Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Докладчики ПАСЕ по мониторингу выполнения Грузией ее обязательств перед Советом Европы Михаэль Аструп Йенсен (Michael Aastrup Jensen) и Борис Силевич (Boriss Cilevics) выразили глубокую озабоченность проектом договора между Россией и Абхазией о сотрудничестве, в частности военном.

Ранее сообщалось, что в парламент Абхазии внесен подготовленный в РФ договор "О сотрудничестве и интеграции". По данным СМИ, статья 5 договора предполагает "создание объединенной группировки войск (сил) вооруженных сил РФ и Абхазии для отражения внешней агрессии и совместной охраны границы Абхазии". Эта новость вызвала в Грузии резко отрицательную реакцию. Между тем в парламенте Абхазии создана рабочая группа для разработки абхазской редакции нового договора с РФ.

Как сообщается в пятницу на сайте Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ), по мнению докладчиков, планирующих посетить Грузию с 3 по 5 декабря, "предложенный договор нарушает нормы международного права и является еще одним примером аннексии грузинского региона Абхазия Российской Федерацией".

Ранее официальный представитель МИД РФ Александр Лукашевич заявил, что готовящийся новый российско-абхазский договор о сотрудничестве отвечает международной практике, тем более что Россия обеспечивает безопасность Абхазии в соответствии с достигнутыми ранее договоренностями.

Соглашение между РФ и Абхазией о совместной охране государственной границы республики подписано в апреле 2009 года. Подразделения Погрануправления ФСБ приступили к охране границы 15 июня того же года.

Мнение Йенсен и Силевича также противоречит официальной позиции правительства Абхазии. Так, министр обороны республики Мераб Кишмария ранее отметил, что необходимость нового договора вызвана агрессивной политикой Грузии и ее планами вступить в НАТО, а также ситуацией в Сирии, Ираке, на Украине и в других странах.

Председатель Службы госбезопасности Абхазии Зураб Маргания сказал, что предложения российской стороны его устраивают, но абхазские спецслужбы предлагают доработать ряд моментов. В частности, предлагается пересмотреть меры помощи в современном инженерном оборудовании границы Абхазии и рассмотреть возможность для граждан Абхазии, имеющих российский паспорт, служить в российских погранвойсках. Кроме того, Маргания предложил поэтапно передислоцировать подразделения, охраняющие границу с Россией, на рубеж с Грузией и отразить в договоре российскую помощь в техническом обеспечении охраны морских рубежей Абхазии.

Россия 26 августа 2008 года признала суверенитет Южной Осетии и Абхазии, входивших в состав Грузии и давно добивавшихся независимости от нее. Это произошло после вооруженной агрессии Грузии против Цхинвала в начале августа. Руководители России не раз заявляли, что признание независимости двух бывших грузинских автономий отражает существующие реалии и пересмотру не подлежит.

ТПП Абхазии приняла участие в Международном экономическом форуме «Северный Кавказ: развитие конкурентоспособной экономики региона»

22 октября 2014 года по приглашению Пятигорской Торгово-промышленной палаты ТПП Республики Абхазия приняла участие в Международном экономическом форуме «Северный Кавказ: развитие конкурентоспособной экономики региона», проходившем в г. Пятигорск.

Организаторами форума выступили Торгово-Промышленная палата РФ, Ассоциация Торгово-промышленных палат СКФО, Пятигорская ТПП, при поддержке МИД РФ, Минэкономразвития РФ, Федеральной налоговой службы, Федеральной таможенной службы РФ, Федеральной службы по финансовому мониторингу, Министерства экономического развития Северного Кавказа.

В форуме приняли участие более 300 предпринимателей, представители органов власти РФ, Азербайджана, Армении, Афганистана, Турции, Ирана, Китая, Вьетнама, Шри-Ланки, Южной Осетии.

Торгово-промышленную палату Республики Абхазия представил первый вице-президент ТПП РА Адгур Лушба.

«Форум - это позитивный пример государственно-частного партнерства, когда инициатива от бизнеса была поддержана государственными органами», - сказал при открытии форума Директор департамента внешнеэкономических связей ТПП РФ Владимир Падалко.

В свою очередь, атташе представительства МИД РФ в Минеральных водах уточнил, что внешнеторговый оборот субъектов СКФО на протяжении последних нескольких лет превышает $3,5 млрд.

В СКФО в настоящее время планируется реализация ряда проектов, решающих задачи по импортозамещению.

В Ставрополье делают ставку на создание современных животноводческих предприятий, развитие тепличного комплекса и садоводства. В Карачаево-Черкесии планируют развивать производство овощей, в КБР в сфере АПК - плодово-ягодную отрасль. В Северной Осетии готовы пополнить рынок мясом птицы и овощами. В Дагестане приступают к реализации серьезных проектов по производству мяса птицы и переработке томатов, а также планируют возрождать рыболовство. В Ингушетии оборудуют комплекс по производству мяса индейки, развивают интенсивное садоводство.

В рамках форума прошла выставка товаров, где представители делового сообщества представили свою продукцию, а также ознакомились с продукцией других участников.

По итогам форума был организован деловой фуршет и культурная программа.

«Апсныпресс», 23.10.2014 г.

Сотрудники Центроспаса обмениваются опытом проведения поисково-спасательных работ с зарубежными коллегами

Международный семинар, в рамках которого специалисты из 8 стран обсуждают принципы и методологию проведения поисково-спасательных операций, проходит на базе Государственного центрального аэромобильного спасательного отряда. Специалисты из восьми стран - членов международной организации гражданской обороны (МОГО) прибыли в Россию.

В числе участников представители Республик Куба, Абхазия, Южная Осетия, Беларусь, Иорданского Хашимисткого Королевства, Государства Кувейт. Программа семинара обширна и касается различных методов проведения аварийно-спасательных работ. Ведущие специалисты отряда прочитают цикл лекций, проведут практические занятия, познакомят участников семинара с приёмами проведения сердечно-легочной реанимации, проведут практическое занятие в тренажёрном комплексе газоспасателей.

Кроме того, специалисты отряда продемонстрируют гостям технические средства для работы спасателей, применяемые специалистами отряда, при проведение поисково-спасательных работ. В рамках семинара зарубежные коллеги ознакомятся с тактикой работы подразделений МЧС России в различных чрезвычайных ситуациях. В заключительный день участники семинара посетят Национальный центр управления в кризисных ситуациях (НЦУКС).

«Apsny.ru», 23.10.2014 г.

РОССИЙСКО-АБХАЗСКИЙ ДОГОВОР: ГРУЗИНСКИЙ ФАКТОР

После того, как 13 октября в парламент Абхазии поступил российский проект договора о союзничестве и интеграции, эксперты повели жаркие дискуссии о том, какие последствия может иметь его реализация. Но если для России данный сюжет не является первостепенным, то для абхазской элиты и общественности взаимоотношения с государством-патроном - это вопрос принципиальной важности. Этим объясняется тот высокий градус эмоций, который продемонстрировало обсуждение возможных издержек и приобретений от нового договора внутри Абхазии.

В этих спорах и дискуссиях грузинская реакция, похоже, не принималась в серьезный расчет. Однако ответ со стороны официального Тбилиси оказался крайне жестким. Оговорюсь сразу. По первым выступлениям и заявлениям официальных лиц Грузии невозможно составить полное представление о том, какое развитие получат первичные инициативы грузинских политиков и дипломатов. Но ряд обстоятельств говорит о необходимости уделить им пристальное внимание.

Для начала обрисуем кратко ход событий. Через два дня после появления текста проекта в информационном пространстве МИД Грузии заявил, что новый договор РФ и Абхазии создает угрозу процессу нормализации двусторонних отношений. Само понятие «нормализация» применительно к ним возникло после победы коалиция «Грузинская мечта» на парламентских выборах 2012 года. За два года после этого первичная повестка дня, рассчитанная на смягчение риторики и введение прагматических элементов в межгосударственное взаимодействие (ограниченное отсутствием дипломатических отношений и разными взглядами на статус Абхазии и Южной Осетии), практически исчерпала себя. Объясняется это тем, что, несмотря на тактические изменения в грузинской внешней политике, ее стратегические приоритеты (ориентация на НАТО и европейскую интеграцию остались прежними). И хотя на натовском саммите в Ньюпорте Грузия не получила долгожданный ПДЧ (План действий по членству в Альянсе), ей предоставили так называемый пакет «усиленного сотрудничества». Но особое раздражение Москвы вызвал сентябрьский визит в Тбилиси министра обороны США Чака Хейгела. Шеф Пентагона подтвердил возможность поставок в эту кавказскую страну вертолетов «UH-60 Black Hawk». В этом Кремль увидел угрозу для того статус-кво, который стал складываться в Закавказье в августе 2008 года. Однако до истории с российско-абхазским договором власти Грузии, представляющие «Грузинскую мечту» действия РФ так жестко не оценивали. Достаточно сравнить реакцию (и риторику) Тбилиси на так называемую «бордеризацию» с Южной Осетией. То есть на де-факто межгосударственное размежевание с регионом, который любой грузинский политик вне зависимости от партийной принадлежности считает частью своей страны.

Несмотря на имеющиеся противоречия, команда президента Георгия Маргвелашвили и правительства страны выступили единым фронтом «Этот договор является еще одним грубым шагом против суверенитета и территориальной целостности Грузии. Подписание договора с таким содержанием ухудшит безопасность в черноморском и кавказском регионе», - заявил глава Грузинского государства. МИД Грузии выступил с оценкой проекта договора, как фактической аннексии Абхазии, которая, как и Южная Осетия рассматривается официальным Тбилиси, как часть единой «территориально целостной страны». Премьер- министр Ираклий Гарибашвили дал поручение в недельный срок подготовить план мероприятий, представляющий тбилисский ответ на российские действия в Абхазии. 17 октября национальный грузинский парламент принял заявление «О попытке РФ аннексировать Абхазию». Но, пожалуй, жестче всех выступил министр обороны Грузии Ираклий Аласания. «Мы начнем предпринимать очень агрессивные внешнеполитические шаги», - с таким комментарием выступил он перед журналистами по итогам заседания Совета по безопасности и управлению кризисами 18 октября 2014 года. Впрочем, термин «агрессивный и «агрессия» уже не раз звучало прежде из уст представителей официального Тбилиси при прежнем президенте. В свое время Михаил Саакашвили даже использовал словосочетание «агрессивное миротворчество», имея в виду наступательную активность при продвижении тех или иных инициатив. И даже политики, менее склонные к резким заявлениям (такие, как председатель парламентского комитета по международным делам Тедо Джапаридзе), высказались за целесообразность продолжения встреч представителей Грузии и РФ (известные, как формат «Григорий Карасин - Зураб Абашидзе»). Впереди (28 октября) заседание Совбеза, на котором, скорее всего, будут подведены предварительные итоги «агрессивных шагов» и намечены планы на будущее.

Почему же в отличие от «бордеризации» реакция официального Тбилиси на проект российско-абхазского договора была более жесткой и самое главное громкой? Для этого есть несколько причин. Во-первых, резкое ухудшение отношений между Россией и Западом (в особенности тогда, когда Москву обвиняют в аннексии, нарушении международного права и мирового порядка) позволяет грузинским властям «подсветить» тему, которая ушла в последние годы в тень. США и ЕС де-факто смирились с утратой Абхазии и Южной Осетии для Грузии. «Цена Украины» для них несопоставимо выше. Но актуализируя абхазскую тему сейчас, есть шанс на ее подключение к украинской повестке. И получить определенные профиты на внешнеполитической арене, даже если они ничем в плане «восстановления территориальной целостности» не закончатся.

Во-вторых, раздувание сюжета про «аннексию Абхазии» помогает Тбилиси отвлечь некоторое внимание от действий в отношении представителей прежней власти, которые на Западе воспринимаются неоднозначно. И если по поводу экс-премьера и бывшего главы МВД Вано Мерабишвили в США и в Европе мало «печальников», то адвокаты Михаила Саакашвили имеются и их влияние нельзя недооценивать. В этом контексте выдвижение на первый план «общей угрозы» и солидарности перед «русским медведем» выглядит вполне прагматическим ходом.

В-третьих, в Тбилиси прекрасно понимают, что абхазская сторона далеко не во всем довольна предлагаемым Россией проектом. Сам проект - зеркало российско-абхазских противоречий и асимметричных отношений государства-патрона со своим клиентом. А если так, то почему не сыграть на этом. И совсем неслучайным выглядит оценка проекта договора министром иностранных дел Грузии Майей Панджикидзе. По ее словам, «в самой Абхазии чувствуют, что это попытка ущемления их прав и самобытности». Более того, глава грузинского МИД даже выразила надежду, что власти частично признанной республики не подпишут текст в том виде, в котором его предложила Россия. Вспомним, как активно работал официальный Тбилиси в 2009-2012 годах (до победы «Грузинской мечты») по продвижению противоречий между Абхазией и черкесским национальным движением. И определенных успехов на этом поприще даже удалось достичь. Конечно, было бы наивным полагать, что завтра или послезавтра абхазы узрят в Тбилиси своего нового гаранта и защитника. Скорее наоборот, такая «защита» со стороны Грузии может подтолкнуть Сухуми к подписанию договора. Эту мысль недавно озвучил популярный абхазский блоггер Ахра Смыр. С его мнением можно поспорить. Между Москвой и Сухуми и раньше возникали определенные противоречия. И разрешались они, что называется в «рабочем порядке» без особой оглядки на Тбилиси. Однако сам факт «заботы» о «своих гражданах» со стороны грузинского руководства интересен и требует к себе серьезного внимания. Не для принятия, а для адекватного понимания мотивации властей Грузии.

И последнее (по порядку, но не по важности). У команды «мечтателей» есть и внутриполитические резоны для «громкости» и активности. Успехи нового правительства и депутатского корпуса после двух лет властвования выглядят в целом довольно скромно. И больших прорывов в экономике, социальной сфере не видно. В этой связи актуализация «патриотического дискурса» крайне важно. В противном случае эту работу проведет оппозиция, которая не откажет себе в удовольствии обвинить «мечтателей» в отходе от национальных ценностей и защите единства страны. Вкупе с критикой экономической политики правительства это может возыметь определенный результат. Вот и приходится власти прибегать к популизму. Что, впрочем, не помешало Зурабу Абашидзе, специальному представителю главы правительства по России провести очередную встречу с его российским коллегой Григорием Карасиным. Значит, заинтересованность в сохранении этого канала коммуникации остается. Вряд ли чиновник и дипломат, подчиняющийся бюрократической дисциплине и субординации, предпринял бы столь отчаянную самодеятельность. Следовательно, не исключено, что дипломатическая «агрессия» останется фигурой речи. Впрочем, многое здесь будет зависеть от дальнейшей динамики вокруг проекта договора о союзничестве и интеграции. Сергей Маркедонов

«Apsny.ru», 23.10.2014 г.

Власти Южной Осетии назвали заявление грузинского премьера Ираклия Гарибашвили, который предложил абхазам и осетинам автономию в составе Грузии, "ни к чему не ведущими разговорами".

Ранее Гарибашвили, подводя итоги правления коалиции "Грузинская мечта" за два года, предложил абхазам и осетинам автономию в составе Грузии. По его словам, восстановление целостности Грузии является главными вызовом и целью, которые стоят на данный момент перед властями. При этом Гарибашвили считает, что "сбалансированной политикой и сильной экономикой" удастся восстановить доверие абхаз и осетин, и объединить страну.

"Нам неинтересны эти ни к чему не ведущие разговоры", — сказал министр иностранных дел Южной Осетии Давид Санакоев, комментируя РИА Новости заявление грузинского премьера.

Он добавил, что "Южная Осетия 25 лет является независимым государством, и шесть лет как получила признание этой независимости".

По его мнению, желание Тбилиси видеть Южную Осетию частью своей территории говорит о том, что "Грузия не готова выстраивать мирные отношения, которые бы пошли на пользу всему региону, вынашивает реваншистские планы, что подтверждает и отказ на протяжении нескольких лет от подписания документа о неприменении силы против Южной Осетии и Абхазии", — отметил глава югоосетинского МИД.

Россия 26 августа 2008 года признала суверенитет Южной Осетии и Абхазии, входивших в состав Грузии и давно добивавшихся независимости от нее. Это произошло после вооруженной агрессии Грузии против Цхинвала в начале августа. Руководители России не раз заявляли, что признание независимости двух бывших грузинских автономий отражает существующие реалии и пересмотру не подлежит. Дина Гассиева.

Премьер-министр Грузии Ираклий Гарибашвили предложил абхазам и осетинам автономию в составе Грузии, об этом он заявил, подводя итоги правления коалиции "Грузинская мечта" за два года.

Россия 26 августа 2008 года признала суверенитет Южной Осетии и Абхазии, входивших в состав Грузии и давно добивавшихся независимости от нее. Это произошло после вооруженной агрессии Грузии против Цхинвала в начале августа. Руководители России не раз заявляли, что признание независимости двух бывших грузинских автономий отражает существующие реалии и пересмотру не подлежит.

"У вас была автономная республика и мы предлагаем того же — автономию, но в составе единой, сильной Грузии, и мы будем жить мирно. Это еще одно мое братское и дружественное предложение", — отметил премьер, обращаясь к абхазам и осетинам.

Как отметил премьер-министр, восстановление целостности страны является главными вызовом и целью, которые стоят на данный момент перед новыми властями. При этом Гарибашвили считает, что именно "сбалансированной политикой и сильной экономикой" удастся восстановить доверие абхаз и осетин, и объединить страну. Мэги Кикалейшвили.

Парламент Грузии на пленарном заседании в пятницу принял заявление в связи с планируемым подписанием нового договора о сотрудничестве между Москвой и Сухуми. Депутаты не поддержали предложенную парламентским меньшинством резолюцию.

По сообщению российских СМИ, в парламент Абхазии внесен подготовленный в РФ договор "О сотрудничестве и интеграции". Статья 5 договора предполагает "создание объединенной группировки войск (сил) вооруженных сил РФ и Абхазии для отражения внешней агрессии и совместной охраны границы Абхазии". Эта информация вызвала в Грузии резко отрицательную реакцию. Президент потребовал от парламента срочно выработать позицию и сообщил о планируемом созыве Совбеза.

Россия признала независимость двух бывших грузинских автономий Абхазии и Южной Осетии после вооруженной агрессии Грузии против Цхинвала в августе 2008 года. Тбилиси назвал отколовшиеся республики "оккупированными территориями".

Как передает агентство "Новости-Грузия", за принятие заявления под названием "В связи с попыткой аннексии Абхазии со стороны Российской Федерации" проголосовали все 80 депутатов, участвовавших в голосовании. Всего в парламенте 150 депутатов.

"Политика властей в отношении оккупированных территорий Грузии основывается на принципе мирного урегулирования конфликтов, согласно которому отношения Грузии и России основываются на формате женевских переговоров при посредничестве ЕС, ООН ОБСЕ и США", — говорится в тексте заявления.

Также в заявлении подчеркивается, что европейская и евроатлантическая интеграция обеспечивает полноценную защиту народа Абхазии и перспективы его развития.

"На фоне тенденции эскалации конфликтов международного масштаба, превенции новых очагов напряженности и исходя из необходимости предотвращения угрозы массового нарушения прав человека парламент Грузии поддерживает правительство Грузии в том, чтобы ситуация на оккупированных территориях стала приоритетной в отношениях Грузии и России, их стран партнеров и на международных форумах безопасности", — говорится в документе.

В пресс-центре парламента сообщили, что полный текст заявления будет предоставлен СМИ в ближайшее время.

При этом парламент не поддержал более резкую резолюцию парламентского меньшинства по сотрудничеству России с Абхазией. Депутаты от "Единого нацдвижения" (партии экс-президента Михаила Саакашвили), в частности, предлагали отказаться от продолжения переговоров в формате Абашидзе — Карасин. При этом "Нацдвижение" выступило за сохранение формата Женевских переговоров. Одновременно бывшая правящая партия предлагала Грузии присоединиться к санкциям Запада против России.

Накануне официальный представитель МИД РФ Александр Лукашевич заявил, что подготовка Россией и Абхазией нового межгосударственного договора не угрожает ни нормализации грузино-российских отношений, ни Женевским дискуссиям. Лукашевич также добавил, что данный вопрос обсуждался на встрече замглавы МИД РФ Григория Карасина со спецпредставителем премьер-министра Грузии по вопросам урегулирования отношений с РФ Зурабом Абашидзе, где российский дипломат изложил принципиальную позицию Москвы.

Спецпредставитель премьер-министра Грузии по вопросам урегулирования отношений с РФ Зураб Абашидзе назвал прошедшую в Праге встречу с заместителем главы МИД РФ Григорием Карасиным самой острой и тяжелой за всю историю подобных встреч, передает в четверг грузинский "Первый канал".

Очередная встреча представителей двух стран состоялась в Праге в четверг. Абашидзе заявил перед ней, что обсудит со своим коллегой вопрос о намерении России создать совместную с Абхазией объединенную группировку войск. Как ранее сообщили российские СМИ, в парламент Абхазии внесен договор "О сотрудничестве и интеграции", который предполагает "создание объединенной группировки войск (сил) вооруженных сил РФ и Абхазии для отражения внешней агрессии и совместной охраны границы Абхазии".

"Абашидзе назвал прошедшую встречу самой острой и тяжелой из всех встреч, которые проходили ранее, так как, по его словам, стороны обсудили вопрос проекта РФ и не сошлись во мнениях", — сказала корреспондент "Первого канала" по телефону из Праги.

Как правило, после проведенных переговоров стороны назначали предположительную дату проведения следующей встречи. По данным телеканала, на этот раз такого заявления сделано не было, а, по словам Абашидзе, вопрос о продолжении или отмене данного формата переговоров будет рассмотрен в Грузии.

Первая встреча официальных представителей России и Грузии в рамках урегулирования двусторонних отношений состоялась 14 декабря 2012 года в Женеве. После этого встречи продолжились в Праге. Стороны договорились, что подобные обсуждения будут проходить раз в два-три месяца. Экономические отношения между двумя странами начали налаживаться — грузинское вино и минеральная вода, а также другая сельскохозяйственная продукция вернулись на российский рынок.

Тбилиси разорвал дипломатические отношения с Россией после признания Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии в августе 2008 года. Представители нового правительства Грузии, которые пришли к власти по итогам парламентских выборов 1 октября 2012 года, назвали одним из главных приоритетов внешней политики страны нормализацию отношений с РФ. Мэги Кикалейшвили.

У Новороссии есть шансы на международное признание, считает депутат Госдумы, председатель правления фонда "Русский мир" Вячеслав Никонов.

В апреле Донецкая и Луганская области на Украине провозгласили народные республики, после референдумов в мае они объявили о своем суверенитете и позже образовали союз под названием Новороссия. В Киеве ДНР и ЛНР не признают, с середины апреля на востоке Украины началась силовая спецоперация, направленная на подавление протестных настроений.

"У Новороссии шансов на международное признание выше, чем у других новых образований на постсоветском пространстве — Южной Осетии, Абхазии или Приднестровья", — заявил Никонов в четверг на заседании комитета по общественной поддержке жителей юго-востока Украины.

Никонов пояснил, что эти шансы всегда выше у крупных территорий, чем у мелких, Новороссия является достаточно крупным государственным образованием, где проживает около 5 миллионов человек, почти столько же, сколько в странах Прибалтики.

"Я не вижу ситуации, при которой Украина могла бы вновь установить свою власть в Новороссии. Для этого Киеву необходимо одержать там военную победу, власти Украины на это не способны", — убежден он.

В свою очередь и.о. председателя комитета Совета Федерации по международным делам Владимир Джабаров отметил, что легитимность назначенных на 26 октября выборов в Верховную раду может оказаться под вопросом. "Степень их легитимности под вопросом, так как в выборах не примут участие Донецкая и Луганская республики", — сказал он.

Сенатор подтвердил, что российские наблюдатели вряд ли получат приглашение на выборы. "Но если голосование пройдет без грубых нарушений, если международные наблюдатели признают их законными, то нам надо будет смотреть, с кем мы будем работать в новой Раде", — сказал он.

Глава МИД Грузии считает, что на предстоящей в четверг встрече в Праге спецпредставителя грузинского премьера по урегулированию отношений с РФ Зураба Абашидзе с заместителем главы российского МИД Григорием Карасиным следует поднять вопрос о военном сотрудничестве России и Абхазии.

По сообщению российских СМИ, в парламент Абхазии внесен подготовленный в РФ договор "О сотрудничестве и интеграции". Статья 5 договора предполагает "создание объединенной группировки войск (сил) вооруженных сил РФ и Абхазии для отражения внешней агрессии и совместной охраны границы Абхазии".

Как передает агентство "Новости-Грузия", эта новость вызвала в стране резко отрицательную реакцию. Президент потребовал от парламента срочно выработать позицию и сообщил о планируемом созыве Совбеза, а в парламенте высказались за отмену встречи Абашидзе с Карасиным.

"Что касается формата Абашидзе — Карасин, завтра эта встреча должна состояться в Праге. Лично я думаю, что наоборот, в таком положении лучше провести встречу, так как, конечно же, естественно, Абашидзе и Карасин не будут говорить завтра о вине и овощах. В первую очередь они будут говорить на эту тему, несмотря на то, что это не тот формат, на котором обсуждаются подобные вопросы", — сказала министр иностранных дел Майя Панджикидзе журналистам в среду.

Грузия разорвала дипотношения с РФ в ответ на признание Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии в августе 2008 года. Согласно грузинскому законодательству, две бывшие автономии имеют статус оккупированных территорий. Представители нового правительства Грузии, которые пришли к власти по итогам выборов в октябре 2012 года, назвали одним из главных приоритетов внешней политики нормализацию отношений с РФ, прежде всего в вопросе возобновления торговли.

В ноябре 2012 года экс-посол Грузии в РФ и НАТО Зураб Абашидзе был назначен спецпредставителем премьера по отношениям с РФ. С тех пор начали налаживаться экономические отношения — грузинское вино и минеральная вода, а также другая сельскохозяйственная продукция вернулись на российский рынок.

Однако Тбилиси по-прежнему не признает независимость Абхазии и Южной Осетии и ставит своей целью восстановление территориальной целостности страны. Москва подчеркивает, что решение о признании независимости Абхазии и Южной Осетии отражает существующие реалии и пересмотру не подлежит.

Боевые корабли НАТО возвращаются в акваторию Черного моря, к концу недели группировка будет состоять из трех кораблей первого ранга, сообщил РИА Новости в понедельник военно-дипломатический источник.

Накануне в Черное море зашли командный корабль "Маунт Уитни" и эсминец УРО "Коул" ВМС США.

"Французский разведывательный корабль ВМС Франции "Дюпюи де Лом" присоединится к американским кораблям 17 октября", — сказал источник.

Он выразил недоумение в связи с тем, что, несмотря на действующий режим прекращения огня на юго-востоке Украины и отвод российских войск после учений из Ростовской области, корабли НАТО не сокращают своего присутствия в Черном море.

"Очевидным можно считать тот факт, что под предлогом политической поддержки Киева натовцы изучают Черное море, его глубины, гидрологию", — сказал собеседник агентства.

Командный корабль "Маунт Уитни" известен тем, что в августе 2008 года стал первым кораблем НАТО, доставившим в порт Поти (Грузия) гуманитарные грузы для пострадавших во время конфликта в Южной Осетии. Российский МИД выразил по этому поводу свою озабоченность и сомнения в гуманитарном характере миссии.

Кроме того, 6 ноября 2008 года этот же американский корабль не смог войти в порт Севастополя из-за антинатовских протестов в городе. Позже корабль всё-таки вошёл в порт, но команда корабля не смогла выйти в город из-за действий митингующих.

Согласно конвенции Монтре, военные корабли нечерноморских государств могут находиться в Черном море не более 21 дня. Общий тоннаж военных судов нечерноморских государств в Черном море не должен превышать 30 тысяч тонн. Ранее в этом году Конвенцию нарушил американский фрегат "Тейлор", превысив на 11 суток лимит пребывания в Черном море.

Российские эксперты называют пребывание кораблей НАТО в Черном море "игрой на нервах". Так, председатель общероссийского Движения поддержки флота Михаил Ненашев в беседе с РИА Новости высказал мнение, что нахождение кораблей стран НАТО в Черном море является продолжением агрессивного давления на Россию.

«Русский имперский человек» в «провинции»

Елена ЧХАИДЗЕ

Дискурс «Россия—Грузия» в книге Андрея Битова «Империя в четырех измерениях»

Елена Чхаидзе — доктор филологии, научный сотрудник Рурского университета (Бохум), Германия.

Начать с того, что тема «путешествия на Кавказ» стала одной из многочисленных тем, к которым обратился Андрей Битов в своей «Империи в четырех измерениях» (части «Путешествие из России» и «Оглашенные»), значит, ничего нового для поклонников творчества писателя не сказать. Битов, будучи невыездным, много путешествовал по СССР. Но не он один. Особенностью его Путешествия стало подробное описание ощущений именно русского, а не советского человека, гостившего в братских республиках, — используя современную терминологию: «путешествия колонизатора по провинциям империи СССР» (хотя, опять же, такая формулировка возможна лишь при взгляде из XXI века). Именно в рамках современной постколониальной теории и хотелось бы обратиться к написанному Андреем Битовым в советский и постсоветский периоды. Это дает возможность точнее проанализировать путешествие Битова в Грузию конца XX — начала XXI века и особенности его подхода к разработке традиционной темы путешествия на Кавказ.

I

Начало «освоения» Кавказа: Армения — Грузия

Поводом для одной из первых поездок Битова в Закавказье стал заказ статьи о «сближении и слиянии наций» в коммунистической Армении. Это засвидетельствовано в «третьем измерении»: «Путешествие из России».1 Поездка состоялась в 1967 году. Как отметил Т. Накамура, тема дружбы народов в статье переродилась в «историю чувства одиночества русского рассказчика на чужбине».

Другая поездка, нашедшая отражение в «Империи», связана с Грузией и описана в «Грузинском альбоме» (1985). Толчком к путешествию в Грузию, по словам самого автора, послужил кризис 33-летия и писательский страх «замолчать», приравнивающийся к распятию. Как и Пушкин, Маяковский, Пастернак и многие другие русские писатели, Битов спасается в Грузии, хорошо знакомой ему стране: «в Грузию я вернулся. Как домой. <...> Будто Грузия была даже больше Россией, чем сама Россия, во всяком случае, больше чем Советский Союз». В Грузии, стране, казавшейся иной и «большей чем Советский Союз», автор оказывается в клетке. Он чувствует себя пойманным — между двумя культурами, двумя периодами времени, двумя территориями: России и Грузии.

«Свой» — «чужой / другой»

Понятие «провинция» по отношению к Грузии было применено американской исследовательницей Сьюзи Лейтон в книге «Русская литература и империя» (1994). Она пишет о типичности изображения Кавказа как русского «Востока», как «чужого» в русской литературе.

Битов приезжает в Грузию как представитель «метрополии» (России). С помощью триады «смотреть-узнавать-рассказывать» к нему приходит осознание того, что они — другие, не такие как мы (русские): у них еще сохранилось то, чего у нас уже не было.

Конструирование своей идентичности и сохранение ее чистоты требует исключения всего иного/чужого, чему способствует строгая иерархия границ. Автор постоянно прибегает к помощи бинарных оппозиций: Россия — Армения, Россия — Грузия, история любви кавказского пленника у Лермонтова — любовь армянской девушки Аэлиты в его «Уроках Армении». Они способствуют выкристаллизовыванию своего и пониманию чужого. Структура текста «Грузинского альбома» строится на чередовании грузинских и петербургских (ленинградских) глав, как противопоставление Россия—Грузия.

«Пленный» русский или «колонизованный» писатель?

Увиденное за «границей» подтолкнуло к размышлениям о самоидентичности. Ю.М. Лотман в свое время писал: «граница делит плоскость на две области — внешнюю и внутреннюю. Самой простой семантической интерпретацией такой модели культуры будет оппозиция: мы — они». В тексте эта оппозиция может получить разную интерпретацию, например: «свой народ — чужие народы».

Территорию путешествия рассказчик назвал «иной планетой», на которую он попал под влиянием русской истории и истории русской литературы. На этой «планете» всплывают ассоциации с прошлым, возникает раздвоенность, связанная с ощущениями «захватчика/колонизатора» и «колонизованного». (Такая оппозиция восходит к Георгиевскому трактату 1783 года, суть которого состояла в переходе Грузии под протекторат России.) У них писатель стремиться захватить чувства и некоторые их человеческие качества: принадлежность себе, чувство родины. Захватом является влюбленность в увиденное в Тбилиси, которая вызвала настороженные взгляды жителей города: он — тот, кто влюбился в принадлежащее им и хочет это присвоить, забрать, хотя сам он ничего подобного и не подозревает: «Как странно понимать, что это чье-то, не ваше дело… А вы-то так почувствовали, так полюбили, так поняли!» и «вы так сумеете восхититься и полюбить все чужое, что не покажетесь себе захватчиком».

Рассказчик называет себя «тиражированным агентом империи», чувствует за собой вину, пытается оправдаться, отгоняя мысли о захвате, приписывая себе мирную роль: «Тиражированный агент Империи выступает как мироносец, совершенно не чувствуя себя хозяином <...> Про него знают, что он собирает подать, — он один в скромном неведении на этот счет». Устав от навязываемой ему роли («лазутчик и захватчик»), путешественник настроен разрушить такое представление.

Роль колонизованного, оказавшегося пойманным «нормой» репрезентации Кавказа в русской классике, противопоставлена роли «захватчика». Путешественник пытается эмоционально освободиться от книжных параллелей, связанных с Пушкиным, Лермонтовым, Толстым, но освободиться не может — не хватает духу вне родины.

Все вокруг напоминает о русских классиках. Прогуливаясь по Тбилиси, он видит табличку и понимает, что «буквы были хотя и грузинские, но даты — мои». В Тбилиси еще сохранились дома, в которых останавливались русские писатели. Прием «перекрестка времен» помогает автору передать «мистическое» в его сознании. Например, прогуливаясь по городу, путешественник замечает, что сквозь него проходят три человека, похожие на Лермонтова, Пушкина и, скорее всего, Толстого. Такая встреча становится для Битова характеристикой города как живого: в нем сохранилось место для городского сумасшедшего, всеобщего любимца. Город узнаваем во всем: рассказчику знакомы и современность, и прошлое. «Перекресток времен» придает городу и черты «вечности».

Битов, наследник традиции русской классической литературы, становится ее заложником или колонизованным. Вырваться из такого «кавказского плена» не удается. Все: и природа, и ландшафт Грузии, воспетые в русской литературе, — захватывают писателя. Он оказывается пленником собственных знаний. Ощущение «колонизатора» и «колонизованного» меняются на протяжении всего текста. Раздвоенность лишает «счастья соответствия». Лишь на секунду, в конце прогулки, он фиксирует момент соответствия самому себе. Раздвоение между стремлением сохранить и стремлением вырваться пронизывает весь текст.

Стремление вырваться — это шаг не забывания, а отталкивания от прошлого к развитию в будущем, шаг к вечному существованию, потому что «любое добавление к славе <...>, любое признание со стороны — есть предвестие конца, есть захват и присвоение <...> и тот, кого любишь, становится жертвой нашей страсти». Основное желание писателя: вырваться из нормы репрезентации Кавказа. Рассказчик стремится сформировать собственное видение, которое послужит развитию темы путешествия на Кавказ.

«Их» земля: «наш» «Потерянный рай»

Сьюзи Франк2 писала, что Кавказ Лермонтова — это символ библейского Потерянного рая. Битов, выстраивая «их» идентичность, прибегая к описаниям природы и ландшафта Грузии, также обращается к теме Потерянного рая. В главе «Воспоминание об Агарцине. В ожидании Зедазени» автор описывает маленькую грузинскую горную деревню, старый скромный нежилой монастырь (как заброшенный монастырь у Лермонтова в «Мцыри»), картины первозданной природы. Рассказчику кажется, что сам Бог привел его сюда, где ничто не тронуто рукой человека.

В Тбилиси, осматривая достопримечательности, путешественник замечает угрозу раю. Важно отметить, что это описание приходится на советский период, годы брежневского «застоя». Колонизатор-захватчик выделяет три особых места, с которых лучше всего виден «рай»: гостиница «Иверия»3 , монумент «Мать Картли», символизирующий Тбилиси и старинную крепость «Нарикала», которая существовала еще до VII века. Битов сравнивает их с тремя клиньями, которые могут разрушить город: «В эту цельную глыбу города, в это живое тело вогнано три точных клина <...>. Скоро уже, скоро город развалится на три части, треснет на дольки, а каждую дольку уже нетрудно будет быстро раздробить мелкими клинышками»

В те спокойные 70-е годы XX века Битов даже и не подозревал, насколько его слова окажутся пророческими. Спустя несколько лет Грузия расколется на три части, две из которых (Южную Осетию и Абхазию) потеряет. Так же можно провести параллель между «глыбой города» и СССР, который тоже «раздробили мелкими клинышками».

«Их» мужская идиллия

Тема первозданного, а значит, соответствия самому себе, прослеживается в главе «Осень в Заоди».4 Первозданное у рассказчика связано с категорией счастья или счастья соответствия, по Битову. Заоди для путешественника стал миром душевного спокойствия и наслаждения. Битов рассказывает о мужском застолье на природе, оказавшемся «идеальным мужским миром», в котором нет женщин. На природе мужская компания наслаждается простыми человеческими радостями: пейзажем, вкусной едой и общением. Рассказчик с упоением описывает традиционный ритуал подготовки к грузинскому пиру и свои впечатления. Нота огорчения вкрадывается при мысли об исчезновении этого мира счастья с наступлением утра. Огорчает рассказчика и ощущение себя чужаком в этом застолье. Кульминацией пира становится символический момент, когда русскому захватчику, колонизованному историей русской литературы, дарят единственную книгу, оказавшуюся у одного из его друзей: биографию Пушкина на недоступном путешественнику грузинском языке. Мне виделось, что цель сюжета с книгой — подчеркнуть невозможность полного обладания тем, что казалось своим, а значит и недоступность внутренней целостности, но из беседы с самим Битовым я узнала, что все было проще: биография Пушкина, которую ему решили подарить, на самом деле оказалась у его друзей случайно.

Автор сравнивает себя с горожанином, у которого, как у всех жителей городов, притупилось чувство первозданного. Он как шарик в казино: крутится, крутится — и, потом, успокаиваясь, попадает в «лунку», т.е. в настоящий мир, мир природы.

Битов идеализирует образ Грузии: там нет зла, болезней, бедности, отягощенности городом, недостатка времени и есть человеческое достоинство.

«Их» «живой» город и «их» семья

В «Грузинском альбоме» автор идеализирует и Тбилиси. Для него это «живой многослойный» город — гнездо, в котором приживется даже злой. Рассказывая о Тбилиси, автор использует две аллегории: «виноградная лоза» и «стена», которые обозначают взаимосвязь старого и нового, связь XIX и XX веков, связь поколений. Виноградная лоза поддерживает старый дом, стены которого служили ей когда-то опорой. В описанной таким образом преемственности Битов видит обеспечение вечной жизни, крепости семьи и дома.

Путешественник обращается к атмосфере дома известного грузинского кинорежиссера Отара Иоселиани, выделяя главную особенность их семьи: сохранение памяти о предыдущих поколениях. Детали дома служат «сигналами» прошлого: этажерка, не сохранившаяся у него в Ленинграде, использованная на дрова в блокаду; фотографии на стене — счастливые лица, которые он тоже будто бы уже когда-то видел; семейный фотоальбом, который предлагает посмотреть отец Отара... Увиденное в Грузии было схоже с увиденным в фильме Иоселиани. Реальность перекликается с миром кино. Виденное не является совсем чужим, в нем есть и часть своего.

В гостиной друга у гостя возникают ассоциации с эпохой Пушкина, литературными салонами, где время текло за чтением книг. Битов ностальгирует о жизни, лишенной суеты, в которой писатели-классики создавали свои шедевры. Пересечение литературы и реальности в семье режиссера связано с образом хозяйки дома, Наной, напоминающей ему Нину Чавчавадзе, жену Грибоедова. Прием «перекрестка времен» дополняется приемом «перекрестка реальностей»: реальность противопоставлена ирреальному миру литературы и кино, т.е. миру культуры.

С домом Иоселиани связан момент счастья соответствия, потому что в нем пересеклись и прошлое, и настоящее. Такой же момент был и в Заоди, во время застолья, но и там, и здесь счастье продлилось недолго из-за возникшего ощущения чужого. В конце главы «Грузинский альбом» в собственных размышлениях автором обозначается четкая граница между колонизованным и Грузией: он не подходит на роль Грибоедова, разработчика проекта колонизации Кавказа, но там Битов смог прикоснуться к забытому и исчезнувшему у себя, в родном Петербурге, в России.

«Наш» «вымирающий» город

Петербург Битова возникает в тексте «Грузинского альбома» как противоположность Тбилиси. «Грузинские» главы противопоставлены традиционному в русской литературе «петербургскому тексту». В.Н. Топоров писал о противопоставлении Петербурга как символа умирания — Петербургу-раю, окну в Европу и выделил основную идею и сюжет «петербургского текста»: это идея и сюжет гибели и воскрешения. Образ Петербурга является зеркалом, в котором Россия ищет себя, собственное отражение, стремится себя постичь.

Ленинград/ Петербург Битова — это пасмурный, обесцвеченный, серый город-тюрьма, в котором люди стараются держаться друг от друга подальше, чтобы в будущем не обременять себя совместным существованием. Петербургский двор ассоциируется с гробом, с которого сняли крышку. Все пространство города ограничено, как клетка животного, и пронизано вырождением и безумием. С вырождением связана тема города-фантома, находящегося в Ленинграде. Рассказчик видит его во сне (глава «Глухая улица»). В том городе есть нереальный домик, а в нем люди, которые не смогли измениться в худшую сторону.

Домик — это прошлое, память. Он является воплощением идиллии, в которой люди не ссорятся. За забором они живут своей, параллельной чужим, жизнью. Время в этом доме течет в обратную сторону. По мнению повествователя, дом тот — это судьба народа, в нем помещались все: умершие, убитые.

В главе «Почему я ничего не смыслю в балете» Битов описывает Петербург как исчезнувший город, а Ленинград для писателя — фантом Петербурга. Авторские воспоминания об идиллии связаны с дореволюционным «вечным» и «загадочным» Петербургом, «придуманным» и «навязанным» Петром I. О той эпохе напоминали только доживавшие люди и вещи. В отличие от пожелтевших фотографий с живыми лицами, которые увидел путешественник в доме грузинского друга, Ленинград/Петербург — камера-обскура, через которую при попадании солнечного света появляется изображение наоборот. По Битову, оптический эффект превратил город на болоте в произведение искусства, в материализованный идеал. «"Может ли быть материализован идеал?" Не может. Но вот же он! Петербург — сам по себе произведение». Попадая в этот город, человек оказывается в иллюзии: картине, балете, литературном произведении.

«Наш» мужик, семья и дом

Тема вымирания прослеживается не только в описании города, она связана с темой русского мужика. В главе «Судьба» он представлен Битовым как мужик- апостол. Для автора-рассказчика русский мужик — это подвыпивший, с хитрым прищуром дошедший до Берлина участник Великой Отечественной войны, взгляд которого напоминает рассказчику взгляд сумасшедшего медведя из зоосада, взгляд вырождения. Русский мужик как хозяин земли вырождается из-за какого-то жучка, который выедает его дом, а точнее, пролетариата, ненастоящего хозяина, делающего все по госплану. «Хозяин земли» стал не нужен советской власти.

В грузинских главах семья описывалась автором как живое целое, а в петербургских — Битов вспоминает ушедших родных: мать, отца, тетю. Для автора старшее поколение — это Люди с большой буквы, люди с высокими моральными ценностями, которые считали себя материалистами, не верящими в Бога, но на самом деле жившие по законам христианской морали. Такой была тетя рассказчика (глава «Похороны доктора»). Смерть тетки для автора — уход последнего живого человека, его умирание. На собственной панихиде она казалась живее всех живых. С теткой писателя связывали особые отношения. Тетя стала как родная спустя годы, не сразу, потому что, несмотря на все ее человеческие и профессиональные заслуги, была еврейкой и «по молчаливому, уже сорокалетнему, сговору» родственники не приходили в дом дяди. Чужая в своей семье, она научила русскую родню слову «ковод», обозначающему «уважение как таковое». В этом смысле интересно описание похорон тетки, заслуженного деятеля науки. По разные стороны гроба стояли высокопоставленные чиновники и родственники — незнакомые лица, как теперь говорят, «еврейской национальности». Битов сам удивился количеству незнакомой родни, за что было стыдно. (Темы еврейства и социальных различий, указанные Битовым в «Комментариях» к книге, в свое время могли стать причиной отказа в публикации «Грузинского альбома».)

С мотивом вымирания связаны воспоминания о других умерших: о «человеке в кальсонах», решившем прыгнуть с крыши семиэтажного дома; об отце; о морге, о котором думал, прогуливаясь когда-то с мамой по городу. Образ отца у Битова связан с домом и деревом — вспоминается виноградная лоза из грузинских глав. Отец, «ремесленник 45-го года», победил тлю, угрожавшую его дереву-дому, но не сберег его в мирное время. Умирание дерева Битов сравнивает с умиранием дома: сначала грузовик сломал одну ветвь, затем спилили вторую, потянувшуюся за первой и нависшую через улицу, после этого все дерево наклонилось, как будто потянулось к райскому «Ботаническому саду» за решеткой, чтобы оно не мешало, нашли решение — дерево спилили. Стремление к райской жизни обернулось смертью. Одновременно с «вымиранием» дерева умер отец рассказчика. Ушло старшее поколение — исчез дом. То, что осталось, начало напоминать аквариум с двумя старыми рыбами (рассказчик и сосед по дому), захваченный каким-то советским чудищем по имени БРЯКРЫГРАККОМИСТДАС. Имя чудища — аббревиатура, излюбленный метод при назывании учреждений в советские времена. По мнению писателя, Россия, с которой связаны понятия благородства, дома, хозяина земли, «выродилась из-за советского "чудища"».

«Русский имперский» человек

Любая тема, поднятая Андреем Битовым в «Грузинском альбоме», восходит к Российской империи, к Петербургу: тема человека, семьи, города, родины, литературы. С прошлым для писателя связано счастье «соответствия самому себе», но парадокс амбивалентности размышлений заключается в их изначальной предопределенности. Российская империя, по Битову, рухнула практически тогда, когда она и зародилась: во времена Петра I. Реформы «европеизации» превратили Россию в Восток Европы. «Ориентализация» искоренила все исконно русское и спровоцировала ее крах.

Писатель сравнивает русскую идентичность с кустарным производством и говорит, что из-за появления ширпотреба выродилось настоящее, отмеченное «печатью неповторимого мастерства». Подмена понятий истинного и штамповочного для России старо, патриархально, причиной тому является особая русская черта — двойная ностальгия русского человека по прогрессу и патриархальности. По мнению Битова, две стороны одной медали — прогресс и патриархальность — измучили Россию своим «непобедимым сосуществованием». Они преграждают переход из «состояния времени в состояние истории и из состояния пространства в состояние культуры. «У нас и джинсы — это икона…» Раздвоенность Битов связывает с определенной стадией отсталости и исчезновением русской душевности.

Имперский человек в изначальном понятии, как захватчик территорий и представитель мощной державы с уникальной, ни на что не похожей культурой, по Битову, исчез из-за процесса «европеизации». Определение имперский человек используется автором иронически. По Битову, советский современный имперский человек живет в финансовой нужде, ощущает ущербность от неосведомленности и отсталости бытовой жизни. Об имперскости напоминают ему лишь память и знание истории страны.

С патриархальностью (в значении традиционности, старинности как ушедшего) связана ностальгия автора-рассказчика по первозданному миру, русскому мужику, городу детства, потерянному дому, ушедшим родителям. В тексте Битова особый взгляд рассказчика прикован к матери. Это прослеживается, например, в видении о 1910 годе: «Мама! Мамочка… Не бойся, ты меня не знаешь… Какой и впрямь занятный, не похожий на другие дом! <...> Ты просто нов и удобен для жизни моих живых». У «имперского человека» в XIX веке был дом, но повернуть время вспять невозможно, так же как невозможно счастье соответствия.

«Храм» «имперского человека»

Настоящей целью путешествия в Грузию являлся поиск «храма русской культуры», который немыслим без Тбилиси, столицы Кавказа XIX века, но в Грузии, как и в России, остались лишь развалины. Мир грузинской культуры и литературы, мир Шота Руставели, мир средневековой Грузии, «золотого века» грузинской литературы исчез, он — «за шлагбаумом».

От Руставели сохранились лишь остатки фресок, строки поэзии, большое количество гипотез, мифов, а от земли, пропитанной легендарной осенью, залитой иным светом, только тишина, молчание культуры.

Несмотря на идеализацию Грузии, их «художник» также не способен ощутить счастье соответствия. Писатель-сценарист Эрлом Ахвледиани не обретает счастья из-за временного мезальянса: он каждый раз опаздывает в творчестве. Фильм о Нико Пиросмани, снятый известным режиссером Георгием Шенгелая по сценарию Ахвледиани, терпит неудачу из-за излишней «красивости». И фильм, и художник не были признаны при жизни.

С дискурсом вымирания связаны истории о Руставели, Пиросмани, Ахвледиани. Все увиденное в советской Грузии было для автора дежа вю, по отношению к советской России.

Рассказом о доме-музее грузинского писателя-классика XIX века Ильи Чавчавадзе Битов подчеркивает чуждость грузинской культуры для себя, так как за ней «не стояла судьба русского народа», а значит, поездка путешественника не предполагала «захват» чужой культуры. Восстановление храма могло осуществиться не через ностальгию по культуре, а через понимание: «Но он был! Раз его реконструировали. Да, он был, и его не было. Потому что он есть. <...> Культура не пустует; пустует только время внеее. А она — ЕСТЬ. Но никогда не станет она зримой из одной ностальгии. <...> Культура вечна и непрерывна, а мы ее либо знаем, либо нет».

Солнечный свет, который пробивается сквозь серость, оставляет надежду на будущее воскрешение и возрождение культуры. Одни из последних строчек «Грузинского альбома» звучат подбадривающие: «Что за слезы на свалке?! Не унывай, не стоит». По мнению Битова, живое, связанное с XIX веком, с храмом культуры будет реставрировано.

II

На имперский дискурс в более позднем, «четвертом измерении» «Империи…» — в романе-странствии «Оглашeнные» (1995) и завершающей ее части «Последний из оглашенных» (2012) — обратил внимание Лев Аннинский. Он назвал «Оглашенные» повестью о крушении империи, «тайным сдавленным плачем о ней». Если в «Грузинском альбоме» мы знакомимся с русским имперским человеком в провинции периода советского «застоя», то в «Оглашенных» (часть «Ожидание обезьян») и в «Последнем из оглашенных» имперский человек оказывается в провинциях (Грузия и Абхазия) незадолго до распада СССР и после свершившегося.

От «Грузии» к «Абхазии»

Еще в «Грузинском альбоме» автор заметил зеркально отражавшиеся отношения Грузии и России. Метрополия и периферия являлись сторонами одной медали: их свобода и наша клетка, и наоборот. Иллюстрацией тому служит приведенная в тексте сказка грузинского писателя и сценариста Эрлома Ахвледиани про Вано и Нико. Сказка о двух мечтающих мальчиках, схожих, как будто «Нико был грузин, а Вано — русский. Или наоборот…» И мечтания каждого несбыточны: «Много хочешь, Вано!» или наоборот. Имперский человек находил там утраченное здесь, например: «породистость» грузин, выродившуюся в России после Октябрьской революции. Битов пишет: «Ненависть к породистому человеку, воплотившаяся в торжестве октябрьского переворота, СУБЛИМИРОВАЛАСЬ подсознательно (и все-таки через Сталина) в этой ревнивой склонности к грузину <...>. Практически православные, выпить любят, акцент опять же возвращает нам родную речь». Единство тезы и антитезы нарушается крушением СССР и постсоветскими «горячими точками». Грузино-южноосетинский и грузино-абхазский вооруженные конфликты, передел географической карты СССР Битов сравнивает с истекающим кровью телом империи. Так заканчивается «Грузинский альбом».

В числе новых географических названий в тексте «Империи» появляется Абхазия. Топоним «Абхазия», пульсируя, передает нарастание тревоги предимперского краха. Он упоминается несколько раз: в связи с бывшей грузинской автономной республикой Абхазией и в связи с одноименными названиями гостиниц в Тбилиси и Сухуми (Битов использует возрожденное в 1992 году название города — Сухум).

Аллегория крови

В тексте Битова джинсы — аллегория южных колониальных провинций, и тот кому они принадлежат, является имперским человеком5 . Джинсовые штаны как западный символ советского благополучия возникают еще в «Грузинском альбоме» и являются важной деталью в «Ожидании обезьян». В белые штаны впрыгивает авторское он6 и отправляется в Сухум.7

Значение американского продукта, одежды для рабочих, в корне изменяется в России. Для советского социума джинсы — вещь, которой Америка «колонизовала» СССР. Они становятся показателем высокого социального статуса и достатка. Более того, для советского имперского человека, по Битову, штаны — единственный, после культуры, оставшийся вид частной собственности: «Существование в переходной стадии от капитализма к коммунизму упирается в это последнее обстоятельство. Штаны есть, безусловно, наипоследнейший вид частной собственности, поэтому отдельно взятую страну лучше было Владимиру Ильичу поискать где-нибудь в Африке. Россия не Африка, но собирался я все-таки на юг, в наши черноморские субтропики (имперское хвастовство климатическими зонами), а штанов у меня к сорока пяти годам (двадцатипятилетие творческой деятельности) не было».

Имперский человек отправляется в свои колонии, боясь потери того, что, на самом деле, ему не принадлежит. Автор, используя иносказание, описывает раздвоенность целей власти переломного периода, от советского к постсоветскому: с одной стороны, она «распродавала» земли, с другой, стремилась сохранить свое влияние, так как имперский человек боялся остаться без последних штанов:«Образ последних штанов достаточно неэстетичен, чтобы пытаться их продать (что я, кстати, и пытаюсь сделать...) <...> Так что штаны на мне были — у меня ю ж н ы х штанов не было».

Дарит «южные штаны» имперскому человеку Прекрасная дама, «неохотно (его) на юг снаряжая». Достигнув своих территорий, имперский человек любуется на Сухум и пьет зеленую (тархунную) водку, но в его душе появляется ощущение не захватчика, а оцивилизованного аборигена с какого-нибудь африканского острова: он был похож «на того самого мулата в белых штанах, хоть и лишенного... а не на того пионера-горниста в парке». Таким образом, Битов прибег к одному из излюбленных постмодернистских приемов — приему шизофрении, раздвоение в восприятии собственной роли по отношению к южным территориям. Заканчивается тема белых джинсов описанием пятна от тутовой ягоды на них, т.е. на джинсах — колониях имперского человека — появляется кровавое пятно — аллегория «горячей точки», грузино-абхазского

конфликта.

«Имперский человек» в абхазской деревне

К провинциям текста «Империи» добавляются абхазские деревни. Их мир, как и в Грузии, был иным, противоположным метрополии. Сохранились вековые народные патриархальные традиции. Попав в абхазскую деревню Тамыш, рассказчик отстраняется от местного населения. Он не привык к таким обычаям. Ни поцелуй в плечо, ни ожидание сельчан не заставили прислушаться к законам абхазского гостеприимства. Отказ принять знаки внимания грозил вызвать бурю гнева — спасло лишь знакомство с местными «уважаемыми» жителями.

Во время второго приезда в абхазскую деревню, название ее не указано автором, общение состоялось. Авторское я после выступления перед абхазским населением позволило себе застолье с ними, во время которого колонизатору открылся иной мир. У них крепки и дом, и чача, и румянец: «Скорбь патриота вскипала во мне пропорционально умилению их заслуженному достатку».

У них, как и в грузинских семьях из «Грузинского альбома», сохранилась «непрерывная жизнь трех поколений», в чем, по мнению автора, состоит главное человеческое богатство, утерянное в России.

«Опальный поэт» обращает внимание на представителей советской власти там. В Абхазии не было жирной черты между властью и людьми. Там советские депутаты накрывали гостям на стол: «Старшинство у них по возрасту, а не по званию: свекровь, которая никакой не депутат, заметив, на ее взгляд, непорядок, шепчет депутату АССР, та депутату СССР, и расторопная Софи бежит то с сыром, то с курочкой.

Ну как тут не полюбить Советскую власть! Когда, дотянувшись своей имперской рукою до самого захолустья, она ласкает своего опального поэта неожиданно материнской лаской, будто это не она же прогнала его сюда с глаз долой. Чем хороша машина — что у нее нет умысла».

В провинции сохранился уклад традиционной патриархальной семьи. Сосуществование человеческих ценностей с советской властью для рассказчика выглядит парадоксом. Более того, неожиданно, что соприкосновение с советской властью для одной семьи послужило гарантом благополучия на многие годы. Рассказчик описал историю приезда в абхазскую деревню Хрущева. Во время визита тот распорядился везде сеять не кукурузу, которой в Абхазии было много, а «асапарель».8 Память об этом визите осталась в виде безобидных колючек «асапарели» на заборах, а ту семью, которую посетил Хрущев, советские чиновники вообще не беспокоили, дав крестьянам спокойно трудиться. Такой вариант дружбы с властью, иронически подчеркнутый автором, дал свои результаты: «Без власти — никуда... Надо дружить с нею. Интересные памятники сохраняет за властителем время: украинский Крым, однако, и продвинувшуюся на двести километров к северу границу кукурузы, и заборы из асапарели!»

Тема их благополучия прослеживалась в свое время в «Грузинском альбоме», но, в отличие от него, в «Ожидании обезьян» воспоминания о них и о своих родных не равны по объему. Членов своей семьи в «Ожидании…» Битов упоминает кратко, например: о том, как с матерью вез прах отца на кладбище.

Как и в «Грузинском альбоме», Битов обращается к теме «вымирания». Южную провинцию автор-рассказчик противопоставляет вымирающей опустошенной русской деревне. Ностальгией по живой русской деревне пронизан текст. Сталкиваясь с милиционером в городе, автор слышит в его фамилии название деревни, из которой тот родом.

Русскую деревеньку Турлыково Битов называет «небесной северной деревенькой». В ней «все когда-то было: и колодец, и колонка, и неистоптанный лужок, и резные крылечки, и наличники». Деревенька сравнивается с храмом, в котором можно было помолиться, который являлся частью необходимого человеку, кроме леса и поля. Человеку, кроме этих трех составляющих, по мнению автора, ничего было не нужно. Причину внезапного опустения деревни рассказчик видит в коллективизации — нейтронной бомбедля сельского хозяйства.

Аллегорией русской деревни становится красная рубаха, а также конь и русский мужик, одетые в нее. Забегая вперед, хочу отметить, что смерть русского мужика-бомжа Сеньки, одного из персонажей, Битов описывает как смерть в храме с бутылкой чачи, грузинской самогонки, и в красной рубахе, а также мы прочтем и о смерти коня, которого пристрелит какой-то мафиози.

Имперский человек скорбит об исчезновении русской деревни: «Исчезают, по частям, за конем и корова, и дом, и птицы певчие, и травы. Что за коллективизация такая?» Тема конца, которой был пронизан конец XX тысячелетия: конца литературы, конца истории, конца идеологии, проникла и в тему русской деревни.

«Имперский человек» в Сухуми

Выстраивая сюжет «Ожидания обезьян», как и в «Грузинском альбоме», Битов обращается в тексте к теме киносъемок как литературному приему, с целью более контрастного противопоставления своих и чужих. В цветущем Сухуми появились чужие в виде киносъемочной группы. В ее составе англичанин, который приехал в Советский Союз собирать материал для дипломной работы по разведению обезьян в условиях, отдаленных от естественной для них среды обитания. Движение киносъемочной группы описывается как продвижение захватчиков, и шли они с севера на юг, от кафе «Амра»9 к гостинице «Абхазия».

Битов постоянно задает загадки читателю в виде говорящих деталей. Им, захватчикам, была противопоставлена мужская компания своих, состоявшая из абхазов (Даура Зантария,10 «вора в законе», Антиаслана), русского (авторское я), армянина (Серожа), украинца (Доктора Драгамащенка). Выстраиваются две модели противопоставления своего—чужого: 1) свой/колонизованный — русский со всеми советскими народностями противопоставлены чужому/колонизатору — англичанину; 2) авторское я, «русский писатель», противопоставлено колонизованным народам бывшего СССР как чужой/колонизатор.

Автор-рассказчик, как уже упоминалось, выступает в двух ролях: я-писатель и он-хулиган и пьяница (побег в Сухуми совершает хулиган — он). Я рассказывает читателю о «розовом Сухуме»11 — многонациональном городе, в котором люди делились не по национальному признаку, а «по чашкам» — по количеству чашек выпитого кофе и крепости этого кофе. Городской традицией было собираться по утрам в домах или на набережной Черного моря, пить кофе и обсуждать городские новости.

Описывая реальность 90-х, автор вводит в текст обязательный персонаж того времени: «вора в законе» — первое лицо в городе, которое пользовалось куда большим уважением у местных, чем приезжий известный режиссер по имени Федерико (вероятно, намек на Феллини). Битов вводит в текст тему современного разбойника, «благородных мафиози». Называя национальную принадлежность каждого персонажа, Битов не упоминает ее по отношению к мафиози — у преступников национальности нет.

Напряженность в городе в начале 90-х, перед грузино-абхазской войной, передавалась автором описанием не только продвижения чужаков Сухуми с севера на юг, но и своих — с юга на север.

«Имперские люди»: англичанин и русский

Англичанину принадлежит особая роль в тексте. Он является олицетворением могучей в прошлом империи. Как я уже сказала, целью его визита в Советский Союз служит сбор материала для дипломной работы, так как в СССР, как и в Великобритании, имеется опыт «содержания обезьян в не близких им климатических зонах в близких к природным условиях. Иначе, на воле». Англичанину «сказали, что такой опыт широко распространен не только в Сухуми, но и по всему Союзу», но он к обезьянам не доехал. Его приезд в Сухуми с Доктором Драгамащенка (ДД), у которого по слухам была тайная лаборатория для наблюдения за обезьянами, и Павлом Петровичем (ПП), закончился белой горячкой и «эвакуацией» из сухумской гостиницы «Абхазия».

Большую часть текста занимает выстраивание автором образа «русского имперского человека». Русский писатель или авторское я выступает чужим по отношению к народам, населявшим Сухуми. Социальные различия — языки, традиции, история «малых» народов — и поиск самоидентификации стали причинами споров в «Империи». Они пронизывают весь текст «Ожидания обезьян».

Автор отражает в тексте типичные общественные споры на исторические и национальные темы: об исторических личностях (о Черчилле, о Кастро, Рузвельте, Берии), о евреях, об особенностях национального юмора, об исторических несправедливостях, о принадлежности земель:

«О чем они ссорятся?.. ну, это понятное дело, надо только уточнить в деталях... абхаз, естественно, о грузинизации, о ликвидации абхазских школ, о записании абхазов в грузины... грузин, естественно, не выдерживает такой исторической несправедливости и говорит: что, мы вам в 1978-м телевидение не дали, университет не дали?.. вот сам говоришь: дали. Дали, потому что взяли, отняли, сначала отняли, а потом дали... что у вас отнимать? у вас и письменности не было... <…> вы же всегда под нами были, вы всегда были Грузией, да вы и есть грузины... тут они вступают в рукопашную».

Первый спор персонажей был о возможном приезде Черчилля и Рузвельта в Сухуми. Подключение англичанина к дискуссии выстроило тему противопоставления «западного» «советскому»: «— Вы, русские, странные люди <...> Мы, русские: два абхаза, два мингрела, один армянин, один грек <...>» и русский писатель. Для представителя иной культуры не существовало национальных различий среди жителей СССР, для Запада все они были русскими.

Стремясь подчеркнуть единое сосуществование народов Советского Союза, Битов вводит тему автобуса-«рафика», в котором они едут. Ведет этот автобус

водитель — русский имперский человек, рядом сидит русский писатель. Имперский человек позволяет народам спорить о многом, держа под своим контролем разговор: <...> пусть они будут такие любители-историки, как все они тут, в провинции... пусть они мне ненароком расскажут историю края и ненароком же заспорят, кто из них коренной житель, кто кореннее... пусть из спора вырастет ссора между грузином и абхазом, между грузином и армянином, между... нет, с евреем я низа что ссориться не буду... это наши дела... "то давний спор славян между собою"... а что, в такой компании еврей скорее уж славянин... не грузин же, не армянин и не грек точно... да и такой ли уж не еврей русский?»

К возможности спора о принадлежности земель другим народам русский имперский человек подходит иронично. Земли могут принадлежать другим, только лишь до появления России, после ее появления — земли только русские: «Когда России еще не было, то, пожалуйста, чья угодно могла быть эта земля, а только уж как появилась Россия, то чья же это еще земля могла бы быть?.. не турецкая же?»

Пока народы спорят, русский имперский человек выступает «колонизатором» наблюдений и впечатлений для своей книги.: «<...> русский же и на пейзажи любуется, отвоевывая их пядь за пядью у бусурман для своей книжечки <...>». Тему территориального захвата в прошлом Битов переносит на безобидный эмоциональный захват впечатлений в настоящем.

Имперский принцип «Разделяй и властвуй» срабатывает и в современной действительности. Деление на нации писатель считает разлагающей бессмысленной болезнью общества: «Делиться на нации — это то же самое, что хвастаться болезнями на приеме к врачу». Подчеркивая безрезультатность национальных споров, Битов приводит в пример историю — иносказание о найденном «Витязе в тигровой шкуре».

ПП рассказывает абсурдную историю о том, как нашли витязя в тигровой шкуре на абхазском побережье в разгар засекреченных событий 1978 года.12 Якобы был убит герой грузинской поэмы, из памятника литературы «Витязь в тигровой шкуре», на границе абхазского и мегрельского районов. Нашедшие долго спорили о том, кто его убил и кем он был по национальности: грузином (мегрелом) или абхазом. Мегрелы утверждают, что тело найдено на абхазской стороне, абхазы, соответственно, что на мегрельской. Закончилось расследование выводом: «И никто никого не убивал! Сам, дурак, попал в лавину». Дальнейшие выяснения национальной принадлежности ни к чему не привели. Осталась от «Витязя» только «дырка», которая «древнее каменного века». Пока абхазы и мегрелы разбирались, все, что было связано с «Витязем», разграбили: спорящие народы только теряют, а имперский человек находит.

Обезьяна, дельфин и Ко

Писатель обращался к образам животных (медведь в клетке, другие животные за «железным занавесом») еще в «Грузинском альбоме». Ирина Роднянская заметила связь между ними и восточным (китайским) гороскопом, но хотелось бы обратить внимание и на социальный контекст.

Обезьяны в «Ожидании…» играют одну из ведущих ролей. Идею использования образа обезьяньего питомника для сравнения с народами СССР Битову, судя по всему, дал всесоюзно известный Сухумский обезьяний питомник, в котором проводились опыты над животными.13 Сюжет о разбежавшихся обезьянах связан с военными событиями в Абхазии. Когда в начале войны их нечем было кормить, обезьяны так сильно кричали от голода, что их пришлось выпустить на волю. Так они поселились в окрестностях пляжа у реки Келасури.

«Советские обезьяны... Освобождение обезьяны... Русская обезьяна... Обезьяна, живущая на воле в условиях социалистического общества... Без клетки... Обезьянья воля... Республика обезьян... Обезьянья АССР... ОбзАССР... Так, нельзя — все обидятся. <...> "Дали свободу... разрослись гривы, зато подмерзли хвосты... нуждаются в подкормке..." Что-то в этом есть! Всегда я залетаю с первого раза... А потом годами не могу разродиться». В рассказе о поездке в пансионат с Доктором Драгамащенка и Павлом Петровичем красной линией проходит сравнение советских людей с обезьянами. Получив свободу, люди изменились, у них появились черты, характеризовавшие их личные особенности, но привыкшие к навязываемой им идеологии, они не смогли до конца стать свободными: «Обезьяна на воле, в России, при социализме!.. Мы не на воле, а она на воле! Рассказывают, что свобода сразу привела к расцвету вторичных половых признаков: гривы их разрослись, как у львов, и ягодичные мозоли расцвели, как розы. Зато хвосты подмерзли: все-таки Россия, хоть и без клетки. Опять же сами пропитаться не могут, требуют подкормки — это уже пережитки социализма...»

Обезьянам писатель противопоставляет другое животное — дельфина. По мнению автора, дельфины — животные высшего порядка. Главным их достоинством, по Битову, является жизнь нуклеарными семьями, т.е. четырьмя поколениями вместе. Знания и память, которые передаются из поколения в поколение, служат выживанию. Дельфинья семья сравнивается с плавающей библиотекой. Уменьшение ее на одно звено становится угрозой вымирания целой семьи. По мнению рассказчика, потеря «прадеда» — главного хранителя памяти, послужила одной из причин смерти дельфина, найденного на пляже. В дальнейшем в тексте будет явна параллель, между дельфиньей семьей, обезьянами и народами СССР.

Исходя из текста, можно заметить, что потеря общей памяти, культурной или исторической, потеря естественного объединяющего начала послужила разрозненности жизни советских «обезьян-народов» и причиной споров, которые привели, в конечном счете, к крушению «Империи».

Дополнительной причиной смерти дельфина, которую называет ПП, является несоответствие временного века одной человеческой жизни. У дельфинов «история рода не расходится с историей вида», а у человека расходится. Из-за этого история человечества враждебна человеку. Но, несмотря на все, дельфины не переживут человека, потому что они доверяют нам — третьим, вторгшимся в мир природы и «портящим» экологию. Выживут крысы, тараканы, пауки, тарантулы. Вид человеческий, по мнению автора, является империалистом и колонизатором, как по отношению к животным, так и по отношению к другим людям. Нарушение истории вида процессом колонизации привело к разногласиям народов.

От «маленького человека» к «имперскому»

Определяя иронически вырисованные черты имперского человека в главе «Конь», можно проследить его связь с темой маленького человека, и слова Достоевского «Все мы вышли из "Шинели" Гоголя» становятся актуальными и в данном случае.

Все маленькие люди подвержены различным социофобиям, т.е. различным страхам. Исходя из текста, советский интеллигент привык жить со страхом КГБ, манией преследования, а после крушения строя стало непонятно, что бывает, когда не надо диссидентствовать, когда КГБ уходит в прошлое и оно становится «лучше СПИДа». Для автора-рассказчика страшно было протрезветь и поверить в то, что эпоха, с которой связан Афганистан, репрессии и многое другое, прошла: «А может, кончилось, наконец, все. Ни тебе корейского лайнера, ни афганского... Церкви звонят, петухи поют». Несмотря на все, страх не исчезал и не заменился ничем новым, а от непонимания и безысходности страна начинала спиваться: «Методы слежки и синдром мании преследования совпадали. Начальные симптомы приводили к случайным связям, а случайные связи к алкоголизму. Не опохмелившись, душа жаждала расколоться. Колоться было перед кем, но не в чем. В одном случае ты становился сумасшедшим, в другом — эмигрантом».

Состояние опьянения, похмелья, галлюцинаций вводится для усиления ощущения неясности происходящего.

Имперский человек ощущает себя то захватчиком, то африканским аборигеном, оставаясь при этом несчастным маленьким человеком, как гоголевский Акакий Акакиевич Башмачкин, как пушкинский Самсон Вырин, Макар Девушкин Достоевского, как герои Чехова в XIX веке и Пьецуха в XX, как Веничка у Ерофеева и многие другие у многих других: «а я что, я человек маленький, никаких таких связей у меня нет, и пушку, такую дорогую, нацеливать на меня нерентабельно». Роль маленького имперского человека свелась к образу никому не нужного пьющего интеллигента, не нужного ни жене, ни детям, ни друзьям, ни призванию. Исходя из текста, в нем заинтересованы следователь, приблудившийся котенок, профессор Маффи — западный провокатор и двое сотрудников секретной лаборатории КГБ с психогенным оружием, стремящиеся манипулировать маленьким имперским человеком: «Что они, на пару, что ли, работают, враги и Чека? Чтобы всех нас с ума свести?.. Ведомство-то, что ни говори, одно».

«Солдаты империи»

У маленького имперского человека есть своя армия — солдаты Империи. Автор иронично называет «солдатами» людей с трагическими судьбами, оказавшихся «чужими» в собственной стране. Например: Глаз, осужденный в 14 лет, отсидевший 8 лет в тюрьме и написавший за год книгу в 800 страниц, 4 папки рукописи. Второй солдат Империи, «такой же, как я», грузинский «брат» по религии, из-за редкой генетической болезни перерождающийся в женщину. Третий — отец Торнике, крестивший автора в 40 лет, и отсидевший в тюрьме за то, что покрестил пионерский отряд во время купания. Другой солдат — сам автор-рассказчик, стремившийся сбежать в Тбилиси, но для получения разрешения он должен был выполнить редакционное задание: разоблачить лжегероя из Афганистана. Содержание статьи должно было свестись к тому, что «афганец» никого не спасал на войне, а по инерции искал подвига, т.е. человеческий героизм должен был быть переведен в бытовую банальность. Автор пишет и о наивном монахе — человеке пейзажа. Редким гостем был солдат Зябликов, отличившийся тем, что, выкурив всю траву у буддистов, выпив все церковное вино у православных, стал экстрасенсом…

Своим солдатам полководец ничего не дал, и слова полководца наводят на параллели между ним как властью и развалом страны: «Господи! что вам всем от меня нужно? Что я, сладкий, что ли? Разве не видно, что меня уже и нет никакого совсем? Или как раз запах падали влечет? Агония привлекает? Жизненную силу последнюю ухватить хотите? Растащить по норкам мои ниточки? Чего именно я вам недодал?» В конце от имперского человека все уходят, с ним никто не может ужиться, даже его кот Тишка умирает, пав смертью не боевого кота, а злосчастного советского животного.

Несмотря на трагические моменты, с которыми был связан советский период, подсознание рассказчика на сеансе экстрасенса — Зябликова, как по Фрейду, выдает детали и места его советского прошлого: речка Фонтанка, черное пианино, диван и брат автора, который эмигрировал. Вопрос, который он задает брату, подтверждение тому: «Зачем ты это учудил?» Вопрос касался эмиграции. Брат ответил: «Они обещали меня вылечить, и я остался…», после ответа он улыбнулся улыбкой отца, улыбкой из прошлого: «Господи! как хорошо иметь надежду! С каких пор мы надеждой называем отчаяние?» Одно спасение — «побег на Кавказ», продолжение традиции.

Побег от прошлого

Битов, запутывая читателя игрой образами, местами, временами, вновь и вновь возвращает читателя в Тбилиси, как будто пытаясь именно там найти ответ на свои вопросы. В «Ожидании обезьян», оказавшись уже пойманным или колонизованным не классической литературой, как это было в «Грузинском альбоме», а желанием написать новый текст, автор перебирает многие населенные пункты своей «империи» (Тосково, Переделкино, Дилижан, Тифлис, Тамыш) и вновь оказывается в Тбилиси. Написав текст об одном месте, он ищет новые точки на карте «Империи» для отражения их в новом тексте, ощущая постоянно истощение места.

Написать книгу «Ожидание обезьян», главной темой которой должен быть контакт с вольной обезьяной, авторскому я удается не сразу. В абхазской деревне Тамыш начать писать книгу не получается: «То ли Тамыш умер, то ли я, то ли еще кто-то там умер». На девятом этаже тбилисской гостиницы «Абхазия», как всегда в четырнадцатом номере (Битов рассказывал, что этот номер не прослушивался), он пишет текст о доме поэта, главу «Родина, или Могила». А в воздухе витает ощущение чего-то происходящего за пределами письменного стола: «Но что-то и впрямь произошло. <...> Какое-то странное потемнение вокруг, как перед грозой, а гроза и не намечалась, как на закате, но и до заката было еще далеко. Дрожь внутри».

Русско-грузинские отношения писатель выразил, обращаясь к излюбленному и особо значимому для литературной и общей истории обеих стран месту: слияние Арагви и Куры у монастыря Джвари, описанное Лермонтовым и уже упоминавшееся Битовым в «Грузинском альбоме»: «"где, сливаяся, шумят, обнявшись, будто две сестры"; шума как раз слышно не было, но долго мы смотрели, как, слившись, Арагви и Кура долго продолжали течь двумя разноцветными потоками в одном уже русле — "один серый, другой белый, два веселых гуся"». Страны разные внешне, но очень схожи по внутренней органике. Такие зарисовки, как: слившиеся воды Арагви и Куры, комическое сравнение с гусями, признания в человеческой любви друг другу полковника спецслужб Валерия Гививовича (Адидасова) и писателя-путешественника, а еще ранее, в «Грузинском альбоме», сказка Ахвледиани о Вано и Нико («как будто один был грузин, а другой русский») — служат постоянным напоминанием о культурном и историческом единстве. Предчувствие угрозы единству вынуждает напоминать об общем.

Несмотря на предостережения полковника, имперский человек со своим грузинским приятелем 7 ноября 1984 года отправляется в Абхазию, ускользнув из-под контроля, обманув и сказав, что собирается участвовать в «круглом столе» на тему феномена грузинского романа. Побег от традиционной советской демонстрации 7 ноября схож с побегом от советской власти к свободе, что вновь повторится и в Грузии. Несмотря на некоторые переживания, связанные с прошлым, по мнению автора, побег длится уже 66 лет (намек на побег от коммунистической реальности).

Сталин, воплощенный в камне, становится на пути беглецов в Гори, куда они случайно попали: «огромный постамент. Скользя по нему взглядом вверх, я увидел сапоги. Это были гигантские сапоги!» Сбежать от прошлого невозможно: «Видишь, какая сила!.. Он до нас и оттуда дотянулся».

Противовесом символу советской эпохи вводятся сюжеты с грузинскими монастырями. Имперский человек стремится к соприкосновению с запрещенной в СССР религиозной духовностью, но оно не происходит: путешественник приезжает в монастырь святых Давида и Константина — Моцамета (в переводе с грузинского — «мученики»), желая встретиться с отцом Торнике, но не застает его. Рассказчик обращает внимание на вещи, оставленные на столе: открытое грузинское Евангелие и русскую слепую машинопись самиздата, — на французский парфюм на трюмо.

Не найдя того, кто был олицетворением высоко духовного, путешественник расстается с Грузией, прощается со своим грузинским братом («чем-то тайно недовольные друг в друге») и отправляется в Абхазию.

Место преломления эпох

Игра автора с топонимом «Абхазия» вызывает вопрос: какова же новая Абхазия — она часть Грузии или она сама по себе, вычеркнув все из общей истории? Новая, несоветско-грузинская, стала иной и для путешественника. В ней не стало того, что когда-то связывало с ней и было главным для имперского человека. На улицах Сухуми он не встречает старых друзей, адреса которых, «как нарочно, забыл еще дома». Только случайно встреченный Доктор Драгамащенка помогает путешественнику поселиться в гостинице «Абхазия» в комнате №14.

Если Грузия для писателя — зеркальное отражение России, то Абхазия — место, с которого возможно высвобождение обезьян, заточенных «в так называемой свободе и демократии», из-под власти «грузинского узурпатора» Сталина как олицетворения советской власти. Об этом сюжет о походе солдат империи во главе с имперским человеком к Понту, к Черному морю, в Сухуми.

Абхазия становится и местом преломления эпох, точкой отсчета: перейдем рубеж или не перейдем? Завуалировав свои размышления как литературный сюжет, Битов пишет о том, что как раз-таки абхазские события пережить империя и не смогла. На мой взгляд, автор ставит точку отсчета, начала конца именно в Абхазии. Некогда Дж. Оруэлл в антиутопии «1984» задавался вопросом: «Переживет ли Россия 1984 год?» Битов ответил: «Прошел год, а я так и стоял на склоне этой дубовой горы, поджидая. Страна очнулась, озираясь окрест и не узнавая: кто такие? Все-таки она не пережила 1984-й... С утра она начала новую жизнь: запретила себе опохмелиться и вырубила виноградники».

Империя не пережила, как и книга, она сгорела, и ушли в прошлое солдаты империи. Как и колонизатор, писатель-империалист остается в одиночестве. Несмотря на то, что, по мнению Битова, он как автор многим жертвовал ради своих солдат-персонажей, но все-таки не смог провести их через пылающую пожаром империю и остался один: «Все было уже пережито, пережжено. Просто мне в очередной раз помешали их УЖЕ написать, "Обезьян". Я был опять готов — и мне опять не дали. Раньше они не давали мне достичь обезьян, чтобы я не знал, о чем писать, теперь, когда я окончательно знал, о чем, и, собственно, уже писал их, они мне подсовывали их, чтобы я не мог написать их уже по другой причине: они хотят остановить меня, реализовав мое воображение. Так или иначе... но я не должен их написать. Вот смысл дьявольского задания!»

Текст книги сгорел в гостинице «Абхазия» в Сухуми. Автор остается в одиночестве, вспоминая строчки из пушкинского «Ариона». Битов упрекает советскую имперскую власть в том, что она, как и его имперский человек, не смогла провести своих солдат сквозь империю без потерь. Единственная «власть» осталась у русского человека — это роль империалиста литературы.

Ближе к концу

В повествовании Битова сюжеты повторяются рефреном, запутывая читателя. Таково и начало поездки к обезьянам. Если при первом упоминании о поездке рассказчик едет в реальности, то в главе «Приближение О…» к обезьянам едет целая компания, которая также ведет уже ранее начатый спор о языках, землях, национальностях. Битов с юмором описывает их: «Все они сотрудничали с обезьянником, люди разнообразных интересов: историк, биолог, физик, спелеолог, работник торговой сети — нас бы хватило на серию анекдотов. Встречаются армянин, украинец и еврей; еврей, русский и армянин; украинец, еврей и татарин. Разве что чукчи не было. За чукчу у нас был человек еще более редкого розлива — полунемец-полуосетин, музыкант, барабанщик по национальности».

Как не был простым путь рассказчика, так и путь народов к свободным обезьянам отличался напоминаниями о несвободе: дом престарелых, окруженный проволокой, детская колония, опустевший поселок-город Каманы, разрушенный храм.

В «Грузинском альбоме» Битова разрушенный храм — это храм культуры, а в «Ожидании обезьян» — это символ разрухи: «Разруху хорошо наблюдать издали, вблизи слишком виден ее состав». Разрушенный храм, построенный на месте убийства Иоанна Златоуста (или Богослова), является, в том числе, и символом разрушенного рая. На такую мысль наталкивает «колючая» реальность у его подножия. Храму автор добавил еще одно значение — историческое, значение точки, из которой было «видно» настоящее, прошлое и будущее. Настоящее из храма выглядело так: ЖБИ14 , карьер и «некая серенькая зона, окруженная точно таким забором, как и детская колония, только без вышек...» Будущее — это смена власти в Кремле, что предсказала автору-рассказчику русская старушка в черном, просившая подаяния у храма: «Потерпи еще годик... Ты бы видел, как они сигали с мавзолея!»

Интересен сюжет приближения захватчика к обезьянам. Имперский человек проходит ритуал искупления грехов. Сначала Битов рисует заводь, в которой колонизатор «омывается», купание напоминает ритуал крещения, затем имперский человек бросается поднять особый камень, с которым связана легенда об искуплении грехов поднявшему его.

«Конец империи»

Битов постоянно использует аллегории — этому можно посвятить отдельное исследование. Описывая реку, отделяющую свободных обезьян от несвободных людей, подчеркивает недоступность полной свободы для человека. Причину недоступности видит в страхах, зашифрованных под «водобоязнь»: «Водобоязнь оградила обезьян от человека».

Река, отделявшая людей от свободных обезьян, разорявших посевы, стала, по моему мнению, иносказанием национальных споров о древности языков, о принадлежности земель: «Чья земля? Армянская, прежде всего. Нет, грузинская. Нет, абхазская. Нет, греческая. Чья земля? — того, кто раньше, или того, кто позже? Мы переглядываемся с русским шофером: земля-то, конечно, русская...»

Память не могла вычеркнуть у «обиженных» народов 1978 год, ту злосчастную брежневскую Конституцию: «И опять разговор заходит за 1978 год… О, где начало того конца?»

Вторжение имперского человека и его солдат на территории «вырвавшихся» из-под власти советских республик Битов описывает как вторжение путешественников на тот берег реки, на котором жили обезьяны. Переправившись через реку, в ожидании увидеть обезьян, захватчики никого не нашли: «Возможно, обезьяны здесь когда-то были. <...> Да, недаром все остались на берегу.... они-то знали. Гививович не мог оставить меня одного, Драгамащенка был в курсе, а барабанщик, возможно, не был».

Солдаты империи не смогли вторгнуться в их домики с первого раза, но они не ушли, остались ждать зимы. Контакт не удавался, несмотря на привезенную подкормку, скорее всего «идеологическую», и на роль Драгамащенка как альфа-самца. Стремление к контакту со свободными существами выглядело тем же захватом. Их «забвенную» территорию Битов называет третьим храмом, от вторжения в который имперский человек все-таки отказывается: «И это был третий храм, в котором… Закрытый без Торнике, дырявый со старушкой и вот этот... В конце концов, именно сегодня, второй раз в жизни, на мне нет греха! И чем же это не храм, когда…»

Автор раскрывает двоякое ощущение рассказчика. В этот мир нельзя было вторгаться: «Только уйдите все, уйдите все Христа ради! Христом Богом вас прошу, в последний раз: уй-ди-те! Оставьте меня одного! жрите, пейте на том берегу, раз вам уже невтерпеж... сгиньте, рассыпьтесь... Изыди!»

Имперский человек, осознавая, что обезьян там нет, готов был ждать до бесконечности: «Я хотел вечно вот так нетерпеливо их ждать, которых и нету. Главное, не хотел я... да и не хочу до сих пор, чтобы это кончилось так, как это должно кончиться, тем, чем это неизбежно кончится, по замыслу, по сюжету, по предопределению, по слабости моей и по его склонности к... Не хочу гореть я синим огнем!»

На этом сюжет пребывания около обезьян заканчивается. Появляется особая тишина — к этому приему автор прибегает не раз. Тишина помогает передать и почувствовать особую настороженность в ожидании развязки. В этой тишине случается «что-то».

Из текста становится ясно, что вторжение все-таки произошло. Автор описывает альфа-самца Драгамащенка, с занесенным над рельсом ржавым болтом в руке, после чего картина застывает. После этой сцены появляется информация о том, что страна не пережила 1984 год.

Все обесценилось. Бессмысленно ехать в абхазскую деревню Тамыш, там исчезло благополучие, присущее Абхазии ранее, а люди брались за оружие.

Бессмысленно стало писать книгу про «Обезьян». Бессмысленно рассуждать и шутить на когда-то запрещенные темы: «История вырывала страницы из моего ненаписанного сочинения одну за другой. Как только стало можно, шутить стало неохота, и люди начали понемногу убивать друг друга.<...> Про "рафик" — с армянином и грузином, евреем и русским — стало рассказывать неуместно, а что я еще знал? Про обезьян — я плохо знал».

Несмотря на происшедшее, битовский имперский человек ощущал всю вину за произошедшее и не хотел видеть разрушенную страну.

Свобода, которую искали, открыла двери в Европу или Америку, но для имперского человека западные страны были и остались чужими: «Ехать в Тамыш уже не имело смысла, потому что теперь можно было ехать в Америку. Там мы отдыхали от всего, повествуя обо всем. Что они в этом понимали?..»

Солдаты Империи, когда открылись «клетки», нашли свою судьбу: Дрюнечка — «торгует кошмариками у Бранденбургских ворот», Глаз — выпустил свой бестселлер в Париже, Бомж — на яхте в Средиземном море с интеллигентным другом, Зябликов — сбежал в Монголию, братья-изобретатели — открыли патентное бюро совместно с одним из эмиратов, Миллион Помидоров — ревизует ларьки, Эйнштейн — моет посуду в Принстоне, Салтык поет свои прежние песни. Единственный, кто остался, был полковник Адидасов, но его выезд был невозможен из-за его профессиональной деятельности. Имперский человек тоскует по своим солдатам как по живым душам.

Хулиганское авторское он «сгорело в пожаре», а я стало спиваться в одиночку. Писать стало не о чем. Период с 1984-го по 1991-й оказался, по мнению автора, статичным, он пишет, что семь лет простоял в необитаемой роще, но ничего не изменилось, изменилось все в мире снаружи. Новый период истории стал периодом смеха над самими собой: «Прошелся тапочками по Империи и плачу, как Гоголь. Товарищи! мы вступили в новый исторический период: свободы смеха над самими собой».

«Ожидание обезьян» заканчивается событиями 1991 года, августовским путчем и развалом СССР. Находясь в собственном доме с женой и детьми, услышав о происшедшем, рассказчик сел в машину и поехал, не сдвигаясь с места. На самом деле — так как оказался в собственном тексте, в своей державе, в которой поминали умершего от чачи солдата Семиона. Страницы книги смешиваются. И к концу «Ожидания» автор говорит о кишащих обезьянах, собирающих хворост для костра, что можно расшифровать как предвестие разжигающейся национальной розни.

Строй был разрушен, а свобода не приобретена. Битов обвиняет Сталина, прагматично заложившего опасное географическое устройство СССР, что стало бомбой «горячих точек».15

Слову автор отводит особую роль, потому что с него начинается пожар, а благодатную почву для национальных конфликтов он сравнил с легковоспламеняющейся фанерой: «А у меня в глазах стояла пылающая башня, из всех дыр которой вырывался огонь, и была эта башня — гостиница "Абхазия". Рукописи замечательно горят, и пожар начинается с рукописи! Особенно когда вокруг нее такая большая фанера...» Увидев горящую "Абхазию", автор заплакал: «И когда я наконец увидел первый танк и когда я увидел догорающую «Абхазию», когда я уперся в этот бронебархан и когда жар пожара остановил меня, то ли песок попал в глаза, то ли дым, — но мне стало настолько все равно, настолько не жаль себя, что я заплакал».

Русский имперский человек прощался с эпохой, которую уже не вернуть: «А я понимал, что все кончено, что сгорела не просто гостиница и не просто рукопись, а живые души... Империя кончилась, история кончилась, жизнь кончилась — дальше все равно, что. Все равно, в какой последовательности будут разлетаться головешки и обломки и с какой скоростью. Как-то все стало слишком ясно, про будущее... Безразлично. Безразлично, что теперь будет. Потому что того, что было, уже не будет никогда. Когда исчезает то, что было, вместе с ним исчезает и то, что будет, потому что в том, что будет, не будет содержаться и атома от того, что было. Тебя не будет. Какая разница».

Заглушить боль имперский человек пытается единственным — забыться.

Эпопея души

В завершающей части романа-странствия «Оглашенные» автор-повествователь опять возвращается в Грузию, где его с дочерью крестили (1982). Приехав туда после 2008 года, он сталкивается уже с другой страной и с другим Кавказом, послевоенным, постимперским: «1985–2008... Советская власть стопталась и сползла с ноги. Надо было идти одной босой ногой вперед, искать новый вид воровства... Горбачев, сухой закон, перестройка, гласность, Чернобыль... Грузия, Литва, Чечня, путч... Ельцин, отделение Украины, распад Союза, штурм Белого дома, опять Чечня... Путин, "Курск", террор олигархии... Пожинаем урожаи. И пожираем. Хронический наш август! Не мой Кавказ... Гамсахурдия, Абхазия, Саакашвили... Чечня, Абхазия, Южная Осетия. Империя отражалась в каждом осколке своего великого кривого зеркала: чем меньше осколок, тем кривее отражение"16.

Постимперию сотрясали перемены, бедствия, и как результат — жертвы. В «Последнем из оглашенных» рассказчик пытается подвести итоги того, что произошло и к чему пришли обезьяны и имперский человек. По закону деколонизации, Абхазия из одной зависимости попала в другую, впрочем, как и Грузия. Свое отношение к военным событиям в Грузии, связанным с Осетией и Абхазией, Битов передает словом «подставили». А на вопрос: «А вы за кого?» — «кавказец Битов» отвечает: «С Абхазией я был вынужден занять свою привычную позицию, меж двух стульев — большой не должен подавлять маленького: Россия — Грузию, Грузия — Абхазию».

Цепочка вопросов продолжается: «Кто подставил?» — «С Абхазией подставил меня, даже знаю, кто — мой собственный живой… персонаж… А вот с Осетией… моя собственная репутация "кавказца"».

Вспоминаются строчки из «Уроков Армении» о том, что не надо писать о любви к какому-нибудь народу, потому что, написав критическое замечание, автор становится предателем.

В 2011 году Битов отправляется в Абхазию. Сухуми не произвел уже на него прежнего впечатления. Все говорило о прошедшей войне: здания с замазанными следами автоматных очередей, новые постройки похожи на надгробия, ассоциации с пьяными солдатами, которые, возможно, пили кофе, разъезжая на танках по набережной в обнимку с обезьянами, сбежавшими из разоренного питомника.

Актуальным остается и сквозной вопрос «Империи»: «Кто же тогда такой русский человек?»

В диалоге с отцом Павлом, защитником Белого дома в 1991 году, не справившимся с жизнью и ставшим отшельником, лечащим людей от запоя и рака и молящимся за всех, звучит следующее: «— Значит, русские, по-твоему, параллельный народ?.. — Конечно, параллельный — по линии наименьшего сопротивления. Все лежим, ждем-с. <...> Параллельные империи все вширь от дома по суше растекались, метрополия растворялась в империи, а меридиональные — все вплавь, дом свой нетронутым оставляя. Но как ни расширяйся, а соединить время с пространством воедино никому не удавалось — ни Александру Македонскому, ни Чингисхану с Наполеоном, ни Гитлеру со Сталиным. Вот чемпионы параллели!»

Отец Павел констатирует пассивность русских, говорит о том, что во власти отражается состояние народа, о том, что народ уже стал мешать власти, о том, что, только умывшись своей кровищей, народ добьется достойной покорения власти.

Его слова созвучны авторской позиции: упрек власти в разбазаривании того, что народ копил веками и добывал кровью. «Империя» Битова пронизана размышлениями о власти, родине и роли человека. Он четко отвечает на ряд вопросов — что любит свою родину при любом строе, но не при какой власти: «никогда не стану я хвастаться своей "борьбой", своей альтернативной позицией в Советском Союзе. Никогда не воспринимал я советской власти над собой, но Союз любил»17.

На руинах старого режима становится ясно, что на замену старым советским «несвободам» пришли новые. Изменилась «экология» в мире. Если в имперские советские времена Грузия была местом вдохновения, свободы и новых возможностей, то и это пропало: «бежать стало некуда, кроме как в пустую заграницу, не осталось обители нашей необъятной (ни тебе Аптекарского острова, ни Токсово, ни Куршской косы, ни Армении, ни Абхазии), все описано и списано…»

В перечень списанного попали друзья (Грант Матевосян, Надежда Мандельштам, Лидия Гинзбург, Алексей Кедров), родственники (жена, брат Олег), герои произведений (Даур Зантария, Виктория Иванова, Андрей Эльдаров).

Ушел и символ ушедшей эпохи из «Оглашенных», грузинский черный монах, отец Торнике, с которым Битов связывал наивысшую человеческую мораль и духовность. Хотя, по мнению автора, на смену отцу Торнике пришел другой герой — грузинский патриарх Илья II, который вывез из Осетии сквозь наши танки тела грузинских солдат для захоронения в родной земле. Старых героев сменяет один — Илья II: «Вот кем может гордиться нация, кто может годиться ей в отцы!»

Ушла эпоха империи Советский Союз, в которой жил рассказчик, с которой связывает его память о друзьях, ушедших с этой эпохой, «вместе с империей ушли анекдоты о Чапаеве, чукче, об армянском радио». Остался один бизнесмен Миллион Помидоров, который провожает рассказчика, возвращающегося в Россию.

В одном из своих интервью (казахстанскому изданию «Asia Central Monitor» в 2011 году) Битов четко высказал свою позицию: «Рухнула не империя — рухнул режим, поклонником которого я никогда не был, — говорит он. — Я не империалист, но что касается Союза, то весьма печально, что его не удалось сохранить. А сохранить его можно было, сказались просто безграмотность и жадность вождей… И пока еще была память о мощной централизованной власти, надо было отдать республикам больше, чем они просили, и сохранить с ними нормальные договорные отношения, которые могли быть признаны международным правом. Сейчас в потере все — и Россия, и республики. …Все потеряли большую страну, которая давала нам выход в большой мир. Из провинции в римском смысле республики превратились в провинциальные страны. Даже прибалтийские республики, которые больше всех считали себя Европой, которые были Западом для нас, стали Востоком для Европы»18 .

Границы «Империи в четырех измерениях» автор обозначил 1960—2011 годами, о чем написал в конце «Последнего из оглашенных»: «…я довел ее до сегодняшнего дня и больше в нее не вернусь… А.Б.». Книга жизни оказалась «эпопеей души», первым признанием русского имперского человека в советские и постсоветские времена и открытым упреком политике и дипломатии властей.

Опубликовано в журнале:

«Дружба Народов» 2014, №10

Грузия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > magazines.gorky.media, 10 октября 2014 > № 1458906 Елена Чхаидзе

Русская пустошь

Игорь ОГНЕВ

Огнев Игорь Анатольевич — публицист, специализирующийся на социально-экономической аналитике. В «Дружбе народов» публикуется впервые.

Сегодня

Сегодня в нестоличной России господствуют две тенденции. С одной стороны, как и в европейской части страны, вокруг областных, а то и районных центров лихорадочно растут коттеджи. С другой стороны, на картах футурологов восточнее Урала появились территории, которые названы «Русской пустошью». Пустошь! То есть бежит народ из этих мест, куда глаза глядят, коли есть на что бежать. А коли не на что — мрут на месте.

Как ни странно, власть страны весьма приблизительно знает, сколько селян в России. Официальные данные об их доле в численности всего населения колеблются от 27 до 40 процентов! Короче, среди агрохолдингов и корпораций, как поется в одной песне, «затерялося наше село». Это трагическое неведение случилось потому, что все нулевые годы государство занималось АПК, но не людьми, живущими в сельской местности.

Чтобы русская пустошь, как огромный лишай, не распространялась по стране, чтобы селяне в панике не бежали в города, а горожане стремились не только шашлыки жарить на природе, но и землю возделывать, спасаясь от городского помешательства, государство должно оснастить сельскую местность инфраструктурой. Пока же наши бескрайние просторы погрязают в бездорожье, буреломах и бурьяне. За последние тридцать лет в Свердловской области бесследно исчезли без малого 800 деревень. И продолжают исчезать, поскольку прежняя федеральная целевая программа «Социальное развитие села до 2010 года» предусматривала финансовую поддержку сельской инфраструктуры лишь на 7-8 процентов, а потом о судьбе сельского населения Москва благополучно забыла. Не шибко щедры в этом смысле также власти и других краев-областей. Например, в Тюменской области после так называемой оптимизации осталось 650 деревень, где начисто отсутствуют какие-либо объекты социальной сферы. Попросту говоря, власть сбросила со своих плеч эту обузу. А в деревеньках этих — 52 тысячи жителей, население, равное по численности населению Южной Осетии, разоренной недавней войной. В Тюменской области не стреляли пушки, но, если здесь не гуманитарная катастрофа, тогда что, коли в этих деревнях регулярно отключают электричество, ликвидировано проводное радио, нет связи, невозможно подписаться на периодику? Единственный свет в окошке — передвижные клубы. Но и тут прореха: передвижек вдвое меньше нормы, и, хотя каждая вместо положенных 5-6 деревень обслуживает вдвое больше, все равно 236 деревень остаются вовсе обездоленными. Во-вторых, кроме штатных обязанностей, работники передвижек по доброте душевной тащат и функции испарившихся социальных служб: везут жителям предметы первой необходимости, проводят благотворительные акции, собирают сходы граждан, уговаривают приехать разных специалистов, если нужда в них позарез, и даже устраивают в интернаты одиноких стариков и осиротевших детей.

То, что власти богатейшей области таким способом «оптимизировали» существование десятков тысяч подмандатного населения, — не в диковинку. К подобной «заботе» государства россияне привычные, но такая привычка может обернуться перманентной трагедией. Сегодня в стране 155 тысяч сел, значительная часть которых за 15—20 лет может исчезнуть или деградировать вместе с жителями, а их, по оценке Е.Г. Ясина, научного руководителя ГУ—ВШЭ, около 30-40 млн. Многих бросили в тьмутаракани дети, уехав на заработки в города, и это красноречивые факты, которые говорят о состоянии института семьи в современной России.

Что представляет собой наше село, хорошо видно даже из окна вагона: убогие домишки, среди которых возвышаются два-три кирпичных особняка, да и то не в каждой деревне. Скверную погоду в новой России определяют три хаотических процесса: формы хозяйствования, социальная политика и муниципальная власть. До конца государство не определилось нигде.

Какую отрасль ни возьми, везде резко снижалась занятость. Например, в 1990 году было 57 миллионов голов крупного рогатого скота, и требовалось множество людей для выращивания кормов на огромных площадях. А в 2010 году осталось всего 20,4 миллиона КРС, меньше, чем в 1861-м, сразу после отмены крепостного права! Понятно, что для их обслуживания нужно гораздо меньше рук. По данным Росстата, в 2012 году в сельхозорганизациях производительность труда выросла в 4 раза, а занятость упала в 6 раз. В итоге, если в 1990 году в колхозах и совхозах работало около 10 миллионов, то сейчас в хозяйствах разных форм осталось менее 3,5 миллиона человек.

В советские времена многие были заняты на предприятиях, обслуживающих непосредственное производство сельхозсырья или косвенно с ним связанных. В новые времена большинство их исчезло, как и подсобные промыслы. А ведь в других странах вторые-третьи члены семей на этих промыслах с помощью современного оборудования изготавливают тысячи мелочей, без которых не обходится ни один дом. Но Россия подобную продукцию предпочитает импортировать. Как следствие, по данным Россельхозакадемии, от 15 до 20 миллионов селян не имеют иных занятий, кроме собственного огорода.

В последние годы взят курс на крупные агрохолдинги. Эксперты говорят, что он сложился неожиданно для государства: корпорации почувствовали вкус к угодьям, но суть сельского бытия им не интересна. Однако наши латифундии — не чета зарубежным. Например, американский агрохолдинг Tyson Foods производит четверть всего мяса птицы в мире. Но все сырье получает от фермеров, которым поставляет технологии, оборудование, цыплят и корма, гарантируя покупку продукции и своевременную оплату. А у себя холдинг содержит только инкубаторные станции и научные подразделения, где выводят новые породы и ведут генетические исследования. Кроме того, крупные агрохолдинги (в разных странах по-разному) за фермера планируют, кредитуют его и страхуют, а также консультируют, как организовать бизнес, какие культуры и технологии использовать.

Короче, если в мире агрохолдинги превратились в точки роста и благополучия территорий, то у нас эти латифундии, за редким исключением, отгородились от сельского мира высоченными заборами.

Эксперты отмечают еще одну тенденцию: производство сельхозпродукции концентрируется все в меньшем числе регионов, что вполне разумно. Помнит ли при этом государство о благополучии жителей регионов, где число хозяйств в результате специализации сократилось? В декабре 2011 года глава Центробанка Набиуллина, а тогда — министр экономического развития, сказала в одном из выступлений, что «сохранение любой ценой экономически неэффективных малых городов и препятствование перетоку трудоспособного населения в крупные города может стоить нам двух-трех процентов экономического роста…» Радикальные либералы пошли дальше: подавляющая часть российского населения должна, дескать, сконцентрироваться примерно в 40 крупных городах, а все остальное пространство нужно оставить — там пьянство и бедность, которые невозможно преодолеть. Надо ли это комментировать? Александр Петриков, академик РАСХН и статс-секретарь — замминистра сельского хозяйства России пишет, что крестьянство — непонятный иероглиф для либеральных умов. Наше государство никак не может найти золотую середину между эффективностью производства и развитием сельских территорий.

Минсельхоз, вроде бы вспомнив не только о литрах молока и привесах бычков, подготовил пакет законопроектов для господдержки не только отрасли, но и фермеров. Однако выбор крестьянского фермерского хозяйства в качестве стратегии вовсе не диктует стандартный подход ко всем территориям, даже малым — следует заниматься каждой семьей! Везде — свои особенности, а значит, нужны разнообразные формы хозяйствования и жизни. Но подобную стратегию может, как в Китае, реализовать только местное самоуправление, близкое семье. В Поднебесной именно оно занимается сельской индустриализацией в формах, получивших название районно-поселковых предприятий. В России же муниципальная реформа идет второе десятилетие, а местного самоуправления как не было, так и не предвидится. Понимая, что на эти цели налоговых поступлений не хватает, власти уже несколько лет объединяют поселения, ликвидируют малокомплектные школы и фельдшерские пункты. В результате, по данным журнала «Эксперт», если раньше между деревней и центром сельского поселения, где есть школа, магазин, медики было 5-7 километров, которые еще можно одолеть пешком, то теперь уже 20-25 километров. Как-то президент Путин обратил внимание «на особо чувствительный вопрос — оптимизацию сети бюджетных медицинских учреждений. Мы знаем, чем оборачиваются поверхностные, формальные, чисто бюрократические подходы, например, какую реакцию людей вызвало закрытие больниц или роддомов на селе... Такая реструктуризация, конечно, недопустима», — подчеркнул глава государства. Правда, слишком поздно. Да, стартовала новая федеральная целевая программа «Устойчивое развитие сельских территорий на 2014—2017 годы и на период до 2020 года». Там сказано и про «комплексный» подход, и про «устойчивость». Однако никаких гарантий достижения целей нет: до сих пор не выполнена аналогичная программа на 2002 — 2013 годы.

Словом, программы существуют сами по себе, а селяне живут своим чередом. А ведь всего сто лет назад и на протяжении как минимум двух веков до того в нестоличной России шла бурная культурная и экономическая жизнь…

Вчера

Около сорока лет назад, ранним ноябрьским утром, из Вязьмы в Хмелиту трясся в автобусе Петр Дмитриевич Барановский, выдающийся реставратор, который еще в 1912 году двадцатилетним выпускником московского строительного училища сделал проект реставрации собора Болдинского монастыря под Дорогобужем, за что получил золотую медаль Русского археологического общества. За 92 года жизни Петр Дмитриевич реставрировал и изучал памятники от Карпат до Байкала и от Соловков до Баку. Когда в 30-х годах советские вожди решили снести собор Василия Блаженного, чтобы не мешал движению танков по Красной площади, Барановский, единственный из всех деятелей культуры, написал Сталину. Собор не тронули, однако ученый на несколько лет загремел в Сибирь…

Теперь у него в смоленском областном управлении культуры спросили совета: что делать с бывшим имением Грибоедовых? И Петр Дмитриевич, в семьдесят с лишним лет легкий на подъем, с учеником Виктором Кулаковым отправился в Хмелиту на перекладных. По приезде, пока Барановский отходил от путешествия за чаем в совхозной столовой, Кулаков не утерпел и выскочил наружу. В клочьях тумана стоял двухэтажный дом без крыши и пустыми окнами смотрел на старинный парк. В стене Казанской церкви зиял провал, в который прошел бы трактор. Рядом стоял флигель для дворни, поодаль торчали фундаменты других построек… «Петр Дмитриевич, — закричал Кулаков, вбегая в столовую, — да тут целый город!»

Виктора Евгеньевича Кулакова, тогда еще автомеханика, с Барановским свел друг детства, энергетик, заразившийся от Петра Дмитриевича страстью к реставрации памятников архитектуры. Кулаков, который оставил свои автомобили, закончил Академию художеств и скоро стал опытным реставратором.

…Когда окончательно рассвело, путешественники обошли здание раз, другой. Барановский, чутьем выбрав место среди глухой стены дворца, сбил штукатурку. Обнажился кусок наличника — елизаветинская эпоха, XVIII век! На самом высоком месте Смоленской возвышенности — водоразделе Волги и Днепра — в 1683 году Сенька Федоров, сын Грибоедов, попросил разрешения построить церковь. А, вероятно, в 1753 году появился и «дом каменный о двух этажах, с четырьмя флигелями» в формах русского барокко. Зодчего установить не удалось, однако наверняка это творение либо самого Растрелли, либо его ученика. А регулярный парк, продолжавшийся пейзажным, был одним из ранних парков этого типа в России. У Грибоедовых было несколько поместий, но семья предпочитала Хмелиту.

Советская историография определила русскую усадьбу как «весьма ограниченное число памятников высокого национального искусства, созданного трудом крепостных». На самом же деле усадьбы и были центрами бурной экономической жизни нестоличной России. И не только экономической. Сегодняшние исследователи рассматривают русскую усадьбу как целостный, самодостаточный мир, микрокосм.

Если взять от Хмелиты на северо-восток, попадаем в Высокое, усадьбу графа Шереметьева, выстроенную Николаем Бенуа. Севернее от Высокого — село Липецы, которое с конца XVIII века значится вотчиной «гвардии поручика Степана и сестры ево Елизаветы Хомяковой», отца и тетки знаменитого писателя-славянофила. Чуть западнее Хмелиты в скромном имении Холм обитала графиня Дарья Уварова, мать будущего министра просвещения России. В Холме же поселился другой сын графини Федор, который выписывал все столичные журналы и охотно делился ими с соседями — все новинки литературы и публицистики доходили до этих мест своевременно и позволяли глубокой провинции вести интенсивную интеллектуальную жизнь.

По оценкам Кулакова, в России было порядка 150 тысяч усадеб. Представьте себе густоту переплетения связей и частоту контактов между членами этих семейств, живущих в усадьбах, губернских центрах и столицах! А в наши дни? Недавнее исследование, о результатах которого рассказал на «Эхе Москвы» научный сотрудник Института философии РАН Н.И.Лапин, выявило, что в сегодняшней России — на самом низком, по сравнению с европейскими странами, уровне социальные контакты: частота встреч друзей, родственников, готовность людей прийти другу на помощь. Разрыв и дефицит социальных связей ведет к солипсизму — одиночеству в толпе, кризису доверия людей друг к другу и их излишней невротизации, чреватой техногенными катастрофами. И ведь правда — все время что-нибудь горит, взрывается и рушится.

Все русское дворянство считалось единой семьей. Эти люди и представляли становой хребет общества, его слой-стабилизатор, который нынче олицетворяют чиновники, как правило — безликие. Не потому ли каждый раз в канун очередных парламентских или президентских выборов электорат озабоченно чешет затылки: кого выдвигать, за кого голосовать? Вопрос не праздный: после 1917 года только в Париже оказалось около 250 тысяч представителей настоящей, неряженой элиты России.

Семейная жизнь

Подавляющее число персонажей сегодняшнего чиновного слоя-стабилизатора отгораживается от остальной части общества не только глухими заборами с охраной и собаками, но и самими местами проживания типа Рублевки, аналоги которой появились во всех областных центрах.

Обитатели же дворянских усадеб, особенно с последних десятилетий XIX века, созидали такое социокультурное пространство, где преграды общению бар и крестьян размывались. В Хмелите Казанская трехпрестольная усадебная церковь до конца XVIII века объединяла население огромной территории — ста тридцати двух, а в XIX веке — двадцати трех сел. В храмах вместе молились крестьяне и их владельцы.

Сегодня духовность свели к поиску таинственных «скреп», череде запретов да религиозности, и коли высокий чиновник стоит подсвечником у алтаря — стало быть, страна идет в правильном направлении. Гораздо шире понимали духовность в те времена. Именно в усадьбах шел синтез светской и духовной культур. В Хмелите для господского дома трудилось около трехсот человек примерно сорока профессий: кузнецы, слесари, портные, каменщики, ружейники, живописцы (возможно, они расписывали по холсту стены хмелитского дома), архитекторы; были музыканты, певчие, берейторы, егеря, водошники (делали для домашнего расхода водку разных сортов), ткачи, умевшие работать немецкие скатерти; лаковщики, переплетчики. Мебель красного дерева по французским лекалам делалась на месте, как и золоченые кареты с фамильными гербами. От отцов-матерей ремесла перетекали к детям, создавая синтез дворянской и народной культуры. Как заметила исследователь русской усадьбы Присцилла Рузвельт из того самого президентского рода, в усадебной культуре были и красота, и варварство. Прихоти бар из сотен и тысяч тягловых крестьян творили ремесленников, художников, артистов. Хозяева усадеб жили открыто, на широкую ногу, любили увеселения, чуть не ежедневно принимали множество гостей. В Хмелите, как и во многих других усадьбах, был театр, благодаря чему А.С. Грибоедов сразу стал писать пьесы профессионально. Страсть к музыке у Глинки появилась, когда он слушал в смоленском имении Новоспасское крепостных музыкантов. Усадебная молодежь начала XIX века, осуждая недостатки старших и стиль барской жизни вообще, в 20-е годы сформировала новый тип дворянского содружества, в том числе политические кружки. Однако не будь этого «дикого барства», обеднели бы жизнь и ум А.С. Грибоедова и его сверстников. Новое поколение имеет право не принимать отжившие нравы, но естественное переплетение нового и старого давало удивительные результаты.

Среди крестьян мемуаристы описывают людей необыкновенных. Мальчиком Н.В. Волков, сын последних владельцев Хмелиты, общался с водовозом Прокопом, который родился в один год с Пушкиным, а умер в 1911 году, прожив 112 лет. Прокоп, любивший вспоминать, был живой историей Хмелиты. Повар Тихон, хоть и любил выпить, но был необыкновенно талантлив, и не только как кулинар — он знал французский и итальянский языки. Рядом с Хмелитой жил крестьянин Городецкий, который купил телескоп и устроил обсерваторию, по ночам наблюдая звездное небо, иногда вместе с барином. Городецкий окончил три класса, но чтобы заниматься астрономией, сам освоил высшую математику, переписывался с Пулковской обсерваторией. В той же деревне жил крестьянин Прохоров, художник-самоучка. Барин покупал ему холсты, краски и кисти, устроил в Вязьме выставку его работ, и все они были проданы.

Брат Н.В. Волкова — В.В. Волков вспоминает, как крестьян возили в больницу на хозяйских колясках, как мать ходила в деревни делать своим крестьянам перевязки, как покупала им лекарства. В Вязьме она была попечителем гимназии, а с начала Первой мировой по линии Красного Креста занималась организацией госпиталей. Когда в Хмелите появилась молотилка, отец потребовал предупредить мужиков, чтобы они были осторожнее. Но одна деревенская девушка что-то потрогала, руку у нее затянуло и изуродовало. Тогда отец сам на себя подал в суд от имени этой девушки с тем, чтобы ей выплачивать компенсацию, и она до революции ежемесячно получала приличную сумму...

Конечно, и дворянская семья была не без уродов. Но это были единицы, на них показывали пальцем, с ними никто не общался. Делая вывод о сходстве русской усадьбы с американскими плантациями или владениями английских милордов, Присцилла Рузвельт отмечает, что уровень быта свободных крестьян на Западе был не лучше, а иногда хуже, чем у русских крепостных. Исследователи утверждают, что о материальном положении русских крестьян, об их уровне жизни до сих пор очень мало известно. Русское крепостничество стали отождествлять с западным рабством во многом под влиянием таких впечатлительных дворян, как молодой Радищев. Недаром Пушкин написал пародию на «Путешествие из Петербурга в Москву». В частности поэт отмечал, что «в России нет человека, который не имел бы собственного жилища. Нищий, уходя скитаться по миру, оставляет свою избу. Этого нет в чужих краях. Иметь корову в Европе есть знак роскоши, у нас не иметь коровы есть знак ужасной бедности».

Неоднозначны были и отношения помещиков с крестьянами. Когда дворец в Хмелите после революции опечатали, посыльный от крестьян, чудом разыскав Волковых в Москве, предложил им вернуться: мир готов был построить им

дом — это при том, что хозяйка отличалась крутым нравом, люди за глаза звали ее Волчихой. Видно, одно другому не мешало... Первые народники к своему изумлению обнаружили, что крестьяне ничего дурного не видели в эксплуатации как таковой, самым неприятным проявлением власти помещиков крестьяне считали их вмешательство в семейную жизнь и привычный труд.

Привычный труд

До середины XVIII века хозяйство Хмелиты оставалось натуральным. Основными земледельческими орудиями были соха и деревянная борона, серп и коса, а зерновыми культурами — овес и рожь. Одну часть пашни засевали яровыми, вторую — озимыми, а третью пускали под пар; на следующий год части меняли местами. Подобные методы ведения сельского хозяйства вплоть до XX века были характерны для России. Ученые-агрономы критиковали трехполье, поскольку треть пашни постоянно гуляла. Но мужики отчаянно сопротивлялись, короткий период полевых работ при российском климате плюс работа на помещика не оставляли ни сил, ни времени на эксперименты. Хотя комбайн изобрели в России еще во второй половине XIX века, он начал работать не на наших полях. Даже плуг вытеснял соху с великим трудом. Потому и производительность труда крестьянина до начала XX века была в 4—5 раз ниже, чем в Европе, да и сейчас разрыв остается примерно таким же, а в иных отраслях даже увеличился.

Тем временем население России росло. Если в конце XVI века оно составляло 11-12 миллионов человек, а в первой половине XVIII века 17-18 миллионов, то между 1750 и 1850 годами оно выросло до 68 миллионов, к концу XIX века — до 124, а к 1914 году подскочило до 170 миллионов. Его надо было кормить. Выход искали в распашке все новых земель — как, впрочем, и при Советской власти.

Усадьба весьма ощутимо влияла на организацию социально-экономического пространства. Она являлась начальным звеном в системе размещения производительных сил, где важной составляющей был и малый город. Дед А.С.Грибоедова Федор Алексеевич, получив в наследство натуральное хозяйство, к середине XVIII века значительно расширил владения, деревянные здания сносились и на их месте появился тот самый «дворец с четырьмя флигелями, оградой, регулярным парком с глухими и открытыми аллеями, а в нем — цветники с каменными статуями, два копаных пруда с саженной рыбой карасями и линями…»

При Волковых, с 1891 года, Хмелита превращается в образцовое и рентабельное капиталистическое хозяйство, один из центров аграрных инноваций. Трудились, в основном, наемные работники. Используя на господских полях завезенные с Запада орудия, крестьяне постепенно привыкали к ним, поступаясь извечным консерватизмом. Главе семейства В.Н. Волкову, после кропотливых уговоров, к 1911 году удалось вовлечь крестьян в кооператив, который стал приобретать современные веялки, молотилки, другую технику. Пионеров поддержали однодворцы, потом и жители окрестных деревень. Все чаще крестьяне, глядя на помещичье хозяйство, стали пользоваться элитными семенами и удобрениями.

Основной доход приносил традиционный лен, в оранжерее выращивали экзотические фрукты, а сад на 11 десятинах давал уйму разнообразных плодов и ягод — Смоленская область издавна считается садом России, причем не только фруктовым, но, из-за великого разнообразия деревьев и растений, и ботаниче-ским. Лет 15 понадобилось, чтобы все рогатое стадо превратить в элитное — к 1914 году большую часть животных записали в «Кровяную книгу». А симменталы, первые не только на Смоленщине, но и в России, появились в усадьбе Дугино, у графа Панина. Старый сыровар швейцарец Шильдт арендовал у Волковых сыроварню, скупал молоко в округе, а взамен продавал крестьянам сыр за полцены, что было выгодно всем. Потихоньку крестьяне увеличивали коровье поголовье, стали интересоваться качеством молока и сыра. В рабочей конюшне держали не менее 40 лошадей, постоянно улучшали породу как усадебных, так и крестьянских жеребят. Кроме обязательных кузницы, столярной мастерской, автомобильного гаража, вместительного ледника, в Хмелите действовали маслобойный и кирпичный заводы, работали две мельницы, процветала кожевенная артель, на лесопильном заводе изготавливались стройматериалы, перерабатывались отходы. Любопытный штрих: в начале 1917 года В.П. Волкова продала в Англию большую партию лесоматериалов. Управляющий посоветовал оставить выручку в английском банке: на всякий случай, время-то смутное. На что Варвара Петровна ответила: «Какая же я русская, коли стану хранить капиталы за границей». Через несколько лет семья оказалась в эмиграции, и деньги бы очень сгодились…

Свои продукты продавали и крестьяне, поскольку уже в XVIII веке приобретали землю в собственность, арендовали мельницы, строили небольшие предприятия, а кто-то нанимался на работу в Москве и Петербурге, платя барину оброк. Кстати, мизерный. (Зато сегодня около 20 миллионов селян пускаются в отхожие промыслы, но от их заработков казна не имеет ни копейки: все в «тени».) Расцветали крестьянские промыслы: гончарные, пеньковые изделия, льняные и шерстяные ткани. Продукцию сбывали на торжках и ярмарках в окрестных селах, которые были промежуточным звеном на пути к торжищам в уездах и таким крупным межрегиональным ярмаркам, как Курская и Нижегородская. Экономгеограф П.М. Шульгин рассказывал мне, что в начале 90-х годов, изучая статистическую перепись Боровска Калужской губернии, обнаружил: в конце XVIII века одного хлеба в лавках там значилось 12 наименований! Боровск имел свою ярмарку, которая выходила на Калужскую, а уж она сотрудничала с московской. Малый город России не был нахлебником, а в связке с усадьбами и губернскими центрами являл здоровый хозяйственный организм, действующий в режиме простого, а потом и расширенного воспроизводства.

Советское государство оставило таким городкам-райцентрам единственную функцию: политического надзора и сыска. А в начале нынешнего века проявилось такое явление: в России растет доля сельского населения. Первое, что приходит в голову несведущему человеку: горожане ринулись к истокам. Отнюдь. Просто экономически хиреют районные городки и поселки городского типа, откуда в областные центры переселяется народ, а обезлюдевшие городки переводят в категорию сел...

Вельможи-аграрии

Одновременно с Хмелитой набирало силы имение Авчурино в 12 верстах от Калуги, которым владел Дмитрий Маркович Полторацкий, образованнейший вельможа, друживший с Г.Р. Державиным, Н.М. Карамзиным, А.С. Пушкиным, архитектором В.Н. Стасовым. Объехав Европу, он изучил ведение сельского хозяйства, купил Авчурино и начал большое строительство под руководством итальянского архитектора и при участии Стасова. Всю пахотную землю перепланировал, выровнял, осушил болота, трехполье с непременным паром заменил восьмипольем, а потом плодопеременным четырехпольем. Соху Полторацкий заменил усовершенствованным плугом собственной конструкции, который позднее назвали его именем, наладил производство. Землю рыхлили боронами с железными зубьями, удобряли не только навозом, но и мергелем, залежи которого имелись близ Авчурина. Здесь в 1793 году появилась первая в России молотильная машина из Шотландии, их производство в Авчурине также наладили, и даже отправляли продукцию в разные концы империи. Полторацкий первым в России использовал вольнонаемный труд, платя пахарям подесятинно. Растениеводство дополнялось элитным скотоводством и разведением лошадей арабских и английских пород. Хозяйство столь ярко демонстрировало преимущества инноваций, что… стало предметом ядовитых статей и пародий, а И.А. Крылова вдохновило на басню «Огородник и философ». В 1816 году имение посетил Александр I, впечатлился, даже попробовал пахать «плугом Полторацкого». К сожалению, у единственного сына Полторацкого были другие интересы, и он продал имение.

Наиболее известна инновациями смоленская усадьба Батищево — имение Александра Николаевича Энгельгардта. Специалист по литью орудийного металла, крупный химик-органик, один из первых в России исследователей агрохимических руд, декан Земледельческого института, после двухмесячной отсидки в Петропавловке за увлечение политикой А.Н. Энгельгардт уехал в свое запущенное смоленское имение. Это здесь он написал 12 писем «Из деревни», которые запоем читала вся Россия. Не имея агрономического образования, он, тем не менее, развернулся вовсю: начал возделывать лен на пустошах и облогах, вместо трехполки ввел 15-польный оборот, вносил навоз и минудобрения, удвоив урожаи ржи и овса. Вопреки неудачным попыткам применения фосфатных и калийных удобрений под руководством Д.И. Менделеева, который решил, что «наши почвы… грубы, их надо довести до спелости», хорошо обрабатывая, известкуя, внося навоз, а уж потом использовать минудобрения, А.Н. Энгельгардт доказал обратное. С его подачи в конце 80-х годов XIX века действовало несколько заводов фосфоритной муки, которые в 1894 году выдали 800 тысяч пудов удобрений. Работы Энгельгардта вызвали более глубокие исследования Д.Н. Прянишникова и его школы. Вольное экономическое общество за «введение в России фосфорита» избрало ученого-экспериментатора своим членом и присвоило золотую медаль.

Особая тема — собственно «Письма из деревни», которые одновременно печатали «Отечественные записки» и «Вестник Европы» с 1872 по 1887 годы. М.Е. Салтыков-Щедрин, соредактор «Отечественных записок», писал автору: «Статьи ваши все до единой драгоценны…» Их с карандашом в руках читал К. Маркс, под их влиянием стали создаваться интеллигентские колонии и артели вокруг Батищева, на Северном Кавказе и в других местах. Сам Энгельгардт считал, что будущее принадлежит не таким хозяйствам, как его, он мечтал об «интеллигентной деревне» — артели. Правда, к 1894 году, когда распался последний из трех подобных поселков, он увидел несостоятельность народнических мечтаний. Тогда он признал, что в каждом мужике сидит кулак, и с головой ушел в опыты с искусственными удобрениями.

Батищево, по сути, стало первой в России опытной станцией. После смерти ученого его хозяйство приобрел Департамент земледелия и организовал там опытную сельскохозяйственную станцию, которая продолжала опыты ученого по его планам. Я был в Батищевов начале 90-х: от процветающего хозяйства остались рожки да ножки.

По соседству с Батищевым, в имении Мачулы Ельнинского уезда, вел свое хозяйство дядя Александра Николаевича — Александр Платонович Энгельгардт, прославившийся еще в качестве многолетнего головы Смоленска, Казанского и Архангельского губернатора. И здесь, по совету ученого племянника, использовались минудобрения, хозяин получал награды за отменные урожаи, качество льна и ржи, а также за симментальских метисов. В Мачулах был водопровод и электричество от динамомашины. По данным Всероссийской сельскохозяйственной и поземельной переписи 1917 года, Мачулы, где уже хозяйствовал сын А.П. Энгельгардта — Александр Александрович, было признано образцовым. Судьбы хозяйства и его хозяина трагичны. В 1918 году Мачулы были национализированы и превращены в совхоз. В 1938 году А.А.Энгельгардта расстреляли. А в начале нынешнего века экс-губернатор Смоленской области, из местных чекистов, не чинясь, заявил в интервью местной газете, что не видит перспектив для здешнего сельского хозяйства. Он, дескать, лучше бы засадил всю территорию лесами…

Но в прежней России не все генералы походили на смоленского фээсбэшника. Исследователи подчеркивают, что уже в XVIII веке большая часть дворян даже в сельской усадьбе ощущала себя не только частными людьми. Их корпоративная этика, представления о долге и чести определялись служением государству. И выливалось это вовсе не в помпезные сооружения.

Не буду касаться армейских реформ А.А. Аракчеева на посту военного министра, в результате чего русская армия, особенно артиллерия, были подготовлены к войне с Наполеоном. Мне интересна его деятельность в качестве владельца новгородских усадеб Грузино, Оскуй и еще трех десятков деревень, которые он рассматривал единым социальным, хозяйственным и архитектурно-строительным целым, с грандиозным «египетским» размахом реализуя задуманное. Сносились целые деревни, на их месте, а то и в чистом поле строились селения «по вкусу и правилам архитектуры», которые Аракчеев предназначал для крестьян. Образцами служили казарменные городки архитектора Ф.И. Демерцова в Петербурге и планы городов конца XVIII века, основанные на началах регулярности. В итоге поселения и дома в вотчине Аракчеева мало походили на обычные русские деревни и избы. Там были даже дома для нескольких семей.

Но и это не все — поселения связала хорошо организованная сеть шоссе, вдоль которых росли березовые и липовые аллеи, а через реки и овраги перебросили мосты. Под нужды строительства, которое шло более трех десятилетий, построили кирпичные заводы и лесопилки, а для прокорма народа — множество мельниц. Чем не системный подход — хотя в те времена слов таких не знали…

У Аракчеева была и далеко идущая социальная программа. Состоятельным невестам и женихам он приказывал искать себе пару среди неимущих, и наоборот. Владельцев относительно больших наделов обязывал иметь соответствующее число коров, чтобы земля не гуляла. Для крестьянок были разработаны правила ухода за младенцами и режим их кормления. Генерал искоренял пьянство, закрывая кабаки, и требовал от взрослых знать молитвы, что регулярно проверял, особенно при вступлении в брак; а наряду с жильем он массово строил церкви и часовни.

Посетив Грузино летом 1810 года, Александр I восхитился и удостоил Аракчеева благодарственного рескрипта. Увиденное подсказало императору идею насаждать похожие поселения по России. Однако и аракчеевский проект подвергся нападкам современников — критики видели в поселениях военные коммуны, где человек переставал принадлежать себе, как в фаланстерах Фурье.

Любопытно, что после 1917 года проект Аракчеева восторжествовал, пусть без шоссе и слова Божия, однако аракчеевщину при этом поминали недобрым словом.

Некрополь

Уже после 1917 года, возвращаясь к анализу первой русской революции, В.И.Ленин сожалел, что тогда крестьяне уничтожили «только пятнадцатую часть того, что они должны были уничтожить, чтобы до конца стереть с лица русской земли позор феодального русского землевладения». Но после октябрьского переворота Советская власть руками бедноты при поддержке зарождающейся Красной армии с лихвой наверстала упущенное...

Декрет о земле, принятый на II Всероссийском съезде Советов 26 октября 1917 года, предписывал конфисковать все помещичьи и монастырские земли «со всем живым и мертвым инвентарем, со всеми постройками и принадлежностями». И — началось. Крестьяне, полагая, будто усадьбы принадлежат им, нередко их просто сжигали, а содержимое либо растаскивали по домам, либо, если не проморгали местные советы, по закону отвечающие за сохранность ценностей, продавали их с молотка. В Хмелитском музее единственная подлинная вещь А.С. Грибоедова — его очки. Видно, никому из крестьян не понадобились…

Местную вольницу должны были укрощать эмиссары Национального музейного фонда, которых специально направляли в усадьбы описывать культурные ценности и вывозить на хранение. Приоритеты: в первую очередь обращать внимание на художественные ценности, книги, мебель, исторические раритеты, ну и уж во вторую очередь — на архитектуру. Когда исследователи в 90-х годах подняли архивы, они обнаружили, что усадьбы средне- и мелкопоместного дворянства — они составляли большинство — получили однозначную оценку: ничего интересного. Исследователь М.А. Полякова приводит по этому поводу высказывание крупного чиновника из центрального музейного отдела, имевшего непосредственное отношение к атрибуции художественных ценностей: «Национализация, — писал этот "знаток", — среди безбожной массы хлама не дала нашим музеям ни одной первоклассной вещи». А этот «хлам» и составлял тот средний пласт усадебной культуры, был основой того культурного фонда страны, который не смогли ни оценить по достоинству, ни уберечь. Из этого «хлама» В.Е. Кулаков и выловил очки Грибоедова — гордость музейной экспозиции. Между прочим, в том же Хмелитском дворце картин хранилось больше, чем в теперешней Смоленской областной галерее, а Авчурино, имение Д.М. Полторацкого, уже в начале ХIХ века прославилось знаменитой хлебниковской библиотекой, лучшей из частных в России, которой пользовался Н.М. Карамзин, работая над «Историей государства Российского».

К концу 20-х годов Музейный отдел как центральное учреждение, еще пытавшийся спасти какие-то усадебные ценности, перестал существовать. По России итог таков. Из 540 усадеб, признанных ценными в первые годы после революции, в 1926 году оставлена на учете 221 усадьба (53 — по Московской области). Некоторые здания спасло то, что их заняли разные учреждения. Но и это не всегда гарантировало сохранность исторически сложившегося облика усадьбы. Хмелитский дворец, пережив войну, сгорел уже в 50-е годы, хотя пристроенный флигель занимала дирекция местного совхоза. А, например, в знаменитые Кузьминки в 1918 году въехал Институт экспериментальной ветеринарии — и сразу начал перестройку. Музейный отдел пытался остановить кощунство, но руководство института на специальном техническом совещании решило: «для устойчивости народного хозяйства, для утилитарно-экономиче-ских задач необходимо пренебречь мелкими требованиями красоты и отрешиться от взгляда на красоту как на нечто самодовлеющее». Это просится быть высеченным в мраморе!

А вот свежайший пример. Кто знал, что в Южной Осетии, по описи еще советских времен, насчитывалось 600 древних памятников — ведь Цхинвали основан в 1262 году? Правда, памятники эти фигурировали почти анонимно, поскольку вся документация до сих пор хранится в Тбилиси. И вот в ходе недавней войны один снаряд угодил в византийскую церковь Святого Георгия, датируемую IX веком, а другой снес голову памятника Константину Хетагурову, основателю осетинской письменности и литературы. Немало древних памятников пострадало или исчезло в Цхинвали — специалисты много лет добивались превращения восточной части города в заповедник. Теперь там, скорее всего, руины.

Словом, отрешились… «В десять лет, — писал после октябрьского переворота А.Н. Греч, — создан грандиозный некрополь. В нем — культура двух столетий. Здесь погребены памятники искусства и быта, мысли и образы, вдохновлявшие русскую поэзию, литературу, общественную мысль».

Бодается гламур с культурой

Когда только еще готовился закон о приватизации памятников истории и культуры, этого самого некрополя, гремели дискуссии. Что получится? — тут вопросов больше, чем ответов. Как поведет себя государство: останется в роли снисходительного наблюдателя или станет заинтересованным участником? Кому достанутся памятники и какие цели поставят перед собой новоявленные собственники? Остались ли в стране архитекторы, да и школы, не зараженные грибком пошлой гламурности и способные, как в Хмелите, бережно отреставрировать руины, а кое-где и воссоздать замыслы талантливых зодчих прошлых веков?

Как-то телеканал «Культура» показал, что сляпали не последние в столице архитекторы в подмосковном Царицыне на основе незавершенного когда-то роскошного дворцового комплекса. Изуродован реставраторами парадный двор Пашкова дома, вероятно, одного из самых совершенных архитектурных произведений Москвы, а также Военторг, Гостиный двор… Когда, по меткому выражению коллеги, архитекторы работают карандашами московского градоначальника — невероятное становится реальностью.

Робкую надежду на лучшее внушает то, что энтузиасты были и в самые мрачные времена. В начале 90-х в составе РАН был создан Институт природного и культурного наследия, подготовивший законченную системную концепцию историко-культурной территории — ИКТ. Цель ее в том, чтобы восстанавливать не только дворец-усадьбу, но и всю взаимосвязанную структуру хозяйственных комплексов, используя экономико-культурный потенциал территории. Ведь уникальность бывших поместий — в органичном слиянии историко-культурных и природных ландшафтов. Разнообразие русского пейзажа в Центральной России, по данным исследователя Н.И. Завьяловой, укладывается всего-то примерно в 20 типов, а потому и обладает особой ценностью. Специалисты утверждают: утрата пейзажа адекватна утере черт национального характера, языка. При техногенном изменении ландшафтов исподволь, незаметно меняется и человек. Характер открытого пространства России веками нес черты спокойствия, величия, устойчивости, давал ощущение гармонии. Сами ландшафты, отраженные в русском классическом искусстве, свидетели исторических событий — заслуживают статуса национальных памятников. Но даже если этот статус есть… Статус государственного заповедника Хмелите Кулаков выбил на рубеже веков, однако до сих пор здесь рубят лес машинами.

В 2002 году наконец-то был принят соответствующий федеральный закон об охране памятников истории и культуры. Но Россия — есть Россия! Позже стали править закон о градостроительной деятельности, и тут же обнажилась масса нестыковок двух актов. Специалисты обеспокоились тем, что, к примеру, нелепости с утверждением зон охраны памятников могут лишить нас огромной части культурного наследия. Осталась масса несуразностей в разграничении полномочий и функций в части управления имуществом между государственными и муниципальными властями, и это опять прямо бьет по судьбе объектов культурного наследия. В результате множества накладок, прорех и нестыковок законов ни в одном из субъектов Федерации переданные полномочия в полном объеме не используются.

Мало того, туманно прописаны соотношения понятий «зоны охраны» и «буферные зоны» объектов культурного наследия, включенных в Список всемирного наследия. А это уже затрагивает обязательства Российской Федерации, вытекающие из международных конвенций и договоров.

Несовершенство правовой базы усугубляется тем, что хваленая «вертикаль власти», словно сороконожка, запуталась в своих бюрократических ответвлениях, где чиновная повседневность приправлена расхлябанностью и коррупцией. К примеру, органы, ведущие госрегистрацию прав на недвижимые объекты культурного наследия, забывают о необходимости устанавливать обременения, не всегда требуют от пользователя заключать охранные обязательства, на что, кстати сказать, федеральная казна просто не дает денег. А коли так — словно грибы после дождя растут несанкционированные пристройки, искажающие исторические облики памятников.

Самые ожесточенные схватки идут на местах, где против историков и культурологов, нередко единым фронтом выступают строители и купленные ими чиновники. Ведь на кону — гигантские деньги на агрессивную коттеджную застройку. Массовое индивидуальное строительство, например, безвозвратно разорвало исторические связи Абрамцева с Мурановым и Ахтыркой, Ясной Поляны — с Кочаковским некрополем, дома-музея П.И. Чайковского — с Демьяновом. Законы России, по словам директора Института природного и культурного наследия Ю.А. Веденина, игнорируют понятие культурного ландшафта как результат сотрудничества человека и природы. Рассматриваются только архитектурные сооружения, а усадебные парки в лучшем случае относят к охранной зоне.

На самом деле проблема гораздо сложнее. Усадебные ландшафты не должны быть мертвыми — это ведь живая природа. Значит, на полях и лугах должны вестись сельхозработы. Правда, при главном условии: они просто обязаны восстанавливать или поддерживать ландшафты в состоянии расцвета. Ю.А. Веденин в связи с этим вспоминает так называемых грабарей, которые приводили в порядок луга, пастбища, лесные опушки, убивая при этом двух зайцев: вели санитарные рубки и блюли при этом эстетические и архитектурно-художественные критерии.

В Голландии, кстати, фермерам платят просто за то, что землю они держат в порядке и коровы у них гуляют по пастбищам, радуя проезжающих, а не работают, как в США, живыми станками по производству молока, денно и нощно пребывая в закрытых мегафермах.

Наши чиновники от мала до велика зациклены на эффективности разных программ, которые, к слову сказать, сплошь убыточны. Однако сельский труд — это не только, а в развитых странах уже и не столько работа, сколько образ жизни. Яркое тому свидетельство — «фермерство неполного времени» в США, явление, ставшее открытием даже для американских экономистов. Оказывается, от общего числа семейных фермеров (а они составляли в 90-е годы около 90 процентов аграрных производителей страны, да и сейчас не меньше) только 8 процентов имели фермерство в качестве единственного источника дохода. «На фермерство неполного времени долго смотрели как на некое переходное состояние, — пишет старейший американский аграрник Д. Паарлберг. — Пора, наконец, понять, что мы имеем дело с устойчивым, жизнеспособным и постоянным феноменом».

Выяснилось, что среди таких фермеров, покрывающих убытки сельского труда из других источников, полным-полно чудаков, живущих от своих «ранчо» за сотни километров. Они не расстаются с фермами, летают даже на своих самолетах пахать и сеять только потому, что крестьянский труд отвлекает от отупляющей работы в городе.

Словом, в американском фермерстве давно проявился Марксов закон о перемене труда. И прежде всего — в том, что дал основание трактовать семейное фермерство не как бизнес, а как образ жизни, не столько экономический, сколько социальный институт. В России этот закон проявит себя примерно так же, а с учетом нашей специфики — может, и сильнее, чем в США, поскольку подавляющее большинство россиян в горожанах пребывает если не первое, то наверняка лишь второе поколение, и тяга к земле у них огромная.

Возможности

Есть ли при этом возможности сохранить наши уникальные памятники архитектуры?

В Англии, например, более шестидесяти лет назад был составлен национальный план спасения запущенных усадеб, владельцы которых были не в силах их содержать. Потребовались десятилетия, но сегодня когда-то обреченные усадьбы способны вкладывать в свое развитие необходимые деньги. Туристов не только знакомят с имением, но и дают возможность пожить в красивых комнатах и погрузиться в почти исчезнувший образ жизни. Программный или культурный туризм в мире — один из крупнейших бизнесов. Везде есть города, деревни и люди, процветающие потому, что они поддерживают и сохраняют прошлое. В Испании и Португалии государство позаботилось о том, чтобы запущенные исторические здания превратились в туристические предприятия, которые теперь приносят прибыль. От наших государственных мужей пока слышны только речи. Даже бывший директор «Ясной Поляны» Владимир Толстой, а ныне — советник президента страны по культуре, сетовал: «Отношение государства к музею хорошее, но не более того… Мы совершенно лишены необходимой инфраструктуры… нет зала на 40-50 человек. Все мои попытки превратить Ясную Поляну в настоящий мировой культурный центр как-то не находят поддержки».

Ученые в рамках ИКТ предлагают насыщать даже обычные туристические программы демонстрацией ремесел, которые издревле были традиционны для этих мест, но сегодня практически заброшены. Екатерине II, посетившей Торжок, местные мастерицы преподнесли туфли, расшитые золотой нитью. Промысел этот, говорят, жив до сих пор. В подмосковном Середнякове, где пересеклись две знаменитые фамилии — Лермонтовых и Столыпиных — издавна ладили мебель красного дерева, и сегодня сохранились мастера, которые берут заказы. Только на севере Смоленщины, в Демидове, знают секреты выращивания отменных калиброванных огурчиков. А вологодские кружева? Профессор Веденин, вернувшись из поездки по этой губернии, делился со мной впечатлениями: «Надо, — говорил он, — чтобы за спиной кружевницы стоял агент и буквально выхватывал из ее рук готовое изделие, предлагая взамен сырье, инструменты и, конечно, солидное вознаграждение. Тогда и соседи увидят, что занятие это и почетное, и выгодное». Да и бизнес, добавлю, охотнее вложит деньги в конкретных мастеров, нежели в безответственные чиновные структуры.

Возможностям на самом деле несть числа. Почему при усадьбах не возродить обучение местной молодежи традиционным профессиям и умениям, как это делали князь Львов и княгиня Тенишева? В приложение к этому усадьба может обзавестись веером курсов, в том числе утилитарных. А туристы попутно по местной рецептуре станут замешивать глину и выкручивать на гончарном круге кувшин либо вазу, выковывать в кузне подкову на счастье, ткать на станке кусок ткани… Да мало ли что еще? Если позволяют возможности исторической территории — традиции, кадры, сырье — на основе таких туристических забав могут возникнуть крупные предприятия. В этом случае Ю.А. Веденин советует усадьбам обзаводиться собственными брендами, как уже сделали Ясная Поляна и Куликово поле. Они используют исторические топонимы в названиях пива, конфет, безалкогольных напитков. Но это требует предварительного лицензирования исторического названия — тогда бренд становится экономическим ресурсом и распространяется на такие услуги, как предоставление рекламных съемок, кино- и фоторабот. Все это интересно, реально и попутно предлагает огромные возможности для возникновения и развития малого бизнеса. Однако он в России — на положении изгоя, поскольку высшая власть откровенно отдает предпочтение не частной, а государственной собственности. В итоге, если в странах, которые мы называем цивилизованными, доля малого и среднего бизнеса в валовом продукте переваливает за 60 процентов, то у нас она уж два десятка лет болтается вокруг 20 процентов, и даже намеков нет на то, что ситуация изменится.

Но прежде чем развивать культурный туризм, надо поднять из руин российский некрополь. Перед Россией стоит задача вывернуть на ту эволюционную орбиту, с которой ее снес переворот 1917 года. Беда в том, что решить эту задачу с помощью ряженых, ярмарочными методами, не удастся. Кем они окажутся, владельцы новых русских усадеб, легионы нуворишей с партийно-комсомольскими корнями и их отпрысков, из которых неизвестно что получится?

Настоящая элита — не редиска, которая каждой весной бодро выстреливает на грядках. А ту, что мы сегодня имеем, лет двести, словно пресловутый английский газон, нужно подстригать, образовывать, облагораживать и прививать культуру человеческого общежития… Какими силами прикажете восстанавливать погубленный микрокосм?

Некоторый опыт накоплен тверяками, применившими системный подход. Разработав несколько лет назад три усадебно-ландшафтных блока: «Львовские усадьбы», «Вышневолоцкая гидротехническая система» и «Кашин — город старинный» — инновационное предприятие «Фора-центр» их застраховало, чтобы финансово защитить объекты национального культурного наследия. Была проведена инвентаризация всех дворянских усадеб области. На ее основе была подготовлена уникальная на сегодня областная целевая программа сохранения тверской дворянской усадьбы, в основе которой лежат принципы ИКТ. В полном областном реестре (пожалуй, единственном в России) — 170 сельских усадеб, половина из которых в аварийном состоянии. Проект пилотный, его запустили, начав передавать в доверительное управление историко-архитектурные памятники. Таким образом, удалось сохранить и отреставрировать городские усадьбы в Калязине, Торжке, Твери. Если целевая программа тверяков будет успешной — на ее основе планируется создание аналогичной федеральной программы.

Однако проблемы остаются. О квалификации отечественных архитекторов я уже говорил. Новых Барановских и Кулаковых что-то не видно. Неизвестно также, какие прихоти станут обуревать новоявленных владельцев объектов историко-культурного наследия. Кстати, тверяки и здесь создали прецедент: по решению суда изъяли памятник, который пострадал в ходе реставрации. А в учебных заведениях области начали обучать профильных специалистов.

Не трогая всей неохватной темы, скажу о возможностях, которыми не стоит пренебрегать, равно как и преувеличивать их. Еще в 90-х годах в российском фонде культуры лежали групповые заявки студентов и преподавателей разных стран, желающих не просто слушать соловьев, знакомясь с русской природой, но и принять участие в экологических программах. Немцы, помню, готовы были восстанавливать любой монастырь, а попутно писать картинки на пленэре. Меня еще поразило в тех заявках общее место: нас, дескать, не смущает временный дискомфорт, готовы ехать со своими палатками и спальниками, да еще и платить! И это — не пустой звук. Будучи недавно в Смоленске, я узнал, что группа американских мормонов, некоторые с детьми, несколько лет капитально ремонтируют местный интернат для инвалидов детства, специально зарабатывая в США на эти поездки.

Нашим «крутым ребятам» понять это трудно, но — вот факт. Думаю, что, если бы официальная пропаганда не энергетическую мощь России восхваляла, которая, мол, весь мир поставит на колени, а просто бы рассказывала, как мы собираемся восстанавливать культурные и исторические памятники в провинции, — от иностранных волонтеров отбоя бы не было. Не исключаю появления среди них зарубежных архитекторов и реставраторов.

Откуда такая уверенность? Опять сошлюсь и на Присциллу Рузвельт, и на отечественных исследователей, которые утверждают: дворянские усадьбы давно стали мировым достоянием потому, что веками шло переплетение и взаимопроникновение культур через судьбы и творчество художников, архитекторов, людей, причастных к искусству разных стран.

Классицизм в России породил удивительное единение традиций этого стиля, идущих от античной Греции и Рима, а европейская средневековая техника и технологии именно в России получили новые импульсы. Потому-то уничтожение сокровищ этой культуры, уклада дворянских гнезд и архивов стало трагедией не только для русской, но и мировой цивилизации. Вот только до «наших» эта истина пока не дошла.

Что с нами?

Поэт-долгожитель П.А. Вяземский предупреждал «новых людей» своего времени: «Отнимите эти наследственные силы, разорвите цепь последствий и преданий, и время, или успехи его, то есть время в духовном значении своем закоснеет и придет в совершеннейший застой. Только у необразованных, диких народов нет прошедшего. Для них век мой, день мой. Ниспровергая, ломая все прошедшее на своз, как отжившее и ненужное, вы сами, не догадываясь о том, обращаетесь к первобытной дикости… Горе народу, не почитающему старины своей!»

Философ В.В. Соловьев называл культуру «последним пределом, который природа выдвигает обществу, когда политики подводят его к последней черте».

Эту черту Россия безалаберно перемахнула в 1917 году и оказалась в пространстве искривленном, весьма странном, без традиционной культурной составляющей, а значит — и без духовности, того самого измерения, без которого человек, общество и страна обречены влачить ущербное существование. Например, в последние годы психологи не могут объяснить, почему Россия лидирует в мире по страшному показателю: утроился суицид молодых, причем многие погибшие — из внешне благополучных семей…

В наши дни выяснилось, что советские люди были вовсе не самыми читающими в мире, но зато — самыми рьяными собирателями личных библиотек, причем собрания сочинений подбирались нередко по цвету корешков. Сегодня о Льве Толстом вспоминают к событию, с ним связанному, а книги писателя пользуются популярностью гораздо меньшей, нежели дешевые детективы. Праправнук писателя Владимир Толстой говорит: «Я только в юбилейном для Льва Толстого году был в Японии уже четыре раза, приглашают еще и еще… В одном из университетов на лекцию пришли пять тысяч студентов… В книжных магазинах выстраиваются длинные очереди, чтобы я подписал книги Толстого… У японцев в голове не укладывается, как население может не ценить собственного гения…» Не потому ли мы оказались столь беззащитными перед тотальным нашествием на эстраде и ТВ попсы, сэра пистолета и мистера «юмор ниже пояса»? История показывает, что в дикость народы скатываются быстрее, чем окультуриваются. Яркий пример — Китай. Ученые до сих пор не могут прийти к общему мнению, какие причины ввергли в полную деградацию страну, создавшую великую культуру и одарившую человечество выдающимися изобретениями.

Что происходит с нами? Еще Петр I прорубил окно в Европу. Но страна до сих пор так и болтается на подоконнике, не может нашарить свое место в мире. Кто мы? Европейцы? Азиаты? А может, евразийцы? Третий Рим? Не потому ли происходят с нами ужасные вещи, что Россия в революционном угаре бездумно снесла на своз истории свои традиции и многовековую культуру?

Опубликовано в журнале:

«Дружба Народов» 2014, №10

Россия > Госбюджет, налоги, цены > magazines.gorky.media, 10 октября 2014 > № 1458903 Игорь Огнев

Президент Грузии Георгий Маргвелашвили заявил, что надеется на налаживание отношений с Россией.

"Думаю, Путин является интересным для меня как реальный человек, решающий самые трудные для Грузии вопросы. Я лично с ним не знаком, но надеюсь, что он является рациональным и поддерживает рациональную политику и, исходя из интересов наших стран, в определенный момент будет возможным наладить грузино-российские отношения", — заявил Маргвелашвили в интервью журналу Forbes Georgia.

Грузинские войска в ночь на 8 августа 2008 года атаковали Южную Осетию и разрушили часть ее столицы Цхинвала. Россия, защищая жителей Южной Осетии, многие из которых приняли гражданство РФ, ввела войска в республику и после пяти дней боевых действий вытеснила грузинских военных из региона. Абхазия, которая с 1993 года также была фактически независимой от Грузии, тем временем вытеснила грузинские войска из верхней части Кодорского ущелья. Россия 26 августа 2008 года признала суверенитет двух автономий, входивших в состав Грузии и добивавшихся независимости от нее еще до распада СССР. Тбилиси разорвал дипотношения с РФ в ответ на признание Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии. Мэги Кикалейшвили.

АЛИБАБА ОТКРЫВАЕТ ШЕЛКОВЫЙ ПУТЬ ДЛЯ ГРУЗИИ

Глава Национальной службы по коммуникациям Грузии В. Абашидзе заявил о том, что китайская компания "Алибаба" планирует создать в Грузии поисковую систему, при этом, по его словам, китайские предприниматели отводят Грузии роль регионального центра в рамках проекта нового Шелкового пути. Через Грузию Китай будет налаживать контакты с Азербайджаном, Арменией, Туркменистаном, Казахстаном, и Ираном. Продвижение на Кавказ для Китая является логическим продолжением концепции экономического пояса Шелкового пути по мере развития которого предстоит процесс интеграции включение в его сферу стран Закавказья, в частности, Азербайджана, Армении, Грузии, Абхазии и Южной Осетии. Представители Грузии присутствовали в Урумчи на подписании исторического документа о построении сети свободных торговых зон в рамках проекта ЭПШП.

Грузия желает начать процесс реального примирения с абхазскими и осетинскими братьями, сообщил премьер-министр страны Ираклий Гарибашвили, комментируя заявление президента Абхазии Рауля Хаджимба о намерении закрыть пять КПП на границе с Грузией.

Накануне Хаджимба заявил, что следует укреплять государственную границу с Грузией по реке Ингур, и там должен функционировать только один пропускной пункт, все остальные пункты необходимо закрыть.

"Вчера прозвучала новая инициатива со стороны де-факто властей Абхазии. В связи с этим я хочу отметить, что с начала нашего прихода к власти мы выказали свое желание и готовность начать процесс реального примирения с нашими абхазскими и осетинскими братьями", — сказал Гарибашвили журналистам. Он также назвал неразумным инициативу властей Абхазии и отметил, что "такое решение ухудшит положение наших граждан на месте".

"Мы готовы оказать любую гуманитарную помощь нашим братьям. Не случайно вдоль разделительных линий мы строим многофункциональную больницу, строительство которой завершится через два года, и наши абхазские и осетинские братья смогут проходить там курсы лечения", — отметил премьер-министр.

В мае 2013 года в Галском районе Абхазии помимо главного пункта пропуска по мосту через реку Ингур открыто пять дополнительных пунктов пропуска — четыре пешеходных и один автомобильный. Переходить границу могут только жители Галского района по абхазским, старым советским паспортам, а также выдаваемой взамен паспорта форме №9.

Россия признала независимость Южной Осетии и другой бывшей грузинской автономии — Абхазии в конце августа 2008 года, после вооруженной агрессии Грузии против Цхинвала. В ответ Тбилиси разорвал дипломатические отношения с Москвой и объявил две закавказские республики "оккупированными территориями". Мэги Кикалейшвили.

Свыше 3,5 тысячи нарушителей государственной границы Абхазии с Грузией задержаны за девять месяцев текущего года, сообщила в среду пресс-служба Погрануправления ФСБ России в Абхазии.

Российские пограничники совместно с абхазскими коллегами продолжают нести в службу по охране абхазско-грузинской государственной границы.

"За 9 месяцев 2014 года на государственной границе с Грузией задержали: за нарушение государственной границы — более 3,5 тысячи человек; нарушителей режима государственной границы — около 1,5 тысячи человек, за нарушение пограничного режима — более 320 человек", — говорится в сообщении.

В море пограничниками проведено более 700 контрольно-проверочных мероприятий. По результатам проверок за нарушение пограничного режима задержано около 65 маломерных плавательных средств.

Через государственную границу в пунктах пропуска на абхазско-грузинской государственной границе было пропущено более 800 тысяч человек, более 25 тысяч транспортных средств. Более 190 человек не пропустили через границу Республики Абхазия по причине недействительных документов.

Президент РФ подписал с президентами Абхазии и Южной Осетии соглашения о совместной охране государственных границ этих республик 30 апреля 2009 года. Подразделения Погрануправления ФСБ приступили к охране границы 15 июня 2009 года. Индира Барциц.

Грузия желает иметь нормализованные отношения с Россией, но не в ущерб своего суверенитета и независимости, заявил премьер-министр Ираклий Гарибашвили в ходе выступления на Генеральной Ассамблее ООН.

"Мы, грузины, желаем хороших отношений с Россией, однако не в ущерб нашего суверенитета и независимости, которую мы так долго добивались", — отметил премьер и пояснил, что новые власти Грузии выбрали отличающийся от предшественников путь.

"С одной стороны, мы начали диалог с Россией в направлении возобновления торговых, экономических, культурных и гуманитарных отношений без предварительных условий. Второе — у нас все еще есть цель мирно урегулировать конфликт 2008 года", — заявил Гарибашвили.

По словам премьер-министра, первое стратегическое направление принесло существенные результаты и помогло в снижении напряженности между Грузией и Россией.

Говоря об отношениях с Россией, премьер-министр отметил, что "Грузия сделала много конструктивных шагов".

Кроме того, по его словам, страна делает все для того, чтобы найти пути примирения с абхазским и осетинским народами.

Россия признала независимость Южной Осетии и другой бывшей грузинской автономии — Абхазии — в конце августа 2008 года, после вооруженной агрессии Грузии против Цхинвала. В ответ Тбилиси разорвал дипломатические отношения с Москвой и объявил две закавказские республики "оккупированными территориями". Мэги Кикалейшвили.

Российские ученые столкнулись с трудностями в публикации своих трудов в ведущих научных изданиях Европы и США. Сами ученые связывают негласный запрет с санкциями, введенными против России, пишут в пятницу, 12 сентября, <Известия>.

Хуже всего ситуация сложилась у сотрудников Института проблем химической физики (ИПХФ) РАН. Как рассказал ведущий научный сотрудник Института Павел Трошин, если раньше статьи направлялись рецензентам для принятия решения о публикации, то теперь, как и в 2008 году после войны в Южной Осетии, основные зарубежные издательства сразу направляют российским ученым отказ.

<В отказе пишут, что к ним приходит много статей и отбор, дескать, очень жесткий. Но у меня было больше сотни публикаций с 2009 по 2013 год - и ни одного письма, а сейчас за три последних месяца уже 6-7 писем с отказами, последнее пришло две недели назад. При этом часть статей написаны совместно с зарубежными учеными>, - отметил Трошин.

Аналогичную жалобу высказали коллеги Трошина из ИПХФ. Как сообщил главный научный сотрудник Института Сергей Чапышев, зачастую статьи отклоняются по формальным признакам. Кроме того, по данным <Известий>, нередко отказ идет на основании несоответствия публикаций рейтингу, рассчитываемому из среднего показателя цитируемости издания за год. В такой практике замечены журналы крупнейших издательств Европы и США, таких как Wiley (Biophysical Chemistry, Chemical Physics Letters, Journal of America Chemical Society), RSC (Chemical Communications), Elsevier (Tetrahedron letters) и ASC (Organometallics).

Тенденцию подтвердили газете и в российских естественно-научных журналах. Заведующая редакцией научного журнала Mendeleev Communications Ирина Махова рассказала, что у издания сложились непростые отношения с зарубежным партнером - издательством Elsevier.

В Минобрнауки, впрочем, с выводами ученых не согласились. По мнению пресс-службы ведомства, рост числа отказов в публикациях связан с увеличением числа трудов, направляемых учеными в преддверие отчетного периода перед Федеральным агентством по науке.

Крушение миропорядка?

Куда повернет Россия

А.Г. Арбатов – академик РАН, глава Центра международной безопасности ИМЭМО РАН., член редакционного совета журнала «Россия в глобальной политике».

Резюме Москва не готова к полицентризму, поскольку еще не осознала его главного правила, которое хорошо понимали российские канцлеры XIX века. Частные компромиссы нужны, чтобы иметь более благоприятные отношения с другими центрами силы, чем у тех между собой.

В России и за рубежом широко распространилось ощущение, что украинский кризис подорвал систему международных отношений, которая строилась после окончания холодной войны и даже с более давних времен – после завершения Второй мировой войны в 1945 году. Это ощущение подкрепляется впечатляющими аналогиями.

Тогда яблоком раздора стал раздел послевоенной Европы между Советским Союзом и Соединенными Штатами, а теперь – борьба за влияние на постсоветском пространстве и в его самой большой после России стране – Украине. В те времена геополитический конфликт происходил под сенью непримиримого идеологического противостояния коммунизма и капитализма. После двадцати лет забвения идеологическая схизма как будто вновь вышла на передний план: между духовными ценностями российского консерватизма и западным либерализмом (который представляют в виде однополых браков, легализации наркотиков и проституции, меркантильного индивидуализма). Еще больше усиливают ассоциации небывалый подъем великодержавных настроений и ползучая (но от этого не менее безнравственная и пагубная) реабилитация сталинизма в России, а за океаном – безответственный курс экспорта американских канонов свободы и демократии в докапиталистические страны.

Трудно отделаться от впечатления, что в начале XXI века с его глобализацией и информационной революцией мир вдруг вернулся в первую половину XX века и даже в XIX столетие с их территориальными захватами и геополитическим соперничеством. Слов нет, разрушающийся ныне миропорядок был далеко не совершенным, и у России, как и у многих других государств, к нему накопилось немало претензий. Но отнюдь не ясно, возможно ли новое издание холодной войны, будет ли грядущее мироустройство лучше прежнего и в чем, собственно, была суть того, что ушло в прошлое.

Мир и порядок холодной войны?

Система международных отношений строится не на основе международно-правовых норм и институтов, а в зависимости от реального распределения и соотношения сил ведущих держав и их союзов, наличия у них общих интересов. Именно это определяет, насколько эффективны и реализуемы упомянутые нормы и механизмы. Самый наглядный пример дал период после окончания Второй мировой войны.

Миропорядок того времени был заложен в 1945 г. комплексом договоренностей держав-победительниц в Ялте, Потсдаме и Сан-Франциско. Тогда на пространствах рухнувших империй Германии, Италии и Японии были определены границы европейских стран и государств Дальнего Востока, создана ООН, решены другие послевоенные вопросы. Замысел состоял в том, что великие державы будут совместно поддерживать мир и сообща разрешать международные споры и конфликты на основе Устава ООН во имя предотвращения новой мировой войны. Но этот миропорядок так и не был реализован – он быстро разбился о противостояние СССР и США в Европе, а затем и по всему миру.

В освобожденной Советской армией Центральной и Восточной Европе Советский Союз за несколько лет установил социалистический строй и инициировал массовые репрессии, что вызвало возмущение Соединенных Штатов, которые, в свою очередь, помогли подавить коммунистическое движение в ряде стран Западной Европы. Затем зоны оккупации Германии превратились в два государства – ФРГ и ГДР. Потом была создана НАТО, а в ответ на принятие в нее ФРГ – Организация Варшавского договора. Со временем по обе стороны от внутригерманской границы были развернуты беспрецедентные для мирного времени контингенты вооруженных сил и тысячи единиц ядерного оружия.

Важнейшие европейские границы (между ГДР и Польшей по Одеру–Нейссе, между ФРГ и ГДР, как и граница Советского Союза вокруг балтийских стран) юридически не были признаны Западом – в первом случае до соглашений 1970 г., во втором – до 1973 г., а в третьем – никогда. Статус Западного Берлина служил источником опаснейших кризисов (1948, 1953, 1958 гг.), а один из них, в августе 1961 г. (когда советские и американские танки стояли друг против друга на прямой наводке), едва не привел к вооруженному конфликту СССР и США. Берлинский вопрос урегулирован лишь соглашениями от 1971 года. Холодная война парализовала Совет Безопасности ООН и превратила его в форум пропагандистской полемики, а не институт поддержания международного мира и безопасности.

Готовые к применению ядерные потенциалы породили страх перед лобовым столкновением в зоне прямого военного противостояния двух мощных альянсов, что на время заморозила конфликты и фактические границы в Европе. (Что сделало неизбежным их размораживание после окончания холодной войны.) Но на протяжении первой четверти века существования того миропорядка европейский континент постоянно трясло от напряженности и кризисов между двумя блоками, а Советский Союз к тому же периодически силой подавлял мирные и вооруженные восстания в социалистическом лагере (в 1953 г. в ГДР, в 1956-м в Венгрии, в 1968-м в Чехословакии).

Относительной стабилизации удалось достичь только двадцать с лишним лет спустя – в ходе первой временной разрядки напряженности между двумя ядерными сверхдержавами, зафиксированной Договором по ПРО и соглашением ОСВ-1 от 1972 года. На этой волне в 1975 г. в Хельсинки был подписан и Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ), закрепивший нерушимость европейских границ и десять принципов мирного сосуществования государств на континенте (включая территориальную целостность, суверенитет, неприменение силы и право народов на самоопределение).

Однако вне Европы миропорядок холодной войны вплоть до ее окончания заключался в его отсутствии. Сорок лет мир жил в постоянном ужасе перед глобальной войной. Помимо берлинского кризиса 1961 г., великие державы как минимум трижды подходили к грани ядерного катаклизма: во время Суэцкого кризиса 1956 г., в ходе ближневосточной войны 1973 г. и во время Карибского кризиса в октябре 1962-го, когда эту черту едва не переступили. Компромисс был достигнут за пару дней до момента намеченного авиаудара США по кубинским базам советских ядерных ракет, часть которых была приведена в боеготовность для ответного удара, о чем не знали в Вашингтоне. Тогда человечество было спасено не только благодаря осторожности Кремля и Белого дома, но и просто по счастливому случаю.

Не было никакого совместного управления миром двумя сверхдержавами – просто ужас перед ядерной катастрофой заставлял стороны избегать прямого столкновения. Тем не менее, за этот период произошли десятки крупных региональных и локальных войн и конфликтов, унесших жизни более 20 млн человек. Военные потери самих Соединенных Штатов в те годы составили около 120 тыс. человек – столько же, сколько в Первой мировой войне. Зачастую конфликты разражались неожиданно и завершались непредсказуемо, в том числе поражением великих держав: война в Корее, две войны в Индокитае, пять войн на Ближнем Востоке, войны в Алжире, войны между Индией и Пакистаном, Ираном и Ираком, на Африканском Роге, в Конго, Нигерии, Анголе, Родезии, Афганистане, не говоря уже о бесчисленных внутренних переворотах и кровавых гражданских катаклизмах.

В глобальном соперничестве стороны совершенно произвольно нарушали международно-правовые нормы, включая территориальную целостность, суверенитет и права наций на самоопределение. Под идеологическими знаменами военная сила и подрывные операции применялись регулярно, цинично и массированно. Вне Европы границы государств постоянно менялись, силовым путем страны распадались и воссоединялись (Корея, Вьетнам, Ближний и Средний Восток, Пакистан, Африканский Рог и пр.). Почти в каждом конфликте США и СССР оказывались по разные стороны и предоставляли прямую военную помощь своим партнерам.

Все это сопровождалось беспрецедентной гонкой ядерных и обычных вооружений, противостоянием вооруженных сил сверхдержав и их союзников на всех континентах и во всех океанах, разработкой и испытанием космических вооружений. Это соперничество принесло всем огромные экономические издержки, но более всех подорвало советскую экономику. Лишь в 1968 г. был заключен Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), с конца 1960-х гг. начались серьезные переговоры по ядерным вооружениям, а затем о сокращении обычных вооруженных сил в Европе.

Мировая экономика была разделена на две системы: капиталистическую и социалистическую. В этих условиях было невозможно применять друг против друга какие-то экономические санкции, поскольку они присутствовали постоянно в виде жестких торговых и технических барьеров (как, например, КОКОМ). И только в 1970-е гг. началось избирательное экономическое взаимодействие в виде экспорта советских углеводородов в Западную Европу и скромного импорта оттуда промышленных товаров и технологий. Экономические кризисы на Западе вызывали радость на Востоке, а хозяйственные трудности СССР встречали удовлетворение Соединенных Штатов и их союзников. Впрочем, экономическая независимость (автаркия) и опора на оборонный комплекс как локомотив развития в конечном итоге закономерно загнали социалистическую экономику в хозяйственный и научно-технический ступор.

Сорокалетний период биполярной системы международных отношений и холодной войны наглядно продемонстрировал, что международное право и институты действуют лишь как исключение – в тех редких случаях, когда ведущие державы осознают общий интерес. А в остальном игра с нулевой суммой превращает эти нормы и организации не более чем в средства оправдания своих действий и форумы для пропагандистских баталий.

С конца 1990-х гг. в России присутствует ощущение растущей угрозы, и даже на официальном уровне была высказана мысль, что окончание холодной войны не укрепило, а ослабило национальную безопасность. Это не что иное, как политико-психологическая аберрация. Частично она объясняется тем, что когда самая страшная угроза – вероятность глобальной ядерной войны – отошла далеко на задний план, вопреки наивным надеждам начала 1990-х гг., всеобщей гармонии не наступило. Ужасы сорока лет холодной войны заставили всех забыть, насколько опасным был мир до нее (приведя, помимо всего прочего, к двум мировым войнам). Кроме того, ностальгия по былому лидирующему положению своей страны – как одной из двух глобальных сверхдержав –

побуждает многих в России, кто работал в годы холодной войны, и тем более тех, кто пришел в политику после нее, подменять реальность историческими мифами и сожалеть об утерянном «миропорядке», который на деле был балансированием на грани всеобщей гибели.

Новое мироустройство

Как всегда бывало в истории, фундаментальное изменение расстановки сил на мировой арене сопровождалось изменением миропорядка, как бы сомнительно ни было применение этого понятия к периоду холодной войны. Крушение советской империи, экономики, государства и идеологии означало конец биполярной системы международных отношений. Вместо этого США на протяжении 1990-х и в следующем десятилетии пытались реализовать идею однополюсного мира под своим руководством.

Нельзя не отметить, что благодаря окончанию холодной войны начала складываться глобальная система безопасности: за это время были заключены важнейшие соглашения по контролю над ядерными и обычными вооружениями, нераспространению и ликвидации оружия массового уничтожения. Резко активизировалась роль ООН в миротворческих операциях (в течение 1990-х гг. было предпринято 36 таких операций из 49 проведенных ООН в общей сложности до 2000 года). За два с лишним десятилетия число международных конфликтов и их разрушительные масштабы не увеличились, а значительно уменьшились по сравнению с любым из 20-летних периодов холодной войны.

Россия, Китай и другие бывшие социалистические страны, несмотря на различия политических систем, были интегрированы в единую мировую финансово-экономическую систему и институты, хотя оказывали на них недостаточное влияние. За пределами этой системы остались лишь несколько государств (как КНДР, Куба, Сомали). Кризис 2008 г. как бы от обратного продемонстрировал финансово-экономическое единство мира. Начавшись в Америке, он быстро охватил остальные страны, в том числе тяжело ударил по экономике России (вопреки ее первоначальным, по старой привычке, надеждам остаться «островом стабильности»).

Предпринимались попытки юридически оформить новую расстановку сил: через договор об объединении Германии между ФРГ, ГДР, СССР, США, Великобританией и Францией (1990 г.), создание ОБСЕ на месте СБСЕ (1995 г.), развитие положений Хельсинкского акта в Парижской хартии (1990 г.) и Основополагающем акте России–НАТО (1997 г.), активно обсуждалась реформа ООН. Был адаптирован Договор по сокращению обычных вооружений в Европе (АДОВСЕ – 1999 г.), велись переговоры о совместном развитии систем ПРО.

Однако эти попытки во многих случаях были неуспешны или остались незавершенными, как и строительство всей системы международной безопасности, прежде всего из-за глобальных претензий Соединенных Штатов. С начала 1990-х гг. у США был уникальный исторический шанс возглавить процесс созидания нового, многостороннего, согласованного с другими центрами силы миропорядка. Но они этот шанс бездарно упустили. Неожиданно ощутив себя «единственной мировой сверхдержавой» и пребывая во власти эйфории, Соединенные Штаты стали подменять международное право правом своей силы, легитимные решения Совета Безопасности ООН – директивами американского Совета Национальной Безопасности, а прерогативы ОБСЕ – действиями НАТО.

В результате под новый миропорядок были заложены мины замедленного действия: расширение Североатлантического альянса на восток, силовое расчленение Югославии и Сербии, незаконное вторжение в Ирак, пренебрежительное отношение к ООН, ОБСЕ, контролю над вооружениями (выход США из Договора по ПРО в 2002 г. и отказ от ратификации Договора 1996 г. о запрещении ядерных испытаний). К России относились как к проигравшей державе, хотя именно она покончила с советской империей и холодной войной.

Первое двадцатилетие после биполярности убедительно показало, что и однополярный мир не приносит стабильности и безопасности. Как внутри стран, так и в международных отношениях монополизм неизбежно ведет к правовому нигилизму, произволу, стагнации и в конечном итоге – к поражениям.

Растущее противодействие «американскому порядку» стали оказывать Китай, Россия, а также новые межгосударственные организации: ШОС, БРИКС, региональные государства (Иран, Пакистан, Венесуэла, Боливия) и даже некоторые союзники Вашингтона (ФРГ, Франция, Испания). Помимо наращивания военного потенциала и соперничества в мировой торговле оружием Россия начала открыто противодействовать США в отдельных военно-технических сферах (развитии систем преодоления ПРО). В августе 2008 г. впервые за многие годы Москва применила военную силу за рубежом – на Южном Кавказе.

В российском публичном дискурсе «империализм» ныне утратил прежний негативный флер и все чаще используется с героическим пафосом. Исключительно позитивный смысл придается ядерному оружию и концепции ядерного сдерживания (и негативный – сокращению ядерных вооружений), поиску военных баз за рубежом, соперничеству в торговле оружием, воспевается политика наращивания и демонстрации военной силы, обосновывается отказ от договоров по контролю над вооружениями – все то, что раньше ставилось в вину «мировому империализму».

Китай, в свою очередь, приступил к последовательному наращиванию и модернизации ядерных и обычных вооружений, развернул программы преодоления ПРО США и соревнования с их высокоточными неядерными системами. КНР бросила вызов соседним странам и американскому военному доминированию в акваториях к западу и югу от своих берегов, заявила права на доступ к природным ресурсам Азии и Африки и на контроль над морскими коммуникациями их доставки в Индийском и Тихом океанах.

Однополярный «порядок» подорван фактическим поражением Вашингтона в иракской и афганской оккупационных войнах, а также глобальным финансово-экономическим кризисом 2008 года. Он закончился растущей интенсивностью военно-политического соперничества Соединенных Штатов с Китаем в Азиатско-Тихоокеанском регионе и жестким противостоянием США с Россией вокруг украинского кризиса.

Украинский момент истины

С точки зрения реальной политики при всем драматизме гуманитарной стороны кризиса и насилия на юго-востоке Украины суть происходящего проста: США и Евросоюз тянут Украину к себе, а Россия ее не пускает, стремясь оставить страну (или хотя бы ее части) в орбите своего влияния. Впрочем, теория реальной политики дает далеко не полную картину событий, поскольку не учитывает социально-экономическое и внутриполитическое измерение происходящего.

Большинство украинского общества выступает за демократические реформы и интеграцию с Западом, видя в этом перспективу выхода из многолетнего социально-экономического застоя и нищеты, преодоления коррупции, смены неэффективной системы власти. Проживающее на юго-востоке значительное меньшинство (составляющее до 10–15% всего населения) настроено против курса на Запад и за сохранение традиционных связей с Россией. Решения президента Виктора Януковича подписать, а затем отменить соглашение об ассоциации с ЕС резко обострили внутриполитический раскол: последовали Евромайдан и его расстрел, насильственное свержение законной власти, отделение Крыма и гражданская война на юго-востоке.

Хотя Вашингтон сейчас огульно обвиняет во всех бедах Москву, она имеет лишь косвенное отношение к интернационализации кризиса до крымских событий. В 2012–2013 гг. массовые протестные движения в России были восприняты ее новым правящим классом как инспирированная Западом попытка «цветной революции». Судя по всему, из этого сделали вывод об опасности дальнейшего сближения с США и Евросоюзом. Потому был отменен курс на «европейский выбор России», который многократно официально провозглашался в 1990-е гг. и в первый период правления Путина, начиная с Петербургского саммита Россия–ЕС в мае 2003 г. и вплоть до 2007 года. На смену «европейскому выбору» пришла официальная доктрина «евразийства».

Вовне она предполагает первоочередную интеграцию России в Таможенном и Евразийском союзе с постсоветскими республиками: прежде всего Белоруссией, Казахстаном и другими, которые пожелают присоединиться. А вместо получения инвестиций и передовых технологий Запада (на которые была рассчитана концепция «партнерства ради модернизации» президента Дмитрия Медведева) взят курс на реиндустриализацию экономики с опорой на оборонно-промышленный комплекс, получивший финансирование в 23 трлн рублей до 2020 года. Этот поворот сопровождался небывалой со времен холодной войны кампанией о военной угрозе Запада. Именно на фоне отмеченной смены российской ориентации намерение Киева подписать соглашение с ЕС было воспринято в Москве как серьезная угроза ее «евразийским» интересам. Ведь ранее заявки президентов Кравчука, Кучмы, Ющенко на членство в НАТО и Евросоюзе не вызывали жесткой реакции России.

Консервация сложившегося в России за последние двадцать лет государственного строя, отказ от существенных экономических и политических реформ получили доктринальное обоснование в философии консерватизма, возврата к традиционным духовным ценностям и государственно-политическим канонам. Что бы ни думали об этом в Кремле, легионы активистов в политическом классе и СМИ открыто призывают возродить великодержавно-православную Россию (не преминув использовать и сталинский опыт), присоединить Абхазию и Южную Осетию, после Крыма занять населенные соотечественниками юг и юго-восток Украины (Новороссию), Приднестровье, при случае – Северный Казахстан и части Балтии (ведущий идеолог такой философии Александр Проханов назвал это «империей обрубков».)

Вашингтон и его союзники по НАТО (кроме Польши и стран Балтии) в течение ряда лет не отвечали на новые веяния в российской политике. Однако после присоединения к России Крыма и начала войны на юго-востоке Украины их реакция была вдвойне жесткой, особенно со стороны администрации президента Обамы, которого консервативная оппозиция изначально обвиняла в излишнем либерализме и мягкотелости по отношению к Москве. Трагедия с малазийским лайнером в июле 2014 г. придала кризису небывалую эмоциональную остроту глобального масштаба, хотя причины катастрофы до сих пор не выяснены.

При всех огромных сложностях ситуации варианты решения по существу тоже просты, и определяться они будут не только на переговорах Киева и юго-востока, а в Москве, Брюсселе и Вашингтоне. Или Россия и Запад договорятся о каком-то взаимоприемлемом будущем статусе Украины и характере ее отношений с ЕС и Россией при сохранении нынешней территориальной целостности, или страна будет разорвана на части с тяжелейшими социальными и политическими последствиями для Европы и всего мира.

Что дальше?

На смену несостоявшемуся однополюсному миру идет полицентричный миропорядок, который опирается на несколько основных центров силы. Однако, в отличие от «концерта наций» (Священного союза) XIX века, нынешние центры силы не равновелики и имеют различное общественное устройство, которое во многих аспектах еще не устоялось. Соединенные Штаты, хотя их удельный вес постепенно снижается, остаются ведущим глобальным центром в экономическом (около 20% мирового ВВП), политическом и военном отношениях. По всем параметрам их стремительно догоняет Китай (13% мирового ВВП). Евросоюз (19% мирового ВВП) и Япония (6%) могут претендовать на такую роль в экономическом плане, но в политическом и военном аспектах зависят от США и интегрированы в американские альянсы вместе с рядом региональных государств (Турция, Израиль, Южная Корея, Австралия).

Россия строит свой центр силы вместе с некоторыми постсоветскими странами. Однако, имея глобальный ядерный и политический статус, укрепляя региональные силы общего назначения, она все еще не соответствует финансово-экономическим стандартам мирового центра ввиду относительно скромного объема ВВП (3% от мирового) и еще более – из-за экспортно-сырьевого характера экономики и внешней торговли.

Индия – ведущий региональный центр (5% мирового ВВП), как и некоторые другие страны (Бразилия, ЮАР, группа АСЕАН, в перспективе – Иран). Но между Россией, Китаем, Индией, Бразилией нет и не предвидится военно-политического союза, а по отдельности они заметно уступают военно-политическому и строящемуся экономическому альянсу США, Евросоюза, Японии и Южной Кореи.

В последнее десятилетие в полицентричном мире вновь наметились линии коллективного размежевания. Одна проходит между Россией и НАТО/ЕС по поводу расширения этих альянсов на восток, программы ЕвроПРО и особенно остро в последние месяцы – в связи с кризисом на Украине. Другая линия напряженности обозначилась между Пекином и Вашингтоном в борьбе за военно-политическое доминирование в западной части Азиатско-Тихоокеанского региона, контроль над природными ресурсами и путями их транспортировки, а также по финансово-экономическим вопросам.

Объективно по закону полицентричного мира это подталкивает Россию и Китай к более тесному партнерству, стимулирует курс СНГ/ОДКБ/ШОС/БРИКС к созданию экономического и политического противовеса Западу (США/НАТО/Израиль/Япония, Южная Корея/Австралия). Впрочем, эти тенденции едва ли выльются в новую четкую биполярность, сравнимую с эпохой холодной войны. Экономические связи с Западом основных членов ШОС/БРИКС и их зависимость от него в получении инвестиций и новейших технологий намного шире, чем существует у них между собой. (Например, объем торговли России и Китая в пять раз меньше торговли России и Евросоюза и в 10 раз меньше, чем у Китая с США, ЕС и Японией). Внутри СНГ/ОДКБ/ШОС/БРИКС есть более глубокие противоречия, чем между государствами этих сообществ и Западом (Россия и Украина, Индия и Китай, Армения и Азербайджан, Казахстан и Узбекистан, Узбекистан и Таджикистан). Также немало разногласий между Соединенными Штатами и европейскими странами по многим экономическим и политическим темам, особенно в части отношений с Россией.

Кризис вокруг Украины пока не разрешил противоречие между тенденциями к полицентричности и новой биполярности. Скорее он наглядно продемонстрировал специфику складывающейся асимметричной и весьма размытой полицентричности. Как показало голосование в ООН по крымскому референдуму, Россию однозначно поддержали 10 государств, США – 99 (включая все государства НАТО и ЕС), но при этом 82 страны (40% членов ООН) предпочли остаться вне конфронтации и не портить отношения с Москвой и Вашингтоном. Ни одно из государств ШОС/БРИКС не встало на сторону России, а из стран СНГ и ОДКБ лишь Белоруссия и Армения недвусмысленно поддержали Москву, причем президент первой вскоре поехал в Киев и призвал к возвращению Украине Крыма в каком-то неопределенном будущем. Три страны СНГ, помимо вышедшей из него Грузии, выступили против России (Азербайджан, Молдавия и Украина), Москву не поддержали и такие традиционные партнеры, как Сербия, Иран, Монголия, Вьетнам. Вместе с тем в лагере США тоже нет единства, к ним не присоединились Израиль, Пакистан, Ирак, Парагвай, Уругвай. Еще больший разлад в НАТО и Евросоюзе проявился по вопросу о санкциях и новой политике сдерживания России.

Исключительно важно и то, что все эти государства и группировки интегрированы в единую мировую финансово-экономическую систему. С одной стороны, это позволило Западу принять против России ощутимые, особенно в долгосрочном плане, экономические санкции. Но с другой – применение еще более жестких широких «секторальных» санкций по той же причине грозит нанести большой ущерб их инициаторам и потому не находит единой поддержки среди союзников Соединенных Штатов, да и в кругах американского бизнеса. Ответные санкции России против продовольственного импорта затронули экономику стран Запада, но могут еще больнее ударить по российскому потребителю, несмотря на обещания найти новых поставщиков и развить собственное производство (чего не удалось СССР за 70 лет и России за следующие четверть века).

Общий экономический базис, в отличие от периода холодной войны, по идее должен служить служит мощным стабилизирующим фактором. Однако опыт последнего времени продемонстрировал огромное обратное влияние политики: обострение отношений России и Запада разваливает их экономическое сотрудничество и глобальную систему безопасности.

Если Украина будет разорвана и по какой-то внутриукраинской границе пройдет новая линия конфронтации между Россией и Западом, то между ними надолго возродятся многие элементы отношений холодной войны. Авторитетный американский политолог Роберт Легволд подчеркивал: «Хотя новая холодная война будет основательно отличаться от первоначальной, она будет крайне разрушительна. В отличие от прежней, новая не охватит всю глобальную систему. Мир более не биполярен, крупные регионы и ключевые игроки, как Китай и Индия, будут избегать вовлечения… И все же новая холодная война скажется на всех сколько-нибудь важных аспектах международной системы». Среди вопросов, по которым будет прервано сотрудничество, Легволд выделяет согласование параметров систем ЕвроПРО, разработку энергетических ресурсов Арктики, реформу ООН, МВФ и ОБСЕ, урегулирование локальных конфликтов на постсоветском пространстве и вне его. К этому списку можно добавить взаимодействие в борьбе с международным терроризмом и оборотом наркотиков, противоборство с исламским экстремизмом – главной общей угрозой глобального и трансграничного характера для России и Запада, о которой напомнило наступление исламистов в Ираке.

В таких условиях неизбежно ускорение гонки вооружений, особенно в сферах высоких технологий: информационно-управляющие системы, высокоточные неядерные оборонительные и наступательные вооружения, ракетно-планирующие и, возможно, частично-орбитальные средства. Однако это соревнование едва ли сравнится с масштабом и темпами гонки ядерных и обычных вооружений времен холодной войны, прежде всего по причине ограниченности экономических ресурсов ведущих держав и союзов. Даже в условиях беспрецедентно острого украинского кризиса США продолжают сокращать военный бюджет и не могут заставить союзников по НАТО увеличить военные расходы. Тем более ограниченны экономические и научно-технические возможности России, а издержки гонки вооружений будут для нее относительно выше. Вместе с тем в такой обстановке практически неизбежен тупик на переговорах по контролю над вооружениями и весьма вероятен распад существующей системы ограничения и нераспространения вооружений (прежде всего Договор РСМД от 1987 г., возможно – новый Договор СНВ от 2010 г. и даже ДНЯО).

Если к этому добавится кризис между КНР и США с их союзниками на Тихом океане, то Китай сдвинется ближе к России. Однако Пекин не будет склонен к жертвам ради российских интересов, но постарается всемерно использовать ее ресурсы для соперничества с противниками в Азии и на Тихом океане (китайцы называют Россию своим «ресурсным тылом», вероятно, думая, что это ей льстит). Впрочем, Китай едва ли пойдет теперь на обострение с Вашингтоном: напряженность отношений России и Запада ставит его в самое выигрышное положение в полицентричном мире. Как ни парадоксально, именно Китай занял сейчас позицию балансира между Западом и Востоком (в лице России), к чему всегда стремилась Москва.

Российские внешнеполитические практики и теоретики двадцать лет отстаивали концепцию полицентричного мира в качестве альтернативы американской монополярности. Но на деле Москва оказалась не готова к такой системе отношений, поскольку еще не осознала ее главного правила, которое хорошо понимали российские канцлеры XIX века Карл Нессельроде и Александр Горчаков. А именно: нужно идти на частные компромиссы с другими державами, чтобы иметь более благоприятные отношения с остальными центрами силы, чем у тех между собой. Тогда они будут больше заинтересованы в сотрудничестве с Россией, и можно получать уступки от всех, выигрывая по сумме реализованных интересов.

Между тем ныне отношения России с Соединенными Штатами и Евросоюзом хуже, чем у них с Китаем и тем более между собой. Это чревато для Москвы большими проблемами в обозримой перспективе. В отношениях с США и их союзниками в Европе и на Тихом океане надолго вбит клин. Над Сибирью и Дальним Востоком нависает гигантский Китай, дружить с которым можно лишь на его условиях. С юга к России примыкают неустойчивые авторитарные государства, которым угрожает исламский экстремизм. В европейской части соседи представлены, мягко выражаясь, не вполне дружественными странами в лице Азербайджана, Грузии, Украины, Молдавии, Польши, Балтии и не очень предсказуемыми партнерами (Белоруссия). Конечно, несмотря на новую американскую политику сдерживания, России не грозит международная изоляция или военная агрессия. Но Советскому Союзу в 1991 г. это тоже не угрожало, причем он был намного больше, сильнее в экономическом и военном отношениях, имел защищенные границы и не так зависел от мировых цен на нефть и газ.

Если по вопросу о будущем Украины между Россией и Западом будет достигнут компромисс, разумеется, приемлемый для Киева и юго-востока страны, то возврат к сотрудничеству не произойдет быстро. Однако со временем противостояние будет преодолено и возобладает процесс формирования полицентричного мира. Он может стать основой нового, более сбалансированного и устойчивого, пусть намного более сложного и динамичного миропорядка. Он призван заниматься проблемами XXI века, а не возвращаться к политике прошлого столетия и более ранних времен: свержению неугодных режимов, вооруженному навязыванию другим народам своих ценностей и порядков, геополитическому соперничеству и силовой перекройке границ для исправления исторических несправедливостей.

Только на новой базе станет возможным существенное повышение роли и эффективности международных норм, организаций и наднациональных институтов. Фундаментальная общность интересов многополярного мира диктует большую солидарность и сдержанность в выборе инструментов достижения интересов, чем страх перед ядерной катастрофой в прошлом веке. Этого требуют новые проблемы безопасности – распространение оружия массового уничтожения, подъем исламского экстремизма, рост международного терроризма. К тому же подталкивают обостряющиеся климатические, экологические проблемы, дефицит энергоресурсов, пресной воды, продовольствия, демографический взрыв, неуправляемая миграция и угроза глобальных эпидемий.

Курс Евросоюза, Индии, Японии предсказуем в весьма узком диапазоне вариантов. Решающую роль в формировании будущего мироустройства будет играть выбор политического курса Соединенными Штатами, Китаем и Россией. США придется, не впадая в неоизоляционизм, приспосабливаться к реалиям полицентричного и взаимозависимого мира, в котором силовой произвол подобен бросанию камней в стеклянном доме. Как самый сильный участник такого мироустройства они могут играть очень важную роль, действуя в рамках международного права и легитимных институтов. Но любые претензии на гегемонию и «право силы» встретят саботаж союзников и отпор других глобальных и региональных держав. Китаю следует избежать соблазна наращивания вооружений, проведения силовой политики и выдвижения геополитических претензий для обеспечения своих растущих ресурсных потребностей – это может сплотить против него соседние страны на западе, юге и востоке под руководством США. Растущая стремительно экономическая мощь КНР предполагает адекватное повышение глобального экономического и политического влияния страны, но это должно осуществляться только мирным путем, на основе взаимоприемлемых договоренностей с другими странами.

Что касается России, то, лишь перейдя от экспортно-сырьевой к высокотехнологичной экономике, она способна стать полновесным глобальным центром силы. Это предполагает энергичные усилия по выходу из наметившегося экономического и политического застоя, грозящего перейти в упадок. Но он невозможен на путях великодержавной риторики, самолюбования на основе метафизических духовных традиций, экономической автаркии и наращивания военного потенциала сверх пределов разумной достаточности. Все это скорее усугубит проблемы России, даже если и вызовет на время патриотический отклик общества. Для реального экономического прорыва прежде всего нужны политические и институциональные реформы демократического характера: реальное разделение и регулярная сменяемость властей, честные выборы, четкое отчуждение чиновников и депутатов от бизнеса, активное гражданское общество, независимые СМИ и многое другое. Никаким иным способом в России не появятся крупные инвестиции и высокие технологии – они не будут генерироваться из внутренних источников, не придут с Запада и не будут присланы из Китая, который сам является получателем этих активов от стран инновационной экономики.

Пожалуй, мало кто из критиков нынешней философии и политики «евразийства», консерватизма и национал-романтизма смог бы более ясно и убедительно выразить идею европейского выбора, чем сам Владимир Путин. Несколько лет назад (в 2007 г.) он писал: «Этот выбор во многом был задан национальной историей России. По духу, культуре наша страна является неотъемлемой частью европейской цивилизации… Сегодня, выстраивая суверенное демократическое государство, мы в полной мере разделяем те базовые ценности и принципы, которые составляют мироощущение большинства европейцев… Мы рассматриваем европейскую интеграцию как объективный процесс, являющийся составной частью нарождающегося миропорядка… Развитие многоплановых связей с ЕС – это принципиальный выбор России».

Согласно этой идеологии, которая является фундаментом общественной жизни и менталитета, Россия должна вернуться на европейский путь, который не следует путать с торговыми потоками и маршрутами трубопроводов. Вектор развития вовсе не обязательно предполагает интеграцию России в Евросоюз или Евроатлантическую зону свободной торговли и инвестиций. Вполне вероятно сохранение России (основываясь на экономике высоких технологий) вместе с рядом постсоветских республик как самостоятельного центра силы в тесном сотрудничестве с США, ЕС, Китаем, Японией, Индией. Европейский путь – это прежде всего преобразование российской экономической и политической системы на основе передовых европейских норм и институтов, разумеется, сообразуясь с российскими потребностями и национальными традициями.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 сентября 2014 > № 1209584 Алексей Арбатов

Почему Запад повинен в кризисе на Украине

Либеральные авантюры, которые спровоцировали Путина

Джон Миршаймер – профессор политологии в Чикагском университете.

Резюме Вашингтону может категорически не нравиться российская позиция, но нельзя не понимать ее логику. Это «геополитика для чайников»: великие державы всегда крайне чувствительны к потенциальным угрозам по соседству.

Статья опубликована в журнале Foreign Affairs, № 5, 2014.

На Западе преобладает мнение, согласно которому кризис на Украине вызван почти исключительно российской агрессией. По этой логике российский президент Владимир Путин прибег к аннексии Крыма ради осуществления своей заветной мечты возродить советскую империю, а впоследствии он может попытаться установить контроль над всей Украиной и другими странами Восточной Европы. По мысли апологетов этой теории, изгнание президента Виктора Януковича в феврале 2014 г. было лишь предлогом для Путина, приказавшего российским войскам захватить часть соседнего государства.

Но это ошибочная точка зрения: большую часть вины за кризис должны взять на себя США и их европейские союзники. Главная причина постигшей нас беды – это расширение НАТО, которое стало стержнем более широкомасштабной стратегии по выведению Украины из российской орбиты и ее интеграции с западным миром. Другими важными элементами были расширение ЕС на восток и поддержка Западом продемократического движения на Украине, начиная с «оранжевой революции» 2004 года. С середины 1990-х гг. российские лидеры твердо противостояли расширению НАТО, а в последние годы дали ясно понять, что не будут спокойно наблюдать за тем, как их стратегически важный сосед превращается в бастион Запада. Последней каплей стало незаконное свержение демократически избранного и пророссийского президента Украины, которое тот справедливо охарактеризовал как «государственный переворот». На эти действия Путин ответил захватом Крыма – полуострова, который, как он опасался, станет военно-морской базой НАТО. Он также дестабилизировал ситуацию на Украине, чтобы она забыла о своих планах стать частью Запада.

Не стоит удивляться подобной агрессивной реакции Кремля. Ведь Запад начал хозяйничать на заднем дворе России, угрожая ее ключевым стратегическим интересам, против чего Путин неоднократно и эмоционально предостерегал. Американские и европейские элиты были потрясены и застигнуты врасплох последними событиями лишь потому, что придерживаются ошибочного взгляда на мировую политику. Они склонны считать, что логика реализма неактуальна в XXI веке, а Европа может быть единой и свободной благодаря таким либеральным принципам, как власть закона, экономическая взаимозависимость и демократия.

Но этот генеральный план не сработал на Украине. Кризис в этой стране показывает, что реальная политика остается актуальной, и государства, которые пренебрегают ею, многим рискуют. Американские и европейские лидеры глубоко просчитались, попытавшись превратить Украину в оплот Запада на границах с Россией. Теперь, когда последствия этих неразумных действий стали очевидны, было бы еще более грубой ошибкой продолжать эту непродуманную политику.

Наносит публичное оскорбление

Когда холодная война закончилась, советские лидеры согласились с тем, что американские войска останутся в Европе, и блок НАТО не будет расформирован, поскольку им казалось, что это позволит воссоединенной Германии быть миролюбивой страной. Но ни они, ни их российские преемники не хотели, чтобы Североатлантический альянс расширялся, и исходили из того, что западные дипломаты понимают их озабоченность. Администрация Клинтона, по-видимому, мыслила иначе и в середине 1990-х гг. начала добиваться расширения НАТО.

Первый этап произошел в 1999 г. – тогда к блоку примкнули Чешская Республика, Венгрия и Польша. На втором этапе в 2004 г. в НАТО вошли Болгария, Эстония, Латвия, Литва, Румыния, Словакия и Словения. Москва горько сетовала и протестовала с самого начала расширения. Например, когда НАТО бомбила боснийских сербов в 1995 г., президент России Борис Ельцин сказал: «Это первое знамение того, что может происходить, когда блок НАТО приблизится к границам России… Вся Европа будет охвачена пламенем войны». Но русские тогда были слишком слабы, чтобы помешать. В любом случае это не выглядело слишком угрожающе, потому что ни один из членов блока не граничил непосредственно с Россией, за исключением крошечных стран Балтии.

Но затем альянс обратил взоры еще дальше на восток. На апрельском саммите 2008 г. в Бухаресте НАТО подняла вопрос о принятии Грузии и Украины. Администрация Джорджа Буша поддержала этот шаг, но Франция и Германия выступили против, поскольку не хотели раздражать и провоцировать Россию. В конце концов, нашли компромиссное решение: альянс не начал формальных процедур, ведущих к членству, но выступил с заявлением, в котором поддерживались устремления Грузии и Украины, и самоуверенно говорилось: «Эти страны рано или поздно станут членами НАТО».

Однако в глазах Москвы это был отнюдь не компромиссный вариант. Тогдашний заместитель министра иностранных дел России Александр Грушко сказал: «Членство Грузии и Украины в альянсе – это колоссальная стратегическая ошибка, которая повлечет за собой самые серьезные последствия для панъевропейской безопасности». Путин неоднократно заявлял, что присоединение этих стран к НАТО будет «прямой угрозой» для России. Одна российская газета сообщала, что в разговоре с Бушем Путин сказал без обиняков: «Если Украина будет принята в НАТО, она перестанет существовать».

Вторжение России в Грузию в августе 2008 г. должно было развеять любые сомнения относительно решимости Путина не допустить присоединения Грузии и Украины к альянсу. Президент Грузии Михаил Саакашвили, твердо намеренный привести свою страну в НАТО, решил летом 2008 г. вернуть в состав Грузии два сепаратистских региона – Абхазию и Южную Осетию. Но Путин хотел, чтобы Грузия оставалась слабой, разделенной и за пределами альянса. После того как начались боевые действия между грузинскими войсками и южноосетинскими сепаратистами, российские войска взяли под контроль Абхазию и Южную Осетию. Москва предельно ясно донесла свою позицию. Однако, несмотря на это ясное предостережение, НАТО так публично и не отказалась от своей цели интегрировать Грузию и Украину. И расширение блока продолжалось – в 2009 г. его членами стали Албания и Хорватия.

ЕС также продвигался на Восток. В мае 2008 г. он обнародовал инициативу по созданию «Восточного партнерства» – программы, которая, по мысли европейских стратегов, должна была способствовать процветанию таких стран, как Украина, и их интеграции в экономику Евросоюза. Неудивительно, что российские лидеры считают этот план противоречащим национальным интересам России. В феврале, до того как Януковича вынудили покинуть президентский пост, российский министр иностранных дел Сергей Лавров обвинил Евросоюз в попытке создать «сферу влияния» в Восточной Европе. В глазах Москвы расширение Европейского союза – это предлог для экспансии НАТО.

Последний инструмент, который Запад использовал для изоляции Киева от Москвы – усилия по распространению западных ценностей и продвижения демократии на Украине и в других постсоветских странах. Подобные планы часто влекут за собой финансирование прозападных политиков и организаций. Виктория Нуланд, помощник госсекретаря США по делам Европы и Евразии, оценила в декабре 2013 г., что Соединенные Штаты с 1991 г. инвестировали более 5 млрд долларов, чтобы помочь Украине добиться «того будущего, которое она заслуживает». В рамках этих усилий правительство США субсидировало Национальный фонд поддержки демократии. Эта некоммерческая организация финансировала более 60 проектов, направленных на укрепление гражданского общества на Украине, а президент Фонда Карл Гершман назвал эту страну «самым большим призом». После победы Януковича на президентских выборах в феврале 2010 г. Фонд решил, что новый президент мешает осуществлять поставленные цели, поэтому удвоил усилия, направленные на поддержку оппозиции и укрепление демократических институтов страны.

Методы социальной инженерии, применяемые Западом на Украине, вызывают тревогу у российских лидеров, они опасаются, что их страна может стать следующей мишенью. И это отнюдь не беспочвенные страхи. В сентябре 2013 г. Гершман написал следующее в газете The Washington Post: «Решение Украины стать частью Европы ускорит гибель идеологии российского империализма, олицетворяемой Путиным». И добавил: «У россиян также есть выбор, и Путин может оказаться в стане проигравших не только в ближнем зарубежье, но и внутри самой России».

Создание кризиса

Тройственная политика Запада – расширение НАТО, расширение Евросоюза и продвижение демократии – подлила масла в огонь, готовый вспыхнуть в любой момент. Искрой стали события ноября 2013 г., когда Янукович отверг крупную экономическую сделку, которую обсуждал с ЕС, и решил принять контрпредложение России на сумму 15 млрд долларов. Это породило антиправительственные демонстрации, усиливавшиеся в течение трех последующих месяцев и приведшие в середине февраля к трагической гибели ста человек из числа протестующих. Западные эмиссары в спешном порядке вылетели в Киев, чтобы помочь в урегулировании кризиса. 21 февраля правительство и оппозиция заключили договоренность, позволившую Януковичу остаться у власти до новых выборов. Но она тут же развалилась, и на следующий день Янукович бежал в Россию. В Киеве установилось правительство, прозападное и антироссийское до мозга костей. В него вошли четыре высокопоставленных чиновника, которых с полным правом можно было бы назвать неофашистами.

Хотя роль Соединенных Штатов в украинском кризисе не до конца понятна, ясно, что Вашингтон поддержал государственный переворот. Нуланд и сенатор-республиканец Джон Маккейн приняли участие в антиправительственных демонстрациях, а Джеффри Пайет, посол Соединенных Штатов на Украине, заявил после свержения Януковича, что «этот день войдет в учебники истории». Как выяснилось после опубликования записи телефонного разговора, Нуланд выступала за смену режима и хотела, чтобы премьер-министром нового правительства стал Арсений Яценюк, который в итоге и занял эту должность. Неудивительно, что россияне всех политических убеждений считают, что Запад сыграл значимую роль в изгнании Януковича.

Для Путина настало время переходить к решительным действиям против Украины и Запада. Вскоре после 22 февраля он приказал российским войскам отнять Крым у Украины, а затем присоединил полуостров к России. Эта задача оказалась сравнительно простой, поскольку многотысячный российский воинский контингент уже находился на военно-морской базе в крымском порту Севастополь. Крым также стал легкой мишенью, поскольку этнические русские составляли 60% населения и большинство жителей не желали оставаться в составе Украины. После этого Путин оказал серьезное давление на новое правительство в Киеве, убеждая его не солидаризироваться с Западом против Москвы, дав ясно понять, что развалит украинскую государственность и будет сеять хаос в этой стране, но не позволит Украине превратиться в западную твердыню на заднем крыльце России. С этой целью он предоставил советников, вооружения и дипломатическую поддержку пророссийским сепаратистам в Восточной Украине, которые подталкивают страну к гражданской войне. Он сосредоточил большую армию у границ с Украиной, угрожая вторжением в случае, если правительство попытается уничтожить мятежников. Кроме того, Путин резко поднял цену на газ, который Россия продает Украине, и потребовал выплатить задолженность за прежние поставки. Путин использует силовые методы.

Диагноз

Действия Путина нетрудно понять и объяснить. Наполеоновской Франции, императорской Германии и нацистской Германии пришлось преодолеть для начала огромные равнинные пространства, чтобы нанести удар по России. Украина представляет собой буферное государство, которое чрезвычайно важно для России. Ни один российский лидер не потерпел бы того, чтобы военный альянс, бывший до недавнего времени злостным врагом, занял Украину. И ни один российский лидер не стал бы праздно наблюдать за тем, как Запад помогает привести к власти на Украине правительство, твердо намеренное добиваться интеграции страны в западные структуры.

Вашингтону может не нравиться позиция Москвы, но ему следует понять логику, которая за ней стоит. Это «геополитика для чайников»: великие державы всегда чутко реагируют на потенциальные угрозы в непосредственной близости от собственной территории. Представьте себе ярость Вашингтона, если бы Китай сколотил сильный военный альянс и попытался включить в него Канаду и Мексику. Дело не только в логике – российские лидеры неоднократно говорили своим западным визави, что считают включение Грузии и Украины в НАТО неприемлемым, равно как и любые попытки настроить эти страны против России. Российско-грузинская война 2008 г. не оставила сомнений в решительном настрое Москвы.

Официальные лица из США и их европейские союзники утверждают, что изо всех сил старались успокоить встревоженную Россию и заверить в том, что у альянса нет планов, направленных против нее. Помимо постоянного отрицания того, что расширение НАТО направлено на сдерживание России, альянс никогда не размещал на постоянной основе вооруженные силы в новых государствах-членах. В 2002 г. был даже создан Совет Россия–НАТО с целью стимулировать сотрудничество.

Пытаясь еще больше успокоить Россию, США объявили в 2009 г., что развернут новую ракетную оборонительную систему на военных кораблях в европейских водах (по крайней мере на начальном этапе), а не на территории Польши и Чехии. Но ни одна из этих мер не сработала; русские по-прежнему категорически возражали против расширения НАТО, особенно за счет Грузии и Украины. И именно русские, а не Запад, в конечном итоге решают, что считать угрозой.

Чтобы понять, почему Запад, особенно Соединенные Штаты, не смогли уразуметь, что их политика на Украине закладывает фундамент для крупного столкновения с Россией, необходимо вернуться в середину 1990-х гг., когда администрация Клинтона встала на позицию расширения НАТО. Ученые-политологи выдвигали различные аргументы за и против расширения, но всеобщего согласия добиться не удалось. Большинство иммигрантов в США из Восточной Европы и их родственники, например, решительно поддерживали расширение, потому что хотели, чтобы НАТО защитила такие страны, как Венгрия и Польша. Немногие реалисты также одобряли эту политику, поскольку считали, что Россию все еще необходимо сдерживать.

Но большинство реалистов противостояли расширению, полагая, что едва ли нужно сдерживать переживающую упадок великую державу со стареющим населением и одномерной экономикой. Они опасались, что расширение альянса лишь стимулирует Москву сеять беды в Восточной Европе. Эту точку зрения четко изложил американский дипломат Джордж Кеннан в интервью 1998 г. – вскоре после того, как Сенат одобрил первый этап расширения НАТО. «Мне кажется, что русские постепенно начнут крайне враждебно к этому относиться, что повлияет на их внешнюю политику, – сказал он. – Думаю, что это трагическая ошибка. Для этого не было никаких причин: никто никому не угрожал».

С другой стороны, большинство либералов, в том числе многие ключевые фигуры администрации Клинтона, приветствовали расширение. Они считали, что окончание холодной войны ознаменовало фундаментальную трансформацию мировой политики, и новый постнациональный порядок пришел на смену логике реализма, когда-то преобладавшей в Европе. Соединенные Штаты были не только «незаменимой страной», как выразилась Мадлен Олбрайт, тогдашний госсекретарь, но также и «милостивым гегемоном», а потому вряд ли могут считаться угрозой в Москве. По сути дела, цель заключалась в том, чтобы весь континент стал похож на Западную Европу.

Поэтому США и их союзники стремились насаждать демократию в странах Восточной Европы, усиливать экономическую взаимозависимость между ними и встраивать их в международные организации. После победы в Соединенных Штатах либералам не составило большого труда убедить своих европейских союзников поддержать расширение НАТО. В конце концов, с учетом прошлых достижений ЕС, европейцы еще в большей степени, чем американцы, сроднились с идеей о том, что геополитика больше не играет никакой роли, а всеобъемлющий либеральный порядок позволит сохранить мир в Европе.

Либеральная точка зрения до такой степени возобладала в рассуждениях о европейской безопасности в первом десятилетии XXI века, что даже когда альянс взял на вооружение политику открытых дверей и бесконтрольного роста, расширение НАТО почти не встречало сопротивления со стороны реалистов. Либеральное мировоззрение – общепринятая догма среди нынешних американских официальных лиц. Например, в марте президент Барак Обама произнес речь об Украине, в которой постоянно говорил об «идеалах», мотивирующих политику Запада, и как часто этим идеалам угрожают «более традиционные, устаревшие взгляды на власть». По реакции госсекретаря Джона Керри на кризис вокруг Крыма видно, что он руководствуется теми же установками: «В XXI веке нельзя вести себя так, как это было принято в XIX, вторгаясь в другую страну под совершенно надуманным предлогом».

По сути, две стороны действовали, руководствуясь разными политическими принципами: Путин и его соотечественники мыслят и действуют как реалисты, тогда как их западные визави придерживаются либеральных взглядов на мировую политику. В результате Соединенные Штаты и их союзники неосознанно спровоцировали серьезный кризис вокруг Украины.

Взаимные обвинения

В том же интервью 1998 г. Кеннан предсказал, что расширение НАТО спровоцирует кризис, после которого сторонники расширения скажут примерно следующее: «Мы всегда говорили, что русские именно так себя ведут в силу своей природы». Как по заказу, большинство официальных лиц Запада представляют Путина истинным виновником безвыходного положения на Украине. В марте, согласно сообщению The New York Times, канцлер Германии Ангела Меркель предположила, что Путин утратил связь с реальностью. Она сказала Обаме, что Путин, по-видимому, живет «в другом мире». Хотя у Путина, вне всякого сомнения, имеется склонность к авторитаризму, нет никаких фактов, доказывающих его умственную неуравновешенность. Скорее напротив: он первоклассный стратег, которого следует бояться и уважать всем, кто оспаривает его внешнеполитическую линию.

Другие аналитики ссылаются на то, что Путин сожалеет о распаде Советского Союза и твердо намерен обратить вспять этот процесс путем расширения границ России. Такая версия представляется более правдоподобной. Согласно этому истолкованию, захватив Крым, Путин в настоящее время прощупывает почву, чтобы понять, не пришло ли время завоевать всю Украину или по крайней мере ее восточную часть. И в конечном итоге он будет вести себя агрессивно по отношению к соседним странам. С точки зрения некоторых аналитиков из этого лагеря, Путин – современный аналог Адольфа Гитлера, и заключение с ним каких-либо сделок будет означать повторение ошибки, допущенной в Мюнхене. Таким образом, НАТО должна принять в свои ряды Грузию и Украину, чтобы сдерживать Россию и не позволить ей угнетать своих соседей и угрожать Западной Европе.

При ближайшем рассмотрении этот аргумент не выдерживает критики. Если бы Путин был привержен идее создания Большой России, то эти его намерения как-то проявлялись бы и до 22 февраля. Однако не существует фактически никаких доказательств того, что он был склонен к захвату Крыма или тем более других украинских территорий до этой даты. Даже западные лидеры, поддерживавшие расширение НАТО, делали это не из страха перед тем, что Россия вот-вот прибегнет к военной силе. Действия Путина в Крыму застигли их врасплох и кажутся им спонтанной реакцией на изгнание Януковича. Сразу после февральских событий Путин сказал, что выступает против отделения Крыма, но затем быстро изменил свое решение.

Кроме того, даже если бы Россия этого хотела, она не сможет так легко завоевать и аннексировать Восточную Украину, не говоря уже об остальной территории страны. Примерно 15 млн человек, или треть населения Украины, живут между рекой Днепр, которая делит страну на две части, и российской границей. Подавляющее большинство этих людей хотят быть гражданами Украины и, конечно, будут сопротивляться российской оккупации. Кроме того, у довольно посредственной российской армии, не подающей особых надежд на превращение в современный «вермахт», мало шансов на покорение всей Украины. Москва находится не в том положении, чтобы оплачивать дорогостоящую оккупацию; ее слабая экономика еще больше пострадала бы от новых санкций.

Но даже имея мощную военную машину и впечатляющую экономику, Россия все равно оказалось бы неспособна осуществить успешную оккупацию Украины. Достаточно вспомнить о горьком советском и американском опыте в Афганистане, американском опыте во Вьетнаме и Ираке, российском опыте в Чечне, чтобы понять, что военная оккупация обычно заканчивается очень плохо. Путин, конечно, понимает, что пытаться покорить Украину – все равно что проглотить дикобраза. Его реакция на события в этой стране – оборонительная, а не наступательная.

Выход

Учитывая, что большинство западных лидеров продолжают отрицать тот факт, что поведение Путина может быть продиктовано законной озабоченностью относительно безопасности России, нет ничего удивительного в том, что они пытаются изменить его, идя ва-банк в проводимой ими политике и наказывая Россию, чтобы сдержать ее дальнейшую агрессию. Хотя Керри утверждает, что «рассматриваются все варианты», ни США, ни их союзники по НАТО не готовы применить силу для защиты Украины. Вместо этого Запад полагается на экономические санкции, чтобы заставить Россию прекратить оказание помощи повстанцам в Восточной Украине. В июле Соединенные Штаты и Евросоюз ввели третий этап ограниченных санкций, главной мишенью которых стали в основном высокопоставленные лица, тесно связанные с российским правительством, некоторые крупные банки с государственным участием, энергетические компании и оборонные предприятия. Прозвучала также угроза еще более жестких санкций против целых отраслей российской экономики.

Подобные меры не возымеют большого эффекта. В любом случае жесткие санкции с большой вероятностью могут повредить экономике западноевропейских стран, особенно Германии. Не случайно Берлин не хотел вводить их из опасений, что Россия может предпринять ответные меры и нанести ЕС серьезный экономический ущерб. Но даже если Соединенным Штатам удастся убедить союзников пойти на жесткие меры, Путин вряд ли изменит курс. История показывает, что страны готовы переносить большие тяготы и лишения ради защиты своих ключевых стратегических интересов, и нет повода считать, что Россия – исключение из этого правила.

Западные лидеры проводили провокационную политику, которая в первую очередь ускорила приближение кризиса. В апреле вице-президент США Джозеф Байден встретился с украинскими законодателями и сказал им: «Вам представилась вторая возможность завершить то, ради чего была совершена “оранжевая революция”». Директор ЦРУ Джон Бреннан не оздоровил обстановку, когда посетил Киев в том же месяце. По заявлению Белого дома, его визит был призван улучшить сотрудничество с украинским правительством в сфере безопасности.

Тем временем Евросоюз продолжает продавливать свое «Восточное партнерство». В марте Жозе Мануэл Баррозу, председатель Еврокомиссии, подытожил размышления ЕС по поводу Украины, заявив: «У нас есть долг проявить солидарность с этой страной, и мы будем работать над тем, чтобы она была как можно ближе к нам». А 27 июня наконец состоялось подписание экономического соглашения между Европейским союзом и Украиной, отказ от которого семью месяцами ранее стоил Януковичу президентского кресла. Также в июне, на совещании министров иностранных дел стран НАТО, было решено, что альянс останется открытым для принятия новых членов, хотя министры воздержались от прямого упоминания Украины. «Никакая третья страна не может накладывать вето на расширение НАТО», – заявил генеральный секретарь Андерс Фог Расмуссен. Министры иностранных дел также договорились поддержать меры для повышения военных возможностей Украины в таких областях, как командование и управление войсками, материально-техническое обеспечение и кибербезопасность. Российские лидеры, естественно, выразили возмущение подобными действиями; реакция Запада на кризис еще больше усугубляет и без того плохую ситуацию.

Однако кризис на Украине можно разрешить, хотя для этого Запад должен принципиально изменить подход к этой стране. Соединенным Штатам и их союзникам следует отказаться от плана вестернизации Украины и вместо этого попытаться сделать ее нейтральным буферным государством между НАТО и Россией, каким была Австрия в эпоху холодной войны. Западным лидерам следует признать: Украина так много значит для Путина, что они не могут поддерживать антироссийский режим в этой стране. Это не означает, что будущее правительство Украины должно быть пророссийским или антинатовским. Суверенная Украина, независимая от России и Запада, – вот цель, к которой нужно стремиться.

Для достижения этой цели Соединенным Штатам и их союзникам следует публично исключить возможность расширения НАТО на Грузию и Украину. Запад должен также помочь в разработке экономического плана спасения для Украины, который будет финансироваться ЕС, МВФ, Россией и США. Москве следует приветствовать это предложение, учитывая ее заинтересованность в процветающей и стабильной Украине на юго-западном фланге. И Западу стоит существенно ограничить методы социальной инженерии внутри Украины. Вместе с тем американским и европейским лидерам нужно призывать Украину к уважению прав меньшинств, особенно языковых прав русскоязычного населения.

Некоторые могут утверждать, что изменение политики в отношении Украины на этом позднем этапе может серьезно подорвать доверие к США во всем мире. Конечно, какие-то издержки неизбежны, но цена осуществления глубоко ошибочной стратегии может быть намного выше. Кроме того, другие страны, скорее всего, будут уважать государство, способное учиться на своих ошибках и вырабатывать целесообразную политику для эффективного решения возникающей проблемы. Выбор остается за Соединенными Штатами.

Нередко приходится слышать утверждение, что Киев имеет право сам решать, кто будет его союзником, и русские не вправе мешать объединению с Западом. Это опасный образ мышления для Украины, когда речь идет о внешнеполитическом выборе. Печальная правда заключается в том, что в политике великих держав на первый план часто выходит право силы. Абстрактные права, такие как право на самоопределение, оказываются бессмысленными, когда могущественные страны конфликтуют с более слабыми государствами. Имела ли Куба право создавать военный альянс с Советским Союзом в эпоху холодной войны? США, конечно, так не считали, и русские придерживаются той же логики, когда речь заходит о присоединении Украины к Западу. В интересах Украины понять эту правду жизни и вести себя осторожно во взаимоотношениях со своим более могущественным соседом.

Но даже если не принимать во внимание этот анализ ситуации и считать, что Украина имеет право направить просьбу о присоединении к ЕС и НАТО, Соединенные Штаты и их европейские союзники вправе отклонить такую просьбу, и это несомненный факт. У Запада нет причин принимать в свои ряды Украину, если она будет склонна проводить ошибочную внешнюю политику, особенно если защита этого государства не входит в жизненно важные приоритеты Запада. Потакание мечтаниям некоторых украинцев может слишком дорого стоить украинскому народу, если это спровоцирует серьезный военный конфликт.

Конечно, некоторые аналитики могут согласиться, что НАТО неправильно строила отношения с Украиной, но при этом утверждать, что Россия – недружественная страна, которая со временем будет становиться все более грозным противником, а потому у Запада нет иного выбора, кроме как продолжать нынешний курс. Но это глубоко ошибочная точка зрения. Россия – слабеющая держава, и со временем она будет еще больше ослабевать. Более того, даже если бы Россия была усиливающейся державой, то и в этом случае не имело бы смысла принимать Украину в НАТО по одной простой причине: США и их европейские союзники не считают Украину частью своих стратегических интересов или приоритетов, что ясно видно из их нежелания помогать этой стране военной силой. Поэтому было бы верхом глупости сотворить нового члена альянса, которого другие члены блока не намерены защищать. В прошлом альянс расширялся в силу убеждения либеральных политиков Запада, что ему никогда не придется делом подтверждать гарантии безопасности, которые он дает своим новым членам. Однако нынешние силовые игры России показывают, что если принять Украину в НАТО, это может привести к вооруженному столкновению между Россией и Западом.

Продолжение нынешней политики осложнит отношения Запада с Москвой и по другим вопросам. Соединенным Штатам нужна помощь для вывода оборудования из Афганистана через российскую территорию, подписания соглашения с Ираном по ядерной энергетике и стабилизации ситуации в Сирии. Фактически Москва в прошлом помогала Вашингтону по всем трем вопросам; летом 2013 г. именно Путин выполнил за Обаму самую трудную работу, склонив Сирию к подписанию соглашения, по которому она обязалась уничтожить арсеналы химического оружия. Тем самым он избавил США от необходимости нанесения удара, которым Обама угрожал Асаду. Когда-нибудь Соединенным Штатам также понадобится помощь России для сдерживания усиливающегося Китая. Однако нынешняя американская политика лишь толкает Москву и Пекин в объятия друг друга.

У США и их европейских союзников есть выбор, какую политику проводить на Украине. Они могут продолжать нынешний курс, который усугубит вражду с Россией и приведет к полному разорению Украины в процессе этого противостояния. В случае реализации подобного сценария проиграют все. Либо американцы могут изменить проводимую политику и направить усилия на создание процветающей, но нейтральной Украины, которая не угрожает России и позволит Западу восстановить конструктивные отношения с Москвой. При таком подходе выиграют все стороны.

США. Украина. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 сентября 2014 > № 1209582 Джон Миршаймер

Южная Осетия ведет переговоры о присоединении к единому контуру безопасности России и Абхазии, сообщил посол Южной Осетии в Абхазии Олег Боциев газете "Известия".

Ранее лидеры России и Абхазии обсудили необходимость заключить до конца года новый договор о дружбе и взаимной помощи, в котором будет предусмотрено создание единого внешнего контура безопасности.

"В настоящее время нами совместно с абхазской стороной прорабатывается возможность заключения с Россией договора по присоединению Южной Осетии к единому контуру безопасности", — сказал Боциев.

Он добавил, что пока точно не известно, будет ли это единый трехсторонний договор или же республика заключит отдельные договоры с Россией и Абхазией. При этом, как пояснил дипломат, условия для создания такого контура с Россией и Южной Осетией будут отличаться от тех, что были оговорены между Россией и Абхазией.

"Его содержание пока обсуждается, хотя уже понятно, что в него будет включена, в первую очередь, военная составляющая, далее будут прописаны условия для экономической и информационной безопасности нашего региона", — отметил Боциев.

В Абхазии подтверждают факт переговоров. По словам вице-президента Абхазии Виталия Габния, речь идет о заготовке для создания мощного блока — "по примеру и в противодействие НАТО".

"На данном этапе мы ведем переговоры с югоосетинской стороной о присоединении ее к нашему договору. Мы считаем, что подписание трехстороннего договора станет здоровой реакцией на шаги НАТО и ее партнера — Грузии. Грузия стремится вступить в НАТО, кроме того, ею был подписан договор об ассоциации с ЕС", — сказал Габния.

По словам вице-президента Абхазии, Южная Осетия может присоединиться к контуру безопасности уже в течение этой осени. В самой Южной Осетии стремятся подписать договор еще раньше — уже к концу этого месяца, пишет газета.

Власти Грузии не изменят курса на нормализацию отношений с Россией из-за ситуации на востоке Украины, заявил глава грузинского государства Георгий Маргвелашвили.

В связи с ситуацией на Украине ухудшились отношения России и Запада. Западные страны возлагают на РФ значительную часть вину за украинский кризис, обвиняют ее в поддержке местных ополченцев. Москва отвергает эти обвинения как бездоказательные. В конце июля ЕС и США от точечных санкций против отдельных физлиц и компаний перешли к мерам против целых секторов российской экономики. Россия в ответ на санкции ограничила продовольственный импорт из стран Запада.

"Из-за сложностей у нашего друга и партнера — Украины, сегодня в процессе отношений с Россией есть сложности, но это не означает, что наш курс отношений с Россией изменится. Политический курс направлен на деэскалацию напряженности с Россией", — заявил Маргвелашвили в интервью грузинской телекомпании "Маэстро", сообщает агентство "Новости-Грузия".

Он добавил, что отношения с РФ не должны зависеть "от ежеминутных проблем", однако отметил, что принципиальным вопросом для властей Грузии является территориальная целостность страны.

"У нас принципиальные темы: территориальная целостность и суверенитет, и одно позитивное послание: демократическая и мирная стабильная Грузия не опасна для России. Она может быть интересным партнером и соседом для России, в случае выполнения этих условий", — сказал Маргвелашвили.

Грузия разорвала дипотношения с РФ в ответ на признание Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии в августе 2008 года. Представители нового правительства Грузии, которые пришли к власти по итогам выборов в октябре 2012 года, назвали одним из главных приоритетов внешней политики нормализацию отношений с РФ, но не в ущерб территориальной целостности страны.

За выборами президента Абхазии будут наблюдать представители более 20 стран

За выборами президента Абхазии будут наблюдать представители более 20 стран. Об этом сообщила главный советник спикера Парламента Галина Страничкина. По данным на 19 августа, свое намерение участвовать в выборах подтвердили около 80 человек - представителей 23 делегаций из более 20 стран. Ранее Парламент и МИД Абхазии разослали более 80 приглашений в разные страны.

В числе тех, кто приедет в Абхазию - заместитель председателя ЦИК России Станислав Вавилов, первый зам. председателя комитета Совета Федерации по обороне и безопасности Евгений Серебренников, Депутат Госдумы, председатель комитета по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками Леонид Слуцкий, председатель Комиссии по законодательству и регламенту Парламентского Собрания Союза Беларуси и России Татьяна Москалькова.

Делегацию Парламента Южной Осетии возглавит заместитель председателя Дмитрий Тасоев, ЦИК РЮО - заместитель председателя Казбек Карсанов.

Из Приднестровья на выборы приедут зампредседателя Комитета верховного Совета Григорий Дьяченко и представитель МИД Владимир Лужанский, а также генеральный секретарь Межпарламентской Ассамблеи государств-участников Сообщества «За демократию и права народов» Григорий Маракуца и председатель ЦИК ПМР Надежда Заблотская.

От Нагорно-Карабахской Республики в качестве наблюдателя будет участвовать зампредседателя Национального собрания Артур Товмасян и представители президента и МИД этой республики.

Также, по словам Страничкиной, в Абхазию намерены прибыть наблюдатели из Армении, Китая, Японии, Италии, Болгарии, Чешской Республики, Бразилии, Франции, Финляндии, Республики Сан-Марино, Науру, Литвы, ФРГ, Великобритании. Некоторые из них и ранее выступали в качестве международных наблюдателей на выборах президента и в парламент Абхазии.

Выборы главы государства состоятся 24 августа. За пост президента борются четыре кандидата - Аслан Бжания, Леонид Дзапшба, Мираб Кишмария и Рауль Хаджимба.

«Апсныпресс», 19.08.2014 г.

Киев не признает выборы президента Абхазии, которые прошли 24 августа, сообщает МИД Украины в понедельник.

Кандидат от оппозиции Рауль Хаджимба, по предварительным данным, побеждает в первом туре президентских выборов в Абхазии, он набирает 50,57% голосов избирателей.

"Украина не признает легитимность так называемых президентских выборов, которые были проведены вопреки принципам международного права, ценностей демократии и прав человека в Абхазии, Грузия, 24 августа 2014", — говорится в сообщении.

Отмечается, что Украина подтверждает свою "полную поддержку суверенитета и территориальной целостности Грузии" в рамках признанных международным сообществом границ и политику непризнания независимости Абхазии и Южной Осетии.

Украина выступает за урегулирование конфликта на территории Грузии на основе принципов и норм международного права, добавили в украинском внешнеполитическом ведомстве.

Грузия в ночь на 8 августа 2008 года обстреляла из установок залпового огня "Град" Южную Осетию, грузинские войска атаковали республику и разрушили часть ее столицы Цхинвала. Россия, защищая жителей Южной Осетии, многие из которых приняли гражданство РФ, ввела войска в республику и после пяти дней боевых действий вытеснила грузинских военных из региона.

Абхазия, которая с 1993 года также не признавала юрисдикцию властей Грузии, тем временем вытеснила грузинские войска из верхней части Кодорского ущелья. РФ 26 августа 2008 года признала суверенитет двух автономий. Руководители России не раз заявляли, что признание независимости двух бывших грузинских автономий отражает существующие реалии и пересмотру не подлежит.

Выборы президента Абхазии состоялись, существенных нарушений в ходе голосования не было, победил кандидат от оппозиции Рауль Хаджимба, заявил председатель ЦИК Абхазии Батал Табагуа.

Выборы прошли в воскресенье в семи районах Абхазии и городе Сухум. Всего в выборах участвовали (в том числе в РФ и Турции) 142664 человек, или 70% избирателей страны. На пост главы государства претендовали и.о. главы службы безопасности Аслан Бжания, лидер оппозиции, экс-премьер Рауль Хаджимба, и.о. министра обороны Мираб Кишмария и экс-глава МВД Леонид Дзапшба.

За Хаджимбу проголосовали 50494 человека, или 50,57% избирателей, уточнил Табагуа. Он объявил Рауля Хаджимбу избранным президентом.

По данным ЦИК, за кандидата в президенты республики Аслан Бжания проголосовали 35860 человек, за Мираба Кишмария — 6389 человек, за Леонида Дзапшба — 3397 человек.

Избирательные участки для проведения внеочередных выборов президента Абхазии открылись в воскресенье, всего на территории республики было создано 154 участка в 33 избирательных округах. На выборах были аккредитованы 85 международных наблюдателей из таких стран, как Армения, Болгария, Бразилия, Венесуэла, Германия, Индия, Италия, Китай, Люксембург, Науру, РФ, Сан-Марино, Украина, Финляндия, Франция, Чехия и Япония. Кроме того, в Абхазию приехали наблюдатели из Донецкой народной республики, Нагорного Карабаха, Приднестровья и Южной Осетии.

Как заявил в понедельник глава комитета Госдумы по делам СНГ Леонид Слуцкий, возглавляющий российскую делегацию наблюдателей, президентские выборы в Абхазии соответствовали законодательству республики и прошли без существенных нарушений. По словам Слуцкого, работа представителей кандидатов в президенты на разных участках была организована очень профессионально, в связи с чем не было каких-либо конфликтов. Индира Барциц.

Избирательные участки для проведения внеочередных выборов президента Абхазии открылись в воскресенье, всего на территории республики создано 154 участка в 33 избирательных округах.

Одной из особенностей нынешних досрочных президентских выборов станет возможность голосовать в государствах, которые Абхазию так и не признали. В частности, в Турции, где находится одна из самых больших абхазских диаспор, власти Абхазии решили открыть один избирательный участок. Еще два избирательных участка организованы в России — в Москве и в Черкесске.

Всего в выборах, по предварительным данным ЦИК, могут принять участие более 130 тысяч избирателей. В соответствии с законодательством Абхазии, выборы считаются состоявшимися, если в них приняли участие более половины избирателей.

Примечательно, что наряду с расширением мест голосования, нынешние абхазские власти в преддверии выборов пошли на неоднозначные меры, а именно: лишили права голоса почти 23 тысячи жителей Гальского и Ткуарчальского районов из-за того, что наряду с абхазскими у них есть и грузинские паспорта. Согласно абхазскому законодательству, двойное гражданство возможно лишь с Российской Федерацией. Еще одним избирательным новшеством станет маркировка проголосовавших избирателей во избежание фальсификации при голосовании.

На пост главы государства претендуют и.о. главы службы безопасности Аслан Бжания, лидер оппозиции, экс-премьер Рауль Хаджимба, и.о. министра обороны Мираб Кишмария и экс-глава МВД Леонид Дзапшба.

Как заявил глава ЦИК страны Батал Табагуа, предварительные результаты выборов президента Абхазии будут оглашены 25 августа.

По его данным, на выборах аккредитованы 85 международных наблюдателей из таких стран, как Армения, Болгария, Бразилия, Венесуэла, Германия, Индия, Италия, Китай, Люксембург, Науру, РФ, Сан-Марино, Украина, Финляндия, Франция, Чехия и Япония. Кроме того, в Абхазию приехали наблюдатели из Донецкой народной республики, Нагорного Карабаха, Приднестровья и Южной Осетии.

Война прошла, следствие идет

Автор Борис Мурашкин

228 мирных граждан, 169 военнослужащих и 14 полицейских стали жертвами конфликта 2008 года, еще 1700 раненных и почти 30 тысяч беженцев. Это потери в ходе операции России по принуждению к миру Грузии, напавшей на Южную Осетию и российских миротворцев. Сегодня жители страны требуют выяснить: почему началось вооруженное противостояние. Говорит мать погибшего солдата Лена Тандашвили:

"Мы не знаем что произошло. Кто, что нам сказал? Почему, зачем погибли наши сыновья? Мы ничего не знаем. В ходе первой бомбежки мой сын остался жив. Но у него погиб друг, и он пошел за телом, но так там и остался".

Расследовать события августа 2008 года от Грузии требуют международные инстанции. В частности, Гаагский трибунал. Премьер-министр Ираклий Гарибашвили заявляет, что в случае, если виновный в развязывании военный действий не будет найден в результате внутреннего расследования, то начнет свое следствие именно Гаага:

"Это обязанность нашего государства — расследовать все нюансы, все детали той войны. Следствие пока не закончено. И мы должны дождаться результатов расследования. И это прямое требование из Гааги — расследовать то, что произошло. В противном случае сам Гаагский трибунал расследует все детали той войны".

В том, что вооруженного противостояния можно было избежать, уверена Нино Бурджанадзе. Экс-спикер парламента говорит, что произошедшее в августе 2008 года — результат авантюрной политики Михаила Саакашвили:

"Трагедия 2008 года должна быть расследована. Уверена и точно знаю, что эту войну можно было избежать. Объективное и справедливое следствие должно сказать свое слово.

И все те, кто не сделал максимума для того, чтобы избежать конфликта и погубил молодых ребят, должны ответить перед страной и народом".

Сейчас в Грузии события 2008 года расследуют 3 структуры: прокуратура, специальная государственная комиссия и министерство обороны. В силовом ведомстве уже пообещали в ближайшем будущем обнародовать документы, которые подтверждают виновность Михаила Саакашвили в развязывании конфликта. Правда, как скоро это произойдет, пока неизвестно.

И.о. президента Абхазии, спикер парламента Валерий Бганба направил президенту Белоруссии Александру Лукашенко письмо с просьбой рассмотреть вопрос о признании Минском суверенитета и независимости республики.

Текст документа опубликован в четверг на сайте абхазского агентства Апсныпресс.

"Современная Республика Абхазия в соответствии со своей конституцией — суверенное государство, которое, добившись фактической независимости, проделало значительный путь её юридического оформления. Ключевым моментом утверждения международной правосубъектности Республики Абхазия стало признание её независимости Российской Федерацией 26 августа 2008 года", — говорится в письме.

Суверенитет и независимость Абхазии признаны также такими странами-членами ООН, как Республика Никарагуа (5 сентября 2009 года), Боливарианская Республика Венесуэла (10 сентября 2009 года), Республика Науру (15 декабря 2009 года).

"Признание Республики Абхазия полностью вписывается в современные реалии международных отношений", — заявляется в документе.

В нем также отмечается, что обе страны всегда связывали добрые отношения.

"Мы внимательно следим за динамикой интеграции между Республикой Беларусь, Российской Федерацией, Республикой Казахстан и надеемся, что в свете происходящего Республика Беларусь, Российская Федерация и Республика Казахстан оценят стремление Республики Абхазия содействовать интеграционным процессам и со временем наше государство будет участвовать в строительстве Евразийского союза", — говорится в письме и.о. главы Абхазии, спикера парламента Валерия Бганба на имя президента Белоруссии Александра Лукашенко.

Грузия в ночь на 8 августа 2008 года обстреляла из установок залпового огня "Град" Южную Осетию, грузинские войска атаковали республику и разрушили часть ее столицы Цхинвала. Россия, защищая жителей Южной Осетии, многие из которых приняли гражданство РФ, ввела войска в республику и после пяти дней боевых действий вытеснила грузинских военных из региона. Абхазия, которая с 1993 года также не признавала юрисдикцию властей Грузии, тем временем вытеснила грузинские войска из верхней части Кодорского ущелья. РФ 26 августа 2008 года признала суверенитет двух автономий. Руководители России не раз заявляли, что признание независимости двух бывших грузинских автономий отражает существующие реалии и пересмотру не подлежит.

Индира Барциц. И.о. президента Абхазии, спикер парламента Валерий Бганба направил главе Казахстана Нурсултану Назарбаеву письмо с просьбой поддержать обращение к казахстанскому парламенту о признании суверенитета и независимости Республики Абхазия.

"От имени парламента Абхазии и всего народа нашего многонационального государства позвольте обратиться к Вам с просьбой поддержать наше обращение к парламенту Республики Казахстан о признании Республикой Казахстан суверенитета и независимости Абхазии", — говорится в письме Бганбы, опубликованном в четверг на сайте парламента.

В документе отмечается, что "современная Республика Абхазия в соответствии со своей конституцией — суверенное государство, которое, добившись фактической независимости, проделало значительный путь её юридического оформления".

"Ключевым моментом утверждения международной правосубъектности Республики Абхазия стало признание её независимости Российской Федерацией 26 августа 2008 года. Суверенитет и независимость Республики Абхазия признаны также такими странами-членами ООН, как Республика Никарагуа (5 сентября 2009 г.), Боливарианская Республика Венесуэла (10 сентября 2009 г.), Республика Науру (15 декабря 2009 г.) и другими", — напоминают абхазские руководители.

В письме на имя президента Казахстана также говорится, что "признание Республики Абхазия полностью вписывается в современные реалии международных отношений".

Грузия в ночь на 8 августа 2008 года обстреляла из установок залпового огня "Град" Южную Осетию, грузинские войска атаковали республику и разрушили часть ее столицы Цхинвала. Россия, защищая жителей Южной Осетии, многие из которых приняли гражданство РФ, ввела войска в республику и после пяти дней боевых действий вытеснила грузинских военных из региона. Абхазия, которая с 1993 года также не признавала юрисдикцию властей Грузии, тем временем вытеснила грузинские войска из верхней части Кодорского ущелья. РФ 26 августа 2008 года признала суверенитет двух автономий. Руководители России не раз заявляли, что признание независимости двух бывших грузинских автономий отражает существующие реалии и пересмотру не подлежит.

От Мейдана до Майдана

Эмиль АГАЕВ, Тогрул ДЖУВАРЛЫ

Беседы с другом

Эмиль Агаев — писатель-публицист. Был собственным корреспондентом «Литературной газеты», заведующим Азербайджанским бюро АПН (РИА «Новости»). После распада СССР — колумнист ряда республиканских изданий, консультант независимых аналитических агентств «КавкАзия» и MMC (Мюнхен, ФРГ). Автор ряда публицистических книг, кино-, телесценариев, путеводителя по Баку, вышедшего в Москве на иностранных языках, художественных переводов с азербайджанского. Член Союза писателей и Союза журналистов Азербайджана. Лауреат премии Золотое перо Союза журналистов Азербайджана.

Тогрул Джуварлы — родился в городе Гянджа, окончил физический факультет Бакинского государственного университета. Работал журналистом и сценаристом, последние годы является активным публицистом, политологом. В настоящее время экономический эксперт в независимом информационном агентстве «Туран». Принимал участие в многочисленных международных конференциях, касающихся вопросов экономики и политики в Азербайджане, а также является автором статей, опубликованных как в Азербайджане, так и за рубежом.

Никогда не известно,

Сколько судьбы в нас,

А нас — в судьбе…

Ян Збигнев Слоевский

1. Ай да Майдан!

Э. А.: Тогрул, мы знакомы с тобой полвека — впору юбилей отмечать, и уже в том возрасте, когда хочется порядка, устроенности, а нас вот «запихнуло» в такую мясорубку перемен… С одной стороны, это хорошо — стариться некогда. Но с другой — все так неопределенно, так мельтешит перед глазами, что за этим мельканием не видно смысла. Смотрю российскую «телеговорилку», напоминающую после Крыма кашу из русских сказок, выливающуюся из горшка и затапливающую все вокруг. К чему все это? Помнишь принцип Спинозы — «не плакать, не смеяться, не ненавидеть — а понимать»! Ты что-нибудь понимаешь? Я, признаться, нет! Разве что могу только воскликнуть: «Ай да Майдан!»

Т. Д.: Да, Майдан эхом прокатился по миру… Пока ясно только одно: мы на пороге нового мирового переустройства — Украина всколыхнула интерес ко многим вещам. К тому, как, скажем, у России будет голова болеть. Как крымчане могут пожалеть, что поторопились, захотев туда. Как могут пожалеть и украинцы, поскольку Запад едва ли даст им то, чего они ожидали… Если брать ту же Россию, то в России периодически идут споры о том, что надо избавляться от сырьевой зависимости. При этом те, кто говорят о большой России, считают: а что тут плохого? Мы — сырьевая страна, а чем больше страна, тем больше ресурсов, просто их надо превращать в правильные вещи. Но, что для меня очень существенно, в отличие от нас в России встречно существует и другое мнение. А именно: главная проблема России, может, даже ее проклятье, состоит в том, что она ОЧЕНЬ БОЛЬШАЯ. Экономисты говорят: хорошо бы, чтобы Россия была… до Урала! Остальное пространство пусть обживается вместе со всем миром. И разговоры эти ведут очень серьезные люди. Например, еще в 1995-м году в авторитетном журнале «Эксперт» аналитическая группа «Минтопэнерго» пришла к выводу: поскольку Россия очень холодная и очень большая страна, для того, чтобы ее развивать, нужно постоянно тратить все больше энергии и денег — с учетом одних только энергопотерь!

Э. А.: Плюс — дураки и дороги…

Т. Д.: Да. И все это — беготня, в которой ты все равно всегда будешь отставать. Как у Зенона! То есть серьезные люди говорят о том, что Россию нужно сузить! И вот в этот момент происходит Крым, Севастополь… Да, понятны мотивы — город русской славы, российский флот, курорт, то-се. Но при этом такое ощущение, что не все просчитано до конца. Политический эффект — да, рассчитан. Российское общество снова мобилизовалось, консолидировалось, это кажется ему чем-то замечательным, началом каких-то новых времен…

Э. А.: Ты подразумеваешь общество в широком смысле. Интеллектуалы, элита относятся к действиям России в Крыму как раз критически.

Т. Д.: Очень критически! А потом здесь есть и еще одна очень рискованная идея — идея вызова. Россия как будто не самая большая экономика в мире — два процента от ВВП, но она может вбросить миру какие-то новые глобальные игры.

Э. А.: Ничего себе новые — захват территории!

Т. Д.: Да, механизм запустили не новый — Россия стала больше. И может стать еще больше — юго-восток Украины, Приднестровье, Прибалтика, Кавказ… И что же? Снова восстановление империи? Ведь Ельцин Беловежским соглашением провел как раз обратную мысль — мол, России надоело поддерживать, кормить свои окраины. А сейчас что же — возвращение к старому.

Э. А.: Путин против Ельцина?

Т. Д.: В какой-то степени, в какой-то степени! И последствия этого сейчас очень трудно рассчитать. Все признают, игра слишком крупная. И, надо отметить, операция была проведена классно, все было сделано очень тонко. Она, Россия, не позволила дотянуть референдум до президентских выборов, передвигала сроки, и не раз. Почему? Да потому что торопилась. Понимала — если это не сделать быстро, как блицкриг, то что-то может застопориться, измениться…

Э. А.: Да и Запад что-то мог придумать.

Т. Д.: Конечно. Запад начал было консолидироваться, но, что называется, «не успели». И Путин не использовал ведь спецназ, войска — какие-то там «зеленые человечки», миражные фигуры. Все поначалу было легко. Но вот теперь выясняется, что предстоит очень трудная работа. Надо создавать новые инфраструктуры, чтобы оторвать Крым от Украины, многое другое. Вопрос крайне серьезный… Путин крупный политик, хотя и рисковый, за ним интересно наблюдать. До этого, смотри, — переговоры с мировыми лидерами, приезд их в Москву, принятие Думой закона о присоединении, везде он присутствовал. Но в Крым поехал все-таки Медведев. Понятно — он премьер-министр, а на повестке в первую очередь вопросы практические. Но для всех было крайне интересно — а когда приедет сам? Потому что его приезд в Крым символически — это полное, окончательное присоединение Крыма!

Э. А.: И опять же, как, с политической точки зрения, умело был выбран момент! Праздник Победы!

Т. Д.: Да, получилась вроде как «вторая победа». Почему он не спешил? Думаю, рассчитал этот момент, да еще хотел, чтобы все немного успокоилось. Крым, флот — эти темы практически уже закрыты, и хотя в Киеве продолжают говорить об этом, но и там все меньше. Сейчас главная проблема…

Э. А.: Ясно — федерализация Украины.

Т. Д.: Да. В этом направлении идет огромная работа. Я никогда не поверю, что люди в Харькове, Луганске, Донбассе сами включились в эту игру. Человеку свойственна осторожность, нежелание рисковать. Почему тамошние русские не протестовали ранее, на Майдане, почему они до последнего времени молчали? То есть действие силы извне — это очевидно!

Э. А.: Ну, а что теряет Украина, если она станет федеративной? В конце концов, и сама Россия — федеративная республика, и Германия, и Штаты — модель нормальная.

Т. Д.: В принципе, ничего не теряет. Это даже помогло бы несколько успокоить нацию, снять какие-то проблемы.

Э. А.: Отодвинуть на задний план национализм.

Т. Д.: Если рассматривать интеграцию через призму национальных самосознаний, то мы увидим различный уровень национализма в наших странах. Так, я согласен с Георгием Тархан-Моурави, когда он говорит, что грузинский национализм никогда не был направлен вовне и концентрировался на задачах поддержания этнического равновесия внутри страны, армянский национализм определенно ориентирован вовне, в том числе и на диаспору, а азербайджанский национализм всегда держит в уме ориентацию на тюркское единство и на соотечественников, проживающих в Иране. И это проблема — ментальная, психологическая. Она находит продолжение и в политических реалиях.

Э. А.: Ну, а там, где национальное самосознание только формируется, где нет чего-то всеобъединяющего, того, что называется национальной идеей, — как в Украине, в Белоруссии, — там федерализация, может, как раз и есть нужная политическая альтернатива? Украину и Молдову может спасти только федерализация, заявила омбудсмен Молдовы!

Т. Д.: Да, но в данном случае есть страх, исторический страх. Если Украина станет федеративной, то угроза того, что юго-восток на каком-то витке присоединится к России, резко возрастет. Ведь своими действиями российское руководство очень расширило понятие права на самоопределение. Поскольку изначально, после Второй мировой войны, как ты помнишь, все выглядело по-иному: живут колонизированные народы на своих территориях — на этих территориях они и реализуют свое право жить независимо. И тогда возникла куча новых государств. Это было нормально. То есть в самом начале не было и намека на расширение кем-то своих территорий. Это потом началось! Мне вспоминается странный опыт составления политической географии СССР в советское время. География должна была быть исторической и предполагала точные очертания границ республик СССР в определенные века, начиная с древних времен — хотя и государств тогда еще не было, а народы лишь формировались — и до наших дней. Делились горы, леса, границы вдоль рек.

Э. А.: Сама попытка делить то, чего уже не существует, что уже осталось в прошлом, была в каком-то смысле игрой с фантомами.

Т. Д.: С этой затеей распрощались, как только начал распадаться Союз или даже чуть раньше. Но рецидивы этих абсурдных исторических игр случаются. И события на Украине с очень сложной историей ее государственности — тому пример.

Э. А.: Прочитал в Википедии, со ссылкой на словарь Брокгауза и Эфрона, что связь названия «Украина» с понятием «окраина» возникла, когда ее земли были в составе вовсе не древней Руси, а Речи Посполитой. Хотя сами украинцы название своей страны выводят из украинского «краiна», что означает просто «страна», «земля, заселенная своим народом». Но вот в свете украинского кризиса реанимируется церковно-византийский топоним «Малороссия» и российско-имперский — «Новороссия». И теперь, что же, Новороссия… противостоит Украине?

Т. Д.: С названием «Азербайджан» тоже нет однозначности, хотя и не в такой степени. И тоже — в силу сложности истории и полиэтничности населения. К слову, когда говорят о Кавказе, часто вспоминают родовую месть и прочую экзотику и куда реже — культуру разрешения конфликтов. А ведь она была, и — не только на межэтническом, региональном уровне, но и на уровне религиозных конфессий!

Э. А.: Что же, выходит, в результате Майдана сепаратисты, а не Украина, получили «главный приз»?

Т. Д.: Выходит так. И сразу возникают другие проблемы. Скажем, Абхазия на присоединение к России идти не хочет и никогда не захочет, разве что в случае острого кризиса. А вот Южная Осетия — могла б, она даже обращалась с этим к России, просто Россия сама не захотела. Почему? Не хотела — на тот момент! — показать, что забирает чужую территорию — раз. Не хотела появления воссоединенной Осетии — два. Ведь там существует постоянно тлеющий конфликт. Ингуши всегда жили в Южной Осетии, спорили с осетинами. А тут Осетия становится большой, баланс нарушается. Но здесь очень много и экономики. Дело в том, что Южная Осетия жила за счет рынка в Эргенети — свободного, не облагаемого налогами. Этот маленький рынок обеспечивал семьдесят процентов доходной части бюджета, фактически Южная Осетия жила за счет этого рынка!

Э. А.: Аналог грузинского рынка в местечке Садахлы.

Т. Д.: Да. А с приходом Саакашвили это оборвалось! Он сделал это по соображениям национальной безопасности, но не только — существовало еще и мнение, что это мешает развитию Грузии. Ведь был брошен клич — либерализовать свою экономику, а эти приграничные «точки пересечения» мешали. Оба рынка закрыли. Вот Южная Осетия, оставшись, что называется, на бобах, и обратилась к России! А вообще-то для реализации идеи интегрированности надо вначале овладеть таким сложным искусством как проектное политическое мышление. Разрушение рынков в Садахлы или Эргенети было понятно с политической и экономической точек зрения, но вместе с ними были уничтожены ростки будущего Южного Кавказа, маленькие условные островки интеграции. На одной из наших встреч в Тбилиси прозвучала идея создать свободную экономическую зону там, где пересекаются границы Грузии, Армении и Азербайджана. Идея была отвергнута с порога, хотя кто сказал, что такие идеи нельзя прорабатывать, не ставя конкретной задачи немедленно создать такую зону. Должна быть постоянная оценка таких возможностей, так сказать, их теоретическая прорисовка. Исторического времени не осталось. Утопии, рациональные идеи для будущего и текущая политическая жизнь должны существовать синхронно, сосуществовать. Потому что только такой подход позволит держать перед глазами как текущие, так и грядущие перспективы наших обществ.

Э. А.: Идея федеративного устройства существовала на Южном Кавказе и после распада Российской империи, и после распада СССР. Я сам писал на эту тему, даже высказал такую мысль, что национальные автономии могли бы войти в южнокавказский союз на правах ассоциативных членов, на равных правах с республиками в решении каких-то общих вопросов, что могло бы остудить нынешние «горячие точки», в том числе Нагорный Карабах. Да и ты, Тогрул, выступаешь как решительный сторонник кавказской интеграции. Как ты думаешь, сейчас, после Крыма, это стало более реальным?

Т. Д.: Думаю, что да, более реальным. Потому что…

Э. А.: Все боятся российской агрессии?

Т. Д.: Конечно! Обрати внимание, политические наблюдатели тут же обратили внимание на то, что не так давно очень долго находился в Баку начальник генштаба Турции. Никогда прежде такого не было. Судя по всему, готовится, или во всяком случае обсуждается, военно-политическое соглашение между нами и Турцией, согласно которому любая агрессия против любой из стран, подписавших соглашение, воспринимается как общая угроза. На Турцию нападать, ясно, едва ли кто будет, речь о нас… И в случае, если Турция заключит военно-политический союз с нами, это в какой-то степени будет реакцией на действия России. Несмотря на близость взглядов Эрдогана и Путина в ряде вопросов — они ведь оба считают себя историческими фигурами, ведущими свои страны по правильному пути.

Э. А.: Ну, а мы, Азербайджан, правильно ли в нынешней сложнейшей ситуации себя ведем?

Т. Д.: Пока, с моей точки зрения, правильно. У нас очень осторожная внешняя политика. Мы все время боимся с кем-то рассориться. И это правильно. И посмотри: даже после того, как Азербайджан проголосовал против захвата Крыма, даже после этого Азербайджану дают в определенном смысле некую индульгенцию. Скажем, российский представитель в ООН, оказывая давление на все страны, в том числе и на нас, высказался в таком духе — а почему даже лояльные России страны, такие, как Азербайджан, проголосовали против?! Но, честно говоря, у Ильхама Алиева другого варианта просто не было. Тут и наши контакты с Западом, тут и общественное мнение — вся наша пресса, обрати внимание, за Украину!

Э. А.: А не подпортило ли это наши отношения с Россией?

Т. Д.: Чуть-чуть подпортило. Но сейчас все зависит от двух вещей. Как сама Россия выберется из трудной ситуации, как себя поведет, как далеко пойдет Путин. Следующего его шага не знает никто. Есть принуждение к миру, а есть, как это происходит сейчас, принуждение к федерализации. Ну, а там, где есть принуждение, там есть и сила. Никто не исключает на сегодняшний день ввода российских войск в Украину, да и НАТО заявило о себе. То есть пошла игра на обострение.

Э. А.: Хорошо, наши власти правильно себя повели. А как наша российская оппозиция, однозначно поддержавшая Путина?

Т. Д.: Ты знаешь, для меня это продолжение старого правила — нельзя все яйца класть в одну корзину. Я допускаю, что представители нашей диаспоры действуют так не только потому, что они там, в России, живут. Срабатывает и то, что — надо же Россию как-то все время успокаивать. Чтобы политически она не воспринимала Азербайджан как враждебную страну. Здесь, у нас, общественное мнение за Украину, там — за Россию.

Э. А.: Хорошо, с российской диаспорой понятно. А правильно ли себя повели «украинские азербайджанцы»? Они ведь тоже не поддержали Майдан!

Т. Д.: На этот вопрос очень трудно ответить. Они, я бы сказал так, просто громко о себе не заявляют, не делают публичных заявлений. И на Майдане ведь тоже из них кто-то был! То есть, они ведут себя вяло, осторожно. А в России диаспора у нас более активна, хотя и здесь нередко оказывается в хвосте событий. Тут надо учитывать также и то, что, в отличие от армян, которые любую тенденцию четко просчитывают, проецируя на себя, а потом предпринимают какие-то действия, наша диаспора в Украине — да и в самой России — более молодая, не такая сплоченная и опытная.

Э. А.: А что ты скажешь о влиянии украинских событий не только на Россию, но и на нас, скажем, на нашу экономику?

Т. Д.: События в Украине, вроде бы, прямо не сказываются на нас. Но они, конечно, влияют, и нельзя сказать, что только негативно. Так, Киргизия уже заявила, что, поскольку в Украине сахарная промышленность просела, она готова покупать сахар у нас. Интересное заявление. Непонятно, чем это кончится, но — это прозвучало. А самое главное — значимость Азербайджана на карте мира заметно выросла. Снова заговорили об азербайджанском газе, о том, что Азербайджан очень значимая страна для Европы, Америки… Но, понимаешь, хитрость и нечистоплотность политики состоит также и в том, что иногда включаются совершенно неожиданные соображения, которые к нам, вроде бы, никакого отношения не имеют, но в конечном счете, как оказывается, имеют. Америка не хотела бы, чтобы существовала Европа от океана до океана. Это сказал еще де Голль — о Большой Европе, от Франции до Владивостока. Включая, понятно, Россию. Сейчас по понятным причинам вписывать Россию в Европу трудно, хотя и есть у них совместные комиссии. Но — такой вот глобальный проект был заявлен…

Э. А.: То есть, и европейцы, не только Путин и Назарбаев, за Большую евразийскую идею! Каждый тянет одеяло на себя…

Т. Д.: В принципе, да. Но сейчас пошла игра на противостояние. И все понимают, что, если Украина порвет с Россией, Россия тут же потеряет огромную часть своего влияния. Потому что Украина и Белоруссия были для нее щитом, некой буферной зоной. Ведь у самой России после распада СССР протяженность границ с Европой очень невелика. Она мгновенно теряет свою значимость!

Э. А.: А это, если говорить об экономике, не только ревизия многих хозяйственных связей, их «новый разворот» — и для России, и для самой Украины. Это и импульс к саморазвитию. Недавно я смотрел информацию на одном из российских каналов — объявлена очередная всеобщая диспансеризация населения. Но, что интересно, диктор несколько раз повторил: надо всем, во всех медицинских учреждениях пользоваться только российскими медицинскими препаратами и оборудованием. Ничего импортного, даже шприцев! Можно воспринимать это как нечто комичное, учитывая нынешнюю мировую завязку всех на всем. Но, если учесть теперешнюю российскую эйфорию, то не может ли это быть и неким толчком к экономическому самоподъему, скажем так?

Т. Д.: Может, может! И на это они рассчитывают. Когда страну изолируешь, она — да, встречается с рядом трудностей, но и начинает искать себя, получает импульс к внутреннему развитию! За примерами далеко ходить не надо. Вот Иран сколько времени был под эмбарго — и иранская экономика, представь, сильно подтянулась. Это помогало многим другим странам, не только Ирану, в том числе и России. Например, в 1998-м — азиатский кризис. Но — взрыв российской экономики, бум внутреннего производства. В 2008-м история повторилась. И вот сейчас на пороге — новый кризис. В силу уже не мировых тенденций — действий самой России. И снова та же «палочка-выручалочка»!

Э. А.: То есть это уже просматривается как мировая тенденция. Раньше казалось, поскольку есть глобальный мир, глобальный рынок, никакого смысла производить что-то у себя нет. Ситуация стала меняться?

Т. Д.: Да. В рамках глобальной экономики некоторые страны стали финансовыми резервуарами, куда все кладут свои ценные бумаги. Кажется, вроде бы: так всегда есть место, где в случае кризиса можно взять деньги. Но кризис 2008 года многое изменил. Обама, помнишь, заявил, что надо развивать промышленность. Страна — да, должна выходить на внешний рынок, но она должна создать и свой базовый рынок, производить товары для внутреннего потребления. Все глобальное — это хорошо. Но на каком-то витке может оказаться, что ты слишком зависим. Ты какую-то пуговицу не можешь произвести. Даже в такой великолепной, экономически процветающей стране как Норвегия стали говорить, что она поступила неправильно, когда в силу нефтяных доходов стала убирать некоторые промышленные кластеры. Свое, может, не так прибыльно, зато долговременно, а главное — помогает уберечься от внешних угроз. И на постсоветском пространстве — скажем, в Казахстане — так же активно проводится идея диверсификации экономики.

Э. А.: Я воскликнул в начале нашей беседы — ай да Майдан! А еще в слове «майдан» можно было бы вычленить восклицание — «мАЙДАн». Айда! Но куда? С кем? Остается только надеяться, что это движение не только в темное прошлое, и уж тем более не к гражданской или даже мировой войне, о чем сейчас пишут. Хочу процитировать заключительные слова одной из твоих статей1 : «Можно сколько угодно представлять будущее страны в позитивном свете. Но надо помнить, что судьба стран или каких-то регионов складывается иногда очень причудливо. А цена ошибочных или просто несовершенных шагов для развития страны иногда очень высокая. Наихудшая перспектива для нас — оказаться однажды в ряду несостоявшихся стран. Эта перспектива кажется сегодня почти невероятной. Но и такое случалось в мировой истории.

Эволюционное развитие общества обычно диктуется самими обществами. Но гарантирует такое развитие, в первую очередь, позиция правящего политического класса, осознающего неизбежность перемен».

2. «Наперегонки с Апокалипсисом»

Э. А.: Вот уже Одессу в интернете кто-то назвал «украинским Сумгаитом». Казалось бы, параллели между первым, еще в рамках Советского Союза, карабахским национал-сепаратизмом, вызвавшим к жизни стотысячный Мейдан на площади Азадлыг в Баку, и киевский Майдан с последовавшим сепаратизмом украинского юго-востока — казалось бы, эти параллели просто «слуховые». Ведь и масштабы, и время — все другое. Если Мейдан был вызван сепаратизмом, то Майдан, наоборот, породил сепаратизм! И тем не менее, какая-то перекличка есть. Хотя бы с точки зрения трагизма всего происходящего. Как сказал еще во времена СССР Збигнев Бжезинский, «исторический оптимизм уступает место апокалипсическому пессимизму». И здесь я припоминаю — на одном из форумов, в которых, ты, Тогрул, участвовал, ты высказал такую мысль: главное — это не проиграть войну до построения своей государственности. Ты отметил, что Гейдар Алиев в целом справился с этой задачей.

Т. Д.: Да, именно так. Хотя перемирие — это еще не победа, но и не окончательно проигранная война! Ильхам Алиев продолжает строительство экономически сильного государства; благо — нефть, газ…

Э. А.: Отметил ты и другое, то, что среди азербайджанской интеллигенции есть мнение: любое мирное решение по Карабаху — это удар по нравственности. Мол, если земля отторгнута силой, силой же надо ее вернуть. Еще одна твоя мысль — причина того, что у нас на Южном Кавказе самое слабое общество, хотя не так давно оно было, напротив, самым сильным, состоит в том, что конфликт, потеря земель ослабили внутреннюю свободу нашего общества.

Т. Д.: Знаешь, я даже не помню, когда я, пацифист по натуре, это сказал. Я, наверное, имел в виду всеобщую оскорбленность азербайджанцев, ощущение какого-то коварства больших держав, а затем и чувство бессилия. А чувство бессилия всегда порождает национальные комплексы. Хотя собирались огромные площади, но бессилие изнуряло, ты становился «меньше». Наверное, так. Я люблю, анализируя что-то, копаться в старых публикациях. Вот тот же журнал «Новое время» от 2004 года, о чем он пишет? О том, что замороженные непризнанные государства не будут разморожены. И это надолго. России, мол, это не нужно.

Э. А.: А оказалось нужно! В свете пестуемой сейчас Москвой идеи о реставрации СССР. Может, они были заморожены как раз с этим прицелом?

Т. Д.: Не-а! Ельцин едва ли об этом думал. Он был сочетанием царя («царь Борис»), но и демократа. Скорее всего, он просто думал: если постсоветские страны будут уходить, давай-ка я там-то, там-то оставлю тлеющие угольки, и когда будет надо, чуть-чуть подолью бензинчика, чтобы вспыхнуло, а потом сам же и стану «тушить».

Э. А.: Чтобы не лишиться своей «главной роли», чтобы зависимость была.

Т. Д.: Да, просто зависимость. Ничего не присоединяя. И это правильно. Америка-то тоже ведь ничего к себе не присоединяет. Только борется за сферы влияния. Территории как таковые ей до фени! Империи сегодня держать просто накладно! Вот, листая старые журналы, наткнулся на собственную статью 95-го года о религиях в сборнике, изданном в Москве. Там я с изумлением писал о том, что Саудовская Аравия строит мечеть в Тюмени. Сам себя спрашивал: что это означает? Сибирь. Далеко. Да и строить там трудно, земля мерзлая, стройматериалы дорогие, дороги плохие. Зачем? Я тогда высказал предположение, что она, Саудовская Аравия, чувствует себя колыбелью ислама. И думает: так, через ислам я буду присутствовать везде, даже в Сибири. Построила мечеть — значит, я там немножко есть. Ведь тогда не было ни «исламского терроризма», ни нынешнего «столкновения цивилизаций», все это возникло потом. А сейчас выясняется: Саудовская Аравия, опьянев от денег, претендует на очень серьезное место. И в нынешнем мире, где каждый старается установить в рамках своих возможностей какое-то господство — французы через культуру, американцы через мощь, китайцы через трудолюбие — Саудовская Аравия, с одной стороны, контролирует источники нефти (если Россию или кого-то там захотят прижать, сделают это, в частности, через нее и Катар), значит, у нее есть экономические рычаги. Это первое. Второе: ей важно просто увеличить число мусульман. Потому что важнейшей статьей ее дохода является хадж, паломничество. С третьей стороны, с ней начинают считаться крупные страны. Был даже такой образ: мол, на Ближнем Востоке Америка — голова, а Саудовская Аравия — шея; куда шея повернется — туда и голова. Обама вот не поленился, поехал уговаривать саудовского короля поддержать санкции против Москвы. И, наконец, четвертое — по порядку, но не по важности — это терроризм. Новый феномен, которого раньше не было!

Э. А.: Не было в таких масштабах.

Т. Д.: Да, были обычные войны. Страшные. Разрушительные. Но привычные миру. И вот прошло… сколько, всего 20 лет? И сейчас терроризм — одна из самых злободневных мировых проблем!

Э. А.: Держать мир в страхе.

Т. Д.: И хотя в Саудовской Аравии говорят, что у них ваххабизм другой, но — другой не другой — он существует.

Э. А.: Причем официально!

Т. Д.: В той статье ощущался у меня какой-то восторг — ислам продвигает свою изысканную культуру, то-се. А оказывается — совсем другое… Тут есть очень тонкие вещи. Например, сейчас обнаружилось вдруг — со второй половины ХХ века — что в мире идет процесс... обесценивания жизни! И он так резко усилился, этот процесс, что к нему как бы уже привыкли, его уже не так замечают, как раньше! Не знаю, может быть, это порождение двух больших войн, которые затем разбились на локальные конфликты в разных уголках земли. Но сегодня сотни тысяч людей умирают от всяких терактов, взрывов бомб, а мир смотрит на это как на что-то обычное и даже неизбежное. Очень опасное привыкание!

Э. А.: Более того. Обрати внимание на сам феномен террористов-смертников. На востоке он пропагандируется как нечто высшее, святое, а на западе борьбу с ним сделали… бизнесом! На эту борьбу выделяются огромные деньги, использование которых, в условиях строгой секретности, трудно контролировать. Я не говорю уже о том, что террористы, захват заложников, взрывы, погони и прочие щекочущие нервы зрителям сюжеты не сходят с экранов телевизоров. То есть бизнес-политика, шоу!

Т. Д.: Да. Можно как-то понять кураж тех, кто врезался в «близнецов». У психологов появилось даже объяснение того события как особого типа суицида: когда я хочу умереть, но хочу, чтобы со мной умерли и другие люди, много людей. Вспомним тот самый самолет из Малайзии, который потерялся… Одно из объяснений — пилот с семьей крупно рассорился и был склонен к этому самому суициду, влекущему кроме самоубийства большое количество жертв. Я умираю, но хочу забрать с собой еще триста пассажиров. С точки нормальной логики — совершенно непонятно. Умираешь — умирай. Зачем тебе брать остальных?

Э. А.: Это и раньше бывало. Секты. Конец света, коллективная смерть… Но то были лишь отдельные странные эпизоды.

Т. Д.: Они как бы укрепляли веру. Но они уносили меньше народу, это было нечто локальное, частное. Важно было держать секту в подчинении! А тут взрываются самолеты, в машины подкладываются бомбы… Те же «пояса смертников».

Э. А.: Причем среди террористов оказываются не только «прирожденные» мусульмане. Помнишь взрыв автобуса в Волгограде? Смертницей оказалась некая Асиянова. Но кто инструктировал ее, кто и ранее организовал еще ряд терактов? Соколов. Русский человек. Ушел в лес, принял веру… Вот это и получило название — суицидальный ислам! Но это существовало и до ислама. Харакири, камикадзе… А ведь большинство из тех молодых пилотов-смертников не были фанатиками.

Т. Д.: Но что самое интересное: раньше мы думали, что есть большая Америка, большой Китай, большая Россия — и есть плохо живущие маленькие народы, азиатские, мусульманские. И им со странами-колоссами бороться незачем и нечем! Первым это табу нарушил Вьетнам. Напомню масштабы — во Вьетнаме было сброшено бомб больше, чем за всю Вторую мировую войну на всех фронтах. А народ выжил. Выжил он, потому что стал геройским. Включилась психология: выживание наперекор всему! Не только на поле боя. Вспомни, как они научились скрываться в подземных убежищах. Оказалось, что вьетнамцы очень воинственный народ. Оказалось, что он тоже может дать отпор, бросить вызов большим странам.

Э. А.: Но это — у японцев, вьетнамцев — было на уровне национальном.

Т. Д.: А теперь, когда появились смертники-террористы, оказалось, что большие страны уязвимы и перед одиночками. Огромная страна — перед маленькой кучкой людей. 30 человек. Где огромная страна, где 30 человек? То есть, выяснилось, что прежние представления — я сильнее, а потому я решаю — зачастую уже не работают!

Э. А.: Позволю себе процитировать замечательного политолога, с которым и я был знаком, а ты, Тогрул, был близок, — покойного Дмитрия Фурмана. Это цитаты из его статьи «Наперегонки с апокалипсисом (Международный терроризм порождает всемирную власть)». Вот пара выдержек: «Всемирной террористической угрозе может противостоять только "всемирная спецслужба", так же не знающая границ, как не знают их террористы. Но совершенно очевидно, что эффективность подобных спецопераций и спецслужб ограничена». Необходимо «создание целостной системы всемирной власти, в конечном счете — единое мировое государство. Это — четко обозначившаяся "повестка дня" XXI века». А это, в свою очередь, предполагает «элементы патернализма и диктата, навязывание либеральным меньшинством тех норм, без которых погибнут все».

Т. Д.: Дмитрий Фурман мыслил всегда широко и глобально. А вообще-то это невероятно интересная тема — что стало с индивидуумом в XXI веке. Потому что с одной стороны есть идея прав человека, которую породили Запад, христианство. Идея, которая отдельного индивидуума поднимает, говорит, что он — каждый человек на земле — самоценен. Идеи индивидуализма просачиваются даже в ислам, не исключено, что можно говорить о начале исламской реформации. Так вот. Ты даешь индивидууму какое-то право. Но есть индивидуум, который материализует это свое право, изготовляя бомбу, беря в руки автомат. И это не только мусульманин, как пишут на Западе. Это и тот же «норвежский Бен-Ладен» Брейвик, и какой-нибудь свихнувшийся от наркотиков или от личной обиды американский школьник, который врывается в класс и расстреливает соучеников и учителей… То есть, с одной стороны, идет атомизация общества. А с другой — частное иной раз становится массовым. Какие волнения прокатились на арабском континенте — арабские революции! Революции, которые ни к чему хорошему не привели, ничем не закончились…

Э. А.: В каком-то смысле спонтанные революции, обреченные на поражение, — тоже род «суицида»!

Т. Д.: Вот-вот. Нам ничего не жалко, даже самой жизни, положим голову на плаху. Главное: в XXI веке, когда появились невиданные прежде технические возможности, возвращение к средневековой идее смерти — это поразительный анахронизм. Что-то очень болезненное, нездоровое. Это как циркумаллионы, секта, существовавшая на заре христианства. В ней могли потребовать самоубийства — во имя новой религии.

Э. А.: А ты не находишь, что произошли какие-то изменения в самом понятии соперничества, схватки, даже войны?

Т. Д.: Что ты имеешь в виду?

Э. А.: То, что, если в схватках гладиаторов, рыцарей было еще что-то человеческое, что-то от честного соревнования, мужского единоборства, когда сам бой был зрелищем, да и в случае поражения смерть побежденного зависела от публики, то есть от своего рода демократической процедуры голосования — поднятым или опущенным вниз большим пальцем, — то ныне не зря появились «бои без правил». А война — это уже не только армия на армию, техника на технику, теперь она, война, еще как бы разбивается на «мелкие осколочки», на «мини-войны». На войны смертников-одиночек!

Т. Д.: А почему? Во-первых, понятия долга, чести, благородства — все это уходит. Повсюду. То есть такие феномены прошлого, как романтизм, героизм, тают на глазах. Доходит почти до смешного. Некоторые американские социологи говорят, что старое поколение американских политиков — до Трумэна и чуть позже — было не чуждо понятиям долга и чести. А сейчас их сменили в элите «бобо» (есть такое слово): люди образованные, интеллектуальные, но уже более циничные, без старомодных понятий, к тому же не лишенные склонности к гедонизму. А мы ведь даже не догадывались об этом. Однако здесь есть и другое. Дело в том, что вся экономика ХХ века — это экономика войны, экономика, которая была построена на войне. Более того — и технический, и прочий прогресс, развитие той или иной страны сейчас тоже построено на войне. На развитии военных технологий, которые потом используются в иных целях, в интересах общества. И получается совершенно дурацкая вещь. Машина запущена. И каждый раз для того, чтобы в экономике сделать что-то хорошее, какой-то рывок, надо обязательно усовершенствовать оружие. В принципе, все можно было бы и так развивать, не через войну. Но через войну легче, тут драйв больше, и технологии развиваются быстрее. Идут деньги, которые государство дает. Это по сути нечто чудовищное! Именно поэтому Федерико Майор, помнишь, призывал перейти от экономики войны к экономике мира.

3. Замайданье

Э. А.: Уже уходит приставка «евро» к слову «Майдан», он стал явлением более чем украинским или даже европейским. Сейчас Майдан — это Океан, океан проблем, новых и старых, — как муть, поднятая со дна брошенным в воду камнем. Проблем и всеобщих (отношения гигантской по территории и духовному потенциалу России с миром всегда были на виду у всех), и проблем наших, своих. А потому, Тогрул, я бы назвал происходящее так: Послемайданье, или же, точнее, Замайданье. Имея в виду не только перекличку со словом Зазеркалье из «Алисы в Зазеркалье», но и со словами из пушкинской поэмы — «…там на неведомых дорожках следы невиданных зверей». С поправкой в последнем случае: «следы невиданных проблем».

Т. Д.: Сегодняшнюю злобу дня, да, можно назвать Замайданьем, как и страной «неведомых дорожек», с этим я согласен. Многое сейчас совершенно неясно, куда и как идем и куда придем. Замайданье — это закулисье политики, которое нам открылось во всей красе своего «зазеркалья». Оказывается, распад былой империи продолжался все эти годы, а мы наивно полагали, что остались просто очаги этого процесса. Или вот права человека, самоценность личности — замечательные вещи. Но Проханов говорит, что с помощью прав человека Запад разрушает государство, а это — «крыша», под которой живет и развивается эта самая самоценная личность. А дальше логичный пафос: создать вокруг России сплошные редуты и бастионы, чтобы не дать разрушить эту «крышу». И уход в имперское величие. Такая вот постоянная переоценка понятий, релятивизм ценностей.

Э. А.: Ощущение того, что Путин хотел бы заключить обратно в разбитый кувшин империи вылетевшего из него «джинна независимости», не покидает всех. Пусть это даже не Советский Союз — Евразийский. Хотя, к слову, Дмитрий Лихачев считал, что византийско-скандинавский, то есть вертикальный стержень и есть ось культуры России, а вовсе не горизонтальный, не евразийский. А Украина, замечу уже от себя, как раз и расположена на пути «из варяг в греки»!

Т. Д.: Я не стал бы делать акцент на этом — империя, границы, в мире происходят более глобальные вещи. Ведь и демократия переживает сейчас известный кризис. Это как со всеобщими избирательными правами человека. Замечательное завоевание. Но оно дает огромную возможность манипулировать обществами, и не только в авторитарных режимах. Не случайно все чаще с ностальгией вспоминают времена избирательного ценза, когда в выборах участвовали те, кто реально участвует в политике. Демократия сейчас напоминает взлетевшую на небо телегу из фильма Эльдара Шенгелая «Чудаки». Эта виртуальная телега из воображения художника переместилась на экран. Демократия имитируется средствами массовой информации и политической риторикой. По верному замечанию одного историка, для грузина слово «Родина» имеет вполне конкретный смысл, тогда как «государство», скорее всего, отвлеченное понятие, которое ассоциируется разве что с бюрократическим аппаратом. С государством человек встречается в суде или в полицейском участке. Вот смотри, Турция — страна с хорошими демократическими традициями. Но помнишь, как во время событий в парке Гези Эрдоган постоянно ссылался на «сандыг» (избирательную урну) как на главное доказательство своей поддержки со стороны народа? А президент Гюль публично возразил ему, что демократия — это не только выборы, но еще и свобода собраний и многое другое.

Э. А.: То есть тут еще и вопрос: демократия — это целостный институт или из нее можно «извлекать» отдельные элементы и этого достаточно?

Т. Д.: Я уже оставляю за скобками надоевшие истории с бородатыми кончитами, которых объявляют символом новой свободы человека. Но, возвращаясь к твоему объяснению названия нашей сегодняшней беседы, как и к «следам невиданных проблем», скажу — тут я решительно не согласен! В том-то и дело, что проблемы как раз «виданы» (как в принципе «видано» и то, как их решать!). Просто сейчас они, эти проблемы, снова всплывают на поверхность, воспринимаются — на фоне событий в Украине — куда больнее и острей, чем раньше. Смотри, некоторые украинские политики рассчитывали, что Россия войдет на Украину и внешняя интервенция мобилизует общество. А получилось наоборот! С подачи России возникло «партизанское» движение юго-востока, и теперь оно даже грозится распространить это движение на запад Украины. Одинаково сочувствуешь людям и в той, и в этой части Украины. А за кулисами политики делают свое дело. В ход пускается все: наряду с «фашистами» из Киева заговорили о «рашистах» с юго-востока. А слова как похоже звучат! Говорят о порушенных правах человека, масса лжи и пропаганды. Здесь ведь все непросто. В том числе и в нашем Закавказье, как называли наш регион в советские времена. Тоже, к слову сказать, с приставкой «за», как и «За-зеркалье». Только как бы снисходительно, взглядом из Кремля, сверху вниз.

Э. А.: То, о чем я только что сказал, — будто Путин хотел бы заключить обратно в разбитый кувшин империи вылетевшего из него «джинна независимости», кажется сомнительным. Хотя бы потому, что это разрушительно для самой России. А вообще-то нынешний мир Зазеркалья полон не только каких-то полусказочных, фантастических идей, просто абсурда. Кажется, что сейчас все возможно.

Т. Д.: Идут два мощных процесса. Мир глобализуется, объединяется, и почти с такой же скоростью в нем возникают новые демаркационные линии. Любой интегративный проект вызывает скепсис, зачастую подозрительность. Начинается немедленный поиск того, против кого направлена очередная интеграционная идея, да она и вправду зачастую становится добычей политиков. Но не меньшую подозрительность вызывают дезинтегративные процессы. Например, поощрение агрессивного сепаратизма. Все чаще говорят о сознательном или бессознательном стремлении США чуть ли не удвоить количество стран, входящих в ООН: для более легкого управления миром через хаос. На уровне реальной политики все эти тенденции легко прослеживаются в постоянной конкуренции двух позиций: права наций на самоопределение, которое становится особенно опасным в мире, где нарастают миграционные волны (в мозаике любого государства имеются теперь обязательные островки из колоний мигрантов), — и требованием сохранения территориальной целостности государств. Плюс ко всему существует еще и проблема разделенных народов, которая предельно усложняет эту картину. Дробление мира начинает казаться просто бесконечным, а манифестация национальных идентичностей повсеместной. Национальные иллюзии концентрируют наше внимание только на себе и отвлекают от объединительных трендов, хотя формальная приверженность европейскому пути декларируется чуть ли не всеми.

Э. А.: Отсюда вопрос — как же при такой путанице нам идти дальше по пути обретенной независимости? Ведь именно национальные иллюзии стали в свое время причиной поражения нашего Мейдана на площади Азадлыг, как и, по сути, поражения украинского Майдана сейчас, в наступившую эпоху «Замайданья», назовем ее так?

Т. Д.: Самое главное, я думаю, сейчас — гибкость, умение слушать и воспринимать ситуацию во всей ее сложности, умение что-то менять и меняться самим. И это важно сейчас не только для Киева, для всех нас. Тот же Путин — в чем его отличие от других авторитаристов? Он как раз гибкий. Он государственный деятель, как и Ельцин. И если с Крымом, с Украиной у него не обломится, он что-то придумает. Каждый раз он придумывает какие-то крупные игры — я меняю Россию, я создам империю, я бросаю вызов США, я остановлю войну в Сирии… Понятно, что Россия — страна большая. Но он по натуре такой. Ельцин в какой-то степени был политическим романтиком. В отличие от Путина или Гейдара Алиева.

Э. А.: Гейдар Алиев умел прислушиваться к людям, умел слушать...

Т. Д.: Слушать он умел замечательно. Терпеливо. Обдумывая что-то свое. Но для него то, что строптивцев должно быть меньше, имело значение, а для Путина, может, и имеет, но не в такой степени. Может, это связано с масштабом России. Но по тактике политической целесообразности — да, этому он, как говорят, учился и у Алиева!

Э. А.: Один российский политолог недавно написал: сила Гейдара Алиева была в том, что он умел меняться, об этом еще ранее говорил и ты. В связи с этим я вспомнил один эпизод, связанный со смелым и даже героическим, если иметь в виду обстановку, царившую в зале, — его прерывали, шумели, топали ногами! — выступлением Гейдара Алиева на сессии парламента в Баку в начале 90-х, после того, как он, попав в немилость к Горбачеву, переживал трудные времена, переехал из Москвы в Нахчыван. Когда объявили перерыв, я подошел к нему — он стоял обособленно, все сторонились его — и пожал ему руку. И, сказав пару приятных слов в поддержку, вдруг, неожиданно для самого себя, спросил: «А что будет, Гейдар Алиевич, как вы думаете, с нашими коммунистическими идеалами?» Как сейчас помню — Гейдар Алиев тут же изменился в лице, строго посмотрел на меня и сказал жестко, как отрезал: «С этим кончено!»

Т. Д.: Да. Существуют люди, остающиеся такими, какими они были всегда, не меняющие своих убеждений и взглядов, обладающие талантом оставаться всегда собой, — и люди, обладающие другим талантом: как раз умением меняться. Тут же уточню: не в смысле измены своей природе, самим себе, а в другом — в смысле развития, роста. Для политика это крайне важно. Умение постоянно меняться, реагировать на новые вызовы.

Э. А.: Как и Путин, наверное.

Т. Д.: Да, в какой-то мере — да. Да, нефть, тучные годы… И все же при нем Россия, как говорят экономисты, зажила как никогда в ее недавней истории. Но политика мстительна. Достаточно потерять слух на внешние сигналы, на «гул» общества — и все можно потерять вмиг. И Украина может оказаться таким моментом истины.

Э. А.: Вместе с тем, как написал в Фейсбуке наш соотечественник, писатель Камал Асланов, проживающий сейчас в Канаде, «одна надежда на стихию. Сегодня по всему миру, что в Украине, что в Йемене, протестное движение сильнее своих лидеров, оно может снести или сохранить любого…»

Т. Д.: О нынешнем мировом кризисе лидеров — а он очевиден — немало писали. Но можно ли надеяться на стихию? В ней много разрушительного. Разве только в одном случае: если она обнаруживает в себе способность к самоорганизации.

Э. А.: Это практически невозможно!

Т. Д.: Но в целом стихия протеста отражает усложнение мира. Так, на недавней конференции, посвященной двадцатилетию Бишкекского протокола, политолог Зардушт Ализаде сказал: все формируется в Вашингтоне, в Москве, в кабинетах. Чертятся какие-то графики: войдем на Украину — не войдем… То есть, вся политика запланирована какими-то кругами. Я остаюсь при твердом убеждении, что никакой специальной конспирологии как таковой нет — то есть глобус, мол, делят между собой отдельные страны, что-то еще… Есть нормальная история. Политики делают свою каждодневную работу. Но мир меняется, меняются технологии, меняются границы стран. Меняется характер общества, оно становится менее потребительским — более потребительским. Мы больше знаем теперь друг о друге — идет глобализация. И люди меняются. А когда люди меняются, они начинают чего-то хотеть в рамках своего нового статуса, который обрели. Неосознанно. Тогда что-то и начинается — взрывается араб-ский мир, взрывается Украина… К управляемому хаосу можно иногда подвести. Но часто он развивается по собственным законам. То есть в истории все это есть. Не было ни у кого специального проекта, прописанного до деталей сценария — мол, ага, Евросоюз говорит: «Сейчас мы активизируем вопрос ассоциативного соглашения с Украиной, а дальше все пойдет как по писаному. В финале Янукович бежит, а друзья-либералы занимают власть в Киеве. Москва испугается занять Крым, потому что мы можем подвинуть войска НАТО еще ближе…» Но смотри, все в один голос (включая Москву) говорят, что никто не знал в январе, что так получится с Крымом.

Э. А.: Москва сыграла на опережение!

Т. Д.: Не только Москва. Может, и Европа свою лепту внесла. Все же это она стала торопить. Ведь ничего особенного, что заставляло Европу суетиться, думать, что прямо сейчас надо заключать ассоциативное соглашение, не было. Это и через год можно было сделать, ничего страшного. Но, понимаешь, она увидела в Украине проевропейские настроения, вот и заспешила. Вызвав чрезмерную активность Киева и стихийный протест юго-востока. Хотя, знаешь, заметная часть Донбасса, Харькова, Одессы, как отмечают украинские политологи, тоже хотела в Европу, это сейчас, когда все уже далеко зашло, все так преподносится, что, мол, тамошние русские изначально не хотели. Неправда это! Очень даже хотели, вообще в Европу все хотят.

Э. А.: Россия сама хочет.

Т. Д.: И Россия хочет. Проблема возникла с появлением националистов, но и они были неизбежны. Всегда, когда есть мейданы-майданы, есть и радикалы, от этого никуда не денешься. Моя мысль заключается в том, что внешние силы — Америки, России, Франции, Британии — они включаются тогда, когда процесс уже пошел.

Э. А.: Хотя изначально они что-то и замышляли.

Т. Д.: То есть возникает некий новый вызов истории, и он начинает раскручиваться. И когда уже чуть-чуть раскрутился, кто-то прибегает первым и пробует управлять хаосом. Америка, Россия… У США это всегда получалось лучше. Они ищут в хаосе новые возможности, потому что лучше знают общество, и — вопреки известному представлению — не только свое. В конце концов, и ключи от информационного общества у них (на это последнее время жалуется Россия), и сетевыми технологиями они пользуются успешнее. Здесь надо быть справедливым, определенные ценности в США формировались десятилетиями и столетиями (а потому там у многих вызвало решительное неприятие нарушение демократических процедур после бегства Януковича и перехода власти к раде!). И она, Америка, хочет спроектировать эти ценности на весь мир. Но у США есть и государственные интересы — например, надо поддерживать высокий уровень экономики и стандарты жизни во имя поддержания той же демократии. Задачи продвижения демократии в мире и государственные интересы не всегда совпадают. А демократия иной раз становится инструментом реализации государственной политики, теряя при этом свои ценности.

Э. А.: С этого момента уже начинается конспирология!

Т. Д.: Хотя, как говорил тот же Дмитрий Фурман, я не очень-то верю во всю эту дребедень — геополитика, геостратегия. Я знаю, что есть история. Есть спонтанные процессы, которые развиваются по своим законам, даже когда кто-то подтолкнул их, и есть люди, которые пытаются эти спонтанные процессы обуздать.

Э. А.: Но бывает, что история где-то, на какой-то окраине мира как бы «застывает». Наглядный пример — Карабах. Двенадцатого мая исполнилось двадцать лет с момента прекращения огня в войне между Азербайджаном и Арменией — договоренности о перемирии, которая вошла в историю под названием Бишкекский протокол. Но не случайно агентство «Туран», в котором ты служишь, перепечатало в этой связи аналитику, которую оно дало десять лет тому назад, в связи с десятилетием Бишкека. И вправду — что изменилось?!

Т. Д.: Карабах — это отдельный разговор. А Бишкек… Это ведь тоже что-то из сферы «Зазеркалья». Я с интересом узнал, например, что аутентичного текста соглашения в Баку и Ереване нет, хотя для любого соглашения это обязательно. У нас текст с оговорками экс-спикера Расула Гулиева, а у армян — текст, под которым три подписи: Армении, Азербайджана и Нагорного Карабаха. А все же это двадцать лет худо-бедно работает. Хотя перестрелки на линии фронта, как известно, все еще случаются и люди — причем не только военные! — гибнут…

Э. А.: Может, как-нибудь в другой раз, Тогрул, мы поговорим с тобой и на эту тему? Как и на другие такие же «замшелые», как Карабах, темы?

Т. Д.: Может быть…

* * *

Хочу вспомнить в заключение замечательные слова английского поэта и священника XVII века Джона Донна, ставшие, как известно, эпиграфом к известному роману Хемингуэя: «Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе, каждый человек есть часть Материка, часть Суши; и если волной снесет в море береговой Утес, меньше станет Европа, и так же, если смоет край мыса или разрушит Замок твой или друга твоего; смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай, по ком звонит колокол: он звонит по Тебе».

По ком, в связи с чем звонит колокол Киева? К пожару? К войне? К празднику? К трауру? Бог весть…

Ясно только одно: он, этот колокол, звонит сейчас (в большей или меньшей степени, прямо или косвенно) по каждому из нас!

И это, как я думаю, главный или один из главных сюжетов нынешнего «Замайданья»…

Опубликовано в журнале:

«Дружба Народов» 2014, №8

Азербайджан. Россия > Внешэкономсвязи, политика > magazines.gorky.media, 10 августа 2014 > № 1458921 Эмиль Агаев

Южная Осетия и Грузия. Пять лет после войны

Андрей Беляев

Пятую годовщину со дня войны с Грузией Южная Осетия встречает в статусе частично признанного государства, колючей проволокой, с каждым днем отгораживающей ее от бывшей метрополии, с ворохом социально-экономических проблем, решение которых, на первый взгляд, невозможно без помощи извне, а потому, кажется, и с не очень радужными перспективами.

Впрочем, с такой оценкой не согласен Чрезвычайный и Полномочный посол Южной Осетии в РФ Дмитрий Медоев, уверенный в том, что, благодаря своему географическому положению и наличию существенных природных ресурсов, республика располагает достаточным потенциалом для развития некоторых отраслей экономики. «При правильном подходе и разумном использовании козырей, ситуация изменится в корне», – сказал он автору. По его словам, 20 лет блокады и войн привели экономику Южной Осетии в плачевное состояние, а война августа 2008 года окончательно ее добила. На этом фоне воспоминания о последних годах республики советского периода предстают какой-то фантастикой. А на момент распада СССР, в этой тогда еще грузинской автономной области действовали производства, в том числе наукоемких отраслей машиностроения, текстильной, пищевой промышленности. Развал всего этого хозяйства привел к оттоку квалифицированных кадров, и как следствие – исчезновению системы подготовки технических и управленческих кадров внутри республики, а заодно и их притока извне ввиду отсутствия спроса.

«Сейчас наша первоочередная задача – работа по выработке нормативной правой базы Южной Осетии, отвечающей требованиям времени. И только после этого стоит говорить о готовности привлечь и принять инвестиции, заявлять о необходимости реформ», – считает Дмитрий Медоев.

Естественно, рассуждать об инвестициях и реформах в экономике, – по сути, говорить о повышении экономического интереса России к опекаемой республике. Хотя бы потому, что иные зарубежные инвестиции Южной Осетии с ее ограниченно признанным суверенным статусом ожидать просто не стоит. Другие государства, кроме России, признавшие ее независимость, рассматривать в качестве экономического спасителя – не серьезно, за исключением, может быть, но и то с массой оговорок, – Венесуэлы.

Однако, беря за основу российскую экономическую модель, в Южной Осетии понимают, что слепо ее копировать нельзя – на проведение радикальных рыночных реформ, характеризующихся жесткой динамикой, в республике нет ни ресурсной базы, ни оперативных возможностей.

О такой насущной проблеме как обеспечение стабильности, без которой ни один инвестор в здравом уме в страну не сунется, в Южной Осетии, похоже, уже не беспокоятся. После 5-дневной войны с Грузией в августе 2008 года и последовавшим признанием суверенитета Россией, именно Россия, согласно межгосударственному договору, взяла на себя миссию гаранта мира и стабильности в Южной Осетии. Но тем не менее, некоторые моменты в отношениях с Москвой не могут не вызывать тревоги у южных осетин. Например, недавнее заявление премьер-министра РФ Дмитрия Медведева в интервью Russia Today, в котором он не стал напрочь исключать возможность воссоединения Южной Осетии, как, впрочем и Абхазии, с Грузией. «Если на это будет воля абхазского и осетинского народов», – заявил российский премьер.

В Тбилиси этим словам Медведева придали особую значимость и увидели в них добрый знак. Бывшая метрополия со сменой власти кардинально сменила и риторику: вместо «сепаратистов и изменников» теперь у официального Тбилиси в ходу исключительно «наши абхазские и осетинские братья». От идеи восстановления юрисдикции в Абхазии и Южной Осетии грузинская сторона, конечно, не отказалась. Но делать это будет только мирным путем, тем путем, который даст понять «Сухуми и Цхинвали, что им выгоднее и комфортнее жить в едином грузинском государстве». Слова, которые, как мантру любят повторять премьер-министр Бидзина Иванишвили и члены его команды из «Грузинской мечты», ни в коем разе не противоречат приведенному выше заявлению Дмитрия Медведева. Но тут вопрос: разве уходящий президент Грузии Михаил Саакашвили говорил что-то другое? Если поднапрячься, то можно вспомнить какие-то его угрозы в адрес лидеров бывших грузинских автономий, но и то они носили больше «личный» характер. А так – и он говорил о необходимости построить привлекательное государство для всех граждан Грузии, независимо от национальности. Другое дело, что слова, в конце концов, разошлись с делом. Пусть грузинская сторона и пытается трактовать трагедию августа 2008 года, как российскую провокацию, на которую повелся неуравновешенный президент, вопрос теперь в плоскости возможного или вероятного восстановления доверия Южной Осетии к Тбилиси. Остались или, может, появились с появлением новой власти в Грузии какие-то предпосылки для этого?

«Рассуждения о так называемом «укреплении доверия между осетинами и грузинами» – подход легкомысленный и более чем несерьезный», – сказал автору Дмитрий Медоев. По его мнению, рассуждения на эту тему – «епархия» НПО для получения грантов, а на деле от таких инициатив устали и осетины, и сами грузины. «Сегодня реальность такова: Республика Южная Осетия – независимое государство, и это надолго. Проблема лишь в том, что эту реальность не хочет признавать правительство Грузии. Но когда-нибудь надо будет признать право осетинского народа на собственное государство и начать выстраивать с Республикой Южная Осетия цивилизованные и равноправные межгосударственные отношения. Это необратимый процесс и надо его обсуждать, что докажет политическую зрелось грузинских властей. Но сегодня такое вряд ли возможно», – считает дипломат.

Единственным форматом контактов Грузии и Южной Осетии на сегодня являются многосторонние Женевские консультации по превенции напряженности. Их участники раз в месяц-полтора собираются в Швейцарии и обсуждают некие вопросы. Часто содержание встреч остается неизвестным. Как правило, информация поступает, если одна из сторон прерывает переговоры. При частой безрезультативности, тем не менее, стороны считают эти контакты полезными, необходимыми для разрешения оперативных гуманитарных проблем. К тому же, похоже, женевская площадка может приобрести большую функциональность, если взять во внимание недавнее заявление Католикоса Патриарха всея Грузии Илии Второго.

Духовный лидер Грузии по возвращению в Тбилиси из Москвы, где находился на торжествах, посвященных 1025-летия крещения Руси, и где был принят президентом РФ Владимиром Путиным, сообщил, что российский лидер обещал содействовать возвращению беженцев. «Я ему верю», — констатировал Илия Второй. Однако – резонный вопрос: как и куда вернутся беженцы, когда грузинских деревень в Южной Осетии практически не осталось, да еще и при крайне низком уровне доверия двух обществ?

Дмитрий Медоев задает встречный вопрос: «По какой международной конвенции эти люди могут считаться беженцами? Они — заложники планов Саакашвили по захвату Южной Осетии, или даже соучастники. Общеизвестно, что за две недели до войны, грузинские власти вывезли грузинское население из Южной Осетии. При этом не хочу даже вспоминать о том, что эти люди «по умолчанию» согласились с военным планом Саакашвили под названием «Чистое поле» для своих соседей осетин, с которыми были и родственные связи, и хлеб не раз вместе преломляли и стакан вина поднимали. Мы понимаем положение, в котором оказались они, но пусть вопросы об этом задаются правительству Грузии и Михаилу Саакашвили. Думаю, что большинство из вывезенных 5 лет назад из Южной Осетии людей согласится с моей постановкой вопроса — сегодня все они точно знают, почему, как и из-за кого лишились своих домов».

ПРОТИВОВЕС – ЧЕСТНАЯ ГРАЖДАНСКАЯ ПОЗИЦИЯ

Выборы в Абхазии и тбилисские надежды

Предвыборная борьба в разгаре. Куда ни глянь, везде обсуждаются кандидатуры претендентов в президенты и вице-президенты, их плюсы и минусы. Кругом сыпятся советы, как следует себя вести, кого надо избирать, что делать со страной и т.д. и т.п. Все это закономерно и естественно. Но не слишком ли мы занялись предвыборной кампанией? Не ослабили ли мы внимание к тому, что творится вокруг? А тем временем (по источникам СМИ) Грузия, пользуясь моментом, тем, что Россия «занята» Украиной, а Абхазия – выборами, решила пропагандировать европейские ценности как у себя внутри, так и в Абхазии и Южной Осетии. «Наша цель - показать привлекательность Европы», - говорят стратеги из Тбилиси. На эти цели западные партнеры Грузии выделили ей 5 млн евро.

Уже определены схемы, по которыми необходимо работать на местах, и те, с кем в первую очередь. Сейчас в Тбилиси печатаются на абхазском языке буклеты, брошюры, книги о Евросоюзе, в которых рассказывается о преимуществах жизни по-западному. Распространение таких материалов, авторы не скрывают этого, пойдет через социальные сети, НПО «автономных республик», через курьеров и т.д. Проблемные вопросы грузинские стратеги намерены напрямую обсуждать и со своими коллегами из НПО Абхазии и Южной Осетии. «Мы нередко встречаемся с ними в европейских странах, - говорят они, - нам есть, что сказать друг другу».

С 2016 года Грузией планируется «пробить» соглашение о посещении стран шенгенской зоны гражданами Абхазии и Южной Осетии без виз. В Тбилиси заявляют, что, несмотря на политику непризнания Западом независимости этих республик, их граждане - «наши родственные народы, и они не должны быть в изоляции». При поддержке ЕС, говорят там, будут осуществляться гуманитарные, экономические, социальные проекты для жителей Абхазии и Южной Осетии. Для этого в Брюсселе открыт специальный офис, в котором регистрируются те компании и организации, которые будут наводить мосты с абхазами и осетинами.

Грузия меняет стратегию и открыто говорит, что 20 лет они действовали силой, диктатом, выдвигали свои условия и создали себе же проблемы для работы с этими «регионами». Время диктует другое. Теперь они заявляют, что должны прислушаться, в частности, к абхазскому обществу и мирно помочь ему. Причем не скрывается также то, что они хотят начать с Галского района, так как именно абхазы, при всем уважении ко всему абхазскому обществу, делают галцев второсортными людьми. Ввиду этого надо вступать в диалог непосредственно самим, «чтобы уменьшить роль России в этой республике», - заключает официальный Тбилиси и продолжает: если Абхазии необходим договор о невозобновлении боевых действий со стороны Грузии, значит, российские гарантии её не вполне устраивают. Такой договор будет подписан сразу, как только Россия выведет свои войска с территории Абхазии.

Ко всему изложенному можно отнестись не более чем, как к информации или непроверенным новостям. Но мы стоим перед определенным вызовом, который требует консолидации общества, исполнения всех законов, определенной работы, которую мы должны делать сами. Любые трещины, которые могут появляться в нашем государстве, будут заполняться именно такими проектами и «мирными предложениями». И что бы мы ни делали потом, трещина будет замазана или увеличится, но она останется заметной для многих поколений.

На грядущих выборах августа 2014 года мы должны выполнить свой гражданский долг, опираясь на ум и сердце, а не на сиюминутную выгоду, тайное желание и стремление услышать хруст купюр. Именно сейчас от всех нас зависит: быть Апсны независимой страной или быть республикой, построенной на чужих проектах и существующей на дотациях со стороны.

Юрий КУРАСКУА

Газета «Республика Абхазия», 31.07.2014 г.

Интервью депутата Парламента Республики Абхазия Р.Д. Хаджимба РИА Новости (полная версия)

Как Вы расцениваете факт подписания соглашения об экономической интеграции Евросоюза и Грузии?

Здесь для нас нет ничего удивительного, т. к. Грузия уже давно последовательно интегрируется в военные, экономические и политические структуры Запада. Этот процесс стал необратимым при Саакашвили, который произвел настоящую зачистку политических элит, имевших альтернативное мнение и не находившихся под контролем Запада. Сейчас внутриполитическая ситуация в Грузии находится под полным контролем ее западных союзников, а точнее, хозяев. Поэтому, в первую очередь, они определяют степень и порядок интеграции Грузии в те или иные структуры.

Имеет ли это движение Грузии к «евроассоциации» какое-то влияние на Абхазию?

Конечно, имеет, потому что по нашей восточной границе фактически проляжет водораздел между сферами влияния Запада и России. Этот факт диктует необходимость принятия адекватных мер в области обеспечения безопасности и защиты экономических интересов Абхазии.

Ожидаете ли каких-либо общественно-политических последствий для Республики?

В целом общественное мнение в Абхазии ориентировано на дальнейшее развитие сотрудничества с Россией, поэтому непосредственного влияния евроинтеграция Грузии на внутриполитическую ситуацию в Абхазии не окажет. В то же время тот факт, что Евросоюз по-прежнему, вопреки международному праву и политическим реалиям, продолжает считать Абхазию и Южную Осетию частью Грузии, несомненно, создает недоверие к его политике. Поэтому наращивание процесса интеграции Грузии в западные институты, и, в первую очередь, военные, несомненно, усиливает напряженность в регионе.

Должна ли Республика предпринять какие-то действия для защиты своих интересов - политических и экономических - в этом контексте?

Меры, безусловно, будут предприниматься, они коснутся, в частности, усиления охраны госграницы с Грузией. Вопросы обороны и безопасности будут решаться в тесном взаимодействии с Россией.

Обсуждается ли в Республике вопрос углубления политической и экономической интеграции с Россией?

Развитие интеграции с Россией мы рассматриваем в качестве гарантии независимости Абхазии. Мы видим себя в рамках цивилизационного пространства, сформированного Россией, и объединяющего многие народы и государства. Мы готовы создать правовые условия для наращивания сотрудничества с российским бизнесом, способствовать притоку российских инвестиций и реализации совместных инфраструктурных проектов. При всей разности наших экономических и политических возможностей, союз Абхазии и России является важным фактором влияния России в регионе и защиты стратегических интересов наших народов. Поэтому наши политические взаимоотношения, координация усилий в различных сферах будут только укрепляться.

А в области обороны (с учетом планируемого после 2015 года включения Грузии в систему сил быстрого реагирования НАТО)?

Дальнейшую интеграцию Грузии в НАТО мы рассматриваем в качестве реальной угрозы нашей государственности, т. к. страны, входящие в этот блок, признают целостность Грузии в рамках ее советских границ, т. е. вместе с Абхазией и Южной Осетией. А это означает, что они будут оказывать помощь, в том числе, и военную для реализации агрессивных планов Грузии. Поэтому перед нами стоит задача по дальнейшему совершенствованию нашей обороноспособности. Это может быть осуществлено только путем встраивания Абхазии в совместную с Россией систему безопасности. Я полагаю, что в ближайшее время нам нужно будет разработать и принять соответствующие межгосударственные документы, направленные на углубление сотрудничества и повышение возможностей вооруженных сил и других силовых структур.

«Абхазия.ORG»

Кандидат в президенты Абхазии депутат Рауль Хаджимба полагает, что ассоциация Грузии с Евросоюзом не повлияет на внутриполитическую ситуацию в его республике, но Абхазии следует заняться укреплением южной границы и усилить интеграцию с Россией как гарантом независимости страны.

Грузия 27 июня подписала с Евросоюзом соглашение об ассоциации, в том числе о свободной торговле. Гарибашвили рассчитывает, что оно вступит в силу в сентябре.

"Непосредственного влияния евроинтеграция Грузии на внутриполитическую ситуацию в Абхазии не окажет", - заявил Хаджимба и объяснил, что общественное мнение в Абхазии ориентировано на развитие сотрудничества с Россией. В то же время он заявил, что отказ Евросоюза считать Абхазию независимым государством "создает недоверие к его политике" и усиливает напряженность в регионе. Кроме того, "внутриполитическая ситуация в Грузии находится под полным контролем ее западных союзников", а это "диктует необходимость принятия адекватных мер в области обеспечения безопасности и защиты экономических интересов Абхазии". В этой связи Хаджимба считает, что Абхазии следует принять меры по усилению охраны госграницы с Грузией и укреплению обороноспособности, которое "может быть осуществлено только путем встраивания Абхазии в совместную с Россией систему безопасности".

"Вопросы обороны и безопасности будут решаться в тесном взаимодействии с Россией", - заявил кандидат в президенты и уточнил, что рассматривает развитие интеграции с Россией как гарантию независимости Абхазии. "Мы видим себя в рамках цивилизационного пространства, сформированного Россией", - сказал Хаджимба. По его словам, Абхазия готова создать правовые условия для развития сотрудничества с российским бизнесом, способствовать притоку российских инвестиций и реализации совместных инфраструктурных проектов.

Планируемое после 2015 года включение Грузии в систему сил быстрого реагирования НАТО Хаджимба назвал реальной угрозой государственности Абхазии, поскольку "страны, входящие в этот блок, признают целостность Грузии в рамках ее советских границ, то есть вместе с Абхазией и Южной Осетией". "А это означает, что они будут оказывать помощь, в том числе и военную, для реализации агрессивных планов Грузии", - сказал он.

«Абхазия.ORG»

Южная Европа и европейская безопасность

Антон Беблер1

В течение двух последних десятилетий некоторые регионы Южной Европы часто становились наиболее опасными очагами напряженности на нашем континенте. Недавний глобальный финансовый кризис, с его первоначальным эпицентром в США, вызвал особенно глубокие экономические и социальные проблемы в ряде средиземноморских стран — членов ЕС и стал угрозой для евро, весьма заметного и важного символа европейской интеграции. Политические кризисы, социальные потрясения, вооруженное насилие и войны в Северной Африке и на Ближнем Востоке привели к увеличению притока в Европу из Северной Африки беженцев и людей, ищущих работу. К этому добавились многолетняя напряженность и конфликты в средиземноморском регионе Южной Европы. Это, в свою очередь, отрицательно повлияло на социальную стабильность и политический климат в балканских странах. Последовавшая затем политическая напряженность внутри государств — членов ЕС поставила под угрозу и работу Шенгенской системы — также одного из важнейших институтов европейской интеграции.

И без того шаткая экономическая и политическая стабильность в восточной части Южной Европы пострадала особенно сильно, тем самым почти нивелировав и так скромные достижения последнего десятилетия. Согласно статистическим данным о вооруженных конфликтах, существующих в мире, которые были составлены Центром исследования проблем мира (PCR) Университета Упсала, в сравнении с другими континентами Европа, после кризисного пика в начале 1990-х годов, сегодня демонстрирует относительное спокойствие. Однако реальное значение этого результата переоценивать не следует. Точно так же, как и везде, хотя и менее значительно, чем в Азии и Африке, на нашем континенте или на его границах сохраняется серьезный конфликтный потенциал. Это относится и к Юго-Восточной Европе, а также — и даже в большей степени — к соседним странам Средиземноморья, Северному и Южному Кавказу и к Ближнему Востоку. Помимо существования политики силы, нерешенных межгосударственных территориальных и политических споров, внутреннего религиозного экстремизма, конкуренции за энергоносители, воду и другие дефицитные природные ресурсы, внешнего вмешательства и пр., конфликтный потенциал в Европе увеличился и в связи с глобализацией. В том числе с ее эффектом массовой информации, а в долгосрочной перспективе — в связи с неизбежным процессом индивидуального и коллективного освобождения, которое изнутри дестабилизировало установленные авторитарные политические порядки, особенно в многонациональных и многоконфессиональных обществах.

Основы безопасности Юго-Восточной Европы

Между геополитическим развитием Евро-Атлантического региона и региональной безопасностью в Юго-Восточной Европе (ЮВЕ) существует ощутимая взаимосвязь. Сдвиги в соотношении сил среди основных внерегиональных держав повлияли на (дис)баланс между конфликтом и сотрудничеством стран друг с другом, а также внутри региона. Однако некоторые реальные или потенциальные угрозы все еще представляют опасность для ЮВЕ и других регионов Европы. Кроме того, в течение последних двух десятилетий страны ЮВЕ сами являются заметным источником опасности, распространяющейся и на другие части континента. Четко выделяются две особенности региона ЮВЕ: его необычайная разнородность и высокая чувствительность элит к внешним воздействиям и сдвигам в отношениях между крупными державами континента. Страны Юго-Восточной Европы всегда существенно отличались от других европейских регионов, в частности от скандинавских стран. Не случайно Збигнев Бжезински назвал геополитическую линию разлома, простирающуюся от стран ЮВЕ на восток, вплоть до Тихого океана «Евразийскими Балканами»2.

Геополитическая нестабильность в странах ЮВЕ имеет глубокие исторические корни. Страны ЮВЕ частично пересекаются со странами Восточного Средиземноморья, Центральной и Восточной Европы и Черноморского региона. Балканский полуостров всегда представлял собой уникальную в культурном, лингвистическом и религиозном плане смесь народов и этнических меньшинств в Европе3.

Впоследствии Юго-Восточная Европа так и не смогла стать единым регионом с точки зрения культуры, политики и экономики. Данному региону явно не хватает своего центра тяжести.

Балканы уже давно зарекомендовали себя как наиболее нестабильный регион Европейского континента. На протяжении ХIХ и ХХ веков балканские восстания, революции, перевороты, государственные распады, войны, терроризм и другие формы насилия являлись стимулом к более широким социальным потрясениям и войнам между континентальными державами. Последние всплески вооруженного насилия и войн на Балканах произошли в 1991–1995 и в 1998–2003 годах4. Эти всплески в значительной степени были вызваны позитивными изменениями в Евро-Атлантическом регионе, а именно: концом «холодной войны», распадом Советского Союза, Восточной Европы и Социалистической Федеративной Республики Югославии, роспуском Организации Варшавского Договора и последующим переходом к демократической политической системе и рыночной экономике.

Социальная нестабильность, экономические трудности и политические волнения стали почвой для межнациональных конфликтов. Дополнительную остроту данным конфликтам придавали современные СМИ. Политики же безжалостно использовали эти конфликты в своих интересах.

Политическая нестабильность вместе с насилием с 1970-х годов привела к распаду Кипра, Молдавии и Югославии. Процесс «балканизации» удвоил число де-факто существующих государств в Юго-Восточной Европе с восьми до шестнадцати. В результате новых балканских войн было убито до 130 тысяч человек, а от двух до трех миллионов человек стали беженцами или вынужденными переселенцами. Самые трагические последствия наблюдались на территории Боснии и Герцеговины, Хорватии и Косова. Еще одним печальным результатом тех войн стало стрелковое оружие и боеприпасы, которые в неограниченном количестве поступали на общеевропейский черный рынок и контролируются организованными преступными группировками.

Даже по самым грубым подсчетам, здесь было установлено около миллиона противотанковых и противопехотных мин. Несмотря на то что при финансовой поддержке США и ряда стран — членов ЕС деятельность по разминированию ведется весьма успешно, осталось еще более двух тысяч квадратных километров потенциально опасных областей в Боснии и Герцеговине и в Хорватии, на которых, возможно, установлено 400 тысяч мин. В результате бомбардировок НАТО в 1999 году в сельской местности на землях Сербии еще находят огромное количество смертельно опасных остатков кассетных бомб.

Юго-Восточная Европа стала единственным регионом на Европейском континенте, где было размещено несколько миротворческих миссий ООН, но который тем не менее стал зоной военной интервенции НАТО. В 1995 году, после неудачных попыток со стороны ООН, СБСЕ / ОБСЕ и ЕЭС / ЕС6 и только после значительных колебаний западные державы под руководством США решили силой навязать мир в западной части Балканского полуострова. Конец военным действиям на территории Хорватии, Боснии и Герцеговины, Косова и Македонии был положен лишь к 2003 году.

Политическая раздробленность, вооруженные конфликты, а также провал коммунистической политики индустриализации в странах ЮВЕ привели к разрухе и нанесли ущерб экономике и инфраструктуре региона6. В результате этого большинство социалистических государств бывшей Югославии и Восточной Европы до сих пор так и не достигли уровня 1991 года ни в промышленности ни в сельском хозяйстве.

В некоторых частях западной части Балканского полуострова потери в результате военных действий, перемещения человеческих и природных ресурсов, разрушения ранее единой транспортной и энергетической системы, экономического разделения и потери экспортных рынков уничтожили большинство позитивных результатов предшествующего экономического прогресса. Ущерб, распределившийся очень неравномерно, значительно увеличил различия в ВНП на душу населения7 среди стран региона и повысил уровень безработицы. В беднейших государствах Юго-Восточной Европы уровень безработицы стал самым высоким на континенте.

Балканские войны привели к резкому росту торговли оружием, спонсируемой правительствами или при их попустительстве. Эти войны также способствовали тому, что уровень организованной преступности в Западной Европе увеличился в разы. Безработица и нищета в странах региона стимулировали коррупцию, организованную преступность, нелегальную миграцию и многочисленные виды незаконной торговли, особенно наркотиками и стрелковым оружием.

Тектонические геополитические сдвиги в начале 1990-х годов и кризис политики нейтралитета и Движения неприсоединения, провозглашенной Броз Тито привели к радикальной политической и военной перестройке в странах Юго-Восточной Европы. В результате значительного снижения советского/российского влияния практически весь регион в политическом и экономическом плане стал ориентироваться на Запад. Окончание конфликта между НАТО и странами Варшавского Договора и отсутствие крупных минеральных, энергетических и других природных ресурсов привели к катастрофическому снижению геополитического значения региона. Страны Юго-Восточной Европы перестали быть объектом открытой борьбы за политическое и военное господство сверхдержав. Поэтому внерегиональные источники конфликтов на самой территории либо на границах стран ЮВЕ были сведены к минимуму. Западные Балканы больше не являются пороховой бочкой Европы, как это было в 1914 году. Эпоха религиозных и идеологических войн и перекройки государственных границ на Балканах, похоже, закончилась. Но в итоге регион получил долговременную международную дурную славу как источник опасности и больших неприятностей.

Ситуация в области безопасности в настоящее время

«Европейская стратегия безопасности», принятая в 2003 году, в качестве основных глобальных угроз для стран — членов ЕС утвердила следующие: распространение оружия массового поражения, недееспособные государства, терроризм и организованную преступность, информационную безопасность, энергетическую безопасность и изменения климата8. В других документах ЕС также упоминаются реальные или потенциальные проблемы, нерешенные конфликты между странами и внутри соседних государств и обеспечение внешних границ Европейского Союза. Реальная ситуация в странах ЮВЕ и уж тем более общественное восприятие угроз безопасности весьма существенно отличаются от официальных оценок ЕС.

Респонденты, участвовавшие в опросах общественного мнения в большинстве европейских стран, в целом были больше озабочены другими аспектами мировой безопасности, такими как безработица, преступность, коррупция, стихийные бедствия (наводнения, пожары) и т.д.

Однажды навязанное мнимое спокойствие в регионе сохранялось на Западных Балканах посредством международного протектората в Боснии и Герцеговине и в Косово. В БиГ СПС (SFOR) под руководством НАТО были заменены гораздо меньшим контингентом СЕС (EUFOR) в количестве двух тысяч человек (при поддержке небольшого специального подразделения НАТО, имеющего возможность быстрого вмешательства в конфликт). В Косово остаются около шести тысяч солдат НАТО в многонациональных силах СДК (KFOR), в то время как миссия Евросоюза ЕВЛЕКС (EULEX) насчитывает 2300 человек — с учетом международной полиции, прокуроров, сотрудников пенитенциарных учреждений, административных контролеров и т. д. Численность миссии ЕВЛЕКС, вероятно, будет уменьшена в 2013 году.

Демаркационную линию между двумя частями Кипра с 1975 года охраняет миссия ВСООНК, которая сегодня насчитывает около шестисот миротворцев. И после двух десятилетий, прошедших со времен локальной мини-войны, российский миротворческий контингент в Приднестровье насчитывает около 335 военнослужащих.

Хотя гораздо менее интенсивно, чем во времена «холодной войны», но все же возобновилось соперничество между США и Россией за влияние в странах ЮВЕ. Российская сторона в качестве основного инструмента использует экспорт энергоносителей и значительные инвестиции, особенно в энергетический сектор Сербской Республики, Сербской и Боснии и Герцеговине, а также в недвижимость в Черногории. На территории, расположенной вблизи к странам ЮВЕ, по-прежнему присутствуют арсеналы оперативно-тактического ядерного оружия США и России. Многочисленное военное присутствие в Приднестровье, крупные морские и воздушные базы на украинской территории в Крыму, корабли русского флота на Черном море и сменяемая эскадрилья в Восточном Средиземноморье обозначили уменьшающиеся военные амбиции России — по сравнению с уровнем СССР до 1990 года. С другой стороны, военное присутствие США в Юго-Восточной Европе, заметно увеличилось — в основном из-за нестабильности на Ближнем и Среднем Востоке. В дополнение к Шестому флоту американских ВМС в Средиземном море и присутствию ВВС США в Италии, Греции и Турции американцы создали крупную наземную базу Бондстил в Косово и приобрели права на использование военной подготовки и транзитной инфраструктуры в Румынии и Болгарии. В июле 2011 года США заключили соглашение с Румынией о размещении на ее территории элементов противоракетной обороны. Эти мероприятия обозначают будущую роль стран Юго-Восточной Европы в провозглашенном США и НАТО театре военных действий против потенциальной угрозы со стороны Ирана (в то время как Россия негативно расценивает подобное развитие событий и видит в нем непосредственную угрозу для себя).

Одним из важных аспектов безопасности в Юго-Восточной Европе после окончания «холодной войны» явилось то, что были весьма значительно сокращены расходы на оборону, содержание армии, запасы обычных вооружений, производство оружия и экспорт. Эти движения отражены в запасах тяжелых обычных вооружений до и вскоре после осуществления ДОВСЕ, подписанного в 1990 и в 2011 годах (см. таблицу 1).

Таблица 1

Разведка – навсегда!

Эволюция прогнозирования рисков в информационно-аналитической практике разведслужб

Резюме: Количественные методы информационной работы в военно-политической сфере стали преобладать над качественными. Но для интерпретации факторов, интересов и намерений, которыми руководствуются лица, принимающие решения, они неэффективны.

Как и в годы холодной войны, повышение точности прогнозирования стратегических рисков остается одной из наиболее актуальных, но чрезвычайно трудных задач в системе приоритетов политики безопасности ведущих мировых держав. Наглядным примером в данной связи может служить указ № 603, подписанный российским президентом Владимиром Путиным в мае 2012 г., который среди прочего предписывал необходимость «создания качественно новой системы анализа и стратегического планирования в области противодействия угрозам национальной безопасности РФ на период от 30 до 50 лет». В данной статье мы представим основные тенденции развития теории и практики прогнозирования рисков военной безопасности начиная со второй половины XX века и до настоящего времени.

«Старая школа»

В 1950 г. тогдашний директор ЦРУ генерал Беделл Смит заявил своим сотрудникам: «Американский народ рассчитывает, что вы посвящены в планы самого Господа Бога и Сталина... и сможете сказать, что война начнется в следующий вторник в 5 часов 32 минуты после полудня». Эта полушутливая фраза стала своего рода лейтмотивом последующих организационных процессов в сфере налаживания системы прогнозирования в ЦРУ, а впоследствии и в других разведслужбах НАТО.

В конце 1940-х – середине 1950-х гг. научное и разведывательное сообщества Соединенных Штатов провели большую работу, подготовив методологические основы информационно-аналитической деятельности разведки. Основополагающий вклад внес профессор Йельского университета Шерман Кент, проработавший в органах американской разведки с 1941 по 1967 годы. Как профессиональный ученый-историк Кент был убежденным сторонником принципа эмпиризма в деятельности стратегической разведки. Таким образом предполагалось ограничить ее функции сбором, проверкой и обобщением информации с целью дальнейшей передачи на уровень принятия окончательных внешнеполитических решений. В своей книге «Стратегическая разведка на службе американской мировой политики» Кент также разработал универсальную номенклатуру степеней достоверности, которую можно было использовать не только для классификации добытой информации, но и для придания прогнозным оценкам конкретных количественных значений. Схема Кента включала пять уровней:

Наверняка (шансы: за – 9, против – 1).Наиболее вероятно (шансы: за – 3, против – 1).Возможно 50/50 (шансы: один к одному).Наименее вероятно (шансы: за – 1, против – 3).Практически исключено (шансы: за – 1, против – 9).

Внедрение такой унифицированной системы информационных координат было призвано положить конец повсеместному использованию размытых формулировок, делающих большую часть разведывательных документов бесполезными. В свое время эту проблему очень хорошо охарактеризовал еще один ветеран ЦРУ Роджер Хилсмэн. По его наблюдению, «многие государственные деятели отмечают, что оценки разведки настолько осторожны и сопровождаются таким большим количеством оговорок и условий,... что если бы разведчики работали в гидрометеобюро, то их прогнозы начинались бы так: “Завтра будет прекрасная погода, если не будет осадков в виде дождя и снега”».

Надо сказать, что приведенная выше схема нашла широкое применение в национальных прогнозных оценках ЦРУ (NIE – National Intelligence Estimates), которые составляются с 1950 г. и инициатором которых опять же выступил Кент. Ее до сих пор продолжают активно использовать военные ведомства других стран – членов НАТО, а именно Министерство обороны Великобритании, а также Служба военной разведки Дании (СВРД).

Идеи Кента получили дальнейшее развитие в книге бригадного генерала Вашингтона Плэтта «Информационная работа стратегической разведки», опубликованной в 1957 году. Автор выделяет пять факторов, которые, с его точки зрения, обеспечивают составление правильного прогноза. К ним относятся: полнота и достоверность сведений, знакомство с особенностями национального характера, владение общими приемами предвидения, наличие творческих способностей и общая компетентность в сфере общественных или естественных наук. Примечательно, что в ряду указанных факторов первое по значимости место Плэтт отводит именно пониманию национального характера, в дальнейшем посвятив этой теме отдельное исследование.

К общим приемам предвидения Плэтт относит прогнозирование на основе причинно-следственных связей при помощи теории вероятностей и по аналогии. Последний прием, правда, характеризуется как самый ненадежный, учитывая тот факт, что развитие внешнеполитических событий редко подчиняется каким-либо закономерностям. Особое внимание Плэтт заостряет на анализе длительных явлений. По его мнению, главная опасность в этом процессе появляется, «когда изменения происходят медленно и постепенно, без каких-либо явных признаков, способных привлечь наше внимание». Настаивая на необходимости осуществлять долгосрочное прогнозирование с временным охватом в 10–25 лет, Плэтт тем не менее не приводит убедительных доказательств эффективности указанных для этих целей методов (учета устойчивости событий и цикличности).

Таким образом, исследовательская работа, проведенная Кентом, Хилсменом и Плэттом в конце 1940-х – начале 1960-х гг., заложила общие основы информационно-аналитической работы, которые до сих пор находят частичное применение в практике разведслужб, в том числе и при формировании прогнозов.

Отдельно следует сказать о так называемом критическом подходе к проблеме прогнозирования рисков безопасности, получившем распространение в разведывательном сообществе стран Запада (в первую очередь США) в 1960–1980-е годы. Его представители пытались выявить главные причины, по которым разведслужбы оказывались неспособны предугадать возникновение таких внешнеполитических «сюрпризов», как, например, советская космическая программа 1950-х гг. или революция в Иране в 1979 году. Большинство сходилось во мнении, что неверный прогноз обусловлен не внешними вызовами информационной среды, а набором субъективных «человеческих факторов», а именно – стереотипностью мышления, некомпетентностью, издержками и неправильной интерпретацией релевантных данных.

После холодной войны: новые штрихи к старому портрету

Новый этап в развитии системы международных отношений, наступивший после распада СССР, внес существенные изменения в образ и формат работы разведслужб НАТО, что в определенной степени повлияло на порядок проводимой ими прогнозной работы.

Во-первых, переформатирование системы международных отношений на рубеже 1980–1990-х гг. естественным образом способствовало диверсификации рисков и угроз, которые стали выходить за рамки привычно узкого ареала военной безопасности.

Во-вторых, в борьбе с новыми «асимметричными» вызовами (терроризм, кибератаки, распространение оружия массового уничтожения) западные спецслужбы сделали ставку на массовое применение технических средств наблюдения, все меньше полагаясь на агентурную разведку. Контуры этой тенденции четко обозначились уже на завершающем этапе холодной войны. При этом наиболее проницательные исследователи относились к ней без особого оптимизма. Так, например, еще в 1982 г. ветеран американской разведки Гарри Рэнсом высказывал беспокойство по поводу того, что будущие поколения политиков рискуют оказаться в плену информационных технологий и что в перспективе война «может начаться из-за переизбытка информации (зачастую ложной), которая передается в массовом порядке и неверно интерпретируется». Анализ современного положения дел, к сожалению, убеждает в справедливости опасений Рэнсома: «компьютерная зависимость» стала абсолютной не только для обывателей, но и для разведки.

В-третьих, с технологичностью ведущих разведслужб во многом связаны опережающие темпы потребления и производства информации. По оценкам датских военных аналитиков, уже к 2017 г. годовой трафик по компьютерным сетям достигнет 100 эксабайт и дальше будет только увеличиваться. Нарастание объема перекачиваемой информации и необходимость срочной переработки массива в поисках существенных признаков угроз и рисков безопасности заставляет разведслужбы втягиваться в невидимую гонку технических вооружений. Таким образом формат сбора разведданных окончательно принял ярко выраженный тотальный характер. Недавние разоблачения Эдварда Сноудена относительно того, как функционирует программа глобального слежения «Призм», служат тому наглядным примером.

Наконец, четвертой новацией стала относительная публичность разведки, которая была ярко продемонстрирована в начале 2000-х гг. некоторыми ведущими спецслужбами Запада (ЦРУ, МИ-6, БНД), создавшими собственные веб-сайты. По содержанию они не многим отличаются от онлайн-страниц крупных корпораций: те же разделы о структуре, задачах, истории развития «компании», и даже об открытых вакансиях для аналитиков и переводчиков. Для привлечения потенциальных сотрудников разведслужбы не брезгуют и возможностями социальных сетей. Особенно напористо в этой области действует ЦРУ, которое даже периодически размещает свою рекламу на страницах Linkedin и Facebook. Что касается раскрытия информации в интернете в виде комментариев, пресс-релизов или отчетов, то разведслужбы осуществляют его очень избирательно, придавая публикациям максимально обезличенный и нейтральный характер. Правда, и они иногда могут послужить основой для исследований, что будет продемонстрировано ниже.

Что касается непосредственно прогнозно-аналитической деятельности разведслужб после холодной войны, то здесь прослеживаются следующие ключевые тенденции.

Во-первых, для оценки перспектив того или иного фактора безопасности аналитики стали все чаще прибегать к построению сценариев, избегая традиционных односложных заключений. Такой расширительный подход к производству политических оценок явился закономерной реакцией на существенные изменения пространства безопасности (в частности, распад Советского Союза) и возникновение новых угроз и рисков, понимание которых требовало времени.

Во-вторых, в 1990-е гг. долгосрочные прогнозы стали уступать место краткосрочным. Кристиан Густафсон, директор Центра исследований разведки и безопасности Брюнельского университета (Великобритания), характеризует эту тенденцию как «тиранию текущих разведданных», в условиях которой ни о какой эффективности стратегической разведки не может быть и речи. Густафсон считает, что разведслужбы должны уделять существенно больше времени т.н. «сканированию горизонтов» (horizon scanning), т.е. выявлению принципиально новых общественно-политических тенденций, вызовов и угроз, возможных в сверхдолгосрочной перспективе (до 25–30 лет). Правда, как отмечает директор ИМЭМО Александр Дынкин, с начала 2000-х гг. ситуация начала меняться и спрос на долгосрочное прогнозирование стал неуклонно возрастать.

Наконец, в-третьих, продолжились эксперименты по созданию максимально совершенной методологии прогнозирования. Самой востребованной областью, в которой велся поиск решения данного вопроса, стали передовые философские течения второй половины XX века. Например, в 2012 г. аналитик Министерства обороны Норвегии Уле Линдас представил свою концепцию предупредительного анализа (норв. Varslingsanalyse), основанную на теории критического рационализма Карла Поппера, которая позиционируется как альтернатива классической индукции. В соответствии с предложенной Линдасом методикой мы уже в самом начале выбираем конечное состояние интересующего нас объекта, после чего выявляем его «индикаторы», то есть наиболее существенные факторы-характеристики, отражающие динамику развития объекта с течением времени. Такая аналитическая последовательность названа принципом обратного прослеживания (норв. tilbakeføring или англ. backtracing). Изменение индикаторов служит предупредительным сигналом того, что достижение изначально сформулированного состояния объекта становится более/менее вероятным. Для того чтобы конкретизировать оценки вероятности события или риска, Линдас настаивает на необходимости использования т.н. «предупредительной шкалы» (норв. varslingskala), включающей в себя три-пять уровней вероятности со значениями «низкий», «средний», «высокий». В этом недвусмысленно просматривается отсылка к схеме Шермана Кента.

Case-study: Служба военной разведки Дании

Чтобы рассмотреть конкретный пример из современной практики стратегического прогнозирования, мы решили обратиться к опыту Службы внешней разведки Дании, которая ежегодно (с 2003 г.) на основании анализа открытых источников публикует на своем сайте доклад под названием «Разведывательная оценка рисков» (Efterretningsmæssig risikovurfering).

В первую очередь обращают на себя внимание методические указания по разработке отчета. При формулировании окончательных выводов допускается использование трех временных горизонтов:

от 0 до 2 лет – краткосрочная перспектива;

от 3 до 5 лет – среднесрочная перспектива;

от 6 до 10 лет – долгосрочная перспектива.

Вероятность предположений рекомендуется оценивать по пятиступенчатой шкале (фактически воспроизводящей рассмотренную выше «схему Кента»), для чего используются специальные ключевые фразы:

«Нет оснований утверждать...» (1%)

«Маловероятно...» (25%)

«Возможно...» (50%)

«Есть вероятность...» (75%)

«Есть все основания утверждать...» (99%)

Опубликованные оценки рисков представляют известный интерес с точки зрения выявления конкретных выводов, которые нашли подтверждение или, наоборот, были опровергнуты дальнейшим ходом развития внешнеполитических событий.

Если говорить о неудачных прогнозах, наиболее показательный пример мы находим в докладе 2004 года. В разделе по ситуации на Ближнем Востоке содержится тезис о том, что «Риск гражданской войны в Палестине в краткосрочной перспективе оценивается как низкий. Наличие внешнего врага в лице Израиля существенно сдерживает внутренние конфликты между палестинскими группировками». Однако как раз два года спустя, в октябре 2006 г., между ФАТХ и ХАМАС вспыхнул вооруженный конфликт, поводом для которого послужило покушение на премьер-министра Палестинской национальной автономии Исмаила Хани.

Также у датских военных аналитиков не получилось предсказать такие резонансные события, как конфликт в Южной Осетии в августе 2008 г. и обострение спора между Китаем и Японией по поводу островов Дяоюйдао (Сенкаку).

Однако, несмотря на указанные просчеты, в докладах СВРД содержится немало правильных прогнозов. Например, в 2009 г. сделан вывод о том, что «несмотря на относительно высокие темпы экономического роста, североафриканские государства сталкиваются с серьезными проблемами в социально-экономической сфере. Последнее может в краткосрочной перспективе привести к снижению уровня жизни значительной части населения, что создаст основу для социальных беспорядков и активизации экстремистских группировок». Данный тезис с полным основанием можно считать точным предвосхищением событий «арабской весны».

В очередной оценке рисков, изданной в августе 2010 г., был сделан вывод о том, что «сочетание стагнации в экономике, быстрых темпов роста населения и этнорелигиозной напряженности может угрожать сохранению режима власти Башара Асада в средне- и долгосрочной перспективе». Тот факт, что массовые антиправительственные волнения начались уже в марте 2011 г., безусловно, несколько снижает точность сделанного прогноза. Однако причины и условия дестабилизации были определены абсолютно точно, что подтверждает затяжной характер гражданской войны между сторонниками правительства Асада и сирийской оппозиции.

Крайне актуальным оказалось также предупреждение СВРД о сохранении боевого потенциала «Аль-Каиды» в Восточной Африке, зафиксированное в том же отчете 2010 года. В частности, допускалась 75-процентная вероятность того, что «аль-Шабааб» присутствует на территории Кении и «обладает желанием и способностью проводить террористические акты против западных объектов на территории этой страны». Произошедший в сентябре 2013 г. захват боевиками «аль-Шабааб» торгового центра Westgate в Найроби стал печальным подтверждением высказанных опасений.

В свете продолжающейся дестабилизации внутриполитической ситуации на Украине исключительный интерес представляет гипотеза, выдвинутая специалистами Центра военных исследований Копенгагенского университета (тесно аффилированного с СВРД) в докладе от 18 апреля 2012 г., где сказано, что, «несмотря на уникальные условия стабильного мира, в которых находится Европа, крах власти в Белоруссии, Украине или на Кавказе и последующая за этим гражданская война может привести не только к разворачиванию гуманитарной катастрофы вблизи границ Дании, но также и к столкновению между НАТО и Россией».

* * *

Рассмотренные в рамках данной статьи теоретические и практические аспекты прогнозирования стратегических рисков убеждают в том, что дальнейшее развитие и повышение эффективности данной сферы военной безопасности будет сопряжено с решением целого ряда трудноразрешимых проблем, главной из которых является вопрос методологии. Можно утверждать, что из-за всепроникающего развития информационных технологий в современной парадигме анализа военно-политических рисков сложилась дихотомия между количественными (математическими) и качественными (гуманитарными) методами информационной работы. Востребованность последних находится сейчас на крайне низком уровне, тогда как количественные методы благодаря тотальной компьютеризации, наоборот, получили самое широкое распространение. Не подвергая сомнению полезность машинного алгоритма на стадии обработки и обобщения собранных данных, следует признать, что в вопросах качественной интерпретации факторов, интересов и намерений, которыми руководствуются лица, принимающие политические решения, он оказывается неэффективным.

В устранении описанной выше дихотомии может помочь формирование принципиально нового подхода к прогнозированию рисков, основанного на достижениях гуманитарных наук: психологии, философии, политологии и т.д. Речь здесь может идти не о создании какой-то универсальной теории, а скорее о выработке общих закономерностей и принципов, руководствуясь которыми, аналитик может оптимизировать процесс сбора и обработки информации, а также направлять ход своих мыслей в правильное русло.

Д.С. Тулупов – преподаватель факультета международных отношений СПбГУ.

США. Весь мир > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 2 июля 2014 > № 1144823 Дмитрий Тулупов

Украина и реальная политика

Алексей Арбатов – академик РАН, руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова Российской Академии наук, в прошлом участник переговоров по Договору СНВ-1 (1990 г.), заместитель председателя Комитета по обороне Государственной думы (1994–2003 гг.).

Резюме Разрыв этой страны на части вновь расколет всю Европу

Украина стала предметом прямого политического и идеологического противостояния России и Запада, которое повлекло исключение России из «большой восьмерки» и других престижных форумов, экономические санкции и свертывание многих каналов сотрудничества самого различного характера. По остроте этот кризис беспрецедентен не только за период после окончания холодной войны, но, пожалуй, с конца 1970-х годов, когда советские войска вошли в Афганистан. А последствия кризиса могут иметь более долговременный характер.

Взгляды на украинскую драму

В мировом общественном сознании сложились разные точки зрения по поводу бурных и трагических событий в Украине и вокруг нее. Первая официально принята в России, ряде стран Организации договора коллективной безопасности и Евразийского экономического союза, она в целом поддерживается Китаем и некоторыми другими нейтральными государствами. Этот взгляд состоит в том, что через соглашение об ассоциации с Евросоюзом (ЕС) Запад попытался оторвать Украину от России и интеграционных структур СНГ, подчинить ее своим финансово-экономическим стандартам, разрушить крупнейший после российского постсоветский научно-технический и промышленный потенциал. В дальнейшем предполагалось принять страну в НАТО, разместить там американский флот и базы ПРО.

После пяти лет переговоров Украины с Евросоюзом Кремль открыл глаза президенту Виктору Януковичу на эту опасность, предложил братскую экономическую помощь, и тот отменил (или отложил) подписание соглашения с ЕС. Но украинские антипатриотические силы, националисты и фашисты при прямом подстрекательстве и помощи Запада организовали евромайдан и свергли Януковича, совершив антиконституционный переворот и силовой захват власти в Киеве.

В ответ на создание националистических вооруженных формирований, угрозы и дискриминационные законодательные акты новой незаконной власти народ Крыма реализовал свое международно признанное право на самоопределение и воссоединился с исторической родиной. В свою очередь, стремление народа юго-восточных регионов Украины к самоопределению, выразившееся в референдумах в Донецкой и Луганской областях, вызвали карательную военную операцию незаконной временной власти в Киеве, которую в мае сменил президент, избранный лишь частью регионов страны. В этой гражданской войне произошла трагедия в Одессе, на юго-востоке гибнут мирные жители, везде происходят массовые нарушения прав человека, аресты и пытки политических противников, захват и убийства журналистов. Но ополчение наносит растущие потери украинской армии, которая действует фактически как внешний агрессор на территории двух провозгласивших независимость республик.

Россия не способна прекратить народное восстание в двух областях, и потому любые новые санкции со стороны Запада просто бьют мимо цели. А вот США и их союзники могут и должны оказать давление на Киев, чтобы тот прекратил военную операцию и путем переговоров урегулировал отношения между Центром и регионами на основе федерализации или других принципов.

В целом украинский кризис наиболее рельефно выявил политику США и их союзников. Она направлена на то, чтобы не позволить России подняться с колен, помешать развитию ее равноправных экономических отношений с Евросоюзом, удержать однополярный мир под руководством Вашингтона, утвердить свое право на смену неугодных режимов военной силой или через цветные революции и на навязывание другим народам западных ценностей, политических норм и культурных стандартов.

Совершенно иная трактовка событий преобладает в странах Европы, входящих в НАТО и Евросоюз, и практически безраздельно царит в США. Она состоит в том, что украинский народ сверг коррумпированный режим президента Януковича, после того как он под давлением Москвы отказался от соглашения об ассоциации с Евросоюзом. Тем самым украинцы подтвердили свой выбор в пользу демократического европейского пути развития.

По этой версии, в наказание Россия присоединила Крым, нарушив территориальную целостность Украины в границах, признанных ООН и закрепленных международными меморандумом и договором от 1994 и 1997 годов. Отмечается, что впервые после 1945 года в Европе одно государство отняло часть территории у другого. На Западе утверждают, что затем посредством посылки частей спецназа, оружия и добровольцев Москва инспирировала вооруженное сепаратистское движение в юго-восточных областях страны, провоцируя украинскую армию на ответные удары, влекущие жертвы среди мирного населения.

Как уверены за рубежом, все это делается с целью держать страну под угрозой дальнейшего распада и подчинить себе вновь избранное демократическое руководство Киева или свергнуть его. В НАТО считают, что возможен захват этих областей российской армией по мартовской санкции Совета Федерации РФ. Применяя санкции и свертывая многоплановые связи с Россией, Запад стремится наказать Москву за Крым и вынудить ее прекратить поддержку украинских повстанцев, чтобы Киев мог восстановить власть над страной.

На Западе возобладало мнение, что Россия решила взять реванш за геополитическую трагедию краха СССР, пользуясь потрясениями в Украине, мягкотелостью президента США и разобщенностью их союзников. Как утверждают за границей, Москва хочет сплотить народ патриотическими чувствами на пути возрождения империи и территориальных захватов: Южная Осетия, Абхазия, Крым, украинские южные и восточные области, в будущем, возможно, Приднестровье, а при случае – Северный Казахстан и русскоязычные части Балтии. В США значительная часть правящих кругов требует, чтобы в ответ на это НАТО возродило политику сдерживания и изоляции России, которая, как там полагают, успешно сработала против СССР.

Казалось бы, два названных подхода невозможно примирить. Но не все так просто, как кажется на первый взгляд: хитросплетение идеологий современного мира поистине удивительно. Начать с того, что сторонников первой из приведенных точек зрения можно найти и на Западе, причем не только среди левых радикалов, но и в лагере крайне правых партий Европы, одержавших недавно победы на выборах в Европарламент. Во времена СССР их считали неофашистами, а сегодня для России они вдруг стали неформальными союзниками в противоборстве с либеральными западными ценностями и давлением Вашингтона и бюрократии Евросоюза на суверенитет европейских государств.

Однако еще более поразительно, что в менталитете великого множества россиян публично или негласно прекрасно уживаются обе версии украинского кризиса. Правда, вторая трактовка происходящего оценивается ими исключительно со знаком плюс, а не минус. В частности, сплошь и рядом открыто призывают присоединить к России названные выше постсоветские анклавы и отринуть предательство Беловежских соглашений 1991 года. Сторонники этой точки зрения считают курс на реванш за 1990-е годы и противоборство с извечно враждебным Западом единственно верной политикой, а территориальную экспансию самодержавной военной империи с миссией облагодетельствовать окружающий мир – единственно возможным способом существования России. Об этом постоянно твердят с телеэкранов известные публичные деятели, а ведущий идеолог такой доктрины Александр Проханов призывает построить то, что он называет «империей обрубков».

Угол зрения «реальной политики»

Но есть и другой взгляд на события, согласно которому при всем трагизме ситуации в ней нет ничего необычного: повод для конфликта имеет абсолютно классический характер и стар как мир.

Этот подход опирается на спорное, но весьма инструментальное учение так называемой реальной политики. Согласно данной школе политологии (родоначальником которой был американский мыслитель Ганс Моргентау, а блестящим теоретиком и практиком является Генри Киссинджер), в основе международной политики лежат не высокие принципы, а национальные интересы, геополитика и баланс сил ведущих держав. Для реализации национальных интересов международно-правовые нормы, моральные принципы, апелляции к чаяниям народов и исторические аргументы – лишь свободно сменяемые инструменты для достижения поставленной цели. Так, для себя и своих союзников принципы территориальной целостности и невмешательства во внутренние дела всегда стоят во главе угла, а по отношению к соперникам на первый план ставятся права национальных меньшинств на самоопределение и возможность гуманитарных интервенций для защиты прав человека, этнических и конфессиональных сообществ.

Нынешнее международное противоборство основано не на прежних идеологических «-измах», а на открыто заявляемых великодержавных интересах. По контрасту с советской идеологией в российском публичном дискурсе «империализм» ныне утратил прежний негативный флер и все чаще используется с героическим пафосом. Исключительно позитивный смысл придается ядерному оружию и концепции ядерного сдерживания (и негативный – ядерному разоружению), воспевается политика наращивания вооружений, демонстрации военной силы, поиска военных баз за рубежом, соперничества в торговле оружием – всего того, что раньше ставилось в вину «мировому империализму». Не обходится и без курьезов. Энтузиасты такой политики, стараясь бежать впереди «генеральной линии», нередко доводят ее до абсурда и тем самым дискредитируют: например, призывая выйти из договоров по разоружению и начать по всему миру «торговать ракетно-ядерным оружием... с обеспечением сервисного обслуживания» (С. Брезкун, «НВО», № 19 от 06.06.14).

Трансформация отношений России и Запада

Под углом зрения «реальной политики» конфликт России и Запада вокруг Украины был объективно неизбежен. На развалинах рухнувших империй всегда вспыхивали этнические и религиозные конфликты, прежде подавлявшиеся силой метрополии, которая произвольно проводила границы между своими субъектами для удобства управления или по принципу «разделяй и властвуй». Точно так же окружающие державы и вновь образовавшиеся государства всегда вступали в борьбу за имперское наследство.

В конце 1980-х и на протяжении 1990-х годов Запад был занят освоением советского наследия в Центральной и Восточной Европе путем договорно-правового объединения Германии, мирного расширения НАТО и Евросоюза, силового расчленения Югославии и Сербии. А правопреемнице СССР России было предоставлено гасить многочисленные конфликты на постсоветском пространстве (включая собственную территорию). Страны НАТО не горели желанием вовлекаться в кровавую неразбериху, и к тому же Россия была дезорганизована, экономически зависима и следовала в фарватере международного курса США. При этом никаких формальных или негласных договоренностей, режимов и механизмов поддержания стабильности на постсоветском пространстве не было создано, за исключением нескольких миротворческих и переговорных миссий.

Но время шло, и противоречия между Россией и Западом по этому поводу становились все более явными. При этом для роста напряженности существовали вполне объективные и обычные для международных отношений причины, понятные исследователям «реальной политики». За первое десятилетие нового века изменилось соотношение сил между Россией и Западом. Президента Бориса Ельцина сменил Владимир Путин, который быстро консолидировал в Кремле управление страной. По сравнению с 1990-ми годами Россия обрела устойчивый экономический рост (правда, в основном за счет беспрецедентного взлета мировых цен на углеводороды) и относительную социально-политическую стабильность. Москва получила крупные свободные капиталы для инвестиций, расплатилась с огромным государственным внешним долгом, резко (вчетверо за 2001–2008 годы) увеличила финансирование национальной обороны.

Одновременно относительно ослабли международные позиции США, Евросоюза, Японии как из-за провалов во внешней политике администрации Джорджа Буша (особенно в Ираке и Афганистане, в отношении Ирана и Северной Кореи), так и по причине мирового кризиса, спровоцированного безответственной финансово-экономической политикой Соединенных Штатов.

Изменение соотношения сил в мире проявилось в повышенной дипломатической активности Москвы на всех континентах, нежелании идти в фарватере США в разрешении региональных кризисов (Косово, Палестина, Иран, КНДР). Россия активизировала независимые от США, НАТО и ЕС межгосударственные объединения – ОДКБ, ШОС, БРИКС, стала открыто противодействовать США в военно-технической сфере (например, в развитии ПРО США и НАТО). Самое главное, РФ начала энергичные попытки объединения под своим руководством постсоветского пространства и вытеснения оттуда влияния Запада. Видимо, в Москве решили, что без этого было невозможно стать самостоятельным центром силы в полицентричном мире. Ведь экспортно-сырьевая экономика не позволяла сравняться по экономическому потенциалу с США, Евросоюзом, Китаем. А ядерный арсенал хоть гарантировал иммунитет от большой войны, но постепенно девальвировался по мере распространения ядерного оружия в мире и развития высокоточных оборонительных и наступательных вооружений в неядерном оснащении.

Заявка на смену уклада отношений в свете меняющегося соотношения сил неизбежно порождает противоречия как между людьми, так и между государствами. Похожие конфликты возникали между США и СССР в конце 1950-х и начале 1960-х годов, между Советским Союзом и Китаем в конце 1960-х годов. Речь Путина в Мюнхене в 2007 году стала сигналом Западу о том, что Россия больше не намерена играть по прежним правилам и претендует на равноправные отношения – или будет идти своим путем.

Реакция Запада на этот поворот была предсказуемо негативной. Как раз к этому моменту НАТО и Евросоюз всерьез занялись постсоветским пространством. На смену неудавшейся коалиции недовольных Россией стран под обозначением ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан, Молдова) в начале нулевых годов была выдвинута концепция «Европейской политики соседства», а затем – стратегия «Восточного партнерства». Бухарестский саммит НАТО объявил, что в альянс «открыта дверь» Грузии и Украине. Цель состояла в том, чтобы воспрепятствовать усилиям России по формированию своей сферы влияния (по выражению бывшего президента Дмитрия Медведева, «сферы привилегированных интересов») на постсоветском пространстве и по возможности вытеснить ее оттуда.

После временной разрядки напряженности в годы «перезагрузки» отношений России и США под руководством президентов Дмитрия Медведева и Барака Обамы отчужденность и соперничество возобновились с удвоенной силой. Массовые протестные акции в 2012 году были восприняты новым российским правящим классом как подготовка Западом цветной революции, ввиду чего сближение с последним подорвет сложившуюся в России политическую систему.

В ответ на внутренние и внешние события российское руководство отменило курс «европейского выбора России», который провозглашался в 1990-е годы и в период правления Путина, начиная с Петербургского саммита России–ЕС в мае 2003 года и вплоть до 2007 года, когда президент подчеркивал: «Убежден, что не может быть полного единства нашего континента, пока органической частью европейского процесса не станет Россия – крупнейшее европейское государство».

Теперь на смену пришла официальная доктрина «евразийства». Она предполагает первоочередную интеграцию России в Таможенном и Евразийском союзах с постсоветскими республиками: прежде всего Белоруссией, Казахстаном и другими, которые пожелают присоединиться. А вместо получения инвестиций и передовых технологий Запада (на которые была рассчитана концепция «Партнерства ради модернизации» Медведева) был взят курс на реиндустриализацию экономики с опорой на оборонно-промышленный комплекс, получивший гособоронзаказ на 19 трлн руб. до 2020 года.

Украина как яблоко раздора

Запад, в свою очередь, сделал ставку на сближение с Украиной как второй по величине постсоветской страной, без которой, по давней формуле Збигнева Бжезинского, Россия не может снова стать империей. Памятуя уроки Грузии, это планировалось делать не через НАТО, а путем ассоциации с Евросоюзом, против чего Россия прежде не возражала. В основе этого курса лежали не экономические, а сугубо политические мотивы – после стремительного расширения членства в предыдущие годы Евросоюз столкнулся с большими трудностями. Однако в Москве дело воспринималось по-другому: опыт двух предыдущих десятилетий показал, что, за единичными исключениями, расширение НАТО и Евросоюза шло рука об руку.

Спохватившись в ноябре 2013 года, что дело всерьез шло к подписанию соглашения об ассоциации Украины и ЕС, Москва решила помешать этому. Без Украины Евразийский союз выглядел бы как-то неубедительно: Белоруссия и так строит с Россией Союзное государство, Казахстан сам проводит «многовекторную» политику между РФ, США и КНР, а другие партнеры всецело зависят от российской помощи в обмен на политическую лояльность. Украина с ее большим экономическим и научно-техническим потенциалом, территорией и населением хоть и не заменила бы Запад по инвестициям и технологиям, но вывела бы Евразийский союз на качественно иной уровень в системе мировых центров силы – во всяком случае в теории. Таким образом, и со стороны России, видимо, доминировали политические цели. К тому же население Украины было неоднородно, и значительная его часть тяготела к России в экономическом и культурно-гуманитарном плане.

Иначе говоря, в украинском вопросе ставки России и Запада оказались чрезвычайно велики, хотя для первой они, безусловно, были намного выше, и это было недооценено в Вашингтоне и Брюсселе. Причем проблема не в таможенных тарифах на товары западного производства, которые пришли бы на российский рынок – данная угроза была весьма преувеличена. Дело в другом – помимо геополитики, выбор ближайшим родственным народом пути своего развития является для России в отличие от Запада важнейшим вопросом внутренней политики, перспектив собственного социального прогресса.

Дилемма для Украины и остального мира

Безусловно, философия «реальной политики» не может претендовать на полноту картины, но некоторые стороны проблемы она вполне наглядно объясняет. Трагическое положение вовлеченных в украинский кризис людей должно быть в центре внимания мировой общественности, но для циничных дипломатов суть происходящего проста: США и Евросоюз тянут Украину к себе, опираясь на власть в Киеве и население ее центра и запада, а Россия не пускает Украину, поддерживая народ юго-востока. И Запад и Россия стремятся иметь всю Украину в орбите своего влияния, но это не получается, а жертвы, разрушения и потоки беженцев нарастают.

При всех сложностях ситуации варианты решения, по существу, тоже просты, и определяться они будут не только на переговорах Киева и юго-востока, а в Москве, Брюсселе и Вашингтоне. Или Россия и Запад договорятся о каком-то взаимоприемлемом будущем статусе Украины, характере ее отношений с ЕС и восточным соседом при сохранении нынешней территориальной целостности, или страна будет разорвана на части с тяжелейшими социальными и политическими последствиями для Европы и всего мира. Похоже, что Москва готова к такому диалогу, хотя не говорит об этом прямо. Об этом свидетельствует поддержка ею перемирия на юго-востоке и отзыв резолюции об использовании войск из Совета Федерации. А вот США и Евросоюз из принципа пока не желают вести прямые переговоры с Россией о будущем Украины.

В худшем из вариантов новая разделительная линия конфронтации между Россией и Западом пройдет по какой-то внутриукраинской границе, как в годы холодной войны водораздел проходил по внутригерманской. Это может по логике вещей воспроизвести многие элементы отношений холодной войны с ее кризисами и огромными издержками.

Украинский кризис потряс Европу и весь мир. Ущерб отношениям между Россией, США и их союзниками нанесен большой и надолго. Какие бы претензии Москва ни предъявляла к укладу отношений прошедших лет, нет оснований полагать, что новая конфронтация улучшит внешнее и внутреннее положение России. Да и интересы Запада немало проиграют. Мирное урегулирование украинского кризиса едва ли вернет отношения к уровню сотрудничества последних десятилетий. Но в этом случае все-таки можно надеяться на сохранение некоторых ключевых каналов взаимодействия держав и на то, что новое противостояние будет менее острым, долгим и разрушительным, чем прошлая холодная война.

Украина > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 27 июня 2014 > № 2906776 Алексей Арбатов

Южная Осетия признала независимость самопровозглашенной Донецкой народной республики и установит дипотношения с ней.

"В пятницу, после обсуждения вопроса на заседании Совбеза республики, Тибилов подписал соответствующий указ", — сообщили РИА Новости в пресс-службе президента и правительства Южной Осетии.

Обращение с просьбой о признании за подписью председателя Верховного совета ДНР Дениса Пушилина поступило ранее на имя президента Южной Осетии Леонида Тибилова.

Согласно указу Тибилова, Южная Осетия, с учетом волеизъявления народа ДНР, признает ДНР в качестве незавимисого и суверенного государства. В документе также дается поручение МИД республики установить с ДНР дипломатические отношения.

Ранее Южная Осетия уже признала независимость самопровозглашенной Луганской народной республики.

После февральского госпереворота на Украине и попыток новых властей ограничить статус русского языка в юго-восточных регионах начались протесты, а затем прошли референдумы и были провозглашены Донецкая и Луганская народные республики. Украинские власти в ответ начали военную спецоперацию, которую в Москве назвали карательной и требуют прекратить.

Тедо Джапаридзе: "Грузия пока на пути от идеализма к реальной политике"

Михаил Вигнанский - журналист и политический аналитик

Резюме На вопросы журнала "Россия в глобальной политике" отвечает председатель комитета по внешним связям парламента Грузии Тедо Джапаридзе

- 27 июня Грузия подпишет Соглашение об ассоциации с Евросоюзом, которое в Тбилиси называют не иначе как историческим и эпохальным событием. Вам довелось принимать непосредственное участие в становлении грузинской дипломатии постсоветского периода, Вы работали министром иностранных дел, секретарем СНБ, служили послом в США, Канаде и Мексике, сейчас возглавляете комитет по внешней политике в парламенте. Можете ли вы сказать, каковы главные, отличительные особенности грузинской внешней политики ее раннего периода и ныне?

- Мы собираемся подписать важный документ, и это будет только началом очень сложного и длительного процесса по достижению тех стандартов и критериев, по которым функционирует Европейский союз. Никто не знает и не скажет, когда мы сможем претендовать на место в ЕС, это очень долгосрочная перспектива. Самое же главное в том, что мы получаем уникальный шанс стать нормальным функционирующим демократическим государством. Пока никакой иной международный институт или другое государство нам не его не предоставляли. Не менее важно и то, что сами граждане Грузии должны понять – они становятся участниками процесса. Нам его не навязывают. Это приглашение Евросоюза к построению релевантного, отлажено работающего государства с сохранением исторических ценностей и достижений. Сделаем все качественно, соответственно, получим больше помощи от Европейского союза - вот такова формула взаимоотношений с этим объединением.

Я был участником большинства этапных процессов, которые происходили в Грузии с момента обретения ею независимости. Мы преодолеваем сложнейший путь, и я, если откровенно, пока не знаю, достигли ли мы даже середины. Полагаю, мы все еще в начале, как, впрочем и все бывшие республики СССР, включая и Российскую Федерацию. Это становление не только независимого государства, но и в полной мере самостоятельного. Различия большие. Являемся ли мы самодостаточным государством, принимающим решения по собственным правилам? Я думаю, что в этом направлении нужно пройти еще дистанцию значительных размеров. В начале у нас не было государства, его институтов, а было несколько примитивное понимание демократии и независимости, это был очень болезненный и турбулентный период для Грузии, с гражданским конфликтом, войнами в Абхазии и Цхинвали. Это было время, когда все были против всех. С большими потерями, медленно Грузия вышла на путь построения цивилизованного государства. Что это значит? Ориентиры выбраны, мы движемся, с зигзагами, ошибками, но твердо верим - в европейский путь развития.

- Чем особенно запомнилось начало этого пути?

- Наивностью. Идеализмом. Кстати, может быть именно идеализма не достает нашему глобализированному миру, который погряз в жестких, а порой и в жестоких политических реалиях. Но вот в те времена, когда романтика подменяла нам реальную политику, когда наше восприятие внешнего мира во многом было мифологизированным, это обернулось непростительными последствиями. И мы уже дорого заплатили за такое восприятие мировых тенденций. Но, может, в этом и наша прелесть грузин, чудесных романтиков, как нас любят называть как друзья, так и недруги. Мы ведь думали так: главное – провозгласить независимость, а потом весь цивилизованный мир станет на нашу сторону. Мы думали, что Грузия станет центром мировой политики, что о ней будут думать все – и американцы, и европейцы. Этого не произошло. Так значит что самое необходимое? Мы по сей день почему-то считаем, что проблемы нашего государства должны решаться либо американцами, либо русскими, либо европейцами. Пора осознать, что это наша страна. Что мы сами должны решать проблемы и преобразовывать Грузию для ее же граждан, а не выставлять рекламным роликом для американцев или для ЕС. Сделать Грузию привлекательной прежде всего для ее граждан. Это простая, но на самом деле труднодостижимая формула. Ее реализация пока впереди.

- Первые годы пребывания на посту главы Грузии Эдуарда Шеварднадзе в начале 90-х были отмечены попытками сбалансировать проведение внешнего принципа. С одной стороны, это привлечение внимания, а значит и поддержки Запада к основной геополитической функции страны – транзита энергоносителей. С другой – активные усилия по урегулированию отношений с Москвой после грузино-осетинского и грузино-абхазского конфликтов. В 1994 г. при посещении Грузии тогдашний президент России Борис Ельцин признал долю ответственности его страны в этих вооруженных противостояниях. Можно ли сравнить тогдашние усилия грузинского руководства с нынешними попытками Тбилиси соединить курс на Запад с улаживанием отношений с Россией после войны 2008 года? И как это можно сравнить с внешней политикой периода пребывания у власти Михаила Саакашвили?

- Присутствие самого Шеварднадзе во внешней политике Грузии помогло быстрее пройти путь формального признания на международной арене. Сыграли, безусловно, свою роль личные контакты Шеварднадзе с ведущими мировыми лидерами. Успехи были очевидны. Грузию называли "success story" когда стабилизировалась внутренняя политика. Однако под занавес его пребывания на посту президента внутреннее управление в Грузии потерпело неудачу. Произошел определенный управленческий обвал, и на этой волне пришел Саакашвили с командой «молодых реформаторов», кстати, взращенной самим Шеварднадзе. Внешняя политика при нем более строилась на пиар-акциях, чем на сложных и важных, хорошо продуманных процессах, органично присущих дипломатии. Разница в этом. Подход Шеварднадзе с учетом его опыта был более прагматичным. Он реалистичнее оценивал ситуацию. Но все же попал ловушку, когда переоценил возможности, когда подумал, что его знания, контакты помогут Грузии легче преодолеть те или иные вызовы. К сожалению, этого не произошло. Как-то в Вашингтоне, во время разговоров в Белом доме о проблемах правительства Шеварднадзе мой собеседник с улыбкой заметил: «Тедо, у Вашингтона нет долгой памяти. Вчерашний герой и любимец в одночасье может стать неприемлемым и даже изгоем»...

Запад не только прагматичен, но и циничен. Запад думает о реализации собственных интересов. Впрочем, как и любое другое государство. При этом в подходах Шеварднадзе не было такого упрощения, которое потом допускал Саакашвили, который позиционировал Грузию как некую новую «линию Маннергейма» между Западом и Россией. Но тем не менее прежние заслуги Шеварднадзе не позволили ему продержаться исключительно на них. Он перестал подпадать под повестку дня Запада. Саакашвили оставил те же ориентиры для Грузии – ЕС, НАТО. Но вот еще глубокое отличие. Шеварднадзе выстраивал внешнюю политику Грузии на имевшихся, пусть и маленьких, успехах внутри своей страны. Ведь именно при Шеварднадзе в середине 90-х годов появились Конституция, национальная валюта, государственные институты. Саакашвили совершенно наоборот строил политику на пиаре. Для него первично – место Грузии в глобальной мировой политике. А этого не было. Но он продолжал старательно навязывать Грузию внешнему миру такой, какой ее в реальности не существовало. Если же проводить параллели между усилиями правительства «Грузинской мечты» и тем, что делалось в начальную эпоху президентства Шеварднадзе, то это аксиома: что было возможно в те годы, повторить сейчас нам удастся. То, что делала Грузия в то время, что делала тогда Россия, как поступали Шеварднадзе, Ельцин... Правительство Шеварднадзе параллельно с движением в сторону США и Европы всегда старалось учитывать российский фактор. Он пытался балансировать. Тогда все балансировали – и Алиев, и Назарбаев, и даже Туркменбаши... Было ли это все успешно, сложно сказать особенно сегодня, так как на данный момент у нас нет дипломатических отношений, между Россией и Грузией была война в 2008 году. Сравнивать сложно. И тогда так называемый рамочный договор между Россией и Грузией, к которому страны двигались столь сложно, так и не был оформлен. Потом были потери территории Грузией. Сейчас мы с Россией в отношениях даже не нулевых. Мы в минусе. Перед специальным представителем премьер-министра Грузии Зурабом Абашидзе и заместителем министра иностранных дел России Григорием Карасиным стоит неимоверно трудная задача поднять планку пусть до нуля. Важно торговать минеральными водами и вином, но это мизер. Мы заново должно строить отношения, заново находить общие интересы, на это уходят годы и даже десятилетия. Потому что в наших отношениях рухнул самый стержень, определяющий их качество. «Боржомом» и «цинандали» этого не восполнить. Но можно начинать с малого. Принесет ли это прорыв? Будем ждать.

- Грузинские политики публично признают, что Запад всегда советовал и советует Тбилиси иметь уравновешенные отношения с Россией, так как это будет только способствовать западным усилиям по оказанию эффективной помощи Грузии. То есть, Грузия не должна являться камнем преткновения в отношениях Запада и Россия. Хорошо ли для развития страны то, что сейчас грузинская тематика не является в числе приоритетных между Москвой и Западом, дает ли это люфт для спокойного развития Грузии? Или наоборот, Грузия должна все время быть в центре внимания, чтобы проводить успешную дипломатическую политику для решения главной задачи - восстановления территориальной целостности?

- Действительно, Запад на всех этапах нашего развития подчеркивал, сколь важно нормализовать отношения с Россией. Я лично много раз слышал в Вашингтоне, в европейских столицах, это такой посыл от них, помогите нам, чтобы мы помогли вам. Все в ваших руках. За нас никто нашу работу делать не будет. Да и чем лучше будут отношения между Западом и Россией, тем легче и нам будет решать свои собственные проблемы. Нам так советовали наши западные коллеги. Но вот украинские события сейчас - они, возможно, и изменили такой подход. Снова на повестке дня вопрос – как строить отношения с Россией, как строить отношения между государствами, у которых одна география, но разные ориентиры? Что касается остального, я думаю, что пауза, когда мы не на самом переднем плане мировой политики, там сейчас Украина главная тема, то как раз и надо глубже заняться внутренними делами. Ведь пауза – это не остановка, а время для раздумий, более четкого анализа допущенных ошибок, определения реалистических перспектив. Надо проводить здесь реформы, сохранять достижения. Сами станем сильнее, будет нам же и легче. ЕС, НАТО, Турция, Россия – не панацея для Грузии, чтобы стать сильной. Это задача нас самих.

- Кто сейчас Россия во внешней политике Грузии? Ведь еще перед войной 2008 г. в Стратегии национальной безопасности Грузии не было слов о том, что от Москвы следует ждать опасности.

- Я недавно был в грузинских селах на линии, отделяющей нас от Южной Осетии. Там колючая проволока. Ну что сказать на это... Естественно, что источник опасности –это Россия, с которой воевали. Тем не менее, я так думаю, при всех наших проблемах с Россией нужны каналы коммуникации. Выход-то надо искать, значит, надо определять возможные сферы общих интересов на взаимовыгодной основе. Кстати, на мой взгляд, искать его должны не только мы, но и Россия. Или же кто-то в Москве думает, что существующее статус-кво можно сохранить навеки? В политике нередко работает так называемый фактор бумеранга, когда проблема, запущенная в сторону другого государства, возвращается обратно... Всем нужна стабильная, предсказуемая Россия, как и России нужны стабильные, предсказуемые, экономически развитые, самостоятельные соседи. От этого и Россия станет гораздо сильнее. Нам надо учиться жить вместе с Россией, а не в России или же за ее счет. Меня часто спрашивают о перспективах восстановления дипломатических отношений с Россией. Это, скажем там, очень долгосрочно. Есть вопросы из категории так называемой «красной линии». Грузия никогда не отступит от своих стратегических интересов. Россия, уверен, понимает это. И я много говорил об этом с западными и российскими коллегами – мы желаем видеть стабильную и демократическую Россию как соседа. Даже желаем этого больше многих других, исходя из географии. Смотрите: у европейцев и американцев никогда не будет такой России-партнера, если Россия не сумеет наладить нормальные добрососедские отношения с ближайшим зарубежьем. В частности, с Грузией. Не может быть «двух Россий» – одна такой нелегкий партнер, но тем не менее партнер, который настроен на сотрудничество с Европой и США, и вторая – та, которая ведет ту политику, которую она ведет в отношении Грузии. Кстати, российские капиталы весьма интенсивно представлены в грузинской экономике, никто этому не мешает, когда все честно, прозрачно, цивилизованно.

- Была ли война с Россией главной неудачей грузинской дипломатии за два с лишним десятилетия независимости?

- Задача дипломатии избежать военного столкновения. С этой точки зрения - да, война была главной ошибкой. Но будем справедливы. К вооруженному конфликту вела вся логика развития событий. Стороны словно искали повод для «маленькой победоносной войны». Это болезненная тема для российской и грузинской сторон. Лично мое понимание – это то, что была серия ошибок грузинского руководства, попавшего в расставленную Россией западню. Однако ловушку начали расставлять раньше, это были долгосрочные интересы России на Южном Кавказе. Шеварднадзе удавалось это обходить. Саакашвили попал в нее. И в итоге Грузия потеряла 20 процентов территории.

Вспоминаю, как несколько лет назад в Берлине на конференции по Черноморскому региону, где собрались виднейшие политики и эксперты, мудрый и опытный представитель России, не буду называть его имени, но вообще он очень «европеизированный», замечательный человек, на мой вопрос: «А где же российская политика добрососедства?» жестко ответил: «У России никогда не было и не будет такой политики!»

Россия предлагает скорее пассивы, чем активы: «станет хуже». Если использовать европейскую терминологию, то речь идет о столкновении «позитивных» и «негативных» встречных условий. Называя вещи своими именами, Европа предлагает «партнерство», политику «соседства» и перспективы расширения, пусть и в отдаленной перспективе. Россия со своей стороны предлагает статус «ближнего зарубежья» и «негативные встречные условия». Надо уметь правильно распоряжаться своей силой – иначе она может причинить ущерб. Бесцельная сила – это роскошь, которую никто не может позволять себе постоянно. В лучшем случае значительный материальный и дипломатический капитал Москвы тратится на то, чтобы не дать Европе места в «ближнем зарубежье».

- Не оказало ли медвежью услугу Грузии заявление о том, что страна уже является "маяком демократии" в регионе, которое сделал в 2005 году в Тбилиси Джордж Буш - младший?

- Думаю, да. Я потом спрашивал своих американских коллег и знакомых, что подразумевал Буш. Конечно, он имел в виду не конец привлекательного пути к вершинам демократии. Это, кстати, не завершаемый процесс совершенствования. А то, что Грузия стала на путь к этому маяку. А как здесь восприняли пожелание Буша? Как вседозволенность. Что Грузия – светоч. Бушу и членам его команды следовало быть более внимательными, когда предлагали подобные рецепты. Американский эксперимент продвижения демократии по Бушу мне напоминает попытку построить пирамиду сверху. Буш торопился, у него была свои интересы. Он выбрал полигоном Грузию. А фундамента для такой пирамиды не было. Начали строить с крыши. Такое обычно заканчивается нехорошо. При этом не могу не подчеркнуть, что, если бы не американская помощь, поддержка, нам было бы очень сложно сохранить нашу независимость. США помогали безвозмездно, чтобы Грузия стала государством, основанном на законности, функционирующей демократией.

- Можно ли сказать, что сегодня роль Грузии в регионе определена и сформирована окончательно? И какова она?

- Нынешнее правительство, строя новые форматы внешней политики, идет к тому, чтобы Грузия вернулась к привычному региональному измерению. И от него – к глобальной политике, от потребителя систем безопасности к их контрибьютору. С акцентом на региональный контекст, участие в региональных проектах. Кстати, именно в таком режиме мы работаем в Азербайджаном и Турцией. У нас есть интересные перспективы с Арменией, со странами Центральной Европы. Какой видится роль нашей страны в этом регионе после 27 июня? Надо использовать свою географию, свою естественную функцию моста, стратегического коридора. Я думаю, что подписание Соглашения с Евросоюзом может стать позитивным фактором и для России. Грузия может соединять все страны региона, привнося дополнения к связям России с Европой.

Я не считаю исчерпанной политику многовекторности на постсоветском пространстве. Монополярный подход – большая ошибка. Тем более для такого маленького государства как Грузия. Мы должны на основе многих векторов строить сбалансированную и разумную внешнюю политику. Может ли Грузия стать ареной сотрудничества России и Запада? Есть такая африканская поговорка - дерутся ли слоны или занимаются любовью, трава под ними все равно вытаптывается. Было бы идеально, чтобы на нашей территории Запад и Россия кооперировали усилия. Ведь достаточно угроз для того, чтобы им совместно противостоять. Но это, конечно, несколько идеализированный подход. Геополитические коды совершенно разные, скажем так. Надо понять, что нам выгодно в краткосрочной, среднесрочной и долгосрочной перспективах, считать это и стараться адаптировать к реальности.

Более двух десятилетий Грузия не может найти себе место в своем регионе. Ближайший вызов – это такая региональная архитектура, которая бы не исключала, но и не предполагала ведущей роли России. Возможно, «с Россией», но точно не «в России» – такова рабочая установка и преобладающее мышление. Да, Грузия добровольно встала на этот путь гармонизации «с Европой», даже несмотря на позицию самого Старого Света. Но с Европой не означало «против России».

- Грузия стремится к НАТО. Понятно, что это вызывает резко отрицательную реакцию России. А не выбрать ли Грузии нейтралитет? Ведь в этом случае Грузия может оказаться сразу под двумя «зонтиками безопасности», о которых она так мечтает? Или это утопия?

- Эта тема много раз за историю независимости Грузии обсуждалась. Взглянем на карту. Кто будет гарантировать нам нейтралитет в нашем окружении? Теоретически это может и выход, но возможно ли это на практике? Не думаю.

- Как отражается на Грузии и ее сегодняшней внешней политике ситуация на Украине?

- Вот есть такое клише, что если бы Запад отреагировал адекватнее в 2008 г. в Грузии, не произошло бы Украины. Недавно канцлер Германии Ангела Меркель сказала, что Грузия не должна на саммите НАТО в Уэльсе в сентябре ожидать «Плана действий по членству», чтобы это не спровоцировало лишний раз Россию. Еще до этого президент США Барак Обама заявил, что ни Украина, ни Грузия не близки к пути, ведущему в НАТО. Но Украина не рвалась в НАТО. И все равно Россия забирает себе Крым. Глобальная политика – это тонкая и многообразная структура. Есть различные интересы, они могут меняться. Это жизнь. В отношение Грузии у Запада не видно сейчас конкретных установок. Однако есть очевидные симпатии. Значит, надо не путать симпатии с политикой. Повторю снова и снова: мы сами должны делать свою страну привлекательнее и сильнее, используя, конечно, при этом помощь Запада. И при этом надеяться, что и у России появятся симпатии к Грузии, которые перерастут в реальный политический диалог, что поможет распутать весь клубок накопившихся проблем.

- Как относятся власти Грузии к тому, что экс-президент Саакашвили активно общается с нынешними киевскими властями?

- Выскажу личное мнение. Я сопровождал президента Грузии Георгия Маргвелашвили на церемонии инаугурации Петра Порошенко, общался с украинскими коллегами. Присутствие там в качестве советников Саакашвили и его "реформаторов" - это абсурд. Это политическая ирония. Но этот выбор должны сделать сами украинцы.

Грузия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 25 июня 2014 > № 2906354 Тедо Джапаридзе

Глава МИД Грузии Майя Панджикидзе считает, что проведение референдума о вхождении Республики Южная Осетия (РЮО) в состав России противоречит международному праву, поэтому Цхинвал не может рассчитывать на признание его итогов.

В СМИ ранее со ссылкой на нового спикера законодательного органа республики Анатолия Бибилова появилась информация о том, что парламентарии могут вынести на референдум вопрос о вхождении Южной Осетии в состав России.

"Такие действия противоречат международному праву, следовательно, в случае проведения референдума не произойдет никакой легитимации и признания с чьей-либо стороны", — заявила Панджикидзе журналистам во вторник.

Представитель парламентского большинства депутат Тина Хидашели оценила инициативу Цхинвала о проведении референдума как попытку помешать Тбилиси подписать соглашение об ассоциации с ЕС. По ее словам, Грузия "в любом случае" подпишет соглашение с ЕС 27 июня.

Евросоюз намерен на саммите 27 июня подписать соглашения об ассоциации и зоне свободной торговли с Украиной, Грузией и Молдавией.

Грузия разорвала дипломатические отношения с Россией в ответ на признание Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии в августе 2008 года — после вооруженной агрессии Тбилиси против Цхинвала. В Грузии Абхазия и Южная Осетия имеют статус "оккупированных территорий". Представители нового правительства Грузии, которые пришли к власти по итогам парламентских выборов 1 октября 2012 года, назвали одним из главных приоритетов внешней политики страны нормализацию отношений с РФ.

Глава МИД Грузии Майя Панджикидзе не ожидает ухудшения торгово-экономических отношений с Россией после подписания соглашения об ассоциации с ЕС.

Евросоюз намерен на саммите 27 июня подписать соглашения об ассоциации и зоне свободной торговли с Украиной, Грузией и Молдавией.

"Это не какое-нибудь идеальное представление, а вполне реалистичное. Не думаю, что в интересы России входит отступление назад от наших продвинутых вперед двусторонних отношений", — сказала Панджикидзе журналистам во вторник. Она добавила, что "не ожидает серьезного ухудшения торгово-экономических отношений между двумя странами".

Глава МИД подчеркнула важность проведения экспертной встречи по торгово-экономическим вопросам между Грузией и РФ, которая состоится скоро в Праге. По ее словам, "на встрече будут рассмотрены детали о том, как в дальнейшем будет продолжаться сотрудничество между двумя странами".

Как заявил в понедельник специальный представитель премьер-министра Грузии по урегулированию отношений с РФ Зураб Абашидзе, в первой половине июля состоится его очередная встреча с замглавы МИД РФ Григорием Карасиным в Праге, а "несколькими днями ранее — также в Праге — состоятся консультации экспертов".

Грузия разорвала дипломатические отношения с Россией в ответ на признание Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии в августе 2008 года — после вооруженной агрессии Тбилиси против Цхинвала. В Грузии Абхазия и Южная Осетия имеют статус "оккупированных территорий". Представители нового правительства Грузии, которые пришли к власти по итогам парламентских выборов 1 октября 2012 года, назвали одним из главных приоритетов внешней политики страны нормализацию отношений с РФ.

В ноябре того же года бывший посол Грузии в РФ и НАТО Зураб Абашидзе был назначен специальным представителем премьера по вопросам отношений с Россией.

С тех пор начали налаживаться экономические отношения — грузинское вино и минеральная вода, а также другая сельскохозяйственная продукция вернулись на российский рынок. В повестке дня стоит вопрос возобновления регулярного авиасообщения между Грузией и РФ.

Министр иностранных дел Грузии Майя Панджикидзе назвала три условия, которые должны быть выполнены для восстановления дипотношений с Россией, сообщает агентство "Новости-Грузия".

Грузия разорвала дипломатические отношения с Россией в ответ на признание Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии в августе 2008 года — после вооруженной агрессии Тбилиси против Цхинвала. В Грузии Абхазия и Южная Осетия имеют статус оккупированных территорий. Представители нового правительства Грузии, которые пришли к власти по итогам парламентских выборов 1 октября 2012 года, назвали одним из главных приоритетов внешней политики страны нормализацию отношений с РФ.

При этом МИД России считает, что первые шаги по восстановлению дипотношений должна сделать грузинская сторона. Как отметил замглавы МИД РФ Григорий Карасин, "не Россия принимала решение об их (дипотношений) разрыве в августе 2008 года, не ей думать над формальной стороной их восстановления". Вместе с тем, подчеркнул он, надо сделать все для того, чтобы "восстановить те добрые традиции, которые всегда существовали между народами Грузии и России".

"Это деоккупация страны, отзыв признания независимости (Абхазии и Южной Осетии) и выполнение соглашения о прекращении огня от 12 августа 2008 года", — перечислила Панджикидзе три условия на встрече с журналистами в пятницу.

Как заявила Панджикидзе, ни в одном формате диалога с Россией, Женевских дискуссиий и встреч спецпредставителей двух стран вопрос восстановления дипотношений не обсуждался.

Женевские дискуссии проводятся с октября 2008 года на основе договоренностей, достигнутых после августовской войны 2008 года в Грузии, при посредничестве ЕС, ООН и ОБСЕ. Во встречах в Женеве принимают участие делегации Грузии, России, США, представители абхазской и югоосетинской сторон. С декабря 2012 года проводятся встречи спецпредставителя премьер-министра Грузии по урегулированию отношений с РФ Зураба Абашидзе и замглавы МИД РФ Григория Карасина. Стороны договорились, что подобные встречи будут проходить раз в два-три месяца.

Министр обороны Финляндии Карл Хаглунд высказался за вступление страны в НАТО, хотя 80% финнов выступают против присоединения к этому военному блоку.

В интервью, которое глава военного ведомства в среду дал агентству Рейтер, он высказал мнение, что референдум по этому вопросу может состояться вскоре после парламентских выборов 2015 года.

"Я думаю, что основания для вступления в НАТО еще серьезнее, чем раньше", — заявил Хаглунд, упомянув в качестве причин войну в Южной Осетии 2008 года и последние события на Украине.

"Хотя Россия сейчас не является угрозой для Финляндии, эта ситуация непредсказуема", — добавил 35-летний министр, возглавляющий Шведскую народную партию, которая входит в правящую коалицию.

Новый премьер-министр Финляндии Александ Стубб ранее также заявлял, что хотел бы видеть страну в рядах Североатлантического альянса после 2015 года.

Хаглунд, известный своими пронатовскими настроениями, еще в конце апреля заявил о планах Хельсинки подписать меморандум, дающий альянсу возможность размещать свои военные самолеты и корабли в Финляндии, а также предоставлять ей войска и боевую технику в рамках "оказания помощи", в случае если Хельсинки об этом попросит.

Парламент Южной Осетии принял к рассмотрению обращение Верховного совета самопровозглашенной Луганской народной республики о ее признании независимым государством.

Как сообщил РИА Новости председатель парламента Станислав Кочиев, Верховный совет ЛНР обратился в законодательный орган Южной Осетии с просьбой признать Луганскую народную республику суверенным независимым государством. Обращение поступило на имя председателя парламента и президента республики Леонида Тибилова.

"На мое имя как председателя действующего парламента поступило обращение Верховного совета ЛНР, подписанное председателем Высшего законодательного органа ЛНР Алексеем Карякиным. В парламенте внимательно ознакомились с полученным документом, и соответствующий комитет принял его к рассмотрению",- сказал Кочиев.

На Украине 22 февраля произошел госпереворот. Ряд регионов на юго-востоке страны не признали легитимность новых киевских властей. В Донецкой и Луганской областях 11 мая состоялись референдумы о статусе регионов. Около 90% участников проголосовали за независимость. Самопровозглашенные Донецкая и Луганская народные республики приступили к созданию собственных органов власти и силовых структур.

Между тем киевские власти проводят с середины апреля военную спецоперацию для подавления сторонников независимости на востоке Украины. В Москве эту спецоперацию, которая уже привела к многочисленным жертвам с обеих сторон, в том числе среди мирного населения, назвали карательной и призывают Киев немедленно ее прекратить. Дина Гассиева.

Партия "Единая Осетия", одним из главных предвыборных пунктов которой было проведение референдума о вступлении в состав России, по предварительным данным ЦИК, одерживает победу на парламентских выборах в Южной Осетии, оставляя своих политических конкурентов далеко позади.

Как сообщила накануне вечером глава Центризбиркома республики Белла Плиева, "Единая Осетия" набирает по результатам подсчета 31,08% протоколов 44,11% голосов. Ее ближайшие преследователи — партия "Единство народа" с 16,43% голосов и Народная партия, заручившаяся поддержкой 7,54% избирателей. Остальные шесть партий пока не набрали 7-процентный барьер, необходимый для прохождения в парламент, однако результаты могут еще ощутимо измениться после подсчета всех протоколов.

Законодательный орган Южной Осетии, в который входят 34 депутата, формируется по пропорциональной системе.

Сразу же после объявления предварительных итогов на улицы города высыпали сторонники партии-победителя и с громким гудением автомобильных клаксонов начали праздновать это важное для страны событие. В штабе "Единой Осетии", в свою очередь, с громким хлопком и под победоносное ликование членов партии были открыты несколько бутылок шампанского.

Партия хочет в Россию

Партия "Единая Осетия" и все ее многочисленные сторонники считают, что решить вопрос возвращения юга Осетии в РФ "нужно уже сейчас".

"Мы разработали что-то вроде "дорожной карты" — пять последовательных шагов по вступлению в Россию", — говорится в программе партии.Первые два шага "единоосов" включают в себя инициирование и проведение референдума о вхождении в состав Российской Федерации. Затем они планируют организовать обращение парламента Южной Осетии к президенту, правительству и Совету федерации РФ с просьбой рассмотреть вопрос о вхождении республики в Россию. Затем партия хочет создать межправительственную рабочую группу переходного периода, а после — принять новую конституцию страны и перейти на законодательство РФ.

Наблюдатели и меры против фальсификаций

В страну на выборы приехало более 90 наблюдателей из 12 стран, в том числе России (депутаты, представители ЦИК РФ и общественники), а также из Абхазии, Армении, Греции, Литвы, Франции, ФРГ, Индии и США. Своих наблюдателей прислали и самопровозглашенные Приднестровская Молдавская и Нагорно-Карабахская республики.

На выборах были приняты беспрецедентные меры, направленные на предотвращение фальсификаций и подтасовок. Так, на всех избирательных участках присутствовали представители всех партий, боровшихся за депутатские мандаты. Причем они не просто наблюдали, а ставили на каждом выданном избирателям бюллетене свои подписи. Кроме того, чтобы исключить возможность многократного голосования, в паспорта югоосетин проставлялись штампы.Большинство наблюдателей сошлись во мнении, что выборы прошли прозрачно и в соответствии со всеми международными стандартами. "Миссия наблюдателей от Госдумы РФ считает, что выборы депутатов в парламент Южной Осетии, состоявшиеся 8 июня, проведены в соответствии с действующим в стране избирательным законодательством и в условиях равноправной политической конкуренции, признает прошедшие парламентские выборы свободными, открытыми и соответствующими международным избирательным стандартам", — сказал глава делегации Махарбек Хадарцев.

Их коллеги из Совета Федерации, в свою очередь, отметили хорошую организацию избирательного процесса. "По нашему единодушному мнению, на этих выборах есть четкая, точная, правильная организация работы избирательных участков. На мой взгляд, сегодня любой результат, который будет зафиксирован, должен быть признан совершенно объективно, потому что нет никаких зазоров, никаких лазеек и предпосылок для известных грязных технологий", — сказал глава делегации российских сенаторов Александр Тотоонов.

Физическую безопасность всех участников выборов обеспечивали в усиленном режиме все спецслужбы и правоохранительные органы страны. КГБ, МВД и Генпрокуратура отчитались об отсутствии каких-либо серьезных происшествий.

Взаимоотношения между Россией и Саудовской Аравией довольно сложные и неоднозначные, особенно учитывая контекст последних событий.

С одной стороны, страны стремятся нарастить объем экономического сотрудничества, ряд российских крупных компаний имеет опыт работы в Саудовской Аравии, с другой – разные позиции по вопросам Ирана, Сирии и проблемы Ближнего Востока не позволяют этим странам добиться полноценного партнерства.

1. БОРЬБА ЗА 1-Е МЕСТО

Последние годы Россия и Саудовская Аравия активно соперничают за звание крупнейшего производителя нефти в мире. В России добывается около 10,54 млн баррелей в сутки, в то время как в Саудовской Аравии объем добычи нефти составляет около 9,66 млн баррелей в сутки.

Однако данные показатели колеблются, поэтому лидер довольно часто сменяется. Столь высокие объемы добычи нефти позволяют странам оказывать влияние на глобальный рынок энергоресурсов. Именно с этим связано желание двух стран наладить сотрудничество, поскольку "нефтяные войны" ни одной из сторон не выгодны и могут слишком дорого стоить, что непозволительно, в тот момент когда рост глобальной экономики довольно хрупкий.

2. КОЛОССАЛЬНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ ДЛЯ АТОМНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ РОССИИ

Объем экономических отношений между Россией и Саудовской Аравией остается минимальным, он не превышает $1,4 млрд. В то же время предприятия атомной промышленности и производители различных видов вооружений обладают колоссальным потенциалом для развития отношений со странами Персидского залива.

Если данные страны откроют свои рынки для российских компаний, в первую очередь это касается Саудовской Аравии, то объем экономических связей вырастет в разы. Это могло бы стать серьезным прорывом.

3. НАМЕТИВШЕЕСЯ СБЛИЖЕНИЕ

25 российских компаний в ближайшее время планируют начать активно инвестировать в экономику Саудовской Аравии. Как сообщают арабские СМИ, возможны крупные инвестиционные проекты в медицинской, сельскохозяйственной, образовательной и промышленной областях.

В последнее время между странами наметилось стремление расширить экономическое сотрудничество. Этот процесс проходит на фоне охлаждения отношений с США после провала операции по перевороту в Сирии.

За последние 10 лет Россия переместилась с 60-й на 24-ю позицию по объемам экспорта в Саудовскую Аравию, а по объемам импорта - с 99-го на 82-е место.

4. СИРИЙСКИЙ КОНФЛИКТ

Разногласия по "сирийскому вопросу" серьезно охладили отношения между Россией и Саудовской Аравией. Саудовская Аравия, которая активно спонсировала оппозиционные силы Сирии, признала их коалицию в качестве легитимного правительства страны.

В то же время Россия активно поддерживала президента страны Башара Асада, в том числе и поставками оружия. Более того, действия российских властей по уничтожению химического оружия Сирии позволили не допустить применения США военной силы против страны. Барак Обама был вынужден согласиться с доводами президента России Владимира Путина о том, что обстрел Сирии крылатыми ракетами не лучший способ для решения этого конфликта.

5. ПОКУПКА РОССИЙСКОГО ОРУЖИЯ ДЛЯ ЕГИПТА

Саудовская Аравия все свое вооружение приобретает у своего ключевого партнера – США. В то же время, когда возник вопрос необходимости поставки оружия властям Египта, Саудовская Аравия немедленно приняла решение оплатить его.

Сумма контрактов составила более $3 млрд, в рамках которых была запланирована закупка истребителей МиГ-29М/М2, комплексов ПВО нескольких типов, вертолетов Ми-35, противокорабельных береговых комплексов, различных боеприпасов и легкого вооружения.

6. БОРЬБА ПРОТИВ ИРАНА

Саудовская Аравия опасается укрепления позиций своего основного геополитического конкурента - Ирана - на Ближнем Востоке.

Еще в дореволюционный период Иран играл роль шиитского "центра притяжения" и активно взаимодействовал с шиитским населением близлежащих стран. После прихода к власти аятоллы Хомейни данное направление стало одним из наиболее перспективных, поскольку позволяло стране сохранять претензии на звание регионального лидера.

Не менее серьезные амбиции у Саудовской Аравии, основным источником для обеспечения которых является не историческая база, а финансовая. В результате в схватке за регион сошлись два центра исламского мира — шиитский и сунитский.

Данное противостояние носит не экономический характер, а идеологический, аналогичный борьбе государственных систем СССР и США. Если ранее этот конфликт протекал в относительно тлеющем формате, то сейчас процессы глобализации подстегнули его возгорание.

Иран располагает примерно 9% мировых запасов нефти и более 12% запасов стран ОПЕК. По данному показателю страна уступает только Венесуэле и Саудовской Аравии. Согласно плану развития на 5 лет, который начал реализовываться в 2010 г., Иран планирует выйти на добычу 5 млн баррелей/день.

В то же время для России Иран является одним из ключевых партнеров, особенно в условиях давления на обе страны со стороны США. В последнее время стало известно, что Россия и Иран достигли договоренностей по поставкам иранской нефти в обмен на российские товары, включая металлы и продукты питания, но в этом соглашении не участвует военная техника.

Ожидается, что общий объем достигнет $15-20 млрд, сделка будет реализована в несколько этапов, первый транш составит $6-8 млрд.

7. ПОЗИЦИЯ ПО ЮЖНОЙ ОСЕТИИ И АБХАЗИИ

После конфликта в Южной Осетии в 2008 г. довольно неожиданную позицию занял король Саудовской Аравии Абдалла ибн Абдель Азиз Аль Сауд. По словам секретаря Совета национальной безопасности Саудовской Аравии, принц Бандар бен Абдель Азиз Аль Сауд, король Саудовской Аравии и все руководство страны с пониманием восприняли логику действий российской стороны и меры, предпринятые Москвой во время кризиса.

В то же время необходимо отметить, что Саудовская Аравия не признала Абхазию и Южную Осетию независимыми государствами.

Заместитель министра связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Алексей Волин и руководитель Комитета связи и массовых коммуникаций Южной Осетии Инал Тибилов подписали сегодня в Цхинвале межведомственное соглашение о сотрудничестве в области связи. В соответствии с этим соглашением Россия передает Южной Осетии на безвозмездной основе номерной ресурс для телефонов мобильной и фиксированной связи.

Согласно соглашению теперь телефонные номера в Южной Осетии будут начинаться на цифру «7», как и на территории Российской Федерации. При этом телефонным кодом для пользователей фиксированной связи будет «850», а для абонентов мобильных операторов — «998». Данные коды будут находиться в распоряжении Южной Осетии до принятия Международным союзом электросвязи решения о выделении ей отдельного международного телефонного кода.

Соглашение также предусматривает, что указанный номерной ресурс не может передаваться Южной Осетией третьим странам.

Россия. Южная Осетия > СМИ, ИТ > digital.gov.ru, 3 июня 2014 > № 1143130

Североатлантический альянс не оставляет попыток полностью вовлечь Грузию в ось своего влияния и включить ее в состав западного военного блока, пишет американский журналист и создатель блога StopNATO Рик Розофф.

По мнению журналиста, одним из недавних подтверждений этого является встреча Военного комитета НАТО, в составе которого присутствовали военные представители и начальники генеральных штабов всех 28 государств-членов блока, и начальника Генерального штаба Вооруженных сил Грузии генерал-майора Вахтанга Капанадзе, состоявшаяся в Брюсселе в конце мая.

"На встрече обсуждались вопросы сотрудничества, а также планы по дальнейшему развитию грузинских войск специального назначения. Встреча прошла в рамках комиссии Грузия-НАТО, которая была создана спустя месяц после того, как закончилась пятидневная война 2008 года", — пишет Рик Розофф.

Вскоре после этого состоялась встреча комиссии Грузия-НАТО и грузинской делегации, в ходе которой обсуждались вопросы участия грузинского контингента в миссии в Афганистане, а также дальнейшие возможности взаимодействия.

Рик Розофф напоминает, что уже более десятилетия грузинские военные не только ведут переговоры с руководителями альянса в Брюсселе, но и тренируются "в полях". Так, в 2008 году, когда правительство Михаила Саакашвили напало на Цхинвал, грузинские войска были третьими по численности в составе западной миссии в Ираке после сил США и Великобритании. При этом тогда грузинские военные были переброшены в зону конфликта с Южной Осетией с помощью американских военных самолетов. В настоящий момент в составе западной миссии в Афганистане грузинский контингент – самый большой по численности из всех стран, которые не являются членами НАТО.

Блок НАТО пообещал Грузии членство еще во время саммита в Будапеште в 2008 году. Сейчас Грузия является страной-кандидатом наряду с еще тремя государствами, которые образовались после распада Югославии – Боснией, Македонией и Черногорией.

Восьмое заседание российско-абхазской межправительственной комиссии по социально-экономическому сотрудничеству состоялось в Сухуме

Восьмое заседание российско-абхазской Межправительственной комиссии по социально-экономическому сотрудничеству состоялось сегодня в Сухуме. Российскую сторону возглавляет заместитель председателя правительства Александр Хлопонин, абхазскую - премьер-министр Леонид Лакербая.

В составе российской делегации были начальник Управления Президента Российской Федерации по социально-экономическому сотрудничеству с государствами – участниками СНГ, Республикой Абхазия и Республикой Южная Осетия Олег Говорун, министр по делам Северного Кавказа Лев Кузнецов, директор департамента МИД Алексей Павловский, заместитель руководителя Федерального казначейства Станислав Прокофьев, заместители министров - финансов, здравоохранения, промышленности и торговли, труда и соцзащиты, строительства и жилищно-коммунального хозяйства.

На заседании обсуждались вопросы предоставления Россией текущей финансовой помощи в целях социально-экономического развития Абхазии в 2014 году. Стороны также обсудили основные принципы и подходы к формированию Инвестиционной программы содействия на 2015-2017 гг., работу по созданию казначейской системы исполнения бюджета и автоматизации бюджетного процесса Абхазии, а также ряд других вопросов.

По итогам заседания Леонид Лакербая и Александр Хлопонин подписали итоговый протокол.

«Apsny-online», 22.05.2014 г.