Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Индира Барциц. И.о. президента Абхазии, спикер парламента Валерий Бганба направил главе Казахстана Нурсултану Назарбаеву письмо с просьбой поддержать обращение к казахстанскому парламенту о признании суверенитета и независимости Республики Абхазия.

"От имени парламента Абхазии и всего народа нашего многонационального государства позвольте обратиться к Вам с просьбой поддержать наше обращение к парламенту Республики Казахстан о признании Республикой Казахстан суверенитета и независимости Абхазии", — говорится в письме Бганбы, опубликованном в четверг на сайте парламента.

В документе отмечается, что "современная Республика Абхазия в соответствии со своей конституцией — суверенное государство, которое, добившись фактической независимости, проделало значительный путь её юридического оформления".

"Ключевым моментом утверждения международной правосубъектности Республики Абхазия стало признание её независимости Российской Федерацией 26 августа 2008 года. Суверенитет и независимость Республики Абхазия признаны также такими странами-членами ООН, как Республика Никарагуа (5 сентября 2009 г.), Боливарианская Республика Венесуэла (10 сентября 2009 г.), Республика Науру (15 декабря 2009 г.) и другими", — напоминают абхазские руководители.

В письме на имя президента Казахстана также говорится, что "признание Республики Абхазия полностью вписывается в современные реалии международных отношений".

Грузия в ночь на 8 августа 2008 года обстреляла из установок залпового огня "Град" Южную Осетию, грузинские войска атаковали республику и разрушили часть ее столицы Цхинвала. Россия, защищая жителей Южной Осетии, многие из которых приняли гражданство РФ, ввела войска в республику и после пяти дней боевых действий вытеснила грузинских военных из региона. Абхазия, которая с 1993 года также не признавала юрисдикцию властей Грузии, тем временем вытеснила грузинские войска из верхней части Кодорского ущелья. РФ 26 августа 2008 года признала суверенитет двух автономий. Руководители России не раз заявляли, что признание независимости двух бывших грузинских автономий отражает существующие реалии и пересмотру не подлежит.

От Мейдана до Майдана

Эмиль АГАЕВ, Тогрул ДЖУВАРЛЫ

Беседы с другом

Эмиль Агаев — писатель-публицист. Был собственным корреспондентом «Литературной газеты», заведующим Азербайджанским бюро АПН (РИА «Новости»). После распада СССР — колумнист ряда республиканских изданий, консультант независимых аналитических агентств «КавкАзия» и MMC (Мюнхен, ФРГ). Автор ряда публицистических книг, кино-, телесценариев, путеводителя по Баку, вышедшего в Москве на иностранных языках, художественных переводов с азербайджанского. Член Союза писателей и Союза журналистов Азербайджана. Лауреат премии Золотое перо Союза журналистов Азербайджана.

Тогрул Джуварлы — родился в городе Гянджа, окончил физический факультет Бакинского государственного университета. Работал журналистом и сценаристом, последние годы является активным публицистом, политологом. В настоящее время экономический эксперт в независимом информационном агентстве «Туран». Принимал участие в многочисленных международных конференциях, касающихся вопросов экономики и политики в Азербайджане, а также является автором статей, опубликованных как в Азербайджане, так и за рубежом.

Никогда не известно,

Сколько судьбы в нас,

А нас — в судьбе…

Ян Збигнев Слоевский

1. Ай да Майдан!

Э. А.: Тогрул, мы знакомы с тобой полвека — впору юбилей отмечать, и уже в том возрасте, когда хочется порядка, устроенности, а нас вот «запихнуло» в такую мясорубку перемен… С одной стороны, это хорошо — стариться некогда. Но с другой — все так неопределенно, так мельтешит перед глазами, что за этим мельканием не видно смысла. Смотрю российскую «телеговорилку», напоминающую после Крыма кашу из русских сказок, выливающуюся из горшка и затапливающую все вокруг. К чему все это? Помнишь принцип Спинозы — «не плакать, не смеяться, не ненавидеть — а понимать»! Ты что-нибудь понимаешь? Я, признаться, нет! Разве что могу только воскликнуть: «Ай да Майдан!»

Т. Д.: Да, Майдан эхом прокатился по миру… Пока ясно только одно: мы на пороге нового мирового переустройства — Украина всколыхнула интерес ко многим вещам. К тому, как, скажем, у России будет голова болеть. Как крымчане могут пожалеть, что поторопились, захотев туда. Как могут пожалеть и украинцы, поскольку Запад едва ли даст им то, чего они ожидали… Если брать ту же Россию, то в России периодически идут споры о том, что надо избавляться от сырьевой зависимости. При этом те, кто говорят о большой России, считают: а что тут плохого? Мы — сырьевая страна, а чем больше страна, тем больше ресурсов, просто их надо превращать в правильные вещи. Но, что для меня очень существенно, в отличие от нас в России встречно существует и другое мнение. А именно: главная проблема России, может, даже ее проклятье, состоит в том, что она ОЧЕНЬ БОЛЬШАЯ. Экономисты говорят: хорошо бы, чтобы Россия была… до Урала! Остальное пространство пусть обживается вместе со всем миром. И разговоры эти ведут очень серьезные люди. Например, еще в 1995-м году в авторитетном журнале «Эксперт» аналитическая группа «Минтопэнерго» пришла к выводу: поскольку Россия очень холодная и очень большая страна, для того, чтобы ее развивать, нужно постоянно тратить все больше энергии и денег — с учетом одних только энергопотерь!

Э. А.: Плюс — дураки и дороги…

Т. Д.: Да. И все это — беготня, в которой ты все равно всегда будешь отставать. Как у Зенона! То есть серьезные люди говорят о том, что Россию нужно сузить! И вот в этот момент происходит Крым, Севастополь… Да, понятны мотивы — город русской славы, российский флот, курорт, то-се. Но при этом такое ощущение, что не все просчитано до конца. Политический эффект — да, рассчитан. Российское общество снова мобилизовалось, консолидировалось, это кажется ему чем-то замечательным, началом каких-то новых времен…

Э. А.: Ты подразумеваешь общество в широком смысле. Интеллектуалы, элита относятся к действиям России в Крыму как раз критически.

Т. Д.: Очень критически! А потом здесь есть и еще одна очень рискованная идея — идея вызова. Россия как будто не самая большая экономика в мире — два процента от ВВП, но она может вбросить миру какие-то новые глобальные игры.

Э. А.: Ничего себе новые — захват территории!

Т. Д.: Да, механизм запустили не новый — Россия стала больше. И может стать еще больше — юго-восток Украины, Приднестровье, Прибалтика, Кавказ… И что же? Снова восстановление империи? Ведь Ельцин Беловежским соглашением провел как раз обратную мысль — мол, России надоело поддерживать, кормить свои окраины. А сейчас что же — возвращение к старому.

Э. А.: Путин против Ельцина?

Т. Д.: В какой-то степени, в какой-то степени! И последствия этого сейчас очень трудно рассчитать. Все признают, игра слишком крупная. И, надо отметить, операция была проведена классно, все было сделано очень тонко. Она, Россия, не позволила дотянуть референдум до президентских выборов, передвигала сроки, и не раз. Почему? Да потому что торопилась. Понимала — если это не сделать быстро, как блицкриг, то что-то может застопориться, измениться…

Э. А.: Да и Запад что-то мог придумать.

Т. Д.: Конечно. Запад начал было консолидироваться, но, что называется, «не успели». И Путин не использовал ведь спецназ, войска — какие-то там «зеленые человечки», миражные фигуры. Все поначалу было легко. Но вот теперь выясняется, что предстоит очень трудная работа. Надо создавать новые инфраструктуры, чтобы оторвать Крым от Украины, многое другое. Вопрос крайне серьезный… Путин крупный политик, хотя и рисковый, за ним интересно наблюдать. До этого, смотри, — переговоры с мировыми лидерами, приезд их в Москву, принятие Думой закона о присоединении, везде он присутствовал. Но в Крым поехал все-таки Медведев. Понятно — он премьер-министр, а на повестке в первую очередь вопросы практические. Но для всех было крайне интересно — а когда приедет сам? Потому что его приезд в Крым символически — это полное, окончательное присоединение Крыма!

Э. А.: И опять же, как, с политической точки зрения, умело был выбран момент! Праздник Победы!

Т. Д.: Да, получилась вроде как «вторая победа». Почему он не спешил? Думаю, рассчитал этот момент, да еще хотел, чтобы все немного успокоилось. Крым, флот — эти темы практически уже закрыты, и хотя в Киеве продолжают говорить об этом, но и там все меньше. Сейчас главная проблема…

Э. А.: Ясно — федерализация Украины.

Т. Д.: Да. В этом направлении идет огромная работа. Я никогда не поверю, что люди в Харькове, Луганске, Донбассе сами включились в эту игру. Человеку свойственна осторожность, нежелание рисковать. Почему тамошние русские не протестовали ранее, на Майдане, почему они до последнего времени молчали? То есть действие силы извне — это очевидно!

Э. А.: Ну, а что теряет Украина, если она станет федеративной? В конце концов, и сама Россия — федеративная республика, и Германия, и Штаты — модель нормальная.

Т. Д.: В принципе, ничего не теряет. Это даже помогло бы несколько успокоить нацию, снять какие-то проблемы.

Э. А.: Отодвинуть на задний план национализм.

Т. Д.: Если рассматривать интеграцию через призму национальных самосознаний, то мы увидим различный уровень национализма в наших странах. Так, я согласен с Георгием Тархан-Моурави, когда он говорит, что грузинский национализм никогда не был направлен вовне и концентрировался на задачах поддержания этнического равновесия внутри страны, армянский национализм определенно ориентирован вовне, в том числе и на диаспору, а азербайджанский национализм всегда держит в уме ориентацию на тюркское единство и на соотечественников, проживающих в Иране. И это проблема — ментальная, психологическая. Она находит продолжение и в политических реалиях.

Э. А.: Ну, а там, где национальное самосознание только формируется, где нет чего-то всеобъединяющего, того, что называется национальной идеей, — как в Украине, в Белоруссии, — там федерализация, может, как раз и есть нужная политическая альтернатива? Украину и Молдову может спасти только федерализация, заявила омбудсмен Молдовы!

Т. Д.: Да, но в данном случае есть страх, исторический страх. Если Украина станет федеративной, то угроза того, что юго-восток на каком-то витке присоединится к России, резко возрастет. Ведь своими действиями российское руководство очень расширило понятие права на самоопределение. Поскольку изначально, после Второй мировой войны, как ты помнишь, все выглядело по-иному: живут колонизированные народы на своих территориях — на этих территориях они и реализуют свое право жить независимо. И тогда возникла куча новых государств. Это было нормально. То есть в самом начале не было и намека на расширение кем-то своих территорий. Это потом началось! Мне вспоминается странный опыт составления политической географии СССР в советское время. География должна была быть исторической и предполагала точные очертания границ республик СССР в определенные века, начиная с древних времен — хотя и государств тогда еще не было, а народы лишь формировались — и до наших дней. Делились горы, леса, границы вдоль рек.

Э. А.: Сама попытка делить то, чего уже не существует, что уже осталось в прошлом, была в каком-то смысле игрой с фантомами.

Т. Д.: С этой затеей распрощались, как только начал распадаться Союз или даже чуть раньше. Но рецидивы этих абсурдных исторических игр случаются. И события на Украине с очень сложной историей ее государственности — тому пример.

Э. А.: Прочитал в Википедии, со ссылкой на словарь Брокгауза и Эфрона, что связь названия «Украина» с понятием «окраина» возникла, когда ее земли были в составе вовсе не древней Руси, а Речи Посполитой. Хотя сами украинцы название своей страны выводят из украинского «краiна», что означает просто «страна», «земля, заселенная своим народом». Но вот в свете украинского кризиса реанимируется церковно-византийский топоним «Малороссия» и российско-имперский — «Новороссия». И теперь, что же, Новороссия… противостоит Украине?

Т. Д.: С названием «Азербайджан» тоже нет однозначности, хотя и не в такой степени. И тоже — в силу сложности истории и полиэтничности населения. К слову, когда говорят о Кавказе, часто вспоминают родовую месть и прочую экзотику и куда реже — культуру разрешения конфликтов. А ведь она была, и — не только на межэтническом, региональном уровне, но и на уровне религиозных конфессий!

Э. А.: Что же, выходит, в результате Майдана сепаратисты, а не Украина, получили «главный приз»?

Т. Д.: Выходит так. И сразу возникают другие проблемы. Скажем, Абхазия на присоединение к России идти не хочет и никогда не захочет, разве что в случае острого кризиса. А вот Южная Осетия — могла б, она даже обращалась с этим к России, просто Россия сама не захотела. Почему? Не хотела — на тот момент! — показать, что забирает чужую территорию — раз. Не хотела появления воссоединенной Осетии — два. Ведь там существует постоянно тлеющий конфликт. Ингуши всегда жили в Южной Осетии, спорили с осетинами. А тут Осетия становится большой, баланс нарушается. Но здесь очень много и экономики. Дело в том, что Южная Осетия жила за счет рынка в Эргенети — свободного, не облагаемого налогами. Этот маленький рынок обеспечивал семьдесят процентов доходной части бюджета, фактически Южная Осетия жила за счет этого рынка!

Э. А.: Аналог грузинского рынка в местечке Садахлы.

Т. Д.: Да. А с приходом Саакашвили это оборвалось! Он сделал это по соображениям национальной безопасности, но не только — существовало еще и мнение, что это мешает развитию Грузии. Ведь был брошен клич — либерализовать свою экономику, а эти приграничные «точки пересечения» мешали. Оба рынка закрыли. Вот Южная Осетия, оставшись, что называется, на бобах, и обратилась к России! А вообще-то для реализации идеи интегрированности надо вначале овладеть таким сложным искусством как проектное политическое мышление. Разрушение рынков в Садахлы или Эргенети было понятно с политической и экономической точек зрения, но вместе с ними были уничтожены ростки будущего Южного Кавказа, маленькие условные островки интеграции. На одной из наших встреч в Тбилиси прозвучала идея создать свободную экономическую зону там, где пересекаются границы Грузии, Армении и Азербайджана. Идея была отвергнута с порога, хотя кто сказал, что такие идеи нельзя прорабатывать, не ставя конкретной задачи немедленно создать такую зону. Должна быть постоянная оценка таких возможностей, так сказать, их теоретическая прорисовка. Исторического времени не осталось. Утопии, рациональные идеи для будущего и текущая политическая жизнь должны существовать синхронно, сосуществовать. Потому что только такой подход позволит держать перед глазами как текущие, так и грядущие перспективы наших обществ.

Э. А.: Идея федеративного устройства существовала на Южном Кавказе и после распада Российской империи, и после распада СССР. Я сам писал на эту тему, даже высказал такую мысль, что национальные автономии могли бы войти в южнокавказский союз на правах ассоциативных членов, на равных правах с республиками в решении каких-то общих вопросов, что могло бы остудить нынешние «горячие точки», в том числе Нагорный Карабах. Да и ты, Тогрул, выступаешь как решительный сторонник кавказской интеграции. Как ты думаешь, сейчас, после Крыма, это стало более реальным?

Т. Д.: Думаю, что да, более реальным. Потому что…

Э. А.: Все боятся российской агрессии?

Т. Д.: Конечно! Обрати внимание, политические наблюдатели тут же обратили внимание на то, что не так давно очень долго находился в Баку начальник генштаба Турции. Никогда прежде такого не было. Судя по всему, готовится, или во всяком случае обсуждается, военно-политическое соглашение между нами и Турцией, согласно которому любая агрессия против любой из стран, подписавших соглашение, воспринимается как общая угроза. На Турцию нападать, ясно, едва ли кто будет, речь о нас… И в случае, если Турция заключит военно-политический союз с нами, это в какой-то степени будет реакцией на действия России. Несмотря на близость взглядов Эрдогана и Путина в ряде вопросов — они ведь оба считают себя историческими фигурами, ведущими свои страны по правильному пути.

Э. А.: Ну, а мы, Азербайджан, правильно ли в нынешней сложнейшей ситуации себя ведем?

Т. Д.: Пока, с моей точки зрения, правильно. У нас очень осторожная внешняя политика. Мы все время боимся с кем-то рассориться. И это правильно. И посмотри: даже после того, как Азербайджан проголосовал против захвата Крыма, даже после этого Азербайджану дают в определенном смысле некую индульгенцию. Скажем, российский представитель в ООН, оказывая давление на все страны, в том числе и на нас, высказался в таком духе — а почему даже лояльные России страны, такие, как Азербайджан, проголосовали против?! Но, честно говоря, у Ильхама Алиева другого варианта просто не было. Тут и наши контакты с Западом, тут и общественное мнение — вся наша пресса, обрати внимание, за Украину!

Э. А.: А не подпортило ли это наши отношения с Россией?

Т. Д.: Чуть-чуть подпортило. Но сейчас все зависит от двух вещей. Как сама Россия выберется из трудной ситуации, как себя поведет, как далеко пойдет Путин. Следующего его шага не знает никто. Есть принуждение к миру, а есть, как это происходит сейчас, принуждение к федерализации. Ну, а там, где есть принуждение, там есть и сила. Никто не исключает на сегодняшний день ввода российских войск в Украину, да и НАТО заявило о себе. То есть пошла игра на обострение.

Э. А.: Хорошо, наши власти правильно себя повели. А как наша российская оппозиция, однозначно поддержавшая Путина?

Т. Д.: Ты знаешь, для меня это продолжение старого правила — нельзя все яйца класть в одну корзину. Я допускаю, что представители нашей диаспоры действуют так не только потому, что они там, в России, живут. Срабатывает и то, что — надо же Россию как-то все время успокаивать. Чтобы политически она не воспринимала Азербайджан как враждебную страну. Здесь, у нас, общественное мнение за Украину, там — за Россию.

Э. А.: Хорошо, с российской диаспорой понятно. А правильно ли себя повели «украинские азербайджанцы»? Они ведь тоже не поддержали Майдан!

Т. Д.: На этот вопрос очень трудно ответить. Они, я бы сказал так, просто громко о себе не заявляют, не делают публичных заявлений. И на Майдане ведь тоже из них кто-то был! То есть, они ведут себя вяло, осторожно. А в России диаспора у нас более активна, хотя и здесь нередко оказывается в хвосте событий. Тут надо учитывать также и то, что, в отличие от армян, которые любую тенденцию четко просчитывают, проецируя на себя, а потом предпринимают какие-то действия, наша диаспора в Украине — да и в самой России — более молодая, не такая сплоченная и опытная.

Э. А.: А что ты скажешь о влиянии украинских событий не только на Россию, но и на нас, скажем, на нашу экономику?

Т. Д.: События в Украине, вроде бы, прямо не сказываются на нас. Но они, конечно, влияют, и нельзя сказать, что только негативно. Так, Киргизия уже заявила, что, поскольку в Украине сахарная промышленность просела, она готова покупать сахар у нас. Интересное заявление. Непонятно, чем это кончится, но — это прозвучало. А самое главное — значимость Азербайджана на карте мира заметно выросла. Снова заговорили об азербайджанском газе, о том, что Азербайджан очень значимая страна для Европы, Америки… Но, понимаешь, хитрость и нечистоплотность политики состоит также и в том, что иногда включаются совершенно неожиданные соображения, которые к нам, вроде бы, никакого отношения не имеют, но в конечном счете, как оказывается, имеют. Америка не хотела бы, чтобы существовала Европа от океана до океана. Это сказал еще де Голль — о Большой Европе, от Франции до Владивостока. Включая, понятно, Россию. Сейчас по понятным причинам вписывать Россию в Европу трудно, хотя и есть у них совместные комиссии. Но — такой вот глобальный проект был заявлен…

Э. А.: То есть, и европейцы, не только Путин и Назарбаев, за Большую евразийскую идею! Каждый тянет одеяло на себя…

Т. Д.: В принципе, да. Но сейчас пошла игра на противостояние. И все понимают, что, если Украина порвет с Россией, Россия тут же потеряет огромную часть своего влияния. Потому что Украина и Белоруссия были для нее щитом, некой буферной зоной. Ведь у самой России после распада СССР протяженность границ с Европой очень невелика. Она мгновенно теряет свою значимость!

Э. А.: А это, если говорить об экономике, не только ревизия многих хозяйственных связей, их «новый разворот» — и для России, и для самой Украины. Это и импульс к саморазвитию. Недавно я смотрел информацию на одном из российских каналов — объявлена очередная всеобщая диспансеризация населения. Но, что интересно, диктор несколько раз повторил: надо всем, во всех медицинских учреждениях пользоваться только российскими медицинскими препаратами и оборудованием. Ничего импортного, даже шприцев! Можно воспринимать это как нечто комичное, учитывая нынешнюю мировую завязку всех на всем. Но, если учесть теперешнюю российскую эйфорию, то не может ли это быть и неким толчком к экономическому самоподъему, скажем так?

Т. Д.: Может, может! И на это они рассчитывают. Когда страну изолируешь, она — да, встречается с рядом трудностей, но и начинает искать себя, получает импульс к внутреннему развитию! За примерами далеко ходить не надо. Вот Иран сколько времени был под эмбарго — и иранская экономика, представь, сильно подтянулась. Это помогало многим другим странам, не только Ирану, в том числе и России. Например, в 1998-м — азиатский кризис. Но — взрыв российской экономики, бум внутреннего производства. В 2008-м история повторилась. И вот сейчас на пороге — новый кризис. В силу уже не мировых тенденций — действий самой России. И снова та же «палочка-выручалочка»!

Э. А.: То есть это уже просматривается как мировая тенденция. Раньше казалось, поскольку есть глобальный мир, глобальный рынок, никакого смысла производить что-то у себя нет. Ситуация стала меняться?

Т. Д.: Да. В рамках глобальной экономики некоторые страны стали финансовыми резервуарами, куда все кладут свои ценные бумаги. Кажется, вроде бы: так всегда есть место, где в случае кризиса можно взять деньги. Но кризис 2008 года многое изменил. Обама, помнишь, заявил, что надо развивать промышленность. Страна — да, должна выходить на внешний рынок, но она должна создать и свой базовый рынок, производить товары для внутреннего потребления. Все глобальное — это хорошо. Но на каком-то витке может оказаться, что ты слишком зависим. Ты какую-то пуговицу не можешь произвести. Даже в такой великолепной, экономически процветающей стране как Норвегия стали говорить, что она поступила неправильно, когда в силу нефтяных доходов стала убирать некоторые промышленные кластеры. Свое, может, не так прибыльно, зато долговременно, а главное — помогает уберечься от внешних угроз. И на постсоветском пространстве — скажем, в Казахстане — так же активно проводится идея диверсификации экономики.

Э. А.: Я воскликнул в начале нашей беседы — ай да Майдан! А еще в слове «майдан» можно было бы вычленить восклицание — «мАЙДАн». Айда! Но куда? С кем? Остается только надеяться, что это движение не только в темное прошлое, и уж тем более не к гражданской или даже мировой войне, о чем сейчас пишут. Хочу процитировать заключительные слова одной из твоих статей1 : «Можно сколько угодно представлять будущее страны в позитивном свете. Но надо помнить, что судьба стран или каких-то регионов складывается иногда очень причудливо. А цена ошибочных или просто несовершенных шагов для развития страны иногда очень высокая. Наихудшая перспектива для нас — оказаться однажды в ряду несостоявшихся стран. Эта перспектива кажется сегодня почти невероятной. Но и такое случалось в мировой истории.

Эволюционное развитие общества обычно диктуется самими обществами. Но гарантирует такое развитие, в первую очередь, позиция правящего политического класса, осознающего неизбежность перемен».

2. «Наперегонки с Апокалипсисом»

Э. А.: Вот уже Одессу в интернете кто-то назвал «украинским Сумгаитом». Казалось бы, параллели между первым, еще в рамках Советского Союза, карабахским национал-сепаратизмом, вызвавшим к жизни стотысячный Мейдан на площади Азадлыг в Баку, и киевский Майдан с последовавшим сепаратизмом украинского юго-востока — казалось бы, эти параллели просто «слуховые». Ведь и масштабы, и время — все другое. Если Мейдан был вызван сепаратизмом, то Майдан, наоборот, породил сепаратизм! И тем не менее, какая-то перекличка есть. Хотя бы с точки зрения трагизма всего происходящего. Как сказал еще во времена СССР Збигнев Бжезинский, «исторический оптимизм уступает место апокалипсическому пессимизму». И здесь я припоминаю — на одном из форумов, в которых, ты, Тогрул, участвовал, ты высказал такую мысль: главное — это не проиграть войну до построения своей государственности. Ты отметил, что Гейдар Алиев в целом справился с этой задачей.

Т. Д.: Да, именно так. Хотя перемирие — это еще не победа, но и не окончательно проигранная война! Ильхам Алиев продолжает строительство экономически сильного государства; благо — нефть, газ…

Э. А.: Отметил ты и другое, то, что среди азербайджанской интеллигенции есть мнение: любое мирное решение по Карабаху — это удар по нравственности. Мол, если земля отторгнута силой, силой же надо ее вернуть. Еще одна твоя мысль — причина того, что у нас на Южном Кавказе самое слабое общество, хотя не так давно оно было, напротив, самым сильным, состоит в том, что конфликт, потеря земель ослабили внутреннюю свободу нашего общества.

Т. Д.: Знаешь, я даже не помню, когда я, пацифист по натуре, это сказал. Я, наверное, имел в виду всеобщую оскорбленность азербайджанцев, ощущение какого-то коварства больших держав, а затем и чувство бессилия. А чувство бессилия всегда порождает национальные комплексы. Хотя собирались огромные площади, но бессилие изнуряло, ты становился «меньше». Наверное, так. Я люблю, анализируя что-то, копаться в старых публикациях. Вот тот же журнал «Новое время» от 2004 года, о чем он пишет? О том, что замороженные непризнанные государства не будут разморожены. И это надолго. России, мол, это не нужно.

Э. А.: А оказалось нужно! В свете пестуемой сейчас Москвой идеи о реставрации СССР. Может, они были заморожены как раз с этим прицелом?

Т. Д.: Не-а! Ельцин едва ли об этом думал. Он был сочетанием царя («царь Борис»), но и демократа. Скорее всего, он просто думал: если постсоветские страны будут уходить, давай-ка я там-то, там-то оставлю тлеющие угольки, и когда будет надо, чуть-чуть подолью бензинчика, чтобы вспыхнуло, а потом сам же и стану «тушить».

Э. А.: Чтобы не лишиться своей «главной роли», чтобы зависимость была.

Т. Д.: Да, просто зависимость. Ничего не присоединяя. И это правильно. Америка-то тоже ведь ничего к себе не присоединяет. Только борется за сферы влияния. Территории как таковые ей до фени! Империи сегодня держать просто накладно! Вот, листая старые журналы, наткнулся на собственную статью 95-го года о религиях в сборнике, изданном в Москве. Там я с изумлением писал о том, что Саудовская Аравия строит мечеть в Тюмени. Сам себя спрашивал: что это означает? Сибирь. Далеко. Да и строить там трудно, земля мерзлая, стройматериалы дорогие, дороги плохие. Зачем? Я тогда высказал предположение, что она, Саудовская Аравия, чувствует себя колыбелью ислама. И думает: так, через ислам я буду присутствовать везде, даже в Сибири. Построила мечеть — значит, я там немножко есть. Ведь тогда не было ни «исламского терроризма», ни нынешнего «столкновения цивилизаций», все это возникло потом. А сейчас выясняется: Саудовская Аравия, опьянев от денег, претендует на очень серьезное место. И в нынешнем мире, где каждый старается установить в рамках своих возможностей какое-то господство — французы через культуру, американцы через мощь, китайцы через трудолюбие — Саудовская Аравия, с одной стороны, контролирует источники нефти (если Россию или кого-то там захотят прижать, сделают это, в частности, через нее и Катар), значит, у нее есть экономические рычаги. Это первое. Второе: ей важно просто увеличить число мусульман. Потому что важнейшей статьей ее дохода является хадж, паломничество. С третьей стороны, с ней начинают считаться крупные страны. Был даже такой образ: мол, на Ближнем Востоке Америка — голова, а Саудовская Аравия — шея; куда шея повернется — туда и голова. Обама вот не поленился, поехал уговаривать саудовского короля поддержать санкции против Москвы. И, наконец, четвертое — по порядку, но не по важности — это терроризм. Новый феномен, которого раньше не было!

Э. А.: Не было в таких масштабах.

Т. Д.: Да, были обычные войны. Страшные. Разрушительные. Но привычные миру. И вот прошло… сколько, всего 20 лет? И сейчас терроризм — одна из самых злободневных мировых проблем!

Э. А.: Держать мир в страхе.

Т. Д.: И хотя в Саудовской Аравии говорят, что у них ваххабизм другой, но — другой не другой — он существует.

Э. А.: Причем официально!

Т. Д.: В той статье ощущался у меня какой-то восторг — ислам продвигает свою изысканную культуру, то-се. А оказывается — совсем другое… Тут есть очень тонкие вещи. Например, сейчас обнаружилось вдруг — со второй половины ХХ века — что в мире идет процесс... обесценивания жизни! И он так резко усилился, этот процесс, что к нему как бы уже привыкли, его уже не так замечают, как раньше! Не знаю, может быть, это порождение двух больших войн, которые затем разбились на локальные конфликты в разных уголках земли. Но сегодня сотни тысяч людей умирают от всяких терактов, взрывов бомб, а мир смотрит на это как на что-то обычное и даже неизбежное. Очень опасное привыкание!

Э. А.: Более того. Обрати внимание на сам феномен террористов-смертников. На востоке он пропагандируется как нечто высшее, святое, а на западе борьбу с ним сделали… бизнесом! На эту борьбу выделяются огромные деньги, использование которых, в условиях строгой секретности, трудно контролировать. Я не говорю уже о том, что террористы, захват заложников, взрывы, погони и прочие щекочущие нервы зрителям сюжеты не сходят с экранов телевизоров. То есть бизнес-политика, шоу!

Т. Д.: Да. Можно как-то понять кураж тех, кто врезался в «близнецов». У психологов появилось даже объяснение того события как особого типа суицида: когда я хочу умереть, но хочу, чтобы со мной умерли и другие люди, много людей. Вспомним тот самый самолет из Малайзии, который потерялся… Одно из объяснений — пилот с семьей крупно рассорился и был склонен к этому самому суициду, влекущему кроме самоубийства большое количество жертв. Я умираю, но хочу забрать с собой еще триста пассажиров. С точки нормальной логики — совершенно непонятно. Умираешь — умирай. Зачем тебе брать остальных?

Э. А.: Это и раньше бывало. Секты. Конец света, коллективная смерть… Но то были лишь отдельные странные эпизоды.

Т. Д.: Они как бы укрепляли веру. Но они уносили меньше народу, это было нечто локальное, частное. Важно было держать секту в подчинении! А тут взрываются самолеты, в машины подкладываются бомбы… Те же «пояса смертников».

Э. А.: Причем среди террористов оказываются не только «прирожденные» мусульмане. Помнишь взрыв автобуса в Волгограде? Смертницей оказалась некая Асиянова. Но кто инструктировал ее, кто и ранее организовал еще ряд терактов? Соколов. Русский человек. Ушел в лес, принял веру… Вот это и получило название — суицидальный ислам! Но это существовало и до ислама. Харакири, камикадзе… А ведь большинство из тех молодых пилотов-смертников не были фанатиками.

Т. Д.: Но что самое интересное: раньше мы думали, что есть большая Америка, большой Китай, большая Россия — и есть плохо живущие маленькие народы, азиатские, мусульманские. И им со странами-колоссами бороться незачем и нечем! Первым это табу нарушил Вьетнам. Напомню масштабы — во Вьетнаме было сброшено бомб больше, чем за всю Вторую мировую войну на всех фронтах. А народ выжил. Выжил он, потому что стал геройским. Включилась психология: выживание наперекор всему! Не только на поле боя. Вспомни, как они научились скрываться в подземных убежищах. Оказалось, что вьетнамцы очень воинственный народ. Оказалось, что он тоже может дать отпор, бросить вызов большим странам.

Э. А.: Но это — у японцев, вьетнамцев — было на уровне национальном.

Т. Д.: А теперь, когда появились смертники-террористы, оказалось, что большие страны уязвимы и перед одиночками. Огромная страна — перед маленькой кучкой людей. 30 человек. Где огромная страна, где 30 человек? То есть, выяснилось, что прежние представления — я сильнее, а потому я решаю — зачастую уже не работают!

Э. А.: Позволю себе процитировать замечательного политолога, с которым и я был знаком, а ты, Тогрул, был близок, — покойного Дмитрия Фурмана. Это цитаты из его статьи «Наперегонки с апокалипсисом (Международный терроризм порождает всемирную власть)». Вот пара выдержек: «Всемирной террористической угрозе может противостоять только "всемирная спецслужба", так же не знающая границ, как не знают их террористы. Но совершенно очевидно, что эффективность подобных спецопераций и спецслужб ограничена». Необходимо «создание целостной системы всемирной власти, в конечном счете — единое мировое государство. Это — четко обозначившаяся "повестка дня" XXI века». А это, в свою очередь, предполагает «элементы патернализма и диктата, навязывание либеральным меньшинством тех норм, без которых погибнут все».

Т. Д.: Дмитрий Фурман мыслил всегда широко и глобально. А вообще-то это невероятно интересная тема — что стало с индивидуумом в XXI веке. Потому что с одной стороны есть идея прав человека, которую породили Запад, христианство. Идея, которая отдельного индивидуума поднимает, говорит, что он — каждый человек на земле — самоценен. Идеи индивидуализма просачиваются даже в ислам, не исключено, что можно говорить о начале исламской реформации. Так вот. Ты даешь индивидууму какое-то право. Но есть индивидуум, который материализует это свое право, изготовляя бомбу, беря в руки автомат. И это не только мусульманин, как пишут на Западе. Это и тот же «норвежский Бен-Ладен» Брейвик, и какой-нибудь свихнувшийся от наркотиков или от личной обиды американский школьник, который врывается в класс и расстреливает соучеников и учителей… То есть, с одной стороны, идет атомизация общества. А с другой — частное иной раз становится массовым. Какие волнения прокатились на арабском континенте — арабские революции! Революции, которые ни к чему хорошему не привели, ничем не закончились…

Э. А.: В каком-то смысле спонтанные революции, обреченные на поражение, — тоже род «суицида»!

Т. Д.: Вот-вот. Нам ничего не жалко, даже самой жизни, положим голову на плаху. Главное: в XXI веке, когда появились невиданные прежде технические возможности, возвращение к средневековой идее смерти — это поразительный анахронизм. Что-то очень болезненное, нездоровое. Это как циркумаллионы, секта, существовавшая на заре христианства. В ней могли потребовать самоубийства — во имя новой религии.

Э. А.: А ты не находишь, что произошли какие-то изменения в самом понятии соперничества, схватки, даже войны?

Т. Д.: Что ты имеешь в виду?

Э. А.: То, что, если в схватках гладиаторов, рыцарей было еще что-то человеческое, что-то от честного соревнования, мужского единоборства, когда сам бой был зрелищем, да и в случае поражения смерть побежденного зависела от публики, то есть от своего рода демократической процедуры голосования — поднятым или опущенным вниз большим пальцем, — то ныне не зря появились «бои без правил». А война — это уже не только армия на армию, техника на технику, теперь она, война, еще как бы разбивается на «мелкие осколочки», на «мини-войны». На войны смертников-одиночек!

Т. Д.: А почему? Во-первых, понятия долга, чести, благородства — все это уходит. Повсюду. То есть такие феномены прошлого, как романтизм, героизм, тают на глазах. Доходит почти до смешного. Некоторые американские социологи говорят, что старое поколение американских политиков — до Трумэна и чуть позже — было не чуждо понятиям долга и чести. А сейчас их сменили в элите «бобо» (есть такое слово): люди образованные, интеллектуальные, но уже более циничные, без старомодных понятий, к тому же не лишенные склонности к гедонизму. А мы ведь даже не догадывались об этом. Однако здесь есть и другое. Дело в том, что вся экономика ХХ века — это экономика войны, экономика, которая была построена на войне. Более того — и технический, и прочий прогресс, развитие той или иной страны сейчас тоже построено на войне. На развитии военных технологий, которые потом используются в иных целях, в интересах общества. И получается совершенно дурацкая вещь. Машина запущена. И каждый раз для того, чтобы в экономике сделать что-то хорошее, какой-то рывок, надо обязательно усовершенствовать оружие. В принципе, все можно было бы и так развивать, не через войну. Но через войну легче, тут драйв больше, и технологии развиваются быстрее. Идут деньги, которые государство дает. Это по сути нечто чудовищное! Именно поэтому Федерико Майор, помнишь, призывал перейти от экономики войны к экономике мира.

3. Замайданье

Э. А.: Уже уходит приставка «евро» к слову «Майдан», он стал явлением более чем украинским или даже европейским. Сейчас Майдан — это Океан, океан проблем, новых и старых, — как муть, поднятая со дна брошенным в воду камнем. Проблем и всеобщих (отношения гигантской по территории и духовному потенциалу России с миром всегда были на виду у всех), и проблем наших, своих. А потому, Тогрул, я бы назвал происходящее так: Послемайданье, или же, точнее, Замайданье. Имея в виду не только перекличку со словом Зазеркалье из «Алисы в Зазеркалье», но и со словами из пушкинской поэмы — «…там на неведомых дорожках следы невиданных зверей». С поправкой в последнем случае: «следы невиданных проблем».

Т. Д.: Сегодняшнюю злобу дня, да, можно назвать Замайданьем, как и страной «неведомых дорожек», с этим я согласен. Многое сейчас совершенно неясно, куда и как идем и куда придем. Замайданье — это закулисье политики, которое нам открылось во всей красе своего «зазеркалья». Оказывается, распад былой империи продолжался все эти годы, а мы наивно полагали, что остались просто очаги этого процесса. Или вот права человека, самоценность личности — замечательные вещи. Но Проханов говорит, что с помощью прав человека Запад разрушает государство, а это — «крыша», под которой живет и развивается эта самая самоценная личность. А дальше логичный пафос: создать вокруг России сплошные редуты и бастионы, чтобы не дать разрушить эту «крышу». И уход в имперское величие. Такая вот постоянная переоценка понятий, релятивизм ценностей.

Э. А.: Ощущение того, что Путин хотел бы заключить обратно в разбитый кувшин империи вылетевшего из него «джинна независимости», не покидает всех. Пусть это даже не Советский Союз — Евразийский. Хотя, к слову, Дмитрий Лихачев считал, что византийско-скандинавский, то есть вертикальный стержень и есть ось культуры России, а вовсе не горизонтальный, не евразийский. А Украина, замечу уже от себя, как раз и расположена на пути «из варяг в греки»!

Т. Д.: Я не стал бы делать акцент на этом — империя, границы, в мире происходят более глобальные вещи. Ведь и демократия переживает сейчас известный кризис. Это как со всеобщими избирательными правами человека. Замечательное завоевание. Но оно дает огромную возможность манипулировать обществами, и не только в авторитарных режимах. Не случайно все чаще с ностальгией вспоминают времена избирательного ценза, когда в выборах участвовали те, кто реально участвует в политике. Демократия сейчас напоминает взлетевшую на небо телегу из фильма Эльдара Шенгелая «Чудаки». Эта виртуальная телега из воображения художника переместилась на экран. Демократия имитируется средствами массовой информации и политической риторикой. По верному замечанию одного историка, для грузина слово «Родина» имеет вполне конкретный смысл, тогда как «государство», скорее всего, отвлеченное понятие, которое ассоциируется разве что с бюрократическим аппаратом. С государством человек встречается в суде или в полицейском участке. Вот смотри, Турция — страна с хорошими демократическими традициями. Но помнишь, как во время событий в парке Гези Эрдоган постоянно ссылался на «сандыг» (избирательную урну) как на главное доказательство своей поддержки со стороны народа? А президент Гюль публично возразил ему, что демократия — это не только выборы, но еще и свобода собраний и многое другое.

Э. А.: То есть тут еще и вопрос: демократия — это целостный институт или из нее можно «извлекать» отдельные элементы и этого достаточно?

Т. Д.: Я уже оставляю за скобками надоевшие истории с бородатыми кончитами, которых объявляют символом новой свободы человека. Но, возвращаясь к твоему объяснению названия нашей сегодняшней беседы, как и к «следам невиданных проблем», скажу — тут я решительно не согласен! В том-то и дело, что проблемы как раз «виданы» (как в принципе «видано» и то, как их решать!). Просто сейчас они, эти проблемы, снова всплывают на поверхность, воспринимаются — на фоне событий в Украине — куда больнее и острей, чем раньше. Смотри, некоторые украинские политики рассчитывали, что Россия войдет на Украину и внешняя интервенция мобилизует общество. А получилось наоборот! С подачи России возникло «партизанское» движение юго-востока, и теперь оно даже грозится распространить это движение на запад Украины. Одинаково сочувствуешь людям и в той, и в этой части Украины. А за кулисами политики делают свое дело. В ход пускается все: наряду с «фашистами» из Киева заговорили о «рашистах» с юго-востока. А слова как похоже звучат! Говорят о порушенных правах человека, масса лжи и пропаганды. Здесь ведь все непросто. В том числе и в нашем Закавказье, как называли наш регион в советские времена. Тоже, к слову сказать, с приставкой «за», как и «За-зеркалье». Только как бы снисходительно, взглядом из Кремля, сверху вниз.

Э. А.: То, о чем я только что сказал, — будто Путин хотел бы заключить обратно в разбитый кувшин империи вылетевшего из него «джинна независимости», кажется сомнительным. Хотя бы потому, что это разрушительно для самой России. А вообще-то нынешний мир Зазеркалья полон не только каких-то полусказочных, фантастических идей, просто абсурда. Кажется, что сейчас все возможно.

Т. Д.: Идут два мощных процесса. Мир глобализуется, объединяется, и почти с такой же скоростью в нем возникают новые демаркационные линии. Любой интегративный проект вызывает скепсис, зачастую подозрительность. Начинается немедленный поиск того, против кого направлена очередная интеграционная идея, да она и вправду зачастую становится добычей политиков. Но не меньшую подозрительность вызывают дезинтегративные процессы. Например, поощрение агрессивного сепаратизма. Все чаще говорят о сознательном или бессознательном стремлении США чуть ли не удвоить количество стран, входящих в ООН: для более легкого управления миром через хаос. На уровне реальной политики все эти тенденции легко прослеживаются в постоянной конкуренции двух позиций: права наций на самоопределение, которое становится особенно опасным в мире, где нарастают миграционные волны (в мозаике любого государства имеются теперь обязательные островки из колоний мигрантов), — и требованием сохранения территориальной целостности государств. Плюс ко всему существует еще и проблема разделенных народов, которая предельно усложняет эту картину. Дробление мира начинает казаться просто бесконечным, а манифестация национальных идентичностей повсеместной. Национальные иллюзии концентрируют наше внимание только на себе и отвлекают от объединительных трендов, хотя формальная приверженность европейскому пути декларируется чуть ли не всеми.

Э. А.: Отсюда вопрос — как же при такой путанице нам идти дальше по пути обретенной независимости? Ведь именно национальные иллюзии стали в свое время причиной поражения нашего Мейдана на площади Азадлыг, как и, по сути, поражения украинского Майдана сейчас, в наступившую эпоху «Замайданья», назовем ее так?

Т. Д.: Самое главное, я думаю, сейчас — гибкость, умение слушать и воспринимать ситуацию во всей ее сложности, умение что-то менять и меняться самим. И это важно сейчас не только для Киева, для всех нас. Тот же Путин — в чем его отличие от других авторитаристов? Он как раз гибкий. Он государственный деятель, как и Ельцин. И если с Крымом, с Украиной у него не обломится, он что-то придумает. Каждый раз он придумывает какие-то крупные игры — я меняю Россию, я создам империю, я бросаю вызов США, я остановлю войну в Сирии… Понятно, что Россия — страна большая. Но он по натуре такой. Ельцин в какой-то степени был политическим романтиком. В отличие от Путина или Гейдара Алиева.

Э. А.: Гейдар Алиев умел прислушиваться к людям, умел слушать...

Т. Д.: Слушать он умел замечательно. Терпеливо. Обдумывая что-то свое. Но для него то, что строптивцев должно быть меньше, имело значение, а для Путина, может, и имеет, но не в такой степени. Может, это связано с масштабом России. Но по тактике политической целесообразности — да, этому он, как говорят, учился и у Алиева!

Э. А.: Один российский политолог недавно написал: сила Гейдара Алиева была в том, что он умел меняться, об этом еще ранее говорил и ты. В связи с этим я вспомнил один эпизод, связанный со смелым и даже героическим, если иметь в виду обстановку, царившую в зале, — его прерывали, шумели, топали ногами! — выступлением Гейдара Алиева на сессии парламента в Баку в начале 90-х, после того, как он, попав в немилость к Горбачеву, переживал трудные времена, переехал из Москвы в Нахчыван. Когда объявили перерыв, я подошел к нему — он стоял обособленно, все сторонились его — и пожал ему руку. И, сказав пару приятных слов в поддержку, вдруг, неожиданно для самого себя, спросил: «А что будет, Гейдар Алиевич, как вы думаете, с нашими коммунистическими идеалами?» Как сейчас помню — Гейдар Алиев тут же изменился в лице, строго посмотрел на меня и сказал жестко, как отрезал: «С этим кончено!»

Т. Д.: Да. Существуют люди, остающиеся такими, какими они были всегда, не меняющие своих убеждений и взглядов, обладающие талантом оставаться всегда собой, — и люди, обладающие другим талантом: как раз умением меняться. Тут же уточню: не в смысле измены своей природе, самим себе, а в другом — в смысле развития, роста. Для политика это крайне важно. Умение постоянно меняться, реагировать на новые вызовы.

Э. А.: Как и Путин, наверное.

Т. Д.: Да, в какой-то мере — да. Да, нефть, тучные годы… И все же при нем Россия, как говорят экономисты, зажила как никогда в ее недавней истории. Но политика мстительна. Достаточно потерять слух на внешние сигналы, на «гул» общества — и все можно потерять вмиг. И Украина может оказаться таким моментом истины.

Э. А.: Вместе с тем, как написал в Фейсбуке наш соотечественник, писатель Камал Асланов, проживающий сейчас в Канаде, «одна надежда на стихию. Сегодня по всему миру, что в Украине, что в Йемене, протестное движение сильнее своих лидеров, оно может снести или сохранить любого…»

Т. Д.: О нынешнем мировом кризисе лидеров — а он очевиден — немало писали. Но можно ли надеяться на стихию? В ней много разрушительного. Разве только в одном случае: если она обнаруживает в себе способность к самоорганизации.

Э. А.: Это практически невозможно!

Т. Д.: Но в целом стихия протеста отражает усложнение мира. Так, на недавней конференции, посвященной двадцатилетию Бишкекского протокола, политолог Зардушт Ализаде сказал: все формируется в Вашингтоне, в Москве, в кабинетах. Чертятся какие-то графики: войдем на Украину — не войдем… То есть, вся политика запланирована какими-то кругами. Я остаюсь при твердом убеждении, что никакой специальной конспирологии как таковой нет — то есть глобус, мол, делят между собой отдельные страны, что-то еще… Есть нормальная история. Политики делают свою каждодневную работу. Но мир меняется, меняются технологии, меняются границы стран. Меняется характер общества, оно становится менее потребительским — более потребительским. Мы больше знаем теперь друг о друге — идет глобализация. И люди меняются. А когда люди меняются, они начинают чего-то хотеть в рамках своего нового статуса, который обрели. Неосознанно. Тогда что-то и начинается — взрывается араб-ский мир, взрывается Украина… К управляемому хаосу можно иногда подвести. Но часто он развивается по собственным законам. То есть в истории все это есть. Не было ни у кого специального проекта, прописанного до деталей сценария — мол, ага, Евросоюз говорит: «Сейчас мы активизируем вопрос ассоциативного соглашения с Украиной, а дальше все пойдет как по писаному. В финале Янукович бежит, а друзья-либералы занимают власть в Киеве. Москва испугается занять Крым, потому что мы можем подвинуть войска НАТО еще ближе…» Но смотри, все в один голос (включая Москву) говорят, что никто не знал в январе, что так получится с Крымом.

Э. А.: Москва сыграла на опережение!

Т. Д.: Не только Москва. Может, и Европа свою лепту внесла. Все же это она стала торопить. Ведь ничего особенного, что заставляло Европу суетиться, думать, что прямо сейчас надо заключать ассоциативное соглашение, не было. Это и через год можно было сделать, ничего страшного. Но, понимаешь, она увидела в Украине проевропейские настроения, вот и заспешила. Вызвав чрезмерную активность Киева и стихийный протест юго-востока. Хотя, знаешь, заметная часть Донбасса, Харькова, Одессы, как отмечают украинские политологи, тоже хотела в Европу, это сейчас, когда все уже далеко зашло, все так преподносится, что, мол, тамошние русские изначально не хотели. Неправда это! Очень даже хотели, вообще в Европу все хотят.

Э. А.: Россия сама хочет.

Т. Д.: И Россия хочет. Проблема возникла с появлением националистов, но и они были неизбежны. Всегда, когда есть мейданы-майданы, есть и радикалы, от этого никуда не денешься. Моя мысль заключается в том, что внешние силы — Америки, России, Франции, Британии — они включаются тогда, когда процесс уже пошел.

Э. А.: Хотя изначально они что-то и замышляли.

Т. Д.: То есть возникает некий новый вызов истории, и он начинает раскручиваться. И когда уже чуть-чуть раскрутился, кто-то прибегает первым и пробует управлять хаосом. Америка, Россия… У США это всегда получалось лучше. Они ищут в хаосе новые возможности, потому что лучше знают общество, и — вопреки известному представлению — не только свое. В конце концов, и ключи от информационного общества у них (на это последнее время жалуется Россия), и сетевыми технологиями они пользуются успешнее. Здесь надо быть справедливым, определенные ценности в США формировались десятилетиями и столетиями (а потому там у многих вызвало решительное неприятие нарушение демократических процедур после бегства Януковича и перехода власти к раде!). И она, Америка, хочет спроектировать эти ценности на весь мир. Но у США есть и государственные интересы — например, надо поддерживать высокий уровень экономики и стандарты жизни во имя поддержания той же демократии. Задачи продвижения демократии в мире и государственные интересы не всегда совпадают. А демократия иной раз становится инструментом реализации государственной политики, теряя при этом свои ценности.

Э. А.: С этого момента уже начинается конспирология!

Т. Д.: Хотя, как говорил тот же Дмитрий Фурман, я не очень-то верю во всю эту дребедень — геополитика, геостратегия. Я знаю, что есть история. Есть спонтанные процессы, которые развиваются по своим законам, даже когда кто-то подтолкнул их, и есть люди, которые пытаются эти спонтанные процессы обуздать.

Э. А.: Но бывает, что история где-то, на какой-то окраине мира как бы «застывает». Наглядный пример — Карабах. Двенадцатого мая исполнилось двадцать лет с момента прекращения огня в войне между Азербайджаном и Арменией — договоренности о перемирии, которая вошла в историю под названием Бишкекский протокол. Но не случайно агентство «Туран», в котором ты служишь, перепечатало в этой связи аналитику, которую оно дало десять лет тому назад, в связи с десятилетием Бишкека. И вправду — что изменилось?!

Т. Д.: Карабах — это отдельный разговор. А Бишкек… Это ведь тоже что-то из сферы «Зазеркалья». Я с интересом узнал, например, что аутентичного текста соглашения в Баку и Ереване нет, хотя для любого соглашения это обязательно. У нас текст с оговорками экс-спикера Расула Гулиева, а у армян — текст, под которым три подписи: Армении, Азербайджана и Нагорного Карабаха. А все же это двадцать лет худо-бедно работает. Хотя перестрелки на линии фронта, как известно, все еще случаются и люди — причем не только военные! — гибнут…

Э. А.: Может, как-нибудь в другой раз, Тогрул, мы поговорим с тобой и на эту тему? Как и на другие такие же «замшелые», как Карабах, темы?

Т. Д.: Может быть…

* * *

Хочу вспомнить в заключение замечательные слова английского поэта и священника XVII века Джона Донна, ставшие, как известно, эпиграфом к известному роману Хемингуэя: «Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе, каждый человек есть часть Материка, часть Суши; и если волной снесет в море береговой Утес, меньше станет Европа, и так же, если смоет край мыса или разрушит Замок твой или друга твоего; смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай, по ком звонит колокол: он звонит по Тебе».

По ком, в связи с чем звонит колокол Киева? К пожару? К войне? К празднику? К трауру? Бог весть…

Ясно только одно: он, этот колокол, звонит сейчас (в большей или меньшей степени, прямо или косвенно) по каждому из нас!

И это, как я думаю, главный или один из главных сюжетов нынешнего «Замайданья»…

Опубликовано в журнале:

«Дружба Народов» 2014, №8

Азербайджан. Россия > Внешэкономсвязи, политика > magazines.gorky.media, 10 августа 2014 > № 1458921 Эмиль Агаев

Южная Осетия и Грузия. Пять лет после войны

Андрей Беляев

Пятую годовщину со дня войны с Грузией Южная Осетия встречает в статусе частично признанного государства, колючей проволокой, с каждым днем отгораживающей ее от бывшей метрополии, с ворохом социально-экономических проблем, решение которых, на первый взгляд, невозможно без помощи извне, а потому, кажется, и с не очень радужными перспективами.

Впрочем, с такой оценкой не согласен Чрезвычайный и Полномочный посол Южной Осетии в РФ Дмитрий Медоев, уверенный в том, что, благодаря своему географическому положению и наличию существенных природных ресурсов, республика располагает достаточным потенциалом для развития некоторых отраслей экономики. «При правильном подходе и разумном использовании козырей, ситуация изменится в корне», – сказал он автору. По его словам, 20 лет блокады и войн привели экономику Южной Осетии в плачевное состояние, а война августа 2008 года окончательно ее добила. На этом фоне воспоминания о последних годах республики советского периода предстают какой-то фантастикой. А на момент распада СССР, в этой тогда еще грузинской автономной области действовали производства, в том числе наукоемких отраслей машиностроения, текстильной, пищевой промышленности. Развал всего этого хозяйства привел к оттоку квалифицированных кадров, и как следствие – исчезновению системы подготовки технических и управленческих кадров внутри республики, а заодно и их притока извне ввиду отсутствия спроса.

«Сейчас наша первоочередная задача – работа по выработке нормативной правой базы Южной Осетии, отвечающей требованиям времени. И только после этого стоит говорить о готовности привлечь и принять инвестиции, заявлять о необходимости реформ», – считает Дмитрий Медоев.

Естественно, рассуждать об инвестициях и реформах в экономике, – по сути, говорить о повышении экономического интереса России к опекаемой республике. Хотя бы потому, что иные зарубежные инвестиции Южной Осетии с ее ограниченно признанным суверенным статусом ожидать просто не стоит. Другие государства, кроме России, признавшие ее независимость, рассматривать в качестве экономического спасителя – не серьезно, за исключением, может быть, но и то с массой оговорок, – Венесуэлы.

Однако, беря за основу российскую экономическую модель, в Южной Осетии понимают, что слепо ее копировать нельзя – на проведение радикальных рыночных реформ, характеризующихся жесткой динамикой, в республике нет ни ресурсной базы, ни оперативных возможностей.

О такой насущной проблеме как обеспечение стабильности, без которой ни один инвестор в здравом уме в страну не сунется, в Южной Осетии, похоже, уже не беспокоятся. После 5-дневной войны с Грузией в августе 2008 года и последовавшим признанием суверенитета Россией, именно Россия, согласно межгосударственному договору, взяла на себя миссию гаранта мира и стабильности в Южной Осетии. Но тем не менее, некоторые моменты в отношениях с Москвой не могут не вызывать тревоги у южных осетин. Например, недавнее заявление премьер-министра РФ Дмитрия Медведева в интервью Russia Today, в котором он не стал напрочь исключать возможность воссоединения Южной Осетии, как, впрочем и Абхазии, с Грузией. «Если на это будет воля абхазского и осетинского народов», – заявил российский премьер.

В Тбилиси этим словам Медведева придали особую значимость и увидели в них добрый знак. Бывшая метрополия со сменой власти кардинально сменила и риторику: вместо «сепаратистов и изменников» теперь у официального Тбилиси в ходу исключительно «наши абхазские и осетинские братья». От идеи восстановления юрисдикции в Абхазии и Южной Осетии грузинская сторона, конечно, не отказалась. Но делать это будет только мирным путем, тем путем, который даст понять «Сухуми и Цхинвали, что им выгоднее и комфортнее жить в едином грузинском государстве». Слова, которые, как мантру любят повторять премьер-министр Бидзина Иванишвили и члены его команды из «Грузинской мечты», ни в коем разе не противоречат приведенному выше заявлению Дмитрия Медведева. Но тут вопрос: разве уходящий президент Грузии Михаил Саакашвили говорил что-то другое? Если поднапрячься, то можно вспомнить какие-то его угрозы в адрес лидеров бывших грузинских автономий, но и то они носили больше «личный» характер. А так – и он говорил о необходимости построить привлекательное государство для всех граждан Грузии, независимо от национальности. Другое дело, что слова, в конце концов, разошлись с делом. Пусть грузинская сторона и пытается трактовать трагедию августа 2008 года, как российскую провокацию, на которую повелся неуравновешенный президент, вопрос теперь в плоскости возможного или вероятного восстановления доверия Южной Осетии к Тбилиси. Остались или, может, появились с появлением новой власти в Грузии какие-то предпосылки для этого?

«Рассуждения о так называемом «укреплении доверия между осетинами и грузинами» – подход легкомысленный и более чем несерьезный», – сказал автору Дмитрий Медоев. По его мнению, рассуждения на эту тему – «епархия» НПО для получения грантов, а на деле от таких инициатив устали и осетины, и сами грузины. «Сегодня реальность такова: Республика Южная Осетия – независимое государство, и это надолго. Проблема лишь в том, что эту реальность не хочет признавать правительство Грузии. Но когда-нибудь надо будет признать право осетинского народа на собственное государство и начать выстраивать с Республикой Южная Осетия цивилизованные и равноправные межгосударственные отношения. Это необратимый процесс и надо его обсуждать, что докажет политическую зрелось грузинских властей. Но сегодня такое вряд ли возможно», – считает дипломат.

Единственным форматом контактов Грузии и Южной Осетии на сегодня являются многосторонние Женевские консультации по превенции напряженности. Их участники раз в месяц-полтора собираются в Швейцарии и обсуждают некие вопросы. Часто содержание встреч остается неизвестным. Как правило, информация поступает, если одна из сторон прерывает переговоры. При частой безрезультативности, тем не менее, стороны считают эти контакты полезными, необходимыми для разрешения оперативных гуманитарных проблем. К тому же, похоже, женевская площадка может приобрести большую функциональность, если взять во внимание недавнее заявление Католикоса Патриарха всея Грузии Илии Второго.

Духовный лидер Грузии по возвращению в Тбилиси из Москвы, где находился на торжествах, посвященных 1025-летия крещения Руси, и где был принят президентом РФ Владимиром Путиным, сообщил, что российский лидер обещал содействовать возвращению беженцев. «Я ему верю», — констатировал Илия Второй. Однако – резонный вопрос: как и куда вернутся беженцы, когда грузинских деревень в Южной Осетии практически не осталось, да еще и при крайне низком уровне доверия двух обществ?

Дмитрий Медоев задает встречный вопрос: «По какой международной конвенции эти люди могут считаться беженцами? Они — заложники планов Саакашвили по захвату Южной Осетии, или даже соучастники. Общеизвестно, что за две недели до войны, грузинские власти вывезли грузинское население из Южной Осетии. При этом не хочу даже вспоминать о том, что эти люди «по умолчанию» согласились с военным планом Саакашвили под названием «Чистое поле» для своих соседей осетин, с которыми были и родственные связи, и хлеб не раз вместе преломляли и стакан вина поднимали. Мы понимаем положение, в котором оказались они, но пусть вопросы об этом задаются правительству Грузии и Михаилу Саакашвили. Думаю, что большинство из вывезенных 5 лет назад из Южной Осетии людей согласится с моей постановкой вопроса — сегодня все они точно знают, почему, как и из-за кого лишились своих домов».

ПРОТИВОВЕС – ЧЕСТНАЯ ГРАЖДАНСКАЯ ПОЗИЦИЯ

Выборы в Абхазии и тбилисские надежды

Предвыборная борьба в разгаре. Куда ни глянь, везде обсуждаются кандидатуры претендентов в президенты и вице-президенты, их плюсы и минусы. Кругом сыпятся советы, как следует себя вести, кого надо избирать, что делать со страной и т.д. и т.п. Все это закономерно и естественно. Но не слишком ли мы занялись предвыборной кампанией? Не ослабили ли мы внимание к тому, что творится вокруг? А тем временем (по источникам СМИ) Грузия, пользуясь моментом, тем, что Россия «занята» Украиной, а Абхазия – выборами, решила пропагандировать европейские ценности как у себя внутри, так и в Абхазии и Южной Осетии. «Наша цель - показать привлекательность Европы», - говорят стратеги из Тбилиси. На эти цели западные партнеры Грузии выделили ей 5 млн евро.

Уже определены схемы, по которыми необходимо работать на местах, и те, с кем в первую очередь. Сейчас в Тбилиси печатаются на абхазском языке буклеты, брошюры, книги о Евросоюзе, в которых рассказывается о преимуществах жизни по-западному. Распространение таких материалов, авторы не скрывают этого, пойдет через социальные сети, НПО «автономных республик», через курьеров и т.д. Проблемные вопросы грузинские стратеги намерены напрямую обсуждать и со своими коллегами из НПО Абхазии и Южной Осетии. «Мы нередко встречаемся с ними в европейских странах, - говорят они, - нам есть, что сказать друг другу».

С 2016 года Грузией планируется «пробить» соглашение о посещении стран шенгенской зоны гражданами Абхазии и Южной Осетии без виз. В Тбилиси заявляют, что, несмотря на политику непризнания Западом независимости этих республик, их граждане - «наши родственные народы, и они не должны быть в изоляции». При поддержке ЕС, говорят там, будут осуществляться гуманитарные, экономические, социальные проекты для жителей Абхазии и Южной Осетии. Для этого в Брюсселе открыт специальный офис, в котором регистрируются те компании и организации, которые будут наводить мосты с абхазами и осетинами.

Грузия меняет стратегию и открыто говорит, что 20 лет они действовали силой, диктатом, выдвигали свои условия и создали себе же проблемы для работы с этими «регионами». Время диктует другое. Теперь они заявляют, что должны прислушаться, в частности, к абхазскому обществу и мирно помочь ему. Причем не скрывается также то, что они хотят начать с Галского района, так как именно абхазы, при всем уважении ко всему абхазскому обществу, делают галцев второсортными людьми. Ввиду этого надо вступать в диалог непосредственно самим, «чтобы уменьшить роль России в этой республике», - заключает официальный Тбилиси и продолжает: если Абхазии необходим договор о невозобновлении боевых действий со стороны Грузии, значит, российские гарантии её не вполне устраивают. Такой договор будет подписан сразу, как только Россия выведет свои войска с территории Абхазии.

Ко всему изложенному можно отнестись не более чем, как к информации или непроверенным новостям. Но мы стоим перед определенным вызовом, который требует консолидации общества, исполнения всех законов, определенной работы, которую мы должны делать сами. Любые трещины, которые могут появляться в нашем государстве, будут заполняться именно такими проектами и «мирными предложениями». И что бы мы ни делали потом, трещина будет замазана или увеличится, но она останется заметной для многих поколений.

На грядущих выборах августа 2014 года мы должны выполнить свой гражданский долг, опираясь на ум и сердце, а не на сиюминутную выгоду, тайное желание и стремление услышать хруст купюр. Именно сейчас от всех нас зависит: быть Апсны независимой страной или быть республикой, построенной на чужих проектах и существующей на дотациях со стороны.

Юрий КУРАСКУА

Газета «Республика Абхазия», 31.07.2014 г.

Интервью депутата Парламента Республики Абхазия Р.Д. Хаджимба РИА Новости (полная версия)

Как Вы расцениваете факт подписания соглашения об экономической интеграции Евросоюза и Грузии?

Здесь для нас нет ничего удивительного, т. к. Грузия уже давно последовательно интегрируется в военные, экономические и политические структуры Запада. Этот процесс стал необратимым при Саакашвили, который произвел настоящую зачистку политических элит, имевших альтернативное мнение и не находившихся под контролем Запада. Сейчас внутриполитическая ситуация в Грузии находится под полным контролем ее западных союзников, а точнее, хозяев. Поэтому, в первую очередь, они определяют степень и порядок интеграции Грузии в те или иные структуры.

Имеет ли это движение Грузии к «евроассоциации» какое-то влияние на Абхазию?

Конечно, имеет, потому что по нашей восточной границе фактически проляжет водораздел между сферами влияния Запада и России. Этот факт диктует необходимость принятия адекватных мер в области обеспечения безопасности и защиты экономических интересов Абхазии.

Ожидаете ли каких-либо общественно-политических последствий для Республики?

В целом общественное мнение в Абхазии ориентировано на дальнейшее развитие сотрудничества с Россией, поэтому непосредственного влияния евроинтеграция Грузии на внутриполитическую ситуацию в Абхазии не окажет. В то же время тот факт, что Евросоюз по-прежнему, вопреки международному праву и политическим реалиям, продолжает считать Абхазию и Южную Осетию частью Грузии, несомненно, создает недоверие к его политике. Поэтому наращивание процесса интеграции Грузии в западные институты, и, в первую очередь, военные, несомненно, усиливает напряженность в регионе.

Должна ли Республика предпринять какие-то действия для защиты своих интересов - политических и экономических - в этом контексте?

Меры, безусловно, будут предприниматься, они коснутся, в частности, усиления охраны госграницы с Грузией. Вопросы обороны и безопасности будут решаться в тесном взаимодействии с Россией.

Обсуждается ли в Республике вопрос углубления политической и экономической интеграции с Россией?

Развитие интеграции с Россией мы рассматриваем в качестве гарантии независимости Абхазии. Мы видим себя в рамках цивилизационного пространства, сформированного Россией, и объединяющего многие народы и государства. Мы готовы создать правовые условия для наращивания сотрудничества с российским бизнесом, способствовать притоку российских инвестиций и реализации совместных инфраструктурных проектов. При всей разности наших экономических и политических возможностей, союз Абхазии и России является важным фактором влияния России в регионе и защиты стратегических интересов наших народов. Поэтому наши политические взаимоотношения, координация усилий в различных сферах будут только укрепляться.

А в области обороны (с учетом планируемого после 2015 года включения Грузии в систему сил быстрого реагирования НАТО)?

Дальнейшую интеграцию Грузии в НАТО мы рассматриваем в качестве реальной угрозы нашей государственности, т. к. страны, входящие в этот блок, признают целостность Грузии в рамках ее советских границ, т. е. вместе с Абхазией и Южной Осетией. А это означает, что они будут оказывать помощь, в том числе, и военную для реализации агрессивных планов Грузии. Поэтому перед нами стоит задача по дальнейшему совершенствованию нашей обороноспособности. Это может быть осуществлено только путем встраивания Абхазии в совместную с Россией систему безопасности. Я полагаю, что в ближайшее время нам нужно будет разработать и принять соответствующие межгосударственные документы, направленные на углубление сотрудничества и повышение возможностей вооруженных сил и других силовых структур.

«Абхазия.ORG»

Кандидат в президенты Абхазии депутат Рауль Хаджимба полагает, что ассоциация Грузии с Евросоюзом не повлияет на внутриполитическую ситуацию в его республике, но Абхазии следует заняться укреплением южной границы и усилить интеграцию с Россией как гарантом независимости страны.

Грузия 27 июня подписала с Евросоюзом соглашение об ассоциации, в том числе о свободной торговле. Гарибашвили рассчитывает, что оно вступит в силу в сентябре.

"Непосредственного влияния евроинтеграция Грузии на внутриполитическую ситуацию в Абхазии не окажет", - заявил Хаджимба и объяснил, что общественное мнение в Абхазии ориентировано на развитие сотрудничества с Россией. В то же время он заявил, что отказ Евросоюза считать Абхазию независимым государством "создает недоверие к его политике" и усиливает напряженность в регионе. Кроме того, "внутриполитическая ситуация в Грузии находится под полным контролем ее западных союзников", а это "диктует необходимость принятия адекватных мер в области обеспечения безопасности и защиты экономических интересов Абхазии". В этой связи Хаджимба считает, что Абхазии следует принять меры по усилению охраны госграницы с Грузией и укреплению обороноспособности, которое "может быть осуществлено только путем встраивания Абхазии в совместную с Россией систему безопасности".

"Вопросы обороны и безопасности будут решаться в тесном взаимодействии с Россией", - заявил кандидат в президенты и уточнил, что рассматривает развитие интеграции с Россией как гарантию независимости Абхазии. "Мы видим себя в рамках цивилизационного пространства, сформированного Россией", - сказал Хаджимба. По его словам, Абхазия готова создать правовые условия для развития сотрудничества с российским бизнесом, способствовать притоку российских инвестиций и реализации совместных инфраструктурных проектов.

Планируемое после 2015 года включение Грузии в систему сил быстрого реагирования НАТО Хаджимба назвал реальной угрозой государственности Абхазии, поскольку "страны, входящие в этот блок, признают целостность Грузии в рамках ее советских границ, то есть вместе с Абхазией и Южной Осетией". "А это означает, что они будут оказывать помощь, в том числе и военную, для реализации агрессивных планов Грузии", - сказал он.

«Абхазия.ORG»

Южная Европа и европейская безопасность

Антон Беблер1

В течение двух последних десятилетий некоторые регионы Южной Европы часто становились наиболее опасными очагами напряженности на нашем континенте. Недавний глобальный финансовый кризис, с его первоначальным эпицентром в США, вызвал особенно глубокие экономические и социальные проблемы в ряде средиземноморских стран — членов ЕС и стал угрозой для евро, весьма заметного и важного символа европейской интеграции. Политические кризисы, социальные потрясения, вооруженное насилие и войны в Северной Африке и на Ближнем Востоке привели к увеличению притока в Европу из Северной Африки беженцев и людей, ищущих работу. К этому добавились многолетняя напряженность и конфликты в средиземноморском регионе Южной Европы. Это, в свою очередь, отрицательно повлияло на социальную стабильность и политический климат в балканских странах. Последовавшая затем политическая напряженность внутри государств — членов ЕС поставила под угрозу и работу Шенгенской системы — также одного из важнейших институтов европейской интеграции.

И без того шаткая экономическая и политическая стабильность в восточной части Южной Европы пострадала особенно сильно, тем самым почти нивелировав и так скромные достижения последнего десятилетия. Согласно статистическим данным о вооруженных конфликтах, существующих в мире, которые были составлены Центром исследования проблем мира (PCR) Университета Упсала, в сравнении с другими континентами Европа, после кризисного пика в начале 1990-х годов, сегодня демонстрирует относительное спокойствие. Однако реальное значение этого результата переоценивать не следует. Точно так же, как и везде, хотя и менее значительно, чем в Азии и Африке, на нашем континенте или на его границах сохраняется серьезный конфликтный потенциал. Это относится и к Юго-Восточной Европе, а также — и даже в большей степени — к соседним странам Средиземноморья, Северному и Южному Кавказу и к Ближнему Востоку. Помимо существования политики силы, нерешенных межгосударственных территориальных и политических споров, внутреннего религиозного экстремизма, конкуренции за энергоносители, воду и другие дефицитные природные ресурсы, внешнего вмешательства и пр., конфликтный потенциал в Европе увеличился и в связи с глобализацией. В том числе с ее эффектом массовой информации, а в долгосрочной перспективе — в связи с неизбежным процессом индивидуального и коллективного освобождения, которое изнутри дестабилизировало установленные авторитарные политические порядки, особенно в многонациональных и многоконфессиональных обществах.

Основы безопасности Юго-Восточной Европы

Между геополитическим развитием Евро-Атлантического региона и региональной безопасностью в Юго-Восточной Европе (ЮВЕ) существует ощутимая взаимосвязь. Сдвиги в соотношении сил среди основных внерегиональных держав повлияли на (дис)баланс между конфликтом и сотрудничеством стран друг с другом, а также внутри региона. Однако некоторые реальные или потенциальные угрозы все еще представляют опасность для ЮВЕ и других регионов Европы. Кроме того, в течение последних двух десятилетий страны ЮВЕ сами являются заметным источником опасности, распространяющейся и на другие части континента. Четко выделяются две особенности региона ЮВЕ: его необычайная разнородность и высокая чувствительность элит к внешним воздействиям и сдвигам в отношениях между крупными державами континента. Страны Юго-Восточной Европы всегда существенно отличались от других европейских регионов, в частности от скандинавских стран. Не случайно Збигнев Бжезински назвал геополитическую линию разлома, простирающуюся от стран ЮВЕ на восток, вплоть до Тихого океана «Евразийскими Балканами»2.

Геополитическая нестабильность в странах ЮВЕ имеет глубокие исторические корни. Страны ЮВЕ частично пересекаются со странами Восточного Средиземноморья, Центральной и Восточной Европы и Черноморского региона. Балканский полуостров всегда представлял собой уникальную в культурном, лингвистическом и религиозном плане смесь народов и этнических меньшинств в Европе3.

Впоследствии Юго-Восточная Европа так и не смогла стать единым регионом с точки зрения культуры, политики и экономики. Данному региону явно не хватает своего центра тяжести.

Балканы уже давно зарекомендовали себя как наиболее нестабильный регион Европейского континента. На протяжении ХIХ и ХХ веков балканские восстания, революции, перевороты, государственные распады, войны, терроризм и другие формы насилия являлись стимулом к более широким социальным потрясениям и войнам между континентальными державами. Последние всплески вооруженного насилия и войн на Балканах произошли в 1991–1995 и в 1998–2003 годах4. Эти всплески в значительной степени были вызваны позитивными изменениями в Евро-Атлантическом регионе, а именно: концом «холодной войны», распадом Советского Союза, Восточной Европы и Социалистической Федеративной Республики Югославии, роспуском Организации Варшавского Договора и последующим переходом к демократической политической системе и рыночной экономике.

Социальная нестабильность, экономические трудности и политические волнения стали почвой для межнациональных конфликтов. Дополнительную остроту данным конфликтам придавали современные СМИ. Политики же безжалостно использовали эти конфликты в своих интересах.

Политическая нестабильность вместе с насилием с 1970-х годов привела к распаду Кипра, Молдавии и Югославии. Процесс «балканизации» удвоил число де-факто существующих государств в Юго-Восточной Европе с восьми до шестнадцати. В результате новых балканских войн было убито до 130 тысяч человек, а от двух до трех миллионов человек стали беженцами или вынужденными переселенцами. Самые трагические последствия наблюдались на территории Боснии и Герцеговины, Хорватии и Косова. Еще одним печальным результатом тех войн стало стрелковое оружие и боеприпасы, которые в неограниченном количестве поступали на общеевропейский черный рынок и контролируются организованными преступными группировками.

Даже по самым грубым подсчетам, здесь было установлено около миллиона противотанковых и противопехотных мин. Несмотря на то что при финансовой поддержке США и ряда стран — членов ЕС деятельность по разминированию ведется весьма успешно, осталось еще более двух тысяч квадратных километров потенциально опасных областей в Боснии и Герцеговине и в Хорватии, на которых, возможно, установлено 400 тысяч мин. В результате бомбардировок НАТО в 1999 году в сельской местности на землях Сербии еще находят огромное количество смертельно опасных остатков кассетных бомб.

Юго-Восточная Европа стала единственным регионом на Европейском континенте, где было размещено несколько миротворческих миссий ООН, но который тем не менее стал зоной военной интервенции НАТО. В 1995 году, после неудачных попыток со стороны ООН, СБСЕ / ОБСЕ и ЕЭС / ЕС6 и только после значительных колебаний западные державы под руководством США решили силой навязать мир в западной части Балканского полуострова. Конец военным действиям на территории Хорватии, Боснии и Герцеговины, Косова и Македонии был положен лишь к 2003 году.

Политическая раздробленность, вооруженные конфликты, а также провал коммунистической политики индустриализации в странах ЮВЕ привели к разрухе и нанесли ущерб экономике и инфраструктуре региона6. В результате этого большинство социалистических государств бывшей Югославии и Восточной Европы до сих пор так и не достигли уровня 1991 года ни в промышленности ни в сельском хозяйстве.

В некоторых частях западной части Балканского полуострова потери в результате военных действий, перемещения человеческих и природных ресурсов, разрушения ранее единой транспортной и энергетической системы, экономического разделения и потери экспортных рынков уничтожили большинство позитивных результатов предшествующего экономического прогресса. Ущерб, распределившийся очень неравномерно, значительно увеличил различия в ВНП на душу населения7 среди стран региона и повысил уровень безработицы. В беднейших государствах Юго-Восточной Европы уровень безработицы стал самым высоким на континенте.

Балканские войны привели к резкому росту торговли оружием, спонсируемой правительствами или при их попустительстве. Эти войны также способствовали тому, что уровень организованной преступности в Западной Европе увеличился в разы. Безработица и нищета в странах региона стимулировали коррупцию, организованную преступность, нелегальную миграцию и многочисленные виды незаконной торговли, особенно наркотиками и стрелковым оружием.

Тектонические геополитические сдвиги в начале 1990-х годов и кризис политики нейтралитета и Движения неприсоединения, провозглашенной Броз Тито привели к радикальной политической и военной перестройке в странах Юго-Восточной Европы. В результате значительного снижения советского/российского влияния практически весь регион в политическом и экономическом плане стал ориентироваться на Запад. Окончание конфликта между НАТО и странами Варшавского Договора и отсутствие крупных минеральных, энергетических и других природных ресурсов привели к катастрофическому снижению геополитического значения региона. Страны Юго-Восточной Европы перестали быть объектом открытой борьбы за политическое и военное господство сверхдержав. Поэтому внерегиональные источники конфликтов на самой территории либо на границах стран ЮВЕ были сведены к минимуму. Западные Балканы больше не являются пороховой бочкой Европы, как это было в 1914 году. Эпоха религиозных и идеологических войн и перекройки государственных границ на Балканах, похоже, закончилась. Но в итоге регион получил долговременную международную дурную славу как источник опасности и больших неприятностей.

Ситуация в области безопасности в настоящее время

«Европейская стратегия безопасности», принятая в 2003 году, в качестве основных глобальных угроз для стран — членов ЕС утвердила следующие: распространение оружия массового поражения, недееспособные государства, терроризм и организованную преступность, информационную безопасность, энергетическую безопасность и изменения климата8. В других документах ЕС также упоминаются реальные или потенциальные проблемы, нерешенные конфликты между странами и внутри соседних государств и обеспечение внешних границ Европейского Союза. Реальная ситуация в странах ЮВЕ и уж тем более общественное восприятие угроз безопасности весьма существенно отличаются от официальных оценок ЕС.

Респонденты, участвовавшие в опросах общественного мнения в большинстве европейских стран, в целом были больше озабочены другими аспектами мировой безопасности, такими как безработица, преступность, коррупция, стихийные бедствия (наводнения, пожары) и т.д.

Однажды навязанное мнимое спокойствие в регионе сохранялось на Западных Балканах посредством международного протектората в Боснии и Герцеговине и в Косово. В БиГ СПС (SFOR) под руководством НАТО были заменены гораздо меньшим контингентом СЕС (EUFOR) в количестве двух тысяч человек (при поддержке небольшого специального подразделения НАТО, имеющего возможность быстрого вмешательства в конфликт). В Косово остаются около шести тысяч солдат НАТО в многонациональных силах СДК (KFOR), в то время как миссия Евросоюза ЕВЛЕКС (EULEX) насчитывает 2300 человек — с учетом международной полиции, прокуроров, сотрудников пенитенциарных учреждений, административных контролеров и т. д. Численность миссии ЕВЛЕКС, вероятно, будет уменьшена в 2013 году.

Демаркационную линию между двумя частями Кипра с 1975 года охраняет миссия ВСООНК, которая сегодня насчитывает около шестисот миротворцев. И после двух десятилетий, прошедших со времен локальной мини-войны, российский миротворческий контингент в Приднестровье насчитывает около 335 военнослужащих.

Хотя гораздо менее интенсивно, чем во времена «холодной войны», но все же возобновилось соперничество между США и Россией за влияние в странах ЮВЕ. Российская сторона в качестве основного инструмента использует экспорт энергоносителей и значительные инвестиции, особенно в энергетический сектор Сербской Республики, Сербской и Боснии и Герцеговине, а также в недвижимость в Черногории. На территории, расположенной вблизи к странам ЮВЕ, по-прежнему присутствуют арсеналы оперативно-тактического ядерного оружия США и России. Многочисленное военное присутствие в Приднестровье, крупные морские и воздушные базы на украинской территории в Крыму, корабли русского флота на Черном море и сменяемая эскадрилья в Восточном Средиземноморье обозначили уменьшающиеся военные амбиции России — по сравнению с уровнем СССР до 1990 года. С другой стороны, военное присутствие США в Юго-Восточной Европе, заметно увеличилось — в основном из-за нестабильности на Ближнем и Среднем Востоке. В дополнение к Шестому флоту американских ВМС в Средиземном море и присутствию ВВС США в Италии, Греции и Турции американцы создали крупную наземную базу Бондстил в Косово и приобрели права на использование военной подготовки и транзитной инфраструктуры в Румынии и Болгарии. В июле 2011 года США заключили соглашение с Румынией о размещении на ее территории элементов противоракетной обороны. Эти мероприятия обозначают будущую роль стран Юго-Восточной Европы в провозглашенном США и НАТО театре военных действий против потенциальной угрозы со стороны Ирана (в то время как Россия негативно расценивает подобное развитие событий и видит в нем непосредственную угрозу для себя).

Одним из важных аспектов безопасности в Юго-Восточной Европе после окончания «холодной войны» явилось то, что были весьма значительно сокращены расходы на оборону, содержание армии, запасы обычных вооружений, производство оружия и экспорт. Эти движения отражены в запасах тяжелых обычных вооружений до и вскоре после осуществления ДОВСЕ, подписанного в 1990 и в 2011 годах (см. таблицу 1).

Таблица 1

Разведка – навсегда!

Эволюция прогнозирования рисков в информационно-аналитической практике разведслужб

Резюме: Количественные методы информационной работы в военно-политической сфере стали преобладать над качественными. Но для интерпретации факторов, интересов и намерений, которыми руководствуются лица, принимающие решения, они неэффективны.

Как и в годы холодной войны, повышение точности прогнозирования стратегических рисков остается одной из наиболее актуальных, но чрезвычайно трудных задач в системе приоритетов политики безопасности ведущих мировых держав. Наглядным примером в данной связи может служить указ № 603, подписанный российским президентом Владимиром Путиным в мае 2012 г., который среди прочего предписывал необходимость «создания качественно новой системы анализа и стратегического планирования в области противодействия угрозам национальной безопасности РФ на период от 30 до 50 лет». В данной статье мы представим основные тенденции развития теории и практики прогнозирования рисков военной безопасности начиная со второй половины XX века и до настоящего времени.

«Старая школа»

В 1950 г. тогдашний директор ЦРУ генерал Беделл Смит заявил своим сотрудникам: «Американский народ рассчитывает, что вы посвящены в планы самого Господа Бога и Сталина... и сможете сказать, что война начнется в следующий вторник в 5 часов 32 минуты после полудня». Эта полушутливая фраза стала своего рода лейтмотивом последующих организационных процессов в сфере налаживания системы прогнозирования в ЦРУ, а впоследствии и в других разведслужбах НАТО.

В конце 1940-х – середине 1950-х гг. научное и разведывательное сообщества Соединенных Штатов провели большую работу, подготовив методологические основы информационно-аналитической деятельности разведки. Основополагающий вклад внес профессор Йельского университета Шерман Кент, проработавший в органах американской разведки с 1941 по 1967 годы. Как профессиональный ученый-историк Кент был убежденным сторонником принципа эмпиризма в деятельности стратегической разведки. Таким образом предполагалось ограничить ее функции сбором, проверкой и обобщением информации с целью дальнейшей передачи на уровень принятия окончательных внешнеполитических решений. В своей книге «Стратегическая разведка на службе американской мировой политики» Кент также разработал универсальную номенклатуру степеней достоверности, которую можно было использовать не только для классификации добытой информации, но и для придания прогнозным оценкам конкретных количественных значений. Схема Кента включала пять уровней:

Наверняка (шансы: за – 9, против – 1).Наиболее вероятно (шансы: за – 3, против – 1).Возможно 50/50 (шансы: один к одному).Наименее вероятно (шансы: за – 1, против – 3).Практически исключено (шансы: за – 1, против – 9).

Внедрение такой унифицированной системы информационных координат было призвано положить конец повсеместному использованию размытых формулировок, делающих большую часть разведывательных документов бесполезными. В свое время эту проблему очень хорошо охарактеризовал еще один ветеран ЦРУ Роджер Хилсмэн. По его наблюдению, «многие государственные деятели отмечают, что оценки разведки настолько осторожны и сопровождаются таким большим количеством оговорок и условий,... что если бы разведчики работали в гидрометеобюро, то их прогнозы начинались бы так: “Завтра будет прекрасная погода, если не будет осадков в виде дождя и снега”».

Надо сказать, что приведенная выше схема нашла широкое применение в национальных прогнозных оценках ЦРУ (NIE – National Intelligence Estimates), которые составляются с 1950 г. и инициатором которых опять же выступил Кент. Ее до сих пор продолжают активно использовать военные ведомства других стран – членов НАТО, а именно Министерство обороны Великобритании, а также Служба военной разведки Дании (СВРД).

Идеи Кента получили дальнейшее развитие в книге бригадного генерала Вашингтона Плэтта «Информационная работа стратегической разведки», опубликованной в 1957 году. Автор выделяет пять факторов, которые, с его точки зрения, обеспечивают составление правильного прогноза. К ним относятся: полнота и достоверность сведений, знакомство с особенностями национального характера, владение общими приемами предвидения, наличие творческих способностей и общая компетентность в сфере общественных или естественных наук. Примечательно, что в ряду указанных факторов первое по значимости место Плэтт отводит именно пониманию национального характера, в дальнейшем посвятив этой теме отдельное исследование.

К общим приемам предвидения Плэтт относит прогнозирование на основе причинно-следственных связей при помощи теории вероятностей и по аналогии. Последний прием, правда, характеризуется как самый ненадежный, учитывая тот факт, что развитие внешнеполитических событий редко подчиняется каким-либо закономерностям. Особое внимание Плэтт заостряет на анализе длительных явлений. По его мнению, главная опасность в этом процессе появляется, «когда изменения происходят медленно и постепенно, без каких-либо явных признаков, способных привлечь наше внимание». Настаивая на необходимости осуществлять долгосрочное прогнозирование с временным охватом в 10–25 лет, Плэтт тем не менее не приводит убедительных доказательств эффективности указанных для этих целей методов (учета устойчивости событий и цикличности).

Таким образом, исследовательская работа, проведенная Кентом, Хилсменом и Плэттом в конце 1940-х – начале 1960-х гг., заложила общие основы информационно-аналитической работы, которые до сих пор находят частичное применение в практике разведслужб, в том числе и при формировании прогнозов.

Отдельно следует сказать о так называемом критическом подходе к проблеме прогнозирования рисков безопасности, получившем распространение в разведывательном сообществе стран Запада (в первую очередь США) в 1960–1980-е годы. Его представители пытались выявить главные причины, по которым разведслужбы оказывались неспособны предугадать возникновение таких внешнеполитических «сюрпризов», как, например, советская космическая программа 1950-х гг. или революция в Иране в 1979 году. Большинство сходилось во мнении, что неверный прогноз обусловлен не внешними вызовами информационной среды, а набором субъективных «человеческих факторов», а именно – стереотипностью мышления, некомпетентностью, издержками и неправильной интерпретацией релевантных данных.

После холодной войны: новые штрихи к старому портрету

Новый этап в развитии системы международных отношений, наступивший после распада СССР, внес существенные изменения в образ и формат работы разведслужб НАТО, что в определенной степени повлияло на порядок проводимой ими прогнозной работы.

Во-первых, переформатирование системы международных отношений на рубеже 1980–1990-х гг. естественным образом способствовало диверсификации рисков и угроз, которые стали выходить за рамки привычно узкого ареала военной безопасности.

Во-вторых, в борьбе с новыми «асимметричными» вызовами (терроризм, кибератаки, распространение оружия массового уничтожения) западные спецслужбы сделали ставку на массовое применение технических средств наблюдения, все меньше полагаясь на агентурную разведку. Контуры этой тенденции четко обозначились уже на завершающем этапе холодной войны. При этом наиболее проницательные исследователи относились к ней без особого оптимизма. Так, например, еще в 1982 г. ветеран американской разведки Гарри Рэнсом высказывал беспокойство по поводу того, что будущие поколения политиков рискуют оказаться в плену информационных технологий и что в перспективе война «может начаться из-за переизбытка информации (зачастую ложной), которая передается в массовом порядке и неверно интерпретируется». Анализ современного положения дел, к сожалению, убеждает в справедливости опасений Рэнсома: «компьютерная зависимость» стала абсолютной не только для обывателей, но и для разведки.

В-третьих, с технологичностью ведущих разведслужб во многом связаны опережающие темпы потребления и производства информации. По оценкам датских военных аналитиков, уже к 2017 г. годовой трафик по компьютерным сетям достигнет 100 эксабайт и дальше будет только увеличиваться. Нарастание объема перекачиваемой информации и необходимость срочной переработки массива в поисках существенных признаков угроз и рисков безопасности заставляет разведслужбы втягиваться в невидимую гонку технических вооружений. Таким образом формат сбора разведданных окончательно принял ярко выраженный тотальный характер. Недавние разоблачения Эдварда Сноудена относительно того, как функционирует программа глобального слежения «Призм», служат тому наглядным примером.

Наконец, четвертой новацией стала относительная публичность разведки, которая была ярко продемонстрирована в начале 2000-х гг. некоторыми ведущими спецслужбами Запада (ЦРУ, МИ-6, БНД), создавшими собственные веб-сайты. По содержанию они не многим отличаются от онлайн-страниц крупных корпораций: те же разделы о структуре, задачах, истории развития «компании», и даже об открытых вакансиях для аналитиков и переводчиков. Для привлечения потенциальных сотрудников разведслужбы не брезгуют и возможностями социальных сетей. Особенно напористо в этой области действует ЦРУ, которое даже периодически размещает свою рекламу на страницах Linkedin и Facebook. Что касается раскрытия информации в интернете в виде комментариев, пресс-релизов или отчетов, то разведслужбы осуществляют его очень избирательно, придавая публикациям максимально обезличенный и нейтральный характер. Правда, и они иногда могут послужить основой для исследований, что будет продемонстрировано ниже.

Что касается непосредственно прогнозно-аналитической деятельности разведслужб после холодной войны, то здесь прослеживаются следующие ключевые тенденции.

Во-первых, для оценки перспектив того или иного фактора безопасности аналитики стали все чаще прибегать к построению сценариев, избегая традиционных односложных заключений. Такой расширительный подход к производству политических оценок явился закономерной реакцией на существенные изменения пространства безопасности (в частности, распад Советского Союза) и возникновение новых угроз и рисков, понимание которых требовало времени.

Во-вторых, в 1990-е гг. долгосрочные прогнозы стали уступать место краткосрочным. Кристиан Густафсон, директор Центра исследований разведки и безопасности Брюнельского университета (Великобритания), характеризует эту тенденцию как «тиранию текущих разведданных», в условиях которой ни о какой эффективности стратегической разведки не может быть и речи. Густафсон считает, что разведслужбы должны уделять существенно больше времени т.н. «сканированию горизонтов» (horizon scanning), т.е. выявлению принципиально новых общественно-политических тенденций, вызовов и угроз, возможных в сверхдолгосрочной перспективе (до 25–30 лет). Правда, как отмечает директор ИМЭМО Александр Дынкин, с начала 2000-х гг. ситуация начала меняться и спрос на долгосрочное прогнозирование стал неуклонно возрастать.

Наконец, в-третьих, продолжились эксперименты по созданию максимально совершенной методологии прогнозирования. Самой востребованной областью, в которой велся поиск решения данного вопроса, стали передовые философские течения второй половины XX века. Например, в 2012 г. аналитик Министерства обороны Норвегии Уле Линдас представил свою концепцию предупредительного анализа (норв. Varslingsanalyse), основанную на теории критического рационализма Карла Поппера, которая позиционируется как альтернатива классической индукции. В соответствии с предложенной Линдасом методикой мы уже в самом начале выбираем конечное состояние интересующего нас объекта, после чего выявляем его «индикаторы», то есть наиболее существенные факторы-характеристики, отражающие динамику развития объекта с течением времени. Такая аналитическая последовательность названа принципом обратного прослеживания (норв. tilbakeføring или англ. backtracing). Изменение индикаторов служит предупредительным сигналом того, что достижение изначально сформулированного состояния объекта становится более/менее вероятным. Для того чтобы конкретизировать оценки вероятности события или риска, Линдас настаивает на необходимости использования т.н. «предупредительной шкалы» (норв. varslingskala), включающей в себя три-пять уровней вероятности со значениями «низкий», «средний», «высокий». В этом недвусмысленно просматривается отсылка к схеме Шермана Кента.

Case-study: Служба военной разведки Дании

Чтобы рассмотреть конкретный пример из современной практики стратегического прогнозирования, мы решили обратиться к опыту Службы внешней разведки Дании, которая ежегодно (с 2003 г.) на основании анализа открытых источников публикует на своем сайте доклад под названием «Разведывательная оценка рисков» (Efterretningsmæssig risikovurfering).

В первую очередь обращают на себя внимание методические указания по разработке отчета. При формулировании окончательных выводов допускается использование трех временных горизонтов:

от 0 до 2 лет – краткосрочная перспектива;

от 3 до 5 лет – среднесрочная перспектива;

от 6 до 10 лет – долгосрочная перспектива.

Вероятность предположений рекомендуется оценивать по пятиступенчатой шкале (фактически воспроизводящей рассмотренную выше «схему Кента»), для чего используются специальные ключевые фразы:

«Нет оснований утверждать...» (1%)

«Маловероятно...» (25%)

«Возможно...» (50%)

«Есть вероятность...» (75%)

«Есть все основания утверждать...» (99%)

Опубликованные оценки рисков представляют известный интерес с точки зрения выявления конкретных выводов, которые нашли подтверждение или, наоборот, были опровергнуты дальнейшим ходом развития внешнеполитических событий.

Если говорить о неудачных прогнозах, наиболее показательный пример мы находим в докладе 2004 года. В разделе по ситуации на Ближнем Востоке содержится тезис о том, что «Риск гражданской войны в Палестине в краткосрочной перспективе оценивается как низкий. Наличие внешнего врага в лице Израиля существенно сдерживает внутренние конфликты между палестинскими группировками». Однако как раз два года спустя, в октябре 2006 г., между ФАТХ и ХАМАС вспыхнул вооруженный конфликт, поводом для которого послужило покушение на премьер-министра Палестинской национальной автономии Исмаила Хани.

Также у датских военных аналитиков не получилось предсказать такие резонансные события, как конфликт в Южной Осетии в августе 2008 г. и обострение спора между Китаем и Японией по поводу островов Дяоюйдао (Сенкаку).

Однако, несмотря на указанные просчеты, в докладах СВРД содержится немало правильных прогнозов. Например, в 2009 г. сделан вывод о том, что «несмотря на относительно высокие темпы экономического роста, североафриканские государства сталкиваются с серьезными проблемами в социально-экономической сфере. Последнее может в краткосрочной перспективе привести к снижению уровня жизни значительной части населения, что создаст основу для социальных беспорядков и активизации экстремистских группировок». Данный тезис с полным основанием можно считать точным предвосхищением событий «арабской весны».

В очередной оценке рисков, изданной в августе 2010 г., был сделан вывод о том, что «сочетание стагнации в экономике, быстрых темпов роста населения и этнорелигиозной напряженности может угрожать сохранению режима власти Башара Асада в средне- и долгосрочной перспективе». Тот факт, что массовые антиправительственные волнения начались уже в марте 2011 г., безусловно, несколько снижает точность сделанного прогноза. Однако причины и условия дестабилизации были определены абсолютно точно, что подтверждает затяжной характер гражданской войны между сторонниками правительства Асада и сирийской оппозиции.

Крайне актуальным оказалось также предупреждение СВРД о сохранении боевого потенциала «Аль-Каиды» в Восточной Африке, зафиксированное в том же отчете 2010 года. В частности, допускалась 75-процентная вероятность того, что «аль-Шабааб» присутствует на территории Кении и «обладает желанием и способностью проводить террористические акты против западных объектов на территории этой страны». Произошедший в сентябре 2013 г. захват боевиками «аль-Шабааб» торгового центра Westgate в Найроби стал печальным подтверждением высказанных опасений.

В свете продолжающейся дестабилизации внутриполитической ситуации на Украине исключительный интерес представляет гипотеза, выдвинутая специалистами Центра военных исследований Копенгагенского университета (тесно аффилированного с СВРД) в докладе от 18 апреля 2012 г., где сказано, что, «несмотря на уникальные условия стабильного мира, в которых находится Европа, крах власти в Белоруссии, Украине или на Кавказе и последующая за этим гражданская война может привести не только к разворачиванию гуманитарной катастрофы вблизи границ Дании, но также и к столкновению между НАТО и Россией».

* * *

Рассмотренные в рамках данной статьи теоретические и практические аспекты прогнозирования стратегических рисков убеждают в том, что дальнейшее развитие и повышение эффективности данной сферы военной безопасности будет сопряжено с решением целого ряда трудноразрешимых проблем, главной из которых является вопрос методологии. Можно утверждать, что из-за всепроникающего развития информационных технологий в современной парадигме анализа военно-политических рисков сложилась дихотомия между количественными (математическими) и качественными (гуманитарными) методами информационной работы. Востребованность последних находится сейчас на крайне низком уровне, тогда как количественные методы благодаря тотальной компьютеризации, наоборот, получили самое широкое распространение. Не подвергая сомнению полезность машинного алгоритма на стадии обработки и обобщения собранных данных, следует признать, что в вопросах качественной интерпретации факторов, интересов и намерений, которыми руководствуются лица, принимающие политические решения, он оказывается неэффективным.

В устранении описанной выше дихотомии может помочь формирование принципиально нового подхода к прогнозированию рисков, основанного на достижениях гуманитарных наук: психологии, философии, политологии и т.д. Речь здесь может идти не о создании какой-то универсальной теории, а скорее о выработке общих закономерностей и принципов, руководствуясь которыми, аналитик может оптимизировать процесс сбора и обработки информации, а также направлять ход своих мыслей в правильное русло.

Д.С. Тулупов – преподаватель факультета международных отношений СПбГУ.

США. Весь мир > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 2 июля 2014 > № 1144823 Дмитрий Тулупов

Украина и реальная политика

Алексей Арбатов – академик РАН, руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова Российской Академии наук, в прошлом участник переговоров по Договору СНВ-1 (1990 г.), заместитель председателя Комитета по обороне Государственной думы (1994–2003 гг.).

Резюме Разрыв этой страны на части вновь расколет всю Европу

Украина стала предметом прямого политического и идеологического противостояния России и Запада, которое повлекло исключение России из «большой восьмерки» и других престижных форумов, экономические санкции и свертывание многих каналов сотрудничества самого различного характера. По остроте этот кризис беспрецедентен не только за период после окончания холодной войны, но, пожалуй, с конца 1970-х годов, когда советские войска вошли в Афганистан. А последствия кризиса могут иметь более долговременный характер.

Взгляды на украинскую драму

В мировом общественном сознании сложились разные точки зрения по поводу бурных и трагических событий в Украине и вокруг нее. Первая официально принята в России, ряде стран Организации договора коллективной безопасности и Евразийского экономического союза, она в целом поддерживается Китаем и некоторыми другими нейтральными государствами. Этот взгляд состоит в том, что через соглашение об ассоциации с Евросоюзом (ЕС) Запад попытался оторвать Украину от России и интеграционных структур СНГ, подчинить ее своим финансово-экономическим стандартам, разрушить крупнейший после российского постсоветский научно-технический и промышленный потенциал. В дальнейшем предполагалось принять страну в НАТО, разместить там американский флот и базы ПРО.

После пяти лет переговоров Украины с Евросоюзом Кремль открыл глаза президенту Виктору Януковичу на эту опасность, предложил братскую экономическую помощь, и тот отменил (или отложил) подписание соглашения с ЕС. Но украинские антипатриотические силы, националисты и фашисты при прямом подстрекательстве и помощи Запада организовали евромайдан и свергли Януковича, совершив антиконституционный переворот и силовой захват власти в Киеве.

В ответ на создание националистических вооруженных формирований, угрозы и дискриминационные законодательные акты новой незаконной власти народ Крыма реализовал свое международно признанное право на самоопределение и воссоединился с исторической родиной. В свою очередь, стремление народа юго-восточных регионов Украины к самоопределению, выразившееся в референдумах в Донецкой и Луганской областях, вызвали карательную военную операцию незаконной временной власти в Киеве, которую в мае сменил президент, избранный лишь частью регионов страны. В этой гражданской войне произошла трагедия в Одессе, на юго-востоке гибнут мирные жители, везде происходят массовые нарушения прав человека, аресты и пытки политических противников, захват и убийства журналистов. Но ополчение наносит растущие потери украинской армии, которая действует фактически как внешний агрессор на территории двух провозгласивших независимость республик.

Россия не способна прекратить народное восстание в двух областях, и потому любые новые санкции со стороны Запада просто бьют мимо цели. А вот США и их союзники могут и должны оказать давление на Киев, чтобы тот прекратил военную операцию и путем переговоров урегулировал отношения между Центром и регионами на основе федерализации или других принципов.

В целом украинский кризис наиболее рельефно выявил политику США и их союзников. Она направлена на то, чтобы не позволить России подняться с колен, помешать развитию ее равноправных экономических отношений с Евросоюзом, удержать однополярный мир под руководством Вашингтона, утвердить свое право на смену неугодных режимов военной силой или через цветные революции и на навязывание другим народам западных ценностей, политических норм и культурных стандартов.

Совершенно иная трактовка событий преобладает в странах Европы, входящих в НАТО и Евросоюз, и практически безраздельно царит в США. Она состоит в том, что украинский народ сверг коррумпированный режим президента Януковича, после того как он под давлением Москвы отказался от соглашения об ассоциации с Евросоюзом. Тем самым украинцы подтвердили свой выбор в пользу демократического европейского пути развития.

По этой версии, в наказание Россия присоединила Крым, нарушив территориальную целостность Украины в границах, признанных ООН и закрепленных международными меморандумом и договором от 1994 и 1997 годов. Отмечается, что впервые после 1945 года в Европе одно государство отняло часть территории у другого. На Западе утверждают, что затем посредством посылки частей спецназа, оружия и добровольцев Москва инспирировала вооруженное сепаратистское движение в юго-восточных областях страны, провоцируя украинскую армию на ответные удары, влекущие жертвы среди мирного населения.

Как уверены за рубежом, все это делается с целью держать страну под угрозой дальнейшего распада и подчинить себе вновь избранное демократическое руководство Киева или свергнуть его. В НАТО считают, что возможен захват этих областей российской армией по мартовской санкции Совета Федерации РФ. Применяя санкции и свертывая многоплановые связи с Россией, Запад стремится наказать Москву за Крым и вынудить ее прекратить поддержку украинских повстанцев, чтобы Киев мог восстановить власть над страной.

На Западе возобладало мнение, что Россия решила взять реванш за геополитическую трагедию краха СССР, пользуясь потрясениями в Украине, мягкотелостью президента США и разобщенностью их союзников. Как утверждают за границей, Москва хочет сплотить народ патриотическими чувствами на пути возрождения империи и территориальных захватов: Южная Осетия, Абхазия, Крым, украинские южные и восточные области, в будущем, возможно, Приднестровье, а при случае – Северный Казахстан и русскоязычные части Балтии. В США значительная часть правящих кругов требует, чтобы в ответ на это НАТО возродило политику сдерживания и изоляции России, которая, как там полагают, успешно сработала против СССР.

Казалось бы, два названных подхода невозможно примирить. Но не все так просто, как кажется на первый взгляд: хитросплетение идеологий современного мира поистине удивительно. Начать с того, что сторонников первой из приведенных точек зрения можно найти и на Западе, причем не только среди левых радикалов, но и в лагере крайне правых партий Европы, одержавших недавно победы на выборах в Европарламент. Во времена СССР их считали неофашистами, а сегодня для России они вдруг стали неформальными союзниками в противоборстве с либеральными западными ценностями и давлением Вашингтона и бюрократии Евросоюза на суверенитет европейских государств.

Однако еще более поразительно, что в менталитете великого множества россиян публично или негласно прекрасно уживаются обе версии украинского кризиса. Правда, вторая трактовка происходящего оценивается ими исключительно со знаком плюс, а не минус. В частности, сплошь и рядом открыто призывают присоединить к России названные выше постсоветские анклавы и отринуть предательство Беловежских соглашений 1991 года. Сторонники этой точки зрения считают курс на реванш за 1990-е годы и противоборство с извечно враждебным Западом единственно верной политикой, а территориальную экспансию самодержавной военной империи с миссией облагодетельствовать окружающий мир – единственно возможным способом существования России. Об этом постоянно твердят с телеэкранов известные публичные деятели, а ведущий идеолог такой доктрины Александр Проханов призывает построить то, что он называет «империей обрубков».

Угол зрения «реальной политики»

Но есть и другой взгляд на события, согласно которому при всем трагизме ситуации в ней нет ничего необычного: повод для конфликта имеет абсолютно классический характер и стар как мир.

Этот подход опирается на спорное, но весьма инструментальное учение так называемой реальной политики. Согласно данной школе политологии (родоначальником которой был американский мыслитель Ганс Моргентау, а блестящим теоретиком и практиком является Генри Киссинджер), в основе международной политики лежат не высокие принципы, а национальные интересы, геополитика и баланс сил ведущих держав. Для реализации национальных интересов международно-правовые нормы, моральные принципы, апелляции к чаяниям народов и исторические аргументы – лишь свободно сменяемые инструменты для достижения поставленной цели. Так, для себя и своих союзников принципы территориальной целостности и невмешательства во внутренние дела всегда стоят во главе угла, а по отношению к соперникам на первый план ставятся права национальных меньшинств на самоопределение и возможность гуманитарных интервенций для защиты прав человека, этнических и конфессиональных сообществ.

Нынешнее международное противоборство основано не на прежних идеологических «-измах», а на открыто заявляемых великодержавных интересах. По контрасту с советской идеологией в российском публичном дискурсе «империализм» ныне утратил прежний негативный флер и все чаще используется с героическим пафосом. Исключительно позитивный смысл придается ядерному оружию и концепции ядерного сдерживания (и негативный – ядерному разоружению), воспевается политика наращивания вооружений, демонстрации военной силы, поиска военных баз за рубежом, соперничества в торговле оружием – всего того, что раньше ставилось в вину «мировому империализму». Не обходится и без курьезов. Энтузиасты такой политики, стараясь бежать впереди «генеральной линии», нередко доводят ее до абсурда и тем самым дискредитируют: например, призывая выйти из договоров по разоружению и начать по всему миру «торговать ракетно-ядерным оружием... с обеспечением сервисного обслуживания» (С. Брезкун, «НВО», № 19 от 06.06.14).

Трансформация отношений России и Запада

Под углом зрения «реальной политики» конфликт России и Запада вокруг Украины был объективно неизбежен. На развалинах рухнувших империй всегда вспыхивали этнические и религиозные конфликты, прежде подавлявшиеся силой метрополии, которая произвольно проводила границы между своими субъектами для удобства управления или по принципу «разделяй и властвуй». Точно так же окружающие державы и вновь образовавшиеся государства всегда вступали в борьбу за имперское наследство.

В конце 1980-х и на протяжении 1990-х годов Запад был занят освоением советского наследия в Центральной и Восточной Европе путем договорно-правового объединения Германии, мирного расширения НАТО и Евросоюза, силового расчленения Югославии и Сербии. А правопреемнице СССР России было предоставлено гасить многочисленные конфликты на постсоветском пространстве (включая собственную территорию). Страны НАТО не горели желанием вовлекаться в кровавую неразбериху, и к тому же Россия была дезорганизована, экономически зависима и следовала в фарватере международного курса США. При этом никаких формальных или негласных договоренностей, режимов и механизмов поддержания стабильности на постсоветском пространстве не было создано, за исключением нескольких миротворческих и переговорных миссий.

Но время шло, и противоречия между Россией и Западом по этому поводу становились все более явными. При этом для роста напряженности существовали вполне объективные и обычные для международных отношений причины, понятные исследователям «реальной политики». За первое десятилетие нового века изменилось соотношение сил между Россией и Западом. Президента Бориса Ельцина сменил Владимир Путин, который быстро консолидировал в Кремле управление страной. По сравнению с 1990-ми годами Россия обрела устойчивый экономический рост (правда, в основном за счет беспрецедентного взлета мировых цен на углеводороды) и относительную социально-политическую стабильность. Москва получила крупные свободные капиталы для инвестиций, расплатилась с огромным государственным внешним долгом, резко (вчетверо за 2001–2008 годы) увеличила финансирование национальной обороны.

Одновременно относительно ослабли международные позиции США, Евросоюза, Японии как из-за провалов во внешней политике администрации Джорджа Буша (особенно в Ираке и Афганистане, в отношении Ирана и Северной Кореи), так и по причине мирового кризиса, спровоцированного безответственной финансово-экономической политикой Соединенных Штатов.

Изменение соотношения сил в мире проявилось в повышенной дипломатической активности Москвы на всех континентах, нежелании идти в фарватере США в разрешении региональных кризисов (Косово, Палестина, Иран, КНДР). Россия активизировала независимые от США, НАТО и ЕС межгосударственные объединения – ОДКБ, ШОС, БРИКС, стала открыто противодействовать США в военно-технической сфере (например, в развитии ПРО США и НАТО). Самое главное, РФ начала энергичные попытки объединения под своим руководством постсоветского пространства и вытеснения оттуда влияния Запада. Видимо, в Москве решили, что без этого было невозможно стать самостоятельным центром силы в полицентричном мире. Ведь экспортно-сырьевая экономика не позволяла сравняться по экономическому потенциалу с США, Евросоюзом, Китаем. А ядерный арсенал хоть гарантировал иммунитет от большой войны, но постепенно девальвировался по мере распространения ядерного оружия в мире и развития высокоточных оборонительных и наступательных вооружений в неядерном оснащении.

Заявка на смену уклада отношений в свете меняющегося соотношения сил неизбежно порождает противоречия как между людьми, так и между государствами. Похожие конфликты возникали между США и СССР в конце 1950-х и начале 1960-х годов, между Советским Союзом и Китаем в конце 1960-х годов. Речь Путина в Мюнхене в 2007 году стала сигналом Западу о том, что Россия больше не намерена играть по прежним правилам и претендует на равноправные отношения – или будет идти своим путем.

Реакция Запада на этот поворот была предсказуемо негативной. Как раз к этому моменту НАТО и Евросоюз всерьез занялись постсоветским пространством. На смену неудавшейся коалиции недовольных Россией стран под обозначением ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан, Молдова) в начале нулевых годов была выдвинута концепция «Европейской политики соседства», а затем – стратегия «Восточного партнерства». Бухарестский саммит НАТО объявил, что в альянс «открыта дверь» Грузии и Украине. Цель состояла в том, чтобы воспрепятствовать усилиям России по формированию своей сферы влияния (по выражению бывшего президента Дмитрия Медведева, «сферы привилегированных интересов») на постсоветском пространстве и по возможности вытеснить ее оттуда.

После временной разрядки напряженности в годы «перезагрузки» отношений России и США под руководством президентов Дмитрия Медведева и Барака Обамы отчужденность и соперничество возобновились с удвоенной силой. Массовые протестные акции в 2012 году были восприняты новым российским правящим классом как подготовка Западом цветной революции, ввиду чего сближение с последним подорвет сложившуюся в России политическую систему.

В ответ на внутренние и внешние события российское руководство отменило курс «европейского выбора России», который провозглашался в 1990-е годы и в период правления Путина, начиная с Петербургского саммита России–ЕС в мае 2003 года и вплоть до 2007 года, когда президент подчеркивал: «Убежден, что не может быть полного единства нашего континента, пока органической частью европейского процесса не станет Россия – крупнейшее европейское государство».

Теперь на смену пришла официальная доктрина «евразийства». Она предполагает первоочередную интеграцию России в Таможенном и Евразийском союзах с постсоветскими республиками: прежде всего Белоруссией, Казахстаном и другими, которые пожелают присоединиться. А вместо получения инвестиций и передовых технологий Запада (на которые была рассчитана концепция «Партнерства ради модернизации» Медведева) был взят курс на реиндустриализацию экономики с опорой на оборонно-промышленный комплекс, получивший гособоронзаказ на 19 трлн руб. до 2020 года.

Украина как яблоко раздора

Запад, в свою очередь, сделал ставку на сближение с Украиной как второй по величине постсоветской страной, без которой, по давней формуле Збигнева Бжезинского, Россия не может снова стать империей. Памятуя уроки Грузии, это планировалось делать не через НАТО, а путем ассоциации с Евросоюзом, против чего Россия прежде не возражала. В основе этого курса лежали не экономические, а сугубо политические мотивы – после стремительного расширения членства в предыдущие годы Евросоюз столкнулся с большими трудностями. Однако в Москве дело воспринималось по-другому: опыт двух предыдущих десятилетий показал, что, за единичными исключениями, расширение НАТО и Евросоюза шло рука об руку.

Спохватившись в ноябре 2013 года, что дело всерьез шло к подписанию соглашения об ассоциации Украины и ЕС, Москва решила помешать этому. Без Украины Евразийский союз выглядел бы как-то неубедительно: Белоруссия и так строит с Россией Союзное государство, Казахстан сам проводит «многовекторную» политику между РФ, США и КНР, а другие партнеры всецело зависят от российской помощи в обмен на политическую лояльность. Украина с ее большим экономическим и научно-техническим потенциалом, территорией и населением хоть и не заменила бы Запад по инвестициям и технологиям, но вывела бы Евразийский союз на качественно иной уровень в системе мировых центров силы – во всяком случае в теории. Таким образом, и со стороны России, видимо, доминировали политические цели. К тому же население Украины было неоднородно, и значительная его часть тяготела к России в экономическом и культурно-гуманитарном плане.

Иначе говоря, в украинском вопросе ставки России и Запада оказались чрезвычайно велики, хотя для первой они, безусловно, были намного выше, и это было недооценено в Вашингтоне и Брюсселе. Причем проблема не в таможенных тарифах на товары западного производства, которые пришли бы на российский рынок – данная угроза была весьма преувеличена. Дело в другом – помимо геополитики, выбор ближайшим родственным народом пути своего развития является для России в отличие от Запада важнейшим вопросом внутренней политики, перспектив собственного социального прогресса.

Дилемма для Украины и остального мира

Безусловно, философия «реальной политики» не может претендовать на полноту картины, но некоторые стороны проблемы она вполне наглядно объясняет. Трагическое положение вовлеченных в украинский кризис людей должно быть в центре внимания мировой общественности, но для циничных дипломатов суть происходящего проста: США и Евросоюз тянут Украину к себе, опираясь на власть в Киеве и население ее центра и запада, а Россия не пускает Украину, поддерживая народ юго-востока. И Запад и Россия стремятся иметь всю Украину в орбите своего влияния, но это не получается, а жертвы, разрушения и потоки беженцев нарастают.

При всех сложностях ситуации варианты решения, по существу, тоже просты, и определяться они будут не только на переговорах Киева и юго-востока, а в Москве, Брюсселе и Вашингтоне. Или Россия и Запад договорятся о каком-то взаимоприемлемом будущем статусе Украины, характере ее отношений с ЕС и восточным соседом при сохранении нынешней территориальной целостности, или страна будет разорвана на части с тяжелейшими социальными и политическими последствиями для Европы и всего мира. Похоже, что Москва готова к такому диалогу, хотя не говорит об этом прямо. Об этом свидетельствует поддержка ею перемирия на юго-востоке и отзыв резолюции об использовании войск из Совета Федерации. А вот США и Евросоюз из принципа пока не желают вести прямые переговоры с Россией о будущем Украины.

В худшем из вариантов новая разделительная линия конфронтации между Россией и Западом пройдет по какой-то внутриукраинской границе, как в годы холодной войны водораздел проходил по внутригерманской. Это может по логике вещей воспроизвести многие элементы отношений холодной войны с ее кризисами и огромными издержками.

Украинский кризис потряс Европу и весь мир. Ущерб отношениям между Россией, США и их союзниками нанесен большой и надолго. Какие бы претензии Москва ни предъявляла к укладу отношений прошедших лет, нет оснований полагать, что новая конфронтация улучшит внешнее и внутреннее положение России. Да и интересы Запада немало проиграют. Мирное урегулирование украинского кризиса едва ли вернет отношения к уровню сотрудничества последних десятилетий. Но в этом случае все-таки можно надеяться на сохранение некоторых ключевых каналов взаимодействия держав и на то, что новое противостояние будет менее острым, долгим и разрушительным, чем прошлая холодная война.

Украина > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 27 июня 2014 > № 2906776 Алексей Арбатов

Южная Осетия признала независимость самопровозглашенной Донецкой народной республики и установит дипотношения с ней.

"В пятницу, после обсуждения вопроса на заседании Совбеза республики, Тибилов подписал соответствующий указ", — сообщили РИА Новости в пресс-службе президента и правительства Южной Осетии.

Обращение с просьбой о признании за подписью председателя Верховного совета ДНР Дениса Пушилина поступило ранее на имя президента Южной Осетии Леонида Тибилова.

Согласно указу Тибилова, Южная Осетия, с учетом волеизъявления народа ДНР, признает ДНР в качестве незавимисого и суверенного государства. В документе также дается поручение МИД республики установить с ДНР дипломатические отношения.

Ранее Южная Осетия уже признала независимость самопровозглашенной Луганской народной республики.

После февральского госпереворота на Украине и попыток новых властей ограничить статус русского языка в юго-восточных регионах начались протесты, а затем прошли референдумы и были провозглашены Донецкая и Луганская народные республики. Украинские власти в ответ начали военную спецоперацию, которую в Москве назвали карательной и требуют прекратить.

Тедо Джапаридзе: "Грузия пока на пути от идеализма к реальной политике"

Михаил Вигнанский - журналист и политический аналитик

Резюме На вопросы журнала "Россия в глобальной политике" отвечает председатель комитета по внешним связям парламента Грузии Тедо Джапаридзе

- 27 июня Грузия подпишет Соглашение об ассоциации с Евросоюзом, которое в Тбилиси называют не иначе как историческим и эпохальным событием. Вам довелось принимать непосредственное участие в становлении грузинской дипломатии постсоветского периода, Вы работали министром иностранных дел, секретарем СНБ, служили послом в США, Канаде и Мексике, сейчас возглавляете комитет по внешней политике в парламенте. Можете ли вы сказать, каковы главные, отличительные особенности грузинской внешней политики ее раннего периода и ныне?

- Мы собираемся подписать важный документ, и это будет только началом очень сложного и длительного процесса по достижению тех стандартов и критериев, по которым функционирует Европейский союз. Никто не знает и не скажет, когда мы сможем претендовать на место в ЕС, это очень долгосрочная перспектива. Самое же главное в том, что мы получаем уникальный шанс стать нормальным функционирующим демократическим государством. Пока никакой иной международный институт или другое государство нам не его не предоставляли. Не менее важно и то, что сами граждане Грузии должны понять – они становятся участниками процесса. Нам его не навязывают. Это приглашение Евросоюза к построению релевантного, отлажено работающего государства с сохранением исторических ценностей и достижений. Сделаем все качественно, соответственно, получим больше помощи от Европейского союза - вот такова формула взаимоотношений с этим объединением.

Я был участником большинства этапных процессов, которые происходили в Грузии с момента обретения ею независимости. Мы преодолеваем сложнейший путь, и я, если откровенно, пока не знаю, достигли ли мы даже середины. Полагаю, мы все еще в начале, как, впрочем и все бывшие республики СССР, включая и Российскую Федерацию. Это становление не только независимого государства, но и в полной мере самостоятельного. Различия большие. Являемся ли мы самодостаточным государством, принимающим решения по собственным правилам? Я думаю, что в этом направлении нужно пройти еще дистанцию значительных размеров. В начале у нас не было государства, его институтов, а было несколько примитивное понимание демократии и независимости, это был очень болезненный и турбулентный период для Грузии, с гражданским конфликтом, войнами в Абхазии и Цхинвали. Это было время, когда все были против всех. С большими потерями, медленно Грузия вышла на путь построения цивилизованного государства. Что это значит? Ориентиры выбраны, мы движемся, с зигзагами, ошибками, но твердо верим - в европейский путь развития.

- Чем особенно запомнилось начало этого пути?

- Наивностью. Идеализмом. Кстати, может быть именно идеализма не достает нашему глобализированному миру, который погряз в жестких, а порой и в жестоких политических реалиях. Но вот в те времена, когда романтика подменяла нам реальную политику, когда наше восприятие внешнего мира во многом было мифологизированным, это обернулось непростительными последствиями. И мы уже дорого заплатили за такое восприятие мировых тенденций. Но, может, в этом и наша прелесть грузин, чудесных романтиков, как нас любят называть как друзья, так и недруги. Мы ведь думали так: главное – провозгласить независимость, а потом весь цивилизованный мир станет на нашу сторону. Мы думали, что Грузия станет центром мировой политики, что о ней будут думать все – и американцы, и европейцы. Этого не произошло. Так значит что самое необходимое? Мы по сей день почему-то считаем, что проблемы нашего государства должны решаться либо американцами, либо русскими, либо европейцами. Пора осознать, что это наша страна. Что мы сами должны решать проблемы и преобразовывать Грузию для ее же граждан, а не выставлять рекламным роликом для американцев или для ЕС. Сделать Грузию привлекательной прежде всего для ее граждан. Это простая, но на самом деле труднодостижимая формула. Ее реализация пока впереди.

- Первые годы пребывания на посту главы Грузии Эдуарда Шеварднадзе в начале 90-х были отмечены попытками сбалансировать проведение внешнего принципа. С одной стороны, это привлечение внимания, а значит и поддержки Запада к основной геополитической функции страны – транзита энергоносителей. С другой – активные усилия по урегулированию отношений с Москвой после грузино-осетинского и грузино-абхазского конфликтов. В 1994 г. при посещении Грузии тогдашний президент России Борис Ельцин признал долю ответственности его страны в этих вооруженных противостояниях. Можно ли сравнить тогдашние усилия грузинского руководства с нынешними попытками Тбилиси соединить курс на Запад с улаживанием отношений с Россией после войны 2008 года? И как это можно сравнить с внешней политикой периода пребывания у власти Михаила Саакашвили?

- Присутствие самого Шеварднадзе во внешней политике Грузии помогло быстрее пройти путь формального признания на международной арене. Сыграли, безусловно, свою роль личные контакты Шеварднадзе с ведущими мировыми лидерами. Успехи были очевидны. Грузию называли "success story" когда стабилизировалась внутренняя политика. Однако под занавес его пребывания на посту президента внутреннее управление в Грузии потерпело неудачу. Произошел определенный управленческий обвал, и на этой волне пришел Саакашвили с командой «молодых реформаторов», кстати, взращенной самим Шеварднадзе. Внешняя политика при нем более строилась на пиар-акциях, чем на сложных и важных, хорошо продуманных процессах, органично присущих дипломатии. Разница в этом. Подход Шеварднадзе с учетом его опыта был более прагматичным. Он реалистичнее оценивал ситуацию. Но все же попал ловушку, когда переоценил возможности, когда подумал, что его знания, контакты помогут Грузии легче преодолеть те или иные вызовы. К сожалению, этого не произошло. Как-то в Вашингтоне, во время разговоров в Белом доме о проблемах правительства Шеварднадзе мой собеседник с улыбкой заметил: «Тедо, у Вашингтона нет долгой памяти. Вчерашний герой и любимец в одночасье может стать неприемлемым и даже изгоем»...

Запад не только прагматичен, но и циничен. Запад думает о реализации собственных интересов. Впрочем, как и любое другое государство. При этом в подходах Шеварднадзе не было такого упрощения, которое потом допускал Саакашвили, который позиционировал Грузию как некую новую «линию Маннергейма» между Западом и Россией. Но тем не менее прежние заслуги Шеварднадзе не позволили ему продержаться исключительно на них. Он перестал подпадать под повестку дня Запада. Саакашвили оставил те же ориентиры для Грузии – ЕС, НАТО. Но вот еще глубокое отличие. Шеварднадзе выстраивал внешнюю политику Грузии на имевшихся, пусть и маленьких, успехах внутри своей страны. Ведь именно при Шеварднадзе в середине 90-х годов появились Конституция, национальная валюта, государственные институты. Саакашвили совершенно наоборот строил политику на пиаре. Для него первично – место Грузии в глобальной мировой политике. А этого не было. Но он продолжал старательно навязывать Грузию внешнему миру такой, какой ее в реальности не существовало. Если же проводить параллели между усилиями правительства «Грузинской мечты» и тем, что делалось в начальную эпоху президентства Шеварднадзе, то это аксиома: что было возможно в те годы, повторить сейчас нам удастся. То, что делала Грузия в то время, что делала тогда Россия, как поступали Шеварднадзе, Ельцин... Правительство Шеварднадзе параллельно с движением в сторону США и Европы всегда старалось учитывать российский фактор. Он пытался балансировать. Тогда все балансировали – и Алиев, и Назарбаев, и даже Туркменбаши... Было ли это все успешно, сложно сказать особенно сегодня, так как на данный момент у нас нет дипломатических отношений, между Россией и Грузией была война в 2008 году. Сравнивать сложно. И тогда так называемый рамочный договор между Россией и Грузией, к которому страны двигались столь сложно, так и не был оформлен. Потом были потери территории Грузией. Сейчас мы с Россией в отношениях даже не нулевых. Мы в минусе. Перед специальным представителем премьер-министра Грузии Зурабом Абашидзе и заместителем министра иностранных дел России Григорием Карасиным стоит неимоверно трудная задача поднять планку пусть до нуля. Важно торговать минеральными водами и вином, но это мизер. Мы заново должно строить отношения, заново находить общие интересы, на это уходят годы и даже десятилетия. Потому что в наших отношениях рухнул самый стержень, определяющий их качество. «Боржомом» и «цинандали» этого не восполнить. Но можно начинать с малого. Принесет ли это прорыв? Будем ждать.

- Грузинские политики публично признают, что Запад всегда советовал и советует Тбилиси иметь уравновешенные отношения с Россией, так как это будет только способствовать западным усилиям по оказанию эффективной помощи Грузии. То есть, Грузия не должна являться камнем преткновения в отношениях Запада и Россия. Хорошо ли для развития страны то, что сейчас грузинская тематика не является в числе приоритетных между Москвой и Западом, дает ли это люфт для спокойного развития Грузии? Или наоборот, Грузия должна все время быть в центре внимания, чтобы проводить успешную дипломатическую политику для решения главной задачи - восстановления территориальной целостности?

- Действительно, Запад на всех этапах нашего развития подчеркивал, сколь важно нормализовать отношения с Россией. Я лично много раз слышал в Вашингтоне, в европейских столицах, это такой посыл от них, помогите нам, чтобы мы помогли вам. Все в ваших руках. За нас никто нашу работу делать не будет. Да и чем лучше будут отношения между Западом и Россией, тем легче и нам будет решать свои собственные проблемы. Нам так советовали наши западные коллеги. Но вот украинские события сейчас - они, возможно, и изменили такой подход. Снова на повестке дня вопрос – как строить отношения с Россией, как строить отношения между государствами, у которых одна география, но разные ориентиры? Что касается остального, я думаю, что пауза, когда мы не на самом переднем плане мировой политики, там сейчас Украина главная тема, то как раз и надо глубже заняться внутренними делами. Ведь пауза – это не остановка, а время для раздумий, более четкого анализа допущенных ошибок, определения реалистических перспектив. Надо проводить здесь реформы, сохранять достижения. Сами станем сильнее, будет нам же и легче. ЕС, НАТО, Турция, Россия – не панацея для Грузии, чтобы стать сильной. Это задача нас самих.

- Кто сейчас Россия во внешней политике Грузии? Ведь еще перед войной 2008 г. в Стратегии национальной безопасности Грузии не было слов о том, что от Москвы следует ждать опасности.

- Я недавно был в грузинских селах на линии, отделяющей нас от Южной Осетии. Там колючая проволока. Ну что сказать на это... Естественно, что источник опасности –это Россия, с которой воевали. Тем не менее, я так думаю, при всех наших проблемах с Россией нужны каналы коммуникации. Выход-то надо искать, значит, надо определять возможные сферы общих интересов на взаимовыгодной основе. Кстати, на мой взгляд, искать его должны не только мы, но и Россия. Или же кто-то в Москве думает, что существующее статус-кво можно сохранить навеки? В политике нередко работает так называемый фактор бумеранга, когда проблема, запущенная в сторону другого государства, возвращается обратно... Всем нужна стабильная, предсказуемая Россия, как и России нужны стабильные, предсказуемые, экономически развитые, самостоятельные соседи. От этого и Россия станет гораздо сильнее. Нам надо учиться жить вместе с Россией, а не в России или же за ее счет. Меня часто спрашивают о перспективах восстановления дипломатических отношений с Россией. Это, скажем там, очень долгосрочно. Есть вопросы из категории так называемой «красной линии». Грузия никогда не отступит от своих стратегических интересов. Россия, уверен, понимает это. И я много говорил об этом с западными и российскими коллегами – мы желаем видеть стабильную и демократическую Россию как соседа. Даже желаем этого больше многих других, исходя из географии. Смотрите: у европейцев и американцев никогда не будет такой России-партнера, если Россия не сумеет наладить нормальные добрососедские отношения с ближайшим зарубежьем. В частности, с Грузией. Не может быть «двух Россий» – одна такой нелегкий партнер, но тем не менее партнер, который настроен на сотрудничество с Европой и США, и вторая – та, которая ведет ту политику, которую она ведет в отношении Грузии. Кстати, российские капиталы весьма интенсивно представлены в грузинской экономике, никто этому не мешает, когда все честно, прозрачно, цивилизованно.

- Была ли война с Россией главной неудачей грузинской дипломатии за два с лишним десятилетия независимости?

- Задача дипломатии избежать военного столкновения. С этой точки зрения - да, война была главной ошибкой. Но будем справедливы. К вооруженному конфликту вела вся логика развития событий. Стороны словно искали повод для «маленькой победоносной войны». Это болезненная тема для российской и грузинской сторон. Лично мое понимание – это то, что была серия ошибок грузинского руководства, попавшего в расставленную Россией западню. Однако ловушку начали расставлять раньше, это были долгосрочные интересы России на Южном Кавказе. Шеварднадзе удавалось это обходить. Саакашвили попал в нее. И в итоге Грузия потеряла 20 процентов территории.

Вспоминаю, как несколько лет назад в Берлине на конференции по Черноморскому региону, где собрались виднейшие политики и эксперты, мудрый и опытный представитель России, не буду называть его имени, но вообще он очень «европеизированный», замечательный человек, на мой вопрос: «А где же российская политика добрососедства?» жестко ответил: «У России никогда не было и не будет такой политики!»

Россия предлагает скорее пассивы, чем активы: «станет хуже». Если использовать европейскую терминологию, то речь идет о столкновении «позитивных» и «негативных» встречных условий. Называя вещи своими именами, Европа предлагает «партнерство», политику «соседства» и перспективы расширения, пусть и в отдаленной перспективе. Россия со своей стороны предлагает статус «ближнего зарубежья» и «негативные встречные условия». Надо уметь правильно распоряжаться своей силой – иначе она может причинить ущерб. Бесцельная сила – это роскошь, которую никто не может позволять себе постоянно. В лучшем случае значительный материальный и дипломатический капитал Москвы тратится на то, чтобы не дать Европе места в «ближнем зарубежье».

- Не оказало ли медвежью услугу Грузии заявление о том, что страна уже является "маяком демократии" в регионе, которое сделал в 2005 году в Тбилиси Джордж Буш - младший?

- Думаю, да. Я потом спрашивал своих американских коллег и знакомых, что подразумевал Буш. Конечно, он имел в виду не конец привлекательного пути к вершинам демократии. Это, кстати, не завершаемый процесс совершенствования. А то, что Грузия стала на путь к этому маяку. А как здесь восприняли пожелание Буша? Как вседозволенность. Что Грузия – светоч. Бушу и членам его команды следовало быть более внимательными, когда предлагали подобные рецепты. Американский эксперимент продвижения демократии по Бушу мне напоминает попытку построить пирамиду сверху. Буш торопился, у него была свои интересы. Он выбрал полигоном Грузию. А фундамента для такой пирамиды не было. Начали строить с крыши. Такое обычно заканчивается нехорошо. При этом не могу не подчеркнуть, что, если бы не американская помощь, поддержка, нам было бы очень сложно сохранить нашу независимость. США помогали безвозмездно, чтобы Грузия стала государством, основанном на законности, функционирующей демократией.

- Можно ли сказать, что сегодня роль Грузии в регионе определена и сформирована окончательно? И какова она?

- Нынешнее правительство, строя новые форматы внешней политики, идет к тому, чтобы Грузия вернулась к привычному региональному измерению. И от него – к глобальной политике, от потребителя систем безопасности к их контрибьютору. С акцентом на региональный контекст, участие в региональных проектах. Кстати, именно в таком режиме мы работаем в Азербайджаном и Турцией. У нас есть интересные перспективы с Арменией, со странами Центральной Европы. Какой видится роль нашей страны в этом регионе после 27 июня? Надо использовать свою географию, свою естественную функцию моста, стратегического коридора. Я думаю, что подписание Соглашения с Евросоюзом может стать позитивным фактором и для России. Грузия может соединять все страны региона, привнося дополнения к связям России с Европой.

Я не считаю исчерпанной политику многовекторности на постсоветском пространстве. Монополярный подход – большая ошибка. Тем более для такого маленького государства как Грузия. Мы должны на основе многих векторов строить сбалансированную и разумную внешнюю политику. Может ли Грузия стать ареной сотрудничества России и Запада? Есть такая африканская поговорка - дерутся ли слоны или занимаются любовью, трава под ними все равно вытаптывается. Было бы идеально, чтобы на нашей территории Запад и Россия кооперировали усилия. Ведь достаточно угроз для того, чтобы им совместно противостоять. Но это, конечно, несколько идеализированный подход. Геополитические коды совершенно разные, скажем так. Надо понять, что нам выгодно в краткосрочной, среднесрочной и долгосрочной перспективах, считать это и стараться адаптировать к реальности.

Более двух десятилетий Грузия не может найти себе место в своем регионе. Ближайший вызов – это такая региональная архитектура, которая бы не исключала, но и не предполагала ведущей роли России. Возможно, «с Россией», но точно не «в России» – такова рабочая установка и преобладающее мышление. Да, Грузия добровольно встала на этот путь гармонизации «с Европой», даже несмотря на позицию самого Старого Света. Но с Европой не означало «против России».

- Грузия стремится к НАТО. Понятно, что это вызывает резко отрицательную реакцию России. А не выбрать ли Грузии нейтралитет? Ведь в этом случае Грузия может оказаться сразу под двумя «зонтиками безопасности», о которых она так мечтает? Или это утопия?

- Эта тема много раз за историю независимости Грузии обсуждалась. Взглянем на карту. Кто будет гарантировать нам нейтралитет в нашем окружении? Теоретически это может и выход, но возможно ли это на практике? Не думаю.

- Как отражается на Грузии и ее сегодняшней внешней политике ситуация на Украине?

- Вот есть такое клише, что если бы Запад отреагировал адекватнее в 2008 г. в Грузии, не произошло бы Украины. Недавно канцлер Германии Ангела Меркель сказала, что Грузия не должна на саммите НАТО в Уэльсе в сентябре ожидать «Плана действий по членству», чтобы это не спровоцировало лишний раз Россию. Еще до этого президент США Барак Обама заявил, что ни Украина, ни Грузия не близки к пути, ведущему в НАТО. Но Украина не рвалась в НАТО. И все равно Россия забирает себе Крым. Глобальная политика – это тонкая и многообразная структура. Есть различные интересы, они могут меняться. Это жизнь. В отношение Грузии у Запада не видно сейчас конкретных установок. Однако есть очевидные симпатии. Значит, надо не путать симпатии с политикой. Повторю снова и снова: мы сами должны делать свою страну привлекательнее и сильнее, используя, конечно, при этом помощь Запада. И при этом надеяться, что и у России появятся симпатии к Грузии, которые перерастут в реальный политический диалог, что поможет распутать весь клубок накопившихся проблем.

- Как относятся власти Грузии к тому, что экс-президент Саакашвили активно общается с нынешними киевскими властями?

- Выскажу личное мнение. Я сопровождал президента Грузии Георгия Маргвелашвили на церемонии инаугурации Петра Порошенко, общался с украинскими коллегами. Присутствие там в качестве советников Саакашвили и его "реформаторов" - это абсурд. Это политическая ирония. Но этот выбор должны сделать сами украинцы.

Грузия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 25 июня 2014 > № 2906354 Тедо Джапаридзе

Глава МИД Грузии Майя Панджикидзе считает, что проведение референдума о вхождении Республики Южная Осетия (РЮО) в состав России противоречит международному праву, поэтому Цхинвал не может рассчитывать на признание его итогов.

В СМИ ранее со ссылкой на нового спикера законодательного органа республики Анатолия Бибилова появилась информация о том, что парламентарии могут вынести на референдум вопрос о вхождении Южной Осетии в состав России.

"Такие действия противоречат международному праву, следовательно, в случае проведения референдума не произойдет никакой легитимации и признания с чьей-либо стороны", — заявила Панджикидзе журналистам во вторник.

Представитель парламентского большинства депутат Тина Хидашели оценила инициативу Цхинвала о проведении референдума как попытку помешать Тбилиси подписать соглашение об ассоциации с ЕС. По ее словам, Грузия "в любом случае" подпишет соглашение с ЕС 27 июня.

Евросоюз намерен на саммите 27 июня подписать соглашения об ассоциации и зоне свободной торговли с Украиной, Грузией и Молдавией.

Грузия разорвала дипломатические отношения с Россией в ответ на признание Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии в августе 2008 года — после вооруженной агрессии Тбилиси против Цхинвала. В Грузии Абхазия и Южная Осетия имеют статус "оккупированных территорий". Представители нового правительства Грузии, которые пришли к власти по итогам парламентских выборов 1 октября 2012 года, назвали одним из главных приоритетов внешней политики страны нормализацию отношений с РФ.

Глава МИД Грузии Майя Панджикидзе не ожидает ухудшения торгово-экономических отношений с Россией после подписания соглашения об ассоциации с ЕС.

Евросоюз намерен на саммите 27 июня подписать соглашения об ассоциации и зоне свободной торговли с Украиной, Грузией и Молдавией.

"Это не какое-нибудь идеальное представление, а вполне реалистичное. Не думаю, что в интересы России входит отступление назад от наших продвинутых вперед двусторонних отношений", — сказала Панджикидзе журналистам во вторник. Она добавила, что "не ожидает серьезного ухудшения торгово-экономических отношений между двумя странами".

Глава МИД подчеркнула важность проведения экспертной встречи по торгово-экономическим вопросам между Грузией и РФ, которая состоится скоро в Праге. По ее словам, "на встрече будут рассмотрены детали о том, как в дальнейшем будет продолжаться сотрудничество между двумя странами".

Как заявил в понедельник специальный представитель премьер-министра Грузии по урегулированию отношений с РФ Зураб Абашидзе, в первой половине июля состоится его очередная встреча с замглавы МИД РФ Григорием Карасиным в Праге, а "несколькими днями ранее — также в Праге — состоятся консультации экспертов".

Грузия разорвала дипломатические отношения с Россией в ответ на признание Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии в августе 2008 года — после вооруженной агрессии Тбилиси против Цхинвала. В Грузии Абхазия и Южная Осетия имеют статус "оккупированных территорий". Представители нового правительства Грузии, которые пришли к власти по итогам парламентских выборов 1 октября 2012 года, назвали одним из главных приоритетов внешней политики страны нормализацию отношений с РФ.

В ноябре того же года бывший посол Грузии в РФ и НАТО Зураб Абашидзе был назначен специальным представителем премьера по вопросам отношений с Россией.

С тех пор начали налаживаться экономические отношения — грузинское вино и минеральная вода, а также другая сельскохозяйственная продукция вернулись на российский рынок. В повестке дня стоит вопрос возобновления регулярного авиасообщения между Грузией и РФ.

Министр иностранных дел Грузии Майя Панджикидзе назвала три условия, которые должны быть выполнены для восстановления дипотношений с Россией, сообщает агентство "Новости-Грузия".

Грузия разорвала дипломатические отношения с Россией в ответ на признание Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии в августе 2008 года — после вооруженной агрессии Тбилиси против Цхинвала. В Грузии Абхазия и Южная Осетия имеют статус оккупированных территорий. Представители нового правительства Грузии, которые пришли к власти по итогам парламентских выборов 1 октября 2012 года, назвали одним из главных приоритетов внешней политики страны нормализацию отношений с РФ.

При этом МИД России считает, что первые шаги по восстановлению дипотношений должна сделать грузинская сторона. Как отметил замглавы МИД РФ Григорий Карасин, "не Россия принимала решение об их (дипотношений) разрыве в августе 2008 года, не ей думать над формальной стороной их восстановления". Вместе с тем, подчеркнул он, надо сделать все для того, чтобы "восстановить те добрые традиции, которые всегда существовали между народами Грузии и России".

"Это деоккупация страны, отзыв признания независимости (Абхазии и Южной Осетии) и выполнение соглашения о прекращении огня от 12 августа 2008 года", — перечислила Панджикидзе три условия на встрече с журналистами в пятницу.

Как заявила Панджикидзе, ни в одном формате диалога с Россией, Женевских дискуссиий и встреч спецпредставителей двух стран вопрос восстановления дипотношений не обсуждался.

Женевские дискуссии проводятся с октября 2008 года на основе договоренностей, достигнутых после августовской войны 2008 года в Грузии, при посредничестве ЕС, ООН и ОБСЕ. Во встречах в Женеве принимают участие делегации Грузии, России, США, представители абхазской и югоосетинской сторон. С декабря 2012 года проводятся встречи спецпредставителя премьер-министра Грузии по урегулированию отношений с РФ Зураба Абашидзе и замглавы МИД РФ Григория Карасина. Стороны договорились, что подобные встречи будут проходить раз в два-три месяца.

Министр обороны Финляндии Карл Хаглунд высказался за вступление страны в НАТО, хотя 80% финнов выступают против присоединения к этому военному блоку.

В интервью, которое глава военного ведомства в среду дал агентству Рейтер, он высказал мнение, что референдум по этому вопросу может состояться вскоре после парламентских выборов 2015 года.

"Я думаю, что основания для вступления в НАТО еще серьезнее, чем раньше", — заявил Хаглунд, упомянув в качестве причин войну в Южной Осетии 2008 года и последние события на Украине.

"Хотя Россия сейчас не является угрозой для Финляндии, эта ситуация непредсказуема", — добавил 35-летний министр, возглавляющий Шведскую народную партию, которая входит в правящую коалицию.

Новый премьер-министр Финляндии Александ Стубб ранее также заявлял, что хотел бы видеть страну в рядах Североатлантического альянса после 2015 года.

Хаглунд, известный своими пронатовскими настроениями, еще в конце апреля заявил о планах Хельсинки подписать меморандум, дающий альянсу возможность размещать свои военные самолеты и корабли в Финляндии, а также предоставлять ей войска и боевую технику в рамках "оказания помощи", в случае если Хельсинки об этом попросит.

Парламент Южной Осетии принял к рассмотрению обращение Верховного совета самопровозглашенной Луганской народной республики о ее признании независимым государством.

Как сообщил РИА Новости председатель парламента Станислав Кочиев, Верховный совет ЛНР обратился в законодательный орган Южной Осетии с просьбой признать Луганскую народную республику суверенным независимым государством. Обращение поступило на имя председателя парламента и президента республики Леонида Тибилова.

"На мое имя как председателя действующего парламента поступило обращение Верховного совета ЛНР, подписанное председателем Высшего законодательного органа ЛНР Алексеем Карякиным. В парламенте внимательно ознакомились с полученным документом, и соответствующий комитет принял его к рассмотрению",- сказал Кочиев.

На Украине 22 февраля произошел госпереворот. Ряд регионов на юго-востоке страны не признали легитимность новых киевских властей. В Донецкой и Луганской областях 11 мая состоялись референдумы о статусе регионов. Около 90% участников проголосовали за независимость. Самопровозглашенные Донецкая и Луганская народные республики приступили к созданию собственных органов власти и силовых структур.

Между тем киевские власти проводят с середины апреля военную спецоперацию для подавления сторонников независимости на востоке Украины. В Москве эту спецоперацию, которая уже привела к многочисленным жертвам с обеих сторон, в том числе среди мирного населения, назвали карательной и призывают Киев немедленно ее прекратить. Дина Гассиева.

Партия "Единая Осетия", одним из главных предвыборных пунктов которой было проведение референдума о вступлении в состав России, по предварительным данным ЦИК, одерживает победу на парламентских выборах в Южной Осетии, оставляя своих политических конкурентов далеко позади.

Как сообщила накануне вечером глава Центризбиркома республики Белла Плиева, "Единая Осетия" набирает по результатам подсчета 31,08% протоколов 44,11% голосов. Ее ближайшие преследователи — партия "Единство народа" с 16,43% голосов и Народная партия, заручившаяся поддержкой 7,54% избирателей. Остальные шесть партий пока не набрали 7-процентный барьер, необходимый для прохождения в парламент, однако результаты могут еще ощутимо измениться после подсчета всех протоколов.

Законодательный орган Южной Осетии, в который входят 34 депутата, формируется по пропорциональной системе.

Сразу же после объявления предварительных итогов на улицы города высыпали сторонники партии-победителя и с громким гудением автомобильных клаксонов начали праздновать это важное для страны событие. В штабе "Единой Осетии", в свою очередь, с громким хлопком и под победоносное ликование членов партии были открыты несколько бутылок шампанского.

Партия хочет в Россию

Партия "Единая Осетия" и все ее многочисленные сторонники считают, что решить вопрос возвращения юга Осетии в РФ "нужно уже сейчас".

"Мы разработали что-то вроде "дорожной карты" — пять последовательных шагов по вступлению в Россию", — говорится в программе партии.Первые два шага "единоосов" включают в себя инициирование и проведение референдума о вхождении в состав Российской Федерации. Затем они планируют организовать обращение парламента Южной Осетии к президенту, правительству и Совету федерации РФ с просьбой рассмотреть вопрос о вхождении республики в Россию. Затем партия хочет создать межправительственную рабочую группу переходного периода, а после — принять новую конституцию страны и перейти на законодательство РФ.

Наблюдатели и меры против фальсификаций

В страну на выборы приехало более 90 наблюдателей из 12 стран, в том числе России (депутаты, представители ЦИК РФ и общественники), а также из Абхазии, Армении, Греции, Литвы, Франции, ФРГ, Индии и США. Своих наблюдателей прислали и самопровозглашенные Приднестровская Молдавская и Нагорно-Карабахская республики.

На выборах были приняты беспрецедентные меры, направленные на предотвращение фальсификаций и подтасовок. Так, на всех избирательных участках присутствовали представители всех партий, боровшихся за депутатские мандаты. Причем они не просто наблюдали, а ставили на каждом выданном избирателям бюллетене свои подписи. Кроме того, чтобы исключить возможность многократного голосования, в паспорта югоосетин проставлялись штампы.Большинство наблюдателей сошлись во мнении, что выборы прошли прозрачно и в соответствии со всеми международными стандартами. "Миссия наблюдателей от Госдумы РФ считает, что выборы депутатов в парламент Южной Осетии, состоявшиеся 8 июня, проведены в соответствии с действующим в стране избирательным законодательством и в условиях равноправной политической конкуренции, признает прошедшие парламентские выборы свободными, открытыми и соответствующими международным избирательным стандартам", — сказал глава делегации Махарбек Хадарцев.

Их коллеги из Совета Федерации, в свою очередь, отметили хорошую организацию избирательного процесса. "По нашему единодушному мнению, на этих выборах есть четкая, точная, правильная организация работы избирательных участков. На мой взгляд, сегодня любой результат, который будет зафиксирован, должен быть признан совершенно объективно, потому что нет никаких зазоров, никаких лазеек и предпосылок для известных грязных технологий", — сказал глава делегации российских сенаторов Александр Тотоонов.

Физическую безопасность всех участников выборов обеспечивали в усиленном режиме все спецслужбы и правоохранительные органы страны. КГБ, МВД и Генпрокуратура отчитались об отсутствии каких-либо серьезных происшествий.

Взаимоотношения между Россией и Саудовской Аравией довольно сложные и неоднозначные, особенно учитывая контекст последних событий.

С одной стороны, страны стремятся нарастить объем экономического сотрудничества, ряд российских крупных компаний имеет опыт работы в Саудовской Аравии, с другой – разные позиции по вопросам Ирана, Сирии и проблемы Ближнего Востока не позволяют этим странам добиться полноценного партнерства.

1. БОРЬБА ЗА 1-Е МЕСТО

Последние годы Россия и Саудовская Аравия активно соперничают за звание крупнейшего производителя нефти в мире. В России добывается около 10,54 млн баррелей в сутки, в то время как в Саудовской Аравии объем добычи нефти составляет около 9,66 млн баррелей в сутки.

Однако данные показатели колеблются, поэтому лидер довольно часто сменяется. Столь высокие объемы добычи нефти позволяют странам оказывать влияние на глобальный рынок энергоресурсов. Именно с этим связано желание двух стран наладить сотрудничество, поскольку "нефтяные войны" ни одной из сторон не выгодны и могут слишком дорого стоить, что непозволительно, в тот момент когда рост глобальной экономики довольно хрупкий.

2. КОЛОССАЛЬНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ ДЛЯ АТОМНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ РОССИИ

Объем экономических отношений между Россией и Саудовской Аравией остается минимальным, он не превышает $1,4 млрд. В то же время предприятия атомной промышленности и производители различных видов вооружений обладают колоссальным потенциалом для развития отношений со странами Персидского залива.

Если данные страны откроют свои рынки для российских компаний, в первую очередь это касается Саудовской Аравии, то объем экономических связей вырастет в разы. Это могло бы стать серьезным прорывом.

3. НАМЕТИВШЕЕСЯ СБЛИЖЕНИЕ

25 российских компаний в ближайшее время планируют начать активно инвестировать в экономику Саудовской Аравии. Как сообщают арабские СМИ, возможны крупные инвестиционные проекты в медицинской, сельскохозяйственной, образовательной и промышленной областях.

В последнее время между странами наметилось стремление расширить экономическое сотрудничество. Этот процесс проходит на фоне охлаждения отношений с США после провала операции по перевороту в Сирии.

За последние 10 лет Россия переместилась с 60-й на 24-ю позицию по объемам экспорта в Саудовскую Аравию, а по объемам импорта - с 99-го на 82-е место.

4. СИРИЙСКИЙ КОНФЛИКТ

Разногласия по "сирийскому вопросу" серьезно охладили отношения между Россией и Саудовской Аравией. Саудовская Аравия, которая активно спонсировала оппозиционные силы Сирии, признала их коалицию в качестве легитимного правительства страны.

В то же время Россия активно поддерживала президента страны Башара Асада, в том числе и поставками оружия. Более того, действия российских властей по уничтожению химического оружия Сирии позволили не допустить применения США военной силы против страны. Барак Обама был вынужден согласиться с доводами президента России Владимира Путина о том, что обстрел Сирии крылатыми ракетами не лучший способ для решения этого конфликта.

5. ПОКУПКА РОССИЙСКОГО ОРУЖИЯ ДЛЯ ЕГИПТА

Саудовская Аравия все свое вооружение приобретает у своего ключевого партнера – США. В то же время, когда возник вопрос необходимости поставки оружия властям Египта, Саудовская Аравия немедленно приняла решение оплатить его.

Сумма контрактов составила более $3 млрд, в рамках которых была запланирована закупка истребителей МиГ-29М/М2, комплексов ПВО нескольких типов, вертолетов Ми-35, противокорабельных береговых комплексов, различных боеприпасов и легкого вооружения.

6. БОРЬБА ПРОТИВ ИРАНА

Саудовская Аравия опасается укрепления позиций своего основного геополитического конкурента - Ирана - на Ближнем Востоке.

Еще в дореволюционный период Иран играл роль шиитского "центра притяжения" и активно взаимодействовал с шиитским населением близлежащих стран. После прихода к власти аятоллы Хомейни данное направление стало одним из наиболее перспективных, поскольку позволяло стране сохранять претензии на звание регионального лидера.

Не менее серьезные амбиции у Саудовской Аравии, основным источником для обеспечения которых является не историческая база, а финансовая. В результате в схватке за регион сошлись два центра исламского мира — шиитский и сунитский.

Данное противостояние носит не экономический характер, а идеологический, аналогичный борьбе государственных систем СССР и США. Если ранее этот конфликт протекал в относительно тлеющем формате, то сейчас процессы глобализации подстегнули его возгорание.

Иран располагает примерно 9% мировых запасов нефти и более 12% запасов стран ОПЕК. По данному показателю страна уступает только Венесуэле и Саудовской Аравии. Согласно плану развития на 5 лет, который начал реализовываться в 2010 г., Иран планирует выйти на добычу 5 млн баррелей/день.

В то же время для России Иран является одним из ключевых партнеров, особенно в условиях давления на обе страны со стороны США. В последнее время стало известно, что Россия и Иран достигли договоренностей по поставкам иранской нефти в обмен на российские товары, включая металлы и продукты питания, но в этом соглашении не участвует военная техника.

Ожидается, что общий объем достигнет $15-20 млрд, сделка будет реализована в несколько этапов, первый транш составит $6-8 млрд.

7. ПОЗИЦИЯ ПО ЮЖНОЙ ОСЕТИИ И АБХАЗИИ

После конфликта в Южной Осетии в 2008 г. довольно неожиданную позицию занял король Саудовской Аравии Абдалла ибн Абдель Азиз Аль Сауд. По словам секретаря Совета национальной безопасности Саудовской Аравии, принц Бандар бен Абдель Азиз Аль Сауд, король Саудовской Аравии и все руководство страны с пониманием восприняли логику действий российской стороны и меры, предпринятые Москвой во время кризиса.

В то же время необходимо отметить, что Саудовская Аравия не признала Абхазию и Южную Осетию независимыми государствами.

Заместитель министра связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Алексей Волин и руководитель Комитета связи и массовых коммуникаций Южной Осетии Инал Тибилов подписали сегодня в Цхинвале межведомственное соглашение о сотрудничестве в области связи. В соответствии с этим соглашением Россия передает Южной Осетии на безвозмездной основе номерной ресурс для телефонов мобильной и фиксированной связи.

Согласно соглашению теперь телефонные номера в Южной Осетии будут начинаться на цифру «7», как и на территории Российской Федерации. При этом телефонным кодом для пользователей фиксированной связи будет «850», а для абонентов мобильных операторов — «998». Данные коды будут находиться в распоряжении Южной Осетии до принятия Международным союзом электросвязи решения о выделении ей отдельного международного телефонного кода.

Соглашение также предусматривает, что указанный номерной ресурс не может передаваться Южной Осетией третьим странам.

Россия. Южная Осетия > СМИ, ИТ > digital.gov.ru, 3 июня 2014 > № 1143130

Североатлантический альянс не оставляет попыток полностью вовлечь Грузию в ось своего влияния и включить ее в состав западного военного блока, пишет американский журналист и создатель блога StopNATO Рик Розофф.

По мнению журналиста, одним из недавних подтверждений этого является встреча Военного комитета НАТО, в составе которого присутствовали военные представители и начальники генеральных штабов всех 28 государств-членов блока, и начальника Генерального штаба Вооруженных сил Грузии генерал-майора Вахтанга Капанадзе, состоявшаяся в Брюсселе в конце мая.

"На встрече обсуждались вопросы сотрудничества, а также планы по дальнейшему развитию грузинских войск специального назначения. Встреча прошла в рамках комиссии Грузия-НАТО, которая была создана спустя месяц после того, как закончилась пятидневная война 2008 года", — пишет Рик Розофф.

Вскоре после этого состоялась встреча комиссии Грузия-НАТО и грузинской делегации, в ходе которой обсуждались вопросы участия грузинского контингента в миссии в Афганистане, а также дальнейшие возможности взаимодействия.

Рик Розофф напоминает, что уже более десятилетия грузинские военные не только ведут переговоры с руководителями альянса в Брюсселе, но и тренируются "в полях". Так, в 2008 году, когда правительство Михаила Саакашвили напало на Цхинвал, грузинские войска были третьими по численности в составе западной миссии в Ираке после сил США и Великобритании. При этом тогда грузинские военные были переброшены в зону конфликта с Южной Осетией с помощью американских военных самолетов. В настоящий момент в составе западной миссии в Афганистане грузинский контингент – самый большой по численности из всех стран, которые не являются членами НАТО.

Блок НАТО пообещал Грузии членство еще во время саммита в Будапеште в 2008 году. Сейчас Грузия является страной-кандидатом наряду с еще тремя государствами, которые образовались после распада Югославии – Боснией, Македонией и Черногорией.

Восьмое заседание российско-абхазской межправительственной комиссии по социально-экономическому сотрудничеству состоялось в Сухуме

Восьмое заседание российско-абхазской Межправительственной комиссии по социально-экономическому сотрудничеству состоялось сегодня в Сухуме. Российскую сторону возглавляет заместитель председателя правительства Александр Хлопонин, абхазскую - премьер-министр Леонид Лакербая.

В составе российской делегации были начальник Управления Президента Российской Федерации по социально-экономическому сотрудничеству с государствами – участниками СНГ, Республикой Абхазия и Республикой Южная Осетия Олег Говорун, министр по делам Северного Кавказа Лев Кузнецов, директор департамента МИД Алексей Павловский, заместитель руководителя Федерального казначейства Станислав Прокофьев, заместители министров - финансов, здравоохранения, промышленности и торговли, труда и соцзащиты, строительства и жилищно-коммунального хозяйства.

На заседании обсуждались вопросы предоставления Россией текущей финансовой помощи в целях социально-экономического развития Абхазии в 2014 году. Стороны также обсудили основные принципы и подходы к формированию Инвестиционной программы содействия на 2015-2017 гг., работу по созданию казначейской системы исполнения бюджета и автоматизации бюджетного процесса Абхазии, а также ряд других вопросов.

По итогам заседания Леонид Лакербая и Александр Хлопонин подписали итоговый протокол.

«Apsny-online», 22.05.2014 г.

Российско-украинские отношения могут потеплеть, если в результате президентских выборов на Украине к власти придет бывший вице-премьер Сергей Тигипко, однако шансы на его победу невелики, считают опрошенные РИА Новости эксперты.

Согласно последним соцопросам, наибольшую поддержку как кандидат в президенты среди украинцев имеет один из богатейших бизнесменов Петр Порошенко. Второе место по уровню поддержки занимает экс-премьер, лидер партии "Батькивщина" Юлия Тимошенко, а третье — народный депутат Сергей Тигипко. Всего в выборах, которые назначены на 25 мая, принимает участие 21 кандидат.

Наиболее вменяемый кандидат

По мнению гендиректора Центра политической конъюнктуры Сергея Михеева, отношения между Киевом и Москвой, резко ухудшившиеся после смены в феврале власти на Украине, имевшей признаки государственного переворота, вряд ли будут улучшаться после выборов. Как пояснил эксперт агентству РИА Новости, "судя по всему, достигнут некий консенсус между нынешними группами влияния, пришедшими к власти, и американцами по поводу кандидатуры Порошенко", который придерживается прозападного и антироссийского пути развития страны.

Михеев считает, что из тройки лидеров президентской гонки "наиболее вменяемый — это Тигипко", однако "у него нет ни одного шанса на победу".

"Тигипко всегда выступал за тесную экономическую кооперацию с Россией, он считал, что в принципе есть смысл в предложениях по поводу Таможенного союза. Не то, чтобы он был однозначным сторонником, но, тем не менее, считает, что без кооперации с Россией экономика Украины на самом деле не выживет, по крайней мере целые ее отрасли исчезнут", — отметил эксперт.

Кроме того, собеседник агентства отметил, что даже если Порошенко и захочет наладить до некоторой степени отношения с Россией, то ему не позволят как внутриукраинские, так и внешние факторы.

"Националисты или просто разные конкуренты не дадут ему серьезно изменить политику, а вовне существуют американцы, с которыми он договорился о том, что они его поддерживают. Американцам тоже невыгодна нормализация отношений (Украины — ред.) с Россией", — уверен Михеев.

Крым — табу

Однако, по мнению заместителя директора Института СНГ Владимира Жарихина, "кто бы ни победил на выборах, в нынешней ситуации отношения между Россией и Украиной будут развиваться тяжело".

"Будут, конечно, какие-то нюансы в зависимости от степени прагматичности того или иного кандидата, но в общем-то я бы не стал находить существенные отличия, потому что ни один из них не признает Крым российским, а значит, межгосударственные отношения будут находиться в перманентном кризисе — это совершенно понятно", — отметил аналитик.

Крым и Севастополь, входившие ранее в состав Украины, присоединились к России после проведенного 16 марта референдума, это решение поддержали более 96% принявших участие в голосовании, после чего были подписаны соответствующие соглашения.

По мнению Сергея Михеева, в условиях подготовки к выборам ни один кандидат не может сказать, что поддержит отделение Крыма.

"В этой ситуации, в условиях выборов, ни один из кандидатов не может признавать Крым за Россией. Сейчас это такое же табу, как например, в Грузии вопрос о Южной Осетии и Абхазии, где независимо от позиции, все политики, которые активно участвуют в политике, считают, что Абхазия и Южная Осетия — это часть Грузии", — сказал эксперт.

Россия признала независимость Южной Осетии и Абхазии, входивших в состав Грузии, в конце августа 2008 года, после вооруженной агрессии Тбилиси против Цхинвала. В ответ Грузия разорвала дипломатические отношения с Москвой и объявила две закавказские республики оккупированными территориями. Между тем представители нового правительства Грузии, которые пришли к власти по итогам парламентских выборов 1 октября 2012 года, назвали одним из главных приоритетов внешней политики страны нормализацию отношений с РФ.

Аналитика Крыма и Новороссии. Эксперты: Кто «заказал» Украину?

За нарастающим трагизмом украинских событий как-то скрылись лица тех джентльменов, которые с большим интересом наблюдают за происходящим с безопасного расстояния. Кто они? Сейчас и будем разбираться. Для начала ряд фактов.

Факт номер один.

Американские компании помогут Украине достичь энергетической независимости, одним из главных приоритетов в сотрудничестве с Украиной является поддержка стремления украинцев достичь энергетической независимости, заявлял не так давно посол США в Украине Джеффри Пайетт. «Это важная коммерческая инициатива, поскольку мы имеем две большие американские нефтяные компании, которые заинтересованы в сотрудничестве с Украиной, – это ExxonMobil и Chevron. Но это тоже важная геостратегическая инициатива. Я уверен в этом, базируясь на дискуссиях с руководством этих компаний», - сказал Пайетт. Обратим внимание на слова «важная геостратегическая инициатива».

Далее посол добавил: ExxonMobil и Chevron очень заинтересованы в работе на украинском энергетическом рынке. «Ожидается согласование (этого соглашения) на областном уровне. Что же касается ExxonMobil, то сейчас проходят переговоры с правительством. Надеюсь, что за пару лет мы увидим значительные инвестиции – около сотен миллионов долларов», - резюмировал Пайетт. Поскольку интервью это было опубликовано в 2013 году, в августе, мы с Вами можем следить в масштабе реального времени, что произошло не «за пару лет», а за чуть меньше года, и где эти «сотни миллиардов долларов» «значительных инвестиций».

Факт номер два.

В последнее время американские компании все более активно приобретают украинские долги. К примеру, инвестиционной группой «Franklin Templeton» в начале ноября 2013 года была приобретена 1/5 часть государственных облигаций Украины. В результате американские инвесторы завладели 40% долгов страны.

Для заключения сделки они выложили около 5 миллиардов долларов. В результате этого американская инвестиционная группа «Franklin Templeton» стала основным украинским кредитором.

Другими словами Украина, в первую очередь, должна именно этому кредитору, который обдерет её, как липку. Уж, будьте покойны – норма прибыли там зашкаливает! Как написал по этому поводу весьма информированный блогер crimsonalter, «предлагаю посмотреть на украинскую ситуацию в разрезе действий одного из самых сильных игроков глобального финансового рынка - Марка Мёбиуса. Почему это важно?

Потому что Мёбиус - хладнокровная акула финансового мира, но умная акула. Как известно, фонд Мёбиуса купил примерно 20% евроблигаций Украины. А фонд Мёбиуса (Franklin Templeton) - это не vulture fund, инвестиции в проблемные/дефолтные активы это - совсем не его профиль… Слабо можно себе представить, кто может уговорить/заставить Мёбиуса сжечь «в ноль» 6,1 миллиардов из находящихся у него в управлении около 800 миллиардов…

Если план не сработает, и по инвестиции в украинские облигации пойдут потери, то Мёбиус мало того что потеряет деньги, так еще и получит удар по репутации, которой он очень дорожит. И, тем не менее, Мёбиус сделал так, чтобы его инвестиция стала публичной: теперь каждая собака, которой положено знать, знает, что один из тех, кто рулит деньгами очень влиятельной части демократов (видные члены демократический партии США - это вкладчики и выгодополучатели фонда Мебиуса) ставит на то, что Украина в ЕС не пойдет… (И не пошла! – С.Ф.). Все эти факты складываются в довольно однозначный паззл.

Часть (и довольно влиятельная) западного истэблишмента ставит на то, что Украине в ЕС не бывать, причем делает эту ставку через очень известного в узких кругах, влиятельного и крайне агрессивного человека», - отмечает блогер crimsonalter. Отметим – он утверждает, что часть западного в первую очередь, связанного с кругами демократической партии США, т.е. с партией Обамы, истеблишмента ставит на то, что Украине в ЕС не бывать. Значит, ЕС не получит 50-милионного рынка сбыта, о чем так надеются в Брюсселе.

Факт номер три.

Три года назад американские компании появились на Украине с предложением начать добычу сланцевого газа. При этом, по умолчанию, никто и слова не проронил, что появление газовых гигантов из США произошло именно в той точке Европы, через которую идут из России в ЕС многочисленные газопроводы.

Американцы сразу же нацелились на контроль за важнейшими газо-транспортными артериями на украинской территории… Компания «Нафтогаз Украины» уже в 2011 году заключила первые договоры с американцами. «Мы побывали в США, были в главных офисах компаний Exxon Mobil, ConocoPhillips, Shell и в других.

Я назвал лидирующие компании, которые вплотную занимаются сланцевым газом. Они с готовностью откликнулись на наше предложение - заявлял заместитель председателя правления украинской компании Вадим Чупрун. - Заключены соответствующие соглашения о сотрудничестве, подписаны соглашения о территории интересов, то есть, мы уже даём их соответствующие координаты, выявляем территории интересов, там, где можно было бы подтвердить наши возможности по добыче сланцевого газа».

Отметим слова про «соответствующие координаты» и «территории интересов». Дело в том, что американцы, проявив интерес к участию в разработке месторождений, тут же выдвинули свои условия. Они заявили, что готовы добывать сланцевый газ в Украине, но только если бассейны, т.е. земельные участки для добычи, отдадут им в собственность.

И вот, как стало известно из интервью премьер-министра Украины Николая Азарова, которое он дал в мае 2012 года агентству Euronews, победителями конкурса по добыче газа на Одесской площадке (находится на территории Львовской, Ивано-Франковской и Тернопольской областей) и Юзовской (простирается по Донецкой и Харьковской областям) стали американские транснациональные компании Chevron и Dutch Shell.

Земли были выделены американским компаниям для разработки газо-сланцевых месторождений в долгосрочную аренду (а потом, как говаривал Ходжа Насреддин, «то ли ишак сдохнет, то ли визирь умрет»). То есть частью украинских земель на годы вперед стали владеть гиганты ТНК.

Факт номер четыре.

Корпорация Monsanto — один из крупнейших в мире производителей семян и лидер… в насаждении по всему миру продукции ГМО, намерена построить в Украине комплекс по производству семян кукурузы, заявила директор по производству Monsanto в Украине и России Елена Фомина.

«Решение принято. Мы готовы инвестировать $140 млн»,— сообщила она в середине 2013 года. Сейчас для реализации проекта рассматривается несколько участков, один из которых в Виннице. «Мы ждем решения городских властей Винницы на земельный участок площадью 80 га»,— уточнила госпожа Фомина. Комплекс может быть запущен в 2015 году. («Ну, это вряд ли», говаривал рядовой Сухов…) Кстати, Monsanto укоренилась на Украине давно, в 2012 году, например, доля корпорации на украинском рынке семян кукурузы составляла почти 20%, и ТНК продолжает активно прибирать к рукам украинские угодия.

Факт номер пять.

Украина – это не только сланцевый газ, высокодоходные долговые облигации и другая собственность на которую позарились ТНК. Украина – это Сталь, Марганец и другие востребованные на мировых рынках продукты и товары.

Почему с большой буквы? Вот почему. Украина является десятым производителем стали в мире. Его общим объем производства составляет около 2% мирового производства. Если начнутся перебои с поставками украинской стали, то стальные американские компании займут освобождающийся рынок сбыта. Например, компания US Steel имеет представительства в Центральной Европе и находиться в идеальном положении, чтобы компенсировать сбоит поставок стали из-за дестабилизации ситуации в Украине.

Реакцией рынка стали может стать и рост цен на сталь из-за того, что общее предложение стали может сократиться на те же 2 украинских процента. Украина является восьмым в мире производителем марганца. На долю Украины приходиться около 8% мирового предложение марганца. Поэтому сбои поставок марганца, также могут открыть новые рынки сбыта для американских компаний. И также, поначалу, будет рост цен на марганец.

То же самое касается железной руды. Компаний BHP Billiton может извлечь немалую выгоду из падения производства железной руды на Востоке Украины. Есть также много других потенциальных победителей из-за развития геополитического конфликта.

Факт номер шесть.

2 марта 2014 года так называемый и.о. президента Украины господин Турчинов в присутствии послов США, Германии и Польши на Украине подписал предварительное соглашение с МВФ о предоставлении финансовой помощи Украине, согласно которому: - вся газотранспортная система Украины - с момента подписания итогового основного соглашения о финпомощи - безвозмездно передается в собственность американской компании Chevron, - владельцы Мариупольского, Запорожского, Днепропетровского металлургических комбинатов обязаны передать 50% акций компаний в собственность немецкой компании Ruhr, - угольное производство Донбасса также передается финской дочке компании Ruhr.

Также, помимо политических требований, в подписанном документе есть пункт о предоставлении блоку НАТО территорий под Харьковом для размещения систем американской противоракетной обороны, звена американской истребительной авиации для прикрытия объектов ПРО. Сейчас, даже при ослеплении огнем и горем украинской трагедии, нельзя забывать о тех, кто более всего на Западе заинтересован в её разжигании.

В двух словах – ТНК пришли на Украину и желают уже не её куски, отданные им бывшими властями, а все и сразу. Именно для этого надо довести страну до такой ручки, чтобы она упала им в руки, как созревший плод. И бесплатно.

Факт номер семь.

Прежде, чем переходить к дальнейшему разбору полетов, хотелось бы показать, до чего уже довели американские компании те участки украинской земли, где они начали добывать сланцевый газ. Вот – фотографии портала «Цензор.НЕТ» с места сланцевых разработок:

«Это геноцид. Вода отравлена: на Донбассе начали добывать сланцевый газ», пишет «Цензор.НЕТ». Посмотрите, во что превратилась Яремка, граница Харьковской и Донецкой областей. Все вот это красно-бурое сливают в Северский Донец. «Такой станет вся область, фрекинг отравляет воду и землю на многие километры вокруг», - цитирует Цензор.НЕТ рассказ жительницы области Полины Никулиной. «Яремовка гибнет. Вода отравлена. Рядом наш водозабор. Погибнет Изюм. Северский Донец в 700 метрах. Все, что вниз по течению, пьют эту воду. Идет черная разведка методом фрекинга. «Шелл» не тратит свои деньги. Бурят на наши первые разведочные скважины», - отмечает Полина. «Яремовка и Изюм не единственные. Мы просто первые. Львовская, Донецкая, Днепропетровская, Ивано-Франковская, Полтавская, Кировоградская, Харьковская области, Черное море - везде это будет. Поймите сами и объясните другим: это - геноцид. Не ждите онкологии и отравлений, поймите, что Украины просто не будет. Расскажите людям, как убивают за деньги прямо сейчас. Если вы живете ниже Яремовки по течению Донца, не пейте воду из крана и не купайтесь летом в реке!», - добавляет активистка.

Люди стали протестовать и задавать украинским властям неприятные вопросы: «Куда девать эти озёра химикатов? Откуда возить в бочках питьевую воду населению, живущему у скважин «Шелл-Шеврона», и кто за это будет платить? Кто будет лечить людей, заболевших от этой экологической катастрофы? Что станет дальше со средой обитания? Возродится ли эта земля и реки? Куда бежать людям от этого сланцевого пожара?» Но ТНК-то уже вложились в проект, и им надо деньги возвращать, а ещё лучше – приумножать, и вдруг украинцы начали подниматься против такого «сотрудничества».

Ответ на проблему у американцев всегда прост: «не хотите – заставим». Вот после этого печеньки на Майдане в Киеве и появились. Виктория Нуланд, помощник госсекратеря США, знала, что делала – цена мешка с печеньками значительно ниже прибылей от варварской эксплуатации украинских земель, уже отданных здесь в аренду «Шелл-Шеврона».

И вот здесь можно идти дальше в нашем рассказе. Основные планировщики и участники украинских событий — энергетические гиганты и американский ВПК. США, уверена автор сайта ПРАВОСУДИЯ.НЕТ Татьяна Волкова. Её точный анализ заслуживает того, чтобы процитировать рад его позиций. «Чтобы определить, кто является партнёром западных корпораций, а кто — конкурентом, нет необходимости разбираться в груде экономических выкладок и договорных обязательств. Достаточно включить телевизор: если правительство Соединённых Штатов озабочено состоянием прав человека или другими нарушениями права в определённой стране, то в ней доминирует корпорация, на данный момент воспринимаемая «ExxonMobil» и «Chevron», как конкурирующая, — со всеми вытекающими последствиями, включая соответствующую активность ВМС и других родов войск и соответствующую долю американского ВПК в бюджетных расходах.

За ту же команду играют «BP» с «Royal Dutch Shell», и соответственно любое правительство Великобритании», пишет Татьяна Волкова, и переходит на украинские события - «к фигурантам, их функциям, интересам и соответственно мотивам». «ЦРУ и его директор Джон Бреннан. Выполняют на Украине задания американских нефтяников и ВПК. Корпорации управляют Бреннаном (а заодно и руководимой им организацией), благодаря убийственному компромату на него, и этого фигуранта нельзя считать самостоятельным игроком. Владелец ЧВК «Greystone» Эрик Принс находится на перепутье.

В рамках получившей благозвучное название «стратегии сдерживания России», программы «вытеснения «Газпрома» с ключевых рынков», он рассчитывал на повышение спроса на услуги своих наёмников, и на выгодные заказы от американского правительства в Молдове, Украине, Грузии и Азербайджане. Однако после того как два десятка лучших бойцов «Greystone» не сумели уберечь порученного их попечению бреннановского супердиверсанта, и сами оказались в плену где на Юго-Востоке Украины, директору ЦРУ пришлось приезжать в Киев по фальшивым документам с тем, чтобы вызволять этого опасного свидетеля. Теперь Принс больше не может рассчитывать на заказы от Бреннана.

Рассчитывать же на скорую отставку Бреннана Принс не может, так как Обама уже просил того уйти на пенсию, и Бреннан отказался. Обаме приходится изображать на публике, будто он контролирует ЦРУ и Бреннана, в действительности работающего с заказчиками напрямую, и обходящегося без посредничества Обамы. При этом у него есть и свой интерес, зачастую противоречащий целям, как спонсоров, так и клиентелы, а именно: постараться чтобы первый чернокожий президент США не остался в истории в качестве лидера, приведшего человечество к порогу мировой войны».

И, напоследок, ещё парочку новостей из Вашингтона и Киева о том, как сейчас суетятся законодатели и спецслужбы США для обеспечения планов их крупнейших ТНК по поглощению Украины «задаром». Поставки на Украину противотанкового оружия и средств ПВО предусматривает законопроект, внесенный на рассмотрение сената Конгресса США в первых числах мая с.г. Предложенный республиканцами документ, в частности, «предоставляет президенту санкцию на оказание прямой военной помощи Украине, включая поставки противотанкового оружия, средств ПВО и легкого стрелкового оружия».

На эти цели уже в этом финансовом году предлагается выделить $100 млн. Кроме того, законопроект дает «добро» на предоставление украинскому правительству разведывательной и иной информации, достаточной, чтобы определить расположение, состав и потенциал российских вооруженных и разведывательных сил. В частности, речь идёт о дислокации и количестве российских войск. ПВО понадобилось, чтобы в будущем защитить американские владения на Украине.

А развединформация сгодится для того, чтобы киевские мятежники, захватившие власть в феврале, смогли хоть как-то выстоять, сохраняя свои позиции до объявленных на 25 мая выборов «президента Украины», после которых «на законном основании» будут отпущены любые тормоза в процессе поглощения украинской собственности и производственного потенциала названными выше ТНК, да и не только ими. Заметим, что в тот же закон Конгресс США совершенно сознательно вкладывает санкции против главных конкурентов ТНК на этом рынке – крупнейших российских компаний: если в течение семи дней с момента вступления закона в силу Россия не отведет значительную часть своих войск от границы с Украиной и не прекратит дестабилизировать ситуацию на востоке Украины, то карательные меры будут введены против таких организаций, как «Газпром», «Роснефть», «Новатек», «Рособоронэкспорт», Сбербанк, банк ВТБ, Внешэкономбанк, Газпромбанк и всех подконтрольных им структур. Ну, и в духе «холодной войны» в документ включен пункт о расширении вещания правительственных радиоголосов на русском языке на страны бывшего СССР.

Параллельно американцы сами включаются в процесс пропагандистского оболванивания не только украинского, но и европейского населения. Информационную политику Киева относительно карательной операции против сторонников федерализации на юго-востоке Украины формируют западные пиарщики, главная цель которых — европейское общественное мнение, считает источник РИА «Новости» в российских властных структурах. Он обратил внимание на изменившиеся в последнее время форму и тональность действий киевских властей в информационной сфере.

«Формируется она отнюдь не гражданами Украины, а прибывшими из-за границы специалистами. В группе по пиару так называемых «антироссийских действий» работают американские эксперты — насколько нам известно, у некоторых из них через пиджаки и свитера просвечивают погоны. Есть и европейские пиарщики, в частности из Бельгии, которые еще в период грузинского вторжения в Южную Осетию убеждали мир в «русской агрессии» и даже добились на какое-то время успеха». «Некоторые из этих специалистов, работающих сейчас в Киеве под крышей СБУ, нам хорошо известны. Известно и то, что одной из задач является донесение дезинформации до большого количества СМИ в США и Европе», — отметил он.

Фантастика? Нет. Эти же факты подтверждаются германскими источниками. Десятки сотрудников Федерального бюро расследований и Центрального разведывательного управления США работают на Украине, сообщает немецкое издание Bild. По данным газеты, среди прочего, специалисты содействуют Киеву в формировании силовых структур и консультируют по вопросу проведения спецоперации в юго-восточных районах.

Не хотелось бы повторять банальности, но, как не процитировать классическое – «картина маслом»… Украинская трагедия после таких вот новостей представляется совсем в ином виде – на Земле продолжается гигантская битва крупного капитала за новые территории. «Ничего личного – это бизнес»? Да, нет уж. На сей раз ТНК залезли не по адресу.

(i)http://rus.newsru.ua/ukraine/10aug2013/exxonmobil.html

(ii)http://u-news.org.ua/16355-amerikanskie-kompanii-aktivno-priobretayut-ukrainskie-dolgi.html

(iii) http://crimsonalter.livejournal.com/7247.html

http://www.odnako.org/blogs/amerikanskie-kompanii-nachinayut-dobichu-slancevogo-gaza-na-ukraine/

http://www.vremia.ua/rubrics/politika/1805.php

http://voprosik.net/monsanto-neset-gmo-na-ukrainu/

http://beststock-news.com/investment-ideas/birzhevye-drajvery/item/374-kakie-amerikanskie-kompanii-vyigrayut-ot-krizisa-na-uraine.html http://u96.livejournal.com/99624.html

http://censor.net.ua/photo_news/238116/eto_genotsid_voda_otravlena_na_donbasse_nachali_dobyvat_slantsevyyi_gaz_shokiruyuschie_foto

http://pravosudija.net/article/rossiya-na-voynu-ne-pridyot-okonchanie

http://russian.rt.com/article/30133

Там же http://m.ria.ru/world/20140503/1006345812.html

(xiv) http://russian.rt.com/article/30506#ixzz30pVRycRs

Сергей Филатов, обозреватель журнала «Международная жизнь»

Центральное информационное агентство Новороссии

Novorus.info

Ситуация на Украине породила большое количество около- и просто конспирологических теорий, в которых на равных основаниях фигурировало множество игроков, начиная с ЕС и заканчивая Китаем.

Нельзя не признать, что в ряде случаев сообщаемая конспирологами информация находила своё подтверждение (факты прямого вмешательства тех же США во внутренние дела Украины, т.е. финансирование Майдана, ещё до обнародования сведений об объёме финансирования), в других случаях — нет. Интересно отметить, что на этом фоне подчас забывалось, что и у властной элиты РФ, выражающей интересы крупного бизнеса, есть свои интересы в регионе; более того — власть сама их раз за разом озвучивала. На фоне этой «реакции», которая во многом отражение до сих пор бытующих представлений об РФ, как о стране «зависимой», «полуколонии», «периферийной», и всплыла тема Китая.

Тема подпитывалась также как самим поведением Китая, так и ряда стран БРИК, не поддержавших при голосовании в ООН позицию Запада. У КНР оказались свои экономические интересы в Крыму. Причем, последние создавали ощущение того, что Поднебесная империя знала о «последствиях» и не зря начала пробивать реализацию того же крупного портового комплекса в Сакском районе.

Правда, кроме намеков и полунамеков у сторонников версии, что Китай давит на РФ и она для него «таскает каштаны из огня», даже косвенных доказательств нет. При этом из виду ушло противостояние Китая и США в Тихоокеанском регионе (Крым вытеснил из медиапространства пограничный конфликт вокруг островов Сёнкаку), равно как и выстраивание США против КНР в прямом смысле санитарного кордона. Этому процессу способствуют пограничные конфликты между КНР и рядом стран региона, столкновение крупного капитала КНР и США, КНР и Японии, вместе с Южной Кореей в этих странах; противостояние местного капитала и капитала КНР, а также зависимость китайского капитала и властей от доллара США, Японии и Южной Кореи, которые являются одними из крупнейших игроков на внутренних финансовых рынках стран Юго-Восточной и Южной Азии.

В целом, скорее историческая нужда толкнула обе страны «в объятия друг друга», нежели РФ и КНР осознанно на это шли. Частично в этом убеждают и те внутренние проблемы, которые есть у Китая и которому «Крымский вопрос» ещё может отозваться самым болезненным образом.

Конечно, есть много возможностей поспекулировать на тему возможной защиты хуацяо за границей, у своих ближайших соседей, вот только когда эта необходимость реально пришла: Китай Вьетнаму проиграл (не без помощи тогдашнего СССР). Другие возможные пограничные конфликты лишь усложнили отношения со своими соседями. При этом как-то забывается, что одним из оснований проведения «операции в Крыму» было заявленное «право наций на самоопределение», которое для Китая отнюдь не так благостно выглядит.

Сразу же вспоминается Тибетский и Синьцзян-Уйгурский автономные районы. И в первом, и во втором случае у Китая есть проблемы, которые решаются не только путём развития экономики указанных регионов, но и активной миграцией китайского населения. Последнее только лишь ещё больше подпитывает националистические настроения в регионах, которые от недавних погромов, с антикитайскими лозунгами — в Тибете (в 2008 и в 2012 годах) и в Синьцзяне (в 2008, в 2009) — уже перешли к терактам в Пекине, последний произошел не так давно. Стоит также вспомнить и то, что Китай не признал ни «независимые государства»: Абхазию, ни Южную Осетию, а в будущем — вряд ли поддержит возможное присоединение ПМР к РФ.

Иными словами, подпитываемые националистическими настроениями, сепаратистские акции на территории экс-СССР Китаем не поддерживаются: он относится к ним настороженно, понимая, чем это может обернуться для него самого. Поэтому деятельность властей РФ на территории Крыма, их позиция по Крыму — это их дела и реализация их интересов (геополитических, в первую очередь, нежели чем «вытаскивание» непонятно каких «каштанов», непонятно из какого «огня», да ещё и для Китая). Пора бы уже сторонникам «зависимого развития» снять шоры с глаз и начать осознавать, что у "девятой экономики мира" мира есть свои, минимум региональные, интересы.

Фёдор Сумкин

Добровольцы из Южной Осетии выражают намерение помочь юго-востоку Украины.

"В связи с тем, что в партию поступают многочисленные обращения, Союз десантников Южной Осетии и партия "Единая Осетия" с целью защиты мирного населения юго-востока Украины объявили набор добровольцев из числа ветеранов войны 1989-2008 годов", — сообщили в воскресенье в офисе "Единой Осетии".

Как объяснили РИА Новости в политсовете партии, "на протяжении последних нескольких месяцев жители Южной Осетии с тревогой наблюдают за тем, как неонацисты, захватившие власть на Украине, ощущая всемерную поддержку западных стран, попирают права миллионов мирных жителей". Недавние события в Одессе, Краматорске и Славянске, как заявили в политсовете, "подтвердили опасения того, что целая страна отдана на растерзание фашиствующим молодчикам".

В партии также напомнили, что "боевики из украинских радикальных организаций хорошо известны в Южной Осетии, в 2008 году они поддержали и лично участвовали в грузинской агрессии против осетинского народа".

"Патриоты и ветераны Осетии не могут безучастно со стороны наблюдать за зверствами нацистов. К нам поступают многочисленные обращения и просьбы от ветеранов отечественной войны осетинского народа об организации помощи юго-востоку Украины", — сказали в партии.

В последние дни украинские силовики проводят масштабные операции на юго-востоке Украины по подавлению сторонников федерализации. Основными центрами сопротивления являются Славянск, Краматорск и другие города Донецкой и Луганской области. Дина Гассиева.

США и их европейские союзники в течение последних недель активно обвиняют Россию в режиссуре протестов на юге и востоке Украины, не имея никаких оснований или доказательств для данных заявлений, пишет Каннингем в своей статье для иранского новостного канала Press TV.

Вашингтон утверждает, что Москва ищет предлог для вторжения на территорию Украины. По мнению Каннингема, если Москва отреагирует на эти заявления и вмешается сейчас в ситуацию, то Запад мгновенно "взорвется" заявлениями о том, что сбылись их самые страшные предположения.

Каннингем добавляет, что РФ не стоит реагировать на западную пропаганду и обращать внимание на угрозы, российскому руководству стоит действовать смело, основываясь на реальных фактах.

По мнению аналитика, если отбросить претензии западных политиков, то факты показывают, что беспорядки и насилие на Украине являются результатом диверсии Запада. Каннингем обращает внимание на то, что ЦРУ теперь уже в открытую оказывает поддержку киевским властям. Аналитик считает, что глава Госдепа Джон Керри сильно лукавит, выражая сожаление в связи с насильственными акциями на Украине, ведь Вашингтон сам дал Киеву зеленый свет на осуществление карательных операций против собственных граждан.

Обозреватель полагает, что нынешняя "антитеррористическая операция", организованная киевскими властями, приведет к еще большему количеству жертв среди мирного населения.

Аналитик вспоминает, что решительные действия РФ во время конфликта в Южной Осетии в 2008 году заставили Вашингтон отступить от намеченных планов. По его мнению, американские политики не оригинальны и снова применяют ту же тактику, однако попытки давить на российского президента – это "трусливый блеф".

По мнению Каннингема, все больше и больше людей по всему миру, включая США и Европу, сквозь пелену лжи и пропаганды начинают видеть реальную ситуацию на Украине. Аналитик добавляет, что если Москва пойдет на решительные меры в связи с ситуацией на Украине, то мировая общественность будет на ее стороне.

Финиан Каннингем – родился в 1963 году в Белфасте, Ирландия, известный политический обозреватель. Около 20 лет работал в качестве редактора и автора для таких изданий, как The Mirror, Irish Times и Independent. В настоящее время работает обозревателем международной политики Press TV и Фонда стратегической культуры.

Возвращение супердержавы

Андрей Бакланов – советник заместителя Председателя Совета Федерации Федерального Собрания РФ, заместитель председателя Ассоциации российских дипломатов.

Резюме США, страны Запада шумно, эмоционально реагируют на развитие ситуации в Украине, уделяя приоритетное внимание критике и противодействию позиции, которую занимает Москва.

США, страны Запада шумно, эмоционально реагируют на развитие ситуации в Украине, уделяя приоритетное внимание критике и противодействию позиции, которую занимает Москва. Реальные факты при этом отходят на второй план, преобладает желание во что бы то ни стало продавить свои подходы.

Есть все основания для того, чтобы обоснованно утверждать: политические переживания и внешнеполитические акции США против России связаны с ее спокойным, продуманным и все более твердым противостоянием заготовленным сценариям Вашингтона. Несмотря на давление и угрозы в свой адрес, Москва действует открыто и на глазах всего мира успешно отстаивает свои национальные интересы. После крымских событий стал вполне очевиден тот факт, что процесс восстановления веса и влияния Кремля, основными вехами которого были события 2008 года в Южной Осетии и Абхазии и 2011–2014 годов в Сирии, по существу, завершен.

Сегодня можно говорить о появлении качественно новой раскладки сил в мире, которая пришла на смену монополярной модели, установившейся после распада СССР. Будем откровенны, решающее значение для усиления роли России имела проводимая по инициативе Владимира Путина ускоренная модернизация армии и флота – по традиции двух «самых надежных союзников» нашей страны. Новая раскладка сил характеризуется прежде всего наличием не одного, как в недавнем прошлом, а уже трех основных центров силы – США, КНР и России. Не столь важно, нужно ли называть эти три государства «супердержавами», суть не меняется: совокупность военных, экономических и иных факторов выделяет эту тройку из числа других игроков.

США яростно сопротивляются утрате своей исключительной роли на международной арене, пытаясь сохранить свое особое влияние на ход мировых событий. Но сделать это никак не удается. Американцы прозевали выдвижение КНР на мировую сцену и теперь, судя по всему, не могут повлиять и на подчеркнуто независимую позицию России по ключевым международным и региональным проблемам. Сегодня они готовы пойти очень далеко, чтобы приостановить дальнейший рост влияния и могущества РФ.

Однако выясняется, что на современном этапе арсенал средств у Вашингтона весьма ограничен, и срабатывает он плохо. Путь санкций в отношении Москвы – затея мало просчитанная, имеющая, по сути, всего лишь просто весьма эмоциональный характер. Обращение к давно заезженной и не оправдавшей себя практике санкций – еще одно доказательство того, что экспертный потенциал Вашингтона в международных делах сегодня находится на крайне низком уровне.

Россия – самодостаточная страна. Единственный по-настоящему опасный для Москвы вариант санкций – это тот, который мог бы существенно отразиться на деятельности ОПК и как-то сказаться на обороноспособности страны. Но как раз этот сегмент экономики прикрыт у нас наилучшим образом.

О возможном влиянии санкций сказано уже немало. Торгово-экономический оборот РФ с США минимален, а Европа может рикошетом получить гораздо более болезненные встречные санкции.

Восстановив свой статус супердержавы, мы должны распоряжаться им в высшей степени рационально, не повторяя ошибок бывшего СССР, да и американцев тоже. Каковы же конкретные предложения по линии поведения России на ближайший период?

Прежде всего необходимо дать четкие определения и характеристики ситуации в Украине. Если мы оценили события в Киеве как нелегитимную смену власти, необходимо строго и последовательно придерживаться этой линии. В особенности это важно в контексте нашего вероятного отказа от признания легитимности будущих президентских выборов, проводимых по лекалам лиц, узурпировавших власть в Киеве преступным путем, ценой жизни многих людей.

Иные же доводы – к примеру ссылки на турбулентность обстановки в различных регионах страны – не безупречны. Такие аргументы, кстати, вероятно, могут быть использованы в дальнейшем как прецедент для непризнания результатов выборов в других кризисных странах, например в Сирии.

Необходимо также со всей определенностью изложить жесткую позицию России в отношении ответственности и неотвратимости наказания украинских военных, политических деятелей и всех других граждан за военные преступления, являющиеся по своей сути преступлениями против человечности. Это может оказать отрезвляющее воздействие на многих участников событий в Украине.

Пострадавшие от действий хунты украинцы должны получить всю необходимую помощь. А в европейские структуры должны быть направлены четко сформулированные запросы по нарушению прав человека в Украине. Евробюрократия должна не ориентироваться на «картинки» из ангажированных СМИ, а знать реальные факты и учитывать мнение людей. Важно также безотлагательно приступить к составлению и изданию фрагментов «белой книги» о преступлениях хунты, захватившей власть путем кровавого переворота.

Необходимо определиться и в отношении оптимального варианта применения силы, если к этому приведет развитие событий. Я полагаю, что вооруженные силы должны использоваться не для участия в политической борьбе в Украине, а строго в контексте противодействия тому, что Владимир Путин охарактеризовал как «карательные операции» нелегитимных киевских властей.

В этом контексте возможные силовые акции должны носить адресный характер и быть в рамках миротворческих операций по принуждению к миру и отпору применению украинских войск против мирных граждан. Возможно, это будут преимущественно операции ВДВ с возвращением на пункты базирования после завершения операций.

В связи с размещением дополнительных сил НАТО в Польше и других странах вблизи России требуется ясное детализированное разъяснение неизбежных последствий для населения этих стран такого рода военных демонстраций, включая оперативное нацеливание или перенацеливание наших ударных сил на соответствующие населенные пункты по периметру наших границ.

И последнее. Критика со стороны руководства США телекомпании Russia today – отражение определенных успехов нашей пропаганды. Однако до завоевания необходимых позиций в сфере «мягкой силы» еще очень далеко. Сегодня существует необходимость оказания дополнительного содействия отечественным органам внешнеполитической пропаганды. Гораздо большего можно ожидать и от российских общественных организаций. Важно возродить различные формы практического взаимодействия по общественной линии с теми зарубежными деятелями и организациями, которые разделяют подлинно демократические ценности, противостоят диктату и политике двойных стандартов.

США. Украина. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 апреля 2014 > № 2907518 Андрей Бакланов

Южная Осетия войдет в состав РФ уже в 2014 году

Российский институт стратегических исследований будет работать над тем, чтобы Республика Южная Осетия вошла в состав РФ уже в текущем году. Об этом заявил, подводя итоги серии выступлений, посвященных перспективам воссоединения Осетии в контексте крымского прецедента, модератор дискуссии, руководитель группы консультантов директора РИСИ Владимир Козин. Собравшиеся в конференц-зале Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований специалисты и представители общественности встретили его слова аплодисментами.

Воссоединение Осетии в составе российского государства поддерживается подавляющим большинством граждан РЮО за исключением небольшой части «элиты», беспокоящейся лишь о сохранении собственных кресел, отметил профессор Северо-Осетинского государственного университета Альберт Дудайти. По его мнению, ситуация в Закавказье может достаточно быстро измениться. Если Тбилиси, воспользовавшись украинским кризисом, сумеет добиться вхождения Грузии в НАТО, вопрос о дальнейшей судьбе РЮО получит совершенно иную перспективу. Сегодня Южная Осетия и весь разделенный осетинский народ получили уникальный исторический шанс, которым необходимо воспользоваться, заключил профессор Дудайти.

Ведущий научный сотрудник РИСИ Яна Амелина напомнила, что российское руководство неоднократно разъясняло: судьба разделенного народа в руках самих осетин. У противников вхождения РЮО в РФ нет никаких аргументов, тогда как очевидно, что нынешний шанс, обусловленный крымским прецедентом, необходимо безотлагательно использовать. Амелина высказала уверенность, что руководство РФ не откажет осетинам в воссоединении в составе России после того, как они однозначно и публично продемонстрируют свою волю. Эксперт РИСИ также в очередной раз напомнила об опасности недооценки деятельности прогрузинского лобби в РФ, целью которого является «восстановление территориальной целостности Грузии», т.е. возвращение в ее состав независимых Абхазии и Южной Осетии.

Профессор Юго-Осетинского государственного университета, политолог Коста Дзугаев также подчеркнул важность крымского прецедента в контексте воссоединения Осетии. Процитировав соответствующие доводы из получившей в Осетии широкий резонанс статьи муфтия РСО - Алания Х.Гацалова, Дзугаев заметил, что тот фактически «поставил себя в число духовных лидеров объединительного процесса». Глава североосетинских мусульман убежден, что «территория Южной Осетии, как историческая земля осетин, сегодня должна решением народа обрести абсолютную защиту и гарантию от возможных геополитических изменений в структуре государств Большого Кавказа» в составе РФ. Южная Осетия находится в катастрофическом, прежде всего, демографическом положении, и времени для исправления ситуации остается все меньше, указал югоосетинский политолог. По его мнению, югоосетинское общество должно свободно и предметно обсуждать тему воссоединения, а Цхинвал, со своей стороны, - создать для Москвы все условия для снижения издержек от присоединения РЮО.

Автор изданной РИСИ книги «Современная Южная Осетия: уроки и вызовы», доцент МГЮА Александр Сергеев указал на ряд сложностей (в частности, организации пограничного режима, недопущения массовой скупки земель и т.д.), которые необходимо учесть при разработке будущего договора о вхождении РЮО в РФ. «Южную Осетию надо спасать, - констатировал он, отметив ряд особенностей югоосетинского общества и политикума, являющихся, по мнению ученого, модельными для РФ. - Спасая Южную Осетию, таким образом, спасем и Россию».

Дискуссия состоялась в рамках прошедшей 22 апреля во Владикавказе II международной научно-практической конференции «Стратегия России на Кавказе в условиях глобальной нестабильности». В ней участвовали эксперты из академических и прикладных институтов Северной и Южной Осетии, Абхазии, Польши, а также представители ведущих столичных научных центров.

Как показали последние события, тема воссоединения Осетии не только не сходит с повестки дня, но обретает дополнительную актуальность. На днях в социальных сетях со ссылкой на главного российского дипломата стали активно распространяться вырванные из контекста фразы: мол, по мнению Москвы, «у Абхазии и Южной Осетии нет настроения последовать примеру Крыма». Противники воссоединения делали из этого пораженческий вывод, что Россия якобы не хочет никаких разговоров, а тем более, действий в этом направлении, и любые решения по этому вопросу откладываются на неопределенный срок.

На самом деле, выступая на форуме молодых дипломатов стран СНГ, прошедшем 25 апреля в Москве, министр иностранных дел РФ Сергей Лавров сказал буквально следующее: «Я не слышал о том, чтобы абхазский народ, абхазское руководство поднимали вопрос о том, чтобы последовать примеру Крыма. Нет таких настроений - я о них не знаю. У нас будут встречи с руководством Абхазии и Южной Осетии, но я о таких настроениях не слышал». Очевидно, что Лавров говорит именно об Абхазии, где идея оформления более тесных отношений с Россией действительно воспринимается «в штыки», во всяком случае, на сегодняшний день. Не слышать же о желании разделенного осетинского народа воссоединиться в составе российского государства путем вхождения РЮО в РФ Лавров, разумеется, не мог, поскольку, в отличие от противников объединительного процесса, живет в реальном мире.

В конце своего выступления российский министр в очередной раз подчеркнул, что Россия будет всесторонне помогать и Абхазии, и Южной Осетии «в реализации того курса, который выбрали их народы». Из чего мы делаем единственно возможный вывод: если народ Южной Осетии однозначно определится относительно дальнейшего развития государственности в рамках РФ, РЮО, как немногим ранее - Крым, примут в России с распростертыми объятьями.

«Apsny Online»

Абхазия и Южная Осетия поддержали позицию РФ по украинскому кризису

Замглавы МИД РФ Григорий Карасин обсудил с министрами иностранных дел Абхазии и Южной Осетии актуальные аспекты развития отношений, в том числе в контексте международных событий.

Россия и Абхазия совпадают в оценках нынешнего развития событий на Украине, Южная Осетия подтвердила поддержку позиции Москвы по украинскому кризису, говорится в сообщении МИД РФ по итогам межмидовских консультаций в Москве.

Замглавы МИД РФ Григорий Карасин обсудил с министрами иностранных дел Абхазии и Южной Осетии Вячеславом Чирикба и Давидом Санакоевым актуальные аспекты развития отношений, в том числе в контексте международных событий. Между Москвой и Сухумом "констатировано принципиальное совпадение оценок нынешнего развития событий на Украине и вокруг нее", говорится в сообщении, опубликованном на сайте МИД РФ. "С югоосетинской стороны была подтверждена поддержка позиции России по кризису на Украине", - отметили в МИД РФ.

Кроме того, стороны обменялись мнениями по вопросам, касающимся женевских дискуссий по вопросам стабильности и безопасности в Закавказье.

Официальный сайт МИД РА

Подписан план консультаций между министерствами иностранных дел России и Абхазии на 2014-2015 гг.

Широкий круг вопросов двухсторонних отношений обсуждался на состоявшихся сегодня в Москве консультациях между министерствами иностранных дел Республики Абхазия и Российской Федерации.

Затем состоялась встреча глав внешнеполитических ведомств Абхазии и России Вячеслава Чирикба и Сергея Лаврова. Министры подписали план консультаций на 2014-2015 годы.

Сергей Лавров вручил Вячеславу Чирикба ведомственный знак "За вклад в Международное сотрудничество".

Такой же план консультаций подписан между МИД России и МИД Южной Осетии. Сергей Лавров вручил ведомственную награду министру иностранных дел Давиду Санакоеву.

"Это наша самая высокая награда, которая вручается зарубежным партнерам", - сказал Лавров.

Что касается подписанных планов консультаций на 2014-2015 годы, Лавров отметил, что они предполагают «систематизацию контактов по линии внешнеполитических ведомств по ключевым направлениям нашего союзничества и партнерства на международной арене". Прежде всего, речь идет о региональной проблематике и внешних связях наших друзей и союзников, а также о тех вопросах, которые волнуют страны кавказского региона", - пояснил министр.

Он выразил надежду, что консультации будут "способствовать укреплению нашего скоординированного подхода к этим важным для нас проблемам".

«Апсныпресс»

Европа и Россия: не допустить новой «холодной войны»

Резюме: На обозримое будущее Россия отбросила надежды стать частью Запада. Но еще не сделала выбора в сторону анти-Запада и тем более – в сторону антиевропеизма.

Дискуссия в связи с так называемым украинским кризисом вращается вокруг признания или непризнания присоединения Крыма к России, конфигурации будущего украинского государства. Если оно, будем надеяться, сумеет выжить. Это важные, но относительно второстепенные вопросы. Главные же – другие. Первый: какой будет система безопасности в Европе? Старому Свету, утверждаю, так и не было позволено выйти из холодной войны, а теперь может начаться еще один острый раунд. Второй: сможет ли Россия и ее общество преодолеть тот тупик развития, в котором она оказалась, восстановившись как государство к концу 2000-х годов? Третий – связанный: захочет ли Россия оставаться частью, хотя бы самостоятельной и особенной, Европы, или сделает судьбоносный выбор в пользу не только государственной, но и культурно-цивилизационной обособленности, экономически все больше поворачиваясь на Восток? Налицо жесткое намерение Москвы изменить правила игры, которые ей навязывали последние четверть века. Не сумев, да и не пожелав подстроиться, Россия отказывается от попыток стать частью Запада.

Кризис будет долгим. Но рано или поздно его нужно будет заканчивать. И для того, чтобы сделать это разумно, следует разобраться в причинах и истоках. Пока ситуация не располагает к обстоятельному анализу. Ставки высоки. Для Запада действия России – попытка ускорить перестройку международных отношений, правила и моду в которых задавал именно он. Но теперь западный мир утрачивает лидерство в экономике, теряет применимое военное превосходство и даже лишается господства в морально-политической сфере (исключением остается информационное доминирование). На фоне этого отступления решимость Москвы вызывает особенно болезненную реакцию.

Для России ставки еще выше. Реагируя на очередной вызов – экономически бессмысленную, но политически обусловленную попытку втянуть Киев в зону западного влияния через ассоциацию с ЕС, Москва пошла на резкое обострение, имея гораздо меньшую экономику, чем совокупный Запад. Россия рискует. Но, видимо, отступать не будет. Судя по всему, на кону – выживание и страны, и ее политического режима. Что в нынешней ситуации практически одно и тоже, хотя противники Кремля отказываются это признать. Предыдущий строй был навязан кровью и миллионами жертв. Нынешний вырос вполне органично – при поддержке или непротивлении подавляющего большинства населения.

Особая острота и ожесточенность кризиса и в том, что, требуя изменений правил игры, Россия фактически выступает от имени всего поднимающегося не-Запада. Он же желает ей победы, но не готов пока на столь жесткие действия.

Россия с ее историей и географией почти привычно оказалась на хребте очередного исторического перелома. Он начался еще в 1990-е гг. с подъема Азии, но тогда это явление осталось в тени антикоммунистической революции, которая дала Западу мощную экономическую и моральную подпитку. С одной стороны, открылись новые рынки потребителей и дешевых производителей. С другой – показалось, что западная система ценностей и управления победила, и окончательно.

«Открытая рана» и внешние «инфекции»

Спущусь с высоты теоретических рассуждений к прочтению конкретных факторов, приведших к нынешнему кризису.

Главный из них – отказ Запада де-факто и де-юре закончить холодную войну, которую провозгласили завершенной четверть века тому назад. Он систематически распространял зону своего влияния и контроля –

военного и экономико-политического (расширение НАТО и ЕС, соответственно). С интересами и возражениями России демонстративно не считались, вели себя с ней как с побежденной державой. Русские же побежденными себя не считали, да и вообще за полтысячелетия привыкли не проигрывать большие войны. России навязывалась версальская политика в «бархатных перчатках» – без жесткого отъема территорий или обложения формальными контрибуциями, как в случае с Германией после Первой мировой войны, но со стремлением ограничить и сократить влияние в международной системе. Превратив Россию периферийную, а то и следующую в фарватере Запада державу. Эта политика неизбежно порождала у великой нации, чье достоинство и интересы попирались, подобие «веймарского синдрома».

Особое раздражение российского политического класса вызывали систематический обман и лицемерие, когда обещания не выполнялись, а сама идея о наличии в мировой политике сфер контроля и влияния объявлялась концепцией устаревшей и не соответствующей современным реалиям. Между тем, Запад «несуществующую» сферу своего влияния планомерно расширял. Знаю: многие западные коллеги верили или хотели верить в свои слова. Но в России, да и во всем остальном мире, живущем совсем по другим правилам, они вызывали либо насмешку, либо недоверие.

Москва предлагала присоединение к западным структурам, переформатирование их в равноправные общеевропейские. Борис Ельцин говорил о желательности членства в НАТО. Этот вопрос ставил и Владимир Путин. В начале своего правления он безуспешно предлагал и кардинальное сближение с ЕС. Неизменно негативным был ответ на многочисленные инициативы (от Ельцина до Медведева) о заключении нового договора о европейской безопасности либо о создании единого человеческого, экономического, энергетического пространства от Ванкувера до Владивостока – Союза Европы или Большой Европы (Путин). Воплотись такие договоренности в жизнь, они помимо прочего зафиксировали бы новый статус-кво и положили конец борьбе за передел сфер влияния.До 2008 г. экспансия Запада носила открыто наступательный характер. И чуть было не дошла в 2007–2008 гг. до втягивания Украины в НАТО. Это создало бы России абсолютно нетерпимую военно-стратегическую ситуацию, угрожавшую стать casus belli. Разгром Грузии, напавшей на Южную Осетию и российских миротворцев в августе 2008 г., приостановил процесс. А мировой финансовый кризис в сочетании с двумя подряд политическими поражениями США в Ираке и Афганистане качественно подорвал политическое влияние Запада и его моральный авторитет. Подспудный кризис модели развития стал очевидным и в Европе.

Политика расширения зоны влияния и контроля на этом не закончилась. Только из наступательной она превратилась в арьергардную. В этом был смысл и «Восточного партнерства», и последней попытки подписать с Украиной Соглашение об ассоциации. От его экономической части как убийственной для остатков украинской промышленности и населения вынуждено отказаться даже нынешнее, явно прозападное киевское руководство. Имитация расширения Евросоюза на Украину была нужна европейцам, чтобы доказать самим себе и миру, что их проект еще привлекателен и жизнеспособен.

Были и менее уважительные причины последнего украинского гамбита Запада. Некоторые европейцы и стоящие за ними силы (не буду называть имен и стран, чтобы ограничить, насколько возможно, участие в нынешней войне обвинений и контробвинений; эти страны и имена известны) хотели насолить Москве, отомстить за поражения прошлого, связать руки, втянув в кризис. Присутствовало желание снизить внешнеполитическую капитализацию России, взлетевшую в последние годы за счет мастерства дипломатии и политической воли и позволившую стране играть на международной арене роль, которая кратно превышает ее экономические возможности. Недавних победителей раздражало демонстративное неприятие Москвой многих новейших западных ценностей и даже высокомерие руководства государства, еще недавно униженно просившего милостыни и набивавшегося в ученики. Хотелось «сбить спесь».

Среди таких не очень благовидных причин – создать расширением на Украину видимость прекращения геополитического и главное – социально-политического отступления Запада. И замаксировать пока безысходный кризис крупнейшего достижения человечества в международной сфере – европейского интеграционного проекта.

Лет десять тому назад только самые отчаянные эксперты решались говорить о кризисе современной демократии. Тогда рассуждали о «вызове авторитарного капитализма». Теперь очевидно, что главная проблема – неспособность сложившейся к концу ХХ – началу XXI века модели западной либеральной демократии эффективно ответить на вызовы новейшей глобальной конкуренции без опоры на военное превосходство. А оно было ликвидировано «ядерным уравнителем».

Выиграв, как казалось окончательно, в 1990-е гг., эта модель начала быстро отступать через десять лет. Сказанное, разумеется, не означает упадок демократии в мире вообще. Благодаря информационной революции люди и общества имеют беспрецедентную возможность влиять на политику и своих государств, и мира. В целом демократия побеждает. Но ее нынешняя западная модель сильно отличается от той, которая превалировала на протяжении XX века, а теперь уступает в соревновании. По крайней мере, временно. И этот проигрыш является крайне болезненным для политических классов западных стран, он ставит под вопрос их моральную и политическую легитимность. Трещит система ценностей, которую они создавали и на которой зиждется мировая власть. Это – почти экзистенциональный вызов для многих. Здесь одна из главных причин нынешнего ожесточения риторики. Во многом худшей, чем во времена поздней холодной войны. Когда коммунизм уже не рассматривали как серьезный вызов. И борьба все больше шла вокруг геополитики и безопасности.

Наконец, было и стремление сорвать российский евразийский проект. Намерение через политически вполне легитимные и вегетарианские Таможенный и затем Евразийский экономический союзы восстановить в новом, преимущественно экономическом, обличье значительную часть пространства Российской Империи. Усилить свои и партнеров конкурентные позиции в мире, распадающемся на экономические блоки. Заодно подлечив «веймарский синдром» большей части российской элиты и населения постоянно разжигаемый политикой Запада.

И российские государственные деятели, и эксперты предупреждали, что попытка втащить Украину в западную зону влияния через Соглашение об ассоциации (а за ней снова замаячила НАТО) обрекает украинский народ на бедствия и жертвы. Тем более что противодействие России в данном случае было гарантировано. Но русских не слушали, стремились продлить инерцию прошлых десятилетий, делая украинцев «пушечным мясом» очередной геополитической битвы.

Повторю: глубинная основа кризиса – незаконченность холодной войны, сохранение в центре Европы геополитически спорных территорий. В первую очередь Украины, но и Молдавии, стран Закавказья. В Европе имеется «открытая рана», на которую «садится» любая инфекция.

Нынешний кризис может стать новым изданием «холодной войны». В нем есть и геополитическая борьба и все более очевидный идеологический компонент, хотя и качественно иной, чем прежде. Парадоксально, но теперь Россия выступает в большей степени на стороне традиционных ценностей, которые когда-то отвергали большевики – веры, семьи, родины, патриотизма. А часть нового Запада предлагает ценности, которые большинством человечества отвергается. Эта коллизия, конечно, не так глубока как прошлое столкновение. Но обязывает быть настороже. Тем более что человечество, в том числе многие европейцы, не раз демонстрировало неспособность учиться на собственных ошибках. Чего стоит, например, проводившаяся в отношении России «мягкая» версальская политика. И это при том, что прошлая, порожденная почти иррациональным чувством мести, жадности и национальной ненависти к немцам, уже привела Германию к реваншизму, а Европу ко второй за поколение мировой войне. В ее развязывании повинен не только чудовищный фашистский режим, но и политический класс всей Европы.

В России Украина, пусть и независимая, считалась неотъемлемой частью русского исторического пространства. Колыбелью нашей государственности и цивилизации. Значительная часть украинского населения исторически тянется к России. За двадцать с лишним лет после распада СССР на Украине не сложилось государствообразующей элиты. Сменявшие друг друга правительства становились все менее компетентными и все более вороватыми. В результате страна с ее первоклассными ресурсами и трудолюбивым народом, бывшая в СССР одной из самых богатых республик, отстала от гораздо менее обеспеченных соседей. От Белоруссии – вдвое, если считать по доходам на душу населения. Становилось все более очевидным, что без внешнего управления Украина – несостоявшееся государство.

Запредельное воровство и коррупция, бедность, безысходность не могли не раздражать большинство украинцев. И когда их поманили в Европу, даже реально ничего не предлагая, они захотели поверить, что это возможно. К тому же российская модель и уровень развития привлекали гораздо меньше.

Очередной руководитель – Виктор Янукович – стал разыгрывать излюбленную карту всех его предшественников: шантажировать Европу и Россию, пытаясь выбить очередные подачки за демонстрацию «пророссийской» или «проевропейской» ориентации. На этот раз больше предложила Россия, и он «кинул» Евросоюз. Униженные, рассерженные горожане вышли на Майдан. К ним присоединились подготовленные боевики. Добавилась вполне объяснимая досада ЕС и желание любой ценой наказать недобросовестного партнера. Остальное известно. Противостояние закончилась кровавой бойней. Украина еще глубже провалилась в неуправляемость и экономический коллапс.Спасительный враг

Помимо «открытой раны», важнейшей причиной остроты кризиса вокруг Украины, его пропагандистской ожесточенности явился тупик развития, в котором оказались все участники. Европейцы, очевидно, неспособны в существующих идеологических и институциональных рамках выйти из глубокого комплексного кризиса европроекта. Проблемы в США выражены по-другому, но и там очевидны. Россия уже шесть лет по окончании периода восстановления не может сформулировать для себя ни стратегии развития, ни национальной цели. Становилось понятно, что при нынешней бюрократии, коррупции, расколе элит, их непатриотизме, уменьшающейся численности и ухудшающемся качестве человеческого капитала, незащищенности собственности независимым судом, правом, работающей модели не то что развития страны, но и удержания ее долгожданного суверенитета обеспечить нельзя.

Похоже, что внешнего врага, толчка, идущего извне кризиса явно или подсознательно хотели все. На протяжении 2012–2013 гг. западная пропаганда становилась все более негативной и даже тотальной. И ложилась на горький опыт последних двадцати лет. Пик пришелся на Олимпиаду. У меня, как, полагаю, и у других, гораздо более официальных, наблюдателей сложилось однозначное впечатление: Запад готовится к новому туру политики сдерживания и отбрасывания по модели холодной войны. Теперь она уже фактически объявлена. И России в этой ситуации терять было, собственно, нечего.

Москва понимала, что в сложившихся условиях нельзя отступать, оставляя западную границу уязвимой. Ведь лет через 10–15 к этой опасности может добавиться новый вызов со стороны гораздо более уверенного и сильного Китая. Тем более что сейчас Россия на пике мощи. Ближайшие годы усиления не сулят. Похоже, что Москва сознательно сместила фокус конкуренции с Западом с «мягкой силы» и экономической сферы – в сторону жесткой силы, воли и интеллекта. Туда, где она считает себя сильнее.

Попытка пока принесла положительные плоды. Но для того, чтобы закрепить усиление хотя бы в среднесрочной перспективе, необходимо переформатирование экономической и внутренней политики, убыстренная смена элит, появление целей развития, разделяемых большинством, национальной идеи.

Россия подготовилась. Развязана беспрецедентная со времен холодной войны антизападная кампания на телевидении, готовившая население. Появились современные вооруженные силы. Были и другие признаки надвигавшегося столкновения. Кризис на Украине ускорил его, послужил спусковым крючком, сделал практически неизбежным.

Промежуточные результаты благоприятны. Мастерски присоединен Крым. Захвачена и удерживается инициатива. Не признано руководство, пришедшее в результате переворота. Оставлена возможность непризнания будущих выборов, если они (почти неизбежно) будут проводиться в условиях беззакония, угроз со стороны вооруженных крайне правых. Не отвергнута теоретическая, но подкрепленная решениями парламента, возможность направления на Украину вооруженных сил в случае массового и кровавого насилия.

В российском арсенале большой набор инструментов влияния – и экономических, и политических. И главное – Москва, похоже, на этот раз решила не отступать, пока не добьется своих целей. Такая стратегия несет высокие риски, надолго осложнит отношения с Западом, ослабит позиции России в отношениях с Китаем (уменьшится поле ее маневра), хотя и повысит моральный авторитет в глазах не-Запада. Если, конечно, Москва не проиграет.

Среди целей, надеюсь и полагаю, не просто духоподъемное воссоединение с Крымом или, тем более, иными землями, временно укрепляющее легитимность власти. Основная цель – завершить на выгодных условиях неоконченную холодную войну, которую Запад де-факто продолжал. И в оптимальном варианте – даже заключить мирный договор на выгодных условиях. Программа-минимум – создание обстоятельсв, делающих невозможным или запретительно затратным дальнейшее одностороннее распространение зоны влияния и контроля Запада на регионы, которые Москва считает жизненно важными для своей безопасности.

В число целей Москвы входит и вероятно сохранение, насколько возможно, единой (уже без Крыма) федеративной Украины. Только такое устройство позволило бы сохранить хотя бы формальную целостность государства с его языковыми, культурными, экономическими различиями и почти без исторической памяти реальной государственности и без государствообразующей элиты.

Скажу прямо: не уверен в жизнеспособности украинского государства даже в его нынешних, усеченных уходом Крыма, границах. Им управляет недееспособная и безответственная элита, никакого обновления которой, судя по фаворитам президентских выборов, пока не ожидается. Но развал, особенно насильственный, повлечет недопустимые риски и издержки для всех украинцев, россиян, других европейцев. На территории Украины – 15 энергоблоков, множество опасных производств, уязвимых и предельно изношенных систем жизнеобеспечения. «Черный лебедь» – непредвиденная катастрофа или провокация – явление крайне маловероятное, но чреватое непредсказуемыми последствиями.Чижика съели?

Среди целей нынешней линии Москвы в евро-украинском кризисе есть, видимо, и желание обеспечить условия для жестких реформ, в том числе борьбы с бюрократией, офшорной аристократией, сытым засыпанием всех – и антилиберальных, и либеральных элит. Тех, что за последние годы так и не смогли предложить дееспособной программы развития страны. Для этого нужна реально выглядящая внешняя угроза. Раньше таковой видно не было. А без нее страна, привыкшая за тысячу лет своей истории объединяться вокруг опасности извне, не смогла и не захотела выйти из постреволюционного «отдыха».

У части российской элиты, вероятно, есть и программа-максимум –

воссоединение в той или иной форме с большей частью Украины. Думаю, что она нереалистична и недопустимо затратна. Во всяком случае, пока Россия не станет богатым, эффективным государством и привлекательным обществом, присоединиться к которому захочет большая часть жителей Украины.

Пока, полагаю, хватит Крыма, окончания холодной войны в Европе и начала, наконец, нового раунда преобразований. Включая ударную либерализацию условий для малого и среднего бизнеса, создание независимых судов, эффективно защищающих частную собственность, жесточайшую борьбу с коррупцией, очищение и национализации бюрократии, прекращение ее неприличного показушного потребленчества, вложения в образование, молодежь, упор на улучшение качества человеческого капитала, определяющего конкурентоспособность стран и обществ в мире. Только такой сценарий позволит эффективно использовать новую, обретенную благодаря крымскому подъему, легитимность российского руководства и сделает инструментально полезной риторику о необходимости противостоять «враждебным силам на Западе».

Такой сценарий обеспечит де-факто превалирующие позиции России на востоке и юго-востоке Украины. Но он станет возможен, когда Москва и Берлин, Россия и Евросоюз поймут бессмысленность и контрпродуктивность борьбы с нулевой суммой. И если и когда Вашингтон поймет пагубность политики, нацеленной на поддержку раскола Европы.

Пора совместно спасать Украину, превращая ее, как и другие сходные территории, из яблока раздора в инструмент сближения. Это и гуманная миссия. Элиты государств, за которые велась борьба, лишатся возможности, играя на противоречиях между Россией и Западом, провозглашая то «пророссийский», то «прозападный» курс, грабить и унижать свои народы. Придется, наконец, заняться развитием. Если Россия и остальная Европа продолжат игру с «нулевой суммой», Украина обречена на развал и длительную вялотекущую гражданскую войну.

Пока, разумеется, на фоне взаимной ругани и угроз мои мечты о новом договоре Союза Европы, завершающем холодную войну и закладывающем основу для слияния «мягкой» и технологической силы Европы и ресурсов, жесткой силы и воли России – выглядят прекраснодушными мечтаниями. Объективно и рационально такая интеграция выгодна России, она будет препятствовать ее дальнейшему отрыву от материнской – европейской – цивилизации. Выгодна она и Европейскому союзу, не способному без новой цели развития вырваться из своего внутреннего кризиса, обрекающего его на международную третьесортность и, возможно, деградацию. И миру – появился бы третий, в дополнение к Китаю и США, столп будущего миропорядка, делающий последний гораздо более устойчивым.

Может быть, отрезвит украинская встряска, которая далеко еще не закончена и почти неизбежно несет в себе новые драматические повороты? Понятно, что на обозримое будущее Россия отбросила надежды на вхождение в Запад. Но еще не сделала выбора в сторону анти-Запада и тем более – антиевропеизма.

И самое главное. Будет уже не международной, а российской драмой, может быть, даже настоящей трагедией, если кризис в отношениях с Западом, обостренный Москвой во многом сознательно, не приведет к курсу на серьезные реформы, ускоряющие развитие, дающие перспективу стране и людям. Или если увлечение Крымом отвлечет от начатого, но затухающего на глазах, хотя и так запоздавшего на десятилетие, экономического поворота к Азии через новое освоение Сибири и Дальнего Востока.

Страна уже не использовала для реформ кризис 2008–2009 годов. Будет совсем грустно, если прохлопаем и нынешний подъем патриотических чувств, укрепление легитимности и рост популярности руководства страны, не обретем стратегии, устремленной вперед. «Чижика съедим», используя крылатое выражение М.Е. Салтыкова-Щедрина.

Сергей Караганов — политолог, почетный председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике, председатель редакционного совета журнала "Россия в глобальной политике". Декан Факультета мировой политики и экономики НИУ ВШЭ.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 27 апреля 2014 > № 1110718 Сергей Караганов

Границы русского мира

Трансформация национальной идентичности и новая внешнеполитическая доктрина России

Резюме: До весны 2014 г. дискуссии о национальной идентичности, включая «русский мир», мало соприкасались с повесткой дня в области внешней политики и безопасности. Революция на Украине перевела эти вопросы в разряд важнейших для выживания нации и государства.

Присоединение Крыма в марте 2014 г. отражает произошедшую в последние годы трансформацию постсоветской национальной идентичности России и означает кардинальный пересмотр внешнеполитической доктрины. Действия Москвы в отношении Украины только на первый взгляд были неожиданными. На деле они стали логическим следствием идеологических и политических изменений, которые начались осенью 2011 г. после принятия решения о возвращении Владимира Путина на пост президента.

События весны 2014 г. заставляют пересмотреть привычные рамки внешнеполитического анализа, так как объяснения решений Москвы с точки зрения популярной в России школы реализма оказываются совершенно недостаточными. Кремль сильно рискует и в конечном итоге многое теряет во взаимоотношениях со странами Запада и соседями на постсоветском пространстве. Важнейшей задачей является понимание той идейной системы координат, в которой делались экстраординарные шаги в марте 2014 года. В рамках этой системы политика Москвы может предстать не только оправданной, но и единственно возможной.

Американский исследователь Роберт Джервис впервые обратил внимание на роль образов и представлений в международных отношениях, открыв новую страницу в политической теории. Для целей настоящей статьи особое значение имеют два вывода, сделанные Джервисом. Во-первых, он установил, что «зачастую объяснение причин, по которым были приняты те или иные важные решения, требует изучения убеждений лиц, принимающих решения, их взглядов на мир и образы других субъектов». Главный вопрос для Джервиса заключался не в том, кто был прав, а кто – ошибался, а в том, «почему представления людей о мире оказывались различными». Во-вторых, он утверждал, что «представления людей о мире и о других субъектах расходятся с реальностью вполне ощутимым образом и по причинам, которые доступны нашему пониманию».

Из широкого набора идей, появившихся в интеллектуальном дискурсе о постсоветской идентичности России за последние 20 лет, в конце концов были выбраны те, которые представлялись наиболее подходящими для легитимации режима и укрепления независимости, силы и влияния российского государства. К таковым относятся в первую очередь две концепции. Первая – идея о том, что Россия должна быть мощной, самостоятельной великой державой, являющейся оплотом всех консервативных сил, борющихся против революций, хаоса и либеральных идей, насаждаемых США и Европой. Вторая – представление о существовании большого русского мира и российской цивилизации, отличной от западной и выходящей за государственные границы собственно России. Обе концепции не очень хорошо совмещались с доминирующими дискурсами на Западе и воспринимались там как своеобразная интеллектуальная архаика. Это не выглядело проблемой, имеющей прямое отношение к системе международных отношений и европейской безопасности. Именно поэтому поведение Москвы в марте 2014 г. стало большой неожиданностью для большинства зарубежных лидеров и аналитиков, не погруженных во внутренний российский дискурс, развивавшийся все более изолированно от глобальных тенденций.

Решения, принимавшиеся в Москве в феврале-марте 2014 г., продиктованы особым мировоззрением и большими идеями, а не простым стремлением прирастить территорию. В связи с этим полезно вспомнить об изменениях в балансе сил между ведущими направлениями российского внешнеполитического мышления в последние годы, а также о концепциях «разделенного народа», защиты соотечественников за рубежом, русского мира и большой российской цивилизации.

Поиски национальной идентичности и внешняя политика России: три подхода

В течение полутора столетий дебаты о русской идентичности и ее роли в мире были сосредоточены главным образом на соотношении и взаимодействии России с Западом. Корни дискурса – в спорах между славянофилами и западниками. Все разнообразие существующих сегодня в России взглядов на международные отношения можно свести к трем основным школам: либералов, реалистов-государственников и националистов.

Интеллектуальные истоки взглядов российских либералов восходят к традициям западников ХIХ века и современных теорий либерального интернационализма. Цель либерального проекта для России – превратить ее в составную часть «Большого Запада». США и Европа для либералов – важнейшие стратегические партнеры. Большинство либералов инстинктивно тяготеют к Западу, в частности и потому, что считают, что тесное партнерство с Вашингтоном и европейскими столицами сдерживало бы недемократические действия российских властей внутри страны.

Реалисты-государственники представляют собой наиболее влиятельную школу внешнеполитической мысли в России. Ее основателем является Евгений Примаков. Реалисты-государственники включают в себя часть бывших либералов-интернационалистов, которые были разочарованы западной политикой в отношении России в 1990-е годы. Важнейшим фактором, способствовавшим их переходу на позиции реалистов-государственников, стало расширение НАТО.Российских государственников можно назвать оборонительными реалистами, выступающими за поддержание сферы влияния на территории бывшего Советского Союза и стремящимися сдерживать американское глобальное первенство. Образ России, проецируемый реалистами-государственниками на международную арену, – влиятельный центр многополярного мира. С середины 2000-х гг. внутриполитический и идеологический факторы, а именно стремление любой ценой отстаивать полный суверенитет и не допустить вмешательства во внутренние дела, стали фактически доминировать над всеми другими соображениями реалистов-государственников. Для большинства реалистов-государственников Соединенные Штаты – страна, стремящаяся действовать в обход международного права, чтобы сохранить однополярную структуру мирового порядка и добиться собственного доминирования во всех сферах. Это также носитель идей смены режимов и «оранжевых революций».

Националистическое направление внешнеполитической мысли включает в себя по крайней мере две подгруппы, а именно неоимпериалистов («имперцев») и этнических националистов. В первой половине 1990-х гг. суть неоимпериалистического проекта заключалась в восстановлении государства в границах СССР. Постепенно задачи сузились до более ограниченных целей в духе жесткого реализма, а именно создания вокруг России буферной зоны протекторатов и зависимых стран из числа бывших советских республик.

Сутью этнически окрашенной националистической программы является восстановление географического соответствия между государством и нацией и создание нового политического образования на территории проживания русского и части других восточных славянских народов. Это означало бы воссоединение России, Белоруссии, части Украины и Северного Казахстана. В свое время русский этнонационализм получил мощный интеллектуальный импульс благодаря публицистике Александра Солженицына, первого крупного мыслителя, бросившего вызов наднациональной традиции в ее имперской форме. Хотя этнонационализм в России не является сам по себе организованной политической силой, совершенно очевиден рост его интеллектуального влияния в течение последних нескольких лет.

Либералы-западники в течение короткого времени после распада Советского Союза доминировали при принятии внешнеполитических решений. Однако довольно быстро – уже к середине 1990-х гг. – они уступили авансцену реалистам-государственникам. После кратковременного периода путинской версии перезагрузки в российско-американских отношениях в 2001–2002 гг. Москва вернулась к попыткам сдерживания однополярной американской гегемонии. В 2009–2011 гг. влияние либеральной школы на внешнеполитический курс вновь стало несколько более заметным. Возвращение Владимира Путина на пост президента в условиях возникновения беспокойства относительно стабильности в стране привело к тому, что внутриполитические соображения все больше стали сказываться на внешнеполитическом курсе.

В первую очередь это коснулось взаимоотношений с США и Европой, которые, по мнению Кремля, поддерживали оппозиционные силы, правозащитников и политические реформы в России, вмешиваясь во внутренние дела. Первоначально это выглядело как усиление взглядов реалистов-государственников за счет очередной маргинализации либералов. Однако действия Кремля весной 2014 г. со всей очевидностью продемонстрировали, что происходило и широкое заимствование идей, развивавшихся до тех пор в рамках националистического дискурса. Есть все основания утверждать, что сформировалась новая внешнеполитическая доктрина, которая включает в себя элементы взглядов реалистов-государственников и националистов.

Практически все политики и публичные интеллектуалы, которых можно отнести к неоимпериалистам, от Геннадия Зюганова и Александра Проханова до Эдуарда Лимонова и Сергея Удальцова, горячо поддержали решения Кремля в отношении Крыма весной 2014 года. Этнонационалисты и им сочувствующие расколоты по этому вопросу. Многие из них усмотрели в действиях Москвы возрождение имперского проекта, осуществляемого за счет непосредственных интересов русского народа. Эта группа включает в себя как политиков и интеллектуалов, чьи взгляды содержат в себе умеренные этнонационалистические мотивы (Алексей Навальный, Владимир Милов), так и радикально настроенных маргиналов (Дмитрий Демушкин). В то же время ряд интеллектуалов этого направления усмотрели в новой политике Кремля скрытое под фасадом возрождения империи и не полностью осознанное строительство национального государства, где этнические и политические границы совпадают (Валерий Соловей).

Большинство либералов-западников не поддержали действия Кремля, за что стали приравниваться к «пятой колонне». После распада Советского Союза либералы последовательно выступали за строительство российской гражданской нации в новых государственных границах, приоритетность развития отношений со странами Запада и добрососедского сотрудничества с соседями, первостепенное внимание к вопросам экономики и недопустимость использования военной силы. Действия Москвы весной 2014 г. противоречили практически всем представлениям либералов-западников о разумной политике. В идейном отношении либералы оказались перед лицом коалиции, объединяющей реалистов-государственников и большинство националистов. Это обстоятельство объективно усилило позиции Кремля.

Ситуация коренным образом стала отличаться от той, которая возникла в 1997–1999 гг. в ходе острой политической борьбы по вопросу о ратификации Договора о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Российской Федерацией и Украиной. Тогда сформировались две большие коалиции. За ратификацию выступали реалисты-государственники, либералы и большинство неоимпериалистов, включая КПРФ. Против «Большого договора» боролись этнонационалисты и часть «имперцев», в том числе ЛДПР и такие политики, как Юрий Лужков, Сергей Бабурин, Александр Лебедь. Важнейшим аргументом противников договора было то, что он закреплял принадлежность Крыма Украине. Победила точка зрения, согласно которой дружба с Украиной важнее, чем вопрос о Крыме. Договор был ратифицирован после беспрецедентной публичной борьбы, длившейся почти два года. Ключевая роль в победе коалиции за договор принадлежала Евгению Примакову.

Что изменилось с тех пор? К 2014 г. у реалистов-государственников и «имперцев» появилось ощущение силы и уверенность, что Россия может безболезненно присоединить Крым, воспользовавшись глубоким кризисом украинской государственности. Влиятельной оппозиции, способной помешать этому, в России нет. Отношения с Западом больше не приоритет, и его мнение можно проигнорировать. Главное же в том, что фактически официальной стала идеология постсоветского реванша, включающая в себя образ России – собирательницы разделенного искусственными границами русского мира.Россия и новый русский мир

После распада Советского Союза миллионы людей, считающих себя русскими, оказались разделены политическими границами. Впервые на протяжении своей многовековой истории и не по своей воле они стали гражданами (или лицами без гражданства) нескольких соседних стран.

В постсоветской России сложились два основных подхода к новому «русскому вопросу». Во-первых, это вялая политика по отношению к соотечественникам, проводимая государством, и умеренная концепция русского мира. Во-вторых, это националистический дискурс о «разделенном народе», который, однако, вплоть до весны 2014 г. не оказывал существенного влияния на конкретную политику. Если рассматривать два подхода в более широком контексте, а именно с точки зрения того, как российская идентичность формировалась в течение последних 200 лет, то с некоторой долей упрощения можно утверждать, что они отражают традиционное для страны сосуществование двух начал: национально-государственного и этно-национального.

Понятия «соотечественники» и «русский мир» формируются в рамках двух разных, хотя и пересекающихся, дискурсов. Термин «соотечественники за рубежом» введен в официальный оборот Борисом Ельциным и Андреем Козыревым в 1992 году. С 1994 г. концепция соотечественников развивалась преимущественно в форме выработки конкретной российской политики и находила отражение в законах, государственных программах и некоторых – впрочем, не очень активных и не всегда эффективных – внешнеполитических действиях. В российском дискурсе к соотечественникам обычно относят тех, кто проживает за пределами Российской Федерации, но осознает исторические, культурные и языковые связи с Россией и желает их сохранить независимо от своего гражданства.

Вплоть до 2014 г. российская политика в отношении соотечественников за рубежом являлась осторожным умеренным ответом на вызов постсоветских реалий и «искусственности» новых государственных границ. В 1990-е гг. Россия не поддержала ирредентистские настроения в Крыму, Северном Казахстане и других местах компактного проживания русских. В 2003–2010 гг. Москва ради сохранения хороших отношений с Туркменистаном и обеспечения собственных интересов в газовой сфере игнорировала грубые нарушения Ашхабадом прав лиц с двойным туркмено-российским гражданством. Первая попытка защиты своих граждан и соотечественников за рубежом с помощью военной силы предпринята в августе 2008 г. в Южной Осетии и Абхазии. Однако тот факт, что русские составляли лишь около двух процентов населения этих территорий, делал использование риторики о соотечественниках несколько искусственным. Хотя официально никогда не признавалось, что под соотечественниками подразумевались прежде всего этнические русские, общественное восприятие было именно таким.

Понятие «русский мир», хотя и имеет свою историю, введено в поле активного общественного дискурса только в 2007 году. Обычно под русским миром понимается сеть людей и сообществ за пределами Российской Федерации, так или иначе включенных в русскую культурную и языковую среду. Эта концепция с ее мощными философско-мировоззренческими коннотациями гораздо шире, чем понятие «соотечественники». Представление о соотечественниках опирается на законы и юридические нормы, в то время как русский мир – нечто, находящееся преимущественно в области самосознания. До весны 2014 г. две линии пересекались только в точке свободного выбора тех, кто так или иначе осознавал свою связь с Россией. Весной 2014 г. ситуация изменилась. Понятия «соотечественники» и «русский мир» фактически слились в националистической риторике о возрождении России и ее реванше на постсоветском пространстве.

Наиболее радикальные требования националистической оппозиции умеренному курсу на укрепление связей с соотечественниками и развитие русского мира в течение длительного времени базировались на концепции «разделенности русского народа» и его праве на воссоединение. Наибольший вклад в развитие этой идеи внесли Наталья Нарочницкая, Ксения Мяло, Виктор Аксючиц, Александр Севастьянов, а также такие политики, как Владимир Жириновский, Геннадий Зюганов, Юрий Лужков, Сергей Бабурин. В 1998–2001 гг. было предпринято несколько попыток придать этой концепции форму законодательных инициатив. В комитетах Государственной думы обсуждались законопроекты «О национально-культурном развитии русского народа», «О праве русского народа на самоопределение, суверенитет на всей территории России и воссоединение в едином государстве», «О русском народе», однако они так и не стали законами. Реалии государственного строительства ставили перед страной совершенно иные задачи, и прагматизм реалистов-государственников каждый раз одерживал верх над идеологическими установками националистически настроенных групп политиков.

После установления жесткого контроля президента над законодательной властью в 2003–2004 гг. произошла маргинализация дискурса о русском народе и его праве на воссоединение. В ходе событий весны 2014 г. российские официальные лица сначала воздерживались от того, чтобы задействовать эту идею для легитимации своих действий. Однако табу снято в Обращении президента Российской Федерации 18 марта 2014 года. Там прямо заявлено: «Русский народ стал одним из самых больших, если не сказать самым большим, разделенным народом в мире».

При всей важности концепций соотечественников, русского мира и «разделенного народа» для внутреннего дискурса о национальной идентичности в глазах реалистов-государственников они были слишком узкими для позиционирования России как великой державы на мировой арене. В 2008 г. российская власть впервые после распада СССР заговорила в терминах большого наднационального проекта. Мировоззренческие основы внешней политики все чаще формулировались в категориях цивилизационной принадлежности страны. Россия пришла к этому не через осмысление «разделенности» русских и их взаимодействия с соседними народами, а в результате обострившихся отношений с Западом. Неудача попыток стать самостоятельной частью «Большого Запада» и осознание обстоятельства, что за этим может стоять нечто большее, чем сиюминутный расклад на международной арене, заставили Москву задуматься о своем месте в мире. Претензии на статус великой державы вынудили российское руководство попытаться сформулировать цели внешней политики в терминах, выходящих за рамки государственных интересов.

Идеологически концепция цивилизации оказалась для российской власти понятной и близкой. Идея цивилизаций не очень совместима с либеральными концепциями глобализации и универсальности демократических ценностей. В ХIХ веке об особой русской цивилизации обычно говорили консерваторы, прежде всего Николай Данилевский и Константин Леонтьев. В современную эпоху в этих категориях мыслил недавно скончавшийся американский консерватор Сэмюэл Хантингтон. О том, что Россия – не страна, а цивилизация, давно говорил Александр Дугин.

Российские власти сформулировали два возможных подхода к цивилизационной принадлежности России. Один был впервые оглашен президентом Дмитрием Медведевым в берлинской речи июня 2008 г.: «В результате окончания холодной войны возникли условия для налаживания подлинно равноправного сотрудничества между Россией, Евросоюзом и Северной Америкой как тремя ветвями европейской цивилизации». Такой подход предполагал примирение консервативной концепции цивилизации и либеральных принципов, элементы которых вновь появились в официальном российском дискурсе в то время. Однако уже тогда министр иностранных дел Сергей Лавров, повторяя тезис о трех ветвях, говорил и о том, что принятие западных ценностей – лишь один из подходов. Россия же, по его словам, намерена продвигать другой подход, который «заключается в том, что конкуренция становится подлинно глобальной, приобретая цивилизационное измерение, то есть предметом конкуренции становятся в том числе ценностные ориентиры и модели развития». Летом 2009 г. Лавров, обращаясь к латвийской русскоязычной газете, впервые использовал понятие «большая российская цивилизация».

Возникало впечатление, что до поры до времени российские власти не видели большого противоречия между двумя подходами. Они являлись не взаимоисключающими, а взаимодополняющими. Один подход обращен к Западу, другой – к соседним государствам и соотечественникам. Однако постепенно интеллектуальное пространство для интерпретации российской цивилизации как ветви западной сужалось. Концепция России в качестве отдельной большой цивилизации больше соответствовала новой консервативной идеологии и позволяла парировать критику недемократичности государственного устройства современной России. При этом вплоть до 2014 г. она умеренно интерпретировала «русский вопрос»: российская цивилизация – это наше государство вместе с русским миром, который включает всех, кто тяготеет к полю русской культуры.

В риторике весны 2014 г. из всех концепций наиболее активно задействованным оказалось понятие русского мира, удобно созвучное понятиям «исконно русская земля» (Крым), «русский город» (Севастополь), «русская воинская слава» (Черноморский флот).Секьюритизация идентичности

До весны 2014 г. дискуссии о новой российской национальной идентичности, включая развитие концепции русского мира, мало соприкасались с традиционной повесткой дня в области внешней политики и национальной безопасности. Революция на Украине позволила (а по мнению Кремля – потребовала) секьюритизировать эти вопросы, то есть перевести их в разряд важнейших для выживания нации и государства.

На протяжении постсоветской истории значительная часть интеллектуальной и политической оппозиции, от Александра Солженицына до Геннадия Зюганова, считала, что несовпадение новых государственных границ с национальными (понимаемыми как этнические) было крупнейшим историческим поражением и реализовавшейся угрозой безопасности России. Официальная же позиция заключалась в государственном строительстве в пределах постсоветских границ Российской Федерации и формировании гражданской нации.

События весны 2014 г. фундаментальным образом изменили процесс конструирования российской национальной идентичности. Продемонстрирована верность теоретического заключения, сделанного американским исследователем проблем национализма Ильей Призелем: «Обычно изменение национальных идентичностей – постепенный процесс. Однако в стрессовой ситуации даже устоявшиеся национальные идентичности способны меняться весьма значительно, а коллективная память народа может быть переформатирована очень быстро». В большинстве случаев подобные изменения происходят в результате смены режима, победы оппозиции или серьезных потрясений, пришедших извне. В случае России это было не так.

7 марта 2014 г. пресс-секретарь главы государства Дмитрий Песков, комментируя события в Крыму, заявил, что президент России Владимир Путин является гарантом безопасности русского мира. Это утверждение отражает фундаментальные изменения в представлениях официальных лиц о зоне ответственности Кремля при толковании национальной безопасности: переход от государства к большей, чем государство, общности. Произошла стремительная секьюритизация концепции русского мира.

Почему же Владимир Путин пошел на столь радикальный шаг спустя 14 лет после того, как стал лидером страны? Почему внутренний дискурс перенесен на международную арену и секьюритизирован? Ответ – в области взаимоотношений России с Западом. Абстрактно понимаемый «Запад» стал восприниматься как сила, стремящаяся распространить свои ценности и образы на русский мир, покушаясь тем самым на то, чтобы изменить уникальную – и все более консервативную – российскую национальную идентичность.

Инструментами экспансии Запада стало восприниматься не только расширение НАТО, в том числе потенциально и на Украину, но и политика Европейского союза. Если раньше распространение зоны влияния ЕС не интерпретировалось как угроза, то с принятием в 2009 г. программы «Восточного партнерства», нацеленной, по мнению Москвы, на отрыв от России ее соседей, это изменилось. Нежелание учитывать интересы России при переговорах о Соглашении об ассоциации Украины с Европейским союзом в 2013 г. вызвало в Москве очень острую реакцию.

Окончательный же поворот в отношении Кремля к странам Запада произошел с отстранением Виктора Януковича от власти 22 февраля 2014 года. Революционные события были интерпретированы в Москве как государственный переворот, инспирированный Западом на территории русского мира. По словам Путина, «в случае с Украиной наши западные партнеры перешли черту… Они же прекрасно знали, что и на Украине, и в Крыму живут миллионы русских людей… Россия оказалась на рубеже, от которого не могла уже отступить. Если до упора сжимать пружину, она когда-нибудь с силой разожмется».

Важным обстоятельством стало придание вопросу о взаимоотношениях России и Запада исторического измерения. В Обращении президента 18 марта 2014 г. прямо сказано: «У нас есть все основания полагать, что пресловутая политика сдерживания России, которая проводилась и в XVIII, и в XIX, и в ХХ веке, продолжается и сегодня».

После окончания холодной войны Россия в результате недальновидной политики стран Запада оказалась за пределами важнейших европейских и евроатлантических институтов безопасности. В результате Москва стала выкраивать себе место в системе международных отношений, полагаясь на внутренний дискурс и вырабатываемые им «большие идеи», а также на измененную интерпретацию российской истории как во многом изолированного от мировых тенденций процесса.

К весне 2014 г. в Москве укрепилась тенденция к иррациональному, на первый взгляд, объединению логик и риторики трех дискурсов: о национальной идентичности (включая идеи о защите соотечественников, русском мире, «разделенном народе», большой российской цивилизации), о международной безопасности и о сохранении внутренней стабильности. Угрозы во всех трех системах координат видятся в политике стран Запада.

Трансформация национальной идентичности в России в течение последних двух с половиной лет стала менять сложившуюся после окончания холодной войны систему международных отношений в Европе и на постсоветском пространстве. В России сформировалась новая внешнеполитическая доктрина, опирающаяся на комплекс идей об особой российской цивилизации, русском мире и необходимости защиты соотечественников, в том числе силовыми методами. Такая доктрина больше связана с внутренними представлениями о российской идентичности, чем с концепциями мироустройства, которые вырабатываются в рамках теории и практики международных отношений. Это создает серьезнейшее напряжение во взаимоотношениях между Россией, с одной стороны, и странами Запада, а также практически со всеми постсоветскими государствами – с другой. То, что выглядит как восстановление исторической справедливости и защита русского мира в одной системе координат, в других дискурсах воспринимается как захват большим государством части территории более слабого соседа.

Вопрос Роберта Джервиса о том, почему представления людей о мире оказываются различными, стал чрезвычайно актуальным при анализе взаимоотношений между Россией, Западом и постсоветскими странами. Ответ надо искать в том обстоятельстве, что господствующие в России взгляды формируются в полной изоляции от остального мира.

И.А. Зевелев – доктор политических наук.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 27 апреля 2014 > № 1110716 Игорь Зевелев

Благожелательный баланс

О позиции Китая в украинском кризисе

Резюме: Украинский кризис вновь продемонстрировал, что глобальная китайская бизнес-империя растет намного быстрее, чем военно-политические возможности Пекина.

Украинский кризис конца 2013 – начала 2014 гг. вывел КНР в центр мировой политики без каких-либо усилий со стороны Пекина. Китай еще в прошлом десятилетии превратился в альтернативный Западу полюс мировой экономики. Теперь же, сохраняя сдержанную и отстраненную позицию, он самим фактом своего существования оказал решающее влияние на развитие кризиса. Китайские официальные власти предпочитали избегать развернутого изложения мнения, но даже мельчайшие оттенки интонации заявлений китайских дипломатов были предметом пристального внимания на Западе и в России.

Сдержанная политическая поддержка российской позиции и неприятие Пекином санкций против России содействовали тому, что Москва чувствовала себя достаточно уверенно. «Если один экономический партнер с одной стороны света накладывает санкции, мы обратим внимание на других партнеров в другой части мира. Мир не однополярен, мы сконцентрируемся на других экономических партнерах», – заявил пресс-секретарь российского президента Владимира Путина Дмитрий Песков в интервью BBC 19 марта.

В речи по случаю принятия Севастополя и Крыма в состав России глава государства сказал: «Мы... признательны народу Китая, руководство которого рассматривало и рассматривает ситуацию вокруг Украины и Крыма во всей ее исторической и политической полноте, высоко ценим сдержанность и объективность Индии». Быстрый экономический рост КНР и, в меньшей степени, других стран БРИКС означает, что ни одна страна теперь не может быть подвергнута изоляции и сильному экономическому давлению без их участия. Это радикальным образом увеличило возможности крупных сырьевых экономик, к числу которых принадлежит и Россия, в противостоянии политике Запада.

Многочисленные высказывания американского президента Барака Обамы об «углубляющейся изоляции» России и ее «противопоставлении международному сообществу» показывают, что новая реальность, предопределившая ход украинского кризиса, еще не вполне осознана в Соединенных Штатах. В то же время страх перед возникновением прочного российско-китайского союза был, вероятно, одним из сдерживающих факторов усиления западного давления на Россию. Тихоокеанские союзники США, прежде всего Япония, ограничились лишь символическими санкциями. Контакты с японскими коллегами показывают, что интерес к развитию связей с Россией сохраняется в полной мере, а перспектива слишком быстрого сближения Москвы и Пекина вызывает опасения.

Эквилибристика Китая

Китайская политика по отношению к украинскому кризису формировалась под влиянием нескольких противоречивых факторов. В их числе:

возможное негативное влияние крымского прецедента на решение проблемы Тайваня;негативное отношение КНР к поддерживаемым США «цветным революциям» и необходимость противостояния западному влиянию;влияние кризиса на внешнюю политику и международное положение России и последствия этого для Китая;интересы КНР на Украине.

Остановимся на первом пункте. Референдум по вопросу о самоопределении долгое время был важным пунктом в программе сепаратистской Демократической прогрессивной партии Тайваня. Пекин жестко отреагировал на попытку президента Тайваня Чэнь Шуйбяня в первой половине 2000-х гг. сформировать правовую базу для проведения подобного референдума. Само рассмотрение в Законодательном юане (парламенте) закона о референдумах в 2003 г. вызвало серию жестких заявлений со стороны китайских руководителей, обвинивших Тайбэй в «провокациях». Китайские политические деятели не раз отмечали, что плебисцит о статусе острова сам по себе может являться основанием для воссоединения Тайваня с материком военным путем. Закон КНР «О противодействии сепаратизму», принятый в 2005 г., дает китайскому руководству право провести военную операцию, если Тайвань предпримет шаги по изменению своего статуса в сторону формального объявления независимости.

Таким образом, китайская позиция по тайваньскому вопросу, который остается одним из центральных для внешней политики КНР, полностью исключает возможность формального одобрения итогов крымского референдума. Такой шаг создал бы крайне нежелательный прецедент и лишил Китай правовых аргументов против проведения аналогичного референдума на Тайване. Независимо от содержания украинского кризиса и характера отношений с его участниками Пекин должен был выразить формальную поддержку суверенитета и территориальной целостности Украины (заявление МИД КНР от 28 февраля) и проигнорировать решения крымского референдума. Любая другая последовательность действий была бы для КНР самоубийственной.

Но насколько Китай не мог позволить себе признать законность проведения сепаратистского референдума, настолько же он не желал дать даже минимальные поводы для ухудшения отношений с Москвой. Комментарий официального представителя МИД КНР Хун Лэя от 17 марта в связи с прошедшим на полуострове референдумом заключался в том, что «Китай придерживается честности и объективности в украинском вопросе... Мы надеемся, что все стороны проявят сдержанность и как можно скорее найдут политическое решение путем диалога, должным образом разрешат крымский вопрос, основываясь на уважении к обоснованным опасениям и законным правам и интересам всех сторон». Китай неоднократно и определенно выступал против санкций в отношении России и воздержался при голосовании в СБ ООН по предложенной Соединенными Штатами резолюции по крымскому вопросу. В разгар крымского кризиса начала марта министр иностранных дел КНР Ван И, выступая на проходившей в Пекине сессии Всекитайского собрания народных представителей, подчеркнул, что российско-китайские отношения переживают «свой лучший период», а Китай и далее будет прилагать усилия для развития стратегического партнерства.

Можно вспомнить, что аналогичными факторами определялись и подходы КНР к вопросу статуса Абхазии и Южной Осетии после российско-грузинского конфликта 2008 года. В тот период Китаю также пришлось действовать в рамках жестких ограничений, которые накладывало на него наличие неурегулированного тайваньского вопроса. И тогда, и сейчас многие западные обозреватели хотели выдать желаемое за действительное и заявляли о расхождениях, якобы проявившихся между Москвой и Пекином из-за экспансионистских действий России.

В реальности, однако, конфликт с Грузией не омрачил российско-китайских отношений; партнерство скорее стало еще более тесным. Что касается отношения к непризнанным территориям, то в Пекине уже продолжительное время работает почетный консул Республики Абхазия, оказывающий китайским бизнесменам содействие в оформлении документов и организации визитов в республику. С точки зрения китайского законодательства этот человек, разумеется, остается частным лицом, однако никаких мер для предотвращения его деятельности не принимается (несмотря на протесты грузинского посольства). Абхазию регулярно и совершенно открыто посещают китайские бизнес-делегации; китайцы испытывают к ней интерес с точки зрения организации совместных производств ввиду особого режима торговли между Абхазией и Россией. Представители неправительственных структур КНР присутствовали в качестве наблюдателей и на референдуме в Крыму, и, очевидно, полуостров не останется без внимания китайского делового сообщества.Китай на официальном уровне придерживается линии на неприятие инспирированных Западом «цветных революций», тем более что сам опасается стать жертвой подобной вспышки нестабильности. На заседании СБ ООН 4 марта при обсуждении «крымской» резолюции представитель КНР Лю Цзеи, воздав обязательную дань территориальной целостности Украины, подчеркнул вместе с тем, что конфликт был порожден «внешним вмешательством». Осуждение этого постоянно присутствовало в китайской официальной риторике.

В то же время Пекин выдвинул собственные инициативы для разрешения украинского кризиса. 15 марта представитель КНР в ООН Лю Цзеи предложил план из трех пунктов: создание международного механизма политического урегулирования; отказ всех сторон конфликта от шагов, ведущих к его эскалации; срочное оказание международными финансовыми организациями помощи Украине. Это позволяло продемонстрировать активный и ответственный подход к украинской ситуации, не становясь явным образом ни на одну из сторон. По своему содержанию китайские предложения скорее отвечали интересам России, поскольку исключали дальнейшее введение санкций.

Что касается официальных СМИ «высшего ранга», таких как газета «Жэньминь жибао» (которую в России часто путают с входящим в тот же холдинг сайтом «Жэньминьван»), а также агентство «Синьхуа», там неприятие очередной «цветной революции», восхищение действиями России, давшей ей максимально жесткий ответ, и злорадство по поводу бессилия Запада проявлялись очень явно. Редакционные статьи «Жэньминь жибао», как и комментарии «Синьхуа», являются признанными трибунами для выражения официальной линии руководства КПК.

Первые материалы в китайской прессе с выражением одобрения линии Москвы еще можно было понимать как точку зрения неких «консервативных» и «антизападных» сил. Но серия схожих высказываний в различных ведущих официальных источниках не оставляет возможности для подобной интерпретации. Например, агентство «Синьхуа» в сообщении от 7 марта подчеркивает, что раскол Украины стал результатом «грубого и эгоистичного поведения Запада», а российское руководство проявило решительность и проницательность при защите «легитимных интересов», что привело к «поражению Запада на Украине».

Опубликованный за день до этого комментарий в «Хуанцю Шибао» подчеркивал, что Путин «преподал “цветным революциям” урок», его борьба имеет большое значение для КНР, а взаимодействие с Россией необходимо для обеспечения мирного развития Китая. Если крупнейшие официальные СМИ рассматривают проблему Украины с точки зрения большой стратегии, то в менее крупных изданиях можно встретить рассуждения и о практических выгодах, которые принесет Китаю поворот России на Восток под влиянием западных санкций. Например, указывается, что в новых обстоятельствах Пекин получит более благоприятные условия для контрактов по закупке российского газа, приобретению российских военных технологий. А финансовые санкции со стороны США создают возможности для расширения присутствия в России китайской платежной системы Union Pay (статья в газете «Шицзе Синьвэнь Бао» от 01.04.2014).

В целом из заявлений представителей руководства и комментариев ведущих медиа можно сделать вывод, что Пекин намерен использовать кризис для укрепления стратегического партнерства с Россией на более выгодных для себя условиях. Значение России для Китая в новой ситуации, когда Москва продемонстрировала силу и способность противостоять «цветным революциям», только повышается. Наоборот, падение нынешнего российского режима под западным давлением рассматривается как крайне нежелательная ситуация, чреватая стратегическим окружением КНР. Китай придерживается подобного подхода к России, даже несмотря на крайне серьезное дипломатическое давление Запада, о котором свидетельствовали опубликованные данные о динамике телефонных переговоров китайских руководителей с американскими и европейскими коллегами в разгар кризиса.

Житница и кузница?

Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос об интересах Пекина собственно на Украине. Эта страна занимала особое место в китайской политике в Восточной Европе. По итогам визита Виктора Януковича в 2010 г. стороны договорились о повышении статуса двусторонних отношений до стратегического партнерства. Начиная с раннего постсоветского периода, Украина была важнейшим, возможно, вторым по значению после России поставщиком в Китай технологий военного и двойного назначения. Роль Киева в модернизации оборонной промышленности признается и в китайской литературе. По мере распада украинского промышленного потенциала и развития собственной промышленности роль китайско-украинского ВТС снижалась. Тем не менее в ряде сфер (авиационные и судовые двигатели; моторно-трансмиссионные отделения для танков; военная электроника; корректируемые боеприпасы и др.) оно продолжалось.

Помимо традиционного военно-технического сотрудничества, на новую активизацию которого правительство Януковича возлагало определенные надежды (состоявшийся уже в ходе начавшегося кризиса визит в Китай в декабре 2013 г. сопровождался подписанием долгосрочного плана ВТС), растущее значение приобретало взаимодействие в агросекторе. В 2013 г. Китай был вторым после России торговым партнером Украины с товарооборотом более 10 млрд долларов, опережая Германию. Украинское руководство имело серьезные планы превратить страну в основной плацдарм для продвижения китайских производителей на европейские (в случае подписания ассоциации с ЕС) либо на российские рынки.

Общие китайские экономические интересы на Украине были, очевидно, весьма значительны. Известный китайский эксперт-международник, экс-посол в ООН Дин Юаньхун в комментарии на сайте «Хуанцю ван» отметил, что общий ущерб КНР на Украине составил более 10 млрд долларов (вероятно, сюда входят и невыполненные украинцами поставки зерна, что привело к китайским заявлениям о намерении подать иск на 3 млрд долларов). Судя по всему, по масштабам ущерба от революций для китайских инвесторов Украина стоит на втором месте после Ливии, где только строительные компании, по данным Министерства коммерции КНР, потеряли 16,6 млрд долларов.

* * *

Украинский кризис вновь продемонстрировал, что глобальная китайская бизнес-империя растет намного быстрее, чем военно-политические возможности Пекина. Очевидна потребность в новой, более активной китайской политике по защите национальных интересов, и это уже заметно, по крайней мере на уровне экспертных комментариев. Что касается китайских подходов к новым властям Украины, Пекин не изменил обычной практике отношений с постреволюционными странами. Уже 25 февраля, вскоре после бегства Януковича в Россию, МИД КНР заявил о готовности Китая и далее развивать с Украиной «отношения стратегического партнерства на основе равенства и взаимной выгоды». Скорее всего, после майских президентских выборов и стабилизации украинской власти двусторонние политические контакты будут восстановлены в полном объеме. Однако общее ухудшение инвестклимата в сочетании с уходом с арены многих украинских политиков и бизнесменов, выступавших партнерами китайцев в таких чувствительных сферах, как недвижимость и строительство, позволяют предположить, что значение Украины для китайской внешнеэкономической стратегии заметно снизится.

В.Б. Кашин – кандидат политических наук, старший научный сотрудник Центра Анализа стратегий и технологий (АСТ).

Украина. Китай > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 27 апреля 2014 > № 1110710 Василий Кашин

Крымский узел. Что привело к «русской весне»-2014?

Что привело к «русской весне»-2014?

Резюме: Эпоха Крыма в составе Украины сформировала политическую и бизнес-элиту со своими ценностями, системой связей и отношениями. Выросло поколение, для которого Россия является не Родиной, а исторической родиной предков.

Сегодня можно с уверенностью сказать, что даже в разгар украинского кризиса и противостояния на Майдане в начале 2014 г. никто из экспертов ни в самом Крыму, ни в Киеве, ни в Москве, ни в Вашингтоне всерьез не предполагал развития событий, которые приведут через полтора-два месяца к известному всем результату. Крым не являлся зоной замороженного конфликта, как Приднестровье, Абхазия или Южная Осетия. Имевшиеся здесь проблемы худо-бедно решались политическим путем. Существовал консенсус всех основных игроков относительно конфигурации постсоветских границ. И все же именно Крым оказался той точкой неустойчивости, где и произошли серьезные геополитические сдвиги. Хотя главные причины следует искать в плоскости глобальной политики, в сфере взаимоотношений России и Запада, ситуация в Крыму также является немаловажной для понимания того, почему стратегия президента Владимира Путина оказалась принципиально реализуемой.

Как завязывался узел

Крымский полуостров, переданный в 1954 г. из состава РСФСР в состав УССР по инициативе тогдашнего главы советского государства Никиты Хрущёва, при распаде СССР и превращении Украины в независимое государство оказался в очень сложной ситуации. Свыше 60% его двухмиллионного населения составляли этнические русские, но и большинство украинцев являлись русскоязычными и ассоциировали себя скорее с русской культурой, чем с украинской. Хотя, как показал референдум о независимости Украины 1 декабря 1991 г., большинство (хотя далеко не подавляющее – чуть более 50%) жителей Крыма благожелательно относились к этой идее, в целом в обществе очень настороженно воспринимались некоторые тенденции новой украинской державы: украинский как единственный государственный язык, стремление разорвать экономические и культурные связи с Россией (под видом преодоления зависимости), которое высказывалось целым рядом украинских политиков, и т.д.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что в январе 1991 г., еще при существовании Советского Союза, полтора миллиона жителей Крыма, или свыше 90% его населения, проголосовали за воссоздание автономии на референдуме, организованном тогдашними, еще коммунистическими, властями полуострова.

После распада СССР в Крыму возникло довольно мощное движение за расширение прав автономии и реинтеграцию Украины с Россией в рамках СНГ. Оно поддерживалось рядом местных партий – коммунистами, республиканцами, русскими организациями. В мае 1992 г. принята новая Конституция Республики Крым, закреплявшая высокую степень самостоятельности региона. На выборах 1994 г. победил избирательный блок «Россия», незадолго до этого президентом Крыма стал его лидер Юрий Мешков, создавший для Киева много проблем своей хаотической деятельностью, интеграционистской и пророссийской риторикой.

Выяснение отношений Симферополя с центром происходило на фоне серьезной напряженности между Россией и Украиной по вопросу о судьбе Черноморского флота бывшего СССР. Первоначально, согласно договоренностям создателей СНГ, предполагалось, что вопрос о контроле над «стратегическими силами», в качестве которых Россия рассматривала и флот, будет решаться в особом порядке. Однако у Киева и Москвы представление о том, что такое «стратегические силы», оказалось разным. Министерство обороны Украины попыталось явочным порядком переподчинить себе Черноморский флот, однако натолкнулось на твердую позицию командующего ЧФ адмирала Игоря Касатонова. Именно Касатонов заставил вмешаться в ситуацию администрацию Бориса Ельцина. Начался сложный и чреватый неожиданностями процесс раздела ЧФ. Для Киева крымская проблема была тесно связана с темой флота, поскольку «крымский сепаратизм» был опасен не сам по себе, а угрозой потенциального вмешательства России. Кремлю, впрочем, на протяжении всех 1990-х гг. было явно не до Крыма. Собственные весьма сложные территориальные проблемы на Кавказе, внутриполитическая борьба сковывали возможности Москвы отстаивать свои интересы в Причерноморье.

Третьей группой проблем, которые проявились в Крыму до и после распада Советского Союза, оказались те, что связаны с репатриацией крымских татар. В 1944 г. татары были выселены из Крыма Сталиным по обвинению в массовом коллаборационизме во время войны. При Хрущёве их не реабилитировали, как это произошло с другими «депортированными народами». Причиной тому были, скорее всего, внешнеполитические и оборонные соображения. Реабилитация предполагала возвращение крымских татар на родину, чего правящие круги СССР не хотели, опасаясь осложнений с Турцией, ставшей в 1952 г. членом НАТО. Карибский кризис (спровоцированный среди прочего размещением американского ядерного оружия в Турции) окончательно поставил точку в вопросе возвращения крымских татар, и вновь об этом заговорили только в конце 1980-х гг., на волне перестройки.

К тому времени крымское общество было не слишком готово к приему 270 тыс. человек, отличавшихся культурно и ментально от большинства населения полуострова. Массовый характер репатриация приобрела в обстановке крушения Советского Союза, что породило неимоверные трудности и привело к возникновению множества конфликтных ситуаций, вызванных как политическими, так и социально-экономическими причинами.

К началу репатриации крымско-татарское политическое движение оказалось организованным, эффективным и пользующимся поддержкой как либеральных кругов в СССР, так и на Западе. В 1991 г. оно сумело сформировать национальный парламент – Курултай – и национальное правительство – Меджлис, которые возглавил известный диссидент Мустафа Джемилев, имевший высокий авторитет среди крымских татар, на Западе и в Турции. С самого начала Меджлис выступил под флагом самоопределения крымских татар на всей территории полуострова и за установление политического режима, гарантирующего им особый статус коренного и титульного населения автономии. Это сразу привело к росту напряженности в отношениях крымских татар со славянским большинством и местной властью, и без того непростых из-за вопросов земли, собственности, рабочих мест и т.д.

Первоначальный период возвращения крымских татар сопровождался многочисленными весьма острыми конфликтными ситуациями. Их пик пришелся на 1995 г., когда в Восточном Крыму возникла угроза массовых столкновений с перспективой перерастания в общий межнациональный конфликт. Центральное украинское правительство небезуспешно использовало крымско-татарское движение в виде своеобразного противовеса т.н. «пророссийскому сепаратизму».

Политический конфликт по линии Киев–Симферополь, проблемы, связанные с базированием Черноморского флота, и репатриация крымских татар стали тремя составляющими запутанного «крымского узла», который так и не удалось окончательно развязать ни одному из украинских правительств.Становление «украинского порядка»

Почему при наличии столь сложных проблем в Крыму в начале 1990-х гг. не вспыхнул вооруженный конфликт, как это произошло на окружающих Крым территориях от Приднестровья до Нагорного Карабаха? Объясняется это целым рядом факторов.

Следует сказать, что все главные участники событий, в общем-то, отдавали себе отчет в последствиях, которые может иметь неконтролируемое развитие процессов, и предпочитали договариваться. Здесь не было исторических межнациональных противоречий – за исключением проблемы крымских татар, но последние составляли небольшой процент населения. Важным элементом разрешения конфликтов стало воссоздание межнациональной автономии. Нельзя не признать и того, что и Россия и Украина были поглощены вопросами постсоветского становления, преодоления экономических трудностей, а это, безусловно, отвлекало их от сосредоточения на территориальных вопросах и противоречиях (в частности, Ельцин без проблем признал территориальную целостность Украины). В общем, Крым вполне мог бы считаться позитивным примером цивилизованного (хотя и весьма нервного) постсоветского развода. Десятилетие правления украинского президента Леонида Кучмы (1994–2004) было временем относительно успешного решения «крымской проблемы».

Прежде всего в ту пору создана основа для наведения в Крыму «украинского порядка». Ею стал «Большой договор» между Украиной и Российской Федерацией, подписанный в 1997 году. В результате Москве удалось сохранить военно-морскую базу в Севастополе, однако лишь на правах аренды и на ограниченный срок. Согласно поправкам к Конституции Украины, срок базирования флота ограничили 2017 годом. Украина получила часть бывшего ЧФ СССР и возможность создать свои небольшие военно-морские силы. Но самое главное – она удержала суверенитет над всей территорией Крымского полуострова и обрела возможность получать плату за базирование российского контингента, которая осуществлялась в виде скидки по оплате за российский газ.

В марте 1995 г., воспользовавшись внутриполитическим кризисом в Крыму, украинские спецслужбы фактически изгнали с полуострова президента Мешкова и установили полный контроль над деятельностью местных властей. Этот процесс назывался «введением Крыма в правовое поле Украины». Пользуясь острыми противоречиями внутри криминализированной местной элиты, украинские власти успешно проводили необходимые им решения. На втором этапе (с 1998 г.), после вторичного избрания президентом, Кучма ликвидирует в Крыму криминальные кланы и оформляет режим ограниченной автономии. Все это время он удерживает контроль над действиями местной власти, сначала поддерживая и используя конфликт между главой Верховной рады АРК Леонидом Грачём и председателем правительства Сергеем Куницыным, а затем обеспечивая тандем того же Куницына и нового спикера регионального парламента Бориса Дейча.

Относительно успешно Кучме удавалось решать и крымско-татарскую проблему. За прошедшее десятилетие репатриация 270-тысячного народа в основном завершилась. В местах ссылки, преимущественно в Узбекистане, остались те, кто по разным причинам не пожелал возвращаться. Наметившийся в конце 1990-х гг. определенный экономический подъем позволил несколько снизить социальную напряженность в среде репатриантов. В 1999 г. Киев пошел на частичную легализацию органов национального самоуправления крымских татар, создав после серии массовых выступлений Меджлиса специальный Совет представителей крымско-татарского народа при президенте Украины, в который вошли все члены Меджлиса. В этот период начинается массированная инфильтрация крымских татар во власть, идут активные процессы формирования национальной бюрократии и этнической буржуазии.

Итоги первого десятилетия существования Крыма в составе Украины в экономическом отношении были неутешительны: промышленность, за исключением «большой химии» севера полуострова, добычи строительных материалов и элементов судостроения (Керчь), приказала долго жить. Весь ВПК, включая электронику, а также выпуск телевизоров, большая часть судостроения не пережили разрушительных девяностых. То же можно сказать и о сельском хозяйстве, начисто утратившем экспортный характер, однако аналогичные процессы наблюдались повсеместно на территории бывшего СССР, поэтому крымский упадок не имел заметных политических последствий.

Население все же сумело приспособиться к новой капиталистической действительности. Эмигрировал сравнительно небольшой процент жителей. Репатриация крымских татар поддерживала прирост населения, который продолжался в течение всех 1990-х и начала 2000-х годов. Трудовые ресурсы оказались со временем востребованы в сфере курортно-туристических услуг, строительном и другом мелком и среднем бизнесе. Известная стабилизация и даже рост украинской экономики в конце 1990-х – начале 2000-х гг. породили некоторый социальный оптимизм, а относительно мягкая политика украинизации не вызывала массового отторжения и противодействия.

Этнический состав нового, почти двухмиллионного крымского сообщества выглядел следующим образом: 58% – этнические русские (уникальный показатель для Украины), 24% – украинцы (преимущественно русскоязычные и тяготеющие к русской культуре) и 12% – крымские татары, игравшие в политической жизни полуострова благодаря своей пассионарности гораздо большую, чем их процентный состав, роль. Несмотря на взрывоопасный потенциал этого этнического «коктейля», Крыму удавалось избегать серьезных межнациональных конфликтов.

С началом «оранжевой революции» эта кажущаяся идиллия закончилась. Крым в целом враждебно отнесся к первому киевскому Майдану и, по существу, не принял нового президента Виктора Ющенко. Выборы в местный парламент принесли победу Партии регионов, и практически весь период президентского срока Ющенко Крым оставался территорией, находившейся, как и ряд других областей и городов юго-востока, под контролем этой политической силы. Такому положению дел способствовала проведенная в начале 2005 г. политическая реформа, ограничившая возможности центральной власти эффективно влиять на ситуацию на местах. Все это время надежды Крыма связывались с Виктором Януковичем как кандидатом в президенты от Партии регионов, представлявшим интересы русскоязычного и промышленного юго-востока Украины. Крым являлся, наряду с Донбассом, основой электоральной базы Януковича (за него готовы были проголосовать свыше 70% избирателей).

Однако в этот период происходит и становление других оппозиционных Киеву политических сил, в частности русских групп и организаций. Активно заявили о себе Русская община Крыма (Сергей Цеков), движение «Прорыв», организация «Русское единство» (Сергей Аксёнов) и др. Эти организации выступали с критикой украинизации и в особенности с протестами против героизации деятелей украинского националистического движения середины ХХ века. Кроме общей атмосферы противодействия радикал-националистическим силам на Украине, оживление русских организаций после упадка второй половины 1990-х – ?начала 2000-х гг. было связано с новым вызовом, который в это время стал исходить от крымско-татарского движения.

Земельная реформа, затеянная Кучмой, спровоцировала в середине 2000-х гг. массовые самозахваты земли крымскими татарами, первоначально отстраненными от процесса приватизации угодий бывших колхозов и совхозов. Ослабление центральной и местной власти во время первого Майдана привело к тому, что активисты крымско-татарских организаций захватили под индивидуальное строительство тысячи гектаров земли, в основном вокруг крупных городов и на Южном берегу Крыма. Своего пика самозахваты, организацию которых возглавил, разумеется, Меджлис, достигли в 2006 г., породив массу конфликтных и взрывоопасных ситуаций. По сей день проблема узаконивания захваченных тогда земельных участков не нашла адекватного разрешения.

Другой важной тенденцией в крымско-татарской среде в этот период стал рост влияния политического ислама. Духовное управление мусульман Крыма, как и подавляющее большинство мусульманских общин, традиционно находилось под контролем Меджлиса – националистической, светской и прозападной организации. Однако к середине 2000-х гг. широкое распространение получают т.н. «независимые» общины, находящиеся, как правило, под влиянием зарубежных исламистских центров (к настоящему времени свыше 10% всех общин являются «независимыми»). Исламистские настроения прослеживались в крымско-татарском движении и ранее, но во второй половине 2000-х гг. происходит политическое размежевание между Меджлисом и различными исламистскими группами. Широкое распространение получает деятельность международной партии «Хизб-ут-Тахрир», появляются местные ваххабитские организации, например «Себат» и др. Эти партии и группы критикуют Меджлис за недостаточное внимание к сохранению традиций и заботу не о народе, а о собственном благосостоянии. Рост влияния исламистов на крымско-татарскую умму вызывает глубокую озабоченность славянского большинства полуострова.

Вообще при Викторе Ющенко показательно-дружественная риторика по отношению к России кучмовского периода сменилась глубоким охлаждением в отношениях между Кремлем и Киевом. Антироссийские позиции администрации Ющенко сыграли немалую роль в формировании отрицательного имиджа его режима в глазах абсолютного большинства жителей Крыма.

На президентских выборах 2010 г. крымчане предсказуемо отдали большинство голосов лидеру Партии регионов, в то время как основная масса крымских татар по призыву Меджлиса голосовала за Юлию Тимошенко.Наследие Партии регионов

Период 2010–2014 г. оставил противоречивое наследство. С одной стороны, в Крыму благожелательно восприняли нормализацию отношений с Россией (подписание т.н. Харьковских соглашений по Черноморскому флоту), принятие Закона о региональных языках, общую политическую и экономическую стабилизацию, с другой – растущее недовольство вызывала бюрократизация, повсеместная коррупция, переделы собственности, которые принесло с собой правление Януковича.

С самого начала деятельности новой власти в Крыму произошла довольно последовательная зачистка местного политического поля. Опираясь на поддержку большей части электората, видевшего на начальном этапе в ПР защитника от «оранжевых», регионалы осуществили массированное «десантирование» в Крым управленцев – выходцев из Донецкого региона (т.н. «македонцы» – макеевско-донецкие, как их называли в Крыму). Оба премьер-министра Крыма этого периода – Василий Джарты и Анатолий Могилёв – представляли интересы этого могущественного бизнес-политического клана.

Прежде всего была произведена рокировка центров политического влияния. Верховному совету АРК во главе со спикером Владимиром Константиновым оставили декоративные функции. Принятие кадровых и экономических решений сосредоточилось в Совете министров республики, тесно связанном с администрацией президента Украины. Во-вторых, произошло вытеснение на периферию политической жизни и маргинализация всех остальных политических сил Крыма – как со стороны оппозиции, так и из числа политических союзников. Посредством экономического и судебного давления были выведены из строя структуры БЮТ (Андрей Сенченко). Фрагментирована за счет подпитывания внутреннего конфликта местная и весьма сильная организация КПУ (Леонид Грач), минимизирована активность партии «Союз» (Лев Миримский), ограничено влияние «Русского единства» (Сергей Аксёнов).

Вследствие этого, когда в 2013 г. администрация Януковича решила осуществить фатальный поворот Украины к ассоциации с Евросоюзом, курс не встретил какого-либо противодействия, хотя и был очень настороженно воспринят большинством населения. Это обстоятельство также можно считать показательным в плане того, что произошло с политическими элитами и обществом за совсем недолгий период пребывания у власти Януковича и Партии регионов.

«Регионалы» также проводили политику, направленную на сокращение влияния Меджлиса в АРК. Она состояла прежде всего в отлучении Меджлиса от распределения бюджетных средств, которое осуществлялось через их ставленников в государственных структурах АРК, и в попытках создания противовеса влиянию Меджлиса путем поддержки альтернативных организаций – «Милли-Фирка», «Себат» и др. На этом направлении в 2013 г. была произведена замена представителей Меджлиса во власти в лице крупных чиновников (Ремзи Ильясов) на более лояльные фигуры (Васви Абдураимов и др.). С другой стороны, власти при поддержке президента Януковича пошли на переформатирование созданного еще при Кучме «совета представителей» крымско-татарского народа при президенте Украины, введя в него лидеров оппозиционных групп (Лентун Безазиев, Васви Абдураимов и др.), после чего представители Меджлиса прекратили участие в этом органе.

В то же время Киев делал и крупные уступки крымским татарам, узаконив часть самозахватов, а также разрешив муфтияту строительство большой соборной мечети на спорной территории. Подобная политика оказалась серьезным испытанием для Меджлиса прежде всего потому, что эти шаги крымской (и отчасти киевской) власти совпали с внутренним кризисом движения, связанным с ослаблением авторитета Меджлиса в крымско-татарской среде и со сменой поколений в его руководстве.

На протяжении последних десяти лет аналитики фиксировали прогрессирующий упадок влияния Меджлиса. Это было связано с постепенной бюрократизацией организации, а также отсутствием реальных улучшений в жизни основной массы народа. В связи с этим в адрес Меджлиса раздавалась все более громкая критика, а возле него возникали оппозиционные организации (хотя и немногочисленные), находившие благожелательное отношение крымских властей.Бессменный лидер Курултая и Меджлиса в течение многих лет – Мустафа Джемилев – неоднократно заявлял о намерении оставить пост председателя организации и уйти на покой, что с течением времени стало восприниматься как своеобразная форма политической игры. Однако в 2013 г. ему пришлось это сделать из-за инцидента с сыном-наркоманом, застрелившим по неосторожности человека. Трагедия нанесла еще один удар по престижу самопровозглашенного национального органа. Вместо Джемилева Курултай избрал своим лидером его заместителя Рефата Чубарова, который, однако, при всех достоинствах не обладает авторитетом своего предшественника (Джемилев остался в движении в роли почетного главы) и более восприимчив к сигналам, посылаемым властью.

Эта политика, притом что она носила явно незавершенный и не всегда последовательный характер, принесла плоды во время острого политического кризиса на Украине в конце 2013–2014 годов. Хотя и Джемилев, и Чубаров поддержали Евромайдан, Меджлис воздержался от активного участия в киевских событиях, по-видимому, не имея достаточного кредита доверия большинства народа и опасаясь ответных шагов власти. За все время украинского кризиса Меджлис вывел своих бойцов для силового противостояния только один раз – 26 февраля 2014 г., в день, который оказался поворотным в новейшей крымской истории…

Однако действия власти, представленной ПР, по «зачистке» политического поля в 2010–2013 гг. имели и другие последствия, печальные для самой власти. Сделав ставку на административный ресурс, исключив потенциал гражданского общества, как центральная, так и крымская администрации оказались лицом к лицу с силами Евромайдана при отсутствии активной поддержки гражданских антимайданных сил. Ставка на политических наемников, прозванных «титушками», оказалась битой.

Ослабленным общественным и политическим организациям, таким как «Русское единство», пришлось спешно мобилизовывать сторонников уже в условиях стремительного крушения власти в Киеве. Всю слабость «заасфальтированных» (этот жаргонный термин лучше всего характеризует состояние политэлит) до этого «македонцами» организаций крымского гражданского сопротивления выявили события 26 февраля в Симферополе. Тогда активисты Меджлиса заблокировали здание Верховного совета АРК, и депутатам не удалось провести сессию, на которой предполагалось заявить о непризнании решений тех, кто накануне захватил власть в Киеве.

Крымская политическая элита также оказалась не готова противостоять Евромайдану. Уже 22 февраля, после бегства Януковича из Киева, глава крымского правительства Могилёв заявил о легитимности решений Верховной рады и готовности подчиняться им. Значительная часть депутатского корпуса республики заняла выжидательную позицию. Целый ряд депутатов ВР Украины от Крыма прямо или косвенно поддержали переворот. Если бы не твердая позиция членов президиума Верховного совета Крыма во главе с Константиновым, не решительность лидера «Русского единства» Аксёнова и не поддержка со стороны России, можно не сомневаться, что Крым не устоял бы перед победившим Евромайданом.

В результате разочарования политикой Януковича крымское общество также оказалось расколотым и деморализованным в момент серьезных испытаний. Наряду с теми, кто был готов к активному сопротивлению националистическим силам и вошел в состав «народного ополчения», значительная часть людей просто пассивно ждала прихода «победившей оппозиции», готовясь к ухудшению своего положения.

То, что произошло ранним утром 27 февраля в Симферополе, создало совершенно новую ситуацию и для крымской элиты, и для всего крымского сообщества. Изменение даты референдума и формулировки вопроса показывают эволюцию политических ожиданий. Первоначально крымские парламентарии не шли дальше требований расширенной автономии в составе Украины. Лишь ухудшение ситуации и ужесточение риторики новой киевской власти в отношении «крымских сепаратистов», а также, конечно, четкая и определенная позиция России привели к выработке однозначной политической стратегии. Она получила весомую поддержку большинства населения, чьи пророссийские настроения никогда не затухали и обрели по-настоящему второе дыхание вследствие киевских событий. В референдуме приняли участие 82% избирателей, проголосовали за вхождение Крыма в состав РФ – 97%, причем есть все основания считать эти результаты близкими к реальным настроениям.

Если говорить о причинах такого выбора, то ими были:

сохранение исторического тяготения и симпатии большинства населения к России и, что очень важно, к России Путина.глубокое разочарование в «европейском» выборе Украины и главным образом страх перед издержками национализма, которыми этот выбор сопровождался.

Итак, из всего вышеизложенного следует достаточно парадоксальный вывод – политика ПР и Януковича в Крыму была относительно успешной. Удалось решить вопросы, связанные с базированием ЧФ, полностью взять под контроль крымские политические элиты, создать в целом достаточно благоприятный образ новой власти, сделаны важные шаги по диверсификации политического влияния Меджлиса. Еще пять-семь лет подобной политики могли бы привести к полной интеграции полуострова в политическую и культурно-идеологическую систему Украины.

Однако системная ошибка режима Януковича, связанная с внешнеполитическим вектором развития страны, оказалась фатальной и для него лично, и для Украины, и для ее территориальной целостности. Спровоцированный этой ошибкой политический кризис, стремительное крушение режима, приход к власти националистических сил реанимировал страхи и опасения Крыма. Неожиданно четкая политика России, серьезно поддержавшей в общем-то только начавшее формироваться и еще довольно слабое крымское движение, а также благоприятный образ России, сложившийся в Крыму к середине 2010-х гг., привели к тому результату, который был продемонстрирован референдумом 16 марта.

* * *

Сегодня существуют разные трактовки того, что произошло с «крымским узлом» вследствие радикального поворота в судьбе полуострова, который произошел в ходе «русской весны»-2014. Был ли он разрублен или, наоборот, еще туже затянут? Как бы то ни было, России теперь придется иметь дело с теми результатами, к которым привело 23-летнее развитие Крыма в составе Украины. Это время, разумеется, не могло пройти бесследно для крымского сообщества. Сформировалась крымская политическая и бизнес-элита со своими ценностями, системой связей и отношениями. Возникло довольно обособленное крымско-татарское движение с собственным опытом внутрикрымского диалога. Выросло целое поколение русскоязычных молодых людей, для которых Россия является не Родиной, а исторической родиной их предков. Всё это делает политические процессы в Крыму весьма и весьма непростыми. Таким образом, в каком-то смысле нам и дальше придется развязывать «крымский узел», опираясь теперь уже на немалый опыт Российской Федерации.

А.В. Мальгин – кандидат филологических наук, историк, политолог, член экспертного совета при Совете министров Республики Крым.

Украина. ЮФО > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 27 апреля 2014 > № 1110709 Андрей Мальгин

«Финляндизация» постсоветского пространства

Станет ли Армения примером для других?

Резюме: Армения, пойдя на самоограничение, обеспечила себе минимизацию рисков. Однако является ли «финляндизация» примером для других постсоветских стран, зависит уже не только от их собственного выбора.

Украинский кризис создал новую политическую ситуацию, которая подвела черту не только под постсоветской историей, но, возможно, и под всей мировой политикой после холодной войны. Армении, как и остальным бывшим союзным республикам, придется переформатировать взаимоотношения с ведущими геополитическими акторами. По мере возвращения геополитики на постсоветское пространство не исключено, что новые (точнее, хорошо забытые) концепции и подходыRealpolitik также станут более востребованными.

Крымский прецедент и Армения: выбор без выбора

Армения, как и все ее соседи по постсоветскому пространству, оказалась абсолютно не готова к стремительным событиям. В первую очередь это отразилось в официальной позиции Армении, вернее – ?долгом отсутствии таковой. В разных регионах Украины проживает свыше 100 тыс. этнических армян и граждан Армении (по неофициальным данным – порядка 300 тыс.), оказавшихся по разные стороны конфликта. Немалая армянская община, примерно 12–15 тыс. человек, столетиями населяет Крым. Порядка 2 млн насчитывает армянская диаспора России. Соответственно, любой публичный фальстарт, преждевременная демонстрация позиции Еревана создали бы угрозу этническим армянам и гражданам Армении. Поэтому лишь после почти месячного молчания, 19 марта, 2014 г. Серж Саргсян поддержал референдум в Крыму в ходе телефонного разговора с Владимиром Путиным.

27 марта на заседании Генеральной Ассамблеи ООН Армения проголосовала против резолюции, поддерживающей территориальную целостность Украины и признающей незаконным референдум в Крыму. Армения оказалась одной из 11 стран, высказавшихся против. «За» проголосовали 100 государств – членов ООН, воздержались – 58. Еще 24 страны не приняли участие в голосование и тем самым также не поддержали направленную против России резолюцию.

Реакция политических сил Армении на голосование в ООН в целом оказалась скорее позитивной, чем негативной. Позицию официального Еревана поддержало даже большинство оппозиционных парламентских партий. При этом консолидация власти и оппозиции в Армении не была связана с отношением к самой Украине. Правда, стоит учесть, что еще со времен карабахской войны первой половины 1990-х гг. Киев является одним из ключевых поставщиков вооружений Баку. Более того, в качестве члена ГУАМ и фактического союзника Азербайджана Украина активно поддерживала антиармянские резолюции по Карабаху при голосованиях в Генассамблее ООН в 2008 и 2012 годах. Однако нынешний подход не обусловлен старыми обидами – в конце концов, исторически и культурно Армения и Украина всегда были очень близки. Так что, как говорится, ничего личного.

Прозападное студенчество и активисты НПО восприняли голосование негативно, поскольку сочли, что Армения фактически выступила в ГА ООН против западных стран и на стороне России. Армянские властные структуры и политические силы объясняли свое решение тем, что текст резолюции содержал положения, которые могли бы негативно повлиять на позицию Еревана в карабахском вопросе. В частности, пункт о том, что референдум в Крыму неправомочен и «не был санкционирован Украиной». Исходя из этого, власти Армении сознательно приняли политическое решение поддержать Россию, а не воздержаться или вообще не принять участие в голосовании.

В данном случае прослеживается связь с референдумом о независимости, который прошел в 1991 г. в Нагорном Карабахе, а также с Мадридскими принципами, которые являются единственным переговорным документом по конфликтному урегулированию. Напомним, что в Мадридских принципах, разработанных странами – сопредседателями Минской группы ОБСЕ (США, Францией и Россией), проведение референдума в Нагорном Карабахе рассматривается как ключевой механизм урегулирования конфликта и международно-правовой легитимации окончательного статуса.

Развитие событий в Крыму окончательно лишило сакральности идею нерушимости постсоветских границ. Это, в свою очередь, результат глубокого кризиса международного права, которое не смогло адаптироваться к переменам после окончания холодной войны. Очевидно, что после Крыма как минимум на постсоветском пространстве принцип самоопределения будет приоритет над схоластической идеей неприкосновенности прежних административных, а ныне межгосударственных границ. Соответственно, еще один прецедент на постсоветском пространстве, вне зависимости от реакции на него части мирового сообщества, может быть включен в дипломатический и политический арсенал армянской стороны.

Открыто выступая военно-стратегическим партнером России в ходе голосования в ООН по крымскому референдуму (равно как и в ПАСЕ в апреле), Армения рассчитывает на более предметную политическую поддержку Москвы и в карабахском конфликте, и по другим вопросам. В этой связи примечательна резкая реакция Москвы в конце марта на трагедию на севере Сирии, где исламские боевики, поддерживаемые Турцией, атаковали населенный армянами поселок Кесаб. Это повлекло за собой массовую депортацию небольшой общины потомков армянских беженцев из Турции, предки которых подверглись геноциду в годы Первой мировой войны.

В новых условиях Армении будет намного сложнее сохранять внешнеполитический баланс между Западом и Россией, не вызывая приступов ревности со всех сторон. Иными словами, проводить политику сбалансированного «комплиментаризма», визитную карточку армянской дипломатии в постсоветский период. Некоторые круги в Армении, как и в остальных постсоветских странах, опасаются, что дальнейшее усиление Москвы и ужесточение ее соперничества с Западом создадут проблемы для независимости и угрозу потери суверенитета соседей России. Соответственно, Армения также нуждается в балансирующем вовлечении ЕС и США, но не в той степени, чтобы опять столкнуться с угрозой небезопасного геополитического выбора.

Маловероятно, что в обозримом будущем Европейский союз сможет предложить Армении гарантии безопасности, соизмеримые с российскими, на карабахском направлении и в отношениях с Турцией. Но если взаимоотношения Еревана с Евросоюзом перейдут от попыток внести в них элемент геополитического противоборства в сферу чисто технических мер по углублению экономического и политического взаимодействия, Армении, возможно, удастся совместить евроинтеграцию и военно-стратегическое партнерство с Россией.

Армения в любом случае не захочет превращаться в площадку геополитического противостояния, подобно Украине, Грузии, Молдавии и отчасти Азербайджану. В отличие от остальных стран – участниц программы «Восточного партнерства», ценой для Армении грозит стать не только утрата неких территорий, а геополитическая и гуманитарная катастрофа и даже потеря государственности. После присоединения к России Крыма Армения остается единственным членом «Восточного партнерства» (за исключением Белоруссии, участвующей в этой программе лишь формально), полностью контролирующим свою территорию.

В ходе «пятидневной войны» в августе 2008 г. Армении удалось сохранить нейтралитет между ключевым военно-политическим союзником – Россией и исторически близким соседом и важнейшим коммуникационным партнером – Грузией. Однако во время украинского кризиса у Москвы, кроме прямого давления, есть аргументы иного рода, а у Армении существенно сужены возможности для маневра. Тем более что по масштабам и возможным последствиям для взаимоотношений России с Западом кризис вокруг Украины абсолютно несопоставим с российско-грузинским столкновением. Грозит ли откат к новой холодной войне, покажут ближайшие события, однако процесс будет иметь далеко идущие последствия, а Россия и Запад продолжат ужесточать борьбу за сферы влияния на постсоветском пространстве, в том числе и на Южном Кавказе.

Если речь идет о возвращении к холодной войне (как минимум на постсоветском пространстве и прилегающих регионах), пусть и в ее размытой форме, то участникам процесса придется соответствующим образом реагировать. В том числе брать на вооружение политические подходы и концепции, которые доказали свою эффективность в классический период биполярного противостояния. Одним из таких подходов может быть «финляндизация» внешней политики некоторых постсоветских стран, что наиболее четко проявляется на примере Армении.

«Финляндизация» Армении: пример или исключение?

Весной 2014 г. фактическая «финляндизация» Армении стала очевидной. Корни подобного подхода уходят в период обретения независимости, а название он получил в бытность главой МИД Вардана Осканяна (1998–2008 гг.) – комплиментаризм. Еще в разгар карабахской войны Ереван, используя уникальную внешнеполитическую конъюнктуру, получал оружие и военную технику от России, деньги на развитие экономики – от американцев, продовольствие и гуманитарную помощь – от европейцев (вплоть до марта 1993 г. даже через территорию Турции), а топливо для воюющей армии – из Ирана. Впоследствии Армения превратила комплиментаризм в отточенную технику «сидения одновременно на нескольких стульях». Причем это позволяло когда-то уравновешивать влияние Москвы, а когда-то сдерживать США или европейцев, например, на некоторых этапах карабахского переговорного процесса.

Армянская внешняя политика концептуально имела много общего с курсом послевоенной Финляндии. «Линия Паасикиви – Кекконена» эффективно использовалась официальным Хельсинки с 1950-х гг. вплоть до распада коммунистического блока и СССР, позволив путем балансирования между НАТО и ОВД не только сохранить независимость и суверенитет, но и получить значительные экономические дивиденды. При этом Финляндия, избежавшая и «советизации», и втягивания в противостояние антагонистических блоков, сыграла особую роль в европейской политике во многом благодаря доверительным отношениям одновременно с СССР/ОВД и странами Североатлантического блока. Именно в Хельсинки в 1973–1975 гг. проходил переговорный процесс и был принят Заключительный акт СБСЕ, ставший символом разрядки между СССР и Западом и кодифицировавший принципы действующего международного права.

«Финляндизация» не означает математически выверенного или зеркального баланса между внешнеполитическими партнерами. Наоборот, в зависимости от политической целесообразности она подразумевает демонстрацию пристрастий и поддержку одного из полюсов в тот или иной период. Именно так и поступила Армения в разгар украинского кризиса. Но концептуально ничего нового не произошло.

Любопытно, что 10 апреля 2014 г., в тот день, когда делегация Армении в ПАСЕ проголосовала против резолюции об ограничении полномочий российской делегации, Комитет по внешним отношениям Сената США принял резолюцию о геноциде армян в Османской империи, призвав президента проводить соответствующую политику в отношении Армении и Турции. Главным застрельщиком проармянской резолюции выступал председатель профильного сенатского комитета Роберт Менендес, один из наиболее критически настроенных по отношению к России сенаторов.

«Финляндизация» – не самый идеальный и выгодный способ внешнеполитического позиционирования, но как минимум – наиболее безопасный. Как и Финляндии в годы холодной войны, вынужденной под давлением СССР отказаться от участия в «Плане Маршалла», Армении придется периодически больше считаться с мнением Москвы и сталкиваться с более резкой реакцией США и ЕС.

Может ли «финляндизация» Армении быть воспринята другими постсоветскими странами в качестве примера или модели внешнеполитического поведения или же это некое особое исключение? Как уже отмечалось, однолинейность внешней политики в разные периоды постсоветской истории принималась на вооружение балтийскими странами, Азербайджаном (в первой половине 1990-х гг.), Грузией, Украиной (при Ющенко и после Януковича), Молдавией. Пророссийский настрой был заметен вплоть до начала 2000-х гг. у ряда центральноазиатских стран и Белоруссии. Однако сейчас в чистом виде он сохранился только у трех из четырех существующих де-факто государств постсоветского пространства (Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия) кроме Карабаха, а также у Белоруссии, поскольку Запад не принимает режим Лукашенко. Другим типом внешней политики служила «многовекторность», во многом схожая с комплиментаризмом Армении и содержащая элементы «финляндизации». С конца 1990-х гг. такая политика в целом была присуща Украине (кроме периода Ющенко и после Евромайдана), Азербайджану и ряду центральноазиатских стран.

Азербайджан (особенно при Абульфазе Эльчибее и в начальный период правления Гейдара Алиева до середины 1990-х гг.) придерживался исключительно прозападной ориентации с упором на Турцию. Лишь попытка членства в ОДКБ (1994–1999 гг.) и одновременное начало реализации нефтяных проектов с участием западных компаний заставило Баку уравновесить эту тенденцию.

Западное влияние в Центральной Азии было минимальным, ресурсы Турции и Ирана, пытающихся активно действовать в регионе, – незначительными, а Китай вызывал слишком большую настороженность и страх, чтобы рассматриваться как надежный внешнеполитический партнер. Только из-за аморфности российской внешней политики в 1990-е гг. Центральная Азия не оказалась практически безальтернативно ориентированной на Москву. Даже сам термин «многовекторность» (особенно в случае с Казахстаном) возник как эвфемизм, призванный завуалировать отстраненность от России. Диверсификация происходила скорее под влиянием событий 11 сентября 2001 г. и начала операции США и их союзников в Афганистане, нежели в результате осознанного внешнеполитического выбора. Поэтому после завершения вывода американских войск из Афганистана параметры многовекторности в Центральной Азии могут измениться, и странам региона будет сложнее сохранять такой подход. Так что элементы «финляндизации» в случае с Азербайджаном и Центральной Азией вполне применимы, хотя и с особой восточной спецификой.

Вплоть до кризиса 2014 г. концептуально наиболее похожей на Армению модели (даже принимая во внимание разницу в размерах и географическом положении) придерживалась как раз Украина.

Существенным преимуществом комплиментаризма Армении является наличие многочисленных диаспор в России, Америке и европейских странах, а также достаточно влиятельных общин в Иране и ряде стран Ближнего Востока. Этот фактор позволяет Еревану изнутри корректировать политику перечисленных государств применительно к Армении и региону, а они, в свою очередь, могут влиять на подходы Еревана через каналы армянской диаспоры.

Наличие традиционных украинских общин в ряде восточноевропейских стран, в США и Канаде, с одной стороны, и многослойная субэтническая и «семейная» интеграция между населением России и Украины – с другой, долго способствовали балансу украинской внешней политики. Региональная разорванность Украины на запад, центр и юго-восток, казалось, даже фиксировала «многовекторность» в качестве безальтернативной модели. Наконец, исторические корни такой политики (на Украине примерно с XVII столетия, а в Армении – как минимум с XIX века) должны были выработать не только практику внешнеполитического поведения, но и закрепить стойкую традицию ее восприятия в обществах и политических элитах.

Однако в период с осени 2013 г. по весну 2014 гг. Ереван и Киев, оказавшись в схожей ситуации из-за перспективы подписания соглашения об ассоциации с Евросоюзом, пошли разными путями. Армения в сентябре 2013 г. отказалась парафировать экономическую часть документа и выразила готовность войти в создаваемый Россией Таможенный союз. Ереван заявил, что согласен на политическую часть, на что Брюссель ответил отказом. Как известно, правительство Виктора Януковича также отказалось от подписания в конце ноября 2013 г., что спровоцировало острый политический кризис. Власть, сменившая свергнутого Януковича, спешно приняла политическую часть соглашения и, как утверждается, готовится присоединиться к экономической.

Украина, как и Армения, почти весь постсоветский период стремилась не делать окончательного выбора. Когда же усилиями новых элит, пришедших к власти в конце февраля 2014 г., значительная часть политического класса и общественности Украины не избежала искушения определиться, это превратило страну в поле глобального геополитического противоборства. Горькая ирония истории заключалась в том, что не было услышано мнение таких жестких практиков или теоретиков политического реализма, как Генри Киссинджер, Збигнев Бжезинский или Джон Миршаймер, которые десятилетия назад стремились перетянуть Финляндию на сторону Запада, а ныне призывали к сдержанности и проецированию «финляндизации» на Украину. Предупреждения «рыцарей холодной войны» оказались невостребованными именно в тот момент, когда, казалось бы, сама логика и практика того времени вернулись в Европу и Евразию.

Армения, пойдя на добровольное самоограничение, обеспечила себе минимизацию рисков и потерь. Однако является ли «финляндизация» по-армянски примером для других постсоветских стран, зависит уже не только от их собственного выбора. Теперь почти все определят итоги украинского кризиса и степень адекватности оценки новых геополитических реалий национальными элитами.

Сергей Минасян - доктор политических наук, заместитель директора Института Кавказа (г. Ереван).

Армения. Украина. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 27 апреля 2014 > № 1110708 Сергей Минасян

Интервью президента Абхазии А. Анкваба российским СМИ

Президент Абхазии Александр Анкваб дал интервью корреспондентам российских информагентств, аккредитованных в республике, по итогам прошедшего в Сухуме третьего российско-абхазского гуманитарного форума.

- В Сухуме 10-11 апреля состоялся III Российско-абхазский гуманитарный форум «Абхазия и Россия: Традиции и современность. Сотрудничество на благо будущих поколений». Ежегодно также проводится Российско-абхазский деловой форум. Как Вы относитесь к проведению подобных форумов, считаете ли вы их продуктивными?

- Безусловно, они продуктивны. Потому что в сотрудничество вступают не только официальные структуры наших стран, а общественные институты, специалисты, эксперты, молодёжные организации, студенчество, творческие организации.

После развала общего государства, в котором мы жили, экономических потрясений, военных конфликтов ослабли традиционные связи, крайне необходимые для сохранения, возрождения, развития единого родственного культурного пространства. Многое в силу объективных причин нами упущено, в то время как мир стремительно меняется. Эта трансформация несёт в себе и хорошие тенденции, и негативные. А когда мы вместе, когда наше общение носит живой, интенсивный характер, гораздо легче продвигаться в правильном направлении, искать и находить ответы на множество вопросов современности.

Старшее поколение должно успеть передать молодому свой положительный опыт, помочь найти друг друга, чтобы никогда больше не терять, разумно распоряжаться богатейшим потенциалом, находить согласие по ключевым проблемам, решать их.

Поэтому считаю такие форумы очень полезными, эффективным инструментом в достижении общих целей.

Как проходит выполнение Инвестиционной программы, рассчитанной на 2013-2015 гг., и каковы итоги предыдущего Комплексного плана социально-экономического развития на 2010-2012 годы?

- Эта программа тесно связана с предыдущим – Комплексным планом содействия социально-экономическому развитию Абхазии, в рамках которого осуществлялось финансирование 163 мероприятий. В результате его реализации полностью или частично реконструированы и проведён капитальный ремонт 13 детских садов и 21 школы, двух объектов культуры, пяти – промышленности, проведена реконструкция кровельного покрытия 1034 многоквартирных жилых домов, заменено 142 пассажирских лифта, заложено 800 гектаров многолетних фруктовых насаждений, капитально отремонтировано 85 км дорог республиканского значения и 60 – местного. Помимо этого приобретены 188 пассажирских автобусов для обслуживания населения и туристов, построено 10 спортивных площадок.

Что касается Инвестиционной программы, которая рассчитана на 2013-15 годы, то в рамках её реализации до конца текущего года будут полностью реконструированы 5 больниц, один Центр реабилитации детей с ограниченными возможностями, 12 детских садов, 9 общеобразовательных школ, в том числе вспомогательная для детей с ограниченными возможностями, 7 объектов культуры, в числе которых Абхазский государственный театр и Русский государственный театр драмы, 1 столичный стадион, 3 спортшколы, 2 спортивно-оздоровительных комплекса, 14 оборудованных спортплощадок, 25 детских игровых площадок. Вместе с тем, будет завершено освещение автомагистрали на участке Псоу-Сухум протяжённостью 104 км, а также строительство комплекса очистительных сооружений в Сухуме и реконструкция системы водоснабжения Гагрского района.

Таким образом, идёт масштабная работа, которую мы без помощи России не в состоянии осуществить.

- Как вы оцениваете происходящее на Украине, и в свете этих событий ситуацию с вхождением Крыма в состав РФ. Некоторые эксперты и политики пытаются сравнивать ситуацию в Крыму с ситуацией в Абхазии и Южной Осетии? Есть ли какие-либо основания делать подобные сравнения?

- Крайне удручающий процесс. На наших глазах разваливается государство, национальный радикализм правит балом, народ, как правило, страдает. Это наглядный урок для всех.

Что касается Крыма, то я уже высказывал своё мнение. Мы приветствуем воссоединение полуострова с Россией – это справедливо с любой точки зрения. В состав России вернулась временно утраченная территория, её неотъемлемая часть. В этом самая главная разница между Крымом и Абхазией, которая не даёт оснований для каких либо сравнений. Они неуместны.

- Недавно завершился 27-й раунд Женевских дискуссий по безопасности в Закавказье. Как вы оцениваете итоги последнего раунда? И насколько целесообразно дальнейшее участие в них Абхазии?

- Женевский процесс, с нашей точки зрения, малоэффективен в смысле достижения существенного прогресса. Но пока это единственная международная площадка, где мы можем напрямую вести диалог с европейской дипломатией, доказывать свою правоту.

- Тбилиси, в свою очередь, по итогам последней встречи в Женеве заявил о том, что будет настаивать на допуске представителей Миссии наблюдателей Евросоюза в Грузии в Абхазию и Южную Осетию. Как относится руководство республики к подобным предложениям?

- Наша позиция в этом вопросе известна. Она неизменна. Никакого смысла в присутствии наблюдателей Евросоюза здесь нет. Тем более, что ЕС, его институты, в частности, крайне предвзяты.

- Туроператоры предсказывают перераспределение турпотока в нынешнем году от Крыма к курортам Краснодарского края и Абхазии. Располагает ли Абхазия возможностью приема большего количества туристов, чем обычно?

- Сегодня в Абхазии способны принять отдыхающих 83 курортных объекта. При всех сложностях индустрия развивается, пусть и не такими темпами, как хотелось бы. Вместе с тем, мы не конкуренты курортам Крыма, поскольку курорты немного отличает специфика.

Наш турист приедет к нам. Основанием для убеждённости в этом служит, в том числе, и существующий спрос на отдых в Абхазии в предстоящем сезоне. На сегодняшний день, по итогам состоявшейся в Москве международной туристской выставки-ярмарки, этот спрос немного превышает прошлогодние продажи. Мы готовимся, пытаемся устранить прошлые недоработки.

Параллельно можно отметить неплохой темп строительства частных отелей, которые всё больше набирают популярность. А вот в период с июля по сентябрь спрос превышает предложение, и так называемым неорганизованным туристам всё сложнее устроиться на отдых в пансионатах. Так что, работать есть над чем.

- Насколько нам известно, в настоящее время разрабатывается закон, дающий право иностранцам приобретать недвижимость в Абхазии. Законодательные ограничения на рынке жилья, существовавшие ранее, имели своей целью защитить права и интересы местного населения, а также обеспечения миграционной безопасности. Есть ли такие защитные механизмы в новом проекте закона, и учитывался ли опыт других стран при его разработке?

- Разумеется, учитывается. И защитные механизмы предусмотрены. В этих целях мы предлагаем разрешить приобретение первичного жилья без вступления в гражданство. Таким образом, россиянин сможет на законных основаниях приобрести жильё, владеть и распоряжаться им, но на него не распространяются иные права и обязанности гражданина Абхазии.

Мы не можем не признавать очевидного: за спиной государства уже совершено более двух тысяч сделок по купле-продаже жилья. Незаконно, со всеми вытекающими из этого последствиями, в том числе криминального характера. Наша задача заключается в том, чтобы ликвидировать «чёрный» рынок и, в то же время, получить пользу.

Согласитесь, странно, когда по законодательству иностранец может купить, к примеру, здравницу, отель в Абхазии, но не имеет права приобрести квартиру. Уверен, что права местного населения не будут ущемлены в результате приобретения жилплощади россиянином.

Другое дело – земельный вопрос. Известно, что наша страна малоземельна. Именно поэтому в Абхазии земля не является товаром, её нельзя купить не только гражданам другой страны, но и самим жителям Абхазии. Разрешается только арендное пользование землёй. Это тоже один из защитных механизмов.

- В СМИ и блогосфере в последнее время высказываются различные мнения, порой не бесспорные, о взаимоотношениях Москвы и Сухума. Как бы вы охарактеризовали российско-абхазские взаимоотношения в настоящее время?

- Наши отношения основываются не только на межгосударственных правовых актах, охватывающих почти весь спектр взаимных интересов. Если ответить коротко, то могу с удовлетворением отметить их хорошую динамику. Россия продолжает оказывать Абхазии неоценимую социально-гуманитарную и экономическую помощь. Это было бы, наверное, невозможно при недостаточно хороших отношениях.

Кроме того, мы с руководством России находимся в тесном контакте, регулярно консультируемся по всем насущным вопросам непосредственно и через личных представителей. Мнения, выражаемые в социальных сетях или некоторых СМИ, ничего общего с реальностью не имеют.

- Планируется ли восстановление международного железнодорожного и авиасообщения, развития портовой инфраструктуры?

-Эти вопросы давно обсуждаются с нашими российскими партнёрами. Но надо понимать, что существуют объективные препятствия для их полномасштабной реализации. К примеру, это касается открытия авиасообщения с Россией в связи с препятствиями, которые чинит ИКАО.

Что касается пассажирского железнодорожного сообщения, то оно открыто. Между Сухумом и Москвой в регулярном режиме ходит поезд. Другое дело, что есть больший спрос на железнодорожные перевозки. Имеет смысл открыть новые маршруты между Абхазией и крупными российскими городами, например, Санкт-Петербургом, Ростовом-на-Дону, Краснодаром и другими.

Это мы намерены обсуждать. Как и вопросы расширения морских пассажирских перевозок. Опыт прошедшего лета показал, что морское сообщение между Гагрой и Сочи пользовался популярностью. Наверняка есть смысл организовать в летний период сообщение и с другими портами.

- Ожидается ли реорганизация или сокращение Вооруженных сил Абхазии?

- Реорганизации армии уже проведена. В этом вопросе мы активно сотрудничаем с российским министерством обороны. Нам оказывается всесторонняя помощь в методическом и практическом аспектах, без которой было бы достаточно сложно.

Соответственно, сокращение армии не планируется.

- Вопрос разработки нефтяных месторождений в Абхазии стал предметом споров в обществе, которое озабочено возможными экологическими последствиями для страны. Что намерены сделать власти Абхазии, если соседняя Грузия начнет разработку шельфа на своей территории?

- Вопрос этот, безусловно, сложен. И споры внутри общества имеют место. В то же время опасения или уровень рисков зависят от степени надёжности реализации проектов. На каждый негативный пример можно привести массу положительных. Вы не хуже меня знаете и бывали на отдыхе в странах, активно добывающих нефть.

Дело в другом. Нам, прежде всего, необходимо понять, каковы запасы и качество абхазской нефти? Поэтому сейчас мы ведём речь об изучении ситуации, об исследовании.

Ну и, разумеется, если ответы будут положительными, надо перейти к следующему этапу – добыче. Не сделаем этого мы – нефть будет изымать в нашей экономической зоне недруг – Грузия. Такие лицензии она уже продала одной американской компании.

Трудно понять, по каким причинам мы должны уступать свои собственные ресурсы?

- В конце прошлого года правительство Абхазии и российская «Независимая нефтегазовая компания» подписали соглашение о сотрудничестве в области разведки и добычи углеводородов на территории республики. В чем смысл привлечения в Абхазию еще одной нефтяной компании?

- В том, что одна будет проводить работы на морском шельфе, другая – на суше.

- Планируете ли Вы проводить в республике какие-либо радикальные экономические реформы?

- Нет. Население в целом, субъекты экономической деятельности, в частности, не в состоянии перенести радикальные реформы. Вы должны понимать особенности условий, в которых находится страна. Это касается и инфраструктуры, и ограниченности внешних экономических связей в силу частичной признанности Абхазии.

«Апсныпресс»

Абхазия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ved.gov.ru, 17 апреля 2014 > № 1069926 Александр Анкваб

Владислав Сурков удовлетворен темпом и качеством строительных работ, осуществляемых в Абхазии благодаря российской помощи

Президент Александр Анкваб принял помощника Президента Российской Федерации по вопросам взаимодействия с Абхазией и Южной Осетией Владислава Суркова, находящегося в Абхазии с рабочим визитом.

С утра Владислав Сурков осмотрел объекты в Гудаутском районе, восстанавливаемые в рамках российской помощи Абхазии.

Владислав Сурков поделился впечатлениями об увиденном. Он отметил, что объекты впечатляют своим видом, степенью готовности.

"Очень удовлетворены темпом и качеством строительных работ. Мы знаем, что многие объекты идут с опережением. Это тоже приятно и, на мой взгляд, добавит еще больше доверия в наши отношения в этой части и позволит дальше наращивать темпы развития, как за счет бюджетных средств России, так и за счет новых источников, которые, вы знаете, общими усилиями привлекаем, и масштаб которых нарастает. Поэтому все достаточно, на мой взгляд, позитивно развивается", - сказал Владислав Сурков.

Управление информации при Президенте РА

Доклад ООН по ситуации с правами человека на Украине, в котором критикуются результаты референдума в Крыму, является пропагандой Вашингтона, не имеющей под собой доказательств, заявил РИА Новости бывший помощник министра финансов США Пол Крэйг Робертс.

Согласно докладу ООН, перед референдумом в Крыму якобы использовались пытки, похищения людей и подавление инакомыслия.

"Это организованная пропаганда была предназначена для обслуживания планов США — дискредитировать референдум и отвлечь внимание от свержения Вашингтоном избранного демократическим путем правительства в Киеве и создания марионеточного. За референдумом следил ряд международных наблюдателей, и никто из этих наблюдателей не сообщил, что что-то неверно, они заявили, что все было честно и справедливо, без каких-либо признаков присутствия войск или запугивания", — сказал Робертс, добавив, что, если бы какие-либо нарушения были, упоминания об этом попали бы во все американские и европейские газеты.

По словам Робертса, обвинения в докладе не исходили от жителей Крыма или нынешней власти в Киеве. "Доклад неправдоподобен, все утверждения ложны. Это попытка дискредитировать самоопределение жителей Крыма. Должен быть еще один доклад с критикой неизбранного марионеточного правительства, назначенного Вашингтоном", — считает Робертс.

По его мнению, нынешние киевские власти своими действиями и словами встревожили русскоязычную часть населения Украины. Из-за этого возникли акции протеста с требованиями автономии или присоединения к России. Менее чем за месяц до президентских выборов русскоязычные города на Украине находятся под угрозой насилия со стороны американцев и временного правительства в Киеве, отметил Робертс.

"Правительство России не может смириться с насилием в отношении русского населения в восточной и южной Украине, как и не могло согласиться с тем же против осетин во время вторжения Грузии (в Южную Осетию). Вашингтон направляет кризисную ситуацию к войне и этот доклад является просто пропагандой, чтобы это оправдать", — заключил Робертс.

Тридцать абхазских сребреников. Несколько причин, по которым Абхазии не стоит спешить в состав России

Проведение референдума о присоединении Крыма к России ставит на повестку дня вопрос, могут ли по такому же сценарию развиваться события в Абхазии, Южной Осетии и Приднестровье. Абхазия в этой истории стоит особняком. Эксперты обсуждают в этой связи только вопросы геополитической целесообразности, забывая о том, что Абхазия и Россия в плане культуры совершенно разные страны. Для того, чтобы понять, что две страны очень сильно отличаются друг от друга, достаточно пересечь границу между ними. Из динамичной энергетики Сочи немедленно попадаешь в мир, где свободные дороги, пасторальные пейзажи и вечная сиеста. Даже внешне жизнь в двух странах совершенно разная. Но видимые различия - это лишь вершина айсберга - под «водой» фундаментальные различия в социальных культурах двух стран. Эти различия, в случае если когда-нибудь Абхазия интегрируется в Россию, сделают этот качественный переход очень болезненными. Но пока разберемся, хотят ли сами жители республики видеть свою страну частью России. В этом смысле в последние дни случилась интересная история. Абхазская журналистка Анаид Гогорян провела для одного из зарубежных изданий опрос о том, каким видят будущее страны респонденты. Из восьми случайных людей на улице пять высказались за вступление в состав РФ. После публикации опроса возник скандал. На журналиста обрушился шквал обвинений в проведении «провокационного» опроса. В лучшем случае Гогорян обвиняли в некорректности постановки вопроса, многие при этом нашли тут заговор внешних сил. И даже ходили слухи, что против журналиста будет возбуждено уголовное дело, ведь согласно конституции политико-правовой статус страны не подлежит обсуждению. Но эта ситуация очень наглядно показывает реальную картинку общественного мнения. Здесь в любом случае достаточно много людей, которые считают возможным вступление страны в состав России. Но эта история показывает и другую реальность - в Абхазии уже очень сильна идеология, превозносящая ценность собственного государства. Эта идеология уже не собирается конкурировать с другими идеями относительно будущего страны.

Мечты о России

Спустя некоторое время после окончания грузино-абхазской войны, в 1995 году, в Сухуме состоялся народный сход, участники которого обратились с просьбой к России принять республику в свой состав. Тогда абхазское общество воспринимало такую перспективу как самый разумный и естественный ход развития процессов. С тех пор прошло совсем немного лет, но уже к середине нулевых годов идея о вхождении в Россию стала непопулярной и «политически ошибочной». Сейчас на эмоциях люди говорят о том, что «за свободу и независимость страны пролита кровь», и это делает исключенным обсуждение вопроса о вступлении Абхазии в состав любой другой страны. Между тем почти двадцать лет назад, хотя и были свежи раны войны, такая постановка вопроса ни у кого не вызывала неприятия. Дело в том, что за прошедшие годы изменилось содержание, которое вкладывает абхазское общество в понятие «независимость». Если во время войны и сразу после нее речь шла о независимости от Грузии, то теперь речь идет о независимости вообще. И это совсем разные вещи. Вопрос внутренней легитимности своего государства для граждан страны, на самом деле, - очень плохо исследованная тема. В нашем распоряжении есть, пожалуй, только социологические исследования, проведенные чешским агентством Medium Orient. Дважды, сначала в 2011, а затем в 2013 году аналитики агентства исследовали вопрос отношения граждан Абхазии к ее независимости. И выяснили, что за два года число респондентов, отдающих предпочтение независимому пути развития страны, сократилось с 73 до 58.9%.

Мечты о российских деньгах

Абхазия, конечно, не Южная Осетия в плане отношения граждан к перспективе интеграции в Россию. И, тем не менее, сторонники такого пути развития - это не малочисленная маргинальная группа. Таких людей, очевидно, довольно много. Не в последнюю очередь этими людьми движут материальные соображения. Они мечтают о том же качестве жизни, что и россияне. Точнее, о качестве жизни жителей крупных российских городов. Потому что о качестве жизни жителей не крупных российских городов в Абхазии ничего не знают. Но если даже оставить за скобками эмоциональную сторону вопроса, у Абхазии есть несколько серьезных причин никогда не вступать в состав России.

Абхазия и Россия - две большие разницы

Абхазия и Россия - это абсолютно разные типы культур. Вообще, в этой части земного шара нет стран, по своей структуре похожих на Абхазию. Малочисленность, очень тесные связи между людьми - «страна друзей и близких». Это как будто остров из прошлого, возникший на черноморском побережье. Структура общества, характер человеческих связей и социальная культура чем-то схожи с европейскими городскими демократиями средних веков, может быть есть и другие примеры. Но в других странах с тех пор очень сильно выросла численность населения. Здесь же этого не произошло, а абхазская культура - это однозначно культура доиндустриального типа.

Одним словом, здесь нет людской массы, это сообщество единиц, и каждый в этом сообществе не вообще гражданин, а «чей-то» человек, имеющий отношение к роду, фамилии, этнической группе, местности. Россия - страна с прямо противоположной традицией. Огромное государство с массовой культурой. Отсюда неизбежен жесткий кризис ломки традиционной, давно устоявшейся культурной традиции. Он будет невероятно болезненным для абхазского общества, ибо, по сути, поломает его стержень.

Земельные конфликты

В Абхазии своеобразная система социальной организации жизни. Это очень не похоже не только на Россию, но и на любую другую более крупную страну. Пример из одной только области - культуры земельных отношений. В Абхазии понятие «наша земля» имеет вполне прикладной смысл - в любой местности есть родовые земли, есть земли, любые решения относительно хозяйственной деятельности на которых принимаются только с согласия местных жителей.

Все эти отношения не формализованы с юридической точки зрения. С точки зрения закона, это земли государства. Но в абхазской практике совершенно невозможно задействовать эти территории для экономического развития без согласования с местными общинами. В любой большой стране такие формы - это нонсенс, дикая архаика, которая к тому же препятствует быстрому и эффективному освоению территорий.

Поэтому, совершенно очевидный в случае вхождения Абхазии в Россию инвестиционный бум превратится в один нескончаемый конфликт, который будет усилен массовым наличием оружия на руках абхазского населения - тоже реалия, совершенно не вписывающаяся в российские представления о взаимодействии общества и власти. Кстати, оружие на руках у населения исключает монополию государства на насилие. В этом есть и плюсы, и минусы, но это тоже абхазская реальность.

Интеграция в нестабильность

В Абхазии и России очень сильно отличаются технологии взаимодействия власти, правоохранительных органов и бизнеса. Они здесь не то чтобы несовершенны, они очень несовершенны, но опираются на тесные человеческие связи. Лимит возможностей для корпоративных войн и переделов собственности очень сильно ограничен примерно равным уровнем игроков. И это создает баланс сил и интересов.

В Абхазии возможности силового и административного ресурса по воздействию на бизнес-среду, на общество в целом очень ограничены. В этом, собственно, принципиальное отличие здешней ситуации от того, что происходит в российских республиках Северного Кавказа. Там наличие преференций, связанных с доступом к административному и силовому ресурсу, определяют состояние бизнес-среды.

Вообще, интеграция Абхазии в Россию - это интеграция в северо-кавказскую нестабильность. Сейчас республика надежно укрыта от многих этих проблем горами и границей. Здесь отлично понимают, что нежелание президента Александра Анкваба строить Военно-Сухумскую дорогу, которая связала бы страну напрямую с республиками Северного Кавказа, связано с опасениями по поводу втягивания страны в проблемы соседнего региона.

Российская Абхазия

Не будем забывать и о том, что большая война в новейшей абхазской истории случилась из-за крайне сложных межнациональных отношений. Полноценная интеграция в Россию означает очень серьезные на практике изменения и в политике, и в экономике, которые повлекут изменения и в демографии. Естественно, совершенно абсурдными будут выглядеть в рамках одного государства действующие ныне ограничения на покупку недвижимости, сложности с натурализацией для иностранных (читай: в первую очередь, российских граждан). Россия относительно Абхазии - это все-таки большой, открытый мир людей, идей, инвестиций. Какой будет российская Абхазия лет через десять, легко понять, посмотрев на сегодняшний Сочи.

Цена за 30 тысяч

В Абхазии очень серьезный запрос на изменения. Люди в массе своей не готовы ждать десятилетия, пока стараниями политической элиты качество жизни в республике начнет удовлетворять ее граждан. И те 40%, которые, если верить данным чешского социологического исследования, «за» вступление в состав России, надеются, что этот шаг даст возможность жить лучше. Возможно, это и так. Но цена, которую заплатит абхазское общество за то, чтобы получать в месяц не 15, а 30 тысяч рублей, огромна - речь идет, по сути, о ликвидации страны как социального и культурного феномена. Антон Кривенюк

«Abhaz-auto.ru»

Вызов Путина Западу

Роберт Гейтс был министром обороны при президенте Джордже Буше и Бараке Обаме с 2006 по 2011 год, а также директором Центральной разведки при президенте Джордже Буше-старшем с 1991 по 1993 год.

Резюме Россия бросила перчатку, и ее вызов не ограничивается Крымом и даже Украиной

У президента России Владимира Путина есть давняя обида: он глубоко ненавидит Запад за то, что тот победил в холодной войне. В частности, он винит США в развале Советского Союза, называя его «величайшей геополитической катастрофой 20-го века».

Список претензий у Путина - длинный, и он представил его в полном виде 18 марта, когда произносил речь о присоединении Крыма. Ему неприятно то, что он считает унижением России в 1990-е годы: экономический крах, расширение НАТО с включением в ее состав бывших членов советского альянса – Варшавского договора, согласие России на договор об ограничении обычных вооруженных сил в Европе, который он называет «колониальным», игнорирование Западом российских интересов в Сербии и других местах, попытки включить Украину и Грузию в состав НАТО и Европейского Союза, а также навязчивые нотации западных стран, бизнесменов и ученых о том, как Россия должна вести свои дела дома и за рубежом.

Путин стремится возродить глобальную мощь и влияние России, а также втянуть обратно на российскую орбиту те независимые государства, которые когда-то входили в состав Советского Союза. Он не проявляет явного желания воскресить Советский Союз (потому что в таком случае России придется взять на себя ответственность за ряд слабых в экономическом отношении стран), однако полон решимости создать российскую сферу влияния и господства – политическую, экономическую и военную. Для достижения этих целей у него нет грандиозных планов и стратегии, а есть просто оппортунистическое и безжалостное стремление. И терпение.

Путин, начавший свой третий президентский срок в 2012 году, ведет долгую игру. Он может это себе позволить: согласно российской конституции, у него есть законное право оставаться на посту президента до 2024 года. После внутреннего хаоса 1990-х этот человек безжалостно восстановил «порядок» в России, не обращая внимания на протесты дома и за рубежом по поводу подавления зарождавшейся в России демократии и политических свобод.

В последние годы он обратил свой самовластный взор на ближнее зарубежье. В 2008 году Запад почти ничего не сделал, когда Путин вторгся в Грузию. Российские войска по сей день оккупируют регионы Абхазия и Южная Осетия. Он принудил Армению к отказу от соглашений с Евросоюзом, а также подвергает аналогичному давлению Молдавию.

В ноябре прошлого года он при помощи экономических рычагов и политической силы заставил бывшего президента Виктора Януковича отказаться от соглашения между Украиной и ЕС, которое сблизило бы эту страну с Западом. Когда путинскую креатуру Януковича свергли в результате таких действий, Путин захватил Крым, а сейчас выступает со зловещими притязаниями в отношении всей восточной Украины, сосредотачивая войска вдоль ее границы.

Украина занимает центральное место в путинской концепции пророссийского блока из-за своих размеров и из-за того, что Киев более тысячи лет тому назад был местом рождения Российской империи. Он не успокоится и не удовлетворится, пока в Киеве вновь не появится пророссийское правительство.

Его мировоззрение резко отличается от взглядов европейских и американских лидеров. Он не разделяет их почтительного отношения к международному праву и к нерушимости границ, которые, по мнению Запада, можно менять только путем переговоров в соответствии с нормами правосудия и требованиями закона. Ему безразличны права человека и политические права. Прежде всего, Путин держится конфронтационного мировоззрения. Вопреки вере Запада в важность взаимовыгодных отношений между странами, Путин во всех действиях видит победивших и проигравших. Когда одна сторона получает выгоды, вторая обязательно должна что-то потерять. Для него суть игры состоит в обретении, сохранении и приумножении силы и власти.

Единственный способ противостоять устремлениям Путина на российской периферии для Запада заключается в том, чтобы тоже вступить в эту затяжную стратегическую игру. Запад должен предпринимать действия, недвусмысленно демонстрирующие россиянам, что путинское мировоззрение, цели и средства достижения этих целей со временем очень сильно ослабят и изолируют Россию.

Необходимо снижать зависимость Европы от российского газа и нефти. Необходимо ввести по-настоящему значимые экономические санкции, осознавая при этом, что такие действия чреваты последствиями и для Запада. Граничащих с Россией союзников по НАТО нужно укреплять в военном плане и усиливать войсками альянса. Надо ликвидировать экономическую и кибернетическую незащищенность прибалтийских государств от действий России (особенно в связи с тем, что в Эстонии и Латвии живет большое количество русских и русскоязычных людей).

Надо урезать западные инвестиции в России и исключить эту страну из «Большой восьмерки», а также из других форумов, обладающих авторитетом и легитимностью. Американский военный бюджет следует восстановить до того уровня, который администрация Обамы предлагала год тому назад. Пентагону надо дать указание кардинально урезать непроизводительные затраты, а на сэкономленные деньги следует укреплять военный потенциал страны, например, строя новые корабли для ВМС США. Надо остановить вывод американских войск из Европы. ЕС следует принудить к подписанию соглашений об ассоциации с Молдавией, Грузией и Украиной.

Но пока реакция Запада очень слаба. На Путина практически никак не влияет арест личных счетов его ставленников, личных дружков и олигархов, а также наложенные на них визовые запреты. Односторонние американские санкции будут неэффективны без содействия Европы, если не считать ущерб для российских банков. Разница между западной риторикой и западными действиями в ответ на вопиющую агрессию огромна. Похоже, Запад подает сигнал о том, что если Путин не введет войска на восток Украины, никаких дальнейших санкций и карательных мер он применять не станет. Фактический захват Крыма Россией останется без последствий, если не считать кучки пострадавших российских чиновников, и все будет продолжаться так, как раньше.

Новая холодная война, а тем более военная конфронтация не нужна никому. Мы хотим, чтобы Россия была партнером, но сейчас совершенно очевидно, что под руководством Путина такое невозможно. Он бросил перчатку, и его вызов не ограничивается Крымом и даже Украиной. Своими действиями он подвергает сомнению весь мировой порядок, сложившийся после холодной войны, и прежде всего, право независимых государств самостоятельно строить свои отношения, альянсы и вести дела с теми, с кем им хочется.

Молчаливое согласие на сведение старых реваншистских счетов силовыми методами ведет к новым кризисам и к потенциальным военным конфликтам, будь то Европа, Азия или другие места. Китай, демонстрирующий все более агрессивное поведение в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях, Иран с его ядерными устремлениями и интервенционистской политикой на Ближнем Востоке, а также непостоянная и непредсказуемая Северная Корея сегодня внимательно наблюдают за событиями в Европе. Они уже увидели беспомощность Запада в Сирии. Подобные разногласия и слабость реакции на последнюю российскую агрессию будут иметь, как мне кажется, опасные последствия в будущем.

Свой вызов Путин бросает в очень неблагоприятное для Запада время. В Европе только-только начинается слабое оживление экономики, и она поддерживает весомые экономические связи с Россией. США только что закончили более чем десятилетний период войн, и лидеры обеих партий слышат призывы к изоляционизму от своих избирателей. Новые крупные проблемы за границей создадут серьезные политические проблемы внутри страны. Крым и Украина далеко, и общество слабо понимает, насколько они важны для Европы и Америки.

Поэтому бремя разъяснительной работы о необходимости решительных действий как всегда ложится на наших руководителей. Как говорил президент Франклин Д. Рузвельт, «власть означает действия по выработке политики», а также «убеждение людей, лидерство, жертвы и всегда просвещение, потому что величайший долг государственного деятеля – обучать и воспитывать». Агрессивные и наглые действия Владимира Путина требуют от западных лидеров стратегического мышления, смелого лидерства и железной решимости, причем немедленно.

США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 2 апреля 2014 > № 2906393 Роберт Гейтс

Отношения Ирана и Грузии начались с распадом СССР и за это время пережили немало колебаний. Иран одним из первых признал независимость Грузии. Политические контакты и экономические связи Ирана и Грузии за эти 22 года не отличались особой активностью. Стороны старались поддерживать связи, в первую очередь, ориентируясь на свою географическую близость. Тегеран и Тбилиси пока не вышли на реализацию крупных экономических проектов, но взаимный настрой на прорывные результаты всё же присутствует.

Взгляд Ирана на евроатлантический курс Грузии

Ирану и Грузии в последние годы удалось смягчить некоторую настороженность друг к другу, которая определялась тесным вовлечением Грузии в евроатлантические схемы интеграции. Отягощающим моментом для установления доверительных отношений между двумя странами служили тесные связи Грузии с Израилем. Особенно настораживало Иран тесное военно-техническое сотрудничество Тбилиси и Тель-Авива.

Ирано-грузинские отношения не избежали факторов влияния внешних сил. Приход к власти в Грузии партии «Единое национальное движение» во главе Михаилом Саакашвили не способствовал сближению Тбилиси и Тегерана. При этом тесные связи США и Грузии, между которыми в январе 2009 года была подписана Хартия стратегического партнёрства, не стали для Ирана непреодолимым раздражителем. Напротив, выстраиваемая грузинскими властями линия на близкие отношения с Западом рассматривалась Тегераном в прагматичном ключе. Грузия могла стать посредником между Ираном и Западом, прежде всего, в экономической сфере.

С середины 2000-х годов и по настоящее время грузинские власти ставят целью превратить страну в экономический центр региона, который бы замкнул на себе все торговые, транспортные и энергетические потоки из Европы на Кавказ и в Центральную Азию. Взятый страной вектор на политическую и экономическую интеграцию с ЕС, по идее, должен был открыть перед Ираном новые возможности. С другой стороны, Иран пристально отслеживает ситуацию в вопросе вхождения Грузии в НАТО. Перспектива вовлечения республики в орбиту Североатлантического альянса не нравится Ирану. Ещё большее недоверие в Тегеране вызывает попытка Грузии восстановить с Израилем былой формат тесного партнёрства. Война в зоне югоосетинского конфликта развела Грузию и Израиль от точки стратегического партнёрства. Рубеж «08.08.08» многое изменил в грузино-израильских отношениях. Тель-Авив столкнулся с жесткой позицией Москвы относительно сотрудничества режима Саакашвили с зарубежными партнёрами, особенно в военно-технической сфере.

Ложная ставка Тегерана

Нелепое нападение Грузии на Абхазию и Южную Осетию в 2008 году стало первым сигналом для настороженного отношения иранской стороны. Тегеран долгое время пребывал в двойственном положении, осуждать или оправдывать глупую авантюру Михаила Саакашвили, которая чуть не привела к крупной региональной войне. Тегеран ждал из Москвы жеста, элементарного разъяснения своей позиции. В то время прозападный, соответственно антииранский крен Кремля все больше набирал силу и масштабность. Если в то время Дмитрий Медведев встретился бы с Махмудом Ахмадинежадом и нормально разъяснил бы ему политику Кремля, то вполне возможно Тегеран не только осудил бы авантюру Саакашвили, но и при определённых условиях даже официально признал бы Абхазию и Южную Осетию. А это кардинально изменило бы все дальнейшее развитие геополитической ситуации. Именно из-за высокомерия Кремля и его прозападного крена Россия упустила шанс иметь важнейшего геополитического союзника в своей грузинской кампании.

Поскольку долгое время не было никакого заинтересованного телодвижения со стороны России, и, наоборот, именно в то время Москва начала серию антииранских инициатив и заявлений, после всего этого Тегеран с определенной досадой повернулся лицом к Тбилиси. Хитрый Саакашвили моментально воспользовался ситуацией, гарантировал не использовать грузинскую территорию для враждебной деятельности против Ирана и клятвенно обещал стать посредником между Ираном и Западом для восстановления их доверительных отношений. Это тогда отвечало интересам Тегерана. Тем более, в то время идея об использовании США и НАТО территории Грузии в качестве некоего плацдарма для нападения на Иран доминировала в экспертной среде. Трудно сказать, с учётом самых тесных военных и политических связей между Грузией и США, насколько Тбилиси был тогда искренен, предоставляя Тегерану подобные гарантии. Как бы там ни было Тегеран заявил об уважении территориальной целостности Грузии по итогам военной эскалации в зоне югоосетинского конфликта. Иран дал понять, что не собирается признавать независимость Абхазии и Южной Осетии до полного урегулирования их конфликта с Грузией.

Ахмадинежад исходя из намеков и заверений Саакашвили полагал, что Запад заинтересован в том, чтобы через Грузию наладить с Ираном полноценные торгово-экономические отношения, включая и вложения многомиллиардных инвестиций в экономику страны. Иранский бизнес получил сигнал о том, что через грузинские банки их капитал может выйти на мировые рынки и наоборот. И сразу же иранские деньги, сотни миллионов долларов, хлынули в грузинские банки, в сравнительно короткое время в Грузии были зарегистрировали тысячи компании с участием иранского капитала, иранцы начали покупать недвижимость, вкладывать в инвестиционные проекты Грузии, в том числе они вложили огромные деньги в инфраструктуру порта Поти. В последствии по одному звонку из Вашингтона все это остановилось, и вся эта деятельность прекратилась. Практически на следующий день все счета, активы, деятельность иранского бизнеса были заблокированы. Иранцев перестали пускать в Грузию, а тех, кто там работал, попросили в срочном порядке покинуть страну. Ахмадинежад не знал, что это ловушка, никак не мог подумать, что на таком уровне его и страну могут так элементарно обмануть, не мог поверить в то, что во главе Грузии стоит законченный авантюрист и банальный шулер западного типа…

В июле прошлого года Грузия в одностороннем порядке решила отменить безвизовый режим для граждан Ирана. Зато в самое ближайшее время должен вступить в силу договор о введении безвизового режима между Израилем и Грузией. Нет никаких сомнений в том, что решение Тбилиси в визовом вопросе с Ираном было принято по настоятельной просьбе израильтян, в качестве своеобразного теста на серьёзность намерений грузинского правительства перейти от слов к делу в нормализации отношений с Израилем.

С избранием Хасана Роухани президентом Исламской республики руководители Грузии и Ирана обменялись дружескими посланиями. В них было выражено обоюдное стремление к углублению межгосударственных отношений и укреплению экономических связей. В начале марта 2014 года Тбилиси посетил заместитель министра иностранных дел Ирана Ибрахим Рахимфур. По сообщению МИД Грузии, в ходе рабочего визита иранского дипломата были рассмотрены текущие вопросы двустороннего сотрудничества по различным направлениям, в том числе в сферах экономики, культуры, образования и спорта.

Торгово-экономические связи Ирана и Грузии ждут своего часа

Экономического рывка в ирано-грузинских отношениях пока никто не ждет. Ему препятствуют определённые факторы, о которых будет сказано ниже. Между тем, предпосылки для укрепления экономических связей Ирана и Грузии все-таки существуют. Товарооборот двух стран по итогам 2013 года превысил $100 млн. С 2010 года взаимная торговля зафиксировала рост на 140% (ирано-грузинский торгово-экономический оборот в 2010 году составлял около $42 млн.).

Грузия отказалась от покупки российского газа ещё в 2007 году. Ныне республика забирает российский газ, следующий через её территорию в Армению, только в счёт выплат за транзит. Природный газ для внутреннего потребления Грузия получает из прикаспийской республики Азербайджан. Впрочем, было время, когда Иран в присущей ему дружественной к соседям по региону манере протянул руку помощи Грузии в газовом вопросе. В январе 2006 года Иран оказал Грузии помощь, когда на трубопроводе в Северной Осетии РФ произошла авария, оставившая грузинских потребителей без газа. Иран через азербайджанскую газотранспортную систему поставил Грузии необходимый объём энергоресурсов (Азербайджан только с 2007 года приступил к экспорту своего газа).

С весны 2013 года, когда Иран и Грузия подписали соглашение о двустороннем сотрудничестве в сфере свободных экономических зон, большие надежды связываются с активизацией сотрудничества между регионами двух стран. Например, по линии поставок сельскохозяйственной продукции северных провинций Ирана грузинским потребителям. В январе этого года Иран посетила делегация предпринимателей Грузии, и по итогам визита стороны выразили готовность к укреплению торговых и промышленных связей.

В конце 2013 года было заявлено о планах создания ирано-грузинской торгово-промышленной палаты. Новая двусторонняя структура должна заняться содержательным наполнением экономических связей Грузии и Ирана. В её состав войдут, в частности, представители свободных экономических зон двух стран. Например, от Грузии это будут Кутаисская индустриальная зона и Торгово-Промышленная палата Аджарии.

Пока транспортные, энергетические и основные торговые потоки следуют через Грузию по линии «Запад – Восток» и обратно. Тем не менее, время диктует необходимость поиска новых подходов к развитию межгосударственных экономических связей. Вступление Армении в Таможенный союз и включение Грузии в зону глубокой и всеобъемлющей свободной торговли ЕС следует рассматривать в свете взаимодополнения двух схем интеграций кавказских государств. Помочь им в этом могут Россия и Иран, взаимно заинтересованные в укреплении своих двусторонних связей, а также политических и экономических позиций на Южном Кавказе. Впечатляющий рост внешней торговли Грузии с Россией, взаимное стремление Москвы и Тбилиси к уходу от конфронтации в их отношениях создаёт почву для усиления межгосударственных связей по геополитической вертикали Россия – Грузия – Армения – Иран.

Права и интересы иранских бизнесменов в заложниках банковской системы Грузии

Эксперты с обеих сторон считают прорывным для ирано-грузинских отношений 2010 год. В ноябре того года состоялся визит в Тбилиси министра иностранных дел Ирана Манучехра Моттаки. Тогда же был введён двусторонний безвизовый режим, и в Батуми открылось генеральное консульство Исламской республики. Было установлено прямое авиасообщение между двумя столицами, заметно оживившее туристические потоки в обоих направлениях. За этим последовало оживление двусторонних экономических связей.

Иранские компании и бизнесмены стали рассматривать Грузию в качестве подходящей точки для выхода на европейские рынки. В республике резко возросло число иранских хозяйствующих субъектов, в местных банках открылись их многомиллионные счета. Но с ужесточением санкционного давления Запада на Иран его индивидуальные предприниматели и компании на рубеже 2012-2013 годов стали ощущать незащищённость своих капиталов в грузинской банковской системе. Возможно, был не дооценён или вовсе упущен из вида тот факт, что между США и Грузией имеются договорённости о самом тесном сотрудничестве в финансовом мониторинге «подозрительных» активов и их потоков. К ним сразу же были отнесены капиталы иранского происхождения, размещённые после 2010 года в Грузии.

Внимание евроатлантистов к максимальному ограничению возможностей Ирана на внешних финансовых и торговых рынках можно проследить по участившимся публикациям серьёзных зарубежных изданий. Например, американский The Wall Street Journal в июне 2013 года указывал на рост количества зарегистрированных в Грузии иранских компаний за предшествовавшие два года: с 84-х до почти полутора тысяч фирм. Подобный скачок интереса иранских деловых кругов к Грузии западные наблюдатели увязывали с отменой визового режима между двумя странами, а также с попыткой иранцев обойти режим санкций, используя «тихую гавань» южнокавказской республики.

Из достоверных источников известно, что иранские компании сильно раздосадованы «заморозкой» их активов в Грузии по указке США. Суммы весьма внушительные, по некоторым оценкам от $500 млн. до $1 млрд. Как можно понять из первых примирительных шагов Запада и Ирана в рамках предварительных Женевских соглашений от 24 ноября 2013 года, иранские активы в Грузии не подпадают под снятие ограничительных мер. Вместе с тем, доказательная база о причастности этих средств в той или иной мере к разработке Тегераном своей ядерной программы полностью отсутствует.

В связи с этим иранским бизнесменам придется дожидаться оздоровления отношений Ирана с Западом. В качестве ориентира для такого оздоровления называется 20 июля 2014 года. Именно к этой дате может проясниться будущее «замороженных» в Грузии иранских капиталов. «Национализация» им не грозит, то есть полная потеря средств представляется крайне маловероятной. Это стало бы нарушением всех норм международного права в сфере ведения трансграничного бизнеса.

В результате действий грузинских властей иранским компаниям был причинен ущерб в размере более одного миллиарда долларов, и еще больше, порядка 6-7 миллиардов, они потеряли в виде упущенной выгоды. Судя по всему, грузинские власти не собираются компенсировать убытки иранских компании. В странах Южного Кавказа гораздо более либеральные правила ведения бизнеса по сравнению с Грузией имеются в Армении, но главная проблема Армении заключается в том, что она не имеет прямого выхода к морю и располагает ограниченными возможностями в плане установления прямых торговых связей с зарубежными партнёрами. Но стеснённое географическое положение этого северного соседа Ирана абсолютно не сказывается на финансовой стороне вопроса. Напротив, тесные связи Армении с Россией открывают широкие возможности для иранского бизнеса. Плюс ко всему, в качестве одного из факторов, который мог бы содействовать оздоровлению отношений Ирана и Запада, следует рассматривать до сих пор не раскрытый потенциал многочисленной армянской диаспоры по всему миру, в том числе, а может быть и в особенности, в США. Армянские компании, работающие в самой Армении и за её пределами, могли бы стать для иранских коммерческих партнёров удобным мостом выхода на внешние рынки.

********

Иран и Грузию можно отнести к естественным экономическим партнёрам, которые располагают реальными возможностями установить ровный политический диалог. Иран придерживается принципа урегулирования межгосударственных разногласий исключительно силами региональных стран. Без обращения к услугам внешних патронов того или иного государства. Грузия пребывает в стратегическом партнёрстве с США и имеет тесные связи с Израилем. Будем надеяться, что нынешним грузинским властям хватит мудрости не ставить себя в очередной раз в двойственное положение, как это уже случилось в августе 2008 года. Грузии менее всего нужны разногласия с соседними государствами, подогреваемые её западными и некоторыми ближневосточными партнёрами. Развитие связей с Ираном, уважение интересов Исламской республики и её граждан – ориентир и одновременно тест для Грузии на государственную зрелость.

Вячеслав Михайлов,

Специально для Iran.ru

Осенью 2013 года председатель КНР Си Цзиньпин объявил о начале реализации проекта «экономический пояс Шелковый путь» в два приёма: собственно, сухопутный «экономический пояс», объединяющий страны на евразийском континенте, был представлен во время визита в Казахстан; а в Индонезии был представлен «морской шелковый путь XXI века». На первый взгляд, эти «шелковые пути» аналогичны другим интеграционным проектам.

Принципиальные отличия

Авторы проекта отвергают популярную и, судя по последним событиям в мире, ущербную геополитическую стратегию развития. Они также решительно отрицают подобие ЭПШП (здесь и далее — Экономический пояс шелковый путь) Евросоюзу и Таможенному союзу. Шелковый путь основывается на стратегической координации партнёров, взаимодействие между которыми сложилось естественным путём на протяжении столетий, и здесь «бумажные» договорённости играют не основную роль. ЭПШП — не обязательная, не принудительная схема интеграции. По представлениям проектантов, Шелковый путь должен принести в регион сотрудничество, а не конфликты, Китай, по сути, предлагает партнёрам инфраструктурное строительство и институциональное формирование новой экономической реальности.

В Китае полагают, что ЭПШП это часть цивилизационной задачи государства — «открытие самого себя», Шелковый путь начинается как инфраструктурный проект освоения и развития западных районов Китая с целью обретения большей сбалансированности экономики страны.

Этот аспект рассмотрим чуть подробнее. Дело в том, что в КНР явный дисбаланс, при котором западная и северная часть страны развиты намного слабее провинций восточных и южных. Экономический пояс, по мере своего развития, должен способствовать более равномерному размещению ресурсов и производств при сохранении уже имеющихся достижений. Предполагается, что в рамках проекта Китаю удастся реализовать потенциал Нинся-Хуэйского автономного и Синьцзян-Уйгурского автономного районов и провинций Шэньси, Ганьсу и Цинхай.

Далее континентальный экономический пояс продвигается к внутренней части Евразии достигая, в конечном итоге, границ ЕС, а Морской путь объединяет в единую сеть побережья Азии. По мере своего расширения, проект Шелкового пути преодолевает разницу экономического развития в субрегионах и формируя крепкие связи между странами.

Проект ЭПШП - не результат политических амбиций, а гармоничное продолжение перманентных китайских реформ. На самом деле, проект начал реализовываться задолго до того, как о нём сказал Си Цзиньпин. Именно китайцам удалось вовремя поймать в паруса ветер глобализации на евразийском континенте, хотя сделать это хотели не они одни. Именно китайцы поняли, что наступает время, когда региональное сотрудничество становится частью процесса глобализации. Перед тем, как проект оформился в стройную концепцию, Китай укрепил экономическое и энергетическое сотрудничество со странами Центральной Азии — сердцем континентального ЭПШП и закрепил статус крупнейшего импортёра России, как крупного поставщика сырья и возможного участника логистических цепочек по доставке товаров.

Проект ЭПШП - не результат политических амбиций, а гармоничное продолжение перманентных китайских реформ.

Задачи

На пути формирования экономического пространства Шелкового пути Китай будет решать несколько ключевых задач. Прежде всего, предполагается, что участники проекта должны обменяться мнениями относительно путей экономического развития для того, чтобы выявить потенциальные конфликтные точки, устранить их и приступить к объединению стратегий развития с учётом экономической, политической, правовой практик стран-участниц ЭПШП. Далее, Китай нацелен на строительство, развитие и совершенствование транспортной инфраструктуры экономического пояса, особенно в трансграничных районах. Таким образом, должна быть сформирована транзитно-транспортная система, которая объединит страны Центральной Азии и Китай, а также свяжет регион с Африкой и Европой. Поднебесная придаёт колоссальное значение этой задаче; страна нацелена на создание современной, безупречно функционирующей транпортно-логистической системы.

Следующая задача - постепенное снижение и затем полная ликвидация торговых и инвестиционных барьеров между участниками ЭПШП. Это необходимо для раскрытия, в рамках концепции, торгового и инвестиционного потенциалов стран-участниц, так, чтобы скорость движения капитала внутри экономической системы была максимально возможной. С этой задачей тесно связана следующая — усиление многостороннего сотрудничества в финансовой сфере, обеспечение бесперебойного денежного обращения, гармонизация валютных систем стран-участниц. При решении этой задачи предполагается создать сеть региональных финансовых организаций развития и оптимизировать движение финансовых потоков.

Особую значимость имеет аспект активизации международных отношений. Китай в рамках концепции ЭПШП стремится к развитию дружественных, взаимовыгодных связей, поиск взаимопонимания между сообществами.

«Мораль выше интересов» - на такой основе предполагается развивать контакты между странами-участницами ЭП Шелкового пути.

В результате решения этих задач в регионе должна улучшиться бизнес-среды, сформироваться практика свободное перемещение и распределение капиталов, удалённые внутриконтинентальные регионы получат новые возможности для развития, регион станет более открыт внешнему миру и станет полноценной частью глобальной экономики.

Превосходство Шелкового пути

Китайцы, представив свой грандиозный проект, вступили в конкуренцию с другими проектами евразийской направленности. В частности, с Евразийским Союзом, продвигаемым Россией. По сравнению с ним Шелковый путь имеет ряд преимуществ. ЭПШП и Морской путь развиваются на основе древнего Шелкового пути, их объединяют близкие или, по крайней мере, не противоречивые культурные и цивилизационные нормы. Экономический пояс простирается во всех направлениях, а не только на Восток, как ЕврАзЭС. Экономический пояс объединяет рынок ёмкостью в 3 млрд. человек, а ЕврАзЭС - в лучшем случае около 0,2 млрд.

Китай имеет общую границу с 3 странами Центральной Азии и странами Юго-Восточной Азии, что позволяет ему выстроить эффективную транспортную инфраструктуру во всём макрорегионе. Более того, логическим продолжением континентального ЭПШП будет включение в его сферу стран Закавказья, в частности, Азербайджана, Армении, Грузии, Абхазии и Южной Осетии.

Китай сознательно отказался от лидирующей роли в регионе, экономический пояс исключает вмешательство во внутреннюю политику государств и какие-либо попытки ущемления интересов стран-участниц проекта. Приоритетным является взаимовыгодное экономическое сотрудничество.

И, наконец, безусловным фактором превосходства Экономического пояса Шелкового пути над другими проектами является финансовое могущество Китая, который способен финансировать грандиозный проект без ущерба для своей экономики и без угроз внешней стабильности в регионе.

Замысел экономического пояса представляет собой, по всей видимости, общую концепцию, по сути, пустоту, масштаб которой почти безграничен, но изначально не конкретизированы детали: в тоннах, километрах, долларах и т.д. Эта пустота заполняется проектами постепенно; между ними затем устанавливаются связи, которые трансформируют разрозненные элементы в систему. То, что соответствует концепции, органично встраивается, то, что чуждо ей, отторгается.

Евгений Новожилов

Председатель Правительства Дмитрий Медведев о воссоединении Крыма и Севастополя с Россией.

Сегодня Российская Федерация приняла все необходимые решения о воссоединении с Крымом и Севастополем. Они одобрены в установленном порядке Федеральным Собранием и Президентом страны В.В.Путиным. Эти решения дались непросто. Политическая и правовая оценка причин возврата исторических частей нашей страны в современную Россию весьма точно и в то же время эмоционально была дана главой государства в его Послании. Она не нуждается в расшифровке. Поэтому как Председатель Правительства России и Председатель партии «Единая Россия» отмечу лишь ещё несколько аспектов.

Первое. Кризис украинского государства неслучаен. И вызывает у всех нас самые тяжкие ощущения. Политическое бессилие властей, личная слабость и нерешительность Президента Януковича обрекли народ Украины на большие страдания. Люди, вышедшие на улицы, имели право на мирный протест против коррупции и произвола властей. Но это не отменяет факта недопустимости захвата власти путём вооруженного мятежа. Путём насилия и убийств. Янукович не был легально отправлен в отставку. А значит, остаётся законно избранным Президентом, насильственно лишённым власти. И это должны понимать все. В том числе представители Майдана, заседающие в Правительстве и Раде, политические функционеры в Киеве и наши западные партнёры. Новые власти не имеют должной легитимности. И что ещё хуже – вообще не обладают реальными рычагами влияния на ситуацию в стране. Власть – у различных радикалов, боевиков, бандитов. Они принимают финальные решения. И, скорее всего, будут принимать их и после 25 мая. Им нет смысла делиться властью с другими. Они хозяева на улицах и на входах в административные здания. А это крайне опасно. Такой способ управления неизбежно влечёт коллапс государства. Сложившаяся ситуация предопределила и отсутствие нормальных отношений между руководством правительств наших стран. Хотя, конечно, контакты на рабочем уровне сохраняются.

Второе. Народ Крыма (русские, украинцы, татары) на референдуме выразили свою позицию. Референдум – уже история. Как и принятые на нём решения. Теперь важно думать, как строить жизнь дальше. С учётом сложившихся политико-правовых реалий. Это касается всех. Так называемой новой власти в Киеве. Руководства западных стран. России в целом и её новых территорий. У нас никто не хочет обострения ситуации. Напротив, наша цель – дружественные отношения с Украиной и другими соседями России. И, конечно, гармоничное развитие Крыма и Севастополя в структуре нашего государства. Это ключевая задача Правительства нашей страны. Мы сделаем всё для социально-экономического развития своего государства и его новых регионов. В понедельник я планирую провести совещание с членами Правительства, на котором мы обсудим первоочередные шаги по налаживанию жизни в Крыму и Севастополе. Правительству предстоит большая и важная работа, которая стала возможной благодаря высказанному на референдуме желанию крымчан о вхождении в Россию. Надеемся на уважительное отношение к воле наших людей. К тому курсу, который избрала Российская Федерация.

И третье. В истории стран, народов, целых континентов бывают очень непростые ситуации. Я отлично помню август 2008 года, когда мне пришлось принимать решение об использовании российских Вооружённых Сил на территории иностранного государства. А затем и признать независимость Южной Осетии и Абхазии. Трудные решения. Но последующее развитие событий доказало: иного пути не было. Тогда международному сообществу пришлось так же обсуждать вопросы о том, как строить отношения с Россией. И надо признать, что всем нашим партнёрам, пусть и не без труда, удалось найти сбалансированную линию поведения с Россией в тот период. Это обеспечило устойчивое международное развитие в последующие годы. Включая нашу работу в «двадцатке» по преодолению мирового экономического кризиса. Обеспечение вопросов безопасности. Решение региональных проблем. Надеюсь, что разум возобладает и сегодня.

Россию нельзя наказать. Но с Россией можно выстроить правильные отношения.

Россия. ЮФО > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 21 марта 2014 > № 1034546 Дмитрий Медведев

Завершившаяся олимпиада становится новым вызовом для Абхазии

По завершении Олимпиады в Сочи International Alert попросили журналиста и редактора газеты «Чегемская правда» Инала Хашига прокомментировать, что прошедшие олимпийские игры значат для Абхазии. Эта статья является частью материалов на тему «Олимпийская политика».

Семь лет назад, когда в далекой Гватемале, Сочи был назван столицей зимних Олимпийских игр 2014 года, не меньше самих россиян этому выбору Международного олимпийского комитета радовались и в Абхазии. Хотя особых иллюзий в том, что абхазская команда сможет принять участие в этих планетарных соревнованиях, не будучи членом МОК, естественно не было, в Сухуме были уверены, что проведение игр у границы с Абхазией для молодой, тогда еще непризнанной никем республики, будет весьма продуктивным мероприятием.

В первую очередь надежды абхазов связывались с вопросами безопасности. Для находившейся в перманентном состоянии войны с Грузией республики, это была самая важная проблема. Со стороны Кремля, ставить проведение игр под угрозы, когда под боком есть тлеющий конфликт, готовый в любую минуту разгореться в широкомасштабную войну, было бы слишком легкомысленно. В этой связи, в Сухуме надеялись на Москву, что она приложит максимум усилий для стабилизации ситуации в регионе. Вряд ли, в тот период у российского руководства было четкое представление, как разрешить существующую проблему. Рецепта, как кардинальным образом изменить положение в лучшую сторону, у нее не было. И тем более, никто в 2007 году и не предполагал, что всего лишь год уйдет на достижение поставленной задачи.

Форсировать ситуацию «помог» президент Грузии Михаил Саакашвили. Его желание, во что бы то ни стало сыграть на опережение, и поскорее восстановить «территориальную целостность страны», обернулось для Грузии крахом. Авантюра, в виде затеянной им в августе 2008 года войны, дала обратный результат - независимость Абхазии и Южной Осетии получила признание со стороны России с соответствующими гарантиями безопасности, тем самым оставив Тбилиси лишь иллюзорные надежды со временем вернуть утраченное.

Тем не менее, своеобразную сатисфакцию Михаил Саакашвили все же получил. Определенный осадок в контексте игр в Сочи образовался в абхазо-адыгских отношениях еще на финальной стадии по выбору будущей столицы зимней олимпиады. Протесты отдельных черкесских организаций в связи с проведением Игр в местах, где полтора столетия назад завершилась Кавказская война, принесшая населявшим этот край народам многочисленные людские потери и вынужденное переселение аборигенов в Турцию, не получили поддержки среди абхазов. Возникшую ситуацию активно взялось подогревать правительство Саакашвили. Признав геноцид черкесов со стороны Российской империи, «забыв» при этом абхазов, Тбилиси достаточно профессионально манипулировал на этой теме, успевая вбивать клинья не только в отношения между адыгскими народами и Москвой, но и между адыгами и абхазами. Впрочем, довести начатое до логического конца он не успел. Пришедшая в Тбилиси на смену Саакашвили новая власть, дабы не раздражать Кремль, отказалась от практики активного разыгрывания черкесской карты, и актуальность агрессивной реанимации исторических обид пошла на убыль. А с завершением олимпиады (главного детонатора актуализированной черкесской темы) и вовсе обречена отойти на второй план. Тем не менее, в абхазо-адыгских отношениях разыгранная ситуация не могла не наложить определенное недопонимание, граничащее с обидой.

Если надежды с укреплением безопасности от новой грузинской агрессии в контексте Сочинской олимпиады реализовались с перевыполнением «плана» (безопасность + признание государственности), то первоначальные прогнозы, что подготовка к играм принесет серьезные экономические дивиденды абхазской экономике, остались иллюзиями.

Расчеты Сухума, стать одним из главных поставщиком стройматериалов для строительства олимпийских объектов, растворились в тиши многочисленных кабинетов российской бюрократической машины. Можно лишь догадываться, почему не дорогой, но при этом качественный абхазский песок и щебень, оказались мало востребованными в гигантском инфраструктурном проекте стоимостью в 50 миллиардов долларов.

Впрочем, недобор на олимпийских стройках косвенно имел свою компенсацию. По Комплексному плану содействия социально-экономическому развитию Республики Абхазия, вступившему в действие в 2010 году, Москва безвозмездно инвестировала Сухуму более 15 миллиардов рублей. В основном российская помощь пошла на строительство и ремонт инфраструктурных объектов - дорог, школ, больниц, спортивных и культурных объектов. Увы, бремя за «социалку» взятое на себя Кремлем, стало своеобразной успокоительной пилюлей для абхазского правительства. Сконцентрировавшись исключительно на освоении российских траншей (проходивших не без коррупционной составляющей), местная власть потеряла всякий интерес к становлению и развитию собственной экономики. Добровольный отказ от каких-либо преобразований, в том числе и экономических, привел к тому, что доля российских вливаний в абхазский бюджет с каждым годом шла по восходящей. В бюджете 2014 года она составляет уже более 70 процентов. Такая зависимость от российской помощи породила иждивенческие настроения не только во власти, но и в самом абхазском обществе. Ситуация, когда к президенту Александру Анкваб идут представительные делегации различных сел и поселков с просьбой отремонтировать дорогу и школу, построить водопровод и т.д. стала хронической. При этом, как правило, вопрос: «откуда взять деньги?» не возникает. «Москва поможет», - думают не только ходоки, но и сами власти.

Россия действительно помогает. Она не только строит школы и больницы, но и доплачивает зарплату учителям и врачам, милиции и военным, выдает пенсии местным пенсионерам. Однако и у Кремля бывают проблемы с финансами. В частности, в 2013 году возникли серьезные задержки с траншами в Абхазию. Это привело к возникновению огромных задолженностей перед строительными компаниями, возникли сбои с выплатой зарплат бюджетникам, и как результат - к перманентной дестабилизации внутриполитической ситуации. Правительству пока еще удается держаться на плаву, однако такая ситуация не может длиться до бесконечности. До сих пор главным сдерживающим фактором для возможных внутренних потрясений была близость Олимпиады. Объединившаяся в Координационный совет оппозиция и не скрывает, что отложила проведение массовых антиправительственных протестов на более поздний период, «пока не закончатся Олимпийские игры», и сделано это по одной простой причине - чтобы не расстраивать главного союзника Абхазии - Россию. Но после того, как вслед за Олимпийскими играми состоятся Паралимпийские, и жизнь в соседнем Сочи пойдет своим чередом, руки оппозиции будут развязаны.

Впрочем, даже самые преданные сторонники президента Анкваб и без подсказок оппозиции осознают необходимость кардинальных преобразований во всех сферах жизнедеятельности абхазского государства. Общественный заказ на реформы есть. Весь вопрос, готов ли президент Александр Анкваб взяться за это неблагодарное дело? Ведь реформы это, как правило, всегда резать по живому, и не всегда «операция» заканчивается так, как первоначально она задумывалась.

Косвенно подтолкнуть к проведению преобразований способна и сама ситуация неопределенности, которая может сложиться уже после того, как все олимпийские перипетии окончательно завершатся. Наверняка, со стороны Кремля интерес к Абхазии и ее проблемам после сочинских игр заметно поубавится, став периферийным. Тем более еще в конце минувшего года новый куратор абхазского направления Владислав Сурков, встречаясь в Сухуме с руководством страны, без всяких экивоков заявил, что Кремль будет менять ранее существовавшие подходы в организации помощи. Основной упор теперь будет делаться не на прямые транши из средств российского бюджета, а на привлечение в абхазскую экономику инвестиций российских частных и государственных компаний. Но для того, чтобы это осуществить, опять же, понадобятся не только правительственные гарантии на словах гипотетическому инвестору (даже если они впоследствии будут переложены на бумагу в виде закона или постановления), но и серьезные, не для блезиру, преобразования в экономике (от налогового законодательства, банковской сферы, в вопросов оформления собственности, системы страхования и т.д.), правоохранительной структуры и социальной сферы.

Необходимость реформ вытекает и из другой проблемы. Пока Сочи - вечный конкурент абхазских курортов - семь лет пребывал в режиме стройки, отпугивая своим состоянием российских туристов, Пицунда и Гагра могли не париться, и не предпринимать особых усилий по собственной модернизации. Но сейчас, когда у границы с Абхазией появился современный курорт со всей сопутствующей инфраструктурой, позволяющей ему без всяких проблем функционировать в круглогодичном режиме работы, некогда знаменитые абхазские здравницы на фоне Сочи будут смотреться, не иначе, как бедные родственники. В этой ситуации, кого предпочтет российский турист, гадать не придется. Ответ слишком очевиден. Для Абхазии это значит, уменьшение доходов от главной бюджетообразующей отрасли экономики, компенсировать которые при отсутствии промышленности и плохого состояния сельскохозяйственной отрасли фактически нечем.

Тем более мотивов к падению интереса к Абхазии со стороны Москвы, помимо закончившейся олимпиады, наверняка станет и свежеиспеченный российско-украинский кризис, чьи последствия сейчас просчитать невозможно.

Резюмируя тему влияния на Абхазию Сочинской олимпиады, приходится констатировать, что завершение глобального спортивного проекта, где наряду со спортивными рекордами и медалями, на карту были поставлены геополитические интересы, огромные деньги и престиж России, и Москва с небольшими издержками этот экзамен выдержала, то для Абхазии окончание игр становится новым вызовом. У нее теперь задача научиться жить без олимпийского фона. Ведь на смену «тепличному» периоду приходят суровые будни, лишенные былых преференций. Теперь ее жизнеспособность будет зависеть от политической воли местных элит научиться быть самодостаточным, то есть, умению жить по средствам и одновременно способности по кирпичику наполнять собственную государственность реальным, а не декларативным содержанием.

«Apsny.ru»

Поддержка с Черного моря. Абхазия на официальном уровне признала результаты референдума в Крыму

За референдумом в Крыму пристально следили и считали минуты до оглашения результатов в соседней черноморской республике - Абхазии, которая некогда сама на референдуме в 1999 году приняла Акт о государственной независимости. Несмотря на то, что абхазская сторона поддержала крымчан в их стремлении соединиться с Россией, сами абхазы в состав России не торопятся.

В отличие от президента США Барака Обамы, который заявил, что референдум «нарушает украинскую конституцию и никогда не будет признан ни США, ни международным сообществом», президент Абхазии Александр Анкваб одним из первых официальных лиц открыто поддержал референдум. «Абхазия уважает волю крымчан, поддерживает и признает их судьбоносный выбор», - заявил он в ночь на понедельник. Напомним, что Абхазия сама до сих пор страдает от международного непризнания.

Так, Анкваб заявил, что «проведенный в Крыму плебисцит отражает волеизъявление многонационального народа полуострова». Он подчеркнул, что «это всенародное решение основано не только на историческом прошлом, но и на современных политических реалиях». А также глава независимой республики назвал происходивший референдум в Крыму «классическим примером, когда воля народа превыше всего».

Депутат парламента Абхазии Даур Аршба напомнил, что парламент еще до референдума отправлял руководству Российской Федерации письмо, в котором выразил свою поддержку решениям, принимаемым РФ в связи с событиями на Украине. Что касается референдума, он убежден, что в Абхазии поддерживают крымчан и считают, что каждый народ имеет право на самоопределение. «Выбор населения Крыма нужно уважать. А для того, чтобы сложилась такая ситуация, были предпосылки политико-экономического характера. Все это реакция на то, что происходило на Украине, а решение на референдуме - это логическое следствие», - резюмирует депутат.

Известный блогер Тенгиз Агрба недоумевает по поводу того, что в последнее время все чаще проводят параллели между Крымом и Абхазией. Он считает, что такие заявления являются совершенно невежественными ввиду непохожести ситуаций. Комментируя заявления о поддержке референдума президентом Абхазии, блогер говорит: «Абхазия, безусловно, союзник России, и Анкваб говорит то, что хотят услышать в руководстве России». Но при этом добавляет, что он категорически против того, какое-либо государство вмешивается в дела другого государства, и что «только сами граждане Украины должны решать свою судьбу».

Блогер Ахра Смыр, говоря о вероятности проведения подобного референдума в Абхазии, в первую очередь отметил, что никакого аналогичного референдума в Абхазии по определению не может проводиться. «В четвертой статье первой главы конституционного закона РА «О референдуме» четко и недвусмысленно говорится, что на референдум выносятся предложения по особо важным государственным вопросам. На референдум не выносятся вопросы о ликвидации государственного суверенитета Республики Абхазия, об изменении ее государственных границ и территориальной целостности, ограничении основных прав и свобод человека, закрепленных в Конституции Республики Абхазия. При этом механизмы внесения поправок в Конституцию и изменения конституционных же законов исключают изменения на скорую руку. Это если говорить о юридической стороне вопроса».

Блогер также убежден, что крымский референдум не сможет подстегнуть такие процессы в Абхазии. «Это исключено прежде всего потому, что у Абхазии и Крыма - два различных пути. Путь Абхазии был оплачен немалой кровью, и соображения сугубо экономические («вот станем Россией и заживем») не приведут ни к какому референдуму. Абхазия может стать равноправным партнером в каких-то надгосударственных проектах, но становиться частью иного государства - нет ни потребности, ни смысла. Пока есть шанс строить свое государство - его надо строить, чем в Абхазии и занимаются».

Народная артистка Украины Фатима Чергиндзия, абхазка по происхождению: «Мне больно говорить и писать. Моё сердце может только петь. У меня две родины - Абхазия и Украина. Я люблю Абхазию и Украину, надеюсь, любить ещё никто не запрещал. Я за мир! Пусть будут счастливы люди и в Украине, и в России! Все под Богом, вот только стыдно многим не будет, это точно. Пусть Бог хранит Украину, она достойна этого».

Исполнительный секретарь координационного совета партий и общественных организаций РА Нугзар Агрба: «Думаю, добрососедские отношения, межгосударственные отношения будут еще больше укрепляться в рамках стратегического партнерства. Не будем забывать, что Россия вытащила нас в 2008 году из пасти волка. Пусть нерационально использовалась, но помощь РФ была ощутимой. Историческая справедливость восторжествовала. Волеизъявление населения Крыма красноречиво показали итоги голосования. Россия сделала грамотные, смелые, справедливые шаги. Как мировая держава, она подтвердила свой статус - статус страны, которая обеспечивает стабильность и мир. Наши партии выразили отношение к событиям в Украине и вокруг Крыма в Заявлениях. А что касается в целом Украины, желаем скорейшего восстановления экономики и государства. Украине надлежит измениться и стать еще более показательной страной». На вопрос о том, стоит ли Абхазии последовать примеру Крыма и войти в состав России, он отвечает: «Этот вопрос решен окончательно и бесповоротно на референдуме и пересмотру не подлежит».

Литератор Эля Джикирба комментирует ситуацию с референдумом: «Я за независимость Республики Крым. Отразиться все это на отношениях Абхазии и России, увы, вряд ли сможет. Абхазы построили унитарное мононациональное государство, а в Крыму - русские, плюс огромная часть русской истории. Это особенное место для русских. А абхазы - они чужие, загадочные, неприветливые. Только безусловная лояльность к русским держит нас на плаву».

На вопрос Кавполита о том, не сможет ли политика России после Крыма поменяться таким образом, что непосредственная интеграция Абхазии и РЮО в состав РФ станет трендом, литератор отвечает: «Не думаю. Абхазия как буферная зона устраивает русских больше, чем если бы она была частью русской территории. Денег можно меньше вкладывать. Но дело в том, что времена очень быстро меняются, и на самом деле - всё возможно».

Лейла Тания, генеральный Директор Абхазского Агентства Черноморско-Кавказского Развития, аналитик, рассказывает: «Западные СМИ использовали аналогию Крыма и Абхазии исключительно в негативной коннотации. Полностью был проигнорирован тот факт, что Абхазия своими собственными силами одержала в 1992 году военную победу над Грузией, осуществлявшей системный геноцид абхазского народа в течение всего советского периода, а затем в 90-е годы выдержала и блокаду со стороны России. Только приход к власти Владимира Путина изменил отношение официальной России к Абхазии. Поэтому у абхазского народа, побывавшего в составе разных империй - больших и малых, очень сильная мотивация к сохранению и укреплению своей независимости, в отличие от Крыма, стремящегося войти в состав России.

Тем не менее, в ходе крымского кризиса Абхазия представлялась как своего рода «страшилка» против интеграции с Россией. Этот факт требует анализа с точки зрения того, насколько привлекательным в реальности выглядит проект российско-абхазского стратегического союза и какие уроки можно извлечь из крымских событий в этом аспекте.

Россия сегодня является главным, конкурирующим с ЕС центром интеграционного притяжения в регионе. Президент Путин в своей речи на Валдайском клубе в 2013 году обозначил отличную от ЕС концептуальную платформу Евразийской интеграции, основанную на приоритете интересов национального суверенитета объединяющихся субъектов - в отличие от европейской интеграции, где приоритет отдается наднациональным общеевропейским интересам по сравнению с собственно национальными, что многими экспертами рассматривается как потенциальное преимущество российских предложений.

Успехи Абхазии как геополитического проекта России (в противовес Грузии - геополитическому проекту Запада) как в экономическом, так и в более широком статусно-международном измерении могут напрямую влиять на рейтинг России в качестве привлекательного центра притяжения для остальных потенциальных субъектов Евразийского Союза. И наоборот - несостоятельность Абхазии как независимого и экономически состоявшегося государства может самым негативным образом отразиться на интеграционном рейтинге ее международного покровителя - России.

Таким образом, попытки дезавуировать суверенитет и государственную эффективность Абхазии какими бы то ни было действиями (включая и недавнюю информационную атаку на Абхазию в российских СМИ) будут бить бумерангом прежде всего по престижу и авторитету России как глобального игрока, подтвердившего столь высокий статус своими убедительными международными успехами в 2013 году.

Однако на сегодня ни со стороны России, ни со стороны Абхазии все еще не сформировано убедительной и выигрышной международной повестки, которая сделала бы из Абхазии не «страшилку» против России, а наоборот, позитивную рекламу, что вполне возможно, если Абхазия вернет себе статус значимого регионального игрока в черноморско-кавказском формате.

Вице-президент Международной академии духовного единства и сотрудничества народов мира Беслан Кобахия о самоопределении народа Крыма: «Итак, вчера, 16 марта, в Крыму прошел референдум, результаты которого не оставили никаких сомнений в позиции жителей полуострова. Сама эта ситуация, на мой взгляд, не была какой-то домашней заготовкой России, не была спланированной акцией. Достаточно вспомнить, что обострение ситуации на Майдане в Киеве пришлось на самый неподходящий для России момент, в разгар Олимпийских игр. И уж чего-чего, а вот этого кризиса России в тот момент было совсем не нужно. Соответственно, и решения, которые стали приниматься позднее, были точно так же не подготовлены заранее, а являлись лишь реакцией на ситуацию. Достаточно вспомнить, что в начале кризиса в Государственную Думу РФ депутатом и лидером партии «Справедливая Россия» был внесен законопроект, позволяющий России принимать в свой состав части других государств. Сегодня, кстати, этот законопроект Мироновым отозван, так как ситуация в Крыму стала развиваться по общепринятому в мире сценарию - проведение референдума, затем (уже сегодня) объявление о государственной независимости, и далее - обращение к России с просьбой о вступлении в ее состав в качестве субъекта Федерации. Все это еще раз говорит о том, что никакого заранее разработанного плана по «отторжению» Крыма не существовало.

Сами события, происходящие в последние несколько месяцев на Украине, привели к этому закономерному результату. Во всей этой истории более легитимными являются как раз действия руководителей Крымской автономии, которые представляют собой, в отличие от нынешних киевских властей, законно избранную власть.

Киевские власти, после полного игнорирования соглашений от 21 февраля, утеряли всякую возможность принимать легитимные решения и фактически не контролируют ситуацию в стране. Власть, по сути дела, принадлежит так называемому «Правому сектору», который легитимизирован нынешними властями в качестве национальной гвардии. И именно они, а не Яценюк и все другие, определяют сегодняшний день на Украине.

Мне кажется, что все это печально кончится для сегодняшних руководителей в Киеве. Они находятся в самом начале событий, которые обязательно последуют дальше. Если у этих людей есть желание сохранить Украину, то самый лучший выход подсказывает именно Россия, предлагающая вернуться к соглашению от 21 февраля и начать его выполнять. Но мне кажется, что это сделать невозможно, так как у власти на Украине сегодня находится «Правый сектор», который эту власть никому не уступит. А это значит, что все еще впереди.

Что касается Крыма, то сегодня у жителей полуострова появилась надежда на то, что жизнь их будет защищена и начнет улучшаться. И здесь нет никакого вопроса - нужен Крым России или нет. С точки зрения и крымчан, и россиян в подавляющем большинстве, сегодня в Крыму восторжествовала историческая правда. И данное решение поддерживается и в Крыму, и в России абсолютным и подавляющем большинством людей.

Именно так было воспринято решение российского руководства в 2008 году, когда были признаны независимость Абхазии и Южной Осетии. Такое же настроение в России и сегодня, после референдума в Крыму.

И последнее. Очень советую внимательно слушать президента России Владимира Путина. За многие годы нахождения у власти он всегда был политиком, четко соблюдавшим международное право. За ним не водится склонности к авантюрным решениям. И он всегда объяснял все свои действия. Так было и в этот раз. То есть ничего непредсказуемого в его действиях не было. И если принять это за аксиому, то тогда возникает следующий вопрос - те, кто все это начинали на Украине, наверняка знали, что Путин не промолчит и обязательно отреагирует. Тогда не совсем ясно, зачем и кому все это было нужно? И тут есть, над чем задуматься».

Журналист Демис Полантис в контексте того, как отразится референдум в Крыму на российско-абхазских отношениях, говорит: «Сегодня давать какие-либо прогнозы очень сложно. Если присоединение Крыма к России не вызовет масштабных санкций со стороны Запада и не произойдет эскалации конфликта, в том числе и военного (между Россией и Украиной), то для Абхазии и Южной Осетии мало что изменится. Однако если Запад не смирится с аннексией Крыма, начнется серьезное давление на Россию, а это приведет к полному пересмотру отношений с Абхазией и РЮО. Собственно, Россия сама по себе станет совершенно иным государством, произойдет переформатирование внутренней политики в пользу той концепции, которая вообще не предусматривает самостоятельности двух республик.

Кроме того, присоединение Южной Осетии и Абхазии к России может быть еще одной ставкой на повышение, которой Россия сегодня угрожает Западу и его союзникам. Я не считаю этот вариант самым вероятным, т.к. у России попросту нет ресурсов для долгосрочного противостояния с Западом. Однако зарекаться я бы не стал».

Все опрошенные эксперты единогласно поддерживают Крым и российскую политику на полуострове, а также сходятся во мнении, что Абхазия хоть и должна развивать добрососедские отношения и тесное сотрудничество с северным соседом, но идти при этом только своим путем.

«Абхазия.ORG»

Лесные службы Северной и Южной Осетии укрепляют сотрудничество.

Руководство управления лесами республики Южная Осетия во главе с помощником заместителя председателя правительства Южной Осетии Романом Джиоевым посетило Северную Осетию с рабочим визитом.

Состоялась встреча со специалистами отраслевого комитета РСО-А по вопросам организации и использования лесов, их охраны, защиты и воспроизводства, а также осуществления на землях лесного фонда на территории Южной Осетии лесного и пожарного надзора.

В ходе конструктивных бесед на совещании, состоявшемся в Комитете лесного хозяйства республики Северная Осетия, были обсуждены многие актуальные вопросы лесного хозяйства, в частности, порядок предоставления лесных участков по видам использования лесов и особенности правового режима защитных лесов. Большое внимание также было уделено взаимодействию с филиалом ФГУП "Рослесинфорг" "Воронежлеспроект" при проведении лесоустройства югоосетинских лесов.

Североосетинские и югоосетинские коллеги договорились о заключении Соглашения, суть которого - в оказании взаимодействия по целому ряду вопросов. В их числе - предоставление информации о состоянии пожарной безопасности в лесах, тушение лесных пожаров на пограничных территориях.

Стороны выразили надежду, что это взаимовыгодное сотрудничество будет способствовать развитию лесного хозяйства братских республик.

Украина: американская стратегическая ошибка

Владимир Евсеев

Международное сообщество вступает в период глобальной нестабильности. Однополярный мир, который возник после распада Советского Союза, окончательно ушел в прошлое. По-видимому, это бы случилось несколько позже, но США существенно ускорили международные процессы, когда достаточно грубо вмешались во внутренние дела Украины. Именно Вашингтон подтолкнул эту страну к распаду, когда сделал однозначную ставку на радикалов-националистов. Это позволило свергнуть безвольного Виктора Януковича, который, как и все его предшественники, заботился исключительно о собственном благополучии. При этом на Украине не появилось новых перспектив. Страна уверенно идет к полному упадку. Ее не могут спасти ни ассоциация с ЕС, ни западные кредиты под кабальные условия, ни предстоящие президентские выборы. Только федерализация Украины дает шанс на сохранение единого государства. Вместо этого новые власти в Киеве, потворствуя радикальным представителям Майдана в лице движения «Правый сектор», проводят в стране политические репрессии, всячески ограничивают в правах русскоязычное население и другие национальные меньшинства, организуют различного рода провокации и нарушают международное законодательство.

США и их европейские партнеры сразу и безоговорочно поддержали новую власть в Киеве. Это убедило многих в их непосредственной причастности к вооруженному перевороту, который стал трактоваться как революция против ненавистного режима Виктора Януковича. Если же внимательно проанализировать все происходившие в Киеве события, состав Майдана и последние действия Верховной Рады, то становится очевидным попытка ограниченного числа националистов навязать свою волю всему украинскому народу.

В таких условиях Россия была вынуждена действовать, но не для захвата украинских территорий, а для обеспечения безопасности русскоязычного населения. В частности, Крым стоял на пороге гражданской войны, так как крымские татары, численность которых по переписи 2001 г. составляла всего 245 тыс. из 2,41 млн общего населения сформировали параллельные органы власти и, скорее всего, имели оружие. Крымские татары по примеру Майдана и при негласной поддержке со стороны Турции были готовы к захвату власти в Автономной Республике Крым. При широкой поддержке со стороны местного населения крымские власти, опираясь на дружественную Россию, смогли парализовать попытки дестабилизировать ситуацию на полуострове как отдельных представителей крымскотатарского народа, так и новых властей в Киеве. Это создало условия для свободного волеизъявления крымчан о своей дальнейшей судьбе в ходе референдума, условия проведения которого полностью соответствуют всем европейским стандартам.

Развязанная против России информационная война позволила сформировать на Западе крайне негативное отношение к президенту Владимиру Путину и проводимой им внешней политике. Наблюдаются явные попытки демонизировать РФ, которая, якобы, своими действиями угрожает близлежащим государствам и стремится к аннексии их территорий. При этом забывается, что именно Запад сыграл негативную роль в распаде Югославии, а затем силой добился отделения от этой страны Автономного края Косово и Метохия. Подобное повторилось и в других регионах, что привело, например, к де-факто распаду Ливии и дезинтеграции Ирака.

Несомненно, что события на Украине и в Крыму окажут серьезное влияние на безопасность не только Европы, но и достаточно удаленных от нее районов Ближнего и Среднего Востока, Центральной Азии и Южного Кавказа. Во-первых, в условиях чрезвычайно высокой конфронтации России и Запада нужно забыть о сокращении ядерных вооружений, взаимном доверии в военной сфере и совместном разрешении проблем ядерного нераспространения. Следствием этого станет гонка как обычных, так и ядерных вооружений и блокирование усилий по разрешению сирийского кризиса, афганской и других проблем в сфере региональной безопасности.

Во-вторых, ввиду неминуемого введения США и ЕС против РФ не только политических, но и экономических санкций, Москва постарается компенсировать понесенные убытки за счет расширения сотрудничества с Китаем, Японией, Турцией и Ираном. Взаимодействие с последним государством представляется наиболее перспективным, так как готовится к подписанию торгово-нефтяная сделка, согласно которой в обмен на иранскую нефть в Исламскую Республику Иран (ИРИ) будут поставляться российские товары. Начав с объемов 100-200 тыс. баррелей сырой нефти в сутки, Москва в некоторой перспективе может довести эти объемы до 500 тыс. баррелей. Частично эта нефть будет реэкспортироваться в Китай, что позволит Пекину значительно увеличить закупки иранской нефти, не обостряя отношения с Вашингтоном.

Другим направлением российско-иранского сотрудничества является ядерная сфера. Уже в ближайшее время РФ может приступить к строительству в ИРИ не только второго, но и третьего энергоблока Бушерской АЭС. Это может быть представлено как продолжение ранее подписанного контракта на завершение строительства там первого энергоблока. При этом следует учитывать, что Тегеран добросовестно выполняет условия первого этапа «Совместного плана действий» — промежуточного соглашения между представителями ИРИ и «шестерки» международных посредников (постоянные члены Совета Безопасности ООН и Германия) по урегулированию иранского ядерного кризиса, подписанного в Женеве 24 ноября 2013 г. Это нашло отражение в соответствующем докладе генерального директора МАГАТЭ.

Особый интерес для сторон представляет сфера военно-технического сотрудничества, которая пока ограничивается резолюцией 1929 Совета Безопасности ООН. Однако помимо Указа Президента РФ № 1154 от 22 сентября 2010 г. «О мерах по выполнению резолюции Совета Безопасности ООН 1929 от 9 июня 2010 г.», ничего не мешает поставлять в ИРИ системы противовоздушной обороны. Согласно этого указа, была запрещена поставка в Иран зенитных ракетных комплексов (ЗРК) С-300. Последнее привело к появлению в Международном арбитражном суде г. Женевы иска на 4 млрд долл. к российской государственной компании ОАО «Рособоронэкспорт». Этот вопрос может быть закрыт на основе поставок в ИРИ ЗРК С-400, что позволит существенно расширить номенклатуру поставляемых Россией вооружений и военной техники.

Существуют и другие сферы, представляющие взаимный интерес, по которым достаточно быстро можно выйти на подписание крупных контрактов. В этом случае двусторонний товарооборот, который сейчас составляет около 2 млрд долл. в год, может быть увеличен на порядок.

Более того, Россия даже готова взять курс на выстраивание с Ираном стратегического партнерства. Формально об этом может быть объявлено во время официального визита в Тегеран президента Владимира Путина или его встречи с президентом Хасаном Роухани в рамках саммита глав прикаспийских государств, который состоится в Астрахани в сентябре нынешнего года. Тогда принципиально изменится роль России на Ближнем и Среднем Востоке в целом, а также в разрешении сирийского кризиса и афганской проблемы.

В-третьих, укрепление российско-иранских отношений и вполне возможное улучшение ирано-турецких отношений позволяет поставить вопрос о формировании внеблоковой системы безопасности, вначале на Южном Кавказе. Для этого желательно уже в ближайшей перспективе провести трехсторонние консультации между Россией, Ираном и Турцией с целью выработки общих подходов к разрешению в регионе вооруженных конфликтов. Это позволит сформулировать концепцию новой системы региональной безопасности. В результате удастся не только избежать новой войны на Южном Кавказе, но и создать благоприятный фон для разрешения проблем Нагорного Карабаха, Абхазии и Южной Осетии.

В-четвертых, неизбежно укрепление российско-китайских отношений, вплоть до перерастания их при определенных условиях до уровня союзников. Это будет знаменовать собой формирование многополярного мира, в котором Запад уже не сможет доминировать.

Таким образом, США совершили стратегическую ошибку, когда инициировали вооруженный переворот в Киеве. Они рассчитывали, что направив Украину в сторону Запада, смогут значительно ослабить Россию и инициированные ею интеграционные процессы на постсоветском пространстве. На самом деле Вашингтон достигнет совершенно обратного эффекта. Существенно укрепив связи с Китаем, Ираном, Турцией и рядом других государств, Москва станет одним из центров многополярного мира, интересы которого американцам обязательно придется учитывать.

Интервью бывшего посла ЧР в РФ Петра Колларжа

Данное интервью вышло в эфире телеканале ČT24.

Ситуация на Украине очень далека от стабильного политического положения. Интересы России, в том числе под впечатлением от романтических панславистских представлений, здесь сталкиваются с интересами Запада и в первую очередь с довольно неоднородными интересами самих украинцев. 5 марта интервью Даниеле Дртиновой дал бывший посол ЧР в РФ и США Петр Коларж.

ЕС замораживает счета 18 украинских видных фигур, которые подозреваются в пропаже миллиарда долларов с государственных счетов, а в Крыму спокойно?

В Крыму спокойно, и, наверное, так оно и останется. Я не думаю, что там будут какие-то кровавые конфликты, если только их неожиданно не спровоцируют.

Не затишье ли это перед бурей? Не поздно ли решать украинский кризис политическими методами?

То, что это не затишье перед бурей, никогда нельзя гарантировать на 100%. Я думаю, что в открытом конфликте на самом деле никто не заинтересован – ни Украина, ни Россия, ни даже то, что называется Западом. Президент РФ Владимир Путин заявил, что он не стремится к отторжению Крыма, не готовит военного вторжения, а оставляет за собой право воспользоваться военной силой для защиты русскоязычного населения на Украине.

Хотят ли этого люди, если отстраниться от пропаганды? Они действительно ориентированы на Россию?

Русскоязычное население, особенно на востоке Украины и в Крыму, на Россию ориентировано – и не только ментально, но и экономически.

А хотят ли они защиты?

Некоторые российские представители об этом говорят, потому что живут романтическими идеями 19 века о том, что они играют историческую роль в защите славянских народов.

Защита не то же, что отторжение?

Конечно, нет. Но я думаю, что и сейчас это не самый своевременный вопрос. Об отторжении, наверное, речи действительно не идет.

А в глазах русскоязычного населения на Украине?

Я не исключаю, что у некоторых такой вариант в мыслях определенно есть. И, честно говоря, я бы даже не удивился, если бы случилось разделение страны. И несмотря на то, что сейчас этого, за парой исключений, никто не хочет, это вариант, который нельзя исключить.

А было бы проблемой, если бы Украина разделилась?

Как самостоятельно зарабатывающий человек я могу говорить о вещах так, как я их вижу. С моей точки зрения, в этом не было бы фатальной трагедии. В истории есть много примеров, когда в итоге раздел вел скорее к разрядке ситуации. Посмотрим, как будут развиваться события — вариантов много: может быть некий «полушаг» в виде федерации, конфедерации, но также может случиться, что Украина останется в целости.

В конце концов, для президента РФ этот раздел Украины не идеальное решение, ни со стратегической, ни с экономической точки зрения. Для него лучше, если Украина останется целостной. Тем не менее вопрос в том, чем завершатся майские выборы на Украине. Тогда ситуация может поменяться, и этот сценарий получит реальный шанс.

Что думают обычные россияне о действиях российского президента?

Разные россияне думают по-разному. Возможно, вы читали статью профессора Зубова, который провел некоторые параллели между высказываниями президента Путина и Гитлера об охране нацменьшинств. При этом профессор Зубов – большой патриот России и имеет довольно определенные взгляды. С другой стороны, есть националисты, русские, которые воспринимают это в романтическом духе 19 века: мол действительно надо, чтобы Россия защищала интересы русскоязычного меньшинства и вообще славянства как такового. Идея панславизма в России по-прежнему жива.

Могли бы вы сказать, что то, что сейчас происходит на Украине, как-то раскалывает российское общество?

Раскол невелик. Там есть ряд образованных людей и интеллектуалов, которые считают действия России на Украине большой ошибкой. Но в этом отношении не едина даже оппозиция. На самом деле там есть ряд мнений, согласно которым российская обязанность — позаботиться о русскоязычном населении на Украине, потому что на западе фашисты, бандеровцы и, ко всему прочему, влияние либерального Запада, который не признает и нарушает российские ценности.

Виктор Янукович, которого Россия продолжает считать легитимным президентом, был выбран на выборах. Запад признает временную власть, которая через выборы не прошла. Не является ли, по-вашему, взгляд Запада столь же односторонним и, скажем так, близоруким, как и взгляд России?

У Запада свои интересы, а у России – свои. Мне как человеку, который долго вращался в области международной политики, может быть жаль, что мы не можем сблизиться с Россией и что наши интересы настолько диаметрально противоположны. Но пока обе стороны конфликта защищают свои интересы, и каждая для этого использует свои средства, свою риторику. Некоторые эксперты оценивают, скажем, то, как высказываются российские представители по ситуации на Украине. При этом они очень стараются и используют ту же лексику, что и ЕС и НАТО в случае конфликта в Югославии, то есть говорят, прежде всего, о правах национальных меньшинств. Правда в том, что Крым до 1954 года принадлежал России.

Действительно ли реакция России столь неожиданна? Вели бы себя США иначе, если бы были в такой же ситуации?

Реакция России не неожиданна. Россия не может позволить себе упустить Крым уже потому, что Украина вдруг может стать не только частью ЕС, но и НАТО. По моему мнению, был определенный момент удивления. Президент Путин в ноябре смог довольно эффективно склонить Януковича к тому, чтобы он не подписал соглашение об ассоциации с ЕС. Это была комбинация политико-экономического давления. И когда казалось, что Украину он держит под контролем, в том числе посредством президента Януковича, Майдан все вдруг изменил. Думаю, что Путин это не полностью просчитал, и что ситуация немного вышла из-под его контроля. Это было видно по реакции российских официальных лиц.

Совет Федерации постановил, что дает согласие на применение военной силы для защиты русскоязычного населения за рубежом, а еще совсем недавно он высказывался совершенно иначе. Говорили о целостности Украины, что раскола не будет, что не будет присоединения к России, что там не будут действовать силой. Председатель Совета Федерации госпожа Матвиенко в этом отношении говорила довольно четко, как и председатель Комитета по международным делам. Было понятно, что последнее решение им поставил задачей президент РФ.

Если сравнить международные правовые политические инструменты, которыми такие державы, как США и Россия, отстаивают свои интересы, то возникает вопрос, настолько ли уж они друг от друга отличаются, потому что США тоже не медлят с вторжениями в определенные страны, если речь идет об их экономических, стратегических и сырьевых интересах? Мне интересна концепция этих отличий с позиции дипломата.

Очень важно, как обосновать свою интервенцию. Речь действительно может идти о нарушении основных прав человека, геноциде или нападении на собственное население (как использование химоружия в случае Ирака при Саддаме). И это особенно сложно, когда у вас есть некая большая сила внутри страны, которая вас просит о помощи. Как чехи мы должны смотреть на эти вещи отчасти через призму собственной истории: сколько раз мы говорили, что было бы хорошо, если бы мы не остались на бобах, и нам в определнный момент кто-то помог, вмешавшись из-за рубежа.

Поэтому каждый случай надо оценивать отдельно, и я далек от того, чтобы сравнивать мотивацию и мотивы либеральных демократий и то, как к этому в данной ситуации относится Россия. В случае России речь идет, в первую очередь, о сфере влияния. Русские воспринимают Украину как свою естественную вотчину, где вдруг начинает твориться что-то, что они не контролируют. И, к сожалению, Россия по-прежнему воспринимает Запад как противника.

То есть в русско-украинском конфликте речь собственно идет о продолжении российской концепции близкого зарубежья, если Владимир Путин самой большой геополитической катастрофой считает распад СССР, как он сказал около 9 лет назад? В разговоре еще с президентом Джорджем Бушем мл. Путин якобы сказал, что Украину исторически нельзя воспринимать как реальное государство.

Если мы сосредоточимся на Крыме, то нынешнее состояние я не воспринимаю как драматичное изменение. Это лишь технически иная ситуация. Крым и так более или менее русский и в большой степени руководится прорусской властью. В Севастополе находится российская военно-морская база. И я даже слышал аргументы одного российского представителя о том, что раз уж там сейчас российские солдаты, то нет нарушения соглашения между Украиной и Россией, потому что в нем прописано, что Россия может иметь в Крыму до 25 тыс. военнослужащих. Таким образом, россияне утверждают, что они действуют в рамках соглашения, что ничего особенного не происходит, что они только следят за порядком и защищают русскоязычное население.

Тут интересны циклично повторяющиеся политические действия России. Когда от Грузии отторглась Абхазия и Южная Осетия, Россия их признала, хотя при этом она не слишком выступает за то, чтобы эти области присоединились к России. Так же и Приднестровье, отделенное от Молдавии, которое Россия хоть и не признала, но поддерживает его экономически и опять же не слишком стремится к тому, чтобы оно стало частью России. Можно ли эту модель ожидать и в случае Крыма?

Не смотря на то, что международные сообщества по-прежнему считают Южную Осетию и Абхазию интегральной частью Грузии, мы знаем, что фактическое положение иное. Там есть некоторая похожесть в том, насколько быстро раздавались российские паспорта населению этих двух якобы автономных частей Грузии. То же сейчас происходит и в Крыму, где русскоязычному населению по сути дается возможность почувствовать себя фактически и законно гражданами РФ.

Немецкий канцлер Ангела Меркель якобы заявила в телефонном разговоре с Бараком Обамой, что не уверена, что Владимир Путин поддерживает связь с реальностью. По ее словам, он живет в ином мире. Что она могла под этим подразумевать?

Госпожа канцлер недалека от истины. Президент Путин, конечно, убежден, что он поступает правильно – так, как должен, что это не является нарушением международного права. Я не совсем уверен, осознает ли он до конца, что может быть нанесен значительный ущерб российским экономическим и международным интересам. Путин на самом деле придерживается тех самых романтических взглядов представителя большой русской страны, который несет ответственность за меньшие народы и, в первую очередь, за славянские народы и который должен заботиться о том, чтобы в его ближайшем окружении был порядок. Кстати, Украина так воспринимается уже из-за своего названия – «окраина», то есть окраина России.

Какую силу демонстрирует западноевропейская и американская дипломатия? Не показывает ли она себя в этом конфликте как слабая, «беззубая»?

Если вы не имеете в виду непосредственно военный конфликт, вторжение с Запада, у нее не так много возможностей для действий. Санкции и определенные меры, которые предлагаются, это единственное, что сейчас у нас есть. И мы также знаем, что мы в определенной степени, как минимум в Европе, зависим от российских поставок газа и нефти. Сейчас все это некая такая эквилибристика.

Запад должен вести себя так, как ведет. И я думаю, что в глазах президента Путина мы повели себя намного более скоординировано и сильнее, чем он ожидал. Обратите внимание на то, как новое правительство ЧР довольно быстро включилось и начало акцентировать общие точки зрения. Это то, что было, как я думаю, для России удивительно. Это хороший показатель того, что мы продемонстрировали силу.

Вчера в «Интервью» министр обороны Мартин Стропницкий говорил также об экономических интересах, об АЭС «Темелин»?

АЭС «Темелин» — это не просто сделка. Это гораздо больше. Если мы допустим, что АЭС «Темелин» нужна с точки зрения нашей энергетики, есть несколько аспектов: аспект энергетический, аспект финансовый и, наконец, в этом контексте я чувствую себя обязанным это подчеркнуть, аспект безопасности.

Должна ли ЧР в этой ситуации остановить тендер, когда одним из участников является чешско-российский консорциум, в чем вы видите риск для безопасности?

С самого начала я был за то, чтобы мы воспринимали тендер как свободное соревнование с четко прописанными правилами для всех участников. Если Россия не была исключена из этого тендера, мы должны с ней обращаться как с любым другим участником тендера. Но нынешнюю ситуацию, конечно, нельзя игнорировать, и я вполне понимаю министра Стропницкого, когда он делает акцент на определенном аспекте безопасности. Ведь в итоге ответственно будет одно правительство – то, кто построит АЭС «Темелин», просто политическое решение.

То есть с точки зрения безопасности сейчас было бы лучше, если бы тендер остановился?

Я уже давно говорю, по сути тут мы сходимся во мнении с президентом Земаном, что тендер надо отменить, и, если вообще будет объявляться новый тендер, мы должны объявить его несколько иначе.

Одно – это прокламации о поддержке Европой Украины, и другое — то, что Украину ожидают очень трудные времена: она отягощена долгами, имеет огромный долг за газ перед Россией. В силах ли ЕС помочь Украине финансово?

Ей придется… У нее самой проблемы… У нее самой проблемы. Конечно, это будет иметь определенные последствия для самого ЕС, потому что настроение посткризисное, если этот кризис вообще закончился, и не слишком «щедрое». Но тут речь идет о нашем близком зарубежье, о территории, которая должна быть стабильной уже в связи с нашими собственными интересами, так что мы должны помочь стабилизации.

Если я не ошибаюсь, уже сегодня было объявлено, что ЕС предоставит 11 млрд евро в качестве кредита Украине. И Европейский банк предоставит Украине на обновление и развитие в ближайшие 6 лет, кажется, 5 млрд евро. Комиссар Оттингер уже пообещал, что ЕС поможет Украине возместить долг за российский газ. В итоге нас это давление реальности принудило к тому, чтобы мы посчитали плюсы и минусы и инвестировали в это.

Какое развитие вы прогнозируете на Украине?

Я не Пифия или Сивилла. Я не умею пророчествовать, но развитие может быть любым. Я ожидал бы, что сейчас произойдет определенная стабилизация, будут майские выборы. По их результатам будет сформировано новое правительство. Тем не менее мне жаль говорить это столь резко, но, боюсь, Крым уже никогда не будет полностью украинским. Даже если он останется частью Украины, влияние киевского правительства там будет минимальным, если вообще будет. И то, как будет развиваться ситуация на востоке Украины, во многом будет зависеть от того, правильно ли будут использованы средства от ЕС, попадут ли они туда, куда следует.

Как разрешить кризис на Украине

Лесли Гелб – почетный президент Совета по международным отношениям. С 1967 по 1969 гг. служил в Министерстве обороны США, а с 1977 по 1979 гг. – в Государственном департаменте. С 1981 по 1993 гг. он также был обозревателем и редактором The New York Times.

Опубликовано в издении The Daily Beast.

Всем странам необходимо прекратить лгать и отказаться от саморазрушительных поз, либо заплатить цену, которую им не хочется признавать.

Русские, американцы, европейцы и украинцы что есть сил устремляются к новым рекордам в области внешней политики в смысле продажности, лжи, лицемерия и саморазрушительных маневров. Они утратили всякое чувство стыда и совершенно не учитывают последствия. На данный момент Россия больше других виновата в том, что очень плохая ситуация переродилась в кризис. Высокопоставленные американские чиновники вносят свою лепту, ежедневно воскрешая в своей риторике те праведные принципы, которые США так часто сами попирали. Эксперты и политики подстрекают Белый дом, требуя принятия жестких мер против России, которые совершенно точно не сработают, и им это хорошо известно. Европейцы продолжают демонстрировать свою беспомощность и слабость. А большинство украинских лидеров всех мастей, независимо от их этнического происхождения, глубоко увязли в коррупции и продолжают лгать.

Вся эта мерзость и недееспособность политических лидеров ведет лишь в одном направлении: к глубокому и длительному кризису, который очень дорого обойдется всем сторонам. Никакого серьезного сотрудничества в мире не наблюдается. Экономике всех стран будет нанесен большой ущерб. Нет, новой войны между Западом и Россией не случится, но достигнутый мир окажется крайне неприглядным. С каждым днем такое будущее представляется все более неизбежным.

Есть только один шанс обратить вспять нынешнее развитие событий, хотя это пока далекая перспектива. Всем лидерам необходимо сбить спесь и отказаться от своих “объяснений” и самооправданий. На какое-то время придется прекратить использовать угрозы и санкции. Все знают, что подобная политика не прекратится, а провал дипломатических усилий вскоре снова вызовет к жизни угрозы и санкции. На какое-то время всем нужно объединиться вокруг одной задачи: помочь президенту Владимиру Путину спуститься на землю со своей опасной “надменной” высоты. Если удастся придти к соглашению, все знают, каким оно должно быть: Россия провозглашает, а Украина соглашается с более широкой автономией Крыма, но в составе единой Украины.

На данном этапе кризиса легко забыть, что источником проблем стала сама Украина. Ее свергнутый президент Виктор Янукович был жуликом. Еще хуже, он был демократически избранным жуликом. Но еще хуже то, что два его предшественника Виктор Ющенко и Юлия Тимошенко (которая только что вышла из тюрьмы) тоже были жуликами, и это лишь три из многочисленных клептократов, претендующих на власть. Десятки таких претендентов сказочно разбогатели, в то время как большинство украинцев еле сводят концы с концами. Поэтому нет ничего удивительного в том, что тысячи человек вышли в знак протеста на Майдан в самый разгар зимы. Даже Путин признал, что у этих людей действительно “накипело”.

В феврале на Майдане началась стрельба; в результате десятки людей были убиты и ранены. И правда в том, что пока не представлено убедительных доказательств того, что снайперы были из числа сил безопасности Януковича, что они были наняты право-экстремистскими группировками на Украине, или что они представляли оба лагеря.

После этого Янукович бежал в Россию. Нам остается лишь возблагодарить небесные силы за то, что он не попросил убежища в Соединенных Штатах. Украинцы, сменившие Януковича у кормила власти, сразу приступили к принятию законов, явно направленных против российских граждан и русскоговорящего населения Украины. Самый зловещий указ состоял в отмене закона, разрешающего использование русского языка в качестве официального в отдельных регионах.

Если кто-то был близок к нынешнему украинскому кошмару за несколько месяцев до взрыва ситуации, так это лидеры Западной Европы, которые могли предотвратить худший сценарий. Но они почти все делали не так, как нужно. Они соблазнили Януковича заключить экономическую сделку, которая могла бы постепенно уменьшить влияние России в регионе. Москве был брошен серьезный вызов. Путин в ответил заставил Януковича отказаться от сделки с Евросоюзом, чтобы сохранить страну в так называемом “ближнем зарубежье”. Путин щедро сдобрил оказанное давление обещанием предоставить Украине 15 миллиардов долларов на выгодных условиях. (Между прочим, Украина глубоко увязла в долгах и доказала свою неспособность выполнять жесткие планы экономии, разработанные МВФ и европейцами).

Почему не нашлось ни одного достаточно осведомленного европейского лидера, который бы понял необходимость заключения совместного российско-европейского соглашения с Украиной? После перетягивания каната между Европой и Россией заискрило и в Киеве и Москве.

Русские вполне предсказуемо начали делать то, что лучше всего умеют: силой захватывать всех и вся, что попадется на глаза, и одновременно источать громкий поток лжи. Они отправили на украинскую землю свои войска без опознавательных знаков, отрицая вмешательство во внутренние дела Украины. (По всей видимости, они хотели нам внушить, что эти вооруженные люди – инопланетяне, прибывшие с Марса). Очевидно, они не учли политических последствий, которые подобная ложь может иметь на Западе. Москва также заявила, что несколько случаев плохого обращения с русскоговорящими гражданами Украины в Крыму и других регионах суть не что иное, как инспирированная Киевом политика гонений на русскоговорящее население Украины. Конечно, можно говорить об отдельных избыточных мерах, направленных против русскоговорящего населения, но нет доказательств того, что это происходит повсеместно, или что русскоговорящие граждане Украины находятся под угрозой. Что самое противное, Москва инспирировала решение Крымского парламента назначить референдум на 16 марта о возвращении Крыма в состав России или, по крайней мере, не сделала ничего, чтобы предотвратить подобное развитие событий. Более того, российские лидеры, похоже, поддерживают предстоящее голосование. Подобное вероломство определенно приведет к еще одному взрыву, причем долго ждать не придется.Последнее, но не менее важное обстоятельство – это наши новоявленные американские герои. Конечно, Хилари Клинтон сорвала джекпот, сравнив Путина с Гитлером (разъяснение, которое она дала на следующий день, не имеет большого значения). Это вопиющее подыгрывание американским консерваторам и сторонникам гуманитарной интервенции отражает общую направленность американской политики. Непрекращающиеся обвинения в адрес Путина и России все больше затрудняет проведение разумного внешнеполитического курса.

Президент Обама, государственный секретарь Джон Керри и Госдепартамент не должны были позволить своим критикам внутри США перещеголять их. Они проповедовали необходимость уважать конституцию, в данном случае Конституцию Украины, в то время как мы сами нередко игнорируем конституции других государств. Например, американские лидеры не проронили ни слова, когда бывшие республики Советского Союза начали заявлять о своей независимости, не дожидаясь голосования в Москве, которое требовалось по Конституции. Клан Обамы и Керри также громко заявлял о своей приверженности демократическим принципам и свободным выборам. Но разве президент Янукович был избран не на свободных и справедливых выборах? Никто не услышал от американцев ни одного протеста по поводу его победы в 2010 году или его незаконного, насильственного отстранения от власти несколько недель тому назад. Вашингтон также не был замечен в твердом и энергичном отстаивании принципа территориальной целостности стран. Президент Джордж Буш-младший признал независимость Косово, провинции Сербии, вопреки ранее данным обещаниям не делать этого, и несмотря на резкие возражения со стороны России.

Ни один искушенный международный наблюдатель не ожидает, что США или Россия будут практиковать то, что они проповедуют. Быть великой державой с далеко идущими интересами разного свойства означает прибегать к лицемерию. Но когда наши лидеры, республиканцы и демократы, продолжают упражняться в демагогии, любая серьезная дипломатия пойдет насмарку. Референдум об отделении Крыма от Украины состоится на днях и будет означать дуло, приставленное к виску всех и каждого.

Сегодня похоже, что русские могут не сомневаться: силовой захват Крыма сойдет им с рук. Ведь сошли же с рук аналогичные действия в Грузии, и при ком? Нашем бесстрашном и непреклонном лидере Джордже Буше! Путин, конечно же, помнит, как мало сделал Буш, чтобы наказать Москву за вмешательство во внутренние дела Грузии в 2008 году, или за фактическую аннексию Абхазии и Южной Осетии. Буш ввел умеренные экономические санкции, о которых вскоре все забыли. Вне всякого сомнения, Путин вспоминает эти яркие прецеденты на своих границах, когда думает о Крыме. Возможно, он полагает, что никаких серьезных последствий не будет и в этот раз, и что ему не придется платить за экспансионистский захват чужой территории.

На данном этапе исправить положение будет чертовски трудно, почти невозможно. Чтобы появился хоть какой-то шанс, все стороны должны прекратить изливать потоки корыстной и заразной злобы и желчи. В противном случае компромисс невозможен. Прежде всего, это означает, что Государственный департамент не может публиковать еще один перечень ложных заявлений Путина. (Можете поверить в то, что они это сделали?). Русские также должны перестать нести свою околесицу.

Во-вторых, европейцам и американцам нужно трезво оценить вероятность того, что бесконечный кризис вокруг Украины поставит под угрозу важное сотрудничество с Россией по проблематике Сирии, Ирана, Афганистана, по обузданию гонки вооружений и по все более непростым отношениям с Китаем.

В-третьих, Путину нужно взглянуть в глаза фактам о том, какой урон он наносит будущему своей страны. Экономические санкции Запада, конечно, не поставят Россию на колени, но не в этом их смысл. Они нанесут ущерб экономическому развитию, а это уже серьезно. И Путину не следует забывать об общей с Вашингтоном заинтересованности в борьбе с экстремистами на Ближнем Востоке и о необходимости не отдаляться от Вашингтона во избежание ослабления своей позиции на переговорах с Пекином. Цена противостояния с Вашингтоном станет намного понятнее Москве через 6-12 месяцев.

В-четвертых, совершенно очевидно, каким должно быть урегулирование украинского кризиса, если оно когда-либо произойдет: расширение автономии Крыма в составе Украины, которая не будет полностью объединяться ни с Европой, ни с Россией. Это так называемый финляндский подход, предлагаемый одновременно Збигневым Бжезинским и Генри Киссинджером.

Да, такое пакетное соглашение сегодня кажется все менее достижимым, но ясно одно. Оно станет абсолютно невозможным, если все стороны не откажутся от уклончивых речей и политики закрытых дверей.

Украина. США. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 14 марта 2014 > № 2906396 Лесли Гелб

Непонятные мотивы России на Украине

Кит Дарден – профессор Школы международной службы Американского университета в Вашингтоне.

Самуэль Чарап – старший научный сотрудник корпорации РЭНД. С 2011 по апрель 2017 был старшим научным сотрудником по России и Евразии Международного института стратегических исследований (IISS).

Резюме Взаимодействие с Россией на данном этапе, конечно же, не будет легким делом. Возможно, это будет довольно неприятно. Но это может потребоваться для того, чтобы избежать гораздо худшего сценария, чем те тревожные события, свидетелями которых мы уже являемся.

Оригинал статьи опубликован на английском языке в электронной версии журнала Survival, издаваемого IISS

Сэмюэль Хантингтон в своем «Столкновении цивилизаций» высказал мысль о полезности внешнего врага, который помогает США сохранять национальную идентичность. «Для самоопределения и мотивации людям нужны враги», – писал он. Этот тезис многие ставили под сомнение, но недавние события на Украине, похоже, частично подтверждают его и придают новое измерение. После того, как 25 лет Вашингтон относился к России как к враждебной силе на Украине, Москва может действительно таковой стать.

Еще до последних событий зловещее описание российской политики на Украине, конечно, имело под собой какие-то основания. Действия России там со времен распада СССР вряд ли можно охарактеризовать как конструктивные и прозрачные. А риторика высокопоставленных официальных лиц – можно, в частности, вспомнить скандальное высказывание Путина, когда он в частной беседе с Джорджем Бушем усомнился в том, что Украину можно назвать настоящим государством – нередко была подстрекательской и провокационной.

Однако до краха политического урегулирования, достигнутого 21 февраля при посредничестве ЕС, действия России на Украине не заслуживали тех ярлыков, которые к ним обычно приклеивали: экспансионистские, неоимперские, неосоветские, агрессивные и т.д. На самом деле до вышеупомянутой разделительной черты было бы неверно сваливать на Россию вину за последний политический кризис на Украине. Да, осенью 2013 года Россия действительно использовала экономические рычаги, чтобы продемонстрировать президенту Януковичу, во что ему обойдется подписание предложенного Соглашения об ассоциации с ЕС. Но в конечном итоге именно Янукович, а не Путин, принял решение об изменении политического вектора в развитии страны, да и не верится, что он всерьез был намерен подписывать Соглашение. Но даже с учетом этих реалий, Россия имеет какие-то рычаги для оказания давления на Украину исключительно по вине самой Украины. Если бы Янукович или его предшественники тратили меньше времени на набивание карманов за счет газовой торговли с Москвой и проводили всеобъемлющую политику энергоэффективности (у Украины один из самых высоких в мире показателей потребления энергии в расчете на единицу ВВП), а сформировали внутренний рынок газа и инвестиционный климат, способствующий освоению месторождений в самой Украине, у Москвы не было бы серьезных экономических рычагов давления. Действенность экономического принуждения в данном случае объясняется не силой России, а скорее полной неспособностью украинской элиты реформировать экономику страны.

Несмотря на флаги Евросоюза, развивавшиеся над ноябрьским Майданом, утверждение о том, что первые протесты отражали широкую народную поддержку Соглашения об ассоциации с ЕС, также не соответствует действительности. Да, многие украинцы едины в своем желании жить так, как живут европейцы, иметь такую же социально-экономическую систему, какую они видят у своих западных соседей, а также более свободно путешествовать по Европе. Но если спросить у них, желают ли они вступления Украины в ЕС, то окажется, что сторонников объединения в стране меньшинство. Соглашение об ассоциации – чисто технический документ на 400 страницах, большая часть которого посвящена таким скучным темам как рыболовный промысел и таможенный кодекс. Не он объединил массы людей на Майдане, поскольку мало кто из митингующих читал его.

Но не одни лишь внешнеполитические шаги мобилизовали украинское население. Если бы не было принято решение (мы до сих пор не знаем, кто его принял) использовать силу против безоружных студентов, митинговавших на Майдане 30 ноября, скорее всего, Майдан бы вскоре исчерпал свой потенциал. Но когда это случилось, на площадь вышло более полумиллиона человек вместо десяти тысяч, которые митинговали там до этого.

За последующие события в Киеве несут ответственность как бывшее правительство, так и наиболее радикально настроенные демонстранты. В ключевые моменты (19 января, а затем 18 февраля) протестующие прибегли к насильственным действиям, чтобы спровоцировать реакцию со стороны президента, отказавшегося уйти в отставку. Президент ответил характерной для него жестокостью, убив более 70 гражданских лиц 19–20 февраля с помощью снайперов, и тем самым ускорив падение своего режима после того, как многие верные соратники Януковича оставили его, не желая участвовать в кровопролитии. Официальные лица в теперь уже бывшем правительстве, принимавшие решение открыть огонь по манифестантам – возможно, сам Янукович – должны ответить за смерть своих сограждан.

Эти события развивались внутри суверенной Украины, но для многих на Западе это было следствием происков Путина. Журнал «Экономист» опубликовал фотографию полыхающего огнем Майдана на обложке под заголовком «Путинский ад». Министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт, написал, что оказанное Россией давление на Януковича, чтобы заставить его отказаться от подписания соглашения с ЕС, «привело в действие цепочку событий, завершившихся погромами и кровопролитием на улицах Киева». Однако перекладывание вины за эти события на Путина обесценивает реальные преступления, совершенные украинцами против украинцев.

То, что случилось после этого, – отдельный вопрос. Россия предприняла опасные маневры после срыва урегулирования, достигнутого при посредничестве министров иностранных дел ЕС 21 февраля. Пока еще рано с уверенностью говорить о том, чем все закончится. Но взятие под контроль основных государственных учреждений и объектов инфраструктуры на Крымском полуострове – первоначально с помощью военнослужащих Черноморского флота России, размещенного в Крыму на основе двустороннего соглашения, а затем и дополнительного воинского контингента, переброшенного из России – может стать прелюдией к войне, долговременной оккупации, расчленению Украины или всего этого в совокупности. Сигналы, приходящие из Москвы, включая запрос президента о полномочиях для развертывания вооруженных сил на Украине, мгновенно и единодушно удовлетворенный верхней палатой российского парламента – вызывает глубокую тревогу и озабоченность.

Эти действия означают беспрецедентный отход от прежней российской политики, хотя этот момент можно упустить из виду, если считать, что Россия агрессивно вела себя в отношении Украины и раньше. Почему это произошло? Мы предлагаем две версии для понимания сдвига.

Согласно первой версии, последние действия можно считать реакцией на прямую угрозу российским интересам на Украине, как это понимают люди, принимающие решения в Москве. Последние дискуссии с московскими собеседниками показывают, что изложение Москвой событий на Украине – больше, чем просто пропаганда. Путин и его внутреннее окружение вполне могли убедить себя в том, что крах соглашений, достигнутых 21 февраля, – по меньшей мере, часть западного заговора, чтобы привести к власти в Киеве лояльное Западу правительство, включая ультраправых лидеров. Москва опасается, что это новое правительство разорвет с Россией соглашение о Крыме как базе ЧФР, быстро оформит членство в НАТО и ЕС, начнет подавлять русское меньшинство на Украине и закрепит революционную смену режима в качестве приемлемой практики в мировой политике. Спираль эскалации начала действовать после того, как Россия попыталась для начала сдержать то, что ей казалось враждебными действиями.

Согласно этой трактовке, последние действия России – это реакция на события в Киеве и Украине и их восприятие в Москве, но не фундаментальный сдвиг в целях и задачах. Российская политика всегда нацелена на то, чтобы избежать худшего сценария. Другими словами Москва знает, чего она не хочет: угроз своей национальной безопасности, демонтажа двусторонних экономических связей, наделения полномочиями русофобских политических сил, а также политической и экономической нестабильности. Кроме того, Россия хочет избежать создания прецедента насильственного отстранения от власти действующего правительства, особенно в тех случаях, когда это происходит при участии Запада, который либо просто одобряет революцию, ничего не предпринимая, либо явно режиссирует ее. Россия руководствуется теми же целями, усиливаемыми тревогой российского правительства по поводу своей собственной легитимности, и в своей сирийской политике, но близость Украины заставляет ее действовать более решительно.Этим объясняется ярость Москвы после отказа украинской оппозиции соблюдать условия соглашения, достигнутого при посредничестве министров иностранных дел ЕС 21 февраля, и признавать новые власти в Киеве. Конечно, все это делается отнюдь не из любви к Януковичу, которого Путин презирал почти десятилетие.

Хотя с западной точки зрения подобная оценка ситуации далека от объективности, согласно первой версии, Москва уверовала в то, что ситуация на Украине разворачивается по самому кошмарному сценарию и приняла все меры, которые сочла необходимыми для предотвращения подобного исхода. Если мы видим спираль эскалации, то об истинных намерениях нельзя судить только по тому, что происходит на земле.

Вторая версия предполагает гораздо более зловещую трактовку последних действий России, поскольку исходит из того, что мотивы ее агрессивные или даже экспансионистские по своей сути. Сравнение с войной в Грузии 2008 года показывает, что произошедшее на этой неделе в Крыму гораздо хуже и может открыть миру совершенно другую Россию. В 2008 году грузинская армия под началом Михаила Саакашвили использовала силу в Южной Осетии. Крупномасштабное вторжение России последовало за артиллерийским обстрелом столицы Южной Осетии Цхинвали и нападением на российский миротворческий контингент. Были убиты российские солдаты и граждане, и лишь после этого Россия прибегла к крупномасштабной военной операции. Независимо от того, как разные обозреватели расценивали тогда мотивы России в этом конфликте или пропорциональность ее ответных действий, грузинское правительство первым перешло от эпизодических перестрелок с осетинами к массированной бомбежке и тем самым дала России предлог для последующих действий. Граждане России, ее миротворческий контингент подверглись нападению.

В Крыму подобного предлога для военного вмешательства не было. Конечно, из Киева исходили зловещие предзнаменования. Сразу после изгнания Януковича создано новое правительство, в которое вошли члены ультраправых партий или связанные с ними лица. В частности, именно эти люди возглавили управление национальной безопасности и внутренних дел. Вооруженным формированиям националистов было позволено патрулировать улицы и официально действовать вместе с войсками Министерства внутренних дел. Были упразднены те права, которыми пользовалось русскоговорящее население Украины с 2012 года.

Однако не предпринято никаких действий против русского населения на Украине, не было нападений на российское гражданское население Крыма. Центральное правительство в Киеве не прибегало к насильственным репрессиям против этнических русских в Киеве, Харькове, Донецке или других регионов страны с преобладанием русскоязычного населения. Украинские власти не применяли силу против демонстрантов в столице Крыма Симферополе. Они не мешали российским националистическим группам собираться и проводить демонстрации. Даже когда правительство в Симферополе изгнало своего премьер-министра и объявило о проведении референдума автономии, Киев не ввел туда воинские части или полицейские формирования. Реакция украинского правительства на события в Крыму была взвешенной и осторожной.

Именно поэтому действия России в Крыму до такой степени обескураживают. Здравый смысл (выраженный в первой трактовке событий) подсказывает, что Россия, в первую очередь, стремится к стабильности на своей границе. В конце концов, если бы Кремль хотел спровоцировать движения за отделение некоторых регионов на Украине и в Северном Казахстане с компактным проживанием русскоговорящего населения, это было бы сделать нетрудно. Крым? Если бы русские этого хотели, они бы уже его заполучили. Большие русские и русскоговорящие общины на Украине и в Казахстане гораздо лучше служили интересам России за пределами российских границ, нежели внутри России, где эти люди могли бы стать бременем для государственной казны. Без крымских избирателей Виктор Янукович не смог бы победить на президентских выборах 2010 года. С учетом значительного русскоговорящего и пророссийски настроенного населения, которое на Украине достигает половины общего населения, Россия, по сути, могла не сомневаться в том, что соседняя славянская страна останется ее близким партнером в сфере экономике и безопасности. Получение Крыма ценой потери Украины – вряд ли подобный гамбит можно признать разумным.

Агрессивные действия российских военных, которые мы наблюдали на этой неделе, говорят о том, что мы можем быть свидетелями более фундаментального сдвига в основополагающих принципах российской внешней политики – перехода либо к сознательной политике провоцирования волнений в сопредельных странах в геополитических целях, либо даже к неприкрытой территориальной экспансии. На этой неделе, по мере эскалации событий в Крыму, российская Дума начала обсуждать новый законопроект, упрощающий процедуру присоединения зарубежной территории к Российской Федерации. Для этого, по мнению российских законодателей, достаточно провести референдум на этой территории. Городской совет Донецка уже проголосовал за проведение такого референдума в Донбассе. Это, в сочетании с уполномочиванием Кремля использовать российскую армию на территории Украины, явно указывает на то, что западные СМИ, то и дело поднимавшие ложную тревогу об экспансионистских намерениях российского «волка», действительно накликали беду, и волк, в конце концов, явился за своей добычей.

Политическая реакция Запада неоднородна и зависит от того, какой из двух версий происходящего придерживается тот или иной западный политик. Определенная зависимость от ранее избранного пути, возможно, уже подтолкнула западных лидеров к принятию второй трактовки. Другими словами, политика США и ЕС давно исходит из предположения, что Россия по своей сути враждебна Украине, и для многих последние события стали еще одним подтверждением этой предпосылки. Если следовать этой логике, то естественными следующими шагами должны стать санкции против России и изоляция российского правительства на мировой арене, а также решительная поддержка нового правительства Украины.

Хотя подобный ход событий может быть единственно возможным путем на данном этапе, он связан с серьезными рисками глобальной конфронтации. Если ближе к истине первая трактовка событий – спираль эскалации – подобные меры со стороны Запада были бы трагическим исходом. На самом деле, если Россия не ставит задачу расчленения Украины любой ценой, западные лидеры обязаны искать точки соприкосновения с Москвой. Российские официальные лица выразили желание вернуться к соглашению, достигнутому 21 февраля, для выхода из кризиса. Но это совершенно точно невозможно, хотя что-то другое, кроме нынешнего статус-кво в Киеве, как итог переговоров с участием всех основных политических партий на Украине, вполне возможно.

Взаимодействие с Россией на данном этапе, конечно же, не будет легким делом. Возможно, это будет довольно неприятно. Но это может потребоваться для того, чтобы избежать гораздо худшего сценария, чем те тревожные события, свидетелями которых мы уже являемся.

Россия. Украина > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 6 марта 2014 > № 2909702 Кит Дарден, Самуэль Чарап