Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Большая кольцевая автомагистраль строится вокруг Черного моря: ее создают страны-члены Организации черноморского экономического сотрудничества (ОЧЭС) – Азербайджан, Албания, Армения, Болгария, Греция, Грузия, Молдавия, Россия, Румыния, Сербия, Турция и Украина.Начало строительству было положено в сент. 2006г., когда участниками ОЧЭС был подписан документ о создании кольцевой автомагистрали «Черноморское кольцо». Министр транспорта России Игорь Левитин заявил, что «кольцо» позволит воссоздать легендарный Великий Шелковый путь – старинный транспортный «мост» между Европой и Азией.

HWBSR – высокопропускная автомагистраль, которая будет состоять из двух разделенных между собой проезжих частей. Каждая из них будет иметь как минимум две полосы движения. Это обеспечит безопасность, скорость и удобство пользования трассой в соответствии с общеевропейскими стандартами.

Протяженность строящейся автодороги будет составлять 7140 км. Новая магистраль пройдет через города: Стамбул-Самсун (Турция)-Трабзон (Турция)-Батуми-Поти (Грузия)-Новороссийск-Ростов на Дону-Таганрог (Россия)-Мариуполь-Мелитополь-Одесса (Украина)-Чисинау (Молдова)-Бухарест (Румыния)-Хасково (Болгария)-Едирне (Турция)-Стамбул (Турция) и Комотини-Александруполис (Греция)-Стамбул.

Трасса будет включать следующие соединения:

1) Бухарест-Констанца (Румыния);

2) Александруполис (Греция)-Едирне (Турция);

3) Поти-Тбилиси-Баку;

4) Хопа (Турция)-Артвин (Турция)-Вале-Ахалцихе-Хашури (Грузия);

5) Ахалцихе (Грузия)-Гюмри-Ереван-Раздан (Армения)-Тбилиси;

6) Гюмри-Ваназдор (Армения)-Тбилиси;

7) Новороссийск-Анапа-Керчь;

8) Ростов на Дону-Волгоград-Астрахань.

В соответствии с договоренностью стран ОЧЭС, финансирование строительства и реконструкция HWBSR осуществляется из национальных фондов и бюджетов, разных субсидий, включая частный сектор.

Деньги на строительство смогут выделить оба европейских фонда (Единого Фонда и в рамках поддержки ЕС). Финансировать строительство дороги предлагается и Европейскому инвестиционному банку, Европейскому банку реконструкции и развития, Всемирному банку и другим банкам и фондам.

Турецкая сторона заявила, что уже построила большую часть участка автомагистрали, который проходит по ее территории.

Россия вложит 300 млрд. руб. в строительство Черноморской кольцевой автомагистрали, рассказал министр транспорта РФ Игорь Левитин.

На последнем заседании членов ОЧЭС российская сторона предложила развить «кольцо» до уровня дороги 1 категории. Это значит, что автомобили по новой трассе смогут двигаться со скоростью до 150 км/ч. «Россия выступила с инициативой расширения этого проекта до трансконтинентального коридора, который проходит через Европу и далее через Украину, Россию, Казахстан, Среднюю Азию», – заявил Левитин. Кстати, от членов ОЧЭС поступили предложения продлить дорогу и к южным странам Персидского залива.

Кроме самого полотна дороги, при строительстве новой магистрали придется возводить мосты и рыть туннели. Например, Россия и Казахстан вместе строят мост в районе Астрахани, который станет частью HWBSR.

Часть «кольца» – новая четырехполосная автомагистраль, которая пройдет вдоль Черноморского побережья от Джубги до Сочи – будет построена в ближайшие десять лет. На ней планируется возвести 40 эстакад. На это строительство потребуется 500 млрд. руб., заявили представители местной власти. Они планируют получить эти деньги из федерального бюджета России. Образцом для строителей будет скоростная дорога Сочи-Адлер, которая была построена в 80гг.

Сейчас 170 км. горного серпантина от Джубги через Туапсе до Сочи занимает у автомобилистов от 4 до 5 часов.

Россия не хочет останавливаться на строительстве кольцевой автомобильной трассы вокруг Черного моря. На последнем саммите ОЧЭС Владимир Путин заявил, что Россия хочет создать Черноморское электроэнергетическое кольцо.

«Мы и дальше готовы с нашими партнерами в регионе решать крупные задачи, которые будут влиять не только на экономическое самочувствие стран региона, но и на всю европейскую и мировую экономику», – сообщил российский президент. Греция > Транспорт > greek.ru, 26 июня 2007 > № 134881

Министр иностранных дел Украины Арсений Яценюк представил приоритетные направления деятельности Организации Черноморского экономического сотрудничества (ОЧЭС) на период председательствования этой страны в организации, которое начнется с 1 нояб. 2007г. Как сообщает пресс-служба МИД Украины, это произошло в ходе заседания Совета министров иностранных дел стран-членов ОЧЭС, которое состоялось в Стамбуле в рамках юбилейного саммита ОЧЭС по случаю 15-летия создания организации. Одной из главных задач на время председательствования Украины в ОЧЭС является выработка конкретных механизмов сотрудничества между ОЧЭС и ЕС. А.Яценюк обратил внимание на необходимость усиления экономической составляющей ОЧЭС. Украина будет способствовать реализации проектов в сфере энергетики, транспорта, разработке и добычи углеводородных ресурсов в бассейне Черного моря, созданию зоны свободной торговли в Черноморском регионе.

Украина считает, что необходимо усилить финансовый компонент организации путем реформирования банковских процедур, открытия филиалов Черноморского банка торговли и развития (ЧБТР) в странах-членах ОЧЭС, реализации региональных лизинговых программ и создания региональных лизинговых компаний, подписания в перспективе инвестиционного Меморандума между ЧБТР и странами-членами ОЧЭС. Глава МИД Украины предложил усилить существующие двусторонние соглашения между странами-членами организации, которые касаются двойного налогообложения, защиты и содействия инвестициям с целью создания надежной юридической базы для развития частного бизнеса в регионе.

А.Яценюк предложил также во время председательствования Украины провести в рамках министерской конференции ОБСЕ неформальную встречу, посвященную вопросам разрешения «замороженных» конфликтов в Черноморском регионе. Министр призвал также Европейский Союз использовать потенциал ГУАМ для реализации стратегии ЕС в Черноморском регионе.

На встрече с госминистром министерства иностранных дел ФРГ Гернотом Эрлером в рамках саммита ОЧЭС А.Яценюк поздравил его с успешным завершением председательствования Германии в ЕС и с достижением компромисса по реформированию базовых соглашений Евросоюза во время заседания Совета ЕС в Брюсселе. Министр выразил надежду, что достигнутые договоренности будут реализованы во время председательствования Португалии в ЕС и станут основой для качественно нового подхода в развитии отношений между Украиной и ЕС.

В Стамбуле проходит юбилейный, 15, саммит ОЧЭС. Количество стран-членов ОЧЭС сегодня составляет 12: Албания, Азербайджан, Болгария, Армения, Греция, Грузия, Молдавия, Россия, Румыния, Сербия, Турция, Украина. Странами-наблюдателями в ОЧЭС являются Австрия, Белоруссия, Хорватия, Чехия, Египет, Франция, Германия, Италия, Польша, Словакия, США. Украина > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 25 июня 2007 > № 68172

Одной из главных задач украинского председательства в Организации Черноморского экономического сотрудничества (ОЧЭС), которое начнется 1 нояб., станет выработка конкретных механизмов сотрудничества организации и Евросоюза, заявил глава МИД Украины Арсений Яценюк на заседании совета министров иностранных дел стран ОЧЭС в Стамбуле. Как сообщает пресс-служба МИД Украины, на заседании глава ведомства представил приоритетные направления деятельности ОЧЭС во время председательства Украины. Активизация сотрудничества ОЧЭС и ЕС особенно важно в связи с принятием европейской стороной документа «Черноморское взаимодействие – новая региональная инициатива по сотрудничеству», считает украинский министр. «Министр Яценюк обратил внимание на необходимость усиления экономической составляющей ОЧЭС, которая является основой деятельности организации. Украина в рамках своего председательства будет способствовать реализации проектов в таких отраслях, как энергетика, транспорт, разработка и добыча углеводородных ресурсов в бассейне Черного моря, а также созданию зоны свободной торговли в Черноморском регионе», – говорится в сообщении пресс-службы.

По мнению украинской стороны, важное место в деятельности ОЧЭС должны также занять вопросы реализации региональных инициатив в банковской и финансовой сферах. «Украина считает, что реформирование банковских процедур, открытие филиалов Черноморского банка торговли и развития (ЧБТР) в странах-членах ОЧЭС, учреждение региональных лизинговых программ и создание лизинговых компаний, подписание в перспективе инвестиционного меморандума между ЧБТР и странами-членами ОЧЭС должно качественно укрепить финансовый компонент организации», – говорится в сообщении пресс-службы.

Яценюк предложил усилить существующие двусторонние соглашения между странами-членами ОЧЭС, которые касаются двойного налогообложения, защиты и содействия инвестиций с целью создания надежной юридической базы для развития частного бизнеса в регионе.

«В повестке дня ОЧЭС будет оставаться актуальной реализация инициатив в рамках организации, которые направлены на усиление безопасности стабильности в регионе. С этой целью министр Яценюк предложил во время председательства Украины в ОЧЭС провести в рамках министерской конференции ОБСЕ неформальную встречу, посвященную вопросом решения «замороженных конфликтов», которые существуют в Черноморском регионе», – говорится в сообщении.

В ОЧЭС входят Азербайджан, Албания, Армения, Болгария, Греция, Грузия, Молдавия, Россия, Румыния, Сербия, Турция и Украина, а еще 13, в т.ч. Белоруссия, Германия, США и Франция, имеют статус наблюдателей. До нояб. 2007г. в организации председательствует Турция. Украина > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 25 июня 2007 > № 67910

Неравносторонний треугольник

© "Россия в глобальной политике". № 3, Май - Июнь 2007

Даниэль Гроцки – научный сотрудник, Ирис Кемпе – старший научный сотрудник Центра прикладных политических исследований при Мюнхенском университете имени Людвига Максимилиана.Статья подготовлена в рамках проекта «Россия, ЕС и балтийские страны. Расширить потенциал кооперации», организованного московским отделением Фонда Фридриха Эберта и Центром прикладных политических исследований (Мюнхен).

Резюме Балтийский подход к новой политике Европейского союза предполагает не сотрудничество с Россией, а скорее создание ей противовеса. Таким образом, будущая роль Москвы в восточной политике ЕС зависит от ее отношений со странами – членами Евросоюза, в том числе (и не в последнюю очередь) и государствами Балтии.

Членство балтийских государств в Европейском союзе и изменения общего геополитического ландшафта бросают вызов исторически отягощенным отношениям Россия – Балтия. Перенос памятника жертвам Второй мировой войны из центра Таллина на военное кладбище за несколько дней до Дня Победы (и в преддверии саммита Россия – ЕС в Самаре) привел к масштабному конфликту. В ходе беспорядков, последовавших за демонтажом монумента, один человек погиб и более 150 ранены. Вместе с тем есть и позитивные признаки: не далее чем в марте 2007 года Латвия и Россия после многолетних споров подписали, наконец, договор о границе.

Как взаимоотношения между Москвой и балтийскими столицами повлияют на три крупные проблемы, с которыми сталкиваются Евросоюз и Российская Федерация? Это прежде всего обустройство прилежащих территорий, выработка энергетической политики и новой институциональной базы сотрудничества.

НОВЫЙ СКОРОСТНОЙ РЯД НА ИЗВИЛИСТОЙ ДОРОГЕ?

Российско-латвийский договор о границе – это и знак надежды на потепление российско-балтийских отношений, и символ их обремененности тяжелым историческим наследием. Латвия опустила преамбулу, упоминавшую Рижский мирный договор 1920-го, согласно которому район Пыталово в Псковской области являлся частью латвийской территории (аналогичные разногласия существуют и с Таллином по поводу Нарвы, принадлежавшей Эстонии по Тартускому договору того же года). Так был расчищен путь к окончательной договоренности, которую планировалось достичь еще в 2005 году.

Договор о границе с Россией – главное условие присоединения Латвии к Шенгенскому пространству. Без этого документа и РФ не добьется ранее заявленной цели обеспечить безвизовый въезд своих граждан в государства – участники Шенгенской зоны.

Хотя возможны любые откаты, это событие являет собой положительный сдвиг в отношениях (в целом конфронтационных) между Москвой и балтийскими странами. Он резко контрастирует с состоянием российско-эстонских связей. Скорее всего, давление Брюсселя на Эстонию, единственную, еще не подписавшую пограничный договор с Россией, теперь увеличится: Европейский союз призывает Таллин последовать примеру Риги и отказаться от территориальных притязаний.

Членство в ЕС не устранило тяжелое наследие прошлого в отношениях стран Балтии с Москвой. Для народов Литвы, Латвии и Эстонии память о советской оккупации, последовавшей за подписанием пакта Молотова – Риббентропа, не только стала неотъемлемой частью их национального самосознания, но и обусловила многочисленные препятствия на пути практического сотрудничества.

Достаточно вспомнить, что в 2005-м президенты Литвы и Эстонии Валдас Адамкус и Арнольд Рюйтель отвергли приглашение Кремля прибыть в Москву на празднование 60-летия разгрома нацистской Германии. И только их коллега из Латвии Вайра Вике-Фрейберга почтила это событие своим присутствием. Бывшему латвийскому лидеру делает честь тот факт, что свой политический вес она все-таки пыталась использовать для налаживания отношений с Россией.

Болезненным вопросом остаются советские депортации. Когда посол России в Эстонии Константин Провалов выразил «соболезнования» в связи с депортацией тысяч эстонских граждан в 1941 году, но не «извинился», это вызвало бурю лестных и критических замечаний в его адрес.

Споры по поводу «Бронзового солдата» в Таллине, закончившиеся беспорядками, блокадой эстонского посольства, хакерскими атаками, призывами бойкотировать эстонские товары и даже разорвать дипломатические отношения, – ярчайший пример разлада. Многие эстонцы видят в памятнике и захоронении советских солдат символ угнетения, в то время как Россия и значительная часть русскоязычного населения Эстонии почитают монумент как символ победы над фашизмом.

В свою очередь Москва обвиняет государства Балтии в игнорировании случаев сотрудничества с нацистами. Латвия, Литва и Эстония, утверждает Кремль, присоединились к СССР добровольно и не имеют права ни на какие компенсации от России.

Эти события вышли далеко за рамки двусторонних отношений и омрачили атмосферу самарской встречи Россия – Евросоюз, на которой не было достигнуто никаких конкретных результатов.

Балтийские государства начинают воспринимать Европейский союз как рычаг для решения своих споров с Москвой, правда, этот рычаг может действовать как в негативном, так и в позитивном ключе. Так, Литва пригрозила присоединиться к польскому вето на подготовку нового документа взамен Соглашения о партнерстве и сотрудничестве (СПС) ЕС – Россия, если Москва не возобновит поставки нефти. Но еще до ее вступления в Евросоюз именно Литва стала движущей силой в вопросе выработки приемлемого визового режима для граждан, перемещающихся между Калининградской областью и «материковой» Россией. Конструктивная роль Вильнюса проявилась и в создании Объединенного комитета регионального развития с участием представителей Литвы и Калининграда.

Россия по-прежнему недовольна положением русскоязычного населения в Латвии и Эстонии, но нельзя не признать, что в рамках усилий по евроинтеграции власти обеих стран значительно улучшили свое отношение к этой категории жителей.

Можно спорить, что больше напоминают российско-балтийские отношения – «наполовину наполненный» или «наполовину пустой» сосуд, однако игровое поле меняется. Членство стран Балтии в Европейском союзе может подвигнуть Брюссель к проведению политики, которая далеко не всегда будет нравиться Москве. Но в долгосрочной перспективе и участие в ЕС, и постоянно меняющаяся политическая ситуация подтолкнут Балтию к тому, чтобы играть более конструктивную роль как в двусторонних отношениях, так и внутри Евросоюза, а также исключить исторические темы из текущей политики.

КОНЕЦ ЧЕРНО-БЕЛОЙ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ?

Расширение Европейского союза в 2004-м, когда в его ряды влились восемь стран Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ), перевернуло новую страницу в истории сообщества. ЕС теперь непосредственно граничит с регионом, некогда считавшимся «задворками» России, или ее «ближним зарубежьем». Вступление в НАТО и Евросоюз государств, некогда находившихся в сфере влияния Москвы, вынуждает последнюю «отступать» на протяжении последних пятнадцати лет. Кремль намерен положить конец такому фундаментальному геополитическому сдвигу.

До «цветных» революций в Грузии и Украине Москве удавалось сохранять сеть лояльных политиков в соседних странах, тем самым влияя на их внутриполитические и экономические решения. Местные элиты активно поддерживали российские инициативы, направленные на углубление экономической интеграции.

Поворот Тбилиси и Киева к НАТО, их намерение сблизиться с Соединенными Штатами и присоединиться к Европейскому союзу напомнили России события начала 1990-х, когда балтийские государства и бывшие союзники по Варшавскому договору моментально переориентировались на Запад. Учитывая рост антироссийских настроений в Польше и странах Балтии, Москва опасается общего укрепления в Европе проамериканского лагеря.

Еще одно подтверждение тому – скандал в связи с развертыванием американского противоракетного комплекса в Восточной Европе. Данный проект не угрожает российской ракетной мощи. Но, как писал министр иностранных дел РФ Сергей Лавров в Financial Times от 7 апреля 2007 года, Россия считает «неприемлемым», чтобы Соединенные Штаты или НАТО вели себя в Европе как на «своей собственной стратегической территории».

С 2004 года Россия начинает приводить в соответствие с мировыми цены на углеводороды, поставляемые в страны Закавказья и Восточной Европы. Такая политика имеет веские экономические обоснования. Но перекрытие трубопровода, сопровождаемое шумихой в СМИ, а также возникновение технических проблем, совпадающее по времени с неугодными Москве политическими событиями, встревожили Европу, особенно балтийские государства, и ударили по репутации России.

Под председательством Германии ЕС пытается выработать новую восточную политику, соответствующую современным геополитическим реалиям. Главным инструментом остается Европейская политика соседства (ЕПС), принятая в 2004-м после очередного расширения. Ее цель – способствовать стабильности, распространяя на соседние государства «четыре свободы» Евросоюза (свобода передвижения товаров, людей, услуг и капитала) .

Эта политика не оправдала надежд, поскольку не учитывала колоссальных региональных различий между восточноевропейскими и средиземноморскими странами. Она не смогла адекватно ответить и на такие новые явления, как напористая тактика России и «оранжевая революция» в Украине. Европейский союз вывел Минск за рамки своей стратегии, не стимулируя ни перехода Белоруссии к рыночной экономике, ни отказа от авторитарного правления. Вместо того чтобы открыть перед Киевом долгосрочную перспективу присоединения, ЕС лишь подготовил проект Углубленного соглашения о свободной торговле, да и то только в период германского председательства.

В 2007 году региональная политика изменилась. В Киеве вновь разразился острый политический кризис, а Минск вступил в конфликт с Москвой из-за цен на газ и транзитных пошлин на нефть. Россия видит угрозу дальнейшего расширения НАТО, хотя оно, как и новое расширение Евросоюза, вряд ли возможно в ближайшие годы. Европейский союз остается сторонним наблюдателем в разрастающемся российско-грузинском конфликте и едва ли способен что-то противопоставить Кремлю в Приднестровье, Абхазии и Южной Осетии. Похоже, Запад и Россия исчерпали все привлекательные сценарии интеграции Восточной Европы, оставив открытым вопрос о том, как ее обустроить.

Хотя ЕС считает демократию и свободный рынок предпосылками региональной стабильности, в нем нет единодушия относительно новой восточной политики. Есть понимание, что необходим новый подход. Продолжается поиск соответствующего инструмента, который не означает расширения, не является вмешательством, но обеспечивает действенные стимулы и четкие условия развития. Не прекращаются и дискуссии о роли России. Балтийские государства отстаивают такой курс, который исключал бы согласование важных решений с Москвой и поощрял интеграцию Восточной Европы в европейские и трансатлантические структуры.

В неофициальном литовском документе (сентябрь 2006 г.) поддержано предложение Германии разграничить такие понятия, как «европейские соседи» и «соседи Европы», чтобы провести в рамках ЕПС водораздел между Средиземноморьем и Восточной Европой. Важность подобного разделения признаюЂт многие государства-члены.

Германский МИД предполагает строить новую восточную политику на фундаменте стратегического партнерства с Россией и «ЕПС плюс» (учитывающей особенности Восточной Европы). Балтийские же государства доказывают, что Европе следует активно укреплять прозападные и продемократические силы в соседних странах и в принципе согласиться с идеей членства Украины и Грузии в Евросоюзе. Такой подход противоречит давно укоренившимся представлениям западноевропейских политиков, которые стремятся избежать конфликта между европейской поддержкой демократизации и интересами безопасности России.

С точки зрения стран Балтии, приоритетами должны стать «европеизация» и «модернизация» Восточной Европы. «Европеизация» подразумевает расширение общих пространств с Украиной и республиками Южного Кавказа. Так эти страны оказались бы «привязаны» к Европейскому союзу за счет более открытых визовых режимов, более масштабной помощи и финансирования, а также расширенных соглашений о свободной торговле. В отдаленной перспективе маячит их вступление в ЕС.

На двустороннем уровне балтийские государства оказывают активную помощь в развитии и техническую поддержку восточноевропейским и кавказским странам. В Балтии звучит озабоченность по поводу отсутствия четкой стратегии в отношениях с Минском. Для Литвы соседство с Белоруссией обернулось более тесным сотрудничеством с ее гражданским обществом. В Вильнюсе обосновался Европейский гуманитарный университет, изгнанный из Минска. Литва также вносит вклад в региональное развитие, особенно в Гродненской области, где проживает немало этнических поляков.

«Оранжевая революция» в Украине дала новый импульс черноморско-балтийскому региональному сотрудничеству. Вильнюс, Рига и Таллин поддержали идею создания Сообщества демократического выбора, которая была выдвинута в Боржомской декларации 2006 года, подписанной президентами Грузии и Украины.

Между тем последние события в Восточной Европе, и в частности в Украине, ставят под сомнение вероятность дальнейшего продвижения демократии. Кроме того, все страны-члены признаюЂт, что стратегические проблемы, касающиеся Украины, Грузии, Белоруссии и других бывших республик Советского Союза и угрожающие европейской безопасности, не могут быть решены без участия Москвы. Статус России в новой восточной политике Евросоюза будет во многом определяться ее двусторонними отношениями с европейскими соседями.

Убийства Анны Политковской и Александра Литвиненко, речь Владимира Путина на Мюнхенской конференции по безопасности 10 февраля 2007 года и скандал с Белоруссией в январе, негативно сказались на российском имидже. В этих условиях улучшение отношений со странами Балтии представляется удачным способом снять испытываемое Москвой давление, а также не допустить дальнейшего разворота курса Европейского союза в сторону отказа от принципа «Сначала – Россия» (Russia First) в политике по отношению к государствам-соседям.

СЛОЖНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В СФЕРЕ ЭНЕРГЕТИКИ

Россия снова ощущает себя одной из ведущих мировых держав, рассматривая свою роль энергопоставщика не только в экономическом, но и в политическом свете. А в ЕС об энергетической безопасности теперь говорят куда больше, чем об энергетическом сотрудничестве. Ведущие политики и стратеги Европы предлагают включить энергетику в будущее рамочное соглашение с Россией, что должно стать заменой так и не ратифицированной Москвой Европейской энергетической хартии.

«Газпром» заинтересован в приобретении акций европейских распределительных энергетических компаний и доступе на рынки сбыта. Эта компания владеет крупными пакетами акций многих европейских национальных поставщиков газа, таких, как Eesti Gaas, Latvija Gaze и Lietuvos Dujos. Однако европейские регулирующие органы и энергетические компании настороженно относятся к «Газпрому», видя в нем политический инструмент. Свободный доступ России на европейский энергетический рынок затрудняется ее неоднозначным отношением к западным инвестициям в собственный энергетический и сырьевой сектор, что наглядно проявилось в мощном давлении, которое вынудило компанию Shell передать «Газпрому» контрольный пакет акций сахалинского проекта.

Хотя европейские инвесторы опасаются российского дефицита законности, они уже осуществили немалые вложения в растущую экономику. Брюссель и европейские столицы нуждаются в улучшении условий работы своих компаний в России, включая более твердые гарантии по инвестициям в энергетический сектор.

Крупные экономики Западной Европы, в частности Франция, Великобритания и Германия, импортируют немалые объемы российских газа и нефти. Но это только часть их энергетического импорта. Западноевропейские правительства могут воспринимать РФ как дополнительный источник энергоресурсов, дающий возможность диверсифицировать импорт, а большие суммы, выплачиваемые России, – как гарантию надежности поставок. Они также полагаются на двусторонние договоры с Москвой.

С другой стороны, Россия обеспечивает от 60 до 100 % совокупного импорта газа новых стран – членов Евросоюза. Поэтому вполне объяснима позиция правительств стран ЦВЕ, которые требуют выработки единой европейской энергетической стратегии, чтобы снизить зависимость от Москвы. Самый яркий пример – призыв Варшавы создать «энергетическую НАТО».

Из всех стран – членов Евросоюза балтийские государства сталкивались с наиболее сложными проблемами в плане российских поставок. Усиливает ли участие в Европейском союзе их позиции?

В 2002 году Россия прекратила прокачку нефти в латвийский порт Вентспилс, пытаясь добиться, чтобы Рига позволила «Транснефти» приобрести акции ее нефтеперерабатывающего завода. В 2003-м министр иностранных дел Латвии обратился за поддержкой к ЕС, но Европейская комиссия реагировала весьма вяло. Трубы пусты и по сей день.

В 2006 году Литва обвинила Россию в умышленном прекращении поставок на нефтеперерабатывающий завод Mazeikiu Nafta (обеспечивает 14 % литовского ВВП) после того, как польская PKN Orlen выиграла тендер на приобретение контрольного пакета акций Mazeikiu, оставив за бортом российские компании. Хотя Москва объясняет этот шаг техническими причинами, Mazeikiu Nafta достучалась до руководителей Евросоюза на самом высоком уровне. Пригрозив стать «второй Польшей» и заблокировать возобновление переговоров о заключении нового соглашения о партнерстве и сотрудничестве между Европейским союзом и Россией, Литва заставила вмешаться в ситуацию председателя Еврокомиссии Жозе Мануэла Дурана Баррозу.

По сути, «Газпром» покрывает 100 % потребностей всех трех стран в газе (около 5 миллиардов кубометров в год); импорт нефти и нефтепродуктов, газа и минеральных удобрений из России составляет 75 % литовского, 60 % латвийского и 50 % эстонского импорта. На доходы от транзита российских энергоносителей приходится 25 % латвийского и по 20 % эстонского и литовского государственного бюджета. В долгосрочной перспективе такая структурная близость может все-таки перевесить разногласия.

Двойственный характер ситуации демонстрируют события вокруг Северо-Европейского газопровода (СЕГ). Его прокладывают от российского Выборга к немецкому Грайфсвальду в обход балтийских государств, и последние воспринимают проект как посягательство на свои экономические и геостратегические интересы. Действительно, СЕГ дает России по крайней мере теоретическую возможность перекрыть поставки газа в страны Балтии и Польшу, но продолжить снабжение Западной Европы. Но в то же время он может оказаться и весьма выгодным начинанием и для балтийских государств, тем более что ссора между Москвой и Минском заставила Россию глубже задуматься над диверсификацией потоков.

Латвия выразила заинтересованность в присоединении к проекту – возможно, посредством строительства газохранилищ. Deutsche Welle сообщила, что исходя из экологических соображений операционная компания Nord Stream рассматривает другой маршрут трубопровода – ближе к эстонской границе и собирается провести дополнительный анализ экономической целесообразности участия балтийских государств. Правда, из-за последнего конфликта с Россией Эстония пока отказалась даже обсуждать такую возможность.

Страны Балтии стремятся облегчить совместный доступ на бурно развивающийся российский рынок, избежав при этом дискриминационных мер в налогообложении, транспортном и энергетическом секторах. Если поддержка ЕС поможет этим государствам чувствовать себя более комфортно и безопасно, то в долгосрочной перспективе это сыграет на руку и Москве.

БУДУЩЕЕ РАМОЧНОЕ СОГЛАШЕНИЕ

Поиск нового формата отношений между Евросоюзом и Россией взамен истекающего Соглашения о партнерстве и сотрудничестве сталкивается с большими трудностями. Переговоры так и не удалось запустить ни и в Хельсинки (ноябрь 2006 г.), ни в Самаре (май 2007 г.). Но и когда они начнутся, неизбежна острая полемика вокруг «общих ценностей» и энергетической политики. Балтийские государства, а также страны ЦВЕ, вероятно, используют этот процесс в качестве повода раскритиковать откат России от демократических ценностей и ее склонность проводить гегемонистскую внешнюю политику.

Варшава уже наложила вето на переговоры о новом соглашении до тех пор, пока Москва не отменит запрет на импорт польского мяса, а Вильнюс угрожает к присоединиться к бойкоту, требуя официального графика возобновления функционирования нефтепровода «Дружба». Рига поддержала работу над новым соглашением, но заявила, что понимает Польшу. Разрастание конфликта, начавшегося с демонтажа памятника, может подтолкнуть Таллин к действиям по блокированию переговоров. Министр иностранных дел Эстонии Урмас Паэт и до последнего конфликта, еще в октябре 2006 года, говорил, что не нужно торопиться с подписанием нового соглашения, которое должно быть более значительным, чем предыдущее.

Страны Балтии выступают за более решительную поддержку гражданского общества в России и более строгий контроль за соблюдением там прав и свобод человека, считая эти меры необходимым элементом отношений. Призывы увязать подписание нового документа с состоянием демократии звучат в балтийских столицах гораздо громче, чем где бы то ни было. Вильнюс, Рига и Таллин добиваются от Европейского союза последовательной и единой политики в отношении России. Но возможно ли это?

Если СПС останется в силе или принципиально не изменится, то больше всего проиграет именно Балтия. Ведь данный документ был согласован еще до того, как они вступили в ЕС. Уже сегодня СПС, по сути, не определяет политику Евросоюза в отношении России. Если возобладает курс на двусторонние договоренности, то страны Балтии могут и вовсе остаться за бортом.

Не исключено, однако, что и они используют ратификацию нового соглашения как инструмент для решения двусторонних проблем. Следовательно, пересмотр СПС создаст стимулы для «нормализации» и «экономизации» отношений. Ключ к успеху лежит в изменении менталитета как российских, так и балтийских лидеров. Если они желают реализовать в будущем потенциал сотрудничества, то это придется делать без оглядки на историю.

***

Сложные российско-балтийские отношения нельзя рассматривать в отрыве от членства Латвии, Литвы и Эстонии в Европейском союзе. Подписывая с Россией договор о границе, Латвия как член ЕС руководствовалась не только собственными, но и общими интересами (Шенген, безвизовый режим). В то же время нынешние эстонско-российские страсти показывают, к чему приводит нежелание отделить историю от сегодняшнего политического курса.

Страны Балтии активизируют свою деятельность и включаются в выработку новой восточной политики Евросоюза. Они стали важным фактором в создании единого пространства, проведении единой энергетической политики и поиске основ для нового договора о партнерстве и сотрудничестве.

Европейскому союзу, России и балтийским государствам предстоит найти способы обустройства их непосредственных соседей – стран Восточной Европы, прежде находившихся в сфере влияния Москвы. Надежды на то, что Украина или Грузия автоматически станут на западный путь развития, столь же безосновательны, как и планы создания единого российско-белорусского государства. Ни Россия, ни ЕС не способны предложить соседям жизнестойкую политическую альтернативу.

Будущая позиция Москвы на европейской сцене не в последнюю очередь зависит от ее отношений с балтийскими соседями. Правда, их сегодняшний подход предполагает не сотрудничество с Россией, а скорее создание ей противовеса.

Евросоюз раскололся на крупных и богатых «ветеранов», менее зависимых от российских энергоносителей, и «новичков». Интересы одних и других в энергетической области не совпадают. В то же время Европейский союз мог бы стать для балтийских стран площадкой, позволяющей высказывать опасения по поводу энергобезопасности. Это разрядило бы ситуацию и дало возможность в полной мере реализовать потенциал географически близких быстрорастущих рынков России и Балтии.

Провал переговоров по новому СПС особенно невыгоден именно балтийским государствам. Поэтому не исключено, что, хотя Вильнюс, Рига и Таллин занимают наиболее жесткую позицию в вопросе обусловленности «общими ценностями», они в конце концов довольствуются более прагматичным соглашением, в большей степени ориентированным на экономику, чем на политику. Но чтобы произошли положительные сдвиги, придется исходить из современных, а не исторических реалий.

Подписывая договор о границе, Россия и Латвия следовали как раз этой логике – переориентации на имеющиеся возможности. Это событие может стать первым шагом и важным прецедентом, предвосхищающим достижение аналогичной договоренности с Эстонией. Такой сценарий может заложить основу для долговременного потепления в российско-балтийских отношениях и открыть новые возможности сотрудничества.

Латвия. Литва. Эстония. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 23 июня 2007 > № 2908016 Даниэль Гроцки, Ирис Кемпе

Евро-атлантическое Причерноморье

© "Россия в глобальной политике". № 3, Май - Июнь 2007

Рональд Асмус – исполнительный директор Трансатлантического центра Немецкого фонда Маршалла (Брюссель), в прошлом – сотрудник администрации президента США Билла Клинтона.

Резюме Необходимо, чтобы Запад, как и в 1990-е годы, решил для себя, какие интересы России он считает законными, а какие нет и, стало быть, что нужно брать в расчет, а что не обязательно. Европе и США предстоит нелегкая работа, чтобы убедить Москву в справедливости своей точки зрения.

Вводя в оборот понятие «большой Черноморский регион», его авторы, по сути, пытались очертить новые политические и стратегические рамки дебатов вокруг западной стратегии по отношению к Турции, Украине и Закавказью. Прообразом подобных усилий в известном смысле послужил опыт преобразования «Восточной Европы» в «Центральную и Восточную Европу» в начале 1990-х годов – можно сказать, создания нового бренда для этого региона. Застрельщиком идеи выступил тогда федеральный канцлер Германии Гельмут Коль, считавший употребление термина «Восточная Европа» по отношению к таким странам, как Польша, Чешская Республика или Венгрия, искусственным изобретением времен холодной войны, то есть периода противостояния Запада и Востока. Это наименование, по его мнению, на самом деле относилось к Белоруссии и Украине. Концепция же «Центральной и Восточной Европы» подразумевала, что государства, которые она охватывала, должны воссоединиться с Западной Европой.

Так и сторонники идеи «большого Черноморского региона» стремились воскресить в памяти его старинные культурные и цивилизационные основания. По убеждению ее приверженцев, распространение институтов евро-атлантического сообщества с западного на восточное побережье Черного моря должно стать очередным естественным шагом по воплощению в жизнь проекта объединенной Европы.

Сегодня идея «большого Черноморского региона» находит все больше сторонников, как и осознание того, что необходима более последовательная и всеобъемлющая стратегия. Рост интереса обусловлен сочетанием трех факторов.

Изначально стимулом для дебатов на Западе вокруг стратегических планов по созданию «большого Черноморского региона» стали инициативы тех европейцев, в основном румын и болгар, которые сами населяют побережье Черного моря. Они пришли к осознанию того, что процесс расширения ЕС и НАТО не должен остановиться на их странах, но по возможности охватить другие государства Причерноморья.

Конечно, между Центральной и Восточной Европой, с одной стороны, и «большим Черноморским регионом» – с другой были и остаются значительные различия. Однако главным аргументом в пользу их схожести все же является тот факт, что возможность демократической интеграции и коллективной безопасности, открывающаяся благодаря более тесным взаимоотношениям и последующей интеграции с НАТО и Европейским союзом, поспособствует трансформации региона, принесет туда мир и стабильность. Такие же преобразования происходили в Западной Европе после Второй мировой, а также в Центральной и Восточной Европе по окончании холодной войны.

Убедительным аргументом в пользу такого подхода стали «революция роз» и «оранжевая революция» соответственно в Грузии и Украине. Впервые в истории в этих странах к власти пришли правительства, приверженные демократическим реформам и евро-атлантической интеграции. Перспектива либерально-демократического развития Грузии оказывает мощное воздействие на все Закавказье. Еще более далеко идущие последствия для Евразии и даже для России означает демократический прорыв Украины.

Еще одним аргументом, пробудившим интерес Запада к этому региону, явилась ситуация на «большом Ближнем Востоке». «Большой Черноморский регион» представляет собой стержень между основной частью Европы и «большим Ближним Востоком». Привязав Причерноморье к Западу, мы гарантируем его стабильность в рамках более широкой стратегии укрепления южной границы евро-атлантического сообщества.

По большому счету евро-атлантический замысел 1990-х состоял в том, чтобы, закрепив за Западом Центральную и Восточную Европу, раз и навсегда создать пояс стабильности между «расширенной» Европой и Россией. Ныне же обсуждается, насколько Соединенные Штаты и Европейский союз должны и могут стремиться к тому, чтобы расширить такой пояс стабильности на «большой Черноморский регион». Это станет своего рода доработкой проекта стабилизации южного фланга евро-атлантического сообщества в условиях все более переменчивого и нестабильного «большого Ближнего Востока».

Изначально данный аргумент получил наибольший резонанс в Соединенных Штатах, а не в основных европейских столицах. Однако по мере изменения взгляда Европы на ближневосточные события и роста озабоченности в связи с их последствиями значение черноморского фактора для стратегического мышления будущей Европы только возрастет.

Третья причина, способствовавшая постановке проблемы «большого Черноморского региона» в повестку дня, – это, разумеется, энергетическая безопасность. Значение транзитного пути через Причерноморье в ближайшие годы и десятилетия будет возрастать по мере того, как Европа займется диверсификацией поставок и попытками смягчить последствия российской монополии на энергию. Россия, разумеется, останется главным поставщиком. Но если Евросоюз заинтересован в том, чтобы избежать нездоровой зависимости, и если европейские потребители могут рассчитывать на защиту от монополизма, странам – членам ЕС придется обратиться к «большому Черноморскому региону».

Открытие проекта Баку – Тбилиси – Джейхан летом 2006 года продемонстрировало способность стран Запада совместными усилиями сотрудничать с государствами данного региона, укрепляя энергетическую безопасность посредством использования всего многообразия маршрутов.

Тем не менее Запад не располагает долгосрочной политической или военно-политической структурой, которая гарантировала бы безопасность данного региона перед лицом «замороженных» конфликтов, а также в свете угрозы растущей нестабильности и терроризма как с Юга и Ближнего Востока, так и с Севера – из России, особенно с Северного Кавказа.

В результате взаимодействия всех перечисленных факторов тема «большого Черноморского региона» обрела качественно новое звучание. И вопрос ныне заключается не столько в признании важности этой стратегии, сколько в ее практическом воплощении.

ПРЕПЯТСТВИЯ НА ПУТИ НОВОЙ СТРАТЕГИИ

На пути воплощения в жизнь последовательной и всеобъемлющей стратегии существует три главных препятствия.

Первое препятствие – в самЧм регионе, его недоразвитости. Как регион бывшего Советского Союза, Причерноморье было отрезано от магистральных путей европейского развития на протяжении большей части XX века, поэтому расположенные там страны занимают незначительное место на нашей «ментальной карте» Европы. Кроме того, эти государства не имели возможности выработать чувство единой региональной общности. Они живут в обстановке «замороженных» конфликтов, что сдерживает развитие внутриполитических реформ, поглощает энергию и ресурсы, которые могли бы быть направлены на более продуктивные цели. Даже самые рьяные сторонники сближения с Западом не могут не признавать, что им предстоит более крутой и каменистый путь, чем тот, который прошла Центральная и Восточная Европа.

Другое отличие – в политических принципах организации. По большому счету только Грузия и Украина могут претендовать на статус переходных демократий. Азербайджан до сих пор являлся близким и важным союзником НАТО, надежным партнером в том, что касается энергетической безопасности. Но достаточно ознакомиться с отчетами международной правозащитной организации Freedom House и мониторингами состояния демократии, проведенными другими институтами, и станет ясно, что это самая несвободная страна в Закавказье. Достижения Армении на ниве демократии и свободы оцениваются выше, но она имеет за спиной более сложный и противоречивый опыт, так как пытается балансировать между тесным стратегическим сотрудничеством с Москвой и желанием не отстать от Грузии и Азербайджана в налаживании отношений с НАТО и Евросоюзом.

По разным причинам евро-атлантический выбор Украины, Армении, Азербайджана и Грузии можно назвать марафоном с гирями на ногах. Зато в этих странах есть молодое поколение реформаторов, чье видение, решимость и готовность ориентироваться на Запад сравнимы с аналогичными настроениями в Центральной и Восточной Европе.

Вторым препятствием являются слабость Запада и наше нежелание принять государства этого региона в свой круг. К сожалению, их тяга к сближению и укреплению связей с Европой, особенно с Европейским союзом, не находит отклика в Старом Свете, отношение которого к ним двойственно.

Прежде всего в ЕС испытывают сомнения относительно «европейскости» государств Причерноморья и не слишком доверяют проводимым там реформам. Исторически эти страны во многом являются частью колыбели того, что мы сегодня называем европейской цивилизацией. Но они практически исчезли из европейского сознания в XIX и начале XX века: сначала их «поглотила» Российская империя, а затем они скрылись за «железным занавесом».

Разумеется, нет оснований сомневаться в том, что по своим умонастроениям грузины, армяне и азербайджанцы не лишены «европейскости». Они отчетливо осознают себя европейцами. Сомнения присущи скорее нашей ментальности.

К исторической двойственности примешиваются чувство потенциальной опасности, исходящей от этой части мира, боязнь быть вовлеченными в геополитические интриги (новая версия «большой игры»), в урегулирование конфликтов – «замороженных» и не очень, в трудноразрешимые междоусобицы, не говоря уже о распрях на малознакомых территориях, даже если они находятся у самого порога Европы. Одно лишь предположение о том, что нашей целью должно быть принятие этих стран в Евросоюз и НАТО, вызывает скептицизм.

Третьим препятствием является Россия. Поворот Москвы вспять к авторитаризму, сопровождаемый укреплением энергетической монополии, сделал ее менее удобным собеседником. На Западе широко распространилось мнение, что политический диалог с Москвой в последнее десятилетие не достигал своей цели и, следовательно, взаимоотношения должны быть пересмотрены.

Отсутствие ясности и консенсуса по данному вопросу в Европейском союзе и Соединенных Штатах заставляет проявлять сдержанность и не позволяет ответить на вопрос, в каком ключе обсуждать с Россией проблемы «большого Черноморского региона». Разумеется, возникают опасения в том, что привязка этого региона к Западу спровоцирует нежелательную конфронтацию с Москвой и значительную напряженность на годы вперед.

Одновременно ужесточается и российская политика. В глазах Кремля события, связанные с «революцией роз» и «оранжевой революцией», послужили сигналом для тех, кто рассматривает расширение демократической интеграции и коллективной безопасности у границ Российской Федерации как угрозу. Хотя политические шаги Запада едва ли можно считать антироссийскими по своей мотивации, многие в Москве рассматривают их в геополитических понятиях «игры с нулевой суммой». Так или иначе, в результате Россия сосредоточила усилия на отбрасывании «цветных» революций и поиске дополнительных средств для доминирования над странами данного региона.

Наша неспособность выработать курс в отношении Москвы остается крупнейшим политическим и психологическим препятствием. В 1990-е годы политика расширения ЕС и НАТО на Центральную и Восточную Европу была возможна только потому, что американцы и европейцы верили: они располагают стратегией, позволяющей достигнуть цели при правильном обращении с Москвой. Судя по всему, это справедливо и сегодня, и завтра, когда дело дойдет до «большого Черноморского региона».

Трудно сказать, какое из перечисленных препятствий – слабость региона, наше двойственное отношение к нему, трудности расширения или озабоченность в связи с Россией – больше влияет на дебаты. Они взаимно дополняют друг друга и порой создают нечто вроде гордиева узла, сковывающего политическую инициативу Запада.

СТРОИТЕЛЬНЫЙ МАТЕРИАЛ ДЛЯ НОВОЙ СТРАТЕГИИ

Евро-атлантическая стратегия в «большом Черноморском регионе» могла бы опираться на вышеприведенные аргументы о том, почему так важно привязать данный регион к Западу, однако оставить открытым вопрос об институциональном выражении такого «привязывания». В практическом отношении следует избегать того, чтобы подобная двусмысленность встала на пути прогресса. Ясная перспектива будущего членства не представляется сегодня вероятной, но двери Европейского союза и тем более НАТО надо держать открытыми.

Нужна политическая коалиция по обе стороны Атлантики. В 1990-е политика расширения на Центральную и Восточную Европу имела в своей основе взаимопонимание, достигнутое между США и Германией. Сегодня в Берлине растет интерес к Причерноморью, федеральный канцлер Ангела Меркель настроена укреплять трансатлантические связи. При этом Германия, конечно, захочет гарантий того, что новая черноморская политика не нанесет ущерба отношениям с Россией.

Германская поддержка необходима, но недостаточна. Отсутствующим звеном в сегодняшних дебатах являются основные европейские страны (например, Великобритания, Франция), которые могли бы поднять на щит концепции и идеи, приходящие из Соединенных Штатов, и придать им приемлемую для европейцев форму. Многие страны Центральной и Восточной Европы, скорее всего, будут открыты для такой стратегии, в первую очередь Болгария и Румыния, расположенные на побережье Черного моря, а также Польша с ее традиционными связями в Причерноморье.

Нельзя забывать и о ключевой роли Турции. Еще десятилетие тому назад покойный президент Тургут Озал страстно призывал западные страны признать важность «большого Черноморского региона». С тех пор отношение Анкары к этому проекту стало намного более скептическим. Не повлияли ли натянутые отношения между Турцией и Соединенными Штатами в связи с иракской войной и затухающая перспектива членства в ЕС на решимость этой страны пересмотреть свою роль партнера западных стран? Без турецкого содействия большую черноморскую стратегию не реализовать.

Мы можем стимулировать интерес Турции.

Во-первых, необходимо заявить, что «большой Черноморский регион» играет ключевую стратегическую роль для евро-атлантического сообщества.

Во-вторых, поддержать законные устремления стран региона, в особенности Украины и Грузии, присоединиться к НАТО в соответствии с принципами ОБСЕ.

В-третьих, подтвердить важность Конвенции Монтрё (ограничивающей проход через проливы военных судов нечерноморских государств. – Ред.) и того факта, что евро-атлантическая интеграция в регионе не подорвет это соглашение.

В-четвертых, обязаться приложить больше усилий в деле разрешения «замороженных» конфликтов, что в значительной степени в интересах Анкары.

Анкара, Брюссель и Вашингтон будут совместно работать над диверсификацией поставок энергоресурсов и развитием стратегии, опирающейся на преимущества географического положения Турции. Наконец, все три столицы должны выработать общую позицию в отношении Москвы и продемонстрировать: евро-атлантическая стратегия основана на желании сотрудничать там, где это возможно, но не позволять России накладывать вето на западные инициативы или действия.

РОЛЬ НАТО

Существует несколько причин, по которым Североатлантическому альянсу должна принадлежать лидирующая роль в региональной стратегии.

Первое. Реально существующие проблемы безопасности и конфликты требуют решения. Данный регион являет собой хрестоматийный случай «теории расширения» НАТО, согласно которой распространение «зонтика безопасности» и заполнение вакуума содействуют демократическим сдвигам. Это было верно для Центральной и Восточной Европы и тем более справедливо для Причерноморья.

Второе. Соединенные Штаты больше всех других членов НАТО заинтересованы в выработке черноморской стратегии, Вашингтон пользуется и наибольшим влиянием в альянсе. Если Германия и Турция также пополнят ряды сторонников такой стратегии (наряду с Болгарией и Румынией), возникнет критическая масса стран, желающих усилить проникновение в регион.

Третье. В последнее десятилетие Евросоюз (и европейский проект в целом) значительно расширил свои возможности. И все – от Соединенных Штатов до стран рассматриваемого региона – заинтересованы в более прочном присутствии и внедрении Европейского союза.

Однако исторический опыт подсказывает, что, например, у стран Вышеградской группы (Венгрия, Польша, Чехия и Словакия. – Ред.), как и у стран Балтии, а также Болгарии и Румынии было достаточно причин действовать по принципу «сначала НАТО» (NATO – first strategy). Но было бы ошибкой рассматривать Североатлантический альянс в качестве панацеи. Да, с политической точки зрения ему легче обеспечить перспективу членства этих стран и реализацию в их отношении ключевых программ помощи. Но он может ответить лишь на часть вызовов, перед лицом которых стоит Причерноморье. Вот почему так существенна роль ЕС, на который возложена основная задача по перестройке и модернизации этих обществ и государств. Правда, в стратегии «сначала НАТО» многие европейцы могут усмотреть альтернативу членству в Евросоюзе и способ ослабить давление со стороны желающих туда вступить.

Поскольку любой намек на дополнительные обязательства по расширению провоцирует в Европе аллергическую реакцию, внедрение Европейского союза в страны Черноморского региона возможно только в том случае, если тему членства удастся обойти.

На практике это означает политику, которая де-факто привязывала бы эти государства к европейским структурам, оставляя открытым вопрос о вступлении. Один из вариантов – это программа «Европейская политика соседства плюс» (ENP+), иными словами, более ясная версия действующей программы соседства, которая открывала бы странам Причерноморья более широкий доступ к различным целевым проектам применения европейского законодательства.

В конечном счете нашей целью могло бы быть членство в НАТО тех стран, которые выполнят соответствующие критерии, и более тесные отношения с ЕС в рамках Программы европейского соседства плюс.

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ С РОССИЕЙ

Стратегия взаимоотношений с Москвой станет ключевым компонентом любой евро-атлантической политики в регионе. Россия сама по себе является важным актором Черноморского региона с собственными законными интересами.

Запад должен постоянно напоминать сам себе: цель – это укрепление безопасности и стабильности в регионе посредством демократической интеграции и создания системы коллективной безопасности, а также укрепления связей с Евросоюзом и НАТО. Такая стратегия не является антироссийской, а от упрочения стабильности выиграет и Москва, даже если сегодня она оценивает это иначе. Расширение Европейского союза и НАТО на Центральную и Восточную Европу создало такой прочный задел стабильности, в том числе на западных границах России, какого не было со времен Наполеона.

Важнейшей проблемой является то, что Россия по-прежнему рассматривает демократические сдвиги в «большом Черноморском регионе» как враждебные ее национальным интересам. Политика Запада не должна отходить от интеграционистских принципов и поддаваться геополитической логике «с нулевой суммой». Поэтому необходимо, чтобы Запад, как и в 1990-е годы, решил для себя, какие интересы России в регионе он считает законными, а какие нет и, стало быть, что нужно брать в расчет, а что не обязательно. И нам предстоит нелегкая работа, чтобы убедить Москву в справедливости своей точки зрения.

Чтобы усилить переговорную позицию, следует добиваться еще большей сплоченности Запада. Москва будет по возможности стараться сдержать и разделить своих визави, запугивая нас и страны региона всякого рода «последствиями», как она это делала в начале и в середине 1990-х по поводу Центральной и Восточной Европы. Россия сядет за стол переговоров и начнет реальный диалог о предотвращении последствий внедрения Запада в регион лишь тогда, когда уверится в нашей решимости двигаться дальше, несмотря ни на что.

В ходе первого раунда расширения НАТО такой момент настал осенью 1996 года, когда Кремль перешел от политики противодействия к переговорному процессу, что воплотилось в Основополагающем акте НАТО – Россия. Когда пришло время второго раунда расширения, президент Владимир Путин вместо того, чтобы пытаться остановить альянс, решил действовать на опережение путем переговоров о расширенном Совете НАТО – Россия. Мотивом его действий были уверенность в том, что расширение произойдет в любом случае, а также стремление улучшить отношения с Западом.

Новые взаимоотношения с Москвой будут представлять собой сочетание сотрудничества и соперничества. Очевидно наличие ряда общих интересов в сфере борьбы с терроризмом и внутренней безопасности, и это – важный фактор на будущее. Россия останется ключевым поставщиком энергии как для Европы, так и для Соединенных Штатов. Но по мере того как Москва будет стремиться сохранить монополию, а Запад – диверсифицировать поставки нефти и газа, сохранится и даже обострится соперничество вокруг альтернативных маршрутов.

В то время как Соединенные Штаты и Европа обсуждают новую политику в «большом Черноморском регионе», Москва поддерживает курс на свертывание демократических преобразований во многих этих странах и на восстановление своих гегемонии и контроля. Поиск способов того, как взять подобного рода соперничество под контроль, должен стать важнейшим компонентом любой западной стратегии.

Тема отношений с Россией непосредственно связана и с проблемой разрешения «замороженных» конфликтов. Они неизбежно будут находиться в центре евро-атлантической стратегии. В странах региона растет чувство неудовлетворенности и пессимизма, поскольку нынешние дипломатические форматы и усилия не способствуют прогрессу. Нарастает беспокойство и в связи с тем, что разрешение конфликтов (таких, например, как косовский) в других регионах непосредственно воздействует на ситуацию в Закавказье.

Отчасти такой пересмотр зависит от России. Отчасти же – от того, располагают ли местные лидеры политической легитимностью и волей, необходимыми для того, чтобы обеспечить общественную поддержку нелегким решениям, которые потребуются для урегулирования.

Мы стоим на пороге новой серии дискуссий о том, является ли демократия частью проблемы в этих конфликтах или, напротив, представляет собой их разрешение. На протяжении слишком долгого времени западная дипломатия исходила из следующей установки. Нужно добиться от авторитарных лидеров региона дипломатического урегулирования, обеспечить его одобрение окружающим миром, а при необходимости принять меры по навязыванию решения. Риски и недостатки подобного подхода все более очевидны, поскольку лидеры, имеющие сомнительную легитимность, уклоняются от принятия назревшихх решений. Поэтому предпринимаются всё новые попытки с целью разработки альтернативных стратегий, которые предполагают использование демократических средств, а также мер по демилитаризации и декриминализации.

ИСПОЛЬЗОВАТЬ ИМЕЮЩИЙСЯ ПОТЕНЦИАЛ

Любая стратегия Запада по отношению к «большому Черноморскому региону», кроме НАТО и Европейского союза, должна максимально эффективно использовать существующие региональные структуры. Главная из них – организация Черноморское экономическое сотрудничество (ЧЭС), идею создания которой выдвинула в начале 1990-х годов Турция (в ЧЭС входят Азербайджан, Албания, Армения, Болгария, Греция, Грузия, Молдавия, Россия, Румыния, Сербия, Турция, Украина и Черногория. – Ред.). Во многом она похожа на ОБСЕ, хотя внимание в основном сосредоточено на многостороннем региональном экономическом сотрудничестве.

ЧЭС, конечно, не является и не может стать средством решения проблем безопасности в регионе (эта задача, по всей вероятности, падет на НАТО) и обеспечить политические и экономические стимулы для реформ и преобразований (последние должны быть следствием глубокой интеграции с Евросоюзом).

Зато ЧЭС способно создать пространство для сотрудничества и обеспечить необходимые средства в том, что касается «мягких угроз». В рамках этой организации сформирована платформа для регионального сотрудничества в зонах энергетической и транспортной инфраструктуры, в вопросах, касающихся науки и технологии, окружающей среды и устойчивого развития. И она могла бы стать важным подспорьем другим евро-атлантическим институтам.

Не менее важно, что эта организация представляет собой открытый форум и включает в себя Россию как одного из важных акторов Черноморского региона. Это еще один канал, посредством которого Запад может продемонстрировать решимость продолжать евро-атлантическую интеграцию, одновременно сотрудничая с Москвой. Региональные структуры продемонстрировали свое значение на Балтике, они способны стать важным элементом западной стратегии и в Черноморском бассейне.

С какими бы испытаниями и трудностями ни пришлось столкнуться, издержки бездействия на полпути окажутся выше. Если мы не проявим активность сегодня, хотя это можно сделать с минимальными усилиями, то рискуем столкнуться с угрозой дестабилизации на многие годы вперед. Рано или поздно нам все равно придется вмешаться, но цена будет уже несопоставимо выше.

Россия. США. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 23 июня 2007 > № 2906807 Рональд Асмус

Страны ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан, Молдавия) должны объединить свои усилия в борьбе с проблемой сепаратизма, существующей в Азербайджане, Грузии и Молдавии, заявил на пленарном заседании саммита глав государств-членов Организации демократии и экономического развития ГУАМ выступил президент Азербайджана Ильхам Алиев. По его словам, в странах-членах Организации наряду с успешным развитием общественно-политической и экономической сфер остаются нерешенными и ряд проблем, в т.ч. и проблема, связанная с существованием сепаратистских режимов и оккупацией территорий в трех из четырех государств-членов ГУАМ, сообщает агентство «Новости-Азербайджана». «Мы стремимся мирным путем решить проблему восстановления территориальной целостности трех государств, основываясь на международно-правовые нормы и правила, однако до сих пор эта проблема остается нерешенной», – отметил он.По мнению Алиева, члены ГУАМ должны превратиться в сильные государства и объединить свои усилия в этом направлении, и «тогда мы сможем решить проблему сепаратизма». По словам президента, после восстановления территориальной целостности конфликтным территориям может быть предоставлен высокий статус автономии с использованием опыта европейских государств. Алиев назвал большим успехом ГУАМ включение вопроса о замороженных конфликтах на постсоветском пространстве в повестку дня 61 сессии Генеральной ассамблеи Организации Объединенных Наций. «ГУАМ вступает на новый этап своего развития. Нашей целью является создание демократии и свободного гражданского общества, защита прав человека, обеспечение верховенства закона, создание благотворной экономической ситуации в странах-членах Организации», – подчеркнул президент.

Он отметил важность проведения саммита стран ГУАМ в Баку, подчеркнув стремительное развитие Организации. По его словам, большая заслуга в этом принадлежит президенту Украины Виктору Ющенко. «ГУАМ стал серьезной организацией, чему свидетельствует участие в бакинском саммите президентов третьих государств – Литвы, Румынии, Польши, а также представителей Латвии, Эстонии, Болгарии, США», – сказал Алиев. По его словам, «в последнее время ГУАМ превратился в серьезную организацию и будет и в дальнейшем развиваться в этом направлении». «В результате двустороннего и многостороннего сотрудничества ГУАМ станет тесно сотрудничать со странами Евросоюза», – подчеркнул президент.

По его словам, в ближайшее время ГУАМ превратится в организацию регионального сотрудничества. «ГУАМ ведет диалоги со странами Каспийского, Черного и Балтийского морей, и в этом направлении сотрудничество продолжает укрепляться. Эти диалоги в ближайшее время будут реализованы в виде конкретных проектов», – сказал Алиев. Президент также отметил роль ГУАМ в Евразии: «В рамках данной организации мы сможем решить все проблемы». «ГУАМ обладает большим экономическим потенциалом, и все дружеские страны в будущем объединят силы в этом направлении», – подчеркнул глава азербайджанского государства, затронув экономические аспекты. Говоря о политической важности ГУАМ, президент отметил, что главной целью организации является интеграция в Евроатлантический регион, и «в этом направлении имеются определенные шаги».

Алиев также отметил роль Азербайджана в Организации. «Азербайджана – это страна, поставляющая нефть и газ на мировой рынок, обладающая большими запасами нефти и газа. Сегодня нефтяной запас Азербайджана составляет 1 трлн. 200 млн.т. В следующем объемы добычи нефти значительно возрастут», – сказал президент. Алиев также затронул вопрос поставок нефти по нефтепроводу «Одесса-Броды», глава государства сказал о необходимо объединения усилий в этом направлении.

Говоря о запасах газа в Азербайджане, Алиев отметил, что «до конца года планируется поставка газа в Турцию и Грецию, тем самым будет обеспечен выход на европейский рынок». «Все это позволит Азербайджану стать страной-партнером Европы», – отметил президент. «Превращение Азербайджана в государство, поставляющее в другие страны нефть и газ, создало хорошие условия для развития транспортной сферы в регионе Каспийского бассейна», – сказал Алиев.

По его словам, Азербайджан, Грузия и Турция достигли соглашения о строительстве железной дороги Баку-Тбилиси-Карс, и в ближайшее время начнется строительство этого экономического проекта. «После завершения строительства этой железной дороги откроются новые горизонты для регионального сотрудничества, что приведет к увеличению объемов грузоперевозок из Азии в Европу и обратно», – отметил глава государства. Алиев также заявил о заинтересованности Азербайджана по интеграции в европейские структуры. Азербайджан. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 19 июня 2007 > № 67162

Восьмые военные учения Gintarine viltis 2007 («Янтарная надежда») начинаются в понедельник в Клайпеде, сообщила пресс-служба литовского министерства охраны края (обороны). В маневрах примут участие подразделения из 11 стран НАТО и сотрудничающих с ней в рамках программы «Партнерство во имя мира» стран. Россия, Белоруссия, Молдавия и Украина на них будут представлены в качестве наблюдателей. Важнейшей задачей учений является отработка взаимодействия подразделений разных стран. Подразделения будут разделены на три многонациональных батальона, руководимых представителями Литвы, Финляндии и Великобритании. Отмечается, что впервые сценарии учений подготовлены с учетом развития международных операций в Афганистане и Ираке.

В этом году также впервые будут взаимодействовать все виды войск – сухопутные, воздушные и морские. Это резко повышает их сложность, говорится в сообщении министерства. Учения продлятся две недели.

В нынешних учениях наиболее многочисленно будут представлены силы Литвы (1,2 тыс. военных и гражданских лиц), Финляндии (300), Великобритании (165), Латвии (120) и Польши (60).

Учения серии Gintarine viltis проводятся с 1995г., причем с 1997 – раз в два года. Участниками первых были Литва, Польша и Дания, а на пятых учениях в 2001г. – уже 2,8 тыс.чел. из 14 государств. До сих пор учения проводились на Гайжунском полигоне близ Рукле, и на Клайпедском военном полигоне проходят впервые. Литва > Армия, полиция > ria.ru, 18 июня 2007 > № 68034

Молдавия рассчитывает на помощь Греции в евроинтеграции. Об этом заявил президент РМ Владимир Воронин, находящийся в Греции с официальным визитом. «Для Молдавии, которая сейчас находится на этапе реформ, очень важно иметь поддержку Греции в реализации этих сложных преобразований на пути вступления в европейские структуры. Для нас также важно, что Греция готова поделиться тем опытом, который она приобрела в рамках процедуры вступления в Евросоюз и как член европейской семьи», – подчеркнул Воронин после встречи с президентом Греции Каролосом Папулиасом.Папулиас подчеркнул, что Грецию и Молдавию связывают исторические узы, и в отношениях двух стран нет проблем.

В ходе визита был подписан ряд двусторонних соглашений – о сотрудничестве в областях культуры, образования и науки, а также о сотрудничестве таможенных служб и органов государственной администрации.

Президент Молдавии также принял участие в работе греко-молдавского экономического форума, встретился с представителями молдавской диаспоры в Греции.

В ходе визита зампредседателя греческого парламента Георгиос Сурлас объявил, что Молдавия подарила Греции историческое здание в Кишиневе, в котором в 1821г. находилась штаб-квартира тайной организации – «Филики Этерия» («Дружеское общество»), созданной в Одессе греческими патриотами для организации восстания против турецкого господства.

Как сообщил Сурлас, в здании будет находиться Центр межбалканского сотрудничества, а также архивы борьбы греков и поддерживавших их народов против османского ига. Греция. Россия > Внешэкономсвязи, политика > greek.ru, 15 июня 2007 > № 134883

В минувшую пятницу, 25 мая, премьер-министр Республики Молдова Василий Тарлев встретился со своим белорусским коллегой Сергеем Сидорским в рамках проходящего в Ялте Саммита глав правительств СНГ. По информации пресс-службы белорусского Совета министров, премьеры подтвердили заинтересованность в поставках на белорусский рынок молдавской винодельческой продукции. Как подчеркнул С.Сидорский, Беларусь «заинтересована покупать у Молдовы вино хорошего качества и без посредников,»- цитирует премьер-министра Беларуси агентство БелаПАН.До недавнего времени Беларусь являлась третьим по объему рынком сбыта молдавских вин после России и Украины. По данным Агропромышленного агентства Moldova-Vin, в 2006г. Молдова экспортировала в Беларусь винодельческой продукции на 36 млн.долл., в т.ч. бутилированных вин – 1,18 млн. декалитров (на 16,5 млн.долл.), вина наливом – 2,14 млн. декалитров (на 16,26 млн.долл.), игристых вин – 27,36 тыс. декалитров (на 500 тыс.долл.) и 54,6 тыс. декалитров коньяка (на 2,6 млн.долл.). По данным белорусского министерства статистики и анализа, в пред.г. в стране было произведено 1,24 млн. декалитров виноградного вина и 1 млн. декалитров шампанского. т.е. почти весь объем сырья обеспечила Молдова. Молдавия > Алкоголь > az-ua.com, 29 мая 2007 > № 139321

Комплекс совместных мер государств-участников СНГ по предупреждению проникновения и распространения птичьего гриппа на территории стран Содружества утвержден на заседании Совета глав правительств стран СНГ в Ялте. «Борьба с этой проблемой становится актуальной», – отметил на пресс-конференции по итогам встречи председатель Совета глав правительств, премьер-министр Таджикистан Акил Акилов.Представитель пресс-службы Исполкома СНГ сообщил РИА Новости, что «главная цель комплекса мер – объединить усилия государств СНГ по предупреждению проникновения и распространения гриппа птиц на территории стран Содружества, минимизация экономического ущерба при возникновении вспышек гриппа путем их быстрой локализации и ликвидации».

По информации оргкомитета, в заседании Совета глав правительств СНГ участвовали делегации 12 стран. Делегации России, Белоруссии, Молдавии, Армении, Азербайджана и Таджикистана возглавляли премьер-министры, делегации Украины, Грузии, Казахстана, Туркмении, Киргизии и Узбекистана – министры и полномочные представители органов исполнительной власти. Украина > Агропром > ria.ru, 25 мая 2007 > № 66872

МИД Приднестровья распространил коммюнике в связи с годовщиной подписания протокола по итогам рабочей встречи заместителя председателя правительства РФ Александра Жукова с президентом Приднестровья Игорем Смирновым. «Подписание данного комплексного документа, предусматривающего установление прямых связей между Россией и Приднестровьем в различных областях, ознаменовало качественно новый этап развития российско-приднестровского взаимодействия», – говорится в документе.Внешнеполитическое ведомство Приднестровской Молдавской Республики особо отметило, что подписание протокола состоялось в разгар экономической блокады Приднестровья, препятствовавшей реализации права республики на самостоятельную внешнеэкономическую деятельность. В этих условиях Россия, как справедливый и ответственный гарант и посредник, предприняла практические меры для осуществления Приднестровьем предусмотренного международными соглашениями права на деятельность в экономической, научно-технической и культурной областях, закрепленного меморандумом 1997г. «Активизация прямого межведомственного взаимодействия на основе протокола «Смирнов-Жуков», а также всемерная помощь Приднестровью со стороны многих субъектов Российской Федерации позволили избежать гуманитарной катастрофы в данном регионе Европы», – подчеркивается в коммюнике.

МИД Приднестровья подвел некоторые итоги российско-приднестровского сотрудничества после подписания протокола. Одним из них является создание и деятельность специальной межведомственной комиссии по гармонизации законодательства Приднестровья и Российской Федерации. В результате системной работы профильных министерств и ведомств России и Приднестровья заключено 20 межведомственных договоренностей о двустороннем сотрудничестве в области здравоохранения, экономики, культуры, промышленности, производственной кооперации и других областях.

Проведение в конце мая этого года Дней Приднестровья в Москве также является зримым подтверждением курса Приднестровья на интеграцию в экономическое, социальное и культурное пространство Российской Федерации. «Приднестровье, как и прежде, подтверждает свое неизменное стремление к исчерпывающей реализации всего потенциала протокола и заявляет о готовности к выходу на новые рубежи всестороннего развития отношений с таким серьезным и перспективным международным партнером, как Российская Федерация», – отмечается в коммюнике МИД Приднестровья. Молдавия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 23 мая 2007 > № 66838

Президент Молдавии Владимир Воронин намерен сохранить влияние в политике после того, как закончится его второй президентский срок, однако не планирует менять конституцию страны с тем, чтобы остаться главой государства. «Два мандата президенту достаточно. Президент, который что-то сделал за эти два мандата, уходит с чувством выполненного долга. Я тоже хотел бы так уйти, если бы мне еще удалось решить приднестровскую проблему, объединить страну», – сказал Воронин.Воронин стал президентом в 2001г. после того, как возглавляемая им Компартия выиграла парламентские выборы и сформировала крупнейшую фракцию в законодательном органе страны. В соответствии с конституцией страны, главу государства выбирает парламент, при этом 1 чел. не может занимать этот пост более двух сроков подряд. Однако, по словам Воронина, если он останется лидером молдавских коммунистов, то это даст ему возможность напрямую влиять на политические процессы в стране. «Будет очень интересная ситуация, если я не буду занимать ни одной должности, но меня съезд вновь изберет председателем партии. И если будем мы иметь большинство в парламенте, это большинство будет формировать и правительство, и руководство парламента, и решать вопрос с президентом», – сказал он.

В соответствии с последними социологическими опросами, партия коммунистов продолжает оставаться самой популярной политической силой в стране, а ее лидер – самым популярным политиком. «А к кому они будут ходить (после окончания президентских полномочий), если не к председателю партии? Это будет очень интересная ситуация, и я чувствую, что мы к этой ситуации подойдем, – сказал Воронин. – Я буду типа Дэн Сяопина, не занимая ни одной должности». Имя архитектора китайских реформ Дэн Сяопина стало символом неформального влияния на политику государства после того, как он ушел со всех официальных постов в руководстве страны и партии.

Некоторые представители молдавской оппозиции обвиняют Воронина в склонности к авторитарным методам управления страной. Однако президент отверг подобные обвинения. По его словам, нынешняя эффективность работы органов власти под его началом объясняется тем, что возглавляемая им партия коммунистов все годы нахождения его у власти контролировала парламент и исполнительную власть. «Когда говорят, что у меня все получается, и в парламенте, и в правительстве выполняют то, что я сказал, за этим просматривают с моей стороны диктаторские замашки, – говорит Воронин. – Ничего подобного. Фракция парламента составлена Центральным комитетом нашей партии. Она выполняет волю Центрального комитета, решения партии, а я председатель этой партии, и у нас идет взаимосогласованная работа». Молдавия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 22 мая 2007 > № 66783

Молдавия выполнила все требования российских контролирующих органов к качеству молдавского вина, однако договоренность между главами России и Молдавии о возобновлении экспорта вина в РФ не выполняется, сказал президент Молдавии Владимир Воронин. Экспорт вина и другой сельхозпродукции из Молдавии в Россию, основной рынок сбыта для молдавского вина, прекратился в конце марта 2006г. после ряда серьезных претензий к качеству со стороны российских органов санитарного контроля.По словам Воронина, представители Роспотребнадзора и минсельхоза РФ несколько раз были в Молдавии для обсуждения мер контроля за качеством продукции, в частности, создания специальной лаборатории, системы мониторинга за происхождения вина, маркировки продукции и других мер. «Мы всё сделали. С российской стороны с ноября пред.г. – тихо, как в шахте глубокой. Ничего», – говорит Воронин.

Президент Молдавии считает, что подобные задержки с возвращением молдавского вина на российский рынок могут объясняться обострением конкуренции на алкогольном рынке. «Алкогольный бизнес – очень серьезный бизнес, многие обрадуются, что мы ушли оттуда, и эта ниша свободной не останется», – говорит Воронин. Он сообщил, что Россия уже сняла ограничения на поставки плодово-овощной и мясомолочной продукции. «Мы подписали согласие на вступление России в ВТО, несмотря на то, что к нам применяли меры в отношении растениеводческой, винодельческой, мясомолочной продукции», – отметил президент Молдавии.

Находясь в схожей с Молдавией ситуации, создавшейся в результате введения эмбарго на экспорт грузинского вина, Грузия повела себя иначе. Ее власти начали ставить препятствия России в вопросе ее вступления в ВТО. «Мы – не будем делать этого, – сказал Воронин. – Мы очень уважаем Россию, чтобы опускаться до таких мелких разборок, которые не характеризуют наши отношения на протяжении всех этих трех веков, и которые однозначно не послужат положительным фактором дальнейшего улучшения и развития наших всесторонних отношений».

По словам Воронина, Молдавии удалось частично компенсировать потери от запрета на ввоз вина в РФ за счет выхода на рынки других стран. «Мы за два года увеличили экспорт вина на Украину в четыре раза, в Румынию в четыре раза, Польшу – вообще в разы, потому что мы там почти не были, мы серьезно открываем рынки в прибалтийских странах – в Литве, Латвии, Эстонии», – сказал президент.

Воронин сообщил, что в перспективе молдавское вино появится в ряде других стран. «В Чехии мы открыли торговый дом прямо в центре Праги, – уточнил президент. – Начали торговать даже со странами, где нас никогда не было – с Японией, Южной Кореей. Очень хороший рынок будет у нас, но надо поработать несколько лет, – в Китае». «Так что мы не сидим, сложа руки, не ждем пассивно, хотя, российский рынок выгоден нам со всех точек зрения», – подчеркнул Воронин.

Воронин сообщил, что Молдавия смогла на 50 процентов компенсировать потери от запрета поставок вина на российский рынок. По мнению Воронина, запрет на поставки вина заставил диверсифицировать экономику страны. «Это тоже хорошо, потому что наши экономические агенты, работающие на алкогольном рынке, привыкли гонять всё в Россию и не думали об освоении других рынков, – сказал Воронин. – А сейчас это нас заставило искать и другие рынки. Потери – они были. Мы в пред.г. не добрали в этой отрасли 200 млн.долл. Я не могу сказать, что это из-за России, может и по другим причинам». Молдавия > Алкоголь > ria.ru, 22 мая 2007 > № 66782

Программа либерализации экономики Молдавии, объявленная недавно властями страны и предусматривающая налоговую амнистию и снижение налогообложения, привлечет в страну новые инвестиции, сказал президент Молдавии Владимир Воронин в интервью РИА Новости. Президент считает, что закон о нулевой ставке на прибыль имеет большое значение для привлечения инвестиций и модернизации экономики Молдавии. «Они (законы) имеют предназначение привлечь инвестиции из других стран при таких нормальных процентах налогообложения, и мы рассчитываем на это очень серьёзно», – подчеркнул Воронин.Он сообщил, что интерес со стороны потенциальных инвесторов настолько велик, что в министерстве экономики и торговли создан специальный отдел, через который будут проходить все инвестиционные проекты. «Нам нужны качественные инвестиции, которые будут развивать наши традиционные отрасли, характерные для Молдовы, а не заниматься какой-то экзотикой, – подчеркнул Воронин. – Во-вторых, нам очень важно, чтобы через эти инвестиции не использовали нашу дешевую рабочую силу, а чтобы эти инвестиции работали на развитие государства, на развитие его промышленного потенциала, на улучшение жизни наших людей».

Среди отраслей, которые президент Молдавии называет приоритетными, – электротехническое приборостроение, точное приборостроение, микроэлектроника. «И, конечно, те отрасли, которые вытекают из характера потенциала страны, – сказал президент – Мы имеем чернозем, мы приговорены заниматься сельским хозяйством, при этом самым прогрессивным и экологически чистым. На современной основе, с высокими технологиями».

Президент считает российских инвесторов, которые уже серьезно присутствуют в целом ряде отраслей, в частности, в виноделии и сахарной промышленности, положительным фактором для экономики страны. «В последние годы в основном то, что приватизировалось в Молдавии, приватизировалось именно российскими инвесторами», – говорит Воронин.

Президент Молдавии считает, что иностранные инвесторы должны активно использовать интеллектуальный потенциал страны, который государства активно поддерживает. Он сообщил, что три года назад он предложил программу компьютеризации всех учебных заведений страны и их подключения к интернету. «И сегодня все учебные заведения подключены к интернету, во всех школах имеются компьютеры, – сказал Воронин. – Может быть, не в достаточном количестве. И у нас уже четыре учебных программы идут через интернет». Молдавия > Приватизация, инвестиции > ria.ru, 22 мая 2007 > № 66781

Политическому решению проблемы Приднестровья мешают организованные преступные группировки, заинтересованные в использовании этой территории как «черной дыры» для контрабанды и производства оружия, сказал президент Молдавии Владимир Воронин. «Это интересы тех людей, которые там (в Приднестровье) имеют долю от производства и реализации вооружений, от контрабанды, начиная от трафика людей и кончая всеми видами фармацевтических, наркотических и прочих товаров», – считает Воронин. «Нужна просто политическая воля Кремля, прежде всего, высшего руководства России, чтобы разблокировать все эти интересы», – добавил он.Политический конфликт между официальным Кишиневом и Приднестровьем, в одностороннем порядке объявившем о независимости от Молдавии, продолжается уже 15 лет. Россия выступает одним из международных посредников в его урегулировании.

По мнению Воронина, «ключи» от разрешения приднестровской проблемы находятся в Москве. «(На пути урегулирования) стоит организованная преступность, поощряемая и поддерживаемая в очень серьезных коридорах России», – сообщил Воронин. Воронин считает, что приднестровская проблема, которая в 1992г. перешла в фазу краткосрочного вооруженного конфликта, практически полностью исчерпана как на бытовом, так и социальном уровне.

По его словам, на обоих берегах Днестра говорят на одних языках, исповедуют одну религию – православие, в молдавских вузах обучается 7 тыс. студентов из Приднестровья, от 30 до 50 тыс. приднестровских жителей работают на «молдавском» берегу, 350 тыс. из 700 тыс. приднестровцев получили молдавские паспорта, футбольные команды Приднестровья играют в первенстве республики. «Ну что это за конфликт? Я уж не говорю о бытовом уровне, никаких проблем: люди женятся, дружат, ездят друг к другу в гости», – говорит президент Молдавии.

Воронин подтвердил, что официальный Кишинев готов на разные варианты урегулирования этой проблемы и восстановления территориальной целостности страны. Однако лидеры Приднестровья, по его мнению, являются фактически заложниками той криминальной ситуации, которая сложилась в регионе. «Если бы Россия сказала «нет» – через две недели их бы там не было», – считает президент Молдавии.

Лидеры Приднестровья обвиняют власти Молдавии в стремлении ущемить интересы жителей региона и настаивают на том, что Приднестровье сделало свой выбор, проголосовав на референдуме в сентябре пред.г. за независимость. «Мы абсолютно не заинтересованы кого-то в чем-то ущемить. Я и сейчас провожу политику: все проживающие в Приднестровье – это граждане Республики Молдова. Это наши граждане, президентом которых я сегодня служу», – сказал Воронин.

Воронин отверг обвинения Тирасполя в том, что Кишинев ведет экономическую блокаду непризнанной территории. «Какая блокада, если идет просто борьба с контрабандой? Это нормально – тринадцать предприятий, производящих вооружения в режиме нон-стоп? Раз оно производится, значит, оно продается. Раз оно продается, значит как-то уходит из Приднестровья. Значит это нормально? А контроль, который мы установили вместе с Европейским Союзом и Украиной – значит, это ненормально?», – говорит Воронин.

По его словам, следы оружия, собранного в Приднестровье, находили и в Ираке, и в Чечне. «Они там закрылись, забаррикадировались, сидят и делают деньги, – сказал Воронин. – 2 млрд.долл. в год прокручивается через этот анклав».

Воронин считает, что в отношении добросовестных приднестровских предприятий власти Молдавии, которые в пред.г. предложили приднестровским предприятиям-экспортерам встать на учет в молдавских регистрационных органах, фактически открыли для них европейский рынок. Воронин надеется, что приднестровскую проблему удастся решить до истечения срока его полномочий в 2009г. «Думаю, мы через два года, и даже быстрее, должны все-таки приднестровскую проблему решить. Мы ею занимаемся ежедневно, и мы ее должны решить. Есть все предпосылки, чтобы она была решена», – говорит он.

По словам президента, позиция Кишинева находит понимание у высшего руководства России, однако процесс мирного урегулирования тормозится на более низких уровнях. «Все эти годы со стороны Кремля, точнее, со стороны президента России Владимира Владимировича Путина было постоянное положительное восприятие тех мер и предложений, которые я ему высказывал на наших встречах», – сказал Воронин. «Но получается такое непонятное явление, парадокс: только-только мы приближаемся к тому, что можем в принципе договориться по этим вопросам – тут же что-то происходит, какая-то провокация – или наша местная, или западная, или происходит какая-то утечка информации, или еще что-то», – добавил он.

Воронин сообщил, что в последние дни он уже провел и проведет целую серию консультаций с различными участниками процесса приднестровского урегулирования, в т.ч., представителями ЕС, ОБСЕ, администрации США и России. Молдавия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 22 мая 2007 > № 66780

Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ в Молдавии Николай Рябов высказал мнение о необходимости пересмотра некоторых подходов в приднестровском урегулировании. «Я считаю, что далеко не до конца осознаны подходы к урегулированию приднестровской проблемы», – сказал он во время посещения Тирасполя по случаю завершения его дипломатической миссии в Молдавии, сообщили в пресс-службе президента непризнанной республики. «Прежде всего, надо на официальном уровне категорически отказаться нам от применения или не позволять применять другим так называемого выражения «сепаратистский режим», – уточнил посол.По его мнению, применение такого термина по отношению к Приднестровью не соответствует действительности, так как реальность совершенно другая. Он уточнил, что в истории Приднестровья не было стремления к обособлению и отделению от суверенного и самостоятельного государства. «А отсюда требуется пересмотр тех подходов к урегулированию. Я думаю, что медленно, но верно это осознание придет», – подчеркнул российский дипломат. Такому пересмотру подходов будут противодействовать, прежде всего западные страны, но логика жизни, исторические факты таковы, что отмахнуться от них, отделаться ни в коем случае не удастся, добавил Рябов. Молдавия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 30 апреля 2007 > № 66525

Цели и приоритеты военной политики

© "Россия в глобальной политике". № 2, Март -Апрель 2007

П.С. Золотарёв - профессор Академии военных наук, член Совета по внешней и оборонной политике, генерал-майор запаса.

Резюме Исполнительная власть стала заложником сил, благосостояние которых зависит от военных заказов. Под их влиянием начинает формироваться иная внешняя военная политика России.

Военная политика России и Соединенных Штатов существенно различается, и связано это прежде всего с тем, что место и роль обеих стран в процессах глобализации несопоставимы. США в значительной степени выступают их инициатором, Россия же вынуждена по большей части к ним адаптироваться.

Характер американской экономики, интересы которой охватывают весь мир, неизбежно приводит к глобализации военной политики Вашингтона. Способность осуществлять глобальную проекцию силы превращается в одно из основных условий обеспечения национальной безопасности. Советский Союз в свое время также был нацелен на глобальную проекцию силы, но не по экономическим, а по идеологическим соображениям. Превалирование политической составляющей послужило одной из причин краха советской экономики.

Сегодня Москва имеет некоторые экономические предпосылки (в части сырьевого сегмента) для стремления к глобальному проецированию силы. Однако после окончания холодной войны Россия, перестав быть сверхдержавой, так и не смогла обрести политический, экономический и военный потенциал, необходимый великой державе регионального калибра. В то же время ядерная мощь страны (лишь Россия способна многократно уничтожить Соединенные Штаты) поддерживает ностальгические претензии на сверхдержавный статус.

ВОЕННАЯ ПОЛИТИКА США

Фактически все президентство Билла Клинтона ушло на выработку американской военной политики в новых условиях. Администрация проявляла сдержанность, предпочитая тактику постепенных шагов по мере изменения текущей ситуации. Наиболее существенными из возникших проблем были судьба ядерного потенциала СССР и урегулирование военного конфликта на Балканах.

Первая предполагала решение конкретных задач в области ядерной безопасности, что осуществлялось в рамках программы Нанна - Лугара. Балканский кризис способствовал развитию миротворческой составляющей военной политики США. Расширились возможности Америки по проведению миротворческих операций, в том числе коалиционными группировками с использованием органов управления Североатлантического блока. Составными частями военной политики Вашингтона стали трансформация и расширение НАТО, а миротворчество превратилось во внешнеполитический инструмент, позволяющий использовать военную силу в более или менее легитимной форме.

Одновременно Соединенные Штаты уменьшили численность личного состава Национальной гвардии и Вооруженных сил страны (примерно на 40 %), а также дивизий Сухопутных войск США, кораблей ВМС и авиакрыльев (порядка 45 %). Были сокращены контингент военнослужащих и количество военных баз за рубежом, понижена готовность элементов резервной системы управления, существовавших на случай ядерной войны, и т. д.

Изменилась и структура оборонного бюджета. Заметно уменьшились объемы закупок вооружения и военной техники (ВВТ), однако сохранились расходы на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР); правда, некоторые из них оказались практически «замороженными». Теоретически такой подход обосновывался стремлением «перескочить» через поколение в оснащении Вооруженных сил.

Перспективы создания системы противоракетной обороны в этот период в значительной степени увязывались с решением задач нераспространения и вариантом построения Глобальной системы защиты, при этом не отрицалось участие в ее создании России. Поэтому не вызывала особой тревоги судьба Договора об ограничении систем противоракетной обороны (Договор по ПРО) 1972 года.

К моменту прихода к власти администрации Джорджа Буша-младшего накопилось достаточно проблем военного строительства, требовавших своего решения. Доставшийся в наследство от администрации Билла Клинтона солидный профицит бюджета создавал возможность решить эти проблемы.

Новая администрация с самого начала не собиралась связывать себя в вопросах безопасности ограничениями международных обязательств, не придавая значения возможной отрицательной реакции других стран. Сразу после победы Буша на выборах в 2000-м Кондолиза Райс заявила: «Новая администрация приступит к делу, исходя из твердых оснований национального интереса, а вовсе не руководствуясь интересами иллюзорного международного сообщества». О военной политике Райс говорила, что «американские технологические преимущества должны быть использованы для построения сил, более легких в перемещениях и более смертоносных по своей огневой мощи, более мобильных и гибких, способных наносить удары точно и с большого расстояния».

Окончание разработки новых концептуальных документов в сфере военной политики почти совпало с террористическим актом 11 сентября 2001 года.

НОВАЯ ТРИАДА

В концентрированном виде новая военная политика нашла отражение в Ядерном обзоре (был представлен на рассмотрение Конгрессу 31 декабря 2001 г. - Ред.). По сути, он стал ядерной доктриной США, но в нем излагается стратегия комплексного использования всех сил и средств, находящихся в распоряжении Вооруженных сил.

Речь в Ядерном обзоре идет о создании новой триады, в которой наступательные ядерные силы - это лишь одна из трех составляющих. Две другие - оборонительные системы и инфраструктура обороны, обеспечивающая своевременное реагирование на угрозы. В рамках нового командования стратегической связи (СТРАТКОМ) все компоненты увязываются в одно целое объединенной системой управления, разведки и анализа.

В силу исторической специфики военно-политическое руководство Соединенных Штатов только к окончанию холодной войны сформировало орган оперативного управления высшего уровня - Объединенное стратегическое командование (ОСК). На него возлагались задачи планирования и управления Стратегическими ядерными силами, находящимися в традиционно соперничающих между собой Военно-воздушных и Военно-морских силах. Оперативное управление силами общего назначения осталось за пределами функций ОСК. Потребовалось еще почти 10 лет, прежде чем в США появился орган оперативного управления (СТРАТКОМ) в масштабе всех Вооруженных сил страны, аналогичный Главному оперативному управлению Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации.

Принятая в 2005 году Доктрина объединенных ядерных операций (Doctrine for Joint Nuclear Operations) четко охарактеризовала суть стратегического сдерживания и цели использования Вооруженных сил США, в том числе применения ядерного оружия.

Стратегическое сдерживание определено как упреждение возможной агрессии со стороны противника, угрожающей жизненно важным интересам Соединенных Штатов или их национальному выживанию.

Вооруженные силы страны могут использоваться для достижения следующих целей:

подтвердить уверенность друзей и союзников в твердости и возможности США сохранять верность своим обязательствам;

разубедить противника в целесообразности действий, затрагивающих американские интересы;

сдерживать агрессии за счет способности к быстрому развертыванию войск для отражения наступления и ограничения возможностей противника путем воздействия на его тыловую инфраструктуру;

нанести противнику сокрушительное поражение в случае, если сдерживание потерпит неудачу.

Таким образом, упреждение должно достигаться не за счет опережения в начале боевых действий, а путем проведения военно-политических и дипломатических мероприятий, призванных разубедить потенциального противника в целесообразности использования против США военной силы. Поэтому лишь одна из четырех целей использования Вооруженных сил связана с ведением боевых действий.

Комплексное применение органом оперативного управления СТРАТКОМ всех сил и средств, находящихся в распоряжении Вооруженных сил, позволит одновременно достичь двух целей - свести к минимуму потребность в применении ядерного оружия при решении поставленных задач и сохранить за ним функции сдерживания применительно к новым условиям.

ЯДЕРНОЕ СДЕРЖИВАНИЕ В НОВЫХ УСЛОВИЯХ

В Ядерном обзоре прослеживается стремление уменьшить зависимость от ядерного оружия при решении задачи сдерживания. Для этого выбрано два направления.

Первое. Одновременное развитие неядерных ударных сил и информационных систем (разведка и управление) до уровня, при котором эффективность ударов по избранным объектам позволила бы не прибегать к ядерному воздействию либо свести потребность в нем к минимуму.

Второе. Развитие оборонительных систем, способных отражать одиночные и групповые удары баллистических ракет, избегая при этом необходимости наносить немедленный ответный удар по сигналам от системы предупреждения о ракетном нападении.

В новых условиях прежняя форма применения стратегических сил (массированные ядерные удары) потеряла свою актуальность. Основные планы применения ядерного оружия и в США, и в России не изменились. Взаимное ядерное сдерживание политически нецелесообразно, но оно сохраняется в силу причин организационно-технического характера. Перспектива всеобщего ядерного разоружения в обозримой перспективе не просматривается. Более того, угроза дальнейшего распространения ядерного оружия становится более реальной. Перспективные угрозы носят весьма неопределенный характер. Сдерживание в большей степени требует разработки вариантов одиночных или групповых ядерных ударов. Дальнейшее разделение при планировании ядерных вооружений на стратегические и тактические начинает терять смысл.

Сдерживающая роль ядерного оружия возможна лишь в том случае, если у потенциального противника нет сомнений в возможности его применения. А это означает:

поддержание ядерного оружия в необходимой степени готовности к применению;

демонстрация решимости политического руководства применить ядерное оружие в критических условиях;

сохранение баланса между ясностью и неопределенностью условий применения ядерного оружия.

Как следует из Ядерного обзора, США намерены придерживаться всех этих принципов. Допускается понижение боевой готовности большей части ядерных сил, но с сохранением возможности их применения в ответно-встречном ударе определенного числа межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования.

Расчеты планов применения ядерного оружия в новых условиях весьма затруднены. Возникает проблема оперативного обнаружения объектов. План поражения должен быть комплексным, включающим весь спектр возможных средств, включая ядерное оружие в качестве последнего. Этим, по всей видимости, объясняется намерение перейти к адаптивным методам планирования.

В Ядерном обзоре 2002-го о сдерживании России речь не идет. Говорится лишь о том, что она содержит самые крупные после американских ядерные силы в мире, но «идеологических источников конфликтов с Россией нет». Применение Москвой и Вашингтоном ядерного оружия друг против друга допускается лишь в результате непредвиденного стечения обстоятельств (случайный либо несанкционированный пуск ракет и т. п.).

Данный вывод имеет принципиальное значение, на его основе обозначается одна из целей новой ядерной политики: «Приведение требований к ядерным силам в соответствие с новыми отношениями с Россией - кардинальный шаг от политики взаимной уязвимости времен холодной войны к сотрудничеству».

Декларированная ядерная политика Соединенных Штатов не несет прямых угроз безопасности России, но и не укрепляет ее. Какими бы ни были политические намерения Вашингтона, его военные возможности неуклонно повышаются, в том числе и в ядерной области.

В Стратегии национальной безопасности США 2002 года отмечается: «Неоднозначная позиция России по базовым ценностям демократии и свободных рыночных отношений и имеющиеся у нас претензии к ней в области нераспространения ОМУ по-прежнему являются предметом серьезной озабоченности. Чрезмерная слабость России также ограничивает возможности для сотрудничества. Тем не менее предпосылок к его развитию значительно больше, чем было в последние годы или даже десятилетия».

Озабоченность «эрозией демократии в России, централизацией власти, сокращением неправительственных организаций и свободы прессы, ограничением экономических свобод» высказана и в последнем Четырехлетнем оборонном обзоре от 6 февраля 2006-го.

Осложнения в российско-американских отношениях наиболее вероятны на региональном уровне - в зоне географического пересечения интересов, а также как следствие состояния взаимного ядерного сдерживания. Наиболее опасны ситуации, когда оба фактора совпадают. Примером тому - реакция России на перспективу развертывания комплекса ПРО в Чехии и Польше.

ВОЕННАЯ ПОЛИТИКА РОССИИ

Содержательная часть военной политики России в значительной степени определяется не столько характером внешних угроз, сколько внутренними факторами.

Главный фактор, определивший военную политику после 1992 года, - системный кризис государственности, поразивший все ветви власти. Исполнительная власть действует без стратегии, исходя из конъюнктурных приоритетов политических групп в борьбе за власть, за ее удержание и за доступ к собственности и финансовым потокам. Законодательная и судебная ветви власти аморфны, полностью зависимы от исполнительной вертикали. При этом реальные действия последней находятся в полном противоречии с законодательно утвержденными процедурами определения стратегических приоритетов внешней и внутренней политики.

Еще в 1992-м был принят Закон Российской Федерации «О безопасности». В соответствии с принципами, которые разделяются всеми современными государствами и закреплены в документах ООН, приоритет отдан развитию человеческого потенциала. Безопасность определена как состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства. Положение о Совете безопасности РФ возлагало на его аппарат функции анализа интересов, обеспечения их баланса, выявления мешающих факторов и нахождения путей обеспечения безопасности. Именно так должна была формироваться Концепция безопасности Российской Федерации и ее составная часть - Военная доктрина. Законом предусматривался и порядок реализации политики обеспечения безопасности - через программы федерального бюджета. Но на практике такой порядок не соблюдался.

Последующее развитие внутриполитической ситуации тем более не оставило возможностей для реализации стратегически выверенного курса. Интересы абсолютного большинства населения и общества оказались вне поля зрения государственной политики. Более того, силовые структуры, в том числе Вооруженные силы, тоже оказались за пределами интересов государства, что не помешало использовать их в критической фазе противодействия между исполнительной и законодательной ветвям власти в октябре 1993 года.

«Силовиков» отдали на растерзание тем, кто на волне разрушения государственных институтов Советской России готов был крушить и разваливать потенциал обороны и безопасности России новой. К концу 1990-х в России сложилось криминально-олигархическое государство. Борьба за раздел собственности сосредоточилась на борьбе за власть. Государственная вертикаль оказалась под угрозой. Вновь было не до стратегии.

Тем временем военная организация доходила до критической точки, после которой начинаются необратимые процессы. Оборонно-промышленный комплекс по некоторым позициям эту точку прошел.

Вместе с тем надо отдать должное военному руководству. Несмотря ни на что, в тот период оно смогло решить ряд сложнейших теоретических и практических задач. Была верно оценена международная ситуация, были адекватно определены основные направления военной политики. Они нашли отражение в концепции формирования Вооруженных сил РФ и в основных положениях Военной доктрины (октябрь 1993 г.). В частности, отмечалось, что противника уже нет, военных угроз нет, но есть их источники. Перед ядерными силами ставилась задача обеспечить сдерживание и предотвратить эскалацию крупных конфликтов, к которым Вооруженные силы не были готовы из-за слабости сил общего назначения.

В области военного строительства задачи, которые необходимо было решить к 1995 году, соответствовали требованиям времени:

переход на смешанный принцип комплектования - по контракту и по призыву;

переход от армейской и дивизионной структуры в Сухопутных войсках к корпусной и бригадной;

формирование мобильных сил, способных к оперативному развертыванию и решению ограниченных задач в любом регионе страны.

Эти задачи до сих пор не удалось решить, но не по вине военного руководства.

Что касается практических действий Вооруженных сил, то для условий, в которых они оказались, их можно признать удачными. Достаточно вспомнить колоссальную по масштабам операцию переброски войск из восточноевропейских стран на территорию России и их размещение в новых местах дислокации, успешные миротворческие операции в Южной Осетии, Приднестровье, Абхазии, Таджикистане, Боснии и Герцеговине. Успешной можно признать и военную часть операции по восстановлению конституционного порядка в Чечне. Без подготовки, в ситуации враждебных действий против собственной армии всей информационной системы страны, вопреки предательству госчиновничества военные со своей задачей справились. Остальное - на совести политического руководства.

Несмотря на разногласия по вопросам расширения НАТО, косовского кризиса, отношения с западными партнерами имели устойчивую положительную динамику. Финансовых средств не хватало, но не было и попыток решить материальные проблемы через раскручивание фактора военных угроз.

НЕВЕРНЫЕ ПРИОРИТЕТЫ

С началом нового тысячелетия к власти в России пришла команда государственников. Была отодвинута угроза распада страны, удалось предотвратить олигархический переворот. Органы безопасности и правопорядка начали демонстрировать некоторые результаты в борьбе с криминалом и коррупцией. Благоприятные внешние экономические условия создали предпосылки для преодоления внутреннего экономического кризиса. Заговорили и о решении социальных проблем. Пусть сверху, а не снизу, но все-таки формируются зачатки гражданского общества.

Как бы ни упрекали Россию, но лишь с помощью авторитарных методов управления можно ликвидировать последствия хаоса преобразований начала 1990-х, остановить рвущуюся к власти организованную преступность и снизить уровень коррупции, проникшей во все ветви государственной власти.

Благодаря ценам на энергоносители улучшилась ситуация с финансированием Вооруженных сил. При неизменной доле от ВВП (менее 3 %) в абсолютном выражении суммы возросли весьма существенно. Достаточно последовательно реализуются планы военного строительства, оптимизирована структура военной организации, совершенствуется система взаимодействия с предприятиями, выполняющими оборонные заказы. Очевидно, что в короткие сроки невозможно исправить все последствия многолетнего недофинансирования Вооруженных сил, но внешняя обстановка позволяет делать это постепенно, без ущерба для развития страны в целом.

Тем не менее в последнее время наметились тревожные тенденции, которые вновь демонстрируют опасность ситуации, когда принимаемые решения не основаны на глубоком анализе и целевых установках, определенных действующими законами. Исполнительная власть вновь осуществляет выбор приоритетов с позиций борьбы за сохранение власти и распределения влияния конкретных политических групп, но отнюдь не в интересах обеспечения безопасности в том понимании, как это записано в Законе Российской Федерации «О безопасности». Обозначился безусловный приоритет государственных интересов над интересами личности и общества.

Приоритеты государства находят отражение в бюджетной политике. Соотношение расходов на традиционные (административное управление, оборона, безопасность) и современные (образование, здравоохранение, другие социальные задачи) функции государства остается на уровне, не свойственном развитым странам. Там соотношение между традиционными и современными функциями государства равно 1:6.

В 2006 году российские расходы на оборону были примерно в три раза выше расходов на образование и здравоохранение. Для сравнения: в Германии на образование тратят в три раза больше средств, чем на оборону, а на здравоохранение - в семь раз больше. Даже воюющие Соединенные Штаты при огромных расходах на оборону тратят и на образование, и на здравоохранение, отдельно взятые, больше средств, чем на оборону. Не только Закон Российской Федерации «О безопасности», но и документы ООН, которые обязалась выполнять наряду с другими государствами и Россия, определяют иную расстановку приоритетов. На первом месте должен быть человек, развитие человеческого потенциала. Пример СССР показал, что приоритет собственно государственных интересов над интересами личности и общества в конечном итоге ведет к гибели государства.

Сохраняющийся дисбаланс приоритетов негативно воздействует на всю военную политику, до сих пор не позволяет перейти на смешанную систему комплектования и создать корпус сержантов-контрактников. Более того, и в самЧм военном ведомстве приоритетом является не человек, а закупка вооружения и военной техники.

В документе об основных направлениях бюджетной политики на ближайшие три года главная цель сформулирована верно: повышение жизненного уровня населения. Обеспечение нужд обороны и обеспечение безопасности фигурируют в качестве необходимых условий достижения цели. В реальных же цифрах все выглядит наоборот. Разрыв в расходах на оборону и в расходах на здравоохранение и образование не сокращается, а увеличивается. В 2006-м расходы на оборону составили 659 млрд рублей, а в 2009-м должны составить 1 037 млрд рублей. Соответственно на здравоохранение и спорт - 156 и 214 млрд рублей, на образование - 208 и 297 млрд рублей.

Одновременно разворачивается кампания за увеличение доли расходов на оборону до того уровня, который был обозначен, но не обеспечен правительством в середине 1990-х годов, - 3,6 % от ВВП. Спрашивается - за счет чего? Сомнительно, что за счет сокращения общегосударственных расходов. Видимо, не случайно нагнетаются эмоции по поводу нарастания военных угроз. Необходимо убедить народ в том, что кругом враги, надо смириться и затянуть потуже поясок.

Исполнительная власть стала заложником сил, благосостояние которых зависит от военных заказов. Под их влиянием начинает формироваться иная внешняя военная политика России.

Нет сомнений, что США и НАТО дают повод для изменения российской военной политики, но и мы сами должны не забывать, к чему приводит неправильная расстановка приоритетов. Реальную военную угрозу действия западных стран представлять не могут. Как показывает иракский пример, несмотря на многократное превосходство в военной мощи, ни Соединенные Штаты, ни их союзники не в состоянии вести длительную войну даже локального характера. В эпоху глобализации срабатывает иная система ограничения военных возможностей. Западу, безусловно, не нужна сильная Россия, которой он боится. Но похоже, что на саморазрушительный путь дальнейшего развития нас загоняют не внешние силы, а мы сами.

Проблема состоит в том, что Государственная дума из независимого представительного органа превратилась в дорогостоящий аналог министерства по законодательству при правительстве. До сих пор законодательная власть не в состоянии сформировать такую структуру оборонного бюджета, которая позволила бы осуществлять гражданский контроль над оборонной сферой. Именно по этой причине возможны организационные шараханья: то ликвидация, то создание командования Сухопутных войск; то включение в состав Ракетных войск стратегического назначения (РВСН) Космических войск, то исключение. У нас не отказались от идеи объединения видов Вооруженных сил и родов войск «по сферам ведения боевых действий» - вода, суша, воздух. Остаются в замыслах планы объединения ВВС и РВСН.

В то же время даже из текста действующей Военной доктрины следует, что современная война не будет вестись раздельно по сферам. Наоборот, требуется объединение оперативного управления войсками независимо от среды их действия, но в зависимости от содержания решаемых задач. Нет смысла ломать административное управление - это дорого и неэффективно, а оперативное управление необходимо объединять по уровню решаемых задач - стратегических и региональных. Тем более что задел для этого есть.

На стратегическом уровне наше военное руководство осознало и решило эту задачу раньше американцев. Новая структура Главного оперативного управления Генерального штаба, соответствующая современным требованиям, предвосхитила появление американского командования СТРАТКОМ. Начат эксперимент и на региональном уровне, но у него слишком много противников, которые придерживаются традиционных подходов, смешивающих вместе и административное, и оперативное управление войсками.

Судебная система в военной сфере серьезно изменилась к лучшему. Активность в борьбе с преступностью в рядах Вооруженных сил несопоставима с ситуацией начала 1990-х годов. Но не решена главная задача - фактическая независимость военной ветви судебной власти, которая тоже превращена в министерство судопроизводства в составе исполнительной вертикали. Отсюда и неизбежное вынесение «целесообразных» вердиктов. Подрыв веры в справедливость суда не способствует популярности государстенных органов в целом. К сожалению, есть достаточно примеров того, когда военные расплачиваются за недоработки законодателей, не создавших прозрачного правового поля для действий военнослужащих по обеспечению внутренней безопасности.

* * *

Весь комплекс перечисленных факторов указывает на то, что военная политика России в значительной степени зависит от внутриполитических процессов. В условиях глобализации реальные угрозы безопасности (распространение оружия массового уничтожения, международный терроризм и пр.) требуют совместных усилий России и США. Но для этого России необходимо сделать свою военную политику независимой от субъективных факторов внутреннего развития, а Соединенным Штатам - вести себя с Россией уважительно, как с партнером, а не как с побежденным в холодной войне.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 22 апреля 2007 > № 2911790 Павел Золотарев

Грядет ли холодная война?

© "Россия в глобальной политике". № 2, Март -Апрель 2007

А.Г. Арбатов - член-корреспондент РАН, член редакционного совета журнала «Россия в глобальной политике».

Резюме В отличие от биполярного мира, в многополярной системе международных отношений противостоянием России и Запада неминуемо и немедленно воспользуются другие «центры силы», чтобы с его помощью добиться собственных целей.

Выступление президента России Владимира Путина в Мюнхене 10 февраля 2007 года стало если не водоразделом, то наверняка заметной вехой в отношениях Российской Федерации с Соединенными Штатами и другими странами Запада. Некоторые эксперты и наблюдатели заговорили даже о наступлении эры новой холодной войны. Но действительно ли все так плохо и дело идет к глобальному противостоянию двух держав и коалиций?

КАК БЫЛО...

Холодная война - политический феномен, продукт особого исторического периода, продолжавшегося с конца 40-х до конца 80-х годов прошлого века. Ее основополагающей чертой была ярко выраженная биполярность структуры международных отношений, расколовшая мир по линии Восток - Запад. В 1950-е СССР и США разделили на сферы влияния Европу и Азию, а в 1960-е и 1970-е - Латинскую Америку и Африку. Центральный разлом расколол несколько стран и народов: Германию, Корею, Вьетнам, Китай (отделив Тайвань), Палестину (современный конфликт между арабами и евреями стал, по сути, результатом геополитических маневров великих держав при переделе палестинских территорий). Мир фактически превратился в арену напряженного соперничества двух сверхдержав, которое с переменным успехом продолжалось вплоть до конца 1980-х годов.

Практически в любом локальном и региональном вооруженном конфликте сверхдержавы оказывались по разные стороны баррикад. Так было в Корее, Индокитае, Алжире, вокруг Кубы, в Южной Азии, в ходе четырех войн на Ближнем Востоке, в странах Африканского Рога, в Анголе, Мозамбике, Никарагуа и Афганистане.

Планета, как минимум, трижды вплотную подходила к Третьей мировой войне (во время второго и четвертого ближневосточных конфликтов в 1957 и 1973 годах, в период берлинского кризиса 1961-го), а однажды (в дни Карибского - ракетного - кризиса в 1962 году) роковую черту чуть было не переступили. Катастрофы удалось избежать, скорее всего, благодаря счастливому стечению обстоятельств и сдерживающей роли ядерных вооружений, накопленных обоими противниками.

Опасаясь прямого военного столкновения, сверхдержавы и их союзники изобрели суррогат военных действий в форме интенсивного соревнования по подготовке к войне - гонку вооружений. В пиковые периоды в строй вводились в среднем по одной межконтинентальной баллистической ракете (МБР) ежедневно и по одной стратегической ракетной подводной лодке в месяц, в другие времена - по тысяче и более ядерных боеголовок на стратегических ядерных силах (СЯС) ежегодно. Масштабы наращивания и модернизации обычных вооружений были не менее впечатляющими, особенно в 1960-е и начале 1980-х в НАТО и в 1970-1980-е в Организации Варшавского договора (ОВД). Каждая сторона ежегодно вводила в строй сотни боевых самолетов и тактических ракет разного класса, тысячи единиц бронетехники и артиллерии, десятки боевых кораблей и многоцелевых подводных лодок.

В обоснование глобального соперничества и оправдание связанных с ним жертв стороны вели непримиримую идеологическую борьбу, демонизируя противника и приписывая ему самые зловещие заговоры и агрессивные намерения. Это имплицитно снимало необходимость понимать точку зрения другой стороны, считаться с ее интересами и соблюдать по отношению к ней те или иные нормы морали и права.

Холодная война достаточно отчетливо распадается на два этапа. Первый (с конца 1940-х до конца 1960-х годов) - биполярность в «чистом» виде. Второй (конец 1960-х - конец 1980-х) - начало формирования многополярности. Китайская Народная Республика выделилась в самостоятельный «центр силы», конфликт между Пекином и Москвой вылился в вооруженные столкновения на границе в 1969 году, а после вторжения китайских войск во Вьетнам в 1979-м СССР и КНР оказались на грани войны. Биполярность ослабевала и по мере роста политико-экономического влияния Западной Европы (например, «новая восточная политика» канцлера ФРГ Вилли Брандта) и развития Движения неприсоединения во главе с Индией и Югославией.

...И КАК ЕСТЬ

Нынешний рост напряженности в отношениях между Россией, с одной стороны, и США, НАТО, Европейским союзом - с другой, не имеет ничего общего с холодной войной второй половины XX века.

Во-первых, отсутствует ее системообразующий элемент - биполярность. Наряду с глобальными и трансрегиональными центрами экономической и военной силы, такими, как США, ЕС, Япония, Россия, Китай, крепнут региональные лидеры - Индия, тихоокеанские «малые тигры», страны - члены Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), Иран, Бразилия, ЮАР, Нигерия.

Кроме того, традиционные формы межгосударственных отношений размываются мощными течениями глобализации и информационной революции, повсеместным ростом национализма, выходом на авансцену транснациональных экономических, политических и даже военных игроков.

Отношения США - РФ больше не являются центральной осью мировой политики. Они лишь одна из многих ее граней, причем по многим вопросам далеко не самая важная. Наряду с противоречиями у России и Запада есть важнейшие общие интересы, к тому же они конкурируют не только друг с другом. Об «игре с нулевой суммой» не может быть и речи.

В текущих международных конфликтах Россия и Запад стоят по одну сторону баррикад, какие бы разногласия их подчас ни разделяли. В Афганистане они действуют сообща, стремясь не допустить реванша движения «Талибан» и «Аль-Каиды». А такие важнейшие вопросы, как ядерные программы Северной Кореи и Ирана, ситуация вокруг Палестины и Нагорного Карабаха, они решают посредством многосторонних переговоров.

Осталось в прошлом и непримиримое идеологическое противоборство. Истинный идейный разлом пролегает теперь между либерально-демократическими ценностями и исламским радикализмом, между Севером и Югом, между глобализмом и антиглобализмом. И если нынешняя Россия не вполне воспринимает либеральные ценности, то она уж точно никогда не примкнет к радикальному исламу. Не кто иной, как Россия, понесла самые большие потери в борьбе против исламского экстремизма за последние двадцать лет (война в Афганистане, войны и конфликты в Чечне, Дагестане и Таджикистане).

Что касается гонки вооружений, то, несмотря на рост оборонных бюджетов США и РФ, нет ничего даже отдаленно сопоставимого с тем, что происходило во времена холодной войны. За период с 1991 по 2012 год, то есть со дня подписания в Москве Договора о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (Договор СНВ-1) до окончания срока действия московского Договора о сокращении стратегических наступательных потенциалов (Договор СНП), заключенного в 2002 году, стратегические и тактические ядерные вооружения сторон будут сокращены примерно на 80 % (окончание срока действия московского договора - 31 декабря 2012 года. - Ред.).

Идет медленная модернизация ядерных и обычных вооружений. Так, в России в 2006-м в боевой состав введено 6 МБР, 31 танк, 120 бронемашин, 9 самолетов и вертолетов. Новые корабли и подводные лодки вводятся по одной единице за несколько лет. Все это на один-два порядка меньше, чем в 1970-1980-е годы. В США при гораздо большем военном бюджете основные средства идут на содержание Вооруженных сил и военные операции в Ираке и Афганистане. По сравнению с Россией там вводится в строй больше новых обычных вооружений, но меньше - ядерных.

Есть, конечно, такие возмущающие стратегическую стабильность факторы, как развертывание в США ограниченной системы противоракетной обороны (ПРО) для защиты от единичных ракетных пусков и планы размещения ее элементов в некоторых странах Европы, перспективные проекты Вашингтона по развитию космических вооружений и оснащению стратегических носителей высокоточными обычными боевыми частями.

С подачи Соединенных Штатов популярной стала идея о том, что после падения Берлинской стены исчезла необходимость в соглашениях (а значит, и в переговорах) об ограничении и сокращении вооружений, поскольку их якобы заключают только противники.

Жертвой такого безответственного подхода стали Договор об ограничении систем противоракетной обороны (Договор по ПРО, 1972), не вступивший в силу Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ, 1996), Договор СНВ-2 (1993) и рамочный Договор СНВ-3 (1997). Не состоялись переговоры о правилах засчета боезарядов и мерах контроля по Договору СНП и о запрещении производства разделяющихся материалов в военных целях (ДЗПРМ). В 2007 году Россия заявила о своем возможном выходе из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (РСМД, 1987) и адаптированного Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ, 1999). Из-за политики ядерных и «пороговых» держав под угрозой оказалось самое главное соглашение - Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО, 1968).

ПРИЧИНЫ ПОХОЛОДАНИЯ

Хотя речь о новой холодной войне и не идет, обострение взаимоотношений в целом налицо. Чем же обусловлена эта напряженность?

Первое. За последние годы соотношение сил между РФ и Западом изменилось. Россия обрела устойчивый экономический рост и относительную социально-политическую стабильность. Москва консолидировала власть, получила крупные свободные капиталы для внутренних и внешних инвестиций, вчетверо (с 2001-го) увеличила финансирование национальной обороны, подавила массовое вооруженное сопротивление на Северном Кавказе.

На этом фоне Россия стремится изменить сложившиеся еще в 90-е годы прошлого века «правила игры» в отношениях с Западом. Парадигма отношений, при которой Москва вольно или невольно идет в фарватере курса США, а с ее интересами и мнением не считаются, теперь абсолютно неприемлема в глазах всех политических партий и государственных ведомств России. Между тем большинство американских и значительная часть европейских политиков считают модель отношений 1990-х естественной и единственно верной.

Второе. После окончания холодной войны мир не стал однополярным. Наоборот, быстро формировалась новая многополюсная и многоуровневая система международных отношений.

В этих условиях Соединенные Штаты получили уникальную возможность. Они могли утвердить в международной политике верховенство правовых норм, ведущую роль международных институтов (прежде всего ООН и ОБСЕ), примат дипломатии в разрешении конфликтов, принцип избирательности и законности применения силы в целях самообороны либо обеспечения мира и безопасности (согласно статьям 51 и 42 Устава ООН). У Вашингтона появился исторический шанс возглавить процесс созидания нового, многостороннего, согласованного миропорядка.

Однако шанс был бездарно упущен. Неожиданно ощутив себя «единственной глобальной сверхдержавой», США в 1990-е годы все более подменяли международное право правом силы, легитимные решения Совета Безопасности ООН - директивами американского Совета национальной безопасности, а прерогативы ОБСЕ - акциями НАТО. Наиболее ярким и трагическим образом эта политика получила выражение в военной операции против Югославии в 1999 году.

После смены администрации в 2001-м и чудовищного шока, который нация испытала 11 сентября того же года, эта линия была возведена в абсолют. Вслед за законной и успешной операцией в Афганистане Соединенные Штаты под надуманным предлогом и без санкции Совета Безопасности ООН вторглись в Ирак, намереваясь далее «переформатировать» весь Большой Ближний Восток под свои экономические и военно-политические интересы.

Представление государственными органами США заведомо ложной информации для оправдания вторжения в Ирак, вопиющие нарушения прав человека при оккупационном режиме, в тюрьмах «Абу-Грейб» и Гуантанамо, явно одобренные Вашингтоном предвзятые суды над иракскими лидерами и их варварские казни (вопреки протестам Европы) - все эти скандальные факты густо запятнали моральный облик Соединенных Штатов.

Даже самая сильная держава, самонадеянно бросившая вызов новой системе и вставшая на путь односторонних и произвольных силовых действий, неизбежно должна была встретить сплоченное сопротивление других государств и потерпеть фиаско. И действительно, начался небывалый подъем антиамериканских настроений во всем мире, поднялась новая волна международного терроризма и распространения ядерного и ракетного оружия. Америка увязла в беспросветной оккупационной войне в Ираке, подорвала коалиционную политику ООН и НАТО в Афганистане, связала себе руки в отношении Ирана и Северной Кореи. США утрачивают влияние в Западной Европе, на Дальнем Востоке и даже в своей традиционной «вотчине» - Латинской Америке.

Односторонняя силовая линия оттолкнула от Соединенных Штатов и вынудила перейти в лагерь международной оппозиции столь непохожие государства, как Германия, Франция, Испания, Россия, Китай, Индия, Узбекистан, Венесуэла, Боливия, Эквадор, Никарагуа, многие страны - члены Лиги арабских государств... Шанхайская организация сотрудничества, созданная в 2001 году как коалиция для борьбы с исламским экстремизмом, превратилась в противовес американскому вмешательству в Азии. Набирает силу оппозиция республиканской администрации внутри США.

Постепенно Америка обостряла отношения и с Россией. После террористических актов 11 сентября Владимир Путин сделал серьезный шаг навстречу Вашингтону, руководствуясь как чувством сострадания, так и стремлением повысить уровень сотрудничества. В ответ Россия получила выход США из Договора по ПРО (прикрытый «фиговым листком» в виде Договора СНП), ликвидацию в Ираке крупнейших российских нефтяных концессий, а также новое расширение НАТО на восток, в том числе на территорию бывших балтийских республик СССР.

При этом обнародуются планы ускоренного втягивания Украины и Грузии в НАТО. А проект строительства объектов американской стратегической ПРО в Польше и Чехии противоречит духу Совместной декларации новых стратегических отношений между РФ и США от 2002 года о сотрудничестве в разработке такой системы и идет вразрез с переговорами в Совете Россия - НАТО о работе над общей ПРО театра военных действий.

Третье. Положение на территории бывшего СССР - важный фактор нынешнего ухудшения взаимоотношений РФ и Запада. Москву возмутило активное вмешательство последнего в «цветные» революции в Грузии (2003) и Украине (2004) в целях поддержки наиболее антироссийски настроенных политиков (что заставило подозревать применение той же модели в Киргизии в 2005-м).

В 1990-е годы Россия сделала немало ошибок, пытаясь превратить постсоветское пространство в зону своего доминирования. Но с ростом своего экономического и финансового потенциала и укреплением независимости Россия перешла к прагматичной линии применительно к каждой конкретной соседней стране. Отойдя от эфемерных имперских «прожектов», Москва поставила во главу угла отношений с соседями транзит энергоэкспорта в Европу, скупку перспективных предприятий и инфраструктур, осуществление инвестиций в разведку и добычу природных ресурсов, сохранение действительно важных военных баз и объектов, сотрудничество в борьбе с новыми трансграничными угрозами и взаимодействие по гуманитарным вопросам.

Конфликты с Украиной и Белоруссией из-за цены на поставки энергоресурсов и стоимости транзита повлекли за собой перебои в экспорте энергосырья в Европу. Это вызвало на Западе взрыв возмущения, на Россию посыпались обвинения в энергетическом империализме и шантаже, зазвучали призывы использовать НАТО как гарантию энергобезопасности стран-импортеров. Возможно, тактика Москвы была грубой, особенно в случае с Украиной. Но переход на мировые цены в поставках энергосырья как раз и означал по сути дела отказ от прежней имперской линии экономических подачек в обмен на политическую или военно-стратегическую лояльность. Что подтвердилось фактом одинаково прагматичного подхода Москвы к столь разным соседям, как Украина, Грузия, Армения и Белоруссия.

Тем не менее эскалация напряженности идет по замкнутому кругу. Ужесточение российской политики в отношении стран ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан и Молдавия) обусловлено перспективой расширения НАТО на их территории. В свою очередь ГУАМ и НАТО отвечают Москве более активным противодействием и еще больше усиливают страх России перед новым «санитарным кордоном».

Четвертое. Важнейшая причина обострения отношений между Россией и Западом - внутриполитические процессы в РФ после 2000 года. В 1990-е в нашей стране было во многих аспектах больше свободы, чем теперь и тем более в предшествовавший советский период. Но эти свободы смог оценить сравнительно узкий круг либеральной интеллигенции в больших городах. Остальная часть граждан воспринимала ветер перемен на фоне шоковых реформ, обнищания большинства населения, невиданных масштабов коррупции, криминального беспредела и разворовывания национальных богатств. В одночасье рухнули системы социального обеспечения, здравоохранения, образования, науки, культуры, обороноспособности. (Как отметил лидер партии «Яблоко» Григорий Явлинский, «менее чем за десять лет народ пережил два путча, два дефолта и две войны».)

Поэтому большинство населения поддерживает курс президента Владимира Путина на консолидацию государственной власти вокруг Кремля и расширение его контроля над экономикой и внутренней политикой.

Главная проблема путинской «управляемой демократии» и «исполнительной вертикали» состоит в том, что нынешнее экономическое благополучие и политическая стабильность зиждутся на весьма хрупком и недолговечном фундаменте. Экономический рост последних лет в огромной мере обусловлен беспрецедентными мировыми ценами на сырье. Но такая модель не обеспечивает ни широкую занятость, ни научно-техническое развитие, ни социальную стабильность, ни достаточные доходы для удовлетворения всех острых нужд страны. Да и высокие цены на нефть и газ не вечны.

Зарубежные деятели редко задумываются о том, что их глубокое беспокойство по поводу способности России обеспечить энергетические потребности Запада противоречат западной же озабоченности состоянием российской демократии. Ведь демократия несовместима с экспортно-сырьевой моделью экономики, всегда и везде являвшейся базой авторитарно-бюрократической государственно-политической системы.

Перед Западом стоит сложная проблема: какую политику проводить в отношении России в ходе ее длительной, глубокой и крайне противоречивой трансформации? До сих пор США и многие их союзники бросались в этом вопросе из одной крайности в другую: от радужных надежд к горькому разочарованию, от чрезмерной вовлеченности к полному равнодушию и пренебрежению, от восторженности к подозрениям и враждебности.

Крупнейший американский дипломат и политический мыслитель ХХ века Джордж Кеннан еще в 1951 году пророчески предвидел крушение советской империи и оставил мудрое завещание, как будто написанное в наши дни: «Когда советская власть придет к своему концу или когда ее дух и руководители начнут меняться... не будем с нервным нетерпением следить за работой людей, пришедших ей на смену, и ежедневно прикладывать лакмусовую бумажку к их политической физиономии, определяя, насколько они отвечают нашему представлению о "демократах". Дайте им время; дайте им возможность быть русскими и решать внутренние проблемы по-своему. Пути, которыми народы достигают достойного и просвещенного государственного строя, представляют собою глубочайшие и интимнейшие процессы национальной жизни».

По мнению Кеннана, конструктивные отношения и постепенное, но последовательное сближение с Москвой возможно в случае выполнения Россией всего трех, но важнейших условий: быть открытой для внешнего мира; не обращать своих трудящихся в рабов; не стремиться к имперскому доминированию в окружающем мире и не воспринимать всех тех, кто находится вне сферы ее господства, как врагов. Эти качества свойственны современной России, несмотря на ее многочисленные проблемы и ошибки.

На внутренней эволюции нашего государства существенно скажутся его отношения с окружающим миром, и прежде всего со странами Запада. Чем лучше эти отношения, чем глубже взаимодействие в экономике, международной политике, сфере безопасности, гуманитарной и культурной областях, тем прочнее позиции демократических кругов внутри России, тем больше возрастает ценность демократических свобод в глазах общественности и тем более внимательно последняя следит за соблюдением демократических процедур и норм властями всех уровней.

ВЫЗОВЫ МНОГОПОЛЯРНОСТИ

Нынешнее похолодание в отношениях России с США и Евросоюзом - это напряжение в отдельных звеньях многополярной системы, вызванное постоянно меняющимся соотношением сил, калейдоскопической сменой разнородных проблем глобализации и непрерывными «сюрпризами» от третьих стран, освободившихся от контроля прежних сверхдержав.

Несмотря на преобладающие антизападные настроения и давление, исходящее от соответствующих политических кругов внутри страны, российское руководство не желает конфронтации с США и Европейским союзом, не хочет разрыва сотрудничества и не позиционирует Россию как вторую, наряду с Соединенными Штатами, сверхдержаву. Москва формулирует свои интересы в первую очередь в трансрегиональном формате и лишь избирательно заявляет о своих правах на глобальном уровне.

Но при этом Россия стремится к тому, чтобы ее на деле, а не только на словах признали великой державой в ряду других великих держав. Она требует, чтобы уважали ее законные интересы и считались с ее мнением по важнейшим вопросам, даже если оно расходится с позицией США и их союзников. В случае же возникновения подобных разногласий проблемы должны решаться на основе взаимных компромиссов, а не путем «продавливания» американской линии или самонадеянного навязывания Москве точки зрения, будто она якобы неверно понимает собственные интересы.

В этом состоит пафос Мюнхена, и по большей части с ним нельзя не согласиться, хотя есть несколько конкретных моментов, вызывающих возражение, в частности возможный выход России из Договора по РСМД (см.: А. Арбатов. Шаг ненужный и опасный // НВО, 2-15 марта 2007 г., № 7 (513), с. 1-2) и критика в адрес ОБСЕ.

Низкая вероятность новой холодной войны и распад американской монополярности (как политической доктрины, если не реальности) не может, однако, быть поводом для самоуспокоенности. Объективно существующая на разных уровнях многополярность и взаимозависимость таят в себе немало сложностей и угроз.

Например, если противостояние по линии Россия - НАТО продолжится, оно может нанести огромный ущерб обеим сторонам и международной безопасности. Окончательное отделение Косово от Сербии способно спровоцировать аналогичные процессы в Абхазии, Южной Осетии, Приднестровье и вовлечь Россию в вооруженный конфликт с Грузией и Молдавией, которых поддерживает НАТО.

Ускорение процесса включения Киева в Североатлантический союз (санкционированное недавно Конгрессом США) угрожает повлечь за собой раскол Украины и массовые беспорядки, при которых России и Западу будет трудно удержаться от вмешательства.

Планы строительства объектов американской ПРО в Центральной и Восточной Европе могут побудить Россию выйти из Договора о РСМД и возобновить программы по производству ракет средней дальности. На это Вашингтон ответит размещением в Европе своих новых ракет средней дальности, что резко повысит уязвимость российских стратегических сил, их систем управления и предупреждения и усилит напряженность ядерного противостояния.

Другие «центры силы» неминуемо и немедленно извлекут выгоду из нарастающего противостояния России и Запада, используют его в своих собственных интересах. Китай получит возможность занять еще более выигрышные позиции в экономических и политических отношениях с Россией, США и Японией, укрепить свое влияние в Центральной и Южной Азии, зоне Персидского залива. Вряд ли упустят свой шанс Индия, Пакистан, страны - члены АСЕАН, экзальтированные режимы Латинской Америки.

Многополярный мир, который не движется по пути ядерного разоружения, - это мир расширяющегося «ядерного клуба». Пока Россия и Запад будут конфликтовать друг с другом, государства, способные разработать собственное ядерное оружие, поспешат с этим. Вероятность его применения в каком-либо региональном конфликте существенно возрастет.

Оборотной стороной процесса глобализации станет резкое повышение активности международного исламского экстремизма и терроризма. Последует дальнейшая дестабилизация Афганистана и Центральной Азии, Ближнего и Среднего Востока, Северной и Восточной Африки. Волна воинственного сепаратизма, трансграничной преступности и терроризма захлестнет также Западную Европу, Россию, США, другие страны.

Рухнут последние договоры по разоружению (ДНЯО, ДОВСЕ, ДВЗЯИ). Как крайний случай, какой-либо авантюристический режим может осуществить провокационный ракетный запуск по территориям или космическим спутникам одной либо нескольких великих держав с целью вызвать между ними обмен ядерными ударами. Вполне вероятной станет и угроза террористического акта с использованием ядерного устройства в одной или нескольких главных столицах мира.

Чтобы избежать неблагоприятного развития событий, необходимо остановить сползание России к противостоянию и соперничеству с США и НАТО, пусть даже оно имеет не глобальный, а региональный геополитический и избирательный военно-технический характер. Те, кто в России и на Западе пытается набрать очки на конфронтации, безответственно превращают важнейшие национальные интересы своих государств в разменную монету внутриполитических игр.

В конкретном плане Москве следует, во-первых, в духе последних заявлений российского президента выдвинуть комплекс предложений как по сокращению вооружений в двух- и многостороннем форматах, так и по укреплению режима нераспространения ядерного оружия. В отличие от горбачёвских инициатив 80-х годов прошлого века, новый пакет должен основываться не на прекраснодушной утопии, а на радикальном, но реалистическом военно-экономическом и техническом расчете, подкрепляться программой эффективного военного строительства. И не в пример линии последних лет инициативы нужно продвигать не по принципу «хотите - берите, не хотите - не надо», а как твердое требование государства с использованием всех доступных дипломатических и военно-технических рычагов (чему не грех поучиться у американцев). Особую роль будет играть позиция Москвы по иранской и северокорейской ядерным проблемам.

Главный и, видимо, единственный военно-технический козырь России - программа грунтово-мобильных МБР «Тополь-М» и проект их оснащения разделяющимися головными частями. В этой сфере даже США отстают от нашей страны на 10-15 лет. Вялое осуществление данной программы и «размазывание» средств по другим, весьма сомнительным, проектам подчас создает впечатление, будто Россия смирилась с растущим стратегическим отставанием от Америки, не хочет серьезных переговоров и выпускает из рук единственную остающуюся у нее козырную карту.

Во-вторых, вместо того чтобы разрабатывать аморфные («зонтичные») интеграционные планы для всего постсоветского пространства, а потом от них отступать, Москва должна предельно конкретно сформулировать свои интересы применительно к каждому государству - участнику СНГ, отбросив всякий неоимперский идеализм. Но за эти ставки и проекты нужно упорно бороться, используя все рычаги и козыри, в том числе имеющиеся в дальнем зарубежье. Нерасширение НАТО на СНГ следует увязать с гарантиями территориальной целостности соседних стран, а взаимоприемлемое решение их острых проблем - с соблюдением прав этнических меньшинств.

При настойчивой и конструктивной политике Кремля Запад наверняка рано или поздно примет новые «правила игры», поскольку они отвечают его долгосрочным интересам. В перспективе переход России с экспортно-сырьевой на высокотехнологичную инновационную модель экономики, сопровождающийся расширением демократических институтов и норм, естественным образом снимет противоречия вокруг российской внутренней политики и определит европейское направление интеграционного курса России - самой крупной страны и потенциально наиболее сильной экономики Европы.

Конкретные сроки, формы и пути равноправной и взаимовыгодной интеграции России в Евросоюз определит время. А конечным ее продуктом станет формирование самого мощного в экономическом, военном, геополитическом и культурном отношении глобального «центра силы». Центра, который навсегда устранит угрозу как однополярности и произвола, так и биполярности и конфронтации и который возглавит процесс созидания нового правового миропорядка, призванного решить проблемы XXI века.

Россия. США. Евросоюз. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 22 апреля 2007 > № 2906770 Алексей Арбатов

Два хельсинкских принципа и «атлас конфликтов»

© "Россия в глобальной политике". № 2, Март -Апрель 2007

В.Н. Казимиров - Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ, заместитель председателя Ассоциации российских дипломатов.

Резюме Западники, отвергая все советское, считают прежние административные границы внутри СССР незыблемыми. Но откуда взялась идея неприкасаемости бывших союзных республик? Административные границы в Советском Союзе были порой произвольными. Достаточно вспомнить чехарду решений Кавбюро по Карабаху и волюнтаристскую передачу Крыма.

Стороны вооруженных этнополитических конфликтов, притушенных, но не разрешенных окончательно, упорно апеллируют к наиболее выгодному для себя международно-правовому принципу. Одни - к территориальной целостности государств, другие - к праву народов распоряжаться своей судьбой. Их интерес очевиден и понятен.

Но громогласность либо частота ссылок на «милый сердцу» принцип никого не убедит. Давно назрела необходимость углубленной (прежде всего правовой, и не только) работы по сопряжению этих двух положений Заключительного акта СБСЕ в Хельсинки. Тематика весьма деликатна, но уходить от нее нельзя.

ВНУТРЕННЕЕ И ВНЕШНЕЕ

Само собой разумеется, что оба этих принципа, как и все остальные из хельсинкской «десятки», равноценны. Каждый из них надо брать в совокупности с остальными. Однако для одних лиц они чуть ли не взаимоисключающие, другие склонны усматривать в первом постулате защиту прав и интересов государства, а во втором - отстаивание прав личности или сообщества людей. Иначе говоря, подобным образом оспаривается приоритет прав государства над правами человека.

В некоторых случаях устранить противоречия пытаются, «разводя» сферы применения двух положений. Так, принцип территориальной целостности рассматривается в качестве внешнего (как гарантия от посягательств со стороны других государств), а право народов на самоопределение - в качестве внутреннего. Однако зачастую мы наблюдаем попытки ряда государств развернуть первый принцип именно против внутренних движений за самоопределение.

При согласии последних на автономию, которая оставляет в неприкосновенности внешние границы государства, коллизия между обоими принципами смягчается. А как при попытках отделения, сецессии? Ни одна Конституция (кроме Конституции СССР) не дает на нее права, но сколько отпочкований от государств уже состоялось, иногда мирных, чаще кровавых?! Есть немало примеров, когда верх берет то первый, то второй принцип. Особенно сложны смешанные случаи - тут движение за самоопределение внутри государства опирается на активную поддержку извне (Косово и Албания, Нагорный Карабах и Армения, Южная и Северная Осетия).

Чаще всего первая реакция на противопоставление двух принципов - это вполне естественная консервативная защита территориальной целостности и неприкосновенности границ. И лишь по мере того как невозможность сохранить прежний порядок жизни в одном государстве становится очевидной, постепенно приходит осознание прав самоопределяющихся, признание их хотя бы стороной в конфликте. Лидеры национальных движений, как правило, настаивают на праве наций на самоопределение, но, придя к власти, превозносят принцип территориальной целостности государств.

Отсюда первый вопрос: насколько применим данный принцип к конкретной конфликтной ситуации? И второй: насколько действенен каждый из них в конкретной историко-географической обстановке? Важно выявить логику, внутренние пружины, связи с другими нормами и правилами. Это помогло бы снижать накал конфликтов, избежать того, чтобы стороны делали слепую ставку на мнимое автоматическое главенство более выгодного принципа.

Необходима концепция соизмерения действенности обоих исходных положений с четким набором критериев. И комплексный, системный, а не только прецедентный подход (прецедент удобен в тактическом плане, но нужна более основательная проработка темы).

ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС

Постановка вопроса о косовском прецеденте вызвала шквал возражений с Запада. При этом указывается на различие конфликтов, даже уникальность каждого из них. Но различие - не то же самое, что полное отсутствие общих черт, отдельных сходств. Да феномен «прецедента» и не требует всеохватывающей аналогии. В данном случае он сводится к узкому, но принципиальному вопросу: возможно ли обретение независимости без согласия государства, от которого отделяется новообразуемое? Поэтому многие различия между конфликтами и не имеют коренного значения. Вся кампания против «прецедентности» Косово бьет мимо цели.

Но в первую очередь важно разобраться с самими принципами.

Во-первых, принцип (тем более в увязке с другими) - это вовсе не догма. Уж если и возводить в абсолют какие-то из хельсинкских положений, то скорее два других, прописанных как раз для конфликтных ситуаций: неприменение силы или угрозы силой, мирное урегулирование споров.

Во-вторых, принцип - это абстракция, в реальности он не работает вне конкретных обстоятельств. От них, по сути, и зависит действенность обоих постулатов, которая относительна и в известной степени сопоставима, но нужна шкала замеров. Применение их в увязке с «противосиловыми» принципами - требование цивилизации: в ХХI веке мировое сообщество должно повышать эту планку.

В-третьих, важен такой подход к анализу процессов и событий, как историзм, предполагающий связь с эпохой. Ведь рассматриваемые принципы - не от Рождества Христова, нелепо примерять их к Крестовым походам или войнам Наполеона. Даже Устав ООН намечает лишь их контуры. Набор исходных положений Заключительного акта - продукт своей эпохи, он определен итогами Второй мировой войны в Европе, наличием двух систем и противостоящих лагерей плюс ядерного оружия. Это своего рода «перемирие» между антагонистами, чтобы избежать Третьей мировой. 10 хельсинкских принципов подвели базу под баланс интересов двух центров силы, стали «правилами игры» для межгосударственных отношений в ту эпоху. Но та эпоха уже ушла.

Связь принципов со своим времением не означает, что они исторически «мимолетны», не имеют будущего. Смысловое ядро каждого из них - важный вклад в регулирование отношений между государствами, даже в мировую цивилизацию.

Эпоха, регион, конкретная обстановка имеют огромное значение. Оба принципа сами по себе неприкасаемы, но акцент следует перенести на их применимость и - особенно - действенность здесь и сейчас. Нет международных процессов и событий вне конкретных обстоятельств.

Мало ссылаться на само по себе верное положение, каждая сторона должна еще обосновать его применимость и действенность. Когда одни взывают к целостности территории, другие - к праву на самоопределение, то выход - в учете всей конкретики и специфики конфликтной ситуации.

Чем характеризовались 1990-е годы? Это уже не 1975 год, а эпоха крушения мировой системы, распада в Евразии одних и создания других государств. В данный тектонический, форс-мажорный период и как раз в зоне распада принцип территориальной целостности не оказался столь же безотказным, как прежде. Если данное положение непререкаемо, как утверждают некоторые, отчего же оно не спасло Советский Союз, Югославию, Чехословакию, Эфиопию? Право на самоопределение предоставило суверенитет 23 союзным республикам (пятнадцать в СССР, шесть в СФРЮ, две в ЧССР), а также Эритрее.

А откуда взялась идея неприкасаемости союзных республик? Косово, Абхазия, Южная Осетия, Приднестровье, Нагорный Карабах - и акторы, и продукты объективных обстоятельств: демографических и политических сдвигов, распада государств, войн. Важно постичь логику изменений. Не для того, чтобы дробить все мельче, а лишь чтобы учитывать объективные реалии.

Косово может стать еще одним, но лишь дополнительным доводом в ту или иную сторону. А исходный посыл - та самая характеристика эпохи и региона, конкретных обстоятельств.

НЕКОТОРЫЕ КРИТЕРИИ

На применимость и действенность принципов в каждом конфликте должна влиять масса факторов, прежде всего цивилизационные требования. Вот лишь некоторые из них.

«Стаж» пребывания в одном государстве, или, если употребить лексику Рима, где рожден феномен «сецессии», особенности пребывания «плебеев» под началом «патрициев». Идет ли речь действительно о выживании сторон - «плебеев» как этноса на своих землях либо государства «патрициев»? Или только о престиже и выгодах последнего, а то и просто о его стремлении удержать земли при полном безразличии к судьбе «плебеев»?

Динамика этнического состава населения территории, ставшей предметом спора (примерно за век). Что тут - движение масс за независимость, выступления мафиозных структур либо лишь кучки пассионариев? Используются ли «плебеями» мирные или террористические методы борьбы? Эффективно ли и как давно «плебеи» контролируют свою территорию? Готовы ли «патриции» пойти им навстречу либо только третируют и подавляют? Состоялись ли уже пробы сил «плебеев» с «патрициями»? Насколько частыми, продолжительными, ожесточенными они были?

Безусловно, важны и ход, и особенности вооруженного конфликта. Все ли привержены идее о том, что мирному разрешению конфликта нет альтернативы? Кто выступает за его мирное урегулирование, а кто склоняется к силовому варианту? Какая из сторон готова подкрепить свое обязательство мирно решать споры подписанием соглашения о невозобновлении военных действий, а какая нет? Кто за налаживание диалога, прямые контакты, меры доверия, а кто против? Есть ли оккупированные в ходе боев территории, как это произошло, почему они не освобождаются, что мешает этому? Есть ли вынужденные переселенцы и беженцы, сколько с каждой стороны? Есть ли уже условия для их добровольного возвращения в родные места, или что-то мешает этому? Кто соблюдал и соблюдает договоренности, а кто нет? Нарушались ли нормы международного гуманитарного права (совершенно очевидно, что их грубые и массовые нарушения серьезно влияют на действенность любого из двух принципов)? Отношение к пострадавшим от конфликта - своим и «чужим»?

Предпринимались ли попытки разойтись мирно - скажем, путем волеизъявления населения? Как оно было организовано? Или как его организовать? Обладает ли субъект реальными атрибутами государственности, самоуправляемостью? Насколько его система представительна, демократична - особенно в сравнении с порядками у «патрициев»? Имеет ли государственное новообразование шансы выжить?

Крайне важно четко разграничить причины и следствия конфликта - ведь в каждом из них есть и своя предыстория, и своя юридическая специфика. Не последнюю роль играют форма выхода республики из союза либо образования из республики, мера правопреемственности суверенного государства от прежней структуры, четкость в оформлении этой правопреемственности.

Нередко используется довод, будто границы государства признаны ООН, ОБСЕ, Советом Европы и т. д. Он, конечно же, имеет некоторый политический вес, но не юридический, поскольку международные организации при приеме новых членов не утверждают их социально-экономическую или политическую систему, границы или господствующую религию. Любое признание государства - акт политический, а не правообразующий (его правовой эффект вряд ли выходит за рамки отношений между двумя субъектами).

Есть и курьезы. Административные границы в СССР были порой довольно произвольны (общеизвестны чехарда решений Кавбюро по Карабаху, волюнтаристская передача Крыма). Западники, отвергая все советское, молятся теперь на административные границы, существовавшие внутри СССР. Хорошо это или плохо? Хорошо, чтобы не плодить новые конфликты. А как быть там, где уже пролита кровь, и немалая? Делать вид, будто ничего не произошло?

Словом, нужна детальная шкала критериев. Все элементы необходимо свести в единую систему, ранжировать по удельному весу (для нужд общественного мнения ее можно потом даже «математизировать»). Хорошим подспорьем стала бы широкая дискуссия по разработке такой системы с участием всех заинтересованных в мирном решении споров: международники (особенно юристы), политологи, СМИ, народная дипломатия...

Такой «политический атлас» противостояния, то есть совокупность характерных признаков эпохи, региона, специфики конфликта, позволит получить своего рода коэффициент действенности каждого из двух принципов, о которых идет речь. Конечно, это не точные величины, а примерные пропорции. Многослойный набор доводов убедительнее голого апеллирования к «выгодному» принципу. Это могло бы способствовать некоторому отрезвлению сторон и послужило бы неплохим системным ориентиром для многоликого мирового сообщества (а не выборочным и заведомо политизированным в угоду какому-то «центру силы»).

Но и важное средство - это всего лишь подспорье. Судьбу же конфликтов должны решать переговоры, если же не решают они, то волеизъявление населения. При этом совершенно исключаются угрозы и ссылки на «свой» принцип без полноты учета всех существенных обстоятельств конфликта.

РАЗРАБОТАТЬ «АТЛАС КОНФЛИКТОВ»

Мировое сообщество, без сомнения, заинтересовано в мирном урегулировании спорных проблем между государствами или сторонами конфликтов, в максимальном уважении ими прав человека и соблюдении норм международного гуманитарного права. Об этом свидетельствует и увязка обоих принципов с другими в рамках хельсинкской «десятки», особенно, как уже отмечалось, с теми, которые прямо относятся к конфликтным ситуациям: мирное решение споров, неиспользование силы или угрозы силой.

Применительно к конфликтам мы вправе настаивать на прямой увязке любого из тех двух принципов с категорическими требованиями мирного решения споров. Международным организациям надо быть более последовательными и настойчивыми в этом. Все хельсинкские принципы - это составляющие цивилизации, чего не скажешь о войне, какой бы современной и «точечной» она ни была.

Поэтому шкала критериев должна строиться в цивилизационном, даже цивилизаторском ключе, с упором на упомянутые требования мирового сообщества к сторонам конфликта. Исключены какие-либо вознаграждения той стороне, которая продолжает угрожать силовым решением, отказывается от всего того, что благоприятствует мирному урегулированию, разжигает ненависть и вражду, дестабилизирует обстановку.

Фактически разработка «политического атласа» любого конфликта состоит из следующих трех основных фаз:

разработка общей шкалы критериев или характеристик конфликтов;

нахождение относительного удельного веса каждого критерия в зависимости от того, насколько он полезен для мирного решения и преодоления силовых атавизмов;

наложение этих разработок на конкретный конфликт с учетом эпохи, региона, особенностей конфликта для выяснения того, какой из двух принципов усиливается в данных условиях с точки зрения своей действенности и какой ослабляется. Конечно, тут речь идет не о выводе каких-то цифровых показателей, а лишь об общих ориентирах и пропорциях.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 18 апреля 2007 > № 2911904 Владимир Казимиров

Косово как позитивный прецедент

© "Россия в глобальной политике". № 2, Март -Апрель 2007

Саломе Зурабишвили - министр иностранных дел Грузии в 2004-2005 годах.

Резюме Почему в XXI веке мы считаем непререкаемой ценностью и целью территориальное деление Европы по этническому признаку? Одно дело – восстановить независимость некогда существовавших и угнетенных национальных государственных образований, и совсем другое – создавать этнические государства на пустом месте по типу матрешек.

Спустя пятнадцать лет после распада Советского Союза Россия и другие новые независимые государства - бывшие республики СССР так и не смогли найти способ бесконфликтного сосуществования.

Многие события сегодняшнего дня убедительно демонстрируют, чем оборачивается неурегулированность взаимоотношений. Наиболее яркий пример - кризис в отношениях между Грузией и Россией, который обострялся на протяжении всего 2006 года и продолжился в 2007-м. Напряженность, правда, несколько спала, но перспектив нормализации пока не видно.

Впрочем, аналогичные трения возникли у России с Украиной (несмотря на возвращение к власти Виктора Януковича) и Белоруссией (хотя лидер этой страны Александр Лукашенко долгое время считался самым близким союзником Москвы).

Российский президент Владимир Путин полагает, что распад СССР был одной из величайших катастроф XX века. Очевидно, он испытывает некоторую ностальгию по ушедшему мироустройству. Тоска по прошлому, однако, уже ничего не изменит в новых реалиях, сложившихся в данной части планеты. Либо государствам-соседям удастся выстроить нормальные отношения, либо в проигрыше окажутся все, поскольку нет стран, долгосрочным интересам которых соответствовали бы нестабильность и непредсказуемость.

ПЛОДЫ СТАРОЙ ПОЛИТИКИ

Пытаясь вернуться к старым инструментам и элементам политики с позиции силы, Москва пока преуспела лишь в одном: новые независимые страны все больше от нее отдаляются. У России не осталось союзников, которым она могла бы всецело доверять. Белоруссия перестала быть лучшим другом. Армения считает, что северный партнер поступает с ней некорректно, закрывая контрольно-пропускной пункт Верхний Ларс на грузино-российской границе. Ведь Армения, границы которой с Азербайджаном и Турцией закрыты, целиком и полностью зависит от грузинского транзита. Но убытки, понесенные Ереваном в 2006 году, не волновали Москву; она, похоже, стремилась только о тому, чтобы насолить Тбилиси. А затем и вовсе объявила: дескать, данный КПП нуждается в реконструкции и поэтому не будет функционировать до конца 2008-го!

В результате Кремль теряет не просто власть, а нечто более важное в современном мире - влияние. Русский язык утрачивает роль lingua franca на постсоветском пространстве, местная молодежь предпочитает теперь другие языки. Перекрывая поставки газа то в одну, то в другую республику, резко поднимая цены для всех стран-соседей, Москва подталкивает их к тому, чтобы искать иных поставщиков и рассматривать альтернативные варианты маршрутов трубопроводов. Энергетическая диверсификация становится лейтмотивом региональной политики, именно она лежит в основе потепления в отношениях Украина - Грузия и Грузия - Азербайджан - Турция. К этому можно добавить неизменную поддержку, которую страны Балтии оказывают своим «меньшим собратьям» по бывшему советскому блоку, апеллируя к Европейскому союзу.

Республики Центральной Азии также склоняются к более независимой политике. Ведь российский «Газпром» задешево покупает их газ в рамках долгосрочных контрактов, а затем с большой выгодой для себя перепродает его европейским потребителям. Первые признаки стремления к самоутверждению уже налицо - достаточно упомянуть попытки Туркменистана пересмотреть условия газовых соглашений. В ближайшие годы данная тенденция будет только усиливаться. Как ни удивительно, горизонтальная солидарность, которую не смог создать Советский Союз, возникает на новом фундаменте.

ТОРМОЗ РАЗВИТИЯ

Пока никто в полной мере не выиграл от нового статус-кво и не смог воспользоваться всеми возможностями, открывшимися с обретением независимости. Это обусловлено в первую очередь наличием так называемых «замороженных конфликтов», негативно влияющих на внутреннее и внешнее развитие Грузии, Армении, Азербайджана и Молдавии. Урегулировать эти конфликты, не установив нормальных отношений с Россией, не получится, а значит, не удастся добиться прогресса в развитии новых независимых государств.

«Замороженные конфликты», во-первых, препятствуют полномасштабной реализации экономического потенциала. Можно только мечтать о том, каким стал бы Кавказский регион, если бы разрешились тамошние территориальные проблемы и были созданы условия для формирования единой транзитной политики по всем направлениям - с востока на запад и с севера на юг.

Во-вторых, неурегулированные конфликты тормозят демократическое развитие. Демократия не может процветать в одной отдельно взятой стране: если она не торжествует по всему региону и ее достижениями пользуется не все население, то в демократическом устройстве образуются бреши, которые со временем разрастаются и уничтожают его. Люди, не желающие признавать закон и порядок цивилизованного общества, находят пристанище в мятежных анклавах, и антидемократический недуг, подобно раковой опухоли, поражает весь организм.

Прежде всего это относится к Грузии с ее двумя конфликтными областями. В данном случае время играет против Тбилиси. Беженцы, вот уже пятнадцать лет проживающие в тяжелейших бытовых условиях, без компенсации и конкретной надежды, чувствуют себя вдвойне жертвами. Мало того что они не могут вернуться в родные места, поскольку это опасно для жизни, - им недоступны плоды относительного экономического подъема, который уже почувствовали на себе их собратья-грузины.

То же можно сказать и об абхазах. В результате политики, проводившейся в течение последних пятнадцати лет на землях, где исстари преобладали абхазы и грузины, растет число жителей армянской и русской национальности, и вскоре они могут оказаться здесь в большинстве. (На эту крайне деликатную и политизированную тему см. наиболее объективный анализ, представленный в International Crisis Group Report № 176 «Abkhazia today» 15 сентября 2006 г., Брюссель.) Кто же в выигрыше? Явно не абхазы, у которых нет оснований с оптимизмом смотреть в будущее, особенно если оно зависит от тесных отношений с Россией. Как Москва обращается с кавказскими меньшинствами, хорошо известно.

Эти конфликты ни в коей мере не служат и интересам России. Возможно, Москва видит в абхазской и югоосетинской проблемах ценный механизм, способный удержать Грузию в сфере российского влияния, что, в свою очередь, порождает в ней ложное чувство безопасности.

Но задавался ли когда-нибудь Кремль вопросом: сколько Россия потеряла, играя в эту иррациональную игру? Из-за тлеющих очагов напряженности на своих южных рубежах стране приходится содержать там армию, которая погрязла в коррупции и преимущественно занимается торговлей оружием, наркотиками и прочими запрещенными товарами. Военные действия на грузинской территории не только сделали невозможным решение чеченского вопроса, но и не могли не оказать отрицательное воздействие на ситуации в Дагестане, Ингушетии и Северной Осетии. Изречение французских философов о том, что «правда по эту сторону Пиренеев не может быть ложью по другую», вне всякого сомнения, применимо и к Кавказу. Стабильности нужно добиваться сообща, или ее не будет вовсе.

Наконец, жонглируя конфликтами, Москва подорвала доверие к себе со стороны международного сообщества. К голосу России всё меньше прислушиваются за ее границами.

ПРЕЦЕДЕНТ ЛИ КОСОВО?

Для Москвы вопрос Косово остается инструментом шантажа. Россия дает понять, что косовский прецедент может быть использован ею для признания сепаратистских режимов на Кавказе. По форме эта позиция похожа на аргумент капризного ребенка: «Держите меня, а то я не смогу устоять и такого натворю!..»

Примечательно, что в том же контексте Кремль не требует признания Нагорного Карабаха и уж точно не выступает за независимость Чечни. Хотя именно это логически вытекает из слов российского руководства, вроде бы опасающегося, что «решение косовской проблемы может создать прецедент для Кавказа и для всех "замороженных конфликтов"».

Россия знает: признать Южную Осетию или Абхазию - значит играть с огнем в этом регионе. Такие шаги мгновенно взбудоражили бы Чечню и угрожали бы дружественной Армении, не говоря уже о возможной военной реакции со стороны Грузии. Подобная стратегия была бы чистым безумием. То есть Россия сознательно готова пойти на это, рискуя вспышкой на Кавказе новых войн, но, возможно, недооценивая их реальных последствий.

В то же время Москва не может игнорировать изменения баланса сил. После десяти лет интенсивных совместных учений с американскими военными и получения финансовой поддержки от США грузинские вооруженные силы - это уже не та дезориентированная, низкооплачиваемая и плохо обученная армия, какой она была во время военного конфликта 1993 года. Благодаря нефтяным доходам свою военную мощь наращивает и Азербайджан. Все более значимым актором становятся здесь американцы, рассматривающие Кавказ как важный для себя стратегический регион. Российская помощь Армении может поступать только транзитом через Грузию либо напрямую по воздуху (как она и доставляется в последнее время), поскольку продолжающийся вывод российских военных баз с грузинской территории ограничивает их операционные возможности.

Реакцию Кремля можно понять. Европейский союз и Соединенные Штаты говорят о том, что Россию нужно воспринимать как нормальную европейскую державу, но при этом никто не собирается всерьез прислушиваться к голосу Москвы и предоставлять ей слово, когда речь идет о решениях, имеющих особое значение для судеб Старого Света.

Позицию Москвы следовало бы облечь совсем в иную форму: трагедия современной России как раз в том и состоит, что угрозы она предпочитает конструктивным предложениям. Но, по существу, подход России к косовской проблеме достаточно логичен и разумен.

Почему территориальное деление Европы по этническому признаку считается в XXI веке непререкаемой ценностью и целью? Думали ли мы о том, чтЧ произойдет после того, как сербское меньшинство в Косово потребует применить эти принципы к своей ситуации? Готовы ли мы защищать и поддерживать идею автономной и независимой косовской Митровицы? А если нет, то почему? Одно дело - восстановить независимость некогда существовавших и угнетенных национальных государственных образований, и совсем другое - создавать этнические государства на пустом месте по типу русских матрешек.

В плане спецпредставителя ООН по Косово Мартти Ахтисаари всячески подчеркивается многонациональный характер нового государственного образования Косово, который власти должны не только уважать, но и воспринимать как новый Основной закон. В действительности, как всем очевидно, это не более чем приукрашенный фасад. И албанское, и сербское население будет рассматривать рождение независимого Косово как триумф этнического принципа над государственным.

Если такую модель применить на практике, ограничений не будет ни по вертикали (бесконечное дробление любого государства на этнические составляющие), ни по горизонтали (какая страна в Европе, Африке или Азии не почувствует угрозу своей территориальной целостности с появлением этих новых правил игры?).

Этнические подходы, которые иначе назывались политикой в интересах меньшинств, уже применялись в прошлом, но не приносили желаемых результатов. Демократическая модель Вудро Вильсона породила войны и трагедии в Западной и Центральной Европе. Тоталитарная сталинская политика в отношении меньшинств положила начало «замороженным конфликтам», которые перешли в активную фазу после распада СССР. Такая политика никогда не содействовала всеобщему благополучию. Поэтому давайте признаем, что в аргументе России есть рациональное зерно: Косово создает прецедент. Но это негативный прецедент!

Нам придется признать косовскую проблему очень серьезной. И всерьез задуматься над тем, как сделать ее позитивным прецедентом, как найти поистине жизнеспособное решение, отвечающее фундаментальным требованиям всех главных действующих лиц.

НУЖНЫ УНИВЕРСАЛЬНЫЕ ПРАВИЛА

Прежде всего Косово должно создать прецедент наиболее полного участия всех заинтересованных сторон в поиске выхода из кризиса. Нет сомнения, что Москва является одной из таких сторон. Вовлечение России в выработку приемлемого решения стало бы признанием ее статуса и места в Европе. Москва получила бы возможность высказать свое мнение по поводу того, что происходит в Косово, и ей не пришлось бы ограничиваться наложением вето в Совете Безопасности ООН либо угрозами развязать извне руки сепаратистам на Кавказе.

Косово должно стать примером выработки общих принципов для урегулирования аналогичных конфликтов. Другими словами, если дело закончится тем, что контролировать соблюдение мирных договоренностей будет международный воинский контингент, он действительно должен представлять разные государства (а не состоять, как это имеет место на территории Грузии, из российских солдат, закамуфлированных под «голубые береты» СНГ).

Если мы договоримся о том, что «широчайшая автономия» подразумевает ограниченные дипломатические возможности, то они должны предоставляться всем, включая Чечню.

Если мы совместно придем к выводу о необходимости возвращения перемещенных лиц в свои дома, то следует также предложить универсальную модель предоставления компенсации за потерянное имущество или реституции.

То, что мы решим по поводу языков национальных меньшинств, их культурных прав и религиозных свобод, должно применяться ко всем. Если бы одни и те же права и ограничения действовали в отношении абхазов, осетин, жителей Нагорного Карабаха, Приднестровья и косоваров, никто из них не смог бы всерьез жаловаться на дискриминацию. Им было бы проще согласиться с тем, что в ближайшем будущем полную автономию они не получат. Но это возложило бы еще более тяжелое бремя на государственных мужей Азербайджана, Грузии, Молдавии, России и Сербии, перед которыми встала бы задача обеспечивать беспрепятственное функционирование и защиту автономий. В этом случае никакое национальное меньшинство не ощущало бы себя пораженной в правах жертвой. И утихла бы тяга к восстановлению справедливости, порождающая неразрешимые конфликты.

В свою очередь, это дало бы возможность привлечь внешние силы к тому, чтобы положить конец стремлению занимать доминирующие позиции в том или ином регионе. Евросоюз и Соединенные Штаты не пользовались бы особыми правами при разрешении косовского кризиса, но и России пришлось бы признать, что время исключительности в ее ближнем зарубежье кануло в Лету.

В совещании по мирному урегулированию (а это именно то, к чему мы должны прийти в результате вышеупомянутых договоренностей) должен участвовать Европейский союз. Он не может и впредь пребывать в состоянии самодовольства, размышляя об «усталости от расширения» и ничего не предпринимая. Евросоюзу пора брать на себя ответственность за сохранение мира и стабильности на своих рубежах независимо от того, станут ли молодые постсоветские государства частью этого объединения или нет.

Очевидно, что в данный процесс необходимо вовлечь и Россию, тем самым раз и навсегда признав ее европейской и мировой державой с соответствующими правами и обязанностями. Вместе с тем такой шаг будет означать, что отныне Москва должна отчитываться о выполнении возложенных на нее обязательств перед европейским и мировым сообществом.

Не менее очевидно и то, что в этом процессе должны участвовать также Соединенные Штаты. Нравится России (и другим европейским странам) или нет, но Америка есть и останется весьма важным игроком на Кавказе.

Цена, которую России придется заплатить за признание ее полноценной европейской державой, заключается в понимании и принятии сущности современной Европы. Иными словами, в признании того факта, что никто больше не может претендовать на исключительные права в своем «огороде». В этом ключ к достижению Россией на мировой арене высокого уровня влияния и значительного повышения своей роли, чего ей не удавалось добиться с тех пор, как она перестала быть грозным Советским Союзом.

В этот процесс необходимо вовлечь все государства, где присутствуют сепаратистские устремления и происходят конфликты: Азербайджан, Армению, Грузию, Молдавию, Россию и Сербию. Они должны не просто быть предметом переговоров, а и напрямую в них участвовать.

Следует привлечь к этому и заинтересованных соседей: Румынию, Турцию, Украину и, возможно, Иран. (Если, конечно, Тегеран придет к выводу, что роль регионального лидера важнее изоляционистских игр, и проявит желание восстановить свою позитивную роль в этом регионе, еще не забывшем о том, какой цивилизованной, терпимой и влиятельной была когда-то Персидская империя.)

Наконец, в переговорах должны принять участие сепаратистские лидеры, в чем, возможно, и кроется тот самый секрет успеха. Нам необходимо услышать их мнение, принять во внимание их позицию. Только в этом случае достигнутая договоренность окажется приемлемой для всех сторон.

Вместо исключительности, преимущественных прав и новых этнических гетто наподобие того, которое создается в нынешнем Косово, мы предлагаем универсализм и принятие истинно европейских ценностей, таких, как толерантность, мирное сосуществование и разделение полномочий.

Настала пора выйти за рамки чиновничьих схем, мыслить шире, видеть дальше, дерзать и предлагать новые пути выхода, когда прежние оказываются тупиковыми. По этой причине нам следует прислушаться к России, но не к ее пустым угрозам, а к стоящему за ними правильному пониманию ситуации.

Когда я готовила этот материал, то случайно наткнулась в «Независимой газете» от 6 марта с. г. на статью Владислава Иноземцева, чья позиция отчасти перекликается с изложенными мною идеями, хотя он расставляет акценты иначе. «В Москве и Брюсселе, - пишет российский ученый, - отношение к косовскому плану не выглядит однозначным - и понятно почему... Россия на деле не спешит воспользоваться косовским прецедентом и заявить о признании независимости постсоветских автономий... Было бы наиболее последовательным попытаться решить проблему всех территорий с неопределенным статусом, находящихся в "зонах ответственности" ЕС и России <...> на некоей единой основе <...> а также отложить "окончательное" решение вопроса о государственности на 20-30 лет... Возникнет прецедент решения европейской по своей сути проблемы внутри "большой Европы"... Европа сделает заявку на участие в глобальной политической игре, без чего ее политическая идентичность еще много лет останется неопределенной».

Единственное, что автор упустил из виду, так это то, что и России такое решение проблемы принесло бы ощутимую пользу и позволило бы утвердиться в роли мировой державы.

КОНТУРЫ БЕСПРОИГРЫШНОГО РЕШЕНИЯ

Если мы все - и в России, и в странах-соседях - согласимся с тем, что от наличия «замороженных конфликтов» никто не выигрывает, придется также признать, что нет иной альтернативы, кроме как активно искать новые подходы.

Как новоиспеченной (после вступления в ЕС Болгарии и Румынии) черноморской державе, Европейскому союзу предстоит научиться жить с неконтролируемой и ненадежной морской границей, сосуществовать с Абхазией и ее «черными дырами», а также вырабатывать новые подходы к соседям на востоке. Всем нам необходимы воображение и гибкость, а также признание фундаментального принципа: никто не должен проиграть от нового пакетного соглашения. Поиск «беспроигрышного решения» - единственная возможность выбраться из того тупика, в котором мы все оказались.

И Евросоюз, и Россия только выиграли бы, докажи они, что могут добиться мира и стабильности, не прибегая к своим излюбленным стратегиям. То есть не опираясь ни на политику расширения (в случае ЕС), ни на применение силы и давления (в случае России). Тогда и Брюссель, и Москва открыли бы для себя, что у них есть реальный и легитимный предмет для глубокого обсуждения.

Соединенные Штаты пользовались бы всеобщей признательностью за свое законное и стабилизирующее присутствие, но были бы вынуждены вести многосторонние переговоры и отказаться от выдвижения дополнительных требований, способных поставить под угрозу достигнутые результаты, а также от новых амбициозных проектов вроде противоракетных щитов, чреватых усилением напряженности в отношениях между странами-соседями. Вместо того чтобы действовать в одиночку, Америка садилась бы за стол переговоров наряду с другими заинтересованными сторонами.

Все это не имело бы следствием снижение роли НАТО в данном регионе. Отказ России от продвижения своих «исключительных» прав означал бы и отказ от тактики угроз, которую Москва применяет всякий раз, когда очередная страна заявляет о намерении вступить в Североатлантический альянс - единственную организацию, призванную обеспечивать безопасность в Европе.

И Европейский союз, и НАТО могут и должны участвовать в миротворческом процессе совместно с региональнымим миротворческими силами - российскими и украинскими. Наконец, новый импульс могли бы получить такие до сих пор не опробованные на практике модели взаимоотношений между Россией и НАТО, а также совместные действия России и Европы в рамках Единой политикой в области безопасности и обороны (ESDP). Такое партнерство, осуществляемое на основе совместного принятия решений и равноправия, знаменовало бы начало абсолютно нового вида взаимодействия и помогло бы развеять ненужные опасения по поводу природы Североатлантического альянса и его интересов в этом регионе.

Подобный подход помог бы также возродить такие забытые идеи, как совместная антитеррористическая ось НАТО - Россия - Грузия или совместный воинский контингент НАТО - Россия на Черном море. У Евросоюза появился бы реальный шанс доказать, что его политика в области обороны могла бы способствовать реальной стабилизации в соседних анклавах.

Страны, озабоченные конфликтами, выиграли бы от долгожданного внутригосударственного примирения и воссоединения своих территорий, ибо это открывает возможности для их полноценного демократического и экономического развития.

Население сепаратистских республик приобрело бы то, чего оно так долго добивалось: мир, развитие, гарантированное право на выживание и сохранение своего этнического, лингвистического и культурного своеобразия. Перед этими республиками открылись бы новые перспективы процветания, которых они до недавних пор были лишены из-за своих непомерных амбиций. Лидеры сепаратистских анклавов получили бы гарантии мирной передачи власти, а также своего физического и, возможно, политического выживания.

Все это кажется далекой и труднодостижимой целью, поскольку сопряжено с многочисленными препятствиями и долгими переговорами. Но такой путь - единственный и безальтернативный способ выстраивания нормальных отношений. России придется понять и принять то, что независимость ее соседей - необратимый факт, не подлежащий обсуждению или торгу. Ей также предстоит решить для себя, какой державой она хочет быть.

Если мы не положим конец «замороженным конфликтам» и не найдем всем миром взаимоприемлемое решение, Россия никогда не наладит конструктивные отношения с соседями. Мы, грузины, всегда будем видеть в каждом российском маневре попытку поддержать подрывные, деструктивные силы в регионе, ослабить и расшатать нашу независимость и территориальную целостность. Но даже если Россия и не станет предпринимать подобные шаги, мы все равно не устоим перед искушением выдумать их, чтобы использовать страх перед врагом в качестве инструмента внутренней или внешней консолидации.

До тех пор пока Россия будет вызывать недоверие и восприниматься как деструктивный фактор, ей не добиться реального влияния, любви и уважения на Кавказе. Как следствие, внутри самой России усилится ощущение изолированности и враждебного окружения, которое мучает страну на протяжении всей ее истории и не дает ей расслабиться.

Беспроигрышное решение наших проблем необходимо для нормализации российско-грузинских двусторонних отношений. Но оно нужно и самой России. Оно позволит ей стать «нормальной», современной державой, которая заботится прежде всего о повышении своего уровня развития и международного статуса, добиваясь этого посредством конструктивного влияния, а не путем угроз, подрывной деятельности либо попыток дестабилизировать ситуацию.

С учетом современных реалий (терроризм, беспрецедентное усиление Китая, непредсказуемый экономический рост и глобальное потепление) в наших общих интересах положить конец анахроничным конфликтам и употребить все силы и энергию для решения более важных проблем. Вызовы современности требуют сотрудничества, а не разрушения.

Грузия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 18 апреля 2007 > № 2911799 Саломе Зурабишвили

Национальная армия Молдавии будет сокращена на 300 военнослужащих и 300 вольнонаемных граждан. Это предусматривает одобренная на заседании парламента Молдавии в пятницу новая редакция постановления о структуре и численности Национальной армии.После выполнения постановления парламента численность Национальной армии Молдавии составит 6 тыс. 500 военнослужащих и 2 тыс. 300 вольнонаемных граждан. Как заявил во время обсуждения начальник Главного штаба, командующий Национальной армией Молдавии Ион Коробчану, одобренный документ соответствует требованиям по оптимизации структуры Вооруженных сил, изложенным в концепции военной реформы. Молдавия > Армия, полиция > ria.ru, 13 апреля 2007 > № 66174

Разрешен экспорт молдавского вина наливом. Об этом рассказал сегодня пресс-секретарь государственного агропромышленного агентства «Молдова-Вин» Юрие Мудря, сообщает ИА «Новости-Молдова». По его словам, экспорт вина наливом уже начался во все страны-партнеры, кроме России.По итогам минувшего года, больше всего молдавского вина было поставлено в Белоруссию и Румынию (на 16,2 млн.долл. и 16 млн.долл., соответственно). На третьем месте была Украина – 12,4 млн.долл. Экспорт вина наливом был приостановлен с начала тек.г. в связи с принятыми правительством мерами по усилению контроля за его качеством. Молдавия > Алкоголь > az-ua.com, 12 апреля 2007 > № 139328

Комиссия Федеральной службы по ветеринарному и фитосанитарному надзору (Россельхознадзор) в апр.-мае проведет обследование садов и питомников Молдавии, где выращивается продукция на экспорт в Россию. «Российская сторона приняла приглашение в апр.-мае 2007г. посетить Республику Молдова для обследования фитосанитарного состояния садов и питомников. В связи с этим, молдавская сторона обязалась в возможно короткий срок направить в Россельхознадзор план обследования», – говорится в пресс-релизе ведомства.В Москве прошли переговоры представителями Россельхознадзора и молдавского министерства сельского хозяйства и пищевой промышленности, главной государственной инспекции по фитосанитарному карантину и посольства республики. В ходе переговоров подведены итоги совместного предотгрузочного мониторинга растительной продукции, экспортированной из Молдавии в РФ с 1 марта по 6 апр. 2007г., и принято решение о возобновлении экспорта овощей и фруктов в РФ, который был запрещен в марте 2005г. «Стороны с удовлетворением отметили, что в этот период случаев обнаружения карантинных для РФ объектов не было», – говорится в пресс-релизе.

Россельхознадзор признал эффективность проводимых молдавской стороной контрольных мероприятий, что «позволяет российской стороне принимать фитосанитарные сертификаты, выданные молдавской главной государственной инспекцией по фитосанитарному карантину как заслуживающие доверия».

Экспорт молдавских овощей и фруктов в Россию был запрещен в марте 2005г. из-за несоответствия нормам безопасности. В марте 2007г. Россельхознадзор разрешил в течение месяца произвести пробный завоз молдавской плодоовощной продукции урожая пред.г. За поставками в РФ, которые осуществлялись только на наличии договоров с российскими импортерами, следили эксперты. По данным минсельхозпищепрома Молдавии, с марта экономические агенты из республики поставили в Россию 2,6 тыс.т. яблок, 57 т. винограда, 580 т. табака, 220 т. семян подсолнечника. До 2005г. Молдавия экспортировала в Россию 80% из ежегодно выращиваемых 350 тыс.т. овощей и 500 тыс.т. фруктов. Молдавия > Агропром > ria.ru, 12 апреля 2007 > № 66171

Молдавия возобновила в полном объеме поставки овощей и фруктов в Россию, на что получила разрешение Федеральной службы по ветеринарному и фитосанитарному надзору РФ (Россельхознадзор), сообщил РИА Новости представитель минсельхозпищепрома республики. По его словам, контролировать экспорт на российский рынок продукции молдавского растениеводства будут специалисты молдавской Госинспекции по фитосанитарному карантину. Планируется, что в ближайшее время они отберут таможенные пункты в Молдавии для экспорта овощей и фруктов в РФ. В России поставки будут осуществляться через контрольно-пропускные пункты г.Брянска. Экспорт молдавских овощей и фруктов в Россию был запрещен в марте 2005г. из-за несоответствия нормам безопасности. В марте 2007г. Россельхознадзор разрешил в течение месяца произвести пробный завоз молдавской плодоовощной продукции урожая пред.г. За поставками в РФ, которые осуществлялись только на наличии договоров с российскими импортерами, следили эксперты. По данным минсельхозпищепрома Молдавии, с марта экономические агенты из республики поставили в Россию 2,6 тыс.т. яблок, 57 т. винограда, 580 т. табака, 220 т. семян подсолнечника. До 2005г. Молдавия экспортировала в Россию 80% из ежегодно выращиваемых 350 тыс.т. овощей и 500 тыс.т. фруктов. Молдавия > Агропром > ria.ru, 12 апреля 2007 > № 59990

Глава минэкономразвития России Герман Греф рассчитывает, что ЕврАзЭС войдет в десятку крупнейших интеграционных объединений мира.«Если Россия по масштабу экономики входит в десятку крупнейших экономик мира, то наше интеграционное объединение, я думаю, также войдет в десятку крупнейших интеграционных объединений», – сказал министр, открывая в пятницу в столице Татарстана четвертое заседание Совета по финансово-экономической политике ЕврАзЭС.

Греф сообщил, что совокупный объем экономик государств-членов ЕврАзЭС составил в 2006г. 1 трлн. 200 млрд.долл., а объем торговли внутри сообщества – 36,2 млрд.долл. Говоря о товарообороте между странами-участницами объединения, глава МЭРТ отметил, что в пред.г. он вырос на 30% по сравнению с 2005г. – с 28 млрд.долл. до 36,2 млрд.долл. Министр напомнил, что в 2000г. он составлял всего 14 млрд.долл.

С ростом товарооборота внутри ЕврАзЭС, указал Греф, растут и ожидания бизнеса по созданию условий для беспрепятственного перемещения товаров и услуг между странами. Говоря о темпах экономического роста стран сообщества, Греф отметил, что экономики всех государств, за исключением Киргизии, растут темпами на уровне 7% и выше, а доходы населения увеличились в пред.г. на 10%. «Это – ключевой показатель, ради которого мы с вами и работаем», – отметил министр.

В ЕврАзЭС входят Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Россия, Таджикистан и Узбекистан. Армения, Молдавия и Украина обладают статусом наблюдателя при ЕврАзЭС. Россия. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 6 апреля 2007 > № 65992

Евросоюз изучает возможности сотрудничества с Шанхайской организацией сотрудничества (ШОС) по широкому кругу вопросов. По приглашению Восточного комитета немецкой экономики в германской столице побывала делегация ШОС во главе с ее генеральным секретарем Болатом Нургалиевым.После конференции на экспертном уровне глава ШОС вместе с госминистром МИДа (замминистра) Гернотом Эрлером и председателем Восточного комитета немецкой экономики Клаусом Мангольдом принял участие в дискуссии на тему «ШОС – возможности партнерства с ЕС».

«Большой интерес, проявленный к организации европейскими экспертами, не стал для нас сюрпризом. Мы и до этой конференции уже имели контакты с представителями Евросоюза, ведающими вопросами центрально-азиатского региона и Афганистана. Мы пришли к единодушному мнению, что возможности для взаимодействия есть», – подчеркнул Нургалиев. В числе основных областей сотрудничества он назвал борьбу с наркотрафиком и терроризмом, а также различные экономические проекты.

Клаус Мангольд подтвердил большую заинтересованность не только германской, но и европейской экономике в целом в приобретении Евросоюзом в лице ШОС «коллективного партнера для осуществления широкомасштабных планов ЕС по освоению довольно нового и очень емкого рынка Центральной Азии». В региональных проектах, пояснил он, такой организации как ЕС всегда удобнее взаимодействовать с целыми региональными структурами, чем с отдельными странами.

«В ШОС мы надеемся обрести важного и надежного партнера. Мы уже поняли, что это достаточно сложное образование, но с ним явно есть смысл сотрудничать», – заявил глава Восточного комитета немецкой экономики. Центрально-азиатский регион, по его словам, интересует ЕС не только как рынок сбыта продукции, но и как большой энергодобывающий регион.

Особый интерес вызывает в этой связи, как отметил Мангольд, идея ШОС по созданию Энергетического клуба. Он считает, что на этой базе у ЕС и ШОС может возникнуть «интересный и взаимовыгодный диалог». Речь идет о намерении ШОС создать в своих рамках единый энергорынок в целях обеспечения энергетической безопасности государств-членов. Одни страны предлагают именовать это Азиатской энергетической стратегией, другие – Энергетическим клубом. Вопрос предполагается вынести на очередной саммит ШОС.

«Мы должны заблаговременно вступить в диалог об энергетическому клубе, чтобы получить четкое представление о том, что мы можем в него внести и что получить», – считает Мангольд.

Одновременно он призвал ЕС форсировать «отношения диалога», которые уже сложились с ШОС. «Нам важно перевести эти отношения на уровень сотрудничества. Экономический аспект, несомненно, важен, но это – скорее второе дело. Первое – доверительное сотрудничество в таких областях, как борьба с наркотрафиком. ЕС эта тема очень заботит. Мы знаем, что центрально-азиатские республики и ШОС уже много делают для предотвращения роста наркотрафика из Афганистана», – подчеркнул влиятельный экономический эксперт.

Госминистр Гернот Эрлер, со своей стороны, не скрывал политической сложности поставленной бизнесом задачи по формализации отношений ЕС и ШОС. «За полгода председательства в Евросоюзе нам предстоит решить очень непростые задачи, в т.ч. убрать препятствия (со стороны Польши) для подписания с Россией нового партнерского соглашения», – отметил дипломат.

По его словам, Германия как председатель ЕС также стремится дать новый импульс политике добрососедства, «прежде всего на Востоке от ЕС, где проявляется заинтересованность в более тесном сотрудничестве, а, возможно, и получении статуса кандидатов (Украина, Грузия, Молдавия)». Он отметил в качестве негативного фактора нестабильную ситуацию на Украине, где «развернувшаяся борьба политических сил за власть внутри страны может затруднить продвижение планов более тесного взаимодействия с ЕС».

Еще одной важной целью председательства Германии в ЕС является, как напомнил Эрлер, разработка стратегии Евросоюза в отношении центрально-азиатского региона. Он считает, что в осуществлении этого полученного от Совета ЕС мандата Германия достаточно далеко продвинулась, о чем свидетельствует встреча в Астане, проведенная на днях министром иностранных дел Германии Франком-Вальтером Штайнмайером и его коллегами из центрально-азиатских республик.

Правда и здесь, по его мнению, не все направления сотрудничества, предлагаемого ЕС, одинаково положительно воспринимаются отдельными государствами. Как сказал Эрлер, «не все охотно идет на диалог о правах человека».

В этой связи он тоже считает перспективным установление взаимодействия ЕС и ШОС. Сильной стороной ШОС госминистр считает созданную в организации антитеррористическую структуру «с вполне современным европейским пониманием задачи борьбы с терроризмом – не только репрессии, но и создание условий для повышения жизненного уровня людей, их шансов на будущее».

«Нам важно понять, в каком направлении будет дальше развиваться ШОС: от политики обеспечения влияния в регионе к политике равноправного сотрудничества и дальше – пока это вопрос», – отметил Эрлер, считающий ответ на данный вопрос очень важным для работы над возможной формализацией отношений ЕС-ШОС, за которую ратуют представители бизнеса. «Пока полной уверенности в дальнейшем развитии нет, но это – сложившаяся региональная структура, с которой можно и нужно сотрудничать», – подчеркнул госминистр.

На вопрос РИА Новости, почему для регионального сотрудничества ЕС выбирал ШОС, а не, скажем, ЕврАзЭС, Эрлер вполне откровенно признался, что при всей важности экономических задач «политический аспект в центрально-азиатском регионе имеет сейчас для нас гораздо большее значение, особенно с учетом борьбы за влияние в нем Китая, России, США и в последнее время Японии». Германия. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 4 апреля 2007 > № 65920

В Молдавии началась распродажа винодельческих предприятий. «Многие винодельческие предприятия в связи с кризисом, вызванным введением запрета на ввоз молдавской винодельческой продукции в РФ, находятся на грани банкротства, и часть собственников уже объявила об их продаже», – заявил гендиректор одного из крупнейших в Молдавии винодельческих холдингов Acorex Wine Holding Сергей Борец на открывшемся в Кишиневе бизнес-форуме «Государство и деловая среда в Молдове». Как отмечалось на форуме, отсутствие конкретных перспектив в разрешении кризиса лишь усугубляет ситуацию и способствует оттоку рабочих рук, которые были заняты винодельческой отрасли и в виноградарстве. Сегодня, как считает Борец, «виноделы брошены всеми, и даже банки, которым было достаточно выгодно сотрудничать с виноделами, замораживают все отношения с ними».

«Только наша компания с 1998г. выплатила по полученным банковским кредитам 13 млн.долл., – отметил Борец. – Сейчас в кризисной ситуации, вызванной не действиями менеджмента винодельческой отрасли, а имеющей политический характер, никто нам не протянул руку помощи». Предпринятая попытка смягчить потерю традиционного рынка сбыта в России за счет увеличения продаж на внутреннем рынке также не дала существенного результата, считают молдавские виноделы.

Запрет на поставки вин из Молдавии в Россию действует с 27 марта 2006г. в связи с выявленными нарушениями санитарных норм. По данным главного государственного санитарного врача РФ Геннадия Онищенко, в молдавских винах были обнаружены тяжелые металлы и пестициды. Молдавия > Алкоголь > ria.ru, 4 апреля 2007 > № 59991

С октября пред.г. в российские консульства за рубежом с пожеланием вернуться в Россию обратились 19 тыс. соотечественников. Об этом сообщил в пятницу на «круглом столе» заместитель директора департамента по работе с соотечественниками за рубежом МИД России Дмитрий Юдин. Организатором «круглого стола» выступило агентство РИА Новости.По его словам, страны СНГ, особенно те, в которых высок процент русского населения, неоднозначно отреагировали на инициативу России создать условия для возвращения на родину всем желающим соотечественникам: на просьбу об открытии официальных представительств по программе добровольного возвращения Молдавия отреагировала, например, резким отказом. Украина, Казахстан и Узбекистан не определили свои позиции в данном вопросе и затягивают его решение.

«Необходимо понимать, что Россия не желает переселить рабочий потенциал из стран СНГ и дальнего зарубежья, а лишь создает условия для тех, кто желает переехать», – пояснил Юдин.

Начальник управления по делам соотечественников Федеральной миграционной службы Евгений Маняткин проинформировал, что Россия начнет принимать участников программы уже в мае. В программе по добровольному возвращению, сообщил он, участвуют 12 «регионов-пилотов», готовых принять 8 тыс. соотечественников, включаяя членов семей.

Так называемых регионов второй очереди, указал выступавший, насчитывается 50, из них 30 готовы принять соотечественников уже в 2007г. За рубежом проживают 30 млн. соотечественников. 20 млн. – в так называемом ближнем зарубежье и 10 – в дальнем. Новая государственная программа призвана задействовать этот огромный человеческий потенциал и способствовать преодолению демографического спада, который переживает сейчас Россия. Предполагается, что программа позволит переехать на постоянное место жительство в Россию нескольким миллионам человек. Россия > Миграция, виза, туризм > ria.ru, 23 марта 2007 > № 65738

Эксперты Роспотребнадзора, находившиеся в течение недели в Молдавии, завершили проверку молдавских винзаводов. Запрет на поставки вин из Молдавии в Россию действует почти год – с 27 марта 2006г., в связи с выявленными нарушениями санитарных норм. По данным главного государственного санитарного врача РФ Геннадия Онищенко, в молдавских винах были обнаружены тяжелые металлы и пестициды.Как сообщили в агропромышленном агентстве «Молдова-вин», эксперты начали работу с посещения молдавских Центра учета оборота этилового спирта и алкогольной продукции и Центра тестирования и контроля качества алкогольной продукции. Затем специалисты Роспотребнадзора перешли непосредственно к проверкам винодельческих предприятий Молдавии, среди которых известный кишиневский комбинат игристых и марочных вин Vismos, а также винзаводы Migdal-P, Asconi, Calarasi-Divin, Tomai-Vinex, Vinaria Purcari, DK-Intertrade и Salcuta. Российские эксперты в своей работе использовали фактор неожиданности, не предупреждая заранее, какое из предприятий станет следующим в списке посещений.

При инспекции предприятий эксперты проверяли наличие системы контроля качества ISO, а также уделили внимание абсолютно всем технологическим процессам производства вин и крепких спиртных напитков, условиям хранения и складирования готовой продукции, санитарному состоянию помещений. Опираясь на полученные данные, эксперты составят отчеты о каждом из предприятий, которые будут представлены руководству Роспотребнадзора для принятия решения о том, кто из молдавских виноделов получит лицензию на возобновление экспорта продукции в Россию, сообщили в «Молдова-вин». Молдавия > Алкоголь > ria.ru, 16 марта 2007 > № 65665

Представители России, Болгарии и Греции в присутствии руководителей трех стран подписали межправительственное соглашение о трансбалканском нефтепроводе. Подписанный в Афинах документ предусматривает сотрудничество при сооружении и эксплуатации нефтепровода Бургас-Александруполис, его стоимость составит около млрд. евро. С российской стороны соглашение подписал глава минпромэнерго Виктор Христенко, с греческой – министр развития Димитрис Сиуфас, с болгарской – министр развития и общественных работ Асен Гагаузов. Владимир Путин прибыл в Афины в среду вечером и ночью провел переговоры с премьер-министрами Болгарии и Греции. Накануне правительство России одобрило проект соглашения с Болгарией и Грецией о сотрудничестве при сооружении и эксплуатации трансбалканского нефтепровода. Проект межправсоглашения был представлен в правительство минпромэнерго России, он согласован с МИД, минэкономразвития, минфином, минюстом и Федеральной таможенной службой.

Трубопровод предусматривает создание нового, дополнительного маршрута, который позволит транспортировать нефть из портов Черного моря на рынки Европы, США и Азиатско-Тихоокеанского региона через Болгарию и Грецию. Кабинет министров поручил минпромэнерго с участием МИД провести с болгарской и греческой сторонами переговоры и по достижении договоренности подписать соглашение от имени российского правительства, разрешив вносить в проект документа изменения, не имеющие принципиального характера.

«Работа была довольно сложная, но все позиции, которые позволяют быстрое начало строительство нефтепровода, в соглашении отражены, в т.ч. о закреплении за Транснефтью функций оператора всей деятельности по транспортировке нефти от места добычи до греческого порта Александруполис», – сказал ранее помощник президента России Сергей Приходько. В соглашении также закрепляется обязательство предоставить наиболее благоприятный налоговый режим Греции и Болгарии.

Помощник президента отметил, что соглашение также должно быть ратифицировано парламентами трех стран. По мнению Приходько, до ратификации могут начаться работы по проектированию, технико-экономическому обоснованию, землеотводу, а непосредственно строительство – сразу после завершения ратификационных процедур. Он также обратил внимание, что в соответствии с текстом документа, соглашение заключается на неопределенный срок, но каждая сторона может выйти из него после достижения окупаемости нефтепровода.

Приходько назвал предстоящее подписание соглашения серьезным событием, которому, по его словам, оказывалось серьезное противодействие как со стороны конкурентов, так и со стороны определенных политических сил и стран. «Это очень серьезный успех нашего внешнеполитического и внешнеэкономического ведомств», – считает он.

Проектная протяженность трассы нефтепровода Бургас-Александруполис – 280 км., пропускная способность – 35 млн.т. в год с возможным увеличением до 50 млн.т. в год. В проекте предусмотрено использование технологии последовательной перекачки нефти разных сортов. Принадлежать нефтепровод будет международной проектной компании, которую учредят участники. Доля российской стороны составит 51%, ей будут управлять ООО Трубопроводный консорциум Бургас-Александруполис, которое создали Роснефть, Газпром нефть и Транснефть. Болгарии и Греции будет принадлежать по 24,5%. Болгария > Нефть, газ, уголь > ria.ru, 15 марта 2007 > № 59834

Не расширять ЕС в пику России

© "Россия в глобальной политике". № 1, Январь - Февраль 2007

Диогу Фрейташ ду Амарал – профессор права, занимал посты и. о. премьер-министра, министра обороны, министра иностранных дел (в последний раз в 2005–2006 годах) Португалии, был кандидатом в президенты страны, в 1995-м – председатель Генеральной ассамблеи ООН.

Резюме Перечень критериев расширения Европейского союза необходимо дополнить еще одним – дипломатическим. Дальнейшая экспансия объединенной Европы ни в коем случае не должна наносить вред хорошим отношениям с Российской Федерацией, в которых Евросоюз жизненно заинтересован.

Путь Лисабона в единую Европу был долгим и тернистым. Анализ трансформации, которую пережила Португалия, позволяет лучше понять, как интеграция повлияла на европейские народы.

Пятьдесят лет назад, когда подписывался Римский договор, Лисабон был далек от проблем, которыми жила шестерка стран – основателей Европейского экономического сообщества (ЕЭС). Все усилия авторитарно-корпоративного режима Антонио Салазара были направлены на то, чтобы любыми средствами сохранить «португальские заморские территории». (Так с конца 1950-х называли то, что ранее именовалось «Португальской колониальной империей»).

Убежденный националист Салазар и помыслить не мог о том, чтобы поступиться хотя бы толикой суверенитета. К тому же португальского диктатора не приглашали в новый «клуб» демократических государств, да он туда и не стремился – ведь членство в Сообществе предполагало приверженность определенным ценностям.

Правда перспектива стать «изгоем» в семье европейских наций Салазара смущала, и он принял единоличное решение о вступлении страны в Европейскую ассоциацию свободной торговли – неполитическую организацию, куда среди прочих входили также Великобритания и Скандинавские государства. Тем не менее Португалия, оказавшись в стороне от магистрального развития Европы, превращалась в политическое захолустье, особенно после того, как в 1973-м Великобритания, Ирландия и Дания стали членами ЕЭС.

Демократическая революция апреля 1974 года смела авторитарную власть. Годом позже завершилась давно назревшая деколонизация, в 1976-м Учредительное собрание приняло новую демократическую Конституцию, а уже в начале 1977 года Лисабон подал заявку о вступлении в Европейское сообщество. Для португальских демократов членство в этой организации представлялось единственно возможной стратегической альтернативой. Причем не только с точки зрения внешнеполитической и внешнеэкономической ориентации, но и как средство гарантировать успех внутренних преобразований.

Присоединение Португалии к ЕЭС в 1986-м распахнуло перед португальцами новые перспективы – единые для всей Европы. Для национального самосознания это был принципиальный рубеж. В истории человечества Португалия сыграла роль глобального масштаба, открыв для европейской цивилизации почти половину земного шара. Но, по утверждению некоторых историков и политиков, она всегда была «обращена лицом к морю и спиной к Европе». Теперь же, после утраты заморских владений, нации было очень важно осознать свою принадлежность к иному общему пространству – Европейскому сообществу.

С того времени как страна сделала «европейский выбор», там были построены стабильная представительная демократия и правовое государство. А ведь в первые годы после падения диктатуры многие на Западе, наблюдая за острыми политическими конфликтами, не верили, что португальская демократия выстоит.

Если 20 лет тому назад национальный доход на душу населения составлял 50 % от среднеевропейского, то сейчас он уже превышает 75 %. Страна прошла половину расстояния, которое отделяет нас от наиболее развитых государств Евросоюза. Остается преодолеть вторую часть пути, что и является нашей великой общенациональной целью.

В год «революции гвоздик» (1974) в португальских вузах учились 35 тысяч студентов, сейчас – 400 тысяч. Протяженность автострад составляла восемь километров, ныне – более тысячи. Молодым людям, выросшим в условиях демократии, даже трудно вообразить, какой рывок сделала Португалия.

Наш пример вдохновлял и продолжает вдохновлять жителей стран, стремящихся присоединиться к «Большой Европе». 1 января 2007-го, когда в ЕС вступили Болгария и Румыния, произошло уже пятое по счету расширение. За полвека Европейское сообщество, переименованное в Европейский союз, превратилось в организацию, открытую практически для всех европейских стран. Но пределы открытости, конечно, должны существовать, хотя их и трудно определить. Речь не может идти о непрерывном, бесконечном процессе, и его рамки – одна из главных тем, обсуждаемых сейчас в Брюсселе.

Формальным условием вступления в Евросоюз является соответствие стран-кандидатов Копенгагенским критериям. Имеется в виду прежде всего соблюдение принципов плюралистической демократии, уважение прав человека, наличие правового государства и эффективной рыночной экономики, приверженность свободе торговли и т. п. Во вторую очередь принимаются во внимание геополитические и социальные интересы Европы в целом: мир, процветание и благосостояние для всех и защита наиболее бедных слоев населения.

Уверен, что перечень критериев необходимо дополнить еще одним – дипломатическим. Согласно ему дальнейшее расширение объединенной Европы ни в коем случае не должно наносить вред хорошим отношениям с Российской Федерацией, в которых ЕС жизненно заинтересован.

Кое-кто в Брюсселе и некоторых других европейских столицах хотели бы видеть в рядах Евросоюза страны из числа бывших советских республик. Но я считаю, что Украину, Белоруссию, Молдавию, Грузию, Азербайджан и Армению, традиционно входивших в сферу интересов России, не следует принимать в ЕС. Это, конечно, не означает, что с ними не нужно развивать тесные плодотворные отношения.

Единой Европе предстоит выдерживать конкуренцию со стороны уже существующих или находящихся в фазе становления финансово-экономических держав-гигантов – США, России, Китая, Индии, а в будущем, возможно, Бразилии. Для укрепления позиций ЕС, наверное, требуется некое ограниченное расширение, которое будет способствовать обеспечению мира, демократии и прогресса во всей Европе.

В этой связи, полагаю, стоит вспомнить уроки истории. Древний Рим, будучи объединенным и внутренне консолидированным государством, взял верх над эллинами по той простой причине, что их более древняя и более развитая страна, превосходившая римлян по уровню культуры, оказалась разобщена и, по сути, раздроблена на десятки крошечных государств со своими собственными интересами. Подобная участь может постигнуть как отдельные страны – члены Евросоюза, так и всю организацию в целом, если она утратит внутреннее единство в результате непродуманного расширения. Допустить это мы не имеем права.

Евросоюз. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 10 марта 2007 > № 2913970 Диогу Фрейташ ду Амарал

Признание «непризнанных» и международное право

© "Россия в глобальной политике". № 1, Январь - Февраль 2007

Г.М. Вельяминов – д. ю. н., профессор, главный научный сотрудник Института государства и права РАН; арбитр Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате Российской Федерации.

Резюме Россия для начала могла бы признать «непризнанные» республики в «мягкой» форме de facto – возможно, в виде заключения договоров об экономических и торговых отношениях, о гуманитарной помощи и т. п. Для этого у Москвы, кроме формального права, имеются и веские политические основания.

Политико-юридическая коллизия вокруг автономного края Косово, а также события, связанные с так называемыми «непризнанными» республиками на постсоветском пространстве, сделали актуальным вопрос о современной трактовке права наций на самоопределение. В журнале «Россия в глобальной политике» (№ 5 за 2006 год) опубликована статья Чрезвычайного и Полномочного Посла РФ Александра Аксенёнка на точно сформулированную тему «Самоопределение: между правом и политикой». В этом материале резонно говорится о том, что одним из факторов проблемы «непризнанных» республик являются такие принципы, подлежащие соблюдению международным сообществом, как территориальная целостность и право на самоопределение.

Налицо противостояние между обоими этими принципами, с одной стороны, и реальной политикой – с другой. А вот противоречия между самими принципами нет. Согласно Заключительному акту Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ, Хельсинки, 1975 г.), все зафиксированные в нем принципы (в том числе упомянутые выше) должны «одинаково и неукоснительно применяться при интерпретации каждого из них с учетом других». Для более четкого понимания политической и правовой ситуации стоит вернуться к истокам современной международно-правовой системы.

ЭВОЛЮЦИЯ ПРИНЦИПА САМООПРЕДЕЛЕНИЯ НАРОДОВ

Принцип самоопределения народов был включен в проект, а затем и в текст Устава ООН в 1945 году на Конференции Объединенных Наций в Сан-Франциско. Это событие знаменовало собой победу советской дипломатии: придание принципу самоопределения столь высокого статуса инициировал именно Советский Союз, и его делегации пришлось немало потрудиться, чтобы преодолеть жесткое сопротивление со стороны западных держав.

СССР боролся за деколонизацию и становление новых государственных режимов, которые, как он резонно предполагал, будут проводить антиимпериалистический курс и соответственно станут союзниками Москвы в противостоянии с Западом. Последний же – точнее, Великобритания, Франция, Бельгия, Нидерланды и другие страны, владевшие обширными колониями, – естественно, не был заинтересован в утверждении права народов на самоопределение.

Принцип самоопределения закреплен в статьях 1.2 и 55 Устава ООН. Кроме того в статье 76.8 (глава «Международная система опеки») (тоже по настоянию СССР), говорится о прогрессивном развитии населения территорий под опекой в направлении к самоуправлению и независимости.

Говоря точнее, в Уставе ООН фигурирует «принцип равноправия и самоопределения народов». Данная формулировка объединяет, по сути, два принципа, которые могут трактоваться и как самостоятельные. Такая увязка отнюдь не случайна. Нет равноправия между народами, если одни из них обладают государственностью, независимы и суверенны, а другие – нет. То же касается и самоопределения: поскольку все нации имеют на него равные права, любой самоопределившийся, вплоть до обретения государственной независимости, народ вправе, равно с другими народами, рассчитывать на признание своей государственности.

Между тем в Декларации принципов, которыми государства-участники будут руководствоваться во взаимных отношениях, содержащейся в Заключительном акте СБСЕ, с принципом самоопределения произошла некая метаморфоза.

Вместо привычной ооновской формулы «равноправие и самоопределение народов» находим иную: «равноправие и право народов распоряжаться своей судьбой» (принцип VIII Декларации). Правда, здесь же указывается, что, «исходя из принципа равноправия и права народов распоряжаться своей судьбой, все народы всегда имеют право в условиях полной свободы определять, когда и как они желают, свой внутренний и внешний политический статус (курсив мой. – Г.В.) без вмешательства извне…» Словосочетание «определять внешний политический статус», которое, очевидно, может пониматься и как определение суверенно-независимого государственного статуса, подменило собой, причем не вполне точно, слово «самоопределение».

Хельсинкское «право народов распоряжаться своей судьбой» может, казалось бы, интерпретироваться в качестве некой специальной нормы (lex specialis) по отношению к записанной в Уставе ООН общей формуле (lex generalis) «самоопределение народов». Причем юридически «специальный» закон перекрывает «общий» закон. Но, во-первых, уровень Устава ООН предполагает общепризнанный правовой принцип (jus cogens), не подлежащий произвольным изменениям отдельными (и даже многими) государствами. Посему формулировка в Заключительном акте может толковаться лишь как некий парафраз уставной формулы, но не ее изменение, а тем более отмена. Во-вторых, в широком смысле слова «право распоряжаться своей судьбой» не может исключать право и на самоопределение (разновидность «внешнего политического статуса»).

Кроме того, надо иметь в виду, что страны – участницы СБСЕ, подписавшие хельсинкский Заключительный акт, придавая ему статус официального документа ООН «с высоким политическим значением», постановили, что он не подлежит регистрации на основании статьи 102 Устава ООН, в силу чего не рассматривается как международный договор. Таким образом, изложенный в нем принцип самоопределения народов и соответствующие положения Устава ООН (который, напротив, является международным договором) далеко не равнозначны с точки зрения их обязательной силы.

Отсутствие в Заключительном акте формулы «самоопределение народов» – это своего рода реванш западной дипломатии. Охранительный, легитимистский крен документа особенно проявляется в четком установлении обязанности государств уважать территориальную целостность друг друга и воздерживаться от любых действий «против территориальной целостности, политической независимости и единства (курсив мой. – Г.В.) любого государства-участника». «Никакая оккупация или приобретение» не будут признаваться законными.

Невольно вспоминается легитимистский Священный союз первой половины XIX века с его аналогичным стремлением утвердить международный status quo. Вообще, в истории накопилось немало свидетельств тщеты и непрочности попыток законсервировать политическое равновесие. Так, николаевская Россия, выступая в роли «европейского жандарма», подавила (правда, по просьбе Австрийской империи) венгерскую национально-освободительную революцию 1847–1849 годов. В наши дни роль глобального жандарма (но уже без всяких приглашений) взяли на себя США. Результаты их вмешательства, например, в урегулирование ситуаций в Палестине, Югославии, Ираке представляются столь же бесперспективными и, по сути, антинародными, сколь и международная политика позапрошлого столетия.

Трансформация уставной формулы самоопределения народов, как и тот факт, что формально действие Заключительного акта распространяется только на страны – участницы СБСЕ (и на их государства-правопреемники), не умаляет значения этого документа, содержащего наиболее развернутое и авторитетное толкование записанных в этом акте основных десяти общепризнанных принципов международного права. Главное же для нас то, что Россия как страна – участница СБСЕ привержена соблюдению Заключительного акта; этого, впрочем, придерживаются и другие государства-участники.

САМООПРЕДЕЛЕНИЕ НА ПЕРЕЛОМЕ ВЕКОВ

Прошло более шестидесяти лет со дня принятия Устава ООН, более тридцати после Хельсинки – и политические декорации в мире, и в частности в Европе, к концу XX столетия резко изменились. В 1945 году принцип самоопределения задумывался и мыслился (прежде всего Советским Союзом) в категориях деколонизации, а в 1975-м на передний план выдвигается (уже Западом) идеологема защиты прав и свобод человека. В начале же 1990-х годов мир неожиданно столкнулся с быстрым распадом и всего социалистического блока, и таких государств, как Советский Союз, Чехословакия, Югославия. Но и в новой ситуации вопросы самоопределения народов регулируются тем же самым нормативно-правовым инструментарием, что применялся в послевоенное время.

Как и прежде, стабильность в таких взрывоопасных европейских регионах, требующих независимости, как Ольстер, Страна Басков и Корсика, более или менее успешно поддерживается на основе соблюдения принципа территориальной целостности государств (Великобритании, Испании, Франции). Менее эффективно решаются проблемы с разделом Кипра и отделением Тайваня от Китайской Народной Республики. В последних случаях хотя вроде бы и можно говорить о некоем «самоопределении», но оно вряд ли правомерно. Причем не столько ввиду того, что идет вразрез с принципом территориальной целостности и Республики Кипр, и КНР, сколько потому, что оно было скорее не «само»определением, а привнесением нового статуса извне.

Развал Югославии сопровождался вопиющим внешним вмешательством – вплоть до прямой вооруженной агрессии. По отношению к Сербии Соединенные Штаты, НАТО, Европейский союз откровенно придерживаются политики двойных стандартов. С одной стороны, когда речь идет о сужении территории Сербии, Запад демонстрирует ранее нетрадиционную для него приверженность идеологии «самоопределения» (Косово, отчасти Черногория). С другой – право Республики Сербской (в составе Боснии и Герцеговины) на присоединение к Сербии (точнее, к тогда еще сохранявшемуся остатку Югославии) было решительно отвергнуто.

Не менее острые проблемы возникли и при распаде СССР. После развала страны минуло более пятнадцати лет, а вопросы, связанные со статусом Абхазии, Нагорного Карабаха, Приднестровья, Южной Осетии, по-прежнему не урегулированы. Проблемы, возникшие вокруг принадлежности Крыма к Украине, были формально решены лишь благодаря российскому традиционному миролюбию.

Наверное, будь Россия столь же слаба в военном плане, сколь злосчастная Сербия, известные силы вряд ли упустили бы шанс применить и к нашей стране югославские схемы. У многих недругов России «чесались руки» признать «независимость» Ичкерии. Они не погнушались бы злоупотребить и формулой «самоопределения», несмотря на массированную интервенцию и боевиков-террористов, а также зарубежные финансовые вливания в котел сепаратизма.

Между тем Абхазия, Приднестровье, Южная Осетия открыто и настойчиво стремятся быть с Россией и даже в России, что выражается как в красноречивых результатах референдумов, так и в том факте, что значительная часть местного населения предпочитает иметь российское гражданство.

САМООПРЕДЕЛЕНИЕ В КОНТЕКСТЕ ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ЦЕЛОСТНОСТИ

«Территориальная целостность государств» является одной из ипостасей главного международно-правового принципа уважения государственного суверенитета наряду с такими его составляющими, как принципы суверенного равенства, уважения прав, присущих суверенитету, нерушимости границ, невмешательства во внутренние дела. Все эти положения сводятся, по сути, к генеральной обязанности государства не вмешиваться в осуществление другими суверенными государствами их властных функций. Иначе говоря, речь идет о сугубо межгосударственных отношениях.

Напротив, проблема самоопределения решается прежде всего внутри того или иного государства. Его бенефициаром в реальности являются не сами государства, как таковые, а их народ, причем не обязательно весь, а, возможно, лишь один либо несколько из его «самоопределяющихся» этносов. Высшее проявление самоопределения – образование нового самостоятельного государства, то есть особой социальной общности людей, которая функционирует на отдельной территории и контролируется независимыми властями.

Как из Устава Организации Объединенных Наций (статьи 1.2 и 55), так и из Заключительного акта (принцип VIII Декларации) аналогично вытекает обязанность государств уважать равноправие и самоопределение народов (право распоряжаться своей судьбой), то есть обязанность проводить не только внутреннюю, но и внешнюю политику для обеспечения данного принципа. Более того, равноправие и самоопределение являются, согласно Уставу ООН, важнейшей основой всеобщего мира. Разумеется, каждая страна может суверенно определять условия, порядок и методы самоопределения внутри своей подвластной территории. Но это вовсе не значит, что такие условия и порядки могут нарушать принципиальные международно-правовые обязательства по уважению прав человека, основных свобод и права на самоопределение.

Наряду с этим международное право в силу принципа территориальной целостности запрещает любые действия, направленные на нарушение данного принципа в межгосударственных взаимоотношениях. Однако действие этой нормы отнюдь не распространяется на внутригосударственные пертурбации, влекущие за собой распад целостности и единства того или иного государства. Так, например, внутренние разделы бывших СССР и Чехословакии происходили без силового вмешательства извне, а поэтому не имели места и какие-либо нарушения международно-правовых обязательств в части территориальной целостности. Иное дело – развал Югославии под прямым воздействием иностранной интервенции.

Нельзя вмешиваться извне в процессы самоопределения, превращать территорию, связанную с этими процессами в объект оккупации, аннексии в любых формах. В этом, и только в этом – смысл принципа территориальной целостности применительно к ситуациям самоопределения. Иначе говоря, нет никаких правовых противоречий между принципами самоопределения народов и территориальной целостности государств.

ПРИЗНАНИЕ САМООПРЕДЕЛИВШИХСЯ ГОСУДАРСТВ

Международное право не содержит норм, которые ограничивали бы суверенное право любого государства признавать другое государство, возникшее в результате самоопределения. Не содержит оно и норм, препятствующих признанию нового государственного образования в случае, если последнее отделяется от другого государства невзирая на его несогласие. А вот любое вмешательство одного государства в процесс самоопределения в другой стране, тем более оккупация или приобретение (полностью либо частично) самоопределяющейся территории, является, как уже говорилось выше, несомненным нарушением международного права.

Например, Турция признала так называемую Турецкую республику Северного Кипра, отколовшуюся от единой Республики Кипр. Само по себе признание являлось бы законным, но противоправным было введение на Кипр турецких войск, обеспечивших возникновение в 1983 году сепаратистского государственного новообразования, что подрывало и правомерность самого самоопределения, как такового. Другой схожий пример – признание de facto Тайваня Вашингтоном, увязываемое с его активной военной поддержкой этого образования. Также и отделение Косово от Сербии не вполне самостоятельная акция, поскольку сопровождается военным вмешательством извне, в том числе прямой агрессией.

Но коль скоро и когда самоопределение фактически и правомерно свершилось в рамках того либо другого государства, другие страны вольны определять для себя, признаЂют ли они (в том числе, возможно, дипломатическим путем) новое возникшее государство. Признание имеет свои градации: различаются признание de jure или de facto, признание с оговорками, признание нации, борющейся за свою независимость, признание воюющей стороны и т. д. При этом признание de facto может быть не только формальным, но и подразумеваемым – в частности, выражаться в заключении крупного двустороннего договора, например, о торгово-экономических связях, всесторонне определяющего отношения между двумя государствами.

Формы и степени признания определяются требованиями реальной политики, что отчетливо проявилось, к примеру, в признании разными странами арабского государства Палестины.

В настоящее время немало говорится о возможном признании (со стороны Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, ЕС, НАТО и пр.) независимости «албанизированного» Косово вопреки воле Белграда. Такое признание может оказаться важным прецедентом, но не правовым, а лишь политическим.

Во-первых, прецедент не является в международном праве источником нормотворчества, то есть не создает формально (ipso jure) новую универсальную правовую норму. Во-вторых, признание новых самоопределяющихся государств имело место и ранее, в том числе наперекор государствам, от которых отделялись их части. Так, еще в 1777 году Франция, а затем в 1779-м и Испания признали отколовшиеся от Англии Соединенные Штаты Америки, заключив с ними торговый и политический договоры. Наконец, касательно «казуса Косово» нельзя сбрасывать со счетов и то, что строго юридически, как уже отмечалось выше, дефектна правомерность самого самоопределения края.

РОССИЯ И ПРОБЛЕМА НЕПРИЗНАННЫХ ГОСУДАРСТВ

Непризнанные государства иногда несколько пренебрежительно именуют самопровозглашенными. Но ведь любая страна – это изначально самопровозглашенное государственное образование, даже когда оно возникает вследствие «внешних» решений (резолюция Генеральной Ассамблеи ООН от 1947 года о создании Государства Израиль и Палестины или Дейтонские соглашения 1995-го о создании конфедерации Босния и Герцеговина).

«Непризнанные», «самопровозглашенные»... В самих этих определениях звучат нотки несправедливости, высокомерного презрения к «несанкционированному» (со стороны неких международных организаций либо могущественных государств), но одновременно «просматривается» стремление к ясно выраженному и свободному волеизъявлению целого народа, желающего жить в собственном независимом государстве. Тем более когда речь идет о государстве, существующем и успешно функционирующем уже на протяжении многих лет.

Как же должна вести себя любая страна в отношении непризнанных государственных новообразований, если она стремится оставаться в рамках международного права?

Во-первых, она должна исходить из того, что в данном случае у нее есть полное право признавать или не признавать такое образование. Строго говоря, юридически с точки зрения равноправия народов – это не только право, но и обязанность, однако не безусловная обязанность. Государство само анализирует реальные параметры государственности самоопределившегося новообразования, определяет обоснованность, разновидности, формы признания и т. д. На практике это происходит с учетом собственных интересов, задач и требований реальной политики.

Во-вторых, недопустимо вмешиваться в процесс самоопределения. Тем более нельзя прибегать к оккупации нового государства, к присоединению его либо к объединению с ним (в том числе в форматах федерации, конфедерации, ассоциации, протектората и т. п.). Вместе с тем подписание с ним международного договора (о ненападении, сотрудничестве, взаимной помощи и пр.) не будет являться нарушением норм международного права. Сотрудничество, с одной стороны, и территориальная целостность, с другой, – это совершенно разные вещи.

Что же касается конкретно России, то изначально признание ею «непризнанных» республик предпочтительнее могло бы произойти в «мягкой» форме de facto – возможно, в виде заключения широкоформатных межгосударственных договоров об экономических и торговых отношениях, о гуманитарной помощи и т. п. В целом, как четко определено президентом РФ в его телевизионном выступлении 25 октября 2006 года, политика России, в частности, в отношении Абхазии и Южной Осетии основывается на двух постулатах: во-первых, мы «не можем допустить кровопролитие в этом регионе», во-вторых, мы отнюдь «не стремимся к тому, чтобы расширять нашу территорию».

Признание Россией «непризнанных» вполне вписывается в эту политику. Для подобного подхода к «непризнанным» республикам у Москвы помимо формального права имеются и веские политические основания. Прежде всего следует обеспечить гуманитарные права и потребности населения, в том числе значительного числа тамошних жителей, имеющих российское гражданство. Кроме того, необходимо не допускать у наших границ нестабильности и тем более военных действий и кровопролития, а для этого требуются сотрудничество и контакты с правящими режимами республик. К тому же их правительства в известной мере уже фактически легитимированы на международной арене и, по крайней мере отчасти, признаны в качестве сторон международных переговоров по вопросу своего статуса.

Практически заключение Россией международных договоров с «непризнанными» республиками, по сути, лишь оформляло бы уже реально сложившиеся взаимоотношения, то есть подводило бы более цивилизованные основы под существующее состояние, status praesens, не затрагивая при этом возможностей продолжения урегулирования отношений «непризнанных» республик с государствами, из которых они самоопределяются.

Другое дело – признание этих республик de jure. В нынешних условиях такое признание может принести им действительные выгоды только в том случае, если оно будет достаточно многосторонним.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 10 марта 2007 > № 2911785 Георгий Вельяминов

Беларусь в 2006г. ввезла из-за пределов республики 593,5 тыс.т. зерновых культур, что на 6,9% больше, чем в предыдущем, сообщили в министерстве статистики и анализа. В Минстате уточнили, что в стоимостном выражении импорт зерновых за этот период составил почти 110 млн.долл. (против 95,3 млн.долл. в 2005г.).Наибольший объем зерновых в прошлом году был ввезен в Беларусь из Украины (306,9 тыс.т. на сумму 40,5 млн.долл.). По сравнению с 2005г. импорт (в натуральном выражении) из Украины увеличился на 4%.

Беларусь в прошлом году значительно увеличила импорт из Казахстана и Вьетнама. По данным Минстата, из Казахстана было ввезено 105,3 тыс.т. зерна (в 5 раз больше, чем в 2005г.) на 18,7 млн.долл., из Вьетнама – 6,4 тыс.т. (в 11 раз больше) на 2,8 млн.долл.

В то же время, импорт из Литвы сократился на 36,8% – до 75,8 тыс.т. (на 11,9 млн.долл.). Из России в прошлом году ввезено 66,2 тыс.т. зерна (на 3,7% больше) на 18,3 млн.долл., из Молдавии – 11,2 тыс.т. (на 24,4% меньше) на 3,9 млн.долл., из Пакистана – 10,3 тыс.т. (в 2 раза больше) на 4,4 млн.долл., из Индии импортировано 6,4 тыс.т. (на 10,2% больше) на 2,8 млн.долл., из США – 1,9 тыс.т. зерновых (на 36,6% меньше) на сумму 842 тыс.долл., из Германии – 1 тыс.т. (в 2,4 раза больше) на сумму 2,2 млн.долл.

По данным Минстата, кроме того, в 2006г. в небольших объемах ввозились зерновые культуры из Франции, Таиланда и Латвии. Белоруссия > Агропром > zol.ru, 27 февраля 2007 > № 108814

Кабинет министров Молдавии одобрил закон, согласно которому чиновникам будет запрещено принимать подарки или пользоваться услугами, оказанными из-за их должностного положения. Такие положения включает проект закона о конфликте интересов. Согласно документу, госслужащие могут принимать подарки только в соответствии с протоколом, при этом стоимость подарка не должна превышать размер минимальной зарплаты по стране (13 евро).Закон о конфликте интересов разработан в соответствии с планом действий, направленным на реализацию национальной стратегии по предупреждению и борьбе с коррупцией. Документ призван создать благоприятную среду для восстановления доверия населения и предпринимателей к административным органам, а также для устранения сомнений в объективности выполнения должностных обязанностей госслужащими, отметили в пресс-службе. Закон регламентирует ограничения, установленные в отношении чиновников, решение конфликта интересов, а также порядок подачи деклараций о конфликте интересов. Под конфликтом интересов в законе подразумевается ситуация, «в которой лицо, занимающее государственную должность, должно принять решение или участвовать в принятии решений, которые могут повлиять на личные интересы этого лица или его близких». Молдавия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 8 февраля 2007 > № 59117

Украина приостановила перелеты самолетов молдавской авиакомпании Air Moldova в своем воздушном пространстве, сообщила пресс-секретарь госслужбы Украины по надзору за обеспечением безопасности авиации Светлана Хачатурова. Говоря о причинах введения временного запрета, Хачатурова сообщила, что между сторонами существуют «некоторые разногласия, которые планируется урегулировать во время встречи с представителями молдавской стороны». «На пятое февраля у нас намечена делегация из Молдавии. И есть все предпосылки, чтобы полеты были возобновлены», – подчеркнула Хачатурова. По информации из Кишинева, молдавскую делегацию возглавит гендиректор ГАГА Валентин Визант. О запрете полетов Air Moldova над территорией Украины сообщили в ГАГА. Там отметили, что самым под запрет попадает и один из наиболее популярных маршрутов – рейс Кишинев-Москва-Кишинев.

Причиной введения запрета стало решение молдавских властей, отклонивших предложение украинского перевозчика Aerosvit осуществлять 7 раз в неделю рейсы Киев-Кишинев-Киев. «Согласно двустороннему соглашению, подписанному между Молдавией и Украиной, каждая сторона-участница соглашения вправе назначить компанию, которая берет на себя воздушные перевозки в каждую из этих стран, – отметил заместитель гендиректора ГАГА Евгений Дворник. – Со стороны Молдавии была назначена компания Tandem Aero, со стороны Украины – компания Aerosvit. Авиаоператоры должны согласовывать между собой частоту перелетов, тип самолета и коммерческие условия». Дворник подчеркнул, что вылеты по маршруту Кишинев-Киев не востребованы в достаточной мере, поэтому компания Tandem Aero осуществляет рейсы в Киев лишь раз в неделю, в то время как украинский оператор Aerosvit выразил намерение летать по этому маршруту ежедневно. Украина > Транспорт > ria.ru, 2 февраля 2007 > № 59185

Молдавия ввела запрет на ввоз яиц, мяса птицы и всех видов птицеводческой продукции из России и Венгрии в связи с тем, что в этих странах зарегистрированы случаи заболевания птичьим гриппом, сообщили в министерстве сельского хозяйства и пищевой промышленности Молдавии. Запрет введен в соответствии с положениями национального законодательства и международными рекомендациями, сообщили в министерстве.По данным Россельхознадзора, птичий грипп обнаружен в трех населенных пунктах двух районов Краснодарского края. Лабораторный анализ выявил вирус гриппа птиц H5N1. Пока не установлено, опасен ли этот вирус для человека. Россельхознадзор сообщил ранее, что в Венгрии на минувшей неделе зарегистрирована вспышка высокопатогенного гриппа птиц подтипа H5N1, уничтожено 3,5 тыс. гусей. Из России Молдавия продукцию птицеводства не импортирует, а из Венгрии Молдавия импортировала до настоящего времени материал для выращивания цыплят, яйца для инкубаторов, а также продукцию для кормов.

По словам директора научно-производственного госпредприятия «Авикола-Молдова» Иона Бызгу, запрет носит временный характер и не повлияет на птицеводческую отрасль страны. В Молдавии не зарегистрировано ни одного случая заболевания птичьим гриппом. По мнению экспертов, риск заражения птицы на птицеводческих предприятиях республики низок, поскольку они работают в закрытом режиме.

Летом пред.г. в Кишиневе была сдана в эксплуатацию вирусологическая лаборатория по выявлению вируса гриппа в рамках Республиканского центра ветеринарной диагностики. Лаборатория, открытая при поддержке Еврокомиссии, оборудована по последнему слову техники и позволяет проводить исследования в соответствии с международными стандартами, отметили в министерстве. Молдавия > Агропром > ria.ru, 31 января 2007 > № 59118

Россия снимает запрет на поставки говядины из Молдавии, введенный в связи с возможным реэкспортом продукции через территорию этой республики, сообщили в Россельхознадзоре. «По результатам состоявшихся в пятницу в Москве переговоров был подписан протокол о возобновлении торговли», – сказал пресс-секретарь ведомства Алексей Алексеенко.Он пояснил, что речь идет о поставках говядины с трех молдавских предприятий из восьми, которые были проинспектированы российскими ветеринарными специалистами в декабре. Остальных потенциальных поставщиков проверят позже. По его словам, молдавская сторона также поставила вопрос о возобновлении поставок свинины. «Это будет возможно только после того, как наши специалисты проверят молдавские предприятия», – сказал Алексеенко. Россия ввела запрет на импорт молдавской мясной продукции 18 апр. 2005г. в связи с подозрениями в реэкспорте мяса и необходимостью защитить рынок от проникновения опасных болезней животных. Молдавия > Агропром > ria.ru, 26 января 2007 > № 59119

С 1 янв. население объединенной Европы увеличилось на 30 млн.чел. Теперь, после вступления в блок Румынии и Болгарии, европейская семья объединяет 27 стран. Кипр приветствовал это решение.Румыния и Болгария отличаются высокими показателями экономического роста – 6%. Но они принесли с собой и серьезные проблемы, решение которых должен взять на себя Европейский Союз: здесь и преступность, и низкие стандарты продовольственной безопасности, воздушный транспорт и массовая иммиграция. В Великобритании, например, полагают, что в поисках работы в Соединенное Королевство из Румынии и Болгарии переместятся до 600 тыс. чел. В самой Румынии считают, опираясь на данные Open Society Foundation, что в другие страны ЕС попытаются эмигрировать до 2,5 млн.чел. Поэтому открытие границ вызывает страх у многих европейцев. Большинство стран ЕС решили ввести ограничения, закрыв для румын и болгар свои рынки труда.

Свободное передвижение рабочей силы является одной из четырех основных свобод, декларированных в Европейском Союзе (наряду со свободным передвижением капитала, товаров и услуг). Однако теория не сходится с практикой. По сути, с 2007г. рынок труда ЕС разделен на три сегмента.

Первый – для граждан 15 стран «старого» ЕС (до расширения 2004г.) плюс Кипра и Мальты. Их граждане могут свободно работать во всех странах ЕС.

Второй – для граждан восьми восточноевропейских стран волны расширения 2004г. Граждане Словакии, Польши или Латвии с мая 2004г. могут свободно работать в Британии, Ирландии и Швеции, а с мая 2006г. – также в Испании, Финляндии и Греции.

Третий сегмент – для граждан Румынии и Болгарии, только что вошедших в ЕС. Свои рынки труда для них открыли лишь восточноевропейские страны предыдущей волны расширения (за исключением Венгрии), а также Швеция и Финляндия. Британия и Ирландия решили свои рынки труда закрыть – в эти страны за последние два с половиной года перебрались 800 тыс. восточноевропейцев. Это позволило заполнить вакансии и ускорить экономический рост, однако принесло также социальные проблемы, к которым на Британских островах не были готовы.

Италия, где проживают уже более 270 тысяч румын и 16 тысяч болгар, приняла компромиссное решение: румыны и болгары, которые намерены работать охранниками, помощниками по хозяйству, строителями, механиками и сезонными рабочими, немедленно получают доступ на рынок труда, т.е. могут быть приняты на работу сразу же. Для всех других специальностей будут сохранены ограничения (на весь 2007г.).

Итак, ограничения могут быть установлены сроком до семи лет – до 2011г. для первой волны, и до 2014 – для Болгарии и Румынии. Снятие ограничений будет зависеть от политической и экономической обстановки в конкретных странах.

Многие наблюдатели сомневаются в эффективности миграционных ограничений. Будучи гражданами ЕС, румыны и болгары могут спокойно въезжать в любую страну Евросоюза сроком на три месяца. Более того, хотя им будет запрещено занимать рабочие места в большинстве стран ЕС, они безо всяких ограничений могут работать как предприниматели без образования юридического лица – от архитекторов и электриков до консультантов и водопроводчиков.

Более того, последствия расширения ЕС будут иметь значение также для двух стран, в Евросоюз не входящих. Например, территория Бессарабии и Северной Буковины, ныне находящаяся в составе Молдавии, Черновицкой области и части Одесской области Украины, с 1918 по 1940 год входила в состав Румынии, поэтому люди, проживавшие в этих регионах в то время, а также их потомки имеют право на румынское гражданство. Кроме того, в южной Бессарабии (и в Молдавии, и на Украине) живут 200 тыс. этнических болгар, которым власти Болгарии предоставляют гражданство своей страны. На конец 2006г. в Молдавии 300 тыс. граждан имели паспорта Румынии и еще 50 тыс. – паспорта Болгарии. Потенциально это означает, что в обозримой перспективе до 2-3 млн. жителей Молдавии и Украины могут стать гражданами Евросоюза и получить доступ на рынки труда ряда стран ЕС.

Членство в ЕС – не панацея в решении сложных экономических и социальных проблем в каждом конкретном случае. Оно – лишь инструмент, который многое позволяет, к немалому обязывает, и пользоваться которым без должного уровня политического опыта и мастерства сложно.

Страны, присоединившиеся к ЕС до 2004г., имеют право вводить ограничения на передвижение рабочих из стран, вступивших в блок в 2004г., до 30 апреля 2011г. и на передвижение рабочих из стран, вступивших в блок в 2007г., до 31 дек. 2013г.

Введенные ограничения на передвижение рабочих:

1) Ограничения против рабочих из Чешской Республики, Эстонии, Венгрии, Латвии, Литвы, Польши, Словакии, Словении, Болгарии, Румынии.

Австрия, Бельгия (менее строгие требования для получения рабочих разрешений на мало востребованные позиции), Дания, Германия, Франция (менее строгие требования для рабочих определенных профессий из стран, присоединившихся в 2004г.), Люксембург, Нидерланды (менее строгие требования для рабочих определенных профессий. В начале этого года правительство страны должно решить, возможно ли снятие всех ограничений для стран, присоединившихся к ЕС в 2004г.).

2) Ограничения против рабочих из Болгарии и Румынии.

Великобритания, Греция, Ирландия, Португалия, Испания.

3) Другие ограничения

Венгрия: против рабочих из стран, не допускающих венгерских рабочих.

Италия: не вводит ограничений против рабочих из стран, вступивших в ЕС в 2004г. Ограничения против некоторых категорий рабочих из Болгарии, Румынии.

Польша: против рабочих из стран, не допускающих польских рабочих.

4) Не вводят ограничений:

Швеция, Болгария, Чешская Республика, Кипр, Эстония, Финляндия, Латвия, Литва, Мальта, Румыния, Словакия, Словения. Кипр > Внешэкономсвязи, политика > cyprusadvertiser.com, 12 января 2007 > № 133174

Тысячи граждан Молдавии сутками простаивают у консульства Румынии в Кишиневе в надежде получить бесплатную визу в соседнюю страну, что стало возможным в связи с вступлением Румынии 1 янв. в ЕС. Беспрецедентные очереди у консульства Румынии в столице Молдавии блокировали автомобильное движение по улице, где размещено это дипучреждение. Как признался журналистам консул Румынии в Кишиневе Ионуц Дику, его ведомство не в состоянии справиться с таким потоком людей.

На днях МИД Румынии попытался решить проблему, увеличив штат консульства. Однако это не помогло, т.к. желающих выехать в Румынию слишком много. «Подобная ситуация с выдачей для жителей Молдавии виз в Румынию легко прогнозировалась заранее», – сказал РИА Новости политолог Сергей Назария.

«Возможно, что существуют объективные технические трудности, которые выражаются и в том, что консульства Румынии не открыты в других крупных городах Молдавии, хотя это ранее и планировалось», – заметил Назария. «Но, скорее всего, в этом выражается традиционный бюрократизм и неумение румынских чиновников сориентироваться в изменившейся ситуации», – добавил он.

После вступления в ЕС власти Румынии приняли решение выдавать гражданам Молдавии бесплатные визы. Многие жители Молдавии регулярно ездят в соседнюю страну к родственникам и друзьям, ведут там бизнес, получают образование, отдыхают. Молдавия > Миграция, виза, туризм > ria.ru, 9 января 2007 > № 56377

Виражи переходного периода

© "Россия в глобальной политике". № 6, Ноябрь - Декабрь 2006

Л.М. Григорьев – президент Института энергетики и финансов. М.Р. Салихов – старший эксперт Института энергетики и финансов.

Резюме За пятнадцать лет независимости страны, возникшие на месте СССР, добились различных результатов. Отчасти это было связано с неодинаковыми стартовыми условиями, однако решающую роль играло поведение национальных элит. Именно на них лежит ответственность за сегодняшнее состояние бывших союзных республик.

После распада Советского Союза и образования пятнадцати новых государств миновало не просто 15 лет, а целая эпоха.

Развитие вновь образовавшихся республик определялось не только стартовым уровнем экономики и структурой активов. Какие цели были поставлены, какими ресурсами страны располагали, что из мирового опыта было воспринято, какие инструменты применялись – все это повлияло на характер политических и социально-экономических процессов. За решение ключевых национальных проблем – по сути, за успех и благосостояние своих народов – ответственность несут новые элиты. Очень многое зависело от их способности обеспечить социальный мир, стабильность и предсказуемость макроэкономической политики, создать адекватные правовые институты и – в особенности – гарантировать права собственности. То есть речь шла о мерах, способных снизить внутренние политические, правовые, административные издержки трансформации и развития.

Полутора десятилетий достаточно, чтобы судить о первых итогах. Мы пытаемся создать рамочный подход, который помог бы осмыслить результаты, критически важные события периода, проанализировать причины успеха или трудностей развития, поставленные и достигнутые цели трансформации, преимущественно в сфере экономики.

Источник: UNSD, IMF (прогноз ВВП), EIA (прогноз цен на нефть)

СЛОЖНОСТИ ТРАНСФОРМАЦИИ

Все республики, выделившиеся из состава СССР, столкнулись с проблемой тройного перехода. Во-первых, от советского государства к демократии, во-вторых, от плана к рынку и частной собственности и, в-третьих, от пребывания в составе большой страны к самостоятельной государственности.

Сейчас уже очевидно, насколько несхожими были пути пятнадцати стран и сколь различными оказались их результаты на конец 2006 года (см. график). Общей проблемой стали распад хозяйственных связей, появление таможенных границ, исчезновение гарантированного спроса на продукцию. Естественно, пострадала торговая сфера – тем значительней, чем менее диверсифицированным было хозяйство страны. Однако нельзя утверждать, что для всех новых постсоветских государств крах СССР явился одинаковым по силе и характеру ударом.

Даже внутри Российской Федерации стремительный распад хозяйственных связей весьма по-разному сказался на регионах. Острый кризис обусловил и конвульсивный характер формирования новых правил, и неблагоприятный фон для собственно базисных реформ общества и экономики. В начале 1990-х в основном и произошло стремительное формирование комплекса институтов частной собственности, появились конкуренция и другие ключевые институты рынка, как формальные, так и неформальные. Эти качественные различия в институтах – критический элемент трансформации, во многом определивший последующий ход реформ и поведение экономических агентов.

В короткий (примерно 1991–1994 годы) промежуток времени новые страны одновременно пережили несколько разрушительных параллельных процессов. Распад «плановых связей» предприятий, нанесшее серьезный ущерб внешнеторговой системе (второй подобного рода шок после исчезновения Совета экономической взаимопомощи). Тяжелейший бюджетный кризис. Очень глубокий спад в промышленных республиках и регионах постсоветского пространства – России и Украине. Экономический кризис сопровождался гиперинфляцией, дезориентацией и сужением возможностей хозяйственных руководителей, что стимулировало последних к фактическому установлению контроля над предприятиями в своих интересах. На этом фоне и в обстановке повышенных эмоций, связанных с обретением независимости и формированием элит, произошли вооруженные конфликты, появились беженцы – первые кандидаты в трудовые мигранты.

В начале 1990-х во всех странах, образовавшихся на территории бывшего СССР, фиксируются и резкое падение экономических показателей, и утрата части производств. Наиболее глубоким падение ВВП оказалось в Грузии, что, видимо, связано с особенностями экономической политики и территориальными конфликтами, так как, судя по начальным показателям этой страны, она имела хорошие возможности.

Во второй половине 1990-х почти во всех бывших союзных республиках наметилась слабая экономическая стабилизация. Все государства Балтии перешли к фазе роста вместе со странами Центральной и Восточной Европы еще к 1995-му, тогда как Россия и большинство других постсоветских стран задержались в развитии до конца века. Важнейшим фактором поддержки был экспорт в Россию, рост которого во многом определялся искусственно завышенным курсом рубля, служившим достижению «магической» макростабилизации.

Источник: Статистический комитет СНГ, МВФ

Практически все бывшие республики Советского Союза унаследовали от него довольно высокий уровень грамотности населения, массового образования и здравоохранения. Исследование, проведенное ооновским Комитетом по политике в области развития в 2002 году в отношении восьми стран СНГ, показало, что эти страны не соответствуют статусу «наименее развитых» только по социальным показателям. Но почти все они могли быть включены в эту группу по уровню ВВП на душу населения (менее 800 долларов) и индексу неустойчивости (концентрация экспорта).

Транзиционный кризис имел различную структуру и глубину, неоднозначно воздействовал на экономику предприятий и население соответствующих стран. Требуется специальный анализ, чтобы определить, в какой мере глубина транзиционного кризиса объективно определялась стремительными темпами распада, а в какой – субъективными ошибками элит новых государств.

Характер промышленного кризиса был задан исходной отраслевой структурой экономики. Больше других пострадали обрабатывающая промышленность и регионы, где она концентрировалась. Быстрый и глубокий спад переживали машиностроение (особенно оборонного характера), легкая промышленность.

Ситуация в сырьевых отраслях складывалась несколько лучше. Ожидаемыми жертвами бюджетного кризиса стали образование, здравоохранение и наука. В силу острой (и зачастую субсидированной) конкуренции из-за рубежа и снижения уровня технической оснащенности сельскохозяйственного сектора не произошло существенного подъема в аграрном секторе. Развитие торговли, транспорта, связи и жилищного строительства по мере роста экономики было предсказуемо. Фактически во время переходного периода резко изменилась структура экономики: выход из кризиса определялся конъюнктурой и способностью к развитию сохранившихся отраслей хозяйства, а также развитием сферы услуг.

На большинство стран СНГ значительное положительное влияние оказали доходы гастарбайтеров. Их средства, переводившиеся из РФ и государств – членов Европейского союза на родину, использовались для целей экономического развития. Роль России поддерживалась свободным доступом на ее внутренний рынок и свободным движением капиталов на постсоветском пространстве.

Судя по динамике ВВП, тяжелый транзиционный кризис так и не преодолен полностью на всей территории бывшего СССР, хотя начало XXI века ознаменовалось значительным ростом в большинстве стран региона (см. таблицу 1). Производство и потребление электроэнергии как контрольный показатель развития указывает на аналогичную динамику. После тяжелого кризиса большинство стран с переходной экономикой вышли на траекторию роста, хотя не все восстановили даже прежний уровень ВВП.

Сам по себе рост ВВП не обязательно свидетельствует об успехе экономической трансформации. Вопрос в том, как скоро и за счет чего страна этого достигает: переходит ли она к модернизации, может ли задействовать свои основные конкурентные преимущества, свой человеческий капитал? В какой-то степени это проблема цели – что, собственно, элита и общество видят в конце туннеля. Россия представляет себя не столько экспортером энергоресурсов, сколько интеллектуальной державой. Так что можно смело сказать: в нашем случае кризис позади, а модернизация еще только начинается.

РОЛЬ РОССИИ И ЕС

Все эти пятнадцать лет Российская Федерация остается для большинства стран на постсоветском пространстве важным рынком сбыта, источником как сырья и энергоносителей, так и частных капиталовложений, сферой приложения избыточных трудовых ресурсов. Из Европейского союза поступали промышленные товары; туда же мигрировала рабочая сила: из СНГ в целом преимущественно «синие воротнички», а из России – интеллигенция.

Перепады в российской экономической политике оказали большое влияние на соседей. Некоторая стабилизация в России в середине 1990-х завершилась финансовым крахом. Для торговых отношений со странами СНГ, Балтии и бывшего Совета экономической взаимопомощи последствия дефолта были чрезвычайно тяжелыми. Финансовые потрясения и четырехкратная номинальная (двукратная реальная) девальвация рубля поставили соседей в весьма трудное положение. Они были вынуждены переориентироваться на другие рынки, в первую очередь Евросоюза. Крупные западные экспортеры (например, мяса) смогли удержаться на российском рынке, только радикально снизив цены. Доля России в региональной торговле уменьшилась.

Время после дефолта характеризуется растущим объемом российской экономики и ее импортных возможностей за счет как общего роста, так и нового укрепления рубля, который в 2006 году превзошел уровень июля 1998-го. Быстрый экономический рост в России в 2003–2005 годах создал новую ситуацию для экспортеров товаров и особенно труда из стран СНГ. За семь лет в России поднялся спрос на рабочую силу и товары, происходит поиск сфер приложения российского капитала, не находящего себе применения внутри страны.

В ЕС застой 2001–2003-х сменяется в последние годы оживлением, позволяя увеличить экспорт в этот регион и повысить спрос на внешнюю рабочую силу, что закрепляет переориентировку экономических связей. Вступление 10 государств Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) в Европейский союз в 2004 году предоставило им более благоприятные условия для конкуренции на европейском внутреннем рынке.

Структура экономических связей в Восточной Европе буквально за семь лет претерпела еще один значительный поворот. При затяжном кризисе в России логика развития толкала страны ЦВЕ и СНГ к наращиванию товарного экспорта в государства – члены Евросоюза, вступлению в ЕС для улучшения позиций своей рабочей силы (легализация мигрантов), притока капиталов. Россия оставалась важным рынком для промышленности невысокой степени обработки и источником не слишком дорогих энергоресурсов.

Взлет энергетических цен является важной проблемой для стран ЦВЕ и СНГ, точнее, для их торговых балансов, бюджетов, администрирования внутренних энергосистем, особенно в части сбора платежей за энергию. Оказалось, что экспорт этих государств должен вновь переориентироваться на Россию для покрытия платежных балансов, так как переводов гастарбайтеров не всегда хватает. Отсюда «энергетическая» и политическая напряженность в отношениях соседей с Россией, чего не наблюдается, скажем, при импорте теми же странами нефти по высоким мировым ценам.

ГРУСТНАЯ ДЕМОГРАФИЯ ПЕРЕХОДНОГО ПЕРИОДА

Тройная трансформация составляла главное содержание прошедшего пятнадцатилетия. Второй по значимости (и столь же драматический) фактор социальной жизни – массовые обеднение и отрыв людей от мест проживания, семей и работы, что привело в целом ряде стран к масштабной трудовой миграции и эмиграции. Мигранты теряли в социальном статусе, сужали сферу культурного развития в своей стране и, как правило, не могли найти работу по специальности на чужбине. Огромные пласты человеческого капитала были потеряны так же, как и производственные активы.

Мировая экономическая и социальная наука бессердечно отнеслась к миллионам простых людей, сорванных с насиженных мест распадом СССР и крахом советской системы. Если на положение малых народов в черте их традиционного обитания распространяются международные конвенции и условия кредитования стран, то миллионы перемещенных граждан в результате социально-политических катаклизмов воспринимаются лишь как трудовые мигранты.

Образование и квалификация выходцев с постсоветского пространства превышали уровень, свойственный традиционным трудовым мигрантам. Интеллигенция, рабочие со средним образованием в целом понимали характер процессов, приведших их в положение гастарбайтеров. Однако едва ли они предполагали, что великое трудовое перемещение восточноевропейцев в Европейский союз и с постсоветского пространства в Россию коснется жизни, как минимум, одного-двух поколений, причем для многих – без возврата на историческую родину.

Транзиционный кризис 1990-х совпал со вступлением большей части стран в этап сокращения рождаемости. (Данное явление характеризует сегодня демографическое состояние всей Европы, в то время как, к примеру, в центральноазиатских странах и Азербайджане численность населения, напротив, быстро возрастает.) Россия смогла поддержать общий уровень численности своего населения за счет миграции, хотя ее демографические показатели «плохи, как в Италии». Общее сокращение количества жителей РФ к 2005 году оказалось по абсолютной величине немногим выше, чем в Украине (5,5 млн против 4,9 млн). За пятнадцать лет Украина потеряла каждого десятого, а Грузия – каждого пятого (!) жителя (см. таблицу 2).

Разумеется, сокращение численности населения несколько способствовало снижению уровня безработицы, но увеличивало нагрузку на работающих, тем более что массы работоспособных лиц, в том числе молодежи, мигрировали. Статистику работающего населения из республик бывшего СССР следовало бы вести по трем категориям: на родине, в Евросоюзе и в России. Наша страна почти сохранила экономически активное население: утрата 2 миллионов по переписям, скорее всего, с избытком компенсирована нелегальной иммиграцией. Молдавия и аграрные районы Украины, Азербайджан и Грузия потеряли огромные массы активной рабочей силы. Здесь сказались большие возможности миграции из Молдавии в страны ЕС через Румынию, тогда как грузинская миграция более ориентирована на Россию. Украинская миграция, видимо, районирована внутри страны: западные области Украины – на Запад, центральные и восточные – в Россию.

Источник: ILO, Euromonitor, Статистический комитет СНГ, расчеты ИЭФ

В странах Европейского союза выходцы из бывшего СССР конкурируют с избыточной польской, литовской рабочей силой, выходцами с Балкан, из Африки и пр. Заработок выше, но куда серьезнее языковой и административный барьеры и трудности адаптации. Более образованная рабочая сила, в меньшей степени обремененная языковыми проблемами, зачастую стремится остаться на постоянное жительство. Страна-донор тем самым навсегда теряет человеческий капитал, незаменимый для дальнейшего развития.

Для Евросоюза такая ситуация выгодна, поскольку издержки предприятий и государства по найму этой рабочей силы все равно намного ниже, чем при найме коренных жителей. В России ситуация несколько иная: благодаря открытой границе гастарбайтеры могут сохранять более тесные связи с родными местами, а реинвестирование заработков дома не представляет собой большой проблемы.

Положительные макроэкономические последствия трудовой миграции для ряда стран СНГ ощутимы. На первом этапе денежные переводы просто являются средством борьбы с нищетой семьи, поддерживают уровень личного потребления. Они же позволяют покрывать платежный баланс и обеспечивают приток иностранной валюты для домашней банковской системы. Постепенно гастарбайтеры приходят к тому, чтобы направлять эти доходы не только на поддержку своих родных, но и на жилищное строительство или запуск собственного бизнеса на родине.

Важным элементом миграции стало переселение русских и русскоязычных, а также смешанных семей в Россию. Из многих стран СНГ уехала значительная часть этнических немцев, греков, евреев, что вылилось там в сокращение численности населения и убыль квалифицированной рабочей силы. В ряде новых государств русскоязычное население в первую очередь вытеснялось из государственного аппарата, из сфер промышленности и образования, особенно если новые элиты считали русскую культуру угрозой формированию титульной нации. Нетитульные меньшинства по возможности исключались из приватизации советских активов.

Поскольку и в России население было в основном отстранено от получения долей в советской собственности, контраст оказался не слишком разительным. Проблема потери собственности при переезде в Россию свелась к «квартирному» вопросу, так как другие активы практически нигде не были доступны на сколько-нибудь широкой основе. Там, где экономические условия оказывались лучше (страны Балтии), чем в остальном поле транзиционного кризиса, меньшинства несли политические и статусные потери (лишение права на участие в голосовании и запреты на профессии), но уезжали не так активно.

Демографические перспективы России на период до 2030 года выглядят не слишком оптимистично, но и не безнадежно с учетом способности привлекать рабочую силу на постоянное жительство или на временную работу (см. таблицу 3). Наихудшие прогнозы касаются Украины, тогда как численность населения центральноазиатских стран и Азербайджана будет расти, создавая потребность в рабочих местах и ресурсы для эмиграции. Балтийские государства уже сейчас начинают испытывать нехватку рабочей силы в силу того, что многие местные жители уезжают в страны ЕС, прежде всего в Великобританию и Ирландию.

России в этой связи важно обеспечить надлежащие (в особенности в культурном и административном аспекте) условия существования приезжей рабочей силы из соседних государств. Если наша страна не сможет в обозримом будущем платить мигрантам так же много, как государства – члены Европейского союза-15, то она могла бы стать для них хотя бы нормальным местом для жизни и работы, а не просто временным источником средств к существованию. При продолжении экономического роста одновременно в Евросоюзе и России – особенно при высоких ценах на энергоносители – конкуренция за рабочую силу из стран СНГ будет обостряться в течение нескольких лет.

МОДЕЛИ ВЫХОДА ИЗ ТРАНЗИЦИОННОГО КРИЗИСА

Итоги пятнадцатилетнего переходного периода не слишком впечатляют. Россия выйдет на 100 % ВВП 1990 года только в 2007-м, так что 17 лет развития потеряно. После тяжелейшего кризиса, длившегося десять лет, стало очевидно, что невозможно быстро интегрироваться в мировую экономику, сохраняя все основные отрасли хозяйства (особенно промышленность), прежний уровень жизни.

В большой степени выбор модели дальнейшего развития уже определен, вопрос состоит в том, чтобы проводить последовательную и эффективную политику по реализации целей и фактических возможностей страны (см. таблицу 4). Разумеется, все классификации условны и все страны обладают существенными индивидуальными особенностями, однако мы считаем возможным выделить на постсоветском пространстве четыре сложившиеся модели вхождения в рыночную (мировую) экономику:

а) миграционную,

б) промышленную,

в) ресурсную,

г) сервисную.

Миграционная модель хорошо известна из истории раннего капитализма: 100–150 лет назад она привела крестьян в город и превратила их в промышленных рабочих. Модель имеет несколько особенностей: доходы мигрантов поступают прямо в семьи, минуя государственные бюджеты, но заработанная валюта используется для поддержания платежного баланса. Привлечение иностранного капитала – при дешевизне рабочей силы – ограничено проблемами делового климата, а также оттоком квалифицированных кадров. Проблемы данной модели – как перейти к развитию дома при ограниченных финансовых возможностях и потере человеческого капитала. Экономический прогресс постепенно обеспечивает рост благосостояния и снижение уровня бедности, но медленно восстанавливает уровень развития страны.

Источник: Статистический комитет СНГ, WDI, WEO IMF, Eurostat, расчеты ИЭФ

Возврат к миграционной модели связан с внезапной деиндустриализацией и ростом конкуренции с иностранным импортом, обеднением населения и поиском возможностей трудоустройства за границей.

Данное явление широко распространено на постсоветском пространстве. Внутри России граждане, как правило, перемещаются с востока страны в столичные либо южные регионы (в частности, в Краснодарский край). Миграция рабочей силы в основном идет в Россию и Казахстан из Таджикистана, Азербайджана, Грузии, Молдавии, а также из западных и центральных областей Украины.

Средняя оценка денежных переводов из России в страны СНГ колеблется в пределах 10–12 млрд долларов, хотя легально переводится небольшая часть средств. Россия выступила для них таким же источником средств, как США для Латинской Америки, Германия для Балкан и Турции, Франция для Северной Африки, а Саудовская Аравия и другие страны-нефтеэкспортеры для Египта, Пакистана, Палестины и др. Именно эти мелкие, но бесчисленные переводы денежных средств, честно заработанных сорванными с места людьми, а не финансовая поддержка правительств или даже капиталовложения бизнеса оказали решающее влияние на стабилизацию экономической ситуации и переход к росту на постсоветском пространстве.

Грузии и Молдавии, а также части Украины сохранить конкурентоспособные промышленные активы в основном не удалось. Большая часть доходов поступает от гастарбайтеров, услуг, транзита и пр. Программа интеграции этих стран в мировую экономику заключается в том, чтобы, во-первых, за счет транзитных доходов, грантов, займов поддерживать устойчивость государственных расходов (и правящей элиты). Во-вторых, развивать первичный сектор, услуги, простейшую переработку и малый бизнес,

привлекать иностранный капитал, постепенно улучшать деловой климат в расчете на средних инвесторов и реинвестирование денежных переводов гастарбайтеров.

Промышленная модель предполагает более высокий предшествующий уровень индустриализации и попытки (обычно безуспешные) сохранить промышленность. Она означает, что были предприняты хотя бы какие-то усилия с целью сохранить часть крупных предприятий как средоточие человеческого, управленческого и производственного капитала, необходимого для возрождения экономики.

Такая модель, строго говоря, подразумевает «сопротивление деиндустриализации» и позволяет обеспечить несколько бЧльшую устойчивость рынков и сохранить основные советские производственные активы. Она наиболее трудна для реализации, но дает шанс сохранить человеческий капитал, а не экспортировать его. Основная трудность – реструктуризация предприятия, адаптация к открытой экономике и конкуренции. Максимальную остроту приобретают проблемы приватизации, прав собственности, формирование системы корпоративного контроля и управления.

Этим путем следовали часть развитых российских регионов, восток Украины, Белоруссия, а также Приднестровье, оказавшееся анклавом между аграрной частью Украины и аграрной Молдавией.

Ресурсная модель имеет свои преимущества и недостатки. При высоких ценах на экспортные ресурсы государство и отдельные отрасли получают большие доходы. Азербайджан очевидным образом вынужден идти по пути использования доходов от нефти и транзита. Казахстан предпринимает огромные усилия, чтобы сохранить науку и промышленность, адекватно использовать нефтяные доходы и войти в мировую экономику как развитая страна.

Трудности использования нефтяных доходов для нужд развития хорошо известны, с этой задачей справились всего несколько стран, причем это развитые государства с мощными рыночными институтами (Норвегия, Великобритания, Нидерланды). «Голландская болезнь» порождает серьезные трудности для обрабатывающих отраслей и для несырьевых регионов, а также создает зависимость от мировой ценовой конъюнктуры. Эта модель решает проблемы выхода из кризиса, но сама является источником проблем для модернизации экономики.

Сервисная модель характерна для стран, имевших на момент распада СССР сравнительно высокий уровень экономического развития, а также обладавших естественными конкурентными преимуществами (в первую очередь географическими), которые позволили развиваться сервисным секторам и привлекать иностранный капитал. Так, балтийские страны сохранили и эффективно используют старые активы: достаточно упомянуть Таллинский порт, латвийские транзитные мощности и пр. На базе схожих моделей начинают развиваться некоторые российские регионы, особенно в прибрежных областях.

Четыре модели экономического развития сосуществуют, взаимодействуя на широком транзиционном поле бывшего СССР как друг с другом, так и с огромным рынком Европейского союза. Зачастую мы наблюдаем комбинацию элементов различных моделей. Попытка опереться на производственный и человеческий капитал предполагает создание крупных и конкурентоспособных компаний. Они выходят далеко за пределы локальных рынков, сталкиваются с полноценной и беспощадной конкуренцией. Конкурентоспособность в их случае означает не только и не столько снижение издержек производства, повышение качества продукции и дисциплины выполнения контрактов. Требуется то, что приходит с десятилетиями опыта: понимание процессов на глобальных рынках, осознание стратегий развития отраслей, логики финансирования, слияний и поглощений.

В условиях мирового и регионального подъема неизбежно возникает конфликт между реальным состоянием экономики и общества и устремлениями граждан. Если в первое десятилетие переходного периода общий кризис экономики исключал большие надежды на будущее, а новые элиты только осваивались во главе независимых государств, то в начале XXI века ситуация изменилась.

Подъем в Европе и эффект присутствия массы гастарбайтеров в странах ЕС и в России, активность российского бизнеса контрастируют с ситуацией во многих странах – бывших республиках СССР. На 2006 год экономические институты этих стран устоялись в рамках сложившихся моделей, перспективы вступления в Евросоюз в обозримом будущем невелики, ускорение темпов роста возможно, только если сохранятся рынки сбыта либо в случае поступления существенных финансовых ресурсов извне, в том числе и за счет денежных переводов от гастарбайтеров. Это трудная задача, которая предполагает соответствующее внешнеполитическое обеспечение, поддержание высокого качества институтов собственности и делового климата.

Россия. СНГ > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 28 декабря 2006 > № 2908008 Леонид Григорьев, Марсель Салихов

1 янв. исполнится ровно год «газовой войне» между Россией и Украиной: пересмотр энергетической политики на постсоветском пространстве позволил России перейти почти со всеми странами на рыночные отношения. Как ни парадоксально, но именно это во многом способствовало преодолению кризиса отношений между Россией и Украиной: провалы «оранжевых» во внешней политике способствовали их резкому политическому ослаблению внутри Украины. Отключения газа 1 янв. 2006г. стало шоком для Украины, европейских потребителей и многомиллионных зрителей «шокотерапии», которую проводила Москва на постсоветском пространстве. Тогда много критики обрушилось в адрес России, которую обвинили в использовании газа в качестве политического оружия. Отношения России и Украины в тот момент достигли пика кризиса. В стране намечались парламентские выборы, в преддверии которых США отменили поправку Джексона-Вэника, подписали протокол о вступлении в ВТО, вопреки всем традициям: Украина на тот момент еще не приняла всех необходимых законопроектов. Страна продолжала оставаться полем геополитической схватки между Востоком и Западом. На фоне этой схватки позиция Москвы была вполне понятна: какой резон субсидировать экономику страны, чьим геополитическим приоритетом является вступление в НАТО?

На тот момент, казалось, что кризис затянется на несколько лет, по аналогии с Грузией, в отношениях с которой (если можно это назвать отношениями) «просвета» не видно до сих пор. Однако, подводя итоги года, можно сейчас с уверенностью сказать, что в очередном раунде геополитической схватки за Украину Запад проиграл, открыв России путь к оптимизации отношений с Киевом.

«Оранжевые» в течение года «уверенно» сдавали свои позиции внутри власти. Сначала пропрезидентский блок «Наша Украина» и БЮТ проиграли парламентские выборы, уступив лидерство «Регионам Украины» во главе с Виктором Януковичем. Затем шли многомесячные переговоры о создании парламентской коалиции в условиях вступившей в силу конституционной реформы, значительно ослабившей положение президента Виктора Ющенко. Ющенко, в свою очередь, тщетно пытаясь сохранить контроль над исполнительной властью, не допустив на пост премьер-министра неуправляемую популистку Юлию Тимошенко, упустил момент создания коалиции с «регионалами» на выгодных для себя условиях. В итоге он проиграл все: Партия регионов вместе с социалистами и коммунистами создали свою коалицию, навязав себя президенту и быстро начав экспансию внутри властных структур, а также в отношении президентских прерогатив, таких как внешняя политика.

Внешняя политика все активнее «ускользает» от президента. Инициативу о ведении переговоров с Западом и Россией перехватывает премьер. Виктор Янукович не форсирует евроатлантический вектор, соблюдая баланс интересов между «оранжистами» внутри страны и российским фактором. Да и сам Запад, раздав некоторые авансы доверия Украине, вскоре четко дал понять, что в ЕС она в обозримой перспективе не вступит. Как следствие: «западнический» вектор перестал быть «идеологией» власти, что ослабило раздражение Москвы. Политика Киева стала гораздо более прагматичной, не исключающей участие и в пророссийских проектах, таких как Единое экономическое пространство.

Конкуренция между быстро слабеющим Ющенко и укрепляющимся Януковичем очень выгодна России: именно в таком формате диалог с Киевом оказывается наиболее эффективным. Виктор Янукович, который в действительности не является пророссийским политиком, вынужден в большей степени сближаться с Россией и быстро находить компромиссы, опасаясь, что промахи в этом направлении будут использованы его политическим конкурентами. За время его руководства кабинетом министров, России удалось добиться фактического снятия «блокады» Приднестровья, а также продлить газовые контракты на приемлемых условиях. Напомним, что по соглашениям, заключенным по итогам «газовой войны», Россия на пять лет обеспечила себе фиксированные цены на транзит газа, отвязав их от стоимости газа для Украины. Это был главный итог «газовой войны»: стратегической линией Кремля сейчас является снижение зависимости от транзитных территорий. Эта задача лежит сейчас и в основе кризиса отношений с Белоруссией, давно отказывающей «Газпрому» в создании СП с «Белтрансгазом».

В свою очередь, Янукович добился того, что газ для страны будет стоить всего 135 долл. за тыс.куб.м. – одна из самых низких цен на постсоветском пространстве. Правда, «помог» ему в этом умерший президент Туркмении Сапармурат Ниязов, поднявший для России цены на свой газ до 100 долл. за тыс. куб. Россия, опасаясь потерять монополию на экспорт газа в Украину, была вынуждена продавать газ на грани себестоимости.

В новый год Россия и Украина входят в состоянии стабилизации отношений. Недавно состоявшийся визит президента России Владимира Путина доказывает это. Резкое ослабление «оранжевых» внутри страны в лице президента Виктора Ющенко позволило Владимиру Путину переориентировать свои дипломатические усилия с главы государства на премьер-министра, одновременно поддержав «дуархию».

Однако и прорыва в отношениях России и Украины не произошло, да и не могло произойти: сейчас обеим странам выгодно поддерживать «худой мир», не форсируя разногласия. В ближайшее время стабилизация сохранится. Однако как только власть в Украине станет менее конфликтной внутри и восстановится доминирование одной из сторон (будь то «оранжевые» или «регионалы»), отношения могут вновь обостриться. Татьяна Становая, Центр политических технологий. Украина > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 28 декабря 2006 > № 56413

Газпром и Молдавия договорились о поставках российского газа в Молдавию по цене 170 долл. за 1 тыс.куб.м. Соответствующий контракт стороны подпишут до конца тек.г., говорится в пресс-релизе Газпрома.

Договоренность была достигнута в ходе рабочей встречи председателя правления Газпрома Алексея Миллера и первого вице-премьера Молдавии Зинаиды Гречаный.

В 2008-10гг. цена на газ будет постепенно расти и к 2011г. достигнет уровня среднеевропейских цен поставок российского газа.

В ближайшее время между правительством Молдавии и Газпромом будет подписан протокол, определяющий основные условия сотрудничества России и Молдавии в газовой сфере. В протоколе будет закреплена договоренность сторон об увеличении доли Газпрома в Молдовагазе и предприятиях газораспределения республики.

В 2006г. объем поставок российского газа потребителям Республики Молдова ожидается на уровне 2,5 млрд.куб.м. газа. Со II пол. 2006г. российский газ поставляется в Молдавию по цене 160 долл. за 1 тыс.куб.м. Молдавия > Нефть, газ, уголь > ria.ru, 26 декабря 2006 > № 56378

«Плеяды» присоединяются к «звездам»

© "Россия в глобальной политике". № 6, Ноябрь - Декабрь 2006

Тоомас Хендрик Ильвес – президент Эстонской Республики. Данная статья была опубликована в журнале Cambridge Review of International Affairs (июль 2005) в бытность автора заместителем председателя Комитета Европейского парламента по международным делам.

Резюме Проамериканская позиция стран, недавно вступивших в Евросоюз, обусловлена их историческим опытом, а также тем, что Вашингтон с большим пониманием относится к нынешним опасениям «новичков». Сегодня, однако, государства Центральной и Восточной Европы должны делать все, чтобы добиться европейского единства.

Вплоть до 2004 года, когда Европейский союз принял в свои ряды 10 новых стран, раздавались голоса, предрекавшие, что новички окажутся троянским конем Вашингтона, агентами влияния, грозящими подорвать новые, еще непрочные позиции Европы в сфере международной политики.

Доказательства были налицо: незадолго до начала иракской кампании увидело свет «Письмо десяти» в поддержку курса Соединенных Штатов, подписанное министрами внутренних дел стран – участниц «Вильнюсской десятки» (Албания, Болгария, Латвия, Литва, Македония, Румыния, Словакия, Словения, Хорватия и Эстония). Все эти государства стремились вступить в НАТО, а девять из них (кроме Македонии) одновременно являлись и кандидатами в члены ЕС. Высказывания лидеров государств Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) в поддержку Вашингтона окончательно укрепили мнение об их будущей роли. Еще до своего вступления в Евросоюз все будущие новые страны-члены так или иначе участвовали в оккупации Ирака. И все же, нелишне спросить: а обоснованны ли страхи и ожидания, связанные с «американизацией» Евросоюза?

Расширение действительно изменило внешнеполитическую концепцию объединения, усилив трения в этой сфере. Однако в первую очередь изменилось восприятие не Запада, а Востока, и главным образом – России.

ПРОАМЕРИКАНСКИЙ НАСТРОЙ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ

С осени 2002-го война в Ираке стала доминирующим фактором трансатлантических отношений. Сегодня, по утверждению политологов, достигнут пик напряженности со времен Вьетнама, Суэцкого кризиса либо даже окончания Второй мировой войны. Истоки раскола или (дабы не драматизировать) расхождений между партнерами по обе стороны Атлантики многократно анализировались. Это целый комплекс причин, однако чаще всего называют два взаимно усиливающих фактора.

Во-первых, исторические разногласия по вопросу многосторонней легитимации силовых действий. Во-вторых, глобальные изменения в мировом балансе сил, вызванные распадом Советского Союза. Ведь за последние полтора десятилетия Америка превратилась в единственную военную сверхдержаву.

Но на фоне основной американо-европейской драмы разыгрывалась другая – раскол между 15 странами-ветеранами Европейского союза и новыми, проамерикански настроенными странами-членами. Основываясь на существующих противоречиях, обозреватели дали двум сторонам целый ряд определений.

«Старая» и «новая» Европа. Так неудачно и не вполне доброжелательно министр обороны США Доналд Рамсфелд провел в 2003 году грань между сторонниками Соединенных Штатов в иракском вопросе, готовившимися к членству в ЕС, и противниками, большей частью из «старого» Евросоюза.

«Страны Марса» и «страны Венеры». Роберт Кейган, американский аналитик по вопросам безопасности, не без основания усмотрел духовное родство США с бывшими странами коммунистического блока в вопросах применения силы и защиты свободы. И те и другие более склонны к гоббсовскому миропониманию. Европа же, философия которой базируется на принципе консенсуса и кантианской системе юридически достигнутого «вечного мира», разительно отличается от новых членов Европейского союза с их непростой историей. Страны Восточной Европы не столь уверены в возможности сохранить мир, полагаясь лишь на переговоры и придерживаясь многостороннего подхода.

«Модернистская» Восточная Европа и «постмодернистский» ЕС-15. Эти определения ввел в 2003-м Роберт Купер, в ту пору сотрудник управления Высокого представителя ЕС по общей внешней политике и политике безопасности. Купер противопоставляет «постмодернистский» Евросоюз-15, менее приверженный национальному государству и наиболее космополитичный в поствестфальской системе, «модернистским» восточноевропейцам, которые, подобно американцам, тяготеют к подходам, бытовавшим до 1939 года. Аналогичным образом их охарактеризовали Юрген Хабермас и Жак Деррида.

«Невоспитанные дети», которым следует помалкивать в присутствии осмотрительных «взрослых» из ЕС-15. Так по поводу вышеупомянутого «Письма десяти» высказался президент Франции Жак Ширак.

Можно по-разному относиться к этим определениям, но все они отражают попытку докопаться до сути различий между востоком и западом Европы. Различий, которые уже получили широкий резонанс в среде политических элит. Их причины следует искать в своеобразии послевоенного устройства новых стран-членов, находившихся тогда под советским диктатом.

Эта не слишком оригинальная идея имеет, однако, свою подоплеку.

С одной стороны, что касается стран-ветеранов Европейского союза, для них нет ничего удивительного или нового в том, что государства ЦВЕ симпатизируют Соединенным Штатам. Западная Европа тоже чувствовала себя в долгу перед Америкой в 50-х – начале 60-х годов прошлого века. Создание НАТО, план Маршалла, берлинский «воздушный мост» в 1948-м и 200-тысячный американский контингент надежно скрепили фундамент трансатлантических отношений, который начал расшатываться лишь во второй половине 1960-х в период войны во Вьетнаме. Пока существовала угроза военного вмешательства либо государственного переворота со стороны Советского Союза (наподобие тех, что в 1940–1950-х годах испытали на себе Польша, Венгрия, Чехословакия и другие страны региона), трансатлантический консенсус на уровне политических элит был более или менее нерушимым. Позиция представителей государств ЦВЕ должна быть понятна странам ЕС-15, но они отказываются ее принимать, хотя новички лишь воспроизводят тогдашний трансатлантизм их самих.

С другой стороны, как ни парадоксально, исторически жителей государств ЦВЕ мало что связывало с США. БЧльшую часть стран бывшего соцлагеря освободила от фашизма Красная армия, поэтому здешнему обществу отнюдь не знаком образ американского солдата-освободителя – обязательная составляющая того, как представляют себе Америку европейские политики старшего поколения. Но для стран Восточной Европы изгнание фашистов не стало освобождением – война продолжалась, и ее новые методы были не намного лучше прежних. В этом и коренятся истоки их проамериканских настроений.

Поскольку примитивная коммунистическая пропаганда, поносившая врага, вызывала презрение, люди, пусть и мало знавшие об Америке, были уверены, что правда на ее стороне. Перефразируя Невилла Чемберлена, далекая и малоизвестная Восточной Европе Америка, будучи врагом ненавистных Советов, просто не могла не стать другом.

С таким восприятием страны региона и вернулись на политическую арену в 1989–1991 годах, когда в Западной Европе аналогичные настроения начали заметно ослабевать, особенно в молодежной среде. В начале прошлого десятилетия Западная и Восточная Европа относились к Соединенным Штатам по-разному. На западе континента к моменту падения «железного занавеса» чувство долга перед Вашингтоном многим стало казаться анахронизмом, а кое-где и вовсе сошло на нет. На востоке же, напротив, оно еще только вызревало в период холодной войны. Активная антикоммунистическая деятельность США, более знакомая простому обывателю по передачам «Голоса Америки» и радио «Свобода», являла собой разительный контраст благодушному безразличию Западной Европы. К 80-м годам прошлого столетия в западной части Европы эти американские усилия зачастую расценивались как «пропаганда». Восточноевропейцы, и особенно лидеры антисоветского движения, которым суждено было вскоре встать во главе своих стран, видели в США глашатая истины.

«Постмодернистская» Европа снисходительно усмехнулась, когда в 1982-м Рональд Рейган (в восприятии Старого Света ковбой и посредственный актер) назвал СССР «империей зла». Напротив, поляки, пережившие зверское убийство ксендза Ежи Попелюшко в 1984 году, или жители Балтии, прошедшие ГУЛАГ, считали это определение абсолютно точным. Подобное восприятие резко контрастировало с тем, чтЧ некоторые восточноевропейцы окрестили как «правозащитную доктрину Улофа Пальме», в соответствии с которой интенсивность внимания к нарушениям прав человека прямо пропорциональна расстоянию до места, где они отмечены.

И действительно, с конца 1960-х Западную Европу преимущественно волновала ситуация в Латинской Америке (где многие режимы пользовались поддержкой США) и в других отдаленных странах. Восточная Европа могла лишь недоумевать, отчего ее соседей меньше волнуют нарушения, творящиеся у них под боком. Зато она с воодушевлением следила за действиями Вашингтона, который сыграл ключевую роль в том, что на Совещании по безопасности и сотрудничеству в Европе появилась «третья корзина», а также провел через Конгресс Закон о порабощенных народах и не признавал аннексию Балтии, о чем громогласно объявляли радио «Свобода» и «Голос Америки».

Однако важнее всего для новых стран-членов, по крайней мере в последнее время, было то, что Америка в лице Билла Клинтона, а затем и Джорджа Буша неуклонно выступала за расширение НАТО на Восток. Хотя некоторые деятели в НАТО и Европейском союзе поддерживали эту идею, «старая» Европа проявляла куда большую сдержанность. Невмешательство в восточноевропейские проблемы, чтобы не раздражать СССР, а также медлительность с расширением Североатлантического альянса, чтобы не задевать Россию, лишь утвердили Восточную Европу во мнении о ее западных соседях.

АХЕЙЦЫ В ЧРЕВЕ ДЕРЕВЯННОГО КОНЯ?

При этом позиция Соединенных Штатов в отношении Восточной Европы, подчас весьма жесткая, породила в ряде государств этого региона убеждение в том, что моральный долг уже выплачен. Прекращение помощи странам – участницам договора о создании Международного уголовного суда, отказ подписать Киотский протокол, одностороннее введение тарифов на импорт стали при одновременном требовании от кандидатов на вступление в ВТО либерального торгового режима – сильный раздражающий фактор для новых стран-членов. Договор о безвизовом въезде в США не распространяется на страны, чьи войска сражаются и гибнут в Ираке (в отличие от европейских государств, не поддержавших Америку), что также не вдохновило Восточную Европу.

К тому же моральный долг сродни процентным платежам: со временем его можно погасить. Германия была в большом долгу перед Америкой – ведь именно она преодолела сопротивление Великобритании и Франции на пути к объединению расколотой надвое страны. Не кто иной, как Соединенные Штаты помогли Германии восстановить полный суверенитет и воплотить в жизнь мечты немцев по обе стороны Берлинской стены. Тем не менее чуть более десятилетия спустя канцлер уже объединенной Германии без колебаний приостановил «выплату» морального долга ради победы на выборах (в 2002-м Герхард Шрёдер в преддверии выборов отказался поддерживать США по вопросу о войне в Ираке, что, по мнению многих, перевесило чашу весов в его пользу. – Ред.).

Сегодня государства Центральной и Восточной Европы заново познаюЂт фундаментальную истину, объясняющую их горькое прошлое в XX веке: малые и слабые страны заинтересованы в соблюдении принципа многосторонности и международного права. Они должны принять правила игры, определенные acquis communautaire, и стремиться к легитимации каждой силовой операции Советом Безопасности ООН.

Странам, пострадавшим от диктата больших держав в ходе Второй мировой войны, это должно быть особенно понятно. Крах Лиги Наций, мюнхенский раздел Чехословакии, пакт Молотова – Риббентропа, Ялтинская конференция – основные этапы непростой истории новых членов Евросоюза. Все они – примеры того, чем чреват недостаток легитимности в международной политике. В Восточной Европе многие до сих пор рассуждают о дипломатическом сговоре между Россией и Западом, о многостороннем соглашательстве, заплатить за которое пришлось их странам.

Забыв о своей уязвимости и былых трагедиях, новые страны-члены примкнули к Америке в ее упреждающей войне, не заручившись мандатом ООН, что, если задуматься, идет вразрез с их долгосрочными интересами в рамках Европейского союза. Политическим деятелям региона понадобилось время, чтобы это осознать, хотя, как показывают опросы, рядовое население, не обремененное дипломатическими соображениями насчет обязательств перед Вашингтоном, сделало выводы раньше своих лидеров. Есть и другие факты, указывающие на то, что новичкам не стоит спешить с участием в превентивных операциях. Так, в 2003 году Кремль принял новую оборонную доктрину, предусматривающую нанесение превентивных ударов по странам, граничащим с РФ (см. официальные документы МИДа России за 2003-й).

Важнее исторического опыта – реальность ЕС. Национальные интересы чем дальше, тем больше будут оттеснять на второй план стремление к трансатлантизму. Главной задачей новых стран-членов (как и всегда при расширении Евросоюза начиная с 1973 года) останется необходимость добиваться своего, не увязнув в политических вопросах, к решению которых они не готовы. Уровень государственного руководства, который был достаточен для вступления в Европейский союз, совсем не обязательно соответствует опыту и знаниям, необходимым для успешной деятельности в рамках этой организации.

Одно дело – договариваться о сроках перехода к энергетической либерализации и свободной конкуренции, другое – воплощать договоренности в жизнь. Новым странам-членам будет трудно оказывать влияние на богатых старожилов ЕС, больше не желающих проявлять щедрость. Правительствам центрально- и восточноевропейских государств стоит задуматься, не связано ли урезание им помощи с поддержкой, которую они оказывают США.

Кандидатам на вступление в Евросоюз, одновременно стремившимся к членству в НАТО, финансовый прогноз на 2007–2013 годы и распределение средств из структурных фондов между обеспеченными старожилами и бедными новичками казались делом далекого будущего. Сегодня они вошли в состав обеих организаций. Повседневная деятельность в рамках Европейского союза зачастую сводится к умению убедить партнеров выделить деньги. К примеру, чтобы реализовать крупный инфраструктурный проект, страны Балтии должны заручиться поддержкой Испании и Греции, не говоря уже о Франции и Германии, которые, конечно, будут более благосклонны, если новички примут их сторону в других вопросах.

Грубо говоря, моральный долг забудется, как только понадобятся деньги на новую магистраль, особенно в преддверии выборов. В ближайшие несколько лет практически во всех сферах, кроме внешнеполитической, новые страны-члены будут играть роль учеников и подмастерьев. Они, безусловно, захотят продемонстрировать свою подкованность во внешних вопросах, но дело в том, что и здесь они не обладают преимуществом.

Центрально- и восточноевропейские государства, а вернее, их СМИ годами отслеживали и комментировали уровень подготовленности кандидатов, пройденные ими этапы и т. д. Так, процесс подготовки к расширению ЕС в 2004-м пресса и общество воспринимали как некое соревнование, политический аналог музыкального конкурса «Евровидение». От правительств требовались уступки, лишь бы удалось обогнать соседа-«соперника» на очередном повороте. Еврокомиссия вполне сознательно эксплуатировала гонку кандидатов в ходе горизонтальных переговоров («Польша уже приняла эти условия, мы не можем предложить вам больше») и продолжает применять эту тактику.

ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНТЕРЕСЫ НОВЫХ ЧЛЕНОВ ЕС

Отношение Москвы к новобранцам Евросоюза и ее действия в зоне двойного влияния, которую в Брюсселе называют территорией «новых соседей», а в Москве – «ближним зарубежьем», представляют непосредственную угрозу национальным интересам государств ЦВЕ. Здесь новые страны-члены готовы при необходимости пойти наперекор старым.

Чтобы лучше понять озабоченность этих стран «восточной политикой» и основные причины, побудившие их вступить в Европейский союз и НАТО, напрашивается сравнение с мифическими плеядами (спасаясь от стрел Ориона, семь сестер нашли прибежище на небе и были превращены в созвездие). Подобно плеядам, семь новых членов ЕС (три балтийских и четыре вышеградских государства), расположенных по соседству с Россией, могут чувствовать себя в безопасности только в качестве части Евросоюза. (Словения, восьмая страна бывшего соцблока, присоединившаяся к ЕС в 2004 году, не входит в вышеназванную группу, поскольку не была оккупирована Советским Союзом, не находилась под его влиянием и, будучи частью Югославии, не подчинялась Организации Варшавского договора.)

Давление со стороны России, которому они подвергались и после окончания холодной войны, заставляет их, в отличие от более давних членов Европейского союза, усомниться в отсутствии преемственности между СССР и Россией.

Правительства новых стран – членов ЕС опасаются, что в перспективе удачной двусторонней сделки с Россией индивидуальные интересы членов Евросоюза возобладают над коллективными. Ничто так не возмутило государства ЦВЕ, как заявление Сильвио Берлускони на саммите Европейский союз – Россия осенью 2003 года. Игнорируя поручение Совета Евросоюза потребовать от России выполнения обязательств по соблюдению прав человека в Чечне, итальянский премьер-министр заявил, что выступает «адвокатом» Путина в чеченском вопросе. Подтвердив опасения новых стран-членов и добавив аргументов евроскептикам в Восточной Европе, он недвусмысленно дал понять, что двусторонние интересы в отношениях с Россией перевешивают как общие интересы ЕС, так и базовые принципы прав человека.

ВОПРОСЫ БЕЗОПАСНОСТИ

Одна из главных проблем – слабость «новых соседей», особенно тех, которые расположены в непосредственной близости к границам новых членов Евросоюза – Украины, Белоруссии, Молдавии и Грузии. Международная преступность, нелегальная миграция, работорговля – проблемы долгосрочные, а по мере увеличения экономического разрыва между восточным крылом Европейского союза и «новыми соседями» они только обострятся. Но в первую очередь новых членов ЕС тревожит характер режимов по ту сторону границы. Возможно, олигархическая, автократическая Украина и вызывала недовольство Западной Европы, но для Польши и прочих стран она была настоящим проклятьем. Многих беспокоят тоталитарные порядки в Белоруссии, но острее всего угрозу ощущают те, у кого еще свежи в памяти ужасы тоталитаризма.

Неудивительно, что новые страны-члены делали все, чтобы концепция Большой Европы (как связующего звена во взаимном ускорении интеграционных процессов поверх внешней границы Евросоюза на межгосударственном уровне. – Ред.) легла в основу Общей внешней политики и политики безопасности.

В рамках Европейского союза основное беспокойство «плеяд» вызывал и вызывает усиливающийся двусторонний характер отношений с Россией. Если некоторых старожилов раздражает проамериканизм новичков, то последние независимо от своего отношения к иракской войне возмущены позицией западных стран в российском вопросе. И здесь мы подходим к главной проблеме отношений в сфере Общей внешней политики и политики безопасности.

Симпатия к Америке воспринимается как угроза общей внешней политике, а недоверие к России – как фактор, мешающий двусторонним отношениям. Новобранцы, напротив, считают, что антиамериканизм западных стран неоправдан и ставит под удар европейскую безопасность, а их готовность закрыть глаза на политику России во имя двусторонних национальных интересов – реальная угроза Общей внешней политике и политике безопасности.

Хотя дискуссия в этом плане фокусируется на столкновении интересов западного и восточного крыла Евросоюза, настоящие трудности начинаются, когда Америка встает на восточноевропейскую позицию в отношении Москвы.

Пока Джордж Буш-младший был известен тем, что увидел душу Владимира Путина, заглянув ему в глаза на первой встрече в Любляне в 2001 году, новые члены ЕС не делали особых различий между американским и европейским восприятием России. Когда Буш продемонстрировал гораздо более жесткую линию в отношении Москвы, восточноевропейские комментаторы снова задались вопросом, чьи действия больше соответствуют их национальным интересам.

Тому, кто следит за развитием отношений в Европейском союзе, ясно, что долго так продолжаться не может. Если Евросоюз не будет учитывать и защищать важнейшие интересы своих новых членов, то его популярность в этих странах резко упадет и осложнится достижение компромисса по другим вопросам. Со своей стороны новые страны-члены должны пересмотреть свое прохладное отношение к Общей внешней политике и политике безопасности. Новичкам понадобилось время, чтобы проникнуться интересом к ней (отчасти потому, что они не знали, распространяется ли она далее на восток), но они не сразу осознали и угрозу, связанную с усилением двустороннего характера отношений между ЕС и Россией.

Так или иначе, укрепление общей политики в области международных отношений и безопасности и, как следствие, ограничение двусторонних сделок отдельных стран с Россией пойдет на пользу «новым европейцам». Но если окажется, что Америка более решительно настроена пресекать российское вмешательство в дела «новых соседей», новичков будет труднее убедить присоединиться к квалифицированному большинству в вопросах Общей внешней политики и политики безопасности. Если в отношениях с Москвой возобладают национальные интересы старожилов Европейского союза, государства ЦВЕ могут снова обратить свой взор за океан.

* * *

Позиция новых стран-членов в трансатлантических отношениях гораздо сложнее, чем предполагает простая схема «новой Европы против старой» или «Марса против Венеры». Они действительно симпатизируют Соединенным Штатам, это вполне понятно и объяснимо. Однако в новом веке произошли некоторые изменения. Отчасти потому, что моральный долг со временем забывается, отчасти из-за поведения США в отношении новых стран-членов, но в первую очередь потому, что «плеяды» не готовы рисковать финансовыми преимуществами членства в ЕС ради абстрактных или сентиментальных (на нынешний взгляд) обязательств. Только в случае угрозы национальным интересам они решатся всерьез противостоять Западной Европе.

От того, как разрешатся эти противоречия и прислушаются ли старые страны-члены к опасениям новых относительно России и европейского соседства, во многом зависит, согласятся ли последние занять сторону Европы в отношениях Евросоюз – США. Если окажется, что Америка занимает более жесткую позицию по приоритетным для новых членов Европейского союза вопросам, проамериканские настроения в Центральной и Восточной Европе усилятся, а у лидеров стран региона будет меньше стимулов примкнуть к «старой» Европе в ее спорах с Вашингтоном.

Эстония. Евросоюз. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 25 декабря 2006 > № 2911818 Тоомас Хендрик Ильвес

Без иностранных мигрантов экономика московского региона не сможет функционировать нормально, уверен глава Федеральной миграционной службы (ФМС) Константин Ромодановский. «Если, например, закрыть доступ иммигрантам в один только московский регион, остановится жилищное строительство во всех столичных округах. С перебоями пойдут троллейбусы и автобусы. Начнется аритмия экономики города», – сказал он в пятницу, выступая на пленарном заседании Общественной палаты РФ в Москве. По его словам, на всех тяжелых и мало привлекательных работах заняты приезжие из стран СНГ, прежде всего из Белоруссии, Украины, Молдавии, Таджикистана и Азербайджана. По официальной статистике в России 5,3 млн. безработных (7,1% экономически активного населения).По словам главы ФМС, главная задача государства – обеспечить простые правила регистрации и трудового найма, а также дешевое арендное жилье для прибывающих в страну. «Сегодня нашей важнейшей задачей является эффективная миграционная политика. Подчеркну: эффективная и сбалансированная, а не просто воспроизводство потерь населения», – сказал Ромодановский. Он отметил, что речь идет о законной и регулируемой миграции.

Ромодановский обратил внимание на то, что европейские страны уже сделали акцент на привлечение квалифицированной рабочей силы, и один только Евросоюз планирует до 2050г. привлечь 40 млн. квалифицированных работников. «Мы вряд ли можем рассчитывать на массовый приток квалифицированных работников. Видимо, один из выходов в том, чтобы возрождать систему профессионально-технического образования и учить (мигрантов) уже здесь», – считает он. По словам Ромодановского, наряду с конкуренцией со стороны рынков рабочей силы европейских стран притоку квалифицированных кадров в Россию мешают «запутанные бюрократические процедуры, чиновничий произвол». «Россия, таким образом, упускает возможность привлечения лучшей для себя рабочей силы, адаптированной к нашим условиям, и самое главное – упускаем редкий шанс забрать значительную часть квалифицированного населения из государств бывшего Советского Союза», – сказал руководитель ФМС.

Одним из способов решения этой проблемы Ромодановский считает реализацию программы содействия добровольному переселению соотечественников из-за рубежа. Он напомнил, что эта программа рассчитана на шесть лет, и в 2007г. на ее реализацию в федеральном бюджете предусмотрено 4,6 млрд. руб. «Предполагаем, что в будущем году к нам приедут до 50 тыс. чел., в последующие 2г. – 100 и 150 тыс. соответственно», – сказал он. «Причем эти люди должны быть не просто гастарбайтерами, они должны хотеть остаться у нас, постепенно влиться в число жителей нашей страны», – добавил Ромодановский. В то же время он признал, что реализация программы пока находится в самом начале и остается решить еще большое количество вопросов и проблем. «Важно на этом этапе не сделать стратегических ошибок», – отметил глава ФМС. Россия > Миграция, виза, туризм > ria.ru, 22 декабря 2006 > № 52156

Ташкентское авиационное производственное объединение разворачивает работу по строительству нового ближнемагистрального самолета Ил-114-300. «К середине следующего года планируется построить первый опытный экземпляр Ил-114-300», – сообщил гендиректор АК имени С.В.Ильюшина Виктор Ливанов. По его словам, завершается разработка конструкторской документации на Ил-114-300.Новый самолет будет оснащаться двумя двигателями ТВ7-117СМ повышенной мощности.

Важной особенностью самолета станет также новый бортовой комплекс радиоэлектронного оборудования, разработанный НИИ авиационного оборудования. Несколько изменится интерьер и компоновка пассажирского салона.

По словам В. Ливанова, завершить сертификацию самолета планируется до конца 2007г.

Авиакомплексом имени Ильюшина совместно с Ташкентским авиационным производственным объединением уже сформирован определенный портфель заказов на Ил-114-300. Петербургская компания «Техноспецсталь Инжиниринг» недавно подписала контракт на покупку 30 самолетов этого типа.

Набирающее темп взаимодействие Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС) и Организации Черноморского экономического сотрудничества (ОЧЭС) имеет вполне реальные практические перспективы. Об этом заявил генеральный секретарь ЕврАзЭС Григорий Рапота. «Особенно эффективным такое взаимодействие может быть при реализации огромного транспортного потенциала стран, входящих в обе организации, в сфере таможенного дела, а также при решении различных социальных проблем», – отметил он.

Г.Рапота и генеральный секретарь ЧЭС Леонидас Хризантопулос сегодня подписали в стамбульской штаб-квартире Организации Черноморского экономического сотрудничества меморандум о взаимопонимании между секретариатами двух международных организаций. Документ предусматривает взаимодействие в области торговли и экономического развития, банковского дела, транспорта, энергетики, сельского хозяйства, здравоохранения и в других сферах компетенции ЕврАзЭС и ОЧЭС. Будут также систематически проводиться консультации, семинары и другие совместные мероприятия, а также налажен широкий обмен опытом.

В состав ЕврАзЭС входят Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Россия, Таджикистан и Узбекистан. Статусом наблюдателя при ЕврАзЭС обладают Армения, Молдавия и Украина.

В состав ОЧЭС входят Азербайджан, Албания, Армения, Болгария, Греция, Грузия, Молдавия, Румыния, Россия, Сербия, Турция и Украина. Узбекистан. ЕАЭС > Авиапром, автопром > Вести.uz., 19 декабря 2006 > № 55696

За объединение с Россией выступают 56% населения Украины. Об этом свидетельствуют результаты социологического исследования компании Research&Branding Group, обнародованные в понедельник. За объединение с Белоруссией высказались 36% опрошенных, с ЕС – 21%, с Казахстаном – 18%, с Молдавией – 6%, с Азербайджаном, Узбекистаном и Грузией – по 4%, с Киргизией, Таджикистаном и Арменией – по 3%, с Турцией – 1%. 16% респондентов считают, что Украине не нужно объединяться ни с какой страной или союзом, 9% респондентов затруднились ответить на вопрос. Опрос проводился в нояб. во всех регионах Украины, в нем приняли участие 2 тыс. 215 чел. Статистическая погрешность выборки не превышает 1,1%. Украина. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 18 декабря 2006 > № 53050

Через 10 месяцев после введения транспортной блокады в субботу через Приднестровье проследовал пассажирский поезд номер 65 сообщением Москва-Кишинев. В Тирасполе поезд встречали власти города, руководство Приднестровской железной дороги, журналисты и представители молодежных организаций с флагами России и Приднестровья.

Руководство Молдавской железной дороги в марте приостановило всякое движение через Приднестровье, направив все товарные и пассажирские поезда в обход. Не согласившись с созданием самостоятельной и не подконтрольной Кишиневу Приднестровской железной дороги, молдавские железнодорожники были категорически против возобновления движения, мотивируя это тем, что не могут обеспечить безопасность.

Возобновление пассажирского сообщения по приднестровскому участку предусмотрено протоколом, подписанным 8 дек. в Киеве руководителями транспортных ведомств Молдавии, России и Украины. «Для нас возобновление движения по территории республики пассажирского поезда из Москвы – знаковое событие», – сказал в беседе с РИА Новости на перроне вокзала мэр Тирасполя Виктор Костырко.

По его словам, теперь многим пассажирам не придется делать пересадки, с большими мучениями и трудностями добираться в Россию и обратно. «Но самое главное в том, что тем самым развеян миф, о котором постоянно твердили в Кишиневе, что движение поездов по приднестровскому участку небезопасно», – подчеркнул градоначальник.

Он отметил, что возобновление движения через Приднестровье всего лишь одного пассажирского поезда не отвечает потребностям. «Для нас очень важно, чтобы как можно раньше начал курсировать поезд сообщения Москва-Тирасполь-Бендеры, чтобы пассажирское сообщение не зависело от прихотей властей Молдовы», – сказал собеседник агентства. «Сегодня сделан первый шаг и, думаю, процесс пойдет, и движение всех поездов вскоре будет восстановлено в полном объеме», – добавил Костырко.

С 8 сент. по требованию Москвы и Киева через Приднестровье было возобновлено движение транзитных грузовых железнодорожных составов. Молдавия > Транспорт > ria.ru, 16 декабря 2006 > № 56379

Вице-премьер, министр иностранных дел и европейской интеграции Молдавии (МИДЕИ) Андрей Стратан отправится в США с официальным визитом, который продлится с 13-15 дек. Как сообщили в пресс-службе МИДЕИ, Стратана примет государственный секретарь США Кондолиза Райс (Condoleezza Rice). Молдавский дипломат также посетит Национальный совет безопасности, Военный департамент, корпорацию «Вызовы тысячелетия» и агентство США по международному развитию. Министр примет участие в «круглом столе» «Молдова в контексте региональной и континентальной безопасности», который будет организован в Вашингтоне американским «Фондом Германа Маршалла», сообщили в пресс-службе. Молдавия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 11 декабря 2006 > № 52926

Правительство Молдавии одобрило поправки в закон о дополнительной социальной защите инвалидов, участников второй мировой войны и их семей. Как сообщили в пресс-службе кабинета министров Молдавии, оставшиеся в живых нетрудоспособные супруги погибших участников второй мировой войны будут получать ежемесячные государственные пособия в 100 леев (7,5 долл.).Пособия будут получать также супруги погибших военнослужащих и участников ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС в том случае, если они не вступили повторно в брак и являются нетрудоспособными, отметили в пресс-службе. Ежемесячное государственное пособие будет поделено поровну между нетрудоспособными разведенными родителями военнослужащих, погибших при исполнении долга, и участников ликвидации последствий чернобыльской аварии. На исполнение законопроекта, который будет направлен на утверждение парламенту, потребуется ежегодно свыше 160 тыс. леев (12 тыс.долл.). Молдавия > Госбюджет, налоги, цены > ria.ru, 7 декабря 2006 > № 52549

Кабинет министров Молдавии утвердил Национальную программу внедрения Индивидуального плана партнерских действий Молдавия-НАТО на 2006-09гг. Как сообщили в пресс-службе правительства, программа предполагает меры, которые Молдавия предпримет для реализации индивидуального плана действий (IPAP) и охватывает все сферы сектора безопасности, сотрудничество с европейскими институтами, определенные реформы в области безопасности, участие в совместных операциях. Для внедрения IPAP необходимо 1,2 млрд. леев (68,6 млн. евро).План IPAP должен организовать и гармонизировать все аспекты отношений с НАТО в рамках программы «Партнерство во имя мира» и Совета североатлантического партнерства. Он разработан специальной комиссией, учрежденной указом президента Молдавии, которая работала над планом совместно с Международным секретариатом НАТО. Индивидуальный план партнерских действий Молдавия – НАТО принят Советом альянса 19 мая 2006г. Молдавия > Армия, полиция > ria.ru, 7 декабря 2006 > № 52547