войной: разбирают конфликты идей. Лично я в военной среде чувствую себя органично и могу сказать, что мои товарищи-сослуживцы не испытывают ко мне отчуждения.

Сюда ехали многие люди из большой России, и я приехал с тем ресурсом, который у меня был, руководствуясь заповедью Леонида Леонова: "Родине нужно опереться на моё плечо". И если плечо не треснет, то, значит, для чего-то ты годен, и миссия у тебя какая-то есть. Конечно, это не боевая работа, не волонтёрство и не журналистика. Но это моя личная история, и от неё тоже есть польза. А как философ я вообще уверен, что сейчас это главное дело, какое только и может быть.

"ЗАВТРА". В России не очень хорошо обстоят дела с медийными персонажами. На культурном фронте можно назвать фигуру Захара Прилепина, а кто ещё? Всё-таки тот же Владимир Соловьёв отвечает за экранный образ, не формирует культурную повестку...

Андрей КОРОБОВ-ЛЫТЫНЦЕВ. Да, это другая механика. Владимир Соловьёв — это своего рода функция государства, которую он взялся выполнять и, надо признать, выполняет хорошо. Он отвечает за пропаганду, но я в слово “пропаганда” не вкладываю негативной коннотации. Пропаганда есть у любого государства, это очевидно. Просто наши либералы, точнее, псевдо-либералы, именно на нашу пропаганду говорят: "фи", а на любую другую пропаганду этого "фи" у них почему-то нет. Давайте будем честны, у любого государства пропаганда есть, и у нашего государства она далеко не самая плохая, она достаточно интеллектуально насыщена в сравнении с другими странами.

Но это к вопросу о пропаганде, а другое дело — персонажи, у которых просили бы автограф на улице. Тот же Арестович дико популярен в украинском обществе. На это работала долгое время украинская пропаганда, работали всевозможные НКО, все эти националистические тусовки... У нас же наблюдается нехватка культурных героев. Захар Прилепин, которого вы назвали, несомненно, является архетипом писателя-воина, но надо учитывать, что у некоторой части общества при одном только упоминании его имени включается режим невменяемой истерики, потому что для них он враг, левый, красный и так далее. Любому, кто претендует на звание культурного героя, надо с этим как-то работать: придётся пройти этот жуткий лабиринт, где на каждом шагу подстерегают новые правые, новые левые, ещё кто-нибудь.

"ЗАВТРА". Ясно, что популярность Арестовича была создана мощной пропагандистской машиной, которую накачивали с точки зрения и ресурсов, и навыков. Что делать с этим?

Андрей КОРОБОВ-ЛЫТЫНЦЕВ. Будь я каким-нибудь большим начальником, я создал бы целый штаб, который занимался бы исследованием и расследованием украинского неонацизма и идеологии украинства в целом. Глупо говорить, будто нет украинской философии. Конечно, если сравнивать с русской, немецкой, китайской философиями, то в таком статусе украинской философии, конечно, нет. Но на службе у украинства есть философы-интеллектуалы, способные работать с идеей. Это враги. А на врага нельзя закрывать глаза.

"ЗАВТРА". А что мы можем предложить украинцам, когда сами живём в той же капиталистической формации, что и они?

Андрей КОРОБОВ-ЛЫТЫНЦЕВ. В экономическом измерении наши системы схожи, допустим. Но надо отдать должное нашим экономистам, что при капитализме они всё-таки сохранили устойчивость экономики, мы на себе не так уж и заметили кризис. Так что тут есть противоречие: с одной стороны, да, это капитализм, но с другой стороны, экономика не рухнула, хотя у врага был на это расчёт.

Теперь что касается борьбы идей. В дореволюционной России была идея мирового православия, православной державы, которая защищает все остальные православные народы, тяготеющие к ней. Помните, у Пушкина: "Славянские ль ручьи сольются в море? Оно ль иссякнет? Вот вопрос". Но это море никогда не иссякало, если применять пушкинскую метафору. После революции 1917 года мы сохранили статус Катехона, удерживающего Третьего Рима. Не будем забывать, что именно во время Великой Отечественной войны Сталин, бывший семинарист, восстановил патриаршество на Руси.

Так или иначе, Советский Союз сохранял статус империи. И теперь, после развала Советского Союза, после этой смуты, семибанкирщины, мы возвращаемся к идее Катехона. В чём смысл? Удерживать мир от того, чтобы он не канул в ад, в абсолютное зло... Смысл русской идеи — спасать мир, противостоять претенденту на мировую гегемонию, который всякий раз приходит с Запада: и Наполеон, которого собирала вся Европа, и Гитлер, которого тоже весь Запад снаряжал. Сегодняшний глобалистский Запад, правда, не имеет такой фигуры, но суть конфликта остаётся той же.

Мы ведём борьбу за выживание. Если враг победит, то нас не просто заставят пить баварское пиво и есть баварские сосиски — нас истребят. И не только физически, но и духовно, что гораздо страшней.

Обращусь к вашим читателям, которые имеют детей. Я сам отец, и обращаюсь к вам, читатели, как отец к отцам: представьте, что вашего сына будет воспитывать кто-то чужой, причём воспитывать в ненависти ко всему тому, что вы любите: к Пушкину, к Достоевскому, к русской степи, к русской церкви, к русскому языку, быту, бытию… Да неужели это не страшнее, чем смерть?

Речь идёт о выживании не только физическом, но и культурном. Нам надо взяться за культурное наследие. У нас и сейчас есть идеи, которые мы можем поднять на знамя и высказать.

"ЗАВТРА". На чём могут базироваться наши идеи?

Андрей КОРОБОВ-ЛЫТЫНЦЕВ. На противодействии "культуре отмены". Коллективный глобалистский Запад отрицает такую ценность как семья, а мы утверждаем. Коллективный Запад отрицает веру в Бога как ценность, а мы, в противовес им, утверждаем. И так далее.

Есть, видимо, какой-то элемент в русской идее, который может быть нами использован даже без чёткого прописывания её самой. Прежде всего, это элемент всеприятия или всеотзывчивости. Они отменяют Данте или Шекспира, а мы говорим — это наши люди. Потому что мы за людей, за человека вообще, а Запад против человека.

И этот пафос всеотзывчивости, всеобъемлемости может сейчас сработать как противовес "культуре отмены". В то время как Запад кромсает себя, отрезает от себя целый культурный пласт, мы выступаем с диаметрально противоположной позицией. Как мы можем отменить Данте? А они могут: "Ах, он не политкорректен, у него извращенцы в аду ".

Наша идея, которую мы сами до конца не можем выговорить, обращена к тем на Западе, кто не отрицает традиционные ценности. Мы говорим: посмотрите на нас, приглядитесь, и, может, тогда у нас получится выстроить совместное существование? Как сказал недавно на Валдае наш Президент: строить симфонию человеческой цивилизации…

"ЗАВТРА". Но, к сожалению, значительная часть нашей творческой элиты ориентирована на западный глобалистский мейнстрим...

Андрей КОРОБОВ-ЛЫТЫНЦЕВ. Да, это результат поражения в холодной войне. Наш социалистический лагерь пал, а историю пишут победители. Они же создали нам элиту. Элиту, которая не готова к какой-либо другой реальности, кроме той, которую им дали в учебниках их господа.

"ЗАВТРА". А как реагировали на начало СВО ваши коллеги-философы?

Андрей КОРОБОВ-ЛЫТЫНЦЕВ. Платон говорил, что в обстоятельствах войны философу принадлежат особые слова и особые дела. Философ в военное время ни за что не оставит свой полис: мы видим это на примере Сократа, который философствовал в Афинах и бился за Афины.

Но если мы посмотрим на современную отечественную философию, картина будет печальной. Многие философы у нас не только не решились на особые слова и дела, но как страусы спрятали голову в свои академические пещеры и боятся рот открыть. Бывает ещё хуже: некоторые повторяют заклинания ("Нет войне" и т.д.), которые с философской точки зрения иначе как бредом и галлюцинацией не назовёшь.

Мне обидно именно с профессиональной точки зрения: где мои коллеги-философы? Сейчас они могли бы начать серьёзнейшую работу по интерпретации происходящего. Мы с товарищами пробуем это исправлять, собираем философский собор "Великое русское исправление имён", делая акцент на СВО.

Сегодня есть большой запрос на то, чтобы понять, что происходит. Официальной пропаганды недостаточно, чтобы осмыслить такое эпохальное событие, как СВО. Нужна серьёзная философская работа.

"ЗАВТРА". Недавно у себя в телеграм-канале вы написали, что Достоевский сейчас активно бы вёл свои “Дневники писателя”. Вы давно занимаетесь Достоевским. По какую сторону баррикад он был бы сейчас?

Андрей КОРОБОВ-ЛЫТЫНЦЕВ. В 1876 году Достоевский пишет главу в “Дневнике писателя”, которая называется “Разговор с парадоксалистом”, по поводу слухов об очередной Русско-турецкой войне (в это время уже шло восстание на Балканах). Отчасти настроение того года напоминало нашу февральскую атмосферу, когда все понимали, что вот-вот что-то начнётся. По большому счёту Достоевский здесь повторяет мысль Гераклита о том, что война (полемос) — это отец всех вещей. Писатель последовательно развивает идею о том, что война — это отец братства, мужества, мысли, науки, экономики. Любой великий эпос так или иначе о войне, потому что здесь человек проявляет свои предельные возможности: подвиг, жертвенность. Проявить их возможно только при столкновении со смертью.

Достоевский совершенно бы точно поддержал Донбасс и СВО. Кто читал Достоевского, тот сам был готов к этой нашей войне.

Беседовал Екатерина Лымаренко

Россия. Новые Субъекты РФ > Образование, наука. Армия, полиция. СМИ, ИТ > zavtra.ru, 24 ноября 2022 > № 4222724 Андрей Коробов-Латынцев

Россия. ДФО > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 24 ноября 2022 > № 4220060

Надежный тыл

Более 20 миллионов рублей на нужды мобилизованных собрали в Хабаровском крае

Валентин Соловьев

На территории Хабаровского края развернута масштабная кампания в поддержку участников специальной военной операции и их семей.

Общими усилиями

В ходе благотворительного сбора, координатором которого выступило краевое министерство экономического развития, жители и предприятия региона пожертвовали свыше 20 миллионов рублей. На эти средства закупают бытовую и специализированную технику для войсковых частей, а также все, что необходимо военнослужащим.

- В течение месяца в кампании приняли участие 86 предприятий реального сектора экономики, - отметила заместитель министра экономического развития края Маргарита Бастрикина. - На предложение помочь откликнулись и органы власти, и организации, и представители малого бизнеса. Наиболее весомый вклад внесли предприятия горнодобывающей, лесной и рыбной промышленности. Выражаем искреннюю благодарность всем, кто не остался в стороне.

Часть помощи военным уже поступила. В расположения доставлены одежда, обувь, лекарства, гигиенические принадлежности, продукты питания. Однако наибольший объем средств направлен на закупку оборудования для обустройства быта. Это электрические генераторы, бензопилы, тепловые пушки, газовые плиты, топоры, лопаты и многое другое. Одна из компаний передала в дар автомобиль.

- Мы оказываем всестороннюю поддержку войскам. Закуплены и поставлены в зону соприкосновения уже сотни единиц квадрокоптеров и дополнительного оборудования, - сказал губернатор Хабаровского края Михаил Дегтярев. - Полностью обеспечиваем тех, кто призван в рамках частичной мобилизации, теплыми спальными мешками. Из жителей края сформирован именной батальон "Генерал Корф", который также снабжается всем необходимым.

Резервы есть

Призванным с территории Хабаровского края в рамках частичной мобилизации оказывается непосредственная финансовая помощь от правительства региона. В ноябре начались единовременные выплаты военнослужащим в размере 150 тысяч рублей. Средства переводят по спискам военного комиссариата, которые поступают в министерство социальной защиты края.

- Как только получаем данные, выплаты оперативно направляются мобилизованным. Все требуемые суммы предусмотрены в резервном фонде Хабаровского края, - сообщил глава минсоцзащиты региона Александр Дорофеев.

Во всех районах продолжают работать центры поддержки семей военнослужащих. С 4 октября родственники тех, кто отправился в зону СВО, могут получить любой вид помощи - от решения бытовых вопросов до консультации юриста или психолога.

Есть меры поддержки и для детей военнослужащих и сотрудников ОВД, принимающих участие в специальной военной операции. К примеру, единовременная денежная выплата в размере 50 тысяч рублей поступающим в высшие учебные заведения в возрасте до 23 лет. В отдельных муниципальных районах края родители освобождены от платы за детей в дошкольных образовательных учреждениях, организовано бесплатное горячее питание учащихся.

Первоочередные задачи

Адресную поддержку мобилизованным и их семьям активно оказывают общественные организации. В Хабаровском крае действуют 104 пункта сбора гуманитарной помощи волонтерского движения #МыВместе. Принимаются вещи для первоочередных нужд: подушки, бритвенные наборы, сапоги, зубные щетки, паста, шампунь, гель для душа, влажные салфетки, несессеры и многое другое. Волонтеры готовы позаботиться и о домашнем питомце мобилизованного на время его службы.

- Сегодня мы помогаем беженцам, мобилизованным гражданам, военнослужащим и добровольцам, которые обеспечивают безопасность нашей страны в ходе СВО. Пишем письма солдатам, проводим добрые уроки и лекции, собираем гуманитарные грузы, - рассказала пресс-секретарь регионального штаба всероссийской акции #МыВместе Наталия Борисенко.

Специальный сайт для пожертвований запустил и Общероссийский народный фронт. На электронном ресурсе отображаются заявки и контакты людей, ответственных за сбор на конкретные цели: для обслуживания техники, покупку теплых вещей и другие задачи.

Деловой подход

Не остаются в стороне от помощи военнослужащим и хабаровские предприниматели. Так, шесть тысяч комплектов термобелья для участников СВО изготовит хабаровская швейная компания "АИР".

- Это большой объем, который будет разделен на два наших производственных цеха - в Хабаровске и Биробиджане. Сроки ограничены, но мы спокойно в них укладываемся и даже планируем закончить немного раньше, - сообщила директор компании Ольга Аюханова.

Ранее на фабрике за короткий срок отшили 9,5 тысячи спальных мешков для мобилизованных.

Существенный вклад в медицинское обеспечение военнослужащих вносит хабаровский завод "Дальхимфарм" - единственный крупный производитель лекарственных средств на Дальнем Востоке. В линейке компании свыше 170 наименований продукции, в том числе препараты, входящие в состав тактических аптечек.

Ранее Михаил Дегтярев поручил и.о. министра промышленности и торговли края Евгению Романову проработать создание армейских медицинских наборов первой помощи с учетом возможностей региона.

- Один из местных предпринимателей готов шить такие аптечки в виде поясных и нашейных чехлов и комплектовать их всем необходимым, - пояснил Михаил Дегтярев. - Сюда обязательно будут входить лекарства, выпускаемые "Дальхимфармом".

- Везде на полигонах, где мы были, интересовались составом аптечки, смотрели, как идет работа по обучению навыкам практической медицины, - отметил в ходе визита в регион вице-премьер - полпред президента РФ в ДФО Юрий Трутнев. - Наши бойцы должны быть укомплектованы современными медикаментами и уметь оказывать первую медицинскую помощь. Поэтому нужно понять, как и чем Хабаровский край может помочь мобилизованным и в других регионах Дальнего Востока.

Россия. ДФО > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 24 ноября 2022 > № 4220060

Иран. Греция. США > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > lgz.ru, 23 ноября 2022 > № 4285288 Вероника Крашенинникова

Против лома – чем?

Крашенинникова Вероника

Россия не единственная страна, которая противостоит американскому стремлению к гегемонии и военному напору. Прошлая неделя принесла два примера, как делают это другие – Иран и Греция. Причём делают с разных, почти противоположных политических позиций.

В Иране два с лишним месяца длятся массовые протесты против клерикального режима, захлестнувшие страну после смерти 22-летней Махсы Амини от побоев в «полиции нравов». Протесты раскинулись широко, девушки сбрасывают хиджабы, парни сбивают чалмы у клириков. 18 ноября протестующие подожгли дом-музей основателя Исламской Республики аятоллы Хомейни – это покушение на самое святое.

Власть отвечает жёстко. За первый месяц протестов, по непроверенным данным (подтверждений от Тегерана ждать сложно), по меньшей мере 200 протестующих были убиты. Согласно правозащитной организации Iran Human Rights (располагается в норвежском Осло, иранских данных опять же не найти) число арестованных превысило 14 тысяч.

Исламская революция в 1979-м свергла американскую марионетку шаха Пехлеви. При нём лютовала кровавая служба безопасности SAVAK, которая уничтожала все попытки сопротивления на корню. Только в подполье при мечетях накапливались силы – потому революция оказалась исламской.

В последние десятилетия молодёжь всё меньше хотела жить по строгим религиозным нормам. За сорок с лишним лет исламский режим мог постепенно раскручивать гайки клерикализма и «традиционализма», не подходящие для XXI века. Но из-за давления и санкций Запада был вынужден закрываться: цугцванг, когда оба выхода из ситуации плохи. Противники тем временем пользуются внутренними противоречиями.

С другой стороны, в Греции 17 ноября отмечали годовщину студенческого восстания 1973 года против хунты «чёрных полковников», которую ЦРУ поставило во власть шестью годами ранее. Студенты выступили против фашизма и империализма, под лозунгом «Хлеб – образование – свобода – национальная независимость». В поддержку вышли более 150 000 афинян. Хунта направила для подавления армию с танками. В историю вошёл жуткий эпизод: танк сбивает железные университетские ворота, на которые взобрались студенты. Итог разгрома: 40 погибших, около 2 000 раненых, тысячи арестованных, многие подвергнуты пыткам. После этого и других преступлений хунта продержалась меньше года.

В обоих случаях страны борются против американского вмешательства. В Иране борьба шла и идёт с позиций клерикального режима и «традиционализма» и сминает по ходу современные прогрессивные силы, поддержка которых очень бы потребовалась в борьбе против империализма Запада. В Греции борьба с вмешательством США и НАТО, и тогда, и сегодня, ведётся с левых позиций, от коммунистов до социал-демократов. За такие принципиальные и неистребимые устремления к свободе и демократии, которую греки и подарили миру, народу Греции раз за разом насаждают проамериканское правительство.

Третий пример, в котором правительство и народ на одной стороне, – Куба. У Гаваны самая длинная история противостояния с США, с конца 1950-х, и это при очень ограниченных ресурсах острова. Вчера в Москве президент Кубы Мигель Диас-Канель, который прибыл с официальным визитом, открыл памятник Фиделю Кастро, герою Кубы, да и всего социалистического мира.

Как бороться с империализмом Запада с позиций прогресса, а не феодализма, кубинцы знают. И на сегодня их опыт самый продолжительный.

Иран. Греция. США > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > lgz.ru, 23 ноября 2022 > № 4285288 Вероника Крашенинникова

Россия > Внешэкономсвязи, политика > portal-kultura.ru, 10 ноября 2022 > № 4217235

Не изнемочь под тяжестью креста: судьба патриарха Алексия I

Евгений АЛЕКСАНДРОВ

Миссию предстоятеля Русской церкви Алексий I (Симанский) исполнял дольше всех в отечественной истории — больше четверти века. А до того 32 года занимал епископские кафедры. Являясь потомком великого князя Московского Ивана III в 13-м колене, он представлял династию, которая начиналась с витязей и воевод, защищавших древний Псков. В дальнем родстве с ними состояли Пушкин и Лермонтов, первый русский актер Федор Волков. Один из предков патриарха Александр Симанский являлся доверенным лицом Суворова, когда тот в 1792 году укреплял рубежи на границе со Швецией. Сей старинный боярский род прославили политики, воины, дипломаты, чиновники, помещики и, конечно, священнослужители.

Как говорил Корней Чуковский, в России нужно жить долго. Святейший прожил 92 года, став свидетелем всех главных катаклизмов, обрушившихся на нашу страну в ХХ веке, — от событий 1905 года до хрущевской «качки».

ПУТЬ К СВЯТОЙ ОБИТЕЛИ

По рождении его нарекли в честь Сергия Радонежского. Судьба прославленного инока, создавшего в лесной глуши монастырь во имя Святой Троицы, волновала будущего патриарха с детских лет. Его отец, помощник московского генерал-губернатора, был заметной фигурой при дворе Александра III, служил в канцелярии обер-прокурора Священного синода. Этот тесно связанный с Церковью вельможа не хотел видеть любимого сына монахом, поэтому путь Сергея Симанского к иноческим обителям был довольно извилист.

В отроческие годы он учился в лицее цесаревича Николая. Родители надеялись, что сына ждет государственное поприще, однако любимым предметом для него стал Закон Божий, который преподавал духовник юноши, магистр богословия отец Иоанн Соловьев. Именно ему Сергей впервые рассказал о желании принять постриг и поступить в духовную академию. И все-таки по настоянию отца пошел на юридический факультет Московского университета и окончил его с дипломом правоведа.

Затем довелось отслужить в армии. Вольноопределяющийся 7-го гренадерского Самогитского полка Сергей Симанский скоро стал старшим унтер-офицером, а в отставку вышел в чине прапорщика, и все это успел к 23 годам. Ну а после сбылась-таки давняя мечта: поступил в Московскую духовную академию и через пару лет постригся в монахи с именем Алексий.

НАДЕЖДА НА МИЛОСТЬ БОЖИЮ

По воспитанию, манерам, взглядам свежеиспеченный инок оставался аристократом. Святой церкви пригодилась его блестящая образованность, включавшая в себя отменное знание греческого и латыни, французского и английского языков, а также то, что его русская речь служила примером интонационной точности.

Несколько лет будущий патриарх возглавлял Тульскую семинарию, входил в Союз русского народа, в годы Первой русской революции защищал в проповедях монархию. В 1913-м он стал епископом Тихвинским, и с тех пор его деятельность была много лет связана с Петербургом и окрестностями. В основанный еще Иваном Грозным Богородичный монастырь, где этот архиерей нередко служил, тянулись тысячи паломников, чтобы помолиться пред чудотворной иконой Тихвинской Божией Матери.

ЧТО ЛЕНИН, ЧТО КЕРЕНСКИЙ — ВСЕ ОДНО

Ни февральский, ни тем более октябрьский переворот 1917 года владыка не принял, а своему духовнику об этом написал: «Да и по правде сказать, не все ли равно — Ленин или Керенский? Первый открыто объявляет себя захватчиком и врагом всего доброго, а второй — такой же авантюрист, но под внешней формой государственного деятеля... Есть, конечно, надежда на милость Божию к русскому народу, но достоин ли он, мы все этой милости, раз на нас лежит великое преступление — свержение единственно законной, Богом поставленной власти».

Однако подобные слова употреблял только в личной переписке и частных разговорах, активного вмешательства в политику избегал, словно чувствовал, что предназначен для чего-то более важного, нежели участь политического борца или арестанта. Впрочем, случались в его жизни и допросы, и аресты, к счастью, на его судьбе почти не отразившиеся.

Огромную опасность для Церкви представляли тогда обновленцы, пытавшиеся подменить своими новациями тысячелетнее православие. Какое-то время их поддерживало государство, и тогда обновленческих приходов в стране насчитывалось едва ли не столько же, сколько традиционных. Еще год-другой, и могла «прерваться связь времен»... Но этого не случилось. Власть опомнилась и от былых союзников отвернулась.

Архиепископ (а затем митрополит) Алексий был одним из наиболее последовательных борцов с явлением, представлявшим собой, по сути, предательство веры предков. «Обновленчество как таковое по существу не ересь и даже не раскол, как мы понимаем этот термин во всем его объеме. Оно не более как рабское следование путем ветхозаветного Хама и новозаветного Иуды», — утверждал владыка. Обновленцы, которых простодушная паства принимала за обыкновенных батюшек, наносили христианскому сообществу даже больший урон, нежели политические гонители и явные идейные противники.

БЛОКАДНЫЙ МИТРОПОЛИТ

С 1933 года митрополит Алексий управлял двумя епархиями — Ленинградской и Новгородской.

В великом городе на Неве он провел почти все дни блокады и лишь дважды ненадолго вылетал в Москву. В то время в Ленинграде было пять действовавших храмов: Никольский Морской, Князь-Владимирский и Преображенский соборы и две кладбищенские церкви. В блокадные дни они не пустовали, хотя люди едва держались на ногах от голода. Владыка проповедовал: «Война — священное дело для тех, кто предпринимает ее из необходимости, в защиту правды. За Родину свою они идут вслед мучеников к нетленному и вечному венцу».

«Для верующих он был отцом и утешителем... Неверующие глубоко уважали мужественного митрополита, не пожелавшего эвакуироваться из города и оставить своих духовных чад, находившихся в смертельной опасности», — вспоминал позже очевидец. Почти каждый день в храме или в церковном дворике архипастырь подбирал осколки вражеских снарядов. Один из таких «предметов» потом использовал до конца своих дней в качестве пресс-папье. Прихожане ленинградских храмов по призыву митрополита Алексия собрали более 13 миллионов рублей в помощь раненым и инвалидам блокадного города. Владыка получил в те годы пока еще непривычные для духовенства медали «За оборону Ленинграда» и «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны». Позже его удостоят высоких орденов, однако награды блокадного периода русский иерарх всегда считал самыми ценными, выстраданными совместно с паствой, со всем народом.

4 сентября 1943-го, выбравшись из осажденного города, он (вместе с митрополитами Сергием и Николаем) присутствовал на беседе в Кремле с Иосифом Сталиным. О той встрече ходит немало легенд, однако доподлинно ясно одно: менялось государственное отношение к Церкви. Ленинградский владыка участвовал в Архиерейском соборе 1943 года, на котором митрополит Сергий (Страгородский) был избран патриархом. Менее чем через год святейший ушел из жизни, и уже с 15 мая 1944-го митрополит Алексий взвалил на себя тяжелый крест, став местоблюстителем патриаршего престола. Ореол блокадного подвига вызывал всеобщее уважение, даже преклонение, хотя его святейшество никогда не вспоминал публично о своих ленинградских днях.

ПРЕДСТОЯТЕЛЬ РПЦ

Патриархом его избрали на первом за многие годы Поместном соборе, незадолго до Победы, 2 февраля 1945 года. На церемонии интронизации митрополит Киевский Иоанн сказал: «Быть кормчим Русской Церкви в переживаемое нами время, в период великих мировых событий, — это подвиг исключительного значения. На твои рамена возлагается величайшее бремя». Избранному патриарху предстояло сберечь веру, сохранить древнюю традицию. В одном из писем патриарха была вкратце изложена суть его служения: «Надо только просить у Господа до конца остаться Ему верным и не изнемочь под тяжестью креста». Вскоре власть как бы сделала подарок новому главе Русской церкви: отныне советские органы не запрещали колокольный звон.

В некотором смысле владыка Алексий являлся первым «советским патриархом», хотя по духу и убеждениям оставался человеком «из бывших». Один из предшественников не поладил с советской властью, второй носил высший сан совсем недолго, о третьем же вся страна знала: он — полноправный глава РПЦ. И это был еще один фактор, позволивший Церкви выжить в ХХ веке.

В 1946 году Свято-Троицкая Сергиева лавра снова стала монастырем. Патриарх воспринял это как добрый знак свыше, поскольку Сергий Радонежский был для него не просто святым — путеводной звездой. В дальнейшем его святейшество не сомневался: вопреки всяческим невзгодам, испытаниям, Церковь выстоит. В лавре (и еще дюжине городов) открылись духовные семинарии, после долгого перерыва в стране была издана Библия, появились вновь напечатанные богослужебные книги, пусть и выходили мизерными тиражами. Храмов не хватало. Среди верующих тогда было особенно много стариков, и им приходилось выстаивать огромные очереди, чтобы посетить ту или иную праздничную службу. На утреню порой добирались через всю Москву.

Оставшаяся на обочине общественного внимания Церковь по-прежнему считалась чуждой новому времени, и все-таки власть постепенно смирилась с тем, что в стране сохранилась православная паства. Когда Хрущев обещал показать «последнего попа» народу накануне пришествия коммунизма, даже убежденные атеисты отнеслись к этому скептически. Благодаря сдержанной, но твердой позиции патриарха изменилось многое.

ЦЕРКОВНЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН

В доносах о нем сообщали, что он, несмотря на светский лоск, «тайно влюблен в благочестие XVI века». Святейший владыка действительно глубоко понимал суть русской веры дораскольного периода, хорошо знал литературные памятники, однако его мировоззрение во многом сформировалось благодаря образцам золотого века отечественной культуры, спорам святителей и писателей той эпохи. Ее стиль был присущ ему в беседах и проповедях, ощутим в литературном наследии патриарха. Светочами русской культуры он считал Пушкина и митрополита Филарета, представлявших для него ту Россию, которую знал и любил, за которую истово молился.

Англиканский епископ Лористон Скейф называл его «одним из последних церковных джентльменов». Считается, что Алексий I не был сторонником активных внеш­них связей Церкви, однако до него ни один из наших патриархов так много не путешествовал. Первым из предстоятелей РПЦ он совершил паломническую поездку по святым местам. В то же время в международных делах (как и в любых других) не рубил с плеча и отнюдь не стремился к тому, чтобы Русская православная церковь превратилась в отдел советского МИДа.

Как просветитель, считал своим долгом сохранение древних обычаев — без реформ и резких поворотов, ибо только так и можно было сберечь традицию, идущую от времен святой княгини Ольги. Поклонником советской власти не стал, хотя видел и ее сильные стороны, например, с удовольствием смотрел по телевизору некоторые отечественные фильмы, спектакли, восхищался игрой актеров. С уважением относился к военной мощи, которую накапливала страна.

Степенный, неторопливый, никогда не ввязывавшийся в публичные споры патриарх словно излучал мудрость минувших веков. Мирская суета ему претила. Он сосредоточил силы на главном. Поколение воспитанных в эпоху Алексия I священников по сей день отличают высокая образованность, эрудиция, такт — эти качества батюшек способствовали возвращению в храмы интеллигенции.

ЯСНЫЙ БЛЕСК ГЛАЗ

Его мало кто по-настоящему понимал. Для многих святейший оставался человеком из прошлого, просто избегавшим острых конфликтов с современностью. Даже некоторые архиереи считали его слишком «светским» (он-де взирал на мир с высоты своего аристократического бытия).

Один из тех, кто был к нему по-настоящему близок, возглавлял в последние годы служения предстоятеля Издательский отдел патриархии. Молодой митрополит Питирим (в миру Константин Нечаев), родственная душа, еще один глубоко знавший не только церковную, но и светскую культуру архипастырь, со временем стал, как и его наставник, настоящим дипломатом, мудрецом. Много позже он вспоминал: «Надо сказать, что настоящий русский юмор тонок, мягок и весьма саркастичен... Однажды показывает он мне телеграмму от одного архиерея: «Поздравляю Ваше Святейшество Первым мая». Когда я прочитал текст телеграммы, он прокомментировал: «Какая сволочь!» Действительно, репутация у этого архиерея была весьма дурная. Он считался предателем Церкви, идущим на поводу у властей... Но через месяц подзывает меня Патриарх и говорит: «Костя, отправьте телеграмму». Подает деньги и текст. Телеграмма адресована тому самому архиерею: «Поздравляю Ваше Высокопреосвященство первым июня».

Митрополит Питирим нашел на редкость точные слова, чтобы охарактеризовать святейшего: «Патриарх был удивительным человеком. До последних дней он сохранял ясный блеск глаз и твердость почерка. В богослужении — да и в жизни — он был неподражаем; повторять его было невозможно».

ПОСЛЕДНИЕ МОЛИТВЫ

Спокойной старости патриарх не знал. Ему пришлось изведать всю полноту невзгод хрущевских гонений на Церковь. Однако ирония его не оставляла. Иногда рассуждал вслух: «Когда обещан коммунизм? Через двадцать или пятнадцать лет? Интересно, чем мы будем заниматься, если доживем». До обещанного не дожил. И тем не менее, несмотря на болезнь ног, которая мучила его десятилетиями, успел не только застать брежневские послабления, но и добиться их собственным авторитетом, своей молитвой.

Обителью последних лет его земной жизни было Переделкино. Там на 93-м году он преставился, оставив завещание: «Паству, вверенную мне Господом в этой жизни, — знаемых и незнаемых рабов Божиих — да хранит Господь в мире и благополучии. Верую, что духовное общение наше не прекратится, а по общей нашей молитве усилится и по отшествии моем в вечность».

Жаль, что ныне мы редко вспоминаем отмеченного такими качествами патриарха. Пора бы вспомнить о нем и многому у него поучиться.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > portal-kultura.ru, 10 ноября 2022 > № 4217235

Россия. ДФО > Армия, полиция. Образование, наука > redstar.ru, 7 ноября 2022 > № 4207503 Олег Журавлев

Дорога в океан для них начинается у Амурского залива

Тихоокеанское высшее военно-морское училище имени С.О. Макарова 8 ноября отмечает 85-ю годовщину со дня своего создания.

Владивосток отделяет от Москвы 9288 км по железной дороге. Именно здесь заканчивается Транссибирская магистраль, о чём напоминает табличка на одном из зданий напротив вокзала со словами Владимира Ленина: «Владивосток далеко, но ведь это город-то нашенский». Ещё одна отличительная черта этого морского города – три десятка сопок, на которых располагаются жилмассивы. На склонах одной из них, получившей название Сапёрной, у Амурского залива находится самое восточное высшее учебное заведение Минобороны России и единственное военно-морское училище за Уралом. В 1954-м, в год 50-летия со дня гибели адмирала Степана Осиповича Макарова, оно было названо его именем. Но свою историю прославленный вуз начал 17 годами ранее – в 1937-м. Накануне 85-летия со дня образования на вопросы нашего корреспондента ответил начальник Тихоокеанского высшего военно-морского училища имени С.О. Макарова контр-адмирал Олег Журавлёв.

– Олег Владимирович, расскажите о том, как создавалось учебное заведение. Каким было его становление?

– 1930-е годы – период активного развития ещё молодого советского Военно-Морского Флота. На тот момент единственное существовавшее Военно-морское училище имени М.В. Фрунзе уже не могло в полной мере обеспечивать кадрами растущие потребности флота. Поэтому в сентябре 1936 года было принято Постановление Совета Труда и Обороны «О строительстве Военно-морской академии, военно-морских училищ и авиационных школ». 18 октября 1937 года по Тихоокеанскому флоту был издан приказ о завершении формирования 3-го Военно-морского училища РККА во Владивостоке. Занятия начались в феврале 1938-го на территории железнодорожного батальона на Сапёрной сопке. Первыми курсантами стали первокурсники ВМУ имени М.В. Фрунзе, направленные из Ленинграда во Владивосток. Начальником училища был назначен полковой комиссар Александр Дмитриевич Баруздин. 5 мая 1939 года учебное заведение получило новое название: Тихоокеанское военно-морское училище, а ещё через год, 5 мая 1940-го, стало высшим, и это наименование – Тихоокеанское высшее военно-морское училище (ТОВВМУ) – оно носит и ныне.

В те годы в училище издавалась газета «Вымпел», и по сохранившемуся архиву благодаря кропотливой работе кафедры военно-политической работы в войсках (силах), возглавляемой кандидатом педагогических наук, доцентом Ларисой Николаевной Толстовой, мы можем узнать о том, как и чему здесь учились курсанты. Зачитаю отрывок из публикации «Первые питомцы училища» от 7 ноября 1940 года. Это воспоминания тех, кому вскоре было суждено стать первыми выпускниками: «Все курсанты едут на Дальний Восток с искренним желанием подготовить из себя высококвалифицированных командиров молодого, растущего, но грозного Тихоокеанского флота… Неприветливо нас встретила «Сапёрная горка», – серая, без снега и с сильным ветром. Училище ещё только начало строиться. Классные помещения были ещё сырыми и в большинстве своём служили спальней для курсантов. Командный состав поселился в нетопленных общежитиях и спал по форме… 31 января 1938 года на торжественном митинге командующий Тихоокеанским флотом Николай Герасимович Кузнецов сказал: «Отныне считаю военно-морское училище открытым», а затем произнёс зажигательную речь, которая произвела глубокое впечатление на курсантов и командиров».

Замечу, что эту публикацию предваряет высказывание Николая Герасимовича Кузнецова: «Мы должны иметь сильный морской флот, который должен служить нам опорой нашей мирной политики». Эти слова были актуальны и 85 лет назад, и в наши дни. Именно в этом заключается главная задача училища – готовить настоящих профессионалов, потому что военно-морская служба требует от офицера отличной выучки, умения быстро и безошибочно оценить сложившуюся на море обстановку и своевременно привести корабль в полную боевую готовность и выполнить задачи по предназначению. Всё это должен уметь каждый офицер корабля, который вдобавок несёт ответственность за своих подчинённых. Этому и учат в ТОВВМУ на протяжении 85 лет.

– Годы Великой Отечественной войны – особая страница в летописи Тихоокеанского высшего военно-морского училища. Как функционировало училище в тот период?

– В те грозные годы суровых испытаний учебное заведение выполняло важнейшую роль в подготовке кадров для Военно-Морского Флота, поскольку не оказалось в зоне боевых действий. Первый выпуск офицеров во Владивостоке был произведён на третий день после начала войны – 24 июня 1941 года. Молодые лейтенанты убыли на воюющие флоты и фронты. Но первыми встретили войну курсанты, которые в июне 1941-го находились на стажировке на кораблях Балтийского флота. Они стали участниками героической обороны Лиепаи, Таллина, Ленинграда.

В ноябре 1941-го состоялся второй (досрочный) выпуск лейтенантов, а также два выпуска курсантов-добровольцев, отправившихся защищать нашу Родину старшинами в морские стрелковые бригады.

Впоследствии в годы войны училищем были осуществлены ещё три выпуска офицеров. 933 офицера и 194 старшины участвовали в боевых действиях в период Великой Оте-

чественной и Советско-японской войн. Многие выпускники отличились в боях с немецко-фашистскими захватчиками в боевых походах на кораблях и подводных лодках, более 400 из них за совершённые подвиги награждены орденами и медалями. 227 офицеров, старшин, курсантов училища погибли в боях за Родину, не вернулись из боевых походов, пропали без вести.

Воспоминания о героических подвигах героев свято чтут в нашем учебном заведении. «Книга памяти. Тихоокеанское высшее военно-морское училище (1941–1945)» – коллективный труд наших сотрудников, посвящённый выпускникам училища, защищавшим свободу и независимость нашего государства и погибшим на полях сражений.

– ТОВВМУ входит в число тех вузов, которые не меняли своей дислокации за годы существования. Я не первый раз приезжаю в училище и, проходя по коридорам главного корпуса, ощущаю, какое внимание вы уделяете традициям и исторической преемственности. Училище живёт своими выпускниками. Сколько их вышло из стен альма-матер за эти годы? Многим ли адмиралам дало учебное заведение путёвку в жизнь?

– Всего за время существования училища состоялось 79 выпусков, для Военно-Морского Флота подготовлено более 20 тысяч офицеров, 250 из них стали адмиралами и генералами. Адмиралы флота Феликс Николаевич Громов, Владимир Иванович Куроедов и адмирал Виктор Викторович Чирков были главнокомандующими Военно-Морским Флотом России. Адмирал Константин Семёнович Сиденко командовал Балтийским и Тихоокеанским флотами, а затем войсками и силами Восточного военного округа.

Среди выпускников училища 13 Героев Советского Союза, четыре Героя России, Герой Социалистического Труда. 178 выпускников окончили училище с золотой медалью и дипломом с отличием. Нынешним курсантам есть чем гордиться, перед ними – блестящие образцы мужества и героизма, воинской доблести и самоотверженного служения Отчизне. Ряд наших выпускников отличились в ходе специальной военной операции по демилитаризации и денацификации Украины и были удостоены государственных наград.

– Олег Владимирович, чем современных абитуриентов привлекает учёба в ТОВВМУ?

– Профессия военного моряка, корабельного офицера – трудная, но очень интересная, почётная и уважаемая испокон веков в нашей стране. О ней мечтают многие юноши ещё со школьной скамьи. Наиболее настойчивые и решительные стремятся превратить мечту в реальность, поэтому каждое лето дерзают и поступают в наше училище. Учёба в наших стенах даёт необходимый запас знаний по военно-морским и военно-техническим, специальным и гуманитарным дисциплинам. В последнее время не раз приходилось слышать мнение, что романтика моря исчезла из нашей профессии, но каждый год, глядя на наших курсантов, возвращающихся из учебных походов, я убеждаюсь, что это совсем не так. В этих походах они взрослеют, открывают для себя много нового и готовятся к тем дальним походам в Мировой океан, которые предстоят после того, как в торжественной обстановке им вручат диплом о высшем образовании, морской офицерский кортик, а вместе с ним золотые погоны с двумя лейтенантскими звёздочками. Военно-морское дело – это не столько работа или служба, а настоящее призвание для настоящих мужчин, дело всей нашей жизни. Поэтому к нам поступают увлечённые молодые люди, уверенные в своих устремлениях и силах служить на благо Родины и её Военно-Морского Флота. Такая возможность получить современное образование, окрепнуть физически и духовно, проверить себя в различных испытаниях во время учёбы по-настоящему влечёт молодых романтиков моря, в том числе и тех, кто только у нас, будучи курсантом, впервые выходит в море.

– В чём заключены особенности набора в училище и обучения?

– Тихоокеанское училище расположено на Дальнем Востоке, поэтому основной контингент поступающих – это жители Дальневосточного федерального округа, а также выпускники довузовских образовательных организаций Минобороны России, расположенных в нашем регионе, – филиала Нахимовского военно-морского училища (Владивостокского Президентского кадетского училища) и Уссурийского суворовского военного училища. В то же время у нас есть и продолжатели военно-морских династий, которые приезжают учиться из западных регионов России.

Обучение же в наших стенах организовано по двум уровням – высшего и среднего профессионального образования. Курсанты проходят обучение по семи специальностям высшего образования: кораблевождение и эксплуатация морских средств навигации, применение и эксплуатация морского вооружения надводных кораблей и подводных лодок, гидроакустических средств, радиотехнических средств кораблей, корабельных комплексов связи и радиоэлектронного оборудования авиационных противолодочных и ракетных комплексов морской авиации.

Отмечу, что ТОВВМУ – единственный вуз, готовящий инженеров для противолодочной авиации. Поэтому среди наших курсантов и офицеров вы наверняка встречали тех, кто носит погоны с просветом небесного цвета. В аэропорту Кневичи в городе Артёме находятся учебный самолёт Ил-38 и вертолёт Ка-27, на которых курсанты проходят практические занятия.

В прошлом десятилетии вновь внедрена в учебный процесс практика дальних походов, забытая в нелёгкие 1990-е годы. Такой опыт теперь позволяет нашим курсантам, как говорится, прочувствовать соль военно-морской службы. Годы, когда наши выпускники получали представление о службе на корабле только с теоретической стороны, к счастью, остались в прошлом, и сейчас наши курсанты получают необходимую практику, которая даёт нужные знания, умения, навыки и инструментарий для дальнейшей службы на флоте.

За последние четыре года макаровцы, находясь в море, посетили порты Камбоджи, Мьянмы, Шри-Ланки, Греции, участвовали в трёх арктических походах. Такие разнонаправленные маршруты позволяют курсантам освоить способы кораблевождения в различных условиях обстановки, познакомиться с организацией и особенностями использования морских средств навигации в тропических и арктических районах плавания кораблей.

Важной вехой в учебном процессе стал и ввод в эксплуатацию чуть больше года назад учебно-тренировочного комплекса «Гефест», предназначенного для подготовки курсантов по борьбе за живучесть при возникновении пожаров и поступлении воды в отсеки надводных кораблей (подводных лодок) в результате боевых и аварийных повреждений.

– Каковы направления научной деятельности училища? Как пополняете собственные научные кадры?

– В ТОВВМУ имени С.О. Макарова официально действуют три военно-научные школы: «Прикладные исследования в гидроакустике, радиолокации и радиосвязи», «Исследовательское проектирование автономных необитаемых подводных аппаратов военного назначения» и «Низкочастотная параметрическая томография океанской среды». В рамках военно-научных школ проводятся научные исследования, осуществляется разработка кандидатских и докторских диссертаций докторантами, адъюнктами и соискателями училища.

Наш вуз на постоянной основе участвует в выполнении научно-исследовательских работ по заказу Главного командования Военно-Морского Флота, а также Военно-научного комитета Вооружённых Сил России.

За пять последних лет в училище подготовлено восемь кандидатов наук и два доктора наук. Отбор в докторантуру и адъюнктуру ТОВВМУ ведётся из числа выпускников, окончивших училище с высокими показателями обучения, а также получивших практический опыт службы в частях и на кораблях ВМФ. Подчеркну, что для повышения качества образовательного процесса в рамках военно-научного общества курсантов в научную работу вовлечены

обучающиеся 3–5-х курсов. Ежегодно открываются научно-исследовательские работы, где курсанты, участвуя в них, готовят материал к будущей выпускной квалификационной работе (дипломному проекту).

– Каких успехов на научном поприще удалось добиться курсантам и преподавателям?

– В 2019 году в нашем вузе была создана одна из первых в военно-морских учебных заведениях лаборатория робототехники. В рамках работы военно-научной школы «Исследовательское проектирование автономных необитаемых подводных аппаратов военного назначения» силами курсантов, адъюнктов и профессорско-преподавательского состава впервые в России был создан действующий образец учебно-тренировочного комплекса на базе безэкипажного катера. Он представляет собой многофункциональную платформу, предназначенную для отработки навыков операторов в управлении и применении различных робототехнических средств, в частности, телеуправляемым и автономным необитаемыми аппаратами с их специализированными спуско-подъёмными устройствами; беспилотными летательными аппаратами, их взлётом и посадкой; сбрасываемой быстроразворачиваемой системой освещения подводной обстановки на базе модифицированных радиогидроакустических буёв.

При создании безэкипажного катера и дистанционно-управляемых модулей совместная работа преподавателей, курсантов и адъюнктов со специалистами Института проблем морских технологий Дальневосточного отделения Российской академии наук может стать примером сотрудничества академической науки и высшей военной школы. С 2018 года курсанты училища ежегодно занимают призовые места во всероссийских соревнованиях по морской робототехнике «Аквароботех» и «Восточный бриз».

– Не могу не спросить об участии в Международном военно-техническом форуме «Армия»…

– На протяжении шести лет училище представляет научные достижения в области совершенствования систем обнаружения малошумных морских объектов, которые позволяют повысить эффективность выполнения боевых задач гидроакустическими средствами; разработке цифровых антенных решёток с нелинейным методом обработки сигналов, позволяющих построить антенну любой конфигурации с малым количеством элементов, при этом обладающей характеристиками, сравнимыми с характеристиками действующих загоризонтных антенн.

Училище в 2017 году заняло первое место за представленные научные проекты среди высших военно-морских учебных заведений

Минобороны России, а в 2019 году было признано первым среди вузов ВМФ и награждено кубком «За достижения в области вооружения, военной и специальной техники».

В 2022 году училище представило на форуме «Армия-2022» учебно-тренажёрный комплекс на базе безэкипажного катера «Макаровец». Вуз был удостоен диплома за лучший инновационный научно-технический проект среди высших военных учебных заведений, а также награждён ценным подарком в тематическом разделе «Военное образование: цифровая среда и интеллектуальные технологии». В конкурсе «Прорыв в будущее» на лучший инновационный проект в интересах Вооружённых Сил научный коллектив училища впервые стал лауреатом, заняв четвёртое место среди 80 коллективов.

– Олег Владимирович, что пожелаете выпускникам разных лет, курсантам, офицерам, преподавательскому составу, ветеранам в канун юбилея?

– 85-летие со дня образования училища – важное событие, охватывающее не только учебное заведение, но и город, и регион, и все Вооружённые Силы. В этот знаменательный день пожелаю всем крепкого здоровья, курсантам – успехов в учёбе и новых достижений, командирам подразделений и преподавателям – терпения и новых высот в педагогической деятельности. Ваш опыт и знания, дорогие наставники, найдут воплощение в труде выпускников на благо нашей Родины и Военно-Морского Флота.

Леонид Хайремдинов, «Красная звезда»

Россия. ДФО > Армия, полиция. Образование, наука > redstar.ru, 7 ноября 2022 > № 4207503 Олег Журавлев

Россия. США. Евросоюз. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > zavtra.ru, 3 ноября 2022 > № 4202406

Горизонт утопий

Цивилизационные вызовы эпохи постмодерна

Сергей Черняховский

Аспекты нашего узнавания будущего, в частности, в том, готовы ли мы выявить и рассмотреть вопросы перспективности и особенностей самопозиционирования ведущих мировых политических векторов в отношении сохранения либо разрушения базовых цивилизационных основ классической культуры и современного мира.

Посттерроризм в мире постмодернизма

Отличие классического, овеянного революционной романтикой старого терроризма от политического бандитизма, получившего в современном мире одноимённое название, явственно и очевидно.

Ещё во времена начала второй чеченской кампании некоторые российские военные резонно выражали сомнение в оправданности приписывания организаторам безадресных массовых политических убийств того же имени, которым в России именовали Засулич, Желябова и Халтурина, — и именовали со сдержанным восхищением.

Однако это имя всё-таки утвердилось, что, как представляется, способствовало некоторой «респектализации» достаточно гнусного и бесчеловечного явления.

Классический революционный терроризм был направлен против адресного врага: против противостоящей революционерам политической элиты. Объектом его были персоналии, в той или иной степени заслужившие ненависть если и не всего общества, то достаточно широких социальных групп. Угроза народной казни нависала над верхушкой политического класса, ответственной за выработку и проведение определённой политической линии. В результате эти акции могли вызвать и действительно вызывали общественное сочувствие.

Политический бандитизм современности, укрывающийся за маской революционного романтизма прошлого, наносит удар не по самой власти, а по абсолютно не имеющим отношения к политике, ни в чём не виновным группам, поэтому вызвать сочувствия он по определению не может.

Стремясь отождествить эти два явления, власть имущие решают двойную задачу.

С одной стороны, они дискредитируют саму идею политического террора как средства устрашения власти и тем самым работают на обеспечение собственной безопасности.

С другой стороны, они отчасти способствуют романтизации сегодняшнего «посттерроризма», направляя имеющийся протестный потенциал возможного террористического действия в явно более удобное и безопасное для себя русло.

Следует признать, что, если с нормальной точки зрения, безадресный постерроризм явно бесчеловечнее классического революционного терроризма народовольцев и эсеров, то, с точки зрения власти, — он значительно более безопасен для самой власти. Поскольку от него страдают не представители последней, а рядовые граждане, жизнь которых, по мнению определённого типа власти, столь же мало ценна, как и по мнению инициаторов посттеррора.

Классические террористы подвергали давлению носителей власти, добиваясь от них изменения политической линии. Посттеррористы оказывают давление на общество, запугивают определённые его составляющие, заставляя уже общество оказывать давление на власть в целях изменения той же политической линии.

В этом определённая специфика, вызванная условиями постмодерна.

Представим себе, что народовольцы, вместо того чтобы метать бомбы в царя и великих князей, стали бы взрывать церкви и вокзалы, понуждая общество оказать давление на правительство: эффект был бы противоположным, общество, скорее, потребовало бы от власти жёсткого подавления террористов.

Представим себе, что противники сталинской системы позволили бы себе захватить роддом или концертный зал и угрожать его взрывом, требуя, скажем, выпустить из тюрьмы тех или иных участников какого-либо (действительного или мнимого) антисоветского заговора. Это немедленно привело бы к отмобилизации системы и показательной карательной реакции — причём при восторженном сочувствии общества, публично и искренне требующем «смерти врагам народа», а подобная акция надолго стала бы хрестоматийным примером «нечеловеческого звериного лика врагов советской власти».

Но в обоих случаях мы имеем дело с обществами, обладающими устоявшимися системами ценностей (верными или неверными — это абсолютно иной вопрос), с людьми, чётко понимающими, что у них в жизни есть нечто, что больше их биологического существования, обладающими чем-то, за что можно умирать.

Современный мир, всё больше условно характеризуемый как «постмодернистский», практически не предполагает наличия ценностей, больших, чем человеческая жизнь. И не потому, что жизнь он рассматривает как концентрат таких ценностей, а потому, что не видит в ней ценностей больших, чем подобное «простое» существование.

Обществу, которое занято тем, что оно «просто живёт» — абсолютно или почти абсолютно безразлично, какую политику проводит его правительство. Оно, вполне естественно, не хочет платить жизнями своих членов ни за какую политику.

В этом действительно слабость современной «Западной цивилизации», точнее, — современного состояния «Западной цивилизации». Эта слабость точно учитывается и рассчитывается творцами посттеррора. С одной стороны, они демонстрируют Западу его сегодняшнюю субстанциальную слабость, отсутствие потенциала для дальнейшего развития, стремятся деморализовать его, склонить к цивилизационной капитуляции. С другой стороны, мобилизуют и вдохновляют своих сторонников, демонстрируя им, что их собственный человеческий потенциал, готовность умирать за свои цели значат больше, чем всё технологическое преимущество Запада.

Наконец, они показывают всему тому на Западе, что испытывает потребность обладать в жизни смыслами бо́льшими, чем животное существование, что только они в сегодняшнем мире являются обладателями таких смыслов.

Определённый соблазн для последних заключается в том, чтобы признать: Западная цивилизация исчерпала себя, что она бесперспективна, что Запад сам является причиной борьбы против него, сам несёт в себе разрушение и свою будущую смерть.

Отсюда, в частности, в современной российской политической философии появляются тезисы об инородности России по отношению к «западному пути», подкреплённые, кстати, вполне резонными указаниями на циничность и двуличность политики ведущих мировых держав в отношении её интересов.

Однако в действительности ограничен и утрирован сам тезис о наличии «западного и не западного пути», сама попытка вывести Россию из рамок «Западной цивилизации».

Никто в реальности не показал какого-либо иного пути прогресса, кроме того, который пробил себе дорогу на Западе. К XX веку мы получили либо примеры движения вперёд, поступательного развития человечества, в первую очередь продемонстрированный Европой и её дочерними цивилизационными образованиями (Северной Америкой, Австралией), и, во вторую, теми не западными странами, которые, как Китай, Япония или новые индустриальные страны (НИС), оказались побуждены к активному развитию европейским влиянием, либо примеры исторического застоя и загнивания там, где к XX веку история сформировала свои тупиковые варианты.

Совсем другой вопрос, что кризис и безволие современного Западного мира — это кризис и умирание лишь одной ветви, одного варианта европейской цивилизации.

Россия в ключевые моменты своей истории демонстрировала не свою «неевропейскость», а свою европейскую инвариантность. Демонстрировала, что по пути прогресса и исторического восхождения, начатого Афинами и Римом, можно идти иначе, чем шли классические западные страны. Это всегда был тот же путь, с теми же общими закономерностями, то есть, в принципе, единственно возможный путь прогресса, но в нём всегда были свои альтернативы. И наиболее полно и ярко это проявилось именно в XX веке, когда, взяв вполне европейскую доктрину марксизма, страна продемонстрировала иной вариант прогресса, не выходящего за рамки базовых европейских ценностей.

Умирание мира модерна в сегодняшних западных странах, торжество в них постмодернистских начал — действительно главный источник слабости европейской цивилизации. Порождающий наступающую тенденцию контрмодерна и архаизации.

Этот вариант европейской цивилизации действительно демонстрирует бессилие в защите своих базовых ценностей.

Но это не значит, что от этой исторической тенденции надо отказываться в пользу каких-то иных мифических путей развития, оборачивающихся контрмодерном и варваризацией.

Это значит лишь, что надо искать и предлагать иной вариант модерна, можно назвать его альтермодерном или сверхмодерном, который способен дать новое дыхание европейской цивилизации, наполнить её новым прочтением и прочувствованием базовых европейских ценностей, способных дать прогрессу новый импульс и сделать его достаточно сильным, чтобы выдержать не только силовой, но и смысловой вызов сил, взявших сегодня на своё вооружение посттероризм.

Антиэнтропийный консерватизм и его ограничения

Период деструкции, которым обернулись неудачные и концептуально непроработанные попытки проведения трансформаций на территории СССР в последние три десятилетия, вполне естественно, среди прочих: как отрефлексированных, так и неотрефлексированных реакций, — актуализировал значение и звучание консерватизма, в самом широком спектре его подчас причудливых современных воплощений: от экономического консерватизма групп, выдающих себя за либералов, до консерватизма сохранения советского наследия; от архаичного традиционализма, видящего идеалы чуть ли не в допетровской Руси, до «социального консерватизма», к которому апеллирует часть властвующей элиты. Поскольку консерватизм по определению есть «сохранение», то период начавшегося социального распада вполне естественно в своей антитезе актуализировал тему «консервации», при широком расхождении во взглядах на то, что именно подлежит этой консервации.

В основе этого кризиса, который многими аналитиками и исследователями рассматривается как кризис истории, лежали два фактора.

С одной стороны, к середине 1980-х было более или менее ясно, что встаёт вопрос о новом этапе развития, о переходе на более высокую ступень. Только характеристики ступени оказались неосознанными, предложенные трансформации оказались плоскостными инвариантами, ориентированными на развитие не «вперёд и вверх», а «в бок и в сторону», либо «назад и вниз».

С другой — бесконцептуальность осуществлённых в результате вариантов трансформации обернулась запуском механизма исторического и социального регресса в широком диапазоне.

Последнее поменяло обычное место консерватизма по отношению к вектору движения общества: если в нормальном, поступательном, движении консерватизм выступает противником движения как развития, определённым противником прогресса, в ситуации попятного цивилизационного движения консерватизм в значительной степени приобрёл не свойственную ему роль защитника достигнутых завоеваний прогресса, защитника освоенного пространства цивилизации от обрушающих его энтропийных процессов.

В своём наиболее позитивном виде, в своих наиболее интеллектуально проработанных вариантах (которые, кстати, не так уж часто встречаются) он приобрёл вид «антиэнтропийного консерватизма», который не ищет, что бы ещё разрушить из достигнутого уровня цивилизации, а пытается сохранить сущность её гуманистических достижений, выходя на определённое центральное звено проблемы: вопрос о сохранении идентичности.

Однако и в этом своём виде, вполне оправданно пытаясь выстроить заслон на пути варваризации, он оказывается противоречив и ослаблен противоречиями тех начал, к которым он пытается апеллировать.

В своём позитивном значении антиэнтропийный консерватизм более или менее чётко и оправданно называет проявления тех угроз, которые нависли над цивилизацией в результате запуска регресса как на пространстве СССР, так (что мы сегодня видим) и во всём остальном мире.

Веротерпимость, рождённая Веком Просвещения, в современной Европе оказалась воплощена не в преодолении ограничений религиозного сознания, а в «неоязычестве», когда утверждаются религиозные формы, стоящие по своей организации ниже монотеистических религий.

Атеизм, заключающийся в принятии сложной научно обоснованной картины мира и его гуманистических ценностей с отказом от гипотезы о «высшем существе», оказался подменён «антитеизмом», по сути, означающем культ изничтожения «высшего существа» без принятия ценностей, вызревших в монотеистическую эпоху.

Постулат о самоценности каждой личности был подменён де-факто провозглашением права индивида на пренебрежение к социуму. Право на неприкосновенность личной жизни — легализацией сексуальных извращений. Признание права национальных меньшинств на самобытность — ущемлением достоинства наиболее развитых народов.

Признание права каждого на неограниченное развитие было подменено провозглашением права сильных над «слабыми», на возвышение сильных и презрение к «слабым», т.е. к основной массе, и провозглашением прав последних на «боковое развитие», то есть на отказ от своей человеческой сущности. Идея достойной жизни для каждого — культом совершенствования гипертрофированного потребления. Естественный процесс интернационализации всех сторон общественной жизни — экспансионистской версией глобализации, по сути, означающей диктат одной части мира в отношении другой.

Поэтому, когда антиэнтропийный консерватизм говорит о сохранении христианских основ современной цивилизации, в частности — русской, о необходимости сохранения державной мощи российского государства (справедливо отмечая, что её нельзя рассматривать как фетиш), о значении идеи «общего спасения» и «общего блага», о значении сохранения выработанных русской цивилизацией духовных ценностей, о роли солидаризма, об ответственности элиты и отдельного человека перед социумом — он, объективно, не противостоит прогрессу, как это было бы при защите тех же начал, если бы речь шла о движении общества в поступательном направлении, а защищает достигнутые завоевания, противостоит энтропии попятного реакционного движения. Защищаемые им постулаты могли бы быть ниже достигнутого, если бы они противопоставлялись движению вперёд, но на сегодня — они выше тех уровней, которые обозначены векторами развития энтропии.

Так, например, христианство и атеизм, боровшиеся друг с другом последние столетия, на сегодня объективно оказываются союзниками в удержании мира от падения к дохристианским (и вообще домонотеистическим) формам сознания.

Однако, выстраивая этот рубеж противостояния цивилизационному распаду, антиэнтропийный консерватизм сталкивается с ограничениями по нескольким направлениям.

Первое. Выстраивая рубеж обороны на уровне «допросветительской» эпохи, антиэнтропийный консерватизм не учитывает, что переход от этого уровня к Веку Просвещения был предуготовлен уже несколько столетий назад определившимся исчерпанием «допросветительского уровня», его неспособностью в рамках своей парадигмы обеспечить движение общества вперёд. Век Просвещения стал возможен не потому, что сумел разбить постулаты старого общества, а потому, что эти постулаты перестали объяснять реалии жизни и интеллектуально обеспечивать развитие. Реформация была вызвана к жизни загниванием католицизма, роскошью церкви и торговлей индульгенциями, Эпоха Просвещения — ограничениями, которые религия и традиция выстроили на пути науки и общественной самоорганизации.

Антиэнтропийные консерваторы возлагают свои надежды в деле остановки регресса на «православные основы жизни русского народа». И повторяют тезис о том, что православие было, является и будет основой русской жизни.

Даже в первой, относительно верной, части этого тезиса сквозит неточность: не православие определило нормы русской общинной жизни, а специфика русской истории, организации жизни и культурных алгоритмов создали те действительно интересные формы православия, которые получили название «русское православие». В силу ряда особенностей формирования русской истории и цивилизации, подробно говорить о которых надо отдельно, русская культура приобрела такие важнейшие черты, как установки на поиск высшей истины, её абсолютизация, определённое мессианство. Кстати, не надо переоценивать и традиции русской общинности: установка на значение личности, на подвиг индивида просто пронизывает русскую традицию. В своём стремлении к постоянному поиску высшей истины и её последующему ниспровержению русская традиция несёт в себе глубинную установку на перманентно воспроизводящийся раскол, который наполняет всё содержание русской истории. И именно эта установка на воспроизведение раскола содействовала тем великим рывкам, которые неоднократно совершала страна в своём развитии.

Второе ограничение. Антиэнтропийные консерваторы, противостоя процессу исторического регресса, в своих духовных и философско-политических принципах апеллируют к тому, что можно в самой русской традиции назвать «героическим мученическим стоянием». Но процесс не останавливается стоянием. Процесс останавливается противоположно направленным процессом, то есть — действием.

А такое действие должно иметь цели, проект, механизмы.

И говорить «все вместе строим соборность» — не означает ничего.

В лучшем случае это значит — всем вместе строить XVII век.

Не соборность творила историю России, а репрессии и бунты, народные вожди и просвещённые тираны, — кто угодно, только не соборность. XVII век стал не Веком Народного Единения, а «Бунташным Веком». И для выхода из исторического тупика этого столетия потребовалась воля Петра, на костях выстроенные Петербург и Русский флот, переплавленные на пушки колокола, отброшенные обычаи и превращённое в государственную службу официальное православие.

Всё это, конечно, не отрицает, что антиэнтропийный консерватизм не нужен, и он не только стремится к объективно необходимому — противостоянию регрессу, но и действительно ему противостоит. Рубеж, который он пытается выстроить, так или иначе замедляет антиэнтропийное движение, то есть объективно служит защите прогресса и цивилизации. И в этом смысле — уже сегодня делает «общее дело».

Вопрос в том, что материал, из которого он складывает свою баррикаду, — непрочен. Да и просто остановить энтропийный процесс ею нельзя: нужен другой процесс, способный вернуть историю в её естественное русло и пойти вперёд.

Энтропийный прогрессизм современности

Всё поменялось местами — с левыми вообще происходит что-то странное. Для них, наследников Великих Революций, стало характерно постоянное пораженчество, постоянное нежелание драться — и в прямом, и в переносном смысле слова. Рождённые Эпохой Просвещения и верой в возможность создания царства Разума, поднимавшие санкюлотов на битву с тиранами Европы, готовые подняться с оружием в руках на защиту любого подвергшегося угнетению народа, создававшие в неравной (в Западной Европе) борьбе партизанские отряды, дравшиеся с нацистским нашествием, они весь свой прорывной темперамент обратили в бессильную филантропию. На сегодня, похоже, они оказались способны только на одно: делить деньги, сконцентрированные ненавистной буржуазией, и раздавать государственные пособия всем подряд, включая откровенных маргинальных иждивенцев, не желающих работать. Начав когда-то с протеста против паразитов-богачей, они сегодня заняты тем, что видят своё призвание в кормлении паразитов с другого социального полюса.

Абсолютно непонятно, что́ они сегодня готовы предложить миру: какое устройство, какой порядок, какое будущее.

Когда в мире потерпели поражение коммунисты, казалось, в 90-е годы, что их эстафету берут социалисты. По континенту покатился «левый марш», в ведущих странах Европы социалисты взяли власть. Казалось, вот-вот и они докажут свою историческую правоту в споре и с правыми, и с более левыми. И всё окончилось позором и поражениями. Встав у штурвала, они так и не смогли сказать, куда следует направить корабль цивилизации. Более того, их политика оказалась более правой, чем политика предшественников.

Весь свой пафос они свели к безбрежной толерантности, абсолютизации прав всех и всяческих меньшинств, образ угнетённого мускулистого пролетария и крестьянина в их защитной деятельности оказался заменён образом накурившегося марихуаны гомосексуалиста или мусульманского бандита. Поднявшись в XVIII веке на защиту права человека на свободу и развитие, они сегодня стали защитниками лишь одного «права» — «права» маргиналов на варварство и вырождение.

Вместо провозглашения идеи создания справедливого и свободного общества они стали глашатаями сохранения пороков нынешнего.

В значительной степени здесь, наверное, играет роль некая историческая старость, связанная с двухсотлетним возрастом.

Но корни глубже. За этим вырождением — столетние споры, более чем столетнее внутренне раздвоение левой и социалистической идеи.

Ещё в те времена, когда историю социализма, в частности — утопического, изучали, принято было разделять утопические учения на две группы: коммунистические утопии (Мор, Кампанелла) и социалистические теории (от Уинстенли до Сен-Симона и Оуэна).

Одни думали о том, как изменить мир, другие — о том, как его несколько подправить. Именно это позже легло в основу иного классического различения рубежа XIX–XX веков в известном тезисе Бернштейна, обернувшегося делением сначала на революционную и оппортунистическую социал-демократию, затем, соответственно, на коммунистов и социал-демократов. Одни были носителями идеи создания Нового Мира, другие — носителями приспособления к существующему.

Вообще, в трактовке самого понятия «утопия» утвердилось некое ограниченное понимание. Отсылаясь к этимологии «У-Топос» — традиция стала читать его как «то, чего нет и быть не может». Спора не вызывает первая половина «то, чего нет». Но вторая — абсолютно произвольна. Если чего-то нет, это не значит, что его быть не может. Его, может быть, нельзя создать, а может быть, — можно. Недаром некоторые авторы называют утопию «лишь преждевременно открытой истиной».

Профессиональные политологи всегда точно понимали это различие. Вебер, отнюдь не грешивший коммунизмом и утопизмом, писал: «Верно, что политика — это искусство возможного. Но возможное потому и становилось возможным, что стремились к стоящему за ним невозможному». Плывя из Испании строго на Запад, действительно нельзя достичь Азии. Но именно потому, что помешает Америка. И когда Колумб попытался сделать такую попытку, он её и открыл.

Современные социалисты Запада утонули в сегодняшнем дне. Они могли двигаться вперёд, пока дорогу их социально-защитной политике прокладывал русский коммунизм, точнее, — обращённый в будущее ленинизм, как ледокол, расчищавший дорогу в будущее и взявший на себя всю тяжесть проектного движения вперёд. Социалисты иногда помогали ему. Но чаще покрикивали и ругали за «издержки» движения вперёд, а то и прямо присоединялись к его противникам.

В какой-то момент ледокол, принявший на себя вызовы современного мира, замёрз во льдах. Но замерзать стал не только ледокол, замерзать стал и очищенный им ото льда путь, по которому с комфортом плыли социалисты, гордясь своим мерным движением вперёд. И оказалось, что они абсолютно не способны принять его эстафету, оказалось, что сами они могут плавать только там, где льда уже нет.

Социалисты оказались неспособны предложить своё видение будущего, а не только создавать его. Погружённые в пространство современного постмодерна, из всех европейских гуманистических идей они абсолютизировано наследовали только одну: право каждого жить так, как он хочет — идею множественности истин, в конечном счёте оборачивающуюся отказом от признания любого прорывного проекта, вообще любой единой ценности и любого мобилизующего смыла. Среди прочего, с одной стороны, это оказалось признанием права инокультурных, а по сути — варварских, меньшинств Европы не ассимилироваться в европейскую культуру. С другой — это обернулось и слабостью европейского мира. Лишённый смыслов, он ничего не мог противопоставить варварским, но достаточно накалённым смыслам и ценностям иных, более примитивных культур.

Если признаётся право каждого жить и молиться по-своему, значит, признаётся право инокультурного начала не ассимилироваться в основной культуре. И не только признаётся — просто оказывается, что ассимилироваться не в чем.

И это обозначает и иную цивилизационную угрозу. В условиях, когда европейская цивилизация действительно столкнулась с этими первыми проявлениями нависшей над прогрессистским вектором развития общества опасности, прогрессисты — и либералы, и социалисты — оказываются морально не способны ответить на новые вызовы.

И это вполне чётко обозначает разделение на два типа левого, в данном случае даже не столько в чисто политическом плане, сколько в плане мировоззренческом.

Одна идея — идея сегодняшней сытой жизни: идея сытой деградации, выдаваемой за наследницу левых идей. Другая идея: собственно, наследующая историческую левую идею, — идея свободы исторического творчества. Да, первое право человека — право на достойную жизнь. Но если свести понятие достойной жизни к понятию защищённости и сытости, человек, по сути, сводится к животному.

Суть же его, всё же, в другом. В том, чтобы творить мир. Человек, в конечном счёте, от животного отличается не тем, что ест на скатерти с помощью вилки и ножа, а тем, что имеет нечто большее, чем еда. Нечто, за что он способен отдать свою жизнь.

И здесь оселок, на котором расходятся два понимания левого. Левого как защиты сегодняшнего комфорта всех и каждого и левого как права человека на акт творения мира, творения своего разумного будущего.

Позорный, вполне мюнхенский и коллаборационистский призыв к капитуляции перед новым варварством, оглашаемый сегодня сплачивающейся вокруг нацизма Европой, лишь ещё раз выявил проблему кризиса левого движения, отсутствия его проектности.

И это ставит вопрос о необходимости реинкарнации левого движения, способной уйти от абсолютизации «права каждого жить так, как он хочет» к созданию проектных форм бытия, то есть способной предложить миру не только новую утопию, но и способность драться за её утверждение.

Создать утопию — не значит «сочинить сказку». Это значит, во-первых, не признавать существующий мир лучшим из возможных; а во-вторых, «принять вызов, согласившись на построение нового мира».

Похоже, что с вызовами нового межэпохального перехода можно справиться только тем же способом, которым человечество справлялось с такими переходами прежде — созданием новой Утопии.

Собственно левое и новый тип прогресса

Говоря о задачах реиндустриализации России, следует обозначить пласт ещё более важных обстоятельств. Индустриализация как таковая, как цивилизационное явление означает развитие особого типа сознания, мироощущения. Человек индустриального мира видит окружающее как познаваемое — и доступное преобразованию.

То есть его отношение лишено подчинения трансцендентной детерминированности, выражаемой в гипотезе о «высшем существе», он ощущает свою возможность окружающий его мир изменить, и в то же время оно лишено готовности этот мир изничтожать в рамках создания своей альтернативы существующему. Он твёрдо ощущает в своём отношении к миру как подвластность этого мира созидательной деятельности человека, так и «неслучайность», обоснованность имеющегося состояния мира, для своего преобразования требующего расширения познания.

Мир индустрии возникает благодаря Миру науки — развитию познания, но он в своём развитии производит новое познание по знакомой формуле:

Мир науки –> Мир индустрии –> Мир Науки* = феномен Индустриализации, за которым следует Мир науки* –> Мир индустрии* –> Мир науки** = феномен Индустриализации* или Реиндустриализации.

Носитель этого типа сознания — человек индустриального мира — создаёт тем самым основу нового типа Прогресса — Вертикального Прогресса, когда движущей силой его становится не стремление к Насыщению, Развлечению и Комфорту (НРК-Прогресс, или традиционный Прогресс), а стремление к Познанию, Созиданию и Преобразованию (ПСП-Прогресс, или Прогресс Возвышения).

Таким образом меняется и роль человека в социуме: от роли обречённого на подчинение придатка производства — до роли демиурга, субъекта «ре-Творения» мира, а сам человек, существующий в своей двуполюсности физиологического и романтического, сохраняя биологическое начало, преодолевает рубеж ограничения физиологическим, достигая, метафорически говоря, состояния гегелевского единства «в-себе-и-для-себя» абсолютного духа. Становится тем звеном в отношениях человека и культуры как «второй природы», благодаря которому мир сам становится элементом человека, но не как довлеющий над ним, а как ему подчинённый и его продолжающий и усиливающий.

Россия. США. Евросоюз. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > zavtra.ru, 3 ноября 2022 > № 4202406

США > СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 1 ноября 2022 > № 4313672 Джозеф Хеллер

Старик лейтенанта Нейтли. Вместо вступления

Если погибнет мир, то и Америка не вечна

ДЖОЗЕФ ХЕЛЛЕР

(1923 – 1999)

Один из наиболее значительных американских писателей XX века. Самая известная его книга – антивоенный роман-памфлет «Уловка-22» – опубликована в 1961 году. Она положила начало традиции, в которой писали Курт Воннегут и Томас Пинчон.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Хеллер Д. Старик лейтенанта Нейтли. Вместо вступления // Россия в глобальной политике. Т. 20. № 6. С. 5-8.

<…> Старик восседал в своём потёртом голубом кресле, краденое одеяло с маркой «Армия США» укутывало его худые, как палки, ноги. Он был под хмельком. Нейтли почувствовал явную неприязнь к этому старому греховоднику, порочному, нечестивому, лишенному всякого патриотизма человеку. Старик отпускал обидные шуточки в адрес Америки.

– Америка, – сказал он, – проиграет войну, а Италия её выиграет.

– Америка – самая сильная и самая преуспевающая нация в мире, – объявил Нейтли с горячностью. – А что касается американских солдат, то по мужеству они не знают себе равных в мире.

– Совершенно верно, – любезно согласился старикашка, и в голосе его послышались насмешливые интонации. – А вот Италия – одна из наименее преуспевающих наций на земле. Что же касается итальянских солдат, то они не знают себе равных в мире по трусости. Вот поэтому-то дела нашей страны в этой войне идут так хорошо, а вашей так скверно.

Нейтли удивленно загоготал, затем, шокированный собственной невежливостью, виновато покраснел.

– Простите, что я над вами смеялся, – сказал он вполне искренне и продолжал почтительно-снисходительным тоном: – Но ведь Италия была оккупирована немцами, а теперь – нами. И после этого вы утверждаете, что дела у вас идут хорошо?

– Конечно, утверждаю! – весело воскликнул старик. – Немцев гонят отсюда в шею, а мы, как были здесь, так и остались. Через несколько лет вы тоже уйдёте, а мы по-прежнему останемся. Как видите, Италия и вправду очень бедная и слабая страна, но именно это и делает нас такими сильными. Итальянские солдаты больше не умирают на поле боя, а немецкие и американские продолжают умирать. Я сказал бы, что дела у нас идут как нельзя лучше. Да, я совершенно уверен, что Италия выживет в этой войне и будет существовать даже после того, как ваша страна погибнет.

Нейтли не верил ушам своим. Ему сроду не приходилось слышать столь чудовищных речей, и он невольно удивлялся, почему до сих пор не упрятали этого предателя-старикашку за решетку.

– Америка не погибнет никогда! – крикнул он запальчиво.

– Так уж и никогда? – поддел его старикашка. – Рим пал, Греция пала, Персия пала, Испания пала. Все мелкие державы рано или поздно погибали. Почему же вы думаете, что ваша страна представляет собой исключение? Как вы думаете, сколько лет будет существовать ваша страна? Вечно? Не забудьте, что сама земля обречена на гибель. Через двадцать пять миллионов лет или что-то в этом духе померкнет солнце.

Нейтли беспокойно заерзал.

– Ну знаете, это довольно длительный срок. Целая вечность.

– Что вы называете вечностью? – посмеиваясь, допытывался настырный старикашка. – Миллион лет? Полмиллиона? Лягушачье племя, например, существует около пятисот миллионов лет. Можете ли вы сказать наверняка, что Америка со всей ее силой и преуспеянием, с ее солдатами, с ее самым высоким уровнем жизни на земле будет существовать так же долго, как лягушачье племя?.. <…>

– Ну… честно говоря, я не знаю, сколько просуществует Америка, – отважно продолжал [Нейтли]. – Я так полагаю, если рано или поздно погибнет мир, то и Америка не вечна. Но зато я знаю точно: сейчас мы выживем, и наш триумф будет продолжаться долго, очень долго.

– Но все же, как долго? – подначивал старикашка в порыве злорадного воодушевления. – Надеюсь, не дольше, чем проживет лягушачье племя?

– Во всяком случае, гораздо дольше, чем проживём мы с вами, – неудачно выпалил Нейтли.

– Только и всего-то! Это не так уж много, если учесть, что вы слишком храбры и легковерны, а я слишком стар.

– Сколько же вам лет? – полюбопытствовал Нейтли.

– Сто семь. – Заметив досаду Нейтли, старикашка добродушно захихикал: – Я вижу, вы не верите?

– Я не верю ни единому вашему слову, – ответил Нейтли. Застенчивая улыбка тронула его губы. – Я твердо верю только в одно: эту войну Америка выиграет.

– Что вы всё твердите выиграет да выиграет, – усмехнулся шальной, замызганный старикашка. – Надо знать, какие войны можно проигрывать, и уметь это делать – в этом вся штука. Италия столетиями проигрывала войны, а тем не менее посмотрите, как отлично у нас идут дела. Франция выигрывает войны и никогда не вылезает из кризиса. Германия проигрывает и процветает. Возьмем, к примеру, недавнее прошлое нашей страны, Италия победила Эфиопию и тут же влипла в неприятнейшую историю. В результате победы мы стали страдать такой безумной манией величия, что помогли развязать мировую войну, выиграть которую у нас не было ни малейшего шанса. Зато теперь мы снова проигрываем войну, и всё оборачивается к лучшему. И мы наверняка снова пойдем в гору, если ухитримся, чтобы нас хорошенько расколошматили.

Нейтли смотрел на него с нескрываемым недоумением.

– Теперь я в самом деле не понимаю, о чём вы толкуете. Вы рассуждаете, как ненормальный.

– Наоборот. Я самый нормальный. Я был фашистом при Муссолини, а теперь его свергли и я – антифашист. Я был до фанатизма настроен пронемецки, когда немцы пришли сюда, чтобы защитить нас от американцев. Теперь, когда сюда пришли американцы, чтобы защитить нас от немцев, я – фанатичный проамериканец. Позвольте заверить вас, мой юный разгневанный друг, что у вас в вашей стране не найдется более преданного сторонника в Италии, чем я. Разумеется, пока вы здесь остаетесь.

– Так вы хамелеон! – воскликнул Нейтли, не веря своим ушам. – Вы – флюгер! Бесстыжий, неразборчивый приспособленец!

– Мне сто семь лет, – учтиво напомнил старикашка. <…>.

Цит. по изданию «Трамвай». Киев, 1995 год. Перевод М. Виленского и В. Титова.

США > СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 1 ноября 2022 > № 4313672 Джозеф Хеллер

Украина. США. Евросоюз. НАТО. Россия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 1 ноября 2022 > № 4206964

Специальная военная операция - превентивный удар, предотвративший Третью Мировую войну

западный блок заблаговременно вёл планомерную подготовку к открытому вооружённому противостоянию с Россией

Дмитрий Павленко

Выступая на пресс-конференции в Астане 14 октября 2022 года, президент России Владимир Путин подчеркнул, что не жалеет о начале специальной военной операции на Украине. Российский лидер назвал ситуацию «малоприятной, мягко говоря», но при этом отметил, что «всё то же самое мы получили бы чуть позже, только в худших для нас условиях».

Что значат эти слова президента? Процесс накачки киевского режима западным вооружением и дрессировка инструкторами НАТО личного состава последние несколько месяцев до начала СВО шли в ускоренном режиме. Захваченные у Украины оперативные документы, часть из которых была продемонстрирована главой ДНР Денисом Пушилиным ещё в марте на пресс-конференции в Донецке, отчётливо свидетельствовали о том, что 24 февраля 2022 года по украинским вооружённым формированиям был нанесён упреждающий удар. Киевское командование под непосредственным руководством кураторов от НАТО в тот момент уже заканчивало развёртывание ударных группировок для агрессии сначала против республик Донбасса, а затем и вторжения в Крым.

Так, в распоряжении иностранных журналистов оказалась серия интересных документов с состоявшихся в конце ноября 2021 года в Средиземном море военно-морских учений Североатлантического альянса POLARIS 2021, которые проливают свет на ранее неизвестные факты, свидетельствующие о подготовке блоком НАТО прямой военной агрессии против России в случае её «нападения» на Украину.

Основную роль в этих манёврах играла французская ударная авианосная группировка во главе с флагманом военно-морских сил Франции атомным авианосцем «Шарль де Голль». Также в учениях принимали участие американский эсминец УРО USSPorter (класс Arleigh Burke), нефтеналивной корабль пополнения флота USNS John Lenthal (класс Henry J. Kaiser) и самолеты P-8A Poseidon командующего 67-й оперативной группой 6-го флота США (основная база – Неаполь, Италия)

Всего же к учениям POLARIS 2021 были привлечены 23 корабля, 1 подводная лодка, 65 самолётов и 6000 человек личного состава из Франции, США, Великобритании, Италии, Испании и Греции.

Согласно официальному сценарию учений POLARIS 2021, основной задачей союзников по НАТО было сохранить контроль над Средиземным морем в случае военной угрозы со стороны российского военно-морского флота и военно-воздушных сил. Казалось бы, где Средиземное море, а где Украина?

Однако прописанный Центром анализа военной разведки Франции сценарий учений достаточно чётко моделировал ситуацию именно вооружённого конфликта между Россией и Украиной, в который и должен был вмешаться на стороне Украины блок НАТО, прикрываясь «миротворческой миссией», а по факту обеспечением собственных экономических интересов.

Подготовленный французской военной разведкой политический контекст учений POLARIS 2021 скорее напоминает сценарий голливудского боевика с элементами ненаучной фантастики. Над ним можно было бы даже весело посмеяться, если бы не поразительное созвучие название стран, населённых пунктов и политических лидеров, а также некоторые прямые аналогии к реалиям сложившейся в Восточной Европе ситуации.

Согласно подготовленному французской разведкой политическому контексту учений POLARIS 2021, некое государство Меркюр со столицей в Москулова, лидером которого является выходец из спецслужб подполковник Вирго Медветин, ностальгирует по распавшейся Катаро-Септиманской империи и проводит агрессивную внешнюю политику по отношению к появившимся в результате её раздела странам. В первую очередь, Септимании, главой которой является Андро Пиццела. В составе Септимании находится ранее принадлежавшая Меркюр Пьемурия, присоединённая после Первой мировой войны. Населена Пьемурия преимущественно катаристами, которые также являются основным населением Меркюр. Пьемурские катаристы поддерживают экономические и культурные связи с Меркюр и требуют от правительства Септимании признания их культурных особенностей.

В какой-то момент в Пьемурии активизируется ультранационалистический «Фронт катаристского движения», поддержанный Медветином. Последний не только грезит воссоединением «катаристского мира», но и хочет взять под контроль открытое в Септимании нефтегазовое месторождение Провенсия, которое президент Пиццела уже отдал в концессию французской компании Total. В результате 4 ноября 2021 года войска Меркюр под предлогом защиты катаристского населения начинают вторжение в Септиманию и за три недели берут под контроль Пьемурию и большую часть побережья Провенсии, где находится источник энергоресурсов. Запад, разумеется, поднимает бучу и требует от Медветина немедленно вывести войска с территории Септимании.

Однако вишенкой на торте является то, что в Меркмании действует секретная военная лаборатория Меркюр, где разрабатывается опасный искусственный вирус, что подтверждает расследование ВОЗ. Правительство Меркюр решительно отвергает все обвинения, называя их попыткой дискредитировать законные действия по защите катаристского населения. В итоге ООН принимает резолюцию, которая уполномочила Францию нанести удар по лаборатории, чтобы уничтожить вирус. Кроме того, французская «миротворческая миссия» во главе с атомным авианосцем «Шарль де Голль» выдвигается для защиты Септимании и недопущения контроля Меркюр над месторождением Провенсия.

Разумеется, что по итогам учений французское командование отчиталось об успешном выполнении всех поставленных перед ним задач и победе над Меркьюр и её коварным диктатором Медветина.

Конечно, представленный сценарий куда более уместно локализовать где-то в центральной части Африки, откуда сейчас местные повстанцы активно выставляют своих бывших колонизаторов, откровенно наплевав на их экономические интересы и международный престиж. Тем более, что он более чем доходчиво отражает грабительскую суть «защитников» Септимании от Меркюр, которых беспокоит прежде всего контроль над гипотетическим нефтегазовым месторождением.

Однако не нужно обладать сверхъестественными знаниями, чтобы понять, что в этом контексте главным врагом Франции и западного мира в целом представляется, естественно, Россия, которую по легенде учений обвинили даже в создании и распространении опасного вируса (хотя, все мы прекрасно знаем, какая страна на самом деле открыла по всему миру свои секретные биолаборатории).

Примечательно, что аналогичные учения проводились блоком НАТО в конце 2010 года накануне военной интервенции в Ливию, где ключевую роль в свержении законного правительства Муаммара Каддафи сыграла как раз Франция. С тех пор прошло уже более 11 лет, а "освобождённая" от "диктатуры" Ливия по-прежнему погружена в кровавый хаос гражданской войны и фактически расколота на несколько враждебных друг другу частей.

Резюмируя вышесказанное, следует констатировать следующее: западный блок заблаговременно вёл планомерную подготовку к открытому вооружённому противостоянию с Россией, подталкивая к агрессии киевский режим и готовя собственное военное вторжение в Россию с учётом фактора внезапности, чтобы Москва не могла дать адекватный ответ.

Именно поэтому начало Россией 24 февраля 2022 года специальной военной операции на территории бывшей Украины являлось необходимым превентивным ударом, который позволил избежать куда более тяжёлых последствий и жертв в виде полномасштабного военного вторжения западных «разносчиков демократии» и начала Третьей мировой войны. Сейчас коллективный Запад ведёт войну против России опосредованно руками украинцев, поставляя киевскому режиму оружие, разведданные и наёмников, но при этом дистанцируясь от применения регулярных вооружённых сил и публично отрицая, что является стороной конфликта.

А всё потому, что решительные действия России по защите своих национальных интересов сбили спесь с бравых НАТОвских вояк, которые всегда готовы уничтожить заведомо более слабого противника, но неизбежно пасуют перед тем, кто способен оказать достойное сопротивление и нанести непоправимый урон.

Украина. США. Евросоюз. НАТО. Россия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 1 ноября 2022 > № 4206964

Россия. Украина. Евросоюз. СКФО. ЦФО > Образование, наука. Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > portal-kultura.ru, 31 октября 2022 > № 4217283 Алексей Чадаев

Культуролог Алексей Чадаев: «Новую картину мира придется строить из подручных средств»

Елена СЕРДЕЧНОВА

Алексей Чадаев рассказал «Культуре» о своем понимании происходящих на Украине и в мире событий. По его мнению, они продолжают уже имевшие место исторические сюжеты. Сегодня огромный Евразийский континент делят Первый Рим, Второй и Третий.

— Давайте начнем с «украинского раскола», который для многих стал полной неожиданностью, ведь мы вроде народы-братья навек и все такое. Можно ли сказать, что история Западной Руси оказалась не интегрирована в пространство осмысления в России и в XIX веке, и в XX веке?

— Земли Западной Руси много времени входили в другие государства. Когда же произошло воссоединение с Россией, многие вещи именно исторического характера были не отрефлексированы. Например, такая ключевая веха всей русской истории, как церковный раскол XVII века, — это же прямое следствие Переяславской рады и объединения с Украиной Богдана Хмельницкого. Именно тогда пришли в Москву украинские попы — намного более грамотные и подкованные, потому что обучались в Киево-Могилянской академии. Учились они, по сути, по иезуитским методикам, и наши местные московские властители дум оказались слабы против них в публичной полемике. В итоге царь и боярство встали на сторону пришлых супротив местных, и это имело самые трагические последствия для страны — произошел раскол. История русского православия после XVII века — это история украинской версии православия, которая стала у нас доминирующей.

— Это версия прокатолическая?

— Нет, я бы так не сказал. То, что она более прокатолическая, — это часть той еще старой полемики, это те обвинения, которые в адрес новопришедших бросали старообрядцы и до сих пор, кстати, бросают. В основаниях веры подвижек не было, но именно в обрядовой практике действительно гораздо больше стало западного и юго-западного, чем было до. Неслучайно идеологи Украинской православной церкви Московского патриархата говорят, что, нет, центр русского православия — Киев, а не Москва. И подобных моментов в осмыслении (вернее, недоосмысления) роли Юго-Западной Руси в общей русской истории много. Несколько десятилетий после Сталина Советским Союзом управляли выходцы с Украины. Сначала Хрущев, потом Брежнев, ну и соответственно, люди около них. И в этом смысле, когда конфликт России и Украины описывается как конфликт метрополии с бывшей колонией, — это еще вопрос: кто метрополия, а кто колония?

— Украинцы в СССР жили богаче, чем жители РСФСР.

— Точно. И, собственно, описанное, как и другие факторы, дает им вполне серьезные основания спрашивать: а кто вы такие, чтобы учить нас жить? Это относится и к вопросам идеологического характера: отношения в галерее героев и антигероев. Они по отношению к нам по многим моментам стояли в позиции верхней. И, кстати, стоят сейчас, в их глазах это так.

— А почему? Потому что они ближе к Западу?

— Ну, это новое, положим, обстоятельство, хотя опять же все новое — хорошо забытое старое. В том самом XVII веке для нас основной «трубой», основным каналом, по которому к нам поступала западная культура и западная наука, была действительно Украина. И как раз царь Петр I сломал эту ситуацию, опершись на условных голландцев и англичан. Он построил самый первый «Северный поток». А XVII веке — да, они. Но не только близость к Западу вызывает такое снисходительное отношение. Есть еще различия, пусть и в рамках единого культурного поля и одного народа. Украинский менталитет всегда отличался от русского. Украинец — быстрее, легче, мобильнее, прагматичнее. В рыхлом и созерцательном великорусском имперском социуме малоросс довольно легко делал карьеру, занимал верхние позиции в социальной лестнице. При Елизавете, которая жила с Разумовским, при Екатерине, когда тоже эти все южнорусские люди занимали самые высокие позиции в дворянстве, где угодно. Вот в XIX веке этого стало меньше.

— Наверное, поэтому тогда возникло украинофильское движение?

— Да. Но опять же эта территория всегда была источником самых сильных общественных явлений и движений самого разного толка и наполнения. Потрясшая тогда всю Европу история с еврейскими погромами в Российской империи тоже началась на Украине в черте оседлости. На великорусских-то землях евреев не было и погромов, соответственно, тоже. То есть украинцы всегда были очень пассионарные, очень эмоциональные, очень заряженные, очень активные. Были кипящим энергетическим котлом.

— Почему же они не создали свое государство?

— У них всегда с государственностью и с госпроектом были проблемы. Я думаю, всегда и будут. Потому что это Украина, причем украина с маленькой буквы. У Российской империи вообще было много разных украин, которые так и назывались — слободская украина, кавказская украина, сибирская украина. То есть это русские люди, живущие на территории, где центральная власть по определению слаба и где множество вопросов решается вообще помимо власти. При самоорганизации и активности разных паравластных структур — от религиозных до криминальных. Повышенная способность к горизонтальной самоорганизации — то, что отличает украинский социум от российского, — приводила к тому, что официальная власть всегда существовала в условиях жесткой конкуренции с разного рода паравластью, организованной самым разным образом — через религию, через криминал, через бизнес, через НКО, через гражданское общество. То есть влияние власти всегда было относительным, и имперское начало было слабым.

— Мне кажется, что сейчас центральная власть на Украине стала гораздо сильнее...

— Это так, но когда идет война, противники очень многое берут друг у друга. И мы становимся гораздо более похожими на украинцев, и они в каких-то аспектах становятся более похожи на нас, чем были. То есть роль центральной власти у них растет, они достраивают те институции, которых у них в общем никогда не было, но которые всегда были у нас. И то же самое и в России — появляются большие сообщества, которые, будучи идеологически жестко антиукраинскими, тем не менее на уровне своей деятельности ведут себя скорее по законам украинской политической реальности, чем по законам нашей. Я имею в виду высказывание независимой позиции, часто эмоционально окрашенной, участие в бурных публичных конфликтах друг с другом и с властью. Вся эта среда военкоров, рассерженных патриотов. На войне происходит конвергенция.

— Если мы заговорили о войне, сейчас, наверное, всех волнует вопрос, почему мы оказались не готовы к ней?

— Не готовы оказались главным образом потому, что даже на уровне концепции никто не готовился к масштабной сухопутной неядерной войне. Предполагалось, что с крупным противником типа НАТО — только ядерное противостояние, которого, надеялись, не будет. А все остальное — это локальные конфликты, где справится компактная экспедиционная профессиональная армия, размер которой для этого более чем достаточен. Мы оказались в ситуации, когда идет большая сухопутная неядерная война. Для нее у нас сил, мягко говоря, не хватало. Те силы, что были, сточились о вражескую оборону. И начался откат. Базовая ошибка — это ошибка именно на уровне стратегического планирования. Тип войны, которую сейчас ведет Россия, не был предусмотрен никакими планами, разработками. Все остальное — уже ошибки организационного характера, которые из нее следуют.

— Возвращаясь к конвергенции. У России в недавнем прошлом была война с Чечней. Неужели и там было такое взаимное влияние?

— Моя теория и родилась в Чечне. Я был там во вторую чеченскую кампанию. В первые послевоенные годы обратил внимание, что Чечня намного более русифицирована и выглядит похожей на Центральную Россию по целому ряду культурных аспектов, чем любая другая республика Северного Кавказа.

— Именно поэтому сейчас чеченцы бок о бок с русскими сражаются против украинцев?

— Да. То есть мы с чеченцами по итогу произошедшего оказались во многом ближе и роднее, чем c той же Кабардино-Балкарией, например.

— Война с Чечней закончилась тем, что появилось боевое братство чеченцев и русских. Может ли подобное произойти с Украиной?

— Я не удивлюсь, если через 20 лет военнослужащие полка «Азов» под русскими знаменами будут крушить каких-нибудь врагов России. Не удивлюсь, как культуролог. Хотя сейчас это кажется абсолютно, совершенно невозможным. Но расскажите про нынешнюю Чечню людям из 1997 года времен Басаева и Хаттаба. И поскольку мы куда как поближе с украинцами культурно, чем с чеченцами, я вообще не удивлюсь, если идейные заклятые враги завтра окажутся на нашей стороне.

— Чеченцы никогда не претендовали на то, на что претендует Украина, — быть другой Россией. Может быть, культурная близость — это минус?

— Не скажите. Конечно, Чечня поменьше и покомпактнее, чем Украина. Но самые продвинутые интеллектуалы из числа наших заклятых врагов думали в ту же сторону, в сторону альтернативного имперского центра. Как минимум шла речь о создании «Имарата Кавказ» (сепаратистская террористическая организация, действовавшая на Северном Кавказе и ставившая своей целью создание независимого государства. — «Культура»). Чечня должна была стать альтернативным имперским центром. Я еще помню тексты Мовлади Удугова (глава службы информации террористической организации «Имарат Кавказ». — «Культура»). Он предлагал чеченское понимание свободы, независимости как некую альтернативу русскому «холопскому имперскому началу» всех народов России, включая и русских.

— Почему нас все называют холопами? Даже обидно. Пугачева — холопами. Украинцы — холопами. Чеченцы — холопами. Что же они видят в нас?

— Они видят очень простую вещь. Нашу склонность молча терпеть разного рода, назовем это дипломатично, изгибы генеральной линии. Когда власть, никак не объясняя происходящее, сегодня начинает говорить, а то и делать прямо противоположное тому, что она говорила и делала вчера. И все это молча принимают. Но вот это все, что они называют холопством, я на самом деле считаю и важным преимуществом культуры. Которое нам позволило построить большую страну. Русский человек внутренне свободен, намного более свободен в своих суждениях о картине мира, чем украинец, который, как правило, ограничен рамками того флага, под которым он стоит. А русский в каком-то смысле сам себе господин и сам себе государь. У русских есть отсутствующая у украинцев способность молчать, то есть думать про себя, не высказывать вслух. Отсюда такую популярность приобрело словосочетание «глубинный народ». Способность не выставлять наружу то, что ты думаешь и чувствуешь, и есть то, за что нас они гвоздят: «Ну, мы бы молчать не стали в такой ситуации!» А русский человек просто не воспринимает эти ситуации как те, когда нужно поднимать хай. У него другая ценностная шкала ситуаций, в которых надо вставать. И да — русские долго запрягают, но быстро едут.

— Едут, но догнать не могут! Россия объективно всегда догоняла Запад. В технологическом плане, в философском...

— Русская философия, к сожалению, глубоко вторичная. Ее вообще у нас могло бы не быть, если бы один отставной гусарский офицер не решил однажды произвести впечатление на барышню. Я имею в виду «Философические письма» Петра Яковлевича Чаадаева. Ну, и поскольку он был военным, военные люди мыслят картами. Он, породив русскую философию, нанес ей целый ряд родовых травм, от которых она до сих пор не может толком избавиться. Он и сам заметил, что русская мысль имеет характер географический. Пока разные большие мировые философские традиции обсуждают отношения человека и Бога, человека и общества, человека в бытии, человека в мире, знание и познание и всякое такое, мы все трем одно и то же: Россия — это Запад или Восток? Мы Европа или Азия? Куда нам преклониться? Но ту роль именно мирового класса традиции, которую, к примеру, у немцев, да и у французов играет философия, у нас эту роль с блеском выполнила литература. И вот русские писатели — в отличие от философов — вполне первого эшелона и мирового класса. Причем, кстати, не Пушкин, который все-таки остался нашим локальным поэтом, а Толстой, Достоевский и далее по списку вплоть до Набокова, Булгакова и Лимонова. Здесь можно было бы посмотреть на это глазами Шопенгауэра и сказать, что, видимо, мы гораздо большие экзистенциалисты, чем идеалисты, и главное — чем рационалисты. Мы куда более сильны в описании словами своих ощущений, чем в описании словами своих размышлений. Именно поэтому, когда русский человек берется размышлять, выходит словесная каша из плохо переваренных понятий. Когда русский человек берется описывать чувства, то у него выходит «Анна Каренина», «Война и мир», «Преступление и наказание». То, что читает весь мир и признает за эталон.

— Вы недавно цитировали философа Владимира Эрна, который считал: чем более развита философия, тем более развито вооружение. Но, получается, если у нас в философском плане все вторичное, мы вынуждены бесконечно отставать технологически...

— Я зафиксировал эту мысль и сейчас ее всячески пропагандирую, философски, творчески развиваю. Да, я про это много говорил в лекции. В XX веке мы в отсутствие собственной сильной философской традиции поставили костыли в виде философии немецкой, представителями которой были Маркс с Энгельсом. Моя любимая история о том, как капитан артиллерийской батареи, один из самых выдающихся наших философов второй половины XX века Эвальд Ильенков 9 мая 1945 года встречал в Берлине на могиле Гегеля. Он пил с покойником, отмечая победу левого гегельянства над правым. Победу коммунистической идеологии над нацистской. Обе не просто пришли из Германии, а от одного и того же автора. Просто одна традиция через того же Шопенгауэра и Ницше взялась развивать в одну сторону учение про мировой дух, а вторая через Фейербаха и Маркса взялась развивать его в другую. И в XX веке они столкнулись на полях Второй мировой. Но при этом, говоря о философии, надо не забывать про удивительный феномен французской философии. В XIX веке французской философии — это не мое мнение, это мнение как раз наших бородатых классиков — не было. А в XX веке самая сильная философская школа была во Франции. Там такой букет имен, не знаешь, с кого начать: Сартр, Бодрийяр, Деррида, Гваттари, Фуко и далее везде. Причем появилась французская философия благодаря русским.

— Каким образом?

— Потому что все титаны первой волны французской философии выросли из семинара Кожева, куда они ходили в 1930-е годы. Включая и Камю, и Сартра, и далее по списку. Александр Кожев — Кожевников переехал во Францию в конце 1920-х и стал Кожевом. Он породил два удивительных явления уже в качестве французского философа — собственно современную французскую философию и Евросоюз. Кожев был советником нескольких французских президентов, таким выносным мозгом Жискара д’Эстена. Автором большинства учредительных документов Евросоюза, когда тот еще назывался Европейским союзом угля и стали и объединял всего шесть государств. Кожев заложил туда очень многие идеи ленинского СССР, застав еще в Москве строительство нашего Союза, он делал ЕС во многом как его кальку, причем, как он думал, избавил от целого ряда дефектов Советского Союза. Но, как оказалось, Евросоюз в итоге воткнулся в те же проблемы, те же беды, что и СССР. Внутренние проблемы ЕС очень живо напоминают нам те проблемы, которые были у Советского Союза в 1970-е, те внутренние напряжения, которые в итоге и привели его к распаду. Евросоюз возник с лагом в 30 лет, поэтому мы наблюдаем практически то же самое. Роль РСФСР в Евросоюзе играет Германия. На периферии куча маленьких, но гордых республик, в которых людей приходится кормить, и они же еще Германию разными способами унижают и укрощают.

— В «Покорности» Уэльбека одна из линий повествования, что Европа — это Рим, который все время будет пересобираться в империю. Я думала, что Евросоюз — это история об этом.

— Давайте здесь уясним такую важную вещь, что уже в эпоху поздней Римской империи слово «Рим» было переосмыслено радикально, превратившись из топонима, то есть города, в синоним такого понятия, которое мы называем словом «цивилизация». В этом смысле Константин Великий, создав Восточную Римскую империю, создал новый Рим — Второй Рим. Но самое-то главное, что Римом назывался не город. Римом уже тогда назывался и понимался под этим цивилизованный кусок ойкумены, центром которого является столица, где сидит император. На самом деле даже людям XV века это было более-менее понятно без дополнительных разъяснений. И когда монах Филофей говорил «Москва — третий Рим», он имел в виду тоже не топоним «Москва».

— Это понятно, что Россия — империя, которая наследует Римской империи.

— Да. И мысль Филофея состояла в том, что теперь, после гибели Константинополя, носители изначальной традиции — мы. Других нет. Потому что все остальное — это уже захваченное варварами, причем захваченное варварами не только в военно-политическом, но главное, и в культурном смысле.

— А знаете, я так не думала никогда, что если мы — Рим, то они — Запад — варвары.

— Конечно. Говоря, что мы — Рим, подразумевается, что все те они — это варвары. Под «они» имеются в виду и османы, и латинцы.

— Получается, что мы с Европой делим право первородства?

— И с Турцией. На этой пьянке есть еще третий собутыльник.

— А они-то какое имеют к этому отношение?

— Как какое? Эрдоган же, в отличие от своих идейных заклятых врагов кемалистов, неоосманист. Одним из важных элементов превращения турецких владений в Османскую империю было радикальное переосмысление роли султана. Он становился не захватчиком Царьграда/Константинополя, а наследником византийских императоров. То, что у них была другая религия, — ничего не меняло. В богатой коллекции титулов султана кроме титула халифа правоверных точно так же значился и титул государя Римской империи.

— Я об этом не думала никогда, но правда, это все так и есть.

— Если это понимать, то становится ясно, почему Эрдоган имеет, мягко говоря, особое мнение и занял особую позицию в нынешнем конфликте. И почему ему это сходит с рук. Второй Рим наряду с Первым и Третьим тоже участвует в этом междусобойчике. И участвует как самостоятельный игрок, а не как часть какого-то одного из этих двух.

— Я слышала мнение, что Россия исторически легче выстраивала коммуникацию с мусульманами, чем, скажем, с представителями христианства. Это действительно так?

— Не с мусульманами, а с турками. Это важно. Я не знаю, обращали ли вы внимание, но на игиловских знаменах нет полумесяца. Потому что с точки зрения арабов — наиболее выраженной, конечно, салафитами — полумесяц считается языческим символом. Поэтому османы искажают ислам, в котором не должно быть ничего, кроме Аллаха. Для жестких каламитов (богословов. — «Культура») ислама суфизм — это вредная и опасная для ислама, заимствованная у христиан религиозная практика. А суфизм получил максимальное распространение именно в турецком исламе, а вовсе не в арабском. Одно из обвинений суфизма обосновывается тем, что само слово произошло от греческого — «София». То есть изначальный источник — христианский. Да и в той же Чечне суфизм распространен. Я веду к тому, что в Османской империи гораздо больше византийского, чем кажется на первый взгляд.

— Я книжку читала про Афон, оказывается, монахи, жившие в Средневековье, гораздо больше боялись попасть в плен к католикам, чем в плен к туркам.

— Да, потому что в официальном титуле султана буквально были перечислено: глава всех мусульман, покровитель и защитник христиан. Тоже одно из следствий. Уже, кстати, при Сулеймане. Следствие трансформации турок из захватчиков и кочевников в имперскую нацию.

— Три игрока: Евросоюз, Россия, Турция — ваш прогноз, что нас ждет в этом раскладе?

— У нас, как всегда, проблема неполноты. Что-то есть для того, чтобы достойно выглядеть в этом раскладе, а чего-то — нет. А еще что-то — заимствовано. У нас была труба, по которой шел газ, ее взорвали. Но мало кто заметил, что еще другую «трубу» взорвали, по которой от них к нам шли апдейты к разным благам и ништякам, которыми мы пользовались. Это заметили только те, у кого перестали обновляться приложения на айфонах. Целый ряд цивилизационных институциональных благ у нас были и остаются заимствованными, и нам приходится думать, как их теперь импортозамещать, потому что иначе мы можем достаточно сильно потерять в качестве жизни. И, кстати, одно из них — демократическое устройство политической системы. Потому что можно сколько угодно критиковать демократию, но не надо забывать о той функции, которую она выполняла и выполняет. Это функция регулярного обновления элиты с выбраковкой тех, кто не справился. А у нас как раз в этом-то и проблема, что пойди того, кто не справился, уволь и найди, кто его заменит.

— А что делать в такой ситуации?

— Импортозамещать, строить свои институты, причем институты — не шашечки, а ехать, не по форме, а по функции. Говоря о демократии, нужно не чтобы была демократия, а чтобы решались те задачи, которые она решает. Хорошо ли, плохо — другой вопрос. Чтобы были механизмы, которые позволяют в обществе регулярно отбирать лучших и выносить их на вершину социальной иерархии для управления обществом и обновления управления экономики, политики, культуры и так далее. Это механизм отбора.

— А ведь эта труба импортировала еще смыслы. Вот что с этим делать? С картиной мира в принципе?

— А ее тоже придется заново строить из подручных средств. Грядет тотальная ревизия шаблонов, табу, за которые мы раньше боялись даже заглядывать. Одно из них — это табу на теории права типа разделения властей. Разделение властей у нас зафиксировано в Конституции, хотя его никто не соблюдает, но тем не менее на уровне принципа оно существует. Напоминаю, зачем оно было изобретено, — чтобы не допускать переконцентрации власти в одном месте. Чтобы был баланс разных ветвей, которые друг друга бы регулировали. Значит, нужно искать другой способ этого баланса. Византийский способ — неудачный, закончившийся плохо для империи, там было разделение власти на светскую и духовную. Или вот эта самая пресловутая симфония. Как минимум этот пример показывает, что это не единственный способ решения этой задачи. Нам придется импровизировать.

Алексей Викторович Чадаев — кандидат философских наук (культурология), доцент Института русской истории РГГУ, директор Института развития парламентаризма. В 1998 году окончил Государственную академию славянской культуры. С сентября 2009-го по май 2010 года был референтом управления внутренней политики Администрации президента РФ.

Россия. Украина. Евросоюз. СКФО. ЦФО > Образование, наука. Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > portal-kultura.ru, 31 октября 2022 > № 4217283 Алексей Чадаев

Франция. Германия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 29 октября 2022 > № 4196451

В Европе начинается бунт против американской гегемонии

Сергей Савчук

На днях в Париже прошла встреча лидеров Германии и Франции и, против обыкновения, главной темой обсуждения стала вовсе не Украина. Как сообщает издание Politico, в ходе встречи Олаф Шольц и Эммануэль Макрон абсолютное большинство трехчасовых переговоров обсуждали текущую ситуацию, в которой Соединенные Штаты снимают самые жирные и прибыльные промышленно-экономические сливки в виде крупных производств, в первую очередь автомобильных компаний, последние несколько месяцев активно перебирающихся за океан.

Лидеры двух самых богатых и влиятельных стран Евросоюза, невзирая на крайне прохладные в последнее время личные отношения, единодушно решили, что терпеть ранее завуалированный, а нынче совершенно откровенный грабеж со стороны Вашингтона более невыносимо.

Чтобы понять динамику происходящего, рассмотрим ход событий в хронологическом порядке.

Начать нужно с 16 августа, когда Джо Байден подписал так называемый закон о снижении инфляции (Inflation Reduction Act), который подразумевает ощутимое снижение расходов на здравоохранение, проведение налоговой реформы и продолжение курса на "озеленение" национальной энергетики. Именно так прописано во вводной части закона, при этом любой мало-мальски сведущий в юридической казуистике человек скажет, что самое важное и опасное нужно искать на последней странице, напечатанное самым мелким шрифтом. Страны Евросоюза, которые формально хоть и не являются ни частью США, ни подписантами данного законодательного акта, оказались в роли главных пострадавших. Потому что микроскопическими буквами на условно последней странице Inflation Reduction Act упоминаются широкие ассигнования на расширение и укрепление американского реального сектора. В частности, из бюджета выделяются миллиарды долларов, которые пойдут на субсидии тем зарубежным компаниям, которые решат порвать с прошлым и свяжут свое будущее с Америкой.

В принципе, с начала СВО сложно вычленить какой-то месяц, который ЕС прошел бы без напряжения и потрясений. Однако август, пожалуй, все же стоит выделить по той причине, что главы субъектов Евросоюза были чрезвычайно заняты поиском денег на помощь украинской армии, денег на закупку энергоносителей перед началом отопительного сезона и еще раз денег, но уже на смягчение результатов летящего на всех парах кризиса. В частности, на помощь домохозяйствам и промышленникам, которые начали задыхаться в вихре кризиса цен на электроэнергию. Потому принятие американского закона если кто-то из европейского политикума и заметил, то явно не придал ему особого значения.

И очень зря.

Потому что буквально за следующий месяц за океан активно засобирались крупнейшие европейские производства. Среди прочих отметились концерн Volkswagen, BASF, едва наладившая производство электромобилей Tesla и ряд других, включая производителя удобрений OCI N.V., ювелиров из Pandora и производителей огнеупоров RHI Magnesita.

Естественно, перемещение даже одного крупного завода — процесс крайне затратный по всем параметрам, включая время, то есть уход якорных налогоплательщиков и работодателей начался не вчера. Однако заметили ее руководители европейских локомотивов только сейчас и, надо сказать, очень расстроились. Это видно по формулировкам, которые легли в протокол парижской встречи. В частности, Париж и Берлин считают американские субсидии прямым нарушением принципов свободного рынка и открытым проявлением лоббизма и недобросовестной конкуренции. Ситуация настолько тяжелая, что Макрон и Шольц договорились о немыслимом. В случае если Вашингтон не прекратит сманивать под свое финансовое и налоговое крыло крупные корпорации, Париж и Берлин введут против Штатов ответные дискриминационные меры.

Понимаем скепсис многих наших читателей, которые за последние годы насмотрелись на полнейшую европейскую беззубость во всем, что касается отстаивания собственных интересов в ущерб США. Однако позволим себе не согласиться с широким мнением. Хотя бы потому, что сама постановка вопроса лидерами двух крупнейших экономик еврозоны и по совместительству двух ключевых доноров брюссельского бюджета сама по себе уже дипломатический скандал. На который стороны пошли единым фронтом, проигнорировав кризис двусторонних отношений. В качестве примера того, как Европа — когда вопрос стоит действительно ребром — готова отстаивать собственные интересы, можно привести историческое сражение между корпорациями Boeing и Airbus. Производители авиалайнеров хоть и считаются независимыми частными игроками, по факту глубоко внедрены в государственные структуры и министерства, которые отчаянно помогают своим, не гнушаясь никаких грязных приемов и издержек. На фоне бесконечных ляпов, которыми сопровождается правление Джо Байдена, уже позабылась яростная схватка в ВТО, которую вели вроде бы Boeing и Airbus, но по факту правящие группировки Америки и Вашингтона. Пока шло судебное разбирательство, стороны, нисколько не смущаясь, лупили конкурента санкциями. Например, запрещали на борту своих лайнеров продажу вин и мясных продуктов, выпущенных противоположной стороной, вводили совершенно драконовские пошлины на пролет над своей территорией и многое другое. ВТО вынесло решение в пользу американского концерна, но торговую войну это не остановило, а лишь перевело в тень.

Это к тому, что списывать Евросоюз со счетов рано, и на месте вашингтонской команды стоило бы просчитать предел прочности, за которым европейцам останется либо совершенно нефигурально умереть, либо разрушить однополярные и ущербные для себя отношения.

А задуматься есть над чем, ведь кризис никуда не делся и его яма лишь только углубляется.

Министерство финансов Германии отчиталось о рекордной инфляции, которая составила 10,4 процента, хотя предыдущий самый мрачный прогноз обещал максимум десять. Согласно докладу Института финансовых исследований, немецкий финансовый паровоз уже влетел в рецессию, и предсказать ее размеры не берутся даже самые отчаянные аналитики. Произошло это, по словам Владимира Путина, из-за самоубийственной энергетической политики Берлина, который отказался от проверенных десятилетиями поставок российской нефти и газа.

Последствия этого даже придумывать не нужно.Экологи бьют в набат, так как компания RWE, один из столпов немецкой энергетики, буквально на днях демонтировала в парке Кейенберг одну из восьми крупнейших ветровых турбин, а в следующем году под нож пойдут еще две. Сделано это для того, чтобы значительно расширить карьерное поле угольного разреза Гарцвайлер, крупнейшего добытчика бурого угля. В новых реалиях выяснилось, что ветроустановки не могут конкурировать с традиционными источниками энергии, более того, они глубоко убыточны. Конкретно турбины Кейенберга отслужили уже 20 лет, а по местным законам по истечении этого срока никакие субсидии более не полагаются, и потому ненавистный экологам бурый уголь сразу стал правительству и милее, и выгоднее.

В хозяйстве Макрона дела обстоят ничуть не лучше.

На днях президент Франции выступил с обращением к нации, в котором с грустью сообщил, что с 1 января 2023 года электроэнергия для всех категорий потребителей подорожает минимум на 15 процентов. Правда, тут же попытался подсластить пилюлю, добавив, что вообще-то подорожание ожидалось в двукратном размере, но правительство вбухало неизвестное количество денег, которыми в прямом смысле удалось засыпать ценовой провал. Попутно, как и в Германии, рекорды бьет инфляция. Удешевление национальной валюты привело к тому, что доходы государства в 2022 году упали на 85 миллиардов евро, и это только по оценкам за три квартала. То есть к концу года эта цифра еще вырастет. Национальный институт статистики и экономических исследований (Insee), проанализировав данные внутреннего рынка, пришел к выводу, что по состоянию на 1 сентября продовольствие во Франции, крупном агропромышленном государстве, подорожало в среднем на десять процентов, а бюджетные расходы на обеспечение энергией взлетели на 18.

Именно эти тенденции, кстати, и привели практически к недавнему скандалу между Шольцем и Макроном.

Лидер Германии озвучил положения программы, согласно которым Берлин планирует влить в ближайшие годы в собственную экономику 200 миллиардов евро. Естественно, это автоматически приведет к резкому уменьшению отчислений в бюджет ЕС, что в перспективе грозит коллапсом экономик таких стран, как Польша, Болгария и Греция. Эммануэль Макрон, конечно, управляет гораздо более богатой страной, но Париж не может себе позволить подобные расходы, а потому французский лидер рассматривает немецкие планы как демарш и практически саботаж. И если в прошлые тучные годы президентам и канцлерам хватало финансовой подушки для сохранения вежливости и лица, то теперь они не стесняются в выражениях.

Отношения внутри Евросоюза и Брюсселя с Вашингтоном совершенно точно будут обостряться.

Хотя бы потому, что на носу ноябрь, а Европа входит в первые слякотные холода без внятной энергетической программы. Да, подземные хранилища заполнены на 95 процентов, но мы помним, что их совокупный объем не превышает 70 миллиардов кубометров, а только на отопление ЕС расходует 120 миллиардов.

Не сыграла и ставка на импортный СПГ.

По сообщениям трейдеров, прямо сейчас на рейде испанского порта Кадис стоят несколько газовозов, которые умышленно не становятся на разгрузку. Причина этого кроется в упавших из-за уменьшения спроса ценах на сжиженный газ. Поставщики даже не скрывают, что готовы ждать до ноября, лишь бы только не продавать содержимое трюмов по заниженной цене. Совершенно ожидаемо, кстати, — это вам не долгосрочные контракты с Россией, это спот.

Мрачных красок в картину добавляет американский Bloomberg.

Издание отмечает, что в настоящий момент европейские рынки перестали быть премиальными из-за профицита запасов, зато с первыми холодами в небо взмыли цены в Азии. Впервые с июня этого года стоимость тысячи кубометров голубого топлива на биржах АТР превысила европейскую планку. Экспортеры, включая американских, мгновенно уловили смену ветра, в одностороннем порядке расторгли соглашения с европейскими покупателями и развернули суда в порты Японии и Кореи. Ничего личного, просто бизнес, как говорится.

То, с какой скоростью развивается кризис внутри Евросоюза и насколько повысился накал риторики и совершенно явного противостояния внутри евроблока, намекает на глобальные геополитические перемены. Запасемся терпением, зима уже очень близко.

Франция. Германия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 29 октября 2022 > № 4196451

Венгрия. Германия. США. Весь мир > Армия, полиция > redstar.ru, 28 октября 2022 > № 4196371

В иностранных армиях

Венгрия

Перевооружение сухопутных войск

В Будапештском военном гарнизоне состоялась церемония передачи германской группой Rheinmetall AG сухопутным войскам Венгрии первой серийной боевой машины пехоты KF41 Lynx («Рысь»). Всего по контракту 2020 года заказано 209 единиц. Символический ключ от головной машины вручён министру обороны Венгрии Кристофу Салаю-Бобровницкому. Передача головной БМП KF41 Lynx ознаменовала начало серийного производства этих машин, поскольку Венгрия выступила первым заказчиком семейства бронированных машин Lynx. «Веками венгерский народ славился своей храбростью и воинскими доблестями. Венгерский народ – военный народ», – заявил на церемонии премьер-министр Венгрии Виктор Орбан.

Lynx KF41 для Венгрии поставляется в семи вариантах, включая боевые машины пехоты, командирские машины, боевые разведывательные машины, машины передового наведения, 120-мм самоходные миномёты, санитарные машины и учебные машины для обучения механиков-водителей. На первом этапе Венгрия к концу 2023 году получит 46 машин KF41 Lynx и 9 бронированных ремонтно-эвакуационных машин Buffalo на шасси танка Leopard 2. На втором этапе (по 2029 год) планируется поставка остальных БМП, которые будут собираться на строящемся сейчас совместном предприятии в венгерском городе Залаэгерсег. Полное завершение строительства предприятия намечено на 2025 год.

БМП KF41 Lynx в венгерском варианте имеет полную боевую массу 44 тонны и оснащена дизельным двигателем мощностью 1130 л.с. Вместимость машины три человека экипажа и восемь человек десанта. Вооружение составляют 30-мм автоматическая пушка и спаренный с ней трёхствольный 7,62-мм пулемёт, а также пусковые установки ПТРК Spike-LR2. На крыше башни установлен дистанционно управляемый боевой модуль с 12,7-мм пулемётом. БМП оснащены системой предупреждения о лазерном облучении и акустической системой засечки огня противника, а также круговой системой наблюдения с помощью телевизионных и тепловизионных камер.

Германия

Киев останется без «Леопардов»

Канцлер ФРГ Олаф Шольц в субботу в интервью газете Welt am Sonntag заявил, что Германия не будет поставлять вооружение западного производства, в том числе немецкие танки Leopard 2, в одностороннем порядке, без координации с партнёрами. Киев неоднократно требовал от Берлина предоставления танков Leopard 2. За их передачу высказался и ряд представителей партнёров СДПГ по коалиционному правительству, однако канцлер остаётся непреклонным в данном вопросе и указывает на то, что танки не предоставляют украинской стороне даже США. «Германия в рамках кругового обмена позаботилась о том, чтобы Украине были поставлены более 100 танков, которые немедленно можно было задействовать – из Чешской Республики, Словакии, Словении, Греции», – сказал Шольц. Поясняя свою позицию, он указал на то, что «на Украине существуют логистика, запчасти, боеприпасы для танков российского и постсоветского производства».

США

Армия слабеет

Вооружённые силы США стали слабее по сравнению с предыдущим годом, они не отвечают ключевому требованию обороноспособности – возможности участвовать одновременно в двух крупных региональных конфликтах, считают авторы доклада фонда «Наследие» (Heritage Foundation). «Индекс военной мощи США 2023 года показывает, что для нынешних американских вооружённых сил существует серьёзный риск не быть готовыми к участию в крупном региональном конфликте. <…> Они плохо подготовлены к участию в двух крупных региональных конфликтах, разворачивающихся почти одновременно», – приводит издание Defense news выдержки из доклада аналитического центра. Так, сухопутным vвойскам требуется иметь гораздо большие силы, чем сегодня, – 50 бригадных боевых групп, а не 31, как сейчас.

Согласно оценкам фонда, уровень готовности вооружённых сил США опустился до отметки «слабый» по сравнению с «минимально эффективным» годом ранее. Только корпус морской пехоты демонстрирует «сильный» уровень, сухопутные войска – «минимально эффективный», а ВВС и ВМС – «слабый». В фонде полагают, что флоту США нужно 400 кораблей, а нынешний состав в 298 не соответствует нуждам ВМС, командование которых не может остановить сокращение численности кораблей. ВВС сталкиваются с проблемами в лётной подготовке и стареющим авиапарком, пилоты истребителей летают с 2015 года менее 150 часов в год и в среднем совершают менее двух полётов в неделю. ВВС способны одержать верх в одном крупном региональном конфликте, но при борьбе с «равным конкурентом» выполнить задачу им будет непросто.

По оценке Heritage Foundation, обстановка в Европе, Азии и на Ближнем Востоке пока благоприятствует США, причём стране проще всего «проецировать военную силу» в Европе и на Тихом океане. Риски для США на Ближнем Востоке остаются умеренными, однако обстановка в регионе осложняется из-за политической нестабильности.

Польша

Не смогли договориться с Берлином

Власти Польши приостановили переговоры с ФРГ о передаче польской армии германских танков взамен отправленных республикой на Украину Т-72 из-за неудовлетворительного предложения Берлина. Об этом заявил интернет-порталу Gazeta заместитель министра обороны Польши Марчин Очепа. По его словам, переговоры приостановлены, так как «поступившее предложение Германии было неудовлетворительным – оно касалось передачи небольшого количества танков в большой период времени». Как напомнил Очепа, Польша передала «довольно много» танков Украине. «Если мы не можем получить от немецкой стороны в качестве компенсации 40 танков, то что-то здесь не так», – подчеркнул он. По неофициальной информации, на которую ссылается польское радио, власти Польши отправили на Украину более 200 танков Т-72 и несколько десятков БМП.

Иран

Увеличена дальность зенитных ракет

Иранским специалистам удалось увеличить зону применения ЗРК «Бавар-373», созданного национальной промышленностью, до 300 км, сообщает агентство Tasnim News Agency со ссылкой на командующего войсками ПВО бригадного генерала Алирезу Сабахифарда. По словам военачальника, первая произведённая в Иране версия «Бавар-373» имела дальность действия 200 км, однако затем этот ЗРК был модернизирован в ответ на уровень угроз стране. «Мы следим за врагами на их базах. Радиус действия наших радаров – тысячи километров», – добавил командующий. По данным агентства Tasnim, «Бавар-373» поступил на вооружение в августе 2019 года. Он способен засекать до 100 целей, отслеживать 60 из них и одновременно противодействовать шести. ЗРК оснащается тремя разными типами ракет для поражения целей на разных высотах.

По сообщениям информагентств

Венгрия. Германия. США. Весь мир > Армия, полиция > redstar.ru, 28 октября 2022 > № 4196371

Россия. Весь мир. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция. СМИ, ИТ > kremlin.ru, 27 октября 2022 > № 4196732 Владимир Путин

Заседание Международного дискуссионного клуба «Валдай»

Глава государства принял участие в итоговой пленарной сессии XIX заседания Международного дискуссионного клуба «Валдай».

Тема форума в этом году – «Мир после гегемонии: справедливость и безопасность для всех». Четырёхдневное заседание собрало 111 экспертов, политиков, дипломатов и экономистов из России и 40 иностранных государств, включая Афганистан, Бразилию, Германию, Египет, Китай, Индию, Индонезию, Иран, Казахстан, США, Турцию, Францию, Узбекистан, ЮАР и другие.

* * *

Ф.Лукьянов: Дорогие друзья, уважаемые гости!

Мы открываем заключительное пленарное заседание XIX ежегодного форума Международного дискуссионного клуба «Валдай».

Очень рад видеть вас всех в зале и тем более рад я сейчас представить нашего гостя на пленарном заседании – Президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина.

Владимир Владимирович, здравствуйте!

Мы Вас каждый год ждём с нетерпением, но в этом году, наверное, нетерпение было ещё более нетерпеливым, чем обычно: очень много есть тем для обсуждения.

В.Путин: Да, я догадываюсь.

Ф.Лукьянов: Сам форум у нас был в основном посвящён теме мироустройства: как он меняется и, самое главное, кто, вообще говоря, сейчас в мире власть – кто управляет, можно ли им управлять в принципе.

Но мы-то обсуждаем как наблюдатели, а Вы всё-таки власть, поэтому поделитесь, пожалуйста, с нами Вашим мнением.

В.Путин: Спасибо большое.

Уважаемые участники пленарного заседания! Дамы и господа! Друзья!

Я немножко познакомился с дискуссиями, которые здесь проходили в предыдущие дни, – очень интересно, содержательно. Надеюсь, вы не пожалели, что приехали в Россию и общаетесь друг с другом.

Рад всех вас видеть.

На площадке Валдайского клуба мы с вами не раз говорили о тех сдвигах – серьёзных, больших сдвигах, которые уже произошли и происходят в мире, о тех рисках, которые связаны с деградацией мировых институтов, с размыванием принципов коллективной безопасности, с подменой международного права так называемыми правилами – хотел сказать, понятно кем придуманными, но, пожалуй, и это неточно – вообще непонятно кем придуманными, на чём основаны эти правила, что внутри этих правил.

Судя по всему, есть только попытка утвердить одно правило, чтобы власти предержащие – сейчас о власти говорили, я говорю о глобальной власти – имели возможность жить вообще без всяких правил и всё им было позволено, всё бы сходило с рук, чего бы они ни делали. Вот, собственно говоря, эти самые правила, о которых нам постоянно, как в народе говорят, талдычат, то есть постоянно об этом говорят.

Ценность валдайских дискуссий в том, что здесь звучат самые разные оценки и прогнозы. Насколько они были верны, показывает сама жизнь, самый строгий и объективный экзаменатор – жизнь. Вот он и показывает, насколько были верны наши предварительные дискуссии в предыдущие годы.

Увы, события пока продолжают развиваться по негативному сценарию, о котором мы говорили не раз и не два в ходе предыдущих встреч. Более того, они, эти события, переросли в масштабный, системный кризис, и не только в военно-политической, но и в экономической и в гуманитарной сферах.

Так называемый Запад – условно, конечно, там нет никакого единства, – понятно, что это очень сложный конгломерат, тем не менее скажем так, что этот Запад в последние годы и особенно в последние месяцы предпринял целый ряд шагов на обострение. Собственно говоря, они всегда играют на обострение, ничего здесь нового тоже нет. Это разжигание войны на Украине, это провокации вокруг Тайваня, дестабилизация мирового продовольственного и энергетического рынков. Последнее, конечно, было сделано не специально, здесь нет никаких сомнений, а в силу ряда системных ошибок как раз тех западных властей, о которых я уже упоминал. А как мы сейчас видим, плюс к этому – ещё и уничтожение общеевропейских газопроводов. Это вообще запредельная вещь, но тем не менее мы являемся свидетелями этих печальных событий.

Власть над миром – как раз то, что так называемый Запад поставил на кон в своей игре. Но игра эта, безусловно, опасная, кровавая и, я бы сказал, грязная. Она отрицает суверенитет стран и народов, их самобытность и уникальность, не ставит ни во что интересы других государств. Во всяком случае, если прямо не говорится об отрицании, но на практике именно это и проводится в жизнь. Никто, кроме тех, кто формулирует эти самые правила, о которых я сказал, не имеет права на самобытное развитие: все остальные должны быть «причёсаны» под эти самые правила.

В этой связи напомню о предложениях России западным партнёрам по укреплению доверия и выстраиванию системы коллективной безопасности. В декабре прошлого года их в очередной раз просто отшвырнули в сторону.

Но в современном мире отсидеться вряд ли получится. Посеявший ветер – как говорится – пожнёт бурю. Кризис действительно приобрёл глобальный характер, он затрагивает всех. Тут не надо питать никаких иллюзий.

Перед человечеством сейчас, по сути, два пути: или дальше накапливать груз проблем, который неизбежно всех нас раздавит, или всё же вместе попытаться найти решения, пусть и неидеальные, но работающие, способные сделать наш мир более стабильным и более безопасным.

Вы знаете, я всегда верил и верю в силу здравого смысла. Потому убеждён: рано или поздно и новым центрам многополярного мироустройства, и Западу придётся начать равноправный разговор об общем для нас будущем, и чем раньше, тем лучше, разумеется. И в этой связи обозначу некоторые крайне важные для всех нас акценты.

Сегодняшние события отодвинули на второй план экологические проблемы – как ни странно, но хотел бы начать именно с этого. Вопросы климатических изменений перестали быть в первых строчках повестки дня. Но эти фундаментальные вызовы никуда не исчезли, никуда не делись, они только нарастают.

Одно из опаснейших последствий нарушения экологического баланса – это сокращение биоразнообразия в природе. И сейчас перехожу к основной теме, ради которой мы все и собрались: разве менее важно другое разнообразие – культурное, социальное, политическое, цивилизационное?

Вместе с тем упрощение, стирание всех и всяких различий стали чуть ли не сущностью современного Запада. Что стоит за таким упрощением? Прежде всего это исчезновение творческого потенциала самого Запада и стремление сдержать, блокировать свободное развитие других цивилизаций.

Есть здесь и прямой меркантильный, конечно, интерес: навязывая свои ценности, потребительские стереотипы, унифицирование, наши оппоненты – так аккуратненько их назову – пытаются расширить рынки сбыта для своей продукции. Всё очень в конечном итоге на этом треке примитивно. Не случайно Запад утверждает, что именно его культура и мировоззрение должны быть универсальными. Если это прямо и не говорится – хотя и прямо тоже говорят частенько, – но если прямо не говорят, то именно так себя и ведут и настаивают на том, по сути, по факту жизни, своей политикой настаивают на том, чтобы именно эти ценности были безоговорочно приняты всеми остальными участниками международного общения.

Приведу цитату из знаменитой гарвардской речи Александра Исаевича Солженицына. Ещё в 1978 году он отмечал, что для Запада характерно «длящееся ослепление превосходства» – это всё и происходит до сих пор, – которое «поддерживает представление, что всем обширным областям на нашей планете следует развиваться и доразвиться до нынешних западных систем…». 1978 год. Ничего не поменялось.

За прошедшие почти полвека это ослепление, о котором говорил Солженицын, – откровенно расистское и неоколониальное по своему характеру – приобрело уже просто уродливые формы, особенно после того, как возник так называемый однополярный мир. Что хочу на это сказать? Уверенность в своей непогрешимости – очень опасное состояние: от неё один шаг до желания самих «непогрешимых» просто уничтожить тех, кто им не нравится. Как они говорят, «отменить» – давайте вдумаемся хотя бы в значение этого слова.

Даже в самый разгар «холодной войны», на пике противостояния систем, идеологий и военного соперничества никому даже в голову не приходило отрицать само существование культуры, искусства, науки других народов – своих оппонентов. В голову даже никому не приходило! Да, вводились определённые ограничения на образовательные, научные, культурные и, к сожалению, на спортивные связи. Но тем не менее и у советских, и у американских руководителей того времени хватало понимания, что к гуманитарной сфере нужно относиться деликатно, изучая и уважая соперника, подчас кое-что и заимствуя у него, чтобы сохранить хотя бы на будущее основу для здравых, плодотворных отношений.

А сейчас что происходит? До сжигания книг в своё время дошли нацисты, а теперь до запретов Достоевского и Чайковского скатились западные «радетели либерализма и прогресса». Так называемая культура отмены, а на самом деле – мы уже об этом много раз говорили – настоящая отмена культуры выкашивает всё живое и творческое, не даёт развиваться свободной мысли ни в одной из областей: ни в экономике, ни в политике, ни в культуре.

Сама либеральная идеология сегодня изменилась до неузнаваемости. Если изначально классический либерализм понимал свободу каждого человека как свободу говорить что хочешь, делать что хочешь, то уже в XX веке либералы стали заявлять о том, что у так называемого открытого общества есть враги – оказывается, у открытого общества есть враги, – и свобода таких врагов может и должна быть ограничена, а то и отменена. Теперь же и вовсе дошли до абсурда, когда любая альтернативная точка зрения объявляется подрывной пропагандой и угрозой демократии.

Что из России ни исходит – это всё «происки Кремля». Но на себя-то посмотрите! Неужели мы такие всемогущие? Любая критика в адрес наших оппонентов – любая! – воспринимается как «происки Кремля», «рука Кремля». Бред какой-то. До чего скатились-то? Хоть мозгами-то пошевелите, поинтересней что-нибудь изложите, свою точку зрения изложите как-то концептуально. Нельзя же всё сваливать на козни Кремля.

Всё это ещё в XIX веке пророчески предсказал Фёдор Михайлович Достоевский. Один из персонажей его романа «Бесы» – нигилист Шигалёв, так описал выдуманное им светлое будущее: «выходя из безграничной свободы, я заключаю безграничным деспотизмом» – к этому, кстати говоря, и пришли наши западные оппоненты. Ему вторит и другое действующее лицо романа – Пётр Верховенский, утверждая, что необходимо повсеместное предательство, доносительство, шпионство, что общество не нуждается в талантах и высших способностях: «Цицерону отрезывается язык, Копернику выкалывают глаза, Шекспир побивается каменьями». Вот к этому и приходят наши западные оппоненты. Что это, как не современная западная культура отмены?

Великие были мыслители, и я благодарен, скажу по-честному, моим помощникам, которые нашли эти цитаты.

Что можно на это сказать? История, безусловно, всё расставит на свои места и отменит не величайшие произведения общепризнанных гениев мировой культуры, а тех, кто сегодня почему-то решил, что вправе этой мировой культурой распоряжаться по своему усмотрению. Самомнение у таких деятелей, что называется, зашкаливает, вот только имён их через несколько лет никто даже и не вспомнит. А Достоевский будет жить, как и Чайковский, Пушкин, – как бы кому этого ни не хотелось.

Именно на унификации, на финансовом и технологическом монополизме, на стирании всех и всяческих различий строилась и западная модель глобализации, неоколониальная по своей сути. Задача была понятная – укрепить безоговорочное доминирование Запада в мировой экономике и политике, а для этого поставить себе на службу природные и финансовые ресурсы, интеллектуальные, кадровые и экономические возможности всей планеты, сделать это под соусом так называемой новой глобальной взаимозависимости.

Здесь хотел бы вспомнить ещё одного русского философа – Александра Александровича Зиновьева, столетие со дня рождения которого мы будем отмечать буквально на днях, 29 октября. Ещё более 20 лет назад он говорил, что для выживания западной цивилизации на достигнутом ею уровне «необходима вся планета как среда существования, необходимы все ресурсы человечества». Они на это и претендуют, всё так и есть.

Причём в этой системе Запад изначально заложил себе огромную фору, так как сам разрабатывал её принципы и механизмы – как сейчас те самые принципы, о которых постоянно твердят и которые являются непонятной «чёрной дырой»: что это такое – никто не знает. Но как только выгоду из глобализации стали извлекать не западные страны, а другие государства, и прежде всего речь идёт, конечно, о крупных государствах Азии, Запад сразу же поменял или вовсе отменил многие правила. И о так называемых священных принципах свободы торговли, экономической открытости, равноправной конкуренции, даже о праве собственности вдруг сразу забыли, напрочь. Как стало выгодно что-то для себя – так сразу, на ходу, по ходу игры меняют правила.

Или другой пример подмены понятий и смыслов. Западные идеологи и политики много лет говорили и твердили всему миру: демократии нет альтернативы. Правда, речь они вели именно о западной, так называемой либеральной модели демократии. Все остальные варианты и формы народовластия они с презрением и – хочу это подчеркнуть – через губу, высокомерно отвергали. Такая манера сложилась уже давно, ещё с колониальных времён: всех считают людьми второго сорта, а себя – исключительными. Так и продолжается столетиями до сих пор.

Но вот сегодня абсолютное большинство мирового сообщества как раз и требует демократии в международных делах, не принимает любые формы авторитарного диктата отдельных стран или групп государств. Что это, как не прямое применение принципов народовластия на уровне международных отношений?

И какова же позиция «цивилизованного» – в кавычках – Запада? Если вы демократы, то, казалось бы, должны приветствовать такое естественное стремление к свободе миллиардов людей – но нет! Запад называет его подрывом либерального порядка, основанного на правилах, пускает в ход экономические и торговые войны, санкции, бойкоты, цветные революции, готовит и проводит разного рода перевороты.

Один из них привёл к трагическим последствиям на Украине в 2014 году – поддержали же, даже сказали, сколько денег истратили на этот переворот. Вообще, охамели просто, не стесняются ничего. Взяли Сулеймани убили, иранского генерала. Можно было как угодно относиться к Сулеймани, но это официальное лицо другого государства! Убили на территории третьей страны и сказали: да, мы убили. Что это такое вообще? Мы где живём?

Вашингтон по привычке продолжает называть нынешний миропорядок по-американски либеральным, но на самом деле с каждым днём этот пресловутый «порядок» умножает хаос и, добавлю, становится всё более нетерпимым даже по отношению к самим западным странам, к их попыткам проявить любую самостоятельность. Всё подавляется прямо на корню, и вводят ещё санкции против своих собственных союзников – без всякого стеснения! А те со всем соглашаются, низко опуская голову.

Например, июльские предложения венгерских парламентариев закрепить в договоре о Евросоюзе приверженность европейским христианским ценностям и культуре были восприняты даже не как фронда, а как прямая враждебная диверсия. Это что такое? Как это понимать? Да, кому-то это может нравиться, кому-то не нравиться.

У нас в России за тысячу лет сложилась уникальная культура взаимодействия между всеми мировыми религиями. Не надо ничего отменять: ни христианские ценности, ни исламские, ни иудейские ценности. Другие мировые религии у нас присутствуют. Надо просто с уважением относиться друг другу. У нас в целом ряде регионов страны – я просто знаю это не понаслышке – люди ходят вместе, отмечают и христианские праздники, и исламские, и буддийские, и иудейские, и делают это с удовольствием, поздравляя друг друга и радуясь друг за друга.

А здесь нет. Почему нет? Хотя бы пообсуждали бы. Удивительно!

Всё это без преувеличения даже не системный, а доктринальный кризис неолиберальной модели мироустройства по-американски. У них нет идей созидания и позитивного развития, им просто нечего предложить миру, кроме сохранения своего доминирования.

Убеждён, настоящая демократия в многополярном мире прежде всего предполагает возможность любого народа – хочу это подчеркнуть, – любого общества, любой цивилизации выбирать свой собственный путь, собственную социально-политическую систему. Если такое право есть у США, у стран Евросоюза, то оно, безусловно, есть и у стран Азии, у исламских государств, монархий Персидского залива, государств других континентов. Есть оно, конечно, и у нашей страны, у России, и никто никогда не сможет диктовать нашему народу, какое общество и на каких принципах мы должны строить.

Прямая угроза для политической, экономической, идеологической монополии Запада в том, что в мире могут возникнуть альтернативные общественные модели – более эффективные, хочу это подчеркнуть, более эффективные в сегодняшнем дне, яркие, привлекательные, чем те, что есть. Но такие модели обязательно будут развиваться – это неизбежно. Кстати говоря, американские политологи, специалисты, они же пишут об этом прямо. Правда, их власть ещё не очень-то слушает, хотя не могут не видеть эти идеи, которые высказывают на страницах политологических журналов и в дискуссиях.

Развитие должно идти именно в диалоге цивилизаций, с опорой на духовно-нравственные ценности. Да, у разных цивилизаций разное понимание человека, его природы – оно часто на поверхности только разное, но все признают высшее достоинство и духовную сущность человека. И чрезвычайно важно общее, общий фундамент, на котором мы, безусловно, можем строить и должны строить своё будущее.

Что здесь хочу особо подчеркнуть? Традиционные ценности – это не какой-то фиксированный свод постулатов, которых надлежит придерживаться всем. Конечно же, нет. Их отличие от так называемых неолиберальных ценностей в том, что в каждом случае они неповторимы, потому что вытекают из традиции конкретного общества, его культуры и исторического опыта. Поэтому традиционные ценности нельзя никому навязать – их необходимо просто уважать, бережно относиться к тому, что выбирал веками каждый народ.

Таково наше понимание традиционных ценностей, и этот подход разделяет и принимает большинство человечества. Это закономерно, ведь именно традиционные общества Востока, Латинской Америки, Африки, Евразии составляют основу мировой цивилизации.

Уважение к особенностям народов и цивилизаций – в интересах каждого. На самом деле это в интересах и так называемого Запада. Теряя превосходство, он быстро превращается в меньшинство на мировой арене. И, безусловно, право этого западного меньшинства на собственное культурное своеобразие, безусловно, хочу это подчеркнуть, должно быть обеспечено, относиться нужно к этому, безусловно, с уважением, но, подчеркну, наравне с правами всех остальных.

Если западные элиты полагают, что смогут внедрить в сознание своих людей, своих обществ странноватые, на мой взгляд, новомодные тенденции вроде десятков гендеров и гей-парадов – так тому и быть. Да пускай делают что хотят! Но на что они точно не имеют права, так это требовать от других следовать в том же направлении.

Мы видим, что в западных странах идут сложные демографические, политические, социальные процессы. Безусловно, это их внутреннее дело. Россия в эти вопросы не вмешивается и не собирается этого делать – в отличие от Запада мы в чужой двор не лезем. Но мы рассчитываем, что прагматизм восторжествует и диалог России с подлинным, традиционным Западом, как и с другими равноправными центрами развития, станет важным вкладом в строительство многополярного миропорядка.

Добавлю, что многополярность – это реальный, а по сути, единственный шанс для той же Европы восстановить свою политическую и экономическую субъектность. Что греха таить, мы же все понимаем, и говорят об этом в той же Европе прямо: сегодня эта правосубъектность Европы – как бы сказать помягче, чтобы никого не обидеть, – сильно ограничена.

Мир по своей природе многообразен, и попытки Запада загнать всех под один шаблон объективно обречены, ничего из этого не выйдет.

Самонадеянное стремление к мировому лидерству, а по сути, к диктату или к сохранению лидерства посредством диктата на самом деле оборачивается снижением международного авторитета лидеров западного мира, в том числе Соединённых Штатов, ростом недоверия к их договороспособности в целом. Сегодня одно говорят – завтра другое, документы подписывают – завтра от них отказываются, чего хотят, то и делают. Стабильности нет вообще ни в чём. Как документы подписывают, о чём говорили, на что можно надеяться – совершенно непонятно.

Если раньше с той же Америкой позволяли себе спорить лишь немногие страны, и это выглядело чуть ли не как сенсация, то теперь уже обыденность, когда самые разные государства отказывают Вашингтону в его безосновательных требованиях, несмотря на то что он по-прежнему пытается надавить на всех. Ошибочная политика абсолютно, в никуда просто. Ну пускай, это тоже их выбор.

Убеждён, народы мира не станут закрывать глаза на политику принуждения, которая дискредитировала себя, и всякий раз за попытки сохранить свою гегемонию Западу придётся платить и платить всё большую и большую цену. На месте этих элит Запада серьёзно задумался бы над такой перспективой, так же как над этим задумываются, как я уже говорил, некоторые политологи да и политики в самих Соединённых Штатах.

В нынешних условиях жёсткого конфликта скажу прямо некоторые вещи. Россия, будучи самостоятельной, самобытной цивилизацией, никогда не считала и не считает себя врагом Запада. Американофобия, англофобия, франкофобия, германофобия – это такие же формы расизма, как русофобия и антисемитизм – впрочем, как и любые проявления ксенофобии.

Просто нужно чётко понимать, что есть, как я уже и говорил перед этим, два Запада – как минимум два, а может, и больше, но как минимум два: Запад традиционных, прежде всего христианских, ценностей, свободы, патриотизма, богатейшей культуры, теперь уже и исламских ценностей тоже – значительная часть населения многих стран Запада исповедует ислам. Этот Запад нам в чём-то близок, у нас во многом общие, ещё античные корни даже. Но есть и другой Запад – агрессивный, космополитический, неоколониальный, выступающий как орудие неолиберальных элит. Именно с диктатом этого Запада Россия, конечно же, никогда не смирится.

В 2000 году, после избрания Президентом, с чем столкнулся, всегда буду об этом помнить – помнить, какую цену мы заплатили за то, чтобы уничтожить террористическое гнездо на Северном Кавказе, которое Запад тогда практически открыто поддерживал. Здесь все взрослые люди, большинство из вас, присутствующих в этом зале, понимают, о чём я говорю. Мы же знаем, что именно так оно и было на практике: финансовая, политическая, информационная поддержка. Все мы это пережили.

Больше того, [Запад] не только активно поддерживал террористов на территории России, но и во многом взрастил эту угрозу. Мы знаем это. И тем не менее после стабилизации ситуации, когда основные банды террористов были разгромлены, в том числе и благодаря мужеству чеченского народа, нами было принято решение не оборачиваться назад, не строить из себя обиженных, идти вперёд, строить отношения даже с теми, кто фактически работал против нас, налаживать и развивать отношения со всеми, кто этого хочет, на базе взаимной выгоды и уважения друг к другу.

Думалось, это в общих интересах. Россия, слава богу, пережила все трудности того времени, выстояла, укрепилась, с внутренне-внешним терроризмом справилась, экономика сохранилась, начала развиваться, обороноспособность начала повышаться. Мы пытались выстроить отношения и с ведущими странами Запада, и с НАТО. Посыл был один: давайте перестанем быть врагами, давайте жить дружно, давайте вести диалог, укреплять доверие, а значит, и мир. Мы были абсолютно искренними, хочу это подчеркнуть, отчётливо понимали всю сложность подобного сближения, но шли на это.

И что же мы получили в ответ? Получили, коротко говоря, по всем основным направлениям возможного сотрудничества «нет». Получили постоянно растущее давление на нас и создание очагов напряжённости у наших границ. А цель, с позволения спросить, этого давления-то какая? Ну какая? Потренироваться так просто, что ли? Конечно же, нет. Цель – сделать Россию более уязвимой. Цель – превратить Россию в инструмент для достижения своих собственных геополитических целей.

Собственно говоря, это универсальное правило: всех стараются превратить в инструмент, для того чтобы использовать эти инструменты для своих целей. А тех, кто не подчиняется этому давлению, не хочет быть таким инструментом, – против них вводятся санкции, против них и в отношении их проводятся всякого рода экономические ограничения, перевороты готовятся или там, где возможно проводить, проводятся и так далее. А в конечном итоге, если не удаётся вообще ничего сделать, цель одна – уничтожить, смахнуть с политической карты. Но не получилось и не получится никогда в отношении России развернуть и реализовать такой сценарий.

Что хотел бы ещё добавить? Россия не бросает вызов элитам Запада – Россия просто отстаивает своё право на существование и свободное развитие. При этом мы сами не собираемся становиться каким-то новым гегемоном. Россия не предлагает заменить однополярность двуполярностью, трёхполярностью и так далее, доминирование Запада – доминированием Востока, Севера или Юга. Это неизбежно привело бы к новому тупику.

И хочу здесь привести слова великого русского философа Николая Яковлевича Данилевского, который считал, что прогресс состоит не в том, чтобы идти всем в одном направлении, как нас подталкивают некоторые наши оппоненты, – в таком случае прогресс скоро бы прекратился, говорит Данилевский, – а в том, чтобы «исходить всё поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, во всех направлениях». И он добавляет, что ни одна цивилизация не может гордиться тем, чтоб она представляла высшую точку развития.

Убеждён, диктатуре можно противопоставить только свободу развития стран и народов, деградации личности – любовь к человеку как к творцу, примитивному упрощению и запретам – цветущую сложность культур и традиций.

Смысл сегодняшнего исторического момента как раз и состоит в том, что перед всеми цивилизациями, государствами и их интеграционными объединениями действительно открываются возможности для своего, демократического, оригинального пути развития. И прежде всего мы считаем, что новый миропорядок должен основываться на законе и праве, быть свободным, самобытным и справедливым.

Так, более справедливыми и открытыми должны стать мировая экономика и торговля. Россия считает неизбежным процесс формирования новых международных финансовых платформ, в том числе для целей международных расчётов. Такие платформы должны находиться вне национальных юрисдикций, быть безопасными, деполитизированными, автоматизированными и не зависеть от какого-либо единого центра управления. Возможно это сделать или нет? Конечно, да. Потребует немало усилий, объединения усилий многих стран, но сделать это можно.

Это исключит возможность злоупотреблений в сфере новой глобальной финансовой инфраструктуры, позволит эффективно, выгодно и безопасно обходиться при международных сделках без доллара и других так называемых резервных валют. Тем более что, используя доллар как оружие, Соединённые Штаты да и Запад в целом дискредитировал институт международных финансовых резервов. Сначала их обесценил за счёт инфляции в зоне доллара и евро, а потом и вовсе – цап-царап – прикарманил наши золотовалютные резервы.

Переход к расчётам в национальных валютах будет активно набирать обороты – неизбежно. Это, конечно, зависит от уровня состояния эмитентов этих валют, от состояния их экономик, но они будут укрепляться, и такие расчёты, безусловно, постепенно станут доминировать. Такова логика суверенной экономической и финансовой политики многополярного мира.

Далее. Сегодня новые центры мирового развития уже обладают уникальными технологиями и научными разработками в самых разных областях и по многим направлениям могут успешно конкурировать с западными транснациональными компаниями.

Очевидно, что у нас есть общая, вполне прагматичная заинтересованность в честном и открытом научно-технологическом обмене. Вместе каждый выиграет больше, чем по отдельности. Пользу должно получать большинство, а не отдельные сверхбогатые корпорации.

Как обстоит дело сегодня? Если Запад продаёт другим странам лекарства или семена продовольственных культур, то приказывает убить национальную фармацевтику и селекцию, по сути, на практике всё сводится к этому; поставляет станки и оборудование – губит местное машиностроение. Я, ещё будучи Председателем Правительства, это понял: стоит только рынок открыть для определённой товарной группы – всё, местный производитель «лёг», и уже почти невозможно поднять голову. Выстраивают так отношения. Таким образом происходит захват рынков и ресурсов, страны лишаются своего технологического, научного потенциала. Это не прогресс, а закабаление, сведение экономик до примитивного уровня.

Технологическое развитие должно не усиливать мировое неравенство, а сокращать его. Именно так традиционно реализует свою внешнюю технологическую политику Россия. Например, строя в других государствах атомные электростанции, мы одновременно создаём там центры компетенций, готовим национальные кадры – мы отрасль создаём, мы не строим просто предприятие, а создаём целую отрасль. По сути, даём другим странам возможность совершить реальный прорыв в своём научно-технологическом развитии, сократить неравенство, вывести свою энергетику на новый уровень эффективности и экологичности.

Вновь подчеркну: суверенитет, самобытное развитие ни в коем случае не означают изоляцию, автаркию, а, наоборот, предполагают активное, взаимовыгодное сотрудничество на справедливых и равноправных принципах.

Если либеральная глобализация – это обезличивание, навязывание всему миру западной модели, то интеграция, напротив, – раскрытие потенциала каждой цивилизации в интересах целого, ради общего выигрыша. Если глобализм – это диктат, к этому всё сводится в конечном итоге, то интеграция – это совместная выработка общих стратегий, выгодных всем.

В этой связи Россия считает важным активнее запускать механизмы создания больших пространств, построенных на взаимодействии стран-соседей, чья экономика, социальная система, ресурсная база, инфраструктура дополняют друг друга. Такие большие пространства, по сути, и есть основа многополярного мироустройства – экономическая основа. Из их диалога и рождается подлинное единство человечества, гораздо более сложное, самобытное и многомерное, чем в упрощённых представлениях некоторых западных идеологов.

Единство человечества не строится по команде «делай как я», «будь как мы». Оно формируется с учётом и на основе мнения всех, с бережным отношением к идентичности каждого общества и народа. Именно на таком принципе может развиваться долгосрочное взаимодействие в многополярном мире.

В этой связи, возможно, стоит подумать и о том, чтобы структура Организации Объединённых Наций, в том числе её Совета Безопасности, в большей степени отражала именно многообразие мировых регионов. Ведь от Азии, Африки, Латинской Америки в мире завтрашнего дня будет зависеть намного больше, чем принято считать сегодня, и такой рост их влияния, безусловно, позитивен.

Напомню, что западная цивилизация не является единственной даже на нашем общем евразийском пространстве. Более того, большинство населения сосредоточено именно на востоке Евразии – там, где возникли очаги древнейших цивилизаций человечества.

Ценность и значение Евразии в том, что этот материк представляет собой самодостаточный комплекс, обладающий гигантскими ресурсами любого рода и огромными возможностями. И чем усерднее мы работаем над повышением связанности Евразии, созданием новых путей, форм сотрудничества, тем более впечатляющих успехов добиваемся.

Успешная деятельность Евразийского экономического союза, быстрый рост авторитета и влияния Шанхайской организации сотрудничества, масштабные инициативы в рамках «Одного пояса, одного пути», планы многостороннего сотрудничества по реализации транспортного коридора «Север – Юг» и другие, многие другие проекты в этой части мира, уверен, – это начало новой эры, нового этапа в развитии Евразии. Интеграционные проекты здесь не противоречат, а взаимно дополняют друг друга, конечно, если они осуществляются странами-соседями в собственных интересах, а не внедряются внешними силами, чтобы расколоть евразийское пространство, превратить его в зону блокового противостояния.

Естественной частью Большой Евразии могла бы быть и её западная оконечность – Европа. Но многим её лидерам мешает убеждённость, что европейцы лучше других, что им не пристало участвовать в каких-то начинаниях на равных с остальными. За таким высокомерием они как-то и не замечают, что сами стали уже чужой периферией, превратились по сути в вассалов – часто и без права голоса.

Уважаемые коллеги!

Развал Советского Союза разрушил и равновесие геополитических сил. Запад почувствовал себя победителем и провозгласил однополярное мироустройство, в котором только его воля, его культура, его интересы имели право на существование.

Теперь этот исторический период безраздельного доминирования Запада в мировых делах завершается, уходит в прошлое однополярный мир. Мы стоим на историческом рубеже, впереди, наверное, самое опасное, непредсказуемое и вместе с тем важное десятилетие со времён окончания Второй мировой войны. Запад не способен единолично управлять человечеством, но отчаянно пытается это делать, а большинство народов мира уже не хочет с этим мириться. В этом и есть главное противоречие новой эпохи. Говоря словами классика, ситуация в известной степени революционная: верхи не могут, а низы не хотят так уже жить, если говорить словами классика.

Такое положение вещей чревато глобальными конфликтами или целой цепью конфликтов, что представляет собой угрозу для человечества, в том числе и для самого Запада. Конструктивно, созидательно разрешить такое противоречие – вот главная сегодняшняя историческая задача.

Смена вех – процесс болезненный, но естественный и неизбежный. Будущее мировое устройство формируется на наших глазах. И в этом мировом устройстве мы должны выслушать всех, принять во внимание каждую точку зрения, каждый народ, общество, культуру, каждую систему мировоззрений, идей и религиозных представлений, не навязывая никому единой истины, и только на этом основании, понимая свою ответственность за судьбу – судьбу народов, планеты, строить симфонию человеческой цивилизации.

На этом бы и хотел закончить со словами благодарности за то терпение, которое вы проявили, выслушивая моё сообщение.

Спасибо вам большое.

Ф.Лукьянов: Спасибо большое, Владимир Владимирович, за столь всеохватный текст речи.

Не могу спонтанно не уцепиться за Ваш финал, раз уж Вы вспомнили про революционную ситуацию, верхи и низы. Те, кто чуть постарше, всё это в школе учили, естественно. А Вы сами себя с кем больше ассоциируете: с верхами или с низами?

В.Путин: С низами, конечно, я же с низу.

Мама у меня была… Как вы знаете, много раз об этом говорил: семья рабочая. Отец – рабочий, мастером работал в последнее время, техникум закончил; у мамы не было образования, даже среднего, она просто была рабочей – и нянечкой работала в больнице, и кем только ни работала: и дворником работала, и сторожем ночным. Не хотела меня оставлять в детском саду, в яслях.

Поэтому, конечно, я всегда очень тонко чувствую – слава богу, до последнего времени это было и есть, надеюсь, сохранится, – очень тонко чувствую пульс того, чем живёт рядовой человек.

Ф.Лукьянов: То есть на мировом уровне Вы на стороне тех, кто «не хочет»?

В.Путин: На мировом уровне – конечно, это входит в круг моих обязанностей, смотреть, что происходит на мировом уровне, – я за то, о чём только что сказал: за демократические отношения с учётом интересов всех участников международного общения, а не только интересов так называемого золотого миллиарда.

Ф.Лукьянов: Понятно.

Мы с Вами встречались ровно год назад. Тогда атмосфера и обстановка международная были вполне уже напряжённые, но, конечно, когда мы смотрим на тот октябрь из этого, кажется, что там просто идиллия была. Очень многое изменилось за год, буквально мир перевернулся, как некоторые говорят. Для Вас лично что изменилось за этот год – внутри, в Вашем восприятии мира, страны?

В.Путин: То, что происходило и происходит сейчас, в том числе, скажем, на том же украинском направлении, – это не изменения, которые происходят вот сейчас или после начала специальной военной операции России, нет. Все эти изменения идут в течение многих лет, уже давно, просто на это так или иначе кто-то обращает внимание, а кто-то нет, но это тектонические изменения всего миропорядка.

Знаете, эти тектонические плиты, они же постоянно находятся в движении там где-то, в коре земной, когда, как специалисты говорят, двигаются, двигаются, всё спокойно и тихо, но изменения всё равно происходят. Потом – раз! – зацепились. Энергия накапливается, накапливается, потом сдвинулись – происходит землетрясение. Накопление этой энергии и потом её такой всплеск привели к тем событиям, которые происходят.

Но они происходили и раньше. Ведь в чём суть этих происходящих событий? Возникают новые центры силы. Я всё время об этом говорю да и не только я – разве во мне дело? Они происходят по объективным обстоятельствам. Что-то из прежних центров сил уже увядает. Сейчас даже не хочу говорить, почему это происходит. Но это естественный процесс роста, отмирания, изменений. Нарождаются новые центры силы, в основном в Азии, конечно. Африка впереди ещё. Да, Африка – очень бедный континент пока, но смотрите, потенциал какой колоссальный! Латинская Америка. Всё это будет точно совершенно развиваться. Происходят вот эти тектонические изменения.

Но то, что не мы, а именно Запад довёл до сегодняшней ситуации… Если вопросы будут, я готов ещё раз к этому вернуться, к тому, что происходит на Украине. Мы, что ли, совершили там госпереворот, который привёл к серии трагических событий, включая нашу специальную военную операцию? Нет, не мы же это сделали.

Но не важно, а важно то, что тектонические изменения происходят и будут происходить. Наши действия здесь ни при чём. Да, действительно, происходящие события просто высвечивают более ярко и подталкивают некоторые процессы, которые начинают развиваться, может быть, быстрей, чем это было до сих пор. Но в целом они являются неизбежными, и это происходило бы вне зависимости от того, как действовала бы Россия на украинском направлении.

Ф.Лукьянов: Если про наше государство говорить, Вы что-нибудь новое за год о нём узнали?

В.Путин: Вы знаете, что касается нашего государства… Конечно, у нас есть издержки, и прежде всего это касается потерь, связанных с проведением специальной военной операции, я всё время об этом думаю, есть и экономические потери. Но есть огромные приобретения, и то, что происходит, без всякого сомнения, в конечном счёте – я хочу это подчеркнуть, – в конечном счёте идёт на пользу России и её будущего.

С чем связано? Это связано с укреплением нашего суверенитета, причём по всем направлениям, и в данном случае прежде всего в экономической сфере. Ведь совсем недавно ещё мы сами с тревогой думали о том, что мы превращаемся в какую-то полуколонию, мы ничего не можем сделать без наших западных партнёров: ни финансовых расчётов не можем произвести, ни технологий у нас не будет, рынков не будет, ни рынков сбыта, ни источников приобретения новейших технологий – ничего нет; стоит им только щёлкнуть, и у нас всё разваливается. Ан нет, ничего не развалилось, и фундаментальные основы существования российской экономики и самой Российской Федерации оказались гораздо более сильными, чем кто-то об этом думал – даже, может быть, мы сами.

Это очищение, это понимание своих возможностей, умение быстро перестроиться в сегодняшней ситуации и объективная необходимость не только ускорить процессы импортозамещения, но и заменить тех, кто уходит с нашего рынка… А оказалось, что по большинству направлений наш бизнес перехватывает всех тех, кто уходит. Они ещё на ухо шепчут: мы ненадолго уходим, мы скоро вернёмся. Ну а как? Продают за один доллар многомиллиардное имущество. Почему? Менеджменту перепродают. Это что такое? Значит, договорённость с менеджментом есть, что вернутся. А как иначе-то? Что, подарки такие двум-трём конкретным физическим лицам, что ли, делают? Нет, конечно. Мы знаем эти настроения.

Поэтому это чрезвычайно важная вещь: мы сами наконец осознали – мы всё время говорим, что мы великая страна, – мы [осознали, что мы] великая страна, мы можем это сделать.

Мы понимаем среднесрочные последствия негативного характера, связанные с закручиванием технологий. Так нам и так закручивали все критически важные технологии! Кокомовские списки вроде отменили, а они реально действовали на протяжении десятилетий. Сейчас обострили, конечно, – ничего, выяснилось, что получается у нас, оказывается.

Ещё одна очень важная составляющая, она носит такой духовный характер, и, может быть, это самое главное. Во-первых, вот этот широкий лозунг – «Своих не бросаем» – на самом деле сидит глубоко в сердце каждого русского и представителя других этнических групп россиян, и готовность бороться за своих людей ведёт к сплочённости общества. В этом всегда была огромная сила нашей страны. Мы её подтвердили и укрепили, и вот это самое главное.

Ф.Лукьянов: А есть что-то за этот год в нашей стране, что Вас по-настоящему разочаровало?

В.Путин: Нет.

Ф.Лукьянов: То есть оргвыводы не нужны? Никаких особых изменений не следует?

В.Путин: Оргвыводы всегда нужны. Если Вы имеете в виду какие-то кадровые решения, это естественный процесс: всё время нужно думать об обновлении по различным направлениям, готовить новые кадры, выводить на новый уровень людей, которые способны работать над задачами более высокого уровня, чем те, над которыми они работали раньше. Конечно, это естественное дело. Но так, чтобы сказать, что кто-то меня в чём-то разочаровал, нужно кого-то разгонять, – такого нет, конечно.

Ф.Лукьянов: Отлично.

Владимир Владимирович, Ваше решение начать специальную военную операцию в феврале было, конечно, большой неожиданностью для всех, в том числе и для большинства граждан России. Вы многократно объясняли логику и причины, мы знаем, но всё-таки это решения такого масштаба, которые, наверное, не делаются без какого-то особого толчка. Что случилось перед этим решением?

В.Путин: Уже много раз говорил, вряд ли сейчас скажу что-то новое в этой аудитории. Ведь что произошло? Я уже не говорю про расширение НАТО за счёт Украины, которое было абсолютно неприемлемым для нас, и все это знали, но просто напрочь игнорировали наши интересы в сфере безопасности. И очередная попытка в конце прошлого года в очередной раз провалилась – нас просто послали подальше, и всё, сказали: ладно, сидите там и… Ладно, не буду говорить лишних слов, но, в общем, проигнорировали. Это первое.

Второе, что важно, – при поддержке своих западных кураторов представители киевского режима публично ведь отказались от выполнения Минских соглашений. Руководитель сказал, что ему не нравится ни один пункт в Минских соглашениях. Публично же сказано! Другие высшие должностные лица прямо заявили, что они не собираются этого делать. Бывший Президент сказал, что он подписывал Минские соглашения, но исходил из того, что они не будут никогда реализованы. Чего ещё больше-то нужно?

Ведь одно дело – когда что-то нужно внедрить в сознание миллионов с помощью средств массовой информации и интернета, а другое дело – реальные дела, реальная политика. Вот это всё, о чём я сейчас сказал, проходит для миллионов людей незаметно, потому что это топится в информационном поле, но мы-то это знаем.

Вот это всё было сказано наконец. Что это означало для нас? Для нас означало, что мы должны что-то делать с Донбассом. Люди восемь лет под обстрелами живут, которые, кстати, продолжаются до сих пор, но мы должны были что-то для себя решить. А что мы могли решить? Признать их независимость. Но признать их независимость и бросить просто на произвол судьбы – это вообще неприемлемо. Значит, должны были сделать следующий шаг, что мы и сделали, – включить их в состав Российского государства. Они одни не выживут, это очевидный факт.

Но если мы признаём, включаем в состав Российского государства, – по их воле, мы же знаем настроения людей, – а эти самые обстрелы и готовящиеся очередные военные операции со стороны киевского режима продолжаются и неизбежны… Они же провели две крупномасштабные военные операции, которые закончились безуспешно, но они же были. А обстрелы бы, безусловно, продолжались. Дальше мы что должны были делать? Проводить операцию. Чего ждать, пока они начнут? И мы знаем о том, что они готовятся. Конечно, это просто неизбежная логика событий.

И эта логика была сформирована не нами. В 2014 году зачем надо было проводить на Украине госпереворот? Янукович фактически отказался от власти, согласился провести выборы досрочно. Ясно было, что шансов – Виктор Фёдорович на меня не обидится, – у него было мало шансов, если они вообще были. И зачем надо было в этих условиях проводить кровавый антигосударственный, антиконституционный переворот? Ответа нет. Но может быть только один ответ – показать, кто в доме хозяин: всем сидеть – извините меня, перед дамами прошу извинения, – всем сидеть на попе ровно и не крякать, будет так, как мы скажем. По-другому я просто не могу объяснить эти действия.

Совершили госпереворот – люди не захотели это признавать ни в Крыму, ни в Донбассе, и всё пришло к сегодняшним трагическим событиям. Но что мешало тому же так называемому Западу реализовать договорённости, которые были достигнуты в Минске?

Мне лично говорили: в тех условиях и ты бы всё подписал, если бы был в таких условиях. Но, послушайте меня, они же подписали! Подписали и настаивали на том, чтобы руководители двух тогда непризнанных республик Донбасса поставили свои подписи. Потом взяли одного из них убили вообще – Захарченко.

Все эти действия и привели к сегодняшним трагическим событиям, вот и всё.

Ф.Лукьянов: А нет у Вас ощущения, которое, честно говоря, есть в обществе, что противника недооценили?

В.Путин: Нет. Вы знаете, в чём дело? Дело в том, что мы видели, что происходит.

Восемь лет создавали укрепрайон на достаточно большую глубину в Донбассе, и, конечно, лезть туда, постоянно нести потери безосновательно и бессмысленно – это первое. Второе – мы прекрасно понимали и отдавали себе отчёт в том, что этот процесс будет продолжаться, и чем дальше, тем было бы для нас хуже, труднее, опаснее, и мы несли бы больше потерь. Вот какими соображениями мы руководствовались. Натовское освоение территории полным ходом шло – и сейчас идёт, и тогда шло. Эти укрепрайоны были бы не только по сегодняшней линии соприкосновения в Донбассе – везде были бы. Вот и всё.

То, что сейчас мы видим, когда с юга и с севера наши войска «обжимают» Донбасс, – это одно. А в условиях, когда бы ещё несколько лет создавали там укрепрайоны по всей стране, проводили обучение и накапливали бы там системы вооружений, которых никогда не было, у многих и сейчас нет, была бы абсолютно другая ситуация для России, даже с точки зрения проведения этой специальной военной операции.

Ф.Лукьянов: Вы неоднократно говорили и писали в программной статье, что мы один народ. Вы не изменили эту точку зрения за год?

В.Путин: Нет, конечно. А как можно это изменить? Это исторический факт.

В IX веке на наших территориях зарождалась российская государственность – сначала в Новгороде, потом в Киеве, потом всё это вместе росло. Это единый народ. Говорили на одном языке – на древнерусском, и изменения в языке начали возникать, по-моему, только в XIV или в XV веке под влиянием Польши, потому что западные части Российского государства оказались в разных странах. Вот отсюда изменения пошли.

Конечно, я уже об этом говорил, с развитием того или иного этноса возникают разные процессы. Если какая-то часть этого единого этноса в какой-то момент решила, что они достигли такого уровня, что они считают себя отдельным народом, относиться к этому можно только с уважением, конечно.

Но этот процесс происходил не сам по себе. Он происходил, во-первых, как я уже сказал, потому что часть древнерусских западных земель оказалась в составе других государств по целому ряду причин.

Эти государства стали продвигать там свои интересы. Те части, которые попали в Польшу, там происходило явное ополячивание и так далее. Язык начал меняться. Я уже говорил об этом, когда Украина присоединялась к России, писали письма-то в Варшаву и в Москву. В архиве же лежат документы. Там написано: мы, русские православные люди, обращаемся к Вам с тем-то, с тем-то. В Москву обращались с просьбой принять в состав России, в Польшу обращались с требованием соблюдать интересы и их православные традиции. Но писали: мы, русские православные люди. Это же не я сказал. Это та часть народа, которую мы сейчас называем украинцами.

Да, дальше всё начало происходить по своим законам. Возникла огромная Российская империя. Европейские страны пытались и отчасти создали такой барьер между собой и Российской империей, известный принцип ещё с античных времен: разделяй и властвуй. Вот и начались попытки раздела единого русского народа. В XIX веке это начало происходить, приобретало всё бо́льший и бо́льший размах и поддерживалось прежде всего с Запада. Конечно, в части населения это культивировалось, кому-то это начало нравиться и по особенности своей, и исторической, и языковой.

Конечно, это начали использовать, именно с этой целью – разделяй и властвуй. Ничего здесь такого необычного нет, но достигли определённых целей, безусловно. А потом это выродилось вообще в сотрудничество с Гитлером во время Второй мировой войны, когда украинских коллаборационистов использовали для проведения акций по уничтожению и русских, и поляков, и евреев, и белорусов. Это же хорошо известно, это исторический факт: каратели поручали самые грязные, кровавые дела прежде всего бандеровцам. Всё это часть нашей истории. Но то, что в основе своей русские и украинцы, по сути, это один народ, – здесь это исторический факт.

Ф.Лукьянов: У нас же тогда гражданская война получается с частью собственного народа.

В.Путин: Отчасти да. Но мы оказались в разных государствах, к сожалению, в силу целого ряда причин, и прежде всего потому что, создавая Советский Союз после крушения империи, как я уже писал в своих статьях и говорил неоднократно, большевистское руководство того времени приняло решения, дабы ублажить националистически настроенную часть большевиков, которые были родом с Украины, наделить их исконно русскими историческими территориями, не спрашивая население, которое проживало на этих территориях. Передали туда всю Малороссию, всё Причерноморье, весь Донбасс, причём Донбасс сначала решили отдать в Россию, потом приехала делегация с Украины, пришли к Владимиру Ильичу Ленину, он вызвал представителя Донбасса и сказал, что надо перерешать. Вот перерешили – отдали назад, в Украину.

В этом смысле Украина, конечно, складывалась как искусственное государство. Тем более что после Второй мировой войны – это же тоже исторический факт – Сталин взял и передал в Украину ряд польских территорий, ряд венгерских, ряд румынских, отобрав у этих стран их территории. Он полякам, которые не участвовали в гитлеровской коалиции, отдал часть восточных немецких земель. Это же хорошо известно всё, это же исторические факты. Таким образом сложилась сегодняшняя Украина.

Честно говоря, я вот просто сейчас вот о чём подумал: откровенно говоря, единственным настоящим, таким серьёзным гарантом украинской государственности, суверенитета и территориальной целостности могла бы быть только Россия, которая и создала сегодняшнюю Украину.

Ф.Лукьянов: Про гарантов говорили, я помню, весной, потом всё это куда-то ушло.

Вопрос, наверное, риторический, учитывая, что идут боевые действия, там много всего, но и Вы, и официальные российские лица неоднократно говорили, что специальная операция идёт по плану. Всё-таки, какой план, честно говоря, общество не очень понимает. В чём план?

В.Путин: Вы понимаете, мы изначально ведь, я изначально говорил, прямо в день начала операции: самое главное у нас – это помощь Донбассу. Я уже упоминал об этом, и если бы мы действовали иначе, мы не смогли бы там с двух сторон вокруг Донбасса разместить наши Вооружённые Силы – это первое.

Второе. Луганская Народная Республика освобождена полностью. Идут военные мероприятия, связанные с самой Донецкой Республикой, и, конечно, когда наши войска подошли и с юга, и с севера, и стало очевидным, что люди, проживающие на этих исторических новороссийских территориях, видят своё будущее вместе с Россией. Как мы могли на это не откликнуться?

Поэтому произошли и те события, свидетелями которых мы все являемся. Они возникли в ходе, как логическое продолжение ситуации, которая сложилась на данный момент времени. Но план был и цель одна – помощь людям, которые проживают на Донбассе. Из этого мы исходим. А что конкретно там, что планирует Генеральный штаб, я знаю, конечно, что, но, мне кажется, что это не тот случай, когда нужно в деталях об этом разговаривать.

Ф.Лукьянов: Спасибо.

Дорогие друзья, я удовлетворил своё первичное любопытство, монополизируя всё. Теперь, пожалуйста, желающие могут задать вопросы.

Давайте начнём. Иван Сафранчук.

И.Сафранчук: Иван Сафранчук, МГИМО.

Вы сказали, что нам предстоит очень важное десятилетие в развитии мира и нашей страны. Но создаётся такое впечатление, что есть некоторая дверь в это десятилетие.

Вот у меня как раз вопрос об этой двери.

В последнее время многократно возрос накал ядерной риторики. Украина от просто безответственных заявлений перешла к практической подготовке ядерной провокации, представители Соединённых Штатов и Британии делают заявления, в которых звучат нотки о допустимости применения ядерного оружия.

Байден, скажем, говорит о ядерном Армагеддоне, и тут же в Америке идут комментарии в том духе, что, мол, не страшно. И при этом Соединённые Штаты в ускоренном порядке размещают в Европе модернизированные тактические ядерные бомбы. Получается что-то вроде того, что ядерным оружием бряцают, а уроки Карибского кризиса признавать отказываются.

Вот поясните, пожалуйста, Владимир Владимирович: мир действительно находится на пороге возможности применения ядерного оружия? И как в этих условиях будет себя вести Россия как ответственная мировая ядерная держава?

Спасибо.

В.Путин: Смотрите: пока ядерное оружие существует, всегда существует опасность его применения – первое.

Второе – цель сегодняшней возни вокруг угроз и возможного применения ядерного оружия очень примитивная, и я вряд ли ошибусь, если скажу, в чём она заключается.

Я уже говорил о том, что вот этот диктат западных стран, их попытка надавить на всех участников международного общения, в том числе на нейтральные или дружественные нам страны, заканчивается ничем, и они ищут дополнительные аргументы для того, чтобы убедить наших друзей или нейтральные государства в том, что нужно всем вместе противостоять России.

Провокация с ядерным оружием, нагнетание возможности самого тезиса о возможном применении со стороны России ядерного оружия используется именно для достижения этих целей – повлиять на наших друзей, на наших союзников, повлиять на нейтральные государства, сказать им: смотрите, кого вы там поддерживаете, какая Россия страшная страна, не надо её больше поддерживать, не надо с ней сотрудничать, не надо у неё ничего закупать, не надо им ничего продавать. На самом деле это примитивная цель.

Что происходит в действительности? Мы ведь инициативно ничего никогда не говорили по поводу возможного применения Россией ядерного оружия, а только намеками отвечали на те заявления, с которыми выступали лидеры западных стран.

Госпожа Лиз Трасс, недавняя премьер-министр Великобритании, она же прямо сказала в разговоре с представителем прессы: «Да, Великобритания – ядерная держава. В обязанности премьер-министра входит возможное применение, и я сделаю это». Это не дословно, но близко к тексту. «Я к этому готова».

Понимаете, и никто ведь никак не отреагировал. Допустим, она ляпнула там – девушка немножко не в себе. Как можно такие вещи говорить публично? Сказала.

Поправили бы её, в Вашингтоне бы публично сказали: мы к этому не имеем никакого отношения, мы не знаем. И обижать не надо было, а просто отмежеваться. Ведь молчат все. А что мы должны думать? Мы думали, что это согласованная позиция, что нас начинают шантажировать. И что, нам совсем молчать и сделать вид, что мы ничего не слышали, что ли?

Серия других заявлений идёт по этому поводу. Руководство киевского режима постоянно говорит о своём стремлении обладать ядерным оружием. Вот это первая часть Марлезонского балета. А дальше?

Постоянно идут разговоры о том, что мы творим на Запорожской атомной электростанции. А что же мы там творим?

Так прямо иногда говорят. Постоянно намекают на то, что мы обстреливаем Запорожскую атомную электростанцию. Ну они сбрендили совсем, нет? Мы же контролируем эту атомную электростанцию. Там же войска находятся наши.

Я разговаривал, уже пару месяцев прошло, наверно, с одним из западных лидеров. Говорю: что надо сделать? Он говорит: уберите тяжёлое оружие с Запорожской атомной электростанции. Я говорю: согласен, мы уже сделали это, там нет никакого тяжёлого оружия. «Да? Ну другое уберите». (Смех.)

Чушь какая-то, понимаете? Вот вы смеётесь, это смешно. Но на самом деле это почти дословно.

Я же говорю: послушайте, вы просили, чтобы там, на станции, находились представители МАГАТЭ, мы же согласились, они там.

Они живут прямо на территории атомной электростанции. Они своими глазами видят, что происходит, кто стреляет и откуда снаряды летят. Ведь никто не говорит о том, что украинские войска обстреливают атомную электростанцию, – никто. А нагнетают ажиотаж, обвиняя в этом Россию. Это бред. Казалось бы, бред, но это происходит же на самом деле так.

Тоже уже публично говорил о том, что, по-моему, три или четыре линии высоковольтные электропередачи повалили диверсионные группы киевского режима вокруг Курской атомной электростанции. Но, к сожалению, ФСБ не смогло их поймать. Поймают, надеюсь, когда-нибудь. Ушли. Но они же это сделали.

Мы проинформировали всех западных партнёров – тишина, как будто ничего не происходит. То есть они стремятся к какому-то ядерному инциденту, чтобы возложить ответственность на Россию и раздуть какой-то новый виток борьбы с Россией, санкции против России и так далее. Другого смысла я просто не вижу. Это же происходит.

Теперь новая задумка. Мы же не случайно обнародовали данные спецслужб по поводу того, что готовят какой-то инцидент с так называемой грязной бомбой, это же просто сделать. Мы даже знаем, где примерно это делается. Остатки ядерного топлива немножко преобразовали, технологии, имеющиеся на Украине позволяют это сделать, загрузили в «Точку-У», подорвали это устройство, сказали, что это Россия сделала, нанесла ядерный удар.

Но нам не нужно этого делать, для нас смысла нет никакого в этом – ни политического, ни военного. Нет, это же делают. И это я дал указание Шойгу позвонить всем его коллегам и проинформировать об этом. Мы не можем проходить мимо таких вещей.

Сейчас говорят: МАГАТЭ хочет приехать и проверить ядерные объекты Украины. Мы – за, и как можно быстрее нужно это сделать, и как можно шире, потому что мы знаем, что сейчас киевские власти делают всё для того, чтобы замести следы этой подготовки. Они работают над этим.

Ну и, наконец, по поводу применения-неприменения. Единственная страна в мире, которая применила ядерное оружие против неядерного государства, – это Соединённые Штаты Америки, они сделали это дважды в отношении Японии. С какой целью? Военной целесообразности не было вообще никакой, ноль. Какая была целесообразность применять против Хиросимы и Нагасаки, практически против мирного гражданского населения ядерное оружие? Что, была угроза территориальной целостности Соединённых Штатов? Суверенитету? Да нет, конечно. Да и военной целесообразности уже не было – военная машина Японии была сломана, возможности к сопротивлению были сведены практически к нулю, зачем нужно было добивать Японию ядерным оружием?

Кстати, в японских учебниках, как правило, пишут, что это союзники нанесли ядерный удар по Японии. Так держат эту Японию, что даже в учебниках школьных не могут написать правду. Хотя вроде каждый год вспоминают об этой трагедии. Молодцы американцы, просто надо брать пример, наверное, в чём-то с них. Просто красавцы.

Но это происходит, это и есть жизнь. Так вот США – единственная страна в мире, которая применила ядерное оружие и сделала это, потому что посчитала, что это в их интересах.

Что касается России… У нас есть Военная доктрина, пусть её прочитают. В соответствующей статье этой Военной доктрины написано, в каких случаях, по какому поводу, в связи с чем и каким образом Россия считает возможным применение оружия массового уничтожения в виде ядерного оружия для защиты своего суверенитета, территориальной целостности, для обеспечения безопасности российского народа.

Ф.Лукьянов: У нас буквально завтра 60 лет главного дня Карибского кризиса – кульминация, когда, собственно, решили отступить.

Вы можете представить себя в роли одного из лидеров, вернее, Хрущёва, получается? Мы можем до такого дойти?

В.Путин: Ни в коем случае.

Ф.Лукьянов: Не дойдём?

В.Путин: Нет, я не могу себя представить в роли Хрущёва, ни в коем случае. (Смех.)

Ф.Лукьянов: Хорошо. А в роли лидера, которому придётся решать такой вопрос?

В.Путин: Мы готовы к решению любых вопросов, мы же не отказываемся. Мы в декабре прошлого года предложили Соединённым Штатам продолжить диалог по стратегической стабильности, они нам ничего не ответили. В декабре прошлого года. Тишина.

Если хотят, мы готовы, пожалуйста. А если не хотят – не надо, мы развиваем свои современные технологии, средства доставки, в том числе гиперзвуковое оружие. Нам в принципе-то ничего не нужно, мы самодостаточно себя чувствуем.

Да, понятно, что когда-то они нас догонят и по гиперзвуковому оружию, это очевидно: высокотехнологичная страна, – это только вопрос времени. Но пока не догнали. У нас всё есть, и мы развиваем эти технологии. Если кто-то хочет с нами вести диалог на этот счёт, мы готовы, пожалуйста.

Ф.Лукьянов: Расиган Махарадж, пожалуйста.

Р.Махарадж (как переведено): Большое спасибо.

Вы ответили на конкретный вопрос, который я поднимал ранее, но я хотел бы расширить его.

Ускорение и обострение кризисов продолжается, всё больше раскрывая ту трудную ситуацию, в которой мы находимся, и наши системы толкают нас на это. Поэтому неравноправные обмены продолжаются, как Вы отметили, неравномерное распределение, в особенности человеческого потенциала и компетенций. Всё это делает будущее возможное примирение и реформы невозможными. Тем не менее система гегемонии, её будущее в крайней степени туманно. Будущее, похоже, будет довольно мрачным, особенно с точки зрения реформы системы платежей.

Что Вы думаете, как сейчас может выглядеть более демократичный вариант, работоспособная альтернатива текущей системе расчётов и платежей?

В.Путин: Это один из ключевых вопросов сегодняшнего развития и будущего, не только финансовой системы, но и мироустройства. Вы попали прямо в десятку.

После Второй мировой войны Соединённые Штаты создали Бреттон-Вудскую систему, укрепили её многократно, по самым разным векторам работали, создали международные институты, которые находятся под их контролем и в сфере финансов, и в сфере международной торговли. Но они дают сбой – очевидно.

Огромная ошибка со стороны Штатов, я уже говорил об этом, использовать доллар в качестве оружия в борьбе за свои политические интересы. Это подрывает доверие к доллару и к другим резервным валютам, капитально подрывает – поверьте мне, я знаю, что я говорю. Потому что все задумались: стоит ли держать золотовалютные резервы в долларах?

Не так просто выйти из доллара, потому что у американцев создана очень мощная система, которая держит эти резервы, не выпускает их, по сути дела. Выйти очень сложно, но на будущее все задумались. Я уже сказал, могу только повторить, в чём мы видим будущее международной финансовой системы.

Во-первых, это общий посыл, но тем не менее: всем странам должно быть обеспечено суверенное развитие, и нужно относиться с уважением к выбору любой страны. Это тоже важно, даже применительно к финансовой системе. Она должна быть независимой, деполитизированной, и, конечно, она должна быть основана на финансовых системах ведущих стран мира.

И вот если это будет создано, а это непростой процесс, очень сложный, но это возможно, тогда более эффективно будут работать и международные институты – их нужно либо реформировать, либо создавать заново – помощи тем странам, которые в этой поддержке нуждаются.

И прежде всего нужно будет на базе этой новой финансовой системы обеспечить трансфер образования и передачи технологий.

Если всё вместе это суммировать, собрать как палитру необходимых к реализации возможностей, то и сама экономическая модель, и финансовая система, она будет отвечать интересам большинства, а не только интересам этого «золотого миллиарда», о котором мы говорили.

Как предтеча, что ли, созданию такой системы – это, конечно, необходимость расширения расчётов в национальных валютах. С учётом того что финансовые власти США используют доллар как оружие и создают проблемы для расчетов не только нам, но и нашим партнёрам, и другим странам, конечно, стремление к независимости, оно неизбежно будет развивать расчёт в национальных валютах.

Например, с Индией у нас по экспорту, по-моему, уже 53 процента расчёта в национальных валютах, по импорту 27 процентов примерно. И с другими странами очень активно развивается расчёт. С Китаем очень активно развиваются расчёты в юанях и в рублях и с другими странами – перечислять всех не буду.

Так что, что касается собственной финансовой системы, на мой взгляд, генеральный путь развития – это создание деполитизированной, основанной на национальных валютных системах, наднациональной мировой валютной системы, которая бы, безусловно, обеспечила расчёт. Это возможно. В конечном итоге, так или иначе, сделали первые шаги в расчётах в национальных валютах, потом – на региональном уровне. Мне кажется, этот процесс будет развиваться.

Ф.Лукьянов: Коллеги, пожалуйста, когда задаёте вопросы, представляйтесь. Расиган Махарадж – из ЮАР. Чтобы понятно было.

Александр Искандарян.

А.Искандарян: Владимир Владимирович, я из Армении приехал, и вопрос мой касается моей страны, моего региона.

В последнее время активизировались дискуссии о подготовке договора между Арменией и Азербайджаном. И эти дискуссии в основном о том, что существуют два конкурирующих проекта: так сказать, российский, предлагаемый российским посредником, и западный. Ситуация довольно рискованная, и вообще в регионе есть риски, ситуация не очень спокойная.

Что Россия в этом смысле думает, каким образом Россия собирается реагировать на эту ситуацию и каким образом Россия планирует действовать в дальнейшем в этом контексте?

Спасибо.

В.Путин: Вы знаете, я не знаю даже, говорили об этом публично раньше или нет – может, и говорили, а может, нет, – но я скажу, не вижу здесь, если даже не говорили, никаких секретов.

Мы в течение многих лет вели диалог с армянской стороной и предлагали урегулировать вопрос, связанный с Карабахом, следующим образом. Ведь Армения фактически контролировала семь районов Азербайджана, мы говорили: давайте будем двигаться к нормализации отношений. Есть два района, Кельбаджарский и южнее, коридоры эти, большие районы. На каком-то этапе договоримся с азербайджанской стороной – отдайте пять районов. Они не нужны, бессмысленны, они просто пустуют, там люди ушли, фактически изгнаны были с этих территорий. Зачем их держать? Смысла никакого нет. А для связи с Карабахом – два района, огромные между прочим, вполне достаточно.

Мы считаем, что это было бы справедливо – вернуть беженцев и так далее, это было бы хорошим шагом к нормализации ситуации в регионе в целом. Армянское руководство пошло своим путём. Как известно, это привело к той ситуации, которая сложилась на сегодняшний день.

Теперь вопрос об урегулировании, о мирном договоре. Наша позиция заключается в том, что этот мирный договор, конечно, нужен, и мы поддерживаем мирное урегулирование, так же как и делимитацию границы, и полное урегулирование пограничного вопроса – мы за это. Вопрос, какой вариант избрать. Это дело Армении, армянского народа и армянского руководства. В любом случае, какой бы ни был выбран вариант, если это приведёт к миру, мы только за.

Но мы не собираемся ничего навязывать, мы не можем и не собираемся Армении что-то диктовать. Если армянский народ и сегодняшнее армянское руководство считают, что нужно выбрать какой-то конкретный вариант этого мирного договора… Так называемый вашингтонский, насколько я понимаю, предусматривает признание суверенитета Азербайджана над Карабахом в целом. Если Армения так считает – пожалуйста. Мы поддержим любой выбор армянского народа.

Если армянский народ и армянское руководство считает, что Карабах имеет какие-то свои особенности, что надо эти особенности учитывать и как-то это нужно обговорить в будущем мирном договоре, такое тоже возможно. Но, безусловно, нужно договариваться с Азербайджаном. Надо, чтобы эти договорённости были приемлемы и для другой стороны – для Азербайджана. Это очень сложный, прямо говоря, тяжёлый вопрос.

Но Армения является нашим стратегическим партнёром, союзником, и мы, конечно, в значительной степени, имея в виду интересы Азербайджана, будем ориентироваться на то, что будет предлагать сама Армения.

Ф.Лукьянов: Вы два года назад на наших же беседах очень высоко отозвались о Президенте Эрдогане, что он хвостом не виляет и настоящий мужик. За эти два года много чего тоже произошло. Ваша оценка осталось той же?

В.Путин: Да, он крепкий, сильный руководитель, который руководствуется прежде всего, а может быть, исключительно интересами Турции, турецкого народа, интересами турецкой экономики. В значительной степени этим объясняется его позиция и в вопросах энергетики, в вопросах строительства, скажем, «Турецкого потока».

Мы предложили сейчас создать газовый хаб на территории Турции для потребителей в Европе. Турецкая сторона согласилась – тоже, конечно, прежде всего исходя из своих собственных интересов. В сфере туризма много интересов, в строительном секторе очень много интересов, в сельском хозяйстве. У нас очень много совпадающих векторов взаимных интересов.

Президент Эрдоган никогда не позволяет сесть себе на шею и руководствоваться интересами третьих стран. Но он, конечно, защищает – и в диалоге с нами – прежде всего свои интересы. В этом смысле Турция в целом и Президент Эрдоган в частности являются непростыми партнёрами: многие решения рождаются в длительных и непростых спорах, переговорах.

Но есть стремление с обеих сторон достичь этих договорённостей, и мы, как правило, эти договорённости достигаем. В этом смысле Эрдоган, конечно, последовательный и надёжный партнёр. Пожалуй, это, наверное, самая главная характеристика: он надёжный партнёр.

Ф.Лукьянов: Асам он сесть на шею не пытается? Вам, например?

В.Путин: Вы знаете, я же сказал, что Президент Турции – непростой партнёр, он всегда отстаивает свои интересы – не личные, а интересы страны, но нельзя сказать, что он пытается сесть на шею.

Он просто борется за то решение, которое, по мнению его правительства, его советников, является оптимальным. Мы боремся за то, чтобы принимаемые решения были оптимальными для нас. Как правило, повторяю, находим эти решения даже по очень чувствительным вопросам: в Сирии, допустим, в вопросах безопасности, в экономике в том числе, по инфраструктуре. До сих пор нам всё это удавалось делать.

Повторяю ещё раз, это чрезвычайно важно: мы понимаем, что, если мы прошли трудный путь, было трудно договориться, но мы договорились о чём-то, можно быть уверенным в том, что это будет сделано. Это самое важное – надёжность и стабильность в этих отношениях.

Д.Джаятиллека (как переведено): Меня зовут Даян Джаятиллека, я из Шри-Ланки.

Господин Президент, говорят, что сейчас Россия сталкивается с прокси-войной, которую коллективный Запад и НАТО ведут с Вами чужими руками.

Если это так, возможно, это самая серьёзная угроза, с которой Россия сталкивалась с 1941 года – тогда началась Великая Отечественная война. Коммунист, тогдашний лидер СССР решил наладить диалог с РПЦ, для того чтобы создать широкий фронт для защиты России.

Могли бы Вы сказать, что схожим образом Вы могли бы вернуться к этому наследию, например к наследию 1917 года, для того чтобы воспользоваться старым наследием, которое могло бы быть полезным, например наследием Красной Армии? Могли бы, например, воспользоваться помощью коммунистических элементов, как бы мало их ни было, для того чтобы и они вошли в этот широкий патриотический фронт?

Спасибо.

В.Путин: Моя позиция заключается в том, что я считаю необходимым использовать всё наше историческое наследие. Я считаю, что нельзя отказываться ни от чего: ни от того положительного, что в истории России было связано с царской империей, ни от того положительного, а было немало положительного, в истории Советского Союза. И там, и там были свои минусы, свои проблемы, они по-разному преодолевались и имели разные последствия.

Что касается отношений с левой частью нашего политического спектра и с другими политическими течениями… Вы знаете, ведь особенность сегодняшней России заключается в том, что по поводу борьбы с внешними угрозами у нас практически полный консенсус. Да, есть люди абсолютно прозападной ориентации, которые живут там в основном: ментально там, семьи у них там, дети там учатся. Да, есть такая небольшая часть, но она всегда была и всегда есть во всех странах – ничего здесь особенного. Но в целом консолидация очень большая вне зависимости от политической окраски и взглядов по поводу путей развития самой России.

Люди коммунистических убеждений считают, что нужно в основном всё национализировать опять, всё «огосударствлять» нужно и так далее. Насколько это эффективно – трудно сказать. В чём-то и где-то, в какой-то конкретной исторической ситуации мы тоже не отказываемся от этого, у нас даже есть закон о национализации. Но мы этого не делаем – нет необходимости никакой.

Мы исходим из того, что нужно использовать наиболее эффективные инструменты развития страны, рыночные принципы, но под контролем, разумеется, государства, государственной власти, под контролем народа и, используя эти преимущества, направлять их на главные цели – на повышение благосостояния страны, на борьбу с бедностью, на расширение наших усилий и достижение лучших результатов в области жилищного строительства, образования, здравоохранения, решение других чрезвычайно важных для людей вопросов.

Поэтому мы работаем и с уважением относимся к тем людям, которые придерживаются левых взглядов, в том числе коммунистических убеждений. Советский Союз, как Вы правильно сказали, сами упомянули, жил долгое время под контролем, под руководством Коммунистической партии. Сейчас не буду вдаваться в детали: что было хорошо, что плохо.

Вы упомянули о религиозных организациях, но они у нас все – у нас четыре традиционные религии, – все настроены исключительно патриотически. Что касается Русской православной церкви, она всегда на протяжении всей истории была со своей паствой, со своим народом – то же самое происходит и сегодня.

Ключевое отличие, может быть, сегодняшнего дня во взаимоотношениях с конфессиями, с нашими традиционными конфессиями, заключается в том, что мы не только внешне, но мы по существу не вмешиваемся в жизнь религиозных организаций. Они у нас, может быть, в гораздо более свободном положении находятся, чем во многих странах, которые считают себя демократическими. Мы никогда не оказываем никакого давления. Мы считаем, что мы перед ними в долгу, потому что за советское время их имущество разбазарили, вывезли за границу, распродали там и так далее, то есть нанесли большой ущерб религиозным организациям, в том числе и Русской православной церкви.

Мы стараемся поддержать все наши конфессии, но мы не вмешиваемся в их работу. И, наверное, такого никогда раньше и не было, чтобы, с одной стороны, был общий патриотический настрой, связанный с развитием страны и внутри нашего государства и связанный с поддержанием наших интересов вовне, но при этом мы предоставляем полную свободу их деятельности. Такое взаимоотношение, такая ситуация, мне кажется, приносит нужный нам результат.

Ф.Лукьянов: Прошу. Кубат Рахимов.

К.Рахимов: Кубат Рахимов, Киргизская Республика.

Уважаемый Владимир Владимирович!

Россия – действительно безусловный лидер нового антиколониального движения. Также во всём мире широкий отклик получает приверженность России традиционным консервативным ценностям. Но за время работы нашего Валдайского клуба мы увидели очень серьёзный запрос на социальную справедливость, на справедливую организацию общественных отношений.

Как Вы это видите и чем могли бы мы быть полезны как эксперты Валдайского клуба? Это первый мой вопрос.

Второй вопрос: как Вы оцениваете перспективы переноса столицы Российской Федерации в центр страны, фактически в центр Евразийского континента, для того чтобы быть ближе к странам Шанхайской организации сотрудничества?

Спасибо.

В.Путин: Что касается более справедливого социального устройства в России, то у нас по Конституции Россия является социальным государством, и, конечно, всё, что мы делаем, все наши национальные цели развития посвящены именно решению социальных задач. Здесь можно говорить часами, времени даже сегодняшнего дня будет недостаточно. Всё, что мы делаем, направлено именно на это – на решение социальных задач, которые стоят перед Российским государством. И у нас их очень много, в том числе много нерешённых задач.

Уже об этом говорил, ещё раз повторю: нам нужно развивать экономику и на этой базе решать вопросы здравоохранения, образования, технологического развития, менять структуру нашей экономики. Структурные изменения – самое главное. Будет меняться рынок труда, и в этой связи, конечно, мы должны подумать о тех людях, которые будут высвобождаться со старых мест работы, давать им новые компетенции, проводить переобучение и так далее.

Что касается Валдайского клуба, здесь собираются эксперты самых разных направлений. Если на экспертном уровне нам будут подсказывать тенденции развития по ключевым направлениям, мы, конечно, были бы благодарны, для того чтобы иметь в виду ваше мнение при строительстве наших планов, учитывая вашу позицию по этим тенденциям, о которых я сейчас сказал. Потому что понимая, что будет завтра, можно и нужно строить политику сегодня.

По поводу переноса столицы – да, такие разговоры и у нас есть. У нас переносили когда-то столицу, и неоднократно это было в истории Российского государства. Исторически, ментально центр России всегда ассоциируется с Москвой, и, на мой взгляд, какой-то необходимости…

Есть проблемы в развитии столицы как мегаполиса, и должен сказать, что под руководством команды действующего мэра Собянина они решаются гораздо лучше, чем во многих других странах мира и во многих других мегаполисах.

Был период, когда здесь нарастали – они и сейчас отчасти нарастают – проблемы, связанные с транспортом, с развитием социальной инфраструктуры и так далее. Но всё-таки за последние годы мэр Собянин очень многое сделал для того, чтобы эти угрозы купировать и, наоборот, создавать условия для того, чтобы москвичи и те, кто приезжает в Москву для работы, либо гости Москвы, приезжающие сюда с туристическими целями, чувствовали себя здесь комфортно. Очень многое сделано для развития города в последние несколько лет.

Проблема излишней централизации всех федеральных структур в Москве существует. Я, например, сторонник делать так же, как в некоторых других странах, а именно: децентрализовать эти полномочия и центральные, столичные компетенции в других регионах России. Например, мы судебный центр создаём в Петербурге. Там уже Конституционный Суд работает, есть конкретные планы строительства Верховного Суда. Делать это нужно не спеша, спокойно, создавая судебному сообществу благоприятные условия для работы в том же самом Петербурге. И мы будем это делать без всякой спешки и суеты.

Некоторые крупные компании, которые, скажем, работают на самом деле в Сибири, а центральные органы управления имеют в Москве, могли бы там разместить свои штаб-квартиры. Это, кстати, и происходит. «РусГидро», например, там обосновывается, в Сибири, в Красноярске, по-моему, штаб-квартиру свою оборудуют.

И некоторые центральные органы власти могли бы быть рассредоточены по территории Российской Федерации. Это пойдёт только на пользу и самой системе управления, и тем регионам, где они будут появляться.

Ф.Лукьянов: Спасибо.

Иван Тимофеев.

И.Тимофеев: Владимир Владимирович, добрый вечер!

Иван Тимофеев, Валдайский клуб.

Вопрос у меня следующий. В отношении России за последний год введено беспрецедентное число санкций. Вы упоминали заморозку наших резервов в Европе на триста миллиардов. К этому можно ещё добавить на десятки миллиардов заморозку собственности наших граждан и наших организаций. Кстати, там планируют конфисковать эту собственность, сейчас разрабатывают соответствующие механизмы. И помимо этого много всего ещё: и финансовые ограничения, запреты на поставки в Россию товаров, технологий, запреты на поставки нашей нефти, манипуляции с газом и так далее. Мы всё это хорошо знаем, Вы это упоминали в своём выступлении.

Ожидалось, что наша экономика этого не выдержит. Она выдержала. Во многом это произошло потому, что экономика остаётся рыночной, она остаётся гибкой, она остаётся адаптивной. Бизнес ищет новые рынки сбыта, там, где это возможно, ищет пути импортозамещения. Правительство делает целый ряд шагов, для того чтобы бизнесу помогать.

Но с учётом экстремальных внешнеполитических условий и тех самых санкций, может быть, настало время пойти по пути дальнейшего дерегулирования экономики? Вы упоминали децентрализацию. Сократить число проверок, сократить регуляторную нагрузку?

Я был бы очень рад услышать Ваше мнение по этому вопросу.

В.Путин: Это наш выбор, как в таких случаях говорят, – сократить количество проверок, избавиться от излишнего регулирования со стороны государства.

Вы знаете, что плановые проверки прекращены не только для малого, среднего бизнеса, но и для крупного бизнеса. Если этого не говорили ещё, я скажу сейчас: мы продлим этот режим и на 2023 год.

Что касается регуляторики, то вот эта административная гильотина, как мы говорили, привела к тому, что свыше, по-моему, тысячи актов отменены, а на их место пришло где-то меньше пятисот новых – надеюсь, современных. Там четыреста с чем-то новых актов, регулирующих хозяйственную деятельность.

Поэтому будем и дальше по этому пути идти – конечно, за исключением тех видов производства, которые связаны с известными рисками для потребителя. Это, мне кажется, для всех понятно. Но и здесь постараемся строить работу таким образом, чтобы все эти регуляторные функции, проверки носили точечный характер, не мешали бы работе предприятий, бизнеса в целом.

Вы правы абсолютно: в ответ на всевозможные ограничения, которые вводятся в отношении России и её экономики… Вы сказали, что предполагалось, что у нас что-то рухнет. Не предполагалось, а целью было поставлено обрушить российскую экономику – это не получилось. Да, она стала действительно, и в этом Вы правы, гораздо более адаптивной, более гибкой. Выяснилось, что наш бизнес уже достаточно зрелый и спокойно перехватывает те направления и виды деятельности, те предприятия, которые освобождаются теми нашими партнёрами, которые приняли решение выходить из России. Легко наш бизнес берёт и ведёт дальше те предприятия, которые, как ещё совсем недавно казалось, не могут существовать без западного присутствия. Легко, практически по всем направлениям.

Да, мы понимаем и видим сложности среднесрочного периода. Мы понимаем, что мы не можем всё производить. Но, Вы знаете, я сегодня с утра ещё с некоторыми коллегами разговаривал перед тем, как к вам приехать, – естественно, я же со всеми переговорил в Правительстве, в Центральном банке, в Администрации: всё-таки наши эксперты считают, что пик трудностей, связанных с валом ограничений и санкций, пройден. Российская экономика в целом адаптировалась к новым условиям.

Ещё многое нужно будет сделать для того, чтобы новые цепочки поставок – и по импорту, и по экспорту – создать, понизить издержки, связанные с этим. Но в целом пик сложностей пройден, российская экономика адаптирована, и дальше будем развиваться на более устойчивой, более суверенной платформе.

Но ответом на все эти вызовы, конечно, может быть и должно быть в том числе – а может быть, прежде всего – разбюрокрачивание работы бизнеса, поддержка его и увеличение пространства свободы для экономической деятельности.

Ф.Лукьянов: Александр Андреевич, Вас не обойдёшь.

А.Проханов: Владимир Владимирович, очень часто иностранцы спрашивают нас: «Что вы, Россия, можете предложить сегодняшнему миру? Где ваши нобелевские лауреаты? Где ваши великие открытия, индустриальные, научные открытия?» Мои коллеги часто отвечают: «Ну как же? А великая русская культура? А Пушкин? А Рублёв? А иконопись? А дивная русская архитектура?» Но они говорят: «Но всё это ведь в прошлом. А сегодня?».

Когда я сегодня слушал Вас, мне открылось, что может Россия предложить сегодняшнему миру: Россия сегодняшнему миру может предложить религию справедливости, потому что эта религия, это ощущение лежит в корне всей нашей русской культуры, всей нашей русской жертвенности. И сегодня Россия приносит эту жертву, она по существу одна, наедине со всем остальным жестоким западным миром ведёт эту борьбу за справедливость. Это огромный вклад сегодняшней России в контекст мировой цивилизации, мировой культуры. Потому что даже те прежние традиционные ценности, о которых мы говорили, и тот же Рублёв, русская иконопись, и та же восхитительная русская новгородско-псковская архитектура, и изумительный Золотой и Серебряный век – все они говорили о справедливости. В недрах русской цивилизации лежит справедливость.

Может быть, сделать сегодняшнюю российскую идеологию религией справедливости?

В.Путин: У нас четыре традиционные конфессии, нам достаточно.

Ф.Лукьянов: Пятая будет.

В.Путин: Это шутка, конечно.

По поводу того, чтобы что-то сделать… Вы знаете, я слежу за Вашими работами, за Вашим творчеством, когда время есть, с удовольствием читаю то, что Вы пишете, говорите. Конечно, я знаю, что Вы настоящий российский патриот в самом добром, хорошем, широком смысле этого слова.

Нужно ли нам что-то специально кому-то презентовать – в этом я не уверен.

Вы знаете, ведь Вы сейчас сказали о том, что мы жертвуем чем-то в интересах многих других народов. Я здесь с Вами поспорю. Ничем мы не жертвуем, мы работаем над укреплением своего суверенитета, это в наших интересах. Это прежде всего укрепление финансового, экономического суверенитета, он будет основой, фундаментом для нашего будущего развития – технологического, образовательного, научного.

То, есть нобелевские лауреаты или нет… Алфёров своё изобретение когда сделал? Через 30 лет – или сколько? – ему дали нобелевского лауреата. Разве дело в этом? Бывшему Президенту Соединённых Штатов дали нобелевского лауреата. Это что, показатель каких-то достижений? При всём уважении и к Нобелевскому комитету, и к обладателю этой замечательной Нобелевской премии, разве только в этом показатель состоит?

Наука развивается. Мы должны сделать всё, чтобы отдача и от фундаментальной, и от прикладной науки была кратно выше для нашего развития, и мы сделаем это. У нас сегодня происходят существенные, заметные обновления научных кадров, у нас наука становится одной из самых молодых в мире.

Да, конечно, те же Штаты, имея в виду свои конкурентные преимущества с точки зрения монополиста на мировые финансы, как пылесосом вытаскивают всё со всего мира, в том числе и научные и творческие кадры, это понятно. И это тоже закончится с утратой монополизма на доллар как на мировую валюту, а это тоже происходит уже сегодня.

Понимаете, то, что мы делаем, является очень привлекательным для очень многих стран мира и народов. Наши западные так называемые партнёры всё делают для того, чтобы оболгать Россию, унизить её как-то, проигнорировать её интересы. И когда мы боремся за свои интересы и делаем это открыто, честно и, прямо скажем, мужественно, сам по себе этот факт, сам по себе этот пример является чрезвычайно заразительным и привлекательным для миллиардов людей на планете.

Вы посмотрите, во многих странах Африки, в некоторых странах российские флаги сейчас. В Латинской Америке то же самое происходит, в Азии. У нас очень много друзей. И нам ничего не нужно никому навязывать. Просто очень многие люди – и политические деятели, и рядовые граждане – устали жить в условиях какого-то внешнего диктата. Всё уже, надоело. И когда они видят пример нашей борьбы с этим диктатом, они и внутренне, и внешне на нашей стороне. И эта поддержка будет только расширяться.

Ф.Лукьянов: Владимир Владимирович, про науку много говорили в этот раз. На мой взгляд, была одна из самых интересных сессий как раз о том, как в этих условиях развивать науку и технологии.

Руслан Юнусов сидит в зале – как раз очень интересную нам картину нарисовал.

Р.Юнусов: Спасибо.

Я представляю сегодня «Росатом» и Валдайский клуб.

Владимир Владимирович, Вы действительно сказали правильные слова про науку. Мы видим, что за последние двадцать лет поддержка науки в России серьёзно выросла, программа мегагрантов позволила запустить много десятков современных лабораторий в России, мы это видим.

Однако, с другой стороны, мы как учёные видим, что большинство профессоров, которые открывали эти лаборатории, так и не приехали жить в Россию и работать на полной ставке. Можно даже понять, почему тяжело конкурировать: тут у тебя мегагрант на пять лет, а тут у тебя пожизненная профессорская позиция. Это действительно вопрос.

С другой стороны, вчера мы обсуждали на сессии: китайские коллеги за последние двадцать лет совершили колоссальный рывок в науке. Сегодня они не просто вернули учёных, они занимают первые места во многих направлениях.

Вот мы занимаемся квантами, и я хочу сказать, что мы знаем, что самый мощный квантовый компьютер сегодня находится в Китае, а не в США, максимальное количество патентов публикуется в квантах Китаем, а не США.

Но, с другой стороны, конечно, в России мы тоже имеем программы, которые объединяют множество лабораторий. Тот же самый квантовый проект, квантовый компьютер – это двадцать научных групп, 15 вузов, университетов, институтов Академии наук. Но у нас на пять лет планирование.

Думаю, сегодня мы столкнулись с усилением давления, у нас действительно вызов научно-технологическому суверенитету, и, может быть, это самое правильное время начать формулировать стратегические проекты и горизонт сделать десять–двадцать лет.

Спасибо.

В.Путин: Да, чем выше горизонт, тем лучше, чем дальше горизонт, тем лучше, я с Вами согласен. Надо посмотреть на положительные примеры других стран, наших друзей, партнёров, в том числе Китайской Народной Республики. Там очень многое сделано за последние годы под руководством Председателя Си Цзиньпина, он этому уделяет большое внимание – не только развитию науки, но и Китая в целом, экономике Китая, повышению уровня благосостояния китайского народа. Я это знаю, мы с ним в хороших, дружеских отношениях. И то, где они добиваются реальных результатов, конечно, может быть предметом нашего изучения и внедрения в нашу практику.

Что касается мегагрантов, то они действительно сыграли хорошую, положительную роль, и следующий этап, который мы сейчас реализуем, – это не просто исследования и создание отдельных лабораторий, это создание научных сообществ молодых учёных. И в этом, собственно говоря, будущее этих мегагрантов.

Я согласен с теми, кто инициировал этот процесс. Мы это делаем. (Обращаясь к А.Фурсенко.) Да, Андрей Александрович?

Будем продолжать это делать.

Вы сказали, что никто не приехал. Некоторые приезжают и работают здесь, если даже формально числятся где-то там, за границей, большую часть времени проводят в России, таких немало. Это и наши бывшие соотечественники, и не только бывшие, а соотечественники, которые там где-то числятся на работе, но приезжают работать к нам постоянно.

Вы знаете, мир науки, так же как мир искусства, не терпит искусственных границ и ограничений. Люди должны чувствовать себя свободно, и мы не будем никого здесь запирать, но мы будем приветствовать всех, кто хочет работать в России. В целом у нас это получается, и мы будем дальше идти по этому же пути.

Увеличить горизонты планирования – наверное, Вы правы. Хотя у нас на пять лет сейчас мегагранты, да? Можно, конечно, их и продлить. Это вопросы, конечно, связанные с бюджетным финансированием, но это можно сделать. Во всяком случае, сегодня мы можем расширить эти горизонты.

Хотя то, что Вы сказали по поводу того, что где-то там человек работает, занимает какую-то должность профессорскую, и это пожизненно, – далеко не везде. Вы же сами учёный, Вы знаете: там контракт заключили на несколько лет, контракт закончился – до свидания, будь здоров. Поэтому там тоже это всё не на всю жизнь. А вот жить в пространстве своего родного языка, своей культуры – это на всю жизнь.

Поэтому эта свобода выбора должна быть предоставлена и деятелям культуры, и научным деятелям. Мы должны создать условия, которые будут более привлекательными, чем те, которые создают за рубежом. Это непростой процесс. Мы идём по этому пути, добиваемся результатов и будем дальше по нему двигаться, в том числе – наверное, Вы правы – и расширять горизонт планирования.

Ф.Лукьянов: Пожалуйста, Ван Вэнь.

Ван Вэнь (как переведено): Спасибо.

Меня зовут Ван Вэнь. Я работаю в университете Чунъян. Это китайский университет. Я посетил в этот раз в России более 20 городов и написал целый ряд статей, для того чтобы продемонстрировать настоящую Россию Китаю. В Китае много людей любят Россию и Вас в частности.

Хочу задать следующий вопрос. Наверняка сейчас Вы находитесь под большим давлением, у Вас на плечах большой груз. Чувствуете ли Вы страх или нервозность, или, может быть, волнение, в особенности в свете угрозы со стороны Запада? Считаете ли Вы, что создали новую Россию? Или же российская судьба создала Вас?

И второй вопрос: что бы Вы хотели сказать китайскому народу? Что Вы могли бы сказать о последних десяти годах российско-китайских отношений? Каковы Ваши прогнозы и ожидания от будущего российско-китайского взаимодействия?

Спасибо большое.

В.Путин: Знаете, когда я работаю, я никогда не думаю о каких-то исторических свершениях, я просто исхожу из того, что нужно делать и без чего невозможно обойтись, — вот это самое главное. И в этом смысле, конечно, обстоятельства, в которых живёт страна, формируют любого человека, в том числе и меня, конечно, это так.

Что касается того, что мы должны кого-то бояться… Конечно, наверное, многим хотелось бы сейчас услышать, что я боюсь, но если бы я всего боялся, я бы ничего и не делал. Я не могу руководствоваться соображениями такого порядка на том месте, которое я занимаю. Я должен руководствоваться интересами российского народа, Российского государства, я это и делаю и буду делать дальше. Буду делать то, что считаю нужным для интересов своего народа и своей страны.

Что касается российско-китайских отношений, то за последние годы, за последние десятилетия они приобрели абсолютно беспрецедентный уровень открытости, взаимного доверия и эффективности. В страновом измерении Китай — самый крупный наш торгово-экономический партнёр. Мы работаем действительно во всех сферах: и в военной сфере, учения постоянно совместно проводим, в военно-технической сфере, причём так доверительно, как, может быть, никогда раньше в истории наших стран и не было, мы работаем в области культуры, гуманитарного взаимодействия и в области экономики, конечно.

Самый большой товарооборот России — с Китаем, и он растёт, причём растёт очень быстрыми темпами. Темпы были набраны ещё до всяких ограничений и перераспределения наших товарных потоков в сторону Азии, в том числе и в сторону Китая.

Мы поставили определённые задачи перед собой вместе с моим другом — он так и обо мне говорит, я считаю его своим другом — господином Си Цзиньпином по определённому уровню товарооборота. Мы точно его достигнем. Мы движемся к этому бóльшими темпами, чем мы даже планировали.

Что касается нашего отношения к Китаю, мы относимся как к близкому другу к Китаю, к китайскому народу, с большим уважением к культуре и к традициям. Уверен, что, опираясь на эту прочную базу, мы уверенно будем двигаться вперёд.

Ф.Лукьянов: Владимир Владимирович, по поводу страхов, профессор Ван сказал, — в этом году, когда с весны ещё как-то ядерный фактор возник, и Вы так указывали на его наличие, и вообще очень многие немножко занервничали, вспомнив Ваше высказывание здесь же, на нашем мероприятии, четыре года назад, что мы все в рай попадём. Мы не торопимся же, правда? (Смех.)

Вы задумались, это уже настораживает как-то.

В.Путин: Я специально задумался, чтобы вы насторожились. Эффект достигнут. (Смех.)

Ф.Лукьянов: Понятно. Спасибо.

Мохаммед Ихсан, пожалуйста.

М.Ихсан (как переведено): Профессор Мохаммед Ихсан, Курдистанский регион Ирака.

Мне очень приятно быть здесь, господин Президент. У меня есть прямой вопрос к Вам.

Тема этой сессии — мир после гегемонии, справедливость и безопасность для всех. Считаете ли Вы, что на этом этапе курды во всех частях Курдистана добьются лучшей безопасности, добьются большей справедливости в будущем? Не могли бы Вы более подробно остановиться на этом вопросе?

И как Вы говорили, в Центральной Америке, в Африке российские флаги повсюду, очень много людей, которые любят Россию, которые её поддерживают. И я хочу заверить Вас, что то же самое можно сказать о Ближнем Востоке — там тоже очень много людей, поддерживающих Россию и любящих её.

Спасибо.

В.Путин: Спасибо за завершающую часть Вашего выступления. Флаги присутствуют и в европейских странах, и в Штатах, кстати говоря, тоже, там у нас много сторонников. Кстати, в Соединённых Штатах очень большая часть людей, которые придерживаются традиционных ценностей, и они с нами, мы знаем об этом.

Что касается курдов — я уже говорил не применительно к курдам, а в целом ко всем народам: конечно, мы должны стремиться к балансу интересов. Только в случае достижения баланса интересов мир может быть устойчивым, в том числе это касается и судьбы курдского народа.

Ф.Лукьянов: Прошу дальше. Господин Старыш.

К.Старыш: Спасибо.

Добрый вечер!

Константин Старыш, Республика Молдова. Я представляю парламентскую оппозицию, разумеется, оппозицию, поскольку наша власть, на беду нашей страны и нашего народа, пока предпочитает какие-то иные маршруты для своих зарубежных поездок. В итоге у нас с сегодняшнего дня погас свет в Кишинёве почти полностью. Но речь не об этом.

У меня есть вопрос, но сначала — поручение. Вы так хорошо, Владимир Владимирович, говорили о своей семье, что я рискну. У меня двое детей, им восемь и десять лет, они ученики лицея имени Пушкина в Кишинёве. Они очень просили передать Вам привет, и я не мог себе отказать в этом отцовском маленьком удовольствии. Так что Вам привет от Александры и Гаврила из Кишинёва.

В.Путин: Спасибо.

К.Старыш: Теперь вопрос.

Вы в своём выступлении говорили о неизбежности появления новых моделей взаимодействий между странами и регионами. Может быть, в этом контексте имеет смысл вернуться к той идее, которую Вы озвучили ещё в 2001 году, о едином экономическом, гуманитарном, культурном пространстве, которое будет тянуться от Владивостока до Лиссабона?

Для нас, молдаван разных национальностей, такая постановка вопроса очень бы устроила, поскольку нам всегда очень трудно выбирать между добром и добром, между Европой и Россией. Для нас это был бы очень перспективный проект и как бы и свет в конце туннеля.

Но возможно ли это в том мире, который мы собираемся построить, в мире постконфликтном, в мире, в котором уже не будет гегемона, глобального полицейского и доминирующей державы?

Благодарю Вас.

В.Путин: Возможно ли создание единого пространства — гуманитарного, экономического — да и региона с точки зрения обеспечения безопасности всех, кто проживает на этом огромном мегаконтиненте от Лиссабона до Владивостока? Конечно, да. Надежда умирает последней. Это же не наша идея. Правда, тогда говорили «до Урала», это я уже потом трансформировал эту идею наших французских коллег и бывших французских лидеров «до Владивостока».

Почему? Потому что и за Уралом тоже живут люди той же самой культуры — это же самое главное

Сегодня происходят сложные, тяжёлые, трагические события. Но в целом почему нет? В целом возможно такое себе представить. Мне кажется, так или иначе это будет происходить.

Я же говорил в своём выступлении о Евразии в целом, включая европейскую часть. Знаете только, что очень важно? Очень важно действительно, хочу опять вернуться к своему выступлению, чтобы вот эта европейская часть вернула себе правосубъектность.

Как разговаривать с тем или другим партнёром, если он ничего не решает и по каждому поводу должен позвонить в вашингтонский «обком» и спросить, что можно сделать, а что нельзя.

По факту в жизни так и происходит.

Я помню, когда начинались очень непростые события вокруг Сирии, приехал один из лидеров, я с ним встречаюсь. Договорились, что мы будем делать, как мы будем делать. Конкретно: вот это, это, это я сделаю.

От нас из Москвы он полетел в Вашингтон. Вернулся в Париж — всё забыто. Как будто и не было никаких договорённостей. Как разговаривать? О чём?

А там прямо конкретные были договорённости, вплоть до того, куда флот подвинется, что мы будем делать, как мы согласуем. Мы против, что ли? Мы за. И согласились. Договорились.

А как разговаривать-то? Чего тогда с ними разговаривать? Тогда лучше прямо звонить в Вашингтон. Вот и всё. Я сейчас говорю и ничего не придумываю, понимаете?

Конечно, Европа защищает свои интересы, особенно в сфере экономики, да и то не очень. Вон взорвали газопроводные системы. Это же не наши, они общеевропейские. Там в «Северном потоке — 1» пять европейских компаний представлено. Ну и что? Все молчат, как будто так и надо. Да ещё хватает наглости там показывать: а может, это Россия взорвала. Сама себя взорвала Россия. Совсем с ума сошли, что ли? Нет, тем не менее делают.

Опубликовал же «Газпром» даже снимки 2016 года, когда под газопроводной системой лежит, по-моему, американского производства взрывное устройство. Сказали, что потеряли в ходе учений. Потеряли так, что прямо под газопроводную трубу зашло это взрывное устройство, которое, по-моему, было предназначено для уничтожения подводных мин. Слушайте, прямо вот фотография.

Нет, мировые СМИ даже не транслируют это, никто не повторяет, всё это умирает на корню, нигде нет: ни в интернете, ни на телевизионных экранах, ничего нет. Это тоже использование монополии в средствах массовой информации, для того чтобы продвигать нужную информацию и убивать всё, что им мешает. Это же есть, но все молчат.

Поэтому, конечно, нужно создавать это единое пространство во всех смыслах от Лиссабона до Владивостока. Но это можно делать только с теми, кто имеет право голоса. Я не хочу ни провоцировать, никого обижать, но такова практика, таковы реалии жизни сегодняшние. Но тем не менее, на мой взгляд, в исторической перспективе это возможно.

Я уже упоминал об этом, сейчас ещё раз скажу. Мне когда-то Гельмут Коль сказал, что Штаты займутся когда-то своими делами, в том числе в Латинской Америке, Азия будет мощно развиваться своим путём, если европейская цивилизация хочет сохраниться как какой-то мировой центр, то, конечно, нужно быть с Россией. Такова была позиция Гельмута Коля. Сегодняшнее руководство Федеративной Республики, видимо, придерживается других взглядов. Но это выбор европейских стран.

Но я бы хотел вернуться к тому, с чего Вы начали. Вы сказали, что свет погас в Кишинёве. Непонятно, почему он погас, мы точно к этому не имеем никакого отношения.

Вы знаете, я почему об этом говорю? Потому что во всём всегда обвиняют Россию: где-то свет погас, где-то туалет не работает, извините, где-то ещё что-то — во всём виновата Россия. Это, помните, как в известном фильме: а часовню какого-то там XII или какого века тоже мы разрушили? Но, слава богу, нет. Но хочу Вас проинформировать, и то, что я скажу, что, называется, чистая правда. Мы когда вели переговоры с представителями Правительства Молдовы по поводу поставок газа, по поводу цен на газ, «Газпром» занял абсолютно прагматичную рыночную позицию по контракту с Молдовой на поставки природного газа.

Молдавская сторона не согласилась с позицией «Газпрома» и настаивала на ценовых преференциях. «Газпром» упёрся, потом господин Миллер вышел на меня, изложил позицию и заявил, что считает свою точку зрения правильной. Я попросил его пойти навстречу молдавской стороне, имея в виду экономические и финансовые возможности Молдавского государства. Сказал ему: цены хотя и справедливые с рыночной точки зрения, но неподъёмные для Молдовы; если они платить не смогут, какой в этом смысл?

Он со мной не очень согласился, но прислушался к моему мнению. «Газпром» пошёл навстречу Правительству Молдовы и заключил контракт на поставку газа на молдавских условиях — на условиях молдавской стороны, молдавского правительства.

Там много деталей, я просто не хочу утомлять аудиторию, потому что, кроме Вас, это никому, наверное, неинтересно. Там связано с долгами, связано с текущими платежами, с определённой предоплатой. Но в целом по ценовым параметрам полностью пошли навстречу молдавской стороне. Платить надо, конечно. Это же само по себе, мне кажется, очевидным является.

Почему дело довели до того, что света нет в Молдове, это уж, извините, не наша проблема.

Ф.Лукьянов: Владимир Владимирович, Вы про Европу вспомнили. Месяца два назад или даже меньше был такой интересный эпизод, когда оказалось, что, когда Вы незадолго до начала боевых действий разговаривали с Президентом Макроном, у него в кабинете сидели журналисты, по громкой связи всё это транслировалось, они всё это записывали. Такая несколько необычная форма. Ну ладно, это не первый раз. Вот Вы к таким вещам как относитесь?

В.Путин: Отрицательно. Я считаю, что существуют определённые форматы общения между главами государств и их надо соблюдать, иначе пропадает доверие к тому, что делает партнёр. В целом здесь нет ничего предосудительного, если то, что мы говорим, о чём мы говорим, если наши оценки доходят до представителей средств массовой информации. Но просто тогда об этом нужно предупреждать, вот и всё.

Ф.Лукьянов: Вас не предупреждали?

В.Путин: Ну конечно, нет. Наоборот, когда идут телефонные переговоры, в том числе и по закрытым каналам связи, всегда исходим из того, что это конфиденциальные переговоры, они огласке не подлежат, или подлежит что-то по договорённости сторон. Если это делается в одностороннем порядке, то это, конечно, неприлично.

Ф.Лукьянов: А теперь, когда Макрон звонит, Вы уточняете, кто у него там рядом?

В.Путин: Нет.

Ф.Лукьянов: А почему? Как раз стоило бы.

В.Путин: Потому что я теперь исхожу из того, что кто-то слушает.

Ф.Лукьянов: Понятно.

Пожалуйста, гостья из Индонезии.

Р.Б.Конни (как переведено): Спасибо.

Господин Президент, мне очень понравилась Ваша речь. Мне кажется, она принесла нам дух, как мы можем строить вместе, строить сильнее. Звучит как девиз для «большой двадцатки».

Мы надеемся, что Вы приедете в следующем месяце в Индонезию.

Спрошу Вас про заголовок «Мир после гегемонии: безопасность для всех».

Господин Сукарно в 1955 году уже сказал, что все союзы безопасности опасны для мира. Вы и Китай находитесь в Совете Безопасности ООН. Можете ли вы справиться с тем, чтобы избавиться от КВАТ, АУКУС, НАТО вместе. Возможно ли это?

Вопрос два.

В Индонезии Вас все очень любят. Все всегда кричат «ура». Хочу спросить: можно ли потом, позже, с Вами сфотографироваться?

В.Путин: Да, с удовольствием. С такой красивой женщиной с удовольствием.

У нас очень добрые отношения с Индонезией на протяжении практически всей новейшей истории.

Президент Видодо, когда мне звонит, обращается ко мне «брат», я ему говорю то же самое. Мы дорожим отношениями, которые у нас сложились с Индонезией.

Я благодарен руководству и Президенту за приглашение на «двадцатку». Мы подумаем, как мы это сделаем. Россия совершенно точно будет там представлена на высоком уровне. Может быть, и я поеду. Я подумаю.

Что касается создания новых блоков в Азии, то, на мой взгляд, это попытка перенести в Азию провалившуюся систему блокового мышления из Атлантического региона. Без всякого сомнения, это вредная затея. Это опять попытка дружить с кем-то против кого-то, в данном случае дружить против Китая. Мы не просто не поддерживаем попытку реанимировать или воссоздать теперь в Азиатско-Тихоокеанском регионе то, что происходило в Атлантике, но и считаем, что это очень вредная и опасная затея.

Надо сказать, что это имеет неблагоприятные последствия и для участников или для союзников тех же Соединённых Штатов, у которых, как мы знаем, отбирают контракты на поставку подводных лодок, ещё что-то такое. Просто ещё ничего не сделано, а негативные последствия, в том числе для союзников Штатов, уже наступают. И если такая практика будет продолжаться, количество этих ошибок и проблем будет только возрастать. Мы, конечно, выступали и выступаем против политики подобного рода.

Ф.Лукьянов: Генерал Шарма, я знаю, хотел Вас спросить.

Б.К.Шарма (как переведено): Господин Президент, в мире после гегемона какую роль, Вы ожидаете, сыграет Индия?

В.Путин: Индия проделала колоссальный путь развития от английской колонии до современного её состояния. Почти 1,5 миллиарда человек, и заметные результаты развития вызывают и всеобщее восхищение, и уважение к Индии со стороны всего мира.

Очень многое сделано за последние годы под руководством Премьер-министра Моди. Он, безусловно, патриот своей страны. И его тезис «делай в Индии» имеет значение и экономическое, и моральное.

Индия сделала огромные шаги в своём развитии, и, конечно, за ней огромное будущее. Индия не только вправе гордиться тем, что это самая крупная демократия, в хорошем смысле этого слова, но и гордиться темпами своего развития. Это чрезвычайно важная база, на которой развивается Индия.

У нас с Индией особые отношения, вызванные или строящиеся на фундаменте очень близких союзнических отношений на протяжении многих-многих десятилетий. У нас с Индией никогда не было никаких, я хочу это подчеркнуть, никогда и никаких сложных вопросов, мы всегда только поддерживали друг друга. Так происходит сейчас, уверен, так будет происходить и в будущем.

Сейчас темпы экономического взаимодействия растут. Во-первых, растёт товарооборот в целом. Но в качестве примера: Премьер-министр Моди просил меня увеличить поставки удобрений, что очень важно для индийского сельского хозяйства, и мы сделали это. Как вы думаете, на сколько? В 7,6 раза увеличены поставки удобрений в Индию – не в какие-то проценты, а в 7,6 раза. Почти в два раза вырос товарооборот в сфере купли-продажи сельхозпродукции.

У нас продолжаются взаимоотношения в области военно-технического сотрудничества. Премьер-министр Моди – тот человек, один из тех людей в мире, который в состоянии проводить независимую внешнюю политику в интересах своего народа. Несмотря ни на какие попытки что-то сдержать, что-то ограничить, он, знаете, как ледокол, так и движется спокойно в нужном для индийского государства направлении.

Я думаю, что за такими странами, как Индия, не только большое будущее, но и, безусловно, растущая роль в международных делах.

Ф.Лукьянов: Раз про удобрения речь зашла, я почему-то сразу вспомнил о Бразилии. Игор Гилов где у нас сидит?

В.Путин: С Бразилией, кстати, мы договаривались о том, что и поставки удобрений будут нарастать, но, к сожалению, чуть-чуть сократились. Не знаю почему, может, из-за логистики, там, по-моему, на несколько процентов сократились поставки удобрений.

Ф.Лукьянов: Он нас покинул, ну, неважно. Тогда я, собственно, спрошу, что, я знаю, он хотел спросить.

Тут выборы у них на днях буквально. Мы как? Лула, наверное, вернётся. Вы же с ним в хороших отношениях?

В.Путин: Мы в хороших отношениях с господином Лулой, мы в хороших отношениях с господином Болсонару. Мы не вмешиваемся во внутриполитические процессы – это самое главное.

Мы знаем, что в Индии, несмотря на острые внутриполитические процессы, консенсус в отношении сотрудничества с Россией, консенсус в отношении нашего взаимодействия в рамках БРИКС. Для нас это имеет принципиальное значение, мы исходим из этого.

У нас тоже консенсус в отношении взаимодействия с Бразилией. Мы считаем Бразилию важнейшим нашим партнёром в Латинской Америке, так оно и есть, и будем всё делать для того, чтобы эти отношения развивались в будущем.

Ф.Лукьянов: Владимир Владимирович, раз мы по БРИКС пошли, тут была инициатива буквально недели полторы назад, что Саудовская Аравия хочет присоединиться.

Вы поддерживаете?

В.Путин: Да, мы поддерживаем. Для этого нужен консенсус всех стран БРИКС. Но Саудовская Аравия – это быстроразвивающаяся страна, и связано это не только с тем, что она является лидером по производству углеводородов, добычи нефти.

Это связано с тем, что у Наследного принца, у правительства Саудовской Аравии очень большие планы, что очень важно, по диверсификации экономики – там целые планы национального развития свёрстаны по этому направлению. Имея в виду энергию и творческий потенциал Наследного принца, уверен, что эти планы будут реализованы.

Поэтому, конечно, Саудовская Аравия достойна быть членом крупных международных организаций – и таких, как БРИКС, и таких, как ШОС. Совсем недавно мы определили статус Саудовской Аравии в ШОС. Будем развивать отношения с этой страной и в двустороннем плане, и на многосторонних площадках.

Ф.Лукьянов: Сейчас на Западе пишут очень много, что Бен Сальман из-за Вас американцам хамит.

В.Путин: Это неправда.

Бен Сальман – человек молодой, решительный, с характером, это очевидные факты. Ему не надо хамить, и тогда в ответ не услышите жёстких оценок с его стороны, вот и всё. Надо уважать и Наследного принца, и саму Саудовскую Аравию, и они будут отвечать тем же. Тем же будут отвечать и тем, кто им хамит.

А что касается нас, это полная чушь, потому что вообще и Наследный принц, и всё саудовское руководство руководствуются своими собственными национальными интересами. И если речь идёт о том, сокращать или увеличивать добычу, – а я знаю Наследного принца уже хорошо лично, знаю, чем он руководствуется, – он руководствуется, конечно, национальными интересами и интересами сбалансирования энергетических рынков.

В этом смысле его позиция – я сейчас говорю без всяких шуток – является абсолютно взвешенной. Она направлена на баланс интересов как производителей, так и потребителей, ведь на энергетических рынках важна даже не конечная цена, важно не это – это текущая экономическая или политическая конъюнктура. Для международных энергетических рынков важна предсказуемость, стабильность – вот что важно. Наследный принц как раз к этому стремится и в целом добивается того, чего он хочет.

Ф.Лукьянов: То есть ему на шею тоже не сядешь?

В.Путин: Это уж точно нет.

Ф.Лукьянов: Мухаммад Джавед, прошу.

М.А.Джавед (как переведено): Спасибо большое, господин Президент.

Я передаю любовь и уважение из Пакистана, из Исламабада. Спасибо за Ваш решительный и полноценный анализ того, что происходит.

Мой вопрос связан с очень важным фактором, также связан с историей до Второй мировой войны, когда евреев демонизировали, и потом всё, что было связано с ними, игнорировалось США и Западной Европой. Затем произошёл чудовищный Холокост. Сейчас есть синдром ненависти, который создаётся вокруг России. Вы говорили про Донбасс, о том, как с людьми обращались.

Я сам бывал в Великобритании, в скандинавских странах: неонацизм там на подъёме. Я, в частности, работал в проекте, который связан с оценкой этих трендов. Что мы поняли из этого проекта – что происходят несколько пороков: например, о неонацизме не сообщается, как, например, и до Второй мировой войны, во-вторых, все стараются это нивелировать, не сообщать. Это означает, что есть необходимость, как Вы говорили, со стороны России защиты русского языка, россиян за пределами России, а также необходимость создать встречный план по борьбе с подъёмом неонацизма. Это серьёзная угроза.

И последний компонент в следующем. На Украине ведётся рекрутирование негосударственных акторов из различных регионов. Есть достоверные сообщения о том, что это происходит для того, чтобы использовать бригады для борьбы с традиционными армиями, чтобы подавить боеспособность.

Мне было бы интересно услышать Ваш анализ – это очень серьёзно: Европа сталкивается с подъёмом неонацизма.

Спасибо.

В.Путин: Вы знаете, мне кажется, что одна из серьёзных, фундаментальных проблем тех, кто якобы заботится о будущем Украины, так называемых украинских националистов, она заключается в том, что происходит сращивание даже националистического движения и неофашистского, неонацистского.

Они ведь опираются на тех, кого нельзя не отнести к коллаборационистам и к нацистам. Нельзя не отнести к тем, кто, как я уже говорил, по поручению гитлеровских властей уничтожали польское, еврейское, русское население на оккупированных во время Второй мировой войны территориях. Невозможно разделить сегодняшних так называемых ура-патриотов и националистов с бандеровцами – фактически одно и то же. В этом, на мой взгляд, их большая проблема на самом деле.

Поэтому я говорю, в том числе нашим западным так называемым партнёрам: вы посмотрите, что делается на улицах Киева, других крупных городов, когда со свастикой, факелами тысячи людей ходят по улицам и так далее.

Да, у нас тоже возможны проявления неонацизма. Во всех странах он живучий – такая живучая зараза. Но мы с этим боремся, а там на государственном уровне поддерживают – это, конечно, проблема. Её замалчивают, но она существует, и от этого никуда не деться, потому что это есть.

Ну а самими сегодняшними «ура-патриотами» на Украине движет не это – не интересы даже, не идеи национализма, всё очень примитивнее: ими движут экономические интересы, желание сохранить в западных банках миллиарды долларов, которые они украли у украинского народа. Украли, спрятали в западных банках и, для того чтобы обеспечить безопасность своих капиталов, делают всё, что им с Запада приказывают, обёртывая это в националистическую обёртку, преподнося своему собственному народу как борьбу за интересы украинского народа. Вот что происходит в действительности – не жалеют и борются с Россией до последнего украинца.

Я говорю об этом с сожалением. Там потери бывают один к десяти, один к восьми. В последнее время почти всегда один к семи, один к восьми. Людей не жалеют совсем. Разве истинные патриоты своей страны могут это допустить? Они прямо по этому пути идут спокойно и даже без оглядки, не думают об этом. Конечно, не свои национальные интересы защищают.

Но эта зараза национализма живучая, а то, что она завязана на неонацизм, стараются или предпочитают не замечать. И это, конечно, огромная проблема и для самого сегодняшнего украинского режима, и для тех, кто их поддерживает, безусловно. Но мы не можем на это не обращать внимания и всегда будем указывать на это, в том числе как на одну из первопричин сегодняшнего кризиса.

Ф.Лукьянов: Господин Ким.

Х.Ким (как переведено): Здравствуйте, меня зовут Ким Хынчонг, я из Южной Кореи. Я второй раз приехал в Валдайский клуб, я многое узнал. Спасибо большое за возможность услышать многое.

У меня вопрос по поводу безопасности. Мне было бы интересно Ваше мнение по поводу российской позиции о растущей напряжённости между Китаем и США по поводу Тайваня, Северной Кореи и ядерной программы её развития.

Второй вопрос: по поводу борьбы с изменением климата. Россия очень богата природными ресурсами и ископаемым топливом. Ускорение перехода к углеродной нейтральности может противоречить российским интересам.

Спасибо.

В.Путин: Начну с последнего. Переход к углеродной нейтральности не противоречит российским интересам, потому что у нас существуют возможности развития альтернативных видов энергии, в том числе водородной, в том числе чистого водорода, и здесь у нас есть серьёзные конкурентные преимущества. В том числе можно газ использовать, есть много возможностей, это нас не пугает абсолютно, а наоборот, создаёт для нас стимулы для развития. А в качестве переходного энергоресурса первичный газ является самым лучшим источником энергии. Если говорить о глубокой переработке нефти, то и здесь мы в значительной степени имеем те преимущества, о которых я только что сказал. Нашим интересам это никак не противоречит.

Нашим интересам противоречит только вакханалия в сфере энергетики, забегание вперёд в решении вопросов, связанных с энергобезопасностью, связанных с обеспечением «зелёной» энергетики. Как можно было в течение многих, многих лет недофинансировать, препятствовать инвестициям в традиционную энергетику, не подготовив для этого перехода всё, что связано с «зелёной» энергетикой? Как это можно было сделать?

В значительной степени именно это лежит в основе сегодняшнего энергокризиса. Ведь западные политики просто болтают языком для того, чтобы привлечь на свою сторону избирателей. Пугают сначала рядовых граждан возможными климатическими изменениями, потом на базе этого страха начинают обещать то, что выполнить невозможно, получают голоса избирателей, приходят к власти, а потом – «бум».

Что сейчас происходит – возврат к угольной генерации, возврат к топочному мазуту? И что, наболтали языком, а результат-то какой? Дело не в России. Мы и газ готовы поставлять, мы и нефть готовы поставлять – что отказываетесь-то? У нас осталась после взрыва «Северных потоков» одна труба, работает, 27,5 миллиарда кубических метров мы можем прокачивать. Но они же не хотят – мы-то здесь при чём? Не хотят – не надо.

Что касается «зелёной» энергетики, повторяю, должно быть всё подготовлено своевременно. Системные меры, ограничивающие развитие традиционных видов энергии, привели как раз к этому серьёзному кризису. Финансирования нет, банки не дают кредитов – не только европейские, и в Штатах то же самое происходит. Почему там ограничено – банки не дают, не страхуют, землю не выделяют, транспорт не строят для нефте- и газопередачи этих продуктов, и это продолжается годами. Существенное недофинансирование отрасли привело к дефициту. Вот и всё.

Из стратегических запасов Штаты выделяют нефть – ну хорошо, но их же надо будет потом пополнять, эксперты рынка-то это понимают. Сегодня взяли и забрали из стратегических запасов, но завтра же надо будет закупать. Мы слышим: будем закупать тогда, когда цены упадут. Но они не падают. И чего? Здрасьте, приехали! Придётся покупать по высоким ценам, опять цены пошли вверх. Мы-то здесь при чём? Это системные ошибки в сфере энергетики тех, кто должен об этом думать и заниматься этим. Это первое.

Второе. По поводу Северной Кореи и того, что касается Тайваня. Тайвань, без всяких сомнений, неотъемлемая часть Китайской Народной Республики. Мы всегда придерживались этой позиции, и она у нас не меняется.

Все телодвижения провокационного характера, связанные с посещением Тайваня высшими должностными лицами Соединённых Штатов, воспринимаются у нас в России не иначе, как провокация. Зачем они это делают, я, честно говоря, не знаю.

Вы знаете, мы со многими здесь знакомы многие, многие годы и говорим на одном языке – давайте совсем уж так, по-семейному. Вот происходит то, что происходит: трагедия на Украине. Весь Запад на нас там обрушился, пытается развалить нашу экономику, оружие, боеприпасы миллиардами поставляет на Украину. Борются с Россией.

Но зачем надо в это же время портить отношения с Китаем? Они нормальные люди или нет? Кажется, это полностью противоречит здравому смыслу и логике. Зачем надо было тащиться этой бабушке в Тайвань, чтобы провоцировать Китай на какие-то ответные действия? В то время, когда они с Россией никак не могут урегулировать отношения из-за того, что происходит на Украине. Бред какой-то просто.

Кажется, что в этом есть какая-то тонкая, глубокая задумка. Я думаю, что нет там ни шиша, никакой тонкой задумки. Просто бред и всё, и самоуверенность. Вы понимаете, в чём дело? Самоуверенность и чувство безнаказанности – вот что лежит в основе подобных иррациональных действий.

Наша позиция понятна, я её изложил.

Теперь что касается ядерной проблемы Корейской Народно-Демократической Республики.

На мой взгляд, эта проблема тоже лежит – знаете в чём – в нежелании разговаривать, в абсолютно хамском отношении к интересам Северной Кореи, в том числе в сфере безопасности. Ведь практически обо всём договорились, был момент. Северокорейские лидеры согласились, по сути, с предложениями Соединённых Штатов, как урегулировать эту проблему, в том числе касающуюся ядерной составляющей.

Нет, в последний момент американская сторона изменила свою позицию и заставила, по сути, северокорейское руководство отказаться от достигнутых договорённостей. Штаты же это сделали – ввели там санкции дополнительно, начали что-то ограничивать в сфере финансов, банковской деятельности, хотя была договорённость этого не делать. Зачем? Тоже не очень понятно.

У нас, кстати, с Китайской Народной Республикой есть совместные предложения по поводу того, как нужно двигаться на пути разрешения этой проблемы. Эти предложения сформулированы в двух наших документах, это всем хорошо известно. Мы будем придерживаться согласованной позиции.

Кстати говоря, что касается вопросов гуманитарного характера и подобных вопросов, здесь тоже нужно понимать, в каком состоянии находится экономика Северной Кореи, каковы потребности рядовых граждан, и не закручивать гайки, а, исходя из гуманитарных соображений, решать определённые вопросы.

У нас очень добрые отношения с Республикой Корея, и мы всегда имели возможность иметь диалог и с Республикой Корея, и с Корейской Народной Демократической Республикой. Но сейчас нам известно, что Республика Корея приняла решение поставлять оружие и боеприпасы на Украину. Это будет разрушать наши отношения. А как бы Республика Корея отнеслась к тому, если мы возобновили бы сотрудничество с Северной Кореей по этому направлению? Вас бы это порадовало?

Я прошу обратить на это внимание.

Ф.Лукьянов: Владимир Владимирович, раз уж Вы сами сказали, что тут по-семейному, приоткройте завесу тогда нашему семейному кружку – много спекуляций было.

Вы когда в начале февраля были в Китае и встречались с Председателем Си, Вы его предупреждали о планах специальной…

В.Путин: Нет.

Ф.Лукьянов: А он потом не высказывал Вам обиду, что не поделились по-дружески?

В.Путин: Вы знаете, китайский лидер не такой человек, который высказывает обиды в отношении чего-либо. Он самодостаточный лидер мирового масштаба. А потом, у нас и нет такой необходимости в этом, мы принимаем суверенные решения: и Россия, и Китайская Народная Республика.

Поэтому в Китае прекрасно видят, что значит для России стремление Запада продвинуть инфраструктуру блока НАТО к нашим границам, объективно оценивают эти ситуации. Так же как и видят то, что происходило на Донбассе в последние восемь лет, прекрасно в состоянии оценить последствия и причины государственного переворота на Украине в 2014 году.

Конечно, Китайская Народная Республика, руководство Китая выступает за прагматичные, сбалансированные решения кризиса, который имеет место быть на Украине, мирным путём, и мы с уважением относимся к этой позиции.

Ф.Лукьянов: Тогда Нельсон Вонг, наверное.

Н.Вонг (как переведено): Благодарю Вас.

Меня зовут Нельсон Вонг, Шанхай, КНР. Для меня огромная честь находиться здесь, господин Президент.

В Вашем выступлении и Ваших замечаниях Вы упомянули, что основанный на правилах миропорядок очень часто использовался и по-прежнему используется Западом, хотя непонятно, откуда этот порядок возник. И нужно сказать, что этот вопрос довольно часто обсуждался на протяжении последних четырёх дней здесь в рамках наших дискуссий.

Господин Президент, мой вопрос заключается в следующем. Обращая взгляд в будущее, мы видим, что мы вступаем в эпоху, когда не будет никаких сверхдержав. Нужно сказать, что мы говорили в первый день наших обсуждений об этом. Поскольку единственная сверхдержава – США – теряют свой контроль, и мы вступаем в новую эпоху. Это не только начало конца сверхдержавного статуса США, более того, мы уже находимся в самом процессе этой потери.

На новом этапе, мне кажется, нам тоже потребуются определённые правила. Если мы хотим такие правила выработать, с Вашей точки зрения, господин Президент, какие правила были бы важнее всего? Понятное дело, что таких правил пока ещё нет, но в порядке гипотезы: какие принципы необходимо соблюдать, когда будут вырабатываться новые правила?

Спасибо.

В.Путин: Почему же таких правил нет? Они есть, они заложены в Устав Организации Объединённых Наций. И эти правила называются международное право. Нужно просто, чтобы все соблюдали и одинаково понимали эти правила. Отказываться от этих правил либо кардинальным образом их модернизировать можно только тогда, когда подготовлена база для развития отношений на каких-то других принципах.

Устав Организации Объединённых Наций зафиксировал сложившееся соотношение сил после Второй мировой войны. Конечно, мир капитальным образом меняется, изменился. Растут такие гиганты, как Китай, как Индия, как Индонезия, с большим количеством населения, в Африке такие огромные страны возникают, развиваются – по 200 миллионов человек население, в Латинской Америке.

Мир меняется. Конечно, нормы международного права должны следовать за этими изменениями и регулировать отношения между государствами в соответствии с тем балансом сил, который складывается в реальной жизни в мире. Но делать это надо спокойно, не спеша, по понятным принципам, а не кем-то выдуманным правилам.

Я же говорил во вступлении, да и кто читал эти правила? Говорят о каких-то правилах – каких правилах? Где они написаны, кто согласовывал? Чушь какая-то просто. Для идиотов, что ли, это всё говорится? На какую-то широкую публику людей, которые даже и читать как следует не умеют. Какие правила-то, кто с ними работал? Бредятина просто, и всё. Нет, это долдонят, как у нас в народе говорят, бесконечно. А против тех, кто их не соблюдает, будем вводить какие-то там ограничения и санкции.

С Китаем ведут торговую войну и так далее в связи с этим, указывают на то, что Китай должен делать в отдельных своих провинциях, регулировать, какие там должны быть отношения, соблюдение прав человека. Это инструменты в борьбе с Китайской Народной Республикой, причём инструменты недобросовестной конкуренции, вот это что такое. Боятся растущей мощи Китая, и из-за этого всё происходит: выискивают и права человека, и отдельные регионы Китая ставятся под раздачу решений текущих вопросов экономического и политического характера. Смысл только в этом: борьба с Китаем как с растущим конкурентом, и придумываются всякие инструменты.

Что может лежать в основе – соблюдение интересов, открытость и общие правила, единообразно понимаемые и применяемые всеми участниками международного общения. Нужно вот этого баланса интересов достичь, восстановить этот баланс интересов и следовать этим нормам. Но делать это, мне кажется, нужно публично, а не закулисно, не в интересах одной страны либо группы стран, а в интересах всего международного сообщества.

Ф.Лукьянов: Владимир Владимирович, не уходя от Китая, и немножко к предыдущему вопросу по поводу «зелёной» энергетики и прочей. Понятно, что европейский энергетический рынок, видимо, в ближайшие годы закроется для нас совсем. Есть такая вероятность.

Мы готовы быстро-быстро построить инфраструктуру для азиатских рынков?

В.Путин: Вы знаете, мы же это делали не исходя из сегодняшней конъюнктуры, мы делали это давно. «Сила Сибири» же построена не в связи с событиями на Украине – она строилась потому, что мы отдавали себе отчёт в том, что потребности наших друзей в Китае в энергетике растут, а у нас есть возможности эти потребности удовлетворить.

Мы ведём переговоры и с Индией о различных способах доставки наших энергоресурсов на индийский рынок, с другими странами. Мы будем продолжать сжижение природного газа. Наше участие на мировых рынках СПГ пока скромным является, но растёт постоянно. Мы будем это делать дальше. Мы будем развивать это направление, повторяю, даже не в связи с ограничениями сегодняшнего дня, а потому что таковы тенденции развития мировой экономики.

Китайская экономика по паритету покупательной способности стала больше американской – это же факт, и потребности растут. Почему же нам, – тем более наши друзья, соседи, у нас замечательные отношения, общая граница, – что же нам туда не поставлять-то, так же как и в другие азиатские страны? Мы делали это и будем это делать.

Сейчас фактически мы уже договорились о новой системе через Монголию. И Монголия заинтересована, и Китай. Мы будем пускать наших друзей и партнёров в добычные наши ресурсы – почему нет-то – так, как мы это делали с европейцами, с американцами, но они предпочитают уходить с нашего рынка – флаг им в руки, пускай двигаются куда хотят, в любую сторону. Это для них хорошо или нет? Я думаю, что на самом деле плохо.

Уходят с потерями причём. Кто хочет – пускай заходит, мы открыты для сотрудничества, этот процесс будет продолжаться. Готовы мы к этому или нет – да мы давно к этому готовились, уже много лет, и будем продолжать этот процесс дальше. Я здесь не вижу вообще никаких непреодолимых препятствий, никаких вопросов, которые мы не смогли бы решить, всё будет решено.

А.Дзермант: Алексей Дзермант, Минск, Беларусь.

Прежде чем задам свой вопрос, Владимир Владимирович, хотел бы передать слова поддержки от многих, многих белорусов. Я часто встречаюсь с ними на дискуссионных площадках, где мы обсуждаем, в том числе Украину, события. Поэтому лично Вам и России, которая ведёт борьбу с нацизмом на Украине, самая горячая поддержка от граждан моей страны.

Вопрос я хотел бы задать следующий. В связи с тем, что Запад, по сути, строит самые настоящие стены, устраивает блокаду, санкционное давление на Республику Беларусь и на Россию, очень большое значение сейчас приобретает коридор «Север – Юг» в логистическом, в финансовом значении. Конечно, важно его сейчас наполнять конкретными проектами, которые включают и Россию, и Беларусь.

Но не кажется ли Вам, что с ростом развития Азии, Востока в целом нам нужно не только развивать материальную инфраструктуру, но и обратить внимание на культурно-гуманитарный аспект, чтобы у нас со странами Востока совпадали идеи, ценности, определённые взгляды на мир?

Спасибо.

В.Путин: Вы правы. Но мы так и делаем. И даже не потому, что кто-то строит стену со стороны Запада, а мы так всегда делаем.

Ведь, смотрите, основная часть населения России расположена в европейской части, но территория-то в значительной степени за Уральскими горами находится, поэтому Россия – евразийская страна, мы всегда это помним, никогда об этом не забывали. Мы традиционно развиваем отношения с азиатскими странами, ну а тем более сейчас, когда там наблюдается такой взрывной рост – не прямо сейчас, на протяжении нескольких лет уже.

Мы же это всё видим, поэтому мы в значительной степени переориентировали уже наше сотрудничество с азиатскими странами. Ну конечно, разве можно развивать экономические связи, не обращая внимание на гуманитарную составляющую? Но, в известной степени, Китай и Индия являются колыбелью мировых цивилизаций, мы всегда относимся к этому с огромным уважением, вниманием и интересом.

Интерес российской общественности к этим цивилизациям всегда был очень высоким. Кстати говоря, и школы по изучению Индии, Китая, культуры того и другого государства, народов этих государств, а это тоже многонациональные государства, у нас очень высокий уровень науки по этим направлениям, это всегда было традиционно для России, и мы будем это поддерживать в будущем.

Ф.Лукьянов: Дорогие коллеги, пошёл четвёртый час нашей работы. Я думаю, что мы и так уже злоупотребили временем Президента Российской Федерации. Один вопрос есть ещё какой-нибудь жгучий у кого-нибудь? Есть.

В.Путин: Прошу Вас.

П.Мтембу (как переведено): Спасибо. Пилани Мтембу из ЮАР, Институт глобального диалога.

Господин Президент, Вы сказали, что Запад не способен в одностороннем порядке руководить всем человечеством и что нам нужно построить симфонию человеческой цивилизации. Мне было бы интересно, чтобы Вы более подробно рассказали о своих мыслях, если мы хотим построить многополярный миропорядок, важность регионального сотрудничества как способа поддержания и строительства этаких кирпичиков многополярности.

И ещё несколько слов с точки зрения российского взаимодействия с Африкой, в частности связанного с саммитом Россия – Африка.

Спасибо.

В.Путин: У нас очень добрые, традиционно хорошие отношения с Африкой в целом, в том числе и с Южно-Африканской Республикой ещё со времен, как Вы знаете, борьбы Африки за свою независимость, со времён борьбы с колониализмом. Эти абсолютно уникальные отношения сложились за те годы, когда Советский Союз, Россия поддерживала африканские государства в их борьбе за свою свободу.

И этот фундамент наших отношений, сложившийся в прежние десятилетия, конечно, должен быть использован в новых условиях для развития многосторонних отношений с африканскими государствами и сегодня, в том числе и с Южно-Африканской Республикой, которая является, как известно, очень активным и действенным нашим партнёром и в рамках БРИКС.

Мы дорожим этим, мы знаем возможности Южно-Африканской Республики. Мы знаем возможности и уверены в будущем Африканского континента и, безусловно, будем развивать наши отношения с африканскими странами – причём с теми, с которыми у нас сложились традиционные отношения на протяжении прежних десятилетий, и с теми, с которыми они складываются только сейчас.

Но что касается сути Вашего вопроса и первой его части. Я, в принципе, мне кажется, ответил – вряд ли смогу в коротком ответе детализировать свою позицию.

Нужно найти баланс интересов. Это невозможно сделать в условиях гегемонии или попытки сохранить гегемонию одной страны либо группы стран в отношении всего остального человечества. Этим гегемонам придётся считаться с этими законными требованиями подавляющего большинства участников международного общения – и не на словах, а на деле.

Ведь что происходит? На словах все за равенство, за поддержку африканских стран, скажем, и так далее. На словах всё звучит красиво, а на практике что происходит? Ведь какие инструменты используются сегодня, скажем, инструмент того же доллара либо других валют, скажем, евро. Что происходит в практической жизни? 5,9 триллиона долларов напечатали за последние два года и 2,9 триллиона евро напечатали. Куда делись эти деньги? Они пошли на скупку товаров на мировых рынках, и Соединённые Штаты из нетто-импортёра продовольствия стали покупать на мировых рынках продовольствия больше, чем продавать на мировые рынки, начали скупать продовольствие за счёт того, что печатный станок у них.

Вот к чему ведёт финансовая монополия – сразу возник дефицит. Мало того, что был неурожай в предыдущем году и пандемия, сокращение производства, денег напечатали в борьбе с пандемией, выбросили своему населению – началась скупка продовольствия, цены пошли вверх. А страдает кто? Прежде всего страны Африки и отчасти Латинской Америки, Азии. Кто-то об этом думает? Конечно, думают те, кто это делает. Плевать они хотели на эти последствия. Они решают свои интересы, не думая о тех последствиях, которые наступают для тех же африканских стран.

То же самое происходит по другой части продовольственного рынка, связанного с удобрениями. Послушайте, как это можно? Я уже говорил об этом, скажу ещё раз. Как можно было принять решение о том, чтобы снять ограничения и запреты на российские удобрения в Европе, а потом выпустить разъяснение, что эти ограничения сняты только для стран Евросоюза? Они что, совсем с ума сошли, что ли? Они же письменно выпустили это разъяснение. Как это можно себе представить? Но они же делают это без стеснения, без всего. Это что, соблюдение баланса интересов, что ли?

Вот мы уже много раз сказали: у нас 300 тысяч тонн удобрений арестовано, в европейских портах лежит. Наши компании бесплатно готовы отдать, но не отдают, в том числе в африканские страны. Меня некоторые лидеры африканских стран спросили, а где конкретно. Я просил помощников, чтобы они разослали, где и сколько находят – 300 тысяч тонн, это миллионы долларов.

Отдайте беднейшим странам, они нуждаются в этом. Нет, не отпускают. Это что, соблюдение баланса интересов? Хотите бороться с Россией – флаг вам в руки, боритесь. Не хотите, чтобы мы получали дополнительный доход, мы же бесплатно отдаём, дохода нет никакого. Отдайте развивающимся странам, ваши действия способствуют только тому, что цены растут. Зачем вы это делаете? Значит, заинтересованы в этом.

Это что, баланс интересов? Как добиться того, чтобы отношения были стабильными? Надо добиваться этого баланса, надо действовать в рамках тех норм, которые мы называем нормами международного права, надо их согласовывать и придерживаться, в том числе в финансовой сфере создавать независимые системы международных расчётов, о которых я говорил.

Вот я конкретный пример привёл, к чему ведёт бесконечная эмиссия, неограниченная эмиссия основных валют. Она же имеет практические последствия, в том числе и прежде всего для развивающихся стран.

Ещё раз хочу к этому вернуться: для того чтобы мир был стабильным, нужно добиваться этого баланса интересов.

Пожалуйста, здесь руку поднимали.

Ф.Лукьянов: Наталия Цайзер.

Д.Константакопулос (как переведено): Мистер Президент, два небольших вопроса.

В.Путин: Это на Наталию непохоже, конечно.

Д.Константакопулос: Как Вы думаете, пришло ли время для более глубокой интеграции на пространстве бывшего Советского Союза?

И второй вопрос. Какое Ваше послание обычным гражданам западных стран? Если бы перед Вами был гражданин Запада, что бы Вы ему сказали?

В.Путин: Во-первых, что касается интеграции.

Это вопрос очень тонкий. Здесь мы тоже должны добиваться именно того, о чём я говорил применительно ко всему миру, – нужно добиваться баланса интересов. Делать это нужно профессионально, без всякой спешки и последовательно. У нас есть определённые планы в рамках Евразийского экономического союза. Это касается снятия ограничений по важнейшим товарным группам для полного обеспечения свободного движения товаров, финансов, капиталов и рабочей силы.

Забегать вперёд не считаю целесообразным, так, как это было, скажем, в Евросоюзе, когда некоторые страны с определённым уровнем экономического развития попали в зону евро, а потом не знали, что с этим делать, потому что возникают проблемы, когда инструмент инфляции становится недоступным для регулирования ситуации внутри экономики. Я имею в виду известную ситуацию, допустим, с Грецией, да и с некоторыми другими странами.

Поэтому мы вперёд забегать не должны, но должны последовательно идти к реализации тех планов, которые намечены. Мы знаем, что мы должны в этом направлении делать, и будем это делать обязательно, учитывая интересы всех участников этого процесса.

Что касается нашего послания рядовым гражданам западных стран – и Соединённых Штатов, и Европы. Хочу сказать самое главное: боритесь за повышение заработной платы – это первое. Второе – не верьте тому, что Россия является вашим врагом или даже противником. Россия – ваш друг, и мы на протяжении десятилетий всё делали и готовы делать в будущем для того, чтобы укреплять наши отношения.

В этой связи сейчас мне в голову пришёл анекдот, который недавно рассказывал своим коллегам. Мне один приятель из Германии его рассказал недавно. Семья, сын спрашивает у папы: «Папа, почему так холодно?» А он говорит: «Потому что Россия напала на Украину». Ребёнок спрашивает: «А мы здесь при чём?» – «А мы ввели санкции против русских». – «Зачем?» – «Чтобы им было плохо». – «А мы что, русские?»

Я хочу сказать, что все проблемы, и это обращаясь к гражданам в данном случае европейских стран, да и Соединённых Штатов, – все проблемы, которые в этой связи возникают, не связаны с действиями России. Они связаны с системными ошибками вашего политического руководства, политического руководства ваших стран – и в сфере энергетики, и в сфере продовольствия, и в сфере монетарной политики, которая привела к небывалому росту инфляции и дефициту энергоресурсов. Россия здесь ни при чём, это результат системных ошибок руководства ваших стран. И нужно провести здравый анализ того, что происходит, и добиваться изменения экономической политики.

Что касается международной политики, то, конечно, это всегда решение суверенных государств, но оно должно быть, безусловно, основано на мнении избирателей, рядовых граждан той или иной страны. Но рядовые граждане должны знать – я закончу тем, с чего начал: Россия – не враг и никогда не имела никаких злобных намерений в отношении европейских государств и Соединённых Штатов.

И мы знаем, что у нас, у России, там очень много друзей. Будем строить свои отношения с так называемым коллективным Западом, опираясь именно на эту часть населения европейских стран и Соединённых Штатов.

Ф.Лукьянов: Владимир Владимирович, а призыв бороться за повышение заработной платы к гражданам России тоже относится?

В.Путин: Да.

Ф.Лукьянов: Прекрасно. Все услышали.

В.Путин: И должен вам сказать, что это один из принципиальных вопросов, которым должно заниматься Правительство, и профсоюзы это делают, делают несмотря ни на что, делают, несмотря ни на какие спецоперации.

Идёт сложный диалог в трёхсторонней комиссии между представителями работодателей, профсоюзами и Правительством. Этот диалог продолжается.

Мы видим, что номинальные доходы граждан растут, а реальные чуть-чуть всё-таки стали пониже. Имея в виду состояние российской экономики, мы можем решать эти проблемы и должны это делать. В соответствии с имеющимися планами у российского Правительства, надеюсь, что все задачи, которые мы в этом смысле и в этом ключе перед собой ставим, будут решены.

Там ещё кто-то хочет [задать вопрос].

Ф.Лукьянов: Владимир Владимирович, Вы тут не командуйте, тут я командую. (Смех.)

В.Путин: Это гегемонизм называется.

Ф.Лукьянов: Что делать, ещё не преодолели.

Коллеги, я предлагаю блиц в конце. Наталия [Цайзер] обижена, и ещё там два вопроса, и на этом уже будем завершать.

В.Путин: Хорошо.

Ф.Лукьянов: Наталия.

Н.Цайзер: Владимир Владимирович, добрый вечер!

Наталия Цайзер, союз «Африканская деловая инициатива».

Я почти 15 лет занимаюсь развитием международных отношений и расширением контактов в сфере общественной дипломатии. Как человек, который строит мосты, мне важно всегда проецировать какие-то действия в будущем.

Очевидно, что мы стоим перед неким новым историческим этапом, и когда глава текущих событий будет закончена, появится необходимость формирования новых или иных институтов международного партнёрства. Причём речь идёт, наверное, не об определившихся странах, а в том числе о странах, которые в силу своего геополитического положения не могут открыто высказать свои намерения и позицию.

Владимир Владимирович, каким Вы видите новый институт международного партнёрства? Какой базис паритетов Россия готова предложить международному уровню? Какие механизмы, инструменты и лица необходимы для обретения новых союзников, партнёров, друзей не на декларативном, а на принципиально ответственном в своих договорённостях уровне? Считаете ли Вы, может быть, нам есть смысл менять какие-то или выстраивать иные подходы в рамках международного партнёрства будущего?

Спасибо.

В.Путин: Вы знаете, у Вас такой широкий вопрос, если его можно назвать вопросом, это как бы позиция.

Что я хотел бы сказать. Мне кажется, что я в целом уже ответил практически на то, что Вы сейчас спросили. Мы должны и можем делать упор на сотрудничество, прежде всего с теми странами, которые являются суверенными в принятии своих фундаментальных решений. Это первое.

Второе. Нужно добиваться консенсуса при принятии этих решений.

И, в-третьих, добиваться баланса интересов.

В рамках каких институтов? Это прежде всего, конечно, универсальные международные организации, и номер один здесь – Организация Объединённых Наций.

Ф.Лукьянов: Алан Фриман, пожалуйста.

А.Фриман (как переведено): Господин Президент, я приехал из Канады – страны НАТО. Будущий Премьер-министр, а точнее его дедушка, был бандеровцем. По всему миру слышно недовольство позицией НАТО, и существует много голосов в глобальном Юге. Эти голоса существуют и на Севере, и в коллективном Западе. Почему мы их не слышим? Потому что их подавляют.

Посмотрите на то, что произошло с Джулианом Ассанжем. СМИ, политические элиты, академические элиты ведут беспрецедентную кампанию, она расистская и русофобская, она запугивает людей, не даёт выражать полную меру несогласия с тем, что делают их правительства. Здесь Вы не видите полный масштаб оппозиции, которая существует в Европе, в Канаде, в Великобритании, здесь Вы его не видите.

Что мы можем сделать, чтобы построить отношения между теми, кто на коллективном Западе борется с тем, что делает их правительство, и теми, кто поддерживает то, что происходит на глобальном Юге и в России, для храбрых действий России на глобальной арене?

В.Путин: Мне кажется, что никто не должен ничем жертвовать из набора своих национальных интересов, нужно просто бороться за свои национальные интересы, и мы будем работать с вами в унисон.

Мы, конечно, не погружены в детали внутриполитической борьбы в странах коллективного Запада, о чём Вы сказали. Мы не занимаемся – Вы знаете, наверное, лучше, чем я, – с какой-то практически на уровне спецслужб работой с оппозицией, как делает Запад в отношении нас и в отношении нашей оппозиции. Мы же знаем, там сотни миллионов, если не миллиарды долларов тратятся на поддержку оппозиции, причём по всем направлениям, разными каналами, уже чего только не придумывают, для того чтобы направлять в Россию финансовые ресурсы для этих целей. Не успеваем даже следить за этим. Но мы этого ничего не делаем.

Но мы рассчитываем на то – и я об этом много раз сегодня говорил, по-моему, даже в своём выступлении, – что сама наша позиция по фундаментальным вопросам развития международных отношений и просто развития, развития обществ, является привлекательной для большого количества людей не только в мире в целом, но и в западных странах.

Я только что ведь об этом сказал. Мы знаем, что у нас там очень много сторонников. Опираясь именно на этих сторонников, будем строить отношения со странами так называемого коллективного Запада.

Со своей стороны могу только пожелать Вам успехов в борьбе за Ваши национальные интересы. Этого будет достаточно для того, чтобы сложились добрые отношения с Россией.

(Обращаясь к Ф.Лукьянову.)

Всё-таки давайте последнее слово будет за мной.

Я попрошу поднять руку любого из присутствующих и отвечу на Ваш вопрос.

Да. Пожалуйста.

Ф.Лукьянов: Габор Штир.

Г.Штир: Добрый день господин Президент!

В начале разговора Вы говорили о том, какие цели были, как Вы оценивали ситуацию, и мой вопрос следующий: 24 февраля Вы думали о том, что через восемь месяцев СВО будет продолжаться? И не только продолжается, но и обостряется ситуация. Кроме этого в мире уже многие опасаются начала Третьей мировой войны.

Отсюда вопрос. Один из моих любимых городов в постсоветском пространстве – это Одесса. Как Вы думаете, дайте мне совет: если я хотел бы туда поехать следующим летом или через два года…

В.Путин: Не тяните, поезжайте как можно быстрее. Шутка. Шучу.

Г.Штир: Через два года тогда я должен спросить российскую или украинскую визу?

В.Путин: Вы знаете, Одесса – действительно один из красивейших городов мира. Как известно, Одесса была основана Екатериной II, и даже крайние националисты, по-моему, не решаются снести памятник основательнице города.

Одесса может быть и яблоком раздора, и символом разрешения конфликтов, и символом нахождения какого-то решения всего, что сейчас происходит. Вопрос не в нас. Мы же много раз сказали, что мы готовы к переговорам, и я недавно, выступая в Кремле, публично ещё раз об этом упомянул. Но руководители киевского режима приняли решение не продолжать переговоры с Российской Федерацией. Те, кто – а таких немало… Правда, решающее слово за теми, кто реализует эту политику в Вашингтоне. Очень просто решить эту проблему: дать соответствующий сигнал в Киев, что они должны поменять свою позицию и стремиться к тому, чтобы решать эти проблемы мирным путём. Вот и всё.

А что касается Вашей возможной поездки в Одессу, то, если без всяких шуточек, я Вам рекомендую это сделать. Это действительно очень хороший, красивый город с замечательными традициями, историей. Это стоит того, чтобы на него полюбоваться.

Правда, в последние годы, во всяком случае, тогда, когда я был в Одессе, она произвела на меня не самое лучшее впечатление, потому что явно коммунальное хозяйство было в упадке, это было видно даже по фасадам зданий, хотя в центре вроде ничего пока ещё, сохранялось, чуть в сторону – там уже всё выглядело не так презентабельно. Но Одесса стоит того, чтобы на неё посмотреть.

Давайте завершающий. Пожалуйста.

Ф.Лукьянов: Тогда Карлос Рон, всё-таки Венесуэла, как без неё.

В.Путин: Венесуэла?

Ф.Лукьянов: Да.

В.Путин: Хотелось бы, чтобы российские закончили. Ну давайте.

К.Рон (как переведено): Господин Президент, привет от Венесуэлы, от Вашего друга господина Президента Николаса Мадуро.

В настоящий момент около 30 процентов стран мира находится под какими-то незаконными санкциями со стороны США. Вы сказали о важности защиты принципов, которые закреплены в Уставе ООН. В прошлом месяце Группа друзей в защиту Устава ООН собралась в Нью-Йорке, и один из вопросов, который был поднят на встрече, заключался в следующем: каким образом внести вклад в создание зоны, свободной от незаконных санкций, где можно было бы вести бизнес, дела, не опасаясь таких санкций?

Как Вы считаете, что Россия могла бы сделать для того, чтобы создать такое пространство? И как, Вы считаете, это могло бы произойти? Может быть, у Вас есть ещё какое-то послание для народа Венесуэлы.

В.Путин: Россия, противодействуя тем санкциям, которые были введены в отношении неё, она и создаёт, собственно говоря, в известном смысле пространство свободы для того, чтобы можно было не бояться санкционного давления и свободно развивать экономические связи между самыми разными регионами мира и самыми разными странами.

Здесь не нужно каких-то специальных решений. Просто сам пример того, что происходит, мне кажется, является показательным. Сейчас коллега спрашивал, какие мы готовы послать сигналы гражданам европейских, вообще западных стран. Я об этом сказал, но сказал также об ошибках, которые были допущены политическим руководством западных стран в сфере глобальной экономики, финансовой, энергетической, продовольственной сфере.

Вот одно из подтверждений. Против Венесуэлы ввели санкции. Она же один из самых крупных производителей нефти была до недавнего времени. Против Ирана ввели санкции, против России ввели санкции. Сейчас угрожают санкциями Саудовской Аравии. Хотят ввести ограничение по ценам на российскую нефть и газ. Ну на каждом шагу совершают ошибку, которая ведёт к тяжелейшим последствиям для самих стран, которые вводят эти санкции. Это просто один из примеров. А потом ищут виноватых. Сами всё своими руками делают, а потом ищут виноватых.

Тем не менее Венесуэла развивается. Есть большие проблемы, мы знаем об этом, но Венесуэла их преодолевает.

В отношении России ввели эти санкции, ожидали полного обвала российской экономики, здесь уже в начале нашей встречи сегодня мы об этом говорили. Но этого блицкрига против российской экономики не состоялось.

Что происходит? Вот смотрите: инфляция у нас по году будет 12 процентов примерно, и она имеет тенденцию к понижению. В I квартале следующего года, по оценкам наших экспертов, она будет где-то в районе 5 процентов. В странах Евросоюза с развитой экономикой – 17 (вот в Нидерландах), а в некоторых – 21–23 [процента], в два раза больше, чем у нас.

Безработица – 3,8 процента. Она меньше стала, безработица, чем в допандемийный период – была 4,7. Дефицит бюджета у нас в следующем году – 2 процента, потом – 1,4, а ещё через год – 0,7 процента. Практически во всех странах еврозоны он выше. Государственный долг принципиально ниже, чем в еврозоне, либо в Штатах, либо в Британии.

Спад экономики у нас будет в этом году – примерно где-то 2,8–2,9 процента. Будет. Но промышленное производство, обработка – примерно на прежнем уровне остаётся. Стройка, строительный сектор вырос более чем на 5 процентов – 5,1 процента – за восемь месяцев текущего года. Сельское хозяйство выросло в два раза, и тенденция нарастает.

У нас увеличивается объём кредитования и корпоративного сектора, и сектора потребления. Пошёл рост кредитования. Да, мы видели некоторые вопросы, связанные с оттоком денежной массы из банков, связано с известными событиями. Деньги начали возвращаться назад, и правильно граждане делают, потому что, чем держать под подушкой, терять деньги на инфляции, лучше иметь хоть какой-то процент в банке, это совершенно очевидно. Устойчивость банковской системы у нас надёжна, высокая устойчивость банковской системы. Повторяю, кредитование растёт.

Вы меня спросили: а что Россия может сделать для того, чтобы создавать условия, для того, чтобы жить вне зависимости от этих санкций и устойчиво развиваться? Мне кажется, пример неплохой, и нужно объединять усилия всех, кто в этом заинтересован, добиваться этого согласия и баланса интереса, о котором я уже много раз сказал. И тогда, без всяких сомнений, успех будет обеспечен.

Давайте здесь закончим.

Ф.Лукьянов: Ну наконец-то.

Владимир Владимирович, я начал с того, что мы с большим нетерпением Вас ждали. Мне кажется, что мы уйдём крайне удовлетворённые и будем размышлять долго. Мне, сидя здесь, трудно [оценить] – конечно, впечатления могут быть разными, но, мне кажется, это одна из наиболее удачных наших дискуссий с точки зрения и покрытия тем, и общей атмосферы.

Спасибо Вам огромное, и мы очень рассчитываем, уже начинаем с нетерпением ждать Вас через год.

В.Путин: Ладно.

Я хочу выразить слова благодарности нашему модератору, ведущему. И конечно, вас всех поблагодарить за интерес, с которым вы относитесь к отношениям с Россией, я имею в виду прежде всего, конечно, наших иностранных гостей.

Всем экспертам Валдайского клуба хочу сказать слова благодарности за то, что вы работаете на этой площадке, и, безусловно, вносите заметный, существенный вклад в те мозговые штурмы, которые так нужны, в том числе и для принятия решения на практическом уровне.

Благодарю вас. Всего хорошего.

Россия. Весь мир. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция. СМИ, ИТ > kremlin.ru, 27 октября 2022 > № 4196732 Владимир Путин

Франция > Электроэнергетика > ria.ru, 20 октября 2022 > № 4197320

Францию атакуют атомные диверсанты

Сергей Савчук

Благодаря средствам массовой информации у неподготовленного наблюдателя складывается твердое впечатление, что ключевым энергоресурсом, влияющим на жизнь Евразийского континента, является природный газ. Впечатление это поверхностное и ошибочное. Прямо сейчас во Франции проходит забастовка работников атомной промышленности, благодаря которой страна может не только въехать в зиму с крайне сомнительными перспективами генерации тепла и электричества, но и сместить Париж с высшей ступени пьедестала мирного атома.

Октябрь перевалил свой экватор, и Европа привычно готовится к первым настоящим холодам, заморозкам на почве и тонкой корке льда на дорогах. В этот самый момент французские профсоюзы, то ли случайно, то ли специально выждав наиболее благоприятный момент, объявили общенациональную забастовку работников атомных электростанций. Представители крупнейшего трудового объединения FNME-CGT предупреждают, что страйк не завершится, более того, он будет все более расширяться, если правительство Франции и директорат энергетического гиганта Electricite de France (EDF) не согласятся поднять среднюю заработную плату, которая из-за галопирующей инфляции стала практически неконкурентоспособной.

Стоит признать, что время выбрано максимально удачно и позволяет профсоюзам фактически шантажировать руководство страны и компании. Очевидность этого факта еще более наглядна на фоне недавних новостей о запрете Китая продавать СПГ в Европу, а также тревожных публикаций о том, что объема подземных хранилищ даже близко не хватит для прохождения отопительного сезона.

Чтобы понять масштаб нарастающей проблемы, а также величину ставок, обратимся к открытым данным.

Известно, что в настоящий момент из-за забастовки выработку электроэнергии значительно снизили 20 атомных реакторов из 56, стоящих в эксплуатационном строю. В первую очередь это, конечно, повлияет на производство электричества, а, как известно, мирный атом для французской энергетики — это альфа, омега и все прочие буквы греческого алфавита. По результатам прошлого года местные АЭС произвели 69 процентов всей национальной электроэнергии. Именно благодаря этому показателю, а также числу действующих реакторов Франция по праву занимает первое место среди всех европейских стран. Второе место занимала Украина, в ее энергобалансе АЭС удерживали нишу в 57 процентов, но эти данные более неактуальны, так как Киев лишился своей крупнейшей энергетической жемчужины — Запорожской АЭС.

У забастовки есть и второй, гораздо более длительный негативный эффект. Дело в том, что бастующие не только грамотно выбрали сезон года, они еще идеально подгадали с началом протестов, буквально на считанные дни опередив (и сорвав) период планово-предупредительных ремонтов в отрасли. По данным Reuters, из 20 бастующих электростанций на 17 уже перенесены сроки начала регламентного облуживания, что, в свою очередь, означает смещение вправо сроков их повторного ввода в эксплуатацию. Уже совершенно точно вовремя к работе не вернутся энергоблоки на станциях Cattenom-1, Cruas-2 и 3, Tricastin-3, а также Dampierre-3. Их генерирующие коллеги Belleville-2, Cattenom-4, Tricastin-4, Belleville-1 и Gravelines-1 хоть и не должны были становиться на ремонт, но тоже присоединились к забастовке и в настоящий момент работают с предельно низкой допустимой нагрузкой. По остальным предприятиям точных данных нет, но профсоюзные вожди грозят, в случае если их требования не будут услышаны, и на всех оставшихся реакторах перевести условную ручку мощности в положение "минимум".

Можно подумать, что перед нами извечная борьба пролетариата с доминирующим классом буржуа, но в данном случае у этой борьбы будут крайне неприятные последствия, которые затронут всех без исключения. Хотя бы потому, что по оценкам французских энергетиков, даже если стороны договорятся и уже завтра персонал вернется на рабочие места, а технические службы начнут аврально наверстывать упущенные дни ремонта, выработка электричества во Франции гарантированно рухнет до 30-летнего минимума.

Вновь откроем официальную статистику и узнаем, что в прошлом году французские атомщики произвели 360 тераватт-часов электричества, а 1990 год они завершили с показателем 300 тераватт-часов. Исключительно в справочных целях добавим, что рекорд производительности французскими АЭС был установлен в 2005 году, когда реакторы выработали 430 тераватт-часов, что на долгие годы сделало Париж ключевым экспортером электроэнергии во все соседние страны. Естественно, с большой выгодой для национального бюджета.

EDF уже начала переговоры с профсоюзами, что и понятно, так как в настоящий момент вся атомная промышленность работает лишь на 45 процентов совокупной установленной мощности. Учитывая приведенные выше цифры, можно говорить о ситуативном коллапсе генерации.

Как будут развиваться события дальше, покажут уже ближайшие дни, мы же воздержимся от любых жутких прогнозов. Констатируем лишь тот факт, что неспокойный октябрь был отлично виден из Парижа еще летом, когда начались перебои с поставками российского газа в Европу. Именно тогда были введены первые ограничения, которые ко второй половине осени трансформировались в ультимативное требование властей снизить температурные требования по отоплению общественных зданий, офисов и бассейнов, а владельцев торговых центров и частных домов обязали вводить жесткие ограничительные меры на потребление тепла и электричества.

Учитывая, что Франция является крупнейшим нетто-экспортером энергии в Евросоюзе, за переговорами будут крайне пристально следить не только во Франции, но и во всех окрестных странах. Хотя бы потому, что цифры в коммунальных счетах европейцев уже ощутимо подросли, а затяжное упрямство Electricite de France и вовсе может стать причиной новых рекордов, которые совершенно точно не порадуют рядовых граждан.

Впрочем, здесь нужно сделать одну важную ремарку.

Когда совсем недавно в той же Франции бастовали работники нефтяной отрасли, Елисейский дворец без малейшего смущения пообещал вывести против смутьянов армию и при помощи автоматов и танков принудить их вернуться на рабочие места. В прошлый раз противостояние завершилось условной ничьей: нефтяникам немного повысили зарплаты, а солдаты остались в казармах. В текущей ситуации все будет зависеть от упорства и предела терпения сторон. Атомщики могут выторговать себе большие финансовые преференции, а могут и увидеть собственную армию вовсе не на праздничном параде. Как бы то ни было, одно можно констатировать совершенно точно — чем ближе первый снегопад, тем выше градус европейского веселья.

Франция > Электроэнергетика > ria.ru, 20 октября 2022 > № 4197320

Россия. ЮФО > Образование, наука > portal-kultura.ru, 18 октября 2022 > № 4217314

Вначале были греки: что в земле Новороссии нашли археологи

Леонид ГОМБЕРГ

Изначальные даты поселения больших человеческих сообществ — племен, народов, национальных объединений — в том или ином пригодном для их существования месте установить нам не дано. Более или менее достоверной информацией мы располагаем о событиях не слишком далекого по историческим меркам прошлого, скажем, о начале Железного века, в котором живем до сих пор. Можно также попытаться определить народ, впервые создавший государство на бескрайних просторах нынешней России, ну или, по крайней мере, в том регионе, к которому сейчас приковано внимание всего мира...

На северных берегах Черного моря многое говорит о том, что первыми тут осели греки. Названия Херсонес, Пантикапей, Ольвия известны нам со школьной скамьи, но это была лишь колонизация, а метрополия эллинов оставалась там же, где и находилась раньше, на Балканском полуострове.

На юге Европейской части России, в Великой степи, первое «государство» кочевников возникло около трех тысяч лет назад. Его «принесли» с собой, а затем усовершенствовали пришедшие с востока киммерийцы. Обжитые ими степные просторы включали в себя свободную конфедерацию различных племен. Военная мощь и влияние пришельцев были столь велики, что о них остались упоминания в библейской Книге Бытия, «Одиссее» Гомера, а также на клинописных ассиро-вавилонских табличках VIII–VII веков до н.э.

Соседи считали «гимирру» грозными противниками: те не боялись атаковать могущественные Урарту и Ассирию. Раскопки киммерийских захоронений рассказали археологам об их тяжеловооруженном конном войске, которое по своей боевой мощи превосходило даже армии, использовавшие колесницы (своего рода древние танки). В сражениях хорошо зарекомендовал себя киммерийский лук с вильчатыми стрелами, обладавшими высокими баллистическими свойствами. В ближнем бою применялись копья с металлическими наконечниками, каменный молот, железные мечи и кинжалы. Находки в могильниках свидетельствуют о том, что и после смерти воин снабжался оружием.

По мнению ученых, политическая организация киммерийцев сформировалась уже к VIII веку до н.э. Тогда они контролировали северное побережье Черного моря от Днестра до Керченского пролива (его потом еще долго назывался Киммерийским).

Многовековое движение кочевых племен с востока на запад началось именно с них. О причинах этого мы можем только догадываться. Вероятно, возникала необходимость постоянного обновления пастбищ, возможно, сказывалось слишком сильное давление со стороны Китая и стран Передней Азии. Изменения климата приводили к высыханию степи...

В VII веке до н.э. киммерийцев вытеснили вторгшиеся в Восточную Европу скифы. Ощутимое преимущество на поле боя завоевателям обеспечили усовершенствованные конная сбруя и седло. Геродот делил этих пришельцев на три группы: царские скифы, скифы-кочевники и скифы-пахари. Знаменитый историк считал, что они явились в Северное Причерноморье из Передней Азии, и эта догадка не противоречит мнению большинства современных ученых. Также грек утверждал, что свои дома скифы возили с собой, то есть жили в подвижных кибитках. Археологам удалось обнаружить фрагменты такого универсального транспорта: мобильные повозки имели по четыре–шесть колес и приводились в движение двумя-тремя парами быков. Главным занятием этих племен было коневодство, лошади являлись основой их военной силы. Даже бог кочевников обычно изображался восседающим на коне.

По расположению погребальных курганов были определены три главных центра в местах расселения: Северный Кавказ, степной Крым и нижний Днепр. По мнению Геродота, днепровский регион представлял для этих племен особое значение, здесь обитали царские скифы, а для всех прочих доступ сюда был закрыт. Греческий историк называл «элитный район» Герхой — по имени реки Геррос. Идентификация последней вызывает у археологов споры, хотя в целом понятно, что речь идет о территории близ днепровских порогов (на восток, до современного Азова, и на юг, до Тавриды).

Государство формировалось на протяжении VI–IV веков до н.э. и достигло своего расцвета во время царствования Атея (ок. 429–339 до н.э.). Тот первым начал чеканить в Скифии монеты. Считается, что этот полулегендарный правитель погиб в 90-летнем возрасте в битве с отцом Александра Македонского Филиппом II.

О повседневном быте древнего кочевого народа можно судить по скифской усадьбе II–I веков до н.э., реконструированной на территории современного Международного центра экспериментальной археологии Кара-Тобе («Черный холм») в Крыму. В конце II столетия до н.э. по просьбе херсонесцев, подвергавшихся беспрестанным налетам, в Тавриду прибыли войска Митридата VI Евпатора (132–63 до н.э.). Они изгнали варваров и на месте скифского поселения построили военную крепость. После смерти своего царя греко-понтийские отряды покинули Кара-Тобе, а скифы вернулись на прежнее место и построили новый, просуществовавший до I века нашей эры поселок.

О развитии скифской культуры ныне свидетельствуют курганы: под насыпями обычно располагаются могильные ямы, куда в древности помещали умерших вместе с предметами быта и оружием, культовыми символами и украшениями. Скифы вооружались преимущественно мечами и луками. Похожие на трехгранные пирамиды наконечники стрел изготавливались из бронзы. Керамику делали без применения гончарного круга, хотя многие предметы выполнены весьма искусно.

Богатое скифское захоронение близ Керчи (бывшего греческого Пантикапея), курган Куль-Оба («Пепловый холм») изобилует изделиями из драгметаллов. Наряды знати декорированы дорогими украшениями. Самые известные вещи из кургана — золотая бляха в виде оленя и сосуд, на стенках которого изображены сцены из жизни народа. По мнению археологов, это изделия греческих мастеров в «скифском зверином стиле».

После смерти могущественного царя Атея государство стало клониться к упадку. В V веке до н.э. появились первые сведения о перемещении в Европу сарматов. В IV столетии греческие авторы зафиксировали их поселения в районе нижнего Дона и Азовского моря. Изложенная Геродотом легенда говорит о происхождении этого народа от скифов и амазонок. Такое сказание родилось, по-видимому, благодаря слухам о равноправии полов в сарматском обществе. Как и подобает наследницам амазонок, женщины ездили верхом, стреляли из лука, охотились наравне с мужчинами.

Столкнувшись с главными силами скифов, сарматы после нескольких сражений обратили тех в бегство, о чем свидетельствуют не только греческие памятники письменности, но и археологические находки в воинских захоронениях IV–II веков до н.э. В тот период новые хозяева Северного Причерноморья фактически заняли место предшественников, хотя последние еще долго сохраняли свое присутствие в степном Крыму.

По расположению сарматских захоронений исследователи определили весьма обширную территорию обитания кочевников — от левого берега Дона до Урала. Могильники представляли собой грунтовые ямы прямоугольной и круглой формы. Приверженцы культа огня сарматы разводили костры, сжигали надмогильные сооружения и засыпали вырытые ямы горящими поленьями, золой и углем.

Найденное здесь имущество представлено, прежде всего, оружием: железными мечами и кинжалами, колчанами со стрелами, чешуйчатыми панцирями и шлемами, а также конской упряжью. Среди орудий труда и быта — ножи, иглы, оселки из камня, посуда из бронзы, серебра, камня, дерева.

Обнаруженный на территории Оренбургской области известнейший сарматский могильник (Филипповский) состоит из нескольких курганных захоронений. Под центральной частью насыпи размещался глинобитный жертвенник. В одной из погребальных камер была захоронена сарматская жрица-амазонка, останки которой буквально осыпаны золотом.

Особое место среди находок занимает ритуальный сосуд из дерева — две соединяющиеся чаши с массивными ручками в виде бараньих голов. Тулово покрыто серебряными листами и отделано золотом. Многие предметы из Филипповского курганного комплекса сегодня экспонируются в Эрмитаже.

В I столетии нашей эры в Подонье и степях Причерноморья объявился очередной племенной союз — аланы. Сарматы потерпели поражение и растворились в веках истории...

В конце I века впервые в античной историографии появились сведения о венедах. Об этническом происхождении этого загадочного племени, занимавшего обширную территорию от Балтийского побережья до Карпат, некогда размышлял Тацит, в сочинении коего некоторые современные ученые склонны видеть первое упоминание о праславянах.

Россия. ЮФО > Образование, наука > portal-kultura.ru, 18 октября 2022 > № 4217314

Россия > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 18 октября 2022 > № 4196567 Александр Дугин

Дромократия. Скорость как власть

у России больше нет ни права, ни времени на дрёму и заторможенность.

Александр Дугин

В современном мире огромную роль играет скорость. Во всем. В ходе СВО мы обнаружили, что и на войне — на современной войне — это один из ключевых факторов. От того, как скоро можно получить разведданные, сообщить их командованию огневой единицы и принять решение о нанесении удара, а также оперативно сменить место, где были только что расположены средства ведения огня, зависит очень и очень многое — почти все. Отсюда колоссальная роль БПЛА и дронов, спутниковой связи, времени передачи координат противника, мобильности боевых единиц, а также скорости донесения приказов до исполнителя. Явно это было недоучтено в ходе подготовки к СВО, и сейчас приходится наверстывать упущенное в критических условиях.

Точно также мы недооценили и зависимость от Запада в области цифровых технологий, чипов и высокоточного производства. Готовиться к фронтальному противостоянию с НАТО и одновременно полагаться на технологические элементы, разработанные и производимые либо в странах НАТО, либо на территории государств, зависящих от Запада – это не свидетельство большого ума.

Но сейчас не о западо-зависимости, а о факторе скорости. Французский философ Поль Вирильо, изучавший значение скорости для современной технической цивилизации, предложил особый термин — дромократия. От греческого дромос (скорость) и кратос (могущество, власть). Теория Вирильо строится на утверждении, что в новых цивилизационных условиях побеждает не тот, кто сильнее, умнее, оснащеннее, а тот, кто быстрее. Именно скорость решает всё. Отсюда стремление любыми путями повышать быстродействие процессоров и, соответственно, все цифровые операции. Именно на это и обращена преимущественно техническая инновационная мысль сегодня. Все соревнуются именно в скорости.

Современный мир — это борьба за ускорение. И тот, кто оказывается быстрее, получает самый главный приз — власть. Во всех ее смыслах и измерениях – политическую, военную, технологическую, экономическую, культурную.

При этом наиболее ценной в структуре дромократии является информация. Именно скорость передачи информации и является конкретным выражением власти. Это касается как функционирования мировых бирж, так и ведения военных действий. Тот, кто смог сделать нечто быстрее, получает над тем, кто замешкался, полную власть.

При этом, дромократия как сознательно выбранная стратегия, то есть попытка господства над временем как таковым, может привести и к странным эффектам. В действие вступает фактор будущего. Отсюда феномен фьючерсных сделок и связанных с ними хэджинговых фондов, а также другие финансовые механизмы, аналогичного толка, в которых основные операции проводятся с тем, чего еще нет.

Идеалом дромократии в области СМИ было бы первыми сообщить о событии, которого еще не произошло, но которое вполне вероятно вот-вот произойдет. Это не просто фэйк, это работа с областью возможного, вероятного, пробабилистские методы. Если принимать вероятное будущее событие за уже случившееся, мы выиграем время, а значит приобретем власть. Другое дело, что этого может и не произойти. Да, и это возможно, но подчас провал ожидания некритичен, и наоборот, подтвержденный прогноз, принятый за свершившийся факт заранее, дает колоссальные преимущества.

В этом суть дромократии: стихия времени очень не проста, и тот, кто сумеет ее подчинить себе, получает тотальную глобальную власть. При развитии сверхскоростей сама реальность искривляется, и в ней начинают действовать законы неклассической физики – предвосхищенные в теории относительности Эйнштейна и в еще большей степени в квантовой физике. Предельные скорости меняют физические законы. И именно в этой сфере разыгрывается сегодня, по Вирильо, планетарная борьба за власть.

Аналогичные теории мы встречаем и в более прикладной и менее философской области — в теории сетецентричных войн. И именно с такой сетецентричной войной мы столкнулись в ходе СВО на Украине. Главной особенностью такой войны является быстрота передачи информации между отдельными единицами и центрами командования. Для этого солдаты и другие боевые единицы снабжаются многочисленными разноориентированными камерами и другими датчиками, информация от которых сходится в единой точке. Сюда добавляются данные с коптеров, БПЛА и спутников. Они интегрированы напрямую с боевыми и огневыми единицами. И такая полная сетевая интеграция обеспечивает самое главное преимущество — преимущество в скорости. Именно так устроены системы работы HIMARS, и тактика мобильных групп, и ДРГ. Для этого использовалась и спутниковая связь Starlink.

В теориях сетецентричных войн признается, что быстрота принятия решений часто идет в ущерб их оправданности. Бывает очень много просчетов. Но если действовать стремительно, то даже совершив ошибку, всегда есть время ее исправить. Здесь используется принцип хакерского взлома или DoS-атаки — главное долбить по всему расположению войск противника, выискивая слабые места, back door. Потерь может быть довольно много, но и результаты, в случае успеха, оказываются весьма значимыми.

Далее сетецентричные войны как свою интегральную составляющую включают открытые каналы информации — прежде всего социальные сети. Они не просто сопровождают ведение боевых действий, сообщая, естественно, только то, что выгодно, а то, что не выгодно, скрывая или искажая до неузнаваемости, но и оперируют с вероятностным будущим. Снова принцип дромократии. То, что мы сегодня воспринимаем как фэйки, есть не что иное как прощупывание и искусственная стимуляция возможного будущего. Множество фейков оказываются пустыми, как часто тщетными бывают попытки пробить защиту при взломе, но время от времени они достигают цели — и тогда система может быть захвачена и подчинена.

Дромократия в политической сфере позволяет отступать от жестких идеологических правил. На самом Западе, к примеру, расизм и нацизм, мягко говоря, открыто не поощряются. Но в случае Украины и некоторых других обществ, заточенных на отстаивание геополитических интересов Запада, делается исключение. Антирусский нацизм, русофобия там процветают, но на самом Западе это не замечают, ловко обходя стороной. Дело в том, что для скорейшего конструирования нации там, где ее никогда не было, и при наличии по сути двух народов на одной территории, без национализма просто не обойтись. А чтобы сделать это как как можно быстрее, нужны именно крайние формы — вплоть до откровенного нацизма и расизма. И это снова вопрос дромократии. Создать симулякр нации необходимо быстро. Для этого берется радикальная идеология, любые образы и мифы о собственной исключительности, даже самые нелепые, и все это стремительно воплощается в жизнь (при полном контроле над информационной сферой, в итоге, общества Запада этого просто не замечают).

Далее идет столь же ускоренная пропаганда этих идей, ничего общего с западной либеральной демократией не имеющих. Дальше закономерно следует война, и агрессоры представляются жертвами, а спасители — палачами. Главное — контролировать информацию. И если все пойдет по плану глобалистов, то следует быстрое разрешение, и после этого столь же ускоренно зачищаются сами неонацистские структуры. Почти то же самое мы видели в Хорватии в ходе развала Югославии. Вначале Запад помогает хорватским нацистам — нео-усташам — и вооружает их против сербов, а затем зачищает и их самих, чтобы не осталось и следов. Важнее всего всё делать очень, очень быстро. Быстро появился неонацизм, быстро выполнил свою роль, быстро исчез. И как не бывало.

Именно в этом секрет Зеленского. Меркуриальный комик в качестве главаря выбран не случайно. Его психика волатильна и склонна к стремительным изменениям. Идеальный политик для жидкого общества. Сейчас он говорит и делает одно, через мгновение уже совсем другое. А что было секунду назад никто не помнит, так как скорость информационного потока неуклонно растет.

И вот на этом фоне как выглядим мы сами? Как только мы начали действовать стремительно, решительно и почти спонтанно (первая фаза СВО), последовали огромные успехи. Почти половина Украины под нашим контролем.

Как только мы стали замедлять ход операции, инициатива стала переходить к противнику. Тут-то и оказалось, что сетецентричный характер современных войн, законы дромократии мы должным образом не учли. Как только мы заняли реактивную позицию, перешли к защите и обороне, мы упустили фактор скорости. Да, украинские победы преимущественно виртуальны, но в мире, где хвост виляет собакой, где почти все виртуально (включая финансы, услуги, информацию и т. д.), это едва ли не является достаточным. Анекдот про то, как два русских десантника на развалинах Вашингтона сетуют — «информационную войну мы проиграли» — смешной, но двусмысленный. Это ведь тоже нечто виртуальное, попытка пробабилистски кодировать будущее. Когда же дело доходит до reality check, далеко не все, увы, так гладко. Тут надо либо обваливать всю дромократию, виртуальность, весь сетецентричный постмодерн, то есть всю современность и весь вектор развития современного Запада (но как это разом сделать?), либо принимать — пусть отчасти — правила врага, то есть самим ускоряться. Вопрос о том, сможем ли мы, русские, войти в область дромократии и научимся ли выигрывать сетецентричные (в том числе и информационные!) войны, не является абстракцией. От этого напрямую зависит наша Победа.

Для этого нам нужно прежде всего осмыслить — по-русски, по-патриотически — природу времени. То, как медленно мы все понимаем, с каким отставанием, и как еще медленнее воплощаем в жизнь — вроде даже опровергает пословицу, что «русские долго запрягают, но быстро ездят». Вот сейчас тот самый момент, что если мы не будем ехать очень быстро, то ситуация может приобрести весьма опасный характер.

Быстрее сделаем, быстрее исправим. Про обмундирование наших воинов сетевыми атрибутами, ускорение процесса командования и внедрение эффективных средств защиты информации я уже не говорю. Но ведь это просто необходимо, чтобы быть на уровне с прекрасно оснащенным врагом.

И снова: если после спекуляций «Военторга» с ценой на минимальное обмундирование для мобилизованных не последовало немедленно стремительной волны прямых репрессий со стороны власти, это очень плохой признак. Кому-то во власти мерещится, что мы всё ещё запрягаем, хотя мы уже мчимся на всех парах. Это надо срочно осмыслить. Иначе может статься, что мы мчимся как бы помягче сказать… Немного не туда.

Дромократия не шутка. Дело не в том, чтобы перегнать Запад. Его следует подбить на лету в его головокружительной гордыне, но для этого самим надо действовать молниеносно. И осмысленно. У России больше нет ни права, ни времени на дрёму и заторможенность.

Публикация: Katehon

Россия > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 18 октября 2022 > № 4196567 Александр Дугин

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > zavtra.ru, 6 октября 2022 > № 4193688 Александр Проханов

Код «Путин»

сегодня в Государстве Российском совершается великий ремонт, великое очищение

Александр Проханов

Русская история не объяснима без категории чуда. В русской истории случаются катастрофы, ввергающие государство и народ в чёрные дыры, из которых, кажется, нет выхода — в них исчезают государства и сам народ. Но необъяснимо, волею чудесных таинственных сил из исторической преисподней вновь возникает русское государство, а вместе с ним и русский народ, облекаясь в бесподобные имперские ризы.

Пять русских империй было явлено в российской истории. Первая — Киево-Новгородская, олицетворением которой стал князь Владимир Святой. Вторая империя — Московское царство с его создателем царём Иваном Васильевичем Грозным. Третья — Романовская империя с её могучим правителем Петром Великим. Четвёртая — Красная империя Иосифа Сталина. И сегодняшняя — Пятая империя, творцом которой явился Владимир Путин.

Русская история, выныривая из очередной бездны, ищет человека, в котором бы она могла свить своё гнездо, утвердиться, обрести лицо и начать восхождение. Русская история олицетворена, она имеет лицо князя, царя, вождя и теперь — президента. Сегодняшнее русское время имеет лицо Путина.

Чудесно восхождение Путина на кремлёвское кресло. Было много претендентов — ярких, шумных, отмеченных лаской разрушителя Ельцина. Русская история обошла их стороной и выбрала малоизвестного, пребывавшего в тени Владимира Путина. Остаётся тайной, как Путин, отвергая многократные предложения занять президентское кресло, дал на это согласие, как проходило его венчание с русской историей. Когда загадочная, чудовищная, необъяснимая русская сила вселилась в него? Наяву, во сне, в придворной кремлёвской толпе или на безлюдных снегах? Кто явился к нему, кто поднёс к его устам эту грозную чашу русской истории, предлагая сделать глоток? Быть может, это был ангел — ангел Херсонеса.

Камень за камнем собирал Путин разрушенную русскую крепость. Камень за камнем клал в основание нового русского храма. Дано ли человеку остановить падающую гору со множеством грохочущих лавин и камнепадов? Путин остановил камнепад. Своей волей, духом, молитвой, костями и жилами он связал распадающиеся пространства России.

После преступного Хасавюртовского мира он выиграл Вторую чеченскую. И не только на поле боя. Его союз с Ахматом Кадыровым остановил падение в пропасть чеченцев и русских. Так табунщик разворачивает у края пропасти безумный табун и уводит его прочь от бездны. Путин — табунщик русской истории. Он укротил бешеные суверенитеты, которые, как ошалелые собаки, разрывали немощную Россию. Он олицетворял русскую историю или она олицетворяла его? Что он чувствовал, когда летел на истребителе над дымящимся Грозным, а потом принимал парад утомлённого в боях русского воинского контингента? Что чувствовал, когда прилетел в Дагестан и пошёл на фронт к ополченцам, отражавшим атаки Басаева?

В минуты смертельной опасности, когда людей охватывает паника, и они, ослеплённые, сломя голову, бегут врассыпную, найдётся человек, который скажет: слушай мою команду! И люди слышат его, останавливаются, возвращаются в окоп, чтобы продолжить сражение.

Устами Путина русская история собирала народ в его борьбе за Государство Российское.

Что чувствовал он, когда явился к матерям и вдовам моряков погибшего "Курска", оказавшись среди неистовых рыданий? Что чувствовал в жуткие дни Беслана и Норд-Оста, когда гибли дети и женщины? Он поклялся отомстить убийцам, и возмездие настигало тех в горных лесах и на берегах лазурных морей. Он был народным мстителем, народным целителем, садовником, сажавшим на вырубке новый русский сад.

Россия после 1991 года напоминала отсек космической станции, который оторвался от базы и летел, кувыркаясь, потеряв координаты, чтобы исчезнуть в непроглядной пустыне. Путин вернул космической станции оторвавшийся отсек. Он скрепил новую Россию с предшествующей русской историей. Восстановил связь времён, совершил таинственную мистическую работу по ликвидации разрывов русской истории — тех разрывов, из которых вытекала творящая энергия, и новый кристалл Государства Российского лишался творящих сил.

Он вернул современной России музыку советского гимна и красное победное знамя. Музыка перенесла в Россию множество тонких энергий, питавших советское время. Эти энергии, поселившись в сегодняшнем времени, взращивают его и целят, обнаруживают свои плодоносящие силы. Красное Знамя Победы — икона русского двадцатого века. На этой иконе, как на ковчеге, русская история переплыла ядовитое безвременье девяностых годов и коснулась причала, который построил Владимир Путин.

«Распалась связь времён!» — трагически воскликнул Гамлет. Путин соединил времена и воскликнул: «Время, вперёд!»

Появление новой России противоречило замыслам тех, кто в 1991-м её разорил. Казалось, один неверный шаг — и Запад всей мощью добьёт и расплющит Россию. Разоривший Россию Запад раздражённо наблюдал за её неуклонным восхождением. Как князь Иван Калита под носом у Орды создавал Московское царство, так Путин под ненавидящим взглядом Запада создавал новую Россию. Какая тонкая игра, какие дипломатические ухищрения! Какие сложные отношения с другом Сильвио, с другом Николя, с другом Бараком. "Семёрки", "двадцатки", встречи на полях, уверения в дружбе. И среди всего этого строилось мощное Государство Российское.

Путинский план «алтарей и оборонных заводов». Он собрал по крупицам разгромленный военно-промышленный комплекс. Создал корпорацию, способную строить превосходные боевые корабли, самолёты и танки, возносить в космос орбитальные группировки. Оборонные заводы выпускали оружие, сберегавшее земные рубежи России. Алтари, возводимые в русских храмах и обителях, собирали вокруг себя молитвенников, молитвами накрывавших Россию небесным покровом, непроницаемым для демонических сил.

Путин выигрывал время перед неизбежной схваткой с Западом, предстоящую войну не на жизнь, а на смерть. Он набросил на Европу сеть газопроводов, которые, как тогда казалось, служили экономическим интересам, а сегодня, в наши грозные дни, обнаружились как оружие. Трубы газопроводов, идущие из России в Европу, — это стволы орудий, нацеленных на европейские столицы.

Русский народ, потерпев чудовищное поражение в 1991 году, забыл о своих прежних победах, забыл о суворовской "Науке побеждать". Путин провёл сочинские Олимпийские игры, на которых победила Россия. Пусть это не была победа на поле боя. Не были написаны великие симфонии и книги, не были построены удивительные дворцы и храмы. Но русский народ поверил, что он может побеждать, вернул себе победный дух.

На открытии Олимпийских игр был показан удивительный сюжет. Как чудо, из пучин поднимались к небу волшебные купола, драгоценные главы, сверкающие кресты — град Китеж всплывал из бездны. Этим градом Китежем был Крым.

Мы помним телевизионный сюжет, вызвавший улыбки у скептиков и насмешников, когда Путин поднимал со дна морского греческую амфору. Он поднимал не амфору, а Крым. Он поднял Крым и явил народу русское чудо. Ангел Херсонеса обнял Путина в Крыму своими волшебными трепещущими крыльями. Россия обрела волшебную купель, в которой она крестилась. И Путин, ступивший своими стопами в эту купель, стал Путиным-Таврическим.

Для воссоздания Государства Российского Путин собирал все творящие русские силы, волю великих государственников, откровения старцев и пророчества мыслителей. Он обратился к языческим древним богам, призывая их оросить Россию берёзовым соком её лесов.

Он шёл в лесные пожары и бил в рынду, созывая народ. Он гладил и обнимал тигров. Опускал в воду сверкающую рыбину. Летел на дельтаплане, поднимая с болот журавлей. Он молился в церквах, волхвовал в лесах, проповедовал в парламенте, учил в школах, приказывал в гарнизонах.

Родился Большой стиль Путина. Это концерты Гергиева в освобождённом Цхинвале и сирийской Пальмире. Это Бессмертный полк — пасхальный ход русского воскрешения. Крымский мост, похожий на ангела, раскрывшего над керченской синью два белоснежных крыла.

Начинается громадный русский порыв — русская контратака. Россия, изведав боль поражения, в Донбассе идёт в наступление, возвращая себе оставленные пространства, разделённый народ, упущенное историческое время.

Донбасс — время русской истории. Донбасс, Новороссия — время Путина.

Происходит смертельная схватка с Западом. Его могучие армии, финансовые технологии, колдовские магические коды стремятся не только покорить Россию, а уничтожить её навсегда, испепелить её народ, посыпать великие пространства между трёх океанов ядовитой солью, чтобы здесь больше никогда не вырастал русский сад.

Мы помним снимок времён Великой Оте­чественной войны, когда комбат, сжимая "ТТ", зовёт в атаку бойцов. Путин — комбат, сжимающий в кулаке "ТТ" русской истории, ведёт Россию в контратаку. Впереди — жертвы, величайший мучительный труд, впереди — одоление, впереди — Победа.

Сегодня в Государстве Российском совершается великий ремонт, великое очищение. Когда самолёт в полёте меняет крылья, обновляет турбины, заменяет усталый раненый экипаж на свежих лётчиков — так летит сегодня самолёт русской истории. Впереди — громадная вековечная русская работа. Дай Бог Путину силу, волю и ясновидение.

Нет, не Путин вписал своё имя в историю. Русская история вписалась в него. Россия поздравляет Путина с днём рождения грохотом пушек и колокольным звоном.

Многая лета, Владимир Владимирович!

Ты был невольник призрачной галеры

И слышал скрип её волшебных вёсел.

Был исповедник сокровенной веры,

Умелец неизвестных нам ремёсел.

Глухой порой, когда, скрывая звёзды,

Висела ночи мрачная завеса,

Сверканьем крыльев рассекая воздух,

Тебе явился ангел Херсонеса.

И был невнятен слог его речений.

Он порождал земель и вод трясенье.

Он улетел. И в мировых теченьях,

Светя огнями, всплыл Ковчег Спасенья.

Кругом дымился мир в слезах и корчах.

Его, казалось, бурей в бездну сносит.

И ты стоял, непобедимый кормчий,

России бесподобный знаменосец.

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > zavtra.ru, 6 октября 2022 > № 4193688 Александр Проханов

США. Великобритания. Япония > Армия, полиция > redstar.ru, 5 октября 2022 > № 4177299

В иностранных армиях

США

Создадут новую противоракету

Компания Raytheon приступила к проектированию зенитной ракеты для перехвата гиперзвуковых ракет на этапе планирования их боевых блоков. Она разрабатывается в рамках программы агентства по противоракетной обороне США Glide Phase Interceptor (GPI). Противоракету интегрируют в боевую информационно-управляющую систему «Иджис» новой версии Baseline 9, которой оснащаются последние эсминцы типа «Арли Бёрк». В конструкции GPI специалисты Raytheon намерены использовать компоненты, уже опробованные в других ракетных программах. Кроме того, Пентагон уже несколько лет реализует другую программу – программу разработки противоракет следующего поколения (Next-Generation Interceptor, NGI). Они должны заменить противоракеты, размещённые на Аляске и в Калифорнии.

Великобритания

Накачивают оружием

Министр обороны Бен Уоллес на минувшей неделе посетил Киев. Как говорится в сообщении, размещённом Уоллесом на его странице в Twitter, в украинской столице обсуждалось увеличение объёмов оказываемой Великобританией военной помощи. По его словам, Великобритания «с каждым днём всё сильнее поддерживает» Украину и «продолжит делать это как в 2023 году, так и после этого». Ранее в канцелярии британского премьера Лиз Трасс сообщили, что Лондон в 2023 году выделит не менее 2,3 млрд фунтов стерлингов (2,6 млрд долларов) на оказание киевскому режиму военной помощи, которая будет включать реактивные системы залпового огня. Эксперты полагают, что Лондон, вероятно, продолжит помогать в подготовке личного состава ВСУ, а также будет передавать противотанковые ракетные комплексы и ПЗРК, бронированные машины, боеприпасы и экипировку. Этим летом Лондон пообещал каждые четыре месяца обучать 10 тысяч украинских солдат в ходе рассчитанных на три недели курсов подготовки. Киевскому режиму уже передано в общей сложности 6900 противотанковых управляемых ракет, в том числе 5000 ракет NLAW, 20 самоходных гаубиц М109 и 36 буксируемых орудий L119, высокоточные ракеты Brimstone, несколько РСЗО M270, а также 120 бронемашин и шесть из обещанных 10 самоходных ЗРК Stormer, оснащённых ракетами Starstreak.

Япония

Переговоры на Гавайях

Министр обороны Японии Ясукадзу Хамада и его австралийский и американский коллеги Ричард Марлз и Ллойд Остин провели 1 октября на Гавайях переговоры. Согласно заявлению министерства обороны Японии, министры «подчеркнули важность мира и стабильности в Тайваньском проливе. Участники переговоров обменялись мнениями по поводу ситуации в регионе и подтвердили продолжение тесного сотрудничества Токио, Вашингтона и Канберры на фоне ситуации вокруг Украины». Кроме того, главы военных ведомств подтвердили намерение Японии, США и Австралии «увеличивать масштаб совместных учений, продвигать взаимодействие в области оборонного оборудования и технологий, а также осуществлять эффективный обмен информацией». Кроме того, Хамада, Остин и Марлз условились согласовывать стратегии трёх стран ради реализации концепции «свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона». В свою очередь, глава Пентагона Ллойд Остин в интервью телеканалу CNN, вышедшем в эфир в минувшее воскресенье, заявил: «Мы продолжим работать таким образом, чтобы иметь необходимый потенциал в соответствующих районах для помощи нашим союзникам в поддержании свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона».

Создаётся фонд поощрения ВПК

Министерство обороны Японии намерено создать фонд материального поощрения компаний, участвующих в выпуске продукции военного назначения. Его предполагается сформировать на основе государственного бюджета на 2023 финансовый год. Создание фонда призвано помочь укреплению военно-промышленного комплекса, из которого в последнее время стал выходить частный капитал из-за малого объёма оборонных заказов и отсутствия больших перспектив экспорта японских вооружений. Компаниям ВПК предполагается оказывать материальную поддержку и поощрять попытки продажи оборонной продукции за рубеж. Решено также предоставлять налоговые льготы фирмам, внедряющим новые технологии и оборудование для защиты от кибернетического терроризма и шпионажа.

Министерство обороны Японии планирует запросить на 2023 финансовый год (начнётся в апреле 2023-го) бюджет в размере более 5,59 трлн иен (около 40,7 млрд долларов). В случае одобрения запроса военные расходы Токио вырастут более чем на четыре процента по сравнению с этим годом. В этом запросе пока не учтены размеры создающегося фонда поощрения ВПК. В результате объём военного бюджета возрастёт ещё на 1 трлн иен и превысит отметку в 6,5 трлн иен (47,3 млрд долларов). Эксперты отмечают, что Япония последние несколько лет регулярно увеличивает расходы на оборону. В текущем финансовом году ассигнования на эти цели выросли до 5,37 трлн иен (39,1 млрд долларов), что стало рекордным показателем. Правящая в стране либерально-демократическая партия предлагает довести военные ассигнования по аналогии со странами НАТО до двух процентов ВВП, что почти вдвое больше, чем сейчас.

Германия

Следуя указаниям Вашингтона

Министр обороны ФРГ Кристине Ламбрехт пообещала поставить Украине новые вооружения, в том числе 16 самоходных орудий Zuzana посредством так называемого кругового обмена со Словакией. Об этом она заявила 2 октября в эфире телеканала ARD после визита в Одессу. «Мы будем, как и прежде, самым разным образом прилагать усилия вместе с партнёрами. <…> Мы в следующем году сможем поставить Украине 16 систем Zuzana, производство которых осуществляется в Словакии и финансируется Германией вместе с Данией и Норвегией». По информации ARD, речь идёт о модификации Zuzana 2, а стоимость контракта составляет 93 млн евро. Ламбрехт выступает за продолжение оказания военной помощи Украине в рамках «круговых обменов» с такими странами, как Греция и Словакия. Ламбрехт, кроме того, анонсировала поставки Украине «в ближайшие дни» ЗРК средней дальности IRIS-T SLM.

По сообщениям информагентств

США. Великобритания. Япония > Армия, полиция > redstar.ru, 5 октября 2022 > № 4177299

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > zavtra.ru, 4 октября 2022 > № 4194965 Александр Дугин

Путин провозгласил Русскую Идею

война с Западом приобретает совершенно иное измерение

Александр Дугин

30 сентября 2022 года стало поворотной исторической датой. В этот день все последние события, и так наделенные колоссальным смыслом, достигли кульминации. 30-го сентября имело значение всё – не только сказанное, сделанное, подписанное, но и то, как это все было оформлено, с каким выражением лица и каким голосом произносилось. В целом это был перелом. Не нечто рутинное, не продолжение тренда, но новое начало. В платонизме есть важный термин «эпистрофэ» – что по-гречески означает «резкое изменение направления движения», «перевод строки», «смена курса», а в самом возвышенном смысле – «великое возвращение к истоку». 30 сентября 2022 года состоялся момент эпистрофэ – в русской политике, в украинском конфликте, в мировой истории.

Акт принятия в состав России после проведения народных референдумов 4-х новых субъектов – ДНР, ЛНР, Херсонской и Запорожской областей – стал чем-то намного большим, чем воссоединение России с Крымом. Теперь всем очевидно, что Москва по существу подошла к постановке под вопрос Беловежских соглашений (на что намекнул Путин в своей эпохальной речи), а значит, мы идем на пересмотр всей постсоветской истории России и, соответственно, мира.

В речи Президента прямо прозвучали ключевые кодовые понятия – «Большая Россия», «страна-цивилизация», Русская Весна, «освободительная миссия», многополярность, "подлинный стратегический суверенитет","суверенный путь развития", антиколониальное движение, радикальное неприятие западной гегемонии и претензий на однополярное мироустройство. Путин обрушился на весь западоцентричный миропорядок, который он приравнял к неоколониальной расистской системе – к агонизирующему империализму и апартеиду.

Маски сброшены. Россия на очередном витке своего исторического бытия вступила в жесткую конфронтацию с коллективным Западом.

На сей раз это противостояние включает в себя практически все измерения:

- геополитическое (сухопутное могущество, Land Power, в битве за Rimland контр-атакует морское могущество, Sea Power, после эпохи отступлений и поражений);

- цивилизационное (Россия как особая отдельная страна-цивилизация восстает на цивилизацию современного постмодернистского коллективного Запада, отказывать ей в праве на единственность универсальность, всеобщесть, обязательность, и признает право иных цивилизаций на собственную самобытность и независимость);

- экономическое (экономические отношения между Россией и Западом стремительно рушатся, и подрыв англосаксами ниток «Северного Потока» – последний штрих в этом экономическом разводе);

- культурное (Россия присягает традиционным ценностям, человеку, его праву на бытие, веру, нормальную семью, свободу и справедливость, и отказывается от индивидуализма, постгуманизма, культуры отмены, ЛГБТ, феминизма, легализации извращений и прямого сатанизма Запада);

- военное (на Украине и теперь на западных рубежах самой России идет ожесточенное военное противостояние, в котором противником является де факто, хотя и не де юре, именно НАТО, вооружающее и курирующее украинских нацистов).

Все это явно и буквально содержится в речи Президента при акте подписания договора о вхождении в Россию 4 -х новых субъектов. Эта речь представляет собой каркас полноценной идеологии, кульминацией которой являются слова философа Ивана Ильина – клятва в верности России, Русской Идее.

Да, это еще далеко не Победа, но это предельно ясная и последовательная консолидация основных факторов, которые сделают эту Победу реальностью. Выиграть в бою можно, только вступив в него и полностью осознав происходящее – риски, ставки, ресурсы, варианты развития событий. Именно это и было сделано 30 сентября. В России завершился тяжелый период полусна, компромиссов, эвфемизмов, обтекаемых формул и остаточных иллюзий относительно подлинной природы современного Запада.

Эпохальной речи Путина предшествовал ряд принципиально важных мер. Каждая из них была необходимым условием для создания всего контекста событий 30 сентября.

Вслед за недавним нашим отступлением на Харьковщине и прорывом ВСУ руководством страны были предприняты четкие и недвусмысленные шаги:

- проведение Референдумов в 4-х субъектах о вступлении в Россию (что было необходимо для полного и необратимого закрепления этих областей в политическом и правовом поле России);

- объявление частичной мобилизации в самой России (как условия для численного и качественного укрепления воюющей российской армии, столкнувшейся с трудностями);

- внесение в законодательство положений о дезертирстве (что сняло проблему 500-х -- отказников от контракта), ужесточении ответственности за срыв Оборонзаказа, уточнении понятий «военное положение» и «военное время».

Параллельно этому англосаксонские силы взорвали нитки «Северного Потока», пытаясь окончательно отрезать континентальную Европу (прежде всего, Германию) от России. В Италии, между тем, выборы выиграла правая антиглобалистская коалиция — не слишком дружественная, но тактически полезная России.

Сам акт единения земель и произнесенная на церемонии речь Путина добавили к этим совершенно необходимым техническим шагам и международному контексту важнейшее измерение. По сути, Президент провозгласил идеологию — русскую идеологию, куда органически вошли принципы православия и традиционных конфессий народов России, идеи славянофилов, евразийцев, верность героическому подвигу советского народа. Теперь стало кристально ясно – кто воюет, с кем воюет, почему воюет.

Важно, что об Украине в речи было сказано мельком и по ходу дела. В основном Путин обрушился именно на коллективный Запад, на мировые либеральные элиты, на глобализм и цивилизационный расизм, на мировую гегемонию и отчаянное стремление несправедливой порочной западной системы сохранить однополярный мир. Украина здесь не субъект, а лишь цинично сконструированный инструмент, насыщенный нацистской русофобской идеологией в целях борьбы с Россией. Украина не страна – это территория битвы цивилизаций. А выбор четырех ее бывших областей ясно показывает, на чьей стороне народ Украины. Он на стороне нашей общей русской восточно-славянской цивилизации. И здесь нет никакой двусмысленности. Любое наше продвижение в западном направлении по этой территории будет означать освобождение новых и новых пластов нашего родного населения – освобождение от западной гегемонии и ее первертных кровавых ставленников. Борьба с Киевским режимом аналогична контр-террористической операции. Но с самими террористами говорить о чем-то бессмысленно – надо решать вопросы с их настоящими хозяевами. О них-то и говорил Путин в своей речи.

Россия вступила в октябре 2022 года в новую эпоху – в эпоху Идеи. Всё о чем мы лишь догадывались, что предполагали и на что надеялись – теперь названо своими собственными именами. Россия – цивилизация, основным кодом которой является Традиция. Ей противостоит другая цивилизация, и ее код Анти-Традиция, расчеловечивание человека, ложь, агрессия, эксплуатация стран и народов, неоколониализм, террор и зло. При этом коллективный Запад еще и претендует на универсальность именно своей модели, не оставляя никому права иного выбора. Можно выбирать одно из одного. А всякий несогласный тут же клеймится страшными ярлыками – «фашист», «агент Путина» и просто «русский». Русофобия сегодня – это тоже идеология, западная глобалистская идеология, пышущая ненавистью к своей противоположности – к добру и благу. Быть русским, быть с Россией – значит быть на стороне Правды.

Это идеологическое измерение заставляет по-новому отнестись и к либеральной оппозиции внутри России, и к террористическим актам, которые пытаются проводить в России прозападные и чаще всего технически руководимые из Киева сети и группировки, и к позорной попытке подлежащих призыву и просто испугавшихся сбежать из страны в критически важный, переломный момент. Это не просто боязнь за свою шкуру или свободный выбор собственного пути, это переход на сторону мирового зла. Это акт Иуды, нравственное преступление – перед собой прежде всего, перед своей душой, а также перед народом, государством, предками, потомками, историей. Значение имеет не то, как конкретный человек относится к существующему сегодня в России политическому режиму (здесь критика и недоверие вполне могут иметь место), но то, как он относится к самому себе, к Родине, к своей цивилизации и культуре.

Бежать или не бежать, предавать или не предавать – выбор экзистенциальный. Судьба Иуды печальна – он не смог справиться со своим преступлением и удавился. Толпы бегущих из России юношей, увы, встали на его страшный, вызывающий лишь презрение и брезгливость, путь.

И наоборот: те, кто не просто принял мобилизацию, но сам вызвался быть добровольцем, в новом свете исторических катаклизмов, совершает настоящий нравственный, духовный, религиозный подвиг. Это путь верности и чести -- путь, ведущий к свету и святости. Это тоже – «эпистрофэ», обращение себя к своей сути, к своей внутренней духовной природе.

На этом фоне технические вопросы военной компании отступают на второй план. Теперь территории ДНР и Запорожья – это Россия. И освободить все еще оккупированные врагом области – дело общегосударственное. На практике, однако, этого добиться невозможно, не освободив и остальные земли Новороссии – от Харьковщины до Одессы. А там встанет такой же вопрос и в отношении Центральной Украины и даже Западной. Но это пока за горизонтом. Сейчас принципиально остановить попытки киевских нацистов провести контрнаступление.

Конечно, выводы после предыдущего прорыва ВСУ на Харьковском фронте сделать необходимо, и они наверняка будут сделаны. Но теперь и в военной компании в полной мере даст о себе знать фактор идеологии. Война с Западом приобретает совершенно иное измерение. Это духовная битва между Добром и Злом, и когда воин осознает это до глубины своей души, воюет он по-другому. А общество превращается в тыл, работает на Победу, отдавая все силы, и живет на одном дыхании с отстаивающими его свободу героями. В этом законы священной войны. Эта война уже точно стала священной.

Нет никаких оснований для эйфории. Надо понимать всю глубину исторической – метафизической – ответственности, которая лежит теперь на каждом из нас. Не только на государстве, но на народе, на каждой личности.

Но произошло главное: все окончательно приобрело смысл. А значит, все немыслимые душераздирающие жертвы и прошлые, и увы, будущие – не напрасны.

Публикация: Katehon

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > zavtra.ru, 4 октября 2022 > № 4194965 Александр Дугин

Евросоюз. Украина. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > zavtra.ru, 29 сентября 2022 > № 4193669 Сергей Черняховский

Запад рождает чудовищ

Постмодерн и евронацизм

Сергей Черняховский

Вопрос не в том, почему почти все страны, подпадающие под понятие «коллективный Запад» или «Евроатлантика», соединились во вражде к России. В подобном объединении нет ничего особенного, принципиально-нового и «эсхатологически предопределённого». И разговор о том, что «Запад всегда ненавидел Россию» - во многом и примитивен, и неверен. Когда-то он против России объединялся, когда-то – разъединялся, когда-то заискивал и вступал с ней в союзы, одновременно восхищаясь ее культурой и искусством.

Особенность отношения Запада к России определялась не чем-то мистическим и потусторонним, а конкретным раскладом сложившихся интересов и балансов сил. А Россия почти всегда была источником и центром силы – и эту силу пытались с одной стороны привлечь на свою сторону, а с другой – не дать ей превратиться в начало, явно доминирующее над всеми остальными участниками процесса. В чём её всегда подозревали, и очень часто – абсолютно безосновательно: как все великаны, она, в общем-то, всегда была достаточно добродушна, хотя и способна на «ярость благородную». Всё остальное – от замутнённости мистико-обскурантистской разновидности сверхпатриотизма.

Вопрос вообще не в том, почему они все объединились против России, вопрос в том, почему все они объединились вокруг Украины: и именно нацистской Украины. Формально наследующая либерализму Евроатлантика в едином порыве встала на защиту нацизма.

И не правы те, кто утверждает, что сама эта цивилизация всегда была склонна к тем или иным росткам расизма и деспотии по отношению к другим народам – хотя и это имело место.

Дело в том, что Европейская цивилизационная зона уже давно рассталась с наполнением той классической Европы, которая опиралась на всё то, что называется конструктом Модерна, от Возрождения до Просвещения с включением как составляющей оси прогресса, гуманизма и антропологического оптимизма. От этого она ушла давно и далеко: пройдя стадию остывающего Модерна, который почти безвольно почти упал в объятия того, ещё героического, но уже бесчеловечного старого национал-социализма, Контрмодерна, выразившего своеобразный протест против деградационных трендов европейской цивилизации.

Тогда Европу спас конструкт Сверхмодерна, воплощённого в проекте Коммунизма. Сейчас Европа перешла в стадию Постмодерна, такой деградационной ветви развития, когда все стержневые моменты своей классики превратились в собственную противоположность. Идея Свободы превратилась в идею «всех и всяческих свобод» от любых выработанных цивилизацией ограничений, идея гуманизма – в идею абсолютизации человеческих слабостей, идея Разума – в идею поглощающего скепсиса, идея прогресса – в идею благотворности постоянных изменений как таковых. Постмодерн, и, соответственно, Евроатлантика, стали зоной отказа от признания единства истины, зоной морального релятивизма, отказа от классических ценностей и цивилизационных запретов. Европейский социум, не сумев обеспечить человеку свободу созидательного развития, предложил ему паллиатив: свободу удовольствий, провозгласив комфорт и наслаждение телом и потреблением – высшей свободой животного начала в человеке.

И возникло раздвоение: с одной стороны, Постмодерн Европы обожествил в человеке животное и породил тягу к низменности, одновременно породив тоску по животной силе, по наличию той силы, которая сможет стать для тебя центром притяжения. С другой стороны, уничтожив моральные и цивилизационные запреты – он уничтожил запреты на зверство вообще и нацизм в частности.

Что такое нацизм - в своей исходной форме, форме этнического национал-социализма Гитлера, - это представление о том, что высшей расе, немцам, достается «урезанный социализм», собственность и социальная забота, - порабощение и уничтожение – низшим. Но уже гимлеровские ваффен-СС вышли за пределы германской этничности, а после 1945 года среди бывших нацистов стало формироваться представление об ошибочности этнического нацизма и формировании господствующей нации из разных этносов, в своём объединении признаваемых высшими.

Евросоюз создал своего рода наднациональную общность, евронацию. Создал во многом именно на присвоении произведённого «неевропейцами», - как в самой Европе, так и вне её.

Когда бесноватый майдан в 2014 году сливал требование «евроинтеграции» с остервенением бендеровцев и лозунгами «Украина превыше всего!» - это казалось неестественным, исходя из представлений о несовместимости ни европейского гуманизма, ни европейской толерантности с идеями нацизма. Только противоречие было кажущимся, взятым из прошлой эпохи существования старых классических наций, когда ставился вопрос о превосходстве германской нации над французами и славянами. С точки зрения эпохи Постмодерна и создания евронации, противоречия не было: порыв обывателя Украины в Европу был порывом присоединения к новой «высшей нации», также осуществляющей господство над другими, «низшими народами». И откровенные нацисты Украины сливались с украинскими евроинтеграторами в одном представлении: они должны быть среди «высших».

Могло казаться, что это должно пугать и европейских обывателей, и европейских интеллектуалов, и европейскию элиты, - но если оно и пугало, только в том отношении, что украинцев они считали слишком диковатыми и некультурными для их высшего сообщества. Но сама по себе идея возрождения нацизма в новой форме, в которой он должен был бы дать смыслы, волю и стержневую силу деградирующей постмодернистской евронации, вполне подходила. А запреты на нацизм, установленные трагедией Второй мировой войны – не первый год преодолевались хотя бы на материале Прибалтики, где эксперимент с реабилитацией нацизма уже не вызвал отторжения европейского общества.

То есть европейский цивилизационный карман, с одной стороны, нуждался в чём-то подобном нацизму, чтобы дать скрепляющий стержень для обеспечения своего национального господство, с другой – избавился от комплексов и запретов на принцип национальной исключительности и политическое зверство.

Могло казаться неестественным, что Европа не замечает ни возрождения нацистов в Прибалтике, ни откровенных фашистских зверств на Украине. Можно было списывать её терпимость на пресловутую «русофобию» и готовность всегда найти способ нанести вред России. Но всё было и проще, и сложнее.

Запад все замечал и все видел. И именно поэтому брал под защиту не Украину – но обещающий эксперимент возрождения нацизма. Впрочем, антироссийскость здесь тоже имела место: и как стремление ограничение развития России, но еще больше – как стремление низложить Россию как образ и некое остаточное воплощение советскости, то есть – антинацизма. Борьба современной Европы против Современной России – это, прежде всего, борьба евронацизма и общеевропейского запроса на нацизм против памяти о его разгроме.

Поэтому поддержка Евроатлантикой нынешней Украины и укронацизма – естественна и закономерна, она – продукт Постмодерна и общего процесса евродеградации. Они – их родное и долгожданное.

И задорность, с которой Олаф Шольц посмеивался над геноцидом на Украине – это бурлящая в нем надежда и ожидание, расчет на то, что победа украинского нацизма на Украине станет шагом к реабилитации его родного нацизма, немецкого, надежда на то, что если не Германия, – то кто-то сумеет взять реванш у России, как символа разгрома гитлеризма – за разгром над его вождем. Отсюда – и увлечённый порыв на передачу нацистам Украины немецких противотанковых снарядов и «Стингеров».

Отсюда – далеко не умным шагом со стороны России было ставить задачу денацификации Украины (что правильно) – под обещание заодно ее окончательно «декоммунизировать»: уж либо с нацистами, либо с коммунистами, либо «декоммунизировать», либо «денацифицировать»... А одновременно – это сапоги всмятку могут получиться…

Как бы то ни было, главное: утверждать, что Евроатлантика поддержала Украину просто назло России – наивность неофилофейства. Это для Запада было вторичным. Евроатлантика поддержала свою надежду на будущее и свое видение своего будущего.

Первичное – это запрос современной постмодернистской Европы на свою самоидентификацию в идее евронацизма, запрос на возвращение силового мускульного начала как опоры сохранения её господства в мире, и защиту своей укронацистской лаборатории, в которой она с гипнотическим самоувлечением отрабатывает оформление своей сегодняшней внутренней сущности.

И говоря о своей миссии денацификации Украины, Россия, должна понимать как то, что рано или поздно она столкнётся с проблемой евронацизма, так и то, что бороться с теми или иными воплощениями нацизма без предложения и Украине, и Европе своего проекта Сверхмодерна – Сизифов труд.

Святая война

Объективно – война, которую сегодня Российская Федерация ведёт на территории бывшей УССР – святая война.

Эта война святая не потому, что идёт за Россию и русский язык против нынешней Украины – хотя и это важно, но воюющие с другой стороны тоже, в массе своей, говорят между собой по-русски, а русские националисты подчас воюют на стороне киевского режима. И не потому, что по сути стала войной за национальную независимость и суверенитет России против агрессии Западной коалиции, начатой против России в феврале 2014 года с захватом Киева. Это вообще не война России с Украиной и русских с украинцами: это война антифашистов с фашистами и нацистами. Речь идёт о том, что Западная коалиция на Украине отрабатывает форму своей будущей жизни, одновременно используя украинских нацистов как свой боевой кулак.

Нация – это не кровь, нация – это определённое социальное сообщество, складывающееся вокруг рыночных отношений. Кровь, история, культура – это конструкты, «приводные ремни», используемые для скрепления этого господствующего сообщества в рамках организации многоэтажного человечества. Так что Россия, по ряду причин, вступила в борьбу против определённой мировой тенденции, предполагающей, что сложившаяся «евроатлантическая нация» через «евронацизм» оформляет своё положение господства над остальным миром, устанавливая внутри себя и для себя определённое подобие социального государства, обеспечивающего свои социальные обязательства за счёт народов и стран, в эту нация не влившихся.

То есть РФ сегодня ведёт ту же самую войну, которую разрушенный ею Советский Союз вёл в 1941-45 гг. И она, как и он когда-то, опять прикрывает собой человечество, останавливая экспансию всё того же крупного капитала с его идеей мирового господства.

Для неё это война за самосохранение – но в итоге и за сохранение относительно цивилизованного состояния человечества: защищая себя, она защищает человеческую цивилизацию как таковую, человеческое существование мира как таковое – и в этом святость этой войны, ни проиграть которую, ни пойти на компромисс в которой она себе позволить не может: компромисс будет поражением, поражение – будет её уничтожением – вместе с уничтожением гуманистической цивилизации как таковой. Поэтому отказ от поддержки этой войны есть поддержка противостоящих сил, то есть – поддержка нацизма. По отношению к стране – это национальное предательство, по отношению к истории и человеческой цивилизации – варварство. Призыв к миру сегодня, обращённый к России – это варварство. Если Россия проиграет – её растопчут, человечество – закабалят.

Россия ведёт сегодня войну в значительно худших условиях, нежели её вёл СССР в прошлую войну. И потому что не имеет накалённой идеологии, не имеет той сплочённости, той автономной экономики и той ясности целей и задач, а ещё – той международной поддержки – как на властных, так и на низовых уровнях, которую имел Советский Союз.

Поэтому её задача - объединять вокруг провозглашаемых целей всех противников нацизма, и обеспечивать, чтобы все, кто не является сторонником нацизма на другой стороне, оказывались тяготеющими к ней.

Путин обозначил как цели России на Украине демилитаризацию и денацификацию. Но не упомянул почему-то демократизацию и деолигархизацию.

Россия либо победит – либо будет раздавлена и уничтожена. И либо спасёт цивилизацию от нового нацизма как инструмента власти «железной пяты олигархии», описанного 120 лет назад Джеком Лондоном, либо пророчество писателя сбудется, и на мир опустится новое варварство.

Хуже войны может быть только страх перед войной

Война – это плохо. И так скажет любой адекватный человек: ему не нужно это объяснять. Если нужно – значит это неадекватный человек и объяснять ему, что война это плохо, бесполезно.

Война – это плохо, потому что одни люди убивают других людей, которые подчас ничего плохого лично им не сделали. Война – это плохо, потому что гибнут не только «люди вообще», но близкие тебе люди, гибнут дети – и просто дети, и солдаты, которые тоже являются чьими-то детьми. Люди убивают людей, уничтожают уже построенное и сделанное, несут горе матерям, женам, всем тем, чьи близкие погибают.

Да, кто-то любит войну – потому что является не вполне психически полноценным человеком. Но их ведут в первую очередь не те, кто их любит – а те, кто знает, что война – это плохо. И ведут их не потому, что они кому-то нравятся – а потому что вынуждены защищать: себя, свою страну, свои интересы.

И если идёт война и над страной нависла угроза, рассказывать, что война – это плохо, значит просто лицемерить. А призывать прекратить войну – это значит звать к капитуляции. Конечно, можно вспоминать курс большевиков, призывавших к поражению и свержению тогдашнего правительства тогдашней России. Кому-то это очень не нравится, и он становится в позу, обвиняя большевиков чуть ли не в национальном предательстве. Только это значит, что выдвигающий такие обвинения – либо лицемер, либо невежда: потому что большевики никогда не призывали к поражению России и победе Германии – они призывали к поражению всех империалистических правительств и свержению властей и России, и Германии, и Англии, и Франции – и так далее. И обладали для этого определённым ресурсом. Ещё раз – они не звали к капитуляции своей страны перед другими странами. Поэтому это – про другое. Тоже интересное.

При прочих обстоятельствах, если на страну напали, а некто говорит, что воевать не надо – значит, он ведёт к тому, чтобы страну покорили. Что значит в этом случае «не допустить войны»? – это значит не сопротивляться и капитулировать. Мотивируя свою капитуляцию стремлением не допустить гибели чьих-то сыновей, братьев, отцов.

В общем – также логика, по которой французы в 1940-м году сдали Париж, а российские коллаборационисты уже в XXI веке твердили, что в 1941 году нужно было сдать Ленинград.

Конечно, можно сказать, что одно дело – прямое нападение врага, а другое – просто приближение его военных структур к твоей границе, причём после захвата соседней страны. Только утверждать, что установление врагом контроля за граничащей с тобой территорией, откуда будет удобно наносить удары по твоим позициям и твоей стране – не является угрозой для твоей страны, это то же самое, что говорить, будто захват противником ключевых огневых высот вокруг твоих позиций – исключительно дружественное и миролюбивое дело.

Войны ведутся не потому, что кому-то нравится процесс войны – войны ведутся потому, что сталкиваются интересы государств, и одним государствам приходится оказывать сопротивление другим, пытающимся их себе подчинить. И когда тебя «петлей анаконды» окружают силы формально не воюющих с тобой, но враждебных тебе государств, захвативших и подчинивших себе твоих соседей, превращая их в своих наёмников для войны с тобой , у тебя выбор: ждать атаки либо удушения – или разорвать эту петлю.

И когда в этих условиях те или иные, казалось бы, патриоты и генералы начинают призывать свою страну «не допустить войны», становится яснее, почему армия, в которой они служили, и в 1991 и в 1993 годах предала свою страну. Не попыталась встать на пути ни одного, ни другого переворота и капитулировала, не сделав ни одного выстрела.

Довод «не дать пролиться крови» замечателен. Особенно, если она и не льётся. А если она уже льётся, и есть опасность, что её будет больше, остановить её можно, только пролив кровь того, кто её уже льёт.

Вопрос Украины – это не вопрос «имперских амбиций России». Это вопрос имперских амбиций Запада и США – и это вопрос вторжения страны, объявившей Россию своим врагом, на историческое пространство России, общее у неё с Украиной. Агрессия против исторического пространства России.

Агрессия на то и является агрессией, что она должна быть остановлена. Агрессия началась много лет назад. По сути, Россия всё время проводила политику умиротворения агрессора. Что и создало реальную угрозу войны сегодня.

Россия не вмешалась в ситуацию в 2004 году, во времена первого майданного переворота.

Россия не предприняла мер по поддержке конституционного строя и законной власти на Украине в 2014 году.

Дело даже не в том, правильны были ее действия тогда или нет. Хотя и тогда, внезапно, из поля «патриотического лагеря» вдруг надрывно зазвучали голоса, призывающие не вводить войска на Украину: то ссылаясь на то, что армия не готова, то уверяя, что Россия рискует попасть под санкции Запада.

Один из любимых доводов «пацифиствующих патриотов»: что всё происходящее – провокация Запада и «англосаксов», стремящихся развязать войну «славян между собою». При полном непонимании того, что тому же Западу давно безразлично, кто перед ним: славяне, тюрки, романцы, вьетнамцы, германцы, - им нужно, чтобы перед ними были «покорные». Не славяне с Украины должны воевать со славянами из России: «покорные» и покорённые должны создавать угрозу для непокорных и непокорённых. И понуждать их к покорности.

Угрожая войной украинских славян против российских славян, они решают простую задачу – вынудить Россию к покорности, сделать непокорных покорными. И когда «пацифиствующие великоросские патриоты» начинают пугать руководство и народ России «ужасом межславянского кровопролития» - они объективно присоединяются к игрокам Западной коалиции, по существу делая одно дело: призывая и принуждая Россию к покорности.

Потому что, отказавшись сегодня от противодействия агрессии Запада и давлению с его стороны, Россия и сделает то, чего от неё добиваются: согласится на покорность. А тогда – от неё уже можно будет требовать что угодно: любых уступок и любого унижения. Потому что тогда уже точно никто не поверит, что она способна на сопротивление.

Всё это было лукавством – потому что основные ссоры с Западом и все более или менее серьёзные санкции против России были объявлены не после Крыма и даже не создания республик Донбасса, а после того, как Россия не смешалась в этот конфликт и признала мнимую законность незаконных выборов и власти Порошенко.

Санкции тогда на Россию были наложены не потому, что она проявила твёрдость, а потому, что она уступила: когда уступаешь в серьёзном конфликте – тебя наказывают, сочтя, что раз ты уступил, то после наказания уступишь ещё больше.

В гибели людей на Донбассе в период с 2014 по 2022 год виноваты не те, кто оказывал поддержку борьбе антифашистов Юго-Востока Украины, а те, кто отговаривал руководство России от введения войск на Украину.

Если Россия отступит и сейчас – это в недалёком будущем обернётся и новыми санкциями против её граждан и её экономики, но, что важнее – и новыми жертвами мирных людей в Донбассе. А скорее всего – и большей будущей войной украинского фашизма и его покровителей против России. Войну рождает накопление конфликтности – так называемого вирулентного потенциала. Чем дольше они копятся – тем в больших количествах накапливаются. Чем в больших количествах накапливаются – тем более разрушительными последствиями оборачиваются.

Война – это плохо. И только сумасшедший может думать иначе. Потому что война – это смерти и разрушения. Но вина в этом не тех, кто вынужден отвечать на угрозы сегодня – а тех, кто, в страхе перед войной, не решился пресечь эти угрозы вчера.

Хорошо было бы сегодня избежать войны с Украиной. Только войну предотвращает не миролюбивая пропаганда – а готовность к войне, проявление силы и демонстрация противнику уверенности в том, что ты войны не боишься и пойдёшь в итоге до конца.

Война – это плохо. Но хуже может быть только одно: попытка её избежать. Дороже обойдётся.

Переговоры на фоне смертей

Андрею Громыко принадлежат (или приписываются) красивые слова: «Лучше десять лет переговоров, чем один день войны». И это кажется очень правильным само по себе; если все эти десять лет люди не убивают друг друга. А тем более – звучит солидно и убедительно именно как жизненный девиз ветерана советской дипломатии, создававшего ООН, двадцать восемь лет возглавлявшего МИД СССР и оставившего пост только для того, чтобы занять должность официального главы СССР.

Если вместо того, чтобы начать убивать друг друга, две страны десять лет ведут дипломатические переговоры – это почти замечательно. При двух оговорках: во-первых, если пока эти переговоры идут, противостоящие стороны действительно не ведут боевых действий друг с другом. И второе, если эти десять лет заканчиваются разрешением конфликта, а не ещё более жестокой войной, для которой все десять лет в действительности и копится потенциал.

Кстати, тот же Громыко считал, что переговоры хороши только тогда, когда опираются на применение военной силы или угрозу применения военной силы, а без этого цена дипломатии равна «цене чернил, которыми пишутся договоры».. Но всё же считал, что длительные переговоры лучше короткой войны.

И, может быть, эта его установка – и вела его к тем или иным политическим ошибкам, которые у него всё же были: и обосновывал возможность вступления в 1954 году СССР в НАТО, и поддержал государственный переворот 1957 года, выступив против своего покровителя и соратника Вячеслава Молотова на стороне Хрущева (хотя, осознав ошибку, в 1964 году поддержал смещение последнего).

В 1960-1970-е годы, утонув в стремлении договориться с Западом, пропустил возможности, открывавшиеся, когда Штаты, сотрясаемые системным кризисом, были слабы как никогда и не способны к противостоянию с Советским Союзом, и увлёкся переговорами и отработкой договоров с ними вместо того, чтобы наращивать давление на них. Тогда СССР практически отказался от активных действий в Европе и не использовал в своих целях ни кризис во Франции, ни революцию в Португалии, ни падение фашизма в Испании и Греции.

Более чем сомнительно выглядит сегодня и Заключительный Акт Хельсинкского Совещания 1975 года: принцип нерушимости границ был растоптан менее чем через пятнадцать лет после подписания, взаимное обязательство мирного разрешения споров испарилось тогда же, договорённости о согласовании основных сфер сотрудничества в области экономики, науки, техники и защиты окружающей среды на практике так и не были реализованы, ну, а так называемый «Третий пакет» - обязательств по вопросам прав человека и основных свобод, в том числе свободы передвижения, контактов, информации, культуры и образования, равноправие и право народов распоряжаться своей судьбой, определять свой внутренний и внешний политический статус, стал чуть ли не главным инструментом разрушения страны как деградировавшими элитными группами, так и внешними противниками.

По существу, Хельсинкский Акт оказался состоящим из двух начал: того, что так и не было исполнено, то есть в нём оказались не прописаны механизмы гарантии исполнения достигнутых договоренностей, и того, что было просто глупо подписывать, поскольку оно создавало инструменты борьбы против СССР.

Кстати, в этом отношении знаменитые Минские соглашения ему вполне уподоблены: всё написано хорошо, только не сказано, что будет, если киевский режим выполнять их не станет.

Наверное, самой страшной ошибкой, приведшей страну к катастрофе, оказалось продвижение на пост Генсека КПСС Михаила Горбачева: не поддержи его кандидатуру Громыко – страну возглавил бы совсем другой человек. Новый Генсек в ответ выдвинул и поддержал тогда избрание Громыко Председателем Президиума Верховного Совета СССР, формально – президентом страны, но почти сразу же начал оттеснять его от реального влияния на политику. Громыко начал отмечать дилетантизм и неподготовленность Горбачева уже в ситуации с пресловутой встречей в Рекьявике, где тот потряс своими шокирующими уступками президента Рейгана, - и разговоры Генсека и Председателя чем дальше, тем больше стали вестись на повышенных тонах. После смерти Громыко обязанный ему Горбачёв не пришёл даже на официальное прощание.

Громыко был великим дипломатом и великим государственным деятелем, но именно так часто заканчивается стремление титанов верить в возможность решения крупных вопросов на пути мирных договоренностей.

А переговоры, тем более десятилетние… Они хороши для того, кто был слабее к моменту их начала и сумел их затянуть, чтобы выиграть время для накопления сил. И они плохи для того, кто мог победить, если бы не стал тратить время на переговоры.

Стремление Англии и Франции избежать войны с Германией в 1938 году – обернулось много более страшной Второй мировой войной.

К Первой Мировой войне мир шёл почти двадцать лет: через Испано-американскую и русско-японскую войны, и уже в самый канун 1914 года – через Итало-турецкую 1911-1912 гг. и две Балканские войны 1912-1913 гг.

Переговоры, это, как правило, не решение проблемы, а её пролонгация. Переговоры используются тогда, когда обе стороны ещё не решаются пойти на открытую схватку, и тогда обе стороны ждут момента, когда сочтут себя сильнее оппонента, либо тогда, когда одна сторона имеет возможность продиктовать разбитому оппоненту свою волю.

Но тогда она должна либо фиксировать в соглашениях своё право на те действия, которые предпримет, если соглашения не будут исполнены, либо устанавливать точные сроки исполнения соглашений, после истечения которых продолжит силовые действия по подавлению противника.

Самое смешное – это заключение соглашения о прекращении кровопролития, не предусматривающего мер по предотвращению такого кровопролития.

Минские соглашения по Донбассу – именно такие: они предельно разумны и конструктивны по содержанию, но ничем не гарантированы от того, что вынужденная к их подписанию сторона их исполнит. На это закрывали глаза, объявляя, что главное – достижение прекращения кровопролития. Но именно это и не было ни гарантировано, ни достигнуто.

Что было к моменту их достижения – киевские боевики терпели поражение и были окружены. Не будь соглашения заключены – их формирования были бы уничтожены, и антифашистские отряды получали открытую дорогу на деморализованный Киев и дальше.

Да, кровопролитие не было бы остановлено, но лилась бы кровь взявших в руки оружие нацистов. И в этом не было бы ничего плохого, наоборот, это было хорошо и гуманно: потому что нацист должен быть мёртвым.

Что получилось в итоге заключения и следования Минским соглашениям – кровопролитие так и не было остановлено, только вместо того, чтобы лилась кровь вооружённых нацистов – стала литься кровь мирных жителей Донбасса, включая женщин и детей.

Минские соглашения действительно дали ещё не десять, но семь лет переговоров, бессмысленных и бесплодных. Только одновременно они дали и семь лет кровопролития и обстрелов домов тех людей, которые не приняли нацистский государственный переворот в Киеве.

Минский процесс не остановил кровь, - просто он сделал так, чтобы не лилась кровь вооружённых нацистов, но зато лилась кровь антифашистов и мирных граждан.

Только если нацисты и антифашисты сошлись в смертельной схватке, проливая кровь друг друга, нелепо ставить задачу «прекратить кровопролитие»: если вы остановите его сегодня, нацисты всё равно придут убивать людей завтра. Ставить нужно другую задачу: уничтожить нацистов.

Россия изначально напрасно возлагала надежды на то, что с Западом в принципе можно договориться и объединиться. В этот раз Запад не просто объединился против России, такое уже бывало. Запад считал Россию капитулировавшей державой и не верил, что у России хватит достоинства и воли быть последовательной в отстаивании своих целей и интересов.

Готовность России к мирному решению вопросов Запад рассматривал как слабость и безволие. Если бы всё то, что Россия сделала теперь, произошло бы в 2014 году, единство Запада было бы меньшим, но каждый раз его лидеры считали, что требования Российской Федерации – просто слова, которые не обернутся действиями.

Принципиально важнее другое: Запад объединился в защите нацистского режима, в своём ментально-политическом слиянии с нацизмом.

Являющийся постмодернистским и ориентированным вроде бы на любые свободы, в том числе и бредовые, Запад слился с системой, которая не допускает свободы в принципе. И это вопрос определённого цивилизационного кризиса Западного культурно-исторического пространства.

В 1920-30-е гг. западный проект переживал стадию затухания модерна, и неуправляемость его рождала запрос и желание к установлению тех или иных фашистских режимов. Мало можно найти стран в тот период, где не было бы той или иной формы нефашистского правления – это Франция, Британия. Почти во всех остальных - Италия, Польша, Венгрия, Румыния, Болгария, Испания, Португалия и других – утвердились фашистские режимы.

Не зная, что делать со свободным обществом дальше, страны Запада ждали контрмодерна, ждали диктатуры – и почти без сопротивления покорялись нацизму: они его ждали и на него надеялись... Сейчас, когда цивилизация вступает в фазу постмодерна, то есть отсутствия скрепляющих ценностей и отказа от представления об единых понятиях истины, справедливости и пр., Запад внутри себя несёт запрос на то насилие, которое может что-то выстроить и организовать в наступающем хаосе, и постмодернистски сливается со своим антиподом – нацизмом - в нечто невообразимое. Возникает коктейль из явно противоположных явлений.

Этот момент объединения в симпатии к нацизму мы видим в разных проявлениях нынешней западной коалиции. В частности, в заявлении Германии, что она отказывается от признания своей вины и смеётся над понятием геноцида. Подобное демонстрирует гремучую смесь гей-свобод с нацистским порядком. Очевиден кризис европейской цивилизации, утрата ею своих ценностей и некий ментальный хаос, с которым Европа не может справиться. Наступает новая эпоха европейского варварства – и в политике, и в ментальности.

Переговоры, как исток войны

Остается загадкой, зачем, в условиях нынешнего развития событий на Украине, Россия так настойчиво предлагала киевскому режиму вступить в переговоры. И при этом так терпеливо сносила всё затягивающие театрализованные сцены и паузы киевских нацистов.

Заявленные цели военной операции: демилитаризация и денацификация Украины. Переговоры предлагается вести с руководством милитаризованной нацистской Украины. Получается, что предполагается договориться, чтобы это милитаризованное и нацистское руководство перестало быть милитаризованным и нацистским и само провело демилитаризацию и денацификацию себя самого.

Попытка убедить людоеда стать вегетарианцем. То есть задача – по сути не решаемая.

Любые договоренности с нацизмом означают признание права нацизма на существование и его сохранение. Сохранение нацизма – означает создание для него возможностей на подготовку новой войны и его агрессию в удобное для него время.

Но даже если надеяться на чудо как таковое, весь предыдущий опыт ведения переговоров с киевскими нацистами показал одно: переговоры для них всегда были только инструментом для затягивания времени, чтобы перегруппироваться и накопить новые силы. Либо в ходе самих переговоров, либо после них, имитируя исполнение формально подписанных договоренностей.

Именно так они вели себя все годы после подписания Минских договоренностей: всё подписали, ничего не исполняли, о приверженности Минску говорили – и собирали силы для новой войны.

Именно так они будут вести себя, если и подпишут что-либо сейчас. Но театрализовывать и играть прежде, чем подписать или не подписать, они уже начинают. В теории и практике ведения переговоров есть такой приём: постоянный перенос времени и места переговоров. Отчасти он используется для игры на нервах партнёра, но есть более серьёзный смысл: приучать оппонента к согласию на другие правила игры. Неважно, переносится время на 15 минут или на день - важно приучать, что правила определяешь ты и ставить оппонента в подчинённое положение. Они этим и занимаются: то соглашаются на встречу, то её переносят, то соглашаются на определённое время – то объявляют о его переносе, то соглашаются на согласованное место – то требуют нового. Пытаются создать внешнее впечатление, что хозяева положения - они. И что переговоры нужны не им – а России. То есть, что в военных действиях одерживают верх они - и их сюзеренам не нужно списывать их со счетов – а нужно помогать, посылать оружие и наращивать давление на Россию.

Это вопросы игровые – но есть системные.

Россия однозначно обозначила свою позицию. Пять компонентов:

- признание её суверенитета над Крымом,

- признание независимости республик Донбасса,

- демилитаризация Украины,

- денацификация Украины,

- нейтральный статус Украины.

Согласие киевского руководства на любую из этих позиций несёт для него смертельный риск и угрозу со стороны тех сил, на которые он опирается, но которые он при этом не контролирует. И он рискует быть уничтоженным ими же в тот самый день, когда такие договоренности подпишет.

Но даже если он их подпишет и уцелеет: можно говорить о серьёзной значимости только первых двух пунктов – признание Крыма и Донбасса. И только потому, что он их и не контролирует – у него их нет, в этих вопросах речь идёт лишь о признании уже сложившегося положения вещей.

Третий пункт, демилитаризация, состоит из двух составных. Первая - фактическое разоружение и роспуск нынешних ВСУ, что по факту ещё выполнимо, поскольку в значительной степени может быть осуществлено в ходе самой военной операции. Вторая – запрет на обладание определёнными видами вооружения в будущем, ограничение будущей численности новой Украинской Армии, демонтаж отраслей промышленности, способных производить запрещённое вооружение и ещё - запрет на ввоз подобного вооружения в страну.

Но исполнение таких пунктов может быть обеспечено только властью и руководством самой Украины. Если это будет нынешнее руководство – оно не будет иметь ни силы, ни воли, ни рычагов власти, чтобы данное обязательство исполнить. То есть это должно быть новое руководство – и подписывая подобные обязательства, нынешнее руководство должно соглашаться на свой неизбежный уход. Но тогда новое руководство самими этими обязательствами оказывается не связано и если и будет их исполнять – то не в силу данных документов, а в силу своей убеждённости в необходимости демилитаризации. Но при таком руководстве и договорённости с нынешним не нужны - нужно только его согласие на передачу власти другим силам.

Четвёртый пункт, денацификация, ещё сложнее. Потому что она не осуществляется одномоментно по воле даже антинацистского руководства. Денацификация – это комплексная программа, предполагающая:

- 1. выявление и суд над руководителями, идеологами и активистами нацистского режима и лицами, виновными в военных преступлениях и преступлениях против человечности;

- 2. устранение из системы из системы государственной власти, силовых и идеологических структур носителей нацисткой идеологии;

- 3. кадровая ротация во всех культурно-образовательных учреждениях и СМИ;

- 4. изменение школьных программ и, во многом, педагогических кадров;

- 5. разработка и осуществление культурно-просветительных программ, знакомящих тех же школьников с преступлениями украинского нацизма, создание системы мемориалов, изменение топонимики страны, репертуаров театров, музеев, кинематографа…

Для этого уже недостаточно просто воли и желания антинацистского правительства – для этого нужна массовая политическая сила, обладающая идейным и кадровым потенциалом для того, чтобы не просто принимать антинацистские решения, а вести повседневную политическую работу по денацификации на всех уровнях политической жизни страны.

Даже в зоне влияния СССР после 1945 года – в ряде стран-союзников Германии полноценная денацификация не всегда доводилась до конца, как это было в Венгрии. В той же Польше, считающейся первой жертвой нацизма, подчас немецкие нацисты просто замещались нацистами польскими.

Кто на это способен в нынешней Украине, кроме республик Донбасса – на сегодня неясно. И этих людей ещё предстоит собирать и организовывать.

И пятый, геополитически чуть ли не самый важный пункт: обеспечение нейтрального статуса Украины. Проблема в том, что он у неё был совсем недавно – несколько лет назад. Она от него отказалась в ходе практически одного парламентского голосования. Отсюда получается, что никакие договорённости и даже конституционные закрепления гарантий подобного статуса не дают.

Значит – нужны некие иные гарантирующие механизмы: от запрещения на обладание вооружёнными силами до создания внешних контрольных механизмов, обладающих реальными властными полномочиями на территории Украины. А это будет означать ограничение суверенитета страны, что само по себе, в итоге, будет накапливать чувство вражды и унижения в обществе.

То есть – механизмы такого решения искать и создавать нужно, но к вопросу переговоров с нынешним нацистским режимом – это отношения не имеет. И потому, что он недоговороспособен. И потому, что даже при желании он ничего подобного выполнить не может.

А своих сторонников в республиках Донбасса и передовых частях вооружённых сил РФ – это может только нервировать: дончан - потому, что им дорого обошёлся Минск. Солдат - потому, что сложно идти в бой на врага с сознанием того, что кто-то в этот момент заключает с ним соглашение о прекращении огня – так и тянет, как минимум, подождать и посмотреть, чем всё закончится.

И вести переговоры можно только об условиях сложения оружия и передачи власти новому руководству страны и личных гарантиях для уходящих.

Центральное звено: денацифицирующая реконструкция

Медийный эффект первой информации по стамбульским переговорам был, конечно, шокирующим, но, как представляется шумные упрёки в адрес интервью Мединского, всё же малообоснованны. То, что сказал он, само по себе было нормальным и состоявшим из трех пунктов: «1. Они внесли нам предложение. 2. Оно заключается в том-то. 3. Наша позиция, разумеется, иная. Но мы доложим обо всем Президенту. Впервые они хоть что-то внятное изложили на бумаге», - здесь всё было адекватно.

Шокировало другое: зачитанное следом от имени Генштаба заявление генерала Фомина о кардинальном сокращении активности российских вооружённых сил на Киевском и Черниговском направлениях.

Потому что именно в такой конфигурации заявление Фомина выглядело как объявление об отводе войск в ответ на внесенное противником предложение, которое нашу сторону явно не могло устроить. Если бы спич Мединского был оглашён сам по себе – он и воспринимался бы сам по себе, а именно: «Впервые они на бумаге зафиксировали хоть что-то цельное, и это цельное нас не устраивает», но когда к этой ясной позиции было добавлено заявление военных – впечатление создавалось чуть ли не противоположное: «Враг внёс нам свои предложения и мы так рады, что отводим войска».

Что и вызвало шок в обществе.

Потому что, как и сказал, собственно, Мединский – их предложение с нашей позицией расходится и нас не устраивает. Почему не расходится – можно, наверное, подробно не объяснять. Достаточно уже одного момента: вхождение в состав гарантов соглашения всех тех стран, которые восемь лет и разжигали конфликт, в том числе таких гарантов Минского соглашения, как Франция и Германия. Как и что они могут гарантировать, можно было наблюдать восемь лет. То есть, будь такой вариант принят – нынешняя киевская власть не исполняла бы ни строчки из принятых обязательств, а судить о том. как она их соблюдает, получали бы право те, кто в этом пространстве себя уже проявил.

На этом фоне заявление Фомина выглядело тем более нелепым, что было обозначено, как жест доброй воли ради «создания благоприятной для переговоров атмосферы». Вот это сочетание шокировало: отвод войск в ответ на более чем спорное предложение. Кстати, если присмотреться к записи, создаётся впечатление, что Мединский, передав слово Фомину, попытался от него отстранится и своим видом явно не демонстрировал энтузиазма. Хотя и то, как Фомин читал текст, производило впечатление, что он удивляется тому, что читает.

Вообще, нужно учитывать, что в психологическом восприятии заявления; «Мы можем сокрушить врага одним ударом, но, во избежание лишних жертв, делать этого не будем» или «В качестве жеста доброй воли мы приняли решение о прекращении огня и отводе войск на расстояние, гарантирующее…», - вне зависимости от того, что на деле имеется в виду, воспринимаются как лицемерно камуфлируемое признание неудачи.

На деле всё может быть наоборот, в действительности дело может быть в устремлениях гуманитарного характера – восприниматься будет всё равно так, как было сказано выше. Правда, есть и точка зрения, что в ходе боевых действий за подобные «гуманитарные устремления» нужно как минимум предавать суду военного трибунала. Может быть, она и неверна…

Так что шок вызвало именно военное заявление.

Правда, в последующие дни не менее странно выглядело и заявление Лаврова о том, что согласие киевского режима с признанием нового статуса Крыма, ДНР и ЛНР, а также своей внеблоковости и нейтралитета – прогресс на переговорах. Это примерно то же самое, как если бы в марте 1945 года представители Рейха предложили Советскому Союзу признать границу 1941 года и вернуться к соблюдению Договора о Дружбе 1939 года, причём при сохранении политического режима Рейха и власти НСДАП. Кстати, на фоне нынешних украинских нацистов - гитлеровские начинают выглядеть чуть ли не шаловливыми подростками.

Строго говоря, из объявленного Путиным перечня целей-требований:

- 1. - признание суверенитета России над Крымом,

- 2. признание независимости Донецкой и Луганской Республик,

- 3. нейтральный и внеблоковый статус Украины,

- 4. демилитаризация Украины,

-5. денацификация Украины; - первые четыре при всей своей звучащей важности – сами по себе не столь уж значимы.

Само значимо пятое: денацификация.

Потому что будь на Украине нормальный народно-демократический и дружественный России режим, и Крым мог никуда не уходить, и Донбасс не был бы вынужден начать антифашистское восстание, и вооружённые силы вместе с российскими были бы оплотом защиты суверенитета братских стран, ну, а нейтральный статус вообще не был бы нужен, потому что он просто был бы союзническим.

И наоборот, при сохранении нынешнего нацистского режима и власти на Украине, никакие другие договоренности – ни по Крыму и Донбассу, ни по нейтральности, ни по демилитаризации, - не будут иметь смысла. Потому что не будут соблюдаться, и нынешний либо подобный ему режим откажется от них, как только избежит непосредственной военной угрозы.

Он даже объявит единственным государственным языком русский – и примет закон, утверждающий, что единственный «подлинно русский язык» – «западенская мова».

Он скажет, что на решения по Крыму и Донбассу его вынудили – но время прошло, и всё изменилось, и он от этих признаний отказывается. Он скажет, отправив на слом старую технику и получив от своих хозяев новую, что это и есть демилитаризация, Он скажет, получая помощь от Запада и обучая с его помощью новую армию - что его армия – не армия, а «силы самообороны», имеющие целью поддержание прочного нейтралитета, и что именно теперь у него и есть подлинно нейтральный статус.

Он всё признает, всё подпишет – и ничего не исполнит.

Необходимо простое: уничтожение вооружения и военной промышленности Украины. Это смена нынешнего нацистского режима и проведение процесса денацификации по образцу Германии после Второй мировой войны. Это запрет всех националистических организаций, привлечение к ответственности всех, кто принимал участие в преступлениях и боевых действиях нацистского режима, запрет для них принимать участие в государственной и политической деятельности.

Полномасштабное расследование обстоятельств государственного переворота февраля 2014 года.

Объявление преступными и роспуск всех политических и военизированных организаций, причастных к преступлениям нацизма. Запрет деятельности общественных организаций, принимавших участие в осуществлении политики нацистского режима с февраля 2014 году по настоящее время.

Состава правоохранительных органов, кадров сферы культуры, профессорско-преподавательского состава. Изменение программ школ и вузов, денацифицированные методические рекомендации в сфере культуры, пересмотр экспозиций музеев, выставок, фондов библиотек.

Создание мемориалов в местах массовых захоронений жертв нацизма, местах совершения преступлений.

Денацификация репертуаров театров, киносетей, концертных залов. Отстранение от профессиональной деятельности актёров, режиссёров, журналистов и сценаристов, принимавших участие в нацистской пропаганде.

Наконец – привлечение лиц, оказавшихся вовлечённых в те или иные виды поддержки нацистского режима к исправительным видам труда на восстановлении объектов жилой и промышленной инфраструктуры, разрушенных в ходе борьбы за освобождение Украины от нацизма.

И ни коем случае не сохранение за теми или иными остатками нацистского режима какой-либо, пусть урезанной, территории, сохраняющей элементы отдельной государственности:

В целом Украине и украинскому народу должно быть гарантировано сохранение государственности в будущем на тех территориях, которые сохранят желание на обладание такой государственностью – и это должно быть исполнено после проведения в течение 5-10 политики режима денацифицирующей реконструкции, когда управление повседневной жизнью страны будет осуществляться комитетами реконструкции, состоящими из представителей заведомо антинацистских общественных организаций Украины и представителями России, Белоруссии, ЛНР, ДНР и, возможно, других стран СНГ.

Ведущее звено: денацификация. Будет она последовательно осуществлена – будут решены все иные проблемы. Не будет, будет сохранен любой остаток нынешней государственности Украины – он с неизбежностью станет плацдармом подготовки Западом и украинскими и европейскими нацистами к новой войне.

Денацификация versus «деукраинизация»

Одна из главных помех на пути решения задач демилитаризации и денацификации на Украине – подмена целей и задач денацификации декларациями о «деукраинизации».

При том, оба понятия сущностно противоположны.

Что такое денацификация Украины – освобождение Украины и украинцев от господствующего в стране нацизма.

Что такое «деукраинизация» Украины – уничтожение Украины и как страны, и как государства, и, к тому же, уничтожение украинской самоидентификации как таковой, как «недостойной» страны и несуществующей нации.

Нацизм не есть творение исключительно украинской нации, нацизм - это определённое уродливое состояние национального самосознания, которому может быть подвержена, в определённых условиях, любая нация.

Укронацизм – это когда от имени Украины провозглашают «Украина превыше всего», признавая украинцев высшей нацией, а тех, кто не относится к ним – низшими.

Но когда, от имени неизвестно кого, провозглашают, что украинской нации не существует, страну нужно покорить, государственность уничтожить, а живущему на данной территории народу запретить называть себя украинцами, то есть провозглашают, что украинская нация недостойна существования – то это ровно такой же нацизм. Если это говорит русский – это русский нацизм. Если это говорит поляк – это польский нацизм. Если это скажет турок – это будет нацизм.

Как нацисты, к какому бы этносу они ни принадлежали, они заслуживают одного – денацификации и соответствующего уголовного наказания, ровно также, как те самые укронацисты, под предлогом борьбы с которыми они предлагают извести «всех хохлов»: с политической точки зрения они – преступники. И поэтому денацификация должна касаться не только наказания совершивших собственно уголовные и военные преступления, но и носителей идей национального превосходства и национальной исключительности. Геббельс такой же нацист и преступник, как Гитлер или Гиммлер.

Российский генерал, общественный деятель или комментатор, на общественном мероприятии или в эфире ток-шоу провозглашающий необходимость изничтожения украинцев за то, что они считают себя украинцами или в иной форме объявляющий некую нацию несуществующей и недостойной существования – такой же нацист и преступник, как Зеленский, Билецкий, Порошенко, Ярош и прочие.

Унижение и отрицание права на существование одной нации есть такой же нацизм, как и попытка возвеличивания этой нации над остальными. Если вспомнить слова Сталина, то он называл это «моральной животностью».

Сначала такой генерал или комментатор говорит, что «извести нужно хохлов», потом отнесёт то же к полякам (увы, представители обоих народов провоцируют такие оценки), потом – естественно, евреев, потом – грузин, потом – чеченцев и всех кавказцев вообще – ну, и так далее: нацист он и есть нацист, даже если носит на плечах погоны российского генерала.

Но не менее важно и другое: с чисто политической точки зрения он вредитель и враг России уже конкретно в нынешней ситуации.

Потому что, слушая то, что он говорит, абсолютно немайданутый и сохранивший естественные положительные чувства к России украинец ошалевает и говорит уже себе: «Так значит наши бесноватые не такие уж бесноватые? Значит действительно, если придут русские – они заставят нас отрекаться от права считать себя украинцами». И в ответ, как минимум, начинает поддерживать режим Зеленского, а возможно – и записываться в терроборону и нацгвардию, а «Азову»* рукоплескать как защитнику Украины как таковой.

Когда-то, в начале 20 века, именно так младотурки создавали турецкую нацию: их солдаты приходили в деревни и спрашивали курда или армянина: «Ты кто? Скажешь, что турок – будешь жить, скажешь иначе – вспорем живот», - нынешняя граница Турции – это те рубежи, на которых им хватило сил вырезать те, кто не хотел признать себя турком.

То есть «деукраинизаторы» вместо того, чтобы объединять силы тех, кого не устраивает укронацизм и привлекать к себе ту, большую часть украинского народа, которая нацистами задавлена, вместо этого вынуждают каждого, кто считает себя украинцем, объединяться вокруг нацистов, вставая на защиту нацистской власти.

При этом они заявляют: «Да нет такой нации! Откуда она взялась? Нет украинской культуры – покажите мне её!». Отвлекаясь от долгого спора о том, откуда взялся термин «украинцы» - который возник и распространился довольно поздно и об этимологических корнях которого можно отдельно спорить (то ли «украинец» это житель «украины», то есть «окраины», то ли это житель «крайны», то есть края, страны, - это всё вообще академическая отвлечённость), - тем более, что применительно к жителям Украины этот термин в основном утвердился именно в советский период. Ранее, если царской властью и навязывался термин «малоросс», то в народе он никогда не приживался и более распространён был термин «русин».

Но ко второй половине 20 века идентификация, связанная с термином «украинец», полностью утвердилась, - и десятки миллионов людей стали себя таковыми считать. Кстати, в большинстве, как «советские украинцы», впоследствии очень многие – как «русские украинцы». Вообще – есть несколько «украинских самоидентификаций» теъ, кто себя в том или ином контексте украинцами считает и называет. И есть та культура, которую они считают своей и считают украинской, и язык, который ими так называется. Кстати, большинство жителей современной Украины признает своим родным языком украинский, хотя по зарубежным (не российским исследованиям) 80 % в быту говорит на русском.

Но являются они украинцами или нет, есть украинская нация или нет – это не требует признания или не признания со стороны: поскольку десятки миллионов называют себя украинцами – значит этот народ есть. Точно так же, как можно долго спорить, был ли на деле Иисус Христос или это миф, вопрос не в этом. А в том, что если сотни миллионов верили и верят, что он есть, и на протяжении двух тысяч лет в своих действиях исходили из того, что был и есть, значит христианство есть, и бессмысленно говорить, что его нет.

Точно так же, если те, кто считает себя представителями украинской нации - есть, то бессмысленно утверждать, что их нет и пытаться заставить их признать, что их нет.

Вместо того, чтобы заниматься конкретным делом и обеспечивать реальную работу по денацификации Украины.

Потому что одно дело, решать задачу, чтобы на Украине не было нацистов и нацизма, а другое – пытаться добиться, чтобы на Украине не было украинцев. Одно дело – освободить украинцев и Украину от власти нацизма и нацистов, другое дело – изничтожить украинцев и уничтожить Украину. Первое – антифашизм и освободительная миссия братского народа России. Второе – нацизм и геноцид народа Украины.

И только идиот и нацист может подменять одно другим.

Тот, кто ставит и будет осуществлять задачу денацификации Украины – тот антифашист и антинацист. Тот, кто пытается подменить эту задачу задачей «деукраинизации» Украины, тот обыкновенный фашист и нацист, такой же, как нынешние правители Украины.

Одна Победа. Одна на всех…

Побеждает в войне не тот, кто понесёт потери меньшие, чем противник: побеждает в войне тот, кто сломает волю противника.

В 1940-м году Франция потерпела поражение в войне с Германией не потому, что понесла большие потери, а потому, что её военачальники избегали вступать с бой, если он был чреват большими потерями. Когда де Голль, тогда ещё полковник, вступил в командование данной ему бригадой и поинтересовался, почему она отошла с позиций, ему ответили: «Во избежание потерь людей и техники». Он приказал наступать, его попытались остановить словами: «Но тогда у нас будут потери!» Он повторил свой приказ – бригада пошла в бой и отбросила немцев из занятого ими города, а де Голль уже тогда стал национальным героем Франции.

Но это оказалось, чуть ли не единственной победой французов в той войне: де Голль был один.

Если считать главным - меньшие потери, то войну либо нужно не начинать, либо сдаться сразу после её начала.

Один из главных врагов Победы – переговоры и дипломаты, пытающиеся доказать, что их ведомство важнее армии, и навязывающие, как это было в Сирии, свои услуги в попытки договориться с врагом.

Переговоры нужны - но с теми, кого можно сделать своими союзниками. Переговоры с врагом – это всегда отказ от побед армии.

Тот, кто демонстрирует противнику готовность к переговорам и к достижению мирного соглашения – внушает противнику волю к борьбе.

И увеличивает число его союзников: потому что рассматривает свою позицию как твою слабость и твою неуверенность в своей победе.

Надпись на шашке древнего восточного полководца гласила: «Без нужды не обнажай, без славы – не вкладывай».

Тот, кто демонстрирует большую уверенность в своих силах и своей победе – тот увеличивает силы своих солдат, внушает неуверенность армии врага и увеличивает число своих симпатизантов, потенциальных союзников и тех, кто готов оказывать тебе помощь на случай твоей будущей Победы.

Почему Финляндии и Швеция решились на вступление в НАТО – потому что сочли, что это безопасно. То есть они сочли, что в этом случае со стороны России им ничего не грозит – и российская армия не так сильна, как они думали, - она же отошла из под Киева.

Они объявили, что операция на Украине внушила им опасение за свою безопасность, которого раньше не было. Только это неправда: они боялись присоединиться к силам, враждебным России, пока опасались России, и перешли открыто на их сторону, когда опасаться России перестали.

Война – это не спортивное военно-техническое соревнование. Война – это политика. Войны порождаются политическими причинами, ведутся в политических целях и оканчиваются в меру достижения или не достижения политических задач.

Главный критерий войны или отдельной военной операции – её политический эффект, то есть – то, какое впечатление создано в ходе боевых действий как у сражающихся, так и у наблюдающих со стороны: и со стороны масс, и со стороны политических элит.

Вопрос не в том, уничтожены или не уничтожены войска противника, - вопрос в том, лишены ли они, а ещё в большей степени – элиты противника- воли к борьбе. И ещё – какое впечатление произведено на тех, кто готов либо не готов оказать той или иной стороне поддержку извне.

Гарантировавшие Польше поддержку Франция и Великобритания не сделали ничего реального для осуществления этой поддержки после начала её войны с Германией – просто потому, что увидели развал польской обороны в первые дни после 1 сентября 1939 года. Нападение Гитлера на СССР было ускорено впечатлением, которое на него произвела выигранная, но затянувшаяся советско-финская война. США и Великобритания стали всерьёз рассматривать вопрос о поддержкё СССР, увидев провал блицкрига и жестокие удары РККА по вермахту.

В августе 1941 года Жуков как Начальник Генштаба предупреждал Сталина о возможном котле вокруг Киева и предлагал Киев сдать. Сталин назвал его предложение чушью и согласился на отставку Жукова из Генштаба. Битва за Киев закончилась колоссальным котлом в полмиллиона человек, включая гибель командования. Только по итогам сражения Гудериан оценил его итоги как «крупный тактический успех» с сомнительным стратегическим значением – отвлечение войск Группы «Центр» от её главной задачи – взятия Москвы.

С военно-тактической и военно-технической точки зрения Жуков, предлагая оставить Киев, был абсолютно прав. Но Сталин исходил из политических и стратегических задач: он вёл переговоры с представителями Рузвельта и Черчилля, заверил их в удержании линии обороны от Киева до Ленинграда, и сдать Киев без боя в этой ситуации означало признать поражение РККА и поставить под вопрос поддержку будущих союзников.

Киев сдали, потеряв полмиллиона человек, но, с одной стороны, подтвердив способность к жестокому сопротивлению, с другой – оттянув на юг ударные силы Группы «Центр». С одной стороны, это сорвало на тот момент удар по Москве и дало возможность подготовить её к обороне, с другой – продемонстрировало всем, что немецкие Группы армий уже не способны без поддержки соседей решать поставленные перед ними задачи.

Настояв на почти безнадежной обороне Киева, Сталин сорвал наступление Гитлера на Москву.

Проигранная и жестокая Битва за Киев, срыв немецкого наступления на Москву, контрудар под Ельней показали будущим союзникам, что СССР будет сражаться несмотря ни на что, и ему имеет смысл помогать.

В принятии таких решений всегда сказывается произведенное впечатление, которое может быть и отражением реальности, и её искусной интерпретацией.

За ходом сражения, кроме основных интересантов, всегда наблюдает масса политических гиен, выбирающих политическую сторону для присоединения. Почему в начале кампании на Украине в феврале и марте 2022 года Зеленскому приходилось жаловаться, что кроме политических солидарностей никто ему не хочет помогать? Потому что Российские войска стремительно продвигались вглубь Украины. Почему он стал стремительно наглеть в апреле и мае? Потому что некие анонимные генералы в руководстве Российской армии добились отвода российских войск из-под Киева.

Ровно в силу этих же причин Швеция и Финляндия колебались в вопросе вступления в НАТО в начале марта – и объявили о решении вступить в НАТО в мае.

У решения отвести войска из-под Киева, Чернигова, Сум, а теперь ещё и из под Харькова – могла быть тысяча военно-технических причин и военно-тактических причин, и в этом плане этот отвод может быть тысячу раз оправдан и правилен: как и предложение Жукова Сталину в 1941 году сдать Киев без боя и сохранить войска.

Только если одна сторона отводит войска от столицы противника, чем бы это ни было вызвано на самом деле, политически этот отвод воспринимается как крупнейшее поражение: и с неизбежностью замершие в нерешительности союзники противника бросаются ему на помощь, гиены из колеблющейся нейтральности переходят на сторону врага, а твои собственные потенциальные союзники начинают впадать в задумчивость…

Такой отвод войск, объявленный перегруппировкой и переброской сил на другой участок, может быть политически компенсирован крупным успехом там, куда, как считается, их перебрасывают – если они переброшены быстро, а успех оказывается стремителен.

Более того: отведя войска из-под Киева, те, кто это придумал, оставили на расправу киевским нацистам всех тех, кто проявлял лояльность и сочувствие этим войскам. Жертвы Бучи – на совести тех генералов, которые увели из Бучи российскую армию. Хотя, может быть, на это у них и были свои, академические резоны.

Российская сторона говорит о том, что бережёт жизни и российских солдат, и мирного населения Украины, и поэтому затягивает свои операции. В результате сторонние наблюдатели не верят в первое, а второе объявляют и воспринимают как неудачи.

Режим Зеленского прикрывает своих боевиков своими мирными гражданами и создает впечатление страдающих от войны невинных жертв. Режим Зеленского бросает под огонь российских войск необученных резервистов - создает впечатление отчаянной борьбы народа «против агрессии». Заодно рассчитывая на повышенный расход боеприпасов российской армии.

Россия говорит, что она медленно и неотвратимо перемалывает военные ресурсы нацистов, и, весьма вероятно, что это правда. Только нацистскому режиму Киева, в отличие даже от нацистского режима Гитлера, это вполне безразлично: Гитлера, пусть и в рамках его бесчеловечной идеологии, вёе-таки интересовала Германия и немцы, которым он обещал мировое господство. Зеленского интересует его медийная роль: чем больше будет погибших украинцев – тем на большее сочувствие к себе он рассчитывает, чем больше будет сожжено военной техники и разрушено инфраструктурных объектов – тем большую компенсацию и помощь он надеется получить от Запада. Гитлер был субъектен и вёл реальную войну, Зеленский – масочен: ему не важны ни победа, ни поражение, ему важна роль и то, что можно с неё получить.

Россия занимается военно-техническими и военно-тактическими задачами – они для победы необходимы, но они для победы недостаточны: для победы необходим политический, а значит и морально-психологический, то есть публично существующий результат.

С военной точки зрения – наступать нужно тогда, когда всё готово к наступлению и потери окажутся минимальными. С политической точки зрения – наступать нужно тогда, когда это даст максимальный политический выигрыш. И если наступление к нужному сроку может оказаться неготовым – значит нужно собрать в кулак волю и его к политически нужному сроку подготовить. С военной точки зрения города нужно брать тогда, когда это потребует минимума усилий и обойдется минимальными потерями. С политической точки зрения города нужно брать тогда, когда это даёт больший политический эффект: и для морально-политического восприятия своей армии и своего народа, и для деморализации армии противника, и для удержания от вмешательства недоброжелателей, и для обеспечения наибольшей поддержки союзников.

Вопрос не в том, чтобы понести меньшие потери в сражении (при всей важности этой задачи) – вопрос в том, чтобы добиться такого политического эффекта, который позволит решить политические задачи войны – и, в частности, минимизировать возможные потери в будущем.

Когда в 1942 году армия Паулюса в Сталинграде была плотно окружена, а попытки ее деблокады – подавлены, генералитет предлагал Сталину не ликвидировать котел, а, минимизировав потери и усилия, плотно его блокировать и высвобождающиеся войска бросить в наступление на Запад, оставив немцев мерзнуть и голодать в развалинах Сталинграда.

Сталин отказался: психологически ни армия, ни народ, ни союзники не считали бы победу полной и завершённой, если бы 6-ая армия вермахта не была добита. Хотя, с военной точки зрения, резоны были – можно было отсечь отходящие с Кавказа войска немцев, не только взять, но и удержать Харьков – и т.д. Но это с военной точки зрения – с политической и морально-психологической важен был разгром: полный, бесповоротный, ввергающий в шок врага и погружающий Германию в траур и показывающий всему миру несокрушимость РККА и СССР.

На Украине сегодня тоже нужна сокрушающая победа, ломающая волю не только украинской элиты, но элиты Запада. И рождающая поток перебежчиков на сторону России – именно из числа сегодня недружественных стран и мировой элиты, а не просто текущие военно-тактические успехи.

О чём, собственно, и пелось в культовой песне: что нужна одна Победа, «одна на всех, мы за ценой не постоим».

Потому что Победы заслуживает только тот, кто готов не постоять за ценой, которую за неё придётся платить.

*запрещенная в РФ террористическая организация

Евросоюз. Украина. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > zavtra.ru, 29 сентября 2022 > № 4193669 Сергей Черняховский

. Россия > Госбюджет, налоги, цены > zavtra.ru, 22 сентября 2022 > № 4190285 Борис Марцинкевич

Моя сверхновая Россия

такая ты будешь

Борис Марцинкевич

Сверхновая Россия — название, которое заставляет задуматься над тем, в каком же мире живёт наша страна, какая из дорог, открывающихся перед нами, — наша; задуматься над тем, в каком темпе по этой дороге придётся идти, кто может стать нашим попутчиком, а кто будет из-за обочины пытаться швырять камни. Почему конференция проводится сейчас? Мне кажется, что время выбрано исключительно точно. Утро 24 февраля — это не только начало горячих событий в северном Причерноморье и Приазовье, это дата, после которой коллективный Запад окончательно и бесповоротно скинул с себя овечью шкуру, когда даже самый заядлый, закореневший еврофил увидел не то, что ему долгие годы пытались показывать, а то, что происходит на самом деле. Только за XX век Россия трижды сменила форму своего государственного правления: от империи к буржуазной республике, через неё — к социализму, в 1991 году (как нам тогда говорили, «Россия снова вернулась в семью цивилизованных народов»). Не обращая внимания на все эти изменения, Запад в составе стран Европы, Соединённых Штатов и бывших колоний Англии — Канады и Австралии — оставался нашим верным врагом.

14 государств, пытавшихся оттяпать куски территории у юной Советской России, два десятка стран во главе с Гитлером рванувшие на нас в 1941 году, бывшие союзники, уже в первые годы после Великой Отечественной войны пытавшиеся сжечь нас ядерными взрывами, но вынужденные утешиться всего лишь холодной войной. Искренняя глупость сдававшего всё и вся Горбачёва в обмен на посулы зачислить Россию в реестр цивилизованных и равноправных стран. Горбачёв изволил покинуть нас, многие смеялись по этому поводу, а я вот признаюсь: в день его смерти я едва ли не плакал, настолько мне хотелось увидеть его не умершим, а повешенным. Именно повешенным, а не расстрелянным — именно так Красная Армия поступала с полицаями и предателями. Тридцать лет, минувших после страшного лично для меня 1991 года, многие из тех, кто оказался во властных структурах России, лелеяли мечту о том, что Запад признает нашу страну ровней себе. Молились на этот Запад, перенимали западные лекала для обустройства нашей с вами жизни — в культуре, в образовании, в экономике. На Запад отправляли учиться своих отпрысков, западных менеджеров вводили в состав правления наших государственных компаний, в западные банки выводили всё, что удавалось украсть в России и у России. Запад был эдаким священным градом на холме — ни больше и ни меньше.

Те, кто и сейчас всё ещё остаётся у нас во власти, отказываются признать очевидные факты. Запад — это колыбель расизма, фашизма и нацизма, ни одно из этих учений не пришло в Европу извне, не было принесено на её просторы рептилоидами с планеты Нибиру. Это оттуда, с Запада, на наши земли шли крестовые походы, польские шакалы, солдаты Наполеона; это Запад помогал любым восточным правителям, пытавшимся сломать Российскую империю. Это Запад, уразумев, что сломать нас нельзя, в 1941 году решился на самый отчаянный шаг — Гитлер, Муссолини и прочая шатия-братия вели войну не на покорение, а на уничтожение нашего народа. Не было в истории человечества ничего подобного — попытки физически уничтожить полуторасотмиллионный народ, убить всех и каждого. Кто-то забыл об этом? Давайте напомню: немцы воевали против нас при Александре Невском, при Николае Втором, при Иосифе Сталине.

И мы с этими существами мечтаем выстроить равноправные отношения, серьёзно? Ненависть и страх перед русским народом, перед Русским Миром, перед русской цивилизацией — не в головах, а в спинном мозге всей этой публики. То, как ведёт себя Запад после 24 февраля этого года, — это не некая воля правителей европейских стран, это та самая, нутряная, многовековая животная ненависть и не менее многовековой страх перед нами. Отказ от понимания этих простых вещей не мог привести Россию к успеху.

Для того, чтобы из новой России стать Россией сверхновой, нам важнее всего найти силы и вытравить в нашем собственном сознании стремление подражать Западу, вытравить желание стать частью западной цивилизацией. Хватит уже! Нам нужна смелость, чтобы самим себе признаться: Россия была, есть и будет отдельной цивилизацией, которая только прикидывается всего лишь страной. Мы не запад, не восток, не юг, мы — Россия. У нас — наш собственный путь, мы не можем подражать хоть кому-то и надеяться, что это нам поможет.

Это очень непростая работа — заставить себя отказаться от подражания Западу. Со времён Петра Первого, прорубившего окно в ту самую Европу, откуда всё больше смердит падалью, мы пытались натянуть на себя маску европейцев, пытались втиснуть нашу цивилизацию в прокрустово ложе чужих и чуждых правил и традиций. Бороды рубили, немецкие сюртуки с париками пытались на себя натянуть — триста лет подряд и практически без остановок. Придумали себе иллюзию, фантом — и рвались к нему. Но для Запада мы были, остаёмся и будем оставаться людьми то ли второго, то ли третьего сорта. Сейчас со стороны Запада мы слышим огромное количество слов, но всю эту словесную диарею можно скомпоновать в одну фразу: «Россия, ты что себе позволяешь?! А ну — в стойло и жди, когда овса зададим!» Сверхновая Россия для меня — та, которая сняла с себя розовые очки, которая не прячется от реальности, которая умеет видеть, думать и делать. Сверхновая Россия для меня — та, где среди нашей элиты больше нет тех, кто лелеет надежду, что коллективный Запад в одночасье коллективно осознает собственные ошибки, коллективно их исправит и всё снова встанет на свои места. Вот то самое миттерановское «Европа от Лиссабона до Владивостока», сладкие посиделки в виллах на Лазурном берегу, детки-внуки в Сорбонне, откаты и просто украденное — в надёжных банках Кипра и Швейцарии. Россия станет сверхновой только тогда, когда этих мечтателей во власти просто не останется — мечтать можно где угодно, где от этого не будет вреда. Моя сверхновая Россия — та, которая понимает, что возврата к этим временам уже не будет, что вновь выстраиваемый Западом железный занавес — это уже навсегда. Моя сверхновая Россия — та, которая имеет хорошую память и смелость называть вещи своими именами. Враг — это просто враг, никаких вторых и третьих шансов для восстановления дружбы нет и быть не может. Назвались груздем — лезьте в кузов. Живите за своим занавесом, лязгайте там зубами от злости и от холода — это больше не наши проблемы. Европа, европоцентризм должны умереть в наших головах, исчезнуть из нашей системы ценностей — этот мусор, эта гниль только мешает. Моя сверхновая Россия — та, для которой 24 февраля 2022 года стало днём очередного рождения. Днём, после которого каждый из нас и уж тем более — каждый из тех, кто оказался у нас на вершине власти, осознал, что европейские, западные лекала, по которым мы упорно пытались жить, — это не лекала, а кандалы, вериги, рубище, не дававшее расправить крылья. Им — гнить, нам — рваться вверх, в наше русское небо.

Нам — видеть, думать, делать — самостоятельно, не по чужим учебникам, не пытаясь напялить себе на глаза шоры чужих теорий, чужих нравов. Европа нас будет считать ровней себе только при двух условиях: 1) если будет понимать, что любая попытка военной агрессии против нас неизбежно закончится полным крахом и 2) если будет понимать, что Россия не будет всеми силами цепляться за сотрудничество с Европой, что Россия и без европейской цивилизации будет прекрасно себя чувствовать. Грубо: Европа должна понимать, осознавать, что на Россию где сядешь, там и слезешь. Без сантиментов: уходя из России, из совместных проектов, европейские компании должны понимать, что обратного пути уже не будет. Уходя — уходи. Не выкупать акции, а просто конфисковать с пожеланием обращаться к правительствам их же стран, к правительствам, которые ограбили Россию на треть триллиона долларов. С ними выясняйте отношения, у них выпрашивайте или отсуживайте компенсации, а мы уже всё сказали — прощайте.

Теперь, пожалуй, надо пробовать найти алгоритмы решения стоящих перед нами задач. Первый факт — в режиме капитана Очевидность: Россия огромна по своей территории, но слишком скудна своим населением для того, чтобы существовать в режиме автаркии. Не важно, кто в этом виноват, — ответ на этот вопрос могут искать философы, факт от этого не изменится: нас всего 150 миллионов, мы не можем развиваться только за счёт внутреннего рынка. Для автономности нас должно быть хотя бы в два раза больше, а лучше — раза в три-четыре.

Задача номер ноль — даже не народосбережение, а народоприумножение, без этого дороги вперёд и вверх не будет. Русский, как известно, — имя прилагательное, а не существительное, для нас важен не состав крови, а образ мышления, принятие наших идеалов, нашего мироощущения. Русскими могут стать сербы и поляки, эфиопы и казахи — наша история полна сотнями таких примеров. Не вижу ни одной причины для того, чтобы Россия не стремилась собрать русских всей планеты — нашим соотечественникам не рады в странах их присутствия, их там скоро начнут физически уничтожать. Для сомневающихся в этом тезисе ещё раз напомню: расизм и нацизм — вершины философской мысли Запада, их образ мышления и существования.

Простой пример: Латвия намерена принять закон, запрещающий русский язык на рабочем месте. Звучит почти невинно, вот только врачи, пожарные, полицейские, отказывающиеся разговаривать с вами на вашем языке — это шаг на пути физического уничтожения или ментального переформатирования сотен тысяч наших с вами соотечественников. Русские, остающиеся в Прибалтике, в Германии, в Англии будут или уничтожены физически, или превращены в толпу новых, полубесправных европейцев той или иной национальности — это просто факт.

Но эти русские нужны России, и потому необходимы максимальные усилия, чтобы люди вернулись на Родину. Вернулись, чтобы приложить здесь свои силы и умения, чтобы страна развивалась, осваивая саму себя. Второе следствие из этого факта: в сверхновой России предоставление жилья для семей должно стать не бизнесом для банковских ростовщиков, выдающих ипотечные кредиты, а государственной заботой. Семья с одним ребёнком — двухкомнатная квартира; с двумя детьми — трёхкомнатная и далее по списку. Не человейники с квартирами-студиями, а комфортное жильё для того, чтобы мы могли выполнять государственной важности задачу — плодиться и размножаться. Эту задача должна развернуться в тщательно продуманный проект, который мы просто обязаны реализовать.

Огромная территория при скудности населения, но территория, изобилующая полезными ископаемыми — вот самое краткое описание России. И именно отсюда, из этого железобетонного факта, вытекает неизбежное, не оспариваемое следствие: на этой планете просто нет стран, чей путь может повторить Россия. Мы никогда не достигнем той плотности автодорог и железных дорог, той плотности газопроводов, ЛЭП, которая достигнута в Европе. Ни одна страна в Азии, в Африке, на любом другом континенте не простирается на восемь часовых поясов, никто не способен на полном основании заявить ничего подобного: Россия — страна, над которой в летнее время не заходит Солнце. Нет другой страны на планете, которая вмещает в себя субтропики и арктическую морозную тундру. Это не лирика, это реальность России — мандарины в Абхазии и мхи Северной Земли, проблема с летним кондиционированием и 10 месяцев отопительный сезон в Певеке. Нет больше нигде ничего подобного — вот и некому у России учиться, вот и неизбежность собственного, исключительного проекта развития. И это тоже должно быть неотъемлемой частью размышлений о пути России сквозь века: мы — особые, исключительные. Особые, исключительные не потому, что считаем себя выше всех прочих народов, а потому, что живём в условиях, которые больше нигде не существуют. Мы не Европа, не Азия, не Америка, мы — Россия. Это — данность, от которой нам никуда не деться, если мы — не коллективный Горбачёв, добившийся отпадения от России бывших союзных республик. И этой своей особости, исключительности нет никакого смысла стесняться — так устроена наша с вами планета, так устроена наша с вами Россия.

Неизбежное следствие огромности территории и недостаточности населения — необходимость экспортной направленности нашей с вами экономики. Собственно, подспудное понимание этого укоренилось в головах наших правителей ещё полсотни лет тому назад — именно тогда начали формироваться огромные потоки наших ресурсов за пределы России.

Куда потоки шли и идут даже в настоящее время? Правильно — в Европу, на самый платёжеспособный рынок, да ещё и находящийся в шаговой доступности. Год назад у нас появился список недружественных стран, но как-то при этом нам недосуг было заметить, что 2/3 нашего экспорта было направлено внутрь этого списка. Хорошо это или плохо? Было бы хорошо, если бы не существовал один статистический казус: в списке экспортируемых нами товаров — около 500 наименований, зато в списке товаров импортируемых — 20 тысяч наименований товаров. Разница не просто значительная, а колоссальная.

На этой чудовищной диспропорции — вывезли нефть, ввезли полиэтиленовые пакеты с «Монтаной» — у нас на глазах сломали Советскую власть. Мы хихикали над этим, но не замечали, что и после 1991 года этот странный алгоритм никуда не исчез, а ещё и приумножился. Ставим галочку — подобного рода диспропорция недопустима, это Зло с большой буквы. Экспортируя непереработанное сырьё, Россия обязана полученную выручку использовать не для того, чтобы покупать за рубежом модные штаны наиболее вероятного противника, а для того, чтобы вкладывать выручку в создание, в развитие собственных технологий, в свою собственную инфраструктурную связанность, в создание новых очагов нашей цивилизации на наших бескрайних просторах. Квинтэссенция такого подхода очевиднее всего именно сейчас: в силу того, что внутри России цены на природный газ регулирует государство, наши предприятия газопереработки получают сырьё по ценам в 40 раз ниже, чем их коллеги по ремеслу в Европе, но конечные изделия из газохимии мы как завозили, так и завозим. Налоговая система в России построена так, что импортируемые товары зачастую оказываются дешевле, чем произведённые у нас, а наши власть предержащие называют этот абсурд конкурентной средой и прочими красивыми словами.

Возможен ли мгновенный переход от экспорта непереработанного сырья к поставкам конечной продукции? Правильный ответ — нет, мы ведь в реальном мире живём, сегменты мирового рынка расхватаны теми, кто пришёл в этот рынок намного раньше, кто уже вложил крайне серьёзные деньги в логистические схемы, в рекламные кампании и так далее.

Возможен другой путь конкретно для нас, для России? На мой взгляд — да, возможен, но только в том случае, если мы не будем упорно лезть на тот самый европейский рынок, где волки жрут друг друга. Да, возможен, но только в том случае, если Россия сама начнёт создавать, расширять рынки для своих товаров. Да, возможен, но только в том случае, если такую работу мы даже не будем пытаться делегировать пресловутым эффективным частным собственникам, а сделаем государственной задачей. Нет, я не против капитализма в принципе, но у нас просто нет времени на то, чтобы пройти тот же путь развития, по которому прошагал Запад. Дешёвые товары Европы — они не явились подарком судьбы, они были результатом огромной работы, которую Европа выполняла в присущей им манере. Дешевизна — это следствие масштаба производства, европейские колонии имели право приобретать товары потребления, произведённые только в конкретной метрополии.

На мой взгляд, первым, кто заговорил о необходимости отказа от европоцентричности, стал, как бы кто ни удивлялся по этому поводу, президент России. В апреле этого года, проводя совещание по вопросам развития ТЭК, Владимир Путин констатировал: в среднесрочной перспективе рынок Евросоюза для наших энергетических ресурсов станет второстепенным. Специально остановлюсь на том, что Путин вёл речь именно об энергетических ресурсах, то есть о непереработанных газе, нефти и угле.

Да, совершенно верно, — речь шла о той самой сырьевой игле, о которой так много и часто говорят многочисленные критики современной России. Здесь два момента. Во-первых, далеко не во времена правления Путина появилась эта проблема — первые поставки чёрного золота за рубеж у нас состоялись при Хрущёве, вскоре после проведённой им денежной реформы. Первые трубопроводы в Европу — это середина 70-х, названия, надеюсь, многие помнят: нефтепровод «Дружба», газовая магистраль Уренгой — Помары — Ужгород. Желаете критиковать? Правильно делаете, но тогда уж будьте добры вспоминать все фамилии, не ограничивая себя только Путиным: Хрущёв, Брежнев, Андропов с Черненко и Горбачёв с Ельциным до кучи. Второй момент — у кого что болит, тот о том и говорит, — это я о том, что налоги, сборы, пошлины, собираемые при экспорте энергетического сырья, обеспечивают при нынешних ценах не менее половины доходов нашего государственного бюджета, не говоря уже о количестве рабочих мест, о заказах смежникам и прочем. Ничего удивительного в том, что президент России с таким вниманием относится именно к ТЭКу, я не вижу. Вот только когда дело доходит до конкретных цифр и дат, ситуация становится куда как менее умилительной: Россия выстояла против западных санкций, всё у нас в полном порядке, мы всех победим, закидаем шапками и валенками. Было бы хорошо, кабы было именно так. Среднесрочный период в энергетической отрасли — это 7–8 лет — первое соображение. Второе: в течение прошлого 2021 года, когда отношения ещё можно было считать условно нормальными, в ЕС было поставлено 150 млрд кубометров природного газа, 140 млн тонн сырой нефти, 70 млн тонн нефтепродуктов и 50 млн тонн угля энергетических марок. На то, чтобы создать инфраструктуру, способную справиться вот с такими реками экспорта, у СССР и у России ушло 50 лет. Такой роскоши — спокойной жизни на протяжении полувека, у нас просто нет — это раз. Два — если мы говорим об экспорте в регион Юго-Восточной Азии, нам и полувека не хватит, поскольку расстояния в Сибири и на Дальнем Востоке куда как серьёзнее, чем на европейской части нашей территории. Третий момент, тоже важный. Наши проблемы с привычным рынком сбыта, с Европой, возникли ещё и от того, что мы ничего не могли и не смогли противопоставить централизации ЕС. Итог этого процесса централизации — то, что наши экспортные компании по большому счёту имеют дело не с множеством, а с единственным, монопольным покупателем. Утрирую, конечно, но все ведь видят, насколько покорно даже самые мощные европейские компании выполняют любые хотелки своих политиков, не так ли? Риск получить монопольного покупателя на Востоке у нас совершенно естественный, обусловленный географией материка Евразия — из крупных стран у нас там только Китай да Япония, причём последняя готова в любой момент уйти в прямое подчинение штатовского генерал-губернатора. Улыбки китайских политиков на встречах с российскими коллегами широки как никогда, а вот отворот левой полы китайских бизнесменов для реализации совместных проектов — куда как скромнее. Привяжем себя трубами исключительно к Китаю — квакнуть не успеем, как получим нового седока на наши многострадальные шеи. Нет, я не спорю — нам нужны и сахалинский маршрут для поставок газа в Китай, и «Сила Сибири — 2» для того же; они уже проектируются: знаменитое судно «Академик Черский» уже укладывает трубы на сахалинском шельфе. Но этого слишком мало, а о чём-то новом, дополнительном наше правительство если и думает, то явно чересчур лениво.

Почему я считаю, что сказанное в апреле Путиным — это только «А», а все прочие буквы алфавита нам стоит освоить самостоятельно? Политес, политкорректность — слов для обозначения причин предостаточно. Так уж получилось, что Россия обладает тем, что способно удовлетворить две базовые потребности любого народа, любой страны — энергетическими ресурсами и продуктами питания. Я не про урожаи пшеницы, при всей их значимости, а про то, что помогает наращивать объёмы сельскохозяйственного производства в любой точке земного шара — про удобрения и, прежде всего, про удобрения азотные.

Азотные удобрения — это аммиак, аммиак — это природный газ. Сидеть в кондиционированном помещении при свете и иметь что поесть — это про Азию, Африку, Латинскую Америку, Ближний Восток скопом, а не только про Европу.

Нет ни одной страны в мире, которой для существования, развития, роста уровня жизни не требуется гарантированный киловатт*час, краюха хлеба и кусок мяса. И это факт, который мы обязаны использовать на всю катушку, без малейшего стеснения по этому поводу. Факт крайне важный, поскольку он позволяет справиться с проблемой, которая много лет не решалась, — мы можем добиться того, чтобы на нашем горизонте не показался призрак монопольного покупателя. Не только нефть, уголь, газ, но и удобрения (азотные, фосфорные, калийные) — вот основа для создания и расширения нашей собственной сферы влияния. Почему я не верю в то, что с такой работой справится частный собственник? Да потому, что это игра вдолгую, — ни один из перечисленных рынков не является настолько платёжеспособным, каким до последнего времени был рынок Евросоюза. Нас ждёт эпоха сделок своповых, бартерных и тому подобного, а это не то, что нравится частным собственникам, которые работают на прибыль здесь и сейчас. У нас в правительстве есть министр развития Дальнего Востока и Арктики Алексей Чекунков, который в своей недавней статье для РБК высказал мечту о появлении нового российского предпринимателя — заинтересованного в долгосрочных проектах, видящего перспективу на несколько поколений вперёд. Здорово, конечно, вот только такой частный предприниматель — это брат-близнец западного инвестора, который приходит в наши необжитые регионы для того, чтобы строить там теплоцентрали, дороги, дома, шахты и заводы. Прекрасные братаны, вот только есть одна проблема — их не существует. Хочется оставаться капиталистической страной? Да не проблема: создавайте государственные компании, а после того, как их бизнес будет развёрнут на полную мощность, — отдавайте на приватизацию. Но это как-нибудь потом — нельзя думать о конкурентном рынке в тот момент, когда России требуется создание новых отраслей экономики. Создайте, запатентуйте все необходимые технологии в государственной собственности, и только потом приглашайте частников для масштабирования новых производств, и вот эти частники пусть и строят конкурентную среду. Сначала — кости, потом — мясо, сначала — создать отрасль со всеми необходимыми технологиями за счёт усилий всего государственного организма, и только потом — конкуренция и прочее. Мы не имеем права долго запрягать — ехать пора.

Отказываясь от европоцентричности, мы не обязаны понимать, что остаёмся в компании стран, которые отнесены к рангу развивающихся. Развивающихся, но по европейским лекалам — это что-то из разряда горячего льда, жидкого огня и сапогов всмятку, поскольку эти лекала в принципе не предусматривают развития. А наша с вами вынужденная экспортная ориентированность требует того, чтобы страны, куда мы собираемся экспортировать, были платёжеспособны, чтобы их покупательная способность обеспечивала наше с вами развитие. База для такого роста — энергетика и продукты питания, и оба эти инструмента у нас в руках имеются, а потому руки тех, кто пытается у нас эти инструменты отобрать, надо вырывать из плеч.

Да, централизация и концентрация инструментов развития в вертикально интегрированных государственных компаниях. Да, долгосрочное планирование. И нет нужды пугаться этих слов — нам с ними жить. Почему? Да всё по той же причине: у нас слишком маленькое население. Конкуренция — там, где народу много, а территории — мало. Конкуренция способна обеспечить развитие Лихтенштейна, но собрать весь тот Лихтенштейн и закинуть куда-нибудь на Камчатку с Чукоткой — так разве что тамошние медведи заметят, что у них рацион стал более обильным, не более того.

РЖД на конкурентной основе расширяет Восточный полигон, результат мы видим — уже на три года опаздывает, и никаких перспектив на изменение ситуации не видно. А рядышком, по той же тайге, через те же реки и сопки Транснефть протянула магистраль Восточная Сибирь — Тихий океан (ВСТО-2) с опережением графика на 10 лет.

Или ещё из совсем недавней нашей с вами истории: в начале нулевых Газпром наизнанку вывернулся, чтобы получить контрольный пакет акций в СИБУРе. У переработки природного газа есть несколько этапов. Нулевой — подготовка газа, добытого на месторождении, к транспортировке по трубопроводам. Первый — фракционирование добытого и доставленного, чтобы получить отдельно метан, этан, пропан с бутаном и прочее. Второй — чтобы произвести полиэтилены с полипропиленами. Третий — произвести из них уже конечные изделия. Так вот Газпром — это нулевой этап и этап № 1, а дальше у нас СИБУР. История с получением контроля над этим концерном ждёт своего писателя — сюжет был залихватским, с поддельными письмами, чёрными пистолетами и прочим. Но так или иначе — сделали. Но тут же получили распоряжение президента Медведева о необходимости избавиться от «непрофильных активов». И что, Россия сильно выиграла от этого? Безусловно, выиграла, но не сильно, — СИБУР успешно развивается, вот только: а) технологии для своих новых заводов он всё так же импортирует и б) конечную продукцию старался реализовать на том самом европейском рынке, поскольку тут максимально соблюдалась платёжная дисциплина. Выгода для Государства Российского есть — налоги, рабочие места, СИБУР охотно вкладывается в развитие уровня жизни во всех местах своего присутствия. Это хорошо. Но мало.

Что я предлагаю? Нет, не национализировать СИБУР — тут уж «умерла, так умерла». Но у нас только на Ямале — 27 трлн кубометров доказанных запасов природного газа, не говоря уже о шельфе наших северных морей. Ждать, когда СИБУР вырастет настолько, чтобы прийти и на новые месторождения или те самые сверхдоходы за экспорт энергоресурсов использовать для того, чтобы в этот сектор экономики пришло государство? На мой взгляд, вопрос сугубо риторический. Хотим конкурентную среду? Прекрасно, но кто сказал, что одним из конкурентов не может быть государство? Автор учебника «Экономикс», что ли? Ну вон он, пример — за вновь отстраиваемым железным занавесом. Государства ЕС ушли из реального сектора экономики — и как вам результат? Производство тех самых азотных удобрений за год в Европе сократилось не на проценты, а в 2,5 раза — касса свободна, причём свободна навсегда. Потому, что газ в России в 30–40 раз дешевле, чем в Европе. Имеем мы право не воспользоваться таким моментом и не договориться с Ираном, который № 2 в мире по запасам газа, как именно расписать мировой рынок на двоих? Нет, не имеем — потомки не простят, а нам эти рынки и деньги с них нужны для того, чтобы продолжать выполнять задачу № 0 — плодиться и размножаться.

Новые производства — новые рабочие места — новые возможности для того, чтобы создавать подрастающее поколение. И это тот самый асимметричный ответ: наращивать не только экспорт энергетического сырья по новым маршрутам новым потребителям, но и более маржинальную продукцию, приносящую больше денег, позволяющую развивать производство в самой России. Экспорт не миллиардов кубометров газа, а миллионов тонн удобрений — это ещё и дешевле с точки зрения логистики, морских судов меньше потребуется. Совсем недавно Россия отметила профессиональный праздник — работников нефтяной и газовой отрасли, а вот такой подход позволит сделать праздник более широким, более масштабным, поскольку таких специалистов станет больше. Почему? На территории нашей страны есть немалое количество углеводородных месторождений, относящихся к категории ТрИЗ — трудноизвлекаемых запасов. Их открывали и в советские времена, и сейчас: газ и нефть в них имеются, но наличествующие технологии и биржевые котировки делают их разработку не рентабельной. Добыть можно, но продажа добытого газа или нефти как сырьевых ресурсов эту добычу просто не окупит, и по этим причинам целый ряд месторождений не разрабатывается уже десятки лет. Но в том случае, если углеводороды из разряда ТрИЗ будут отправляться в переработку, ситуация изменится кардинальным образом в силу того самого 30–40 кратного выигрыша перед теми же европейскими ценами на нефть и газ. Не рентабельно добывать и гнать на продажу нефть Баженовской свиты, которую даже западные эксперты оценивают в гигантские 20 млрд тонн? Давайте её перерабатывать до уровня нефтепродуктов, до уровня нефтехимии — и картина сразу заиграет другими красками.

Но самое удивительное, что первый шаг на пути к сверхновой России мы можем сделать прямо сейчас — я имею в виду приведение в порядок, к здравому смыслу нашей налоговой системы. Напомню, что с 2015 года Минфин проводит так называемый налоговый манёвр: ежегодно увеличивается ставка налога на добычу природных ископаемых (НДПИ) и так же ежегодно снижаются экспортные пошлины на вывоз сырой нефти. Это самое настоящее преступление перед страной — никаких других слов я подбирать не намерен. Год за годом нашим нефтяным компаниям всё менее выгодно перерабатывать нефть внутри России, год за годом всё прибыльнее становится работа по архаичному принципу «качай и вези». Те, кто изобрёл этот налоговый манёвр, даже не скрывали конечной цели: стоимость нефтепродуктов внутри России должна совпасть с мировыми ценами. Это, простите, как понимать? Россия — страна с самой большой протяжённостью автомобильных дорог, для нас рост цен на бензин и дизельное топливо означает рост на любой продукт, на любой товар, да даже на рабочую силу — на дальние прииски вахтовиков доставлять и то дороже становится. Мы хотим слезть с пресловутой сырьевой иглы, но наш Минфин делает всё, чтобы игла становилась как можно толще. Это точно наш Минфин? Лишать Россию нашего естественного преимущества — дешёвого моторного топлива для того, чтобы профессионалы Минфина ставили галочки: вот как всё здорово, вот как нас полюбят и похвалят за пределами России. И уже семь лет прочие министерства, депутаты Думы и Совфеда взирают на это с полным равнодушием — всё хорошо, всё идет как надо. При этом ещё и ФАС носится по АЗС, проверяя, уж не поднял ли кто цену выше, чем... А, собственно, выше, чем что? Ответ ровно один — выше того уровня, когда люди начнут выходить на улицы, окончательно рассвирепев от бензина по европейским или американским ценам. Да, есть факт: в России слишком низка численность населения на нашу огромную площадь. Да, мы вынуждены строить экспортно ориентированную экономику, но экспортировать нужно как можно более глубоко переработанную продукцию — мне это представляется прописной истиной.

Остановите либералов в Минфине, в ФАС, в прочих наших загадочных ведомствах, разбудите депутатов, поставьте этот вопрос ребром. Уберите маразм из наших законов, его слишком много. Частная угольная компания России имеет право подписать 10-летний, 15-летний контракт на поставку угля в Китай, в Индию, а вот с нашей государственной компанией РусГидро, которая отвечает за свет и тепло на всём Дальнем Востоке и в Арктике, — запрещено законом. Ежегодные тендеры, которые невозможно обойти, а потом — недоумение по поводу того, что РусГидро умоляет поднять тарифы на свет и на тепло, чтобы не обанкротиться, — это практика, с которой мы живём.

Почему угольные компании поднимают цены на внутреннем рынке? Да потому, что Минфин России рассчитывает ставки налогов на основании данных частных британских компаний «Платс» и «Аргус», которые норовят угольным эталоном делать каменный уголь Австралии. У нас растёт стоимость даже государственных строек, поскольку на мировом рынке растут цены на конструкционный металл, на сталь, а то и другое надо закупать на тендерах, а налоги — по «Аргусу» и «Платтсу». Не «господа металлурги, мы видим вашу себестоимость, миллион тонн арматур диаметром 16 мм для государственных строек — это ваши 15% рентабельности и ни копейки больше, и цена не изменится, пока последний килограмм не заберём; не нравится? — тогда экспортная пошлина с ближайшего понедельника удвоится; без тендеров, поскольку мы в 90-е догадались приватизировать все до одного металлургические комбинаты». Примеры могу приводить и дальше, а могу и коротко: вся наша налоговая система подлежит ревизии, идеологией которой станет соблюдение государственных интересов России, а не соблюдение лекал и предписаний МВФ и прочих ВБ.

Сверхновая Россия — это страна не только разведчиков и добытчиков нефти и газа, но и страна нефтяных и газовых технологов, инженеров, конструкторов нового оборудования. Выстраивание вертикально-интегрированных компаний в нефтегазовой отрасли — это не только «сам разведал, сам добыл, сам доставил, сам продал», это ещё и «сам разработал нужные технологии и сам произвёл всё необходимое оборудование», поскольку это — единственно верный способ добиться снижения себестоимости конечной продукции. Нельзя — «провёл тендер на разработку технологий — заплатил с наценкой, заказал оборудование на чужом заводе — заплатил с наценкой, доставил оборудование на нужное место — заплатил с наценкой, отремонтировал у победителя очередного тендера — заплатил с наценкой» и далее по списку. Хочешь сделать хорошо — сделай сам, пока отрасль не встала на ноги. Пока встаёт на ноги, все патенты уходят государству, хочется-желается получить конкурентную среду — государство продаст патенты тем, кто пожелает с ним, с государством, конкурировать.

Чем ещё хороша нефтяная и газовая химия? Нет такой критической зависимости от импортных технологий, как в случае с тем же СПГ, причём зависимости как у нас, так и у потенциальных покупателей. Про тот же СПГ сейчас пишут все, кому не лень, но как-то не замечают при этом, что СПГ покупают всего 42 государства в мире. Почему? Нет своих регазификационных терминалов, нет своих хранилищ, не создана трубопроводная распределительная сеть. Почему? Денег нет, специалистов нет, ничего нет. Вносить удобрения в землю для того, чтобы урожаи выше стали, — смогут. Склад в порту — смогут, а дальше хоть машинами, хоть тачками растащат. И таких стран — в два раза больше, и население там растёт. Можем предоставить? Да не можем, а обязаны — больше ведь никто по приемлемым ценам этого сделать не способен. Обязаны — потому, что это обеспечит тот самый рост сферы влияния. Я не буду про военные характеристики такой сферы — об этом пусть говорят специалисты, но без гражданской составляющей стенки у сферы будут так себе. «Россия, дай поесть», — вполне нормальный лозунг для сотни стран, испытывающих проблемы с продовольствием для своего населения. Нет, такой подход не значит, что нам нужно отказываться от разработки и создания наших собственных технологий, связанных с СПГ, — это тоже нужно, но стоит определиться с порядковыми номерами при реализации наших планов.

Удобрения проще нам и проще потенциальным покупателям, которых в разы больше, чем потенциальных покупателей СПГ, — значит, с этого и нужно начинать. И автоматически вытекает следующая задача: связанность с теми, с кем России предстоит расширять сотрудничество. Эти страны — на других континентах и в тех частях Евразии, до которых мы можем добраться только через моря и океаны. В 2014 году дефицит торговых судов всех типов в России составлял 600 штук, и эта цифра не изменилась. Мы везём свою нефть на чужих судах, мы везём свой уголь на чужих судах, мы везём свой лес на чужих судах.

Да, в этом году Россия заработает на нефти раза в три больше, чем в 2021-м, но есть и другая статистика: компании-судовладельцы Кипра и Греции, владеющие самыми большими флотами нефтяных танкеров, тоже заработают в три раза больше. Они просто подняли тарифы — мол, мы очень рады поработать, но за наш риск попасть под вторичные санкции вам, дорогие россияне, придётся доплатить. Ровно такая же картинка будет и у наших угольщиков, которые тоже вынуждены будут обеспечивать рост прибылей зарубежным компаниям. И группа G7, мечтающая о введении некоего потолка цен для российской нефти, тоже будет пытаться бить в это слабое место — в отсутствие у России собственного торгового флота. И как с этим бороться? Да только одним методом: Россия, страна трёх океанов и одиннадцати морей, обязана стать центром сначала своего собственного, а потом и мирового судостроения.

Моя сверхновая Россия — это страна, умеющая и любящая строить суда всех марок и всех размеров: для морей тропических и арктических, работающие на дизельном топливе, на метаноле, на СПГ, на атомной энергии. Мечты о том, что против санкций Россия выстоит усилиями малого и среднего бизнеса, — это для слабых разумом и памятью; в нашей истории ещё не было случая, когда лавочник спас бы Россию. ИТ-отрасль, какие-то там искусственные интеллекты и прочие благоглупости — это украшение на фасаде, фасад первичен. Морские суда — это не только сталь корпусов, это двигателестроение, приборостроение, это рост спроса на космическую группировку спутников.

С 2009 года Россия строит ровно одну крупную верфь — в Большом Камне рядом с Владивостоком. Строим-строим — не построим; позорище просто вселенского масштаба. Строят китайские компании, потому как ФАС и прочая либеральная рать против того, чтобы государство для строительства государственного объекта создавало государственную строительную компанию. Эффективный частный собственник строит ещё и три завода разом в Усть-Луге — СПГ, газоперерабатывающий и газохимический. Заглядывали туда? Турки, китайцы, узбеки — полный интернационал. Так выгоднее эффективному частному собственнику. А России выгодно строить самой. Строить не только заводы, но и всё необходимое для того, чтобы будущие работники жили в нормальных условиях. Города Дальнего Востока в годы Великой Отечественной войны создавались для того, чтобы было где строить необходимые для защиты рубежей боевые корабли. Владивосток, Хабаровск, Николаев-на-Амуре, Комсомольск-на-Амуре — вот это и есть плацдарм для моей сверхновой России — страны-судоколонки.

Моя сверхновая Россия — страна, которая и не думает стесняться того, что для Евразии она была, есть и остаётся Хартлэндом, сердцем материка. Потому моя сверхновая Россия восстановит Южно-Кавказскую железную дорогу, чтобы восстановить былую связь трёх империй — Российской, Персидской и Османской. Моя сверхновая Россия достроит и начнёт в полный рост эксплуатировать железную дорогу из Ирана через Азербайджан, чтобы индийские паромы таскали индийские товары для Европы и европейские — для Индии. Моя сверхновая Россия ворвалась в проект века, предложенный президентом Узбекистана — проект железной дороги нашей имперской колеи 1520 от Термеза через Кабул в Пакистан и дальше, в Бангладеш и в Индию. Моя сверхновая Россия не слушает словеса Сергея Лаврова, ждущего появления в Афганистане некоего инклюзивного правительства — простите, я не знаю ни одной страны на планете, где существует такое чудо из чудес. Может, у Лиз Трасс спросить? Афганистан способен стать перекрёстком континентальных железнодорожных супертрасс — с севера на юг и с запада на восток, из России до Цейлона и от Тегерана до Пекина. Моя сверхновая Россия не упустила возможность стать мотором и мозговым центром этого проекта, стала неотъемлемой частью новых караванных троп XXI и XXII веков. Моя сверхновая Россия не слушает стенания министерства развития Дальнего Востока и Арктики о том, что БАМ и Транссиб не справляются с потоками грузов — моя сверхновая Россия вообще стонать не намерена. Северный широтный ход выводит Свердловскую железную дорогу к Ямбургу — порту в Обской губе. Моя сверхновая Россия построила Северный широтный ход — 2, который выводит железную дорогу страны к федеральному порту Сабетта. По этим двум дорогам идут наши грузы — вперёд и вверх, к нашему СМП, а БАМ с Транссибом — это для наших пассажиров и для транзита Азия — Европа и обратно. Моя сверхновая Россия вспомнила, почему наши сибирские реки названы великими — по ним снова идут речные суда, расширяя товарные потоки, усиливая возможности наших железных дорог. Моя сверхновая Россия перестала продавать миллионы тонн СПГ и энергетического угля — она умеет строить плавучие электростанции на обоих ресурсах, которые востребованы по всему миру, за исключением, разумеется, Европы и прочих прихлебателей США. Не строить самим, тратя миллиарды денег и годы усилий, а заказывать у России плавучие электростанции — у России это получается дешевле, поскольку строятся они на заводах, да ещё и поточным методом. Не миллионы тонн сырья, а киловатт*часы, — это экспорт конечной продукции энергетики, это стабильность и отсутствие зависимости от спекулятивных биржевых цен.

Конечно, я могу продолжать и дальше — о том, что в сверхновой России геология снова стала основой выстраивания планов развития для новых и новых территориально-производственных комплексов. О том, что сверхновая Россия опамятовалась и вспомнила, что наши с вами леса — это возобновляемый ресурс, востребованный во всех концах планеты, научилась свои леса регулировать и использовать себе и другим на пользу. О том, что сверхновая Россия перестала бояться самостоятельности своих же муниципалитетов, позволила городам и даже посёлкам стать участниками экономической жизни, что и сделало нашу экономику действительно конкурентной, а не спекулятивной и не живущей по принципу «выкачал — продал». Но самое главное, что произошло в моей сверхновой России — то, что она отменила сдуру придуманный для себя запрет на собственную государственную идеологию. Только после этого мы с вами, а не сторонние дяди с тётями, сможем определять, куда мчаться тройке-Руси. Конференция стала первым шагом, первой попыткой осмыслить нашу исключительность, нашу особость, и это — начало большого пути.

Выступление на научно-просветительской конференции "Сверхновая Россия. Какая ты будешь?", состоявшейся 10 сентября 2022 года.

. Россия > Госбюджет, налоги, цены > zavtra.ru, 22 сентября 2022 > № 4190285 Борис Марцинкевич

Россия. Кипр. США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > rg.ru, 22 сентября 2022 > № 4165458

Зачем США сняли запрет на торговлю военной техникой с Кипром

Александр Гасюк

США полностью сняли эмбарго на торговлю оружием с Кипром, которое было введено еще в 1987 году. Как заявил глава госдепа Энтони Блинкен, островное государство выполнило для этого все ранее выставленные Вашингтоном и законодательно закреплённые конгрессом США требования. Речь в том числе о запрете на заходы российским военным кораблям в кипрские порты, а также борьбе Никосии с отмыванием денег через банковскую систему офшора. На этом основании в 2023 финансовом году и до тех пор пока Кипр следует неоколониальным по своей сути ультиматумам американцев летальное оружие "Made in the USA" сможет поставляться на остров Афродиты.

Действуя кнутом и пряником, Вашингтон пытается решить несколько задач: посылает сигнал, проявляющей геополитическую самостоятельность Турции, создает условия для дестабилизации Восточного Средиземноморья, давит на Кипр с целью отказа от имеющихся у республики российских вооружений с их последующей передачей Украине. Кроме того, США открывают прямую дорогу к перевооружению кипрских вооруженных сил по стандартам НАТО с целью последующей ускоренной интеграции страны в альянс.

Как заявил в интервью "РГ" посол РФ на Кипре Станислав Осадчий, взаимовыгодные традиционно дружественные российско-кипрские всегда сильно беспокоили Вашингтон и его союзников. По словам дипломата, "начиная с 2018 года остров находится под постоянным давлением со стороны американских регуляторов", а затем в страну приехал "ревизор" в виде команды минфина США.

Одновременно корабли американского флота стали все чаще заходить в порты Кипра. Так, на днях в Лимасоле встал на якорь быстроходный экспедиционный транспорт USNS Yuma. А 20 сентября на борту этого судна было подписано двустороннее соглашение, предусматривающее логистическую и организационную поддержку Кипром операций США в регионе.

"США действуют тандемом - цементируют военное сотрудничество с Грецией и проводят аналогичную политику в отношении Кипра. Турция критикует оба этих аспекта американской внешней политики",- пояснил "РГ" эксперт греческого Фонда европейских и внешнеполитических исследований (ELIAMEP) Георгиос Дзогопулос.

Анкара, поддерживающая непризнанную международным сообществом "Турецкую Республику Северного Кипра" (ТРСК) ожидаемо и резко раскритиковала решение США снять оружейное эмбарго с Никосии. "Это приведет к гонке вооружений на острове, подрывая мир и стабильность в Восточном Средиземноморье",- заявили в турецком МИД. Нынешний оружейный гамбит Вашингтона, несмотря на продолжающийся под эгидой ООН процесс переговоров греков и турков-киприотов, окончательно поставит крест на перспективах межобщинного урегулирования на острове, расколотом по этническому признаку с 1974 года.

Так чего же добиваются США, еще больше дестабилизируя Восточное Средиземноморье? Хорошо известно, что здесь давно зреет конфликт между Турцией и Грецией из-за территориального спора вокруг принадлежности островов в Эгейском море. У Анкары и Никосии не меньше разногласий по вопросам разведки и добычи углеводородов на шельфе Кипра. Грядущие поставки американского оружия в "турецкое подбрюшье" лишь усилят напряженность в регионе.

"Ситуация усугубляется и света в конце туннеля не видно. Продолжающиеся угрозы создают опасные условия в Эгейском море и Восточном Средиземноморье для инцидента с непредсказуемыми последствиями", говорит "РГ" греческий эксперт Дзогопулос.

Похоже, именно такой сигнал США направляет "отбившейся от рук" Турции. Которая, будучи членом НАТО, в последнее время больше ориентируется на свои собственные национальные интересы, а не на их интерпретацию "вашингтонским обкомом". Последний пример тому - проявленный турецким президентом Реджепом Эрдоганом интерес к углублению взаимодействия Анкары с ШОС.

Что до вооружений, то в настоящее время тяжелая техника Национальной гвардии Кипра по большей части представлена российскими системами. Оборону островного государства обеспечивают основные боевые танки Т-80У, боевые машины пехоты БМП-3, комплексы ПВО "Тор" и "Бук-М1", РЗСО БМ-21 "Град", ударные вертолеты Ми-35 и другие системы российского производства. Сегодня США требуют от властей Кипра передать российские танки, вертолеты и зенитные комплексы на Украину. До сих пор Никосия отказывалась идти на такой враждебный по отношению к Москве шаг, ссылаясь на необходимость поддерживать обороноспособность собственной страны в условиях эмбарго на поставки западных вооружений. Теперь такого аргумента у киприотов больше нет.

Но это не значит, что уже завтра Кипр под давлением американцев начнет передачу военной техники Украине. Как заявил на днях министр обороны Кипра Хараламбос Петридис, на замену российских вооружений "потребуется определенное время из-за финансовых соображений". Тем не менее, взятый курс на перевооружение Кипра по стандартам НАТО очевиден. А о необходимости скорее интегрировать островное государство в альянс все чаще говорят прозападные кипрские политики. Так, один из ведущих кандидатов на высший пост страны и представитель правящей партии "Демократический сбор" (ДИСИ) Авероф Неофиту уже заявил: по итогам предстоящих в феврале 2023 года президентских выборов на Кипре следует перевести дискуссию о вступлении страны в НАТО в практическую плоскость.

По просьбе "РГ" снятие Вашингтоном оружейного эмбарго с Кипра прокомментировал официальный представитель ведущей кипрской оппозиционной "Прогрессивной партии трудового народа" (АКЭЛ) Гиоргос Кукумас.

Эмбарго на продажи вооружений, наложенное Соединенными Штатами на Кипр в 1987 году, с самого начала и полностью являлось возмутительным искажением логики и закона. Сегодня эмбарго отменяется не потому, что США осознали собственный абсурд, а потому, что они требуют размены, которые служат их планам в этом регионе. Правительство Анастасиадиса (нынешнего президента Кипра - прим. "РГ") удовлетворило все требования США, которые включены в печально известный закон сенаторов Менендеса-Рубио о Восточном Средиземноморье. Он требует от Кипра следовать агрессивной политике США против России.

АКЭЛ является единственной политической силой на Кипре, которая выступает против закона Менендеса-Рубио и включения Кипра в планы США в Восточном Средиземноморье. Напротив, мы считаем, что Кипр должен поддерживать и укреплять отношения со всеми государствами мира и особенно с постоянными членами Совета Безопасности ООН. Принципами внешней политики должны быть ценности международного права, Устава ООН и защиты мира. Мы также подчеркиваем, что новый раунд милитаризации Кипра и кипрского урегулирования не должен быть запущен. Мы должны оставаться приверженным пути мирного решения проблемы Кипра, на основе переговоров. Наша безопасность заключается в решении проблемы Кипра на основе согласованной базы и рамок, завершении турецкой оккупации и мире.

Россия. Кипр. США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > rg.ru, 22 сентября 2022 > № 4165458

Россия. США. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > globalaffairs.ru, 1 сентября 2022 > № 4148051 Игорь Истомин, Никита Неклюдов, Андрей Сушенцов

Вперёд в прошлое? Возвращение истории

События ХХ века становятся ценным пособием по управлению современными кризисами

ИГОРЬ ИСТОМИН, И.о. заведующего кафедрой прикладного анализа международных проблем факультета международных отношений МГИМО МИД России.

НИКИТА НЕКЛЮДОВ, Аналитик Института международных исследований МГИМО МИД России.

АНДРЕЙ СУШЕНЦОВ, Декан факультета международных отношений МГИМО МИД России, программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай», кандидат политических наук.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Истомин И.А., Неклюдов Н.Я., Сушенцов А.А. Впере?д в прошлое? Возвращение истории // Россия в глобальной политике. 2022. Т. 20. No. 5. С. 38-54.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДИСКУССИОННЫЙ КЛУБ «ВАЛДАЙ»

Как и в предшествующие эпохи, поиск международно-политического равновесия сопровождается сегодня жёстким противостоянием крупных держав и военных блоков. Неудивительно, что основным модусом отношений России и Запада становится взаимная враждебность.

Ушли в прошлое сдержки Основополагающего акта Россия – НАТО 1997 года. Надежды на построение общеевропейской архитектуры безопасности, развитие инструментов ограничения и транспарентности в военной сфере, кооперативные подходы к разрешению противоречий отброшены.

На их место пришли ожесточённая риторика, широкий арсенал средств ослабления оппонента, наращивание военной активности в непосредственной близости от российских границ. Политика Запада в контексте ситуации на Украине свидетельствует о возрождении практики опосредованных конфликтов, призванных с ограниченными издержками и преимущественно чужими руками наносить оппонентам стратегическое поражение[1].

На новом витке международная система стремительно возвращается к контурам биполярного противостояния.

Восстанавливаются стереотипы блокового мышления, растёт взаимное отчуждение, общение переходит на язык сдерживания. Вместе с тем проявляются пробелы во владении инструментарием кризисного балансирования, отражающие частичную утерю прежних навыков.

В период холодной войны стороны остро осознавали цену лобового столкновения и риски непреднамеренной эскалации. В середине XX века к осторожности подталкивал трагический опыт Второй мировой войны. Последующие кризисы выработали у советских и западных элит понимание, что никакой исход вооружённого конфликта между сверхдержавами не оправдает потерь, а любая победа окажется пирровой. После распада биполярной системы произошла контрреволюция ценностей военно-политической сдержанности[2]. В угоду ярким публичным жестам государства склонны демонстрировать стратегическую безответственность и фривольность[3]. Только стремительное повышение ставок в начале 2020-х гг. постепенно начало возвращать странам Запада чувство опасности относительно возможных ошибок.

Историю международных отношений второй половины XX века можно по праву назвать лабораторией опыта для отечественных и западных внешнеполитических элит. Она вобрала в себя набор натурных экспериментов управления конфликтностью в условиях острых международных кризисов. Их наследие полезно при поиске механизмов предотвращения спонтанной эскалации в условиях жёсткого балансирования на грани военного столкновения.

Наиболее часто в последнее время вспоминают Карибский кризис 1962 г., который представляется апогеем холодной войны, другие советско-американские обострения оказываются в его тени. Между тем и берлинский кризис рубежа 1950–1960-х гг., и противостояние начала 1980-х гг. на фоне спора вокруг «евроракет» отличались не меньшей интенсивностью[4]. Да и разворачивались они в гораздо более значимом для сторон географическом пространстве, которое сегодня вновь становится эпицентром конфликтности между Москвой и Западом.

К тому же период холодной войны нельзя целиком отождествлять только с конкуренцией СССР и США. Пример тому, в частности, Суэцкий кризис, который внёс решающий вклад в развенчивание британских и французских великодержавных амбиций[5]. Мир окончательно приобрёл биполярный характер, закрепив привилегированное положение Москвы и Вашингтона.

Очевидно, что структурные характеристики международной системы семидесятилетней давности были другими. Мир, поделённый по результатам Ялтинской и Потсдамской конференций, породил негласную доктрину невмешательства в дела соседнего блока. Вашингтон не вмешивался в польский или чехословацкий кризисы, а СССР, как правило, не препятствовал сохранению Соединёнными Штатами контроля над Латинской Америкой[6]. Сегодня обвинения в ревизионизме в одинаковой степени применяются и к Москве, и к Пекину, и к странам Запада[7]. В той или иной степени существующие правила не удовлетворяют большинство основных игроков.

Но эпоха биполярности не прошла бесследно. Во всяком случае в Восточной Азии холодная война в чистом виде не кончилась с распадом СССР: исчезло блоковое противостояние, однако американская система «оси и спиц» осталась, переориентировавшись на угрозы со стороны Китая. Нынешний кризис между Россией и странами Запада раскрыл квазиблоковую природу европейского порядка, сохранявшуюся, несмотря на падение Берлинской стены. Окажется ли система сдерживания напряжённости, возникшая прежде, востребованной сегодня? Полезен ли опыт холодной войны для нынешних внешнеполитических элит? Пора открыть дискуссию о том, чем полезен опыт биполярности, а чего из прошлого нам стоит опасаться.

Концептуализация кризиса.

Дебаты рационалистов и скептиков

Насколько вообще важны международно-политические кризисы с исторической точки зрения? Если рассматривать ключевые противостояния 1940–1950-х гг. (спор вокруг Ирана, обострение из-за Западного Берлина, Корейская война), то СССР практически ни в одном из них не добился поставленных целей[8]. Тем не менее по итогам первой декады холодной войны он превратился в грозного оппонента Соединённых Штатов. Его подъём определялся ростом экономических и военных показателей, которому не препятствовали отдельные внешнеполитические отступления.

Окончание холодной войны также не было спровоцировано исходом какого-то отдельного локального столкновения. Было бы, например, преувеличением утверждать, что Советский Союз подкосила война в Афганистане. Несмотря на её противоречивость и болезненность, она отвлекала сравнительно небольшую часть советского потенциала. Завершение биполярного противостояния последовало вслед за утратой СССР способности конкурировать с Западом в первую очередь в экономической и технологической сферах, в результате деградации идеологических основ социалистического общества[9].

Вопрос значимости кризисов сопряжён с субъективизмом оценок, множественностью результатов военно-дипломатического взаимодействия. В частности, Карибский кризис нередко рассматривается как неудача советской дипломатии – отсутствие достаточной подготовки, непродуманное повышение ставок, поставившее мир на грань ядерной войны, а в итоге – болезненное отступление[10]. Между тем Карибский кризис сыграл весомую роль в принуждении США к последующему диалогу с СССР, побудил Вашингтон воспринимать Москву более серьёзно. Следствием стала последующая разрядка. Иными словами, Советскому Союзу удалось извлечь выгоды в долгосрочной перспективе.

Закономерно возникает вопрос о том, в какой степени отдельные события способны влиять на макроисторические тренды? C другой стороны, какой была бы динамика биполярного соперничества без кризисов? Например, могла бы разрядка произойти раньше, не сорвись Парижский саммит в 1960 г. из-за противоречий вокруг сбитого самолёта-шпиона U-2? Поиск ответов на такие вопросы ведёт на зыбкую почву спекуляций.

В осмыслении самих кризисов значимая роль принадлежит соотнесению логики участвующих сторон с характером последующих исходов. Государства обладают ограниченной способностью просчитывать возможные реакции оппонентов на собственные шаги. Тем более что взаимодействие нередко происходит в несколько раундов, а стороны выносят различные уроки из предыдущих соприкосновений[11]. Опыт анализа кризисных ситуаций также указывает на риск упрощения образа вовлечённых сторон, представляемых в качестве непримиримых антагонистов[12]. Отчасти это обусловлено сознательным позёрством с их стороны – для отстаивания своих интересов стороны склонны преувеличивать собственную решимость, не гнушаясь демонизацией оппонента.

В действительности международная политика редко приобретает характер борьбы между безусловным добром и вселенским злом

Нобелевский лауреат Томас Шеллинг отмечал, что для анализа международных конфликтов модель игры с нулевой суммой некорректна[13]. Исследователь был убеждён, что их следует рассматривать с позиции «игры с переменной суммой», при которой выигрыш одной стороны необязательно эквивалентен проигрышу другой. Например, в годы холодной войны между сверхдержавами были не только противоречия, но и взаимозависимость, и общие цели – в первую очередь, разделяемая заинтересованность в предотвращении ядерного армагеддона. В отдельных случаях зона пересекающихся интересов Москвы и Вашингтона расширялась ещё больше. Обоюдовыгодный итог для СССР и США того же Суэцкого кризиса заключался в демонстрации «старым» державам их места в складывающейся биполярной конфигурации. Он ознаменовал исчезновение бывших колониальных империй с мировой арены. А обоюдовыгодным результатом гонки вооружений стало закрепление квазимонополии сверхдержав на ядерное оружие (Великобритания, Франция и Китай приобрели таковое, но амбиции иных государств после Договора о нераспространении старательно пресекались).

Несмотря на наличие элементов кооперативности, международно-политические кризисы в первую очередь являются соревнованиями политической воли. В условиях холодной войны стороны располагали пусть несовершенным, но устойчивым представлением о материальных потенциалах друг друга – количестве конвенциональных и ядерных сил. Вопрос о степени готовности применять эти силы и средства оставался открытым в свете издержек возможного столкновения. На этом фоне кризисы выполняли важную функцию – были призваны продемонстрировать оппоненту приверженность каждой из сверхдержав защите собственных интересов, невзирая на риски[14].

При этом ни одна из сторон не стремилась в действительности к вооружённому столкновению. Как итог возникла концепция «предпоследнего шага», увязывающая вероятность победы в кризисе с дозированием оказываемого давления[15]. Она отражала стратегические стимулы обострять ситуацию до предела, приближаясь к точке перерастания политического противоборства в военное. Привилегия сделать последний шаг через порог эскалации оставлялась противоположной стороне. После чего противник ставился перед дилеммой – болезненное отступление или прямое столкновение.

Показательный пример подведения конфронтации к грани конфликта – решение президента США Джона Кеннеди о введении морской блокады Кубы. Кеннеди отказался от вариантов с нанесением непосредственных ударов по территории острова, которые поставили бы Вашингтон в позицию инициатора вооружённой фазы конфликта. В случае же блокады потенциальная попытка прорыва сформированного кордона со стороны Советского Союза перенесла бы ответственность за военное столкновение сверхдержав на СССР. В этих условиях Москва предпочла деэскалацию, согласившись вывести размещённые на Кубе ракеты[16].

Но даже самые рационалистические подходы к манипулированию конфликтностью указывают на элемент непредсказуемости в кризисном балансировании. Чтобы оппонент поверил в серьёзность угроз, риск столкновения должен быть не нулевым. Более того, государству стоит демонстрировать «разумную иррациональность»: подтвердить готовность к действиям, которые в обычных ситуациях выглядели бы невыгодными или даже ошибочными. Например, от него может потребоваться вступить в конфликт из-за стратегически малозначимой и географически удалённой территории, чтобы предотвратить возможное давление на более значимом направлении.

Собственно, сама концепция ядерного сдерживания, сложившаяся в холодную войну построена именно на «разумной иррациональности» – стороны подписывались под обещанием, что, если будет нужно, они пойдут на коллективное самоубийство (ничем другим ядерная война между сверхдержавами закончиться не могла). Парадоксальным образом поддержание стабильности требует потенциально дестабилизирующих шагов, убеждающих противника, что вы действительно примените стратегические силы в случае необходимости.

Такого рода сигналы наталкиваются, правда, на политико-­психологическую трудность, вызванную искажением восприятия военно-дипломатических шагов друг друга[17]. В условиях кризисов сторонам приходится полагаться на ненадёжные каналы коммуникации и нередко считывать намерения контрагентов, исходя из характера предпринимаемых действий. Угадывание расширяет пространство для спекуляций и ошибочных интерпретаций. Последние, в свою очередь, делают ситуацию слабо просчитываемой, а значит – ещё более опасной.

Например, в 1979 г. советское руководство расценило дипломатические манёвры руководства Афганистана как попытку внешнеполитической переориентации. Гипотетическое закрепление американского присутствия в соседней стране воспринималось как прямая угроза национальной безопасности СССР. Оно порождало опасения по поводу возможной дестабилизации советской Средней Азии. Эти страхи в значительной степени определили ввод советских войск в Афганистан[18]. В свою очередь Вашингтон ошибочно связывал действия Москвы со стремлением прорваться к стратегически значимым нефтяным ресурсам Персидского залива. Это подстегнуло его готовность оказывать массовую поддержку антисоветским силам в Афганистане.

На поведение лидеров государств в кризисах влияют не только стратегические соображения и психологические особенности, но также общественное мнение и внутриполитическая борьба, межведомственные склоки, бюрократическая рутина и формальные процедуры[19]. Следствием всего этого становится усложнение и замедление процесса принятия решений, отклонение от рациональной модели поиска выхода из ситуации. В совокупности они сильно затрудняют попытки управления конфронтацией в условиях балансирования на грани конфликта.

Опыт взвинчивания ставок:

стили лидерства и кризисные решения

Ключевая задача анализа кризисов биполярного противостояния лежит в изучении факторов, определявших готовность «взвинчивать ставки». Просчитывались ли первыми лицами государств последствия кризиса? Насколько адекватно они оценивали возможные риски? Где проходил их болевой порог, заставлявший ослабить давление? Ответы на все эти вопросы зачастую проясняются с большой задержкой, после появления мемуаров участников и открытия архивов. И, к счастью, по теме кризисов холодной войны, в отличие от некоторых других периодов, исследователям доступен богатый материал.

Американский опыт особенно хорошо задокументирован и глубоко изучен. В частности, он показывает какое значение может иметь различие стилей национальных лидеров в определении хода событий. Руководители США очень по-разному организовывали аппарат принятия решений, что отражалось на реализации национальной стратегии.

Например, Гарри Трумэн чурался внешней политики и часто делегировал принятие решений помощникам[20]. При этом он нередко уклонялся от разрешения возникавших между ними споров, предпочитая сохранять амбивалентную позицию над схваткой. Следствием становилась непоследовательность Вашингтона на международной арене, которая ярко проявилась, например, в преддверии Корейской войны. Незадолго до её начала Соединённые Штаты устами заместителя госсекретаря Дина Ачесона исключили Южную Корею из оборонительного периметра, что не помешало им впоследствии вступить в конфликт. Всего за несколько месяцев оценка Вашингтоном значимости Корейского полуострова принципиально изменилась.

Схожую антипатию к внешней политике впоследствии демонстрировал Линдон Джонсон. В середине 1960-х гг. это способствовало втягиванию США в ещё один конфликт в Азии. Джонсон вступил во Вьетнамскую войну во многом из-за того, что хотел откреститься от обвинений республиканцев в недостаточной решимости перед лицом коммунистической угрозы. Но он сознательно ограничивал масштабы американского вовлечения, стараясь избежать как ответных шагов со стороны СССР и Китая, так и критики общественности внутри Соединённых Штатов. Джонсон опасался, что высокие издержки на внешнюю политику помешают ему реализовать ключевую внутриполитическую инициативу – программу построения «Великого общества». Но следствием нерешительности Джонсона стало ползучее увязание США во Вьетнаме, сопровождавшееся постепенным расширением военного присутствия и утратой стратегических ориентиров[21].

Напротив, Дуайт Эйзенхауэр как бывший военный поставил задачу укрепления дисциплины в американском внешнеполитическом аппарате. Он ввёл чёткие процедуры выработки решений и межведомственной координации, централизовав процессы взаимодействия. Эйзенхауэр лично уделял большое внимание международной повестке, регулярно участвуя в заседаниях Совета по национальной безопасности и замыкая основные обсуждения на себя[22]. Его подход привёл к бюрократизации и снижению гибкости в подготовке решений. А склонность Эйзенхауэра принимать личную ответственность неоднозначно проявилась в ситуации со сбитым над советской территорией самолётом-шпионом U-2. Советская сторона восприняла признание президента в том, что он лично санкционировал полёты, как повышение ставок противоборства[23].

Стиль другого республиканского лидера, Ричарда Никсона, демонстрирует ещё одну модель руководства. В отличие от Трумэна и Джонсона он глубоко интересовался вопросами внешней политики и во многом опирался на богатый личный опыт. В противоположность Эйзенхауэру, у которого он служил вице-президентом, Никсон персонифицировал процесс выработки решений. Отдавая предпочтение неформальным каналам, он старательно исключал бюрократический аппарат из внешнеполитического процесса. В результате Государственный департамент нередко оставался не в курсе проводимой политики, которая реализовывалась через советника по национальной безопасности Генри Киссинджера[24]. Но и Киссинджеру Никсон не доверял полностью. Обстановка секретности и взаимной подозрительности отравляла атмосферу внутри администрации, порождая дефицит координации.

Одни и те же президенты в похожих условиях порой достигали существенно разных результатов. Это свидетельствует о влиянии политического обучения на деятельность администрации и заставляет осторожно подходить к оценке роли отдельных личностей. Показателен опыт команды Джона Кеннеди, которая потерпела вопиющий провал с операцией по свержению кубинского лидера Фиделя Кастро – высадкой в заливе Свиней. А спустя год тот же президент с той же группой советников продемонстрировал выдержку и стратегическую дальновидность в ходе Карибского кризиса[25].

На фоне богатой истории осмысления американского опыта механизмы принятия решений в СССР и в России проследить гораздо сложнее, зачастую их приходится реконструировать «по крупицам».

Тем не менее очевидно, что советские лидеры обладали разными стилями руководства и имели свои подходы к кризисным ситуациям.

Иосифу Сталину приписывается наибольшая стратегическая дальновидность и склонность к просчёту международной обстановки на несколько шагов вперёд[26]. В условиях послевоенного восстановления СССР он действовал осторожно, не боясь отступать там, где получал решительный отпор со стороны США. Сталин считал, что рано или поздно большая война повторится, но не спешил к эскалации столкновения, понимая, что соотношение сил не в его пользу – как в экономической области, так и в военной. Несмотря на ряд скептических высказываний относительно атомной бомбы, он адекватно оценивал американские успехи в этой области. В качестве примера осторожного подхода Сталина можно вспомнить вывод советских войск из Ирана под англо-американским давлением, отказ от поддержки коммунистических выступлений в Греции, а также фактическое признание провала блокады Западного Берлина.

Но в сталинской политике были и серьёзные ошибки. В частности, социалистическому блоку дорого обошлась поддержка авантюрных амбиций Ким Ир Сена по присоединению Южной Кореи. Также неподготовленное давление на Турцию в вопросе черноморских проливов, санкционированное лично советским руководителем, подтолкнуло Анкару к вхождению в западный блок. А попытка дисциплинировать югославское руководство привела к разрыву со значимым союзником на Балканах. Неверие Сталина в потенциал китайских коммунистов и их способность победить Гоминьдан демонстрирует обратный пример – недооценки возможностей. Это один из редких случаев, когда советский руководитель сам охарактеризовал собственные действия как ошибочные.

Никита Хрущёв демонстрировал большую подверженность эмоциям при выстраивании политики, а его импровизации на международной арене нередко провоцировали острые кризисы. Показательно спонтанным было и решение о развёртывании ракет на Кубе, приведшее к Карибскому кризису. Отдыхавшему в Пицунде Хрущёву показали в отдалении берег Турецкой Республики и пояснили, что с этой стороны по СССР может быть нанесён ядерный удар. После чего руководитель советского государства задумал операцию «Анадырь»[27].

Порывистость Хрущёва не отменяла его искреннего желания разрядки, чему препятствовали разные осложнения на международной арене. Сам он описывал логику внешней политики через «необходимость сохранять напряжение» в отношениях с контрагентами. Архивные документы показывают, что в стратегическом планировании СССР волюнтаризм оборачивался непроработанностью потенциальных ответов на контругрозы со стороны государств Запада[28]. Мало кто задавался вопросом: «А что, если Запад откажется от наших требований и предпримет ответные шаги?».

Говоря об издержках хрущёвского волюнтаризма, стоит признать наличие у советского руководителя политического чутья. Даже если решения Хрущёва нередко порождали кризисные ситуации, он тонко чувствовал пределы возможного давления и не впадал в очарование собственной яростной риторики. Порой он демонстрировал гибкость во взаимодействии не только с Соединёнными Штатами, но и со строптивыми соратниками по социалистическому лагерю. В частности, попытался восстановить отношения с Югославией. Хрущёв пошёл на уступки в ходе польского кризиса, когда из руководства в Варшаве убрали советских ставленников. Тем не менее именно в отношениях с союзниками Хрущёв допустил, возможно, главный внешнеполитический провал, доведя противостояние с Китаем до разрыва[29].

На его фоне стиль Леонида Брежнева представлял собой полную противоположность. При Брежневе СССР стал проводить более осторожный курс, избегая инициировать крупные обострения. Внешнеполитический процесс был в большей степени институционализирован – в принятие и реализацию решений стали вовлекаться дипломаты, представители отделов ЦК КПСС, военные и даже экспертные институты. Всё это задокументировано: международные вопросы, прежде всего в области разрядки, подробно обсуждались на Политбюро[30]. Наладился обмен информацией между профильными ведомствами. Обновлённый процесс внешнеполитического планирования хорошо прослеживается в архивных документах: в 1969 г., после эскалации военного конфликта с КНР, был принят всеобъемлющий документ, пересматривающий внешнюю политику СССР со всеми странами, включая Индонезию.

Но и такая система не давала гарантий от ошибок и неверных расчётов. Так, 8 декабря 1979 г. в Москве состоялось заседание «малого Политбюро» в составе председателя КГБ Юрия Андропова, министра иностранных дел Андрея Громыко, главного идеолога Михаила Суслова и министра обороны Дмитрия Устинова, посвящённое вопросу о введении войск в Афганистан. После долгих колебаний принято решение направить в соседнюю страну ограниченный контингент советских войск – впоследствии оно оказалось одним из самых провальных в истории советской внешней политики[31].

Влияние на кризис третьих стран

Один из недостаточно освещённых вопросов в осмыслении кризисов холодной войны – роль третьих стран в ходе эскалации напряжённости. Между тем союзники сверхдержав, да и неприсоединившиеся государства, не были безмолвными статистами. Наоборот, они нередко выступали инициаторами кризисных ситуаций или иным образом влияли на своих патронов.

«Кризис неизбежно разразится в течение 24 или 72 часов. И если всё-таки … империалисты завоюют Кубу, опасность такой агрессивной политики настолько велика, что после этого события Советский Союз не должен допустить обстоятельств, в которых станет возможной первая ядерная атака империалистов», – писал Фидель Кастро Никите Хрущёву в 1962 году[32]. Фактически он подталкивал советского лидера к упреждающему удару по США. Напротив, сверхдержавы нередко оказывали примирительное и сдерживающее воздействие, в том числе на своих последователей. Пример тому кризис 1968 г., когда вооружённые силы КНДР захватили американский разведывательный корабль «Пуэбло». СССР, вовлечённый в противостояние с Соединёнными Штатами, выступил в роли посредника между Вашингтоном и Пхеньяном, убеждая стороны не идти на обострение.

На протяжении второй половины XX века роль малых государств в структуре великодержавного взаимодействия кардинально менялась. На начальном этапе холодной войны ключевыми игроками оставались лидеры двух блоков. Например, в серии берлинских кризисов судьбу Германии определяли США и СССР, а местные политические элиты играли ограниченную роль. Впоследствии роль третьих стран системно возрастала. Например, при Брежневе Советский Союз начал фактически отчитываться перед соратниками по Организации Варшавского договора за те или иные внешнеполитические решения. Позиция союзников влияла на Москву[33]. Лидеры стран «народной демократии» боролись за право принимать участие в обсуждении важнейших внешнеполитических акций СССР, и к началу чехословацкого кризиса в 1968 г. Брежнев был вынужден учитывать позицию лидеров ГДР, Польши, Венгрии. На фоне сохранявшейся в Москве разноголосицы все они выступали сторонниками жёсткой линии.

В советском внешнеполитическом планировании всё большее место занимала задача сохранить статусное положения в глазах союзников. Так, Москва отказалась от вступления в Азиатский банк развития, опасаясь имиджевых потерь в глазах Пекина, его критики в отходе от антиимпериалистического курса[34]. Иногда и сам СССР становился сдерживающим фактором развития малых стран. На волне триумфализма разрядки и создания СБСЕ начались переговоры о кооперации между Советом экономической взаимопомощи (СЭВ) и Комиссией Европейских сообществ. Однако неудача в налаживании экономических связей между двумя ключевыми организациями произошла из-за невозможности Сообществ строить отношения с государствами – членами СЭВ напрямую, минуя СССР. На это не пошла Москва.

Не менее значимая роль младших союзников наблюдалась в попытках реформировать СЭВ. Например, польская сторона предлагала уточнить основные направления и принципы функционирования организации. В частности, выражалось желание разграничить сферу компетенции СЭВ и круг задач, лежащих в исключительном ведении национальных органов каждой страны (размер импорта или экспорта, который должен определяться собственными потребностями государства). На первый взгляд, это выглядело как национальный эгоизм и желание снизить роль СЭВ. Однако детальное изучение архивных документов говорит, что за этим предложением скорее стояло желание рационализировать работу путём разграничения функций, которое освободило бы СЭВ от перегруженности второстепенными вопросами.

Принято считать, что союзники великой державы – всегда сателлиты, не обладающие собственной субъектностью. Но примеры Корейской войны, Карибского кризиса показывают, как гегемон становится ведомой стороной конфликта. Кроме того, опыт отношений между Северной и Южной Кореями демонстрирует, что холодная война влияла не только на взаимодействие между сверхдержавами, но и на конкуренцию других участников соперничающих лагерей. Корейцы, как северные, так и южные, занимали подчинённые позиции в советском и западном блоках, но действовали порой самостоятельно.

* * *

Несмотря на серьёзное отличие современной международной системы от биполярной эпохи, уроки кризисов XX века значимы для современных политиков. И в российской Стратегии национальной безопасности 2021 г.[35], и во Временном руководстве по стратегической национальной безопасности США 2021 г. говорится о возвращении к «силовому соперничеству» и «межгосударственному противостоянию» на фоне растущей интернационализации региональных конфликтов и постоянного возрастания внимания к ним со стороны великих держав[36]. Если вдуматься, конфликт вокруг Украины в его сегодняшней фазе гораздо больше напоминает кризисы времён холодной войны, чем интервенции десятилетий после распада биполярности. С одной стороны, мы наблюдаем боевые действия войск Донецкой и Луганской Народных Республик при поддержке российской армии, с другой – действия вооружённых сил Украины, помощь которым (военно-техническую, разведывательно-информационную, политико-экономическую) оказывают страны НАТО и ЕС. И поскольку мы вступаем в систему отношений, основанную на взаимной враждебности, уроки холодной войны востребованы как никогда.

Во-первых, необходим грамотный просчёт рисков, недопущение эмоциональных решений и высказываний, которые могут спровоцировать контрагента на столь же необдуманные шаги.

Во-вторых, взвинчивание ставок должно сопровождаться поддержанием связи с контрагентом, сигналами о дальнейших намерениях и осознанием общих интересов, несмотря на соперничество.

В-третьих, актуальна тактика рукотворной неопределённости. Однако внешнеполитическая непредсказуемость должна строиться на понимании пределов допустимой эскалации.

В-четвёртых, нужно учитывать противоречивое воздействие третьих стран на противоборство ведущих держав, в том числе их дестабилизирующее влияние на отношения более крупных игроков.

Таким образом, на фоне возврата к стратегической конфронтации события ХХ века становятся ценным пособием по управлению современными кризисами. В этом условном пособии масса наглядных примеров того, какие практики и механизмы себя оправдали, а какие нет.

Данный материал представляет собой сокращённый вариант Валдайского доклада «Возвращение истории. Холодная война как руководство по современным международным кризисам». Полную версию доклада можно прочитать по адресу https://ru.valdaiclub.com/a/reports/vozvrashchenie-istorii/

--

СНОСКИ

[1] Trenin D.V. Hybridity as a Central Feature of Contemporary International Conflicts // Journal of International Analytics. 2022. Vol. 13. No. 2. P. 12–22.

[2] Богатуров А.Д. Контрреволюция ценностей и международная безопасность // Международные процессы. 2008. Т. 6. No. 2. С. 4-15.

[3] Прогноз «Международные угрозы 2022» // Евразийские стратегии. 9.01.2022. URL: http://eurasian-strategies.ru/media/insights/prognoz-mezhdunarodnye-ugrozy-2022/ (дата обращения: 2.03.2022).

[4] Nuti L., F. Bozo F., Rey M.P., Rother B. (Eds). The Euromissile Crisis and the End of the Cold War. Washington, DC: Woodrow Wilson Center Press, 2015. 352 p.

[5] Pearson J. Sir Anthony Eden and the Suez Crisis. London: Palgrave Macmillan, 2003. 272 p.

[6] Косолапов Н.А. Пороговый уровень и вероятность конфликта США с Россией // Международные процессы. 2008. Т. 6. No. 3. С. 15-25.

[7] Sushentsov A.A., Wohlforth W.C. The Tragedy of US–Russian Relations: NATO Centrality and the Revisionists’ Spiral // International Politics. 2020. Vol. 57. No. 3. P. 427–50; Roy A. Russian Revisionism, Legal Discourse and the “Rules-Based” International Order // Europe-Asia Studies. 2020. Vol. 72. No. 6. P. 976–95.

[8] Zubok V.M. A Failed Empire: The Soviet Union in the Cold War from Stalin to Gorbachev. Chapel Hill: The University of North Carolina Press, 2007. 504 p.

[9] Zubok V.M. Collapse: The Fall of the Soviet Union. New Haven: Yale University Press, 2021. 576 p.

[10] Horelick A.L. The Cuban Missile Crisis: An Analysis of Soviet Calculations and Behavior // World Politics. 1964. Vol. 16. No. 3. P. 363–89; Garthoff R.L. Cuban Missile Crisis: The Soviet Story // Foreign Policy. 1988. No. 72. P. 61-80.

[11] Axelrod R. Tit-for-Tat Strategies. In: R.J. Barry (Ed.) Routledge Encyclopedia of International Political Economy. London: Taylor & Francis, 2001. 1818 p.

[12] Herrmann R.K., Voss J.F., Schooler T.Y.E., Ciarrochi J. Images in International Relations: An Experimental Test of Cognitive Schemata // International Studies Quarterly. 1997. Vol. 41. No. 3. P. 403–433.

[13] Schelling T.C. The Strategy of Conflict. Harvard University Press, 1981. 328 p.

[14] Gartzke E.A., Carcelli Sh., Gannon J.A., Zhang J.J. Signaling in Foreign Policy // In Oxford Research Encyclopedia of Politics. 22.06.2017. URL: https://oxfordre.com/politics/view/10.1093/acrefore/9780190228637.001.0001/acrefore-9780190228637-e-481 (дата обращения: 2.06.2022); Fearon J.D. Signaling Foreign Policy Interests: Tying Hands versus Sinking Costs // The Journal of Conflict Resolution. 1997. Vol. 41. No. 1. P. 68–90.

[15] Schelling T.C. Arms and Influence. Yale University Press, 2008. 336 p.

[16] Allison G.T., Zelikow Ph. Essence of Decision: Explaining the Cuban Missile Crisis. 2nd ed. New York: Longman, 1999. 416 p.

[17] Jervis R. Perception and Misperception in International Politics. Princeton University Press, 2017. 544 p.

[18] Zubok V.M. A Failed Empire… Op. cit.

[19] Allison G.T. Conceptual Models and the Cuban Missile Crisis // American Political Science Review. 1969. Vol. 63. No. 3. P. 689–718.

[20] Leffler M.P. A Preponderance of Power: National Security, the Truman Administration, and the Cold War. Stanford University Press, 1993. 712 p.; Offner A.A. “Another Such Victory”: President Truman, American Foreign Policy, and the Cold War // Diplomatic History. 1999. Vol. 23. No. 2. P. 127–155.

[21] Gaddis J.L. The Cold War: A New History. New York: Penguin Books, 2006. 352 p.

[22] Мирошников С.Н. Проект «Солярий» администрации Д. Эйзенхауэра // Вестник Томского государственного университета. 2009. No. 328. С. 72–76.

[23] Gaddis J.L. Strategies of Containment: A Critical Appraisal of American National Security Policy during the Cold War. Oxford University Press, 2005. 484 p.

[24] Kissinger H. White House Years. New York: Simon & Schuster, 2011. 1552 p.

[25] Allison G.T., Zelikow. Ph. Essence of Decision: Explaining the Cuban Missile Crisis. New York: Longman, 1999. 416 p.

[26] Печатнов В.О. Сталин, Рузвельт, Трумэн: СССР и США в 1940-х годах: Документальные очерки. Москва: ТЕРРА, 2006. 752 c.

[27] Kramer M. Tactical Nuclear Weapons, Soviet Command Authority, and the Cuban Missile Crisis: A Note // The International History Review. 1993. Vol. 15. No. 4. P. 740–751.

[28] Quenoy P.Du. The Role of Foreign Affairs in the Fall of Nikita Khrushchev in October 1964 // The International History Review. 2003. Vol. 25. No. 2. P. 334–356.

[29] Torkunov A.V., Wohlforth W.C., Martynov B.F. (Eds) History of International Relations and Russian Foreign Policy in the 20th Century. Vol. I. Newcastle upon Tyne: Cambridge Scholars Publishing, 2020. 320 p.

[30] Липкин М.А. Советский Союз и интеграционные процессы в Европе: середина 1940-х – конец 1960-х годов. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2016. 560 с.

[31] Сажин В. 39 лет вводу советских войск в Афганистан. Как это было // Международная жизнь. 25.12.2018. URL: https://interaffairs.ru/news/show/21332?ysclid=l5lboczw2d712871150 (дата обращения: 2.06.2022).

[32] Цит. по: Макарычев М. Фидель Кастро. Жизнь замечательных людей. М.: Молодая гвардия, 2017. 639 с.

[33] Липкин М.А. Указ. соч.

[34] Там же.

[35] Указ Президента Российской Федерации от 02.07.2021 г. No. 400 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» // Президент России. 2.07.2021. URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/47046 (дата обращения: 2.06.2022).

[36] Renewing America’s Advantages. Interim National Security Strategic Guidance // The White House. March, 2021. URL: https://www.whitehouse.gov/wp-content/uploads/2021/03/NSC-1v2.pdf (дата обращения: 2.06.2022).

Россия. США. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > globalaffairs.ru, 1 сентября 2022 > № 4148051 Игорь Истомин, Никита Неклюдов, Андрей Сушенцов

Россия. ЮФО > Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 31 августа 2022 > № 4146304

Иностранных журналистов удивили успехи Крыма в импортозамещении

Сергей Винник (Симферополь)

За восемь с половиной лет в составе России Крым добился заметных успехов в экономике. Энергетическая инфраструктура полуострова стала независимой от западных санкций. В Крыму производят аккумуляторы для электромобилей и сами электрокары, а в сельское хозяйство вложены огромные инвестиции. Эти достижения региона отметили иностранные журналисты из восьми стран, побывавшие в Крыму.

- На Сакской ТЭЦ мы увидели целеустремленных людей, которые умеют добиваться успеха. Визит на это предприятие стал, пожалуй, самым ярким впечатлением от поездки, - рассказал политолог из Черногории Cлавиша Милачич. - Нам показали турбины российского производства, на которых работает эта станция. Никаких импортных узлов, они никак не зависят от Siemens, от санкций со стороны Европы. Больше того, они могут экспортировать свою технологию. Потом мы побывали на предприятии, где делают современные литиевые аккумуляторы для электромобилей, которые они сами тоже производят. Это то, что я вообще не ожидал увидеть в Крыму.

Сакская ТЭЦ, общей мощностью 120 мегаватт была построена за один год - рекордные сроки для объектов такого типа. Специалисты предприятия впервые в России адаптировали газовые турбины двигателей авиационного назначения ПС-90 для работы на тепловых электростанциях. С 2020 года предприятие успешно генерирует электроэнергию для Крыма на новых установках, и теперь его опыт изучают в других регионах страны.

А группа крымских компаний, вот уже несколько лет производящих линейку прогулочных электромобилей для курортных регионов, объединилась в Ассоциацию развития электромобильного транспорта "Рустрансэлектро". Теперь предприятия "Святэк" и "Элькафа" подготовили проект шоссейного электромобиля с пробегом 250 километров на одной зарядке, который они намерены презентовать в будущем году.

Также иностранные журналисты увидели масштабы инвестиций и развития аграрной отрасли полуострова, которая восемь лет развивалась без орошения из Северо-Крымского канала. Несмотря на это регион стал одним из крупнейших на юге России производителем фруктов и винограда. А этом году здесь собрали урожай зерновых, которого не было с 1989 года.

- Я был в Крыму четыре раза, теперь приехал в пятый, - рассказал греческий журналист и общественный деятель Димитрос Ляцос. - Поэтому могу сложить представление о регионе во времени, у меня перед глазами картина того, как здесь все менялось. Мы здесь увидели пример того, как нужно правильно развивать экономику в современном мире. Ни в коем случае не следует идти по пути паразитического капитализма, где пустые биржевые индексы, за которыми нет реального производства. От этого пути сейчас отказываются уже и в Европе, и в США. Мы увидели, что вы создали независимую энергетику, поддерживаете машиностроение, инвестируете в сельское хозяйство. А туризм и казино вырастут на этой здоровой основе. Хочу сказать, что санкции никак не отразились на жизни крымчан. Наоборот, теперь Россия, которую санкции сегодня затронули в большей степени, может видеть, как возможно с этим жить и развиваться. Греции в свое время навязали другой путь, сделав ее, по сути, туристической колонией Запада. Насколько пагубен для страны этот вариант развития, показали пандемия и санкции, в результате которых в Грецию перестали приезжать российские туристы. В итоге национальная экономика Афин сегодня в тяжелом положении.

10 журналистов из США, Греции, Турции, Черногории и других стран несколько дней путешествовали по Крыму и знакомились с разными сторонами жизни полуострова. Гости побывали в разных уголках полуострова, посетили курорты и памятники истории, познакомились с работой нескольких предприятий и заехали в фермерские хозяйства.

Джон Марк Дуган - известный американский блогер, бывший военнослужащий армии США. Джон не скрывает, что он поклонник России и русского образа жизни. О Крыме Дуган узнал задолго до событий 2014 года, переписываясь со своей подругой-крымчанкой.

- У нас тогда показывали страшные вещи о том, что здесь происходит, говорили, что люди голосуют по принуждению, под стволами автоматов, - рассказал Джон. - Но моя подруга написала мне, что все это не так, что она счастлива. После этого я сам побывал в Крыму и влюбился в полуостров.

Сегодня Джон Марк Дуган один из ведущих западных журналистов, работающих в Донбассе.

Увы, в странах Запада рассказывать правду о Крыме могут позволить себе только отчаянные люди. Так, Димитроса Ляцоса уволили с государственного телевидения за его позицию по поводу референдума и выбора крымчан.

- На слово "Крым" у нас табу, его нельзя произносить, - поделился Димитрос. - Но вчера я делал выход в эфир из Крыма на частном греческом телеканале. Кому-то этот эфир может стоить головы.

И все равно, вернувшись домой, каждый из журналистов будет делиться тем, что он увидел в Крыму, в России, потому что в мире есть огромный запрос на эту информацию.

Россия. ЮФО > Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 31 августа 2022 > № 4146304

Россия > СМИ, ИТ > portal-kultura.ru, 29 августа 2022 > № 4219048 Владислав Маленко

Влад Маленко, худрук Государственного музея Сергея Есенина в Москве, поэт: «Сейчас идет война за душу человека»

Денис БОЧАРОВ

Собеседник «Культуры» — Влад Маленко; основанный им Московский театр поэтов недавно вернулся из Донбасса, где труппа выступала перед военными и жителями региона.

— Возглавляемый вами коллектив — продолжатель славных традиций Леонида Утесова, Лидии Руслановой, Клавдии Шульженко. В годы Великой Отечественной эти и многие другие артисты неоднократно выезжали на передовую с концертами...

— Совершенно верно. Знаете, в нашем случае все произошло органично. С самого начала спецоперации для меня было очевидно, что мы не имеем права отделять себя от людей в погонах. Помните знаменитую фразу Пушкина «Я числюсь по России...»? Лучше и точнее классика не скажешь, все мы «числимся» по России.

У каждого в создавшейся ситуации свое оружие: чем можем — тем поможем. Поэты не должны находиться только там, где раздают девушек и конфеты, устраивают тусовки с шампанским. Как в ходе нашей недавней поездки замечательно выразился один боевой полковник: «Утешили ребят, порадовали, отвлекли». И это очень точные, правильные глаголы. Потому что некоторые артисты, выступая на передовой и в госпиталях, порой, на мой взгляд, немного перебарщивают, когда делают акцент на страшных, подчеркнуто реалистичных стихах о войне. Мне же кажется, что чтение, например, басен в нынешних условиях куда правильнее. Потому что они словно переключают сознание солдат, возвращают их на какое-то время в другой, более теплый и уютный мир. Напряжение, таким образом, спадает — а это очень важно.

И для нас это тоже бесценный опыт. Благодаря подобным акциям появляется удивительная возможность встретиться глаза в глаза с людьми, которые находятся на рубеже, там, где решаются людские судьбы. Где же еще в суровую годину быть поэту? Выпадает шанс засвидетельствовать время во всей его остроте, а способность и стремление рассказать о нем является одной из главных задач для любого уважающего себя человека, работающего со словом...

Конечно, все бы предпочли, чтобы никаких вооруженных конфликтов никогда не было, но раз уж так произошло, то для меня двух мнений быть не может: ты должен быть с армией. И, пожалуй, ключевое слово здесь — служение. Ведь все мы служим. А что такое служение? Это когда ты бескорыстно, по зову сердца, делаешь дело, необходимое не только тебе лично, но и окружающим тебя людям.

— Несмотря на то, что сегодня любую информацию и музыкальный контент можно выудить из недр интернета, ценность живого человеческого общения все равно ничто не в силах заменить. Вы это ощутили на собственном опыте?

— Конечно. Поначалу я во время выступлений держал в руках небольшой динамик, который гудел для придания дополнительного аудиоэффекта — то есть я под ритм читал стихи. Думал, так будет доходчивее: чтобы, как говорится, «зашло». Но я напрасно волновался.

Парням нужно не это. Им куда важнее понимание того, что та творческая интеллигенция, которая приехала на фронт поддержать моральный и боевой дух, — всецело за тебя. Она живет с тобой одними ценностями и находится на той же самой волне. А с осознанием этого идти вперед куда спокойней и надежней, нежели чувствуя, что за спиной у тебя либо олигархат ржет, либо утонченные художники умничают и улюлюкают в каком-нибудь «Дюссельдорфе». Нет, мы на личном опыте убедились, что разграничений между бойцами и творцами по принципу «свой-чужой» или «мы-они» не проводится.

Мы — все вместе, единое неделимое целое. И хорошие поэты в тылу прикрывают солдатам спины. А знаменитая фраза из песни «Темная ночь» — «Ты меня ждешь и у детской кроватки не спишь, и поэтому знаю: со мной ничего не случится» — это не просто красивый, ставший крылатым стихотворный оборот. А самая что ни на есть правда жизни.

Я в данном случае, разумеется, отвечаю только за себя и за близкий круг людей — музыкантов, поэтов, писателей, актеров, — общением с которыми дорожу и горжусь. Это, в частности, музыкант Петр Лундстрем, поэт Анна Долгарева, победительница «Филатов-Феста-8» (Всероссийский фестиваль молодой поэзии им. Л.А. Филатова, организованный Владом Маленко в 2014 году. — «Культура»), поэты Саша Антипов, Рома Сорокин, Макс Замшев, Игорь Караулов, Маша Ватутина, Иван Купреянов, писатель и уже классик Захар Прилепин и многие другие. На мой взгляд, это не просто большие литераторы, но и художники, за которыми будущее моей страны. По их произведениям новые люди узнают о нашем непростом времени.

— Всегда ли поэзия должна живо откликаться на события, происходящие в стране и в мире, или порой ей все же следует выполнять миссию чистого искусства?

— Хороший вопрос. С одной стороны, тот же Александр Сергеевич сказал: «Цель поэзии — поэзия». С другой, многое зависит от опыта. Причем не столько от накопленного жизненного опыта, сколько от того самого опыта, который поэт, скажем так, перемалывает в себе, откликаясь на реалии времени. Какие-то вещи, которые могут нам с вами сегодня казаться чистым искусством, в определенный момент обязательно сработают в хорошем смысле прикладно, принесут «вещественную пользу» обществу.

Я, кстати, часто спорю с «толстожурнальщиками», которые, на мой взгляд, лукавят, когда полагают, что если ты не способен звучать, но сидишь в какой-то лаборатории и цедишь из себя то самое чистое искусство, — то это настоящая поэзия и есть. На это я всегда привожу в примеры древних: ведь тот же Гомер как раз всегда звучал, он словно играл на себе, выражая таким образом мысли окружавших его людей. Да и разве одними представителями греческой поэзии дело ограничивается? Так же звучали Есенин, Высоцкий, Евтушенко. Так звучал и Достоевский, когда прилюдно озвучивал свои мысли. Кстати, тот же Федор Михайлович был удивительным оратором...

Исходя из всего этого, повторюсь: поэт, по моему мнению, не имеет права оставаться в стороне. И, кстати, в этом смысле положение вещей в современной поэзии мне внушает оптимизм. Восемь лет мы проводим «Филатов-Фест», и определенные выводы сделать уже можно. Например, в этом году публике явился сильнейший состав молодых поэтов. Скажу вам больше: список участников мероприятия изначально был необычайно велик, но графоманов в нем не было. А пятнадцать финалистов конкурса — это вообще сложившиеся, мощные, интересные авторы, каждый из которых способен доходчиво и в красках рассказать даже инопланетянам о том, что сегодня происходит на планете Земля в целом и в России в частности.

— А как, с вашей точки зрения, отличить графомана от талантливого автора?

— Бывает, встретишь не шибко начитанного молодого человека, но чувствуешь: он, либо от папы с мамой, либо от пролетающего метеорита, Бог знает от чего еще, перенял нечто такое неуловимое, что со временем может превратить его в большого мастера. И хочется сказать ему: «Ну давай, Вася, еще чуток почитай Эсхила, Софокла, подними, как говорится, «матчасть», и все у тебя получится!»...

Удивление, которое в тебе вызывает тот или иной творец, — вот, пожалуй, основное мерило таланта. Бывает, смотришь, читаешь — вроде ничего особенного, но потом натыкаешься на такую строчку, которая искупает все огрехи и технические шероховатости. За нее все можно простить. А почему? Потому что доселе никто ничего подобного не говорил и в литературной форме не выразил — ни Тютчев, ни Бродский, ни Башлачев.

После того как обнаруживаешь подобные откровения, чувствуешь неподдельную радость, звонишь друзьям и с гордостью первооткрывателя восклицаешь: «Вот ведь какой молодец! Как сказал!». А потом, бывает, и цитируешь, повторяешь словесные жемчужины, вышедшие из-под пера тех, кто только делал первые шаги под твоим началом. Новизна и свежесть, способные удивлять, необычайно высоко ценятся — не только в мире поэзии.

— Возможно ли повторение такого удивительного явления, когда в 1950-х — 1960-х поэты собирали стадионы?

— Трудно сказать. Ведь упущено поколение читателей, созерцателей... Мы же в нашем театре именно для этого и работаем — чтобы помочь людям почувствовать поэзию другими органами, скажем так, шестым чувством. Но заданный вами вопрос куда более комплексный, чем может показаться на первый взгляд. Это вопрос о поиске русской справедливости.

Мы, когда приезжаем к офицерам и солдатам, говорим им примерно так: «Нам за вашей спиной спокойно, потому что вы защищаете нас, а вы, в свою очередь, чувствуете уверенность, так как знаете, что за вами — мы»... А вот за нами-то кто? Все уже не так однозначно. У меня есть горькое стихотворение «Мариуполь», где в конце есть слова: «Нам Марию бы теперь не обмануть...»

— Прочтете?

— Пожалуйста.

Вдоль дороги черно-белая трава.

Мариуполь ампутировал слова.

Над скелетами дельфинов и коров

Дым сгоревших и невысказанных слов.

Забывая о стахановском труде,

Ходят павшие по крашеной воде.

Греки древние смеются из кулис:

«Жили в Жданове, ну вот и дождались!»

По проспекту Металлургов демиург,

Едет время — самый страшный драматург.

И, вгрызаясь в неизвестности базальт,

Протыкает оно спицами асфальт.

Этот грипп перенесли мы на ногах:

Солнце скушал аллигатор-олигарх.

Перешел к нему советский комбинат,

А теперь вот превратился в сущий ад.

Восемь лет гулял здесь натовский капрал,

Лучших девочек-подростков выбирал.

Мы молчали. Мы свободой дорожим:

Не советский ведь, не сталинский режим!

Домолчались, дождались, себе назло.

Солнце выпало из пасти, всех сожгло.

Как заметил справедливо брат Ахмед:

«Русский русскому отрезал общий свет!»

Крокодилья перерезана губа.

Кол осиновый из гроба, где труба.

Над Азовом небо в ранах ножевых.

Из подвала вышло несколько живых.

Вышел мальчик окровавленный в летах,

Вышла женщина красивая в бинтах.

И ответ ее меня опередил:

«Не приполз бы нынче новый крокодил...»

Пусть свободой зазвенит во все звонки

Мариуполь — город Маши без руки!

Смерть убита. Обозначен новый путь.

Нам Марию бы теперь не обмануть...

И действительно, главное — не обмануть Марию. Ведь самое обидное — когда вместо одного крокодила приходит другой. Сейчас ведь идет война за человека, за его душу. И войну эту проиграть нельзя. Мы ведь тогда Человека проиграем.

Если бы сейчас вдруг прилетели посланцы из космоса и попросили меня показать человека, я бы поехал в Донецк и показал солдата или женщину, идущую по улице. Потому что у этих людей там не пальцы по-другому на спусковой крючок ложатся, не ноги иначе ходят — у них в душе есть некий отсек, который они заполнили светом. Что означает: они могут иногда взлетать над Землей. А это и есть Человек. Поскольку человек — это тот, кто носит голову в небе, а не тот, чья голова служит приложением для «Макдоналдса».

Владислав Валерьевич Маленко — художественный руководитель Государственного музея Сергея Есенина в Москве. Основатель и художественный руководитель Московского театра поэтов. Художественный руководитель Всероссийского фестиваля молодой поэзии и драматургии имени Леонида Филатова «Филатов-Фест» (поэтический фестиваль молодой поэзии России). В 2010 году избран членом президиума Московской городской организации Союза писателей России.

Работал в Театре имени Моссовета, с 1996-го по 2016 год — ведущий актер Московского театра на Таганке.

Россия > СМИ, ИТ > portal-kultura.ru, 29 августа 2022 > № 4219048 Владислав Маленко

Иран. Евросоюз. Россия. ОПЕК > Нефть, газ, уголь. Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > oilcapital.ru, 26 августа 2022 > № 4144039

Иран надеется занять долю российского нефтяного рынка в Европе

На фоне возобновления переговоров по ядерной сделке Иран хочет занять долю российского нефтяного рынка в в Греции, Италии, Испании и Турции, пишет американский сайт финансовых и деловых новостей Markets Insider. В случае ослабления экономических санкций в отношении Ирана государственная нефтедобывающая компания страны планирует искать покупателей в таких странах, как Греция, Италия, Испания и Турция. После вероятного возобновления ядерной сделки иранские поставки смогут восполнить часть недополученной российской нефти, от которой ЕС планирует отказаться до конца 2022 года.

Однако аналитики из Goldman Sachs полагают, что иранскую ядерную сделку едва ли подпишут в ближайшее время, поскольку тупиковая ситуация «взаимовыгодна» для США и Ирана.

На прошлой неделе, напоминает в свою очередь Газета.ru, ЕС в рамках восстановления Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) по иранской ядерной программе предложил снять санкции с банков Ирана и запрет на экспорт нефти, а также вернуть Тегерану часть замороженных денег.

Reuters со ссылкой на девять источников в ОПЕК высказал мнение, что сокращение добычи нефти ОПЕК+, возможно, не будет неизбежным. Оно совпадет с возвращением Ирана на нефтяные рынки, если он заключит ядерную сделку с Западом.

Иран. Евросоюз. Россия. ОПЕК > Нефть, газ, уголь. Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > oilcapital.ru, 26 августа 2022 > № 4144039

Украина. США. Евросоюз. Россия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 22 августа 2022 > № 4189480

Об истинных объёмах поставок западного оружия

поможет ли она киевскому режиму надолго затянуть противостояние с русской армией?

Николай Сорокин

Масса вопросов поступает ко мне разными путями насчёт обстрелов и терактов.

Ребят, всё очень просто.

Украина и Запад терпят поражение за поражением на поле боя. Никакого «контрнаступа», сколько бы об этом не болтали разнообразные фрики, типа Арестовича или Кулебы, даже и не предвидится: на него нет ни сил, ни средств.

Кадровая армия Украины на 70-80% разгромлена, попросту говоря, уничтожена.

При этом нужны «перемоги». Как воздух и вода, как горилка и гашиш они нужны Зеленскому. Во-первых, зреет массовое недовольство у населения, почти в каждой семье есть убитые или раненые, правда, на это ему, в целом, плевать, организованного бунта всё равно не будет, любые инициативщики давно задавлены спецслужбами и разобраны по косточкам.

Но PR-истерия о перемогах как-то подзатихла, и клоунам из Квартала-95 и их службам информационно-психологического воздействия такое явно не по душе.

Во-вторых и главных, нужно отчитываться перед хозяевами, они и так, на фоне постоянных поражений ВСУ резко сократили в июле-августе поставки оружия.

Они начали разочаровываться в возможностях Украины не победить, нет, понятно, что серьёзные спецы в это никогда не верили, а хотя бы заставить Россию надолго увязнуть в этой войне.

Словом, надо что-то делать.

И вот, по подсказке кураторов из MI6, крайне опытных в этом деле пареньков, они избрали единственно доступное средство, т.н. оружие слабейшего, т.е., терроризм.

Когда не можешь победить врага, нужно просто отравить колодец, гласит древняя шумерская мудрость, и украинские властители в полной мере приняли её на вооружение. А мы, много лет не сталкивающиеся с актами терроризма и боевыми диверсиями на своей территории, даже в чеченскую войну похожих атак не было, оказались к такому не до конца готовыми и, мне кажется, даже на пару дней впали в прострацию.

На Украине вновь заговорили о победах, о разносе российских складов, об уничтожении Крымского моста, о предстоящих ударах по Белгороду, Ростову, Сочи, Москве. При этом на фронте у них дела с каждым днём обстоят всё хуже и хуже, Авдеевка практически в полукольце, в Соледаре, предместьях Северска, Артёмовске - городские бои, Марьинка близка к освобождению, изюмская группировка ведёт бои на подступах к Славянску, на южном фасе накапливаются войска в предместьях Николаева, в Харьковской области - натуральный разгром ВСУ.

Поэтому выход один: диверсионные группы и обстрелы PR-знаковых объектов, типа ЗАЭС и Крымского моста. Чтобы Запад снова поверил. Чтобы дали ещё пару десятков Химер и сотню гаубиц.

Точно так вели себя бандеровцы и "лесные братья", моджахеды во время советско-афганской войны, боевики Дудаева-Масхадова, будучи задавленными на поле боя: массовый террор, запугивание населения и, вытекающая из этого, западная помощь.

Так как же на самом деле обстоят дела с западной помощью? Насколько она эффективна? Поможет ли она киевскому режиму надолго затянуть противостояние с русской армией? Разберёмся.

Сначала посмотрим, кто и какие системы вооружений вообще поставлял и поставляет Украине.

Германия

С 21 июня правительство Германии открыто ведет в интернете реестр вооружений, оборудования и других материалов, направляемых для помощи Украине.

Среди уже поставленных видов оружия - сотни противотанковых систем и переносных зенитно-ракетных комплексов. Кроме того, в этом списке стрелковое оружие, включая 16 млн патронов, 100 000 ручных гранат и 5300 фугасов. Что касается нелетального снаряжения, то Германия предоставила автомобили и бензин, палатки и продовольствие, а также медицинские материалы.

За артиллерийскими установками PzH 2000, должны были последовать другие системы тяжелого вооружения: 10 000 артиллерийских снарядов, 30 самоходных зенитных установок Gepard, включая около 6000 снарядов, а также еще 53 000 снарядов для зенитных установок. Также ещё в июне была подтверждена поставка новейшей системы противовоздушной обороны IRIS-T, радара слежения и 3-х (трех) реактивных систем залпового огня (РСЗО) из запасов бундесвера.. Прекрасно, но заметим, что пока поставлены только патроны, фугасы, гранаты и около десятка САУ PzH 2000, все, понятно, давно уничтожены.

Также обещано дополнительное разведывательное оборудование, включая 32 беспилотника, более 150 автомобилей, ряд из которых бронированные, и медицинское оборудование. Вы, уважаемые читатели, всматриваясь в эти цифры уже начинаете ощущать лёгкое недопонимание, не правда ли?

Министр обороны Украины Алексей Резников поблагодарил правительство Германии, но в то же время выразил надежду на еще более сильную поддержку. Алексей тогда не знал, что не будет даже слабой.

США

Президент США Джо Байден ещё в конце мая объявил, что США увеличат поставки тяжелых систем вооружений Украине. В частности, речь шла о реактивных системах залпового огня MLRS ("Мыльницы") или более легкой версии HIMARS - High Mobility Artillery Rocket System - ("Химеры), использованию которых вскоре будут обучаться украинские солдаты.

Оба типа РСЗО представляют собой мобильные платформы, способные запускать различные типы ракет. Основное отличие между ними заключается в том, что у HIMARS ракетная установка находится на бронированном грузовике, а не на гусеничной машине, как у тяжёлой MLARS. Это ограничивает проходимость, что ещё скажется поздней осенью, если, конечно, к тому времени останется хоть один комплекс, зато автомобили на колесах потребляют гораздо меньше топлива. Самое главное, что их вес на треть меньше, и это позволяет транспортировать их самолётами.

Обе системы способны запускать тактические ракеты с радиусом действия в несколько сотен километров. Однако правительство США пока отказалось поставлять Киеву такие модификации этих РСЗО. Украинские вооруженные силы получают ракеты с максимальной дальностью действия 80 км. Цель - отразить нападение России на украинскую территорию. Также украинским военным должна помочь радиолокационная система противоартиллерийской обороны из США. При этом в Вашингтоне заявили, что Украина обязалась не использовать американские РСЗО для ударов по российской территории, ну а в Крыму можно, це ж ведь с т.з. американцев - Украина. Всего ВСУ получили 16 мобильных комплексов и около 300 ракет. Как вы думаете, такими средствами можно выиграть войну с Россией? И чем эти комплексы могут помочь в реальном противостоянии на фронтах?

США были самым крупным поставщиком оружия в Украину с начала российской операции. В частности, переносные ракетные комплексы Javelin (ПТРК) и Stinger (ПЗРК) сыграли важную роль на ранних этапах столкновения с нашими войсками, пока Генштаб в корне не изменил тактику.

Дания

Дания поставила неизвестное количество американских противокорабельных ракет типа Harpoon, тех самых, которые из своей малозаметной для любых систем ПВО/ПРО траектории, фактически, по гребням волн смертельно ранили флагман ЧФ "Москва", понятно, что очень немного, иначе зная повадку PR-вояк из окружения Зеленского, пользовались бы значительно чаще. Тем более, что после уничтожения склада с Harpoon в одесской порту около месяца назад, об этих действительно прекрасных в технологическом смысле изделиях ничего не слышно и они не задействованы.

В НАТО считают, что всепогодные противокорабельные ракеты Harpoon, обещанные Данией, заметно повысят шансы на защиту черноморского побережья Украины. Возможно, они даже помогут прорвать морскую блокаду, которая в значительной степени отрезает Украину от мировых рынков. Ключевое слово здесь - обещанные. Новые ракеты Датское Королевство так за 2 месяца и не поставило; либо их просто нет, либо «самим нужно».

Великобритания

Британское правительство, согласно собственной информации, поставило Украине целый ряд систем вооружения. К ним относятся, в частности, различные виды переносного оружия, такие как ракетные комплексы Javelin и Stinger..

Украинские военные используют противотанковые системы Javelin и постоянно матерят их за огромный процент брака, недееспособны чуть ли не половина всех поставленных установок.

Причина проста, как мечты старшеклассницы: англичане передают Украине старые, подлежащие списанию комплексы, десятилетиями лежавшие на складах.

По словам депутата британского парламента Джеймса Хиппи, в Украину также должны быть поставлены «сотни» ракет Brimstone-1, которые могут уничтожать танки, артиллерийские батареи, а также легкие бронированные катера. Кроме того, будут переданы 120 бронетранспортеров Mastiff с мощной противоминной броней, а также небольшие транспортные беспилотники для снабжения передовых позиций пайками и боеприпасами.

Ключевые слова: «должны быть», «будут». Уже заканчивается август, а российская армия этих систем не видит.

Чешская Республика

Считается, что Чехия уже поставила Украине неизвестное количество боевых машин пехоты и танков советского производства, реактивных систем залпового огня и гаубиц, а также, возможно, боевых вертолетов советской разработки. И, возможно, Прага хочет поставлять больше тяжелого вооружения. Важна преемственность, заявила в конце мая министр обороны Яна Чернохова, очередная европейская женщина - министр обороны, дань либеральному безумию. Но его больше нет, этого оружия.

Другие государства

По данным из различных источников, ряд других государств, в том числе Канада, Италия, Греция, Норвегия и Польша, намерены поставить Украине артиллерийские системы, включая десятки тысяч снарядов калибра 155 миллиметров. Нидерланды, как и Германия, хотят поставить несколько самоходных гаубиц PzH 2000.

Скажу больше. Министерство обороны США на днях сообщило о новом пакете помощи для Украины на $755 млн, сумма уже несколько настораживает, не правда ли? В пакет войдут оружие, боеприпасы, беспилотники и противолокационные системы.

Также в Пентагоне анонсировали, что передадут Украине зенитно-ракетные комплексы противовоздушной обороны NASAMS через несколько месяцев. Если, конечно, через несколько месяцев их будет кому передавать.

В новый пакет помощи от США войдут:

боеприпасы для HIMARS;16 гаубиц калибра 105 мм и 36 тыс. снарядов;15 беспилотников ScanEagle;противолокационные ракеты HARM;1000 тяжелых противотанковых ракет TOW;

1000 противотанковых комплексов Javelin и другие.

Вы ничего не замечаете? С учётом растяжки поставок по времени на многие месяцы, «пропажи» от трети до половины изделий ввиду их коммерческого использования украинскими околоуголовными схематозниками, т.е., перепродажи третьим странам, потерь от ударов российских систем при транспортировке и разгрузке, естественной убыли артсистем и снарядов в результате непрекращающихся перманентных ударов на линии соприкосновения и в тылу, торговли ВСУ с противником западными системами, осознавая наш повышенный интерес, особенно к передовым разработкам - это капля в море, почти ничего..

Напомним, накануне группа авторитетных экспертов, военных и дипломатов из США призвали власти страны более решительно помогать Украине оружием. Ведь наступает решающий момент. Это был буквально вопль отчаяния.

«Администрация Байдена должна действовать быстрее и более стратегически в реагировании на запросы Украины на определенные виды вооружения. И когда принимается решение предоставить более сложные системы – как HIMARS – их нужно давать в большем количестве, чтобы добиться максимального результата на поле боя. Украине нужны дальнобойные системы, чтобы срывать российское наступление, в частности логистику, поставки топлива и боеприпасов. А это означает, что США должны предоставить ракеты ATACMS с дальностью 300 км, которые позволят бить по российским военным целям где угодно на территории Украины, включая Крым», – подчеркнули эксперты.

Обращение подписали

бывшие главнокомандующие объединенными силами НАТО в Европе генералы Филипп Бридлав и Уэсли Кларк;бывшая должностница Госдепа и Пентагона Дибра Кейган;бывший посол в Финляндии и Турции Эрик Эдельман,доктор Эвелин Фаркас – экс-замминистра обороны США по вопросам России, Украины и Евразии;посол Дэниел Фрид – бывший заместитель госсекретаря по Европе; бывший посол США в Украине Джон Гербст;экс-командующий армией США в Европе, генерал-лейтенант Бен Годжес;бывший посол в Германии Джон Корнблум;бывший заместитель госсекретаря Дэвид Крамер;бывший первый заместитель министра обороны Йен Лодал;

бывший спецпредставитель Госдепа США по Украине Курт Волкер.

Все «экс». Все бывшие. Все с психологией 90-х - нулевых, когда Россия была в глубоком ауте, а Штаты - глобальным лидером.

А почему вопль? А вот почему.

Дело в том, что западные страны резко снизили поставки всего для Вооруженных сил Украины. Соответствующие данные приводит обозреватель украинского Forbes Владимир Даценко.

Согласно собранной им информации, больше всего упали поставки артиллерии: с 90 единиц M777 в апреле до нуля в июле.

Значительно снизился подвоз техники. Если раньше подвозили более 200 единиц в месяц, то в июне и июле практически ничего нет. Кроме того, уменьшились поставки вертолетов и дальнобойных ракетных систем.

Ранее официальные лица оборонных ведомств США и стран Евросоюза высказывали недовольство падением собственной обороноспособности из-за помощи Киеву. Запрос ВСУ был таков: 300 реактивных систем залпового огня, 1000 гаубиц и 500 танков. The Guardian отмечала, что такую «скромную просьбу» американцам будет тяжело удовлетворить. Так, например, 647 реактивных систем – это, на всякий случай, весь арсенал армии США.

Напомним, издание Daily Telegraph сообщило, что если Украина в ближайшие три месяца не добьется успехов при контрнаступлении в Донбассе и Херсонской области, тогда Запад ослабит поддержку. Как считают западные аналитики, у Киева остается немного времени, чтобы переломить ситуацию на поле боя. По мнению издания, «широкое недовольство избирателей» окажется большой проблемой для европейских стран, и это заставит их пересмотреть позицию по поддержке Украины и санкциям.

По версии Daily Telegraph, на саммите G20 в ноябре глава российского государства Владимир Путин может предложить перемирие при условии сохранения за Россией контроля за Донбассом, Крымом и рядом освобожденных в ходе спецоперации областей Украины. Издание считает, что страны Запада будут готовы согласиться на такое предложения и побудить Украину пойти на уступки..

На этом фоне в июле шесть крупнейших стран Европы впервые после начала российской спецоперации не дали Киеву новых двусторонних военных обещаний, свидетельствуют данные Кильского института мировой экономики. Как пишет Politico, «несмотря на исторические сдвиги в европейской оборонной политике, когда колеблющиеся Франция и Германия начали поставлять оружие Украине, военная помощь Киеву может ослабнуть». В материале говорится, что эта ситуация сложилась «как раз в тот момент, когда Киев анонсировал решающее контрнаступление».

Мы уже писали, как Киев делал громкие заявления о подготовке «контрнаступления на юге», но в результате вынужден был признать их блефом и дезинформацией.

Основная проблема в том, что страны НАТО вкладывают деньги в Украину, а военных успехов у их коммерчески одарённых союзников нет, от слова «совсем». Подавляющее большинство западных лидеров прекрасно осознают, что рассчитывать на серьёзные победы ВС Украины им не приходится. Вопрос лишь в том, как долго они смогут затягивать конфликт. Таким образом, «партнёрам» Зеленского нужен формальный повод для сокращения помощи до минимальных значений. Поводом может стать, например, невыполнение требований контрнаступления со стороны ВСУ в ближайшие месяцы, его-то, как мы уже писали в начале, и пытаются сублимировать с помощью разных PR-ухищрений и, в первую очередь, с помощью ракетных и артиллерийских ударов по различным объектам, находящимся под контролем России..

Кроме того, и это весьма немаловажно, у Запада есть не только финансовые, но и чисто военные причины для сокращения объемов помощи. В НАТО осознают, что военные поставки в интересах ВСУ – это, по сути, передача зарубежных технологий в распоряжение ВС России. Наши специалисты в результате боев захватывают западные образцы техники, изучают, а потом изобретают средства борьбы, или же, наоборот, создают аналоги в тех направлениях, где мы отстаём; в основном это касается микроэлектроники.

Не только захватывают, как я уже отмечал, но и покупают, интендантские службы ВСУ отлично зарабатывают, главное условие здесь - правильно заносить командирам.

Например, среди трофеев Вооруженных сил России и республик Донбасса, захваченных в ходе специальной военной операции на Украине, в рамках форума "Армия-2022" оказалась представлена американская радиолокационная станция контрбатарейной борьбы AN/TPQ-48. А это ведь top secret, оно им надо? HIMERS, гаубицы M777 "Три топора" давно изучаются российскими специалистами, это общеизвестно. Остальное - засекречено.

Ещё одна проблема заключается в том, что происходящее на Украине Запад воспринимает как собственное поражение, которое возымеет тяжелые геополитические последствия. В результате лидеры стран-участниц НАТО будут увеличивать военные бюджеты и готовить свои армии к крупным военным конфликтам. Ранее американцы и европейцы ввиду самими же насаждаемого либерального идеологической мифа о слабости России, о её недееспособности, о «потёмкинских деревнях» в оборонной комплексе и прочей тупорылой пропагандистской мишуры, этим вопросом не занимались, а тут вдруг все воочию узрели как медведь скалит зубы и какие именно у него зубы.

И из этого фактора напрямую вытекает последняя причина, возможно, самая существенная, мы, собственно уже об этом вскользь упоминали. Советник (или уже экс- советник, не очень понятно) главы офиса украинского президента Алексей Арестович объяснил, почему страны Запада перестали поставлять оружие на Украину. По его словам, оружия у Запада просто нет, об этом он заявил в интервью израильскому "Лучшему радио".

Надо сказать, что Арестович отнюдь не идиот, и когда не занимается тупым враньём и пропагандой (это у него получается не лучшим образом, слишком наиграно, хотя, что называется «пипл хавает», существенная часть, по крайней мере), то говорит вполне разумные вещи.

«У них его просто нет. Тут никакой тайны в этом нет. Дело в том, что западные страны хорошо поставляли вооружение в середине восьмидесятых, когда готовились противостоять пятимиллионной советской армии, прущей к Ла-Маншу за две недели. Потом они решили, что конец истории наступил, Фукуяма им об этом официально объявил, поставил печать и все дружно разоружились», – сказал Арестович, видео опубликовано в Telegram-канале издания "Страна.ua.

По его словам, ставка западных стран в основном на авиацию. «Артиллерия – это сильно вспомогательные войска. А в советской модели, в которой до сих пор преимущественно пребывает украинская армия, как раз на артиллерию основная ставка. Они самолеты пока не поставляют, да ещё в таком количестве. Самолёты поставить можно, невозможно поставить систему применения авиации, подготовки, на которую они потратили сотни миллиардов долларов и много-много лет», – пояснил Арестович..

Дипломаты Украины с начала июня неоднократно обращались к правительству Германии с просьбой передать Киеву больше оружия, однако в Берлине избегают новых поставок вооружений. Немецкие чиновники объясняют это тем, что техника нужна самой Германии, сообщает газета Die Welt..

«Все наши просьбы были записаны и зафиксированы. Но пока что это не привело ни к какому эффекту», — рассказал газете источник в Киеве.

По данным Die Welt, с начала лета в Министерстве обороны Германии проходили встречи с представителями Украины. На них присутствовала и глава немецкого военного ведомства Кристина Ламбрехт. На встречах украинские дипломаты просили поставить им больше самоходных гаубиц Panzerhaubitze 2000 и реактивных систем залпового огня (РСЗО) Mars II.

Киев также настаивал на передаче ему 100 боевых машин пехоты Marder и 88 танков Leopard 1. Концерн Rheinmetall, который в годы Второй Мировой войны занимался производством пулеметов для вермахта, выразил готовность поставить эти машины Украине еще в апреле, однако не получил одобрения от правительства Германии..

Die Welt также пишет, что на прошлой неделе состоялся телефонный разговор министра обороны Украины Алексея Резникова с его немецкой коллегой Ламбрехт. В минобороны Германии, по данным газеты, заявили, что это оружие нужно самому Берлину, чтобы выполнять обязательства в НАТО. Просто потому, что у Германии, например, чуть более 200 танков из них менее 50 полностью годны к боевой эксплуатации.

Точно такая же либо худшая ситуация сегодня имеет места во всех странах ЕС: оружия в обрез, советское передали всё, западное - всё, что могли.

Конечно, заявления из серии «у партнёров закончилось вооружение и БК, предназначенные для Украины», которые звучат от американских чиновников и украинских генералов, не должны вводить в заблуждение.

В нынешней обстановке, когда в проекте «антиРоссия» участвуют как минимум 50 государств, серьёзного критического дефицита оружия и боеприпасов украинские формирования испытывать не будут ещё какое-то время. По крайней мере, до тех пор пока на Украине существует ж/д сообщение и пока они контролируют крупнейшие города. Но при этом даже для минимальных локальных побед - оружия будет не хватать.

Всё больше западных политиков и представителей бизнеса осознают, что Зеленский и его основные союзники - радикальная крикливая внепартийная фракция в Конгрессе США и Великобритания - тянут за собой Европу и весь мир в пропасть. Что мир балансирует на грани коллапса и главными пострадавшими будут именно Европа и США. Именно поэтому объёмы поставок падают, что бы кто не кричал и не вещал с соросовских экранов, объёмы падают, и это непреложная истина. И по мере продвижения русской армии к государственной границе СССР, уверяю всех, они будут продолжать падать.

Украина. США. Евросоюз. Россия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 22 августа 2022 > № 4189480

Россия. ЮФО > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > lgz.ru, 17 августа 2022 > № 4313018 Ольга Ковалик

Лучшее в мире место для созерцания Бога

«Флотское убежище» – Балаклавский Георгиевский монастырь

7 июня 2022 года Священный синод Русской православной церкви постановил: «Возродить существовавшую до 1918 года должность протопресвитера военного и морского духовенства».

Древнейшая Георгиевская обитель поражает всех когда-либо её посетивших. Она угнездилась на горе великой крутизны, над самым морем, между Балаклавой, известной со времён Гомера, и Херсонесом, где воссияла слава раннехристианских исповедников и был крещён великий князь Владимир.

Любой путешественник, туда добравшийся, невольно сбивается на восхищённый тон и предаётся «умиленью вдохновенному». Великим талантам – Пушкину, Грибоедову, Чехову – понадобилось всего несколько слов, чтобы сказать главное об этом удивительном месте. Литераторы средней руки писали о Георгиевском монастыре разгонистые очерки, пытаясь запечатлеть своеобразие этого «лучшего в мире места для молитвы, для созерцания Бога». Практически все упоминали связанный с ним античный миф об Ифигении в Тавриде. Паломников, и так «немеющих от удивления», вдобавок ошеломлял рассказ о жертвеннике в честь Марса и Дианы, установленном на Фиоленте царицей Амазонской за 1700 лет до Р. Х.

Обитель «Егорьгия Страстотерпца, что в Корсуни» с конца XVI века получала милостыню от Москвы. Даже во время крымско-татарского владычества православные христиане всегда имели епископа в этой части полуденного берега.

После присоединения Крыма к России императорский флот начал активно развиваться в Ахтиарской гавани. Легендарная история Георгиевского монастыря и уникальная красота Фиолента привлекали морских офицеров, которые с начала XIX века стали жертвовать на его благоустройство. Так, в 1808 году адмирал Ф.Ф. Ушаков внёс в монастырскую казну значительное пособие – 3000 рублей. Главный командир Черноморского флота адмирал М.П. Лазарев построил на территории обители до сих пор сохранившийся двухэтажный дом, где любил отдыхать. В 1835 году он просил начальника штаба контр-адмирала А.П. Авинова «пригласить всех находящихся здесь господ генералов, штаб и обер-офицеров Черноморского ведомства в пожертвовании из жалования их в течение двух лет хоть по одной копейки с рубля на улучшение и украшение означенного монастыря».

Балаклавский монастырь в конце XVIII века назывался «пустынькой». Однако уже в 1811 году митрополит Московский Платон (Левшин) охарактеризовал его как «штатный, государственный, вечный», а ранее, 23 марта 1806 года, Св. синод аттестовал «самым удобным местом для непременного пребывания иеромонахов Черноморского флота». К настоятелю (с жалованьем 200 рублей) и пяти инокам требовалось приписать 13 флотских иеромонахов, находящихся на казённом содержании. Но где же найти этих молодцев «добродетельного поведения»? Кем занять священнослужительские вакансии, открывшиеся в период с 1813 по 1828 год, когда Черноморский флот возрос до 67 судов? Даже спустя десятилетие проблема «недостатка иеромонахов для укомплектования некоторых кораблей и фрегатов, к отправлению в море изготовляемых» не была решена, о чём свидетельствует переписка М.П. Лазарева с епископом Гавриилом (Розановым).

Никакого существенного укрепления обитель не почувствовала до 1839 года, когда Св. синод приказал пополнить её штат чернецами Московской, Курской и Орловской епархий. Из ставропигиальных монастырей Москвы назначение получили три «самых благонадёжных и нравственных» иеромонаха. Обзаведясь прогонными на лошадей – 203 рубля, кормовыми – 30 рублей, подорожной и паспортами, отцы отправились в дальний путь, который завершился через 18 дней.

В 1849 году для службы на флот было употреблено 14 иеромонахов, которые «по многому требованию были в походах раза по два и по три в продолжение года». Георгиевские насельники принимали участие во всех военных кампаниях Черноморского флота XIX века, а с 1830 года служили на крейсерах, круглогодично охраняющих Кавказское побережье от иностранной контрабанды. Они уходили в море ранней весной и возвращались в обитель осенью, а в зимнее время совершали богослужения в севастопольских и крымских храмах, преподавали в греческих земских и церковно-приходских школах.

Надо сказать, что физическая мощь иеромонахов гарантировала и даже подкрепляла духовную силу, поэтому им, кажется, единственным среди русских иноков, разрешались мясные блюда. Окормлять корабельные команды – дело трудное и опасное, ведь паства, привыкшая ежедневно находиться один на один с неподвластной смертоносной стихией, напрочь лишена сентиментальности. Вера моряков крепка, строга, аскетична – не только с надеждой на Бога, но и с упованием на милость судьбы. Оказаться под стать таким духовным чадам архисложно.

В летописях обители встречаются упоминания о «неумеренном питии» спиртного, заносчивости, грубости, гордыне, которыми искушались иеромонахи. Мудрые настоятели умело спасали подопечных. Тех, кто упорно не желал раскаяться, архиепископ Таврический отправлял обратно в свои епархии или отдавал «под особый строгий надзор» монастырского начальства для внимательного наблюдения за их образом мыслей и поведением, чтобы понять, «могут ли они быть терпимы в составе братии».

Большинство балаклавских иеромонахов достойно несли послушание на кораблях, где их уважали, жаловали и ждали, о чём свидетельствовал трогательный ритуал: проплывая мимо Георгиевской обители, моряки отдавали честь пушечными выстрелами, а насельники под колокольный звон благословляли их иконами. Бывали случаи, когда матросы целомудренного во всём поведения уходили в монастырь, как, например, отец Тихон (Богуславец), впоследствии ставший духовным отцом учёного-хирурга архиепископа Симферопольского и Крымского Луки (Войно-Ясенецкого).

По причине своего несравненного значения в мае 1850 года третьеразрядный Балаклавский монастырь получил статус «первоклассного общежительного». И неспроста. В преддверии Крымской войны и жаркой битвы за Севастополь Св. синод издал указ о благоустройстве Георгиевской обители, куда следовало вызывать самых благонадёжных монахов из Киево-Печерской лавры, Задонского монастыря, Софрониевской, Глинской, Рыхловской и Святогорской пустыни, а всех неблагонадёжных «немедленно удалить». Вскоре уже восемнадцать иеромонахов окормляли судовые команды двух вышедших в море боевых черноморских эскадр.

Шесть иеромонахов Георгиевского монастыря отличились «примерным благочестием и присутствием духа» в легендарном Синопском сражении 18 ноября 1853 года, в результате которого эскадра Черноморского флота России под командованием вице-адмирала П.С. Нахимова нанесла сокрушительное поражение турецкой эскадре.

Они были награждены Синопскими золотыми наперсными крестами на георгиевской ленте и единовременной выплатой в размере годового оклада.

Предстают во всей полноте подвиги и тех балаклавских иеромонахов, которые после затопления кораблей Черноморского флота 11 сентября 1854 года перебрались с экипажами на бастионы и батареи.

Например, об отце Вениамине (Святоградском) вспоминал Н.В. Берг: «Он ходил по бастионам с каким-то увлечением, и мы всегда боялись, если он долго не возвращался. Но Бог хранил его до конца. Мне известно, что во всю осаду он исповедал и приобщил с лишком 11 тысяч человек».

Герой Синопского сражения отец Никандр остался с экипажем корабля «Чесма» на первом и втором бастионах, служа образцом отменного мужества и жертвенной беззаветности. Его выбрали своим духовником великие князья Николай и Михаил Николаевичи, прибывшие в город для «нравственной поддержки бодрости в наших войсках». В подарок от сыновей Николая I он получил крест, украшенный бриллиантами, на золотой цепочке.

Любимец матросов отец Иоанникий (Добротворский) не раз совершал вылазки во вражеские расположения, во время которых ходил с крестом впереди солдат, ободрял бросающихся в штыковую атаку, напутствовал умирающих, утешал раненых и даже взял в плен вражеского офицера.

«За отличные подвиги и непоколебимое усердие при исполнении своих обязанностей» Александр II наградил духовенство Георгиевского монастыря орденами Св. Анны 2-й и 3-й степени, серебряными медалями «За защиту Севастополя», а также наперсными золотыми крестами на георгиевской ленте.

Сам же Георгиевский монастырь в течение 23 месяцев находился под «покровительством» союзных войск. Подобное благодеяние со стороны противников озадачивает, ведь они надругались над всеми православными храмами Севастополя. А тут 17 георгиевских монахов за каждодневными богослужениями открыто просили Бога о «покорении всякого врага и супостата». И как знать, не по их ли молитвам 2 ноября 1854 года (во время Крымской войны) разразилась жестокая буря у берегов Балаклавы, сокрушившая одиннадцать кораблей противника, в том числе паровой фрегат «Принц» – гордость английского флота. Не случайно балаклавских иеромонахов называли «примерными пастырями», которые своей «высокой чистотой» хранили сражающихся в Севастополе.

Однако спокойное существование обители близ пылающего Севастополя объясняется тем, что англичане и французы в апреле 1855 года с её территории впервые в военной практике наладили коммуникации по черноморскому дну и установили подводную кабельную телеграфную связь с Лондоном и Парижем через Варну. Один из монастырских домов они приспособили для «телеграфической конторы». Новация требовала полной секретности.

27–28 августа 1855 года, после второго генерального штурма Севастополя, взятия французами Малахова кургана и перехода русских войск по понтонному мосту на северную сторону, оборона города была свёрнута и активные боевые действия завершились. Георгиевская обитель освободилась от неприятелей, напоследок прихвативших кое-какие почитаемые иконы. Всех, подвизавшихся в пленённом монастыре, наградили бронзовыми медалями «В память войны 1853–1856 гг.» и бронзовыми наперсными крестами на владимирской ленте «В память войны 1853–1856 гг.»

Парижский мирный договор, запрещавший России иметь Черноморский военный флот и береговые крепости, конечно, повлиял на состояние обители, в которой к концу 1860-х годов подвизалось всего шесть иеромонахов вместо двенадцати, положенных по штату. Существенный рывок в её развитии стал возможен в конце 1880-х годов, когда началось возрождение Черноморского флота.

С началом Первой мировой войны иеромонахи заняли своё место на военных кораблях и отправились в боевые походы. Один из корпусов обители насельники переоборудовали под лазарет. В те тяжёлые для России годы в монастырь стекалось много паломников, желающих с сугубым усердием обратиться к чудотворной силе святого Георгия Победоносца.

Октябрьская революция не скоро докатилась до Балаклавы. Только в ноябре 1929 года монастырь решили упразднить. В Крестовоздвиженской церкви до мая 1930 года совершались богослужения. Но и её, «по просьбам трудящихся», закрыли. Георгиевский храм был срыт бульдозером, обломки сброшены в море. Святой источник засорили нечистотами.

В 1991 году древняя обитель начала подниматься из руин. 22 июля 1993 года был зарегистрирован устав Георгиевского монастыря. Минуло тридцать лет. Восстановлены храмы, приведены в порядок монастырские здания и благоустроена территория.

Теперь, когда Священный синод РПЦ восстановил должность протопресвитера военного и морского духовенства, безупречная флотская репутация Георгиевского монастыря даёт ему право на прежний статус «флотского убежища». Команды российских военных кораблей, как никогда, нуждаются в духовном окормлении опытными иеромонахами.

Ольга Ковалик,

член Союза писателей России,

Севастополь

Россия. ЮФО > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > lgz.ru, 17 августа 2022 > № 4313018 Ольга Ковалик

Украина. Германия. США. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция. Госбюджет, налоги, цены > lgz.ru, 10 августа 2022 > № 4313038 Александр Сосновский

«Не исключаю, что Зеленского посещала мысль о самоубийстве»

Александр Сосновский рассказал о киевском детстве, украинском кризисе и актуальных проблемах немецкой политической жизни

Германия для нас – страна особая, с ней связаны, пожалуй, самые драматичные, знаковые моменты российской истории. Тут и тевтоны, «утонувшие под тяжестью собственных доспехов», и петровский призыв немцев на русскую службу, и Великая Отечественная война, и многолетняя дружба-фройндшафт с ГДР, и нынешние интриги вокруг «Северного потока – 2». Как живут сегодня немцы, какие проблемы волнуют их больше всего? Насколько сильно зависит Германия от США, как повлияли на немецкую экономику антироссийские санкции? Как расценивают в Германии события на Украине? Об этом мы говорили с немецким публицистом, главным редактором интернет-журнала «World Econоmy» Александром Сосновским.

– Александр Викторович, давайте начнём разговор с Украины, тем более что это ваша историческая родина. Почему именно она оказалась слабым звеном среди всех бывших советских республик и самым успешным проектом Запада на постсоветском пространстве?

– Украина – это не слабое, а сильное звено. К 1991 году она была процветающей, экономически мощной республикой. Но после развала Союза её имплантировали в западный проект «освоения» постсоветского пространства как потенциальную «анти-Россию». Наверное, Украина привлекала особое внимание Запада тем, что она была националистической. Национализм, особенно в западной части Украины, присутствовал всегда. Я хорошо это знаю, поскольку родился в Киеве и прожил там восемнадцать лет вплоть до ухода в армию. Украинский – мой родной язык, я учился в украинской школе и говорю на мове куда лучше нынешних украинских политиков, употребляющих суржик, сдобренный западноукраинским сленгом. Кстати, и внедрение «западенского» варианта языка тоже направлено на «перепрошивку» национального самосознания и строительство «политической нации».

– На Украине всегда существовал некий водораздел между восточной и западной частями страны?

– Да, всегда. Восточная часть была не то чтобы русифицированной, но мы не отделяли себя от Союза, для нас было естественно ощущать себя частью огромной державы. Я рос в интернациональном районе Соломенка, на улице Краснозвёздной (на украинский лад – Червонозоряна), по которой в годы войны проходила третья линия обороны Киева. После войны дома здесь строили пленные немцы, мой дед-строитель руководил бригадой пленных, я и родился в одном из бараков, где жили строители. Тогда никто не выяснял, кто тут русский, кто украинец, а кто еврей. Мы чувствовали себя частью великой страны, и этого было достаточно.

– И антисемитизма не было?

– Увы, был. Но в западной части Украины русофобия и антисемитизм были просто зоологическими. Мы видели это ещё в школе, когда у нас появились учителя из Львова или Черновцов, уже заражённые бациллой украинского национализма и спокойно употреблявшие слова «москали» или «жиды». Но для меня, типичного советского ребёнка, Великая Отечественная война, советская власть, победа над фашистами являлись очевидными вещами. Киев в те времена – абсолютно русскоязычный город, а мы с друзьями эпатировали публику, громко разговаривая в метро на украинском языке. Разница между западной и восточной частями Украины заключалась ещё и в том, что «западенцы» культивировали даже не бандеровскую, а германскую идею. Они всегда преклонялись перед немцами. И если киевляне считали бандеровцев бандитами, погромщикам и патологическими убийцами, то на западе страны всё воспринималось с точностью до наоборот.

– А в Штатах и Европе знали об этом?

– Конечно, знали. Мне довелось изучать документы, рассекреченные ЦРУ, и там обнаружилась масса свидетельств национализма, антисемитизма и радикализма Бандеры и бандеровцев из ОУН-УПА. Для тех, кто на Западе задумывал и организовывал проект «Украина», это не являлось тайной. А для меня большая тайна открылась после 2014 года, когда все без исключения мои оставшиеся в Киеве друзья, которые вместе со мной входили в комсомольский оперотряд и военно-патриотический клуб, вдруг резко изменились. Теперь я был для них «москалём» и «ватником», а себя они называли «щирими українцями» – истинными, настоящими украинцами.

– Выходит, сразу после развала СССР делалось всё, чтобы привнести бандеровский менталитет на остальную часть Украины?

– Да, так оно и получилось. Начиная с 1989 года западные кураторы целенаправленно и не жалея денег занимались воспитанием и обучением людей, многие из которых оказались у власти и в 2004 году, и после 2014 года. Были детские лагеря, на выездных форумах в западных странах промывали мозги украинским «активистам», националистические организации накачивались соросовскими деньгами и методичками, на Украину зачастили эмиссары западных фондов, которые вполне могли быть сотрудниками спецслужб. С 1994 года США вложили огромные деньги в изменение культурного кода Украины и строительство «политической нации», когда стали появляться весьма специфические книги и школьные учебники. Особое внимание обращали на вузы, быстро превратили в националистическое болото крупнейшее учебное заведение Украины – киевский университет имени Шевченко.

– Есть такая закономерность: как только Украина начинает говорить о самостийности, она быстро превращается в нечто среднее между Гуляйполем и «Свадьбой в Малиновке». Может быть, вне России и не может быть Украины?

– Наверное, это психологическая проблема, присущая и индивидуумам, и целым нациям. Есть самодостаточные нации, уверенные в своей идентичности, не пытающиеся обратить всех в свою веру. Но есть нации, обуреваемые комплексом неполноценности, ищущие «свой путь», который обычно приводит их в тупик. Украинцы уверены, что им все что-то должны и кто-то чего-то недодал: земли, денег, газа, теперь вот они обижаются на Европу, «недодавшую» им оружие. Чтобы утешиться, они начинают придумывать сказки о своём былом величии. Так появляются мифы о «великих древних украх», выкопавших Чёрное море, или об украинских фронтах, на которых «воевали исключительно украинцы». В эти сказки поверили сами их создатели, принявшиеся переписывать историю на основании ими же выдуманных мифов. И вот уже Зеленский на полном серьёзе говорит, что Аскольд, Дир и Владимир Мономах были украинцами. Как психотерапевт могу подтвердить – закомплексованные люди начинают яриться, и этот процесс заканчивается состоянием возбуждения, переходящим в психоз. Это мы и наблюдаем на Украине последние восемь лет.

– Мы долго надеялись, что всё как-нибудь само «рассосётся», тем более что «мыжебратья». Но не «рассосалось», и дело дошло до силового принуждения к миру русофобской страны, где правят бал националисты, уже трудно­отличимые от нацистов.

– Наша большая проблема – мы долго запрягаем и надеемся на авось. Я очень хорошо отношусь к Виктору Черномырдину, был лично знаком с ним и даже брал интервью. Увы, этот прекрасный организатор экономики не был дипломатом, не говоря уже о тех, кто представлял Россию в Киеве после него. Мы пустили события на Украине на самотёк, хотя давно надо было ударить кулаком по столу и напомнить Украине, что она – не «Цэевропа», а часть Русского мира. Думаю, признание в 2014 году легитимности «майданной» власти являлось ошибкой и верным шагом к военной спецоперации, предопределённой всей логикой развития Украины как анти-России. Все понимали, что однажды Москве придётся сказать: стоп, дальше уже некуда!

– Освободив Донбасс, Николаев, Одессу, отрезав Украину от Чёрного моря и дойдя до границы с Приднестровьем, – Россия может остановиться?

– Нет, если речь идёт о денацификации и демилитаризации всей территории Украины, а не только того, что мы называем Малороссией. Оставив хотя бы одну область на западе Украины, Россия через какое-то время будет вынуждена начать новую спецоперацию, столкнувшись с уже более сильным противником, накачанным американским и европейским оружием. Конечно, Украина без Чёрного моря будет уже не так интересна Вашингтону. Но нельзя исключать появления баз США и НАТО на территории, например, Яворовского полигона в Львовской области. Вопрос не в том, где остановится Россия, а когда это случится. Возможно, всё решится в 2023 году.

– Какой вы видите судьбу Владимира Зеленского в обозримом будущем?

– Его будущее незавидно. Лидером новой Украины он не станет и может закончить так же, как экс-шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви, бежавший в США и умерший через два года от рака. Все эти «правительства в изгнании», нашедшие убежище на Западе, ничего хорошего не дождались. Зеленский должен это понимать, и, кажется, он давно уже находится в состоянии психологического дисбаланса, что во многом объясняет его не всегда адекватное поведение. Не исключаю, что его не раз посещала мысль о самоубийстве, и если он ещё как-то держится, то, возможно, только потому, что использует химические препараты.

– Перенесёмся в солнечную Германию. Эта страна с мощной экономикой много десятилетий считалась едва ли не идеальной по всем показателям. Но в последние годы мы видим совсем другую, охваченную кризисами Германию. Сбываются предсказания Шпенглера о «закате Европы», и Германию (как европейского флагмана) ждёт полный упадок?

– Германия действительно переживает не лучшие времена, но до «заката» ей далеко. А вот проблемы есть. Первая и самая большая проблема – быстрый экономический рост, сделавший Германию самой могучей страной Европы. Что в этом плохого? Немецкие политики «второй линии» говорят, что «Германии хорошо тогда, когда она не стремится играть первую роль». И ведь правда: как только Германия выходила на эту самую «первую роль», дело заканчивалось мировыми войнами и катастрофой для самой Германии, хотя потом упадок сменялся очередным периодом развития и расцвета. Экономика Германии «подросла» во многом за счёт стечения счастливых обстоятельств и во времена Гельмута Коля, и во времена Ангелы Меркель. Но именно этот успех заставляет европейцев косо смотреть на Германию. Первой ласточкой был финансовый кризис в Греции, оказавшейся на грани дефолта, когда Берлин потребовал не оказывать грекам безвозмездную помощь, а просто дать им большой кредит под солидные проценты. Греки обиделись и сказали, что немцы опять норовят покомандовать. Так Европа вдруг увидела в Германии то, что сами немцы называют Oberlehrer, то есть старший преподаватель. Кстати, когда немцы подшучивают над собой, они так и говорят: «Wir unterrichten wieder», «Мы опять начинаем всех поучать». Многие видят в этой «педагогической» привычке немцев одну из главных причин ухода Британии из ЕС. Есть и спорные территориальные вопросы с Францией, я имею в виду территорию Эльзаса и Лотарингии. А в последние годы Германию пытаются «поддавливать» ещё и Польша с Прибалтикой. Так, поляки предъявили немцам претензии на 900 миллиардов евро в виде новой компенсации за разрушения во время войны. Немцы напомнили, что все вопросы с репарациями-контрибуциями давно решены и Германия выплатила последние долги ещё в 2012 году. Да и соглашение «два плюс четыре», подписанное после объединения Германии, закрепляет полное отсутствие чьих-либо претензий к Германии.

– Видимо, и фрау Меркель всю оставшуюся жизнь будут припоминать её сакраментальное «Wir werden alle akzeptieren!», или «Мы примем всех!», сказанное в 2015 году, в разгар миграционного кризиса?

– Я не исключаю, что Германия намеренно спровоцировала эту миграционную вакханалию по всей Европе, чтобы не только решить свои демографические проблемы, но и встряхнуть европейцев, а заодно и показать, что без Германии они и тут не обойдутся. Германия действительно приняла большую часть беженцев, потратив на это немалую часть своего бюджета.

– Это ведь отразилось и на внутренней ситуации в стране?

– Да, на волне антимигрантских настроений стала подниматься «Альтернатива для Германии». Она задавала неудобные вопросы правительству. Например, зачем нам такой Евросоюз, если мы за всех платим? Так в Германии началось политическое расслоение, закончившееся появлением нескольких «народных партий». Поясню: Volkspartei – это партии, набравшие на выборах более 10 процентов голосов. Раньше в Германии было несколько традиционных «народных партий» – это всегда была ХДС/ХСС и социал-демократы. Обычно они набирали более 20 процентов голосов и спокойно делили между собой всё политическое поле Германии. К ним добавлялись ещё Партия свободных демократов и с конца 80-х годов – «зелёные». Позже, после слияния нескольких партий из бывшей ГДР, появилась партия «Левые». А потом вдруг возникла «Альтернатива для Германии», с первого захода получившая 9, потом 12 процентов, а на земельных выборах они стали набирать чуть ли не до 20 процентов. И политическое поле Германии наполнили уже не две «народные партии», а несколько, и они во многом сравнялись. Это вызвало брожения, что всегда бывает, когда в политике много равных конкурентов, каждому из которых есть что сказать. Но Германия сильна экономически, немцы доверяют правительству, и у меня нет сомнений, что все проблемы будут решены. Что касается насмешек по поводу того, что «у немцев не будет ни газа, ни электричества, и они будут мыть только четыре части тела», – у Германии достаточно ресурсов и возможностей, чтобы решить эти проблемы. А станет совсем туго, в любой момент включим СП-2.

– А американцы разрешат? До сих пор Германия послушно выполняла все приказы Вашингтона, невзирая на огромные потери от антироссийских санкций Америки.

– Да, у Германии есть зависимость и от США, обе страны связаны большим количеством совместных коммерческих структур и проектов, практически все немецкие концерны наполовину принадлежат американцам, так же как немцам принадлежат доли в крупнейших американских компаниях. Поэтому немецкий бизнес нельзя назвать совершенно самостоятельным. Кроме того, немцы считают, что у них есть моральные обязательства перед США, поскольку своим становлением и безбедным существованием на протяжении десятилетий они во многом обязаны американской помощи по «Плану Маршалла». Это заставляет идти на определённые уступки Вашингтону. Есть и опасения, что Россия может использовать «газовую трубу» в своих политических интересах. И поскольку в Германии давно стремились к диверсификации поставок энергоносителей, немцы решили, что они могут положиться на США в поставках СПГ. Но в любом случае без российского газа немецкой экономике не обойтись и все понимают, что Германия может действительно в любой момент активировать «трубу» СП-2, даже если американцы будут против. Всё-таки своя экономика ближе к телу.

– Насколько самостоятелен сегодня канцлер Олаф Шольц? Вряд ли он войдёт в историю под именем ещё одного Железного канцлера?

– Ну, тут мы можем ошибаться. В истории есть немало примеров, когда слабый поначалу политик потом десятилетиями руководил государством. Никто же не думал, что Брежнев просидит в генсеках восемнадцать лет. Так же было и с Меркель, которую поначалу называли «девочкой Коля» и посмеивались над её пристрастием к нудистским пляжам. Никто не отмерял ей долгую политическую жизнь, а её канцлерство оказалось не худшим в истории Германии. У Шольца старт оказался покруче, чем у Меркель. Он был одним из молодых социал-демократов, в 80-е годы возглавлявших пацифистское движение в Германии, и стоял во главе движения против размещения в ФРГ американских ракет «Першинг». Он даже побывал в ГДР, что уже само по себе смелый поступок. Да, в его коалиции есть люди, зависимые от Вашингтона. Да, от «зелёных» и Партии свободных демократов никакой другой политики, кроме проамериканской, ожидать не приходится. Но опытный политик Шольц стоит немного в стороне от этой тусовки, за его плечами – хорошая школа в социал-демократической партии, он помнит Гельмута Шмидта, а я напомню, что Шольц стоял у истоков проекта СП-2 вместе с Шредером и Штайнмайером. Так что я бы не сбрасывал его со счетов. Не забудем и то, что именно Шольц, несмотря на огромное давление, тормозит с отправкой тяжёлых вооружений Украине. И давайте подумаем: выгодно ли Москве, чтобы завтра на место Шольца пришла, например, боевая барышня Анналена Шарлотта Альма Бербок? Шольца можно критиковать, но сегодня он – не худший вариант.

– Почему немцы так долго терпели хамство украинского посла Мельника?

– Немцы вообще терпеливые. И немецкая дипломатия традиционно не торопится делать какие-то ответные шаги. Конечно, можно было сразу выслать из Берлина откровенного бандеровца Мельника. Но немцев вполне устраивал этот придурок. Да, он оскорбил канцлера, но он дал Германии козырь – теперь у немцев есть повод в чём-то отказывать Киеву, ссылаясь на хамство Мельника. Например, задерживать поставки оружия. Конечно, странности украинской власти никуда не делись: например, Зеленский умудрился так оскорбить в общем-то неконфликтного Штайнмайера, что тот наотрез отказался ехать в Киев. Видимо, поведение Киева не объяснить простой человеческой логикой.

– Сразу после объединения Германии много говорили о разности менталитетов восточных и западных немцев. Сейчас менталитеты сблизились?

– Разница есть, но она уже не такая ощутимая. Её определяют различия в уровне экономического развития западных и восточных немецких земель. У западных немцев это создаёт ощущение, что они до сих пор вынуждены платить за восточных немцев. А восточные считают, что их не торопятся выводить на уровень жизни западных немцев. Во всём же остальном восточные и западные немцы уже сравнялись – это касается и политических пристрастий.

– Сильно ли ощущается сегодня то, что политологи называют «исламизацией Европы»?

– В Берлине есть район Кройцберг – «берлинский Стамбул». Там живут в основном турки, но эти люди давно интегрировались в немецкую жизнь, так же как и четыре миллиона русских. На первых порах ещё были какие-то трения, но сегодня даже мигранты с Ближнего Востока приспособились к жизни в Германии. В этом плане Германия и немецкое общество очень изменились в положительную сторону. Есть ли проблемы? Есть, но они чаще всего, что называется, от переизбытка толерантности. Например, в нескольких школах Баварии запретили мальчикам-школьникам носить короткие шорты, а девочкам – короткие юбочки. Предлог – это может оскорбить чувства верующих мусульман. Вот такие «перегибы на местах».

– У каждого человека есть мечта. А о чём мечтаете вы?

– О гармонии в жизни. А для гармонии важно всё. Вот я перечитываю моего любимого Ремарка и не менее любимых Ильфа и Петрова и чувствую, что нахожусь в гармонии с этим миром. И когда на днях вышла моя книга «ГЕSS. Тайный план Черчилля», – это тоже очень гармоничное ощущение. А когда возвращаюсь домой и меня встречает мой четвероногий друг, перуанский крысолов Макс, – у него тоже наступает полная гармония в жизни. И это хорошо.

Беседу вёл

Григорий Саркисов

Украина. Германия. США. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция. Госбюджет, налоги, цены > lgz.ru, 10 августа 2022 > № 4313038 Александр Сосновский

Россия. США. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > lgz.ru, 3 августа 2022 > № 4258951 Андрей Суздальцев

На Западе убеждены, что мы им завидуем

Андрей Суздальцев о санкциях, проблемах экономики и перспективах схватки на Украине

Сухомлинов Владимир

Навязанное России противостояние, которое развернулось на Украине, затрагивает все сферы. Касается и вопросов экономики, управления народным хозяйством, его структуры, готовности кадров решать сложнейшие задачи. Об этом разговор с известным политологом Андреем Суздальцевым.

Андрей Иванович, на днях канцлер Австрии Нехаммер сказал, что «санкции не так быстро действуют, как, возможно, надеялись… Российская армия и сама Россия за счёт размеров имеет устойчивость». Австриец заметил, что санкции повлияют на экономику России, но «потребуется время». Логики маловато: сама Европа уже страдает, а Россия устойчива. Зачем им такие санкции?

– И на Западе, в США и ЕС, и в других странах, особенно в странах БРИКС, которые тоже могут попасть под санкции и уже что-то на себе ощущают, внимание к теме большое. Считается, что санкции – обоюдоострое оружие. В реальности всё ещё сложнее. Да, это инструмент давления, но просматривается и психологический момент. Вот ввели запрет на импорт нашего золота. Объёмы экспорта в Европу у нас были неплохие, но по финансам это не сопоставимо с выручкой за поставки газа, нефти. От запрета именно золота пахнуло средневековьем. Для западников есть далёкая снежная страна, где много пушнины и золота в руках полудикарей. И возникает мысль: а давайте им золото закроем!

– А потом отберём вместе с пушниной!

– Кстати, есть греческий город Кастория, он знаменит с девятнадцатого века изделиями из меха. Там у мастеров сейчас проблемы – из-за упавшего спроса и отсутствия меха из России. Это опять психология. Как и угроза запретить нам шенгенские визы. На Западе многие это понимают так: русских отключают от рая.

– Типа жизнь у них скоро закончится...

– Да-да, именно так – своя картина мира. Всё нагляднее цивилизационное расхождение. Знаете, я как-то привёз в Париж супругу, для неё в первый раз. Поначалу всё ей нравилось, город-то для женщин: галерея Лафайет, сыры, каштаны, кофейни – всё прекрасно. В конце поездки спросил: «Осталась бы жить в Париже?» – «Да ни за что!» Есть там что-то не для житья русских. Это ни хорошо, ни плохо, это данность. Теснота, скачущие цены, мелькание рас и лиц, разноязыкие общины, предупреждения – туда не езжай, сюда не заходи. У нас гораздо спокойнее, на ментальном уровне никакого безумия. Но на Западе убеждены, что мы рвёмся к ним, завидуем им. Кстати, санкции они считают справедливым наказанием.

– Поучением со стороны цивилизованных.

– Не поучением, нет, а именно наказанием. Помните, когда в Штатах отбирали нашу дипломатическую собственность, пресс-секретарь Госдепа Псаки с гневом требовала: «Не смейте нам отвечать!» Для них, если мы отвечаем адекватно, это пик оскорбления. Мол, они имеют право наказывать, а нам – стоять-бояться.

– Но экономическое давление более конкретно.

– Дураков уже нет, все понимают, что санкции – элемент нерыночной борьбы. Это фактически создание закрытых рынков для себя. Но, ребята, раз вы начинаете закрываться, значит, не справляетесь! Кстати, то же и в информационном поле. Позакрывали русские ресурсы, какие могли. Дикость. Мы выросли, имею в виду старшее поколение, с пониманием, что Запад – это свобода информации: «Голос Америки», радио «Свобода» и т.п. Сейчас там тайно слушают наши источники. Ситуация зеркальная.

Также там ширится набор предрассудков, растёт зашоренность. В первые дни СВО мне довелось посмотреть интерактивный западный ТВ-канал (не буду пиарить название), русскоязычный. Женщина-киевлянка со слезами рассказывала, как подолгу сидела с ребёнком в подвале. И ни слова в передаче про женщин Донбасса, которые восемь лет маялись в подвалах или вблизи них. После сюжета тут же комментарий «эксперта»: из-за наших санкций Россия скоро сдохнет с голода.

– Да, в духе Нехаммера: Россию ждёт гиблая осень.

– Они не учли, что Россия, хоть наш ВВП не очень высок – близок к британскому, германскому, крепко вросла в мировую экономику и без нас международной торговле очень плохо. Введя максимально жёсткие санкции, они проявили себя как скверные экономисты. Лично у меня и так были сомнения в достойном уровне аналитической работы там даже в хороших университетах, а тут и вовсе выяснилось, что они не очень хорошо понимают нашу значимость в отдельных, иногда ключевых отраслях. Это-то и обусловило ошибки в их расчётах. В некоторых сферах мы даже подросли, а не сникли, как они полагали. Это вызвало там шок – не ожидали. Начались, можно сказать, подпольные попытки пробивать форточки к нам. Санкции вообще для контрабандистов, посредников – золотая пора: закрылись поставки нефти в США, её начали покупать подпольно, получать маржу.

– Как говорится, не было счастья…

– Да, но всё более всплывает вопрос политический. Они ведь не совсем уж двоечники, понимали, что санкции санкциями, а всё решится на поле боя. Думаю, изначально рассчитывали задавить нас именно там. И тогда никакой холодной зимы, всё будут получать от нас в виде репараций. Чувствовался и чувствуется такой подход: ещё чуть-чуть, и русских сомнём. Всё без шуток! Против нас порядка пятидесяти стран. Не полмира, но почти весь западный. В принятых санкциях вижу их ожидание, что мы провалимся на поле боя.

– Пока этого не происходит.

– С помощью энергетики мы кое-что отыграли. Уменьшились объёмы добычи, но цены помогли и продолжают расти, что сказывается и на курсе рубля. Он укрепляется даже во вред экспорту. На втором этапе, на что они рассчитывают, и о чём мы ведём у себя дискуссии, у нас могут возникнуть проблемы с промышленностью. А тут есть слабые места, нужно их видеть и оперативно все узлы развязывать.

– Если это решим – не рухнем?

– При всём том на Западе заметен слом в настроениях: всё реже говорят, что Украина победит на поле боя, а осознание этого для них очень серьёзно. Если Украина провалится, то для тех, кто возглавляет западные государства – просто катастрофа. Противостояние далеко не закончено, нас ожидает впереди много неожиданного. е

– Правительство принимает меры по поддержке промышленности, развитию отраслей. Михаил Мишустин стремится сделать управление экономикой и наукой более ответственным и современным. Разве не так?

– Тут вроде бы всё всем знающим людям понятно. Но не надо закрывать глаза на то, что мы в очень непростой ситуации. Правда, как говорится, редуты держим. Сначала нам прогнозировали 8 процентов потери ВВП за год, сейчас пересчитали до 6 с копейками. Честно скажу, эти два процента отыграло наше руководство, это здорово.

Но видим, что снижаются темпы роста экономики, нарастает технологический голод, не хватает ряда важных комплектующих, элементной базы. Это сказывается даже на оборонке. Нужны прорывные решения повсюду. Например, по микроэлектронике стоило бы собрать вместе все силы – что-то от госконцернов, что-то от частных компаний. Это, можно сказать, подход военный, но сейчас иначе нельзя…

Думаю, дела бы шли быстрее и лучше, если бы мы разрулили структурные проблемы. Скажем, по-прежнему слабоват малый бизнес. Президент постоянно напоминает, велит прекращать огульные проверки и прочее, но это бесполезно. Чем тогда жить властям некоторых регионов? Они буквально караулят тех, кто теплицы поставит, помидоры начнёт выращивать, кафе откроет или пошивочное ателье. И накидываются на них в виде чуть ли не «счетоводов мух», ведь надо же где-то деньги брать. Далеко не везде решён бюджетно-кадровый вопрос. Но решать его надо.

– Россия всё же сильна не теплицами, а большими заводами…

– Думаю, пока не в полной мере сложился крупный частный, бойкий, маневренный бизнес, который может на ходу отыскивать нужные решения, чем и сильна рыночная экономика. Его отсутствие вынужденно закрывается госконцернами, а это дети госкапитализма со всеми их болячками. По сути, они мало чем отличаются от крупных социалистических предприятий, которые так назывались, но представляли собой предприятия стандартного госкапитализма. Нужны серьёзные коррективы.

И ещё (если совсем сжато) я твёрдо уверен, что надо людей заинтересовать работать в полную силу и эффективно. И работать в России. Наиболее успешно это можно делать в гигантских частных корпорациях, у которых акции высоко котируются на всех биржах. Только тогда никакие проблемы, никакие санкции нашему развитию не помешают.

Если начнём быстрее ко всему этому приближаться, то победим в войне против пятидесяти стран Запада. Я верю в интерес людей как в двигатель прогресса. Слово «коррупция» должно быть заменено словом «заинтересованность» – всё открыто, легально, налогооблагаемо. Тогда произойдёт гигантский рывок. И только тогда сможем структурно перестроить нашу экономику, сделать её динамичной и устойчивой.

Россия. США. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > lgz.ru, 3 августа 2022 > № 4258951 Андрей Суздальцев

Косово. Сербия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 1 августа 2022 > № 4313763 Александр Пивоваренко

О летней эскалации в Косово

АЛЕКСАНДР ПИВОВАРЕНКО

Старший научный сотрудник Отдела современной истории стран Центральной и Юго-Восточной Европы Института славяноведения РАН.

Очевидно, что Балканы находятся в евроатлантической сфере интересов, однако наступает время внимательнее присмотреться к понятию «евроатлантическая сфера», имеющему составное значение.

В отношении инцидента 31 июля можно констатировать две вещи. Поводом стало намерение Приштины объявить недействительными сербские документы, связанные с регистрацией автомобилей, с 1 августа 2022 года. При этом вероятность эскалации допускалась как минимум с начала весны, в марте фиксировалось стягивание подразделений армии Сербии к границе, а возможные расклады описывались экспертами весьма правдоподобно.

Оценивая эти события на более длительной дистанции, подчеркнём, что юго-восточная Сербия существует в режиме перманентного ожидания эскалации: с условного момента косовского урегулирования 1999–2002 гг. не было и трёх лет подряд без серьёзных обострений и инцидентов.

С 2017 г. крупные инциденты, связанные с косовским вопросом, происходят регулярно, с частотой более раза в год. Значимыми эпизодами стали поезд «Косово – это Сербия» (апрель 2017 г.), что было демонстративной акцией Белграда, введение Приштиной стопроцентных таможенных пошлин на сербские товары и объявление о создании полноценных Вооружённых сил (ноябрь-декабрь 2018 г.). Наконец, рейды албанского спецназа в населённую сербами часть края и иные демонстративные акции (2018–2020 г.). Можно вспомнить, что пограничные пункты «Яринье» и «Брняк», фигурирующие в сегодняшней в новостной повестке, стали местом приграничных столкновений между сербскими протестующими, косовскими и западными силовиками летом-осенью 2011 года. И столкновения эти носили весьма напряженный характер, о чём говорят кадры видеохроники.

Эти констатации, аксиоматичные в регионоведческом отношении, не так очевидны на континентальном и глобальном уровне. Перманентное ожидание эскалации приводит к двум аналитическим ошибкам: постоянное чувство бдительности подразумевает интерпретацию каждого локального инцидента как увертюры к крупному конфликту, второй ошибкой является беспечность, вызванная также чувством перманентной напряжённости. Чтобы разобраться с парадоксом «Кризис на Балканах всегда возникает неожиданно», представим наше видение факторов, способствующих эскалации или, напротив, деэскалации в обозримый временной период.

Аргументы в пользу эскалации

Военно-политические предпосылки для конфликта, безусловно, стали сильнее, и эскалация может являться следствием как прямого, так и косвенного стечения обстоятельств. Изменение международных реалий 24 февраля в этом смысле является условной и скорее идеологической временной чертой, поскольку основные предпосылки были созданы несколько ранее.

Увеличение частоты военных демонстраций

Бóльшую активность в этом проявляет албанская сторона, однако Сербия поддержала ставку Приштины на увеличение напряжённости минимум дважды. Первый раз, в мае 2019 г., когда армия Сербии также была приведена в боевую готовность, второй раз – в сентябре 2021 года. Но демонстрация Белградом готовности идти до конца представляется вынужденным шагом, отказ от которого ещё больше укрепил бы вседозволенность Приштины. Компенсируя нежелание радикального сценария, Белград использует различные политтехнологические приёмы (в частности, когда о провокации Приштины сообщается заранее). Правда, потенциал этих трюков исчерпаем.

Рост военных бюджетов соседей

В 2019 г. военный бюджет Хорватии вырос на 12,9 процента а Сербии на 31,7 процента. Хотя в дальнейшем темпы роста снизились[1], в этот период произошли значимые в региональном масштабе закупки вооружений. Очевидно, что армии теперь несколько более подготовлены к росту напряжённости, чем это было десять лет назад.

Внешнее давление на Сербию

С января 2022 г. Сербия сталкивается с ростом обвинений, касающихся «пророссийского уклона» внешней политики и саботажа процесса евроинтеграции. Исходящие как по европейской, так и англо-американской линии обвинения в «сербском ревизионизме» и «реваншизме» уже сформировали надлежащий информационный фон. Провокационные действия Приштины традиционно игнорируются.

Ситуация в Боснии и Герцеговине

Наконец, способствовать эскалации в Косово может ситуация в Боснии и Герцеговине, где источником рисков является деятельность высокого представителя Кристиана Шмидта (его назначение не признаётся Россией), действия которого этим летом провоцируют негативную реакцию всех трёх основных национальных сообществ, в том числе боснийских мусульман. Усугубление этой ситуации может спровоцировать «эффект переливания» конфликтности к юго-востоку от границ БиГ, для чего существуют определённые исторические и этнические предпосылки.

С политической точки зрения нынешняя ситуация является удобным поводом для демонстративного «наказания» Сербии с прописанным сценарием и предрешённым исходом. Такой исход получил бы определённый пропагандистский эффект с точки зрения блоковой лояльности, стал бы символом состоятельности НАТО и способности реагировать на международные угрозы, во многом НАТО и созданные.

Роль международных миссий

В обращении к нации в ночь на 1 августа 2022 г. Александр Вучич подчеркнул участие командующего KFOR в переговорном процессе. В последние годы линию Белграда характеризует уважительное отношение к KFOR, выражающееся формулой «KFOR и НАТО помогают защитить сербов в Косово», что подчёркивает незаинтересованность Белграда в эскалации. Сложнее обстоит дело с позицией миссии KFOR. Так, днём 31 июля, когда появилось сообщение о приведении сербской армии в боевую готовность, в официальном пресс-релизе KFOR говорилось о готовности вмешаться в случае нарушения стабильности в Северном Косово. Можно вспомнить и о показательной толерантности к рейдам албанской специальной полиции, осуществлявшейся в предыдущие годы.

Характеризуя деятельность западных сил, подчеркнём факт увеличения численности контингентов военно-стабилизационных миссий EUFOR и KFOR. Если поводом (но не причиной) к увеличению миссии EUFOR в Боснии и Герцеговине стало 24 февраля, то в случае с KFOR речь идёт о более долгом процессе. Можно отметить увеличение численности контингента Хорватии в 3,5 раза (с 40 до 150 человек), завершённое к ноябрю 2021 года. А также направление первого контингента от Северной Македонии (ноябрь 2020 г.). Самым же многочисленным на сегодняшний день является контингент не США, несколько сокративших численность (635 человек), а Италии (638 человек), увеличившей присутствие в KFOR на 173 человека по сравнению с 2020 годом.

Можно констатировать что соседи Сербии по региону учитывали вероятность конфликтного развития ситуации и предприняли усиление своих военно-дипломатических позиций.

Аргументы против эскалации

Хотя военная акция, в случае даже небольшого успеха, могла бы принести Белграду значительные дивиденды, более вероятные сценарии, очевидно, выглядят для Белграда не очень благоприятно с точки зрения как политических, так и стратегических последствий.

Но и заинтересованность коллективного Запада в эскалации не представляется абсолютной. В течение 2021 г. дипломатические усилия Брюсселя были направлены на отмену решения Приштины о введении стопроцентной пошлины на товары из Сербии и Боснии и Герцеговины, обострившего ситуацию в сентябре 2019 года. Успешное завершение этой миссии не только положило конец торговой войне, но и приоткрыло перспективу создания общего рынка. Инициатива канцлера ФРГ Олафа Шольца о придании нового стимула Берлинскому процессу в июне 2022 г. и проведении осенью регионального саммита вряд ли завершится успехом в случае эскалации конфликта и тем более его затягивания.

Говоря о США, отметим последовательное развитие плана перемещения на Балканы военной инфраструктуры юго-восточного фланга НАТО, важными элементами в котором должны стать Греция, Болгария и Албания. До настоящего момента особая дипломатическая позиция Сербии не вступала в серьёзное противоречие с планами США. Более того, военно-техническое сотрудничество Белграда и Вашингтона осуществляется весьма активно и подкрепляется соответствующими соглашениями по линии НАТО.

Безусловным достижением президентства Дональда Трампа для американской дипломатии стала «перезагрузка» отношений с Сербией, основывающаяся на уважении нейтрального статуса Сербии. Президентство Джо Байдена и ситуация 2022 г. поставило этот результат под сомнения, но отношения при этом не развернулись на 180 градусов. Действия американского посольства в Приштине, вмешательство которого в ночь на 1 августа позволило отложить принятие спорного решения на тридцать дней, то есть содействовало разрядке, следует оценивать в этом контексте. Можно говорить о незаинтересованности Вашингтона в эскалации – по крайней мере на нынешнем этапе.

Нельзя обойти стороной и аспект экономических проектов. Нужно отметить относительное преобладание европейских инвестиций – в основном из Германии и Швейцарии – в экономике края, доля которых составляет 36 процентов. С другой стороны, важная сфера добычи ресурсов во многом остаётся англо-американской прерогативой. В связи с этим отметим факт получения в июле 2022 г. минеральной компанией Western Tethyan Resources (дочерняя компания Ariana Resources со штаб-квартирой в Лондоне) лицензии на горную добычу в области восточной административной границы Косово и Сербии (район г. Подуево), что, вероятно, означает разработку участков в сфере контроля как Приштины, так и Белграда и заинтересованность в сохранении стабильности в этой области.

Здесь необходимо поставить вопрос о соотношении политических интересов США и ЕС. Если в стабильные времена конкуренция между Вашингтоном и Брюсселем или Берлином являлась символической, то сегодня она чётко просматривается в интеграционных проектах «Открытые Балканы» и «Берлинский процесс».

Хотя оба проекта представляются идентичными, существуют различия, связанные с Косово и Албанией. В частности, Косово поддерживает «Берлинский процесс», являющийся инициативой Германии, а Албания и Сербия подчёркивают важность проекта «Открытые Балканы», проистекающего во многом из Вашингтонского соглашения (4 сентября 2020 г.), инициированного Трампом.

Это объясняет генезис нынешнего обострения на низовом уровне, а также многих эскалаций, возникавших в период с 2017 по 2021 годы. Согласно мнению Эдварда Джозефа из Университета Джонса Хопкинса, вероятным следствием углубления инициативы «Открытые Балканы» является оживление мегаломанских проектов. Причём речь идёт не только о «Великой Сербии», но и «о союзе Косово и Албании», то есть о «Великой Албании». Таким образом, «беспокоящие» действия Приштины и её администрации не в последнюю очередь могут быть обусловлены стремлением сохранить собственную субъектность на нынешней политической карте региона. Источником вдохновения для Приштины в этом случае является поддержка кругов, заинтересованных в сохранении регионального статус-кво.

В заключение стоит напомнить о сохранении дипломатических нюансов внутри самого ЕС. Наглядно иллюстрирует их наличие позиция премьер-министра Испании, завершившего большое балканское турне за два дня до обострения в Косово. Сделав дежурные заявления о поддержке всех стран на пути евроинтеграции, Педро Санчез подчеркнул факт поддержки Сербии по вопросу Косово. Данное заявление служит напоминанием об особой позиции пяти стран ЕС – Испании, Словакии, Румынии, Кипра, Греции.

Очевидно, что Балканы находятся в евроатлантической сфере интересов, однако наступает время внимательнее присмотреться к понятию «евроатлантическая сфера», имеющему составное значение.

        

СНОСКИ

[1] The Military Balance 2021. IISS report. P. 76.

Косово. Сербия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 1 августа 2022 > № 4313763 Александр Пивоваренко

Иран. США. Турция. НАТО. Россия > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 26 июля 2022 > № 4134965

Тегеран-22

залог надёжного триумвирата состоит в том, что каждая сторона всегда служит уравновешивающим элементом между двумя остальными

Кирилл Зайцев

История обожает замысловатые повороты и лихо закрученные сюжеты. Именно поэтому мы никогда не видим исторических событий прямо по ходу их свершения: максимум, на что мы можем рассчитывать, — спустя несколько недель, месяцев или даже лет посмотреть назад и увидеть, как то самое незначительное событие, которое мы пропустили в своё время, и было определяющим моментом, разделившим «до» и «после». Именно из-за этого некорректно было бы говорить про случившуюся на прошлой неделе встречу в Тегеране как об историческом событии или как о великом водоразделе — а именно так окрестила встречу президентов России, Ирана и Турции щедрая на громкие эпитеты пресса. Вместо этого стоило бы взглянуть на встречу трёх влиятельнейших людей Евразии как на подведение промежуточных итогов. К этому моменту и Иран, и Турция, и Россия подходят с совершенно разными показателями, нежели те, что наблюдались на момент начала года. Формат «Астанинской тройки» давно вышел за пределы вопроса, ради которого он был создан. Сирийская гражданская война, ради завершения которой изначально собиралась конференция в Астане, давно перешла в фазу вялотекущего конфликта, принципиально неразрешимого противоречия. Именно поэтому на встречах верхушек стран «тройки», этого триумвирата, Сирия хоть и занимает ключевое место в итоговом меморандуме, но почти не обсуждается. 19 июля Путин, Раиси и Эрдоган говорили о месте их стран в стремительно меняющемся политическом ландшафте Евразии.

Многие в России смотрят на Иран как на образец того, как страна десятилетиями может самостоятельно развиваться и относительно сыто жить, находясь под страшными санкциями.

Тем ироничнее видится тот факт, что про Иран в контексте международной политики чаще всего вспоминают в связи с ядерной сделкой 2015 года с Соединёнными Штатами. Многострадальная ядерная сделка была, вероятно, главным плодом стараний Обамы на Ближнем Востоке. Это детище, ехидно смеясь и ни с кем не советуясь, в 2018-м похоронил Трамп одним президентским указом — просто в рамках стратегии по установлению близких отношений с Саудовской Аравией и милым трамповскому сердцу Израилем. Байден, в своё время приложивший к ядерной сделке немало сил и в ходе избирательной кампании обещавший продолжить курс Обамы, сегодня пытается восстановить эту сделку — его отношения с Тель-Авивом и принцем Мохаммедом бен Салманом оставляют желать лучшего, как показала середина июля. Разумеется, американцы не были бы американцами, если бы пытались заключить старый договор, не поменяв условий. Пресс-секретарь Госдепартамента Нед Прайс говорил это прямым текстом: в рассказе о возобновлении сделки он как нечто само собой разумеющееся упомянул «уступки, на которые Ирану несомненно придётся пойти». Уступки эти, естественно, связаны с возросшим за последние годы влиянием Тегерана в Ираке и Сирии, не говоря уже о прогрессе, достигнутом персами в своей ядерной программе, полноценно возобновлённой в 2019-м после художеств Трампа. Агентство Reuters, со ссылкой на неизвестного, но очень высокопоставленного иранского чиновника, утверждает, что Иран даже за стол переговоров не сядет без снятия ряда введённых Трампом санкций со стороны США.

Ещё со времён Трампа так повелось, что показателем отношения Вашингтона к Тегерану является статус Корпуса стражей исламской революции (КСИР), в 2019 году признанного американцами террористической организацией. Когда Вашингтон демонстрировал готовность к диалогу, по прессе начинали гулять сообщения о том, что «Пасдаран» (так называют организацию персы) вот-вот исключат из списка террористов. В ответ Ирану предлагалось немедленно принимать все условия США, бежать со своих позиций на Ближнем Востоке и чуть ли не принимать иудаизм. Но Иран почему-то не горел желанием отвечать реальными уступками на полунамёки администрации Байдена, прекрасно понимая уязвимость последнего в связи с нефтяным кризисом. Переговоры персов и американцев велись тайно — а то вдруг кто узнает о диалоге непримиримых врагов — но по публичным заявлениям и законодательным актам конца мая можно сделать вывод, что откопанная ядерная сделка оказалась похоронена второй раз. Госсекретарь США Тони Блинкен в мае, говоря о персидском нефтяном экспорте, сказал что-то вроде «на взгляд-то он хорош, да зелен — ягодки нет зрелой, тотчас оскомину набьёшь», из чего стало ясно, что иранская нефть Вашингтону не светит. После этого пошли грозные заявления в адрес компаний, транспортирующих персидские нефтепродукты: одну из них — дубайского карлика Zamanoil, имевшего дело с Роснефтью, — показательно бросили под поезд, а также руками греческого Министерства юстиции изящно и очень ярко отжали иранскую нефть с российского танкера, арестованного греками на острове Эвбея. Та история, кстати, не только от души рассмешила вашингтонских воротил тем, что КСИР принялся мстить грекам, просто прилежно выполнявшим приказ свыше, но и лишний раз показала, кто является самым верным цирковым пуделем НАТО в Восточном Средиземноморье — греки, а вовсе не ненадёжные турки.

Следовало видеть недоумение и ужас в речах западных аналитиков, освещавших встречу в Тегеране. Больше всего вопросов у них вызывало присутствие там президента Турции. В самом деле — говорили они — как может президент страны, входящей в НАТО, участвовать во встрече с лидерами России и Ирана? Журналисты, задающие подобные вопросы, вероятно пробыли в глубокой спячке если не последние десять лет, то уж точно последние полгода.

Предположим, кто-то мог игнорировать многочисленные заявления турецких топ-чиновников о том, как Турции тесно в рамках Североатлантического альянса. Можно было не принимать во внимание их постоянные споры с Грецией и угрозы отбить у Афин острова в Эгейском море. Можно было даже не замечать подозрительно углубившегося партнёрства с Великобританией, которая последние годы, не скрываясь, строит в Восточной и Южной Европе военный блок, всеми функциями параллельный НАТО. Но той «цыганочки с выходом», которую продемонстрировал изумлённой публике этой весной президент Эрдоган, игнорировать просто нельзя. Турецкий лидер, подобно мороженщику на центральных улицах Стамбула, продал членство в НАТО двум туристам из Швеции и Финляндии. Но вы бы только видели какие танцы, ужимки и прыжки предшествовали этой продаже! Эрдоган клялся, что не сядет за один стол с пособниками террористов, утверждал, что, покуда он жив, североевропейцев в НАТО не будет, доказывал ненадёжность своих будущих военных союзников. Эрдогану удалось выторговать у Швеции и Финляндии показательную и позорную выдачу ему турецких диссидентов, много лет назад нашедших политическое убежище в северных странах. После этого на июльском саммите НАТО он очень быстро согласился на условия Вашингтона и дал добро на вступление северян в североатлантический альянс. Ходила информация о том, что Вашингтон в лице Белого дома пообещал Турции поставку истребителей F-16, но затем в лице Конгресса взял свои слова назад, мотивируя это беспокойством о судьбе Греции. Той самой Греции, что, пользуясь мощным лобби в Вашингтоне, вот-вот купит израильские ракетные системы Spike для размещения на границе с Турцией вместе с недавно выставленными там же шестью десятками танков и БТР, а также свежепоставленных американцами AH-64 Apache. Скоро к ним присоединятся усовершенствованные теми же американцами F-16 и, может, даже два десятка F-35, которые Вашингтон уже пообещал Греции. Нет, НАТО ни за что не позволит Анкаре уйти — даже если дальше Эрдоган поедет на встречу с Ким Чен Ыном и Си Цзиньпином — ведь Турция со своим удачным расположением, мощной армией и громадным влиянием в исламском и тюркском мире является бесценным союзником. Но такие уколы ясно напоминают туркам их место в иерархии западных стран, что жутко злит турецкую прессу.

Для России ближневосточные события отошли на второй план. Основным фронтом действий является даже не медленное продвижение доблестной русской армии по малороссийской земле — самое громадное давление сейчас оказывают на врага российские дипломаты. Ключевое послание в словах министра Лаврова, сказанных 24 июля, состоит в отрицании субъектности украинского режима и настрое не вести с ним переговоров так же, как, скажем, Британия не ведёт переговоров с ДНР.

На это намекнула и цепь событий, напрямую связанных со встречей Путина и Эрдогана в Тегеране. 22 июля Турция последовательно подписала с Украиной и Россией соглашения о безопасном вывозе зерна с участка черноморского побережья, контролируемого Украиной.

На следующий день по волшебному совпадению произошли два события. Во-первых, в седьмом пакете санкций Евросоюза содержались существенные послабления санкционного режима в отношении российского продовольствия и европейского авиаоборудования. Во-вторых, по некоему объекту в районе одесского порта был нанесён ракетный удар. Против привычных стенаний о том, что удар «коварных орков» пришёлся на интернат для пожилых и детей-инвалидов, говорил тот факт, что взрывов было много: попадание пришлось на склад боеприпасов, что и подтвердило российское Минобороны на следующий день. Удар послужил намёком на незавидную судьбу тех, кто решит возить под видом зерна военные грузы.

Что же касается самих соглашений, первая реакция на них никак не выходила за рамки привычного — в российском сегменте царил дежурный пессимизм в духе «все предали, всё продали», а привычно бодрые украинцы обозначили эти соглашения как очередной шаг к победе над Москвой. Но время шло, люди вчитывались в текст и вникали в контекст, в результате чего на следующий день даже самые ярые оптимисты обнаружили, что Турция просто продала украинское зерно. Смягчение санкционного режима, признание легитимности нахождения русских военных кораблей не там, где их хотела бы видеть украинская власть, а вокруг украинского побережья, фактическое отсутствие возражений против ракетных ударов по одесскому порту — всё это в обмен на право Киева продавать своё зерно в преддверии продовольственного кризиса и неурожая. Какая-то странная сделка.

Ввиду ближневосточных последствий тегеранской встречи стоит обратить внимание на телефонный разговор Путина и Мохаммеда бен Салмана. Президент России и наследный принц Саудовской Аравии обсудили дела ОПЕК+ и выразили друг другу поддержку напоказ Вашингтону, чей диалог с бен Салманом в середине июля не задался.

Из Тегерана Путин отбыл не с пустыми руками: сообщается о контрактах Иранской государственной нефтяной компании с Газпромом на сумму 40 миллиардов долларов на разработку газа в месторождениях Северного Парса, о новостях про торговлю риал-рубль на валютном рынке Ирана, о поставках зерна за рубли и о продажах персами тяжёлых беспилотников, которые, если верить новостям, вот-вот должны вспороть малороссийское небо. О реальном эффекте громких новостей можно будет говорить только со временем, но с таким багажом добрых известий президент России не возвращался домой уже давно.

Залог надёжного триумвирата состоит в том, что каждая сторона всегда служит уравновешивающим элементом между двумя остальными. Как показывает история, почти всегда это правило игнорируется: триумвираты Цезаря — Помпея — Красса, Бонапарта — Дюко — Сьейеса и Зиновьева — Каменева — Сталина разваливались именно из-за страшного дисбаланса сил. В любых политических формациях, задействующих Ближний Восток, ничего не делается надолго, но сейчас три мощнейшие силы в регионе (и примкнувший к ним бен Салман, как показала его встреча с Байденом) сошлись на главном: пока Америкой руководит «хромая утка», можно вытеснить Вашингтон из региональной политики. Следующая встреча астанинского триумвирата пройдёт уже в России — так договорились в Тегеране, время пока не определено. Может статься, к моменту российской встречи трёх руководителей евразийский политический ландшафт изменится, а корнем этого изменения окажется именно тегеранская встреча в июле 2022-го.

Иран. США. Турция. НАТО. Россия > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 26 июля 2022 > № 4134965

Россия. Украина. Новые Субъекты РФ > Армия, полиция > zavtra.ru, 13 июля 2022 > № 4134674

Фактор Донбасса

...и бастионы пятой колонны

Вардан Багдасарян

Всегда в истории существовали точки особой геополитической напряжённости. Победы или поражения в этих точках имели определяющее значение для цивилизационных общностей. Очевидно, что сегодня такой точкой геополитической напряжённости является Новороссия. От исхода противостояния в этой точке напрямую зависит судьба российской цивилизации.

Восстановление цивилизации

Сущность современного момента российской истории состоит в смене ценностно-целевых ориентиров на прямо противоположные тем, которые были заложены в основание постсоветской системы государственности. С конца 1980-х Россия, как и все отпочковавшиеся от неё государства, выстраивала политику вхождения в единый западноцентричный мир. Шли туда кто с большей, кто с меньшей скоростью, отталкивая друг друга, но направление было общим. Вхождение в западноцентричный мир являлось реальной идеологией Российской Федерации, хотя и утверждалось, что государственной идеологии в России не существует.

Но Запад, как цивилизационный феномен, формировался в борьбе вначале с Византийской, а потом и Российской цивилизацией, закрепив соответствующие образные характеристики врага на аксиологическом уровне. В двадцатом столетии в рамках этого противостояния решался вопрос о путях развития человечества, что в сути своей составляло выбор между ценностями цивилизации Запада и ценностями цивилизации России. Принимая в постсоветские годы ориентир вхождения в западноцентричный мир, Россия, как и иные бывшие советские республики, должна была, соответственно, принять и западную русофобию. При этом вхождение в мир Запада было возможно только на положении периферии. Сложилась система не просто несуверенного существования, но существования идеологически выстроенного на отрицании собственного цивилизационного фундамента и его очернения.

С течением времени стало очевидно, что путь вхождения в западноцентричный мир преграждает шлагбаум. Получить пропуск на вход было возможно только на основании окончательной десуверенизации, территориального раздробления и исторического самоотрицания. Эти условия для части властной команды с верховным сувереном во главе оказались неприемлемыми. Кроме того, сообразно с законом развития цивилизаций, инокультурные привнесения вызвали силы цивилизационного противодействия со стороны народа. Цивилизационный маятник начал ход в противоположном направлении.

Всё это предопределило смену вектора движения России как динамической системы. Западнические ориентиры сменились на уровне властного и общественного дискурса цивилизационно-идентичными ориентирами. Однако сразу же, на первых шагах это столкнулось с инерцией выстроенной под идеологию западничества системы. Политика вхождения в западноцентричный мир привела к построению программируемой под решение задачи такой инкорпорации системы, включающей: а) западнические институты; б) космополитические кадры; в) механизмы и связи со странами Запада; г) обществоведческие и управленческие теории западного происхождения. По сути, речь идёт о бастионах "пятой колонны". Без слома этих бастионов возвращения России к себе объективно не может состояться. Нужна, соответственно, для решения этой задачи штурмовая сила. Но где её взять?

Целевым образом такая сила не формировалась. Нового "Ордена меченосцев", вспоминая образное выражение классика в отношении принципа партийного строительства, создано не было. Проекты кадрового отбора типа "Лидеры России", скорее, работали в противоположную сторону, тиражируя менеджеров и карьеристов, но вовсе не идеократов и патриотов.

И здесь-то и должен проявиться фактор Донбасса. Донбасс оказывается не только плацдармом освобождения Украины от нацизма, но и платформой, с которой задаётся вектор цивилизационного самовосстановления России. На земле Донбасса рождается новая российская идеология. Рождается не через теорию, а через кровь и смерть. А только идеология, сакрализуемая кровью героев, может иметь реальную историческую перспективу. Через Донбасс и отношение к нему формируются кадры русского (российского) цивилизационного возрождения. Отношение к специальной военной операции оказывается индикатором — первым вопросом нового кадрового отбора.

Феномен рубежа

Россиецентричный мир, как всякая геополитическая система, включал в себя центр — собственно Россию, и цивилизационную полупериферию — окраины бывшего СССР и периферию — исторических союзников. Периферийность в данном случае не означала худшего качества жизни или более низкого статуса. Но факт заключался в том, что сборка этого мира могла вестись только при наличии российского (русского) центра.

Когнитивно россиецентричная система была поражена в самом центре, после чего и начался её распад, сдача позиций. В военном отношении, напротив, геополитический противник двигался от периферии к центру. Вначале был нанесён удар по исторически союзническим режимам России/СССР. Операция заняла десять лет — с 1989 по 1999 год. Завершающим её этапом стала бомбардировка Югославии с одновременным включением в НАТО первой партии бывших союзников СССР по Организации Варшавского договора (Польши, Чехии, Венгрии). Слободан Милошевич тогда предупреждал: "Русские! Я сейчас обращаюсь ко всем русским, жителей Украины и Беларуси на Балканах тоже считают русскими. Посмотрите на нас и запомните — с вами сделают то же самое, когда вы разобщитесь и дадите слабину. Запад — цепная бешеная собака — вцепится вам в горло. Братья, помните о судьбе Югославии! Не дайте поступить с вами так же!" Слова его, увы, оказались пророческими.

Вторым этапом началось разворачивание военного сценария на цивилизационной полупериферии России. Вначале — в Южной Осетии, потом — на Украине. Но по этой сценарной логике должен был начаться и третий этап — поражение цивилизационного центра. Донбасс в этой логике оказывался последним российским цивилизационным рубежом.

Та роль Донбасса, которую он сегодня играет для России, российской цивилизации в целом, концептуально объяснима. Если опираться в этом объяснении на теорию цивилизаций, то особая донбасская миссия может быть исторически сопряжена с его особым положением цивилизационного фронтира. Цивилизационный фронтир представляет собой особую приграничную зону цивилизации, порубежную с зоной иной цивилизации, чаще всего — враждебной. Население цивилизационного фронтира находится на передовой линии борьбы цивилизаций. Отсюда — особая закалка, воля и героизм, жёсткость в дифференциации свой — чужой. Как правило, население цивилизационного фронтира более цивилизационно-идентично, нежели население цивилизационного центра, менее остро чувствующее нерв происходящей борьбы. Не центр, а цивилизационный фронтир оказывается эталоном идентичности. И в критические для цивилизации ситуации спасение приходит именно с окраин. Люди цивилизационного фронтира в чрезвычайных для цивилизации условиях часто приходят на смену утратившим цивилизационно-идентичные ориентиры людям центра.

Положение цивилизационного фронтира не является исторической константой. Границы контроля цивилизаций исторически подвижны. Цивилизационные ареалы расширяются и сужаются. Но, чтобы расшириться, надо потеснить врага — сдвинуть границы сопредельной враждебной цивилизации. Сужение цивилизационного ареала, напротив, есть результат отступления, сдачи позиций. В ходе наступления цивилизации Запада фактическая зона контроля российской цивилизации сжалась. От русского цивилизационного ядра была оторвана Украина. Принадлежащие исходно к русской цивилизации украинцы оказались в значительной части зомбированы, поменяли систему идентификаторов. На уровне цивилизационных кодов они всё равно остались русскими. Но их бросили против России. И в рамках современной прокси-войны, ведомой Западом, Донбасс оказался не только военным порубежьем, но и цивилизационным фронтиром, защитником ценностей и смыслов русской цивилизации.

Фронтиры в мировой истории

Примеров того, как цивилизационные фронтиры оказывались локомотивами исторических прорывов цивилизаций, в мировой истории предостаточно. Русь сама исходно была северным цивилизационным фронтиром восточнохристианской цивилизации. Христианизация русских земель принципиально меняла расклад сил в Евразии в пользу христианства в соотношении с миром язычества.

Цивилизационным фронтиром самой Древней Руси являлось располагаемое среди Дикого поля Тмутараканское княжество. Туда стекались с русских земель удалые люди, искатели приключений.

Македония даже не входила непосредственно в эллинский мир. Но именно эллинизированные македонцы во главе с божественным Александром взяли на себя миссию мстителей персам за Элладу.

Закалённые в Галльской войне легионеры являлись силами римского цивилизационного фронтира в кельтском мире. Эти силы и использовал, как известно, Юлий Цезарь в борьбе за власть и в построении империи.

Косово являлось цивилизационным фронтиром сербского мира. Утраченные сегодня Сербией косовские земли имели и продолжают иметь сакральное значение для каждого серба.

Национальная героиня Франции Жанна д’Арк происходила из Лотарингии — территории, являвшейся зоной противоборства французов и немцев. Другим цивилизационным фронтиром Франции являлась Гасконь. Гасконский фактор во французской национальной истории блестяще раскрыл в своих романах Александр Дюма.

Положение фронтира германского мира первоначально занимала Пруссия. Но именно Пруссия и сумела исторически объединить Германию в одно государство.

Периферийное положение в исламском мире первоначально, ещё до своего переселения, занимали турки. Но далее созданная ими Османская империя становится ведущей исламской державой, а турецкий султан принимает вместо арабов титул халифа.

Национальным фронтиром армянской общности является Нагорный Карабах (Арцах). Больше всего героев-армян получалось из арцахцев. После победной для армян Первой карабахской войны на волне успеха арцахцы возглавили не только Нагорный Карабах, но и саму Армению, возглавляя её вплоть до Бархатной революции 2018 года.

Ковбои представляли героический образ человека цивилизационного фронтира для Соединённых Штатов Америки. Ковбойская субкультура США была чем-то сродни казацкой субкультуре в России.

Русский форпост

Современная миссия Донбасса как цивилизационного фронтира России — не только результат современного расклада геополитических сил. В древнерусский период территория нынешнего Донбасса входила в условную зону Дикого поля — пространства борьбы русской земледельческой культуры и степняков-номадов: печенегов, половцев, чёрных клобуков. С этим пространством связывались былинные богатырские заставы, дальнее порубежье Руси. Русь не только сражалась со степняками, но и распространяла среди них православную веру, транслировала христианские ценности.

В позднее Средневековье современный Донбасс был зоной пересечения влияний Московского царства, Речи Посполитой и Крымского ханства. Их соперничество носило характер цивилизационного противостояния трёх миров: русского-православного, польского-католического и татарского-мусульманского. И уже тогда Донбасс выполнял роль русского цивилизационного форпоста. На окраинах русского мира в борьбе с басурманами в казацкой среде формировался особый пассионарный концентрат, ставший движущей силой российской колонизации. Казаки-землепроходцы стали главной силой расширения пространства России за Урал в семнадцатом столетии. Территория Донбасса частично относилась к Войску Донскому, частично — к Запорожской Сечи, но в обоих случаях — это был цивилизационный фронтир православного мира.

Расширение территориального пространства Российской империи в царствование Екатерины II в южном и западном направлениях (были ликвидированы оба геополитических противника в борьбе за регион — Речь Посполитая и Крымское ханство) привело к утрате Донбассом положения приграничной зоны.

Положение Донбасса как цивилизационного фронтира вновь актуализировалось в ситуации Гражданской войны. Донецко-Криворожская республика выступила форпостом большевистских сил в регионе, противостоя сепаратистской и националистической Центральной Раде.

Донецкий пролетариат в дальнейшем в Украинской ССР не позволял развиться буржуазному национализму, служил цивилизационным русским противовесом потенциальному сепаратизму. Казачий образ региона на этом этапе был заменён другим державостроительным образом — шахтёрским. Подвиг комсомольцев "Молодой гвардии", действовавших во время Великой Отечественной войны на территории Луганской области, являлся логическим продолжением преемственной истории Донбасса в борьбе за российскую цивилизационную идентичность.

И в том, что в 1990-е Донбасс оказался вне российского государственного пространства, когда сама Россия отрекалась от собственной цивилизационной принадлежности, можно усмотреть высшее провидение. Не принадлежа к Российской Федерации — государству, сконструированному в начале 1990-х по западным чертежам, Донбасс ведёт борьбу за восстановление подлинной цивилизационно-идентичной России — государства-цивилизации.

"Дайте мне точку опоры, и я переверну Землю!" — говорил в своё время Архимед. Точка опоры — "цивилизационная твердь" — была нужна и для осуществления того геополитического поворота, который осуществляется сегодня. Такой "цивилизационной твердью" России и стал Донбасс.

Россия. Украина. Новые Субъекты РФ > Армия, полиция > zavtra.ru, 13 июля 2022 > № 4134674

Украина. Сербия. Ватикан > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 7 июля 2022 > № 4134656

Возмездие

Украинская Церковь перед угрозой модернизации

Владимир Семенко

Решения последнего Собора Украинской Церкви продолжают активно обсуждаться в сети. При этом страшное слово «раскол» используется в основном в блогосфере. При всех немаловажных и достаточно тонких различиях в позициях даже официальных лиц РПЦ никто из них таких обвинений прямо в адрес Украинской Церкви не выдвигает. Что, разумеется, вовсе не означает, что угрозы раскола не существует.

Ясно, что блогосфера с ее поверхностностью, так сказать, принципиальной ситуативностью и не менее характерным отсутствием фундаментального подхода – не лучшее место для анализа такого рода проблем. И не менее очевидно, что теперь, когда схлынул первоначальный ажиотаж, пришло время вдумчивого и подробного анализа ситуации с опорой на богословско-исторические и канонические знания, а не на поверхностные суждения политизированного характера.

Прежде всего необходимо сказать, что Украинская Церковь все последние годы была реальным оплотом борьбы за истинную веру. В ней жив подлинно религиозный, ревностный дух, существует здоровая и активная православная общественность; тот народ, который в неё входит (а это пока еще, как ни крути, большинство православных украинцев), убежденно и пассионарно готов стоять за Православие. Крестные ходы, которые регулярно собирает она, по своей численности намного превосходят не только то, что могут собрать раскольники и прочие религии и конфессии на самой Украине, но и то, чем может похвастаться церковный официоз в Москве. Враждебное окружение (униаты, раскольники, сектанты, агенты Фанара и, наконец, украинское государство) много способствует тому, что огонь веры в УПЦ не только не угасает, но, напротив, горит всё сильнее и ярче. Именно поэтому против законной, канонической православной Церкви Украины направлены многочисленные атаки, интриги, попытки любой ценой ее уничтожить.

Понятно, что основная борьба идет не за то, какого первоиерарха и в какой форме будут поминать в тех или иных епархиях УПЦ и не за то, где и кто будет варить миро. Это все вопросы, безусловно, важные, но не самые судьбоносные. Борьба идет за то, чтобы украинская Церковь стала «как все», в конечном счете вписалась в тот либерально-глобалистский мегатренд, который закулисные силы давно и агрессивно навязывают всему миру. В том, что касается Церкви, главный вопрос – это её отношение к модернизации и экуменизму, как важнейшей составляющей пресловутого «либерального христианства».

В этом плане, как нам представляется, процессы, запускаемые сейчас в УПЦ, во многом сродни тем, что давно уже запущены и идут, скажем, в Греческой (Элладской) или Сербской Церкви.

Нельзя не отметить, что у православных сербов апостасийные процессы внутри самой церковной институции точно так же, как и на Украине, с самого начала включали ярко выраженный политический аспект. Речь идет, конечно, об абсолютно незаконном захвате и фактическом отторжении от Сербии Косова, имеющего для сербского народа ни с чем не сравнимое сакральное значение, в результате агрессии НАТО 1999 года, в которой боевики албанской наркомафии сыграли роль пехоты при поддержке натовской (прежде всего американской) авиации. Как известно, результатом действий США и их союзников под предлогом якобы имевших место этнических чисток, направленных против албанцев (действия НАТО не прошли одобрение ООН) стало отторжение от Сербии Косова и Метохии. Подлинной целью агрессии была переориентация самой Сербии на Запад (эта задача была в целом выполнена). После вывода из Косова войск союзной Югославии там начался настоящий геноцид православных сербов. В итоге из региона были вынуждены бежать 164 000 сербов и 24 000 цыган, а многие православные святыни Косова (как и объекты гражданской инфраструктуры) были уничтожены бомбардировками.

Для Сербской Православной Церкви это стало страшной трагедией. В 2004 году по благословению тогдашнего сербского патриарха Павла и Архиерейского Синода СПЦ был подан иск в Европейский суд по правам человека против европейских стран, участвовавших в агрессии (действия США не находятся в компетенции ЕСПЧ). Непосредственно от имени Сербской Церкви этим вопросом занимался епископ Косовский Артемий. В иске прямо говорилось о явной вине сил КФОР за то, что после ухода югославской армии из Косова и передачи его под контроль этих международных миротворцев геноцид сербов там усилился. Достаточно упомянуть о том, что за несколько «мирных» лет, прошедших после агрессии НАТО, в Косово было уничтожено еще более 115 православных святынь (в основном монастырей и храмов).

После подачи иска и начала судебного процесса в 2004 году на патриарха Павла и членов Синода началось мощнейшее давление со стороны внешних сил, заинтересованных в том, чтобы спустить это дело на тормозах. В итоге в мае 2005 года Собор СПЦ отозвал иск, причем епископ Артемий, несмотря на все давление, решительно выступал за продолжение процесса. Незадолго до этого, в марте был подписан меморандум между Синодом Сербской Церкви и представителями международного сообщества о восстановлении порушенных святынь, которое, будучи реализованным, свелось в основном к поверхностному ремонту и строительству новоделов и далеко не привело к подлинному восстановлению храмов и монастырей, многие из которых, как древнейшие сооружения, имели не только сакральную, но и непреходящую художественную ценность.

Владыка Артемий не согласился с фактической сдачей Косова албанцам и стоящему за их спиной Западу и продолжил борьбу. Заручившись благословением патриарха Павла, он развил бурную дипломатическую деятельность, посетив немало стран и встретившись с целым рядом крупных иностранных политиков. И везде будировал больную тему Косова. Все это привело к тому, что на него начало оказываться жесткое давление уже со стороны синодальных властей Сербской Церкви, которое особенно усилилось после кончины патриарха Павла в 2009 году и избрания новым предстоятелем Высокопреосвященного Иринея. В итоге некий американский адмирал публично заявил, что в Косово и Метохию придёт готовый к сотрудничеству епископ. Это означало, что вл. Артемий должен быть удалён. Над этим тогда усердно трудились представители и сербских властей и церковного официоза. Понятно, что речь идёт именно о синодальных чиновниках, а не о всей Сербской Церкви. Между прочим, на эту тему есть весьма интересные расследования "WikiLeaks", в сокращении опубликованные на сербском языке. Патриарх Ириней был избран 22 января 2010 года, а уже в начале февраля он посетил посла США Мэри Уорлик. На этой встрече он пообещал, что вопрос с еп. Артемием будет решён. Очень скоро началась травля ревностного владыки.

Поскольку епископ Артемий не шёл ни на какие компромиссы, в итоге он был подвергнут прещениям (запрету в служении, а затем и извержению из сана), что было осуществлено с немалым количеством вопиющих канонических нарушений. (Например, ему не дали времени для подготовки ответа на обвинительный акт, изложенный на 32-х страницах, с которым он смог ознакомиться лишь на заседании церковного суда).

Не признав принятых под внешним давлением синодальных решений, после ряда перипетий вл. Артемий создал свою "Рашко-Призненскую епархию в изгнании", не признанную Сербской Церковью (всех входящих в неё людей там считают раскольниками), к которой примкнуло огромное количество православных сербов как в самой стране, так и за рубежом, причем многие люди ради отстаивания истинной веры делали очень большие пожертвования. По некоторым подсчётам, в эту альтернативную церковную структуру ушло до одной трети всех активных православных сербов, хотя с абсолютной точностью это подсчитать, разумеется, невозможно. Так «народное» православие во главе с ревностным владыкой по факту отделилось от официоза. Надо ли говорить, что отнюдь не только проблема Косова, «сливаемого» светскими и церковными чиновниками, была тому причиной! Ибо вскоре после описанных событий в Сербской Церкви началась стремительная модернизация и качественно ускорились экуменические процессы.

Так, с одной стороны, патриарх Ириней всё время заявлял, что визит папы Франциска в Сербию неуместен. В Сербии слишком жива память о страшном геноциде православных сербов со стороны хорватских усташей во время Второй мировой войны. А ведь кардинал Степинац («епископ геноцида») недавно беатифицирован Ватиканом (беатификация – первая степень канонизации у папистов). Сербская Церковь всё время заостряла внимание на этой проблеме.

Но вскоре риторика новоизбранного патриарха Сербского изменилась, и он уже стал заявлять, что «православная и римско-католическая церковь близки, нас объединяет гораздо больше, чем разделяет». О папе Франциске он стал высказываться, как о «человеке, к которому мир имеет полное доверие», который «имеет много качеств христианского епископа». Вскоре после этих слов на Пасху закровоточила икона Спасителя (город Добой, место Лужани, храм Св. Петра и Павла).

Патриарх Ириней и другой «ревностный» гонитель еп. Артемия митрополит Амфилохий скончались, по официальной версии, «от коронавирусной инфекции». А преемник Иринея нынешний патриарх Сербский Порфирий, ещё будучи митрополитом Загребским и Люблянским, на экуменической встрече в Ассизи в 2016 году вообще был замечен лобызающим папскую руку. Так что процесс идёт в «правильном» направлении.

Не станем утруждать читателя излишними подробностями обмирщения в Сербской Церкви (притом, что там, безусловно, остается немало истинных молитвенников, подвижников благочестия) и обратимся снова к украинским событиям.

Мы привели изложенный выше краткий очерк о некоторых важных событиях в Сербской Церкви для того, чтобы подчеркнуть: процессы обмирщения, наступающие рано или поздно компромиссы с миром имеют единый характер; во всех поместных православных Церквах действуют примерно одни и те же закономерности, присутствуют сходные этапы и особенности. Ситуация на Украине неизмеримо сложнее сербской и всё же параллели очевидны. На пассионарный православный народ, ревностно стоящий в истинной вере, оказывается жесточайшее давление извне. Причем весьма часто это давление бывает даже не опосредованным, а прямым, когда глобалистские чиновники, «менеджеры апокалипсиса» сами берутся за дело. В центре бывает какая-то, казалось бы, не прямо церковная, а политическая проблема.

В сербском примере – это судьба святой для сербов земли Косова и Метохии, в украинском случае главная борьба разворачивается вокруг проблемы т.н. «незалэжности», необходимости «патриотического» противостояния Москве. Но здесь попытки решить проблему, ограничившись лишь чисто внешними средствами (давление со стороны государства и раскольников, образование под прикрытием Константинопольского патриарха Варфоломея самочинного сборища ПЦУ) не дали нужного результата. Ибо гонения всегда сплачивают верных, а огонь веры в украинском народе всё ещё очень силен. И тогда начинается воздействие на некоторые ключевые фигуры внутри церковной институции. Но когда эти люди совершают какие-то ключевые шаги, обусловленные, казалось бы, опять же внешними, политическими факторами, это не проходит бесследно. Внутреннее разложение, модернизация самой Церкви и нарастание экуменизма идут параллельно.

До сих пор Украинская Церковь, несмотря на жесточайшее давление, в целом успешно противостояла униатам, раскольникам, Ватикану и сектантам. И даже как-то «выруливала» отношения с «родным» «самостийным» государством. При этом нельзя не подчеркнуть: церковная Москва, единство с которой для УПЦ всегда было своего рода символом собственной идентичности, если сказать мягко, мало ей в этом помогала. Скорее наоборот. Ведь ни для кого не секрет, что отнюдь не иерархия УПЦ инициировала пресловутую встречу в Гаване. Отнюдь не митрополит Онуфрий и украинский синод искали для себя защиты от беззаконных действий патр. Варфоломея и униатов в Ватикане. Митр. Иларион (Алфеев) гораздо чаще посещал Ватикан и гораздо теснее взаимодействовал с ним, чем соответствующие должностные лица УПЦ. Совсем не Украинская Церковь так стремилась поехать на Критский «недособор», сразу одобрив проекты его модернистско-экуменических документов. И вовсе не она жаждала «признать» «екатеринбургские останки», которые слишком многие православные люди монархическо-ревнительского склада (а таких среди чад УПЦ немало), включая экспертов, считают лжецарскими. Получался всё время странный парадокс. УПЦ, как могла, упиралась, противостоя расколам, внешнему давлению и попыткам модернизации (ср. художества пресловутого перебежчика в ПЦУ Александра Драбинко), апеллируя к Москве, а Москва в её церковной ипостаси выглядела при этом довольно двусмысленно. Не случайно сегодня некоторые радикально настроенные блогеры прямо говорят, что недавний собор – плод сложной интриги и подковерных договоренностей по линии ОВЦС УПЦ и РПЦ. В качестве «вишенки на торте» можно упомянуть такую одиозную личность, как «богослов Майдана» архим. Кирилл (Говорун). Будучи одним из главных модераторов и идеологов нового большого раскола украинской Церкви, он до сих пор является клириком РПЦ, да при этом ещё – прямым учеником и выдвиженцем патриарха Кирилла, причем никаких прещений в отношении него со стороны Москвы что-то не наблюдается!..

Теперь, после решений последнего собора, в УПЦ начались очень сложные и неоднозначные процессы. Однако нас в данном случае интересует не проблема поминания-непоминания и прочие канонические тонкости. Если верить последним сообщениям, то сразу же вслед за рубежным собором включились механизмы либерально-экуменической модернизации, как будто кто-то только того и ждал.

Например, буквально на днях (уже после столь памятного собора) состоялся визит в Киевскую духовную академию и семинарию (расположенную, кстати сказать, в Киево-Печерской лавре) делегации «епископской конференции» Германии. Во встрече принял участие зам. главы ОВЦС УПЦ Николай Данилевич и сотрудник его отдела Сергей Бортник. Все это осталось бы совсем проходным событием, если бы не некоторые интересные детали. В той же встрече принял участие глава Комиссии УГКЦ (украинской униатской церкви) по содействию христианскому единству Игорь Шабан. Казалось бы, причем тут униаты? Но дело в том, что через г-на Шабана уже не первый год (примерно с 2017 года) организовано, так сказать, неформальное финансирование ОВЦС УПЦ. Именно униаты обеспечили в недавнее время его выход на немецких спонсоров, в частности, фонд Реновабис. Надо ли уточнять, что непосредственно налаживанием этих «взаимовыгодных» связей, направленных на укрепление межконфессиональной «толерантности», вместе с Шабаном занимались именно Данилевич и Бортник!

Скажут, что это слишком мелкая и незначительная деталь. Правда, как известно, из маленьких песчинок складывается большая куча песка. Но вот факт и покрупнее. Вскоре после памятного собора состоялось не менее бурное собрание Львовской епархии. На нём правящий архиерей митрополит Филарет прямо предложил несогласным с «генеральной линией» выйти из УПЦ. Это еще не всё. В своё время оный митрополит говорил в частном разговоре, что задачу нормализовать отношения с раскольниками и униатами ему поставил один широко известный в узких кругах московский композитор. Вот такая музыка…

Нам приходится настаивать на том, что вина церковной Москвы в происходящем несомненна и очевидна. Именно отсюда, наряду с Западом, все последние годы наступали на украинское Православие либерально-модернистские и экуменические тенденции. При этом УПЦ давно уже существовала в автономном режиме, не чувствуя никакой реальной поддержки. Характерно, что даже на поставление митрополита Онуфрия из Москвы приехал не патриарх Кирилл, но лишь председатель ОВЦС МП «митрополитик» Иларион. А по сведениям, полученным из частных источников, все попытки митр. Онуфрия дозвониться до патриарха Кирилла, предпринятые после 24 февраля, окончились неудачей. Интересно, что никакого официального опровержения данной информации, уже опубликованной в сети, до сих пор нет. И вот теперь «революция, о необходимости которой все время говорили»… церковные и околоцерковные либералы и экуменисты, вроде бы совершилась? Только не будем забывать, что любая революция, любое предательство веры и Родины всегда совершается сначала в головах и сердцах. Обличая других, всегда полезно спросить: а не виновны ли в происходящем ещё и мы сами? И когда нас предают люди, не есть ли это возмездие за наше собственное предательство, которое происходит порой для некоторых постепенно и незаметно?

Итак, что же дальше? Внутри УПЦ возможен новый раскол. В Сербии нашелся один ревностный епископ – преосвященный Артемий, вынесший много заушений и клеветы от церковного официоза и его медийной обслуги и собравший вокруг себя немалое число верных. На Украине таких ревностных епископов может оказаться побольше. Это могут быть митрополиты: Одесский Агафангел, Запорожский Лука, Бориспольский и Броварский Антоний, Белоцерковский и Богуславский Августин и др. На официальном уровне, видимо, усилятся (и уже усилились) экуменические связи. Скорее всего, до последнего будут сопротивляться либерально-экуменическим, модернистским нововведениям цитадели истинного Православия: Киево-Печерская, Почаевская, Святогорская лавры. При этом немалая часть ревностного православного народа находится сейчас в крайне сложном положении. Ибо теперь любое сопротивление либерально-экуменической скверне может быть истолковано как содействие «российской агрессии». И если СВО сейчас будет остановлена и заключен очередной «мирный договор» по образцу пресловутых Минских соглашений, то украинскую Церковь ожидают необычайно тяжелые времена. Наш враг нас не предаст, дай Бог, чтобы мы не предали себя сами!..

Украина. Сербия. Ватикан > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 7 июля 2022 > № 4134656

Россия > Армия, полиция. Образование, наука > portal-kultura.ru, 5 июля 2022 > № 4222762

Есть один путь — славный: 220 лет назад родился Нахимов

Сергей АЛДОНИН

Давно замечено, что наши великие флотоводцы появлялись на свет, как правило, далеко от шумных морей, в срединной России. Павел Нахимов родился в селе Городок Вяземского уезда Смоленской губернии. В большой и дружной семье небогатого помещика, секунд-майора в отставке, он был седьмым из одиннадцати детей. И хотя родитель служил в пехоте, все его сыновья стали флотскими офицерами.

БЕЗ ПРОТЕКЦИИ

В 13 лет будущий адмирал поступил в прославленный Морской кадетский корпус. Вместе с Павлом туда прибыл старший брат Иван. Перед тем, как стать кадетами, летом 1815-го, они отправились «для оморячивания» в плавание на бриге «Симеон и Анна». Пока корабль ходил между Петергофом, Лисьим Носом, Кронштадтом и Ораниенбаумом, Нахимовы познавали азы мореплавания, учились управлять парусами, стрелять из корабельных пушек. Влюблялись в морскую стихию, которую способен подчинить себе мужественный, на многое способный русский человек.

Учили их основательно, то было время расцвета морского корпуса. Павлу легко давались история, география, алгебра, механика, теории морского искусства, опытная физика, корабельная архитектура, артиллерия… Никакой протекции у будущего флотоводца не было, как и блестящих знакомств в Петербурге, зато хорошая учеба стала залогом честной морской карьеры.

Старательный, терпеливый, не по годам серьезный, практику он проходил на бриге «Феникс», отправившемся в плавание по Балтийскому морю, к берегам Швеции и Дании. 12 гардемаринов (среди них был и Владимир Даль) провели там пять месяцев вместе с опытными моряками. После этого путешествия Нахимов сдал последние экзамены и стал мичманом. Получил направление в Архангельск, где строился корабль, на котором ему предстояло служить. Молодой офицер уже начал было осваиваться на Белом море, однако его неожиданно вызвали в Петербург.

ЛЮБИМЕЦ ЛАЗАРЕВА

Фрегат «Крейсер» и шлюп «Ладога» готовили тем временем к кругосветному путешествию. Начальником экспедиции и командиром первого судна являлся в ту пору уже знаменитый, успевший совершить два кругосветных плавания (одно из них связано с открытием Антарктиды) капитан 2 ранга Михаил Лазарев. Он искал молодых, выносливых, отлично образованных моряков, и ему порекомендовали Нахимова.

В том походе вдалеке от Родины Павел Степанович, по инициативе командира «Крейсера», получил звание лейтенанта. Трехлетнее плавание к берегам Русской Америки стало для него настоящим университетом. Вчерашний гардемарин уверенно управлял парусными маневрами, словно до того десятилетия провел в дальних экспедициях. С тех пор Лазарев долго не отпускал от себя примерного офицера, получившего за кругосветку свою первую награду — орден Святого Владимира IV степени.

В 1826-м Нахимов вернулся в Архангельск, где строился линейный корабль «Азов». Уже в следующем году его экипаж отличился в Наваринской битве. В той кампании русские, британские и французские моряки вместе сражались против османов за свободу Греции. Нашу эскадру, принявшую на себя главный удар противника, вел в бой адмирал Логин Гейден. «Азов» под командованием Лазарева совершил тогда настоящий подвиг, уничтожив пять турецких кораблей, в том числе адмиральский фрегат. Турки в ответ выпустили сотни снарядов, семь из них попали в наше судно ниже ватерлинии, но оно удержалось на плаву. Нахимов командовал батареей, действовал смело и хладнокровно, за что был удостоен своего первого Георгия. Османов разгромили наголову, а «Азов» получил (впервые в истории русского флота) высокую боевую награду — кормовой Георгиевский флаг.

СЛУЖИТЬ 24 ЧАСА В СУТКИ

К тому времени уже вполне сложился характер, выработался служебный стиль Павла Нахимова. Ему некогда и незачем было хитрить, ловчить, интриговать, всецело преданный призванию, он всю жизнь учился морскому делу, искусству командовать и при этом нести прямую ответственность за судьбы сражений и вверенных ему моряков. Великий Суворов говорил, что полководцу нельзя изменять «единству мысли», то есть — собственному предназначению. В этом плане более верного ученика, чем Нахимов, у него, пожалуй, не было.

С юных лет он взял себе за правило верой и правдой служить 24 часа в сутки, не стремиться к большим деньгам. Большую часть собственного жалованья Павел Степанович раздавал нуждавшимся — прежде всего старым, израненным матросам. Накоплений почти не имел, друзьям же говорил: «А для чего вам деньги? На карты и вино? Это меня не интересует. Уж лучше отдавать их тем, кому они нужнее».

Однажды во время маневров, когда он командовал кораблем «Силистрия», экипаж парусника «Адрианополь» допустил ошибку, в результате которой столкновение судов стало неизбежным. Нахимов приказал матросам покинуть опасную зону, а сам остался там, где был риск погибнуть, на юте. «Когда еще получишь возможность показать экипажу силу духа?» — объяснял он впоследствии.

В личной жизни морской командир избрал путь аскета. «Нахимов был холостой и всегда восставал против того, чтобы молодые офицеры женились. Бывало, ежели какой-либо мичман увлечется и вздумает жениться, его старались отправить в дальнее плавание для того, чтобы эта любовь выветрилась. «Женатый офицер — не служака», — говаривал адмирал», — вспоминал Леонид Ухтомский.

КРЫМСКАЯ СТРАДА

Трагическая для России Крымская война началась для вице-адмирала Нахимова блистательной победой при Синопе. То сражение стало последним в истории крупным столкновением парусных флотов. За разгром неприятеля Николай I удостоил главного триумфатора редчайшей награды, ордена Святого Георгия 2-й степени, указав в именном рескрипте: «Истреблением турецкой эскадры вы украсили летопись русского флота новою победою, которая навсегда останется памятной в морской истории». Награжденному была понятна и оборотная сторона виктории, о чем Нахимов предупреждал: «Англичане увидят, что мы им действительно опасны на море, и поверьте, они употребят все усилия, чтобы уничтожить Черноморский флот».

Русский матрос больше всего ценит искренность и храбрость командиров. С юности не знавший, что такое испуг, ко всевозможным опасностям Павел Степанович относился с презрением, и это качество пригодилось ему в годы испытаний.

Летом 1854-го на Россию напала почти вся Европа. Английские, французские, турецкие и сардинские корабли блокировали наш флот в бухте Севастополя. Даже Австрия, незадолго до этого спасенная от распада русской армией, не поддержала спасителей, а начала разговаривать с Петербургом на языке угроз. Молодой монарх Франц-Иосиф, к которому российский император относился почти как к сыну, писал матери: «Медленно, желательно незаметно для царя Николая, но верно мы доведем русскую политику до краха. Конечно, нехорошо выступать против старых друзей, но в политике нельзя иначе». Вот она — гибкая европейская мораль.

Столь коварного предательства со стороны союзников в истории Российской империи прежде не бывало. Приучившая мир к своим победам держава оказалась на грани катастрофы. О многотысячном вражеском десанте в Крым заблаговременно помышляли лишь такие стратеги, как Нахимов, а для Петербурга и миллионов русских людей это был неожиданный удар в спину.

349-дневная оборона Севастополя стала героической и кровопролитной кульминацией войны. Поначалу здесь не было оборонительных сооружений, которые бы защищали с суши. Их следовало строить немедля, и Павел Степанович взялся лично руководить возведением траншей, рвов, батарей на южной стороне города. 60-тысячному англо-французскому корпусу изначально противостоял 7-тысячный гарнизон. Командование приняло трагическое решение затопить большую часть Черноморского флота у входа в бухту, чтобы перекрыть врагам путь с моря.

В феврале 1855-го Нахимова назначили командиром порта и военным губернатором Севастополя. Моряки с абордажным оружием присоединились к гарнизону, встав на защиту города. Флот стал «сухопутным» и сражался на крымской земле героически.

Всех поражали смелость и предусмотрительность адмирала, который ежедневно бывал на передовых рубежах обороны, лично знал едва ли не каждого матроса и солдата, сражался с ними плечом к плечу. А дрались севастопольцы поистине отчаянно, стойко, по-нахимовски.

«Часто, проезжая на бастионы мимо маленькой церкви, в которую сносили убитых с ближайших бастионов, он давал деньги, чтобы поставить к каждому убитому по три свечи, как это обыкновенно делается, и часто приезжал в эту церковь на панихиды; такие поездки требовали, можно сказать, самоотвержения, так как делались под неприятельскими штуцерными пулями. Все это, вместе взятое, и было причиной, что Нахимова, можно сказать, боготворили все подчиненные и что появление его на бастионах сопровождалось таким общим восторженным «ура!», — вспоминал адъютант флотоводца Павел Шкот.

Парадоксально то, что свой величайший подвиг бесконечно преданный морю адмирал совершил на суше. Его любимый город, превращенный им в твердыню, выдерживал натиск со стороны неприятеля, чье превосходство «в живой силе» было почти пятикратным. Оборона, которой дирижировал военный губернатор, врагов деморализовала. Блокированный гарнизон не только защищался, но и атаковал, захватывал пленных, а французов и англичан заставлял отступать в панике и ужасе. Вот отрывок из письма французского солдата на родину: «У них нет снарядов. Каждое утро их женщины и дети выходят на открытое поле между укреплениями и собирают в мешки ядра. Мы начинаем стрелять. Да! Мы стреляем в женщин и детей. Не удивляйся. Но ведь ядра, которые они собирают, предназначаются для нас! А они не уходят. Женщины плюют в нашу сторону, а мальчишки показывают языки. Им нечего есть. Мы видим, как они маленькие кусочки хлеба делят на пятерых. И откуда только они берут силы сражаться? На каждую нашу атаку они отвечают контратакой и вынуждают нас отступать за укрепления… Мы не из трусливых, но, когда у русского в руке штык —дереву и тому я советовал бы уйти с дороги».

Подобных писем в архивах — тысячи. Автор процитированного послания, возможно, погиб в тех боях. В Крыму интервентам удалось закрепиться лишь благодаря колоссальному превосходству в людях, вооружении, боеприпасах и провианте.

Нахимова называли хозяином и душой Севастополя. Поклявшись умереть на крымской земле, но не сдать врагу город русских моряков, Павел Степанович ту клятву, конечно же, выполнил. По одной из версий, в последние дни, когда командование подумывало все-таки прекратить сопротивление, адмирал сознательно искал гибели: не снимал сверкавших золотом эполетов, ходил под пулями, игнорировал залпы вражеской артиллерии. Но ведь он и прежде себя не берег, полагая, что только такая храбрость командиров в трудные дни и часы сплачивает армию. Внушал каждому: величайшая честь — не нарушить присяги, отдать жизнь за други своя, за Отечество, навсегда остаться в севастопольской земле, но не сдаться на милость оккупантов.

ВЕЧНАЯ СЛАВА ГЕРОЯ

28 июня 1855 года очередной день обороны начинался для него обыденно, с объезда укреплений. Стоявший в полный рост на Малаховом кургане герой-адмирал получил смертельное ранение... «Так нужно, друг мой, ведь на все воля Бога! Что бы мы тут ни делали, за что бы ни прятались, чем бы ни укрывались, мы этим показали бы только слабость характера. Чистый душой и благородный человек будет всегда ожидать смерти спокойно и весело, а трус боится смерти, как трус», — так говорил своему адъютанту Нахимов.

Его гроб покрыли простреленным кормовым флагом с «Императрицы Марии» (на этом корабле флотоводец сражался при Синопе). Среди оставшихся в строю защитников не было ни одного, кто бы не простился с Павлом Степановичем лично. Не стало человека, при жизни которого падение обретшего величие города казалось немыслимым.

Даже на британских и французских кораблях приспустили флаги, отдавая честь противнику, коего нельзя не уважать. Правда, подобное благородство было присуще далеко не всем незваным гостям: когда русские войска покинули Севастополь, оккупанты вовсю мародерствовали, в том числе на могиле павшего в бою военного губернатора.

В 1860-е его слава затмила даже образы непобедимых черноморских адмиралов Федора Ушакова и Михаила Лазарева. «Душу Севастополя» знала вся страна. Нахимову поклонялись как великому герою, который вместе с матросами и солдатами спас честь России в Крымской войне. О нем писали книги, его изображения можно было встретить как в кают-компаниях, так и в крестьянских избах.

Но главным памятником ему был и остается Город русской славы, столица Черноморского флота, где вот уже почти два века чтут заложенные несокрушимым адмиралом традиции.

О его подвиге, когда-то потрясшем соотечественников, должен знать каждый русский школьник, а тем, кто мечтает связать свою судьбу с морем, следует помнить слова: «У моряка нет трудного или легкого пути. Есть один путь — славный!».

Россия > Армия, полиция. Образование, наука > portal-kultura.ru, 5 июля 2022 > № 4222762

США. Россия. НАТО > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 июля 2022 > № 4148043 Томас Мини

Альтернативы нет?

НАТО – в прошлом и будущем

ТОМАС МИНИ

Научный сотрудник Общества Макса Планка в Геттингене.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Мини Т. Альтернативы нет? // Россия в глобальной политике. 2022. Т. 20. No. 4. С. 114-131.

НАТО возвращается. У Организации Североатлантического договора начинается новая жизнь на первом месте во внешнеполитической повестке. Скандинавские страны, прежде гордившиеся независимостью от этого блока, теперь стремятся присоединиться к нему. Правительство Германии пообещало беспрецедентное наращивание оборонных расходов, что означает увеличение вклада в бюджет НАТО. Американские военные стратеги снова мечтают о натовских базах в Тихоокеанском бассейне, а бюрократы ЕС планируют новый атлантический альянс для Интернета. Бывшие приверженцы либеральных идей, скептически относившиеся к блоку, научились любить его примерно так, как полюбили ЦРУ и ФБР в годы правления Трампа. Старый шериф холодной войны вновь приковал к себе всеобщее внимание и, к удивлению многих наблюдателей, доказал, что является удивительно энергичной и дееспособной силой в борьбе против России.

Возвращение Североатлантического блока в лучи прожекторов сопровождалось возобновлением дебатов о его истории. У каждой заинтересованной стороны своя версия. Для Москвы НАТО давно является проектом по подчинению России и сведению её влияния к воспоминаниям. Для Вашингтона организация возникла как способ защиты западноевропейцев от самих себя и Советского Союза, но в 1990-е гг. превратилась в действенный способ продвижения демократии, прав человека и капитала. Для восточноевропейских стран – это священный обет сдерживать русские танки. Для большинства западноевропейских государств – американский ядерный зонтик по выгодной цене, который позволял им финансировать социальное программы, а не армию, оправдывая невыполнение обязательств перед НАТО необходимостью жёсткой экономии. Для остального мира организация когда-то была атлантическим оборонительным договором, который быстро превратился в наступательный альянс, действующий на всё более дальних рубежах.

Поразительной особенностью заезженных споров о НАТО является то, что все они предполагают высокую степень знакомства с предметом. Однако, хотя организация занимает центральное место в определённой концепции Европы (или даже Запада в целом), мало кто может сказать, что именно она собой представляет. В аббревиатуре из четырёх букв заключено нечто большее, чем просто военный альянс. НАТО больше не является «Северным» «Атлантическим» «договором», а такая характеристика, как «организация», может создавать впечатление, будто это что-то вроде благотворительной миссии. Отчасти очертания НАТО так трудно определить потому, что альянс – по крайней мере, на Западе – выиграл долгую войну с общественностью. В 1950-е гг. НАТО отправляла передвижные «караваны» – массовые выставки и кинотеатры под открытым небом – во внутренние районы Европы, чтобы объяснить скептически настроенному населению преимущества альянса. Теперь уже нет необходимости в столь настойчивых доводах, и противодействие значительно уменьшилось с 1980-х годов. То, что когда-то считалось артефактом холодной войны, сейчас так удобно расположилось в центре военно-политико-экономической системы Запада, что часто принимается за естественную характеристику европейского ландшафта.

От обороны к наступлению

Формально НАТО – объединение тридцати национальных государств, приверженных свободным институтам и связанных между собой Пятой статьёй своего устава, которая гласит, что – пусть и условно – страны — члены НАТО будут коллективно защищать любую страну-участницу, подвергшуюся нападению. Созданная в 1949 г., организация считает себя младшей сестрой других международных институтов середины века – ООН и ГАТТ (затем – Всемирная торговая организация) и гордится тем, что более полувека сохраняет мир в Европе. В военном, а то и в экономическом плане НАТО в значительной степени выполнила миссию, сформулированную первым генеральным секретарём организации Гастингсом Исмеем: «Держать русских на отдалении, американцев под боком и немцев в подчинении».

Хотя в первую очередь речь идёт о военном союзе, он также представляет собой своеобразную культуру, или, как заявил третий верховный главнокомандующий союзными войсками альянса Альфред Грюнтер, «НАТО – это состояние духа». Континент буквально усеян городами, связанными с НАТО (Брунсум, Рамштайн, Гейленкирхен, Обераммергау, Удем, Авиано, Свентошув), существуют школы для детей сотрудников альянса, академии и центры, где преподаются его военные программы («умная подготовка для умной обороны»), натовский оборонный колледж в Риме, натовский подземный трубопровод авиационного топлива, проходящий через Германию, натовский песенник, натовский гимн, натовская баллада Бинга Кросби, натовский фонетический алфавит («Альфа, Браво…»), гранты и университетские кафедры, финансируемые альянсом, ежегодная Международная модель НАТО для студентов университетов, натовский шарф Hermès, гольф-клуб в Бельгии для игроков с гандикапом 36 и ниже, штаб-квартира в Брюсселе, где находится финансируемое Великобританией подразделение «контрпропаганды», а также музей НАТО, или, как говорят на тамошнем жаргоне, «центр художественного наследия», где выставлены копии античных греческих скульптур и большое количество ничем не примечательных деревянных столов.

На бумаге бюджет НАТО составляет относительно скромные 2,5 млрд евро, взносы поступают от всех членов, но оборонный бюджет США в 800 млрд долларов гарантирует, что организация может тратить большую часть собственных средств на содержание бюрократии. Несмотря на утверждения, что все решения принимаются «консенсусом», альянс почти не пытается скрыть факт американского превосходства. Официальная процедура выхода из блока, прописанная в уставе, гласит, что государство должно заявить об этом намерении не генеральному секретарю НАТО, а президенту Соединённых Штатов.

По сути, НАТО – это прежде всего политическое соглашение, которое гарантирует первенство США в формулировании ответов на европейские вопросы.

Политическая штаб-квартира расположена в новом модернистском здании в Брюсселе, но её самый важный командный центр находится в Норфолке, штат Вирджиния. Все верховные главнокомандующие союзников с 1949 г. были американцами. У НАТО нет собственных вооружённых сил. В её состав входят около четырёх тысяч чиновников, которые координируют деятельность организации по всему миру. Вооружённые силы состоят из войск, добровольно прикомандированных правительствами стран-членов, но главным поставщиком являются Соединённые Штаты. Войны и участие в них НАТО – в результате которых люксембуржцы и турки оказывались втянутыми в военные действия на Корейском полуострове, а испанцы и португальцы вынуждены были участвовать в афганской кампании – как правило, инициируются Вашингтоном. Даже те операции, в которых участвовали преимущественно европейцы – например, интервенция НАТО в Ливию, – в подавляющем большинстве случаев опирались на американскую логистику, заправочные станции и технику.

Жемчужина в короне НАТО – ядерное оружие. Теоретически три ядерные державы – Великобритания, Франция и США – координируют ядерную оборону для остальных членов альянса. Он содержит ядерные силы на континенте, но их отличает преимущественно церемониальный характер. Если Москва нанесёт ядерный удар по Брюсселю, ответ последует из Вашингтона в одностороннем порядке, поскольку соблюдение формальных процедур НАТО связано с утомительными протоколами (ядерная группа должна сначала провести совещание, договориться об ответе, а затем запросить у Вашингтона часть ядерного кода для запуска ракет, размещённых на территории Европы). Самолёты с ядерным оружием в Бельгии пилотируются и обслуживаются бельгийцами, как и в Германии, Италии и Нидерландах. Но ни одна из этих систем вооружений не находится в столь же высокой степени боевой готовности как американская, которую президент способен активировать без разрешения любого другого государства-союзника. Только Франция и Великобритания, обладающие собственными полностью независимыми ядерными силами, имеют возможность уничтожить своих врагов ядерным ударом без консультаций с Белым домом.

С 1949 г., момента появления НАТО, погребальный звон по этой организации звучал уже много раз. Особенно часто её хоронили те, кто забывает, что кризисы – источник силы НАТО. Сам альянс был почти мертворождённым. В конце Второй мировой войны Франклин Рузвельт ожидал, что и западные, и советские войска покинут Центральную Европу в течение двух лет. Но западноевропейские государственные деятели хотели, чтобы США обеспечили гарантии безопасности, пока они будут восстанавливать свои экономики.

Было много предложений, как оформить этот пакт безопасности. Американский стратег Джордж Кеннан предложил систему «гантелей», в которой Западная Европа имела бы собственную систему обороны, а Канада и США – отдельную от неё, но могли бы прийти на помощь Западной Европе в маловероятном случае советского вторжения. Выдающийся либеральный журналист Уолтер Липпманн утверждал, что Вашингтону нет смысла размещать войска в Европе, поскольку ядерное оружие сделало обычные силы ненужными в современном мире. Однако ведущие антикоммунисты, такие как Эрнест Бевин и Дин Ачесон, отвергли подобные идеи. Они знали, что Красная Армия, только что победившая нацистов, была не только самой сильной на европейском континенте, но и пользовалась популярностью в Западной Европе, что не могло не тревожить.

Бевин и его европейские коллеги создали так называемый Западный союз, расширив послевоенный Дюнкеркский договор между Францией и Великобританией за счёт включения в него Люксембурга, Нидерландов и Бельгии. Когда эта организация попросила Вашингтон предоставить обязывающие гарантии безопасности, американские дипломаты взяли проект под контроль и направили его в русло, которое затем привело к образованию НАТО – гораздо более обширного пакта безопасности, в который вошли 12 государств во главе с Соединёнными Штатами. В то время дебаты о «расширении» сводились к тому, стоит ли включать в альянс такие государства, как Италия. Кеннан считал идею расширения на юг Европы «умеренно провокационной» по отношению к Советскому Союзу, поскольку она закладывала основу для последующего безграничного расширения. Он считал, что НАТО имеет смысл только как пакт между расово и культурно схожими народами Северной Атлантики, и сокрушался по поводу альянса, который заморозит фронт холодной войны в Центральной Европе.

С самого начала НАТО была непопулярна у широкой общественности. Гарри Трумэн не рискнул говорить о планах создания Североатлантического альянса перед уставшей от войны американской общественностью во время своей первой президентской кампании. Французские коммунисты и националисты – расходившиеся почти по всем вопросам – сообща протестовали против вступления Франции в НАТО в 1949 году. По всей Италии прошли массовые антинатовские выступления. Крупнейший мятеж в послевоенной истории Исландии случился после того, как это островное государство присоединилось к альянсу. В ходе переговоров между Рейкьявиком и Вашингтоном возник обширный репертуар исландских антинатовских гимнов и песен. Накануне вступления Исландии в блок приверженец коммунистических идей и будущий нобелевский лауреат Халлдор Лакснесс опубликовал роман «Атомная станция: что осталось от Исландии», в котором молодая женщина с севера становится свидетелем того, как элита Рейкьявика за закрытыми дверями продаёт страну чиновникам НАТО.

Первое послевоенное десятилетие было бурным для НАТО. Когда экономическое восстановление Европы шло полным ходом, ослабла убеждённость, что континент нуждается в американской гарантии безопасности. Война Гарри Трумэна в Корее показала, как легко США могут перенапрячься. В ответ западноевропейские лидеры разработали планы создания Европейского оборонного сообщества, которое должно было объединить неокрепшие армии Западной Германии, Франции, Италии и стран Бенилюкса. Но проект европейской армии развалился почти сразу же, как только был представлен. Великобритания увидела в объединённых силах угрозу своему национальному суверенитету. Францию больше беспокоило возрождение Германии, чем советское вторжение.

Парадоксально, но это стремление западноевропейских государств к независимости от Вашингтона в итоге привело к тому, что они ещё решительнее утвердились в составе альянса, оказавшегося единственным механизмом, способным сгладить их разногласия.

НАТО, возможно, зарождалась как временная мера безопасности, но вскоре превратилась в гарант западной стабильности в таких формах, которые не могли представить себе его архитекторы. Для США огромные оборонные бюджеты стали образом жизни и наименее спорным способом содействия государственным тратам в послевоенной экономике, которая всё ещё стремилась к полной занятости. То, что страна так и не смогла полностью примириться с этой постоянной милитаристской позой, отражено в ритуальных обещаниях почти каждого послевоенного американского президента сократить численность американских войск в Европе, которые в итоге не выполнялись. Между тем американская оборонная щедрость позволяла западноевропейцам направлять больше средств на создание государства всеобщего благоденствия для умиротворения своих более воинственных рабочих движений.

Достигнув в 1950-е гг. политической стабильности, НАТО тем не менее никогда не была свободна от проблем. В 1955 г. Вашингтон включил в альянс Западную Германию, на что Советы отреагировали созданием Варшавского договора – собственной системы безопасности. Год спустя НАТО подверглась серьёзному удару, когда Суэцкий кризис обнажил разногласия между её членами, желавшими удержать колониальные владения, и Вашингтоном, который стремился завоевать расположение националистов из стран третьего мира, чтобы не допустить их перехода в коммунистический лагерь (Бельгия, Франция и Нидерланды изначально даже хотели включить свои колонии в состав НАТО, что было слишком сложно для Вашингтона). У командования альянса сохранялось двойственное отношение к Британской империи. С одной стороны, Североатлантический блок способствовал упадку империи, требуя от Великобритании выполнения обязательств по размещению тысяч британских войск на Рейне ценой возможной потери более важных колониальных узлов, таких как Сингапур. Но американские стратеги также опасались, что уход Великобритании с богатого ресурсами Ближнего Востока оставит после себя вакуум, который НАТО попыталась заполнить, создав Организацию Ближневосточного договора (METO), одну из нескольких неудачных попыток собственного воспроизводства.

1960-е гг. в НАТО вспоминают как время непрекращающегося форс-мажора. В течение многих лет терпение Шарля де Голля в отношении альянса было на пределе. «НАТО – это фальшивка, – заявил он в 1963 г. – Из-за НАТО Европа поставлена в зависимость от Соединённых Штатов, хотя внешне этого не видно». Три года спустя де Голль вывел Францию и её ядерное оружие из-под командования блока. (Это скорее было театральным жестом, нежели реальным событием: участие Франции в натовских учениях и обмен технологиями остались почти неизменными, и страна по-прежнему сохранила членство в альянсе.)

Решение де Голля отчасти было результатом его заблуждения относительно великодержавного статуса Франции. Но он также видел Россию естественной частью Европы, отгороженной холодной войной, которая, по его словам, когда-нибудь закончится. По мнению де Голля, вашингтонский капитализм и московский коммунизм на самом деле удивительно похожи, поскольку в обеих странах построено технократическое общество. Он видел в НАТО сознательную попытку Соединённых Штатов замедлить ход истории, чтобы продлить время, когда Вашингтон является ведущей мировой державой. Но несмотря на переполох, который де Голль вызвал среди приверженцев холодной войны, и последовавшие за этим многочисленные некрологи по поводу альянса, половинчатый выход Франции, возможно, даже укрепил его. Это позволило более полно интегрировать Западную Германию и начать бить тревогу по поводу недостаточного вклада других стран в обороноспособность.

В эти десятилетия противодействие НАТО было лозунгом западноевропейских левых. Они считали её не только блоком против Советов, институциональной формой бряцания ядерным оружием, но и классовым союзом между американскими и европейскими правящими кругами, решившими не менее надёжно укрепить оборону против внутренней оппозиции – будь то слежка за французскими коммунистами или искоренение членов Фракции Красной Армии в Германии, взрывавших натовские трубопроводы.

НАТО не особенно волновали внутриполитические порядки в странах-членах, коль скоро они были непримиримо антикоммунистическими по сути. Португалия при диктатуре Салазара присоединилась к НАТО в 1949 г., а в 1967 г., когда греческие полковники-фашисты использовали скопированные у НАТО планы по борьбе с повстанцами для свержения демократически избранного правительства, законное требование Скандинавских стран об исключении Греции было отклонено.

Однако были и более серьёзные угрозы единству НАТО, такие как вооружённое столкновение Греции и Турции из-за Кипра в 1974 году. Совсем недавно, после интервенции НАТО в Ливию 2011 г., ополченцы, поддерживаемые Турцией и Италией, сражались с ливийской армией генерала Хафтара, получавшей помощь Франции. Единство НАТО дало ещё одну трещину в 2018 г., когда Турция начала осаду курдов – союзников США и Западной Европы в Сирии, а Эммануэль Макрон объявил об «отмирании мозга» альянса. Психологический удар был нанесён и во время президентства Дональда Трампа, который любил публично ставить под сомнение цели альянса и отказался хотя бы дежурно поддержать Пятую статью во время посещения штаб-квартиры, хотя увеличил военные расходы США и численность войск в Европе.

Но самый серьёзный экзистенциальный кризис случился в 1990-е гг., когда рухнул главный смысл существования альянса – Советский Союз. В новых условиях даже функционеры не знали, какое будущее ждёт организацию. У НАТО оставалась лишь неясная перспектива стать чистильщиком, помогающим в демонтаже и утилизации советского ядерного арсенала. Исчез призрачный стержень, а ряд новых институтов – прежде всего Европейский союз – казалось, сулили Европе будущее, отличающееся большей спаянностью, а также независимостью от США. Ещё до падения Советского Союза появились предложения создать новые политические механизмы, включая недолговечную идею Франсуа Миттерана о Европейской конфедерации, в которую был бы включён СССР, а США, наоборот, не входили бы. В 1989 г. Михаил Горбачёв напомнил о старой мечте де Голля о Европе от Атлантики до Урала, он говорил об «общем европейском доме», где «доктрина сдержанности» должна заменить доктрину сдерживания.

Несколько видных участников событий и наблюдателей считали, что Североатлантический альянс, выполнив миссию, закроет лавочку. «Давайте распустим и НАТО, и Варшавский договор. Давайте освободим ваших и наших союзников», – азартно предложил Эдуард Шеварднадзе, советский министр иностранных дел, госсекретарю США в 1989 году. Позже в том же году лидер Чехословакии Вацлав Гавел сказал Джорджу Бушу-старшему, что, по его мнению, американские и российские войска скоро покинут Центральную Европу. Видные американские стратеги согласились с этим. С распадом Советского Союза пришло время европейцам взять свою безопасность в собственные руки, а Соединённым Штатам – вывести войска с континента. «Советская угроза – это клей, который удерживает НАТО от распада, – писал в 1990 г. Джон Миршаймер, один из ведущих американских теоретиков международных отношений, в журнале Atlantic Monthly. – Уберите эту угрозу, и Соединённые Штаты, скорее всего, покинут континент». Если взглянуть на результаты деятельности натовской бюрократии 1990-х гг., то можно увидеть множество панических документов с изложением способов продления жизни больного пациента.

Но кризис 1990-х гг. также оказался звёздным часом. В течение десятилетия организация не только не закрылась, но и расширилась. Она не ушла на задний план как рудимент холодной войны, но стала ещё более активной. «НАТО должна выйти за пределы своей территории, иначе она останется не у дел», – повторяли натовские аппаратчики эту своего рода мантру на протяжении всего десятилетия. За несколько лет НАТО превратилась из преимущественно оборонительной организации в беспардонно наступательную, а из геополитически консервативного хранителя статус-кво в проводника перемен в Восточной Европе. Как это произошло?

Коктейль идеализма и реализма

Глядя на руины Советского Союза, администрация Джорджа Буша-старшего решила, что новым вызовом для НАТО является не зарождающаяся Российская Федерация, а объединённая Европа. «Мы должны стремиться предотвратить появление механизмов безопасности только для Европы, которые подорвут НАТО», – говорилось в черновике просочившегося в Сеть меморандума Совета национальной безопасности 1992 года. В своей публичной риторике администрация Буша была осторожна, когда речь заходила о расширении НАТО. Но на практике она была триумфатором холодной войны: несмотря на громкие протесты Горбачёва, Буш включил в состав альянса объединённую Германию. Вскоре после этого началось обучение украинских военных.

Когда в 1992 г. Билл Клинтон стал президентом, риторика экспансии совпала с практикой. В 1999 г. Клинтон руководил принятием Польши, Венгрии и Чехии в блок, а к России относился как к рухнувшему государству, каковым она в то время и была. В том, что Клинтон удвоил усилия в отношении НАТО, была определённая ирония. Во многих отношениях он казался идеальной фигурой для того, чтобы закрыть альянс. Во время предвыборной кампании 1992 г. Клинтон говорил о сокращении НАТО в пользу более новых, изощрённых военных подразделений «быстрого развёртывания» при ООН. Первоначально Клинтон скептически относился к расширению НАТО на восток. «Итак, давайте разберёмся», – сказал он своим сотрудникам по национальной безопасности, когда их знакомили с планом расширения. Всё, что русские получат «от этой действительно замечательной сделки, которую мы им предлагаем», так это гарантию того, «что мы не будем ввозить нашу военную технику на территорию их бывших военных союзников, которые теперь станут нашими союзниками; если только мы не проснёмся однажды утром и не решим передумать».

Однако в итоге Клинтон дал добро на расширение, и оно было активно продолжено его администрацией по трём основным причинам. Во-первых, на Пентагон надавили бывшие страны Варшавского договора. Для такой страны, как Польша, членство в НАТО было первым шагом к переориентации Варшавы на богатый Запад. «Пусть российские генералы расстраиваются, – заявил в 1993 г. своему американскому коллеге польский лидер Лех Валенса. – Они не начнут ядерную войну». Второе было связано с внутриполитическими расчётами Клинтона и с тем, что поддержка членства в НАТО могла бы привлечь голоса крупных восточноевропейских эмигрантских анклавов в американском «ржавом поясе», что было немаловажным соображением для администрации, сосредоточенной в основном на внутренней политике.

Последняя причина связана с кристаллизацией идеологии прав человека в 1990-е гг., когда глобальное доминирование США было настолько велико, что опасения по поводу посягательства на суверенитет иностранного государства не принимались в расчёт. К концу холодной войны многие бывшие критики НАТО приняли и одобрили организацию, видя в ней единственное жизнеспособное средство для новой программы гуманитарного вмешательства. К 1995 г. генеральным секретарем НАТО стал Хавьер Солана, написавший в 1982 г. трактат «Пятьдесят причин сказать НАТО нет», который помог тогда его Социалистической партии победить на выборах в Испании. Когда-то он даже был включён американцами в список подрывных агентов.

Бомбардировки Боснии и Герцеговины в 1995 г., а затем Косово в 1999 г. стали демонстрацией нового места НАТО в мировом порядке после окончания холодной войны. Решение Клинтона бомбить бывшую Югославию было принято не только в обход Совета Безопасности ООН; оно ещё и доказало, что Евросоюз, и особенно Германия, не способны разрешать кризисы безопасности в собственном регионе. Но это была и демонстрация силы, которая, возможно, потрясла Кремль больше, чем расширение НАТО. Война стала преддверием грядущих преобразований: опоры на высокотехнологичные беспроигрышные военные операции, которые не требуют участия наземных войск Соединённых Штатов, а также ожидания того, что возглавляемые НАТО интервенции могут мгновенно создавать новых союзников, таких как косовские албанцы, называющие своих детей в честь Клинтона и Буша.

Вера администрации Клинтона в расширение НАТО и натовские военные действия отражала веру в капитал и рынки. С этой точки зрения НАТО должна была действовать как некое подобие рейтингового агентства, которое объявляло части Восточной Европы безопасными зонами для иностранных инвестиций и в конечном счёте членства в ЕС. «Мы будем стремиться обновить НАТО таким образом, чтобы за расширением рыночных демократий следовала важнейшая коллективная безопасность», – заявил в 1993 г. советник Клинтона по национальной безопасности Энтони Лейк.

Американским политикам трудно было устоять перед искушением и отказаться от этого коктейля из разговоров о рынках и демократии, а также геостратегических интересов: он казался идеальным сочетанием реализма и идеализма.

К концу десятилетия только ретивое охвостье рыцарей холодной войны – от американского государственного деятеля Пола Нитце до консервативного историка Ричарда Пайпса – все ещё выступало против расширения. Ранее скептически настроенные американские политики, такие как Джо Байден, совершили турне по Восточной Европе и вернулись в Вашингтон новообращёнными сторонниками экспансионистского курса. Аналогичным образом противники внутренней политики Клинтона из числа республиканцев, например, Ньют Гингрич, который однажды занял у своих друзей 13 тысяч долларов, чтобы провести академический отпуск в Европе для написания романа о НАТО (который так и остался незавершённым), были полностью согласны с расширением. Это закрепили в республиканском манифесте «Контракт для Америки». Радикализируя позицию самого Клинтона, они лишь хотели, чтобы тот действовал быстрее.

Украина стала предметом особого интереса в годы правления Клинтона и была третьим по величине получателем средств от Агентства США по международному развитию (USAID) в 1990-е гг., уступая только Египту и Израилю. До начала боевых действий в 2022 г. она получила более 3 млрд долларов; после Соединённые Штаты уже выделили ей 14 миллиардов и обещали ещё 33 млрд долларов. С течением времени активность военных инструкторов НАТО по подготовке и обучению украинских коллег резко возрастала. Начиная с вмешательства Клинтона в косовскую войну 1999 г. украинских военнослужащих можно было встретить почти в каждой операции под руководством США, включая Афганистан и Ирак. Стойкое сопротивление украинской армии российским войскам, пожалуй, не должно вызывать слишком большого удивления: ведь значительная часть украинских военных прошла подготовку в НАТО, они способны эффективно использовать натовские вооружения.

К моменту прихода к власти Джорджа Буша-младшего в 2001 г. НАТО всё ещё грелась в лучах славы после войны на Балканах, где она и сегодня управляет мини-государством Косово, которое сама же и создала. После терактов 11 сентября, когда администрация Буша впервые сослалась на Пятую статью, НАТО добавила в свой портфель глобальную координацию борьбы с терроризмом, практически закрыв глаза на внутреннюю антитеррористическую кампанию России, а также на первые крупные действия Пекина против уйгуров в провинции Синьцзян. Хотя Буш разделял веру Клинтона в неизбежный триумф американского пути, он хотел избавиться от некоторого притворства, присущего натовскому альянсу. Если Вашингтон – единственная сила в НАТО, имеющая значение, и человечество уже вступило в однополярный мировой порядок, какой смысл ждать, пока американские желания поддержат бельгийцы?

Таким образом, война Буша в Ираке велась вопреки критике некоторых членов НАТО, таких как Франция и Германия, реальную военную силу которых Буш считал несущественной. В годы Буша можно было либо быть на стороне США, либо выступать против их действий. Совершенно очевидно, что восточные европейцы были с Соединёнными Штатами, и Буш хотел щедро их вознаградить. Поэтому, несмотря на предупреждения Германии и Франции, Буш не считал нужным прислушиваться к требованиям России не обещать Грузии и Украине членства в НАТО, и в 2008 г. обнадёжил их скорым присоединением к альянсу. По мере сближения Восточной Европы и Вашингтона, Варшава, Будапешт и Прага (возглавляемые националистами, которым гораздо больше нравился национализм в американском стиле, чем постнационализм, восхваляемый Брюсселем) не упустили из виду тот факт, что Соединённые Штаты могут также служить полезным союзником в их спорах внутри Европейского союза.

Корсет холодной войны

Самыми стойкими союзниками Вашингтона в НАТО сегодня являются Польша и страны Балтии. Если бы восточноевропейским лидерам пришлось выбирать между гегемонией Берлина или Брюсселя и гегемонией Вашингтона, преимущество последнего было бы для них очевидно. В то время как Великобритания привлекает российский капитал, Германия – потребляет российские энергоресурсы, а Франция исторически рассматривает Россию как потенциального стратегического партнёра, Польша и Прибалтика не перестают подчёркивать угрозу своему с таким трудом завоёванному суверенитету. Вашингтон со временем стал разделять их взгляд на Россию: не стоит «перезагружать» отношения с неисправимой страной. Для многих ястребов в Вашингтоне Россия должна оставаться неисправимой, чтобы НАТО и дальше указывала на огромную пропасть, отделяющую государства под её крылом от варваров у их восточных ворот. С этой точки зрения сильная либеральная демократическая Россия, возможно, представляла бы гораздо больший вызов для гегемонии США в Европе, чем Россия автократическая, реваншистская, но в итоге слабая.

Если восточноевропейские государства убеждены, что НАТО защищает их суверенитет, то Европа в целом, похоже, придерживается противоположного мнения.

После избрания Дональда Трампа, когда Ангела Меркель заявила, что однажды Европе, возможно, придётся самой заботиться о своей безопасности, казалось, что страны Европейского союза отойдут от американских покровителей, и многие из последних, по крайней мере, теоретически, приветствовали бы перспективу усиления европейского партнёра. Но на практике НАТО часто уводит европейцев от провозглашаемых ими национальных интересов. В 2010 г. правительство Нидерландов ушло в отставку, когда голландская общественность выступила против его беспрекословного подчинения натовской миссии в Афганистане. Германии, уже находящейся под давлением США из-за тесных энергетических связей с Россией, теперь, наверно, придётся умиротворять НАТО, отправляя тяжёлые вооружения на Украину и полностью лишая себя российских энергоносителей. Этот очевидный разрыв между интересами Европы и США продолжает будоражить горстку европейских мыслителей. В 2018 г. духовный лидер немецких левых Ханс Магнус Энценсбергер охарактеризовал НАТО как данническую систему, в которой страны-члены и ассоциированные государства периодически посылают своих солдат для участия в войнах Вашингтона. Его французский визави Режи Дебре, вторя де Голлю, назвал НАТО «ничем иным, как военно-политическим подчинением Западной Европы Соединённым Штатам».

На протяжении многих лет в Европе туманно говорили о новой инициативе под названием «Европейская идентичность в сфере обороны и безопасности», которая, подобно Афине, должна появиться из головы НАТО. Однако действия России на Украине показали, насколько тщетны шаги Европы в направлении автономии и насколько глубоко на континенте закрепился натовский институциональный контроль. «Идея стратегической автономии Европы заходит слишком далеко, если она порождает иллюзию, будто мы можем гарантировать безопасность, стабильность и процветание в Европе без НАТО и США», – категорично заявил министр иностранных дел Германии в 2020 году. Если на то пошло, в ближайшие годы мощь и значимость НАТО должны возрасти, а увеличение европейских расходов на оборону, которые всё ещё ничтожны по сравнению с американскими, означает лишь то, что в сферу компетенции альянса будет попадать всё больше материалов и вооружений. От просторов Сахеля до берегов Днепра бдительное око Вашингтона оставляет всё меньше возможностей для манёвра.

Проблема со стремлением к европейской оборонной автономии заключается не только в том, что, подобно развёртыванию Европейского оборонного сообщества в 1952 г., это может обернуться против Европы. Скорее дело в том, что, учитывая состояние Евросоюза сегодня, если он когда-то и преуспеет в принятии более милитаризованной формы, это вряд ли станет радужной перспективой. Компетентная армия ЕС, патрулирующая страны Африки к югу от Сахары в поисках потенциальных мигрантов, обеспечивающая сложную систему репатриации и заставляющая режимы в Африке и Азии продолжать быть местами добычи ресурсов для европейцев и хранилищами их мусора, только укрепит статус «Крепости Европа» как авангарда ксенофобного неолиберализма.

Английский историк Эдвард Палмер Томпсон утверждал в 1978 г., что «натополитизм» – это крайняя форма апатии, патология в обёртке пустой идеологии, которая знает только то, против чего нужно выступать. Но Томпсон писал в то время, когда призывы к упразднению альянса ещё не стали избитыми заклинаниями. В 1983 г. размещение натовских ракет «Першинг» в Западной Германии всё ещё могло вызвать один из крупнейших протестов в послевоенной истории Германии. Но если институционализация балансирования ядерным оружием на грани войны когда-то воспринималась гражданами стран НАТО как смертельно опасный гамбит, то недавние войны альянса в Ливии и Афганистане прошли без внутренних помех, несмотря на их отвратительный провал и тот факт, что они явно сделали мир более опасным. Российская операция на Украине дала НАТО важнейшую передышку. Никто не сомневается в том, что альянс поможет Украине защитить территориальную целостность, хотя война ещё не закончена. Более сложный вопрос заключается в том, является ли Североатлантический блок корсетом холодной войны, ограничивающим свободу Запада и подвергающим опасности население всего мира в большей степени, чем обеспечивает его безопасность? В то время, когда мир как никогда нуждается в альтернативном мировом порядке, НАТО, похоже, закрывает дверь для такой возможности. Организация Североатлантического договора может вернуться, но лишь для того, чтобы поднять старое знамя: «Альтернативы нет».

США. Россия. НАТО > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 июля 2022 > № 4148043 Томас Мини

Украина. Евросоюз. США. Россия > Армия, полиция. Госбюджет, налоги, цены > zavtra.ru, 1 июля 2022 > № 4134627

Запад переобувается

почему наши «партнёры» сменили тон

Николай Сорокин

В последние недели наблюдаются: масштабный сбой в организации тотального западного давления на Россию, явные признаки подрыва единства действий и усталости от издержек и неэффективности предпринимаемых мер, выход тлеющего внутреннего подковёрного конфликта на уровень, хорошо наблюдаемый со стороны.

Украинские СМИ вопиют, что Германия фактически прекратила поставлять вооружение на Украину. Главная причина: немцы прекрасно знают, что Россия победит, и все новейшие комплексы будут тщательно изучаться на полигонах Минобороны РФ.

Испания, которая сулила Киеву танки Leopard 2 немецкого производства, также пока не перешла от слов к делу. А Шольц вообще заявил, что Мадрид даже не обращался в ФРГ за разрешением на перепродажу танков.

Греция задерживает поставки на Украину около ста устаревших БМП-1, в массе своей неисправных, ссылаясь при этом на то, что официальный Берлин не торопится с передачей Афинам обещанных взамен немецких БМП Marder.

Болгария под давлением оппозиции, которая недавно, как известно, сумела выразить вотум недоверия открытой американской марионетке Петеву, официально отказала Украине в дальнейших поставках оружия.

Ко всему прочему, вето на решение датских властей отправить на Украину 20 бронемашин Piranha III швейцарского производства наложила Швейцария. Официальный Берн сослался на свою нейтральную позицию, предполагающую запрет на поставки оружия в зону конфликта. Кроме того, Швейцария отказала Польше в предоставлении находящихся у неё немецких танков Leopard 2A4 взамен советской бронетехники, которую Варшава ранее продала Киеву.

В конце мая, выступая в Давосе, патриарх американской дипломатии Генри Киссинджер призвал Киев подумать над дипломатическим урегулированием конфликта с учётом территориальных уступок в пользу России. Параллельно в The New York Times вышла статья, в которой победа Украины над Россией была названа "нереалистичной". Издание призвало Киев к "трудному решению", сопряжённому с территориальными уступками.

Политконсультант Госдепа и Пентагона Эдвард Люттвак в интервью Die Welt заявил, что референдумы в ДНР и ЛНР могут остановить военный конфликт. "Киев не может отказать людям в выборе. Это единственный выход из конфликта. Победить Россию — это что-то из области фантастики", — отметил Люттвак. Поздно, г-н Люттвак. 20 февраля это могло бы спасти ситуацию, сейчас — уже нет. Никто не удовольствуется территориями ДНР/ЛНР, слишком много всего произошло за последние 4 месяца. Всё нужно делать вовремя.

The Washington Post опубликовала статью известного политобозревателя Дэвида Игнатиуса, в которой тот попытался донести до читателей идею приемлемости для Украины "корейского" варианта разделения страны. Дэвид считает, что от "неявного торга" с Россией нужно будет со временем перейти к прямым переговорам и этим завершить конфликт. И это поздно. Точнее, переговоры с Западом будут, а объекта конфликта — нет, его придётся искусственно гомункулировать в пробирке.

Телеканал CNN сообщил, что представители официальных вашингтонских кругов проводят встречи с британскими и европейскими коллегами, на которых обсуждают перспективу прекращения конфликта на Украине путём переговоров. Это связано с простым фактом: чем дольше продолжается конфликт, тем больше издержек несёт Запад.

Профессор международных отношений Эндрю Лэтэм в The Hill призвал Запад смириться с тем, что в украинском конфликте победит Россия. Эта победа, считает он, скорее всего, не будет абсолютной, но Украину ждут "фрагментация" и "расчленение".

Американский дипломат Хью де Сантис в The National Interest заявил, что Украину нужно вынудить сесть за стол переговоров, заставив её отказаться от намерений вернуть Крым и Донбасс.

Официальные лица высказываются осторожнее, но и в их выступлениях звучит нечто любопытное. Так, Джо Байден в материале для The New York Times заявил, что не будет давить на украинские власти в вопросе территориальных уступок России, а сами уступки исключать не стал, высказавшись за проведение переговоров между Москвой и Киевом. В офисе президента Украины признали, что и Макрон, и другие европейские политики прямо призывали Зеленского пойти на уступки Москве. И только Борис Джонсон неизменно требует, чтобы Украина не шла на мир на "невыгодных" для неё условиях, но у Бориса свой, весьма хитрый, как ему кажется, план, и он связан с ограниченной реконструкцией Британской империи с последующей попыткой создания собственной экономико-технологической зоны с центром в Лондоне.

Почему многие представители Запада меняют свою позицию? Дело в том, что старым консервативным "земельным" элитам Западной Европы и ситуативно примкнувшим к ним американским "трампистам" не по пути с финансистами-нуворишами, сделавшими свои капиталы из воздуха, взявшими через ручные СМИ под контроль идеологию западного общества, пытаясь подмять под себя всё, отличное от них, включая самих ленд-лордов.

Капитал, который своими корнями уходит в средневековье и прежде всего ценит стабильность и предсказуемость в мировых делах, представители которого прекрасно интегрировались с российскими поставщиками ещё со времён позднего СССР, вынужден по окрику финансистов "обоих побережий" рвать все цепочки, сносить многомиллиардные проекты, а главное, становиться на грань войны с главной ядерной державой Евразии. Противоречия с финансистами и их "крышей" — Демпартией США, (на самом деле, лишь частью Демпартии), а также с монопольным мнением мировых СМИ Джорджа Сороса* накапливались годами и теперь начинают прорываться наружу.

Негласным координатором старых капиталов всегда был Ватикан, опираясь на консерваторов в своей экономической экспансии. Теперь, понятно, отдельным регулятором, фигурой, дающей определённые отмашки, становится Путин, и чем успешнее и быстрее будет проходить наша СВО, тем большее влияние руководитель России станет оказывать на старые европейские элиты. Судьба и влияние старых европейских кланов во многом зависят от отношений с РФ.

Американские "трамписты" и прочие фундаменталисты здесь стоят особняком, их не особенно интересует ситуация за пределами США, они нацелены, в первую очередь, на решение собственных беспрецедентных проблем. Тем не менее в Штатах и Европе происходят настолько схожие процессы, что консерваторы, как и земельные элиты Европы, не хотят конфронтации с Россией и даже готовы в какой-то мере налаживать партнёрские отношения.

"На первый план в Европе вышло возмущение ростом стоимости жизни", — пишет Фонд стратегической культуры, приводя данные социологических опросов населения в странах Европы и США.

Европа переходит на уголь в ответ на сокращение поставок российского газа, но этот переход описывается как временный, поскольку европейские официальные лица уверяют, что долгосрочные цели в отношении изменения климата остаются прежними. Но сейчас никто не может быть уверен, как долго продержатся "временные решения". Скорее всего, ни о каком переходе к "зелёной энергетике" в ближайшие 50 лет не будет идти речи, к тому же отойдёт в мир иной Сорос и остальные идеологи проекта (кроме Греты, конечно), и он может заглохнуть сам по себе.

Задача-то ведь была в том, чтобы намертво пристегнуть Европу к Штатам и в энергетическом аспекте; сегодня же и в обозримой перспективе попытка практической реализации подобной стратагемы приведёт к бунту "старых элит" и потере Европы.

Сейчас на Западе сильно падает интерес к украинской проблематике. Количество взаимодействий в социальных сетях на связанные с Украиной темы уменьшилось в последнее время в 8 раз, а количество статей в онлайн-СМИ об Украине сократилось в 7,5 раз.

Жак Сапир, ведущий французский экономист, директор по исследованиям в Высшей школе социальных наук (EHESS) в Париже и глава Центра исследований способов индустриализации (CEMI-EHESS), теоретик экономической науки, который с 1996 года специализируется на экономике России, считает, что Запад сильно недооценил её глобальное значение. По его словам, события на Украине заставили понять важность российской экономики. Сапир считает, что причина этого просчёта заключается в оценке обменных курсов. Он отметил, что если сравнить валовый внутренний продукт (ВВП) России, переведя его из рублей в американские доллары, то действительно экономика России будет сопоставима по своим размерам с экономикой Испании.

Однако такое сравнение не имеет смысла без поправки на паритет покупательной способности (ППС), отмечает французский экономист. В этом паритете учитывается производительность и уровень жизни. И, следовательно, благосостояние на душу населения и использование ресурсов. Если измерить ВВП России на основе паритета покупательной способности, то можно сделать вывод, что экономика России на самом деле больше похожа на экономику Германии.

Жак Сапир отмечает, что сектор услуг на Западе в настоящее время сильно переоценён по сравнению с промышленным сектором, а также производством сырья. И если уменьшить пропорциональную важность услуг в мировой экономике, то экономика России станет значительно больше, чем у Германии. И составит уже 5-6% мировой экономики. Кроме того, совершенно игнорируются глобальные торговые потоки. А в них, по словам французского экономиста, доля России может составлять до 15%.

Он считает, что Россия во многих отношениях является стержнем глобальном производственной цепочки, поскольку играет ведущую роль в производстве многих товаров первой необходимости. А следовательно, максимальные санкции по отношению к России означают реорганизацию мировой экономики, которую французский эксперт назвал "драматической".

Под влиянием таких вызовов у западного правящего класса появляется тяжёлая дилемма: столкнуться с острым экономическим кризисом, который сметёт с карты целые страны, обрушит мировой капитализм и, уж конечно, будет стоить кресел практически всем действующим политикам, или начинать готовить киевский режим к капитуляции.

* Структуры Фонда Сороса признаны нежелательными на территории России

Украина. Евросоюз. США. Россия > Армия, полиция. Госбюджет, налоги, цены > zavtra.ru, 1 июля 2022 > № 4134627

Турция. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 1 июля 2022 > № 4103529

Запад сдал курдов Эрдогану. На очереди Греция

Давид Нармания

Изменение позиции Турции по вопросу присоединения Швеции и Финляндии к НАТО было делом времени. Мало кто ожидал, что это произойдет так скоро, но еще меньше было сомнений в том, что это неизбежно. И с наибольшей тревогой за этими событиями наблюдают не только в Курдистане и курдской диаспоре, но и в Греции.

В минувшую субботу турецкая разведка отрапортовала о поимке шпиона Мохаммеда Амара Ампары, работавшего на их греческих коллег. Якобы бизнесмен под видом торговой деятельности узнавал и передавал Афинам информацию об армии Турции, сирийских беженцах в стране и сторонниках FETÖ — организации последователей Фетхуллаха Гюлена, которого Эрдоган считает организатором попытки путча 2016 года.

Это не первый и не последний шпионский скандал, но особую пикантность ситуации придает обстоятельство, что обе страны — члены НАТО, военной организации олицетворяющей единство Запада (в последнее время вызывающего вопросы) перед лицом любой (в последнее время преимущественно российской) угрозы.

Вообще, противостояние Турции и Греции длится не первое столетие. Не будем вдаваться в уже забытые Афинами детали того, как независимости страны удалось добиться стараниями не только греческого, но и русского воинства, — Адрианопольский мир, который де-факто закрепил самостоятельность Греции, стал результатом войны Российской и Османской империй в 1828-1829 годах. Нас куда больше интересуют события последних десятилетий.

Заботливо оставленная Британией мина замедленного действия в виде кипрского вопроса препятствует нормализации отношений Афин и Анкары уже почти 40 лет.

Воспользовавшись военным переворотом 1974 года на Кипре (который был поддержан Грецией), Турция взяла под контроль северную часть острова. Это обстоятельство служит серьезной преградой на пути в Евросоюз — Кипрская Республика сама входит в ЕС, но Анкара не признает правительство в Никосии. Более того, в 2014 году ЕСПЧ обязал турецкую сторону выплатить киприотам в общей сложности 90 миллионов евро, от чего правительство Эрдогана ожидаемо отказалось. После этого он неоднократно менял свою позицию по проблеме евроинтеграции: то заявлял, что Турцию это больше не интересует, то называл вхождение в ЕС стратегической целью — как-никак 23 года в статусе кандидата.

В последние годы эта история заиграла новыми красками. В конце 2010-х геологи в Левантийском бассейне обнаружили месторождения нефти и газа, при этом несколько из них расположены в экономической зоне Кипра.

Но даже без этих запасов остров представляет интерес с точки зрения энергетической безопасности — через его территорию планируется строительство EastMed, Восточно-Средиземноморского газопровода, который призван обеспечить поставки в Европу ближневосточного топлива. Для этого Греция активно развивала контакты с другими странами региона, в частности Израилем и даже Египтом.

Еще один вопрос, в котором формальные союзники противостоят друг другу, — споры вокруг островов в Эгейском море. В Анкаре убеждены, что Греция нарушает их демилитаризованный статус. В Афинах, в свою очередь, считают эти претензии "юридически, исторически и фактически не обоснованными". Если вкратце, греческая сторона хочет расширить прилегающие к островам территориальные воды на разрешенные Конвенцией ООН по морскому праву 12 миль, чтобы разрабатывать имеющиеся там газовые месторождения.

Турция этот документ не подписывала, поэтому в Анкаре предпочитают ссылаться на меморандум о взаимопонимании с Ливией по разграничению морских зон, заключенный в 2019 году. Это соглашение, в свою очередь, уже не признают греческие власти, поскольку считают, что он нарушает их права на богатую ресурсами шельфовую зону. После его подписания из Афин даже выслали ливийского посла.

Позицию Греции в этом вопросе неоднократно поддерживали Египет и Израиль, а также Франция, которые проводили совместные флотские учения. В начале года Афины разместили у островов в проблемном районе десантную группировку. Все это — на фоне прямых угроз войной со стороны Анкары.

Чтобы понять, почему эти вопросы играют столь значимую роль для Турции, стоит вспомнить о том, кем она себя видит.

Если Россию иногда упрекают за отсутствие национальной идеи, то у Эрдогана их целых три. Нынешнее турецкое руководство до недавних пор одинаково активно пыталось продвигать для внутренних и внешних потребителей концепты евроинтеграции, неоосманизма и пантюркизма, однако первая идея ввиду описанных выше обстоятельств утратила свои позиции.

В рамках своей неоосманской политики Эрдоган рассматривает Ближний Восток как собственный задний двор и имперское наследство, поэтому попытки Афин налаживать контакты с арабскими странами в Анкаре воспринимают в штыки. Но проблема в том, что со времен владычества Порты бывшие вилайеты существенно окрепли и их не особо прельщает перспектива регионального лидерства этнически чуждой Турции. Некоторые игроки — такие как Саудовская Аравия и в меньшей степени Египет, и вовсе сами хотели бы видеть себя главными в арабском мире. Они даже добиваются некоторых успехов на этом поприще, но с оглядкой на Россию.

С претворением в жизнь концепции Великого Турана у Эрдогана выходит лучше всего: в последние годы интеграция тюркских народов набирает обороты, особенно активно с Анкарой сближается Баку. Но и другие среднеазиатские бывшие советские республики (в частности, Казахстан) тоже не отказываются от этого проекта. Учитывая, что эта идея подразумевает если не единое государство, то как минимум общность "от Средиземного моря до моря Лаптевых", в России пристально наблюдают за действиями Турции на этом направлении.

Реализация любой из этих идей потребует от турецких властей колоссальных затрат и строительства мощной экономики. И здесь лодка султанских амбиций разбивается о суровый быт рекордной 70-процентной инфляции, которая ставит под угрозу не только реализацию масштабных стратегий, но и победу Эрдогана на выборах, до которых осталось меньше года.

Однако в свете нынешней турбулентности и попыток Европы найти альтернативу российским газу и нефти, доступ к энергоресурсам сулит Анкаре огромные выгоды, которые могли бы помочь в решении имеющихся внутренних проблем. Именно поэтому Турция так ревностно отстаивает свой статус главного топливного хаба на юге Евросоюза, пытаясь к тому же стать и самостоятельным поставщиком. В погоне за этим она ведет себя как отвязавшееся от корабля НАТО орудие, стреляя на 270 градусов — и в спорах с Грецией, и в вопросе вступления в альянс Финляндии и Швеции, которые вынуждены идти на уступки. И США вынуждены наблюдать за тем, как такие действия ставят под угрозу единство Запада, — как говорится, не то время, чтобы бить в темя. И плевать, что декларируемые Америкой и ее союзниками ценности в этой сделке Анкары, Стокгольма и Хельсинки предстают разменной монетой, ведь за отказ от эфемерных идеалов можно получить вполне материальные выгоды. Вот только в Афинах понимают, что следующей подачкой в обмен на лояльность Эрдогана могут стать уже их интересы.

Турция. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 1 июля 2022 > № 4103529

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 18 июня 2022 > № 4103827

Американские послы особого назначения: кадры решают все

Вероника Крашенинникова

"Кадры решают все" во все времена. Предыдущий материал был посвящен польско-американскому проекту "Междуморье" и вашингтонским кадрам, которые реализуют его вместе с Польшей. Имперская амбиция построения "великой державы" от Балтийского до Черного моря вошла в полный резонанс с интересами США: постоянно поджимать и раздражать Россию с запада усердными польскими руками. Первой на пути интеграции стоит Украина — точнее, та часть, которая не отойдет к России. В Варшаве американские интересы проводит один из самых компетентных и мотивированных специалистов — Марк Бжезинский, сын столпа восточноевропейского лобби в аппарате безопасности США, советника по национальной безопасности при Картере Збигнева Бжезинского.

И кто же работает с ним в паре в Киеве? Сегодня функционал американского посла на Украине состоит из массы увлекательных творческих задач: прямое управление офисом президента и аппаратом безопасности Украины, включая внедренные американские и натовские кадры; обеспечение координации, вместе с военным атташе, действий ВСУ и западных советников, поставок вооружений и кампании за наращивание этих поставок, а также много других дел. Среди начальства в Вашингтоне, выдающего стратегию, — замгоссекретаря Виктория Нуланд, дама с плюшками на майдане в декабре 2013 года, важный участник военно-политического "штаба" по Украине.

Американские кадры за рубежом представляют собой функционал. Ведомства последовательно формируют набор компетенций своих сотрудников, чтобы затем направлять этот "боевой комплект" туда, где есть для него задача.

Специально под такой функционал 25 апреля Белый дом номинировал на пост посла США на Украине Бриджит Бринк, на тот момент посла в Словакии. Госсекретарь Энтони Блинкен сообщил, что Бринк обладает "глубоким опытом работы в регионе". Кандидатура посла была одобрена сенатом единогласно — редкое явление, и Бринк прибыла в Киев 29 мая.

Посмотрим, в чем состоит "глубокий опыт работы в регионе" посла Бринк и что она умеет. Со страницы посольства США на Украине взирает на нас острым взглядом блондинка в классических жемчугах с белоснежной американской улыбкой. Официальная биография сообщает, что до поста в Словакии Бринк в 2015-2018 годах отвечала в Госдепартаменте за вопросы Восточной Европы, Кавказа и затяжных конфликтов в Европе. Пояснение: в американской практике "вопросы конфликтов" значат не только и не столько их разрешение, сколько создание и управление. В списке компетенций посла Бринк ставим галочку напротив "управления конфликтами".

Ранее Бринк работала заместителем главы миссии в посольствах США в Тбилиси (2011-2014) и Ташкенте (2014-2015). Пояснение: пост заместителя главы миссии — Deputy Chief of Mission, или коротко DCM — чаще всего занимают кадры Центрального разведывательного управления. Добавляем к списку компетенций предположительную принадлежность к недипломатическим службам — вместе с навыками и целеполаганием, которые такая принадлежность несет.

Помимо Госдепартамента, г-жа Бринк послужила и в Совете национальной безопасности, где была директором по Эгейскому региону и Южному Кавказу в 2009-2010 годах. До того, в 2008-2009 годах, опять же в Госдепартаменте, занималась делами Южной Европы, Кипра и другими. А карьеру свою она начинала в Белграде в 1997-1999 годах, когда шла подготовка натовских бомбардировок. В периоды активных действий сотрудники посольства США, каждый на своем посту, участвуют в подготовке и проведении этих действий — они там ровно для этого и находятся.

Посмотрим другие варианты биографии госпожи посла — например, более раннюю, на 2015-2016 годы, на архивной части сайта Госдепартамента. И внутри практически того же текста находим еще один фрагмент: Бринк работала в Тбилиси главой политико-экономического отдела в 2005-2008 годах — в процессе подготовки военной атаки Грузии на Южную Осетию 8 августа 2008-го. Ай-яй-яй, как же авторы биографии на сайте посольства на Украине упустили такой важный факт?

Таким образом, на пост посла США в Киеве поставлен квалифицированный специалист с опытом подготовки военных действий, переворотов и затяжных конфликтов — территориально на Балканах, Кавказе, в Восточной Европе и Средиземноморье. Интеграция региональных компетенций тоже важна — для США все эти регионы связаны. С такими компетенциями посол Бринк будет координировать действия специальных ведомств США и сил НАТО против России на Украине — и делать это вместе с послом Бжезинским в Варшаве.

Следующий кадровый вопрос: если пост замглавы миссии часто принадлежит спецслужбам, кто его занимает сегодня? Знакомьтесь: Алан Перселл.

Он же исполнял обязанности посла с мая 2021-го. То есть именно Перселл проводил все американские действия на Украине в последний год. Его биография на сайте посольства США на Украине крайне лаконична. И в прессе за год он появлялся лишь несколько раз: вот он разговаривает с генерал-майором ВВС США Дэвидом Табором, главой Командования специальных операций в Европе, перед полетом на низкой высоте над Киевом 25 августа 2021-го; фото предоставлено Службой распространения визуальной военной информации.

Однако чуть больше информации о Перселле осталось на сайте консульства США на Бермудских островах, где он оказался до назначения в Киев в январе — мае 2021-го. Узнаем, что жизненный путь г-на Перселла включает несколько должностей в Бюро демократии, прав человека и труда в Госдепартаменте. Бюро со столь замечательным названием по своему функционалу участвует в организации "цветных" и других переворотов, финансирует и курирует Национальный фонд демократии (первая организация, признанная в России "нежелательной" в 2015 году). Этот заход в Киев для Перселла второй: он был политическим советником на Украине в 2014-2017 годах — сразу после возвращения Крыма и милитаризации конфликта в Донбассе.

С еще большим интересом узнаем, что г-н Перселл занимался конкретно силовыми вопросами: на посту замдиректора Управления по делам Кавказа и региональных конфликтов в 2011-2013 годах. И, еще горячее, был региональным координатором по борьбе с терроризмом в Восточном Средиземноморье, базируясь в Афинах в 2008-2011 годах.

И — мир тесен, не правда ли? — в 2006-2008 годах Алан Перселл отвечает за политические вопросы в Тбилиси. Да, в преддверии атаки 8 августа. И да, он там в подчинении Бриджит Бринк. Конечно, это не мир тесен, это кадровая политика толковая.

Перселл успел послужить и в Молдавии (2002-2004), и в Белоруссии (2004-2006). Но любопытно все же: что он делал в качестве и. о. генконсула на Бермудских островах, которые выпадают из логики его службы? Причем там Перселл провел, повторим, лишь четыре месяца, в январе — мае 2021 года, с заявленной целью — обеспечить "защиту граждан США и углубление экономических и культурных связей между США и Бермудами". Обычно генконсул встречается с бизнесом, с общественностью, фотографируется с местными детишками. Ищем такие новости в местной прессе, но находим только фото и заголовок "Исполняющий обязанности консула США посетил станцию слежения НАСА". И встречу по видеосвязи с премьером Бермудских островов. Все.

И вот, пожалуй, главная новость про Алана Перселла. Две недели назад, 3 июня, было анонсировано, что он отправляется послом в Армению. Держитесь, братья-армяне: к вам едет крупный специалист по региональным конфликтам и борьбе с терроризмом, с глубоким опытом работы на Кавказе и в Средиземноморье — там, где Турция.

А что было до Перселла? Ведь были же, наверное, нормальные, классические дипломаты на Украине? В предыдущие два года, с мая 2019-го, обязанности посла исполняла — а также занимала пост замглавы миссии — Кристина Квин. Не хотелось вас расстраивать, но г-жа Квин — выпускница Военного колледжа армии США, магистр по стратегическим исследованиям. Ее послужной список включает пост директора по вопросам Евросоюза, Украины и Белоруссии в Совете национальной безопасности, посольство в Москве в середине 2000-х, а также Брюссель, Лондон, Бангкок, Манилу.

Но когда же на Украине был полноценный посол, а не и. о.? Оказывается, пост посла США в Киеве официально оставался вакантным долгие три года. Вакуум образовался после того, как в 2019-м Дональд Трамп бесцеремонно убрал с этой должности Мари Йованович: она не старалась ему угодить. И на протяжении года Белый дом не мог заставить сенат одобрить кандидата в послы — Трамп выбрал трехзвездного генерала в отставке Кита Дейтона с опытом работы в сфере разведки и безопасности. Демократам в сенате такой выбор, видимо, казался слишком откровенным и провокационным. Напомним, что именно Дональд Трамп в 2017 году разрешил поставки летальных вооружений на Украину — администрация Барака Обамы до него воздерживалась.

А до г-жи Йованович послом США был Джеффри Пайетт — это он сопровождал Викторию Нуланд во время известного визита с плюшками на майдан. Конечно, он сыграл ключевую координирующую роль в организации вооруженного государственного переворота в 2013-2014 годах. Из Киева в 2015-м Пайетт переехал в Афины — и там фактически управлял страной. Один из наиболее агрессивных и эффективных кадров в Госдепартаменте, Пайетт теперь курирует вопросы энергетики и на этой должности с особым рвением вытесняет российские энергоресурсы с мировых рынков.

Вот таких "дипломатов" направлял Вашингтон на Украину в последние годы. Подобный кадровый состав показывает, что специальные и военные компетенции были основными требованиями к руководству посольства в Киеве. После старта военной операции России на Украине было опубликовано немало подробностей о том, как американские войска обучали украинцев, в том числе неонацистские подразделения, тактике боевых действий. Новый посол Бринк имеет все знания и навыки, чтобы координировать действия в текущей ситуации и в рамках конфликта низкой интенсивности, в который может перейти активная фаза боевых действий.

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 18 июня 2022 > № 4103827

Россия > Внешэкономсвязи, политика > magazines.gorky.media, 15 июня 2022 > № 4144473

К вопросу о власти и авторитете в России

Олег Хархордин

Опубликовано в журнале Звезда, номер 6, 2022

Для политической науки, да и публицистики последних лет обычным стало использование противопоставления демократии и авторитаризма. Однако не стоит ли нам сконцентрировать свое внимание не на этих понятиях, а на том, с которым связан или от которого произошел один из терминов этой пары — то есть на термине «авторитет»? Вернее, не стоит ли нам повнимательнее посмотреть на присущее российской власти особое использование авторитета? Возможно, только поняв фундаментальное различие авторитета и власти, которое не имеет прямого отношения к вопросу о демократичности или недемократичности существующего строя, мы сможем заметить особенности нынешней политической системы.

Я попытаюсь предложить генеалогию отношений власти и авторитета, для чего мне придется начать с достаточно специфичного вопроса политической структуры классических (непарламентских) республик, рассмотреть римское понятие auctoritas и попытаться с его помощью вычленить в истории России те черты, которые мы обычно не замечаем (хотя их никто и не скрывал от нас).

Философы и историки политической мысли давно настаивали на том, что соединение власти и авторитета в одной инстанции указывает на очень своеобразную конфигурацию практик системы правления, нехарактерную для многих современных стран. Не будут ли потому примеры из жизни Рима, Византии, Московского царства и Российской империи хорошим уроком и для нас с вами?

1

Начну с тезиса из недавно вышедшей книги Павла Лукина, ведущего российского специалиста по истории новгородского веча. Он провел сравнение функционирования народных собраний в ранний период венецианской истории и веча в Великом Новгороде, для того чтобы проанализировать параллели между развитием политических институтов в этих двух средневековых республиках. Параллели приходится проводить, опираясь на материалы ранних хроник Венеции, начиная со времени мифического ее основания в VII веке до приблизительно XIII—XIV веков, и новгородских летописей, описывающих события X—XV веков. (Историки это делают не только, чтобы лучше понять происходившее в Новгороде, но и затем, чтобы можно было лучше понять раннюю историю Венеции, так как для определенного уровня развития политических институтов мы имеем больше свидетельств в Новгороде, чем сохранилось для Венеции.)

Не буду воспроизводить всей сложности приводимых аргументов о параллелях в развитии этих двух республик и остановлюсь лишь на том, что' ученые, склонные к широким обобщениям, свойственным политической теории, могут заметить в этом богатом историческом материале. (Отмечу сразу, что книга Лукина — серьезное историческое исследование и автор не несет ответственности за мое встраивание его деталей в мою генеалогическую интерпретацию, которая многим историкам может показаться однобокой, не учитывающей всей сложности конкретной исторической ситуации, слишком обобщающей и т. п.)

В Венеции был аналог веча под названием «аренго», но его роль снижалась, пока оно вообще не перестало функционировать в начале XV века. На ранних этапах политической истории Венеции оно, однако, играло важную роль, и с его помощью часто меняли дожей, как на вече меняли посадников, пока не устоялась процедура, известная нам по описаниям уже XV—XVI веков, например в знаменитом трактате Гаспаро Контарини (опубликован в 1543) «О должностных лицах Венецианской республики». Трактат этот был популярен в Европе, его перевели на английский, и он повлиял на шекспировское восторженное отношение к Венеции, так как в нем утверждалось, что титул Serenissima, то есть «яснейшая» или «тишайшая» (в смысле отсутствия шторма), Республика Венеция заработала не зря. Она воплощала в себе идеал «смешанного правления», то есть в ней были смешаны элементы трех политических режимов: монархии (когда правит один), аристократии (когда правит небольшая группа лучших) и демократии (когда правят все). Дож был монархическим элементом данной республики, сенат и его различные комитеты — аристократическим, а Большой совет (Maggior Consiglio) — демократическим, так как туда входили все полноправные граждане Венеции (патриции мужского пола старше 25 лет; в нашем нынешнем представлении, основанном на привычке ко всеобщему избирательному праву, это не делает совет демократическим: где женщины, где непатрицианские слои населения? Венецианцы традиционно обосновывали исключение многих из прав на гражданство тем, что им обладали только те, кто был зрел и неподвластен страстям).

Такое смешение элементов и гарантировало устойчивость данной системе. Конечно, Венеция пала перед революционными войсками Наполеона в конце XVIII века, но если считать временем ее основания VII век, от которого ведут отсчет ее ранние хроники, то эта республика просуществовала удивительно долго. Для классической республиканской теории это было предсказуемо, ведь еще Полибий во II веке до н. э. писал о том, что каждая форма правления в чистом виде вырождается из-за своей неустойчивости (монархия превращается в тиранию, аристократия — в олигархию, а демократия — во власть толпы), и потому теоретики, начиная с Цицерона, знали, что только смесь таких форм дает устойчивую систему правления (Хархордин 2020: 18).

До появления такого соотношения трех форм правления систему власти в Венеции трудно было назвать устойчивой. Вот пример из хроник, за который я благодарен строкам из книги Лукина. В 1026 году под предводительством Доменико Флабьяно «началось большое возмущение среди венецианского народа» против дожа Оттона Орсеоло. В результате «весь народ Венеции» арестовал дожа, лишил его должности, изгнал его за пределы Венецианского дуката и отправил в Византию, а новым дожем был поставлен Пьетро Барболано. Однако тот из-за непопулярности правил недолго. «Венецианский народ» (Venetorum populus) арестовал его в 1032 году и, обрив и одев в монашеское одеяние, отправил в Константинополь, а Оттон Орсеоло был призван обратно. Оттон, однако, умер, и семья Орсеоло решила предложить другого представителя из своих знатных рядов. Автор хроники сообщает, что Доменико Орсеоло завладел постом дожа «вопреки воле венецианского народа» (absque Veneticorum populi voluntate). Все, что мы знаем про этого исторического персонажа, это то, что у власти он находился всего лишь 24 часа, после чего бежал в Равенну, а в Венецию триумфально вернулся Доменико Флабьяно «и был с великой честью поставлен дожем».

Конечно, такое изложение напоминает строки новгородских летописей, где, встречаясь на вече, новгородцы могли отобрать посадничество у одного и посадить другого и где тоже могли сойтись в схватке за это место могущественные семьи, например Михалковичи и Мирошкиничи в конце XII — начале XIII века. Однако в Венеции затем произошел переход от хаоса к упорядоченным практикам правления «тишайшей республикой». Одним из основных событий в истории развития Венеции считается 1143 год, когда впервые прошла процессия Совета, возглавляемого «мудрейшими мужами». «Роль „народа“ (populus), — как замечает Лукин, — здесь уже второстепенна: решение принимает элитарная группировка, а клир и народ торжественно с ним соглашаются (clero et populo Venecie collaudante)». Эти мужи со временем превратились в венецианский Большой совет, получивший власть с 1172 года. В том же году толпой на народном собрании был убит дож Витале II Микеле по возвращении остатков армии после неудачного похода против Византии. Для усмирения страстей дожа стали избирать 11 выборщиков, позже — 41, то есть эта функция была отобрана у народного собрания.

В 1297 году начался процесс, который мы знаем как Serrata (закрытие, или запирание, Большого совета), так что с 1317 года членами его могли стать только члены семей патрициев, попавших в списки в 1297 году, или внесенные по определенным правилам за последующие 20 лет. Только члены этого Совета могли быть избраны на верховные должности исполнительной власти республики и могли заседать в ее основных аристократических консультативных органах, количество которых умножалось в XIV веке и привело к становлению сбалансированной системы власти к середине XV века. (Отмена аналога веча в Венеции в 1423 году удивляет нас сегодня, ведь popolani, члены «народного сословия», теперь почти совсем не имели голоса в системе властных отношений. Отсутствие народных восстаний некоторые историки объясняют процветанием, мудрой социальной политикой для поддержания сносного положения низших слоев и тем, что popolani могли снискать славу и отличиться, например, в кулачных боях, проходивших на мостиках Венеции, связывающих различные кварталы.)

Схожую тенденцию академик Валентин Янин смог увидеть в прогрессирующей олигархизации новгородской власти между XII и XV веками (Янин 2003). Сначала три, а потом пять концов (районов) города избирали одного посадника, потом группу посадников, представлявших все районы (по одному от каждого), а потом, незадолго до падения республики, появился и совет 36 посадников, представляющий основные боярские семьи. Однако система смешанного правления не была сформирована. Из трех элементов такого правления в развитом институциональном виде наличествовали только два. Если то, что можно приравнять к «демократическому элементу» системы правления, имело мощную силу (веча проходили вплоть до падения Новгорода в 1478 году), а монархический элемент был представлен приглашаемыми князьями или избираемыми ненадолго посадниками, то создания стабильных институтов аристократического правления так и не произошло. Упрощающее обобщение подсказывает: Новгород сотрясали усобицы и хаотичное, как кажется иногда по описаниям, вече. Над всей этой жизнью архиепископ имел духовную власть (хотя он вел, например, и международные переговоры), а светскую — князь и посадник. Однако, так как архив Новгорода не сохранился, мы не знаем, могли ли в Грановитой палате храниться писаные правила заседаний (гипотетического) Большого совета новгородских господ и велось ли тщательное документирование принятых ими решений. Обычное стадиальное мышление, предполагающее, что все схожие политические системы проходят схожие этапы развития, коварно подталкивает к тезису: если бы новгородцы имели достаточно времени для складывания институтов аристократической власти, даже с превращением ее в загнивающую олигархическую (как в Венеции XVII—XVIII веков), то система была бы устойчивой и еще неизвестно, как выглядела бы современная Россия.

Но история не терпит сослагательного наклонения, как мы знаем, — покорение Новгорода Москвой в 1470—1478 годах было отчасти предопределено тем, что на Руси не было рыцарского войска и для защиты себя «севернорусскому народоправству», как называл его земский историк XIX века Костомаров, приходилось придерживаться традиционных формуляров ограниченного суверенитета, признавая, что великие князья Владимирские являются их защитниками… Монархический элемент в системе новгородского правления был не очень мощен не в смысле обеспечения внутреннего принуждения к порядку, а в смысле защиты от внешнего нападения, чем и воспользовалась Москва. Лавировать между нарождающимися абсолютистскими хищниками, как это успешно делали в XV—XVIII веках такие классические республики, как Венеция и Рагуза (Дубровник), у Новгорода не получилось.

2

Я не случайно упомянул венецианские события XI века, где часто упоминается Византия. Многие русские туристы с удивлением смотрят на части византийского наследия в соборе Святого Марка в Венеции, который сам является копией храма Святых Апостолов в Константинополе, где хоронили византийских императоров. Крохи этого наследия дошли для нас благодаря тому, что их привезли домой венецианцы из Константинополя, разграбленного в 1204 году воинами Четвертого крестового похода. Венеция сначала подвизалась просто довезти крестоносцев на своих кораблях до Палестины, а потом дож Энрико Дандоло со товарищи помог со штурмом Царьграда, где он бывал много раз как легат прежних дожей по делам квартала венецианских купцов. (Сам Дандоло потерял до этого, в 1171 году, зрение, когда был посажен в тюрьму византийским императором Мануилом Комнином, как утверждала новгородская летопись — возможно, во время репрессий против венецианских негоциантов, устраивавших беспорядки в городе.) «Хорошо, что хоть так для нас сохранились аутентичные крупицы величия Константинополя», — заметил как-то один историк. «Правда, — продолжил он, — если б не венецианцы, может, сохранился бы и весь Константинополь» (Magdalino 1992: 986).

Византия может послужить неплохим общим знаменателем для сравнения Венеции и Новгорода. Конечно, политические и институциональные связи Венеции и Византии, помимо трагедии 1204 года, хорошо документированы, в то время как Новгород связан с Византией прежде всего не через заимствованные политические институты, а через церковь, то есть каноническое право (прежде всего новгородскую Кормчую) и дидактические (учительные) сборники и, конечно же, через литургию, росписи в церквях типа Спаса на Ильине да поездки новгородских паломников в Царьград. Тем не менее обращение к опыту Византии позволит, возможно, несколько по-новому взглянуть на знакомые черты и российского политического опыта.

«Дож» (лат. dux) был обычным титулом локальных наместников Византии, то есть Римской империи в Равенне, Калабрии или на Сардинии, — иными словами, в тех остатках Италии, которые не завоевали лангобарды. По-гречески это называлось protospatharios («протоспафарий») или hypathos. (В текстах Ивана Грозного такие византийские должности упоминаются как «ипаты», то есть консулы.) Первого дожа Венеции Паоло Лучио Анафесто иногда приравнивают к экзарху Равенны Павликию, убитому в 727 году. После того как влияние Византии на острова Венецианской лагуны было уравновешено франками, начиная с 840 года Венеция превратилась из провинции Нового Рима в его военного и торгового союзника, договоры с которым скреплялись золотой буллой императора (например, при пожаловании особых прав торговли в Византии в обмен на обещание венецианской военной помощи на море в борьбе со славянскими пиратами в Адриатике или с норманнами — завоевателями Сицилии). Первые дожи иногда пытались передать позиции по наследству своим детям, что было против правил должности (она не была наследственной), но императоры грешили тем же, потому это иногда удавалось, тем более что практика посылки дожами своих сыновей ко двору императора расцвела в X веке. Похоже, приобщиться к культуре и наладить связи венецианцы могли в Царьграде достаточно легко. Еще в XI веке аристократку из Константинополя, вышедшую замуж и переехавшую в Венецию, осуждало все население лагуны — ведь она ела вилкой! Венецианцы были уверены, что, когда она тяжело заболела, ее покарал Бог за такой выпендреж (Nicol 1988: 10, 22, 33, 47).

То, чего не хватало Венеции, пишут историки, была политическая и социальная стабильность. А этого у Византии они точно не смогли получить. Дожей в VIII—X веках убивали, попытки назначения наследника могли привести к войне сторонников различных партий за позицию дожа, включая столкновения отца и сына. Перемены начались после окончания правления дожей Орсеоло и прихода Флабьяно в 1032 году. После этого ни один дож не пытался назначить наследника в византийской манере (где действующий император (по-гречески «василевс») мог назначить соправителя или наследника — кайсара (то есть цесаря или, точнее, цесаревича; нынешнее молодое поколение помнит его как слово из русских сказок) (Nicol 1988: 33—34, 51). Лукин в своей книге упоминает decretum salubre («спасительное установление»), принятое на этот счет около 1040 года.

После чего Венеция пошла по пути ограничения власти как дожей, так и народного собрания за счет усиления власти аристократии. О ее развитии в этом направлении я уже упоминал выше. Однако гораздо интереснее посмотреть, откуда она стартовала, так как она отказывалась от системы, во многом похожей на ту, что Энтони Калделлис в своей известной недавней (2016) книге назвал «Византийской республикой».

Калделлис — главный «ревизионист» истории Византии. Он восстал против ритуального речитатива большинства историков, что в Византии были теократия и византийские интриги. Но в этом с ним совпадают как писавшие об ограничениях власти императоров в Византии Джон Бьюри и Ханс Георг Бек, так и наш замечательный византинист Владимир Вальденберг (его книга переиздана под одним переплетом с русским переводом Калделлиса).

Калделлис напоминает, что жившие в Константинополе люди считали себя римлянами, или «ромеями», как это звучало на греческом языке в славянском переложении. Но, кроме того, что они сохраняли литературу и деловой язык Римской империи, ее право и ее христианство, они также унаследовали и республиканскую форму жизни, утверждает он. По крайней мере, это правильно для IV—XII веков, когда не существовало династического наследования, которое появилось только с воцарением Палеологов, правивших после изгнания латинян в середине XIII века и до взятия Константинополя турками в 1453 году.

Для человека, привыкшего к тому, что республика — это форма правления, которая противостоит монархии, заявление, что Византия — респуб­лика, звучит по меньшей мере странно. Но те, кто знаком с классической политической теорией, помнят, что res publica после Цицерона определялось как «дело» или — даже лучше — «вещь» народа, которая существует, когда находится под контролем народа, и утрачивается, когда она ему не принадлежит (см.: Цицерон. De re publica. I: 39). Поэтому управлять res publica может один человек (монархия), несколько (аристократия) или все («полития», как это называл Аристотель, теперь мы это называем демократией); главное, чтобы правление было на благо народа. Соответственно, когда благо народа не является целью, а правящие действуют в интересах себя или под влиянием страстей, то мы получаем три плохие формы правления: тиранию, олигархию и охлократию (власть толпы). Тогда, как писал Цицерон, мы феномен res publica утрачиваем. Такие историки Римской res publica после правления Цезаря и Октавиана Августа, как Аппиан и Плутарх, писали, что Август спас ее, убрав правление консулов и сделав сенат органом во многом просто ритуальных обсуждений, тем самым трансформировав ее в монархию. Но res publica от этого не исчезла, римляне всё так же якобы наслаждались миром и плодами res publica даже в форме монархии. Историк Дион Кассий написал несколько по-другому: res publica после Августа представляла смесь монархии и демократии (Калделлис 2016: 62—63). Таким образом, из смешанного правления был убран один — аристократический — элемент, а два остались.

Поэтому, по Калделлису, в Новом Риме существовали элементы «народного суверенитета». Конечно, пишет он, Руссо бы сильно удивился, если б узнал, что эта его теория — а она была инновацией для конца XVIII века — подходит к Византии, ведь все просветители рассматривали Константинополь как пример затхлой теократии. Теория Руссо гласит: когда народ выходит на сцену, правители трясутся; и признаки этого, по Калделлису, мы якобы можем видеть в Византии. Во-первых, все императоры уверяли, что властвовали для блага народа, и это не всегда были пустые утверждения. Народ мог вернуть себе суверенитет во время смены императоров или если император терял популярность. Народ — главный деятель в процессе аккламации, то есть прославляющего утверждения новопредлагаемого или нового самопредлагающегося императора. Без криков «Axios!» («Достоин!») на константинопольском ипподроме, где император предлагал себя, выходя в венке (или мог снять с себя венок, предлагая дать ему полномочия еще раз, после того как он подвергся действию осуждения в виде криков «Anaxios!» («Недостоин!») или «Выкопайте его кости!», стать императором было невозможно. Конечно, император мог предложить своего наследника, кандидатуру мог предложить в основном безвластный византийский сенат, или претендент мог стать узурпатором власти в провинции и с боями прийти во главе провинциальной армии в столицу в расчете на аккламацию, но ратификация его действий народом была главным актом возведения в императоры. Учитывая, что оборотной стороной аккламации, прославлявшей императора, была утеря этой славы, после которой могла подняться волна народного гнева, Калделлис называет такую систему правления постоянно идущим референдумом (Там же: 169, 298). Отсюда якобы и постоянное наследование не по династическому принципу, и византийские ужасы свержения, ослепления, казней и интриг в расчете на финальное одобрение народом на площади или ипподроме.

Императорам, согласно Калделлису, было сложно стать тиранами; это требовало усилий и перемен сложившихся обычаев, что было труднее, чем просто плыть по волнам церемониала. Однако после Августа они в принципе не подчинялись закону, что выражалось в римском праве высказыванием «princeps legibus solutus est» («первый среди равных не связан законами»). Они могли следовать законам потому, чтобы требовать их исполнения от других (это рекомендовала учительная литература жанра «зерцала принцев»). Однако обстоятельства регулярно заставляли их на практике руководствоваться принципом «икономии» («домоустроения»), то есть принимать решения, которые либо нарушали законы из-за насущных нужд правления, либо вводили их там, где еще их не было. (Знаменитый на Руси святой Феодор Студит, автор одного из самых авторитетных монастырских уставов, укорял императора, возжелавшего жениться еще раз против правил: поучение «император есть неписаный закон» означает не произвол (делать так, как хочу, несмотря ни на что), а введение правил, где их еще нет.) Отступая от закона ради крайней необходимости или вводя новые правила жизни, император тем не менее должен был действовать в интересах politeia, то есть всей res publica (Калделлис считает эти греческий и латинский термины эквивалентными в данном контексте). Иначе действия императора рассматривались как пример «самовластия». Противостоять такому самовластию не мог не имеющий никакого политического веса сенат, но мог осуждающий самовластца народ, который на обломках такого самовластья мог написать совсем другие имена, если вспомнить знаменитую строчку Пушкина.

Главное же, что подчеркивает Калделлис, — это то, что на действия императора, которые были вне закона, у народа было право ответить внезаконными же методами, то есть создать ситуации, напоминающие «положение исключения из законного хода жизни», или «чрезвычайное положение». Это не право на восстание. Можно сказать, что внезаконные действия одного элемента комбинации власти (монархического) уравновешивались вне-законными или без-законными действиями другого (народного). Такое состояние без-закония могло сложиться и просто при передаче власти, так как если прежний императoр — про которого часто писали, что он есть nomos empsykhos, то есть «одушевленный закон», — исчезал, то получалось, что закона нет. Народ имел особые возможности в данный момент. Тем не менее данная комбинация (монархия + демократия) была достаточно устойчива. Как замечает Калделлис, трудно найти еще одно политическое образование в истории Европы, где обычным модусом противостояния была бы постоянно вспыхивающая гражданская война, но тем не менее такая комбинация продержалась почти тысячу лет — с переезда столицы во времена императора Константина и до 1453 года.

А что же христианство и постоянные обвинения Византии в цезаропапизме, то есть в том, что император возглавлял церковь? Согласно Калделлису, миф о византийской теократии был придуман французскими просветителями XVIII века, которые удачно нашли мальчика для битья за пределами страны, часто не осмеливаясь напрямую покушаться на моральный авторитет и мощное светское влияние католической церкви внутри Франции. Между двух мировых войн в XX веке миф о византийской теократии вновь оказался полезным, но для других целей, потому работы 1930-х годов, утверждавшие, что она и составляла основу власти в Византии, теперь ритуально цитируются учеными, которые не возвращаются к рассмотрению вопроса по существу.

С точки зрения Калделлиса, обожествление императора возникло в эпоху солдатских императоров, еще в дохристианские времена, так как это помогало усмирять часто бунтовавшую римскую армию. После принятия римскими императорами христианства они сами не могли претендовать на божественный статус, но представление о том, что патриарх — это образ Божий на земле, помогало им в борьбе за власть и в сохранении порядка, потому императоры часто контролировали назначение церковных иерархов. Однако до XII века, согласно Kалделлису, это была лишь религиозная риторика, прикрывающая динамику властных отношений в константинопольском продолжении Римской res publica. Например, 6-я новелла (то есть новое узаконение) императора Юстиниана утверждала, что церковь и светская власть вместе заботятся о духовной и светской жизни, а 7-я новелла могла быть интерпретирована как призывающая императора вмешиваться в дела благочестия, но такие Отцы Церкви, как Иоанн Дамаскин или Феодор Студит, писали: пусть император занимается тем, что свойственно ему (налогами и армией), а с духовной жизнью разберется духовенство. Кесарю кесарево, а Богу Богово.

Учитывая, что именно новгородский владыка, то есть архиепископ (поставлявшийся в Москве, но избиравшийся в Новгороде, и иногда жребием, что было тогда единичным случаем в Европе), считается символом независимости Новгорода и что именно церковные связи больше всего сближают Константинополь и Новгород, может показаться, что перенесение модели Византийской республики на Новгород будет делом достаточно сложным. Тем не менее если мы принимаем описание Диона Кассия, что моделью Византии была смесь монархии и демократии, то структурно политические системы Новгорода и Византии могут быть похожи. Как я писал выше, в Новгороде не сложились, как в Венеции, эффективные институты власти аристократии, приведшие бы к устойчивости «смешанного правления». Элемент единоличного исполнительного и судебного правления сверху (князья, смесной суд князя и посадника, тысяцкие и т. п.) постоянно сталкивался с элементом иногда хаотичной народной власти снизу, и оба они редко были ограничены обсуждающе-советующей, а потому потенциально более спокойной властью вельмож.

Но нельзя ли потому назвать Новгород, а не Москву Третьим Римом? Если исходить из структурного подобия политических институтов, то жизнь, похожая на res publica в понимании еще Цицерона, а потом Диона Кассия и Калделлиса, существовала прежде всего в Новгороде, а не в Москве. Проблема, конечно, в том, что для Новгорода нам известны только фрагменты его Судной грамоты (в Пскове, например, сохранилась она вся) и нет архивов документов публичного права, как в Венеции. А без писаного права трудно признать в европейском городе того времени наличие iuris consensus («согласия в вопросах права»), которое, как второй признак республики в знаменитом определении Цицерона, превращает поселение, толпу или сборище людей в res publica (см.: Цицерон. De re publica. I: 39). Но если перевести consensus на русский исходя из этимологии этого латинского слова как «со-чувствование» (в вопросах права), то аккламации, то есть восславления и прославления при посажении новгородских посадников на правление или при приглашении князей, могли свидетельствовать: такие совместные интуиции у новгородцев есть.

В пользу первенства Новгорода как Третьего Рима свидетельствуют и церковные связи. Известная во многих списках «Повесть о белом клобуке» описывала, как головной убор новгородских архиепископов, отличающий их от остальных иерархов Русской церкви вплоть до XVI века, происходил из Рима и Константинополя. Этот клобук, знак истинной веры, ангел приказал сначала папе, а потом и константинопольскому патриарху передать в Новгород, так как прежний его носитель впал в ересь, а нынешний будет скоро подвластен туркам: «Ветхий бо Рим отпаде славы и от веры Христовы гордостию своею волею, в новом же Риме, еже есть в Коньстянтинеграде, насилием агарянским также христианская вера погибнет; на третьем же Риме, еже есть на Русской земли, благодать Святого духа возсия» (Повесть ПД). Клобук в конце концов стал атрибутом и московского митрополита, но только в 1564 году, и патриарха — в 1589 году, когда основали патриархию в Москве.

Историки также показали, что когда псковский старец Филофей писал дьяку великого князя Василия III о том, что Первый и Второй Рим пали, а Третий Рим — то есть Ромейское царство — теперь переехал в Москву, то имелось в виду похожее, но несколько другое: измена православию в Первом Риме путем отпадения его в латинство и измена православию во Втором путем подписания унии с католической церковью в 1439 году (Синицына 1998: 233) Но ни в одном документе времени Ивана Грозного или в его посланиях не встречается выражение «Третий Рим», появившееся в московских документах только при его сыне Федоре Ивановиче (Halperin 2019: 45). Так что Новгород довольно долго первенствовал в соревновании за звание «Третий Рим» и в этом смысле (Синицына 1998: 294).

3

Претензии Москвы на то, чтобы быть Третьим Римом, — банальность для историков, как и то, что после упоминания в документах об основании патриаршества в 1589 году выражение это было забыто и вернулось оно в центр общественных дебатов лишь в конце XIX века, во время Балканских войн и возрождения интенсивного интереса к теме «Россия и Византия». (Царь Алексей Михайлович многое сделал для репликации практик византийской жизни в Москве в середине XVII века, но не опирался при этом на доктрину «Москва — Третий Рим».) Однако, если уж Москва и Новгород сошлись в битве за титул «Третий Рим» — как исторически, так и в строках этого эссе, — не стоит ли нам и Московское царство, а потом и Россию проинтерпретировать по модели «византийской республики»?

Действительно, две школы западных медиевистов, изучавших Московию XIV—XVII веков, условно делились на тех, кто защищал тезис об абсолютной власти царя, и тех, кто подчеркивал почти что антропологическую сложность борьбы семейных кланов в Московии в процессе создания разных властных коалиций, с которыми царь вряд ли мог бы справиться, так как ему приходилось на них опираться и прямым выразителем чьего мнения он иногда являлся. Первые — назову лишь Ричарда Пайпса и Ричарда Хелли — могли иногда казаться находящимися опасно близко к утверждениям, что русским присуща рабская психология чуть ли не генетически. Отсюда якобы весь жуткий русский царизм, раболепство и «чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй». Вторых — назову Неда Кинана, Нэнси Коллманн и Валери Кивельсон — с бо'льшим удовольствием слушали их советские коллеги. Действительно, работа Кинана «Muscovite Political Folkways» (название ее обычно переводят как «Московитские политические традиции», забывая, что «Folkways» (1906) — это основной труд Уильяма Самнера, основателя социологии в Йеле, чей стол до сих пор с гордостью хранят там в подвале) рассказывала о битвах бояр при московском дворе, как если бы это был СССР 1970-х годов. Постоянные баталии разных семейных кланов и созданных на время коалиций и клик были не видны, а в телевизоре появлялся только Брежнев, представляющий решения так, как если бы он их централизованно принял вместе с послушными Политбюро или ЦК. Верховный правитель всей своей невозмутимостью и неустранимостью как бы отрицал реальность сложной подковерной борьбы.

Но представить Московскую державу как «византийскую республику», несмотря на наличие монархии, народные восстания и боярские склоки в борьбе за влияние и контроль престола или царя, будет слишком большой натяжкой. Возражения приходят на ум сразу. Русский бунт, бессмысленный и беспощадный, — это не мобилизация народа, чтобы свергнуть (или помочь свергнуть) считающегося теперь уже недостойным императора. Бунт после пожаров 1547 года мог очень сильно испугать Ивана Грозного, когда городская чернь (летописец называет их «вечьем») явилась к нему в деревню в поисках ненавистных бояр-временщиков, но сам царь не был под ударом. Еще пример. Когда Ивану IV было семь лет, попытка правящей тогда его матери Елены Глинской (последней жены Василия III) заточить князя Андрея Старицкого, младшего сына Ивана III — а потому потенциального претендента на престол — привела к тому, что тот со своим удельным войском пошел на Новгород и по дороге к нему присоединялись «дети боярские», то есть служилые люди, испомещенные в Новгороде. Была опасность, что, взяв Новгород, он сможет усилиться настолько, что потом пойдет и на Москву. Но представить это как византийскую стратегию — собрать провинциальную армию, а потом войти в стольный град на коне и быть провозглашенным императором — не пройдет, так как одно дело — вотчинная (патримониальная) монархия со всеми вытекающими, а другое дело — наследие солдатских императоров Рима или его принцепсов.

Однако фигура Ивана Грозного интересна для нас тем, что он показал, чем опасно на Руси царство, учитывая, что титул пришел из Византии («царь» есть сокращенная форма «цесарь»), и венчание на царство Грозного в 1547 году формально отделило период великого княжества Московского от периода Московского царства. Так что'

4

Калделлис в своей теории «чрезвычайного положения», которое византийский император являет самим своим существованием и в котором иногда может оказаться византийский народ, опирается на книгу итальянского философа Джорджо Агамбена, который подробно разбирает механизмы этой чрезвычайщины. Конечно, Агамбен писал о stato di eccezione (англ. state of exception) не для того, чтобы погружаться в детали жизни Византии. Его интересовала генеалогия того состояния, в котором часто оказываются современные демократии, — так, в формально-правовом отношении, Гитлер не вводил некий «тоталитаризм», а лишь правил 12 лет в рамках «чрезвычайного положения», которое он ввел почти сразу после прихода к власти в 1933 году. Немецкое формально-демократическое государство при Веймарской конституции вообще прибегало к провозглашению чрезвычайного положения около 250 раз в 1920—1930 годах, то же делало французское правительство в 1920—1930-е годы. Это позволяло немецкому правительству Брюнинга бороться, например, с угрозой коммунистической революции, а правительству Даладье решать другие мобилизационные задачи (Агамбен 2011: 9, 25, 28).

Книжку свою Агамбен написал, когда после особого военного приказа президента Джорджа Буша-младшего, подписанного в ответ на террористические атаки 2001 года, появились новые «военные комиссии» с чрезвычайными полномочиями по задержанию воюющих против Америки и целые категории людей типа заключенных на военной базе в Гуантанамо, не имеющих четкого юридического статуса, а потому и права на апелляцию и защиту их адвокатaми. Их называют detainees («задержанные»). Они и не военнопленные по Женевской конвенции, но и не арестованные в соответствии с каким-либо внутренним американским законом. Агамбена, конечно же, волновало то, что количество таких чрезвычайных полномочий у западноевропейских демократий растет: сначала некоторые права человека в 2000-х годах начали ограничивать ради борьбы с террористической угрозой, а в 2020-м даже базовые права типа свободы передвижения ограничили повсеместно в Европе ради борьбы с коронавирусом. Откуда взялся этот механизм чрезвычайщины, который обеспокоенным философам вроде Агамбена кажется провозвестником худшего нового мира, где мы все больше и больше будем подчиняться режимам ЧП, во время которых власти будет удобно давить все больше и больше наших прав?

В поиске истоков «чрезвычайного положения» Агамбен отматывает историю назад до периода, предшествовавшего появлению в Риме цезарей, то есть начинает с того, что мы называем в школе «Римом периода республики», но в терминах этого эссе будет точнее сказать: периода res publica в виде смешанного правления, состоящего из трех элементов. Консулы были тогда монархическим элементом в нем, сенат — аристократическим и народные трибуны — демократическим; они гарантировали участие плебса. Согласно Агамбену, в то время существовало представление об особой ситуации под названием iustitium, когда приостанавливались все законы и суды прекращали свое нормальное функционирование. Термин iustitium создан по модели sol-stitium («солнцестояние»), и потому iustitium означает замирание или остановку права. Он вводился в Римской республике, когда или внешняя армия (например, Ганнибал), или гражданская война (например, развязанная сторонниками Гракхов) угрожали разрушить Рим до основания. Тогда по настоянию сената провозглашалась эта право-остановка и предполагалось, что все прежние магистраты (должностные лица, когда-либо имевшие власть, — консулы, преторы, диктаторы и т. п.) с оружием в руках должны были ликвидировать угрозу самому существованию Рима, а власть нынешних консулов и других магистратов аннулировалась. Если консулы не действовали, то и простой гражданин мог взять судьбу Рима в свои руки, как сделал Сципион Назика, убивший Тиберия Гракха. Итак, поводом для введения iustitium было состояние tumulti, беспорядков или того, что обещало вообще опрокинуть res publica.

Со времени Октавиана Августа, собравшего под своим крылом все виды власти (он был и консулом и трибуном, например), император стал спасителем отечества от этих бед республики. Как мы знаем, Октавиан так и обос­новывал свою власть: он res publica, раздираемую гражданской войной, спас от этого кошмара и неустроенности и вернул ей спокойствие, даже если и в несколько другой форме — так, что сенат прекратил играть прежнюю роль. Одним из следствий этого стало то, что auctoritas — авторитет сената как собрания отцов главных семейств Рима — перешел на Августа. (Слово august, как и слово auctoritas, происходит от глагола augere («расти»).)

Агамбен напоминает нам то, что забывает сказать Калделлис: чрезвычайное положение, iustitium, вводилось в Риме доимперского времени авторитетом сената, а не решением консулов или народа. Потому после переноса auctoritas с сената на императора он и стал живым воплощением права объявлять чрезвычайное положение ради спасения отечества. Отсюда и взялось право византийских императоров применять «икономию», внезаконное решение для нужд устроения Нового Рима. Когда византийский император это делал или когда он вводил новый закон, он сам находился в состоянии, которое по-гречески можно обозначить как anomia («вне-законие» или «без-законие»). Он сам всегда был «одушевленным законом», как мы помним, но, порождая законы или исключения из них, он сам находился вне закона.

Слово iustitium, однако, со временем в имперском Риме стало означать и похороны императора. Исчезновение того, кто находился вне закона, чтобы гарантировать законы, приводило к страшной опасности: народ мог подумать, что в этот момент он тоже суверен (раз его все время заверяли в том, что императоры правят для блага народа или на благо всей politeia, то есть республики), и воспользоваться аномией, то есть без-законием периода пересменки императоров. В Византии это выражалось народным штурмом тюрем, выпуском оттуда пленников, уничтожением тюремных записей, покушениями на собственность. В Новгороде при смене посадников мы иногда встречаем схожее явление, называемое в наших летописях «поток и разграб­ление» (см.: Лукин 2008).

Надо подчеркнуть: чрезвычайное положение вводилось авторитетом сената, а во времена Римской империи — авторитетом императора, но не властью консулов или имперских чиновников. В Риме до Цезаря консулы и трибуны обладали властью (potestas/imperium), переданной им народом, но авторитетом (auctoritas) обладал только сенат. Октавиан Август подчеркивал немного позже, что по власти (potestas) он ненамного отличался от других магистратов, но его выделяло то, что он превосходил всех других римлян по auctoritas. На это различие auctoritas и potestas надо обратить особое внимание. В русском языке авторитет и власть могут совпадать, а могут и нет. В английском правителей могут называть authorities, так что слова стали во многом синонимичны.

Ханна Арендт, а потом и Агамбен, посвятившие свои трактаты этому различию, подчеркивали разные вещи. Арендт утверждала: мы забыли, что такое auctoritas. Авторитарных государств много, но это уже не имеет связи с Римом. Там auctoritas до времени цезарей означало приращение общей традиции отцов, так что каждое новое славное дело римлянина увеличивало это auctoritas. Потому и термин был произведен от глагола augere («приращивать, добавлять к основанию»). Авторитет отцов-основателей Рима и традиция выглядели как бы пирамидой не с вершиной вверху (как в авторитарных государствах), а позади — в точке основания. Прирастить это основание, сделав Рим еще более великим, и пере-дать другим поколениям это великое основание для его возрастания и увеличения — вот смысл традиции, ведь tra-ditio и означает в соответствии со своей латинской этимологией «пере-давание», «пере-дача», то есть «пре-дание». Отдельный человек получал смысл своей жизни, привязывая себя к этой традиции, ведь глагол religio означает по-латински «привязать снова», и, как писал историк Тит Ливий, его охватывает некое возвышенное чувство religio, когда он связывает свою жизнь с жизнью знаменитых предков (Арендт 2014: 183—185). Нечто подобное мы можем чувствовать и сейчас, связывая текущие события своей жизни с судьбой России, например с «Бессмертным полком». Ну или с тем, что Россия победила всех, включая печенегов и половцев.

Христианство, когда оно стало официальной религией империи, тоже было переопределено. Апостолы стали как бы отцами-основателями, традиция подразумевала передачу их знания Христа и его Слова из поколения в поколение, а сообщить всему этому предприятию auctoritas помог император, начиная с первого христианского императора Константина. Таким образом, категории триады «традиция — religio — авторитет» продолжали идти, как и у римлян-язычников до этого, вместе. Одна перемена после интеграции христианства в империю была фундаментальна, согласно Арендт. Если в языческом Риме раньше авторитет был посюсторонним, связан со сменяю­щимися поколениями отцов, чье наследие надо было прирастить, то теперь авторитет, отчасти перешедший с императоров на церковь, стал связан с потусторонним миром и трансцендентным (то есть положенным вне этого мира) абстрактным учением. Идея ада пришла в имперское христианство из платонизма, и это имело свои последствия. Например, как пишет Арендт, «люди несомненного достоинства (в их числе Тертуллиан и даже Фома Аквинский) были убеждены, что одним из райских наслаждений будет привилегированная возможность стать зрителем невыразимых мучений грешников в аду». Ну а когда революции Нового времени захотели создать свои версии прекрасного нового мира, заложив в качестве основания, на котором будет строиться авторитет, абстрактные доктрины, находящиеся вовне реальной, посюсторонней жизни — особенно у Робеспьера и Ленина, — это привело к гекатомбам трупов (Арендт 2014: 193, 203, 212—215).

Агамбен раскрывает структуру действия auctoritas. Сам термин был чисто римским, и писавший на греческом Дион Кассий подчеркивал, что его придется каждый раз переводить разными греческими словами, исходя из контекста. В римском праве он применялся как в частном, так и в публичном праве. В частном праве он обозначал подключение третьей стороны к имущественной сделке, что превращало ее в полную и приобретшую основание, то есть когда сделка «прирастала» тем, что внешняя инстанция (третье лицо) подтверждала ее истинность. Сходным образом сенат сообщал основание и гарантии решениям консулов и других магистратов. Он сам не имел potestas (властью владели магистраты, по должности) и не владел imperium (им владел народ). В Риме времени Сципионов и Цицерона сенат не имел права действовать самостоятельно, он только «авторизовывал», то есть гарантировал полную силу решения магистратов и народных собраний. Он не мог инициировать действия, а только реагировал на обращения магистратов и сам мог лишь обращаться с запросами или публиковать consultum, которые, однако, имели силу меньшую, чем приказ, но большую, чем просто совет.

Когда аuctoritas перешел от сената к императорам, они могли инициировать действия, реагируя на экзистенциально-важные внутренние и внешние вызовы для их politeia. Однако этот авторитет в скором времени трансформировался. После того как христианство стало официальной религией Рима, император Константин отказался от титула divus («божественный»), так как это было бы святотатством. Auctoritas императоров оказался связанным с Христом, который, как считалось теперь, дал им эту власть, даже если эта богоизбранность проявилась — посредством выборов армией и народом — и аккламацией. В Западной Европе со временем укрепилась доктрина двух мечей, начавшаяся с послания папы Геласия императору Анастасию в 494 году: папа осуществляет духовный авторитет, император или король — светскую власть. После коронации императоров сначала франков, а потом и (Западной) Священной Римской империи эта доктрина нашла свое выражение, например, в послании папы Иннокентия III: светские князья, конечно, имеют власть (potestas) избирать императора, но авторизовывать этот выбор (auctoritas) может только католическая церковь в лице своего предстоятеля как наследника святого Петра (см.: Марей 2017: 49—59). (Кстати, именно этот папа авторизовал поход на Иерусалим, закончившийся вместо этого разграблением Константинополя в 1204 году.)

А в Восточной Римской империи? В Новом Риме Юстиниана мы находим эдикт 530 года, который гласит, что potestas римского народа теперь передана императору, a imperium («военная власть») передана ему «небесным величеством», так как император избран deo auctore («по божественной авторизации»). Народ, передав императору potestas и imperium, «поставил его выше закона, и этим дано строго-правовое обоснование неограниченной императорской власти; но императорская власть, в интересах правопорядка и из уважения к закону, сама добровольно подчиняет себя закону и объявляет его для себя обязательным» (Вальденберг 2016: 355, 357, 401). Однако, как мы знаем из Калделлиса, авторизация императора Богом позволяет ему, когда очень надо, нарушать законы в случаях особой необходимости.

Проблема возникает, согласно Агамбену, когда auctoritas и potestas становятся не взаимодополняющими, а концентрируются в одних руках, как это произошло на какое-то время в череде тираний после Октавиана Августа и возродилось в «чрезвычайном положении» в Германии 1933—1945 годов. Когда авторитет и власть не разведены между сенатом и магистратами или духовной и светской властью, единый обладатель и auctoritas и potestas может вводить чрезвычайное положение по своему желанию и «политико-правовая машина превращается в машину смерти» (Агамбен 2011: 120—121, 134).

5

Историки часто описывают опричнину с помощью терминов, взятых из других эпох, например характеризуя ее как «православную диктатуру» (Яков Лурье) или как «чрезвычайное положение» (Руслан Скрынников). Значит ли это, что, несмотря на явный анахронизм, наши историки верно ухватили секрет кровавого правления Грозного: совпадение в персоне одного человека предельной светской власти и духовного авторитета?

Термин «опричнина» как бы и сам на это указывает. Слово «опричь» значит «кроме» и потому может указывать на пространство, исключенное из правила. Первоначально термин означал, как пишет «Словарь русского языка XI—XVII вв.» (Вып. 13. С. 45. Ст. «Опричнина»), «особое удельное владение женщин из великокняжеской семьи», выделенное им лично и потому исключенное из княжеской собственности. Пример: «Да к тому еи даю в опришнину два села в Юрьеве» (запись от 1407 года). Опричнина как политика Ивана IV — это создание опричной территории, где исключено действие обычных, «земских» законов и где введены исключительные полномочия царя.

Условия эти могли казаться современникам адскими. Так, князь Курбский писал, что царь собрал «полк сатанинскии <…> на пагубу християнскую, сиречь кромешников, або апришницов…» (Там же. Ст. «Опричнинец»). Курбский здесь играл как со значением слова «опричь», так и с аллюзиями на выражения «кромешная тьма» или «ад кромешный». Грозный в своем Первом послании Курбскому тоже заметил, что и «опричь» вас, изменников, у нас воеводы есть, на кого сможем положиться. Повторяя Ключевского, Лурье считает это «исторической угрозой», то есть предвестием опричнины (ПИГАК 1993: 232). Александр Филюшкин (2007: 390) отмечает, что и «кроме» и «опричь» означает «быть за пределами чего-то», и предлагает переводить «кромешники/опричники» на современный русский как «беспредельщики». Но не точнее ли говорить о за-предельщиках? Ведь земли опричнины, выделенные из общей территории Московского царства, лежали за пределами земщины, в которой остались старые порядки.

Что же происходило за этими пределами? Посмотрим, чем отличалась жизнь внутри опричной территории с центром в Александровской слободе. Во-первых, в норме (в земщине) царь должен был опираться на боярский совет, или Думу, в соответствии с формулой, которая начала складываться в 1530—1540-е годы, как показал Михаил Кром (2010: 438—439): «князь великий, выслушав список, приговорил со всеми бояры», или в общей форме, как это обычно приводится в источниках: «царь указал/приказал, а бояре приговорили». Такое советование действовало, кроме как в опричнине, где Иван IV обустроил переехавший с ним двор как монастырь: ночью царь молился, днем казнил, на трапезах читал Священное Писание. Однако он не ввел там советование с «большими братьями», чего требовал монастырский общежительный устав Иосифа Волоцкого (Halperin 2019: 186; про устав см.: Хархордин 2002: 132—140) Конечно, какие-то распоряжения отдавались Грозным в присутствии верхушки опричников и даже, наверное, обсуждались в этой малой группе, но сам его переезд имел одной из главных целей то, что ему не надо будет больше советоваться с боярами и думными дьяками. Логика им заявлена ясно: волен делать с рабами что хочу, и некоторые рабы рядом со мной это слушают и исполняют. Количество цитат из Грозного про то, что совет ему не нужен и что бывшие советники до 1564 года помыкали им и правили от его имени, а он был царь на словах, а не на деле, — зашкаливает. Даже свой длинный экскурс в историю Византии в Первом послании Курбскому царь делает, чтобы доказать: в Византии император слишком много полагался на советников, и в результате их склоки и свары разрушили когда-то великую империю. Согласно ему, пока ипаты (консулы), синклиты (советники) и епархи «о властях и о богатствах» меж собою ратовались, территория империи все больше сокращалась и Греческое царство, по выражению Грозного, «растлевалось» (ПИГАК 1993: 22).

Избавление от боярского «злаго совета», или Думы, согласно царю, — это отказ от «лукавых советов» и выход из младенчества: «…не хотех в детстве быти, в воли вашей <…>. Вы же владатели и учители повсегда хощете быти, аз же яко младенец» (Там же: 46). Надо отметить, что, избавляясь от думного органа власти, царь устранял даже начатки этой третьей формы власти (то есть власти аристократической, если применять для анализа модель смешанного правления), которые могли сложиться на тот момент в Москве. Оставались лишь царь и народ. Как гласит летопись, в январе 1564 года, когда царь послал из Александровской слободы митрополиту грамоту об обидах, причиненных духовенством, боярами, дворецким, конюшим, окольничими и казначеями, а также боярскими детьми, дьяками и приказными людьми — они якобы не радели «о его государьстве и о всем православном християньстве», — он одновременно прислал другую грамоту, которую зачитали в Москве всем купцам и «всем людям», чтобы «они себе никоторого сумнения не держали бы, гневу на них и опалы никоторые нет» (ПСРЛ 13: 392). Грозный помнил бунт лета 1547 года, когда народ пришел к его сельскому дому в поиске Глинских и когда страх громадный его объял, хотя его самого и не тронули (и возмож-но, и не собирались тронуть, учитывая богоизбранность царя). В 1564 году поддержка народа, согласно летописи, не заставила себя ждать. Купцы и «все гражане» Москвы (ниже на странице говорится «и черные люди») били челом митрополиту, что когда духовенство с боярами и дьяками поедут вымаливать прощение у царя, чтобы он вернулся на царство, то надо сказать ему, что простые люди ждут его, аки овцы пастыря, чтобы защитил он их от волков и от несправедливости сильных, «а хто будет государских лиходеев и изменников, они за тех не стоят и сами тех потребят» (Там же: 393). Особенно примечательно желание народа самому расправиться с царскими обидчиками.

Второе «кроме», которое исключало опричнину из земщины, но, наверное, не как территорию, а как политику, — это отъем у церковных иерар­хов права на печалование перед царем. Игумен Филипп (Колычев) согласился переехать из Соловецкого монастыря в Москву и занять кафедру митрополита (в тот момент — верховный церковный пост на Руси) как раз на условиях сохранения этого печалования, которое подразумевало, что он сможет заниматься заступничеством за неправедно гонимых и казнимых без суда и следствия, например опальных бояр. Практика была хорошо известна каноническому праву и шла еще от Евангелия: обличи грехи правителя во время печалования за невинную жертву; увещай его, если он упорствует; и запрети ему общение со Святыми Дарами во время таинства причастия, если он все так же не соглашается (трудно представить, что Филипп мог серьезно рассматривать предельную дисциплинарную меру этой практики — отлучение царя от церкви (см.: Хархордин 2002: 35—41)).

Житие Филиппа, канонизированного Русской церковью, после того как он погиб от рук Малюты Скуратова в 1569 году, приводит несколько речей, обращенных к царю при церковном совете об опричнине, две — во время литургий в Успенском соборе Кремля в 1568 году (одна — прямой отказ благословить царя) и после неправедного судилища, когда послушные царю епископы извергли митрополита Филиппа из его должности. Логика Филиппа в речах в Успенском соборе проста. Ты и я — вместе пастыри для наших овец духовных, чтобы их души не похитили волки. «…Пастырь есмь Христове церкве, и едино есве с тобою, еже должны попечение имети о благочестии и о смирении всего православного християньства». Но что же ты делаешь? Никогда же было не слыхано, чтобы благочестивый царь начал свою «державу возмущати» и делить ее на две части, земщину и опричнину. Грозный ответил: «Не прекослови державе нашей, да не постигнет гнев мой на тя, или сан сей остави!» После сего, гласит Житие, «горшая бысть православной вере от того опришеньства: возмущение велие во всем мире, кровопролитие и суд не по правде» (Лобакова 2006: 187—188).

Идея, что у царя могут быть не только светские функции, но и духовные, что он как пастырь должен помогать спасению душ подданных, была не нова. Лурье в своем анализе Грозного подчеркнул ее как одну из центральных в споре о том, что такое «истинное христианское самодержавство» (ПИГАК 1993: 233). Вальденберг в своей книге о пределах царской власти указывает, что духовную функцию пастыря великим князьям и царям приписывали многие древнерусские авторы, начиная с митрополита Кирилла в XIII веке до архиепископа Новгородского Геннадия в конце XV века или попа Сильвестра, которого Грозный сначала долго слушал, а потом представил как хитрого узурпатора власти и изгнал. Даже митрополит Макарий, бывший на кафедре во время детства и юношества Грозного, говорил, что нам вдвоем — тебе и мне — поручено печься о человеческих душах (Вальденберг 2006: 68, 104, 149—153, 177). Филипп лишь напомнил об этом. Для Грозного же это уже было неприемлемо — второй пастырь ему не нужен, он и так знает, что делать с заблудшими душами рабов своих.

В-третьих, нормальная жизнь с законами и судами до 1564 года должна была окончиться, так как в другой части государства — «кроме» старой, за ее пределами — должна была развернуться новая жизнь, напоминающая Страшный суд. Описаний зверств царя и опричников слишком много, и не наша цель воспроизводить их здесь. Но важно показать общую логику, которую подробно описали в своих трудах, например, историки Андрей Юрганов (1998) и Андрей Булычев (2005). Казни новгородцев в воде в 1570 году — следствие того, что вода имела особое значение как символ неверия и ада. Разрубание тела пополам, четвертование или вообще разрезание на куски и смешивание остатков с дорожной грязью — следствие желания так разрушить тело, чтобы его было не сыскать и душа не могла явиться в загробный мир с телом, а значит надеяться на спасение. Скармливание жертв диким зверям — то же. Грозный, возможно, помогал вершить Страшный суд на этой земле или готовить Россию к Страшному суду, который тогда ожидали в 7000, 7070 или 7077 году по летописному исчислению от Сотворения мира. И Курбский и Грозный постоянно повторяют, что Божий суд случится совсем скоро, хотя некоторые историки не находят достаточных документальных подтверждений тому, что именно тогда царь или князь Андрей должны были ждать конца света. (Время начала опричных казней легче объясняется тем, что они пошли после неудач в войне с Польшей и Литвой, нежеланием некоторых групп бояр с ними воевать и после измен перебежчиков на сторону врага (см.: Ерусалимский 2017). Но помощь Богу в приготовлении к Страшному суду все равно остается задачей одинокого праведного пастыря на троне. Немецкие опричники, живописавшие, как «тиран» наслаждался вечером казнями людей, брошенных в острог в Александровской слободе в ожидании мучительной смерти, в принципе, могли просто в своих текстах повторять устоявшийся канон. Как мы помним из Арендт, даже отдельные святые христианской церкви считали приятной частью загробной жизни наблюдение за мучениями грешников в аду.

6

Но в чем заключалась суть спора о самодержавстве, который, как считал Лурье, был главной темой как обмена эпистолиями с Курбским, так и вообще для политики Ивана Грозного? Чарльз Гальперин, известный своим детальным вниманием к истории словоупотребления, показал, что для Грозного титул «самодержец» не был особенно важен и потому этот термин стал частью титула московских царей только начиная с венчания на царство его сына Федора Ивановича. Когда мы встречаем термин «самодержец» в посланиях Ивана Грозного или документах царских приказов, то там он имеет три основных значения. Редко, но все же встречается значение «независимый правитель». Наиболее часто встречается значение «благочестивый правитель», и подобное значение находим уже в документах времени правления отца Ивана, то есть Василия III. В середине XVI века в своих посланиях к царю или митрополиту Даниилу именно это значение подчеркивали Максим Грек и Федор Карпов, знаменитый тем, что был, наверное, единственным автором в истории Древней Руси, знакомым с книгами Аристотеля и цитировавшим его. (Эта философская ученость не помешала Карпову написать, что самодержец должен быть грозным, чтобы утверждать в жизни правду и закон.) Третье значение — «не ограничиваемый никем, кроме Бога, правитель» — встречаем в «Валаамской беседе», которая выступала против участия монахов в советах и думах при царе, и в наветах Курбского на монаха Вассиана Топоркова, который якобы вложил в голову царю убийственную мысль, за которую потом Русь заплатила кровью: хочешь действительно быть царем? Тогда не имей рядом с собой советников! Термин «самодержавство», в отличие от термина «самодержец», мы находим в Первом послании Курбскому и в письмах, написанных Грозным польскому государю от имени разных бояр, — там встречается и «вольное самодержавство», в смысле «находящееся в воле Ивана» и никого больше (Halperin 2014).

Для Ивана IV главным термином для понимания себя и своей миссии, заключает Гальперин, был «царь», потому он и не уделял особого внимания термину «самодержец». Но что он понимал под «царем»? В не утратившем своего значения классическом исследовании Вальденберга читаем: Грозного трудно назвать оригинальным писателем, если искать в нем новую мысль. Все, что он говорит о царской власти, было уже высказано до него. Его оригинальность — в соединении четырех основных элементов размышлений о миссии царя у других древнерусских писателей. Во-первых, это идея богоизбранности или богоустановленности власти. Грозный не переставал подчеркивать в своих посланиях, что он рожден на троне и власть у него от отца и вотчинная, а не данная ему по воле вельмож, как, например, в Польше или Швеции, где монархи «посаженные». Во-вторых, это требование покорности царю, потому что так Богом устроен мир и потому непокорение ему — это грех или святотатство. Попытку Курбского назвать «предстателями» русских воевод, храбро сражавшихся за царя, но бежавших в Литву в страхе смерти после опалы, Грозный отвергает как языческое, «еллинское блядословие». Лучше бы покорились и умерли, но душу свою бы спасли. В-третьих, хотя цари вольны делать со своими холопами что угодно, но они подвластны в той же мере Богу, перед которым предстанут на Страшном суде. Это единственный предел для царской власти, который признает Грозный: «…Божественная Писания исповедуют, яко не повелевают чадом отцем противитися, а рабом господиям кроме веры» (нельзя рабам противиться своим господам, кроме как в вопросах веры; заметьте, что «кромешное» мышление Грозного употребляет здесь слово «кроме» в благом смысле). В-четвертых, царь должен охранять православие, быть пастырем своей пастве — о чем мы уже говорили выше (Вальденберг 2006: 175—181).

Не приводит ли это совмещение благого авторитета церкви и карательной машины светской власти в одном человеке к появлению «машины смерти», как нас предупреждал Агамбен? Давайте посмотрим, как auctoritas и potestas соединяются в грозной машине правления Ивана IV.

Термин «царь» попал в русский язык с переводами Священного Писания, где этим термином обозначались Бог или цари иудейские. К русским князьям этот термин стал применяться тем не менее не через заимствование термина из Библии, а в результате южнославянского влияния. Властители Болгарии и Сербии пытались примерить на себя титул византийских императоров, так как после своих отдельных славных побед над армией Нового Рима могли даже думать о претензии на константинопольский престол. Галицкие и волынские русские князья заимствовали такую титулатуру, и современные историки даже усматривают в их попытках вмешиваться в церковную жизнь и выгонять неугодных епископов замашки, перенятые от византийского императора (Майоров 2011: 574—579, 592—595). После взятия Царьграда крестоносцами в 1204 году, однако, титул «царь» в сознании русских князей надолго закрепился за ханами Орды, ставшей доминантой политической жизни Руси к середине XIII века. Победы на поле брани были подтверждением Божьего промысла. И только взятие Новгорода в 1470—1478 годах, что громадно увеличило владения великих князей, и освобождение от постоянной угрозы нашествия ордынцев в результате стояния на Угре в 1480 году позволили развернуть целое дипломатическое наступление по убеждению своих контрагентов в Ганзе и Ливонии, что надо именовать Ивана III кайзером (например, в договоре с Ганзой в 1487 году значится keyser des Russzen), то есть кесарем. Правители Любека, одной из столиц Ганзы, однако еще в 1495 году писали в Ригу и Ревель за советом: называть ли великих князей Московских в переписке императорами, как они сами себя величают в своих подписях, хотя мы таковыми их не считаем? Только венчание на царство Ивана Грозного в 1547 году и последовавший запрос московских дипломатов в Константинопольскую патриархию о признании этой церемонии законной сделали великого князя Московского «царем» (Vodoff 1996).

Что из представлений о высоком авторитете и грозной власти римского императора (ведь, согласно Агамбену, император был «чрезвычайным положением» во плоти) могло доехать до Руси? Вальденберг отмечает, что всего четыре политических произведения византийской литературы о полномочиях императорской власти не только были известны на Руси, но нашли себе серьезное применение. Это «Поучение» диакона Агапита императору Юстиниану, как успешно царствовать, «Послания» Феодора Студита, «Учительные главы» императора Василия Македонянина сыну Льву, часть которых вошла в русский чин венчания на царство, и творения Симеона Солунского (последние два попали в Москву в середине XVI — конце XVII века). Таким образом, особенно популярное в Западной Европе «Поучение» Агапита читали и на Руси. Отголосок их находим уже в Лаврентьевский летописи при описании убийства князя Андрея Боголюбского в 1175 году: «…цесарь подобен естеством земным всем человекам, властию же сана он яко Бог; тот, кто противится властителю, противится Богу». (То же потом повторит и Филипп Колычев в применении к Грозному.)

Однако для выяснения соотношений различных типов власти или отношений власти и авторитета лучше рассмотреть детали трактата того же времени (VI век) «О магистратах» Иоанна Лида (Лидийца). Иоанн должен был соблюдать панегирические каноны по отношению к Юстиниану, потому критика деспотического поведения этого грозного императора в книге завуалирована. Иоанн говорит, например, что Юстиниан принимает греческий титул «деспот» (лат. dominus), чтобы не обижать подданных, так как те уж очень хотят его так называть. А ведь этот титул, означавший по-гречески «хозяин над рабами», противоречил духу римской свободы, замечает Лид. (Потому, когда-то кто-то назвал так Августа, тот выбежал из сената, так как свободному человеку не подобает быть рядом с рабами!)

Иоанн различает три типа правления: ennomos basileia («единовластное правление по законам»), тиранию и autokratia. Заметьте, что «василевс» еще обозначал тогда не императоров, а просто единовластных правителей: это был термин, обычный для греков начиная с эпохи эллинизма. Он стал частью титула императора Византии только в 629 году, после императора Ираклия, который перевел делопроизводство с латинского на греческий. Василевс, согласно Лиду (§ 1.3), который пишет до реформы Ираклия, правит так, что ничего из законов politeuma («правления») не меняет по собственной воле. Такой правитель ничего не совершает по самовластию (kath’ authentian), а лишь к решениям достойных мужей прикладывает печать. Тиран, наоборот, делает не закон путеводителем своей воли, а свою волю устанавливает как закон.

Третий тип власти — автократия. Если переводить это слово на русский по частям, то это и дает нам «само-державие». Под ним Лид (§ 1.4) понимает autarcheia kai authentia, по-латински это переводится как imperium auctoritasque, то есть «главнокомандование и авторитет», — то, что нужно, чтобы бороться с turba rem publicam (пертурбациями или турбулентностью республики), когда требуется стать во главе и командовать армией, чтобы республику спасти. Эти turba — аналог того, что в эпоху Цицерона называлось tumulti (беспорядки или смятения республики), а auctoritas — это то, как мы помним, что перешло от сената к Октавиану Августу. Потому, пишет Лид, по-латински этa должность называлась imperator и кесари (он употребляет этот термин в § 1.4) были в прошлом выше василевсов, так как они назначали василевсов (Lydus 1983: 61—66; Lydus 1837: 124).

Начиная с IX века, однако, официальным титулом византийских императоров стал autokrator kai basileus («самодержец и василевс»), и в ситуации со-правления этим титулом наделялся старший из соправителей, а при династии Палеологов в XIV—XV веках — наследник, которому предполагалась передача власти. На Руси этот титул был тоже известен. В начале XV века сын Дмитрия Донского великий князь Василий Дмитриевич повелел прекратить поминовение имени императора из Царьграда при литургии, потому что «церковь у нас есть, а царя нет». В ответ константинопольский патриарх Антоний (видимо, после донесения об этом грека-митрополита) написал послание, где говорилось, что, даже если Византия и терпит военные поражения и другие невзгоды, basileus kai autokrator — один у всех поместных князей. Потому они должны подчиняться ему, ведь он сохранил для всех Божьи и царские законы и занимает самое высокое место в церкви. Василевс не равен alloi archontoi kai authentai topon («другим поместным князьям и государям») (я бы перевел: «другим архонтам и властям на местах»), потому что еще апостол Петр предвидел, что будет всего один христианский император. И это звание неприменимо к другим поместным властям, а тот, кто из них на него посягает, ввергает всех в беззаконие, а сам повинен в тирании (РИБ: Приложение № 40. Стб. 271—276).

В менее нагруженных официальной лексикой текстах «император» воспринимался на Руси как «цесарь», как это видно из «Повести о взятии Царьграда крестоносцами в 1204 году», которую написал либо очевидец событий, либо кто-то по следам их (рассказ встречается как часть новгородских летописей). Изложение истории таково. Император Алексей III Ангел отпустил племянника — будущего императора Алексея IV Ангела — из темницы, где держал его после свержения с престола ослепленного им брата. Племянник бежал и вернулся вместе с флотом крестоносцев. С помощью их силы он был посажен в цесари. Но народ, после пожаров и разграбления монастырей руками латинян, «въсташа» на Алексeя IV. «И събрачеся чернь, и волочаху добрые мужи, думающе с ними, кого цесаря поставять». После «сейма» черни с приволоченными добрыми мужами, шедшего шесть дней, без участия патриарха возложили венец цесаря на Николу, воина. Однако бояре, испугавшись поддержки крестоносцами Алексея IV, собрались отдельно и «веньчь възложиша» на Алексея V Мурцуфла. Тот послал к людям в Святую Софию и сказал: «…язъ вашь цесарь; а Николе даю пьрвый въ боярехъ, сложи съ себе веньць». Народ пытался стоять за Николу, запрещая тому слагать с себя венец; дали клятвы, что будут прокляты, если оставят его, но ночью все разбежались, и бояре посадили Николу с женой в заточение, а Мурцуфл «стал цесарем». Потом Мурцуфл умертвил Алексея IV, крестоносцы якобы в ответ на это взяли город. Летописец заключает: «И тако погыбе царство богохранимаго Костянтиняграда и земля Гречьская в сваде цесарев», то есть из-за свары различных цесарей (Повесть о взятии).

Описание это интересно еще и потому, что показывает, насколько естественным для автора известия, попавшего в новгородскую летопись, было описание вечевых собраний, на которых призывают на царство, прославляют уже избранного императора в процедурах аккламации или кандидаты в цесари просят аккламации от народа. То, что венчание на цесарство оказывается делом черни или бояр либо совместных собраний, не препятствует летописцу думать, что если бы не было свары, то был бы единый император со всей властью и авторитетом и победа была бы на стороне Константинополя.

Таким образом, «цесарство и самодержавие» (состояние basileus kai autokrator) означало бы в данном контексте «держать державу в одних руках». Иван Грозный пишет схожим образом о миссии цесаря-царя в Первом послании Курбскому: «…свое царство в своей руце держати, а работным своим владети не давати». Курбский отвечает: нельзя держать законы как хочешь, надо соответствовать законам своего царства. В удивительной части Третьего послания Курбский переводит два текста из «Парадоксов стоиков» Цицерона. Цицерон, главный литературный защитник республики консулов против тирании цезарей, которая вела, по его мнению, к исчезновению res publica, используется Курбским, чтобы сказать царю: ты вверг страну в беззаконие, потому ее прежнего состояния больше нет! Переводя 4-й фрагмент «Парадоксов», Курбский обосновывает это так: «Не там, где кто будет, онаго места законы содержати будет, аще там ему законом повиноватися не подобает». Традиционный перевод на современный русский этой фразы из Курбского звучит так: «Не там, где кто будет, станет он устанавливать законы, а подобает ему повиноваться местным законам». Содержать/устанавливать законы по своей прихоти или произволу — это «беззаконие», из-за которого, говорит Курбский, была недавно сожжена Москва во время нашествия крымских татар, которые послужили как «мстители закона божия», который ты нарушил (ПИГАК 1993: 108, 113, 175).

Надо отметить две любопытные детали у этой первой в русскоязычной литературе попытки опереться на авторитет Цицерона. Во-первых, Курбский так сильно хотел провести мысль о том, что царю нельзя законы держать в руках как хочешь, что он исказил оригинал. «Non igitur, ubi quisque erit, eius loci ius tenebit, si ibi eum legibus esse non opportebit» стандартно переводится как «А оттого, что кто-то будет находиться в каком-то месте, он не обретет права быть там, если законами ему это не положено». Цицерон в оригинале говорил: «Тебе законы запрещают быть в Риме!» Курбский перевел: «Ты законы Рима пытаешься держать в своих руках и делать что хочешь». Во-вторых, данная речь Цицерона направлена против трибуна плебса Клодия, разрушившего его дом, после того как Цицерон в опережение событий отправился в добровольное изгнание из Рима. Вина Цицерона была в том, что, пресекая заговор Катилины как действующий консул, он казнил нескольких заговорщиков без суда, так как ситуация вела к вооруженному мятежу, попадавшему под определение tumulti, по поводу чего авторитет сенатa наделил его правом ввести чрезвычайное положение. По окончании чрезвычайного положения, то есть iustitium, за совершенные убийства могли отдать по суд и оправдать. А могли и нет. По закону, проведенному именно Клодием, казнь римских граждан без суда была запрещена. Цицерон мог попасть под суд. Ирония судьбы заключается в том, что Курбский, критикуя вне-законность или без-законие, а лучше сказать, над-законность действий царя (доставшуюся тому от византийских императоров-цесарей, которые не подчинялись никакому закону, что началось с Августа), опирается в своих аргументах на речь почти так же над-законно или без-законно поступившего Цицерона.

Но над-законие или без-законие в действиях православного царя все же чем-то ограничено. Вальденберг, подытоживая изложение доктрины Ивана Грозного, подчеркивает: самодержавие — не «беспредельность». Например, Максим Грек, писавший к царю, пытался по-новому расшифровать русское слово «самодержавие»: надо держать себя в руках, не подчиняться страстям, и тогда получится поддерживать правду (греч. dike) и благозаконие (греч. eunomia). Для Грозного же самодержавие означало нераздельность власти: во-первых, как полновластие (нет советов и дум, с которыми надо делить власть), во-вторых, как властвование по своей воле и праву, без наделения тебя властью кем-то, кроме Бога (Вальденберг 2006: 227).

Посмотрим, как можно прояснить это понимание нераздельной власти у Грозного с помощью византийского представления о царе-самодержце (автократоре), который совмещает в себе и власть и авторитет. Ученые давно заметили, что тексты речей святителя Филиппа (Колычева) — это очень часто просто цитаты из «Поучения» диакона Агапита о том, как властвовать праведно, написанного для императора Юстиниана еще в VI веке. Например, в самом ярком эпизоде противостояния с царем — отказе благословить царя в Успенском соборе перед лицом всех бояр и опричников — он повторил царю главу 22 Агапита: «Якоже и кормчий бодрствует всегда, тако и царский многоочитый ум содержай твердо добраго закона (греч. оригинал — eunomias) правило и иссушая крепко беззакония (anomias) потоки, да корабль всемирныя жизни (pankosmios politeia) не погрязнет волнами неправды (adikias)» (Лобакова 2006: 51, 189; греческие термины по: Sevcenko 1954: 161). Урок понятен: царь! содержи не просто законы, а благие законы (eu-nomia), не впадай в без-законие (a-nomia), и тогда ты будешь в царстве правды-справедливости (dike). (Любопытно, что даже в этой цитате есть остаток понимания res publica как politeia вселенского масштаба, так как Рим владеет тогда всей ойкуменой. Но древнерусский перевод уже заменил res publica, понимаемую как «дела» или «вещи» народа, на просто «жизнь».)

Такое воззвание в другом контексте показалось бы безобидным и скучным, учительным речитативом для привыкших к таким словам монархов. Но, когда Филипп обличает Грозного по-византийски, все неправды и «беззакония» Грозного четко связываются с императорской anomia, внимание к которой привлек Агамбен. Это беззаконие, понимаемое как время, когда все законы не работают, как iustitium, то есть как приостановка права. Как мы помним, единоличное авторство на введение такой аномии, или беззакония, первым присваивает себе Август, забирая этот auctoritas у сената, а потом и следующие за ним императоры.

Царство как цесарство, или цезарьство, всегда вмещает в себе угрозу этого кошмара жизни без всяких правил, без установленного предела для произвола, то есть угрозу беспредела.

Подведем некоторые итоги. Сосредоточение власти и авторитета в одном центре пугало людей еще в Риме, потом в Византии, потом в русские Средние века и в Новое время. Вальденберг (2006: 138, 160) писал, что царская власть, по русским учениям вплоть до конца XVII века, почти никогда не ограничивается институционально при двух исключениях из этого правила: в трудах Андрея Курбского, защищающего необходимость ограничения власти царя боярским советом (или Думой из «наилепших синклитов», как Курбский называл Цицерона), и в «Ином сказании», где проводится мысль, что в дополнение к этому надо иметь работающий вселенский совет от всех градов и уездов тех градов и от всяких мер всяких людей. Одни назовут эту общую тенденцию российской власти прискорбным фактом нашей истории, другие, наоборот, могут гордиться этой нашей национальной особенностью. Но если отойти от моральных оценок, задайте себе вопрос: не движется ли новая Конституция, которая делает, например, Конституционный суд более подконтрольным исполнительной власти, в том же направлении? Сейчас авторитаризм этой власти иногда сдерживается авторитетом правителя, но что будет, если их интенции совпадут?

7

Напоследок стоит вернуться к вопросу о необходимости аккламации для такого типа власти. Аккламации кажутся чем-то доисторическим, особенно когда читаешь про anagoreusis в Византии. Так они назывались по-гречески, например, у императора Константина Багрянородного в его трактате «De ceremoniis», где описываются разные версии такого провозглашения-восславления. Например, не при избрании нового императора армией, сенатом и народом, а при упорядоченном провозглашении второго василевса-соправителя уже царствующим императором «сенат, димы и армия проявляют свое участие в церемонии не одним только присутствием, но и активным выступлением в форме возгласов, просьб, знаков одобрения и т. п.» (Вальденберг 2016: 359, 371, 377).

Но не странно ли это наше ощущение доисторичности аккламаций? Ведь для нас естественно пушкинское «Народ безмолвствует».

Пушкин закончил первую версию «Бориса Годунова» в ноябре 1825 года, и эта версия заканчивалась отнюдь не молчанием народа, а энтузиастическим провозглашением-восславлением царя Дмитрия Ивановича (Лжедмитрия). Но когда пьеса все же была напечатана по высочайшему позволению в 1831 году, со всеми цензурными правками, там появилась эта так знакомая нам фраза «Народ безмолвствует». Изменение обычно объясняется либо эстетической правкой самого автора (см. примечания в: Пушкин 2009: 704), либо политическими причинами, и политический контекст реконструируется следующим образом. Пушкин представил Лжедмитрия — в пику официальной монархической истории Карамзина — как поддерживаемого простым народом претендента на престол, так как он собирался покуситься на крепостничество и отменить запрет на переход крестьян в Юрьев день (в правление Годунова, которого пытался сместить самозванец, этот запрет ввели). Кроме того, он шел против Годунова как против либо узурпатора трона (для крестьян, кто верил в то, что он был убитым в Угличе царевичем Дмитрием), либо цареубийцы (для аудитории Пушкина это, возможно, играло не меньшую роль — Пушкин закончил драму еще при правлении выславшего его из столиц Александра I, связь которого с убийством его отца Павла I подозревалась). Потому аккламация в конце пьесы была логичной, особенно в сравнении с циничной аккламацией Бориса Годунова на Девичьем поле при восхождении на престол в начале пьесы, где крестьяне изображают слезы или выжимают их из себя с помощью луковицы. Царь-освободитель противопоставлялся узурпатору или цареубийце (Dunning et al. 2006: Ch. 2—3).

Пушкин серьезно отнесся к своим историческим изысканиям (не зря Николай I потом назначил его официальным историографом при дворе; этот пост он унаследовал от Карамзина). Он внимательно прочел все примечания Карамзина, летописные сведения о времени Смуты, тексты типа «Сказания» Авраамия Палицына и воспоминания французского капитана Маржерета, служившего сначала в войсках Годунова, а потом Лжедмитрия. И вместо лживого пособника польских оккупантов под пером Пушкина в 1825 году Лжедмитрий предстал как привлекательный борец против рабства и тирании; здесь Пушкин мог опираться и на драму Шиллера «Деметриус», в которой описываются те же события. Правление Годунова, который начал де-факто править при сыне Иване Грозного, малодееспособном царе Федоре Ивановиче, Пушкин рисует как скрытую тиранию, просто не отмеченную открытыми кровавыми казнями Ивана Грозного. Причем вкладывает эту критику в уста своего предка Афанасия Пушкина:

он правит нами,

Как царь Иван (не к ночи будь помянут).

Что пользы в том, что явных казней нет,

Что на колу кровавом, всенародно

Мы не поем канонов Иисусу,

Что нас не жгут на площади, а царь

Своим жезлом не подгребает углей?

Уверены ль мы в бедной жизни нашей?

Нас каждый день опала ожидает,

Тюрьма, Сибирь, клобук иль кандалы,

А там — в глуши голодна смерть иль петля.

И он включает в повествование сына князя Курбского, придуманного персонажа, не существовавшего в истории. Как соратник Лжедмитрия тот представлен достаточно симпатичным человеком. А Лжедмитрию приписываются слова, не только напоминающие строки Курбского к Грозному о том, что царя ждет Страшный суд, но и обещающие воздаяние уже и в посюстороннем мире: «И не уйдешь ты от суда мирского, / Как не уйдешь от божьего суда».

В переделанном для публикации 1831 года тексте опущены некоторые части, например куски с положительным изображением поляков (это было неприемлемо после восстания 1830 года), что в целом приблизило драму к карамзинской версии истории, хотя некоторые намеки на прежнюю интерпретацию не были вычищены до конца. В конце, однако, появилась знаменитая фраза «Народ безмолвствует», которая, если читать ее политически, означала в тот момент: принять беглого монаха-самозванца и потому реального узурпатора трона, пришедшего к тому же в Кремль с польскими войсками, народ не может. Эта версия нравилась Николаю I. К тому же аккламации были распространены в патриотических драмах, ставившихся тогда на русских подмостках. Да и исторический роман Фаддея Булгарина «Димитрий Самозванец», опубликованный, пока текст Пушкина оставался предметом долгой переписки поэта с Бенкендорфом (пять лет!), заканчивался молчанием народа в ответ на восхождение на престол следующего царя — Василия Шуйского (Dunning et al. 2006: 121). То есть инновации здесь, как кажется, не было: и царь, и цензура, и другие литераторы, и сам Пушкин признавали за аккламацией важную роль.

Одно из стихотворений, за которое Пушкин был отправлен в ссылку до этого, — ода «Вольность» — тоже упоминала молчание народа, описывая казнь Людовика XVI:

Восходит к смерти Людовик

В виду безмолвного потомства,

Главой развенчанной приник

К кровавой плахе Вероломства.

Молчит Закон — народ молчит,

Падет преступная секира…

Вальденберг, написавший подробный комментарий к этому стихотворению, считает, что Пушкин был против ужасов революции и хотел показать, что свобода возможна и при монархии. В его интерпретации «плаха Вероломства» обозначает известную в то время мысль, разделявшуюся и Кантом, что «народ, присягавший монарху, не может его судить». А «во время революции закон безмолвствует, как и народ, то есть отсутствует мерка справедливости, а потому возможна всякая несправедливость» (Вальденберг 2017: 70—71, 75). Владимир Евграфович, наверное, прав в том, что привлекает наше внимание к состоянию аномии, без-закония, приостановки закона, коим является революция. Но мы помним, что Август как император являлся воплощением аномии-беззакония на двух ногах, то есть ходячей постоянной возможностью ее ввести или развязать, и аккламации сопровождали и узаконивали сосредоточение власти и авторитета в его руках и воспроизводство такого сосредоточения в руках последующих августейших особ.

Народ молчит, таким образом, в двух случаях: когда устраивается революция и когда не принимается новый император или царь. В первом случае, правда, народ молчит при виде казни короля. Здесь, как кажется, нет отказа от аккламации, есть ужас при казни суверена, с которым был заключен народный контракт. Однако следующие строки оды — резко осуждающие Наполеона как узурпатора власти в конце революции, то есть как главного бенефициара, на которого укажет ответ на вопрос «Кому восстание масс и казнь короля были выгодны прежде всего?» — подсказывают: народ молчит, возможно, еще и потому, что не соглашается на Наполеона. К тому же из двух случаев, когда народ молчит, революция — это введение состояния аномии на короткий период (все революции в конце концов преходящи), а императорство или царство — это постоянное состояние аномии, так как princeps legibus solutus est («на царя не распространяется закон»).

Смотря на весь этот исторический фон, невольно задумываешься: может, России сто'ит наконец отказаться от аккламации? Ведь если это сделать, то ближе станет то, о чем мечтал Пушкин, завершавший свою оду обращением к властям предержащим так:

И днесь учитесь, о цари:

Ни наказанья, ни награды,

Ни кров темниц, ни алтари

Не верные для вас ограды.

Склонитесь первые главой

Под сень надежную Закона,

И станут вечной стражей трона

Народов вольность и покой.

Полная версия статьи. Сокращенный вариант на английском языке: Kharkhordin O. Authority and Power in Russia // Slavic Review. Vol. 80. Is. 3. Fall 2021. P. 469—488.

Литература

Агамбен Дж. Homo sacer. Чрезвычайное положение. М., 2011.

Арендт Х. Между прошлым и будущим. М., 2014.

Булычев А. А. Между святыми и демонами. Заметки о посмертной судьбе опальных царя Ивана Грозного. М., 2005.

Вальденберг В. Е. Древнерусские учения о пределах царской власти. М., 2006.

Вальденберг В. Е. Государственное устройство Византии до конца VII века // Калделлис. С. 341—447.

Вальденберг В. Е. Сень надежная закона. Политическое мировоззрение Пушкина. СПб., 2017.

Ерусалимский К. Ю. Московско-литовская война 1562—1566 гг. и введение опричнины: проблемы демографии и земельной политики // Российская история. 2017. № 1.

Калделлис Энтони. Византийская республика. Народ и власть в Новом Риме. СПб., 2016.

Кром М. М. «Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30—40-х годов XVI века. М., 2010.

Лобакова И. А. Житие митрополита Филиппа. Исследование и тексты. СПб., 2006.

Лукин П. В. Древнерусский «поток и разграбление» в свете германских параллелей // Одиссей. Человек в истории. М., 2008.

Лукин П. В. Новгород и Венеция: сравнительно-исторические очерки становления респуб­ликанского строя. СПб., 2022.

Майоров А. В. Русь, Византия и Западная Европа. СПб., 2011.

Марей А. В. Авторитет, или Подчинение без насилия. СПб., 2017.

ПИГАК — Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. М., 1993.

ПСРЛ — Полное собрание русских летописей. Т. 13. Ч. 2. СПб., 1906.

Повесть о взятии — Повесть о взятии Царьграда крестоносцами в 1204 г. // http://lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=4950.

Повесть ПД — Повесть о белом клобуке // Электронные публикации Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН. http://lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=4526.

Пушкин А. С. Полное собрание сочинений. В 20 т. Т. 7. Драматические произведения. СПб., 2009.

РИБ — Памятники древнерусского канонического права. Ч. 1. Памятники XI—XV вв. СПб., 1908. (Русская историческая библиотека. Т. 6).

Синицына Н. В. Третий Рим. Истоки и эволюция русской средневековой концепции (XV—XVI вв.). М., 1998.

Филюшкин А. И. Андрей Михайлович Курбский. СПб., 2007.

Хархордин О. В. Обличать и лицемерить: генеалогия российской личности. СПб. — М., 2002.

Хархордин О. В. Республика, или Дело публики. СПб., 2020.

Юрганов А. Л. Категории русской средневековой культуры. М., 1998.

Янин В. Л. Новгородские посадники. М., 2003.

Dunning Chester, with Caryl Emerson, Sergei Fomichev, Lidiia Lotman, and Antony Wood. The Uncensored Boris Godunov. The Case for Pushkin’s Original Comedy with Annotated Text and Translation. Madison, WI, 2006.

Halperin Charles J. Ivan IV as Autocrat (Samoderzhets) // Cahiers du monde russe. Vol. 55: 3—4, 2014.

Halperin Charles J. Ivan the Terrible. Free to Reward, Free to Punish. Pittsburgh, 2019.

Lydus Ioannes. De magistratibus romanis. Bonn, 1837.

Lydus Iohannes. On powers, or the Magistracies of the Roman State. Philadelphia, 1983.

Magdalino Paul. Review of Nicol, Byzantium and Venice // English Historical Review. October 1992.

Nicol Donald M. Byzantium and Venice. A Study in Diplomatic and Cultural Relations. Cambridge, 1988.

Sevcenko Ihor. A Neglected Byzantine Source of Muscovite Political Ideology // Harvard Slavic Studies. Vol. 2. 1954.

Vodoff Wladimir. La regne d’Ivan III: une etape dans 1’histoire du titre ‘tsar’ // Forschungen zur osteuropäischen Geschihte. Bd. 52. 1996.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > magazines.gorky.media, 15 июня 2022 > № 4144473

Турция. Украина. Россия > Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 15 июня 2022 > № 4084550 Федор Лукьянов

Федор Лукьянов: Позиция Турции по конфликту на Украине - апофеоз мастерства Эрдогана

Федор Лукьянов (профессор-исследователь НИУ "Высшая школа экономики")

Хотите понять, как устроена мировая политика в новую эпоху? Тогда на юг, на противоположный берег Черного моря. Способность президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана извлекать геополитические дивиденды из всего происходящего давно производит сильное впечатление. А на фоне острейшего международного кризиса, который сопровождается невиданной за десятилетия поляризацией и попытками загнать всех по разным окопам, умение Анкары лавировать в свою пользу тем более поразительно.

Возьмем только самые последние события. Возражения Турции против членства в НАТО Швеции и Финляндии сначала все восприняли как блажь либо как попытку быстро поторговаться. Однако в итоге процесс застопорился, а турецкие требования хоть и не удовлетворены, но, по сути, признаны легитимными. А это уже немало, потому что резкие претензии Анкары по поводу западных симпатий к курдам - часть принципиального позиционирования страны на мировой арене в целом, а ее руководства - во внутренней политике.

Головную боль для НАТО Турция создает не только североевропейскими кунштюками. Одновременно Анкара самым резким образом нападает на Грецию, обвиняя государство - союзника по альянсу в милитаризации Эгейского моря и угрожая решительным ответом. Наиболее раздражительные партнеры говорят, что пора бы Турцию из альянса и попросить, но все понимают, что это саморазрушительно: у Анкары вторая по величине армия НАТО, расположенная в стратегически самом важном сейчас месте. Тем более что сама Турция подчеркивает: ее претензии совершенно не направлены против Североатлантического блока, напротив, призваны оздоровить в нем атмосферу и укрепить союз.

С США все натянуто, но и в Анкаре, и в Вашингтоне понимают: разрыв сейчас губителен для обеих сторон, поддержание связей много полезнее. В Сирии Турция обрисовывает новые рамки влияния, вступая в противоречия и с Америкой, и с Россией. Но резких виражей избегает - лобовая конфронтация опасна, поэтому продолжается вязкое противостояние с ситуативными договоренностями. К этому стоит добавить весьма непростые отношения турецких руководителей с Францией, Австрией, Германией (по ряду причин), которые на каждом витке заканчиваются тем, что европейцы понимают, что без того или иного турецкого содействия им не обойтись. Да хоть те же мигранты...

Наконец, апофеоз мастерства - позиция по российско-украинскому конфликту. Турции удается быть глубоко вовлеченной и отчетливо дистанцированной одновременно. Россия терпит активные поставки турецкого оружия Киеву, а Украина - обширные отношения Анкары с Москвой. Других собеседников из НАТО украинские официальные лица все время упрекают за недостаточно решительный настрой против Кремля, в адрес Турции, которая с Россией тесно и выгодно для себя взаимодействует, претензий не звучит. И если когда-то все же дойдет до политико-дипломатической фазы, то именно Анкара - естественный медиатор.

Отдадим должное политическому таланту турецкого начальника, но дело не только в роли личности. На примере Турции можно описать набор предпосылок, которые позволяют быть довольно успешным в столь неоднозначном окружении.

Крайне благоприятное географическое положение на стыке и экономических, и стратегических интересов выносим за скобки - это наследие предшественников. Хотя, как показывает опыт многих других государств, и наследием можно распорядиться себе в ущерб. А вот крайне диверсифицированная система отношений - достижение текущих властей. Эрдоган раньше очень многих осознал диалектику нового времени: жесткие альянсы ограничивают больше возможностей, чем дают, но и отсутствие институциональной связи с ключевыми партнерами чревато ростом конфликтов. Идеально находиться в стабильной системе взаимоотношений, которая заставляет остальных умерять пыл с союзником, но сохранять в ее рамках максимальную свободу рук и способность варьировать поведение в зависимости от обстоятельств.

Понятно, что лидеры соответствующих объединений всегда склонны требовать более крепкой дисциплины, то есть не позволять излишнего самоволия. Но на этот случай есть переплетение конфликтов, в каждом из которых одни и те же игроки могут иметь разные интересы. То есть в одном находиться по общую сторону баррикад, а в другом - нет. И это открывает возможности "свободным агентам".

Ну и, конечно, самое главное - твердо настаивать на соблюдении национальных интересов и неустанно апеллировать к чаяниям собственных граждан. Это всегда импонирует этим самым гражданам, а внешних партнеров лишает аргументов. Время, когда можно было ссылаться на "общее благо" и требовать поступиться эгоизмом, прошло. Это не работает даже на уровне риторики, не говоря уже о практической политике. В результате националистически настроенные лидеры, которые не стесняются об этом заявлять, выглядят честными и целостными, в отличие от лицемеров-космополитов. Эрдоган, например, который еще пару лет назад олицетворял для собеседников на Западе худшие черты популиста-автократа, сейчас смотрится как один из немногих не только эффективных, но и последовательных руководителей.

Это все не является гарантией успеха на длительную перспективу - у той же Турции куча проблем, прежде всего экономических. А количество амбиций напоминает уже биржевой пузырь. Но в нынешнем мире немедленный эффект явно ценится выше, чем долгосрочные преимущества. Последние просто элементарно не просчитываются.

Турция. Украина. Россия > Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 15 июня 2022 > № 4084550 Федор Лукьянов

Иран. Израиль. Ливан > Нефть, газ, уголь. Армия, полиция > iran.ru, 10 июня 2022 > № 4082500

«Хизбалла» может защитить ливанское газовое месторождение от Израиля

Генеральный секретарь ливанского движения сопротивления «Хизбалла» Сайед Хасан Насралла заявил, что «Сопротивление способно на всех уровнях помешать израильскому врагу добывать газ и нефть на месторождении Кариш».

Его речь прозвучала, когда сионистский режим установил и развернул газовую платформу в Средиземном море, нарушив морской суверенитет Ливана.

Установив газовую платформу Кариш, сионистский режим планирует использовать ее для разведки и добычи газа.

По словам лидера «Хизбаллы», «то, что произошло в последние дни, является агрессивным и провокационным актом против Ливана», добавив, что «ливанское государство является стороной, на которую возложена обязанность объявить границу страны и район спорной зоны, это не задача «Хизбаллы».

Он также сказал, что «Сегодня мы стоим перед очень важным национальным вопросом — как реагировать на эту израильскую агрессию».

Насралла отметил, что «морские богатства в наших территориальных водах - единственная оставшаяся надежда спасти Ливан от экономического коллапса».

Далее он перечислил угрозы морскому богатству Ливана и сказал: «Первая угроза, которая ставит под угрозу это богатство, — это потенциальный захват сионистским образованием значительной части нашей морской границы.

«Вторая угроза — не дать Ливану добывать газ и нефть на его морской границе».

«Третья угроза — очистка месторождения от газа и нефти противником и другими государствами региона».

Генеральный секретарь "Хизбаллы" также отмечает, что "морские богатства Ливана не менее важны, чем освобождение оккупированного юга страны в 2000 году".

«Все в Ливане должны действовать с высокой ответственностью, чтобы защитить морские богатства страны», — подчеркнул он.

«У нас не так много времени, и чем больше дней мы опаздываем, тем больше богатства мы теряем», — отметил он, добавив, что "Хизбалла" с 2000 года возлагает ответственность за демаркацию морской границы на ливанское государство».

По словам Насраллы, «Ливан имеет полное право инвестировать в свои морские богатства».

«Сопротивление способно на всех уровнях помешать израильскому противнику добывать газ и нефть на месторождении Кариш».

Он также отметил, что израильский враг действует высокомерно, не признает и не соблюдает международные законы, и добавил, что «легитимность сопротивления основана на его роли в защите Ливана».

Глава «Хизбаллы» также пояснил, что «греческая фирма, эксплуатирующая судно возле Кариша, должна знать, что она является партнером в этой агрессии, и должна немедленно вывести корабль из спорной зоны».

«Мы внимательно следим за вопросом морского богатства, и греческая фирма несет полную ответственность за судьбу судна в спорной зоне».

«Мы в «Хизбалле» поручили бывшему депутату Наввафу аль-Мусави заняться вопросом морских богатств Ливана», — заявил он.

«Что касается баланса сил, то сегодня Ливан сильнее, чем когда-либо», - отметил он.

Иран. Израиль. Ливан > Нефть, газ, уголь. Армия, полиция > iran.ru, 10 июня 2022 > № 4082500

Турция. Греция > Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 6 июня 2022 > № 4075524

Переведет ли Турция конфликт с Грецией в "горячую фазу"

Александр Гасюк

Турция разорвала формат двусторонних переговоров высокого уровня с Грецией. Таким образом Анкара еще больше подняла ставки в пока еще "холодном" конфликте с Афинами вокруг ряда греческих островов архипелага Додеканес в восточной части Эгейского моря, которые Турция призывает немедленно "демилитаризировать". На фоне набирающей обороты греко-турецкой эскалации застарелый территориальный спор между двумя странами-членами НАТО может в любой момент перейти в "горячее" выяснение отношений.

Президент Турции Реджеп Таийп Эрдоган объявил о выходе Анкары из двустороннего стратегического совета высокого уровня с Грецией, обвинив Афины в неспособности "выучить исторические уроки". Уже на следующий день лидер турецкой ведущей оппозиционной Народно-республиканской партии (НРП) Кемаль Кылычдароглу фактически поддержал курс Эрдогана на греческом направлении. "Если у вас есть смелость для этого, сделайте шаг в сторону оккупированных и вооруженных островов. Мы поддержим вас. Императивом является наращивание нами давления в Средиземноморье и Эгейском море", - заявил руководитель НРП.

Таким образом, консенсус среди основных турецких политических сил вокруг необходимости перехода к решительным действиям по отстаиванию национальных интересов Турции (перекраивание существующих морских границ, расширение исключительной экономической зоны и континентального шельфа страны) в Восточно-Средиземноморском регионе налицо. По оценкам специалистов, у Анкары есть для этого как военные возможности, так и накопленный за последнее время боевой опыт участия в военных конфликтах высокой интенсивности на Ближнем Востоке, в Северной Африке и на Южном Кавказе.

С другой стороны, время явно работает на Грецию, которая с очевидной оглядкой на своего проблемного соседа реализует масштабные программы модернизации ВВС и ВМФ, закупая во Франции современные истребители Rafale и фрегаты с управляемым ракетным оружием BELHARRA. Кроме того, правительство греческого премьера Кириакоса Мицотакиса, по данным СМИ, достигло договоренности с Вашингтоном о поставках американских истребителей пятого поколения F-35 в рамках "размена" на предоставленные Элладой территории под создание пяти новых военных баз США.

Кстати, именно беспрецедентное расширение военного присутствия США в Греции вызывает у Анкары вопрос "против кого собираются дружить американцы и греки"? Для Турции, стремящейся проводить самостоятельную и независимую от прихотей Белого дома внешнюю политику, ответ на него очевиден.

Афины уговаривают европейских и американских союзников не продавать туркам новое вооружение и не модернизировать уже имеющееся. А главное - не возвращать Анкару в программу производства американских истребителей F-35, из которой США ранее выкинули Турцию из-за закупки последней российских систем ПВО С-400. Со временем имеющееся военно-техническое преимущество Турции, располагающей второй по численности армией в НАТО после США, над своим западным соседом может сойти на нет. Особенно с учетом того, что турецкий парк боевой авиации начинает быстро устаревать. На этом фоне - число нарушений воздушного пространства Греции турецкими самолетами в последние недели постоянно растет. Афины, по данным греческих СМИ, привели в полную боевую готовность свои вооруженные силы.

Турция. Греция > Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 6 июня 2022 > № 4075524

Украина. Греция > Армия, полиция > rg.ru, 2 июня 2022 > № 4073223

Греция направит Киеву партию БМП

Александр Гасюк

Греция все сильнее втягивается в конфликт на Украине. Стало известно, что Эллада направит Киеву партию боевых машин пехоты БМП-1. Так в Афинах рассчитывают в очередной раз продемонстрировать полную лояльность коллективному Западу, а заодно удачно разгрузить свои военные склады от старья, пополнив их новым оружием.

Как сообщило Минобороны Греции, "после встречи премьера Кириакоса Мицотакиса с канцлером Германии Олафом Шольцем" (в Брюсселе. - прим. "РГ") было принято решение отправить неназванное количество греческой бронетехники на Украину и заменить ее "равным количеством боевых бронированных машин немецкого производства Marder". По данным греческой газеты "Эфемерида тон синдактон", речь идет об отправке Киеву 100-130 греческих боевых машин пехоты. Очевидно, что никакой существенной роли устаревшие и ранее принадлежавшие армии ГДР БМП-1 (около 500 единиц боевых машин советского образца были получены Грецией из Германии в 1994 году) на поле боя сыграть не смогут. А вот роль Афин в неблаговидном деле "подливания масла в огонь" украинского конфликта заиграет новыми красками. Ведь если раньше Эллада в рамках пресловутой "общенатовской солидарности" ограничивалась поставками Киеву небольшой партии стрелкового оружия, то теперь впавший в антироссийскую риторику премьер Мицотакис полностью отбросил имевшие место сомнения.

Как пишет греческая газета "Этнос", согласие правительства Греции отправить бронетехнику на Украину подвергли резкой критике все ведущие оппозиционные политические партии Греции. Их особое недовольство вызвал тот факт, что впервые о поставках греческих бронированных машин пехоты Киеву проговорился канцлер ФРГ Шольц, а Мицотакис не обмолвился об этом ни словом. На фоне обостряющихся отношений с Турцией, которая открыто ставит под вопрос суверенитет Греции над островами в Эгейском море, вопрос обороноспособности для греков далеко не праздный. Ведь заменить переданную Киеву старую советскую бронетехнику Берлин ранее уже обещал Польше. Однако Варшава так до сих пор не дождалась танков Leopard и уже успела обвинить Германию в нарушении договоренностей.

Украина. Греция > Армия, полиция > rg.ru, 2 июня 2022 > № 4073223

Украина. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 1 июня 2022 > № 4105038

Мечты Украины сбылись: Европа даст ей много денег. В долг

Елена Караева

За громогласными словами о единстве и непоколебимости позиции Евросоюза в отношении России и в оценке геополитического кризиса на Украине ("осуждаем, считаем неприемлемым, прикладываем все силы, чтобы поддержать Киев") потерялась короткая реплика главы кабинета министров Италии Марио Драги, скромно заметившего, что "почти все крупные страны сообщества против статуса Украины как кандидата в ЕС".

Как известно, неприятные факты лучше излагать вежливо, негромко и вроде бы невзначай.

А в словах одного из лучших банкиров континента (Драги в таком учреждении, как Goldman Sachs, отвечал именно за европейское направление, а потом руководил ЦБ Италии, а затем и вовсе всем ЕЦБ), собственно, заключена квинтэссенция несбывшихся киевских надежд на возможность разговора на равных.

Украину, конечно, будут подпитывать и подкармливать, кидая подачки с барского стола, но ее в ближайшем и обозримом будущем не пустят за этот стол усесться даже на приставном стульчике.

Чтобы подсластить пилюлю отказа и избавить себя от новой киевской истерики, в Брюсселе решили, что лучше дать нервным украинским властям денег.

Те сказали, что им требуется примерно пять миллиардов евро ежемесячно, чтобы "справиться с агрессором". Брюссель пообещал дать девять миллиардов в общеевропейской валюте. То есть в течение двух месяцев у Киева будет возможность выполнять свои внутренние бюджетные обязательства. Правда, европейцы (там же все либо банкиры, либо финансисты, либо юристы) опять-таки мягко заметили, что эти миллиарды не "возьми в тумбочке и ни в чем себе не отказывай", а кредитные ресурсы. Иными словами, Киеву дали в долг. Да, на длительный срок. И да, под небольшие проценты. Но в любом случае дали чужие деньги и на время, а отдавать этот новый долг Украине придется своими и навсегда.

Но раз пошла такая пьянка, то режь последний огурец.

Брюссель, тщательно прицеливаясь, чтобы не попасть себе в ногу, решил также "лишить Россию сверхдоходов, которые Кремль получает, продавая энергоносители".

Эмбарго вводится на нефть, которую перевозят в танкерах. Отказаться от черного золота, прибывающего по морю, Европе нужно будет в течение ближайшего полугода.

Как только два центровых евробюрократа — фон дер Ляйен и Мишель — об этом сообщили, цена барреля на бирже в Лондоне устойчиво пошла вверх. Одновременно с этой радующей нефтяных брокеров статистикой стали известны другие данные, от которых зарыдали рядовые жители континента: инфляция в странах еврозоны, тех самых, что рвутся поддерживать Украину, прогресс и демократию, перевалила за восьмипроцентный барьер. И это средняя, как говорится, температура по больнице. В той же Литве, одной из самых ярых сторонниц украинской свободы, предрекают обесценивание денег уже почти на 17 процентов.

Объединенная Европа, всегда полагавшая, что она пуп Земли, с удивлением обнаружила в день, когда согласовала с диким трудом, выкручивая руки и давая посулы, шестой пакет ограничительных мер против нашей страны, что сырая российская нефть немедленно нашла новые рынки сбыта. Индия дала понять на официальном уровне, что увеличит импорт нефти из России в девять раз, если сравнивать с показателями ввоза этого товара за прошлый год.

Удивление было настолько велико, что раздались голоса ввести санкции и против Индии, чтобы Дели было неповадно — тут даже Боррель не выдержал, специально заявив, что "мы не настолько могущественны". Тогда самые резвые захотели надавить на страховщиков, чтобы те отказались страховать танкеры. И тут уже у лидеров Мальты и Греции буквально отпали челюсти. Еще бы, в их экономике танкеры и перевозка нефти и нефтепродуктов еще со времен стариков Онассиса и Ниархоса — важнейшая статья государственных доходов.

Красавцем в этой ситуации можно считать Виктора Орбана. Как ни пытались его подкупить или обольстить центровые европейские либералы, венгерский премьер своего не отдал и своих избирателей не разочаровал.

"Нам удалось сдержать обещания, данные правительством семьям в нашей стране, успешно предотвратив попытку Еврокомиссии запретить использование русской нефти в Венгрии", — было сказано в заявлении Орбана.

Разумеется, всякий пакет ограничительных антироссийских мер не может обойтись без дежурного набора.

Во-первых, санкционирование "особ, приближенных к императору" (вольный перевод слова "олигархи"), коих Брюссель насчитал примерно восемь десятков человек.

Во-вторых, "десвифтизация" банков. Характерно, что "десвифтизируют" европейцы те учреждения, которые, в общем, не сильно зависят от своих международных операций, поскольку свою деятельность сконцентрировали на России и на дружественных ей странах.

В-третьих, как думают отцы (и матери) нынешней европейской демократии, невозможно вводить санкции в экономике (желая уесть Россию), оставляя нашей стране окно (или дупло), чтобы доносить свою точку зрения. Поэтому обсуждался запрет на вещание российских государственных телеканалов на объединенной территории, где торжествуют все свободы, все права и расцветают все цветы и все цвета мнений.

В части разного затрагивалась тема экологии и дальнейшего озеленения экономики. Радует особенно тот факт, что обсуждали ее люди, перемещающиеся исключительно на частных джетах, а также многоцилиндровых авто с водителем и в сопровождении нескольких машин охраны. Да и сама дискуссия шла в хорошо освещенном дизайнерскими люстрами помещении с идеальной температурой, которая поддерживается не путем открывания простецких форточек или деревенских фрамуг, а мощной системой кондиционирования воздуха.

Ну а как иначе?

Велосипеды и самокатики, на которые европейцев сажают их вожди, предназначены исключительно для избирателей, налогоплательщиков и прочих дойных коров прогресса, а люксовые автомобили — для тех, кто себя назначил их моральными и политическими лидерами.

Тема безопасности ("вы только не забывайте, что русский медведь на вас уже нацелил свои мускулистые лапы с длинными когтями") не могла быть обойдена в этот сложный политический момент.

Даже немцы, дважды затевавшие войны и дважды в них безоговорочно капитулировавшие, потерявшие миллионы людей на фронте и среди гражданского населения, потом долго каявшиеся в своем милитаризме, решили, судя по всему, взяться за старое. И в связи с чем резко увеличившие бюджет бундесвера: германская "ливерная колбаса", вернее, канцлер федерального правительства сообщил, что ассигнования составят примерно сто миллиардов евро. Для начала.

От Германии не хочет отставать и Франция. Макрон тоже намерен военный бюджет пересмотреть — и тоже в сторону увеличения.

Это обещание прекрасно тем, что в момент, когда президент говорил про армию, эта самая армия продолжала выводить свои подразделения из Мали, чтобы избежать позора на манер афганского. К слову о боеготовности армии: Франция в Сахеле потерпела, в общем, поражение. А если бы возникла необходимость обороны в случае наличия военного конфликта, то, как говорили эксперты, запасов и возможностей оперативного управления войсками у страны на несколько дней.

Новый пакет антироссийских санкций вводят те, кто предпочитает пользоваться роскошными средствами передвижения, проводить рабочие часы в помещениях с отличной вентиляцией и очисткой воздуха, питаться правильно и разнообразно, те, кто предпочитает не знать, что происходит в жизни людей, зависящих от их решений, кто видит клюквенный сок вместо крови, а дешевые истерики воспринимает как страдания.

Дело не столько в том, что эти персонажи европейского истеблишмента страшно далеки от народа, сколько в том, что они присвоили себе право решать, что хорошо, что плохо, назначать правых и клеймить виноватых. А еще ограничивать нормальную конкуренцию в бизнесе и затыкать рот тем, кто с ними не согласен.

У узурпаторов и лжеполитиков финал обычно невеселый. И даже вводя шестой, а также двадцать шестой, а еще тридцать шестой пакеты антироссийских мер, избежать этого печального фатума вряд ли получится, несмотря на всю риторику и заверения в единстве.

Украина. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 1 июня 2022 > № 4105038

Турция. Греция. США. НАТО > Нефть, газ, уголь. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 31 мая 2022 > № 4132875

Анкара вошла во вкус

Турции тесно в рамках НАТО

Илья Титов

Неверно думать о самом могущественном военном альянсе в истории как об организации, где всё решается Вашингтоном. Недавняя история с турецким демаршем по вопросу принятия в НАТО Финляндии и Швеции поначалу казалась пустым шумом — не стоящий и выеденного яйца чисто политический вопрос, который спокойно можно было решить в личном порядке, вдруг превратился в дело принципа для обеих сторон. Только потом стало видно, что Турция как может расшатывает дипломатические клише международных отношений, уверенная в их несправедливом игнорировании интересов Анкары. Тот демарш увенчался успехом, ведь вопрос о вступлении Финляндии и Швеции в НАТО был поставлен на паузу. Конечно, в Европе много говорили о потенциале изменения правил приёма в НАТО или возможности исключения Турции из Альянса, но всё это было лишь пустыми разговорами — НАТО не может позволить себе потерять ценнейшего союзника и вторую армию организации вблизи российских границ. Понимая это, Анкара вошла во вкус и стала требовать большего. Результатом этого стало заочное соревнование между Турцией и Грецией — пока одни играли в независимость, вторые пытались выслужиться перед Вашингтоном и доказать свою надёжность в противовес турецкому коварству.

Ещё 15 апреля на острове Эвбея был арестован российский нефтяной танкер Lana. Причиной ареста называлось нарушение антироссийских санкций, но довольно быстро выяснилось, что структура, которой принадлежит танкер, не попадает под санкции Евросоюза. Это, тем не менее, не помешало на длительный срок арестовать как судно, так и его груз. Как выяснилось позже, груз нефти принадлежал Ирану. Антимонопольная служба Греции довольно быстро распорядилась вернуть груз, поскольку он не попадал под действие антироссийских санкций, а персам транспортировать нефть, пусть и с помощью российских танкеров, разрешалось. С этим решением, однако, не согласился суд в Афинах, который отменил наказ антимонопольного ведомства и принял ответное решение о том, что нефть будет перелита на другой танкер, который перевезёт персидскую нефть с российского корабля туда, где она намного нужнее, — в Соединённые Штаты. Оказалось, что именно США сделали запрос об этом аресте. Несмотря на то, что греческие бюрократы лишь исполняли волю Минюста США, ответка прилетела именно по Греции. Персы поначалу, конечно, дежурно возмущались и призывали к соблюдению норм международного и морского права, потом злились, называя происходящее пиратством и грабежом, ну а потом отреагировали на молчание западных стран единственно возможным образом: вечером 26 мая силы КСИР арестовали в Персидском заливе два греческих танкера. Разумеется, это вызвало немедленное осуждение всего цивилизованного мира, назвавшее захват кошмарным актом терроризма. Интересно здесь не только то, что взаимные захваты танкеров и «конфискация» нефти и других ценных грузов скоро станет нормой международной политики на ближайшие годы, но и то, какую роль играет в произошедшем Эллада. Афины усиленно пытаются стать голосом Вашингтона в Южной Европе — в пользу этого говорят и просьбы греческих чиновников не вестись на турецкий шантаж по поводу Швеции и Финляндии. Недавние заявления о недопустимости продажи Анкаре истребителей F-16 и вовсе вызвали обиду Эрдогана, обвинившего греков во «взгляде глазами врага». Вместе с этим греческий премьер Кириакос Мицотакис поехал в Вашингтон, где упрашивал Байдена о поставке уже F-35, — видимо, рассчитывая превратить Грецию в точку базирования американской авиации, взамен грозящей выскользнуть из НАТО и располагающейся на юге Турции огромной базы Инджирлик.

Инджирлик уже давно стоит костью в горле у турецких националистов. Что характерно, среди националистического мейнстрима Турции говорить о возможном выходе из НАТО стали лишь недавно, зато расположенную вблизи сирийской границы базу совместного пользования ВВС США и Турции требуют передать в единоличное турецкое управление чуть ли не с начала 2010-х. Любопытное прощупывание почвы началось буквально на днях. 24 мая Девлет Бахчели сделал заявление, охарактеризованное газетой Aydinlik как «историческое». Для начала надо понять, кто такой Бахчели: это лидер Партии националистического движения — крайне правой по турецким и ультрафашистской по европейским меркам партии, входящей в коалицию с Партией справедливости и развития, возглавляемой Эрдоганом. Так вот, этот турецкий фашист и соратник президента в своём «историческом» заявлении объявил о необходимости выхода из НАТО. Мотивировал он это принципиальной неразрешимостью возникшего конфликта — шведы с финнами не выдадут Турции преступников, а турки не оставят в покое «сторонников террористов». «Мы жили без НАТО и мы не умрём без НАТО», — сказал Бахчели. Слова верного Эрдогану националиста стоит расценивать как очередной этап торга — Анкара прекрасно осознаёт свою незаменимость и очевидно, что в таких принципиальных вопросах симпатии Вашингтона, боящегося потереть ценного союзника в Восточной Европе, будут на стороне Турции: её сохранение в кругах вашингтонского влияния намного выгодней принятия на баланс очередных иждивенцев, как бы близко к России те ни находились. Вместе с этим очевидно и то, что Турции тесно в рамках НАТО. Это демонстрируют как(лишнее) их намерения углубиться в территорию севера Сирии — на днях Эрдоган анонсировал как новые боевые действия против курдских формирований, так и отказ от «шоу по Украине». На этом фоне показательно бессмысленные переговоры со скандинавами — они проходили 29 мая и не дали результатов, о чём громко сообщил Эрдоган, — несут не больше смысла, чем символические уступки шведов, вроде снятия эмбарго на продажу оружия Турции.

Турция. Греция. США. НАТО > Нефть, газ, уголь. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 31 мая 2022 > № 4132875

Турция. Греция. НАТО > Армия, полиция > rg.ru, 30 мая 2022 > № 4070855

На южном фланге НАТО назревает военный конфликт между Афинами и Анкарой

Александр Гасюк

Резкая эскалация отношений Турции и Греции - де-факто союзников по НАТО, а в реальности враждебно настроенных по отношению к друг другу соседей с открытым территориальным спором в Эгейском море – грозит полностью дестабилизировать южный фланг Североатлантического альянса в самый не подходящий для Вашингтона и Брюсселя момент. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил, что греческого премьера Кириакоса Мицотакиса для него "больше не существует" и он "никогда с ним не встретится". Столь резкая риторика стала реакцией Анкары на антитурецкие "заходы" Мицотакиса, который будучи в США уговаривал Белый дом и конгресс ни в коем случае не продавать туркам оружие. Как итог — уже 28 мая Турция выпустила уведомление о закрытии трех участков в центральной части Эгейского моря "для проведении гидрографических исследований", а турецкая газета Aksam опубликовала карту греческих островов, которые "подлежат немедленной демилитаризации".

Так Турция трактует положения Лозаннского договора от 1923 года, по которому ряд островов архипелага Додеканесос, вплотную примыкающих к турецкому побережью, перешли Греции. Как пишет Aksam в статье под заголовком "Последнее предупреждение грекам по поводу Лозаннского договора", отказ Афин выполнить требования Турции по прекращению военной деятельности на островах рискует поднять вопрос об их суверенитете. Глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу подтвердил именно такой подход Анкары к застарелой, но именно сейчас обострившейся проблеме принадлежности спорных территорий. "Мы не блефуем. Если Афины не подчинятся, мы примем далеко идущие меры", сказал турецкий мининдел.

Одновременно над греческими островами в Эгейском море резко участились пролеты турецких боевых самолетов. По данным газеты Kathimerini, в последние дни текущего месяца фиксировались десятки нарушений воздушного пространства Эллады, а 20 мая истребители ВВС Турции впервые приблизились на 2,5 морской мили (4,6 км) к крупному портовому городу Александруполис в северной части материковой Греции. Столь дерзкое вторжение в МИД Греции назвали "беспрецедентным нарушением национального суверенитета" и "актом очевидной провокации Турции в попытке продвинуть нео-оттоманский ревизионизм". "Это подрывает сплоченность и главные приоритеты НАТО, а также представляет явную угрозу для Евросоюза в критический момент, поскольку порт Александруполис является ключевым транспортным узлом для укрепления наших союзников",- заявили в греческом внешнеполитическом ведомстве.

Греки, явно встревоженные решительностью Анкары, развили бурную дипломатическую активность, разослав в конце мая письма с жалобами на Турцию во все возможные международные инстанции – от генсека ООН Антонио Гутерриша до партнеров по ЕС. ООН пока молчит, а "единая Европа" в лице генерального секретаря внешнеполитической службы Евросоюза Стефано Саннино выразила лишь "серьезную обеспокоенность", которую Брюссель довел до турецкого постоянного представителя при ЕС. В ответ Анкара сама обвинила Грецию в нарушении своего воздушного пространства, уличив Афины "в стремлении ввести международное общественное мнение в заблуждение".

Старший научный сотрудник греческого Фонда европейских и внешнеполитических исследований (ELIAMEP) Георгиос Дзогопулос видит в усугубляющейся эскалации греко-турецких отношений реальный потенциал для конфликта. "Чем больше растет напряженность, тем вероятнее возможность инцидента", - пояснил "РГ" эксперт. "Греко-турецкие проблемы имеют давнюю историю. Разногласия по континентальному шельфу, например, относятся еще к 1970-м годам. Но что поменялось в последние годы, так это расширение разногласий с Эгейского моря на все Восточное Средиземноморье и обогащение повестки Турции новыми требованиями. Теперь Турция ставит вопрос о милитаризации эгейских островов Грецией подвергает сомнению их суверенитет", говорит Дзогопулос, отмечая отсутствие оптимизма в урегулировании конфликта.

По мнению обозревателей, события развиваются по весьма по тревожному сценарию для нынешнего правительства Мицотакиса. Греческий премьер бездумно обслуживает внешнеполитические интересы Вашингтона (США в последнее время развернули в Греции целую сеть новых военных баз), позабыв о традициях сбалансированной греческой внешней политики. Именно кабинет премьера Мицотакиса, сорвавшегося в оголтелую антироссийскую риторику, несет ответственность за осложнение традиционно дружественного диалога Греции с РФ. Так, в ходе брифинга 25 мая официальный представитель МИД России привлекла внимания к "фактам провокационного поведения официальных представителей Афин" и завялила о попытке греческого руководства "оправдать свое глубоко ошибочное решение активно вписаться в западный антироссийский фронт".

Кроме того, Афины собственноручно спровоцировали кризис в отношениях с Ираном - по требованию американцев в прошлом месяце греки конфисковали груз иранской нефти с танкера Lana. В ответ 28 мая Тегеран захватил в Персидском заливе сразу два груженых нефтью греческих танкера и пригрозил предпринять дополнительные "карательные меры".

В беседе с "РГ" греко-кипрский политолог Зенонас Циаррас поясняет, что нынешнее прозападное правительство Кириакоса Мицотакиса стремиться продемонстрировать свою максимальную лояльность США. "Это делается в расчете на помощь Вашингтона в случае конфликта с Турцией, которую Афины считают окончательно вышедшей из-под контроля и представляющей главную угрозу Греции",- говорит эксперт.

Правда, дождутся ли эллины реальной поддержки со стороны своих заокеанских покровителей в случае конфликта с Турцией остается под очень большим вопросом. По крайне мере, от обостряющегося спора Афин с Анкарой госдеп подчеркнуто отстраняется и стандартно призывает "решать спорные вопросы мирно".

Чем может аукнутся православному и близкому нам народу Греции очевидные внешнеполитические просчеты нынешнего правительства Мицотакиса, связанные с однобокой ставкой исключительно на поддержку Вашингтона, остается только догадываться.

Турция. Греция. НАТО > Армия, полиция > rg.ru, 30 мая 2022 > № 4070855

Иран. Греция. США. НАТО. Россия > Нефть, газ, уголь. Судостроение, машиностроение. Армия, полиция > oilcapital.ru, 30 мая 2022 > № 4070717

КСИР Ирана задержали два греческих танкера в Персидском заливе — Tasnim

Два греческих танкера задержали в водах Персидского залива Военно-морские силы Корпуса стражей исламской революции (КСИР) Ирана, сообщило частное информационное иранское агентство Tasnim. «ВМС КСИР задержали в пятницу два греческих нефтяных танкера в водах Персидского залива в ответ на незаконные действия со стороны властей Греции», — говорится в релизе.

После задержания в середине апреля у берегов Греции греческими властями танкера Lana под российским флагом с иранской нефтью Афины решили передать США содержимое танков судна.

Причиной задержания танкера, пишет РИА Новости, стало решение Управления по борьбе с отмыванием денег в рамках реализации санкций, введенных ЕС и НАТО в отношении судов, представляющих интересы России. Позднее танкер освободили, поскольку его владельцы представили официальные документы Международной морской организации (ИМО), подтверждающие, что право собственности на судно было передано компании, не подпадающей под санкции. При этом изначально танкер назывался Pegas, а затем его переименовали в Lana.

В начале мая СМИ со ссылкой на Министерство морского флота и островной политики Греции сообщили, что Афины передадут США иранскую нефть с задержанного российского танкера Lana.

Иран. Греция. США. НАТО. Россия > Нефть, газ, уголь. Судостроение, машиностроение. Армия, полиция > oilcapital.ru, 30 мая 2022 > № 4070717

США. Украина. Евросоюз > Армия, полиция > rg.ru, 27 мая 2022 > № 4066576

Какое оружие США и союзники не хотят передавать Украине

Игорь Дунаевский

В Тель-Авиве ответили отказом на просьбу Вашингтона разрешить поставки на Украину противотанковых ракет, которые производятся по израильским технологиям. Речь о ракетах Spike, которые штампуют в Германии, но на принадлежащем Израилю заводе. Условия лицензии на производство предполагают, что для их передачи в другие страны необходимо разрешение Тель-Авива.

США взяли на себя роль координатора в процессе поставок вооружений на Украину из разных стран. Поэтому именно такое разрешение, как сообщает ресурс axios.com, настойчиво попросил замглавы Пентагона по политическим делам Колин Кол у гендиректора минобороны Израиля Амира Эшеля. Но Эшель, приезжавший в Вашингтон пару недель назад, дал понять, что израильтян беспокоит перспектива использования оружия их производства для убийства российских военных. В Тель-Авиве считают, что это могло бы навредить интересам Израиля в Сирии с учетом российского военного присутствия там. Поэтому и далее планируют ограничивать свою помощь ВСУ нелетальной техникой и экипировкой.

Определенные "красные линии" в плане военной помощи Украине есть и у членов НАТО, хотя лежат они заметно дальше израильских.

Американцы координируют процесс, но решения принимаются не на уровне НАТО, а каждым членом альянса в отдельности. Тем не менее, как сообщило немецкое агентство DPA, между странами блока есть неофициальный "черный список" - договоренности о том, что определенные вооружения не будут передаваться Украине. Решения по конкретным позициям списка, как утверждает источник агентства, принимаются исходя из того, чтобы свести к минимуму риск прямой военной конфронтации альянса с Россией. Например, в альянсе считают, что передача ВСУ боевой авиации или современных западных танков может быть расценена Россией как вступление в конфликт и повлечь военный ответ. При этом натовцы уже передавали Украине, например, танки Т-72М и зенитно-ракетные комплексы "Оса" и С-300 советского образца. Как конкретно в НАТО приходят к выводам о том, что допустимо, а что Россия посчитает "за гранью", не уточняется.

Хотя список неофициальный и, соответственно, не обязательный, источник DPA отмечает, что его соблюдают ради единства в альянсе на случай конфликта. Иными словами, чтобы те, кто выступает против расширения поставок вооружений, не отказались от союзнической поддержки стран, которые требуют и далее вооружать ВСУ. Якобы из этих соображений, например, Польша ранее отвергла изначально озвученную идею передать Украине свои истребители МиГ-29.

Ведь внутри блока проявляются разные подходы. Часть стран, прежде всего Польша и государства Восточной Европы, требуют наращивать военное давление на Россию. Но, например, Венгрия и Италия призывают к прекращению огня и мирным переговорам.

Вместе с тем, как признает DPA, список носит условный характер, а его наполнение зависит от развития конфликта, поэтому самостоятельно установленные натовцами для себя ограничения могут меняться. Так, с прошлого года Запад в основном передавал ВСУ переносные противотанковые и зенитно-ракетные комплексы, стрелковое оружие. Но затем перечень расширялся. Сначала за счет американских барражирующих боеприпасов типа Switchblade и британских противокорабельных ракет. А после встречи группы из примерно 40 стран во главе с США в апреле были одобрены поставки на Украину буксируемой и самоходной тяжелой артиллерии. США стали передавать ВСУ легкие 155-миллиметровые гаубицы M777, а Франция - самоходные установки Caesar. Последний пакет помощи из Вашингтона на сумму 100 миллионов долларов включал артиллерию и боеприпасы к ней, РЛС для контрбатарейной борьбы.

Теперь в Киеве призывают западных партнеров расширить перечень поставляемой техники для дистанционного ведения боевых действий, в первую очередь за счет современных ракетных систем залпового огня (РСЗО), например американских M142 HIMARS, и дальнобойных боеприпасов к ним.

Пока администрация США такого решения не принимала. Как утверждала ранее газета Politico, в Белом доме опасаются, что ВСУ могут применить эти РСЗО по территории России, что могло бы привести к расширению конфликта.

Но если Белый дом передумает, то формально и деньги, и полномочия у президента Джозефа Байдена на это есть. Ранее он подписал закон о выделении около 40 миллиардов долларов на поддержку Украины, в том числе в военном плане, и утвердил закон о ленд-лизе, который дал возможность по ускоренной и упрощенной процедуре отправлять широкий перечень вооружений не только Украине, но и странам Восточной Европы.

Одновременно на Западе все заметнее набирает обороты дискуссия о том, насколько целесообразно наращивать поддержку Украины и подпитывать ее военные амбиции. Авторы недавней редакционной статьи в газете The New York Times назвали "нереалистичным" возвращение военным путем границ Украины к их состоянию до 2014 года и указали, что "есть предел и вооружениям, деньгам и политической поддержке, которые может предоставить Запад".Авторы колонки, а позже бывший госсекретарь США Генри Киссинджер и экс-премьер Италии Сильвио Берлускони высказались в том смысле, что если на Западе хотят избежать втягивания в прямой конфликт с Россией, то необходимо убедить Украину пойти на переговоры о мире и принять "болезненные решения по территориальным вопросам". •

Публичная благодарность шефа Пентагона Ллойда Остина нескольким странам за готовность поставить Киеву военную технику и боеприпасы обернулась громким скандалом в Греции. Из перечня стран выяснилось, что правительство Греции тайком от парламента и народа участвует в накачивании ВСУ вооружениями, что стало сюрпризом для многих в Афинах.

Ведь ранее Греция, отправив в первые дни конфликта на Украину партию устаревших автоматов, заявляла, что дополнительного вооружения передать не сможет, так как оно необходимо ей для собственной безопасности.

При этом американцы активно добивались передачи Киеву комплексов ПВО и других военных систем российского производства, имеющихся у Греции. На минувшей неделе премьер-министр страны Кириакос Мицотакис побывал с визитом в Вашингтоне, где, видимо, ему доходчиво объяснили, что солидарность с США надо подкреплять делом. Теперь ведущая оппозиционная партия "СИРИЗА" направила парламентский запрос с резонными вопросами: почему Мицотакис стремился скрыть этот факт, когда и кем было принято решение вовлечь Афины еще больше в конфликт на Украине? Запрос поставил кабинет Мицотакиса в скверное положение, которое местная газета "Эфемерида тон синдактон" описала как "правительство со спущенными штанами".

В беседе с "РГ" греко-кипрский политолог Зенонас Циаррас поясняет, что прозападное правительство Греции стремится показать максимальную лояльность США. "Это делается в расчете на помощь Вашингтона в случае конфликта с Турцией, которую Афины считают вышедшей из-под контроля и представляющей угрозу Греции", говорит эксперт.

Подготовил Александр Гасюк

США. Украина. Евросоюз > Армия, полиция > rg.ru, 27 мая 2022 > № 4066576

Украина. Франция. Россия. Новые Субъекты РФ > Армия, полиция. СМИ, ИТ > redstar.ru, 23 мая 2022 > № 4064094

Херсон живёт надеждой

Херсонская область уверенно следует по пути нормализации жизни, но уже вместе с Россией.

Состоялся очередной пресс-тур иностранных журналистов, представляющих СМИ более чем 15 стран, в Донецкую Народную Республику, а также в Херсонскую область, контролируемую Вооружёнными Силами РФ и Росгвардией с конца февраля этого года. В уже полностью освобождённом от ВСУ и неонацистов Мариуполе, где сейчас продолжается поэтапная очистка города от мусора и завалов, возникших в результате боёв, представители «Ассошиэйтед Пресс» (США), TF1, «Франц Телевизьон» (Франция), Общенационального телевидения Белоруссии, МИА News Front (Болгария), «Майнити Симбун» (Япония), Hindu Times, Economic Times, Republic-TV, ТВ-9 (Индия), CGNT (Китай), «Антишпигель», ЕПА (Германия), «Аль-Арабия» (ОАЭ), Covert Аction Magazine, Freesuriyah (Нидерланды), «Портал INS4» (Сербия, Черногория), «Телесур» (Венесуэла), «Опен-ТВ» (Греция), РТРС-ТВ (Республика Сербская, Босния и Герцеговина) и других СМИ посетили разрушенный завод имени Ильича, работающий, несмотря ни на что, Мариупольский зоопарк, встретились с главой ДНР Денисом Пушилиным, а также воочию увидели одну из бывших баз националистического формирования «Азов» в н.п. Юрьевка.

В Херсоне и области журналисты пообщались с представителями военно-гражданской администрации, побывали на Херсонском водоканале, территории троллейбусного парка, а также убедились в полноценной работе Каховской ГЭС под охраной и защитой российских военных и увидели, как живётся сейчас в областном портовом городе на Чёрном море Скадовске.

Из Донецка путь до Херсона, который расположен на правом (высоком) берегу Днепра вблизи его впадения в Днепровский лиман Чёрного моря, был долгим и утомительным – почти 12 часов на автобусе под охраной российских спецназовцев на бронированных «Тиграх».

Крупный железнодорожный узел, крупнейший на Днепре морской и речной порт и вся Херсонская область сейчас полностью освобождены от украинских боевиков и живут в мирном режиме.

Иностранных репортёров ознакомили с городом (население Херсона на 1 января 2019 года составляло 289 тысяч постоянных жителей) и работой его важных объектов. Гости посетили троллейбусный парк, где им рассказали, как возобновляется работа общественного транспорта в городе. Побывали на городском водоканале, основанном в далёком уже 1886 году. Он снабжает артезианской водой не только весь город, но и близлежащие районы.

Херсон живёт надеждой

– Коллектив нашего предприятия, которое полностью укомплектовано специалистами, в круглосуточном режиме оказывает услуги водоснабжения и водоотведения населению Херсона и пригородов, – заявила представитель пресс-службы Херсонского водоканала Татьяна Яковенко. – Обеспечиваем работу 157 артезианских скважин, насосных станций, очистных сооружений и канализаций, продолжаем ремонт сетей, водопровода во всех районах города. Качество воды контролируется постоянно. Тарифы не менялись с прошлого года.

У мемориала в парке Славы, где в память о павших в годы Великой Отечественной войны вновь зажгли Вечный огонь, руководитель администрации Херсона Александр Кобец рассказал, что сейчас власти стараются создать для горожан безопасные и комфортные условия проживания.

– Всем нашим коллективом работаем над тем, чтобы решались социальные проблемы. Трудности сейчас в основном материального характера, особенно у многодетных семей и пожилых. Главное, чтобы люди не ощущали себя брошенными, – отметил он. – Будем восстанавливать предприятия и заводы, прекратившие работу при прежней власти, тем самым обеспечим население рабочими местами и заработком.

В свою очередь, заместитель главы военно-гражданской администрации Херсонской области Кирилл Стремоусов сообщил о планах Херсонской области, где уже стабильно вещают российские телеканалы и радиостанции, войти в состав России.

Сейчас же, по его словам, регион возвращается к нормальной мирной жизни, несмотря на то, что вооружённые силы Украины периодически продолжают наносить ракетные удары. В области формируют и структурируют новые органы управления.

– Херсон находится относительно недалеко от линии боевых действий, украинские боевики ежедневно выпускают по мирным жителям ракеты. Однако их успешно сбивает российская ПВО, – сказал он.

Побывав в Херсоне, представители иностранных медиа отмечали, что жизнь здесь идёт своим чередом, нет многочисленных войск, а жители свободно ходят по улицам. В городе работают коммунальные службы, банки, магазины и аптеки.

Журналистский десант побывал также на Каховской ГЭС – это важнейший стратегический объект, основной источник энерго-

снабжения юга Украины.

Сейчас Каховская ГЭС находится под охраной военнослужащих Росгвардии и работает на полную мощность, задействованы четыре из шести турбин.

Представители иностранных СМИ смогли самостоятельно удостовериться, что для её бесперебойной работы нет никакой опасности.

– Херсонщина очень богата, потому что есть Днепр – большой источник воды, – сказал руководитель военно-гражданской администрации Каховского административного района, в состав которого входит Новая Каховка и Каховская ГЭС, Владимир Леонтьев, встречая представителей СМИ. – Начиная с марта этого года мы ежедневно поставляем по Северо-Крымскому каналу, который ранее по политическим мотивам был перекрыт властями Украины, порядка двух миллионов кубометров воды в Крым. И сегодня все водохранилища в Крыму заполнены. Заработало сельское хозяйство в Северном Крыму, который восемь лет жил практически без воды. Северо-Крымский и Каховский магистральный каналы позволяют орошать земли Херсонской и Запорожской областей. Поэтому здесь очень высокие урожаи, и мы можем помочь решать грядущие продовольственные проблемы.

Гидроэлектроэнергия от Каховской ГЭС, дешевле которой только атомная электроэнергия, поступает в единую энергосистему, от которой украинских потребителей не отключают. В отличие от киевского режима, который пытался устроить блокаду Крыма. Что называется, почувствуйте разницу.

За всё время специальной военной операции станция не переставала работать ни на один день. С её началом весь коллектив ГЭС оставался на рабочих местах, обеспечивая бесперебойную работу.

– Были бои, стреляли, поблизости прилетали снаряды. На станции была очень тяжёлая ситуация, особенно в первые дни боевых действий, – поделился воспоминаниями директор ГЭС Олег Пащенко. – Когда бои шли в 80–100 км, случались попадания в опоры отходящих линий электропередачи. Опоры повреждались, падали, и это сразу сказывалось на наших генераторах. Поэтому коллектив работал круглосуточно, восстанавливали всё оборудование, на которое приходились перегрузки.

Российские военные не только сохранили станцию, но и провели здесь инженерную разведку. И не зря: на Каховской ГЭС обнаружились самодельные взрывные устройства и мины. Последствия от взрыва могли быть катастрофическими. И в дальнейшем случались попытки организовать диверсии.

Херсон живёт надеждой

– Нами была организована инженерная разведка. Обнаружили самодельные взрывные устройства, мины и фугасы, которые вывезли на специальный полигон и уничтожили, – доложил командир подразделения Росгвардии. – Сейчас продолжается усиление охраны сооружений ГЭС с целью недопущения диверсионно-террористических актов.

– Нам повезло, посмотрите, в принципе всё осталось целым. Все города, населённые пункты, которые находятся на левом берегу, целы. И гидроэлектростанция осталась целой, слава богу. Потому что катастрофа, которая могла произойти в случае реализации диверсий, очевидно, была бы непоправимой. Высота воды здесь 15–16 метров, и все здания, сооружения, которые находятся ниже по течению, были бы затоплены, – объяснил Владимир Леонтьев.

В этот же день иностранные журналисты побывали в Скадовском районе Херсонской области, где попробовали местный только что выпеченный хлеб.

– Выпекаем пять тонн в сутки. Обслуживаем город Скадовск и Скадовский район. В летний сезон это курортные районы, – рассказал директор скадовского хлебокомбината Вадим Покотыло, который руководит им с 1981 года. – Производим хлебобулочные и макаронные изделия, летом – квас. С поставкой муки проблем нет.

Здесь же с иностранцами пообщалась заместитель главы военно-гражданской администрации Скадовского района и преподаватель русского языка и литературы Татьяна Калиновская.

– Я работник культуры и искусства. Все эти 52 года я преподаю по-русски. Вы можете себе представить? Как меня терпели, не знаю. Спрашивают, вам не стыдно? Я говорю: это вам не стыдно. Вы историю с четвёртого по седьмой класс вообще читали? Что детям нашим преподают? Что мы находимся на территории Российской империи, дети и не знают. Что такое Новороссия, вслух нельзя объяснить, – эмоционально рассказывала женщина.

В завершение пресс-тура иностранные журналисты посетили набережную портового города на Чёрном море Скадовска и местный дельфинарий, пообщались с местными жителями, их детьми.

Делясь впечатлениями, иностранные журналисты отмечали: то, что говорят о ситуации на Западе, далеко не всегда соответствует действительности. Там не принято рассказывать, как Россия помогает в восстановлении и оказывает гуманитарную поддержку людям на освобождённых территориях. А потому, увидев, как всё обстоит на самом деле, многие представители СМИ были удивлены. «Чтобы понять, как на самом деле живут мирные жители на освобождённых территориях, лучше приехать и посмотреть на всё своими глазами», – подобные высказывания слышались от многих.

– Медиа на Западе пишут, что русские якобы потеряли Херсон. Давайте серьёзно: будь это правдой, разве я бы тут стоял в футболке? Я бы стоял в бронежилете, каске… Не факт, что я бы тут вообще был. Но здесь всё кажется довольно спокойным, мирным, – поделился впечатлениями чилиец Алехандро Кирк, представитель «Телесур» (Венесуэла).

– Я много читала по поводу этой ГЭС, очень много западные СМИ писали о том, что она разрушена, что Российская армия полностью её уничтожила. Но сейчас мы видим, что всё работает. У Крыма теперь есть вода и электричество. Я не могу сказать ничего, кроме того, что западная пропаганда просто врала нам, – признала независимый журналист из Нидерландов Соня Ван Ден Энде.

– Много лет у Крыма не было ни воды, ни электричества, а с приходом Российской армии у Крыма есть возможность спокойно пользоваться электричеством и водоснабжением, – констатировал индийский журналист с телеканала TV9 Маниш Кумар Джа.

О посещении иностранными журналистами Мариуполя и одной из бывших баз националистического формирования «Азов» читайте в следующем номере.

Мариуполь – Донецк – Херсон – Каховская ГЭС – Скадовск

(Херсонская область)

Виктор Худолеев, «Красная звезда»

Украина. Франция. Россия. Новые Субъекты РФ > Армия, полиция. СМИ, ИТ > redstar.ru, 23 мая 2022 > № 4064094