Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Закавказье в планах США и НАТО – плацдарм против России и Ирана

Несмотря на вступление Армении в Евразийский экономический союз, дальнейшее сближение Азербайджана с Россией и смену руководства в Грузии, Соединенные Штаты и члены НАТО продолжают активно "обхаживать" Ереван, Баку и Тбилиси. Вашингтон и Брюссель не отказались от попыток создания в Закавказье плацдарма против России и Ирана.

Активизация Соединенных Штатов и Североатлантического блока в Закавказье ведется не только непосредственно Вашингтоном и Брюсселем, но также отдельными членами блока.

Например, Великобритания подписала со странами Закавказья планы военного сотрудничества на 2015-2016 годы. Анализировать активизацию англичан в регионе в отрыве от повышенной активности США и всего блока НАТО в целом бессмысленно. Лондон не ведет какой-то своей "игры" в Закавказье, его действия — составляющая американского прессинга; санкции против Ирана и России Великобритания применяет с не меньшим энтузиазмом, чем США.

Попытки сколотить нечто вроде военно-политического блока в регионе, направленного, в первую очередь, против России и Ирана, предпринимались всегда. Заказчик известен, это — Соединенные Штаты. Турцию в качестве самостоятельного игрока воспринимать не следует. Как бы Анкара ни силилась доказать, что она руководствуется исключительно своими интересами, ее членство в НАТО не позволяет относиться к Турции как к полностью самостоятельному государству в вопросах войны и безопасности, что видно на примерах Ирака и Сирии. А еще было американское детище ГУАМ — альянс Грузии, Украины, Азербайджана и Молдавии, была и попытка по инициативе Украины сформировать в рамках этого альянса некий "миротворческий контингент", не говоря уже о намерениях расширить эту структуру за счет Армении и Узбекистана. Послы США в Армении Майкл Леммон (1998-2001) и Джон Ордуэй (2001-2004) уговаривали власти республики хотя бы только декларировать возможность вступления страны в ГУАМ в перспективе.

Прекрасно зная о негативном отношении России и Ирана к возможности появления войск или баз Североатлантического альянса поблизости от их границ, США инициировали "раздачу" Плана действий индивидуального партнерства с НАТО Грузии, Азербайджану и Армении. В перспективе намереваясь мгновенно включить их в ряды блока неким "явочным порядком". Об этом свидетельствовали настойчивые "намеки" специального представителя генерального секретаря НАТО по Южному Кавказу и Средней Азии Роберта Симмонса, которые он делал в 2000-2010 годы, заявления о необходимости размещения неких западных "миротворцев" в регионе, попытки сломать и пересмотреть форматы миротворчества в Южной Осетии и Абхазии. Август 2008 года пресек эти поползновения, но события на Украине доказывают, что планы реанимированы.

Анкара продемонстрировала свою активность летом нынешнего года, инициировав проведение встречи министров обороны Турции, Азербайджана и Грузии в Нахиджеване 19 августа, а также в организации совместных учений в Закавказье. Наивно думать, что Анкара при этом исходила из сугубо своих интересов и забот: Турция не просто член НАТО, а государство, располагающее вторыми по численности в Североатлантическом блоке вооруженными силами. Темой встречи министров обороны была заявлена "защита нефтепроводов в регионе", что на фоне срыва Западом строительства ирано-сирийского газопровода и российского газопровода "Южный поток" говорит о многом. Затем последовали визиты министра обороны США в Тбилиси и министра обороны Израиля в Баку, президент Франции Франсуа Олланд сообщил о готовности французской стороны передать в аренду Азербайджану французский военный космический спутник…

При этом не следует думать, будто активность США и НАТО не распространяется на Армению. Еревану отведено свое место в региональной стратегии США и НАТО, и эти акторы продолжают пытаться давить на Армению:

В ноябре прошла очередная "Неделя НАТО" в Армении…

Послы ряда западных стран и министр по делам Европы МИД Великобритании Дэвид Лидингтон выразили сожаление в связи с вступлением Армении в Евразийский экономический союз…

В ноябре в стране, под эгидой посольства США, в Ереване стартовала программа "Черноморский коридор Великого шелкового пути"…

28 ноября в парламенте Армении состоялась закрытая встреча членов парламентской комиссии по внешним сношениям и членов парламентской группы дружбы Армения-США с послом США в Армении Джоном Хефферном…

Все это дает основания считать, что Армения, несмотря на ее членство в ОДКБ, СНГ и присоединение к ЕАЭС, остается под внимательным "присмотром" Запада. Неслучайно 4 декабря в регион прибыл специальный представитель генерального секретаря НАТО Джеймс Аппатурай, начавший свой вояж с переговоров в Тбилиси.

Также не следует отрывать активизацию военных и стратегических приготовлений Запада в Закавказье от планов НАТО на Ближнем Востоке. Недавний авианалет ВВС Израиля на воинские склады в предместьях Дамаска — доказательство того, что Запад и его союзники в регионе вскоре начнут новый этап военной эскалации. О том же свидетельствует и нежелание Запада оказать помощь сирийским курдам в освобождении от ваххабитов-террористов группировки "Исламское государство" города Айн-эль-Араб.

Коалиция Запада против группировки "ИГ" должна лишь замаскировать подготовку к еще более драматическим событиям.

Все это замешано на резкой активизации проамериканских сил в Грузии. По мнению главного редактора информационного агентства "Грузинформ" Арно Хидирбегишвили, вероятная реставрация власти сторонников М.Саакашвили может быть связана с планами США по размещению до конца нынешнего года в Грузии баз НАТО и систем ПРО, строительству железной дороги Карс-Ахалкалаки-Баку с выходом на Иран и Каспий, а также выводом западного контингента из Афганистана через территорию Грузии. Кроме того, сторонники бывшего министра обороны Грузии Ираклия Аласания обвиняют "Грузинскую мечту" в намерении отказаться от прозападного курса, изменить условия транзита азербайджанского газа в Европу в рамках проекта "Шах Дениз-2". Речь — о Трансанатолийском газопроводе (TANAP), ввод в строй которого запланирован на 2018 год.

Уже неоднократно сообщалось о намерениях США превратить Грузию в базу по подготовке "умеренных сирийских оппозиционеров" и в место ссылки узников тюрьмы Гуантанамо. Тбилиси ответил американцам согласием.

США и НАТО рассматривали и рассматривают Закавказье только в качестве плацдарма для подрывных действий. Мишени остаются прежними: Россия и, конечно, Иран.

Сергей Шакарянц,

политолог, для Центра международной журналистики и исследований МИА "Россия сегодня"

Договор о партнерстве между Россией и Абхазией не содержит положений, представляющих угрозу для третьих стран, включая Грузию, говорится в заявлении МИД РФ.

Договор о партнерстве между РФ и Абхазией не содержит положений, представляющих угрозу для третьих сторон, включая Грузию, говорится в комментарии МИД России по итогам 30-го раунда Женевских дискуссий по Закавказью.

"В данном контексте представители России и Абхазии разъяснили, что заключенный 24 ноября Договор о союзничестве и стратегическом партнерстве между Российской Федерацией и Республикой Абхазия направлен на укрепление государственности и обороноспособности Абхазии и не содержит положений, представляющих угрозу для третьих сторон, включая Грузию. Тем более, речь не идет о некой "аннексии", что в последнее время стало расхожим пропагандистским клише в Тбилиси и на Западе", — сообщает сайт российского внешнеполитического ведомства.

При этом в МИД отметили, что российская сторона высказывается за ускорение работы над юридически обязывающими соглашениями о неприменении силы между Сухумом, Цхинвалом и Тбилиси. "Российская сторона подтвердила свою готовность выступить гарантом договоренностей о безопасности в регионе. Было подчеркнуто, что на фоне безудержного стремления Грузии в НАТО, предоставления Тбилиси на саммите альянса в Уэльсе в сентябре этого года "пакета усиленного сотрудничества", планов о создании на грузинской территории военной инфраструктуры НАТО, а также возобновившихся переговоров о поставках в Грузию новых вооружений со стороны западных стран вопросы безопасности в Закавказье приобретают особую актуальность и требуют пристального внимания", — говорится в комментарии.

Консультации проходят в Женеве уже шестой год под сопредседательством ООН, ЕС и ОБСЕ, при участии делегаций из Грузии, России, США, Южной Осетии и Абхазии. На сегодняшний день это единственный диалоговый формат для представителей Абхазии, Южной Осетии и Грузии. Следующая встреча по вопросам урегулирования ситуации состоится в Женеве 17-18 марта. Как сообщил замглавы МИД РФ Григорий Карасин, сопредседатели женевских дискуссий из ООН и ОБСЕ посетят страны региона, в феврале состоится их визит в Москву.

Общество в Абхазии пока не понимает, куда его ведет руководство - эксперт

Из общей палитры событий, происходивших в Абхазии в 2013 году, выбивается трагическое - убийство осенью российского дипломата Дмитрия Вишернева. Такое мнение выразил ИА REGNUM старший научный сотрудник Центра проблем Кавказа и региональной безопасности МГИМО Вадим Муханов, подводя итоги уходящего года.

"Это событие вызвало определенные отклики, как положительные, так и негативные, и заставило обратить внимание на формат взаимоотношений между Россией и Абхазией", - сказал эксперт.

В текущем году определенный накал был во внутриполитической борьбе, отметил эксперт. "Правительственная команда во главе с президентом Александром Анквабом попала под достаточно серьезную критику. Были дискуссии в обществе по поводу направленности движения Абхазии, в частности острую дискуссию внутри Абхазии вызвал вопрос паспортизации, вопрос Гальской зоны. В результате в личном поле стал известен конфликт внутри абхазской элиты, последовала отставка такого известного человека в Абхазии как Станислав Лакоба. Он вынужден был уйти с поста секретаря Совбеза Абхазии. Одной из предпосылок этого громкого ухода стала критика правительства по поводу выдачи паспортов жителям Гальской зоны. Речь идет не о нынешнем Гальском районе, речь о старом Гальском районе, часть которого сейчас находится в составе Очамчирского района и Ткуарчальского района", - сказал Муханов.

Он отметил, что эта тема продолжает сохранять остроту. "Президент Абхазии неоднократно вынужден был публично объяснять государственную позицию. На сегодняшний момент выдача паспортов прекращена, идет обсуждение дальнейших действий, обсуждение деятельности комиссии, которая анализировала заявления людей, которые хотели получить паспорта, и по итогам обсуждения выдавала паспорта. Сейчас деятельность комиссии приостановлена, что говорит о том, что острота вопроса никуда не ушла, ситуацию пытаются сгладить", - считает Муханов.

По его словам, третья тема, которая была достаточно острой для Абхазии и в предыдущие годы, но также сохранила остроту в 2013 году - это церковный раскол в Абхазии. "Есть две группировки, - рассказал Муханов. - Одну возглавляет отец Виссарион Аплиа, другая группа - так называемых церковных реформаторов во главе с Дорофеем Дбаром и Андреем Ампаром, третий яркий представитель этой группы отец Давид Сарсания. Церковный вопрос актуален и важен для сегодняшней Абхазии и самое главное - актуальность темы никуда не исчезнет в следующем году. Вопрос в нерешенном состоянии и непонятно, в каком направлении он будет урегулирован, потому что стороны достаточно агрессивно себя ведут и пока слова "компромисс" в этом конфликте не видно. Кроме того, этот конфликт подогревается еще и поддержкой внешних игроков и тем фактом, что конфликт находится в рамках грузино-абхазского и грузино-российского конфликтов. В этом конфликте участвуют и Грузинская православная церковь, и Русская православная церковь, он многослойный, что только усложняет его урегулирование".

Следующая тема - тема Олимпиады. "Абхазия географически связана с Краснодарским краем, с Сочи и этот фактор очень важен для Абхазии, как в политическом смысле, так и в вопросах безопасности и жизнедеятельности. Сейчас уже есть приказ президента РФ Владимира Путина о мерах по поддержанию безопасности в этом районе и там прописано, что с января по март 2014 года передвижение с территории Абхазии через российско-абхазскую границу будет ограничено. Этот фактор уже сейчас будоражит абхазское общество, и это фактор, который станет реальностью в 2014 году", - отметил Муханов.

Кроме того, среди серьезных тем для Абхазии надо обозначить тему репатриации, считает он. "Постепенно возвращаются потомки махаджиров, которые покинули Абхазию в XIX столетии. Сейчас можно говорить о численности где-то в несколько сот человек тех, кто приехал из Турции, и около 1000 человек - те, кто приехал из Сирии", - отметил он.

Также Муханов считает важным вопрос, связанный с состоянием текущего законодательства Абхазии, вопросами собственности, квартирным вопросом. "Этот вопрос как раз в этом году поднимался после убийства Вишернева", - добавил он.

Многие важные для абхазского общества вопросы будут унаследованы и в будущем году, отметил Муханов.

По его словам, безусловно, важна и тема ратификации соглашения с Россией о беспошлинной торговле, но говорить об ее значимости в текущем году для Абхазии нет смысла. "Она укладывается в проблематику двусторонних отношений, это всего лишь одно из соглашений. По итогам года соглашение не имеет такого первостепенного значения, как остальные вопросы. Соглашение о беспошлинной торговле подписано совсем недавно, и эффект от этого соглашения мы будем анализировать, говорить о его значимости для абхазской экономики только в следующем году", - прогнозирует он.

Муханов считает, что главный вопрос, стоящий перед Абхазией, - осознание того, куда и как двигаться. "Должна быть упорядоченная программа развития, которую надо обсудить в обществе, и уже принять и не просто принять, а принять к реализации. На сегодняшний день у Абхазии нет такой четкой программы развития. Финансирование с российской стороны комплексной программы развития идет, но нет понимания того, какие результаты будут через три, пять лет, как будет существовать Абхазия в случае изменения мировой конъюнктуры. Очень важно осознать, куда и в каком направлении будет двигаться Абхазия в ближнесрочной, а потом и в среднесрочной программе. Абхазия - уже признанное государство, руководство Абхазии должно иметь долгосрочную программу развития. И общество в Абхазии должно понимать, куда ведет его руководство страны. На сегодняшний момент такого осознания в различных слоях абхазского общества нет. Эта проблема характерна как для Абхазии, так и для Южной Осетии, одно дело программы восстановления, которые утверждались с различными российскими ведомствами, другое дело реализация этих программ и выход на какой-то другой более качественный уровень".

Привязка к Олимпиаде в вопросе развития Абхазии возможна, но она не критична в долгосрочной перспективе, отметил Муханов. "Олимпиада уже через квартал пройдет и все, а Абхазии нужно будет жить и развиваться, имея сочинскую Олимпиаду позади. Фактор Олимпиады гораздо важнее для северокавказского региона, и отголоски этой связки Олимпиады и Северного Кавказа мы видим сегодня, являемся свидетелями. Что касается Абхазии - когда была объявлена Олимпиада, у абхазской элиты были надежды и ожидания, и надо сказать, что многие надежды и ожидания не оправдались, а на сегодняшний момент мы можем констатировать, что фактор Олимпиады не является ключевым для Абхазии, он важен, но не приоритетен", - заявил эксперт.

«Абхазия.ORG», 29.12.2013 г.

Россия продолжает оказывать помощь Сухуму и Цхинвалу

В рамках Женевских дискуссий по вопросам безопасности и стабильности в Закавказье предпринимались последовательные усилия по созданию предпосылок для заключения юридически обязывающей договоренности о неприменении силы между Грузией с одной стороны и Абхазией и Южной Осетией - с другой. Россия продолжала оказывать помощь Цхинвалу и Сухуму в восстановлении их социально-экономического потенциала. Об этом говорится в сообщении МИД РФ «Основные внешнеполитические события 2013 года».

«Apsny-online», 30.12.2013 г.

Таможенники из Южной Осетии получили от российских коллег специальную технику на сумму более 13 миллионов рублей, что, по их мнению, позволит повысить поступления от таможенных сборов.

Заместитель руководителя Федеральной таможенной службы России Сергей Комличенко передал оборудование в среду во Владикавказе.

"В соответствии с распоряжением председателя правительства России Дмитрия Медведева мы передаем имущества на сумму свыше 13 миллионов рублей. Это и рентгено-телевизионная установка, телевизионная система, системы идентификации и досмотра. Всего порядка 22 наименования",- сказал он. По словам Комличенко, российские таможенники готовы оказывать техническое сопровождение переданного оборудования и обучать личный состав работе с ним.

Замруководителя таможенной службы напомнил, что в прошлом году российские таможенники передали юго-осетинской стороне форменную одежду, технические средства и автомобили.

Глава государственного таможенного комитета Южной Осетии Мурат Цховребов отметил, что новые технические средства позволят увеличить таможенные сборы в бюджет молодой республики. "Поступления в бюджет у нас на сегодняшний день небольшие — всего около 40 миллионов рублей в год, но идет постоянный рост. Так, в 2012 году мы начинали с 20 миллионов рублей. Я надеюсь, что данное оборудование будет для нас хорошим подспорьем в увеличении сборов",- сказал он.

Цховребов добавил, что юго-осетинские таможенники смогут в полной мере начать использовать новые технические средства в работе уже через два месяца, как только пройдут спецобучение.

Альбина Олисаева

Решение о признании Южной Осетией независимости Луганской и Донецкой народных республик было принято единогласно и без тени сомнения, сейчас Цхинвал готовит договор о сотрудничестве с ними, сообщил в четверг РИА Новости председатель югоосетинского парламента Анатолий Бибилов.

Бибилов приехал в Россию, чтобы принять участие в проходящем 26-27 ноября III Ставропольском форуме Всемирного русского народного собора (ВРНС), посвященном теме "Глобальные вызовы — русский ответ".

Отвечая на вопрос РИА Новости в кулуарах форума о том, чем было обусловлено признание ДНР и ЛНР и как будет налаживаться теперь процесс сотрудничества республик, Бибилов отметил, что в Южной Осетии руководствовались тем, что "и Донецкая народная республика, и Луганская народная республика, в принципе, в том же состоянии, в каком мы были в 1990-х годах".

"И мы прекрасно понимаем, что людям, которые проживают в обоих республиках, нужна поддержка. И самая главная поддержка, которая нужна, политическая. И у нас никаких сомнений не было… признавать ли нам Донецкую и Луганскую народные республики. Мы обязаны были это сделать", — отметил Бибилов.

Он также добавил, что президент Южной Осетии Леонид Тибилов "поручил министерству иностранных дел проработать процесс подготовки межгосударственного договора и подготовить его к подписанию".

Глава Южной Осетии в конце мая подписал указ о признании независимости ДНР и ЛНР и установлении с ними дипломатических отношений. На митингах в начале апреля не признавшие легитимность февральского госпереворота жители Донецкой и Луганской областей Украины провозгласили создание "народных республик", которые после проведенных в мае референдумов объявили о своем суверенитете и позже образовали союз Новороссия.

Абхазия может признать суверенитет ДНР

Премьер-министр Абхазии Беслан Бутба обсудил с руководителями провозглашенной Донецкой народной республики (ДНР) вопрос о признании суверенитета ДНР.

Об этом журналистам сообщил глава МИД провозглашенной республики Александр Кофман.

«На встрече главы республики Александра Захарченко с абхазским премьером шла речь о признании со стороны Сухуми нашего государства. Этот вопрос сейчас прорабатывается, ориентировочно документы о признании будут готовы через две недели», - сказал Кофман.

Делегация Абхазии во главе с премьер-министром Бесланом Бутбой прибыла 26 ноября с визитом в ДНР.

Обращение в ООН

20 июня Верховный совет провозглашенной ДНР обратился в ООН с просьбой о признании ее суверенитета. «Написали письмо в Организацию Объединенных Наций с просьбой признать независимость ДНР», - сообщил заместитель председателя президиума Верховного совета ДНР Владимир Макович.

Подобные обращения, по его словам, были направлены в парламенты Сербии и Южной Осетии.

19 мая с аналогичной просьбой в ООН обратилась провозглашенная Луганская народная республика.

«Apsny.ru» со ссылкой на ИТАР-ТАСС, 27.11.2014 г.

Что содержит в себе новый договор между Россией и Абхазией

Еще летом 2014 года в выступлениях всех кандидатов на пост президента Абхазии звучала тема нового абхазо-российского договора. Видимо, тема казалась актуальной, и связано это было не только с общим усложнением международной обстановки после крымско-украинского кризиса, но и с кризисным состоянием самого абхазского общества, только что, на исходе весны, неожиданно для многих расставшегося со своим президентом.

Вероятно, правление президента Александра Анкваба (безусловно, пытавшегося в меру своих сил ответить на новые вызовы времени) не устраивало уже не только абхазский социум, но и московские кабинеты власти, уставшие субсидировать строительство стадионов.

При этом уход Анкваба не был "московским проектом", российское руководство только сделало правильные выводы и попыталось вовремя скорректировать правила игры. Будущему (не было никакой гарантии, что это будет именно Рауль Хаджимба) абхазскому руководству была предложена некая "дорожная карта" заключения нового договора, который можно было бы назвать по-разному: об интеграции, о союзничестве, о стратегическом партнерстве.

Предполагаемый договор предполагал три основных компонента - военно-политический, экономический и социальный.

Военно-политический компонент реагировал на появившиеся вызовы и угрозы, проводя новую красную линию на Южном Кавказе. Создание объединенной военной группировки юридически оформляло уже существующую данность, а ужесточение режима на абхазо-грузинской границе (и превращение ее в настоящую границу) четко очерчивало пределы новой реальности.

При этом максимальное смягчение режима пересечения российско-абхазской границы (становящейся аналогом шенгенских границ или границы между Россией и Белоруссией) в полной мере соответствовало чаяниям подавляющей части абхазского общества и принесло бы ощутимую пользу бюджету республики. Экономический компонент предлагаемого договора должен был помочь абхазской стороне создать механизмы получения доходов и развития экономики, а первое условие для этого - принятие четких и понятных правил ведения бизнеса.

Москва предложила Абхазии не изобретать велосипед, а использовать (адаптируя в случае необходимости) российские правила и российские наработки. Таким образом, реализуя экономический компонент предполагаемого договора, Абхазия получала бы возможность в перспективе ослабить свою финансовую зависимость от России.

Наконец, социальный компонент, заключающийся в планомерном повышении уровня жизни населения республики, создавал бы прочную базу поддержки новой власти, давал бы ей гарантии устойчивости и время для проведения необходимых реформ.

В период предвыборной борьбы уже озвученные основные параметры договора не вызывали отторжения ни у одной политической силы. Вот, к примеру, высказывания кандидата от "старой власти" Аслана Бжании: "Наверное, новый договор нужен… Я считаю правильным, если мы будем развивать интеграционные процессы с Российской Федерацией. Наверное, будет правильно, если мы создадим единую территорию обороны и безопасности с Российской Федерацией, коллективные вооруженные силы по аналогии с войсками НАТО, которые будут реагировать на внешние угрозы. Нам необходимо унифицировать наши национальные правовые системы, создать условия, при которых социальные стандарты, которые реализованы в России, будут реализованы в Абхазии в отношении граждан Абхазии. Мы должны в рамках интеграционных процессов изменить режим работы границы между Россией и Абхазией".

Не менее однозначны и высказывания кандидата от оппозиции Рауля Хаджимбы: "Если Россия нам предлагает открыть границу по реке Псоу, мы что, должны отказываться от этого? Между большими и малыми государствами, находящимися в Европе, нет барьеров, которые бы ограничивали передвижение людей по этим территориям, но суверенитет государств от этого, же не уменьшается? Так почему мы не можем создать подобные условия, почему мы должны этому противиться?". И далее: "Этот вопрос может быть решен только параллельно с усилением охраны всего контура нашей границы с Грузией. Мы уверены, что Россия окажет нам помощь в построении реального сектора нашей экономики и в повышении стандартов социального обеспечения наших граждан. В целях реализации этой политики нам необходим новый российско-абхазский договор о стратегическом партнерстве. Полагаю, что этот процесс должен быть осуществлен до конца текущего года".

А вот слова другого кандидата в президенты, министра обороны Мераб Кишмарии: "Я считаю, что этот договор полезен для Абхазии. Ничего такого особенного там нет,… Я, честно говоря, отношусь положительно к этому договору".

Итак, в преддверии президентских выборов все основные политические силы Абхазии были единодушны в оценке необходимости и благотворности подписания нового договора с Российской Федерацией. Но дальше ситуация стала меняться.

После победы Рауля Хаджимбы проект договора, а с документом такого уровня это произошло впервые за многие годы, был выставлен на обсуждение. Развернувшаяся в Абхазии полемика вокруг проекта была сама по себе благом, опровергая бытующее в некоторых тбилисских и заокеанских кругах мнение об Абхазии как об оккупированной территории, не имеющей своего голоса и своей позиции. Но то, что началось дальше, может быть охарактеризовано только понятием "истерика".

Вместо спокойного, вдумчивого изучения и правки проекта договора началась вакханалия блогеров и "экспертов", каждый из которых стремился показать себя настоящим "патриотом" Абхазии. По мнению кого-то из них, отсутствие паспортного контроля на российско-абхазской границе сделает Абхазию частью России.

Видимо, интернет-пользователь ни разу не переезжал из одной страны Шенгенской зоны в другую. Создается впечатление, что эта вакханалия в интернете управлялась теми, кто собирался создать новую оппозицию, остаться на плаву и бросить вызов избранной власти Абхазии. Объединиться на почве неприятия, но не на основе созидания.

Критика проекта договора, пусть и не идеального, была, как правило, лишена какой-либо конструктивности, вся его идеология отвергалась, а необходимость заключения ставилась под сомнение. Все, что в договоре соответствует военно-политическим интересам России, - это лишение Абхазии суверенитета, а все, что соответствует социально-экономическим интересам абхазского социума и способствует его элементарному выживанию, - это попытка купить абхазский народ.

Не очень понятно, почему такие "патриоты" сами не отказываются от российских паспортов, пенсий, зарплат (степень дотационности бюджета Абхазии по-прежнему очень велика), которые, казалось бы, лишают "суверенитета" их самих. Это лишний раз подтверждает, как размыто в современном глобальном мире понятие "суверенитет", утратившее свой первоначальный смысл и неприменимое даже к "Исламскому государству Ирака и Леванта", не говоря уже о вполне инкорпорированных во внешний мир бандитах Сомали или талибах Афганистана.

Собственно говоря, существование Абхазии (и Южной Осетии) также ограничивает суверенитет России, не способной из-за признания ею этих республик пойти на полноценное примирение с Грузией.

В связи с этим подчеркнем, что в преамбуле проекта договора была отмечена "необходимость сохранения государственного суверенитета Республики Абхазия, надежного обеспечения ее территориальной целостности и независимости". В последней версии договора, видимо, по пожеланию абхазской стороны этот пункт оказался обозначен еще четче: договор заключается "в целях укрепления государственного суверенитета Республики Абхазия и Российской Федерации, надежного обеспечения их территориальной целостности". Излишне, очевидно, говорить о том, что для России, известной своим предпочтением принципа статус-кво, отказ от признания независимости Абхазии и Южной Осетии, как и от воссоединения Крыма, категорически неприемлем. Принятое решение пересмотру не подлежит, и торг здесь неуместен.

Критики проекта договора акцентировали внимание на слабости Абхазии, абхазской экономики, абхазских властных структур, но не предлагали, как их усилить. Но как раз предлагаемый договор смог бы в случае его последовательной реализации эти структуры укрепить, иногда построить, иногда реконструировать. После получения Абхазией фактической независимости прошло более 20 лет, но у Абхазии нет еще 20 лет для того, чтобы построить идеальное самостоятельное и полностью суверенное общество, окружающий мир ей этого времени не даст. Как кажется очевидным, запершись в своих границах и стремясь создать заповедник по сохранению своего этноса, его можно только погубить. Хочет ли Абхазии идти по стопам Северной Кореи? Вряд ли.

Новый проект договора, рожденный после долгих согласований между администрацией президента Республики Абхазия и парламентом Абхазии, кажется в целом вполне приемлемым и разумным. Хотя название документа несколько поменялось: вместо "союзничества и интеграции" речь теперь идет о "союзничестве и стратегическом партнерстве". Понятие "интеграция" из проекта договора оказалось в значительной степени удалено.

Заметно возросли сроки выполнения конкретных мероприятий и заключения дополнительных соглашений. Место "согласованной" внешней политики заняла "скоординированная" внешняя политика (а это, видимо, только "учет интересов" и "информирование"), появились новые пункты о предполагаемом участии Абхазии в интеграционных проектах на постсоветском пространстве (что весьма маловероятно, учитывая известную всем позицию Минска и Астаны).

Оговорено сохранение вооруженных сил Республики Абхазия, то есть в состав объединенной группировки войск входят только части, "выделенные из состава вооруженных сил Республики Абхазии и Вооруженных сил Российской Федерации" и руководить ими будет не "объединенное", а "совместное" командование.

При этом, что обговорено, заместитель командующего объединенной группировкой "назначается уполномоченным органом Республики Абхазия". Место "приведения в соответствие" таможенного законодательства заняло "сближение", оно же встало на место "гармонизации" бюджетного и налогового законодательств.

Конечно, исчез пункт об упрощенной процедуре принятия гражданства, трансформировавшись в упрощение принятия российского гражданства гражданами Абхазии. Любопытно также и то, что теперь Россия должна поднять зарплаты и пенсии жителям Абхазии не "с учетом уровня" Южного федерального округа РФ, а "до уровня" ЮФО РФ. Отметим также и явное стремление разработчиков альтернативного проекта избежать обязательств по приему каких-либо нормативно-правовых актов или внедрению "обязательных стандартов".

Но необходимо признать, что основные параметры предполагаемого договора не претерпели изменений. Сделанные замечания, а некоторые из них кажутся вполне разумными, были учтены. 19 ноября проект договора был одобрен правительством Республики Абхазия, 20 ноября российское правительство приняло постановление о направлении согласованного варианта договора на подпись президенту РФ. Подписи под документом поставлены 24 ноября. Открывается новая страница в истории российско-абхазских отношений. Автор: Александр Скаков - руководитель Центра прикладной этнологии Института социальной политики Академии труда и социальных отношений.

«Apsny.ru» со ссылкой на ИТАР-ТАСС, 25.11.2014 г.

Железнодорожное разобщение

Армения поддерживает железнодорожное сообщение Сухум - Тбилиси - Ереван, но Грузия и Азербайджан выступают против.

Накануне в Сочи президенты России и Абхазии подписали договор о союзничестве и стратегическом партнерстве, по условиям которого предполагаются прозрачные границы между двумя странами и создание единого контура обороны.

Президент РФ Владимир Путин пообещал увеличить объемы российской помощи Абхазии вдвое «по сравнению с прошлым и даже текущим годом». Но самым интересным для армянской общественности стало заявления российского президента о возможности возобновить движение по абхазскому участку железной дороги.

Выгода для всех?

В присутствии президента Абхазии Рауля Хаджимба Путин заявил, что Россия и Абхазия могут при общем согласии организовать транзитное железнодорожное сообщение в направлении Сухум - Тбилиси - Ереван. Он добавил, что реализация проектов подобного рода будет способствовать созданию условий для развития отношений между всеми заинтересованными сторонами.

Ранее абхазское руководство выступало резко против возобновления железнодорожного движения, считая, что Грузия может использовать железную дорогу для восстановления своего влияния в Абхазии.

К примеру, на предложение группы представителей армянской общественности Абхазии открыть железную дорогу, последовал ответ абхазского парламента: «Абхазия не против проекта сквозного железнодорожного сообщения для Армении, но эта идея может обсуждаться только после признания независимости Абхазии».

С учетом зависимости Армении от Грузии в вопросе коммуникаций, подобное предусловие делало открытие дороги фактически нереальным.

Абхазия была против возобновления железнодорожного движения, считая: Грузия использует его для восстановления влияния

Примечательно, что новый президент Абхазии Рауль Хаджимба в своей предвыборной кампании выступал с иной позиции. Как сообщил в свое время «Кавказской политике» вице-президент Союза армян России (САР) Левон Муканян, во время встречи с избирателями в Абхазии, а также встречи в САР будущий президент выступил за открытие железной дороги без каких-либо предусловий, пообещав оказать содействие в этом вопросе в случае победы на выборах.

«Я считаю, что железная дорога должна быть открыта, и это будет в первую очередь выгодно Абхазии, абхазскому народу и государству. Это будет выгодно и России, и Грузии, и, естественно, Армении», - заявил Хаджимба в центральном офисе САР.

Преграды на железнодорожном пути

Один из ведущих армянских экспертов по Грузии Джони Меликян считает достаточно положительным шагом тот факт, что лидеры России и Абхазии после подписания договора «О партнерстве и стратегическом сотрудничестве» затронули тему возобновления работы абхазского участка железной дороги, соединяющего Сухуми и Тбилиси, с дальнейшим выходом в Армению.

Он отметил, что для Еревана в ситуации двухсторонней блокады со стороны Турции и Азербайджана очень важно получить выход на рынок стран-членов ЕАЭС, членом которого официальный Ереван готовится стать с 1 января 2015 года.

Однако при всем желании и готовности, как российской стороны, так и абхазской, есть проблемы с Тбилиси, который на сегодняшний день против подписания договора между Абхазией и Россией.

В этой связи достаточно сложно представить, что грузинское руководство, имея желание обеспечить территориальную целостность страны, пойдет на данный шаг, не имея довольно веских оснований, какими могут быть многомиллионные доходы, которые может дать вышеперечисленный проект», - заявил Меликян в интервью «Кавказской политике».

По его мнению, изменить статус-кво может осуществление проекта по строительству железной дороги Армения - Иран, которая даст Грузии возможность выхода в Персидский залив и далее в Азию.

«Изменение ситуации может способствовать решению данной проблемы. В данный момент подобного рода заявления являются популистскими и имеют определенных адресатов, находящихся как в Тбилиси, так и в Баку, Анкаре и Сухуме»,- добавил эксперт.

По поводу действий официального Еревана Меликян отметил, что вопрос возобновления железнодорожного сообщения между Россией и Грузией через Абхазию был перманентно включен в повестку как армяно-грузинских отношений, так и российско-армянских, и продвигался некоторыми представителями армянской диаспоры в Абхазии.

Сейчас самое интересное - это реакция официального Тбилиси на заявление Владимира Путина о железной дороге, однако надежд на положительный результат практически нет. Хотя «Грузинская мечта» после прихода к власти изменила политику в отношении России на более сбалансированную, и в бытность свою премьер-министром Бидзина Иванишвили не исключал открытия дороги, на данный момент слишком много преград для этого.

Дорога противоречий

Грузинские власти уже резко отреагировали на заключение нового российско-абхазского договора - президент Грузии Георгий Маргвелашвили уже назвал его подписание «алогичным и абсурдным шагом».

Маргвелашвили назвал подписание договора между Абхазией и Россией «алогичным и абсурдным шагом»

Используют договор в своих целях и сторонники экс-президента Михаила Саакашвили, обвиняющие власти в том, что они не защищают национальные интересы, а Россию - в попытке аннексии Абхазии и Южной Осетии.

В подобных условиях согласие официального Тбилиси на открытие дороги будет расценено как свидетельство пророссийской политики «Грузинской мечты» и своеобразное признание независимости Абхазии, на что грузинские власти, естественно, пойти не могут.

Да и не следует забывать о влиянии на политику Баку и Анкары, являющихся ведущими торгово-экономическими партнерами Грузии. К примеру, 83,5% от ее общего объема импорта газа приходится на Азербайджан. Намерение Тбилиси отрыть железнодорожное сообщение через Абхазию практически сведет на нет блокаду Армении Азербайджаном и Турцией, и, естественно, вызовет противодействие Баку.

Грузия могла бы пойти на конфликт с Азербайджаном и Турцией и на экономические потери ради каких-либо российских уступок в вопросе Абхазии и Южной Осетии, однако понятно, что на данный момент никаких уступок не будет.

Да и мало надежд на строительство железной дороги Армения - Иран, которая могла бы резко повысить экономическую целесообразность возобновления железнодорожного сообщения через Абхазию. Ведь, как заметил летом президент ОАО «Российские железные дороги» Владимир Якунин, легче и разумнее перезапустить абхазский участок железной дороги, чем построить железную дорогу Армения - Иран.

«Apsny.ru» со ссылкой на КАВПОЛИТ, 25.11.2014 г.

Подписано соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Социалистической Республики Вьетнам о сотрудничестве в области связи, информационных технологий (ИТ) и массовых коммуникаций. Подписание состоялось в рамках официального визита в Российскую Федерацию Генерального секретаря Центрального комитета Коммунистической партии Вьетнама Нгуен Фу Чонга и после его встречи с президентом РФ Владимиром Путиным.

Со стороны РФ соглашение подписал глава Минкомсвязи России Николай Никифоров, со стороны Социалистической Республики Вьетнам — заместитель министра информации и коммуникаций Нгуен Минь Хонг.

Соглашение предусматривает обеспечение условий для беспрепятственной перевозки всех видов почтовых отправлений, обмен опытом в области регулирования рынка телекоммуникаций обоих государств, регистрацию и совместное использование орбитально-частотного ресурса спутников. А также разработку механизма создания совместных теле- и радиопрограмм, профессиональную подготовку специалистов в области связи, ИТ и массовых коммуникаций, поддержку исследований, разработки и передачи передовых технологий в области связи, ИТ и массовых коммуникаций и другие. Кроме того, в рамках сотрудничества страны будут обмениваться информацией и опытом по вопросам создания электронного правительства для повышения эффективности государственного управления.

Минкомсвязь России ведет планомерную работу по развитию нормативно-правовой базы двустороннего сотрудничества в курируемых сферах. Ранее в 2014 году был подписан ряд соглашений между Российской Федерацией и другими государствами: с Республикой Южная Осетия — о сотрудничестве в области связи, с Аргентинской республикой — о сотрудничестве в области массовых коммуникаций. Благодаря этому соглашению стал возможным запуск эфирного вещания российского телеканала Russia Today на территории Аргентины. Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Казахстан об использовании радиочастотного спектра на территории комплекса Байконур предусматривает взаимное согласование выдачи разрешений на использование радиочастот и радиочастотных каналов, устанавливает согласованный порядок оплаты за использование радиочастотного спектра. Подписанные с Норвегией и Данией меморандумы о взаимопонимании направлены на снижение тарифов на услуги международной электросвязи в роуминге между РФ и иностранными государствами.

Глава дипломатии ЕС Федерика Могерини считает, что подписание РФ и Абхазией договора о союзничестве и стратегическом партнерстве может навредить усилиям по стабилизации ситуации в регионе.

"Подписание сегодня Российской Федерацией так называемого "Договора о союзничестве и стратегическом партнерстве" с отколовшимся грузинским регионом Абхазией вредит продолжающимся попыткам стабилизовать ситуацию с безопасностью в регионе", — говорится в заявлении Могерини.

По ее мнению, подписание противоречит принципам международного права.

Президент России Владимир Путин и глава Абхазии Рауль Хаджимба подписали в понедельник договор о союзничестве и стратегическом партнерстве двух стран. Этот документ предусматривает формирование общего пространства обороны и безопасности, в том числе с помощью создания объединенной группировки войск двух государств, которые будут подчинены объединенному командованию. Также договор будет гарантировать Абхазии повышение социальных стандартов, в том числе пенсионного обеспечения, медицинского и социального страхования, увеличение заработных плат работников здравоохранения, образования, науки и поэтапное доведение этих стандартов до российского уровня.

Россия 26 августа 2008 года признала суверенитет Южной Осетии и Абхазии, входивших в состав Грузии и давно добивавшихся независимости от нее. Это произошло после вооруженной агрессии Грузии против Цхинвала в начале августа. Руководители России не раз заявляли, что признание независимости двух бывших грузинских автономий отражает существующие реалии и пересмотру не подлежит.

Президент Грузии Георгий Маргвелашвили считает, что подписанный РФ и Абхазией договор еще более усложняет ситуацию на Южном Кавказе и заводит в тупик процесс нормализации отношений между Грузией и Россией.

Как говорится в специальном заявлении Маргвелашвили, которое цитирует агентство "Новости-Грузия", подписание соглашения "еще более усложняет ситуацию на Южном Кавказе и заводит в тупик процесс нормализации отношений между Грузией и Россией и ставит Абхазию перед непреодолимой проблемой".

Президент России Владимир Путин и глава Абхазии Рауль Хаджимба подписали в понедельник договор о союзничестве и стратегическом партнерстве двух стран. Этот документ предусматривает формирование общего пространства обороны и безопасности, в том числе с помощью создания объединенной группировки войск двух государств, которые будут подчинены объединенному командованию. Также договор будет гарантировать Абхазии повышение социальных стандартов, в том числе пенсионного обеспечения, медицинского и социального страхования, увеличение заработных плат работников здравоохранения, образования, науки и поэтапное доведение этих стандартов до российского уровня.

Россия 26 августа 2008 года признала суверенитет Южной Осетии и Абхазии, входивших в состав Грузии и давно добивавшихся независимости от нее. Это произошло после вооруженной агрессии Грузии против Цхинвала в начале августа. Руководители России не раз заявляли, что признание независимости двух бывших грузинских автономий отражает существующие реалии и пересмотру не подлежит.

Россия и Украина: коридор возможностей

Сергей Маркедонов – доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российского государственного гуманитарного университета.

Резюме Украинский кризис стал самым серьезным и опасным вызовом для европейской безопасности после распада Югославии и серии этнополитических конфликтов на Балканах

Сценарии развития кризиса

Украинский кризис стал самым серьезным и опасным вызовом для европейской безопасности после распада Югославии и серии этнополитических конфликтов на Балканах. Это событие соединило в себе наиболее масштабное противостояние России и Запада с момента окончания холодной войны, российско-украинские противоречия из-за Крыма и юго-восточных областей Украины, а также трансформацию украинского государственного проекта в сторону формирования более жесткого контура национальной идентичности. Вокруг Украины столкнулись интересы таких ключевых акторов, как Россия, ЕС, США, что обусловило выход этого, по сути, внутригосударственного кризиса на региональный и глобальный уровни.

Украинский кризис не открыл ничего принципиально нового в противоречиях между Россией, с одной стороны, и США и Европейским союзом – с другой. Но он подвел черту под двумя десятилетиями попыток России найти себя в процессе интеграции и кооперации с западным миром и преодолеть имеющиеся расхождения и разногласия. На смену этим попыткам пришла конфронтация, которая в отличие от периода холодной войны не носит идеологического характера, но предполагает жесткое отстаивание собственных геополитических и экономических интересов, включая военно-политическое вмешательство. На Западе это воспринимают как нарушение Москвой международного права и основ мирового порядка, а в России – как укрепление самостоятельности страны и защиту ее жизненно важных интересов.

В конце 2013 – начале 2014 гг. Украина, ранее в течение всего периода независимости балансировавшая между Западом и Россией, резко изменила вектор своей политики и взяла четкий евроатлантический курс. Это движение происходило параллельно с трансформацией украинского проекта национальной государственности. На протяжении всей постсоветской истории внутри Украины боролись два подхода – идентификационный, который основывался на идее новой политической идентичности, и рационально-бюрократический, ориентированный на создание бюрократического государства без акцента на «национальное» как инструмент общественного объединения и государственного строительства. В течение 2014 г. произошла безоговорочная победа первого подхода, что спровоцировало серьезные противоречия в Крыму и на юго-востоке страны с последующей сменой юрисдикции полуострова и вооруженным конфликтом в Донбассе. Выбор Украины в пользу проекта с мощным идентификационным стержнем, предполагающим жесткое противопоставление России, способствовал резкому обострению всех противоречий между двумя государствами, которые формировались в течение постсоветского периода.

Таким образом, в настоящее время украинский кризис имеет несколько измерений. Во-первых, это противоречия в отношениях между Западом и Россией, вызванные глобальными проблемами: конкуренцией на постсоветском пространстве, стремлением России не допустить глобального военного превосходства США и переформатировать американоцентричный мировой порядок. Во-вторых, это российско-украинские противоречия, в рамках которых Россия рассматривает Украину как свою сферу влияния, важный элемент своих интеграционных проектов, фактор, в значительной степени обеспечивающий консолидацию общества внутри России на основе эксплуатации тезисов об общей истории и общей исторической памяти. Украина, в свою очередь, стремится сформулировать и выстроить собственный государственный проект, видя в России тормоз для достижения этой цели. Наконец, в-третьих, это вооруженный конфликт в Донбассе и противоречия внутри украинских элит, которые затрудняют Москве поиск оптимальных партнеров для переговоров, ослабляют Украину изнутри и не способствуют сглаживанию и без того серьезных региональных различий в этой стране.

Исходя из этого, мы предлагаем несколько сценариев дальнейшего развития событий: децентрализационно-компромиссный, конфронтационно-силовой и сценарий «глубокой заморозки» (статус-кво). При этом учитываются возможные «непредвиденные обстоятельства». В рамках каждого из указанных разделов разбираются различные варианты возможных изменений. Каждый сценарий несет в себе положительные и отрицательные последствия для разных сторон, поэтому мы сознательно уходим от таких характеристик предлагаемых сценариев, как позитивный, негативный и нейтральный. Важно подчеркнуть: будущее развитие событий может сочетать в себе разные элементы из разных сценариев, что может несколько видоизменить их, но, на наш взгляд, не изменит их стержневую составляющую. Кроме того, в развитии украинского кризиса уже не раз проявлялись непредвиденные обстоятельства, приобретавшие серьезное политическое значение (например, инцидент с «Боингом» малайзийской авиакомпании). В будущем подобного рода сюжеты могут сыграть значительную роль. В качестве потенциально опасных сценариев с трудно прогнозируемыми последствиями можно рассматривать атаки на газопроводы из России в Европу (и любые действия, связанные с угрозами энергетическому транзиту), покушения на первых лиц Украины, самопровозглашенных республик юго-востока и государств, вовлеченных в разрешение украинского кризиса. Последствия таких инцидентов могут как подстегивать насилие, способствовать нарушению и срыву договоренностей, так и подталкивать к поиску компромиссов с целью недопущения сползания страны к хаосу и полному коллапсу.

Децентрализационно-компромиссный сценарий

Реализация этого сценария развития украинского кризиса наименее вероятна, особенно после саммита в Брисбене и введения Украиной экономической блокады Донбасса, даже принимая во внимание последние тезисы президента России В. Путина, высказанные им в интервью по итогам саммита, где он говорит о федерализации Донбасса и Луганщины. Тем не менее данный сценарий может быть осуществлен только как часть более широкого пакетного соглашения, затрагивающего, в том числе, и судьбу Крыма. Учитывая, насколько далеко зашел конфликт, а главное, насколько серьезен кризис доверия между всеми вовлеченными сторонами, мы можем сегодня говорить только о возможных алгоритмах и первых шагах, направленных на реализацию этого сценария.

С нашей точки зрения, децентрализационно-компромиссный сценарий предусматривает несколько стержневых параметров. Среди них – в краткосрочной перспективе успешные практические действия по поиску взаимоприемлемого решения в газовом вопросе при посредничестве европейских структур (подписание трехстороннего соглашения 30 октября 2014 г. можно отнести к первому важному шагу в этом направлении). В этом же ряду – эффективное обсуждение с западными партнерами и с самой Украиной ее внеблокового статуса при одновременном отказе от активного сопротивления европейскому вектору украинской политики. Крайне важно выработать приемлемое решение относительно будущего статуса «народных республик» Донбасса (ДНР и ЛНР). В отдаленной перспективе речь может идти о пересмотре форм взаимодействия с украинскими элитами и структурировании условно пророссийских сил на новой основе. В частности, это означает отказ от показного отношения к украинской государственности как к несостоявшейся и понимание необходимости системной работы как с представителями элиты, так и с перспективной молодежью. Такая работа предусматривает реализацию грантовых, образовательных, культурных проектов в рамках концепции «мягкой силы».

Этот сценарий предполагает сначала ограничение, а потом и отмену санкций со стороны США и ЕС и отказ Запада от инициации обсуждения вопроса о статусе Крыма на международных площадках. Таким образом, в обмен на приостановление санкций и снятие с повестки дня крымской темы (даже при условии, что Запад вряд ли официально признает факт присоединения Крыма) Россия соглашается на территориальную целостность Украины при условии широкой децентрализации, вероятно, с элементами федеративного устройства, но при сохранении де-юре Украины как унитарного государства.

Если обсуждение внеблокового статуса и поиск нового механизма работы с элитами – дело будущего, то газовая проблематика и статус ДНР и ЛНР – вопросы сегодняшней повестки дня. Наиболее позитивным сценарием для России было бы в этом контексте перевести конфликт в статус умеренно «замороженного», одновременно вынудив Киев к переговорам с ДНР и ЛНР об их статусе в составе Украины. Для этого необходимо, во-первых, политически нейтрализовать наиболее радикальных лидеров ополченцев и затем выдвинуть на первые роли умеренных, готовых к диалогу с Киевом, во-вторых, сформировать такую повестку дня со стороны ДНР и ЛНР на переговорах, которая бы предусматривала возможность вхождения этих регионов (причем не только тех территорий, которые контролируются ополченцами, но и в целом Донецкой и Луганской областей) в состав Украины на основе глубокой децентрализации с элементами федерализации. В перспективе это позволило бы Москве не брать на себя в полном объеме обязанности по восстановлению инфраструктуры, сформулировать более сильную позицию относительно внеблокового статуса Украины, минимизировать активность Украины в крымском вопросе, а также добиться смягчения позиции Киева в отношении Приднестровья.

На нынешнем этапе, учитывая различное понимание минских соглашений, вопрос о статусе республик приобретает ключевое значение. Сегодня становится очевидным, что, создавая элемент давления на Запад и Украину (в данном случае в виде двух самопровозглашенных республик), необходимо было четче понимать и оценивать, насколько их поддержка может обернуться ростом общих проблем, в том числе санкционного плана. Запад явно рассчитывает на «сдачу» Россией ДНР и ЛНР в обозримой перспективе. Москва, напротив, стремится легитимировать режимы в самопровозглашенных республиках. Пусть даже эта легитимация сомнительная и никогда не будет признана Западом, она имеет символическое значение и позволит объяснить наличие существующей в республиках власти. Очевидно, что консенсус в отношении ДНР и ЛНР быстро найти не удастся. С этой точки зрения выборы в ДНР и ЛНР до некоторой степени не дают воцариться полному хаосу и развязать войну полевых командиров друг с другом. Вместе с тем на признание ДНР и ЛНР в рамках данного сценария Россия не пойдет.

Реализация всех параметров децентрализационно-компромиссного сценария, который условно можно считать позитивным, сегодня вряд ли возможна. Он вероятен только в том случае, если в Киеве удастся начать реальное формирование нового проекта украинской государственности на основе европейской идентичности, отказаться от прежних коррумпированных моделей времен Л. Кучмы и В. Януковича, создать дееспособную коалицию и продолжить вектор на мирное разрешение проблемы. В противном случае любая попытка быстро решить ее военным путем в расчете на то, что Москва, находясь под санкциями, не пойдет на защиту ДНР и ЛНР, может обернуться не только поражением Киева и военным вмешательством России, а, возможно, и НАТО, но и хаосом во всем регионе. Это, очевидно, невыгодно ни Украине, ни России. В этом контексте соглашение по газу на зимний период представляется важным и позитивным шагом, пусть и не полной, но все же относительной гарантией невозобновления боевых действий этой зимой.

Таким образом, пока можно говорить о возможности реализации лишь отдельных элементов децентрализационно-компромиссного сценария, который в целом не лишен перспектив. Для России он представляется наиболее благоприятным в стратегической перспективе. Главный элемент этого сценария – воссоединение Крыма – должен быть вынесен за скобки переговоров и снят с повестки дня на долгие годы. При этом должны быть выработаны формы признания того положения Крыма де-факто в составе России, которое сложилось сегодня. Вторым элементом должны стать децентрализация юго-востока и одновременное содействие со стороны России реанимированию, переформатированию и постепенному укреплению всех политических сил на Украине, которые не выступают с антироссийских позиций. Проблема заключается в том, что даже в случае начала реализации основных положений компромиссного сценария России нужны будут гарантии по Крыму, т.е. закрепление его статуса в том виде, который позволил бы не говорить о нем как об украинской территории (на это Запад, видимо, пока пойти не может). Простыми устными обещаниями Москва вряд ли удовлетворится, учитывая негативный опыт последних десятилетий взаимодействия с Западом. Тем не менее подвижки в этом отношении возможны во многом вследствие больших потерей ряда стран ЕС от санкций и «информационной усталости» от украинского кризиса.

Конфронтационно-силовой сценарий

Этот сценарий предполагает нарастание военно-политического конфликта на юго-востоке Украины с возможным расширением прямого или косвенного участия в нем России, США и их союзников по НАТО. Здесь речь может идти либо о срыве «минского процесса», либо о частичном нарушении его пунктов. Крайне опасной представляется множественная интерпретация того, что считать следованием сентябрьским договоренностям между конфликтующими сторонами, а что рассматривать как противоречащие им пункты.

В рамках негативных трендов возможны как эскалация военных действий в Донбассе (с разным конечным результатом – от полного восстановления украинской юрисдикции над неподконтрольными территориями до военного поражения Киева), так и дестабилизация (одновременная и поочередная) по разные стороны условной линии противостояния, будь то третий Майдан в столице Украины и превращение Донбасса в «федерацию полевых командиров». В любом случае эскалация военно-политического насилия, разрастание конфликта и углубление противоречий между Россией и Западом выглядят практически безальтернативными. Как следствие, возможно ухудшение европейской безопасности в целом.

Нынешнее положение дел внутри Украины и вокруг нее характеризуется чрезвычайной хрупкостью всех имеющихся конструкций, начиная от самой украинской власти и непризнанных республик юго-востока страны и заканчивая взаимоотношениями внешних игроков по поводу перспектив разрешения опасного кризиса в центре Европы. В этой ситуации существует соблазн ускорить развитие событий и вместо скрупулезного распутывания узлов решительно разрубить их. Отсутствие единства в рядах украинской власти (усиленное итогами парламентских выборов, на которых пропрезидентский блок не смог одержать уверенную победу) может привести к попыткам ликвидировать этот дефицит при помощи наступательной операции против двух самопровозглашенных республик Донбасса.

Такое наступление будет подаваться не только как завершение начатой в апреле 2014 г. антитеррористической операции (АТО) и борьба с сепаратистами, но и как противодействие России, ее имперской политике и оккупации. Данное наступление может быть поддержано Западом, который сам не готов к открытому военному противостоянию с Москвой. При таком выборе развитие ситуации может пойти несколькими путями.

Первый путь – это повторение сценария «Сербская Краина-1995», когда хорватские вооруженные силы и добровольческие формирования при военно-политической и информационной поддержке США и их европейских союзников сокрушили инфраструктуру непризнанной Республики Сербская Краина и добились «восстановления территориальной целостности» страны без многолетних переговоров, уступок и компромиссов. Если Россия, опасаясь дальнейших санкций со стороны Запада или возможного втягивания НАТО в конфликт, примет подобный вариант, это будет означать самое мощное поражение Москвы на постсоветском пространстве, не сравнимое по своим последствиям с «цветными революциями». В отличие от событий 2003–2005 гг. в Грузии, Украине и Киргизии, оно станет не только политическим, но и военным поражением. Такой итог будет чреват снижением популярности государственной власти внутри страны и ростом недовольства действиями Кремля (в этом проявлении могут сойтись крайние позиции противников всякого вмешательства в украинские дела и «империалистов», заинтересованных в «марше на Киев»). Это поставит если не крест на проектах евразийской интеграции, то укрепит неопределенность в их конечной реализации. Ближайшие союзники Москвы (такие, как Армения и Таджикистан), видя ненадежность России, начнут интенсивные поиски геополитических компенсаторов. Такое развитие ситуации, в свою очередь, поставит вопрос о статус-кво в Закавказье (нагорно-карабахский конфликт, Абхазия, Южная Осетия), поскольку придаст дополнительные импульсы активности грузинской и азербайджанской дипломатии. Нельзя исключать, что «сценарий Краины» будет воспроизведен (в случае его реализации на юго-востоке Украины) и Азербайджаном.

Однако попытка быстрого силового решения в зоне АТО может привести совсем к другим последствиям, сравнимым не с событиями 1995 г. на Балканах, а с закавказским сценарием 2008 г. Тогда попытки грузинского президента Михаила Саакашвили при поддержке США установить контроль над непризнанной Южной Осетией привели к военному вмешательству России в конфликт и последующему признанию независимости двух бывших автономий Грузинской ССР. При этом реакция Запада на действия Москвы была крайне ограниченной и свелась скорее к демонстрационным мероприятиям. При таком развитии событий Киев рискует получить не просто втягивание России в вооруженное противостояние в Донбассе уже в открытом формате, но и значительную вероятность признания Москвой Донецкой и Луганской народных республик в качестве независимых государств или мультипликацию крымского опыта только на юго-востоке Украины. Это автоматически будет означать новые санкции и ухудшение экономического положения внутри России, поскольку к негативным последствиям санкций добавятся и значительные социально-экономические обязательства по восстановлению Донбасса. Между тем только в нынешней своей конфигурации две «народные республики» контролируют территорию, по площади вдвое превышающую Абхазию, а по населению почти вдвое большую, чем Крым и Севастополь. Военное поражение в Донбассе сил украинской армии и Национальной гвардии, скорее всего, приведет к третьему Майдану, в котором могут сойтись воедино как противники АТО, так и сторонники войны до победного конца. При этом в сегодняшней Украине нет той консолидации государственной власти вокруг первого лица, которая наблюдалась в Грузии 2008 г. и которая имеется сегодня в Азербайджане. Третий Майдан может способствовать дезинтеграции Украины, распаду ее на несколько отдельных центров силы, которые могут сохранять, а могут и не сохранять внешние атрибуты единства.

Данный сценарий не сулит значительных выигрышей Москве. Помимо приобретения «европейского Сомали» в качестве соседа она получает новые санкции Запада (как минимум, в краткосрочной и среднесрочной перспективе) и новые обязательства по обустройству Донбасса. Однако в отличие от сценария «Краина-2» Москва не потерпит сокрушительного поражения на внешнеполитическом и внутреннем фронтах. Тем не менее ее донбасский успех будет отягощен целым спектром серьезных проблем в экономике и на международной арене, усилением ее изоляции с возможным символическим причислением к «странам-изгоям».

Еще один вариант негативного развития событий – внутриполитическая дестабилизация как внутри Украины, так и на неконтролируемой Киевом территории юго-востока страны даже без военного наступления в Донбассе. Невозможность консолидации власти, формирование полицентризма при принятии решений увеличивают риски непредсказуемости украинской власти, а также попытки использования толпы для усиления той или иной группы влияния. В связи с этим возникают риски утраты эффективного управления, регионализации страны. При таком развитии событий Киеву будет уже не до АТО и удержания Донбасса.

Этим могут воспользоваться сторонники проекта «Новороссия» в ее более широких территориальных границах. Однако на сегодня среди его защитников, как и среди лидеров двух «народных республик» Донбасса, нет единства. Напротив, накоплен определенный конфликтный потенциал. И это также может привести к формированию режима «федерации полевых командиров», не способных к созданию по-настоящему де-факто государства (по примеру Абхазии, Нагорного Карабаха или Приднестровья) с дроблением территорий и вооруженным противоборством военных лидеров. Такой сценарий можно условно определить как «украинская Ичкерия». Не исключено, что нарастание хаоса в Киеве и в Донбассе будет происходить одновременно, и в этом смысле возникает опасность переформатирования конфликта по линии Киев – «народные республики» в войну всех против всех с превращением Украины в несостоявшееся государство. Для России и Запада эта ситуация чревата серьезной конфронтацией, хотя в итоге она может подтолкнуть Москву, Вашингтон и Брюссель к совместным действиям по недопущению экспорта украинской нестабильности в Европу и на российскую территорию.

В целом конфликтный сценарий представляется наименее выгодным для России, поскольку может привести к эскалации не только на Украине, но и на всем постсоветском пространстве. В его рамках только ощутимый военный успех позволит продемонстрировать (прежде всего, Европе) серьезность намерений России. Но Европа не пойдет на официальное признание Большой Новороссии, хотя заморозить конфликт, имея в качестве де-факто государства уже не ДНР и ЛНР, а большую территорию юго-востока, Россия сможет. Скорее всего, это поставит крест на Большой Украине и приведет к превращению Новороссии в большое буферное квазигосударство, существование которого позволит Москве говорить о своей региональной победе. Тем не менее с большой долей вероятности это приведет к глобальному столкновению с США и началу холодной войны на новых принципах и в новых условиях. К тому же России придется вкладывать в Новороссию еще более серьезные ресурсы (по сравнению с ДНР и ЛНР), как финансовые, так и кадровые, необходимые для восстановления инфраструктуры и поддержания лояльности населения.

«Глубокая заморозка» (статус-кво)

Учитывая общую направленность внешней политики России и Украины, а также США и ЕС, развитие ситуации на юго-востоке Украины, итоги украинских выборов, показавших преобладание проевропейских тенденций (даже несмотря на определенные успехи оппозиционного блока в восточных регионах), сценарий сохранения статус-кво представляется наиболее вероятным. Это не исключает его совмещения с более негативными трендами или компромиссными вариантами, но основным вектором будет, скорее всего, именно «глубокая заморозка» конфликта как в разрезе ситуации на юго-востоке Украины, так и в рамках российско-украинских отношений и отношений России и Запада.

Данный сценарный блок предусматривает замораживание решения вопроса о статусе ДНР и ЛНР. Заключенное соглашение по газу на ситуацию на юго-востоке Украины влиять практически не будет и, скорее всего, станет рассматриваться как передышка до весны 2015 г. ради обеспечения Европы. В рамках этого сценария Россия, признав выборы в ДНР и ЛНР, попытается сформировать властную вертикаль в этих непризнанных республиках и продолжит оказывать большое влияние на их внутриполитическую жизнь. Россия также станет донором республик, гарантируя выживание населения в зимний период и в течение 2015 г., и во многом возьмет на себя задачи по восстановлению инфраструктуры. Поддержка ДНР и ЛНР будет не просто элементом давления на Киев, но и попыткой выстроить политическую систему по приднестровскому образцу, с постепенным сокращением роли полевых командиров.

В рамках сценария «глубокой заморозки» Украина не пойдет на официальные переговоры с властями ДНР и ЛНР, а сосредоточится на выстраивании оборонительной линии, накапливании войск и военной реформе. Особое внимание будет уделено восточным регионам страны, в том числе украинским частям Донецкой и Луганской областей, с точки зрения экономической помощи и децентрализации. Это во многом будет соревнованием эффективности управления и восстановления инфраструктуры между Украиной при поддержке Запада и непризнанными республиками при поддержке Москвы.

В случае реализации этого сценария стоит ожидать обмена резкими заявлениями между сторонами, нового витка газового конфликта с конца весны 2015 г., общего экономического давления России на Украину. В украинских СМИ будет сохранен образ России-врага, а в российских – образ Украины как агрессивной антироссийской страны (теперь уже с меньшей риторикой о нацизме и бандеровщине, учитывая результаты украинских выборов). Следует также ожидать периодических обстрелов и проявлений снайперской активности на линии противостояния вооруженных сил Украины и ополченцев.

В рамках сценария «статус-кво» отношения России и Запада не претерпят кардинальных изменений. Уместно оценить их как вялотекущую холодную войну, которая уже не будет такой идеологически ориентированной, как в советские годы, а будет более локальной, определяющей общий фон отношений, но не исключающей сотрудничества по отдельным направлениям. Данный сценарий повлечет за собой серьезные изменения в политике России на постсоветском пространстве. Не исключены более решительные попытки превратить ЕАЭС в проект геополитического плана даже в ущерб его экономической составляющей.

Вместе с тем реализация всех глобальных проектов со стороны России будет затруднена санкциями и общими негативными тенденциями в экономике. В случае реализации данного сценария санкции не только сохранятся, но и, возможно, усилятся. При этом ставка на раскол в ЕС и отказ от санкций вряд ли оправдается, хотя это не исключает освобождения от санкций отдельных компаний и направлений по решению правительств ряда стран. Тем не менее общий санкционный курс будет сохранен, и российская экономика будет находиться под серьезным давлением.

В рамках формата «статус-кво» вероятен выход на повестку дня таких тем, как пересмотр отношений Россия–НАТО (Основополагающего акта) и дальнейшее усиление войск НАТО, в основном в виде сил быстрого развертывания вдоль российских западных границ, прежде всего, в странах Балтии.

В случае реализации сценария «глубокой заморозки» Россия окажется перед необходимостью ведения в условиях санкций долгого противостояния с Западом. Постепенно, используя различные форматы, в том числе в рамках ОБСЕ, она может постараться на основе работы контактных групп отстаивать свою позицию, добиваясь федерализации юго-востока, одновременно оказывая помощь Донбассу и выводя на первые роли в ДНР и ЛНР деятелей, готовых к компромиссу с Киевом, но на жестких федеративных условиях. Этот процесс может занять несколько лет, и все это время Россия будет находиться под санкционным бременем. Пересмотр санкционного режима в сторону ужесточения возможен не только из-за событий в зоне конфликта, но и в случае изменения общего внешнеполитического курса США, например, после ухода Б. Обамы с президентского поста. С международно-правовой точки зрения вопрос о Крыме останется нерешенным, и России в обозримой перспективе не удастся добиться от Запада уступок по Крыму. Во многом в силу долгосрочного характера сценария «глубокой заморозки» особое значение приобретает социально-экономическое положение России и Украины, причем как с точки зрения наличия возможности выделять достаточные ресурсы для решения задач, так и с точки зрения конкуренции украинского и новороссийского проектов с экономических, социальных и имиджевых позиций.

Россия. Украина > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 23 ноября 2014 > № 2908028 Александр Гущин, Сергей Маркедонов

По словам премьер-министра Финляндии Александра Стубба, в условиях продолжающегося украинского кризиса Финляндии необходимо придерживаться линии Евросоюза, но при этом поддерживать хорошие отношения с Россией.

Регион, по мнению премьера, находится на пороге холодной войны, и экономические санкции являются одним из лучших из имеющихся инструментов удержания ситуации под контролем.

Европейский Союз резко отреагировал на возобновление боевых столкновений на востоке Украины после сентябрьского перемирия. Но для Финляндии, по мнению её премьер-министр Александра Стубба, это не представляет какой-либо реальной угрозы.

«С точки зрения Финляндии, положение в сфере безопасности не претерпело радикальных изменений, но ситуация на украинской границе, безусловно, вызывает беспокойство», – сказал Стубб, выступая во вторник в утреннем эфире телеканала Aamu-tv финской радиовещательной корпорации YLE.

Стубб заявил, что улавливает отголоски доктрины холодной войны в нынешней российской внешней политике.

«Во многих отношениях, мы на пороге холодной войны», – сказал он, повторив аналогичные выводы президента Саули Ниинстё, высказанные тем днём раньше.

Две карты

Финлнядия, считает Стубб, должна реагировать на перспективу холодной войны наше время двояко: страна должна сплотить ряды с Европейским Союзом, а также гарантировать, что региональный блок будет придерживаться единого голоса.

«Нет смысла загонять Финляндию в “серую зону”, в которой мы находились во время предыдущей холодной войны», - отметил он

Вместе с тем, по его словам, страна должна поддерживать хорошие отношения с Россией на политическом уровне, прежде всего на уровне официальных лиц.

«Другими словами, мы можем идти с двух карт, – сказал он, объяснив, что перед ЕС открывается два возможных курса в случае, если восток Украины отделится от остальной территории страны и, возможно, станет частью России. – Первое – осудить подобные действия, второе – приступить к обсуждению санкций».

Санкции начинают досаждать

Стубб выразил уверенность, что обсуждение дополнительных санкций будет продолжаться, поскольку перемирие было нарушено, идёт массированное накопление войск, границе не уступаются; иными словами, минские мирные соглашения не соблюдаются.

Премьер-министр сказал, что санкционный режим ЕС против России был наиболее эффективным из доступных инструментов для влияния на ситуацию, поскольку о вооружённом конфликте говорить нельзя.

«Следует помнить, что российская экономика слабеет, курс рубля падает, цена на нефть уменьшается, а иностранные инвестиции уходят из страны, – указал он. – Деньги - лучший посредник при заключении мира. Это единственный метод: мягкий, но в то же время жёсткий, который мы можем использовать, и он и должен применяться».

Перспектива «замороженного конфликта»

Регион, по мнению Стубба, движется к состоянию «замороженного конфликта», когда военных действий нет, но нет и мирного договора. Он отметил четыре аналогичных региона: Приднестровье, Южная Осетия, Абхазия и Нагорный Карабах – всё в регионе Кавказа.

«Плюс ко всему, есть ещё Крымский полуостров, который Россия незаконно аннексировала в нарушение международного права. К сожалению, теперь и восток Украины движется к такому же состоянию замороженного конфликта. Это исключительно тревожная перспектива в европейских – наших – границах», – заявил Стубб.

Премьер также обратил внимание на позитивные, как ему это представляется, сдвиги, а именно на проходившие 26 октября на Украине выборы. Кроме того, он отметил, что 30 октября Россия и Украина добились успеха в вопросе заключения сделки по газу.

Оборотной стороной медали, по версии финского премьера, является то, что на востоке Украины пророссийские сепаратисты провели выборы и что Россия признала их результаты.

Новые смыслы военной доктрины

Резюме «Многие наши эксперты и аналитики НАТО неправильно оценили основное содержание и положения нашей Военной доктрины»

Сегодня некоторые эксперты ведут речь о подготовке «новой военной доктрины Российской Федерации», что не соответствует действительности. Межведомственная рабочая группа, созданная при аппарате Совета безопасности, занимается уточнением действующей Военной доктрины РФ, утвержденной указом президента Российской Федерации № 146 от 5 февраля 2010 года. Эту работу планируется завершить в ближайшее время.

В продолжение дискуссии, развернутой в СМИ и обществе, хочу поделиться некоторыми взглядами на роль и место Военной доктрины РФ и направлениях ее уточнения в свете происшедших, происходящих и прогнозируемых изменений военно-политической обстановки в мире.

Для более полного понимания важности уточнения действующей Военной доктрины и содержательной части этой работы представляется необходимым сделать экскурс в историю появления и содержания военных доктрин Российской Федерации после 1991 года.

Эйфория и романтизм 90-х

До 1991 года Россия, находясь в составе СССР, руководствовалась Военной доктриной (ВД) Советского Союза, принятой в 1987-м.

После распада СССР она утратила свою силу, многие установки вошли в противоречие с новым социально-политическим устройством РФ, ее геоположением, экономическими возможностями и требованиями национальной безопасности.

Формирование ВД новой России шло чрезвычайно сложно и противоречиво. В течение полутора лет (после 1991 года) разработаны по меньшей мере семь различных вариантов. Были варианты, которые по сути повторяли основные установки советской ВД, предусматривающие организацию обороны в рамках СНГ.

После событий 3–4 октября 1993 года работа форсировалась, и к ноябрю был создан принципиально новый вариант ВД, который получил одобрение на заседании Совета безопасности РФ, а затем введен в действие указом президента РФ № 1833 в форме «Основных положений Военной доктрины Российской Федерации переходного периода».

Военная доктрина РФ 1993 года вызвала не только одобрение, но и серьезные возражения, особенно три ее положения.

Первое: так называемый переходный период, на который была рассчитана ВД. Абстрактный характер военно-политических и военно-стратегических установок в этот период. Отсутствие глубокого анализа политической и военно-стратегической обстановки в мире и стране, тенденций их развития.

В ВД, по мнению ряда оппонентов, не были рассмотрены место и роль РФ в новом мире, не определена долгосрочная политика по отношению к США и НАТО.

Подвергались критике также отсутствие в ВД конкретной оценки возможных ТВД, форм и способов вооруженной борьбы – как попытка скрыть истинные цели и намерения России.

Второе: установка в ВД о возможности превентивного применения ядерного оружия оценивалась как угроза Западу, готовность первыми развязать ядерную войну.

Третье: впервые зафиксированное в ВД положение о возможности применения ВС РФ во внутренних конфликтах. Оно вызвало особое неприятие.

Но в «Основных положениях Военной доктрины Российской Федерации 1993 года» НАТО вообще не упоминается, там нет даже этой аббревиатуры.

В разделе о внешних военных опасностях России было записано только «расширение военных блоков и союзов», а также обращено внимание на «наращивание группировок войск (сил) у границ РФ до пределов, нарушающих соотношение сил». Отмечалось, что Россия «не относится ни к одному государству как к своему противнику».

Такие формулировки – результат эйфории и романтизма до начала расширения НАТО на восток.

Военная доктрина 2000 года принята в РФ после начала «первой волны» расширения НАТО, а также после бомбежек бывшей Югославии (1999). Сам процесс расширения НАТО (особенно приема новых членов) стал оцениваться в РФ более критически. Это отразилось и на содержании ВД, проект которой был обнародован 9 октября 1999 года. Он стал предметом обсуждения не только специалистов, но и широкой общественности.

Такого раньше не бывало. В качестве предмета ВД была впервые определена военная безопасность РФ. Военно-политический, военно-стратегический и военно-экономический компоненты ВД были жестко сконцентрированы не на разрозненных ведомственных задачах, а на комплексных общегосударственных направлениях строительства, подготовки и применения военной организации государства как целостной системы, предназначенной для обеспечения безопасности РФ.

И это тоже впервые. В ВД было дано совершенно новое, современное определение ряда базовых понятий и положений военной теории, самой ВД, военной безопасности, военной организации, других терминов.

Сделаны системные и твердые акценты относительно характера военно-политической обстановки, ее дестабилизирующих факторов и источников современных угроз. Наращивание группировок войск (сил) других государств вблизи границ России было оценено как «основная внешняя угроза».

Слово «НАТО» опять-таки не применялось в этом контексте. Но Россия констатировала, что расширение альянса на восток привело как к количественному увеличению числа военных баз НАТО, так и к активизации вооруженных сил вблизи наших границ.

Да, в действующей Военной доктрине РФ 2010 года есть ряд вопросов к НАТО. Это п. 8 «Основные внешние военные опасности»: «Стремление наделить силовой потенциал НАТО глобальными функциями... приблизить военную инфраструктуру... к границам РФ, в том числе путем расширения блока».

Почему возникли эти и другие вопросы? Вот факты: модернизация СНВ США, развертывание глобальной ПРО с интеграцией в нее евроПРО, материальная и идеологическая поддержка Саакашвили накануне и в ходе агрессии против Южной Осетии в августе 2008 года, фактическое восстановление военного потенциала Грузии. Эти и другие факторы созданы и реализуются не РФ, а США и НАТО. Реакция на них России была вынужденной и объективной.

О ядерном оружии и его применении уже много сказано разными экспертами. Подчеркну, что Военные доктрины РФ 1993 и 2000 годов не предполагали планирование применения ЯО в превентивных ударах. Нет этого в ВД 2010 года. И, убежден, не должно быть в уточненной Военной доктрине 2014 года.

Более того, в п. 16 ВД (2010) подчеркнуто: «Ядерное оружие будет оставаться важным фактором предотвращения возникновения ядерных военных конфликтов и военных конфликтов с применением обычных средств поражения (крупномасштабные войны, региональные войны)».

В этом же п. 16 отмечено: «В случае возникновения военного конфликта с применением обычных средств поражения (крупномасштабной войны, региональной войны)... обладание ядерным оружием может привести к перерастанию такого конфликта в ядерный военный конфликт».

И еще: прочитайте внимательно III раздел ВД «Военная политика РФ», и там вы увидите, что «военная политика РФ направлена на недопущение гонки вооружений, сдерживание и предотвращение военных конфликтов...» (п. 17) и что «недопущение ядерного конфликта, как и любого другого военного конфликта, – важнейшая задача РФ» (п. 18).

Если применять для сравнения термины, принятые в НАТО, в новой Военной доктрине РФ в основу положен принцип «оборонительного ядерного сдерживания» (defensive nuclear deterrence).

Рудименты холодной войны

А как у наших партнеров по «ядерному клубу», де-юре обладающих ядерным оружием, и других государств, де-факто имеющих ядерное оружие?

Ядерная стратегия США – стратегия расширенного сдерживания – это планирование совместного применения ядерного и обычного ВТО (стратегического) на основе глобальной системы ПРО.

При этом решение США о развертывании евроПРО подтверждает неизменность их планов о том, что евроПРО является элементом глобальной системы ПРО США, а не отдельной региональной системой ПРО НАТО (тем более ни о каком «участии» России в создании этого элемента глобальной ПРО США не может быть и речи).

Стратегия расширенного сдерживания США объективно оценивается в России как угроза своему ядерному потенциалу. В то время как в ВД РФ нет даже намека на реализацию стратегии «ядерного сдерживания на передовых рубежах» (extended nuclear deterrence) – то есть путем размещения своего ядерного оружия на территории другого государства.

Нет там и положений о развертывании элементов глобальной ПРО на территории других государств. Нет установки на вывод оружия в космос и стремления достичь в нем военного превосходства. Нет ничего похожего на «молниеносные глобальные удары» с применением как ВТО, так и ядерного оружия.

Таким образом, у меня складывается мнение, даже вывод: многие наши эксперты и аналитики НАТО неправильно оценили основное содержание и положения нашей Военной доктрины.

Что это – поверхностный анализ или сознательное введение в заблуждение?

Целей у всего этого как минимум две:

1) предлог для искажения всей политики, и в первую очередь военной политики России;

2) оправдание сохранения наступательного характера уже принятых и планируемых к принятию собственных военных и ядерных доктрин государств НАТО, новой стратегической концепции НАТО и на этом фоне оправдание глобального развертывания ПРО, милитаризации космоса.

Документы стратегического планирования РФ, коими являются Стратегия национальной безопасности, Военная доктрина и Концепция внешней политики, принятые в нашей стране, положены в основу политики РФ как самодостаточного государства.

Они напрочь отметают «утверждения и выводы» экспертов НАТО о том, будто Россия не намерена поддерживать и развивать конструктивные отношения.

Как раз наоборот – при условии, если НАТО в целом и все государства – участники союза будут воспринимать нас как полноправного партнера, руководствуясь при этом принципом равенства и равной безопасности.

Трудно заставить себя преодолеть недоверие к России, но это необходимо сделать. Только на этой основе можно и нужно, на мой взгляд, без рудиментов холодной войны адаптировать стратегическую концепцию НАТО к реалиям ХХI века.

Убежден: это самым позитивным образом скажется на дальнейшем развитии мира в целом.

Современная военно-политическая обстановка обуславливает необходимость постоянного уточнения взглядов на теорию, практику военной политики, на подготовку к вооруженной защите и вооруженную защиту Российской Федерации.

При этом актуальным является предотвращение любой войны, что и отражено в действующей Военной доктрине: «Военная политика РФ направлена на недопущение гонки вооружений, сдерживание и предотвращение военных конфликтов...» (раздел III «Военная политика РФ», п. 17), «недопущение ядерного конфликта – важнейшая задача РФ» (п. 18).

На достижение этой основной цели (задачи) должно работать все: политика, дипломатия, экономика, наука, военная организация государства с ее основой – Вооруженными силами, духовный и материальный потенциал страны.

Исходя из этого в разделе I «Общие положения» ВД РФ, п. 1 записано: «Военная доктрина Российской Федерации является одним из основных документов стратегического планирования в Российской Федерации и представляет собой систему официально принятых в государстве взглядов на подготовку к вооруженной защите и вооруженную защиту Российской Федерации».

Сегодня перед нами не стоит вопрос, нужна ли России военная доктрина. Она есть и реально работает! Вопрос в том, что вызывает необходимость ее уточнения или переработки.

В свое время Андрей Евгеньевич Снесарев в статье «Единая военная доктрина» дал такое определение: «Военная доктрина – это совокупность военно-государственных достижений и военных основ, практических приемов и народных навыков, которые страна считает наилучшими для данного исторического момента и которыми проникнута военная система государства снизу доверху».

А теперь о главном.

Первое: России нужна военная доктрина. Это аксиома.

Второе: место ВД определено – «один из основных документов стратегического планирования в РФ». Это тоже аксиома. Но есть вопросы, на которые надо ответить сегодня:

1) нужно ли уточнять роль ВД в общей системе государства;

2) отвечает ли действующая ВД сегодняшним условиям жизнедеятельности государства своей структурой, понятийным аппаратом и содержанием в смысле научной обоснованности;

3) соответствуют ли доктринальные установки реальным военным опасностям и угрозам, условиям возникновения и ведения современных военных конфликтов;

4) достаточно ли обоснованы требования к строительству и подготовке ВС, других войск, вооруженных формирований и органов РФ, способам и формам военных действий.

Действующая ВД имеет две стороны: политическую (см. раздел III «Военная политика РФ») и военно-техническую (см. раздел IV «Военно-экономическое обеспечение обороны»).

Какую цель при этом ставили перед собой разработчики?

В разделе I «Общие положения», п. 1 дан ответ на вопрос, что такое ВД. Военная доктрина – не закон, не программа и не план. Это система взглядов, соответствующих условиям жизнедеятельности государства.

Меняются условия, например средства и способы вооруженной борьбы – корректируются (уточняются) и соответствующие взгляды. Основные установки ВД развиваются и реализуются через призму ведомственных программ (планов), уставов, наставлений.

Если же говорить о роли военной доктрины, то важнейшая и первейшая ее роль – регулятивная. Руководствуясь принципами международного и национального права, Военная доктрина РФ регулирует отношения в области обороны между различными институтами государства.

При этом я считаю очень важным, что основные установки ВД развиваются и реализуются через систему ведомственных программ (планов), уставов, наставлений и других документов при обязательном выполнении установок Военной доктрины.

Заслон «мягкой силе»

Если названа первейшая роль, то есть и другие.

Вторая роль ВД – путем открытого декларирования военно-политических и стратегических установок показать другим государствам свои истинные намерения в военной области.

Давайте вместе подумаем и ответим на вопрос: что следует уточнить по второй и третьей роли, которой являются взгляды (рекомендации) на применение военной силы в конкретных условиях?

Что изменилось в мире, жизнедеятельности нашего государства и как это «что» влияет на роли ВД? На этот вопрос должны ответить те, кто сегодня взял на себя ответственность за уточнение (переработку) ВД.

При этом целесообразно, на мой взгляд, руководствоваться как минимум тремя основными принципами, которые должны быть отражены в ней:

а) необходимость предотвращения (недопущения) войны (агрессии) против Российской Федерации;

б) защита интересов государства;

в) защита самого государства с акцентом на обеспечение внутренней безопасности.

Нашли ли эти принципы достойное отражение в действующей Военной доктрине?

Проанализируем их с позиции сегодняшнего и особенно завтрашнего дня. Так, в разделе III «Военная политика РФ», п. 27 «Основные задачи Вооруженных Сил и других войск в мирное время» в пп. «б» записано: «стратегическое сдерживание, в том числе предотвращение военных конфликтов».

Но мы знаем, что в стратегическом сдерживании превалирует ядерная составляющая. Так было вчера, есть сегодня. Да и в обозримом будущем вряд ли возможен отказ от ядерного оружия. В современной международной военно-политической обстановке огромное значение придается системе сдержек и противовесов. Это и называется «ядерное сдерживание».

То есть предотвращение каких-либо действий противника посредством угрозы применения ядерного оружия. Подразумевается, что обладание ядерным оружием какой-либо страной вызывает страх остальных и, следовательно, гарантирует ей безопасность и защиту от нападения агрессоров.

Развитие и совершенствование ядерного сдерживания остаются высшим приоритетом. По сути это правильно, если бы не одно «но». Ядерное сдерживание не всегда (мягко будет сказано) эффективно в предотвращении внешних вооруженных конфликтов и совсем не работает для предупреждения внутренних.

Попытки силового воздействия на нашу страну в течение столетий показали свою бесперспективность. Победить Россию в прямом силовом противоборстве невозможно. Но государство Советский Союз перестало существовать! Не помогло и ядерное оружие – «мягкая сила» оказалась сильнее.

Напрашивается вывод – необходимо повышение роли системы неядерного сдерживания.

Что это значит и как решить поставленную задачу?

Представляется, что система неядерного сдерживания – это комплекс внешнеполитических, научно-исследовательских и военно-технических мер, проводимых государством по разработке, реализации и демонстрации в действии неядерного сдерживания.

А решить задачу предлагается так:

1-е – включением системы неядерного сдерживания и декларации ее доктринальных положений в ВД, что обеспечит правовую легитимность;

2-е – демонстрацией технической реализуемости системы неядерного сдерживания путем проведения соответствующих испытаний и учений с достаточно широким информационным обеспечением;

3-е – повышением роли сил общего назначения, составляющих основу системы неядерного сдерживания.

Сегодня США осуществляют контроль над развитием военно-политической обстановки в зонах своих жизненно важных интересов, применяя «стратегию непрямых действий», представляющую комплексное воздействие (политико-дипломатическое, экономическое, информационное).

В действующей ВД в разделе II «Военные опасности и военные угрозы РФ», п. 12 «Характерные черты современных вооруженных конфликтов», пп. «а» («комплексное применение военной силы и сил и средств невоенного характера») не дается раскрытия этих сил и средств.

Так же, как и в п. 13 «Особенности современных военных конфликтов», пп. «г» («заблаговременное проведение мероприятий информационного противоборства для достижения политических целей без применения военной силы...») они не детализируются.

Но только слепой и глухой может сегодня не видеть и не слышать, что бывает с государством в результате внутреннего воздействия так называемых методов ненасильственных действий, протестов и убеждений. Достаточно вспомнить, что произошло на Украине.

В этой связи потенциальная вероятность применения транснациональных, незаконных (иррегулярных) вооруженных формирований с целью насильственного изменения существующей государственной системы, нарушения территориальной целостности государства сохраняется, причем такого развития событий нельзя исключать в обозримом будущем и для России.

Потенциальная опасность резкого обострения внутренних проблем с последующей эскалацией до уровня внутреннего вооруженного конфликта является реальной угрозой для стабильности и территориальной целостности нашей страны на среднесрочную перспективу. И это должно быть также отражено в уточненной Военной доктрине России.

И еще об одной не менее актуальной проблеме. Информационная война с массовым воздействием на создание населения отдельных стран и мировую общественность с применением кибероружия для подавления систем управления, связи не только военного назначения уже стала реальностью и неотъемлемой частью всех вооруженных конфликтов.

При этом надо согласиться и признать как аксиому то, что информационная война будет широко применяться не только воюющими сторонами, но и экстремистами, террористическими организациями.

В этой связи необходимо постоянно и глубоко отслеживать развитие информационных технологий, а также совершенствовать, модернизировать системы защиты всей государственной и военной инфраструктуры России.

Вывод напрашивается один: интересы как военной, так и государственной (национальной) безопасности настоятельно требуют создания механизмов выявления и пресечения информационно-психологического воздействия на Российскую Федерацию. Это должно найти отражение в уточненной Военной доктрине государства.

США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 13 ноября 2014 > № 2907520 Юрий Балуевский

Последняя постсоветская война

Военно-политическое измерение украинского конфликта

Сергей Минасян - доктор политических наук, заместитель директора Института Кавказа (г. Ереван).

Резюме Украинский кризис напоминает войны позднего европейского феодализма с их частными армиями из разномастных ландскнехтов, наемников и отставных военных самой различной этнической, идеологической и социальной принадлежности

Профессиональным военным, историкам, конфликтологам, специалистам по международным отношениям еще предстоит детально проанализировать обстоятельства украинского кризиса. Однако уже сейчас можно выявить его важнейшие военно-политические и военно-технические особенности и влияние на аналогичные вооруженные конфликты, особенно на постсоветском пространстве.

Война, «гибридная» во всем?

«Вполне благополучное государство за считанные месяцы и даже дни может превратиться в арену ожесточенной вооруженной борьбы, стать жертвой иностранной интервенции, погрузиться в пучину хаоса, гуманитарной катастрофы и гражданской войны». Это выдержка из научного доклада начальника Генерального штаба ВС России генерала армии Валерия Герасимова на собрании Академии военных наук в феврале 2013 года. Фактически еще за год до операции в Крыму и последующих событий главный российский военачальник почти пророчески представил то, что случилось на Украине.

Генерал Герасимов отметил особенности будущих вооруженных конфликтов, напрямую перекликающиеся с событиями в Крыму и на юго-востоке Украины. «Акцент используемых методов противоборства смещается в сторону широкого применения политических, экономических, информационных, гуманитарных и других невоенных мер, реализуемых с задействованием протестного потенциала населения. Все это дополняется военными мерами скрытого характера, в том числе реализацией мероприятий информационного противоборства и действиями сил специальных операций. К открытому применению силы зачастую под видом миротворческой деятельности и кризисного реагирования переходят только на каком-то этапе, в основном для достижения окончательного успеха в конфликте». Чем не сюжет из новейшей истории постсоветского пространства или процессов на Ближнем Востоке?

Доклад начальника российского Генштаба вплоть до начала операции в Крыму привлек внимание лишь немногих военных экспертов. Но после известных событий он стал широко цитироваться, особенно в западной печати, выступая удобным аргументом, позволяющим причислить украинский кризис к так называемым «гибридным войнам», сочетающим политические, экономические, информационно-пропагандистские (формально невоенные) меры с дозированными и/или скрытными действиями военного характера. Военная составляющая «гибридных войн» преимущественно реализуется силами специального назначения и элитными подразделениями или же, наоборот, иррегулярными, «квазигосударственными» или частными вооруженными формированиями.

При этом надо подчеркнуть, что концепция «гибридной» («нелинейной», «асимметричной», «неконвенциональной») войны – не изобретение генерала Герасимова или исключительно российская военная разработка. Концепция «гибридных войн» в последние годы достаточно активно разрабатывалась и на Западе, просто именно России удалось апробировать ее в таких масштабах.

Впрочем, вряд ли можно предполагать, что российский Генштаб реально готовил взятие Крыма, а тем более последующие события на юго-востоке Украины еще в феврале 2013 года. Даже если в недрах его Главного оперативного управления конвертик с надписью «Крым» лежал по соседству с планом реагирования на возобновление боевых действий в Карабахе или на гипотетический кризис в Арктике. Такова специфика работы военных профессионалов. Если они хорошо знают свое дело, то пытаются приспособиться к новым видам и формам войн и вооруженных конфликтов на самых различных театрах военных действий. Однако обычно генералы готовятся к прошедшей войне. Но это в лучшем случае – в худшем лишь к парадам и бюджетным баталиям.

К примеру, готовься почти четверть века украинские генералы хотя бы к прошедшим войнам (чему их учили еще в советских военных училищах и академиях), то они все равно не нашли ответа на «гибридные» или асимметричные операции в Крыму или осаде Славянска весной 2014 года. Но к широкомасштабной «антитеррористической операции» (или гражданской войне, в зависимости от политических пристрастий) против пророссийских ополченцев ЛНР/ДНР украинская армия была бы готова намного лучше. Ведь примерно с конца июня, возобновившись после инаугурации Порошенко, АТО по своему характеру фактически приобрела характер классических боевых действий, т.е. того, чему хотя бы в теории учили нынешних украинских генералов или полковников в советских или уже «незалежных» военных училищах.

Украинский кризис как исключительно «гибридную войну» корректно рассматривать применительно лишь к первому этапу его военной фазы: операции в Крыму и действиям Стрелкова-Гиркина в апреле-июне на Донбассе. Далее масштабы стали другими. «Гибридная война» комбинировалась с почти рутинными войсковыми операциями и существенным даже по мировым меркам использованием бронетехники и артиллерии, хотя и с относительно небольшим вовлечением авиации.

Одна из особенностей украинского конфликта – его беспрецедентно быстрая эскалация. Буквально за несколько недель операция специального назначения российских войск в Крыму переросла, через акции гражданского неповиновения на юго-востоке Украине, в локальную полурегулярную операцию на северо-западе Донбасса (осада Славянска и окрестностей). Затем вооруженный конфликт вылился в масштабные бои между регулярной украинской армией и полупартизанскими отрядами ДНР/ЛНР. Наконец, уже в середине августа произошло практически нескрываемое вовлечение регулярных российских войск, которые силами нескольких мотострелковых и воздушно-десантных батальонных тактических групп окружили южную группировку украинских войск в Донбассе с катастрофическими для ВСУ последствиями (Иловайский котел). А это уже что-то большее, чем «гибридная война».

Во многом украинский кризис повторял специфические и концептуальные особенности развития предыдущих постсоветских конфликтов 1990-х и 2000-х годов. Однако, учитывая масштабное военно-техническое вовлечение российской армии, он стал событием глобального значения и фактически поводом для начала новой (или «квази») холодной войны.

Кадры с мест сражений на полях Луганска или городских боев в Донбассе создают ощущение машины времени, напоминая о «позднесоветских» и «раннепостсоветских» политических процессах конца 1980-х – начала 1990-х годов. Спустя четверть века на Украине по обе стороны линии фронта вновь появляется знакомый по большинству постсоветских этнополитических конфликтов образ боевика-добровольца, зачастую сочетавшего высокую степень идеологизированной и националистической мотивации с не вполне чистой личной биографией и нескрываемыми бизнес-интересами. Феномен днепропетровского губернатора Игоря Коломойского, которому приписывают укомплектование и содержание нескольких украинских добровольческих батальонов, или российского олигарха Константина Малофеева, фактически оплатившего апрельский рейд Стрелкова-Гиркина на Славянск, являются лишь наиболее яркими примерами.

Более того, украинский кризис чем-то напоминает войны позднеевропейского феодализма с их частными армиями из разномастных ландскнехтов, наемников и отставных военных самой различной этнической, идеологической и социальной принадлежности. Как и тогда, военная логика конфликта порой подменяется соображениями иного, в первую очередь политического, а также репутационного и пропагандистского порядка, превращаясь в некую «асфальтную войну» за дороги и города или кабинетные игры на картах. Таковым, к примеру, было стремление украинских войск в июне-июле взять Донбасс и Луганск в огромные клещи вдоль российско-украинской границы, чтобы прервать снабжение ополченцев оружием и припасами из России. Эта операция была инициирована не столько украинским Генштабом, понимавшим военные и ресурсные ограничения армии для реализации столь масштабной операции, сколько политическим видением нового руководства страны. Ее результатом стало двойное окружение украинских войск вдоль границ с Россией и образование так называемого «Южного котла» в районе Амвросиевки. Тем самым украинцы повторили ошибку грузин в августе 2008 г., когда военная целесообразность обхода Цхинвали и стремительного прорыва на север с целью блокады Рокского туннеля были принесены в жертву политическим соображениям и желаниям Михаила Саакашвили быстрее водрузить грузинский флаг в столице Южной Осетии.

В условиях отсутствия сплошной линии фронта и четкой идентификации не/лояльности местного населения для конфликтующих сторон важнее становилось уже не столько разгромить противника, сколько поднять знамя в том или ином «ключевом» населенном пункте. Обычно это происходило после долгой и кровопролитной осады, например, Славянска, или штурма Луганска и Иловайска, или же продолжительных попыток пророссийского ополчения овладеть Донецким аэропортом. А затем участники АТО нередко были вынуждены покинуть занятый пункт, чтобы не оказаться в окружении, как это случилось под Иловайском в конце августа.

«Позднефеодальная» стилистика, когда наиболее боеспособными силами являются иррегулярные добровольческие формирования романтиков-националистов или частные отряды олигархов или криминальных авторитетов, не является спецификой украинского конфликта. На постсоветском пространстве у Гиркина, Коломойского и Малофеева были предшественники. Например, известный грузинский криминальный авторитет Джаба Иоселиани. Со своей военизированной структурой «Мхедриони» – важнейшим актором гражданской войны в Грузии в 1991–1992 гг. и грузино-абхазского конфликта 1992–1993 гг. – он был едва ли не главной политической фигурой Грузии начала 1990-х гг., пока Эдуард Шеварднадзе постепенно не прибрал к рукам все нити управления страной. Аналогичный пример – бывший премьер-министр Азербайджана Сурет Гусейнов. До карабахского конфликта он служил директором фабрики по обработке шерсти, а с началом боевых действий на свои средства сформировал мотострелковый полк и даже стал командиром корпуса на начальном этапе войны в Карабахе.

Впрочем, важное отличие украинского кризиса – то, что первоначально этнополитическая компонента в нем не превалировала, хотя уже весной 2014 г. налицо было идейное и идеологическое противостояние антироссийски настроенных жителей западной и центральной Украины и русскоязычных жителей Донбасса. Евромайдан стал благоприятной почвой для зарождения на Востоке повстанческого движения скорее в политическом и идеологическом смысле, а не в этнокультурном. Основными факторами оказались фрагментация государства и силовых структур, насильственная смена режима, чувство страха и фрустрация от потери выходцами с Востока традиционных рычагов в Киеве и во всей Украине, депрессивные социальные условия. Одновременно по схожим причинам шло формирование вооруженных добровольческих отрядов и на стороне новой украинской власти (преимущественно из-за паралича прежних силовых структур), и укомплектование ими батальонов Национальной гвардии.

«Гибридной войной» (или асимметричным конфликтом, смотря какую терминологию предпочитают использовать исследователи) кризис на Украине явился не только и не столько в силу комбинации скрытых форм ведения боевых действий – вовлечения спецназа или элитных подразделений ВС РФ при поддержке добровольцев и иррегулярных подразделений из лояльного местного населения и бывших сотрудников силовых структур, которые противостояли украинским добровольческим батальонам и регулярной украинской армии. Динамика развития конфликта с самого начала демонстрировала как ресурсную, так и статусную асимметрию участников и вовлеченных сторон: Запад и Украина против России, обвиняющие друг друга в нелегитимности новое центральное правительство и власти ДНР/ЛНР, и т.д. Статусно-ресурсная асимметрия – это вообще одна из особенностей практически всех постсоветских конфликтов.

Ну и наконец, если рассматривать украинский кризис в военно-политических категориях глобального масштаба (равно как в устоявшемся широком общественном восприятии), то это скорее уже не «гибридная», а так называемая proxy или периферийная война (другое употребляемое название – «война по доверенности») между геополитическими центрами. В этом смысле украинский кризис в лучших традициях холодной войны является полем глобального противоборства ядерных сверхдержав – России и США. С учетом фактора взаимного ядерного сдерживания, не позволяющего двум державам столкнуться в прямом военном противоборстве, нынешний конфликт имеет все основания войти в историю как очередная периферийная война, подобно войнам в Корее, Вьетнаме, Афганистане и на Ближнем Востоке. Впрочем, надо также учесть, что в случае с украинским кризисом мотивация России для вовлечения в конфликт существенно больше, чем Соединенных Штатов и стран ЕС, так как Украина воспринимается Москвой как сфера жизненно важных интересов.

Военно-техническая составляющая

По характеру и методам силового противоборства украинский конфликт был «гибридным» как концептуально, так и в чисто военной и военно-технической сферах. Достижения военно-технической мысли последних двух десятилетий – беспилотники, цифровые системы связи, целеуказания и контроля, современные компактные противотанковые и зенитные ракетные комплексы соседствовали с громоздкими бронетанковыми и механизированными подразделениями, плотно насыщенными артиллерией самого различного назначения и калибров (как во время противостояния ОВД и НАТО конца 1980-х гг.).

Это вполне объяснимо: на момент распада Советского Союза Украина с дислоцированными на ее территории стратегическими вооружениями обладала третьим в мире ядерным (после Соединенных Штатов и России) и четвертым конвенциональным военном потенциалом (после США, России и Китая). В составе трех бывших советских военных округов на Украине насчитывалось около 6500 танков, десятки тысяч БМП, БТР, артиллерийских систем, 1100 боевых самолетов. Даже через двадцать лет, после массовой распродажи Украиной по всему миру своей военной техники, ее количество все еще впечатляло. На начало 2014 г. в войсках было около 700 единиц выпускавшихся на Харьковском танковом заводе и по этой причине выбранных в качестве основного танка украинской армии Т-64 различных моделей и десяток новых «постсоветских» Т-84У «Оплот» (а также законсервированных на базах хранения порядка 2500 Т-64, Т-80, Т-72 и танков старых моделей), свыше 2500 БМП и БТР и свыше 2000 артиллерийских систем (почти столько же хранилось на складах). По сравнению со многими постсоветскими конфликтами стороны были лучше оснащены бронетехникой и артиллерией.

С украинской стороны в боях принимала участие преимущественно военная техника и вооружение (ВВТ) в лучшем случае выпуска начала 1990-х гг., существенную часть которых составляла техника бывших соединений Советской Армии в Восточной Европе, после распада ОВД частично выведенная на Украину. Например, такого рода базой хранения был Артемовск в Донецкой области, куда в начале 1990-х гг. была передислоцирована развернутая мотострелковая дивизия из Венгрии, насчитывающая свыше 220 танков и сотни единиц БМП, БТР и артиллерийских систем. Однако в боях на стороне украинской армии принимали участие раритетные БРДМ-2, БТР-60ПБ, артиллерийские системы Д-30 и Д-20 и иная техника 1960-х и даже 1950-х годов.

Небольшое исключение составляла разработанная или произведенная на предприятиях украинского ВПК уже в постсоветское время военная техника (БТР-3 и БТР-4, танки Т-64БМ «Булат» и Т-84У «Оплот», некоторые виды стрелкового вооружения, противотанковых ракетных установок и гранатометов), являвшаяся модернизацией советских предшественников. Лишь к концу лета на вооружении украинской армии и отрядов Национальной гвардии наряду с импровизированными бронеавтомобилями собственного производства появились современные беспилотники, системы связи, радиоэлектронной борьбы (РЭБ) и целеуказания, а также легкое и стрелковое оружие западного производства.

В начальный период конфликта ополченцы также были вооружены в основном оружием советского производства из военных гарнизонов украинской армии на юго-востоке или поставленным с российских военных складов. Примечательно, что вплоть до середины лета из России по очевидным причинам поставлялось вооружение и военная техника преимущественно тех образцов, которые имелись у украинской армии (например, давно снятые с вооружения российской армии и находящиеся на складах Т-64 – основные танки украинской армии). Однако по мере эскалации конфликта у ополченцев появляются новые образцы современного российского вооружения, например, противотанковые и зенитные установки, гранатометы, бронетехника. С учетом последующего вовлечения армейских подразделений впервые в боевых действиях на Украине были использованы модернизированные российские танки Т-72Б3 и даже Т-90С, реактивные системы залпового огня «Смерч» и «Торнадо-Г», БТР-82А и «Тигр», некоторые другие виды ВВТ.

Защита и мобильность бронетехники советского производства (как и ее модернизированных аналогов), предназначенной для ведения массовых боевых действий в условиях противостояния НАТО и ОВД на центральноевропейском театре, оказались недостаточно эффективными в условиях применения современных противотанковых боеприпасов. По предварительным оценкам, потери бронетехники с украинской стороны составили свыше 100 танков и 200 БМП, БТР и других боевых бронированных машин (ББМ), а также около 80 артиллерийских орудий и РСЗО. Примерно две трети составили безвозвратные потери ВВТ. Не менее серьезными были потери бронетехники и артиллерии у ополченцев и поддерживающих их российских войск.

На этом фоне для украинской стороны серьезную значимость приобретали вопросы логистики и снабжения, особенно ремонт и восстановление военной техники. Несмотря на доставшиеся еще с советских времен крупнейшие производственные мощности по ремонту и производству практически всех видов военной техники, состояние ВПК Украины на начало 2014 г. ненамного отличалось от состояния украинской армии. Лишь к моменту заключения осеннего перемирия украинский ВПК оказался в состоянии не только проводить ремонт и восстановление, но и выпускать мелкими партиями новые образцы ВВТ. У ополченцев была только одна сложность в снабжении – политическая. Частота и объем поставок из так называемого «Военторга» полностью зависели от политических подходов Москвы к развитию ситуации на юго-востоке. Однако когда ВВТ на Донбасс поставлялось, то уже в объемах, вполне достаточных для противодействия украинской армии и отрядам Национальной гвардии.

По уровню использования авиации украинский кризис хотя и превосходил большинство постсоветских конфликтов (в частности абхазский, карабахский, приднестровский), но существенно уступал операции НАТО в Косово в 1999 г. и действиям российской авиации в двух чеченских войнах и августовском конфликте 2008 г. с Грузией. В первую очередь это объяснялось низким уровнем боеготовности и технического состояния украинских ВВС, а также значительными потерями украинской авиации. К началу 2014 г. в строевом составе украинских ВВС насчитывалось 170–180 боевых самолетов (примерно столько же находилось на складах и на консервации). ВВС Украины включали около 80 истребителей МиГ-29 (при этом 46 МиГ-29 базировались в Крыму, были захвачены российскими войсками в марте и впоследствии возвращены в разукомплектованном состоянии), и только четверть из них оставалась в рабочем состоянии. Из примерно 24 истребителей-перехватчиков Су-27 только несколько машин могли подняться в воздух. Аналогичная ситуация и с насчитывающими до 36 машин бомбардировщиками Су-24. Штурмовая авиация была в несколько лучшем состоянии, располагая примерно двумя десятками боеспособных самолетов Су-25. Однако именно Су-25, активно применявшиеся против наземных целей, и понесли наибольшие потери: сбито или потеряно в результате аварий семь или восемь штурмовиков. ВВС Украины потеряли также как минимум один или два бомбардировщика Су-24, два истребителя МиГ-29, один истребитель Су-27, один разведывательный самолет Ан-30, один военно-транспортный Ан-26, а также сбитый над Луганским аэропортом военно-транспортный самолет Ил-76 с десантниками на борту.

Начиная с боев под Славянском, с конца апреля – начала мая было сбито до восьми ударных вертолетов Ми-24 различных моделей и примерно такое же число транспортно-десантных Ми-8. Плотная насыщенность ополченцев ПЗРК и малокалиберными зенитно-артиллерийскими системами привела к большим потерям среди армейской авиации Украины. Во второй половине лета украинские Ми-24 уже почти не принимали участия в боевых действиях, подтвердив высокую уязвимость вертолетов данного семейства в локальных конфликтах. Например, из 12 вертолетов Ми-35М (последняя модификация Ми-24), поставленных с октября 2013 г. Россией в Ирак, уже к октябрю 2014 г. боевиками т.н. Исламского государства с использованием ПЗРК было сбито две машины.

Украинский кризис, как и другие локальные конфликты последних десятилетий, доказывает ограниченную эффективность боевой авиации (даже если она имеет абсолютное превосходство в воздухе) против полурегулярных отрядов, оснащенных переносными зенитно-ракетными комплексами (ПЗРК) и зенитной артиллерией. Одним из наглядных примеров была операция Израиля в Ливане летом 2006 года. Сильнейшие на всем Ближнем Востоке израильские ВВС, располагающие современными боевыми самолетами с системами высокоточного оружия (ВТО), так и не смогли сломить сопротивление бойцов ливанской «Хезболла», оснащенных ПЗРК. Однако в ходе боев на юго-востоке Украины в середине июля 2014 г. на вооружении ополченцев появились уже не только ПЗРК, но и зенитные комплексы ближней («Стрела-10», «Оса») и даже средней дальности (известные по истории с малайзийским «Боингом» ЗРК «Бук-М1»).

В отличие от операций авиации США и стран НАТО на Ближнем Востоке и Балканах, в ходе украинского кризиса практически не использовалось высокотехнологическое оружие (ВТО), почти отсутствующее у ВСУ и лишь в небольших количествах имеющееся у российской армии. В предыдущих случаях имело место противостояние высокотехнологичных армий с технически отсталым и политически изолированным противником, и т.н. «дистанционная война» с использованием ВТО достаточно быстро и эффективно достигала своей цели. Однако на юго-востоке Украины сталкивались находящиеся примерно на одинаковом технологичном уровне противники, военные организации которых отличались лишь размерами, степенью боеготовности и боеспособности имеющегося у них вооружения, что не позволяет говорить о «дистанционной» или «бесконтактной» войне.

Даже эффективность использования украинской стороной тактических ракетных комплексов «Точка-У», с достаточно высокой точностью и дальностью стрельбы до 120 км, эксперты оценивают неоднозначно. Опыт применения ракетных комплексов «Точка-У» российской армией в Чечне и против Грузии в августе 2008 г., а также в ходе гражданской войны в Йемене, или же оперативно-тактических систем «Скад» (с большей дальностью, но худшей точностью стрельбы) на Ближнем Востоке показывает, что эти ракетные системы остаются скорее военно-политическим средством сдерживания, а не реальным инструментом «дистанционной войны».

В украинском конфликте подтвердилась значимость традиционной артиллерии (особенно самоходной) и реактивных систем залпового огня (РСЗО), выступавших в качестве основного средства огневого поражения. Наибольшие потери стороны понесли именно от действия артиллерии. Особенно эффективно она действовала в ходе огневых налетов на находящиеся на марше колонны боевой техники или полевые лагеря противника. Новым словом для постсоветских конфликтов стало активное использование для наведения и корректировки артиллерийского огня современных цифровых систем разведки и целеуказания, а также беспилотных летательных аппаратов в режиме реального времени. Высокую эффективность продемонстрировали крупнокалиберные системы залпового огня «Смерч» и «Ураган», равно как уже давно ставшие одним из символов локальных конфликтов на постсоветском пространстве 122-мм РСЗО «Град».

Военно-стратегические последствия

Несмотря на сравнительную скоротечность боевых действий на юго-востоке Украины, потери в личном составе были очень серьезными. По различным оценкам, военнослужащие регулярной армии, бойцы ополчения и иррегулярных вооруженных формирований потеряли десятки тысяч людей убитыми, ранеными и пропавшими без вести. В результате как минимум для украинской армии серьезной проблемой стало восполнение личного состава, усугубляющееся практически полным отсутствием подготовленных резервистов и системы организационно-мобилизационных мероприятий.

Украинский кризис подтвердил тенденцию продолжающейся профессионализации военного дела, а также значимость уровня боевой и физической подготовки. Усложнение ВВТ требует большей вовлеченности военных специалистов, что не может быть компенсировано контингентом военнослужащих-призывников. С другой стороны, усиление мощи, точности и дальности стрельбы легкого и стрелкового оружия дает возможность даже небольшим подразделениям войск специального назначения (особенно если они хорошо оснащены и мотивированы) решать боевые задачи, которые ранее ставились перед более крупными войсковыми соединениями. Повышается значимость легких и мобильных частей специального назначения, особенно в так называемых конфликтах низкой интенсивности. Естественно, что, как и в любой «гибридной войне», очень важную роль в Крыму и в боях на Донбассе (с российской стороны) сыграли отряды специального назначения и элитные подразделения постоянной готовности.

С другой стороны, украинский кризис (как и российско-грузинская война 2008 г.) продемонстрировал, насколько важно в современных локальных войнах, в условиях их скоротечности и динамики эскалации, правильное соотношение регулярных частей постоянной готовности и массового призыва резервистов и военнообязанных. Эта задача являлась одной из наиболее сложных для украинского руководства, и ее так и не удалось решить вплоть до заключения перемирия, несмотря на несколько «волн» мобилизационного призыва. Тенденция типичная для нынешнего этапа развития военного дела. Как отмечал в уже упомянутом докладе начальник российского Генштаба, меняющийся характер современной вооруженной борьбы принуждает стороны в случае начала конфликта опираться именно на «созданные в мирное время группировки сил и средств постоянной готовности».

При этом получают новое значение сухопутные войска, более адаптированные как для использования в конфликтах малой интенсивности и локальных войнах, так и в широкомасштабных «классических войнах» с массовым использованием бронетехники и артиллерии. Украинский кризис вынудил признать это даже американцев, традиционно делающих ставку на высокотехнологичную и эффективную при использовании высокоточного оружия боевую, а в последнее время – уже и беспилотную авиацию. Военная фаза украинского кризиса еще не успела завершиться, а на европейский контингент в ходе совместных натовских учений уже вернулись американские танки «Абрамс», за пару лет до этого выведенные из Германии после расформирования последнего «тяжелого» соединения американской армии, дислоцированного в Европе.

Из других военно-стратегических уроков следует отметить достижение российскими войсками фактора стратегической внезапности в Крыму. Военные историки еще долго будут спорить, что явилось более важным для успеха крымской операции: развал украинской армии в отсутствие военных реформ в постсоветский период или эффективность последней («сердюковской») военной реформы в России. Однако очевидно, что ключевым элементом успеха стала именно стратегическая внезапность, причем достигнутая не столько за счет слаженности и скрытности действий по переброске мобильных элитных подразделений в Крым. В век спутников и электронной разведки столь масштабную переброску войск специального назначения и ВДВ, иногда за тысячи километров из Сибири в Крым, нельзя было скрыть даже под предлогом крупномасштабных учений. Внезапность была достигнута на уровне стратегического мышления как вероятного противника (в данном случае – новых властей Украины), так и внешних акторов, которые могли бы хотя бы теоретически помешать осуществлению этой операции. Российское военно-политическое руководство добилось «шокового» эффекта, ибо до самого последнего момента никто не мог поверить, что Москва осуществит в Крыму то, что она осуществила.

Глобальные масштабы украинского кризиса высветили актуальность информационного, психологического и пропагандистского измерения вооруженной борьбы. Значимость информационно-пропагандистских войн, в том числе киберопераций как составного элемента вооруженного противостояния, уже давно не подвергается сомнению. Украинский кризис не стал новым этапом развития информационно-пропагандистских войн и по своей значимости не был столь важен, как война в Персидском заливе 1991 г., названная «войной CNN». С другой стороны, информационное сопровождение не имело столь негативного психологического влияния на ход боевых действий, как в свое время кадры погибших американских спецназовцев на улицах Могадишо, которые привели к прекращению операции США в Сомали в 1993 году. В целом украинский кризис фиксирует тенденцию увеличения роли информационно-пропагандистских войн по мере развития и усложнения коммуникационных и цифровых технологий.

Иногда, впрочем, в ходе украинского кризиса создавалось впечатление, что информационная война становится самоцелью, попыткой создать пропагандистский эффект в отрыве от реальных военных и военно-политических целей. Это приводило к тяжелым последствиям, например, уже отмеченные попытки перекрытия украинскими войсками границы с Россией и занятия ключевых городов, или же осада ополченцами Донецкого и Луганского аэропортов. С другой стороны, удачно проведенные операции всегда сопровождались своеобразным информационным мультипликатором, как это происходило с действиями Стрелкова-Гиркина в Славянске.

Украинский кризис ознаменовал возврат интереса к «старой доброй» политике сдерживания в контексте противостояния России и США. Причем речь идет о возвращении не только традиционного взаимного ядерного сдерживания, но и конвенционального (с помощью обычных вооружений), в котором будет расти значимость высокоточного оружия. Интерес к феномену сдерживания, даже ядерного, с глобального переходит уже и на региональный уровень. Например, противостояние с Россией стимулировало на Украине активную дискуссию по поводу возврата к обладанию ядерным оружием.

Меняется сама терминология военно-стратегического дискурса. По мере ренессанса НАТО и противостояния с Россией в Брюсселе все активнее используются термины и концепции, заставляющие вспомнить о холодной войне. Например, высказываются идеи возврата альянса к новой политике «гибкого сдерживания» (как реакции на российскую «гибридную войну» на постсоветском пространстве) или проводятся аналогии с концепцией «передового базирования», которыми сопровождаются учения США и их союзников на территории новых восточноевропейских членов альянса.

Наконец, одним из специфических итогов украинского кризиса может стать уход Украины с рынка вооружений постсоветского пространства. Весь постсоветский период Украина была одним из основных поставщиков оружия странам Южного Кавказа (особенно Азербайджану и Грузии). Киев поставил Баку и Тбилиси сотни танков, БМП, БТР, артиллерийских систем (включая крупнокалиберные РСЗО «Смерч» и тактические ракетные комплексы «Точка-У»), десятки боевых самолетов (в том числе истребители МиГ-29 и штурмовики Су-25) и ударных вертолетов Ми-24, большие объемы стрелкового вооружения и боеприпасов. Фактически Украина четверть века занималась распродажей оружия, которое должно было пригодиться ей в боевых действиях на юго-востоке собственной страны. Летом 2014 г. появилась информация о возможной продаже уже Грузией шести штурмовиков Су-25 Украине. Впрочем, на постсоветском рынке вооружений и так происходит перераспределение экспортеров. Например, в оружейном импорте Азербайджана Украину все более заменяет Россия (по расчетам СИПРИ, если в 2007–2011 гг. Россия занимала 55%, а Украина – 34% объема ВТС Азербайджана, то к 2013 г. доля России превысила 80%).

* * *

Украинский кризис позволил апробировать новые и оценить релевантность имеющихся методов и форм вооруженной борьбы. В нем сочетались подходы, типичные для конфликтов на постсоветском пространстве более четверти века назад, с принципиально новыми и современными военно-политическими или военно-техническими элементами. В военно-стратегической и военно-технической сферах украинский кризис не знаменовал собой революцию, а скорее демонстрировал эволюцию способов и методов вооруженной борьбы последних десятилетий, тем самым частично реанимировав некоторые военно-стратегические концепции времен холодной войны.

Наряду с этим в концептуальном плане украинский кризис стал также едва ли не последним постсоветским вооруженным конфликтом. После Украины любые будущие войны на пространстве бывшего СССР будут уже другими.

Украина > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 12 ноября 2014 > № 1230713 Сергей Минасян

Признание – не догма

Пополнят ли ДНР и ЛНР ряды самопровозглашенных образований

С.М. Маркедонов – доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российского государственного гуманитарного университета.

Резюме «Минский процесс» обозначил возможность превращения Донбасса в новый полигон для непризнанной государственности. На этом пути возможны варианты в диапазоне от Чечни и Сербской Краины до приднестровского опыта

Украинский политический кризис продолжается. Несмотря на мирный процесс, стартовавший в начале сентября, вооруженное противостояние на юго-востоке страны не прекратилось. Сохраняется и напряженность в отношениях между Россией и Западом, рассматривающих Украину в качестве своеобразного «момента истины» при формировании конфигурации постсоветского пространства на среднесрочную и долгосрочную перспективу. И хотя не разрешены базовые противоречия, которые актуализировали сегодняшний конфликт, интенсивность военного противостояния в Донбассе снизилась, активизировались различные переговорные форматы.

В этом контексте все более вероятно превращение части Донецкой и Луганской областей в территорию «замороженного конфликта», где будет развиваться новая непризнанная государственность. В настоящий момент практически невозможно прогнозировать, в каких формах она будет существовать. Будут ли это две отдельные «народные республики» (Донецкая и Луганская), провозглашенные в апреле 2014 г., или состоится их объединение? Получит ли дальнейшее развитие проект «Новороссия», выходящий по своим целям и задачам за границы сегодняшнего контроля ополченцев? Есть ли у Киева возможности ликвидировать образования, которые украинские власти называют «террористическими и сепаратистскими» анклавами? Сможет ли Москва, несмотря на санкции, поддержать республики, рассматривающие ее как гаранта их самостоятельного развития, безопасности и источник военно-политической помощи?

При ответах на поставленные вопросы придется учитывать и меняющийся международный контекст, и способность президента Украины Петра Порошенко выстроить эффективную систему государственной власти, и готовность вчерашних «военных менеджеров» из ДНР и ЛНР, закрепивших свои позиции выбрами 2 ноября, к формированию чего-то большего, чем федерация полевых командиров. Однако предварительные выводы относительно новой актуализации практик строительства непризнанных образований уже можно делать. Крайне важным представляется обсуждение возможностей, которые сегодня получили «народные республики» Донбасса.

Непризнанные государства: постсоветский опыт

Феномен непризнанной государственности не является порождением советского (или советско-югославского) распада, как об этом часто говорят. Образования, возникавшие в результате революций, различных практик национального самоопределения (которое постфактум называли освобождением) или внешнеполитических игр, но не получавшие при этом широкого или ограниченного признания своей государственности, существовали задолго до 1991 года. В таком статусе побывали даже такие европейские страны, как Франция (после Великой Французской революции), Нидерланды, Бельгия, Ирландия. Некоторое время без признания существовали РСФСР и СССР (те же США признали «новые реалии в Евразии» лишь в 1933 году). В 1949–1971 гг. в ООН была не представлена Китайская Народная Республика (КНР). Интересы Китая представляла Китайская Республика (Тайвань). Только Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН № 2758 «Восстановление законных прав Китайской Народной Республики в Организации Объединенных Наций» от 25 октября 1971 г. изменила порядок, существовавший в течение двух десятилетий.

Однако процесс распада СССР дал впечатляющий список образований, существующих в реальности, но лишенных признания со стороны стран, входящих в ООН. На сегодняшний день сохранилась инфраструктура четырех образований де-факто (Приднестровская Молдавская Республика, Абхазия, Южная Осетия и Нагорно-Карабахская Республика), два из которых получили ограниченное признание отдельных стран. Они смогли пережить конфликты с теми государствами, к которым формально приписаны, сформировать свои органы власти, управления, силовые структуры, провести не одну избирательную кампанию. Но главное – получить легитимность от своих «непризнанных граждан».

При этом важно иметь в виду, что помимо этих образований в 90-е гг. прошлого века было предпринято несколько неудачных попыток объявления независимости, ее вооруженной защиты и внутренней институционализации (самый яркий пример – это Чеченская Республика Ичкерия на Северном Кавказе).

В августе 1990 г., еще до образования Приднестровья, на территории Молдавии была провозглашена Гагаузская Республика. Однако впоследствии Гагаузия (один из «пионеров» среди непризнанных советских образований) не вышла из состава Республики Молдова. В 1994 г. парламент Молдавии принял Закон об особом правовом статусе Гагаузии (Гагауз-Ери), наделивший регион с компактным проживанием гагаузов правами автономии. И сегодня большая часть его политических сил не выступает за отделение от «материнского» государства.

Непризнанные образования, возникшие в результате распада СССР, оказались зарифмованы с этнополитическими противоборствами. В 1992 г. в зонах грузино-осетинского и молдавско-приднестровского конфликтов достигнуто прекращение огня. В 1994 г. это удалось сделать в Абхазии и в Нагорном Карабахе, а в 1996 г. в Чечне. Однако хотя масштабные военные столкновения прекратились, политическое решение не было найдено. Конфликты (равно как и статус непризнанных образований) были «заморожены». В каких-то случаях это определялось военно-политическим балансом сил (Нагорный Карабах), в других ситуациях силовые аспекты дополнялись социально-психологическими и правовыми резонами (Чечня с ее «отложенным статусом» на 5 лет). Однако «заморозка» не могла быть долговременной, поскольку в изменении сложившегося баланса сил были заинтересованы стороны, считавшие себя проигравшими. Стремление изменить положение возникало по мере того, как желающие реванша накапливали необходимые ресурсы.

Сразу отметим: такое наращивание ресурсов и сегодня достигнуто далеко не всеми (в самом худшем положении здесь Грузия и в чуть лучшем Азербайджан). Периодически попытки изменить «замороженное состояние» предпринимали Россия в 1999–2000 гг. в Чечне, Грузия в 1998 и в 2001 гг. в Абхазии, в 2004 г. в Южной Осетии. Азербайджан в отличие от Москвы и Тбилиси сосредоточил внимание на изменении дипломатических форматов мирного урегулирования и добился неплохих результатов, если считать таковым перевод карабахского урегулирования в формат переговоров Ереван–Баку без Степанакерта. Между тем за это время, по справедливому замечанию российского политолога Дмитрия Тренина, «непризнанные республики реально приобрели все атрибуты государственности – от конституций и кабинетов министров до полиции и вооруженных сил».

В августе 2008 г. с признанием независимости Абхазии и Южной Осетии Россией создан прецедент пересмотра межреспубликанских границ как межгосударственных. После этого на территории бывшего СССР появились частично признанные государства, то есть образования, которые не являются членами ООН, но в то же время признаются как независимые государства некоторыми членами мирового сообщества. Однако помимо них непризнанными государствами по сей день остаются Нагорный Карабах и Приднестровье. Сами конфликты, упомянутые выше (включая и те случаи, где обеспечено частичное признание), не разрешены политически. Все это не может не вызывать беспокойства внешних игроков, так как споры вокруг статуса и перспектив образований с «оспоренным» (определение Гэйл Лапидус) и «подвешенным» (определение Александроса Янниса) суверенитетом грозит превращением их в очаги нестабильности.

Конечно, в своих устремлениях непризнанные республики поддерживались внешними силами, преследовавшими собственные интересы. В условиях прямого военно-политического противостояния «материнского образования» с территорией, стремящейся к сецессии, чреватого нарушением определенного баланса сил и статус-кво, внешнее вмешательство практически неизбежно. К слову сказать, данная практика не является российским ноу-хау. Взять хотя бы поддерживаемую Анкарой Турецкую Республику Северного Кипра или бывший сербский автономный край Косово, чья самостоятельность выглядела бы проблематично без прямой помощи США и стран Евросоюза.

Юго-восток Украины: новая площадка для непризнанных республик

Украинский кризис привел не только к смене власти в Киеве и новому витку противостояния между Западом и Россией, но и спровоцировал серьезный кризис политической идентичности граждан независимой Украины. Снова, как и в начале 1990-х гг., актуализировался запрос на самоопределение и формирование своей государственности, даже в тех случаях, когда состоятельность такого проекта без поддержки извне была неочевидна и даже сомнительна.

В апреле 2014 г. провозглашены Донецкая, Луганская, Харьковская, Одесская народные республики. Однако после начала АТО (антитеррористической операции, как украинские власти определили действия против сторонников самопровозглашенных образований Донбасса) до референдума о статусе непризнанных республик дошли только ДНР и ЛНР. После трагических событий 2 мая в Одессе стало ясно, что у сил пророссийского «анти-Майдана» в городе и области нет достаточных ресурсов. Что же касается сторонников Харьковской народной республики, то, по словам члена координационного совета движения Юрия Апухтина, они «не смогли согласовать вопросы» и не «сошлись в формулировках» с представителями двух донбасских республик.

В итоге референдум о статусе состоялся только в Донецкой и Луганской областях. В результате вооруженного противостояния с центральной властью (которое достигло пика в июле-августе нынешнего года) ДНР и ЛНР утратили контроль над многими населенными пунктами (Мариуполь, Славянск, Краматорск). Но эта борьба радикализировала позиции ополченцев и сделала их диалог с Киевом (несмотря на имеющиеся противоречия в их стане) намного более проблематичным. На момент подписания Минского протокола 5 сентября 2014 г. две донбасские республики контролировали территорию в 16 тыс. км², на которой проживало 4,5 млн человек. Зона контроля включала областные центры Донецк и Луганск, а также такие ключевые населенные пункты, как Новоазовск, Горловка, Макеевка.

С формально-юридической точки зрения две республики Донбасса не получили признания даже со стороны Москвы. Еще на начальной стадии конфликта президент Владимир Путин на совместной пресс-конференции с действующим председателем ОБСЕ 7 мая 2014 г. обратился к лидерам ДНР и ЛНР с просьбой перенести намеченные на 11 мая референдумы о статусе вне Украины. Реакция Москвы на волеизъявление жителей Луганской и Донецкой областей, обнародованная 12 мая 2014 г., также отличалась сдержанностью. В сообщении пресс-службы президента РФ было сказано, что Россия «с уважением относится к волеизъявлению населения Донецкой и Луганской областей и исходят из того, что практическая реализация итогов референдумов пройдет цивилизованным путем, без каких-либо рецидивов насилия, через диалог между представителями Киева, Донецка и Луганска». «В интересах налаживания такого диалога приветствуются любые посреднические усилия, в том числе по линии ОБСЕ», – отметил тогда Кремль. В этом же духе выдержаны и документы «Минского процесса», подписанные в сентябре. Более того, МИД России, традиционно критично настроенный к любым украинским инициативам, поддержал законопроект «Об особом порядке самоуправления отдельных районов Донбасса», внесенный Порошенко для рассмотрения в Верховной Раде: «Рассчитываем, что все положения закона будут ответственно выполняться. Очевидно, что попытки известных политических групп на Украине отменить его или изменить его существо вновь отбросят ситуацию к конфронтации на юго-востоке, подорвут усилия международного сообщества и здравых политиков в самой стране по нормализации». Даже выборы 2 ноября 2014 года в двух донбасских республиках Москва предпочла трактовать, как «одно из важнейших направлений Минских договоренностей», признав при этом итоги избирательной кампании в Верховную Раду Украины.

В то же самое время Россия фактически выступает военно-политическим гарантом существования ДНР и ЛНР. И без ее деятельной позиции наступление украинских войск и Национальной гвардии на Донецк и Луганск в конце августа могло бы завершиться успехом Киева. О политике России в вооруженном конфликте на территории Донбасса иной раз принято рассуждать как об иррациональных и неясных до конца действиях. Между тем подходы Москвы поддаются несложному объяснению. С одной стороны, после присоединения Крыма и нескольких волн санкций против Российской Федерации, последовавших за этим, российское руководство не заинтересовано в углублении и без того острых противоречий с Западом. Тем более что открытое присоединение территорий Восточного Донбасса (с населением, превышающим численность жителей Крыма и разрушенной в ходе многомесячных боев инфраструктурой) легло бы дополнительным бременем на бюджет (несопоставимым с косвенной поддержкой двух непризнанных республик).

С другой стороны, для Кремля не представляется возможным повторение сценария «Сербская Краина-1995», когда сепаратистские силы, ориентированные на «государство-патрона» терпят сокрушительное поражение, а их инфраструктура полностью ликвидируется. При таком итоге «государство-патрон» лишается возможности влияния на соседнюю страну и широкого международного дипломатического торга вокруг определения ее перспектив с учетом собственных интересов. Как следствие, поддержка «минского статус-кво» как лучшего из возможных вариантов.

Однако стоит обратить внимание на два момента. И протокол, и меморандум, заключенные по итогам работы «трехсторонней контактной группы» по Украине в Минске, подписаны представителями ДНР и ЛНР. Без формального признания они ответственны за реализацию условий перемирия (и за обмен пленными, и за соблюдение режима прекращения огня). Они же (а кто еще?) рассматриваются в качестве субъектов «инклюзивного национального диалога» на Украине. Определенный вклад в институционализацию двух республик вносит и сам Киев. Речь идет, в первую очередь, о проектах двух законов «Об особом порядке самоуправления отдельных районов Донбасса» и «Про недопущение преследования и наказания участников событий на территории Донецкой и Луганской области». Критики Порошенко выступали против этих инициатив неспроста, поскольку они косвенным образом (не в строго юридическом, а в политическом смысле) признали за территориями, подконтрольными двум донбасским республикам, особое положение среди других регионов Украины.

Новое Приднестровье или новый Донбасс?

Представители ДНР и ЛНР обозначили в качестве «своих» территорий не нынешнюю конфигурацию, а Луганскую и Донецкую области целиком (проект же «Новороссия» и этим не ограничивается). Однако, как известно, политика – это искусство возможного. К слову сказать, другие непризнанные образования стоят перед той же проблемой, когда заявленная ими территория и реальный контроль над ней не совпадают. Так в ходе военных столкновений с Азербайджаном в начале 1990-х гг. Нагорный Карабах потерял контроль над Шаумяновским районом. Южная Осетия до августа 2008 г. не контролировала села так называемого «Лиахвского коридора» и Ахалгорский район, а Абхазия – Кодорское ущелье (обеспечение безопасности и интеграция Гальского района, и в особенности, паспортизация и предоставление гражданства грузинскому населению этой территории до сих пор остается острой проблемой для Сухуми).

Нынешний кризис вокруг Украины далек от разрешения. Ситуация может качнуться в ту или иную сторону в зависимости от широчайшего спектра проблем (энергетика, противостояние Запада и России, отношения Киева и Москвы, кампания по выборам в Верховную Раду, противоречия внутри украинских элит и многое другое). Однако если процесс деэскалации, начатый в Минске, с трудом, но будет реализовываться, у ДНР и ЛНР появляется реальная возможность на выстраивание своей де-факто государственности. Хотя бы в имеющихся сегодня территориальных форматах.

Никаких гарантий, что этот процесс пройдет успешно не существует. Во-первых, среди украинских политиков независимо от их партийной принадлежности существует консенсус относительно территориальной целостности страны. Даже по поводу статуса Крыма, что уж говорить о Донбассе. «Нам для того нужен режим прекращения огня как можно дольше, чтобы получить и свои высокоточные приборы, и военную и финансовую помощь Запада», – заявил Юрий Луценко. Оценки советника президента Порошенко, сделанные им за несколько дней до выборов в Верховную Раду, конечно же, необходимо рассматривать с поправкой на жесткую избирательную кампанию в условиях вооруженного конфликта. Тем не менее, данный подход сегодня является ведущим в украинском внутреннем дискурсе. И в этой связи сценарий силового изменения «минского статус-кво» более чем реален. Он может проходить либо в формате «Сербской Краины» (удача для центральной власти и провал двух непризнанных республик), либо по лекалам югоосетинской авантюры Михаила Саакашвили, которая привела к признанию бывшей грузинской автономии и провалу политики «собирания страны».

Однако, помимо фактора Киева и поддержки украинской территориальной целостности Западом важны внутриполитические реалии. Именно они обеспечили выживание Абхазии, Приднестровья или Южной Осетии, и, напротив, стали препонами для развития ичкерийского национально-государственного проекта.

Говоря о внутренних ресурсах для развития, следует отметить, что по численности населения и по территории две республики Донбасса превышают любое из имеющихся де-факто образований постсоветского пространства. Для сравнения, площадь Приднестровья составляет 4 163 кв. км, а численность населения там оценивается в 555 тыс. человек. В Абхазии на площади 8,7 тыс. кв.км проживает около 243 тыс.человек (грузинские статистики дают цифру 178 тыс. человек). Южная Осетия –

это 3,84 тыс. кв. км и различные оценки численности населения – от 8 до 72 тыс. человек. Нагорный Карабах имеет более сложную политико-географическую конфигурацию из-за оккупации пяти районов целиком и двух частично за пределами бывшей Нагорно-Карабахской автономной области и утратой некоторых частей своей «заявленной территории». Но его население оценивается в 137 737 человек.

Донбасские образования сегодня стало модно сравнивать с Приднестровьем. По словам Эрика Ливни и Тома Коупа, они «были добывающими и промышленными центрами своих метрополий, обладали похожим человеческим капиталом и ресурсной базой. В советском плановом хозяйстве им отводилась роль производственных центров, притягивавших внутреннюю миграцию из числа (преимущественно русских) инженеров, техников, шахтеров, металлургов. Это наследие дает им преимущество по сравнению с тремя крошечными этническими анклавами на Кавказе, которые исторически сосредотачивались на туризме (Абхазия) и сельском хозяйстве (Южная Осетия и Карабах)». Но если не брать за основу некоторые внешние сходства, существуют и принципиальные различия. У истоков приднестровского проекта стояли производственники («красные директора»), имевшие значительный управленческий опыт не только на региональном, но и на общесоюзном уровне (не говоря уже про депутатство в Верховном совете Молдавии). До распада СССР будущие лидеры Приднестровской Молдавской республики уже имели за плечами два года политической борьбы, которая позволила кристаллизовать идеологию и приоритеты (вопрос о языке, сохранении Советского Союза, а после его распада – отношений с Россией и Украиной, нахождении 14-й армии на Днестре). Но даже по сравнению с Крымом, где движение за присоединение к РФ возглавили лидеры, сделавшие успешную политическую или бизнес-карьеру в период украинской независимости (Сергей Аксенов, Алексей Чалый, Владимир Константинов) на Донбассе дефицит опытных кадров. На первые роли здесь вышли те, кто был в тени или на вторых ролях, маргиналы, оттесненные представителями Партии регионов. То есть теми, кто многие годы успешно конвертировал свою «пророссийскую позицию» в лояльность Киеву и кто в течение последних нескольких лет до «второго Майдана» представлял всю Украину целиком.

В отличие от Абхазии, Южной Осетии и Нагорного Карабаха в вооруженном конфликте на Донбассе отсутствует четко выраженный этнический момент. И русские, и украинцы есть по обе стороны баррикад. Но даже фактор территориальной консолидации, работающий при отсутствии четких этнических разделительных линий в Приднестровье (где вокруг проекта ПМР объединялись в разное время и русский Игорь Смирнов, и украинец Евгений Шевчук, и молдаванин Григорий Маракуца), в Донбассе не стоит переоценивать. Выходцы из этого региона есть как в рядах ополчения, так и среди украинских добровольческих батальонов и Национальной гвардии. Население Донбасса расколото относительно видения перспектив как региона, так и Украины в целом. При этом за донбасские республики воевали не только граждане России, но и выходцы из других областей Украины, недовольные «вторым Майданом» и политикой новой власти. Стоит также отметить и пассивность значительной части населения, готовой к поддержке того, кто в итоге окажется сильнее.

Между тем де-факто государство – это не только опыт конфликта и военно-полевого менеджмента, но и навыки его укрощения в тот момент, когда необходимо консолидировать власть и повернуть народную стихию к рутинной работе (как это было в Нагорном Карабахе в период президентства Аркадия Гукасяна). Иначе на выходе получается «федерация полевых командиров» в ее ичкерийском формате. Следовательно, без привлечения «специалистов» (включая и бывшую региональную и местную бюрократию) не получится, поскольку на одной героике экономические и социальные проблемы не решишь, а всякая слава имеет тенденцию уменьшаться при столкновении с повседневными заботами. И приднестровский проект, и национально-государственное строительство в непризнанных образованиях Закавказья сопровождались и выстраиванием собственной «исторической политики» (в которой помогали профессиональные историки, журналисты, политологи), а также собственных экономических стратегий. Вопреки стереотипам, позиция Москвы далеко не всегда была в пользу поддержки непризнанной государственности (особенно в 1990-х начале 2000-х гг. на фоне конфликта в Чечне) и де-факто образования полагались во многом на собственные рецепты выживания и мобилизации ресурсов.

Не стоит забывать, что выстраивание институтов ДНР и ЛНР будет начинаться в условиях де-факто разделенного Донбасса и раскола в умонастроениях его жителей. В этом контексте сила примера в выборе лояльностей станет крайне важным фактором. Не зря многие украинские эксперты, не склонные к шапкозакидательству и показному патриотизму, предлагают отпустить Восточный Донбасс в «свободное плавание», показав ему некий позитивный пример. Понятное дело, с позитивом на сегодняшней Украине явный дефицит, а апелляция к опыту Западной Германии 1949–1989 гг. выглядит необоснованной натяжкой. Но здравое зерно в данных рассуждениях имеется. Без своей элиты на одной лишь военно-политической поддержке Москвы привлекательного образа не построить и «вторым Приднестровьем» не стать. И в этом плане популярные ныне эгалитарные идеи и некое демонстративное пренебрежение «умниками» (которые отождествляются с настроениями в пользу Киева и Запада) требуют, как минимум, значительной корректировки. Многие эксперты справедливо отмечают, что подобная политика оттолкнула от лидеров Донбасса многих потенциальных союзников. Это и профессорско-преподавательский состав вузов, недовольный украинизацией и не согласный с победой «второго Майдана», и бизнес (отпугиваемый постоянными разговорами руководства ДНР и ЛНР о «национализации» и необходимости «раскошелиться для народа»), и управленцы, изначально готовые «подняться против переворота в Киеве». Очевидно, что без поддержки этих групп трудно наладить текущую работу, сохранить элементарный порядок и сделать заявку на альтернативу украинскому государственному проекту. Что, кстати, отчасти удавалось и удается Приднестровью при сравнении с Молдавией. Неслучайно даже такой известный критик российской политики и приднестровской «квазигосударственности», как Оазу Нантой, в интервью Международной кризисной группе заявил, что «не столько силен приднестровский сепаратизм, сколько слаба молдавская государственность».

Сила или слабость украинской власти станет не менее важным фактором для развития ДНР и ЛНР. В данном случае речь идет не о жесткой военной силе. В случае украинских успехов на ниве экономического реформирования, национального строительства, минимизации коррупции, достижения более высоких стандартов жизни (какими бы труднодостижимыми ни казались эти цели) властям двух непризнанных республик будет трудно поддерживать идеи о пользе «затягивания поясов» и необходимости мобилизации перед лицом угрозы Киева. Хотя бы в силу того, что эксплуатировать этнический фактор, который используется в Закавказье, для них проблематично.

Таким образом, «минский процесс», вызванный невозможностью украинского блицкрига – с одной стороны, и неготовностью Москвы к признанию ДНР и ЛНР, а также к мультипликации крымского опыта на юго-востоке Украины – с другой, обозначил возможность превращения Донбасса в новый полигон для непризнанной государственности. Траектория развития двух республик этого региона еще формируется, в ней много сложных переменных, требующих качественного решения. Но уже очевидно: чтобы с самопровозглашенными республиками стали всерьез считаться (вопрос о признании в данном случае не так уж принципиален) нужна эффективная работа по выстраиванию властных институтов. Перед ними также стоит задача преодоления всесилия полевых командиров, налаживания хозяйственной деятельности и формирования элиты, понимающей (при всей ограниченности ресурсов и возможностей) свои перспективы. На этом пути возможны варианты в диапазоне от Чечни и Сербской Краины до приднестровского опыта. Или формированию уникальной донбасской модели.

Украина > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 12 ноября 2014 > № 1230707 Сергей Маркедонов

Феномен «Исламского государства»

Причины и последствия кризиса на Ближнем Востоке

Р.М. Мухаметов – кандидат политических наук, заместитель директора фонда «Альтаир»

Резюме «Исламское государство» – квинтэссенция сложнейших и противоречивых проблем глобального развития в эпоху, когда разрушаются не только привычные принципы мироустройства, но и базовые категории международных отношений

Летом 2014 г., когда весь мир напряженно следил за событиями на Украине, в центр глобального внимания ворвалась организация «Исламское государство». Осенью эту структуру, отличающуюся беспрецедентной и демонстративной жестокостью, уже называли среди главных угроз мировой стабильности. Феномен «Исламского государства» – квинтэссенция сложнейших и крайне противоречивых проблем глобального развития в эпоху, когда разрушаются не только привычные принципы мироустройства, но и некоторые базовые категории международных отношений.

«Исламское государство» в цифрах

Численность – 10–20 тыс., попутчики – 15–20 тыс., мобилизационный потенциал – 15 тысяч. Точные данные о численности «Исламского государства» (оно же «Исламское государство Ирака и Леванта» или «Исламское государство Ирака и Шама», ИГИЛ или ИГИШ, араб. аббревиатура – ДАИШ) отсутствуют. Экспертные оценки сильно разнятся. Встречаются цифры от 10 до 80 тыс. человек.

Наиболее близкими к реальности представляются цифры в 10–20 тыс. профессиональных комбатантов, т.е. тех, кто на постоянной основе принимает участие в боевых действиях. Это подтверждают такие серьезные эксперты, как Колин Кларк, специализирующийся на изучении массовых волнений и международного терроризма, и Лорен Скуайрз из Института изучения войн.

Относительно небольшая численность объясняет то, что ИГ не вполне контролирует все занятые территории. Многие участки фронта остаются открытыми. Боевики заняли основные позиции, а в отдаленные районы периодически совершают рейды.

Проблема в оценке численности, помимо прочего, заключается в том, кого конкретно считать боевиком. В ИГ принято несколько ступеней своего рода посвящения. Политолог из Колумбийского университета и бывший советник многонациональных сил в Ираке Остин Лонг считает, что число «истинно верующих» не превышает нескольких тысяч. Чтобы стать полноценным членом организации, требуется кровью на поле боя или же в ходе расправ над пленными и населением оккупированных территорий доказать свою верность и профессиональные качества.

За ИГ воюют и те, кто предпочитает быть на стороне сильного и побеждающего. Тем более что это дает возможность неплохо заработать по меркам стран, разоренных многолетней гражданской войной. Количество попутчиков достигает 15 тыс., хотя цифра 20 тыс. тоже весьма вероятна. В случае дальнейших успехов организация располагает мобилизационным потенциалом еще примерно в 15 тыс. местных добровольцев.

Продолжается приток сторонников и из-за рубежа. ИГ начинает черпать поддержку не только у самых радикальных исламистов мусульманских стран и Европы, но и, например, в среде арабских футбольных ультрас. Если фанаты на Западе и в России зачастую испытывают симпатии к нацизму, то в исламском мире болельщики-радикалы разделяют аналоги этой идеологии, сформировавшиеся в ином культурно-цивилизационном ландшафте.

Дневной доход: от 1 до 4 млн долларов. Стабильный и крупный доход – одна из сильных сторон организации. Боевикам удается извлекать прибыль из множества различных источников.

В отличие от современной «Аль-Каиды», получающей большую часть финансирования от своих покровителей из стран Персидского залива, ИГ в основном генерирует доход самостоятельно. Группа действует как мафия. Не брезгует никакими средствами, приносящими прибыль. Нелегальная торговля нефтью, угон автомобилей, ограбления банков, вымогательство, похищение людей с целью получения выкупа – все это средства, которыми активно пользуются террористы.

Назвать конкретные цифры доходов ИГ довольно сложно. По некоторым оценкам, они составляют около миллиона долларов в день, по другим – от 25 до 30 млн долларов в год. Лорен Скуайрз и ее коллеги из Института изучения войн называют цифру от 2 до 4 млн долларов ежедневно. Но, какими бы ни были конкретные цифры, финансовые поступления в казну ИГ безусловно намного превосходят то, чем располагает «Аль-Каида».

Между тем усиление и расширение ИГ сопряжено с расходами. Организация растет, вербует новых членов, боевики получают зарплату (порядка 200 долл. в месяц) + «премии». Таким образом, деньги находятся в постоянном обороте.

Оружие и военная техника: порядка трех дивизионов. «Если сравнивать с обычными военными формированиями, то можно сказать, что они обладают примерно таким же количеством оружия и техники, что и три дивизиона западной армии, – говорит Скуайрз. – Но в руках террористов это оружие приносит гораздо больше жертв».

По мнению Кларка, более существенно даже не количество, а качество оружия. ИГ произвел ряд нападений на иракские военные склады, заполучив самые разные виды оружия, включая снайперские винтовки, минометы, тяжелые пулеметы, противотанковые орудия, гранатометы РПГ, танки и армейские вездеходы. Особое беспокойство внушают такие «приобретения» террористов, как ПЗРК, способные сбивать самолеты, летящие на высоте до 5000 метров. В Интернете пропагандисты ИГ уже хвастаются якобы уничтоженными американскими истребителями и тем, что на их вооружении скоро также появятся самолеты.

Территория под контролем: 90 тыс. кв. км. Эта цифра меняется чуть ли не каждый день, говорит Колин Кларк. Сейчас ИГ контролирует обширную территорию на севере и северо-востоке Сирии, закрепляется на сирийско-турецкой границе. Кроме того, ИГ держит важную часть границы между Сирией и Ираком. В Ираке под властью организации – северные и северо-западные регионы страны вплоть до городов Эль-Фалуджа и Киркук, периодически передовые части нависают над Багдадом. Таким образом, общая территория, находящаяся под полной или относительной властью ИГ, составляет около 90 тыс. кв. км, что сопоставимо с размером Иордании. Говорят также о захвате порядка трети Ирака и четверти Сирии.

Сеть ИГ: тысячи сторонников во всех ключевых точках региона. При удачном наступлении «спящие ячейки» готовы поднять восстание. Эмиссары разбросаны по всему Ближнему Востоку. Есть сообщения о попытках похищения людей в Турции. Ведется работа в соцсетях, экстремисты, вербуя единомышленников, не сразу раскрывают свою принадлежность.

«Исламское государство»: история, состав, идеи и практика. Происхождение. ИГ (тогда ИГИЛ) в Сирии появилось в 2012–2013 гг. и сразу заявило о себе как самая жестокая группа в ряду вооруженной оппозиции режиму Башара Асада. В основном рекрутировало членов в других организациях, чем внесло раскол и конфликт в ряды единого фронта.

Эта организация постепенно выделилась среди всех наиболее радикальных групп и вступила в вооруженную борьбу с ними, избегая крупномасштабных действий против армии, подконтрольной официальному Дамаску. Призывы лидеров «Аль-Каиды» (Айман Аз-Завахири и др.) вернуться под общее командование, разобрать разногласия на шариатском суде или же прекратить деятельность в Сирии и сосредоточиться на Ираке ИГ проигнорировало.

Объективно усиление ИГ в Сирии способствовало ослаблению оппозиции и сыграло на руку режиму Асада. Считавшаяся еще год назад самой перспективной исламистской структурой «Джабхат ан-Нусра» (ее Завахири назвал представительством «Аль-Каиды» в стране) сегодня в упадке – многие ее боевики перетекают в ИГ, а лидеры убиты, – равно как и «Исламский фронт». Также значительно дискредитирована и уязвлена светская «Свободная армия».

В Ираке ИГ вышла из группы Мусаба аз-Заркауи («Аль-Каида» в Ираке) во второй половине нулевых. Долгое время организация была известна борьбой с властями Багдада, оккупационными силами, шиитской вооруженной милицией и суннитским племенным ополчением.

ИГ Ирака и ИГ Леванта. Организацию условно можно разделить на две большие группы – ИГ Ирака и ИГ Леванта. В Сирии численность международных добровольцев выше, чем в Ираке, где преобладают местные. В основном добровольцы представлены арабскими странами, Турцией, но встречаются также приезжие из СНГ, в том числе с Северного и Южного Кавказа, из Средней Азии, Европы, индо-пакистанского региона и Юго-Восточной Азии.

Число кавказцев в ИГ составляет от нескольких сотен до тысячи человек, в основном чеченцев (среди них много кистинцев из грузинского Панкиси), но есть дагестанцы и азербайджанцы. Кавказцы приезжают на Ближний Восток также из Европы. Цифра продолжает расти. Второе лицо в организации Умар Шишани (он же Умар Грузини) – чеченец, выходец из Панкиси. Из-за слабого контроля Тбилиси джихадистские идеи получили серьезное распространение в этом районе.

Сегодня, когда две части ИГ имеют все возможности поддерживать полноценный контакт, грань между ними все больше стирается. Хотя определенные оттенки в подходах остаются. Так, в Ираке организация допускает союзные отношения с неисламскими, как она сама определяет, силами, а в Сирии за это же выносится такфир («провинившиеся» объявляются немусульманами, неверными) противникам, например, членам организации «Джабхат аль-Нусра».

Идеология. ИГ и «Аль-Каида». Формально в идеологии ИГ и «Аль-Каиды» разница едва уловима. Тот же доведенный до крайности джихадистский салафизм. Единственное – ИГ активно использует такфир. По сути, он поставлен на службу военным интересам организации. Неверным объявляется любой, если в этом возникает необходимость. Алькаидовские группы в Сирии к этому сегодня склонны меньше.

Информации об идеологии ИГ крайне мало. Есть основания предполагать, что организация, по крайней мере частично, заимствовала идеи и однозначно практику ранних хариджитов, наиболее жестких и непримиримых, тех, которые считали правыми и мусульманами только самих себя, даже в споре с халифом Али, и других аналогичных течений.

Ключевая разница в деталях, причем, скорее, не в идеологии, а в методологии. «Мелочи» и привели к разрыву и войне на уничтожение между двумя ветвями некогда единого фронта.

«Нусра» всегда считалась самой крайней в Сирии. Но выяснилось, что бывают еще более жестко настроенные. Учитывая исторический опыт того же хариджизма, можно предположить на новом витке возникновение силы радикальнее, чем даже ИГ. Процесс, по всей видимости, собственных пределов не имеет. «Нусра» (сирийская ветвь «Аль-Каиды») при всех оговорках и условности – это джихадистское развитие «ихванизма» (движение «Братьев-мусульман»), если совсем точно – экстремистское прочтение идей Саида Кутба, продолжение классического джихадизма XX века. Аз-Завахири, нынешний лидер «Аль-Каиды», в свое время руководил группой «Гихад» («Джихад»), отколовшейся от «Братьев-мусульман» по причине умеренности последних. При всех противоречиях с «братьями» у экстремистов осталась их методология, пусть и превратно понятая. Наряду с террористическими методами они сохранили склонность к политической интриге и своеобразному участию в политических процессах тех или иных государств посредством рационализированного насилия.

Иными словами, «Аль-Каида» поставила насилие на службу политике и идеологии. Для ИГ, напротив, политика второстепенна, первично насилие во имя «светлого будущего». Это предопределило разногласия относительно действий джихадистов в Сирии.

1. «Нусра» и другие, исходя из ситуации и политической целесообразности, откладывают до победы объявление шариата и халифата. ИГ вводит шариат (в своей интерпретации) сразу же по занятии территории.

2. «Нусра» идет на коалиционные отношения с умеренными исламистами из числа «Братьев-мусульман», а также суфиями и даже светскими демократическими группами, вроде «Свободной армии». Есть связи с западными и арабскими спецслужбами. Причем это оправдывается теологически с позиций исламского права. ИГ же объявило такие отношения вероотступничеством и развязало войну против «Нусры». Однако ИГ, скрыто и не оправдываясь никак публично, само в Ираке активно взаимодействует и с суфиями, и с арабскими национал-социалистами, и, по всей видимости, в Сирии с различными спецслужбами (в том числе шиитского Ирана).

3. И самое главное. «Нусра» при всей верности идеям глобального джихада воюет за исламское государство в Сирии (!), т.е. вовлечена в военно-политический процесс внутри определенного государства, в то время как ИГ сражается за трансграничный халифат, начало которому лишь по стечению обстоятельств было положено в Ираке и Сирии.

Если отбросить идеологическую надстройку, отношения между ИГ и «Аль-Каидой» можно сравнить с отношениями «красных кхмеров» Пол Пота и других коммунистических экстремистов или же, скажем, большевиков времен гражданской войны и левых эсеров. В этой логике «ихваны» – «братья-мусульмане» – будут умеренными европейскими социал-демократами. С позиций конфликтологии вообще выявляется общность в развитии всех радикально-революционных движений.

Принципы организации. В ИГ поддерживается строжайшая дисциплина. Вертикаль власти пронизывает всю военно-политическую структуру управления. Недопустимы самодеятельность, совещательность, несанкционированный героизм снизу. Жесткость компенсируется финансовыми премиями и фактическим поощрением со стороны руководства немотивированной жестокости, насилия над мирным населением и пленными, грабежами и участием низового состава в разделе военных трофеев. Лидер ИГ (халиф) Абу Бакр Багдади также не лишен чувства стяжательства – во время проповеди в мосульской мечети на его руке были сфотографированы швейцарские часы ценой в несколько тысяч долларов.

Ставка – на тотальное насилие, в которое вовлечены все полноценные боевики через систему круговой поруки, террор и запугивание мирного населения. Это сплачивает ряды и способствует эффективному управлению. Боевик связан с лидером (халифом ИГ) не только идейно, но и финансово, и корпоративно. Фактически они все несут свою долю ответственности за содеянное и поэтому заинтересованы друг в друге.

Фанатизм, возведенный в абсолют, служит внутренним обоснованием любых действий во имя ИГ и халифата. Принципы: «никаких полутонов, условностей, недоговоренностей, сложных объяснений и долгосрочных обещаний», «кто не с нами, тот против нас» (на языке ИГ: «кто не с нами, тот неверный, а значит, его жизнь и имущество открыты для посягательства» – т.е. человека можно убить и ограбить), «никаких политических маневров – шариат и халифат здесь и сейчас» – необходимы не только во имя продвижения власти, но и ради поддержания боеспособности собственных рядов. Оправдание грубой военно-политической целесообразности соображениями высшего порядка (религией в данном случае) снимает с низового состава любую моральную ответственность.

Цинизм и беспринципность в отношении противника, принципы «победа все спишет» и «цель оправдывает средства и жертвы» балансируются фактической легализацией для рядового состава любых действий. Так, в отчете ООН и в многочисленных сообщениях СМИ приводятся данные о функционировании самых настоящих рынков невольниц на подконтрольных ИГ территориях. Всего за 10–20 долларов боевики обзаводятся «наложницами» из числа пленных курдских женщин, принимавших участие в боевых действиях, или же мирных жителей.

Популизм. ИГ говорит и дает своим сторонникам то, что они хотят слышать и получать. Религиозная демагогия подкрепляется вполне конкретными земными «благами».

При всей экзотике именно эти принципы позволяли одерживать победу в таких конфликтах, как сейчас мы имеем в Сирии и Ираке. Пример жесткости, жестокости и железной последовательности большевиков в российской гражданской «войне всех против всех» хрестоматиен.

Тип организации. ИГ объединяет в себе элементы сетевой террористической организации, крупного незаконного вооруженного формирования, организованной преступной группировки, мафиозной сети, радикально-революционного движения и, конечно, тоталитарной сети. Это пока плохо изученный феномен.

ИГ также представляет собой очередной этап в развитии джихадизма. Это его ребрендинг. Новая версия джихадизма является одной из привлекательных сторон для новых членов организации.

Коалиционный потенциал. В Сирии ИГ противопоставило себя всем остальным группам, прежде всего оппозиционным. Ведется война на уничтожение. С правительственными силами до определенного предела поддерживается нейтралитет. В Ираке у ИГ ряд союзников: баасисты во главе с Иззатом Ибрагимом ал-Дури (крупный военный и государственный деятель саддамовского Ирака), армия последователей суфийского тариката «Накшбанди», ополчение суннитских племен, все недовольные шиитским правительством в Багдаде.

Коалиция представляет собой достаточно непрочное образование. Уже есть информация о недовольстве союзников жестокостью ИГ, о переходе части суннитских племен в оппозицию к нему (ранее именно они при поддержке США активно противодействовали укреплению ИГ и других джихадистов). Тем не менее это – серьезная сила, которая заставила весь мир вспомнить об Ираке.

«Исламское государство» наступает

Всплеск активности, факторы успеха. Весной-летом 2014 г. ИГ стремительно заняло обширные территории в Ираке. С тех пор об организации заговорил весь мир. Успех способствовал объединению двух ветвей ИГИЛ, и в итоге – провозглашение халифата во главе с халифом Абу Бакром аль-Багдади и переименование в ИГ.

Резкий всплеск активности ИГ в Ираке произошел на волне т.н. «суннитского восстания». Многие специалисты и политики, в том числе бывший вице-президент Ирака Тарик аль-Хашими, винят в произошедшем бывшего премьера Нури аль-Малики. При нем сунниты были окончательно вытеснены из органов власти и превратились в угнетаемое второсортное меньшинство. Волнения и восстания происходили регулярно (Анбар, Фаллуджа, Хавидж) все годы после свержения Саддама. Они жестоко подавлялись. Особенно выделяется резня 2005–2006 г., учиненная шиитской «Армией Махди».

Хашими, сам приговоренный Малики к смертной казни и бежавший из страны, приводит цифру в 1,6 млн пострадавших суннитов. «Крайне важно понять, что ситуация в Ираке сегодня не сводится исключительно к “Исламскому государству”. В стране сегодня есть два вида терроризма: суннитский крайний фанатизм, представленный ИГ, и шиитский крайний фанатизм, под знаменем которого находятся 15 военизированных формирований, связанных с Ираном. Последние используют те же методы насилия и подавления, что и ИГ. Почему Запад сфокусировал свою политику на том, что называют “суннитским терроризмом”? Почему никто не обращает внимания на терроризм шиитских групп?» – заявил политик в интервью в прессе.

Причины «суннитского восстания» косвенно признаны США и арабскими странами, которые надавили на Багдад, пытаясь отстранить от власти Нури аль-Малики и сформировать новое правительство, имеющее более широкое представительство. Однако новый премьер Хайдар аль-Абади принадлежит к той же партии, и серьезной смены курса не наблюдается.

В течение 2012–2014 гг. ИГ на неподконтрольных никому территориях сумело нарастить серьезный военный, людской и технический потенциал и воспользоваться глубочайшим кризисом в Ираке (Барак Обама публично признал, что США недооценили «Исламское государство»). Во многом организации удалось оседлать, по крайней мере пока, волну недовольства суннитов однобокой политикой багдадского правительства.

Организация оказалась в центре восстания, став его стержнем. Местами, по некоторым данным, ее бойцы не составляют большинства от всех суннитских ополченцев и не являются решающей силой. Если раньше суннитские племена не принимали ИГ, давали ей отпор, не пускали в свои населенные пункты, сотрудничая с властями, то сейчас они больше не доверяют американцам, багдадскому правительству и вообще никому. В результате политики Аль-Малики объединились все – от джихадистов до светских баасистов. Многие сунниты в самых разных странах злорадно поддерживают ИГ не из симпатий к организации, а из ненависти к шиитскому правительству в Багдаде.

В Сирии успехам ИГ способствовал кризис светской и исламистской оппозиции, отсутствие серьезных побед, усталость боевиков от прежних лидеров и недоверие им, а также привлекательная для многих люмпен-джихадистов новой волны (посталькаидовского поколения) идеология (точнее методология), даже по сравнению с «Аль-Каидой». Огромную роль сыграла неспособность различных сил договориться между собой на какой-то позитивной основе. Отсутствие единства спровоцировало фрустрацию.

Сейчас в рамках ИГ и родственных ей организаций в разных странах («Боко Харама» в Нигерии, «Аш-Шабаб» в Сомали, группы в Ливии, индо-пакистанском регионе, на Северном Кавказе, в Юго-Восточной Азии) находят себя те, кто оттеснены на вторые роли «ветеранами джихада». Последних упрекают в политических играх, тайных связях, коррупции, неискренности, подмене цели (халифат) – средством (борьбой во имя его). Т.е. старые лидеры обвиняются в том, что, став выгодоприобретателями джихада, они превратились в заложников процесса и перестали заботиться о конечной цели, т.к. в случае победы в них отпадает необходимость. Отступлением от прямого пути джихада объясняются все неудачи последних лет.

В итоге ИГ спутало карты всем ведущим в регионе игрокам. Общий язык на платформе борьбы с этой организацией нашли самые непримиримые силы – США, Иран, «Хезболла», Асад, «Аль-Каида».

Скрытые связи. Лидеры сирийской оппозиции (как исламисты, так и светские) публично заявляют о масштабной и разносторонней поддержке (финансовой, военной, технической, информационной) ИГ со стороны Ирана и режима Асада. Хасан Абуд, глава одной из крупнейших вооруженных исламистских групп в Сирии, незадолго до смерти в сентябре 2014 г. заявил, что боевиков ИГ тренировали инструкторы из Корпуса стражей исламской революции. Многие на Западе также исходят из того, что организация – проект Дамаска и Тегерана.

По этой версии, ИГ поддерживался и частично контролировался Асадом и Тегераном в целях разжигания внутри повстанческой борьбы и дискредитации оппозиции перед мировым сообществом. Однозначно утверждать это невозможно. Но не исключено, что договоренности о некоем разделе сфер влияния могли иметь место. Двойная игра на Ближнем Востоке сегодня – распространенное явление.

За время своего существования ИГ в основном вела боевые действия не против правительственных сил, а против «Нусры» и других сирийских оппозиционных групп. Более того, действия членов этой организации нередко давали режиму Асада повод представлять перед всем миром его противников безумными террористами, вырезающими христиан, и проч. В итоге помощь сирийской оппозиции сегодня действительно заметно сократилась.

Если версия о руке Тегерана и Дамаска в становлении и укреплении ИГ верна, то сегодня те, кого они считали почти своими марионетками, вышли из-под контроля. ИГ ударил по Багдаду, который, так же как и режим Асада, находится под плотной опекой Ирана. Тегеран в сложившейся ситуации активно помогает Багдаду. Естественно, это углубляет шиитско-суннитское противостояние в регионе, увеличивая угрозу перерастания его в большую войну.

Есть подозрения и относительно помощи ИГ со стороны Вашингтона. В Сирии – в рамках общей поддержки сирийской оппозиции, воюющей с Асадом (как минимум имеются данные о продаже вооружения, предназначенного светским силам, коррумпированными командирами «Свободной армии»). В Ираке – в рамках концепции раздела страны на три слабых и подконтрольных независимых государства (шиитское, суннитское и курдское). Согласно этой версии, одной рукой Вашингтон поддерживает шиитов, другой – суннитов. Аль-Хашими говорит, что сценарий раскола страны находит понимание у супердержавы. Обычно в этой связи вспоминают, что Аль-Багдади в 2009 г. был отпущен американцами из военной тюрьмы, т.к. его признали неопасным.

Со ссылкой на источники Эдварда Сноудена также распространяется версия, что изначально ИГИЛ являлся проектом ЦРУ и МОССАДа «Осиное гнездо». Его цель – собрать все наиболее крайние элементы, действующие в Сирии и Ираке, в одной организации с тем, чтобы контролировать и манипулировать ею.

Встречается конспирологическое объяснение возможных связей ИГ с американцами (в частности, Багдади с ЦРУ). Согласно ему, организация пользуется поддержкой неоконов, которые таким образом добиваются дискредитации Обамы. Публикация ужасающих роликов с резней западных граждан в Интернете призвана перечеркнуть все обещания президента «перезагрузить» испорченные при Буше отношения с исламским миром. Сегодня Обама оказался неспособен выполнить даже свое самое главное предвыборное обещание – прекратить войну в Ираке. Речь идет о возвращении американцев в страну.

В подтверждение этой версии в сеть вброшена фотография, на которой человек, похожий на Багдади, в окружении помощников изображен во время переговоров с сенатором Джоном Маккейном.

Есть информация об определенной поддержке ИГ со стороны Эр-Рияда и сочувствующих организации отдельных граждан королевства, в том числе членов королевской фамилии. Эр-Рияд мог пытаться делать ставку на ИГ в целях заполучить инструмент воздействия на ситуацию в Сирии, т.к. «Нусра» и светская оппозиция больше ориентируются на Катар, США и Турцию.

ИГ и массовое мусульманское сознание. Феномен ИГ хорошо укладывается в архетип коллективного сознания масс Большого Ближнего Востока. Сетевые технологии расширения влияния – создание, помимо территориального, надгосударственного пространства идей – часто встречаются в исламской истории (халифат Фатимидов, карматы, хашишины, радикальные хариджиты). Это «негативная легитимность», но тем не менее она усиливает организацию.

Вызов для России

ИГ и Северный Кавказ. С самого начала конфликт в Сирии привлек к себе значительное внимание мусульманской молодежи Северного Кавказа. Даже большее, чем палестино-израильский конфликт, который гораздо важнее с точки зрения ислама. Это объясняется довольно плотными историческими и современными связями северо-восточного Кавказа с Сирией.

Новый фронт джихада дал возможность реализации для горячих голов, которые уже не видели перспектив «лесной» войны с полицией у себя на родине. Что касается конфликта в Палестине, то он длится более 60 лет без видимых результатов. Отношение к нему во многом стало ритуальным, ненависть к Израилю имеет мало практического смысла. Тем более что ни ХАМАС, ни ФАТХ не занимаются рекрутингом иностранцев.

В 2011 г., когда начались волнения, большое число дагестанцев, вайнахов и других кавказцев находились в Сирии. Они прибыли туда в основном в качестве студентов, а потом осели. Некоторые имеют связи и родственников, переселившихся в страну еще после Кавказской войны XIX века. Часть кавказцев сразу оказалась в рядах оппозиции. Другие приехали специально для участия в боевых действиях. Отток радикалов в Сирию стал важной причиной спада джихадистской активности в Дагестане, Ингушетии и КБР в последние годы.

Раскол в рядах радикальной сирийской оппозиции нашел живой отклик в кавказской среде. Причем не только у тех, кто непосредственно принимал участие в боевых действиях, но и сочувствующих на родине. В соцсетях (равно как и в очном режиме) уже около года бурлят жесткие дискуссии, доходящие до угроз, обвинений и такфира. Этот конфликт несет значительный взрывоопасный потенциал. Ориентация на ИГ или «Нусру» определяется по преимуществу ситуативно, исходя из обстоятельств и личных предпочтений.

Популярность ИГ растет не только в среде т.н. «кухонных экстремистов». Можно говорить об известной усталости радикальной молодежи от прежних лидеров джихада, некоторого разочарования из-за отсутствия успехов «Имарата Кавказ» (ИК). Это и ощущение бесперспективности его многолетней борьбы, а также информация о вовлеченности в криминальные махинации, связи с местной элитой, коррупции и моральной нечистоплотности. Отклонениями от «истинного пути» объясняются неудачи и необходимость вернуться к «чистому джихаду».

Кстати, кризис ИК и необходимость внутренних реформ косвенно признал его новый лидер Али Абу Мухаммад Кебеков, пришедший на смену Доке Умарову. Он открыто провозгласил новую стратегию, которую можно оценить как более умеренную, чем та, что реализовывалась прежде. Сторонники же ИГ в качестве выхода из кризиса кавказского джихадизма предлагают, наоборот, линию ужесточить.

Если в Сирии раскол разделил кавказцев примерно поровну, то на самом Северном Кавказе сторонников ИГ пока не так много. Между тем появились слухи, что отдельные лидеры второго порядка (всего пять-восемь человек), в частности амир Центрального сектора Вилаята Дагестан ИК Абу Тахир Кадари и амир махачкалинского сектора Арсланали Камбулатов (Абу Мухаммад Агачаульский или Шамилькалинский) принесли присягу халифу Багдади. В ИГ не скрывают, что ведется работа с молодым поколением по безболезненной интеграции ИК в ИГ. Как считают противники, ИГ намерено склонить лидера ИК Али Абу Мухаммада Кебекова на свою сторону под давлением уже обработанных региональных амиров. Есть слух, что один из амиров уже предъявил ультиматум Кебекову.

Публичных подтверждений происходящего в «лесу» нет. Сторонники ИГ в основном скрывают принадлежность к организации. Считается, что эмиссаров Умара Шишани достаточно много в ИК, но действуют они скрытно, осторожно и хитро, чтобы избежать вооруженного конфликта и репрессий в свой адрес раньше времени, прежде чем они окрепнут, не брезгуя провокациями и любыми методами, если это необходимо для распространения власти и влияния.

В кавказском джихадистском Интернете действует ряд популяризаторов идей и практики ИГ. Очень активен некий Абу Баруд. Он переписывается с админами сайтов, ориентирующихся на ИК, общается с кавказскими диаспорами в Европе, собирает всех, кто настроен на изменение методологии ИК на более жесткую и такфиристскую. На форумах встречается информация касательно того, что этот Абу Баруд имеет прямой выход на отдельных боевиков ИК.

Пропагандисты ИГ вообще не пропускают происходящего на Северном Кавказе. Так, они пытались трактовать в свою пользу задержание в начале октября известного в Дагестане салафитского проповедника Надира абу Халида.

Большинство региональных амиров «Имарата Кавказ» радикально негативно относятся к ИГ. При его усилении в регионе возможна резкая дестабилизация по сирийскому сценарию, т.е. межджихадистская война. ИГ привлекает сторонников на Кавказе успешным брендом и возможностью получать серьезное и стабильное финансирование. Кавказцы нужны халифату в качестве кадрового боевого ресурса и дополнительного рычага воздействия на региональную геополитику.

Вряд ли само ИГ придет на Кавказ. Но стоит ожидать серьезных попыток «открыть» в регионе его филиал – привлекая новых сторонников или же переманивая боевиков ИК. Аналогичные заявки на «франшизу» уже прозвучали от различных групп в Африке, Пакистане, Афганистане, Юго-Восточной Азии. Тамошние группы второго порядка, в том числе те, кто ранее ориентировался на «Аль-Каиду», присягают амиру ИГ в надежде получить поддержку, в то время как лидеры уже зарекомендовавших себя структур во всех этих регионах, как правило, жестко выступают против притязаний ИГ и сохраняют верность «старой школе» джихада.

Наибольшее опасение вызывает неподтвержденная информация о присоединении к ИГ «Исламского движения Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана», ИДУ), официально признанного в России и во многих других странах террористической организацией. Вероятно, в ИДУ возник раскол из-за отношения к новой силе в Ираке и Сирии, чем объясняются противоречивые сообщения. Если присяга главы движения Усмона Гози халифу Аль-Багдади подтвердится, это означает, что ИГ уже непосредственно угрожает интересам России, как минимум в Центральной Азии.

Будущее «Исламского государства»

Перспективы ИГ в Сирии и Ираке. Крайне маловероятно, что авиаудары коалиции приведут к уничтожению ИГ. На полномасштабную же наземную военную операцию Запад вряд ли решится. В лучшем случае боевики под бомбардировками рассредоточатся, как талибы в Афганистане в 2001 г., чтобы в нужный момент напомнить о себе. Более того, по мнению бывшего вице-президента Ирака Аль-Хашими, это, а тем более военная интервенция, только увеличит приток иракских суннитов в группировку. Бомбардировки часто приводят к массовым жертвам среди гражданского населения. Но самое главное – иностранное давление в глазах многих делает ИГ меньшим злом.

Использование курдов против ИГ, как предполагает Запад, также малоэффективно. Курдское ополчение эффективно действует на своей земле, но не за ее пределами. С сирийской оппозицией перспективы еще более призрачны.

Иран, скорее всего, не пойдет на открытое вторжение, так как это будет означать агрессию шиитов против суннитов и резко увеличит угрозу глобальной шиито-суннитской войны. Турция сейчас балансирует на грани ввода войск в Сирию в целях защиты курдов. Если Эрдоган на это решится, то речь может зайти о реанимации проекта турко-курдской конфедерации, провалившегося в 2012–2013 годах. Эта идея вызывает значительное отторжение у националистического сектора турецкого общества и сопряжена с огромными рисками. Отказ же от введения войск вызывает волнения у турецких курдов. Сложившаяся с усилением ИГ обстановка серьезно дестабилизирует Турцию на длительный срок.

Таким образом, ИГ надо признать долгосрочным и серьезным элементом регионального ландшафта. Уход со сцены этого квазигосударства возможен только при урегулировании глубинных противоречий Ирака и Сирии. Вовлечение России в воздушную и наземную военную кампанию в этих странах бесперспективно и вредно.

ИГ в Сирии и Ираке. Перспективы для России. В краткосрочной перспективе наличие ИГ дает России определенные выгоды. Оттягивает силы Запада, расшатывает позиции сильных региональных игроков – Турции, Ирана, ослабляет фронт противников Асада – союзника Москвы, отвлекает мировое общественное мнение от событий на Украине, создает условия для возвращения цен на нефть на прежние высокие показатели. То есть появляется дополнительное пространство для геополитического маневра. В том числе есть повод говорить об улучшении испорченных отношений с Западом из-за общей необходимости борьбы с террористической угрозой.

Кроме того, война в Сирии и Ираке канализирует радикалов с Северного Кавказа с большой долей вероятности их невозвращения обратно – не только по причине смерти. Судя по Вазиристану (горный северо-западный Пакистан), большинство джихадистов из Центральной Азии и России оседают там и не стремятся на родину.

Однако в долгосрочной перспективе укрепление «Исламского государства» несет масштабную угрозу нашей национальной безопасности. Прежде всего потому, что, как показал опыт Ирана, США, Саудовской Аравии, любое попустительство и подыгрывание этой организации быстро доказывает свою ошибочность. Она выходит из-под контроля и ведет только ей понятную игру.

Ждать, пока организация дорастет до уровня хотя бы непризнанного государственного образования, с которым можно как-то работать, бесполезно. Ваххабитскому эмирату, который на начальной стадии был очень похож на ИГ, потребовалось 150 лет, чтобы превратиться в Саудовскую Аравию. России нужен вменяемый и сильный сосед, который мог бы стать в перспективе центром силы формирующегося в конфликте с США многополярного мира.

В среднесрочной перспективе в интересах России для стабилизации ситуации в Сирии и Ираке и противодействия ИГ представляется необходимым:

Способствовать расширению представительства суннитов и всех других меньшинств в органах власти Ирака, в том числе силовых; содействовать прекращению дискриминации суннитской общины; однозначно поддерживать единство иракского государства через реальный диалог всех общин и сил.

Содействовать реальному политическому урегулированию и мирному процессу в Сирии. Недопустимо самоустранение ведущих держав от «забытой войны» в этой стране.

Укреплять и расширять сотрудничество с кругами умеренных исламистов, которые сегодня разочарованы в политике Запада и находятся в поисках привилегированного партнера. Они обвиняют США и их союзников в поддержке их врагов в Ливии, Египте, Сирии, Тунисе и Йемене и вообще в срыве «арабской весны». Этот поворот на региональном поле дает Москве очередной шанс расширить зону своего влияния, повысить коалиционный потенциал, восстановить позиции, утраченные в ходе революций 2010–2012 гг., ослабить позиции Запада. Россия сможет держать руку на пульсе в еще одном центре ближневосточной политики и стимулировать позитивные и выгодные ей тенденции в среде умеренных исламистов.

«Исламское государство» – вызов исламской цивилизации

Успехи ИГ и цивилизационный кризис исламского мира. Провал «арабской весны» и в целом умеренно-исламистского проекта на данном этапе привел к появлению в исламском мире гиперрадикального «Исламского государства». Сегодня о чисто светских путях развития мусульманских стран речи не идет. Грубо говоря, альтернативой условно-коллективному Эрдогану (в арабских странах «Братьям-мусульманам» в широком смысле – не как организации, а мировоззрению) является даже не условно-коллективный бен Ладен, а Абу Бакр Багдади с его реальными головорезами. Ослабление одной тенденции будет неизбежно вызывать усиление другой. На смену ИГ придет еще более радикальная сила.

На Большом Ближнем Востоке почва для гиперрадикализации более чем подготовлена. Несколько поколений выросли в условиях бесконечного беспредела, войн, диктатуры, нищеты, угнетения и коррупции.

«Если мы скажем в нынешней ситуации: нет мира без возмездия, то, учитывая масштаб претензий, с которым мы имеем дело, о мире все могут забыть на долгое время, – говорит один из крупнейших в мире улемов, заместитель главы Всемирного союза мусульманских ученых Абдулла бин Байя. – Мир должен быть прежде всего установлен в наших сердцах. После этого можно начинать работать с накопленными обидами, питающими те или иные группировки».

Две магистральные тенденции в исламском мире подпитываются двумя глубинными социально-цивилизационными запросами: на интеграцию и коренные реформы в экономике, политике, культуре. По соцопросам, практически во всех мусульманских странах, в том числе в богатых, высок уровень критических оценок всех сторон организации жизни.

Интеграция и реформы могут пойти по гиперрадикальному сценарию, могут – по умеренно-исламистскому. Светские национально-социалистические или либерально-капиталистические альтернативы стали историей, частично растворившись в религиозных концепциях.

Исламский мир переживает сегодня масштабный цивилизационный кризис, сравнимый с временами Крестовых походов и монгольского нашествия, когда само его существование было поставлено под вопрос. Еще в конце XVII века Османская империя – стержень уммы – была лидирующим государством на планете (аналог США). В XX веке она была поставлена на грань колонизации Западом. А сегодня исламский мир отстает на несколько параметров не только от «языческой» Японии, но и от Южной Кореи и Китая. Массовое мусульманское сознание, крайне уязвленное происходящим, пытается нащупать выход. Мы имеем дело с проблемой глубинного залегания. Решение ее растянется на десятилетия и будет очень болезненным.

Россия заинтересована в успешном завершении интеграции и реформ в исламском мире, в том, чтобы он вышел из кризиса современным мощным межгосударственным объединением с сильной развитой экономикой, здоровым стабильным обществом, суверенной военно-политической стратегией. Такой «суннитский халифат» мог бы быть партнером в противодействии гегемонистской политике Запада, экспансии Китая и продолжению усиления неоперсидской империи, выступающей сегодня под флагом Исламской Республики Иран. Последняя далеко не всегда будет оставаться союзником Москвы. Уже сегодня ее отношения с США не могут не вызывать в России тревогу.

Политика Турции при умеренных исламистах на протяжении почти 15 лет, когда на несколько порядков поднялся уровень отношений с Россией во всех областях – от торговли до геостратегии, – дает основания полагать, что возможности для серьезного взаимодействия существуют. Эти отношения выдержали проверку южноосетинским, сирийским и украинским региональными кризисами.

Сирия. Ирак > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 12 ноября 2014 > № 1230702 Ринат Мухаметов

Лёгкость войны. Выносимая и не очень

Андрей Бабицкий - бывший главный редактор просветительского проекта InLiberty

Резюме В Донбассе складывается новая общность — людей, спаянных войной, получивших силу от ощущения причастности к истории. Они уверены, что им дано перевернуть реальность с помощью автоматов и систем залпового огня

«Репортер» публикует текст известного журналиста Андрея Бабицкого. В свое время он прославился репортажами с войны в Чечне, а еще больше тем, что был арестован там и впоследствии освобожден при чрезвычайно скандальных обстоятельствах. Побывав в Донбассе во время затеянных сепаратистами выборов, он попытался классифицировать местный электорат

Сомневающиеся

Это не самый часто встречающийся типаж в Донбассе, но, я думаю, люди, привыкшие все подвергать сомнению, необходимы любому обществу, поскольку они в первую очередь обращают внимание на то, что мешает жить и развиваться.

Мы сидим в кафе в центре Донецка. За окном дождь, на улице малолюдно, в промозглой осенней мгле слегка мерцают редкие фигурки. Погода располагает к меланхолии.

Знакомый из Донецка, которого я не видел полтора месяца (условно назовем его Алексеем, он просил не разглашать его имени), как-то явно поменялся в своем отношении к происходящему. Он и раньше не был фанатичным сторонником ДНР и ЛНР, но в целом считал, что жизнь, несмотря на весь катастрофический контекст, меняется все же в нужном направлении, Донбассу нужны независимость и собственное общественно-политическое устройство. Претензии к Майдану у него были точно такие же, как и у большинства жителей города. Теперь же он выглядит осунувшимся и уставшим. У Алексея высшее образование и многолетний опыт в торговом бизнесе. Сейчас из-за прерванных связей дело стоит.

— Знаешь, — объясняет он мне, — появились люди, которые не могут больше терпеть весь этот бардак. Один тут говорит мне: «Я желаю победы Украине, чтобы вошла сюда и навела порядок».

— Ты тоже желаешь? — спрашиваю.

— Упаси господь! — отмахивается он. — Киев здесь сто лет не нужен. Но и наши не сильно лучше. Я вообще не верю, что украинцы — по любую сторону — могут вдруг внезапно зажить по-человечески, без воровства, без семейственности этой, без бандитизма. Хуже — да. Вон Майдан загнал Украину в полную ж…, в полную, — повторяет Алексей. — И наши полезли туда за ними.

— А был выход?

— Выхода, может, и не было. На захват власти надо было реагировать. Но мы же вошли в процесс со всеми старыми болячками: криминалом, вороватостью, отсутствием привычки уважать закон и т. д. Все это из-за войны приобрело гигантские масштабы.

— Но Захарченко «отжимы» машин и имущества, говорят, свел почти на нет, — уточняю я.

— Ну, насчет совсем на нет — не знаю. Но меньше этого стало в разы уже давно. По слухам, они заняты разработкой других уровней. Чтобы не раздражать население, босоту слегка притормозили, а сами сейчас оценивают бизнесы — средний и крупный. Там уже происходит масштабный такой передел. Это называется «взять под внешнее управление». Собственник уехал, закрыл свое дело, ДНР приходит и открывает его без ведома хозяина. Объясняют это тем, что городу необходимы работающие предприятия, а людям — зарплаты. Но ведь все мы хорошо знаем, что с формой собственности иногда происходят удивительные вещи.

— В сравнении с Сухумом, Цхинвалом, Грозным Донецк фактически не пострадал. Вам не приходится нищенствовать, как всем вашим предшественникам. И порядка больше в разы.

— Ну да, — говорит мой знакомый. — Но живешь-то в своей ситуации и сравниваешь не с тем, что хуже, а с тем, что лучше. И, кстати, — вспоминает он, — у нас есть вещи, которые я очень ценю. Затопили, дети в садик и школу пошли, не отключают свет и тепло, если люди задерживают оплату коммуналки, кровли ремонтируют, стеклят выбитые окна в жилых домах, городской транспорт ходит, как в мирные времена. Все понятно. Но на уровне общения с рядовыми представителями очень много раздражающих моментов. Я тут на блокпосту столкнулся со знакомым, с которым пять лет проработал в торговле. У нас было полное взаимопонимание, он дельный, дружелюбный, открытый мужик. Мы обнялись. «Привет!» — «Привет!» — «Куда пропал?» Так, формально. А потом он вдруг спрашивает меня: «А тебя уже проверили?» И говорит своим «коллегам»: «Ребят! Вы как следует посмотрите, может, он разведчик укропов». Что тут началось! Они машину чуть по винтикам не разнесли.

— На выборы идешь? — интересуюсь я (разговор происходит за два дня до голосования).

— Какое там, — отвечает. — Это же балаган, а не выборы. Назначили парня, считай, от сохи, чтобы он не прекословил Москве и выполнял в точности все ее пожелания, а мы теперь голосуй за него. Это разве народная власть? Меня жена, правда, гонит голосовать: дескать, становление государства, легитимация, Москва нам поможет. Но я лучше домашними делами займусь.

— Если предположить, что его действительно поставила Москва, чем это плохо?— спрашиваю Алексея.

— Плохо тем, — уверенно отвечает он, — что у Москвы очень большие интересы: огромная страна под санкциями, рубль валится, уровень жизни падает. Кремль вынужден вести сложную игру: где-то нажать, где-то отступить. И если в какой-то момент ему понадобится пожертвовать интересами Донбасса, он это сделает не задумываясь. И в этот момент здесь должен находиться человек, который скажет: «Нет, так не пойдет, это обернется для нас катастрофой». А Захарченко просто возьмет под козырек и сделает все как скажут.

В тему. Вечером в день выборов пообщался с Артемом — таксистом, с которым мы ездили в прошлый мой приезд по Донбассу. У него похожая история. Жена настаивала, чтобы он шел голосовать, Артем не пошел, сославшись на работу. На самом деле просто не хотел.

— Звоню знакомому, — говорит он мне. — Понятно, спрашиваю: «Ты голосовал?» А он мне: «А как я пойду? Помнишь старушку, что у нас на перекрестке торговала рыбой? Нет ее. Боевики сбили».

В сухом остатке: сомневающиеся имеют обыкновение абсолютизировать моменты хаоса, полагая, что скверную человеческую природу не переделаешь.

Энтузиасты

У энтузиастов с пониманием перспектив дела обстоят не лучше, но они исходят из того, что все проблемы решить за раз не получится.

— Да знаю, знаю, — раздраженно машет рукой Станислав Яковлевич.

Ему 62 года, он бывший военный. Познакомились мы на избирательном участке в Киевском районе Донецка на территории школы для слепоглухонемых детей. Он пришел туда около девяти утра, посмотрел на очередь из трех сотен человек, обреченно присвистнул и отправился восвояси. Я задержал его, спросив: «Не будете голосовать?»

— Буду, обязательно буду, просто позже приду, как толпа схлынет.

Так вот, он говорит: «Знаю, что все у нас не так. И Захарченко простец, и Ходаковский под Ахметовым, и Луганск с Донецком готовы горло друг другу перегрызть. Даже если правда, это все издержки производства. Главное, что мы отломились от Украины, с которой у нас вообще никакого будущего не было».

— Я тебе больше скажу, — он крепко хватает меня за воротник куртки. — Честно говоря, я плохо понимаю, куда нам двигаться. Уголь у нас дороже, чем в России, потому что там его добывают открытым методом, а мы в шахтах. Нужен какой-то серьезный перелом. А какой перелом, если война продолжается и мы в изоляции? Поэтому перспектив на хорошую жизнь у нас крайне мало. Но разве дело в этом? Мы сделали очень важную вещь — отстояли право думать так, как считаем нужным. На русском языке, с нашей культурой, героями, историей. А все остальное к этому как-нибудь приложится. Вон Испания после Второй мировой войны была одним из беднейших государств Европы, а сейчас в десятке лидеров.

Дочке Станислава Яковлевича 25 лет, зять чуть постарше. У них трехлетний ребенок. Когда Донецк начали обстреливать, семья собрала пожитки и отправилась в Керчь. Оттуда получила распределение в Норильск.

— Холодновато, — говорю я.

— Зато какие зарплаты, — усмехается он. — Они довольны. Им и жилье дали. Пока, правда, в общежитии.

— Но вы же при таких расстояниях едва ли сможете видеться.

— А ничего. Если я буду знать, что у них все в порядке, мне хватит.

Идеальной перспективой будущего пожилой дончанин считает объединение Донбасса с Россией, но полагает, что это маловероятно. Вздыхает, говорит, что скорее всего два самопровозглашенных государства ожидает будущее гигантского Приднестровья. Но и это его не сильно пугает. «Лучше так, — говорит он, — чем с Киевом на положении второсортного народа».

В сухом остатке: для энтузиаста важна культурная идентичность, все остальное он считает второстепенным.

Заблудившиеся

Саша. Лет, наверное, 40, оператор. До войны работал в пресс-службе металлургического завода. Жена с ребенком живут в Донецке, сам он в Красном Лимане, который находится под контролем Вооруженных сил Украины. Почему так, я спрашивать не стал. Работает по заказу российских телеканалов, ездит по Донбассу с приезжими корреспондентами или сам, снимает, что попросят. При мне ему позвонили и предложили постоянную работу на одном из интернет-сайтов на очень хороших условиях. Разговор продолжался минут 20. Саша так и не дал согласия, сказал, что надо все хорошенько обдумать.

— Я не хочу, чтобы меня сочли предателем ни те, ни эти, — говорит он. — И там, и там люди, они имеют право на собственную правду. Здесь есть те, кто за Украину, они вынуждены молчать. Там те, кто за ДНР, тоже не могут говорить об этом открыто.

В сухом остатке: людям, которые не примкнули ни к одной из сторон, жить очень непросто. В ДНР и ЛНР они каждый день слышат про «фашизм» и «хунту», на другой стороне — про «вату» и «совок». Соединить это в единую картину никто не сможет. А значит, приходится жить, предполагая, что каждая из сторон права по-своему.

«Ополченцы»

Городок Красный Луч под Луганском. Холодно, вечер. Я сижу в здании главного штаба 52-го (если ничего не путаю) батальона «Август» Армии Юго-Востока. В маленькой комнате шумно и накурено. Начальник штаба, командир, бойцы. Всего человек 10. Воздух с каждым мгновением становится все плотнее от частоты употребления слова «фашизм». Здесь клеймят Киев и обещают дойти до Львова. С такой адреналиновой эйфорией я уже сталкивался в Чечне. Тамошние боевики обещали взять Иерусалим. По-моему, пока еще не взяли.

Начальник штаба по фамилии Краснов, бывший шахтер, говорит вещи, которые нет особого смысла пересказывать, поскольку они уже были произнесены бессчетное количество раз.

— Вернетесь к своей гражданской профессии, когда все закончится? — спрашиваю его.

— Ни в коем случае, — отвечает. — Останусь в армии. Есть такая профессия — родину защищать.

В сухом остатке: в Донбассе складывается новая общность — людей, спаянных войной, получивших силу от ощущения причастности к истории. Они уверены, что им дано перевернуть реальность с помощью автоматов и систем залпового огня. Это, конечно же, так, но войны заканчиваются и жизнь требует возвращения в повседневный формат. Я видел, какой трагедией оборачивается для людей необходимость расстаться с оружием и чувством исторической значимости каждого своего поступка. Здесь будет так же.

Андрей, 27-летний разведчик из Красного Луча, вообще не думает о фашизме. Он считает: жили бедно, а после войны заживем богато.

Выборы

Они прошли. Те, кто должен был победить, победили. Людей на участках и впрямь было много. А еще в день выборов пошел первый снег. Об этом напишут все. И я тоже.

Украина > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 6 ноября 2014 > № 2907501 Андрей Бабицкий

Заседание Правительственной комиссии по вопросам социально-экономического развития Северо-Кавказского федерального округа.

Обсуждалось участие СКФО в импортозамещении, государственные гарантии по поддержке инвестиционных проектов на территории округа.

Перед заседанием Дмитрий Медведев посетил Республиканскую клиническую больницу.

Заседание Правительственной комиссии по вопросам социально-экономического развития Северо-Кавказского федерального округа

Стенограмма:

Вступительное слово на заседании Правительственной комиссии по вопросам социально-экономического развития Северо-Кавказского федерального округа

Д.Медведев: Добрый день, коллеги! У нас сегодня очередное заседание нашей комиссии по вопросам социально-экономического развития Северо-Кавказского федерального округа. Напомню, на предыдущем заседании (это было 1 июля текущего года) мы обсудили реализацию промышленной политики в Северо-Кавказском округе, наметили некоторые пути её совершенствования. Сегодня конкретизируем те вопросы, которые обсуждали, исходя из утверждённых планов содействия импортозамещению как в промышленности, так и в сельском хозяйстве.

Очевидно, что у Северного Кавказа мощный потенциал по импортозамещению, и Кавказ может сыграть значимую роль в реализации так называемых «дорожных карт» по этому вопросу, нарастить свои экономические возможности и получить дополнительные рабочие места как на производстве, так и в аграрном секторе.

Начну с промышленности. На производственной базе Северо-Кавказского округа есть целый ряд масштабных проектов, которые позволяют значительно снизить или полностью избавиться от импорта в таких сферах, например, как химическая промышленность и лесопромышленный комплекс. После технологической доводки, модернизации предприятия округа могут быть также использованы в импортозамещении по авиационной и медицинской промышленности, в области фармацевтики, радиоэлектроники и оборонно-промышленного комплекса, а также в лёгкой промышленности, производстве одежды и обуви.

Все эти направления являются актуальными именно в контексте импортозамещения, в контексте работы по улучшению качества продукции и товаров, которые мы сами производим вместо тех товарных позиций, которые мы получали из-за границы.

Для реализации этих проектов нужно использовать действующие механизмы государственной поддержки, в некоторых случаях создавать дополнительные стимулы для инвесторов. Этими вопросами будет заниматься рабочая группа по развитию промышленного производства на территории Северо-Кавказского округа при Правительственной комиссии. В неё войдут представители министерств, региональных властей и бизнеса. Надеюсь, что будет обеспечено эффективное взаимодействие.

Сразу хотел бы сказать, что подходить к воплощению этих проектов необходимо комплексно, с учётом запросов российских потребителей и возможностей промышленных предприятий Северного Кавказа – и с точки зрения замены импорта, и с точки зрения наличия ресурсов. Здесь есть целый ряд примеров. Приведу такой. Проводился анализ по созданию в округе производства твердосплавного металлорежущего инструмента, объём рынка по таким инструментам оценивается в 15 млрд рублей. Сейчас абсолютное большинство этих средств получают иностранные компании. Импорт составляет 85% по состоянию на прошлый год. Здесь, например, в Кабардино-Балкарской Республике, расположено крупнейшее в стране вольфрамо-молибденовое месторождение, которое может обеспечивать сырьём весь цикл изготовления твёрдосплавных инструментов в России. Это лишь один из примеров, просто привожу его как довольно характерный.

Особенно важно, чтобы предприятия Северного Кавказа участвовали в производственной цепочке, то есть чтобы цепочка была протянута через предприятия разных субъектов Федерации, а значит, получали дополнительную загрузку, ну и дополнительные деньги. Правительство заинтересовано в реализации таких проектов. Будем оказывать им поддержку. Я не буду их сейчас все перечислять, надеюсь, что это сделают коллеги – руководители субъектов Федерации Северо-Кавказского федерального округа, но тем не менее на это хотел обратить внимание.

Не меньшее значение имеет сельское хозяйство, тем более что сама природа Кавказа даёт широчайшие возможности для развития сельского хозяйства, для его расцвета можно считать. Эти возможности нам необходимо реализовать. Сегодня, когда, скажем прямо, конкуренция с европейскими аграриями существенно ослабла после введения ограничительных мер со стороны Правительства, надо сосредоточиться на увеличении производства и овощей, и зерновых, развитии садоводства, развитии виноградарства и развитии животноводства. Все эти направления являются характерными, абсолютно органичными для республик Северного Кавказа и Ставропольского края.

Сегодня в общероссийском объёме производства этих продуктов доля Северного Кавказа колеблется, обратите внимание, от 6% до 14%. Это мало. Лучшие места на самом деле в стране. Исключение составляет только виноград, и просто потому, что он в других местах не растёт.

На Кавказе выращивается треть российского винограда (тоже, кстати, не запредельная величина, но всё же треть – это треть). Очевидно, что это совсем не предел. Мы планируем в период с 2014 по 2020 год в регионах Северного Кавказа дополнительно разбить сады на площади около 26 тыс. га (напомню, что общая площадь садов у нас около 60 тыс. га), виноградники – на площади свыше 27 тыс. га.

Пропорционально увеличению урожаев должна развиваться логистическая инфраструктура для хранения, переработки, реализации продукции аграрно-промышленного комплекса, чтобы качественные и экологически чистые продукты с Кавказа попадали на стол как можно большего числа наших людей. Уверен, что те цели, которые я называю, вполне достижимы при нашем скоординированном труде и, конечно, необходимом финансировании. Это подтверждает и тот факт, что интерес инвесторов к агропромышленному комплексу растёт. В Минсельхоз направлено дополнительно уже 226 новых инвестиционных проектов на общую сумму около 21 млрд рублей. Кстати, в целом по Северному Кавказу на 1 октября 2014 года субсидируется 658 инвестпроектов в сфере аграрно-промышленного комплекса на общую сумму 28 млрд рублей – не так мало на самом деле. Объём перечисленных субсидий уже составил свыше 5,5 млрд.

Я уже сказал, что в реализации перспективных проектов бизнес может рассчитывать на поддержку государства. Речь идёт об импортозамещении, других стратегических направлениях развития экономики Северного Кавказа, в том числе за счёт формирования туристического кластера.

Чтобы поддержать активные компании, Правительство предоставляет особый вид государственных гарантий по кредитам, которые берутся на реализацию проектов.

Сейчас уже начало ноября, поэтому понятно, что не все эти гарантии выбраны, далеко не все, кому это нужно, смогли ими воспользоваться. Хотел бы специально обратить внимание и Министерства финансов, и Министерства по делам развития Кавказа, и, соответственно, самих республик и инвесторов на то, что документы, которые касаются государственных гарантий, надо готовить заранее, к началу года. Процедура должна быть максимально прозрачной и понятной для тех, кто собирается вкладываться, чтобы как можно больше компаний на Северном Кавказе могли воспользоваться гарантийной поддержкой государства. И вообще для развития бизнеса очень важны коммуникации. Кавказ, с одной стороны, большой, с другой стороны, здесь очень компактное расселение довольно крупных территориально обособленных образований, много людей живёт, рождаемость высокая, поэтому очень важно, чтобы здесь строились дороги, улучшались коммуникации.

Я сразу хотел бы перейти к обсуждению основной темы и предоставить слово руководителям субъектов Федерации, чтобы каждый из вас ещё до докладов мог высказаться по основным инвестиционным проектам и своим представлениям. А потом я хотел бы, чтобы в завершение высказался Министр по делам Северного Кавказа по прозвучавшим вопросам.

Но прежде чем мы это сделаем, по поводу того, как нам развивать инфраструктуру, основных направлений развития, а также того, что сделано в настоящий момент, я хотел бы, чтобы два слова сказал министр транспорта с учётом того, что мы всё-таки продолжаем работу по улучшению инфраструктуры, по улучшению коммуникаций. Сегодня как раз одна из таких важных задач решена по Рокскому тоннелю.

Пожалуйста, Максим Юрьевич, два слова скажите, чтобы коллеги были в курсе, те, кто не знает.

Глава Минтранса Максим Соколов

М.Соколов: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Действительно, сегодня открыто движение по основному ходу Рокского тоннеля, соединяющего по Транскавказской магистрали Северную и Южную Осетию. Это самый масштабный в нашей стране проект тоннельного строительства и реконструкции после ввода олимпийских объектов. Его длина составляет почти 3700 м. Работы были начаты ещё в 2010 году с расширения и реконструкции вспомогательной штольни, и вот как раз к сегодняшнему дню завершена реконструкция и перепроходка основного хода тоннеля, движение может быть открыто уже в полном объёме.

Этот тоннель – яркий пример реализации проектов дорожного строительства в рамках нашей программы развития транспортной системы, где средства как раз сконцентрированы в том числе на развитии дорожной инфраструктуры Северо-Кавказского округа, и все остальные объекты дорожного строительства также идут в соответствии с нашим графиком и программой.

Д.Медведев: Хорошо. Это действительно позитивный пример. Будем надеяться, что и другие транспортные вопросы на Северном Кавказе будут решаться с учётом текущей ситуации и наших финансовых возможностей. Ни один проект нельзя бросать. Там, где у нас что-то сейчас не получается, нужно просто смотреть на перспективу, где-то, может быть, рассрочивать, но не закрывая, скажем так, ни один из уже отобранных транспортных проектов. Прошу вас следить за ситуацией.

Теперь я предлагаю высказаться главам субъектов Федерации, входящих в Северо-Кавказский федеральный округ. Давайте начнём с руководителя республики, которая нас принимает. Пожалуйста, Юрий Александрович, вам слово.

Ю.Коков: Спасибо. Уважаемый Дмитрий Анатольевич, уважаемые коллеги! Позвольте сердечно поприветствовать вас в Кабардино-Балкарии. Уважаемые коллеги, для республики, как и для многих субъектов Российской Федерации, вопрос участия в импортозамещении является весьма актуальным, так как у наших товаропроизводителей открываются дополнительные возможности для наращивания объёмов производства и создания новых рабочих мест. Сказанное прежде всего касается предприятий, многие из которых способны обеспечить производство высококонкурентной импортозамещающей продукции. В качестве примера можно привести предприятие «Севкаврентген», которое производит широкий спектр сложного цифрового медицинского рентгеновского оборудования и по номенклатуре изделий занимает до 20% российского рынка. Мощности завода позволяют значительно увеличить выпуск продукции. В целях дальнейшего расширения производства предприятием разработаны два инвестиционных проекта, которые переданы для рассмотрения в Минпромторг Российской Федерации. Один из этих проектов позволит наладить производство томографов. Поставка осуществляется в настоящее время в основном из-за рубежа. При успешной реализации проекта предприятие способно обеспечить намного бо?льшую поставку данной аппаратуры в лечебные учреждения России. Такая же ситуация на рынке аппаратов для близко- и глубокофокусной терапии. Данные изделия в основном поставляются из-за рубежа, годовая потребность российского рынка примерно 100 аппаратов, реализация проекта также позволит практически полностью обеспечить и заместить этот сегмент.

Большим потенциалом в сфере импортозамещения обладает ОАО «Терекалмаз». Здесь также разработано два инвестиционных проекта, реализация которых позволит значительно увеличить выпуск импортозамещающей продукции. В настоящее время доля зарубежных производителей на рынке бурового, правящего, камнеобрабатывающего и строительного инструмента составляет от 50 до 90%. Мощности завода позволяют уже сейчас довести импортозамещение до 60%, а после реализации инвестиционной программы предприятие будет способно обеспечить импортозамещение до 100% в зависимости от сегмента рынка, по буровому инструменту – до 70%. Наиболее значимым для республики инвестиционным проектом является, как уже сказал Дмитрий Анатольевич, Тырныаузский вольфрамовый комбинат. Я не буду на нём останавливаться, мы уже на прошлом заседании комиссии об этом говорили.

В настоящее время вопрос после предыдущего совещания активно разрабатывается, Дмитрий Анатольевич, и мы совместно с соответствующими министерствами – Минпромом и Министерством по делам Северного Кавказа очень плотно над этим работаем и представим согласованные предложения. Это даст нам более 1 тыс. рабочих мест, уже не говоря о том, что сырьё, которое будет добываться, будет востребовано в оборонной промышленности и других направлениях.

Что касается особой экономической зоны промышленно-производственного типа на территории Майского района, то здесь предполагается разместить кластер полимерной упаковки, кластер пищевой переработки, комплекс по выращиванию плодов и овощей, научно-исследовательский центр, объекты социальной, энергетической и транспортной инфраструктуры.

В рамках основного инвестиционного проекта предполагается создание 18 высокоэффективных проектов стоимостью около 80 млрд рублей, что позволит создать свыше 11 тыс. рабочих мест, а также повысить объём налоговых поступлений до 11,4 млрд рублей.

Якорным среди проектов является создание завода по производству полиэтилентерефталата пищевого и текстильного назначения производственной мощностью 486 тыс. т в год. Мощности предприятия позволят не только обеспечить потребности резидентов особой экономической зоны, но и полное импортозамещение на рынке этого продукта (пищевого и текстильного).

В целях диверсификации и загрузки производственных мощностей ОАО «Прохладненский завод полупроводниковых приборов» планируется организовать производство бескорпусных транзисторов, в том числе для нужд Вооружённых сил, взамен поставляемых из стран НАТО.

Завод располагает необходимыми специалистами, оборудованием и оснасткой для производства бескорпусных транзисторов специального назначения в объёме более 50 млн штук в год.

Большие возможности в производстве импортозамещающей продукции имеются в сельскохозяйственном производстве республики. Речь идёт о производстве плодов, овощей и продукции их переработки. По этим видам продукции мы уже вышли на полную самообеспеченность и поставляем её в другие регионы России, а к 2020 году мы в состоянии обеспечить прирост валовой плодовой продукции на 400 тыс. т, а долю республики в импортозамещении поднять до 20%.

Аналогичная ситуация с производством овощей. При средней годовой потребности республики 120 тыс. т валовый сбор овощей в хозяйствах всех категорий в 2014 году ожидается на уровне 373 тыс. т. Более 250 тыс. т различных овощей планируется направить за пределы КБР, что составляет более 9% от импорта. К 2020 году мы сможем поставлять свыше 400 тыс. т овощей, или 16% от общероссийского импорта.

Консервная отрасль республики занимает лидирующие позиции на Северном Кавказе. За девять месяцев текущего года консервными заводами произведено 169 млн условных банок плодовоовощных консервов, что составляет 12,5% от общего объёма производства овощных консервов в Российской Федерации. В рамках импортозамещения республика может поставить в регионы России свыше 140 млн условных банок консервов. Реализация проектов по созданию новых производств позволит до 2020 года увеличить объёмы овощных консервов до 500 млн условных банок в год. В республике намечен к реализации целый ряд других высокоэффективных проектов, осуществление которых позволит в ближайшие пять лет кратно увеличить объёмы производства конкурентоспособной продукции во всех отраслях экономики.

Позвольте заверить Вас, уважаемый Дмитрий Анатольевич, что мы сделаем всё необходимое для воплощения в жизнь всех намеченных планов совместно с отраслевыми министерствами. Благодарю за внимание.

Д.Медведев: Спасибо, Юрий Александрович. Надеюсь, что по каждому выступлению и по тем предложениям, которые делаются, работа уже ведётся либо будет организована на базе Министерства по делам Северного Кавказа и по другим министерствам, которые за это отвечают.

Пожалуйста, Рамазан Гаджимурадович.

Р.Абдулатипов: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые участники заседания! Мы уже обсуждали под Вашим руководством основные вопросы развития промышленного производства на Северном Кавказе. Неоднократно обсуждали проблемы импортозамещения и в том числе фактически все проекты, которые мы предлагаем и которые согласованы в Министерстве промышленности Российской Федерации. У нас и полпред, и министр по Северному Кавказу тоже проводили несколько совещаний, в том числе конкретно на заводах, для того чтобы изучить возможности импортозамещения в Республике Дагестан.

В республике разработана и реализуется приоритетная программа новой индустриализации. Согласно этой программе мы должны увеличить промышленное производство до 2018 года в 2,5 раза. Сегодня по индексу промышленного развития мы занимаем ведущие места, но доля промышленного производства в экономике Дагестана совершенно незначительная, поэтому мы считаем, что как раз-таки импортозамещение – это то, что может выручить Дагестан в смысле обеспечения промышленного развития.

У нас крупные заводы, в том числе заводы, которые были в военно-промышленном комплексе, многие эти заводы минимально загружены. Более 800 тыс. кв. м площадей свободных, на которых можно налаживать производство, в Республике Дагестан на сегодняшней день имеется.

Одно из таких крупных предприятий военно-промышленного комплекса – завод «Дагдизель». Мы выпускали торпеду, и оказалось, что многие комплектующие мы брали с Украины, и, соответственно, возникли трудности. Уже несколько лет подряд мы предлагали новую торпеду, где полностью все составляющие сами выпускаем, поэтому сейчас этот вопрос… Уже идут заказы, в том числе по линии военно-промышленного комплекса, мы эту работу проводим.

Д.Медведев: Рамазан Гаджимурадович, насколько легко отказаться от этого импорта украинского сейчас?

Р.Абдулатипов: Легко? Нет, всегда трудно, потому что это уже налаженные связи. Вместе с тем мы года три пробовали новую торпеду лучшего качества…

Д.Медведев: Я имею в виду, мы можем вытащить эти компетенции либо к вам, в Дагестан, либо в другие места в стране?

Р.Абдулатипов: Мы с Львом Владимировичем (Кузнецов) провели на «Дагдизеле» большое совещание: полностью сегодня эта торпеда может пойти в серийное производство без всякой зависимости с другими предприятиями, другими странами…

Д.Медведев: Ладно. Хорошо. Продолжайте.

Р.Абдулатипов: Завод «КЭМЗ», один из крупнейших заводов, кизлярский завод. Сегодня этот завод приступил к освоению более 10 новых комплектующих изделий – многозамковые балочные держатели, авиационные пусковые устройства и другие для боевой авиации. Средства, необходимые для внедрения новых изделий, составляют 957 млн рублей, ожидаемый рост объёма производства – 1,5 млрд рублей. Этот вопрос тоже уже фактически обговорён, в том числе с заместителем министра обороны Российской Федерации. Завод «Авиаагрегат» – готово к освоению более 230 новых комплектующих по перечню ОАК, Объединённой авиастроительной корпорации. Предприятие уже выиграло конкурсный заказ на освоение 86 позиций, что позволяет в ближайшие годы увеличить объёмы производства на 830 млн рублей. Кроме того, предприятие реализует совместный с организацией «Современные авиационные технологии» (город Москва) проект по организации серийного производства учебно-тренировочного самолёта для нужд Министерства обороны. Имеется уже решение о постановке на производство, утверждённое Министром обороны Сергеем Кужугетовичем Шойгу. В импортозамещении по оборонной продукции примут участие также завод Гаджиева, Буйнакский агрегатный завод. Кроме того, ряд других предприятий – Избербашский радиозавод и производственные объединения «Азимут» и «Электросигнал» – в настоящее время работают в этом направлении по своим профильным отраслям.

В части электронного приборостроения в республике имеется несколько проектов. В частности, завод «КЭМЗ» предполагает создание производства микросхем частного применения для комплектования изделий собственного производства. И несколько таких направлений, в том числе в рамках Корпорации развития Дагестана, мы обсуждаем, прорабатываем и предлагаем производителям.

Для реального создания в республике указанных производств необходима государственная поддержка соответствующих инвестиционных проектов в рамках соответствующих федеральных программ развития, в том числе мы говорим о гарантиях Правительства. В своё время Президент подписал нам по 20 млрд рублей ежегодно правительственных гарантий для инвестиционной привлекательности Республики Дагестан. Я обрадовался, но, оказывается, я не знал многие вещи. Оказалось, что оформить правительственные гарантии почти невозможно. В этом плане, конечно, надо какой-то порядок наводить. Я не экономист, я философ, но мне кажется, надо менять всё же условия экономической деятельности в нашей республике, потому что… В частности, по тем кредитам, которые мы можем получить, развивать промышленное производство невозможно. Более того, многие институты, которые созданы для развития экономики Российской Федерации, – там согласование идёт наших кредитных предложений 3–5 лет. Ну я им говорю часто, что у меня, к сожалению, такого времени нет, надо быстрее что-то успеть сделать. Мы этот вопрос обсуждали под руководством Президента на Государственном совете, но пока ничего в этом плане не меняется.

Следующий момент. Мне кажется, что многие вещи, которые мы упустили, отдали в разные руки, неэффективно работают в нынешних условиях.

Доля электроэнергии в бюджете республики составляла 41% в конце 1980-х годов. Сегодня доля электроэнергии в бюджете республики составляет 9%. Куда делась электроэнергия?

Следующее. У нас огромные запасы природных ресурсов. Мы фактически не имеем доступа к освоению этих природных ресурсов.

И следующий момент, тоже очень важный. У нас на «Дагдизеле» налаживался выпуск продукции, оборудования для добычи нефти на шельфе. Потом мы начали это оборудование покупать за рубежом. На «Дагдизеле» можно наладить выпуск этого оборудования. Я просил бы, чтобы это было учтено.

Неоднократно полпред Сергей Алимович (Меликов) и другие говорили о развитии ремонтно-технической базы – и «Дагдизель», и Буйнакский агрегатный завод имеют возможность развернуть её полностью, чтобы создать условия для ремонта военной техники в частности.

Р.Абдулатипов: «В рамках проекта "Эффективный агропромышленный комплекс" мы начали реализовывать кластерный подход к развитию виноградарства. В прошлом году посадили 2 тыс. га винограда, в этом году посадим тоже более 2 тыс. га, и таким образом мы постепенно восстанавливаем тот объём производства, который в Дагестане в своё время был. В 2012 году мы собрали 65 тыс. т, в 2013 – 136 тыс. т, а в этом году собираем 137».

Конечно, Республика Дагестан – в большей степени аграрная республика. Мы реализуем проект «Эффективный агропромышленный комплекс». В рамках этого проекта, например, мы начали реализовывать кластерный подход к развитию виноградарства. В прошлом году мы посадили 2 тыс. га винограда, в этом году мы посадим тоже более 2 тыс. га, и таким образом мы постепенно восстанавливаем тот объём производства, который в Дагестане в своё время был. В 2012 году мы собрали 65 тыс. т, в 2013 – 136 тыс. т, а в этом году собираем 137. Я считаю, что немножко, видимо, подтянули статистику… На самом деле виноград в этом году меньше по весу. По сахаристости он более продуктивный, а по весу – меньше, потому что была большая жара.

По выпуску овощной продукции. Мы фактически сегодня выпускаем 7% овощей, мы можем довести до 15%. В частности, выпуск на защищённом грунте: если мы в прошлом году 10 га посадили в парниковых хозяйствах, в этом году мы уже 30 га посадили, то есть таким образом мы можем пойти на более стабильное развитие этого производства. Нам не хватает овощехранилищ. Сейчас мы сдаём на 60 тыс. т на агрокомплексе в Кизляре, но нам этого не хватает.

И следующее. Нам хотелось бы, чтобы нам помогли с развитием логистических центров. Мы эту работу разворачиваем, но нам эту работу надо разворачивать не только в Дагестане, но и в Москве и Санкт-Петербурге, чтобы вовремя завозили, в хранилища ставили бы всю эту продукцию, а зимой уже можно было бы продавать. То есть возможности огромные есть, и я считаю, что мы должны поблагодарить Дмитрия Анатольевича за то, что уделяет такое больше внимание Северному Кавказу. Наши заседания проходят систематически, и нам удаётся многие вопросы решать. Не стоять где-то в кабинетах, а обсуждать и решать вот на таких совещаниях.

Д.Медведев: Спасибо, Рамазан Гаджимурадович. По поводу государственных гарантий и по поводу логистики и хранилищ для сельхозпродукции я потом дам, естественно, возможность высказаться и Министру сельского хозяйства, и заместителю Министра финансов по этому вопросу. Продолжим. Пожалуйста, Юнус-Бек Баматгиреевич, вам слово.

Глава Республики Ингушетия Юнус-Бек Евкуров

Ю.-Б.Евкуров: Уважаемый Дмитрий Анатольевич, уважаемые коллеги! В республике в целях импортозамещения реализуется ряд программ, в том числе и федеральных, и республиканских, на сегодняшний день до 28 проектов (они как инвестиционные, так и бюджетные) на общую сумму свыше 20 млрд рублей.

Основные проекты – это начало строительства завода по энергосберегающим лампам (в том числе для оборонного комплекса мы планируем выпускать сверхъяркие светодиоды), Назрановский завод электродвигателей малой мощности, швейное производство, производство строительных и других видов материалов и агропромышленного комплекса. По агропромышленному комплексу в этом году сдаётся мясо-молочный комплекс на 800 голов крупного рогатого скота. По переработке в этом году комплекс сдаётся хороший, сады с итальянской технологией интенсивного производства. Кстати, должен подчеркнуть, что независимо от санкций инвесторы из Италии продолжают работать, и уже в этом году до 300 га посажено, и дали в этом году первую продукцию.

В целом, если брать по овощам, по сельхозпродукции, сегодня по картофелю, по ряду продукции на 100% республика обеспечена (в том числе реализуем за пределами республики), а по другим видам где-то на 60–70%. Планируем с учётом этих программ, которые есть, в течение двух лет основными продуктами питания обеспечить республику на 100% и уже реализовывать дальше, в других субъектах.

Опять же вопрос по ряду направлений, в том числе по госгарантиям сейчас было сказано. С учётом того, что с Министерством по делам Северного Кавказа, со Львом Владимировичем (Л.Кузнецовым) мы уже все эти вопросы обсуждали и создана рабочая группа сегодня совместно с Минкавказом и Министерством промышленности, куда входят в том числе другие министерства, я думаю, по госгарантиям мы вопросы уже более эффективно будем решать. Эта проблема не только в Дагестане, эта проблема у всех субъектов Северного Кавказа, и давно над этим работали.

Есть одно предложение, Дмитрий Анатольевич. Всё-таки в республике исторически не было крупных промышленных предприятий. Я на прошлой правкомиссии об этом говорил: прошу поддержать наш проект и в республике поставить (хорошая база – земля выделена, все условия созданы, 500 м от железной дороги) ремонтно-восстановительную базу для силовых структур, в том числе Вооружённых сил и других силовых структур. Это было бы хорошим подспорьем для республики, и была бы база для оборонного комплекса, для органов правопорядка. Спасибо, доклад закончил.

Д.Медведев: Спасибо. Я хотел бы, чтобы по поводу этого и других проектов потом два слова Лев Владимирович тоже сказал. Пожалуйста, Рашид Бориспиевич.

Р.Темрезов: Добрый день, уважаемый Дмитрий Анатольевич! Я вкратце расскажу о тех проектах, которые на стадии реализации в республике находятся, и тех, которые уже реализованы. Это проекты в области лёгкой промышленности, промышленного производства и агропромышленного комплекса. Два года назад получили господдержку и сегодня уже успешно реализован крупный инвестпроект – строительство фабрики по переработке шерсти и производству пряжи с использованием инновационных технологий – стоимостью более 1,5 млрд рублей. Проект уже находится на стадии завершения, и на сегодняшний день это единственное предприятие в Российской Федерации, которое в полный цикл объединяет производство шерсти, шерстяной ленты, пряжи и трикотажных изделий и, соответственно, даёт толчок развитию в целом овцеводства в Российской Федерации. Сегодня уже поставщики шерсти фактически со всей территории Российской Федерации… Если говорить об импортозамещении, то мы здесь с российского рынка уже отодвигаем и Новую Зеландию, и Австралию. То есть это всё наше, российское производство… В общем, полный цикл сегодня по переработке шерсти.

Александр Геннадьевич (А.Хлопонин) в своё время дал толчок этому проекту, это обувная фабрика (до 1 млн пар в год), я Вам показывал на инвестфоруме в Сочи. Сегодня уже приступили к монтажу оборудования, то есть в ближайшее время мы увидим продукцию – обувь с брендом Карачаево-Черкесии.

Хотел бы ещё раз рассказать о наших планах по модернизации крупнейшего агрокомбината «Южный». Здесь хотелось бы поблагодарить и лично Вас, Дмитрий Анатольевич, и Министерство сельского хозяйства за ту поддержку, которую оказываете. На сегодняшний день это 10% всей тепличной продукции Российской Федерации. То есть если мы производим порядка 370 тыс. т тепличной продукции, то 40 тыс. т – это агрокомбинат «Южный». И в планах модернизации – увеличение этой продукции. Потребность на сегодняшний день на российском рынке – порядка 1,5 млн т.

Д.Медведев: А у вас уже есть понимание, кто займётся модернизацией комбината?

Р.Темрезов: Мы вместе с Львом Владимировичем (Л.Кузнецовым) проводили совещание. Есть предложения из Голландии, Франции и Израиля. То есть мы сейчас совместно с инвесторами рассматриваем эти предложения, и в ближайшее время, я думаю, уже будет принято конкретное решение.

Что касается промышленного производства, на сегодняшний день также реализуется проект по строительству цементного завода новым сухим способом. Это будет самый крупный цементный завод в Российской Федерации – 4 млн т выпускаемой продукции в год. Вкратце я хотел рассказать обо всех направлениях. Три основных вектора – это лёгкая промышленность, агропромышленный комплекс и промышленное производство. Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо. Таймураз Дзамбекович, пожалуйста.

Т.Мамсуров: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Коллеги! По программе импортозамещения и самообеспечения мы работаем по следующим направлениям. Первое – агропромышленное направление. Здесь я хотел бы сказать, что мы особое внимание уделяем производству семян и уже приложили немало усилий, чтобы продвинуться в этом вопросе. Мы считаем, что одна из самых страшных зависимостей – это зависимость от семян. Этого нельзя допускать и терпеть долго нельзя. В частности, мы работаем над производством семян кукурузы. Сегодня мощность позволяет получать 10 тыс. т семян гибрида, они буквально с ходу реализуются. План развития семеноводства по кукурузе предусматривает увеличение количества селекционных достижений, выведение гибридов кукурузы для всех климатических зон России. По нашим сегодняшним расчётам, это позволит увеличить производство семян гибридов до 30 тыс. т. По нашим расчётам, это половина рынка семян России. Это будет говорить о вкладе нашей республики в продовольственную безопасность и уходе от этой зависимости.

Такая же работа ведётся по семенам картофеля. Мы её ведём несколько лет со швейцарской стороной. Лабораторная часть и все необходимые научно-изыскательские работы уже практически завершены. Сейчас мы имеем 50 тыс. микрорастений и 42 тыс. микроклубней. Реализация этого проекта (а фактически уже горизонт виден) будет способствовать обеспечению семенным материалом картофеля всего юга России. Оба эти вопроса поддержаны Минсельхозом и Минкавказом. Они вошли в протокол недавно состоявшегося совместного совещания, и решение по ним принято. Мы надеемся, что будем продвигаться и дальше.

Следующее направление. Здесь больше на самообеспечении мы работаем по модернизации и расширению племенного птицеводческого комплекса с финансированием 225 млн рублей. Там речь идёт о собственных гранулированных кормах (10 тыс. т в час), установке новых инкубаторов на 500 тыс. яйце-мест с выработкой готовой продукции. В ассортименте более 100 наименований, здесь мы полностью, таким образом, себя обеспечим.

Я возвращаюсь к картофелю. Здесь уникальные земли нужны, и высота определена – 1700 м над уровнем моря. У нас немного таких возможностей. Мы обратились к нашим соседям из Ингушетии и совместно с ними будем реализовывать проект на землях, которые они готовы нам предоставить, то есть это будет горизонтальная кооперация, что очень важно.

Ещё по рыбным делам. У нас реализуется проект по выращиванию и переработке форели в Ардонском районе с общим объёмом инвестиций 2 млрд рублей. Предусматривается полный цикл выращивания форели и осетра – от инкубации и икры до получения товарной рыбы.

Уже сегодня это предприятие реализует товарную рыбу на внутреннем рынке. Мы осуществляем поставки малька и в другие субъекты России – на юг России, в Центральный, Северо-Западный федеральные округа. Большинство из них отказались от финского малька и получают от нас, хотя туда почти 3 тыс. км надо его доставлять. Это говорит о качестве работы, она разворачивается.

В части промышленной темы есть проект, который Вам лично знаком. Вы были на предприятии по производству волоконно-оптических элементов, в том числе для приборов ночного видения, проектной мощностью 40 тыс. штук этих элементов. Качество и характеристики не уступают мировым параметрам. Для реализации этого проекта (мы Вам на объекте докладывали) нужен механизм гарантий, но, как я понял, второй вопрос повестки дня как раз учитывает, что там что-то надо менять, поэтому я об этом больше говорить не буду.

Следующее направление – это производственное объединение «Топаз». В настоящее время мы ведём переговоры по организации производства медицинского стекла полного цикла с последующим изготовлением там же медицинской посуды – ампул, флаконов. Сегодня это полностью на импорте у нас. Проект имеет стратегическое значение для нашей фармации, мы это понимаем. Сырьё на 80% находится на территории республики, то есть сам бог нам его дал, поэтому мы по этому проекту работаем. Сегодня мы ведём интенсивные переговоры с Германией. Пока ничего не просим, пока всё идёт в нужном направлении и хорошими темпами, но я не исключаю, что нам придётся обращаться, но я знаю, что и Минкавказ, и отраслевые министерства всегда нам идут навстречу.

И тема, которую Вы сами подняли, – это производство твердоплавких и тугоплавких материалов. У нас, исторически так сложилось, работает по этой теме завод «Победит». Коллектив сохранён, план модернизации техперевооружения есть, он на 1,5 млрд вытягивает. Кооперация была такая: сырьё было тырныаузское, о котором говорили, всё остальное делали мы. В случае оживления Тырныаузского комбината цепь замыкается, и мы в хорошей кооперации работаем.

Уважаемый, Дмитрий Анатольевич, естественно, это не весь перечень того, что мы делаем в этом направлении, но я хотел сказанным показать, как мы видим направления, по которым надо работать, и в целом о наших намерениях и усилиях. Спасибо за внимание.

Д.Медведев: Спасибо, Таймураз Дзамбекович. Я со всем, естественно, согласен, это всё важные направления. На что хотел обратить внимание: вот вы вначале про семена говорили. У нас реально ситуация в стране такая, что мы просто как на игле сидим на иностранных семенах. Не могу сказать, что у нас было выдающееся семеноводство в советские времена. Оно было, но в чём-то оно уже, к сожалению, деградировало, что-то просто было несовершенным. По картофелю, меня, может, Министр сельского хозяйства поправит, мы, по-моему, семян, клубней, получаем 85 или 90% из-за границы. Так? Нет? То есть вот, казалось бы, самая элементарная еда для огромного количества людей в нашей стране – 90% иностранных семян. Я сам, когда узнал, обалдел просто от этого. Надо обязательно этим заниматься и у вас, и в других республиках, выращивать современные гибридные сорта, которые растут в разных климатических зонах, и на юге, и на севере. В общем, это очень важное направление. Это теперь отдельное направление будет в программе развития сельского хозяйства. Займёмся этим обязательно.

Рамзан Ахматович, пожалуйста.

Глава Чеченской Республики Рамзан Кадыров

Р.Кадыров: Спасибо. Дмитрий Анатольевич, коллеги, я не буду отнимать у вас время. У нас то же самое, как у соседей, почти одинаково. Без федеральной поддержки, без содействия округа развивать, показать хорошие результаты или выйти на новый уровень у нас на территории Чеченской Республики не получится. Поэтому, Дмитрий Анатольевич, я написал на Ваше имя письмо, где какая нужна нам помощь и поддержка. Я думаю, что, как и всегда, Вы нас поддержите и примете правильное решение, для того чтобы мы в конце концов встали на ноги в экономическом плане. Спасибо за внимание.

Д.Медведев: Спасибо. Ну у вас и так всё уже не очень грустно, с каждым днём всё лучше становится.

Р.Кадыров: В Ставрополе лучше, чем у нас.

В.Владимиров: Это правда.

Д.Медведев: У вас тоже хорошо и красиво, уже одна из визитных карточек Российской Федерации, как ни посмотришь… Это хорошие показатели на самом деле. Посмотрим, естественно, и на те проекты, которые есть, и на обращения.

Я ко всем коллегам обращаюсь, конечно, здесь в этом смысле мы комплексно подойдём ко всем вопросам. Хорошо, договорились.

Теперь, пожалуйста, Ставропольский край, Владимир Владимирович, вам слово.

В.Владимиров: Добрый день, уважаемый Дмитрий Анатольевич! Я не буду перечислять, действительно очень много коллеги сказали.

Хотел бы, наверное, два раза сказать Вам спасибо. Мы в прошлый раз собирались во Владикавказе, обратились к Вам с просьбой о размещении подразделения Главгосэкспертизы на территории Северо-Кавказского федерального округа, и вопрос решён: с 1 января она начинает работать в городе Ставрополе. Дмитрий Анатольевич, за это огромное спасибо, это больше подспорье для развития Северо-Кавказского федерального округа.

Д.Медведев: Да, теперь не нужно ездить далеко, достаточно будет приехать в Ставрополь, там эти вопросы решить.

В.Владимиров: Второй момент, конечно же, то решение, которое Вы приняли о возврате субсидированной ставки по инвестиционным кредитам в сельском хозяйстве. Сегодня наши селяне уже получают, непосредственно мы получаем 870 млн практически, и своё софинансирование (190 млн) мы предусмотрели, полностью закрываем все инвестпроекты в части сельского хозяйства по 2014 год. Спасибо и за это решение.

В части военно-промышленного комплекса Ставропольского края. Мы в начале этого года подписали соглашение с «Ростехнологиями», практически в четыре раза увеличили финансирование госзаказа (до 4 млрд) для нашего завода «Сигнал». Сюда же у нас дополнительно идут заводы «Нептун», «Энергомир», «Импульс». Основа – это выпуск высокоточного радиоэлектронного оборудования. Дмитрий Анатольевич, будете в Ставрополе – обязательно посетим все эти заводы. Я считаю, что это заводы на уровне не то что мировых масштабов, а на голову выше мировых масштабов. Вся наша радиоэлектронная промышленность, все институты – всё работает на выпуск оборудования на этих заводах.

В части сельского хозяйства. Мы с Николаем Васильевичем (Фёдоровым) в полном контакте. Направления – теплицы, овощеводство, садоводство, мелиорация, овцеводство. В будущем году мы предусмотрели у себя в бюджете увеличение порядка 20%. Я думаю, что и при приёме федерального бюджета эти направления в части импортозамещения будут поддержаны.

Не хотелось бы подробно останавливаться на этих двух вопросах – на оборонно-промышленном комплексе и на сельском хозяйстве. Мы на территории Северного Кавказа, и, если позволите немножко расширю тему импортозамещения в части туризма и отдыха.

Д.Медведев: А мы её и не суживали. Просто это как бы два из основных направлений. Я и про туризм говорил. Пожалуйста.

В.Владимиров: И про отдых. Мы в этом году закончили формирование концепции северокавказского бальнеологического кластера. Это развитие оздоровления граждан Российской Федерации, да и не только, на территории Северного Кавказа, и в следующем году предусмотрели денежные средства для проектирования этого комплекса на территории Северо-Кавказского федерального округа. Просьба поддержать. Сегодня он в трёхлетке есть, в 2016 году предусмотрено первое финансирование данного комплекса. Я уверен, что это как минимум на 30% поднимет турпоток к нам. Сегодня мы растём, мы выросли по году на 12%, несмотря на то, что развивается количество туристических направлений, но направление оздоровления – это всё-таки Северо-Кавказский федеральный округ, и здесь просьба будет у нас поддержать.

Д.Медведев: Спасибо, Владимир Владимирович. И чтобы круг замкнуть, я просил бы сейчас сначала Льва Владимировича (Кузнецова) выступить коротко, просто с общим анализом подходов и с учётом необходимости использовать те или иные инструменты, потому что коллеги рассказали о проектах, которые есть у них. Да, они известны все в принципе, значительная часть из них. Потом послушаем Николая Васильевича (Фёдорова) с точки зрения поддержки сельскохозяйственных проектов. Пожалуйста.

Л.Кузнецов: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! За четыре месяца после заседания правкомиссии во Владикавказе, как Вы отметили и как прозвучало в докладах, проделана большая работа. Мы сегодня имеем чёткое понимание и в промышленности, и в сельском хозяйстве, и в тех нишах, где округ может быть представлен по программам импортозамещения. Я не буду входить в технологические цепочки, посмотрю на проблематику немножко с другой стороны.

В промышленности мы выделили три типа предприятий. Первые – те, которые могут уже сегодня активно участвовать в программе импортозамещения. Они назывались: и «Севкаврентген», и «Квест-А», и многие другие. При этом их спектр очень многообразен – от лёгкой промышленности до точной электроники и предприятий, занимающихся оборонно-промышленным комплексом. Здесь, наверное, нужна просто наша дальнейшая последовательная работа по поддержке в тех нишах, где, может быть, помощь государства им ещё в чём-то необходима.

Вторая группа предприятий – это те, которые готовы включиться в программу импортозамещения, но им нужен стратегический партнёр, потому что без крупного заказа перепрофилировать свой профиль, конечно, им будет на первом этапе очень тяжело. И здесь мы имеем уже позитивные примеры: госкорпорация «Ростех» активно включилась в выстраивание группы предприятий в электропромышленном комплексе, и я хочу подчеркнуть, что личная позиция руководителей корпорации даёт возможность нам с оптимизмом смотреть в будущее. У нас сейчас выстраиваются такие же плотные отношения с «Роснефтью». Надеюсь, и другие крупные государственные компании последуют этому же примеру.

И третья группа проектов. Здесь в том числе звучало…

Д.Медведев: Кстати, по крупным компаниям – и «Роснефть», и «Газпром», и другие – вы мне потом дайте информацию, кто как работает на территории округа, потому что, я знаю, там есть свои проблемы. А вообще-то это наша страна, где нужно усилия прикладывать, тем более в ситуации, когда значительная часть рынков сегодня для нас, к сожалению, закрыта или находится под угрозой всякого рода санкций. Нашим крупным государственным компаниям нужно обратить внимание на всю страну, конечно, и на Дальний Восток, и на Северный Кавказ. И я хотел бы, чтобы руководители субъектов Федерации, которые здесь сидят, мне тоже представили данные о том, кто из крупных компаний как работает. У нас единая страна.

Л.Кузнецов: Да. Третья группа предприятий и проектов – которые или были потеряны в последнее время, или же являются новыми. Такое уже звучало, как Тырныаузский проект всей технологической цепочки, Вы говорили… Они тяжёлые, но с точки зрения социального и экономического эффекта самые в хорошем смысле продуктивные. Поэтому по этим трём группам предприятий сегодня в рамках нашей комиссии, которая будет создана Вашим распоряжением (уже план работы есть, есть состав), мы планируем продолжать работу.

Второй очень важный сегмент – это сельское хозяйство. О сельском хозяйстве уже почти всё было сказано, поэтому единственное... Мы поддерживаем и проанализировали все те предложения, которые министерство выдвинуло дополнительно в рамках программы по стимулированию импортозамещения. Я думаю, что их запуск и финансирование позволят нам качественно, по-новому заявить о себе на российском рынке. Я уверен, что продукция сельского хозяйства под брендом Северного Кавказа будет пользоваться особым спросом и по доступности, и по качеству, и по экологической безопасности.

Дмитрий Анатольевич, в проекте решения в принципе отражены все те вопросы, которые сегодня актуальны. Мы будем их в ручном режиме регулировать, но я хотел бы выделить два. Один уже звучал и будет ещё обсуждаться – это вопрос гарантий. Мы с Министерством финансов готовы в I квартале отработать все, скажем так, узкие места, для того чтобы постановление было Вами подписано уже не в конце года, а в начале следующего года, и оно стимулировало бы привлечение инвестиций.

И второй вопрос, он также обсуждался на прошлой правкомиссии, – это сохранение особого порядка ценообразования на оптовом рынке электроэнергии. Мы с Министерством энергетики также проработали этот вопрос, и у нас консолидированная позиция в том, что, давая преференции в одном направлении, конечно, сегодня неправильно лишать преференций по стоимости электроэнергии. Особенно мы помним позицию министра, где он сам говорил, что есть определённые перекосы в энерготарифах. Поэтому наше предложение: на пятилетний срок продлить такой же режим ценообразования, конечно, при условии заключения отдельных соглашений с каждым регионом по платёжной дисциплине. Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо. Хорошо. По этим всем направлениям у меня просьба продолжить вместе с коллегами работу.

Теперь два слова, пожалуйста, Министру сельского хозяйства, имея в виду то, что действительно сейчас уникальная ситуация, которой необходимо воспользоваться всем руководителям субъектов, входящих в Северо-Кавказский округ. Пожалуйста.

Н.Фёдоров: Спасибо, уважаемый Дмитрий Анатольевич. Я хотел бы попросить уважаемых коллег, руководителей регионов, обратить внимание на несколько цифр любопытных, важных, актуальных. Фруктов и ягод мы в прошлом году съели 10,867 млн т. Из этого объёма примерно 60% (6,352 млн т фруктов и ягод) – импортные, в том числе яблоки и груши из Польши и Германии, вишня, черешня, персики, абрикосы и так далее. Стоит это всё примерно 6,5 млрд долларов – мы заплатили им, этим господам. Овощей мы съели почти 16 млн т, из них 3,1 млн – импорт, это примерно 3 млн долларов США. Вот, Дмитрий Анатольевич, почти 10 млрд долларов США уходит от нас, в том числе и прежде всего из Северо-Кавказского федерального округа, который по природно-климатическим условиям наиболее конкурентный для того, чтобы показать, продемонстрировать и защитить и своих крестьян, и российского потребителя. Для того чтобы меньше было проблем и чтобы форсированно выполнить поручения Президента и Ваши поручения, уважаемый Дмитрий Анатольевич, мы по Вашему указанию приняли решение и представили в Минфин 20 млрд рублей дополнительно, которые были сейчас выделены, чтобы закрыть форсированно субсидии по инвестиционным проектам, о чём говорил и губернатор Ставропольского края. Там готовится это постановление. Но готовится не только по теме сельского хозяйства, но и по другим возможным корректировкам, и по этой причине я хотел бы, Дмитрий Анатольевич, попросить Вас обратить внимание на необходимость более быстрого выхода этого документа. Минфин должен на подпись представить Вам.

Д.Медведев: Как называется правильно этот документ?

Н.Фёдоров: Постановление по корректировке бюджета 2014 года.

Д.Медведев: В смысле само постановление?

Н.Фёдоров: Да. Раньше это нужно было пропускать обязательно через Государственную Думу, теперь можно постановлением Правительства.

Д.Медведев: Понятно.

Н.Фёдоров: Там требуется софинансирование. Вот Ставропольский край назвал – 190 млн. Мы 770 млн им выделяем, небольшое софинансирование, но тем не менее эти решения надо принять. Очень будет тяжело и напряжённо, мало времени остаётся до конца года, ибо есть ещё одно новое правило, что они не переходят на следующий год. Правительство, может быть, обратит внимание Минфина на возможность корректировки вот этого правила, чтобы целевое назначение оставалось, если не успевают освоить регионы Российской Федерации, и в следующем году. Большая сумма, она очень важна для регионов, – 20 млрд рублей.

И о цифрах, которые Вы приводили, Дмитрий Анатольевич. Мы дополнительно сейчас поддержали, помимо названных Вами 5 млрд 500 млн госсподдержки, которые уже получили регионы Северо-Кавказского федерального округа по инвесткредитам… По принятым дополнительно по этому году решениям они до конца года должны получить ещё 1 млрд 600 млн рублей, чтобы поддержать инвестиционные проекты. Но в целом они представили нам за 2012–2014 годы инвестпроекты на 21 млрд рублей, о чём Вы говорили. Ну и для того чтобы подзадорить наших коллег, Дмитрий Анатольевич, можно я назову? Вот Курская область представила примерно 110 проектов на общую сумму кредитных договоров 50 млрд рублей. Здесь вот столько регионов, они представили 226 инвестпроектов на сумму 21 млрд рублей, то есть есть к чему стремиться.

Д.Медведев: То есть, проще говоря, одна Курская область в пять раз больше проектов представила, чем весь Северо-Кавказский округ?

Н.Фёдоров: Да.

Д.Медведев: Ну это тоже обращение к руководителям субъектов: активнее побуждать свой бизнес и самим этим заниматься. Очевидно, здесь потенциал колоссальный.

Н.Фёдоров: Есть интерес к регионам Северного Кавказа. Нужно активнее работать и действительно такие мощные, крупные проекты привлекать для реализации на территории.

И по Вашим вопросам, Дмитрий Анатольевич. Мы приоритетно в соответствии с Вашим указанием в новой редакции госпрограммы сейчас будем поддерживать… Для этого выделяются и дополнительные ресурсы в бюджете 2015, 2016, 2017 годов. По наиболее актуальным темам действительно зависимы наши сельхозтоваропроизводители от импорта генетического материала в животноводстве и семян, поэтому поддержка создания селекционно-генетических центров и семеноводческих центров является приоритетной. Действительно, сельхозорганизации, крестьянские и фермерские хозяйства, которые занимаются по-современному выращиванием картофеля, практически до 100% зависимы от семенного картофеля зарубежного (ну может быть, некоторые до 90%). Поэтому тема создания собственной селекции в семеноводстве, воссоздания, возрождения, суперприоритетна для новой редакции госпрограммы. И, конечно, будет поддержка всех тех моментов, о которых говорил Таймураз Дзамбекович (Мамсуров) и другие коллеги из регионов Северо-Кавказского федерального округа.

Уважаемые коллеги, по новой редакции госпрограммы в том числе предоставляются дополнительные инструменты стимулирования строительства оптово-распределительных центров, тепличных комплексов, а также объектов первичного хранения скоропортящейся сельхозпродукции – это современные хранилища, склады и так далее, о чём говорили коллеги. Отклик в новой редакции госпрограммы у Правительства Российской Федерации для вас гарантирован.

Плюс ещё грантовая поддержка обновления материально-технической базы сельхозкооперации – подзабыто немножко это после советского времени, сейчас начинаем дополнительно поддерживать. Это новая статья поддержки – возрождение сельхозкооперации, что очень важно и для сбора плодов, фруктов, ягод, и для производства молока, с тем чтобы это быстро перерабатывалось и сохранялось в течение года там, где можно это всё сохранять.

Действительно, то, о чём руководители регионов здесь доложили, Дмитрий Анатольевич, соответствует действительности – и потенциал огромный, и появление нового министерства в этом направлении… И очень живой отклик руководителей регионов на тему хлеба насущного нам в Минсельхозе внушает оптимизм. Я надеюсь, что мы в самые сжатые сроки добьёмся заметных результатов в увеличении объёмов производства сельхозпродукции в регионах Северо-Кавказского федерального округа.

Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо.

Подводя итог дискуссии по этим вопросам (я ещё дам высказаться некоторым коллегам, заместителям министра, если есть необходимость, министрам), я просто хотел бы обратить внимание наших коллег, руководителей территорий, субъектов Федерации: посмотрите на потенциал, о котором говорил Министр сельского хозяйства. Даже если 50% неполученных доходов попытаться освоить здесь, на Северном Кавказе, это уже около 200 млрд рублей, или порядка 5 млрд, если в долларах, неполученных доходов. А условия здесь для этого прекрасные. Поэтому вот потенциал роста сельского хозяйства – только сельского хозяйства – на территории Северного Кавказа.

Я сейчас не говорю про промышленность, потому что это штучные проекты и в чём-то более сложные. Но заниматься этим нужно, и тогда будет результат.

Реконструированный Рокский тоннель между Россией и Южной Осетией будет служить дальнейшему развитию межгосударственных отношений между двумя государствами, заявил президент Южной Осетии Леонид Тибилов, комментируя РИА Новости завершение строительных работ в день торжественного открытия тоннеля.

Рокский тоннель проложен через Главный Кавказский хребет на высоте более двух километров над уровнем моря. Его протяженность составляет 3,73 тысячи метров. Тоннель был введен в эксплуатацию в 1985 году и не ремонтировался после этого 27 лет. В 2012 году ввиду его аварийного состояния было принято решение о закрытии объекта на капитальный ремонт. В течение двух с половиной лет проехать из Южной Осетии в Россию и обратно можно было только по технологической штольне по реверсивной системе. Завершение реконструкции Рокского тоннеля было запланировано на 2016 год.

"Россия является стратегическим партнером Южной Осетии, а Транскавказская автомагистраль и Рокский тоннель связывают два государства. Есть уверенность, что дорога будет служить дальнейшему развитию межгосударственных отношений как экономического, культурного, так и политического плана", — сказал Тибилов.

Президент напомнил, что "в годы открытой грузинской агрессии против народа Южной Осетии Транскам стал дорогой жизни — спасительной дорогой. А сегодня он является связующим фактором, который сближает разделенный осетинский народ".

Тибилов также выразил благодарность строителям, завершившим работы с опережением графика.

Транскавказская автомагистраль, принимая во внимание закрытую границу с Грузией, является единственной дорогой, по которой можно попасть в Южную Осетию. Дина Гассиева.

Докладчики ПАСЕ по мониторингу выполнения Грузией ее обязательств перед Советом Европы Михаэль Аструп Йенсен (Michael Aastrup Jensen) и Борис Силевич (Boriss Cilevics) выразили глубокую озабоченность проектом договора между Россией и Абхазией о сотрудничестве, в частности военном.

Ранее сообщалось, что в парламент Абхазии внесен подготовленный в РФ договор "О сотрудничестве и интеграции". По данным СМИ, статья 5 договора предполагает "создание объединенной группировки войск (сил) вооруженных сил РФ и Абхазии для отражения внешней агрессии и совместной охраны границы Абхазии". Эта новость вызвала в Грузии резко отрицательную реакцию. Между тем в парламенте Абхазии создана рабочая группа для разработки абхазской редакции нового договора с РФ.

Как сообщается в пятницу на сайте Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ), по мнению докладчиков, планирующих посетить Грузию с 3 по 5 декабря, "предложенный договор нарушает нормы международного права и является еще одним примером аннексии грузинского региона Абхазия Российской Федерацией".

Ранее официальный представитель МИД РФ Александр Лукашевич заявил, что готовящийся новый российско-абхазский договор о сотрудничестве отвечает международной практике, тем более что Россия обеспечивает безопасность Абхазии в соответствии с достигнутыми ранее договоренностями.

Соглашение между РФ и Абхазией о совместной охране государственной границы республики подписано в апреле 2009 года. Подразделения Погрануправления ФСБ приступили к охране границы 15 июня того же года.

Мнение Йенсен и Силевича также противоречит официальной позиции правительства Абхазии. Так, министр обороны республики Мераб Кишмария ранее отметил, что необходимость нового договора вызвана агрессивной политикой Грузии и ее планами вступить в НАТО, а также ситуацией в Сирии, Ираке, на Украине и в других странах.

Председатель Службы госбезопасности Абхазии Зураб Маргания сказал, что предложения российской стороны его устраивают, но абхазские спецслужбы предлагают доработать ряд моментов. В частности, предлагается пересмотреть меры помощи в современном инженерном оборудовании границы Абхазии и рассмотреть возможность для граждан Абхазии, имеющих российский паспорт, служить в российских погранвойсках. Кроме того, Маргания предложил поэтапно передислоцировать подразделения, охраняющие границу с Россией, на рубеж с Грузией и отразить в договоре российскую помощь в техническом обеспечении охраны морских рубежей Абхазии.

Россия 26 августа 2008 года признала суверенитет Южной Осетии и Абхазии, входивших в состав Грузии и давно добивавшихся независимости от нее. Это произошло после вооруженной агрессии Грузии против Цхинвала в начале августа. Руководители России не раз заявляли, что признание независимости двух бывших грузинских автономий отражает существующие реалии и пересмотру не подлежит.

ТПП Абхазии приняла участие в Международном экономическом форуме «Северный Кавказ: развитие конкурентоспособной экономики региона»

22 октября 2014 года по приглашению Пятигорской Торгово-промышленной палаты ТПП Республики Абхазия приняла участие в Международном экономическом форуме «Северный Кавказ: развитие конкурентоспособной экономики региона», проходившем в г. Пятигорск.

Организаторами форума выступили Торгово-Промышленная палата РФ, Ассоциация Торгово-промышленных палат СКФО, Пятигорская ТПП, при поддержке МИД РФ, Минэкономразвития РФ, Федеральной налоговой службы, Федеральной таможенной службы РФ, Федеральной службы по финансовому мониторингу, Министерства экономического развития Северного Кавказа.

В форуме приняли участие более 300 предпринимателей, представители органов власти РФ, Азербайджана, Армении, Афганистана, Турции, Ирана, Китая, Вьетнама, Шри-Ланки, Южной Осетии.

Торгово-промышленную палату Республики Абхазия представил первый вице-президент ТПП РА Адгур Лушба.

«Форум - это позитивный пример государственно-частного партнерства, когда инициатива от бизнеса была поддержана государственными органами», - сказал при открытии форума Директор департамента внешнеэкономических связей ТПП РФ Владимир Падалко.

В свою очередь, атташе представительства МИД РФ в Минеральных водах уточнил, что внешнеторговый оборот субъектов СКФО на протяжении последних нескольких лет превышает $3,5 млрд.

В СКФО в настоящее время планируется реализация ряда проектов, решающих задачи по импортозамещению.

В Ставрополье делают ставку на создание современных животноводческих предприятий, развитие тепличного комплекса и садоводства. В Карачаево-Черкесии планируют развивать производство овощей, в КБР в сфере АПК - плодово-ягодную отрасль. В Северной Осетии готовы пополнить рынок мясом птицы и овощами. В Дагестане приступают к реализации серьезных проектов по производству мяса птицы и переработке томатов, а также планируют возрождать рыболовство. В Ингушетии оборудуют комплекс по производству мяса индейки, развивают интенсивное садоводство.

В рамках форума прошла выставка товаров, где представители делового сообщества представили свою продукцию, а также ознакомились с продукцией других участников.

По итогам форума был организован деловой фуршет и культурная программа.

«Апсныпресс», 23.10.2014 г.

Сотрудники Центроспаса обмениваются опытом проведения поисково-спасательных работ с зарубежными коллегами

Международный семинар, в рамках которого специалисты из 8 стран обсуждают принципы и методологию проведения поисково-спасательных операций, проходит на базе Государственного центрального аэромобильного спасательного отряда. Специалисты из восьми стран - членов международной организации гражданской обороны (МОГО) прибыли в Россию.

В числе участников представители Республик Куба, Абхазия, Южная Осетия, Беларусь, Иорданского Хашимисткого Королевства, Государства Кувейт. Программа семинара обширна и касается различных методов проведения аварийно-спасательных работ. Ведущие специалисты отряда прочитают цикл лекций, проведут практические занятия, познакомят участников семинара с приёмами проведения сердечно-легочной реанимации, проведут практическое занятие в тренажёрном комплексе газоспасателей.

Кроме того, специалисты отряда продемонстрируют гостям технические средства для работы спасателей, применяемые специалистами отряда, при проведение поисково-спасательных работ. В рамках семинара зарубежные коллеги ознакомятся с тактикой работы подразделений МЧС России в различных чрезвычайных ситуациях. В заключительный день участники семинара посетят Национальный центр управления в кризисных ситуациях (НЦУКС).

«Apsny.ru», 23.10.2014 г.

РОССИЙСКО-АБХАЗСКИЙ ДОГОВОР: ГРУЗИНСКИЙ ФАКТОР

После того, как 13 октября в парламент Абхазии поступил российский проект договора о союзничестве и интеграции, эксперты повели жаркие дискуссии о том, какие последствия может иметь его реализация. Но если для России данный сюжет не является первостепенным, то для абхазской элиты и общественности взаимоотношения с государством-патроном - это вопрос принципиальной важности. Этим объясняется тот высокий градус эмоций, который продемонстрировало обсуждение возможных издержек и приобретений от нового договора внутри Абхазии.

В этих спорах и дискуссиях грузинская реакция, похоже, не принималась в серьезный расчет. Однако ответ со стороны официального Тбилиси оказался крайне жестким. Оговорюсь сразу. По первым выступлениям и заявлениям официальных лиц Грузии невозможно составить полное представление о том, какое развитие получат первичные инициативы грузинских политиков и дипломатов. Но ряд обстоятельств говорит о необходимости уделить им пристальное внимание.

Для начала обрисуем кратко ход событий. Через два дня после появления текста проекта в информационном пространстве МИД Грузии заявил, что новый договор РФ и Абхазии создает угрозу процессу нормализации двусторонних отношений. Само понятие «нормализация» применительно к ним возникло после победы коалиция «Грузинская мечта» на парламентских выборах 2012 года. За два года после этого первичная повестка дня, рассчитанная на смягчение риторики и введение прагматических элементов в межгосударственное взаимодействие (ограниченное отсутствием дипломатических отношений и разными взглядами на статус Абхазии и Южной Осетии), практически исчерпала себя. Объясняется это тем, что, несмотря на тактические изменения в грузинской внешней политике, ее стратегические приоритеты (ориентация на НАТО и европейскую интеграцию остались прежними). И хотя на натовском саммите в Ньюпорте Грузия не получила долгожданный ПДЧ (План действий по членству в Альянсе), ей предоставили так называемый пакет «усиленного сотрудничества». Но особое раздражение Москвы вызвал сентябрьский визит в Тбилиси министра обороны США Чака Хейгела. Шеф Пентагона подтвердил возможность поставок в эту кавказскую страну вертолетов «UH-60 Black Hawk». В этом Кремль увидел угрозу для того статус-кво, который стал складываться в Закавказье в августе 2008 года. Однако до истории с российско-абхазским договором власти Грузии, представляющие «Грузинскую мечту» действия РФ так жестко не оценивали. Достаточно сравнить реакцию (и риторику) Тбилиси на так называемую «бордеризацию» с Южной Осетией. То есть на де-факто межгосударственное размежевание с регионом, который любой грузинский политик вне зависимости от партийной принадлежности считает частью своей страны.

Несмотря на имеющиеся противоречия, команда президента Георгия Маргвелашвили и правительства страны выступили единым фронтом «Этот договор является еще одним грубым шагом против суверенитета и территориальной целостности Грузии. Подписание договора с таким содержанием ухудшит безопасность в черноморском и кавказском регионе», - заявил глава Грузинского государства. МИД Грузии выступил с оценкой проекта договора, как фактической аннексии Абхазии, которая, как и Южная Осетия рассматривается официальным Тбилиси, как часть единой «территориально целостной страны». Премьер- министр Ираклий Гарибашвили дал поручение в недельный срок подготовить план мероприятий, представляющий тбилисский ответ на российские действия в Абхазии. 17 октября национальный грузинский парламент принял заявление «О попытке РФ аннексировать Абхазию». Но, пожалуй, жестче всех выступил министр обороны Грузии Ираклий Аласания. «Мы начнем предпринимать очень агрессивные внешнеполитические шаги», - с таким комментарием выступил он перед журналистами по итогам заседания Совета по безопасности и управлению кризисами 18 октября 2014 года. Впрочем, термин «агрессивный и «агрессия» уже не раз звучало прежде из уст представителей официального Тбилиси при прежнем президенте. В свое время Михаил Саакашвили даже использовал словосочетание «агрессивное миротворчество», имея в виду наступательную активность при продвижении тех или иных инициатив. И даже политики, менее склонные к резким заявлениям (такие, как председатель парламентского комитета по международным делам Тедо Джапаридзе), высказались за целесообразность продолжения встреч представителей Грузии и РФ (известные, как формат «Григорий Карасин - Зураб Абашидзе»). Впереди (28 октября) заседание Совбеза, на котором, скорее всего, будут подведены предварительные итоги «агрессивных шагов» и намечены планы на будущее.

Почему же в отличие от «бордеризации» реакция официального Тбилиси на проект российско-абхазского договора была более жесткой и самое главное громкой? Для этого есть несколько причин. Во-первых, резкое ухудшение отношений между Россией и Западом (в особенности тогда, когда Москву обвиняют в аннексии, нарушении международного права и мирового порядка) позволяет грузинским властям «подсветить» тему, которая ушла в последние годы в тень. США и ЕС де-факто смирились с утратой Абхазии и Южной Осетии для Грузии. «Цена Украины» для них несопоставимо выше. Но актуализируя абхазскую тему сейчас, есть шанс на ее подключение к украинской повестке. И получить определенные профиты на внешнеполитической арене, даже если они ничем в плане «восстановления территориальной целостности» не закончатся.

Во-вторых, раздувание сюжета про «аннексию Абхазии» помогает Тбилиси отвлечь некоторое внимание от действий в отношении представителей прежней власти, которые на Западе воспринимаются неоднозначно. И если по поводу экс-премьера и бывшего главы МВД Вано Мерабишвили в США и в Европе мало «печальников», то адвокаты Михаила Саакашвили имеются и их влияние нельзя недооценивать. В этом контексте выдвижение на первый план «общей угрозы» и солидарности перед «русским медведем» выглядит вполне прагматическим ходом.

В-третьих, в Тбилиси прекрасно понимают, что абхазская сторона далеко не во всем довольна предлагаемым Россией проектом. Сам проект - зеркало российско-абхазских противоречий и асимметричных отношений государства-патрона со своим клиентом. А если так, то почему не сыграть на этом. И совсем неслучайным выглядит оценка проекта договора министром иностранных дел Грузии Майей Панджикидзе. По ее словам, «в самой Абхазии чувствуют, что это попытка ущемления их прав и самобытности». Более того, глава грузинского МИД даже выразила надежду, что власти частично признанной республики не подпишут текст в том виде, в котором его предложила Россия. Вспомним, как активно работал официальный Тбилиси в 2009-2012 годах (до победы «Грузинской мечты») по продвижению противоречий между Абхазией и черкесским национальным движением. И определенных успехов на этом поприще даже удалось достичь. Конечно, было бы наивным полагать, что завтра или послезавтра абхазы узрят в Тбилиси своего нового гаранта и защитника. Скорее наоборот, такая «защита» со стороны Грузии может подтолкнуть Сухуми к подписанию договора. Эту мысль недавно озвучил популярный абхазский блоггер Ахра Смыр. С его мнением можно поспорить. Между Москвой и Сухуми и раньше возникали определенные противоречия. И разрешались они, что называется в «рабочем порядке» без особой оглядки на Тбилиси. Однако сам факт «заботы» о «своих гражданах» со стороны грузинского руководства интересен и требует к себе серьезного внимания. Не для принятия, а для адекватного понимания мотивации властей Грузии.

И последнее (по порядку, но не по важности). У команды «мечтателей» есть и внутриполитические резоны для «громкости» и активности. Успехи нового правительства и депутатского корпуса после двух лет властвования выглядят в целом довольно скромно. И больших прорывов в экономике, социальной сфере не видно. В этой связи актуализация «патриотического дискурса» крайне важно. В противном случае эту работу проведет оппозиция, которая не откажет себе в удовольствии обвинить «мечтателей» в отходе от национальных ценностей и защите единства страны. Вкупе с критикой экономической политики правительства это может возыметь определенный результат. Вот и приходится власти прибегать к популизму. Что, впрочем, не помешало Зурабу Абашидзе, специальному представителю главы правительства по России провести очередную встречу с его российским коллегой Григорием Карасиным. Значит, заинтересованность в сохранении этого канала коммуникации остается. Вряд ли чиновник и дипломат, подчиняющийся бюрократической дисциплине и субординации, предпринял бы столь отчаянную самодеятельность. Следовательно, не исключено, что дипломатическая «агрессия» останется фигурой речи. Впрочем, многое здесь будет зависеть от дальнейшей динамики вокруг проекта договора о союзничестве и интеграции. Сергей Маркедонов

«Apsny.ru», 23.10.2014 г.

Власти Южной Осетии назвали заявление грузинского премьера Ираклия Гарибашвили, который предложил абхазам и осетинам автономию в составе Грузии, "ни к чему не ведущими разговорами".

Ранее Гарибашвили, подводя итоги правления коалиции "Грузинская мечта" за два года, предложил абхазам и осетинам автономию в составе Грузии. По его словам, восстановление целостности Грузии является главными вызовом и целью, которые стоят на данный момент перед властями. При этом Гарибашвили считает, что "сбалансированной политикой и сильной экономикой" удастся восстановить доверие абхаз и осетин, и объединить страну.

"Нам неинтересны эти ни к чему не ведущие разговоры", — сказал министр иностранных дел Южной Осетии Давид Санакоев, комментируя РИА Новости заявление грузинского премьера.

Он добавил, что "Южная Осетия 25 лет является независимым государством, и шесть лет как получила признание этой независимости".

По его мнению, желание Тбилиси видеть Южную Осетию частью своей территории говорит о том, что "Грузия не готова выстраивать мирные отношения, которые бы пошли на пользу всему региону, вынашивает реваншистские планы, что подтверждает и отказ на протяжении нескольких лет от подписания документа о неприменении силы против Южной Осетии и Абхазии", — отметил глава югоосетинского МИД.

Россия 26 августа 2008 года признала суверенитет Южной Осетии и Абхазии, входивших в состав Грузии и давно добивавшихся независимости от нее. Это произошло после вооруженной агрессии Грузии против Цхинвала в начале августа. Руководители России не раз заявляли, что признание независимости двух бывших грузинских автономий отражает существующие реалии и пересмотру не подлежит. Дина Гассиева.

Премьер-министр Грузии Ираклий Гарибашвили предложил абхазам и осетинам автономию в составе Грузии, об этом он заявил, подводя итоги правления коалиции "Грузинская мечта" за два года.

Россия 26 августа 2008 года признала суверенитет Южной Осетии и Абхазии, входивших в состав Грузии и давно добивавшихся независимости от нее. Это произошло после вооруженной агрессии Грузии против Цхинвала в начале августа. Руководители России не раз заявляли, что признание независимости двух бывших грузинских автономий отражает существующие реалии и пересмотру не подлежит.

"У вас была автономная республика и мы предлагаем того же — автономию, но в составе единой, сильной Грузии, и мы будем жить мирно. Это еще одно мое братское и дружественное предложение", — отметил премьер, обращаясь к абхазам и осетинам.

Как отметил премьер-министр, восстановление целостности страны является главными вызовом и целью, которые стоят на данный момент перед новыми властями. При этом Гарибашвили считает, что именно "сбалансированной политикой и сильной экономикой" удастся восстановить доверие абхаз и осетин, и объединить страну. Мэги Кикалейшвили.

Парламент Грузии на пленарном заседании в пятницу принял заявление в связи с планируемым подписанием нового договора о сотрудничестве между Москвой и Сухуми. Депутаты не поддержали предложенную парламентским меньшинством резолюцию.

По сообщению российских СМИ, в парламент Абхазии внесен подготовленный в РФ договор "О сотрудничестве и интеграции". Статья 5 договора предполагает "создание объединенной группировки войск (сил) вооруженных сил РФ и Абхазии для отражения внешней агрессии и совместной охраны границы Абхазии". Эта информация вызвала в Грузии резко отрицательную реакцию. Президент потребовал от парламента срочно выработать позицию и сообщил о планируемом созыве Совбеза.

Россия признала независимость двух бывших грузинских автономий Абхазии и Южной Осетии после вооруженной агрессии Грузии против Цхинвала в августе 2008 года. Тбилиси назвал отколовшиеся республики "оккупированными территориями".

Как передает агентство "Новости-Грузия", за принятие заявления под названием "В связи с попыткой аннексии Абхазии со стороны Российской Федерации" проголосовали все 80 депутатов, участвовавших в голосовании. Всего в парламенте 150 депутатов.

"Политика властей в отношении оккупированных территорий Грузии основывается на принципе мирного урегулирования конфликтов, согласно которому отношения Грузии и России основываются на формате женевских переговоров при посредничестве ЕС, ООН ОБСЕ и США", — говорится в тексте заявления.

Также в заявлении подчеркивается, что европейская и евроатлантическая интеграция обеспечивает полноценную защиту народа Абхазии и перспективы его развития.

"На фоне тенденции эскалации конфликтов международного масштаба, превенции новых очагов напряженности и исходя из необходимости предотвращения угрозы массового нарушения прав человека парламент Грузии поддерживает правительство Грузии в том, чтобы ситуация на оккупированных территориях стала приоритетной в отношениях Грузии и России, их стран партнеров и на международных форумах безопасности", — говорится в документе.

В пресс-центре парламента сообщили, что полный текст заявления будет предоставлен СМИ в ближайшее время.

При этом парламент не поддержал более резкую резолюцию парламентского меньшинства по сотрудничеству России с Абхазией. Депутаты от "Единого нацдвижения" (партии экс-президента Михаила Саакашвили), в частности, предлагали отказаться от продолжения переговоров в формате Абашидзе — Карасин. При этом "Нацдвижение" выступило за сохранение формата Женевских переговоров. Одновременно бывшая правящая партия предлагала Грузии присоединиться к санкциям Запада против России.

Накануне официальный представитель МИД РФ Александр Лукашевич заявил, что подготовка Россией и Абхазией нового межгосударственного договора не угрожает ни нормализации грузино-российских отношений, ни Женевским дискуссиям. Лукашевич также добавил, что данный вопрос обсуждался на встрече замглавы МИД РФ Григория Карасина со спецпредставителем премьер-министра Грузии по вопросам урегулирования отношений с РФ Зурабом Абашидзе, где российский дипломат изложил принципиальную позицию Москвы.

Спецпредставитель премьер-министра Грузии по вопросам урегулирования отношений с РФ Зураб Абашидзе назвал прошедшую в Праге встречу с заместителем главы МИД РФ Григорием Карасиным самой острой и тяжелой за всю историю подобных встреч, передает в четверг грузинский "Первый канал".

Очередная встреча представителей двух стран состоялась в Праге в четверг. Абашидзе заявил перед ней, что обсудит со своим коллегой вопрос о намерении России создать совместную с Абхазией объединенную группировку войск. Как ранее сообщили российские СМИ, в парламент Абхазии внесен договор "О сотрудничестве и интеграции", который предполагает "создание объединенной группировки войск (сил) вооруженных сил РФ и Абхазии для отражения внешней агрессии и совместной охраны границы Абхазии".

"Абашидзе назвал прошедшую встречу самой острой и тяжелой из всех встреч, которые проходили ранее, так как, по его словам, стороны обсудили вопрос проекта РФ и не сошлись во мнениях", — сказала корреспондент "Первого канала" по телефону из Праги.

Как правило, после проведенных переговоров стороны назначали предположительную дату проведения следующей встречи. По данным телеканала, на этот раз такого заявления сделано не было, а, по словам Абашидзе, вопрос о продолжении или отмене данного формата переговоров будет рассмотрен в Грузии.

Первая встреча официальных представителей России и Грузии в рамках урегулирования двусторонних отношений состоялась 14 декабря 2012 года в Женеве. После этого встречи продолжились в Праге. Стороны договорились, что подобные обсуждения будут проходить раз в два-три месяца. Экономические отношения между двумя странами начали налаживаться — грузинское вино и минеральная вода, а также другая сельскохозяйственная продукция вернулись на российский рынок.

Тбилиси разорвал дипломатические отношения с Россией после признания Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии в августе 2008 года. Представители нового правительства Грузии, которые пришли к власти по итогам парламентских выборов 1 октября 2012 года, назвали одним из главных приоритетов внешней политики страны нормализацию отношений с РФ. Мэги Кикалейшвили.

У Новороссии есть шансы на международное признание, считает депутат Госдумы, председатель правления фонда "Русский мир" Вячеслав Никонов.

В апреле Донецкая и Луганская области на Украине провозгласили народные республики, после референдумов в мае они объявили о своем суверенитете и позже образовали союз под названием Новороссия. В Киеве ДНР и ЛНР не признают, с середины апреля на востоке Украины началась силовая спецоперация, направленная на подавление протестных настроений.

"У Новороссии шансов на международное признание выше, чем у других новых образований на постсоветском пространстве — Южной Осетии, Абхазии или Приднестровья", — заявил Никонов в четверг на заседании комитета по общественной поддержке жителей юго-востока Украины.

Никонов пояснил, что эти шансы всегда выше у крупных территорий, чем у мелких, Новороссия является достаточно крупным государственным образованием, где проживает около 5 миллионов человек, почти столько же, сколько в странах Прибалтики.

"Я не вижу ситуации, при которой Украина могла бы вновь установить свою власть в Новороссии. Для этого Киеву необходимо одержать там военную победу, власти Украины на это не способны", — убежден он.

В свою очередь и.о. председателя комитета Совета Федерации по международным делам Владимир Джабаров отметил, что легитимность назначенных на 26 октября выборов в Верховную раду может оказаться под вопросом. "Степень их легитимности под вопросом, так как в выборах не примут участие Донецкая и Луганская республики", — сказал он.

Сенатор подтвердил, что российские наблюдатели вряд ли получат приглашение на выборы. "Но если голосование пройдет без грубых нарушений, если международные наблюдатели признают их законными, то нам надо будет смотреть, с кем мы будем работать в новой Раде", — сказал он.

Глава МИД Грузии считает, что на предстоящей в четверг встрече в Праге спецпредставителя грузинского премьера по урегулированию отношений с РФ Зураба Абашидзе с заместителем главы российского МИД Григорием Карасиным следует поднять вопрос о военном сотрудничестве России и Абхазии.

По сообщению российских СМИ, в парламент Абхазии внесен подготовленный в РФ договор "О сотрудничестве и интеграции". Статья 5 договора предполагает "создание объединенной группировки войск (сил) вооруженных сил РФ и Абхазии для отражения внешней агрессии и совместной охраны границы Абхазии".

Как передает агентство "Новости-Грузия", эта новость вызвала в стране резко отрицательную реакцию. Президент потребовал от парламента срочно выработать позицию и сообщил о планируемом созыве Совбеза, а в парламенте высказались за отмену встречи Абашидзе с Карасиным.

"Что касается формата Абашидзе — Карасин, завтра эта встреча должна состояться в Праге. Лично я думаю, что наоборот, в таком положении лучше провести встречу, так как, конечно же, естественно, Абашидзе и Карасин не будут говорить завтра о вине и овощах. В первую очередь они будут говорить на эту тему, несмотря на то, что это не тот формат, на котором обсуждаются подобные вопросы", — сказала министр иностранных дел Майя Панджикидзе журналистам в среду.

Грузия разорвала дипотношения с РФ в ответ на признание Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии в августе 2008 года. Согласно грузинскому законодательству, две бывшие автономии имеют статус оккупированных территорий. Представители нового правительства Грузии, которые пришли к власти по итогам выборов в октябре 2012 года, назвали одним из главных приоритетов внешней политики нормализацию отношений с РФ, прежде всего в вопросе возобновления торговли.

В ноябре 2012 года экс-посол Грузии в РФ и НАТО Зураб Абашидзе был назначен спецпредставителем премьера по отношениям с РФ. С тех пор начали налаживаться экономические отношения — грузинское вино и минеральная вода, а также другая сельскохозяйственная продукция вернулись на российский рынок.

Однако Тбилиси по-прежнему не признает независимость Абхазии и Южной Осетии и ставит своей целью восстановление территориальной целостности страны. Москва подчеркивает, что решение о признании независимости Абхазии и Южной Осетии отражает существующие реалии и пересмотру не подлежит.

Боевые корабли НАТО возвращаются в акваторию Черного моря, к концу недели группировка будет состоять из трех кораблей первого ранга, сообщил РИА Новости в понедельник военно-дипломатический источник.

Накануне в Черное море зашли командный корабль "Маунт Уитни" и эсминец УРО "Коул" ВМС США.

"Французский разведывательный корабль ВМС Франции "Дюпюи де Лом" присоединится к американским кораблям 17 октября", — сказал источник.

Он выразил недоумение в связи с тем, что, несмотря на действующий режим прекращения огня на юго-востоке Украины и отвод российских войск после учений из Ростовской области, корабли НАТО не сокращают своего присутствия в Черном море.

"Очевидным можно считать тот факт, что под предлогом политической поддержки Киева натовцы изучают Черное море, его глубины, гидрологию", — сказал собеседник агентства.

Командный корабль "Маунт Уитни" известен тем, что в августе 2008 года стал первым кораблем НАТО, доставившим в порт Поти (Грузия) гуманитарные грузы для пострадавших во время конфликта в Южной Осетии. Российский МИД выразил по этому поводу свою озабоченность и сомнения в гуманитарном характере миссии.

Кроме того, 6 ноября 2008 года этот же американский корабль не смог войти в порт Севастополя из-за антинатовских протестов в городе. Позже корабль всё-таки вошёл в порт, но команда корабля не смогла выйти в город из-за действий митингующих.

Согласно конвенции Монтре, военные корабли нечерноморских государств могут находиться в Черном море не более 21 дня. Общий тоннаж военных судов нечерноморских государств в Черном море не должен превышать 30 тысяч тонн. Ранее в этом году Конвенцию нарушил американский фрегат "Тейлор", превысив на 11 суток лимит пребывания в Черном море.

Российские эксперты называют пребывание кораблей НАТО в Черном море "игрой на нервах". Так, председатель общероссийского Движения поддержки флота Михаил Ненашев в беседе с РИА Новости высказал мнение, что нахождение кораблей стран НАТО в Черном море является продолжением агрессивного давления на Россию.

«Русский имперский человек» в «провинции»

Елена ЧХАИДЗЕ

Дискурс «Россия—Грузия» в книге Андрея Битова «Империя в четырех измерениях»

Елена Чхаидзе — доктор филологии, научный сотрудник Рурского университета (Бохум), Германия.

Начать с того, что тема «путешествия на Кавказ» стала одной из многочисленных тем, к которым обратился Андрей Битов в своей «Империи в четырех измерениях» (части «Путешествие из России» и «Оглашенные»), значит, ничего нового для поклонников творчества писателя не сказать. Битов, будучи невыездным, много путешествовал по СССР. Но не он один. Особенностью его Путешествия стало подробное описание ощущений именно русского, а не советского человека, гостившего в братских республиках, — используя современную терминологию: «путешествия колонизатора по провинциям империи СССР» (хотя, опять же, такая формулировка возможна лишь при взгляде из XXI века). Именно в рамках современной постколониальной теории и хотелось бы обратиться к написанному Андреем Битовым в советский и постсоветский периоды. Это дает возможность точнее проанализировать путешествие Битова в Грузию конца XX — начала XXI века и особенности его подхода к разработке традиционной темы путешествия на Кавказ.

I

Начало «освоения» Кавказа: Армения — Грузия

Поводом для одной из первых поездок Битова в Закавказье стал заказ статьи о «сближении и слиянии наций» в коммунистической Армении. Это засвидетельствовано в «третьем измерении»: «Путешествие из России».1 Поездка состоялась в 1967 году. Как отметил Т. Накамура, тема дружбы народов в статье переродилась в «историю чувства одиночества русского рассказчика на чужбине».

Другая поездка, нашедшая отражение в «Империи», связана с Грузией и описана в «Грузинском альбоме» (1985). Толчком к путешествию в Грузию, по словам самого автора, послужил кризис 33-летия и писательский страх «замолчать», приравнивающийся к распятию. Как и Пушкин, Маяковский, Пастернак и многие другие русские писатели, Битов спасается в Грузии, хорошо знакомой ему стране: «в Грузию я вернулся. Как домой. <...> Будто Грузия была даже больше Россией, чем сама Россия, во всяком случае, больше чем Советский Союз». В Грузии, стране, казавшейся иной и «большей чем Советский Союз», автор оказывается в клетке. Он чувствует себя пойманным — между двумя культурами, двумя периодами времени, двумя территориями: России и Грузии.

«Свой» — «чужой / другой»

Понятие «провинция» по отношению к Грузии было применено американской исследовательницей Сьюзи Лейтон в книге «Русская литература и империя» (1994). Она пишет о типичности изображения Кавказа как русского «Востока», как «чужого» в русской литературе.

Битов приезжает в Грузию как представитель «метрополии» (России). С помощью триады «смотреть-узнавать-рассказывать» к нему приходит осознание того, что они — другие, не такие как мы (русские): у них еще сохранилось то, чего у нас уже не было.

Конструирование своей идентичности и сохранение ее чистоты требует исключения всего иного/чужого, чему способствует строгая иерархия границ. Автор постоянно прибегает к помощи бинарных оппозиций: Россия — Армения, Россия — Грузия, история любви кавказского пленника у Лермонтова — любовь армянской девушки Аэлиты в его «Уроках Армении». Они способствуют выкристаллизовыванию своего и пониманию чужого. Структура текста «Грузинского альбома» строится на чередовании грузинских и петербургских (ленинградских) глав, как противопоставление Россия—Грузия.

«Пленный» русский или «колонизованный» писатель?

Увиденное за «границей» подтолкнуло к размышлениям о самоидентичности. Ю.М. Лотман в свое время писал: «граница делит плоскость на две области — внешнюю и внутреннюю. Самой простой семантической интерпретацией такой модели культуры будет оппозиция: мы — они». В тексте эта оппозиция может получить разную интерпретацию, например: «свой народ — чужие народы».

Территорию путешествия рассказчик назвал «иной планетой», на которую он попал под влиянием русской истории и истории русской литературы. На этой «планете» всплывают ассоциации с прошлым, возникает раздвоенность, связанная с ощущениями «захватчика/колонизатора» и «колонизованного». (Такая оппозиция восходит к Георгиевскому трактату 1783 года, суть которого состояла в переходе Грузии под протекторат России.) У них писатель стремиться захватить чувства и некоторые их человеческие качества: принадлежность себе, чувство родины. Захватом является влюбленность в увиденное в Тбилиси, которая вызвала настороженные взгляды жителей города: он — тот, кто влюбился в принадлежащее им и хочет это присвоить, забрать, хотя сам он ничего подобного и не подозревает: «Как странно понимать, что это чье-то, не ваше дело… А вы-то так почувствовали, так полюбили, так поняли!» и «вы так сумеете восхититься и полюбить все чужое, что не покажетесь себе захватчиком».

Рассказчик называет себя «тиражированным агентом империи», чувствует за собой вину, пытается оправдаться, отгоняя мысли о захвате, приписывая себе мирную роль: «Тиражированный агент Империи выступает как мироносец, совершенно не чувствуя себя хозяином <...> Про него знают, что он собирает подать, — он один в скромном неведении на этот счет». Устав от навязываемой ему роли («лазутчик и захватчик»), путешественник настроен разрушить такое представление.

Роль колонизованного, оказавшегося пойманным «нормой» репрезентации Кавказа в русской классике, противопоставлена роли «захватчика». Путешественник пытается эмоционально освободиться от книжных параллелей, связанных с Пушкиным, Лермонтовым, Толстым, но освободиться не может — не хватает духу вне родины.

Все вокруг напоминает о русских классиках. Прогуливаясь по Тбилиси, он видит табличку и понимает, что «буквы были хотя и грузинские, но даты — мои». В Тбилиси еще сохранились дома, в которых останавливались русские писатели. Прием «перекрестка времен» помогает автору передать «мистическое» в его сознании. Например, прогуливаясь по городу, путешественник замечает, что сквозь него проходят три человека, похожие на Лермонтова, Пушкина и, скорее всего, Толстого. Такая встреча становится для Битова характеристикой города как живого: в нем сохранилось место для городского сумасшедшего, всеобщего любимца. Город узнаваем во всем: рассказчику знакомы и современность, и прошлое. «Перекресток времен» придает городу и черты «вечности».

Битов, наследник традиции русской классической литературы, становится ее заложником или колонизованным. Вырваться из такого «кавказского плена» не удается. Все: и природа, и ландшафт Грузии, воспетые в русской литературе, — захватывают писателя. Он оказывается пленником собственных знаний. Ощущение «колонизатора» и «колонизованного» меняются на протяжении всего текста. Раздвоенность лишает «счастья соответствия». Лишь на секунду, в конце прогулки, он фиксирует момент соответствия самому себе. Раздвоение между стремлением сохранить и стремлением вырваться пронизывает весь текст.

Стремление вырваться — это шаг не забывания, а отталкивания от прошлого к развитию в будущем, шаг к вечному существованию, потому что «любое добавление к славе <...>, любое признание со стороны — есть предвестие конца, есть захват и присвоение <...> и тот, кого любишь, становится жертвой нашей страсти». Основное желание писателя: вырваться из нормы репрезентации Кавказа. Рассказчик стремится сформировать собственное видение, которое послужит развитию темы путешествия на Кавказ.

«Их» земля: «наш» «Потерянный рай»

Сьюзи Франк2 писала, что Кавказ Лермонтова — это символ библейского Потерянного рая. Битов, выстраивая «их» идентичность, прибегая к описаниям природы и ландшафта Грузии, также обращается к теме Потерянного рая. В главе «Воспоминание об Агарцине. В ожидании Зедазени» автор описывает маленькую грузинскую горную деревню, старый скромный нежилой монастырь (как заброшенный монастырь у Лермонтова в «Мцыри»), картины первозданной природы. Рассказчику кажется, что сам Бог привел его сюда, где ничто не тронуто рукой человека.

В Тбилиси, осматривая достопримечательности, путешественник замечает угрозу раю. Важно отметить, что это описание приходится на советский период, годы брежневского «застоя». Колонизатор-захватчик выделяет три особых места, с которых лучше всего виден «рай»: гостиница «Иверия»3 , монумент «Мать Картли», символизирующий Тбилиси и старинную крепость «Нарикала», которая существовала еще до VII века. Битов сравнивает их с тремя клиньями, которые могут разрушить город: «В эту цельную глыбу города, в это живое тело вогнано три точных клина <...>. Скоро уже, скоро город развалится на три части, треснет на дольки, а каждую дольку уже нетрудно будет быстро раздробить мелкими клинышками»

В те спокойные 70-е годы XX века Битов даже и не подозревал, насколько его слова окажутся пророческими. Спустя несколько лет Грузия расколется на три части, две из которых (Южную Осетию и Абхазию) потеряет. Так же можно провести параллель между «глыбой города» и СССР, который тоже «раздробили мелкими клинышками».

«Их» мужская идиллия

Тема первозданного, а значит, соответствия самому себе, прослеживается в главе «Осень в Заоди».4 Первозданное у рассказчика связано с категорией счастья или счастья соответствия, по Битову. Заоди для путешественника стал миром душевного спокойствия и наслаждения. Битов рассказывает о мужском застолье на природе, оказавшемся «идеальным мужским миром», в котором нет женщин. На природе мужская компания наслаждается простыми человеческими радостями: пейзажем, вкусной едой и общением. Рассказчик с упоением описывает традиционный ритуал подготовки к грузинскому пиру и свои впечатления. Нота огорчения вкрадывается при мысли об исчезновении этого мира счастья с наступлением утра. Огорчает рассказчика и ощущение себя чужаком в этом застолье. Кульминацией пира становится символический момент, когда русскому захватчику, колонизованному историей русской литературы, дарят единственную книгу, оказавшуюся у одного из его друзей: биографию Пушкина на недоступном путешественнику грузинском языке. Мне виделось, что цель сюжета с книгой — подчеркнуть невозможность полного обладания тем, что казалось своим, а значит и недоступность внутренней целостности, но из беседы с самим Битовым я узнала, что все было проще: биография Пушкина, которую ему решили подарить, на самом деле оказалась у его друзей случайно.

Автор сравнивает себя с горожанином, у которого, как у всех жителей городов, притупилось чувство первозданного. Он как шарик в казино: крутится, крутится — и, потом, успокаиваясь, попадает в «лунку», т.е. в настоящий мир, мир природы.

Битов идеализирует образ Грузии: там нет зла, болезней, бедности, отягощенности городом, недостатка времени и есть человеческое достоинство.

«Их» «живой» город и «их» семья

В «Грузинском альбоме» автор идеализирует и Тбилиси. Для него это «живой многослойный» город — гнездо, в котором приживется даже злой. Рассказывая о Тбилиси, автор использует две аллегории: «виноградная лоза» и «стена», которые обозначают взаимосвязь старого и нового, связь XIX и XX веков, связь поколений. Виноградная лоза поддерживает старый дом, стены которого служили ей когда-то опорой. В описанной таким образом преемственности Битов видит обеспечение вечной жизни, крепости семьи и дома.

Путешественник обращается к атмосфере дома известного грузинского кинорежиссера Отара Иоселиани, выделяя главную особенность их семьи: сохранение памяти о предыдущих поколениях. Детали дома служат «сигналами» прошлого: этажерка, не сохранившаяся у него в Ленинграде, использованная на дрова в блокаду; фотографии на стене — счастливые лица, которые он тоже будто бы уже когда-то видел; семейный фотоальбом, который предлагает посмотреть отец Отара... Увиденное в Грузии было схоже с увиденным в фильме Иоселиани. Реальность перекликается с миром кино. Виденное не является совсем чужим, в нем есть и часть своего.

В гостиной друга у гостя возникают ассоциации с эпохой Пушкина, литературными салонами, где время текло за чтением книг. Битов ностальгирует о жизни, лишенной суеты, в которой писатели-классики создавали свои шедевры. Пересечение литературы и реальности в семье режиссера связано с образом хозяйки дома, Наной, напоминающей ему Нину Чавчавадзе, жену Грибоедова. Прием «перекрестка времен» дополняется приемом «перекрестка реальностей»: реальность противопоставлена ирреальному миру литературы и кино, т.е. миру культуры.

С домом Иоселиани связан момент счастья соответствия, потому что в нем пересеклись и прошлое, и настоящее. Такой же момент был и в Заоди, во время застолья, но и там, и здесь счастье продлилось недолго из-за возникшего ощущения чужого. В конце главы «Грузинский альбом» в собственных размышлениях автором обозначается четкая граница между колонизованным и Грузией: он не подходит на роль Грибоедова, разработчика проекта колонизации Кавказа, но там Битов смог прикоснуться к забытому и исчезнувшему у себя, в родном Петербурге, в России.

«Наш» «вымирающий» город

Петербург Битова возникает в тексте «Грузинского альбома» как противоположность Тбилиси. «Грузинские» главы противопоставлены традиционному в русской литературе «петербургскому тексту». В.Н. Топоров писал о противопоставлении Петербурга как символа умирания — Петербургу-раю, окну в Европу и выделил основную идею и сюжет «петербургского текста»: это идея и сюжет гибели и воскрешения. Образ Петербурга является зеркалом, в котором Россия ищет себя, собственное отражение, стремится себя постичь.

Ленинград/ Петербург Битова — это пасмурный, обесцвеченный, серый город-тюрьма, в котором люди стараются держаться друг от друга подальше, чтобы в будущем не обременять себя совместным существованием. Петербургский двор ассоциируется с гробом, с которого сняли крышку. Все пространство города ограничено, как клетка животного, и пронизано вырождением и безумием. С вырождением связана тема города-фантома, находящегося в Ленинграде. Рассказчик видит его во сне (глава «Глухая улица»). В том городе есть нереальный домик, а в нем люди, которые не смогли измениться в худшую сторону.

Домик — это прошлое, память. Он является воплощением идиллии, в которой люди не ссорятся. За забором они живут своей, параллельной чужим, жизнью. Время в этом доме течет в обратную сторону. По мнению повествователя, дом тот — это судьба народа, в нем помещались все: умершие, убитые.

В главе «Почему я ничего не смыслю в балете» Битов описывает Петербург как исчезнувший город, а Ленинград для писателя — фантом Петербурга. Авторские воспоминания об идиллии связаны с дореволюционным «вечным» и «загадочным» Петербургом, «придуманным» и «навязанным» Петром I. О той эпохе напоминали только доживавшие люди и вещи. В отличие от пожелтевших фотографий с живыми лицами, которые увидел путешественник в доме грузинского друга, Ленинград/Петербург — камера-обскура, через которую при попадании солнечного света появляется изображение наоборот. По Битову, оптический эффект превратил город на болоте в произведение искусства, в материализованный идеал. «"Может ли быть материализован идеал?" Не может. Но вот же он! Петербург — сам по себе произведение». Попадая в этот город, человек оказывается в иллюзии: картине, балете, литературном произведении.

«Наш» мужик, семья и дом

Тема вымирания прослеживается не только в описании города, она связана с темой русского мужика. В главе «Судьба» он представлен Битовым как мужик- апостол. Для автора-рассказчика русский мужик — это подвыпивший, с хитрым прищуром дошедший до Берлина участник Великой Отечественной войны, взгляд которого напоминает рассказчику взгляд сумасшедшего медведя из зоосада, взгляд вырождения. Русский мужик как хозяин земли вырождается из-за какого-то жучка, который выедает его дом, а точнее, пролетариата, ненастоящего хозяина, делающего все по госплану. «Хозяин земли» стал не нужен советской власти.

В грузинских главах семья описывалась автором как живое целое, а в петербургских — Битов вспоминает ушедших родных: мать, отца, тетю. Для автора старшее поколение — это Люди с большой буквы, люди с высокими моральными ценностями, которые считали себя материалистами, не верящими в Бога, но на самом деле жившие по законам христианской морали. Такой была тетя рассказчика (глава «Похороны доктора»). Смерть тетки для автора — уход последнего живого человека, его умирание. На собственной панихиде она казалась живее всех живых. С теткой писателя связывали особые отношения. Тетя стала как родная спустя годы, не сразу, потому что, несмотря на все ее человеческие и профессиональные заслуги, была еврейкой и «по молчаливому, уже сорокалетнему, сговору» родственники не приходили в дом дяди. Чужая в своей семье, она научила русскую родню слову «ковод», обозначающему «уважение как таковое». В этом смысле интересно описание похорон тетки, заслуженного деятеля науки. По разные стороны гроба стояли высокопоставленные чиновники и родственники — незнакомые лица, как теперь говорят, «еврейской национальности». Битов сам удивился количеству незнакомой родни, за что было стыдно. (Темы еврейства и социальных различий, указанные Битовым в «Комментариях» к книге, в свое время могли стать причиной отказа в публикации «Грузинского альбома».)

С мотивом вымирания связаны воспоминания о других умерших: о «человеке в кальсонах», решившем прыгнуть с крыши семиэтажного дома; об отце; о морге, о котором думал, прогуливаясь когда-то с мамой по городу. Образ отца у Битова связан с домом и деревом — вспоминается виноградная лоза из грузинских глав. Отец, «ремесленник 45-го года», победил тлю, угрожавшую его дереву-дому, но не сберег его в мирное время. Умирание дерева Битов сравнивает с умиранием дома: сначала грузовик сломал одну ветвь, затем спилили вторую, потянувшуюся за первой и нависшую через улицу, после этого все дерево наклонилось, как будто потянулось к райскому «Ботаническому саду» за решеткой, чтобы оно не мешало, нашли решение — дерево спилили. Стремление к райской жизни обернулось смертью. Одновременно с «вымиранием» дерева умер отец рассказчика. Ушло старшее поколение — исчез дом. То, что осталось, начало напоминать аквариум с двумя старыми рыбами (рассказчик и сосед по дому), захваченный каким-то советским чудищем по имени БРЯКРЫГРАККОМИСТДАС. Имя чудища — аббревиатура, излюбленный метод при назывании учреждений в советские времена. По мнению писателя, Россия, с которой связаны понятия благородства, дома, хозяина земли, «выродилась из-за советского "чудища"».

«Русский имперский» человек

Любая тема, поднятая Андреем Битовым в «Грузинском альбоме», восходит к Российской империи, к Петербургу: тема человека, семьи, города, родины, литературы. С прошлым для писателя связано счастье «соответствия самому себе», но парадокс амбивалентности размышлений заключается в их изначальной предопределенности. Российская империя, по Битову, рухнула практически тогда, когда она и зародилась: во времена Петра I. Реформы «европеизации» превратили Россию в Восток Европы. «Ориентализация» искоренила все исконно русское и спровоцировала ее крах.

Писатель сравнивает русскую идентичность с кустарным производством и говорит, что из-за появления ширпотреба выродилось настоящее, отмеченное «печатью неповторимого мастерства». Подмена понятий истинного и штамповочного для России старо, патриархально, причиной тому является особая русская черта — двойная ностальгия русского человека по прогрессу и патриархальности. По мнению Битова, две стороны одной медали — прогресс и патриархальность — измучили Россию своим «непобедимым сосуществованием». Они преграждают переход из «состояния времени в состояние истории и из состояния пространства в состояние культуры. «У нас и джинсы — это икона…» Раздвоенность Битов связывает с определенной стадией отсталости и исчезновением русской душевности.

Имперский человек в изначальном понятии, как захватчик территорий и представитель мощной державы с уникальной, ни на что не похожей культурой, по Битову, исчез из-за процесса «европеизации». Определение имперский человек используется автором иронически. По Битову, советский современный имперский человек живет в финансовой нужде, ощущает ущербность от неосведомленности и отсталости бытовой жизни. Об имперскости напоминают ему лишь память и знание истории страны.

С патриархальностью (в значении традиционности, старинности как ушедшего) связана ностальгия автора-рассказчика по первозданному миру, русскому мужику, городу детства, потерянному дому, ушедшим родителям. В тексте Битова особый взгляд рассказчика прикован к матери. Это прослеживается, например, в видении о 1910 годе: «Мама! Мамочка… Не бойся, ты меня не знаешь… Какой и впрямь занятный, не похожий на другие дом! <...> Ты просто нов и удобен для жизни моих живых». У «имперского человека» в XIX веке был дом, но повернуть время вспять невозможно, так же как невозможно счастье соответствия.

«Храм» «имперского человека»

Настоящей целью путешествия в Грузию являлся поиск «храма русской культуры», который немыслим без Тбилиси, столицы Кавказа XIX века, но в Грузии, как и в России, остались лишь развалины. Мир грузинской культуры и литературы, мир Шота Руставели, мир средневековой Грузии, «золотого века» грузинской литературы исчез, он — «за шлагбаумом».

От Руставели сохранились лишь остатки фресок, строки поэзии, большое количество гипотез, мифов, а от земли, пропитанной легендарной осенью, залитой иным светом, только тишина, молчание культуры.

Несмотря на идеализацию Грузии, их «художник» также не способен ощутить счастье соответствия. Писатель-сценарист Эрлом Ахвледиани не обретает счастья из-за временного мезальянса: он каждый раз опаздывает в творчестве. Фильм о Нико Пиросмани, снятый известным режиссером Георгием Шенгелая по сценарию Ахвледиани, терпит неудачу из-за излишней «красивости». И фильм, и художник не были признаны при жизни.

С дискурсом вымирания связаны истории о Руставели, Пиросмани, Ахвледиани. Все увиденное в советской Грузии было для автора дежа вю, по отношению к советской России.

Рассказом о доме-музее грузинского писателя-классика XIX века Ильи Чавчавадзе Битов подчеркивает чуждость грузинской культуры для себя, так как за ней «не стояла судьба русского народа», а значит, поездка путешественника не предполагала «захват» чужой культуры. Восстановление храма могло осуществиться не через ностальгию по культуре, а через понимание: «Но он был! Раз его реконструировали. Да, он был, и его не было. Потому что он есть. <...> Культура не пустует; пустует только время внеее. А она — ЕСТЬ. Но никогда не станет она зримой из одной ностальгии. <...> Культура вечна и непрерывна, а мы ее либо знаем, либо нет».

Солнечный свет, который пробивается сквозь серость, оставляет надежду на будущее воскрешение и возрождение культуры. Одни из последних строчек «Грузинского альбома» звучат подбадривающие: «Что за слезы на свалке?! Не унывай, не стоит». По мнению Битова, живое, связанное с XIX веком, с храмом культуры будет реставрировано.

II

На имперский дискурс в более позднем, «четвертом измерении» «Империи…» — в романе-странствии «Оглашeнные» (1995) и завершающей ее части «Последний из оглашенных» (2012) — обратил внимание Лев Аннинский. Он назвал «Оглашенные» повестью о крушении империи, «тайным сдавленным плачем о ней». Если в «Грузинском альбоме» мы знакомимся с русским имперским человеком в провинции периода советского «застоя», то в «Оглашенных» (часть «Ожидание обезьян») и в «Последнем из оглашенных» имперский человек оказывается в провинциях (Грузия и Абхазия) незадолго до распада СССР и после свершившегося.

От «Грузии» к «Абхазии»

Еще в «Грузинском альбоме» автор заметил зеркально отражавшиеся отношения Грузии и России. Метрополия и периферия являлись сторонами одной медали: их свобода и наша клетка, и наоборот. Иллюстрацией тому служит приведенная в тексте сказка грузинского писателя и сценариста Эрлома Ахвледиани про Вано и Нико. Сказка о двух мечтающих мальчиках, схожих, как будто «Нико был грузин, а Вано — русский. Или наоборот…» И мечтания каждого несбыточны: «Много хочешь, Вано!» или наоборот. Имперский человек находил там утраченное здесь, например: «породистость» грузин, выродившуюся в России после Октябрьской революции. Битов пишет: «Ненависть к породистому человеку, воплотившаяся в торжестве октябрьского переворота, СУБЛИМИРОВАЛАСЬ подсознательно (и все-таки через Сталина) в этой ревнивой склонности к грузину <...>. Практически православные, выпить любят, акцент опять же возвращает нам родную речь». Единство тезы и антитезы нарушается крушением СССР и постсоветскими «горячими точками». Грузино-южноосетинский и грузино-абхазский вооруженные конфликты, передел географической карты СССР Битов сравнивает с истекающим кровью телом империи. Так заканчивается «Грузинский альбом».

В числе новых географических названий в тексте «Империи» появляется Абхазия. Топоним «Абхазия», пульсируя, передает нарастание тревоги предимперского краха. Он упоминается несколько раз: в связи с бывшей грузинской автономной республикой Абхазией и в связи с одноименными названиями гостиниц в Тбилиси и Сухуми (Битов использует возрожденное в 1992 году название города — Сухум).

Аллегория крови

В тексте Битова джинсы — аллегория южных колониальных провинций, и тот кому они принадлежат, является имперским человеком5 . Джинсовые штаны как западный символ советского благополучия возникают еще в «Грузинском альбоме» и являются важной деталью в «Ожидании обезьян». В белые штаны впрыгивает авторское он6 и отправляется в Сухум.7

Значение американского продукта, одежды для рабочих, в корне изменяется в России. Для советского социума джинсы — вещь, которой Америка «колонизовала» СССР. Они становятся показателем высокого социального статуса и достатка. Более того, для советского имперского человека, по Битову, штаны — единственный, после культуры, оставшийся вид частной собственности: «Существование в переходной стадии от капитализма к коммунизму упирается в это последнее обстоятельство. Штаны есть, безусловно, наипоследнейший вид частной собственности, поэтому отдельно взятую страну лучше было Владимиру Ильичу поискать где-нибудь в Африке. Россия не Африка, но собирался я все-таки на юг, в наши черноморские субтропики (имперское хвастовство климатическими зонами), а штанов у меня к сорока пяти годам (двадцатипятилетие творческой деятельности) не было».

Имперский человек отправляется в свои колонии, боясь потери того, что, на самом деле, ему не принадлежит. Автор, используя иносказание, описывает раздвоенность целей власти переломного периода, от советского к постсоветскому: с одной стороны, она «распродавала» земли, с другой, стремилась сохранить свое влияние, так как имперский человек боялся остаться без последних штанов:«Образ последних штанов достаточно неэстетичен, чтобы пытаться их продать (что я, кстати, и пытаюсь сделать...) <...> Так что штаны на мне были — у меня ю ж н ы х штанов не было».

Дарит «южные штаны» имперскому человеку Прекрасная дама, «неохотно (его) на юг снаряжая». Достигнув своих территорий, имперский человек любуется на Сухум и пьет зеленую (тархунную) водку, но в его душе появляется ощущение не захватчика, а оцивилизованного аборигена с какого-нибудь африканского острова: он был похож «на того самого мулата в белых штанах, хоть и лишенного... а не на того пионера-горниста в парке». Таким образом, Битов прибег к одному из излюбленных постмодернистских приемов — приему шизофрении, раздвоение в восприятии собственной роли по отношению к южным территориям. Заканчивается тема белых джинсов описанием пятна от тутовой ягоды на них, т.е. на джинсах — колониях имперского человека — появляется кровавое пятно — аллегория «горячей точки», грузино-абхазского

конфликта.

«Имперский человек» в абхазской деревне

К провинциям текста «Империи» добавляются абхазские деревни. Их мир, как и в Грузии, был иным, противоположным метрополии. Сохранились вековые народные патриархальные традиции. Попав в абхазскую деревню Тамыш, рассказчик отстраняется от местного населения. Он не привык к таким обычаям. Ни поцелуй в плечо, ни ожидание сельчан не заставили прислушаться к законам абхазского гостеприимства. Отказ принять знаки внимания грозил вызвать бурю гнева — спасло лишь знакомство с местными «уважаемыми» жителями.

Во время второго приезда в абхазскую деревню, название ее не указано автором, общение состоялось. Авторское я после выступления перед абхазским населением позволило себе застолье с ними, во время которого колонизатору открылся иной мир. У них крепки и дом, и чача, и румянец: «Скорбь патриота вскипала во мне пропорционально умилению их заслуженному достатку».

У них, как и в грузинских семьях из «Грузинского альбома», сохранилась «непрерывная жизнь трех поколений», в чем, по мнению автора, состоит главное человеческое богатство, утерянное в России.

«Опальный поэт» обращает внимание на представителей советской власти там. В Абхазии не было жирной черты между властью и людьми. Там советские депутаты накрывали гостям на стол: «Старшинство у них по возрасту, а не по званию: свекровь, которая никакой не депутат, заметив, на ее взгляд, непорядок, шепчет депутату АССР, та депутату СССР, и расторопная Софи бежит то с сыром, то с курочкой.

Ну как тут не полюбить Советскую власть! Когда, дотянувшись своей имперской рукою до самого захолустья, она ласкает своего опального поэта неожиданно материнской лаской, будто это не она же прогнала его сюда с глаз долой. Чем хороша машина — что у нее нет умысла».

В провинции сохранился уклад традиционной патриархальной семьи. Сосуществование человеческих ценностей с советской властью для рассказчика выглядит парадоксом. Более того, неожиданно, что соприкосновение с советской властью для одной семьи послужило гарантом благополучия на многие годы. Рассказчик описал историю приезда в абхазскую деревню Хрущева. Во время визита тот распорядился везде сеять не кукурузу, которой в Абхазии было много, а «асапарель».8 Память об этом визите осталась в виде безобидных колючек «асапарели» на заборах, а ту семью, которую посетил Хрущев, советские чиновники вообще не беспокоили, дав крестьянам спокойно трудиться. Такой вариант дружбы с властью, иронически подчеркнутый автором, дал свои результаты: «Без власти — никуда... Надо дружить с нею. Интересные памятники сохраняет за властителем время: украинский Крым, однако, и продвинувшуюся на двести километров к северу границу кукурузы, и заборы из асапарели!»

Тема их благополучия прослеживалась в свое время в «Грузинском альбоме», но, в отличие от него, в «Ожидании обезьян» воспоминания о них и о своих родных не равны по объему. Членов своей семьи в «Ожидании…» Битов упоминает кратко, например: о том, как с матерью вез прах отца на кладбище.

Как и в «Грузинском альбоме», Битов обращается к теме «вымирания». Южную провинцию автор-рассказчик противопоставляет вымирающей опустошенной русской деревне. Ностальгией по живой русской деревне пронизан текст. Сталкиваясь с милиционером в городе, автор слышит в его фамилии название деревни, из которой тот родом.

Русскую деревеньку Турлыково Битов называет «небесной северной деревенькой». В ней «все когда-то было: и колодец, и колонка, и неистоптанный лужок, и резные крылечки, и наличники». Деревенька сравнивается с храмом, в котором можно было помолиться, который являлся частью необходимого человеку, кроме леса и поля. Человеку, кроме этих трех составляющих, по мнению автора, ничего было не нужно. Причину внезапного опустения деревни рассказчик видит в коллективизации — нейтронной бомбедля сельского хозяйства.

Аллегорией русской деревни становится красная рубаха, а также конь и русский мужик, одетые в нее. Забегая вперед, хочу отметить, что смерть русского мужика-бомжа Сеньки, одного из персонажей, Битов описывает как смерть в храме с бутылкой чачи, грузинской самогонки, и в красной рубахе, а также мы прочтем и о смерти коня, которого пристрелит какой-то мафиози.

Имперский человек скорбит об исчезновении русской деревни: «Исчезают, по частям, за конем и корова, и дом, и птицы певчие, и травы. Что за коллективизация такая?» Тема конца, которой был пронизан конец XX тысячелетия: конца литературы, конца истории, конца идеологии, проникла и в тему русской деревни.

«Имперский человек» в Сухуми

Выстраивая сюжет «Ожидания обезьян», как и в «Грузинском альбоме», Битов обращается в тексте к теме киносъемок как литературному приему, с целью более контрастного противопоставления своих и чужих. В цветущем Сухуми появились чужие в виде киносъемочной группы. В ее составе англичанин, который приехал в Советский Союз собирать материал для дипломной работы по разведению обезьян в условиях, отдаленных от естественной для них среды обитания. Движение киносъемочной группы описывается как продвижение захватчиков, и шли они с севера на юг, от кафе «Амра»9 к гостинице «Абхазия».

Битов постоянно задает загадки читателю в виде говорящих деталей. Им, захватчикам, была противопоставлена мужская компания своих, состоявшая из абхазов (Даура Зантария,10 «вора в законе», Антиаслана), русского (авторское я), армянина (Серожа), украинца (Доктора Драгамащенка). Выстраиваются две модели противопоставления своего—чужого: 1) свой/колонизованный — русский со всеми советскими народностями противопоставлены чужому/колонизатору — англичанину; 2) авторское я, «русский писатель», противопоставлено колонизованным народам бывшего СССР как чужой/колонизатор.

Автор-рассказчик, как уже упоминалось, выступает в двух ролях: я-писатель и он-хулиган и пьяница (побег в Сухуми совершает хулиган — он). Я рассказывает читателю о «розовом Сухуме»11 — многонациональном городе, в котором люди делились не по национальному признаку, а «по чашкам» — по количеству чашек выпитого кофе и крепости этого кофе. Городской традицией было собираться по утрам в домах или на набережной Черного моря, пить кофе и обсуждать городские новости.

Описывая реальность 90-х, автор вводит в текст обязательный персонаж того времени: «вора в законе» — первое лицо в городе, которое пользовалось куда большим уважением у местных, чем приезжий известный режиссер по имени Федерико (вероятно, намек на Феллини). Битов вводит в текст тему современного разбойника, «благородных мафиози». Называя национальную принадлежность каждого персонажа, Битов не упоминает ее по отношению к мафиози — у преступников национальности нет.

Напряженность в городе в начале 90-х, перед грузино-абхазской войной, передавалась автором описанием не только продвижения чужаков Сухуми с севера на юг, но и своих — с юга на север.

«Имперские люди»: англичанин и русский

Англичанину принадлежит особая роль в тексте. Он является олицетворением могучей в прошлом империи. Как я уже сказала, целью его визита в Советский Союз служит сбор материала для дипломной работы, так как в СССР, как и в Великобритании, имеется опыт «содержания обезьян в не близких им климатических зонах в близких к природным условиях. Иначе, на воле». Англичанину «сказали, что такой опыт широко распространен не только в Сухуми, но и по всему Союзу», но он к обезьянам не доехал. Его приезд в Сухуми с Доктором Драгамащенка (ДД), у которого по слухам была тайная лаборатория для наблюдения за обезьянами, и Павлом Петровичем (ПП), закончился белой горячкой и «эвакуацией» из сухумской гостиницы «Абхазия».

Большую часть текста занимает выстраивание автором образа «русского имперского человека». Русский писатель или авторское я выступает чужим по отношению к народам, населявшим Сухуми. Социальные различия — языки, традиции, история «малых» народов — и поиск самоидентификации стали причинами споров в «Империи». Они пронизывают весь текст «Ожидания обезьян».

Автор отражает в тексте типичные общественные споры на исторические и национальные темы: об исторических личностях (о Черчилле, о Кастро, Рузвельте, Берии), о евреях, об особенностях национального юмора, об исторических несправедливостях, о принадлежности земель:

«О чем они ссорятся?.. ну, это понятное дело, надо только уточнить в деталях... абхаз, естественно, о грузинизации, о ликвидации абхазских школ, о записании абхазов в грузины... грузин, естественно, не выдерживает такой исторической несправедливости и говорит: что, мы вам в 1978-м телевидение не дали, университет не дали?.. вот сам говоришь: дали. Дали, потому что взяли, отняли, сначала отняли, а потом дали... что у вас отнимать? у вас и письменности не было... <…> вы же всегда под нами были, вы всегда были Грузией, да вы и есть грузины... тут они вступают в рукопашную».

Первый спор персонажей был о возможном приезде Черчилля и Рузвельта в Сухуми. Подключение англичанина к дискуссии выстроило тему противопоставления «западного» «советскому»: «— Вы, русские, странные люди <...> Мы, русские: два абхаза, два мингрела, один армянин, один грек <...>» и русский писатель. Для представителя иной культуры не существовало национальных различий среди жителей СССР, для Запада все они были русскими.

Стремясь подчеркнуть единое сосуществование народов Советского Союза, Битов вводит тему автобуса-«рафика», в котором они едут. Ведет этот автобус

водитель — русский имперский человек, рядом сидит русский писатель. Имперский человек позволяет народам спорить о многом, держа под своим контролем разговор: <...> пусть они будут такие любители-историки, как все они тут, в провинции... пусть они мне ненароком расскажут историю края и ненароком же заспорят, кто из них коренной житель, кто кореннее... пусть из спора вырастет ссора между грузином и абхазом, между грузином и армянином, между... нет, с евреем я низа что ссориться не буду... это наши дела... "то давний спор славян между собою"... а что, в такой компании еврей скорее уж славянин... не грузин же, не армянин и не грек точно... да и такой ли уж не еврей русский?»

К возможности спора о принадлежности земель другим народам русский имперский человек подходит иронично. Земли могут принадлежать другим, только лишь до появления России, после ее появления — земли только русские: «Когда России еще не было, то, пожалуйста, чья угодно могла быть эта земля, а только уж как появилась Россия, то чья же это еще земля могла бы быть?.. не турецкая же?»

Пока народы спорят, русский имперский человек выступает «колонизатором» наблюдений и впечатлений для своей книги.: «<...> русский же и на пейзажи любуется, отвоевывая их пядь за пядью у бусурман для своей книжечки <...>». Тему территориального захвата в прошлом Битов переносит на безобидный эмоциональный захват впечатлений в настоящем.

Имперский принцип «Разделяй и властвуй» срабатывает и в современной действительности. Деление на нации писатель считает разлагающей бессмысленной болезнью общества: «Делиться на нации — это то же самое, что хвастаться болезнями на приеме к врачу». Подчеркивая безрезультатность национальных споров, Битов приводит в пример историю — иносказание о найденном «Витязе в тигровой шкуре».

ПП рассказывает абсурдную историю о том, как нашли витязя в тигровой шкуре на абхазском побережье в разгар засекреченных событий 1978 года.12 Якобы был убит герой грузинской поэмы, из памятника литературы «Витязь в тигровой шкуре», на границе абхазского и мегрельского районов. Нашедшие долго спорили о том, кто его убил и кем он был по национальности: грузином (мегрелом) или абхазом. Мегрелы утверждают, что тело найдено на абхазской стороне, абхазы, соответственно, что на мегрельской. Закончилось расследование выводом: «И никто никого не убивал! Сам, дурак, попал в лавину». Дальнейшие выяснения национальной принадлежности ни к чему не привели. Осталась от «Витязя» только «дырка», которая «древнее каменного века». Пока абхазы и мегрелы разбирались, все, что было связано с «Витязем», разграбили: спорящие народы только теряют, а имперский человек находит.

Обезьяна, дельфин и Ко

Писатель обращался к образам животных (медведь в клетке, другие животные за «железным занавесом») еще в «Грузинском альбоме». Ирина Роднянская заметила связь между ними и восточным (китайским) гороскопом, но хотелось бы обратить внимание и на социальный контекст.

Обезьяны в «Ожидании…» играют одну из ведущих ролей. Идею использования образа обезьяньего питомника для сравнения с народами СССР Битову, судя по всему, дал всесоюзно известный Сухумский обезьяний питомник, в котором проводились опыты над животными.13 Сюжет о разбежавшихся обезьянах связан с военными событиями в Абхазии. Когда в начале войны их нечем было кормить, обезьяны так сильно кричали от голода, что их пришлось выпустить на волю. Так они поселились в окрестностях пляжа у реки Келасури.

«Советские обезьяны... Освобождение обезьяны... Русская обезьяна... Обезьяна, живущая на воле в условиях социалистического общества... Без клетки... Обезьянья воля... Республика обезьян... Обезьянья АССР... ОбзАССР... Так, нельзя — все обидятся. <...> "Дали свободу... разрослись гривы, зато подмерзли хвосты... нуждаются в подкормке..." Что-то в этом есть! Всегда я залетаю с первого раза... А потом годами не могу разродиться». В рассказе о поездке в пансионат с Доктором Драгамащенка и Павлом Петровичем красной линией проходит сравнение советских людей с обезьянами. Получив свободу, люди изменились, у них появились черты, характеризовавшие их личные особенности, но привыкшие к навязываемой им идеологии, они не смогли до конца стать свободными: «Обезьяна на воле, в России, при социализме!.. Мы не на воле, а она на воле! Рассказывают, что свобода сразу привела к расцвету вторичных половых признаков: гривы их разрослись, как у львов, и ягодичные мозоли расцвели, как розы. Зато хвосты подмерзли: все-таки Россия, хоть и без клетки. Опять же сами пропитаться не могут, требуют подкормки — это уже пережитки социализма...»

Обезьянам писатель противопоставляет другое животное — дельфина. По мнению автора, дельфины — животные высшего порядка. Главным их достоинством, по Битову, является жизнь нуклеарными семьями, т.е. четырьмя поколениями вместе. Знания и память, которые передаются из поколения в поколение, служат выживанию. Дельфинья семья сравнивается с плавающей библиотекой. Уменьшение ее на одно звено становится угрозой вымирания целой семьи. По мнению рассказчика, потеря «прадеда» — главного хранителя памяти, послужила одной из причин смерти дельфина, найденного на пляже. В дальнейшем в тексте будет явна параллель, между дельфиньей семьей, обезьянами и народами СССР.

Исходя из текста, можно заметить, что потеря общей памяти, культурной или исторической, потеря естественного объединяющего начала послужила разрозненности жизни советских «обезьян-народов» и причиной споров, которые привели, в конечном счете, к крушению «Империи».

Дополнительной причиной смерти дельфина, которую называет ПП, является несоответствие временного века одной человеческой жизни. У дельфинов «история рода не расходится с историей вида», а у человека расходится. Из-за этого история человечества враждебна человеку. Но, несмотря на все, дельфины не переживут человека, потому что они доверяют нам — третьим, вторгшимся в мир природы и «портящим» экологию. Выживут крысы, тараканы, пауки, тарантулы. Вид человеческий, по мнению автора, является империалистом и колонизатором, как по отношению к животным, так и по отношению к другим людям. Нарушение истории вида процессом колонизации привело к разногласиям народов.

От «маленького человека» к «имперскому»

Определяя иронически вырисованные черты имперского человека в главе «Конь», можно проследить его связь с темой маленького человека, и слова Достоевского «Все мы вышли из "Шинели" Гоголя» становятся актуальными и в данном случае.

Все маленькие люди подвержены различным социофобиям, т.е. различным страхам. Исходя из текста, советский интеллигент привык жить со страхом КГБ, манией преследования, а после крушения строя стало непонятно, что бывает, когда не надо диссидентствовать, когда КГБ уходит в прошлое и оно становится «лучше СПИДа». Для автора-рассказчика страшно было протрезветь и поверить в то, что эпоха, с которой связан Афганистан, репрессии и многое другое, прошла: «А может, кончилось, наконец, все. Ни тебе корейского лайнера, ни афганского... Церкви звонят, петухи поют». Несмотря на все, страх не исчезал и не заменился ничем новым, а от непонимания и безысходности страна начинала спиваться: «Методы слежки и синдром мании преследования совпадали. Начальные симптомы приводили к случайным связям, а случайные связи к алкоголизму. Не опохмелившись, душа жаждала расколоться. Колоться было перед кем, но не в чем. В одном случае ты становился сумасшедшим, в другом — эмигрантом».

Состояние опьянения, похмелья, галлюцинаций вводится для усиления ощущения неясности происходящего.

Имперский человек ощущает себя то захватчиком, то африканским аборигеном, оставаясь при этом несчастным маленьким человеком, как гоголевский Акакий Акакиевич Башмачкин, как пушкинский Самсон Вырин, Макар Девушкин Достоевского, как герои Чехова в XIX веке и Пьецуха в XX, как Веничка у Ерофеева и многие другие у многих других: «а я что, я человек маленький, никаких таких связей у меня нет, и пушку, такую дорогую, нацеливать на меня нерентабельно». Роль маленького имперского человека свелась к образу никому не нужного пьющего интеллигента, не нужного ни жене, ни детям, ни друзьям, ни призванию. Исходя из текста, в нем заинтересованы следователь, приблудившийся котенок, профессор Маффи — западный провокатор и двое сотрудников секретной лаборатории КГБ с психогенным оружием, стремящиеся манипулировать маленьким имперским человеком: «Что они, на пару, что ли, работают, враги и Чека? Чтобы всех нас с ума свести?.. Ведомство-то, что ни говори, одно».

«Солдаты империи»

У маленького имперского человека есть своя армия — солдаты Империи. Автор иронично называет «солдатами» людей с трагическими судьбами, оказавшихся «чужими» в собственной стране. Например: Глаз, осужденный в 14 лет, отсидевший 8 лет в тюрьме и написавший за год книгу в 800 страниц, 4 папки рукописи. Второй солдат Империи, «такой же, как я», грузинский «брат» по религии, из-за редкой генетической болезни перерождающийся в женщину. Третий — отец Торнике, крестивший автора в 40 лет, и отсидевший в тюрьме за то, что покрестил пионерский отряд во время купания. Другой солдат — сам автор-рассказчик, стремившийся сбежать в Тбилиси, но для получения разрешения он должен был выполнить редакционное задание: разоблачить лжегероя из Афганистана. Содержание статьи должно было свестись к тому, что «афганец» никого не спасал на войне, а по инерции искал подвига, т.е. человеческий героизм должен был быть переведен в бытовую банальность. Автор пишет и о наивном монахе — человеке пейзажа. Редким гостем был солдат Зябликов, отличившийся тем, что, выкурив всю траву у буддистов, выпив все церковное вино у православных, стал экстрасенсом…

Своим солдатам полководец ничего не дал, и слова полководца наводят на параллели между ним как властью и развалом страны: «Господи! что вам всем от меня нужно? Что я, сладкий, что ли? Разве не видно, что меня уже и нет никакого совсем? Или как раз запах падали влечет? Агония привлекает? Жизненную силу последнюю ухватить хотите? Растащить по норкам мои ниточки? Чего именно я вам недодал?» В конце от имперского человека все уходят, с ним никто не может ужиться, даже его кот Тишка умирает, пав смертью не боевого кота, а злосчастного советского животного.

Несмотря на трагические моменты, с которыми был связан советский период, подсознание рассказчика на сеансе экстрасенса — Зябликова, как по Фрейду, выдает детали и места его советского прошлого: речка Фонтанка, черное пианино, диван и брат автора, который эмигрировал. Вопрос, который он задает брату, подтверждение тому: «Зачем ты это учудил?» Вопрос касался эмиграции. Брат ответил: «Они обещали меня вылечить, и я остался…», после ответа он улыбнулся улыбкой отца, улыбкой из прошлого: «Господи! как хорошо иметь надежду! С каких пор мы надеждой называем отчаяние?» Одно спасение — «побег на Кавказ», продолжение традиции.

Побег от прошлого

Битов, запутывая читателя игрой образами, местами, временами, вновь и вновь возвращает читателя в Тбилиси, как будто пытаясь именно там найти ответ на свои вопросы. В «Ожидании обезьян», оказавшись уже пойманным или колонизованным не классической литературой, как это было в «Грузинском альбоме», а желанием написать новый текст, автор перебирает многие населенные пункты своей «империи» (Тосково, Переделкино, Дилижан, Тифлис, Тамыш) и вновь оказывается в Тбилиси. Написав текст об одном месте, он ищет новые точки на карте «Империи» для отражения их в новом тексте, ощущая постоянно истощение места.

Написать книгу «Ожидание обезьян», главной темой которой должен быть контакт с вольной обезьяной, авторскому я удается не сразу. В абхазской деревне Тамыш начать писать книгу не получается: «То ли Тамыш умер, то ли я, то ли еще кто-то там умер». На девятом этаже тбилисской гостиницы «Абхазия», как всегда в четырнадцатом номере (Битов рассказывал, что этот номер не прослушивался), он пишет текст о доме поэта, главу «Родина, или Могила». А в воздухе витает ощущение чего-то происходящего за пределами письменного стола: «Но что-то и впрямь произошло. <...> Какое-то странное потемнение вокруг, как перед грозой, а гроза и не намечалась, как на закате, но и до заката было еще далеко. Дрожь внутри».

Русско-грузинские отношения писатель выразил, обращаясь к излюбленному и особо значимому для литературной и общей истории обеих стран месту: слияние Арагви и Куры у монастыря Джвари, описанное Лермонтовым и уже упоминавшееся Битовым в «Грузинском альбоме»: «"где, сливаяся, шумят, обнявшись, будто две сестры"; шума как раз слышно не было, но долго мы смотрели, как, слившись, Арагви и Кура долго продолжали течь двумя разноцветными потоками в одном уже русле — "один серый, другой белый, два веселых гуся"». Страны разные внешне, но очень схожи по внутренней органике. Такие зарисовки, как: слившиеся воды Арагви и Куры, комическое сравнение с гусями, признания в человеческой любви друг другу полковника спецслужб Валерия Гививовича (Адидасова) и писателя-путешественника, а еще ранее, в «Грузинском альбоме», сказка Ахвледиани о Вано и Нико («как будто один был грузин, а другой русский») — служат постоянным напоминанием о культурном и историческом единстве. Предчувствие угрозы единству вынуждает напоминать об общем.

Несмотря на предостережения полковника, имперский человек со своим грузинским приятелем 7 ноября 1984 года отправляется в Абхазию, ускользнув из-под контроля, обманув и сказав, что собирается участвовать в «круглом столе» на тему феномена грузинского романа. Побег от традиционной советской демонстрации 7 ноября схож с побегом от советской власти к свободе, что вновь повторится и в Грузии. Несмотря на некоторые переживания, связанные с прошлым, по мнению автора, побег длится уже 66 лет (намек на побег от коммунистической реальности).

Сталин, воплощенный в камне, становится на пути беглецов в Гори, куда они случайно попали: «огромный постамент. Скользя по нему взглядом вверх, я увидел сапоги. Это были гигантские сапоги!» Сбежать от прошлого невозможно: «Видишь, какая сила!.. Он до нас и оттуда дотянулся».

Противовесом символу советской эпохи вводятся сюжеты с грузинскими монастырями. Имперский человек стремится к соприкосновению с запрещенной в СССР религиозной духовностью, но оно не происходит: путешественник приезжает в монастырь святых Давида и Константина — Моцамета (в переводе с грузинского — «мученики»), желая встретиться с отцом Торнике, но не застает его. Рассказчик обращает внимание на вещи, оставленные на столе: открытое грузинское Евангелие и русскую слепую машинопись самиздата, — на французский парфюм на трюмо.

Не найдя того, кто был олицетворением высоко духовного, путешественник расстается с Грузией, прощается со своим грузинским братом («чем-то тайно недовольные друг в друге») и отправляется в Абхазию.

Место преломления эпох

Игра автора с топонимом «Абхазия» вызывает вопрос: какова же новая Абхазия — она часть Грузии или она сама по себе, вычеркнув все из общей истории? Новая, несоветско-грузинская, стала иной и для путешественника. В ней не стало того, что когда-то связывало с ней и было главным для имперского человека. На улицах Сухуми он не встречает старых друзей, адреса которых, «как нарочно, забыл еще дома». Только случайно встреченный Доктор Драгамащенка помогает путешественнику поселиться в гостинице «Абхазия» в комнате №14.

Если Грузия для писателя — зеркальное отражение России, то Абхазия — место, с которого возможно высвобождение обезьян, заточенных «в так называемой свободе и демократии», из-под власти «грузинского узурпатора» Сталина как олицетворения советской власти. Об этом сюжет о походе солдат империи во главе с имперским человеком к Понту, к Черному морю, в Сухуми.

Абхазия становится и местом преломления эпох, точкой отсчета: перейдем рубеж или не перейдем? Завуалировав свои размышления как литературный сюжет, Битов пишет о том, что как раз-таки абхазские события пережить империя и не смогла. На мой взгляд, автор ставит точку отсчета, начала конца именно в Абхазии. Некогда Дж. Оруэлл в антиутопии «1984» задавался вопросом: «Переживет ли Россия 1984 год?» Битов ответил: «Прошел год, а я так и стоял на склоне этой дубовой горы, поджидая. Страна очнулась, озираясь окрест и не узнавая: кто такие? Все-таки она не пережила 1984-й... С утра она начала новую жизнь: запретила себе опохмелиться и вырубила виноградники».

Империя не пережила, как и книга, она сгорела, и ушли в прошлое солдаты империи. Как и колонизатор, писатель-империалист остается в одиночестве. Несмотря на то, что, по мнению Битова, он как автор многим жертвовал ради своих солдат-персонажей, но все-таки не смог провести их через пылающую пожаром империю и остался один: «Все было уже пережито, пережжено. Просто мне в очередной раз помешали их УЖЕ написать, "Обезьян". Я был опять готов — и мне опять не дали. Раньше они не давали мне достичь обезьян, чтобы я не знал, о чем писать, теперь, когда я окончательно знал, о чем, и, собственно, уже писал их, они мне подсовывали их, чтобы я не мог написать их уже по другой причине: они хотят остановить меня, реализовав мое воображение. Так или иначе... но я не должен их написать. Вот смысл дьявольского задания!»

Текст книги сгорел в гостинице «Абхазия» в Сухуми. Автор остается в одиночестве, вспоминая строчки из пушкинского «Ариона». Битов упрекает советскую имперскую власть в том, что она, как и его имперский человек, не смогла провести своих солдат сквозь империю без потерь. Единственная «власть» осталась у русского человека — это роль империалиста литературы.

Ближе к концу

В повествовании Битова сюжеты повторяются рефреном, запутывая читателя. Таково и начало поездки к обезьянам. Если при первом упоминании о поездке рассказчик едет в реальности, то в главе «Приближение О…» к обезьянам едет целая компания, которая также ведет уже ранее начатый спор о языках, землях, национальностях. Битов с юмором описывает их: «Все они сотрудничали с обезьянником, люди разнообразных интересов: историк, биолог, физик, спелеолог, работник торговой сети — нас бы хватило на серию анекдотов. Встречаются армянин, украинец и еврей; еврей, русский и армянин; украинец, еврей и татарин. Разве что чукчи не было. За чукчу у нас был человек еще более редкого розлива — полунемец-полуосетин, музыкант, барабанщик по национальности».

Как не был простым путь рассказчика, так и путь народов к свободным обезьянам отличался напоминаниями о несвободе: дом престарелых, окруженный проволокой, детская колония, опустевший поселок-город Каманы, разрушенный храм.

В «Грузинском альбоме» Битова разрушенный храм — это храм культуры, а в «Ожидании обезьян» — это символ разрухи: «Разруху хорошо наблюдать издали, вблизи слишком виден ее состав». Разрушенный храм, построенный на месте убийства Иоанна Златоуста (или Богослова), является, в том числе, и символом разрушенного рая. На такую мысль наталкивает «колючая» реальность у его подножия. Храму автор добавил еще одно значение — историческое, значение точки, из которой было «видно» настоящее, прошлое и будущее. Настоящее из храма выглядело так: ЖБИ14 , карьер и «некая серенькая зона, окруженная точно таким забором, как и детская колония, только без вышек...» Будущее — это смена власти в Кремле, что предсказала автору-рассказчику русская старушка в черном, просившая подаяния у храма: «Потерпи еще годик... Ты бы видел, как они сигали с мавзолея!»

Интересен сюжет приближения захватчика к обезьянам. Имперский человек проходит ритуал искупления грехов. Сначала Битов рисует заводь, в которой колонизатор «омывается», купание напоминает ритуал крещения, затем имперский человек бросается поднять особый камень, с которым связана легенда об искуплении грехов поднявшему его.

«Конец империи»

Битов постоянно использует аллегории — этому можно посвятить отдельное исследование. Описывая реку, отделяющую свободных обезьян от несвободных людей, подчеркивает недоступность полной свободы для человека. Причину недоступности видит в страхах, зашифрованных под «водобоязнь»: «Водобоязнь оградила обезьян от человека».

Река, отделявшая людей от свободных обезьян, разорявших посевы, стала, по моему мнению, иносказанием национальных споров о древности языков, о принадлежности земель: «Чья земля? Армянская, прежде всего. Нет, грузинская. Нет, абхазская. Нет, греческая. Чья земля? — того, кто раньше, или того, кто позже? Мы переглядываемся с русским шофером: земля-то, конечно, русская...»

Память не могла вычеркнуть у «обиженных» народов 1978 год, ту злосчастную брежневскую Конституцию: «И опять разговор заходит за 1978 год… О, где начало того конца?»

Вторжение имперского человека и его солдат на территории «вырвавшихся» из-под власти советских республик Битов описывает как вторжение путешественников на тот берег реки, на котором жили обезьяны. Переправившись через реку, в ожидании увидеть обезьян, захватчики никого не нашли: «Возможно, обезьяны здесь когда-то были. <...> Да, недаром все остались на берегу.... они-то знали. Гививович не мог оставить меня одного, Драгамащенка был в курсе, а барабанщик, возможно, не был».

Солдаты империи не смогли вторгнуться в их домики с первого раза, но они не ушли, остались ждать зимы. Контакт не удавался, несмотря на привезенную подкормку, скорее всего «идеологическую», и на роль Драгамащенка как альфа-самца. Стремление к контакту со свободными существами выглядело тем же захватом. Их «забвенную» территорию Битов называет третьим храмом, от вторжения в который имперский человек все-таки отказывается: «И это был третий храм, в котором… Закрытый без Торнике, дырявый со старушкой и вот этот... В конце концов, именно сегодня, второй раз в жизни, на мне нет греха! И чем же это не храм, когда…»

Автор раскрывает двоякое ощущение рассказчика. В этот мир нельзя было вторгаться: «Только уйдите все, уйдите все Христа ради! Христом Богом вас прошу, в последний раз: уй-ди-те! Оставьте меня одного! жрите, пейте на том берегу, раз вам уже невтерпеж... сгиньте, рассыпьтесь... Изыди!»

Имперский человек, осознавая, что обезьян там нет, готов был ждать до бесконечности: «Я хотел вечно вот так нетерпеливо их ждать, которых и нету. Главное, не хотел я... да и не хочу до сих пор, чтобы это кончилось так, как это должно кончиться, тем, чем это неизбежно кончится, по замыслу, по сюжету, по предопределению, по слабости моей и по его склонности к... Не хочу гореть я синим огнем!»

На этом сюжет пребывания около обезьян заканчивается. Появляется особая тишина — к этому приему автор прибегает не раз. Тишина помогает передать и почувствовать особую настороженность в ожидании развязки. В этой тишине случается «что-то».

Из текста становится ясно, что вторжение все-таки произошло. Автор описывает альфа-самца Драгамащенка, с занесенным над рельсом ржавым болтом в руке, после чего картина застывает. После этой сцены появляется информация о том, что страна не пережила 1984 год.

Все обесценилось. Бессмысленно ехать в абхазскую деревню Тамыш, там исчезло благополучие, присущее Абхазии ранее, а люди брались за оружие.

Бессмысленно стало писать книгу про «Обезьян». Бессмысленно рассуждать и шутить на когда-то запрещенные темы: «История вырывала страницы из моего ненаписанного сочинения одну за другой. Как только стало можно, шутить стало неохота, и люди начали понемногу убивать друг друга.<...> Про "рафик" — с армянином и грузином, евреем и русским — стало рассказывать неуместно, а что я еще знал? Про обезьян — я плохо знал».

Несмотря на происшедшее, битовский имперский человек ощущал всю вину за произошедшее и не хотел видеть разрушенную страну.

Свобода, которую искали, открыла двери в Европу или Америку, но для имперского человека западные страны были и остались чужими: «Ехать в Тамыш уже не имело смысла, потому что теперь можно было ехать в Америку. Там мы отдыхали от всего, повествуя обо всем. Что они в этом понимали?..»

Солдаты Империи, когда открылись «клетки», нашли свою судьбу: Дрюнечка — «торгует кошмариками у Бранденбургских ворот», Глаз — выпустил свой бестселлер в Париже, Бомж — на яхте в Средиземном море с интеллигентным другом, Зябликов — сбежал в Монголию, братья-изобретатели — открыли патентное бюро совместно с одним из эмиратов, Миллион Помидоров — ревизует ларьки, Эйнштейн — моет посуду в Принстоне, Салтык поет свои прежние песни. Единственный, кто остался, был полковник Адидасов, но его выезд был невозможен из-за его профессиональной деятельности. Имперский человек тоскует по своим солдатам как по живым душам.

Хулиганское авторское он «сгорело в пожаре», а я стало спиваться в одиночку. Писать стало не о чем. Период с 1984-го по 1991-й оказался, по мнению автора, статичным, он пишет, что семь лет простоял в необитаемой роще, но ничего не изменилось, изменилось все в мире снаружи. Новый период истории стал периодом смеха над самими собой: «Прошелся тапочками по Империи и плачу, как Гоголь. Товарищи! мы вступили в новый исторический период: свободы смеха над самими собой».

«Ожидание обезьян» заканчивается событиями 1991 года, августовским путчем и развалом СССР. Находясь в собственном доме с женой и детьми, услышав о происшедшем, рассказчик сел в машину и поехал, не сдвигаясь с места. На самом деле — так как оказался в собственном тексте, в своей державе, в которой поминали умершего от чачи солдата Семиона. Страницы книги смешиваются. И к концу «Ожидания» автор говорит о кишащих обезьянах, собирающих хворост для костра, что можно расшифровать как предвестие разжигающейся национальной розни.

Строй был разрушен, а свобода не приобретена. Битов обвиняет Сталина, прагматично заложившего опасное географическое устройство СССР, что стало бомбой «горячих точек».15

Слову автор отводит особую роль, потому что с него начинается пожар, а благодатную почву для национальных конфликтов он сравнил с легковоспламеняющейся фанерой: «А у меня в глазах стояла пылающая башня, из всех дыр которой вырывался огонь, и была эта башня — гостиница "Абхазия". Рукописи замечательно горят, и пожар начинается с рукописи! Особенно когда вокруг нее такая большая фанера...» Увидев горящую "Абхазию", автор заплакал: «И когда я наконец увидел первый танк и когда я увидел догорающую «Абхазию», когда я уперся в этот бронебархан и когда жар пожара остановил меня, то ли песок попал в глаза, то ли дым, — но мне стало настолько все равно, настолько не жаль себя, что я заплакал».

Русский имперский человек прощался с эпохой, которую уже не вернуть: «А я понимал, что все кончено, что сгорела не просто гостиница и не просто рукопись, а живые души... Империя кончилась, история кончилась, жизнь кончилась — дальше все равно, что. Все равно, в какой последовательности будут разлетаться головешки и обломки и с какой скоростью. Как-то все стало слишком ясно, про будущее... Безразлично. Безразлично, что теперь будет. Потому что того, что было, уже не будет никогда. Когда исчезает то, что было, вместе с ним исчезает и то, что будет, потому что в том, что будет, не будет содержаться и атома от того, что было. Тебя не будет. Какая разница».

Заглушить боль имперский человек пытается единственным — забыться.

Эпопея души

В завершающей части романа-странствия «Оглашенные» автор-повествователь опять возвращается в Грузию, где его с дочерью крестили (1982). Приехав туда после 2008 года, он сталкивается уже с другой страной и с другим Кавказом, послевоенным, постимперским: «1985–2008... Советская власть стопталась и сползла с ноги. Надо было идти одной босой ногой вперед, искать новый вид воровства... Горбачев, сухой закон, перестройка, гласность, Чернобыль... Грузия, Литва, Чечня, путч... Ельцин, отделение Украины, распад Союза, штурм Белого дома, опять Чечня... Путин, "Курск", террор олигархии... Пожинаем урожаи. И пожираем. Хронический наш август! Не мой Кавказ... Гамсахурдия, Абхазия, Саакашвили... Чечня, Абхазия, Южная Осетия. Империя отражалась в каждом осколке своего великого кривого зеркала: чем меньше осколок, тем кривее отражение"16.

Постимперию сотрясали перемены, бедствия, и как результат — жертвы. В «Последнем из оглашенных» рассказчик пытается подвести итоги того, что произошло и к чему пришли обезьяны и имперский человек. По закону деколонизации, Абхазия из одной зависимости попала в другую, впрочем, как и Грузия. Свое отношение к военным событиям в Грузии, связанным с Осетией и Абхазией, Битов передает словом «подставили». А на вопрос: «А вы за кого?» — «кавказец Битов» отвечает: «С Абхазией я был вынужден занять свою привычную позицию, меж двух стульев — большой не должен подавлять маленького: Россия — Грузию, Грузия — Абхазию».

Цепочка вопросов продолжается: «Кто подставил?» — «С Абхазией подставил меня, даже знаю, кто — мой собственный живой… персонаж… А вот с Осетией… моя собственная репутация "кавказца"».

Вспоминаются строчки из «Уроков Армении» о том, что не надо писать о любви к какому-нибудь народу, потому что, написав критическое замечание, автор становится предателем.

В 2011 году Битов отправляется в Абхазию. Сухуми не произвел уже на него прежнего впечатления. Все говорило о прошедшей войне: здания с замазанными следами автоматных очередей, новые постройки похожи на надгробия, ассоциации с пьяными солдатами, которые, возможно, пили кофе, разъезжая на танках по набережной в обнимку с обезьянами, сбежавшими из разоренного питомника.

Актуальным остается и сквозной вопрос «Империи»: «Кто же тогда такой русский человек?»

В диалоге с отцом Павлом, защитником Белого дома в 1991 году, не справившимся с жизнью и ставшим отшельником, лечащим людей от запоя и рака и молящимся за всех, звучит следующее: «— Значит, русские, по-твоему, параллельный народ?.. — Конечно, параллельный — по линии наименьшего сопротивления. Все лежим, ждем-с. <...> Параллельные империи все вширь от дома по суше растекались, метрополия растворялась в империи, а меридиональные — все вплавь, дом свой нетронутым оставляя. Но как ни расширяйся, а соединить время с пространством воедино никому не удавалось — ни Александру Македонскому, ни Чингисхану с Наполеоном, ни Гитлеру со Сталиным. Вот чемпионы параллели!»

Отец Павел констатирует пассивность русских, говорит о том, что во власти отражается состояние народа, о том, что народ уже стал мешать власти, о том, что, только умывшись своей кровищей, народ добьется достойной покорения власти.

Его слова созвучны авторской позиции: упрек власти в разбазаривании того, что народ копил веками и добывал кровью. «Империя» Битова пронизана размышлениями о власти, родине и роли человека. Он четко отвечает на ряд вопросов — что любит свою родину при любом строе, но не при какой власти: «никогда не стану я хвастаться своей "борьбой", своей альтернативной позицией в Советском Союзе. Никогда не воспринимал я советской власти над собой, но Союз любил»17.

На руинах старого режима становится ясно, что на замену старым советским «несвободам» пришли новые. Изменилась «экология» в мире. Если в имперские советские времена Грузия была местом вдохновения, свободы и новых возможностей, то и это пропало: «бежать стало некуда, кроме как в пустую заграницу, не осталось обители нашей необъятной (ни тебе Аптекарского острова, ни Токсово, ни Куршской косы, ни Армении, ни Абхазии), все описано и списано…»

В перечень списанного попали друзья (Грант Матевосян, Надежда Мандельштам, Лидия Гинзбург, Алексей Кедров), родственники (жена, брат Олег), герои произведений (Даур Зантария, Виктория Иванова, Андрей Эльдаров).

Ушел и символ ушедшей эпохи из «Оглашенных», грузинский черный монах, отец Торнике, с которым Битов связывал наивысшую человеческую мораль и духовность. Хотя, по мнению автора, на смену отцу Торнике пришел другой герой — грузинский патриарх Илья II, который вывез из Осетии сквозь наши танки тела грузинских солдат для захоронения в родной земле. Старых героев сменяет один — Илья II: «Вот кем может гордиться нация, кто может годиться ей в отцы!»

Ушла эпоха империи Советский Союз, в которой жил рассказчик, с которой связывает его память о друзьях, ушедших с этой эпохой, «вместе с империей ушли анекдоты о Чапаеве, чукче, об армянском радио». Остался один бизнесмен Миллион Помидоров, который провожает рассказчика, возвращающегося в Россию.

В одном из своих интервью (казахстанскому изданию «Asia Central Monitor» в 2011 году) Битов четко высказал свою позицию: «Рухнула не империя — рухнул режим, поклонником которого я никогда не был, — говорит он. — Я не империалист, но что касается Союза, то весьма печально, что его не удалось сохранить. А сохранить его можно было, сказались просто безграмотность и жадность вождей… И пока еще была память о мощной централизованной власти, надо было отдать республикам больше, чем они просили, и сохранить с ними нормальные договорные отношения, которые могли быть признаны международным правом. Сейчас в потере все — и Россия, и республики. …Все потеряли большую страну, которая давала нам выход в большой мир. Из провинции в римском смысле республики превратились в провинциальные страны. Даже прибалтийские республики, которые больше всех считали себя Европой, которые были Западом для нас, стали Востоком для Европы»18 .

Границы «Империи в четырех измерениях» автор обозначил 1960—2011 годами, о чем написал в конце «Последнего из оглашенных»: «…я довел ее до сегодняшнего дня и больше в нее не вернусь… А.Б.». Книга жизни оказалась «эпопеей души», первым признанием русского имперского человека в советские и постсоветские времена и открытым упреком политике и дипломатии властей.

Опубликовано в журнале:

«Дружба Народов» 2014, №10

Грузия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > magazines.gorky.media, 10 октября 2014 > № 1458906 Елена Чхаидзе

Русская пустошь

Игорь ОГНЕВ

Огнев Игорь Анатольевич — публицист, специализирующийся на социально-экономической аналитике. В «Дружбе народов» публикуется впервые.

Сегодня

Сегодня в нестоличной России господствуют две тенденции. С одной стороны, как и в европейской части страны, вокруг областных, а то и районных центров лихорадочно растут коттеджи. С другой стороны, на картах футурологов восточнее Урала появились территории, которые названы «Русской пустошью». Пустошь! То есть бежит народ из этих мест, куда глаза глядят, коли есть на что бежать. А коли не на что — мрут на месте.

Как ни странно, власть страны весьма приблизительно знает, сколько селян в России. Официальные данные об их доле в численности всего населения колеблются от 27 до 40 процентов! Короче, среди агрохолдингов и корпораций, как поется в одной песне, «затерялося наше село». Это трагическое неведение случилось потому, что все нулевые годы государство занималось АПК, но не людьми, живущими в сельской местности.

Чтобы русская пустошь, как огромный лишай, не распространялась по стране, чтобы селяне в панике не бежали в города, а горожане стремились не только шашлыки жарить на природе, но и землю возделывать, спасаясь от городского помешательства, государство должно оснастить сельскую местность инфраструктурой. Пока же наши бескрайние просторы погрязают в бездорожье, буреломах и бурьяне. За последние тридцать лет в Свердловской области бесследно исчезли без малого 800 деревень. И продолжают исчезать, поскольку прежняя федеральная целевая программа «Социальное развитие села до 2010 года» предусматривала финансовую поддержку сельской инфраструктуры лишь на 7-8 процентов, а потом о судьбе сельского населения Москва благополучно забыла. Не шибко щедры в этом смысле также власти и других краев-областей. Например, в Тюменской области после так называемой оптимизации осталось 650 деревень, где начисто отсутствуют какие-либо объекты социальной сферы. Попросту говоря, власть сбросила со своих плеч эту обузу. А в деревеньках этих — 52 тысячи жителей, население, равное по численности населению Южной Осетии, разоренной недавней войной. В Тюменской области не стреляли пушки, но, если здесь не гуманитарная катастрофа, тогда что, коли в этих деревнях регулярно отключают электричество, ликвидировано проводное радио, нет связи, невозможно подписаться на периодику? Единственный свет в окошке — передвижные клубы. Но и тут прореха: передвижек вдвое меньше нормы, и, хотя каждая вместо положенных 5-6 деревень обслуживает вдвое больше, все равно 236 деревень остаются вовсе обездоленными. Во-вторых, кроме штатных обязанностей, работники передвижек по доброте душевной тащат и функции испарившихся социальных служб: везут жителям предметы первой необходимости, проводят благотворительные акции, собирают сходы граждан, уговаривают приехать разных специалистов, если нужда в них позарез, и даже устраивают в интернаты одиноких стариков и осиротевших детей.

То, что власти богатейшей области таким способом «оптимизировали» существование десятков тысяч подмандатного населения, — не в диковинку. К подобной «заботе» государства россияне привычные, но такая привычка может обернуться перманентной трагедией. Сегодня в стране 155 тысяч сел, значительная часть которых за 15—20 лет может исчезнуть или деградировать вместе с жителями, а их, по оценке Е.Г. Ясина, научного руководителя ГУ—ВШЭ, около 30-40 млн. Многих бросили в тьмутаракани дети, уехав на заработки в города, и это красноречивые факты, которые говорят о состоянии института семьи в современной России.

Что представляет собой наше село, хорошо видно даже из окна вагона: убогие домишки, среди которых возвышаются два-три кирпичных особняка, да и то не в каждой деревне. Скверную погоду в новой России определяют три хаотических процесса: формы хозяйствования, социальная политика и муниципальная власть. До конца государство не определилось нигде.

Какую отрасль ни возьми, везде резко снижалась занятость. Например, в 1990 году было 57 миллионов голов крупного рогатого скота, и требовалось множество людей для выращивания кормов на огромных площадях. А в 2010 году осталось всего 20,4 миллиона КРС, меньше, чем в 1861-м, сразу после отмены крепостного права! Понятно, что для их обслуживания нужно гораздо меньше рук. По данным Росстата, в 2012 году в сельхозорганизациях производительность труда выросла в 4 раза, а занятость упала в 6 раз. В итоге, если в 1990 году в колхозах и совхозах работало около 10 миллионов, то сейчас в хозяйствах разных форм осталось менее 3,5 миллиона человек.

В советские времена многие были заняты на предприятиях, обслуживающих непосредственное производство сельхозсырья или косвенно с ним связанных. В новые времена большинство их исчезло, как и подсобные промыслы. А ведь в других странах вторые-третьи члены семей на этих промыслах с помощью современного оборудования изготавливают тысячи мелочей, без которых не обходится ни один дом. Но Россия подобную продукцию предпочитает импортировать. Как следствие, по данным Россельхозакадемии, от 15 до 20 миллионов селян не имеют иных занятий, кроме собственного огорода.

В последние годы взят курс на крупные агрохолдинги. Эксперты говорят, что он сложился неожиданно для государства: корпорации почувствовали вкус к угодьям, но суть сельского бытия им не интересна. Однако наши латифундии — не чета зарубежным. Например, американский агрохолдинг Tyson Foods производит четверть всего мяса птицы в мире. Но все сырье получает от фермеров, которым поставляет технологии, оборудование, цыплят и корма, гарантируя покупку продукции и своевременную оплату. А у себя холдинг содержит только инкубаторные станции и научные подразделения, где выводят новые породы и ведут генетические исследования. Кроме того, крупные агрохолдинги (в разных странах по-разному) за фермера планируют, кредитуют его и страхуют, а также консультируют, как организовать бизнес, какие культуры и технологии использовать.

Короче, если в мире агрохолдинги превратились в точки роста и благополучия территорий, то у нас эти латифундии, за редким исключением, отгородились от сельского мира высоченными заборами.

Эксперты отмечают еще одну тенденцию: производство сельхозпродукции концентрируется все в меньшем числе регионов, что вполне разумно. Помнит ли при этом государство о благополучии жителей регионов, где число хозяйств в результате специализации сократилось? В декабре 2011 года глава Центробанка Набиуллина, а тогда — министр экономического развития, сказала в одном из выступлений, что «сохранение любой ценой экономически неэффективных малых городов и препятствование перетоку трудоспособного населения в крупные города может стоить нам двух-трех процентов экономического роста…» Радикальные либералы пошли дальше: подавляющая часть российского населения должна, дескать, сконцентрироваться примерно в 40 крупных городах, а все остальное пространство нужно оставить — там пьянство и бедность, которые невозможно преодолеть. Надо ли это комментировать? Александр Петриков, академик РАСХН и статс-секретарь — замминистра сельского хозяйства России пишет, что крестьянство — непонятный иероглиф для либеральных умов. Наше государство никак не может найти золотую середину между эффективностью производства и развитием сельских территорий.

Минсельхоз, вроде бы вспомнив не только о литрах молока и привесах бычков, подготовил пакет законопроектов для господдержки не только отрасли, но и фермеров. Однако выбор крестьянского фермерского хозяйства в качестве стратегии вовсе не диктует стандартный подход ко всем территориям, даже малым — следует заниматься каждой семьей! Везде — свои особенности, а значит, нужны разнообразные формы хозяйствования и жизни. Но подобную стратегию может, как в Китае, реализовать только местное самоуправление, близкое семье. В Поднебесной именно оно занимается сельской индустриализацией в формах, получивших название районно-поселковых предприятий. В России же муниципальная реформа идет второе десятилетие, а местного самоуправления как не было, так и не предвидится. Понимая, что на эти цели налоговых поступлений не хватает, власти уже несколько лет объединяют поселения, ликвидируют малокомплектные школы и фельдшерские пункты. В результате, по данным журнала «Эксперт», если раньше между деревней и центром сельского поселения, где есть школа, магазин, медики было 5-7 километров, которые еще можно одолеть пешком, то теперь уже 20-25 километров. Как-то президент Путин обратил внимание «на особо чувствительный вопрос — оптимизацию сети бюджетных медицинских учреждений. Мы знаем, чем оборачиваются поверхностные, формальные, чисто бюрократические подходы, например, какую реакцию людей вызвало закрытие больниц или роддомов на селе... Такая реструктуризация, конечно, недопустима», — подчеркнул глава государства. Правда, слишком поздно. Да, стартовала новая федеральная целевая программа «Устойчивое развитие сельских территорий на 2014—2017 годы и на период до 2020 года». Там сказано и про «комплексный» подход, и про «устойчивость». Однако никаких гарантий достижения целей нет: до сих пор не выполнена аналогичная программа на 2002 — 2013 годы.

Словом, программы существуют сами по себе, а селяне живут своим чередом. А ведь всего сто лет назад и на протяжении как минимум двух веков до того в нестоличной России шла бурная культурная и экономическая жизнь…

Вчера

Около сорока лет назад, ранним ноябрьским утром, из Вязьмы в Хмелиту трясся в автобусе Петр Дмитриевич Барановский, выдающийся реставратор, который еще в 1912 году двадцатилетним выпускником московского строительного училища сделал проект реставрации собора Болдинского монастыря под Дорогобужем, за что получил золотую медаль Русского археологического общества. За 92 года жизни Петр Дмитриевич реставрировал и изучал памятники от Карпат до Байкала и от Соловков до Баку. Когда в 30-х годах советские вожди решили снести собор Василия Блаженного, чтобы не мешал движению танков по Красной площади, Барановский, единственный из всех деятелей культуры, написал Сталину. Собор не тронули, однако ученый на несколько лет загремел в Сибирь…

Теперь у него в смоленском областном управлении культуры спросили совета: что делать с бывшим имением Грибоедовых? И Петр Дмитриевич, в семьдесят с лишним лет легкий на подъем, с учеником Виктором Кулаковым отправился в Хмелиту на перекладных. По приезде, пока Барановский отходил от путешествия за чаем в совхозной столовой, Кулаков не утерпел и выскочил наружу. В клочьях тумана стоял двухэтажный дом без крыши и пустыми окнами смотрел на старинный парк. В стене Казанской церкви зиял провал, в который прошел бы трактор. Рядом стоял флигель для дворни, поодаль торчали фундаменты других построек… «Петр Дмитриевич, — закричал Кулаков, вбегая в столовую, — да тут целый город!»

Виктора Евгеньевича Кулакова, тогда еще автомеханика, с Барановским свел друг детства, энергетик, заразившийся от Петра Дмитриевича страстью к реставрации памятников архитектуры. Кулаков, который оставил свои автомобили, закончил Академию художеств и скоро стал опытным реставратором.

…Когда окончательно рассвело, путешественники обошли здание раз, другой. Барановский, чутьем выбрав место среди глухой стены дворца, сбил штукатурку. Обнажился кусок наличника — елизаветинская эпоха, XVIII век! На самом высоком месте Смоленской возвышенности — водоразделе Волги и Днепра — в 1683 году Сенька Федоров, сын Грибоедов, попросил разрешения построить церковь. А, вероятно, в 1753 году появился и «дом каменный о двух этажах, с четырьмя флигелями» в формах русского барокко. Зодчего установить не удалось, однако наверняка это творение либо самого Растрелли, либо его ученика. А регулярный парк, продолжавшийся пейзажным, был одним из ранних парков этого типа в России. У Грибоедовых было несколько поместий, но семья предпочитала Хмелиту.

Советская историография определила русскую усадьбу как «весьма ограниченное число памятников высокого национального искусства, созданного трудом крепостных». На самом же деле усадьбы и были центрами бурной экономической жизни нестоличной России. И не только экономической. Сегодняшние исследователи рассматривают русскую усадьбу как целостный, самодостаточный мир, микрокосм.

Если взять от Хмелиты на северо-восток, попадаем в Высокое, усадьбу графа Шереметьева, выстроенную Николаем Бенуа. Севернее от Высокого — село Липецы, которое с конца XVIII века значится вотчиной «гвардии поручика Степана и сестры ево Елизаветы Хомяковой», отца и тетки знаменитого писателя-славянофила. Чуть западнее Хмелиты в скромном имении Холм обитала графиня Дарья Уварова, мать будущего министра просвещения России. В Холме же поселился другой сын графини Федор, который выписывал все столичные журналы и охотно делился ими с соседями — все новинки литературы и публицистики доходили до этих мест своевременно и позволяли глубокой провинции вести интенсивную интеллектуальную жизнь.

По оценкам Кулакова, в России было порядка 150 тысяч усадеб. Представьте себе густоту переплетения связей и частоту контактов между членами этих семейств, живущих в усадьбах, губернских центрах и столицах! А в наши дни? Недавнее исследование, о результатах которого рассказал на «Эхе Москвы» научный сотрудник Института философии РАН Н.И.Лапин, выявило, что в сегодняшней России — на самом низком, по сравнению с европейскими странами, уровне социальные контакты: частота встреч друзей, родственников, готовность людей прийти другу на помощь. Разрыв и дефицит социальных связей ведет к солипсизму — одиночеству в толпе, кризису доверия людей друг к другу и их излишней невротизации, чреватой техногенными катастрофами. И ведь правда — все время что-нибудь горит, взрывается и рушится.

Все русское дворянство считалось единой семьей. Эти люди и представляли становой хребет общества, его слой-стабилизатор, который нынче олицетворяют чиновники, как правило — безликие. Не потому ли каждый раз в канун очередных парламентских или президентских выборов электорат озабоченно чешет затылки: кого выдвигать, за кого голосовать? Вопрос не праздный: после 1917 года только в Париже оказалось около 250 тысяч представителей настоящей, неряженой элиты России.

Семейная жизнь

Подавляющее число персонажей сегодняшнего чиновного слоя-стабилизатора отгораживается от остальной части общества не только глухими заборами с охраной и собаками, но и самими местами проживания типа Рублевки, аналоги которой появились во всех областных центрах.

Обитатели же дворянских усадеб, особенно с последних десятилетий XIX века, созидали такое социокультурное пространство, где преграды общению бар и крестьян размывались. В Хмелите Казанская трехпрестольная усадебная церковь до конца XVIII века объединяла население огромной территории — ста тридцати двух, а в XIX веке — двадцати трех сел. В храмах вместе молились крестьяне и их владельцы.

Сегодня духовность свели к поиску таинственных «скреп», череде запретов да религиозности, и коли высокий чиновник стоит подсвечником у алтаря — стало быть, страна идет в правильном направлении. Гораздо шире понимали духовность в те времена. Именно в усадьбах шел синтез светской и духовной культур. В Хмелите для господского дома трудилось около трехсот человек примерно сорока профессий: кузнецы, слесари, портные, каменщики, ружейники, живописцы (возможно, они расписывали по холсту стены хмелитского дома), архитекторы; были музыканты, певчие, берейторы, егеря, водошники (делали для домашнего расхода водку разных сортов), ткачи, умевшие работать немецкие скатерти; лаковщики, переплетчики. Мебель красного дерева по французским лекалам делалась на месте, как и золоченые кареты с фамильными гербами. От отцов-матерей ремесла перетекали к детям, создавая синтез дворянской и народной культуры. Как заметила исследователь русской усадьбы Присцилла Рузвельт из того самого президентского рода, в усадебной культуре были и красота, и варварство. Прихоти бар из сотен и тысяч тягловых крестьян творили ремесленников, художников, артистов. Хозяева усадеб жили открыто, на широкую ногу, любили увеселения, чуть не ежедневно принимали множество гостей. В Хмелите, как и во многих других усадьбах, был театр, благодаря чему А.С. Грибоедов сразу стал писать пьесы профессионально. Страсть к музыке у Глинки появилась, когда он слушал в смоленском имении Новоспасское крепостных музыкантов. Усадебная молодежь начала XIX века, осуждая недостатки старших и стиль барской жизни вообще, в 20-е годы сформировала новый тип дворянского содружества, в том числе политические кружки. Однако не будь этого «дикого барства», обеднели бы жизнь и ум А.С. Грибоедова и его сверстников. Новое поколение имеет право не принимать отжившие нравы, но естественное переплетение нового и старого давало удивительные результаты.

Среди крестьян мемуаристы описывают людей необыкновенных. Мальчиком Н.В. Волков, сын последних владельцев Хмелиты, общался с водовозом Прокопом, который родился в один год с Пушкиным, а умер в 1911 году, прожив 112 лет. Прокоп, любивший вспоминать, был живой историей Хмелиты. Повар Тихон, хоть и любил выпить, но был необыкновенно талантлив, и не только как кулинар — он знал французский и итальянский языки. Рядом с Хмелитой жил крестьянин Городецкий, который купил телескоп и устроил обсерваторию, по ночам наблюдая звездное небо, иногда вместе с барином. Городецкий окончил три класса, но чтобы заниматься астрономией, сам освоил высшую математику, переписывался с Пулковской обсерваторией. В той же деревне жил крестьянин Прохоров, художник-самоучка. Барин покупал ему холсты, краски и кисти, устроил в Вязьме выставку его работ, и все они были проданы.

Брат Н.В. Волкова — В.В. Волков вспоминает, как крестьян возили в больницу на хозяйских колясках, как мать ходила в деревни делать своим крестьянам перевязки, как покупала им лекарства. В Вязьме она была попечителем гимназии, а с начала Первой мировой по линии Красного Креста занималась организацией госпиталей. Когда в Хмелите появилась молотилка, отец потребовал предупредить мужиков, чтобы они были осторожнее. Но одна деревенская девушка что-то потрогала, руку у нее затянуло и изуродовало. Тогда отец сам на себя подал в суд от имени этой девушки с тем, чтобы ей выплачивать компенсацию, и она до революции ежемесячно получала приличную сумму...

Конечно, и дворянская семья была не без уродов. Но это были единицы, на них показывали пальцем, с ними никто не общался. Делая вывод о сходстве русской усадьбы с американскими плантациями или владениями английских милордов, Присцилла Рузвельт отмечает, что уровень быта свободных крестьян на Западе был не лучше, а иногда хуже, чем у русских крепостных. Исследователи утверждают, что о материальном положении русских крестьян, об их уровне жизни до сих пор очень мало известно. Русское крепостничество стали отождествлять с западным рабством во многом под влиянием таких впечатлительных дворян, как молодой Радищев. Недаром Пушкин написал пародию на «Путешествие из Петербурга в Москву». В частности поэт отмечал, что «в России нет человека, который не имел бы собственного жилища. Нищий, уходя скитаться по миру, оставляет свою избу. Этого нет в чужих краях. Иметь корову в Европе есть знак роскоши, у нас не иметь коровы есть знак ужасной бедности».

Неоднозначны были и отношения помещиков с крестьянами. Когда дворец в Хмелите после революции опечатали, посыльный от крестьян, чудом разыскав Волковых в Москве, предложил им вернуться: мир готов был построить им

дом — это при том, что хозяйка отличалась крутым нравом, люди за глаза звали ее Волчихой. Видно, одно другому не мешало... Первые народники к своему изумлению обнаружили, что крестьяне ничего дурного не видели в эксплуатации как таковой, самым неприятным проявлением власти помещиков крестьяне считали их вмешательство в семейную жизнь и привычный труд.

Привычный труд

До середины XVIII века хозяйство Хмелиты оставалось натуральным. Основными земледельческими орудиями были соха и деревянная борона, серп и коса, а зерновыми культурами — овес и рожь. Одну часть пашни засевали яровыми, вторую — озимыми, а третью пускали под пар; на следующий год части меняли местами. Подобные методы ведения сельского хозяйства вплоть до XX века были характерны для России. Ученые-агрономы критиковали трехполье, поскольку треть пашни постоянно гуляла. Но мужики отчаянно сопротивлялись, короткий период полевых работ при российском климате плюс работа на помещика не оставляли ни сил, ни времени на эксперименты. Хотя комбайн изобрели в России еще во второй половине XIX века, он начал работать не на наших полях. Даже плуг вытеснял соху с великим трудом. Потому и производительность труда крестьянина до начала XX века была в 4—5 раз ниже, чем в Европе, да и сейчас разрыв остается примерно таким же, а в иных отраслях даже увеличился.

Тем временем население России росло. Если в конце XVI века оно составляло 11-12 миллионов человек, а в первой половине XVIII века 17-18 миллионов, то между 1750 и 1850 годами оно выросло до 68 миллионов, к концу XIX века — до 124, а к 1914 году подскочило до 170 миллионов. Его надо было кормить. Выход искали в распашке все новых земель — как, впрочем, и при Советской власти.

Усадьба весьма ощутимо влияла на организацию социально-экономического пространства. Она являлась начальным звеном в системе размещения производительных сил, где важной составляющей был и малый город. Дед А.С.Грибоедова Федор Алексеевич, получив в наследство натуральное хозяйство, к середине XVIII века значительно расширил владения, деревянные здания сносились и на их месте появился тот самый «дворец с четырьмя флигелями, оградой, регулярным парком с глухими и открытыми аллеями, а в нем — цветники с каменными статуями, два копаных пруда с саженной рыбой карасями и линями…»

При Волковых, с 1891 года, Хмелита превращается в образцовое и рентабельное капиталистическое хозяйство, один из центров аграрных инноваций. Трудились, в основном, наемные работники. Используя на господских полях завезенные с Запада орудия, крестьяне постепенно привыкали к ним, поступаясь извечным консерватизмом. Главе семейства В.Н. Волкову, после кропотливых уговоров, к 1911 году удалось вовлечь крестьян в кооператив, который стал приобретать современные веялки, молотилки, другую технику. Пионеров поддержали однодворцы, потом и жители окрестных деревень. Все чаще крестьяне, глядя на помещичье хозяйство, стали пользоваться элитными семенами и удобрениями.

Основной доход приносил традиционный лен, в оранжерее выращивали экзотические фрукты, а сад на 11 десятинах давал уйму разнообразных плодов и ягод — Смоленская область издавна считается садом России, причем не только фруктовым, но, из-за великого разнообразия деревьев и растений, и ботаниче-ским. Лет 15 понадобилось, чтобы все рогатое стадо превратить в элитное — к 1914 году большую часть животных записали в «Кровяную книгу». А симменталы, первые не только на Смоленщине, но и в России, появились в усадьбе Дугино, у графа Панина. Старый сыровар швейцарец Шильдт арендовал у Волковых сыроварню, скупал молоко в округе, а взамен продавал крестьянам сыр за полцены, что было выгодно всем. Потихоньку крестьяне увеличивали коровье поголовье, стали интересоваться качеством молока и сыра. В рабочей конюшне держали не менее 40 лошадей, постоянно улучшали породу как усадебных, так и крестьянских жеребят. Кроме обязательных кузницы, столярной мастерской, автомобильного гаража, вместительного ледника, в Хмелите действовали маслобойный и кирпичный заводы, работали две мельницы, процветала кожевенная артель, на лесопильном заводе изготавливались стройматериалы, перерабатывались отходы. Любопытный штрих: в начале 1917 года В.П. Волкова продала в Англию большую партию лесоматериалов. Управляющий посоветовал оставить выручку в английском банке: на всякий случай, время-то смутное. На что Варвара Петровна ответила: «Какая же я русская, коли стану хранить капиталы за границей». Через несколько лет семья оказалась в эмиграции, и деньги бы очень сгодились…

Свои продукты продавали и крестьяне, поскольку уже в XVIII веке приобретали землю в собственность, арендовали мельницы, строили небольшие предприятия, а кто-то нанимался на работу в Москве и Петербурге, платя барину оброк. Кстати, мизерный. (Зато сегодня около 20 миллионов селян пускаются в отхожие промыслы, но от их заработков казна не имеет ни копейки: все в «тени».) Расцветали крестьянские промыслы: гончарные, пеньковые изделия, льняные и шерстяные ткани. Продукцию сбывали на торжках и ярмарках в окрестных селах, которые были промежуточным звеном на пути к торжищам в уездах и таким крупным межрегиональным ярмаркам, как Курская и Нижегородская. Экономгеограф П.М. Шульгин рассказывал мне, что в начале 90-х годов, изучая статистическую перепись Боровска Калужской губернии, обнаружил: в конце XVIII века одного хлеба в лавках там значилось 12 наименований! Боровск имел свою ярмарку, которая выходила на Калужскую, а уж она сотрудничала с московской. Малый город России не был нахлебником, а в связке с усадьбами и губернскими центрами являл здоровый хозяйственный организм, действующий в режиме простого, а потом и расширенного воспроизводства.

Советское государство оставило таким городкам-райцентрам единственную функцию: политического надзора и сыска. А в начале нынешнего века проявилось такое явление: в России растет доля сельского населения. Первое, что приходит в голову несведущему человеку: горожане ринулись к истокам. Отнюдь. Просто экономически хиреют районные городки и поселки городского типа, откуда в областные центры переселяется народ, а обезлюдевшие городки переводят в категорию сел...

Вельможи-аграрии

Одновременно с Хмелитой набирало силы имение Авчурино в 12 верстах от Калуги, которым владел Дмитрий Маркович Полторацкий, образованнейший вельможа, друживший с Г.Р. Державиным, Н.М. Карамзиным, А.С. Пушкиным, архитектором В.Н. Стасовым. Объехав Европу, он изучил ведение сельского хозяйства, купил Авчурино и начал большое строительство под руководством итальянского архитектора и при участии Стасова. Всю пахотную землю перепланировал, выровнял, осушил болота, трехполье с непременным паром заменил восьмипольем, а потом плодопеременным четырехпольем. Соху Полторацкий заменил усовершенствованным плугом собственной конструкции, который позднее назвали его именем, наладил производство. Землю рыхлили боронами с железными зубьями, удобряли не только навозом, но и мергелем, залежи которого имелись близ Авчурина. Здесь в 1793 году появилась первая в России молотильная машина из Шотландии, их производство в Авчурине также наладили, и даже отправляли продукцию в разные концы империи. Полторацкий первым в России использовал вольнонаемный труд, платя пахарям подесятинно. Растениеводство дополнялось элитным скотоводством и разведением лошадей арабских и английских пород. Хозяйство столь ярко демонстрировало преимущества инноваций, что… стало предметом ядовитых статей и пародий, а И.А. Крылова вдохновило на басню «Огородник и философ». В 1816 году имение посетил Александр I, впечатлился, даже попробовал пахать «плугом Полторацкого». К сожалению, у единственного сына Полторацкого были другие интересы, и он продал имение.

Наиболее известна инновациями смоленская усадьба Батищево — имение Александра Николаевича Энгельгардта. Специалист по литью орудийного металла, крупный химик-органик, один из первых в России исследователей агрохимических руд, декан Земледельческого института, после двухмесячной отсидки в Петропавловке за увлечение политикой А.Н. Энгельгардт уехал в свое запущенное смоленское имение. Это здесь он написал 12 писем «Из деревни», которые запоем читала вся Россия. Не имея агрономического образования, он, тем не менее, развернулся вовсю: начал возделывать лен на пустошах и облогах, вместо трехполки ввел 15-польный оборот, вносил навоз и минудобрения, удвоив урожаи ржи и овса. Вопреки неудачным попыткам применения фосфатных и калийных удобрений под руководством Д.И. Менделеева, который решил, что «наши почвы… грубы, их надо довести до спелости», хорошо обрабатывая, известкуя, внося навоз, а уж потом использовать минудобрения, А.Н. Энгельгардт доказал обратное. С его подачи в конце 80-х годов XIX века действовало несколько заводов фосфоритной муки, которые в 1894 году выдали 800 тысяч пудов удобрений. Работы Энгельгардта вызвали более глубокие исследования Д.Н. Прянишникова и его школы. Вольное экономическое общество за «введение в России фосфорита» избрало ученого-экспериментатора своим членом и присвоило золотую медаль.

Особая тема — собственно «Письма из деревни», которые одновременно печатали «Отечественные записки» и «Вестник Европы» с 1872 по 1887 годы. М.Е. Салтыков-Щедрин, соредактор «Отечественных записок», писал автору: «Статьи ваши все до единой драгоценны…» Их с карандашом в руках читал К. Маркс, под их влиянием стали создаваться интеллигентские колонии и артели вокруг Батищева, на Северном Кавказе и в других местах. Сам Энгельгардт считал, что будущее принадлежит не таким хозяйствам, как его, он мечтал об «интеллигентной деревне» — артели. Правда, к 1894 году, когда распался последний из трех подобных поселков, он увидел несостоятельность народнических мечтаний. Тогда он признал, что в каждом мужике сидит кулак, и с головой ушел в опыты с искусственными удобрениями.

Батищево, по сути, стало первой в России опытной станцией. После смерти ученого его хозяйство приобрел Департамент земледелия и организовал там опытную сельскохозяйственную станцию, которая продолжала опыты ученого по его планам. Я был в Батищевов начале 90-х: от процветающего хозяйства остались рожки да ножки.

По соседству с Батищевым, в имении Мачулы Ельнинского уезда, вел свое хозяйство дядя Александра Николаевича — Александр Платонович Энгельгардт, прославившийся еще в качестве многолетнего головы Смоленска, Казанского и Архангельского губернатора. И здесь, по совету ученого племянника, использовались минудобрения, хозяин получал награды за отменные урожаи, качество льна и ржи, а также за симментальских метисов. В Мачулах был водопровод и электричество от динамомашины. По данным Всероссийской сельскохозяйственной и поземельной переписи 1917 года, Мачулы, где уже хозяйствовал сын А.П. Энгельгардта — Александр Александрович, было признано образцовым. Судьбы хозяйства и его хозяина трагичны. В 1918 году Мачулы были национализированы и превращены в совхоз. В 1938 году А.А.Энгельгардта расстреляли. А в начале нынешнего века экс-губернатор Смоленской области, из местных чекистов, не чинясь, заявил в интервью местной газете, что не видит перспектив для здешнего сельского хозяйства. Он, дескать, лучше бы засадил всю территорию лесами…

Но в прежней России не все генералы походили на смоленского фээсбэшника. Исследователи подчеркивают, что уже в XVIII веке большая часть дворян даже в сельской усадьбе ощущала себя не только частными людьми. Их корпоративная этика, представления о долге и чести определялись служением государству. И выливалось это вовсе не в помпезные сооружения.

Не буду касаться армейских реформ А.А. Аракчеева на посту военного министра, в результате чего русская армия, особенно артиллерия, были подготовлены к войне с Наполеоном. Мне интересна его деятельность в качестве владельца новгородских усадеб Грузино, Оскуй и еще трех десятков деревень, которые он рассматривал единым социальным, хозяйственным и архитектурно-строительным целым, с грандиозным «египетским» размахом реализуя задуманное. Сносились целые деревни, на их месте, а то и в чистом поле строились селения «по вкусу и правилам архитектуры», которые Аракчеев предназначал для крестьян. Образцами служили казарменные городки архитектора Ф.И. Демерцова в Петербурге и планы городов конца XVIII века, основанные на началах регулярности. В итоге поселения и дома в вотчине Аракчеева мало походили на обычные русские деревни и избы. Там были даже дома для нескольких семей.

Но и это не все — поселения связала хорошо организованная сеть шоссе, вдоль которых росли березовые и липовые аллеи, а через реки и овраги перебросили мосты. Под нужды строительства, которое шло более трех десятилетий, построили кирпичные заводы и лесопилки, а для прокорма народа — множество мельниц. Чем не системный подход — хотя в те времена слов таких не знали…

У Аракчеева была и далеко идущая социальная программа. Состоятельным невестам и женихам он приказывал искать себе пару среди неимущих, и наоборот. Владельцев относительно больших наделов обязывал иметь соответствующее число коров, чтобы земля не гуляла. Для крестьянок были разработаны правила ухода за младенцами и режим их кормления. Генерал искоренял пьянство, закрывая кабаки, и требовал от взрослых знать молитвы, что регулярно проверял, особенно при вступлении в брак; а наряду с жильем он массово строил церкви и часовни.

Посетив Грузино летом 1810 года, Александр I восхитился и удостоил Аракчеева благодарственного рескрипта. Увиденное подсказало императору идею насаждать похожие поселения по России. Однако и аракчеевский проект подвергся нападкам современников — критики видели в поселениях военные коммуны, где человек переставал принадлежать себе, как в фаланстерах Фурье.

Любопытно, что после 1917 года проект Аракчеева восторжествовал, пусть без шоссе и слова Божия, однако аракчеевщину при этом поминали недобрым словом.

Некрополь

Уже после 1917 года, возвращаясь к анализу первой русской революции, В.И.Ленин сожалел, что тогда крестьяне уничтожили «только пятнадцатую часть того, что они должны были уничтожить, чтобы до конца стереть с лица русской земли позор феодального русского землевладения». Но после октябрьского переворота Советская власть руками бедноты при поддержке зарождающейся Красной армии с лихвой наверстала упущенное...

Декрет о земле, принятый на II Всероссийском съезде Советов 26 октября 1917 года, предписывал конфисковать все помещичьи и монастырские земли «со всем живым и мертвым инвентарем, со всеми постройками и принадлежностями». И — началось. Крестьяне, полагая, будто усадьбы принадлежат им, нередко их просто сжигали, а содержимое либо растаскивали по домам, либо, если не проморгали местные советы, по закону отвечающие за сохранность ценностей, продавали их с молотка. В Хмелитском музее единственная подлинная вещь А.С. Грибоедова — его очки. Видно, никому из крестьян не понадобились…

Местную вольницу должны были укрощать эмиссары Национального музейного фонда, которых специально направляли в усадьбы описывать культурные ценности и вывозить на хранение. Приоритеты: в первую очередь обращать внимание на художественные ценности, книги, мебель, исторические раритеты, ну и уж во вторую очередь — на архитектуру. Когда исследователи в 90-х годах подняли архивы, они обнаружили, что усадьбы средне- и мелкопоместного дворянства — они составляли большинство — получили однозначную оценку: ничего интересного. Исследователь М.А. Полякова приводит по этому поводу высказывание крупного чиновника из центрального музейного отдела, имевшего непосредственное отношение к атрибуции художественных ценностей: «Национализация, — писал этот "знаток", — среди безбожной массы хлама не дала нашим музеям ни одной первоклассной вещи». А этот «хлам» и составлял тот средний пласт усадебной культуры, был основой того культурного фонда страны, который не смогли ни оценить по достоинству, ни уберечь. Из этого «хлама» В.Е. Кулаков и выловил очки Грибоедова — гордость музейной экспозиции. Между прочим, в том же Хмелитском дворце картин хранилось больше, чем в теперешней Смоленской областной галерее, а Авчурино, имение Д.М. Полторацкого, уже в начале ХIХ века прославилось знаменитой хлебниковской библиотекой, лучшей из частных в России, которой пользовался Н.М. Карамзин, работая над «Историей государства Российского».

К концу 20-х годов Музейный отдел как центральное учреждение, еще пытавшийся спасти какие-то усадебные ценности, перестал существовать. По России итог таков. Из 540 усадеб, признанных ценными в первые годы после революции, в 1926 году оставлена на учете 221 усадьба (53 — по Московской области). Некоторые здания спасло то, что их заняли разные учреждения. Но и это не всегда гарантировало сохранность исторически сложившегося облика усадьбы. Хмелитский дворец, пережив войну, сгорел уже в 50-е годы, хотя пристроенный флигель занимала дирекция местного совхоза. А, например, в знаменитые Кузьминки в 1918 году въехал Институт экспериментальной ветеринарии — и сразу начал перестройку. Музейный отдел пытался остановить кощунство, но руководство института на специальном техническом совещании решило: «для устойчивости народного хозяйства, для утилитарно-экономиче-ских задач необходимо пренебречь мелкими требованиями красоты и отрешиться от взгляда на красоту как на нечто самодовлеющее». Это просится быть высеченным в мраморе!

А вот свежайший пример. Кто знал, что в Южной Осетии, по описи еще советских времен, насчитывалось 600 древних памятников — ведь Цхинвали основан в 1262 году? Правда, памятники эти фигурировали почти анонимно, поскольку вся документация до сих пор хранится в Тбилиси. И вот в ходе недавней войны один снаряд угодил в византийскую церковь Святого Георгия, датируемую IX веком, а другой снес голову памятника Константину Хетагурову, основателю осетинской письменности и литературы. Немало древних памятников пострадало или исчезло в Цхинвали — специалисты много лет добивались превращения восточной части города в заповедник. Теперь там, скорее всего, руины.

Словом, отрешились… «В десять лет, — писал после октябрьского переворота А.Н. Греч, — создан грандиозный некрополь. В нем — культура двух столетий. Здесь погребены памятники искусства и быта, мысли и образы, вдохновлявшие русскую поэзию, литературу, общественную мысль».

Бодается гламур с культурой

Когда только еще готовился закон о приватизации памятников истории и культуры, этого самого некрополя, гремели дискуссии. Что получится? — тут вопросов больше, чем ответов. Как поведет себя государство: останется в роли снисходительного наблюдателя или станет заинтересованным участником? Кому достанутся памятники и какие цели поставят перед собой новоявленные собственники? Остались ли в стране архитекторы, да и школы, не зараженные грибком пошлой гламурности и способные, как в Хмелите, бережно отреставрировать руины, а кое-где и воссоздать замыслы талантливых зодчих прошлых веков?

Как-то телеканал «Культура» показал, что сляпали не последние в столице архитекторы в подмосковном Царицыне на основе незавершенного когда-то роскошного дворцового комплекса. Изуродован реставраторами парадный двор Пашкова дома, вероятно, одного из самых совершенных архитектурных произведений Москвы, а также Военторг, Гостиный двор… Когда, по меткому выражению коллеги, архитекторы работают карандашами московского градоначальника — невероятное становится реальностью.

Робкую надежду на лучшее внушает то, что энтузиасты были и в самые мрачные времена. В начале 90-х в составе РАН был создан Институт природного и культурного наследия, подготовивший законченную системную концепцию историко-культурной территории — ИКТ. Цель ее в том, чтобы восстанавливать не только дворец-усадьбу, но и всю взаимосвязанную структуру хозяйственных комплексов, используя экономико-культурный потенциал территории. Ведь уникальность бывших поместий — в органичном слиянии историко-культурных и природных ландшафтов. Разнообразие русского пейзажа в Центральной России, по данным исследователя Н.И. Завьяловой, укладывается всего-то примерно в 20 типов, а потому и обладает особой ценностью. Специалисты утверждают: утрата пейзажа адекватна утере черт национального характера, языка. При техногенном изменении ландшафтов исподволь, незаметно меняется и человек. Характер открытого пространства России веками нес черты спокойствия, величия, устойчивости, давал ощущение гармонии. Сами ландшафты, отраженные в русском классическом искусстве, свидетели исторических событий — заслуживают статуса национальных памятников. Но даже если этот статус есть… Статус государственного заповедника Хмелите Кулаков выбил на рубеже веков, однако до сих пор здесь рубят лес машинами.

В 2002 году наконец-то был принят соответствующий федеральный закон об охране памятников истории и культуры. Но Россия — есть Россия! Позже стали править закон о градостроительной деятельности, и тут же обнажилась масса нестыковок двух актов. Специалисты обеспокоились тем, что, к примеру, нелепости с утверждением зон охраны памятников могут лишить нас огромной части культурного наследия. Осталась масса несуразностей в разграничении полномочий и функций в части управления имуществом между государственными и муниципальными властями, и это опять прямо бьет по судьбе объектов культурного наследия. В результате множества накладок, прорех и нестыковок законов ни в одном из субъектов Федерации переданные полномочия в полном объеме не используются.

Мало того, туманно прописаны соотношения понятий «зоны охраны» и «буферные зоны» объектов культурного наследия, включенных в Список всемирного наследия. А это уже затрагивает обязательства Российской Федерации, вытекающие из международных конвенций и договоров.

Несовершенство правовой базы усугубляется тем, что хваленая «вертикаль власти», словно сороконожка, запуталась в своих бюрократических ответвлениях, где чиновная повседневность приправлена расхлябанностью и коррупцией. К примеру, органы, ведущие госрегистрацию прав на недвижимые объекты культурного наследия, забывают о необходимости устанавливать обременения, не всегда требуют от пользователя заключать охранные обязательства, на что, кстати сказать, федеральная казна просто не дает денег. А коли так — словно грибы после дождя растут несанкционированные пристройки, искажающие исторические облики памятников.

Самые ожесточенные схватки идут на местах, где против историков и культурологов, нередко единым фронтом выступают строители и купленные ими чиновники. Ведь на кону — гигантские деньги на агрессивную коттеджную застройку. Массовое индивидуальное строительство, например, безвозвратно разорвало исторические связи Абрамцева с Мурановым и Ахтыркой, Ясной Поляны — с Кочаковским некрополем, дома-музея П.И. Чайковского — с Демьяновом. Законы России, по словам директора Института природного и культурного наследия Ю.А. Веденина, игнорируют понятие культурного ландшафта как результат сотрудничества человека и природы. Рассматриваются только архитектурные сооружения, а усадебные парки в лучшем случае относят к охранной зоне.

На самом деле проблема гораздо сложнее. Усадебные ландшафты не должны быть мертвыми — это ведь живая природа. Значит, на полях и лугах должны вестись сельхозработы. Правда, при главном условии: они просто обязаны восстанавливать или поддерживать ландшафты в состоянии расцвета. Ю.А. Веденин в связи с этим вспоминает так называемых грабарей, которые приводили в порядок луга, пастбища, лесные опушки, убивая при этом двух зайцев: вели санитарные рубки и блюли при этом эстетические и архитектурно-художественные критерии.

В Голландии, кстати, фермерам платят просто за то, что землю они держат в порядке и коровы у них гуляют по пастбищам, радуя проезжающих, а не работают, как в США, живыми станками по производству молока, денно и нощно пребывая в закрытых мегафермах.

Наши чиновники от мала до велика зациклены на эффективности разных программ, которые, к слову сказать, сплошь убыточны. Однако сельский труд — это не только, а в развитых странах уже и не столько работа, сколько образ жизни. Яркое тому свидетельство — «фермерство неполного времени» в США, явление, ставшее открытием даже для американских экономистов. Оказывается, от общего числа семейных фермеров (а они составляли в 90-е годы около 90 процентов аграрных производителей страны, да и сейчас не меньше) только 8 процентов имели фермерство в качестве единственного источника дохода. «На фермерство неполного времени долго смотрели как на некое переходное состояние, — пишет старейший американский аграрник Д. Паарлберг. — Пора, наконец, понять, что мы имеем дело с устойчивым, жизнеспособным и постоянным феноменом».

Выяснилось, что среди таких фермеров, покрывающих убытки сельского труда из других источников, полным-полно чудаков, живущих от своих «ранчо» за сотни километров. Они не расстаются с фермами, летают даже на своих самолетах пахать и сеять только потому, что крестьянский труд отвлекает от отупляющей работы в городе.

Словом, в американском фермерстве давно проявился Марксов закон о перемене труда. И прежде всего — в том, что дал основание трактовать семейное фермерство не как бизнес, а как образ жизни, не столько экономический, сколько социальный институт. В России этот закон проявит себя примерно так же, а с учетом нашей специфики — может, и сильнее, чем в США, поскольку подавляющее большинство россиян в горожанах пребывает если не первое, то наверняка лишь второе поколение, и тяга к земле у них огромная.

Возможности

Есть ли при этом возможности сохранить наши уникальные памятники архитектуры?

В Англии, например, более шестидесяти лет назад был составлен национальный план спасения запущенных усадеб, владельцы которых были не в силах их содержать. Потребовались десятилетия, но сегодня когда-то обреченные усадьбы способны вкладывать в свое развитие необходимые деньги. Туристов не только знакомят с имением, но и дают возможность пожить в красивых комнатах и погрузиться в почти исчезнувший образ жизни. Программный или культурный туризм в мире — один из крупнейших бизнесов. Везде есть города, деревни и люди, процветающие потому, что они поддерживают и сохраняют прошлое. В Испании и Португалии государство позаботилось о том, чтобы запущенные исторические здания превратились в туристические предприятия, которые теперь приносят прибыль. От наших государственных мужей пока слышны только речи. Даже бывший директор «Ясной Поляны» Владимир Толстой, а ныне — советник президента страны по культуре, сетовал: «Отношение государства к музею хорошее, но не более того… Мы совершенно лишены необходимой инфраструктуры… нет зала на 40-50 человек. Все мои попытки превратить Ясную Поляну в настоящий мировой культурный центр как-то не находят поддержки».

Ученые в рамках ИКТ предлагают насыщать даже обычные туристические программы демонстрацией ремесел, которые издревле были традиционны для этих мест, но сегодня практически заброшены. Екатерине II, посетившей Торжок, местные мастерицы преподнесли туфли, расшитые золотой нитью. Промысел этот, говорят, жив до сих пор. В подмосковном Середнякове, где пересеклись две знаменитые фамилии — Лермонтовых и Столыпиных — издавна ладили мебель красного дерева, и сегодня сохранились мастера, которые берут заказы. Только на севере Смоленщины, в Демидове, знают секреты выращивания отменных калиброванных огурчиков. А вологодские кружева? Профессор Веденин, вернувшись из поездки по этой губернии, делился со мной впечатлениями: «Надо, — говорил он, — чтобы за спиной кружевницы стоял агент и буквально выхватывал из ее рук готовое изделие, предлагая взамен сырье, инструменты и, конечно, солидное вознаграждение. Тогда и соседи увидят, что занятие это и почетное, и выгодное». Да и бизнес, добавлю, охотнее вложит деньги в конкретных мастеров, нежели в безответственные чиновные структуры.

Возможностям на самом деле несть числа. Почему при усадьбах не возродить обучение местной молодежи традиционным профессиям и умениям, как это делали князь Львов и княгиня Тенишева? В приложение к этому усадьба может обзавестись веером курсов, в том числе утилитарных. А туристы попутно по местной рецептуре станут замешивать глину и выкручивать на гончарном круге кувшин либо вазу, выковывать в кузне подкову на счастье, ткать на станке кусок ткани… Да мало ли что еще? Если позволяют возможности исторической территории — традиции, кадры, сырье — на основе таких туристических забав могут возникнуть крупные предприятия. В этом случае Ю.А. Веденин советует усадьбам обзаводиться собственными брендами, как уже сделали Ясная Поляна и Куликово поле. Они используют исторические топонимы в названиях пива, конфет, безалкогольных напитков. Но это требует предварительного лицензирования исторического названия — тогда бренд становится экономическим ресурсом и распространяется на такие услуги, как предоставление рекламных съемок, кино- и фоторабот. Все это интересно, реально и попутно предлагает огромные возможности для возникновения и развития малого бизнеса. Однако он в России — на положении изгоя, поскольку высшая власть откровенно отдает предпочтение не частной, а государственной собственности. В итоге, если в странах, которые мы называем цивилизованными, доля малого и среднего бизнеса в валовом продукте переваливает за 60 процентов, то у нас она уж два десятка лет болтается вокруг 20 процентов, и даже намеков нет на то, что ситуация изменится.

Но прежде чем развивать культурный туризм, надо поднять из руин российский некрополь. Перед Россией стоит задача вывернуть на ту эволюционную орбиту, с которой ее снес переворот 1917 года. Беда в том, что решить эту задачу с помощью ряженых, ярмарочными методами, не удастся. Кем они окажутся, владельцы новых русских усадеб, легионы нуворишей с партийно-комсомольскими корнями и их отпрысков, из которых неизвестно что получится?

Настоящая элита — не редиска, которая каждой весной бодро выстреливает на грядках. А ту, что мы сегодня имеем, лет двести, словно пресловутый английский газон, нужно подстригать, образовывать, облагораживать и прививать культуру человеческого общежития… Какими силами прикажете восстанавливать погубленный микрокосм?

Некоторый опыт накоплен тверяками, применившими системный подход. Разработав несколько лет назад три усадебно-ландшафтных блока: «Львовские усадьбы», «Вышневолоцкая гидротехническая система» и «Кашин — город старинный» — инновационное предприятие «Фора-центр» их застраховало, чтобы финансово защитить объекты национального культурного наследия. Была проведена инвентаризация всех дворянских усадеб области. На ее основе была подготовлена уникальная на сегодня областная целевая программа сохранения тверской дворянской усадьбы, в основе которой лежат принципы ИКТ. В полном областном реестре (пожалуй, единственном в России) — 170 сельских усадеб, половина из которых в аварийном состоянии. Проект пилотный, его запустили, начав передавать в доверительное управление историко-архитектурные памятники. Таким образом, удалось сохранить и отреставрировать городские усадьбы в Калязине, Торжке, Твери. Если целевая программа тверяков будет успешной — на ее основе планируется создание аналогичной федеральной программы.

Однако проблемы остаются. О квалификации отечественных архитекторов я уже говорил. Новых Барановских и Кулаковых что-то не видно. Неизвестно также, какие прихоти станут обуревать новоявленных владельцев объектов историко-культурного наследия. Кстати, тверяки и здесь создали прецедент: по решению суда изъяли памятник, который пострадал в ходе реставрации. А в учебных заведениях области начали обучать профильных специалистов.

Не трогая всей неохватной темы, скажу о возможностях, которыми не стоит пренебрегать, равно как и преувеличивать их. Еще в 90-х годах в российском фонде культуры лежали групповые заявки студентов и преподавателей разных стран, желающих не просто слушать соловьев, знакомясь с русской природой, но и принять участие в экологических программах. Немцы, помню, готовы были восстанавливать любой монастырь, а попутно писать картинки на пленэре. Меня еще поразило в тех заявках общее место: нас, дескать, не смущает временный дискомфорт, готовы ехать со своими палатками и спальниками, да еще и платить! И это — не пустой звук. Будучи недавно в Смоленске, я узнал, что группа американских мормонов, некоторые с детьми, несколько лет капитально ремонтируют местный интернат для инвалидов детства, специально зарабатывая в США на эти поездки.

Нашим «крутым ребятам» понять это трудно, но — вот факт. Думаю, что, если бы официальная пропаганда не энергетическую мощь России восхваляла, которая, мол, весь мир поставит на колени, а просто бы рассказывала, как мы собираемся восстанавливать культурные и исторические памятники в провинции, — от иностранных волонтеров отбоя бы не было. Не исключаю появления среди них зарубежных архитекторов и реставраторов.

Откуда такая уверенность? Опять сошлюсь и на Присциллу Рузвельт, и на отечественных исследователей, которые утверждают: дворянские усадьбы давно стали мировым достоянием потому, что веками шло переплетение и взаимопроникновение культур через судьбы и творчество художников, архитекторов, людей, причастных к искусству разных стран.

Классицизм в России породил удивительное единение традиций этого стиля, идущих от античной Греции и Рима, а европейская средневековая техника и технологии именно в России получили новые импульсы. Потому-то уничтожение сокровищ этой культуры, уклада дворянских гнезд и архивов стало трагедией не только для русской, но и мировой цивилизации. Вот только до «наших» эта истина пока не дошла.

Что с нами?

Поэт-долгожитель П.А. Вяземский предупреждал «новых людей» своего времени: «Отнимите эти наследственные силы, разорвите цепь последствий и преданий, и время, или успехи его, то есть время в духовном значении своем закоснеет и придет в совершеннейший застой. Только у необразованных, диких народов нет прошедшего. Для них век мой, день мой. Ниспровергая, ломая все прошедшее на своз, как отжившее и ненужное, вы сами, не догадываясь о том, обращаетесь к первобытной дикости… Горе народу, не почитающему старины своей!»

Философ В.В. Соловьев называл культуру «последним пределом, который природа выдвигает обществу, когда политики подводят его к последней черте».

Эту черту Россия безалаберно перемахнула в 1917 году и оказалась в пространстве искривленном, весьма странном, без традиционной культурной составляющей, а значит — и без духовности, того самого измерения, без которого человек, общество и страна обречены влачить ущербное существование. Например, в последние годы психологи не могут объяснить, почему Россия лидирует в мире по страшному показателю: утроился суицид молодых, причем многие погибшие — из внешне благополучных семей…

В наши дни выяснилось, что советские люди были вовсе не самыми читающими в мире, но зато — самыми рьяными собирателями личных библиотек, причем собрания сочинений подбирались нередко по цвету корешков. Сегодня о Льве Толстом вспоминают к событию, с ним связанному, а книги писателя пользуются популярностью гораздо меньшей, нежели дешевые детективы. Праправнук писателя Владимир Толстой говорит: «Я только в юбилейном для Льва Толстого году был в Японии уже четыре раза, приглашают еще и еще… В одном из университетов на лекцию пришли пять тысяч студентов… В книжных магазинах выстраиваются длинные очереди, чтобы я подписал книги Толстого… У японцев в голове не укладывается, как население может не ценить собственного гения…» Не потому ли мы оказались столь беззащитными перед тотальным нашествием на эстраде и ТВ попсы, сэра пистолета и мистера «юмор ниже пояса»? История показывает, что в дикость народы скатываются быстрее, чем окультуриваются. Яркий пример — Китай. Ученые до сих пор не могут прийти к общему мнению, какие причины ввергли в полную деградацию страну, создавшую великую культуру и одарившую человечество выдающимися изобретениями.

Что происходит с нами? Еще Петр I прорубил окно в Европу. Но страна до сих пор так и болтается на подоконнике, не может нашарить свое место в мире. Кто мы? Европейцы? Азиаты? А может, евразийцы? Третий Рим? Не потому ли происходят с нами ужасные вещи, что Россия в революционном угаре бездумно снесла на своз истории свои традиции и многовековую культуру?

Опубликовано в журнале:

«Дружба Народов» 2014, №10

Россия > Госбюджет, налоги, цены > magazines.gorky.media, 10 октября 2014 > № 1458903 Игорь Огнев

Президент Грузии Георгий Маргвелашвили заявил, что надеется на налаживание отношений с Россией.

"Думаю, Путин является интересным для меня как реальный человек, решающий самые трудные для Грузии вопросы. Я лично с ним не знаком, но надеюсь, что он является рациональным и поддерживает рациональную политику и, исходя из интересов наших стран, в определенный момент будет возможным наладить грузино-российские отношения", — заявил Маргвелашвили в интервью журналу Forbes Georgia.

Грузинские войска в ночь на 8 августа 2008 года атаковали Южную Осетию и разрушили часть ее столицы Цхинвала. Россия, защищая жителей Южной Осетии, многие из которых приняли гражданство РФ, ввела войска в республику и после пяти дней боевых действий вытеснила грузинских военных из региона. Абхазия, которая с 1993 года также была фактически независимой от Грузии, тем временем вытеснила грузинские войска из верхней части Кодорского ущелья. Россия 26 августа 2008 года признала суверенитет двух автономий, входивших в состав Грузии и добивавшихся независимости от нее еще до распада СССР. Тбилиси разорвал дипотношения с РФ в ответ на признание Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии. Мэги Кикалейшвили.

АЛИБАБА ОТКРЫВАЕТ ШЕЛКОВЫЙ ПУТЬ ДЛЯ ГРУЗИИ

Глава Национальной службы по коммуникациям Грузии В. Абашидзе заявил о том, что китайская компания "Алибаба" планирует создать в Грузии поисковую систему, при этом, по его словам, китайские предприниматели отводят Грузии роль регионального центра в рамках проекта нового Шелкового пути. Через Грузию Китай будет налаживать контакты с Азербайджаном, Арменией, Туркменистаном, Казахстаном, и Ираном. Продвижение на Кавказ для Китая является логическим продолжением концепции экономического пояса Шелкового пути по мере развития которого предстоит процесс интеграции включение в его сферу стран Закавказья, в частности, Азербайджана, Армении, Грузии, Абхазии и Южной Осетии. Представители Грузии присутствовали в Урумчи на подписании исторического документа о построении сети свободных торговых зон в рамках проекта ЭПШП.

Грузия желает начать процесс реального примирения с абхазскими и осетинскими братьями, сообщил премьер-министр страны Ираклий Гарибашвили, комментируя заявление президента Абхазии Рауля Хаджимба о намерении закрыть пять КПП на границе с Грузией.

Накануне Хаджимба заявил, что следует укреплять государственную границу с Грузией по реке Ингур, и там должен функционировать только один пропускной пункт, все остальные пункты необходимо закрыть.

"Вчера прозвучала новая инициатива со стороны де-факто властей Абхазии. В связи с этим я хочу отметить, что с начала нашего прихода к власти мы выказали свое желание и готовность начать процесс реального примирения с нашими абхазскими и осетинскими братьями", — сказал Гарибашвили журналистам. Он также назвал неразумным инициативу властей Абхазии и отметил, что "такое решение ухудшит положение наших граждан на месте".

"Мы готовы оказать любую гуманитарную помощь нашим братьям. Не случайно вдоль разделительных линий мы строим многофункциональную больницу, строительство которой завершится через два года, и наши абхазские и осетинские братья смогут проходить там курсы лечения", — отметил премьер-министр.

В мае 2013 года в Галском районе Абхазии помимо главного пункта пропуска по мосту через реку Ингур открыто пять дополнительных пунктов пропуска — четыре пешеходных и один автомобильный. Переходить границу могут только жители Галского района по абхазским, старым советским паспортам, а также выдаваемой взамен паспорта форме №9.

Россия признала независимость Южной Осетии и другой бывшей грузинской автономии — Абхазии в конце августа 2008 года, после вооруженной агрессии Грузии против Цхинвала. В ответ Тбилиси разорвал дипломатические отношения с Москвой и объявил две закавказские республики "оккупированными территориями". Мэги Кикалейшвили.

Свыше 3,5 тысячи нарушителей государственной границы Абхазии с Грузией задержаны за девять месяцев текущего года, сообщила в среду пресс-служба Погрануправления ФСБ России в Абхазии.

Российские пограничники совместно с абхазскими коллегами продолжают нести в службу по охране абхазско-грузинской государственной границы.

"За 9 месяцев 2014 года на государственной границе с Грузией задержали: за нарушение государственной границы — более 3,5 тысячи человек; нарушителей режима государственной границы — около 1,5 тысячи человек, за нарушение пограничного режима — более 320 человек", — говорится в сообщении.

В море пограничниками проведено более 700 контрольно-проверочных мероприятий. По результатам проверок за нарушение пограничного режима задержано около 65 маломерных плавательных средств.

Через государственную границу в пунктах пропуска на абхазско-грузинской государственной границе было пропущено более 800 тысяч человек, более 25 тысяч транспортных средств. Более 190 человек не пропустили через границу Республики Абхазия по причине недействительных документов.

Президент РФ подписал с президентами Абхазии и Южной Осетии соглашения о совместной охране государственных границ этих республик 30 апреля 2009 года. Подразделения Погрануправления ФСБ приступили к охране границы 15 июня 2009 года. Индира Барциц.

Грузия желает иметь нормализованные отношения с Россией, но не в ущерб своего суверенитета и независимости, заявил премьер-министр Ираклий Гарибашвили в ходе выступления на Генеральной Ассамблее ООН.

"Мы, грузины, желаем хороших отношений с Россией, однако не в ущерб нашего суверенитета и независимости, которую мы так долго добивались", — отметил премьер и пояснил, что новые власти Грузии выбрали отличающийся от предшественников путь.

"С одной стороны, мы начали диалог с Россией в направлении возобновления торговых, экономических, культурных и гуманитарных отношений без предварительных условий. Второе — у нас все еще есть цель мирно урегулировать конфликт 2008 года", — заявил Гарибашвили.

По словам премьер-министра, первое стратегическое направление принесло существенные результаты и помогло в снижении напряженности между Грузией и Россией.

Говоря об отношениях с Россией, премьер-министр отметил, что "Грузия сделала много конструктивных шагов".

Кроме того, по его словам, страна делает все для того, чтобы найти пути примирения с абхазским и осетинским народами.

Россия признала независимость Южной Осетии и другой бывшей грузинской автономии — Абхазии — в конце августа 2008 года, после вооруженной агрессии Грузии против Цхинвала. В ответ Тбилиси разорвал дипломатические отношения с Москвой и объявил две закавказские республики "оккупированными территориями". Мэги Кикалейшвили.

Российские ученые столкнулись с трудностями в публикации своих трудов в ведущих научных изданиях Европы и США. Сами ученые связывают негласный запрет с санкциями, введенными против России, пишут в пятницу, 12 сентября, <Известия>.

Хуже всего ситуация сложилась у сотрудников Института проблем химической физики (ИПХФ) РАН. Как рассказал ведущий научный сотрудник Института Павел Трошин, если раньше статьи направлялись рецензентам для принятия решения о публикации, то теперь, как и в 2008 году после войны в Южной Осетии, основные зарубежные издательства сразу направляют российским ученым отказ.

<В отказе пишут, что к ним приходит много статей и отбор, дескать, очень жесткий. Но у меня было больше сотни публикаций с 2009 по 2013 год - и ни одного письма, а сейчас за три последних месяца уже 6-7 писем с отказами, последнее пришло две недели назад. При этом часть статей написаны совместно с зарубежными учеными>, - отметил Трошин.

Аналогичную жалобу высказали коллеги Трошина из ИПХФ. Как сообщил главный научный сотрудник Института Сергей Чапышев, зачастую статьи отклоняются по формальным признакам. Кроме того, по данным <Известий>, нередко отказ идет на основании несоответствия публикаций рейтингу, рассчитываемому из среднего показателя цитируемости издания за год. В такой практике замечены журналы крупнейших издательств Европы и США, таких как Wiley (Biophysical Chemistry, Chemical Physics Letters, Journal of America Chemical Society), RSC (Chemical Communications), Elsevier (Tetrahedron letters) и ASC (Organometallics).

Тенденцию подтвердили газете и в российских естественно-научных журналах. Заведующая редакцией научного журнала Mendeleev Communications Ирина Махова рассказала, что у издания сложились непростые отношения с зарубежным партнером - издательством Elsevier.

В Минобрнауки, впрочем, с выводами ученых не согласились. По мнению пресс-службы ведомства, рост числа отказов в публикациях связан с увеличением числа трудов, направляемых учеными в преддверие отчетного периода перед Федеральным агентством по науке.

Крушение миропорядка?

Куда повернет Россия

А.Г. Арбатов – академик РАН, глава Центра международной безопасности ИМЭМО РАН., член редакционного совета журнала «Россия в глобальной политике».

Резюме Москва не готова к полицентризму, поскольку еще не осознала его главного правила, которое хорошо понимали российские канцлеры XIX века. Частные компромиссы нужны, чтобы иметь более благоприятные отношения с другими центрами силы, чем у тех между собой.

В России и за рубежом широко распространилось ощущение, что украинский кризис подорвал систему международных отношений, которая строилась после окончания холодной войны и даже с более давних времен – после завершения Второй мировой войны в 1945 году. Это ощущение подкрепляется впечатляющими аналогиями.

Тогда яблоком раздора стал раздел послевоенной Европы между Советским Союзом и Соединенными Штатами, а теперь – борьба за влияние на постсоветском пространстве и в его самой большой после России стране – Украине. В те времена геополитический конфликт происходил под сенью непримиримого идеологического противостояния коммунизма и капитализма. После двадцати лет забвения идеологическая схизма как будто вновь вышла на передний план: между духовными ценностями российского консерватизма и западным либерализмом (который представляют в виде однополых браков, легализации наркотиков и проституции, меркантильного индивидуализма). Еще больше усиливают ассоциации небывалый подъем великодержавных настроений и ползучая (но от этого не менее безнравственная и пагубная) реабилитация сталинизма в России, а за океаном – безответственный курс экспорта американских канонов свободы и демократии в докапиталистические страны.

Трудно отделаться от впечатления, что в начале XXI века с его глобализацией и информационной революцией мир вдруг вернулся в первую половину XX века и даже в XIX столетие с их территориальными захватами и геополитическим соперничеством. Слов нет, разрушающийся ныне миропорядок был далеко не совершенным, и у России, как и у многих других государств, к нему накопилось немало претензий. Но отнюдь не ясно, возможно ли новое издание холодной войны, будет ли грядущее мироустройство лучше прежнего и в чем, собственно, была суть того, что ушло в прошлое.

Мир и порядок холодной войны?

Система международных отношений строится не на основе международно-правовых норм и институтов, а в зависимости от реального распределения и соотношения сил ведущих держав и их союзов, наличия у них общих интересов. Именно это определяет, насколько эффективны и реализуемы упомянутые нормы и механизмы. Самый наглядный пример дал период после окончания Второй мировой войны.

Миропорядок того времени был заложен в 1945 г. комплексом договоренностей держав-победительниц в Ялте, Потсдаме и Сан-Франциско. Тогда на пространствах рухнувших империй Германии, Италии и Японии были определены границы европейских стран и государств Дальнего Востока, создана ООН, решены другие послевоенные вопросы. Замысел состоял в том, что великие державы будут совместно поддерживать мир и сообща разрешать международные споры и конфликты на основе Устава ООН во имя предотвращения новой мировой войны. Но этот миропорядок так и не был реализован – он быстро разбился о противостояние СССР и США в Европе, а затем и по всему миру.

В освобожденной Советской армией Центральной и Восточной Европе Советский Союз за несколько лет установил социалистический строй и инициировал массовые репрессии, что вызвало возмущение Соединенных Штатов, которые, в свою очередь, помогли подавить коммунистическое движение в ряде стран Западной Европы. Затем зоны оккупации Германии превратились в два государства – ФРГ и ГДР. Потом была создана НАТО, а в ответ на принятие в нее ФРГ – Организация Варшавского договора. Со временем по обе стороны от внутригерманской границы были развернуты беспрецедентные для мирного времени контингенты вооруженных сил и тысячи единиц ядерного оружия.

Важнейшие европейские границы (между ГДР и Польшей по Одеру–Нейссе, между ФРГ и ГДР, как и граница Советского Союза вокруг балтийских стран) юридически не были признаны Западом – в первом случае до соглашений 1970 г., во втором – до 1973 г., а в третьем – никогда. Статус Западного Берлина служил источником опаснейших кризисов (1948, 1953, 1958 гг.), а один из них, в августе 1961 г. (когда советские и американские танки стояли друг против друга на прямой наводке), едва не привел к вооруженному конфликту СССР и США. Берлинский вопрос урегулирован лишь соглашениями от 1971 года. Холодная война парализовала Совет Безопасности ООН и превратила его в форум пропагандистской полемики, а не институт поддержания международного мира и безопасности.

Готовые к применению ядерные потенциалы породили страх перед лобовым столкновением в зоне прямого военного противостояния двух мощных альянсов, что на время заморозила конфликты и фактические границы в Европе. (Что сделало неизбежным их размораживание после окончания холодной войны.) Но на протяжении первой четверти века существования того миропорядка европейский континент постоянно трясло от напряженности и кризисов между двумя блоками, а Советский Союз к тому же периодически силой подавлял мирные и вооруженные восстания в социалистическом лагере (в 1953 г. в ГДР, в 1956-м в Венгрии, в 1968-м в Чехословакии).

Относительной стабилизации удалось достичь только двадцать с лишним лет спустя – в ходе первой временной разрядки напряженности между двумя ядерными сверхдержавами, зафиксированной Договором по ПРО и соглашением ОСВ-1 от 1972 года. На этой волне в 1975 г. в Хельсинки был подписан и Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ), закрепивший нерушимость европейских границ и десять принципов мирного сосуществования государств на континенте (включая территориальную целостность, суверенитет, неприменение силы и право народов на самоопределение).

Однако вне Европы миропорядок холодной войны вплоть до ее окончания заключался в его отсутствии. Сорок лет мир жил в постоянном ужасе перед глобальной войной. Помимо берлинского кризиса 1961 г., великие державы как минимум трижды подходили к грани ядерного катаклизма: во время Суэцкого кризиса 1956 г., в ходе ближневосточной войны 1973 г. и во время Карибского кризиса в октябре 1962-го, когда эту черту едва не переступили. Компромисс был достигнут за пару дней до момента намеченного авиаудара США по кубинским базам советских ядерных ракет, часть которых была приведена в боеготовность для ответного удара, о чем не знали в Вашингтоне. Тогда человечество было спасено не только благодаря осторожности Кремля и Белого дома, но и просто по счастливому случаю.

Не было никакого совместного управления миром двумя сверхдержавами – просто ужас перед ядерной катастрофой заставлял стороны избегать прямого столкновения. Тем не менее, за этот период произошли десятки крупных региональных и локальных войн и конфликтов, унесших жизни более 20 млн человек. Военные потери самих Соединенных Штатов в те годы составили около 120 тыс. человек – столько же, сколько в Первой мировой войне. Зачастую конфликты разражались неожиданно и завершались непредсказуемо, в том числе поражением великих держав: война в Корее, две войны в Индокитае, пять войн на Ближнем Востоке, войны в Алжире, войны между Индией и Пакистаном, Ираном и Ираком, на Африканском Роге, в Конго, Нигерии, Анголе, Родезии, Афганистане, не говоря уже о бесчисленных внутренних переворотах и кровавых гражданских катаклизмах.

В глобальном соперничестве стороны совершенно произвольно нарушали международно-правовые нормы, включая территориальную целостность, суверенитет и права наций на самоопределение. Под идеологическими знаменами военная сила и подрывные операции применялись регулярно, цинично и массированно. Вне Европы границы государств постоянно менялись, силовым путем страны распадались и воссоединялись (Корея, Вьетнам, Ближний и Средний Восток, Пакистан, Африканский Рог и пр.). Почти в каждом конфликте США и СССР оказывались по разные стороны и предоставляли прямую военную помощь своим партнерам.

Все это сопровождалось беспрецедентной гонкой ядерных и обычных вооружений, противостоянием вооруженных сил сверхдержав и их союзников на всех континентах и во всех океанах, разработкой и испытанием космических вооружений. Это соперничество принесло всем огромные экономические издержки, но более всех подорвало советскую экономику. Лишь в 1968 г. был заключен Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), с конца 1960-х гг. начались серьезные переговоры по ядерным вооружениям, а затем о сокращении обычных вооруженных сил в Европе.

Мировая экономика была разделена на две системы: капиталистическую и социалистическую. В этих условиях было невозможно применять друг против друга какие-то экономические санкции, поскольку они присутствовали постоянно в виде жестких торговых и технических барьеров (как, например, КОКОМ). И только в 1970-е гг. началось избирательное экономическое взаимодействие в виде экспорта советских углеводородов в Западную Европу и скромного импорта оттуда промышленных товаров и технологий. Экономические кризисы на Западе вызывали радость на Востоке, а хозяйственные трудности СССР встречали удовлетворение Соединенных Штатов и их союзников. Впрочем, экономическая независимость (автаркия) и опора на оборонный комплекс как локомотив развития в конечном итоге закономерно загнали социалистическую экономику в хозяйственный и научно-технический ступор.

Сорокалетний период биполярной системы международных отношений и холодной войны наглядно продемонстрировал, что международное право и институты действуют лишь как исключение – в тех редких случаях, когда ведущие державы осознают общий интерес. А в остальном игра с нулевой суммой превращает эти нормы и организации не более чем в средства оправдания своих действий и форумы для пропагандистских баталий.

С конца 1990-х гг. в России присутствует ощущение растущей угрозы, и даже на официальном уровне была высказана мысль, что окончание холодной войны не укрепило, а ослабило национальную безопасность. Это не что иное, как политико-психологическая аберрация. Частично она объясняется тем, что когда самая страшная угроза – вероятность глобальной ядерной войны – отошла далеко на задний план, вопреки наивным надеждам начала 1990-х гг., всеобщей гармонии не наступило. Ужасы сорока лет холодной войны заставили всех забыть, насколько опасным был мир до нее (приведя, помимо всего прочего, к двум мировым войнам). Кроме того, ностальгия по былому лидирующему положению своей страны – как одной из двух глобальных сверхдержав –

побуждает многих в России, кто работал в годы холодной войны, и тем более тех, кто пришел в политику после нее, подменять реальность историческими мифами и сожалеть об утерянном «миропорядке», который на деле был балансированием на грани всеобщей гибели.

Новое мироустройство

Как всегда бывало в истории, фундаментальное изменение расстановки сил на мировой арене сопровождалось изменением миропорядка, как бы сомнительно ни было применение этого понятия к периоду холодной войны. Крушение советской империи, экономики, государства и идеологии означало конец биполярной системы международных отношений. Вместо этого США на протяжении 1990-х и в следующем десятилетии пытались реализовать идею однополюсного мира под своим руководством.

Нельзя не отметить, что благодаря окончанию холодной войны начала складываться глобальная система безопасности: за это время были заключены важнейшие соглашения по контролю над ядерными и обычными вооружениями, нераспространению и ликвидации оружия массового уничтожения. Резко активизировалась роль ООН в миротворческих операциях (в течение 1990-х гг. было предпринято 36 таких операций из 49 проведенных ООН в общей сложности до 2000 года). За два с лишним десятилетия число международных конфликтов и их разрушительные масштабы не увеличились, а значительно уменьшились по сравнению с любым из 20-летних периодов холодной войны.

Россия, Китай и другие бывшие социалистические страны, несмотря на различия политических систем, были интегрированы в единую мировую финансово-экономическую систему и институты, хотя оказывали на них недостаточное влияние. За пределами этой системы остались лишь несколько государств (как КНДР, Куба, Сомали). Кризис 2008 г. как бы от обратного продемонстрировал финансово-экономическое единство мира. Начавшись в Америке, он быстро охватил остальные страны, в том числе тяжело ударил по экономике России (вопреки ее первоначальным, по старой привычке, надеждам остаться «островом стабильности»).

Предпринимались попытки юридически оформить новую расстановку сил: через договор об объединении Германии между ФРГ, ГДР, СССР, США, Великобританией и Францией (1990 г.), создание ОБСЕ на месте СБСЕ (1995 г.), развитие положений Хельсинкского акта в Парижской хартии (1990 г.) и Основополагающем акте России–НАТО (1997 г.), активно обсуждалась реформа ООН. Был адаптирован Договор по сокращению обычных вооружений в Европе (АДОВСЕ – 1999 г.), велись переговоры о совместном развитии систем ПРО.

Однако эти попытки во многих случаях были неуспешны или остались незавершенными, как и строительство всей системы международной безопасности, прежде всего из-за глобальных претензий Соединенных Штатов. С начала 1990-х гг. у США был уникальный исторический шанс возглавить процесс созидания нового, многостороннего, согласованного с другими центрами силы миропорядка. Но они этот шанс бездарно упустили. Неожиданно ощутив себя «единственной мировой сверхдержавой» и пребывая во власти эйфории, Соединенные Штаты стали подменять международное право правом своей силы, легитимные решения Совета Безопасности ООН – директивами американского Совета Национальной Безопасности, а прерогативы ОБСЕ – действиями НАТО.

В результате под новый миропорядок были заложены мины замедленного действия: расширение Североатлантического альянса на восток, силовое расчленение Югославии и Сербии, незаконное вторжение в Ирак, пренебрежительное отношение к ООН, ОБСЕ, контролю над вооружениями (выход США из Договора по ПРО в 2002 г. и отказ от ратификации Договора 1996 г. о запрещении ядерных испытаний). К России относились как к проигравшей державе, хотя именно она покончила с советской империей и холодной войной.

Первое двадцатилетие после биполярности убедительно показало, что и однополярный мир не приносит стабильности и безопасности. Как внутри стран, так и в международных отношениях монополизм неизбежно ведет к правовому нигилизму, произволу, стагнации и в конечном итоге – к поражениям.

Растущее противодействие «американскому порядку» стали оказывать Китай, Россия, а также новые межгосударственные организации: ШОС, БРИКС, региональные государства (Иран, Пакистан, Венесуэла, Боливия) и даже некоторые союзники Вашингтона (ФРГ, Франция, Испания). Помимо наращивания военного потенциала и соперничества в мировой торговле оружием Россия начала открыто противодействовать США в отдельных военно-технических сферах (развитии систем преодоления ПРО). В августе 2008 г. впервые за многие годы Москва применила военную силу за рубежом – на Южном Кавказе.

В российском публичном дискурсе «империализм» ныне утратил прежний негативный флер и все чаще используется с героическим пафосом. Исключительно позитивный смысл придается ядерному оружию и концепции ядерного сдерживания (и негативный – сокращению ядерных вооружений), поиску военных баз за рубежом, соперничеству в торговле оружием, воспевается политика наращивания и демонстрации военной силы, обосновывается отказ от договоров по контролю над вооружениями – все то, что раньше ставилось в вину «мировому империализму».

Китай, в свою очередь, приступил к последовательному наращиванию и модернизации ядерных и обычных вооружений, развернул программы преодоления ПРО США и соревнования с их высокоточными неядерными системами. КНР бросила вызов соседним странам и американскому военному доминированию в акваториях к западу и югу от своих берегов, заявила права на доступ к природным ресурсам Азии и Африки и на контроль над морскими коммуникациями их доставки в Индийском и Тихом океанах.

Однополярный «порядок» подорван фактическим поражением Вашингтона в иракской и афганской оккупационных войнах, а также глобальным финансово-экономическим кризисом 2008 года. Он закончился растущей интенсивностью военно-политического соперничества Соединенных Штатов с Китаем в Азиатско-Тихоокеанском регионе и жестким противостоянием США с Россией вокруг украинского кризиса.

Украинский момент истины

С точки зрения реальной политики при всем драматизме гуманитарной стороны кризиса и насилия на юго-востоке Украины суть происходящего проста: США и Евросоюз тянут Украину к себе, а Россия ее не пускает, стремясь оставить страну (или хотя бы ее части) в орбите своего влияния. Впрочем, теория реальной политики дает далеко не полную картину событий, поскольку не учитывает социально-экономическое и внутриполитическое измерение происходящего.

Большинство украинского общества выступает за демократические реформы и интеграцию с Западом, видя в этом перспективу выхода из многолетнего социально-экономического застоя и нищеты, преодоления коррупции, смены неэффективной системы власти. Проживающее на юго-востоке значительное меньшинство (составляющее до 10–15% всего населения) настроено против курса на Запад и за сохранение традиционных связей с Россией. Решения президента Виктора Януковича подписать, а затем отменить соглашение об ассоциации с ЕС резко обострили внутриполитический раскол: последовали Евромайдан и его расстрел, насильственное свержение законной власти, отделение Крыма и гражданская война на юго-востоке.

Хотя Вашингтон сейчас огульно обвиняет во всех бедах Москву, она имеет лишь косвенное отношение к интернационализации кризиса до крымских событий. В 2012–2013 гг. массовые протестные движения в России были восприняты ее новым правящим классом как инспирированная Западом попытка «цветной революции». Судя по всему, из этого сделали вывод об опасности дальнейшего сближения с США и Евросоюзом. Потому был отменен курс на «европейский выбор России», который многократно официально провозглашался в 1990-е гг. и в первый период правления Путина, начиная с Петербургского саммита Россия–ЕС в мае 2003 г. и вплоть до 2007 года. На смену «европейскому выбору» пришла официальная доктрина «евразийства».

Вовне она предполагает первоочередную интеграцию России в Таможенном и Евразийском союзе с постсоветскими республиками: прежде всего Белоруссией, Казахстаном и другими, которые пожелают присоединиться. А вместо получения инвестиций и передовых технологий Запада (на которые была рассчитана концепция «партнерства ради модернизации» президента Дмитрия Медведева) взят курс на реиндустриализацию экономики с опорой на оборонно-промышленный комплекс, получивший финансирование в 23 трлн рублей до 2020 года. Этот поворот сопровождался небывалой со времен холодной войны кампанией о военной угрозе Запада. Именно на фоне отмеченной смены российской ориентации намерение Киева подписать соглашение с ЕС было воспринято в Москве как серьезная угроза ее «евразийским» интересам. Ведь ранее заявки президентов Кравчука, Кучмы, Ющенко на членство в НАТО и Евросоюзе не вызывали жесткой реакции России.

Консервация сложившегося в России за последние двадцать лет государственного строя, отказ от существенных экономических и политических реформ получили доктринальное обоснование в философии консерватизма, возврата к традиционным духовным ценностям и государственно-политическим канонам. Что бы ни думали об этом в Кремле, легионы активистов в политическом классе и СМИ открыто призывают возродить великодержавно-православную Россию (не преминув использовать и сталинский опыт), присоединить Абхазию и Южную Осетию, после Крыма занять населенные соотечественниками юг и юго-восток Украины (Новороссию), Приднестровье, при случае – Северный Казахстан и части Балтии (ведущий идеолог такой философии Александр Проханов назвал это «империей обрубков».)

Вашингтон и его союзники по НАТО (кроме Польши и стран Балтии) в течение ряда лет не отвечали на новые веяния в российской политике. Однако после присоединения к России Крыма и начала войны на юго-востоке Украины их реакция была вдвойне жесткой, особенно со стороны администрации президента Обамы, которого консервативная оппозиция изначально обвиняла в излишнем либерализме и мягкотелости по отношению к Москве. Трагедия с малазийским лайнером в июле 2014 г. придала кризису небывалую эмоциональную остроту глобального масштаба, хотя причины катастрофы до сих пор не выяснены.

При всех огромных сложностях ситуации варианты решения по существу тоже просты, и определяться они будут не только на переговорах Киева и юго-востока, а в Москве, Брюсселе и Вашингтоне. Или Россия и Запад договорятся о каком-то взаимоприемлемом будущем статусе Украины и характере ее отношений с ЕС и Россией при сохранении нынешней территориальной целостности, или страна будет разорвана на части с тяжелейшими социальными и политическими последствиями для Европы и всего мира.

Что дальше?

На смену несостоявшемуся однополюсному миру идет полицентричный миропорядок, который опирается на несколько основных центров силы. Однако, в отличие от «концерта наций» (Священного союза) XIX века, нынешние центры силы не равновелики и имеют различное общественное устройство, которое во многих аспектах еще не устоялось. Соединенные Штаты, хотя их удельный вес постепенно снижается, остаются ведущим глобальным центром в экономическом (около 20% мирового ВВП), политическом и военном отношениях. По всем параметрам их стремительно догоняет Китай (13% мирового ВВП). Евросоюз (19% мирового ВВП) и Япония (6%) могут претендовать на такую роль в экономическом плане, но в политическом и военном аспектах зависят от США и интегрированы в американские альянсы вместе с рядом региональных государств (Турция, Израиль, Южная Корея, Австралия).

Россия строит свой центр силы вместе с некоторыми постсоветскими странами. Однако, имея глобальный ядерный и политический статус, укрепляя региональные силы общего назначения, она все еще не соответствует финансово-экономическим стандартам мирового центра ввиду относительно скромного объема ВВП (3% от мирового) и еще более – из-за экспортно-сырьевого характера экономики и внешней торговли.

Индия – ведущий региональный центр (5% мирового ВВП), как и некоторые другие страны (Бразилия, ЮАР, группа АСЕАН, в перспективе – Иран). Но между Россией, Китаем, Индией, Бразилией нет и не предвидится военно-политического союза, а по отдельности они заметно уступают военно-политическому и строящемуся экономическому альянсу США, Евросоюза, Японии и Южной Кореи.

В последнее десятилетие в полицентричном мире вновь наметились линии коллективного размежевания. Одна проходит между Россией и НАТО/ЕС по поводу расширения этих альянсов на восток, программы ЕвроПРО и особенно остро в последние месяцы – в связи с кризисом на Украине. Другая линия напряженности обозначилась между Пекином и Вашингтоном в борьбе за военно-политическое доминирование в западной части Азиатско-Тихоокеанского региона, контроль над природными ресурсами и путями их транспортировки, а также по финансово-экономическим вопросам.

Объективно по закону полицентричного мира это подталкивает Россию и Китай к более тесному партнерству, стимулирует курс СНГ/ОДКБ/ШОС/БРИКС к созданию экономического и политического противовеса Западу (США/НАТО/Израиль/Япония, Южная Корея/Австралия). Впрочем, эти тенденции едва ли выльются в новую четкую биполярность, сравнимую с эпохой холодной войны. Экономические связи с Западом основных членов ШОС/БРИКС и их зависимость от него в получении инвестиций и новейших технологий намного шире, чем существует у них между собой. (Например, объем торговли России и Китая в пять раз меньше торговли России и Евросоюза и в 10 раз меньше, чем у Китая с США, ЕС и Японией). Внутри СНГ/ОДКБ/ШОС/БРИКС есть более глубокие противоречия, чем между государствами этих сообществ и Западом (Россия и Украина, Индия и Китай, Армения и Азербайджан, Казахстан и Узбекистан, Узбекистан и Таджикистан). Также немало разногласий между Соединенными Штатами и европейскими странами по многим экономическим и политическим темам, особенно в части отношений с Россией.

Кризис вокруг Украины пока не разрешил противоречие между тенденциями к полицентричности и новой биполярности. Скорее он наглядно продемонстрировал специфику складывающейся асимметричной и весьма размытой полицентричности. Как показало голосование в ООН по крымскому референдуму, Россию однозначно поддержали 10 государств, США – 99 (включая все государства НАТО и ЕС), но при этом 82 страны (40% членов ООН) предпочли остаться вне конфронтации и не портить отношения с Москвой и Вашингтоном. Ни одно из государств ШОС/БРИКС не встало на сторону России, а из стран СНГ и ОДКБ лишь Белоруссия и Армения недвусмысленно поддержали Москву, причем президент первой вскоре поехал в Киев и призвал к возвращению Украине Крыма в каком-то неопределенном будущем. Три страны СНГ, помимо вышедшей из него Грузии, выступили против России (Азербайджан, Молдавия и Украина), Москву не поддержали и такие традиционные партнеры, как Сербия, Иран, Монголия, Вьетнам. Вместе с тем в лагере США тоже нет единства, к ним не присоединились Израиль, Пакистан, Ирак, Парагвай, Уругвай. Еще больший разлад в НАТО и Евросоюзе проявился по вопросу о санкциях и новой политике сдерживания России.

Исключительно важно и то, что все эти государства и группировки интегрированы в единую мировую финансово-экономическую систему. С одной стороны, это позволило Западу принять против России ощутимые, особенно в долгосрочном плане, экономические санкции. Но с другой – применение еще более жестких широких «секторальных» санкций по той же причине грозит нанести большой ущерб их инициаторам и потому не находит единой поддержки среди союзников Соединенных Штатов, да и в кругах американского бизнеса. Ответные санкции России против продовольственного импорта затронули экономику стран Запада, но могут еще больнее ударить по российскому потребителю, несмотря на обещания найти новых поставщиков и развить собственное производство (чего не удалось СССР за 70 лет и России за следующие четверть века).

Общий экономический базис, в отличие от периода холодной войны, по идее должен служить служит мощным стабилизирующим фактором. Однако опыт последнего времени продемонстрировал огромное обратное влияние политики: обострение отношений России и Запада разваливает их экономическое сотрудничество и глобальную систему безопасности.

Если Украина будет разорвана и по какой-то внутриукраинской границе пройдет новая линия конфронтации между Россией и Западом, то между ними надолго возродятся многие элементы отношений холодной войны. Авторитетный американский политолог Роберт Легволд подчеркивал: «Хотя новая холодная война будет основательно отличаться от первоначальной, она будет крайне разрушительна. В отличие от прежней, новая не охватит всю глобальную систему. Мир более не биполярен, крупные регионы и ключевые игроки, как Китай и Индия, будут избегать вовлечения… И все же новая холодная война скажется на всех сколько-нибудь важных аспектах международной системы». Среди вопросов, по которым будет прервано сотрудничество, Легволд выделяет согласование параметров систем ЕвроПРО, разработку энергетических ресурсов Арктики, реформу ООН, МВФ и ОБСЕ, урегулирование локальных конфликтов на постсоветском пространстве и вне его. К этому списку можно добавить взаимодействие в борьбе с международным терроризмом и оборотом наркотиков, противоборство с исламским экстремизмом – главной общей угрозой глобального и трансграничного характера для России и Запада, о которой напомнило наступление исламистов в Ираке.

В таких условиях неизбежно ускорение гонки вооружений, особенно в сферах высоких технологий: информационно-управляющие системы, высокоточные неядерные оборонительные и наступательные вооружения, ракетно-планирующие и, возможно, частично-орбитальные средства. Однако это соревнование едва ли сравнится с масштабом и темпами гонки ядерных и обычных вооружений времен холодной войны, прежде всего по причине ограниченности экономических ресурсов ведущих держав и союзов. Даже в условиях беспрецедентно острого украинского кризиса США продолжают сокращать военный бюджет и не могут заставить союзников по НАТО увеличить военные расходы. Тем более ограниченны экономические и научно-технические возможности России, а издержки гонки вооружений будут для нее относительно выше. Вместе с тем в такой обстановке практически неизбежен тупик на переговорах по контролю над вооружениями и весьма вероятен распад существующей системы ограничения и нераспространения вооружений (прежде всего Договор РСМД от 1987 г., возможно – новый Договор СНВ от 2010 г. и даже ДНЯО).

Если к этому добавится кризис между КНР и США с их союзниками на Тихом океане, то Китай сдвинется ближе к России. Однако Пекин не будет склонен к жертвам ради российских интересов, но постарается всемерно использовать ее ресурсы для соперничества с противниками в Азии и на Тихом океане (китайцы называют Россию своим «ресурсным тылом», вероятно, думая, что это ей льстит). Впрочем, Китай едва ли пойдет теперь на обострение с Вашингтоном: напряженность отношений России и Запада ставит его в самое выигрышное положение в полицентричном мире. Как ни парадоксально, именно Китай занял сейчас позицию балансира между Западом и Востоком (в лице России), к чему всегда стремилась Москва.

Российские внешнеполитические практики и теоретики двадцать лет отстаивали концепцию полицентричного мира в качестве альтернативы американской монополярности. Но на деле Москва оказалась не готова к такой системе отношений, поскольку еще не осознала ее главного правила, которое хорошо понимали российские канцлеры XIX века Карл Нессельроде и Александр Горчаков. А именно: нужно идти на частные компромиссы с другими державами, чтобы иметь более благоприятные отношения с остальными центрами силы, чем у тех между собой. Тогда они будут больше заинтересованы в сотрудничестве с Россией, и можно получать уступки от всех, выигрывая по сумме реализованных интересов.

Между тем ныне отношения России с Соединенными Штатами и Евросоюзом хуже, чем у них с Китаем и тем более между собой. Это чревато для Москвы большими проблемами в обозримой перспективе. В отношениях с США и их союзниками в Европе и на Тихом океане надолго вбит клин. Над Сибирью и Дальним Востоком нависает гигантский Китай, дружить с которым можно лишь на его условиях. С юга к России примыкают неустойчивые авторитарные государства, которым угрожает исламский экстремизм. В европейской части соседи представлены, мягко выражаясь, не вполне дружественными странами в лице Азербайджана, Грузии, Украины, Молдавии, Польши, Балтии и не очень предсказуемыми партнерами (Белоруссия). Конечно, несмотря на новую американскую политику сдерживания, России не грозит международная изоляция или военная агрессия. Но Советскому Союзу в 1991 г. это тоже не угрожало, причем он был намного больше, сильнее в экономическом и военном отношениях, имел защищенные границы и не так зависел от мировых цен на нефть и газ.

Если по вопросу о будущем Украины между Россией и Западом будет достигнут компромисс, разумеется, приемлемый для Киева и юго-востока страны, то возврат к сотрудничеству не произойдет быстро. Однако со временем противостояние будет преодолено и возобладает процесс формирования полицентричного мира. Он может стать основой нового, более сбалансированного и устойчивого, пусть намного более сложного и динамичного миропорядка. Он призван заниматься проблемами XXI века, а не возвращаться к политике прошлого столетия и более ранних времен: свержению неугодных режимов, вооруженному навязыванию другим народам своих ценностей и порядков, геополитическому соперничеству и силовой перекройке границ для исправления исторических несправедливостей.

Только на новой базе станет возможным существенное повышение роли и эффективности международных норм, организаций и наднациональных институтов. Фундаментальная общность интересов многополярного мира диктует большую солидарность и сдержанность в выборе инструментов достижения интересов, чем страх перед ядерной катастрофой в прошлом веке. Этого требуют новые проблемы безопасности – распространение оружия массового уничтожения, подъем исламского экстремизма, рост международного терроризма. К тому же подталкивают обостряющиеся климатические, экологические проблемы, дефицит энергоресурсов, пресной воды, продовольствия, демографический взрыв, неуправляемая миграция и угроза глобальных эпидемий.

Курс Евросоюза, Индии, Японии предсказуем в весьма узком диапазоне вариантов. Решающую роль в формировании будущего мироустройства будет играть выбор политического курса Соединенными Штатами, Китаем и Россией. США придется, не впадая в неоизоляционизм, приспосабливаться к реалиям полицентричного и взаимозависимого мира, в котором силовой произвол подобен бросанию камней в стеклянном доме. Как самый сильный участник такого мироустройства они могут играть очень важную роль, действуя в рамках международного права и легитимных институтов. Но любые претензии на гегемонию и «право силы» встретят саботаж союзников и отпор других глобальных и региональных держав. Китаю следует избежать соблазна наращивания вооружений, проведения силовой политики и выдвижения геополитических претензий для обеспечения своих растущих ресурсных потребностей – это может сплотить против него соседние страны на западе, юге и востоке под руководством США. Растущая стремительно экономическая мощь КНР предполагает адекватное повышение глобального экономического и политического влияния страны, но это должно осуществляться только мирным путем, на основе взаимоприемлемых договоренностей с другими странами.

Что касается России, то, лишь перейдя от экспортно-сырьевой к высокотехнологичной экономике, она способна стать полновесным глобальным центром силы. Это предполагает энергичные усилия по выходу из наметившегося экономического и политического застоя, грозящего перейти в упадок. Но он невозможен на путях великодержавной риторики, самолюбования на основе метафизических духовных традиций, экономической автаркии и наращивания военного потенциала сверх пределов разумной достаточности. Все это скорее усугубит проблемы России, даже если и вызовет на время патриотический отклик общества. Для реального экономического прорыва прежде всего нужны политические и институциональные реформы демократического характера: реальное разделение и регулярная сменяемость властей, честные выборы, четкое отчуждение чиновников и депутатов от бизнеса, активное гражданское общество, независимые СМИ и многое другое. Никаким иным способом в России не появятся крупные инвестиции и высокие технологии – они не будут генерироваться из внутренних источников, не придут с Запада и не будут присланы из Китая, который сам является получателем этих активов от стран инновационной экономики.

Пожалуй, мало кто из критиков нынешней философии и политики «евразийства», консерватизма и национал-романтизма смог бы более ясно и убедительно выразить идею европейского выбора, чем сам Владимир Путин. Несколько лет назад (в 2007 г.) он писал: «Этот выбор во многом был задан национальной историей России. По духу, культуре наша страна является неотъемлемой частью европейской цивилизации… Сегодня, выстраивая суверенное демократическое государство, мы в полной мере разделяем те базовые ценности и принципы, которые составляют мироощущение большинства европейцев… Мы рассматриваем европейскую интеграцию как объективный процесс, являющийся составной частью нарождающегося миропорядка… Развитие многоплановых связей с ЕС – это принципиальный выбор России».

Согласно этой идеологии, которая является фундаментом общественной жизни и менталитета, Россия должна вернуться на европейский путь, который не следует путать с торговыми потоками и маршрутами трубопроводов. Вектор развития вовсе не обязательно предполагает интеграцию России в Евросоюз или Евроатлантическую зону свободной торговли и инвестиций. Вполне вероятно сохранение России (основываясь на экономике высоких технологий) вместе с рядом постсоветских республик как самостоятельного центра силы в тесном сотрудничестве с США, ЕС, Китаем, Японией, Индией. Европейский путь – это прежде всего преобразование российской экономической и политической системы на основе передовых европейских норм и институтов, разумеется, сообразуясь с российскими потребностями и национальными традициями.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 сентября 2014 > № 1209584 Алексей Арбатов

Почему Запад повинен в кризисе на Украине

Либеральные авантюры, которые спровоцировали Путина

Джон Миршаймер – профессор политологии в Чикагском университете.

Резюме Вашингтону может категорически не нравиться российская позиция, но нельзя не понимать ее логику. Это «геополитика для чайников»: великие державы всегда крайне чувствительны к потенциальным угрозам по соседству.

Статья опубликована в журнале Foreign Affairs, № 5, 2014.

На Западе преобладает мнение, согласно которому кризис на Украине вызван почти исключительно российской агрессией. По этой логике российский президент Владимир Путин прибег к аннексии Крыма ради осуществления своей заветной мечты возродить советскую империю, а впоследствии он может попытаться установить контроль над всей Украиной и другими странами Восточной Европы. По мысли апологетов этой теории, изгнание президента Виктора Януковича в феврале 2014 г. было лишь предлогом для Путина, приказавшего российским войскам захватить часть соседнего государства.

Но это ошибочная точка зрения: большую часть вины за кризис должны взять на себя США и их европейские союзники. Главная причина постигшей нас беды – это расширение НАТО, которое стало стержнем более широкомасштабной стратегии по выведению Украины из российской орбиты и ее интеграции с западным миром. Другими важными элементами были расширение ЕС на восток и поддержка Западом продемократического движения на Украине, начиная с «оранжевой революции» 2004 года. С середины 1990-х гг. российские лидеры твердо противостояли расширению НАТО, а в последние годы дали ясно понять, что не будут спокойно наблюдать за тем, как их стратегически важный сосед превращается в бастион Запада. Последней каплей стало незаконное свержение демократически избранного и пророссийского президента Украины, которое тот справедливо охарактеризовал как «государственный переворот». На эти действия Путин ответил захватом Крыма – полуострова, который, как он опасался, станет военно-морской базой НАТО. Он также дестабилизировал ситуацию на Украине, чтобы она забыла о своих планах стать частью Запада.

Не стоит удивляться подобной агрессивной реакции Кремля. Ведь Запад начал хозяйничать на заднем дворе России, угрожая ее ключевым стратегическим интересам, против чего Путин неоднократно и эмоционально предостерегал. Американские и европейские элиты были потрясены и застигнуты врасплох последними событиями лишь потому, что придерживаются ошибочного взгляда на мировую политику. Они склонны считать, что логика реализма неактуальна в XXI веке, а Европа может быть единой и свободной благодаря таким либеральным принципам, как власть закона, экономическая взаимозависимость и демократия.

Но этот генеральный план не сработал на Украине. Кризис в этой стране показывает, что реальная политика остается актуальной, и государства, которые пренебрегают ею, многим рискуют. Американские и европейские лидеры глубоко просчитались, попытавшись превратить Украину в оплот Запада на границах с Россией. Теперь, когда последствия этих неразумных действий стали очевидны, было бы еще более грубой ошибкой продолжать эту непродуманную политику.

Наносит публичное оскорбление

Когда холодная война закончилась, советские лидеры согласились с тем, что американские войска останутся в Европе, и блок НАТО не будет расформирован, поскольку им казалось, что это позволит воссоединенной Германии быть миролюбивой страной. Но ни они, ни их российские преемники не хотели, чтобы Североатлантический альянс расширялся, и исходили из того, что западные дипломаты понимают их озабоченность. Администрация Клинтона, по-видимому, мыслила иначе и в середине 1990-х гг. начала добиваться расширения НАТО.

Первый этап произошел в 1999 г. – тогда к блоку примкнули Чешская Республика, Венгрия и Польша. На втором этапе в 2004 г. в НАТО вошли Болгария, Эстония, Латвия, Литва, Румыния, Словакия и Словения. Москва горько сетовала и протестовала с самого начала расширения. Например, когда НАТО бомбила боснийских сербов в 1995 г., президент России Борис Ельцин сказал: «Это первое знамение того, что может происходить, когда блок НАТО приблизится к границам России… Вся Европа будет охвачена пламенем войны». Но русские тогда были слишком слабы, чтобы помешать. В любом случае это не выглядело слишком угрожающе, потому что ни один из членов блока не граничил непосредственно с Россией, за исключением крошечных стран Балтии.

Но затем альянс обратил взоры еще дальше на восток. На апрельском саммите 2008 г. в Бухаресте НАТО подняла вопрос о принятии Грузии и Украины. Администрация Джорджа Буша поддержала этот шаг, но Франция и Германия выступили против, поскольку не хотели раздражать и провоцировать Россию. В конце концов, нашли компромиссное решение: альянс не начал формальных процедур, ведущих к членству, но выступил с заявлением, в котором поддерживались устремления Грузии и Украины, и самоуверенно говорилось: «Эти страны рано или поздно станут членами НАТО».

Однако в глазах Москвы это был отнюдь не компромиссный вариант. Тогдашний заместитель министра иностранных дел России Александр Грушко сказал: «Членство Грузии и Украины в альянсе – это колоссальная стратегическая ошибка, которая повлечет за собой самые серьезные последствия для панъевропейской безопасности». Путин неоднократно заявлял, что присоединение этих стран к НАТО будет «прямой угрозой» для России. Одна российская газета сообщала, что в разговоре с Бушем Путин сказал без обиняков: «Если Украина будет принята в НАТО, она перестанет существовать».

Вторжение России в Грузию в августе 2008 г. должно было развеять любые сомнения относительно решимости Путина не допустить присоединения Грузии и Украины к альянсу. Президент Грузии Михаил Саакашвили, твердо намеренный привести свою страну в НАТО, решил летом 2008 г. вернуть в состав Грузии два сепаратистских региона – Абхазию и Южную Осетию. Но Путин хотел, чтобы Грузия оставалась слабой, разделенной и за пределами альянса. После того как начались боевые действия между грузинскими войсками и южноосетинскими сепаратистами, российские войска взяли под контроль Абхазию и Южную Осетию. Москва предельно ясно донесла свою позицию. Однако, несмотря на это ясное предостережение, НАТО так публично и не отказалась от своей цели интегрировать Грузию и Украину. И расширение блока продолжалось – в 2009 г. его членами стали Албания и Хорватия.

ЕС также продвигался на Восток. В мае 2008 г. он обнародовал инициативу по созданию «Восточного партнерства» – программы, которая, по мысли европейских стратегов, должна была способствовать процветанию таких стран, как Украина, и их интеграции в экономику Евросоюза. Неудивительно, что российские лидеры считают этот план противоречащим национальным интересам России. В феврале, до того как Януковича вынудили покинуть президентский пост, российский министр иностранных дел Сергей Лавров обвинил Евросоюз в попытке создать «сферу влияния» в Восточной Европе. В глазах Москвы расширение Европейского союза – это предлог для экспансии НАТО.

Последний инструмент, который Запад использовал для изоляции Киева от Москвы – усилия по распространению западных ценностей и продвижения демократии на Украине и в других постсоветских странах. Подобные планы часто влекут за собой финансирование прозападных политиков и организаций. Виктория Нуланд, помощник госсекретаря США по делам Европы и Евразии, оценила в декабре 2013 г., что Соединенные Штаты с 1991 г. инвестировали более 5 млрд долларов, чтобы помочь Украине добиться «того будущего, которое она заслуживает». В рамках этих усилий правительство США субсидировало Национальный фонд поддержки демократии. Эта некоммерческая организация финансировала более 60 проектов, направленных на укрепление гражданского общества на Украине, а президент Фонда Карл Гершман назвал эту страну «самым большим призом». После победы Януковича на президентских выборах в феврале 2010 г. Фонд решил, что новый президент мешает осуществлять поставленные цели, поэтому удвоил усилия, направленные на поддержку оппозиции и укрепление демократических институтов страны.

Методы социальной инженерии, применяемые Западом на Украине, вызывают тревогу у российских лидеров, они опасаются, что их страна может стать следующей мишенью. И это отнюдь не беспочвенные страхи. В сентябре 2013 г. Гершман написал следующее в газете The Washington Post: «Решение Украины стать частью Европы ускорит гибель идеологии российского империализма, олицетворяемой Путиным». И добавил: «У россиян также есть выбор, и Путин может оказаться в стане проигравших не только в ближнем зарубежье, но и внутри самой России».

Создание кризиса

Тройственная политика Запада – расширение НАТО, расширение Евросоюза и продвижение демократии – подлила масла в огонь, готовый вспыхнуть в любой момент. Искрой стали события ноября 2013 г., когда Янукович отверг крупную экономическую сделку, которую обсуждал с ЕС, и решил принять контрпредложение России на сумму 15 млрд долларов. Это породило антиправительственные демонстрации, усиливавшиеся в течение трех последующих месяцев и приведшие в середине февраля к трагической гибели ста человек из числа протестующих. Западные эмиссары в спешном порядке вылетели в Киев, чтобы помочь в урегулировании кризиса. 21 февраля правительство и оппозиция заключили договоренность, позволившую Януковичу остаться у власти до новых выборов. Но она тут же развалилась, и на следующий день Янукович бежал в Россию. В Киеве установилось правительство, прозападное и антироссийское до мозга костей. В него вошли четыре высокопоставленных чиновника, которых с полным правом можно было бы назвать неофашистами.

Хотя роль Соединенных Штатов в украинском кризисе не до конца понятна, ясно, что Вашингтон поддержал государственный переворот. Нуланд и сенатор-республиканец Джон Маккейн приняли участие в антиправительственных демонстрациях, а Джеффри Пайет, посол Соединенных Штатов на Украине, заявил после свержения Януковича, что «этот день войдет в учебники истории». Как выяснилось после опубликования записи телефонного разговора, Нуланд выступала за смену режима и хотела, чтобы премьер-министром нового правительства стал Арсений Яценюк, который в итоге и занял эту должность. Неудивительно, что россияне всех политических убеждений считают, что Запад сыграл значимую роль в изгнании Януковича.

Для Путина настало время переходить к решительным действиям против Украины и Запада. Вскоре после 22 февраля он приказал российским войскам отнять Крым у Украины, а затем присоединил полуостров к России. Эта задача оказалась сравнительно простой, поскольку многотысячный российский воинский контингент уже находился на военно-морской базе в крымском порту Севастополь. Крым также стал легкой мишенью, поскольку этнические русские составляли 60% населения и большинство жителей не желали оставаться в составе Украины. После этого Путин оказал серьезное давление на новое правительство в Киеве, убеждая его не солидаризироваться с Западом против Москвы, дав ясно понять, что развалит украинскую государственность и будет сеять хаос в этой стране, но не позволит Украине превратиться в западную твердыню на заднем крыльце России. С этой целью он предоставил советников, вооружения и дипломатическую поддержку пророссийским сепаратистам в Восточной Украине, которые подталкивают страну к гражданской войне. Он сосредоточил большую армию у границ с Украиной, угрожая вторжением в случае, если правительство попытается уничтожить мятежников. Кроме того, Путин резко поднял цену на газ, который Россия продает Украине, и потребовал выплатить задолженность за прежние поставки. Путин использует силовые методы.

Диагноз

Действия Путина нетрудно понять и объяснить. Наполеоновской Франции, императорской Германии и нацистской Германии пришлось преодолеть для начала огромные равнинные пространства, чтобы нанести удар по России. Украина представляет собой буферное государство, которое чрезвычайно важно для России. Ни один российский лидер не потерпел бы того, чтобы военный альянс, бывший до недавнего времени злостным врагом, занял Украину. И ни один российский лидер не стал бы праздно наблюдать за тем, как Запад помогает привести к власти на Украине правительство, твердо намеренное добиваться интеграции страны в западные структуры.

Вашингтону может не нравиться позиция Москвы, но ему следует понять логику, которая за ней стоит. Это «геополитика для чайников»: великие державы всегда чутко реагируют на потенциальные угрозы в непосредственной близости от собственной территории. Представьте себе ярость Вашингтона, если бы Китай сколотил сильный военный альянс и попытался включить в него Канаду и Мексику. Дело не только в логике – российские лидеры неоднократно говорили своим западным визави, что считают включение Грузии и Украины в НАТО неприемлемым, равно как и любые попытки настроить эти страны против России. Российско-грузинская война 2008 г. не оставила сомнений в решительном настрое Москвы.

Официальные лица из США и их европейские союзники утверждают, что изо всех сил старались успокоить встревоженную Россию и заверить в том, что у альянса нет планов, направленных против нее. Помимо постоянного отрицания того, что расширение НАТО направлено на сдерживание России, альянс никогда не размещал на постоянной основе вооруженные силы в новых государствах-членах. В 2002 г. был даже создан Совет Россия–НАТО с целью стимулировать сотрудничество.

Пытаясь еще больше успокоить Россию, США объявили в 2009 г., что развернут новую ракетную оборонительную систему на военных кораблях в европейских водах (по крайней мере на начальном этапе), а не на территории Польши и Чехии. Но ни одна из этих мер не сработала; русские по-прежнему категорически возражали против расширения НАТО, особенно за счет Грузии и Украины. И именно русские, а не Запад, в конечном итоге решают, что считать угрозой.

Чтобы понять, почему Запад, особенно Соединенные Штаты, не смогли уразуметь, что их политика на Украине закладывает фундамент для крупного столкновения с Россией, необходимо вернуться в середину 1990-х гг., когда администрация Клинтона встала на позицию расширения НАТО. Ученые-политологи выдвигали различные аргументы за и против расширения, но всеобщего согласия добиться не удалось. Большинство иммигрантов в США из Восточной Европы и их родственники, например, решительно поддерживали расширение, потому что хотели, чтобы НАТО защитила такие страны, как Венгрия и Польша. Немногие реалисты также одобряли эту политику, поскольку считали, что Россию все еще необходимо сдерживать.

Но большинство реалистов противостояли расширению, полагая, что едва ли нужно сдерживать переживающую упадок великую державу со стареющим населением и одномерной экономикой. Они опасались, что расширение альянса лишь стимулирует Москву сеять беды в Восточной Европе. Эту точку зрения четко изложил американский дипломат Джордж Кеннан в интервью 1998 г. – вскоре после того, как Сенат одобрил первый этап расширения НАТО. «Мне кажется, что русские постепенно начнут крайне враждебно к этому относиться, что повлияет на их внешнюю политику, – сказал он. – Думаю, что это трагическая ошибка. Для этого не было никаких причин: никто никому не угрожал».

С другой стороны, большинство либералов, в том числе многие ключевые фигуры администрации Клинтона, приветствовали расширение. Они считали, что окончание холодной войны ознаменовало фундаментальную трансформацию мировой политики, и новый постнациональный порядок пришел на смену логике реализма, когда-то преобладавшей в Европе. Соединенные Штаты были не только «незаменимой страной», как выразилась Мадлен Олбрайт, тогдашний госсекретарь, но также и «милостивым гегемоном», а потому вряд ли могут считаться угрозой в Москве. По сути дела, цель заключалась в том, чтобы весь континент стал похож на Западную Европу.

Поэтому США и их союзники стремились насаждать демократию в странах Восточной Европы, усиливать экономическую взаимозависимость между ними и встраивать их в международные организации. После победы в Соединенных Штатах либералам не составило большого труда убедить своих европейских союзников поддержать расширение НАТО. В конце концов, с учетом прошлых достижений ЕС, европейцы еще в большей степени, чем американцы, сроднились с идеей о том, что геополитика больше не играет никакой роли, а всеобъемлющий либеральный порядок позволит сохранить мир в Европе.

Либеральная точка зрения до такой степени возобладала в рассуждениях о европейской безопасности в первом десятилетии XXI века, что даже когда альянс взял на вооружение политику открытых дверей и бесконтрольного роста, расширение НАТО почти не встречало сопротивления со стороны реалистов. Либеральное мировоззрение – общепринятая догма среди нынешних американских официальных лиц. Например, в марте президент Барак Обама произнес речь об Украине, в которой постоянно говорил об «идеалах», мотивирующих политику Запада, и как часто этим идеалам угрожают «более традиционные, устаревшие взгляды на власть». По реакции госсекретаря Джона Керри на кризис вокруг Крыма видно, что он руководствуется теми же установками: «В XXI веке нельзя вести себя так, как это было принято в XIX, вторгаясь в другую страну под совершенно надуманным предлогом».

По сути, две стороны действовали, руководствуясь разными политическими принципами: Путин и его соотечественники мыслят и действуют как реалисты, тогда как их западные визави придерживаются либеральных взглядов на мировую политику. В результате Соединенные Штаты и их союзники неосознанно спровоцировали серьезный кризис вокруг Украины.

Взаимные обвинения

В том же интервью 1998 г. Кеннан предсказал, что расширение НАТО спровоцирует кризис, после которого сторонники расширения скажут примерно следующее: «Мы всегда говорили, что русские именно так себя ведут в силу своей природы». Как по заказу, большинство официальных лиц Запада представляют Путина истинным виновником безвыходного положения на Украине. В марте, согласно сообщению The New York Times, канцлер Германии Ангела Меркель предположила, что Путин утратил связь с реальностью. Она сказала Обаме, что Путин, по-видимому, живет «в другом мире». Хотя у Путина, вне всякого сомнения, имеется склонность к авторитаризму, нет никаких фактов, доказывающих его умственную неуравновешенность. Скорее напротив: он первоклассный стратег, которого следует бояться и уважать всем, кто оспаривает его внешнеполитическую линию.

Другие аналитики ссылаются на то, что Путин сожалеет о распаде Советского Союза и твердо намерен обратить вспять этот процесс путем расширения границ России. Такая версия представляется более правдоподобной. Согласно этому истолкованию, захватив Крым, Путин в настоящее время прощупывает почву, чтобы понять, не пришло ли время завоевать всю Украину или по крайней мере ее восточную часть. И в конечном итоге он будет вести себя агрессивно по отношению к соседним странам. С точки зрения некоторых аналитиков из этого лагеря, Путин – современный аналог Адольфа Гитлера, и заключение с ним каких-либо сделок будет означать повторение ошибки, допущенной в Мюнхене. Таким образом, НАТО должна принять в свои ряды Грузию и Украину, чтобы сдерживать Россию и не позволить ей угнетать своих соседей и угрожать Западной Европе.

При ближайшем рассмотрении этот аргумент не выдерживает критики. Если бы Путин был привержен идее создания Большой России, то эти его намерения как-то проявлялись бы и до 22 февраля. Однако не существует фактически никаких доказательств того, что он был склонен к захвату Крыма или тем более других украинских территорий до этой даты. Даже западные лидеры, поддерживавшие расширение НАТО, делали это не из страха перед тем, что Россия вот-вот прибегнет к военной силе. Действия Путина в Крыму застигли их врасплох и кажутся им спонтанной реакцией на изгнание Януковича. Сразу после февральских событий Путин сказал, что выступает против отделения Крыма, но затем быстро изменил свое решение.

Кроме того, даже если бы Россия этого хотела, она не сможет так легко завоевать и аннексировать Восточную Украину, не говоря уже об остальной территории страны. Примерно 15 млн человек, или треть населения Украины, живут между рекой Днепр, которая делит страну на две части, и российской границей. Подавляющее большинство этих людей хотят быть гражданами Украины и, конечно, будут сопротивляться российской оккупации. Кроме того, у довольно посредственной российской армии, не подающей особых надежд на превращение в современный «вермахт», мало шансов на покорение всей Украины. Москва находится не в том положении, чтобы оплачивать дорогостоящую оккупацию; ее слабая экономика еще больше пострадала бы от новых санкций.

Но даже имея мощную военную машину и впечатляющую экономику, Россия все равно оказалось бы неспособна осуществить успешную оккупацию Украины. Достаточно вспомнить о горьком советском и американском опыте в Афганистане, американском опыте во Вьетнаме и Ираке, российском опыте в Чечне, чтобы понять, что военная оккупация обычно заканчивается очень плохо. Путин, конечно, понимает, что пытаться покорить Украину – все равно что проглотить дикобраза. Его реакция на события в этой стране – оборонительная, а не наступательная.

Выход

Учитывая, что большинство западных лидеров продолжают отрицать тот факт, что поведение Путина может быть продиктовано законной озабоченностью относительно безопасности России, нет ничего удивительного в том, что они пытаются изменить его, идя ва-банк в проводимой ими политике и наказывая Россию, чтобы сдержать ее дальнейшую агрессию. Хотя Керри утверждает, что «рассматриваются все варианты», ни США, ни их союзники по НАТО не готовы применить силу для защиты Украины. Вместо этого Запад полагается на экономические санкции, чтобы заставить Россию прекратить оказание помощи повстанцам в Восточной Украине. В июле Соединенные Штаты и Евросоюз ввели третий этап ограниченных санкций, главной мишенью которых стали в основном высокопоставленные лица, тесно связанные с российским правительством, некоторые крупные банки с государственным участием, энергетические компании и оборонные предприятия. Прозвучала также угроза еще более жестких санкций против целых отраслей российской экономики.

Подобные меры не возымеют большого эффекта. В любом случае жесткие санкции с большой вероятностью могут повредить экономике западноевропейских стран, особенно Германии. Не случайно Берлин не хотел вводить их из опасений, что Россия может предпринять ответные меры и нанести ЕС серьезный экономический ущерб. Но даже если Соединенным Штатам удастся убедить союзников пойти на жесткие меры, Путин вряд ли изменит курс. История показывает, что страны готовы переносить большие тяготы и лишения ради защиты своих ключевых стратегических интересов, и нет повода считать, что Россия – исключение из этого правила.

Западные лидеры проводили провокационную политику, которая в первую очередь ускорила приближение кризиса. В апреле вице-президент США Джозеф Байден встретился с украинскими законодателями и сказал им: «Вам представилась вторая возможность завершить то, ради чего была совершена “оранжевая революция”». Директор ЦРУ Джон Бреннан не оздоровил обстановку, когда посетил Киев в том же месяце. По заявлению Белого дома, его визит был призван улучшить сотрудничество с украинским правительством в сфере безопасности.

Тем временем Евросоюз продолжает продавливать свое «Восточное партнерство». В марте Жозе Мануэл Баррозу, председатель Еврокомиссии, подытожил размышления ЕС по поводу Украины, заявив: «У нас есть долг проявить солидарность с этой страной, и мы будем работать над тем, чтобы она была как можно ближе к нам». А 27 июня наконец состоялось подписание экономического соглашения между Европейским союзом и Украиной, отказ от которого семью месяцами ранее стоил Януковичу президентского кресла. Также в июне, на совещании министров иностранных дел стран НАТО, было решено, что альянс останется открытым для принятия новых членов, хотя министры воздержались от прямого упоминания Украины. «Никакая третья страна не может накладывать вето на расширение НАТО», – заявил генеральный секретарь Андерс Фог Расмуссен. Министры иностранных дел также договорились поддержать меры для повышения военных возможностей Украины в таких областях, как командование и управление войсками, материально-техническое обеспечение и кибербезопасность. Российские лидеры, естественно, выразили возмущение подобными действиями; реакция Запада на кризис еще больше усугубляет и без того плохую ситуацию.

Однако кризис на Украине можно разрешить, хотя для этого Запад должен принципиально изменить подход к этой стране. Соединенным Штатам и их союзникам следует отказаться от плана вестернизации Украины и вместо этого попытаться сделать ее нейтральным буферным государством между НАТО и Россией, каким была Австрия в эпоху холодной войны. Западным лидерам следует признать: Украина так много значит для Путина, что они не могут поддерживать антироссийский режим в этой стране. Это не означает, что будущее правительство Украины должно быть пророссийским или антинатовским. Суверенная Украина, независимая от России и Запада, – вот цель, к которой нужно стремиться.

Для достижения этой цели Соединенным Штатам и их союзникам следует публично исключить возможность расширения НАТО на Грузию и Украину. Запад должен также помочь в разработке экономического плана спасения для Украины, который будет финансироваться ЕС, МВФ, Россией и США. Москве следует приветствовать это предложение, учитывая ее заинтересованность в процветающей и стабильной Украине на юго-западном фланге. И Западу стоит существенно ограничить методы социальной инженерии внутри Украины. Вместе с тем американским и европейским лидерам нужно призывать Украину к уважению прав меньшинств, особенно языковых прав русскоязычного населения.

Некоторые могут утверждать, что изменение политики в отношении Украины на этом позднем этапе может серьезно подорвать доверие к США во всем мире. Конечно, какие-то издержки неизбежны, но цена осуществления глубоко ошибочной стратегии может быть намного выше. Кроме того, другие страны, скорее всего, будут уважать государство, способное учиться на своих ошибках и вырабатывать целесообразную политику для эффективного решения возникающей проблемы. Выбор остается за Соединенными Штатами.

Нередко приходится слышать утверждение, что Киев имеет право сам решать, кто будет его союзником, и русские не вправе мешать объединению с Западом. Это опасный образ мышления для Украины, когда речь идет о внешнеполитическом выборе. Печальная правда заключается в том, что в политике великих держав на первый план часто выходит право силы. Абстрактные права, такие как право на самоопределение, оказываются бессмысленными, когда могущественные страны конфликтуют с более слабыми государствами. Имела ли Куба право создавать военный альянс с Советским Союзом в эпоху холодной войны? США, конечно, так не считали, и русские придерживаются той же логики, когда речь заходит о присоединении Украины к Западу. В интересах Украины понять эту правду жизни и вести себя осторожно во взаимоотношениях со своим более могущественным соседом.

Но даже если не принимать во внимание этот анализ ситуации и считать, что Украина имеет право направить просьбу о присоединении к ЕС и НАТО, Соединенные Штаты и их европейские союзники вправе отклонить такую просьбу, и это несомненный факт. У Запада нет причин принимать в свои ряды Украину, если она будет склонна проводить ошибочную внешнюю политику, особенно если защита этого государства не входит в жизненно важные приоритеты Запада. Потакание мечтаниям некоторых украинцев может слишком дорого стоить украинскому народу, если это спровоцирует серьезный военный конфликт.

Конечно, некоторые аналитики могут согласиться, что НАТО неправильно строила отношения с Украиной, но при этом утверждать, что Россия – недружественная страна, которая со временем будет становиться все более грозным противником, а потому у Запада нет иного выбора, кроме как продолжать нынешний курс. Но это глубоко ошибочная точка зрения. Россия – слабеющая держава, и со временем она будет еще больше ослабевать. Более того, даже если бы Россия была усиливающейся державой, то и в этом случае не имело бы смысла принимать Украину в НАТО по одной простой причине: США и их европейские союзники не считают Украину частью своих стратегических интересов или приоритетов, что ясно видно из их нежелания помогать этой стране военной силой. Поэтому было бы верхом глупости сотворить нового члена альянса, которого другие члены блока не намерены защищать. В прошлом альянс расширялся в силу убеждения либеральных политиков Запада, что ему никогда не придется делом подтверждать гарантии безопасности, которые он дает своим новым членам. Однако нынешние силовые игры России показывают, что если принять Украину в НАТО, это может привести к вооруженному столкновению между Россией и Западом.

Продолжение нынешней политики осложнит отношения Запада с Москвой и по другим вопросам. Соединенным Штатам нужна помощь для вывода оборудования из Афганистана через российскую территорию, подписания соглашения с Ираном по ядерной энергетике и стабилизации ситуации в Сирии. Фактически Москва в прошлом помогала Вашингтону по всем трем вопросам; летом 2013 г. именно Путин выполнил за Обаму самую трудную работу, склонив Сирию к подписанию соглашения, по которому она обязалась уничтожить арсеналы химического оружия. Тем самым он избавил США от необходимости нанесения удара, которым Обама угрожал Асаду. Когда-нибудь Соединенным Штатам также понадобится помощь России для сдерживания усиливающегося Китая. Однако нынешняя американская политика лишь толкает Москву и Пекин в объятия друг друга.

У США и их европейских союзников есть выбор, какую политику проводить на Украине. Они могут продолжать нынешний курс, который усугубит вражду с Россией и приведет к полному разорению Украины в процессе этого противостояния. В случае реализации подобного сценария проиграют все. Либо американцы могут изменить проводимую политику и направить усилия на создание процветающей, но нейтральной Украины, которая не угрожает России и позволит Западу восстановить конструктивные отношения с Москвой. При таком подходе выиграют все стороны.

США. Украина. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 сентября 2014 > № 1209582 Джон Миршаймер

Южная Осетия ведет переговоры о присоединении к единому контуру безопасности России и Абхазии, сообщил посол Южной Осетии в Абхазии Олег Боциев газете "Известия".

Ранее лидеры России и Абхазии обсудили необходимость заключить до конца года новый договор о дружбе и взаимной помощи, в котором будет предусмотрено создание единого внешнего контура безопасности.

"В настоящее время нами совместно с абхазской стороной прорабатывается возможность заключения с Россией договора по присоединению Южной Осетии к единому контуру безопасности", — сказал Боциев.

Он добавил, что пока точно не известно, будет ли это единый трехсторонний договор или же республика заключит отдельные договоры с Россией и Абхазией. При этом, как пояснил дипломат, условия для создания такого контура с Россией и Южной Осетией будут отличаться от тех, что были оговорены между Россией и Абхазией.

"Его содержание пока обсуждается, хотя уже понятно, что в него будет включена, в первую очередь, военная составляющая, далее будут прописаны условия для экономической и информационной безопасности нашего региона", — отметил Боциев.

В Абхазии подтверждают факт переговоров. По словам вице-президента Абхазии Виталия Габния, речь идет о заготовке для создания мощного блока — "по примеру и в противодействие НАТО".

"На данном этапе мы ведем переговоры с югоосетинской стороной о присоединении ее к нашему договору. Мы считаем, что подписание трехстороннего договора станет здоровой реакцией на шаги НАТО и ее партнера — Грузии. Грузия стремится вступить в НАТО, кроме того, ею был подписан договор об ассоциации с ЕС", — сказал Габния.

По словам вице-президента Абхазии, Южная Осетия может присоединиться к контуру безопасности уже в течение этой осени. В самой Южной Осетии стремятся подписать договор еще раньше — уже к концу этого месяца, пишет газета.

Власти Грузии не изменят курса на нормализацию отношений с Россией из-за ситуации на востоке Украины, заявил глава грузинского государства Георгий Маргвелашвили.

В связи с ситуацией на Украине ухудшились отношения России и Запада. Западные страны возлагают на РФ значительную часть вину за украинский кризис, обвиняют ее в поддержке местных ополченцев. Москва отвергает эти обвинения как бездоказательные. В конце июля ЕС и США от точечных санкций против отдельных физлиц и компаний перешли к мерам против целых секторов российской экономики. Россия в ответ на санкции ограничила продовольственный импорт из стран Запада.

"Из-за сложностей у нашего друга и партнера — Украины, сегодня в процессе отношений с Россией есть сложности, но это не означает, что наш курс отношений с Россией изменится. Политический курс направлен на деэскалацию напряженности с Россией", — заявил Маргвелашвили в интервью грузинской телекомпании "Маэстро", сообщает агентство "Новости-Грузия".

Он добавил, что отношения с РФ не должны зависеть "от ежеминутных проблем", однако отметил, что принципиальным вопросом для властей Грузии является территориальная целостность страны.

"У нас принципиальные темы: территориальная целостность и суверенитет, и одно позитивное послание: демократическая и мирная стабильная Грузия не опасна для России. Она может быть интересным партнером и соседом для России, в случае выполнения этих условий", — сказал Маргвелашвили.

Грузия разорвала дипотношения с РФ в ответ на признание Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии в августе 2008 года. Представители нового правительства Грузии, которые пришли к власти по итогам выборов в октябре 2012 года, назвали одним из главных приоритетов внешней политики нормализацию отношений с РФ, но не в ущерб территориальной целостности страны.

За выборами президента Абхазии будут наблюдать представители более 20 стран

За выборами президента Абхазии будут наблюдать представители более 20 стран. Об этом сообщила главный советник спикера Парламента Галина Страничкина. По данным на 19 августа, свое намерение участвовать в выборах подтвердили около 80 человек - представителей 23 делегаций из более 20 стран. Ранее Парламент и МИД Абхазии разослали более 80 приглашений в разные страны.

В числе тех, кто приедет в Абхазию - заместитель председателя ЦИК России Станислав Вавилов, первый зам. председателя комитета Совета Федерации по обороне и безопасности Евгений Серебренников, Депутат Госдумы, председатель комитета по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками Леонид Слуцкий, председатель Комиссии по законодательству и регламенту Парламентского Собрания Союза Беларуси и России Татьяна Москалькова.

Делегацию Парламента Южной Осетии возглавит заместитель председателя Дмитрий Тасоев, ЦИК РЮО - заместитель председателя Казбек Карсанов.

Из Приднестровья на выборы приедут зампредседателя Комитета верховного Совета Григорий Дьяченко и представитель МИД Владимир Лужанский, а также генеральный секретарь Межпарламентской Ассамблеи государств-участников Сообщества «За демократию и права народов» Григорий Маракуца и председатель ЦИК ПМР Надежда Заблотская.

От Нагорно-Карабахской Республики в качестве наблюдателя будет участвовать зампредседателя Национального собрания Артур Товмасян и представители президента и МИД этой республики.

Также, по словам Страничкиной, в Абхазию намерены прибыть наблюдатели из Армении, Китая, Японии, Италии, Болгарии, Чешской Республики, Бразилии, Франции, Финляндии, Республики Сан-Марино, Науру, Литвы, ФРГ, Великобритании. Некоторые из них и ранее выступали в качестве международных наблюдателей на выборах президента и в парламент Абхазии.

Выборы главы государства состоятся 24 августа. За пост президента борются четыре кандидата - Аслан Бжания, Леонид Дзапшба, Мираб Кишмария и Рауль Хаджимба.

«Апсныпресс», 19.08.2014 г.

Киев не признает выборы президента Абхазии, которые прошли 24 августа, сообщает МИД Украины в понедельник.

Кандидат от оппозиции Рауль Хаджимба, по предварительным данным, побеждает в первом туре президентских выборов в Абхазии, он набирает 50,57% голосов избирателей.

"Украина не признает легитимность так называемых президентских выборов, которые были проведены вопреки принципам международного права, ценностей демократии и прав человека в Абхазии, Грузия, 24 августа 2014", — говорится в сообщении.

Отмечается, что Украина подтверждает свою "полную поддержку суверенитета и территориальной целостности Грузии" в рамках признанных международным сообществом границ и политику непризнания независимости Абхазии и Южной Осетии.

Украина выступает за урегулирование конфликта на территории Грузии на основе принципов и норм международного права, добавили в украинском внешнеполитическом ведомстве.

Грузия в ночь на 8 августа 2008 года обстреляла из установок залпового огня "Град" Южную Осетию, грузинские войска атаковали республику и разрушили часть ее столицы Цхинвала. Россия, защищая жителей Южной Осетии, многие из которых приняли гражданство РФ, ввела войска в республику и после пяти дней боевых действий вытеснила грузинских военных из региона.

Абхазия, которая с 1993 года также не признавала юрисдикцию властей Грузии, тем временем вытеснила грузинские войска из верхней части Кодорского ущелья. РФ 26 августа 2008 года признала суверенитет двух автономий. Руководители России не раз заявляли, что признание независимости двух бывших грузинских автономий отражает существующие реалии и пересмотру не подлежит.

Выборы президента Абхазии состоялись, существенных нарушений в ходе голосования не было, победил кандидат от оппозиции Рауль Хаджимба, заявил председатель ЦИК Абхазии Батал Табагуа.

Выборы прошли в воскресенье в семи районах Абхазии и городе Сухум. Всего в выборах участвовали (в том числе в РФ и Турции) 142664 человек, или 70% избирателей страны. На пост главы государства претендовали и.о. главы службы безопасности Аслан Бжания, лидер оппозиции, экс-премьер Рауль Хаджимба, и.о. министра обороны Мираб Кишмария и экс-глава МВД Леонид Дзапшба.

За Хаджимбу проголосовали 50494 человека, или 50,57% избирателей, уточнил Табагуа. Он объявил Рауля Хаджимбу избранным президентом.

По данным ЦИК, за кандидата в президенты республики Аслан Бжания проголосовали 35860 человек, за Мираба Кишмария — 6389 человек, за Леонида Дзапшба — 3397 человек.

Избирательные участки для проведения внеочередных выборов президента Абхазии открылись в воскресенье, всего на территории республики было создано 154 участка в 33 избирательных округах. На выборах были аккредитованы 85 международных наблюдателей из таких стран, как Армения, Болгария, Бразилия, Венесуэла, Германия, Индия, Италия, Китай, Люксембург, Науру, РФ, Сан-Марино, Украина, Финляндия, Франция, Чехия и Япония. Кроме того, в Абхазию приехали наблюдатели из Донецкой народной республики, Нагорного Карабаха, Приднестровья и Южной Осетии.

Как заявил в понедельник глава комитета Госдумы по делам СНГ Леонид Слуцкий, возглавляющий российскую делегацию наблюдателей, президентские выборы в Абхазии соответствовали законодательству республики и прошли без существенных нарушений. По словам Слуцкого, работа представителей кандидатов в президенты на разных участках была организована очень профессионально, в связи с чем не было каких-либо конфликтов. Индира Барциц.

Избирательные участки для проведения внеочередных выборов президента Абхазии открылись в воскресенье, всего на территории республики создано 154 участка в 33 избирательных округах.

Одной из особенностей нынешних досрочных президентских выборов станет возможность голосовать в государствах, которые Абхазию так и не признали. В частности, в Турции, где находится одна из самых больших абхазских диаспор, власти Абхазии решили открыть один избирательный участок. Еще два избирательных участка организованы в России — в Москве и в Черкесске.

Всего в выборах, по предварительным данным ЦИК, могут принять участие более 130 тысяч избирателей. В соответствии с законодательством Абхазии, выборы считаются состоявшимися, если в них приняли участие более половины избирателей.

Примечательно, что наряду с расширением мест голосования, нынешние абхазские власти в преддверии выборов пошли на неоднозначные меры, а именно: лишили права голоса почти 23 тысячи жителей Гальского и Ткуарчальского районов из-за того, что наряду с абхазскими у них есть и грузинские паспорта. Согласно абхазскому законодательству, двойное гражданство возможно лишь с Российской Федерацией. Еще одним избирательным новшеством станет маркировка проголосовавших избирателей во избежание фальсификации при голосовании.

На пост главы государства претендуют и.о. главы службы безопасности Аслан Бжания, лидер оппозиции, экс-премьер Рауль Хаджимба, и.о. министра обороны Мираб Кишмария и экс-глава МВД Леонид Дзапшба.

Как заявил глава ЦИК страны Батал Табагуа, предварительные результаты выборов президента Абхазии будут оглашены 25 августа.

По его данным, на выборах аккредитованы 85 международных наблюдателей из таких стран, как Армения, Болгария, Бразилия, Венесуэла, Германия, Индия, Италия, Китай, Люксембург, Науру, РФ, Сан-Марино, Украина, Финляндия, Франция, Чехия и Япония. Кроме того, в Абхазию приехали наблюдатели из Донецкой народной республики, Нагорного Карабаха, Приднестровья и Южной Осетии.

Война прошла, следствие идет

Автор Борис Мурашкин

228 мирных граждан, 169 военнослужащих и 14 полицейских стали жертвами конфликта 2008 года, еще 1700 раненных и почти 30 тысяч беженцев. Это потери в ходе операции России по принуждению к миру Грузии, напавшей на Южную Осетию и российских миротворцев. Сегодня жители страны требуют выяснить: почему началось вооруженное противостояние. Говорит мать погибшего солдата Лена Тандашвили:

"Мы не знаем что произошло. Кто, что нам сказал? Почему, зачем погибли наши сыновья? Мы ничего не знаем. В ходе первой бомбежки мой сын остался жив. Но у него погиб друг, и он пошел за телом, но так там и остался".

Расследовать события августа 2008 года от Грузии требуют международные инстанции. В частности, Гаагский трибунал. Премьер-министр Ираклий Гарибашвили заявляет, что в случае, если виновный в развязывании военный действий не будет найден в результате внутреннего расследования, то начнет свое следствие именно Гаага:

"Это обязанность нашего государства — расследовать все нюансы, все детали той войны. Следствие пока не закончено. И мы должны дождаться результатов расследования. И это прямое требование из Гааги — расследовать то, что произошло. В противном случае сам Гаагский трибунал расследует все детали той войны".

В том, что вооруженного противостояния можно было избежать, уверена Нино Бурджанадзе. Экс-спикер парламента говорит, что произошедшее в августе 2008 года — результат авантюрной политики Михаила Саакашвили:

"Трагедия 2008 года должна быть расследована. Уверена и точно знаю, что эту войну можно было избежать. Объективное и справедливое следствие должно сказать свое слово.

И все те, кто не сделал максимума для того, чтобы избежать конфликта и погубил молодых ребят, должны ответить перед страной и народом".

Сейчас в Грузии события 2008 года расследуют 3 структуры: прокуратура, специальная государственная комиссия и министерство обороны. В силовом ведомстве уже пообещали в ближайшем будущем обнародовать документы, которые подтверждают виновность Михаила Саакашвили в развязывании конфликта. Правда, как скоро это произойдет, пока неизвестно.

И.о. президента Абхазии, спикер парламента Валерий Бганба направил президенту Белоруссии Александру Лукашенко письмо с просьбой рассмотреть вопрос о признании Минском суверенитета и независимости республики.

Текст документа опубликован в четверг на сайте абхазского агентства Апсныпресс.

"Современная Республика Абхазия в соответствии со своей конституцией — суверенное государство, которое, добившись фактической независимости, проделало значительный путь её юридического оформления. Ключевым моментом утверждения международной правосубъектности Республики Абхазия стало признание её независимости Российской Федерацией 26 августа 2008 года", — говорится в письме.

Суверенитет и независимость Абхазии признаны также такими странами-членами ООН, как Республика Никарагуа (5 сентября 2009 года), Боливарианская Республика Венесуэла (10 сентября 2009 года), Республика Науру (15 декабря 2009 года).

"Признание Республики Абхазия полностью вписывается в современные реалии международных отношений", — заявляется в документе.

В нем также отмечается, что обе страны всегда связывали добрые отношения.

"Мы внимательно следим за динамикой интеграции между Республикой Беларусь, Российской Федерацией, Республикой Казахстан и надеемся, что в свете происходящего Республика Беларусь, Российская Федерация и Республика Казахстан оценят стремление Республики Абхазия содействовать интеграционным процессам и со временем наше государство будет участвовать в строительстве Евразийского союза", — говорится в письме и.о. главы Абхазии, спикера парламента Валерия Бганба на имя президента Белоруссии Александра Лукашенко.

Грузия в ночь на 8 августа 2008 года обстреляла из установок залпового огня "Град" Южную Осетию, грузинские войска атаковали республику и разрушили часть ее столицы Цхинвала. Россия, защищая жителей Южной Осетии, многие из которых приняли гражданство РФ, ввела войска в республику и после пяти дней боевых действий вытеснила грузинских военных из региона. Абхазия, которая с 1993 года также не признавала юрисдикцию властей Грузии, тем временем вытеснила грузинские войска из верхней части Кодорского ущелья. РФ 26 августа 2008 года признала суверенитет двух автономий. Руководители России не раз заявляли, что признание независимости двух бывших грузинских автономий отражает существующие реалии и пересмотру не подлежит.