Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Иногда чтобы далеко прыгнуть, надо отступить назад, чтобы хорошенько разбежаться. Именно в подобном ключе развивалась в последнее время ситуация на турецком рынке конструкционной стали. После спада в конце января текущего года и длительной стагнации в течение трех следующих месяцев цены внезапно рванулись вверх, прибавив около $70-80 за неделю и достигнув самого высокого значения с осени 2008 года.

Стоимость арматуры средних размеров, еще недавно находившаяся в интервале $705-715 за т EXW (без НДС), за считанные дни в конце мая – начале июня подскочила до $780-795 за т EXW, а некоторые компании выставляют котировки выше $800 за т EXW. При этом поставщики полагают, что цены удержатся на этом уровне, как минимум, недели на две.

Турция в настоящее время является одной из немногих стран мира, где строительная отрасль демонстрирует устойчивое развитие. По прогнозу консалтинговой компании Deloitte, темпы роста в данном секторе в период с 2009 по 2014 год будут составлять, в среднем, 8,5% в год. Как сообщают наблюдатели, в стране в этом году стабильно росли цены на недвижимость и арендные ставки, а строительные компании получают значительные новые заказы.

В то же время, дистрибуторы весной этого года проводили, в основном, выжидательную политику, поддерживая запасы стальной продукции на минимальном уровне. Кроме того, в условиях глубокого спада на региональном рынке длинномерного проката перенос закупок на более поздний срок был вполне оправдан.

Некоторое оживление ближневосточного рынка в середине мая, сопровождавшееся расширением объема импорта арматуры со стороны Египта, Ирака, Саудовской Аравии и некоторым повышением цен, показало турецким трейдерам, что и им пора возвращаться на рынок для пополнения резервов. Однако объем предложения оказался крайне ограниченным. Большинство металлургических компаний уже полностью распродали июньскую продукцию и располагали относительно небольшим запасом свободного материала на июль. Обострившийся дефицит спровоцировал ажиотажный спрос, который и вызвал скачок цен.

Однако подобная благоприятная ситуация относится в настоящее время исключительно к Турции, поэтому рост экспортных котировок происходит гораздо медленнее, чем внутренних. По данным ряда источников, пока турецким компаниям удалось поднять цены на арматуру до $730-740 за т FOB, но попытки дойти до отметки $760 за т FOB успеха пока не имели. Проблема здесь заключается в том, что в большинстве стран региона особых изменений к лучшему не происходит.

В последнее время повышенную активность на внешнем рынке проявляют египетские компании, за время вынужденного трехмесячного отсутствия израсходовавшие все свои запасы арматуры и полуфабрикатов, но внутренние цены на арматуру в стране на июнь составляют около $780 за т EXW (без налога). Саудовская Аравия постоянно закупает за рубежом длинномерный прокат, но местные трейдеры готовы платить за турецкую арматуру не более $720-725 за т CFR. В конце мая возросли цены и спрос на арматуру в Ираке, но в настоящее время этот рынок не готов принять значительные объемы продукции. Поэтому можно ожидать, что попытки турецких компаний подтянуть экспортные цены поближе к внутренним успеха иметь не будут.

Правда, подорожание арматуры катапультировало вверх цены на заготовки. Турецкая продукция подорожала до $680-690 за т FOB при экспорте и до более $700 за т EXW внутри страны. Российские и украинские компании уже не располагают материалом на июнь, но продают июльскую продукцию по $660-670 за т FOB. Некоторые производители довели котировки до $680-685 за т FOB, но сделок на таких условиях пока заключается мало. Объем предложения полуфабрикатов остается очень ограниченным, так что металлурги могут рассчитывать на то, что котировки смогут удержаться на этом уровне не протяжении пары недель.

Безусловно, участники рынка отдают себе отчет в том, что подъем цен на арматуру в Турции и на Ближнем Востоке имеет кратковременный характер. Дистрибуторы покинут рынок как только сформируют запасы и в следующий раз, судя по всему, вернутся на него не ранее конца лета. Тем не менее, следует отметить, что политика ограничения объема предложения, реализованная производителями длинномерного проката и полуфабрикатов в СНГ и Турции, оказалась весьма эффективной и позволила добиться значительного роста цен за короткое время. И когда спрос, ориентировочно, в середине июня снова упадет, цены еще долго будут сохранять свои позиции.

Виктор Тарнавский

Спрос на египетском рынке арматуры незначительно вырос после увеличения заказов на проекты малого жилищного строительства. В то же время, крупные проекты пока еще заморожены, сообщили Steel Business Briefing источники на рынке.

Ожидается, что майские цены останутся на нынешнем уровне в EGP 4300/т ($722/т включая 8% налога с продаж). Однако, небольшая часть игроков египетского рынка отмечают, что возможно падение цен из-за замедления мирового рынка стали и снижения экспортных цен на турецкую арматуру.

Несмотря на то что спрос незначительно вырос, вероятно его снижение в течение следующей недели в связи с Пасхальными праздниками. В следующий понедельник египетский рынок работать не будет, но некоторые производители могут продолжить работать на следующей неделе при полной загрузке мощностей, которая сейчас составляет 60%.

Также маловероятно, что спрос со стороны крупных проектов вырастет, однако, некоторые торговцы совершают закупки для пополнения своих складских запасов, поскольку ожидают роста цен в ближайшие месяцы.

Согласно данным европейского статагентства, в 2010 г. 27 стран Европейского союза экспортировали 18,97 млн. т металлолома, что на 20,2% выше по сравнению с 2009 г. В том числе, экспорт в Турцию составил 10,69 млн. т, что на 44,4% выше предыдущего года, в Индию – 2,13 млн. т (+5,7%); в Египет – 1,64 млн. т (+ 191%), в Китай – 595 тыс. т (-63,5%).

В то же время, импорт лома в ЕС за минувший год увеличился на 9,7%, достигнув 3,31 млн. т.

В связи с неопределенной ситуацией на рынке, египетская сталелитейная компания Ezz Steel решила не менять мартовские цены на арматуру, сохранив котировки на уровне февраля ($738/т).

Предполагается, что цены в краткосрочной перспективе меняться не будут, поскольку спрос на рынке довольно низкий. Ожидается, что другие производители арматуры последуют примеру Ezz Steel и также зафиксируют свои цены на уровне ($729-738/т). Между тем, египетские трейдеры сообщают, что импортная продукция сейчас на рынок не поступает.

Также Ezz Steel сообщила, что не меняет цены на г/к рулоны для мартовских заказов. Сейчас эта продукция предлагается на рынке по $677/ т без учета 10% налога с продаж.

Также как и на арматуру, спрос на рулоны на данный момент остается низким. Причиной это стало то, что после последних событий покупатели не решаются вернуться на рынок. По мнению экспертов, позитивные настроения на рынке могут вернуться после становления нового правительства, а также появление новых проектов.

В компании также добавили, что подняли январскую цену на г/к рулоны на $42/т, в то время как в феврале цена на эту продукцию не менялась.

О том, как события в Египте повлияли на российских и украинских производителей металлопродукции, читайте материал в мартовском выпуске журнала "Металлоснабжение и сбыт".

Турецкие производители арматуры в наст.вр. испытывают сложности с реализацией продукции в связи с медленным восстановлением спроса на внутреннем рынке, а также сложностями на экспортных направлениях.

В частности, из-за политической нестабильности в Египте, Ливии и других странах крупные потребители в этом регионе ушли с рынка, что вынуждает турецких экспортеров искать возможности для сбыта своей продукции на других направлениях, в частности, в Южной Америке. Отмечаемый в последнее время рост турецких поставок в этот регион уже привел к значительному увеличению конкурирующих предложений в этом регионе.

Отметим, что сейчас коммерческие сорта арматуры турецкого производства предлагаются по $720-760 за 1 т. fob.

На фоне дефицита поставок лома и высоких цен на заготовку, а также нестабильности в странах Ближнего Востока и Северной Африки, которые являются основными покупателями турецкой продукции, сложности с освоением новых рынков ухудшают долгосрочные перспективы развития турецкой металлургии.

По данным Всемирной ассоциации производителей стали (WSA), Иран по-прежнему занимает второе место среди крупнейших производителей стали на Ближнем Востоке и в Африке, сообщает агентство ИСНА.

В месячном отчете названной ассоциации за янв. 2011г. отмечается, что объем производства сырой стали в Иране вырос на 16,2% и достиг 1,1 млн.т.

Первое место по производству стали в названном регионе занимает Турция. В янв. 2011г. в этой стране выплавлено 2 млн. 741 тыс.т. сырой стали при росте производства в 33,4%. Третье место занимает Южная Африка. Здесь объем производства названной продукции за указанный период вырос на 2,8% и составил 730 тыс.т. На четвертом месте стоит Египет (564 тыс.т.), и далее следуют Саудовская Аравия, Алжир, Ливия, Марокко и Катар. При этом в отчете WSA отмечается, что во всех странах в янв. 2011г. наблюдался рост производства сырой стали.

По данным WSA, за первый месяц 2011г. в 64 странах мира в общей сложности выплавлено 119 млн. 402 тыс.т. сырой стали при росте производства в 5,3%.

Николай Максимов: «У меня лично к Лисину претензий нет. Все мы бизнесмены». Основатель «Макси-групп» строил компанию в отрасли черной металлургии, а состояние заработал на инвестициях в фондовый рынок. За что он сейчас судится с самым богатым человеком России?

Николай, где вы до сих пор постоянно жили?

• Сын учится в школе в Англии, дочь – в университете. Я на самом деле все лето прожил в Сочи. А прошлой зимой был в основном в Праге, в то время сын ходил в детский сад. Никак не то, что я сбежал или еще что-нибудь. На этом никто не заостряет внимания, но последние три года мы финансируем проекты. То, что я делал когда-то на Урале, готовил площадки в Калуге, Воронеже, Тольятти в рамках «Макси-групп», теперь я продолжаю самостоятельно – в Татарстане (Лениногорск) и Владимирской обл. (Ковров). На сегодня там завершается этап проектирования. Во Владимирской обл. к концу 2010г. была полностью готова проектно-сметная документация на инфраструктуру для сталеплавильного комплекса – это основа. В Лениногорске она появится к весне. В июне начнется строительство. Уже инвестировали 80 млн.долл., в нояб. выплатили первые 10% стоимости прокатного стана. В частности, за границей я неделю назад вел переговоры с фирмой Siemens-VAI на предмет покупки у них модуля по производству плоского проката, который мы хотели когда-то установить в Тольятти. От этой идеи я тоже не отступаю, будет третья площадка – в Рязани или в другом месте.

Неужели в России выпускается недостаточно плоского проката?

• На севере Италии, в Кремоне, где еще Страдивари скрипки делал, живет господин Арведи, совершивший революцию в производстве плоского проката. Он поставил одну линию 10 лет назад, которую ему сделал Mannesmann, и потом доводил ее до ума. В 2009г., во время кризиса, Арведи довел и запустил еще одну линию, потому что завод был даже тогда рентабелен и загружен заказами. У него себестоимость производства на этапе от жидкой стали до рулона на 40% ниже, чем на производствах, выпускающих аналогичную продукцию в Европе. То есть, внедрив такую технологию даже у нас в России, где лист, главным образом, идет на экспорт, он все равно будет в рынке. Даже если не будет внутреннего спроса, даже если не будет конъюнктуры. Но, естественно, мы ожидаем, что будет конъюнктура: через год, через семь лет, через пятнадцать, но когда-то она все равно будет. Иначе… Африка нас обгонит.

Вы скрывались от уголовного преследования?

• Не вижу смысла скрываться, хотя уголовное дело на меня открыто. Да, из нас пытаются сделать преступную группу, я – организатор, Малышев (гендиректор «Макси-инвест» – «Ф.») – разработчик схемы, финансовый директор обеспечивал платежи, гендиректор «Макси-групп» заключал контракт. Например, есть такой эпизод : я даю «Макси-групп» займ в 7,3 млрд. руб. по соглашению с НЛМК, потом, согласно договору, требую вернуть их обратно. Мне отдают только 5,9 млрд. Проходит 2,5г. с того момента, и вдруг летом 2010 появляется письмо от руководства «Макси-групп», где говорится, что 5,9 млрд. руб. я то ли украл, то ли вывел. И на основании этого происходит арест.

Арест счетов?

• Да, моих. Несколько странно, вам не кажется? Но суд разберется, наш гуманный суд разберется рано или поздно. Судов у нас идет много, в т.ч. разбирательство в МКАС (Международный коммерческий арбитражный суд – «Ф.») по основному имущественному спору по договору от 22 нояб. 2007г. Я надеюсь, что в янв. – фев. мы получим окончательное решение, подведение черты. Или вывод активов: мне по-прежнему принадлежит II пол. «Макси-групп» – что есть, то есть.

Примерно так: если рассматривать каждый в отдельности суд или спор, то вроде все нормально. Но если посмотреть под другим углом? Мы с НЛМК договорились о стоимости бизнеса в 3 млрд.долл. на 22 нояб. 2007г. Я получил только 7,3 млрд. руб., из которых 1,4 млрд. зависли в «Макси-групп», а 5,9 млрд. руб. арестованы. т.е. сегодня, спустя три с лишним года, по большому счету, я имею ноль. Это за продажу контрольного пакета. А оставшиеся у меня 50% минус 1 акция в «Макси-групп» – это доля в одном из самых убыточных предприятий России по итогам 2009г., которое находится в состоянии банкротства. Они уже ничего не стоят. Получается, что сегодня, оценив с господином Лисиным компанию в 3 млрд.долл., минус долг в 1,8 млрд.долл., пусть даже 2 млрд.долл., т.е. млрд. в остатке, я на сегодня имею ноль. Не важно, арестованы или не арестованы. Просто возьмем 22 нояб. 2007г. и 22 янв. 2011г.

Слушайте, но ведь если бы сделки не было, вы бы и так оказались в нуле – в кризис с таким долгом компания не выжила бы.

• Поэтому я в принципе доволен тем, что сейчас есть. Понимаю, что если бы не продал, то к концу 2008г. имел бы очень бледный вид с этими активами. Я лично ему (Владимиру Лисину – «Ф.») благодарен за то, что он провел предприятие через кризис, что оно работает, выпускает продукцию, люди получают деньги. События в духе «Эстара» или Виктора Макушина (владелец группы МАИР – «Ф.») для меня были бы очень неприятны. Я Макушину вообще предлагал, когда мы еще занимались ломопереработкой, построить завод вместе. Но он хотел один делать бизнес в то время. А потом, когда мы занялись темой мини-заводов, мы опять опередили. И поэтому нам повезло, что мы все-таки первый завод в 2005г. перезапустили, а второй – в 2007.

Другое дело, почему нам давали кредиты все эти рискованные годы? Ведь строить – всегда риск. А мы вдруг все построили, т.е. 2 млрд.долл. кредитов превратились в оборудование и продукцию, которая стала приносить прибыль. Мы создали добавленную стоимость. И с этой добавленной стоимости хватало денег на обслуживание долгов. Мы даже еще не вышли полностью на проектную мощность, не сделали кое-каких линий прокатки, но все равно за 2007г., когда я еще контролировал ситуацию, мы полностью обслужили все долги, более того, по предварительным отчетам, которые мы видели, «Макси-групп» получила прибыль.

Если подумать, то я сейчас, впервые за много лет, которые занимаюсь бизнесом, а я им занимаюсь с 1991г., не испытываю проблем с деньгами. Именно последние три года. На полном серьезе. Я всегда привлекал – инвестировал, привлекал – инвестировал. Начинал с кредита в 75 тыс. руб., полученного в Свердлсоцбанке в начале 1992г. А в кризис 1998 мы этот банк купили: понадобилось 6 лет от первого кредита в 75 тыс. руб. Потом мы его продали, как и другие непрофильные предприятия, чтобы делать мини-заводы. Это большой бизнес. По нашим прикидкам, те мини-заводы, которые мы хотим сделать в Коврове и Лениногорске, стоят примерно по 800 млн.долл. каждый. Меньше мне уже неинтересно. У меня есть команда, с которой я прошел путь от мартеновских печей на мазуте до двух современных заводов, которые по технико-экономическим показателям в первых рядах в Европе, не говоря о России. Имеются в виду производительность, себестоимость, расход электроэнергии или энергоресурсов на т. продукции.

Те самые два завода, которые сейчас НЛМК достраивает на Урале?

• Да. Мы же вышли в середине 2007г. на долю в 20% рынка по арматуре. Не имея ничего в начале 2001-го. И все равно тема продолжается, пусть даже в усеченном варианте. Мы хотели когда-то в Ревде поставить трубный стан. т.е. Ревда должна была превратиться, по идее, в трубопрокатный завод. Березовский – в метизное производство, Нижние Серги – в арматурное. И так, мы планировали 6 млн.т. стали и, соответственно, продукции. С высокой добавленной стоимостью, чтобы конкурировать за лом. Но сейчас, когда запустился Первоуральский завод, Андрей Комаров запустил там сталеплавильный комплекс…

В смысле, модернизировал.

• Нет, построил полностью.

Разве не на базе старого?

• Мы тоже на базе старого. Снесли все и построили новый комплекс на базе старой площадки. Комаров тоже построил с нуля – не было там сталеплавильного комплекса. ТМК тоже сделал Северский трубный завод, сейчас на Ашинском метзаводе запустили печь. Магнитка в год перерабатывает до 5 млн.т. лома в двух своих электропечах, у каждой емкость 250 т. То есть, когда мы начинали, ломообразования на Урале хватало, был даже избыток. Сейчас на Урале наступил момент, когда лом завозят с Поволжья, из Сибири, с Севера. Поэтому мы хотели производить продукцию с высокой добавленной стоимостью. Мы понимали, что конкурировать за сырье можно лишь на трубе, на метизах, а арматура должна быть поточной для выхода на низкую себестоимость. Поэтому мы в одном месте хотели поставить сталеплавильный комплекс с одной печкой на 2 млн.т. и одну линию на 2 млн. тонн: загрузили лом, через час получили арматуру. Сейчас, занимаясь проектированием и подготовкой площадок в Лениногорске и Коврове, мы просто хотим повторить свой прежний опыт, но с более современными прокатными станами, более современными сталеплавильными комплексами, чем даже в Ревде. Ничего нового в этой теме для меня нет. А вот технология Арведи по производству плоского проката для России очень свежа.

Где вы собираетесь плоский прокат выпускать?

• Пока рассматриваем площадку в Рязани. Но не есть догма, что именно здесь.

Не догма, что в России?

• Нет-нет, в Рязани – не догма. Хотя, может быть, даже в Казахстане или в Белоруссии. Таможенный союз, если он действительно будет нормально работать, рано или поздно превратится в экономический. Как показывает последнее время, Запад не очень-то хочет брать к себе Казахстан или Белоруссию. И Украину он не так быстро переварит. Фактически мы идем к единой валюте. Так почему не сделать завод в Казахстане, например, по сорту или по листу? Это одно из направлений, которое можно рассматривать. 15 лет назад Китай производил 100 млн.т. стали. В пред.г. он произвел 627 млн.т. В шесть с лишним раз выросли объемы производства, и все это потребляется внутри страны. Если мы хотим встать на эти же рельсы, на путь модернизации, инновационного развития, то кто будет обеспечивать движение? Масса заводов, которые устарели морально и технологически?

То есть вы говорите, что НЛМК оставил вас фактически без денег.

• Я не говорю так, что он меня оставил без денег. Это если смотреть сегодня. Естественно, я имел в конце янв. 2008г. 5,9 млрд. руб., которые сейчас арестованы.

Тогда из каких средств вы собираетесь инвестировать в два завода стоимостью 800 млн.долл. каждый?

• Вы, наверно, слышали, что у меня есть акции Сбербанка. Они чего-то стоят.

1,6%, правильно?

• Этих денег мне хватит запустить завод в партнерстве, не важно, с банком или стратегическим инвестором.

Ведь я работал всегда на Урале, моя большая ошибка в этой сделке, что я не нанял нормальную юридическую компанию, которая бы все четко прописала. И тогда, наверно, в договоре не было бы скользких моментов, которые сегодня дали возможность по-другому трактовать эту формулу. И, пожалуй, не было бы судов. Но это уже издержки моего роста. На Урале нас это никогда особо не волновало. Ведь я в первый раз продавал предприятие такого масштаба. Заключением контракта занимались я, Саша (Александр Малышев – «Ф.») и наш штатный юрист. А с той стороны присутствовала юридическая компания, имеющая офис с видом на Кремль. И вообще, когда тебя хлопают по плечу и говорят: «Коля, да ты что… да ты будешь всем управлять, мы же будем с тобой вместе работать, ты будешь развивать, а я буду лишь заниматься финансами и сбытом…»

Владимир Лисин хлопал?

• Конечно, кто же еще. И когда большой человек с тобой так, а я там, на Урале, просто Коля Максимов, все равно это как-то действует. Психологически. Мне когда-то сказал Анисимов Василий Васильевич, когда не получилось у меня сделки с Усмановым. Я спросил: «Василий Васильевич, ну подскажите, как? Я же из провинции, не понимаю, кому продать, что делать?». Он говорит: «Посмотри в интернете, Лисин бегает по рынку с кэшем и не знает, что купить. И он никого не кинул. Но ты имей в виду, мы все бизнесмены». И как в воду глядел. Все мы бизнесмены. Это нормально, моя недоработка была с точки зрения юридического обеспечения. Надо признать, что Лисин тянул «Макси-групп», исполнил сделку, заводы работают. Почему для нас это важно? Потому, что все проблемы можно было бы легко списать на меня: Коля все плохо сделал и сбежал. А мне надо работать дальше. Я с этого начал, для нас главное – не получить с Лисина какие-то деньги, а сохранить репутацию, прежде всего перед банками. Ведь мы ни один банк, начиная с 1992г., не бросили и не обманули. Что такое – привлечь 2 млрд.долл. Мы же непрерывно брали, брали и брали. Если бы мы где-то с кем-то жульничали, то нам и не давали бы. А нам дали 2 млрд.долл. – маленькой компании, которая с нуля все начинала. И не было у меня поддержки ни на областном уровне, в лице губернатора, ни, тем более, на федеральном.

«Эстар» Вадима Варшавского тоже много кредитов набрал…

• Не надо сравнивать депутата Госдумы с Колей Максимовым. Совсем не все равно, есть связи или нет связей. Мне много раз предлагали за мои годы лечь, смириться, крышу или что-нибудь в этом роде. Я старался всегда двигаться самостоятельно. Потому что мне неинтересно там. Когда-то мне предлагали в Думу идти. Я понял для себя, что должен либо жить ради власти и денег или же спокойно проводить время с семьей в Сочи, уделяя внимание бизнесу больше со стороны стратегии и обеспечения деньгами. Последние 5 лет моя работа была такая: мне готовят встречу, я приезжаю к банкирам и начинаю говорить, убеждать. Видно, получалось неплохо, потому что в итоге нам давали финансирование. И мы всегда так: взяли деньги, что-то построили, заложили, снова взяли деньги, опять построили, заложили. И так два завода. В советское время за это время давали как минимум звезду, правильно? В наше время – уголовное дело. Я когда-то верил, лет пять назад, даже считал, что если таких, как я, найдется тыс.чел. в России и если каждый построит заводик на млрд., то мы будем жить и развиваться не хуже Китая. Но после того, как я столкнулся даже не с конфликтом этим, а вообще с отношением к тебе и с теми механизмами судебной и исполнительной властей…

Неужели до этого вы никогда не сталкивались? Имея бизнес с 1991г.?

• Только на уровне Арбитражного суда Свердловской обл.: поставка-непоставка сырья, оборудования, кранов. Обычные хозяйственные споры на уровне юристов компании. Я такой человек, всю жизнь хожу без охраны, летаю на самолетах и езжу на поездах открыто потому, что у меня нет страха. Я никого и никогда не кинул. Это дает мне возможность не бояться, чувствовать свою правоту. Так и здесь: я не чувствую своей неправоты, что я где-то кого-то, включая последние три года, кинул, нагрел или требую незаконно.

Когда возник конфликт? Конфликт возник в 2009г., не в 2008. После того, как был выведен актив в июне 2009г. в рамках взыскания залога по кредиту. И вот тогда я понял – меня кидают. До этого были «непонятки», но не глобального характера, такие часто бывают среди собственников. Все, имею в виду аукцион, было подготовлено втихую, исподтишка. Тогда я все понял. Потому что я оставался членом совета директоров «Макси-групп», а о том, что компания проводит аукцион, не знал. И сообщение о нем публиковалось в каком-то региональном приложении, а не в оговоренном издании.

В тот момент вы пытались с Владимиром Лисиным поговорить? У вас же есть контакты, могли спросить, что происходит?

• В данном случае я даже не просил вторую часть денег, потому что понимал: кризис. Окончательный расчет я потребовал только в дек. 2009г. Потому что понимал: в кризис не стоит этого делать. Я не испытываю никаких моральных угрызений, что я требовал лишнего у Лисина или у НЛМК. По тем 1,4 млрд. руб., которые зависли в «Макси-групп», вообще много странных вещей. Например, когда суд в течение двух лет отказывается рассматривать дело под предлогом, что это не в его юрисдикции. Сейчас мы дошли до Страсбурга. Теперь вот еще один суд отказался рассматривать дело по существу ареста – мы тоже обратились в Страсбург. Вывод имущества через аукционы и отказ судов рассматривать мои требования по существу – еще одно нарушение Европейской конвенции. Думаю, через полгода в Страсбурге у меня будет принято три заявления в рамках одного конфликта – уникальный случай для России.

В чем суть исков в Страсбургский суд?

• Отсутствие доступа к правосудию в рамках российской правовой системы и лишение частной собственности. Вот, пожалуйста, решение суда при рассмотрении кассационной жалобы по аресту счетов: «Суд не будет рассматривать по существу, потому что проходит следствие». Ведь следователь даже не представил в суд основные документы, принес только заявление от «Макси-групп» о хищении 5,9 млрд. руб. А где договор о перечислении денег от меня в виде займа и соответствующая платежка? Где платежка о перечислении денег мне – возврате этого займа? Посмотрев всего лишь эти три бумажечки, можно понять – ущерба нет. Возврат мне предоставленного мною обычного займа, обычный возврат кредита. Два с половиной года «Макси-групп» почему-то не замечает «хищения» этих 200 млн.долл., и вдруг летом 2010г. пишется ходатайство начальником службы безопасности по доверенности директора, который через некоторое время увольняется. Понятно, что размывается ответственность. Чтобы потом можно было сказать: каждый ошибся, но умысла не имел.

Когда я разуверился в Лисине, как в партнере? Долгое время все-таки считал, что есть трудности, есть кризис, что сейчас развивать компанию не время, нет конъюнктуры. Ведь контрольный пакет продавался с непременным условием инвестиций и реструктуризации долга. Такие же переговоры и с Усмановым, и с Мордашовым шли именно на этих условиях. Я не собирался продавать компанию, у меня была возможность продать отдельно УЗПС, чтобы решить текущие проблемы, тот же Пумпянский (Дмитрий Пумпянский, владелец ТМК – «Ф.») хотел купить «Свердлвтормет»…

Сколько вам предлагали за отдельный завод?

• Мы хотели за УЗПС (Уральский завод прецизионных сплавов) получить 400 млн.долл., Мордашов предлагал 200 млн.долл. Мы отложили и занялись темой с Усмановым. Поговорив с Усмановым, снова пришли к Мордашову уже со стратегией и обязательным условием развития всей компании. Потому что в приложениях есть строительство Березовского сталеплавильного завода, площадки в Калуге. А сейчас пытаются представить так, как будто бы речь велась о продаже компании. Но ведь я собирался вложить деньги обратно в компанию. Сейчас мне говорят: почему я дал и забрал обратно займ. Но одновременно, когда я вложил 300 млн.долл., Лисин тоже должен был вложить 300 млн.долл. Не захотел. Более того, пошли предложения: пусть мои 300 млн.долл. используются для погашения текущих кредитов. Хотя в соглашении ясно сказано, что реструктуризацией должен заниматься НЛМК – это было обязательство НЛМК сверх оговоренного объема инвестиций. Потому и продавали. Непременное условие, которое возлагалось на покупателя, – урегулировать вопросы рефинансирования. А весь кэш должен был идти исключительно на развитие.

Я хочу работать в России, хотя понимаю, что для бизнеса условия опасные, мягко говоря. И даже не для моего. На Урале я занимался одними проблемами. Но все-таки я там родился, за мною были заводы, и за мною было 16 тыс.чел. работающих. Заводы нельзя было остановить, людям нужно было платить зарплату. Но здесь я сегодня могу инвестировать, скажем, 300 млн.долл., а завтра выходит судебное решение, все опечатывают, забор ставят и пломбочку. Зависли 300 млн.долл.

Почему же вы так упорно хотите продолжать делать бизнес в России?

• А я уже не хочу один. Потому и сказал: ищу банк или финансового стратега. Скажем, сталеплавильный комплекс построить, чтобы начать выпуск заготовки, стоит вместе с инфраструктурой 600 млн.долл. В идеале я бы хотел вложить 200 млн.долл., 100 млн.долл. – стратег, а 300 млн.долл. – банк. Мы построили. Но я буду уже не один, а со стратегом и банком. Стратегом может выступить металлург, могут местные власти, хотя для этого уже политический ресурс требуется. И с банком я уже не поскользнусь на том, что по какой-то причине меня перестанут рефинансировать.

Например, из-за кризиса?

• Не только. В 2007г. в одном госбанке мне было сказано, вернее, моему гендиректору: иди и договаривайся с металлургом – указали на одного – о нашем кредите тебе. Даже не о кредите, а о пролонгации. Представьте: давать деньги в течение 5-7 лет строительства – риск огромный. А сейчас, когда завод стоит и выпускает продукцию, рисков уже никаких, а в пролонгации отказали. Никто же не предполагал, что будет кризис. И у нас были короткие деньги: двухгодичные или годичные, но всегда в течение 7 лет, если подходит срок, то нам пролонгируют. А тут вроде все стоит, требуется в очередной раз пролонгировать на год-два. Даже наличных не надо. И мы ни разу никого не кинули с точки зрения обслуживания. И в этот момент нам не дают, объясняя рисками. Ведь явный заказ. Какие риски, если основной, проектный риск – период строительства и выход на проектную мощность – уже прошел? Это были сент. – окт. 2007г.

И кому вы «наступили на хвост»?

• Никому. Но все понимали, что нашим следующим шагом после выплавки стали и прокатки по арматуре мы начнем выпускать следующие виды продукции. Сейчас там должен был стоять трубный завод минимум на полмиллиона т., причем он был бы самым современным в России. Выпускал бы насосно-компрессорные трубы – самый дорогой вид. Для начала. Потом уже все остальное.

Я вел переговоры очень серьезно, даже писали, что я уже продал Усманову. С Мордашовым мы очень близко подошли. Лисин был третьим. Металлурги поверили на тот момент, что мы действительно становимся игроками. Но это не значит, что они объединились и прямо спланировали все. Так получилось. И Лисин просто предложил больше примерно на 200 млн.долл. к оценке бизнеса.

Вы хотели продать УЗПС?

• Но Мордашова больше интересовала Калуга – стратегически верный проект в тот момент. Мы там далеко продвинулись с точки зрения проектирования, собрали все технические условия. Чтобы построить, нужно два года. Плюс в России нужно еще минимум два года, чтобы получить техусловия и закончить проектирование. Потому Ковровом и Лениногорском мы стали заниматься еще в 2008г. А там то «Татнефть» не согласовывает, то природоохранные органы, то воды нет, то электроэнергии… Очень сложно в условиях России найти площадку, чтобы она удовлетворяла по всем параметрам. Надо, чтобы и ломообразование было, и сбыт для мини-завода. Много нюансов.

Что «Макси-групп» собой представляла на момент продажи контрольного пакета?

• Три действующих завода в Свердловской обл. 40 регионов вторчермета. Часть проектов, которые нужно было сразу финансировать, вошли в инвестиционную программу, подписанную формально: Калуга, Березовский, трубный стан в Ревде. Был предусмотрен график на 2008г., показан минимум вложений по каждому проекту. И прописано прямо по годам и месяцам, сколько должно инвестироваться в каждую площадку. А часть проектов разрабатывались в рамках «Макси-групп», но как обязательное приложение к инвестпрограмме они не вошли: Новосибирск, Воронеж, Тольятти. Они требовали некоторого уточнения. Мы уже в рамках новой, капитализированной «Макси-групп» будем их рассматривать и перерабатывать.

Не совсем понятно, из чего сложилась оценка в 3 млрд.долл.

• Мы опирались на оценку Pricewaterhouse­Coopers и на аналогичные производства, которые котировались на бирже. 3 млрд.долл. – это 1,5 тыс.долл. за каждую из 2 млн.т. жидкой стали и производства арматуры, которые уже стояли на балансе «Макси-групп». Котировки в то время были, в зависимости от степени передела и сырьевой независимости, 2 тыс.долл. за 1 т. на тот момент. И мы продавали с дисконтом в 25%.

Но мало того, обязательным условием продажи было развитие. Не было вариантов продать только действующие заводы в Сергах или Ревде, а площадки оставить себе. Это не интересовало ни нас, ни Лисина. Поэтому НЛМК обязался инвестировать в проекты деньги от акционеров плюс прибыль, которую будет зарабатывать «Макси-групп», плюс обеспечить рефинансирование долга. Потому что основную прибыль мы должны были получить от капитализации второго пакета.

Все равно не сходится: вот НЛМК платит из расчета в 3 млрд.долл., а при этом один из трех действующих мини-заводов стоит всего лишь 400 млн.долл.

• На тот момент там прокатка только строилась. Действовал только метизный передел. И большой задел с точки зрения прокатного цеха, а также постройки там сталеплавильного комплекса. Там можно было через полтора года иметь мини-завод. Что покупатель получал за $400 млн? Мини-завод мощностью 1,5 млн.т. стали и катанки – конечного продукта для производства метизов, который бы стоил по тем временам 3 млрд.долл. А нужно было инвестировать дополнительно 600 млн.долл. т.е. 400 млн.долл. он отдает нам, 600 млн.долл. вкладывает, а в итоге получает производство мощностью в 1,5 млн.т., умножаете на 2 тыс.долл., и выходит 3 млрд.долл.

Метизы – это очень дорогой передел. Но даже катанка сейчас там выпускается такого качества, которую не выпускают нигде в России до сих пор. Для своего завода по производству метизов «Северсталь» сейчас берет катанку в Финляндии.

Ваши текущие проекты – Ковровский и «Татсталь» – изначально были за пределами сделки с НЛМК?

• Их вообще не существовало в тот момент. Мы их начали с нуля в 2008г. Когда поняли, что здесь не получается по разным причинам вести совместный бизнес, то мы занялись поиском новых площадок. Не рассчитывая на вложения со стороны «Макси-групп».

Оплата контрольного пакета «Макси-групп» проходила двумя траншами по 300 млн.долл. Когда должен был пройти второй?

• После проведения аудита, юридического и финансового.

Который должен был состояться в разумные…

• …сроки. В соглашении написано, что мы должны провести совместную финансово-юридическую проверку, составить расчет задолженности и привлечь финансового консультанта для проверки соответствия этих расчетов соглашению. На все 90 дней. Но потом, под видом уточнения задания для аудиторов, начались предложения со стороны НЛМК изменить формулу. И фактически, изменяя формулу, мы изменяли цену. У нас лежит масса писем с предложениями изменить формулу, фактически уменьшить стоимость компании. В этом и была проблема. Уже придя к власти в «Макси-групп», им стало проще пытаться изменить свое понимание соглашения. Если бы они пытались изменить соглашение до подписания, тогда нормально, в этом суть обсуждения. А после подписания – это уже давление.

Значит, сначала все время отодвигается срок оценки.

• Отодвигается. Под разными причинами отодвигается.

Затем вам не выплачиваются вторые 300 млн.долл. Другая сторона предлагает изменить формулу оценки. Но в течение последних полутора лет никаких действий вы, по сути, не предпринимаете.

• Начинается кризис, и я понимаю, что не время…

А вы с Владимиром Лисиным обсуждали, что из-за кризиса можно отсрочить второй платеж?

• Была только одна встреча. Лисин пригласил меня в свой офис в янв. 2009г. – в самый разгар кризиса. Он сказал: «Коля, смотри, мое предприятие (имеется в виду НЛМК) упало в стоимости в 10 раз. Ты же понимаешь, что я тебе дорого заплатил. Ты перепиши на меня все бесплатно». Я с этим не согласился. На что мне было сказано: «Ты же понимаешь, мне дешевле заплатить судьям, чем тебе». Я ответил: «Поступайте, как считаете нужным». После мы с ним не встречались и не вели никаких переговоров. Уже в июне состоялся аукцион, а потом пошли уголовные дела. Там я понял, что уже деваться некуда, и обратился в МКАС – требовать расчет.

На что вы сейчас рассчитываете?

• Прежде всего, я хочу строить. Строить в России. Программа минимум – не потерять репутацию. Потому что без репутации сложно рассчитывать на кредиты.

Неужели теперь, когда приходите в банк, вам говорят: «Вы Лисина кинули, поэтому денег не дадим»?

• Такого нет. В банке смотрят на кредитную историю. Если я в течение 20 лет кого-нибудь из банков кидал – для них это показатель.

Но такого не было.

• Такого не было. Но посмотрите, что писалось в 2009г.: жулик, кинул, вывел и все прочее. Я не ввязывался в эти разговоры. Я ждал, когда пройдет время. И когда у нас появятся уже аргументы. И вот сейчас аргументы появились: кризиса нет, стоимость компании такая-то была, столько-то получил, суды почему-то не берутся рассматривать, фактически отказывают. Почему Страсбургский суд берет, а российский Высший арбитражный суд – мы же много кассаций и жалоб подавали на всякие аукционы – не берет. Только одну взял Верховный суд и то лишь после Страсбурга. У нас самый гуманный суд. Только к кому он гуманный?

На сайте НЛМК есть череда постановлений, которые говорят, что вы, собственно, нарушили, совершили ряд противоправных действий.

• Давайте почитаем вместе. Вот, например, постановление про аукционы, в котором, как заявляет НЛМК, суд подтвердил законность проведения аукционов. На самом деле там написано, что исследования обстоятельств аукциона не проводится. А в требованиях отказать, потому что Максимов не имеет права на иск. И все три инстанции вместе с надзорной приходят к нулевому результату. Почему не имеет права на иск? Потому что он является акционером «Макси-групп», а с аукциона актив продавала не сама «Макси-групп», а ее дочка. т.е. он не акционер, хоть и акционер материнской компании. А раз не акционер, значит, в праве на иск отказать. Вот если бы директор «Макси-групп» подал… Но он не подает почему-то, хотя с убытками продано, по заниженной цене. Кому выгодно? Однако, директор «Макси-групп» пишет заявление, что я вывел 5,9 млрд. руб.

А почему здесь, на сайте, не вывешено постановление, например, Липецкого суда, когда НЛМК обращается с иском в млн. руб. к «Макси-групп» по своему же договору займа? Обращается в суд, хотя, как мы помним, существенным условием сделки со мной было их обязательство по реструктуризации кредитного портфеля.

Тогда в ходе заседания исковое требование было увеличено с 1 млн. до 700 млн., «Макси-групп» в ходе того же заседания иск признает, и суд решение принимает. Позднее это является основой для преднамеренного, управляемого ими банкротства «Макси-групп».

Почему это не вывешивается на сайте НЛМК? И почему это делается в Липецке?

Если 5,9 млрд. руб., полученных от НЛМК за «Макси-групп», арестованы, на что вы покупали акции Сбербанка?

• Я их покупал еще в 2008-09гг., очень дешево – по 20 руб., а сейчас они стоят 100 руб., и брал кредиты с плечом в 100-200%.

Как говорят, большая доходность может быть только там, где риск. Откуда у вас была уверенность, что надо покупать акции «Сбера»?

• Можно было покупать и акции НЛМК, они тоже в 10 раз упали. Без разницы. Более того, часто пишут о «Сбере», но у меня в 2008-09гг. также были пакеты «Норникеля», ВТБ, просто я не раскрывал этого. Сейчас остались только акции Сбербанка. Например, акций ВТБ в 2008г. у меня было не меньше, чем Сбербанка. Более того, в 2008 я потерял много денег на бирже, под 100 млн.долл. А в 2009 хорошо заработал.

И сейчас что осталось из этих портфельных инвестиций?

• Хватит на то, чтобы финансировать проект. Игра на фондовом рынке для меня кончилась. Хотя бы даже потому, что начались аресты. Доходность уже не та, а риски большие. т.е. можно держать акции вместо денег. Положил – и пусть лежат. Но без плеча. А я и в 2008, и в 2009г. все время держал плечо от 100 до 200%.

Вы лично принимаете решение о покупке акций?

• Лично.

Кто давал такое плечо?

• ВТБ, «Тройка», «Уралсиб», «Ренессанс».

Акции Сбербанка – это мои риски. И риски банков, которые мне давали деньги. Но они хорошо заработали на этом. И я хорошо заработал. Но мог и проиграть. Поэтому в марте 2009 я собрал своих и сказал: ребята, имеющихся у меня денег не хватит на то, чтобы финансировать проект. Если я проиграю, мы разойдемся. Если выиграю – продолжим.

Сейчас, как видите, сижу здесь, финансирую проекты, причем в период, когда на меня оказывается психологическое давление. А я все равно финансирую. Почему я это делаю? Ведь нелогично, по большому счету. Правильно?

Выглядит нелогично.

• Потому что у меня все-таки есть вера, что в этой стране будет опять что-то хорошее. Если рассматривать только последние два года – может, и плохо. Но если рассмотреть последние 20 лет, то позитивная динамика есть. Я всегда рассматриваю в динамике. Я еще хочу поработать лет 20. И думаю, что эти 20 лет снова будут периодом роста. Я готовлюсь к этой конъюнктуре.

Как таковые деньги меня не интересуют. Просто ради денег я бы мог в Бразилии или где-то еще в мире заводы строить. Я с 2000г. сам не занимаюсь управлением бизнесом, живу в Сочи. Я больше занимался здоровьем и образованием последние 10 лет. Мне именно здесь было интересно сделать проект. На жизнь мне много денег не надо. Когда я начинал бизнес, для меня было проблемой купить машину, отремонтировать ее, квартиру. Потом был период, когда мне хотелось ради гордыни сделать компанию большую, быть знаменитым или пойти во власть.

Давать интервью журналу «Финанс.»…

• Может быть. Даже были предложения в Думу пойти и все прочее. Но в 2000г. в Ревде – маленьком городке под Екатеринбургом – были выборы мэра. Там два крупных производства: Среднеуральский медеплавильный завод и наше предприятие – Нижнесергинский метизно-металлургический завод. От нашего завода была кандидатура. И от их завода. Я понял, какая это грязь. И после этого никогда не участвовал ни в чем подобном.

Как вам удалось вообще выжить в этом достаточно жестком металлургическом бизнесе вот с такими романтическими взглядами?

• Никто не верил. До последнего никто не верил, что мы запустим печь. Сначала металлурги не верили, что мы найдем финансирование, когда мы объявили планы. В 2005г., когда мы запустили электропечь на первый млн., губернатор удивился, что у нас все работает. И вот после этого у нас начались проблемы. Мы запустили вторую печь, сделав большой сталеплавильный комплекс, в 2007г., на второй млн. Но разрешение на строительство этого второго миллионника мы получили спустя почти год.

То есть после запуска.

• Никто не мог уже нас остановить, потому что были рабочие, которым нужно было платить зарплату. Сколько мы прошли препонов с точки зрения получения разрешений… Хотя вроде бы все просто: вот один комплекс, рядом второй на одной территории того же завода.

Сейчас проще?

• Сейчас все то же самое. Просто мы уже не можем что-либо сделать наперед или торопиться, потому что за любое нарушение получим судебное решение. Поэтому мы хотим все сделать правильно: проект, согласование. Чтобы было все от и до. И тогда, имея такой пакет, мы будем привлекать банк и инвестора. Есть задача – начать в 2011г. строить фундамент. От фундамента до пуска – полтора года.

Себестоимость одного сталеплавильного завода – 600 млн.долл. А какова рыночная стоимость после окончания строительства?

• После запуска сталеплавильного производства, т.е. с выпуском только заготовки, – не менее млрд. Добавленная стоимость – 400 млн.долл. Чтобы построить прокатный цех, нужно еще 200 млн.долл. И все это фактически изначально, имея только 200 млн.долл. При хорошей конъюнктуре, конечно. Сейчас ее еще не видно. Сейчас на нас смотрят, как в 2004г. Дескать, никакой конъюнктуры нет, зачем ребята что-то там делают? Но в 2005г. мы вовремя запустили и никогда не испытывали проблем со сбытом. Уже в 2006 был дефицит по сорту и по арматуре. В 2007 ее завозили не только из Молдавии, Украины и Белоруссии, а даже из Турции, из Египта некоторые партии были. И не хватало. Потом бум сошел на нет. Но он все равно рано или поздно начнется. А мощностей в России не хватало, чтобы удовлетворить докризисную потребность. И не надо думать, что докризисная была самой великой. В расчете на одного человека мы явно строили меньше, чем нужно. Какая самая большая проблема у человека? С жильем. Все хотят улучшить, прежде всего, жилищные условия.

Каким бизнесом вы занимались изначально? Тоже металлургией?

• В 1994 мы купили контрольный пакет Ревдинского завода по обработке цветных металлов. А до того три года – обычная торговля. Занимались в основном бартером. Покупали, скажем, трубы на Первоуральском новотрубном заводе, поставляли их на «Калининградбумпром», там брали бумагу для кондитерской фабрики, которая рассчитывалась с нами конфетами… Чем только мы не занимались. Производством – с 1992г., когда мы начали поставлять лом на «Уралэлектромедь», получать от него медную заготовку для «Камкабеля», «Камкабель» нам отдавал катанку, и уже катанку мы реализовывали «Сибкабелю». Поняли, что тема меди очень интересная, и приобрели завод через акции. Он уже был в упадке, два месяца не платил зарплату. В 1996 смотрим – в Ревде валяется еще один завод, РММЗ, который мы тоже приобрели. А потом поняли, что черная металлургия гораздо интереснее цветной. Как раз тогда изучили тему мини-заводов.

И какой это год был?

• 1998-й, наверное. Потому что в 1996-1997 мы только поднимали предприятие.

Вы уже в 1998г. думали о строительстве мини-заводов?

• Да. А в 1999 я впервые попал на Молдавский металлургический завод – первый такого рода. И оттуда в итоге к нам приехал в 2002г. Богданов Николай Александрович. Лучший металлург, можно сказать, в нашей стране. Он до сих пор у меня здесь работает в Коврове. На нем все и держится. После мы занялись темой мини-заводов и в течение двух лет все непрофильные активы продали. Оставили лишь ломоперерабатывающие предприятия и три площадки: Ревда, Уральский завод прецизионных сплавов в Березовском (продукция предназначалась в основном для военной техники, а потому завод стоял) и Нижнесергинский завод с невероятно устаревшим мартеновским производством на мазуте.

Удивительно, все в то время еще занимались торговлей, а вы решили строить мини-заводы. Не просто производить, а еще и заводы строить.

• В то время у всех не хватало оборотки, и каждый пытался выжить за счет другого. Ненормальный режим: сегодня есть, завтра нет, а послезавтра тебе могут вообще не продать, потому что предприятие обанкротилось. Встал вопрос: где перерабатывать? И тогда мы поставили цель перерабатывать уже не в катанку, а в трубу (медную, латунную) и в пруток (латунный, бронзовый). Встал вопрос об ОЦМе (Ревдинский завод по обработке цветных металлов – «Ф.»). Мы купили контрольный пакет через акции за 1 млн.долл. в течение полугода. Потом пришли ребята с бывшим директором и сказали: а у нас 25%. Или ты у нас покупаешь, или у тебя будут большие проблемы. Я сначала не поверил, потом понял, что у меня большие проблемы с налоговой, милицией – проверки одна за другой. В итоге я заключил с ними договор и в течение 6 месяцев выкупил у них за 1,5 млн.долл. ненужный мне пакет в 27%. Контрольный пакет мне обошелся дешевле.

У нас были очень старые заводы. Если бы сейчас я начинал заново, то никогда бы не строил на тех площадках. Просто я не понимал тогда, думал: вот сделаю печь-ковш, и все будет хорошо. И будет тогда счастье. Только когда я сделал печь-ковш, стало понятно, что не хватает электросталеплавления, потому что мартеновская сталь не подходит по качеству. А оно тянет за собой освобождение близлежащей территории: по новым нормам в радиусе полукм. площадки мы должны были снести 200 частных подворий. Раньше этого не нужно было. т.е. когда мартены стояли и загрязняли в 10 раз больше, а выпускали в 10 раз меньше, все было в норме. А если ты ставишь электроплавильную печь, которая загрязняет в 10 раз меньше, а выпускает в 10 раз больше, – надо высвобождать территорию. Потому что новое производство.

Если бы все заново, я бы тогда не в Ревде ставил, а в деревне, в 50 км. – дешевле и меньше вопросов. И ни с кем в Ревде не сталкивался бы. т.е. там был очень хороший опыт.

Вообще за последние три года я получил тоже очень хороший опыт. Теперь я понимаю, как надо работать. Что тяжело работать без «крыши»…

А какая может быть «крыша»? В современной ситуации?

• Всякие бывают «крыши»: административные, политические, финансовые, стратегические. Например, мы, привлекая НЛМК, также рассчитывали иметь «крышу» – в виде реструктуризации долга, имени для привлечения кредитов, административного ресурса. Войти в любую дверь проще НЛМК, а не Коле Максимову.

И для вас самой удобной «крышей» сейчас мог бы стать…

• …стратегический партнер, который, в итоге, выкупит предприятие, когда оно выйдет на проектную мощность. Хоть Лисин, например, хоть инвестбанк.

Вы готовы вести дела с Владимиром Лисиным?

• А какая разница? У меня лично к Лисину претензий нет. Все мы бизнесмены. Здесь же нужно принять во внимание, почему так произошло. Он понял, что инвестировать и в 2008, и в 2009 гг. – это абсурд. И я тоже понимал, что инвестировать в новое производство в то время – это абсурд. Представьте, мы бы построили в Березовском в пред.г. завод. И кому он был бы сейчас нужен?

Как вы видите мировую с Владимиром Лисиным, и вообще, видите ли ее?

• Нет проблем. Пусть он сформулирует.

А вы формулируете? Можете сформулировать через нас, прямо сейчас.

• На нас выходили в последний год «случайно» и с предложением «давайте попосредничаем», но мы понимали, что это вроде намек – дайте свои предложения.

Кто выходил?

• Финансовые учреждения, с которыми я работаю. Мы всегда формулировали, что не против, но дайте предложения. Я свои предложения в 2009г. давал.

Можете повторить?

• Нет. Потому что эти предложения были сделаны, когда якобы посредник пришел ко мне, собравшись действовать в моих интересах. А назад они вернулись, на мой взгляд, в непотребном виде. Цифры были очень маленькие, просто смешные.

Все-таки, как теперь можно выйти из этой ситуации? Только судиться в судах – не выход, насколько я понимаю.

• Нет. Суды уже подходят к концу. Но то, что самый богатый человек, подписав три года назад соглашение о покупке на таких-то условиях… А сейчас, через три года, не рассчитался… Не важно, что он пишет на сайте.

На сегодняшний день меня больше интересует развитие и репутация. Уже всем, во всяком случае, думающим, людям понятно, что я ничего не украл из «Макси-групп». А рассчитались или нет – решит наш гуманный суд. Мы работаем и живем с теми людьми, где мы живем и работаем. Здесь ничего не поделаешь. Я всегда считал, что нужно работать с тем материалом, который есть. Хотелось бы больше хороших людей. И чтобы государство было заинтересовано, как минимум, в инвестициях. И не просто говорить, а что-то для этого сделать. И все должны быть равноудаленными. На мой взгляд.

То есть, какого-то конкретного предложения Владимиру Лисину у вас сейчас нет.

• Встретиться. У меня есть предложения.

Какой суд для вас сейчас является принципиальным?

• В Страсбурге меня больше интересует, лично ко мне российская судебная система подходит избирательно или неизбирательно. МКАС разбирается с формулой, зафиксированной в соглашении. Если считать так, как здравый смысл подсказывает, то дебет с кредитом не плюсуются. Но если МКАС решит, что плюсуется, что поделаешь. Значит, действительно, будет прецедент, что можно так считать всегда и ссылаться на это решение. Если дебет с кредитом – нормально, думаю, следующие бизнесмены уже не будут ходить в этот суд.

И еще я такой сделал вывод: у нас все крупные бизнесы имеют корни на Западе. Я никогда ни одной компании и ни одного счета не имел на Западе, работая на Урале. Теперь понимаю, что нужно выстраивать только так. Значит, и налоги, и владельцы, в конечном итоге, будут на Западе. Но это абсурд! Проработав 20 лет в бизнесе, я прихожу к тому, что нужно делать, как все.

Например, проводить сделку по английскому праву.

• Конечно. Вот теперь у меня опыт есть, уже следующие договора буду заключать по английскому праву. Я за эти три года многому научился.

Сколько лет сейчас вашим детям?

• Сыну 8 лет, дочерям – 21 и 30.

Как вы думаете, они будут жить в России?

• Не знаю. Дочь учится на последнем курсе, говорит, что ей предложили работать в приличной российской финансовой компании с отделением в Лондоне. Работа и там, и здесь. Говорит: лучше подожду – после окончания института могу получить предложение от иностранной компании.

На самом деле, как сделать карьеру в России девушке или молодому человеку? Девушке лучше всего получить образование там, поработать в иностранной компании и вернуться в Россию. И ты в 25-30 лет сразу будешь котироваться. Или, например, у меня сейчас племянник учится в Институте стали и сплавов здесь на втором курсе. Я ему советую окончить институт здесь, проработать годик-два на производстве, а затем получить второе образование по специализации «электросталеплавление» или «конвертерное производство» на Западе. Проработаешь там годика два-три, предположим, у Арведи в Кремоне, и в 30 лет ты вернешься. И будешь котироваться как специалист, которых ед. Именно производственник, а не управленец. Попробуй в 30 лет попасть на любое предприятие, предположим, на Магнитку, где команда устоялась. Будешь простым инженером, пока не освободит место начальник цеха, а он освободит, лишь уйдя на пенсию. А на его место желающих еще сто человек. Но когда приходит человек с подобным образованием со стороны, то директор или хозяин будет видеть, что есть 60-летний начальник цеха и молодой парень со свежими взглядами и уникальным опытом. Думаю, что он попросит или передвинет начальника цеха на почетную пенсию или советником сделает. Сейчас это единственный способ, как без роду и племени и без папы с мамой можно пробиться. Хотя вот дочери я еще недавно говорил: ты пойми, я прошел определенную школу, и тем, кем стал, и то, что имею, я сделал сам, пройдя 1990-е, распад Союза. Новое законодательство, налоги. Вот мой тебе совет, говорю, а это было в пред.г.: давай оканчивай второй курс (всего три) и после колледжа уезжай на Кубу. Там сейчас как наш 1986г. И им предстоит все то же самое. Вопрос не в деньгах. А вот окрепнуть, развиваясь в чужой и агрессивной среде, – дорогого стоит.

Разные были ситуации. Я получил хороший жизненный опыт. И сейчас могу работать хоть где. Если даже не ориентируюсь в области журналистики или финансов, то смогу привлечь и заинтересовать людей, я умею убеждать. И хочу, чтобы дочь была не просто клерком. Если она придет в офис, где ей дадут стол, компьютер, то не будет знать жизнь так широко, как я ее сейчас знаю.

Поэтому последние три года я тоже рассматриваю как хорошую школу, которая дала понять, что такое судебная система, что такое правоохранительная система, как относятся к бизнесу в нашей стране в администрации. Не поверите, встречался с губернатором. Встреча была четыре месяца назад, и он сходу говорит: «Вы поверьте, что мне ни на столе не надо, ни под столом. Нам нужно развитие, и мы должны быть уверены, что вы будете инвестировать». Первый раз с таким сталкиваюсь. О это чем говорит? Что меняется отношение власти к инвесторам, и слава богу!

Не приди я тогда на эти заводы, они бы продолжали лежать. И ОЦМ лежал бы, и Серги. Чтобы построить там прокатные мощности, мы провели 33 км. газопровода и запустили в город.

В Ревде стояло два мартена с канавой, когда металл в песок заливают. Как рабы, по технологии 200-летней давности, в яму набивали песок, заливали металл, изложницы заполнялись слитками, которые потом выкапывали и доставали. Адский труд. По 50 чел. в день падало в обморок летом из-за жары: мартены, солнце и работа с металлом.

А сейчас. Новейшее эффективное оборудование. Зарплата в марте 2008г. была 28 тыс. руб., в марте 2007-22 тыс., в сент. 2007-го, когда продавали, 24 тыс. руб.

Мне кажется, я что-то реальное сделал. Денег себе заработал на жизнь, как я ставил целью когда-то изначально, идя в бизнес. Но мне приятно, проезжая мимо завода, понимать, что это я сделал. И мне хочется, чтобы сын, когда подрастет, тоже знал, что это папа сделал. Не важно, кому они теперь принадлежат. Он же сделал. Хотя бы даже ради этого стоит пободаться. Мелкий бизнес меня не интересует, строить гостиницу или офис я не буду. Беседовали Андрей Школин, Андрей Горянов

Украинские металлургические компании приостановили отгрузки металлопроката в Египет в связи с политическим кризисом в этой стране. Об этом сообщил руководитель департамента по вопросам металлургического комплекса Госпредприятия «Держзовнишинформ» Владимир Пиковский.

По его словам, до марта никто из украинских метэкспортеров не будет рисковать, оформляя отгрузки в Египет. «Никто контракты не рушит, но грузить в течение фев. наверное не стоит», – отметил эксерт.

Вместе с тем он отметил, что временная приостановка отгрузок металла в Египет пока не отразится на объемах производства украинских металлургических предприятий.

Согласно данным «Держзовнишинформа», в 2010г. украинские метпредприятия экспортировали в страны Северной Африки 1 млн. 230 тыс.т. металлопроката, что составило 4,6% от общего объема экспорта украинской металлопродукции (27 млн. т.). При этом, по информации «Держзовнишинформа», в Египет в 2010г. было экспортировано 944 тыс.т. украинского металлопроката, что составило 3,5% от общего объема экспортных поставок этой продукции.

Кавказ особого назначения

Об авторе | Вадим Павлович Дубнов родился в 1962 году в Киеве. Закончил Московский институт инженеров транспорта по специальности “Прикладная математика”. С 1994 по 2006 год работал в журнале “Новое время” обозревателем, редактором отдела политики, заместителем главного редактора. После смены собственника журнала работал в газете “Газета”, сотрудничал с российскими и зарубежными СМИ, с 2004 года — постоянный колумнист раздела “Комментарии” сетевого издания “Газета.ру”. С 2009 года — обозреватель Русской службы “Радио Свобода”.

Кавказ особого назначения

Родина на своих самых южных рубежах меня явно не ждала. Километровый мост через реку Самур, соединяющий Азербайджан и Россию, заканчивался наглухо закрытыми воротами. “Закрыто, — сказал пограничник голосом продавщицы и пояснил: — Здесь нет пешеходного погранперехода”. То есть пешком нельзя, только на колесах. Вернее, можно — если минут сорок подождать что-нибудь колесное и, проехав на нем метров десять, получить заветный штамп в паспорте. И попытавшись, наконец, с этим штампом начать свое путешествие по Кавказу, услышать уже на выходе с погранпоста: “Пешком нельзя. Ждите машину…”.

По мосту, кстати, курсируют в обе стороны специальные маршрутки. По сто рублей с пассажира. Мост еще в советские времена назывался Золотым. Без всякого намека на восточную цветистость.

Дагестан

Счастье в кредит

Россия начинается с Дербента. Самый древний и самый южный город России — как запущенный склад с реквизитом к восточной сказке, поставленной так давно, что об успехе постановки все уже давно забыли, научившись жить на подмостках. Но это история на тысячи лет старше самой России, она вместе с географией оказывается словно немного чужой, как и весь Дагестан. Хотя и сам Дербент, где азербайджанцы переплавили в себе потомков персов и арабов, русские стали просто одним из кавказских народов, а евреи говорят на персидском, оказался Дагестаном словно лишь по прихоти истории, в чем, кажется, и черпал свое городское, такое непонятное Махачкале или Хасавюрту, вдохновение.

Еще несколько лет назад здесь не слышали ни о ваххабитах, ни о беспощадной войне за власть. В Дербенте и думать не думали, что их выборы станут событием общероссийского значения.

Путь к нынешней катастрофе, которым Дагестан шел десятилетиями, в Дербенте можно изучать по нескольким последним годам. Здесь нет работы, как в древних кварталах нет воды, но за высокими заборами, в тенистых двориках ничего не напоминает о разбитых мостовых. Здесь машина может чиниться с дедовских времен, но дом — всегда торжество евроремонта и особого южного уюта. “Работа у дагестанца не заканчивается” — смеются дагестанцы, и работа — это и есть дом, ради которого откладывается каждый рубль.

И эту форму благосостояния можно было принять за тайну, если бы ее кто-нибудь скрывал. Никто не собирается бить тревогу по поводу поистине африканского уровня детской смертности — и правильно. Ребенок рождается здесь так же внезапно, как и умирает после получения детского пособия. Цена инвестиции — всего две справки. Количество пенсионеров тоже должно бы взволновать демографов, но и они спокойны. Страшный бич Дагестана — повальная инвалидность, и если, скажем, девушка не имеет соответствующего свидетельства, ее шансы выйти замуж, говорят, существенно снижаются — кому нужна нищая жена. Услуга в последнее время дорожает. Если еще недавно справка оценивалась в полугодовую доходность, то есть тысяч в тридцать рублей, то теперь ставки выросли вдвое. Зато, как говорят знающие люди, теперь ее можно купить в кредит.

“И вы думаете, что в Москве этого не знают?” — запальчиво спрашивает лидер коммунистов затерянного в горах Табасаранского района Казихан Курбанов. Коммунистов он не любит, но другой формы хоть какой-то оппозиционности не видит. Когда он пошел регистрировать учрежденный им Антикоррупционный комитет, с него, разумеется, попросили взятку. Он знает ответ на свой вопрос. “Просто Москве легче завалить нас халявными деньгами, чем что-то придумать. А когда деньги кончатся? Или кому-то станет их для нас жалко? Что будет? Я скажу: будет Киргизия”.

Дагестанский экономист Михаил Чернышев, не боясь Киргизии, мечтает о том дне, когда Дагестан оторвут от бюджетной кормушки. Но, кажется, он не очень верит в то, что этот день близок. В связи с чем дает, кажется, исчерпывающую формулировку.

— Отношение Москвы к Дагестану совершенно колониальное, но хуже другое: у нас нет ресурсов, которыми колония может быть интересна. Банановая республика — без бананов. Поэтому к нам не идет никто, кто мог бы колонию хоть как-то модернизировать, поднять с ее феодального уровня. А единственным ресурсом — в отсутствие газа, нефти, рыбы или золота — становится близость к бюджетным потокам.

Все остальное — вторичные следствия. Включая и то, что так заунывно принято перечислять в списке корней зла — терроризм и коррупцию.

Охрана для и.о.

В Дагестане убивают милиционеров, боевиков, тех, кого подозревают, что они боевики, министров, глав местных администраций. Недавно убитого главу администрации Магарамкентского района на юге Дагестана, недалеко от Дербента, сменил новый, в начале июня его тоже убили. “Расстрельная должность, ничего не поделаешь”, — объясняет коллега. Глава администрации, может быть, и не хотел бы на этой должности работать, но надо, потому что на него уже сделаны ставки у тех, кто повыше. Но у соперников тех, кто повыше, сделаны другие ставки, и глава администрации вынужден ждать, кто выстрелит первым. А еще есть “лесные братья”, у которых имеются свои вопросы. Точно так же, говорят, не хотел быть мэром Дербента Феликс Казиахметов. Но пришлось. Ставки были куда как высоки — служивший тогда президентом Муху Алиев должен был показать Москве, что контролирует ситуацию в республике сверху донизу. А соперники Муху Алиева должны были показать обратное.

Так в Дербент пришла большая политика. Через Дербент пролегли все дагестанские фронты, здесь столкнулись в великой, будто бы за сам пост президента, битве все самые значимые фигуры полыхающей республики. Как победил, не желая того, Казиахметов вместе с президентом Муху Алиевым, знает теперь вся Россия и ее Верховный суд, который результаты выборов отменил. Казиахметов, который был до этого мэром, свою должность сохранил. Однако Муху Алиев не доказал того, что должен был доказать. Феликс Казиахметов с явным облегчением покинул свой пост.

Только в том-то и суть Дагестана, что любой руководитель здесь — лишь исполняющий обязанности. Которому очень нужна охрана.

Мэр Хасавюрта Сайгидпаша Умаханов — один из дагестанских тяжеловесов первого порядка и первого призыва и один из немногих, кто из этого состава по сей день жив. “За всеми терактами, которые здесь происходят, стоит какой-нибудь богатый дагестанец, который рвется к власти”, — убежден он. Он ищет деликатные формулировки.

— Новый президент Дагестана Магомедсалам Магомедов — парень молодой, грамотный. Но если бы он был самостоятельным руководителем, может быть, что-то бы и получилось. Я думаю, у него есть какие-то обязательства, которые мешают ему работать. И те люди, которым он дал обязательства, мне кажется, слишком многого хотят.

Умаханов не называет этих людей, хотя дает понять, что иные из них проживают в Москве. У него ко многим из них свои счеты, но, кажется, он невольно выдал политическое дополнение к той исчерпывающей формуле про банановую республику без бананов, но с бюджетными дотациями, которую вывел экономист Чернышев.

Вертикаль и ее вольница

В Дагестане уже давно перестали, как заклинание, повторять миф о сложившемся национальном разделении труда: аварцы, дескать, занимаются нефтью, даргинцы — шерстью, лакцы — рыбой, и все это — часть тонкой балансовой настройки говорящего на сорока языках Дагестана. На самом деле уже давным-давно здесь убивают за право быть диспетчером того потока, который называется бюджетными дотациями. Это называлось борьбой за власть, в которой при всей своей беспредельности были хоть какие-то закономерности и даже некоторые компромиссы. Гаджимурад Камалов, бизнесмен и издатель популярной в Дагестане газеты “Черновик”, объясняет наблюдаемую динамику так, как и положено выпускнику физфака.

— По крайней мере, была формула, по которой можно было хотя бы оценить ситуацию — о том, чтобы ее просчитать, речи не было никогда. Имелось такое политическое число Авогадро. Одни беспредельщики увеличивали критическую массу с одной стороны, другие беспредельщики увеличивали ее с другой стороны, и это позволяло канатоходцу-лидеру удерживать равновесие. Но любая попытка навести порядок чревата. Скажем, Муху Алиев пытался провести системные изменения на таможне. И что получилось: из организма была вырвана голова, а все, что было заражено, ушло вовнутрь, и теперь это уже даже не контролируется.

А потом необходимость договариваться и составлять хоть временные коалиции отпала сама собой: лидера республики стала назначать Москва. Теперь силу надо было показывать не друг другу, а Кремлю, и договариваться между собой стало почти не о чем.

А великих беспредельщиков в Дагестане остались единицы — кто-то ушел, но большая часть просто отстреляна. Правозащитник Заур Газиев вспоминает убитого в прошлом году министра внутренних дел Адильгирея Магомедтагирова, и уже никто с традиционной уверенностью не говорит, что он стал жертвой “лесного” подполья.

— Весь Дагестан знал, что Магомедтагиров контролировал участок нефтепровода Баку — Новороссийск от Махачкалы до границы с Азербайджаном — со всеми врезками, “самоварами” — кустарной нефтеперегонкой, таможней. И, конечно, ему надо было договариваться со всеми центрами силы.

А теперь место Магомедтагирова заняли эти самые центры силы помельче. В полном соответствии с законами вертикали: на каждой ее ветке висит список обязательств перед теми, кто веткой повыше. Москва, как известно, ставит на сильного, а бесспорно сильного в Дагестане нет, поэтому вертикаль президентом по сути и заканчивается. Ниже начинается вольница, при которой день без контртеррористической операции или убийства в Дагестане как редкий праздник, которого никто уже и не ждет. В Дербенте, кажется, уже на полном серьезе решили считать себя центром дагестанской политики. “Через год начнем Магомедсалама валить”, — доверительно анонсировал свои планы один из местных делателей местных королей.

Лес навсегда

Заур Газиев рассказывает обычную для Дагестана историю.

Гусейн Мусалаев был младшим братом шести сестер, и можно только догадываться, как ждал его появления отец. В двадцать лет Гусейн женится. У него две дочки. К его отцу приходит милиция: ваш сын изнасиловал девушку. Гаджияв Мусалаев, сам бывший милиционер, начинает собственное расследование. Девушка признается: оговорить его сына ее заставили. Мусалаев-старший с ее помощью составляет фоторобот, добивается нового расследования, сына, уже три месяца просидевшего в СИЗО, выпускают и даже дают компенсацию порядка 90 тысяч рублей.

Однако через восемь месяцев к Гусейну снова приходят: ты, дескать, похож на того, кто совершил ограбление в Буйнакске. Отец снова проводит свое расследование. Сына опять отпускают. Через полгода новая история — теперь связанная с хранением оружия. Снова забирают и люто бьют. Снова выпускают.

И парень, как следовало ожидать, уходит в лес — боевиков здесь называют на старый советский манер “лесными братьями”. Отец снова бросается на поиски, и ему советуют: “Спроси у ментов”. Знакомый милиционер организует ему встречу в одном из РУВД с одним из лесных командиров. Тот возвращает ему сына, который в лесу довольно быстро почувствовал себя чужим.

Люди, посвященные в процесс, утверждают: тех, кто приходит в лес, боевики фотографируют и MMS-ками отправляют фото милиционерам, лишая новобранцев обратной дороги. Проверить это невозможно. Но с Мусалаевым происходит следующее. Он возвращается, полгода не выходит из дома. А потом однажды за ним приходит машина от вчерашних лесных коллег. На первом же перекрестке машину расстреливают милиционеры.

— “Лесники” сами сдают тех, кто уходит от них, — убежден Газиев, — у них есть налаженные связи и договоренности с милиционерами. Они нужны друг другу. Милиционеры получают неплохие бюджеты на борьбу с лесом, лесные получают наводки на тех, кто хорошо зарабатывает. Менты пополняют свою отчетность за счет мелкой пехоты, которой боевикам не жалко.

Человек из исламского государства

“Где в Махачкале улица Салаватова?” — на бегу спросил я у администратора гостиницы. “А что случилось?” “Контртеррористическая операция”, — бездумно выпалил я, и она, охнув, села: “Я там живу…”.

Впрочем, больше, кажется, новость никого не взволновала. Зевак, собравшихся у оцепленного квартала в центре города, было не больше, чем телеоператоров местных каналов, скучавших в ожидании спецпредставителя ФСБ. По заранее известному сценарию он после нескольких часов вялой перестрелки должен был выйти из-за кулис и чеканно сообщить, сколько убито боевиков (три), к чему кто из них причастен (к теракту в Каспийске) и нет ли среди них лидера дагестанского подполья Магомедали Вагабова (нет)…

— Про Вагабова, когда я учился в университете, ходили легенды, — вспоминает Газиев. — Он мог на спор выпить трехлитровый баллон пива. Он был душой студенческого театра миниатюр, он любил женщин, и женщины любили его. Что должно было случиться, чтобы такой человек ушел в ислам и стал лидером подполья?

В тот ислам, который одни называют радикальным, другие — истинным, третьи ваххабизмом, Вагабов, рассказывают, ушел еще в середине 90-х. В то время многие из тех, чья юность выпала на излет атеистической эпохи, оказавшись в Саудовской Аравии, Иордании или Египте, обнаружили, что увиденный там ислам совсем не похож на то, что они привыкли считать исламом на родине. Эти прозрения органично вплетались в романтическую ткань открытий ранних 90-х, но религиозного диспута не получилось, как, впрочем, не получается его в таких случаях никогда.

“Нельзя брать из ислама только то, что нравится”, — наставляет меня в элитном махачкалинском кафе молодой человек со светским юридическим и двумя исламскими образованиями. Он и его спутник, вполне интеллигентного вида человек средних лет, некогда авторитетная фигура в местном криминале, не бравируют своей связью с лесом, это данность, из которой в разговоре и приходится исходить. “Ислам надо принимать полностью”. Это значит, что привычка жить по адату, то есть по традиции, а не по шариату, порочна, а с пороком надо бороться. В сложившейся традиции нормы ислама вполне комфортно сочетаются со светскими вольностями, в чем, собственно, и назначение традиции, и чем традиция большинству и нравится. “Вы спрашиваете, что первично — адат или шариат, и тем самым выдаете в себе атеиста, — резюмировал “лесной” богослов. — У вас получается, что традиция была всегда, а потом кто-то пришел и написал Коран. Но мы-то знаем, что все было наоборот”. И — очередной аят, который декларируется на арабском.

Между тем, “истинные” мусульмане, кажется, сами еще не до конца разобрались в своих планах. Государство, функционирующее по законам шариата, — это понятно, но дальше начинаются разночтения. Расул, торгующий в центре Махачкалы холодильниками и кондиционерами, призывающий не смотреть на женщин с вожделением, честно признается, что с искушениями бороться непросто и ему самому. Он полагает, что в будущем государстве, построенном по законам чистого ислама, всем, кому эти законы не понравятся, надо позволить уехать, не платя ни копейки за вывозимое имущество. “Лесной” богослов называет Расула провокатором, но и сам, кажется, не уверен в существовании модели, по которой неистинное меньшинство будет уживаться с истинным большинством. Он вспоминает средневековую арабскую Испанию, которая была торжеством веротерпимости. “Но, согласитесь, исламское государство в вашей модели сродни коммунизму или царствию небесному — это не вопрос одной — двух пятилеток…” Он снисходительно улыбается и снова что-то выразительно зачитвает наизусть на арабском…

Но, возможно, если бы дело ограничивалось лишь тем раздражением, которое естественным образом вызывали неофиты у тех, кто, ни в чем себе не отказывая, полагал себя добрыми мусульманами, все могло бы несколькими драками и обойтись. Накал Варфоломеевской ночи в планы оппонентов ни с одной, ни с другой стороны не входил. Но уже вовсю разыгрывалась чеченская драма, уже готовилось к назначению виновными мировое исламо-террористическое подполье. Тем более что и сами борцы за веру, назвавшие себя салафитами, к своей борьбе были готовы с самого начала.

“Что такое “ислам”? — продолжают меня экзаменовать и ставят двойку: — Ислам — это покорность”. Но в том-то, кажется, и лукавство, что это не просто покорность — это покорность Аллаху. И если он велит очистить ислам, надо быть готовым к покорности любой ценой. Нельзя принимать ислам фрагментами. У Абу-Муслима, торгующего на дербентском рынке джинсами, исчез брат, и на то, что он жив, никто уже особенно не надеется. Абу-Муслим готов к вопросу, почему он еще не ушел в лес. Его ответ “не все из нас в лесу” звучит, кажется, как “всему свое время”. “Мы победим!” — сказал он, хотя я спросил его всего лишь о готовности к диалогу с официальной мечетью.

Идеалисты, мстители, бандиты

Однако, никто не мешает Абу-Муслиму торговать джинсами, а Расулу в центре Махачкалы — кондиционерами. И наши непреклонные собеседники с хорошим знанием арабского не выказывают в кафе в центре Махачкалы ни малейших признаков беспокойства за свою безопасность. Да и вообще, по улицам дагестанских городов и сел в немалом количестве ходят мужчины и женщины, своим видом вполне способные вызвать подозрение в том, что ислам они принимают целиком. “Есть ситуации, в которых мусульманину позволено лгать, — объясняют мне. — В частности, когда признание религиозных взглядов может быть опасным”. Но и лгать по этому поводу тоже никто не собирается. Хоть никто не удивится, если завтра за тем же Абу-Муслимом все-таки придут.

— За что забирают людей? — переспрашивает адвокат Сапият Магомедова. — Да за все что угодно. Скажем, подвез таксист незнакомого человека. Откуда ему знать, что он из леса? Но к таксисту приходят, его забирают. Пытки душераздирающие. И когда вам говорят, что посадят на бутылку или на ваших глазах изнасилуют жену, вы подпишете все, что угодно — потому что они все это на самом деле делают.

Но Сапият занимается отнюдь не только теми, кто подозревается в связях с подпольем. Через две недели после нашего разговора ее жестоко избили в Хасавюртском ГУВД, когда она попыталась встретиться со своей подзащитной. Подзащитная никакого отношения к лесу не имела — она просто пыталась спастись от милиционера, который ее не только насиловал, но еще и вымогал деньги за то, что оставит это в секрете. “Выкиньте эту сучку!” — кричал начальник ГУВД людям в маске, избивавшим Сапият, а за две недели до этого она рассказывала про задержанную женщину, которую избивали в камере: “Причем били по женским частям тела, так, чтобы она не могла показать следы побоев адвокату-мужчине”. Я тогда, еще чего-то не понимая, наивно спрашивал: “Почему милиционеры не боятся? Ведь есть родственники, есть тот же лес, в конце концов?” — “А почему они должны бояться?” — спрашивала Сапият, не понимая, почему дагестанские милиционеры должны чем-то принципиально отличаться от своих общероссийских коллег.

В том-то и дело, что милиция в Дагестане обычная, и ей в общем-то все равно, кому ломать кости и с кого брать деньги — с таксиста, подвезшего “лесного брата”, или Гусейна Мусалаева, которого оговорила жертва изнасилования. Обычная практика. Но дело происходит в Дагестане.

— Сколько осталось бы в лесу народу, если бы вдруг все ваши религиозные требования были удовлетворены? — спросил я у своего собеседника в махачкалинском кафе. “Около трети”, — ответил он. Он не заметил случайного подвоха, улыбнулся и поправился: “То есть, нет, никого бы не осталось”. Но его первая нечаянная искренность приблизила наше общее понимание к оценкам других наблюдателей: стойких борцов за построение исламского государства в лесу не более половины.

Подполье развивается уже по собственным законам, весьма далеким от шариатских. Идеалы леса оказываются близки и обычному криминальному беспределу. В лес уходит Гусейн Мусалаев. В лес идут те, у кого остается в жизни одна радость — завалить мента. Идеалисты, мстители и бандиты переплавляются в одном котле, превратившись в воинство, которому, с одной стороны, уже нечего терять, а с другой особенно и непонятно, за что воевать.

Остается только одно — конечно же, исламское государство.

Закон ваххабизма

“А бывает такое, что “лесу” кого-нибудь заказывают, чтоб не тратить время и патроны самому?” спросил я у Сапият Магомедовой. “Конечно”.

Лес стал органичной частью дагестанского ландшафта. Тем более размытого, чем меньше необходимости у “лесных” на самом деле сидеть в лесу. Куда удобнее жить дома. О чем милиция не может не знать. Если все соседи знают, что у соседки родился ребенок, и все знают, что ее муж — в лесу. Да ведь и не в лес носят деньги те, кого “лесные” считают достаточно обеспеченными, чтобы удостоить отправленной флэшкой, на которой записывается высокопарное обращение с предложением поделиться во имя, конечно, Аллаха, и от таких предложений отказываться здесь не принято. “Ни один глава администрации не выживет, если не будет поддерживать конструктивного диалога с боевиками” — уверены разбирающиеся в вопросе люди. В Хасавюрте взорвали магазин, торгующий водкой. Что это было — послание на шариатскую тему или просто назидание тем, кто вовремя не расплатился? Или, в самом деле, и то, и другое?

“Мы просто хотим таких же прав, какие имеет официальная мечеть”, — настаивает богослов. Он, конечно, имеет в виду право проповедовать. Но у официальной мечети сегодня, говорят, есть и другие проблемы: ее очень интересует вопрос о распределении долей в махачкалинском порту. И мечеть альтернативная об этом, конечно, тоже знает.

Тем временем богословский диспут в нашем махачкалинском кафе меняет тональность. “Да, — признают они, — в последнее время появились признаки того, что дагестанская власть готова пойти на диалог”. И даже дает понять, что готова отменить закон о запрете ваххабизма, принятый еще в 1999 году. Только, говорят, Москва против. Пребывать в уверенности в том, что дело именно в ваххабизме, ей по-прежнему ничего не мешает.

ЧЕЧНЯ

Фараон, сын муфтия

По центральной площади Грозного удрученно брели чеченские телевизионщики. “Не хочет народ на камеру говорить. А всего-то и просим, чтобы рассказали, за кого болеют на чемпионате мира…” Я с пониманием кивнул. Я это уже прошел, пытаясь разговорить хоть кого-нибудь из прохожих, хоть о чем-нибудь, хоть со словами благодарности власти. “Нет, — опасливо отвечали прохожие, — спросите у кого-нибудь другого…”

Мы нашли друг друга. Я со всей прямотой рассказал эфиру Чеченского телевидения о своих симпатиях испанцам. Корреспонденты чеченского телевидения так же честно изложили мне свое видение переживаемого Чечней исторического момента:

— Спасибо нашей власти, лично Рамзану Кадырову за то, что так расцвела республика! У нас строятся дома, у нас есть прекрасная футбольная команда, волейбольная команда… И, иншалла, будет хоккейная…

Глобус Чечни

В том, что чеченская хоккейная команда непременно будет играть в Континентальной хоккейной лиге, сомнений почти нет. По крайней мере у того, кто, бродя по развалинам Грозного лет семь назад, не мог себе и представить, что увидит на месте этих руин сегодня. Там, где катакомбы казались вечными, а люди бродили словно тени, потому что людям здесь делать было нечего, теперь город-сад. С просторными площадями и широкими проспектами, с парками, в которых по выходным гуляют счастливые горожане, с кофейнями и бутиками на проспекте Путина, и этот проспект должны увенчать пять настоящих небоскребов. Гудермес, который разрушен не был, но и городом мог считаться лишь по понятиям чечено-ингушской урбанизации, теперь выглядит так, как и должна выглядеть неофициальная столица, давшая миру героя, и строительство продолжается, не останавливаясь ни на миг, словно и нет никакого кризиса.

Счастье должно иметь формулу, которую, конечно, никто не обязан открывать первому встречному. Но пусть не формула — хотя бы какие-нибудь цифры. Рамзан Адалаев, человек, который должен знать об экономике все, потому что именно по экономике замещает главу гудермесской администрации, смущенно улыбается: “Не знаю”. “Количество построенных метров?” — “Не знаю”. — “Общий бюджет восстановления?” — “Честное слово, не знаю!”

Адалаеву вдруг приходит в голову спасительная мысль: “А вы обратитесь со своими вопросами к самому Рамзану Ахмадовичу…”.

— Но он же не экономист, не строитель, не менеджер…

— Так в этом и феномен: он не строитель и не менеджер, но все понимает намного лучше любого строителя и экономиста!

…Байсангур Бенойский — чеченский герой Кавказской войны, славой немногим уступающий самому Шамилю. “Бесстрашие Байсангура, мудрость шейха Мансура, проницательность великих имамов — все это соединилось в одном человеке: Ахмаде-хаджи Кадырове” — писала одна популярная чеченская газета в годовщину гибели ичкерийского муфтия, ставшего чеченским президентом. Про его сына пока таких од не возносят, но в этом нет никакой необходимости. Со всех фасадов смотрят Рамзан с отцом, Рамзан с Путиным, Рамзан с Медведевым, Рамзан в темных очках и в ковбойке — “Я — за молодежь”, Рамзан в камуфляже. Чуть нарушает общую гармонию некоторый диссонанс с первоисточником: “Спасибо Рамзану за заботу о детях!”.

Но дело не в этом, и даже не в огромном глобусе на въезде в город, рядом с российской военной базой в Ханкале, на котором начертано “Грозный — центр мира”, и “мир”, видимо, следует читать в обоих его смыслах. Тому, кто уже стал Большим Братом, не надо быть Байсангуром. Он — Лидер, он вместо отца стал Отцом Нации. Он треплет за холку скакуна и задумчиво произносит: “А почему бы нам не вывести нашу чеченскую породу лошадей?”. Говорит по-чеченски: “нохч пород”, но все понятно, и все, даже хоккейная команда, меркнет перед очередными планами: “Почему бы нам не послать в космос чеченского космонавта”…

Тот, кто попал в Грозный впервые, кто Чечню видел в руинах только по телевизору, и в самом деле уедет потрясенным. И заключить: что бы ни говорили — молодец Рамзан, кто и где еще мог бы такое совершить?

Новое имя для проспекта

В чеченском городе Солнца по окончании рабочего дня становится тихо и безлюдно. Здесь не живут, да и, по правде сказать, приличествующего случаю количества чиновников тоже пока не набирается. Знакомый в Гудермесе, вполне благополучно нашедший себя при новой власти, везет меня к себе домой. Не в одну из роскошных новостроек — он привычно предпочитает свой старый дом в старой части города.

Тайна чеченского счастья скрыта не очень глубоко. Примерно в том же духе проходили первые работы по восстановлению Грозного. Строя на свои — то есть на собранные жесткой рукой правителя со всех, и экономя на всем, чеченская власть предъявляла Москве смету, рассчитанную по официальным расценкам, то есть в разы больше. Бонусы из Москвы поступали бесперебойно, несмотря на вечное удивление федерального Минфина, для которого бой с Кадыровым за каждую копейку стал поистине вечным. Но на то именем Путина и назван бывший грозненский проспект Победы, чтобы даже недоплаченного российской казной организаторам чеченского возрождения вполне хватало.

Сегодня технология осталась прежней, но больше размах и намного сильнее чеченская власть. Замглавы администрации одного горного села долго подбирал точное слово для обозначения того финансового потока, который оросил их край. Не инвестиции, не дотации… Кредит? “Да, кредит. Новый глава администрации привез сюда своих друзей-бизнесменов, они осмотрелись и вместе с главой дали нам в долг”. То есть главный чиновник дает себе и своим подчиненным в долг для исполнения служебных функций — действительно, точного слова сразу не подберешь. “Уже расплатились?” — “Еще нет…” Из каких средств расплачивается местная администрация? Из тех, которые придут из Грозного, в который они, соответственно придут из Москвы, в количествах, достойных самого удачливого инвестора.

У Рамзана Кадырова теперь есть разветвленная и действенная сеть разбогатевших соратников, всем ему обязанных. Каждый из них получил задание, и это задание исполняется с тем большим задором, чем больше всеобщая уверенность в несокрушимой мощи патрона. А есть ведь еще и богатые соотечественники, которые одновременно осознали свой долг перед родиной. У Дагестана есть Сулейман Керимов, в Ингушетии — Гуцериев, но это те, кто на слуху, а сколько их, безымянных, но богатых подвижников социальной ответственности бизнеса? В Чечне таких, может быть, и побольше, чем у соседей. Не говоря о том, что ее сыном является Руслан Байсаров. Именно ему выпала честь строить горнолыжный курорт мирового класса. На самой границе с Грузией. Деньги, говорят, уже выделены.

Как провожают журналистов

Итум-Кале, село в несколько сотен жителей, оспаривает право считаться красивейшим местом Чечни с соседями-шатойцами. “Двадцать лет не могу доехать до Итум-Кале”, — вздохнул таксист из Шатоя, пускаясь в путь, еще не зная, что и на этот раз он эти заветные 12 километров снова не преодолеет. Банальная проверка документов на горной дороге обернулась многочасовым задержанием. Чеченские милиционеры извинялись и звали к столу. “Еще немного подождем, вот ФСБ приедет, и все решится…” — “А в чем вообще проблема?” — “Режим КТО”.

В этих местах, где хочется остаться навсегда среди водопадов и фьордов, режим контртеррористической операции не отменен, хоть признаков терроризма здесь не наблюдали с прошлой осени. Но приехавший часа через три лейтенант ФСБ беспрестанно связывался с кем-то, и, судя по сосредоточенности лейтенантского лица, этот кто-то должен был быть Центром. “Как вас зовут?” — спросил я. “Военная тайна”. Чеченцы вежливо отошли, чтобы не пугать лейтенанта громким смехом. “А как же будут туристы ездить на горнолыжный курорт? С охраной?” Чеченцы не поняли. “Какой курорт? А, байсаровский… Вы что, правда думаете, его кто-то будет строить?”

Ночью в ФСБ было принято решение: отправить меня обратно в Шатой. Снова приехал лейтенант, и, срывая на нем досаду за депортацию, я сказал: “Я раскрыл вашу военную тайну”. И назвал его по имени. Он смущенно опустил глаза. “Да. Только я вас прошу: больше никому не говорите…”

И только начальник шатойского ФСБ не знал, чему смеяться больше: незадачливости моей поездки, глубине связанной с нею разработки или самому себе, который должен был наконец решить, что со мной делать. “Может, интервью?” — предложил я компромиссный вариант.

В общем, никаких боевиков в этих краях, по словам начальника, нет. “По крайней мере, постоянно. Они передвигаются совсем небольшими группами, по три—пять человек, и долго в одном месте не остаются”. В общем, ловить их бессмысленно, на что, судя по всему, никто особенно сил и не тратит.

В отличие от Дагестана с его неутихающей финансово-политической вольницей, в Чечне боевое подполье действительно перестает быть серьезным фактором. Вопрос, который в Дагестане звучит для подполья как “против ментов, но с их помощью”, в Чечне решен окончательно с формулировкой “ментом быть выгоднее, чем боевиком”. То есть те, кто когда-то не успел уйти в лес или по каким-то причинам там не задержался, нашел себя в структурах людей с ружьем у Кадырова, что во всех отношениях комфортнее. Лес становится вещью в себе. И дерется — как Портос, потому что дерется, потому что обратного пути нет, как нет и обильного притока новых сил.

Как полагает Хеда Саратова, руководитель чеченской правозащитной организации “Объектив”, сам Кадыров боевого опыта не имеет, но, окружив себя людьми, у которых другого опыта зачастую и нет, разделил функции: они знают, как бороться с подпольем, он заряжает их лютой беспощадностью. А поскольку вся его жизнь в атмосфере этой лютости и прошла, и другого — кроме, понятно, встреч с Путиным и пары академических званий — в ней ничего не было, она вкупе с поистине звериной энергией становится той силой, которая согнула Чечню, одновременно ее отстроив. Любой министр или начальник отделения милиции знает: неподчинение или простая нерадивость чревата не просто потерей кресла и денег. Он рискует стать изгоем, что, впрочем, тоже будет выглядеть везением и признаком того, что Рамзан обозлен не до конца. “Я не думаю, что Наташу Эстемирову убил именно он, — полагает Саратова, подруга Наташи. — Но он мог об этом подумать, а для подчиненных мысль Рамзана — прямое руководство к действию”.

И Чечня тихо ворчит, наблюдая за бесчинствами этих подчиненных, гоняющих по проспекту Путина на бронированных джипах или устраивающих очередную облаву. Как говорят правозащитники, количество бесследных исчезновений людей в последнее время уменьшилось. Теперь пропавшие обнаруживаются — либо мертвые с непременной гранатой в руке, либо в суде, во всем признающиеся. “Наслушавшись, как здесь все хорошо, парень решил вернуться в родную Ассиновскую из Польши, — рассказывает Саратова. — Едва он появился, дома, его забрали. Избили. Отпустили. В мечети к нему подошел начальник милиции и сказал: “Как ты похож на “шайтана”!” Шайтанами называют боевиков. Снова забрали и избили. Он решил уехать. В Ростове его с поезда снимает чеченская милиция из Серноводска. В итоге суд, он во всем признается…”

Идеальная вертикаль

Люди, которые готовы хоть что-то сказать, назначают встречу на оживленном перекрестке, но минут через пять начинают тревожно оглядываться по сторонам. И только старик, помнящий, что мы стоим там, где когда-то стоял президентский дворец Дудаева, пытливо всмотревшись в незнакомца, тихо роняет: “Все забыто. И никто ни за что не ответил…”.

…Конечно, это случилось не сегодня и не вчера, хотя еще, кажется, позавчера чеченцы, узнав в человеке журналиста, привычно окружали его нескончаемой новостной лентой, не забывая при этом еще и обсудить и актуалии мировой политики. Предъявляя свой счет Масхадову за его слабость, они, тем не менее, прекрасно знали, что Кадыров-старший, вручивший Кремлю ключи от Чечни, ни при каких условиях не будет избран на сколь-нибудь честном голосовании, а мысль о том, что ими может править Кадыров-младший, не тянула даже на скверный анекдот.

Но прекратились свист авиабомб и шелестение мин. Исчезли блокпосты. Оказалось, что, как и повсюду, дети могут ходить в детские сады, по выходным можно пойти на настоящий стадион с настоящим футболом, а в кофейне, удивляясь звуку собственного голоса, заказать двойной эспрессо. Ну да, исчезают люди. Но ведь если вести себя осмотрительно, то и ничего страшного, и что за зуд у этих правозащитников, они что, не понимают, что больше нет войны, и дети ходят в детский сад? Да, из компенсации за разрушенное жилье половину надо отдать чиновнику, в новых стильных многоэтажках квартиры покупать никто не собирается, и лично средний чеченец с этих чудес ничего для себя не получил. Но разве небоскреб — не символ уверенности в том, что больше не будут бомбить? К тому же по всем законам известной всей стране экономики шальные деньги все-таки тонкими струйками растекаются, и тому подтверждением — активно строящиеся на вчерашних пустырях близ Гудермеса поселки частных домов, каждый в 5—10 миллионов рублей ценой. А дом для чеченца — это главное.

“Нет, чеченцы ничего не забыли. Ни Кадырову, ни Путину, — задумчиво произносит Хеда Саратова. — Просто они упрятали это куда-то в глубину сознания”. Это значит, что они искренни и тогда, когда благодарят Кадырова, и тогда, когда, уже познакомившись поближе, вспоминают войну, и уже никакого Кадырова нет, а есть бомбежки и единственные честные выборы — выборы президента Масхадова. “Нас банально купили, — все так же тихо говорит старик и повторяет: — И все забыто”.

“Не забыто, — возражает мой старый грозненский знакомый. — Раз купили, значит, вопрос в цене. И если завтра шальное чудо вдруг прекратится, Кадырову вспомнят все. И первыми вспомнят его нынешние клевреты”.

А с продолжением чуда обнаруживаются естественные трудности. Появление хлопонинского полпредства в Чечне восприняли если не как черную метку, то, по крайней мере, как признак определенной усталости от Кадырова даже у того человека, которого он неустанно называет своим кумиром. Отношения с Хлопониным не лучезарны, а именно на него, как подозревают в Грозном, теперь и придется ему замыкаться — по замыслу тех, кого стали несколько тяготить постоянные визиты чеченского лидера в Кремль.

И идеальная вертикаль, нервничая, оказывается, обречена быть азартным игроком: она снова и снова повышает ставки. Она, не останавливаясь ни на минуту, строит, создает хоккейную команду и готовит своего космонавта. Великий и ужасный лидер обречен быть еще более великим и ужасным. Чтобы ему оплатили предыдущий счет, он должен выкатить новый и больший.

И счета оплачиваются. Пусть и не целиком. По крайней мере пока. Вот, собственно говоря, и вся история.

ИНГУШЕТИЯ

Полковнику никто не верит

Где в этих местах заканчивается Чечня и начинается Ингушетия, можно догадаться только по руинам, которые когда-то были селом Бамут — это Чечня. Пять километров по разбитой дороге без единого намека на административную границу — это уже Ингушетия, село Аршты. И никто не возьмется сказать точно, за какими, ингушскими или чеченскими боевиками здесь охотились в феврале, когда под огонь спецоперации попали мирные жители — то ли опять же ингуши, то ли чеченцы. Глава администрации Аршты Бейали Акиев проводит для меня экскурсию по селу и показывает в разные стороны света: там — чеченский Ачхой-Мартан, там — Грузия, там была стоянка для автобусов, которые привезли в тот день охотников за лесной черемшой, вайнахским лакомством и одним из немногих способов заработать. “Мы предупреждали за две недели: будет спецоперация, не ходите. Но вы же знаете наших людей…”

Спецоперация, о которой предупреждают за две недели, повергает в некоторое удивление даже видавших виды милиционеров. Для Резвана Бакашева здесь границ тоже нет — он и помощник Адама Делимханова, чеченского депутата и близкого сподвижника президента Кадырова, и охотник на боевиков в ингушских горах, — “Силовикам виднее. Но за восемнадцатью трупами так ведь никто и не пришел”.

Как официально принято считать, 18 боевиков в той спецоперации были убиты. По тем же официальным данным, погибли и четверо мирных жителей. Правозащитник Тимур Акиев, руководитель ингушского отделения “Мемориала”, тоже склонен полагать, что боевиков тогда в лесу накрыли, правда, более или менее уверен он в 14-ти. Почему вся эта февральская история вызвала такой резонанс? Да потому что все было организовано так, что погибших могло быть гораздо больше. “И еще, — добавляет Акиев, — те четверо погибших селян погибли не от минометного обстрела. Мы — не эксперты, мы можем не определить, с какого расстояния стреляли. Но уж ножевое ранение от огнестрельного мы все-таки отличим…”

Три задачи Юнус-Бека Евкурова

То, что произошло в феврале в Аршты, подняло на ноги всю Чечню и Ингушетию не только из-за того, что погибли четыре человека — такая арифметика здесь давно воображения не поражает. Дело, возможно, еще и в том, что это случилось почти одновременно с разрушением иллюзии, которой ингуши к этому времени жили уже почти два года.

Имя иллюзии — Юнус-Бек Евкуров. И будто бы и не плясала от счастья Ингушетия, как в честь всенародной победы, в день избавления от Мурата Зязикова. И будто бы все разом прозрели, догадавшись, что даже знаменитый полковой разведчик роль президента Ингушетии обречен исполнять в той же манере, в которой ее исполнял Зязиков.

Популярную гипотезу о том, что Евкурова будто бы подменили после покушения, в Ингушетии считают мифом. “Я не вижу, что изменилось, — недоумевает Тимур Акиев. — Позиция Евкурова относительно боевиков та же: он никогда не собирался вести себя с ними, как Кадыров. Если кто хочет вернуться — пожалуйста. Но сначала каждый должен получить по заслугам”.

“А вы как думаете — зачем его вообще ставили?” — спрашивает меня Магомед, молодой и удачливый бизнесмен, с весьма редкой для сегодняшней Ингушетии внешностью недавнего выпускника Гарварда. Он некоторое время вместе со всей Ингушетией питал надежды, а теперь знает ответ на свой вопрос, и мы, будто играя в слова, начинаем по очереди перечислять свои версии. К игре подключается его друг, вчера тоже бизнесмен, сегодня высокопоставленный госслужащий, то есть знающий ответы еще лучше, но — анонимно.

“Снять то нервное напряжение, которое создавала фигура Зязикова?” Правильно. Зязиков стал олицетворением всех генеральских московских мечтаний, которые казались несбыточными при Руслане Аушеве. Там, где раньше любые претензии на ингушскую власть со стороны московских людей в погонах встречали жесткий отпор, теперь царила приветливость готового исполнить любую прихоть официанта. Однако платить за это стремительным переходом от предчувствия гражданской войны к ее полномасштабному старту Москва была явно не готова. “Проблема Зязикова была в том, что он при полном беспределе силовиков не подавал голоса. Евкуров, по крайней мере, реагирует. В Ингушетии нельзя не реагировать”, — объясняет ингушский омбудсмен Джамбулат Оздоев.

В общем, следующий ход в нашей игре ходом почти и не считается, являясь продолжением первого: на место Зязикова должен был прийти человек, который, помимо прочего, должен вызывать аллюзии с Аушевым. Полковой разведчик — это уж никак не вчерашний замначальника астраханского ФСБ.

Дальше. “Закрыть на продолжительное время полемику на тему Пригородного района?” Правильно. Едва ли не первым значимым действием Евкурова были съезд ингушского народа, на котором эта московская задача была провозглашена, и местные выборы, без которых Ингушетия жила довольно долго в ожидании возвращения Пригородного района, все-таки состоялись без “исконных территорий”. И изрядной частью ингушей были сочтены предательством. Правда, тут трудно не согласиться с омбудсменом Оздоевым: “Я не понимаю, что значит: отдал Пригородный район. Чтобы отдать, этим надо обладать”. Тот же Оздоев, кстати, еще в те времена, когда и не помышлял о государственной должности, пытался донести до соотечественников простую мысль о том, что неплохо бы хоть как-то устроить жизнь на тех скромных просторах, которые у ингушей имеются и без Пригородного района. Соотечественников эта мысль не увлекала. Теперь все могут хоть на время перевести дух.

Но и это, кажется, не главное. Следующий ход. Может быть, самый главный. “И все, ради чего Евкуров сюда приехал, он должен сделать так, чтобы тем, кому было хорошо вчера при Зязикове, не стало хуже и сегодня при нем. В чем, собственно говоря, и залог стабильности…”

Люди, которые не возвращаются

Руслан Точиев, помыкавшись по якутским холодам, вернулся в родной Малгобек, где, в ожидании обещанной работы, промышлял частным извозом. Первый раз его задержали еще при Зязикове, но тогда он принял это за недоразумение. В ноябре 2008 года на заправке к его машине подъехали две белые “семерки” без номеров, и Руслан исчез. Обычная история, за исключением одного: как говорит отец Руслана Магомет Точиев, это было первое похищение эпохи Евкурова. Прошло без малого два года, уголовное дело по факту похищения человека пылится где-то на полке без движения. “Люди, которые так пропадают, как правило, уже не возвращаются?” — уточнил я у Тимура Акиева в “Мемориале”. “Как правило, не возвращаются”.

Таксист посадил в машину человека, подозревавшегося в связях с боевиками. По дороге увидел знакомого студента. Расстреляли всех троих. Во время спецоперации по задержанию двоих подозреваемых расстреляли их, а заодно и молодых жильцов дома. Их мать прибежала на шум из больницы, в которой работала медсестрой. Ее пропустили через оцепление и расстреляли — как пособницу, о чем и было торжественно отмечено в рапорте о спецоперации. У Тимура Акиева — толстые папки таких историй.

По официальной статистике, их тоже становится меньше. Но так называемый дворовой эфир транслирует совсем другое. И дело не в том, что официоз, может быть, и резонно призывает не верить досужим сплетникам. Дело в том, что эти сплетники уже не видят никакой разницы между временами Зязикова и временами Евкурова. А особенно запальчивые — и между ними вообще.

То, что в 2009 году боевики в Ингушетии значительно активизировались, официальная пропаганда объясняет двумя причинами. Первая — откуда-то у подполья появилось дополнительное финансирование. Версия вызывает зевоту даже у официальной пропаганды. Вторая: с приходом Евкурова с боевиками стали бороться, в связи с чем произошла и ответная реакция, включая знаменитое покушение. Опять без вдохновения.

Есть, впрочем, и третья версия. При Зязикове, что бы ни говорилось об ингушском подполье, отлаженной структурой оно отнюдь не являлось. То есть на территории Ингушетии имелись группы, приходившие из Чечни, но, если речь не шла о каких-то масштабных операциях вроде атаки на Назрань в 2004 году, эти боевики в Ингушетии больше отсиживались и лечились. Активность же местных боевиков сводилась больше к отчаянным акциям мщения, которые не требовали ни выучки, ни опыта, и у каждой из которых, соответственно, имелась своя предыстория с участием силовиков. Может быть, поэтому, кстати, ингушское подполье, в отличие от чеченского и дагестанского, не выдвинуло из своих рядов мало-мальски знаменитого лидера. Собственно, одним лишь Магасом их список и ограничивается, да и тот, прежде чем в июне быть задержанным, в Ингушетии, по мнению местных силовиков, не появлялся.

Но границы между Чечней и Ингушетией как не было, так и нет. И чеченские командиры по мере своего ухода на периферию чеченской жизни, не замечая разницы в ландшафте, продолжили свое расширение за счет соседней республики. Тем более что чеченские силовики это сделали намного раньше. Глава администрации Аршты Бейали Акиев обыденно, как сводку погоды, рассказывает, как чеченские милиционеры спокойно заезжают в село и забирают тех, кто им подозрителен. Впрочем, про такие истории рассказывают и в Назрани. Тимур Акиев вспоминает и случаи проявления ингушским руководством политической воли, чувствуя которую ингушские милиционеры иногда даже вступают в бой с чеченскими: “И несколько чеченцев как-то были убиты. Был приказ не пропускать — и их не пропустили”. Бывает такое нечасто, но и без того непростые натянутые отношения между Кадыровым и Евкуровым от этого лучше не становятся.

И Евкуров, зажатый между Москвой, Кадыровым и боевиками, продолжает галерею образов северокавказских кадровых подходов Москвы. Если в Дагестане в соответствии с ежечасно вычисляемым балансом вычисляется доминирующая на данный момент коалиция, если в Чечне, кроме этого сильного лидера, вообще нет никого и ничего, то единственным ресурсом Евкурова было то, что он не Зязиков. И, может быть, надо сказать слово в его защиту: не он виноват в том, что этого ресурса не хватило и на два года. Среди задач, сформулированных в ходе нашей игры в слова, не значилось ни одной из тех, которая могла сделать этот ресурс хоть сколь-нибудь самовоспроизводящимся.

Другое задание

А силовики как стреляли на поражение, так и продолжают стрелять, причем поражение становится все более массовым. “Почему?” — спросил я у правозащитника Акиева. “Потому что они сюда прикомандированы, и всем хочется вернуться домой живыми. Поэтому легче и безопаснее стрелять по всему живому”.

Но противоборство республики с подпольем отнюдь не является основным сюжетом ингушской жизни, будучи, как и везде на Северном Кавказе, лишь одним из вторичных ее проявлений. Однако описанный подход тех, кто прикомандирован к Ингушетии, имеет полное право считаться аллегорией.

“Ингушетия — кажется, единственный субъект Федерации, у которого в графе “промышленное производство” гордо значится ноль”, — объясняет бизнесмен Магомет. Даже то, что еще вчера могло бы дать хоть пару сотых, умерло — включая промышленные достижения времен пресловутой особой экономической зоны. Например, типография, которая должна была зачем-то стать едва ли не крупнейшей в регионе. “Оборудование износилось окончательно”, — печально произносит омбудсмен Оздоев, и, кажется, только статус государственного человека не позволяет ему улыбнуться. Из того, что было построено на доходы от зоны, функционируют из последних сил только гостиница да новый аэропорт, из которого как летал один рейс в Москву, так и летает.

И дело, конечно, не в Евкурове, который, как гласит современный ингушский эпос, ушел однажды из родного Тарского, обещав никогда больше в эти края не возвращаться. У него была славная биография, и ингуши его если и винят, то совсем не запальчиво и как-то обреченно. Мне объясняют то, что объясняли и в Дагестане, и в Чечне: Москве нужна от нас только лояльность и бюджетные откаты, и неужели никто там, в Кремле, не боится, что все рухнет и в лес начнут подаваться целыми селами или вместо леса все хлынут однажды на площадь? “А если не боятся, — печально подводит итог собеседник, вчерашний бизнесмен, сегодняшний госслужащий, — значит все будет еще больше загибаться, и зря кто-то думает, что загибаться дальше некуда. И никаких Киргизий”.

А человек, который однажды ушел из Тарского, в отличие от своего предшественника, не боится полемики, он реагирует и выступает, по его мобильному телефону могут звонить правозащитники. Но сами правозащитники признают: если об одном и том же ему расскажем мы и расскажут военные, он поверит последним. “Это позиция человека, который считает себя хозяином: говорите, пожалуйста, никто не мешает. Но решение буду принимать я”, — объясняет Акиев. И это решение будет таким, что обязательно понравится Москве.

Но перед Евкуровым был Зязиков, и, когда Зязиков ушел, на улицах танцевали счастливые люди. Эти люди из последних сил заставляют себя верить, что тогда было еще хуже, значит, надо из этих последних сил держаться хотя бы за Евкурова. И без того не слишком убедительная ингушская оппозиция теперь может регулярно общаться с президентом, и ей тоже только и остается вяло его защищать неизвестно от кого, обвиняя во всем его окружение, разогнать которое ему не позволяет, конечно, Москва. И никто лично, получается, не виноват в том, что, как и прежде, здание в Назрани, которое не могли продать за 22 миллиона, вдруг покупается для республиканского Минздрава за 70 миллионов. Впрочем, власть может и не называть это коррупцией. Совершенно искренне. Знакомый, вхожий в ингушскую власть, рассказывает про нее со смехом: “Там как-то очень удивились: если я дал бизнес своему брату, а он потом меня отблагодарил — разве это коррупция?”. Я на всякий случай уточнил у рассказчика: писать это можно — его не вычислят? Собеседник снова рассмеялся: думаете, только со мной делятся такими сомнениями?

Евкуров действительно ни в чем не виноват. Он просто выполняет совсем другое задание.

СЕВЕРНАЯ ОСЕТИЯ

Забытый форпост

Вице-спикер североосетинского парламента Станислав Кесаев, смеясь, вспомнил “Путешествие в Арзрум”: “Осетинцы — самое бедное племя из народов, обитающих на Кавказе”.

— Пушкин, кстати, удивлялся, что мы не боремся за свободу. Все вот кругом воюют, а мы нет. Можно было бы сказать, что осетины к покорению отнеслись с пониманием, хотя с пониманием к покорению никогда не относятся. Просто есть такое понятие — историческая необходимость. Это когда, будучи малочисленным народом, понимаешь, что не надо объявлять войну Китаю.

А я всего-то и спросил, где в Северной Осетии традиционные северокавказские проблемы. “А кто вообще сказал, что они существуют?” — ответил вице-спикер вопросом на вопрос.

Там, где ходят трамваи

С формальной точки зрения Черменский круг, обычный кольцевой разворот, является территорией Северной Осетии, но после осетино-ингушского конфликта 92-го года он стал неофициальной линией размежевания, которую все уже привыкли считать административной границей между Северной Осетией и Ингушетией. На самом же деле Черменский круг — рубеж почти метафизический.

Все, что по эту его сторону, — империя. Ее форпост. Уютный город отставных военных Владикавказ со старейшим русским театром и бульварами, по которым ходят трамваи. По ту сторону Черменского круга не ходят трамваи, потому что там, где живут будто бы временно, трамваи не нужны. За Черменским кругом нет городов, потому что их там никто не строил, кроме разве что древних персов, но первый город России Дербент им уже давно перестал быть, Махачкала, памятник революционной урбанизации Дикого Поля, городом стать так и не успел. В то, что по ту сторону Черменского круга, будто бы и незачем было вкладывать деньги, нервы и державную душу, потому что все это можно с удовольствием и комфортом вкладывать в форпост, гарнизон и русский Баден-Баден.

В теплых провинциальных городах вообще намного труднее уберечься от ностальгической рефлексии.

…Что при царе, что после него, в тихом очаровании теплой провинции кое в чем жилось, может быть, даже получше, чем в столицах. Про то, что случилось после империи, в Северной Осетии рассказывают так же, как рассказывают от этом в Воронеже или Сибири. Да, был ВПК. Ничего не осталось. Конечно, разрыв производственных цепочек. Еще здесь была горная металлургия. Дорога через поселки-рудники — словно экскурсия по памятникам былому благоденствию, которыми не только в моногородах обычно служат руины.

Но то, что за Черменским кругом, — озлобленная безнадежность, на окраинах империи — депрессия, такая же тихая и безропотная, как сама вчерашняя провинциальность. Министр экономики Заур Кучиев печально рисует картину происходящего, и картина привычна, из местной экзотики только одно: остановилось водочное производство, и это действительно удар. Умер даже знаменитый “Исток”, и Заур Кучиев с готовностью поддерживает версию о том, что завод просто “заказали” конкуренты. Но он оживляется и рассказывает мне про фотоэлектронные пластинки, которые республика делает лучше всех в стране, и, может быть, даже во всем мире, и будто бы это настоящий инновационный шанс и вообще Сколково, а не занятие для нескольких десятков счастливчиков.

Вице-спикеру Кесаеву уже и раньше приходилось выслушивать это подозрение — мол, какие-то вы, осетины, совсем не северокавказские. “И я, когда мне это говорят, стучу по дереву… Да, мы — часть большой страны, и из-за этого у нас имеются маленькие, но большие проблемы”.

В форпосте все спокойно

Во Владикавказе, как и повсюду на Северном Кавказе, все друг друга, кажется, знают, и мой старый знакомый, обнявшись с очередным прохожим, усмехнулся: “Ты хотел посмотреть на нашу оппозицию?”. Прохожий улыбнулся, как мне показалось, не без того же легкого ехидства. Молодой человек оказался организатором местных флэшмобов, которые здесь, на центральной площади, иногда случаются — по поводу какой-нибудь неправильной застройки или отравляющих выбросов агонизирующего “Электроцинка”. Власть выслушивает протестующих с пониманием, но уютную ткань былого Владикавказа продолжают протыкать невообразимого цвета многоэтажки, как продолжают пропитывать атмосферу трупные газы “Электроцинка”. Еще по части оппозиции здесь, конечно, есть коммунисты, но запоминаются либерал-демократы, которые бомбардируют полпредство идеями вроде социального такси: партии — ее логотипы на машинах, пассажирам — смешные цены, вопрос только в том, кто будет оплачивать разницу, и жириновцы никак не могут понять, почему этого не хочет взять на ебя бюджет.

Оппозиции нет. Вообще. Как в Чечне. Только, в отличие от Чечни, здесь никто не врывается в дома по ночам, и на вопрос об отсутствии оппозиции власть сама, кажется, удивлена. “У вас что, все хорошо?” — “Да ничего хорошего, как везде”. — “Может быть, у вас дотаций в бюджет намного меньше, чем у соседей?” — “Да нет, ненамного, около семидесяти пяти процентов”. — “Может быть, у вас выросло поколение честных чиновников, которые не дают украсть из них ни копейки?” Собеседники окончательно расслабляются и только спорят между собой, когда я рассказываю, что в Дагестане цена справки об инвалидности — ее годовая доходность. “Нет, у нас подешевле…” — “Ну ладно, ничего не дешевле, примерно столько же…”

Отличие от всех остальных северокавказских пространств одно, но принципиальное. Здесь — стабильность, которая соседям и не снилась. Это значит, что за близость к бюджетным потокам здесь никто не бьется. В борьбе за право черпать из них североосетинские чиновники достигли невиданного консенсуса.

Здесь больше нет внутреннего и негасимого конфликта за право быть главным финансовым диспетчером. Наезд на водочную промышленность здесь воспринимают как общенациональную беду. Над идеей энергетического кластера здесь посмеиваются одинаково и вне всяких различий в политических пристрастиях: никакой сетью малых ГЭС Северная Осетия не покроется по той простой причине, что гораздо выгоднее с точки зрения чиновного счастья вечно строить Зарамагскую ГЭС. И никому в Северной Осетии от этого хуже жить не становится.

И вся формула про маленькие, но большие проблемы. Раньше на бонусы от паленой водки, которую разливали в каждом подвале, здесь строились дворцы. Теперь дворцов стало меньше, нет даже “Истока”, скромнее стал бюджет. Пугать Москву Владикавказу нечем — ни тебе готовой перейти в перестрелку борьбы кланов, ни ваххабитов, ни идей независимости, ни захудалого межнационального конфликта. Все друг друга знают, во главе республики тот, кто для каждой мало-мальски значимой чиновной команды — свой. И нет ничего такого, что можно было бы продать на рынке природных политических ресурсов. В форпосте все спокойно, особенно когда всем ясно, что никакой необходимости в форпосте нет, а имперская инерция продолжает работать. В отличие от “Истока”.

Солидарность по-осетински

И тут, казалось бы, такая невиданная удача: война в Южной Осетии. Северная Осетия, конечно, никакая не передовая, но чем не повод обозначить свою стратегическую значимость. “Почему восстановлением Южной Осетии занимается кто угодно, только не осетинские строители?” — не боясь текстуальных совпадений с творчеством президента братской Южной Осетии, говорят североосетинские чиновники. В попытке найти хоть какую-нибудь тему для счета, который можно было предъявить Москве, Владикавказ не стесняется быть запальчивым, и Теймураз Мамсуров говорит о неминуемом объединении двух Осетий. И если Северная Осетия не становится тыловой базой, то пусть ей достанется хотя бы часть функций штаба по восстановлению Южной Осетии. А поскольку любая политическая позиция во Владикавказе практически сразу становится единой, Южная Осетия оказывается ловушкой и способом раздвоения сознания — вполне, кстати, северокавказского. С одной стороны, северные осетины по-прежнему отнюдь не в восторге от массового переселения энергичных южан на север, которое началось еще после первых конфликтов в Южной Осетии в начале 90-х. И уж тем более они не испытывают восторга от лидера этих южан. Не говоря о том, что среди северян не так уж мало тех, кто и вовсе полагает осетинское родство формальным, считая, что за века жизни в Грузии южные осетины стали куда ближе к соседям, чем к братьям. С другой стороны, солидарность, в том числе и внутриэлитная, — фирменный осетинский знак, даже вполне либерально настроенные люди вынуждены комментировать боевые югоосетинские сюжеты так, будто их история и на самом деле началась только в начале августа 2008-го. И Эдуард Кокойты обречен быть “нашим”, просто потому, что быть в оппозиции здесь как-то вообще не принято.

В общем, так и выглядит гармония по-северокавказски. Переназначение на новый срок Теймураза Мамсурова в Москве сомнений не вызвало. То, что делает Северный Кавказ — большой и бурный распил бюджетного потока, здесь проходит тихо, без полемики и дорогостоящих сюрпризов. Чтобы быть у Москвы на самом хорошем счету, больше ничего не требуется. “Забытый форпост” — это второй вариант идеальной вертикали. Первый, напомним, в Чечне — там, куда этот форпост переехал.

КАРАЧАЕВО-ЧЕРКЕСИЯ

Искусство играть в карту

В любом национальном конфликте есть та счастливая фаза, когда его еще можно изучать по анекдотам. Один из лидеров черкесского национального движения “Адыгэ Хасэ” Мухаммед Черкесов рассказал о тысячелетнем черкесском этикете и истории этих бескрайних земель, в которой еще шестьсот лет назад признаки существования карачаевцев не прослеживались. О мире и дружбе, которые все равно царили между народами, и в частности о том, как любая карачаевская свекровь мечтала заполучить черкешенку-невестку. Почему? “Не скажу”, — вдруг создал Мухаммед Черкесов интригу. И только с оговоркой “не для прессы” рассказал анекдот про карачаевцев. Не бог весть какой смешной и новый. Как выяснилось уже через час, точно такой же анекдот рассказывают про черкесов карачаевцы. Вполне беззлобно. “Если черкесы у нас историю украли, что им стоит украсть у нас анекдот?”

“Из республики уезжают все. Кроме карачаевцев. Подумайте сами — о чем это говорит?” — спрашивает Черкесов. “Они очень много требуют, — парирует лидер карачаевского национального движения Мухаммед Абайханов. — Их же меньшинство? А у нас демократия, значит, меньшинство должно подчиняться. И у кого в руках крупный бизнес? У черкесов”. “Да, а что нам остается?” — все так же заочно отвечают черкесы и загибают пальцы: — Министр сельского хозяйства — их, министр финансов — их”.

И тогда я спросил Мухаммеда Черкесова без обиняков: “То есть все у черкесов настолько плохо, что они отстранены даже от коррупционных потоков?” “Ну, конечно!” “Весь сыр-бор из-за того, что одна группировка проигрывает другой в доступе к финансовым потокам?” — так же прямо спросил я у Мухаммеда Абайханова, и он посмотрел на меня с любопытством, как на человека, который наконец догадался, что творог делают из молока.

Проект “Каждому по Ингушетии”

В общем, съезд черкесского народа потребовал разделения республики и создания Черкесской автономии. Сенсацией требование не стало.

Хроника совместного существования черкесов и карачаевцев так же захватывающа, как и вообще история перекройки местных административных рубежей. Латая карту после ликвидации Горской республики, так и не ставшей воплощением большевистской мечты о всеобщем кавказском умиротворении, карачаевцев и черкесов в 22-м году объединили — чтобы спустя четыре года снова разъединить. Как уверяют и карачаевцы, и черкесы, истинную формулировку от народов скрыли: в связи с невозможностью совместного проживания. Потом, в 43-м, карачаевцев депортировали — и границы опять меняли, как пришлось менять их снова, когда они вернулись, и совместное их проживание с черкесами было признано не только возможным, но и необходимым. Словом, черкесы, привыкшие быть отдельной автономией, оказались меньшинством в странном образовании внутри Ставропольского края. Когда в 91-м году вехи снова сменились, и Карачаево-Черкесия обнаружила себя полноправным субъектом Федерации, все пять ее государствообразующих народов — карачаевцы, русские, черкесы, абазины и ногайцы — предложили и вовсе счесть республику анахронизмом и разделить ее на пять же отдельных территорий. С учетом размеров республики местные остряки назвали эту систему проектов “Каждому по Ингушетии”.

Теперь о своих тогдашних ошибках говорят и карачаевцы — дескать, погорячились, не стоило поддаваться на черкесские провокации, и незачем вообще этот вопрос поднимать, и черкесы: “Мы дали слабину и сняли требование о разделе. Чиновнику же лучше руководить большим колхозом, чем маленьким, и наши же, черкесские, чиновники нас уговорили”.

А статистика смешанных браков еще оставалась жизнеутверждающей, и, как вспоминают 40-50-летние, национальность тех, с кем они учились в одной школе, они узнают только сегодня. Идиллии, может быть, и не было, но все знали, что при любом раскладе все разрулится, до крайностей дело не дойдет, и сотня черкесов врукопашную против сотни карачаевцев — это из истории какого-то другого города. Оказалось, того самого. Станицы Баталпашинской, потом Ежово-Черкесска и, наконец, просто Черкесска. Межнациональная полемика перешла в обыденность поножовщины. В центре города и на его окраинах. Где-то раз в месяц и уже несколько лет.

В Карачаево-Черкесии даже точно знают если не день, то неделю, в которую все началось: в мае 99-го, на президентских выборах. Вечный начальник республики Владимир Хубиев уходил в историю вместе, как могло показаться, с принципом, согласно которому первый человек в республике должен быть карачаевцем. Мобилизация могла быть только национальной. И, как оно бывает в таких случаях, беспощадной. Мобилизация удалась на славу — с обеих сторон.

Оказалось, что в межнациональном конфликте действительно не бывает победителей и проигравших. И вовсе не по той причине, по которой, как принято считать, не бывает таковых в ядерной войне.

Победа — не цель, и поражение — не провал. Это просто разные технологии и разные амплуа.

Национальный откат

В карачаевских аулах пейзажи ничуть не менее лунные, чем в черкесских. Как бы ни распределялись посты в правительстве. Свой диагноз Карачаево-Черкесии и, может быть, всему Северному Кавказу публицист Мурад Гукемухов облекает в форму сочувствия местному чиновнику: живется ведь ему намного труднее, чем, скажем, красноярскому коллеге. “У того — Енисей. У нашего — жалкая Кубань. Тому, чтобы построить дом в Сочи, нужно из дотаций на укрепление береговой линии украсть процент-другой. Наш должен украсть все…”

Как утверждается, в Карачаево-Черкесии поголовье овец — около миллиона. “Но даже в самые счастливые советские годы в Карачаево-Черкесии оно едва достигало четырехсот тысяч”, — говорит Гукемухов. Говорят про десять тысяч лошадей, и осведомленные люди готовы пойти на самоубийство, если их наберется хотя бы тысячи две. “Когда-то прямо с гор по трубам сюда текло молоко, — словами из детской сказки вспоминает минувшее казачка Татьяна Козырева из станицы Исправная. — Там были пастбища, а здесь — сырзавод”. Оказалось, именно сырзаводом когда-то были руины, отделенные от ее дома бурьяном и наводящие на подозрение, что бомбардировщики, летевшие утюжить Грозный, по дороге случайно уронили пару бомб здесь, в предгорьях Архыза. И в самом деле, зачем нужен сырзавод, если рентабельность скота, существующего исключительно в отчетах, в разы выше каких-то дурацких технологических цепочек, о которых мы, смеясь, рассуждаем с экономистами, и зачем строить дороги, если деньги исправно идут на те, что давным-давно и построены, и уже разбиты.

А бюджет страны ведь и вправду выглядит настолько бездонным, что коммерческие схемы издевательски просты. Скажем, сорок тысяч рублей выделяется на душу населения ветхого жилья. Чего-то приличного на эти деньги в Черкесске не купишь, зато можно прописать в лачуге десяток человек, которые немедленно, всего за половинный откат получают четыреста тысяч произведенных из воздуха рублей. Надо ли кому-то объяснять, что источник неиссякаем и лачуга ждет следующих счастливых клиентов?

А в связи с тем, что сырзавод никому не нужен, дотаций требуется все больше. Чем больше дотаций, тем острее борьба. Поэтому политика на Северном Кавказе — это искусство повышать ставки. По всем законам финансовой пирамиды, потому что пирамида, переставая расти, немедленно рушится. У каждой республики технология своя, в Карачаево-Черкесии она незамысловата, как схема получения компенсации за ветхое жилье, и называется “Межнациональный конфликт”. Поэтому, допустим, откат, который везде откат, в ситуации межнационального противостояния ко всем своим преимуществам еще и монополизируется, потому что и откатывать надо по национальной вертикали. Может быть, кстати, и по этой причине в Черкесске, который даже самые большие его патриоты не решаются назвать лучшим городом на земле, стоимость квадратного мера приближается к московской.

Бюджет для Великой Черкесии

Естественно, самые бюджетные министерства вроде минсельхоза отдаются карачаевцам. “Но ведь что такое национальная вертикаль? — задается вопросом Гукемухов. — Ты же не просто складываешь деньги в чемодан или раздаешь тем, кто под тобой. Деньги — это ресурс, они должны быть готовы к работе, и ты, сидя наверху, должен в любую минуту быть уверен: в нужный момент твои люди скинутся и мобилизуются”. Так было всегда, в нужный момент по своим вертикалям скидывались и мобилизовывались и карачаевцы, и черкесы. Вопрос только в том, кого считать своими людьми.

Карачаевцами были все три президента — и Владимир Семенов, и Мустафа Батдыев, и нынешний глава республики Борис Эбзеев. Но Мухаммед Абайханов хитро улыбается: “Чего черкесы жалуются — у них же был свой президент” “Кто это?” “Батдыев”. Обида карачаевцев на своего соплеменника непреходящая, но и не запальчивая. Все понятно, и обижаться не на что — бизнес. Батдыев, получивший власть, быстро обнаружил, что присягать ему на верность карачаевские элиты не торопятся — они к этому времени уверенно ставили на других предводителей, и никого из сильных карачаевцев Батдыеву не осталось. Пришлось ставить на черкесов. Впрочем, Абайханов не совсем точен, и “черкесским президентом” Батдыев тоже был недолго. Карачаевцы, осознав ошибку, изъявили готовность к сотрудничеству. Все стало на свои места, вертикаль восстановилась, и Мустафа Батдыев остался в новейшей истории российского федерализма сильным президентом.

Его сменщик Борис Эбзеев судьбу искушать не стал, какие карачаевские элиты у него были, на те он и положился, не дожидаясь присяги. В связи с чем уверенности в том, что в случае необходимости карачаевская вертикаль скинется и мобилизуется, как и вообще в существовании такой вертикали, никакой нет. “Ему, скажем, перед выборами приносят список его будущего большинства в парламенте, он его благословляет, а после выборов выясняется, что большинство это не его, а совсем другой карачаевской группировки”, — посмеиваются люди, посвященные в политическое таинство республики. Поэтому в Москве Борис Эбзеев считается слабым президентом. И тем острее борьба. И, как считается, межнациональный конфликт.

И, с одной стороны, на площадях пока никто не собирается. А, с другой стороны, Мурад Гукемухов убежден, что сегодня ситуация даже хуже, чем она была в горячие майские дни 1999-го. “Тогда каждый из национальных лидеров контролировал свою толпу. И отвечал за нее перед Москвой — таковы были правила игры. Сегодня если толпу кто-то и контролирует, то никакой ответственности ни перед кем он уже не несет”. Вертикаль пожирает саму себя, к радости тех, кто должен ее крепить. Карачаевские группировки, побеждая в борьбе с черкесами, бьются между собой, а черкесы время от времени спорят, кто именно из их сильных людей, борясь за право быть опорой Москвы, организовал свое самоутверждение на историческом и никем не замеченном съезде. В его требованиях ничего, кстати, не было про Великую Черкесию, которая охватывает и Кабарду, и Адыгею, которая вообще в Ставрополье, и изрядную часть олимпийского Краснодарского края. Но в приватных разговорах поверившие в идею черкесы подтверждают: да, Кабардино-Балкария должна войти в состав Черкесии. “А как же балкарцы?” “Пусть задумаются…” И все понимают: с таким же успехом можно присоединить Турцию или Иорданию по факту нахождения там большой черкесской диаспоры. Но ничего не остается, и нельзя останавливаться. Политика в этих краях только и может быть искусством повышения ставок.

ЭПИЛОГ, ИЛИ ПЕРЕДНИЙ КРАЙ В ГЛУБОКОМ ТЫЛУ

Татьяна Ивановна Козырева продает свой дом в карачаево-черкесской станице Исправная, хотя вполне могла бы и учредить в нем маленький этнографический музей. За два века существования станицы в ее казачьем доме нечему было меняться: дотошно выбеленные стены, печка, из мебели кровать, на стене иконка. Больших денег она за свой дом не выручит, продаст она его, скорее всего, карачаевцам, с которыми обитателей русской станицы всегда связывали непростые отношения. Но рассказывает она о них без обиды и запальчивости, и я вспоминаю начало своего кавказского путешествия в древнем дагестанском Дербенте, где русские, ведущие свою здешнюю историю с петровских времен, уже устали объяснять: мы здесь — другие, мы — кавказцы.

Бабка у Козыревой — черкешенка. О набегах нынешних горцев, которые нет-нет, да уведут у кого-нибудь корову, она рассказывает как о продолжении истории, которую она знает от бабки. “Если они украдут у нас девушку — значит, все, отрезанный ломоть, если наши пленят горянку, то обращали в православие. Воевали жестоко, но и куначили сильно”. Но горцы, пленившие казачью красавицу, — это было полбеды. Хуже, если никому не приглянувшуюся дочку надо было отдавать за “мужика” — за пришлого русского, волею судьбы сюда заброшенного, или вообще, отправлять с глаз долой в большую империю. Про такую если и вспоминали, то лишь как печальный курьез, под сочувствующие взгляды соседей и кунаков-горцев. Татьяна Ивановна улыбается: в ее роду есть и такая.

В ее голосе чуть добавляется чеканности. “Была национальная политика. И при царе, и при советах. А теперь нет”. Что за политика? Козырева задумывается. “Зачем здесь были нужны казаки? Чтобы проводить политику империи”. Черкесов, живших в горах, для пущего контроля переселяли на равнину, а в предгорьях ставили станицы, Исправную или Сторожевую, чтобы окончательно отрезать горцев от гор. Империя шла на Кавказ, она воевала с Турцией, она расширялась, в ее обозе сюда ехали обрусевшие дети лояльных ей народов — армяне, греки, евреи. “А вы, значит, вместо того, чтобы исполнять имперское предназначение, взяли да и стали таким же кавказским народом, как и черкесы, даргинцы, чеченцы?” Козырева улыбается. Кажется, радоваться этой мысли ей мешают только неисчислимые мужики, которые сюда понаехали — и при царе, и при советах, в соответствии с той самой национальной политикой. Но она продолжает настаивать: Кавказ был передовой линией империи, ее вечным фронтом, который надо было защищать. “А когда этот смысл исчез, другого так и не появилось?” Козырева, председатель русского общества “Казачка”, кивает. Она продает свой дом. И это вкратце вся история, теория и практика всех кавказских исканий большой страны.

Армия для счастливчика

Империя расширялась, и Кавказ был форпостом. Форпосту не отказывалось ни в чем, и даже ссылка сюда оборачивалась в итоге “Хаджи-Муратом” и “Героем нашего времени”, по которым империя и изучала свою диковинную окраину. К ней по привычке относились как к форпосту и потом, когда, в соответствии с доктриной, соседом в этих краях был враг и член агрессивного блока НАТО. А потом выяснилось, что никакого врага больше нет, а есть огромное пространство, на котором люди с навязчивой частотой цитируют Расула Гамзатова, сформулировавшего кредо: мы в Россию добровольно не входили, и добровольно из нее не выйдем.

Может быть, поэтому, не находя никаких ответов, власть с аналогичным упорством продолжает настаивать на мифе о великом стратегическом назначении Кавказа. Не турки, которые уже двести лет мечтают о реванше, то хотя бы трубопроводы, хотя бы всемирное нашествие ваххабитов, с помощью которых мир пытается поставить страну на колени, и передний край этой битвы снова проходит по Кавказу. И большая страна верит, потому что для нее это единственный ответ на вопрос, зачем ей Кавказ.

А народ-покоритель, который бился и куначил с покоренными, действительно уходит. В Карачаево-Черкесии его численность уменьшилась на треть, и в русских станицах все больше карачаевцев, и в Черкесске мой русский собеседник, который из-за своего статуса госслужащего, увы, в нашем рассказе останется анонимом, дал на этот счет исчерпывающий ответ: “Да, русские уезжают. Не потому, что их отсюда гонят. Просто уничтожена экономическая среда обитания”. То, что можно было здесь делать, и то, ради чего сюда ехали те же советские “мужики”, исчезло, развалилось, растворилось в горных потоках, как деньги, выделенные на укрепление береговой линии. А еще — есть куда и к кому ехать, в отличие от тех, кто, уезжая отсюда, становится лицом кавказской национальности, но все равно тоже уезжает, хоть и не в таком количестве.

И, наверное, прав коллега из Черкесска Мурад Гукемухов — тот, кто сформулировал разницу между Северным Кавказом и всей остальной бескрайней страной: красноярскому, скажем, чиновнику достаточно из выделяемых из Москвы дотаций украсть процент, а северокавказскому для эквивалентного уровня благосостояния нужно украсть все. Только зря он северокавказскому чиновнику при этом издевательски соболезнует. Потому что есть у этой разницы и другая, чрезвычайно выигрышная сторона: этому чиновнику это все украсть не просто позволено — это непреложное правило игры.

Все неповторимое своеобразие Кавказа связано не с горами, не с покоренностью и не с геополитикой, а с тем, что делало теплые советские края торжеством советской же коррупции. Секрет укладывался в скучную тогдашнюю формулу экономического процветания: завышенные цены на сельхозпродукцию и смешную цену на энергоносители. То, что наполняло счастьем Кавказ и Среднюю Азию, их и сгубило, когда было предложено по нормальным экономическим законам.

Однако то, что стало крахом для населения, вынужденного срочно осваивать турецкие и польские рынки, для чиновника стало счастьем даже покруче того, которым была осенена жизнь его советского предшественника. Тому даже для знаменитых приписок надо было хоть что-нибудь все-таки вырастить, выпустить или хотя бы перевезти. Теперь эта тягостная необходимость исчезла. Чиновник перестал нести ответственность даже за никому не нужные заводы. Первым и естественным шагом к спасению утопающих республик стали бюджетные дотации, и единственным назначением чиновника стало их распределение.

Но теперь и счастливчиком мог стать любой из тех, кто был способен доказать свою силу, и только из-за чеченских фронтовых дымов никто как-то не заметил, что в соседнем Дагестане у каждого честолюбивого человека имеется своя небольшая армия. Вчерашний хасавюртский рэкетир стал главным дагестанским нефтяником, вчерашний заготовитель шерсти — мэром, вчерашний криминальный авторитет — председателем госкомитета. И в этом жизнерадостном ключе в той или иной степени со временем стали разворачиваться события везде. Просто на Северном Кавказе и советской власти всегда было не больше, чем у местного милицейского начальника — желания выйти из кабинета с намерением противопоставить местной традиции смешной советский закон.

“Неужели в Москве не боятся, что у нас дело постепенно дойдет до Киргизии?” — спрашивали меня в Ингушетии люди, от своего приобщения к власти не потерявшие любопытства к происходящему. И сами качали головами: может быть, только Киргизии они и боятся. “А Киргизии не будет. Значит, все будет еще хуже. Это ведь только кажется, что хуже быть не может…”

“Наши” на Кавказе

И, как в каждой северокавказской республике играют в одну и ту же игру в бюджетный распил, так в каждом здании местной власти обязательно найдется человек, который знает простое решение всех кавказских проблем. Один из высокопоставленных министров в Махачкале даже удивился нашим сомнениям. “Надо устранить из этой власти 10, ну, 12 человек, и все станет на свои места. Необязательно убивать — просто отстранить от бизнеса и от власти”. В Ингушетии правительство поменьше, поэтому один из чиновников доверительно ограничился пятью—шестью. В раскаленных Ессентуках, где резиденция полпредства встретила нас прохладой и безлюдьем, решения не знают, но программа-минимум формулируется примерно в тех же параметрах: “Как минимум в половине республик руководителей надо менять”.

Да и вообще, со всеми вопросами, которые у меня накопились за тысячу километров путешествия, в полпредстве нас встретили с полным пониманием. Я ведь очень хотел наконец узнать, почему за полгода работы федеральные посланцы на Кавказ прорывом и революцией объявили знаменитый туристический кластер из пяти горнолыжных курортов, которые обязаны стать отечественной заменой Куршевелю. Когда властные люди в Махачкале, Владикавказе или Черкесске говорят про курорты официально, их уверенность в туристическом будущем может сравниться лишь с тем напряжением, которое позволяет им сдержать улыбку. Выключение камеры становится сигналом к расслаблению, и мы говорим на одном языке, и я снова слышу то, что слышал всю эту тысячу километров: помилуйте, какие курорты? Кто их будет строить? Какой дурак будет инвестировать? Я в ответ рассказываю про чеченский опыт, который учит: инвестировать совершенно необязательно в то, что может потом принести доход. Люди понимают. “Это другое дело…”

В полпредстве интрига затянулась еще туже. При упоминании курортов там улыбнулись уже знакомой нам смущенной улыбкой, которая должна была скрыть легкое и недоуменное раздражение:

— Ну что нас все донимают этими курортами?

— А есть что-нибудь еще?

— Если бы вы почитали проекты, которыми нас бомбят республиканские лидеры, вы бы над курортами не смеялись.

Нариман Гаджиев, коллега из Махачкалы, ведет на дагестанском телевидении передачу, один из героев которой, пародируя творчество власти, задался вопросом: “Зачем нам курорты? Давайте сразу создадим управление по аэронавтике и построим космодром”. Собеседник из полпредства понимающе кивает. Проектов выделения бюджетного финансирования под производство вечных двигателей и маниловских беседок в полпредстве накопилось несколько папок. “А это все надо было читать. А кому читать?”

Ударный форпост президента на Северном Кавказе — как кадрированная дивизия: есть полпред, шесть замов, пара начальников управлений. Здание в Ессентуках — пристанище, потому что в Пятигорске, объявленном столицей округа, помещение нашли только через полгода после учреждения округа. В Пятигорск, впрочем, полпредство все равно не стремится — один опыт начальственного визита в сторону Машука парализовал город намертво, никаких симпатий федеральному начинанию не добавив.

А прошло более полугода. “Лагерь! — радостно вспоминают в полпредстве. — Молодежный лагерь для ребят с Северного Кавказа, где они могли бы нормально общаться”. — “Что-то вроде Селигера?” — “Нет, никакой политики и никаких “Наших”. Даже депутатов не надо”. Уже через несколько дней стало ясно, что курировать лагерь будет Министерство по делам молодежи. То есть “Наши”.

Полномочия для кризис-менеджера

Майя Аствацатурова, политолог из Пятигорска, к людям из полпредства относится с симпатией и хорошо понимает: за полгода полпредство не дало повода даже для критики. Она не спорит с гипотезой о том, что рачительное вложение небольшой суммы в дряхлеющий Пятигорск могло бы явить результат куда более впечатляющий, чем все взятые вместе макеты будущих Куршевелей. “А вы ждали немедленного прорыва? Вы же проехали весь Кавказ, все видели?”. “А что они вообще могут сделать?” — спросил я, поскольку успел увидеть и в самом деле достаточно. “Кое-что могут…”

“Что-то из этого может получиться, — без особого, как мне показалось, воодушевления предполагал во Владикавказе спикер североосетинского парламента Станислав Кесаев. — Нам уже присылали генерала, присылали чиновника. Может быть, здесь и в самом деле нужен менеджерский подход”.

— Топ-менеджер или кризис-менеджер?

— Топ-менеджер, работающий в режиме кризис-менеджера.

Полномочия, которые у кризис-менеджера должны быть хоть сколь-нибудь диктаторскими, пока позволяют полпредству не столько наступать, сколько обороняться, и лучшим примером этой обороны можно, кажется, считать его немноголюдность. Помимо проектов века, которыми республики принялись закидывать полпредство, каждый местный руководитель, естественно, счел делом чести провести в новую структуру своих людей. Может быть, поэтому было сочтено полезным не набирать вообще никого, чем брать лоббистов. Слабину Ессентуки, как полагают наблюдатели, дали только один раз: после долгих борений одним из замов Хлопонина стал генерал Еделев — как уверены на Кавказе, большой друг Рамзана Кадырова.

Но если и так, то, надо полагать, это стало последней удачей чеченского президента. Он, говорят, вообще в хлопонинском кресле видел одно время себя или того же Еделева. И по всему Северному Кавказу таксисты и торговцы на рынках уже убеждены: Кадыров — заместитель Хлопонина, но это формально, потому что на самом деле это Хлопонин — заместитель у Кадырова. “Вот как? — совсем не удивились в полпредстве. — А про совещание по энергетике вы не слышали?” С этого совещания Кадыров со скандалом ушел, не добившись привычных преференций по оплате Чечней электроэнергии. Но это еще полбеды. Хуже для Кадырова то, что с учреждением полпредства ему стало несколько труднее проникать в ту самую последнюю и самую высокую инстанцию, именем которой в Грозном назван центральный проспект. “Похоже, Хлопонин должен помочь Путину несколько дистанцироваться от своего немного назойливого протеже”, — предполагал в Грозном знакомый политолог. “Да, что-то в этом есть”, — частично подтвердили версию в Ессентуках.

Перемирие

“Да, половину надо менять, — говорят в безлюдном полпредстве и тут же оговариваются: — Но как? Куда вы в одном случае денете ауру Беслана, в другом — ауру покушения, в третьем — еще что-то?”

Да, с курортами получилось как-то незамысловато. С энергетикой тоже. “А сколько у вас времени?” — “Мало. Мы это тоже понимаем”. — “И что делать?”

На самом деле, из всех вожделенных полномочий, как надеются в полпредстве, одно у них и в самом деле есть. “Мы можем в режиме капли, которая точит камень, влиять на кадровую политику на Кавказе”. То есть будоражить Москву рассказами про очередное достижение кого-то из той половины, которую надо менять. И верить, что от них можно избавиться. И в то, что это хоть что-то изменит. И, может быть, удовольствоваться тем, что, глядишь, и уволят кого-то из каких-нибудь заместителей.

Впрочем, Майя Аствацатурова видит в учреждении нового округа и более глубокий смысл. “Это — сигнал к перемирию. К паузе. Если хотите, попытка выиграть время. Ведь сам факт учреждения полпредства заставил всех участников северокавказской игры по крайней мере затаиться. Посмотреть, что из этого выйдет. А для того чтобы разобраться, им потребуется время”. Сколько? Если даже ничего не выйдет, по мнению Аствацатуровой, у власти год-два появляется. В полпредстве эту версию тоже не оспаривают. Правда, насчет года-двух высказывают осторожный скепсис.

Здесь вообще не питают иллюзий. Здесь не рассказывают про стратегическое назначение Кавказа, про неуправляемых горцев, здесь даже не говорят о коррупции, клановости и ваххабитах. Здесь все понимают о том, что вторично. А о том, что первично, в приватных разговорах даже позволяют себе предположить: может быть, не стоит отдавать “Единой России” во всем контрольный пакет? Может быть, чуть ослабить хватку, чтоб появился интерес к нормальной политической борьбе, в том числе, может быть, и у тех, кто завтра-послезавтра уйдет в лес?

Им, кажется, даже довольно комфортно в теплом городе Ессентуки, в стильном здании, в своем кругу и в кадрированном состоянии. Они должны держать руку на пульсе, и пусть будет спокойно хоть год-два, лишь бы без Киргизии, остальное не страшно, а там будет видно. За эти год-два на деньги для курорта Мамисон в Северной Осетии, наверное, построят еще пару мостов через горные реки. В Хасавюрте взорвут несколько десятков машин и расстреляют несколько десятков милиционеров. В Итум-Кале, может быть, отменят режим КТО, но потом поймут, что погорячились, и введут его снова. В Грозном построят хоккейный дворец. Черкесы, видимо, проведут еще один съезд. И Татьяна Ивановна Козырева, наверное, продаст свой дом. Кажется, последний обитаемый дом на ее улице. Вадим Дубнов. Москва — Махачкала — Грозный — Назрань — Владикавказ — Черкесск — Ессентуки

В 2010г. крупнейшая металлургическая компания Египта Ezz Steel сохранить продажи металлопродукции на уровне 2009г. в 3,2 млн.т. Об этом сообщил директор по продажам компании Самир Номани.

По его словам, продажи не удалось нарастить по причине мирового финансового кризиса.

С.Номани также предположил, что компания объявить о низком уровне полученной прибыли по итогам 2010г.

К 2017г. Египет увеличит производство арматуры на 36%, до 15 млн.т., на фоне предполагаемого бума в строительной отрасли и увеличения затрат на возведение инфраструктуры в стране. Такой прогноз озвучил Mohamed Sayed Hanafy, генеральный управляющий Палаты металлургической промышленности Египта (Chamber of Metallurgical Industries).

По его словам, в 2011г. выпуск арматурных прутков в стране составит 11 млн.т.

«Сейчас в Египте наблюдается очень большой дефицит предложения недвижимости. Стране необходимо строить 1 млн. домов в год в течение 10-15 лет, чтобы удовлетворить растущий спрос», – отметил Hanafy.

Спрос на дома в Египте оказал серьезную поддержку местной строительной отрасли, несмотря на глобальный экономический кризис. В результате Египет стал главным рынком сбыта для основных мировых экспортеров стали, особенно для Турции.

По словам Hanafy, высший и средний класс населения Египта, ищущие себе дома перед свадьбой, станут основным движителем спроса для меткомпаний и девелоперов в течение ближайших двух декад.

Кроме того, на поддержку спроса на сталь окажут влияние государственные расходы на строительство инфраструктуры. Hanafy отметил, что стальные лицензии, выдаваемые Egypt»s Industrial Development Authority (IDA), помогут увеличить собственное производство и сократить импорт.

Напомним, что в окт. IDA объявила конкурс на выдачу стальных лицензий для метзаводов с годовой мощностью в 2 млн.т. арматуры и 1 млн.т. заготовки. Победители тендера будут названы в дек.

Hanafy напомнил, что стабильный спрос со стороны стройотрасли привел к тому, что турецкие производители стали направили свои экспортные потоки в Египет еще в 2009г. Это вылилось в то, что в окт. 2010г. Каир, по запросу крупнейшей местной меткомпании Ezz Steel, начал антидемпинговое расследование против турецкой стали.

По словам Hanafy, в пред.г. импорт стали в Египет составил 3 млн.т., причем 90% от этого объема поступило из Турции.

Hanafy ожидает, что министерство торговли Египта вынесет решение по антидемпинговому расследованию в I пол. 2011г.

29 нояб., министерство промышленной политики сообщило о намерении группы «Метинвест» поставить компании «Абу Забел» миноборонной промышленности Египта 27 тыс.т. слябов производства металлургического комбината «Азовсталь» (Мариуполь, Донецкая обл.).

Контракт между группой «Метинвест» и компанией «Абу Забел» был подписан 25 нояб. по результатам встречи министра промышленной политики Дмитрия Колесникова с министром оборонной промышленности Египта Саедом Мешалом.

Минпромполитики и «Метинвест» не разглашают сроки поставки.

Сляб – полупродукт металлургического производства, представляющий собой стальную заготовку прямоугольного сечения, предназначен для прокатки листовой стали.

25 нояб. украинская меткомпания «Метинвест» и компания «Абу Забел» миноборонной промышленности Египта подписали контракт на поставку 27 тыс.т. слябов производства МК «Азовсталь». Об этом говорится в пресс-релизе минпромполитики Украины.

Контракт был подписан во время встречи министра промполитики Украины Дмитрия Колесникова и министра оборонной промышленности Египта Саеда Мешала.

Также по результатам встречи С.Мешал дал поручение организовать визит делегации представителей Миноборонпрома Египта для ознакомления с производственным потенциалом Украины.

Рынок длинномерного проката на Ближнем Востоке в конце октября – начале ноября фактически съежился до нескольких стран. В арабских странах Персидского залива большинство потребителей по-прежнему предпочитали покупать небольшими партиями арматуру местного производства, а дистрибуторы поддерживали объем запасов на относительно низком уровне, опасаясь накопления неликвидных излишков. В Египте активность в строительной отрасли и вовсе сократилась до минимума в преддверии парламентских выборов, которые состоятся 28 ноября и (второй тур) 5 декабря. Ожидается, что правительство только после подведения их итогов озвучит свои планы в отношении инвестирования новых строительных проектов на будущий год. Страны Восточного Средиземноморья ограничиваются приобретением небольших партий продукции. Местные потребители пока не ощущают дефицита длинномерного проката и проводят выжидательную политику.

 Основной спрос на арматуру и полуфабрикаты в регионе был поэтому сосредоточен в Иране и Ираке. Ирак имеет лишь минимальные мощности по изготовлению проката так что вынужден удовлетворять свои потребности в конструкционной стали за счет импорта, а в Иране строительная отрасль благодаря значительным государственным контрактам переживает подъем. Цены на арматуру в стране выше, чем в других странах Ближнего Востока и достигают $820-850 за т EXW, хотя и несколько снизились по сравнению с началом третьей декады октября. При этом, из-за высоких тарифов на электроэнергию в Иране резко сократилась выплавка стали на мини-заводах, вследствие чего возник значительный спрос на полуфабрикаты, удовлетворяющийся за счет поставок из СНГ и Турции.

 В конце октября – начале ноября стоимость заготовок российского и украинского производства при экспорте через порты Черного и Азовского морей превысила $540 за т FOB. В Иране, куда направляется большая часть этой продукции, цены достигают $590-600 за т CFR. Для турецких покупателей стоимость заготовок из СНГ составляет около $555-565 за т CFR, но спрос на них минимальный. Турецкие компании предлагают свою продукцию на внутреннем рынке по $555 за т EXW (без НДС).

 Котировки на турецкую арматуру для Ирака и Ирана также находятся на достаточно высоком уровне -- $600-610 за т FOB. За пределами этих двух стран данная продукция, впрочем, спросом не пользуется: так, покупатели в странах Персидского залива отказываются приобретать ее даже по $590-600 за т CFR. Впрочем, пока что турецких производителей устраивает создавшаяся ситуация. Благодаря продажам в двух соседних странах, а также на внутреннем рынке они обеспечены заказами на ближайший месяц. Кроме того, увеличение котировок позволяет им выдержать недавнее повышение цен на металлолом, подорожавший к началу ноября до $375-380 за т CFR. Некоторые компании предлагают арматуру в страны Восточной Азии по ценам, близким к $600 за т FOB, хотя большинство покупателей считают такие котировки завышенными.

 Рост цен на длинномерный прокат на Ближнем Востоке несмотря на то, что он реально происходит только в некоторых странах, создает в регионе соответствующие ожидания и настроения. Так, экспортеры арматуры из СНГ рассчитывают на повышение цен по декабрьским контрактам до $570-580 за т FOB по сравнению с $555-565 за т FOB в ноябре. Производители заготовок также ожидают, что стоимость их продукции в ближайшие несколько недель будет, как минимум, стабильной. В этом поставщикам помогает то, что объем предложения полуфабрикатов ограничен. Хотя спрос на заготовки трудно назвать высоким, эта продукция все равно находится в дефиците.

 Безусловно, «иранский фактор» будет действовать на рынке лишь непродолжительное время. Как ожидается, уже в ближайшие дни покупатели, набрав запас на будущее, приостановят сделки. Очевидно, в ответ экспортерам придется несколько понизить котировки на заготовки и арматуру, но для серьезного спада нет никаких причин. Производители продолжают надеяться на рост активности в строительном секторе региона в начале 2011 года и в связи с этим полагают, что через несколько недель покупатели должны вернуться на рынок. При этом, низкий уровень запасов может привести к дефициту длинномерного проката и скачку цен.

По данным Всемирной ассоциации производителей стали, по результатам 9 месяцев тек.г. Иран занимает второе место на Ближнем Востоке по производству стали, сообщает агентство ИСНА.

Крупнейшим производителем стали на Ближнем Востоке является Турция, которая за указанный период произвела 20 млн. 926 тыс.т. сырой стали, что на 11,9% больше по сравнению с аналогичным периодом пред.г.

В Иране производство сырой стали выросло на 4,1% и составило 8 млн. 785 тыс.т. названной продукции.

Третье место занимает Египет, который произвел 4 млн. 667 тыс.т. сырой стали. В Саудовской Аравии произведено 3 млн. 808 тыс.т. названной продукции, и ей принадлежит четвертое место. На пятом месте находится Катар (1 млн. 468 тыс.т.). Iran News

Египет объявил о начале расследования возможного демпинга при поставках турецкой стали на свой рынок. Как сообщает Reuters со ссылкой на министра торговли Мохамеда Рашида, хотя Египет стремится к тому, чтобы потребители получили лучшие цены на товар, независимо от того, местного он производства или импортирован, «в то же время, министерство хочет защитить отечественную промышленность от любой незаконной торговой практики».

Отметим, что резкий рост турецких поставок арматуры в 2009г. (импорт достиг 3 млн.т., заняв 50% рынка) побудил ряд египетских меткомпаний, в т.ч. крупнейшего в стране производителя Ezz Steel, призвать к введению антидемпинговых мер. Проведенное в мае 2010г. предварительное расследование министерства торговли не установило факта значительного ущерба местной промышленности в связи с увеличением импорта, и правительство решило не вводить 10% пошлины на импорт.

Однако местные металлурги продолжают настаивать на дополнительном расследовании и введении санкций.

Потенциал египетского рынка арматурной стали в наст.вр. составляет 7 млн.т., при этом ежегодный объем потребления увеличивается на 7%.

Эксперты полагают, что возможное введение санкций может осложнить торговые отношения двух стран, учитывая подписанное в 2005г. Соглашение о свободной торговле.

Фрахтовый оператор MV Nordic Barents впервые отправил балкер с 40 тыс.т. железной руды из Норвегии в Китай через Северный Ледовитый океан, пишет Reuters. Судно вышло из норвежского порта 4 сент. Благодаря новому маршруту продолжительность пути сократится на 8 дней и 5000 морских миль.

Оператор рассчитывает на увеличение частотности отправок по новому маршруту в связи с глобальным потеплением и таянию льдов в океане.

В окт. 2009г. на севере Норвегии началась добыча на железорудном месторождении Kirkenes. С тех пор Nordic Barents уже отправил 15 суден с рудой в Китай по южному маршруту через Суэцкий канал и вокруг мыса Доброй Надежды. Поиски нового маршрута также связаны с активностью сомалийских пиратов в водах Индийского океана. ugmk.info.

Строительство СПГ-терминала в Украине экономически оправданно. Об этом изданию Экономические известия заявил гендиректор компании «Нафтогазбудінформатика» Леонид Униговский.

Ранее сообщалось, что Кабмин в мае должен был рассмотреть предпроектные предложения по строительству терминала сжиженного газа на побережье Черного моря. Это было записано в распоряжении №992-р от 31 марта 2010г. Первый пункт благополучно проигнорировали, перенеся его на неопределенное время. Хотя исполнители – Минтопэнерго и НАК «Нефтегаз Украины» – все необходимые документы подготовили вовремя.

Предпроектную документацию по строительству СПГ-терминала украинские специалисты начали готовить еще в 2007г. Фактически, это пожелания Украины по объемам импортируемого газа, месту расположения терминала и регазификационной установки, условиям поставок газа, потенциальным участникам проекта, организационной форме, источникам финансирования.

На базе этого информационного материала правительство должно подготовить квалификационную и тендерную документацию для потенциальных участников проекта. Наши специалисты приложили список из 13 зарубежных компаний и концернов, которые являются мировыми лидерами реализации подобных проектов. Так что выбирать есть из кого. Тем более Западная Европа, имея 18 терминалов, в ближайшее время введет еще не менее 10. Вовсю начинает строить и Восточная Европа.

Кроме того, Латвия, Эстония и Болгария проводят предпроектные исследования. А Франция уже огласила планы по строительству четырех новых терминалов в 2013-15гг. общей мощностью 33 млрд.куб.м.

«В Украине строительство СПГ-терминала экономически оправданно. Более того, реального шанса осуществить диверсификацию источников без поставок сжиженного газа на ближайшее время нет!» – говорит Леонид Униговский, гендиректор компании «Нафтогазбудінформатика», специалисты которой разрабатывали предпроектную документацию.

Оптимальным для Украины является терминал мощностью 10 млрд.куб.м. газа. Площадка для хранения и регазификации занимает 70 га. «Конечно, лучше всего строить терминал рядом с регионом, потребляющим наибольшее количество газа. Но, к сожалению, в районе Мариуполя и рядом очень мелкое море, туда не зайдут танкеры-метановозы,- говорит Леонид Униговский.- Поэтому мы изучали все побережье. А также учитывали возможность безопасной и удобной врезки системы в уже существующую ГТС».

Специалисты «Нафтогазбудінформатики» рассматривают прежде всего вариант строительства терминала и регазификационного комплекса непосредственно на суше, возле портов. Для этого предлагаются такие транспортные узлы, как Южный, Очаков и Феодосия. Предварительные оценки стоимости данных проектов колеблются от 1,1 млрд.долл. до 1,8 млрд.долл. Можно строить и так называемые офшорные терминалы, т.е. вынесенные непосредственно в море, а оттуда по подводным трубам уже подавать готовый газ в общую систему. Их стоимость 1 млрд.долл., но возможности подключения к ГТС надо изучать более внимательно. Такие площадки могут рассматриваться возле Усть-Дунайска, Приморска, Ильичевска и Железного порта.

При нынешней ситуации на рынке сжиженного газа стоимость его транспортировки составит 65 за 1 тыс.долл. куб.м. ($10 – сама транспортировка в метановозе, $25 – регазификация, $30 – возврат кредитов). Сам сжиженный газ на спотовых рынках стоит около $130. И в ближайшее время будет дешевле трубного.

Кроме того, позитивное решение о начале строительства СПГ-терминала даст возможность загрузить мощности наших судостроительных заводов. Для перевозки 10 млрд.куб.м. необходимо четыре транспорта объемом 120-140 тыс.куб.м.

Такие суда может строить завод «Океан», стоимость одного – 170-180 млн.долл. А вот фрахт – 35-55 тыс.долл. в сутки.

Организационный процесс и финансирование проекта может осуществляться несколькими путями. Это может быть чисто государственный проект, как в Польше. Но тогда привлечение кредитных ресурсов на мировых финансовых рынках обойдется дороже. Это может быть пул, куда государство привлечет потенциальных потребителей, и они смогут взять на себя часть финансового обеспечения. Проектом уже интересовались представители ПриватБанка, «Стирола», «Смарт-Групп», компаний Дмитрия Фирташа и Константина Жеваго. Но, как сказали нам в одной из структур на условиях анонимности, пока Юрий Бойко (министр ТЭК) официально не скажет, что проект одобрен и запущен в реализацию, говорить о нем серьезно не приходится.

Третий вариант – привлечение в проект продавцов газа. Предварительные переговоры о продаже голубого топлива с Алжиром, Ливией и Египтом были проведены еще в 2007г., и эти страны проявили заинтересованность в сотрудничестве.

Таким образом, если Украина найдет с партнерами общий язык, то решает сразу несколько проблем. Во-первых, получает гарантированные объемы газа, потому что уже сейчас 85% СПГ продается по долгосрочным контрактам. Во-вторых, получает быстрый проход судов через Босфор. Ведь, как известно, Турция периодически позволяет себе давление на компании-перевозчики путем ограничения движения в своих проливах. Но т.к. основными производителями и продавцами СПГ являются страны арабского мира, то им будет легче договориться с мусульманской Турцией. Правда, в обмен кое-кто из производителей захочет получить часть украинского рынка. Небольшую, но все равно это дает повод задуматься.

Одновременно специалисты отмечают, что средний срок реализации описываемого проекта – 10 лет. Поскольку предпроектная документация уже есть, т.е. все шансы в 2010г. перейти на уровень подготовки ТЭО. Следовательно, первый газ, приведенный по морю, загорится в нашей стране в 2016г., а к 2017г. терминал будет работать на всю проектную мощность. К тому времени срок долгосрочных контрактов с «Газпромом» уже будет подходить к концу, и наличие СПГ-терминала даст Украине серьезные козыри в переговорах.

Однако до сих пор новая власть ни словом не обмолвилась о перспективах диверсификации поставок газа через СПГ-терминал. А навязчивые предложения России о поглощении «Газпромом» «Нефтегаза Украины» вообще не оставляют поля для каких-либо самостоятельных решений. К политическому давлению добавилось еще и экономическое – на уровне частных предприятий.

«Политические перспективы реализации проекта по строительству СПГ-терминала на государственном уровне более чем туманны. К тому же такой терминал гораздо нужнее украинскому крупному бизнесу»,- говорит аналитик Центра им. Разумкова Владимир Омельченко. «Но строительство СПГ-терминала может состояться в том случае, если у нас останется отечественный бизнес, если Россия не скупит все наши активы. Металлургия уже попала в сферу ее интересов. Не исключено, что в ближайшее время попадет и химия. И вот насколько наш бизнес сумеет объединиться и противостоять агрессии извне, таковы и перспективы диверсификации источников поставок газа»,- подводит итог эксперт.

Gulf Industrial Investment Co (GIIC) планирует построить два завода по производству железных окатышей в Египте, чтобы удовлетворить высокий спрос на железорудные окатыши в Северной Африке. Один завод будет расположен в Александрии на севере Египта и будет обладать производственной мощностью 7 млн.т. железорудных окатышей в год.

«Как только мы начнем строительство в Александрии, через год начнется создание второго завода по выпуску 7 млн.т. окатышей в год в Ain-El Sokhana», – заявил Халид Аль-Кадеери, вице-председатель и управляющий директор Foulath and GIIC. GIIC также планирует строительство такого же завода по производству 7 млн.т. окатышей в год в Омане, чтобы снабжать страны Персидского залива.

По информации Arab Steel, общие поставки турецкой металлопродукции в крупнейшие арабские страны региона в I кв. 2010г. составили 2 млн.т. Четыре арабские страны (ОАЭ, Египет, Ирак и Йемен) в I кв. 2010г. импортировали из Турции 1,3 млн.т. арматуры, что на 52% ниже показателя АППГ.

В т.ч., импорт арматуры в ОАЭ за янв.-март 2010г. сократился более чем в 4 раза – до 241,65 тыс.т. Импорт в страну из Турции, наоборот, резко вырос, увеличившись с 33,51 тыс.т. в 1 кв. 2009г. до 198,44 тыс.т. в I кв. 2010г. Суммарный импорт заготовки в ОАЭ, Египет, Саудовскую Аравию и Марокко в I кв. 2010г. составил 432 тыс.т., что в три раза больше АППГ.

Импорт из Турции профиля в ОАЭ, Саудовскую Аравию, Ирак и Сирию за янв.-март 2010г. вырос на 37%, достигнув 158 тыс.т. Согласно недавней информации таможенных органов Саудовской Аравии, импорт арматуры в страну в I кв. 2010г. составил 129 тыс.т. (за весь 2009г. – 584 тыс.т.). Импортная арматура облагается 5% таможенной пошлиной, дискуссия об отмене которой в наст.вр. широко развернулась в стране. Официальный представитель Саудовской Аравии заявил, что для отмены пошлины требуется согласованное решение стран Персидского залива.

Госкомпания черной металлургии утвердила рассчитанную на 3г. инвестиционную программу стоимостью 634 млн.е.ф. По заявлению Омара Абдель Хади, программа направлена на решение экологических проблем, снижение себестоимости и повышение жизненного уровня 13,5 тыс. рабочих и служащих компаний. Программа будет финансироваться как за счет собственных средств компании, так и за счет средств, предоставляемых министерством экологии и банковских займов. Производство чушек возрастет с 200 тыс.т. до 250 тыс.т. в год, производительность 4 печей возрастет с 45 до 62 тыс.т. На следующем этапе будут модернизированы кислородные конверторы с увеличением их мощности с 90 тыс.т. до 100 тыс.т. ежемесячно. Модернизация горячекатаного производства позволит снизить потребление электроэнергии на 30%. Египет > Металлургия, горнодобыча > economy.gov.ru, 15 апреля 2010 > № 224652

Министр нефти Египта Самих Фахми заявил, что Египет вступил в «золотую эру» золотодобычи. С начала пуска в эксплуатацию в янв. с.г. шахты в р-не Аль-Суккари добыто 910 кг. золота и 110 кг. серебра. В Восточной пустыне сейчас работают три золотодобывающие шахты в районе Аль-Суккари, Хемш и Вади Аль-Алаги.

Мустафа Аль-Бахр, президент генеральной организации по минеральным ресурсам, подтвердил, что производительность 1 в Египте золотообогатительного комбината в районе Аль-Суккари уже в этом году составит 200 тыс. унций в год и 500 тыс. унций золота через 2г. Общий подтвержденный запас золота в копях Аль-Суккари – 12млн. унций.

Самих Фахми, министр нефти Египта, и министр внешней торговли Судана Джеймс Кук обсудили вопросы взаимодействия двух стран в области нефти, газа и полезных ископаемых, а также подготовки технических специалистов в рамках совместных проектов, направленных на укрепление исторически сложившихся экономических связей Египта и Судана.

На встрече было отмечено, что египетские нефтяные компании, имея колоссальный опыт работы, смогли бы сыграть выдающуюся роль в укреплении экономики такой многообещающей в плане экономического роста африканской страны как Судан. Министр С.Фахми подтвердил готовность египетских компаний оказать содействие в строительстве нефтеперерабатывающих заводов на юге Судана для удовлетворения потребностей страны в нефтепродуктах.

Египетское правительство приступило к выполнению стратегической долгосрочной промышленной программы по освоению полезных ископаемых в районе Восточной пустыни. Поставлена цель привлечь египетских, арабских и иностранных инвесторов к выполнению ряда металлургических проектов с тем, чтобы прекратить существующую на сегодняшний день практику экспорта металлургического сырья по демпинговым ценам, насытив рынок дешевой металлопродукцией отечественного производства.

Министерством торговли и промышленности названы по меньшей мере три инвестиционные компании готовые вести переговоры с целью получения в свое распоряжение шахт для разработки фосфатов. Это «Арабская компания», полностью принадлежащая «Египетско-кувейтской холдинговой компании», компания «Ораском», специализирующаяся на промышленном строительстве, и египетская компания по производству удобрений. Акционерами проекта выступают ряд государственных египетских компаний.

Ожидается, что министерство электрификации и энергетики и министерство торговли и промышленности в течение месяца объявят потенциальным египетским, арабским и иностранных инвесторам о новом совместном проекте по разработке «черных песков» стоимостью 120 млн.долл. США. Согласно проведенным исследованиям на территории Египта обнаружено 1млрд. 100 млн.куб.м. черного песка.

Амр Ассаль, президент Организации промышленного развития, выступая на расширенной пресс-конференции, заявил, что инициативы компаний, планирующих ведение работ по отделению металлургического сырья, пользующегося большим спросом на мировом рынке, от черных песков, будут по достоинству оценены.

Крупнейшая египетская сталелитейная компания EzzSteel подняла цены на сталь в фев. с.г. на 7,5% до 3тыс. 280 ег. фунтов (600 долл. США.) за 1 т. Глава отдела продаж компании Самир Наамани заявил, что цены прошлого месяца на арматурную сталь на условиях FOT-FREEONTRUCK(франко-грузовик) ж/д платформа), составляли 3 тыс. 50 ег.фунтов. Повышение цен произошло из-за роста цен на мировом рынке сырья.

Хелуанскому металлургическому комбинату (ХМК) грозит крах и разорение. Убытки ХМК оцениваются в 320 млн. ег. фунтов. Производство упало на треть. Экспорт снизился на 50%. У 13.5 тыс. рабочих проблемы с получением заработной платы. Председатель Народного собрания передает петицию руководства ХМК в парламентские комитеты, которые хранят молчание и не принимают никаких решений.

Под такими заголовками идут публикации в египетских газетах, в частности, ведущей арабской газете «Аль -Ахрам», о бедственном положении флагмана египетской металлургической промышленности, Хелуанского металлургического комбината (ХМК).

ХМК переживает не самые лучшие времена. Производство упало на 50%, резко снизился экспорт. Иностранные поставщики, конкретно, Украина и Турция, по демпинговым ценам предлагают свою продукцию на металлургический рынок Египта, где, как пишет газета, «честный египетский производитель теряет свои позиции в несправедливой конкурентной борьбе с иноземными поставщикам демпингового металла». Огромный объем металлургического импорта, поступающего в страну по ценам, угрожающим отечественному производителю, – прямая угроза металлургической промышленности Египта.

По причине демпинга остановлена половина плавильных печей ХМК. Проблем добавляют и постоянно растущие цены на электроэнергию, природный газ и сырье, в т.ч. на никель, алюминий и олово, а также на транспортные перевозки. Так египетская «Холдинговая электрическая компания» в три раза повысила цены на электроэнергию, «Коксовая компания» – на уголь и кокс. Цены за транспортные перевозки значительно выросли, так, если раньше для доставки 3 млн.т. сырья, из расчета 25 ег. фунтов за 1 т., платили 75 млн. ег. фунтов, то сейчас транспортные расходы удвоились и приходится платить уже 150 млн. ег. фунтов.

Финансовые потери ХМК за последние годы составили полмиллиарда ег. фунтов. Рабочим, 13.5 тыс.чел., грозит увольнение, а комбинату разорение и крах.

Сумма банковских долгов уже составила 6 млрд. ег. фунтов. Неимоверными усилиями удалось погасить лишь половину банковских задолженностей и счета за электричество и воду, которые копились еще с 1996г. Ответственные за ХМК лица задаются вопросом, что станет с 13.5 тыс. рабочих в случае закрытия комбината, какая судьба их ждет?! А по оценкам экономических экспертов в такой ситуации судьба самого предприятия, цитадели отечественной металлургии, предрешена и ХМК обречен на гибель.

В такое сложное для комбината время депутат парламента, он же один из руководителей ХМК, Али Фатх Аль-Баб, обратился с открытым письмом к министрам инвестиций, торговли и промышленности, трудовых ресурсов и иммиграции, в котором напомнил, что на ХМК работает 13.5 тыс.чел., ежегодно производится 1 млн.т. металлопродукции.

В поддержку комбината выступил и инженер Амр Абдель Хади, который привел впечатляющие, но, к сожалению, 2-х-3летней давности цифры, свидетельствующие о былой рентабельности комбината. Так в 2007-08гг. доходы комбината оценивались в 355 млн. ег. фунтов, но уже в 2009г. начался спад производства, приведший к снижению доходов и прямым убыткам.

Инженер Заки Басьюни, президент «Холдинговой компании горнодобывающих отраслей промышленности» также выступил за спасение ХМК, отметив при этом, что производство упало на 75%, а 25% мощностей ХМК работают с убытком. За последние несколько месяцев потери составили 320 млн. ег. фунтов.

Инженер З.Басьюни предложил ввести жесткие пошлины на алюминий, ввозимый из-за рубежа, в частности, из Китая, не соответствующий, по его словам, никаким требованиям стандартов качества.

В письме, направленном сразу в 3 комитета Народного собрания, (Экономический комитет, Комитет по планированию и бюджету, Комитет по людским ресурсам) предлагаются простые решения назревших проблем. Это – введение пошлин на все поставки из-за рубежа, снижение цен на электричество, газ, сырье и транспорт, возобновление экспорта продукции ХМК.

Гарантией успеха предложенной модели спасения ХМК считается участие в решении проблемы министра инвестиций Махмуда С. Мухеддина и министра торговли и промышленности Рашида М. Рашида. В заключении автор статьи в газете «Аль-Ахрам» отмечает, что вопрос ХМК все еще не включен в план работы вышеуказанных комитетов, а пока министры решают судьбу комбината, весь Хелуан, а вместе с ним и вся страна замерли в ожидании.

Глава правления компании «Египетское золото» Мустафа Наср заявил о намерении увеличить экспорт египетского золота в тек.г. По его информации компания ежегодно продает заграницу 2 (две) т. золота на сумму в 300 млн. египетских фунтов.

Маркетинговые исследования показали, что открываются новые рывки сбыта египетского золота, и в перспективе объемы продаж могут достигнуть 3 т. По его заявлению уже 26 стран мира импортируют золото Египта.

Как сообщает агентство Reuters, министр торговли Египта отметил, что Египет изучает возможные антидемпинговые действия против турецкого стального импорта. Египет, где потребность в жилье и правительственные программы развития инфраструктуры поддерживали стальной спрос эластичным, был главным региональным рынком для турецкой стали. Представитель компании Ezz Steel отметил в еоябре пред.г., что « внутренние египетские стальные компании ищут защитных мер против демпинга из-за растущего стального импорта.» По словам госп. Rachid Mohamed Rachid, министра торговли страны, « сейчас мы занимаемся расследование и подумываем об антидемпинговых мерах. Мы обсуждаем все возможные юридические процедуры». metalbulletin.ru. Египет > Металлургия, горнодобыча > rosinvest.com, 21 января 2010 > № 196355

В нояб. этого года Турция сократила экспорт стальной продукции на 19%, до 1,47 млн.т. по сравнению с окт. (1,81 млн.т.). По данным стамбульской Ассоциации экспортеров чугуна и стали, в сравнении с нояб. 2008г. стальной экспорт вырос на 30% пишет metalbulletin. Экспорт рифленой арматуры – крупнейшей статьи стального экспорта страны сократился в нояб. на 15%, до 562,594 тыс.т., тогда как средняя экспортная цена на рифленую арматуру понизилась на 3,1%, до 470 долл. за 1 т.Экспорт турецкой стальной заготовки сократился в нояб. на 9%, до 338,778 тыс.т., средняя цена на экспортируемую заготовку снизилась на 0,7%, до 437 долл. за 1 т. Основными импортерами турецкой стальной продукции традиционно являются Египет, ОАЭ, Ирак, Алжир и Ливия. Экспорт турецкой катанки сократился за указанный период на 3,4%, до 111,536 тыс.т. Вывоз г/к рулона упал более чем на 70%, до 40,023 тыс.т.; экспорт х/к стального рулона снизился в нояб. в месячном исчислении на 54%, до 23,142 тыс.т. Турция > Металлургия, горнодобыча > trans-port.com.ua, 17 декабря 2009 > № 193455

Международная металлургическая конференция в Тегеране 2-3 нояб. 2009г. предоставила уникальную возможность российским и иранским металлургам собраться вместе, обменяться информацией и обсудить отраслевые проблемы. В работе конференции приняли участие сотрудники российских и иранских компаний, а также иранских подразделений зарубежных фирм. Большую помощь в организации и проведении конференции оказала Ирано-Российская Совместная Торгово-Промышленная Палата, иранское посольство в Москве, а также российские посольство и торгпредство в Иране. На конференции с докладом выступил гендиректор Центра Изучения Современного Ирана Раджаб Сафаров. Сегодня мы предоставляем полный текст доклада, с которым Р.Сафаров выступил 3 нояб. с.г. на Международной металлургической конференции в Тегеране:Исламская Республика Иран относится к числу государств с наиболее динамично развивающейся экономикой. Этому во многом способствует реализация пятилетних планов развития экономики Ирана и программы перспективного развития страны, рассчитанной на 20-летний период (2005-25гг.).

В Иране весьма велик государственный сектор в промышленности, однако успешному развитию экономики страны это никак не мешает. По данным международных экономических изданий, внутренний валовой продукт (ВВП) страны в 2009г. вырастет не менее чем на 47,5 млрд.долл. и достигнет 384,8 млрд.долл. Рост ВВП продолжится и в последующие годы. По прогнозам, в 2013г. этот показатель достигнет 743,5 млрд.долл. По сравнению с 2008г. ВВП Ирана увеличится более чем в 2,2 раза.

Иран стал одним из богатейших государств в мире благодаря огромным запасам нефти и газа. Экономика страны на 80% зависит от конъюнктуры нефтяного рынка. Однако не только доходы от экспорта нефти позволили Ирану развивать промышленность. Этому способствовала структурная перестройка в экономике при стабильном развитии страны. В Иране имеются самые широкие возможности для развития горнодобывающей промышленности и металлургии. Страна располагает большими запасами железной руды и каменного угля и достаточным количеством газа, который используется в качестве топлива.

Разведанные запасы железной руды в Иране составляют 2.4 млрд.т. (по некоторым данным – до 3,3 млрд. т.), и страна занимает 12 место в мире по уровню запасов. Это дает возможность не только насытить железорудным сырьем внутренний стальной рынок, но и экспортировать его.

Если в 2004г. в Иране было произведено 13 млн.т. железной руды, то в тек.г. этот показатель запланировано увеличить до 25 млн.т. в год. Наличие богатых запасов полезных ископаемых способствует развитию в Иране черной металлургии, имеющей большое значение для экономического развития любого государства. Становление металлургии как промышленности началось в Иране 40 лет назад, однако заметные успехи в ее развитии наблюдается только в последние годы.

В части добычи и производства коксующихся сортов угля модернизация иранской горнодобывающей отрасли началось с 1991г. Ранее добыча угля велась чаще полумеханизированным способом. Однако высокое качество иранского угля и особенности залегания угольных пластов позволили начать работы по механизации его добычи.

В Иране разработана специальная программа поддержки стального сектора на государственном уровне, цель которой – увеличение объемов производства стали. Министерство промышленности и рудников принимает решительные меры для расширения сталелитейного производства, и с этой целью в министерстве создан специальный штаб.

Мировая ассоциация стали прогнозирует, что в тек.г. Иран поднимется на 10 место среди крупнейших сталепроизводителей мира. По оценкам названной ассоциации, в тек.г. в Иране будет произведено 16,4 млн.т. сырой стали, и это позволит ему занять 10 место среди сталепроизводителей. В 2008г. Иран занимал 19 место.

Мировая ассоциация стали предполагает, что в 2009г. первое место в списке крупнейших сталепроизводителей займет Китай, в котором будет произведено более 526 млн.т. стали. Второе и третье места займут США и Индия, которые произведут соответственно 60 и 56 млн.т. Среди 20 стран – крупнейших производителей стали – объемы производства стальной продукции увеличатся в тек.г. только в таких странах, как Китай, Индия, Иран и Египет.

По прогнозам Мировой ассоциации стали, в 2010г. в Иране будет произведено 17,7 млн.т. сырой стали, что на 7,9% больше по сравнению с показателем тек.г. Несмотря на рост объема производства Иран займет в 2010г. 11 место среди сталепроизводителей. Как отмечается в материалах Мировой ассоциации стали, в тек.г. Иран станет крупнейшим производителем стали на Ближнем и Среднем Востоке, однако в 2010г. этот титул вновь перейдет к Турции.

Иранская черная металлургия представлена металлургическими комбинатами и отдельными заводами с полным технологическим циклом или специализирующимися на конкретных видах металлопродукции. Основными из них являются Хузестанский металлургический комбинат полного производственного цикла (2,6 млн.т.), Исфаганский металлургический комбинат полного производственного цикла, (3,65 млн.т.), Комбинат «Мобараке» полного производственного цикла (4,2 млн.т.), Металлургический комплекс в провинции Хорасан, Ахвазский сталелитейный комплекс.

К 2010г. ожидается самый большой прирост объемов производства, т.к. будут введены в действие новые заводы с государственной и частной формой собственности. По расчетам иранских экспертов, к 2010г. спрос на необработанную сталь в стране вырастет до 22 млн.т. в год, а на готовую металлопродукцию до 17,9 млн.т. в год. Согласно принятой государственной программе по развитию отечественной металлургии объемы выплавки металла в Иране к 2020г. должны достичь 54,6 млн.т. В случае достижения этих объемов, Иран будет в состоянии не только обеспечить внутренний спрос, но и экспортировать 10,5 млн.т. металлопродукции.

Для привлечения дополнительных инвестиций в поддержку принятой программы иранское правительство осуществляет частичную или полную приватизацию основных иранских металлургических компаний. Одним из направлений деятельности по развитию промышленности в Иране является политика привлечения иностранного капитала, разрешающая до 49% участия иностранного капитала в совместных компаниях. Правительство за счет государственной собственности обеспечивает гарантии иностранному капиталу, который, в основном, участвует в совместных проектах в горнодобывающей и металлургической отраслях, создании и модернизации существующей инфраструктуры, информационных систем. Однако при всей привлекательности Ирана как объекта инвестиций иностранных инвесторов сдерживает сложная политическая ситуация, сложившаяся вокруг Ирана в последний период.

Перелом в развитии иранской металлургии произошел в 2007-08гг., когда в отрасли началась реализация нескольких крупных проектов, обеспеченных как финансовыми, так и техническими ресурсами. Инвестором крупнейших строек выступило государство, выделившее на эти цели средства не только в национальной валюте, но и в иностранной. Ряд проектов запустили и частные компании.

В стране увеличилось производство автомобилей, бытовой техники, резко выросли масштабы жилищного строительства. В различных районах страны, преимущественно, на нефтегазоносном юге, было основано 50 промышленных зон, так называемых «промышленных городков». Началось строительство новых нефтеперерабатывающих и цементных заводов.

Все это потребовало больших объемов стали и привело к значительному расширению импорта. По иранским данным, в 1386г. (21 марта 2007г. – 20 марта 2008г.) в страну было ввезено 11,6 млн.т. стали, включая 4,13 млн.т. полуфабрикатов, и доля импорта на национальном рынке превысила 50%. Иранские компании экспортировали, преимущественно, в страны Персидского залива, Индию и Пакистан 1,36 млн.т. стальной продукции. В 1387г. (21 марта 2008г. – 20 марта 2009г.) вследствие наступившего кризиса иранский импорт сократился до 9,5 млн.т. (из них 3,80 млн.т. полуфабрикатов), но все равно остался на высоком уровне. Экспорт уменьшился до 690 тыс.т.

Новые проекты в иранской металлургической промышленности имеют импортозамещающий характер. Перед отраслью поставлена задача обеспечения Ирана стальной продукцией национального производства, и в перспективе планируется более широкий выход на внешний рынок.

Иранские металлургические комбинаты обеспечивают только 70% потребностей в металле, и нехватка компенсируется за счет импорта. Иран, в основном, импортирует заготовки и слябы, которые используются для производства арматуры, балок и стального листа горячего и холодного проката. К важнейшим видам плоского проката, закупаемым по импорту, относятся: горячекатаная полоса, полоса с покрытием, тонкая полоса и белая жесть. Поставки холоднокатаной стали сравнительно невелики. Из длинномерной продукции большая часть приходится на импорт отдельных видов сортового проката (арматуры) и легких профилей.

Основной экспорт иранской металлургии составляют стальные заготовки, балки и спецсплавы. Экспорт иранской продукции осуществлялся в Италию, Индонезию, Германию, Таиланд, Саудовскую Аравию, Кувейт и Китай, что свидетельствует о достаточно высоком качественном уровне иранской стали. Что касается российско-иранского сотрудничества, то, как известно, Россию и Иран связывают очень давние торгово-экономические связи. Ведущий металлургический комбинат Ирана в Исфагане был сооружен с помощью российских специалистов и оснащен оборудованием российского производства еще в конце 80гг.

Сейчас после некоторого застоя отношения между Россией и Ираном вновь укрепились. Товарооборот наших стран в 2008г. достиг 3,7 млрд.долл. Тегеран и Москва рассматривают развитие двусторонних торгово-экономических отношений как средство преодоления экономических и финансовых затруднений, которые испытывают и Россия, и Иран.

Иран крайне заинтересован в привлечении технологий и инвестиций в черную и цветную металлургию, а также в горнорудную отрасль. К числу основных поставщиков металлургической продукции в Иран относятся Магнитогорский металлургический комбинат, Челябинский металлургический комбинат, объединение «Уральская сталь» и другие. Экспорт черных металлов с предприятий Южного Урала в Иран наиболее удобен и показывает наиболее динамичный рост.

Как отмечают специалисты аналитического портала металлургической промышленности Rusmet.ru, на протяжении последних лет Иран является одним из крупнейших покупателей российской стали. Только в янв.-апр. 2009г. в эту страну из России было отправлено 268,5 тыс.т. длинномерного проката, что на 45,2% больше, чем за тот же период пред.г. В Иран в большом количестве поставляются заготовки и плоский прокат.

Максимальный объем импорта стали в Иран пришелся на 2007г. Уже в следующем году поставки начали уменьшаться и, очевидно, этот процесс продолжится и в ближайшие годы. По мере увеличения объемов производства стали Иран будет менее нуждаться в импорте стальной продукции. Вряд ли Иран в обозримом будущем вообще откажется от импорта черных металлов.

Министр промышленности и рудников Али Акбар Мехрабиян во время посещения сталелитейного комбината в шахрестане Бонаб провинции Восточный Азербайджан заявил, что с приходом к власти девятого правительства (2005г.) объем производства стали вырос с 10 млн.т. до 17 млн.т. в год и предпринимаются шаги для увеличения этого показателя до 38 млн.т. к концу пребывания у власти нынешнего десятого правительства (2013г.).

А.А.Мехрабиян назвал провинцию Восточный Азербайджан одним из крупных металлургических центров страны и отметил, что на заседаниях рабочей группы сталелитейной промышленности приняты хорошие решения с целью оказания поддержки названной отрасли и правительство всячески поддерживает инвесторов, которые вкладывают свои капиталы в металлургическую промышленность.

На сталелитейном комбинате в шахрестане Бонаб в присутствии министра промышленности и рудников началось строительство цеха по производству губчатого железа путем прямого восстановления. Производственная мощность цеха составит 1,5 млн.т. продукции в год. Для завершения проекта и пуска цеха на полную мощность потребуется два года. Объем капиталовложений со стороны частного сектора составит 250 млрд. туманов (250 млн.долл.). Шахрестан Бонаб с численностью населения 130 тыс.чел. находится в юго-западной части провинции Восточный Азербайджан. Иран > Металлургия, горнодобыча > iran.ru, 20 ноября 2009 > № 188330

Мировая ассоциация стали прогнозирует, что в тек.г. Иран поднимется на 10 место среди крупнейших сталепроизводителей мира, сообщает агентство ИСНА. По оценкам названной ассоциации, в тек.г. в Иране будет произведено 16,4 млн.т. сырой стали, и это позволит ему занять 10 место среди сталепроизводителей. В 2008г. Иран занимал 19 место.Мировая ассоциация стали предполагает, что в 2009г. первое место в списке крупнейших сталепроизводителей займет Китай, в котором будет произведено более 526 млн.т. стали. Второе и третье места займут США и Индия, которые произведут соответственно 60 и 56 млн.т. С четвертого по десятое места между собой поделят Япония, Южная Корея, Германия, Россия, Италия, Бразилия и Иран. С 11 по 20 места займут Турция, Мексика, Испания, Франция, Канада, Таиланд, Индонезия, Египет, Саудовская Аравия и Польша.

Среди перечисленных 20 стран объемы производства стальной продукции увеличатся в тек.г. только в таких странах, как Китай, Индия, Иран и Египет. В Индонезии данный показатель останется без изменений. Наибольшее увеличение объемов производства произойдет в Египте (32,9%). В Китае, Индии и Иране увеличение составит соответственно 18,8%, 8,9% и 5,1%. По прогнозам Мировой ассоциации стали, в 2010г. в Иране будет произведено 17,7 млн.т. сырой стали, что на 7,9% больше по сравнению с показателем тек.г. Несмотря на рост объема производства Иран займет в 2010г. 11 место среди сталепроизводителей.

Как отмечается в материалах Мировой ассоциации стали, в тек.г. Иран станет крупнейшим производителем стали на Ближнем и Среднем Востоке, однако в 2010г. этот титул вновь перейдет к Турции. Предполагается, что в тек.г. в Турции будет наблюдаться падение производства стали на 11,6% и в этой стране будет выплавлено 15 млн. 790 тыс.т. стальной продукции. Иран > Металлургия, горнодобыча > iran.ru, 22 октября 2009 > № 181766

Новый завод по производству арматуры Suez Steel появится в Египте, сообщает Steel Business Briefing. Производительность предприятия – 550 000 т. продукции в год, стоимость – 113 млн.долл. Месторасположение нового завода Suez Steel – промышленная зона Attaqa. Выйти на внутренний рынок в компании, до этого специализировавшейся на производстве квадратной заготовки, рассчитывают с нояб. 2009г. www.mc.ru. Египет > Металлургия, горнодобыча > russarabbc.ru, 6 октября 2009 > № 187781

Прошло уже две недели после завершения Рамадана, а ожидавшегося еще в конце сент. увеличения спроса на конструкционную сталь в странах Ближнего Востока все не происходит. Все источники сообщают о низком уровне потребительской активности в регионе, а турецким экспортерам никак не удается вывести цены на арматуру из интервала $480-490 за 1 т. FOB. Более того, по некоторым данным, реальные сделки заключаются по ценам ниже этого уровня. В связи с этим у металлургов возникает резонный вопрос: а стоит ли вообще ждать в обозримом будущем подъема на ближневосточном рынке длинномерного проката? Или же нужно готовиться к новому спаду и срочно сокращать объемы выпуска? По-видимому, на первый вопрос надо ответить отрицательно. Спрос на конструкционную сталь в странах Ближнего Востока в ближайшие несколько недель, скорее всего, возрастет, но не в такой степени, чтобы говорить о серьезном подъеме и существенном повышении цен. Как и в ряде других регионов, основной причиной слабости ближневосточного рынка длинномерного проката, скорее всего, является избыток предложения. На протяжении последних шести месяцев цены на арматуру в странах Ближнего Востока подскакивали трижды, но по-настоящему обоснованным был только первый подъем, в апр. тек.г., когда роль «локомотива» на региональном рынке сыграл Египет, где как раз стартовала программа стимулирования экономики посредством государственных инвестиций в инфраструктуру. Тогда всего за три месяца египетские компании импортировали в Турции 2 млн.т. арматуры, практически компенсировав пассивность других экспортных рынков. Похоже, итогом этих грандиозных закупок стало создание огромных резервов продукции, не израсходованных до сих пор.

Положение со складскими запасами в других странах региона представляется весьма не однозначным. С одной стороны, ближневосточные компании не приобретали существенных объемов стальной продукции перед Рамаданом, так что сейчас их запасы должны быть в значительной степени израсходованными. С другой стороны, большинство покупателей продолжают выжидательную политику, воздерживаясь от новых закупок. Впрочем, причины «держать паузу» у них есть. Прежде всего, снижение цен на металлолом во II пол. сент. позволяет рассчитывать на соответствующий спад на региональном рынке длинномерного проката. Недостатка предложения на рынке нет.

По-видимому, многие металлургические компании ожидали активизации сразу же после Рамадана, так что на продажу в последние две недели, скорее всего, были выставлены довольно большие объемы продукции. Наконец, арабские трейдерские компании не уверены в ближайших перспективах региональной строительной отрасли. Пока экономика стран Северной Африки и Персидского залива не нуждается в больших объемах импортной стальной продукции, тем более, что в последние месяцы увеличилось собственное производство стали в Иране, ОАЭ и Египте.

Да, ряд государственных деятелей в последнее время выступали с обнадеживающими заявлениями – например, о том, что Саудовская Аравия преодолела последствия финансового кризиса и стабилизировала национальную банковскую систему, сообщил министр финансов страны Ибрагим аль-Ассаф. Тем не менее, на состоянии региональной строительной отрасли это пока практически не отражается. Как отмечала в конце сент. компания Al Wasit Machinery, поставщик строительной техники из ОАЭ, спрос на подобную продукцию есть только в Саудовской Аравии и Абу-Даби; прочие потребители прощупывают почву, но не выставляют новые заказы. По данным Emirates Business, за три I кв. 2009г. в ОАЭ было утверждено 213 новых строительных проектов совокупной стоимостью 26,5 млрд.долл., что на 58,2% меньше, чем за тот же период пред.г.

Во время кризиса были отложены или отменены 400 проекторов более чем на 300 млрд.долл. Некоторые крупные стройки, начатые еще до кризиса, близки к завершению. В начале окт. были закончены работы по внешней отделке Burj Dubai – самого высокого небоскреба в мире. Данные опросов, проведенных Reuters в конце сент., показывают, что большинство экспертов считают, что спад на рынке недвижимости ОАЭ еще не завершен. Многие эксперты предсказывают, впрочем, восстановление экономики стран Персидского залива в 2010г., но до этого еще, как говорится, надо дожить. Пока что же спрос на длинномерный прокат в странах региона останется умеренным. Похоже, турецкие металлургические компании, сократившие закупки металлолома и полуфабрикатов, снова снижают объем производства арматуры, но для достижения рыночной стабилизации требуется время. ОАЭ > Металлургия, горнодобыча > russarabbc.ru, 5 октября 2009 > № 187782

Ливийская металлургическая компания Iron & Steel Company по итогам I пол. тек.г. снизила производство готовой продукции. Об этом сказано в сообщении производителя. В отчетный период компания незначительно нарастила выпуск длинномерного проката, однако производство листового проката наоборот уменьшила на 20%. В целом выпуск готовой продукции в заданный период по сравнению с пред.г. уменьшился на 3,2%, составив 548,230 тыс.т. Продажи Iron & Steel Company на внутреннем рынке Ливии за 6 месяцев достигли 632,3 тыс.т. Этот показатель на 33,4% больше по сравнению с минувшим годом. По словам представителей компании, 84% продаж пришлось на арматуру. Экспорт производителя значительно пострадал вследствие нынешнего кризиса. В заданный период он по большей части ориентировался на Францию, Испанию, Италию, Турцию, Египет, Марокко и Иорданию. Iron & Steel Company считается одним из крупнейших продуцентов стали в Ливии. Мощности компании оцениваются в 1,2 млн.т. нерафинированной стали в год. К 2012г. компания планирует увеличить этот показатель до 4 млн.т. minprom.ua. Ливия > Металлургия, горнодобыча > russarabbc.ru, 25 августа 2009 > № 187374

Экспортные цены на российскую сталь продолжают рост на фоне оживления спроса, пишет Steel Business Briefing со ссылкой на источники в отрасли. Вслед за скачком цен в прошлом месяце горячекатаная сталь в рулонах подорожала в авг. еще на 40-50 долл. за 1 т. – до 530-560 долл. на условиях FOB Черное море. Холоднокатаная сталь в рулонах стоит 590-620 долл. за 1 т. Источники на европейском рынке объясняют рост цен лимитированными объемами поставок, участием трейдеров и оживлением спроса. Трейдеры оценивают ситуацию со спросом как очень хорошую, при этом без учета Китая и других азиатских стран. «Мы видим оживление на рынках Северной Европы, Ближнего Востока, Ирана, Египта и Северной Африки», – сообщил один из трейдеров. В Северной Америке спрос все еще стагнирует, зато российская сталь востребована в Южной Америке. По словам еще одного источника, следующие два месяца обещают быть удачными для экспортеров, несмотря на то, что производители повсеместно увеличивают производство. Что касается IV кв., трейдеры пока боятся делать какие-либо однозначные прогнозы после прошлогоднего коллапса. Российские сталепроизводители в связи с низким уровнем спроса на внутреннем рынке переориентировали основные объемы поставок на экспорт, в основном на азиатские рынки. www.personalmoney.ru. Россия > Металлургия, горнодобыча > russarabbc.ru, 12 августа 2009 > № 187303

Производители арматуры Египта просят министерство торговли и промышленности страны ввести антидемпинговые пошлины на импорт стали. Как сообщил Мохаммед Эль-Маракби, член Палаты металлургической промышленности Египта, местные производители арматуры подписали прошение по защите внутреннего рынка от турецкого импорта. По его словам, в заявлении производителей будет указана текущая ситуация на рынке в разрезе нынешнего кризиса. Ugmk.info. Египет > Металлургия, горнодобыча > russarabbc.ru, 6 августа 2009 > № 187353

Египетская сталелитейная компания Ezz Steel после полуторагодичной паузы в производстве в стране прямовосстановленного железа намерена завершить строительство собственного производства DRI до 2014г. Компания по-прежнему верит в позитивную перспективу египетского рынка. В то время как условия рынка остаются весьма сложными для большинства участников, Ezz Steel остается верна своей стратегии роста. Компания намерена к середине 2010г. довести общую производительную мощность до 6,5 млн.т. готовой продукции в год. Как сообщает Steel Guru, Ezz Steel намерена снизить в авг. цены на свою продукцию с 2900 до 2800 египетских фунтов за 1 т. Одним из пунктов плана развития компании является строительство собственного завода по производству DRI в г.Суэц. На данный проект Ezz Steel получила кредит от Национального банка Египта и Banque Misr. Представитель компании сообщил, что мощность нового завода составит 1,9 млн.т. DRI в год. Также он объявил, что Ezz Steel получит все необходимое оборудование от итальянской компании Danieli Corporation. Начало строительства завода намечено на 2011г., а завершение – в 2013г. Комментарий Sogra: Египет в 2000-07гг., по данным WSA и Midrex, ежегодно выпускал 2,11-3,1 млн.т. DRI.

Однако с 2008г. по июнь 2009г. производство прямовосстановленного железа в стране не отмечено. С учетом планов Ezz Steel по развертыванию новых DRI-мощностей мы ожидаем реанимацию данного рынка в Египте в ближайшие годы, совокупный выпуск в стране продукции может составить от 1,9 млн.т. до 5 млн.т. Причем последний показатель может позволить Египту стать четвертым в мире производителем DRI, сместив с этого места Мексику. sogra.ru. Египет > Металлургия, горнодобыча > russarabbc.ru, 6 августа 2009 > № 187350

Объем ввоза в арабские страны турецкого железа и продуктов из стали составил 6.088 млн.т. в I пол. 2009г., что на 10.84% выше по сравнению с аналогичным периодом пред.г., когда объемы экспорта достигли 5.493 млн.т. Готовые (длинномерные и плоские) продукты составляли большую часть экспорта. Их объемы составили 5.263 т., 86.46% от общего объема импорта, который возрос на 21% по сравнению с I пол.й 2008г. Импорт длинномерных продуктов (арматура, катанка и профильные материалы) составил 98.54% от общего объема импорта готовой продукции. Импорт арматуры увеличился на 15.7% в течение I пол. этого года по сравнению с показателями прошлого 2008г., когда объем достиг 4.56 млн.т. Объемы ввоза профильных материалов возросли на 34%. Они достигли 388.8 т. Объем ввезенной катанки составил 238.4 т., что на 19.8% больше. Импорт труб претерпел наибольший скачок, который составил 21.3%. Общие объемы импорта составили 404,3 млн.т. Импорт данной продукции из Турции постепенно снизился за второй месяц и составил в июне 887 тыс.т., по сравнению с аналогичным периодом 2008г. Объемы снизились на 39%.

В последние полгода Египет удерживает ведущую позицию в импортных поставках в арабские страны из Турции. Объемы его импорта составили 2.335 млн.т. за 6 месяцев 2008г. Импортные поставки Египта составили 38.36% от общего объема импорта в арабские страны. Следующими в списке были ОАЭ, с импортом 1.025 млн.т., Ирак – 660 млн.т., Алжир – 429 тыс.т. и Йемен – 406 тыс.т. RusCable. Турция > Металлургия, горнодобыча > russarabbc.ru, 28 июля 2009 > № 187234

На Ближнем Востоке дорожает металлолом, но снижаются цены на арматуру. Турецкие металлургические компании практически прекратили закупки металлолома в конце июня, считая его стоимость завышенной по сравнению с ценами на арматуру и катанку в странах региона и надеясь на понижение котировок на сырье. Однако эти надежды не оправдались. Повышенный спрос на металлолом в Восточной Азии и возобновление закупок американскими компаниями полностью компенсировали уход с рынка турецких покупателей. Более того, цены на лом даже возросли. С этим и пришлось столкнуться турецким металлургам, вынужденным вернуться к импорту лома во II пол. июля. При первых же признаках оживления рынка трейдеры немедленно подняли цены. Если в конце второй декады американский материал HMS №1&2 (80:20) котировался на уровне 280-285 долл. за 1 т. CFR, то на прошлой неделе его стоимость повысилась до более 290 долл. за 1 т. CFR, а новые предложения поступают из расчета 290-300 долл. за 1 т. CFR. Подскочил до 290 долл. за 1 т. CFR и лом А3 из СНГ и Румынии.

Сталелитейным компаниям, практически израсходовавшим запасы сырья, приходится соглашаться на эти условия. Этот рост цен на металлолом находится в вопиющем противоречии с текущими тенденциями на региональном рынке длинномерного проката. Из-за низкого спроса турецким компаниям пришлось понизить цены на арматуру до 445-460 долл. за 1 т. FOB, а на катанку (в основном, для Юго-Восточной Азии) до 460-470 долл. за 1 т. FOB. Пока для них такие цены еще приемлемы, но разница в стоимости между металлоломом (CFR) и арматурой (FOB) уже близка к нижнему пределу (130-140 долл. за т.), при достижении которой работа металлургических компаний становится нерентабельной. Некоторые турецкие компании уже заявляют о готовности сократить объемы выпуска в авг. Цены на заготовки из СНГ в последние две недели находятся, при этом, на относительно стабильном уровне – 400-410 долл. за 1 т. CFR Турция, хотя крупные партии порой продаются и дешевле 400 долл. за 1 т. CFR.

Арматура на экспорт котируется украинскими компаниями на уровне 440-455 долл. за 1 т. FOB, практически на одном уровне с турецкой. Впрочем, и европейские производители предлагают арматуру в Северную Африку по 455-470 долл. за 1 т. FOB. Судя по всему, в обозримом будущем снижения цен на металлолом не произойдет. Объем предложения этого материала пока не достаточный, причем, дефицит вряд ли исчезнет в ближайшие несколько месяцев. Для этого необходимы хотя бы частичное восстановление в металлообрабатывающей отрасли и возвращение на рынок сборщиков лома, покинувших его во время спада в конце пред.г.

Таким образом, получается, что единственный возможный вариант для металлургов заключается в повышении цен на арматуру, но для этого требуется, как минимум, восстановление спроса на нее в странах Ближнего Востока. Нынешняя пассивность объясняется сразу несколькими причинами. Наиболее очевидная – это сезонный спад, усиленный приближающимся Рамаданом, до которого осталось уже меньше месяца (начинается 21 авг.). Ближневосточные компании не хотят вступать в этот период с большими запасами продукции. Впрочем, это означает, что в конце сент., когда мусульманский пост завершится, эти запасы у них подойдут к концу.

В авг. или I пол. сент. можно рассчитывать на массовое заключение новых контрактов с поставкой в окт., что должно вызвать рост цен на конструкционную сталь в регионе. Однако насколько значительным будет этот рост? По данным World Steel Association (WSA), в I пол. в странах Ближнего Востока, которые подают свою производственную статистику в ассоциацию, было выплавлено 6,94 млн.т. стали, что всего на 0,3% хуже, чем в тот же период годичной давности. Здесь не учтено расширение выпуска в ОАЭ, где компания Emirates Steel Industries этой весной ввела в строй новый комбинат, увеличив свою производительность до 2 млн.т. в год. Потребности в стальной продукции в странах Персидского залива все в большей степени удовлетворяются за счет собственного производства, замещающего импорт.

Учитывая новые металлургические проекты, которые реализуются в ОАЭ, Саудовской Аравии, Иране, следует предположить, что импорт стальной продукции в страны региона будет постепенно снижаться. Правда, арабские эксперты считают, что в IV кв. 2009г. региональная строительная отрасль воспрянет духом и начнет выходить из затянувшегося спада. В ОАЭ, Саудовской Аравии, Египте после окончания Рамадана должны начаться или возобновиться крупные стройки, что объективно будет способствовать расширению спроса на прокат. Главное, чтобы объем предложения не оказался избыточным, так что металлургам, пожалуй, следует очень осторожно подходить к планам наращивания выпуска в последние месяцы тек.г. Если оставить объем производства на достаточно скромном уровне, в IV кв. можно будет твердо рассчитывать на повышение цен на ближневосточном рынке длинномерного проката и заготовок. Виктор Тарнавский. Rusmet.ru. Турция > Металлургия, горнодобыча > russarabbc.ru, 27 июля 2009 > № 187239

В будущем за иракский рынок наши металлурги еще могут побороться, пока же им придется искать адекватную замену этому перспективному направлению. В условиях ослабления традиционных рынков сбыта украинской арматуры отечественные экспортеры оперативно диверсифицировали поставки, нарастив отгрузки, в частности, в Индию и Египет. Однако общий объем экспорта арматуры все же немного снизился. По информации Гостаможни, в мае уровень вывоза уменьшился на 13% по отношению к апр. и на 34,5% к аналогичному месяцу пред.г., до 173,6 тыс.т. На фоне общего ослабления крупнейших потребительских рынков это достаточно неплохой показатель.Крупнейшими рынка сбыта в мае стали Ирак, Египет и Иран с показателями 47,9, 44,6 и 18,4 тыс.т. Традиционно крупнейший рынок сбыта в 2009г. – Ирак – уже на протяжении пяти последних месяцев удерживает лидирующие позиции, однако объемы поставок в эту страну в последние месяцы снижаются. Очевидно, что здесь уже накоплены достаточные запасы для строительства и в следующие месяцы столь масштабных закупок, как ранее уже не будет.

Сейчас снижение поставок в Ирак компенсируется ростом отгрузок Египет, который также реализует масштабные государственные программы по бытовому и жилищному строительству и не может удовлетворить растущие потребности собственными ресурсами. Директор по сбыту крупнейшего производителя стали в стране El Ezz Steel Rebars Джордж Мату заявил, что в связи с масштабными программами импорт арматуры увеличится в 2009г. в 10 раз, до 2,5 млн.т. Спрос в апр. вырос на 62% до 2,6 млн.т. по отношению к апр. пред.г. По информации Матту, спрос увеличится благодаря буму жилищного строительства, в частности, возведения частного жилья, стимулируемого правительственными программами поддержки экономики.

К концу месяца покупательская способность в Египте снизилась, что, очевидно, связано с тем, что уже израсходовано 75% из 2,7 млрд.долл. стимулирующего пакета для экономики страны. Скорее всего, ближневосточный рынок арматуры пробудет в состоянии спячки до последнего квартала тек.г. – ведь традиционно строительный сезон в жарких арабских странах приходится на период после Рамадана, а именно в окт.

В мае сильно ослабел спрос на рынках Сирии, Иордании, ОАЭ. Турецкие производители арматуры, для которых указанные страны входят в число основных потребителей, в конце мая вынуждены были существенно снизить цены на свою продукцию для того, что бы распродать скопившиеся запасы. Снижение составило 50 долл/т. Экспортные цены на турецкую арматуру составили 450-460 долл/т FOB.

По информации участников рынка, турки вряд ли на этом остановятся: при крайней необходимости они могут снизить цены до 380-400 долл/т FOB, что существенно осложнит конкурентные позиции украинских предприятий на рынках Ближнего Востока. В апр. Турция произвела 1,98 млн.т. арматуры, в марте 1,83 млн.т. и точно оценить настоящие излишки арматуры на складах невозможно.

Необычная ситуация складывается в Иране. Под давлением турецкого, российского и украинского импорта с середины мая стоимость иранской арматуры снизилась до уровня 405-420 долл/т (EXW), однако эти меры пока не увеличили количество внутренних заказов, т.к. госкомпании уже законтрактованы с иностранными поставщиками по ценам в 460 долл/т(CIF). В конце мая цены на арматуру начали расти. По словам специалистов, рост произошел на фоне ожиданий, что таможенные власти страны намерены увеличить пошлины на некоторые виды длинномерной и листовой продукции, что наиболее вероятно после 12 июня, когда в стране состоятся президентские выборы. На это фоне арматура диаметром 12-25 мм в стране подорожала до 540-550 долл/т., что на 25 долл. выше в сравнении с показателями, которые были зафиксированы прежде.

По оценкам вице-президента Ирана Парвиза Давуди, в 2009г. потребление стальной продукции в стране может достичь 24 млн.т. В ближайшие несколько лет планируется рост потребления на 5-7%, соответственно эта страна еще долгое время будет нуждаться в импорте проката.

Тем временем рынок Европы продолжает сжиматься в объемах. На протяжении мая производители пытались найти новые аргументы для повышения котировок, однако из-за слабого спроса им приходится возвращаться к первоначальным ценам. По информации Metal Bulletin, в начале июня сделки по поставкам арматуры заключались по 350-360 евро/т, в то время как в конце мая арматуру на тех же условиях продавали по 370-380 евро/т. Несмотря на это, в середине июня европейцы снова повысили отпускные цены на 40 евро/т, мотивируя свои действия растущими ценам на лом. Трейдеры утверждают, что восстановления рынка еще не будет 2-3 месяца, т.к. из-за недостатка финансирования было отложено несколько крупных проектов. Дополнительное давление на цены окажет период летних отпусков. В ЕС несколько легче кризис переживает Польша, которая в рамках подготовки к ЕВРО 2012 реализует ряд крупных государственных программ.

Нет заметных улучшений потребительского спроса в СНГ, и в частности, в России – одном из крупнейших рынков сбыта украинской метпродукции. За 5 мес. квота на поставки арматуры выполнена пока на 7%, в янв.-мае в РФ поставлено 25,65 тыс.т. данной продукции из 363 тыс.т., предназначенных на 2009г. Участники внутреннего рынка РФ отмечают, что в мае впервые обозначились тенденция к росту спроса. Одной из причин этого стала политика производителей, которые сократили отгрузки на внутренний рынок, нарастив объемы экспорта.

Ценовые тенденции по катанке в крупнейших потребительских регионах сейчас практически повторяют динамику по арматуре. По информации Гостаможни, экспорт катанки в мае вырос на 8%, до 132,3 тыс.т., хотя и на 26,4% ниже, чем за аналогичный период пред.г.

По информации Гостаможни, основными регионами-потребителями украинской катанки в мае стали Индия, Иордания и Румыния с показателями 33,5, 19,9 и 13,1 тыс.т. Основной причиной майского роста украинского экспорта стало увеличение отгрузок в Индию. Конкурентоспособность отечественного проката на этом рынке выросла после проведения в мае рядом местных меткомпаний повышения цены на 20-100 долл/т. К примеру, Tata Steel решила увеличить цены на длинномерную продукцию на внутреннем рынке сразу на 100 долл/т.

На Ближнем Востоке потребление катанки сейчас очень вялое, зато эта продукция относительно стабильно поставляется в Иорданию и Сирию. В число основных направлений экспорта катанки входит и Румыния, единственный стабильный покупатель нашей продукции в Европе.

Тем временем, по информации Metal Bulletin меткомпании СНГ продолжают увеличивать экспортные цены на свою продукцию. Предложения на катанку составляют 430-440 долл/т FOB. На Ближнем Востоке турецкая катанка упала в цене до 460-470 долл/т FOB. Валерий Приходько. www.ugmk.info. Ирак > Металлургия, горнодобыча > russarabbc.ru, 16 июня 2009 > № 187442

Экспорт турецкой стали в мае 2009г. в сравнении с аналогичным периодом в пред.г. уменьшился на 29,7%, до 1,4 млн.т. Сокращение произошло ввиду ослабевшего спроса на металл. Такие показатели обнародовали в Стамбульской Ассоциации экспортеров чугуна и стали. Согласно данным организации, средняя цена на турецкую продукцию упала на 58,3%.Экспорт турецкой арматурной стали сократился на 23,8% и составил 782,4 тыс.т. Вывоз стальной заготовки из Турции в отчетный период уменьшился на 67,5%, до 96,58 тыс.т. Экспорт горячекатаного рулона наоборот вырос и достиг показателя в 103,7 тыс.т., что на 98% выше прошлогоднего уровня.

По словам специалистов, крупнейшим потребителем турецкой стали остается Египет. ОАЭ, Ирак и Алжир являются вторым, третьим и четвертым по величине потребителем этой продукции. Несмотря на нынешний рост экспорта, уже в июне он может снизиться ввиду зафиксированного падения спроса на египетском рынке. Турция > Металлургия, горнодобыча > rosinvest.com, 8 июня 2009 > № 159215

Египет планирует увеличить объем импорта стали в 2009г. до 3 млн.т., сообщает Bloomberg. Такой рост импорта связан с увеличением количества заказов на строительство. Планируется импортировать 2,5 млн.т. арматурных стержней, которые используются в производстве железобетона, заявил директор по маркетингу крупнейшего египетского производителя стали El Ezz Steel Rebars Джордж Матта (George Matta). Он отметил, что в апр. спрос на арматуру увеличился на 62% в годовом исчислении до 2,6 млн.т.«За ростом спроса на арматурные стержни стоит бум в строительстве, в первую очередь со стороны частных компаний», – сообщил Матта. В I кв. 2009г. объем производства стали снизился на 23% до 264 млн.т. Египет > Металлургия, горнодобыча > bfm.ru, 2 июня 2009 > № 165036

Как информирует агентство Reuters, по мнению крупнейшей египетской стальной компании Ezz Steel, «египетские производители стали теряют долю внутреннего рынка из-за роста стального импорта.» По словам госп. George Matta, управляющего директора Ezz Steel, «спрос на арматуру во II пол. тек.г. прогнозируется на уровне 3.3 млн.т., по сравнению с оценками по I пол. в 3,9 млн.т. Внутренние производители потеряли 35% рыночной доли из-за роста стального импорта в 2009г. Эти потери были неизбежными, т.к. производственные мощности не смогли обеспечить резкий всплеск спроса.» В прошлом месяце Ezz Steel отмечала, что египетский рынок был достаточно гибким в условиях мирового кризиса и имел хорошие перспективы для роста во II пол. года. «Рынок растет, и мы расчитываем воспользоваться таким ростом»,- отмечает госп. Matta, добавив, что Ezz Steel планирует произвести в 2009г. 5,3 млн.т. стали, т.е. на уровне пред.г. Госп. Matta также отметил, что растущий импорт, который доставляется в страну по более низким ценам, составляет сейчас основную проблему для стальных компаний. По его прогнозу, импорт стали в 2009г. составит 3 млн.т., из которых 2,5 млн.т. прийдется на стальную арматуру и 500 тыс.т. на плоский прокат. Египет > Металлургия, горнодобыча > rosinvest.com, 2 июня 2009 > № 158324

Некоторые турецкие импортеры железного лома за последние несколько недель вернулись на рынок, в результате повысив цены на него на 10 долл. за 1 т. Последние сделки по смешанному тяжелому металлическому лому (ТМЛ, класс 1 и 2 в соотношении 80:20) на условиях CFR совершались по цене 265 долл. за 1 т. против 255 долл. за 1 т. CFR некоторое время назад.Как сообщают трейдеры, ТМЛ класса 1 и 2 в соотношении 70:30 закупался по цене 255 долл. за 1 т. CFR, а дробленый лом – по 270 долл. за 1 т. CFR (из Бельгии).

Турецкие сталепроизводители неохотно делают запасы железного лома из-за неопределенности с экспортными ценами на арматуру и катанку на ближайшие недели. Участники рынка сообщили Metal Bulletin, что крупные импортеры турецкой арматуры из Египта замедлили динамику закупок у турецких поставщиков вследствие значительного затоваривания.

Большинство турецких производителей длинномерной продукции делают паузу в участии в рынке железного лома для того, чтобы оценить спрос на готовую продукцию перед тем, как определиться с его заказами на июнь. «Заводы борются за продажу арматуры, так что они не хотят покупать слишком много лома, – заявил представитель одного из «длинномерщиков». – Цены на сырье растут, а на арматуру понижаются. Я слышал, что турецкая арматура предлагается на средиземноморском рынке уже по цене 470 долл. за 1 т. FOB». Турция > Металлургия, горнодобыча > rosinvest.com, 15 мая 2009 > № 155189

Египетская OCI выиграла контракт в Алжире Как сообщает агентство Reuters, египетская компания Orascom Construction Industries (OCI) выиграла контракт стоимостью 280 млн.долл. на строительство предприятия по производству углеродистой стали в Алжире. OCI отмечает, что строительство будет осуществляться совместным с итальянской компанией Bentini предприятием. Новое стальное производство будет построено в алжирском Berkine Basin. Выпуск стали планируется начать в 2011г. Алжир > Металлургия, горнодобыча > rosinvest.com, 14 мая 2009 > № 151198

Как сообщает агентство Reuters, египетский компания Orascom Construction Industries (OCI) анонсировала, что выиграла контракт в 280 млн.долл. на строительство производства углеродистой стали в Алжире. OCI отмечает, что новое строительство будет осуществляеться совместным предприятием с итальянской компанией Bentini. Новое стальное производство будет построено в алжирском Berkine Basin. Производство стали планируется начать в 2011г. Алжир > Металлургия, горнодобыча > rosinvest.com, 12 мая 2009 > № 151249

После непродолжительной паузы, вызванной майскими праздниками, экспортеры из Турции и СНГ снова приступили к повышению цен на свою продукцию – соответственно, арматуру и заготовки. Новые предложения на поставку арматуры в ОАЭ стали поступать по 490-500 долл. за 1 т. CFR (т.е. без учета 5% импортной пошлины, действующей в Эмиратах) вместо прежних 465-475 долл. за 1 т. CFR, а российские и украинские заготовки подорожали до 390 долл. за 1 т. FOB и более с поставкой в июне-июле, прибавив 15-20 долл. за 1 т. по сравнению с концом апреля. Правда, сделок по данным ценам пока не зафиксировано. С одной стороны, такое повышение выглядит уже несколько избыточным. Внутренние цены на арматуру в странах Персидского залива практически не менялись в последние две недели, а в Сирии и самой Турции даже снизились, на 10 долл. за 1 т. по сравнению с апр. В Израиле начато антидемпинговое расследование против турецкой арматуры. В большинстве стран региона спрос на конструкционную сталь продолжает оставаться низким, ни трейдеры, ни конечные потребители не хотят создавать значительных запасов. Наконец, дальнейший подъем цен на арматуру может привлечь в страны Персидского залива и даже в Северную Африку китайскую и японскую продукцию (правда, для этого надо, чтобы на Ближнем Востоке цены дошли до 520-540 долл. за 1 т. CFR), а также реанимировать мелкие местные заводы (в первую очередь, в Египте), остановленные в конце пред.г. из-за падения цен.

У производителей есть основания рассчитывать, что стабильный спрос на их продукцию сохранится, как минимум, до конца мая или даже до начала июня, когда потребители разместят заказы на авг., а затем, скорее всего, снова возрастет в июле в связи с заключением контрактов на окт. И дело здесь не только в ограниченном объеме предложения, хотя, безусловно, сохранение нынешних масштабов производства на ближайшие месяцы остается главной гарантией против переполнения рынка и нового падения цен. Потребление стальной продукции в странах региона прошло через крайнюю точку спада и в ближайшие месяцы, судя по всему, будет увеличиваться. Конечно, нынешний уровень спроса сильно уступает прошлогодним показателям.

В 6 арабских странах Персидского залива остановлено или отложено на неопределенный срок 31% строительных проектов, причем, 91% отмененных строек приходится на ОАЭ. По данным Kuwait Financial Centre, больше половины потерь приходится на перспективные проекты, где к строительным работам не приступали.

Согласно данным аналитической компании Proleads, в ОАЭ с начала 2009г. были остановлены только 2,4% строек из 1289 реализуемых на 1 янв. проектов общей стоимостью 1,28 трлн. долл. По данным Proleads, в I кв. в ОАЭ были введены в строй 135 объектов и еще 70 должны быть завершены до конца II кв. В 2008г. в Эмиратах были закончены только 184 строительных проекта.

Как отмечают аналитики из Proleads, кризис ударил, главным образом, по небольшим компаниям, тогда как крупнейшие девелоперы в ОАЭ в основном сохранили свои позиции и смогли обеспечить бесперебойное финансирование.

После окончательного израсходования созданных в пред.г. излишков (этот процесс уже практически завершился) спрос на стальную продукцию в ОАЭ стабилизировался, а осенью тек.г. должен пойти вверх. Египет в I кв. 2009г. импортировал 2,2 млн.т. стальной продукции (а все арабские страны – 10 млн.т.), однако, как представляется, останется крупным покупателем и в ближайшем будущем. В стране в последние месяцы широко развернулось жилищное строительство. Причем, правительство страны, предоставив некоторые льготы национальным производителям плоского проката, отказалось помогать компаниям, выпускающим арматуру, которые не выдержали конкуренции с импортом. Крупные проекты планируются и в других странах Северной Африки.

В Ливии в 70 км. от Триполи начинается строительство Smart Energy City – бизнес-центра для нефтегазовой отрасли, стоимость которого оценивается в 5 млрд.долл. Его строительство финансируется ливийским правительством, а также государственными и частными инвесторами из Персидского залива. В Алжире объявлены тендеры на строительство новой ж/д магистрали стоимостью 1,5 млрд.долл., которая свяжет между собой глубинные районы на западе и востоке страны. Все североафриканские страны во II пол. увеличат импорт конструкционной стали, соответственно, в Турции будет поддерживаться высокий спрос на заготовки российского и украинского производства. Впрочем, в любом случае, необходимым условием сохранения благоприятных тенденций на рынке будет продолжение политики ограничения объемов предложения. Рассчитывать на расширение спроса и, соответственно, выпуска стальной продукции можно будет не ранее июля. СНГ > Металлургия, горнодобыча > russarabbc.ru, 6 мая 2009 > № 186187

Египесткая компания Ezz Steel с начала года сократила производство стали на своих предприятиях на 20%. Мировой спрос на сталь снизился в связи с мировым финансовым кризисом, в частности со снижением спроса от конеынх потребетелей от автомобильной и строительной отраслей. Снижение спроса и высокие запасы стали вынудили стальную компанию пойти на сокращение производства.В фев. 2009г. производство стали снизилось на 22%, по сравнению с тем, что в Северной Америке оно сократилось на 53%, а в ЕС – на 43%. Как отметил исполнительный директор компании госп. Ahmed Ezz, « производство стали на Ezz будет снижено на 12.5% до 4.5-4.6 млн.т., по сравнению с 5.2 млн. тонн».Он также добавил, « мы намерено сокращаем продукцию в этом году, встречая снижение стального спроса». Египет > Металлургия, горнодобыча > rosinvest.com, 14 апреля 2009 > № 144260

Перспективными для украинского экспорта является рынок Алжира, спрос на котором составляет свыше 3 млн.т. Па импорт приходится около (0% потребления. Украинский экспорт в Алжир за 2007г. составил 600 тыс.т., это преимущественно поставки длинномерного проката. Отметим, что для «Криворожстали» этот рынок всегда был приоритетным, поставки арматуры и катанки на него достигали 1 млн. т. за год. Однако после повторной продажи предприятия, начиная с 2006г., комбинат стал снижать экспорт в Алжир. Это связано с тем, что в стране работает другое предприятие группы ArcelorMittal – завод в Аннабе, который также производит арматуру. В 2006г. поставки АМКР в Алжир составили 900 тыс.т., а в 2007г. – уже 500 тыс. т.Другие поставщики стали в страну – Турция, Китай, Россия. Высок импорт в Алжир стали из Евросоюза, после того как в 2005г. страна отменила пошлины для ЕС в рамках Европейско-средиземноморской Ассоциации. За 2007г. импорт и ЕС вырос до 1,7 млн.т. (I 18%), это преимущественно прокат строительного назначения из Италии и Испании. Прогнозируется, что проекты по гражданскому строительству в Алжире, которые планируется осуществить до 2011г., должны увеличить объемы импорта арматуры на 2 млн.т. в год.

В минувшем году в Алжире выплавка стали выросла до 1,3 млн.т. (основной производитель – ArcelorMittal Annaba), а к 2010г. производство может достигнуть 2 млн.т. Сейчас свои предприятия в стране строят несколько стальных компаний. В частности, египетская компания Ezz Steel планирует создание завода по выпуску плоского проката мощностью 1,) млн.т. Продукция предназначена для нужд автомобилестроения и других потребителей в Алжире, Египте и других странах региона. Также Ezz Steel намерена создать производство прутков и катанки на 3 млн.т., которые будет производиться из прямовосстановленного железа.

ArcelorMittal, которая уже имеет интегрированный завод в Annaba мощностью 2 млн.т. стали, также намерена построить новое предприятие по производству DRI и сортового проката в объеме 600 тыс.т. в год. Ливийская Libyan Iron and Steel Co является основным производителем стали и проката в стране, чьи потребности оцениваются в 2-3 млн.т. Импорт невысок – 200 тыс.т. арматуры, столько же плоской продукции и полуфабриката. Украинские поставки в 2006г. суммарно составили 500 тыс.т., в 200) г. снизились до 400 тыс.т.

Мощности Lisco – 1,7 млн.т. (в 2007г. производство составило 1,1 млн.т.) стали, 900 тыс.т. длинномерного проката и 600 тыс.т. плоской продукции. Компания намерена расширить мощности по слали до 4,2 млн.т., проката – также до 4,2 млн.т., включая 2,85 млн.т. сорта. Компания, помимо внутреннего рынка, часть продукции отгружает в Египет, Иорданию и Kатар, а также в Европу и Северную Америку. Алжир > Металлургия, горнодобыча > ugmk.info, 11 ноября 2008 > № 132493

Северная Африка в перспективе может стать одним из основных потребителей украинской металлопродукции. Данный регион характеризуется оптимальными параметрами спроса: приоритет отдается дешевой продукции при низком качестве. При этом, в данной части света несмотря на финансовый кризис, сохраняется активность в строительстве. В последние годы уверенно растут объемы потребления стальной продукции, прежде всего, конструкционной стали. Высокие темпы строительства и реализации крупных инфраструктурных проектов превратили регион в один из самых перспективных рынков сбыта металлопродукции. Общее потребление в Африке оценивается в 25 млн.т., из которых 15 млн.т. приходится на северную ее часть. Украинские поставки в Африку – это 9-10% всего нашего металлоэкспорта. Объем этих поставок на черный континент вырос с 1,35 млн.т. в 1999г. до 3,72 млн. т. в 2007г., т.е., почти втрое. В Северную Африку идем 70% от этого количества, за 2007г. экспорт снизился на 11% и составил 2,5 млн.т. Другие крупные поставщики региона – Россия, Китай, Турция и Саудовская Аравия. В регионе доминирует металлургия Египта, который, обеспечивая большую часть собственных потребностей, является также экспортером. В Алжире, Ливии, Марокко и Тунисе развивающаяся национальная металлургия пока не может покрыть потребности внутреннего рынка, эти страны более чем на 50% зависят от импорта.Пр-во стали в регионе за 8 мес. 2008г., в тыс.т.: Египет – 4293; Ливия – 863; Алжир – 489; Марокко – 378.

Внутреннее потребление проката в Египте прибли жасмся к 6 млн.т. в год, из которых (5% приходится на прокат, используемый в строительстве. Суммарное потребление листовой продукции для автомобилестроения и производства бытовой техники составляет пока всего 1 млн.т., но перспективы роста неплохие. В 2007г. в Египте было произведено и продано строительной отрасли 4,9 млн.т. арматуры. Этот объем практически закрыл внутренний спрос на арматуру. Однако, по оценке экспертов, в 2009г. внутреннее производство сортового проката уже будет не способно полностью удовлетворить спрос, и Египет будет нуждаться в импорте.

По прогнозам EZDK, к 2010г. Египет будет потреблять 5,9 млн. т. сортовой продукции и 1,8 млн.т. плоского проката. В минувшем году Египет выпустил 6,4 млн.т. стали при мощностях отрасли в 10 млн.т. Располагая избыточным производством, страна, тем не менее, является нетто-импортером. Это связано с дефицитом полуфабрикатов для местных прокатных предприятий. За 2007г. импорт снизился на 25%, до 2,23 млн.т., однако в тек.г. импорт вновь стал расти. Основными поставщиками полуфабрикатов являются Россия, Украина, Турция. Импорт из России составляет 1 млн.т., преимущественно полуфабрикатов. Украинские поставки в Египет за 2007г. также составили 1 млн.т., включая 800 тыс. т. квадратной заготовки. Основной импорт конструкционной стали в Египет идет из Турции, в то время как египетские предприятия отгружают в эту страну плоский прокат. Что касается экспорта, то он составляем 1 млн. т., в частности, египетский экспорт арматуры в Северную Африку и Ближний Восток составляет 400 тыс.т.

Импорт стали в Египет (тыс.т.): 2003г. – 537 154; 2004г. – 552 547; 2005 – 507847; 2006 – 2 951 983; 2007 – 2 235 216. Поданным ISSB.

Для ликвидации дефицита полуфабрикатов, в Египте строятся дополнительные мощности. По оценкам, сразу несколько компаний, включая ArcelorMittal и I/x Steel, за ближайшие 3-4г. введут предприятия суммарной мощностью 8 млн.т., инвестиции составят 3 млрд.долл. Правда, стране не хватает собственного сырья для выплавки стали, поэтому сейчас строится завод по выпуску 2 млн.т. прямовосстановленного железа. ArcelorMittal также построит завод по выпуску железа прямого восстановления мощностью 1,6 млн.т. и квадратной заготовки мощностью 1,4 млн. г. Кроме того, это сырье поставляет в страну соседняя Qatar Steel.

К 2010г. в стране планируется производить 12 млн.т. металлопродукции, из которых 4 млн.т. пойдет на экспорт. Летом 2008г. были отменены все ограничения и таможенные пошлины на импортную металлопродукцию и металлургическое сырье. Также сняты введенные в 2007г. пошлины на экспорт арматуры в 160 египетских лир ($29). Министерство промышленности и торговли Египта обязало производителей арматуры ежемесячно объявлять свои цены, по которым будут осуществляться продажи, а также устанавливать максимальные розничные и оптовые цены на свою продукцию для трейдеров. Летом тек.г. Египетская всеобщая федерация кооперативов сообщила о планах импортировать значительный объем арматуры.

Министерство торговли и промышленности Египта разрешило импорт стальной арматуры по международным стандартам, в т. ч. и по стандарту стран Персидского залива. До этого момента в Египте разрешалось использовать сталь только по отечественным спецификациям. По прогнозам, потребление сортового проката в Египте к 2010г. вырастет до 5,5 млн.т., плоского проката – до 2 млн.т.

В результате кризиса внутренний рынок металлопродукции Украины практично замер, в связи с чем украинским металлургам придется искать новые рынки. По параметрам цена-качество наиболее оптимальным регионом для национальных компаний является Африка. Северная Африка в перспективе может стать одним из основных потребителей украинской металлопродукции. Данный регион характеризуется оптимальными параметрами спроса: приоритет отдается дешевой продукции при низком качестве. При этом, в данной части света несмотря на финансовый кризис, сохраняется активность в строительстве. Египет > Металлургия, горнодобыча > ugmk.info, 11 ноября 2008 > № 132492

Последние сообщения в средствах массовой информации свидетельствуют об активизации действий правительства Египта в привлечении инвестиций для металлургии.Департамент по металлургии должен представить к концу года Управлению по Промышленному Развитию свое предложение по строительству нового металлургического завода в северной части страны. Ожидаемая стоимость проекта – 7 млрд. египетских фунтов (1,33 млрд.долл.). Завод будет производить 1,5 млн.т. арматуры в год. Срок реализации проекта – не ранее 2010г.

В список его акционеров могут войти Hadisolb, Egypt Aluminum и El Nasr Mining. Возможно, что 20% его акций будут продаваться на публичных торгах.

Также, министерство Торговли и Промышленности и министерство по инвестициям анонсировали инвестиционный план стоимостью 35 млрд. египетских фунтов (6,65 млрд.долл.) по строительству заводов для производства стали, цемента и удобрений. Египет > Металлургия, горнодобыча > rosinvest.com, 13 августа 2008 > № 111566