Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

ЦИК Косово сообщил, что победитель выборов в местные органы власти в городе Косовска-Митровица, где в воскресенье проходило повторное голосование, определится по итогам второго тура, который состоится 1 декабря, однако основной кандидат на пост мэра Крстимир Пантич заявил о махинациях.

Повторное голосование в трех избирательных центрах в северной части Митровицы, населенной в основном сербами, проводилось из-за серьезных инцидентов, которые произошли там 3 ноября во время первого тура выборов (Митровица является основным центром политической борьбы в этом регионе Косово). Голосование 17 ноября прошло без инцидентов, при исключительных мерах безопасности. Явка составила 22,38% (при этом порога явки не существует).

По данным косовского ЦИК, кандидат в мэры северной Митровицы Крстимир Пантич, который представляет поддерживаемое Белградом объединение граждан "Српска", получил 37,06%, а его основной конкурент, бывший госсекретарь сербского министерства по делам Косово и Метохии Оливер Иванович, заручился поддержкой 28,53% граждан. Еще несколько кандидатов набрали от 2 до 20% голосов.

Таким образом, во второй тур выходят Пантич и Иванович.

Иванович заявил журналистам, что он рассчитывал получить больше голосов, но в то же время приветствовал тот факт, что мэром северной Митровицы в любом случае станет серб. Пантич же объявленные результаты не признал. "Несмотря на лидерство, я не могу согласиться с результатами выборов. Очевидно, что в период с 19.30 до 0 часов, после того, как начался подсчет голосов, произошли махинации с избирательными документами", - заявил политик агентству "Танюг". Пантич возложил ответственность за это на ОБСЕ.

Выборы в Косово, албанские власти которого в 2008 году провозгласили в одностороннем порядке независимость от Сербии, были проведены по косовским законам при поддержке ОБСЕ и с согласия официальных властей в Белграде. Юлия Петровская.

Глава МИД Германии Гидо Вестервелле дал понять, что вопрос об уничтожении сирийского химического оружия на территории ФРГ не стоит, хотя Берлин окажет финансовую и техническую поддержку.

Как он заявил на пресс-конференции в Брюсселе, где проходит встреча глав МИД ЕС, уничтожение химоружия является технологически сложным процессом. По его словам, Германия обладает необходимыми знаниями и опытом и готова оказать экспертную поддержку. Прямая трансляция пресс-конференции велась на сайте Еврокомиссии.

Вестервелле подчеркнул, что Берлин будет поддерживать процесс уничтожения химоружия и другими способами. "Мы будем предоставлять деньги, технику, обеспечивать логистику, чтобы уничтожение химического оружия могло быть произведено. Но я думаю, что это тот вклад, который мы можем внести, если посмотреть на все это с географической точки зрения", - сказал он.

Журналисты несколько раз спрашивали Вестервелле, может ли Германия провести уничтожение сирийских химических арсеналов на своей территории. Прямого ответа он так и не дал. Каждый раз министр отвечал в том ключе, что с учетом "отдаленности, географических расстояний такая дискуссия не имеет никакого смысла".

В начале ноября в СМИ появилась информация, что накопленные Дамаском арсеналы могут быть ликвидированы в Албании. Оппозиционная Демократическая партия Албании направила в парламент страны запрос на проведение референдума о возможности уничтожения сирийского химоружия на албанской территории. Кроме этого, в городах по всей стране прошли многочисленные акции протеста. На прошлой неделе премьер-министр Албании Эди Рама заявил, что его страна не примет химоружие Сирии для уничтожения на своей территории.

В распоряжении официального Дамаска, согласно предоставленной ОЗХО информации, находится 1,3 тысячи тонн химических веществ и прекурсоров, используемых для создания химического оружия, а также более 1,2 тысячи неснаряженных боеприпасов. Помимо этого, Сирия предоставила информацию о 41 сооружении, которые расположены на 23 объектах и которые могут использоваться для производства химического оружия. Семен Нехорошкин.

Премьер-министр Сербии Ивица Дачич вновь призвал косовских сербов принять участие в повторном голосовании в городе Косовска-Митровица и тем самым открыть путь формированию Сообщества сербских муниципалитетов, которое предусмотрено Брюссельским соглашением между Белградом и Приштиной.

Дачич посещает в пятницу населенную сербами северную часть Митровицы, где на нескольких участках были отменены результаты выборов в местные органы власти 3 ноября. Голосование в северных районах края проходило на фоне бойкота и инцидентов.

ЦИК Косово на днях принял решение провести 17 ноября повторное голосование в трех избирательных центрах в Митровице, на которые неизвестные в масках совершили нападение, уничтожив часть документации.

"Сегодня Сербию нужно защищать не оружием, а победой на выборах. Хватит нам поражений в Косово! Давайте добьемся победы на выборах, сформируем Сообщество сербских муниципалитетов, наши органы власти, полицию и правосудие", - призывал Дачич жителей Митровицы. По его словам, сербам на выборах в Митровице необходимо набрать больше голосов, чем албанцам или бошнякам для того, чтобы Сообщество сербских муниципалитетов могло нормально функционировать.

"Сербия никогда не оставит и не забудет север Косово", - заявил Дачич, которого цитирует агентство "Танюг". При этом премьер призвал местных сербов не забывать о необходимости взаимодействия с Белградом для того, чтобы "люди могли работать, получать зарплаты и пенсии".

Голосование в Косово, албанские власти которого в 2008 году провозгласили в одностороннем порядке независимость от Сербии, проводится по косовским законам при поддержке ОБСЕ и с согласия официальных властей в Белграде. Правые и патриотические сербские силы выступали категорических против участия сербов в этих выборах, так как тем самым, по их оценке, Сербия соглашается с независимостью Косово. Второй тур местных выборов в Косово намечен на 1 декабря. Юлия Петровская.

В Греции Лига русскоязычных адвокатов и юристов Европы добивается изменения закона от 2012 года, по которому приостановлена выплата пенсий незастрахованным пожилым людям, то есть тем, кто по той или иной причине не получает основную пенсию, сообщил РИА Новости президент Лиги Георгий Гурованидис.

"По оценке Организации сельскохозяйственного страхования, в Греции насчитывается около 62 тысяч лиц пожилого возраста, незастрахованных в пенсионных фондах. Из них около 8-11 тысяч - репатрианты из бывшего Советского Союза и 10-15 тысяч греков из Албании. Точных статистических данных нет", - сказал Гурованидис.

"Раньше государство в рамках социальной политики выплачивало этим старикам минимальную пенсию в размере 300 евро. Теперь под давлением "тройки" (по крайней мере, на нее все сваливают греческие политики) правительство для продолжения выплаты данной пенсии ввело два новых условия, а именно - пенсионер должен постоянно и законно проживать в Греции на протяжении последних 20 лет, а также не получать и не иметь право на получение пенсии в других странах", - сообщил адвокат.

По его словам, социальные проблемы репатриантов и пути их решения обсуждались в среду на конференции адвокатов в Салониках. На конференции присутствовали сотрудники российского генконсульства, поскольку большинство выходцев из России имеют российское гражданство.

"Для нас приоритет - решение вопроса на политическом уровне путем изменения закона таким образом, чтобы восстановить общественную и социальную справедливость. Есть позитивная динамика со стороны правительства. И мы все возлагаем надежду на то, что будет изменен закон. Но если не будет, то мы должны быть готовы к использованию наших законных прав в полной мере, в том числе и прав на судебную защиту как в национальных, так и европейских судебных инстанциях", - сказал Гурованидис.

По его словам, в приветствии конференции президент совета греков бывшего СССР и Причерноморья Иван Саввиди сообщил, что со своей стороны ведет работу в Греции как на политическом, так и на правовом уровне, и надеется на скорое решение вопроса.

Президент социального фонда сельскохозяйственного страхования Ксенофон Вергинис проинформировал о предложении по изменению закона 4093/2012, который улучшит ситуацию пожилых незастрахованных репатриантов. Профессор конституционного права Салоникского университета имени Аристотеля Костас Хрисогонос высказал мнение, что закон противоречит конституции Греции, Хартии прав человека и другим основополагающим законодательным актам Европейского союза. Профессор полагает, что, помимо греческой системы правосудия, необходимо прибегнуть и к европейской, подав иск в европейский суд первой инстанции, сообщил адвокат. Геннадий Мельник.

Заметки о традициях русского либерализма

К спорам об исторических судьбах России

Герман Андреев

I

В спорах, где участники обсуждают гуманитарные проблемы и оперируют терминами из обществоведческого вокабуляра, характерна ситуация, при которой каждый из спорящих ведет свою линию, игнорируя систему доводов оппонента. Причина тому не неумение слушать, но — что гораздо существеннее — кардинальное различие постулатов спорящих.

Человеческому сознанию свойственно выбирать из обилия фактов бытия те, которые удобно ложатся на сформированные понятия, представления, суждения, личный жизненный опыт. А действительность может подкинуть факты, подтверждающие любой тезис и любой контртезис.

Такие возможности предоставляет и многообразнейшая, сложнейшая и многоцветная история России. И вполне естественно, что историк или публицист делает вытяжку, выстраивает факты в соответствии со сложившимися у него впечатлениями о тенденциях русской истории.

Утверждение, что история России всегда определялась и определяется комплексом Ивана Грозного, может быть доказано столь же ловко, как и противоположное: манера управления страной, свойственная Ивану Грозному, — досадное недоразумение, не выразившее ни существа русской истории, ни характера русского человека. Можно черпать пригоршни фактов, чтобы «лить воду на мельницу» и той, и другой концепции. И в обоих случаях никак нельзя говорить о манипуляции фактами истории: история сама так собой манипулирует, что переплюнуть ее в этом отношении невозможно одному человеку. Историк, свободный или высвободившийся от веры в какую-либо единственно правильную историческую концепцию, не должен был бы впадать в истерику при знакомстве с неприемлемой для него картиной истории России, нарисованной коллегой. Следовало бы признать запрещенным прием, столь часто используемый носителями «единственно правильной научной теории»: обвинение оппонента в служении то ли шкурным целям, то ли враждебным разведкам. […]

Настаивание на истинности лишь своего знания и своего понимания вытекает обычно из веры в существование некоей объективной истины. Разумеется, такая истина существует, только знать ее не дано ни одному человеку в отдельности и ни одной группе людей. В сущности, объективная истина — это Бог, не дано нам знать Бога и не дано нам знать то, что знает Он. Объективное знание слагается из миллиардов правд. На уровне бытовых и сиюминутных — как правило, эмоционально взвинченных — споров каждый человек, естественно, верит, что он, только он прав, а все остальные или подлецы, или жулики, или дураки. В науке же (здесь имеется в виду так называемая гуманитарная наука) без признания множественности истин можно прийти лишь к вселенскому мордобою, но не к цели — движению в направлении объективной истины.

Автор не оговорился, кажется, употребив понятия «движение к цели» и «цель» как синонимы. В гуманитарной науке цель и есть безостановочное движение к ней в полном сознании того, что к самой истине ты не придешь, однако без твоего вклада в искания не будет и движения, так же как в том случае, если ты помешаешь кому-то другому раскрыть себя как носителя определенной, субъективной истины, ты становишься поперек пути, по которому человечество движется к познанию полной картины бытия. […] Исторические системы Гегеля, Маркса, Тойнби имеют такое же право на существование, как и системы, их опровергающие. Они не имеют лишь права на то, на что особенно претендуют: на абсолютность, единственность, универсальность.

В. О. Ключевский вообще утверждал, что «закономерность исторических явлений обратно пропорциональна их духовности». Вероятно, утверждая это, Ключевский не столько отрицал наличие самой исторической закономерности, сколько высказывал соображение о людях, духовно ограниченных горизонтами своих представлений, своих постулатов и настаивающих на единственности и абсолютности этих своих представлений. Не случайно Ключевский считал лучшими историками России ее писателей — Пушкина, Тургенева, Толстого: «Желал бы я видеть смельчака-историка... который решился бы обойтись без Тургенева, Достоевского и т. д. не в главе о литературе, а в отделе об общественных типах», — писал он в письме к А. Ф. Кони.

Читая художественные описания исторической эпохи, мы почему-то не обвиняем писателя в непонимании истории, если он изображает нечто расходящееся с нашими представлениями об этой эпохе, а говорим: он так видел, — и ценим его как раз за субъективность, естественно шарахаясь от партийной объективности писателя социалистического реализма. Следовало бы и к историку относиться так же, сознавая ценность его субъективных наблюдений, — разумеется, с презумпцией его честного обращения с фактами.

Когда в сегодняшней полемике об исторических судьбах России одна партия утверждает, что вся история России — история народа-богоносца, нашедшего органичные ему формы религии и государственности, а другая партия (которую первая называет русофобами) видит в истории России лишь рабство и жестокость, каждая из них правильно описывает одну или другую ногу слона, но не всего слона.

Естественно, что «русофобы» могут заподозрить «русофилов» в равнодушии к страданиям простого русского человека, прикрытом любовью к России вообще. Но так же естественно изобличить «русофобов» в большем или меньшем безразличии к России, которая и доброго-то слова не стоит.

Думается, от всех этих взаимных подозрений следует отказаться, согласившись с тем, что историк, рисуя свою историю России, не выдумывает ее, а выстраивает факты в соответствии с образом ее, накладываемым на его, историка, жизненный опыт, на его мировоззрение, на его восприятие сегодняшнего дня России.

II

Излагаемые в этой статье соображения о путях развития России ни в коем случае не претендуют на системность или тем более универсальность. Автор лишь настаивает на том, что он фактов не выдумывает, что он искренен и не намерен «лить воду на мельницу классового врага».

На территории бывшей России возникло тоталитарное государство — СССР. Но Россия — существует. Если бы она не существовала, вряд ли стоило бы огород городить и спорить о могильщиках, похоронивших дорогое существо. А огород городить стоит: как верно сказал Белинский, мы вопрошаем историю, чтобы выискать в ней пророчество будущего.

Если согласиться с тем, что в СССР установлена тоталитарная система и что тоталитаризм в любой его форме не может быть благом ни для нации вообще, ни для ее отдельного представителя, то естественно стремление понять, что такое тоталитаризм, каковы причины его возникновения и насколько неизбежно было его торжество в России.

Тотальные отношения существуют между человеком и каким-либо явлением или другим человеком не только в тоталитарном государстве. В сущности, каждый человек всегда или в каких-нибудь ситуациях ставит себя в отношение тотального подчинения чему-либо или кому-либо. Тотальное подчинение, согласно Фромму и В. Зубову, возникает из сознания малоценности своей личности в сравнении с великоценностью другой личности, группы личностей или какого-нибудь (часто мифологизированного) явления. Таким явлением может быть семья, искусство, наука, государство, партия, нация. Человек, придя к выводу, что его личность, с заложенной в ней потребностью свободы суждения и свободы действия, менее ценна, чем нечто иное, более ценное (более мудрое, более нравственное, более истинное, более сильное и т. п.), отдает себя на служение, а подчас и в жертву этому более ценному, назовем его тотальным объектом. Всю свою жизнь человек чему-то или кому-то служит. Даже если он служит своим похотям, он тем самым отдает им в жертву свою личность, свою свободу. Так что нет и не может быть абсолютной свободы. Отстаивание истинности лишь своего тотального объекта — источник человеческих конфликтов, трагедий.

Исходя из такого представления о свободе и зависимости, можно разделить типы государства на тоталитарные и нетоталитарные. Нетоталитарное государство основано на признании множественности тотальных объектов и задачу свою видит в смягчении остроты конфликтов между людьми, ориентированными на различные тотальные объекты, в установлении максимально возможной гармонии интересов. В нетоталитарном государстве человеку предоставлены широкие возможности выбора несвободы, оно гарантирует плюрализм отказа от свободы. Тоталитарное же государство в целях установления порядка и смягчения конфликтов из-за множественности тотальных объектов создает один-единственный легальный тотальный объект, объявляя все остальные подлежащими развенчанию, служителей их — уничтожению или «перевоспитанию». Тоталитарное государство разрешает поклонение лишь одному кумиру, в пользу которого человек должен отказаться от своей свободы. Этот кумир объявляется единственно великоценным, все остальные — малоценными. Таким образом, в тоталитарном государстве уничтожена свобода отказа от несвободы. Гражданин такого государства, согласившись с навязываемой ему абсолютностью одного из многих кумиров, перестает быть человеком в полном смысле этого слова и становится орудием в руках манипуляторов тоталитарными мифологизированными объектами, лишаясь права выбора несвободы для себя, выбора тотального объекта, которому он хочет служить и именно в такой форме и в такой степени.

Любая государственная форма несет в себе опасность искушения тоталитаризмом для руководителей страны. Всегда было два типа вождей — такие, которые считали, что тоталитарное государство легче в управлении, и такие, которые предпочитали нетоталитарную форму руководства. Сомнительно, чтобы государственная форма тут играла решающую роль. Тоталитарно и нетоталитарно могут править и наследственный монарх и избранный канцлер или президент. Сомнительно также, чтобы тоталитарные или нетоталитарные государства были органичны каким-нибудь народам: утверждение, что русские (или китайцы) любят рабство, столь же несообразно, как и вера в то, что англичане или французы гарантированы от тоталитаризма. Не так-то легко и доказать, что определенные экономические системы с неизбежностью вызывают тоталитаризм или, наоборот, полностью его исключают, хотя право распоряжаться всем богатством страны, сосредоточенное в руках или одного человека, или одной партии, или одной религии, почти стопроцентно ведет к тоталитаризму. И уже совсем неверным кажется учение об извечном прогрессе от несвободы к свободе, от тоталитарных форм к нетоталитарным.

Все эти соображения и определяют подход автора предлагаемых заметок к истории России. Он полагает, что критерий оценки истории страны в целом или отдельных ее периодов — это уровень свободы личности (ее права на выбор несвободы), а также уровень народного благосостояния (все же, помимо принуждения властей, существует принуждение бедности, когда человек начинает служить даже чуждому ему тотальному объекту просто для того, чтобы физически выжить). Весьма существенно также, какова цена человеческой жизни, ибо о какой гарантии свободы и благосостояния может идти речь в государстве, в котором лишение человека жизни или здоровья по приговору государственной власти узаконено или предполагается естественным!

И вот, под таким углом зрения раздумывая над страницами истории, приходишь к выводам, опровергающим, кажется, всякие крупноблочные исторические построения.

Киевский князь св. Владимир, приняв христианство, осуществлял в прямом смысле заповедь «не убий!»: он запретил казнить даже татей, разбойников, а Иван Грозный через шестьсот и Сталин через тысячу лет казнили вообще невинных людей, руководствуясь соображениями о благе государства. О каком прогрессе истории можно говорить, если князь, правивший в X веке, был гуманно развитее, чем владыки XVI и XX веков?

Дочь Петра I Елизавета отменила в России смертную казнь более двухсот лет тому назад, а французские парламентарии сегодня, во второй половине XX века дискутируют о том, следует ли отправить гильотину в музей, и многие из них склоняются к тому, что все же не следует. Можно ли говорить о врожденном варварстве русских и гуманности европейцев как чуть ли не о неопровержимом законе исторического развития?

История Европы свидетельствует, что борьба против притязаний государства и прочих общностей (национальных, религиозных) на права личности была характерна для всех стран этого континента и шла с переменным успехом: когда гуманизм, персонализм брал верх в сознании и юридических порядках одних стран, он терпел жестокие поражения в других. Иногда же цена человеческой личности одновременно падала на востоке и западе Европы. В ночь с 23 на 24 августа 1572 года в Париже было зарезано около тридцати тысяч его жителей, исповедовавших неугодную власти религию («Варфоломеевская ночь»). И сделала это не шайка разбойников, а французская армия по приказу Екатерины Медичи, правительницы страны. И западный мир не только не осудил это преступление, но и в лице своего духовного владыки папы Римского воздал хвалу убийцам. В это же время в «дикой Московии» полубезумный царь Иван Грозный нападает на русский город Новгород и вырезает его население: в течение 6 недель ежедневно, как сообщают исторические источники, гибло по нескольку сот человек. Но пастырь Русской православной церкви митрополит Филипп публично, перед всем народом, в Успенском соборе обличил преступника, за что и был задушен его клевретами.

Проходит три века, и 6 апреля 1857 года на парижской площади происходит «спектакль» публичной казни. Разодетая публика с детьми наслаждается захватывающим зрелищем, а в толпе зрителей — русский путешественник Лев Толстой. В тот же день он записывает у себя в дневнике: «...поехал смотреть экзекуцию. Толстая здоровая шея и грудь. Целовал Евангелие и потом — смерть, что за бессмыслица». Сравнение не в пользу западной части Европы: русское представление о человеке, его ценности, о Боге, о праве государства на убийство человека явно перегнало представление европейское: в России не только публичных, но и вообще никаких смертных казней в это время нет. […]

И как бы хотелось сделать вывод маслом по сердцу русских патриотов: вот-де какая Россия была гуманная страна в сравнении с варварским Западом. Но неутешительную картину дают факты русской истории, русской литературы. Толстой, Тургенев, Достоевский свидетельствуют об истязаниях крестьян и солдат, о затравленном по приказанию русского генерала ребенке. А голоса противников насилия, защитников достоинства и свободы человеческой личности слышны были и из Западной Европы.

Много еще фактов можно привести из истории, которые настойчиво толкают к мысли: не было истории варварской, тоталитарной России и свободной, гуманной, демократической Западной Европы, а была одна нераздельная история европейского континента, в странах которого на протяжении по крайней мере последней тысячи лет шла борьба двух тенденций — тоталитарной и либеральной. Первая определялась отношением к человеку как частице, элементу, «колесику и винтику» государственного, хозяйственного, национального, конфессионального механизма; вторая выдвигала человека на первое место, а всякие общности — на второе, как бы почтительно представители этой тенденции ни относились к некоторым из этих общностей. Государственники отдавали человека в жертву субботе, а либералы настаивали: «Суббота для человека, а не человек для субботы».

Сравнивая историю Западной Европы с историей России с точки зрения развития этих двух тенденций, трудно согласиться как с крайними западниками, так и с крайними славянофилами. И те, и другие отделяли Россию от Европы. Первые говорили: надо взять у Запада его формы жизни, ибо наши, русские, никуда не годятся. Славянофилы же говорили (и говорят): не нужны нам западные формы, у России «собственная стать». Хотя то, что «у России собственная стать», — бесспорно, но собственная стать есть и у Англии, и у Норвегии, и у Швейцарии (что, однако, не мешает нашим славянофилам валить в кучу все эти страны, называя их общим словом «Запад»). Россия имела своеобразную историю, отличавшуюся от истории, скажем, Англии, но и история Франции серьезнейшим образом отличалась от истории Германии и Швеции. Средневековое варварство в 30-40-е годы XX века торжествовало не только на востоке Европы, но в самом ее центре, в стране, которая может справедливо похвастаться Кантом и Швейцером. И произвести его из немецкого духа так же легко и так же трудно, как советское массовое уничтожение людей в тех же годах — из русского духа.

Большевизм — плод развития европейских идей на почве европейской страны России, и Бердяев так же принадлежит Европе, как Ясперс, а в персоналистических понятиях современного западноевропейского человека мы обнаруживаем элементы, которые развивались в русской общественной мысли, может быть, с самого X века. Марксистско-ленинское тоталитарное учение — в такой же степени европейское, как и изобретенные Нечаевым и Бакуниным, типично русскими людьми, и подхваченные Баадером и Майнхофом, типичными немцами, идеи уничтожения индивидуализма во имя общенародных задач; в то время как кантовский категорический императив и отказ героя русского романа войти в светлое царство гармонии за счет слезинки хотя бы одного ребенка тоже вышли из одного географического и культурно-религиозного источника — Европы. Такая общность западноевропейской и русской истории — явления не только последних двух веков, но всего тысячелетия со времен принятия Русью православия, хотя и пришедшего через Восточную Римскую империю, но имеющего тот же, общий с верой Западной Европы источник — учение Христа.

О соотношении России и Западной Европы следовало бы говорить, исходя именно из общности религии, а не из позитивистских соображений, столь сильно повлиявших, например, на концепцию Н. Я. Данилевского. Христианство с его утверждением свободы личности как величайшего дара Божия определяло развитие и русского, и европейского сознаний: борьба за примат личностного над государственным началом, вообще над социумом, шла между христианским мышлением, с одной стороны, и русской и европейской властью, с другой. Подчиняли себе личность христианские властители, не воспринявшие христианство как религию свободы, и европейские атеисты, для которых не Бог, а политизированный человек — последняя нравственная инстанция.

Христианская культура как в ее внешних формах, так и в сущностном содержании начиная с X века одинаково игнорировалась и одинаково проявлялась и в Западной Европе, и на Руси. Да и российская государственность имеет европейский источник — она создавалась норманнами, варягами, причем сразу же имела целью защиту Европы от Азии, от половцев и печенегов, а позже — от татаро-монголов. (Кстати, не нужно обижаться на норманнскую теорию происхождения русской государственности: норманнов, «варягов», звало к себе и население нынешней Англии — был приглашен на правление датский вождь Кнут Великий, — и король французов Лотар.)

Соловьев пишет, что с конца XIV века татар «пересиливает Европа в лице России». Ключевский называет Русь восточным берегом Европы, за которым простирается Азия. Русь была не просто, так сказать, военным бастионом Запада, она была и районом его культуры со всеми ее плюсами и минусами. Погодин говорит, что русское и европейское просвещение являются необходимыми частями одного целого. Уже двор св. Владимира, а затем и Киев во время правления Ярослава Мудрого были типично европейскими. При княжеском дворе Владимира говорили на западноевропейских языках, читали европейские книги. Посетивший в XV веке Новгород ректор Краковского университета, сравнивая Рим с Новгородом, отдает предпочтение последнему. Но дело не во внешнем блеске. Вероятно, Русь не отставала и от научного развития Западной Европы, если, например, в Болонье в 1460 году русский был избран ректором университета. Западноевропейские короли брали себе в жены русских княжон не только по политическим соображениям: русские женщины соответствовали западноевропейским представлениям об обаянии, образовании, интеллекте, — одна из дочерей Ярослава Елизавета была замужем за королем Норвегии Гарольдом Строгим, другая — Анна — за Генрихом I Французским, а внучка Ярослава Евпраксия была женой германского императора Генриха V. И, наоборот, когда Россией правила немка Екатерина, мало кому в голову приходило видеть в «матушке» что-то совсем чужеродное, и она вошла в историю России как типично русская правительница. Чем более одерживали в России верх общеевропейские представления, тем лучше жилось русским как в духовном, так и в материальном смысле. Еще В. В. Голицын звал Германию и Венецию к союзу, и он же первым из русских правителей выдвинул идею освобождения крестьян с землей за 200 лет до крестьянской реформы. При нем Россия процветала, и нет оснований смеяться над ним из-за его военных неудач: благо народа не в военных победах. Вообще в XVII веке в России мысли о благе личности высказывались весьма часто и репрезентативно. Крупнейший европейский дипломат А. Ордын-Нащокин выступал с призывом гуманно относиться к гражданам захватываемых территорий; боярин Ртищев выдвинул идеи помощи раненым, которые оформились лишь через два века в деятельности основателя Красного Креста Дюнана. Разумеется, в том же XVII веке можно найти в истории России множество примеров обскурантизма, жестокости, даже зверства, но таких примеров не меньше и в истории другой части Европы, ибо христианство, распространявшееся в качестве государственной религии по всей Европе, лежало лишь на поверхности сознания и никогда не определяло ни повседневного, ни политического ее быта.

Однако если обратиться к «русскому духу», выражаемому в произведениях русской литературы и искусства, то идеи гуманизма, человечности господствуют в них не в меньшей, а может быть, в большей степени, чем в произведениях западноевропейских. Русскому эпосу, например, и русской летописи менее, чем германскому и французскому, свойственно прославление культа силы. Летописец, описывавший бой Мстислава с касожским (азиатским) князем Редедей, исходит из европейских представлений о герое: русский боец прославляется не за голую силу, а за ум, веру, смекалку. А «Слово о полку Игореве» дает поразительный для европейской средневековой литературы тип мышления: автор осуждает государственников, заботившихся о престиже земли, но пренебрегших судьбами оратаев и простых женщин.

Множество исторических случайностей приводило к тому, что мышление на высоком литературно-художественном уровне не влияло на жизнь русских людей столь непосредственно, как на жизнь западноевропейского человека: между мыслью и жизненной, политической практикой примерно до середины XIX века в России была бóльшая пропасть, чем в Западной Европе. Однако русская персоналистическая идея была так сильна, что не только русский Белинский верил в то, что Россия в XX веке будет стоять во главе гуманистической Европы, но и немец Шеллинг, писавший в 1848 году В. Ф. Одоевскому: «Странна Ваша Россия. Невозможно определить ее предназначение и ее путь, но она определена для чего-то великого». […] К сожалению, Европа открыла Россию лишь одновременно с открытием Америки, но все же в XIX и XX веках многие западноевропейские умы могли присоединиться к мысли Франца Баадера (1841), что «из России можно ожидать развития всемирного христианства». Историческая реальность России не давала слишком богатого материала для столь лестных надежд, но русская мысль, воплощенная в русской религиозной, художественной и философской литературе, такие надежды подтверждала. Таким образом, возникает целая цепь фактов, вытянув которую, можно увидеть в России те начала европейского христианского гуманизма, которые никак не ложатся в схему «комплекса Ивана Грозного» или в схему «страна рабов, страна господ».

Вместе с тем, весьма даже возможно, выстраивая по своему усмотрению факты, изобразить некоторые страны Западной Европы примерами жестокости, варварства, фарисейства, подавления прав личности во имя государства.

И победи в Англии не либерализм, а тоталитаризм, твердо верящие в детерминизм истории публицисты вывели бы этот английский тоталитаризм хотя бы из комплекса Генриха VIII.

Генрих VIII правил Англией в те же приблизительно годы, что Иван Грозный на Руси (1509-1547). Англичане называют время его правления «царством крови». Кровь лилась по улицам, площадям и мостам Лондона столь же щедро, как в то же время по белокаменной Москве, а на мостах через Темзу король приказал выставлять на палках головы своих казненных врагов. Как при Генрихе VIII, так и при его преемниках Якове II и Карле II цена жизни англичанина была ничтожно низка: смертная казнь полагалась за кражу вещи дороже 13,5 пенсов. Инакомыслие и инаковерие преследовались варварскими методами. Пуритан (английских раскольников) сжигали на кострах; Грина и Лейтеса за памфлеты против короля приковали к позорному столбу и отрезали уши. Так что не только русских раскольников жгли и пытали на дыбе, не только у них отрезали уши и языки. Великий английский сатирик Дж. Свифт буквально был оплеван согражданами, верными морально-политическому единству. Положение английского крестьянина в то время было гораздо худшим, чем положение крестьянина русского. Разорившийся английский крестьянин не имел права даже просить милостыню: за противозаконное попрошайничество его забивали в колодки, секли бичами, клеймили железом, а если он и после этого упорно клянчил, его продавали в рабство. И точно так же, как в далекой Московии, эти художества оправдывались божественностью происхождения королевской власти, на котором особенно настаивал король Яков II (1603 – 1625) Стюарт. При этом Церковь не проявляла особенной самостоятельности: она была верной опорой трона, а не защитницей бедняков. Так что очень легко бы задним числом объяснить неизбежность торжества тоталитаризма в Англии. […]

Гораздо убедительнее были бы те англофилы, которые напомнили бы, что, наряду с Генрихом, Яковом, Кромвелем, были в Англии и Джерард Уинстэнли, и Вильям Шекспир с его концепцией свободной личности. В том-то и дело, что вся новая и новейшая история Англии так же, как и история другой европейской страны — России, определялась этой борьбой между господствующими тоталитарными тенденциями и свободолюбивой индивидуалистической мыслью. И не было роковой неизбежности поражения либерализма в России и победы его в той же Англии.

Здесь приведен пример Англии как страны будто бы исключительно либеральных традиций. А как быть с Германией? Что предопределяла история Германии, что с необходимостью вытекает из немецкого характера — нацистский тоталитаризм или одна из самых свободных и социально справедливых стран в мире — Федеративная Республика Германии?

Отношение к государству как к своей вотчине было весьма характерно для русских князей и многих русских царей. Однако «L'etat c'est moi!» сказал не русский царь, хотя, ежели бы они могли по-французски, то так бы и сказали и Иван IV и Петр I. […] Во Франции во времена правления Людовиков XIV и XV у местных властей хранились так называемые конверты, в которых лежали бланки смертных приговоров без указания имени осужденного — имя вписывали жандармы. Чем не предпосылка тоталитаризма?

Вот так можно описать историю европейских либеральных стран, ныне справедливо гордящихся своими законами, гарантирующими свободу личности, защищающими ее от тоталитарных покушений государственной власти.

А у той страны, которую ныне принято — и опять-таки справедливо — считать хрестоматийным образцом современного тоталитарного государства, в историческом прошлом были страницы, выгодно отличающие ее от других стран Европы.

Первый свод русских законов, «Русская правда», не знал не только смертной казни, но и телесных наказаний. То, за что, скажем, в Византии полагалось три удара плетью, на Руси наказывалось тремя гривнами. И всюду, где в западноевропейских законах телесные наказания, в «Русской правде» — вира, денежный штраф. Киевский князь Владимир Мономах поучал своих детей не убивать ни правого, ни виноватого. В «Законе судном» было указано, что, если хозяин изувечит раба или холопа, те автоматически становятся свободными. Вообще до Петра I русский крестьянин был свободнее западноевропейского. Соотношение это изменилось в пользу западноевропейского крестьянина лишь в XVIII веке. Однако уже в середине XIX века, после великих реформ, судопроизводство, один из важнейших показателей степени защищенности человека от государства, стало в России лучшим, наиболее надежно из всех европейских стран охраняющим права личности. Сравнение дела Дрейфуса во Франции и процесса Бейлиса в России говорит не в пользу французского судопроизводства: русский суд показал себя гораздо более независимым и справедливым.

В глубь истории уходит и русская политическая демократия: Новгород, Псков и Вятка были наиболее демократическими государствами Европы целых три века — с начала XII до конца XV.

Таким образом, в истории всех европейских стран, в том числе и России, были заложены зерна, из которых могли произрасти различные общественные системы и разные системы мышления. Никакого детерминизма в истории нет, всякие учения о закономерностях истории — это ухищрения ловких умов, выстраивающих свои концепции путем игнорирования одних фактов и манипуляции другими (как правило, непреднамеренно). Развитие истории, по мысли Льва Толстого, фатально, фатально в том смысле, что оно определяется Божественным замыслом, а людям лишь кажется, что они этот замысел разгадали. История народа необычайно пестра, она создается биллионами желаний, страстей, неисчислимым количеством случайностей, каждая из которых вызывает некалькулируемые последствия, а те, в свою очередь, — новые и новые, как понятные человеческому разуму, так и недоступные для него результаты.

И каждый историк видит в прошлом что-то свое.

Обращаясь к истории России, автор этих заметок полагает, что, при всем многообразии явлений, характеров, идей, настроений, можно в ней выделить (весьма грубо и приблизительно) две тенденции: тенденцию тоталитарную в ее двух выражениях — сверху со стороны власти и снизу со стороны тех, кто власть эту хотел уничтожить, — и тенденцию либеральную, стремившуюся к осуществлению двух задач — свободы личности и единства нации.

III

В Киевской Руси, а также в Пскове и Вятке до нашествия степных кочевников княжеская власть состояла на службе призвавшего ее населения. Оно выбирало князя, а он знал, что может быть изгнанным, если не угодит тем, кто его пригласил.

Первые зернышки тоталитарного отношения власти к подданным упали на русскую землю тогда, когда русские люди начали уходить из степного юго-запада в лесистый северо-восток. Князья приходили первыми на землю, объявляли ее своей, и теперь уже они приглашали на землю крестьян и служилых людей. «Моя земля», «мой порядок», «мой город» — стало слышаться в княжеских речах. Русский человек начинает терять чувство национального единства, ответственности за землю, передоверив ее князьям. Когда же пришли татаро-монголы и рязанцы попросили помощи у соседних русских княжеств, тогда и проявилась вся катастрофичность такой ситуации: один удельный князь не считал себя обязанным прийти на помощь другому уделу, и стали русские князья «холопами вольного царя», ордынского хана. Ордынские ханы стали назначать на русские княжества таких князей, которые выбивали из своих подданных с наибольшим успехом дань. Начался процесс отчуждения народа от власти, русский человек начал видеть в князе что-то чуждое, чему надо сопротивляться, с чем никак нельзя идентифицировать свои жизненные задачи. Ключевский пишет: «...удельный порядок был причиной упадка земского сознания и нравственного гражданского чувства в князьях, как и в обществе, гасил мысль о единстве и цельности Русской земли, об общем народном благе». Русский человек стал не хозяином своей земли, а подданным в уделе. Первый из персоналистов, чье слово дошло до нас, — автор «Слова о полку Игореве» — осознал эту беду: где интересы удела, княжества ставились выше интереса «ратая», там исчезало то, что теперь бы назвали мы солидарностью. На место истинной солидарности, суть которой в соединении отдельных людей для осуществления общего национального интереса, пришло мнимое единство, единство подданных, скрепленное властью одного хозяина, властью государства. Московское государство, возникшее в XIV-XV веках, было государством тягловым, в котором сословия отличались не правами своими, а повинностями в пользу государства: каждый должен был или защищать государство («бояре и слуги вольные»), или кормить тех, кто защищал это государство. И в сознании русского человека укреплялось убеждение, что он обязан всем государству, а государство ему не обязано ничем.

С уничтожением удельного правления при Иване III отношение к государству хозяина русской земли, именуемого теперь Государем Всея Руси, не изменилось. Он по-прежнему считает страну своей вотчиной, при этом лишив и без того весьма ущербных прав последнюю группу людей, имевших не только обязанности, но и права перед государством, — бояр. Отсюда в опричнине Ивана Грозного видится не изобретение изувера, а доведенное до кошмарных размеров представление о государстве как хозяйстве властителя. Опричнина, в противоположность мнению многих советских историков, в сущности, никаких государственных задач не выполняла, а выполняла задачи шкурные — защиту жизни и интересов хозяина. Задушив руками Малюты Скуратова митрополита Филиппа, Иван IV надолго запугал тех, кто хотел бы видеть в Государе если и не народного избранника, то хотя бы народного болельщика.

Смутное время стало расплатой, естественным следствием того, что творилось на Руси в предшествующие четыре века: оборвалась «законная династия» — распалось государство. Обнажилось безразличие русского человека к государству, которое он не научился считать своим. Русь в 1610 – 1612 годах — ничейная, безгосударственная земля: в Новгороде шведы, в Москве и Смоленске поляки, а сами русские убивают, грабят, берут все, что плохо лежит. Мерзость запустения — иначе не определишь того, что представляла собой Русь в те годы.

И вот тогда-то оказалось, что есть нечто неподвластное ходу политического развития, неподвластное намерениям хозяев страны, — это мистическое чувство национальной ответственности у великого народа: общий Собор «всех городов и всяких чинов людей всего Российского Царствия» избирает царя — Михаила Романова. Нация была спасена не волей одного властителя, а соборно выраженной волей народа.

Вот бы и начать новой династии править с учетом этого величайшего события в истории Руси, править как избранники народа, а не как «хозяева земли русской». Но традиции Новгородского веча, земского Собора 1613 года, к сожалению, не получили своего развития — продолжалась традиция вотчинного владения страной, и доразвивалась она до нового смутного времени — до «окаянных дней», как назвал И. Бунин эпоху, начавшуюся в 1917 году.

В XVII веке, особенно при царе Алексее Михайловиче, появились русские либеральные умы; Алексей Михайлович готовил реформы, не давя человека, стремясь как-то уравновесить интересы государства и интересы личности, но все это и без того нерешительное движение в направлении координации государственных и личностных целей было надолго остановлено Петром I, на котором лежит огромная ответственность за установление в России представления о человеке как «колесике и винтике» государственного механизма.

Славянофилы были безусловно правы в своем отрицательном отношении к личности Петра, хотя, как кажется, не видели его главного греха. Не в том вина Петра перед Россией, что он хотел ускорить развитие ее промышленности, ее культуры, что «прорубил окно в Европу» (ведь он открыл окно из дома, который и так-то находился в Европе, был ее составной частью, но по ряду исторических причин начал разваливаться и выглядеть хуже других европейских домов), а в том, что он начал отстраивать государственное здание, укреплять и украшать его, пренебрегая интересами жителей этого здания. «Петербург прекрасен, да жить-то в нем простому человеку невозможно», — таков вывод из пушкинского «Медного всадника», и в этом суть реформ Петра. Вряд ли верна точка зрения, что-де Петр I строил европейское государство русскими варварскими методами. Петр-то вывез из Западной Европы не только чертежи кораблей и технологию фортификации, он вывез из Западной Европы и ее государственность, именно ее представления о том, что «государство — это я», властитель, король, царь. Где это мог Петр, даже если бы он захотел (а он и не хотел), позаимствовать в Западной Европе примеры демократического, гуманистического правления? У Людовика XIV во Франции, который, отменив, например, Нантский эдикт, стал закрывать протестантские церкви, ставить на постой в гугенотские дворы солдат, запретив при этом гугенотам эмигрировать, ловя беглецов на границе и вешая? У Людовика XIV, который построил роскошнейший и дорогостоящий Версаль, обобрав для получения средств на это строительство и без того не богатого французского мужика? У английских королей, которые делали все возможное, чтобы предотвратить и habeas corpus и билль о правах? У Бранденбургского курфюрста Фридриха-Вильгельма, который создал свое блистательное государство, подавив минимальнейшую свободу мнений даже у своих чиновников?

Не варварскими средствами боролся Петр против варварства, а средствами западноевропейскими строил восточноевропейское государство. Был бы он русским «варваром», не совершил бы он преступления против русских традиций — не разогнал бы патриаршество, не превратил бы церковное управление в элемент бюрократической, чисто западной министерской системы, а вспомнил бы о русской церковно-государственной симфонии, вспомнил бы о соборах XVII века.

Петра, как и любого западного политика того времени (только ли того?), нравственные проблемы совершенно не беспокоили, они не включались в его систему государственного мышления. И на Западе он усваивал приемы создания государственных хозяйств, системы бюрократизации, а также способы тонких (и не очень тонких) ублажений плоти. Настроить заводы, города, завести школы, училища, газету — и приказать «в письменных делах на имя государя» заменить слово холоп на слово раб (указ от 10 марта 1702 года), — в этом сочетании и была попытка решить политическую квадратуру круга: соединить просвещение, научно-техническую революцию с рабством. Просвещение решалось Петром не как задача нравственная. Школа нужна была ему лишь как преддверие казармы или ступень к подготовке технического персонала империи, газета — как орган информации о государевых указах и развлечениях, на заводах производились орудия, способствующие еще большему укреплению государственной мощи и закрепощению людей. Да и сами заводы стали уже при Петре исправительными заведениями: на них, между прочим, ссылались «виновные бабы и девки». Для удобства использования холопов как рабов Петр ликвидировал существовавшее до него разделение холопов и земледельцев — все стали по его указу крепостными.

Именно Петр изобрел жупел военной опасности для усиления власти государства над человеком. Все, что возможно, драл он с населения страны, объясняя «военной необходимостью» политическую смерть одних, конфискацию имущества у других, кнут, каторгу, виселицу для третьих лишь за подачу прошения царю, за порубку корабельных лесов, за неявку на смотр, за торговлю русским платьем. То, что теперь кажется комичным: стрижка бород боярам, насильственное переодевание в европейские одежды, — было весьма ярким и печальным проявлением вмешательства государства в личную жизнь человека. Ни одно государственное учреждение при Петре не служило гражданам, все работали на казну. Армия одерживала победы не только над турками и шведами, но и над русским народом, ибо Петр именно на армию возложил сбор податей. То отчуждение русского человека от власти, которое началось в московский период, при Петре дошло до такой степени, что в народе его иначе, как антихристом, и не звали, и от его сборщиков мужики бежали куда глаза глядят, дворяне прятали свое имущество, а если представлялась возможность, не возвращались из-за границы, куда государь их отправлял учиться.

Весь XVIII век прошел под этим знаком забвения звездного часа русского либерализма — Собора 1613 года, создавшего возможность русского билля о правах. Реформаторский гений Петра, будь он соединен с идеями русской государственности, мог принести процветание именно народу, а не только отчужденному от народа государству.

Результатом было как раз весьма мрачное состояние государства Российского после смерти Петра. Хвалители Петра забывают, что он оставил Россию своим преемникам в состоянии разорения, финансового, экономического и, главное, морального краха: ни в ком, даже в своих «птенцах», не воспитал Петр чувства ответственности за страну. Они начали портить даже то положительное, что было им создано. Екатерина I, Анна, Елизавета, Петр III и их министры представляли собой различные варианты Марии Антуанетты: Россия была для них расширенным царским двором, весьма удобным для развлечений и пригодным для поставки средств для этих развлечений. Человеческое достоинство людей, не выполняющих этой «государственной» функции, унижалось, их разоряли, лишали званий, средств для существования, ссылали. При Анне Иоанновне на каторге в Сибири было 20 тысяч человек (при общей численности населения 5 миллионов человек). Часто люди просто исчезали; пала торговля, промышленность.

Наиболее позорным актом русской монархии XVIII века был указ о вольности дворянства, приведший прикрепление русских крестьян не только к земле, как было до этого, но и к владельцу. Именно тогда пошла торговля крестьянами, игра на них в карты. Отчуждение народа от государства усилилось в XVIII веке и вследствие приглашения для руководства Россией западноевропейских авантюристов типа Бирона и Левенвольде. Петр тоже мало интересовался нравственным уровнем специалистов, приглашаемых им из Европы, но, отбирая их, он все же прежде всего оценивал их возможности послужить промышленной и военной реформам в России. Иностранцы же при преемниках Петра не только не умели и не хотели ничего дать России, но рассматривали эту страну как источник обогащения, Россия была буквально отдана им «на поток и разграбление». […]

Тоталитарные тенденции усилились в конце века при Екатерине II и Павле I. Екатерина дарила своим клевретам целые деревни с крестьянами, закрепостила Украину, но все же надо заметить, что в царствование ее — и не без ее участия — возникли в России сильнейшие антитоталитарные настроения, приведшие к рождению как раз в эту эпоху русской либеральной интеллигенции.

Чуть ли не все свел насмарку ее сын Павел. Мало кто так, как он, в истории русского трона боялся либеральных веяний. Он установил дикую цензуру, запретил ввоз книг из-за границы и выезд русских людей в Европу для образования. И если бы не дворцовый переворот в ночь на 12 марта 1801 года, восстание типа декабристского могло бы произойти и раньше.

В течение XIX века с переменным успехом шла борьба между тоталитарными и либеральными тенденциями, и именно в этом веке начал обнаруживаться тот факт, что линия раздела не обязательно должна проходить между верхами и революционерами: тоталитарные претензии обнаруживаются среди различных революционных течений, а либеральные инициативы часто исходят от верхов. Во второй половине XIX века в нечаевщине и бакунинщине, а затем в ленинизме загорелось пламя, сожравшее в конце концов начала русского свободомыслия, русского либерализма, русского персонализма. И именно в XIX веке правили два царя, которые понимали, что Россия — это не только государство, но и населяющий ее народ и что невозможно процветание ее без учета интересов отдельного человека. Речь идет об Александре I и Александре II.

Ни тот, ни другой, конечно же, не совершили чуда: они оказались по целому ряду причин неспособными к либеральной революции, однако реформы 60-х годов были гигантским скачком по пути России к нетоталитарному правлению, именно в результате этих реформ тоталитарное мышление в дореволюционной России стало восприниматься как дикость. Трагедия, а в определенном смысле и преступление царских правительств послереформенного времени заключались в непонимании революционного нравственного переворота, совершившегося в обществе в результате реформ 60-х годов. Александр III, а затем Николай II более сочувствовали идеологам типа Константина Леонтьева и Победоносцева, чем, скажем, гуманистическим проповедям Льва Толстого и либеральным начинаниям политиков типа Витте или Столыпина. […]

И вот царь Александр III не внял письму Льва Толстого, взывавшего не казнить террористов, а вырвать у них почву из-под ног: «Чтобы бороться с ними, надо поставить против них идеал такой, который бы был выше их идеала» (Лев Толстой имел в виду идеал евангельской любви). И последний русский царь, взойдя на престол, называет либерализм, реформаторство «бессмысленными мечтаниями». А после того, как вновь, через сотни лет после веча и Соборов, был созван русский парламент — Дума и этот парламент в феврале 1917 года потребовал отчетности перед ним правительства, царь это требование отклоняет, делая еще один шаг к гибели и России, и своей собственной: остановить развитие русской свободы после 1861 года было уже невозможно, и попытка такого сопротивления неизбежно приводила к перерождению тоталитарных тенденций в тоталитарную систему.

В полувековой истории России после реформ 60-х годов видится некий политический маятник: раскачивание в сторону, резко правую, толкало его к отлету резко влево. И, наоборот, левые тоталитарные силы приводили к броску маятника резко вправо. (Нынешняя же система в СССР — это сочетание левого и правого тоталитаризма, сочетание такое уродливое, что дает основание правым считать эту систему левой, а левым — правой.) Либералы, знавшие или интуитивно чувствовавшие этот закон политического маятника, стремились успокоить его, приглушить. Они и были истинными русскими патриотами, ибо не хотели ни разрушать Россию, ни оставлять ее в опасном состоянии стагнации или, тем более, попятного движения.

Убийство Столыпина кажется символическим: он был убит революционером-террористом, состоявшим на службе в охранке и совершившим свой акт к полному удовлетворению как партии разрушения, так и партии «подмораживания» России.

Партия разрушения России паразитировала на действиях партии замораживания ее. А эта последняя в начале XX века боролась со всеми свежими веяниями с помощью полицейских окриков да военных экспедиций. Такие деятели, как И. Н. Дурново, В. К. Плеве, всеми своими действиями подыгрывали тем, кто скликал народ на разрушение России.

«Какими бы болезнями ни заболевало Российское государство:

— Полицию! Раскол.

Трудный вопрос.

Богословских споров дело.

— Полицию!

И полиция знала одно средство:

— Бросить кровь!

— Двумя персты крестишься? Драть!

Аграрные волнения.

— Полицию.

— Кровь бросить.

Социализм.

— Полицию!

— Кровь бросить.

Полиция лечила от всего.

От малоземелья, от сомнений в церковных догматах, от фанатизма и увлечения “западными утопиями”».

Так сравнивал отдельных деятелей царского правительства с коновалами не какой-нибудь социалист, революционер, а либеральный русский фельетонист Влас Дорошевич в 1906 году.

К чему это привело, известно: с ненавистью в сердцах и с большевистской теорией, доведенной до уголовного примитива («грабь награбленное»), в темном сознании, ведомая романтиками-авантюристами, масса разнесла старую Россию и дала возможность создать на ее обломках общественную систему тупикового, тоталитарного образца.

IV

Взаимопомощь реакционного и революционного утопизма легко прослеживается во всей истории России: революционеры срывали либеральные начинания власти, власть своими крутыми мерами бросала народ в объятия его «защитников» — революционных авантюристов.

Первые значительные крестьянские бунты были реакцией на эгоистическое отношение к Руси хозяев ее земель. Во времена крепостничества Россия жила по закону, лапидарно сформулированному Ключевским: «Государство пухло, народ хирел». Естественно, что как Разины и Пугачевы, так и революционеры-интеллектуалы, чья цель всегда была более разрушительная, чем созидательная, без особого труда использовали такое положение, и, изучая историю России, приходишь к выводу, что некоторые ее властители чуть ли не намеренно создавали ситуацию, при которой призыв к уничтожению всего и вся находил отзвук в людях, мало просвещенных христианской моралью и не перегруженных способностью суждения. Эти последние становились материальной силой всех русских бунтов и революций. А уж заботу о расширении этого разбойничьего слоя брало на себя государство, обезземеливая крестьян в период раннефеодальный, тормозя отмену крепостного права и не содействуя повышению производительности крестьянского труда в первой половине XIX века, не пытаясь бороться с безработицей в промышленности в период капиталистический.

Исследуя причины возникновения пугачевского бунта, Пушкин обращает внимание на то, что яицкие казаки, будучи притесняемы правительственными чиновниками, не имели намерения бунтовать. «Они покушались довести до сведения самой императрицы справедливые свои жалобы. Но тайно подосланные от них люди были, по повелению президента Военной коллегии графа Чернышева, схвачены в Петербурге, заключены в оковы и наказаны как бунтовщики». Такие действия русских властей провоцировали разрыв народа с государством, вообще с верой в возможность уладить свои проблемы через компромисс. И какой Чернышев приказал стрелять в рабочих на площади перед Зимним дворцом 9 января 1905 года?

Один из замечательных русских консервативных либералов П. А. Столыпин сказал о крайне правых и крайне левых: «Им нужны потрясения, нам нужна великая Россия». Конечно, правым (под «правыми» здесь разумеются силы, которые сопротивлялись реформам или даже пытались отменить либо ослабить действие уже осуществляемых реформ) нужны были не потрясения, а собственное благополучие, но инстинкт смерти и разрушения жил в них не в меньшей степени, чем в тех, кого Шафаревич окрестил общим понятием «социалисты». Только таким инстинктом смерти и разрушения можно объяснить упорное нежелание русских государей в XIX и XX веках прислушиваться к предостережениям либеральных советников. […]

Само понятие самодержца (по-гречески, автократа) русские цари склонны были истолковывать более в смысле самодурства, чем самодержавия: ведь Иван-то III, первый назвав себя автократом, имел в виду не безграничную внутреннюю власть, а свою независимость от власти внешней — от ордынских ханов. А Иван IV уже определял понятие «самодержец» в духе одного из героев А. Н. Островского: «Хочу так ем, а хочу — масло пахтаю». Сторонники известной триоремы настаивали (и настаивают), что само-державие — это и есть неограниченная власть монарха и что это чуть ли не истинно русская форма государственной власти, как будто новгородское вече, Соборы XVII века, государственные Думы XX века — выдумки иностранцев, а государи Александр I в начале своего царствования или Александр II, поставившие под сомнение принцип самодержавия в его трактовке Иваном IV и заботившиеся о благе населения, а не только о государстве, отошли от русских национальных основ. Все же Нил Сорский не меньше, чем Иосиф Волоцкий, выразил дух русского христианского гуманизма, и можно было бы сказать, что идея абсолютистской, или самодержавной, власти родственна именно западноевропейской государственности XVIII века. И как раз абсолютизм как на Западе, так и в России готовил почву для якобинцев всех национальностей. Потому-то ко многим русским правителям можно отнести слова Карамзина, сказанные об Иване Грозном: «Он был мятежником в собственном государстве».

И не только декабристы, но и сам... Александр I готовил переворот. У Александра был выбор. Или: «Зло, к которому мы привыкли, для нас чувствительно менее нового добра, а новому добру как-то не верится... требуем более мудрости хранительной, нежели мудрости творческой» (Карамзин), или предложения ранних декабристов, довольно точно переданные Пьером Безуховым: «...чтобы завтра Пугачев не пришел зарезать и моих и твоих детей и чтобы Аракчеев не послал меня в военные поселения — мы только для этого беремся рука с рукой, с одной целью общего блага и безопасности». Декабристы предлагали руку правительству. Молодой царь давал повод для веры в возможность такого союза власти с либеральной интеллигенцией. Молодые дворяне, стремившиеся к либерализации страны, имели право полагать, что царь с ними солидарен. Им было известно, что Александр трижды поручал составить Конституцию: Розенкампфу в 1804 году, Сперанскому в 1806 году и Новосильцову даже в 1817 году. Вероятно, не было скрыто от них, с каким гневом царь отверг «Записку» Карамзина.

Но все либеральные намерения Александра остались без осуществления: впечатления от послереволюционной Франции привели его более к страху перед революцией, чем перед судьбой Людовика XVI, который эту революцию спровоцировал. После 1815 года Александр как будто делает все, чтобы оттолкнуть от себя либералов и превратить их в революционеров-заговорщиков. Он удаляет Сперанского, приближает Аракчеева и Голицына, дает согласие последнему на создание военных поселений, а на протесты офицерства отвечает, что поселения «будут во что бы то ни стало, хотя бы пришлось уложить трупами дорогу от Петербурга до Чугуева». Университеты отдаются под контроль обскурантов Магницкого и Рунича, цензура доходит до обнаружения следов якобинства в «Отче наш».

Такой поворот Александра вправо вызвал радикализацию тайных обществ. Начав с желания укрепить Россию, они кончили бунтом. Пестель показал на следствии, как изменялись его настроения: «Начали во мне пробуждаться, почти совокупно, как конституционные, так и революционные мысли. Конституционные были совершенно монархические, а революционные были очень слабы и темны. Мало-помалу стали первые определеннее и яснее, а вторые сильнее». […]

Царь сделал все возможное, чтобы лучшие люди того времени превратились в подготовителей бакунизма и большевизма. Николай Бестужев писал из Петропавловской крепости новому царю, объясняя этот переход от либерализма к бунту: «Солдаты роптали на истому учениями, чисткою, караулами; офицеры на скудность жалования и непомерную строгость... Люди с дарованиями жаловались, что им заграждают дорогу по службе, требуя лишь безмолвной покорности; ученые на то, что не дают учить, молодежь на препятствия в учении. Словом, на всех углах виделись недовольные лица; на улицах пожимали плечами, везде шептались — все говорили, к чему это приведет».

И вот результат. Бывший либерал А. Бестужев-Марлинский заявляет: «Творить божественно, но и разрушать тоже божественно; разрушение — тук для новой жизни», воззрение, выраженное позже Бакуниным («страсть к разрушению есть творческая страсть»); представитель аристократического течения в декабризме Каховский, полагавший укрепить монархию с помощью усиления наследственной аристократии, стреляет в генерал-губернатора Петербурга Милорадовича. Политическая глухота Александра I привела к тому, что те, кто хотел укрепления государства, превратились в его разрушителей. Рылеевы, Муравьевы, Бестужевы, Пушкины... Чацкие кричали на всех углах о бедствиях России, а правительство отвечало подобно Фамусову: «Добро, заткнул я уши» — и умилялось скалозубовским остротам о фельдфебеле, долженствующем заменить Вольтера. В это-то время и рождались такие, как Якушкин, который «молча обнажал цареубийственный кинжал».

В свою очередь выступление декабристов породило николаевскую реакцию — маятник рванулся вправо.

Но не все общество пошло вправо. 30-40-е годы прошли под знаком не только подлости, но и под знаком развития, углубления русской мысли. Это время возникновения важнейших течений в русской философии — западников и славянофилов, — время взлета пушкинской мысли, время развития университетского либерализма, связанного с именами Грановского, Станкевича, Редкина, а главное — время подспудной подготовки к великим реформам, ставшим торжеством русского либерализма.

И теперь уже, в 60-70-е годы, революционеры-террористы срывают конституционное, либеральное развитие России, тоталитарные тенденции слева пугают правительство, и оно, вместо того чтобы и впредь твердо проводить политику реформ, направленных на благо личности, в страхе перед кучкой революционеров начинает притормаживать либеральное развитие страны. Своим выстрелом Каракозов убивает великие намерения Валуева и вел. кн. Константина Николаевича; использование подсудимыми гласного суда в качестве трибуны для пропаганды революции также пугает правительство, оно ищет способы ограничить независимость суда. Все же Лорис-Меликов еще пытается выработать твердую либеральную политику, однако это настораживает революционеров, в среде которых к тому времени возникает бесчеловечная и циничная теория «чем лучше, тем хуже» и которые справедливо считают, что либеральная политика для них опаснее реакционной. И вот бомба, брошенная в царя-освободителя в 2 часа 15 минут 1 марта, убила и царя, и — буквально — русскую Конституцию: ведь за два часа до этого взрыва государь одобрил конституцию Лорис-Меликова и решил представить ее на рассмотрение совета министров. […]

Новое правительство сдалось перед этими актами вандализма, царь Александр III призвал к трону не людей типа Милютина, Валуева, а Д. А. Толстого, И. Д. Делянова и К. П. Победоносцева. Так отрыгнулись прокламации вроде «Молодой России», с ее призывами не верить даже самым лучшим помыслам правительства, бессмысленные убийства Мезенцева, Кропоткина (харьковского губернатора), нечаевско-бакунинская пропаганда. На все это Александр III ответил таким усилением государственной власти, таким отступлением от либеральных идей отца, что, кажется, сознательно начал подготовку к новому, еще более страшному революционному взрыву.

В деревню направляются земские начальники, имеющие право суда над мужиками, узаконивается применение розог, увеличивается количество смертных приговоров за политические преступления, резко усиливаются гонения за веру. Русская литература становится все мрачнее и мрачнее. В обществе воцаряется безнадежный пессимизм, выразителем которого стал Н. Щедрин. Деревня нищает вследствие увеличения налогов во время русско-турецкой войны и из-за катастрофических недородов 79-го и 80-го годов, а также из-за низкой производительности общинного хозяйства (за которое, кстати, одинаково цеплялись и реакционеры, и революционеры). Все тяготы русской экономики несут на себе крестьяне, на что указывают и либеральный народник Энгельгардт, и писатель Г. Успенский. А дворянство и купечество, пользуясь безграничной поддержкой государства, благоденствует. […]

Начинается наступление и на интеллигенцию, сильнейший удар наносится по автономии университетов, этих «рассадников» революционной мысли (хотя революционное студенчество составляло ничтожный процент по отношению к общему числу студентов), усиливается цензура. Гонению подвергаются не только революционные «Отечественные записки» (чья революционность тоже весьма относительна) и «Дело», но и либеральные «Порядок» Стасюлевича и «Земство» Скалона и Кошелева.

Так подготовлялись революционные кадры в среде крестьянства и интеллигенции. Одновременно начался процесс усиленной русификации национальных окраин. На русский язык были переведены все канцелярии в Прибалтике (так возбуждалась ненависть к России будущих латышских стрелков), сужена полоса оседлости для евреев и введена для них процентная норма в гимназиях и университетах (так воспитывались будущие красные комиссары еврейского происхождения).

Эпоха правления Александра III и Николая II была роковой для России: определился раскол страны на власть и революционные партии. Власть стала таким хозяином русского дома, который и сам дом не чинит и другим мешает. А революционные партии начали создавать планы сожжения этого дома. Власть кричала «тащить и не пущать», а революционные партии, прежде всего радикально-марксистские, на основании абстрактных, имеющих весьма далекое отношение к реальности русской жизни математических выкладок собирали силы для проведения страшного эксперимента над Россией. Когда этот эксперимент начал осуществляться, Максим Горький писал: «Народные комиссары относятся к России, как к материалу для опыта, русский народ для них — та же лошадь, которой ученые-бактериологи прививают тиф для того, чтобы лошадь выработала в крови противосыпозную сыворотку. Вот именно такой жестокий и заранее обреченный на неудачу опыт производят народные комиссары над русским народом, не думая о том, что измученная полуголодная лошадь может издохнуть».

И все же либеральные идеи глубоко были укоренены в сознании русских людей. Как после Крымской, так и в результате русско-японской войны в обществе возникают новые реформаторские импульсы. В правительстве нашелся человек, который понял необходимость обращения к общественному мнению: это был кн. П. Д. Святополк-Мирский. Заговорила либеральная пресса. Она критиковала бюрократизм, выставляла конституционные требования, поддержанные в ноябре 1904 года совещанием земцев. Создаются профсоюзы, один из них — профсоюз лиц интеллигентных профессий — призывает к введению народного представительства.

В этот начальный период революции 1905 года революционно-разрушительные партии еще не имеют серьезного веса. Россия мечтает о реформах, о народном представительстве — Думе. 9 января рабочие идут к Зимнему дворцу, к своему царю, просить его улучшить условия их труда, предложить созвать Учредительное собрание. Как же отвечает власть на это движение? Безумным, непростительным кровавым воскресеньем. И опять, по уже надоевшему правилу русской истории, тоталитарные силы власти оказывают неоценимую услугу тоталитарным революционным партиям, толкают в сторону революции умеренные элементы этих партий, а также широкие народные массы. В городах возникают баррикады, в деревнях — аграрные беспорядки, сопровождаемые варварскими разрушениями дворянских усадеб, этих центров русской культуры, против государства бунтует флот, офицеры которого на броненосце «Потемкин» были воплощением отношения власти к матросам как к деталям военного механизма. В Петербурге создается Совет рабочих депутатов (в очень незначительной степени представляющий этих самых рабочих), профсоюзам удается провести всеобщую забастовку. Страна находится на грани хаоса. […]

Но на этот раз гибель России была предотвращена, и спасли страну либеральные силы страны. Они добились издания манифеста 17 октября, означавшего начало новой эры в истории России, эры плюралистической демократии. В Думе воплотились идеи парламентаризма, которые разрабатывались не только в Западной Европе, но всегда жили в русских людях как память о новгородском вече, о Соборах XVII века, о земствах 60-х годов. Идея народного представительства разрабатывалась и правительством Александра I, член которого Сперанский еще в 1809 году создавал закон о передаче законодательной власти Думе.

Ни один мало-мальски разумный либерал не считал парламент выходом из всех сложностей запутанной жизни. Но любой из них мог сказать то, что через много лет скажет Уинстон Черчилль: очень плоха система парламентской демократии, но лучше еще никому не удалось выработать.

Благодаря манифесту и изменившемуся вследствие его распределению власти в верхах, к руководству страной пришли такие крупные либеральные деятели, как С. Ю. Витте, П. А. Столыпин, возникла партия кадетов, представленная такими либералами, как П. Б. Струве, И. И. Петрункевич, Ф. И. Родичев, А. И. Шингарев, П. Н. Милюков, С. А. Муромцев. Это именно они поставили Россию на естественный для нее путь, на котором благо личности стало пониматься как необходимая предпосылка блага государства, это за период их руководства страной в течение почти десяти лет Россия находилась в таком расцвете народного благосостояния и культуры, которого она не знала за всю свою историю.

Кто же свернул Россию с этого пути?

Опять те же силы правой реакции, пользовавшиеся поддержкой царя, и левые экстремисты, возглавляемые большевиками.

Война против Германии показала силу власти и одновременно бездарность правых, которые, подчиняясь вот этому инстинкту смерти, повели Россию к гибели. И сама война, и то, как она велась, привели Россию к такому состоянию, когда левым экспериментаторам не нужно уже было никаких усилий, чтобы взять власть в стране, и уже не находится ни одной сколько-нибудь значительной группы населения, которая — в марте — поддержала бы рухнувшую монархию, и никого, кто бы защитил назначенное Думой Временное правительство в октябре.

Восторжествовала одна из многих тенденций русской истории — тенденция тоталитарная, этот плод сознательного и бессознательного сотрудничества тоталитарных элементов в системе власти и в рядах ее противников. […]

V

Здесь, кажется, пришло время определить понятие либерализма, столь часто употребляемое в этих заметках и содержащееся в их названии.

Либерализм понимается в этих заметках не как партийность, принадлежность к какому-либо определенному политическому движению. Либералы могут быть в любой партии, в любом политическом направлении. Либерализм понимается здесь как способ политического мышления, определяемый самим корнем слова: свобода. В сущности, любая партия, любое политическое учение объявляет себя теперь защитником свободы, свободу — своей целью.

Если обратиться к колесу идеологий, начерченному А. Амальриком, то такие суперидеологии, как национализм и марксизм, тоже стремятся к осуществлению свободы. Национализм исходит из необходимости свободы для нации, определяя эту свободу в терминах религии, культуры и государственности. Борясь, например, за свободу русской нации, русские националисты требуют религиозной, культурной и государственной идентификации России, таким образом, естественно, ограничивая свободу других наций, просто отдельных людей, не причисляющих себя к русским, но живущих в России. Даже русский человек как отдельная личность не получает гарантии свободы в ее националистической концепции, если живет не национальной, а какой-либо иной, например, социальной идеей. Для националиста личность — это сама нация, и поэтому, сравнивая хотя бы положение в дореволюционной России с теперешним, представители националистически трактованного понятия «свобода» редко акцентируют свое внимание на рабском положении и нищете отдельных русских, полагая, что национальная свобода (для русских), национальная определенность русской государственности и не ограниченное ни другими религиями, ни тем более атеизмом господство Православной церкви — не только необходимое, но и достаточное условие торжества свободы. Исторические же и политические деятели, которые покушались на устои русской государственности и русской религии, видя в них виновников нищеты и бесправия народа, причисляются представителями национализма вообще к нерусским или к изменникам национальной идеи.

Вторая суперидеология — социализм, исходя из идеи свободы трудящихся классов, естественно, ограничивает свободу лиц той же национальности, не подпадающих под (подчас произвольное) определение «трудящийся элемент». Целые общественные классы, необходимые для нормального функционирования политического, экономического, религиозного, культурного отделов национального организма (предприниматели, землевладельцы, духовенство, беспартийная интеллигенция), в процессе социалистической революции уничтожались, причем такая же участь ожидала (и ожидает) любого представителя трудящихся классов, которого идеологи и вожди социализма причисляют к опасным для трудящихся элементам общества.

Либералы — это люди, которые начинают отсчет проблемы свободы не с каких-либо общностей (национальных или социальных), а с отдельных личностей, составляющих эти общности. С националистами их роднит понимание невозможности свободы личности во вненациональном или инонациональном существовании, стремление к свободе нации, к ее культурному, государственному и религиозному самоопределению; с социалистами — понимание невозможности свободы личности в условиях материального и социального быта, не достойных человека, унижающих его и принуждающих поэтому служить чуждым тотальным объектам с целью просто физического выживания.

К тому же для либералов неприкосновенна идея права, формального законодательства, нейтрального по отношению к идеологиям, к социальным и национальным группам.

Таким образом, в этих заметках либерал понимается как идеолог или политический деятель, который предлагал, а подчас и сам разрабатывал способы укрепления национального русского государства путем расширения свободы и увеличения благосостояния возможно большего числа жителей России без ущемления прав каких-либо групп общества (исключая, разумеется, уголовный элемент). Метод либерала — не уничтожение одной из конфликтующих в стране групп, а достижение компромисса между ними, борьба за уравновешивание интересов. […]

Русским в той же степени, как и другим европейским народам, свойственно было всегда и тоталитарное и либеральное мышление. Стоит лишь обратиться к конкретным фактам истории русской мысли и политической жизни России за последнее тысячелетие, чтобы увидеть, что в России либерализм имел не меньшие шансы на успех, чем тоталитаризм.

Огромную роль в развитии русского либерализма сыграло крещение Руси. С того времени почти все русские либералы, отстаивая позицию индивидуализма, ссылались на моральные принципы христианства. Владимир Мономах наставляет своих детей, ссылаясь на заветы Христа: «Особенно бедных не забывайте, но по мере сил кормите их, и сироту одарите, и вдову защитите сами, и не позволяйте сильным губить человека». Помещик XVI века Матвей Башкин, проникнувшись христианской верой, открыл для себя: «Христос всех братий нарицает, а мы рабов у себя держим», — и порвал все кабальные записи, отпустив на волю своих холопов. Иван Пересветов в XVII веке писал: «Бог не велел друг друга порабощать. Бог сотворил человека самовластным (свободным) и повелел ему быть самому себе владыкой, а не рабом». Влияние таких христианских подвижников, как Нил Сорский в XV веке, митрополит Макарий в начале царствования Ивана IV, Серафим Саровский в начале XIX века, не может быть не учтенным, когда мы думаем о становлении и развитии русского либерализма. Это не исключает необходимости признать, что борьба тоталитарных и либеральных тенденций раздирала и русскую Церковь так же, как русское общество вообще. Достаточно вспомнить о многовековой трагедии русских раскольников.

Одна из ранних форм русской государственности — новгородское, псковское и вятское вече — сильнейший аргумент против теории о врожденной склонности русских к рабству и безликому коллективизму. Вече — этот Гайд-парк Древней Руси — представляло картину борьбы личностных интересов, борьбы, никем не подавляемой и не ограничиваемой. Более трех веков (XII – XV) существовала в Новгороде и Пскове гордая республика свободных людей. Они понимали необходимость разделения власти для сохранения свободы личности: вся система правления в этих республиках не допускала возможности узурпации власти князем. Князь имел строго регламентируемую исполнительную власть. Законодательная же власть находилась у вече (в этом его отличие от Гайд-парка). Страницы летописи, на которых рассказывается о Новгороде, пестрят сообщениями о том, как новгородцы «изгнаша», «выгнаша», «позваша» такого-то и такого-то князя.

Вече было прообразом буржуазно-демократической республики, этого европейского изобретения XIX-XX века. Нечто подобное возникало и в итальянских городах, но лишь в XIV и XV веках, да притом народное представительство в них было значительно более ограниченным в своих правах по сравнению с Новгородом и Псковом XII века: во Флоренции семейство Медичи разрешало участвовать в выборах городского совета только людям своей партии, Лоренцо Медичи был настолько безграничным правителем, что мог вмешиваться в личную жизнь граждан, устраивая и расстраивая браки (что было исключено в русских республиках); в Венеции дож избирался на всю жизнь, а посему в хрониках венецианских нельзя найти сообщений, что дожа кто-то «прогнаша» или «изгнаша». Места в Большом Совете города передавались по наследству, а суд Совет десяти чинил тайно, скоро и безжалостно, в то время как в Новгороде и Пскове суды были открытыми и милостивыми, а князь находился в полной зависимости от населения республики. Он целовал крест на верность ей. На что уж был уважаем кн. Александр Невский, а также не мог начинать войну без согласия вече. Да и того согласия было мало — важные решения должны были быть благословлены Святой Софией — Церковью.

В Новгороде было такое равенство классов, которого не знала Западная Европа в те времена: не было, например, такого закона, чтобы крестьянин не имел права стать тысяцким, все жители города: купцы, черные люди (ремесленники), бояре, смерды — имели право голоса (точнее, крика) на вече. Все классы были равны перед судом.

Разумеется, Новгород и Псков не представляли собой этакого царства абстрактной справедливости: при равенстве юридическом не было в этих буржуазных республиках равенства состояний, отсюда — богатые люди нередко решали вопрос в свою пользу, ущемляя права смердов и тех же черных людей. Что же касается иронических описаний новгородского веча с его ором и кулачными боями, то они лишь свидетельствуют о несовершенстве системы, но не о порочности ее по существу. (Надо сказать, что в Пскове вече проходило, в общем, без таких драк и такого крика, как в Новгороде.)

Простой новгородец и псковитянин как личности были намного привлекательнее, чем, скажем, люди николаевской поры; достаточно сравнить впечатления де Кюстина от русских людей начала XIX века с уважением к псковичам, которое сквозит из каждой строчки заметок путешественника Гербертштейна, посетившего Псковскую республику. Крепкие Новгородское и Псковское государства были замешаны на духе индивидуальной предприимчивости и сознании свободы «мужей вольных». И другой стала бы история России, если бы Новгород или Псков, а не Москва, получившая власть от татар, стали зернами, из которых выросла русская государственность.

Выше уже говорилось о причинах возникновения тоталитарных тенденций в княжествах на северо-востоке Руси. Позорное и унизительное татарское владычество, казалось бы, должно было убить всякое самоуважение в русском человеке, погубить в нем человеческую гордость, сделать его рабом по натуре. Московские князья и цари немало сделали для воспитания такого человеческого типа. Однако либеральные воззрения, поддерживаемые верой в Христа как Учителя свободы, никогда не умирали в русских.

Даже правление Ивана IV могло стать примером либерализма, если бы удалось утвердиться при троне первым советникам молодого царя дворянину Адашеву, священникам Макарию (автору «Четьих Миней») и Сильвестру, князю А. Курбскому. Они уже начали проводить реформу судопроизводства, собираясь вырвать суд из-под власти неконтролируемых бояр и передать его целовальникам, которые должны были бы целованием креста клясться на верность закону. Сам этот закон «Судебник» (1550) запрещал наместникам арестовывать кого-либо из местных людей, «не явя» их целовальникам, которым они должны были давать объяснение причин ареста. С помощью «избранной рады» царь Иван составил ряд уставных грамот, одна из которых, например, передавала местное управление посадскими людьми «головам», «которые были бы добры и прямы и всем крестьянам любы».

Но случайность — болезненный характер, психопатия царя Ивана — свела на нет все либеральные начинания. Именно в это время отчетливо выявилась вся опасность самодержавной монархии. […] Все же в XVI веке созывались на Руси земские Соборы. Правда, они имели черты поразительного сходства с нынешним Верховным Советом: на них съезжались с мест представители земель, назначенные туда царем, так что на Соборах XVI века правительство совещалось с самим собой.

Смертельная опасность, нависшая над русскими как нацией в период смутного времени, вызвала к жизни великий Собор 1613 года. Он показал, что московским царям не удалось задушить в русских людях чувство ответственности за страну, что они всегда где-то в глубине своего сознания относились к царям не как к хозяевам земли, а как к слугам ее: через два века после падения Новгорода вновь собрание русских людей «позваша» правителя, теперь — царя. При Михаиле Романове Соборы уже созывались более десяти раз, они стали органом, по значению не меньшим, чем боярская Дума. В Собор избирались лучшие люди, «добрые, умные и постоятельные» (то есть умевшие «постоять» за избирателей). Соборы XVII века были определенно плюралистические: каждый депутат защищал интересы пославшей его социальной группы или земли.

XVII век дал и целый ряд мыслителей либерального направления, таких, как боярин Ртищев, создатель русских филантропических организаций, утверждавший необходимость человеческого обращения с крестьянами («Они нам суть братья»), как Гр. Котошихин, выдвинувший либеральную идею свободы передвижения, как Ю. Крижанич, выступивший против «крутого владения» и «злого законоставия» и сформулировавший одну из основ либерализма: «где бо суть черняки многи и богаты, тамо и краль и властелин да боляры есуть богаты и сильны».

Время Петра I — время торжества государственной идеи и подавления всякого либерализма. И не Петра надо восхвалять, а тех русских деятелей, которые в угаре государственного и научно-технического энтузиазма сумели сохранить в себе свободу суждений, имели смелость думать не только о государстве, но и о человеке. При Петре это был автор «Книги о скудости и богатстве» крестьянин И. Посошков, который выступал за облегчение крестьянских повинностей, за уменьшение налогов, за обучение крестьянских детей, за создание равного для всех сословий суда. При преемниках Петра это «верховники», Анисим Маслов, начавший работать над проектом освобождения крестьян в период усиления крепостничества, и др. К ним должны были бы историки привлекать умиленное внимание русских патриотов, а не к Петру I, превращавшему Россию в прообраз тоталитарного государства и сделавшему один из самых опасных шагов в этом направлении, подчинив государству и Церковь, на что обращает внимание А. В. Карташев: «Идеология просвещенного абсолютизма, тоталитарно покоряющего своему контролю и Церковь, стала адекватной государственному правосознанию быстро перевоспитавшегося в европейском духе по имени православного правящего класса».

Екатерининская эпоха, со всеми ее противоречиями — все же важнейший этап в развитии русского либерализма.

Сама Екатерина II, написав «Наказ», дала импульс размышлениям о законности, о правах личности в самодержавном государстве. В статье 35 «Наказа» говорится: «Надлежит быть закону такову, чтобы один гражданин не мог бояться другого, а все боялись бы одних законов». И хотя «Наказ» писался под влиянием западных работ о праве («Духа законов» Монтескье и «Преступлений и наказаний» Боккариа), тот отклик, который «Наказ» получил у русского общества, свидетельствует об органичности для России либерализма. Выступления депутатов, приглашенных императрицей на обсуждение «Наказа» (а это были 28 членов комиссии по составлению нового Уложения, среди них горожане, крестьяне — не крепостные, казаки), говорят о зрелости либерального сознания мыслящих русских людей. […] Все депутаты приветствовали отмену пыток, провозглашаемую в «Наказе», а также призыв к веротерпимости. Любопытно, что французская цензура запретила во Франции печатать «Наказ» императрицы Екатерины II.

Именно в екатерининское время родилась русская интеллигенция, давшая в конце XVIII века таких деятелей либеральной мысли, как Никита Панин, Фонвизин, Пнин, Новиков, Радищев.

Век Екатерины не стал временем торжества идей либерализма. Царица была более занята игрой ума, чем действительной заботой о либерализации русской государственной системы. Работа над «Наказом» не помешала ей закрепостить Украину, варварски искоренять в Крыму татар, заточить в крепость слишком ревностных и искренних либералов вроде Новикова и Радищева. Но уже со времени Екатерины II никогда не прервутся в русском обществе мысли об освобождении крестьян, о свободе личности, и великие реформы 60-х годов, можно утверждать, начали подготовляться именно в екатерининское время.

Деятели новой эпохи развивали либеральные идеи предшествующего поколения. «Негласный комитет» при императоре Александре I приступил к реализации тех проектов, которые оставались при бабке молодого императора лишь предметом салонных бесед. Новосильцов в 1809 году составил «Уставную грамоту», нечто вроде русского хабеас корпус. Главная мысль этого устава — гарантия свободы личности. Декабристское движение как типично либеральное возникло как раз под влиянием начинаний «Негласного комитета», а в Конституции Никиты Муравьева можно встретить целые пассажи, заимствованные из «Уставной грамоты» Новосильцова.

Благодаря реформаторской деятельности М. П. Сперанского, составившего уже в царствование Николая I первый свод законов Российской империи, либеральные идеи, вырабатывавшиеся в екатерининское и александровское время, воплотились частично в формальное законодательство. Так, 47-я статья Основных законов гласила: «Империя Российская управляется на твердой основе положительных законов, учреждений и уставов, от самодержавной власти исходящих». В этой формулировке самодержавие в его прежнем истолковании переставало быть таковым, ибо права императора ограничивались здесь законом. Русская литература николаевского времени показала, как на практике исполнялись эти законы. Достаточно тут свидетельства Гоголя («Ревизор», «Мертвые души») и Герцена («Былое и думы»), но для нашей темы существенно подчеркнуть органичность идей законности для русского правового сознания.

Весь XIX век до 60-х годов определялся таким взлетом либерального сознания, таким углублением в проблему личности, что русская мысль через посредство великой русской литературы поднялась высоко над всей европейской мыслью.

И хотелось бы пересмотреть утвердившийся в историографии исключительно материалистический подход, согласно которому реформы 60-х годов были следствием, главным образом, экономических потребностей России, а не всего развития русского либерального сознания, не выражением торжества общественного мнения, глубоко укорененного в России со времен новгородского веча, Соборов XVII века, законодательных предложений екатерининской и александровской эпох.

Деятели великих реформ Д. Блудов, С. Зарудный, Н. Милютин, Кошелев, Ю. Самарин, Вел. Кн. Константин, Валуев, ободряемые императором Александром II, довершили дело, к которому двигалась несколько столетий русская либеральная мысль.

Реформы 60-х годов поразят непредубежденного историка тем сочетанием смелости и осмотрительности, решительности и осторожности, которое свойственно лишь мероприятиям опытных либеральных политиков. Существовавшее около трех веков крепостное право было отменено без всяких потрясений, без бессмысленного пролития крови, без уничтожения целых классов общества, без замены власти одних тиранов властью и произволом других, в общем, без побочных явлений, которыми сопровождалось крушение феодализма в странах Западной Европы. Русское общество, подготовленное гуманистической русской литературой, сразу признало естественным видеть в крестьянине гражданина, не менее достойного, чем другие подданные империи, а сам русский мужик, обретя юридическую свободу, не бросился грабить и убивать, а довольно быстро приспособился к новой системе отношений. Количество крестьянских бунтов после отмены крепостного права было не меньше и не больше, чем в дореволюционный период XIX века. Советский учебник истории меланхолически признает: «Всенародное восстание, за которое боролись революционеры-демократы, осуществить не удалось». […] Вопреки утверждениям советских историков, либералы не хуже революционеров понимали необходимость наделения освобождаемых крестьян землей, но — в отличие от авантюристических планов революционеров — такая передача земли крестьянам должна была быть осуществлена, по мысли либералов, без разоренья помещичьего земле­владения. Если юридическое освобождение крестьянина, его гражданскую идентификацию возможно было осуществить за один день, то нельзя было сразу, без ущерба для страны, ломать сложившиеся за века экономические отношения, а потому экономическое освобождение крестьян было реформами 60-х годов лишь начато, а завершено почти через 50 лет реформами Столыпина.

Деятели 60-х годов продемонстрировали, что не экономические ломки приводят к политическим свободам и справедливости, а как раз наоборот: только страна, делающая шаги в направлении освобождения личности, обеспечивает себе экономический подъем. После реформ 60-х годов в России без потрясений и человеческих жертв, которыми сопровождались, например, петровские преобразования и сталинская индустриализация, совершилась промышленная и техническая революция. Так, выплавка чугуна за 35 лет после реформ возросла более, чем в четыре раза, выплавка железа и стали — в пять раз, добыча каменного угля — более, чем в десять раз. Продукция хлопчатобумажной промышленности увеличилась почти в пять раз, протяженность железных дорог выросла с одной тысячи километров в 1856 году до 23 тысяч в 1880 году, и, что очень показательно, вывоз продукции из страны превысил ввоз более, чем на 20 миллионов рублей, что обычно свидетельствует о здоровье экономики. Все это стало возможным не благодаря насилию над народом, а как раз наоборот — благодаря резкому расширению сферы личных свобод.

Помимо самого существенного в реформах — освобождения крестьян, — необходимо упомянуть расширение прав местного самоуправления (земства, городские думы), резкое сокращение обязательной военной службы с 25-ти до 6-ти лет, значительное смягчение цензурных правил (большое количество книг было разрешено печатать вообще без цензуры), приобретение университетами элементов автономии. Была проведена важнейшая реформа суда. Впервые в России суд стал соревновательным и гласным. Русская судебная система после 60-х годов стала самой демократической в Европе, возможности защиты подсудимого в условиях гласности и независимости суда от государства были такими, что суд не раз оправдывал даже государственных преступников.

В результате реформ 60-х годов в России не воцарилось царство либеральности, не бросились в объятия друг другу богатые и бедные, обиженные и обидчики, не потекли молочные реки в кисельных берегах. Утопии оставались на страницах всяческих «Что делать?» — жизнь человеческая, жизнь общественная, жизнь государственная не подчиняются благим пожеланиям утопистов. Реформаторы 60-х годов были людьми мудрыми, они руководствовались убеждением, что одинаково опасны для страны и стагнация, и ускорение процесса, который должен развиваться естественно. Один из умнейших деятелей того времени Ю. Самарин сравнивал развитие общества с родами: «Беременная женщина стонет и мечется, но кто вздумает, из сострадания, ускорить роды, тот получит, вместо здорового ребенка, выкидыш». Создатели русского тоталитаризма старались или задушить ребенка в чреве матери-истории (тоталитаристы у трона), или ускорить роды «из сострадания» (тоталитаристы-революционеры).

Попыткой ускорить развитие русской свободы стала террористическая деятельность народовольцев. Процесс ужесточения русской жизни в 70-80 годах показывает, к чему вели Россию политики, которые хотели «устроиться без Христа» (Достоевский). Но работу русского либерального сознания уже невозможно было остановить.

Революция 1905 года, прошедшая, в основном, под знаком либерализма, завершилась Октябрьским манифестом, поставившим Россию в ряд с западноевропейскими демократиями. И опять русский народ показал себя вовсе не тем чудовищем крайностей, «бездн», как это иногда представляется. В первой Думе (март 1906 года) радикально-левые (социал-демократы) и радикально-правые («Русское собрание») получили вместе всего 45 мест, в то время как либеральная партия кадетов — 170. Противодействие реформам со стороны двора, его попытки ограничить права народного представительства привели по известной схеме к победе крайних элементов, и вот во второй Думе крайне левые и крайне правые получили более половины мест. Возник парадокс: Дума, созданная в результате Октябрьского манифеста, этот самый манифест подвергла атакам как справа, так и слева, а социал-демократическая (большевистская) фракция Думы вообще начала создавать «военные организации» для переворота, и сам вождь большевиков Ленин прямо заявляет, что задача социал-демократических депутатов не в том, чтобы конструктивно работать в Думе, а в том, чтобы работу эту разваливать. Какой же вывод делает царская власть? Да опять тот же, что всегда в подобных ситуациях: разгоняет Думу (переворот 3 июля), изменяет избирательный закон таким образом, чтобы посеять в народе недоверие к парламентской системе, а на национальных окраинах — вызвать взрыв сепаратистских настроений. Но даже в этих условиях в Думе не взяли верх крайние элементы — победил центр: октябристы и кадеты. Опираясь на этот центр, Столыпин и провел свои реформы: аграрную и народного образования.

Правда, Столыпин и поддерживающие его партии не проявили в отношении к национальным окраинам такой гибкости, как во внутрирусской политике. Столыпин осуществлял прежний имперский курс, чем внес печальный вклад в дело возбуждения ненависти к русским в Финляндии, Польше, на Кавказе, в Средней Азии. Не смог найти Столыпин и альтернативу террору слева, противопоставив ему правительственный террор.

Время Думской монархии (1907 – 1914) определилось поразительным улучшением благосостояния народа, укреплением русской экономики, расширением прав личности, взлетом духовной энергии («серебряный век» русской литературы и русского искусства). Долго после октябрьского переворота будут говаривать в России старики: «Хороша была жизнь перед войной» (1914 года). И есть даже то ли анекдот, то ли быль, как престарелая русская актриса уже в 40-м году на занятиях политкружка на вопрос, как она представляет себе жизнь при коммунизме, перечислила все возможные блага, о которых только может мечтать простой человек, а в заключение прибавила: «Ну, совсем как перед революцией».

Почувствовав огромную силу России (а сила эта была результатом деятельности либеральных политиков), правые круги решили ее использовать не для дальнейшего продвижения России в экономической, культурной, правовой сферах, а для наступления на Думу и для увеличения внешнеполитической активности, которая и привела Россию к катастрофической для нее войне. После солженицынского «Августа» нечего прибавить к картине того вреда, который монархия принесла русской армии в период русско-германской войны. Гибель миллионов русских людей, разорение сельского хозяйства, лишившегося работников и лошадей, начавшийся в городах голод, кризис в промышленности и, в связи со всем этим, рост эффективности большевистской пропаганды — таков итог войны к началу 1917 года.

И хотя Февральская революция, ставшая впервые после Собора 1613 года выражением почти общенациональных чаяний, привела к власти правительство, назначенное народными избранниками, это последнее уже не в состоянии было найти выход из кризиса.

А. И. Солженицын правильно говорит, что «Временное правительство существовало, математически выражаясь, минус два дня, то есть оно полностью лишилось власти за два дня до своего создания»; однако никак нельзя согласиться с нашим писателем и историком, что в поражении Временного правительства выразилось ничтожество и бездарность либерализма. Дело представляется иначе: слишком непропорциональны были силы разрушения, запущенные за три года до возникновения Временного правительства, и личностные возможности довольно заурядных людей, взявших на себя непосильное бремя спасения России. В условиях мирного развития между 1905 и 1914 годами руководимая либералами Россия и добилась тех успехов во всех областях жизни — экономической, культурной, правовой, — о которых сам же А. И. Солженицын неоднократно (и справедливо!) упоминает во многих своих публицистических и художественных вещах. […]

В политике есть и такое явление, как гангстеризм. Демократическое Временное правительство именно вследствие своей либеральной сущности не могло действовать гангстерскими приемами. В то время как оно искало оптимальных способов решения кризиса без нарушения законности и демократических принципов, правые и особенно левые гангстеры обещали измученным войной и ее последствиями массам сиюминутное царство Божье, только бы они согласились отвергнуть демократию то ли в пользу самодержавия, то ли в пользу коммунизма. Демократическое правительство, совершенно не имеющее того опыта лавирования, который имеют нынешние западные демократии, а главное — не имеющее историей отпущенного времени, растерялось, осталось в трагическом одиночестве и пало. Оно пало, по словам А. Ф. Керенского, сваленное «большевиками справа и слева». В этих словах мы найдем большую долю истины, если под большевиками справа понимать те элементы русского общества, которые со времен великих реформ делали все, чтобы оттолкнуть массы от либерализма в сторону левого экстремизма. Либеральные деятели, желая именно добра династии, предупреждали ее от опасности ограничения свобод. П. Б. Струве писал в открытом письме Николаю II, что «режим погубит себя, если будет настаивать на управлении страной бюрократическими методами». Если бы монархия вняла этому и подобным предупреждениям, если бы она согласилась сделать правительство ответственным перед Думой, которая ведь никак не ставила целью свергнуть царя (думцы еще в 1916 году встречали появление Николая II в зале заседаний криками «ура!»), то не было бы не только октябрьского переворота, но и февральской революции. А Временное правительство не оказалось бы в положении человека, который пытается остановить летящую с огромной скоростью глыбу.

* * *

Создание на территории России тоталитарного государства не было фатально предопределено. Русская персоналистическая, антитоталитарная мысль, выражавшая представления русского человека о свободе выбора несвободы от надперсональных структур, имеет глубочайшие исторические и психологические корни.

Как бы сильны ни были в дооктябрьской России тоталитарные тенденции, в ней на протяжении ее тысячелетней истории можно насчитать не более пятидесяти лет господства законченно тоталитарных режимов (Ивана IV, Петра I и Павла I). После же 1917 года впервые в истории русского народа возникла система, определяемая тоталитарной идеологией, с помощью дезинформации и насилия навязывающая народу определенный тотальный объект.

И потому-то борьба за права человека, развернувшаяся ныне в СССР, не просто один из видов оппозиционной деятельности, но выражение глубочайшей потребности человека — потребности индивидуальной свободы, не искоренимой в русском человеке.

1980, №№ 22 – 23

Опубликовано в журнале:

«Континент» 2013, №152

Президент Греции Каролос Папульяс, находящийся с официальным визитом в Албании, встретился сегодня в Тиране со своим коллегой Буяром Нишани.По завершении встречи президенты обеих стран проведут совместную пресс-конференцию.

Во второй половине дня Президент Греческой Республики встретится с премьер- министром Албании Эди Рама, председателем парламента Илиром Мета, а также примет участие в греко-албанском форуме по экономическим и энергетическим вопросам.

Завтра Каролос Папульяс проведет встречу с мэром Тираны Лулзим Баша, после чего отбудет на вертолете греческих вооруженных сил в Клису?ру (епархия Премети?с, Албания), где возложит венок воинам, погибшим в ходе Второй мировой войны. Затем он посетит Аргирокастро, где проживает греческое национальное меньшинство.

Вчера Каролос Папульяс встретился с представителями греческой диаспоры и Архиепископом Тираны и всея Албании Анастасием.

Численный состав сил KFOR под командованием НАТО в Косово больше сокращаться не будет, заявил в понедельник генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен.

"Пока у нас нет намерений сокращать присутствие KFOR", - сказал он журналистам в Брюсселе.

Силы KFOR под командованием НАТО действуют в Косово с лета 1999 года в соответствии с резолюцией 1244 Совета Безопасности ООН и Кумановским военно-техническим соглашением. Численность контингента составляет около 5 тысяч военнослужащих. На момент ввода в страну силы KFOR насчитывали 46 тысяч человек.

Международный военный контингент был введен в Косово после 78-дневных бомбардировок Сербии странами НАТО. Североатлантический альянс вмешался в косовский вооруженный конфликт 1998-1999 годов на стороне местных албанцев (90% населения), добивавшихся независимости. На силы KFOR были возложены задачи по предотвращению возобновления боевых действий и поддержанию безопасности в Косово. Албанские власти Косово 17 февраля 2008 года в одностороннем порядке при поддержке США и ряда стран Евросоюза провозгласили независимость от Сербии.

Голосование на местных выборах в Косово, албанские лидеры которого в 2008 году провозгласили независимость от Сербии, завершилось на фоне нападений на избирательные участки и массового бойкота в северных районах, населенных сербами, сообщают региональные СМИ.

Большинство избирательных участков закрылись в 19.00 по местному времени (22.00 мск). Выборы проведены по законам самопровозглашенной республики при поддержке ОБСЕ. В северных районах, сербское население которых не признает правительство в Приштине, голосование по косовским законам было организовано впервые, и именно здесь произошли основные инциденты.

Как передает телеканал KTV, в последние часы произошли нападения на избирательные участки в Звечане и Зубин-Потоке. До этого произошел крупный инцидент в северной части города Косовска-Митровица, когда около 17.00 (20.00 мск) злоумышленники в масках ворвались в одну из школ, где расположено 16 избирательных участков. Нападавшие разломали урны для бюллетеней и разбили стекла. Часть документации уничтожена. Полиция эвакуировала из северных районов представителей ОБСЕ, следивших за ходом голосования. Для разгона толпы использовали слезоточивый газ.

Голосование на севере Косово, прежде всего, в Митровице, где развернулась основная политическая борьба, было затруднено в течении всего дня из-за акций, устроенных противниками выборов. Против голосования выступили Демократическая партия Сербии и право-радикальные группировки "Образ", "Двери" и прочие.

Согласно данным ЦИК, явка на выборах на 15.00 (18.00 мск) составила 33%. Самая низкая активность отмечена на севере Косово (в Звечане - 7,39%, в Лепосавиче - 12,52%, в Зубин-Потоке - 13,38%, в Митровице - 7,09%). Жители Косово избирали сегодня мэров и депутатов местных собраний в 38 общинах. На выборах конкурируют 103 политических субъекта - 33 политические партии, 52 объединения граждан, 16 независимых кандидатов и 2 коалиции. Правом голоса в Косово обладают 1,77 миллиона человек. Юлия Петровская.

По меньшей мере 700 человек, преимущественно женщины, обратились за медицинской помощью на юге Албании с симптомами наркотической интоксикации, все они работали на конопляных полях деревни Лазарет, которая считается крупнейшим производителем марихуаны на Балканах, сообщает в ночь на субботу агентство Франс Пресс.

"Пациенты, среди которых есть также подростки и дети моложе 15 лет, страдают от приступов рвоты, боли в животе, проблем с сердцем и повышенного кровяного давления", - сказал журналистам врач больницы близлежащего города Гирокастра Хысни Лука (Hysni Luka). По его словам, все эти симптомы указывают на отравление марихуаной и могли наступить в результате интенсивных работ по посеву конопли, уходу за ней, а также по изготовлению и упаковке наркотика.

По данным властей Албании, в деревне Лазарет, расположенной у границы с Грецией в 240 километрах к югу от албанской столицы Тираны, ежегодно производится около 900 тонн марихуаны общей стоимостью около 4,5 миллиарда евро. При этом около 40% работников конопляных полей Лазарета являются несовершеннолетними.

Деревня хорошо охраняется вооруженными дружинами наркоторговцев. В августе текущего года полиция Албании задержала в деревне порядка 50 фермеров, выращивавших коноплю. Вооруженная охрана пыталась помешать работе полицейских, в результате перестрелки ранения получили два человека.

По информации Франс Пресс, Албания считается важным перевалочным пунктом и главным источником поставок наркотиков в Европу. В 2012 году местная полиция изъяла у албанских наркоторговцев более 10 тонн марихуаны, предназначавшейся для экспорта на европейские рынки, преимущественно в Грецию и Италию.

Соглашение об ассоциации с Украиной - это самая масштабная сделка, которую когда-либо заключали в ЕС со страной, которая не является в Евросоюзе. Об этом заявил бывший глава Генерального директората по вопросам расширения в Еврокомиссии Майкл Ли.

На этой неделе он посетил Львов. Ли более 30 лет занимался вопросами евроинтеграции в Комиссии, вел переговоры с принятия Чехии в Европейский Союз, пишет Gazeta.ua.

"Думаю, через 10 лет мы увидим процесс сближения Украины и ЕС. Приведет ли это к членству? Пока могу сказать точно, что сейчас этот вопрос даже не стоит. Потому что в Евросоюзе кризис. Пока не идет речь о присоединении дополнительных стран. Но за 10 лет еще несколько стран присоединятся к ЕС и мы будем видеть более 30 членов. Возможно, присоединятся Сербия, Черногория и Косово. Другие страны в Западных Балканах, которые желали бы присоединиться к Евросоюзу, видимо, будут двигаться медленнее. Босния и Герцеговина, Албания, Македония.

У этих стран есть определенные трудности. Но, видимо, в течение 10-15 лет они преодолеют эти трудности и, таким образом, членство в ЕС будет достигать 35 стран." Также эксперт предполагает, что за 10 лет Польша, Швеция и еще 1-2 страны начнут использовать валюту евро. Ибо она сохраняет свои позиции, несмотря на кризис в Европе. "Реформы, которые необходимо осуществить в ближайшее время в Украине - это реформы пенсии и миграции. Если будет все меньше и меньше молодых людей, то нужна рабочая сила. Эту силу можно получить только путем миграции. Для зоны Евросоюза это означает, что если вы живете в одной стране ЕС, имеете право на работу в другой стране Еврозоны."

Албания может получить статус кандидата на вступление в Евросоюз уже в декабре 2013 года, однако в течение следующих двух месяцев страна должна доказать свою решимость бороться с коррупцией. С такой рекомендацией выступили эксперты Европарламента.

Недавно Еврокомиссия опубликовала доклад, в котором содержалась положительная рекомендация по вопросу предоставления Албании статуса кандидата на вступление в ЕС. Специалисты отметили, что парламентские выборы в 2013 году были проведены в полном соответствии требованиям регионального и международного законодательства, поэтому Европейская Комиссия рекомендовала предоставить Албании статус кандидата на вступление в ЕС при условии, что правительство страны продолжит борьбу с организованной преступностью и коррупцией. Кстати, Албания подала заявку на вступление в ЕС еще в 2009 году. Об этом сообщает портал Albania News.

На днях делегация Европейского парламента во главе с Эдуардом Куканом прибыла в Тирану для участия в ежегодной межпарламентской встрече. В ходе встречи Кукан заявил, что Албания заслуживает статуса кандидата на вступление в ЕС и вполне может получить его в декабре 2013 года.

"Для получения этого статуса требуется не только приверженность Министерства иностранных дел Албании работе в данном направлении, но и конкретные действия по борьбе с преступностью. Только так можно будет убедить евроскептиков в целесообразности данной инициативы", - отметил Кукан.

Юлиан Джелили, директор компании Bora Property Albania, положительно оценивает перспективы Албании справиться с проблемой коррупции: «Правительство уже в настоящий момент проводит различные аудиты и проверки в сфере застроек и недвижимости. То есть какие-то меры уже предпринимаются. В связи с этим вполне реальным является задача справиться с этой проблемой».

Грозит ли европе исламизация?

Владимир Малахов

Очередной призрак бродит по Европе — на сей раз не тот, о котором возвещали классики марксизма. Это призрак ислама, грозящего в будущем, как убеждены некоторые, поглотить Европу культурно, а впоследствии и политически. Эмиссары исламской цивилизации в Европе — иммигранты. Поначалу тихие и незаметные, но по прошествии пары десятилетий все более требовательные и агрессивные, рожающие множество еще более агрессивных детей, мусульмане завершают в XXI веке миссию, не удавшуюся их единоверцам дважды — в VIII столетии, когда сарацины захватили Испанию, и в XVII столетии, когда войска Османской Турции стояли у стен Вены. Только теперь завоевание пройдет без кровопролития. Европейские города покроются густой паутиной мечетей, женщины закутаются в паранджу, а с храмов вместо звона колоколов будет звучать голос муэдзина.

В метафорах, обслуживающих этот призрак, нет недостатка: «Мечеть Парижской богоматери», «Лондонистан», Eurabia, в которую превратилась Europe, и т. п. Ниже мы попробуем поразмышлять о том, чем подпитываются подобные фантазии и насколько обоснованны связанные с ними опасения.

Сколько в Европе мусульман?

На этот вопрос не так просто ответить. Хотя бы по той причине, что не все европейские государства включают графу «вероисповедание» в статистику. Поэтому к «мусульманам» принято относить всех иммигрантов (а также их потомков) из стран исламского культурного ареала — не принимая в расчет ни их номинальной религиозной принадлежности (в исламских странах живут и представители других конфессий), ни их действительного отношения к религиозной вере. Если отвлечься от этого обстоятельства, получается цифра приблизительно в 15 млн человек[1].

Каково происхождение этой группы — а точнее, весьма различных групп — населения? Первый приток мусульман в Западную Европу[2] связан с постколониальной иммиграцией. После демонтажа Французской, Британской и Голландской империй в бывшие метрополии стали прибывать выходцы из вчерашних колоний: магрибинцы — во Францию[3], пакистанцы — в Великобританию, индонезийцы — в Нидерланды. Начало второму потоку дала трудовая миграция: сначала по двусторонним соглашениям (между Алжиром и Францией, между Турцией и Германией), затем — индивидуальная (так во Франции, Бельгии и Нидерландах появились марокканцы, тунисцы и турки). Третью группу мусульман образуют беженцы и соискатели политического убежища: из Турции и Боснии — в ФРГ, из Алжира — во Францию, из стран Ближнего Востока — в Великобританию, из всех исламских стран понемножку — в Швецию и Нидерланды, а также в Австрию, Данию, Финляндию и т. д. Четвертая группа представлена бизнесменами, высококвалифицированными специалистами из исламских регионов (Иран, Филиппины, арабский Ближний Восток), а также студентами, оставшимися после окончания университета в стране обучения или нашедшими работу в другом государстве Евросоюза. Наконец, в интересующую нас категорию населения входят европейцы, перешедшие в ислам (по большей части — женщины, вступившие в брак с мусульманином, хотя есть и случаи, связанные с чисто мировоззренческим выбором)[4].

Кто такие европейские мусульмане?

Журналисты и политические обозреватели, пользующиеся выражением «мусульманское сообщество», редко проводят различие между мусульманами как категорией учета населения и мусульманами как категорией практики. Между тем среди людей, относимых бюрократическими процедурами к «мусульманам», много неверующих[5], а тех, кто считает себя верующим, но при этом никогда не бывает в мечети, больше, нежели тех, кто мечеть посещает[6]. Таким образом, перед нами две разные группы — мусульмане номинальные и мусульмане практикующие. Среди практикующих мусульман, в свою очередь, выделяется несколько моделей поведения.

Индивиды и группы, причисляемые к категории «мусульмане», не только по-разному относятся к религии, но и отделены друг от друга национально-этническими, конфессиональными, идеологическими и статусными барьерами.

Этнические противоречия уходят в глубь веков, порождая глубокое недоверие, а подчас и взаимную ненависть между различными группами: турки vs. арабы (первые — бывшие обладатели империи, вторые — бывшие объекты турецкого господства), арабы vs. берберы (от Марокко до Египта), пуштуны vs. белуджи среди пакистанцев, курды vs. их бывшие сограждане (будь они турецкого, иракского, иранского или сирийского происхождения) и т. д. О том, насколько сильны идиосинкразии такого рода, говорит хотя бы тот факт, что мусульмане из Турции и Марокко, живущие в Нидерландах, отказываются посылать своих детей в одну исламскую школу.

Далее следуют противоречия конфессиональные. Это не только пропасть между суннитами и шиитами, но и множество линий размежевания внутри суннитского ислама. Дело в том, что в исламе, в отличие от других мировых религий, не существует формального института духовенства[7]. Религиозным лидером может стать практически всякий последователь учения Пророка, если докажет свое усердие в вере и глубокое знание священного текста.

Отсутствие институционализированного духовенства означает отсутствие иерархии[8], что, в свою очередь, означает принципиальную открытость ислама для интерпретаций. Ни одной из них не гарантировано верховенство.

Этнические и конфессиональные различия дополняются не менее глубокими различиями по линии идеологии: левые vs. правые; секулярные vs. религиозные; либералы vs. консерваторы; турецкие коммунисты и социалисты vs. кемалисты; потомки борцов алжирского Фронта национального спасения vs. потомки «харки», сотрудничавших с французской администрацией в 1950-е годы, и т. д. Аналогичные идеологические водоразделы отделяют друг от друга беженцев и соискателей политического убежища из Египта, Туниса, Ливии и Сирии, которые оказались в Европе после событий «арабской весны».

Не стоит забывать и о социально-классовых разделителях: успешные бизнесмены и высокостатусные общественные фигуры vs. разнорабочие и получатели по-собий[9].

И, наконец, различия гендерные. Если в глазах внешнего наблюдателя «мусульмане» и «мусульманки» сливаются в некое гомогенное множество, то в реальной жизни позиции женщин и мужчин из мусульманской среды нередко не совпадают. Женщины — особенно молодые — зачастую не только не разделяют патриархальных установок мужчин, но и пытаются им противостоять.

Словом, та часть населения Евросоюза, которая подпадает под категорию «мусульмане», не является консолидированной целостностью.

Ислам как маркер различия

В 1960— 1970-е никому не приходило в голову объединять в одну группу тунисцев с пакистанцами, турок с алжирцами, а иранцев — с палестинцами. В классификации иммигрантского населения бюрократией (равно как и в самосознании самих иммигрантов) национальные критерии преобладали над конфессиональными. Однако в определенный момент — а именно в конце 1980-х — категория «мусульмане» начинает использоваться как для идентификации определенных групп мигрантов извне, так и для их самоидентификации. Принадлежность к исламу становится маркером различия — проведения символической границы внутри населения европейских стран, причем граница эта проводится поверх всех иных. Огромное число людей, вопреки всей сложности реальных отношений между ними, объединяются в одно множество — «мусульмане». Более того, этот способ описания и самоописания — «мусульмане» — начинает выступать в качестве основания политической мобилизации. Что произошло?

Произошли события в мировой политике, оценка которых разделила выходцев из исламских стран и большинство принимающего населения. Важнейшим таким событием стало «дело Рушди»[10]. К нему присовокупились война в Заливе (1990) и палестинская интифада (начавшаяся тремя годами ранее, но именно к 1990 году достигшая пика). Обнаружилось, что у иммигрантов-мусульман и их окружения разные точки зрения на происходящее.

А потом случились 11 сентября 2001 года и последующая цепь терактов, в результате которых принадлежность к исламу в западном общественном мнении стала ассоциироваться с терроризмом. И хотя большая часть здравомыслящих людей с самого начала решительно отвергала такую ассоциацию, атмосфера подозрительности и недоброжелательства вокруг европейских мусульман после убийства Тео ван Гога в Амстердаме (2004) и взрывов в Мадриде (2004) и Лондоне (2005) лишь сгустилась. Размежеванию поспособствовала также публикация в датской газете Jyllands-Posten карикатур на Пророка (2005), воспринятая как оскорбительная и недопустимая одними и как нормальное проявление свободы слова другими. Серия последующих скандалов такого рода лишь подтверждала глубокое различие позиций[11]. Новый геополитический контекст определил существенные трансформации и в восприятии мусульман в Европе, и в их самовосприятии. Они стали представляться как агенты ислама в неисламском мире.

Наряду с тектоническими сдвигами в мировой политике существенным в этой трансформации было и то обстоятельство, что к концу 1980-х выросли дети, родившиеся в семьях исламских мигрантов. Так называемое второе поколение мигрантов являет собой любопытный парадокс. Будучи в религиозном отношении гораздо дальше от исламской традиции[12], чем их родители, они в политическом отношении зачастую выступают гораздо более активными адептами ислама. Если родители стремились вести жизнь в согласии с предписаниями Корана, стараясь при этом быть как можно менее заметными, то дети, родившиеся и социализировавшиеся на Западе, как правило, не являясь ревностными мусульманами в быту, готовы громко заявить о себе как о представителях ислама.

Итак, ислам превратился в идентификационный маркер. Независимо от того, каково значение ислама как системы ценностей и регулятива поведения для тех или иных индивидов, их отождествление себя с мусульманами влечет за собой целый ряд ощутимых последствий в повседневной жизни. Это, например, возможность быть дискриминированным, выделенным из общей массы — будь то явно (неонацистами на улице) или неявно (менеджером по персоналу, отказывающем в приеме на работу). Это ожидания окружения, касающиеся как бытового поведения («а что это ты вино пьешь, тебе же нельзя?»), так и реакций на политические события. Если ты не идешь на демонстрацию против публикации карикатур на Пророка или выпуска антиисламского фильма — ты неправильный мусульманин. А если ты на нее идешь — это лишнее доказательство того, что ты не принадлежишь «нам». Эдвард Саид (по религиозной принадлежности, кстати, христианин) пережил в свое время шок, связанный с коллизией идентификаций. Когда началась Шестидневная война, прохожие на улицах обращались друг к другу с вопросом «как там наши?». Этот вопрос американцы ничтоже сумняшеся задавали и ему, профессору Колумбийского университета. Но только он, будучи палестинцем, никак не мог отождествить себя с «нашими», которые имелись в виду.

За почти полвека, истекшие с тех пор, идентичности еще более политизировались.

Рациональная озабоченность или логика фобии?

Опасения перед «исламизацией» Европы двоятся. Они, так сказать, двухслойны. Первый слой — это страх перед политическим доминированием ислама, второй связан с опасениями культурного свойства.

В первом случае людям кажется, что увеличение доли мусульман рано или поздно приведет к изменению конституционного строя европейских государств. Во втором случае речь идет о том, что, чем больше в Европе будет мусульман, тем выше вероятность вытеснения европейских норм и ценностей и образа жизни неевропейскими, импортированными из стран исламского мира.

Насколько оправданны подобные страхи? Начнем с политического слоя. Демонтаж либеральной демократии в пользу некоего варианта халифата не грозит Европе уже по той причине, что такого сценария не желают сами европейские мусульмане. (Разумеется, за исключением малочисленных групп исламских фанатиков[13].)

Вопреки устойчивому мифу о том, что ислам не допускает различия приватного и публичного, миллионы европейских мусульман доказали, что они умеют проводить такое различие. То есть жить в обществе по светскому закону, оставляя вопросы веры для частной жизни[14].

Более рациональный характер носят опасения перед возможным превращением ислама в политически организованную силу. Ислам уже является фактором политической жизни в ряде европейских стран. Однако, во-первых, действие этого фактора никак не назовешь деструктивным. Мусульманский электорат поддерживает исключительно партии политического мейнстрима. (За маргиналов, в том числе тех, кто выдвигает «исламскую» повестку дня, практически не голосуют.) Во-вторых, граждане с мусульманской идентификацией далеки от политической консолидации. Их объединению на почве конфессиональной общности препятствует и структура ислама как религии, и взаимное неприятие между различными группировками. То, что неискушенному наблюдателю кажется единым политическим телом («мусульманской диаспорой»), на деле состоит из мириад группировок, друг другу не доверяющих и друг с другом враждующих.

Отсюда проистекает невероятное множество организаций, претендующих на представительство ислама как такового, но на деле представляющих ту или иную деноминацию или ту или иную этническую группу. Противоречия между ними столь глубоки и непримиримы, что попытки сформировать некую зонтичную исламскую организацию, как сверху, со стороны государства[15], так и снизу, всякий раз заканчиваются крахом.

Так, например, громкое название «Центральный совет мусульман в Германии» (Der Zentralrat der Muslime in Deutschland) не должно вводить в заблуждение. Его авторитет признается четырьмястами исламскими религиозными и культурными центрами, зарегистрированными в Федеративной Республике[16], тогда как всего их — около 2,5 тысячи[17].

К числу старейших относится Союз исламских культурных центров (Verband der Islamischen Kulturzentren). Он представляет на самом деле только турецкие центры, причем ориентированные на синтез ислама с принципами кемализма. Еще более тесным образом аффилированы с Турцией Турецко-исламский союз по делам религии (Ttirkisch-Islamische Union der Anstalt fur Religion, по-турецки Diyanet I§leri Turk-Islam Birligi, отсюда аббревиатура DITIB) и Исламское сообщество Мили Гёрюш (Islamische Gemeinschaft Milli Gortis). Между тем мусульмане нетурецкого происхождения формируют собственные объединения (например, Союз исламских боснийских общин в Германии). Отдельное представительство имеют алевиты (Алевитское объединение Германии, куда входят около ста организаций общей численностью 20 тысяч человек). У шиитов, разумеется, свои организации, в частности Исламский центр в Гамбурге, возникший в 1953 году при поддержке Ирана. Существует и множество организаций, отражающих интересы женщин: Образовательный центр для мусульманских женщин (Begegnungs- und Fortbildungszentrum muslimischer Frauen), Центр по изучению проблем женщин-мусульманок (Zentrum fur islamische Frauenforschung und Frauenforderung), Сеть мусульманских женщин (Netzwerk fur islamische Frauen), рабочая группа «Мусульманские женщины в обществе» (Arbeitsgemeinschaft Muslimischer Frauen in der Gesellschaft) и т. д.

Что касается организаций, создаваемых по инициативе властей, то первая в этом ряду — Мусульманский совет (Islamrat). Он был сформирован в 1986 году и задумывался как общая организация для всех живущих в Германии мусульман независимо от этнической принадлежности. Собрать под одной крышей удалось 23 организации. Тон здесь задавала Мили Гёрюш. В 2007 году немецкие власти создали Координационный совет мусульман (Koordinationsrat der Muslime), членами которого стали как спонсируемый правительством «зонтичный» Исламский совет (Islamrat), так и ряд крупных организаций, сформированных снизу. Было заявлено, что ежегодно — под патронажем Министерства внутренних дел — будет собираться Немецкая исламская конференция (Deutsche Islamkonferenz). Однако уже в 2008 году вышеупомянутый Центральный совет мусульман вызвал скандал, отказавшись принять участие в ее работе.

Право Мусульманской ассоциации Великобритании (Muslim Association of Britain) представлять британских мусульман оспаривается Мусульманским советом Великобритании (Muslim Counsel of Britain). Мусульманский совет, в свою очередь, не может претендовать на право говорить от имени большинства британских мусульман, ибо это право ставится под вопрос множеством других объединений. Среди них Британский мусульманский форум, Мусульманский парламент Великобритании, Исламская миссия, Исламский совет Европы, Исламское общество Великобритании, Исламская партия, Мусульманская ассоциация Англии и т. д.[18] Всего около 2,5 тысячи организаций. Более двух тысяч исламских организаций действуют во Франции — так же, как и в соседних странах, отличных друг от друга по многим параметрам. Собрать их под одной «зонтичной» правительство пыталось не раз. Сначала в 1990-м, но детище скончалось, просуществовав два года; затем в 1993-м — новая организация развалилась через три месяца; наконец, в 2002-м был создан Французский совет по делам исламского культа (Conseil Frangais du Culte Musulman). Надо ли говорить, что его право представлять французских мусульман не признается множеством авторитетных исламских лидеров?[19]

Итак, политически консолидированного сообщества европейских мусульман на настоящий момент не существует, и не похоже, что оно сложится в будущем.

Второй слой страхов перед исламизацией Европы — это неуправляемое развитие культурных изменений, чреватое изменением отношений культурного «баланса сил». Похоже, что такая угроза тоже надуманна. Хотя бы по чисто демографическим причинам. Доля мусульман в структуре населения ЕС в настоящий момент составляет 3,2 %. Учитывая более высокие темпы рождаемости среди мусульман, через двадцать лет эта доля вырастет до 6—7 %. Даже если экстраполировать сегодняшнюю демографическую динамику еще на четверть века вперед (чего, кстати, делать нельзя, поскольку репродуктивное поведение нового поколения не повторяет репродуктивного поведения родителей), доля мусульман в Евросоюзе не превысит 15 %. Для установления культурной гегемонии явно маловато.

Но суть дела заключается, конечно, не только и не столько в демографических показателях. Сам подсчет соотношения различных конфессиональных групп в структуре европейского населения — предприятие сомнительное. Сомнительное потому, что, пускаясь в это предприятие, мы отвлекаемся от действительных общественных отношений. А это отношения между реальными людьми, а не между статистическими фикциями.

Возьмем для иллюстрации женщин турецкого происхождения, живущих в Германии. С точки зрения статистики они — представительницы «немецких мусульман». Но за этой категорией скрываются, среди прочего, десятки тысяч секуляризированных и эмансипированных личностей — выпускницы университетов, ставшие врачами, менеджерами, предпринимателями, журналистами, учителями, театральными режиссерами, дизайнерами и т. д. Мне возразят, что таких — меньшинство. Но и мусульманки, которые в силу отсутствия образования ограничены пространством семьи, тоже далеко не являются эмиссарами «исламской культуры». И здесь мы подходим к гендерному измерению вопроса о мусульманах в Европе.

Многие проблемы, которые «фреймируются»[20] как конфессиональные (убийства чести, принудительные браки), на деле представляют собой проблемы гендерные и социокультурные. Мужчины из стран Южной Азии, Северной Африки и Ближнего Востока (кстати, не только мусульмане) часто придерживаются патриархальных взглядов на семью. Они считают нормой «держать женщину в подчинении», а именно: контролировать ее сексуальность, следить за ее поведением (не выпуская на улицу без сопровождения родственников-мужчин), решать за нее, как ей следует одеваться и за кого выйти замуж. Между тем многие женщины из упомянутых стран так не считают, и уже в силу этого обстоятельства являются потенциальными (а иногда и реальными) союзниками европейских либералов. В последние полтора десятилетия все больше женщин-мусульманок сотрудничает с организациями гражданского общества. В их повестке дня: противодействиедомашнему насилию (символическому и физическому), борьба с принудительными браками, расширение социальных возможностей женщин-мигрантов (доступ к образованию и, как следствие, к оплачиваемому труду)[21].

Есть, правда, еще один фактор в отношении европейцев к мусульманам, который прямо не связан с опасениями «исламизации», но способствует атмосфере недоверия и подозрительности по адресу мусульман. Это формирование выходцами из исламских стран закрытых изолированных сообществ, существующих параллельно сообществу принимающей страны.

«Параллельное общество»

Мигрантские анклавы (или, в другой терминологии, «добровольные гетто») стали возникать в спальных районах крупных городов во время экономического бума 1960-х. Иммигранты из исламских стран — составная часть таких анклавов. Львиная их доля живет либо в местах, где расположено муниципальное жилье (часто неподалеку от промышленных зон, где они были трудоустроены), либо в «непрестижных» городских кварталах и пригородах с низкой арендной платой. Например, треть выходцев из арабских стран в Германии (марокканцы, в частности) живут в Рурской области, где расположены горнодобывающие и химические предприятия, давшие им работу[22]. Большая часть магрибинцев во Франции — обитатели пригородов Парижа и Марселя (крупных промышленных центров, в массовом порядке привлекавших в свое время рабочую силу из Северной Африки).

Аналогичная картина наблюдалась в Нидерландах и в Бельгии: некогда экономически активные зоны в эпоху «деиндустриализации» стали превращаться в зоны депрессивные. Обитателями же этих зон к середине 1970-х оказались по большей части выходцы из Турции и Марокко.

Около половины пакистанцев в Великобритании проживают в районе Большого Лондона. Причина тому — резко упавшие цены на жилье в домах старой застройки после окончания Второй мировой войны. Англичане стали в массовом порядке покидать этот район, а в ветхие и, как считалось, не подлежащие ремонту дома заселились мигранты из Пакистана[23]. Они оказались успешными в сфере мелкого и среднего бизнеса, тем самым вписавшись в местную систему разделения труда.

Таким образом, то, что в глазах внешнего наблюдателя выглядит не иначе как результат желания иммигрантов из исламских стран «селиться компактно» и «образовывать анклавы», зачастую объясняется более приземленными мотивами.

Кстати, как раз желание жить рядом друг с другом в «мусульманской среде» зачастую отсутствует — в силу напряженных отношений между различными этническими группами, о чем мы упомянули выше. Так, алжирцы, как правило, негативно относятся к тунисцам (считая их предателями-коллаборационистами) и чуть лучше, но с недоверием, к марокканцам. Берберы стремятся отделить себя от арабов, рассматривая их (а) как завоевателей, лишивших берберов независимости, и (б) как варваров[24]. В Великобритании чернокожие мусульмане с Карибских островов легко сходятся с чернокожими африканского происхождения, независимо от их религиозной принадлежности, зато враждуют с единоверцами из Пакистана[25].

Что касается отчуждения между автохтонным населением и «мусульманским сообществом», то оно возникло в силу многих причин. Религиозная принадлежность необязательно является главной в числе этих причин. Религия выступает здесь как маркер различия. Давайте присмотримся, какие различия она маркирует.

Во-первых, это различия в социальном статусе, в районе проживания, в уровне образования и в вытекающих отсюда различиях в доступе к социальным ресурсам.

Во-вторых, это опыт дискриминации — прежде всего на рынке труда. Де-юре дискриминация, конечно, запрещена, но де-факто она существует. Претендент на хорошее рабочее место, опознаваемый как мусульманин, имеет меньше шансов получить это место, чем представитель культурного большинства[26]. В-третьих, это социально-психологический климат. Недоверие, скрытое недоброжелательство, а иногда и открытая враждебность (в виде нападений скинхедов и неонацистов) — это повседневная реальность мигрантов, фенотипически отличных от «автохтонов». Живя в такой атмосфере, выходцы из мигрантской среды вырабатывают форму сознания и поведения, которую специалисты называют «репульсивной идентичностью». На недоверие окружения они отвечают недоверием, что влечет за собой новый виток их изоляции. В-четвертых, это различия социокультурные. Но они не проистекают из культурно-исторических традиций. Субкультура молодежи неблагополучных пригородов оторвана от всяких традиций. Она замешана на фрустрации и выражает себя в демонстративной агрессивности, готовности к насилию, отказе от «буржуазных» ценностей и при этом в стремлении иметь те же материальные блага, что и буржуазный средний класс. Часть этой молодежи вовлечена в полукриминальную или криминальную деятельность и потому имеет неприятный опыт общения с полицией. Концентрация озлобления в этой среде такова, что для очередного его выплеска достаточно мелкого повода. Так называемые racial riots, сопровождаемые поджогами и мародерством, случаются в Великобритании раз в 5—7 лет. Религиозной мотивировки здесь не наблюдается. Бесчинства в парижских пригородах, приковывавшие внимание мировой прессы осенью 2005 года, тоже не были ни чем-то из ряда вон выходящим (необычным был лишь масштаб беспорядков), ни религиозно мотивированным[27].

Несовместимость каких ценностей?

Мировоззрение и ценностные ориентиры реальных членов общества намного сложнее, чем это предполагается схемой «войны культур» (она же — «война идентичностей»). На фронтах этой мифической войны сталкиваются две сконструированные сущности — принимающее сообщество (по определению либеральное) с одной стороны и мусульманское сообщество (по определению нелиберальное) — с другой.

Между прочим, как ни забавно это прозвучит, проблемы совместимости с ценностями либеральной демократии возникают не только у приверженцев ислама. Почти любое религиозно окрашенное сознание, строго говоря, несовместимо с такими — базовыми для либеральной демократии — ценностями, как отделение церкви от государства или приоритет индивидуальных прав человека перед предписаниями, исходящими от коллектива. Более того, в конфликт с ценностями либеральной демократии входят все идеологии, не разделяющие основоположений политического либерализма — радикальные консерваторы и коммунисты, анархисты и протестантские фундаменталисты, не говоря уже о нео- и криптофашистах. Но достоинство и сила либерально-демократического государства в том и состоит, что оно способно формировать публичную сферу, в которой есть место для сосуществования и выражения любых мнений, в том числе не очень либеральных. Единственное ограничение — это запрет на насилие и призывы к свержению конституционного строя.

В комментариях к статье в газете The Telegraph (в которой сообщалось о возросшем числе живущих в Британии мусульман и задавался вопрос о судьбе либеральной демократии[28]) многие читатели высказывались вот в каком роде. А в чем, собственно, проблема? Почему мы думаем, что либерально-демократическое государство должно пострадать от того, что на его территории окажется большая доля граждан с исламской идентичностью? Разве ценности, исповедуемые этими людьми, представляют угрозу основаниям демократии? Если задаться целью их перечислить, мы получим культ семьи, уважение к старшим, воздержанность, законопослушание, отрицание половой распущенности. Правда, сюда надо добавить неодобрительное отношение к чрезмерной женской эмансипации (например, рождению детей вне брака или рукоположению женщин в священники) и неприятие однополых браков. Но точно такие же взгляды высказывают, например, католики. Мы ведь не считаем, что их присутствие среди нас угрожает будущему демократии. Такого рода комментарии — обычное явление и на других англоязычных информационных ресурсах, на которые мне доводилось заходить, от Independent до London Review of Books.

Присутствие мусульман в Западной Европе породило неожиданные идеологические союзы и идеологические водоразделы. Обнаружилось, в частности, что мировоззренческая схизма пролегает не только и не столько между христианским (точнее, постхристианским) принимающим сообществом и иммигрантами-мусульманами, сколько между верующими и так называемыми практикующими материалистами. Иными словами, ценностное размежевание упирается в секуляризацию европейских обществ и в порожденную секуляризацией культуру. Решительное вытеснение религии в приватную сферу привело к торжеству агрессивно-материалистической консюмеристской культуры, не знающей иных ценностей, кроме безудержного потребления. Противостояние этой культуре сегодня — удел религиозно ангажированных людей, независимо от конфессиональной принадлежности. В результате возникает контроверза: культура консюмеризма и гедонизма с одной стороны, культура, ориентированная на религиозные идеалы, — с другой. Не случайно официальные представители Ватикана не раз апеллировали к мусульманам как своим естественным союзникам в отстаивании нематериалистических ценностей. Не случайно также и то, что во время дебатов вокруг пресловутого «закона о платках» во Франции в 2004 году против принятия этого закона выступили и католические священники, и часть раввинов. А когда запрет на ношение религиозных символов все-таки был введен, девочек, отказавшихся снять хиджаб, приняли в католические школы.

От страха перед исламизацией к исламофобии

Тема грядущей исламизации Европы является для многих участников российских дискуссий своего рода козырной картой. Дескать, вы же видите, к чему приводит попустительство по отношению к иммигрантам вообще и к иммигрантам, представляющим чуждую нам религию, в частности[29]. Европа уступает под натиском эмиссаров мусульманского мира, стремительно утрачивая свою культурную идентичность.

В рассуждениях подобного рода происходит смешение двух разных проблем. Одна проблема — это соотношение исламских норм и ценностей с конституционным строем принимающих стран. Другая проблема — это соотношение исламского образа жизни (что бы под ним ни понималось) с образом жизни принимающего общества[30]. Характерный пример смешения этих проблем: рассуждение в логике «допустите сегодня хиджаб — завтра получите законы шариата».

Все непривычное раздражает. Сам факт появления рядом с нами других (иначе одетых, иначе молящихся и т. д.) воспринимается как неудобство. Но о чем все-таки идет речь? Если о перспективе изменений привычного социокультурного ландшафта, то с этим неудобством придется смириться. (А нежелание с ним мириться называется «ксенофобией».) Если же речь идет об угрозах основаниям либеральной демократии, то эти угрозы необходимо предупреждать и устранять. В частности, блокируя влияние на общество тех, кто ставит под сомнение конституционные основания либеральной государственности[31]. Сами по себе символы исламской идентичности (тот же хиджаб) никоим образом не указывают на враждебность демократическому строю. А вот усмотрение в этих символах подобной враждебности — типичное проявление ущербной логики. Из ношения хиджаба экстремизм никак не вытекает. Важно, что в головах, а не что на головах.

Так что давайте определимся, что нас, в конце концов, заботит — совместимость исламских практик с устоями демократии или с привычной нам культурной повседневностью? Что нас, в сущности, тревожит — опасность, исходящая от другого, или другой как таковой? Или, выражаясь иначе: другой нас раздражает потому, что представляет угрозу государственно-общественному устройству, или просто потому, что он другой?

Может быть, стоит, положа руку на сердце, признать, что, отождествляя «мусульманина» с потенциальным террористом, мы попросту оправдываем собственные фобии? Выдаем нежелание жить в неудобном окружении за озабоченность судьбой демократии?

Главным продуцентом и распространителем антиисламских фобий выступают, конечно, крайне правые. Именно их активисты вбрасывают в медийное поле сюжеты, долженствующие поддерживать в общественном сознании образ мусульман как «пятой колонны», которая находится в считанных минутах от захвата культурной и политической власти[32]. Любопытно, однако, что у ультраправых есть визави по ту сторону идеологических баррикад. Это исламские фундаменталисты. Казалось бы, перед нами антиподы. Однако в своей фиксации на фантоме исламизированной Европы они зачастую совпадают в своих оценках — и числа европейских мусульман (многократно его преувеличивая), и степени их религиозности (так же многократно завышая уровень посещаемости мечетей). Более того, как не раз подмечали исследователи, в отношении европейских правых радикалов к радикальным исламистам проглядывает если не симпатия, то эмпатия. И дело здесь не только в презрении к смерти и к материальной стороне существования, но и в глубинном сходстве базовых фантазий экстремистов. Самая важная из них — тоска по культурной чистоте, вера в твердую и неизменную «идентичность», угроза размывания которой исходит от иммигрантов[33].

Очень похоже, что тема исламизации Европы выступает как заместитель идиосинкразии европейцев по отношению к исламскому миру вообще и к иммигрантам-мусульманам в частности. Она в значительной мере связана с событиями 11 сентября и последовавшей серией терактов. С тех пор восприятие европейских мусульман нагружено (гео)политическими коннотациями. В глазах немусульман они предстают как агенты антиамериканских и, шире, антизападных центров власти.

Нелепое уравнивание ислама с терроризмом мы выносим за скобки. Тем не менее образ мусульманина как потенциального члена организаций типа «Аль-Каиды» достаточно прочно закрепился за живущими в Европе выходцами из исламского мира. И пусть этот образ не имеет отношения к 99,9 % реальных иммигрантов-мусульман, их подозрение в симпатиях к «антизападным силам» (а отсюда лишь один шаг до поддержки «мирового терроризма») имеет под собой почву. Ведь значительная часть европейских мусульман весьма критично настроена к внешней политике Североатлантического альянса и не скрывает этого. Но здесь требуется уточнение.

Мусульмане — не единственная группа, выражающая критическое и даже враждебное отношение к внешнеполитическому курсу НАТО. Достаточно вспомнить двухмиллионную демонстрацию в Лондоне (и почти столь же многочисленную в Мадриде) против военных действий в Ираке или массовые протесты немцев, итальянцев и французов в связи с поддержкой Соединенными Штатами действий Израиля на оккупированных территориях.

У нас любят вспоминать кадры, демонстрировавшие толпы ликующих палестинцев, узнавших о взрывах в Нью-Йорке и Пентагоне 11 сентября 2001 года. Но почему-то при этом не вспоминают, сколько людей в России (совсем не мусульманского вероисповедания), получив это известие, если не ликовало, то злорадно потирало руки.

Таким образом, дело заключается в политико-идеологическом размежевании, а не в манифестации культурной несовместимости. Антиамериканская, антиимпериалистическая и антиизраильская настроенность иммигрантов-мусульман — феномен политический, а не культурный. Его источник — в противоречиях современной мировой политики, а не в «цивилизационной» принадлежности тех, кто ставит под сомнение геополитическую позицию, занятую США и их европейскими партнерами.

Почему американцы не боятся исламизации?

По контрасту с Европой в Северной Америке тема «исламизации» не является предметом общественных дискуссий. Она муссируется лишь на маргинальных веб-сайтах. Публику гораздо больше волнует тема грядущего доминирования испаноязычного населения[34]. Почему?

Первое, что приходит на ум — это особенности устройства американской публичной сферы. Общество в Соединенных штатах в гораздо большей степени религиозно, чем общества в большинстве стран Западной Европы, и в то же время американское государство гораздо более секуляризировано, чем европейское. С одной стороны, здесь не получил широкого распространения агностицизм (не говоря уже об атеизме). Согласно опросам, более 90 % американцев считают себя верующими; в каждом американском городе огромное множество церквей различных христианских конфессий, вокруг которых организуется жизнь соответствующих общин; официальная риторика пронизана апелляциями к Богу и Его милости; существует устойчивый консенсус относительно невозможности для атеиста баллотироваться на президентский пост. С другой стороны, государство в США выдерживает строгую дистанцию по отношению к религиозной жизни своих граждан — не в пример многим европейским[35].

Что отсюда следует для мусульман? Во-первых, публичное проявление религиозности в американском контексте не воспринимается как вызов. Согласно опросам почти половина населения США — 47 % — посещает церковь хотя бы раз в неделю. А тех, кто «редко» или «почти никогда не» бывает в церкви, среди американцев всего 8 %[36]. Конечно, на эти цифры можно смотреть скептически. Ведь они показывают не количество людей, действительно посещающих или не посещающих церковь, а количество людей, решивших утвердительно или отрицательно ответить на вопрос интервьюера. И все же цифры эти кое-что отражают. Они, в частности, позволяют сравнить умонастроения в различных обществах. В европейских странах соотношение между регулярно посещающими церковь и теми, кто этого (почти или никогда) не делает, совсем иное: примерно 10—15 % первых и 50—60 % вторых. В Великобритании более 40 % граждан относят себя к неверующим.

Так что недаром один мусульманин, сравнивая Америку с Европой, заметил: «если ты здесь скажешь, что наступило время для молитвы, на тебя не посмотрят как на сумасшедшего[37]. Во-вторых, принцип равноудаленности государства от религиозной жизни граждан — поначалу, конечно, адресованный лишь протестантам различных конфессий — в Америке распространяется на носителей всякой иной веры, ислама в том числе. Мечети в этой связи столь же органично вписываются в городской ландшафт, как синагоги и пагоды.

Однако особенность устройства публичного пространства — не единственная причина равнодушия жителей Нового света к разговорам об «угрозе исламизации». Не менее важное обстоятельство в этой связи — состав мусульманского населения, переезжающего на постоянное жительство за океан. Это в большинстве своем квалифицированные специалисты, отбираемые благодаря системе квот, а также политические иммигранты, бежавшие от преследований в своей стране. Они, как правило, без особого труда вливаются в ряды местного среднего класса[38]. Эта черта резко отличает их от мусульманского населения Европы, значительную часть которого составляют иммигранты из бедных районов Северной Африки, Турции и Ближнего Востока, и образует своего рода «этнический андеркласс». Отсюда проистекают проблемы, связанные с (объективной) социально-экономической маргинализацией этих людей, но описываемые как результат их (субъективного) «нежелания интегрироваться».

Ислам в контексте (пост)современного религиозного сознания

Во избежание подозрений в вульгарно-марксистской редукции я хотел бы подчеркнуть, что не пытаюсь вывести все общественные противоречия из экономического базиса. Идеологическое и культурное измерение этих противоречий ни в коем случае не стоит сбрасывать со счетов. Трения на почве различий в представлениях о благе — элемент повседневности европейских городов. Сюда относятся оживленные дебаты по поводу признаваемых государством праздников (в частности, Рождества), и по поводу регулирования семейных споров (судов «шариата»), и по поводу границ свободы слова (где заканчивается свобода слова и начинается оскорбление религиозных чувств?)[39].

Особенно острый характер подобные трения приобретают там, где в игру включаются люди крайних взглядов, сделавшие из религии политический инструмент. Я имею в виду в первую очередь исламских радикалов.

И все же я думаю, что истоки проблемы, формулируемой как «проблема исламского экстремизма», лежат не в религии как таковой. Они связаны с явлением, которое социологи описывают в терминах «революционизированной религиозности», или, если угодно, религиозно окрашенного революционаризма.

Исламский радикализм, заявивший о себе на рубеже XX—XXI столетий, представляет собой своеобразный вариант левой идеи. Это гремучая смесь упрощенного представления о социальной справедливости и отдельных положений учения Пророка, получившая распространение на Ближнем Востоке, в Южной Азии и в ряде стран Африки[40]. В последнее десятилетие у этого идеологического коктейля появилось немало потребителей и среди европейской иммигрантской молодежи исламского происхождения[41].

Разумеется, доля исламских радикалов среди мусульман ничтожна. Разумеется также, что их воззрения отторгаются подавляющим большинством иммигрантов-мусульман. Тем не менее именно их акции создают образ «мусульманского сообщества» как постоянного источника угроз[42].

Было бы упрощением, кстати, увязывать рост популярности исламского радикализма с ухудшающимися материальными условиями жизни этих молодых людей. Некоторые из них не только не бедствуют, но и могут считаться вполне состоявшимися членами общества. Однако внешняя успешность не мешает им симпатизировать экстремистским организациям и даже вступать в их ряды.

Нам не дано знать, что происходит в голове пятнадцатилетнего подростка или двадцатилетнего юноши, когда он начинает воображать себя воином ислама и мстителем за всех жертв «шайтана номер один»[43]. Ровно так же нам не дано знать, что происходило в голове Тимоти Макфейна или подручных Секо Асахары, когда они решились на свои злодеяния. Мы знаем лишь, что в их превращении в террористов определенную роль играли религиозно-идеологические мотивы.

Между прочим, обе упомянутые выше фигуры — и христианин Макфейн, и буддист Асахара — имеют прямое отношение к другому феномену, анализ которого обещает пролить свет на «проблему исламского экстремизма». Это (пост)современный кризис религиозного сознания вообще. Дело, таким образом, не в исламе, а в изменении паттернов религиозного поведения, коснувшемся всех религий[44]. Отрицание институционализированного авторитета, демонстративный нонконформизм, индивидуализация, склонность к «экстремальным» формам поведения — аналогичные процессы наблюдаются во всех религиях, от индуизма до протестантизма и от иудаизма до католичества[45]. Вспомним о радикальных проповедниках «харизматического христианства» в Европе и в обеих Америках, о воинствующих шиваистах в Индии, нападающих на иноверцев, о христианских фундаменталистах в США, расстреливающих хирургов за аборты, о пасторе Терри Джонсе, периодически устраивающем сожжения «неправильной» книги, или об ультраортодоксальных иудеях в Израиле, бросающих «коктейли Молотова» в видеотеки за распространение богохульных фильмов. Итак, опасность «исламизации» Европы представляется надуманной по двум причинам. Во-первых, для того чтобы изменить диспозиции в отношениях политического и культурного господства, мусульман в Европе попросту слишком мало. У страха, конечно, глаза велики, но даже через полвека представители ислама не наберут «критической массы» для выполнения такой задачи. Во-вторых, такой задачи, строго говоря, никто перед собой не ставит. Отдельные группы радикалов не в счет. Они маргинализированы даже в среде своих единоверцев. Подавляющее большинство европейских мусульман стремятся в жизни к тем же целям, что и их сограждане с иной культурной идентификацией.

[1] Данные очень разнятся в зависимости от источника и от избранной им методики подсчета (и не в последнюю очередь — от идеологических предпочтений источника). Кстати, цифра в 15 млн была приведена в справке, составленной девять лет назад «Отечественными записками» (см.: Мусульмане на Западе. Справка // Отечественные записки. 2003. № 5 (13)). Примечательно, что аналитики Еврокомиссии приводили в тот же период меньшую цифру — 13 млн (см.: European Commission. Muslims in the European Union: Discrimination and Islamophobia. EUMC. 2006. P. 8).

[2] На территории Восточной Европы мусульмане живут многие века. Помимо Албании и края Косово в Сербии это Болгария, Греция, Македония и Босния.

[3] Ради точности стоит заметить, что въезд во Францию из Алжира начался еще на рубеже XIX—XX столетий.

[4] Пожалуй, самый знаменитый из новообращенных — бывший марксист Роже Гароди, объявивший о своем переходе в ислам в начале 1970-х.

[5] По данным соцопросов, к «неверующим в Бога» относят себя 40 % магрибинцев во Франции и 30 % турок в Германии. См.: Soysal Y. N. Changing Parameters of Citizenship and Claims-Making: Organized Islam in European Public Spheres // Theory and Society. Vol. 26. No. 4. August 1997. P. 52.

[6] Так, о своем посещении мечети (как регулярном, так и нерегулярном) сообщают всего 16 % живущих во Франции выходцев из стран Северной Африки (см.: Филиппова Е. Французы, мусульмане: в чем проблема? // Этнографическое обозрение. 2005. № 3).

[7] См.: Gellner E. Muslim Society. Cambridge, NY: Cambridge University Press, 1981.

[8] Исключение — шиитский ислам, где такая иерархия существует.

[9] См.: Михалева А. В. Мусульманская элита Берлина // Полис. 2006. № 4. С. 147—158; Абрамова И., Шюль К. Арабская миграция в Германию: стимулятор экономического роста или социальная и культурная угроза? // Азия и Африка сегодня. 2003. № 10. С. 15—22; Деминцева Е. Б. Быть «арабом» во Франции. М.: Новое литературное обозрение, 2008.

[10] Напомним, что речь идет о публикации книги писателя индийского происхождения Салмана Рушди «Сатанинские стихи» (1988), за которой последовала фетва духовного лидера Ирана аятоллы Хомейни (февраль 1989), призывавшая предать автора смерти за оскорбление ислама.

[11] Впрочем, здесь требуется ряд оговорок. Во-первых, и видеоролик Fitna («Смятение»), выпущенный крайне правым голландским политиком Гертом Вилдерсом в 2008-м, и видеофильм «Невинность мусульман», созданный американскими ультраконсерваторами в 2012-м, вызвали неоднозначную реакцию со стороны европейской общественности, а в Америке — почти единодушное осуждение. Вилдерс был привлечен к суду (хотя и был оправдан). Во-вторых, общественные дискуссии велись в основном вокруг вопроса о рамках свободы слова и об ответственности за злоупотребление ею; по вопросу же о (деструктивном) мессидже подобных акций сложился консенсус. В России, напомним, фильм «Невинность мусульман» был признан судом экстремистским (а значит, подпадающим под соответствующую статью УПК).

[12] Как отмечает российский социальный антрополог Екатерина Деминцева, исследовавшая «бёров» (магрибинскую молодежь во Франции), «из 65 % назвавшихся мусульманами всего 25 % практикующие; 40 % ставят в один ряд свою национальность и религию, не отделяя друг от друга эти понятия; для 20 % ислам стал частью методов семейного воспитания, но не более того. Те, кто видит себя состоявшимся французом, отвергают ислам как религию, мешающую им влиться в европейское общество (таких 10 % из числа опрошенных). 75 % считают свою принадлежность к исламу условной, представляющей одну из составляющих их идентичности; 17 % посещают мечеть для того, чтобы доставить удовольствие родителям (...), и лишь 7 % ходят туда по собственному убеждению». См.: Деминцева Е. Б. Быть «арабом» во Франции. М.: Новое литературное обозрение, 2008. С. 120—121.

[13] См. Laurence, J. Managing Transnational Islam: Muslims and the State in Western Europe // Craig Parsons and Timothy Smeeding (eds.), Immigration and the Transformation of Europe. Cambridge: Cambridge University Press, 2006. P. 253—275. Примечательно, что если в оригинале речь идет о «менеджменте», «управлении» транснациональным исламом (причем желаемой «управляемости» европейским государствам, по мнению автора, в значительной мере удалось добиться), то русский перевод уже своим заголовком настраивает скорее на алармистскую волну. См.: ЛоуренсД. Как совладать с транснациональным исламом? // Прогнозис: журнал о будущем. 2007. № 1. С. 199—220 .

[14] См.: Mandaville, P. Muslim Transnational Identity and State: Responses in Europe and the UK after 9/11: Political Community, Ideology and Authority // Journal of Ethnic and Migration Studies. Vol. 35. No. 3, March 2009. P. 491—506.

[15] Резон таких усилий понятен: лучше взаимодействовать с одной структурой с единым руководством, чем со множеством структур без единого руководства.

[16] Центральный совет возник в 1994 г. по инициативе снизу и всячески подчеркивает свою независимость от государства. Между прочим, его лидер — этнический немец, принявший ислам, Аиуд Аксель Кёхлер.

[17] См.: Lemmen T. Islamische Organizationen in Deutschland. Bonn: Friedrich Ebert Stiftung, 2000.

[18] Заметим, что первые три из названных организаций являются либеральными и настроенными на сотрудничество с государством. После терактов 7 июля 2005 г. в Британии возник ряд новых организаций, в частности, ставящих своей целью предотвращение религиозно мотивированного экстремизма. Таковы «Британские мусульмане за светскую демократию» и «Прогрессивные британские мусульмане». Более консервативным по идеологии, но также ориентированным на сотрудничество с государством является «Мусульманский парламент Великобритании». Эту организацию часто критикуют, одни — за излишний традиционализм и ригидность, другие — за излишнюю сервильность по отношению к властям. Есть и целый ряд мусульманских организаций, демонстративно отказывающихся от работы под патронажем Home office. См.: Mandaville, P. Global Political Islam. London: Routledge, 2007. P. 295.

[19] См.: Warner, C. M. and Wenner, M. W. Religion and the Political Organization of Muslims in Europe // Perspectives on Politics. September 2006. Vol. 4. No. 3. P. 458.

[20] От слова «фрейм» — теоретическая рамка.

[21] См.: Clarens Sh. From Rhetoric to Practice: A critique of immigration policy in Germany through the lens of Turkish-Muslim women's experience of migration // Theoria. Vol. 56. No. 121. December 2009. P. 57—91.

[22] Абрамова И., Шюль К. Арабская миграция в Германию: стимулятор экономического роста или социальная и культурная угроза? // Азия и Африка сегодня. 2003. № 10.

[23] Плещунов Ф. Мусульмане в Великобритании: поиск новой идентичности // Азия и Африка сегодня. 2008. № 10.

[24] См.: Деминцева Е. Б. Быть «арабом» во Франции. С. 133—134.

[25] См.: Карпов Г. А. Другие англичане: афро-азиатские сообщества в Великобритании // Азия и Африка сегодня. 2010. № 5. С. 53.

[26] Скрупулезный анализ практик неявной дискриминации мусульман среди молодых специалистов, ищущих работу во Франции, см.: Claire L. Adidaa, DavidD. Laitin and Marie-Anne Valfort. Identifying barriers to Muslim integration in France // PNAS. December 28, 2010. Vol. 107, No. 52.

[27] В высшей степени характерно, что массовые поджоги автомобилей коснулись лишь неблагополучных пригородов, тогда как в самом Париже, даже в наиболее этнически пестрых кварталах, все было совершенно спокойно. См.: Маяцкий М. Курорт Европа. М.: Ад Маргинем Пресс, 2009. Гл. 2 «После цунами».

[28] Thompson D. The Muslim population has grown from 1.65 million to 2.87 million since 2001, say researchers. What does this mean for liberal Britain? // The Telegraph. December, 28th, 2010.http://blogs.telegraph.co.uk/news/damianthompson/100069830/the-muslim-population-has-grown-from-1-65-million-to-2-87-million-since-2001-say-researchers-what-does-this-mean-for-liberal-britain/

[29] С той, правда, разницей, что в случае России приходится делать поправку на автохтонный российский ислам. Его носители не иммигрировали к нам, а жили в нашей стране веками. Риторическое разрешение этой коллизии — включение ислама в список «традиционных религий» и настаивание на привязке конфессиональной принадлежности к этнической. Символическое пространство страны делится на территорию «русско-православного» большинства и «тюрко-мусульманского» меньшинства. В то же русло укладывается и странноватое выражение «этнические мусульмане».

[30] От различий внутри этого общества мы отвлекаемся.

[31] О том, что необходимо вовремя выявлять носителей идей терроризма, излишне даже напоминать. Это вообще не предмет обсуждения. Это предмет заботы спецслужб.

[32] Впрочем, подобным экзерсисам предаются не только крайне правые, но и некоторые умеренные правые. Так, депутат от ХДС в немецком бундестаге г-жа Кристина Шредер (ныне министр по делам семьи и молодежи) в своих публичных выступлениях периодически прибегает к метафоре «европейского халифата».

[33] «Тот же острый комплекс жертвы и жалости к самому себе: родная культура разрушается под натиском чуждого культурного нашествия, Европа колонизируется агрессивными чужаками. Как и исламисты, Брейвик выступает ярым сторонником восстановления патриархата, то есть подчиненной роли жешцины, рационального и умеренного применения насилия в педагогических практиках, осуждает гомосексуализм и феминизацию европейского общества. Норвежские женщины, пишет он, хуже мусульманских, поскольку развращены европейской толерантностью — они ведут себя как неразборчивые шлюхи, меняют партнеров, спят с мусульманами, которые смотрят на них сверху вниз и используют для своих сексуальных утех. Подражание врагу у автора манифеста настолько сильно, что удивительным образом стирается сама культурная специфика того мира, который он пытается защитить». Хестанов Р. Правый хук по мультикультурализму // Русский журнал, 3 августа 2011. URL: http://russ.ru/ Mirovaya-povestka/Pravyj-huk-po-mul-tikul-turalizmu

[34] См.: Zolberg A., Woon L. W. Why Islam is Like Spanish: Cultural Incorporation in Europe and the United States // Politics and Society. Vol. 27. No. 1. P. 5—38.

[35] Последние либо допускают такой институт, как государственная церковь, либо позиционируют себя в качестве патрона всех конфессий, признанных на данной территории. В частности, в Скандинавских странах государственной является лютеранская церковь (в Швеции лютеранство утратило статус государственной религии лишь в 2000 г.). В Великобритании монарх одновременно выступает как глава Англиканской церкви (и лишь для англиканских епископов зарезервированы места в палате лордов). В странах же, где подобного института нет де-юре, определенная конфессия — например, католицизм в Италии, Испании и Ирландии — привилегированна де-факто. Это проявляется, среди прочего, в освещении религиозной жизни национальными СМИ, в присутствии священников в армии, их доступе к местам лишения свободы, роли церкви в организации кладбищ и т. д. Что касается государства как патрона всех религий, то в такой роли оно выступает в Бельгии, Австрии и Германии.

[36] См.: Religious Tolerance. Ontario Consultants on Religious Tolerance http://www.religioustolerance. org/rel_rate.htm

[37] См. Ackerman, S. Why American Muslim Haven't Turn to Terrorism. New Republic, 2005. December 12:18-20.

[38] Muslim Americans: Middle Class and Mostly Mainstream. Pew Research Center, Washington, D.C., May 22. См. также сборник статей «Мусульмане в публичном пространстве Америки: надежды, опасения и устремления». М.: Идея-Пресс, 2005.

[39] Многогранную и сбалансированную картину культурных и мировоззренческих размежеваний, связанных с присутствием в Западной Европе выходцев из исламских стран, см.: Наумкин В. Мусульмане на Западе. Статья первая // Международные процессы. 2010. Т. 8. № 2 (23); Статья вторая // Международные процессы. 2010. Т. 8. № 3 (24). С. 31—39.

[40] См.: Ланда Р. Г. Политический ислам: предварительные итоги. М., 2005. (§ 2 главы IV этого основательного исследования доступен в Сети: http://i-r-p.ru/page/stream-library/index-2158. html)

[41] См.: Бурума И. Убийство в Амстердаме: Смерть Тео Ван Гога и границы толерантности. М.: Колибри, 2008.

[42] См: Понамарева А. Мусульмане Европы: прогрессирующий фактор страха // Индекс безопасности. 2007. № 3. С. 61—79.

[43] Все знают, что это США. Для тех, кто забыл, кто считается «шайтаном номер два», напомним, что им стал СССР после ввода войск в Афганистан. В середине 1990-х, после войны в Чечне, эта эстафета перешла к России.

[44] См.: Roy O. Secularism Confronts Islam. Translated by G. Holoch. NY: Columbia University Press, 2007. См. также: Halliday F. Islam and the Myth of Confrontation. London: I. B. Tarius, 1996.

[45] Пожалуй, единственное, чем ислам специфичен, это своей включенностью в мировую политику. Так случилось, что на рубеже XX—XXI столетий именно ислам оказался знаменем глобальной «контргегемонии» — сопротивления условного Юга диктату условного Севера.

Опубликовано в журнале:

«Отечественные записки» 2013, №1(52)

WIKILEAKS И ЕГО РАЗОБЛАЧЕНИЕ

ЮРИЙ ГЛАДИЛЬЩИКОВ

Пятая власть

Сегодня в наш прокат выходит "Пятая власть" режиссера Билла Кондона, неделей раньше стартовавшая в Америке. Этот самый Кон дон известен как создатель полемических драм "Боги и монстры" (за нее он получил "Оскар" как сценарист) и "Кинси".

Но "Пятая власть" - тот редкий для серьезного кино случай, когда имя режиссера вообще мало кто упомянет в рецензиях и дискуссиях. Обсуждать будут только фигуру главного героя. Ведь это первый игровой фильм про Джулиана Ассанжа, который своими публикациями секретных документов на сайте WikiLeaks взорвал современную политику и, можно сказать, видоизменил мир. Пусть слегка.

Ассанж, напомню, до сих пор находится в вынужденном, почти тюремном затворничестве. Уже полтора года прячется от высылки в США, английского, а заодно шведского правосудия в посольстве Эквадора в Лондоне.

Дополнительную пикантность фильму придает то, что роль Ассанжа сыграл едва ли не самый модный - после телевизионного Шерлока Холмса - актер последних лет Бенедикт Камбербетч. И что на днях стало известно: Ассанж написал ему письмо, в котором осудил за сыгранную роль.

О чем это

Из истории WikiLeaks можно было сотворить гигантское эпическое кинополотно с сотнями персонажей: разоблачение в интернете военных и дипломатических игр на фоне современной большой политики. За источником далеко ходить не надо (впрочем, голливудцам как раз надо) - читайте вышедшую в 2011 году книгу одного из наших лучших международников и политических колумнистов Александра Баунова "WikiLeaks. Дипломатия с черного хода".

Но создатели "Пятой власти" спешили. Поэтому суть фильма более предсказуемая: краткая история WikiLeaks и попытка понять, кто такой Ассанж, что им двигало и двигает.

На экране - смена стран, городов и титров с указанием мест действия как в бондиане. Вероятно, это намек на прозвище Ассанжа Джеймс Бонд журналистики. Во второй половине 2000-х Ассанж знакомится с талантливым компьютерщиком из Берлина, которого играет Даниэль Брюль, ставший знаменитым после фильмов "Гуд бай, Ленин!" и "Бесславные ублюдки" . Если ничего не перепутал, встреча происходит на всемирном конгрессе хакеров - есть, оказывается, и такие международные форумы.

К моменту знакомства бывший хакер Джулиан Ассанж уже создал (в 2006 году) сайт WikiLeaks, где всякий анонимноможет выложить громкий компромат (его публикуют после небольшой проверки).

Ассанжу нужен помощник-технолог. Им этаким Ватсоном при Холмсе и становится берлинский компьютерщик. Ассанж заверяет, будто на него трудятся сотни сообщников по всему миру. Но в какой-то момент немец понимает, что WikiLeaks - это, собственно, они двое. Только потом добавятся другие. Двое - против коррумпированных политиков и экономических преступников всего мира.

Из фильма непонятно, почему, собственно, Ассанжа не вычислили и, извините, не замочили после того, как WikiLeaks в течение нескольких лет разоблачал коррупцию и политическую уголовщину в разных странах. Неужели пара хакеров способна противостоять тиранам и их спецслужбам? Почему WikiLeaks ни разу не взломали? Это ведь любопытно!

В итоге у WikiLeaks все идет нормально. Материалами сайта пользуются крупнейшие мировые издания. Пока в 2010-м Ассанж не осуществляет свою главную акцию: публикует сотни тысяч разоблачительных страниц о войнах в Афганистане и Ираке и закулисе мировой дипломатии.

Наверное, Ассанж и впрямь всерьез уел власти предержащие, если его пытаются посадить любым способом: если не за разглашение околошпионских сведений, то за якобы изнасилование.

Фактически Ассанж затеял войну с правительством США и оказался один на один с (цитата из фильма) самой мощной в мире пропагандистской машиной. А заодно навсегда разошелся со своим другом-немцем, который начал препятствовать тому, чтобы материалы были опубликованы без сокращений. По мнению немца, из них следовало изъять любые намеки на носителей информации - дабы им не навредить. В основе фильма - книга этого самого экс-друга Даниэля Домшайт-Берга "WikiLeaks изнутри (Inside WikiLeaks)". Не только она, но она - прежде всего.

Что в этом хорошего

"Пятая власть" - третий фильм про средства массовой информации и коммуникации XXI века после "Социальной сети" (фильма про историю

фейсбука) и "Джобса. Империи соблазна". Но тут героями впервые выступают чистые альтруисты. Неважно, удовлетворяют ли они собственные амбиции или заботятся о светлом будущем человечества. Последнее, о чем они думают (в отличие от героев двух первых фильмов Марка Цукерберга и Стива Джобса) - это деньги.

Режиссер фильма Билл Кондон - вспомним о нем еще разок - сказал, что его целью было снять драму о трудностях, с которыми сталкиваются борцы с лакировкой действительности.

Это я к тому, что вряд ли стоит этого Билла сразу килл. Фильм, по-моему, все-таки снят с симпатией к Ассанжу, и не стоит гробить его (как уже делают поклонники Ассанжа), объявляя стопроцентно враждебным. Хотя сам Ассанж, повторим, именно так и считает.

Понятно, что я не знаю, насколько верно фильм передает характер Ассанжа и следует ли считать его Джеймсом Бондом или, скажем, Робин Гудом журналистики. Но это в "Пятой власти" и не самое интересное.

Гораздо интереснее, что фильм наглядно демонстрирует современные идеологии.

Для начала - об идеологии борьбы с властью. По мысли Ассанжа и фильма, в современных условиях интернета один человек способен разрушить всю репрессивную систему. Для этого надо не бояться - а чтобы не бояться, следует уметь прятаться за вымышленными именами и масками. Лозунг Ассанжа в "Пятой власти": тайна личной жизни для каждого - прозрачность для организаций. Любопытно, кого он считает своими духовными отцами: Солженицына ("Он говорил: правду нельзя замолчать. А у него даже не было твиттера!"), а также Кропоткина и Кафку. Можно сказать, одних наших.

Теперь о главной идее. Сам смысл названия "Пятая власть" в том, что сегодня рождается новый вид журналистики - гражданский журнализм. Эта пятая власть способна быть сильнее традиционной системы СМИ, или, что гораздо точнее, СМИП: средств массовой информации и пропаганды (этот термин я вынес еще с советского журфака МГУ).

Но есть обратная сторона. И тут-то фильм предъявляет главную претензию Ассанжу. Проблема не только в том, что публикация секретных сведений может подставить информаторов и повредить безопасности той или иной страны. Проблема в том, можно ли в принципе говорить о существовании чистой - объективной - информации? Мы ведь не знаем контекста: почему то или иное, что теперь удалось рассекретить, было сделано или сказано. Но воспринимаем это рассекреченное, сами находясь в определенном контексте: исходя из собственных опыта, идеологии, обстоятельств. Лучший пример: сколько всего известно про атаку на башни-близнецы. Но многие в мире уверены, что американцы сами себя взорвали.

Странности

Тут личное. Понимая логику Ассанжа, когда тот воздает хвалу маскам (он цитирует Оскара Уайльда, что человек под маской всегда скажет правду), все же не могу преодолеть свою нелюбовь к интернет-анонимности, позволяющей многим не говорить правду, а, напротив, врать и хамить, не опасаясь последствий.

Предпочитаю людей, играющих с открытым забралом.

Наш вариант рекламного слогана Добро пожаловать в революцию.

Другой вариант слогана: Мазер хакер.

Фильм с моралью

У "Пятой власти" моралистический финал. Обычно такие финалы - дикость. Но в ситуации идеологических стычек вокруг WikiLeaks он уместен. Бенедикт Камбербетч, все еще в гриме Ассанжа, но уже слегка отстранившийся от образа, напрямую говорит в камеру: вы не должны считать, что наш фильм явил вам правду. В этой истории нет правды - есть только версии.

Пять властей

Из пресс-релиза фильма.

Первая власть: Духовенство/Правительство.

Вторая власть: Знать/Элита богачей.

Третья власть: Обыватели/Рабочий класс.

Четвертая власть: СМИ.

Пятая власть: Та, что следит за остальными четырьмя. Их называют звонарями, сторожевыми псами, независимыми журналистами... В их число входит и WikiLeaks.

Строительный сектор Албании находится на подъеме

Общий оборот отрасли во втором квартале 2013 года вырос на 24,1% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Главными локомотивами албанского экономического роста в 2013 году стали отрасли строительства, промышленности и телекоммуникаций. Например, разница между результатами первого и второго квартала текущего года по строительству очень впечатляющая. По сравнению с первыми тремя месяцами 2013-го, показатели сектора увеличились на 52,3%, пишет Albania news со ссылкой на данные INSTAT.

Отрасль, которая многие годы страдала от снижения спроса и сокращения числа выданных разрешений на возведение новых объектов, совершила серьезный рывок и сделала значительный вклад в улучшение ситуации в албанской экономике.

Директор компании Bora Property Albania Юлиан Джелили подтвердил, что сейчас действительно строится очень много жилья, особенно в этом плане выделяется город Влера на побережье.

"В основном ведется строительство домов высотой от 5 до 7 этажей. При этом многие строительные компании ориентируются исключительно на иностранных покупателей, число которых с каждым годом растет. В основном это шведы и норвежцы, не отстают россияне и украинцы.

Только с середины 2014 года в Албании начнут возводить организованные коттеджные поселки. К этому времени новое правительство утвердит детальный генплан развития побережья, согласно которому будет разрешено строительство в 2-3 этажа", - добавил Джелили.

Сориентировал специалист и по ценам на албанском рынке недвижимости.

"На стадии строительства стоимость квадратного метра жилья на первой линии составляет от €450 до €600. Готовая недвижимость прибавляет в цене 30-40%. В итоге, средняя стоимость квартиры на первой линии - €600-€800 за квадрат. Цена очень привлекательная, этим Албания и интересна. Вторая линия соответственно стоит дешевле".

Премьер-министр Сербии Ивица Дачич призвал сербов в Косово проголосовать на местных выборах 3 ноября за те политические силы, которые будут проводить совместную с Белградом политику с целью защиты сербских национальных интересов, сообщает агентство "Танюг".

Дачич в субботу посетил монастырь Грачаница в Косово на фоне кампании по выборам в местные органы власти, в которых планируется участие местных сербов (10% населения Косово).

Ранее приштинские власти ввели запрет на посещение самопровозглашенной республики сербскими официальными лицами в период избирательной кампании. Однако после переговоров 7 октября в Брюсселе с участием Дачича, премьера Косово Хашима Тачи и главы европейской дипломатии Кэтрин Эштон косовские власти смягчили свою позицию.

"Ничто не может помочь сербскому народу в Косово, если Сербия не будет сильной, а она не может быть сильной, если она не будет единой, и именно поэтому я призываю к единству с целью защиты наших национальных и государственных интересов", - сказал Дачич, призвав косовских сербов принять участие в предстоящих выборах.

Премьер подчеркнул, что он приехал в Косово не для того, чтобы создавать кому-то проблемы или принимать участие в предвыборных митингах. "У нас было много поражений в Косово, нам нужна победа, и я призываю вас победить на местных выборах в Косово", - сказал политик, подчеркнув, что между Белградом и косовскими сербами "не должно быть вражды".

Местные выборы пройдут по косовским законам при поддержке ОБСЕ и в соответствии с Брюссельским соглашением - базовым договором между Сербией и албанскими властями Косово, который был заключен сторонами в Брюсселе в апреле этого года с целью нормализации отношений. Этим соглашением официальный Белград впервые санкционировал участие сербов в выборах в Косово, провозгласившем в 2008 году независимость. Юлия Петровская.

Министры иностранных дел Греции Эвангелос Венизелос и Болгарии Кристиан Вигенин на переговорах в Афинах обсудили строительство ответвления на Болгарию от Трансадриатического газопровода (TAP), говорится в совместном заявлении министров.

"Соглашение, которое было достигнуто по новому трубопроводу для поставок природного газа, TAP, и о строительстве соединительного газопровода между Грецией и Болгарией (Interconnector Greece - Bulgaria, IGB) открывают чрезвычайно важное новое направление сотрудничества между Грецией и Болгарией", - сказал Венизелос.

Глава МИД Греции сообщил также, что TAP сможет удовлетворять потребности и других стран Юго-Восточной Европы.

"Положение Болгарии и ее участие в этой схеме играли важную роль в выборе проекта TAP. Это новая ситуация, которая углубляет и наши двусторонние связи, сотрудничество в энергетическом секторе", - сказал Венизелос.

По его словам, обсуждалось также председательство Греции в ЕС в первом полугодии 2014 года.

Проект TAP призван транспортировать газ из Каспийского региона через Грецию, Албанию и через Адриатическое море на юг Италии, и далее - в Западную Европу. В качестве основного источника для проекта рассматривается газ, который планируется добывать на второй стадии разработки месторождения "Шахдениз".

Первоначальная мощность трубопровода TAP составит 10 миллиардов кубометров в год. Геннадий Мельник.

Саудовская Аравия все больше толкает США в объятия Ирана

Многие аналитики традиционно считали, что американо-саудовское партнерство непоколебимо и США всегда будут в этом союзе на главных ролях. Однако арабские «революции» и вторжение саудовских войск на Бахрейн в феврале 2011 года, а также выступления саудовских шиитов Восточной провинции в поддержку своих «собратьев» по вере опрокинули эти представления. Саудовская Аравия отвергает возможность вмешательства в свои внутренние дела и обещает отрезать пальцы тем, кто предпримет подобные попытки, заявил 9 марта 2011 года на пресс-конференции в Джидде министр иностранных дел страны Сауд Аль-Фейсал. А чуть раньше МВД КСА выпустило заявление, запрещающее проведение в королевстве каких-либо акций протеста. Позже госдепартамент США также выпустил заявление, в котором указывал на права саудовских граждан на мирные акции протеста, а также право народов на самовыражение. Сауд Аль-Фейсал в ответ подчеркнул, что «ясная позиция КСА заключается в том, что проведение реформ в обществе не может быть достигнуто при помощи митингов и демонстраций».

Ряд аналитиков по Ближнему Востоку в последние несколько месяцев прогнозируют ухудшение отношений между Саудовской Аравией и США по причине противоположных взглядов на разрешение сложившейся ситуации в странах региона, в том числе из-за арабских «революций» и саудовской оккупации Бахрейна, осуществленной по мандату Совета сотрудничество арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). «Это не так. Мы не вмешивались в дела американцев, мы стремимся к этим отношениям и чувствуем, что США также дорожат ими», - сказал глава МИД Саудовской Аравии. Но саудовцы действовали жестко и решительно, невзирая на стратегическое партнерство с Вашингтоном. Тогда госсекретарь Хиллари Клинтон, находившаяся в Каире, заявила: "Чем скорее они (примечание автора - правительство и оппозиция на Бахрейне) сядут за стол переговоров и попытаются найти ответы на законные требования народа, тем быстрее будет найдено решение". А затем она деликатно покритиковала саудовские власти за насилие в отношении шиитских волнений в Восточной провинции КСА и заикнулась о демократии. В результате, саудовский король отказался от встречи с ней, а ее визит в Эр-Рияд, намеченный к проведению после поездки в АРЕ, был вообще отменен.

Учитывая нынешние крайне непростые реалии на Ближнем Востоке и в зоне Персидского залива, Саудовская Аравия начала как никогда раньше испытывать необходимость в обновлении руководства спецслужб для мониторинга над ситуацией и прогнозирования в целях принятия важнейших политических решений. Особенно в сфере модификации отношений с США, которые перестали безоговорочно вставать на сторону КСА. Исходя из того, что за последние 2,5 года внутриполитическая ситуация во многих странах арабского мира претерпела кардинальные изменения, саудовской разведке стали необходимы люди, способные выполнять функции своеобразных «кризис-менеджеров», к которым, без всякого сомнения, можно отнести принца Бандара бин Султана бин Абдель Азиза Аль-Сауда. Смена руководителя саудовских спецслужб, произошедшая 19 июля 2012 года, была произведена довольно своевременно и правильно. Для Саудовской Аравии, являющейся политическим и энергетическим «гигантом» региона Персидского залива наряду с Ираном, помимо дальнейшего углубления стратегического партнерства с США на нынешнем этапе важно с максимальной долей профессионализма решить целый ряд первоочередных задач. К таковым относятся, прежде всего, ситуация в Сирии и связанное с ней дальнейшее развитие событий в Ливане, иранская ядерная программа и судьба «Хизбаллы», выстраивание партнерских отношений с Египтом и его военной верхушкой, участие в качестве ключевого регионального игрока в урегулировании палестино-израильского конфликта, дальнейшее проникновение в Йемен, дальнейшее ведение «подковерной» войны с Ираном за определение политического будущего Ирака, не говоря уже о внутриполитических угрозах, с которыми столкнулось королевство в свете непрекращающихся шиитских волнений как в Восточной провинции КСА, так и в соседнем Бахрейне.

В данном контексте нельзя сбрасывать также со счетов информационный скандал, в центре которого оказалась принцесса Ламья, дочь бывшего главы саудовской разведки принца Мукрина. Согласно появившихся в арабских СМИ в начале мая 2012 года сообщений, принцесса под прикрытием саудовских секретных служб вывезла из Каира миллиарды долларов, принадлежавших семье Хосни Мубарака, воспользовавшись находящимися в Красном море саудовскими королевскими яхтами, а также чартерными авиарейсами. Нельзя исключать и того, что смещение принца Мукрина с должности главы Управления общей разведки стала своеобразным оправдательным шагом семьи Аль-Сауд перед новым египетским руководством, призванным хоть каким-то образом сгладить имеющиеся у сторон противоречия вокруг персоны Хосни Мубарака и его семьи.

Повторный выход на авансцену политической жизни королевства принца Бандара бин Султана, находившегося последнее время в своеобразном «информационном забвении», стало попыткой семьи Аль-Сауд перейти к прагматичной, бескомпромиссной и более агрессивной внешней и внутренней политике с целью возвращения себе статуса безоговорочного регионального лидера. Особенно актуальным это выглядит в свете выхода КСА в течение последних трех лет на главные роли на Ближнем Востоке, вызванного событиями т.н. «арабской весны». Нельзя сказать, что Бандар бин Султан имеет менее скандальную репутацию, нежели смещенный с поста главы саудовских спецслужб принц Мукрин. За годы работы на должности посла Саудовской Аравии в США Бандар бин Султан стал источником многочисленных сплетен, которые с удовольствием тиражировали все ведущие мировые СМИ. Его имя фигурировало в коррупционных расследованиях, проводимых Скотланд-Ярдом в связи с подкупом британских должностных лиц, причастных к подписанию многомиллиардных контрактов на поставку современных видов вооружений в Саудовскую Аравию. Широко известен Бандар ибн Султан также среди американского политического и делового истеблишмента, успевшего наладить с ним тесные связи, учитывая, что саудовский посол пробыл на посту главы дипмиссии КСА в Вашингтоне целых 22 года. Известен он и тайными связями с некоторыми ведущими деятелями Израиля правого толка, в том числе по вопросам, связанным с ХАМАС и ПНА, а также контактами с произральским лобби в США.

Захлестнувшие Ближний Восток «демократические» потоки породили тревогу в Вашингтоне и европейских столицах. Все западные государства официально приветствовали победу «демократии», а на деле – радикального исламизма, в арабском мире, но опасаются потерять «дружественных тиранов», с которыми Запад уже давно ведет дела. С Ливией было проще, по крайней мере, для США, поскольку Америка практически не поддерживала Муаммара Каддафи. Но настоящим испытанием для Америки на преданность делу «демократии» является ее самый давний союзник - КСА. Эр-Рияд выступает в качестве важнейшего нефтедобывающего партнера, на которого Вашингтон давно уже полагается в вопросах стабилизации мирового нефтяного рынка. КСА также является крупным покупателем вооружений. И что самое важное, королевская семья щедро делится своим богатством в Вашингтоне, заводя многочисленных и влиятельных друзей.

Эр-Рияд является, по сути дела, тоталитарной теократией. Горстка дряхлых старцев и 7000 принцев стали истинным наказанием для этой страны с 27 миллионами населения. Там нет ни выборов, ни гражданских свобод, а люди немусульманского вероисповедания не могут свободно отправлять свои религиозные обряды даже дома. Саудовское правительство распространяет исламский фундаментализм (в виде салафизма – самого реакционного и экстремистского направления идеологии ваххабизма) по всему миру, а граждане страны оказывают существенную финансовую помощь террористам. Однако американское руководство никак не подталкивает членов королевской семьи к осуществлению демократических реформ. При этом, никак нельзя сказать, что обеспеченные принцы интересуются американскими политическими ценностями. Режим в Эр-Рияде всегда использовал все силы и средства, необходимые для самосохранения. А сейчас Саудовская Аравия переняла вашингтонскую стратегию и начала насаждать свои ценности за рубежом, начав с Бахрейна и Сирии. Эр-Рияд тогда решил силой задушить зарождающееся демократическое движение в Бахрейне и сохранить диктатуру семьи шейха Халифы, а затем смести светский режим Башара Асада, которому он мстил и за свое поражение в Ливане после убийства премьер-министра Харири.

Саудовский режим сохраняет абсолютную политическую власть, отвергая выборы, как "не соответствующие исламским убеждениям". Даже скромные реформы короля Абдаллы вызывают активное противодействие в королевской семье. Будущее режима кажется неопределенным и беспросветным. Власть практически полностью сосредоточена в руках сыновей бин Сауда. Однако среди стареющих братьев существуют серьезные разногласия по женской линии. Король и наследный принц - в преклонном возрасте и часто болеют. Скоро бразды правления перейдут к следующему поколению и последствия здесь могут оказаться самыми непредсказуемыми. К этой взрывоопасной смеси следует прибавить также межплеменные и региональные разногласия и распри. Казалось бы, саудовское королевство должно стать вполне очевидным объектом американского воздействия с целью демократизации. Однако даже администрация Буша не подталкивала страну к реформам. Не было никаких встреч с диссидентами, не было критики со стороны заезжих американских лидеров, не было даже холодного приема саудовским официальным лицам.

Эр-Рияд пришел в ужас, когда стал свидетелем мощных протестов на Ближнем Востоке. Новые информационные технологии дают королевской династии возможность скрывать от своих граждан всепроникающую коррупцию, бесхозяйственность и бедность. Однако режиму при поддержке армии и хорошо вооруженной национальной гвардии удалось избежать массовых демонстраций. Небольшие толпы собирались в ряде городов, особенно на востоке страны, где сосредоточены шииты, однако их быстро разогнали. Когда протесты за границей начали шириться, король объявил об увеличении социальных расходов на 36 миллиардов долларов. Режим также произвел аресты своих критиков и привел силы безопасности в состояние повышенной готовности.

Радикализация населения королевства, которое вначале хочет пока лишь реформ, может распространиться по всему Персидскому заливу. На самом деле, Саудовская Аравия очень сильно рискует, поскольку все это может сыграть на руку Ирану. Эр-Рияд уже обвиняет Тегеран в том, что он провоцирует беспорядки среди шиитов, но реалии таковы, что, наоборот, Иран вовсе не является движущей силой в этих действиях, в подстегивании шиитов Восточной провинции и Бахрейна на выступления.

Действия Эр-Рияда могут взбаламутить и иракскую политику. Лидер антиамериканских шиитов Муктада аль-Садр (Moqtada al-Sadr) уже призывает к протестам против действий Саудовской Аравии. Даже глава иракских шиитов аятолла Али аль-Систани, являющийся самым почитаемым среди шиитов духовным лицом и обычно избегающий политики и тот подверг критике Эр-Рияд за закручивание гаек. Действия саудитов грозят привести к еще большему расколу между суннитами и шиитами во всем регионе.

Пока что саудовская монархия кажется жизнеспособной и стойкой, однако ее отношения с США становятся все более натянутыми. Но самые крупные проблемы у королевской семьи Саудов носят внутренний характер. Речь идет об отсутствии у нее легитимности. Вполне можно предположить, что на будущие угрозы они станут реагировать с жестокостью. Вот как это объясняет саудовский министр внутренних дел Найеф бин Абдул-Азиз, являющийся, по сути дела, вторым претендентом на трон: "Что мечом завоевано, мечом и сохраним".

По сути, если режиму будет брошен вызов, он, конечно же, будет надеяться на поддержку Вашингтона. И очень многие заинтересованные лица из Вашингтона выступят именно за такой курс. Однако администрация вряд ли сможет выразить поддержку режиму, нарушающему почти все основополагающие принципы (демократии, права человека, свобода слова и т.д.), за которые выступают США. Вашингтон при таком вопиющем положении вещей не может даже спрятаться за фиговым листком реформ.

А над всей этой сумятицей в регионе спокойно наблюдает Иран. Глупое вторжение администрации Буша в Ирак сняло с Тегерана одно из важнейших ограничений. А теперь Королевство Саудовской Аравии вручило шиитскому Ирану мощный инструмент для расширения числа сторонников в арабском мире. Администрации США сейчас приходится отказываться от широко рекламируемой видимости теплых взаимоотношений между Вашингтоном и Эр-Риядом. Сотрудничество по вопросам, представляющим взаимный интерес, будет по-прежнему иметь большое значение. Но Вашингтону придется установить дистанцию между США и саудовским режимом. А заодно продолжить нормализацию отношений с Тегераном, который сможет заменить КСА в качестве главного стратегического партнера и мощного стабилизирующего фактора в Персидском заливе.

Владимир Алексеев,

Специально для Иран.ру

С 23 октября 2013 года Федеральная миграционная служба Канады вводит обязательный порядок предоставления биометрических данных обратившихся за въездной канадской визой физических лиц 11 стран: Албании, Ливии, Саудовской Аравии, Туниса, Колумбии, Гаити, Ямайки и др. Граждане этих стран должны будут предоставить биометрические фото и отпечатки пальцев с тем, чтобы их визовые документы были рассмотрены канадской стороной. При этом дополнительные расходы граждан, намеренных въехать на территорию Канады составят не менее 85 долл. США.

Указанные требования, как отмечается в канадских СМИ, вводятся в рамках реализации утвержденной Правительством Канады в 2012 году Государственной программы защиты миграционной системы (Protecting Canada's Immigration System).

Wizz Air, наибольшая лоукост авиакомпания в Центральной и Восточной Европе*, сегодня объявила о внедрении новой услуги, которая позволяет пассажирам изменять бронирование, даже если пассажир прошел онлайн регистрацию на рейс. Ранее изменить бронирование после онлайн регистрации можно было только через Информационный центр авиакомпании.

С целью предоставить возможность изменения бронирования по более низкой цене, пассажиры могут отменить онлайн регистрацию перед внесением изменений в бронирование. Услуга доступна без дополнительной платы.

"Новая функция Wizz Air позволяет пассажирам вносить изменения в свои бронирования даже после онлайн регистрации на рейс. До сегодняшнего дня, необходимо было связываться с Информационным центром, но теперь такая услуга доступна на сайте wizzair.com бесплатно. Wizz Air гордится тем, что предоставляет обслуживание высокого уровня по доступным ценам. Мы рады предлагать решения, ориентированные на пассажиров, путешествующим по более 290 маршрутам авиакомпании Wizz Air," - отметил Даниэль де Карвальо, менеджер по корпоративным коммуникациям Wizz Air.

Информация о Wizz Air

Wizz Air является наибольшим лоукост авиаперевозчиком в Центральной и Восточной Европе*. Эксплуатирует 45 самолетов Airbus A320, которые осуществляют пассажирские авиаперевозки с 16 баз по более 290 маршрутам и 95 направлениям в 35 странах. Команда из 1,7 тыс. профессионалов обеспечивает высочайшее качество услуг по конкурентно низким ценам, благодаря чему более 12 млн. пассажиров воспользовались услугами Wizz Air в 2012 году.

*Источник: Innovata, согласно данным по посадочным местам на вылет за год, который закончился 31 марта 2013 г. ("ФГ 2013"), и полугодие, закончившимся 30 сентября 2013 ("1 полугодие 2014"). 1. Центральная и Восточная Европа (CEE) - это регион, включающий в себя следующие страны: Албанию, Беларусь, Боснию и Герцоговину, Болгарию, Хорватию, Республику Чехия, Эстонию, Венгрию, Косово, Латвию, Литву, Македонию, Молдову, Черногорию, Польшу, Румынию, Россию, Сербию, Словакию, Словению и Украину.

Генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен заверил президента Сербии Томислава Николича в ходе встречи в Нью-Йорке в том, что силы безопасности Косово не будут преобразованы в армию, передало в четверг агентство "Танюг" со ссылкой на источники в сербской делегации.

"Сербия является ключевым фактором мира и стабильности в регионе", - цитирует источник слова Расмуссена, которые тот сказал во время встречи с Николичем в кулуарах Генассамблеи ООН. В свою очередь, по информации агентства, Николич отметил растущее доверие косовских сербов к международным миротворческим силам KFOR, которые действуют там с 1999 года под командованием НАТО.

Албанские власти Косово при поддержке США и ряда стран Евросоюза 17 февраля 2008 года в одностороннем порядке провозгласили независимость от Сербии. Силы безопасности Косово были созданы на базе формирований Освободительной армии Косово, распущенной после вооруженного конфликта 1998-1999 годов.

Силы безопасности Косово проходили подготовку под руководством инструкторов НАТО. Их задачей является проведение операций гражданской защиты в Косово, оказание помощи гражданским властям в условиях природных чрезвычайных ситуаций и в других экстренных случаях. Эти силы, которые состоят почти полностью из албанцев, включают 2,5 тысячи бойцов в частях постоянной готовности и 800 резервистов в возрасте 19-35 лет. Юлия Петровская.

Ливия и Гренада объявили о признании независимости Косово, сообщил в среду в своем микроблоге в Twitter глава косовского МИД Энвер Ходжай.

Информация была получена косовскими официальными лицами от представителей этих стран в Нью-Йорке, где проходит 68-я сессия Генассамблеи ООН.

По данным Приштины, на данный момент 103 государства-члена ООН признали косовскую независимость.

Албанские власти Косово при поддержке США и ряда стран Евросоюза 17 февраля 2008 года в одностороннем порядке провозгласили независимость от Сербии.

Международный суд ООН в Гааге в июле 2010 года вынес консультативное заключение, в котором сказано, что декларация о независимости Косово не противоречит нормам международного права. Заявление суда не имеет обязательной силы. С тех пор самопровозглашенное государство признали более 30 стран. Россия неоднократно заявляла, что может признать косовскую независимость, но не раньше, чем это сделает сама Сербия. Николай Соколов.

Государства третьего тысячелетия

За первое десятилетие XXI века список признанных государств мира пополнился пятью странами. Фактически их стало на десяток больше Сто девяносто третьим членом Организации Объединенных Наций в июле этого года может стать Южный Судан. На январском референдуме о независимости 98,8% жителей юга этой крупнейшей африканской страны поддержали идею о независимости Южного Судана.

До Южного Судана на политической карте мира в новом веке появились Восточный Тимор (обрел независимость в 2002-м), Черногория (отделилась от Сербии в 2006-м), а также Сент-Мартин и Кюрасао (эти бывшие Нидерландские Антильские острова превратились в автономные государства в 2010-м).

Обретение в 2007 году независимости сербской автономией Косово по состоянию на сегодняшний день признали 73 страны. Абхазия и Южная Осетия, объявившие себя независимыми государствами годом позже, получили признание лишь России, Венесуэлы, Никарагуа и Науру.

Новый век диктует и новые правила создания независимых государств, но, конечно, с сохранением устоявшихся принципов XX века. Как и в минувшем столетии, сегодня провозглашение суверенитета новых государств часто происходит с использованием силы. Однако теперь мировое сообщество тщательно оценивает соответствие этой независимости нормам международного права. А признание или непризнание в мире нового государства имеет для него в будущем огромное значение.

Как и в прежде, большую роль в этом процессе играют влиятельнейшие игроки — ООН, Соединенные Штаты, ключевые страны Евросоюза, Китай и Россия. Сама независимость часто достается новичкам из рук «сильных мира сего» или при их активной помощи. Например, при отделении Абхазии и Южной Осетии от Грузии определяющее значение имела позиция России. Предотвратить провозглашение независимости этих территорий не помогли ни призывы Европейского союза и США, ни общее мировое осуждение. В случае с Восточным Тимором референдум о получении бывшей колонией независимости и освобождении от индонезийской оккупации был «продавлен» ООН. Черногория отделилась от Сербии при активном участии Евросоюза, а Косово — НАТО.

Отличием нынешнего столетия стала так называемая игра в прецедент. Отдельные случаи успешной борьбы за независимость нередко воспринимаются третьими странами как наглядный пример и прямое руководство к действию. При этом не учитывается уникальность каждой конкретной ситуации и невозможность полностью переносить чужой опыт в условия какого-либо другого государства.

По способам получения суверенитета новые страны XXI века делятся на три группы. В первой группе — государства, сумевшие добиться независимости без конфликтов и заручившиеся поддержкой и признанием мирового сообщества. Во вторую входят те, которые разошлись со «старшим братом» конфликтно, и их признали не все страны мира. Третья группа — это территории, фактически не добившиеся признания своей независимости в мире.

Бархатная независимость

Восточный Тимор. Этнические конфликты, политическая и социальная нестабильность привели к провозглашению независимости бывшей португальской колонии Восточный Тимор в 2002 году. Через несколько лет там вновь возникла напряженная ситуация и участились случаи насилия, после чего Совет Безопасности ООН ввел в Восточный Тимор 1600 независимых международных полицейских. Они вместе с присланным Австралией контингентом Международных сил стабилизации восстановили стабильность в стране.

Восточный Тимор относится к группе наиболее отсталых государств Азии и Африки. Две трети населения находится за официальной чертой бедности. Основу экономики составляет сельское хозяйство, в котором занято свыше 80% населения. Главная продукция — кофе (ежегодно производится до десяти тысяч тонн), маис (кукуруза), рис.

Южный Судан. Референдуму об отделении юга Судана от севера предшествовала 22-летняя гражданская война на почве этнических и религиозных противоречий. В войне погибли почти два миллиона человек. В 2005 году был заключен мирный договор. У жителей северной части Судана более высокий уровень жизни. У 90% населения Южного Судана ежедневный прожиточный минимум составляет менее одного доллара. Страна разорена многолетним конфликтом.

Ключевая проблема, с которой могут столкнуться две части расколовшейся страны, — борьба за нефть. Судан, предположительно, обладает запасами нефти, близкими по объемам к резервам Саудовской Аравии. При этом до 70% их приходится на Южный Судан. Однако транспортировка сырой нефти проходит через расположенный на севере страны Порт-Судан. Причем доходы от добычи нефти в последнее время тратились исключительно на закупку вооружений.

До сих пор между Севером и Югом не достигнуто соглашение о том, как будут разделены ресурсы. Не определена судьба расположенного на стыке Юга и Севера района Абьей, где добывают более четверти суданской нефти. Будущее региона и его месторождений должен был прояснить отдельный референдум, но из-за разногласий по электоральным спискам голосование о статусе Абьей отложено. Не согласован вопрос демаркации границ между двумя частями Судана, а также регионального разделения вод Нила.

Свою роль в решении этих проблем сыграют влиятельные мировые государства. С одной стороны, это Китай, давно и надежно закрепившийся на севере страны, с другой стороны — Япония, США и Евросоюз, которые стремятся создать противовес Пекину в этом регионе.

Сент-Мартин и Кюрасао. После проведения референдумов в октябре прошлого года политическое образование Нидерландские Антильские острова официально прекратило существование. Острова Сент-Мартин и Кюрасао, бывшие колонии Нидерландов, стали автономными государствами, входящими в Нидерландское королевство (то есть формальной главой является королева Беатрикс).

Главные источники доходов островов — туризм, переработка и транспортировка венесуэльской нефти, судоремонт. Кроме этого, важнейшей частью финансовых поступлений являются офшорные финансовые услуги. Налог на прибыль здесь составляет 2,4–3%.

Черногория. В июне 2006-го Государственный Союз Сербии и Черногории прекратил свое существование. Отделение Черногории от Сербии произошло мирно, путем референдума, который прошел при посредничестве Евросоюза. За независимость Черногории высказались 55,4% избирателей.

Сербия после отделения Черногории потеряла выход к морю. Еще в начале 2000-х Черногория смогла стать привлекательным объектом для туризма, как летнего, так и зимнего. Политика государства нацелена на всестороннее развитие туристической сферы, ей отдан приоритет перед промышленностью и сельским хозяйством.

Косовский узел

Косово. Гораздо бОльшим ударом по Белграду стало в 2007 году провозглашение независимости Косова, которую признали США и большинство членов ЕС. На самом деле автономия стала независимой в 1999-м, когда несколько стран-членов НАТО бомбардировали Югославию и ввели свои войска в мятежный край, где резко обострились противоречия между косоварами (албанцами) и славянским населением.

Позицию однозначного непризнания независимости Косова заняли государства, у которых есть основания опасаться повторения косовского прецедента на собственной территории, — Испания, Кипр, Греция, Словакия, Румыния, Китай. С резкой критикой Приштины и поддержкой Белграда выступила Россия — традиционный союзник сербов. Она назвала ситуацию в Косове прецедентом для провозглашения независимости другими государствами. (В августе 2008-го Москва напомнила об этом, признав независимость Абхазии и Южной Осетии в результате пятидневной войны с Грузией.) Украина не признала независимость Косова.

Межэтнические конфликты в Косове сегодня — крайняя редкость. Одна из причин — вынужденное компактное проживание сербов в анклавах (см. «Государство-эксперимент»). В стране 45% населения находится за чертой бедности. Один из основных источников дохода косоваров — помощь албанской диаспоры. Экономику серьезно ослабляет нерешенный международный статус Косова, который затрудняет привлечение инвестиций и кредитов. Экономическая слабость региона дала толчок процветанию теневой экономики, в которой контрабандный бензин, сигареты, цемент, наркотики являются основными товарами.

Косово живет в значительной степени за счет международной помощи. К тому же в 2009-м это не всеми признанное государство стало членом Всемирного банка и МВФ.

Сербское население Косова отказывается признавать местные государственные институты. Большинство сербов живут на севере Косова, у них своя полиция, правосудие. Сербский офицер в отставке Иван Стоменович высказал«Эксперту» свою точку зрения о том, почему власти Косова поддерживают сербов: «Властям нужно представить ситуацию так, будто бы Косово многонационально и у разных этнических групп тут нет никаких проблем. Властям попросту нужны деньги международных организаций!»

Кавказский пат

Южная Осетия и Абхазия откололись от Грузии еще в 1993-м при российской поддержке. В 2008 году, когда грузинские войска попытались контролировать Цхинвал, обе автономии объявили о своей государственной независимости. Мировое сообщество, за исключением России и еще трех государств, отказывается признавать эти территории независимыми странами. Европарламент 21 января этого года принял резолюцию, согласно которой Абхазия и Южная Осетия признаны оккупированными территориями.

Экономика обоих непризнанных государств полностью зависит от России. К примеру, 99% бюджета Южной Осетии формируется за счет перечислений из Москвы, Абхазия приблизительно на 70% зависит от финансовых поступлений из РФ. Основная валюта в обращении — российский рубль.

Здесь по-прежнему часто фиксируются случаи межэтнического противостояния. В частности, с проблемами постоянно сталкиваются те грузинские семьи, которые решили остаться на мятежных территориях. Местные власти проводят политику их вытеснения. В Абхазии многие грузинские дети не могут получить образование на родном языке, поскольку стремительно сокращается число грузинских школ. В Южной Осетии и вовсе вступил в силу указ президента Эдуарда Кокойты о том, что договоры о покупке домов грузинским населением, заключенные в период с 1991-го по 2008 годы, теряют юридическую силу.

В обеих непризнанных республиках процветает коррупция, безработица превышает 50%.

Кто на очереди

Во втором десятилетии XXI века процесс создания новых государств будет продолжаться.

Возможность раскола сохраняется в Бельгии. Уже долгое время королевство митингует и бастует, оно почти восемь месяцев фактически живет без правительства. Одна часть страны — говорящая на голландском языке Фландрия — более богатый регион, нежели другая — франкоговорящая Валлония. На основании этого фламандские националисты регулярно выдвигают требования отделения «от бедняков».

Неясной продолжает оставаться ситуация в Приднестровье. Юридически территория Приднестровской Молдавской Республики является частью Молдовы, хотя фактически Кишинев не контролирует Приднестровье (за исключением нескольких сел). Конфликт тлеет уже два десятилетия, однако ни одно государство в мире эту республику не признает. В значительной степени решение приднестровского вопроса зависит от готовности Москвы, Тирасполя и Кишинева договариваться. В среднесрочной перспективе наиболее вероятны два сценария. Первый — присоединение Молдовы к Румынии и окончательное «откалывание» тех территорий, которые с этим не согласны (Гагаузия, Приднестровье). Второй — создание молдавской федерации, введение двуязычия и т. д.

Нагорный Карабах, а также часть «континентальной» территории Азербайджана контролируются Арменией по результатам войны 1988–1994 годов. Усиление позиций Баку в регионе за счет продажи нефти грозит новым витком напряженности в регионе (Ереван наряду с Москвой входит в Организацию договора коллективной безопасности).

Курдистан — самая сложная проблема Турции. Власти страны во все времена относились к курдам, как к сепаратистам. Однако союзники Турции по НАТО требуют мирного разрешения курдского вопроса. Иракский Курдистан фактически независим от правительства в Багдаде. Курды также компактно проживают в Иране и Сирии.

Единство бывшей советской среднеазиатской республики Кыргызстан за годы независимости неоднократно подвергалось сомнению. Борьба за власть в Бишкеке, как правило, носит четкий региональный оттенок «север — юг». Две части страны связывает единственная высокогорная автомагистраль.

Расположенное на Африканском Роге государство Сомали фактически распалось на отдельные территории (всего в стране 18 провинций), находящиеся под контролем полевых командиров. Северная часть провозгласила свою независимость как Республика Сомалиленд, а сама страна превратилась в базу пиратов Индийского океана.

Еще в трех экономически мощных государствах периодически проявляются центробежные силы. Не утихают межэтнические конфликты в Испании: баскские организации то объявляют перемирие, то устраивают очередные теракты. Россия тоже обладает огромным количеством потенциальных горячих точек. Две чеченские войны не смогли стабилизировать обстановку на Северном Кавказе. В Великобритании периодически обостряется вопрос Ольстера и Северной Ирландии, где давнее противостояние имеет еще и религиозную почву. Однако и Мадрид, и Москва, и Лондон в целом контролируют ситуацию на своих мятежных территориях.

Мир будущего

Каким будет мир XXI века: раздробленным на тысячи стран-осколков или состоящим из нескольких объединенных и противоборствующих центров? Отвечая на этот вопрос, политические обозреватели, футурологи, обществоведы, дипломаты во мнениях не сходятся.

Американский социолог и футуролог Элвин Тоффлер и вовсе настаивает на постепенном исчезновении государства-нации как института. По его мнению, перед миром предстанет задача изобрести «новые политические формы или ”вместилища”, чтобы установить подобие порядка в этом мире — мире, в котором государство-нация по многим причинам становится опасным анахронизмом».

Разделяют эту позицию и создатели теории «Нетократии» Александр Бард и Ян Зодерквист. По их мнению, управление обществом возьмут на себя не политические деятели, а те, кто будет способен управлять информационными потоками. Следуя их теории, мир разделится не на отдельные национальности, а на два класса: консьюмериат — низший класс потребителей и нетократов, у которых будет доступ к уникальным источникам информации.

Между тем история создания независимых государств как в XX, так и в XXI веке говорит о том, что пока этнический вопрос стоит во главе угла самоопределения государств. Именно реализация права народов на самоопределение приводила к дроблению государств и провозглашению независимости территорий. В 1945 году, когда создавалась ООН, ее устав подписало 51 государство. Сейчас их уже 192 и, видимо, в ближайшее десятилетие достигнет 200.

Сравнительно недавно американский Фонд мира ввел в обиход понятие failed state (государство, которое не состоялось) — для стран, которые не могут обеспечивать собственную жизнеспособность. Это понятие объединяет 12 социальных, экономических, политических и военных индикаторов. В индексе за 2010 год в «красной группе» тревоги, где лидирует Сомали, оказалось 37 стран. В критическом состоянии находятся в основном африканские и азиатские государства — Судан, Чад, Зимбабве, Кения, Нигерия, Эфиопия, Конго, Афганистан. К группе «граничных», то есть приближающихся к границе failed state, относятся Россия, Таджикистан, Беларусь, Молдова, Китай, Украина.

Интенсивный процесс создания новых независимых государств наметился после Первый мировой войны. Вторая мировая война, деколонизация Африки и распад социалистического лагеря до сих пор выступают основным питательным элементом суверенизации новых территорий. Вероятно, во второй половине XXI века основным трендом станет борьба за природные ресурсы — энергоносители, плодородные земли и, прежде всего, питьевую воду.

В ООН берут не всех

Сегодня на нашей планете существует 195 признанных мировым сообществом государств. Из них членами Организации Объединенных Наций являются 192 страны. В этот список не попадает Палестинская автономия: она не соответствует утвержденным международным правом критериям государственности. Тем не менее Палестина — постоянный наблюдатель ООН.

«За бортом» организации остаются также островные государства Сент-Мартин и Кюрасао, получившие независимость менее полугода назад. Членом ООН не является и Ватикан. Он хоть и подходит по всем критериям государственности, необходимым для членства в этой международной организации, но находится на особом положении постоянного наблюдателя. Ватикан хочет и далее придерживаться нейтралитета в политических вопросах.

Не могут быть членами ООН и частично признанные государства, такие, как Косово, Западная Сахара, Тайвань.

Нет и ста лет

Появление новых государств на политической карте мира в XX веке происходило неравномерно, волнообразно. Если за первые 40 лет возникло 22 державы (бОльшая их часть — по причине распада Османской и Австро-Венгерской империй), то уже в следующем десятилетии прибавилось еще 16 независимых государств. За период с 1951 по 1960 год на карту мира было нанесено 25 новых стран. В 1960-е годы родилось 33 державы — их появление связано с обретением независимости бывшими азиатскими и африканскими колониями. Еще 23 государства возникло с 1971 по 1980 год, а в период с 1981 по 1990 год — 11 стран. Наконец, в 1990-е годы образовалось 23 независимые державы.

Таким образом, три четверти современных государств появилось именно в XX столетии.

Авторы: Алина Еремеева, Андрей Миселюк, Андрей Блинов

Доходы по подписанным в четверг контрактам о поставках азербайджанского газа c месторождения "Шахдениз" в Европу составят порядка 200 миллиардов долларов, сообщает местное информагентство Trend со ссылкой на президента ГНКАР Ровнага Абдуллаева.

Консорциум по разработке "Шахдениз" подписал в четверг соглашения о продаже более 10 миллиардов кубометров газа ежегодно с девятью компаниями из Италии, Греции и Болгарии - Axpo Trading AG, Bulgargaz EAD, DEPA Public Gas Corporation of Greece S.A., Enel Trade Spа, E.ON Global Commodities SE, Gas Natural Aprovisionamientos SDG S.A., GDF SUEZ S.A., Hera Trading srl. и Shell Energy Europe Limited.

Соглашения подписаны на 25 лет, газ будет поставляться в рамках второй стадии разработки месторождения "Шахдениз". По словам Абдуллаева, переговоры по поставке газа в Европу продолжались почти пять лет.

Консорциум по разработке "Шахдениз" в конце июня избрал проект ТАР для экспорта газа в Европу. Этот газопровод призван транспортировать газ из Каспийского региона через Грецию, Албанию и через Адриатическое море на юг Италии, и далее - в Западную Европу.

В качестве основного источника для проекта рассматривается газ, который планируется добывать на второй стадии разработки "Шахдениз". Первоначальная мощность трубопровода составит 10 миллиардов кубометров в год с возможностью расширения до 20 миллиардов. На сегодня швейцарской AXPO и норвежской Statoil принадлежат по 42,5% проекта ТАР, немецкой E.ON Ruhrgas - 15%.

Первый газ на "Шахдениз" был получен в декабре 2006 года. Его запасы оцениваются в 625 миллиардов кубометров газа и 101 миллион тонн конденсата. В рамках второй стадии разработки месторождения планируется добывать 25 миллиардов кубометров газа. Стоимость разработки второй стадии оценивается в 28 миллиардов долларов. Участниками консорциума по разработке месторождения являются: British Petroleum (оператор, 25,5%), Statoil (25,5%), ГНКАР (10%), LUKoil (10%), NICO (10%), TotalFinaElf (10%) и TPAO (9%).

Консорциум по разработке азербайджанского газоконденсатного месторождения Шахдениз на Каспии и итальянская компания Hera Trading подписали в четверг соглашение по поставкам газа в объеме 300 миллионов кубометров в год, говорится в сообщении Hera.

Соглашение подписано сроком на 25 лет. Начало поставок, которые будут осуществляться по Трансадриатическому трубопроводу (ТАР), ожидается не ранее 2019 года.

"Благодаря этому соглашению Hera Traiding сможет оптимизировать свой портфель закупок. Кроме того, она будет иметь преимущества с точки зрения конкурентоспособности в газоснабжении конечных пользователей", - сказано в сообщении.

Hera Trading - торговое подразделение итальянского энергетического концерна Hera Group с более чем 1,2 миллиона клиентов преимущественно в промышленности.

Газопровод ТАР соединяет Каспийский регион через Грецию, Албанию и Адриатическое море с Италией и Западной Европой. Его мощность составляет 10 миллиардов кубометров в год с возможностью увеличения до 20 миллиардов кубометров.

Швейцарской AXPO и норвежской Statoil принадлежат по 42,5% проекта ТАР, немецкой E.ON - 15%.

Запасы месторождения Шахдениз оцениваются в в 625 миллиардов кубометров газа и 101 миллион тонн конденсата. Добыча началась в декабре 2006 года. Участниками консорциума по разработке месторождения являются: BP (оператор, 25,5%), Statoil (25,5%), ГНКАР (10%), ЛУКОЙЛ (10%), иранская NICO (10%), французская Total (10%) и турецкая TPAO (9%). Герай Дадашев.

Херман ван Ромпей, председатель Европейского совета, заявил, что возможность предоставления Албании статуса страны-кандидата в члены Евросоюза все больше увеличивается.

«Статус кандидата становится все более реалистичным. Я призываю вас продолжать идти по этому пути. Нет сомнений, что будущее Албании — в Европейском союзе», - заявил ван Ромпей по итогам переговоров в Брюсселе с премьер-министром Албании Эди Рама. Об этом сообщает информационное агентство РИА Новости.

Албания подала официальную заявку на членство в ЕС в конце апреля 2009 года. Соотвествующая процедура ЕС предусматривает, что в случае, если мнение Еврокомиссии будет положительным, Совету ЕС надо будет решить вопрос о предоставлении этой стране статуса кандидата.

С 1 апреля 2009 года начало действовать соглашение о стабилизации и ассоциации Албании с ЕС, которое является первым этапом на пути членства в сообществе.

Отметим, что множество россиян могут заинтересоваться приобретением жилья в Албании, если она вступит в Евросоюз. Подобные прогнозы делались некоторыми аналитиками и по Хорватии, но в итоге эта балканская страна потеряла значительную часть российских покупателей из-за введения визового режима.

Парламент Албании в воскресенье после двухдневных дебатов утвердил новый состав кабинета министров страны во главе с социалистом Эди Рамой, передает албанский телеканал Top Channel.

Ранее на этой неделе, представляя депутатам свою программу, Рама обещал провести всесторонние демократические реформы, ускорить евроинтеграцию страны, повысить уровень жизни, бороться с коррупцией и уменьшить трудовую миграцию, создав 300 тысяч новых рабочих мест.

Новый состав кабинета министров был поддержан 82 голосами 140-местного парламента, 55 депутатов голосовали против. В правительство включены посты премьера, вице-премьера и 19 министров. Впервые в истории Албании шесть министерств, включая минобороны, возглавят женщины.

Коалиция оппозиционных сил, объединенная вокруг Социалистической партии Эди Рамы, победила на парламентских выборах 23 июня. Социалисты со своими союзниками сформировали большинство и контролируют в парламенте более 80 мест.

Демократическая партия Сали Бериши, возглавлявшего правительство предыдущие восемь лет, проиграла июньские выборы и сама ушла в оппозицию, а Бериша теперь останется простым депутатом парламента.

Эди Рама родился 4 июля 1964 года в Тиране. Профессионально занимался живописью, публицистикой и баскетболом. Участвовал в албанском демократическом движении, свергнувшем коммунизм. В 1998 году вошел в правительство страны, получив портфель министра культуры. В 2005 году возглавил Социалистическую партию. С 2000 по 2011 год оставался мэром Тираны, получив за свою деятельность в этот период несколько международных наград. Николай Соколов.

Россия занимает первое место в мире по потерям леса

Журнал "Внешнеэкономические связи России" сообщает о том, что Россия занимает первое место в мире по:

Количеству авиакатастроф

Россия в 2011 году стала лидером по количеству авиакатастроф в мире: все за год в стране разбилось 8 самолетов и погибло 119 человек. В 2012 году позиция абсолютного лидера в печальном рейтинге сохранилась, несмотря на то, что количество авиакатастроф сократилось в два раза.

Времени, проведенному в интернете

Россияне за день просматривают порядка 1300 страниц во всемирной паутине, тратя на это занятие 6,6 часов в сутки. Для сравнения, бразильцы, которые находятся на втором месте, проводят в интернете 6,3 часа в день, а канадцы, которые укрепились на третей позиции - 5,6 часов в сутки.

Индексу взяточничества компаний за рубежом

Эксперты Transparency Internationa (международная антикоррупционная организация) в своих исследованиях заявляют о том, что российские компании чаще других дают взятки заграничным чиновникам. В общей сложности специалисты изучили деятельности компаний из 28 стран мира и признали Россию абсолютным лидером.

По затратам на олимпиаду

Эксперты признают предстоящую Олимпиаду в Сочи самой дорогой за вся историю проведения игр. В общей сложности на мероприятие будет потрачено 51 миллиард долларов США, в то время как в 2008 году китайцы на Пекинскую Олимпиаду потратили 45 миллиардов долларов США, а англичане в 2012 на Лондонскую - 30 миллиардов долларов США.

По социальному расслоению общества

Представители Global Wealth Report в октябре 2012 года сообщили о том, что 71% всех личных активов России сосредоточено в руках 1% населения. Для сравнения в Индии и Индонезии этот показатель равен 49% и 46% соответственно. Средне мировой показатель - 46%. В Китае и Европе - 32%, в Штатах - 37%, а в Японии - 17%.

При этом доля самых состоятельных людей в России равна 5% - это тоже мировой рекорд, а самых состоятельных - 10%. На их долю приходится 82,5% и 87,6% всех личных активов в стране.

По ловле на мормышку

Россияне в 2013 году выиграли Чемпионат мира по рыбной ловле на мормышку, которых проходил в соединенных штатах.

По набору менеджеров среднего и высшего звена

Из 34 стран мира, в которых проводили исследование специалисты рекрутинговой компании Antal Russia и группы Antal International в России 62% компаний набирают менеджеров высшего и среднего звена. На втором месте Чехия - 60%, далее следует Болгария - 54%; Франция - 54% и Польша - 53%.

По числу ядерных боеголовок

8,5 тыс ядерных боеголовок находятся в Российской Федерации. В Штатах - 7,7 тыс; в Китае - 250.

По количеству загрязненных мест

3 из 10 наиболее сильно загрязненных мест в мире расположены в России: город Дзержинск в Нижегородской области, Норильск и Рудная Пристань в Приморском крае. Таковы данные американского фонда Blacksmith Institute. Из 35 мест, которые считаются самыми загрязненными в мире, в РФ находится 8.

По количеству кибератак

2,4 млн виртуальных атак было зафиксировано в мае текущего года специалистами Deutsche Telekom, которые исходили из России. Для сравнения, с территории Тайваня, который занял второе место, было совершено 900 тыс атак.

По потреблению водки

13,9 литра водки выпивает каждый россиянин в год, при том, что общемировой объем потребления равен 2000 млн литров. И этот показатель выводит нашу страну на первое место в мире по потреблению данного напитка.

По скупке золота

Несмотря на то, что объем золотовалютных резервов РФ на восьмом месте в мировом рейтинге, за последнее десятилетие Банк России приобрел 570 тонн этого драгметелла и это первое место в общемировом рейтинге по скупке золота.

По убийствам среди молодежи

15,85 на 100 ты человек - показатель смертности в России среди молодежи. На втором месте находится Албания (11,2 на 100 тыс чел), далее следует Казахстан - 10,66 на 100 тыс чел.

По количеству курильщиков

43,9 млн россиян курят, это составляет 39,1% от общего количества населения страны. Российские мужчины в среднем выкуривают 18 сигарет в день, женщины - 13.

По потерям леса

1,1 млн га леса ежегодно теряет Российская Федерация - это самый высокий показатель в мире по данным ООН.

По количеству выходных

В 2013 году россияне будут отдыхать 40 дней, это если не считать еженедельные выходные, но учитывать ежегодный отпуск.

По загруженности дорог

В Москве больше всего пробок, свидетельствуют данные TomTom (компания производит GPS - навигаторы). Утром дороги российской столицы стали медленнее на 106% по сравнению с показателями прошлого года, вечером - на 138%.

По запасам сланцевой нефти

75 млрд баррелей технически извлекаемых запасов сланцевой нефти сосредоточены в РФ. В США - 58 млрд баррелей, в Китае - 32 млрд баррелей.

По количеству людей с высшим образованием

54% россиян в возрасте от 25 до 64 лет имеют высшее образование. В Канаде - 51%, в Израиле - 46%, а в Штатах - 42%.

По экспорту танков

Россия занимает первое место среди мировых экспортеров боевых танков - 482 единицы на сумму 1,57 млрд доларов США по данным за 2006 - 2009 года. Предполагается что в период 2010-2013 этот показатель составит 859 единиц на сумму 2,75 млрд долларов США.

По потреблению героина

21% от общего мирового объема наркотиков употребляют в России. На долю опиатов приходится 5% от мирового объема.

По смертности от алкоголизма

4% всех умерших людей в мире погибли из-за злоупотребления алкоголем. В России по этой причине погибает каждый пятый.

По количеству абортов

В России количество абортов превышает количество рожденных детей. На 1т рожденных - 1,022 абортов. На втором месте Румыния, где на тысячу рожденных детей приходится 684 аборта.

Россия > Госбюджет, налоги, цены > wood.ru, 26 августа 2013 > № 880544

Полицейские в Албании конфисковали тонну конопли, которая предназначалась для реализации в Италии, передает в пятницу агентство Франс Пресс.

По словам представителя полиции Лауры Тотраку (Laura Totraku), партия упакованной в пластиковые пакеты конопли была обнаружена в портовом городе Влера в ходе совместной операции полиции Албании и Италии.

Сообщается, что подозреваемый в контрабанде арестован.

В прошлом году полиция Албании изъяла у контрабандистов более десяти тонн конопли, предназначенной для продажи в основном в Греции и Италии.

МИД Греции требует от властей Албании немедленно положить конец нападениям на греков и на греческие учреждения - в течение трех дней в Албании произошло три инцидента, в ходе одного из них генеральное консульство в городе Гирокастра было закидано камнями.

В городе Премети 16 августа "военизированная группа людей" не пускала верующих в церковь Пресвятой Девы Марии. По словам верующих, все это делалось с ведома и при поддержке мэрии. Затем выяснилось, что муниципалитет направил полицию и частную охрану для исполнения судебного решения о возвращении здания церкви местным властям, по утверждению которых здание принадлежит им и является культурным центром. В понедельник, 19 августа, сотни православных горожан вновь не смогли попасть в церковь.

"Всего через три дня после неприемлемых событий в Премети сегодня утром там же было совершено нападение на гражданина Греции и на грека - албанского гражданина, в результате оба получили травмы. Помимо этих инцидентов неизвестные забросали камнями здание генерального консульства Греции в Гирокастра, причинив, к счастью, лишь незначительный материальный ущерб", - говорится в поступившем в РИА Новости сообщении греческого внешнеполитического ведомства.

МИД Греции осудил нападения, "которые ставят вопрос о готовности и желании албанских властей навести порядок и защитить здания греческих дипломатических и консульских учреждений".

"Мы ожидаем немедленного ареста виновных албанскими властями, которые должны немедленно положить конец этой неприемлемой ситуации, и надеемся, что она сложилась без ведома албанских властей", - говорится в сообщении.

Посол Албании в Афинах был вызван в министерство иностранных дел для выражения демарша.

Поймай меня, если сможешь

Существует ли импортное патентованное средство против «понаехавших»?

Конечно, хотели как лучше... Но проблему незаконных мигрантов в России взялись лечить не потому, что она назрела и перезрела, а потому что на Матвеевском рынке в Москве поколотили полицейского. Нахватали дагестанцев, вьетнамцев и до кучи таджиков с узбеками и уж потом спохватились: спешно принялись создавать то, что стыдливо назвали палаточным городком со всеми радостями межведомственного бардака. В частности, когда правоохранители бросились в МИД с вопросом, как долго просуществуют мигрантские лагеря, их отфутболили в ФМС, которая в свою очередь указала на МВД. Но и там ясности не прибавилось. Словом, принятые экстренные меры никак нельзя назвать системными и продуманными, особенно на фоне заявлений, что подобные «фильтрационные пункты» собираются открыть во всех регионах страны.

Не обнаружив эффективного средства от «понаехавших» в своем отечестве, «Итоги» попытались выяснить: существует ли патентованное импортное?

Американский гулаг

По устоявшемуся мнению, самая масштабная на планете проблема нелегальной иммиграции — в США. Двенадцать миллионов «пришлых» одномоментно! Условно их можно разделить на две категории: на тех, кто приехал легально и остался с просроченными визами, и на тех, кто пересек границу нелегально, главным образом из Мексики. Федеральная миграционно-таможенная служба в прошлом году установила рекорд по количеству депортированных лиц: 410 тысяч, из которых 55 процентов составили нелегалы, осужденные за различные преступления. По сравнению с 2000 годом число высланных возросло в четыре раза. А затраты на процесс депортации одного человека, по данным неправительственных организаций, достигли 20—23 тысяч долларов!

Сейчас это трудно представить, но до начала 80-х годов попавшие в США люди без документов чувствовали себя вполне вольготно, и слово «депортация» у правоохранителей было не в ходу. Хотя сам термин известен еще со времен Великой французской революции 1789—1794 годов, а практика восходит вообще к ранней истории человечества — к 542 году н. э., когда персидский шах Хосров заселил рабами и покоренными народами завоеванный им город Ктесифон.

В Америке о депортации вспомнили в начале президентства Рональда Рейгана, в 1981 году. В страну хлынул поток беженцев с Гаити и Кубы, морским путем добиравшихся до Флориды. Береговой охране приказали перехватывать утлые суденышки с мигрантами и доставлять их на американскую базу Гуантанамо, а также во временные центры содержания на континентальной территории США. В 1996 году этот процесс был оформлен законодательно, и законы с тех пор лишь ужесточались. К сегодняшнему дню в США насчитывается два десятка пунктов содержания мигрантов-нелегалов, не совершивших уголовных деяний. Наиболее крупные расположены вдоль границы с Мексикой, а также в Майами (Флорида), Окдейле (Луизиана), в Агуадилье (Пуэрто-Рико), в Элизабет (Нью-Джерси), Йорке (Пенсильвания) и Сиэтле. Примечательно, что операторами некоторых центров являются частные компании. В каждый отдельно взятый день в них содержится более 30 тысяч нарушителей иммиграционного законодательства.

Разумеется, правозащитники забили тревогу с первых дней этого начинания. Их возмущение вызывали условия содержания — скученность, плохое питание, антисанитария. Только в период с 2003 по 2008 год в этих центрах умерли 134 человека, главным образом из-за несвоевременного оказания медпомощи. Американский писатель Марк Дау написал в 2005 году целую книгу о кошмарах «иммиграционных тюрем», которую он красноречиво назвал «Американский гулаг».

Меры, как говорится, приняты, но ключевые проблемы остаются все те же — даже несмотря на увеличение численности пограничных патрулей и дорогущий электронный забор на значительном протяжении американо-мексиканской границы. С 2009 года администрация президента Барака Обамы пытается пересмотреть нынешнюю систему в сторону некоторого разумного смягчения. Но, похоже, как и в России, усилия федерального центра тихо саботируются на местах при одобрении той части общественности, которая резко выступает против нелегальной миграции.

С другой стороны, не менее трети опрошенных социологами граждан поддерживают так называемый DREAM Act — проект иммиграционной реформы, инициированный Белым домом. Согласно ему нынешним молодым нелегалам открывается возможность легализации при условии уплаты налогов и некоторых штрафов. Президент Обама выражал надежду, что Конгресс одобрит этот закон уже летом. Но, видно, орешек этот Конгрессу пока не по зубам.

В Европу без стука

Впрочем, Европе из-за наплыва нелегальных иммигрантов приходится не легче. Поток беженцев растет с каждым годом. Одна только «черная дыра» на греческих границах дает до 90 процентов притока нелегалов в ЕС. Как сообщили «Итогам» в вашингтонском Институте миграционной политики (MPI), численность нелегалов из одной лишь Африки составляет сегодня в Европе семь-восемь миллионов человек. Попытки некоторых государств противостоять такому великому переселению народов свелись главным образом к ужесточению законодательства.

Пионером в 1998 году выступила Франция. Вслед за ней в 1999 году новые законы об иммиграции приняли Великобритания и Ирландия. В 2000 и 2002 годах так же поступили Испания, Нидерланды, Греция, Дания. Потом пришла очередь Италии и даже — после долгих и острых споров — Германии. Впрочем, ни к какому историческому перелому это не привело. Как ехали, так и едут.

Одни аналитики глубокомысленно цитируют итальянского писателя Умберто Эко: «Третий мир стучится в двери Европы и входит в них даже тогда, когда Европа не согласна его впускать». Другие припоминают пророчество покойного ливийского диктатора Муамара Каддафи, который когда-то грозил Европе упадком и разрушением, если она не поможет своим соседям-диктаторам вроде него самого сдерживать «африканско-азиатское нашествие». И ведь прав оказался тиран! После его падения и революций в Тунисе и Египте в южном Средиземноморье возник гуманитарный кризис небывалой остроты. Тысячи беженцев стали прибывать на ближайшие от африканского берега точки — на Мальту и итальянский островок Лампедуза. По этому поводу даже собиралась сессия ПАСЕ, которая, впрочем, лишь зафиксировала патовый характер ситуации.

С одной стороны, на остров высадились около 30 тысяч нелегалов, и местные жители (коих всего 5 тысяч) в знак протеста штурмом взяли горсовет. С другой — вся ответственность за происходящее легла только на Италию: соседи по ЕС — французы и немцы — категорически принимать этих людей не захотели. Выходом мог бы стать перевод миграции из нелегальной в легальную (к примеру, выдача разрешений на сезонную работу). Но этому воспротивилась Великобритания: дескать, только разреши — полезут во все щели. К слову, на Альбионе сегодня помимо прочих окопались 320 тысяч беженцев из Сомали, которых не удается интегрировать, как бы власти ни старались.

В конечном счете никакого решения принято не было. Примирять островитян с мигрантской действительностью выезжала Анджелина Джоли. Побывал там и тогдашний премьер Сильвио Берлускони: пообещал вывезти пришельцев в другие регионы страны, а заодно выдвинуть Лампедузу на Нобелевскую премию мира. Частично обещания выполнил: какая-то часть североафриканцев остров покинула. Зато понаплыли новые.

Закрытие Австралии

Пока более или менее справляется с проблемой незаконной миграции Австралия. Там легально работают три миллиона человек, нелегально — пять миллионов. Но при этом количество легалов растет ежегодно на 300 тысяч, а нелегалов убывает на 9 процентов в год. Особенностью этой страны является предоставление гражданства потерпевшим кораблекрушение у ее берегов. Поэтому тысячи нелегалов пытаются попасть на остров Рождества (австралийскую территорию более чем в двух тысячах километров от материковой части, но в 500 километрах от индонезийского острова Ява) из Индонезии или Шри-Ланки. Вблизи острова мигранты топят свои лодки и претендуют на убежище. Выживают, конечно, сильнейшие. С 2001 года в океане погибло около 100 000 беженцев. Совсем недавно, в июне 2013 года, очередное кораблекрушение унесло жизни 55 несчастных.

Перепробовав различные варианты, австралийские власти в конце концов пришли в 2001 году к мудрому «тихоокеанскому решению».

Австралия отправляет всех нелегально прибывших в распределительный центр на остров Манус, по сути, взятый в аренду у Папуа — Новой Гвинеи. В соглашении, подписанном обеими сторонами, отмечается, что в обмен на размещение нелегалов Австралия будет развивать программы помощи этому государству — в частности, вкладывать деньги в систему здравоохранения и образования. Сигнал нелегалам послан простой и ясный: рисковать жизнью теперь не имеет смысла. Из приемника на острове Рождества их ждет перевод в другой мигрантский центр, на другой далекий остров, где в общем порядке придется ждать решения властей впустить в страну или не впустить, что может растянуться на годы.

Некоторые правозащитные и религиозные организации сочли тихоокеанский вариант чрезмерно суровым и негуманным. Но много и тех, кто приветствует решительность австралийских властей, указывая на то, что нелегалы оказались «понятливыми». По крайней мере, статистика свидетельствует, что в первый год принятия этой меры в Австралию пробрались 5,5 тысячи пришельцев, а в последующие годы счет шел на полторы-две сотни, и некоторые лагеря для беженцев были закрыты за ненадобностью. Значит, мир получил доказательство того, что средство есть?

С божьей помощью

«Австралийский эксперимент имеет все-таки ограниченный характер, — говорит в интервью «Итогам» американский экономист Антония Боднар. — В любом случае главная проблема нелегальной миграции кроется в ее внутренней парадоксальности: она в равной мере нужна и тем странам, которые являются источником нелегалов, и тем странам, куда они стремятся». И поясняет: для первых — это смягчение безработицы и связанных с нею социальных проблем, для вторых — заполнение рабочих мест, на которые не соглашаются коренные жители. Конечно, вместе с нелегалами приходят проблемы, но это компенсируется коэффициентом экономической прибыли, получаемой от использования, а чаще эксплуатации труда нелегалов.

«Вот и получается, что иммиграционная политика развитых стран, — говорит эксперт, — выглядит двуликим Янусом. Во времена экономического подъема она обращается к иммигрантам, в том числе и нелегалам, с приветливой улыбкой, а во времена спада — с суровостью и жесткостью».

Кстати, некоторые исследователи и политики в США пришли и вовсе к парадоксальному выводу: рост нелегальной миграции — прямое следствие усиления борьбы с нею. Об этом, в частности, говорит пример борьбы с мексиканской миграцией: усиление пограничного контроля не снизило вероятности нелегальных перемещений. Если до реформы 1996 года нелегальные мигранты предсказуемо циркулировали туда-обратно между Мексикой и США, то с ее началом многие из них, опасаясь быть задержанными на границе, предпочли осесть в Америке, а другие нашли новые иммиграционные маршруты.

Ужесточение миграционного контроля не содействует и защите национального рынка труда, считают американские эксперты. Напротив, с ним связывают развитие индустрии фальшивых документов, рост преступности, нарушения прав человека и увеличение нагрузки на судебную систему. А в наших российских реалиях — еще и коррупции.

Что в сухом остатке? Ничего утешительного. И в США, и в Евросоюзе, и, как видим, в России проблемы нелегальной иммиграции нарастают, и иных путей их решения, кроме как усиление контроля и даже репрессий, правительства этих стран пока не придумали.

Альтернатива-то ведь только одна — и всем очевидная: сделать так, чтобы из стран, плодящих миграцию, не захотелось бы бежать... Кстати, в июле этого года с первым пасторским визитом за пределами Рима пресловутый остров Лампедузу посетил папа Франциск. Чем не признание того, что эту проблему может разрулить только Господь Бог!

Вашингтон

Николай Зимин

С 1 июля 2013 года Косово ввело визовый режим для граждан ряда стран, в том числе и России. Теперь стала известная сумма визового сбора и сроки оформления документов.

Визовый сбор составляет €40 в турецких лирах по текущему курсу, оплатить его можно как по карте во время подачи документов, так и в одном из банков Стамбула. Процесс оформления займет от одного до 15 дней. Об этом сообщает портал Travel.ru.

Заявки на визу в Косово принимаются только в генеральном консульстве этой республики в Стамбуле по предварительной записи. Для подачи документов необходимо лично явиться в дипмиссию в назначенное время. Все представленные бумаги должны сопровождаться ксерокопиями, а также переводом на албанский, сербский или английский язык.

Четыре деревни коммуны Бушат будут связаны новой дорогой. Деревни Мали и Юшит, Хотен, Кукель и новую деревню в коммуне Бушат, в Шкодре теперь свяжет новая асфальтовая дорога.

В этих деревнях проживает минимум 6 тыс. жителей. Дорога, построенная на инвестиции Албанского Фонда Развития, свяжет эти деревни также с национальной дорогой Лежа-Шкодра, пишет Albania news.

Строительство дорог в районе города Шкодры и особенно строительство прибережной дороги Велипойя-Шенджин благоприятно будут влиять на рынок недвижимости города Шенджин, который располагается на первой линии Адриатического моря, считает владелец агентства по недвижимости "Bora Property Albania" Юлиан Джелили.

В течение двух последних лет в этом районе были отремонтированы и продолжают ремонтироваться 80 километров вторичных и местных дорог. Также ожидается начало работ по строительству дорог Дайч – Драгуше, Шкодра-Широка, национальной дороги Дайч и прибрежной дороги Велипойя-Шенджин.

Многие русскоговорящие покупатели албанской недвижимости и туристы из России выбирают аэропорты Черногории и таким образом время в пути до Шенджина достаточно значительно сократится.

По мнению ежедневной британской газеты The Daily Telegraph, в топ-10 самых дешевых туристических направлений, наряду с курортами Албании, Болгарии и Черногории, вошел и греческий остров Кос - конкретно приморский курорт Ке?фалос.

Согласно публикации, проживание на курортах, включенных в список самых дешевых направлений, обходится даже в августе месяце в 30 евро в день.

Как отмечается в публикации, Ке?фалос - самое отдаленное поселение острова Кос, построенное на холме; удивительно живописное, с узкими улочками и восхитительным видом на одноименный залив, с небольшим островком Кастри?.

Кефалос расположен на месте старой столицы острова - Астипа?леа. По одной из версий, поселение получило своё наименование в связи со своей формой, напоминающей голову (кефа?ли) стервятника. По другой - данное поселение в древности стояло во главе других населенных пунктов острова Кос (кефалохо?ри - «главное село»).

Район Кефалоса располагает пляжами - на любой вкус, от космополитеских до уединенных.

Украина получила статус страны-координатора Рабочей группы по туризму на период до 30 июня 2015 года. Такое решение было принято в ходе 28-го заседания Совета министров иностранных дел стран-членов Организации Черноморского Экономического Сотрудничества (ОЧЭС), которое состоялось в Одессе.

"Назначение Украины страной-координатором Рабочей группы по туризму ОЧЭС открывает широкие возможности для внедрения ряда инициатив нашего государства, направленных на развитие сферы туризма в Черноморском регионе", - сказал Вице-премьер-министр Украины Александр Вилкул.

Он отметил, что основными задачами сотрудничества являются, в частности, создание регионального международного турпродукта, а также формирование основных направлений маркетинговой стратегии в сфере туризма стран региона.

"Одним из приоритетов развития туризма в странах Черноморского региона является развитие круизного туризма. Ведь этот вид туризма является перспективным направлением социально-экономическому развитию приморских территорий всех государств ОЧЭС", - отметил Александр Вилкул.

Для надлежащего формирования и реализации всех необходимых задач, Украиной уже предложено странам региона разработать единую стратегию развития круизного туризма в Черноморском регионе на период до 2025 года.

Такое сотрудничество в рамках ОЧЭС способна значительно усилить инвестиционную привлекательность государств региона, что обеспечит более рациональное использование всех имеющихся ресурсов и будет способствовать конкурентоспособности всех стран Черноморского региона на глобальном туристическом рынке.

Для реализации инициатив, Государственным агентством Украины по туризму и курортам будет разработан План действий Рабочей группы на два года, который будет обсужден осенью 2013 года на заседании Министров туризма стран-участниц ОЧЭС, которое состоится в Киеве в рамках Второго Киевского международного туристического форума с участием Генерального секретаря Всемирной туристской организации ЮНВТО Талеба Рифаи.Справка

Члены ОЧЭС:

Азербайджан, Албания, Болгария, Армения, Греция, Грузия, Молдова, Россия, Румыния, Сербия, Турция, Украина.

Наблюдатели и отраслевые партнеры ОЧЭС:

Австрия, Беларусь, Великобритания, Египет, Иордания, Израиль, Иран, Италия, Германия, Польша, Словакия, США, Тунис, Венгрия, Франция, Хорватия, Чехия, Черногория, Европейская Комиссия, Секретариат Энергетической Хартии, Комиссия по защите Черного моря, Дунайская Комиссия, Ассоциация портов Черного и Азовского морей, Ассоциация судостроителей и судоремонтников Черноморского региона, Союз ассоциаций международных автомобильных перевозчиков региона ЧЭС.

Международные организации, с которыми ОЧЭС развивает отношения с соответствующими соглашениями

Европейская Экономическая Комиссия ООН, Постоянный секретариат Межправительственной комиссии ТРАСЕКА, Всемирная организация торговли, Секретариат евразийского экономического сообщества Евразэс, Международный союз автомобильного транспорта, Международная федерация дорог.

Владимир Путин встретился с Патриархом Московским и всея Руси Кириллом и представителями поместных православных церквей, прибывшими в Москву для участия в праздновании 1025-летия Крещения Руси.

Во встрече приняли участие главы и высшее духовенство всех существующих ныне 15 православных церквей, которые объединяют более 227 миллионов верующих: Константинопольской, Александрийской, Антиохийской, Иерусалимской, Русской, Грузинской, Сербской, Албанской, Румынской, Болгарской, Кипрской, Польской, Чешских земель и Словакии, Элладской, а также Православной церкви в Америке.

* * *

В.ПУТИН: Ваше Святейшество!

Глубокоуважаемые предстоятели и высокие представители поместных православных церквей! Добро пожаловать в Москву.

Очень рад приветствовать всех вас в Кремле – иерархов пятнадцати православных поместных церквей. Такая встреча у нас проходит впервые. Мы этому очень рады.

В эти дни Русская православная церковь, весь православный мир отмечают 1025-летие Крещения Руси. Позвольте мне в начале нашей встречи сердечно поздравить вас с этим общим для нас праздником.

Принятие христианства предопределило судьбу и цивилизационный выбор России, стало решающим, поворотным моментом в церковной и светской истории Российского государства. Именно нравственные основы православной веры во многом сформировали наш национальный характер и менталитет народов России, раскрыли лучшие созидательные качества нашего народа, помогли России занять достойное место в общеевропейской и мировой цивилизациях.

Для российской государственности, для нашего национального самосознания православие стало духовной опорой, связало крепкими родственными узами Россию, Украину и Беларусь. Символично, что для совместного празднования 1025-летия Крещения Руси в трёх наших странах был создан объединённый организационный комитет во главе с Патриархом Московским и всея Руси Кириллом.

Торжества по случаю крещения Руси сопровождаются многочисленными светскими и церковными акциями. Одним из таких событий, знаком духовного единства православных народов стало принесение в Россию, на Украину и в Белоруссию христианской святыни – Креста апостола Андрея Первозванного.

Искренняя, твёрдая вера помогала нашим предкам вместе проходить через труднейшие испытания, преодолевать невзгоды и побеждать. Такой опыт нравственного совершенствования, культурного, общественно-политического развития стал неотъемлемой частью наследия восточного христианства, соединил прочными узами целые народы, принадлежащие к православной религиозной традиции. Россия заняла в их ряду достойное место, отстаивая справедливость, заботясь о духовной целостности нашего православного мира, выступая за развитие сотрудничества и укрепление живого диалога православных церквей. Уверен, что наша встреча, ваш приезд в столицу нашего государства всемерно будут служить этим целям.

Сегодня, когда люди вновь находятся в поисках нравственных опор, миллионы наших сограждан видят их в религии, доверяют мудрому пастырскому слову Русской православной церкви. Её подвижническое, просветительское, социальное служение в высшей степени востребовано, а общественный авторитет и миротворческие усилия направлены на укрепление согласия и стабильности, на восстановление исторических связей между народами, с нашими соотечественниками за рубежом. Также важно, что на новом уровне развиваются государственно-церковные отношения. Мы выступаем как подлинные партнёры и как соработники в решении самых актуальных внутренних и международных задач, в развитии совместных начинаний на благо нашего Отечества и нашего народа.

Россия столетиями строилась, крепла как многонациональное и многоконфессиональное государство, черпала силу и уверенность в таком многообразии, всегда открыто и уважительно относилась к другим этносам и их культурным традициям, отстаивала принципы солидарности, свободы и ответственности, соблюдение норм права и морали, защищала традиционные устои. Это необходимые условия, основы устойчивого поступательного развития, залог справедливого мироустройства в XXI веке, и позиция православия в их продвижении неизменно тверда.

Сегодня особо востребованы усилия, направленные на недопущение межцивилизационных конфликтов, чреватых самыми серьёзными последствиями. Россия с её огромным опытом налаживания и поддержания многоконфессионального мира и согласия готова поделиться своим опытом.

С тревогой и болью отмечу, что во многих регионах мира, особенно на Ближнем Востоке и в Северной Африке, множатся межконфессиональные трения, ущемляются права религиозных меньшинств, в том числе и христиан, включая православных христиан. Считаю, что эта острая проблема должна быть предметом пристального внимания всего международного сообщества.

Наша страна и впредь будет проводить активную, созидательную линию, направленную на скорейшее политическое решение конфликтных ситуаций. Большое значение в этих усилиях отводим налаживанию продуктивного межрелигиозного и межкультурного сотрудничества. И конечно, здесь для нас очень важна деятельная позиция, деятельное участие и поддержка поместных православных церквей и её предстоятелей.

Позвольте ещё раз поздравить всех присутствующих с праздником Крещения Руси. Пожелать вам мира, благоденствия, долголетия, новых свершений в благом подвижническом служении во имя утверждения высоких христианских идеалов добра, милосердия, справедливости, во имя укрепления взаимопонимания и доверия между народами.

Благодарю вас за внимание.

Ваше Святейшество, пожалуйста.

ПАТРИАРХ КИРИЛЛ: Ваше Превосходительство, глубокоуважаемый Владимир Владимирович! Позвольте мне поблагодарить Вас за возможность этой встречи.

Празднование 1025-летия Крещения Руси является очень важным событием в новейшей истории России, и не только потому, что 1025 лет прошло с факта Крещения Руси, но потому что 25 лет прошло с начала возрождения, духовного возрождения нашего народа и Русской православной церкви.

Многие из тех, кто здесь присутствует, помнят это событие. И тогда, когда мы в пасмурную, но не дождливую погоду, при сильном ветре совершали богослужение на площади в Даниловом монастыре, то также присутствовали главы и представители православных церквей. И кто-то посетовал, что, вот, погода-то не очень хорошая. Но один мудрый человек сказал: «Погода точно отражает трагическую историю русского православия в XX веке». Но не было дождя, который мог бы разогнать людей. И это был тоже хороший знак, что, несмотря на ветер, и непогоду, и тёмные облака, дождя нет, нет того, что могло бы разрушить это празднование.

Вот в то время мы думали о будущем, конечно. Никто не знал, как повернётся история, никто не знал, что произойдёт с нашей страной. Но было ясное предчувствие того, что наступил исторический поворот в жизни нашего народа и в жизни Русской православной церкви. И мы знаем, что произошло после этого, знаем, как в 90-е годы и в начале 2000-х мы вырабатывали постепенно модель церковно-государственных отношений. Эта модель не была спущена сверху, она не была инициативой только государства или только Церкви, а в диалоге, на практике, через прохождение через трудности, через диалог по конкретным проблемам формировались контуры, очертания этой модели церковно-государственных отношений, которые характеризуются взаимным уважением, невмешательством в дела друг друга и одновременно готовностью сотрудничать, как Вы об этом сейчас, только что сказали, в жизненно важных вопросах для народа нашего и для страны.

Мы торжественно совершили вчера богослужение в храме Христа Спасителя, которое было, конечно, очень духовно напряжённым и сильным событием. Это чувствовали все: и те, кто совершал службу, и те, кто молился, и даже те, кто по телевизору смотрели. Мы просили Бога за то, чтобы он помог нам идти дальше по пути укрепления нашей духовной жизни. И одновременно мы благодарили его за эти 25 лет, которые не были простыми годами, которые тоже сопровождались многими трудностями для Церкви и для народа нашего. Но эти 25 лет принесли обильный плод. И сегодня мы можем сказать, что возрождение духовной жизни на исторических просторах Руси, включая Российскую Федерацию, Украину, Беларусь и все страны, в которых присутствует Русская православная церковь, не имеет прецедента в мировой истории.

За 25 лет была возрождена жизнь многомиллионного народа, духовная жизнь. Были построены и отремонтированы храмы, открыты монастыри, духовные школы, средства массовой информации, развиваются социальные проекты, образовательные. Невозможно обо всём даже сказать, насколько обширна повестка дня сегодня Русской православной церкви, в том числе во взаимодействии с государством.

Хотел бы в Вашем лице поблагодарить всё российское руководство за то, что сегодня в нашей стране осуществляется этот разумный, взаимоуважительный, открытый и направленный на решение конкретных задач диалог. Мы надеемся на то, что Господь приклонит к нам милость свою, как он приклонил за эти 25 лет.

Встретившись с нашими дорогими собратьями – предстоятелями поместных православных церквей, мы, конечно, говорили о проблемах. Каждый говорил о своём, у каждого есть свои проблемы. Но для общего заявления, которое мы сделали, мы избрали ту проблему, которая сегодня волнует всех, – это проблема христианского и православного присутствия на Ближнем Востоке.

Мы знаем, что в истории всякое происходило. И мы знаем, как изгонялись православные христиане со своих исторических земель. И вот сегодня в результате тех конфликтов, которые имеют место, особенно в результате трагедии, происходящей в Сирии, есть страшная перспектива: потерять христианское присутствие в этой стране. А если это произойдёт, то и близлежащие страны не останутся в стороне. Нельзя допустить опустошения Ближнего Востока с точки зрения присутствия христианства. Это будет цивилизационная катастрофа. Наши истоки все там, оттуда вера наша. Там древние патриархаты, представители которых здесь.

И если в результате военных действий, конфликтов христиане будут физически уничтожаться, как это имеет место сейчас в Сирии, или выдавливаться из страны, то это действительно явится трагедией и для православных церквей, и для мировой культуры, и для простых людей, которые страдают сегодня от этой военной ситуации.

Мы приняли заявление, которое было подписано главами церквей, которые здесь присутствуют, и некоторыми представителями, с выражением нашей глубочайшей озабоченности. Думаю, что ещё братья скажут что-то на эту тему, но я хотел бы выделить тему присутствия христиан на Ближнем Востоке как главную тему, которую мы обсуждали в наших двусторонних переговорах, а также на общих встречах.

В заключение, Владимир Владимирович, я хотел бы пожелать Вам помощи Божьей, в Вашем лице всему нашему Отечеству, чтобы и в предстоящие годы мы все восходили от силы к силе, чтобы экономически укреплялось Российское государство, чтобы политическая стабильность и мир присутствовали в нашем обществе, чтобы духовно укреплялся наш народ, ибо без духовной основы, без сильной духовной основы даже очень сильный в материальном отношении человек, по сути дела, слаб. История показывает: основные битвы выигрывали не только те, у кого самые сильные мышцы, или не только те, у кого самое сильное вооружение, но те, кто был способен духовно выдержать испытания. Мы молимся за наше Отечество и радуемся тому, что празднование 1025-летия Крещения Руси стало важным событием, общим праздником для нашей страны, в котором такое достойное и яркое участие приняли главы и представители поместных православных церквей. Благодарю вас сердечно.

В.ПУТИН: Спасибо большое.

ПАТРИАРХ ФЕОДОР (как переведено):Ваше Превосходительство Президент Российской Федерации, господин Владимир Путин!

Славу и честь мы воссылаем поклоняемому в Троице Богу, дающему нам, предстоятелям и представителям всех поместных и православных автокефальных церквей, благословение и особую радость официальной встречи с политическим лидером, лицо которого для нас почтенно и любезно.

Этот визит не носит формального характера, но является важнейшим, искренним во Христе любви и взаимопонимания, в атмосфере духовной радости, царящей на торжествах, посвящённых 1025-летию Крещения Руси. Это событие определило направление исторического развития нации. Принятие русским народом веры и богатства отечественного придания, осуществившегося в Крещении ещё в 988 году во главе со святым равноапостольным князем Владимиром, стало твёрдой основой, на которой укрепилась русская душа. Проходя сквозь горнила испытаний, русский человек никогда не опасался жертвовать своим интеллектуальным «я» во имя коллективного «мы», вписывая в книгу истории золотые страницы героизма и самопожертвования.

Желая почтить многовековую историю присутствия христианства на Руси, мы с радостью взираем на Ваше Превосходительство, наша душа наполнена внутренним ликованием и благодарностью, рождающими в нас молитвенное настроение. Мы горячо молимся, искренне желая, чтобы Господь даровал Вам крепкое здоровье и полноту сил на благо и преуспеяние благочестивого русского народа.

Я, многоуважаемый господин Президент, являюсь Патриархом Александрии и всей Африки и представляю тот православный народ, который живёт в Африке, в 54 странах, в 42 из которых у нас есть наши представительства.

Мы работаем в Александрии, в Каире, который сейчас переживает такие трудные моменты. Поэтому я прошу Вас – как духовный отец – не забывать наши места.

Спасибо Вам большое ещё раз.

В.ПУТИН: Спасибо большое.

Согласно статистическим данным, предоставленным Ассоциацией отельеров города Салоники, за первое полугодие 2013 года первое место в рейтинге посещения Салоники с ночевкой заняли российские туристы.Более конкретно, туристы из России заняли в этом году первое место среди других иностранных туристов, посетивших Салоники с ночевкой, зафиксировав увеличение количество пребываний с ночлегом в гостиницах на 62,21%, что, соответственно равно 35.698 ночевкам (по сравнению с 22.007 в прошлом году).

На втором месте - киприоты (9,65%, 31.765 ночевок), а на третьем - Турция, с существенным увеличением на 50,10% (28.556 ночевок).

На четвертом месте - израильские туристы (67,92%, 26.854 ночевок); на пятом - туристы из Италии (правда, с уменьшением потока на 4,09%), на шестом - болгары (увеличение на 19,87%), на седьмом - немецкие туристы (+1,81%), на восьмом - США (+10,85%), на девятом - сербы (+38,28%) и на десятом - Румыния (+38,36%).

Далее:

- ливийцы (раненые после военных событий в Ливии) - с уменьшением на 91,37% (11.324 ночевок)

- Албания (-1,14%)

- Великобритания (+4,92%)

- Франция (+ 4,80%)

- туристы из Скопье (+ 9,62%)

- с Украины (+ 86%);\

- из Австралии (+ 35,83%)

- из Польши ( + 36,23%)

- из Голландии (+ 12,81%)

- из Испании (-25,32%).

Украинскому прокату нужен госзаказ

Ко Дню Металлурга бизнес-портал UGMK.INFO начинает публикацию серии материалов о проблемах и перспективах развития внутреннего рынка металлопродукции. Уже осознав, что отсутствие стабильного потребления в Украине остается главной проблемой отечественного ГМК, правительство все еще не сделало реальных шагов, направленных на оживление спроса.

Судя по тому, что в последние полгода о необходимости развития внутреннего рынка металлопродукции поочередно высказались В. Янукович, Н. Азаров и М. Короленко (если кто не знает – глава воссозданного Министерства промполитики), в руководстве страны, наконец, созрело понимание исключительной важности этой задачи. Справедливости ради отметим, что подобные лозунги выдвигали и неизменно проваливали все «посткучмовские» правительства – что «оранжевые», что «бело-голубые».

На сегодня по уровню потребления металла на душу населения (в 2012 г. – 126 кг/чел) Украина упала до уровня таких «мощных индустриальных стран» как Румыния, Албания, Панама, Оман, Вьетнам.

Перспективы-2013: рынок повернул вспять

В текущем году объем внутреннего потребления упадет ниже уровня 2010 г. По данным «Украинской горно-металлургической компании» (УГМК), за январь-апрель 2013 г. объем поставок металлопроката на украинский рынок (без учета трубной продукции) снизился на 21% по сравнению с аналогичным периодом 2012 г. и составил 1 799 тыс. т.

По информации «Дельфики», за 5 месяцев 2013 г. отгрузка проката на внутренний рынок упала на 15,3% до 2,25 млн. т против 2,66 млн. т в 2012 г.

Таким образом, при сохранении нынешней динамики внутренних поставок объем рынка по итогам года составит не более 5,5 млн. т, в лучшем случае 6 млн. т. И это в стране, где, по оценкам «Укрпромвнешэкспертизы» (УПВЭ), в коммунальном хозяйстве и жилищном фонде нужно заменить около 110 млн. т конструкций и 69 млн. т оборудования, в промышленности – 65 млн. т металлоконструкций, в транспортной инфраструктуре 53 млн. т. Необходимо заменить около 30 млн. т труб. При общем объеме требующего замены металлофонда в 330 млн. т даже 1% ежегодно составит прибавку к потреблению более 3 млн. т, это более трети текущей емкости рынка!

Потребности очень велики – страна срочно нуждается в капремонте и реконструкции дорог, объектов коммунального хозяйства и жилищного фонда.

К сожалению, несмотря на значительный потенциал металлопотребления в машиностроительном комплексе (подробнее об этом – в следующих статьях), следует констатировать, что «завтра-послезавтра» раскрыть его не получится – модернизация и структурная перестройка отрасли потребует значительного времени.

Поэтому реально в ближне- и среднесрочной перспективе значительного прироста потребления можно ждать только от строительного сектора. Здесь, при условии решения организационных и финансовых вопросов, можно в сравнительно краткие сроки начать масштабное строительство.

Солдат спит, служба идет…

В действующем с 14 июня 2013 г. Меморандуме о взаимопонимании между Кабинетом Министров Украины и предприятиями ГМК развитию внутреннего рынка посвящено целых 2 предложения, включая обязательство предприятий ГМК «обеспечить реализацию на внутреннем рынке металлопродукции …по ценам, не превышающим мировые».

Кабмин же, в свою очередь, должно содействовать развитию внутреннего потребления, однако никаких конкретных обязательств или планов на сей счет нам не предоставили. Очевидно, думают в правительстве Азарова, металлопотребление буде расти само по себе в результате дальнейшего «покращення» работы экономики. На деле же, для развития внутреннего потребления необходимо создание благоприятных условий для работы промышленного сектора (1) и четкие инструменты, обеспечивающие приоритет в закупках отечественного металла (2) – как при реализации проектов за бюджетные средства, так и за деньги частных инвесторов.

Утвержденная правительством Азарова в 2011 г. (постановление от 12.09.2011 года №1130) госпрограмма развития внутреннего производства, направленная, в т.ч., и на «увеличение объемов потребления металлопродукции отечественного производителя», никаких механизмов для этого не предусматривала, став очередным «мертворожденным» документом.

Более конкретна принята в 2013 г. госпрограмма активизации экономических реформ на 2013-2014 гг., в рамках которой планируется реализация ряда крупных инфраструктурных проектов. Однако источники финансирования большинства этих проектов не определены, а предоставление государством гарантий возврата взятых на их реализацию кредитов никак не решает эту проблему.

Капитальные проекты в ГМК

В числе крупнейших проектов госпрограмме активизации развития экономики – модернизация «Донецкстали» где происходит переход от доменного на новое электросталеплавильное производство (9 млрд. грн.). Этот проект уже реализуется, однако, к сожалению, перспективы потребления украинского проката в нем сводятся к строительно-монтажным работам при создании литейно-прокатного комплекса. Заказы на поставку оборудования для нового электросталеплавильного производства получил австро-немецкий концерн Siemens VAI.

Напомним, что в рамках реконструкции сталеплавильного передела «Донецксталь» построит электросталеплавильную дуговую печь мощностью 1,8 млн. т в год (запуск запланирован на осень 2013 г.), универсальную МНЛЗ (для разливки заготовки и слябов) мощностью 1,5 млн. т в год (I квартал 2015 г.) сортопрокатный стан мощностью 600 тыс. т (2015-2016 гг.?) и вспомогательную инфраструктуру.

Часть финансирования ($200 млн.) для реализации этих проектов «Донецксталь» привлечет в виде банковского кредита под государственные гарантии.

Среди других относительно металлоемких проектов в текущем году – реконструкция аглофабрики на МК им. Ильича ($330 млн.), строительство установки вдувания ПУТ и инфраструктуры новой воздухоразделительной установки на Енакиевском МЗ, строительство установки десульфурации чугуна и установки вдувания ПУТ на ДМК им. Дзержинского

Больше в текущем году крупных капитальных проектов в ГМК не будет. В 2014-м – запланировано начало строительства новой аглофабрики на Енакиевском МЗ ($350 млн) и реконструкция стана-350 под стан 400/200 на ДМКД ($100 млн.).

Конкретики в отношении грандиозных планов замены мартеновского производства «Запорожстали» на конвертеры и непрерывную разливку, «вынашивание» которых новые акционеры комбината унаследовали от старых, все еще нет. Когда начнется строительство нового кислородно-конвертерного цеха, которое позволит, по словам Рината Ахметова, вывести «Запорожсталь» в число «лучших металлургических комбинатов Восточной Европы» - неизвестно.

Трубный сектор

Перспективы спроса на металл со стороны трубного сектора, традиционно одного из ключевых потребителей, однозначно позитивными не назовешь. Во всяком случае, возможности загрузки мощностей на основе экспортных поставок под большим вопросом.

Внутри страны потенциал потребления трубной продукции, конечно, весьма значителен. Десятки тысяч труб нужны для обновления существующих и строительства новых систем канализации и водоснабжения, значительные заказы может обеспечить реконструкции проходящих по Украине магистральных газопроводов и развитие внутренней добычи и поставок газа.

Добыча углеводородов на шельфе Черного моря, разработка сланцевых месторождений должны существенно поднять спрос на трубы для геологоразведочных работ, промышленного бурения, обустройства скважин и поставок добытого сырья.

Конечно, главный вопрос здесь – деньги, госказна пуста, однако привлечение таких инвесторов как ExxonMobil и Shell позволит обеспечить необходимое финансирование для закупки труб. Главное, чтобы не получилось как с китайскими кредитами для углепрома, когда на китайские займы для модернизации шахт и внедрение технологии газификации угля мы обязаны покупать китайское же оборудование.

Актуальным здесь является введение госзаказа, или специальной программы, которая будет предусматривать закупку именной украинской продукции надлежащего качества для реализуемых в стране проектов.

По-прежнему не просматривается реальная перспектива увеличения потребления труб в жилкомунхозе, где спрос продолжает откладываться до лучших времен – денег нет и не предвидится. Если в ТЭК хоть какие-то средства на обновление выделяются, то в секторе ЖКХ, нищем и обворованном, до сих пор отмечаются разве что разовые закупки мелких партий для очередного «латания дыр».

Перспективы стимулирования спроса на металлопрокат в других ключевых отраслях-потребителях – строительном секторе и машиностроении - предмет для отдельного разговора.

Игорь Жигир

Иран пока не получал никаких предложений для участия в проекте TAP.

Об этом АПА сообщил посол Ирана в Азербайджане Мохсен Пакайин.

Говоря о возможности участия Ирана в проекте, посол отметил, что Иран экспортирует газ в Европу через Турцию. "Если поступит новое предложение, то мы можем подумать над этим. Мы не настаиваем на том, чтобы продавать газ в Европу, они нуждаются в еще большем объеме энергии. Конечно, у нас много запасов нефти и газа. Мы занимаем второе после России место по запасам газа".

Азербайджан 28 июня официально объявил проект Трансадриатического газопровода (Trans Adriatic Pipeline, TAP) маршрутом для экспорта в Европу газа, который будет добываться в рамках второй стадии разработки месторождения Шах Дениз. Трубопровод будет начинаться в Греции, пройдет через территорию Албании и Адриатическое море и далее в Италию. Оценочная стоимость проекта строительства газопровода составляет 2,2 млрд долларов.

Глава дипломатии Евросоюза Кэтрин Эштон выразила удовлетворение, что в ходе 13-го раунда переговоров в понедельник в Брюсселе премьер-министры Сербии и Косово Ивица Дачич и Хашим Тачи вновь продемонстрировали обоюдную приверженность диалогу по нормализации отношений, на этот раз - в части коммуникаций и энергетики.

"Работа по документам по телекоммуникациям и энергетике почти завершена. Обсуждение этих текстов будет продолжено в ближайшие дни во время моих поездок в Белград и Приштину", - говорится в заявлении Эштон, поступившем в РИА Новости.

О подробностях переговоров не сообщается. Как стало известно агентству из диписточников в Брюсселе, Сербию и Косово глава европейской дипломатии посетит 9-10 июля.

Решение вопроса по договору о нормализации имеет ключевое значение для Сербии, поскольку без этого не будет назначена дата переговоров о вступлении в ЕС. Документ о нормализации между Белградом и Приштиной до сих пор не вступал в силу. Он состоит из 15 пунктов, в основном посвященных организации и полномочиям сербских муниципалитетов на севере Косово.. Против него выступают многие сербские оппозиционные партии и движения, православная церковь, косовские сербы, так как договор выводит сербские муниципалитеты из-под юрисдикции Белграда и фактически передает их во власть албанских властей Косово, провозгласивших в одностороннем порядке независимость в 2008 году.

Сербские власти, напротив, отмечают, что в случае реализации соглашения стране будет открыт путь к переговорам о вступлении в ЕС, а северные (преимущественно сербские) муниципалитеты в Косово получат дополнительные права по защите интересов.

Россия на европейском фоне: причины отставания

4. Почему мы считаем, что идем особым путем?

Дмитрий Травин

Итак, мы сформулировали тезис о том, что каждая страна стремится к развитию, ориентируясь на соблазнительные достижения соседей. В идеале любой народ желает пройти свой исторический путь, позаимствовав у лидеров их успехи (быстрый рост ВВП, социальную справедливость, военную мощь, разумное политическое устройство), но не заимствуя всякие неприятности (революции, гражданские войны, диктатуры, экономические кризисы).

Иными словами, мы движемся вперед, видя перед собой идеализированный образ. Некоторые люди прямо говорят: «Давайте жить как в Европе», «Давайте пойдем западным курсом», «Давайте соорудим американский капитализм (или шведский социализм, или немецкое экономическое чудо, или английскую демократию)». Но почему же тогда не менее распространенными у нас являются представления об особом пути России? Почему люди говорят, что мы — особая православная цивилизация или особая евразий­ская культура? Или просто особая страна, где демократия — не обычная, а суверенная, где экономика — не рыночная, а артельная и где народ — не просто народ, а народ-богоносец?

«Идеалисты» и «особисты»

«Идеалисты» и «особисты» часто спорят до хрипоты, но почти никогда не могут переубедить друг друга. Рациональные аргументы в таких спорах не действуют. «Идеалисты» численно доминируют в периоды «бури и натиска», когда кажется, что вот-вот возобладают разумные перемены и мы вскоре увидим на практике все то, о чем мечтали. «Особисты» доминируют в «года глухие», когда выясняется, что результат осуществленных перемен сильно не совпал с идеалом и, значит, «жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе».

Иначе говоря, проблема идеалистов состоит в том, что они не принимают во внимание зависимость от исторического пути, тормозящую развитие, и особенно ловушки модернизации, которые могут завести ее на боковой путь. А в чем же состоит проблема «особистов»?

Любому человеку трудно признать, что он хуже другого. Точнее, он может это признать, если надеется догнать лидера в будущем: разбогатеть, сделать яркую карьеру или великое открытие, вырастить замечательных детей. Если ж таких надежд нет, то с отставанием можно смириться, понимая, что обладаешь иными ценностями. Я — не красивый, но умный. Я — неудачлив в делах, но счастлив в браке. Я — не успешен, но сделал для страны больше, чем карьерист.

В ряде случаев стремление достичь душевного равновесия при неудачах может стимулировать человека к поиску своих выдуманных достоинств и к принижению успехов других. Все взяточники, а я — честный и потому бедный. Все бездуховны, а я — непризнанный гений и потому одинок.

Представления об особом пути народа сродни таким интеллектуальным построениям. По этой именно причине они становятся популярны в период провала реформ, иностранных оккупаций, гражданских войн и революций, а также резкого обострения нищеты при экономических кризисах. Самим своим поиском особого пути Россия показывает, что она во многом похожа на другие страны, поскольку отнюдь не одни только мы пытались отыскать свою национальную специфику на долгом и трудном историческом пути.

Рассмотрим несколько интересных примеров того, как разные западные государства, которые в нашем представлении часто выглядят представителями некоего единого европейского пути развития, на самом деле, проходя через крутые повороты истории, декларировали наличие своего особого пути.

Персональный договор с Богом

Первый пример такого рода — Португалия. Для нее сложной эпохой стали XVI—XVII века, когда эта маленькая страна должна была сосуществовать на Пиренейском полуострове с самым сильным европейским государством — Испанской державой Габсбургов.

С одной стороны, Португалия гордилась прошлым — формированием империи, великими географическими открытиями, завоеванием заморских территорий. Ведь все эти достижения были обеспечены чрезвычайно малыми силами, что свидетельствовало, как говорила мифология (созданная в том числе и великим португальским поэтом Камоэнсом в его «Лузиадах»), о героизме и могуществе лузитан (португальцев). С другой же стороны, по объему военных и финансовых ресурсов Португалия была не сопоставима с Испанией, а потому могла запросто потерять свою независимость, как потеряли ее все прочие государства, расположенные на Пиренейском полуострове.

Утрата независимости действительно произошла при Филиппе II Испанском. В результате несколько десятилетий Португалия находилась под властью короны Габсбургов. Фактически встал вопрос о том, имеет ли Португалия право на существование или же это часть Испании, наряду с Кастилией, Арагоном, Леоном, Эстремадурой, Андалусией, Галисией.

И вот когда этот вопрос стал всерьез беспокоить общество, появилась своеобразная португальская теория особого пути. Она была сформулирована в многотомном труде «Лузитанская монархия», публиковавшемся на протяжении более 130 лет. Монах Бернарду ди Бриту в первых частях повествования начал рассказ с тех времен, когда мир был еще лишь задумкой Создателя. «Как выяснилось», само существование Португалии входило изначально в замысел Бога. А из этого, естественно, следовало, что существование независимой страны является не исторической случайностью, но составной ча­стью Божественного плана по сотворению мира. Господь, согласно «Лузитанской монархии», лично спустился на землю, чтобы создать новое государство и Сам беседовал об этом с военным лидером Афонсу Энрикишем, который стал первым португальским королем.

В произведениях различных национальных авторов можно обнаружить, что португальские герои превосходят всех прочих в мировой истории, включая Александра Македонского, Траяна и т. д. «Нет на известной нам земле народа, которому все люди были бы обязаны больше, чем португальцам», — отмечал Амадор Аррайш. А в одной книге 1631 года встречается следующее «логическое» умозаключение: испанцы побеждают все другие народы. История показывает, что португальцы побеждали и испанцев. Значит, португальцы — самый храбрый народ на земле.

Подобная мифология была чрезвычайно важна для эпохи испанского владычества. Возможно, именно она, наряду с регулярно переиздававшейся поэмой Камоэнса, во многом обеспечила восстановление португальского государства.

Следующий пример — Польша. Теория «особого пути» формируется на польских землях примерно в то же время, что и на португальских. И так же как в Португалии, в Польше это было связано с тяжелым периодом существования государства, с непосредственной угрозой его независимости.

Начиналось польское мифотворчество еще с того, что в XV веке возникла идея происхождения шляхты от древних сарматов. Зафиксирована она, в частности, в знаменитых «Анналах» историка Яна Длугоша. Сама по себе эта идея в общем-то не сильно отличалась от близких по духу многочисленных мифов о происхождении народов, распространенных в других странах. Древние римляне, например, возводили себя к еще более древним троянцам.

Пока Польша была сильна, значение мифотворчества не выходило за определенные рамки. Однако в XVII столетии ситуация стала резко меняться в худшую сторону. Целый ряд военных неудач поставил под сомнение существование некогда мощного государства. Страшные удары по полякам были нанесены в основном шведами (знаменитый «Потоп»), но и Россия активно расширялась за счет своего ослабевшего западного соседа.

На этом фоне в Польше сформировалась так называемая идеология сарматизма. Доминирующее положение католицизма привело к возникновению своего рода мессианизма. В сарматизме закрепилось представление об исключительной роли поляков в осуществлении Божественного промысла. Это отражалось, например, в убеждении, что сам Бог покровительствует Речи Посполитой. И потому среди шляхты пользовался популярностью миф о Польше как об оплоте христианства, убеждение, что именно Речь Посполитая призвана защитить христианский мир от его многочисленных врагов.

Это убеждение получило во второй половине XVII столетия серьезное фактическое подкрепление в связи с тем, что именно польский король Ян Собеский одержал несколько впечатляющих побед над турками и остановил их продвижение на Запад, защитив, в частности, Вену. Польша действительно на некоторое время стала спасителем христианского мира, и это утвердило старое представление шляхты об особом предназначении страны.

Сербский миф об особом пути в некотором смысле противоположен мифу польскому. Поскольку Сербия долго находилась под турецкой оккупацией, сравнительно поздно обрела свою государственность и, увы, не смогла прославиться великими подвигами на земле, особый путь народа стал трактоваться как путь построения «Небесной Сербии» — величественной и лучезарной, которую образовали многие миллионы праведных сербов, достигнув тем самым цели, поставленной перед народом самим Господом.

На протяжении долгих лет страданий формировались представления, которые ярко отразил в ХХ веке святой Николай Сербский (Николай Велимирович). Он писал, в частности, что ни один другой народ в мире так верно не служил Христу. Именно в этом, а не в земных деяниях состоит предназначение сербов. Какой иной народ так любит истину и так нелицемерно говорит правду? Какой иной народ построил так много храмов на Балканах? Какой иной народ не знал в своей истории борьбы между церковью и государством? У какого иного народа столь много правителей добровольно ушло от власти в монастырь?

Особые страдания, которые пришлось претерпеть сербам, согласно трактовке св. Николая, являются признаком богоизбранности, «ибо кого Бог любит, того и наказует». Много мучились на своем веку и другие народы, но ни один не претерпел таких мук. Даже русские на треть не страдали, как сербы.

Особый путь для сербов — отнюдь не фигуральное выражение. Они даже могут его описать совершенно конкретно. «История сербов, — отмечал св. Николай, — вся трагична. Путь народа ведет по опасной крутизне над бездной. Этим путем может пройти без страха лишь лунатик. Такие ужасы подстерегают на этом пути. Если бы сербы смотрели вниз, в пропасть, над которой грядут, они устрашились бы и скоро упали и пропали. Но они глядели ввысь, в небо, на судьбоподателя Бога, с верой в Него — и шагали бессознательно, или едва сознавая, что делают. Поэтому они смогли преодолеть путь по отвесным скалам, какими ни один народ белой расы доселе не проходил».

А вот главный вывод, который делает св. Николай: «Подобно тому, как Христос определил исключительно большую задачу своему любимому ученику — святому Иоанну, так Он поставил большую задачу и сербскому народу, уготовав ему великую миссию меж ближними и дальними народами». Православным славянам и прочим православным народам предстоит спасти человечество. Опираться спасатели будут на Россию, как самое мощное государство, но вооружаться им предстоит программой сербского народа.

Философия, предполагающая всемирную мессианскую роль сербов, по понятной причине, скептически относилась к югославскому государству, сузившему масштабы деяний народа до малого региона. Но любопытно, что в социалистической Югославии после Второй мировой войны идея особого пути не исчезла, а трансформировалась, придав мессианству земное измерение. Югославы, ведомые сербами, как самой большой нацией, полагали, что они строят единственно правильный социализм, основанный на рабочем самоуправлении, а не на бюрократическом централизме, как это было в Советском Союзе. Югославская экономическая модель оказалась совершенно уникальной. Она вдохновляла сторонников особого пути вплоть до момента развала Югославской федерации, вызванного помимо прочего и ущербно­стью рабочего самоуправления.

Описанные выше португальский и польский примеры имеют лишь косвенное отношение к современным мифам, поскольку рождались в иную эпоху и были ориентированы на восприятие лишь сравнительно небольшой привилегированной частью общества. Гораздо большее значение имеет для нас мифология времен распространения национализма, поскольку сегодняшние представления об особом пути России корреспондируют напрямую именно с ними. Сербский миф как раз из их числа. Но и крупнейшие европейские страны не избежали в своей истории подобного мифотворчества.

Рассмотрим, каким образом националистическая мифология развивалась в Англии. Еще в середине XVI века из уст крупных деятелей церкви можно было услышать странные заявления о том, что у Бога есть национальность. «Господь — англичанин», — заявил, к примеру, будущий епископ лондон­ский Джон Эйлмер. Он призвал своих соотечественников благодарить Господа по семь раз на дню за то, что тот создал их англичанами, а не итальянцами, французами или немцами. «Господь со своими ангелами сражался на ее (Англии. — Д. Т.) стороне против чужеземных врагов», — напоминал епископ.

Эти заявления, впрочем, были скорее сродни ранней португальской и польской мифологии; о них говорилось выше. Другое дело — высказывания, обращенные к широким народным массам, распространившиеся в английском обществе несколько позже. К концу XVI столетия в Англии появляются любопытные славословия в честь английского языка. «Итальянский язык — благозвучен, но не имеет мускульной силы, как лениво-спокойная вода; французский — изящен, но слишком мил, как женщина, которая едва осмеливается открыть рот, боясь испортить свое выражение лица; испан­ский — величественен, но неискренен и ужасен, как дьявольские козни; голландский мужественен, но очень груб, как некто все время нарывающийся на ссору. Мы же, заимствуя у каждого из них, взяли силу согласных итальянских, полнозвучность слов французских, разнообразие окончаний испанских и умиротворящее большое количество гласных из голландского; итак, мы, как пчелы, собираем мед с лучших лугов, оставляя худшее без внимания».

Забавно, что через полтораста лет Михайло Ломоносов соорудил похожее славословие в адрес русского языка. «Карл V, римский император говаривал, что ишпанским языком — с Богом, французским — с друзьями, немецким — с неприятелями, итальянским — с женским полом говорить прилично. Но если бы он российскому языку был искусен, то, конечно, к тому присовокупил бы, что им со всеми оными говорить пристойно, ибо нашел бы в нем великолепие ишпанского, живость французского, крепость немецкого, нежность итальянского, сверх того, богатство и сильную в изображениях краткость греческого и латинского языка».

Англия не испытывала ужасов иностранного господства, как Португалия или Польша, однако в середине XVII столетия для этой страны настал вдруг чрезвычайно тяжелый момент. Рухнула монархия, общество оказалось расколото противоборствующими группировками. Именно в эпоху английской революции, когда народ испытывал чрезвычайные трудности, представление об отдельных особенностях нации стали постепенно трансформироваться в своеобразную теорию «особого пути». Как евреи времен Ветхого Завета имели особый договор с Богом, так и англичане времен восстания пуритан считали себя вторым Израилем, постоянно возвращаясь к этой метафоре в парламентских спичах и памфлетах, а также в церковных церемониях. Трудности, которые англичанам приходилось преодолевать на практике в сравнении с другими народами, компенсировались в сознании тем, что именно себя пуритане считали народом избранным, народом мессианским, народом, призванным установить истинную Церковь на земле взамен окончательно разложившейся Римско-католической.

Мы наш, мы новый мир построим

Понятно, что представления об особом пути XVII века имеют совершенно иную окраску, нежели представления XX—XXI столетий. Религиозный элемент у англичан играл несопоставимо бЛльшую роль, чем может играть сейчас, тогда как, скажем, популярных ныне рассуждений об особом пути в экономике, насколько известно, тогда не имелось. Однако в общих чертах ситуацию различных эпох роднит именно то, что на крутых поворотах истории в эпоху распространения национализма народ поддерживает себя мифотворчеством, в котором говорит о своей особости, о своих преимуществах по отношению к другим народам, которые кажутся более благополучными и преуспевающими.

Во Франции подобные мессианские представления сформировались также в эпоху революции, но поскольку это событие отстояло от английской революционной эпохи примерно на полтора столетия, язык национализма оказался совершенно иным — светским и не содержащим никаких отсылов ко «второму Израилю» или к особому договору народа с Господом.

Государство времен Великой французской революции находилось в глубоком экономическом и политическом кризисе. Хозяйство страдало от страшной инфляции, в городах не хватало элементарных продуктов, а власти увязли в бесконечных обсуждениях идей свободы, равенства и братства. По мере усиления кризиса эти дискуссии перерастали в кровавые стычки между самими революционерами. Завершались эти разборки массовыми репрессиями. Недавно еще самое сильное государство Европы ныне могло позавидовать любому соседу, живущему скучной, размеренной, однообразной жизнью. Более того, Франции угрожала иностранная интервенция, ставящая под угрозу само существование молодой нации. В этой ситуации элиту поразил тяжелый психологический кризис, выходом из которого стала невиданная доселе консолидация общества.

Постепенно у французов сформировалось представление о том, что страдание от собственных неурядиц есть на самом деле не что иное, как великое страдание во имя всего человечества. В христианской традиции, где Бог был распят на кресте и погиб ради искупления первородного человеческого греха, подобная трансформация идеи страдания была, наверное, вполне естественной. Франция ощутила себя «распятой» именно потому, что несла всему миру прогрессивные идеи свободы, равенства и братства.

При таком интеллектуальном повороте страдания сразу же стали осмысленными. Соперничество политических клик, неудачные денежные эксперименты, озлобление против вчерашних господ — все это вдруг превратилось в элементы великой миссии, выпавшей на долю самого лучшего, самого передового народа Европы. Патриотический дух проник в сердце общества. Интервенция оказалась отбита. Более того, французская революционная армия под звуки «Марсельезы» понесла революцию на своих штыках в соседние страны, где еще правили ненавистные тираны, отрицающие свободу, равенство и братство.

Впоследствии наполеоновская армия, несколько трансформировав ту же самую идею, несла Гражданский кодекс и буржуазные свободы туда, где еще доминировало обычное право, разбавленное феодальными установлениями. Для дворянской элиты Центральной и Восточной Европы Буонапарте являлся не кем иным, как узурпатором божественного права наследственных монархов. Но для французов, проникшихся национальной идеей избавления всего мира от тирании, узурпаторами были как раз наследственные монархи. А Наполеон стал авторитарным лидером, персонифицирующим дух нации, воплощающим в себе весь комплекс идей свободы, равенства и братства. О том, что в империи не осталось даже следов присутствия этой великой триады, ощутивший собственное величие народ задумываться, естественно, уже не мог и даже не хотел.

Французский особый путь выглядел как путь самой передовой нации, прокладывающей дорогу к свободе, равенству и братству для всего человечества. Французы не говорили, что мы, мол, другие, что мы не такие, как все. Они полагали, что являются самой развитой европейской нацией, и их особость состоит в том, чтобы раньше других пройти по пути преобразований и помочь другим народам встать рано или поздно на путь построения общества, избавленного от тирании.

Однако в Германии в XIX веке эпоха становления национализма в полном смысле сформировала теорию особого пути. Исследователь этого вопроса Луи Дюмон отмечал, что «немцы выставляли и пытались навязать свое превосходство лишь потому, что они немцы, тогда как французы сознательно утверждали только превосходство универсальной культуры, но наивно отождествляли себя с ней в том смысле, что считали себя наставниками человеческого рода».

Представление об особом характере германской культуры (понимаемой, естественно, в широком смысле) сумело стать для народа определяющим. Германия представлялась местным националистам неким духовным гигантом, возвышающимся посреди других европейских народов, погрязших в суете и тщеславии, в мелких заботах, связанных с функционированием рыночного хозяйства. Немцы же с их великой поэзией, музыкой, философией оказывались якобы совершенно чужды мелочам. Они выстраивали свое национальное бытие исключительно на великих идеях и на глобальных свершениях. Как древние греки в свое время считались образцом физического совершенства, так немцы теперь видели себя образцом совершенства духовного.

Германия стала противопоставлять себя абстрактно понимаемому Западу. Примерно так же, как считают сегодня многие в России, немцы рубежа XIX—ХХ веков считали Запад неким расплывчатым целым, отличающимся от Германии отсутствием духовных начал. Для того чтобы четко оформить это противопоставление, германские интеллектуалы стали использовать понятия «цивилизация» и «культура». На Западе, с их точки зрения, доминировала цивилизация с ее борьбой за выживание, с ее эксплуатацией человека человеком, с ее бездумным использованием рынка. В Германии же над ценностями цивилизации превалировала культура. Она предполагала формирование развитой, эффективной экономики без тех эксцессов, которые сопровождают развитие хозяйства на Западе. Она предполагала единство общества вместо гоббсовской войны всех против всех. Она предполагала социальную защищенность вместо вражды, наживы, корысти.

Не случайно именно Отто фон Бисмарк первым в Европе добился больших сдвигов в деле создания систем социального страхования. Не случайно именно в Германии получило особо динамичное развитие картелирование крупного бизнеса. Не случайно именно Германия чрезвычайно активно защищала отечественного производителя от иностранной конкуренции. Все эти мероприятия, рассматриваемые порой как независимые, изолированные, на самом деле являлись элементами единой системы патерналистского государства.

У разных немцев в их национальном мировоззрении могла быть различная культура. Кто-то видел величие Германии в творениях Гегеля, а кто-то в том, что в сравнении с французским рабочим немец защищен государством. На самом деле, естественно, защита была условной, и по основным параметрам немец начала ХХ века оказывался даже беднее своего западного соседа. Но национальная идея живет всегда своей собственной жизнью, мало связанной с реальностью.

В Первую мировую войну немцы шли сражаться не только за своего кайзера. Они защищали германскую культуру, германский образ жизни от «русских варваров» на Востоке и от «неправильной» цивилизации на Западе. Утвердив в сознании свое культурное превосходство над врагом, немцы тем самым компенсировали трудности становления рыночной экономики, нищету и убогость жизни, реально существовавшее неравноправие социальных слоев. Возможно, поэтому война была столь долгой и кровавой. Не все были пронизаны таким антивоенным настроением, как, скажем, хорошо известные нам герои Ремарка.

Даже лучшие интеллектуалы Германии чувствовали себя представителями иного мира, нежели мир Запада. Великий мыслитель Макс Вебер считал, что культурная задача Германии и ее историческое предназначение — не допустить господства американизма в мире. «Просить немца быть приверженным тому <…>, что народы Европы называют свободой, — писал будущий лауреат Нобелевской премии по литературе Томас Манн, — было бы <…> равнозначно требованию к нему совершить насилие над своей природой». А вот еще цитата из «раннего» Т. Манна, ставшего к концу жизни сторонником демократии: «Немецкий народ никогда не сможет полюбить демократию, по той простой причине, что он никогда не сможет полюбить политику, и что многажды ославленное „чиновничье полицейское государство“ есть и остается наиболее приемлемой и глубоко желаемой немецким народом формой государственного существования».

Социолог Эрнст Трёльч называл воодушевление, вызванное войной, возвращением «веры в дух» — дух, который торжествует над «обожествлением денег», «нерешительным скепсисом», «поисками наслаждения» и «тупым раболепствованием перед закономерностями природы». Причем такого рода высказывания отражали мнение значительного числа немецких интеллектуалов. Так, в самом начале войны более трех тысяч профессоров в коллективном письме выразили возмущение тем, что враги Германии хотят противопоставить дух немецкой науки тому, что они называют духом прусского милитаризма.

После поражения Германия была серьезно оскорблена гигантскими репарациями и демилитаризацией Рейнской зоны, в которую французы ко всему прочему в 1923 году еще и ввели свои войска. На этом фоне идеи национальной исключительности и реваншизма только прогрессировали. В конечном счете дело дошло до торжества национал-социализма. Вторая мировая война являлась для немцев логическим продолжением Первой.

Идея особой германской культуры трансформировалась в идею особой арийской расы. Конечно, эти две модификации принципа особого пути существенно отличались друг от друга и в некотором смысле даже были противоположны (нацисты, например, жгли на кострах многие из тех книг, которые составляли истинную гордость немцев). Но, думается, если бы идея национальной исключительности не сформировалась на рубеже XIX—XX столетий, национал-социализм не имел бы в Германии таких прочных корней.

Весьма характерно, что параллельно с германской идеей особого национального пути на той же примерно основе развивалась идея итальянская. Фашистский лидер Бенито Муссолини стремился построить корпоративист­ское государство, в котором вся нация оказывалась едина в своем противостоянии иному миру. Причем идейной базой фашизма стало выведение итальянских корней из истории Древнего Рима. Тем самым национальная культура ставилась, как и в Германии, превыше всех других культур.

Итальянский путь к единству нации в свете фашистской идеологии становился абсолютно уникальным, неповторимым по той хотя бы причине, что не было больше культур, сопоставимых по значению с культурой Древнего Рима. И хотя на практике корпоративизм так или иначе использовался в различных странах, у итальянцев формировалось иллюзорное чувство гордости за свой особый путь.

«В крови у нас есть что-то такое…»

Когда представления о том, что Россия — особая страна, впервые стали пользоваться популярностью? Наверное, вскоре после трагического краха восстания декабристов. В этот момент у многих интеллектуалов возникло ощущение, что не оправдались ожидания национального расцвета, пробужденные яркой картиной, нарисованной Карамзиным в «Истории государства Российского». И вот уже Петр Чаадаев в конце 1829 года пишет печальные строки: «Внутреннего развития, естественного прогресса у нас нет, преж­ние идеи выметаются новыми, потому что последние не вырастают из первых, а появляются откуда-то извне. <…> Мы растем, но не созреваем, мы подвигаемся вперед, но в косвенном направлении, т. е. по линии, не приводящей к цели. <…> В крови у нас есть что-то такое, что отвергает всякий настоящий прогресс. Одним словом, мы жили и сейчас еще живем лишь для того, чтобы преподать какой-то великий урок отдаленным потомкам, которые поймут его; пока, чтобы там ни говорили, мы составляем пробел в порядке разумного существования».

В общем, все люди как люди, а мы в России развиваемся особым способом. Со времен «Философических писем» Чаадаева на протяжении почти уже двух столетий пессимистические представления об особом пути выглядят примерно одинаково. Подобные взгляды, кстати, являются не только уделом интеллектуальных кругов. Когда простой человек говорит, что немцы вкалывают, а наши лишь водку жрать горазды, он в меру своего понимания выражает примерно то же, что ранее в «философическом» виде сформулировал Чаадаев.

Но чаще широкие массы захватывают оптимистические, мессианские представления, согласно которым наш особый путь состоит не в том, чтобы преподать другим народам печальный урок, а в том, чтобы их спасти. По сути дела, пессимистическая и оптимистическая трактовки проблемы особого пути являются двумя сторонами одной медали. Различие не в сути проблемы, а в том, что на один и тот же вызов люди различного психологиче­ского склада реагируют по-разному.

Удивительным образом даже у Чаадаева пессимизм во взгляде на прошлое сочетался с надеждой на то, что Россия в будущем каким-то волшебным образом ответит на «важнейшие вопросы, которые занимают человечество». Но если мечты Чаадаева были предельно абстрактны, то славянофилы сформировали уже вполне конкретную теорию особого пути, в которой аккуратно были подогнаны друг к другу и прошлое, и настоящее, и будущее страны. До поры до времени теоретические построения такого рода оставались лишь предметом споров, происходивших в узких кругах. Однако в кризисной ситуации второй половины XIX столетия они вдруг вышли на широкий простор.

Мессианские представления об особом пути России получили широкое распространение в обществе на фоне разочарования в незавершенном характере Великих реформ Александра II. Интеллигенты не получили всех тех свобод, а крестьяне — всех тех земель, на которые рассчитывали. Однако трагизм несбывшихся ожиданий обернулся для значительной части народа эйфорией панславизма, достигшей апогея в годы Русско-турецкой войны 1877—1878 годов. Возникло представление о том, что именно русскому солдату предстоит совершить благородное дело освобождения различных славянских народов от ига иноверцев.

В дальнейшем распространение в нашей стране марксизма создало условия для еще более масштабного мессианского представления. В исходной своей основе предельно рационалистическое учение Карла Маркса не предоставляло никаких возможностей для мессианства. Согласно теории прибавочной стоимости, капиталист присваивает часть продукта, созданного рабочим, а потому пролетариат по мере роста своей сознательности должен прийти к логичному выводу о необходимости экспроприировать экспроприаторов. Здесь нет ничего «от сердца», все исключительно «от головы».

Ленин полностью перевернул марксизм и поставил его с «головы» на «сердце». Революционная Россия, как «слабое звено в цепи империализма», может первой осуществить пролетарскую революцию. А потом поспособствует преобразованиям в других странах. Идея мировой революции, начинающейся в России, стала самым масштабным выражением идеи особого пути нашей страны. Марксистам, в отличие от панславистов, предстояло спасти не только замученных турками «братушек», но всех братьев по классу, замученных мировым капиталом. «Но мы еще дойдем до Ганга, но мы еще умрем в боях, чтоб от Японии до Англии сияла родина моя», — писал в начале сороковых годов ХХ века яркий большевистский поэт, излагая в образной форме великую мессианскую идею, которая могла скрасить советскому человеку муки репрессий, коллективизации и индустриализации.

Можно долго описывать, каким образом коммунистическая идея постепенно делала из убогих, забитых обывателей сильных, уверенных в себе фанатиков, но в данном случае стоит, пожалуй, ограничиться лишь цитированием гениального романа, в котором автор сумел уловить дух происходящей в умах трансформации. Речь идет о «Чевенгуре» Андрея Платонова.

На чрезвычайно мрачном фоне романа, насыщенном тенями несчастных, неприкаянных, голодных людей, появляется вдруг фигура странствующего рыцаря революции Степана Копёнкина, проникнутого идеей избавления всего человечества от страданий, связанных с эксплуатацией, и совершающего подвиги в память прекрасной девушки Розы Люксембург. Вот несколько цитат:

«Копёнкин воодушевленно переменился. Он поднял чашку с чаем и сказал всем:

— Товарищи! Давайте выпьем напоследок, чтобы набраться силы для защиты всех младенцев на земле и в память прекрасной девушки Розы Люксембург! Я клянусь, что моя рука положит на ее могилу всех ее убийц и мучителей! <...>

— Роза! — вздыхал Копёнкин и завидовал облакам, утекающим в сторону Германии: они пройдут над могилой Розы и над землей, которую она топтала своими башмаками. Для Копёнкина все направления дорог и ветров шли в Германию, а если и не шли, то все равно окружат землю и попадут на родину Розы.

Если дорога была длинная и не встречался враг, Копёнкин волновался глубже и сердечней. Горячая тоска сосредоточенно скоплялась в нем, и не случался подвиг, чтобы утолить одинокое тело Копёнкина.

— Роза! — жалобно вскрикивал Копёнкин, пугая коня, и плакал в пу­стых местах крупными, бессчетными слезами, которые потом сами просыхали. <...>

Роза! — уговаривал свою душу Копёнкин и подозрительно оглядывал какой-нибудь голый куст: так же ли он тоскует по Розе. Если не так, Копёнкин подправлял к нему коня, иссекал куст саблей: если Роза тебе не нужна, то для иного не существуй — нужнее Розы ничего нет».

Мессианизм платоновского героя, конечно, сильно гипертрофирован. Однако трудно представить себе Гражданскую войну, сталинскую индустриализацию, а также Великую Отечественную без миллионов таких копёнкиных, готовых отдать свою жизнь за идеал, поскольку сама по себе эта жизнь в условиях непрерывного ужаса голода, лагерей, оккупаций и брато­убийственных схваток, в общем-то, уже ничего не стоит. Человек, которого раздавила история, чувствовал себя несчастным. Но человек, который призван историей дать счастье всему человечеству ценой невиданных мук, ощущал, что нет ничего важнее того особого пути России, на который ее наставили то ли Бог, то ли Маркс, то ли Сталин, то ли еще кто.

Нынешние российские представления об особом пути являются адаптацией больших мессианских идей прошлого к реалиям общества потребления. Пролетарий 1930-х—1940-х, у которого не было никакой собственно­сти, мог и впрямь мечтать дойти до Ганга, тем более что в армии еды было больше, чем в разоренной деревне. Сегодняшний представитель зарождающегося среднего класса в армии служить не готов. Пешему походу на Ганг или конному маршу во спасение Розы Люксембург он предпочитает воскресную прогулку на собственном автомобиле за город. Однако и этот человек, испытывая неудовлетворенность состоянием нашего общества, мечтает порой об особом пути России. Или, точнее, о том, чтобы чувствовать себя гражданином великой державы, а не обычной страны, мучительно пробирающейся по пути догоняющей модернизации.

На бытовом уровне представления об особом пути трансформируются сегодня в антиамериканизм — в попытку противопоставить наш образ жизни некоему «базовому», который, как полагают многие, навязывается России из-за океана. Антиамериканизм тоже (как и представления об особом пути в целом) не является уникальной особенностью нашей страны. В той или иной степени он характерен для многих народов современного мира, причем довольно частые ошибки во внешней политике США создают для антиамериканизма питательную почву. Однако в России он подпитывается еще и несбывшимися ожиданиями 1980-х—1990-х годов. Трудности эпохи реформ в обществе потребления уже не могут породить чего-то похожего на былые мессианские идеи освобождения человечества или хотя бы славян­ского мира. Но отторжение условного «американского пути» они в значительной части общества все-таки порождают.

Проблема формирования представлений об особом пути в обществе потребления — это проблема своеобразной «любви-ненависти».

С одной стороны, на практике мир, обеспечивающий товарное изобилие, оказывается для широких масс населения привлекательнее следования мессианским идеям прошлого. Этот мир доступен: его можно пощупать, приобрести за деньги, сделать частью своего образа жизни. Если в прошлом представления об особом пути порождались объективными обстоятельствами, препятствовавшими спокойному развитию, то теперь такое развитие оказывается доступно даже для многих людей, живущих в «провалившихся» государствах, то есть тех государствах, которые не могут сформировать нормальные жизненные условия для своих граждан.

С другой же стороны, разрыв между успешными и «провалившимися» государствами есть реальность, которую многие ощущают на собственной шкуре. Российский гражданин хотел бы иметь те возможности, которыми обладает американец или житель Евросоюза, но он не имеет их сегодня. На сознание россиян влияют разрыв в уровне доходов, нехватка комфортабельного жилья, недостатки отечественного социального страхования, визовый барьер, отделяющий нас от стран Запада, и многое другое. Преодоление объективно существующих преград, конечно, возможно, но оно требует колоссальных затрат сил, которые доступны отнюдь не каждому. Соответственно, для значительной части общества возможность пощупать Западный мир — это реальность, а намерение сделать его частью своего образа жизни — не более чем намерение.

Вся эта история «любви-ненависти» напоминает знаменитую пьесу Бернарда Шоу «Пигмалион». Суть той истории состояла в следующем. Профессор Хиггинс «подобрал на улице» цветочницу Элизу с намерением сделать из нее настоящую леди. Девушку отмыли, приодели, накормили и научили правильно говорить по-английски. Создали фактически совершенно другого человека. И этот человек влюбился в своего создателя. Однако по завершении профессорского эксперимента Элиза оказалась Хиггинсу не нужна. Она не только не получила ответной любви, но даже не получила места в том прекрасном мире, которым ее соблазнили. Трагический разрыв между собой и лощеным профессором отмытая, одетая, накормленная и хорошо говорящая по-английски девушка ощущала значительно острее, нежели грязная, малообразованная цветочница, никогда не бывавшая в приличных домах. Не удивительно, что в момент отчаяния Элиза швырнула в «циничного экспериментатора» его туфлями.

Нынешний российский антиамериканизм — это попытка «швырнуть туфлями» в своего создателя, заявив тем самым не столько о своем особом пути, сколько об особой позиции в том положении, которое мы поневоле занимаем. Америка «соблазнила» нас рынком и демократией, «отмыла, одела, накормила» и научила правильно выражаться. По сути дела, она создала у широких масс представление, будто можно быстро пройти путь от цветочницы до светской леди. Но на самом-то деле нам надо по-прежнему торговать цветами, и лишь тот, кто будет чрезвычайно успешен в этом бизнесе, получит со временем доступ к светской жизни.

Конечно, в прямом смысле нельзя говорить, будто сегодняшнюю Россию создала Америка. Реформы мы делали сами со всеми их успехами и провалами. Однако не стоит преуменьшать влияние идеализированного образца. В позднее советское время на фоне нарастающих дефицитов и деградации правящей страной геронтократии у многих людей формировалось не вполне адекватное представление о жизни на Западе, почерпнутое в основном из красивых американских и французских фильмов. Наверное, многим казалось, что, похоронив коммунизм и проведя минимальные преобразования, можно сделать нашу жизнь похожей на соблазнительное кино. Естественно, ничего подобного на деле не вышло.

Вместо кинематографической сказки пришлось претерпевать все трудности реформ. Более того, сравнительно быстро рухнули представления о том, что мы сильно нужны Западу и, значит, он должен нам помогать. «Кормили» и «одевали» нас только поначалу, в годы перестройки, когда Америка пыталась понять, можно ли трансформировать «империю зла» во что-то цивилизованное. Но объем зарубежных кредитов, предоставленных в наиболее трудный и ответственный момент трансформации советской экономики в рыночную, был незначителен.

Наконец, немаловажное значение имело то, что Белый дом перестал говорить с Кремлем как с равным по значению партнером, представляющим сверхдержаву. Более того, Америка по возможности стремилась к тому, чтобы вывести Восточную Европу из-под влияния Москвы и предоставить бывшим странам Варшавского договора и бывшим республикам Советского Союза возможность постепенного вхождения в НАТО и Евросоюз. Все это сильно обидело российское руководство, оно стало все чаще допускать в своих выступлениях жесткую риторику, что не могло не повлиять на фрустрированное реформами и разочаровавшееся в «западной сказке» население. Так, за сравнительно короткий срок мы прошли путь от надежды построить на родной земле жизнь в стиле а-ля Голливуд до антиамериканизма, затронувшего широкие слои населения.

Однако подобный антиамериканизм уже не породит истинного мессианизма. Он просуществует до тех пор, пока трудности трансформации не уйдут в прошлое, и со временем полностью потеряет всякую связь с представлениями об особом пути. В какой-то степени антиамериканизм сохранится, если Америка будет по-прежнему державой, предлагающей миру свои правила игры, но русский мессианизм разделит судьбу английского, французского и немецкого.

Продолжение цикла статей о пути модернизации России последует через несколько номеров.

Опубликовано в журнале:

«Звезда» 2013, №7

МНЕНИЯ

Албанские власти края Косово в понедельник ввели визовый режим для граждан 87 стран мира, в том числе России и Китая, сообщает агентство Франс Пресс со ссылкой на главу косовского МИД Энвера Ходжая.

В список стран, гражданам которых для въезда в Косово теперь понадобится оформить визу, вошли также Украина, Белоруссия, Молдавия, государства Западной Европы, а также ряд стран Азии и Африки, в том числе Египет, Индия, Пакистан и Индонезия.

По словам министра, визовый режим с рядом стран мира защитит Косово от нелегальной миграции и торговли людьми.

После неудачного исхода с постройкой газопровода Набукко-Вест, который должен был доставить газ в Европу, через Балканы и Австрию, значение польского газового терминала в Свиноуйсце возросло в разы.

На этой неделе владельцы нефтяного месторождения Шах Дениз избрали другой газовпровод для своей нефти. Теперь нефть будет идти через Турцию, Грецию, Албанию и Италию. Таким образом, от миллионного проекта Набукка-Вест, отказались.

На протяжении многих лет, Набукко был для Европы надеждой на то, что она избавится от зависимости в газовом вопросе от России, ведь до сих пор все поставки шли только через нее.

Однако, как стало известно, Польша не видит это событие в негативном окрасе. Дело в том, что теперь Европа сможет обратить на польский терминал сжиженного газа в Свиноуйсце.

Шестьдесят восемь человек задержаны, 17 полицейских получили ранения в ходе состоявшейся в четверг в Приштине протестной акции албанского радикального движения "Самоопределение", активисты которого пытались блокировать работу парламента Косово, сообщила полиция.

Акция албанских радикалов была направлена против планов по нормализации отношений Косово с Сербией. Парламент в Приштине должен был обсудить и принять законопроект о ратификации Брюссельского соглашения - документа о нормализации отношений между Белградом и Приштиной и предоставляющего косовским сербам право на ограниченную автономию. Документ был парафирован в апреле в Брюсселе премьерами Сербии Ивицей Дачичем и Косово Хашимом Тачи.

Косовские радикалы из "Самоопределения" полагают, что этот договор угрожает независимости Косово, а "погрязший в коррупции и криминале" премьер Хашим Тачи не имеет права заключать подобные соглашения. В этой связи активисты движения в четверг утром перекрыли вход в здание парламента официальным лицам.

В частности, демонстранты физически препятствовали проходу посла США в Косово Трейси Джейкобсон и депутата Елены Бонтич, которой позже в здании парламента была оказана медицинская помощь. Расчищать дорогу пришлось полицейским, применившим слезоточивый газ.

Позже парламент все-таки начал заседание, но перед голосованием по ратификации договора с Сербией депутаты от "Самоопределения" вырвали микрофон у спикера Якупа Красничи и растянули перед трибуной выступлений большой плакат с косовской картой и словами "Хашимово Косово". После вмешательства стражей порядка голосование состоялось, соглашение с Сербией в итоге было ратифицировано.

Албанские власти Косово в одностороннем порядке провозгласили независимость от Сербии в 2008 году. Николай Соколов.

NABUCCO WEST ВЫДОХЛОСЬ

ДМИТРИЙ ЛАНИН

Азербайджан отказался от сотрудничества по поставкам газа с Nabucco West и предпочел работать с Трансадриатическим газопроводом. Для Nabucco это означает фактическую смерть

Сегодня в Греции фактически решится судьба одного из самых громких газопроводных проектов последних лет - Nabucco. Правда решаться она будет без участия представителей самой компании. Дело в том, что 26 июня греческий премьер-министром Антонис Самарас встретился с представителями Госнефтекомпании Азербайджана (ГНКАР) и азербайджанской "дочки" ВР. Цель встречи - подведение итогов по выбору маршрута экспорта азербайджанского газа в Европу. И итоги эти совсем не в пользу Nabucco.

Вместо него газ с одного из крупнейших азербайджанских месторождений "Шахдениз" пойдет в Европу по Трансадриатическому газопроводу. Как ожидается, греческие власти и нефтяник в ближайшее время официально подпишут соответствующее соглашение. Об этом, сообщает итальянское агентство ANSA.

Прямым подтверждением этому является и последнее заявление австрийской компании OMV, являющейся акционером и основателем Nabucco Gas Pipeline International GmbH. "Консорциум по второй стадии разработки месторождения "Шахдениз" не выбрал проект Nabucco West в качестве маршрута транспортировки", - говорится в ее сообщении. Именно это месторождение рассматривалось в качестве основного источника сырья для трубопроводного проекта.

Nabucco преследуют трудности с самого начала. Азербайджан действительно рассматривался в качестве первого и основного поставщика газа. Однако страна гарантировала ежегодные поставки лишь на уровне 10 млрд куб. м. Для сравнения, проектная емкость газопровода составляла 31 млрд куб. м., то есть он был бы загружен в лучшем случае на треть. В результате руководство проекта несколько раз переносило сроки принятия инвестиционного решения, параллельно ища других поставщиков. Варианты рассматривались различные, вплоть до Ирака или Ирана. Но договориться не удалось ни с кем.

Одновременно росла стоимость Nabucco. Если сперва акционеры были готовы вложить в его строительство 8 млрд евро, то к концу 2011 года бюджет вырос почти вдвое до 15 млрд евро. В результате из проекта начали уходить акционеры. Сперва его критиковали венгерские нефтяные компании, а в апреле свою долю в Nabucco продала немецкая RWE.

Проект не реанимировала даже разработка "укороченной версии" - Nabucco-West. Протяженность "обновленного" трубопровода должна составить лишь 1,3 тысячи км против 3,9 тысячи км. Начальной точкой газопровода предполагается сделать не прикаспийский регион, а турецко-болгарскую границу. Конечной - одну из газовый станций в Австрии. Однако, даже с учетом снижения мощности Nabucco-West, руководство проекта за несколько лет так и не смогло найти для него газ.

Это можно считать фактически смертью Nabucco, отмечает директор по развитию Argus Media Вячеслав Мищенко. Найти другого поставщика газа в течение ближайших нескольких лет будет практически невозможно. "Трансадриатический газопровод более привлекателен. Его длина чуть больше 500 км, а у Азербайджана уже есть опыт работы на рынке Южной Европы. Недавно ГНКАР выиграла конкурс на покупку греческой Depa, возможна она видит синергию между этими проектами", - допускает эксперт.

Проект Трансадриатического газопровода призван транспортировать газ из Каспийского региона через Грецию, Албанию и через Адриатическое море на юг Италии, и далее - в Западную Европу. Первоначальная мощность трубопровода составит 10 млрд куб. м. в год с возможностью расширения до 20 млрд куб. м. Мажоритариями проекта являются швейцарская AXPO и норвежская Statoil контролирующие по 42,5% акций, остальные бумаги принадлежат немецкой E.ON Ruhrgas. О своем возможном присоединении к проекту в качестве акционера ранее аявила также европейская группа газовой инфраструктуры Fluxys

Арабская Республика Египет признала независимость Косово, провозглашенную от Сербии в 2008 году, сообщил в среду косовский министр иностранных дел Энвер Ходжай.

Министр сообщил в своем микроблоге в Twitter, что получил соответствующее подтверждение от помощника президента Египта Эссама аль-Хаддада.

О том, что Египет готовится к признанию Косово, стало известно в пятую годовщину независимости самопровозглашенной республики. Помощник египетского президента по политическим вопросам Бакинам аш-Шаркави побывала в Приштине 17 февраля этого года на праздничных торжествах и объявила, что "Египет находится на пути к признанию Косово".

Албанские власти Косово при поддержке США и ряда стран Евросоюза 17 февраля 2008 года в одностороннем порядке провозгласили независимость от Сербии. Согласно данным косовских СМИ, Косово признала уже 101 страна.

Международный суд ООН в Гааге в июле 2010 года вынес консультативное заключение, в котором сказано, что декларация о независимости Косово не противоречит нормам международного права. После этого заявления, не имеющего обязательной силы, самопровозглашенное государство признали около 30 стран.

МИД Сербии неоднократно оспаривал число стран, признавших Косово. По сведениям Белграда, целый ряд государств Африки и Азии, включая Оман, Гвинею-Бисау и Уганду, не стали признавать самопровозглашенную республику. Юлия Петровская.

Безпортошный бизнес

Сейчас начинается реформа, якобы призванная помочь частному капиталу зайти в украинские порты с гордо поднятой головой и в белых одеждах. Но он уже там сидит — и не какой попало, а приближенный к власти, то есть полностью отвечающий понятию «олигархия», где корень «арх» означает «власть»

В мировом грузообороте на долю морского транспорта приходится более 60%. В некоторых странах его вклад в обслуживание внешней торговли и вовсе приближается к ста процентам (Япония, Великобритания, США). Ни развитие железных дорог в XIX веке, ни появление грузовой авиации в ХХ столетии не сумели подорвать ведущую роль флота в обеспечении международной торговли — хотя бы потому, что новой машинной цивилизации нужны были нефть и каучук, медь и олово, а также кофе, шоколад и хлопок. А их возить приходилось за три моря.

Дальновидные правители всегда понимали, что сильному государству нужны флот и порты для него (чтоб, если даже своих судов не хватает, с товаром и за товаром захаживали чужие). Ирод I построил Цезарию (Кейсарию) — первый на ближневосточном побережье Средиземного моря глубоководный порт. Петр I заложил Петербург. С благословения Екатерины II появилась Одесса. Все три, выражаясь современным языком, топ-менеджера были весьма противоречивыми людьми (даже кровавыми тиранами) — и все трое при этом удостоились прозвания «Великий (-ая)».

Независимая Украина портов не строила. Она их получила в наследство и, несмотря на все разговоры о транзитном характере страны, не развивала. А частный бизнес на молы и причалы пускала неохотно. Сработала известная ловушка — «это стратегический объект, а стратегическим объектом должно заниматься государство, частник не справится, а то еще и навредит». Казалось бы, на эти грабли держава наступала еще в 1990-е годы, когда немало оставшихся в госсобственности машиностроительных и оборонных предприятий либо полностью умерли, либо захирели. Но нет, на инфраструктурных объектах государство по-прежнему держит лапу. Хотя они постепенно разрушаются, ветшают, будь то железные дороги, трубопроводы или порты. А соседи тем временем в свою инфраструктуру инвестируют — и грузы идут мимо нас.

Крупные капиталы в Украине традиционно делались на экспортных товарах, которые вывозить можно только морем, — на металле и руде, удобрениях и зерне, семечках и подсолнечном масле… Поэтому украинским воротилам приходилось заходить в порты «с заднего крыльца». А это не только риски для инвесторов, но и дополнительное поле для развития коррупции. Чтобы псевдохозяин порта чувствовал себя в нём уверенно, приходилось «прикармливать» огромное количество чиновников. И конкуренция в таких условиях получалась совсем нездоровой.

Сейчас начинается реформа, якобы призванная помочь частному капиталу зайти в украинские порты с гордо поднятой головой и в белых одеждах. Но он уже там сидит — и не какой попало, а приближенный к власти, то есть полностью отвечающий понятию «олигархия», где корень «арх» означает «власть».

К добру или к худу происходящее ныне в украинских портах? Думается, всё же к добру. Да, лакомые кусочки достанутся (вернее, уже достались) «особам, приближенным к императору». Но эти самые особы, если захотят, смогут продать приобретенное таким специфическим путем портовое имущество другим бизнесменам — хоть местного, хоть зарубежного разлива. То есть ситуация начнет приближаться к цивилизованной.

А не захотят продать — тоже не очень страшно. Ибо по крайней мере некоторые из действующих крупных бизнесменов — Ринат Ахметов или Дмитрий Фирташ, например, — уже показали, что не боятся вкладывать деньги в долгоиграющие и дорогие проекты, если те идут на пользу выстраиваемым ими бизнес-империям.

Да, при этом государственные деньги наверняка будут тратиться на инвестиции в чьи-то личные предприятия — под флагом «государственно-частного партнерства». Но это не самый плохой способ «осваивать» державные средства. Потому что реконструированный или вновь созданный порт, причал или терминал в любом случае останется в стране и сможет работать на ее благо — в отличие от денег, перечисленных в офшор, на покупку зарубежного футбольного клуба или так и не построенную «Больницу будущего».

В конце концов, и Петр, и Ирод строили порты тоже на деньги налогоплательщиков.

Около трех миллионов избирателей смогут в воскресенье принять участие в очередных парламентских выборах в Албании, сообщают местные СМИ.

Основная борьба традиционно развернулась между правящей Демократической партией во главе с 68-летним премьером Сали Беришей и оппозиционной Социалистической партией, лидером которой является бывший мэр Тираны 48-летний Эди Рама. Главными темами кампании стали евроинтеграция и повышение благосостояния граждан. Албания, входящая в число беднейших европейских стран, является потенциальным кандидатом на вступление в ЕС.

Президент Буяр Нишани выразил в субботу уверенность в успехе предстоящих выборов, отметив, что "нынешняя кампания была хорошо организована, поскольку кандидаты представили альтернативные программы и в целом избегали личных выпадов". Он также выразил надежду, что политические партии будут адекватно реагировать на результаты голосования.

Выборы в Албании обычно сопровождаются острыми спорами между демократами и социалистами и обвинениями в фальсификации итогов голосования. Многие наблюдатели выражают опасение, что нынешние выборы не станут исключением, поскольку соперники, скорее всего, придут к финишу с минимальным разрывом.

Бериша, который планирует занять премьерский пост в третий раз, обещал в случае свой победы привести Албанию в Евросоюз. "Вместе мы станем самым красивым садом Юго-Восточной Европы", - утверждал премьер на одном из последних предвыборных митингов. Кроме того, он высказывался за предоставление двойного гражданства всем албанцам, проживающим в странах региона (за исключением Косово), имеющих безвизовый режим с ЕС.

В свою очередь Рама обещал избирателям "возродить Албанию". "Я обещаю быть рядом с вами, чтобы решить все ваши проблемы. Возрождение произойдет благодаря вам", - говорил лидер оппозиции на заключительном этапе кампании. А главными проблемами, по оценкам экспертов, остаются высокая безработица, коррупция и организованная преступность.

Парламент Албании (Народное собрание) - однопалатный, в нем работают 140 депутатов. В нынешнем составе законодательного органа, который был избран в 2009 году, большинство мест принадлежит Демократической партии - 68. Социалистическая партия, располагает 65 местами. Благодаря поддержке других партий, две основные противоборствующие силы обладают одинаковым числом голосов.

Народное собрание имеет полномочия определять внутреннюю и внешнюю политику государства, утверждать и изменять Конституцию, объявлять войну, ратифицировать и аннулировать международные договоры, выбирать президента страны, генерального прокурора и членов Верховного суда, контролировать деятельность государственных СМИ. Юлия Петровская.

Правящая коалиция премьер-министра Албании Сали Бериши и оппозиция, возглавляемая социалистом Эди Рама, заявляют о победе на парламентских выборах в стране, прошедших в воскресенье, передает агентство Франс Пресс.

Первые официальные результаты выборов в парламент Албании ожидаются не раньше утра понедельника. Тем не менее, лидеры противостоящих коалиций, сформированных вокруг правящей Демократической партии и главной оппозиционной силы страны - Социалистической партии, уже заявляют о своей победе.

Центральная избирательная комиссия продлила работу избирательных участков, поскольку перед окончанием голосования на участках образовались очереди из тех, кто не успел проголосовать.

День голосования был омрачен вспышкой насилия на севере страны. Один человек погиб, трое получили ранения при стрельбе неподалеку от избирательного участка в городе Лак. По словам представителя полиции Альмы Катраджини (Alma Katragjini), инцидент "может быть связан с выборами".

Основная борьба на выборах в Албании традиционно развернулась между правящей Демократической партией во главе с 68-летним премьером Сали Беришей и оппозиционной Социалистической партией, лидером которой является бывший мэр Тираны 48-летний Эди Рама. Главными темами кампании стали евроинтеграция и повышение благосостояния граждан. Албания, входящая в число беднейших европейских стран, является потенциальным кандидатом на вступление в ЕС.

Министерство охраны окружающей среды, энергетики и климатических изменений Греции официально объявило о тексте Host Government Agreement - договора с консорциумом Трансадриатического газопровода (TAP).Официальная церемония подписания соглашения на министерском уровне состоится в ближайшие дни.

Большая часть газопровода пройдет по территорию Греции, протянувшись на 550 км - от греко-турецкой границы (Ки?пус) до Албании, на северо-западе Дипотами?и.

Таким образом, проект этот выдвинет Грецию в качестве значимого «энергетического коридора». Кроме того, запланированные точки присоединения и обратного потока TAP выступят гарантом безопасности поставок газа в другие страны региона.

Хорватия присоединилась к Греции, Албании и Италии в продвижении Трансадриатического трубопровода, сообщает Bloomberg.Представители четырех стран, а также Черногории и Боснии и Герцеговины встретятся завтра в Дубровнике (Хорватия), чтобы выразить "сильную и четкую политическую поддержку трубопроводу и подчеркнуть свои коммерческие преимущества", сообщил замглавы МИД Хорватии Йоско Клишович.

Проект, известный как TAP, предполагает транспортировку газа из Каспийского региона через Грецию, Албанию и через Адриатическое море на юг Италии и далее в Западную Европу. TAP конкурирует с Nabucco, который поддерживается Болгарией, Румынией и Венгрией, за поставку азербайджанского природного газа в Европу. Операторы газового месторождения "Шах-Дениз" во главе с BP, как ожидается, в июле выберут между двумя проектами для транспортировки 10 млрд кубометров газа в год в Европейский Союз.