Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Южная Осетия. Акционирование госпредприятий может вывести промышленность из депрессии

В минувшую пятницу в пресс-центре Государственного комитета информации и печати в рамках проекта "Открытое правительство" состоялась пресс-конференция с участием председателя Комитета промышленности, транспорта и энергетики РЮО Василия Дзассеева.

Прежде чем ответить на вопросы журналистов, Василий Дзассеев рассказал о работе ведомства, поделился планами развития реального сектора экономики. Он отметил, что разработка инвестиционных проектов осуществлялась комитетом в тесном сотрудничестве с российскими коллегами.

Говоря о реабилитации промышленности, более двадцати лет пребывающей в глубоком кризисе, Василий Дзассеев подчеркнул, что главным образом работа будет направлена на развитие предприятий, которые могут выпускать продукцию, востребованную на внутреннем рынке, основывают производство на базе местных сырьевых ресурсов. "Будет оказываться поддержка и промышленным предприятиям, которые, несмотря на определенные трудности и 20-летнюю изоляцию, сохранили свои ниши на внешнем рынке. Это завод "Электровибромашина", выпускающий вибропитатели разных марок. Мы хотим, чтобы завод продолжил производство профильной продукции", - сказал Василий Дзассеев.

Один из проектов, в рамках инвестиционного договора, уже реализован. Российская компания ОАО "БТК Групп" реанимировала Цхинвальскую швейную фабрику. На сегодняшний день, как говорит Василий Дзассеев, на предприятии задействовано около 50 человек, но количество рабочих будет увеличиваться. Планируется к концу года трудоустроить на фабрике 150-200 человек.

В настоящее время идут пуско-наладочные работы нового оборудования на ГУП "Багиатский наливочный завод". Был произведен капитальный ремонт старого здания предприятия. Новая линия розлива воды позволит значительно увеличить объемы производства. "Уже скоро "Багиата" появится в продаже в бутылках другой формы. Минеральная вода и по качеству станет лучше", - сообщил председатель Комитета промышленности, транспорта и энергетики.

В числе приоритетных направлений также значится возрождение работы Цхинвальского лесокомбината. Для этого есть хорошие возможности, благо, республика богата лесными ресурсами. По словам Василия Дзассеева, без нанесения ущерба лесным массивам можно перерабатывать порядка 10 тыс. кубометров деловой древесины, которую можно с успехом экспортировать не только в Россию, но и в другие страны. Наши породы бука имеют большую ценность и будут пользоваться высоким спросом. Кроме того, планируется возобновить работу КАМАЗ-центра.

Завод "Эмальпровод" фактически перепрофилировался, осталось только название. Там выпускают профнастил, но предприятие способно наладить также производство сэндвич-панелей. А на заводе "Электровибромашина" есть возможность изготавливать металлические конструкции любых профилей. "В настоящее время мы готовы выпускать сэндвич-панели и строить быстровозводимые сооружения: ангары, небольшие магазины, складские помещения, киоски, павильоны и т.д.", - говорит Василий Дзассеев. Необходима поддержка со стороны Правительства, чтобы предприятия были обеспечены госзаказами.

На вопрос о том, какие еще проекты в производственной сфере могут быть воплощены в жизнь, Василий Дзассеев отметил ряд предприятий, которые должны возобновить свою деятельность.

В рамках инвестиционной программы вновь начнет функционировать Ленингорский пивзавод. В этом месяце должен заработать завод строительных материалов. Он практически готов к выпуску продукции. Определенные проблемы возникли из-за отсутствия финансирования. По словам председателя Комитета, завод способен в значительной степени обеспечить потребности республики в строительных изделиях для благоустройства города, райцентров. "Много стройматериалов в республику завозится извне, но думаю, Правительство настроено на то, чтобы для строительно-восстановительных работ в республике подрядчики приобретали продукцию у местных производителей", - надеется В. Дзассеев.

Большинство заводов едва сводят концы с концами, на некоторых возникают задержки с выплатой зарплат работникам. Планы по развитию госпредприятий разработаны, но что мешает быстрее их реализовать? По данному вопросу руководитель Комитета пояснил, что изменилась система финансирования. В предыдущие годы денежные средства выделялись без наличия проектно-сметной документации, без технико-экономического обоснования. Это приводило к тому, что многие профинансированные проекты не дали результата. Теперь у российской стороны другие требования. Обязательным условием является наличие технико-экономического обоснования. Весь этот процесс занимает немало времени. Василий Дзассеев выразил надежду, что с 2014 года начнется реализация проектов.

Акционирование остальных госпредприятий могло бы способствовать выходу промышленного сектора из затяжной депрессии. Оптимальным вариантом может быть государственно-частное партнерство. Государство, в силу определенных причин, сегодня не в состоянии оказывать эффективную поддержку заводам. На вопрос о том, рассматривается ли возможность изменения формы собственности госпредприятий, привлечения частных инвесторов, председатель Комитета ответил, что в этом направлении ведется активная работа. В настоящее время готовится соответствующая программа.

Необходимо привести в соответствие нормативно-правовую базу. Упрощение налоговой системы станет одним из факторов привлечения частных инвестиций. "Мы активно работаем над этими вопросами. Акционирование предприятий будет происходить",- сказал Василий Дзассеев.

Нынешнее состояние в энергетической отрасли республики руководитель ведомства оценил как тяжелое. Более 70% всех распределительных линий находятся в аварийном состоянии. Особенно плачевным остается ситуация в Ленингорском районе, в Кударском ущелье, в районе с. Синагур. "Мы планируем произвести полную замену изношенных линий. Будем готовить проектно-сметную документацию, надеюсь, что в скором будущем приступим к этим работам", - рассчитывает В. Дзассеев.

Председатель Комитета рассказал о планах по развитию собственной гидроэнергетики. Опираясь на данные российских специалистов, изучивших водные ресурсы Южной Осетии, есть возможность построить в республике гидроэлектростанции общей мощностью 75-80 МВт. Это в два раза больше, чем сегодня потребляет республика. "Если все будет идти согласно плану, то в течение 3-4 лет будут построены малые ГЭС и республика обеспечит себя собственной электроэнергией, - заявил В. Дзассеев. - Ее себестоимость будет составлять не более 45 копеек. Соответственно тарифы на электроэнергию будут ниже. Если продавать ее в среднем по цене одного рубля за киловатт, это даст возможность значительно пополнять бюджет". Для объектов гидроэнергетики оборудование будет производиться на предприятиях "Вибромашина" и "Эмальпровод", которые будут обеспечены крупными заказами.

В ходе пресс-конференции председатель Комитета промышленности, транспорта и энергетики ответил и на другие вопросы.

Россия будет выстраивать с Южной Осетией и Абхазией равноправные отношения, основанные на взаимном уважении и симпатии, заявил премьер-министр РФ Дмитрий Медведев на встрече с участниками северокавказского молодежного форума "Машук-2013".

"Мы видим отношения между Россией и Абхазией, Россией и Южной Осетией как абсолютно равноправные отношения, отношения, которые связаны с взаимным уважением и симпатией наших народов; но отношения, которые позволяют двум маленьким государства развиваться свободно, не попадая ни от кого в зависимость, и уж тем более имею в виду защиту от потенциальной возможности конфликта и даже истребления", - подчеркнул глава правительства.

Он добавил, что отношения между странами будут продолжены по всем направлениям: экономическому, социально-политическому и по направлению обеспечения безопасности.

"Мы свой выбор сделали, мы от него отказываться не будем. Потому что в противном случае мы будем непоследовательны и обречем народы Абхазии и Южной Осетии на очень плачевное существование, и, может быть, просто на исчезновение", - сказал Медведев, напомнив о признании Россией Абхазии и Южной Осетии как самостоятельных государств. Глава правительства также поздравил представителя Абхазии, задававшего ему вопрос, с наступающим 5-летием признания независимости республики.

Автомобиль МВД Грузии в субботу заехал на территорию Южной Осетии вблизи села Арцеу Цхинвальского района, сообщили РИА Новости в пресс-службе КГБ республики.

"Полицейский автомобиль МВД Грузии на виду у наблюдателей миссии Евросоюза пересек государственную границу и углубился на территорию Республики Южная Осетия (РЮО)", - сказали в КГБ.

В пресс-службе добавили, что при приближении полицейского автомобиля к границе наряд погранслужбы КГБ потребовал прекратить дальнейшее движение в направлении РЮО, однако это требование было проигнорировано, машина пересекла государственную границу.

"После неоднократных и безуспешных требований к указанным сотрудникам грузинской полиции покинуть территорию РЮО пограничным нарядом ПС КГБ РЮО был произведен предупредительный выстрел в воздух, после чего нарушители вернулись обратно на территорию Грузии", - отметили в пресс-службе.

На месте инцидента в присутствии сотрудников полиции Грузии и миссии Евросоюза было произведено разбирательство. При этом, как сообщает КГБ Южной Осетии, грузинская сторона признала факт нарушения границы РЮО и то, что выстрел сотрудниками ПС КГБ РЮО был произведен в воздух, исключительно в целях предупреждения. Дина Гассиева.

Южная Осетия: 5 лет без Грузии, но с грузинами

Дмитрий Виноградов

События пяти дней августа 2008 года стали для Южной Осетии и Грузии кульминацией многолетней вражды и одновременно точкой невозврата, после которой обратный путь маленькой республики в состав грузинского государства окончательно стал невозможным.

Военное детство

На страшном летнем зное на плацу маршируют школьники в военном камуфляже. Это воспитанники южноосетинской кадетской школы, что в Цхинвале, — будущая элита местной армии, а значит, и всей почти нигде в мире не признанной страны, долгие годы живущей в условиях, похожих на прифронтовые.

Треть кадетов — девочки.

"Грузия — это другая страна, а Южная Осетия — страна независимая. И мы с ними воевали", — без тени сомнения говорит десятиклассница Аманда Кокоева.

Она знает это совершенно точно. Пять лет назад, почувствовав приближение войны, родители отправили девочку на каникулы к родственникам во Владикавказ. А сами остались — ее отец военный, а мать хирург. Войну, уверена кадет Кокоева, начали грузины: "стали бомбить ночью, сильно, когда все спали".

Грузины, говорит Аманда, хотели очистить город от миротворцев и от осетин. Кадетам рассказывали в школе, что грузины воевали очень жестоко — они будто бы не щадили ни стариков, ни детей, ни даже беременных женщин.

"Я боялась за своих родителей, волновалась очень", — вспоминает девочка, которой тогда было 11 лет. Желание защитить свою родину предопределило ее выбор — она решила, как и ее мать, стать военным хирургом и поступила сюда, в кадетскую школу на улице Дмитрия Медведева. Учиться трудно: помимо истории осетинского народа и обычных алгебры с химией, кадетам преподают основы военного дела, строевую и огневую подготовку и многое другое.

Девочка уже решила, что после школы будет поступать в Медицинскую академию в Петербурге — многие осетины уезжают учиться в Россию, так же как местные грузины стараются поехать в Тбилиси или даже в Европу.

Знакомых грузин у 16-летней Аманды Кокоевой нет.

"Не могу слышать грузинскую речь"

Неприязнь к грузинам у осетин уходит корнями в глубь веков и осознается чуть ли не с детского сада.

Именно сюда, в детский сад "Звездочка", 8 августа 2008 года угодила грузинская авиационная бомба.

"Когда бомбы летят — чувствуешь животный страх. Умом говоришь себе: ну, попадет, погибнешь сразу, ничего страшного. Но организм не слышит, боишься буквально на уровне клеток", — вспоминает свои ощущения директор детсада Ия Алборова. И добавляет: "Если кто-то скажет вам, что это не страшно, не верьте. Это очень страшно. Никому такого не пожелаю. Грузинам тоже не пожелаю. А говорить, что мы герои, не буду".Она уверена — грузины на самом деле не хотели бомбить детей, а целились в соседнее здание республиканского архива, где хранится вся документация республики.

К счастью, детей в садике тогда не было — большинство из них заранее отправили по домам и даже вывезли — в ту же Северную Осетию. А вот сотрудницы были на работе — готовили детсад к началу сезона.

Муж Алборовой, который на предыдущей войне с грузинами в 1992 году лишился трех пальцев, сразу, как и все осетинские мужчины, записался в ополчение. Алборова просидела сутки в подвале, укрываясь от войны. 9 августа соседи вывезли ее во Владикавказ.

"Война закончилась, а я не могла сюда ехать. Меня мутило от одной мысли о возвращении — такой был засевший во мне страх", — вспоминает она. Начальник из управления образования пригрозил Алборовой, что уволит, если та не вернется и не начнет готовить детсад к приему детей. "Но я до сих пор не могу слышать грузинскую речь", — признается она.

Сегодня, спустя пять лет, детсад отремонтирован. Во дворе на новых каруселях и в бассейне резвятся детишки. "Сегодня купаются мальчики, а завтра девочки, отдельно — у нас тут кавказский менталитет", — поясняет директор. Всего в садике 140 детей — не только осетины, но и русские, а также узбеки и киргизы, ведь в годы восстановления республики в ней появились строители из Средней Азии.Нет только грузин. Есть один мальчик, у которого грузинский отец. Разговаривают с мальчиком по-осетински. "Мы детей не делим на грузин и осетин, всех любим, — уверяет Алборова. — Он же не виноват, что у него фамилия на "-швили".

После войны, рассказывает Ия Алборова, рожать в Цхинвале стали больше — семьи заводят двух-трех детей. После признания Южной Осетии Россией у людей появилась некоторая уверенность в завтрашнем дне и чувство безопасности — в республике теперь российские военные базы, а ее границу, согласно двусторонним соглашениям, охраняют российские пограничники. Новой войны не предвидится.

Нечестные грузины

Возникает вопрос: если местное население столь единодушно в своем нежелании жить совместно с Грузией, то почему мировое сообщество не признает независимость Южной Осетии? Да, республика больше напоминает не самостоятельное государство, а сельский район где-нибудь в российской глубинке. Но ведь на карте мира есть государства и еще более мелкие, и по территории, и по населению. И не менее провинциальные.

За пять лет, помимо России, независимость Южной Осетии признали только Никарагуа, Венесуэла, а также два маленьких островных государства в Тихом Океане — Науру и Тувалу.

Президент Леонид Тибилов по этому поводу не переживает. "Для нас самое главное, что независимость Южной Осетии признана Россией", — заявил он на пресс-конференции в Цхинвале, отвечая на вопрос корреспондента РИА Новости.

Скромные результаты на международном поприще Тибилов объясняет "преградами со стороны нашего южного соседа" — по его данным, грузинские дипломаты рассылают правительствам всех стран, к которым обращается за признанием Южная Осетия, официальные письма. Эта территория, по мнению Грузии, является грузинской.

"Это нечестно со стороны Грузии, хотя о честности этой страны не приходится говорить", — сетует Тибилов.

Как бы то ни было, никаких перспектив возвращения Южной Осетии в состав "южного соседа" президент непризнанной республики не видит — ведь еще "не высохли слезы матерей, сестер и братьев, которые потеряли своих близких в войне".

Действия Грузии пятилетней давности Тибилов называет "вероломным нападением" — как вспоминает президент, накануне 8 августа как раз состоялись переговоры двух сторон. "Мы пытались убедить грузинскую сторону в том, что есть множество путей решения конфликта, — рассказывает он. — Мы добились того, что вечером 8 августа будут широкомасштабные переговоры с участием России и ОБСЕ". Так что гораздо больше президента волнуют перспективы воссоединения южноосетинского народа с Северной Осетией. "Мы — единый народ. Сейчас мы разделены, а ведь этого не было никогда в истории, — подчеркивает Тибилов. — В перспективе осетинский народ должен быть вместе, и, конечно, к этому нужно идти".

И тогда, когда народ объединится, по его словам, осетины "видят себя в составе России, другого варианта быть не может".

"Чтобы грузины не могли вернуться"

В Цхинвале о возвращении республики в лоно Грузии слышать никто не хочет. Здесь шли основные бои, сам город подвергался бомбардировкам и вторжению грузинских войск. После войны грузинского населения тут практически не осталось — есть только те грузины, кто или сам воевал на стороне осетин, или на время войны покинул город, а теперь о своем "нетитульном" происхождении предпочитает не напоминать.

"Мы не можем вернуться в Грузию, ведь население этого не хочет, а тот из политиков, кто об этом заикнется, закончит свою политическую карьеру", — говорят здесь и требуют от мирового сообщества признать республику."Вы не можете опираться на мнение только тех, кто здесь остался, ведь половину населения вы выгнали, — парирует грузинская сторона. — Что делать с беженцами, которые до сих пор живут по всей Грузии?"

И действительно — стоит выехать из Цхинвала, и картина уже не выглядит столь однозначной.

Сразу за Цхинвалом начинается Прис — бывшее грузинское село, теперь полностью сожженное. На несколько километров тянется невеселый пейзаж — стены без крыш, окна без стекол, разнесенные в пух и прах магазины и административные здания.

Осетины сожгли Прис, "чтобы грузины не могли вернуться".

"А как было поступить иначе, если грузинское население аплодировало наступающей грузинской армии? И ни одна сволочь не позвонила в Цхинвал предупредить!" — оправдывает действия земляков 1-й заместитель руководителя администрации президента Южной Осетии Коста Пухаев.

Впрочем, для грузинских домов была и другая перспектива. Тут и там на зданиях виднеются надписи вроде "Занято. Инал" (Инал — осетинское имя). Ушлые осетины "заняли" понравившиеся дома, чтобы когда-нибудь в них поселиться.

Мы приезжаем еще в одно село, Сацхенети (окончание "и" выдает в топониме грузинское происхождение). Когда-то здесь было 40 домов. Теперь обитаемы только три. Один из местных жителей — грозного вида мужчина Ренат Кабулов. Сейчас он занят сугубо мирным делом — организовал ферму по разведению осетров.

Хозяйство бурно развивается, и когда-нибудь, мечтает Кабулов, это позволит возродить все село, которое сам мужчина помнит процветающим. На вопрос, куда же делись местные жители, Кабулов нехотя признается: "мы их вежливо попросили".

История вражды семьи Кабулова с грузинами тоже уходит корнями в прошлое. Первые столкновения между грузинами и осетинами начались еще в 1989 году. Отец Рената, Казбек Кабулов, работал в школе физруком. Хорошая физическая подготовка пригодилась, когда он поменял мирную профессию на военную — сформировал собственный небольшой партизанский конный отряд. "Грузины так его ненавидели, что мечтали поймать. Да не то что поймать — сожрать!" — гордится отцом Кабулов.

"Возвращаясь по горам после очередного набега, — обводит руками Ренат окружающий мирный пейзаж, — отряд отца попал в засаду". Его коня подстрелили, а самого взяли в плен. После нескольких дней бессмысленных пыток он умер. В те же годы погиб тесть Рената. А во время войны 2008 года погиб его брат.

По разным данным, сейчас в Южной Осетии осталось около 3 тысяч грузин (точнее подсчитать нельзя, потому что многие из них, имея местную прописку, живут в Грузии или в России, а другие грузины-жители Южной Осетии, наоборот, не имеют югоосетинского гражданства и живут по грузинским паспортам). Это 4% от 72-хтысячного населения республики. В конце 1980-х доля грузинского населения была выше — 28,9% (согласно Всесоюзной переписи населения СССР 1989 года).

Граница прошла по семье

Еще дальше на восток республики — Ленингорский район. Здесь настроения людей заметно меняются. Здесь — уже не так уверены, что не хотят иметь с Грузией никаких дел. Объясняется это просто: больше половины населения района — этнические грузины. До 2008 года половину района контролировала Грузия, и только в результате операции по принуждению Грузии к миру Ленингор полностью перешел под юрисдикцию Южной Осетии. Почти без единого выстрела.

Многие жители района имеют грузинское гражданство и расстаются с ним — в обмен на осетинское — крайне неохотно. А их родственники живут по всей Грузии. Во многих странах мира люди уезжают учиться или работать в столицы своих стран. Не исключение и Ленингорский район. Только вот столицей здесь считают не Москву, а Тбилиси.

Впрочем, местные жители активно пользуются своим двойственным положением. Пенсию предпочитают получать российскую — она больше грузинской (в среднем 5700 рублей против 4000). А вот в больницы стараются ездить "в Грузию" — Саакашвили, как тут считают, специально построил недалеко от границы несколько хороших соцобъектов, чтобы создать "витрину" бурно развивающейся Грузии.

Кроме того, местные ведут активную приграничную торговлю — в Грузии дешевле продукты, которые они закупают и везут в Осетию. Для многих это основная статья доходов. Впрочем, все грозит измениться 18 сентября, когда осетинские власти введут запрет на пересечение границы на автотранспорте, чтобы "поставить заслон контрабанде". Пересечь не признаваемую Грузией границу можно будет только пешком или с тележкой.

На бизнесе местных это грозит поставить крест. Кроме того, им будет неудобно ездить к родственникам. Как границу будут пересекать старики или те же больные люди, желающие попасть в больницы Саакашвили, тоже непонятно.

Мы приезжаем в семью местных учителей из "грузинской" школы (школы здесь различаются в зависимости от того, на каком языке идет преподавание). Это одна из смешанных грузино-осетинских семей, каких в советское время в республике было много. Супруга — осетинка, учительница математики Тамара Козаева, ей 81 год. Ее муж — 89-летний грузин, бывший преподаватель истории Валерьян Хоцуашвили. Когда мы входим, он встречает нас традиционным "гамарджоба" — общаются в этой семье тоже по-грузински.

"Я люблю грузин, мои дети — грузины, — говорит Тамара Козаева. — А мой муж любит осетин. Если мы ссоримся, то не по национальному признаку, а из-за того, кому пол подметать и посуду мыть".

Их дочки с внуками живут на грузинской стороне, всего в 60 километрах от этого села. Козаева и Хоцуашвили не видели их уже несколько лет: хотя внуки родились здесь, в Ленингоре, приехать в гости они не могут, потому что через границу пускают только тех, у кого есть осетинское гражданство или хотя бы выданная официальным Цхинвалом "синяя справка" — ее дают местным жителям с грузинскими паспортами.

"Я уезжать отсюда никуда не хочу, жила здесь всю жизнь, здесь состарилась и здесь умру", — говорит Тамара Козаева. Их старый сад, полный винограда и мандаринов, медленно зарастает без присмотра детей и внуков.

Встреча с активом партии «Единая Россия» в Сочи

Стенограмма:

Д.Медведев: Добрый день всем! Как настроение?

Реплики: Хорошее!

Д.Медведев: Хорошее? Ну ладно. Давайте пообщаемся тогда. У нас сегодня свободный разговор, темы любые, какие вы считаете правильным затронуть. Я думаю, можно поговорить и о партийных проектах, как обычно мы это делаем. У нас есть важные темы, которые актуальны в любое время года, в том числе и темы, связанные с ЖКХ, с инфраструктурой, и по другим просто темам пройтись. Пожалуйста. Я обычно стараюсь вначале не начинать с длинных разговоров, поэтому – вам слово, и будем обсуждать всё, что вы считаете правильным.

У нас впереди, конечно, выборы, и на самом деле это очень важное для партии испытание. В целом ситуация пока, по-моему, выглядит неплохо, но давайте обсудим и этот вопрос тоже. Пожалуйста, коллеги. Я даже лучше, наверное, встану, так будет удобнее общаться. Пожалуйста.

Р.Кастуев: Дмитрий Анатольевич, здравствуйте! Руслан Кастуев, Северная Осетия, депутат городской думы, член партии. Сегодня, 8 августа, для нашей республики, для всей России это тоже не обычный день был, сложный, трудный. Я бы хотел сказать, что мы у себя в партии довольно много сейчас занимаемся межпартийной связью с партией «Единство» Южной Осетии. Они нуждаются в нашей поддержке, в нашей помощи. Не понаслышке, а реально я знаю, какая тяжелейшая ситуация была тогда, 8 августа 2008 года. Это была очень страшная картина. Я часто езжу в Южную Осетию, сопровождал гуманитарные грузы как куратор по партийной линии и видел все трудности, которые были тогда. Знаете, было тяжело. Мы отправляем грузы, а нам навстречу едут колонны машин, и там сидят дети, старики, женщины, которые – кто как мог выскочил из дома, и в таком состоянии отправлялись. Они рвались к границе с Россией, в Россию, Северную Осетию.

Буквально за считаные часы были приняты более 100 тыс. беженцев в Северной Осетии – приняты, обустроены, накормлены. Конечно, это была поддержка в первую очередь федеральной власти, но и наша партия показала своё лицо. Сложное было время, тем не менее мы везде старались помогать. Был создан гуманитарный штаб МЧС. Мы по своей линии тоже сделали по призыву партии партийный штаб, я его курировал. И мы периодически выезжали, как накапливался груз, мы отправляли всё в Южную Осетию.

Конечно, помощь шла со всей страны, это как в Беслане было в 2004 году. Это была просто потрясающая картина, когда и бабули, и дедушки отправляли свои кровные – небольшие суммы, но они шли, шли и шли. Огромные суммы, огромные потоки машин, КамАЗы – всего было очень много. Всё это доставлялось в Южную Осетию. Мы каждый год, наша партийная североосетинская организация выезжает 8 августа в Южную Осетию. Мои коллеги, здесь сидит Азамат Хадиков (первый заместитель председателя правительства Республики Северная Осетия – Алания, член партии «Единая Россия»)… Сегодня я воспользуюсь возможностью… Мы не поехали туда, хотели Вам лично, Дмитрий Анатольевич, сказать большое спасибо. В то трудное время, 8 августа, Вы очень мужественный шаг сделали, на наш взгляд, решительный. Все ждали этого шага. Вы как Президент, как Верховный главнокомандующий сделали этот шаг – отдали команду, и Вооружённые Силы приступили к операции принуждения Грузии к миру в Южной Осетии и Абхазии. Мы Вам за это благодарны. Благодарны не потому, что такое было, а потому, что Вы поступили как человек прежде всего, как россиянин, защищая интересы россиян и миротворцев. Мы это ценим, и, поверьте, в Южной Осетии, Северной Осетии, на Кавказе Вы, Дмитрий Анатольевич, и Владимир Владимирович Путин имеете высокий рейтинг. Вас уважают, вас действительно любят. Это не красивые слова, это так.

Когда начинаешь думать об этой трагедии, невольно вспоминаешь, что мы же тоже жили все вместе, Россия и Грузия всегда жили мирно исторически, рядом, вместе, у нас были общие проблемы, общие задачи. Но так случилось. Сегодня в Северной Осетии более 10 тыс. грузин, которые проживают в Осетии и считают её своей родиной. Они живут спокойно, без каких-либо проблем. Значит, всё-таки можно сотрудничать, можно взаимодействовать, можно находить понимание? И я очень надеюсь, что, может быть, в ближайшее время та доброта, то добрососедство, которое было у нас между народами, между Россией и Грузией восстановится, и мы снова будем друг к другу ездить, радоваться, растить детей, строить дома.

Дмитрий Анатольевич, я взял с собой книгу. Хотел бы Вам передать её от благодарных осетин в знак высокой благодарности и пожелать Вам успехов в Вашей трудной сложной работе во имя России, во имя Родины, а также сказать Вам большое спасибо, Дмитрий Анатольевич, за ту человечность, которую Вы проявили, и как лидеру крупнейшей и мощнейшей партии Российской Федерации. Спасибо Вам!

Д.Медведев: Спасибо большое. Спасибо большое за ваши слова. Не скрою, конечно, события пятилетней давности и мне врезались в память и останутся навсегда как очень трагические события, но в то же время как ситуация, когда нам, я имею в виду всей России, пришлось прийти на помощь маленькой территории – Южной Осетии, где проживали и проживают наши граждане, где был размещён наш миротворческий контингент, и, к сожалению, при помощи оружия наладить там мирную жизнь. Такое иногда приходится делать, даже несмотря на то, что речь идёт об относительно небольшом участке земли и относительно небольшом народе, который там проживал и проживает. Я считаю, что наши Вооружённые Силы, вся наша страна в этот момент проявили благородство и твёрдость, защитили жизни наших людей, по сути, спасли народ от уничтожения и создали условия для того, чтобы был обеспечен мирный способ развития Южной Осетии и Абхазии.

Это действительно была очень трудная пора и трудные решения, но, ещё раз повторяю, я считаю, что они были единственно возможными в этой ситуации и выстраданными. Что же касается будущего, мне бы тоже очень хотелось, чтобы наше будущее было мирным, чтобы мы нормально общались со всеми народами, которые живут на Кавказе, и с Грузией, конечно. Потому что у нас долгая традиция добрых отношений, и эти отношения не могут быть испорчены какой-то авантюрой, которая была предпринята в тот период известными грузинскими руководителями.

Народы всё равно относятся друг к другу хорошо, и это залог будущего мирного развития. А вам я хотел бы сказать большое спасибо за то, что вы ежегодно ездите, помогаете. Если бы не такая работа, по сути, во многом подвижническая деятельность большого количества наших граждан, конечно, обеспечить мир и поддержать народы Южной Осетии и Абхазии было бы очень сложно. Так что ещё раз вам большое спасибо за то, что вы об этом сказали. Может быть, это не совсем тема нашей сегодняшней встречи, но с учётом того, что сегодня именно пять лет исполняется с момента начала вооружённой агрессии Грузии против Южной Осетии, об этом сказать, наверное, следовало. Спасибо вам.

Коллеги, пожалуйста. Теперь продолжим. Прошу вас.

И.Колесников: Добрый день, Дмитрий Анатольевич! Ростовская область, Колесников Игорь Владимирович, член партии с момента основания, член президиума регионального совета, депутат, зампредседателя комитета законодательного собрания по ЖКХ, строительству, куратор партийного проекта «Управдом» на Дону. Вопросам роста платежей за коммунальные услуги уделяется особое внимание и ведется постоянный мониторинг Вашей общественной приёмной в нашем регионе. В начале этого года на прямом видеоселекторе я Вам докладывал о ситуации с тарифами ЖКХ и платежами. Что делается сегодня? Сегодня большое внимание уделяется вопросам разъяснения гражданам порядка и правил применения начисления коммунальных услуг. Сегодня все жалобы, все конфликтные ситуации берутся на особый контроль общественной приёмной. Сегодня очень активно мы сотрудничаем с прокуратурой Ростовской области по проверкам управляющих компаний, ТСЖ и ресурсоснабжающих организаций, которые нарушают законодательство. Хочу особо отметить: сегодня ежемесячно мы делаем срез платежей по всем муниципальным образованиям Ростовской области и знаем реальную картинку на местах и картину в общем по региону.

Хочу остановиться ещё на одном очень остром и резонансном вопросе – это оплата общедомовых расходов. Почему? Это самый непрозрачный и крайне непонятный для населения платёж. Я хочу поблагодарить лично Вас, Правительство за 344-е постановление, которое существенно ограничило возможность начисления таких расходов граждан. Граждане крайне позитивно восприняли это решение, а в свою очередь управляющие компании стали более активно, даже гиперактивно заниматься вопросами сбора платежей с неплательщиков, заниматься вопросами хищения энергоресурсов, комплексными вопросами ресурсоснабжения, ресурсосбережения.

В связи с этим много мероприятий проходит, и я хотел бы задать Вам вопрос, а потом, если позволите, даже выступить с одним конструктивным предложением.

Д.Медведев: А давайте сначала конструктивное предложение, а потом вопрос.

И.Колесников: Конструктивное предложение, Дмитрий Анатольевич... Сегодня Жилищным кодексом определён порядок перехода собственников жилья, домов из одной управляющей компании в другую. Всё написано понятно, но на практике та компания, управлению которой выразили недоверие, на практике не передает техническую документацию новой компании, не переводит средства, накопленные жителями по программам софинансирования. Образуются двойные квитанции сегодня. Мы хотим выступить с предложением разработать чёткий, понятный порядок со сроками, с ответственными (все причастны к этому проекту), чтобы было понятно, потому что мы идём сейчас по судам, а это очень длительный процесс. Отопительный период не ждёт решения этих вопросов.

Вопрос, который по основному выступлению. Хочу Вас спросить, как Вы считаете, достаточно ли сегодня механизмов контроля, для того чтобы обеспечить в полном объёме решение о неувеличении суммарного платежа по коммунальным услугам на уровне 6% в годовом исчислении?

Д.Медведев: Спасибо. То, что вы этот вопрос задаёте, как раз означает, что механизмов контроля у нас всё-таки в этом плане недостаточно, потому что люди жалуются и им непонятна и непрозрачна деятельность управляющих компаний, им непонятны начисления. Вот вы упомянули постановление, которое мы приняли, для того чтобы хотя бы как-то эту ситуацию упростить, сделать более понятной, более прозрачной. И как мне представляется, и в рамках нашего проекта «Управдом», и в рамках вообще любой партийной работы, которую мы ведём, очень важно эту контрольную функцию использовать. Причём именно по этой работе наши люди и будут судить об эффективности нашей партийной деятельности, потому что для них, может быть, высокие политические разговоры не столь важны и даже интересны, как, например, надзор за соответствующими управляющими компаниями, коммунальными службами. И, мне кажется, партии не нужно этой работы чураться. Наоборот, чем чаще и больше мы будем в это погружаться, тем лучше и для интересов наших граждан, и, естественно, для самой партии. Мы тем самым будем показывать, что мы занимаемся именно самыми важными, самыми чувствительными для людей вопросами.

Что же касается вашего предложения, то мне кажется, оно в принципе возможно к реализации, но нужно просто посмотреть, каким образом эти регламенты поменять и, может быть, что-то внести и в Жилищный кодекс, и в подзаконные акты, включая постановления Правительства. Если будет конкретная идея, я готов посмотреть на неё с точки зрения компетенции Правительства, а если это законодательная инициатива, то мы тоже можем на Правительстве её посмотреть. Но самое главное – не уклоняться от работы в сфере ЖКХ, потому что, мне кажется, сейчас для партии это важнейшее направление. И чем активней будет каждый наш человек, который этим занимается, тем лучше для дела.

Пожалуйста, коллеги!

М.Абрамкина: Абрамкина Марина Владимировна, Республика Дагестан. Член партии с 2003 года. Депутат республиканского парламента двух созывов. Являюсь руководителем исполнительного комитета Дагестанского регионального отделения партии «Единая Россия». Хотела бы с Вами проговорить такую тему.

Уважаемый Дмитрий Анатольевич! На одной из предыдущих встреч, проходивших в Иркутске, Вы предметно упомянули о том, что одна из основных задач партии в системе деятельности ЖКХ – сделать так, чтобы управляющие компании и все те, кто задействован в жилищной сфере, работали по-честному. А ведь мы понимаем, что честность – это прежде всего открытость, доступность, понятность для всех граждан, для каждого. И у нас есть такое конкретное предложение по партпроекту «Управдом». Второй год уже в стране работает общественный контроль в сфере ЖКХ при Общественной палате Российской Федерации. Такие региональные центры уже созданы практически в 70 субъектах России, а в 57 они активно работают, причём поставленные цели и задачи тесно переплетаются с нашим партийным проектом «Управдом».

Сегодня в нашем регионе при большой поддержке исполняющего обязанности президента Рамазана Абдулатипова предметно реализуются такие проекты. Мы уже подписали договор с Национальным центром общественного контроля и ведём предметную работу. Но столкнулись с одной проблемой: нам не хватает доступных методических материалов, с помощью которых мы могли бы объяснять населению основы жилищного законодательства в данной сфере. Дмитрий Анатольевич, есть предложение – совместно с центром общественного контроля в ЖКХ при содействии профильных министерств и ведомств разработать доступные, открытые и понятные материалы для населения. И в этом отношении чтобы люди могли предметно и чётко понимать, за что они платят, какой из платежей идёт за какую услугу. Я уверена в том, что это повысит доверие населения к управляющим компаниям и снимет часть проблем, которые связаны с закрытостью этих компаний. Как Вы смотрите на эту идею? Поддержите?

Д.Медведев: Конечно, поддержу. Давайте сделаем. Вообще, кое-какая методическая литература всё-таки существует, но если вы считаете, что она сложная или не доходит, не работает, тогда я дам отдельное поручение подготовить специальную методическую базу, для того чтобы нормальным, простым, понятным языком объяснялись все нюансы работы жилищно-коммунальных служб и тех правил, которые в настоящий момент действуют. Давайте это сделаем. Мне кажется, можно было бы и такие пособия издать, растиражировать, но можно было бы и на каких-то общедоступных сайтах тоже повесить их в электронном виде, потому что сейчас всё-таки граждане довольно активно интернетом пользуются. Давайте это сделаем. Договорились. Хорошо.

Пожалуйста, вы просили.

А.Ольховая: Добрый день! Ольховая Анна Васильевна, член партии с момента её создания, руководитель предприятия. Кроме этого я заместитель секретаря краснодарского отделения партии «Единая Россия», в котором более 17 тыс. человек. И ещё я являюсь депутатом городской думы Краснодара.

Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Я так рада, что мы с Вами в этом году уже встречаемся во второй раз, потому что в мае на защите партийных проектов, которые у нас были представлены, – федеральные, региональные и местные… Дмитрий Анатольевич, здесь мы поднимаем настолько актуальные и нужные вопросы. На мой взгляд, в рамках разработки и дальнейшей работы таких важных и нужных партийных проектов, как «Народный контроль», и центров общественного контроля именно в свете ЖКХ сейчас, я думаю, необходим не только кнут, но нужен и пряник. Да, у нас есть недобросовестные управляющие компании, этого мы не можем отрицать. Есть у нас предприниматели, которые не на должном качественном уровне выполняют задачи, которые ставятся в тех же регионах. Но у нас есть и практика в нашем замечательном Краснодарском крае, когда мы отмечаем лучшие управляющие компании, лучших предпринимателей, которые не повышают цены на продукты питания, которые качественно оказывают услуги. Дмитрий Анатольевич, вопрос здесь такой: надо, чтобы Вы помогли и вынесли (это моё предложение) на федеральный уровень вопрос о разработке внутренних стандартов качества в сфере ЖКХ, потому что это очень важно. Тема ЖКХ волнует всех жителей нашей страны. Кроме этого люди хотят знать, как будет осуществляться и как должен осуществляться контроль в этой сфере. Спасибо за внимание.

Д.Медведев: Спасибо большое. Я только не понял всё-таки, какой пряник вы даёте? Вы говорите, что нужен не только кнут, но и пряник, и в Краснодарском крае с пряниками всё нормально. Какой пряник?

А.Ольховая: Я дополню. У нас в Краснодарском крае предпринимателей, управляющие компании, которые оказывают на высоком профессиональном уровне услуги, мы обязательно отмечаем грамотами, и кроме этого у нас такие брендированные наклейки – «Проверено»…

Д.Медведев: «Мин нет».

А.Ольховая: …или «Опробовано. Народный контроль».

Д.Медведев: Понятно. То есть вы всё-таки пряники даёте, но такие моральные в большей степени?

А.Ольховая: Тем не менее это очень важно.

Д.Медведев: Важно, не спорю.

А.Ольховая: Потому что люди… Вот смотрите, раньше у нас в России существовали ГОСТы и знак качества. И сейчас, смотрите, в магазинах…

Д.Медведев: У нас сейчас ГОСТы есть, они по-разному называются.

А.Ольховая: Да. Дмитрий Анатольевич, где появляется продукция, отмеченная ГОСТом, будь это какие-то продукты питания и даже детское мороженое, – люди покупают эти продукты с бо?льшим желанием, и расходятся они, есть выражение такое, как горячие пирожки.

Д.Медведев: Хорошо. Что касается требований к качеству, то на самом деле такие требования существуют, они как раз и содержатся в нормативных документах. Опять же, может быть, далеко не все понимают, как они выглядят, и не у всех есть возможность, что называется, погрузиться в них. В этом плане я возвращаюсь к тому предложению, которое прозвучало: просто лучше объяснять, что и как, в методических рекомендациях, объяснить просто, каким образом соответствующие стандарты формулируются, на каком уровне закрепляются. Они ведь у нас не только федеральные, они у нас и региональные тоже, и это, так сказать, сквозная нормативная база. Но объяснять, что и как, нужно обязательно – я с этим полностью согласен. Точно так же, как и необходимо, действительно, тех предпринимателей, которые хорошо работают, всё-таки добрым словом привечать, а не только собак на них всех вешать. Это справедливо абсолютно. И хорошо, если в Краснодарском крае это налажено.

Н.Ткаченко: Ткаченко Наталья Валентиновна, член партии с 2008 года, директор школы, депутат Совета народных депутатов города Майкопа четырёх созывов, региональный координатор проекта «Народный контроль» в Республике Адыгея.

Дмитрий Анатольевич, в рамках партийного проекта «Народный контроль» ведётся огромная общественная работа народными контролёрами. Именно эти люди с активной гражданской позицией проводят рейды, они же выявляют факты нарушений. Эти народные контролёры формируют общественное мнение и, когда надо, подталкивают исполнительную власть, чтобы те принимали решения по устранению нарушений. И сегодня исполнительная власть сотрудничает с людьми, которые носят вот такие повязки народных контролёров.

Д.Медведев: Боится, когда видит эти повязки?

Н.Ткаченко: Побаивается. Я хочу сказать, что благодаря проекту «Народный контроль» многие люди поверили в свои силы, свои возможности, в себя, люди верят этому проекту, поэтому число тех, кто поддерживает этот проект, каждый раз увеличивается. Все они – сторонники партии «Единая Россия». И почему-то на тех объектах, где проводятся рейды, мы не встречаем представителей других политических партий и общественных объединений, хотя они много говорят о народе.

Дмитрий Анатольевич, как Вы относитесь к перспективам нашего проекта и каково Ваше отношение к деятельности народных контролёров?

Д.Медведев: Повязочку можно посмотреть?

Н.Ткаченко: Конечно. Мы можем Вам подарить.

Д.Медведев: Спасибо большое. Мне кажется, что этот проект и называется народным, потому что люди его воспринимают как часть своей общей заботы о том, как устроена жизнь. И очень важно, что он идёт снизу. Действительно, вы можете контролировать самые разные стороны нашей жизни – и то же жилищно-коммунальное хозяйство, и работу чиновников, и массу других направлений деятельности. Поэтому я, конечно, отношусь к этому проекту сугубо положительно, он действительно очень важен. И вы справедливо говорите, что всё-таки (не хочу никого ругать) в основном этим занимаются представители нашей партии и те, кто сочувствует нашей партии, и практически никогда на таких низовых звеньях, где, собственно, вся жизнь человеческая и проходит – в городах, сёлах, не встретишь контролёров из других партий. Они, как правило, больше занимаются какой-то политической работой. А эта работа, мне кажется, действительно очень важна для наших обычных граждан, и я рад, что вы так по-серьёзному к этому относитесь. Обязательно этот проект будет жить и будет развиваться. И вам спасибо.

М.Амриева: Амриева Марьям Султановна, депутат народного собрания Республики Ингушетия, руководитель фракции народного собрания, педагог по образованию. Поэтому мой вопрос, наверное, будет связан всё-таки с качеством жизни наших детей. Дмитрий Анатольевич, Вы наверняка в детстве отдыхали в летнем лагере и, наверное, у Вас остались яркие впечатления. Это так?

Д.Медведев: Впечатления остались разные, яркие тоже.

М.Амриева: В нашей стране сейчас 52 тыс. летних лагерей. И вот с чем столкнулись народные контролёры от «Единой России» в ходе проведения рейдов: наших детей иногда кормят некачественной, а порой и просроченной продукцией. И в этой связи у меня не столько вопрос, сколько предложение. Я считаю, что необходимо повысить требования к качеству детского питания и не только в летних лагерях, но и в детских садах, а также в школах. Хотелось бы услышать Ваше мнение. Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо, Марьям Султановна. Я вот что скажу: качество, конечно, нужно обязательно контролировать и в детских садах, и в школах, и детских лагерях. Действительно, иногда случаются проблемы, и дети потом, к сожалению, болеют. Те, кто такие случаи допустил, обычно отвечают за это. Очень хорошо, что и партия к этим вопросам подключается, я считаю, кстати, это сфера для народного контроля в полной степени. Но что касается требований, знаете, я не считаю, что я большой специалист в этой сфере, но вообще-то они у нас достаточно высокие. Если говорить о санитарно-эпидемиологических требованиях, то у нас стандарты высокие. Они в чём-то, откровенно говоря, может быть, даже выше, чем в других странах, поэтому вопрос не в самих стандартах, а в их неукоснительном соблюдении, и вот именно это-то и надо контролировать. Потому что ни в одном же стандарте не написано, что детей можно кормить просроченными йогуртами. Но кормят. То же самое касается других продуктов. Наша задача – следить именно за тем, чтобы эти стандарты обеспечивались, и причём этим должен заниматься не только наш неугомонный Онищенко (Г.Онищенко – Руководитель Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека), который это делает исправно и жёстко, требовательно, но и мы как рядовые партийцы или как руководители, как актив партии. И от нашей позиции как раз и зависеть будет тогда качество питания и настроение наших любимых детей в лагерях, в школах, в детских садах. Договорились.

М.Султыгова: Республика Ингушетия, Султыгова Марифа Магометовна, региональный координатор проекта «Детские сады – детям», уполномоченный по правам ребёнка при главе Республики Ингушетия.

Уважаемый Дмитрий Анатольевич, в последнее время в средствах массовой информации, в особенности на интернет-ресурсах, мы встречаемся с тем, что обсуждается мнение о том, что со вступлением в силу нового закона об образовании существенно, а именно многократно, увеличится родительская плата за детские сады. Это, безусловно, волнует и родителей, и все службы, которые будут заняты этим вопросом. В этой связи хотелось бы услышать Ваше мнение: насколько обоснованы эти опасения?

Д.Медведев: Марифа Магометовна, мне кажется, мы должны быть сами внимательнее к тому, что происходит в регионах. Я посмотрел статистику: во-первых, никакого повышения кардинального, радикального сейчас нет ни в одной территории, ни в одном субъекте Федерации. По-моему, два или три десятка наших территорий сказали, что вообще ничего корректировать не будут. В некоторых территориях (их не так много, но они есть) произошло даже уменьшение платы за посещение детских садов, и в ряде территорий может произойти некоторая коррекция, но она не носит сверхъестественного характера: она, по-моему, где-то в пределах от 10 до 15%. Но вот здесь я и предлагаю проследить за тем, что происходит в наших регионах, потому что любая коррекция, во-первых, должна быть обоснована, должна быть приемлема для людей и оправдана улучшением качества услуг. Если это просто повышение платы без изменения качества, это, конечно, не годится, и это повод для партийного контроля и партийного вмешательства, во всяком случае для того, чтобы ставить вопрос о том, почему неприемлемо таким образом повышать оплату за детский сад. Так что давайте посмотрим, и что в Ингушетии происходит, и в других наших территориях, но в принципе никаких решений, направленных на существенное увеличение платы за посещение детского сада нет, они не принимались и приниматься не будут.

Реплика: В этой связи, может быть, имеет смысл дать поручение Министерству образования, потому что оно разослало методические письма, как формируется эта родительская плата, а в плане… Раньше же был норматив – не более 20%. Может быть, дать поручение Министерству образования Российской Федерации – контроль и какие-то более жёсткие рамки установить для регионов, потому что про тарифы тоже была одна цифра, а получилась другая…

Д.Медведев: Это правда. Для этого и нужны контрольные инстанции и партийные возможности, потому что всегда цифры стараются стремиться вверх. Я предлагаю даже по-другому поступить. Где-то в конце месяца или в начале сентября я просто проведу сам совещание с подключением всех регионов и просто уточню, пусть они мне лично доложат (губернаторы или заместители губернаторов, которые отвечают за социальные вопросы), какова вот эта плата и как она будет рассчитываться. Это, мне кажется, будет полезно. Но вас я со своей стороны очень прошу следить за этим же. Хорошо, договорились. Пожалуйста, прошу.

В.Эрендженова: Эрендженова Валентина Куприяновна, региональный координатор партийного проекта «Детские сады – детям», главный специалист отдела общего профессионального образования министерства образования, культуры и науки Республики Калмыкия.

Уважаемый Дмитрий Анатольевич, в продолжение темы «Детские сады – детям» хочу подчеркнуть, что положительная демографическая динамика в нашем государстве определила востребованность и значимость системы дошкольного образования в России. За последнее время в ней произошли серьёзные, существенные, значимые изменения. Это и развивающееся государственно-частное партнёрство в сфере дошкольного образования, это и расширяющаяся вариативность форм предоставления услуги, и многие другие направления в рамках модернизации региональных систем дошкольного образования. Надо сказать, что эволюционные преобразования коснулись и основополагающих документов в сфере дошкольного образования. Так, от концепции дошкольного воспитания – к федеральным государственным требованиям (ФГТ), от ФГТ – к государственному образовательному стандарту дошкольного образования. Хочу подчеркнуть, что проект (он пока ещё проект) государственного образовательного стандарта дошкольного образования вызывает огромное количество оценок. Обсуждение проекта стало темой приближающегося традиционного августовского совещания педагогических работников.

В этой связи хочу услышать от Вас, что даст введение государственного образовательного стандарта дошкольного образования родителям и детям? И ещё: как повиляет введение государственного образовательного стандарта дошкольного образования на само учреждение, предоставляющее услугу, – детский сад?

Д.Медведев: Спасибо, Валентина Куприяновна. Знаете, это сложный вопрос. Во-первых, мы ещё только создаём этот стандарт и собираемся его опробовать. Но очевидно, что детский сад – это всё-таки не школа. Всегда важно найти баланс между собственно воспитательной частью (вы работаете как раз, знаете эту сферу отлично) и образовательной частью. Поэтому я выскажу своё субъективное к этому отношение: мне кажется, это должен быть нормальный современный образовательный стандарт, но всё-таки при понимании того, что в детских дошкольных учреждениях дети только готовятся к школе. Это ещё не школа, и мы не должны подходить с одних и тех же позиций к этому, иными словами, стараться закладывать в наших детей почти тот же багаж, что потом они будут получать в школе. Это, мне кажется, было бы неправильным. Всё-таки это должны быть прежде всего развивающие стандарты, коммуникативные стандарты, помогающие ребёнку сложиться как личности, а не просто стандарт того, какие знания ребёнок должен получить в возрасте от трёх до семи или шести лет. Но окончательную конфигурацию нам ещё вместе с вами предстоит определить. Это очень тонкая сфера, и я знаю, что и родители к этому так же относятся. Это всё-таки, ещё раз говорю, не должно быть повторением школьного стандарта. А вот что даст это системе дошкольного образования? Я надеюсь, даст необходимую прочность и современность. Что нам ещё нужно от системы образования? Чтобы она была современной, эффективной, чтобы не страшно было детей в детские сады отдавать, чтобы мы понимали, что там будет нормальный уровень подготовки, воспитания и образования. Я бы так ответил на ваш вопрос, но нам ещё требуется всё это обсудить, и я очень рассчитываю на вашу активную позицию в этом плане.

И.Гусева: Гусева Ирина, депутат Волгоградской областной думы, заместитель секретаря регионального отделения партии и руководитель общественной приёмной лидера партии «Единая Россия» в Волгоградской области. Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Был посыл именно Ваш о том, что Вы считаете, что общественная приёмная – это очень востребованный и правильный канал общения жителей с партией. Следуя этому, партийные проекты на территории области и «Народный контроль», о котором мы сегодня говорили, и «Управдом» и «Детские сады – детям» очень активно реализуются, и приёмная здесь главный помощник, потому что мы проводим тематические встречи, приёмы. Потому что люди – это и есть самые лучшие контролёры за всем, что происходит в жизни, – будь то платёжки ЖКХ и цены, которые обуздать не всегда возможно, будь то качество питания в образовательных учреждениях, о котором сегодня говорили, будь то цены на товары первой необходимости. И люди приходят в приёмную не только с проблемами, люди приходят с предложениями, всё больше понимая, что криками, митингами ничего не решить, только диалог, умение слушать и слышать даёт хороший результат.

Я приведу несколько примеров, как в рамках партийных проектов работает волгоградская общественная приёмная, Ваша общественная приёмная. К нам пришли фермеры, к нам пришли дачники и говорят: помогите, дайте нам, пожалуйста, торговые места на рынках города Волгограда, дайте возможность и помогите нам с ярмарками выходного дня. Мы в рамках своих полномочий это сделали и стали партнёрами. Они в свою очередь зафиксировали цены на сезонные овощи и фрукты.

Следующий пример: руководители ТОС (территориальное общественное самоуправление) (Вы знаете, что Волгоградская область – пионер в этом движении, очень активные люди) пришли к нам с предложением: давайте вместе проведём рейд по пресечению торговли табачной и алкогольной продукцией на территории, близкой к образовательным учреждениям. Вы знаете, это и есть тот самый проект народного контроля, когда люди тоже проявляют инициативу.

В рамках партийного проекта «Детские сады – детям» мамочки молодые, встревоженные огромными очередями в детские сады, не вышли, не перекрыли дорогу, а пришли в приёмную. Разговор был тяжёлым, эмоциональным, но, именно привлекая их и пользуясь их желанием созидать и работать, мы сумели вместе создать программу при поддержке правительства, нашего губернатора. Нам удалось двигаться вперёд к тем целям, которых мы хотели достичь, реализуя эту программу. И сегодня в разы сократилась очередь. Сегодня есть поддержка федерального центра, Ваша личная поддержка, Правительства и регионального правительства.

Конечно же, эти партийные проекты (в приёмной мы это отчётливо видим) объединяют людей неравнодушных, людей активных. Знаете, на самом деле сегодня партийцы вокруг партийных проектов объединяются. Считаем, что по-настоящему эффективными проекты будут, если приобретут массовый характер, если каждый житель будет понимать: это моя улица, мой дом, мой двор, никто не придёт и не сделает за меня, если я буду отсиживаться и чего-то ждать или бегать по чьему-то зову на митинги. Хотелось бы услышать Ваше мнение на эту тему. И, конечно же, это мой вопрос, я хочу услышать ответ и думаю, что это будет посыл для всех партийцев и всех приёмных.

И, Дмитрий Анатольевич, пользуясь случаем, не могу как руководитель приёмной, Вашей приёмной, не пригласить Вас в Волгоград в Вашу приёмную. Мы Вас будем очень рады там видеть. Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо большое, Ирина Михайловна. Во-первых, хочу вас лично и всех вообще, кто работает в этих общественных приёмных, сердечно поблагодарить за всё, что вы делаете, потому что это трудная работа, это передний край общения. Люди никогда не приходят, потому что у них хорошее настроение и они зашли чашечку кофе выпить, поболтать. Они приходят со своими болячками, со своими проблемами, очень часто обиженные, очень часто не разбирающиеся в ситуации, но требующие справедливости, и от вашей чуткости, от вашей внимательности, от вашего неравнодушного отношения зависят и авторитет партии, и в конечном счёте помощь людям. Поэтому хотел бы искренне вас и огромный отряд людей, которые работают в этих приёмных, поблагодарить. Это нужная работа. Это не популизм, не демагогия, не попытка мозги, что называется, прочистить, а это именно передний край и очень-очень сложный.

Теперь в отношении приглашения. Когда буду в Волгограде, с удовольствием приеду. Я на самом деле довольно давно не заходил в приёмную. Это дело хорошее. Сам проведу приём. Причём это полезно всегда, потому что прямое общение даёт пищу для размышлений и людям как-то можно всё-таки в этом плане помочь. И эта работа, конечно, должна быть продолжена. Потому что, вы правильно говорите, всё зависит от нас самих, от нашего отношения к тому миру, в котором мы живём, от нашего отношения к людям. Это не пустые слова, это именно так. И если этим заниматься серьёзно, можно сделать очень и очень многое. Ещё раз вам большое спасибо!

С.Харитонов: Ставропольский край, Харитонов Сергей Алексеевич, сопредседатель краевого совета сторонников «Единой России», руководитель регионального центра «ЖКХ-контроль». Я бы хотел вернуться к проблеме ЖКХ. Я был на встрече с Вами пять с половиной лет назад в Нижнем Новгороде, тогда эта тема так остро не звучала, обсуждались другие вопросы. Сегодня проблем много, но хорошо, что удаётся многие вопросы решать на местах.

Сегодня приняты решения Правительством, законодательная база позволяет со многими вопросами справляться, но хотел бы привлечь внимание к одной проблеме. Сегодня при подаче иска по защите прав жильцов, когда они нарушены, старшему дома нужно проделать титаническую работу (а зачастую она просто невозможна) – собрать огромное количество нотариально заверенных документов, поэтому вопрос следующий: нельзя ли упростить эту процедуру, чтобы можно было эти вопросы по защите прав жильцов рассматривать в режиме не определённого круга, а…

Д.Медведев: Я думаю, что упростить можно всё, надо только понять, до какой степени это упрощение возможно, потому что я согласен, что требование об обязательном нотариальном удостоверении всех подписей всех жильцов – это, наверное, перебор. С другой стороны, если это, допустим, будет делаться вообще без ведома жильцов, когда иски будут предъявляться, например, управляющей компанией или ещё кем-то в защиту неопределённого круга жильцов, – это тоже может создать некоторое напряжение, потому что не факт, что, допустим, я такой мандат передавал этой самой компании. Надо попробовать выработать компромисс. Давайте мы подумаем в Правительстве, и я обращаюсь к коллегам, которые у нас здесь присутствуют, и из Государственной Думы, и из региональных парламентов: может быть, просто подумать над этой процедурой на законодательном уровне, как её дальше правильно структурировать. Потому что, наверное, ещё раз говорю, перебор, когда много подписей и когда все подписи, но нужно какой-то всё-таки механизм придумать, который будет отражать мнение жильцов и будет понятным.

Реплика: Есть же совет дома.

Д.Медведев: И что?

Реплика: Совету дома дать полномочия как раз принимать решения от имени жильцов.

Д.Медведев: Может быть, но во всяком случае, совет хотя бы избирается. В этом смысле они легальные представители, может быть совет у дома. Но на самом деле вы же понимаете, что это зависит от самого совета. В некоторых домах это реально действующая структура, а в некоторых домах, в некоторых ТСЖ это неработающая структура.

Реплика: Без решения этого вопроса невозможно иногда решить вопрос конкретный…

Д.Медведев: Я согласен. Давайте подумаем над тем, чтобы совету передать. Можно подумать над этим тоже. Хорошо, договорились. Да, кстати, мы обсуждаем с вами жилищную проблематику, она действительно не то что не звучала пять лет назад, просто сейчас уже требования людей в этой сфере стали более острыми. Может быть, просто жизнь меняется, может быть, в целом на это стали обращать больше внимания. Это означает, что мы должны, естественно, активно заниматься жилищно-коммунальной проблематикой, тем, о чём вы говорили.

Знаете, ситуации-то ведь разные бывают – бывают обычные, а бывают экстремальные. Я вчера, например, разговаривал с Амурской областью и вообще по ситуации на Дальнем Востоке получал информацию. Там всё очень тяжело, и продолжаются дожди, наводнения, люди лишаются своих домов временно, может быть, а, может быть, какие-то придётся восстанавливать целиком. Я почему об этом говорю? Там и система оповещения, оказания помощи, в общем весь набор тех мер, которые обычно в таких ситуациях принимаются. Мне кажется, что и наша партия должна обратить внимание на эту ситуацию. Конечно, там занимается этим губернатор (я с ним вчера разговаривал), занимается Министр по чрезвычайным ситуациям (он сейчас как раз ездит по различным регионам Дальнего Востока), но, мне кажется, от таких сложных, пиковых ситуаций партия не должна отстраняться. Я в данном случае обращаюсь к нашим коллегам-партийцам, которые живут и работают на Дальнем Востоке. Мне кажется, это очень важно.

О.Ращектаева: Ращектаева Ольга Владимировна, депутат законодательного собрания края, член партии «Единая Россия» с 2006 года. Я работаю в комитете по образованию и науке, делам семьи, а также работаю руководителем структурного подразделения социально-педагогической направленности, педагогом дополнительного образования дома детского творчества «Созвездие» города Краснодара.

Дмитрий Анатольевич! В Краснодарском крае у нас миллион детей. Треть этого числа – это дети дошкольного возраста.

С 2007 года у нас в крае действуют замечательные программы и инициативы Александра Николаевича (Ткачёва), которые способствуют развитию системы детских садов и увеличению мест в дошкольных учреждениях, в том числе используя новые формы организации дошкольного образования, такие формы, к примеру, как организация дошкольного образования в многоквартирных жилых домах. Плюс если мы строим сооружения из быстровозводимых конструкций, затем детские учреждения при бывших учебных заведениях, которые позволяют и педагогам, и студентам своих детей непосредственно невдалеке от учёбы и работы сопровождать дополнительным образованием, создавать группы у индивидуальных предпринимателей, а также группы семейного воспитания.

Вот несколько цифр, которые я могу привести. С 2010 по 2012 год в Краснодарском крае благодаря бюджету Краснодарского края, муниципальным бюджетам была выделена огромная сумма, которая дала возможность почти 5 тыс. детей пойти в детские дошкольные учреждения.

Вот в этом году у нас в крае запланировано почти 6 тыс. мест в дошкольных учреждениях. Почему? Потому что краевой бюджет почти 3 млрд выделил на эти программы действующие, и федеральная поддержка – 2 млрд рублей. Это замечательно, прекрасно и необходимо в наше время.

Тем более что, являясь координатором партийного проекта «Детские сады – детям» в крае, я хочу сказать, что необходима своевременная поддержка федерального руководства. Что важно? Важно эту программу ни в коем случае не забыть, не отложить, а наоборот, продолжить. Почему? Потому что на данный момент в крае у нас 25 тыс. детей, стоящих в очереди, а с учётом увеличения рождаемости и миграции в крае планируется к 2016 году возможное увеличение очереди до 32 тыс.

Д.Медведев: Очередь не планируйте. Планируйте ликвидацию очереди.

О.Ращектаева: Да, ликвидацию очереди. Но может вырасти до таких чисел. Мне бы хотелось, чтобы этот проект не забыли, чтобы этот проект обязательно в следующие годы имел отражение в нашей жизни. И я думаю, я уверена, что многие матери не только нашей Кубани, но и всей России будут благодарны за заботу, внимание нашей партии, потому что это необходимо для нашего будущего.

И мой вопрос следующий: планируется ли помощь местным бюджетам – краевым, региональным бюджетам в реализации указа Президента по уменьшению и ликвидации очереди в детских садах в Краснодарском крае и, конечно же, в регионах нашей страны?

Д.Медведев: Спасибо большое,Ольга Владимировна! У нас в стране приблизительно в общей сложности больше 550 тыс. детей нуждаются в устройстве в детские сады. Это большая цифра! Причины объяснять не буду, есть и положительные причины – просто рост рождаемости, что здорово, есть и отрицательные причины, связанные с тем, что долгое время не строили, не вводили, а часть детских садов вообще подверглась, по сути, разграблению, была передана для коммерческих нужд. Поэтому мы такую программу приняли. Я считаю, что наша с вами святая обязанность эту очередь ликвидировать. У вас 25 тыс., а я только что был на стройке, как раз смотрел новый современный детский сад в Московской области, там 50 тыс. И очередь растёт и растёт. Почему? Потому что столичный регион, туда многие люди приезжают (это наши граждане), остаются и, естественно, очередь разрастается. Но даже несмотря на такие проблемы, мы обязаны этот вопрос закрыть, и закрыть так, как мы и планировали сделать, то есть к 2016 году. Как? Конечно, при помощи совместной работы. Это должна быть реальная серьёзная работа региона (без этого ничего не получится) и планирование соответствующих денег в бюджете региона, края, области, республики и федеральная поддержка. И от этого мы отказываться не собираемся, несмотря на то что бюджет у нас сейчас сложный, идёт с проблемами, сшивается, что называется, с проблемами, тем не менее деньги на детские сады мы будем давать. Мы в этом году выделили 50 млрд, а с некоторыми другими средствами это даже 59 млрд, за счёт чего идут активные стройки в регионах, и в следующем году, конечно, обязательно соответствующие суммы будем предусматривать, но при этом будем смотреть за тем, как эти деньги расходуются. Потому что я недавно как раз проводил такое микросовещание с выездом на место. Нам очень важно, чтобы это были нормальные, современные детские сады, но не дворцы. Потому что в ряде регионов, я смотрю, очень много стали заниматься строительством каких-то уникальных детских садов, школ. Слушайте, наша задача не в том, чтобы возводить какие-то уникальные сооружения, а нужно использовать проекты многократного применения, типовые проекты, тем более что они сейчас хорошие, они гораздо лучше, чем, например, в советские времена были. Но нужно строить за разумные деньги, и тогда мы сможем построить гораздо большее количество детских садиков и школ. Я на это, кстати, тоже хотел бы обратить внимание и региональных руководителей, и вас как партийного актива: смотреть за тем, что строят. Это тоже очень важно. А программу эту мы, конечно, не только не будем закрывать, мы её будем продолжать до победного конца.

О.Ращектаева: Спасибо большое.

И.Гусева: Дмитрий Анатольевич, можно в этой связи ещё…

Д.Медведев: Можно, конечно, почему нет?

И.Гусева: Уважаемый Дмитрий Анатольевич, Вы поскромничали. Мы уже с коллегами общались, и я выражу, наверное, общее мнение. Проблема действительно есть, и очереди в детских садах... Каждый регион может рассказывать, как ликвидируется очередь, какие новшества вводятся, какие технологии, но хочется сказать спасибо Правительству, Вам как Председателю Правительства, ведь в современной России впервые выделены такие деньги и помощь федерального бюджета. Региональные бюджеты не все самодостаточны, и не всегда приоритетами были именно строительство детских садов, модернизация, но после объявленной модернизации образования всё как-то синхронно вписалось. И то, что Вы сейчас ответили коллеге… Я как руководитель приёмной, как депутат, председатель социального комитета честно говорю: по тем миллионам, сотням миллионов, которые пришли в регион, как Вы сказали, наш губернатор чётко поставил задачу – каждая копейка должна дойти до этого объекта, никуда в сторону. Поэтому спасибо Вам большое за то, что поддерживаете, и за такое непростое решение, потому что это тяжёлая финансовая нагрузка на федеральный бюджет. От всех спасибо. Мы не умеем спасибо говорить, всё что-то стесняемся. Спасибо Вам огромное. Правильно, коллеги?

Д.Медведев: Спасибо большое. Мне очень ценно и важно, что вы отмечаете, что в непростых условиях, но мы эти деньги выделяем, потому что это действительно именно так. Спасибо, что это видите.

Л.Акулович: Акулович Любовь Александровна, член партии с 2001 года, член регионального политсовета партии «Единая Россия», региональный координатор проекта «Народный контроль», депутат законодательного собрания Ростовской области.

Уважаемый Дмитрий Анатольевич, Вы в своём выступлении на генсовете сказали такую фразу: покупай российское. И это очень сейчас актуально. Спасибо, что именно так Вы сказали, что именно Вы подняли этот вопрос, потому что это архиважно сегодня. Почему? Потому что в рамках реализации партийного проекта «Народный контроль» у нас в Ростовской области контролёры, мониторя цены на социально значимые продукты питания, обратили внимание на то, что местному товаропроизводителю очень сложно пробиться со своей продукцией к конечному потребителю. В связи с этим у нас в Ростовской области существует такая практика – мы проводим ярмарки выходного дня. Для этого у нас выделено порядка 400 площадок, более 700 постоянно действующих ярмарок работает, где местные товаропроизводители напрямую, без посредников продают свою продукцию именно конечному потребителю. Я как генеральный директор Новочеркасского мясокомбината хочу сказать, что это существенная помощь и поддержка отечественного производителя. И конечный потребитель тоже очень доволен, потому что он покупает нашу продукцию по более низким ценам, без посредников.

Дмитрий Анатольевич, у меня не вопрос – у меня предложение. Некоторые коллеги уже говорили о том, что у них тоже в области начинают действовать такие ярмарки... Но я бы хотела предложить, чтобы эта практика более широко использовалась у нас, в России, потому что наш опыт, я считаю, вполне успешный и удачный. Я думаю, что таким крупным мегаполисам, как Москва и Санкт-Петербург, это тоже, наверное, будет интересно. Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо большое, Любовь Александровна. Я думаю, что эта практика уже используется, и не только у вас, и в других местах. Я не знаю, Александр Николаевич, на Кубани есть такие ярмарки? Хотите, два слова можете сказать?

А.Ткачёв: Спасибо. Уважаемый Дмитрий Анатольевич, коллеги! Всех рад приветствовать на кубанской земле – хлебосольной! В этом году у нас прекрасный урожай, рекордный, Дмитрий Анатольевич. И, конечно, очень правильные замечания и постановка: фермерские небольшие открытые ярмарки выходного дня. Они проходят прежде всего в больших городах, потому что там большое количество потребителей. У нас главы все очень нацелены на это, они знают свою задачу, они предоставляют место, естественно, без всевозможных издержек финансовых. И, конечно, к этим ярмаркам привыкло уже подавляющее большинство жителей нашего края. Они с удовольствием их ждут, надеются, покупают дешёвые, вкусные, качественные товары. Как известно, кубанское – это всегда отличное. Пользуясь случаем, хочу…

Д.Медведев: Прорекламировал. Молодец.

А.Ткачёв: Эта форма уже с нами живёт, мы даже настолько к этому привыкли, как к солнцу, и так далее. Поэтому давайте конкурировать с Ростовом: у кого вкуснее. Вы к нам, а мы к вам. Хорошо? Спасибо!

Д.Медведев: Хорошо. На самом деле достоинство ярмарок выходного дня очевидно – это действительно отсутствие посредников, а стало быть, более низкие цены на основные товары. Очень хорошо, что это практикуется, многие к этому привыкли – люди, у которых, может, не очень большие доходы: и пенсионеры, и те, кто учится. В общем, мне кажется, этот опыт надо популяризировать и развивать. Если нужно что-то в нормативном плане, можно сделать. Но вообще все рычаги, все решения на региональном уровне принимаются, здесь вовсе не обязательно, чтобы федеральное какое-то вмешательство было. Единственное, я всегда думаю, когда этот вопрос поднимается… Когда говорят: «Покупайте российское» – всё хорошо, а когда говорят, например, кубанское, или ростовское, или московское, или петербургское – это хорошо или не очень хорошо?

Реплика: Конечно, хорошо.

Д.Медведев: Хорошо? А тогда другие будут обижаться, говорить… Представим себе в магазине товар кубанский и, например, ростовский. Но с учётом того, что магазин на Кубани, в Краснодарском крае, написано «Покупайте кубанское». Тут есть о чём подумать с точки зрения конкуренции.

Реплика: Надо быть патриотами своего региона…

Д.Медведев: Но мы в одной стране живём! Вот когда «Покупайте российское» – без сомнения, это так, тут даже и обсуждать нечего. Это я, скорее, решил…

Реплика: Кубанское лучше.

Д.Медведев: Но кубанское лучше, понятно. А астраханское? А волгоградское? Ну ладно, хорошо.

Н.Дудник: Добрый день. Представлюсь – Дудник Наталья Владимировна.

Д.Медведев: Добрый день.

Н.Дудник: Сторонник партии «Единая Россия», координатор проекта «Народный контроль» в Карачаево-Черкесской Республике, депутат парламента, заместитель председателя комитета по экономической политике и бюджету.

Дмитрий Анатольевич, хотела бы обратить внимание ещё на такую очень важную проблему, которая, несомненно, волнует всех граждан нашей страны, – это рост цен на продукты питания. В рамках проекта «Народный контроль» мы постоянно проводим мониторинг цен на основную группу социально значимых продуктов питания, которая определена постановлением Правительства. При общении с коллегами по проекту из регионов выявилась следующая проблема: охранники сетевых магазинов запрещают народным контролёрам, осуществляющим мониторинг цен, переписывать цены, делать фото- и видеосъёмку. Объясняют они это своими внутренними регламентами или пресечением действий конкурентов по переписыванию цен. Но, на наш взгляд, это звучит очень странно, потому что есть закон о защите прав потребителей, который говорит о том, что покупатель…

Д.Медведев: Я думаю, что это даже не странно звучит, Наталья Владимировна. Это просто незаконно и всё.

Н.Дудник: Да. Я просто хотела услышать Вашу позицию, насколько правомерны действия этих торговых сетей.

Д.Медведев: Да, безусловно, никак это не правомерно. Я сейчас не хочу огульно никого ругать – ни сети, хотя обычно их поминают всегда плохими словами, но это, наверное, не вполне справедливо, потому что они много полезного делают. С другой стороны, конечно, нужно делать так, чтобы в те же самые торговые сети заходили разные продукты, а не только каких-то прикормленных производителей или тех, кто там взятками делится. Но если говорить о законодательстве, о защите прав потребителей, то, конечно, абсолютно законным является фотографирование того, что продаётся, переписывание, если вы это используете не для коммерческих целей. Есть авторские права, например на красиво украшенную витрину, но если вы просто ценник фотографируете, значит, это абсолютно законно, абсолютно соответствует правилам розничной торговли и законодательству о защите прав потребителей. Поэтому в таких случаях на этих охранников или на соответствующее юридическое лицо – на магазин или торговую сеть – надо просто в суд подавать, если они запрещают это делать, вот и всё. И использовать наши аргументы.

Н.Дудник: Спасибо большое.

Д.Медведев: Спасибо. Пожалуйста, коллеги, есть ещё что обсудить?

Реплика: Все темы обсудили.

Д.Медведев: Все-все? Точно все-все? Пожалуйста, прошу вас.

Реплика: Есть три предложения, они очень актуальны. Сейчас уже есть законопроект об информационной системе по жилищно-коммунальному хозяйству. Постановления Правительства, которые приняты, уже дали хороший эффект. Хотя есть много вопросов: перегружены стандарты, что-то учтено, что-то не учтено. Нужно широко обсудить, и в таком случае у нас каждый сможет стать контролёром. Именно по партийной линии нужно как можно шире обсудить этот вопрос, с тем чтобы этот закон стал хорошей основой для решения всех этих вопросов.

Д.Медведев: Давайте обсудим, давайте прямо с вашей территории и начнём.

Реплика: Хорошо, спасибо.

Вопрос второй. Для обеспечения эффективной работы центров «ЖКХ-контроль» было бы хорошо, если бы вообще во всех регионах были программы по защите прав потребителей. Сегодня в одних регионах такие программы есть, в других нет, а у нас всё-таки возникают вопросы. Они решаются, но с трудом. Если это будет обязательно, то необходимы ресурсы для проведения…

Д.Медведев: А что в этой программе должно быть?

Реплика: …экспертизы, просветительской работы, то есть как раз вопросы финансирования…

Д.Медведев: Если просветительская работа, то может быть, потому что все правила есть ведь в законодательстве о защите прав потребителей, просто нужно правильно их применять, но если это просто популяризация самих правил, то, может быть, это и неплохо.

Реплика: Дмитрий Анатольевич, я имею в виду, что в Ростовской, Белгородской областях такие программы действуют. К сожалению, в нашем крае её нет. Правовое управление считает, руководство – за, а тут…

Д.Медведев: Это мы можем подсказать вашему руководству.

Реплика: И последнее предложение. Учитывая, что муниципалитеты всё-таки, как они говорят, обладают недостаточными полномочиями для руководства управляющими компаниями, вопросов очень много. Надо всё-таки рассмотреть вопрос о внедрении саморегулирования. На наш взгляд, этот механизм позволил бы снять очень многие вопросы.

Д.Медведев: Спасибо. На последний вопрос я готов более подробно ответить. Вообще, конечно, я тоже сторонник саморегулирования, особенно применительно к жилищно-коммунальной сфере – это правильно. С другой стороны, далеко не всегда это саморегулирование даёт результат. Если, например, саморегулируемая организация не является авторитетной, тогда возникает вопрос о том, что, может быть, нужно не только саморегулированием заниматься, но и какие-то разрешения давать. И вот сейчас на эту тему идёт дискуссия в Правительстве, на самом деле это именно так. Обсуждается два подхода. Один подход связан с выдачей разрешений на целый ряд действий, а второй – с передачей соответствующих полномочий саморегулируемым организациям, что, ещё раз говорю, на мой взгляд, более цивилизованно, но вопрос в том, чтобы сами эти саморегулируемые организации приобрели нужный авторитет, иначе это саморегулирование будет бессмысленным, потому что они не будут принимать решения, которые нужны. Если вы считаете, что мы уже дозрели до этой ситуации, тогда можно думать о передаче дополнительных полномочий этим саморегулируемым структурам. Вот так, уважаемые коллеги.

Теперь, если позволите, я буквально два слова скажу в завершение нашего общения. Здесь очень важные вопросы задавались, причём вопросы, которые действительно касаются абсолютного большинства наших людей, – это жильё, детские сады, школы, ЖКХ. Мне бы очень хотелось, чтобы вы с таким боевым настроением вернулись к себе и продолжили заниматься тем, чем вы занимались до сих пор. Если мы это с вами будем исправно делать, если мы будем хорошо работать, то я уверен, что и результаты, которые мы надеемся получить на выборах в сентябре, будут хорошими, потому что люди действительно будут видеть нашу с вами заботу об их быте, об экономике региона, о жилищно-коммунальной сфере, о контроле за состоянием тех же цен. Вкалывать надо, и тогда, я уверен, результат у нашей партии будет очень и очень достойный. А в целом я хочу сказать, что ситуация неплохая, мы уверенно движемся к соответствующим избирательным событиям и, я уверен, победим. Спасибо вам большое и до встречи!

Россия. ЮФО > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 8 августа 2013 > № 870747 Дмитрий Медведев

Президент Грузии Михаил Саакашвили утверждает, что США во время конфликта в августе 2008 года привели в полную боевую готовность свою авиацию в Турции, а курс на Грузию взяли корабли американских ВМС, один из которых имел на вооружении крылатые ракеты.

По словам Саакашвили, о вооружении корабля ему сообщил вице-президент США Дик Чейни.

"Когда шестой флот (США) пошел на Грузию, флагман шестого флота прошел через Босфор, то, конечно, он был вооружен крылатыми ракетами. Мне прямо сказал вице-президент Чейни: "Ты же понимаешь, что мы не питьевую воду привезли, это более серьезный груз", - заявил Саакашвили в интервью украинскому телеканалу ZIK, которое размещено на сайте канала в четверг.

"Когда уже Буш (президент США) приехал в Вашингтон, то они привели в полную боевую готовность авиацию в Турции, прилетели самолеты дополнительные на их базу в Румынии", - сказал он.

В ночь на 8 августа 2008 года грузинские войска атаковали Южную Осетию, разрушили часть ее столицы Цхинвала и ряд населенных пунктов республики. В результате агрессии погибли сотни жителей Южной Осетии и российские миротворцы. Россия, защищая жителей Южной Осетии, многие из которых к тому времени приняли гражданство РФ, ввела войска в республику и после пяти дней боевых действий вытеснила грузинских военных из региона. В конце августа 2008 года Россия признала независимость Южной Осетии и Абхазии. В ответ Тбилиси разорвал дипломатические отношения с Москвой и объявил две закавказские республики оккупированными территориями. Александр Савоченко.

Правительство Грузии должно стремиться не допустить военных конфликтов в будущем, заявил председатель парламента Давид Усупашвили во время церемонии памяти погибших в ходе войны в августе 2008 года, состоявшейся в четверг на братском кладбище в Тбилиси.

В ночь на 8 августа 2008 года грузинские войска атаковали Южную Осетию, разрушили часть ее столицы Цхинвала и ряд населенных пунктов республики. В результате агрессии погибли сотни жителей Южной Осетии и российские миротворцы. Россия, защищая жителей Южной Осетии, многие из которых к тому времени приняли гражданство РФ, ввела войска в республику и после пяти дней боевых действий вытеснила грузинских военных из региона.

Президент Южной Осетии Леонид Тибилов не исключает новой военной операции со стороны Грузии.

"Мы сами не должны быть инициаторами, а также не должны поддаваться на провокацию. Для этого нам требуется международное содружество, которое должно защитить интересы нашей страны", - сказал Усупашвили.

"Грузия не должна допустить военного конфликта - что бы ни говорили политики и президенты соседней страны", - добавил спикер.

Представители нового грузинского правительства, сформированного по итогам прошедших в 2012 году парламентских выборов, не раз заявляли, что исключают применение силы в отношении ныне независимых Южной Осетии и Абхазии. Мэги Кикалейшвили.

Подавляющее большинство россиян спустя пять лет после грузино-югоосетинского конфликта по-прежнему одобряют решение Москвы признать суверенитет Южной Осетии, свидетельствуют опубликованные в четверг данные опроса Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ).

В ночь на 8 августа 2008 года грузинские войска атаковали Южную Осетию, разрушили часть ее столицы Цхинвала и ряд населенных пунктов республики, из-за чего погибли сотни человек. В конце августа 2008 года Россия признала независимость Южной Осетии и Абхазии.

Сегодня положительно оценивают действия российского руководства в этом вопросе 75% россиян, тогда как в 2008 году такого мнения придерживались 84% респондентов.

"Большинство россиян и сегодня считают, что Россия поступила правильно, поддержав Южную Осетию в августе 2008 года (71%). Решение признать суверенитет Южной Осетии пять лет назад поддерживают три четверти опрошенных (75%). В основном это сторонники "Единой России" (79%), а также москвичи и петербуржцы (80%), жители крупных (81%) и средних городов (78%)", - пишут социологи.

Опрос проводился в конце июля среди 1,6 тысячи человек из 130 населенных пунктов России. Статистическая погрешность не превышает 3,4%.

Интервью Дмитрия Медведева программе «Позиция» грузинской телекомпании «Rustavi 2»

Дмитрий Медведев дал интервью автору программы «Позиция» грузинской телекомпании «Rustavi 2» Нино Шубладзе в преддверии пятой годовщины войны в Южной Осетии.

Н.Шубладзе: Спасибо большое, господин Премьер-министр, что Вы согласились ответить на наши вопросы. Естественно, очень много важных тем, о которых мы будем говорить, но в эти августовские дни я бы всё-таки хотела начать наше интервью с 2008 года. Вы были Президентом в самые сложные дни для Грузии. Прошло пять лет, и вот, анализируя ситуацию, давайте начнём с этого. Все Ваши решения, принятые в августе 2008 года, Вы думаете, были правильными?

Д.Медведев: Я скажу сначала немножко другое. Я рад возможности ответить на ваши вопросы. Я считаю, что это просто важно. И не только для меня, а для будущего российско-грузинских отношений. Так что спасибо вам тоже за предоставленную возможность.

Теперь к драматическим событиям, которые были в августе 2008 года. Вы знаете, я считаю, что, к сожалению, что произошло, то и произошло, но если говорить о моей оценке, то она, конечно, с тех пор не изменилась. Я считаю, мы были вынуждены таким образом ответить на соответствующие агрессивные действия, которые были тогда предприняты грузинскими вооружёнными силами. Но и всё последующее развитие событий было предопределено именно этим фактом – фактом гибели мирных людей и необходимостью вмешаться в ситуацию. Поэтому, если вы меня спрашиваете о том, поступил бы я в такой ситуации аналогичным образом, то мой ответ: да. Несмотря на то, что это тяжелейшее решение, которое мне приходилось принимать как Президенту, как Верховному Главнокомандующему Вооружёнными силами Российской Федерации, я поступил бы точно так же. Что касается последующих решений, то, как мне представляется, весь ход событий – вся история, которая прошла с тех пор, доказывает, что в целом это были сбалансированные решения, которые позволили удержать ситуацию.

Ведь самым страшным, на мой взгляд, было бы, если бы те столкновения и войсковые операции, гибель людей продолжались бы перманентно после 8 августа 2008 года. А такая угроза была.

И я считаю, что всё, что было нами предпринято – и мною как Президентом страны, и нашими Вооружёнными силами, и в конечном счёте на политическом и дипломатическом уровне, – позволило успокоить ситуацию. Да, это были непростые решения, но я считаю, что всё было сделано в этом смысле правильно.

Н.Шубладзе: Факт, что после войны российско-грузинские отношения зашли в серьёзный тупик. До сих пор большинство грузинского населения считает, что главная угроза для страны – это Россия. С точки зрения Запада международное сообщество считает, что российские войска – оккупационные, также обвиняет Россию в этнической чистке, невыполнении соглашений 12 августа. Как Вы считаете, всё это стало проблемой для России или нет?

Д.Медведев: Это вообще проблема для нас – это проблема и для России, и для Грузии, и для Абхазии, и для Южной Осетии, потому что эта ситуация не урегулирована до конца. Это, безусловно, проблема. Я бы поступил нечестно, если бы сказал иначе, но вопрос ведь в квалификации этих действий: она может быть разная – и такая, как вы только что сказали, и та квалификация, которую мы давали и к которой, кстати, склонился впоследствии целый ряд других государств. Мы исходили и исходим из того, что в этот период Российская Федерация в соответствии со статьёй 51 Устава Организации Объединённых Наций реализовала своё право на самооборону, после того как военному удару были подвергнуты наши миротворческие формирования, погибли люди. Это теперь, после деятельности комиссии, признают уже все и, кстати, значительная часть людей, которые проживают в Грузии, граждан Грузии. Это первое. И второе – те люди, которые были гражданами Российской Федерации, находились в этот момент на территории Южной Осетии, тоже пострадали и погибли. Поэтому наша квалификация остаётся прежней. Она основана на общих принципах международного права и Уставе Организации Объединённых Наций – право на самооборону, включая и возможность ответить на территории другого государства. Такое, к сожалению, в истории человечества случалось и случается.

Что же касается последующих действий, знаете, мне иногда это всё довольно удивительно слышать, потому что эти соглашения, о которых вы упоминаете, а по всей вероятности имеется в виду тот документ, который мы подписывали с участием Саркози, и который в той или иной форме был впоследствии одобрен грузинским руководством, – его истинное содержание знаем только мы, а не последующие толкователи этого документа. Поэтому позиция российской стороны: содержание наших намерений полностью соответствует тому тексту, который есть. И я неоднократно говорил, что мы ни на йоту не отступили от так называемого плана Медведева – Саркози: мы отвели войска и постарались успокоить эту ситуацию.

Н.Шубладзе: Но там же есть пункт в соглашении от 12 августа или как можно это назвать, в котором говорится, что после окончания войны российские войска должны вернуться на довоенные позиции. И до сих пор Россия не выполняет этот пункт.

Д.Медведев: Там сказано несколько иначе, но мы исходим из того, что мы отвели свои войска на довоенные позиции, они ушли с территории Грузии. Их на территории Грузии нет и в этом смысле всё исполнено.

Что касается территорий других территориальных образований, то здесь уже вопрос квалификации Абхазии и Южной Осетии. Для нас они в настоящий момент субъекты международного права, и пребывание наших войск там основано на соответствующих международных соглашениях об обеспечении их безопасности. Там находятся наши военные формирования на основе международных соглашений.

Н.Шубладзе: Да, мы неоднократно слышали позицию российской стороны, что вот эти новые реалии создались, и после этого Вы считаете, что все эти пункты исполнены. Но кто создал эти новые реалии? Для Грузии это, во-первых, Россия со своим признанием Южной Осетии и Абхазии...

Д.Медведев: На самом деле эти новые реалии, к сожалению, были предопределены – я не хотел бы использовать сильных выражений, но скажу так: весьма неграмотной политикой, которая проводилась в отношении Абхазии и Южной Осетии на протяжении довольно большого количества лет. Если бы в определённой ситуации Грузия предложила условия, которые устроили бы соответствующие территориальные единицы, в тот момент ещё не до конца отколовшиеся, то, наверное, ситуация была бы другой. Тогда там не было бы коллективных сил, там не было бы миротворческого контингента, нам бы не приходилось разнимать и успокаивать стороны, тогда вообще была бы другая ситуация.

А ведь корни проблемы находятся в 1990-х годах. Всё могло быть иначе. Мы эту ситуацию получили в наследство и не мы её создавали. Нужно было правильным образом выстраивать государственную политику в 1990-е годы. Это, к сожалению, происходило не только на территории Грузии, но и в других местах, но от этого, конечно, проблема не является менее сложной и менее горькой. Поэтому считать, что эта проблема была создана вмешательством Российской Федерации, было бы совершенно нечестно, потому что не мы создали этот внутренний конфликт и не мы таким, скажем откровенно, бездарным образом пытались его урегулировать. Я уж не говорю про действия вооружённых сил в августе 2008 года, которые иначе как военным преступлением я, к сожалению, назвать не могу.

Н.Шубладзе: Мы сейчас говорим о войне в 2008 году. Но как быть тогда с годами войны… Вы сказали, что с 1990-х начинается такая проблема между Россией и Грузией – как быть с заявлениями господина Путина, который говорил, что ещё в 2006 году у России был план, и в рамках этого плана готовили ополченцев в Южной Осетии? Что Вы скажете?

Д.Медведев: Вы знаете, Нино, я хочу сказать, что это не проблема России и Грузии, это проблема взаимоотношений Грузии и очень близких и вам, и нам народов – осетин, абхазов. Это именно эта проблема, ещё раз говорю: это не проблема межгосударственных отношений, нам эта проблема была не нужна. К сожалению, ещё раз повторяю, её пытались решить различные грузинские руководители (не хочу никого отдельно упоминать) негодными средствами, или неумно, или преступно. И вот это, к сожалению, весьма и весьма печально.

Что касается планов по подготовке, конечно, можно говорить о том, что мы старались помогать двум этим народам, которые обращались к нам с соответствующими просьбами. Но у нас никогда не было никаких военных планов, нам это ни к чему. Наоборот, мы всячески старались предотвратить этот конфликт, мы понимали, что он потенциально возможен. Тем не менее, я, неоднократно отвечая на вопросы в разных ситуациях, говорил: даже несмотря на то, что у нас были такие подозрения, всё, что произошло, это, конечно, аномалия, это грубейшая ошибка, которая переросла в военное преступление. К сожалению, господин Саакашвили, когда принимал соответствующее решение (я уж не знаю, в каком это было состоянии), просто допустил стратегический государственный просчёт, после которого практически не осталось возможности склеивать свою страну.

Я, раз уж мы об этом говорим достаточно подробно, не могу не вспомнить (хотя я об этом не так давно тоже рассказывал) о своей первой встрече, которая у меня была с действующим грузинским президентом. Причём это была действительно первая встреча, первый контакт. Я сказал ему буквально следующее: я лично как новый Президент Российской Федерации (у меня нет никакого груза отношений, персональных оценок, эмоций каких-то, которые всегда между людьми возникают) готов сделать всё для того, чтобы постараться решить эту проблему мирными средствами. Я считал, что возможности для этого не упущены, несмотря на то, что ситуация была очень и очень сложной. На что мне было сказано: да, я тоже готов решать эту проблему мирными средствами, я очень на вас рассчитываю, очень хотел бы этого добиться. – И что я получил через три месяца президентства? Военное вторжение, убийство людей.

Н.Шубладзе: Это позиция России, что было вторжение. Неужели не было никакого шанса со стороны России? Я знаю, что часто обвиняют грузинскую сторону.

Д.Медведев: Нет, знаете, шанс есть всегда до тех пор, пока не начали стрелять пушки и ракетные установки. До этого момента был совершенно нормальный шанс. Я сказал: приезжайте (мы в Астане виделись), поговорим. Ни ответа, ни привета, ни звонков, и 8 августа начались эти действия. Ещё раз говорю, шанс на мирное развитие ситуации был до тех пор, пока не был отдан приказ штурмовать Цхинвал.

Н.Шубладзе: Хорошо. Произошедшее в Южной Осетии Вы и господин Путин в своё время оценили как геноцид осетинского народа со стороны Грузии, что не подтвердила ни одна международная организация. Но позднее Вы сами сказали, заявили, что в 2008 году фактически Россия предотвратила расширение НАТО и вступление Грузии в НАТО. То есть я хочу спросить, какая же из этих версий является реальной причиной начала военных действий?

Д.Медведев: Реальная причина та, о которой я вам сказал, – военное вторжение грузинских вооружённых сил в Цхинвал и убийство граждан Российской Федерации. Только эта. Всё остальное может быть следствием, может быть какой-то проекцией, но непосредственной причиной была самооборона. И я абсолютно твёрдо в этом убеждён до сих пор. Если бы не произошло того, что произошло, если бы не были убиты российские миротворцы и граждане Российской Федерации, которые в тот момент проживали и находились на территории Южной Осетии, никакого военного конфликта бы не было. Это совершенно очевидно. Даже при условии того, что там была напряжённость, были какие-то вылазки, были периодические даже, может быть, конфликты, но мы всё-таки это разводили и в целом нормально взаимодействовали. Вы знаете, что меня тогда потрясло, раз уж мы об этом говорим? К сожалению, мне доложили, что формирования грузинских вооружённых сил, которые были участниками миротворческого контингента, по сути, принимали участие в обстреле российских миротворцев. Ну это запредел! Это, к сожалению, не просто преступление, это циничное попрание любых международных норм! Именно это было и непосредственным, и главным поводом.

Н.Шубладзе: Это Ваша позиция, но как Вы тогда, господин Премьер-министр, объясните, например, что международное сообщество считает сейчас российские войска оккупационными? Как Вы это объясняете, если позиция такая, что Грузия начала всё это?

Д.Медведев: Я думаю, что международное сообщество никогда не было однородным, но его ощущения менялись. Если говорить о первых ощущениях, то они очень сильно отличаются от оценок международного сообщества в широком смысле этого слова и экспертов, которые были даны в докладе Тальявини (Хайди Тальявини (Heidi Tagliavini) – швейцарский дипломат, с 1998 по 1999 год занимала должность заместителя главы миссии ООН по наблюдению в Грузии). Потому что вначале, скажем откровенно, как и во времена любых военных конфликтов, не действуют законы объективной журналистики (во всяком случае, мы их не видели), а действует оголтелая пропаганда. А потом страсти успокаиваются, слава богу, что этот конфликт был непродолжительным, и уже правда пробивает себе дорогу. Поэтому отношение очень разное, и в принципе основной смысл…

Я ведь все эти вопросы обсуждал со всеми своими партнёрами – обсуждал с американцами, обсуждал с немцами, с французом, господином Саркози, который, на мой взгляд, внёс очень большой вклад в урегулирование конфликта, потому что он не побоялся приехать и поставил на карту свой авторитет, он же не знал, сколько будет продолжаться конфликт, а президенту иностранного государства трудно в такие ситуации вмешиваться. Так вот у всех у них непублично была простая позиция: мы понимаем, что была допущена военная агрессия, мы об этом говорить не будем, но вы сами как-то там разберитесь и постарайтесь сделать так, чтобы никто больше не страдал и чтобы там наш партнёр успокоился. Это была такая позиция, о которой мне аккуратно говорили в беседе тет-а-тет: «Вы сами разбирайтесь там. Хорошо, что война закончилась». И всё! Я думаю, что это полностью характеризовало отношение моих партнёров в тот период.

Ну а сейчас вообще нет никакой монолитной позиции, она разная. У Евросоюза есть некая консолидированная точка зрения, достаточно формальная. Они в основном напирают на необходимость продолжения консультаций в рамках женевских переговоров, которые, кстати, на мой взгляд, принесли много пользы, и, несмотря на то что были сложными, это всё-таки был правильный шаг. И я признателен – и говорил об этом руководству Швейцарской Конфедерации – за то, что они нам такую площадку предоставили.

Н.Шубладзе: Большой проблемой остаются для Грузии беженцы. У нас их почти полмиллиона, и это люди, которые не могут возвратиться в свои дома. Каков Ваш комментарий по этому вопросу? Грузинская сторона считает, что проблемой здесь является Россия, потому что российские войска сейчас присутствуют на территории, и то, что возвращение для беженцев невозможно, – это проблема России.

Д.Медведев: Нет, это, конечно, не проблема России. Это проблема внутренних взаимоотношений между Грузией и Южной Осетией. Это проблема отношений между людьми. Мне очень печально, что есть беженцы. Это на самом деле большая проблема для вашей страны, для людей, которые лишились дома, но обращаю внимание, что была и другая проблема до этого военного конфликта между Грузией и Южной Осетией. Были люди, которые покидали свои дома (я имею в виду в данном случае уже осетин). То есть эта проблема имеет, к сожалению, глубокие исторические корни. Нам бы хотелось, чтобы она была урегулирована. Именно поэтому я считаю, что нужно, чтобы были прямые переговоры, иначе невозможно это сделать. Невозможно всё время апеллировать к крупным государствам – будь то Соединённые Штаты Америки, Российская Федерация – для того, чтобы разрешить этот конфликт. Посмотрите, как разрешаются конфликты другие, очень сложные. Они не решаются никогда ни в Вашингтоне, ни в Москве, они всегда решаются на месте. Поэтому нужно набраться мужества и начать прямые консультации – и о судьбе беженцев, и о режиме неприменения силы, от чего, к сожалению, грузинская сторона пока уходит, и по другим вопросам, тем более что по целому ряду экономических проблем в целом ситуация улучшилась. Мне кажется, это тоже важный результат последних нескольких лет.

Н.Шубладзе: Про это мы еще будем говорить – как налаживать, на Ваш взгляд, отношения Грузии и России. Но всё-таки по беженцам я хотела спросить: по принципам международного права ответственность за соблюдение безопасного возврата беженцев берёт на себя сторона, которая имеет эффективный контроль на территории, а таковой является Россия, потому что там российские войска. Вы готовы?..

Д.Медведев: Вы хотите, чтобы я признал эффективный контроль над этой территорией? Я не могу его признать, несмотря на то, что я подписывал указ о признании двух субъектов международного права. Я считаю, что в этой ситуации это был единственный шанс сохранить людей, потому что, к сожалению, если бы не было признания, скажем откровенно, попытки захвата этой территории (и Абхазии тоже) силой, вполне вероятно, продолжились бы – я в этом нисколько не сомневаюсь.

Вы в курсе, что военный бюджет вашей страны с 2003 по 2008 год вырос практически в 50 раз? Это же не просто так происходило, а именно потому, что готовились силой наводить порядок. Но я сейчас даже не об этом.

Так вот, я не могу признать наличие эффективного контроля со стороны Российской Федерации. И объясню это одной простой причиной: мы не занимаемся никакими оккупационными вопросами. У нас нет ситуации, которая была, например, в Германии по окончании Второй мировой войны или в каких-либо других местах. Да, у нас есть военный контингент, который по просьбе соответствующих государств мы там содержим. Он никуда не вмешивается, он просто обеспечивает сохранение тогостатус-кво, который сложился, и невозможность истребления людей. Что же касается эффективного контроля над ситуацией, то он осуществляется органами власти Южной Осетии и Абхазии.

И, вы знаете, это, может быть, звучит удивительно, но я вам об этом скажу. Нам далеко не всегда легко с ними обсуждать самые разные вопросы, потому что они нам говорят: не вмешивайтесь, это наше дело, это наша территория, это наша страна. То есть в этом смысле мы выполняем сугубо защитные задачи, не более того.

Н.Шубладзе: То есть Россия не собирается пересматривать это признание? Это означает Ваше заявление? Или могут быть какие-нибудь обстоятельства, при которых Россия готова будет пересмотреть?

Д.Медведев: Я вам скажу следующее: я это решение принимал, я считаю его единственно верным в конкретной ситуации. Условий для пересмотра этого решения, конечно, сейчас нет никаких. Это было бы просто грубейшей ошибкой и обрекло бы эти народы на очень сложное существование, если не сказать на уничтожение при определённых ситуациях. Надеюсь, что они не повторятся, потому что у вас тоже всё меняется – у вас власть меняется, и подходы людей меняются, но тем не менее.

Что же касается будущего, то я этого не знаю – его никто не знает. Его, наверное, на небесах знают. Знаете, будущее зависит от народов – от тех, кто живёт у вас, от грузин, от Грузии в целом, от тех, кто живёт на этих территориях, которые нами признаются в качестве субъектов международного права, от коллективной воли людей.

Всё может развиваться по очень разным сценариям, но это должно быть основано (вообще любое сближение, любой диалог) на воле людей, а не на военной силе. Если будет совместное желание налаживать нормальную жизнь, сотрудничество, Россия никогда не будет этому мешать, не сомневайтесь. Для нас гораздо важнее, чтобы был мир в этом регионе, чем обеспечение каких-то интересов.

Вы упомянули НАТО, я просто не сказал об этом…

Н.Шубладзе: Я насчёт НАТО, кстати, хотела спросить.

Д.Медведев: Но я к этому вернусь.

Знаете, мы, конечно, мягко говоря, не приветствуем членство Грузии в НАТО, несмотря на ваши североатлантические устремления. Но не потому, что считаем, что Грузия на это не имеет права – каждая страна имеет право определять свою принадлежность к тому или иному военно-политическому альянсу, интеграционному объединению. Но мы исходим не из ваших подходов, а исходим из наших подходов. Они заключаются в следующем (это наш национальный подход, у вас есть свой подход): если вблизи России – а я напомню, Россия очень большая страна с огромным ядерным арсеналом, мы не можем это игнорировать – будет государство, которое является членом другого военно-политического альянса, ядерные ракеты которого, как известно, нацелены на объекты, находящиеся на территории Российской Федерации… Да, мы с НАТО партнёрствуем, но факт остаётся фактом.

Н.Шубладзе: Господин Премьер-министр, но почему Россия всё-таки воспринимает как угрозу..? Ведь есть же соседи, например балтийские страны, члены НАТО.

Д.Медведев: А вы считаете, нам нравится, что они члены НАТО? Нам это точно так же не нравится. Они стабильные соседи. Я бы хотел, чтобы и у нас были стабильные отношения, добрые, чтобы мы были нормальными соседями, тем более что отношения между народами многовековые, очень дружественные – я тоже об этом ещё два слова скажу. Но вопрос ведь в данном случае не в отношениях между людьми, а в межгосударственных отношениях, а они в этом случае выстраиваются по другим принципам.

Если Грузия или какая-то другая страна – неважно, Украина, какая-то ещё страна – становится членом соответствующего военно-политического альянса, мы этот факт не можем игнорировать. Я объясню, почему считаю, что это и для Грузии плохо. Вы почти ничего не приобретаете, потому что в современном мире военные конфликты недопустимы. Кстати, этот пример показывает, что расчёт некоторых грузинских политиков на то, что в подобные ситуации НАТО не даст вмешаться, ещё что-то произойдёт, провалился, потому что под угрозу были поставлены другие, гораздо более серьёзные ценности. Так вот, и в этом случае это ничего не добавит Грузии как суверенному, хорошо развивающемуся государству, но в то же время создаст долгосрочный, долговременный источник напряжённости между нашими странами. И не из-за конфликта 2008 года, который был между вашей страной и этими маленькими народами, а по другим причинам – уже по соображениям оборонным, потому что вы станете участником крупного военно-политического альянса, который (ещё раз повторяю, это не мы придумали, это до нас всё сделали) является в этом смысле так называемым вероятным противником при возникновении определённых ситуаций. Да, ещё раз говорю, у нас партнёрские отношения и мы их развиваем, но мы не можем игнорировать тот факт, что военная мощь всё-таки направлена определённым образом, и они не могут это игнорировать. Я не знаю, что будет через пятьдесят-сто лет. Может быть, всё будет совсем просто и хорошо, дай бог, но пока это так. И в этом смысле вступление в Североатлантический блок Грузии ничего не добавляет. И это, мне кажется, очень важно осознать.

Н.Шубладзе: Да, но то, что Грузия стремится в НАТО – тоже выбор народа, все опросы показывают, что большинство населения это поддерживает.

Д.Медведев: Я об этом сказал – это выбор ваш. Но мне кажется, об этом нужно думать, когда голосуешь.

Н.Шубладзе: Что можно тогда ожидать со стороны России? Попытается ли Россия помешать этому процессу и каким образом? Грузия стремится в НАТО.

Д.Медведев: Вы знаете, если Грузия стремится в НАТО, помешать ей может только сам НАТО.

Н.Шубладзе: Не Россия?

Д.Медведев: Россия не член НАТО, мы не участники Североатлантического альянса, у нас там нет голоса, нас там не слушают, нас туда не приглашают. Мы периодически встречаемся. Я принимал участие в сессии Россия – НАТО. Хороший разговор может быть. Хотя, вы знаете, у нас сейчас с НАТО свои проблемы, например система европейской противоракетной обороны, но мы не влияем на их решения. Поэтому это будет находиться в компетенции самого Североатлантического альянса.

Другое дело – я считаю, об этом должны тоже думать и граждане Грузии, и ваше руководство, – что надо задуматься: а насколько вообще для Европы присоединение Грузии к НАТО было бы полезным? Там ведь тоже политики об этом думают.

Н.Шубладзе: Наверное, да.

Д.Медведев: Если бы не думали, так, может быть…

Н.Шубладзе: Но вступление в НАТО остается для нас приоритетом…

Д.Медведев: Это ваши политики говорят.

Н.Шубладзе: Новая власть Грузии.

Д.Медведев: Да. Новая или не новая – в любом случае такие приоритеты есть. Я знаю об этом. Но я в данном случае адресую этот вопрос не России, а руководству НАТО и органу управления Североатлантического альянса – они это решение будут принимать. Пока они не горели этим желанием, но поживём – увидим.

Н.Шубладзе: Но делали заявления, что двери НАТО открыты для Грузии, так что…

Д.Медведев: Вот это-то заявление как раз, мне кажется, и сыграло свою фатальную роль в определённой ситуации.

Н.Шубладзе: То есть в отношениях России и Грузии?

Д.Медведев: В отношении некоторых сумбурных решений, которые переросли в преступную авантюру. Вот если бы таких заявлений не делалось, может быть, у господина Саакашвили возобладал бы разум и в 2008 году он бы не танки двинул с ракетными установками в сторону Цхинвала, а приехал в Москву поговорить, о чём мы с ним договаривались.

Н.Шубладзе: Хорошо. Вы как раз упомянули Саакашвили. Российские лидеры постоянно заявляли, что одна из главных проблем для России – это Саакашвили. Изменилась власть, в октябре у нас выборы. И новая власть, и сам премьер Иванишвили (Б.Иванишвили – Премьер-министр Грузии) делают заявления неоднократно, что одним из главных приоритетов является налаживание отношений с Россией. Были сделаны конкретные шаги, есть готовность наладить экономические связи, изменилась риторика по отношению к России и её лидеру, также был назначен спецпредставитель премьера Зураб Абашидзе – я просто хочу все шаги указать, – Грузия готова участвовать в Олимпиаде в Сочи и предлагает помощь в соблюдении безопасности, новая власть освободила из тюрьмы российских граждан, обвинённых в шпионаже. Услышаны ли эти сигналы в Москве, и какие ответные шаги можно ожидать от России?

Д.Медведев: Безусловно, услышаны. Мы же внимательно относимся ко всему, что происходит, тем более в такой для нас близкой стране – хотя и, с учётом всех обстоятельств, находящейся в сложном положении, – как Грузия. Мы, конечно, всё слышим и готовы к тому, чтобы эти отношения развивать, но это должно происходить с учётом сложившихся реалий. Тем не менее я считаю, что всё, что вы перечислили, – это позитивно. Мы, например, очень рады, что грузинские спортсмены примут участие в Олимпиаде. Мне кажется, что даже отсутствие дипломатических отношений не должно мешать олимпийскому обмену, спортивным состязаниям. Как известно, и в Древней Греции все спортивные состязания препятствовали военным действиям и осложнению обстановки в стране, поэтому хорошо, что такое решение принято, оно, мне кажется, деполитизированное и правильное. Это касается и вопросов возобновления транспортного сообщения, упрощения визового режима, гуманитарных вопросов, торговых вопросов, что на самом деле тоже очень важно. Мы всё это слышим и, естественно, тоже по-своему оцениваем, принимаем свои решения.

Н.Шубладзе: Вы упомянули визовый режим. Насколько реально со стороны России..?

Д.Медведев: Что?Изменить? Или отменить, скажем так?

Н.Шубладзе: Изменить, да, потому что с грузинской стороны...

Д.Медведев: Здесь ситуация должна быть равноценной. Мы же не против безвизового общения, мы всегда за безвизовое общение. Но вопрос в чём? У нас сейчас ситуация очень специфическая. Грузия, к сожалению (я, кстати, считаю, что это тоже ошибка), разорвала дипломатические отношения в определённый период по вполне понятным для руководства Грузии соображениям, и вот этот канал общения исчез. Но если между странами нет дипломатических сношений, если есть масса вопросов, которые требуют урегулирования, то, конечно, визовые вопросы отступают на второй план, поэтому нужно двигаться по всем направлениям, включая, конечно, и вопросы визовых упрощений, и всего остального. А так, при признании определённых реалий, при урегулировании по всем другим вопросам я могу себе представить абсолютно любые перспективы – это нормально, но это должно быть встречное движение.

Н.Шубладзе: Хорошо. Сейчас Вы говорите о налаживании отношений, про позитивные сигналы, но в ответ Грузия… Вот это последнее событие в регионе: идёт монтаж колючей проволоки, какое-то передвижение идёт оккупационной линии, как грузинская сторона это называет. Почти ежедневно там похищают людей, ещё больше ограничено передвижение в регионе. Как Вы оцениваете эти события, и согласованы ли эти решения с Кремлём?

Д.Медведев: Вы знаете, я вам уже сказал, что все решения, касающиеся осуществления полномочий, принимаются югоосетинскими властями и властями, соответственно, Абхазии, поэтому эти вопросы нужно адресовать им, даже несмотря на то, что у нас с соответствующими властями есть свои добрые отношения и свои соглашения. Ещё раз повторю: мне кажется, очень важно начать прямые переговоры, и тогда можно обсуждать всё – и передвижение линий, и реальные гуманитарные проблемы, и беженцев.

Н.Шубладзе: То есть это не согласовано с Кремлём, Вы говорите?

Д.Медведев: Я говорю то, что говорю. За такие решения, решения, касающиеся компетенции властей Южной Осетии, отвечают власти Южной Осетии, и с ними и нужно вести переговоры. Но я хочу, чтобы и вы меня услышали, ведь позиция сейчас очень односторонняя. Грузинские власти говорят о том, что они не будут ни в каком случае вступать с ними в контакт, а это неправильно – и не потому что речь идёт о том конфликте, в котором участвуют известные стороны и в который мы все оказались вовлечены, а это неправильно по сути. Никогда подобные конфликты не решаются в других местах, они решаются только на месте и только путём прямых контактов. Я хочу, чтобы это услышали все, в том числе и граждане Грузии.

Н.Шубладзе: Понятно. Говоря о новой власти, я бы всё-таки хотела… У Вас была возможность встретиться в Давосе с премьером Иванишвили. Ваши впечатления от встречи? Успели познакомиться?

Д.Медведев: У нас был короткий разговор, но нормальный, вполне спокойный, товарищеский разговор. Он на меня произвёл впечатление прагматичного человека, я с ним, кстати, ни разу до этого не виделся. Человека, который желает, естественно, добра и процветания своей стране, у которого есть свои политические ориентиры и приоритеты, но который понимает, что нужно выстраивать добрые отношения с Российской Федерацией, который понимает, какое тяжелейшее наследство от предшествующих политиков ему досталось. Наследство, в результате которого были в значительной степени разрушены прямые коммуникации с Российской Федерацией, а мы всё-таки очень близкие народы и очень близкие страны. Я хотел бы вот к этому вернуться и сказать одну вещь, которую мне бы очень хотелось донести через ваш канал, который пользуется авторитетом и даже любовью и уважением жителей вашей страны. Я считаю, что какие бы конфликты ни были, главное, что связывает наши народы, не утрачено – это взаимная симпатия и желание жить в мире, желание развивать то, что заложили наши предки, и в этом смысле никакого конфликта между народом России и народом Грузии не существует. У нас должны быть добрые и соседские отношения, я на это очень рассчитываю.

Н.Шубладзе: Но, господин Премьер-министр, я не могу не вспомнить сейчас события 2006 года. Мы говорили о войне, мы говорили о военных действиях, но мы помним, как выдворяли грузин самолётами МЧС. Очень трудно забыть эти кадры до сих пор. Что Вы скажете вот этим людям?

Д.Медведев: Вы знаете, всегда существуют проблемы, которые копятся. Ведь то, что произошло в 2008 году, – это, конечно, военная авантюра, скажем просто, политический просчёт, который, как я сегодня уже говорил, по сути, перерос в военное преступление. Но это возникло не просто так. Это следствие той политики, которая, к сожалению (и в данном случае я вынужден говорить от российской стороны), проводилась руководством Грузии, в данном случае я имею в виду господина Саакашвили и некоторую часть его окружения, на протяжении нескольких лет, предшествующих соответствующему конфликту. И до этого было всё далеко не просто, поэтому я сейчас не хочу комментировать никакие конкретные моменты, но в любом случае это сложное наследие необходимо преодолеть. Только в этом случае мы сможем выстроить цивилизованные отношения, рассчитанные на десятилетия вперёд, дружественные отношения, отношения добрососедские.

Н.Шубладзе: Это означает, что такого не повторится?

Д.Медведев: Это означает только одно – что политики должны быть прагматичны, должны принимать решения сообразно ситуации и не допускать роковых ошибок, стараться разрешать все вопросы в законодательном поле с учётом международного права за столом переговоров, а не путём давления или апелляции к каким-то авторитетам заокеанским.

Н.Шубладзе: Понятно. Ещё один вопрос я бы хотела задать про Евразийский союз – есть такая идея.

Д.Медведев: Есть такая.

Н.Шубладзе: Господин Путин назвал в своё время распад Советского Союза геополитической катастрофой ХХ века. Его же идея создания Евразийского союза. Является ли это попыткой восстановить влияние России на постсоветском пространстве, или в чём цель этого проекта? Насколько реалистичен он, как Вам кажется?

Д.Медведев: Я вас, наверное, немножко здесь разочарую. Вообще-то это не его идея, эта идея появилась в 1990-е годы…

Н.Шубладзе: Заявление делал господин Путин…

Д.Медведев: И до этого такие заявления делали все российские президенты. Я об этом делал заявление, Ельцин об этом делал заявление, так что эта идея всегда поддерживалась всеми руководителями Российской Федерации. И не потому что это инструмент продвижения идеи российского доминирования, а потому что мы считаем такой способ совместной жизни наиболее цивилизованным, наиболее современным. В чём он заключается? Он заключается в необходимости интеграции, причём интеграции равноправной, современной, сближении экономических потенциалов, использовании взаимовыгодных форм торговли, инвестиций, гуманитарного сотрудничества, и эта идея сейчас начала реализовываться. Я напомню, что, когда я работал Президентом, мы подписали соответствующее соглашение по Таможенному союзу – это ведь было подписано несколько лет назад, и сейчас эта идея продолжает своё движение. Мы тогда договорились, а договаривался ваш покорный слуга, Назарбаев (Н.Назарбаев – Президент Казахстана) и Лукашенко (А.Лукашенко – Президент Белоруссии), президенты трёх стран, о том, чтобы создать Таможенный союз и двигаться в сторону так называемого Евразийского экономического союза. Мы сейчас находимся на пути, и мы считаем, что это хороший способ интеграции наших экономик. Почему это может быть интересно и для Грузии, и для других стран? Потому что мы соседи. Мы с вами никогда не будем соседями Соединённых Штатов Америки, что бы ни происходило.

Н.Шубладзе: Можно быть партнёрами.

Д.Медведев: Можно быть партнёрами и даже нужно быть партнёрами, но соседями мы не будем, а наиболее высокая степень интеграции экономической всё-таки достигается, когда люди живут по соседству. Что бы сейчас ни происходило в Евросоюзе, согласитесь, что там хорошо интегрированные экономики, у которых хороший запас прочности, у которых есть единая валюта, у которых есть общий рынок, у которых есть общие ценности. Это в целом хорошо, и нам нужно брать с этого пример. Да, конечно, корректировать его, отторгать то, что не работает, но в целом это хороший пример. Мы хотим создать что-то похожее у нас. Причём речь не идёт о возрождении Советского Союза. Кому это нужно – возрождать Советский Союз? Мы все оттуда родом, и в этом нет никакого резона – мы живём в XXI веке. И мы вполне можем создать высокоинтегрированные экономики, где не будет младших и старших, где будут соблюдаться все права и где будут реализованы в высшей степени выгодно наши экономические интересы.

Н.Шубладзе: Реалистичным Вам кажется этот проект, да или нет?

Д.Медведев: Абсолютно. Он работает. Если зрителям вашей программы, вашего канала интересно, – у нас товарооборот вырос на 40–50%. Сейчас вообще такая полукризисная ситуация, поэтому всё, конечно, замедляется, но как только мы это создали, и с Казахстаном, и с Белоруссией вырос товарооборот, в несколько раз даже по некоторым позициям, а в целом на 40–50%, и это придало нашим торгово-экономическим отношениям дополнительную устойчивость. Это хорошо.

Н.Шубладзе: И последний вопрос я бы хотела задать. У нас изменилась власть – это главное, что случилось в октябре, и даже соратники бывшей власти оценили это как демократическую смену власти, позитивно. После девяти лет это изменилось. На Ваш взгляд, необходимы ли такие перемены в России и когда возможно это в России – когда оппозиция выиграла бы выборы, я это имею в виду, и демократическая смена власти состоялась?

Д.Медведев: Я думаю, что ответ очень простой: как только выиграет, так и придёт к власти – это нормальный демократический путь. Я не знаю, будет ли для российско-грузинских отношений это лучше, потому что не знаю, кто может прийти, но если народ России изберёт другую власть, вот тогда и будет другая власть, будут другие руководители. Но мне кажется, что наши отношения всё-таки не должны в такой степени зависеть от персоналий, мне бы этого очень не хотелось.

Н.Шубладзе: Большое спасибо, что ответили на наши вопросы. Наше интервью завершено.

Д.Медведев: Спасибо вам большое! Я действительно был рад этому интервью.

Россия. Грузия > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 6 августа 2013 > № 870741 Дмитрий Медведев

Интервью Дмитрия Медведева телеканалу Russia Today

Дмитрий Медведев ответил на вопросы корреспондента Russia Today Оксаны Бойко о событиях августа 2008 года и последствиях грузино-югоосетинского конфликта. Интервью записано 24 июля 2013 года.

О.Бойко: Дмитрий Анатольевич, спасибо за ваше время… Спустя пять лет эта война почти забыта мировым сообществом, потому что было много других войн, и более кровопролитных войн. Но я уверена, что вы вряд ли забыли, что происходило в те дни. Что первым приходит в голову?

Д.Медведев: Ну я уж точно не забыл. Да и не думаю, что другие забыли. Вы правы в том, что этот конфликт, слава богу, был непродолжительным, тем не менее он глубоко врезался мне в память, как, наверное, и в память огромного количества людей, особенно живущих на Кавказе – в Абхазии, в Осетии, в Грузии, в других местах. Мне, конечно, запомнилось то, как всё начиналось, как это происходило, драматизм этой ситуации, не скрою, и, конечно, необходимость принять самое непростое в моей жизни решение. Оно действительно было самым непростым в моей жизни – и в жизни обычного человека, и в биографии молодого тогда президента, который провёл на своём посту меньше 90 дней. Но так распорядилась история. Все решения были приняты, а все цели, которые я тогда перед собой ставил, были достигнуты.

О.Бойко: Если отступить, может быть, на несколько недель, или, может быть, месяцев назад от тех августовских дней, отношения с Грузией уже были достаточно натянутыми. И я уверена: в то время, когда вы принимали дела от вашего предшественника, наверное, вы обсуждали так или иначе эту тему. Какой настрой в то время существовал? В то время много говорилось о перезагрузках разного рода. Была ли надежда на то, что отношения улучшатся, может быть?

Д.Медведев: Когда происходит передача власти – нет приёмки-передачи дел в таком совсем простом смысле этого слова: «Вот на тебе это, и про это не забудь»… Я напомню, что я до этого уже на протяжении пяти или шести лет был постоянным членом Совета Безопасности, и все вопросы, связанные с нашей внешней политикой, ключевыми аспектами обеспечения безопасности Российской Федерации, обсуждались с моим участием. Поэтому я был полностью в материале, но тем не менее у меня были ощущения, что мы можем каким-то образом постараться нормализовать отношения с Грузией, которые уже к тому времени, вы правы, переживали далеко не лучшие времена. По-моему, в начале июня, то есть буквально через несколько недель после официального вступления в должность, мне позвонил Саакашвили, и мы с ним обсуждали какие-то текущие вопросы. По-моему, он говорил о том, что нужно помочь в восстановлении железнодорожного сообщения между Россией и Абхазией, Абхазией и соответствующими территориями основной Грузии. В общем, был такой вполне нейтральный разговор. Я высказал пожелание продолжить общение, поговорить по всей совокупности наших отношений. Что и произошло уже буквально через несколько дней, по-моему, когда мы встретились на саммите стран СНГ в Петербурге. Я до сих пор помню этот момент, как я встаю, встречаю в кабинете его и он такой входит с большой и доброй улыбкой. Я ему сказал, что я бы хотел как-то постараться наладить отношения в том смысле, в котором мы это понимаем. Улучшить их, особенно с учётом особой симпатии, которую всегда испытывал русский народ к грузинскому и наоборот. Господин Саакашвили сказал, что он преисполнен теми же чувствами и считает, что это наша важнейшая задача, что это можно сделать. На том и порешили… Потом были какие-то консультации, потом я ещё раз ему звонил, ещё что-то там было. Могу сказать, что последний раз до конфликта я его видел в Астане на праздновании Дня города, была вполне непринуждённая атмосфера. Мы сидели там, на диване каком-то, разговаривали. Он свои какие-то вопросы задавал, я ему говорил о том, что ситуация напрягается. Есть ощущение того, что нам не удаётся выйти на правильную дорогу. Мы договорились в очередной раз, что встретимся. Он сказал, что готов приехать ну чуть ли не с таким… официальным или рабочим визитом. И – я уже об этом говорил – потом как-то он пропал со связи. Буквально до конфликта. И я даже спрашивал у одного своего помощника, выходил ли кто-то из аппарата грузинского президента по поводу встречи, потому что мы планировали. Он говорит: нет, никаких сообщений не было, они, говорит, молчат. А потом произошло то, что произошло. Такова предыстория…

О.Бойко: Официальный отсчёт военных действий ведётся с 8 августа, но понятно, что напряжённость возникла за несколько дней, если не недель, до этого. Когда вам лично сообщили, что стягиваются войска к границе, насколько в тот момент вы отдавали себе отчёт об истинных намерениях, так скажем, грузинского руководства?

Д.Медведев: Естественно, мне сообщали информацию всю и на протяжении нескольких предшествующих дней о том, что там какая-то концентрация происходит и провокации какие-то осуществляются. Но с учётом того, что конфликту уже было много лет и наш миротворческий контингент там давно стоял, в общем это можно было оценивать очень по-разному. Хотя, конечно, это нас уже тогда насторожило и определённые указания были даны. Тем не менее, я не скрою, я всё-таки надеялся, что грузинскому руководству и лично Саакашвили достанет ума не создавать таких проблем, которые они создали. Что же касается самой ночи, то действительно там были и обстрелы, и возникло уже очевидное обострение ситуации. И всё-таки, что называется, до самого последнего момента я надеялся, что они остановятся. Но, к сожалению, уже где-то в районе часа ночи, когда я переговорил со всеми участниками непосредственных событий – это, естественно, министр обороны, начальник Генштаба, министр иностранных дел, – нам стало ясно, что это не серия каких-то краткосрочных провокаций, а реальная агрессия, направленная на то, чтобы силой развернуть развитие Южной Осетии и привести к власти другой режим. И после этого доклада – я тоже уже неоднократно об этом говорил – мне пришлось принять это самое трудное решение, когда я вынужден был дать прямое указание начинать военные действия и открыть огонь по силам грузинских войск.

О.Бойко: Я правильно вас понимаю, что вы считаете, что это была такая многоходовая комбинация, то есть стратегический расчёт?

Д.Медведев: Правильно понимаете. Я думаю, что здесь сложилось несколько факторов. Во-первых, по всей вероятности, господин Саакашвили пребывал в иллюзии, что после смены руководства в России можно постараться, так сказать, потихонечку достичь тех целей, которые ему не удавалось достичь – и его предшественникам в предыдущие годы. Что можно как-то, так сказать, по-тихому всё осуществить. Во-вторых, я об этом тоже говорил, на мой взгляд, определённую роль сыграла прямая поддержка, которая оказывалась Саакашвили со стороны Соединённых Штатов Америки, некоторых других стран. Она была не только моральной, она была и материальной. Напомню, что с 2002 года по 2008 год общий объём затрат на содержание вооружённых сил Грузии вырос в 50 раз – почти до миллиарда долларов. Понятно, что государство наращивало свою военную мощь. И это никогда не проходит бесследно. По всей вероятности, было ощущение, что Грузия, которая подала заявку на членство в Североатлантическом альянсе – заявка не была отвергнута, их как бы поставили в лист ожидания, – после этого стала абсолютно неуязвимой страной, на которую чуть ли не распространяются известные правила договора о создании Североатлантического альянса – о коллективной обороне. Во всяком случае, где-то в воспалённых мозгах это могло быть. И вот эта совокупность факторов, мне кажется, в конечном счёте и привела к тому, что Саакашвили и, наверное, часть его окружения приняли решение о том, что они могут силой восстановить тот порядок, который считали правильным.

О.Бойко: Позвольте мне такой гипотетический вопрос. Как вы считаете, если бы в России смена власти не произошла, он бы осмелился на такую комбинацию?

Д.Медведев: Мне трудно об этом рассуждать. Знаете, если на сцене на стене висит ружьё, оно обязательно выстрелит. Поэтому то, что они вооружались, подали заявку в НАТО, рано или поздно привело бы к эскалации конфликта, в этот период (8.08.08) или несколько позже – это лишь гипотезы. Но то, что происходила милитаризация государства, сознания и, по сути, вдалбливалась позиция о том, что иным способом не восстановить единство государства, это единственный способ добиться восстановления государства в прежних границах, – это совершенно очевидно.

О.Бойко: Многие аналитики считают, что у Саакашвили, возможно, было два сценария, на которые он рассчитывал. Один – это то, что Россия вообще не станет вмешиваться по каким-то причинам. Второй – это то, что Россия реально наломает дров, перегнёт палку, таким образом, выставить её в качестве агрессора будет достаточно легко, и он сможет воспользоваться ореолом международного сообщества для того, чтобы компенсировать очевидный дисбаланс сил между двумя странами. Как вы думаете, второй вариант насколько был вероятен?

Д.Медведев: Вы знаете, я невысокого мнения о военных и дипломатических талантах Саакашвили. Я не думаю, что он ориентировался на вариант «Б». Это слишком сложная ситуация. Я думаю, что он прежде всего ориентировался на вариант невмешательства России в конфликт, быстрый заход в Цхинвал, захват основных зданий, восстановление, в понимании грузинского руководства, конституционного порядка и заступничество со стороны Соединённых Штатов Америки и некоторых других государств. Вариант «Б» очень рискованный, потому что, как вы сказали, если перегнуть палку, это же могло закончиться совсем иначе и для него лично.

О.Бойко: У меня как раз есть несколько вопросов на эту тему. Но прежде чем мы к ним подойдём, мне хотелось бы спросить о передвижении российских войск, в том числе на территории Грузии. Я знаю, что по ряду грузинских городов (я сама, собственно, это видела своими глазами – Гори, Поти, Кутаиси) были нанесены авиаудары. Была ли в этом стратегическая ценность для российской армии? Или это всё-таки произошло, потому что это произошло?

Д.Медведев: Это не стратегическая ценность и не «произошло, потому что произошло», а это потому что на войне как на войне. Нужно выводить из строя военные объекты противника – те объекты, которые могли причинить вред российской армии, мирному населению Южной Осетии и Абхазии, гражданам Российской Федерации. Именно по ним и наносились удары. Конечно, не по гражданским объектам, о чём периодически трубила его пропаганда. Речь шла только о выведении из строя военных объектов, включая аэропорты, чтобы там невозможно было осуществлять отправку самолётов, техники и так далее. Но речь не шла ни о каком стратегическом замысле, и уж точно это не спонтанные решения. Это, так сказать, подготовленная военная позиция.

О.Бойко: В русской военной традиции если идти – до конца. Каждое 9 мая мы говорим о том, что наша армия дошла до Берлина. И, я помню, в то время, по крайней мере в прессе и в российской и западной, обсуждалась возможность дохода российских войск до Тбилиси. Почему мы этого не сделали?

Д.Медведев: Я напомню, как мы оцениваем то, что произошло. Это не война между Грузией и Россией. Это грузино-осетинский конфликт, в который нам пришлось вмешаться для того, чтобы понудить Грузию перестать истреблять, по сути, людей, которых они рассматривали как своих граждан и которые одновременно были в значительной мере гражданами России. Напомню, что в Южной Осетии на этот момент процентов 75–80 людей были гражданами Российской Федерации. Это не война между государствами и уж тем более не война между народом России и грузинским народом. Это операция по понуждению к миру. У неё были абсолютно локальные цели. Мы должны были разоружить противника до такой степени, чтобы он перестал истреблять людей. Это была основная цель. Она была достигнута за пять дней. И я считаю, что это главный успех этой кампании. Не скрою, когда всё начиналось, я очень опасался, что эта кампания будет идти дольше и будет развиваться по другим законам. Но наши Вооружённые силы, наша армия, наш флот проявили высочайшую доблесть и очень хорошую взаимовыручку и организованность и выполнили эти задачи – кстати, весьма непростые, с учётом той милитаризации, о которой я говорил, – в очень короткое время. Я никогда не давал как Верховный главнокомандующий установку зайти в Тбилиси, поменять там политический режим и казнить Саакашвили.

О.Бойко: Почему нет?

Д.Медведев: Потому что, ещё раз говорю, мы не воевали с Грузией. Нам нужно было обеспечить интересы Российской Федерации. Его личная судьба меня никогда не интересовала. Я всегда исходил из того, что эту судьбу определит народ Грузии. И, не могу не сказать об этом, на мой взгляд, он её уже почти определил.

О.Бойко: Вы знаете, я с тех пор… Мне пришлось освещать очень многие конфликты – и в Ливии, и в Сирии, и в ряде других государств. И одно из самых популярных словечек в геополитическом лексиконе сейчас – missioncreep – это когда начинается с операции по принуждению к миру и заканчивается свержением лидера государства. И в этой связи как раз мне хотелось бы спросить у вас, была ли вообще в то время вероятность этого missioncreep – что мы всё-таки не сможем остановиться вовремя?

Д.Медведев: Вот здесь, как принято говорить, feelthedifference. Я считаю, что как раз на таких ситуациях и проверяются истинные намерения государства. Мы изначально не преследовали цели смены режима, даже несмотря на то, что господин Саакашвили по понятным причинам является для меня и для моих коллег абсолютно нерукопожатным лицом. И я считаю его военным преступником. Тем не менее мы считали и считаем, что народ должен разбираться со своими правителями. А Грузия, я всегда это подчёркивал, и, кстати, во время первой встречи с Саакашвили, обладает государственным суверенитетом в пределах своих границ. Что касается территориальной целостности, то здесь действительно были проблемы. И они возникли в 1990-е годы. Но никто не запрещал грузинам и руководству Грузии склеивать свою страну. И делать это нужно было медленно, аккуратно, договариваясь между собой. В какой-то момент, может быть, были шансы создать если не федерацию, то конфедерацию и как-то вместе жить, существовать. Но всё было упущено. И, по сути, я об этом уже говорил, именно Саакашвили растерзал своё государство. Но вы говорили о том, как оценивается Россия. Мне кажется, как раз этот конфликт, эта операция являются лучшими доказательствами того, что мы всегда преследовали сугубо мирные цели. Мы восстановили порядок, который должен был быть, и ушли. И не стали менять политического режима, не стали пытаться продвигать каких-то своих людей, потому что мы считаем неправильным в нарушение устава ООН менять политическое устройство и приводить к власти угодных нам людей. Мы считаем, что человечество в ХХI веке должно действовать иначе и государство должно себя вести совершенно на иных принципах, на принципах международного права.

О.Бойко: Вы в ответе на этот вопрос, наверное, раз пять сказали «мы», и я знаю, что вас очень часто об этом спрашивают, так или иначе это неизбежно. Насколько я понимаю, вы держали связь с вашим предшественником и ближайшим коллегой в то время – Владимиром Путиным. Были ли у вас какие-то расхождения?

Д.Медведев: Нет, позиции у нас, конечно, всегда были очень близкие. Хотя могу вам сказать совсем простую вещь: тяжесть таких военных решений всегда ложится на человека, который по Конституции уполномочен их принимать. Вот от этого никуда не уйти. Это твоё решение и больше ничьё. Мы созванивались и за некоторое время до этих событий, потому что там была некоторая эскалация… Ночью мы вообще не разговаривали с Владимиром Владимировичем, мне поступали только доклады наших армейских начальников. И, собственно, после них я и принял это решение, которое назвал самым сложным в своей жизни. Мы не разговаривали, может быть, до конца дня этого практически. Вечером где-то созвонились. Владимир Владимирович в этот момент был в Китае. Там общался со своими тоже коллегами, которые были на Олимпиаде. Но если говорить о каких-то расхождениях, то, конечно, их не было, потому что мы неоднократно эту тему обсуждали и до моего вступления…

О.Бойко: Даже до инаугурации? Что будет, если будет открытое противостояние?

Д.Медведев: На этот счёт у нас была всегда простая позиция. Мы будем защищать наших людей, мы будем защищать интересы Российской Федерации. Ведь основная проблема принятия такого решения заключается в том, что нам приходится защищать российские интересы, жизнь и здоровье наших граждан на территории иностранного государства. Это большая специфика, это не просто отражение удара по собственной стране. Это другое. И это создаёт и правовую специфику, и, естественно, необходимость максимально взвесить последствия. Но, собственно, ничего такого, чтобы наши позиции в этот период или впоследствии разграничивало, не было и нет – это, в общем, всё разговоры.

О.Бойко: То есть вы в принципе даже на этапе планирования возможных действий предполагали, что открытая война не исключена?

Д.Медведев: Дело в том, что в последние годы, начиная с 1992 года, там шла, по сути, тихая война. Она то усиливалась, то ослаблялась. Наш миротворческий контингент помогал удерживать ситуацию, и в этом его огромная заслуга. К сожалению, часть наших миротворцев там погибла. И это было очень жёстким ударом по нашим интересам и эмоционально очень сильным ощущением. Но, конечно, наблюдая за тем, какую политику вело руководство Грузии, особенно на последнем этапе, мы не исключали такого развития событий. Но, знаете, одно дело не исключать, а другое дело – признать, что у руководства в тот период, у Саакашвили лично, что называется, оторвало крышу. Это всё-таки разные вещи – гипотеза и реальные обстоятельства.

О.Бойко: Вы сказали только что о том, что это достаточно необычный случай в российской истории, когда нам пришлось защищать интересы своих граждан на территории другой страны. Но всё-таки у нас есть осетины, Северная Осетия, у нас есть Чечня, куда поставлялось в своё время оружие, в том числе и по грузинской территории. Насколько вопрос особенно Северной Осетии учитывался? Вы прогнозировали в то время реакцию осетинского населения, российского осетинского населения на то, что их родственники, люди из их семей подвергаются такой открытой агрессии? Могло ли это создать реальную проблему на российской территории? Как бы отреагировал наш собственный Кавказ, если бы Россия в то время не вмешалась?

Д.Медведев: У меня нет никаких сомнений – не только Кавказ на это бы отреагировал плохо, но и вся страна. Это было бы просто невозможно. Можно считать, что в этот момент, если бы мы отказались защитить наших граждан, мы просто признали бы поражение. И о наше государство вытерли бы ноги. Это не принял бы не только Кавказ, это вся страна бы не приняла. Но, конечно, для тех, кто живёт на Кавказе – и для жителей нашей Северной Осетии, и для жителей других кавказских республик, – эта ситуация была, может быть, максимально чувствительной.

О.Бойко: Возвращаясь к расчёту Саакашвили на то, что ему удастся представить Россию агрессором в глазах мирового сообщества. И я не могу признать, что на начальном этапе это ему достаточно хорошо удавалось. Насколько значительно фигурировало это мировое сообщество в ваших собственных прогнозах и в попытке сформировать достойный ответ? Могли ли вы рассчитывать на непредвзятость Европы и той же Америки в реакции на действия и нашей стороны, и Грузии?

Д.Медведев: Не скрою, я, конечно, рассчитывал на более объективный анализ. Но особых иллюзий у меня не было. Я как-то даже вспоминал, как во время моего посещения Белого дома в качестве руководителя Администрации Президента первое, что мне сказал мой последующий коллега, Джордж Буш-младший… Он сказал, вот, Миша Саакашвили – хороший парень… Просто запомнил на всю жизнь. Первая фраза, которую я от него услышал. Поэтому какая уж тут непредвзятость… Понятно, что это такой стратегический момент. Но дело даже не в этом. Если говорить серьёзно, для нас, конечно, для нашей страны, для меня лично как для Президента была важна реакция наших партнёров по международному сообществу, реакция наших партнёров по СНГ, по другим интеграционным объединениям. Но это не главное. Главное – это было всё-таки защитить интересы России и жизнь и здоровье наших граждан. Я на самом деле о международной реакции думал как о второстепенном или третьестепенном факторе. Думал, конечно, не скрою, но это не было главным.

О.Бойко: В этом конфликте Соединённые Штаты заняли достаточно интересную, двоякую позицию. С одной стороны, на уровне дипломатических контактов и на уровне СМИ они оказали Грузии определённую поддержку, но, конечно, не пошли до конца. С чем вы это связываете?

Д.Медведев: С тем, что это Россия. С Россией нельзя конфликтовать Соединённым Штатам Америки. Это понимает любой Президент Соединённых Штатов. Я с этим это и связываю. Там были горячие головы, нам это тоже всё известно, но, я думаю, что были и холодные рассуждения о том, что это всё может привести к очень серьёзному конфликту, а это никому не нужно. Поэтому, как вы правильно сказали, Соединённые Штаты Америки заняли двоякую позицию, что, наверное, было большим разочарованием для части умников из Грузии.

О.Бойко: Вы уже говорили о том, что Саакашвили перестал выходить с вами на контакт, буквально за месяц до войны вы говорили о том, чтобы нормализовать отношения. Как мне кажется, он, очевидно, пытался если не ввести в заблуждение российское руководство, то по крайней мере не довести всю информацию до него. Насколько руководство Соединённых Штатов было проинформировано о планах, то есть воспринимаете ли вы это как совместный грузино-американский план или всё-таки как личную авантюру грузинского президента?

Д.Медведев: Я не знаю… Но я исхожу из того, что Соединённые Штаты Америки – крупное, зрелое, очень мощное государство, которое во всём мире преследует свои интересы. Я не думаю, что интересам Соединённых Штатов Америки отвечала бы совместная прямолинейная партия с Саакашвили, которая закончилась таким позорным концом. Одно дело – некая общая недосказанность, а другое дело – разыгрывание ситуации в режиме совместной игры. Я думаю, что это как минимум эксцесс исполнителя, а скорее всего грубейший политический просчёт, который привёл к преступлению со стороны того, кто тогда был руководителем Грузии.

О.Бойко: Мне бы хотелось вернуться, если позволите, к одному вопросу, к теме защиты интересов наших граждан. Я была в то время на месте и, конечно, с одной стороны, было интересно наблюдать за тем, что российская позиция, как мне кажется, была достаточно сдержанной, учитывая все исторические особенности, культурологические особенности нашей страны. С другой стороны, было много граждан, южноосетинских граждан, которые говорили о том, почему Россия не пришла раньше, почему мы должны были днями находиться под обстрелами грузинскими. Мы тоже имеем право на защиту, наши паспорта дают нам такое право, и в принципе, я думаю, многие относились к этому с каким-то укором. Во всех вопросах, наверное, есть две стороны, но вам приходилось слышать такие высказывания? Как бы вы на них ответили?

Д.Медведев: Если честно, то не приходилось. Я ни от кого из жителей Южной Осетии или Абхазии этого никогда не слышал. Слышал только слова благодарности в адрес российской армии, тех, кто наводил порядок, и слова благодарности за те политические решения, которые были приняты. Тем не менее я скажу, потому что, конечно, оценки могут быть самые разные… Дело в том, что конфликт на соответствующей территории шёл с 1992 года, и если бы это была ситуация, которая образовалась месяц назад, а до этого было тихо и спокойно, наверное, это была бы другая ситуация. Но конфликт носил пролонгированный характер. Он то вспыхивал, то ослаблялся, и поэтому там стоял наш миротворческий контингент. Это первое. И второе, о чём никогда нельзя забывать. Я ещё раз повторяю: это другая страна. Неважно, как и кто её квалифицирует – как независимое государство, которое мы признали, или как отколовшуюся часть Грузии, но это в любом случае другая страна. И любой руководитель иностранного государства, принимая решение о применении своих вооружённых сил, должен всё самым тщательным образом взвесить, потому что это действительно очень сложная с международной правовой точки зрения ситуация.

О.Бойко: И вы её рассматривали именно с правовой точки зрения? Роль личного фактора какова была? Вы только что сказали, что у вас было личное отношение к Саакашвили.

Д.Медведев: Вы знаете, я, конечно, рассматривал её и с правовой точки зрения, но до поры до времени – до той поры, пока я не понял и не принял решение, что правовые аргументы, дипломатические аргументы должны уйти в сторону и должны начать разговаривать пушки. Ещё раз говорю, это очень трудное решение, я ни одному руководителю ни одной страны мира не желаю его когда-либо принимать. И уже тем более в нашей стране.

О.Бойко: Мы уже поговорили о вашей работе, мне бы хотелось задать несколько вопросов о нашей работе. Журналисты очень часто считают себя независимыми, независимым голосом в любом конфликте…

Д.Медведев: И правильно считают…

О.Бойко: Я достаточно скептически к этому отношусь, потому что лично видела примеры того, как журналисты выступали на той или иной стороне. Как вам кажется – с точки зрения журналистского долга или, наоборот, использования СМИ как инструмента в геополитической игре: какую функцию выполняли в той войне мировые СМИ?

Д.Медведев: К сожалению, я не могу с вами не согласиться. В деятельности целого ряда мировых, очень известных, уважаемых, авторитетных СМИ пропаганды было 90% и только 10% правды. Для меня самого это было, конечно, большим разочарованием. Я тоже никаких иллюзий не имею. Идеология так или иначе присутствует в деятельности любого средства массовой информации, это нормально. Более того, каждое национальное средство массовой информации всё-таки, если это не совсем специфическое СМИ, старается своё государство как-то поддерживать. Но в том, как вели себя отдельные СМИ в тот период, колоссальный элемент цинизма: когда чёрное называлось белым, Россия действительно объявлялась агрессором. И только спустя некоторое время начали говорить: ну да, наверное, там русские жёстко себя повели, но это же они на них напали. И сейчас, после работы различного рода комиссий, включая комиссию Тальявини, после анализа, который был проведён нашими следственными структурами, нашей военной прокуратурой, различного рода аналитики все признают, что на самом деле произошло. Достаточно вспомнить, что сказал премьер-министр Иванишвили. Он ведь правильно всё сказал: это вы всё спровоцировали и вы развязали конфликт. Наверное, ему трудно было это сказать, но это мужественные слова.

О.Бойко: Я помню, в то время в Цхинвале работали многие сотрудники вашей собственной пресс-службы, люди, которых мы до этого встречали в Кремле, на организации высокопоставленных встреч между лидерами государств. Мне кажется, с одной стороны, это указывает на важность этой информационной работы, в том числе и для Кремля в то время, но с другой стороны – на то, что страна оказалась в информационном плане достаточно неподготовленной. Как вы думаете, мы, Россия в целом, и руководство России извлекли уроки из этой войны именно в плане работы на информационном поле?

Д.Медведев: Оксана, мы к этой войне не готовились. Вообще, страна, которая занимается выстраиванием своей идеологии через возможность войны, мне кажется, находится на плохом пути. И то, что в какой-то момент мне пришлось принять решение, администрации, моим коллегам отправить часть людей, которые работают непосредственно со мной, чтобы там смотреть за этим процессом, – мне не кажется удивительным, потому что такие события, к счастью, слава богу, в истории нашей страны происходили в последние десятилетия крайне редко. А в жизни Российской Федерации как самостоятельного государства это было в первый раз. Уроки – да, безусловно, их надо извлечь. Один из них вы сами назвали, я с ним полностью согласен. Это заангажированность целого ряда иностранных СМИ, их предельно пропагандистская позиция, направленная против нашей страны, против тех оценок, которые мы давали. И, так сказать, хоровое исполнение той партии, которая была написана в определённом месте. А с другой стороны, конечно, мы должны смотреть, как поступать в подобных ситуациях. Наверное, если бы что-то подобное, не дай бог, произошло позже, наши действия в этом плане были бы более скоординированными. Хотя, если так, по-честному, я не считаю, что и в этом смысле были допущены какие-то грубые ошибки. А то, что, как принято говорить, Россия уступала в пропагандистском плане… Я напомню, что мы свою позицию проводили самостоятельно, а значительная часть международных СМИ эту позицию проводила в унисон с позицией своих внешнеполитических ведомств, которые действовали, по сути, как союзники внутри одного военно-политического альянса.

О.Бойко: Как вы думаете, через СМИ можно выиграть войну? Потому что когда вы отвечали на этот вопрос, я сразу вспомнила ситуацию в Ливии, обвинения, всевозможные обвинения в адрес Каддафи, которые спустя несколько лет, очевидно, не подтвердились какими-то фактами. То же самое, похожее по крайней мере, происходит в отношении Сирии…

Д.Медведев: И ранее происходило в отношении Ирака, как известно. Конечно, СМИ никакую войну выиграть не могут. И это не задача средств массовой информации. Задача СМИ – представлять достоверную, по возможности объективную информацию о том, что происходит, и делать это честно. И, кстати сказать, абсолютное большинство ваших коллег, в общем, так себя и стараются вести. Но не все выдержали, в этом смысле я согласен, проверку на прочность в тот период. Что же касается того, что происходит сегодня… Ну да, это тоже определённый урок для всех – это и сирийские события, и до этого события в Ливии, и события в Ираке. Я здесь недаром сказал, что почувствуйте разницу… Что произошло и что происходит под предлогом борьбы за национальные интересы, обеспечение прав и свобод. По сути, происходил насильственный демонтаж политической системы иностранного государства, грубейшее вмешательство во внутренние дела и приведение к власти выгодного политического режима. Ничем хорошим это, кстати, не закончилось. Мы с вами знаем, что происходило и происходит. В Ираке всё очень неспокойно. Каждый день там десятками людей убивают, хотя мы сейчас пытаемся помогать Ираку и принимаем лидеров этой страны, сочувствуем им, потому что у нас тоже с ними давние контакты. Ливия, по сути, растерзана этой войной и сегодня существует как несколько отдельных областей, которые не до конца управляются из столицы, что мы и предполагали. Я уже не говорю про судьбу Каддафи, которая ужасна… И это очередное пятно на совести тех людей, которые принимали решение о проведении военной операции. Сирия тоже стоит на грани военного конфликта, там действительно идёт гражданская война, что очень печально. Мы всегда считали, что сами сирийцы должны разобраться со своими проблемами. Но вот это активное вмешательство во внутренние дела способно породить там те же проблемы, и мы можем получить ещё одно нестабильное государство, перманентно находящееся в состоянии гражданской войны.

О.Бойко: Вы были достаточно сдержанны в оценках, и, если позволите, я немножко обострю свой вопрос…

Д.Медведев: Обострите…

О.Бойко: Мне кажется, многие политологи и историки, люди, которые изучают войну с академической точки зрения, говорят о том, что всегда есть такой момент, когда война входит в определённое русло, в определённую динамику…

Д.Медведев: Проходит точку невозврата.

О.Бойко: Да, и потом уже очень сложно привести обе стороны даже к столу переговоров. И, как мне кажется, пять лет назад российское руководство пыталось всё-таки до этой точки не дойти. Но, не знаю, согласитесь ли вы со мной или нет, – по моим ощущениям как военного корреспондента очень часто сейчас наши западные партнёры в том числе намеренно, целенаправленно толкают целые народы к этой точке, после которой события уже нельзя будет повернуть вспять. Согласны вы с этим?

Д.Медведев: Знаете, если вы хотите обострить, давайте обострим. Наши западные партнёры подчас ведут себя как слон в посудной лавке. Залезают, всё громят внутри, а потом не понимают, что с этим делать. И я иногда поражаюсь их аналитикам и той несогласованности в проектах, которые они продвигают через своё руководство, и последующим результатам. Если говорить прямо, что хорошего принесла арабская весна арабскому миру? Свободу? Только отчасти. В значительном количестве государств это бесконечные кровопролитные стычки, смены режимов, бесконечные волнения. Поэтому здесь у меня тоже никаких иллюзий нет. И то, что есть вот такое подталкивание. Да, к сожалению, это присутствует. Но мы-то как раз вели себя предельно сдержанно.

Я хотел бы ещё раз вернуться к итогам этого конфликта. Посмотрите, что произошло. Мы, несмотря на то, что был совершён акт агрессии в отношении наших граждан, наших миротворцев, за пять дней подавили этот конфликт. Жёстко, но, на мой взгляд, предельно справедливо. Не рассорились со всем миром, что для России было бы крайне невыгодно. У меня были разные ощущения, но я вспомнил, как уже в конце 2008 года, в ноябре или декабре, я сидел с коллегами из Евросоюза, из других международных объединений, потом мы начали кризисом заниматься… И мы уже обсуждали абсолютно другую повестку дня. А ведь могло бы быть совершенно по-другому, если бы Россия повела себя как-то иначе, несоразмерно применяла бы силу или, наоборот, не применяла бы её вообще…

Хоть вы и не спросили меня, но, конечно, во всей этой истории есть ещё один очень сложный момент – это момент признания суверенитета новых государств, новых членов международного сообщества. Это тоже был непростой выбор. Мне пришлось его сделать. Я вспоминаю, как мы разговаривали с моим коллегой, Владимиром Путиным, гуляя по улице. Я ему сказал, что принял такое решение, считаю его целесообразным. Он сказал, что считает это тоже правильным, несмотря на то, что некоторое время назад это было бы крайне сложным. Но в нынешних обстоятельствах он считает такое решение президента единственно возможным. Мы с ним поговорили, потом я собрал Совет Безопасности, в котором все участвовали, естественно. Сказал, что считаю целесообразным принять такое решение. Коллеги по Совету Безопасности меня поддержали. А потом я обратился к нашей стране и сказал, что подписал два указа. И после этого в жизни этих двух народов началась другая эпоха.

О.Бойко: Вопрос на эту тему, он у меня стоял следующим в списке…. Вы несколько раз сделали акцент на том, что считаете эту войну личным преступлением Саакашвили, его личным решением, и Россия не имеет ничего против грузинского народа. Очевидно, что ваше решение влияет на весь грузинский народ и будет влиять, наверное, многие десятилетия. Почему нельзя было поступить иначе?

Д.Медведев: Потому что иначе мы не смогли бы обеспечить интересы граждан нашей страны и национальные интересы Российской Федерации. Представим себе, что после того, что произошло, мы бы разошлись в разные стороны. Господин Саакашвили со товарищи восстановили бы военную мощь – а им, кстати, сразу начали помогать это делать: туда полетели самолёты, поплыли военные корабли с оружием и так далее. Но при этом ситуация с этими территориальными образованиями была бы неопределённой для нас. Нам что – нужно было бы продолжать содержать там миротворческий контингент? После того, что произошло, это было бы невозможно. Люди, которые там живут, это в значительной степени граждане нашей страны, они свои решения приняли давно, ещё в 1990-е годы, провели их через парламенты. Да, до поры до времени мы считали делать это нецелесообразным, потому что у нас ещё оставались надежды на то, что грузинское руководство сумеет склеить развалившееся государство. Но, к сожалению, в чём и состоит преступление Саакашвили перед будущими народами, перед будущими поколениями грузинского народа: он, по сути, вбил гвоздь в крышку гроба вот такого прежнего государства, он собственными руками похоронил эти надежды. И это, конечно, самое печальное.

О.Бойко: За последние пять лет отношения всё-таки чуть-чуть улучшились. Россияне уже могут путешествовать в Грузию без виз, мы можем потреблять грузинские вина…

Д.Медведев: И «Боржоми» тоже…

О.Бойко: Как вы думаете, есть ли какая-то естественная граница, за которую отношения, несмотря на все усилия, не смогут уже никогда уйти?

Д.Медведев: Вы знаете, я в этом смысле абсолютный оптимист. Я уверен, что всё будет нормально. Наши народы и не ссорились. К сожалению, этот конфликт, конечно, не помогает взаимопониманию, но это не глубинный конфликт народов, это, к сожалению, ещё раз говорю, ошибка, переросшая в преступление со стороны отдельных руководителей страны. И сейчас действительно ситуация несколько другая. Новое политическое руководство страны в соответствии с изменениями, которые произошли в политической системе, в конституции страны, занимают гораздо более прагматичную позицию. Мы этому рады. Я напомню, что Российская Федерация не разрывала дипломатических отношений с Грузией. Мы готовы к их восстановлению при определённых условиях, а они простые – признание того факта, что произошло. Может быть, это будет идти гораздо более таким аккуратным, сложным путём… Но я уверен, что возврата к прежнему не будет. И эта самая печальная страница в наших отношениях последних лет будет перевёрнута и уйдёт вместе с исчезновением с политической арены Саакашвили и некоторых других людей, которые причастны к принятию этого преступного решения…

О.Бойко: Позвольте задать вам политически несколько опасный вопрос, тем не менее… Если новое грузинское руководство после ухода Саакашвили с политической сцены сможет выстроить отношения и с южноосетинским, и с абхазским народами, возможно ли, как гипотетический или теоретический вариант, воссоединение этих народов? И смогла бы Россия в том случае признать территориальную целостность Грузии?

Д.Медведев: В этом мире всё зависит от решений, которые принимаются людьми, и от политической воли. Но ещё некоторое время назад мы не представляли себе, что сможем создать Таможенный союз и сейчас двигаться к Евразийскому экономическому союзу. А это серьёзные интеграционные объединения с политическими… не только с экономическими, но и с политическими последствиями. Всё будет зависеть от воли народов, которые живут на этих территориях. От воли грузинского народа и от того, кого они изберут руководителями своей страны. От воли народа Абхазии, Южной Осетии – они могут им дать любые мандаты, и это будет в пределах их конституции и общепризнанной международной человеческой практики. Мы хотели бы, чтобы они жили в мире. В какой форме будут осуществляться их отношения – это их дело, мы не будем на эти процессы влиять. Но мы, конечно, будем защищать национальные интересы России.

О.Бойко: Мы уже долго с вами общаемся… Если позволите, два вопроса. Я постараюсь очень коротко их сформулировать. После войны очень много российских политических деятелей говорили о необходимости привлечения Саакашвили к ответственности, в том числе и международной… Он, как вы заметили уже, совершил преступления не только против своего народа, но и против российских миротворцев. Так или иначе все попытки как-то это сделать были, наверное, оставлены достаточно быстро. Почему этого не случилось? Просто ушла политическая возможность это сделать либо очень дорого?

Д.Медведев: Нет, это, конечно, не связано с дороговизной. Это связано с несовершенством международных институтов и с избирательностью в применении соответствующих международных решений. У человечества когда-то хватило сил и воли для того, чтобы судить гитлеровских преступников на Нюрнбергском процессе. Есть и другие примеры современного применения соответствующего трибунала. Всё зависит от согласованной позиции стран. Здесь этого не получилось. Что ж, окончательный приговор расставит история, а политический приговор, как мне представляется, тем решениям, которые принимал Саакашвили, уже вынес народ Грузии. Потому что, несмотря на то, что произошло, его политическая сила потерпела крах.

О.Бойко: И последний вопрос. Я думаю, что в последнее время война как геополитический метод достаточно популярна и, может быть, даже модна. Как вы думаете, исходя из вашего личного опыта общения с лидерами государств: что привлекает лидеров в войне? Почему это как элемент всё-таки не выходит из политического арсенала?

Д.Медведев: Хотеть войны может только очень неумный человек, говорю вам абсолютно определённо, кто бы он ни был. Война – это страшное бедствие. И, как вы правильно сказали, наша страна отлично знает, что это такое. На генетическом уровне мы помним, что это. В каждой семье нашей есть родственники – или уже ушедшие из жизни, или ещё живущие, которые помнят войну или участвовали в войне. Мы действительно принесли страшную жертву на алтарь войны в ХХ веке. Не войны даже, а войн, скажем так… Может быть, в каких-то странах это воспринимается более легковесно, особенно в тех, которые воевали на чужой территории или не воевали вовсе. Но на самом деле любой нормальный человек войны не хочет, кто бы он ни был – президент или обычный абсолютно гражданин, который не занимается политической деятельностью. Но, конечно, существует известное высказывание о том, что война – это продолжение политики другими средствами. К сожалению, это довольно распространённая модель поведения. Могу вам сказать предельно откровенно, даже мой политический опыт, который не измеряется десятилетиями (но я уже считаю, что он достаточно приличный – я в разных переделках побывал и разные решения принимал) свидетельствует о том, что никогда ничего хорошего из этого получиться не может. Вот вы перечисляли конфликты… Вот назовите мне хотя бы одну страну, которая бы выиграла от внутреннего гражданского конфликта или от интервенции, которая была осуществлена из других стран и которая повлекла изменение политического устройства. Везде только проблемы. Поэтому большое заблуждение считать, что при помощи войны можно добиться чего-то хорошего. Это страшное бедствие! И не дай нам бог ещё раз попасть в такую ситуацию.

Мы с вами довольно уже долго общаемся, просто хочу ещё сказать о том, что у каждого человека, естественно, врезаются в память какие-то небольшие детали, связанные с теми драматическими событиями, которые происходят. И вот у меня и этот кабинет, и некоторые другие места в этой резиденции – это такая малая резиденция – связаны с событиями августа 2008 года. Мы с вами сидим, разговариваем, и я как раз вспоминаю какие-то отдельные нюансы моих телефонных разговоров, которые я вёл и из Кремля, и сидя в этом кресле. Там зал заседаний Совета Безопасности… Конечно, это навсегда останется в моей памяти как очень тяжёлый период в жизни нашей страны, в моей персональной биографии. Но, с другой стороны, не скрою, я считаю, что мы – Россия, наши люди, наши воины с честью вышли из этого испытания.

О.Бойко: Спасибо за ваше время.

Д.Медведев: Спасибо.

Россия. Грузия > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 4 августа 2013 > № 870740 Дмитрий Медведев

Грузия выразила возмущение в связи с постановлением руководства Южной Осетии, которое предусматривает ограничение перемещения людей через общую границу, которую Тбилиси по-прежнему считает административной, поскольку не признает независимость своей бывшей автономии, передает агентство "Новости-Грузия" в понедельник.

Как заявил заместитель главы грузинского МИД Давид Джалагания на традиционном брифинге в понедельник, с 18 сентября 2013 года на пропускных пунктах в селах Мосабруни (Ахалгорский район), Переви и Синагури (Сачхерский район) предусмотрено введение запрета на передвижение транспортных средств, пересечь границу через эти пункты можно будет "только пешком". По его словам, таким образом нарушены "гражданские, социальные и экономические права (граждан), признанные международным правом".

"Министерство иностранных дел Грузии незамедлительно обратилось к сопредседателям Женевских переговоров для соответствующего реагирования. Также предусмотрено обращение к международному сообществу - ЕС, ООН, ОБСЕ, - с тем чтобы с их стороны последовало адекватное реагирование", - отметил Джалагания.

Россия признала независимость Южной Осетии и другой бывшей грузинской автономии - Абхазии в конце августа 2008 года, после вооруженной агрессии Грузии против Цхинвали. В ответ Тбилиси разорвал дипломатические отношения с Москвой и объявил две закавказские республики оккупированными территориями.

Протяженность границы Южной Осетии с Грузией составляет около 350 километров. В соответствии с межгосударственным соглашением, подписанным президентами РФ и РЮО 30 апреля 2009 года, Цхинвали делегирует российской стороне полномочия по охране госграницы - до тех пор, пока в Южной Осетии не появится собственная погранслужба. Кроме охраны границ, перед российскими пограничниками поставлена задача борьбы с терроризмом, контрабандой и наркотрафиком.

Налаживание транспортного сообщения между РФ и Грузией обсудил в понедельник по телефону статс-секретарь - заместитель министра иностранных дел РФ Григорий Карасин со специальным представителем премьер-министра Грузии по отношениям с Россией Зурабом Абашидзе, сообщает российское внешнеполитическое ведомство.

"В развитие обсуждений, прошедших на встрече в Праге 5 июня сего года, был продолжен обмен мнениями по согласованным направлениям налаживания двустороннего взаимодействия, в том числе в сфере транспортного сообщения. Затрагивались также другие вопросы, представляющие взаимный интерес", - говорится в документе.

Регулярное прямое авиасообщение между РФ и Грузией было отменено в 2006 году после обострения отношений между двумя странами, на некоторое время восстановлено в 2008 году и затем снова прервано после событий августа 2008 года. Сейчас из России в Грузию и обратно летают только чартерные рейсы.

Тбилиси разорвал дипломатические отношения с Россией после признания Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии в августе 2008 года. Новое правительство Грузии, которое было сформировано по итогам парламентских выборов 1 октября 2012 года, сразу заявило о необходимости нормализации отношений с Россией.

В начале июня в Праге прошла третья встреча представителей Москвы и Тбилиси с момента разрыва дипотношений между странами. Первая встреча прошла в Женеве 14 декабря прошлого года, вторая - 1 марта 2013 года в Праге. Формат встреч не предусматривает рассмотрения политических вопросов, на них решаются сугубо конкретные вопросы возобновления торговли, транспортного сообщения, культурно-гуманитарного сотрудничества.

Грузия избавляется от страха

Михаил Вигнанский - журналист и политический аналитик

Лучше один раз увидеть, нежели много раз услышать, — это о современной внутриполитической ситуации в Грузии. Кадры истязаний заключённых в Глданской тюрьме № 8, что в Тбилиси, безусловно, внесли значительный вклад в победу коалиции «Грузинская мечта» на выборах в парламент в октябре 2012 года. Они стали последней каплей, поскольку о том, что за фасадом реформ творится неладное, и не только в пенитенциарной сфере Грузии, знали или догадывались почти все граждане республики.

Новые, недавно обнаруженные в тайниках видеоматериалы, которые подтверждают, что измывательство над личностью было системой в период правления «Единого национального движения», партии президента Михаила Саакашвили в 2004—2012 годах, в Грузии показывают пока только на «закрытых просмотрах». Для дипломатов, депутатов, представителей НПО и журналистов. Травмировать общественность новое правительство пока не желает, так как, по словам тех, кто их уже видел, новые кадры страшнее прежних.

«Шок» — так обозначил своё мнение посол США в Тбилиси Ричард Норланд. Дипломату уже не забыть экранную картинку: заключённых привязывают скотчем и верёвками к столам, потом насилуют, некоторых принуждают к оральному сексу с надзирателями, выбивая показания о каких-то несовершённых террористических актах...

Подавляющему большинству грузинских граждан непонятны, если не сказать противны рассуждения ряда западных наблюдателей — будь то люди из ПАСЕ или Европейская народная партия — по поводу «избирательного правосудия». Неприемлемо для грузин и сравнение в пропрезидентских СМИ участи бывшего премьер-министра Иванэ Мерабишвили, которому по совокупности уголовных статей грозит 17 лет тюрьмы, с судьбой Юлии Тимошенко.

Надо жить в Грузии, чтобы понимать, почему все подобные аналогии не что иное, как стереотипы. Как объяснить грузинскому обывателю, что Сильвио Берлускони могут привлечь за связь с несовершеннолетней проституткой или Жака Ширака допросить по подозрению в растрате бюджетных сумм, а для высоких членов партии Саакашвили политическое поприще — индульгенция?

«Что сказали бы жители Нью-Йорка, узнав, что их мэр тратит на себя и партийных сторонников городскую казну? И почему мы должны молчать, когда наш мэр оформил сотни активистов «Единого национального движения» при городских органах власти, чтобы те вели агитацию и пропаганду, тратя на это миллионы? В чём логика?» — вопрошает первый вице-спикер парламента Грузии Манана Кобахидзе.

В Грузии больше половины населения — бедняки. Безработица, по всем опросам, проблема более актуальная, чем возвращение Абхазии и Южной Осетии. Поэтому снятие грифа секретности с трат нынешнего руководителя государства и его окружения — информационная бомба. Новый, 2013-й год Саакашвили встречает с друзьями из «Единого национального движения» в Дубае. За 145 тысяч долларов из казны. Потом в Австрии президент вместе с мэром Тбилиси Георгием Угулавой худеет на специальных курсах — за 70 тысяч долларов. Личный повар из Испании. Учёба старшего сына президента за границей. Колье для российской журналистки, прибывшей на интервью с президентом Грузии. И так далее — тысячи, десятки и сотни тысяч долларов. И наконец, 44 барана в подарок голосующим за «Единое национальное движение» от имени государства...

«Мы сами были баранами»

«Пока мы всё это терпели, сами были баранами, — сказал мне сосед Гия. — Но это должно стать уроком не только для нас. Это должно стать уроком для будущих властей: так издеваться над своим народом нельзя. Это всегда обязательно плохо заканчивается!»

«Грядущие в октябре президентские выборы в Грузии станут реквиемом по режиму Саакашвили и его эпохе. Или даже политическими похоронами», — заявил в интервью «Эхо» депутат от «Грузинской мечты» Леван Бердзенишвили. «Национал-садистам», как их окрестил народ, прощения не будет», — считает его коллега по коалиции Александр Кантария.

По опросам Международного республиканского института США, кандидат в президенты на осенних выборах от «Грузинской мечты» Георгий Маргвелашвили, нынешний вице-премьер и министр образования, получит 41 процент, а претендент от президентской партии «Единое национальное движение», которым, очевидно, станет экс-председатель парламента Давид Бакрадзе, — 11 процентов. Однако нынешний премьер-министр Бидзина Иванишвили уверен, что «националам» Саакашвили не выйти на второе место. Это значит, по его словам, что вторую позицию займёт лидер Демократического движения «Единая Грузия» Нино Бурджанадзе, ранее дважды исполнявшая обязанности главы государства после досрочной отставки Эдуарда Шеварднадзе в 2003 году и Саакашвили в 2007-м.

«Партию Саакашвили надо запретить. Это преступная организация, которая ещё может очень сильно навредить стране, — заявила «Эхо» Нино Бурджанадзе. — Прецедент запрета партии в истории современной Грузии есть: так поступили в начале 1990-х с коммунистами».

Однако Бакрадзе считает, что «Единое национальное движение» может пройти процесс самоочищения, реформироваться и стать конструктивной оппозицией.

«Я тоже несу ответственность»

«Надо помнить и о том хорошем, что было сделано в Грузии в 2004—2012 годах, — уверен Бакрадзе. — Конечно, ужасны ставшие достоянием общественности видеокадры пыток в тюрьмах. После этого постоянно спрашиваю себя: как я смогу оправдаться перед народом? Достаточно ли того, что я не знал об этом? Выходит, я тоже несу моральную ответственность за всё происходившее. Я обязан остаться там, где был, помочь вынести объективные оценки. И работать над тем, чтобы страна не жила от стресса к стрессу».

Помимо Бакрадзе во внутренних праймериз по определению кандидата в президенты участвуют ещё три депутата от «Единого национального движения»: Георгий Барамидзе, Зураб Джапаридзе и Шота Малашхия. Победителя назовут 30 июля, а до этого претенденты проведут встречи со своими сторонниками в регионах, во время которых представят свои программы политического и экономического развития Грузии, а также обеспечения её безопасности.

До того, как 21 мая по тяжёлым обвинениям был арестован экс-премьер Иванэ Мерабишвили, именно его, генсека «Единого национального движения», прочили в претенденты от партии на пост президента.

Возможность выдвижения Мерабишвили рассматривалась вплоть до 24 июня, когда ему предъявили новые обвинения в фальсифицировании расследования самого резонансного дела последних лет. А именно: банковский чиновник Александр (Сандро) Гиргвлиани был зверски убит полицейскими в лесном массиве в Тбилиси после ссоры в престижном столичном баре с компаний, в которой были супруга Мерабишвили Тако Салакая и несколько больших чинов из МВД.

Теперь о том, что экс-премьер мог баллотироваться, напоминает только его колоссальный портрет на здании центрального офиса «Единого национального движения» с подписью: «Свободу Мерабишвили!» на английском и грузинском языках. Такие баннеры руководство партии собиралось вывесить по всей стране, но не решилось. «Националы» подумывали вообще бойкотировать выборы из-за «политических преследований», но потом всё же высказались за то, чтобы участвовать в них.

«У нас нет никакого преследования по политическим мотивам. После октябрьских выборов в Грузии свободный и независимый суд всё решит в отношении якобы политзаключённых. Мы готовы принять любых международных наблюдателей, убедить их в прозрачности наших действий», — заверил вице-спикер парламента от «Грузинской мечты» Звиад Дзидзигури.

Тем временем по всем местным телеканалам Михаил Саакашвили вещает о том, что коалиция парламентского большинства «Грузинская мечта» не выполняет обещаний, данных перед выборами, гробит экономику страны. Странно, но это выступление совпадает с началом беспрецедентной программы страхования граждан. Теперь государство становится конкурентом частных компаний. При этом гражданам, не застрахованным в частном секторе, предлагаются весьма солидные пакеты — бесплатно, конечно.

По тем же телеканалам представитель «Грузинской мечты» рассказывает, что с 1 января 2014 года семьи погибших в войнах после обретения Грузией независимости ежемесячно будут получать по 500 лари, или 300 долларов, а с 1 января 2015 года эта сумма увеличится.

Не бойтесь говорить по телефону

«Знаешь, я уже не могу смотреть на этого Саакашвили! — знакомая грузинка Дареджан выплёскивает на меня свои эмоции. — Ну сколько можно! Кстати, самое главное, что для меня изменилось после смены власти, это то, что я не боюсь говорить по телефону с друзьями. И вообще сейчас меньше думаю о политике, а больше об обычных бытовых проблемах. Ты думаешь, я голосовала за «Грузинскую мечту», а значит, не буду её критиковать? Наоборот! Вот обещали нам снизить тариф на газ на 30 или 40 процентов, а снизили на 10. Всё равно обманули. Хотя жить стало спокойнее».

Дареджан работает менеджером в престижном тбилисском ресторане, куда любит наведываться Саакашвили. «Не боюсь говорить по телефону» — это пока самое существенное, вероятно, завоевание наших граждан в эпоху «Грузинской мечты». Казалось, под колпаком — все. Прежнее МВД оставило в запасниках тысячи файлов, на которых есть видео- и аудиозаписи частной жизни политиков, дипломатов, общественных деятелей, журналистов и просто рядовых граждан.

В столичных газетах недавно опубликовали признания бывшего сотрудника МВД: он откровенно рассказал, как устанавливали видеокамеры в борделях и как потом шантажировали чиновников. Конечно, вполне возможно, что полицейский офицер просто претендует на лавры «грузинского Сноудена», но грузины верят в такой компромат. В то же время общественность требует его уничтожения. Ведь только одним сексуальным сценам посвящено 54 компакт-диска. А на них — позор десятков известных и уважаемых в Грузии людей.

Правительство «Грузинской мечты» приступило к работе в конце октября прошлого года, и уже в середине ноября был отдан приказ об аресте 12 высокопоставленных чиновников департамента конституционной безопасности МВД. По поручению прежнего политического руководства это ведомство разработало вирусную программу, позволяющую не только взламывать компьютеры интересующих министерство пользователей, но и вести через них видео- и аудиозапись. Тогда же стало известно об обнаружении в спецхранилищах МВД компромата, который нынешний министр Ираклий Гарибашвили назвал омерзительным и пообещал, что больше таких методов «оперативных разработок» в стране не будет.

Моя знакомая Дареджан рассказала мне, что в её ресторане посетители открыто выражают недовольство надоевшим режимом Саакашвили. И так происходит не только в грузинской столице. В Батуми недоброжелатели президента собрались у плавательного комплекса, где тот отдыхал. Охрана спешно эвакуировала Михаила Саакашвили: оппоненты несли веники, ставшие символом недовольства в стране после кадров из Глданской тюрьмы.

Сам Михаил Саакашвили обвинил в произошедшем в Батуми правительство «Грузинской мечты», которое, по его мнению, мобилизует против главы государства демонстрантов. Президент заявил также, что протесты не помешают ему продолжить политическую деятельность. Он пообещал и дальше совершать поездки по Грузии. «Народ ко мне благожелателен», — считает Саакашвили.

«После истечения полномочий Саакашвили не сможет как ни в чём не бывало оставаться в политике, — считает тбилисский политолог Бека Нацвлишвили. — Думаю, скоро начнётся процесс расследования всех тех обвинений, которые выдвигает оппозиция против действующего президента. Ему придётся предстать перед уголовным судом. Меня, по крайней мере, это не удивило бы».

«Уверен, президент всё знал о репрессивной машине в стране. Сейчас Саакашвили утверждает, что был не в курсе. Поздно! — заявил «Эхо» глава Клуба независимых экспертов Грузии Сосо Цискаришвили. — Мне кажется, что генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен, который недавно посетил Грузию с визитом, оскорбил нашу страну и наших граждан, когда назвал Саакашвили «строителем демократии».

И ещё пример. Почему-то Запад и НАТО переполошились, когда 17 мая противники однополых браков сорвали гей-парад в Тбилиси. И тот же Запад в мае 2011 года промолчал после жестокого разгона демонстрации тогдашней оппозиции на проспекте Руставели. Всё это вызывает в обществе разочарование в западных ценностях и Североатлантическом альянсе.

Бидзина Иванишвили заявил, что осенью, после президентских выборов, может проститься с политикой, оставив слаженную команду реформаторов. Но в его окружении так не считают. Ираклий Гарибашвили, которого прочат в преемники Иванишвили, уже заявил: «В ближайшие годы в Грузии не будет такой спокойной и стабильной атмосферы, чтобы Иванишвили позволил бы себе покинуть высокий правительственный пост. В обществе по-прежнему высоки ожидания по отношению лично к Иванишвили. Грузинский народ доверяет ему больше других политиков».

| Эхо Планеты

Грузия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 июня 2013 > № 2906355 Михаил Вигнанский

Владимир Путин посетил новый студийный комплекс телеканала Russia Today и встретился с руководством и корреспондентами телеканала.

Глава государства осмотрел, в частности, монтажные аппаратные, кабины озвучивания программ, редакции английского, испанского и арабского вещания, студию визуальных эффектов.

Russia Today – российская международная многоязычная информационная компания, в которую входят пять круглосуточных телеканалов: каналы на английском, арабском и испанском языках; телеканал RT America; документальный канал RTД, а также новостное видеоагентство Ruptly и мультимедийная платформа rt.com.

* * *

Стенографический отчёт о встрече с руководством и корреспондентами телеканала Russia Today

М.СИМОНЬЯН: Первый вопрос я про Вас задам, если можно, нескромно: какие впечатления?

В.ПУТИН: Хорошие впечатления.

Когда мы задумывали это предприятие в 2005 году, мы исходили из того, что на мировой информсцене должен появиться ещё один сильный игрок, который не только будет объективно рассказывать о том, что происходит в нашей стране, в России, но и попытается – я хочу это подчеркнуть, попытается – сломать монополию англосаксонских СМИ на информационные мировые потоки. И, мне кажется, вам это удаётся.

И хотелось бы сразу подчеркнуть, это самое главное: мы никогда не исходили из того, что это будет информслужба или канал, который будет заниматься апологетикой российской политики. Нам хотелось, чтобы на информационной арене появился абсолютно независимый информационный канал.

Конечно, он финансируется государством, и так или иначе не может не отражать позицию российских официальных властей на то, что происходит в нашей стране и за рубежом. Но всё-таки я хочу это подчеркнуть ещё раз: мы не задумывали этот канал – RT – как какую-то апологетику российской политики – и внешней, и внутренней.

М.СИМОНЬЯН: Спасибо.

Теперь более по нашим журналистским темам.

Тема, которая по крайней мере сегодня будоражит умы нашей аудитории – это Сноуден, которого называют вторым Ассанжем, человек, который «слил», по-русски говоря, информацию о том, что американские власти занимались тотальной слежкой.

Есть два аспекта: с одной стороны, вроде бы это тайна, вроде бы он предатель; но, с другой стороны, [он обнародовал] мегазначимую для общества – американского в первую очередь – и всего мира информацию. Вы что об этом думаете?

В.ПУТИН: Он не сказал ничего такого, чего кто-то не знал.

По-моему, все давно знали о том, что электронная разведка занимается контролем за гражданами, за организациями. В условиях борьбы с международным терроризмом это приобретает глобальный характер, и в целом такие методы работы востребованы. Вопрос только в том, насколько они контролируются обществом.

Ведь нельзя просто, допустим, прослушать телефонный разговор, допустим, в России – уж точно могу вам сказать – без соответствующих санкций суда. Вот по большому счёту так же должно происходить в цивилизованном обществе при борьбе с терроризмом с использованием любых современных технических средств. Если это делается в рамках закона, который регламентирует правила поведения специальных служб, то это нормально, если это делается вне рамок закона, то это плохо.

М.СИМОНЬЯН: Обама так витиевато сказал, что нельзя иметь и стопроцентную безопасность, и стопроцентную приватность в частной жизни.

В.ПУТИН: Можно.

Повторяю ещё раз: внутри страны мы же исходим из необходимости получения санкций суда на те или иные оперативные действия. Почему это не должно распространяться на работу спецслужб в данном случае? Может и должно.

М.СИМОНЬЯН: Тема недели у нас в стране, как Вы, конечно, знаете или догадываетесь, – обсуждали не Сноудена, не Турцию, не Сирию, а обсуждали Ваш развод.

Вы об этом сказали и сказали довольно подробно – Вы и Людмила Александровна, – когда выходили из театра, с балета. Но некоторые вещи всё же ещё остались неотвеченными, некоторые вопросы. Мне интересно: как быть с религиозным аспектом Вашего развода? Много людей об этом пишут, думают, задаются вопросом.

В.ПУТИН: Во-первых, хочу сказать, что и я, и Людмила Александровна исходили из того, что сказать прямо и честно о том положении, которое у нас по факту сложилось, – это гораздо более правильное поведение, чем что-то скрывать.

М.СИМОНЬЯН: Так и пишут сейчас, причём из «обоих лагерей».

В.ПУТИН: Слава богу, спасибо. Что касается религиозной стороны дела, то её не существует, потому что мы никогда не венчались.

М.СИМОНЬЯН: Спасибо.

Следующий вопрос задаст Маша Финошина, это наш боевой корреспондент английского канала. В Сирии, когда уже шла война, 56 дней в последний раз подряд там провела?

М.ФИНОШИНА: Да, почти 54.

М.СИМОНЬЯН: Она каждый день выходила в эфир.

В.ПУТИН: Вам, как руководителю канала, могу сказать, что так делать нельзя.

М.ФИНОШИНА: Я сама, Владимир Владимирович.

В.ПУТИН: Нет-нет-нет, я вам серьёзно говорю.

Это говорят некоторые мои друзья, ваши коллеги, в частности, из европейских стран, профессиональные люди, которые всю жизнь работают в журналистике. Один из них мне прямо сказал: нельзя так долго журналиста держать в стране, охваченной конфликтом. Почему? Потому что он…

М.ФИНОШИНА: Теряет ощущение реальности.

В.ПУТИН: Да, теряет ощущение реальности. Притупляется чувство опасности.

М.ФИНОШИНА: Абсолютно.

В.ПУТИН: И надо вовремя человека оттуда убирать.

М.СИМОНЬЯН: Вот я тебе сколько раз звонила и говорила: возвращайся! На самом деле.

М.ФИНОШИНА: А у меня уже притупилось чувство опасности…

М.СИМОНЬЯН: День на двадцатый я начала ей звонить и говорить: «Маша, что-то ты там… как ты? Возвращайся!» – «Нет-нет-нет, я ещё вот это хочу и вот это».

В.ПУТИН: На самом деле, это действительно опасно. Правда, это не шутки.

М.СИМОНЬЯН: Да, конечно. Здесь практически все из нас прошли боевые точки, и это, конечно, опасно для жизни в прямом смысле слова. Маша, тебе слово.

М.ФИНОШИНА: Спасибо большое, Маргарита.

Здравствуйте ещё раз, Владимир Владимирович! Ещё раз спасибо большое, что пришли к нам. Очень рада Вас видеть в нашем новом доме. Здесь было… ну чего-то не хватало, сейчас здесь стало теплее и уютнее.

Вот меня представили как боевого корреспондента… Некоторые считают, что репортёры вообще все – это солдаты, бойцы невидимого фронта. Действительно, в последние два года приходилось ездить на фронт видимый. Много работали в местах, где проходит настоящая война.

Много времени я провела в Сирии, 54 дня… Страну объездили вдоль и поперёк. Буквально зашли в каждую деревню, в каждый город. Были в соседних странах, где в большинстве случаев не поддерживали действующий режим Асада.

И вот что бросилось в глаза и что поразило: с каждым моим приездом я отмечала, что всё больше и больше людей вовлекаются в конфликт. Мы поговорили с колоссальным количеством людей, совершенно разных. И сейчас, спустя два года, уже нет ни одного человека, который бы мог остаться в стороне. Так или иначе задет каждый, и задеты все.

Все разные абсолютно, то есть мы разговаривали с жёнами расстрелянных офицеров сирийской армии, с их детьми, которые бы и рады остаться в стороне, но как? Их отцы были убиты, и они должны мстить. Может, они не хотят, но они должны мстить, это дело чести.

Конечно, встречались с повстанцами, с сирийцами и не сирийцами, в Сирии и не в Сирии, в Европе, в Турции, в Иордании. Такие боевые ребята, очень оптимистично были настроены вначале, потом как-то начали сдавать, жаловаться: мол, Запад нас забыл, предал. Стали просить больше денег, больше оружия.

Как Вы сами тоже подчёркивали, Башар Асад не ангел, поэтому приходилось встречаться и с теми, кто открыто и откровенно его ненавидит. Я помню, буквально встретила в гостинице, где останавливались ооновцы в Дамаске, дедушку, он обувь чистил. И вот он чистил эту обувь, не думал об этом, потому что механически выполнял все действия, и думал только о том, когда, в какой момент его застанет эта прекрасная новость, что Башара Асада больше нет. Физически или как президента. То есть он его ненавидел прямо совсем открыто. Ещё с папы [Хафеза Асада], ещё с 1982 года, за Хаму.

В соседнем Ливане удалось выйти на торговцев оружием, которые говорят: нам вообще всё равно, кто это оружие получит, когда мы его переправим через границу, кто из него будет убит, кто будет стрелять, мы бизнесмены, нас интересуют только деньги.

Поговорили с ребятами, мальчишками 11–12 лет, которым всучили в руки вот эти самые автоматы, которые, может, из того же самого Ливана и пришли, повязали какие-то платки, поставили перед камерой и заставили читать текст… В общем, очень грязно. Вы знаете, используют детей в этом конфликте.

В общем, целый калейдоскоп прошёл перед нашими глазами. И действительно, за 56 дней уже как-то становишься частью этого всего. И, что страшно, не важно, где все эти люди были в марте 2011 года, когда всё это началось.

Сейчас ощущение, что они все подошли к какому-то рубежу, некоторому финальному рубежу, на котором они потеряли надежду, веру – в себя, в других людей, в человечество, в доброту, в справедливость. И они обозлились. Очень сильно на всех и вся.

И вот приближаясь к моему вопросу, есть среди них и те, кто обозлились на Россию. Сильно, серьёзно обозлились. За что? Кто-то за бездействие, что, мол, нет решительных мер, чтобы остановить кровопролитие, а кто-то, наоборот, за действие, мол, поддерживаете Асада, поставляете оружие.

И вот как-то все ждут чего-то от России, все спрашивают, все надеются. Все спрашивают: почему Россия так, почему Россия не так? И, если отходить от сирийского конфликта, это везде.

В Сербии – просто на каждом шагу, на баррикадах в Косово: что, где Россия? Или в Иране сейчас мы были. Даже на Мали вспомнили. И как Президенту этой страны я бы хотела задать Вам вопрос от лица этих людей.

В.ПУТИН: Как Президенту? Или Вы как Президент?

М.ФИНОШИНА: Нет-нет-нет. (Смех). Я хотела сказать, как Президента этой страны я хотела бы Вас спросить. Так вот мне что этим людям отвечать?

В.ПУТИН: У Вас был такой длинный вопрос. Я постараюсь ответить как можно короче. Прежде всего, вот Вы сказали, что я сказал однажды, что Башар Асад не ангел.

Я об этом не говорил. Я стараюсь быть очень аккуратным в этих выражениях. Но что я говорил – я говорил о том, что в стране, видимо, назрели какие-то… не какие-то, а серьёзные изменения. И руководство страны должно было это почувствовать вовремя и эти изменения начать проводить.

Это очевидный факт, иначе бы то, что сейчас происходит, не произошло. Это первое, что я говорил. Второе, что я говорил: мы не являемся адвокатами действующего правительства и самого действующего Президента Башара Асада. Но что нас беспокоит и в чём заключается наша позиция…

Да, ещё что бы мне хотелось сказать. Мы ни в коем случае не хотим вмешиваться в конфликт между различными направлениями в исламе, между суннитами и шиитами. Это внутреннее дело самого ислама. У нас очень хорошие отношения с арабским миром. У нас хорошие отношения с Ираном, слава богу, и так далее.

Но что нас беспокоит и почему мы занимаем такую позицию, о которой Вы знаете? Вы посмотрите, что происходит в регионе в целом. Ирак явно неспокоен, и нет уверенности в его единстве на будущее и в сохранении территориальной целостности. Йемен неспокоен. Тунис не угомонился. В Ливии происходят межплеменные этнические столкновения. То есть весь регион погрузился как минимум – я очень аккуратно скажу – в состояние неопределённости и конфликтов. И ещё Сирия туда же.

Во-первых, на мой взгляд, почему это происходит. Потому что некоторым людям со стороны думается, что если весь этот регион как бы причесать под ту гребёнку, которая кому-то нравится, которая кем-то называется демократией, то там будет мир и порядок. А это совсем не так.

Без учёта истории, традиций, религиозных особенностей этого региона делать ничего нельзя. Особенно нельзя вмешиваться со стороны. Вот вмешались в события в Ливии. Хороший был, плохой режим, но уровень жизни был самый высокий в регионе. Что там сейчас происходит? Происходит борьба за ресурсы, непрекращающаяся межплеменная борьба. Во что она превратится, никто не знает.

Нас очень беспокоит, что если так же мы будем действовать и в Сирии, то там будет такое же состояние. Нам что, мало того пространства неопределённости и терроризма, которое образовалось между Афганистаном и Пакистаном? Где никто ничем не управляет, только базы боевиков там функционируют? Разве мы этого хотим? А это ж совсем близко от наших границ. Вот это нас беспокоит прежде всего.

Это первое. И второе. Нас беспокоит будущее всех этнико-религиозных групп, проживающих на территории Сирии. Мы хотим, чтобы там установился долгосрочный мир и порядок, были обеспечены законные интересы и права всех людей, которые там проживают.

Поэтому наша позиция всегда заключалась в том, чтобы сначала дать им возможность определиться с тем, как будет выстроена власть в Сирии, как будут обеспечены законные права, интересы и безопасность всех, кто там проживает, а потом уже на основе этих договорённостей переходить к каким-то системным изменениям. А не наоборот: сначала всех выгнать, а потом погрузить всю страну в хаос.

Ведь на что нам наши коллеги не могут ответить? Одной из ключевых организаций в стане так называемой вооружённой оппозиции является – здесь арабисты, наверное, есть, мне подскажут – организация «Джабхат ан-Нусра». Это одна из ключевых организаций вооружённой оппозиции. Госдеп США признал её террористической и связанной с «Аль-Каидой». Она, собственно, этого и не скрывает. И что? Она будет входить в будущее правительство? Нам говорят: «Нет». А я говорю: «А как вы, возьмёте газетку и их прогоните, как мух?» – «Нет». – «А что будет?» – «Не знаем». Но это же не шутки, это всё серьёзные вещи.

Или другой пример. С одной стороны, поддерживаем некоторые организации, которые воюют в Сирии против Асада. С другой стороны, эти же страны, которые их там поддерживают, воюют с ними в Мали. Это не только одни и те же организации – те же самые люди. Часть людей ушла в Мали и там воюет. Там с ними борются, а потом они переезжают назад, в Сирию, их там начинают поддерживать. Где логика? И к чему это всё приведёт? Понимаете, это же всё не пустые фразы, не пустые слова.

Я очень надеюсь на то, что те инициативы, которые были выдвинуты и Президентом Египта – мы с ним недавно встречались в Сочи, и он предложил более активное участие стран региона; инициатива Премьер-министра Великобритании, который исходит из того, что надо более активно подключить постоянных членов Совета безопасности ООН; инициатива МИДа России и Госдепа США, то, над чем мы сейчас все вместе работаем, – что вот эта совместная работа даст наконец шанс для урегулирования в стране.

М.СИМОНЬЯН: Ира Галушко, тоже корреспондент английской редакции, которая тоже ездила много где, Фукусиму освещала, одной из первых в Японии.

И.ГАЛУШКО: Сейчас не про Фукусиму. В частности, мы очень часто в последнее время ездили в Европу, освещали всяческие протесты. Протестов там много, и можно сказать, что большинство из людей, которые протестуют на улицах Европы, – это молодые люди.

И они там находятся, потому что им, по сути, нечего делать: они получили образование или всё ещё получают, но они не могут найти работу. У них нет никаких перспектив на какое-либо не то что светлое, а просто будущее. И, естественно, они недовольны, они на улицах, они громко выражают свой протест тому, что происходит в государствах.

А между тем правительства этих европейских государств считают, что единственное, что они могут сделать, – это ужесточить экономические меры, закрутить гайки, особенно в том, что касается каких-то социальных секторов. И говорят: потерпите ещё лет 10–15, а потом, может быть, вздохнёте, ну пожалуйста. Как Вы считаете, такой подход – он правильный? И если нет, то есть ли у России какой-то рецепт? Как с этим бороться?

В.ПУТИН: Для них правильный.

И.ГАЛУШКО: А для нас?

В.ПУТИН: А для нас неправильный. У нас разные экономики. У нас развивающаяся экономика и рынки развивающиеся, а в Европе в основном мы имеем дело с развитыми экономиками. И разное состояние этих экономик сегодня. Она у нас в целом достаточно здоровая. У нас нет отягощения внешним долгом, таким, который есть в Европе и в Соединённых Штатах, кстати сказать. Там, в Европе, средняя задолженность бюджета уже около 90 процентов. В США тоже к этому приближается или даже чуть больше, сто с лишним процентов.

Там действительно очень большая безработица. Там у всех дефицитные бюджеты. Мало того что государственный долг огромный, ещё и дефицит огромный. У нас внешний долг 2,5 процента, общий – около 10 процентов. У нас бездефицитный бюджет, у нас безработица 5,6 процента, а в Европе – 25–26 процентов в некоторых странах, а среди молодёжи достигает 40 процентов, а в некоторых странах к 60 процентам приближается. Катастрофа! У нас разные ситуации.

Да, конечно, мы можем использовать так называемые нефтегазовые доходы. Но я хочу обратить Ваше внимание на другое: у нас нет печатного станка для резервных валют, а у них есть. И ситуация заключается не в том, что у нас есть нефтегазовые доходы и, соответственно, резервы, а в том, что мы ограничивали расходы. Вот постоянно ругают Центральный банк за то, что у нас высокие ставки. Сейчас у нас 8–8,5 процента? 8,25 процента? Не важно, но она большая.

В США, посмотрите, 0,25 процента, по-моему. В Европе тоже к этому приближается. И говорят: вот нам бы так. Да, ЦБ держит такую высокую ставку в том числе и для того, чтобы не раздувать так называемые «финансовые пузыри». Ведь можно раздать дешёвые кредиты, можно добиться того, что на эти дешёвые кредиты производители произведут продукцию, но потом она не будет иметь спроса. Вот вам, пожалуйста, «пузырь».

И, конечно, найти ту грань, за которой и смягчение денежно-кредитной политики, и ужесточение, связанное с расходами, приведёт к максимальному эффекту, – вот это экономическая политика на грани искусства. Я не думаю, что мы такую грань нашли, что мы так уж эффективно во всём работаем. Надеюсь, что сейчас Правительство России после наших неоднократных встреч сделает какие-то дополнительные шаги, стимулирующие развитие экономики и деловую активность.

Но вот одна из них, одна из этих мер, она у нас постоянно применяется, нас за это, конечно, критикуют, кстати, наши коллеги – либеральные экономисты. Но, скажем, поддержание темпов роста реальных доходов населения у нас достаточно высокое. В прошлом году это было, по-моему, 4,5–4,6 процента. За январь, февраль, март, апрель этого года уже 5 процентов с лишним – рост реальных располагаемых доходов населения. А это увеличение внутреннего спроса.

Понимаете, у нас немного разные ситуации. И поэтому в целом я разделяю позицию тех наших европейских коллег, которые видят выход из кризиса в консолидации бюджетов, в наведении порядка и дисциплины в экономике. Конечно, всё имеет какие-то границы. И всё перекладывать на плечи граждан, конечно, невозможно.

М.СИМОНЬЯН: Дэниэл Бушелл, ведущий одного из шоу на английском канале. Наверное, самый скандальный ведущий, о нём периодически пишут западные СМИ, вроде Foreign Policy и New Statesman, – о том, что он слишком критически относится к «мейнстримовскому» представлению о мире. Это, я думаю, действительно так. Дэниэл.

Д.БУШЕЛЛ: Да.

Владимир Владимирович, очень хотелось услышать Ваше мнение о мультикультурализме. Лидеры ЕС не так давно неохотно признали, что их эксперимент с мультикультурализмом не удался. Когда я жил и учился в Англии, а потом работал во Франции и Бельгии корреспондентом RT, было ясно видно, что у коренного населения и иммигрантов очень мало общего. И Россия сейчас, в последние годы, сталкивается с массовой иммиграцией. Хотелось спросить, как Россия может избежать проблемы, ошибки Евросоюза с иммиграцией?

В.ПУТИН: У нас разные исходные позиции. Ведь проблемы иммиграции в Западной Европе, кстати говоря, и в Штатах отчасти, они связаны… они более жёсткие, на мой взгляд. Они более выпуклые и более опасные, потому что ведь и Западная Европа, и Штаты имеют дело с людьми, которые приехали из других стран и очень трудно ассимилируются на своей новой родине, годами не учат язык, не владеют языком, не могут влиться в рынок труда.

Мне один из моих западноевропейских коллег говорил: «По десять лет, даже больше, приезжают выходцы, скажем, из Северной Африки, и не могут говорить». (В данном случае говорил прямо на испанском). А наши эмигранты? Сейчас-то уже, наверное, лучше, а вот те, которые в Штаты приезжали в 80-е годы, в 90-е. У меня один знакомый был в известном районе, где жили наши, до сих пор наши живут…

РЕПЛИКА: Брайтон-Бич.

В.ПУТИН Да-да, правильно. И бабушка одна уже в возрасте, она уже живёт там лет пятнадцать, по-английски не говорит. И говорит своим гостям: «Завтра поеду в магазин, в Нью-Йорк». Она не считает даже, что она в Нью-Йорке живёт.

Это вообще общая проблема, связанная, конечно, прежде всего с экономикой, с необходимостью привлечения дешёвой рабочей силы. У нас, собственно говоря, то же самое происходит. Но у нас при всей остроте этой проблемы всё-таки она не такая тяжёлая и опасная, как в Европе или в Штатах. Почему?

Потому что если мы говорим об иммиграции, то есть об иностранных гражданах, то всё-таки должны признать, что это выходцы из республик бывшего Советского Союза. У нас хоть они, новые поколения, плохо владеют языком, но в семьях так или иначе кто-то говорит на русском, общий менталитет сохраняется, общая историческая память есть, кто-то жил в каких-то российских регионах, есть какие-то родственники. То есть гораздо проще людям вливаться в жизнь тех этнических групп, куда они переселяются на постоянное жительство.

Но и у нас тем не менее нужно заниматься более целенаправленно, нужно готовить тех людей, которые хотят приехать в Россию жить, нужно, как мы говорим, у нас плохо пока это получается, открывать в этих республиках, в этих новых государствах курсы русского языка, истории, помогать людям ещё со школьной скамьи лучше понимать друг друга.

И здесь, конечно, нужно прививать нашим гражданам или тем, кто хочет стать гражданами России, чувство ответственности, понимание того, что они приехали в другую страну и обязаны соблюдать наши традиции, наши законы, с уважением относиться к нашей культуре и к нашей истории. Это отдельная большая работа. Раньше просто на неё не обращали внимания. Но сейчас нужно обратить и нужно целенаправленно заниматься этим.

Что касается внутренней иммиграции, то тоже не всё так просто. В Советском Союзе просто с этим поступали: была прописка. Нарушил прописку – будь здоров, как у нас в народе говорят, Иван Петров, поезжай в места не столь отдалённые или за 101?й километр.

Сейчас всё сложнее. Конституцией прописка признана незаконной, поэтому нужны какие-то более современные механизмы, но повторяю ещё раз: всё-таки у нас есть преимущество, которое заключается в том, что мы многонациональный народ, но это всё-таки единая цивилизация.

М.СИМОНЬЯН: К вопросу об иммигрантах. У нас тут есть одна иммигрантка – Елена Милинчич, она работает у нас на испанском канале, сама из Сербии.

Е.МИЛИНЧИЧ: Да, я из Сербии и в России уже 11 лет живу. Я могу сказать, что Россия стала для меня второй родиной, но у меня всё ещё нет российского гражданства. И если я подам документы, весь процесс будет длиться 5–6 лет как минимум. Для того чтобы это сделать, мне нужно иметь квартиру, например. На квартиру нужно взять ипотеку, для ипотеки нужно иметь российское гражданство – получается какой-то замкнутый круг.

И на самом деле, похоже, что на Западе, где, Вы сами сказали, эта проблема стоит гораздо более остро...

В.ПУТИН: Там всё-таки легче получить гражданство, чем в России.

Е.МИЛИНЧИЧ: Поэтому там и «остро». Потому что там легче получить гражданство. В этом смысле что-то будет меняться в России?

В.ПУТИН: Мы должны действовать очень аккуратно, для того чтобы обеспечить интересы коренных жителей Российской Федерации прежде всего. Мы всё-таки Российское государство, и у нас 85 процентов считают себя русскими. И другие народы нам всё-таки ближе, чем все те граждане, которые проживают за территорией Российской Федерации, то есть это наши коренные народы. Их много у нас – свыше 120.

Вы же 11 лет прожили? А чтобы получить гражданство, нужно 5–6 лет, как Вы сказали. Вот подали бы уже.

Е.МИЛИНЧИЧ: А чтобы подать документы, нужно иметь прописку.

В.ПУТИН: Ну Вы могли ведь за это время купить какую-то элементарную жилую площадь.

Е.МИЛИНЧИЧ: А кредит как взять?

В.ПУТИН: Я думаю, что, если бы Вы захотели получить гражданство, Вы смогли бы приобрести хоть какую-то комнату где-то в Подмосковье, чтобы иметь формальное право подать документы на гражданство.

Е.МИЛИНЧИЧ: А то, что я живу здесь 11 лет и работаю, – это не является формальным?

В.ПУТИН: Является. И я думаю, что Вы правы, и мы в определённых случаях, конечно, должны скорректировать свою политику в этом направлении.

Нужно привлекать в нашу страну квалифицированных и нужных для различных сфер деятельности людей. Вот таких, как Вы. Вы ещё совсем молодая и красивая женщина. Вы уж меня извините, но это правда. В репродуктивном возрасте. Вот Ваша руководительница показывает хороший пример.

То есть в принципе ведь во многих странах – очень хорошим примером среди них является Канада – целые программы привлечения нужных стране людей. А у нас всё так закостенело, к сожалению, в этом смысле.

Есть сейчас некоторые идеи и некоторые подвижки в том смысле, чтобы приглашать так называемых соотечественников – выходцев из республик бывшего Советского Союза, и облегчить им возможность приобретения гражданства, если они отвечают ряду критериев.

Но в целом наша политика в миграционной сфере должна быть более гибкой, обеспечивающей, безусловно, интересы наших коренных граждан, но должна быть более гибкой для привлечения нужных нам хотя бы трудовых ресурсов. Поэтому Вы абсолютно правы, и сейчас Правительство работает над этим, я уже говорил Вам.

М.СИМОНЬЯН: У другой нашей ведущей английского канала – Софико Шеварднадзе, есть российское гражданство, по отношению к ней политика оказалась более гибкой.

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Но при этом, должна сказать, тоже не сразу получилось.

М.СИМОНЬЯН: Да, не сразу, это правда, через пень колоду.

Софико, наша ведущая.

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Я уже здесь живу давно, 8 лет. Я работаю в Москве, но, Владимир Владимирович, я родилась в Тбилиси, всё своё детство провела в Грузии. Будет лукавством говорить, что я не переживаю из-за отношений между Россией и Грузией. Это меня трогает очень лично, очень глубоко.

У Вас есть понимание, если уже в скором будущем эти отношения снова станут нормальными, особенно учитывая то, что, например, мы знаем о том, что Грузия примет участие в сочинской Олимпиаде, да и вообще она готова помочь в соблюдении безопасности.

В.ПУТИН: Я уже говорил на этот счёт многократно, в чём заключается позиция России. Я считаю, что действующий президент совершил большую ошибку. Мы с ним много раз говорили на этот счёт, и, думаю, он не будет этого отрицать. Я ему говорил: «Михаил Николаевич, всё что угодно, только ни в коем случае не доводите до кровопролития». И он мне всё время говорил: «Да-да, ни в коем случае, мы будем работать, наберёмся терпения, будем работать и с Абхазией, и с Южной Осетией». Но всё, к сожалению, закончилось войной.

Многие ваши коллеги, особенно в зарубежных странах: и в Европе, и в Штатах, и в самой Грузии, часто обвиняют Россию. Но я думаю, что любой объективный наблюдатель понимает, что Россия здесь ни при чём. Конфликт межэтнический тянется уже, наверное, не десятилетиями, а столетиями. И в Грузии не могут этого не знать. Ну не могут не знать о событиях 1919 года, 1921 года. Не могут не знать об отношениях между людьми.

И нужно было действительно набраться терпения и государственной мудрости, чтобы выстроить отношения в рамках единого государства и с Южной Осетией, и с Абхазией. Но, к сожалению, этого не удалось. И, как реакция на происходившие тогда события, Россия сделала тот шаг, который привёл к признанию независимости Южной Осетии и Абхазии. Я не представляю себе обратного шага, я просто его не представляю.

Но это и для Грузии в известной степени красная черта, через которую Грузия тоже не может перейти. Потому что она борется, как считает сама Грузия, за восстановление территориальной целостности. Это вопрос, требующий очень внимательного рассмотрения и, я бы сказал, не просто компетентного решения, а желания решить этот вопрос на основе уважения к интересам людей, которые проживают на всей этой территории.

Вы знаете, я точнее не скажу. Вот если с уважением относиться к интересам всех людей, которые проживают на этих территориях, и на основе этого подхода найти решения, то это может быть долгосрочно. Но это могут сделать только люди, которые там проживают, без навязывания какого-либо решения извне.

Что касается решения нового правительства Грузии принять участие в Олимпиаде, сделать какие-то другие шаги навстречу, мы их видим. Мы в состоянии их оценить, мы, как вы, наверное, заметили, отвечаем им тем же самым.

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Вы готовы принять их помощь? Если они вам предлагают помощь в соблюдении безопасности?

В.ПУТИН: Да, конечно. Мы вообще готовы к сотрудничеству с Грузией. Мы хотим восстановления отношений с Грузией, мы относимся к Грузии очень тепло. Мы очень близкие народы с грузинами. И Вы здесь живёте, Вы имеете гражданство. Но сколько грузин живёт в России, достижениями которых Россия гордится как достижениями своих граждан!

М.СИМОНЬЯН: Много.

В.ПУТИН: Я уж не буду вспоминать про войну 1812 года, мы знаем, кого я имею в виду. Но и в советский период, да и сейчас тоже... Поэтому культура очень нам близка, в общем, очень многое нас связывает, я уж не говорю о чисто духовной стороне, религиозной стороне дела. Я встречался с католикосом…

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: С Илиёй II.

В.ПУТИН: Да, он очень добрый человек, и он настоящий грузин, конечно. Понимаете, секунды не было, чтобы он не говорил об интересах грузинского народа. Но он всё так мудро, мягко, спокойно.

Вы знаете, что мы приняли решение о допуске грузинских товаров на русский рынок. Мы понимаем, что это может быть не ключевой вопрос, но всё-таки это важно для Грузии, для её экономики. Мы будем и дальше действовать в этом направлении. Будем развивать отношения, а вот эти самые сложные вопросы, конечно, должны решить, ещё раз повторяю, только те люди, которые на этой территории живут, в диалоге и без всякого давления извне.

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Можно не про самое сложное, а про визы. Просто я буквально пару лет назад задала тот же вопрос Дмитрию Анатольевичу, и тогда всё сводилось к тому, что, пока Михаил Саакашвили у власти, об этом вообще речи не может быть.

Что должно сейчас произойти, для того чтобы мои родственники, близкие мне люди, могли беспрепятственно приезжать ко мне, в Москву, так же, как и мои русские друзья ездят сейчас в Грузию, потому что им виза не нужна?

В.ПУТИН: Если мы действительно будем работать совместно в борьбе с преступностью, с террором, то тогда это возможно. Ведь я же, наверное, Вам не открою большого секрета, Вы, наверное, знаете, что с территории Грузии на Кавказ к нам постоянно просачивается террористический элемент.

И вот те малоприятные эпизоды, связанные с нанесением ударов по грузинской территории, были связаны с тем, что мы наносили удары лет шесть-семь назад не просто по грузинской территории, а по бандформированиям, которые на 30 километров подошли к Сочи. Вы понимаете? Вот до чего дошло.

М.СИМОНЬЯН: Вы имеете в виду в Кодорском ущелье?

В.ПУТИН: Нет, не в Кодорском, там было другое. Но не важно, во всяком случае их грузовики МВД перебросили. Грузовики МВД перебрасывали их к границам с Россией. Мы вынуждены были осуществить превентивные действия. Я тогда сказал об этом действующему Президенту.

И нам бы очень хотелось, чтобы такого никогда больше не повторилось. Мы хотим сотрудничать, хотим работать с Грузией, хотим восстановить отношения в полном объёме. И, повторяю, если мы сможем наладить такую работу в сфере правоохранительных органов, специальных служб – это будет первым шагом к тому, чтобы восстановить безвизовый режим.

М.СИМОНЬЯН: Спасибо.

Салям Адиль, работает в арабской редакции, замруководителя этой дирекции. Салям, Вам слово.

С.АДИЛЬ: Спасибо, Маргарита.

В нынешнем качестве, в котором меня представила наш главный редактор, всего лишь неделю. А так я на протяжении 20 лет работал журналистом, объездил практически весь мир, был во многих горячих точках. Поэтому у меня взгляд не притупился, и я живой до сих пор.

В.ПУТИН: Слава богу.

С.АДИЛЬ: Да, слава богу.

В.ПУТИН: Дай Вам бог здоровья.

С.АДИЛЬ: Спасибо большое. А вопрос тоже из горячих тем – это применение «дронов», в смысле беспилотников.

Как известно, Америка чуть ли не каждый день использует эти дроны, бомбит. Особенно часто это происходит в Пакистане, в ряде других стран. Вы уже упомянули об этом – о той опасной ситуации, которая сложилась на границе между двумя государствами: Пакистаном и Афганистаном.

На первый взгляд это очень удобно: никакого риска для солдат воюющей страны, здесь не происходит прямых столкновений. Как в компьютерной игре – дистанционное управление. Однако это чревато, как мы это видим каждый день, большими человеческими жертвами среди гражданского населения.

Вот такая возникает ситуация: с одной стороны, да, это применяется эффективно. С другой стороны, мы видим, какой результат. Общественность этим шокирована во многих странах мира. И сейчас поднимается вопрос о запрете на международном уровне применения дронов. Поэтому я хотел бы узнать, какую позицию наша страна занимает по этому вопросу. Спасибо.

В.ПУТИН: В своё время в Китае изобрели порох. Никто не смог удержать его распространение. Потом возникло ядерное оружие. И оно тоже начало распространяться. Современные средства ведения вооружённой борьбы, они совершенствуются и будут совершенствоваться дальше. Сомневаюсь, что можно всё запретить. Но поставить под контроль и подчинить определённым правилам, конечно, можно и нужно.

И Соединённые Штаты, конечно, не стремятся к тому, чтобы были жертвы среди мирного населения – разумеется, нет. И те операторы, о которых Вы сказали, они тоже живые люди, и я думаю, что они тоже это понимают. Но бороться с терроризмом нужно. Повторяю ещё раз: знаю, что и в Штатах сейчас идут дебаты на этот счёт, и на площадке ООН всё чаще и чаще этот вопрос поднимается. Нужно поставить это под контроль, нужно выработать определённые правила применения, с тем чтобы минимизировать или лучше свести к нулю случайные жертвы. Это чрезвычайно важно.

Не знаю, пойдут ли наши партнёры на это, но я полагаю, что это и в их интересах было бы сделать. Но у нас и другие угрозы существуют. Скажем, в Штатах дебатируется вопрос о применении стратегических баллистических ракет в неядерном исполнении. Вы представляете, какая это угроза? А если откуда-нибудь из акватории Мирового океана стартует такая ракета? А если средства обнаружения ракетного нападения отфиксируют, что эта ракета летит в направлении ядерной державы? Как эта держава должна реагировать? Откуда она знает, ядерная там боеголовка или неядерная? Эта ракета упадёт рядом с её границами или уже в рамках её границ? Представляете, какая это угроза?

А теория применения ядерного оружия небольшой мощности? Представляете, насколько это может размыть сам факт применения? Опускание этого порога? И к чему это может привести? Где граница этого порога, кто его определил? У нас очень много угроз в современном мире. И есть только один способ их решения – это совместная работа в рамках международного права.

М.СИМОНЬЯН: Питер Лавелль, ведущий одной из самых главных, пользующихся большим успехом программ, – Crosstalk. С самого начала Питер работает с нами. Он, наверное, по-английски будет задавать вопрос, я переведу. Питер Лавелль.

П.ЛАВЕЛЛЬ: Благодарю.

Господин Президент, я задам короткий вопрос. Считается, что мы живём во времена оппозиции: «арабская весна», кризис в Европе, движение Occupy, которое было замечательно освещено каналом RT… А что насчёт оппозиции в России? Опросы показывают, что она слаба и не имеет широкой поддержки населения. Какую оппозицию Вы хотели бы видеть в качестве своего оппонента? И ещё я хотел бы узнать о господине Кудрине.

М.СИМОНЬЯН: Не надо переводить?

В.ПУТИН: Нет.

Вы знаете, любая оппозиция полезна. Вы упомянули сейчас Occupy Wall Street. Мы видели, как на каком-то этапе органы власти, полиция – как жёстко они начали действовать в отношении активистов Occupy Wall Street. Я сейчас не буду говорить, правильно, неправильно, – я хочу сказать о том, что любая оппозиция хороша и правильна, и полезна, если действовать в рамках закона.

А если законы не нравятся, то демократическим способом оппозиция должна стремиться к изменению этих законов, она должна добиваться привлечения симпатии избирателей на свою сторону, пройти в законодательные органы, иметь возможность влиять на законодательные процессы. И вот таким образом менять реалии.

Если же какие-то люди действуют вне рамок закона, то государство обязано в интересах большинства применять законные средства, для того чтобы всех вывести в законодательное поле. Это в Штатах так происходит, и так же происходит у нас.

Правда, нас за это критикуют, а когда в Штатах это происходит – это считается нормой. Вот эти двойные стандарты, мы к ним уже давно привыкли и, в общем, уже мало обращаем внимания.

М.СИМОНЬЯН: Когда в Штатах происходит, мы критикуем.

В.ПУТИН: Да, правильно делаете. Потому что подходы должны быть одинаковыми. Ведь это одно и то же на самом деле. Правда, скажем, наши дипломатические службы не сотрудничают активно с Occupy Wall Street, а ваша дипломатическая служба активно взаимодействует и напрямую поддерживает. На мой взгляд, это неправильно, потому что дипломатические службы призваны налаживать отношения между государствами, а не погружаться во внутриполитические дела.

Так вот этот авантюризм никому не нужен, никому не нравится. Он является незаконным, если участники этих движений нарушают действующее законодательство. Если нарушений закона нет, если люди выражают свою позицию законными средствами, то они имеют на это право. И это положительно для любой страны, потому что это возможность донести до граждан оценку действий власти по тем или иным направлениям: по социальной политике, по внутренней, по внешней.

Что касается господина Кудрина, то это мой давний товарищ. У нас по принципиальным вопросам мнения очень часто совпадают, что касается развития страны. Но иначе, наверное, и не могло бы быть, потому что мы с ним и в Петербурге работали вместе, и потом он был много лет членом Правительства, одним из наиболее эффективных людей.

И обращаю Ваше внимание, что я всегда его поддерживал по принципиальным вопросам. Если бы я не поддерживал, он бы не смог работать, он бы не смог реализовывать те идеи и принципы, которые он защищал. Так что это в известной степени была наша общая политика.

У него есть свой взгляд на определённые вещи. В своё время он разошёлся во взглядах с Дмитрием Анатольевичем Медведевым по ряду позиций, но господин Медведев был Президентом, он имел право принять определённое решение. Сейчас Алексей Кудрин утверждает, что он вернулся бы в исполнительную власть, если бы власть действовала более решительно.

Но когда речь идёт о конкретике – в чём более решительно? Вот тогда не очень хочется говорить вслух. Почему? Потому что более решительно – это значит жёстче действовать в направлении проведения пенсионной реформы, поднять пенсионный возраст. Говорить вслух об этом не хочется никому, в том числе представителям оппозиции. Хоть они считают, что это правильно, а говорить не хотят.

По некоторым другим вопросам – более жёстко. Сократить расходы нужно. И прежде всего социальные расходы. Многие наши либеральные экономисты считают, что мы завышаем социальные расходы, слишком быстро повышаем заработные платы, слишком быстро повышаем пенсии, социальные пособия. И этот рост реальных располагаемых доходов населения – в прошлом году 4,2 процента, в этом году за 4 месяца уже 5,9 процента, – что он является необоснованным и что производительность труда у нас отстаёт от темпов роста заработной платы, и это плохо и опасно для экономики.

С этим трудно не согласиться, кстати говоря, на самом деле они в этом смысле правы. Но, может быть, нам нужно не снижать реально располагаемые доходы населения, а просто поработать больше над повышением производительности труда? Это, понимаете, известная шутка по поводу того, что хотелось, чтобы в России было не больше богатых, а меньше бедных. Вот это всегда такая сложная вещь, но об этом думающая часть оппозиции – она с нами в приватных и профессиональных беседах говорит открыто – публично-то не решается сказать.

На самом деле это неправильно. Я им много раз уже говорил об этом. Если у вас такая позиция, говорите об этом честно и прямо. И не бойтесь, что какой-то части граждан это не понравится. Потому что, только занимая принципиальную позицию, можно добиться того, чтобы ваше мнение и поддержка вашего мнения расширялась, чтобы платформа вашей поддержки была более основательной.

Потому что – как сейчас в Западной Европе происходит? Вот довели некоторые страны до банкротства, и чего бы людям сейчас ни говорили, они не хотят снижения заработных плат. Поэтому, может быть, было бы правильнее аккуратней повышать социальные расходы, аккуратней залезать в долги и так далее. И в принципе это и для власти было бы полезно, если бы кто-нибудь об этом всё время говорил.

Я, например, как я уже сказал, не считаю, что мы избыточно всё это делаем. Не считаю, что это избыточное повышение пенсий, зарплат, социальных пособий. Но в том, что нам говорят такие люди, как Кудрин, определённые резоны есть, и к ним надо прислушиваться. Вообще, это полезная вещь. И поэтому думающая национально ориентированная оппозиция, конечно, очень востребованна.

М.СИМОНЬЯН: Оксана Бойко, тоже ведущая нашего только что «свежепроизведённого» шоу – недавно она стала ведущей из корреспондента английского канала. Тоже была боевым корреспондентом, объездила много войн.

О.БОЙКО: Я, собственно, хотела задать вопрос, наверное, в продолжение Вашего предыдущего ответа в части принципов и принципиальной позиции. Мне бы хотелось, правда, привязать это к Ирану, где в ближайшее время будут президентские выборы. Я знаю, что Россия предпочитает не вмешиваться во внутренние политические процессы, поэтому я постараюсь сформулировать это очень общо, даже, мне кажется, немного философски.

Как мне кажется, Иран – это такой очень яркий пример того, как можно довести двусторонние отношения до предельного накала на достаточно несущественных противоречиях, потому что ядерная программа, о которой все говорят последние десятилетия, по сути, основана на размытых подозрениях, которые из года в год даже самими американцами не подтверждаются.

При этом за рамками остаётся тот факт, что на 99 процентов, а может быть, и все сто процентов Иран соблюдает режим нераспространения. Однако мы все сосредоточены на подозрениях, и, как мне кажется, ключевое здесь, конечно, это характер отношений между Штатами и Ираном.

И Иран, безусловно, способствовал нагнетанию обстановки. Но, как мне кажется, в корне лежит позиция Соединённых Штатов, их основной, классический принцип подхода к внешней политике разделения стран на «друзей» и «врагов». Те, кто не с нами, те против нас. И, как мне кажется, порог толерантности к инакомыслию, к различиям достаточно низок, и за ним либо угроза войны, как в случае с Ираном, основанная на неподтверждённых подозрениях, либо содействие войне, как в случае с Сирией.

Собственно, мой вопрос – извините за такое долгое вступление – заключается в следующем: как мне кажется, Россия достаточно аккуратно обходила острые углы, и из Ваших ранних некоторых заявлений ясно, что Вы понимаете цену вражды, открытого противостояния. В то же время, как мне кажется, у России и США есть идеологические, фундаментальные противоречия, особенно по вопросу применения силы, который Вы не можете решить ни при каких личных встречах. Потому что, на мой взгляд, они вообще лежат в национальной идее Соединённых Штатов, в том, что у них якобы есть большая ответственность, что на самом деле является большим правом.

Как Вы для себя определяете эту грань: попытку не втянуть страну в открытое противостояние, что может быть чревато для нашей безопасности, в то же время отстаивание этих принципиальных противоречий, от которых тоже зависит наша безопасность? Извините, что так долго.

В.ПУТИН: Вы сейчас на кого наехали: на Иран или на США?

М.СИМОНЬЯН: Она у нас самая жёсткая.

В.ПУТИН: Вы знаете, на этот вопрос можно до утра отвечать. Он очень ёмкий. Я постараюсь, насколько это возможно, лаконично. Я считаю – и много раз об этом говорил, в этом заключается официальная позиция Российской Федерации, – Иран имеет право на ядерную мирную программу, и он не может быть дискриминирован в этом отношении по сравнению с другими участниками международного сообщества, международной жизни. Это первое.

Второе. Несмотря на это, всё-таки – и я говорил об этом нашим иранским друзьям – нельзя забывать, что Иран находится в очень сложном регионе. И когда мы слышим со стороны Ирана угрозы в отношении соседних стран, в частности, Израиля – мы слышим из Ирана, что Израиль может быть уничтожен, – я считаю, что это совершенно неприемлемо. Это не идёт на пользу.

О.БОЙКО: Это не совсем корректное цитирование того, что говорил Президент.

В.ПУТИН: Корректное, некорректное, но если люди видят, что такое некорректное цитирование возможно, то лучше избегать этих двойных формулировок, с двойным смыслом, правда? Вот это второе. И поэтому внимание к этой проблеме, оно не пустое.

То, что Иран соблюдает правила в этой сфере, у меня сомнений нет, потому что нет никаких доказательств, которые бы говорили об обратном. И последний доклад МАГАТЭ говорит о том, что в принципе Иран соблюдает взятые на себя обязательства. Есть ещё незакрытый вопрос. Но, я думаю, если набраться терпения, работать доброжелательно друг с другом, то выйти на эти ответы можно.

Вы знаете, я лично отношусь к Ирану с большим уважением и большим интересом. Иран – это… Мы нечасто употребляем подобные слова, но Иран – это великая страна, страна с великой культурой, с великой историей и с великим народом. У них есть своя гордость, своё понимание их места – не только в регионе, но и в мире, и нужно относиться к этому с уважением.

Вы сами, на мой взгляд, затронули суть проблемы, которая заключается в том, что иранцы, будучи людьми очень умными, грамотными и хитрыми, я бы сказал, политиками, они отчасти даже используют это противостояние с США…

О.БОЙКО: И не они одни.

В.ПУТИН: Но они особенно искусно это делают для решения внутриполитических проблем. Есть враг, он объединяет общество. То же самое, по-моему, делают и Штаты. Потому что после того, как прекратил существование Советский Союз, нет внешней угрозы, которая позволила бы Штатам доминировать в западном сообществе.

Штаты должны всегда своих союзников от кого-то защищать. Это даёт преимущества не только в политике, но и в экономике. Если страна является лидером в защите других, то она имеет право на какие-то преференции. Вот этот статус защитника – это очень важная вещь, которая позволяет решать очень многие вопросы, напрямую даже не связанные с внешней политикой, с международной политикой и безопасностью.

Думаю, что и Штаты используют Иран для этого – для того чтобы объединять западных союзников против какой-то реальной или несуществующей угрозы. Для нас здесь сложности большой-то нет. Проблема непростая, но для России она не является сложной. Мы последовательно выполняем все свои международные обязательства, в том числе по мирной ядерной программе Ирана.

Вы знаете, мы построили Бушер, мы довели это дело до конца. Мы и дальше готовы сотрудничать. Но мы, допустим, предложили обогащать ядерное топливо на нашей территории, но почему-то наши иранские партнёры отказались. Не очень понятно почему. Они настаивают, что в рамках известных международных правил [будут] заниматься обогащением самостоятельно.

Вот, я полагаю, как я Вам уже сказал вначале, отвечая на Ваш вопрос, если они ничего не нарушают, они имеют на это право. И мы будем это право поддерживать, но не будем забывать и об озабоченностях соседних государств, международного сообщества по соблюдению этих правил.

О.БОЙКО: Можно небольшое уточнение? Просто мой вопрос был не только об американо-иранских отношениях, но и американо-российских отношениях и наличии – согласны Вы с этим или нет – идеологических и фундаментальных противоречий по ключевым вопросам международного права.

В.ПУТИН: То есть перед встречей с Обамой Вы меня прямо так туда и толкаете.

О.БОЙКО: Это же очень важно! Потому что если страна считает, что ей позволено больше, чем всем остальным, то…

В.ПУТИН: Я думал, что Вы не заметите, но нет – Вы заметили. Вы действительно такой цепкий боец. Значит, у нас идеологических противоречий на сегодняшний день практически нет – у нас есть фундаментальные, культурологические.

В основе американского самосознания лежит индивидуалистическая идея. В основе российского – коллективистская. Вот есть один из исследователей Пушкина, который об этом очень точно и ясно сказал. Вот в «Унесённых ветром», помните, там главная героиня говорит: «Я не могу себе представить, что я буду голодать». Для неё это самое главное.

А в нашем представлении, в представлении русского человека, всё-таки другие задачи, что-то такое, за горизонт уходящее. Что-то такое душевное. Что-то такое, связанное с Богом. Понимаете, это немного разные философии жизни. И поэтому понять друг друга довольно сложно. Но можно.

О.БОЙКО: Для этого, наверное, есть международное право, для того чтобы поставить всех в равные условия?

В.ПУТИН: Да… Вот Соединённые Штаты, безусловно, демократическая страна, и она развивалась изначально как демократическое государство. Ведь когда люди начали осваивать этот континент, они приезжали и выстраивали отношения друг с другом. И по факту жизни вынуждены были это делать в диалоге друг с другом. Поэтому она изначально зарождалась как фундаментальная демократия.

Вместе с тем не будем забывать, что освоение Американского континента – Вы меня заводите прямо в дебри, мне не хочется об этом говорить, – освоение Американского континента началось с крупномасштабной этнической чистки, которая не имела себе равных в истории человечества.

Ведь европейцы, когда туда приехали, они именно этим и занимались – надо прямо об этом сказать. Человечеству не так много известно из истории. Скажем, уничтожение Карфагена римлянами: когда они уходили, они даже землю – так легенда гласит – солью посыпали, чтобы там ничего не росло.

А освоение Американского континента европейцами – там землю никто не посыпал, потому что её использовали, но уничтожали коренное население. После этого американская история знала рабство. И оно так глубоко проникло! Ведь Колин Пауэлл ещё в своей книжке написал, как ему было тяжело – человеку с тёмным цветом кожи – тяжело было пробиваться. Как он всё время чувствовал на себе взгляды окружающих. Значит, это сидит, сидит наверняка до сих пор, в душах и сердцах людей.

Смотрите, мы знаем – во всяком случае, сегодня – разные стороны советского режима. Знаем Сталина. Так, как раньше мы его не знали. Знаем, что это был диктатор, тиран. Я очень сомневаюсь, что Сталин весной 1945 года, если бы у него была атомная бомба, применил бы её против Германии.

В 1941–1942 годах, когда стоял вопрос о жизни или смерти государства, может быть, и применил бы, если бы у него было. А в 1945?м, когда уже противник сдавался по сути дела, шансов у него никаких не было, – я сомневаюсь. Вот я лично. А американцы применили против Японии, терпящей поражение. Причём против неядерного государства.

Знаете, у нас большие различия между нами. Но это ведь нормально, когда люди с такими большими различиями полны решимости искать пути, которые помогают понимать друг друга. И мне представляется, что у нас нет другого выбора. И более того, ведь не случайно, что в критические периоды современной новейшей истории Россия и США объединялись: и в Первую мировую войну, и во Вторую мировую войну.

Как бы ни противостояли друг другу, а когда гром грянул, произошло объединение. Что-то всё-таки объединяет. Какие-то фундаментальные интересы объединяют. Нам нужно на это обращать внимание прежде всего. Знать наши различия, но при этом всё-таки обращать внимание на тот позитив, который поможет нам сотрудничать.

М.СИМОНЬЯН: Для нас это тема важная – Америка, отношения с Америкой. Во многом потому, что у нас основная аудитория – США. Понятно, что Вам на других телеканалах – и на российских в первую очередь – не будут столько вопросов про это задавать, сколько мы. Но если даже смотреть статистику посещения сайта – просто посещения, где мы распространяемся, основная наша аудитория – Америка, поэтому для нас это главная тема, всё, что с этим связано.

И Настя Чуркина специально из Нью-Йорка прилетела для нашего общения. Она работает как раз на нашем канале RT America, который из Штатов вещает на Штаты, и американские темы освещает. Настя.

Н.ЧУРКИНА: Да, спасибо.

В Нью-Йорке я последние пять лет. Вы затронули исторические более фундаментальные различия и вещи, которые объединяют Россию и США. Мне бы хотелось, если можно, вернуться к дипломатическим проблемам и, может быть, даже к проблемам международного права сегодняшнего дня.

Поскольку в настоящий момент и в последнее время, общаясь зачастую с американскими политиками и с экспертами по российско-американским отношениям, мы слышим, как за кадром они говорят о том, что акт Магнитского превратился в продолжение и замену поправки Джексона–Вэника, соответственно, показывая какой-то устаревший подход к отношениям с Россией. Барак Обама, как мы знаем, в прошлом году на саммите в Сеуле намекал Дмитрию Анатольевичу Медведеву о том, что после переизбрания у него будут более свободные…

В.ПУТИН: Вот привязались-то. Как вы здесь работаете, я не пойму? (Смех).

П.ЛАВЕЛЬ: Это всегда так.

Н.ЧУРКИНА: Это последний вопрос, я обещаю. Намекал на то, что работать будет легче с Россией. Тем не менее мы не совсем это наблюдаем. И многие темы сегодня, естественно, затрагивались. Как Вы думаете, почему не состоялась всё-таки перезагрузка и может ли она вообще в принципе состояться на реальных равных основаниях или же всё-таки от нас всё время ждут, что мы будем поступаться своими интересами?

В.ПУТИН: Я уже, в принципе, начал отвечать на Ваш вопрос. Любое государство стремится к соблюдению своих национальных интересов, и в этом смысле Соединённые Штаты не исключение. Уникальность ситуации заключается в том, и это всем понятно, что после развала Советского Союза США остались на какое-то время единоличным лидером.

Но это для них определённая засада, которая заключается в том, что Штаты начали чувствовать себя империей. А империя порождает не только определённые элементы во внешней, но и во внутренней политике. Империя не может себе позволить проявление слабости, а любое стремление договориться на паритетных началах часто внутри страны воспринимается как слабость. А это руководство страны себе позволить не может по внутриполитическим соображениям.

Я думаю, сегодняшнее руководство Штатов – я знаю об этом – понимает, что в одиночку основные проблемы сегодняшнего мира решить невозможно. Но очень хочется, во-первых. А во-вторых, невозможно действовать иначе, кроме как имперскими методами. Очень сложно по внутриполитическим соображениям. Иначе тебя сразу обвинят в слабости.

Чтобы иметь возможность поступать иначе, нужно либо иметь какой-то неограниченный кредит доверия от избирателей, населения, либо должно нечто такое произойти внутри страны, должно измениться сознание того, что договариваться и искать компромиссы – это гораздо выгоднее, чем навязывать свою точку зрения всем и всюду.

Это время какое-то должно пройти, чтобы такое понимание возобладало внутри собственной страны, в данном случае в Штатах. Причём, конечно же, прежде всего в правящей элите в широком смысле этого слова. Я не считаю, что это невозможно. Я считаю, что в целом мы к этому должны подойти, и очень на это рассчитываю.

М.СИМОНЬЯН: Спасибо, Владимир Владимирович.

Те темы, которые мы сейчас обсуждали, – это, собственно, главные темы в нашем эфире. Это же не интервью в классическом смысле этого слова. Мы хотели поговорить с Вами о том, о чём разговариваем с аудиторией каждый день. И, конечно, эти темы сильно отличаются от того, что в российских СМИ – естественно, поскольку они вещают на совсем другую аудиторию – и главным образом от того, как в западных СМИ это освещается тоже.

Мы здесь разные, у нас разные, конечно, ценности, разные взгляды и на внутренние российские дела, и на то, как вообще всё должно быть устроено в мире, но, я думаю, не ошибусь, если я скажу, что мы сходимся в одном. Нам представляется, что в мире не должен доминировать кто-то один, в том числе и в информационном мире.

Если все каналы в миллион голосов рассказывают, что главная новость сегодня – ну не сегодня, а в другой день – заключается в том, что в Ливии сбит натовский беспилотник, должен быть кто-то, кто расскажет, что в этот же день в Ливии натовский снаряд убил семью из 13 человек. У нас просто был как раз такой день, когда мы так сильно отличались от коллег. Мы это делаем, мы рады, что у нас есть возможность это делать, потому что это действительно то, во что мы верим при всех различиях. Сегодня мы Вам хотели показать, как и где мы это делаем. Спасибо, что зашли к нам в гости.

В.ПУТИН: Спасибо вам за приглашение. Хочу пожелать вам удачи, спасибо большое. Всего хорошего, до свидания.

"ТЕ, КТО ВЫСТУПАЛ ПРОТИВ ПУТИНА, ПОМОГЛИ ЕМУ ПОБЕДИТЬ"

Беседовала Александра БЕЛУЗА

Электоральные чудеса

Эволюция методов манипулирования

Об эволюции методов манипулирования сознанием масс "МН" рассказывает профессор Высшей школы экономики Олег Матвейчев.

- Когда у нас на выборах начался расцвет политических технологий?

- Первые появились еще в конце 80-х годов стихийно, потому что надо было организовывать первые альтернативные выборы в Верховный Совет СССР. Поскольку это были первые полноценные выборы, кандидатам нужно было заниматься агитацией, изучением социологии, для выполнения этой черновой работы они нанимали помощников. Бум же политтехнологий начался в середине 90-х годов, а конкретно - после выборов в Санкт-Петербурге, когда любимец народа Собчак проиграл никому не известному Яковлеву. Тогда вся страна узнала: благодаря технологиям можно совершать, что называется, электоральные чудеса, когда кандидат, который запрограммирован выиграть, вдруг проигрывает, а кандидат, обреченный на поражение, неожиданно становится победителем.

- В ходе первых президентских выборов - 1991 года - штабы Ельцина и Рыжкова каким-то образом использовали манипулятивные методы?

- Насколько я знаю, нет. Это были обычные штабы, когда собиралось политбюро старцев, помощников, они делали все наобум. Никаких особых подходов и примочек в 1991 году не было. В отличие от выборов 1996 года Ельцин - Зюганов - вот там все было уже очень профессионально.

- Это было настоящее политическое шоу, почти как в Америке. Достаточно вспомнить концерты "Голосуй или проиграешь", собиравшие стадионы.

- За образец как раз и брались американские выборы. Американцы используют на выборах так называемую теорию повестки дня, которая состоит в том, что любые выборы - это своего рода референдум. Человек, когда идет голосовать, он отвечает на какой-то вопрос - осознает он его или нет, но в кабинке для голосования он отвечает на него галочкой в бюллетене. Вся задача состоит в том, чтобы в повестку дня поставить правильный вопрос. Когда в 1995 году по всей России провели фокус-группы, то поняли: если поставить в повестку социально-экономические проблемы, на Ельцина упадет весь шквал критики. Если главной будет актуальнейшая на тот момент проблема войны в Чечне - тоже рискованно, потому что Ельцин эту войну начал, а Зюганов был против нее. Победить можно, только если новое вино налить в старые мехи, то есть реставрировать ситуацию конца 80-х, когда приходили к власти демократы: напомнить всякое зло коммунизма (отсюда знаменитый антизюгановский лозунг "Купи еды в последний раз"), а Ельцина - проассоциировать с будущим. Соответственно повестка стала такой: вы выбираете между прошлым и будущим. Войну в Чечне, несмотря на то, что там были уже и успехи, с телеэкранов убрали. Помню, Киселев в своей программе на НТВ давал Чечню чуть ли не пятой новостью, хотя по смыслу она была первой. В итоге Ельцина вытянули с совершенно диких 8% рейтинга, которые у него были на старте, на первое место.

- Главный лозунг того времени "Голосуй сердцем" принято считать одной из наиболее гениальных находок в истории российских выборов.

- Если честно, лично я этот лозунг особо гениальным не считаю. Я вообще сторонник того, что человек всегда голосует разумом. Сердце может повлиять - лицо, например, у кандидата симпатичное, но это довесок. Главными должны быть слоганы и идеи, которые несут в себе рациональную аргументацию. Пример - первая избирательная кампания Росселя. Это был 1995 год, одни из первых в России губернаторских выборов, штаб действующего на тот момент губернатора Страхова поставил как раз на чувства, у них даже слоган был "Добрая сила". А Россель приходил к избирателям и спрашивал: почему Башкирия и Татарстан платят в федеральный бюджет 50% своих доходов, а Свердловская область - 80%? Народ возмущался - несправедливо! Россель говорил: "Я выступаю за равенство субъектов РФ!" Народ это поддержал. - Чем российские технологии манипулирования принципиально отличаются от западных?

- Поскольку российские политические консультанты зачастую заимствовали западные технологии, у нас присутствуют все традиции - и европейские, и американские. Одни работают с имиджем кандидата, учат его правильно говорить, подбирают правильные галстуки и костюмы. Известно, что в период выборов во Франции Миттерану подпиливали зубы, чтобы тот не выглядел агрессивным. Другие работают не с психологией, а с социологией, выясняют, чего хочет народ, занимаются популизмом. Но вершиной политтехнологий считается американский опыт раскрутки проблем и псевдопроблем.

Американцы пошли дальше всех, поскольку они понимают: пожелания народа можно формировать. Возьмите ситуацию с Грузией и Южной Осетией - я абсолютно уверен, что республиканцы просто подговорили Саакашвили на эту провокацию, чтобы изменить повестку дня на американских выборах, которая в 2008 году складывалась не в их пользу. Демократы в лице

Обамы говорили об экономическом кризисе, а республиканцы как действующая власть оказывались в какой-то степени виновником этого кризиса.

И тут на тебе: агрессивная Россия напала на свободную Грузию! Американцы просто не рассчитали, что все так быстро кончится, думали, что там начнется заварушка, это станет главной темой мировой повестки дня, все забудут про кризис и Маккейн как сторонник силовой линии наберет очки и победит.

- Как это выглядит в России?

- Технология повестки дня работает и на уровне администрации президента, и на уровне всяких мелких локальных выборов. Например, накануне выборов в городе запускается слух, что закрывается больница. Она, может, и не закрывается, но люди возмущены: "Почему закрывается?" И тут возникает кандидат, который объявляет: "Я не дам закрыть больницу!" Он сразу становится популярным.

Если говорить о последних президентских выборах, в повестку дня нужно было поставить вопрос: вы за стабильность в стране или не за стабильность? Поэтому оппозицию мало того, что подначивали, ее еще и везде показывали. Задачей оппозиции было напугать народ. Когда людям просто рассказывают про угрозу "оранжевой революции", люди не верят. Но когда они видят 100 тыс. человек на площади, они начинают задумываться о том, что в России может быть как в Киргизии, Ливии или еще где-то. А люди этого не хотят. Поэтому все, кто стоял на "болотных", сами того не зная, были статистами в избирательной кампании Путина. Они против него выступали, а на самом деле - помогли ему победить.

- Понятно, что не специально.

- Конечно. Просто сценарий того, как будет действовать оппозиция, был понятен. Сначала фальсификации - потом люди на площади. Массовые нарушения на госдумовских выборах были спровоцированы: от губернаторов потребовали большие проценты для "Единой России", тем пришлось пойти на откровенные фальсификации, люди возмутились и вышли на улицу. Госдумовские выборы стали трамплином для того, чтобы уже на президентских развернуть ситуацию в свою сторону.

- А какие-то ошибки у главных кандидатов в президенты России бывали?

- Если говорить о Путине, то он ошибок никогда не совершал. Он всегда все очень грамотно делал. Каждая избирательная кампания - это своего рода шедевр.

- Но у него агитации практически никогда не было.

- В этом и состоит шедевральность. Посмотрите, какая ювелирная кампания была в 2008 году. За год до выборов Кремль задумывается о том, какая будет повестка дня: либо нам ее кто-то навяжет, либо сами ее навяжем. Берется и создается партия "Родина. Пенсионеры. Жизнь", позже преобразованная в "Справедливую Россию". Заявляется, что это "вторая нога". Создается искусственный кризис: губернаторы не знают, что делать, быть с ЕР или нет, кто станет преемником, возглавит ли преемник новую партию или нет. Вокруг этого все споры, все остальное из повестки выпало. И тут раз - в сентябре съезд ЕР, Путин возглавляет список, оказывается, что история со "Справедливой Россией" - блеф. В итоге ЕР в отсутствие сильных соперников по зеленой дорожке проходит в Госдуму, а встык - выборы президентские. Медведева порекомендовали, и он им стал. Сами создали кризис - сами победили. Как и в случае с выборами президента 2012 года - сами создали кризис с "болотными площадями", сами его победили. И не нужны никакие агитационные ролики, когда есть более совершенные методы работы.

- Но они на грани фола.

- Любая избирательная кампания - это риск, и его нужно не минимизировать, а учитывать в работе как фактор кампании. Как парус использует ветер, так и эти вещи надо ловить и использовать себе на пользу. А когда стараешься минимизировать, устроить полный штиль, в итоге оказывается, что и ты сам серый, ничем не выделяешься, да еще и, может статься, какой-то другой кандидат в этой тишине взорвет информационную бомбу и на ней выиграет. Поэтому лучше свои бомбы взрывать, чтобы других было не слышно.

Олег Матвейчев один из самых известных российских политических консультантов, автор культовых в профессиональной среде книг "Уши машут ослом", "Проблемы манипуляции", "Предвыборная кампания. Практика против теории".

Накануне выборов в городе запускается слух, что закрывается больница. Она, может, и не закрывается, но люди возмущены

Неподдающийся

Эдуард Лимонов — о коммуняке Милошевиче, постмодернистах Зюганове и Анпилове, о малой «родинке» ЛДПР и лимонке для Жириновского, о жареной курочке Удальцова и дальнейшей судьбе Навального, а также о неначавшейся войне с Казахстаном

Если о своем постмодернистском прошлом Эдуард Вениаминович вспоминал с явной неохотой, то о воинских буднях в зонах конфликтов и партизанских эпопеях в Казахстане — с точностью до наоборот. А уж как глаз горел, когда речь зашла о «заклятых друзьях» по оппозиции!

— Эдуард Вениаминович, что заставило вас оставить успешную, творчески насыщенную жизнь во Франции и рвануть под пули в Сербию, потом еще и в Абхазию, и в Приднестровье?

— История знает массу подобных примеров, начиная с Сервантеса, потерявшего руку в сражении и долгие годы бывшего в алжирском плену. В ХХ веке мы видим тип литератора-авантюриста-путешественника-воина, скажем, в Джордже Оруэлле, воевавшем в Испании, сидевшем в окопах и получившем пулю в горло. В Хемингуэе, который участвовал в Первой мировой войне, правда, в качестве санитара, и тоже был ранен. Был, скажем, великолепный Габриеле Д'Аннунцио, полковник итальянской армии, захватившей в 1919 году город Фиуме, находящийся сейчас на территории Хорватии. Я в тех местах воевал в 1993 году, в полусотне километров от Риеки — так по-хорватски называется Фиуме.

Я считаю, что это естественно. Тем более я прожил до сорока лет и войны не видел, считал себя каким-то неполноценным. Когда мне представилась такая возможность, я сделал это.

Если выводить какую-то формулу судьбы, то знаковые случайности совершенно неизбежны. Бывает, они появляются в определенные дни недели, потом годами не появляются — пока никакой Эйнштейн не открыл теорию случайности, иначе можно было бы проживать грандиозные судьбы. Подобная случайность явилась мне во время очередной поездки на октябрьские дни литературы в Белграде еще до распада Югославии. Меня вдруг стали туда приглашать, переводить мои книги — умудрились с 1990 по 1994 год перевести целых восемь, я стал у них очень известным. Кроме этого, в 1990 году газета «Борба» предложила мне писать для них статьи и репортажи. Так вот в 1991 году я приехал для презентации своей книги, было очень много людей. Одной из последних ко мне подошла группа военных, они представились как министры правительства сербской автономии Славонии и Западного Срема. По сути же это были власти Вуковара, где шла первая сербская война, между сербами и хорватами. Они спросили: «Не хотите приехать к нам и написать о нашей борьбе?» Ответил: «Да, приеду». Они сказали: «Мы знаем, в каком отеле вы остановились, в 4 утра наш сержант заберет вас».

Я не думал, что все произойдет так скоропалительно. Ночь, конечно, не спал. Страха не было, но были опасения насчет того, что вдруг я окажусь не так храбр, как мне кажется. В 4 часа в дверь застучали мощным кулаком, появился огромный сержант в берете. Мы вышли, сели в обыкновенный гражданский автомобиль и поехали. Оказалось, от Белграда до Вуковара более ста километров. Там все было разрушено — три дня шли бои, сербы его только-только заняли, и я был первый иностранный журналист, который там оказался. После Европы, после тихого Парижа, после Елисейских Полей было ощущение фантастики. Вуковар, в свое время красивый австро-венгерский город со старинными зданиями, был практически снесен с лица земли — даже скульптуры разгромлены и птицы не летали.

Я видел, как из развалин выносили трупы, за день насчитал 167. Стоял мороз минус 10, но трупный запах все равно был. Солдаты несли их в центр опознания, переговаривались, хохотали над чем-то. Это жизнь. Человек интересен в своих экстремальных проявлениях.

Потом, помню, мы пробивались через Балканы. Порой военные нам говорили: эту долину надо проезжать на максимальной скорости. Даже если кого-то ранят, не останавливайтесь — добьют: в лесу окопались большие силы противника, есть снайперы. Мы проезжали через разные деревни: румынскую, венгерскую, цыганскую, русинов и прочая. У каждой деревни было свое ополчение. Ополченцы часто были нетрезвые, при этом руки держали на спусковых крючках. Очень нервно было. Наконец переехали мост через Дунай — а там спокойненько идут охотники с собаками, на зайцев охотятся. Каждому — свое.

Я участвовал в трех сербских войнах. Познакомился практически со всеми, кого сейчас держат в Гаагской тюрьме, — и с Радованом Караджичем, и с Ратко Младичем, и с многими другими, более умеренными лидерами. В 1992 году, после войны в Вуковаре, познакомился с Воиславом Шешелем, встречался с ним несколько раз. Ходил, смотрел и расспрашивал о том, как все происходит в его Радикальной партии. Это была интересная националистическая сербская организация, ее незадолго до этого основали, при этом уже имели вторую по численности после коммунистов фракцию в парламенте. Смотрел я на все это и думал: ну вот же, он может, и я должен. Я же видел, что советы, которые я рассыпаю в своих статьях, русские не воспринимают. Читают, но не понимают и не могут воплотить их в жизнь. Понял, что должен вмешаться в российскую политику сам.

— Со Слободаном Милошевичем довелось познакомиться?

— Он меня принимал в своей резиденции в 1992-м, было телевидение. Думаю, в это время ему важно было продемонстрировать поддержку русских. Хочешь не хочешь, он был вождем своего народа в самый тяжелый период его истории. Конечно, он был коммуняка — абсолютно из того же теста, что и наши серокостюмные коммунистические вожди. И у него были принципы. Например, он никогда не опускался до терроризма, хотя в его окружении были люди, склонные такое советовать. Мол, у нас такая огромная сербская диаспора за рубежом, что мы могли бы устроить в том же Берлине или Париже изрядные неприятности. Но он никогда не соглашался. Он был умеренный, что бы там языками ни трепали. Он, например, добровольно ушел из Словении — вывел армию и приказал не сопротивляться.

— Зато в Хорватии оттянулся.

— Хорватию вооружил Запад. Была откровенная помощь с территории Австрии, Венгрии. В бывших советских городках Венгрии тренировали хорватских добровольцев.

Одно дело, что писали и говорили в Европе, другое — что было на самом деле. А на самом деле когда Германия благодаря Горбачеву воссоединилась в 1990-м, то она стала всячески и планомерно втягивать в сферу своего влияния бывшие австро-венгерские территории, которые считала своими. Накачивала их оружием. Первые кровавые события на территории Югославии, это Борово-Село, были в мае 1991 года — менее чем через год после воссоединения Германии. Американцы, кстати, долгое время не ввязывались в эту историю.

Сербия не была агрессивным государством. Это была чисто балканская история: там люди живут врассыпную, по принципу лоскутного одеяла, и сербы имели такие же права на существование на тех землях, которые они пытались удержать. Скажем, в Хорватии у них стоят старые православные монастыри, им по 600 лет, у них там похоронено много поколений. Чего ради они должны были уходить?

Я считаю свою позицию в этом вопросе достойной. Меня никогда не смущало то, что большинство — и в журналистских кругах той же Франции, и в общественном мнении Запада в целом — было против меня. И сегодня меня это тоже не смущает. Я продолжаю говорить: я — друг моих друзей, которые сидят в Гаагской тюрьме. Считаю, что Гаагская тюрьма отвратительна, что Гаагский трибунал не имеет никакого юридического права, потому что он предубежден против сербов, объявляет их военными преступниками. Почему никто не судит Буша-младшего и старшего за вторжение в Ирак, за уничтожение многих стран?

История меня оправдает. Будут говорить: вот человек, не побоявшийся воевать со всем этим один. А я сначала был один — единомышленники позже появились.

— Но у грузин тоже были свои могилы и особняки в Абхазии, а вы были, с пером и ружьем, на стороне абхазов.

— В Абхазии я коротко, но был в 1992 году и успел понять, что там происходило. Была жуткая резня. Виновны, конечно, были обе стороны, хотя непосредственно агрессорами являлись грузины, вторгшиеся на абхазскую территорию на танках, автомобилях. Я увидел, какая была жуткая вражда между двумя народами, и понял, что они жить вместе после этой крови уже не будут. Точка. Разве что через века.

Абхазы никогда не были грузинами, хотя грузины там жили. Абхазию и Южную Осетию подарила Грузии советская власть — так же, как Крым Украине подарила. Конечно, я могу понять грузин, но эти народы не хотят жить с ними. Я был на этой войне, я это видел. Кстати, там я впервые увидел отряд Шамиля Басаева. Чеченцы стояли на дороге на Нижние Эшеры — все маленькие, в черных комбинезонах, но бойцы отличные были. Я несколько раз ездил в их расположение.

Я не работал для какой-то определенной газеты. Уже потом, когда привозил материал, пытался продать свои статьи. Во Франции я печатал первые репортажи в журнале «Революсьон», интеллектуальном органе компартии. Когда они отказались, стал давать репортажи в правые газеты. Я всегда смотрел на подобные вещи легко и свободно: считал, что я ответственен за свой материал, с первой буквы и до последней, а не за репутацию газеты.

— Как в России оказались?

— Меня стали раздражать всякие глупости, которые пороли тогдашние российские корифеи. Офтальмолог Федоров нес всякую пургу, Явлинский предлагал за пятьсот дней перестроить промышленность страны. Я все это читал, ужасался, думал: куда они катятся! Я же прочел во Франции много умных книг и знал, что перевод одного лишь военного завода в Западной Германии на мирные рельсы длился десять лет, и это стоило огромных денег.

Втянулся я во все это вначале как журналист. Начал писать для газеты «Известия», издававшейся тогда чуть ли не одиннадцатимиллионным тиражом, посылал статьи по почте. Практически мгновенно стал очень известен. Когда в 1992 году оказался в Сибири, то меня на улицах узнавали. Но с приходом в главные редакторы «Известий» либерала Голембиовского меня перестали там печатать, и я стал публиковаться в «Советской России».

В 1992 году в ЦДЛ прошел мой творческий вечер. В зале сидели Жириновский, Анпилов, в кулисе стоял Зюганов. Так весь вечер и простоял — наверное, не хотел, чтобы его заметили, но со сцены мне его было хорошо видно.

Окончательно я перебрался в Россию в 1994 году, а несколько лет до этого жил между Москвой, немного Парижем и Сербией.

— Почему вы, убежденный оппозиционер, ближе всех сошлись с Жириновским, снискавшим реноме «агента царской охранки»?

— Я с ним познакомился в феврале 1992 года. Пришел к нему сам — он интересовал меня, поскольку был политиком совершенно нового типа: умел говорить с народом просто и ясно, был нагл и радикален. Я пошел и познакомился с ним, о чем не жалею по сей день. Но наши дороги примерно через год с лишним разошлись, поскольку он так или иначе пошел в услужение к власти, думая, видимо, что по пути он эту власть обманет.

История же про связь Жириновского с КГБ в действительности выглядит следующим образом. Он создал Либерально-демократическую партию в 1990 году. Позже я умудрился побывать в издательстве «Мир», мне показали крошечную комнатку, где вдвоем сидели будущие основатели ЛДПР, Жириновский и Жебровский — интеллигентный, прекрасно образованный человек, но без харизмы. Оба были сотрудниками этого заштатного издательства, покупавшего у иностранных издательств какую-то вшивую коммунистическую литературу.

Помню, издательство располагалось в красно-коричневом здании за Рижским вокзалом, напротив стояли мусорные баки, возле них бегали бродячие собаки. Там они и основали свою партию, в которой долго никого не было. Пару лет сидели — ничего, и вдруг — свободные выборы! Кончалась перестройка, Ельцин воевал с Горбачевым, срочно потребовались такие выборы. Оглянулись по сторонам: никого, кроме КПСС, нет, позвали Жириновского — как статиста, и КГБ дал зеленый свет его «ха-ха-ха партии».

Жириновского отряхнули от пыли и представили народу, никак не ожидая, что он отхватит на выборах 7,8 процента. Его никто не знал, но он всем понравился, потому что стал говорить с людьми простым языком — как такой скандалист в очередях, который хочет прорваться первым. Мне это тоже очень понравилось.

Когда я в 1992 году пришел в штаб-квартиру ЛДПР в Луковом переулке, то спросил у уборщицы, которая там что-то мыла: «Где тут Либерально-демократическая партия?» Уборщица захохотала: «Партия? Эти сумасшедшие? Третий этаж». Дом был такой полузаколоченный, под снос. Штаб-квартира находилась, по всей видимости, в бывшей коммуналке. Там были окна, забитые фанерой, кое-где разбитые. Сквозило, люди ходили в пальто. Завкадрами у них был бывший коммуняка. Они мне с гордостью показали шкаф, где у них стояли дела. Все старое, бумага пожелтевшая — видимо, в ход шли советские запасы. Вообще все там было просто чудовищно. Но уже тогда к Жириновскому вовсю ходили: была очередь, помню, рвались какие-то японские корреспонденты.

— Сегодня вы с ним поддерживаете отношения?

— Время от времени где-то пересекаемся. Либо он обо мне что-то гадкое скажет, либо я о нем. Но при этом у нас, как у старых товарищей, служивших «в однем и тем полке», такие отношения... Порой я замечаю у него в глазах искреннюю радость при виде меня. Помню, встретились как-то на празднике «Эха Москвы», куда я раньше ходил. Он немедленно бросил тарелку, вытер руки и обнял меня. Я и сам, не очень-то сентиментальный человек, немножко расчувствовался. Ну есть такое. Мы же ездили с ним и по казачьим станицам, и в Париж он приезжал: я ему устраивал встречу с Ле Пеном, пресс-конференцию — тогда никто его там не знал. Впрочем, он и без меня наверняка бы справился. Но, конечно, у нас есть что вспомнить.

Рискну рассказать один эпизод из лихих 90-х. Как-то приехал из Приднестровья и в подарок ребятам из ЛДПР привез гранаты-лимонки — хотелось что-то оригинальное привезти. Мы встречались в кооперативном ресторане одного ныне покойного члена ЛДПР. Сидели за большим столом. Я стал вынимать свои подарки и вкручивать взрыватели. Говорю: извините, у меня взрыватели — отдельно, детонаторы — отдельно. Жириновский сидел рядом, в торце стола. С какой же опаской он смотрел на меня! С тех пор он часто на меня так посматривал.

— Эдуард Вениаминович, признавайтесь: что вы хотели замутить в Казахстане — восстание поднять или пчел развести? Никто на судебном процессе так ничего толком и не понял.

— С Казахстаном связаны сразу две истории.

Первый раз я побывал там в апреле 1997 года — с отрядом из девяти человек отправился участвовать в предположительном казачьем восстании. 2 мая должен был собраться маслихат (совет, парламент) Кокчетавской области и объявить об отсоединении области от Казахстана. Шансы были отличные: из 24 членов маслихата 22 были русские. Сюда, в Москву, приезжали семиреченские казаки, побывали во всех патриотических организациях — от «Черной сотни» до баркашовцев, просили либо денег, либо приехать помочь в случае чего. Но никто не откликнулся. Денег у нас было совсем немного, и мы, честные, поехали, дело чести.

История вышла фантастическая, я долго ее замалчивал, поскольку многие участники еще живы. Читали Ксенофонта «Анабасис» о том, как греки-наемники отступали из Греции? Наша история вышла похожей.

Нас повязали уже на вокзале Кокчетава. Оказалось, все провалилось, семиреченские попрятались. Неожиданно казахи, играя в демократию, предложили нам стать их гостями. Наверняка думали, что мы откажемся и немедленно сбежим. Но я сказал: «Да, конечно, хотим быть гостями Казахстана». Нам же надо было связаться с казаками и разузнать, в чем дело.

Поселились на окраине, в квартире русской активистки по фамилии Морозова, дом был окружен сплошным кольцом сотрудников казахской национальной безопасности. Каждый день поутру приходил майор Карибаев — со мной беседовать. От него я узнал, что на нас в России завели уголовное дело и по пересечении границы нас арестуют. Наконец пробрались казаки — рассказали, что восстание подавлено, что приезжал премьер-министр, что 3 мая упразднили Кокчетавскую область.

Я предложил ребятам пробиваться к своим, в 201-ю мотострелковую дивизию на границе с Афганистаном, где было семь тысяч штыков. Парни пришли в восторг. Но как пробираться? Говорю майору Карибаеву: «Мы решили поехать в Алма-Ату. Раз ваши люди все равно за нами наблюдают, то пусть встретят нас на вокзале». Он сомлел и сказал, что на вокзале нас будет ждать подполковник Бектасов. Помог купить железнодорожные билеты. Уже в поезде нас стали снимать телевизионщики из «Хабара». Подъезжаем к Алма-Ате. Ленин стоит огромный, горы, солнце, на вокзале — группа людей в темных очках, все одинаковые — подполковник Бектасов со товарищи. Познакомились. Прошу его помочь с квартирой. Замялся, говорит: «Мы таких услуг не оказываем». Тогда я поймал какого-то парня из «Хабара», погрузились в новенький автобус «Мерседес» телекомпании и, довольные и запыленные, поехали в телестудию. Оказалось, она стоит на шикарной площади, напротив президентского дворца. Нам разъяснили: мол, ничего удивительного, директор телекомпании — Дарига Нурсултановна Назарбаева, дочь президента.

Заместитель Дариги с ослепительной фамилией Рерих пригласил меня на ее день рождения в здании телецентра, организовал приватную встречу с именинницей. Дарига была в черном брючном костюме, и у нее были такие светские манеры, что я решил, что она училась в каком-нибудь суперпансионе в Англии, но она училась в Москве. Я сказал ей: «Дарига, у вас есть в Таджикистане казахский миротворческий батальон? Мне с отрядом надо попасть в Таджикистан, и мне нужен борт». Она говорит: «Эдуард Вениаминович, вынуждена вас огорчить: мы пользуемся услугами Российской армии».

В общем, мы совершенно не представляли, как пробраться к 201-й дивизии через всю Азию с ее горными хребтами. Просил подполковника Бектасова дать мне координаты его резидента в Узбекистане, но он сказал, что там у них нет не то что резидентов, но даже и дипломатов. Разъяснил, что накануне узбекские коммандос взяли своих оппозиционеров на территории Казахстана — штурмовали гостиницу, стреляли, и казахи прервали с ними дипотношения. Сказал, что вообще никто не знает, что там творится, что там из арыков трупы вылавливают.

Я понял, что все же придется ехать через Узбекистан на поезде. Взяли билеты, едем. Последняя станция перед границей — заходят казахские пограничники. Тщательно обыскивают, даже консервы вскрывают. Один пограничник вывел меня в купе проводника и говорит: «Знаешь, куда едешь? Там ад. Когда вас будут обыскивать, не смотри в глаза — на руки смотри». Напичкал меня всем этим ужасом, а мы уже к последней станции подъезжаем. Ребята спрашивают, о чем был разговор, но я им не сказал, чтобы их не парализовать страхом.

В Ташкенте при пересадке на поезд в Самарканд нас сразу же схватили. Началась жуткая эпопея: нас еще девять раз арестовывали, мы штурмовали поезда, как в мексиканскую революцию... В конце концов мы в 201-ю дивизию попали. Вот фотография: сидим вместе с офицерами в столовой, обедаем.

— В 2001 году была вторая попытка устроить казахам революцию?

— Есть закон, по которому срок давности на такого рода дела практически не распространяется, поэтому не могу все рассказать.

Обвиняли же нас в попытке совершения государственного переворота, на сей раз — в Восточно-Казахстанской области. У меня были такие статьи: приготовление к терроризму, по которой мне грозило 10 лет, создание незаконных вооруженных формирований и прочая. Считают, что я сидел за хранение оружия, но это не так — у меня не нашли даже перочинного ножа. Другое дело, что нацболы были арестованы за покупку автоматов и взрывчатки. Об этих событиях «фильммейкерами» ФСБ был снят фильм «Суд над «призраком», его показывали по Первому каналу, в нем утверждалось, что я якобы организовывал еще одну горячую точку. Комментарии шли за кадром тревожным голосом «а-ля Мамонтов». Нас обвиняли в том, что мы собирались проводить акты терроризма против американских интересов в Усть-Каменогорске — против руководителей энергокомпаний... Что я собирался поднять в Усть-Каменогорске восстание и отделить область от Казахстана.

Скажу лишь, что нас предали и арестовали на границе с Казахстаном в горном охотничьем домике в полутора тысячах километров над уровнем моря. Нас было восемь человек. С гор спустилось около роты спецназа ФСБ — до зубов вооруженный сводный отряд из фээсбэшников Республики Алтай, соседней Новосибирской области, Барнаула и Московской области. Только спецназовцев ФСБ я насчитал 77 человек. Так вот поутру один из наших ребят вышел отлить и тут же вбежал обратно с воплем: «Войска идут!» Ворвались перепуганные спецназовцы, кто-то кричал: «Стоять!», кто-то — «Лежать!».

...На суде мне неожиданно дали всего 4 года, потому что ФСБ многие вещи проспала, порой — в буквальном смысле слова. Лишь один пример: фээсбэшники сопровождали в поезде наших ребят, отправившихся с оружием и взрывчаткой, но забухали. И наших людей взяла обычная милиция, которой они показались подозрительными. Так что до места мои ребята не доехали, и доказать, куда они направлялись, было невозможно.

— Как сиделось?

— Дни до освобождения я не зачеркивал. Открыл в себе некое мистическое измерение: решил для себя, что так и надо, что я здесь живу, и, как монах, погрузился во все это. Я полноценно жил, писал как проклятый. Написал семь книг и умудрился передать их на волю. Пока я сидел, они уже выходили.

— Да и друзья не забывали. Вот и ныне покойный Березовский вам коллекционный арманьяк и чек на десять тысяч долларов на день рождения в тюрьму прислал. Правду говорят, что он был для вашей партии чем-то вроде Саввы Морозова для большевиков?

— Преувеличение. Пару раз давал деньги на политзаключенных. Сам я никогда Березовского не видел — лишь разговаривал по телефону, когда вышел из тюрьмы: поблагодарил за подарок. Одно время он рассматривал нас как силу, способную демонтировать режим. Единственное, чего он не учел, — то, что против нас давным-давно были развязаны репрессии, что долгие годы мы боролись фактически одни и нам было очень тяжело. А так, думаю, мы его надежд не обломали.

— Стоит ли на запасном пути опечатанный вагон с партийной кассой? Сами вы богатый человек?

— Все свои деньги начиная с 2004 года я вкладываю в партию. Нищенское существование партии с самого начала было проблемой и так ею и осталось. Офисов нас всех лишили последовательно. Последний, на Каширском шоссе, отобрали силой в 2007 году. Приехала милиция, прорезали дыру в двери и вынесли людей за руки за ноги.

Эпизодически деньги появляются — кто-то что-то вдруг передает, вообще же справляемся сами. Я отдаю все, что у меня есть, и получаю от этого удовольствие. Отчего нет?

У самого у меня долг в 500 тысяч рублей Юрию Лужкову и 35 тысяч — российской службе судебных приставов. Приставы лишили меня возможности выезда куда-либо за границу. Не могу съездить даже на Украину, чтобы сходить на могилу родителей.

— Не боитесь конкуренции на ниве оппозиционного лидерства? Молодые и резвые Навальные-Удальцовы на пятки не наступают?

— Из всех них можно говорить как о политике разве что об Удальцове. Политика не надо путать ни с журналистом, ни с медийной персоной. Политик либо руководит политической организацией, либо является в ней авторитетным человеком. Без политической организации политика быть не может, это нонсенс. А у нас и Ксения Собчак оказалась политиком. Навальный же блекнет на наших глазах, и он никогда не был политиком и не будет. Он — адвокат, разоблачитель власти.

Навального со товарищи политиками делала массовка — десятки тысяч людей, которые вышли не к ним, а в знак протеста против неправильных выборов. Этих людей присвоила себе буржуазная группа, и, как видите, все закончилось чрезвычайно печально. Восстание рассерженных горожан кончилось даже не нулем, а репрессивными мерами. Политической оппозиции, к которой я и себя причисляю, стало тяжелее работать. Нас окружили, как волков флажками, этими мелкими закончиками, и создалась очень неприятная ситуация. Лучше бы горожане сидели по домам и никуда не выходили. Парадокс, но я это говорю.

— А что Удальцов?

— Я Сергея знаю с тех самых пор, когда он еще у Анпилова заведовал молодежкой. Считаю, что как политический полевой командир он еще куда ни шло, но как идеолог и мыслитель — никакой. Долгое время копировал свой «День гнева» с нашей «Стратегии-31», до этого усиленно копировал свою первую партию — «Авангард красной молодежи» с НБП. Он всегда был вторым, ничего никогда не придумал и не придумает. Это точно.

Но Удальцов был движущей пружиной во всем белоленточном движении. Все либералы, в том числе Навальный, не были мотором, а он был. Не умный, но энергичный. Заставлял что-то делать, выходить на митинги. Теперь его изолировали и посадили под домашний арест. Это очень умно, очень хитро. Кто-то с чрезвычайно инквизиторским умом это придумал. Если бы его посадили в тюрьму, то он бы увеличился в размерах, выглядел бы героично. А домашний арест — негероично. Сидит себе дома, картошку или лапшу варит, роняет жареную курочку на треники. Никакой опасности для него нет. Его как бы размагничивают. Каждый день под домашним арестом он как политическая фигура теряет в весе. Думаю, власть все это прекрасно понимает и будет держать его долго-долго. Уже всех осудят, а его будут держать. Года два продержат. Выйдет, и будет неизвестно, где его друзья и что вообще творится.

У меня такое впечатление, что и Навального особо не тронут. Не знаю, кем он хочет казаться, но, по сути, он является ставленником нашей крупной буржуазии. Один из этих людей — Лебедев, основной держатель акций «Аэрофлота». Словом, речь идет о двух группах власти, и Навальный принадлежит к одной из них. Тем, кто надеется, что он революционер, я бы посоветовал быть внимательнее.

Навальный ничего не предлагает. У меня, например, уже с 2009 года есть программа, она опубликована, я ее не раз повторял. Никто из оппозиционеров не хочет этого делать. Думаете, они не могут ее сочинить? Это смех. Просто Гюльчатай не хочет открывать личико, потому что если откроет, то выяснится, что она ничего не хочет менять. Белоленточные стали использовать нацболовский лозунг «Россия без Путина», но в их понимании он означает совершенно другое: они хотят, чтобы ушел Путин, и больше ничего не хотят менять. Они хотят продолжать либеральные реформы. Я же не хочу. Я хочу передела собственности в стране, пересмотра итогов приватизации. Я хочу экспроприации и национализации. И это мое, всегда открытое, лицо. Почему они не хотят открывать свое? Потому что хотят собрать под свои знамена как можно большее количество людей, в том числе левых.

В действительности революционных Навальных никогда в природе не существовало. А амбиции у него огромные. Он был у меня здесь, в этой квартире, приходил летом прошлого года. Мы беседовали с ним довольно долго. Он постоянно повторял: я как политик, я как политик... Он поверил в то, что он политик, ему хотелось быть политиком. Он приходил ко мне с определенной целью: чтобы я не препятствовал нацболам участвовать в выборах в Координационный совет. Я сразу понял, что это будет референдум доверия Навальному со стороны оппозиции. Они хотели сделать его легитимным лидером, пусть даже в пределах 80 тысяч человек, и им это удалось. Но заставить людей поверить в себя не получилось — они всех растеряли. Координационный совет буржуазной оппозиции — это фикция, это кучка телеведущих и журналистов. У них были иллюзии, что как только они создадут ПАРНАС и их зарегистрируют, то будут везде побеждать. Но они везде проигрывают и молчат об этом. Да и что уж тут говорить... Надо считаться с тем, что мы имеем страну, которая еще до революции 1917 года была заражена идеями равенства, справедливости, уравниловки. Они все стремятся к свободным выборам. Но свободные выборы разгромят либералов. Они либо проиграют, либо будут вынуждены мошенничать.

— Эдуард Вениаминович, в вашей жизни были и огни, и воды, и медные трубы, и сума, и тюрьма. Не хочется уже залечь где-нибудь под грушей в Подмосковье и переосмыслить пройденное?

— Это враждебные человеку понятия — отдых, каникулы. По-моему, я вообще никогда в жизни не отдыхал. Обычно стараюсь разнообразить свою жизненную активность.

— Есть ли творческие планы?

— Ничего особенно не планирую. Когда накапливается какое-то количество идей, то пытаюсь их оформить. А планировать — этого нет.

Романов не пишу с 1990 года. Главной своей книгой последних лет считаю Illuminationes. Думаю, там я выдвинул множество интересных гипотез. Они кажутся фантастическими, но со временем до общества дойдет их важность. Ведь то, что я выдвигал двадцать лет назад, встречалось современниками в штыки, а сейчас становится доступным даже пониманию толпы. Скажем, книга «Убийство часового», которую я написал в 1993 году, казалась неуместной. Там была развернутая метафора о том, что СССР был как бы часовым европейских пространств и предохранял мир от всяких напастей. Сейчас все это стало понятным, актуальным и современным. Ближе к этим позициям, кстати, передвинулась и власть.

— Какова задача-максимум?

— Жить дольше, потому что в России надо жить дольше. Сейчас меня стали больше понимать, мои идеи уже не кажутся такими дикими. Надо держаться, чтобы добиться победы. Не считаю, что мне нужна личная победа в виде поста президента. Но я буду очень доволен, спокоен, если мне удастся навязать свои идеи и партию так, чтобы она стала востребованной и легитимной. И повлияла на судьбу России. Таким образом, моя цель — победа партии.

Валерия Сычева

Россия настаивает на том, чтобы Грузия отменила закон об оккупированных территориях, заявил РИА Новости статс-секретарь, замглавы МИД РФ Григорий Карасин.

По его словам, действующий закон об оккупированных территориях остается серьезной проблемой, поскольку это сказывается на безопасности российских туристов, которые приезжают в Грузию, а летом поток туристов будет намного больше.

"Мы знакомы с теми поправками, которые правительство Грузии внесло в закон, но они не меняют главного: уголовная ответственность за посещение Абхазии и Южной Осетии, пусть даже при повторном посещении, остается. По нашему мнению, единственно верным решением была бы отмена этого закона, и это создало бы хорошие условия для гуманитарных обменов и, прежде всего, для туристических поездок", - сказал Карасин по окончании переговоров со спецпредставителем премьера Грузии по урегулированию отношений с РФ Зурабом Абашидзе.

Буржуазный гедонизм против социалистической аскезы

Резюме: Несмотря на разговоры об «особых отношениях», сотрудничество Москвы и Парижа основано на прагматических интересах, но не на цивилизационной общности.

Российские политики и общественные деятели, говоря о российско-французских отношениях, неизменно отмечают особый, традиционно дружественный характер связей двух стран. Если оставить в стороне действительно особое притяжение двух богатейших европейских культур и перейти в политическое поле, то следует вспомнить прежде всего о Франко-русском союзе 1893 г., предварившем Первую мировую войну. В советские времена возрождение идеи союза между Москвой и Парижем увенчалось Советско-французским договором 1944 года. Роль объединительного фактора в обоих случаях сыграла германская угроза, но это были союзы без любви – слишком глубоко оставалось внутреннее несоответствие между либеральной республиканской Францией и царской/советской Россией.

С установлением Пятой республики особые отношения с Москвой стали одним из слагаемых независимого внешнеполитического курса Шарля де Голля. Франция стремилась «вклиниться» в диалог двух сверхдержав, и СССР, усматривая в дрейфе Парижа от Вашингтона признаки ослабления атлантического единства, пытался использовать это как в решении германского вопроса, так и для совместного продвижения идеи европейской разрядки. В то же время в Москве видели, что Франция неизменно оставалась верной союзницей США в моменты острых противоречий между Востоком и Западом. Приход к власти Франсуа Миттерана, совпавший с кризисом разрядки, казалось, знаменовал разрыв с голлистским курсом на развитие внеблокового диалога с Советским Союзом. Однако и прекращение франко-советских консультаций на высшем уровне в начале 1980-х гг., и активная поддержка размещения американских ядерных ракет в Европе не сопровождались сворачиванием экономических связей. Именно в эти годы заключен контракт «газ – трубы», обеспечивавший Францию сибирским газом, а Советский Союз – высокотехнологичным электронным оборудованием для насосных станций. Вектор политики остался неизменным: Франция для Москвы была страной, предпочитающей национальные интересы атлантической солидарности.

Но динамика двусторонних связей продолжала зависеть от общего климата отношений между Востоком и Западом, поэтому периоды сближения сменялись охлаждением, что породило скептическое отношение аналитиков к утверждениям о неизменно привилегированных связях Москвы и Парижа. В большей степени это характерно для французского экспертного сообщества, в котором преобладает приверженность трансатлантической цивилизационной парадигме, восходящей к временам холодной войны. Центром такой картины мира является атлантическое ядро: США и Западная Европа. СССР/Россия не принадлежат к этой общности, и отношения с ними рассматриваются с точки зрения соответствия западным стандартам и интересам солидарного Запада.

Этот скепсис настолько силен, что способен охладить энтузиазм российских исследователей и практиков российско-французских отношений, в большинстве своем не только франковедов, но и франкофилов. Однако их приверженность идее привилегированного партнерства проистекает не только из симпатии к Франции. Она отвечает действительным приоритетам внешней политики Москвы, тяготеющей к Европе, и расставание с мышлением времен холодной войны могло бы придать этому сотрудничеству новое измерение, лишив его прежней двойственности.

КОМПЛЕКС И ЕГО ПРЕОДОЛЕНИЕ

Летом 1990 г. Збигнев Бжезинский назвал газете «Фигаро» двух победителей в холодной войне: Соединенные Штаты и Германию. И двух побежденных: СССР и Францию. Высказывание Бжезинского сближало Париж и Москву, которые в его глазах были историческими противниками и потенциальными жертвами усиления Германии в Европе. Но это был взгляд, устремленный в прошлое. Он заранее отметал открывшиеся возможности строительства Европы без разделительных линий. Между тем не отчаянье двух «побежденных», а идея строительства «общего европейского дома» сблизила Михаила Горбачёва и Франсуа Миттерана. Проблема германского объединения служила не стержнем, а фоном их тесного дипломатического взаимодействия.

Миттеран был впечатлен отвагой Горбачёва и предостерегал против третирования распадающегося Советского Союза. Он полагал, что курс советского лидера знаменовал «революцию планетарного масштаба», поэтому считал неправильным подходить к переменам в СССР с той же меркой, что и к «смене правительства в Гватемале», чего, по его мнению, не могли понять в Вашингтоне. После распада Варшавского договора и параллельно с созданием Европейского союза на основе Европейского экономического сообщества Миттеран выдвинул идею Европейской конфедерации, которая объединила бы страны посткоммунистической Европы, включая Советский Союз. Притом что архитектура отношений Конфедерации и ЕС в этом проекте четко не определялась, предложение Миттерана звучало в унисон горбачёвскому стремлению к «общему европейскому дому», что и зафиксировано в Договоре о согласии и сотрудничестве Франции и СССР, подписанном в Рамбуйе 29 октября 1990 года. Однако идею Конфедерации отвергли восточноевропейские лидеры, стремившиеся к интеграции в блок либеральных демократий через НАТО и Евросоюз.

После распада Советского Союза отношения между Парижем и Москвой прошли несколько этапов, соответствующих как общей динамике связей между Россией и Западом, так и главным вехам становления самой России в качестве субъекта мировой политики. И всякий раз они соотносились с изменениями приоритетов внешней политики Франции, искавшей новые рычаги регионального и глобального влияния.

Распад СССР укрепил тенденцию патерналистского отношения Запада к России, что сказалось и на франко-российских отношениях. Крушение советской системы и стремление ослабленной России к конвергенции с Западом отвели французскому президенту роль «ведущего», а его московскому коллеге – «ведомого». Эти изменения отражены в Российско-французском договоре 1992 года. Франция обязалась способствовать сближению России и Европейского сообщества и подключению Москвы к международным финансовым учреждениям при условии соблюдения норм демократии и прав человека.

Впрочем, в России тогда смотрели на Запад не только как на искомую цивилизационную модель, но прежде всего как на источник финансовой помощи, необходимой для экономического оздоровления. Франция была в этом смысле благожелательным партнером. На встрече «семерки» в Мюнхене в июле 1992 г. Миттеран выступил против ужесточения требований МВФ к Москве из опасения, что отказ фонда может вызвать окончательный развал государства и социальные катаклизмы. Россия для Миттерана осталась важным фактором международных отношений. Он настаивал на ее подключении к процессу политического урегулирования проблем бывшей Югославии. Только Миттеран на саммите СБСЕ в Будапеште в 1994 г. выказал понимание президенту Ельцину, не согласному с расширением НАТО на восток. Хозяин Елисейского дворца назвал это расширение «бесполезным и опасным». В то же время идея Джорджа Буша-старшего включить Россию в состав «Большой семерки» не встретила поддержки французского президента. Было очевидно, что в его глазах Россия потеряла престиж мировой державы.

В середине 1990-х гг. возрождение международного веса России – преодоление «комплекса побежденного» – стало приоритетом российской дипломатии, возглавленной Евгением Примаковым. В Москве оценили слова нового президента Франции Жака Ширака: «Не признавать величия России значило бы совершать огромную ошибку в видении завтрашнего мира». Ширак приветствовал настойчивое желание России превратить «семерку» в «восьмерку» и поддержал предложение Бориса Ельцина провести в Москве встречу «восьмерки» 1996 г. по проблемам ядерной безопасности и стать ее сопредседателем. Тем самым Франция способствовала подключению России к элитарному клубу развитых индустриальных держав. Ширак выступал за присоединение России к ВТО и к Парижскому клубу кредиторов. 1995–1999 гг. можно с полным основанием назвать временем «привилегированного партнерства» Франции и России, которое отмечено доверительными отношениями в паре Ширак–Ельцин. Для успешного размещения ГКО во Франции в 1996 г. подписано соглашение об урегулировании «царских долгов» французским вкладчикам. Тогда же утверждена двусторонняя Комиссия по проблемам экономического и научно-технического сотрудничества под председательством премьер-министров двух стран и принято решение о создании главной координирующей структуры всего комплекса отношений – Российско-французской комиссии по вопросам двустороннего сотрудничества на уровне глав правительств. Год завершился принятием плана действий ЕС в пользу Москвы, активно продвигавшегося Францией. Париж поддержал просьбу России о вступлении в Совет Европы.

Однако к середине 1990-х гг. начали проявляться признаки того, что тесное сотрудничество с Москвой расходится с новой европейской конфигурацией. Граница отчуждения между Западом и Востоком в Европе не исчезла, а только отодвинулась дальше на восток, к рубежам России. Интеграция стран Восточной Европы в западное сообщество проходила под знаком их разрыва с Москвой. Она усилила не столько европейский, континентальный, сколько атлантический вектор развития самого Европейского союза, что не устраивало ни Россию, ни Францию. Париж проявил сдержанное отношение к расширению НАТО на восток, которому противилась Россия. В связи с Мадридским саммитом альянса летом 1997 г. Ельцин и Ширак, каждый по-своему, проявили оппозиционность атлантизации Европы, направляемой из США: в знак протеста против ПДЧ (плана для членства в НАТО) для Польши, Чехии и Венгрии Ельцин не приехал на саммит, куда его пригласили по настоянию Парижа; Ширак, недовольный отклонением собственного плана реформы блока, отказался от запланированного возвращения в военную организацию НАТО.

Очевидное нежелание Вашингтона считаться с интересами России сделало для Москвы тем более востребованным привилегированное партнерство в «старой» Европе. В России заговорили о рождении «Большой европейской тройки», способной стать своего рода компенсирующим фактором российского регионального влияния. Осенью 1997 г. лидеры России, Франции и ФРГ договорились ежегодно проводить трехсторонние встречи. Ельцин заявил, что теперь Европа обойдется «без дяди из-за океана». Однако Жак Ширак и Гельмут Коль единодушно сказали, что участие в «Большой тройке» никак не нарушает их приверженности ЕС и союзу с Соединенными Штатами. Франции, для которой тогда важнее всего было подтвердить ранг державы с глобальной ответственностью, все сложнее было противиться притяжению американской гипердержавы, тем более что тогда казалось, будто мир вернулся к единому цивилизационному пути развития под эгидой либеральных западных демократий. Движение в группе лидеров не оставляло места для дополнительной и разнонаправленной комбинации – привилегированных отношений с ослабленной Россией. НЕОБЯЗАТЕЛЬНОЕ ПАРТНЕРСТВО

Моментом истины стало участие Франции в натовской операции против Югославии весной 1999 года. Хотя именно Ширак ночным звонком предупредил Ельцина о намеченной бомбардировке Белграда, российский президент не простил ему резкого разворота к Вашингтону. Борис Ельцин осудил действия НАТО как акт неспровоцированной агрессии и холодно принял Ширака, взявшегося добиться от России одобрения в СБ ООН натовского вмешательства в косовский кризис. Косовский прецедент открыл практику вооруженного вмешательства НАТО во внутренние дела суверенных государств Европы под флагом защиты прав человека. Ельцин, вероятно, мог примерить на себя судьбу Милошевича, с той разницей, что Россия сохранила ядерное оружие – главную гарантию от иностранного вмешательства.

Тогда же ЕС принимает общую стратегию в отношении России, и с тех пор французские коллеги все чаще в спорных досье переводят стрелки на Брюссель. Это был знак, что время привилегированных двусторонних отношений должно уйти в прошлое. Удар тем более тяжелый для Ельцина, что место ведомого, на которое ему указывал Запад, было несовместимо ни с требованиями безопасности, ни с интересами внутреннего развития России.

По окончании холодной войны Франция неизменно проявляла особую чувствительность к состоянию демократии в России. Через два месяца после завершения косовской операции началась вторая военная кампания в Чечне, и Ширак стал самым непримиримым критиком Москвы, обвиняя ее в массовых нарушениях прав человека в мятежной республике и угрожая применением экономических санкций. Окончательный личный разрыв произошел на саммите ОБСЕ в Стамбуле в конце 1999 г.: Ельцин, раздраженный критикой из уст своего «друга Жака», покинул встречу. После этого Париж перестал быть привилегированным собеседником. Франция оставалась в стороне от маршрутов нового президента Владимира Путина в течение десяти месяцев. Путин не желал выслушивать поучения от главы государства, оказывающего гостеприимство лидерам чеченских сепаратистов, но вынужден был поехать в Париж на саммит Россия–ЕС 2000 г., поскольку Франция тогда была страной-председателем.

События 11 сентября усилили стремление Соединенных Штатов к мировому лидерству, но они же переломили движение к однополярному миру, поскольку выявили риски односторонней силовой политики Вашингтона. Летом 2002 г. был создан особый формат взаимодействия – российско-французский Совет сотрудничества в области безопасности. Вместе с Россией и Китаем в 2003 г. Франция и Германия выступили против силового решения иракского вопроса. В новых геополитических условиях Москву и Париж объединила стратегия построения многополюсного мира, стабильность которого основана на уважении международного права.

Середина 2000-х гг. была временем очередного напряжения в отношениях. Франция в те годы проявила себя сторонницей курса «нового соседства» Евросоюза, подчиненного логике «дающий – берущий», а Россия, по выражению главы ее МИДа Сергея Лаврова, не хотела быть «материалом для очередного западного проекта переустройства Восточной Европы». После 2006 г., выплатив внешние долги, Россия вернулась к глобальной политике. Именно тогда на полях Генассамблеи ООН она инициирует консультации стран БРИК. Появляется перспективная дипломатическая комбинация, определившая качественное изменение российской внешней политики в пользу необязательного партнерства с Западом. Одним из важнейших ресурсов нового курса был энергетический фактор, и стремление Франции нейтрализовать российское «энергетическое оружие» заставило Париж продвигать проекты доставки энергоносителей из Центральной Азии в обход России и принять сторону Украины в газовых спорах с Москвой. В то же время в условиях общего охлаждения между Россией и Западом Москва ценила осторожность, проявленную Францией в вопросе создания европейской ПРО, и стремление к переговорному решению иранской ядерной проблемы.

Стратегическое партнерство с Францией осталось важным, хотя и не безусловным ресурсом российской политики и после победы Николя Саркози на президентских выборах 2007 года. Откровенный атлантизм нового лидера не внушал Москве особого оптимизма. Но базовые слагаемые французской внешней политики не зависели от воли президента: поддержание ранга державы с глобальной ответственностью требует уважения континентальных европейских интересов, которые не всегда идентичны интересам США, и в этом состоит основа для сотрудничества с Россией. Москва достаточно спокойно отнеслась к решению Саркози вернуться в военные структуры Североатлантического альянса, хотя одним из оснований этого решения была ссылка на «возвращение России к политике утверждения своей мощи». Дело в том, что ни в свое время СССР, ни теперь Россия не извлекли никакой выгоды из «особого» статуса Франции в НАТО. Кроме того, можно было надеяться, что Париж вернулся в альянс с намерением продвигать европейскую оборонную идентичность, нацеленную на континентальные интересы.

На европейское председательство Франции во втором полугодии 2008 г. в Москве возлагались определенные надежды: оно должно было способствовать заключению нового базового соглашения Россия–Европейский союз. И хотя переговоры прервал августовский конфликт на Кавказе, крайне важно было, что именно Франция в тот момент представляла Европу. Саркози взял на себя роль посредника между Москвой и Тбилиси. Для Москвы это было благожелательное посредничество благодаря постоянному диалогу в рамках франко-российского Совета сотрудничества в области безопасности, а также из-за отказа Франции утвердить план вступления Грузии и Украины в НАТО. Однако грузинский кризис оказался и показателем степени взаимного доверия Москвы и Парижа, и разности в подходах. Разночтения плана Медведева–Саркози существуют между его главными творцами по сей день. Хотя позже французский президент подчеркнул, что действия Москвы были «реакцией, спровоцированной действиями Саакашвили», он назвал операцию «неадекватной реакцией русских». Россия усмотрела в этой критике проявление «двойных стандартов», указав на отношение, с одной стороны, к независимости Косово, и с другой – к независимости Абхазии и Южной Осетии. В то же время Франции удалось блокировать принятие Евросоюзом антироссийских санкций.

Парадоксальным образом отсутствие у ЕС единой долгосрочной стратегии развития отношений с Россией повысило ценность двусторонних российско-французских связей. Заметную роль здесь сыграл мировой экономический кризис. Модернизация стала основой курса Медведева, и Франция была перечислена среди ее главных источников на Западе, хотя в этом перечне и следовала за Германией и Италией. Париж отказался от активного продвижения альтернативных проектов доставки энергоресурсов в Европу в обход России в пользу участия в Южном и Северном потоках. Из уст французского президента в момент открытия перекрестного года России–Франции и в присутствии Медведева прозвучал призыв «перевернуть страницу холодной войны» в отношениях двух стран. Это было сказано в связи с негативным (со стороны Эстонии, Литвы, Польши и Грузии) или настороженным (США) отношением к планам продажи французского вертолетоносца «Мистраль» – первой сделке между Россией и страной НАТО, связанной с передачей военных технологий. Одним из главных факторов при принятии этого решения стал, скорее всего, экономический кризис, но официальный Париж предпочел дать политическое толкование мотивов беспрецедентной сделки. Государственный секретарь по европейским делам Пьер Лелюш заявил, что этот контракт соответствует намерению «пересмотреть отношения с Россией, которое горячо отстаивают Париж и Берлин… Мы не можем вводить против России эмбарго и одновременно рассматривать ее как друга и партнера. Общие стратегические интересы должны одержать верх над вчерашними расхождениями».

Основными направлениями общих интересов в тот период было противодействие угрозам, исходящим от радикальных исламистских режимов – военной ядерной программы Ирана и афганских талибов. Однако России не удалось вовлечь Францию в инициативный тандем по заключению нового Договора о европейской безопасности, предложенного Медведевым. Этот проект встретил в Париже больше возражений, нежели понимания.

В связи с событиями «арабской весны» в российско-французском диалоге вновь проявились базовые расхождения в определении вектора строительства новой международной системы. Отклонение перспективы американского глобального лидерства было лишь проявлением новой данности: мир вступил в эпоху относительного (а не абсолютного) могущества, и, что важнее, Запад потерял непререкаемое превосходство и привлекательность единственной цивилизационной модели. Франция и Россия оказались на развилке и на сегодняшний день, похоже, идут в разные стороны. Саркози выбрал путь атлантической консолидации. Россия видит залог реализации своих интересов в сохранении государственного начала в международном взаимодействии, и этот вектор развития кооперативной многополярности предложен форматом БРИКС, который является носителем новой философии международных отношений, предполагающей отказ от блокового мышления и от устаревшей парадигмы Запад–Восток и Север–Юг, которые сводятся к отношениям «ведущий-ведомый».

Времена доверительного диалога, которым были отмечены лучшие годы партнерства Ширака–Ельцина и Медведева–Саркози, кажется, прошли. Это почувствовали в Москве в связи с обсуждением в СБ ООН проблемы Ливии, а позже – Сирии. В первом случае России не удалось добиться от западных коллег четкого определения границ действий по обеспечению «закрытого неба» над Ливией. Саркози, инициировав операцию НАТО в Ливии, отошел от свойственной европейцам осмотрительности в вопросах военного вмешательства. Москва обвинила участников операции в намеренном превышении полномочий, предоставленных резолюцией 1973, т.е., по сути, в двойной игре. Этим обстоятельством объясняется и противодействие России французской и в целом западной позиции в сирийском вопросе. Москва считает недопустимым военное вмешательство во внутренние политические конфликты в суверенных государствах, упрекая Запад в произвольном определении виновников этих конфликтов.

Между тем сирийская проблема стала ключевой в российско-французском политическом диалоге в первые месяцы правления нового президента – Франсуа Олланда, ведь Париж во втором полугодии 2012 г. был председателем СБ ООН. Оспаривая курс своего предшественника Саркози, Олланд признал превышение странами НАТО резолюции 1973 по Ливии, и тем самым косвенно – обоснованность российской позиции по ливийскому вопросу. Не допуская прямого вмешательства без санкции СБ ООН, Олланд связывает политическое урегулирование в Сирии с уходом Башара Асада, и именно в этом последнем пункте Париж расходится с Москвой. Его содействие формированию и признанию легитимности Национальной коалиции оппозиции (НКО) имело целью создание в Сирии силы, лояльной Западу. Позиция России и Китая, уважение интересов которых связано с обеспечением преемственности власти в Сирии, по его мнению, «ослабляет» ответственность СБ ООН в разрешении кризиса, способствуя его эскалации и росту вооруженного экстремизма. В то же время для Олланда задачи преодоления долгового кризиса в Европе важнее, чем сомнительные дивиденды от «гуманитарного» военного вмешательства, соблазнившие Саркози.

Франсуа Олланд – ученик и наследник великого прагматика Франсуа Миттерана. Так же как Миттеран, он пришел к власти в момент острого экономического кризиса, и его отношения с Москвой прежде всего будут определяться заинтересованностью в развитии экономического сотрудничества. В то же время, как и Миттеран, он верен традиции Пятой республики и намерен отстаивать внешнеполитическую независимость и планетарную роль Франции, но в рамках реальных возможностей. Внешнеполитическая деятельность первых месяцев правления Франсуа Олланда пока не позволяет говорить о наличии у него долгосрочной стратегии, отвечающей новому соотношению сил в мире. Дело не в том, что он не спешит развернуться к тесному сотрудничеству с Россией, чтобы сделать ее одной из континентальных европейских опор противостояния растущей китайской мощи. Это утешило бы российских «западников», но сегодня это, возможно, уже запоздалая комбинация. Дело в том, что «послания» Олланда Москве не выходят за рамки привычного противоречивого взаимодействия между Россией и Францией, и отношения в паре Путин–Олланд не отмечены тем личным взаимопониманием, которое помогало сгладить политические расхождения между Путиным и Саркози. Новый президент намерен «не скрывать разногласий» и «прояснить то, что надо высказать России, особенно по правам человека», однако трудно предположить, что его политика вернется во времена 1990-х гг., когда Миттеран и Ширак стремились влиять на ее внутреннее развитие. «Дело Депардье», несмотря на анекдотичность сюжета, подчеркнуло стилистическое различие между нынешними российской и французской политическими элитами. Французские предпринимательские круги и представители шоу-бизнеса уловили главное свойство постъельцинской российской власти: формационный разрыв с советской парадигмой, своего рода «поздний термидор» русской революции. Политикам и интеллектуалам во Франции этот кардинальный сдвиг кажется менее важным, чем черты преемственности самодержавной политической практики, ведь логика развития самого Запада в те же годы оставалась неизменной. Многим во Франции Россия представляется «раем для богатых». Гедонизм, демонстративный отказ от социалистической аскезы, свойственные российским верхам, ближе раблезианскому темпераменту людей, подобных Депардье, но на фоне кризиса вызывают отторжение у среднего француза, к которому апеллируют Олланд и его окружение.

Вместе с тем в России уловили важный сигнал: Олланд, как и Миттеран, прежде всего европеец, в отличие от евроатлантиста Саркози. Заявляя о необходимости оценить результаты от возвращения в военную структуру НАТО, новый президент Франции призвал внести коррективы в планы строительства европейской противоракетной обороны, которая, по его мнению, угрожает концепции ядерного сдерживания. Таким образом, вновь открывается окно возможностей для франко-российского привилегированного диалога по вопросам европейской безопасности. Важно также, что в последнее десятилетие политический диалог двух стран дополнился экономическим и научно-техническим сотрудничеством, которое в мирные времена важнее, чем военно-политические союзы. С точки зрения перспектив развития двусторонних отношений обнадеживает назначение Жан-Пьера Шевенмана спецпредставителем французского президента в России. Прежде всего это независимый и здравомыслящий политик: ему одинаково чужды и ограниченная политкорректность, и безоглядный гуманитарный интервенционизм. Его размышления о будущем более вписаны в длительную историческую перспективу, чем в сиюминутную политическую конъюнктуру, и в этом смысле во франко-российском диалоге фоновым соображением для него является общая для двух стран и социумов угроза исламского экстремизма.

Хотя в долгосрочном плане Франции предстоит, как и России, строить новые комбинации в мире относительного могущества, в ближайшее время развитие двусторонних отношений будет в большей степени зависеть от взаимной способности предоставить дополнительные рычаги для преодоления экономического спада. Условия привычные, с той разницей, что Кремль сегодня стремится «поймать в паруса модернизации» любой попутный ветер, дует ли он с Запада или с Востока. А это имеет фундаментальное значение с точки зрения перспектив российско-французских отношений, поскольку ограничивает модернизацию главным образом экономической и технологической сферами. Следовательно, сотрудничество Москвы и Парижа по-прежнему будет основано на прагматических интересах, но не на цивилизационной общности.

Е.О. Обичкина – доктор исторических наук, профессор МГИМО (У) МИД России.

Франция. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 28 мая 2013 > № 885389 Евгения Обичкина

Глава МИД Грузии Майя Панджикидзе сомневается в том, что на намеченной встрече представителей Грузии и РФ в Праге вопрос принимаемых российскими пограничниками мер по укреплению южноосетинско-грузинской границы обсуждаться не будет.

Ранее МВД и МИД Грузии выразили возмущение действиями российских пограничников, которые, по их данным, протянули колючую проволоку у села Дици Горийского района и села Двани Карельского района, граничащих с Южной Осетией. Тбилиси по-прежнему считает независимую республику Цхинвальским регионом Грузии.

Специальный представитель премьер-министра Грузии по урегулированию отношений с РФ Зураб Абашидзе ранее заявил, что на его предстоящей встрече с заместителем главы МИД РФ Григорием Карасиным эта тема затронута не будет. Очередная встреча Абашидзе и Карасина пройдет 4 или 5 июня в Праге.

"Гуманитарные вопросы и вопросы безопасности являются Женевским форматом, однако не представляю, спустя несколько дней после случившегося, чтобы эта тема совсем не была затронута господином Абашидзе и Карасиным", - заявила Панджикидзе журналистам.

Тбилиси призывает РФ не протягивать колючую проволоку в Южной Осетии

Протяженность границы Южной Осетии с Грузией составляет около 350 километров. В соответствии с межгосударственным соглашением, подписанным президентами РФ и РЮО 30 апреля 2009 года, Цхинвали делегирует российской стороне полномочия по охране госграницы - до тех пор, пока в Южной Осетии не появится собственная погранслужба. Кроме охраны границ, перед российскими пограничниками поставлена задача борьбы с терроризмом, контрабандой и наркотрафиком.

Россия признала независимость Южной Осетии и другой бывшей грузинской автономии - Абхазии в конце августа 2008 года, после вооруженной агрессии Грузии против Цхинвали. В ответ Тбилиси разорвал дипломатические отношения с Москвой и объявил две закавказские республики оккупированными территориями. Мэги Кикалейшвили.

Грузинская сторона передала России через посольство Швейцарии ноту в связи с установлением дополнительных пограничных заграждений в виде колючей проволоки в Цхинвальском регионе (так в Грузии по-прежнему называют Южную Осетию), сообщил во вторник агентству "Новости-Грузия" представитель департамента прессы и информации грузинского МИД.

Как ранее заявили в МИД Грузии, российские пограничники протянули колючую проволоку у села Дици Горийского района и села Двани Карельского района, которые граничат с Южной Осетией. Внешнеполитическое ведомство выразило возмущение по этому поводу, отметив, что это является нарушением принципа территориальной целостности страны.

Во вторник грузинский министр иностранных дел Майя Панджикидзе встретилась с главой представительства ЕС в Грузии Филиппом Димитровым и ознакомила его с создавшийся ситуацией.

"На этом этапе мы можем делать лишь дипломатические шаги. Среди них была данная встреча, целью которой является мобилизация международной поддержки. На днях мы продолжим осуществлять действия в этом направлении", - заявила Панджикидзе журналистам после встречи.

Комментарием МИД РФ РИА Новости пока не располагают.

Протяженность границы Южной Осетии с Грузией составляет около 350 километров. В соответствии с межгосударственным соглашением, подписанным президентами РФ и РЮО 30 апреля 2009 года, Цхинвали делегирует российской стороне полномочия по охране госграницы - до тех пор, пока в Южной Осетии не появится собственная погранслужба. Кроме охраны границ, перед российскими пограничниками поставлена задача борьбы с терроризмом, контрабандой и наркотрафиком.

Россия признала независимость Южной Осетии и другой бывшей грузинской автономии - Абхазии в конце августа 2008 года, после вооруженной агрессии Грузии против Цхинвали. В ответ Тбилиси разорвал дипломатические отношения с Москвой и объявил две закавказские республики оккупированными территориями.

Движение по Транскавказской магистрали, являющейся единственным автомобильным сообщением между Россией и Южной Осетией, спустя три дня после обрушения скальных пород вновь возобновлено в полном объеме, сообщила РИА Новости руководитель пресс-службы ГУМЧС по Северной Осетии Юлия Старченко.

"В связи с возможностью обеспечения безопасного проезда автотранспортных средств комиссия по чрезвычайным ситуациям приняла решение разрешить движение по дороге в обоих направлениях", - сказала она.

Во вторник утром на Транскам в районе населенного пункта Биз обвалилась часть скалы. Проезжавшие машины не пострадали.

Дорожники готовы были приступить к расчистке трассы, однако работы не были начаты из-за опасности повторного обрушения. В результате специалисты приняли решение подорвать каменные склоны над горой. В общей сложности было произведено три взрыва. Последний из них был сделан в четверг.

"Вслед за этим дорожники расчистили трассу, и теперь она открыта для движения", - добавила Старченко.

Состоялись переговоры Владимира Путина с Президентом Южной Осетии Леонидом Тибиловым, который находится в России с рабочим визитом.

* * *

В.ПУТИН: Добрый день! Очень рад Вас видеть.

Мы в этом году отмечаем пятилетие признания независимости Южной Осетии и выработали определённые механизмы сотрудничества. Я очень рад, что у нас будет сегодня возможность поговорить об этом подробнее, посмотреть, что делается для того, чтобы Южная Осетия развивалась поступательно и необходимыми темпами.

Знаю, что проблем в республике ещё, к сожалению, очень много. Вы сами об этом говорите, и на последней нашей встрече тоже говорили об этом. Но сегодня здесь собрались те российские представители, которые непосредственно работают со своими коллегами в Южной Осетии. Уверен, у нас будет очень содержательная встреча.

Очень рад Вас видеть.

Л.ТИБИЛОВ: Спасибо, Владимир Владимирович.

Искренне благодарю за сегодняшнюю встречу. К этой встрече проявляется очень большой интерес в Южной Осетии в надежде на то, что будут решены множество вопросов, которые волнуют наш народ, нашу республику.

Я благодарен всем тем друзьям, коллегам, которые последний год работали в Южной Осетии и сделали очень многое для развития того сотрудничества, которое обозначено в наших совместных документах.

Действительно, в этом году мы будем отмечать пятилетие признания нашей независимости. Думаю, что нам будет что сказать нашему народу, потому что за последний год сделано немало.

Мы понимаем, что сделать можно и нужно было больше, но мы сохраняем тот позитив, который у нас имеется, на решение множества вопросов, и думаю, что мы своему народу в августе доложим о тех результатах, которые мы имеем в своей работе.

Огромное спасибо Вам за то, что у нас сегодня будет возможность обсудить эти вопросы.

В.ПУТИН: Спасибо, я очень рад.

Материальное обеспечение деятельности российского миротворческого контингента на территории Приднестровской Молдавской Республики оказалось практически заблокировано молдавской стороной, заявил помощник министра обороны РФ генерал-полковник Валерий Евневич.

"Никаких вопросов обеспечения провоза наших грузов с территории Украины на территорию Приднестровья не решено", - сказал Евневич в ходе международного круглого стола "Евразийский регион Приднестровья - перспективы развития" во вторник в Государственной Думе РФ.

По его словам, полиция Молдовы, препятствуя провозу материальных средств, обмундирования и продовольствия для миротворческого контингента, свои действия никак не объясняет, отказываясь даже разговаривать с представителями российских миротворцев.

При этом, как отметил Евневич, представители вооруженных сил других государств находятся на территории Молдовы под прикрытием ОБСЕ. "На прошлой неделе, в понедельник, были задержаны два офицера Великобритании и Польши, это те самые представители ОБСЕ, которые в 2008 году бежали с территории Грузии на территорию Южной Осетии за день до ввода российских войск", - сказал генерал-полковник.

На сегодняшний день мир в зоне конфликта поддерживают Совместные миротворческие силы, в которые входят 402 российских военнослужащих, 492 - приднестровских, 355 - молдавских и десять военных наблюдателей от Украины. Службу миротворцы несут на 15 стационарных постах и КПП, которые размещены на ключевых участках зоны безопасности. В этом году исполняется 21 год с момента начала миротворческой операции в регионе.

Первые партии грузинского вина и минеральной воды уже направлены в Россию, на полках магазинов они могут появиться в начале лета. Но не все продукты возвращаются — в понедельник Роспотребнадзор отказал в регистрации пяти видам коньяка компании "Братья Асканели". В России грузинские напитки ждут, но бума покупок не будет. Хотя Грузия может значительно увеличить экспорт своих продуктов, отмечают эксперты, пишет Газета.RU

Первые партии грузинских вин и минеральной воды уже направлены в Россию и на данный момент проходят процедуру таможенной очистки, рассказала "Газете.Ru" представитель торговой сети "Метро" Оксана Токарева. "Мы уже заключили договоры с производителями. Партии грузинской продукции, в том числе вина и "Боржоми", уже направлены в Россию по нашему заказу. Сейчас они проходят таможенную очистку и вскоре появятся на полках наших торговых центров", — сказала Токарева.

В России грузинские напитки могут поступить в продажу уже в конце мая, но рынок будет насыщаться постепенно. Многие компании пока только ведут соответствующие переговоры с производителями, рассказали "Газете.Ru" несколько торговых сетей, не уточняя точные даты начала поставок.

"Переговоры еще не закончены. Разные продукты будут поступать в разное время. Мы считаем, что продукты Грузии, в частности вина, минеральная вода, фрукты и овощи, будут востребованы. Как только появилась возможность возобновить переговоры с нашими партнерами, мы это сделали", — говорит представитель торговой сети X5 Retail Group Михаил Сусов.

"Грузинское вино на полках появится в середине июля, в данный момент идут тендерные процедуры по выбору поставщика. "С "Боржоми" ситуация менее определенная, пока сложно назвать дату появления воды в магазинах "Дикси", — сказала директор по внешним связям "Дикси" Екатерина Куманина.

Ритейлеры будут уделять большое внимание контролю качества и стабильности поставок, говорит Сусов. Но он не ожидает большого ажиотажа во время первых поставок. "На полное восстановление спроса потребуется время. Многие покупатели расширят свою корзину за счет грузинских товаров, но это нишевые продукты, которые не скажутся на глобальных результатах компании", — считает он.

Но не все алкогольные напитки будут разрешены к поставке.

В понедельник Роспотребнадзор не допустил на российский рынок пять видов грузинского коньяка. Под запрет попали напитки компании "Братья Асканели" (девять вин производителя допущены к продаже в России).

В этих коньяках нет коньячных спиртов, и напитки не могут иметь соответствующего обозначения, выяснили в Роспотребнадзоре. "Это и коньяком даже нельзя назвать. Я бы это назвал серьезным звонком из прошлого, — сказал "Интерфаксу" руководитель Роспотребнадзора, главный государственный санитарный врач Геннадий Онищенко. — Если по девяти видам вина они прошли, то по коньяку полностью забракованы. То, что они нам предоставили, даже коньячных спиртов не содержит".

Сейчас Роспотребнадзор завершает регистрацию вин от грузинских производителей "Бадагони" и "Батоно".

Запрет на ввоз алкоголя, минеральной воды и сельскохозяйственной продукции из Грузии на территорию России был введен в 2006 году. Роспотребнадзор тогда предъявил претензии к ненадлежащему качеству продукции. Но эксперты отмечали, что запрет связан со скандальным задержанием в 2006 году российских офицеров: администрация Михаила Саакашвили объявила их шпионами. Российско-грузинский диалог был окончательно прерван военным конфликтом в Южной Осетии в августе 2008 года. Долгое время производители не могли возобновить переговоры о возвращении поставок из-за политических причин. "Бывшие власти сами блокировали выход грузинской продукции на российский рынок", а также неофициально запрещали грузинским бизнесменам вести переговоры с Россией о ввозе своих товаров, говорил ранее назначенный в конце октября прошлого года премьер-министром Грузии Бидзина Иванишвили. "Как только то руководство, которое было тогда, узнавало об этом (о готовящейся делегации в Россию. — "Газета.Ru"), это достоверные сведения, оно вызывало их: так, мы вас разорим, ни в коем случае вы этого делать не будете", — подтверждал Онищенко.

Обсуждения по поводу возвращения грузинских продуктов на российский рынок возобновились только со сменой власти в Грузии и вступлением страны в ВТО. Минеральная вода и вина должны были пройти все процедуры контроля качества, отмечал Онищенко.

В марте 2013 года Роспотребнадзор разрешил 36 алкогольным предприятиям и 4 производителям минеральной воды из Грузии предоставить образцы своей продукции для регистрации в России. Также на полках российских магазинов появятся и сельскохозяйственные продукты Грузии, в том числе мед, цитрусовые и овощи.

Если поставки возобновятся, то Грузия сможет существенно увеличить экспорт, отмечает председатель Национального агентства вина Грузии Леван Давиташвили. "Россия сможет принять из Грузии максимум до 10 млн бутылок за год, что составит примерно 25% от всего нашего винного экспорта. Наша продукция экспортируется во многие страны, и его показатели ежегодно растут", — говорит он.

До введения эмбарго на российский рынок поставлялись две трети всех грузинских вин, говорил ранее Давиташвили: "Раньше Россия была главной страной — импортером нашего вина: 89% вина мы продавали в Россию. Этот рынок и сегодня остается для нас очень интересным и важным. Хотя бы по одной причине, что в мире нет другой такой же большой страны, где грузинское вино было бы столь же известно, как в России. Уже почти 200 лет, как в России знают грузинское вино. И я думаю, что российский покупатель ждет его появления на прилавках, поэтому я настроен оптимистично".

Вспышка вируса африканской чумы свиней (АЧС) зарегистрирована в республике Южная Осетия, говорится в сообщении Россельхознадзора.

Вирус был обнаружен в Знаурском районе республики в одном из личных подсобных хозяйств - при исследовании экспертами Россельхозакадемии проб патологического материала от павшей свиноматки.

"В территориальные управления Россельхознадзора и органы управления ветеринарией субъектов РФ, входящих в Северо-Кавказский и Южный Федеральные округа, подготовлено письмо с поручением усилить контроль за мероприятиями в рамках недопущения заноса вируса АЧС на подведомственную территорию", - говорится в сообщении.

В конце марта текущего года режим чрезвычайной ситуации был введен в двух районах соседней с Южной Осетией республике РФ - Северной Осетии. Но уже в начале мая, как сообщала пресс-служба МЧС по республике, режим был отменен в связи с завершением комплекса мероприятий по ликвидации очагов заболевания и отсутствием угрозы дальнейшего распространения болезни на территории двух районов.

Между тем, Знаурский район республики находится на границе с Грузией. Согласно информации на сайте Россельхознадзора, с июня 2007 года действуют ограничения на ввоз в РФ из Грузии всех видов поднадзорных ветнадзору грузов из-за рисков по АЧС, по этой же причине с июля того же года запрещен ввоз растительной продукции в ручной клади, багаже и почтовых отправлениях. По данным Россельхознадзора, вирус АЧС был занесен дикими кабанами на территорию Северного Кавказа с территории Грузии, где вспышка этого заболевания была зарегистрирована в 2007 году.

Африканская чума свиней (болезнь Монтгомери) впервые была зафиксирована в 1903 году в Южной Африке. В естественных условиях к заболеванию восприимчивы домашние и дикие свиньи.

Заражение происходит при контакте здоровых животных с больными.

Заболевание не представляет угрозы для здоровья человека, однако чрезвычайно опасно для животноводства, поскольку не поддается лечению и вакцинопрофилактике.

Парламент Грузии на пленарном заседании в пятницу принял в первом чтении поправки, согласно которым смягчается мера наказания для лиц, въехавших на территорию Абхазии и Южной Осетии в объезд грузинских контрольно-пропускных пунктов, передает агентство "Новости-Грузия".

За поправки проголосовали 73 депутата из 147 представленных в парламенте. В законодательном органе Грузии 150 мест, но три места до оглашения окончательных итогов промежуточных выборов являются вакантными.

Законопроект в первом чтении обсуждался в течение четырех пленарных заседаний, однако голосование откладывалось из-за длительных обсуждений поправок, против которых выступали депутаты от бывшей правящей партии "Единое национальное движение". Как заявил ранее представитель парламентского меньшинства Шота Малашхия, президент Грузии наложит вето на законопроект, если он будет принят.

Согласно поправкам, в первый раз нарушение, с точки зрения грузинского законодательства, будет рассматриваться как административное и караться штрафом в 400 лари (около 250 долларов), повторное же и последующие нарушения будут отнесены к категории уголовных. Наказание в этом случае будет применено в виде штрафа или лишения свободы до года. Действующее законодательство Грузии предусматривает лишь уголовную ответственность за посещение Абхазии и Южной Осетии в объезд грузинских КПП.

Также по законопроекту въезд запрещен для всех, кроме лиц, получивших специальное разрешение от грузинского правительства в силу "государственных интересов страны, мирного урегулирования конфликтов", в целях восстановления доверия между народами или в гуманитарных целях. При этом специальные документы, по законопроекту, эти лица могут получить постфактум.

Грузинские войска в ночь на 8 августа 2008 года атаковали Южную Осетию и разрушили часть ее столицы Цхинвали. Россия, защищая жителей Южной Осетии, многие из которых приняли гражданство РФ, ввела войска в республику и после пяти дней боевых действий вытеснила грузинских военных. 26 августа 2008 года Россия признала суверенитет Южной Осетии и Абхазии. Тбилиси разорвал дипломатические отношения с Москвой и объявил две закавказские республики "оккупированными территориями".

Министр транспорта России Максим Соколов в пятницу вечером прибыл в Северную Осетию, где ознакомился с ходом реконструкции Рокского тоннеля, расположенного на границе Южной Осетии и России, сообщили РИА Новости в пресс-службе главы республики.

Рокский тоннель является продолжением Транскавказской магистрали - единственной транспортной артерии между Россией и Южной Осетией. Тоннель, протяженность которого составляет 3700 метров, был введен в эксплуатацию в 80-х годах прошлого века, с тех пор он ни разу не ремонтировался и пришел в аварийное состояние. Это особенно явно проявилось во время военных действий в августе 2008 года, когда между Северной и Южной Осетией следовали тысячи единиц военной техники.

В 2010 году началась реконструкция тоннеля. Ее завершение изначально было запланировано на 2015 год, однако строители обещают сдать объект уже в октябре 2014 года. Между тем, ускоренным темпам завершения реконструкции мешает дефицит финансирования. По словам строителей деньги, выделенные на данном этапе, будут освоены, уже в мае, и стройка может встать.

"Строительство (тоннеля) ведут очень квалифицированные специалисты, но не хватает, как всегда, денег. Если будет возможность перекинуть их с другого объекта, мы это сделаем, если у правительства появятся дополнительные финансы, будем ставить также этот вопрос ",- пообещал Соколов.

Здесь же на Транскаме Соколов принял решение о ремонте еще одного автомобильного тоннеля, соединяющего участок Транскама с дорогой, ведущей на будущий горнолыжный курорт Мамисон, строящийся под управлением ОАО "Курорты Северного Кавказа ".

Тоннель был построен по проекту 30-летней давности. В результате сооружение уже не соответствует современным требованиям проезда габаритного транспорта. Между тем в курортную зону в ближайшее время предстоит направить значительные объемы грузов, в том числе крупногабаритных, необходимых для обустройства канатных дорог и строительства будущих курортных деревень. Рассматривались также возможности строительства вместо существующего - нового тоннеля или моста.

"Необходим экспресс-ремонт тоннеля. Тратить деньги на дорогостоящий переход (мост), на который необходимы многие миллиарды мы не будем", - сказал Соколов. Альбина Олисаева.

Сочи-2014: этнополитическое измерение

Сергей Мирославович Маркедонов (р. 1972) – приглашенный научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований (США, Вашингтон).

7 февраля 2014 года на известном черноморском курорте Сочи будут торжественно открыты XXII зимние Олимпийские игры. Для постсоветской России это будет первая Олимпиада. Между тем, значение предстоящего события выходит далеко за рамки спортивного праздника. Сегодня спорт высших достижений тесно связан с общественно-политической сферой. Следует также отметить, что крупнейшее спортивное событие четырехлетия будет иметь немаловажное значение для президента Российской Федерации Владимира Путина. В канун 119-й сессии Международного олимпийского комитета 4 июля 2007 года, принявшего решение о проведении зимних игр 2014 года в России, он выступал едва ли не главным лоббистом сочинского проекта. И сегодня наш лидер рассматривает это начинание как зримое доказательство успеха своего курса по преодолению «хаоса 1990-х» и укреплению позиций России в мире. Насколько такое представление соответствует действительности – особый вопрос, но в любом случае, вне зависимости от различных интерпретаций олимпийский праздник становится важным символом и инструментом российской власти. Даже сам выбор места для состязаний выглядит как вызов. Соревнование по зимним видам спорта предполагается провести на популярном морском курорте, имеющем к тому же неформальный статус «летней столицы» России, поскольку именно здесь проводят отпуска первые лица государства. В истории олимпийского движения это будет первый случай, когда зимняя Олимпиада пройдет в городе с субтропическим климатом.

Однако климатические условия являются далеко не единственным вызовом для предстоящего праздника мирового спорта. Вокруг Сочи завязано несколько сложных этнополитических узлов, имеющих отношение как к российской внутренней политике и безопасности, так и к межгосударственным отношениям России с соседями. До 2014 года еще есть время, а следовательно, имеются и возможности для минимизации рисков и угроз. В настоящей статье предполагается рассмотреть несколько проблемных точек Сочи-2014, среди которых: а) ситуация в Краснодарском крае; б) «черкесский вопрос» и его динамика; в) фактор северокавказской нестабильности; г) Олимпиада в контексте российско-грузинских отношений; д) асимметричное партнерство России и Абхазии. Каждая из упомянутых проблем имеет собственную природу и историю. Некоторые из них накладываются друг на друга, а иные развиваются параллельно. Однако сегодня все они сфокусировались вокруг предстоящих зимних Олимпийских игр в «летней столице» России.

Кубанский узел: вызов регионального национализма

Муниципальное образование город-курорт Сочи («Большой Сочи») входит в состав Краснодарского края, называемого также Кубанью. В современной России значение этого региона исключительно велико. Край имеет третью после Москвы и Московской области численность населения, составляющую около 5,5 миллиона человек. Он включает в себя черноморское побережье, доставшееся России после распада Советского Союза. Здесь расположены крупные курортные центры международного значения – Сочи (около 345 тысяч жителей) и Новороссийск (189 тысяч жителей). В Новороссийске также заканчиваются нефтепроводы и газопроводы, идущие из Азербайджана и Казахстана. Новороссийский и Туапсинский порты занимают первое и третье место в стране по грузообороту. И, конечно же, Кубань – субъект федерации, в котором регулярно проводят свои отпуска и рабочие встречи первые лица государства. Это обстоятельство придает краснодарскому губернатору высокий неформальный статус, отличающий его от глав других субъектов Российской Федерации.

Между тем, в постсоветский период официальной идеологией, de facto доминирующей в крае, стал русский национализм, а традиционалистские ценности (общинность, коллективизм, недоверие к прогрессу) приобрели более прочную базу, нежели в России в целом[1]. Именно на Кубани в начале 2000-х годов была вытеснена за пределы края целая этническая группа турок-месхетинцев. Причем выдавливание «инородцев» произошло не в результате вооруженного межнационального конфликта, как в Пригородном районе или в Абхазии, а стало результатом целенаправленной политической стратегии краевой элиты. Выезд турок-месхетинцев на постоянное жительство в США оказался первым случаем массовой эмиграции из современной России, обусловленной этническими причинами. Впрочем, в этнополитической сфере за последние два десятилетия произошли определенные трансформации. Если прежний губернатор Николай Кондратенко в 1996–2000 годах предпочитал вести борьбу с «сионистским заговором» в Москве, провоцируя тем самым рост антисемитских и антимосковских настроений, то его преемник (и действующий губернатор) Александр Ткачев не раз озвучивал антиармянские, антитурецкие и антикурдские лозунги. Показательно, что во время одного из своих выступлений по проблемам миграции кубанский губернатор заявил о том, что Краснодарский край – «казачья земля» и все должны понимать, чьи здесь «правила игры»[2].

В феврале 2011 года в телепередаче Владимира Познера Ткачев признался, что на первых этапах своей губернаторской деятельности часто поддавался эмоциям и «делал глупости»[3]. Результатом такой «повышенной эмоциональности» стала репутация националиста, не раз вредившая не только краю, но и российской внешней политике. В частности, антиармянская риторика Ткачева не раз создавала сложности в отношениях России с ее стратегическим союзником – Арменией, на территории которой, в Гюмри, находится российская военная база. Более того, несмотря на покаянные признания, 2 августа 2012 года губернатор Краснодарского края выступил с новой инициативой: он заявил о необходимости создания на территории Кубани «казачьей полиции». На расширенном заседании коллегии краевого управления МВД Ткачев объяснил, что полицейские казаки должны принять участие в недопущении массового переселения в подведомственный ему регион представителей северокавказских республик. Своей сверхзадачей кубанский губернатор обозначил превращение края в своеобразный «миграционный фильтр». «Здесь кубанцы, здесь у них свои законы, здесь они достаточно жесткие ребята», – резюмировал Ткачев[4]. Подобные мероприятия отсылают к борьбе уже не с иностранцами или лицами без гражданства; они выстраивают линию противостояния с собственными гражданами и, между прочим, с федеральным центром, который вряд ли выиграет, если на отдельно взятой территории России «жесткие ребята» будут устанавливать «свои законы». Интересно, что очередной всплеск националистической риторики произошел после двух инцидентов, негативно повлиявших на репутацию Ткачева как губернатора. Первым оказалось массовое убийство в станице Кущевской, произошедшее в ноябре 2010 года. Расследование этой трагедии выявило наличие хорошо структурированного и организованного преступного сообщества, фактически подменившего в отдельно взятой станице органы власти и управления, и в Краснодаре не могли не знать о его существовании. Вторым стало наводнение в Крымске 7 июля 2012 года, обнажившее провалы и просчеты в реагировании на чрезвычайные ситуации со стороны не только местной, но и краевой власти.

Скорее всего экстравагантные кубанские инициативы имели бы намного меньшие последствия, если бы Кремль более критично относился к руководству региона и созданному им политико-идеологическому режиму. Несмотря на серию управленческих провалов последних лет и националистическую риторику, вредящую российским интересам, центральная власть по-прежнему терпима к «крепким кубанцам». За последние годы лишь однажды Ткачев подвергся косвенному взысканию «по партийной линии». 20 августа 2012 года на региональной конференции партии «Единая Россия» не он, а председатель краевого законодательного собрания Владимир Бекетов возглавил партийный список на выборах в высший представительный орган власти Кубани, состоявшихся 14 октября того же года. Однако губернаторское кресло осталось за Ткачевым, хотя прогнозов относительно его скорого конца летом и осенью прошлого года было сделано немало. Между тем, очевидно, что укрепление кубанского партикуляризма создает немало проблем не только для региона, но и для России в целом. Особенно в контексте ее претензий на эксклюзивную роль на постсоветском пространстве и на важное место в мировой политике, обоснованию которых будут подчинены и предстоящие зимние Олимпийские игры.

«Черкесский вопрос»: история и политика

Для черкесского мира – разбросанного от республик Северо-Западного Кавказа и Краснодарского края до Турции, Ближнего Востока, европейских стран и США – Сочи имеет особое значение. Именно здесь в 1861 году был учрежден Меджлис, названный «великим свободным заседанием» и ставший попыткой горцев объединиться перед лицом наступавшей на Западный Кавказ Российской империи. А через три года, 21 мая 1864 года, русские войска заняли последний очаг сопротивления черкесов на Западном Кавказе – урочище Кбаадэ. Сегодня на этом месте располагается поселок Красная Поляна Адлерского района Сочи, ставший за последние годы одним из любимых мест отдыха представителей российской элиты. Для русского оружия события 1864 года стали большой победой, увенчавшей многолетнюю и кровопролитную Кавказскую войну. Приход России в регион способствовал всесторонней модернизации Кавказа и его европеизации. Но представители адыгских народов понесли серьезные демографические потери из-за военных действий, болезней и изгнания.

Строго говоря, сочинская Олимпиада не открыла «черкесский вопрос», а всего лишь политизировала его, придав ему актуальность. Данная проблема распадается на несколько самостоятельных сюжетов. Во-первых, это земельный вопрос, обостряющийся в контексте идущей в стране реформы местного самоуправления. Так, для Кабардино-Балкарии, где адыги (кабардинцы) составляют большинство, попытки объединения балкарских населенных пунктов со столичным Нальчиком завязали проблемные узелки, не распутанные до сих пор. Во-вторых, это вопрос об этническом представительстве во власти, наиболее актуальный в Карачаево-Черкесии, где черкесы находятся в меньшинстве. В-третьих, это вопрос о репатриации адыгов на историческую родину, который особенно обострился в связи с эскалацией гражданского противоборства в Сирии. В этой стране до начала конфликта проживала многочисленная черкесская диаспора, составлявшая, по различным данным, от 30 до 120 тысяч человек. С конца 2011 года сирийские черкесы, ставшие заложниками внутреннего противоборства, неоднократно обращались к российскому руководству с просьбой о репатриации. В-четвертых, это вопиющая обособленность гуманитарной науки Кавказского региона. Как бы мы ни относились к советской историографии и обществознанию, прежняя система знания обеспечивала стабильное бюджетное финансирование и, соответственно, прочные горизонтальные связи между учеными различных регионов. В новой России оба эти фактора перестали работать: отсюда и серьезный националистический перекос при рассмотрении сюжетов местной истории. И, наконец, в-пятых, это внешнеполитический фактор. Стараниями Грузии, официально признавшей «геноцид черкесов» в Российской империи, данная проблема выведена на международный уровень.

Сколько бы мы ни обвиняли официальный Тбилиси в спекуляциях на данной теме, очевидно, что без несомненных и неразрешенных внутренних противоречий ее раздувание было бы невозможно в принципе. Причем сегодня российская власть пребывает в состоянии глухой обороны. Она так и не дала внятного ответа на «черкесский вопрос», а из-за этого создается ощущение, что ей просто нечего сказать. Довольно показателен в этом отношении ответ на обращение черкесских общественников, который дал директор департамента межнациональных отношений Министерства регионального развития Александр Журавский. С одной стороны, высокопоставленный чиновник отказывает сирийским черкесам в праве на репатриацию потому, что они «являются потомками выходцев из среды адыгских народов Северного и Западного Кавказа, которые не приняли российское подданство и сделали добровольный выбор – покинуть регион после завершения военных действий в ходе Кавказской войны (1817–1864 гг.)». С другой стороны, в том же тексте констатируется, что «вопрос отнесения сирийских черкесов к соотечественникам за рубежом требует всесторонней проработки с участием МИДа России и ФМС России»[5].

Между тем, еще в 1994 году первый президент Российской Федерации Борис Ельцин к 130-летию окончания Кавказской войны принес извинения за неоправданное применение насилия в отношении горских народов со стороны Российской империи. Несмотря на серьезные сложности по обеспечению репатриации, и на этом направлении были достигнуты определенные успехи: достаточно упомянуть хотя бы переезд в Адыгею черкесских семей из Косово, состоявшийся в конце 1990-х. Конечно, можно было бы упомянуть о том, что 24 июля 2010 года президент России подписал новую редакцию закона о соотечественниках за рубежом, в соответствии с которой таковыми теперь могут считаться лица, «относящиеся к народам, исторически проживающим на территории Российской Федерации». Но одного закона мало: нужна четкая стратегия репатриации, вписанная в общий контекст государственной миграционной политики. Необходима работающая программа, которая позволила бы избежать приумножения уже имеющихся межэтнических и земельных споров. А успешное разрешение проблемы тех же сирийских черкесов могло бы поднять авторитет России и на Кавказе, и на Ближнем Востоке, дезавуируя при этом «исторические изыскания» грузинских политиков. И, разумеется, государству уже давно пора выработать качественную объяснительную модель, пригодную для оценки событий Кавказской войны и вообще истории региона в составе России.

Задача, к слову сказать, совсем не уникальная. Практически любая многоэтничная страна решала подобные проблемы. Например, канадцы и американцы давно и охотно интегрируют исторически непростой «индейский сюжет» в свои государственные и спортивные праздники (самый яркий из недавних примеров – церемония открытия Олимпиады в Ванкувере), не говоря уже про учебники и музейные экспозиции. У нас же пока дело обстоит иначе. Многих представителей адыгской интеллигенции на Северном Кавказе и в диаспоре возмутило то, что в июле 2007 года во время презентации сочинской олимпийской программы в Гватемале президент Путин, перечисляя прежних жителей Сочи, назвал греков, колхов и казаков, но ни единым словом не упомянул черкесов. А на Олимпиаду в Ванкувере Олимпийский комитет России в качестве представителей Кубанского региона и его культуры отправил казачий хор, невзирая на то, что отношения черкесов и казаков исторически складывались крайне непросто.

Фактор Северного Кавказа

С формально-правовой точки зрения Сочи, как и весь Краснодарский край, является частью не Северо-Кавказского, а Южного федерального округа. Однако, как показывает тот же «черкесский вопрос», обособить проблемы «летней столицы» России от всего комплекса проблем Северокавказского региона невозможно, причем не только в силу общей истории, но и из-за географической близости будущей столицы «белой» Олимпиады к самой неспокойной части страны. Этнополитическая динамика Северного Кавказа в контексте настоящей статьи интересует нас лишь в «привязке» к Сочи. И здесь в первую очередь следует особо отметить такой острый сюжет, как обеспечение защиты олимпийских объектов и гражданского населения от террористических атак и диверсий.

Уместно напомнить, что еще в феврале 2007 года так называемый «Джамаат Шариат» распространил пресс-релиз, в котором, среди прочего, выдвигались следующие угрозы:

«Пусть кафиры Русни не надеются на проведение олимпиады в 2014 году. Мы заранее предупреждаем тех неразумных, кто решится ступить на земли войны с кафирами. […] Не стоит рисковать жизнями своих граждан, поверив показухе и бахвальству Кремля. Слова московских преступников пусты, так же как и договор с ними не стоит той бумаги, на которой он написан. Мы сделаем все, чтобы с помощью Аллаха к этому времени с построенных спортивных сооружений Сочи зазвучал азан кавказских моджахедов»[6].

«Джамаат Шариат», который иногда называют «Дагестанским фронтом», – известная на Северном Кавказе и за его пределами диверсионно-террористическая структура[7], которая несет ответственность за многие резонансные преступления. Так, в 2002 году «Джамаат» отметился терактом в Каспийске, который произошел во время военного парада, приуроченного ко Дню победы; тогда 43 человека были убиты, а еще 170 ранены. В 2005 году участники этого формирования совершили убийства Магомеда Омарова, начальника милиции общественной безопасности Дагестана, и министра по национальной политике республики Загира Арухова, который был также известным исламоведом и в своих публицистических работах критиковал исламистов. С этой группировкой связывают нападение на заместителя начальника штаба Северо-Кавказского регионального командования внутренних войск МВД, генерал-майора Валерия Липинского, в декабре 2008 года и убийство многолетнего главы МВД Дагестана Адильгерея Магомедтагирова в июне 2009 года.

В разные годы во главе «Джамаата» находились такие известные боевики, как Расул Макашарипов (убит в июле 2005 года), Раппани Халилов (убит в октябре 2007-го, подозревался в организации взрыва в Каспийске), Магомедали Вагабов (убит в августе 2010-го, подозревался в организации терактов в московском метро). Против боевиков этой группировки проводились самые масштабные на Северном Кавказе операции, если не считать двух чеченских кампаний.

После того, как в 2007 году чеченский полевой командир, «эмир» Доку Умаров, поставил точку в истории проекта «Чеченская Республика Ичкерия» и объявил о создании так называемого «Эмирата Кавказ», провозгласив радикальный исламизм в качестве идеологии, «Джамаат Шариат» стал называться «Дагестанским фронтом», или «вилайятом», подчиненным «эмиру». Между тем, довольно трудно с точностью описать, в какой форме выстраивается субординация между «Эмиратом» и «Джамаатом». Сетевые принципы исламистской войны на Северном Кавказе не предполагают строгой и вертикально выстроенной соподчиненности, а сама сеть выходит далеко за пределы региона. Так, 3 мая 2011 года полиция Чехии заявила об аресте восьми человек (граждан России, Болгарии и Молдовы), связанных с деятельностью северокавказского исламистского «Джамаата Шариат».

Как бы то ни было, сохраняющаяся на российском Северном Кавказе нестабильность заставляет относиться к обеспечению безопасности будущей олимпийской столицы более чем серьезно. Тем более, что «Шариат» далеко не единственная структура, желающая самоутвердиться за счет террористических атак.

Сочи в контексте российско-грузинских отношений

Предстоящая Олимпиада станет еще одним тестом для российско-грузинских отношений, в последние годы отягощенных разнообразными испытаниями. После «пятидневной войны» 2008 года связи двух стран развиваются парадоксально. С одной стороны, дипломатических отношений по-прежнему нет, а различные интерпретации статуса Абхазии и Южной Осетии в Тбилиси и в Москве не позволяют даже робко надеяться на компромисс. С другой стороны, присутствие российского бизнеса в Грузии после «горячего августа» не сократилось, а расширилось. Официальный Тбилиси, фактически, открыл двери для вступления России в ВТО, а общественный запрос на нормализацию двусторонних отношений стал важным фактором в парламентском успехе предвыборной коалиции «Грузинская мечта» во главе с миллиардером Бидзиной Иванишвили. Однако «фактор Сочи» возник до августовской войны. Еще с 2007 года, то есть с момента удовлетворения МОК российской заявки на проведение игр, тема возможного бойкота как инструмента для давления на Российскую Федерацию время от времени озвучивалась в Грузии. Например, в интервью «Независимой газете» 24 октября 2007 года грузинский экс-президент Эдуард Шеварднадзе выступил с инициативой «наказать Россию» за ее «аннексионистскую» политику на постсоветском пространстве[8].

Но если до 2008 года со стороны Тбилиси запускались лишь «пробные шары», то после войны проработкой идеи бойкота последовательно занялись и на официальном уровне. Именно этой целью в первую очередь была продиктована активизация северокавказской политики Грузии, достигшая апогея в позапрошлом году. 20 мая 2011 года парламент Грузии единогласно признал события 1763–1864 годов в западной части Кавказа «геноцидом Российской империи против черкесского народа». Следует, впрочем, сделать оговорку: понятие «геноцид» применительно к истории черкесов (адыгов) прежде уже использовалось в законодательстве нескольких субъектов Российской Федерации. В феврале 1992 года такая оценка была дана в Кабардино-Балкарии, а в апреле 1996-го в Адыгее. Разница, однако, заключалась в том, что в мае 2011-го понятие «геноцид» вводилось в политико-правовой оборот не отдельными субъектами федерации, а независимым государством, признанным ООН и проводящим весьма активную региональную и международную политику. Кроме того, Олимпийская хартия напрямую запрещает проводить игры в местах массового убийства людей, и официальный Тбилиси настойчиво стремился к тому, чтобы использовать этот аргумент. Между тем, 16 февраля 2011 года в рамках слушаний в профильном комитете Сената США директор американской национальной разведки Джеймс Клэппер в открытом докладе «Оценка угроз в мире разведывательным сообществом США» недвусмысленно заявлял: «Публичные намерения Грузии привлечь некоторые этнические группы Северного Кавказа вносят вклад в напряженность [в регионе]»[9]. Грузинские политики, однако, проигнорировали даже дружеские советы из Вашингтона.

Впрочем, после первого за десять лет политического поражения Михаила Саакашвили и фактического установления в стране двоевластия в октябре 2012 года реализация северокавказской политики Грузии была приостановлена. Более того, начались осторожные попытки нормализовать российско-грузинские отношения: в Женеве состоялась первая после 2008 года встреча представителей Москвы и Тбилиси без посредников. Грузия сосредоточилась на решении такой важнейшей для нее проблемы, как проведение президентских выборов в октябре 2013 года и запуск конституционной реформы, нацеленной на перераспределение властных полномочий между главой государства, премьер-министром и парламентом. Но непредсказуемость сегодняшней грузинской политики, хотя и оттеняет сочинскую тему, не закрывает ее полностью. Ее реанимация Тбилиси вполне возможна – как по внешнеполитическим основаниям, так и из-за внутренних соображений.

Россия – Абхазия: асимметричное партнерство

В августе 2008 года Россия выступила пионером в международной легитимации абхазской независимости от Грузии. Процесс национального самоопределения получил частичное признание, а Абхазия стала открыто пользоваться российским военно-политическим и экономическим покровительством. Вместе с тем, в отношениях между Москвой и Сухуми все далеко не так безоблачно, как кажется во время двусторонних форумов и встреч. И абхазская власть, и, в особенности, оппозиция опасаются проникновения российского большого бизнеса и установления его безраздельного доминирования в республике, а также не желают переноса на свою территорию российских управленческих практик. С крайней настороженностью Сухуми относится к возможному возвращению в Абхазию российских граждан грузинской национальности; отсюда возникают разночтения в подходах к имущественным вопросам. В итоге Москва фактически пошла на то, чтобы жалобы этнических грузин, обладающих гражданством Российской Федерации, по поводу утраты имущества в Абхазии не рассматривались бы специальной комиссией по данному вопросу. Хотя абхазское руководство поддерживает восстановление и развитие железнодорожной инфраструктуры с помощью России, в июле 2012 года президент Абхазии Александр Анкваб недвусмысленно высказался против прокладки автомобильной трассы через Главный Кавказский хребет. Помимо этой темы, абхазский лидер коснулся и перспектив реализации проектов по строительству глубоководных портов. «Черное море на абхазском отрезке очень специфическое, и всякое неправильное вмешательство человека приведет к очень плохим последствиям», – заявил он[10].

В российско-абхазском асимметричном партнерстве значение «Большого Сочи» невозможно недооценить. Эта часть Краснодарского края непосредственно граничит с Абхазией, а большинство жизненно важных для абхазов вопросов – таких, как интеграция в общероссийский рынок, транспортная логистика, широкий спектр социальных проблем (от выдачи российских загранпаспортов до оформления пенсий и пособий), – решаются именно в Краснодарском крае. В свою очередь очевидно и то, что многие нужды олимпийского проекта (в частности, ресурсное и транспортное обеспечение) требуют вовлечения Абхазии. Однако «принуждение к сотрудничеству», обеспечиваемое жестким административным прессингом и не учитывающее сложных реалий частично признанной республики, может стать еще одним серьезным вызовом для российской политики на Большом Кавказе. Ведь упомянутое выше июльское выступление Александра Анкваба имеет лишь косвенное отношение к вопросам дорожного и портового строительства; более того, президент Абхазии контурно обозначил лишь верхний слой проблем, которые серьезно волнуют политиков и общество в непризнанной республике. Развитие инфраструктуры – это не только привлеченные инвестиции и рабочие места, открывающиеся туристические возможности и, в конечном счете, «открытие Абхазии» и ее втягивание в международную экономику. Интернационализация, наряду с очевидными экономическими выгодами, чревата и серьезными этнополитическими вызовами. Абхазия не Нагорный Карабах и даже не Южная Осетия, где численное доминирование «титульного этноса» очевидно. В абхазском контексте «открытие» страны среди прочего означает и возможное изменение этнодемографического баланса. В конструировании абхазского национализма на современном этапе значительную роль сыграло осуждение форсированной индустриализации Абхазии советского времени, которая привела в том числе и к разрастанию численности грузинской общины, что позже стало одной из причин конфликта и четырнадцатимесячной войны. У Абхазии нет ресурсов для того, чтобы самостоятельно восстановить экономику и социальную сферу, а превращение республики в «гетто» повредит ей же самой. Запрос на максимальный учет интересов de facto государства очевиден, и игнорировать его, вставая в менторскую позу, для Москвы было бы как минимум неразумно.

***

Таким образом, проведение первых зимних Олимпийских игр в субтропиках потребует от российской власти не только высококлассного искусства пиара и креативности в освоении немалых финансовых средств. Без должного внимания к сложным этнополитическим сюжетам Кремль может не получить той отдачи от Сочи-2014, на которую он многие годы рассчитывал. Ведь вхождение в высшую лигу мировой политики не рекламный ход, а высокое качество решений в различных сферах, включая региональное управление, борьбу с терроризмом и экстремизмом, взаимодействие с соседними государствами, пользующимися членством в ООН или частичным признанием. И, конечно же, качественная интерпретация исторического прошлого, работающая на пользу реального, а не только декларируемого единства страны.

[1] Подробнее см. мою работу «Кубанский полигон» (http://polit.ru/article/2007/04/19/kuban/).

[2] Цит. по: Казаки древнее этрусков? (www.skanhit.ru/kazaki-drevnee-etruskov/).

[3] См.: www.youtube.com/watch?v=keG4csM7NTg.

[4] См. полный текст выступления: www.yuga.ru/articles/society/6390.html.

[5] Цит. по: Гукемухов М. Отказ в репатриации исторически обосновали // Эхо Кавказа. 2013. 19 января (www.ekhokavkaza.com/content/article/24877704.html).

[6] Цит. по: «Джамаат Шариат» обещает атаковать Сочи и синагогу в Шамилькале (http://www.kavkazcenter.com/russ/content/2007/02/23/49737.shtml).

[7] Слово «джамаат» необходимо брать в кавычки, поскольку до нынешнего всплеска исламизма в Cеверокавказском регионе это понятие использовалось не для идентификации террористов и диверсантов, а как термин, обозначающий общину верующих. В некоторых регионах Большого Кавказа оно также рассматривалось как синоним «общества» или «группы людей».

[8] Гордиенко А. Шеварднадзе требует наказать Москву // Независимая газета. 2007. 24 октября.

[9] Statement for the Record on the Worldwide Threat Assessment of the U.S. Intelligence Community for the Senate Select Committee on Intelligence, James R. Clapper, Director of National Intelligence (www.dni.gov/files/documents/Newsroom/Testimonies/20110216_testimony_sfr.pdf).

[10] Цит. по: Президент Александр Анкваб против проекта прокладки автодороги через Главный Кавказский хребет (http://abkhaz-auto.ru/news/6/1140/).

Опубликовано в журнале:

«Неприкосновенный запас» 2013, №2(88)

Военный парад стал центральным событием празднования в Цхинвале 68-й годовщины Великой Победы. По сложившейся уже после признания независимости Южной Осетии традиции, вместе с югоосетинскими военными в нем приняли участие российские пограничники и военнослужащие.

В 11:00, (местное время совпадает с московским), праздничные расчеты, выстроившиеся на центральной площади югоосетинской столицы, объехал и. о. министра обороны республики Ибрагим Гассеев.

Он поздравил с 68-летием Победы войска, сотрудников ОМОН, российских и югоосетинских пограничников, военнослужащих 4-й российской военной базы, воспитанников кадетского корпуса, а затем доложил о готовности расчетов президенту Леониду Тибилову.

Президент в своем выступлении отметил, что вторая мировая война "наглядно показала, насколько могут быть опасны игры в национальную исключительность и политический диктат".

"Народ Южной Осетии как никто другой знает, какой ценой достается свобода, каких лишений она стоит. Поэтому мы будем настойчивы в своем стремлении к утверждению принципов справедливости, гуманности и международной безопасности. Мы намерены и впредь укреплять их совместно с братской Россией, другими государствами, со всем мировым сообществом, создавая общие гарантии для прочного мира в Кавказском регионе и на планете в целом", - сказал президент.

В ходе парада кадеты пронесли по площади многометровую Георгиевскую ленточку. После парадных расчетов по площади прошла боевая техника югоосетинских вооруженных сил и российской военной базы. Всего в параде приняло участие более 700 военнослужащих. Мероприятия завершатся концертом и праздничным салютом.

Накануне в Южной Осетии состоялось возложение венков к Вечному огню на Аллее Славы. Дина Гассиева.

ГРУЗИЯ: НЕДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ ДИПЛОМАТИЯ

Грузия поедет на Олимпиаду в Сочи. Бойкота Игр, которого требовал Михаил Саакашвили, не будет. При этом Тбилиси продолжает обвинять Россию в оккупации. Такие заявления звучат и от нового премьера Бидзины Иванишвили, который за сближение с Москвой

Национальный олимпийский комитет Грузии на чрезвычайной сессии 2 мая проголосовал за участие грузинских спортсменов в Олимпийских играх в Сочи. Новый грузинский премьер Бидзина Иванишвили лично собирается посетить открытие сочинской Олимпиады и, возможно, придет на закрытие Игр. Момент, чтобы показать свое отношение к России, выбран символично, отмечает председатель совета директоров "Евразийской медиа группы" Вартан Тоганян: "Это очередной сигнал, очень красивая и международная причина на это - Олимпийские игры, которые пройдут в Сочи. Тем более что в период прошлых летних Олимпийских игр в Пекине, вы знаете, была предпринята попытка вооруженной агрессии против Южной Осетии".

Однако буквально в конце апреля Иванишвили выступал с речью на заседании парламентской ассамблеи Совета Европы. Где, в частности, заявил: "Против малых стран вновь осуществляется агрессия. Четким примером этого является моя страна, 20% территории которой были оккупированы Россией в 2008 году".

Не ставится пока вопрос и о возобновлении дипломатических отношений между Россией и Грузией, говорит политолог Михаил Нейжмаков: "Как минимум до президентских выборов в Грузии вопрос о восстановлении дипломатических отношений наверняка подниматься не будет. Например, на намеченной встрече спецпредставителей президента России и премьер-министра Грузии в Праге намечено обсуждение только таких вопросов, как смягчение визового режима, то есть даже здесь не отмена, а смягчение. Восстановление дипломатических отношений между нашими странами вынесено за скобки, причем на неопределенное время".

Хотя территориальные претензии - не такая уж большая проблема для дипотношений, вспомнить, например, Россию и Японию. Иванишвили к этому идет, уверен политолог Рамаз Сакварелидзе: "Он собирается восстановить взаимоотношения в максимально беспроблемных сферах, т.е. в культуре, торговле, спорте. И потом уже заняться проблемными вопросами, в том числе восстановлением дипломатических отношений. Это как бы недипломатическая дипломатия".

Бойкот Олимпиады и других крупных соревнований - это то, чем грозят гораздо чаще, чем применяют на самом деле. Ангела Меркель, выступая в защиту Юлии Тимошенко, в прошлом году заявляла о бойкоте матчей Евро на Украине. Но когда Германия чуть не вышла в финал, канцлер не исключила, что прервет бойкот и приедет в Киев.

И хотя Саакашвили с 2008 года постоянно намекал, что грузинские спортсмены в Сочи не поедут, в то, что это случится, верили немногие. Санкции Международного олимпийского комитета (МОК) слишком жесткие, грузинам могли запретить участвовать и в следующей Олимпиаде.

Способна ли Россия быть глобальным лидером?

Резюме: Внешняя политика России более конструктивна, чем полагают многие на Западе. Но Москве часто не удается добиться достойной оценки, потому что Кремль слишком увлечен риторикой, разыгрывая антиамериканскую карту.

Москва с точки зрения ее веса, масштаба, разумности и репутации

Дэниэл Трейсман – профессор политологии Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе и исполняющий обязанности директора Центра европейских и евразийских исследований при университете. Он является автором книги «Возвращение: Путь России от Горбачёва до Медведева».

Эта статья основана на материалах дискуссии, состоявшейся в ходе Гайдаровского форума 2013 года.

Председательство России в «Большой двадцатке» свидетельствует о желании ее руководителей поднять авторитет страны в мировой политике. В последние годы постоянный поток инициатив Кремля и российского Белого дома касается таких вопросов, как международная безопасность, наркотрафик и интеллектуальная собственность. Напомним некоторые из них.

Летом 2008 г. президент Дмитрий Медведев обнародовал проект нового Договора о европейской безопасности, который заменил бы прежние идеи, исходящие из реалий холодной войны. Летом следующего года на «зерновом саммите» в Санкт-Петербурге он призвал прекратить использование сельскохозяйственной продукции для производства биотоплива. В том же году Медведев и премьер-министр Владимир Путин заявили о необходимости создать новую международную резервную валюту вместо доллара. В июне 2010 г. Дмитрий Медведев поддержал глобальный план борьбы с наркотрафиком, включающий меры по ограничению выращивания опиумного мака в Афганистане. В 2012 г. президент России предложил начать переговоры по новым международным конвенциям, регулирующим интернет и авторские права.

Впечатляющий список. Однако если мы посмотрим на то, как инициативы были приняты, картина окажется не такой радужной. Реакцией дипломатов из других стран была вежливая улыбка и переход к другой теме.

Россия – ценный партнер в решении определенных вопросов, преимущественно в области двусторонних отношений с Соединенными Штатами. В 2010 г. два государства подписали новый договор по СНВ. Москва совместно с Вашингтоном продолжает оставаться сопредседателем Глобальной инициативы по борьбе с ядерным терроризмом. Но Европа не ведет переговоры по новому договору о безопасности. В мире не появилось новой резервной валюты. США и Бразилия продолжают производить биотопливо из кукурузы и сои. Выращивание опиумного мака в Афганистане в прошлом году, по данным ООН, увеличилось на 18%. И хотя призыв Медведева к новому международному регулированию интернета приветствовала Пиратская партия России, особого энтузиазма в G20 пока не видно.

Россия, безусловно, обладает склонностями к лидерству в глобальной политике. Вопрос в том, готовы ли другие страны следовать за ней. Что нужно для увеличения влияния России на международной арене? Что позволяет одним государствам воздействовать на другие, побуждая их принимать свои предложения?

КРИТЕРИИ ВЛИЯТЕЛЬНОСТИ

Основываясь на выводах экспертов, исследовавших распространение тех или иных внешнеполитических инициатив, я бы выделил четыре ключевых фактора, которые объясняют, почему государствам удается убедить других следовать за собой. Это – вес, масштаб, разумность и репутация. Давайте проясним, что подразумевается под этими факторами, прежде чем вернуться к вопросу о том, как Россия котируется по каждому из них.

Вес, как я его понимаю, это военная мощь и другие виды жесткой силы, включая целенаправленно оказываемое экономическое давление. Очевидно, что государства, доминирующие в военном плане, иногда могут навязывать свою волю другим. Ни для кого не секрет, почему после Второй мировой войны в Западной и Восточной Германии проводилась совершенно различная социально-экономическая политика. Иногда рычагом воздействия служит не военная мощь, а экономика. Например, санкции, которые многие государства ввели против ЮАР, в конечном итоге помогли убедить ее элиту отказаться от апартеида. Сегодня «агентом влияния» часто являются международные организации. МВФ и Всемирный банк предоставляют кредиты при условии проведения реципиентом определенного курса. Евросоюз требует, чтобы новые члены приняли ряд законодательных и нормативных актов – acquis communautaire, – и это является условием вступления в блок.

В любой организации одни государства обладают большими возможностями, чем другие. Поэтому один из способов стать лидером мировой политики – приобрести влияние в ключевых международных организациях.

Второй фактор, благодаря которому некоторые страны становятся лидерами, – это их масштаб. Имеется в виду не географический размер, а продвинутость в какой-то области. Если государство занимает ведущие позиции в той или иной сфере, другим странам имеет смысл ориентироваться на него в своей политике. Многие перенимают элементы американского торгового права не потому, что оно лучше или их вынуждают к этому США. Просто международная торговля в основном происходит по этим законам, и конформизм обходится дешевле.

Масштаб в этом смысле особенно относителен, если речь идет о проблемах координации. Возьмем управление воздушным движением. Неважно, какой в стране принят свод правил, регламентирующих действия пилотов, когда к ним приближается другой самолет. Главное, чтобы все использовали одинаковые правила. Поэтому политика стран, занимающих лидирующие позиции в какой-либо области, часто распространяется и на другие государства без сознательного воздействия.

Помимо веса и масштаба, существует еще разумность. Пример других может быть привлекательным просто потому, что их политика лучше имеющихся альтернатив, так как позволяет добиться поставленных целей наиболее эффективным способом. Ключевой аспект для подобного лидерства – наличие большого количества ученых-новаторов и аналитиков, предлагающих продуктивные идеи. Для этого требуется развитая исследовательская инфраструктура и социальные условия, стимулирующие креативность и критическое мышление. Если идеи действительно стоящие, они распространятся сами.

И наконец, четвертый фактор – репутация. Важную роль в международных переговорах играет доверие. Никто не примет какую-либо политику, если будет считать, что у предлагающего есть свои скрытые мотивы. Некоторые государства – и их объединения – создают себе репутацию, определяя и продвигая инициативы, которые принесут пользу всем. Другие, напротив, преследуют только собственные интересы. Если руководители страны имеют репутацию лицемерных и ненадежных людей, к предлагаемой ими политике будут относиться с подозрением, даже если она кажется рациональной.

Так как же обстоят дела с Россией? Обладает ли она весом, масштабом, разумностью и репутацией, чтобы претендовать на принятие своей политики? Стоит ли ожидать, что в будущем больше стран станут поддерживать предложения Москвы?

С точки зрения веса Россия, безусловно, является крупной военной державой и важным поставщиком энергоносителей. Некоторые на Западе полагают, что Россия использует эти ресурсы, чтобы влиять на соседей. Однако, как отмечают многие, возможности жесткой силы – военной или экономической – уже не простираются так далеко, как раньше. И это касается не только России, но и Соединенных Штатов. Несмотря на угрозу применения военной силы и введение более суровых экономических санкций, Вашингтону не удалось остановить ядерную программу Ирана. Даже имея в Афганистане десятки тысяч солдат, США не смогли заставить президента Хамида Карзая обуздать коррупцию в своем окружении.

Главными активами жесткой силы России являются ее ядерный арсенал и право вето в Совете Безопасности ООН. Но они практически бесполезны, когда речь идет о том, чтобы заставить другие страны взять на вооружение свою политику. К примеру, просто невероятно, что Москва выпустит ядерную ракету по Тбилиси, если Грузия откажется признать независимость Южной Осетии. Что касается вето в Совбезе, то оно используется, чтобы замедлить или блокировать политику других. Но никто пока не придумал, как использовать право вето для продвижения нового курса.

С точки зрения масштаба существует одна сфера, в которой присутствие России настолько заметно, что другие вынуждены учитывать ее мнение. Это опять же ядерная политика. Обладая одним из двух крупнейших ядерных арсеналов в мире, Москва играет центральную роль в дискуссиях по разоружению и нераспространению. Она может настаивать на принятии своих предложений. Если у России появятся своевременные инновационные идеи в этой сфере, она потенциально способна возглавить международные дебаты по данной проблематике.

В экономической сфере Россия, безусловно, является важным торговым партнером, например, для Белоруссии. На долю России приходится 52% импорта этой страны и 39% экспорта. Воздействие на подобные торговые отношения, по-видимому, является ключевой идеей Евразийского экономического союза, предлагаемого Владимиром Путиным. Хотя и здесь существуют пределы того, на что может рассчитывать Россия. Даже если масштаб России заставит других членов Евразийского союза гармонизировать свою торговую политику с ее нормами, это не будет иметь особого значения, поскольку сама Россия должна действовать в соответствии с правилами ВТО. Если Москва попытается использовать торговые рычаги слишком откровенно, ее соседи могут переориентироваться на других торговых партнеров – Евросоюз или Китай.

В целом вес и масштаб России позволяют ей влиять на глобальную ядерную (и еще, возможно, космическую) политику, а также предлагать менее крупные инициативы своим соседям в «ближнем зарубежье». Но попытки использовать эти рычаги могут оказаться контрпродуктивными, как часто и происходит, поскольку Москва периодически перегибает палку.

А как обстоят дела с другими факторами? Может ли Россия стать лидером мировой политики благодаря своей разумности и репутации? Нельзя сказать, что это невозможно, но потребуются очень серьезные изменения. Российское же руководство в последнее время движется в противоположном направлении.

Для инноваций в государственной политике – даже больше, чем в промышленности, – нужны условия, провоцирующие критическое мышление и открытые дискуссии, в том числе по очень непростым вопросам. Учитывая глобальные масштабы современного политического диалога и растущее значение неправительственных организаций в выработке политических идей, страна, стремящаяся к лидерству, должна поощрять зарубежные контакты и источники финансирования своих НПО, а не клеймить их позором и называть «иностранными агентами».

Креативным новым идеям также могут помешать нечеткие и двусмысленные законы о секретности и измене Родине. Ученые не должны опасаться ареста, если они делятся с иностранцами информацией, которая уже опубликована в научных журналах. Оценить усилия правительства по созданию благоприятных условий для людей, мыслящих неординарно, можно по количеству уехавших за границу российских ученых, которые хотят вернуться на родину. В 2010 г. два российских исследователя, Андрей Гейм и Константин Новосёлов, которые сейчас живут в Манчестере, стали лауреатами Нобелевской премии по физике. Репортер попросил Гейма описать сценарий, при котором он мог бы вернуться в Россию. Ответ был коротким: «Реинкарнация». Почему? Потому что в России, по словам Гейма, процветает «бюрократия, коррупция и идиократия».

Если российские руководители действительно хотят сделать страну лидером мировой политики, стоило бы для начала пересмотреть подход к секретности и иностранному финансированию, а также использовать открытость и конкуренцию в борьбе с коррупцией.

В то же время, если Россия хочет улучшить отношение к своим предложениям, существует ряд шагов, которые помогут укрепить доверие. Можно тратить меньше сил на отправку ныряльщиков на дно Северного Ледовитого океана, чтобы установить там российский флаг, но вести переговоры с соседями о будущем Арктики. Можно не расходовать время на предложения по новой архитектуре безопасности, в которой вряд ли заинтересованы другие страны, а сосредоточиться на переговорах с США о дальнейшем сокращении ядерных арсеналов, чтобы мир стал безопаснее.

Внешняя политика России, с моей точки зрения, более конструктивна, чем полагают многие на Западе. Но Москве часто не удается добиться достойной оценки своего сотрудничества, как, например, в случае с содействием выводу войск НАТО из Афганистана, потому что Кремль слишком увлечен риторикой, разыгрывая антиамериканскую карту. Все государства преследуют собственные интересы. Но некоторые делают это слишком явно. К примеру, идея России о запрете использования продовольственных продуктов для производства биотоплива выглядела бы более убедительно, если бы российские производители не собирались сами извлекать биотопливо из древесной стружки.

К нынешнему руководству России относятся с подозрением не только в Соединенных Штатах и Западной Европе. Исследовательский центр Pew провел в прошлом году глобальный опрос, в ходе которого респондентов из 21 страны спрашивали, испытывают ли они «хотя бы некоторое доверие к президенту Путину касательно международной политики». 28% американцев сказали «да». По сравнению с 20% в Индии, 16% в Мексике, 14% в Турции и 3% в Пакистане. Путину и его подходу к международной политике особенно доверяют в Китае – 50% респондентов. Но не в других странах БРИКС.

В конечном итоге все сводится к приоритетам. Россия останется важным участником дискуссий по ядерной политике, космосу и ряду региональных вопросов. Как и в прошлом, она сможет блокировать те или иные действия, используя вето в Совете Безопасности ООН. Но если российские лидеры хотят чего-то большего, потребуются перемены, и они вполне очевидны.

Даниел Трейзман

Премьер-министр Грузии Бидзина Иванишвили, во вторник, выступая на весенней сессии Парламентской Ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ), пообещал абхазам и осетинам, что не повторит ошибки предыдущих властей и не будет использовать силу против них, сообщает агентство "Новости-Грузия".

"За последние 20 лет в отношении наших братьев - абхазов и осетин было допущено много ошибок со стороны наших власти. Наша цель не повторить подобное и не допустить решения вопроса силой", - заявил Иванишвили. Он заверил осетин и абхазов, что "использование силы в будущем исключено ".

"Главным ключом для решения этого вопроса является экономическое и демократическое возрождение Грузии. Тем самым, она станет интересной как для абхазов и осетин, так и для остального мира, только после этого можно говорить об исторических процессах", - отметил Иванишвили.

При этом он заявил о возможности участия представителей властей Абхазии и Южной Осетии в работе ПАСЕ в составе грузинской делегации.

"Абхазия и Осетия - часть Грузии, и, соответственно, у них будет возможность принять участие вместе с нашей делегацией в работе ПАСЕ", - заявил он.

Грузинские войска в ночь на 8 августа 2008 года атаковали Южную Осетию и разрушили часть ее столицы Цхинвали. Россия, защищая жителей Южной Осетии, многие из которых приняли гражданство РФ, ввела войска в республику и после пяти дней боевых действий вытеснила грузинских военных из региона. 26 августа 2008 года Россия признала суверенитет двух автономий, входивших в состав Грузии и добивавшихся независимости от нее еще до распада СССР. Тбилиси разорвал дипломатические отношения с Москвой и объявил две закавказские республики оккупированными территориями.

Полпред РФ в СКФО Александр Хлопонин считает, что для эффективного социально-экономического развития Южной Осетии необходимо создание четкой системы отчетности в отношении средств, выделяемых Россией на восстановление республики.

Хлопонин в четверг прибыл с визитом в Южную Осетию.

"На сегодня важнейшей задачей является создание четкой, понятной, отвечающей современным требованиям системы планирования и отчетности в отношении тех немалых средств, которые выделены и будут выделяться из российского бюджета для республики", - сказал Хлопонин в Цхинвали на заседании межправительственной комиссии по социально-экономическому сотрудничеству между Россией и Южной Осетией.

Оценивая работу нынешнего руководства республики, Хлопонин подчеркнул, что правительство республики совместно с Минфином России "провело огромную работу по нормализации бюджетного процесса". "Это важнейших базовый фундамент для решения дальнейших вопросов", - подчеркнул он.

По словам Хлопонина, в республике также утвержден план и график создания и функционирования казначейства. Кроме того, в завершающей стадии находится разработка стратегии программ социально-экономического развития Южной Осетии.

Как, в свою очередь, пояснил РИА Новости представитель администрации правительства Южной Осетии, республика до сих пор не отчиталась по некоторым объектам, которые уже сданы в эксплуатацию. "Более того, некоторые объекты строились вообще без проектно-сметной документации, и теперь по ним тоже надо отчитываться", - сказал собеседник агентства.

Россия выделит Южной Осетии три миллиарда рублей финансовой помощи в текущем году, заявил в четверг в Цхинвале полпред президента РФ в СКФО Александр Хлопонин.

"Объем текущего финансирования (Южной Осетии) превышает три с лишним миллиарда рублей. Эти все средства в полном объеме будут профинансированы, в том числе с учетом роста заработной платы и дополнительных расходов", - сказал он.

Хлопонин прибыл в четверг в Южную Осетию для участия в заседании межправительственной комиссии по социально-экономическому сотрудничеству между Россией и Южной Осетией, на котором также будет присутствовать президент Леонид Тибилов.

Хлопонин не уточнил объемы финансирования инвестиционной программы, которая не входит в озвученную сумму. "О цифрах говорить пока рано. Все зависит от скорости подготовки документов, но со своей стороны все средства российская сторона у себя заложила, и как только будут подготовлены документы, мы приступим к финансированию", - отметил он.

Президент Абхазии Александр Анкваб поздравил Николаса Мадуро с "решительной победой" на состоявшихся в воскресенье президентских выборах в Венесуэле, сообщили РИА Новости во вторник в пресс-службе главы государства.

Анкваб подчеркнул, что победа Николаса Мадуро свидетельствует о поддержке венесуэльцами намеченного курса на продолжение дела Уго Чавеса. "В нашей стране высоко ценят ваш вклад в развитие отношений между народами Абхазии и Венесуэлы, в дальнейшее упрочение абхазо-венесуэльского партнерства, основанного на принципах дружбы и взаимного доверия", - говорится в поздравлении.

Венесуэла - одно из шести государств, которые признали независимость Абхазии, заявившей о своем суверенитете наряду с Южной Осетией.

После того, как грузинские войска в ночь на 8 августа 2008 года атаковали Южную Осетию и разрушили часть ее столицы Цхинвали, Россия ввела войска в республику и после пяти дней боевых действий вытеснила грузинских военных из региона. Тбилиси разорвал дипломатические отношения с Москвой и объявил две закавказские республики оккупированными территориями.

Независимость Абхазии, помимо Венесуэлы, признали Россия, Никарагуа, Науру, Тувалу и Вануату. Индира Барциц.

РОССИЯ БЕЗ ЧАВЕСА

АЛЕКСАНДРА БЕЛУЗА

Вместо друга Уго

Досрочные президентские выборы в Венесуэле

Друг России ушел. Будет ли новый таким же другом? Венесуэла выбирает президента после смерти Уго Чавеса. Страна давала России большие возможности, в том числе для развития связей на всем южноамериканском континенте. Сохранятся ли отношения двух стран, основанные по большей части на нефти, оружии и совместном противостоянии Америке, или новый лидер отдалится от друзей в Кремле? Впрочем, у Венесуэлы впереди столько проблем, что на дружбу может попросту не хватить куража и денег

В отношениях Москвы и Каракаса начинается новый этап

У Венесуэлы новый президент - теперь уже полноправный, а не в ранге временно исполняющего обязанности. Внеочередные президентские выборы в Венесуэле состоялись в воскресенье, 14 апреля, и они вне зависимости от победителя задают новую точку отсчета в отношениях России с Венесуэлой и Латинской Америкой в целом. После смерти Уго Чавеса в этих отношениях станет меньше доверия.

Главные точки пересечения экономических интересов России и Венесуэлы - совместная добыча нефти и поставки оружия. Сотрудничество в первой сфере, очевидно, сохранится и при новом президенте. Тут у нас достаточно сильные обоюдные интересы - Венесуэла заинтересована в разработке новых нефтяных месторождений и не откажется от соответствующих совместных проектов с Россией. Российские компании участвуют в пяти проектах по добыче нефти в Венесуэле, из них "Хунин-6" и "Карабобо-2" - это крупнейшие месторождения в мире (их совокупные запасы "черного золота" оцениваются в 13 млрд тонн). Хотя в реальности проекты эти осуществляются совсем не столь эффективно, как иногда представляется: долгосрочные инвестиции в страны с подобными режимами идут неохотно.

Зато без Чавеса Каракас может отказаться от дальнейших поставок российского вооружения. Дело в том, что контракты, заключенные при Чавесе, уже практически все выполнены. "Было две большие волны закупок. Первая - контракты заключались в 2006 году. Вторая волна - в 2009-м. За счет этого Венесуэла укомплектовала свои ВВС, ПВО в значительной степени и сухопутные войска. Остается море. То есть теоретически теперь можно ждать крупных военно-морских закупок", - говорит замдиректора Центра анализа стратегий и технологий Константин Макиенко. Но пойдет ли на это новое руководство Венесуэлы - вопрос открытый. Экономисты отмечают, что учитывая огромную долю (60%) бедности и начавшийся рост цен, правительству Венесуэлы нужно прежде всего думать не об оборонных, а о социальных нуждах.

В прошлом году экспорт вооружений из России в страны-партнеры составил $15,2 млрд. Венесуэла, по оценкам экспертов, в общем балансе российского военного экспорта занимала третье место после Индии и Алжира - на ее долю приходится около 15%, или более $2 млрд. Впрочем, отказ Боливарианской Республики от дальнейших поставок для России не критичен: помимо Каракаса, Москва поставляет военную технику еще в 65 стран, и портфель заказов уже сейчас составляет $46,3 млрд.

Однако в этом случае Россия теряет достаточно ощутимую долю заказов для оборонно-промышленного комплекса (заказы Венесуэлы размещались на 13 головных предприятиях ОПК). Это также будет иметь и символическое значение, поскольку плотное сотрудничество двух стран начиналось именно с "железа". Если это направление из отношений уйдет, они ослабеют.

При всей разности идеологических моделей и континентов в отношениях государств были и весомые политические элементы взаимной выгоды. Приобретая зенитно-ракетные комплексы С-300, истребители Су-30 и другую технику, Чавес тем самым показывал "кузькину мать" США. Достаточно вспомнить, какую бурю негодования в 2005 году вызвала в Штатах новость о закупке Венесуэлой первых ста тысяч автоматов Калашникова. Для России же это был политически выгодный бизнес. "У нас больше четверти мирового рынка. Рядом - США с небольшим отрывом", - заявил недавно Владимир Путин.

Помимо нефти и оружия при Чавесе наши страны связывало еще и доверие. Чавес ездил в Москву практически каждый год и поддерживал личный контакт с руководством России - даже во время официальных переговоров Чавес, Путин и Медведев называли друг друга на "ты". Лидер Венесуэлы не просто признавался в любви к России - по мнению многих, он действительно был искренним другом нашей страны. Венесуэла одной из первых (и немногих) признала независимость Абхазии и Южной Осетии.

Эксперты называют 14 лет правления Чавеса лучшей эпохой в отношениях между Россией и Венесуэлой, включая советский период. Преемник Чавеса может быть хорошим партнером, но не другом. Идти на обострение, вызывая на себя дополнительный огонь со стороны США и Евросоюза ради России, новый президент Венесуэлы вряд ли будет. Важнейший политический капитал - доверие - из отношений Москвы и Каракаса, очевидно, уйдет.

Еще одна политическая потеря - благодаря поддержке Чавеса Москве было проще выстраивать отношения с целым рядом стран континента. "Мы через Венесуэлу работаем со всеми странами Южной Америки", - обмолвился как-то на заседании правительства глава МЧС Владимир Пучков, говоря об обмене оперативной информацией между министерством и чрезвычайными службами иностранных государств. Похожим образом работали и другие ведомства.

- Чавес возглавлял проект объединения латиноамериканских стран - Боливарианский альянс, - напоминает главный редактор журнала "Латинская Америка" Владимир Травкин. - Венесуэла нам в значительной степени помогала лишний раз выходить на другие страны континента, которые в этом альянсе участвовали. Это еще раз показывало латиноамериканцам, что с нами выгодно сотрудничать, невзирая на политические различия. Венесуэла в этом плане была примером того, что с русскими можно иметь дело.

Очевидно, что теперь главной страной в Латинской Америке для России станет Бразилия - как самая крупная страна континента, с которой можно взаимодействовать не только в двустороннем формате, но и в формате БРИКС. Работа в рамках этой "пятерки", как заявил Путин в конце марта на саммите БРИКС, для России является одним из приоритетов.

Чавес ездил в Москву практически каждый год и поддерживал личный контакт с руководством

2 млрд, или 15% занимает Венесуэла в общем балансе российского военного экспорта. С приходом нового лидера цифры могут уменьшиться

Комиссии Южного военного округа (ЮВО) начали проверку российских военных баз за рубежом, сообщил журналистам в понедельник официальный представитель округа полковник Игорь Горбуль. "Комплексные комиссии Южного военного округа приступили к проверке подразделений российских военных баз, дислоцированных в республиках Абхазия, Армения и Южная Осетия", - сказал он.

В рамках проверки на полигонах Цабал и Нагвалоу в Абхазии пройдут тактические учения по ведению оборонительного боя в горах и на морском побережье, а экипажи танков Т-90А военной базы в Абхазии на полигоне в Краснодарском крае выполнят боевые стрельбы по появляющимся и движущимся мишеням и упражнения по вождению танков по пересеченной местности.

"На высокогорных учебно-тренировочных комплексах Алагяз и Камхуд в Армении с мотострелковыми, танковыми, артиллерийскими и разведывательными подразделениями в рамках проверки будут проведены тактико-специальные занятия, основной целью которых станет оценка боевого применения подразделений в условиях высокогорья и горной местности", - сказал он.

Также в ходе работы комиссии военного округа оценят состояние вооружения и военной техники, воинской дисциплины и правопорядка, качество организации боевой подготовки, всестороннего обеспечения деятельности войск. "Особое внимание обращено на организацию антитеррористической деятельности... и физическую подготовленность личного состава", - закончил офицер.

Почти половине (49%) жителей Грузии не нравятся нынешние отношения с Россией, свидетельствуют данные опроса, проведенного Национальным демократическим институтом (NDI).

Положительно ответили на этот вопрос 38% респондентов. Затруднились с ответом - 12%.

На вопрос, считают ли они, что Россия представляет опасность для Грузии, 26% опрошенных ответили положительно, 42% сказали, что да, но эта опасность преувеличена, а 23% не видят никакой опасности.

При этом вопрос территориальной целостности страны оказался на втором месте среди волнующих грузин проблем. Респонденты должны были выбрать три наиболее важных для них национальных вопроса. На первом месте оказался вопрос создания рабочих мест (61%), на втором - территориальная целостность (34%), а на третьем - доступность медицинского обслуживания (32%).

Результаты исследования были обнародованы в понедельник, опрос проводился с 13 по 27 марта текущего года. Всего было опрошено 3,103 тысячи человек.

Нынешнее правительство Грузии, пришедшее к власти по итогам парламентских выборов 1 октября 2012 года, назвало одной из главных своих задач нормализацию отношений с РФ. После того, как 8 августа 2008 года Грузия напала на Южную Осетию, Россия провела операцию по принуждению Тбилиси к миру, а впоследствии признала независимость Южной Осетии и Абхазии. Мэги Кикалейшвили.

Восстановление железнодорожного сообщения с Россией через Абхазию поддерживают 63 жителей Грузии, свидетельствуют данные опроса, проведенного Национальным демократическим институтом (NDI). Против высказались 13% опрошенных.

Представители нового правительства Грузии, которые пришли к власти по итогам парламентских выборов 1 октября 2012 года, назвали одной из главных своих задач нормализацию отношений с РФ. В частности, премьер Бидзина Иванишвили заявлял о возможности восстановления сообщения через абхазский участок железной дороги (прерванного после вооруженного конфликта 1992-1993 годов) после урегулирования с Россией ряда спорных вопросов.

Результаты исследования были обнародованы в понедельник, опрос проводился с 13 по 27 марта текущего года. Всего было опрошено 3,103 тысячи человек.

Тбилиси разорвал дипломатические отношения с Россией после признания Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии в августе 2008 года - вслед за вооруженной агрессией Тбилиси против Цхинвали. Мэги Кикалейшвили.

Россия направила островному государству Тувалу 130 тонн риса в качестве гуманитарной помощи в связи с засухой в этой стране, говорится в сообщении департамента информации и печати МИД РФ.

"Россией успешно завершена операция по оказанию гуманитарной помощи Тувалу в ликвидации последствий засухи, постигшей эту страну. По согласованию с тувалуанской стороной в порт Фунафути были доставлены различные грузы. Среди них - опреснительная установка, линия розлива питьевой воды, медицинское и аварийно-спасательное оборудование, электрогенераторы, а также 130 тонн риса", - говорится в документе.

Крохотное тихоокеанское государство Тувалу получило мировую известность после того, как в сентябре вслед за Россией и рядом других стран мира признало независимость Абхазии и Южной Осетии.

Тувалу - островное государство, находящееся к западу от Линии перемены даты и в 1000 километрах к северу от Республики островов Фиджи в центральной части Тихого океана, чуть ниже экватора. Столица страны - город Фунафути. Общая площадь государства, расположенного на шести атоллах и трех островах, составляет 25 квадратных километров.

Министерство юстиции Грузии планирует допросить президента Михаила Саакашвили, а также ряд высокопоставленных чиновников по делу о грузинско-российской войне в августе 2008 года.

"К прокурору Гаагского суда поступило немало информации, согласно которой граждане и представители разных иностранных НПО обращаются с жалобами и заявляют, что высокопоставленные чиновники разных этнических происхождений совершили преступление - предположительно либо против человечности, либо то преступление, которое может быть квалифицировано как военное преступление. Нашу проблему мы должны решить сами, наша с прокурором задача - расследовать дело о войне 2008 года", - заявила министр юстиции Тея Цулукиани на брифинге в понедельник.

Министр видит свою задачу в проведении досконального расследования в Грузии. "Это подразумевает допрос не только нынешнего президента, который во время допроса может больше не быть президентом, а также других высокопоставленных чиновников - вне зависимости от их национальности и этнического происхождения", - отметила она.

Президентские выборы состоятся в Грузии в октябре 2013 года.

Ранее главный прокурор Грузии Арчил Кбилашвили заявил о возможности допроса президента Саакашвили по делу о присвоении прежними властями телекомпании "Имеди", а также по "совершенно новому, другому делу".

Грузинские войска в ночь на 8 августа 2008 года атаковали Южную Осетию и разрушили часть ее столицы Цхинвали. Россия, защищая жителей Южной Осетии, многие из которых приняли гражданство РФ, ввела войска в республику и после пяти дней боевых действий вытеснила грузинских военных из региона. Абхазия, которая с 1993 года также была фактически независимой от Грузии, тем временем вытеснила грузинские войска из верхней части Кодорского ущелья. Россия 26 августа 2008 года признала суверенитет двух автономий, входивших в состав Грузии и добивавшихся независимости от нее еще до распада СССР. Мэги Кикалейшвили.

Российская военная база в Южной Осетии к лету обзаведется шестью новыми казармами и четырьмя домами для офицеров, сообщает в понедельник пресс-служба Южного военного округа.

"С 1 июня 2013 года военнослужащие российской военной базы на территории Республики Южная Осетия переедут в новые комфортабельные казармы. К этому времени на территории военного городка в Цхинвале будут сданы в эксплуатацию шесть одноэтажных казарм, в которых помимо спальных помещений предусмотрены места для проведения досуга, тренажерный зал, а также служебные помещения для работы офицерского состава", - говорится в сообщении. Уточняется, что работы в четырех казармах завершены полностью, а еще в двух заканчивают внутреннюю отделку, ставят электрику, сантехнику и счетчики.

"Также на территории базы возводятся четыре дома для проживания офицерского состава, квартиры здесь также будут оборудованы мебелью и бытовой техникой. Кроме того, предусмотрено подключение к спутниковому телевидению", - отмечается в пресс-релизе.

Округ сообщает, что строительство не свидетельствует о планах увеличить численность военнослужащих базы - в новые здания переведут личный состав из старых казарм, где кровати располагались в два яруса.

Грузия исключает военный вариант решения территориальной проблемы с Южной Осетией и Абхазией, заявил журналистам министр обороны Ираклий Аласания.

"Шанс эскалации конфликтов понижен до минимума", - приводит слова министра агентство "Новости-Грузия".

"Главным определяющим фактором является создание стабильного мирного процесса. Для этого понадобится время. Исходя из этого, та человеческая инвестиция, которую Грузия должна вложить в отношения с абхазами и осетинами, я уверен, принесет результаты. У нас нет другой альтернативы", - добавил министр.

Вместе с тем, Аласания подчеркнул необходимость постоянной боевой готовности Вооруженных сил Грузии.

При этом он отметил, что начавшиеся переговоры с РФ по вопросам торговли, дают надежду на "уменьшение агрессивной риторики".

Грузинские войска в ночь на 8 августа 2008 года атаковали Южную Осетию и разрушили часть ее столицы Цхинвали. Россия, защищая жителей Южной Осетии, многие из которых приняли гражданство РФ, ввела войска в республику и после пяти дней боевых действий вытеснила грузинских военных из региона. Абхазия, которая с 1993 года также была фактически независимой от Грузии, тем временем вытеснила грузинские войска из верхней части Кодорского ущелья. Россия 26 августа 2008 года признала суверенитет двух автономий, входивших в состав Грузии и добивавшихся независимости от нее еще до распада СССР.

Специальный представитель премьер-министра Грузии по урегулированию отошений с РФ Зураб Абашидзе считает, что показатели соцопроса, согласно которому 82% респондентов поддерживают развитие диалога с Россией, являются результатом начатого между двумя странами диалога.

В рамках проведенного Международным республиканским институтом (США) социологического исследования 82% опрошенных высказались за продолжение переговоров с Россией. Год назад диалог с Москвой поддерживали 74% опрошенных. Социологический опрос по заказу IRI был проведен в Грузии в период с 18 по 27 февраля 2013 года. Методом интервьюирования было опрошено 1500 респондентов.

"Более 80% поддерживают то, чтобы шаг за шагом отношения с Россией вышли из тупика и чтобы сохранилось больше позитива. Уже налицо результаты и продвижения, в частности в сферах торговли, транспортной связи, бизнесе, в гуманитарных и культурных отношениях", - сказал Абашидзе журналистам в пятницу.

Тбилиси разорвал дипломатические отношения с Россией после признания Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии в августе 2008 года. Представители нового правительства Грузии, которые пришли к власти по итогам парламентских выборов 1 октября 2012 года, назвали одной из главных задач внешней политики страны нормализацию отношений с РФ. Мэги Кикалейшвили.

Угрозы реальные и мнимые

Алексей Арбатов – академик РАН, руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова Российской Академии наук, в прошлом участник переговоров по Договору СНВ-1 (1990 г.), заместитель председателя Комитета по обороне Государственной думы (1994–2003 гг.).

Резюме Значение ядерного сдерживания в обеспечении безопасности великих держав будет и далее снижаться, вопреки нынешним попыткам России придать ему более значительную роль и несмотря на тупиковую ситуацию в ядерном разоружении.

Данная статья развивает и дополняет тезисы автора, изложенные в его выступлении на международной конференции «Россия в мире силы XXI века», приуроченной к 20-летию СВОП и 10-летию журнала «Россия в глобальной политике». Генеральный спонсор конференции – Внешэкономбанк.

Сила оружия, иначе говоря – роль военной силы в политике и войне, более всего определяется характером прогнозируемых и реальных вооруженных конфликтов; военно-техническим прогрессом и доступными для нужд обороны экономическими ресурсами; амбициями и фобиями государственных руководителей и оборонно-промышленных комплексов и их подрядчиков в научных центрах и СМИ.

Предчувствие войны

Вопреки широко распространенным в российской военно-политической элите ощущениям, по объективным показателям угроза большой войны ныне меньше, чем когда-либо в новейшей истории. И дело вовсе не в наличии у ведущих держав ядерного оружия (ЯО). В годы холодной войны его было намного больше, но вероятность глобального вооруженного столкновения оставалась неизмеримо выше.

За последние два десятилетия число международных конфликтов и их масштабы значительно уменьшились по сравнению с любым из 20-летних периодов холодной войны (условно датируемой с конца 40-х до конца 80-х гг. прошедшего века). Достаточно напомнить о войне в Корее, двух войнах в Индокитае, четырех на Ближнем Востоке, войне в Афганистане, индо-пакистанской и ирано-иракской войнах, не говоря уже о многочисленных пограничных и гражданских конфликтах в Азии, Африке и Латинской Америке зачастую с внешним вмешательством. По разным подсчетам, в конфликтах времен холодной войны погибли не менее 20 млн человек. Только Соединенные Штаты потеряли в те годы около 120 тыс. человек – столько же, сколько в Первой мировой войне.

Великие державы прошли через череду кризисов, которые в биполярной системе отношений угрожали вылиться в глобальную войну. К счастью, катастрофы удалось избежать. Многие считают это демонстрацией эффективности ядерного сдерживания, другие (в том числе автор этой статьи) – просто везением, особенно когда речь идет о Карибском кризисе 1962 года.

С начала 1990-х гг. и по сей день по масштабам жертв и разрушений с теми событиями можно сопоставить только две войны США и их союзников с Ираком, гражданские войны с внешним вмешательством в Югославии, Таджикистане, Афганистане и Ливии. При этом в последние два десятилетия великие державы не вступали даже в скрытой форме в вооруженные конфликты друг с другом (как было в Корее, Индокитае, на Ближнем Востоке) и не оказывали помощь государствам и негосударственным боевым формированиям, против которых воевали другие великие державы.

После 1991 г. не было ни одного кризиса, который поставил бы великие державы на грань вооруженного столкновения. Теперь даже при несогласии с действиями друг друга никому не приходит в голову замышлять глобальную войну или грозить ядерным оружием из-за военной акции Вашингтона в Ираке, стран НАТО в Ливии, России в Грузии и даже в случае удара Израиля или Соединенных Штатов по Ирану. Многие государства проводят модернизацию вооруженных сил и военные реформы, но нет ничего даже отдаленно сопоставимого с гонкой ядерных и обычных вооружений в годы холодной войны.

Распространенное ощущение опасности объясняется более всего контрастом между прошлыми надеждами и нынешними реалиями. После окончания холодной войны и устранения угрозы глобальной ядерной катастрофы во многих странах, которые десятилетиями стояли на передовой линии конфронтации, появились наивные ожидания всеобщей гармонии. Международное сообщество попросту забыло, насколько опасным и насыщенным кровавыми столкновениями был мир до холодной войны – даже если не считать две мировые войны XX века.

Не многие задумывались о том, сколь трудным и полным коварных ловушек окажется переход от биполярности к полицентричному миру. Отсутствовали новые механизмы глобального управления. Сохраняются накопленные арсеналы ядерного оружия, материалов, технологий и знаний. Изменились финансово-экономические и социально-политические условия. Происходит информационная революция, быстрый технический прогресс способствует развитию массовых коммуникаций.

В годы холодной войны над человечеством постоянно тяготела угроза ядерной катастрофы в результате вооруженного столкновения Востока и Запада. На этом фоне региональные и локальные конфликты воспринимались как неизбежные и периферийные проявления соперничества сверхдержав. Они считались «наименьшим злом», поскольку удавалось избегать масштабного столкновения СССР и США, к которому интенсивно готовились оба лагеря.

После окончания холодной войны главная угроза отошла на второй план, но всеобщей гармонии и мира не наступило. После эйфории конца 1980-х и начала 1990-х гг. на авансцену международной безопасности вышли новые многоплановые угрозы и вызовы: этнические и религиозные конфликты, распространение оружия массового уничтожения (ОМУ) и его носителей, международный терроризм и др. Вместо идеологического противостояния капитализма и коммунизма во всех их вариациях пришло столкновение национализмов и религий.

Ощущение опасности особенно сильно в России, поскольку переход от биполярного к полицентричному миру совпал с распадом Советского Союза и всеми его последствиями. Россия более не занимает одной из лидирующих позиций по большинству критериев национальной мощи (кроме количества ядерного оружия, площади территории и запасов природного сырья).

Глобальная расстановка сил

После прекращения борьбы двух коалиций за мировое господство значительно уменьшились и желание, и возможности великих держав выделять большие ресурсы ради контроля событий на региональном уровне. В 1990-е и начале 2000-х гг. эту роль попытались взять на себя Соединенные Штаты и Североатлантический альянс, но кампании в Ираке и Афганистане обошлись им слишком дорого по сравнению с достигнутыми результатами. В условиях начавшегося в 2008 г. экономического кризиса они отошли от этой утопической идеи.

В 1990-е гг. имел место небывалый всплеск миротворческой деятельности ООН. В течение десятилетия предприняты 36 таких операций. Ныне ООН осуществляет 17 миротворческих миссий с участием более 100 тыс. военнослужащих, полицейских и гражданских лиц. Такие операции оказались намного результативнее и дешевле, чем односторонние действия США и НАТО, несмотря на превосходящий военно-технический уровень последних. На основе этого опыта мог сложиться новый механизм взаимодействия великих держав и региональных государств по предотвращению и урегулированию конфликтов. Но он не появился.

Силовой произвол стран Запада во время операций, проводившихся с санкции Совбеза ООН в Югославии в 1999 г. и в Ливии в 2011 г., привел к разочарованию. В 2012 г. проблемы Сирии и Ирана вновь раскололи и парализовали Совет Безопасности. Причем в последнем случае это произошло после нескольких лет взаимодействия, которое выразилось в шести единогласных резолюциях и санкциях против военных аспектов иранской ядерной программы. Новая многосторонняя система миротворчества и предотвращения ядерного распространения оказалась заморожена из-за растущих противоречий членов Совбеза.

После выборов 2011–2012 гг. в России и Соединенных Штатах великие державы вновь вступили в период отчуждения, что пагубно отразится на перспективах их сотрудничества по всему диапазону проблем международной безопасности. При администрации Барака Обамы США и их союзники более не желают брать на себя бремя поддержания международной безопасности. Вашингтон стремится действовать через Совет Безопасности, но не готов поставить военную мощь НАТО, способную выполнять функцию миротворчества, под эгиду ООН, ее норм и институтов. Военные ресурсы Москвы ограничены и направлены на другие задачи. Логика российских внутриполитических процессов не соответствует идеям сотрудничества с Западом. Китай на мировой арене действует весьма сдержанно и исключительно исходя из своих прагматических, прежде всего экономических, интересов.

В отличие от «Концерта наций» XIX века нынешние центры силы не равноудалены, среди них нет согласия о разделе «сфер влияния». Более того, сами прежние «сферы влияния» активно «возмущают» региональную и глобальную политику, огромную роль играют экономические и внутриполитические факторы.

В полицентричном мире вновь наметились линии размежевания. Одна проходит между Россией и НАТО по поводу расширения альянса на восток, соперничества за постсоветское пространство, вокруг применения силы без санкций СБ ООН, по программе ЕвроПРО и использованию жестких санкций против Сирии и Ирана. Другая линия обозначилась между Китаем, с одной стороны, и Соединенными Штатами и их азиатскими союзниками – с другой. Это подталкивает Москву и Пекин к более тесному союзу, подспудно стимулирует ОДКБ/ШОС/БРИКС на создание экономического и политического противовеса Западу (США/НАТО/Израиль/Япония).

Подъем исламского радикализма по идее должен был бы объединить Запад, Россию и Китай. Однако в отличие от конца прошлого и начала нового столетия, ознаменованного терактами в Америке и Европе, а также коалиционной антитеррористической операцией в Афганистане, обострение противоборства суннитов и шиитов в мире ислама внесло дополнительное напряжение в отношения России и Китая с Западом. Первые по политическим и экономическим причинам тяготеют к шиитам, а Запад – к суннитам.

Впрочем, эти тенденции едва ли выльются в новую биполярность. Экономические связи основных членов ШОС/БРИКС с Западом и их потребность в получении инвестиций и новейших западных технологий намного шире, чем взаимосвязь, существующая у них между собой. Внутри ОДКБ/ШОС/БРИКС есть более острые противоречия, чем между государствами этих сообществ и Западом (Индия и Китай, Индия и Пакистан, Казахстан и Узбекистан, Узбекистан и Таджикистан).

Россия: синдром отката

Россия занимает в этой системе отношений уникальное положение. В отличие от всех других государств определение превалирующей внешней ориентации для Москвы – далеко не решенный вопрос, во многом связанный с внутренней борьбой вокруг политической и экономической модернизации. Термин «откат» стал универсальным в определении raison d’etre государственной политики и экономики России. В последнее время это понятие распространилось в определенном смысле и на внешнеполитическую сферу. Начался откат от идеи европейской идентичности России к «евразийству» с сильным националистическим и авторитарно-православным духом в качестве идеологической доктрины.

Концепция партнерства (с Западом) «ради модернизации» заменяется лозунгом опоры на собственные силы – «реиндустриализации», где локомотивом выступала бы «оборонка», а идейным багажом – «положительный опыт» СССР 1930-х годов. (Не уточняется, правда, какой именно опыт: пятилеток, коллективизации, массовых репрессий?) Во внешней политике и экономике заложен крутой поворот от Европы к Азиатско-Тихоокеанскому региону (видимо, забыли, что помимо Китая ведущие страны АТР – Соединенные Штаты, Япония, Южная Корея – тот же Запад).

Скорее всего, это диктуется преимущественно внутренними мотивами: стремлением постсоветской номенклатуры оградить сложившуюся экономическую и политическую систему от давления зарождающегося гражданского общества, ориентированного на пример и содействие Запада в контексте «европейского выбора» России. Однако наметившийся курс ведет к обособлению от передового демократического сообщества, превращению в сырьевой придаток новых индустриальных государств (Китай, Индия, страны АСЕАН), влечет за собой растущую экономико-технологическую и социально-политическую отсталость от динамично развивающегося мира.

Тем не менее диалектика этой темы такова, что под влиянием внутренних и внешних факторов в России довольно скоро может произойти перелом тенденции отката на «круги своя», поскольку такая колея абсолютно противоположна интересам развития страны и магистральному пути современной цивилизации. Осознание подобного императива есть и на самом верху. Так, президент Владимир Путин заявил в послании Федеральному собранию от 2012 года: «Для России нет и не может быть другого политического выбора, кроме демократии. При этом хочу сказать и даже подчеркнуть: мы разделяем именно универсальные демократические принципы, принятые во всем мире… Демократия – это возможность не только выбирать власть, но и постоянно эту власть контролировать…» Что касается экономического развития, президент и тут вполне недвусмысленно декларировал: «Убежден, в центре новой модели роста должна быть экономическая свобода, частная собственность и конкуренция, современная рыночная экономика, а не государственный капитализм».

Остается претворить прекрасные, хотя и совсем не новые концепции развития в жизнь. Это будет нелегко, учитывая, что сегодня Россия очень далека от провозглашенных принципов. И в то же время совершенно ясно, что откат «на круги своя» уведет страну еще дальше от заявленных идеалов. Оговорки относительно особого национального пути России к демократии сколь бесспорны, столь и тривиальны, поскольку любая другая демократическая страна шла к нынешнему положению своим путем – будь то Испания, Швеция или Япония. Декларации президента – не дань моде, а отражение единственно перспективного пути развития великой державы. А значит – скорее раньше, чем позже линия отката будет пересмотрена нынешним или будущим российским руководством.

Военное соперничество

Вероятность вооруженных конфликтов и войн между великими державами сейчас мала, как никогда ранее. Углубляющаяся в процессе глобализации экономическая и социально-информационная взаимозависимость ведущих субъектов мировой политики сделает ущерб в таком конфликте несоизмеримым с любыми политическими и иными выигрышами. Вместе с тем между ними продолжается соперничество с использованием косвенных средств и локальных конфликтов за экономическое, политическое и военное влияние на постсоветском пространстве, в ряде регионов (особенно богатых сырьем) Азии, Африки и Латинской Америки. Также имеют место попытки получения военных и военно-технических преимуществ в целях оказания политико-психологического давления на другие государства (ПРО, высокоточное обычное оружие, включая суборбитальное и гиперзвуковое).

Военная сила используется, чтобы заблаговременно «застолбить» контроль над важными географическими районами и линиями коммуникаций (Восточное Средиземноморье и Черноморье, Ормузский, Малаккский и Тайваньский проливы, Южно-Китайское море, морские трассы Индийского океана, продолжение шельфа и коммуникации Арктики и др.). Интенсивное соперничество с использованием политических рычагов и с политическими же последствиями идет на рынках поставок вооружений и военной техники (в первую очередь в странах Ближнего и Среднего Востока, Азии, Латинской Америки и Северной Африки).

Среди конфликтов великих держав наибольшую опасность представляет столкновение КНР и США из-за Тайваня. Есть вероятность обострения кризиса вокруг островов Южно-Китайского моря, в котором Соединенные Штаты поддержат страны ЮВА против Китая. В целом соперничество Вашингтона и Пекина за доминирование в АТР становится эпицентром глобального военно-политического противостояния и соревнования.

Срыв сотрудничества великих держав и альянсов в борьбе с общими угрозами безопасности (терроризм, распространение ОМУ и его носителей) вполне вообразим, и результат этого – неспособность противостоять новым вызовам и угрозам, нарастающему хаосу в мировой экономике и политике.

Относительно более вероятны конфликты между крупными региональными державами: Индией и Пакистаном, Израилем (вместе с Соединенными Штатами или без них) и Ираном, Северной и Южной Кореей. Опасность всех трех конфликтов усугубляется возможностью их эскалации вплоть до применения ядерного оружия. В этом плане наибольшую угрозу представляет военно-политическое противостояние в Южной Азии.

Локальные конфликты и миротворчество

За последнее десятилетие (2000–2012 гг.) только три из 30 крупных вооруженных конфликтов были межгосударственными (между Индией и Пакистаном, Эфиопией и Эритреей и вооруженная интервенция США в Ираке в 2003 году). Все остальные носили смешанный характер с прямым или косвенным вмешательством извне. Главная угроза международной стабильности будет и впредь проистекать из подобных всплесков насилия. Речь идет о внутренних конфликтах этнической, религиозной или политической природы в нестабильных странах, в которые будут втягиваться другие государства и блоки. При этом целью вмешательства будет как поддержка повстанцев против центрального правительства (Ливия, Сирия), так и помощь центральному правительству в подавлении вооруженной оппозиции (Ирак, Афганистан, Бахрейн). Нередко за спиной локальных конфликтующих сторон стоят крупные державы и корпорации, соперничающие за экономическое и политическое влияние, получающие доход от поставок наемников, вооружений и боевой техники.

На протяжении 1990-х гг. российские военные действовали в 15 миссиях ООН. Однако после 2000 г. участие России в международной миротворческой деятельности стало существенно сокращаться. По численности персонала в миротворческих операциях ООН Россия занимает сегодня 48-е место в мире (в 1990 г. СССР был на 18-м месте, Россия в 1995 г. – на четвертом, а в 2000 г. – на 20-м). В известной степени это стало ответом на проявления неконструктивного курса Соединенных Штатов и их союзников (военные акции против Югославии и Ирака, поддержка «бархатных революций» в Грузии, Украине и Киргизии). Кроме того, снижение миротворческой активности России объясняется тем, что в ее военной политике все больший акцент делается на противостояние и соперничество с США и НАТО. Это пока не вызвало масштабной реакции с их стороны – наоборот, на Западе всячески подчеркивается, что перспективные военные программы (ПРО, высокоточное обычное оружие) не направлены против России. Однако подспудно вызревают концепции и технические проекты, которые могут быть обращены и на противостояние с Москвой.

Несоответствие статуса и международной роли, на которые претендует Россия, и степени ее участия в миротворчестве ООН существенно ослабляет позиции державы как мирового центра силы и субъекта управления процессами международной безопасности. Заметно снижается престиж и влияние страны на мировой арене и в отношениях с другими ведущими державами и союзами, несмотря на запланированное наращивание российской военной мощи.

Военная сила нового типа

Военная сила останется инструментом политики, но в условиях глобализации, растущей экономической и гуманитарно-информационной взаимозависимости стран ее роль относительно уменьшилась по сравнению с другими («мягкими») факторами силы и национальной безопасности. К последним относятся финансово-экономический потенциал и диверсифицированные внешнеэкономические связи, инновационная динамика индустрии и прогресс информационных технологий, инвестиционная активность за рубежом, вес в международных экономических, финансовых и политических организациях и институтах.

Правда, в последние годы военная сила опять стала играть более заметную роль в качестве инструмента прямого или косвенного (через политическое давление) воздействия. Тем не менее «жесткая» военная мощь, оставаясь политическим инструментом, не способна восполнить дефицит «мягкой» силы в качестве фактора международного престижа и влияния. Даже ядерное сдерживание, гарантируя государство от угрозы прямой масштабной агрессии, имеет убывающую ценность в качестве актива, обеспечивающего престиж, статус, способность воздействия на международную безопасность.

К тому же эффективный военный потенциал – это не традиционные армии и флоты, а сила иного качества – прежде всего информационно-сетецентрического типа. Ее определяют финансово-экономические возможности государств, инновационная динамика их индустрии и прогресс информационных технологий, качество международных союзов и стран-союзников.

В применении силы будет и дальше возрастать доля быстротечных локальных военных операций и точных неядерных ударов большой дальности («бесконтактных войн»), а также действий мобильных воинских соединений и частей высокого качества подготовки и оснащенности для специальных операций. К ним относятся: оказание политического давления на то или иное государство, лишение его важных экономических или военных активов (включая атомную промышленность или ядерное оружие), применение санкций, нарушение коммуникаций и блокада.

Операции по принуждению к миру, предотвращению гуманитарных катастроф предстоят и в дальнейшем. С прогнозируемым ростом международного терроризма и трансграничной преступности соответственно будут расширяться вооруженные силы и операции по борьбе с ними. Отдельным направлением станет применение силы для предотвращения распространения ядерного оружия и пресечения доступа к нему террористов.

Реальные угрозы

Десять с лишним лет мирной передышки, которую получила Россия после второй чеченской кампании (прерванной на пять дней конфликтом с Грузией в августе 2008 г.), заканчиваются, безопасность страны может снова оказаться под угрозой, причем вполне реальной. Уход миротворческих сил ООН и контингента НАТО из Афганистана после 2014 г., скорее всего, повлечет реванш движения «Талибан» и захват им власти с последующим наступлением на Центральную Азию на севере и Пакистан на юге. Узбекистан, Таджикистан и Киргизия, а затем и Казахстан окажутся под ударом исламистов, и России придется вступить в новую продолжительную борьбу против воинственного мусульманского фундаментализма. Такая война, наряду с дестабилизацией Пакистана и последующим вовлечением Индии, превратит Центральную и Южную Азию в «черную дыру» насилия и терроризма. Эта зона расширится, если сомкнется с войной внутри и вокруг Ирака и конфронтацией Израиля с Ираном. Не исключен новый конфликт на Южном Кавказе, который перекинется на Северный Кавказ.

В ближне- и среднесрочной перспективе дестабилизация Южной и Центральной Азии, Ближнего и Среднего Востока и Кавказа – это самая большая реальная угроза России, в отличие от мифов, порожденных политическими, ведомственными и корпоративными интересами.

Конечно, желательно, чтобы в борьбе с этой угрозой Россия опиралась на сотрудничество с США, другими странами НАТО, Индией и Китаем. Однако в свете последних трений между великими державами это не выглядит очень вероятным. России нужно готовиться к опоре на собственные силы, и потому оптимальное распределение ресурсов становится вопросом национального выживания. Похоже, однако, что к названной угрозе Россия, как бывало нередко в ее истории, не готова ни в военном, ни в политическом отношениях, отдавая приоритет подготовке к войне с Америкой и Североатлантическим альянсом на суше, на море и в воздушно-комическом пространстве.

В развитии военной силы и систем оружия качественно нового типа Россия все более отстает от Соединенных Штатов, их союзников, а в последнее время – даже от Китая. Нет уверенности в том, что реальные (в отличие от декларативных) плоды военной реформы 2008–2012 гг. и грандиозная государственная программа перевооружения (ГПВ-2020) способны переломить эту тенденцию. Запрограммированный вал производства бронетанковой техники, боевой авиации, кораблей и подводных лодок, ракет и антиракет вовсе не обязательно выведет российские Вооруженные силы на качественно новый уровень.

Нынешняя критика этой реформы, звучащие предложения о ее коррекции в ряде случаев могут усугубить проблемы: нивелировать положительные элементы новой военной политики и возродить негативные стороны прежней системы. К последним относится увеличение срока службы по призыву, отход от контракта, призыв в армию женщин, ослабление роли объединенных стратегических командований в пользу командований видов ВС, возврат к дивизионной структуре и пр.

Делая растущий упор на ядерном сдерживании США (в т.ч. начав программу разработки новой тяжелой МБР), Россия все больше отстает в развитии информационно-управляющих систем, необходимых для боевых операций будущего, координации действий разных видов и родов войск, применения высокоточных оборонительных и наступательных неядерных вооружений. Развертывая малоэффективную воздушно-космическую оборону против НАТО, Россия не обретет надежной защиты от ракетных и авиационных ударов безответственных режимов и террористов с южных азимутов.

Наращивание атомного подводного флота и прожекты строительства атомных авианосцев могут подорвать возможность ВМФ в борьбе с браконьерством, пиратством, контрабандой (наркотиков, оружия, материалов ОМУ), поддержания контроля над морскими коммуникациями и экономическими зонами. Российские ВВС будут обновляться многочисленными типами боевых самолетов, для которых нет дальнобойных высокоточных средств ударов извне зон ПВО противника. Новая бронетехника сухопутных войск не имеет эффективной противоминной защиты, а ракетно-артиллерийские системы не обладают достаточной дальностью и точностью стрельбы.

Поддерживая большую по численности (1 млн человек) и паркам оружия армию, Россия катастрофически проигрывает в стратегической мобильности, которая необходима ввиду размера ее собственной территории и прилегающих зон ответственности в СНГ/ОДКБ. Готовясь к масштабным региональным войнам в Европе, страна демонстрирует низкую эффективность в неожиданных быстротечных локальных конфликтах (как в августе 2008 года). Внедрению новых сложных систем оружия и боевой техники, методам ведения интенсивных операций не соответствует план сохранения более 30% личного состава на базе призывников с 12-месячным сроком службы.

Все это может подорвать возможности России по эффективному применению силы в вероятных конфликтах на южных и восточных рубежах страны, в дальнем зарубежье для миротворческих задач и борьбы с угрозами нового типа. Россия в очередной раз рискует потратить огромные ресурсы, готовясь к прошлым войнам, и окажется неприспособленной к реальным вооруженным конфликтам будущего.

Реформа и техническое перевооружение армии и флота в огромной мере диктуются ведомственными и корпоративными интересами, мотивами символического характера (тяжелая МБР уязвимого шахтного базирования, новый дальний бомбардировщик, истребитель пятого поколения, авианосцы и пр.). Объявляются заведомо нереальные планы технического переоснащения, невыполнение которых в очередной раз повредит национальному престижу. Но есть опасность, что даже реализованная модернизация Вооруженных сил повлечет огромные затраты и накопление гор ненужных вооружений и военной техники, но, вопреки надеждам Сергея Караганова, не обеспечит «парирование вызовов безопасности и подкрепление международно-политического статуса России…», не возвратит ей «роль ключевого гаранта международной безопасности и мира».

Ядерное оружие

За прошедшие два десятилетия после окончания холодной войны запасы этого оружия в количественном отношении сократилось практически на порядок – как в рамках договоров между Россией и США, так и за счет их (а также Британии и Франции) односторонних мер. Однако число стран – обладательниц ЯО увеличилось с семи до девяти (в дополнение к «ядерной пятерке» и Израилю ядерное оружие создали Индия, Пакистан и КНДР, а ЮАР отказалась от него).

Отметим, что за сорок лет холодной войны вдобавок к Соединенным Штатам возникло шесть ядерных государств (семь, если считать атомное испытание Индии в 1974 году). А за 20 лет после холодной войны образовалось еще три ядерных государства (два, если не считать Индию). Добровольно или насильно ядерного оружия либо военных ядерных программ лишились девять стран: Ирак, Ливия, Сирия, ЮАР, Украина, Казахстан, Белоруссия, Бразилия, Аргентина. Более 40 государств присоединилось к Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), включая две ядерные державы (Франция и КНР). В 1995 г. ДНЯО стал бессрочным и самым универсальным международным документом помимо Устава ООН – за его рамками остаются всего четыре страны мира. Таким образом, вопреки общепринятому заблуждению, темпы распространения ЯО после холодной войны снизились. Но они могут резко ускориться в будущем в зависимости от решения проблемы Ирана.

В период холодной войны главным дипломатическим способом предотвращения ядерной катастрофы было ядерное разоружение (СССР и США), а нераспространение играло подчиненную роль. Теперь основным направлением становится ядерное и ракетное нераспространение, а разоружение все больше выполняет функцию вспомогательного стимула и условия сотрудничества великих держав.

Практически все государства признают, что распространение ядерного оружия, критических материалов и технологий превратилось в серьезнейшие новые угрозы международной безопасности XXI века. Однако приоритетность их в восприятии разных держав не одинакова. Так, Соединенные Штаты ставят их на первое место, а Россия отдает приоритет опасности глобализации операций и расширения военной инфраструктуры и контингентов НАТО вблизи российских границ, созданию систем стратегической противоракетной обороны, милитаризации космического пространства, развертыванию стратегических неядерных систем высокоточного оружия. А распространение ядерного оружия и терроризм, с точки зрения Москвы, расположены намного ниже в списке военных опасностей. Указанная асимметрия в восприятии безопасности во многом проистекает из исторической специфики условий и последствий окончания холодной войны. Но она ощутимо затрудняет сотрудничество в борьбе с новыми угрозами.

В обозримый период прогнозируется значительный абсолютный рост атомной энергетики, который имеет самое непосредственное отношение к вероятности распространения ЯО. Всего в мире (по данным на апрель 2011 г.) эксплуатируется 440 энергетических реакторов, строится – 61, запланировано – 158, предложены проекты – 326. К новым угрозам, сопряженным с атомной энергетикой, относится стирание грани между «военным» и «мирным атомом», прежде всего через технологии ядерного топливного цикла. Расширение круга государств – обладателей атомных технологий двойного назначения и запасов ядерных материалов создает в обозримой перспективе новый тип «виртуального распространения» по иранской модели. А именно: формально оставаясь в ДНЯО и под контролем МАГАТЭ, страны могут подойти к «ядерному порогу», т.е. иметь и материалы, и технологии для быстрого (несколько месяцев) перехода к обладанию ядерным оружием.

Таким образом, при глубоком общем сокращении мировых ядерных арсеналов происходит процесс перераспределения военного и мирного «ядерного фактора» с центрального и глобального на региональный уровень отношений третьих стран между собой и с великими державами. Еще большая угроза связана с приобретением ядерных материалов террористическими организациями (например, «Аль-Каидой»), которые могут использовать их в актах «катастрофического терроризма».

Роль ядерного сдерживания в обеспечении безопасности великих держав будет и далее снижаться, вопреки нынешним попыткам России придать ему более значительную роль и несмотря на тупиковую ситуацию в ядерном разоружении. Во-первых, это снижение обусловлено уменьшением вероятности большой войны, тогда как в противодействии другим угрозам роль ЯО весьма сомнительна. Во-вторых, не очевидна эффективность сдерживания против возможных новых стран – обладателей ЯО в силу их политико-психологических и военно-технических особенностей. Тем более ядерное сдерживание не может пресечь действия ядерных террористов. В-третьих, ядерное оружие утрачивает свой статусный характер, все более становясь «оружием бедных» против превосходящих обычных сил противников.

Среди всех крупнейших держав Россия из-за своего геополитического положения, новых границ и внутренней ситуации подвергается наибольшей угрозе ядерного удара в случае распространения ЯО в странах Евразии, как и наибольшей опасности атомного терроризма. Поэтому Москва, по идее, должна была бы стать лидером в ужесточении режимов ядерного и ракетного нераспространения, сделать эти задачи приоритетом своей стратегии безопасности. Однако на практике такая тема стоит отнюдь не на первом месте.

Вопреки расхожим доводам о том, что ядерное разоружение не влияет на нераспространение, которые приводятся вот уже много десятилетий, опыт 1990-х гг. лучше всяких теорий демонстрирует такую взаимосвязь. Самые крупные прорывы в разоружении и мерах укрепления нераспространения имели место в 1987–1998 годах. Негативный опыт 1998–2008 гг. по-своему тоже подтвердил такую взаимосвязь доказательством «от обратного».

Новый Договор по СНВ между Россией и Соединенными Штатами, подписанный в апреле 2010 г. в Праге, возобновил прерванный на десятилетие процесс договорно-правового взаимодействия двух ядерных сверхдержав в сокращении и ограничении вооружений. Благодаря этому относительно успешно в том же году прошла Обзорная конференция по рассмотрению ДНЯО. Объективно Москва и Вашингтон должны быть заинтересованы в дальнейшем взаимном понижении потолков СНВ. Этого требуют как необходимость укрепления режима ядерного нераспространения, так и возможность экономии средств России и США на обновление стратегических арсеналов в 2020–2040 годах. Из всех третьих ядерных держав препятствием этому может стать только Китай ввиду полной неопределенности относительно его нынешних и будущих ядерных сил и огромного экономико-технического потенциала их быстрого наращивания.

Однако в государственных структурах и политических элитах двух держав эти идеи пока не обрели широкой опоры. После 2010 г. камнем преткновения стал вопрос сотрудничества России и Соединенных Штатов (НАТО) в создании ПРО в Европе для защиты от ракетной угрозы третьих стран (прежде всего Ирана).

Новейшие высокоточные вооружения

Окончание холодной войны, процессы распространения ракет и ядерного оружия, технический прогресс повлекли переоценку роли противоракетной обороны в военной политике и военном строительстве США. Их программы переориентировались на неядерный, контактно-ударный перехват (один из успешных проектов СОИ) для защиты от ракетных ударов третьих стран и, возможно, по умолчанию – от ракетно-ядерных сил Китая. Россия восприняла это как угрозу своему потенциалу сдерживания в контексте двустороннего стратегического баланса. С задержкой на несколько лет она последовала данному военно-техническому примеру со своей программой Воздушно-космической обороны (ВКО), но открыто с целью защиты не от третьих стран, а от средств воздушно-космического нападения Соединенных Штатов.

Современный этап характеризуется тем, что, потерпев неудачу в согласовании совместной программы ПРО, стороны приступили к разработке и развертыванию собственных систем обороны национальной территории (и союзников). В обозримый период (10–15 лет) американская программа с ее глобальными, европейскими и тихоокеанскими сегментами предоставит возможность перехвата единичных или малочисленных групповых ракетных пусков третьих стран (и, вероятно, при определенном сценарии – Китая). Но она не создаст сколько-нибудь серьезной проблемы для российского потенциала ядерного сдерживания. Точно так же российская программа ВКО, которая по ряду официально заявленных параметров превосходит программу США/НАТО, не поставит под сомнение ядерное сдерживание со стороны Соединенных Штатов. Этот вывод справедлив как для стратегического баланса держав в рамках нового Договора СНВ от 2010 г., так и для гипотетической вероятности снижения его потолков примерно до тысячи боезарядов при условии поддержания достаточной живучести стратегических сил обеих сторон.

Парадокс нынешней ситуации состоит в том, что Россия гораздо более уязвима для ракетной угрозы третьих стран, чем США, но при этом всецело ориентирована на двусторонний стратегический баланс, возможные опасности его дестабилизации и получения Соединенными Штатами военно-политического превосходства. Кроме того, нельзя не признать, что непомерное преувеличение вероятного влияния американской ПРО на российский потенциал сдерживания имеет внутриполитические причины. Вместе с тем нужно подчеркнуть, что в диалоге с Россией в 2006–2008 гг. и 2010–2011 гг. Вашингтон не проявлял достаточной гибкости и понимания того, что единство с Россией по проблемам нераспространения намного важнее тех или иных технико-географических параметров программы ПРО.

Несмотря на неудачу в налаживании сотрудничества России и НАТО в области противоракетной обороны, в обозримый период будут возрастать как императивы, так и объективные возможности такого взаимодействия. Продолжается развитие ракетных технологий Ирана, КНДР, Пакистана и других государств, отличающихся внутренней нестабильностью и вовлеченностью во внешние конфликты. Одновременно ускоряется распространение технологий и систем ПРО, которые до недавнего времени имелись только у СССР/России и США. Национальные и международные программы ПРО разрабатываются в рамках НАТО, в Израиле, Индии, Японии, Южной Корее, Китае. Эта тенденция, несомненно, является крупнейшим долгосрочным направлением мирового военно-технического развития.

Важнейшей тенденцией (где лидером тоже выступают Соединенные Штаты) является подготовка высокоточных ударных ракетных средств большой дальности в неядерном оснащении, опирающихся на новейшие системы управления и информационного обеспечения, в том числе космического базирования. В обозримой перспективе вероятно создание частично-орбитальных, ракетно-планирующих высокоточных ударных систем.

Ядерное сдерживание в обозримом будущем, скорее всего, останется важным элементом стратегических отношений великих держав и гарантий безопасности их союзников. Но его относительное значение станет уменьшаться по мере появления неядерных высокоточных оборонительных и наступательных систем оружия. В том числе возрастет роль этих новых систем в отношениях взаимного сдерживания и стратегической стабильности между ведущими державами.

Поскольку сдерживание предполагает нацеливание на комплекс объектов другой стороны, постольку обычные системы будут впредь способны частично замещать ядерные вооружения. Важно, однако, чтобы это не создавало иллюзии возможности «экологически чистого» разоружающего удара. Во взаимных интересах устранить такую вероятность как посредством ПРО/ПВО и повышения живучести ядерных сил, так и путем соглашений по ограничению вооружений (прецедент создан новым Договором СНВ, по которому баллистические ракеты с обычными боеголовками засчитываются наравне с ядерными ракетами).

Силы общего назначения

Процесс сокращения ядерного оружия, особенно оперативно-тактического назначения, неизбежно упирается в проблему ограничения и сокращения обычных вооруженных сил и вооружений. Некоторые ядерные и «пороговые» государства (Россия, Пакистан, Израиль, КНДР, Иран) могут рассматривать ядерное оружие как «универсальный уравнитель» превосходства вероятных противников по обычным вооружениям и вооруженным силам общего назначения (СОН).

В настоящее время есть два больших договора по СОН. Это Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ от 1990 г. и Адаптированный ДОВСЕ – АДОВСЕ от 1999 г.) и Договор об ограничении вооруженных сил и вооружений в зоне советско-китайской границы (от 1990 года). Еще есть Договор открытого неба (1992 г.) для Евроатлантического пространства, позволяющий контролировать с воздуха деятельность вооруженных сил стран-участниц, а также Венский документ (2011 г.) по обмену военной формацией в зоне ОБСЕ. Они воплотили идею стратегической стабильности применительно к силам общего назначения, ограничив на паритетной основе количество наступательных тяжелых вооружений и военной техники и уменьшив их концентрацию в зоне соприкосновения союзных вооруженных сил. В рамках этих договоров масштабное нападение сторон друг на друга стало невозможно не только в политическом, но и в военном плане.

Поскольку страны НАТО необоснованно затянули ратификацию АДОВСЕ, Россия в 2007 г. объявила мораторий на его соблюдение. Тупик был закреплен кавказским конфликтом 2008 года. В 2011 г. Договор формально перестали соблюдать страны НАТО. Никаких политических дивидендов ни одна из сторон не получила – только проигрыши. Данный пример (как и выход США из Договора по ПРО в 2002 г.) должен послужить уроком всем, кто склонен лихо и безответственно обращаться с документами об ограничении вооружений.

Удовлетворяющего все стороны решения проблемы в ближайшее время не просматривается именно в силу политических, а не военных факторов: проблем статуса Южной Осетии и Абхазии (независимость которых признали только Россия, Венесуэла и Никарагуа). Но в перспективе всеобщая ратификация Адаптированного ДОВСЕ с рядом существенных поправок стала бы огромным прорывом в укреплении европейской безопасности.

Периодические кампании об «угрозе» Запада или России, подстегиваемые крупными военными учениями, показали, что большие военные группировки не могут просто мирно соседствовать и «заниматься своими делами», если стороны не являются союзниками и не развивают военное сотрудничество. Политические процессы и события, военно-технический прогресс регулярно дают поводы для обострения напряженности.

В частности, если Россия всерьез обеспокоена военными последствиями расширения НАТО, то АДОВСЕ эффективно решает эту проблему с некоторыми поправками. Важнейшим стимулом достижения соглашения может стать начало диалога по ограничению нестратегического ядерного оружия, в котором заинтересованы страны НАТО – но на условиях, реализуемых на практике и приемлемых для Российской Федерации.

* * *

Исходя из вышеизложенного, общую схему стратегии укрепления российской безопасности на обозримый период можно представить следующим образом:

Первое: разумная и экономически посильная военная реформа и техническое переоснащение Вооруженных сил России для сдерживания и парирования реальных, а не надуманных военных угроз и не для того, чтобы, по словам Сергея Караганова, «компенсировать относительную слабость в других факторах силы – экономических, технологических, идейно-психологических». Во-первых, такой компенсации не получится, скорее указанная слабость будет усугублена. Во-вторых, без наращивания других факторов силы не удастся создать современную и эффективную оборону, отвечающую военным вызовам и тем самым укрепляющую престиж и статус России в мире, ее позиции по обеспечению международной безопасности, ограничению и сокращению вооружений.

Второе: сотрудничество великих держав и всех ответственных государств в предотвращении и урегулировании локальных и региональных конфликтов, в борьбе с международным терроризмом, религиозным и этническим экстремизмом, наркобизнесом и другими видами трансграничной преступности. Прекращение произвола больших держав в применении силы, и в то же время существенное повышение эффективности легитимных международных норм и институтов для проведения таких операций, когда они действительно необходимы.

Третье: взаимодействие в пресечении распространения ядерного оружия и других видов ОМУ и его носителей, опасных технологий и материалов. Укрепление норм и институтов ДНЯО, режимов экспортного контроля, ужесточение санкций к их нарушителям.

Четвертое: интенсификация переговоров по ограничению и сокращению ядерных вооружений, стратегических средств в неядерном оснащении, включая частично-орбитальные системы, придание этому процессу многостороннего формата, сотрудничество великих держав в создании систем ПРО.

Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 11 марта 2013 > № 2906774 Алексей Арбатов

Грузинский парламент в четверг утвердил резолюцию, согласно которой страна продолжит путь интеграции в ЕС и НАТО и не будет иметь дипотношений с государствами, признающими Абхазию и Южную Осетию.

Резолюцию из 19 пунктов единогласно одобрили 96 депутатов. В документе главным приоритетом внешней политики названа "европейская и евроатлантическая интеграция". В нем говорится, что Грузия намерена исполнять поставленные задачи по взаимодействию с главными стратегическими партнерами США и ЕС и рассматривает этот процесс как "обязанность перед грузинским народом".

В резолюции также отмечается, что Грузия "не будет иметь дипломатических отношений и вступать в военно-политические или таможенные союзы с государствами, которые признают независимость Абхазии или Цхинвальского региона".

"Грузия будет вести диалог с Россией как с использованием международных механизмов в формате Женевских переговоров, так и в двустороннем формате. Целью этого диалога является урегулирование конфликта, обеспечение и развитие добрососедских отношений", - говорится в документе. Мэги Кикалейшвили.

ГРУЗИЯ НАДЕЕТСЯ НА СМЯГЧЕНИЕ РОССИЕЙ ВИЗОВОГО РЕЖИМА К ЛЕТУ

В первую очередь облегчить процесс получения виз планируется для студентов, бизнесменов и ученых

Власти России готовы смягчить визовый режим для граждан Грузии, заявил специальный представитель премьер-министра Грузии по урегулированию отношений с Россией Зураб Абашидзе, передает телекомпания "Рустави-2".

По итогам встречи с замглавы МИД России Григорием Карасиным Абашидзе сказал, что власти России уже выразили свое согласие на эту меру, и соответствующие ведомства вскоре начнут работать над ее осуществлением. Он выразил надежду на достижение соглашения по данному вопросу к лету 2013 года. В первую очередь облегчить процесс получения виз планируется для студентов, бизнесменов и ученых, сообщил спецпредставитель Бидзины Иванишвили.

Следующая встреча Абашидзе с замглавы МИД РФ должна пройти в мае в Праге.

В начале марта 2012 года российский МИД заявил, что Россия готова восстановить дипломатические отношения с Грузией и ввести на взаимной основе безвизовый режим. В качестве условия введения безвизового режима для граждан Грузии российское внешнеполитическое ведомство потребовало, чтобы Тбилиси обеспечил надежные правовые условия, которые гарантировали бы безопасность россиян, посещающих Грузию.

29 февраля 2012 года Грузия отменила визы для граждан РФ. В 2011 году грузинская виза стоила 30 евро. Многократная виза оформлялась в посольстве Швейцарии, однократная - прямо в грузинском аэропорту по прилету.

Дипломатические отношения между Грузией и Россией были разорваны в 2008 году после конфликта в Южной Осетии. На некоторое время было прервано прямое авиасообщение между странами. Желающим попасть в Грузию из России приходилось делать пересадку в европейских аэропортах, например, в Вене.

Премьер-министр Грузии Бидзина Иванишвили опроверг распространенное в СМИ заявление о том, что он якобы намерен направиться в Москву.

"У нас не будет никаких игр, вся информация, которая у нас есть, будет обнародована и озвучена народу. Мне кажется, что пока рано, нет никакой основы для такого заявления ", - сказал Иванишвили в интервью телекомпании "Имеди" во вторник.

"Моя принципиальная позиция - это то, что мы должны наладить отношения с Россией и все это произойдет поэтапно", - добавил он.

Дипломатические отношения с Россией были разорваны Тбилиси после признания Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии в 2008 году. Мэги Кикалейшвили.

Направление одного специалиста ФСБ за рубеж потребует 2,3 миллиона рублей в год, такие данные содержатся в финансово-экономическом обосновании к законопроекту, внесенному президентом на рассмотрение Госдумы.

Президент России Владимир Путин в субботу внес в Госдуму законопроект, наделяющий ФСБ правом командировать своих сотрудников в иностранные государства на постоянной основе.

В финансово-экономическом обосновании отмечается, что советники и специалисты ФСБ будут направляться в те государства, с которыми достигнуты соответствующие договоренности. В настоящее время такие договоренности достигнуты с тремя странами - Абхазией, Южной Осетией и Киргизией, в которые планируется направить по 15 советников и специалистов, говорится в обосновании.

Принятие законопроекта потребует дополнительных бюджетных ассигнований федерального бюджета на содержание 45 советников и специалистов ФСБ в размере 3,5 миллиона долларов (104 миллиона рублей) в год, говорится в обосновании.

Угрозы реальные и мнимые

Военная сила в мировой политике начала XXI века

Алексей Арбатов – академик РАН, руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова Российской Академии наук, в прошлом участник переговоров по Договору СНВ-1 (1990 г.), заместитель председателя Комитета по обороне Государственной думы (1994–2003 гг.).

Резюме: Значение ядерного сдерживания в обеспечении безопасности великих держав будет и далее снижаться, вопреки нынешним попыткам России придать ему более значительную роль и несмотря на тупиковую ситуацию в ядерном разоружении.

Данная статья развивает и дополняет тезисы автора, изложенные в его выступлении на международной конференции «Россия в мире силы XXI века», приуроченной к 20-летию СВОП и 10-летию журнала «Россия в глобальной политике». Генеральный спонсор конференции – Внешэкономбанк.

Сила оружия, иначе говоря – роль военной силы в политике и войне, более всего определяется характером прогнозируемых и реальных вооруженных конфликтов; военно-техническим прогрессом и доступными для нужд обороны экономическими ресурсами; амбициями и фобиями государственных руководителей и оборонно-промышленных комплексов и их подрядчиков в научных центрах и СМИ.

Предчувствие войны

Вопреки широко распространенным в российской военно-политической элите ощущениям, по объективным показателям угроза большой войны ныне меньше, чем когда-либо в новейшей истории. И дело вовсе не в наличии у ведущих держав ядерного оружия (ЯО). В годы холодной войны его было намного больше, но вероятность глобального вооруженного столкновения оставалась неизмеримо выше.

За последние два десятилетия число международных конфликтов и их масштабы значительно уменьшились по сравнению с любым из 20-летних периодов холодной войны (условно датируемой с конца 40-х до конца 80-х гг. прошедшего века). Достаточно напомнить о войне в Корее, двух войнах в Индокитае, четырех на Ближнем Востоке, войне в Афганистане, индо-пакистанской и ирано-иракской войнах, не говоря уже о многочисленных пограничных и гражданских конфликтах в Азии, Африке и Латинской Америке зачастую с внешним вмешательством. По разным подсчетам, в конфликтах времен холодной войны погибли не менее 20 млн человек. Только Соединенные Штаты потеряли в те годы около 120 тыс. человек – столько же, сколько в Первой мировой войне.

Великие державы прошли через череду кризисов, которые в биполярной системе отношений угрожали вылиться в глобальную войну. К счастью, катастрофы удалось избежать. Многие считают это демонстрацией эффективности ядерного сдерживания, другие (в том числе автор этой статьи) – просто везением, особенно когда речь идет о Карибском кризисе 1962 года.

С начала 1990-х гг. и по сей день по масштабам жертв и разрушений с теми событиями можно сопоставить только две войны США и их союзников с Ираком, гражданские войны с внешним вмешательством в Югославии, Таджикистане, Афганистане и Ливии. При этом в последние два десятилетия великие державы не вступали даже в скрытой форме в вооруженные конфликты друг с другом (как было в Корее, Индокитае, на Ближнем Востоке) и не оказывали помощь государствам и негосударственным боевым формированиям, против которых воевали другие великие державы.

После 1991 г. не было ни одного кризиса, который поставил бы великие державы на грань вооруженного столкновения. Теперь даже при несогласии с действиями друг друга никому не приходит в голову замышлять глобальную войну или грозить ядерным оружием из-за военной акции Вашингтона в Ираке, стран НАТО в Ливии, России в Грузии и даже в случае удара Израиля или Соединенных Штатов по Ирану. Многие государства проводят модернизацию вооруженных сил и военные реформы, но нет ничего даже отдаленно сопоставимого с гонкой ядерных и обычных вооружений в годы холодной войны.

Распространенное ощущение опасности объясняется более всего контрастом между прошлыми надеждами и нынешними реалиями. После окончания холодной войны и устранения угрозы глобальной ядерной катастрофы во многих странах, которые десятилетиями стояли на передовой линии конфронтации, появились наивные ожидания всеобщей гармонии. Международное сообщество попросту забыло, насколько опасным и насыщенным кровавыми столкновениями был мир до холодной войны – даже если не считать две мировые войны XX века.

Не многие задумывались о том, сколь трудным и полным коварных ловушек окажется переход от биполярности к полицентричному миру. Отсутствовали новые механизмы глобального управления. Сохраняются накопленные арсеналы ядерного оружия, материалов, технологий и знаний. Изменились финансово-экономические и социально-политические условия. Происходит информационная революция, быстрый технический прогресс способствует развитию массовых коммуникаций.

В годы холодной войны над человечеством постоянно тяготела угроза ядерной катастрофы в результате вооруженного столкновения Востока и Запада. На этом фоне региональные и локальные конфликты воспринимались как неизбежные и периферийные проявления соперничества сверхдержав. Они считались «наименьшим злом», поскольку удавалось избегать масштабного столкновения СССР и США, к которому интенсивно готовились оба лагеря.

После окончания холодной войны главная угроза отошла на второй план, но всеобщей гармонии и мира не наступило. После эйфории конца 1980-х и начала 1990-х гг. на авансцену международной безопасности вышли новые многоплановые угрозы и вызовы: этнические и религиозные конфликты, распространение оружия массового уничтожения (ОМУ) и его носителей, международный терроризм и др. Вместо идеологического противостояния капитализма и коммунизма во всех их вариациях пришло столкновение национализмов и религий.

Ощущение опасности особенно сильно в России, поскольку переход от биполярного к полицентричному миру совпал с распадом Советского Союза и всеми его последствиями. Россия более не занимает одной из лидирующих позиций по большинству критериев национальной мощи (кроме количества ядерного оружия, площади территории и запасов природного сырья).

Глобальная расстановка сил

После прекращения борьбы двух коалиций за мировое господство значительно уменьшились и желание, и возможности великих держав выделять большие ресурсы ради контроля событий на региональном уровне. В 1990-е и начале 2000-х гг. эту роль попытались взять на себя Соединенные Штаты и Североатлантический альянс, но кампании в Ираке и Афганистане обошлись им слишком дорого по сравнению с достигнутыми результатами. В условиях начавшегося в 2008 г. экономического кризиса они отошли от этой утопической идеи.

В 1990-е гг. имел место небывалый всплеск миротворческой деятельности ООН. В течение десятилетия предприняты 36 таких операций. Ныне ООН осуществляет 17 миротворческих миссий с участием более 100 тыс. военнослужащих, полицейских и гражданских лиц. Такие операции оказались намного результативнее и дешевле, чем односторонние действия США и НАТО, несмотря на превосходящий военно-технический уровень последних. На основе этого опыта мог сложиться новый механизм взаимодействия великих держав и региональных государств по предотвращению и урегулированию конфликтов. Но он не появился.

Силовой произвол стран Запада во время операций, проводившихся с санкции Совбеза ООН в Югославии в 1999 г. и в Ливии в 2011 г., привел к разочарованию. В 2012 г. проблемы Сирии и Ирана вновь раскололи и парализовали Совет Безопасности. Причем в последнем случае это произошло после нескольких лет взаимодействия, которое выразилось в шести единогласных резолюциях и санкциях против военных аспектов иранской ядерной программы. Новая многосторонняя система миротворчества и предотвращения ядерного распространения оказалась заморожена из-за растущих противоречий членов Совбеза.

После выборов 2011–2012 гг. в России и Соединенных Штатах великие державы вновь вступили в период отчуждения, что пагубно отразится на перспективах их сотрудничества по всему диапазону проблем международной безопасности. При администрации Барака Обамы США и их союзники более не желают брать на себя бремя поддержания международной безопасности. Вашингтон стремится действовать через Совет Безопасности, но не готов поставить военную мощь НАТО, способную выполнять функцию миротворчества, под эгиду ООН, ее норм и институтов. Военные ресурсы Москвы ограничены и направлены на другие задачи. Логика российских внутриполитических процессов не соответствует идеям сотрудничества с Западом. Китай на мировой арене действует весьма сдержанно и исключительно исходя из своих прагматических, прежде всего экономических, интересов.

В отличие от «Концерта наций» XIX века нынешние центры силы не равноудалены, среди них нет согласия о разделе «сфер влияния». Более того, сами прежние «сферы влияния» активно «возмущают» региональную и глобальную политику, огромную роль играют экономические и внутриполитические факторы.

В полицентричном мире вновь наметились линии размежевания. Одна проходит между Россией и НАТО по поводу расширения альянса на восток, соперничества за постсоветское пространство, вокруг применения силы без санкций СБ ООН, по программе ЕвроПРО и использованию жестких санкций против Сирии и Ирана. Другая линия обозначилась между Китаем, с одной стороны, и Соединенными Штатами и их азиатскими союзниками – с другой. Это подталкивает Москву и Пекин к более тесному союзу, подспудно стимулирует ОДКБ/ШОС/БРИКС на создание экономического и политического противовеса Западу (США/НАТО/Израиль/Япония).

Подъем исламского радикализма по идее должен был бы объединить Запад, Россию и Китай. Однако в отличие от конца прошлого и начала нового столетия, ознаменованного терактами в Америке и Европе, а также коалиционной антитеррористической операцией в Афганистане, обострение противоборства суннитов и шиитов в мире ислама внесло дополнительное напряжение в отношения России и Китая с Западом. Первые по политическим и экономическим причинам тяготеют к шиитам, а Запад – к суннитам.

Впрочем, эти тенденции едва ли выльются в новую биполярность. Экономические связи основных членов ШОС/БРИКС с Западом и их потребность в получении инвестиций и новейших западных технологий намного шире, чем взаимосвязь, существующая у них между собой. Внутри ОДКБ/ШОС/БРИКС есть более острые противоречия, чем между государствами этих сообществ и Западом (Индия и Китай, Индия и Пакистан, Казахстан и Узбекистан, Узбекистан и Таджикистан).

Россия: синдром отката

Россия занимает в этой системе отношений уникальное положение. В отличие от всех других государств определение превалирующей внешней ориентации для Москвы – далеко не решенный вопрос, во многом связанный с внутренней борьбой вокруг политической и экономической модернизации. Термин «откат» стал универсальным в определении raison d’etre государственной политики и экономики России. В последнее время это понятие распространилось в определенном смысле и на внешнеполитическую сферу. Начался откат от идеи европейской идентичности России к «евразийству» с сильным националистическим и авторитарно-православным духом в качестве идеологической доктрины.

Концепция партнерства (с Западом) «ради модернизации» заменяется лозунгом опоры на собственные силы – «реиндустриализации», где локомотивом выступала бы «оборонка», а идейным багажом – «положительный опыт» СССР 1930-х годов. (Не уточняется, правда, какой именно опыт: пятилеток, коллективизации, массовых репрессий?) Во внешней политике и экономике заложен крутой поворот от Европы к Азиатско-Тихоокеанскому региону (видимо, забыли, что помимо Китая ведущие страны АТР – Соединенные Штаты, Япония, Южная Корея – тот же Запад).

Скорее всего, это диктуется преимущественно внутренними мотивами: стремлением постсоветской номенклатуры оградить сложившуюся экономическую и политическую систему от давления зарождающегося гражданского общества, ориентированного на пример и содействие Запада в контексте «европейского выбора» России. Однако наметившийся курс ведет к обособлению от передового демократического сообщества, превращению в сырьевой придаток новых индустриальных государств (Китай, Индия, страны АСЕАН), влечет за собой растущую экономико-технологическую и социально-политическую отсталость от динамично развивающегося мира.

Тем не менее диалектика этой темы такова, что под влиянием внутренних и внешних факторов в России довольно скоро может произойти перелом тенденции отката на «круги своя», поскольку такая колея абсолютно противоположна интересам развития страны и магистральному пути современной цивилизации. Осознание подобного императива есть и на самом верху. Так, президент Владимир Путин заявил в послании Федеральному собранию от 2012 года: «Для России нет и не может быть другого политического выбора, кроме демократии. При этом хочу сказать и даже подчеркнуть: мы разделяем именно универсальные демократические принципы, принятые во всем мире… Демократия – это возможность не только выбирать власть, но и постоянно эту власть контролировать…» Что касается экономического развития, президент и тут вполне недвусмысленно декларировал: «Убежден, в центре новой модели роста должна быть экономическая свобода, частная собственность и конкуренция, современная рыночная экономика, а не государственный капитализм».

Остается претворить прекрасные, хотя и совсем не новые концепции развития в жизнь. Это будет нелегко, учитывая, что сегодня Россия очень далека от провозглашенных принципов. И в то же время совершенно ясно, что откат «на круги своя» уведет страну еще дальше от заявленных идеалов. Оговорки относительно особого национального пути России к демократии сколь бесспорны, столь и тривиальны, поскольку любая другая демократическая страна шла к нынешнему положению своим путем – будь то Испания, Швеция или Япония. Декларации президента – не дань моде, а отражение единственно перспективного пути развития великой державы. А значит – скорее раньше, чем позже линия отката будет пересмотрена нынешним или будущим российским руководством.

Военное соперничество

Вероятность вооруженных конфликтов и войн между великими державами сейчас мала, как никогда ранее. Углубляющаяся в процессе глобализации экономическая и социально-информационная взаимозависимость ведущих субъектов мировой политики сделает ущерб в таком конфликте несоизмеримым с любыми политическими и иными выигрышами. Вместе с тем между ними продолжается соперничество с использованием косвенных средств и локальных конфликтов за экономическое, политическое и военное влияние на постсоветском пространстве, в ряде регионов (особенно богатых сырьем) Азии, Африки и Латинской Америки. Также имеют место попытки получения военных и военно-технических преимуществ в целях оказания политико-психологического давления на другие государства (ПРО, высокоточное обычное оружие, включая суборбитальное и гиперзвуковое).

Военная сила используется, чтобы заблаговременно «застолбить» контроль над важными географическими районами и линиями коммуникаций (Восточное Средиземноморье и Черноморье, Ормузский, Малаккский и Тайваньский проливы, Южно-Китайское море, морские трассы Индийского океана, продолжение шельфа и коммуникации Арктики и др.). Интенсивное соперничество с использованием политических рычагов и с политическими же последствиями идет на рынках поставок вооружений и военной техники (в первую очередь в странах Ближнего и Среднего Востока, Азии, Латинской Америки и Северной Африки).

Среди конфликтов великих держав наибольшую опасность представляет столкновение КНР и США из-за Тайваня. Есть вероятность обострения кризиса вокруг островов Южно-Китайского моря, в котором Соединенные Штаты поддержат страны ЮВА против Китая. В целом соперничество Вашингтона и Пекина за доминирование в АТР становится эпицентром глобального военно-политического противостояния и соревнования.

Срыв сотрудничества великих держав и альянсов в борьбе с общими угрозами безопасности (терроризм, распространение ОМУ и его носителей) вполне вообразим, и результат этого – неспособность противостоять новым вызовам и угрозам, нарастающему хаосу в мировой экономике и политике.

Относительно более вероятны конфликты между крупными региональными державами: Индией и Пакистаном, Израилем (вместе с Соединенными Штатами или без них) и Ираном, Северной и Южной Кореей. Опасность всех трех конфликтов усугубляется возможностью их эскалации вплоть до применения ядерного оружия. В этом плане наибольшую угрозу представляет военно-политическое противостояние в Южной Азии.

Локальные конфликты и миротворчество

За последнее десятилетие (2000–2012 гг.) только три из 30 крупных вооруженных конфликтов были межгосударственными (между Индией и Пакистаном, Эфиопией и Эритреей и вооруженная интервенция США в Ираке в 2003 году). Все остальные носили смешанный характер с прямым или косвенным вмешательством извне. Главная угроза международной стабильности будет и впредь проистекать из подобных всплесков насилия. Речь идет о внутренних конфликтах этнической, религиозной или политической природы в нестабильных странах, в которые будут втягиваться другие государства и блоки. При этом целью вмешательства будет как поддержка повстанцев против центрального правительства (Ливия, Сирия), так и помощь центральному правительству в подавлении вооруженной оппозиции (Ирак, Афганистан, Бахрейн). Нередко за спиной локальных конфликтующих сторон стоят крупные державы и корпорации, соперничающие за экономическое и политическое влияние, получающие доход от поставок наемников, вооружений и боевой техники.

На протяжении 1990-х гг. российские военные действовали в 15 миссиях ООН. Однако после 2000 г. участие России в международной миротворческой деятельности стало существенно сокращаться. По численности персонала в миротворческих операциях ООН Россия занимает сегодня 48-е место в мире (в 1990 г. СССР был на 18-м месте, Россия в 1995 г. – на четвертом, а в 2000 г. – на 20-м). В известной степени это стало ответом на проявления неконструктивного курса Соединенных Штатов и их союзников (военные акции против Югославии и Ирака, поддержка «бархатных революций» в Грузии, Украине и Киргизии). Кроме того, снижение миротворческой активности России объясняется тем, что в ее военной политике все больший акцент делается на противостояние и соперничество с США и НАТО. Это пока не вызвало масштабной реакции с их стороны – наоборот, на Западе всячески подчеркивается, что перспективные военные программы (ПРО, высокоточное обычное оружие) не направлены против России. Однако подспудно вызревают концепции и технические проекты, которые могут быть обращены и на противостояние с Москвой.

Несоответствие статуса и международной роли, на которые претендует Россия, и степени ее участия в миротворчестве ООН существенно ослабляет позиции державы как мирового центра силы и субъекта управления процессами международной безопасности. Заметно снижается престиж и влияние страны на мировой арене и в отношениях с другими ведущими державами и союзами, несмотря на запланированное наращивание российской военной мощи.

Военная сила нового типа

Военная сила останется инструментом политики, но в условиях глобализации, растущей экономической и гуманитарно-информационной взаимозависимости стран ее роль относительно уменьшилась по сравнению с другими («мягкими») факторами силы и национальной безопасности. К последним относятся финансово-экономический потенциал и диверсифицированные внешнеэкономические связи, инновационная динамика индустрии и прогресс информационных технологий, инвестиционная активность за рубежом, вес в международных экономических, финансовых и политических организациях и институтах.

Правда, в последние годы военная сила опять стала играть более заметную роль в качестве инструмента прямого или косвенного (через политическое давление) воздействия. Тем не менее «жесткая» военная мощь, оставаясь политическим инструментом, не способна восполнить дефицит «мягкой» силы в качестве фактора международного престижа и влияния. Даже ядерное сдерживание, гарантируя государство от угрозы прямой масштабной агрессии, имеет убывающую ценность в качестве актива, обеспечивающего престиж, статус, способность воздействия на международную безопасность.

К тому же эффективный военный потенциал – это не традиционные армии и флоты, а сила иного качества – прежде всего информационно-сетецентрического типа. Ее определяют финансово-экономические возможности государств, инновационная динамика их индустрии и прогресс информационных технологий, качество международных союзов и стран-союзников.

В применении силы будет и дальше возрастать доля быстротечных локальных военных операций и точных неядерных ударов большой дальности («бесконтактных войн»), а также действий мобильных воинских соединений и частей высокого качества подготовки и оснащенности для специальных операций. К ним относятся: оказание политического давления на то или иное государство, лишение его важных экономических или военных активов (включая атомную промышленность или ядерное оружие), применение санкций, нарушение коммуникаций и блокада.

Операции по принуждению к миру, предотвращению гуманитарных катастроф предстоят и в дальнейшем. С прогнозируемым ростом международного терроризма и трансграничной преступности соответственно будут расширяться вооруженные силы и операции по борьбе с ними. Отдельным направлением станет применение силы для предотвращения распространения ядерного оружия и пресечения доступа к нему террористов.

Реальные угрозы

Десять с лишним лет мирной передышки, которую получила Россия после второй чеченской кампании (прерванной на пять дней конфликтом с Грузией в августе 2008 г.), заканчиваются, безопасность страны может снова оказаться под угрозой, причем вполне реальной. Уход миротворческих сил ООН и контингента НАТО из Афганистана после 2014 г., скорее всего, повлечет реванш движения «Талибан» и захват им власти с последующим наступлением на Центральную Азию на севере и Пакистан на юге. Узбекистан, Таджикистан и Киргизия, а затем и Казахстан окажутся под ударом исламистов, и России придется вступить в новую продолжительную борьбу против воинственного мусульманского фундаментализма. Такая война, наряду с дестабилизацией Пакистана и последующим вовлечением Индии, превратит Центральную и Южную Азию в «черную дыру» насилия и терроризма. Эта зона расширится, если сомкнется с войной внутри и вокруг Ирака и конфронтацией Израиля с Ираном. Не исключен новый конфликт на Южном Кавказе, который перекинется на Северный Кавказ.

В ближне- и среднесрочной перспективе дестабилизация Южной и Центральной Азии, Ближнего и Среднего Востока и Кавказа – это самая большая реальная угроза России, в отличие от мифов, порожденных политическими, ведомственными и корпоративными интересами.

Конечно, желательно, чтобы в борьбе с этой угрозой Россия опиралась на сотрудничество с США, другими странами НАТО, Индией и Китаем. Однако в свете последних трений между великими державами это не выглядит очень вероятным. России нужно готовиться к опоре на собственные силы, и потому оптимальное распределение ресурсов становится вопросом национального выживания. Похоже, однако, что к названной угрозе Россия, как бывало нередко в ее истории, не готова ни в военном, ни в политическом отношениях, отдавая приоритет подготовке к войне с Америкой и Североатлантическим альянсом на суше, на море и в воздушно-комическом пространстве.

В развитии военной силы и систем оружия качественно нового типа Россия все более отстает от Соединенных Штатов, их союзников, а в последнее время – даже от Китая. Нет уверенности в том, что реальные (в отличие от декларативных) плоды военной реформы 2008–2012 гг. и грандиозная государственная программа перевооружения (ГПВ-2020) способны переломить эту тенденцию. Запрограммированный вал производства бронетанковой техники, боевой авиации, кораблей и подводных лодок, ракет и антиракет вовсе не обязательно выведет российские Вооруженные силы на качественно новый уровень.

Нынешняя критика этой реформы, звучащие предложения о ее коррекции в ряде случаев могут усугубить проблемы: нивелировать положительные элементы новой военной политики и возродить негативные стороны прежней системы. К последним относится увеличение срока службы по призыву, отход от контракта, призыв в армию женщин, ослабление роли объединенных стратегических командований в пользу командований видов ВС, возврат к дивизионной структуре и пр.

Делая растущий упор на ядерном сдерживании США (в т.ч. начав программу разработки новой тяжелой МБР), Россия все больше отстает в развитии информационно-управляющих систем, необходимых для боевых операций будущего, координации действий разных видов и родов войск, применения высокоточных оборонительных и наступательных неядерных вооружений. Развертывая малоэффективную воздушно-космическую оборону против НАТО, Россия не обретет надежной защиты от ракетных и авиационных ударов безответственных режимов и террористов с южных азимутов.

Наращивание атомного подводного флота и прожекты строительства атомных авианосцев могут подорвать возможность ВМФ в борьбе с браконьерством, пиратством, контрабандой (наркотиков, оружия, материалов ОМУ), поддержания контроля над морскими коммуникациями и экономическими зонами. Российские ВВС будут обновляться многочисленными типами боевых самолетов, для которых нет дальнобойных высокоточных средств ударов извне зон ПВО противника. Новая бронетехника сухопутных войск не имеет эффективной противоминной защиты, а ракетно-артиллерийские системы не обладают достаточной дальностью и точностью стрельбы.

Поддерживая большую по численности (1 млн человек) и паркам оружия армию, Россия катастрофически проигрывает в стратегической мобильности, которая необходима ввиду размера ее собственной территории и прилегающих зон ответственности в СНГ/ОДКБ. Готовясь к масштабным региональным войнам в Европе, страна демонстрирует низкую эффективность в неожиданных быстротечных локальных конфликтах (как в августе 2008 года). Внедрению новых сложных систем оружия и боевой техники, методам ведения интенсивных операций не соответствует план сохранения более 30% личного состава на базе призывников с 12-месячным сроком службы.

Все это может подорвать возможности России по эффективному применению силы в вероятных конфликтах на южных и восточных рубежах страны, в дальнем зарубежье для миротворческих задач и борьбы с угрозами нового типа. Россия в очередной раз рискует потратить огромные ресурсы, готовясь к прошлым войнам, и окажется неприспособленной к реальным вооруженным конфликтам будущего.

Реформа и техническое перевооружение армии и флота в огромной мере диктуются ведомственными и корпоративными интересами, мотивами символического характера (тяжелая МБР уязвимого шахтного базирования, новый дальний бомбардировщик, истребитель пятого поколения, авианосцы и пр.). Объявляются заведомо нереальные планы технического переоснащения, невыполнение которых в очередной раз повредит национальному престижу. Но есть опасность, что даже реализованная модернизация Вооруженных сил повлечет огромные затраты и накопление гор ненужных вооружений и военной техники, но, вопреки надеждам Сергея Караганова, не обеспечит «парирование вызовов безопасности и подкрепление международно-политического статуса России…», не возвратит ей «роль ключевого гаранта международной безопасности и мира».

Ядерное оружие

За прошедшие два десятилетия после окончания холодной войны запасы этого оружия в количественном отношении сократилось практически на порядок – как в рамках договоров между Россией и США, так и за счет их (а также Британии и Франции) односторонних мер. Однако число стран – обладательниц ЯО увеличилось с семи до девяти (в дополнение к «ядерной пятерке» и Израилю ядерное оружие создали Индия, Пакистан и КНДР, а ЮАР отказалась от него).

Отметим, что за сорок лет холодной войны вдобавок к Соединенным Штатам возникло шесть ядерных государств (семь, если считать атомное испытание Индии в 1974 году). А за 20 лет после холодной войны образовалось еще три ядерных государства (два, если не считать Индию). Добровольно или насильно ядерного оружия либо военных ядерных программ лишились девять стран: Ирак, Ливия, Сирия, ЮАР, Украина, Казахстан, Белоруссия, Бразилия, Аргентина. Более 40 государств присоединилось к Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), включая две ядерные державы (Франция и КНР). В 1995 г. ДНЯО стал бессрочным и самым универсальным международным документом помимо Устава ООН – за его рамками остаются всего четыре страны мира. Таким образом, вопреки общепринятому заблуждению, темпы распространения ЯО после холодной войны снизились. Но они могут резко ускориться в будущем в зависимости от решения проблемы Ирана.

В период холодной войны главным дипломатическим способом предотвращения ядерной катастрофы было ядерное разоружение (СССР и США), а нераспространение играло подчиненную роль. Теперь основным направлением становится ядерное и ракетное нераспространение, а разоружение все больше выполняет функцию вспомогательного стимула и условия сотрудничества великих держав.

Практически все государства признают, что распространение ядерного оружия, критических материалов и технологий превратилось в серьезнейшие новые угрозы международной безопасности XXI века. Однако приоритетность их в восприятии разных держав не одинакова. Так, Соединенные Штаты ставят их на первое место, а Россия отдает приоритет опасности глобализации операций и расширения военной инфраструктуры и контингентов НАТО вблизи российских границ, созданию систем стратегической противоракетной обороны, милитаризации космического пространства, развертыванию стратегических неядерных систем высокоточного оружия. А распространение ядерного оружия и терроризм, с точки зрения Москвы, расположены намного ниже в списке военных опасностей. Указанная асимметрия в восприятии безопасности во многом проистекает из исторической специфики условий и последствий окончания холодной войны. Но она ощутимо затрудняет сотрудничество в борьбе с новыми угрозами.

В обозримый период прогнозируется значительный абсолютный рост атомной энергетики, который имеет самое непосредственное отношение к вероятности распространения ЯО. Всего в мире (по данным на апрель 2011 г.) эксплуатируется 440 энергетических реакторов, строится – 61, запланировано – 158, предложены проекты – 326. К новым угрозам, сопряженным с атомной энергетикой, относится стирание грани между «военным» и «мирным атомом», прежде всего через технологии ядерного топливного цикла. Расширение круга государств – обладателей атомных технологий двойного назначения и запасов ядерных материалов создает в обозримой перспективе новый тип «виртуального распространения» по иранской модели. А именно: формально оставаясь в ДНЯО и под контролем МАГАТЭ, страны могут подойти к «ядерному порогу», т.е. иметь и материалы, и технологии для быстрого (несколько месяцев) перехода к обладанию ядерным оружием.

Таким образом, при глубоком общем сокращении мировых ядерных арсеналов происходит процесс перераспределения военного и мирного «ядерного фактора» с центрального и глобального на региональный уровень отношений третьих стран между собой и с великими державами. Еще большая угроза связана с приобретением ядерных материалов террористическими организациями (например, «Аль-Каидой»), которые могут использовать их в актах «катастрофического терроризма».

Роль ядерного сдерживания в обеспечении безопасности великих держав будет и далее снижаться, вопреки нынешним попыткам России придать ему более значительную роль и несмотря на тупиковую ситуацию в ядерном разоружении. Во-первых, это снижение обусловлено уменьшением вероятности большой войны, тогда как в противодействии другим угрозам роль ЯО весьма сомнительна. Во-вторых, не очевидна эффективность сдерживания против возможных новых стран – обладателей ЯО в силу их политико-психологических и военно-технических особенностей. Тем более ядерное сдерживание не может пресечь действия ядерных террористов. В-третьих, ядерное оружие утрачивает свой статусный характер, все более становясь «оружием бедных» против превосходящих обычных сил противников.

Среди всех крупнейших держав Россия из-за своего геополитического положения, новых границ и внутренней ситуации подвергается наибольшей угрозе ядерного удара в случае распространения ЯО в странах Евразии, как и наибольшей опасности атомного терроризма. Поэтому Москва, по идее, должна была бы стать лидером в ужесточении режимов ядерного и ракетного нераспространения, сделать эти задачи приоритетом своей стратегии безопасности. Однако на практике такая тема стоит отнюдь не на первом месте.

Вопреки расхожим доводам о том, что ядерное разоружение не влияет на нераспространение, которые приводятся вот уже много десятилетий, опыт 1990-х гг. лучше всяких теорий демонстрирует такую взаимосвязь. Самые крупные прорывы в разоружении и мерах укрепления нераспространения имели место в 1987–1998 годах. Негативный опыт 1998–2008 гг. по-своему тоже подтвердил такую взаимосвязь доказательством «от обратного».

Новый Договор по СНВ между Россией и Соединенными Штатами, подписанный в апреле 2010 г. в Праге, возобновил прерванный на десятилетие процесс договорно-правового взаимодействия двух ядерных сверхдержав в сокращении и ограничении вооружений. Благодаря этому относительно успешно в том же году прошла Обзорная конференция по рассмотрению ДНЯО. Объективно Москва и Вашингтон должны быть заинтересованы в дальнейшем взаимном понижении потолков СНВ. Этого требуют как необходимость укрепления режима ядерного нераспространения, так и возможность экономии средств России и США на обновление стратегических арсеналов в 2020–2040 годах. Из всех третьих ядерных держав препятствием этому может стать только Китай ввиду полной неопределенности относительно его нынешних и будущих ядерных сил и огромного экономико-технического потенциала их быстрого наращивания.

Однако в государственных структурах и политических элитах двух держав эти идеи пока не обрели широкой опоры. После 2010 г. камнем преткновения стал вопрос сотрудничества России и Соединенных Штатов (НАТО) в создании ПРО в Европе для защиты от ракетной угрозы третьих стран (прежде всего Ирана).

Новейшие высокоточные вооружения

Окончание холодной войны, процессы распространения ракет и ядерного оружия, технический прогресс повлекли переоценку роли противоракетной обороны в военной политике и военном строительстве США. Их программы переориентировались на неядерный, контактно-ударный перехват (один из успешных проектов СОИ) для защиты от ракетных ударов третьих стран и, возможно, по умолчанию – от ракетно-ядерных сил Китая. Россия восприняла это как угрозу своему потенциалу сдерживания в контексте двустороннего стратегического баланса. С задержкой на несколько лет она последовала данному военно-техническому примеру со своей программой Воздушно-космической обороны (ВКО), но открыто с целью защиты не от третьих стран, а от средств воздушно-космического нападения Соединенных Штатов.

Современный этап характеризуется тем, что, потерпев неудачу в согласовании совместной программы ПРО, стороны приступили к разработке и развертыванию собственных систем обороны национальной территории (и союзников). В обозримый период (10–15 лет) американская программа с ее глобальными, европейскими и тихоокеанскими сегментами предоставит возможность перехвата единичных или малочисленных групповых ракетных пусков третьих стран (и, вероятно, при определенном сценарии – Китая). Но она не создаст сколько-нибудь серьезной проблемы для российского потенциала ядерного сдерживания. Точно так же российская программа ВКО, которая по ряду официально заявленных параметров превосходит программу США/НАТО, не поставит под сомнение ядерное сдерживание со стороны Соединенных Штатов. Этот вывод справедлив как для стратегического баланса держав в рамках нового Договора СНВ от 2010 г., так и для гипотетической вероятности снижения его потолков примерно до тысячи боезарядов при условии поддержания достаточной живучести стратегических сил обеих сторон.

Парадокс нынешней ситуации состоит в том, что Россия гораздо более уязвима для ракетной угрозы третьих стран, чем США, но при этом всецело ориентирована на двусторонний стратегический баланс, возможные опасности его дестабилизации и получения Соединенными Штатами военно-политического превосходства. Кроме того, нельзя не признать, что непомерное преувеличение вероятного влияния американской ПРО на российский потенциал сдерживания имеет внутриполитические причины. Вместе с тем нужно подчеркнуть, что в диалоге с Россией в 2006–2008 гг. и 2010–2011 гг. Вашингтон не проявлял достаточной гибкости и понимания того, что единство с Россией по проблемам нераспространения намного важнее тех или иных технико-географических параметров программы ПРО.

Несмотря на неудачу в налаживании сотрудничества России и НАТО в области противоракетной обороны, в обозримый период будут возрастать как императивы, так и объективные возможности такого взаимодействия. Продолжается развитие ракетных технологий Ирана, КНДР, Пакистана и других государств, отличающихся внутренней нестабильностью и вовлеченностью во внешние конфликты. Одновременно ускоряется распространение технологий и систем ПРО, которые до недавнего времени имелись только у СССР/России и США. Национальные и международные программы ПРО разрабатываются в рамках НАТО, в Израиле, Индии, Японии, Южной Корее, Китае. Эта тенденция, несомненно, является крупнейшим долгосрочным направлением мирового военно-технического развития.

Важнейшей тенденцией (где лидером тоже выступают Соединенные Штаты) является подготовка высокоточных ударных ракетных средств большой дальности в неядерном оснащении, опирающихся на новейшие системы управления и информационного обеспечения, в том числе космического базирования. В обозримой перспективе вероятно создание частично-орбитальных, ракетно-планирующих высокоточных ударных систем.

Ядерное сдерживание в обозримом будущем, скорее всего, останется важным элементом стратегических отношений великих держав и гарантий безопасности их союзников. Но его относительное значение станет уменьшаться по мере появления неядерных высокоточных оборонительных и наступательных систем оружия. В том числе возрастет роль этих новых систем в отношениях взаимного сдерживания и стратегической стабильности между ведущими державами.

Поскольку сдерживание предполагает нацеливание на комплекс объектов другой стороны, постольку обычные системы будут впредь способны частично замещать ядерные вооружения. Важно, однако, чтобы это не создавало иллюзии возможности «экологически чистого» разоружающего удара. Во взаимных интересах устранить такую вероятность как посредством ПРО/ПВО и повышения живучести ядерных сил, так и путем соглашений по ограничению вооружений (прецедент создан новым Договором СНВ, по которому баллистические ракеты с обычными боеголовками засчитываются наравне с ядерными ракетами).

Силы общего назначения

Процесс сокращения ядерного оружия, особенно оперативно-тактического назначения, неизбежно упирается в проблему ограничения и сокращения обычных вооруженных сил и вооружений. Некоторые ядерные и «пороговые» государства (Россия, Пакистан, Израиль, КНДР, Иран) могут рассматривать ядерное оружие как «универсальный уравнитель» превосходства вероятных противников по обычным вооружениям и вооруженным силам общего назначения (СОН).

В настоящее время есть два больших договора по СОН. Это Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ от 1990 г. и Адаптированный ДОВСЕ – АДОВСЕ от 1999 г.) и Договор об ограничении вооруженных сил и вооружений в зоне советско-китайской границы (от 1990 года). Еще есть Договор открытого неба (1992 г.) для Евроатлантического пространства, позволяющий контролировать с воздуха деятельность вооруженных сил стран-участниц, а также Венский документ (2011 г.) по обмену военной формацией в зоне ОБСЕ. Они воплотили идею стратегической стабильности применительно к силам общего назначения, ограничив на паритетной основе количество наступательных тяжелых вооружений и военной техники и уменьшив их концентрацию в зоне соприкосновения союзных вооруженных сил. В рамках этих договоров масштабное нападение сторон друг на друга стало невозможно не только в политическом, но и в военном плане.

Поскольку страны НАТО необоснованно затянули ратификацию АДОВСЕ, Россия в 2007 г. объявила мораторий на его соблюдение. Тупик был закреплен кавказским конфликтом 2008 года. В 2011 г. Договор формально перестали соблюдать страны НАТО. Никаких политических дивидендов ни одна из сторон не получила – только проигрыши. Данный пример (как и выход США из Договора по ПРО в 2002 г.) должен послужить уроком всем, кто склонен лихо и безответственно обращаться с документами об ограничении вооружений.

Удовлетворяющего все стороны решения проблемы в ближайшее время не просматривается именно в силу политических, а не военных факторов: проблем статуса Южной Осетии и Абхазии (независимость которых признали только Россия, Венесуэла и Никарагуа). Но в перспективе всеобщая ратификация Адаптированного ДОВСЕ с рядом существенных поправок стала бы огромным прорывом в укреплении европейской безопасности.

Периодические кампании об «угрозе» Запада или России, подстегиваемые крупными военными учениями, показали, что большие военные группировки не могут просто мирно соседствовать и «заниматься своими делами», если стороны не являются союзниками и не развивают военное сотрудничество. Политические процессы и события, военно-технический прогресс регулярно дают поводы для обострения напряженности.

В частности, если Россия всерьез обеспокоена военными последствиями расширения НАТО, то АДОВСЕ эффективно решает эту проблему с некоторыми поправками. Важнейшим стимулом достижения соглашения может стать начало диалога по ограничению нестратегического ядерного оружия, в котором заинтересованы страны НАТО – но на условиях, реализуемых на практике и приемлемых для Российской Федерации.

* * *

Исходя из вышеизложенного, общую схему стратегии укрепления российской безопасности на обозримый период можно представить следующим образом:

Первое: разумная и экономически посильная военная реформа и техническое переоснащение Вооруженных сил России для сдерживания и парирования реальных, а не надуманных военных угроз и не для того, чтобы, по словам Сергея Караганова, «компенсировать относительную слабость в других факторах силы – экономических, технологических, идейно-психологических». Во-первых, такой компенсации не получится, скорее указанная слабость будет усугублена. Во-вторых, без наращивания других факторов силы не удастся создать современную и эффективную оборону, отвечающую военным вызовам и тем самым укрепляющую престиж и статус России в мире, ее позиции по обеспечению международной безопасности, ограничению и сокращению вооружений.

Второе: сотрудничество великих держав и всех ответственных государств в предотвращении и урегулировании локальных и региональных конфликтов, в борьбе с международным терроризмом, религиозным и этническим экстремизмом, наркобизнесом и другими видами трансграничной преступности. Прекращение произвола больших держав в применении силы, и в то же время существенное повышение эффективности легитимных международных норм и институтов для проведения таких операций, когда они действительно необходимы.

Третье: взаимодействие в пресечении распространения ядерного оружия и других видов ОМУ и его носителей, опасных технологий и материалов. Укрепление норм и институтов ДНЯО, режимов экспортного контроля, ужесточение санкций к их нарушителям.

Четвертое: интенсификация переговоров по ограничению и сокращению ядерных вооружений, стратегических средств в неядерном оснащении, включая частично-орбитальные системы, придание этому процессу многостороннего формата, сотрудничество великих держав в создании систем ПРО.

Россия. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 3 марта 2013 > № 886285 Алексей Арбатов