Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Пресс-конференция по итогам переговоров президентов России и США.

Владимир Путин и Дональд Трамп сделали заявления для прессы и ответили на вопросы журналистов.

В.Путин: Уважаемый господин Президент! Дамы и господа!

Переговоры с Президентом Соединённых Штатов Америки господином Дональдом Трампом прошли в откровенной и деловой атмосфере, считаю их весьма успешными и полезными.

Мы рассмотрели текущее состояние и перспективы российско-американских отношений, ключевые вопросы международной повестки дня. Всем очевидно, что двусторонние отношения переживают сложный период, однако эти трудности, сложившаяся напряженная атмосфера не имеют объективных причин.

«Холодная война» давно закончилась, эпоха острого идеологического противостояния двух стран ушла далеко в прошлое, обстановка в мире кардинально изменилась. Сегодня и Россия, и США сталкиваются с совершенно иными вызовами: это и опасная разбалансировка механизмов международной безопасности, стабильности, региональные кризисы, расползание угроз терроризма и трансграничной преступности, криминалитета, нарастание проблем в мировой экономике, экологические и другие риски. Справиться со всем этим можно, только объединяя усилия. Надеюсь, что мы придём к пониманию этого и с американскими партнёрами.

Сегодняшние переговоры отразили наше совместное с Президентом Трампом желание выправить негативную ситуацию в двусторонних отношениях, наметить первые шаги по их оздоровлению, восстановлению приемлемого уровня доверия и возвращению к сотрудничеству прежнего уровня по всем вопросам, представляющим взаимный интерес.

Как крупнейшие ядерные державы, мы несём особую ответственность за международную безопасность. Считаю важным, мы говорили об этом, отладить диалог по проблематике стратегической стабильности и нераспространения оружия массового уничтожения. Мы передали американским коллегам записку с рядом конкретных предложений на эту тему.

Считаем необходимой дальнейшую совместную работу по проработке всего комплекса военно-политического и разоруженческого досье: это продление действия Договора о стратегических наступательных вооружениях, опасная ситуация вокруг развития элементов глобальной системы американской противоракетной обороны, выполнение Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности и тематика размещения оружия в космосе.

Мы за продолжение сотрудничества в области борьбы с террором и в области обеспечения кибербезопасности. И хочу отметить, что наши специальные службы работают весьма успешно. Самый свежий пример – это тесное оперативное взаимодействие с группой американских экспертов в области безопасности в рамках завершившегося вчера в России чемпионата мира по футболу. Вообще же контакты по линии спецслужб полезно перевести на системную основу. Напомнил Президенту Соединённых Штатов о предложении воссоздать рабочую группу по антитеррору.

Много говорили о региональных кризисах. Не везде и не во всём наши позиции совпадают, но и пересекающихся интересов тоже немало. Надо искать точки соприкосновения, теснее взаимодействовать, в том числе и на международных форумах.

Говорили, конечно, и о региональных кризисах, в том числе по Сирии. Что касается Сирии, то решение задачи установления в этой стране мира и согласия могло бы стать образцом успешной совместной работы.

Россия и Соединённые Штаты, безусловно, могут взять на себя лидерство в этом вопросе и организовать взаимодействие по преодолению гуманитарного кризиса, помочь возвращению беженцев к своим родным очагам.

Для результативного сотрудничества по сирийскому сюжету у нас есть все необходимые слагаемые. Упомяну, что российские и американские военные приобрели полезный опыт взаимодействия и координации, наладили оперативные каналы связи, что позволило не допустить опасных инцидентов и непредсказуемого столкновения на поле боя, в воздухе и на земле.

Хотел бы также отметить, что после завершения окончательного разгрома террористов на юго-западе Сирии, в так называемой южной зоне, ситуация на Голанских высотах должна быть приведена в полное соответствие с соглашением 1974 года о разъединении израильских и сирийских войск.

Это позволит вернуть спокойствие на Голаны, восстановить режим прекращения огня между Сирийской Арабской Республикой и Израилем, надежно обеспечить безопасность Государства Израиль. Господин Президент уделил этому сегодня особое внимание.

Хочу подтвердить, что Россия заинтересована в таком развитии событий и будет придерживаться именно такой позиции. Таким образом, будет сделан шаг в направлении установления справедливого и прочного мира на основе резолюции № 338 Совета Безопасности Организации Объединённых Наций.

Хорошо, что начала постепенно разрешаться проблема Корейского полуострова. Во многом это стало возможным благодаря тому, что к урегулированию лично подключился Президент Трамп, выстраивая диалог в духе сотрудничества, а не конфронтации.

В ходе переговоров прямо говорили о нашей обеспокоенности выходом Соединённых Штатов из всеобъемлющего плана действий по урегулированию иранской ядерной проблемы. Американская сторона знает нашу позицию, она остается неизменной. Подчеркну, что благодаря ядерной сделке Иран стал самой проверяемой страной в мире под контролем МАГАТЭ. Это эффективно обеспечивает исключительно мирный характер иранской ядерной программы, способствует укреплению режима нераспространения.

При обсуждении внутриукраинского кризиса обратили внимание на важность добросовестной реализации минских договорённостей. Соединённые Штаты могли бы решительнее настаивать на этом и настраивать украинское руководство на эту работу.

Особое внимание уделили экономике. Интерес к сотрудничеству со стороны деловых кругов обеих стран, безусловно, есть. Американская бизнес-делегация была одной из самых крупных на майском Петербургском экономическом форуме. В нём приняло участие более 500 представителей деловых кругов Соединённых Штатов.

Чтобы содействовать развитию взаимной торговли и инвестиций, мы с Президентом Трампом договорились о создании группы высокого уровня, которая объединила бы капитанов российского и американского бизнеса. Предприниматели лучше знают, как выстраивать взаимовыгодную кооперацию. Пусть подумают, что можно сделать, и сделают свои предложения на этот счёт.

Президент Трамп в очередной раз затронул тему так называемого российского вмешательства в избирательные процессы в Соединённых Штатах. Мне пришлось повторить то, что говорил уже неоднократно, в том числе и на личной встрече с Президентом: Российское государство никогда не вмешивалось и не собирается вмешиваться в американские внутренние дела, в том числе выборные процессы. Какие-либо конкретные материалы, если они будут представлены, мы готовы вместе рассматривать – например, в рамках рабочей группы по кибербезопасности, о создании которой мы говорили с Президентом ещё на встрече в Гамбурге.

И конечно, пора размораживать российско-американские связи по линии общественных организаций, в культурно-гуманитарной сфере. Совсем недавно, вы знаете, у нас была делегация американских конгрессменов, но это воспринимается чуть ли не как историческое событие, а это должно быть рядовым текущим мероприятием.

В этой связи мы высказали предложение Президенту Соединённых Штатов подумать не только над практическими вопросами, но и над философией выстраивания двусторонних отношений на долгосрочную перспективу. К такому процессу полезно было бы привлечь опыт экспертов, хорошо знающих историю, нюансы российско-американского взаимодействия.

Идея в том, чтобы сформировать экспертный совет из влиятельных российских и американских политологов, учёных, бывших видных дипломатов и военных, который бы занялся поиском точек соприкосновения и осмыслением того, как вывести двустороннее сотрудничество на устойчивую позитивную траекторию.

В целом мы довольны нашей первой полномасштабной встречей. Напомню, что до этого мы только кратко общались на международных форумах. Мы хорошо поговорили с Президентом Трампом – надеюсь, стали лучше понимать друг друга, и я Дональду за это благодарен.

Конечно, многочисленные проблемы остаются, и мы не смогли расчистить все завалы, это невозможно было сделать на первой встрече, но, считаю, сделали первый важный шаг в этом направлении.

В заключение хотел бы отметить, что созданию рабочей атмосферы переговоров во многом способствовали наши финские хозяева. Благодарны руководству Финляндии, финскому народу, жителям Хельсинки за то, что было сделано. Знаем, что мы доставили много неудобств жителям Хельсинки и приносим за это свои извинения.

Благодарю вас за внимание.

Д.Трамп: Я только что закончил встречу с Президентом Путиным. Мы обсудили различные критические вопросы, важные для обеих стран. У нас был открытый продуктивный диалог, очень хорошо прошёл этот диалог.

Перед тем как я начну, хочу поблагодарить Президента Финляндии Ниинистё за то, что он нас принимает и разрешил проведение саммита. Президент Путин сказал, как хорошо они справились с работой, как приятно нам здесь пребывать.

Также хочу поприветствовать Россию и Президента Путина за то, что хорошо справились с проведением Кубка мира. Это был один из самых лучших, и ваша команда также хорошо играла, вы хорошо справились с работой.

Мы сегодня продолжаем традицию американской дипломатии. Начиная с первых дней нашей страны мы понимали, что дипломатии даётся преимущество. Диалог очень важен не только для США, но и для России, а также для всего мира.

Разногласия между нашими странами известны, Президент Путин и я сегодня обсудили их детально. Но если мы хотим решить проблемы, стоящие перед нашим миром, то мы должны найти способ сотрудничества и найти точки соприкосновения.

Давно и недавно мы видели последствия того, когда дипломатия остаётся вне внимания. Мы также видели пользу сотрудничества в течение последнего столетия, когда страны боролись плечом к плечу во время Второй мировой войны. Даже когда была «холодная война», мир выглядел совершенно другим, не таким, как сегодня.

США и Россия смогли поддерживать очень прочный диалог, но наши отношения никогда не были хуже тех, которые мы видим сейчас. Тем не менее это изменилось примерно четыре часа тому назад. Я действительно в это верю. Ничего не бывает политически легче, чем просто отказаться от встречи, отказаться от переговоров, но это не даст никаких результатов.

Будучи Президентом, я не могу принимать решения по поводу внешней политики для того, чтобы помирить критиков, демократов, СМИ, которые не хотят ничего делать, кроме обструкции. Конструктивный диалог между США и Россией даёт возможность открыть новый путь к миру и стабильности в мире.

Я, скорее всего, возьму политический риск на себя для того, чтобы достичь мира, вместо того чтобы рисковать миром и предавать политику. Я как Президент в первую очередь думаю о том, что лучше для Америки, что лучше для американского народа.

В течение сегодняшней встречи я с Президентом Путиным говорил о вмешательстве России в наши выборы. Считаю, что это лучше было сказать ему прямо в лицо. Мы много времени провели, обсуждали этот вопрос, и Президент Путин, наверное, хотел этот вопрос обсудить. И он очень чётко понимает этот вопрос.

У нас также есть критический вопрос – распространение ядерного оружия. В прошлом месяце с Ким Чен Ыном я обсудил вопрос денуклеаризации Северной Кореи. И сегодня я уверен, что Президент Путин и Россия хотят также закончить эту проблему и готовы работать с нами над этим вопросом. Я благодарю их за это.

Президент и я обсудили вопросы радикального исламизма, от чего страдают и Россия, и США. Ужасные теракты. Мы договорились продолжать коммуникации между нашими отделами по безопасности для того, чтобы преодолеть это зло. Мы говорили [о планировавшейся террористами] атаке в Санкт-Петербурге, и мы [наши спецслужбы] смогли остановить её. Мы их нашли, обнаружили и остановили потенциальную атаку. Я также поблагодарил Президента Путина за то, что он мне позвонил после этого.

Я подчеркнул важность оказания давления на Иран для того, чтобы они приостановили свою кампанию насилия и ядерное стремление в регионе, на Ближнем Востоке.

Мы обсудили вопросы кризиса в Сирии. Это очень сложный вопрос. Сотрудничество между нашими странами может потенциально спасти сотни тысяч жизней. Я также сказал, что США не позволят, чтобы Иран воспользовался нашей успешной кампанией против ИГИЛ. Мы фактически почти полностью искоренили ИГИЛ в регионе.

Мы также согласились, что представители нашего Совета по национальной безопасности будут обсуждать те вопросы, которые мы сегодня обсудили, и продолжат прогресс, который мы начали здесь, в Хельсинки.

Сегодняшняя встреча – это только начало длительного процесса, но мы первый шаг сделали к лучшему будущему, в котором будет прочный диалог и много размышлений. Наши ожидания базируются на реальной цели, мы желаем дружбы, сотрудничества и мира. Думаю, что могу это сказать не только от имени Америки, но и от имени России.

Президент Путин, хочу Вас ещё раз поблагодарить за то, что Вы присоединились ко мне в этой дискуссии, и в том, что Вы продлили и продолжили открытый диалог между нашими странами. Есть длительная традиция дипломатии между Россией и США для всеобщего блага, и это очень конструктивный день.

Сегодня были несколько очень конструктивных часов, проведённых вместе, и это важно для обеих наших стран, важно продолжить эту беседу. Мы согласились, что, скорее всего, будем часто встречаться в будущем, и надеемся, что решим все проблемы, которые мы обсуждали сегодня.

Ещё раз, Президент Путин, благодарю Вас.

Вопрос: У меня вопрос к господину Президенту Соединённых Штатов.

Во время своего недавнего европейского турне Вы сказали, что реализация трубопроводного проекта «Северный поток – 2» и других проектов делает Европу заложницей России. Вы предлагали избавить Европу от этой зависимости путём поставок американского сжиженного газа.

Эта холодная зима показала живучесть нынешней системы энергоснабжения Европы, в то время как Соединённые Штаты вынуждены были покупать дополнительные объёмы сжиженного газа, в том числе российского, для Бостона.

У меня вопрос. Реализация Вашей идеи больше политическая? Не приведёт ли она к тому, что в системе энергоснабжения Европы образуется дыра, в которую попадут прежде всего страны-потребители?

И второй вопрос, если Вы позволите. Перед встречей с господином Путиным Вы назвали его соперником, но оставили надежду на то, что, возможно, вам удастся эти отношения вывести в дружеские. Вам это удалось?

Д.Трамп: Я его назвал соперником, хорошим соперником. Он хороший соперник на самом деле. «Соперник» – это фактически комплимент. Считаю, что мы будем конкурировать, когда говорим о трубопроводе. Не уверен, что это лучше для интересов Германии или нет, но это их решение, и мы будем конкурировать.

Вы знаете, Соединённые Штаты сейчас или в ближайшее время будут, но уже сейчас являются самым крупным государством в мире нефти и газа. Мы продаём сжиженный газ, мы должны конкурировать с трубопроводом, и мы будем конкурировать успешно, хотя у них есть некоторое преимущество. Я обсудил этот вопрос с Ангелой Меркель в довольно-таки жёстких тонах.

Но я также знаю, в чём суть дела. У них есть близкий источник, и мы об этом будем говорить. У нас есть много источников. США совершенно другая страна теперь по сравнению с тем, какой она была несколько лет тому назад. Мы сможем добывать то, что мы добываем. Считаю, что мы будем очень сильными конкурентами.

В.Путин: Позволю себе добавить два слова.

Мы говорили с господином Президентом, в том числе и на эту тему. Нам известна позиция Президента. Но я считаю, мы как крупнейшая нефтегазовая держава, а Соединённые Штаты тоже являются такой страной, могли бы конструктивно работать по регулированию международных рынков, потому что мы не заинтересованы в чрезвычайном падении цен ниже низшего предела. От этого будут страдать наши производители, кстати говоря, в том числе и в Соединённых Штатах, имея в виду сланцевые нефть и газ.

За определёнными рамками исчезает рентабельность производств. Не заинтересованы также мы и в чрезмерно высоких ценах, потому что это будет убивать переработку, машиностроение и прочие отрасли экономики. У нас здесь есть о чём поговорить, есть поле для сотрудничества. Это первое.

Второе, что касается «Северного потока – 2». Господин Президент высказывал озабоченности в связи с возможным исчезновением транзита через Украину. Я заверил господина Президента в том, что Россия готова сохранить этот транзит.

Более того, мы готовы продлить транзитный контракт, который истекает в следующем году, в случае урегулирования спора между хозяйствующими субъектами в Стокгольмском арбитражном суде.

Вопрос: Господин Президент, Вы сегодня написали в Твиттере, что глупость, тупость США и Мюллер отвечают за спад в отношениях между США и Россией. Вы считаете, что Россия отвечает за всё или за что–то? За что они несут ответственность?

Д.Трамп: Да, я считаю, что и та, и другая сторона несёт ответственность за ситуацию. Считаю, что США глупо ведут себя, мы должны были начать этот диалог давно, даже до того, как я пришел к власти. Считаю, что мы все виновны, и США сейчас фактически вместе с Россией налаживают эти отношения.

У нас есть шанс сотрудничества, это остановка распространения ядерного оружия – это в конечном итоге самый важный вопрос, над которым мы сможем работать. Считаю, что и вы, и мы допустили ошибки, и расследование – это ужасно для нашей страны. Считаю, что это не даёт нам объединиться, то есть не было сговора, это нас разделяет, и все об этом знают.

Люди покажут, что, по сути, это никаким образом не связано с избирательной кампанией. Очень трудно найти кого–то, кто связан с кампанией. У нас чистая кампания, я победил, выиграл у Хилари Клинтон и, честно говоря, даже уже не хочу говорить об этом. Мы просто выиграли эту гонку.

Просто неприятно, что есть над этим какое–то облако. Люди понимают. Но мы обсудили этот вопрос. Важно, что нет никакого сговора, а это отрицательно, в свою очередь, отразилось на отношениях между двумя самыми крупными ядерными державами: у нас 90 процентов ядерного оружия в двух странах вместе взятых. Просто удивительно, что с расследованием происходит.

Вопрос: Президент Путин, могу я продолжить вопрос?

Почему американцы и Трамп должны Вам верить, что Россия не вмешивалась в выборы в 2016 году? Я исхожу из разведывательных данных.

Вы разрешите экстрадицию 12 российских граждан?

Д.Трамп: Вы знаете, наверное, что эта концепция фактически была выдвинута как причина, почему демократы проиграли. На самом деле они должны были выиграть, потому что коллегия выборщиков, конечно, больше преимущества даёт демократам, чем республиканцам, но [мы] выиграли в значительной мере – 306 против 232. И эта борьба была справедливая, мы хорошо с ней справились.

Честно говоря, я попрошу Президента ответить на вторую часть Вашего вопроса. Просто хочу ещё раз повторить, я повторял это и раньше: не было сговора, я не знал Президента, и не с кем было заключать сговор. Сговора не было. Все эти 12 или 14 – это не имеет никакого отношения в выборам.

Признали, что эти люди не связаны с избирательной кампанией, но читатель может поверить. Даже люди, которые причастны к этому, может быть, некоторые рассказали что–то. В одном случае в ФБР сказали, что никто не лгал, лжи не было, хотя кто–то сказал, что кто–то там солгал. Но мы провели прекрасную избирательную кампанию.

В.Путин: По поводу того, кому верить, а кому не верить и можно ли вообще верить: никому нельзя верить. С чего Вы взяли, что Президент Трамп мне доверяет, а я ему в полной степени доверяю? Он защищает интересы Соединённых Штатов Америки. Я защищаю интересы Российской Федерации.

У нас есть совпадающие интересы, и мы ищем точки соприкосновения. У нас есть вопросы, в которых мы пока расходимся. Мы ищем варианты, как примирить эти расхождения, как сделать нашу работу конструктивной. Мы должны опираться не на сиюминутные политические интересы каких–то внутренних политических сил в наших странах, а на факты.

Назовите мне хотя бы один факт, который говорит о каком–то сговоре в ходе предвыборной кампании в Соединённых Штатах. Это полный бред. Мы не были знакомы, Президент только что об этом сказал. То, что в российском обществе в ходе избирательной кампании в Соединённых Штатах сложилось определённое мнение в отношении кандидатов, это само собой разумеется. Что здесь необычного?

Сегодняшний Президент Трамп в качестве кандидата говорил о необходимости восстановления российско-американских отношений. Естественно, в российском обществе возникла симпатия к этому кандидату, и разные люди по–разному могли эту симпатию проявлять. Разве не естественно иметь симпатию к человеку, который хочет выстроить отношения с нашей страной? Это нормально.

Мы слышали обвинения в адрес фирмы «Конкорд». Насколько мне известно, эта фирма наняла американских адвокатов, и все обвинения в её адрес рассыпаются в американском суде. Вы посмотрите, что в американских судах происходит. Вот на что нужно опираться, а не на слухи. Это первое.

Второе, что касается 12 сотрудников якобы наших спецслужб, я об этом ничего пока не знаю. Мне нужно ещё выяснить, о чём идёт речь. Президент тоже поставил этот вопрос передо мной.

Что я могу сказать? Мы, в общем, обсуждали, но что мне приходит в голову и что я могу предложить? Существует, действует договор между Соединёнными Штатами Америки и Российской Федерацией 1999 года о взаимной помощи по уголовным делам. Этот договор работающий, кстати говоря, эффективно работающий.

Мы по запросам иностранных государств до сотни, 150 уголовных дел возбуждаем в России. Несколько лет назад наш бывший министр атомной промышленности был выдан Соединёнными Штатами в Российскую Федерацию и осуждён российским судом. Это работающий договор. Этим договором предусмотрены определённые процедуры совместной работы.

Мы можем предложить, чтобы ваша соответствующая комиссия, которую возглавляет спецпрокурор… как фамилия – господин Мюллер? Он может в рамках этого договора направить нам официальный запрос с целью провести допросы тех людей, которых он считает виновными в совершении каких–то правонарушений. Сотрудники нашей прокуратуры и следственных органов эти допросы могут провести и направить соответствующие материалы в Соединённые Штаты.

Более того, мы можем сделать ещё один шаг навстречу. Мы можем допустить официальных представителей Соединённых Штатов, в том числе этой комиссии господина Мюллера, присутствовать на этих допросах. Но тогда, в этом случае мы, безусловно, будем ставить вопрос о том, чтобы эти действия были взаимными.

Мы будем ожидать от американской стороны, чтобы они допросили тех официальных лиц, в том числе представителей спецслужб Соединённых Штатов, которых мы подозреваем в совершении противоправных действий на территории Российской Федерации, в присутствии наших следователей.

Что имею в виду? Известное дело фирмы Hermitage Capital господина Браудера. По данным нашего следствия, группа лиц, деловые партнёры господина Браудера незаконным образом заработали в России более полутора миллиардов долларов, не заплатили налоги ни в России, ни в Соединённых Штатах, но деньги эти в Соединённые Штаты перевели: 400 миллионов долларов направили на избирательную кампанию госпожи Клинтон. Это официальные данные, которые в их отчётах присутствуют. 400 миллионов направили. Но это их дело, возможно, они сделали это легально, но деньги получили нелегально. У нас есть основания полагать, что некоторые сотрудники спецслужб Соединённых Штатов сопровождали эти незаконные сделки.

Это только один шаг вперёд. Мы можем поговорить и о расширении нашего сотрудничества. Пожалуйста, варианты возможны, они предусмотрены в соответствующем межправительственном соглашении.

Вопрос: Господин Президент, Вы хотели, чтобы Президент Трамп выиграл выборы?

В.Путин: Потому что он говорил о нормализации российско-американских отношений…

Вопрос: Добрый вечер!

Первый вопрос господину Трампу на английском языке. Господин Президент, Вы можете более детально изложить, если это возможно, конкретные договорённости в отношении того, как будут сотрудничать Россия и США по Сирии? Есть ли какие–то соглашения или обсуждался ли этот вопрос?

Если позволите, Владимиру Владимировичу вопрос на русском. Поскольку сегодня несколько раз уже затрагивалась тема футбола, я на футбольном языке задам вопрос. Господин Помпео чуть ранее сказал, что, когда разговор заходит о взаимодействии в Сирии, сейчас мяч на стороне России. Владимир Владимирович, это действительно так? В таком случае, если да, как Вы этим владением воспользовались?

Д.Трамп: Вы знаете, отвечу на первую часть вопроса. Мы работали с Израилем много лет, много декад, никто, ни одна страна не была ближе к ним, чем мы. Президент Путин также помогает Израилю, и мы оба говорили с Нетаньяху, они хотели бы сделать что–то по поводу Сирии, в частности касательно безопасности в Израиле. В этом отношении нам хотелось бы сотрудничать, для того чтобы помочь Израилю.

Израиль будет с нами работать, и мы будем совместно работать. И считаю, что, когда Вы посмотрите на весь прогресс, который сделан в некоторых направлениях, в частности, искоренение ИГИЛ, 98–99 процентов территорий фактически освобождено, фактически Россия нам помогла в некоторой степени. Вы работаете с Израилем, и работа с Израилем – это хорошая вещь. Создание безопасности для Израиля – это то, что нам с Путиным хотелось бы увидеть.

И ещё хочу добавить один момент – помощь людям. Я видел отчёты, фотографии, практически всё видел, что там происходит. Если мы что–то можем сделать, для того чтобы помочь народу Сирии, чтобы они вернулись в жилища или какую–то гуманитарную помощь, то именно об этом мы говорили – о гуманитарной помощи. Мы оба будем заинтересованы в этом, и мы это будем делать.

Реплика: Прошу прощения, но пока что нет конкретного соглашения между вооружёнными силами.

Д.Трамп: Наши вооружённые силы хорошо сотрудничают. Более того, они ладят хорошо, лучше, чем наши политические лидеры, уже много лет, они хорошо справляются, они хорошо координируют действия в Сирии и в других местах.

В.Путин: Мы говорили, я уже упоминал об этом – о сотрудничестве по гуманитарному направлению, в гуманитарной сфере. Только вчера я обсуждал этот вопрос с Президентом Франции господином Макроном, и мы с ним договорились о том, что мы и с европейскими странами, в том числе с Францией, активизируем эту работу.

Мы со своей стороны готовы предоставлять военно-транспортные самолёты для гуманитарных грузов. Говорили об этом сегодня и с Президентом Трампом, и думаю, что здесь есть над чем поработать.

Что важно? Огромное количество беженцев сконцентрировано сейчас в приграничных с Сирией государствах: в Турции, Ливане, Иордании. Если мы окажем людям помощь для возвращения к родным очагам, то миграционное давление на страны Европейского союза, на другие страны многократно может уменьшиться. Считаю, это чрезвычайно важно со всех точек зрения: и с гуманитарной, и с точки зрения решения проблем по беженцам.

Но в целом действительно согласен с Президентом. Наши военные работают весьма успешно друг с другом. Надеюсь, что им удастся договариваться так, как это было до сих пор. Мы будем работать и в астанинском формате, имею в виду Россию, Турцию и Иран. Я об этом сегодня тоже проинформировал Дональда.

Но мы готовы сопрягать эти усилия с усилиями так называемой малой группы государств, для того чтобы процесс приобрёл широкий характер и чтобы у нас были максимальные шансы на окончательный успех.

Что касается того, что мяч на нашей стороне по Сирии. Господин Президент только что говорил о том, что мы закончили и успешно провели чемпионат мира по футболу. Насчет мяча…

Господину Президенту хочу этот мяч передать, теперь мяч на его стороне (передает футбольный мяч), тем более что США должны будут проводить чемпионат мира в 2026 году.

Д.Трамп: Вы совершенно правы. Да, мы будем проводить его. Мы надеемся, что также хорошо справимся с этой работой.

И это будет для моего сына Бэррона. Мелания, возьми для него мяч.

Вопрос: Вопрос для каждого Президента.

Президент Трамп, Вы первый. Теперь Президент Путин сказал, что они никаким образом не вмешивались в выборы 2016 года. Вся разведка говорит, что Россия вмешалась. Первый вопрос: кому Вы верите?

Второй вопрос. Теперь, когда весь мир наблюдает, Вы скажете Президенту Путину: откажитесь от того, что произошло в 2016 году, и никогда не будете это делать в будущем?

Д.Трамп: Мне интересно, почему сервер ФБР никогда не смотрел. Почему в ФБР сказали, что они должны были рассмотреть то, что произошло в офисе Национального комитета. Я об этом писал в Твиттере и говорил в социальных сетях: где сервер? Я хочу знать, где этот сервер и что на сервере есть.

Исходя из этого, всё, что могу сделать, только задать вопрос. Ко мне пришли Дэнкас и другие, обратились ко мне, сказали, что они думали, это Россия. Президент Путин только что сказал, что это не Россия.

Должен сказать следующее. Я не вижу причин, но хочу увидеть сервер. Я верю и той, и другой стороне. Верю, что это будет продолжаться определённый период времени. Думаю, что это не может произойти без того, чтобы не понять, что произошло с серверами пакистанского гражданина, который работал в нашем демократическом Национальном комитете, что произошло с e–mail Хиллари Клинтон: 33 тысячи e–mail просто исчезли, пропали. Это позор!

Мы не можем добиться и получить эти 33 тысячи e–mail. Я доверяю своей разведке, но хочу сказать, что Президент Путин очень сильно отрицал сегодня. Он дал прекрасное предложение. Он говорил, что люди, которые работают над делом, должны работать с их следователями по поводу этих 12 подозреваемых.

В.Путин: Позвольте мне добавить два слова.

Я ведь тоже работал в разведке и знаю, как составляются соответствующие досье. Это первое.

Второе. Считаю Россию демократическим государством. Надеюсь, Вы не отказываете в этом и своей стране, Соединённым Штатам Америки. Соединённые Штаты – демократическое государство? А если это так, то окончательный вывод в споре подобного рода может вынести только суд, а не оперативные службы.

Компания, которую я упоминал, «Конкорд» и одного из наших рестораторов, он ресторанным бизнесом занимается, обвиняют во вмешательстве. Но они не представляют Российское государство. Даже если так, могу себе представить. Ну и что? Я уже приводил примеры.

У вас есть много людей, в том числе с большим, миллиардным состоянием – господин Сорос, например, тот везде вмешивается, но это что? Это разве позиция американского государства? Нет. Это позиция частного лица. Так и здесь. Есть разбирательство в американском суде, конечная инстанция всегда – только суд. Пусть разбираются, посмотрим.

Это касается частных только лиц, не государства. А последние обвинения в отношении якобы сотрудников наших спецслужб – пожалуйста, я же на это ответил. Есть межправсоглашение, присылайте, пожалуйста, официальный запрос, пусть комиссия Мюллера пришлёт нам запрос, мы проведём соответствующую работу и ответим.

Можно и расширить это сотрудничество, я уже сказал, но тогда только на взаимной основе. Мы тогда тоже будем ждать от американской стороны доступа к тем лицам, которых мы считаем сотрудниками спецслужб. Давайте предметно обсуждать и не использовать российско-американские отношения в качестве разменной карты во внутриполитической американской борьбе.

Вопрос: У меня есть вопросы к Президенту Путину, два вопроса к Вам.

Можете сказать, что Президент Трамп сказал Вам или намекнул Вам в отношении официального признания Крыма как территории России?

Второй. Российское Правительство имеет какой–то компрометирующий материал против Президента Трампа и его семьи?

В.Путин: У Президента Трампа позиция по Крыму известная, и он её придерживается. Он говорит о незаконности присоединения Крыма к Российской Федерации. У нас другая точка зрения. Мы считаем, что провели референдум в строгом соответствии с международным правом, с уставом Организации Объединённых Наций. Для нас, для Российской Федерации, этот вопрос закрыт. Первое.

Второе, что касается каких–то компроматов. Я слышал об этом, якобы мы собирали компромат на господина Трампа, когда он приезжал в Москву. Уважаемый коллега, когда господин Трамп приезжал в Москву, я даже не знал, что он там находится. Я с уважением отношусь к Президенту Трампу как главе американского государства, но, когда он приезжал в качестве бизнесмена, я даже не знал, что он находится в Москве.

На Петербургский экономический форум, в Петербург приехало свыше 500 американских бизнесменов, причём самого высокого ранга, я даже фамилии их не вспомню. И что, Вы думаете, мы по каждому из них организуем оперативную работу и собираем какой–то компромат? Большей ерунды трудно себе представить, просто трудно себе представить. Выбросьте, пожалуйста, эту шелуху из головы.

Д.Трамп: Должен сказать, что, если бы у них был этот материал, они бы предоставили. Если кто–то видел Питера Страка, когда он давал показания в течение последних нескольких дней, когда я был в Брюсселе, – просто позор для ФБР. Это фактически позор для нашей страны. И мы должны сказать, что это фактически была «охота на ведьм».

Спасибо всем.

США. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 16 июля 2018 > № 2675947 Владимир Путин, Дональд Трамп

«В кармане у Путина»: Трампа обвинили в измене родине

Трамп назвал переговоры с Путиным «хорошим стартом»

В Хельсинки завершилась встреча Владимира Путина и Дональда Трампа. По ее итогам лидеры двух стран заявили о намерении улучшать двусторонние отношения, признав, что они переживают худший период в истории. Трамп назвал переговоры с Путиным «хорошим стартом», однако эксперты отмечают, что достигнутые договоренности лишены конкретики и выразили сомнение, что саммит обязательно приведет к резкому потеплению отношений.

В Хельсинки состоялась долгожданная двусторонняя встреча президента России Владимира Путина и главы США Дональда Трампа. Примечательно, что по итогам саммита не было принято никаких документов, главы двух государств просто выступили перед журналистами с совместной пресс-конференцией.

Переговоры российского и американского лидеров проходили в два этапа — первая часть подразумевала общение Путина и Трампа в формате «тет-а-тет», затем были проведены переговоры в расширенном составе. Как отметили Путин и Трамп по итогам встречи, они успели обсудить весьма широкий круг вопросов, в том числе ядерную безопасность, региональные конфликты, экономическое и культурное сотрудничество.

Выступая на совместной пресс-конференции по итогам переговоров, Владимир Путин охарактеризовал свою первую двустороннюю встречу с Трампом как «успешные и полезные». Схожее мнение выразил и Трамп, которого, к слову, российский президент называл просто по имени — «Дональд».

Несмотря на то что общий тон саммита и выступлений лидеров по его итогам вовсе не был враждебным, оба президента признали — отношения Москвы и Вашингтона переживают худший период за всю историю. При этом Дональд Трамп выразил мнение, что к нынешнему положению привели ошибки со стороны как США, так и России.

«Я считаю обе страны ответственными. Мы [США] вели себя глупо, и они [Россия] тоже. Думаю нас всех надо винить [в ухудшении отношений], и сейчас настало время, чтобы мы сделали шаг навстречу друг другу, и мы это делаем», — заявил глава США.

Владимир Путин, в свою очередь, отметил, что сразу решить все проблемы не удалось. «Мы хорошо поговорили с президентом Трампом. Конечно, проблемы остаются, не удалось сразу расчистить все завалы — это невозможно на первой встрече», — отметил президент РФ.

Лидеры двух стран также подтвердили свою готовность взаимодействовать в вопросах урегулирования региональных кризисов — например, в Сирии. Они отметили, что за время урегулирования конфликта в Сирии российские и американские военные приобрели полезный опыт взаимодействия и координации, что позволит России и США взять на себя роль лидеров в процессе восстановления мира и стабильности в этой стране.

Кроме того, Путин и Трамп обсудили ситуацию на Украине и подчеркнули значимость добросовестной реализации минских договоренностей. «США могли бы решительнее настаивать на этом и настраивать украинское руководство», — заметил российский лидер.

Разумеется, на переговорах Путина и Трампа был затронут вопрос о «российском вмешательстве» в американские выборы.

По завершении встречи Трамп заверил журналистов, что вновь задал своему российскому коллеге прямой вопрос о том, имело ли место вмешательство.

«Я обратился напрямую к президенту Путину с вопросом о вмешательстве. Президент Путин очень ясно дал мне понять, что этого не было», — рассказал глава США, отметив, что расследование по делу о «российском следе» стало «катастрофой Соединенных Штатов».

По итогам встречи главы двух государств заявили о необходимости продолжить налаживание двустороннего диалога и чаще проводить подобные саммиты в дальнейшем. Между тем, опрошенные «Газетой.Ru» эксперты констатируют, что по итогам встречи в Хельсинки не было достигнуто конкретных договоренностей. По словам директора Фонда изучения США имени Франклина Рузвельта в МГУ Юрия Рогулева, по итогам встречи в Хельсинки в принципе не стоило ожидать подписания каких-то документов.

«Встреча не готовилась, даже повестки дня не было. Это был свободный обмен мнениями президентов, они могли поднимать любой вопрос. Но поднять-то они его могут, а разрешить их в ходе этих переговоров было невозможно», — подчеркнул эксперт.

Доцент кафедры европейского права МГИМО Николай Топорнин отмечает, что

обычно подготовке документов, которые принимают по итогам подобных встреч, предшествует огромная экспертная работа.

«Потому что все соглашения, например, по РСМД — там очень много тонких технических моментов. Тут требуется очень мощная подготовительная работа», — пояснил он.

Несмотря на отсутствие итогового документа саммита как такового, результаты встречи Владимира Путина и Дональда Трампа вызвали мощнейшую критику со стороны представителей американской политической элиты. Претензии, разумеется, касались позиции Трампа на переговорах с Путиным по вопросу о «российском вмешательстве».

Экс-глава ЦРУ Джон Бреннан назвал Трампа «предателем». «Выступление Дональда Трампа на пресс-конференции в Хельсинки выходит за пределы понятия «особо тяжких преступлений и проступков». Это не что иное как предательство. Мало того, что комментарии Трампа имбецильны, он полностью в кармане Путина. Патриоты-республиканцы, вы где?», — оставил Бреннан комментарий в твиттере.

Вслед за Бреннаном на президента США набросились многие американские политики, в частности, американский сенатор Джон Маккейн. «Сегодняшняя пресс-конференция в Хельсинки была одним из позорнейших выступлений американского президента на памяти людей», — заявил сенатор, подчеркнув, что ущерб от действий Трампа еще только предстоит оценить. «Но ясно, что саммит в Хельсинки был трагической ошибкой», — заключил свою мысль сенатор.

В беседе с «Газетой.Ru» доцент кафедры европейского права МГИМО Николай Топорнин с сомнением отнесся к перспективе резкого потепления российско-американских отношений после встречи в Хельсинки.

«Наверное, пресс-конференция в целом произвела меньшее впечатление, чем последовавшая за ним реакция американских политиков. Я не стал бы говорить, что это прорыв или какая-то сногсшибательная встреча. Это, конечно, хорошо — это первая встреча не на полях какого-то форума. Хорошо, что они пообщались два часа, но у меня есть подозрение, что сближения позиций не подошло», — сказал эксперт.

Юрий Рогулев, в свою очередь, отмечает, что

результаты встречи еще только предстоит оценить. «Мы можем только надеяться, что с этой встречи начнется потепление отношений, хотя понятно, что в Соединенных Штатах по отношениям с Россией существуют глубокие разногласия, и многие, кто был против Трампа, не воспримут [саммит в Хельсинки] как позитивный итог.

Мы должны будем посмотреть, насколько действительно существуют договоренности, по которым возможна дальнейшая работа, — например, Сирия или какие-то стратегические аспекты», — заключил он.

Лидеры РФ и США намерены улучшить двусторонние отношения

Сегодня в Хельсинки состоится встреча Владимира Путина и Дональда Трампа.

Наверное, это происходит впервые, когда за одним важным международным событием года – спортивным, которым стал чемпионат мира по футболу, тут же следует другое – политическое. Им, несомненно, является встреча Владимира Путина и Дональда Трампа, которая состоится сегодня в Хельсинки. Не будет преувеличением сказать, что результатов первой полноценной встречи лидеров двух ведущих ядерных держав с нетерпением ожидают в столицах стран всех континентов.

В Москве не скрывают своих надежд на то, что этот саммит задаст тон работе по восстановлению российско-американского сотрудничества. Ожидается, что он даст толчок восстановлению приемлемого уровня доверия и подвигнет стороны на конкретные шаги по оздоровлению российско-американских отношений.

Об этом неоднократно говорил и Владимир Путин. В частности, в минувшем июне в интервью телеканалу «Россия» по окончании «Прямой линии» он отметил, что Трамп склонен выполнять свои предвыборные обещания и многие уже выполнил. Но одно из обещаний – улучшить российско-американские отношения – пока остаётся невыполненным. «Надеюсь, что и это тоже состоится. Во всяком случае, мы к этому готовы. Мяч, я считаю, на американской стороне, на американской площадке», – подчеркнул российский лидер. И добавил, что опыт его личного общения с Трампом говорит о том, что это «человек вдумчивый, он умеет слушать и реагирует на приводимые собеседником аргументы», и поэтому всё это даёт основание полагать, что диалог с президентом США может быть конструктивным.

В свою очередь президент США, как он заявил на днях, убеждён, что сможет выработать «очень хорошие отношения» с российским лидером. «Я думаю, что у нас будет возможность выработать очень хорошие отношения с Россией и очень хорошие отношения с президентом Путиным. Я надеюсь на это», – отметил Дональд Трамп. И добавил, что направляется в Хельсинки без каких-то больших ожиданий, но не исключает, что «мы можем прийти к чему-то чрезвычайно исключительному».

Такие встречи способны создать позитивную атмосферу, необходимую для начала реальной, кропотливой работы по восстановлению двусторонних отношений

Нет необходимости особо подчёркивать, что тем для переговоров между сторонами много. Прежде всего это вопросы обеспечения и поддержания международной безопасности, контроля над вооружениями, совместной борьбы с международным терроризмом, взаимодействия в урегулировании региональных конфликтных ситуаций и, наконец, восстановления двусторонних отношений.

«И Россия, и США сейчас сталкиваются с новыми угрозами – угрозами во многом сходного характера, – заявил журналистам в преддверии саммита помощник Президента РФ Юрий Ушаков. – Это и нарастание сложностей в мировой экономике, это и глобальный кризис, распространение терроризма и радикального исламизма. То есть в таких условиях наши государства, как нам представляется, могли бы, более того, должны совместно работать, совместно противодействовать этим общим сложным вызовам».

Одной из основных тем переговоров Владимира Путина и Дональда Трампа станет, несомненно, урегулирование в Сирии. «Мы считаем, что очень важно России и Америке взаимодействовать по сирийскому урегулированию. Более того, мы считаем, что решение задачи установления в этой стране мира и согласия может стать наглядным положительным примером работы наших стран по разрешению острейших кризисов сегодняшнего дня», – отметил Юрий Ушаков. По его оценке, на повестке дня – политическая нормализация, запуск конституционного процесса в Сирии. По мнению Москвы, США и Россия могли бы вместе посодействовать также преодолению гуманитарного кризиса и восстановлению сирийской экономики, помочь возвращению сирийских беженцев.

Помощник Президента РФ обратил внимание и на то, что российские и американские военнослужащие приобрели полезный опыт взаимной координации в Сирии: они наладили оперативные каналы связи. И именно это позволило и позволяет им избегать опасных инцидентов и каких-то непреднамеренных ситуаций в воздухе и на земле.

Ключевой темой на предстоящем саммите могут стать и проблемы стратегической стабильности. «Многие годы Россия предлагает наладить диалог по вопросам, связанным с выходом США из Договора по ПРО», – напомнил Юрий Ушаков. И отметил, что меры, которые принимает наша страна по укреплению национального оборонного потенциала, – ответная реакция на глобальную систему противоракетной обороны США, рассчитанную на то, чтобы обесценить российские ядерные силы. Россия неоднократно подтверждала приверженность Договору о сокращении стратегических наступательных вооружений и полностью выполнила обязательства по нему.

Предполагается также, отметил Юрий Ушаков, что лидеры затронут и проблематику Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, в том числе в контексте размещения Соединёнными Штатами на базе ПРО в Румынии пусковых установок, способных запускать не только перехватчики, но и ударные ракеты «Томагавк».

Дональд Трамп также надеется, что ему и Президенту России Владимиру Путину удастся достичь на предстоящей встрече в Хельсинки договорённости в сфере ядерного нераспространения. Об этом он сообщил, выступая в пятницу на совместной с премьер-министром Великобритании Терезой Мэй пресс-конференции в рамках визита в Лондон. «Мне кажется, было бы огромным достижением, если бы мы могли добиться чего-то по ядерному нераспространению», – подчеркнул 45-й президент США.

По его словам, он считает распространение ядерных вооружений главной международной проблемой и выступает за их сокращение. «Для меня это крупнейшая проблема в мире – ядерные вооружения. Крупнейшая проблема в мире. <…> Так что мы можем сделать что-то, дабы существенно сократить их (ядерные боезаряды. – Ред.), имею в виду, в идеале – вообще избавиться от них; наверное, это мечта», – заявил американский лидер.

И в Москве, и в Вашингтоне отмечают, что на саммите будут обсуждаться и другие кризисные ситуации, касающиеся КНДР, иранской ядерной программы, урегулирования на востоке Украины. При этом в обеих столицах выражают позитивный настрой на итоги встречи. Известно, что она начнётся с беседы тет-а-тет в присутствии переводчиков. Затем состоятся российско-американские переговоры, в которых будут участвовать некоторые члены делегаций. После чего Владимир Путин и Дональд Трамп проведут совместную пресс-конференцию. Предусмотрены выступления на ней президентов и их ответы на четыре вопроса –по два вопроса с каждый стороны.

Учитывая, что на сегодня обе страны разделяют слишком серьёзные противоречия, в принципе наивно ожидать от предстоящей встречи каких-либо сенсационных прорывов. Вероятно, не будет принято и итоговых документов. Однако, как пояснил журналистам Юрий Ушаков, по ходу переговоров они могут дать соответствующие поручения своим делегациям. «Решено, – сказал он, – не договариваться о тексте совместного заявления и предоставить возможность президентам самим решить, будет ли совместный документ, или они ограничатся подведением итогов на пресс-конференции». «Последний вариант, думаю, будет более реалистичным», – добавил Ушаков. Вместе с тем в составе делегации российского лидера будут наготове эксперты. «Если нужно, будем быстро готовить – если будет договорённость об этом – какие-то совместные документы», – уточнил помощник главы Российского государства.

Надо отметить, что на атмосферу встречи неизбежно накладывает отпечаток непростая внутриполитическая ситуация в США – внешняя и внутренняя политика нынешнего хозяина Белого дома сталкивается с серьёзной оппозицией со стороны влиятельных кругов вашингтонского истеблишмента, привыкших с духе либерального миропорядка формировать приоритеты в области национальной безопасности.

Старейший в США еженедельный журнал The Nation (основан в 1865 г.) не без элемента горести констатирует: «Как правило, американские президенты, направляясь на такого рода саммит, заручаются двухпартийной поддержкой и добрыми пожеланиями. Предстоящая встреча Трампа с российским президентом Владимиром Путиным, которая состоится 16 июля в Хельсинки, существенным образом отличается в указанных двух аспектах. Американо-российские отношения редко – а, возможно, даже никогда – не были более опасными. И никогда раньше отъезд президента – что касается Трампа, то он сначала направился на саммит НАТО, а уже после этого состоится встреча с Путиным – не сопровождался обвинениями в отсутствии лояльности Соединённым Штатам».

«Рассматривая сегодняшнюю опасную геополитическую ситуацию, сложно не прийти к выводу о том, что большая часть американского политического истеблишмента, особенно Демократическая партия, сделала бы выбор в пользу импичмента Трампа, а не в пользу предотвращения войны с Россией, ещё одной ядерной сверхдержавой, – отмечает американский журнал. – Для подобного варианта в американской истории тоже нет прецедента».

Своё видение ситуации вокруг предстоящего саммита высказали и эксперты Московского Карнеги-центра – аналитического центра, являющегося подразделением Фонда Карнеги за международный мир. «Президент Дональд Трамп любит бросать вызов вашингтонскому истеблишменту, – указывают Дмитрий Тренин, Юджин Румер и Эндрю Вайс. – Этому факту есть множество подтверждений, так же как и желанию Трампа изменить курс американо-российских отношений. Поэтому вряд ли кого-то удивило его решение о встрече 16 июля в Хельсинки с Президентом Владимиром Путиным. Высказывания Трампа о России и Путине – а их за последние годы накопилось немало, – несомненно, показывают, что он стремится подвести черту под всеми острыми вопросами».

Нельзя не согласиться с мнением американских экспертов относительно того, что у Москвы «тоже накопилось немало раздражения и претензий к Вашингтону и американскому подходу к двусторонним отношениям, о чём она в течение последних тридцати лет неоднократно заявляла. Российская сторона обвиняет США в нарушенных обещаниях относительно расширения НАТО; критикует за вмешательство во внутриполитические процессы в России, за «двойные стандарты»; указывает на «дефицит демократии» и нежелание относиться к России как к равному партнёру; пеняет на применение экономических санкций для достижения желаемых результатов в политике и дипломатии, на выход из Договора по ПРО, применение военной силы без санкции ООН, на смену режимов и дестабилизацию обстановки (под флагом распространения демократии) в странах, относящихся к сфере интересов, очерченной самой Россией, или просто дружественных Москве».

Прогноз Московского Карнеги-центра в целом оптимистичен: «Опыт саммита Трампа и Ким Чен Ына в Сингапуре свидетельствует, что столь краткая встреча не способна урегулировать разногласия, копившиеся десятилетиями. Но он говорит и о том, что такие встречи способны создать позитивную атмосферу, необходимую для начала реальной, кропотливой работы по восстановлению двусторонних отношений. Таких же важных результатов можно добиться и на саммите Трампа и Путина. Их встреча может дать разумным силам возможность начать серьёзный диалог о состоянии отношений между двумя странами, способах их улучшения и в любом случае – о взаимоприемлемом способе этими отношениями управлять. Если саммит Трамп – Путин завершится именно этим, его с полным правом можно считать успешным».

К этому можно добавить, что саммит в Хельсинки важен прежде всего тем, что обе стороны намерены попытаться переломить негативную ситуацию в российско-американских отношениях, дать старт контактам между соответствующими министерствами и ведомствами, запустить переговорный механизм, обозначить дорожную карту, которая в конце концов выведет связи между нашими странами на нормальный уровень. Ведь нынешний кризис в российско-американских отношениях таит в себе серьёзные риски. И не только для двух ведущих мировых ядерных стран, но и для человечества в целом.

Мария ТОМИЛЕНКО

Саммит Россия–США.

В Хельсинки проходит встреча Президента Российской Федерации Владимира Путина с Президентом Соединённых Штатов Америки Дональдом Трампом. Это первая полноформатная встреча на высшем уровне лидеров двух стран; ранее В.Путин и Д.Трамп встречались на площадках различных международных форумов.

Беседа президентов России и США началась в формате «один на один», затем переговоры продолжатся с участием членов делегаций. В.Путин и Д.Трамп намерены обсудить пути нормализации и развития двусторонних отношений, актуальные вопросы международной повестки дня, в частности особое внимание лидеры планируют уделить ситуации на Украине, в Сирии и на Корейском полуострове, а также борьбе с терроризмом.

По завершении переговоров президенты России и США сделают заявления для прессы и ответят на вопросы представителей средств массовой информации.

* * *

Начало встречи с Президентом США Дональдом Трампом

В.Путин: Уважаемый господин Президент! Мне очень приятно встретиться с Вами здесь, на гостеприимной земле Финляндии, в Хельсинки.

У нас продолжаются постоянные контакты: предыдущие месяцы мы и по телефону говорили, и встречались несколько раз на площадках различных международных мероприятий.

Конечно, настало время обстоятельно поговорить по нашим двусторонним отношениям и по различным болевым точкам в мире: их достаточно много для того, чтобы мы обратили на них внимание.

(Говорит по-английски.) Спасибо большое.

Д.Трамп: (как переведено) Во-первых, господин Президент, хочу поздравить Вас с успешным окончанием чемпионата мира по футболу – одного из лучших в истории, как все это отмечают. Это были потрясающие игры, и все прошло здорово. Поздравляю Вас.

Я следил за играми. У нас в Соединенных Штатах футбол называется «соккер». Я смотрел финальный матч и оба полуфинальных, было очень интересно.

У нас есть огромное количество тем, которые нам надо обсудить. Очень интересные темы, начиная с таких вопросов, как торговля, коммерция, военные вопросы, а также вопросы, связанные с Китаем, ядерной политикой, поговорим о нашем общем друге Си [Председатель КНР Си Цзиньпин].

У наших стран есть огромная возможность для того, чтобы наладить наши взаимоотношения. На протяжении нескольких последних лет эти отношения были плохими, где-то около двух лет, но думаю, что есть возможность, чтобы отношения между нашими странами стали чрезвычайно хорошими. Я во время своей предвыборной кампании говорил о том, что ладить с Россией – это хорошо, а не плохо.

Мы будем говорить о наших ядерных потенциалах. Мы две страны, которые содержат более 90 процентов всех ядерных потенциалов, и это не является чем-то хорошим. Это не очень хорошая вещь, поэтому нам надо делать все для того, чтобы улучшить наше положение по этому вопросу. Думаю, мы будем говорить непосредственно по вопросу, связанному с ядерной политикой.

Итак, сначала мы встретимся вдвоем, потом мы встретимся с нашими командами. Знаю, что Вы привезли с собой свою команду, большое количество людей. Думаю, мы сможем обсудить большое количество очень важных для нас вопросов.

США. Финляндия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 16 июля 2018 > № 2674586

Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху сообщил, что обсудил накануне проблематику Сирии и Ирана с президентом США Дональдом Трампом в преддверии российско-американского саммита.

Ранее на этой неделе те же темы были включены в повестку переговоров Нетаньяху с президентом РФ Владимиром Путиным, который встречается с Трампом в понедельник в столице Финляндии Хельсинки.

"Вчера я говорил с президентом США Дональдом Трампом и обсудил с ним вопросы безопасности и политики в свете развития ситуации в регионе, в первую очередь в Сирии и Иране", — сказал Нетаньяху на заседании своего правительства.

"Как вы знаете, эти вопросы будут подняты на саммите в Хельсинки. Конечно, я говорил о них в среду с президентом Путиным", — добавил премьер-министр, который в среду приезжал в Москву.

Израиль добивается от мирового сообщества ужесточения подходов к Ирану, включая ревизию ядерной сделки и ликвидацию его военного присутствия в соседней Сирии.

Россия в рамках работы комиссии по перемирию в Сирии за сутки зафиксировала пять случаев нарушения режима прекращения огня, Турция – ни одного, сообщается в воскресенье в информационном бюллетене Минобороны РФ.

"Обстановка в зонах деэскалации оценивается как стабильная. Российской частью представительства совместной российско-турецкой комиссии по рассмотрению вопросов, связанных с фактами нарушений режима прекращения боевых действий, зафиксировано три случая стрельбы в провинциях: Латакия – два, Алеппо – три. Турецкой частью представительства случаев стрельбы не зафиксировано", — говорится в документе на сайте Минобороны.

Отмечается, что в течение дня Центром по примирению враждующих сторон проведена одна гуманитарная акция в населенном пункте Бусра-Аль-Шан провинции Деръа, в рамках который было выдано 1000 продовольственных наборов общим весом более 4,3 тонны.

Всего Центром по примирению проведены 1866 гуманитарных акций, общий вес доставленного гуманитарного груза составил 2792,86 тонны.

За сутки медицинскую помощь получили 10 человек, добавили в ведомстве.

В Минобороны отметили, что за прошедшие сутки соглашения о присоединении к режиму прекращения боевых действий не подписывались. Количество населенных пунктов, присоединившихся к процессу примирения — 2518. Количество вооруженных формирований, заявивших о соблюдении режима перемирия, не изменилось — 234.

В ожидании чуда: чего ждать от встречи Путина и Трампа

Что обсудят Владимир Путин и Дональд Трамп на встрече в Хельсинки

16 июля президент России Владимир Путин и президент США Дональд Трамп встретятся в Хельсинки для проведения саммита, который должен затронуть большую повестку российско-американских отношений. Времени у президентов будет немного, больших порывов эксперты не ждут, однако есть надежда, что разговор даст возможность сдвинуть отношения с мертвой точки.

Для Владимира Путина и Дональда Трампа это будет уже третья личная встреча. До этого они встречались на саммите «большой двадцатки» в Германии летом 2017 года, а также на саммите АТЭС во Вьетнаме в ноябре того же года.

Хотя о том, что Трамп хочет провести полноценную встречу с Путиным, стало известно в конце марта, подготовку к саммиту трудно назвать полноценной. В ней практически не участвовал госдеп США, а вся основная работа легла на плечи советника президента по национальной безопасности Джона Болтона.

Сам Болтон ранее заявил, что в США «не ожидают каких-то конкретных результатов от этой встречи, так как очень много времени прошло без официального саммита между руководителями двух стран».

Один на один без завышенных ожиданий

История российско-американских саммитов уходит в далекое прошлое, но последняя полноценная встреча лидеров РФ и США произошла 9 лет назад назад, когда летом 2009 года президент Дмитрий Медведев принимал в Кремле президента США Барака Обаму.

Путин, который встречался с Обамой в основном «на полях» различных международных мероприятий, последний раз провел полноценный саммит с президентом США Джорджем Бушем в 2005 году. Они встречались еще раз в 2008 году, но ту встречу трудно назвать саммитом, так как оба уходили с должности президента.

С тех пор отношения Москвы и Вашингтона серьезно ухудшились, и многие называют их не иначе как «новой холодной войной».

При этом Трамп, который признался, что у него нет «завышенных ожиданий» от встречи, в то же время отмечал, что она может привести к «неожиданным результатам».

Потенциальная возможность для этого есть, так как помимо собственно переговоров в составе делегаций между двумя лидерами предусмотрена встреча в формате «тет-а-тет». Лидеры государств нередко прибегают к такому формату, который предполагает, что кроме них самих на переговорах присутствуют только переводчики. Как отмечает в разговоре с «Газетой.Ru» переводчик и помощник президента СССР Михаила Горбачева Павел Палажченко, в таких переговорах «много тонкостей, связанных с «внутренними» отношениями каждой из сторон, с желанием избежать утечек».

Именно такое общение дает руководителям стран возможность высказать взаимные претензии по отношению к друг другу, не вынося их в публичное поле. «Во время такого общения есть возможность прочертить «красные линии» в отношениях», — говорит «Газете.Ru» ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН Сергей Ознобищев.

Вероятнее всего, именно во время этого «неформального» общения Трамп вновь спросит о российского президента о «вмешательстве» в американские выборы. Сейчас эта тема обрела новое звучание в связи с тем, что

13 июля замглавы Генпрокурора США Род Розенштайн объявил о выдвинутых обвинениях против 12 сотрудников ГРУ. По версии американских властей, они виновны во взломе серверов Национального комитета Демократической партии.

Сам Трамп всегда достаточно скептически относился к версии о «вмешательстве» России в выборы в США, однако это важная тема для его сторонников в конгрессе перед предстоящими выборами. «Думаю, что в России получили от нас сигнал, что мы не потерпим вмешательства в выборы 2018 года», — сказал «Газете.Ru» американский сенатор Джон Тун. Он был членом делегации сенаторов, побывавших в Москве за неделю до встречи Путина и Трампа.

Никаких публичных заявлений о том, что Россия не будет вмешиваться в выборы в США, Путин делать не будет, так как в Кремле отрицают, что факт какого-либо «вмешательства» вообще имел место. Стоит отметить, что российская сторона несколько раз заявляла, что готова рассмотреть рассмотреть факты «вмешательства», если США их предоставят.

Что обсудят президенты: Украина, Сирия, Афганистан

Сразу после того, как в США сообщили об обвинениях в отношении россиян, несколько влиятельных американских сенаторов выступили с призывом отменить встречу Трампа с Путиным. Однако сейчас все говорит о том, что саммит состоится и его повестка обещает быть весьма широкой.

На совместной пресс-конференции с британским премьер-министром Терезой Мэй в Лондоне Трамп заявил, что в беседе с российским лидером он собирается затронуть широкую повестку — президенты обсудят и Украину, и Сирию, и ситуацию вокруг Ирана, и Афганистан, и вопросы ядерного разоружения.

Украина — один из важнейших вопросов, который необходимо решать, говорят многие эксперты, и именно стабилизация ситуации в Донбассе может стать определенным ключом к ситуации вокруг Крыма.

В американских внешнеполитических кругах дают понять, что урегулирование обстановки на востоке Украины даст США повод «закрыть глаза на Крым». Такое мнение сложилось в том числе у одного из собеседников «Газеты.Ru» в дипломатических кругах одной из постсоветских стран после разговора с американскими коллегами.

Вероятнее всего, это и имел в виду президент США, когда говорил, что «рассмотрит» проблему Крыма. Ответственность за то, что Крым вошел в состав РФ, он уже благополучно «свалил» на своего предшественника Барака Обаму. «Это было его решение. Что случится с Крымом дальше — я не могу вам сказать. Но мне не нравится ситуация с Крымом. Но, опять же, это была смена Обамы, а не Трампа», — отметил глава Белого дома.

При этом речи о том, что США признают полуостров российским, быть не может, так как это подаст неверный сигнал другим государствам, считают в Вашингтоне. В то же время серьезных подвижек по Украине стоит ожидать лишь после выборов президента этой страны, которые пройдут в 2019 году — это понимают как в Москве, так и в Вашингтоне.

Большего прогресса Путин и Трамп могут достичь по Сирии, совместными усилиями ограничив влияние Ирана в этой стране. Однако специалист в области международной безопасности Виктор Мизин считает, что Трамп вряд ли пойдет на «сделку» с РФ в отношении Сирии: «Его и так обвиняют, что он сдал Москве все позиции в Сирии, поэтому на уступки он не пойдет».

«Трамп должен прощупать почву, наладить диалог, но не уступать ни на йоту», — объясняет эксперт. Он также скептически относится к вероятности того, что Иран, который считает себя «региональным гегемоном», уйдет из Сирии.

У России и США есть большие возможности по достижению диалога касательно Афганистана — и Москва, и Вашингтон заинтересованы в стабильности в этой стране, хотя по-разному видят переговорный процесс. Москва начала вести переговоры с частью лидеров движения «Талибан» (запрещено в РФ), видя в них меньшее зло, чем ИГ (запрещена в РФ). В Вашингтоне выступают против этого, но противоречия могут быть преодолены.

Как считают американские эксперты, Вашингтон может также обратиться к России за помощью в процессе по денуклеаризации КНДР, а также попросить Москву не снимать санкции с Северной Кореи.

Не допустить ядерной войны

В Хельсинки президенты подробно обсудят ядерную тематику — Трамп дал это понять, еще находясь в Лондоне: «Ядерное оружие — это огромнейшая проблема, и мы можем серьезно сократить [ядерные вооружения], конечно, в идеале их нужно убрать совсем».

Готовность российского и американского лидеров говорить о стратегической стабильности означает, что страны могут обсудить судьбу Договора о ракетах средней и малой дальности (РСМД), подписанного в 1987 году. Обе стороны упрекают друг друга в его нарушении, однако, как отмечает ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН Сергей Ознобищев, претензии к договору это «простой вопрос», который можно решить на экспертном уровне, когда будет получен сигнал от руководителей стран.

Кроме того, у Путина и Трампа будет возможность договориться о продлении договора о Стратегических наступательных вооружениях (СНВ-3). Срок его действия истекает в 2021 году, однако договор предусматривает возможность продления до 2026 года.

Ситуация в сфере контроля над вооружениями близка к критической, предупреждает ряд влиятельных отставных американских и западных политиков, а также экс-глава МИД России Игорь Иванов, в письме, опубликованном Российским советом по международным делам.

В своем послании они просят лидеров «вновь подтвердить приверженность пониманию того, что ядерная война недопустима и в ней не может быть победителя».

Фраза о том, что у ядерной войны не может быть победителей, была зафиксирована в совместное коммюнике по итогам первой встречи советского лидера Михаила Горбачева и президента США Рональда Рейгана в Женеве в 1985 году. Она стала главным итогом той встречи и прологом к более результативной встрече в Рейкьявике в 1986 году.

Саммит в Хельсинки тоже может стать прологом к чему-то большему, но профессор МГИМО Мизин отмечает, что в то время ситуация была другой: «Рейган пользовался поддержкой конгресса и партии, а сегодня и партия и конгрессмены настроены антироссийски».

Боевая ничья двух боксеров

Встреча проходит перед промежуточными выборами в США, где для Трампа важно не просто добиться победы республиканцев, а провести в законодатели своих сторонников-«трампистов», которые более прагматично смотрят на международные отношения.

По мнению Сергея Ознобищева из ИМЭМО РАН, Трамп чувствует себя увереннее, чем раньше — его позиции внутри страны укрепились, и он смог «погасить зыбь по поводу вмешательства».

Американский президент пытается «презентовать» себя как лидер, решающий кардинальные проблемы. «Обама не мог решить вопрос с Путиным, а я решу», — отмечает Ознобищев.

В этом он пытается противопоставить себя Обаме, которому не удалось решить многих международных проблем. В качестве примера эксперт приводит встречу Трампа с Ким Чен Ыном, в ходе которой удалось подписать документ о денуклеаризации.

Многие эксперты сходятся во мнении, что большого прогресса на саммите достичь не удастся, однако главное — создать атмосферу доверия, которая давно была потеряна. «Цель должна состоять в том, чтобы установить малую толику взаимного доверия, которого на сегодняшний день не существует», — подчеркивал американский политолог Дмитрий Саймс в интервью New Yorker.

Пока неясно, стоит ли вообще ждать совместного документа по итогам встречи, хотя президенты и планируют совместную пресс-конференцию. Сергей Ознобищев считает, что на встрече будет принят общий документ о состоянии российско-американских отношений. В свою очередь, профессор МГИМО Мизин утверждает, что появление подобного документа будет «чудом». «Но отношения по риторике хуже, чем при Рейгане, и надо выруливать», — говорит Мизин, участник многих встреч на высшем уровне, в том числе и встречи в Женеве в 1985 году.

«Выруливать» Трампу придется с определенной оглядкой на отношение к России со стороны американской публики.

Согласно недавнему опросу Fox News, 53% американцев считают, что Трамп ведет себя недостаточно жестко по отношению к РФ. Правда, оптимизм внушает тот факт, что 59% американцев уверены в необходимости проведения встречи Трампа и Путина.

В этот раз президенты двух стран проведут друг с другом немногим больше времени, чем на первых двух встречах, а личное общение — это хорошая возможность построить персональные отношения. «Степень персональной химии с похлопыванием по плечам — это важно для Трампа», — говорит Мизин.

Журнал New York, желая уколоть Трампа, приводит слова одного из своих собеседников, который сравнивает Трампа с «боксером-любителем», который идет в бой против Мохаммеда Али. Мизин, в свою очередь, сравнивает предстоящий саммит с футбольным матчем, где каждый останется при своем: «Будет боевая ничья и никаких пенальти».

От Линкольна до Трампа: как встречались лидеры России и США

Как проходили встречи российских и американских лидеров

В Хельсинки 16 июля состоится первый за последние девять лет двусторонний саммит президентов России и США. В преддверии этого события «Газета.Ru» рассказывает, как развивались личные отношения американских и российских лидеров со времен империи до наших дней.

«Ваш преданный друг А.Линкольн»

Дипломатические отношения между Россией и США были установлены в 1809 году. Тогда Джон Куинси Адамс, сын 2-го президента США, вручил императору Александру I верительные грамоты первого американского посла в России, ознаменовав тем самым официальное установление дипломатических отношений между двумя странами. Кстати, спустя 19 лет Адамс стал 6-м президентом США.

Однако личных встреч российского императора и американского президента никогда не было. Зато доподлинно известно о переписке лидеров двух стран. Самая известная из них — переписка Александра II «Освободителя» и 16-го президента США Авраама Линкольна, который отменил в своей стране рабство.

Судя по их переписке, два лидера-освободителя очень тепло относились друг к другу, сходясь в своих гуманистических взглядах.

Линкольн поздравлял российского императора с рождением сына и получал от него ответные поздравления по такому же поводу.

«Ваш добрый приятель Александр», «Ваш преданный друг А. Линкольн», — так «друзья по переписке» подписывали свои письма.

Сталин, Рузвельт, Трумэн

Первая встреча американского президента с лидером нашей страны состоялась уже в годы СССР, однако не при самых приятных обстоятельствах. 28 ноября 1943 года в Тегеране началась первая встреча лидеров стран-союзниц по антигитлеровской коалиции. Помимо лидера СССР Иосифа Сталина и американского президента Франклина Рузвельта во встрече принимал участие премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль.

Встреча готовилась в условиях строжайшей секретности. Стороны долгое время не могли определить достаточно безопасное место, которые было бы удобно всем участникам коалиции.

В итоге выбор пал на нейтральный Иран. Там, помимо прочего, активно действовали как советские, так и британские спецслужбы, которые могли бы обеспечить безопасность мероприятия.

Примечательно, что из соображений безопасности Рузвельт вместе со Сталиным поселились в здании советского посольства в Тегеране, которое располагалось прямо напротив британского. Там же проходили беседы трех лидеров.

Следующая встреча в таком же формате спустя два года состоялась в Ялте, а еще спустя несколько месяцев — в немецком Потсдаме. Однако Рузвельт до последней встречи не дожил. США на Потсдамской конференции в 1945 году представлял президент Гарри Трумэн.

Хрущев летит в США

Первая двусторонняя встреча лидеров СССР и США состоялась только в 1959 году. Тогда глава советского правительства Никита Хрущев совершил первый в истории официальный визит лидера СССР в Соединенные Штаты.

Визит Хрущева в США продлился почти две недели — с 15 по 27 сентября. За это время советский лидер встретился с американским президентом Дуайтом Эйзенхауэром четыре раза.

Из этих четырех встреч две были — с глазу на глаз. Стоит отметить, что до своего визита в США Хрущев уже встречался с Эйзенхауэром лично. В 1955 году лидеры двух стран виделись в Женеве на четырехстороннем саммите, в котором также принимали участие лидеры Великобритании и Франции.

Несмотря на «частые» встречи двух лидеров, отношения между ними и двумя державами оставались прохладными. Переговоры практически на все темы, поднятые во время визита лидера СССР в США — германская проблема, торгово-экономические отношения Москвы и Вашингтона, китайский вопрос и тайваньская проблема — остались безрезультатными.

Следующим президентом США, с котором довелось встречаться Хрущеву, стал Джон Кеннеди.

Их встреча состоялась в 1961 году в Вене, всего через полгода после вступления последнего в должность. Ее инициатором стала советская сторона — возможно, Хрущев надеялся, что Кеннеди окажется посговорчивее своего предшественника.

Однако более сговорчивым новый президент США не был. Хрущев ехал на встречу с четким намерением решить берлинский вопрос, однако Кеннеди предпочитал сохранить статус-кво. Всего через два месяца после этой встречи в столице Германии была возведена знаменитая Берлинская стена.

Кеннеди и Хрущев не подписали по итогам встречи никаких публичных документов и расстались не на самой дружелюбной ноте. Однако год спустя политическая воля двух лидеров все-таки смогла предотвратить начало войны, которая была возможна в свете Карибского кризиса.

От «разрядки» к распаду

Карибский кризис наложил серьезный отпечаток на отношения двух стран — новой встречи лидеров США и СССР пришлось ждать больше 10 лет.

В 1972 году американский президент Ричард Никсон совершил исторический визит в Москву, став первым президентом США, побывавшем в СССР. В России его встречал Леонид Брежнев.

Годы правления Брежнева стали началом процесса «разрядки» между СССР и США. Были подписаны Договоры по противоракетной обороне и о сокращении стратегических вооружений (ОСВ-1). В 1975 году впервые в истории состоялся совместный полет советских космонавтов и американских астронавтов на корабле «Союз — Аполлон».

В СССР построили завод «Пепси-Кола», а в США начали продавать водку «Столичная».

Разрядка продолжилась и при преемнике Никсона — президенте Джеральде Форде. Вскоре после своего избрания, в ноябре 1974 года Форд посетил с визитом российский Владивосток, где он и Брежнев подписали соглашение об ограничении носителей стратегического ядерного оружия.

В 1975 году Форд снова встретился с Брежневым (а заодно и еще с лидерами 33 государств). По итогам той встречи были подписаны знаменитые Хельсинкские соглашения.

Преемник Форда, демократ Джимми Картер, не стал посещать Россию. С Брежневым он встретился в 1979 году в нейтральной Вене. На той встрече были подписаны соглашения по ограничению количества пусковых установок (ОСВ-2) и размещению ядерного оружия в космосе.

Однако через полгода после этой встречи период разрядки завершился. Причиной тому стал ввод советских войск в Афганистан.

Ни Картер, ни его преемник Рональд Рейган после этого с Брежневым больше не встречались.

Горбачев и Рейган

Ситуация изменилась в 1985 году, когда к власти в СССР пришел Михаил Горбачев. В том же году в Женеве был организован первый за шесть лет американо-советский саммит. Четкой повестки не было — Рейган и Горбачев надеялись провести «свободный» разговор, который мог бы привести к улучшению двусторонних отношений. Хотя практических результатов у той встречи не было,

между лидерами двух стран сложилось определенное взаимопонимание и нацеленность на диалог, которые позволили проводить двусторонние встречи ежегодно.

Вторая встреча Горбачева и Рейгана состоялась спустя всего 11 месяцев, в октябре 1986 года в Рейкьявике. С точки зрения реальных достижений саммит в Рейкьявике также оказался провальным. Однако, как свидетельствует в своей книге «Рейган в Рейкьявике» бывший советник Рейгана Кен Аделман, эти 48 часов «завершили «холодную войну».

Следующая встреча прошла уже на территории Рейгана — в Вашингтоне. Тогда, в декабре 1987 года, был подписан первый между США и СССР договор о сокращении вооружений. Речь идет о знаменитом Договоре о ликвидации ракет средней и малой дальности (РСМД).

Спустя несколько месяцев, в мае-июне 1988 года Рейган совершил ответный визит в Москву.

Два Буша и Клинтон

В начале декабря 1989 года на острове Мальта встретились Михаил Горбачев и Джордж Буш-старший. О чем они там говорили, до сих пор остается загадкой — подробностей нет даже в мемуарах обоих политических деятелей. Однако пресс-конференция, проведенная по итогам мальтийских переговоров, определенно запомнилась.

«Мир покидает одну эпоху и вступает в новую. Мы стоим в начале длинного пути. Это путь в эпоху прочного мира…», — сказал Михаил Горбачев. Джордж Буш приветствовал его слова.

Именно тогда советский лидер пообещал не вмешиваться в происходившие в Восточной Европе и Балтии процессы. Тогда же было дано принципиальное согласие на объединение ГДР и ФРГ. В следующий раз Буш и Горбачев встречались в Хельсинки в 1990 году.

Новая эпоха действительно началась. Вскоре американский президент встречался уже не с лидером СССР, а с президентом РСФСР Борисом Ельциным.

Ельцин приехал в Вашингтон в июне 1991 года — за два месяца до попытки переворота со стороны ГКЧП, после которой СССР окончательно перестал существовать. Впрочем, до этого Буш успел повидаться с Горбачевым в качестве президента СССР в последний раз: с 29 июля по 1 августа 1991 года состоялся его первый визит в СССР, на котором был подписан Договор о сокращении и ограничении наступательных вооружений (СНВ-1).

В начале 1992 года Ельцин приехал в Вашингтон уже как президент Российской Федерации. Во время того визита Ельцин и Буш подписали совместную декларацию, в которой объявляли о завершении «холодной войны». В январе 1993 года Буш посетил Москву с ответным визитом.

В 1993 году пост президента США занял демократ Билл Клинтон. Его первая встреча с Ельциным состоялась в апреле того же года в Ванкувере.

С первой же встречи между Клинтоном и Ельциным сложились теплые отношения. Президенты называли друг друга не иначе как «друг Борис» и «друг Билл».

Всего Ельцин и Клинтон встречались 17 раз.

Путин — Клинтон и Буш-младший

3 июня 2000 года Билл Клинтон посетил с визитом Москву, где впервые и встретился с новым российским президентом Владимиром Путиным.

По словам самого Путина, во время того визита он предлагал Клинтону рассмотреть возможность вступления России в НАТО.

Разогнаться отношения Путина и Клинтона не успели — второй срок американского президента подходил к концу.

В 2001 году пост президента США занял Джордж Буш-младший. Он встретился с Путиным уже в июне того года в словенской столице Любляне.

«Я рассчитывал на откровенный диалог, но действительность превзошла ожидания — это был предельно открытый и очень интересный для меня разговор», — рассказывал Путин о первой встрече с Бушем.

Американский президент тоже не скрывал эмоций: «Я посмотрел в глаза этому человеку [Путину], заглянул ему в душу и решил, что могу ему верить. Этот человек принесет лучшее для своей страны».

Президенты часто встречались, гостили друг у друга, вместе ездили на рыбалку. За 8 лет они уверенно побили поставленный их предшественниками рекорд личных встреч: за время своего президентства Путин и Буш-младший встретились 27 раз.

Медведев и Путин — встречи с Обамой

После того, как пост президента США занял Барак Обама, отношения между Россией и США снова начали налаживаться. Первая двусторонняя встреча Обамы и президента РФ Дмитрия Медведева состоялась в июле 2009 года — Обама впервые прибыл в Москву с официальным визитом.

Личной дружбы у Медведева и Обамы, в отличии от их предшественников, не сложилось.

Президенты регулярно встречались, хотя взаимных претензий у двух стран с каждым годом становилось все больше. За 4 года президентства Медведева они с Бараком Обамой встретились 12 раз.

С Путиным в качестве президента Обама впервые встретился в 2012 году на полях саммита «Большой двадцатки» в Мексике. В следующий раз они встретились через год на полях саммита G8. Уже тогда в отношениях двух стран чувствовалось явное напряжение.

Отношения Путина и Обамы ухудшились еще сильнее после референдума в Крыму в 2014 году.

После прихода Трампа

После смены администрации в Белом доме разрядки российско-американских отношений не произошло. Новый президент Дональд Трамп, несмотря на свои предвыборные заявления, стал вести себя с Россией даже жестче, чем его предшественник.

За два года, Трамп встречался с российским президентом лишь дважды. Впервые Путин и Трамп провели переговоры 7 июля 2017 года на полях саммита G20 в Гамбурге.

В ноябре того же года на саммите АТЭС во Вьетнаме Трамп и Путин встретились и одобрили совместное заявление Москвы и Вашингтона по ситуации в Сирии.

Встреча с Президентом Франции Эммануэлем Макроном.

В Кремле состоялась встреча Владимира Путина с Президентом Франции Эммануэлем Макроном.

В.Путин: Уважаемый господин Президент! Уважаемые друзья!

Мне очень приятно приветствовать Вас в Кремле.

Прежде всего хочу поздравить Вас с праздником, который вчера отмечала вся Франция, – сделал это письменно, сейчас с удовольствием делаю это при личной встрече, – с Днём взятия Бастилии, ну и, конечно, с выходом вашей сборной в финал чемпионата мира по футболу. Сегодня вечером посмотрим. Уверен, игра будет напряжённой, интересной, красивой, порадует миллионы болельщиков во всём мире.

И конечно, я рад возможности поговорить о наших двусторонних отношениях. В этой связи хотел бы отметить, что в торгово-экономической сфере мы набираем позитивную динамику: в прошлом году рост товарооборота наблюдался где–то под 15 процентов, в этом полугодии уже 19 [процентов].

В ближайшее время должна пройти встреча в рамках большой межпарламентской комиссии. То есть постепенно восстанавливаются привычные механизмы сотрудничества. Это даёт основания полагать, что мы преодолеем все сложности, с которыми сталкивались в предыдущее время, и выйдем на путь позитивного развития многосторонних связей.

В этой связи хотел бы отметить, что хороший импульс развитию наших отношений был дан в ходе Вашего визита в рамках работы Петербургского экономического форума.

Э.Макрон (как переведено): Спасибо, господин Президент, за приём.

Хотел бы повторить, я очень рад вновь приехать сюда. Конечно, я в прошлом брал на себя обязательство приехать в Санкт-Петербург начиная с момента, когда наша сборная попадёт в полуфинал, но сегодня я приехал сюда для того, чтобы поддержать свою сборную в финале.

Хотел бы отдать должное вашей сборной, которая добилась великолепных успехов, прошла так далеко, и за то, что они сделали это вопреки всем прогнозам, у неё была великолепная игра.

Хотел также поздравить всю страну, страну – организатора этого чемпионата мира по футболу, поздравить с такой великолепной организацией данного события. За этим событием следили во всех регионах мира, сюда съехались люди со всех регионов мира. И всё это было организовано в великолепных условиях безопасности, всё было просто совершенно.

Сегодняшняя встреча позволяет нам продолжить наш диалог, обмен мнениями, который у нас состоялся 24 и 25 мая в Санкт-Петербурге. Мы обсудили целый ряд двусторонних вопросов, вы, кстати, об этом уже напомнили. Мы также обсудили, как делаем часто, целый ряд международных и региональных вопросов. В первую очередь ситуацию, которая сейчас сложилась в Сирии. Мы взяли на себя определённые обязательства и осуществили целый ряд мер.

Франция. Россия > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 15 июля 2018 > № 2674585

Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова для программы «Политикинг» с Л.Кингом на телеканале «Раша Тудэй», Москва, 14 июля 2018 года

Вопрос: В ближайшее время состоится историческая встреча Президента Российской Федерации В.В.Путина и Президента США Д.Трампа. Отношения между двумя странами складываются в последнее время весьма напряженно. Президент США Д.Трамп дал понять, что в ходе встречи могут обсуждаться такие вопросы, как Сирия, санкции, военные учения и вмешательство в выборы.

Что ждет от этой встречи Москва? Об этом мы узнаем прямо сейчас. Из Москвы с нами беседует Министр иностранных дел России С.В.Лавров. Большое спасибо, что нашли время ответить на наши вопросы.

С.В.Лавров: Спасибо, что пригласили меня, Ларри.

Вопрос: Хорошо, давайте сразу приступим к делу. Только что завершился саммит НАТО. По его итогам Президент США Д.Трамп и другие члены альянса приняли совместное заявление, в котором, в частности, осуждается осуществленная Россией «незаконная и нелегитимная аннексия Крыма» (как они выражаются). Кроме того, в документе выражается поддержка стремлению Украины со временем вступить в НАТО. Как бы Вы прокомментировали данное заявление?

С.В.Лавров: В этих заявлениях нет ничего нового. Мы уже много лет слушаем все это и воспринимаем как сохраняющийся по инерции менталитет «холодной войны».

Вопрос: Но я думал, что «холодная война» закончилась.

С.В.Лавров: К сожалению, в НАТО сохраняется инерция «холодной войны». Натовцам давно уже пора отказаться от нее.

Вопрос: То есть, когда они называют «аннексию Крыма» «незаконной и нелегитимной», Вы с этим не согласны?

С.В.Лавров: Нет. Нынешний статус Крыма был определен его жителями в ходе свободного и честного референдума, который проводился в присутствии большого числа международных наблюдателей. Там не было официальных делегаций от других государств или от международных организаций, но там были международные наблюдатели и правозащитники. Так или иначе, все это было намного прозрачнее и легитимнее, чем одностороннее признание независимости Косово без всякого референдума.

Кстати говоря, наши западные друзья любят рассуждать о том, что порядок должен опираться на четкие правила. Но при этом они для каждого конкретного случая придумывают новые правила, а потом говорят, что это «sui generis» – единственный в своем роде случай. А если потом им еще что-то не понравится, там тоже будут действовать другие правила.

Мне один приятель рассказывал, что, когда на Генеральной Ассамблее ООН собирались обсуждать вопрос Мальвинских (Фолклендских) островов, наши британские коллеги разослали своим послам по всему миру инструкции, чтобы убедить страны своего пребывания в том, что статус Фолклендских островов был определен в ходе свободного и честного референдума среди местных жителей в полном соответствии с Уставом ООН и правом народов на самоопределение и что санкции, введенные аргентинским правительством по итогам референдума, нелегитимны и заслуживают осуждения. Надеюсь, параллель, которую я пытаюсь провести, Вам понятна.

Вопрос: Да, все понятно. В четверг Президент США Д.Трамп в ходе своей пресс-конференции, в частности, сказал, что союзники США по НАТО проявили беспрецедентную готовность увеличить расходы на оборону. Кроме того, он назвал НАТО «хорошо отлаженным механизмом». Что Вы думаете по поводу НАТО?

С.В.Лавров: Я воспринимаю НАТО как данность. Считаю, что НАТО – это атавизм «холодной войны». Сейчас мы наблюдаем за тем, как НАТО расширяется все больше и больше, приближаясь к границам России и вбирая в себя все новые страны, что, прямо скажем, не способствует повышению уровня безопасности Альянса. Мы считаем, что эти действия не способствуют решению тех проблем, с которыми мы сталкиваемся сегодня. Сегодня у нас общие угрозы и общие враги – терроризм, изменение климата, организованная преступность, наркоторговля. Расширение НАТО не способствует решению ни одной из этих проблем.

Несомненно, как я уже говорил, мы должны воспринимать НАТО как данность, однако члены этого Альянса должны понимать, что они не могут диктовать другим странам, как им подходить к вопросам международной безопасности. Необходим диалог. Мы предложили НАТО сотрудничать по целому ряду направлений: борьба с терроризмом, обсуждение военных доктрин, обсуждение мер по обеспечению прозрачности при наращивании военных ресурсов. После событий и референдума в Крыму все наше взаимодействие с НАТО оказалось заморожено. НАТО заняло точно такую же позицию, как и в августе 2008 г., когда президент Грузии М.Саакашвили развязал войну против собственного народа в Южной Осетии. Мы тогда потребовали созвать заседание Совета Россия-НАТО, однако К.Райс, которая занимала в то время пост госсекретаря США, заявила, что ни в коем случае, им не о чем говорить с агрессором. Позднее она изменила свою точку зрения, и все члены НАТО согласились с тем, что Совет Россия-НАТО должен функционировать в любой обстановке и особенно в критических ситуациях и что его работа должна основываться на принципах равенства и учитывать интересы обеих сторон.

После референдума в Крыму, который, как я уже сказал и как подтвердили многие международные наблюдатели, был свободным и честным, была совершена та же ошибка. Что касается расходов на оборону, даже если не произойдет никакого увеличения расходов, на сегодняшний день страны НАТО, включая США, тратят на оборону приблизительно в 20 раз больше, чем Россия. Если же исключить США, европейские страны тратят на оборону в 4 раза больше, чем Россия. Я готов допустить, что отчасти это связано с разницей в производительности труда, однако дело, конечно же, не только в этом.

Вопрос: Как Вы отреагировали на заявление Президента США Д.Трампа о том, что Германия находится полностью под контролем России?

С.В.Лавров: 12 июля официальный представитель МИД России М.В.Захарова озвучила нашу позицию по данному вопросу, сославшись на конкретные факты. Мы продаем газ Германии – это бизнес. При этом у США в Германии находятся десятки тысяч военных и десятки военных баз. Любой международный наблюдатель может на основании этих цифр сделать собственные выводы.

Могу только процитировать ответ Президента США Д.Трампа на вопрос о том, кем он считает Президента России В.В.Путина – врагом или другом. Президент Д.Трамп сказал, что Президент В.В.Путин для него – соперник, сильный конкурент, с которым он вполне может поладить. При этом он надеется, что со временем В.В.Путин может стать его другом.

Но если говорить о соперничестве, я всегда выступал за свободную конкуренцию, потому что в основе свободного рынка лежит честная конкуренция. Если я не ошибаюсь, 12 июля Министр энергетики США Р.Перри, говоря о поставках газа в Германию, заявил, что проект «Северный поток – 2» необходимо остановить, и США могут ввести санкции против тех европейских стран, компании которых участвуют в этом проекте, под тем предлогом, что США якобы выступают за конкуренцию и поэтому надо построить новые терминалы для сжиженного природного газа из Америки. Вот это, я вам скажу, конкуренция! Конечно, если российский авторитарный газ хуже американского демократического газа, но это уже никакая не экономика и не конкуренция, а чистой воды идеология и недобросовестная конкуренция.

Вопрос: Поедете ли Вы с Президентом России В.В.Путиным в Хельсинки?

С.В.Лавров: Да, я там буду, как и Госсекретарь США М.Помпео, с которым мы несколько раз обсуждали детали встречи в Хельсинки. Параллельно со встречей президентов, которую для начала они хотят провести «один на один», мы также проведем встречу с М.Помпео и с послами наших стран и обсудим все вопросы, которые захотят поднять представители России и США. У нас нет заранее оговоренной повестки, но, разумеется, есть вопросы, которые мы обязательно должны будем обсудить.

Вопрос: Значит, президенты США и России проведут встречу «один на один». Кстати, я лично знаю Президента России В.В.Путина, мы встречались несколько раз. Насколько я помню, он не говорит по-английски. На встрече президентов будут присутствовать переводчики?

С.Лавров: Да, там будут переводчики. На самом деле, Президент России В.В.Путин понимает по-английски, но чтобы его мысли были переданы как можно более точно, он предпочитает пользоваться услугами переводчиков.

Вопрос: Получается, что в комнате больше никого не будет? Никаких помощников? Вас там тоже не будет?

С.В.Лавров: На данный момент американская сторона предложила такой формат. Как вежливые люди, мы пошли им навстречу.

Вопрос: Какие у Вас ожидания от этой встречи? Что, по мнению российской стороны, можно будет считать успехом?

С.В.Лавров: Успехом будет, если мы начнем нормально общаться. Почти все каналы коммуникации, установленные за последние десять лет, были заморожены. А ведь эти каналы связи служили для общения по очень важным вопросам, таким, как борьба с терроризмом и наркоторговлей, энергетика, кибербезопасность, ситуация в Афганистане и другие региональные конфликты.

Сейчас же у нас случаются только отдельные встречи дипломатов и военных, и, главным образом, в контексте Сирии. Кроме того, есть канал коммуникации по Украине. Помощник Президента Российской Федерации В.Ю.Сурков и спецпредставитель США по Украине К.Волкер встречались несколько раз, но пока никакого заметного прогресса достигнуто не было, потому что при каждой встрече с российскими коллегами американцы пытаются в корне пересмотреть Минские соглашения, которые лежат в основе консенсуса по урегулированию украинского кризиса. Но мы продолжаем работать, и, я надеюсь, что мы обязательно обсудим этот вопрос в Хельсинки.

Если же вернуться к Вашему вопросу о том, каким нам видится идеальный исход встречи, то в идеале нам хотелось бы договориться о возобновлении каналов коммуникации по всем сложным вопросам, где наши позиции расходятся, чтобы мы могли поработать над сближением наших подходов к решению этих проблем. Кроме того, нам нужно общаться и по тем вопросам, в которых мы уже сейчас можем эффективно сотрудничать в интересах наших стран и всего международного сообщества, например, по вопросам стратегической стабильности.

Вопрос: Вы смотрите на эту встречу с оптимизмом?

С.В.Лавров: Знаете, мне платят не за то, чтобы я был оптимистом или пессимистом. Мне платят за то, чтобы я реально смотрел на вещи. Так что постараемся быть реалистами. Посмотрим, какая реальность нас ждет.

Вопрос: У наших стран были хорошие отношения при М.С.Горбачёве. М.С.Горбачёв и Дж.Буш очень хорошо ладили между собой. Так же было при Б.Н.Ельцине и Б.Клинтоне. Когда Россия и США начали отдаляться друг от друга? Я знаю, что Д.Трамп сказал, что между нами должны быть дружеские отношения. Казалось, всё идёт хорошо, а потом ситуация стала ухудшаться. Как бы Вы описали нынешнее состояние американо-российских отношений?

С.В.Лавров: Печально, что они сейчас в таком состоянии. Как Президент В.В.Путин неоднократно говорил в своих выступлениях, в том числе перед американской аудиторией, началось это ухудшение с того, что США стали понимать: в России хотят иметь собственный взгляд на то, как строить свою страну, обеспечивать её безопасность и организовывать развитие.

После распада Советского Союза американское и в целом западное влияние на происходящее в России было очень велико, и США, вероятно, считали, что теперь российское руководство будет придерживаться западной линии во всём. Помните, Фрэнсис Фукуяма назвал это «концом истории», имея в виду, что после того как перестал существовать СССР, на планете будет всего одна цивилизация, западная цивилизация, со всеми своими ценностями, правилами и так далее, которая будет определять решение мировых вопросов.

Россия же считала, что с учётом её тысячелетней истории, традиций, национального характера, ценностей, в том числе ценностей православных, духовных, она вправе участвовать в решении этих вопросов. Наравне со всеми и при всеобщем уважении норм международного права, но она должна иметь возможность высказываться сама. Мы хотели, чтобы голос России воспринимался как голос равного партнёра. Поначалу это нам и обещали, когда создавался Совет Россия — НАТО, когда на саммите ОБСЕ все лидеры, главы государств и правительств провозгласили приверженность принципу неделимой безопасности, согласно которому никакая страна не должна укреплять собственную безопасность за счёт ослабления безопасности других.

Затем в какой-то момент Соединённые Штаты в одностороннем порядке вышли из Договора об ограничении систем противоракетной обороны. С этого, кстати, начался тот ревизионизм, который мы наблюдаем по сей день. США вышли из многих международных соглашений, и это попытка пересмотреть мировой порядок. Когда же они вышли из Договора по ПРО, это было явным нарушением принципа, гласящего, что никто не должен наращивать свою безопасность в ущерб чужой.

Тогда мы предложили сделать так, чтобы этот принцип равной и неделимой безопасности не просто был выражением политической позиции, но имел бы юридически обязывающий характер. И в 2007-2008 годах мы предлагали заключить договор о европейской безопасности, в котором участвовали бы все члены ОБСЕ и в котором принцип того, что нельзя укреплять свою безопасность за счёт безопасности других, закреплялся бы как юридически обязывающий. Но члены НАТО наотрез отказались, заявив, что юридические гарантии своей безопасности страна может получить только в НАТО.

Полагаю, не требуется объяснять в деталях, насколько прискорбным было это решение Североатлантического альянса. Оно указывало на то, что его цель — дальнейшее пополнение своих рядов и дальнейшее приближение к границам Российской Федерации. А это нарушение уже другого принципа, который страны НАТО приняли в контексте саммитов ОБСЕ, — не сохранять в Европе разделительные линии и не продвигать их на восток. Напротив, мы вместе с ними выразили стремление уничтожить эти разделительные линии. И это лишь некоторые примеры ухудшения ситуации в этот период.

Вы упомянули Президента США Дж.Буша. В 2002 году, когда Президент России В.В.Путин сказал, что считает выход США из этого договора ошибкой, Джордж Буш-младший ответил, что им нужно выстраивать систему ПРО, которая направлена не против нас, а против других стран. Он упомянул Иран, Северную Корею. И сказал, чтобы мы поступали, как хотим, в ответ на выход США из договора, что они тоже будут считать, что наши действия направлены не против них.

Всё это привело нас к пониманию того, что Договор по ПРО больше не действует, потому что Соединённые Штаты из него вышли, и мы начали разрабатывать новые вооружения, которые могли бы преодолеть противоракетную оборону, потому что не хотим оказаться в ситуации, когда мы будем безоружны перед лицом Соединённых Штатов, обладающих стратегическими вооружениями и стратегическим противоракетным щитом — такое сочетание вводит в большое искушение. Поэтому мы постарались как-то защитить свою безопасность в этой ситуации — не более того. Мы не собираемся ни на кого нападать, но хотим быть хорошо защищены от любой атаки, направленной против нас.

Вопрос: Господин Министр, как Ваша страна относится к новым договорённостям США с Северной Кореей? С российской точки зрения, для мира это хорошо или плохо?

С.В.Лавров: Думаю, для мира это хорошо. Мы решительно поддерживаем усилия Президента США Д.Трампа и усилия Президента Южной Кореи Мун Чжэ Ина, направленные на формирование атмосферы, благоприятствующей решению ядерного вопроса на Корейском полуострове и денуклеаризации. Россия и Китай с самого начала говорили о том, что первым шагом должно быть выстраивание доверия, а вторым — меры по укреплению доверия, такие как приостановка запусков и испытаний, приостановка военных учений. Я считаю, что сейчас ситуация развивается в правильном направлении.

Итог сингапурской встречи между Президентом США Д.Трампом и северокорейским лидером Ким Чен Ыном многие критикуют, говоря о том, что это всё лишь пустые слова на бумаге, не подкреплённые ничем существенным. Позже в Пхеньян приезжал Госсекретарь США М.Помпео, и его тоже критиковали за отсутствие конкретных обязательств по вопросу денуклеаризации, но мне кажется, серьёзные аналитики понимают, что в одночасье такое не делается. Кризис очень глубок, последствия его серьёзны, ухудшение ситуации может отразиться на многих странах. Нужно постепенно выстраивать доверие, и усилия Президента Д.Трампа и Госсекретаря М.Помпео этому способствуют. Мы эти усилия поддерживаем и стараемся оказывать содействие в своих контактах с КНДР и другими странами региона.

Вопрос: Рад слышать. Всё американское разведывательное сообщество единодушно пришло к выводу, что российские власти влияли на ход выборов в США в 2016 году, и что Президент Д.Трамп скажет Президенту В.В.Путину больше такого не делать. Как Вы относитесь к этому и к вопросу вмешательства Вашей страны в ход американских выборов? Ваша реакция?

С.В.Лавров: Я видел эти сообщения, но, при всём уважении, Ларри, не могу согласиться, что это мнение, как Вы говорите, всего американского разведывательного сообщества. Те, кому это интересно, могут почитать статью бывшего посла США в Москве Джека Мэтлока, который прокомментировал доклад о якобы имевшем место российском вмешательстве и продемонстрировал содержащиеся в нём пробелы, неточности и нестыковки. К примеру, в докладе не были изложены взгляды военной разведки.

Этот доклад подписали представители всего трех спецслужб, в то время как обычно в составлении доклада от имени всего американского разведывательного сообщества участвуют более десятка таких спецслужб. Затем я прочитал доклад комитета Сената США по разведке, в котором утверждается, что Россия вмешивалась в ход выборов, что есть доказательства, но не приводится ни одного факта. Было объявлено, что полный доклад будет засекреченным ввиду содержащейся в нём чувствительной информации.

Точно такой же подход мы наблюдаем в наших отношениях с Великобританией, которая десять лет назад обвинила нас в отравлении бывшего сотрудника ФСБ А.Литвиненко, жившего в Лондоне. Материалы суда, возложившего ответственность на Россию, также были засекречены. Сейчас идёт расследование в отношении отравления в Солсбери, и у общественности снова нет никакой прозрачной информации. Мы не получаем ничего, в том числе доступа к российскому гражданину. Мне кажется, такой пример заразителен. Становится правилом, что теперь наши западные друзья пытаются выстраивать политику в отношении России на основании таких формулировок, как «весьма вероятно», и утверждений о том, что «нет другого правдоподобного объяснения». То же самое мы совсем недавно видели в Греции: «весьма вероятно» — и ни единого факта нам не представляют.

Но вернусь к теме выборов в США. Я провёл в Вашей стране немало времени и, как мне кажется, понимаю, как работает система. Расследование специального прокурора Р.Мюллера длится уже больше полутора лет, проводятся слушания, десятки людей участвуют в этих слушаниях, их допрашивают. Но всё, что получает общественность, это постоянные утверждения о том, что доказано, что Россия действительно вмешивалась, но они пока что не могут сказать, повлияло ли это вмешательство на исход выборов, и так далее. Но ни одного факта в дополнение к этим утверждениям не приводится.

Зная американскую систему, я уверен, что во всех этих слушаниях, публичных и закрытых, засекреченных и незасекреченных, участвует так много людей, что невозможно, чтобы до сих пор вовне не просочилось ни единого факта. В американской системе часто происходят утечки информации, и уж конечно, по такому вопросу и при таком числе участников невозможно, чтобы общественность не увидела так или иначе хоть единого факта.

Вопрос: То есть Вы категорически отрицаете какое-либо участие России?

С.В.Лавров: Президент России В.В.Путин неоднократно высказывался по этому вопросу. Совсем недавно, пару недель назад, он в очередной раз подтвердил, что российские власти не имеют никакого отношения к тому, как проходили выборы в США. Мы читали о вмешательстве других со стороны Демократической партии, но об этом факте, кстати, доказанном, вообще не упоминают, когда обсуждают те выборы.

Мы выражали готовность ответить на любые вопросы, которые могут возникнуть у американского руководства по этой теме. Мы предлагали это год назад, когда Президент России В.В.Путин и Президент США Д.Трамп встретились «на полях» саммита «Группы двадцати» в Гамбурге, и посчитали, что достигнута договорённость о том, что встретится группа экспертов, на которой американцы изложат все вопросы, которые Россия, по их мнению, должна разъяснить, и наши эксперты дадут им разъяснения. Но через несколько дней после саммита под давлением тех, кто считает, что руководство США не должно вести с Россией никакого диалога по кибербезопасности, с этим решили повременить. Недавно поступали сигналы о том, что американцы готовы возобновить эти попытки. И мы будем готовы обсудить любые вопросы, которые могут вызывать у Соединённых Штатов обеспокоенность в сфере кибербезопасности.

К слову о кибербезопасности и свободе самовыражения. Нас беспокоит тот факт, что телеканал «Раша Тудэй», который Вам не чужд, власти некоторых стран, например, Франции, записали в «агенты влияния». Кроме того, французское Правительство внесло на рассмотрение парламента законопроект, предполагающий создание «чёрного списка» средств массовой информации, которые подозреваются в распространении фейковых новостей. Ещё большее беспокойство вызывает тот факт, что на уровне правительства и законодателей предлагается создать список «надёжных» медийных ресурсов и рекомендовать его национальным регуляторам по киберпространству. Если это не цензура, не попытка сжать пространство для свободы самовыражения, то я ничего не понимаю в этой жизни.

Вопрос: Что касается нашей программы, которая выходит на телеканале «Раша Тудэй», я могу с уверенностью сказать: «Раша Тудэй» никогда не вмешивался в наши дела, не навязывал никаких редакционных решений. Мы никогда не сталкивались ни с какой цензурой на этом телеканале. Я хочу официально заявить об этом.

Ещё один вопрос, господин Министр. С нравственной точки зрения, как Вы можете поддерживать в Сирии такого лидера, как Б.Асад, который столь бесчеловечно обращается с собственным народом? Как в цивилизованном мире его можно поддерживать?

С.В.Лавров: Кто-то говорит, что быть политиком значит быть циником, кто-то говорит, что здоровый цинизм полезен, я же считаю, что нужно быть реалистами и проявлять ответственность, прежде всего за безопасность в мире, за безопасность наших стран, за сотрудничество, создающее такие условия, в которых наш народ чувствует себя в большей безопасности.

Оглянемся назад, на прошлое этого региона. Саддам Хусейн был диктатором. Муаммар Каддафи был диктатором. Но сравним страдания народов Ирака и Ливии соответственно при этих двух диктаторах и сегодня, после интервенций, которые в нарушение международного права провели в этих странах США и НАТО. Полагаю, сейчас убитых, раненых и тех, кто был вынужден бежать из родных мест, на несколько сотен тысяч больше, чем пострадавших при вышеупомянутых режимах.

То же самое можно сказать и применительно к Сирии. Те, кто разрушил Ирак и Ливию и сейчас пытается пригласить международное сообщество разделить ответственность в решении кризиса с мигрантами, не сделали для себя никаких выводов и решили довести Сирию до такого же состояния. По мнению ряда аналитиков, Соединённые Штаты могли бы быть заинтересованы в поддержании хаоса в этом регионе, чтобы можно было «ловить рыбу в мутной воде». Мне не кажется, что США преследуют такую цель, но если посмотреть на факты, ясно, что происходит именно это.

Из этого не следует, что мы хотим оправдывать диктаторов, но следует то, что, прежде чем ввязываться в авантюру, требуется сделать всё, чтобы не вести себя безрассудно. Необходимо найти способ мирным образом продвигать демократические изменения, как Соединённые Штаты делают во многих странах того же самого региона, и мне не нужно даже их перечислять.

Мы осуждаем любые нарушения прав человека и норм международного гуманитарного права, кто бы их ни совершал – власти, оппозиция или вмешивающиеся зарубежные страны. Но необходимо видеть картину в целом и понимать цену демонстрации своих нравственных принципов просто ради демонстрации нравственных принципов.

Вопрос: Это Ваше заявление касается и Сирии?

С.В.Лавров: Да, Вы ведь об этом меня и спросили.

Вопрос: Да. Очень рад это слышать. Господин Министр, большое спасибо, что сегодня нашли для нас время. Удачной поездки в Хельсинки! Будем надеяться, что, когда мы с Вами встретимся вживую, в мире будет царить мир. Это было бы хорошо.

С.В.Лавров: Спасибо, Ларри! Большое Вам спасибо за приглашение на программу.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 14 июля 2018 > № 2694603 Сергей Лавров

Около 100 тонн гуманитарного груза доставил Армяно-Российский центр гуманитарного реагирования из Армении в Сирию, сообщает российский Центр примирения враждующих сторон в Сирийской Арабской Республике.

Уточняется, что тремя рейсами самолетов Ил-76 МЧС России доставлены гречка и рис, растительное масло, а также предметы первой необходимости.

"Всего из Армении с аэродрома Звартноц на аэродром Хмеймим доставлено около 100 тонн продуктов питания и предметов первой необходимости для оказания гуманитарной помощи жителям Сирии", — добавляется в сообщении.

Отмечается, что продовольствие при содействии российского Центра и представителей Сирийского Арабского Красного полумесяца будет передано нуждающимся в помощи жителям и беженцам, возвращающимся в освобожденные от боевиков населенные пункты, в том числе жителям в труднодоступных районах Сирии.

Встреча в Хельсинки: саммит саммитом, а обед — по расписанию

На переговоры Путина и Трампа отведено три часа‍

Администрация президента Финляндии опубликовала коммюнике о ходе проведения саммита Россия — США, основным событием которого станет двусторонняя встреча лидеров двух стран — Владимира Путина и Дональда Трампа. Беседа президентов России и США пройдет в готическом зале Президентского дворца в Хельсинки и по плану продлится около трех часов.

Глава Белого дома Дональд Трамп и президент России Владимир Путин проведут встречу в Президентском дворце в Хельсинки в понедельник, 16 июля 2018 года.

Перед этим президент Финляндии Саули Ниинистё планирует провести двусторонние встречи с обоими политическими лидерами. В понедельник утром президент Финляндии и его жена Йенни Хаукио проведут завтрак с Трампом и его супругой Мелани в официальной резиденции в Мянтюниеми.

«Встречу планируется начать в Президентском дворце после полудня — примерно в 13.00 (совпадает с московским). Двусторонняя дискуссия между президентами России и США пройдет в готическом зале Президентского дворца. За их двусторонней встречей последует более широкий рабочий обед в Зале Зеркал», — говорится в сообщении администрации президента Финляндии.

Известно также, что встреча российского лидера с Ниинистё начнется после 16 часов дня, передает ФАН.

Министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил, что идеальным итогом предстоящей встречи Путина и Дональда Трампа станет разморозка каналов связи по ключевым вопросам.

По его словам, российская сторона рассчитывает договориться с США о возобновлении каналов коммуникации по всем «сложным вопросам». Он также добавил, что встреча будет успешной, если Россия и США «начнут нормально общаться» после нее.

Дипломат отметил, что в настоящее время у Москвы и Вашингтона «лишь эпизодически происходят встречи по дипломатическим и военным каналам».

Премьер-министр Бельгии Шарль Мишель заявил, что приветствует проведение встречи. По его словам, лидерам России и США «нужно сделать попытку диалога». Он также добавил, что одним из первых в ЕС выступал за налаживание политического диалога с Москвой.

Американские эксперты поделились мнением, что по итогам встречи в Хельсинки стороны могут добиться существенного снижения уровня ядерной угрозы, пишет издание The Hill.

По мнению аналитиков, Россия и США имеют общие интересы, которые связаны с нераспространением ядерного оружия в мире. Как отмечается, в настоящее время ядерная угроза в мире велика из-за плохих отношений между Вашингтоном и Москвой. По словам политологов, в частности, существует опасность катастрофы связанной с применением ядерного оружия из-за кибератак.

При этом пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков заявил, что по встрече в Хельсинки нет четкой повестки, и лидеры сами будут определять ее во время переговоров.

«Четкой повестки дня, прописанной от А до Я, не существует, ее будут по ходу определять сами главы государств», — сказал представитель Кремля.

Помощник президента России Юрий Ушаков заявил, что лидеры России и США обсудят текущее состояние и перспективы отношений между двумя странами, а также еще ряд тем.

«Мы готовы рассмотреть буквально все ключевые вопросы двусторонней и международной повестки дня. Центральной темой разговора, разумеется, будут текущее состояние и перспективы развития российско-американских отношений», — сказал сотрудник администрации президента России.

Помимо этого, президент России Владимир Путин и президента США Дональд Трамп могут обсудить односторонний выход США из иранской ядерной сделки и продолжающийся кризис в Сирии.

«Предполагается, что лидеры также затронут проблематику Договора о ликвидации ракет средней и малой дальности, в том числе в контексте размещения Соединенными Штатами на базе ПРО в Румынии пусковых установок, способных захватить не только перехватчики, но и ударные ракеты «Томагавк», — добавил Ушаков.

Кроме этого, он отметил, что Путин и Трамп могут обсудить аресты россиян в третьих странах по запросу американской стороны, а также позицию США по противодействию «Северному потоку — 2» и урегулирование ситуации в КНДР.

В рамках саммита Россия — США также пройдет встреча главы МИД России Сергея Лаврова и руководителя госдепартамента США Майка Помпео. В связи с данным саммитом в Финляндии на внутренних границах с ЕС вводится временный контроль, передает НСН.

Ранее Ниинистё выразил оптимизм по поводу данной встречи. Он не стал раскрывать детали своей прошедшей беседы с Трампом, но отметил, что все участники разговора сошлись в том, что саммит лидеров США и России является «совершенно необходимым, хорошим делом».

В понедельник Путин с Трампом посмотрят в глаза друг другу

Олег Шевцов, политический обозреватель «Труда»

На Капитолийском холме, в ЕС и НАТО больше опасаются не того, что эти двое поссорятся, а того, что они договорятся

Итак, 16 июля усталый после завершившегося футбольного марафона мир обратит взор к Хельсинки, где откроется встреча Россия — США на высшем уровне. Событие планетарного масштаба, от которого, впрочем, мало что ждут. И вовсе не потому, что Владимиру Путину и Дональду Трампу не о чем говорить и договариваться. Совсем даже наоборот. Но все дело в том, что на Капитолийском холме, в ЕС и НАТО больше опасаются не того, что эти двое поссорятся, а того, что они договорятся.

Бывший госсекретарь США Мадлен Олбрайт и еще 15 экс-министров иностранных дел разных стран накануне встречи в Хельсинки призвали Трампа укрепить портящиеся отношения с западными союзниками и предупредили, что «игнорировать угрозу со стороны путинской России было бы серьезной ошибкой».

«Улучшение отношений с Россией не самоцель, — цитирует Politico письмо. — Россия прилагает усилия, чтобы ослабить влияние США и вызвать раскол между союзниками в Европе». И дальше: «Президент Трамп должен соблюдать большую осторожность, потому что имеет дело с бывшим сотрудником КГБ, который очень неплохо играет со слабыми картами на руках».

... К встрече Белый дом начал готовиться загодя. Сначала в Москву наведался помощник Джон Болтон, который зондировал темы для предметного разговора. Их немало, но сама идея встречи вызвала шквал критики: Трамп якобы пытается пойти на компромисс «с врагом Запада». The Times близка к панике: «Трамп может стать не первым американским лидером, клюнувшим на притворную искренность главы Кремля. Беспокоиться следует по поводу его явной симпатии к Путину, который, как и он, считает ЕС препятствием для притеснения малых держав большими». Журнал Time уверен, что сам факт первой встречи на высшем уровне позволяет Путину предстать в роли незаменимого для США партнера в разрешении мировых кризисов.

На фоне таких предостережений любой взгляд или рукопожатие будут истолкованы как отступление от атлантической солидарности. Недаром президент США, вылетая в Европу, отметил, что его ждут трудные деньки. Не ошибся. Отравленный разногласиями саммит НАТО, который СМИ уже озаглавили «Трамп против всех», переговоры с Терезой Мэй и, наконец, встреча с Владимиром Путиным в Хельсинки. Три раунда — и везде надо махать кулаками...

В начале турне на завтраке с генсеком НАТО в Брюсселе заокеанский гость пошел в атаку на союзников, с ходу объявив, что Германия попала в зависимость от России из-за «Северного потока». «Германия полностью контролируется Россией, откуда получит более 60% природного газа после строительства новой трубы. Мы должны защищать вас, а вы отдаете миллиарды долларов России. Германия находится у нее в заложниках», — ярился Трамп. Он прилюдно попросил Столтенберга «что-нибудь сделать с «Северным потоком — 2». Генсеку НАТО пришлось смущенно объяснять, что коммерческий проект — вне компетенции альянса, мол, не военное это дело...

Но даже такая напористость президента США истолкована рядом СМИ лишь как дымовая завеса. Они бьют тревогу: Трамп на встрече с российским лидером может пойти на глобальное разграничение сфер влияния. Для начала обеспечит де-факто признание Крыма российским, а там дойдет и до признания интересов России на постсоветском пространстве.

Foreign Policy предполагает, что Дональд Трамп подумывает заключить сделку по Сирии с российским президентом. По данным The New Yorker, высокие чиновники Израиля, Саудовской Аравии и ОАЭ предлагали Вашингтону снять украинские санкции против России в обмен на ее согласие вытеснить Иран из Сирии. Путин поддержит такое урегулирование — при двух условиях: сохранении режима Дамаска и ухода американцев из Сирии.

The American Conservative трезво замечает, что саммит США и РФ позволяет вернуться к диалогу, но для этого нужен иной дипломатический язык. Тогда как в США слишком многие считают, что дипломатия — это когда выдвигают невыполнимые требования без взаимных уступок: «Настаивать на совершенно недостижимых требованиях по Крыму до отмены санкций США и ЕС против России бессмысленно. Побудить Кремль к сокращению поддержки сепаратистских повстанцев на востоке Украины — достижимая цель». В обмен на прекращение российской поддержки сепаратистов Трамп должен быть готов подписать соглашение с обещанием того, что США не будут ни предлагать, ни поддерживать членство Украины или Грузии в НАТО, заключает издание.

А в Сирии, продолжает Conservative, Трамп мог бы гарантировать Путину, что Штаты прекращают усилия по смещению Асада. «Для подкрепления этого обязательства США надо пообещать вывести из Сирии все силы в течение следующего года. Такая уступка — всего лишь простое признание реальности», — заключает консервативный ресурс.

... На фоне столь нервных ожиданий финская пивоварня под названием «Камень, ножницы, бумага» выпустила к саммиту в Хельсинки сорт бутылочного пива с изображением на этикетке Путина и Трампа, играющих в известную игру. А что, еще одна идея по части решения мировых проблем — от пивоваров. Встретились, раскинули все на пальцах — и по домам.

Геннадий Гатилов: пытаться изолировать Россию — бесперспективно

На следующей неделе в Москве состоится совещание послов и постоянных представителей РФ, на котором будут определены российские приоритеты на всех основных направлениях внешнеполитической деятельности. Накануне мероприятия о ключевых внешнеполитических темах для женевской дипломатической площадки, перспективах межсирийских переговоров, работе Совета ООН по правам человека и бесперспективных попытках изоляции Москвы в интервью руководителю представительства РИА Новости в Швейцарии Елизавете Исаковой рассказал постпред РФ при женевском отделении ООН и других международных организациях Геннадий Гатилов.

— Геннадий Михайлович, в ближайшие дни вы примете участие во встрече в МИД России с участием руководителей российских загранучреждений. Какие темы будут на нем подняты?

— В Москве в МИДе состоится традиционное совещание послов и представителей Российской Федерации. Это мероприятие проходит каждые два года с участием высшего руководства страны. На него приглашаются главы обеих палат Федерального Собрания, руководители федеральных органов исполнительной власти, наши коллеги из профильных ведомств и агентств. Совещание можно по праву назвать крупнейшим мероприятием года в стенах министерства иностранных дел.

Программа всегда насыщенна. Совещание пройдет в формате пленарных заседаний, региональных и тематических секций. Темы подбираются с учетом приоритетов, наиболее острых моментов и насущно стоящих задач. Это вопросы двусторонних отношений со странами, взаимодействие в рамках объединений стран, в которых участвует Россия, реагирование на актуальные вызовы современности. На повестке дня и так называемые сквозные темы: к примеру, одно из интереснейших заседаний будет посвящено информационной работе наших загранучреждений. Будут обсуждаться вопросы экономической дипломатии, поддержки российских экономических операторов, гуманитарного и культурного сотрудничества, спорта.

— В какой секции вы планируете принять участие?

— В секции по вопросам участия России в деятельности ООН. Секция эта традиционная. Без обсуждения российских приоритетов в ООН — главной глобальной организации, объединяющей мировое сообщество, — не обходится ни одно совещание послов и постоянных представителей. Отличительная черта нынешней встречи в том, что практически во всех ооновских столицах со времени предыдущего совещания назначены новые постпреды. Во многом возникла новая динамика работы, новые вопросы на повестке дня ООН. Диалог обещает быть предметным и интересным.

Очевидно, мы поговорим о политических аспектах работы России в ООН с фокусом на повестку дня Совета Безопасности, обсудим вопросы урегулирования конфликтов, включая сирийский, правочеловеческую тематику, приоритеты устойчивого развития, на которых сфокусирована деятельность многих наших постпредств.

— Что для вас важно отметить с "женевского угла"?

— Женева остается ключевой международной переговорной площадкой по вопросам безопасности, экономического сотрудничества и прав человека. Здесь определяются перспективные направления взаимодействия в сфере здравоохранения, трудовых отношений и обеспечения занятости, науки и технологий, защиты прав интеллектуальной собственности, обсуждается правочеловеческая тематика, вопросы гуманитарного сотрудничества, помощи беженцам, борьбы с чрезвычайными ситуациями, международной торговли.

Международная Женева всегда олицетворяла мировой порядок, основанный на международном праве. В год здесь проводится свыше 10 тысяч международных мероприятий различного формата. Женева должна оставаться центром многостороннего сотрудничества, местом, где государства объединяют свои усилия для формирования общих правил и признанных норм и таким образом противостоят попыткам преодолевать разногласия военным путем или экономическим воздействием. Россия последовательно выступает за усиление потенциала международной Женевы в решении проблем глобального значения.

— Сохраняет ли Женева роль в урегулировании сирийского конфликта?

— Безусловно. Выдвинувшись в последние годы на передний план как центр урегулирования международных конфликтов, Женева сохраняет эту роль. Главный из них — кризис в Сирийской Арабской Республике. Мы продуктивно взаимодействуем со спецпосланником Генерального секретаря ООН по Сирии Стаффаном де Мистурой. Рассчитываем на то, что он в полной мере использует наработки сочинского и астанинских процессов для продвижения политического процесса на женевской площадке.

— Когда может состояться новая встреча в астанинском формате в Женеве с участием спецпосланника президента РФ Александра Лаврентьева и замглавы МИДа Сергея Вершинина? Определились ли даты?

— Мы очень ценим регулярный обмен мнениями с коллегами из ООН. У нас общее понимание того, что все параметры сирийского урегулирования по всем его аспектам — политическому, военному и гуманитарному — содержатся в резолюциях СБ ООН 2254 и 2268. Согласование дат новых консультаций астанинской тройки со Стаффаном де Мистурой продолжается. Не исключено, что они состоятся в первой половине августа, после предстоящей 30-31 июля в Сочи Международной встречи высокого уровня по Сирии. Подразумевается, что на ней будут присутствовать три страны-гаранта (Россия, Турция, Иран), сирийские стороны, а также наблюдатели. На полях этого мероприятия планируется провести очередное заседание рабочей группы по обмену задержанными и поиску пропавших без вести.

— Спецдокладчик ООН по санкциям Идрисс Джазаири предложил создать в Женеве некий механизм для обсуждения европейских санкций, введенных против Сирии. Готова ли Москва поддержать эту идею?

— Начну с призыва к деполитизации обсуждения гуманитарной обстановки в Сирии. Россия продолжает активно работать с правительством САР, чтобы облегчить положение сирийского населения. Тяжелая экономическая и гуманитарная ситуация в Сирии во многом сложились из-за тех односторонних ограничительных мер США и ЕС против Сирии в самых различных сферах. Западные государства, и они, надо сказать, не скрывают этого, ввели эти санкции с единственной целью — добиться смены не устраивающего их законного правительства. Причем оценка законности таких действий с точки зрения международного права приводит нас к неутешительному выводу о том, что некоторые государства готовы добиваться своих конъюнктурных политических целей любым путем и не взирая ни на какие правовые нормы.

Введенные односторонние санкции сделали практически невозможным осуществление денежных переводов в Сирию. Без этого сложно выплачивать зарплату гуманитарным работникам или обеспечивать закупки.

Санкции способствовали увеличению цен на топливо и снижению производства сельскохозяйственной продукции, что, в свою очередь, привело к росту цен на продовольствие. Односторонние принудительные меры были главным фактором в разрушении сирийской системы здравоохранения. Заводы по производству медикаментов, которые не были уничтожены в ходе военных действий, вынуждены были закрыться из-за отсутствия сырья.

Таким образом, главным пострадавшим лицом от односторонних западных рестрикций является простой сирийский народ. Именно поэтому мы всецело поддерживаем инициативу спецдокладчика Идрисса Джазаири по созданию рабочей группы для обсуждения последствий односторонних принудительных мер на осуществление прав человека. Данный шаг потенциально может существенно улучшить гуманитарную обстановку. Но на нем не следует останавливаться — отмена односторонних принудительных мер в конечном счете изменит к лучшему экономическую обстановку в стране и позволит миллионам беженцам и внутренне перемещенным лицам начать активную деятельность по восстановлению Сирии.

— На ваш взгляд, когда могут возобновиться межсирийские переговоры? Как Москва оценивает работу Стаффана де Мистуры в настоящее время? Ведь с начала года от него не было фактически ни одной инициативы по возобновлению переговорного процесса.

— Cроки проведения нового раунда межсирийских переговоров зависят от активности самого спецпосланника Генсека ООН и от готовности сирийских сторон. Мы высоко ценим усилия Стаффана де Мистуры и его команды по продвижению данного процесса, который не всегда идет просто. Спецпосланник неоднократно подчеркивал, что в межсирийском диалоге он исполняет роль посредника, который помогает сблизить позиции сторон, выявить возможные компромиссы. Однако необходимо помнить, что будущее САР должен определить именно сирийский народ.

Политические переговоры, базой для которых служит резолюция 2254 СБ ООН, должны носить максимально инклюзивный и равноправный характер для всех сегментов сирийской оппозиции. В этом случае можно рассчитывать на поступательное движение по пути разрешения сирийского кризиса и выхода на договоренности, которые отражали бы интересы представителей всего сирийского народа.

Наиболее эффективным способом добиться прогресса в урегулировании сирийского кризиса является имплементация итогов Конгресса сирийского национального диалога, прошедшего в Сочи 30 января. Основная на текущий момент задача — создание конституционного комитета для работы над Основным законом САР. Надо сказать, что в последнее время удалось значительно продвинуться на этом пути.

— Какие из наиболее важных направлений работы постпредства в Женеве вы бы выделили?

— В Женеве многое происходит, помимо Сирии. Это, скажем, работа Совета по правам человека — противостояние в СПЧ продолжается, хотя с уходом американцев атмосфера в Совете стала гораздо более конструктивной. Россия и другие настроенные на результат делегации продолжают энергичный поиск путей восстановления дееспособности Конференции по разоружению. Значительный пласт наших усилий сосредоточен на наращивании конструктивного и прагматичного взаимодействия с женевскими организациями экономической, научно-технической и социальной направленности. В Женеве, напомню, находятся Европейская экономическая комиссия ООН, а также пять крупнейших специальных учреждений ООН (ВОЗ, МОТ, МСЭ, ВОИС, ВМО).

Многочисленные организации с узкоспециальными мандатами остаются ключевым инструментом продвижения неполитизированного международного сотрудничества по приоритетным направлениям. В их числе сопряжение интеграционных процессов в Евразии и Европе, транспорт и энергетика, здравоохранение, дорожная безопасность, ИКТ и управление интернетом, защита интеллектуальной собственности, достойный труд, статистика, метеорология, научное сотрудничество. Партнерами постпредства является абсолютное большинство федеральных органов исполнительной власти, со многими из которых налажено устойчивое и многолетнее сотрудничество. Кстати, о том, как нам нарастить российское участие в работе специализированных учреждений ООН, мы также поговорим на совещании послов и постпредов.

— Будет ли Москва выдвигать своего кандидата на пост главы УВКПЧ? Как вы оцениваете работу Зейд Раада аль-Хусейна?

— На пост Верховного комиссара ООН по правам человека никогда не претендовали кандидаты из стран — постоянных членов Совета Безопасности ООН. И это не случайно. По поводу высших должностей в Секретариате ООН есть определенные неформальные понимания, которые нами неукоснительно соблюдаются. Именно поэтому Россия никогда не выдвигала своих кандидатов, и в этот раз мы не будем этого делать. Решение по данному вопросу — прерогатива Генсека ООН.

Что касается Зейд Раада аль-Хусейна, то однозначно оценивать итоги его работы на посту Верховного комиссара сложно. Конечно, при большом желании можно бесконечно искать положительные и отрицательные результаты, но они к тому же трактуются по-разному в зависимости от позиций или политических предпочтений государств-членов. Но несколько фактов все же упоминания заслуживают.

Во-первых, важнейшая функция Верховного комиссара — выстраивание диалога и сотрудничество с государствами, которые, как известно, несут основную ответственность за поощрение и защиту прав человека своих граждан. Вместо этого со стороны руководства УВКПЧ практиковалось открытое вмешательство в политику вплоть до обозначения собственных предпочтений, фаворитизм и менторство, что недопустимо. В результате за четыре года доверие государств к институту Верховного комиссара оказалось существенно подорвано, что, в свою очередь, отрицательно сказалось на репутации правозащитного измерения ООН в целом.

Во-вторых, при нынешнем Верховном комиссаре опасно сместились приоритеты в работе возглавляемого им подразделения ооновского секретариата — УВКПЧ. На второй план задвинута основная обязанность — оказание технического и консультативного содействия государствам в поощрении и защите прав человека. Вместо этой работы Управление сосредоточилось на деструктивной критике, вмешательстве в деятельность других структур ООН и проектах, положительная отдача от которых, мягко говоря, не очевидна.

В-третьих, УВКПЧ переживает серьезный институциональный кризис. Кадровая политика в последние годы привела к поистине чудовищной перепредставленности западной группы государств в верхних эшелонах Управления. Странная и изначально ущербная структурная реформа, задуманная Верховным комиссаром, провалилась. Потребуется немало усилий и времени, чтобы справиться с проблемами, вызванными этой затеей.

Надеюсь, что преемник Зейд Раада аль-Хусейна сделает необходимые выводы из сложившейся ситуации и сможет вернуть доверие государств к институту Верховного комиссара.

— Как продвигается разблокировка работы Конференции по разоружению? Прошедшая под председательством Сирии сессия, а также обсуждение дела Скрипалей вновь показали, что странам сложно найти взаимопонимание.

— Разблокирование деятельности КР после многолетней пробуксовки — безусловный приоритет российской и многих других делегаций. Главным и доселе непреодолимым препятствием на этом пути остается отсутствие согласия по программе работы форума прежде всего в силу известных межгосударственных противоречий по актуальным вопросам разоружения и нераспространения.

Как вы справедливо заметили, созданию конструктивной атмосферы не способствует и вбрасывание политизированных тем, имеющих мало общего с задачами конференции. Их список, к сожалению, гораздо обширнее приведенных вами примеров. Речь не только о деле Скрипалей, но и о надуманных случаях применения химоружия в Сирии, северокорейском и иранском сюжетах. И уже совсем вопиющая ситуация — прямой бойкот США работы конференции под председательством Сирии под предлогом того, что эта страна, дескать, не достойна возглавлять этот орган. В этих случаях нам же приходится реагировать, излагая российские оценки тех или иных событий. В итоге же конференция превращается в арену острых политических столкновений, от чего проигрывают все. Именно поэтому Россия последовательно призывает участников КР отказаться от заведомо бесполезных и бессмысленных пиар-выпадов и вернуться к совместной созидательной работе в общих интересах. Тем более что, несмотря на все сложности, ситуация вовсе не безнадежна.

На протяжении всех последних лет здоровые силы на фонференции, а таких, поверьте, немало, не жалели усилий, чтобы вывести наш форум из состояния затянувшегося застоя. Выдвигались предложения и идеи, в том числе и по программе работы КР, которые могли бы послужить основой для консенсуса. Один из таких примеров — российская инициатива о разработке на конференции международной конвенции по борьбе с актами хим- и биотерроризма. Работу на этом направлении мы будем продолжать.

— После ряда дипломатических скандалов, которые произошли в этом году, изменилось ли, на ваш взгляд, отношение к России на международной площадке в Женеве?

— Точнее, речь должна идти об односторонних скандальных шагах отдельных известных столиц — с нашей стороны никаких дипломатических скандалов не было. Эти шаги стали следствием осознанной линии Запада на дискредитацию внутренней и внешней политики России. Проявляется она, как хорошо известно, в бездоказательных и безосновательных обвинениях нашей страны в неких подрывных действиях, якобы идущих вразрез с международным правом и посягающих на международный мир и безопасность, демократические устои отдельных стран и жизни их граждан. Абсурдность этих голословных обвинений доказана фактами и раскрывает лишь провалы в собственной внутренней и внешней политике выдвигающих подобные обвинения стран.

Действительно, в результате отдельные западные коллеги в Женеве по ряду направлений сократили до минимума контакты с российской делегацией. И это вызывает сожаление, но, как говорится, им же хуже. Ни в какой изоляции мы, естественно, не находимся. У России достаточно единомышленников. Продолжаем взаимодействие с широким кругом здравомыслящих делегаций, руководством и сотрудниками секретариатов.

Так что общее отношение к нам не изменилось. Авторитет делегации на ооновских площадках определяется приверженностью многосторонности и коллективным решениям, последовательностью позиции, профессионализмом и качеством экспертизы, прагматичным и конструктивным подходом, умением с уважением относиться к партнерам, слушать других и выходить на консенсус. С этим у российской делегации, можно сказать без ложной скромности, все в порядке.

В общем, пытаться изолировать Россию на площадках ООН, будь то Женева или другие ооновские столицы, дело бесперспективное, да и в целом — вредное для многосторонней дипломатии.

Елизавета Исакова

Россия. Швейцария > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 13 июля 2018 > № 2699973 Геннадий Гатилов

Мехди Экер: россияне и турки едят рыбу из одного моря

Всеобщие выборы в Турции 24 июня закончились победой президента страны Тайипа Эрдогана и возглавляемой им правящей Партии справедливости и развития (ПСР), альянс которой с националистической Партией национального движения получил большинство в новом парламенте. После инаугурации Эрдогана 9 июля страна перешла на президентскую форму правления. Заместитель председателя ПСР по международным вопросам Мехди Экер рассказал в интервью РИА Новости, как будут после выборов развиваться отношения Турции с Россией, США, ЕС. В беседе с ним были также затронуты и внутренние проблемы Турции, связанные, в частности, с последствиями госпереворота в июле 2016 года.

— Каким будет влияние победы на всеобщих выборах 24 июня лидера вашей партии Тайипа Эрдогана и альянса с участием ПСР на развитие турецко-российских отношений, особенно крупных энергетических проектов, таких как газопровод "Турецкий поток" и АЭС "Аккую"?

— Россияне и турки — это два народа, которые едят рыбу из одного моря. Веками они разделяют общую историю и географию. Таким образом, две страны имеют общие интересы во многих региональных и глобальных вопросах. До выборов отношения между Турцией и Россией быстро развивались во многих областях, таких как политика, экономика, оборона. Точно так же в новый период мы будем продолжать развивать и углублять наши отношения с Россией во всех областях.

Две страны прилагают все усилия для строительства "энергетического Шелкового пути". В этой связи "Турецкий поток" и AЭС "Аккую" являются наиболее важными проектами энергетической инфраструктуры. В этих и подобных энергетических проектах Турция и Россия будут продолжать использовать общий разум и прилагать совместные усилия. Несмотря на некоторые негативные моменты, решение проблем в очень короткое время с общей политической мудростью, во имя стабильности долгосрочных совместных стратегических проектов является конструктивным примером для всех стран.

— Будет ли продолжаться сотрудничество между Россией и Турцией в Сирии?

— Что касается военного аспекта турецко-российских отношений, то Турция и Россия осознают свои общие обязанности по региональной безопасности. Сирийская проблема также непосредственно связана с ней. Несмотря на то, что порой не все вопросы могут быть согласованы, негативные моменты быстро устраняются общими политическими и дипломатическими усилиями. Обе страны осознают свою ответственность за безопасность и стабильность Сирии. Поэтому для ее создания Турция будет продолжать сотрудничество с Россией.

В борьбе с терроризмом, вызванной сирийским кризисом, мы добились серьезных достижений. На сегодняшний день мы очистили в Сирии площадь 4000 квадратных километров от террористических элементов, таких как ИГ*, РПК (запрещенная в Турции Рабочая партия Курдистана — ред.), PYD (cирийская курдская партия "Демократический союз" — ред.), YPG (силы самообороны сирийских курдов — ред.). Цель всех этих усилий заключается в создании постоянной среды безопасности и стабильности в регионе. Таким образом, сирийская политика Турции будет продолжать реализовываться как постоянно ориентированная на региональную безопасность и стабильность.

— США по-прежнему угрожают Турции санкциями в связи с покупкой Анкарой российских зенитных ракетных комплексов С-400, например, блокированием поставки истребителей F-35. Можно ли считать, что, несмотря на это, вопрос с поставками С-400 полностью закрыт? Каким может быть ответ Турции, если США попытаются ввести какие-либо санкции против нее?

— Турция и США могут принимать общие решения по некоторым региональным и глобальным вопросам. Наши отношения в связи с этим являются стратегическими, и угроза заморозить поставки F-35 вступает с этим в политическое противоречие. Такая реакция со стороны США на покупку у РФ ЗРК С-400 не способствует улучшению отношений двух стран. Мы уважаем предпочтения других стран в области обороны, поэтому ожидаем, что и другие страны будут уважать наши предпочтения. Церемония передачи Турции первых F-35 прошла 21 июня. Если в этом вопросе возникнет неблагоприятная ситуация, то Турция, конечно же, предпримет необходимые шаги.

— Как вы можете оценить отношения Турции и США после согласования дорожной карты по сирийскому Манбиджу? Считаете ли вы, что Вашингтон действительно сократит свою поддержку курдским формированиям, которые в Анкаре считают террористическими?

— В целях содействия нормализации отношений между Анкарой и Вашингтоном были созданы три рабочих группы для консультаций по многим вопросам, таким как Сирия, Ирак, ИГ*, РПК, FETO (организация оппозиционного исламского проповедника Фетхуллаха Гюлена — ред.), в рамках которых были проведены встречи 8 марта в США и 25 мая в Анкаре. Манбидж — один из этих вопросов, это для нас очень деликатная тема, напрямую связанная с будущим и стабильностью Сирии. Создание новой региональной угрозы через Манбидж неприемлемо, поэтому важно, чтобы США проявили ответственное политическое поведение в отношении Манбиджа. На самом деле урегулирование в Манбидже очень важно для нормализации наших отношений с США и восстановления взаимного доверия. Отсутствие уважения к общим решениям, принятым в этой связи, а также проявление слабости в их реализации могут вновь подорвать основу взаимного политического доверия.

— Будет ли Турция продолжать стремиться к вступлению в ЕС, несмотря на то, что Брюссель заморозил переговоры об этом?

— Член Христианско-демократического союза Германии (ХДС) и депутат Европарламента Ренате Соммер высказалась за прекращение переговоров о вступлении Турции в ЕС в случае переизбрания президента Эрдогана на выборах 24 июня. Это пример политической безответственности и неосторожности. Отношения между Турцией и ЕС — это не те отношения, которые могут быть определены популистскими лозунгами. Эти отношения имеют довольно глубокие корни. Турция имеет сеть многоплановых связей с ЕС в таких областях, как экономика, торговля, финансы, культура, оборона, поэтому отношения между Турцией и ЕС не могут быть оценены популистскими и радикальными лозунгами, лишенными политической дальновидности.

— При каких условиях в Турции возможно возвращение к процессу курдского урегулирования, который был прерван в 2015 году?

— Нет курдского процесса, который был бы начат или остановлен. В Турции существует не курдская проблема, а проблема терроризма. Идет непрерывный процесс борьбы с ним. И Турция с большой решимостью стремится к тому, чтобы продолжить эту борьбу как внутри ее границ, так и за их пределами. С 2002 года (времени прихода к власти в Турции правящей партии) и до сих пор в рамках демократизации и гражданского общества идет процесс, который касается и наших курдских сограждан.

— Прошло два года после попытки переворота в Турции. Что изменилось в стране за этот период? Будет ли отменен режим ЧП с 18 июля? Можно ли сказать, что угроза со стороны FETO, которую турецкие власти обвиняют в организации попытки переворота, полностью устранена?

— 15 июля 2016 года демократия Турции, национальная воля и законное правительство, избранное этой национальной волей, попала под прицел предательской организации, которая, как раковая опухоль, в течение 40 лет пряталась под различными масками, таких как "параллельное государство". Мы сорвали планы предателей благодаря проявленной нашими гражданами решительности под руководством президента Тайипа Эрдогана. Но в ту ночь сотни наших граждан погибли, тысячи получили ранения. Наш парламент, который был воплощением воли народа, был подвергнут бомбардировке. Мятежники пытались убить избранного президента страны.

После 15 июля мы объявили о введении режима ЧП согласно решению парламента. Он был направлен на борьбу с террористической организацией FETO, стоящей за попыткой переворота, и другими террористическими структурами, нацеленными на нашу страну. Режим ЧП никак не отражался на повседневной жизни наших граждан, а имел целью получить более эффективные и быстрые результаты в борьбе с терроризмом. И в самом деле, режим ЧП помог добиться таких достижений. Уже были заявления президента (о возможности прекращения действия режима ЧП после 18 июля — ред.). После проведения оценок будет принято окончательное решение об этом.

Говорить о том, что угроза FETO полностью устранена, не будет правильным подходом. Кроме того, этот подход может привести к слабости в борьбе с предательской организацией. Мы говорим о структуре, которая проникла под разными масками вовнутрь государства и действует там в течение 40 лет. И мы постоянно сталкиваемся с ее структурами под различной маскировкой. Таким образом, эта борьба будет продолжаться до тех пор, пока не будут вырваны корни этой предательской организации.

*Террористическая организация, запрещенная в России.

Россия. Турция > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 13 июля 2018 > № 2699971 Мехмет Мехди Экер

Россия в рамках работы комиссии по перемирию в Сирии за сутки зафиксировала четыре случая нарушения режима прекращения огня, Турция — один, сообщается в информационном бюллетене Минобороны РФ в пятницу.

"Обстановка в зонах деэскалации оценивается как стабильная. Российской частью представительства совместной российско-турецкой комиссии по рассмотрению вопросов, связанных с фактами нарушений режима прекращения боевых действий, за сутки зафиксировано четыре случая стрельбы в провинциях: Латакия — один, Алеппо — три. Турецкой частью представительства зафиксирован один случай стрельбы в провинции Идлиб", — говорится в документе на сайте Минобороны.

Сообщается, что в течение дня Центром по примирению враждующих сторон проведена одна гуманитарная акция в населенном пункте Эль-Хусейния провинции Дейр-Эз-Зор по выдаче 650 продовольственных наборов общим весом более 2,8 тонны. Общий вес доставленного гуманитарного груза составил 2788,56 тонны. За сутки медицинскую помощь получили 36 человек.

В Минобороны отметили, что за прошедшие сутки соглашения о присоединении к режиму прекращения боевых действий не подписывались. Количество вооруженных формирований, заявивших о соблюдении режима перемирия, не изменилось — 234.

Россия готова инвестировать до 50 млрд. долларов в нефтяной сектор Ирана

Нефтяное сотрудничество между Россией и Ираном может быть увеличено до $50 млрд., и Москва выразила готовность сделать эти инвестиции, заявил в четверг старший советник иранского лидера Али Акбар Велаяти.

Он рассказал об этом во время прямого интервью государственному телевидению Ирана IRIB в четверг.

Ссылаясь на свою встречу с президентом России Владимиром Путиным, Велаяти заявил, что послание иранского лидера и президента было доставлено российскому руководителю.

"Встреча длилась около двух часов и была очень конструктивной, четкой и дружеской", - отметил он, добавив: "Мы говорили о темах, представляющих взаимный интерес".

Президент России В. Путин подчеркнул, что объем товарооборота между двумя странами за первые четыре месяца 2018 года увеличился на 36 процентов, добавил Велаяти.

Далее иранский чиновник заявил, что в ближайшее время начнет действовать нефтяная сделка с крупной российской фирмой на $ 4 млрд. Две другие крупные российские нефтяные компании также заключили первоначальные контракты с Ираном на сумму $ 10 млрд., добавил он.

Выступление Путина на встрече продемонстрировало, что иранско-российское нефтяное сотрудничество может быть развито примерно до 50 миллиардов долларов, что является значительным объемом, сказал он, добавив, что Россия может соответствующим образом заменить западные компании, которые покинули Иран из-за санкций США.

Говоря о ядерном сотрудничестве, Велаяти сообщил, что с помощью России в Иране создан реактор мощностью 1000 МВт, и строятся еще два реактора.

Он также предложил России построить электростанции мощностью около 100 мВт и 35 МВт в южных районах Ирана, в частности в прибрежной полосе Макрана, а также поделиться необходимой технологией, чтобы Организация по атомной энергии Ирана могла строить такие реакторы для удовлетворения потребностей региона в воде и энергии.

По его словам, Иран и Россия выразили удовлетворение в связи с расширением железнодорожного сотрудничества, добавив, что электрификация железнодорожного маршрута Гармсар-Инче Борун началась около 10 дней назад благодаря российским инвестициям.

Президент Путин выразил готовность и дальше инвестировать в иранский железнодорожный сектор, уделив особое внимание транспортному коридору "Север-Юг", который соединит российский Санкт-Петербург с иранским Чабахаром. Этот железнодорожный маршрут поможет сэкономить 40 процентов времени и стоимости доставки грузов в юго-восточную Азию, добавил он.

Велаяти также рассказал, что и Иран, и Россия подчеркнули необходимость продолжения сотрудничества в регионе для поддержки законных правительств Ирака и Сирии. Президент Путин согласен с тем, что это сотрудничество должно продолжаться как в оборонной, так и в политической сфере, добавил он.

Обе страны подчеркнули важность продолжения Астанинских переговоров между Ираном, Россией и Турцией.

Велаяти далее процитировал слова Путина о том, что "мы не принимаем санкции, введенные Соединенными Штатами и другими против Ирана. Санкции, которые не приняты Советом Безопасности ООН, не могут быть приняты, и мы не будем их придерживаться".

Могерини и Помпео обсудили Сирию и "Северный поток — 2".

Госсекретарь США Майк Помпео и глава дипломатии ЕС Федерика Могерини встретились в четверг в Брюсселе, стороны обсудили Иран, Сирию, КНДР, Украину и ситуацию с "Северным потоком-2", сообщил в четверг американский госдепартамент.

"Госсекретарь США Майк Помпео встретился сегодня с Высоким представителем ЕС по иностранным делам Федерикой Могерини на полях саммита НАТО". Госсекретарь Помпео и Высокий представитель обсудили широкий диапазон проблем, вызывающих взаимное беспокойство Соединенных Штатов и Европы", — отмечает ведомство.

"Они согласились, что растет пагубное влияние Ирана на Ближнем Востоке. Они обсудили безопасность и гуманитарную ситуацию в Сирии, важность продолжения реформ на Украине и обеспечение общего подхода к полной денуклеаризации КНДР", — говорится в сообщении.

"Также они обсудили обеспокоенность США и ЕС по поводу "Северного потока-2" и необходимость гарантировать диверсификацию поставки энергоресурсов в Европу", — отмечает госдеп.

В диалоге России и США заинтересованы народы всего мира

Министр обороны России генерал армии Сергей Шойгу дал интервью итальянской газете Il Giornale.

Ежедневная итальянская газета Il Giornale («Иль Джорнале»), которая входит в десятку самых популярных изданий в своей стране, опубликовала 11 июля ответы министра обороны РФ генерала армии Сергея Шойгу на ряд вопросов относительно самых важных международных проблем. Публикацию большого интервью руководителя российского военного ведомства, которого журналист Il Giornale Алессандра Бениньетти называет «человеком, ставшим символом модернизации армии и российского военного успеха в борьбе против ИГИЛ», редакция приурочила к очередному саммиту Североатлантического альянса (11–12 июля) и предстоящей встрече президентов двух ведущих ядерных держав в Хельсинки 16 июля. В этой связи газета отмечает, что отношения России и США достигли наихудшего уровня в новейшей истории. «За несколько дней до очень ожидаемой встречи Трампа и Путина в Хельсинки, – пишет Алессандра Бениньетти, – это подтверждает и министр обороны Российской Федерации Сергей Шойгу.

Комментарии ведущих мировых СМИ оперативно появились, как и следовало ожидать, уже в день выхода интервью в Il Giornale – и о них «Красная звезда» расскажет, но в начале о самих ответах генерала армии Сергея Шойгу на основные вопросы итальянского издания.

Это дело рук американских элит

По оценке министра обороны России, напряжённость в отношениях между Россией и США нагнеталась за океаном. «От американской стороны мы часто слышим, что кризис в двусторонних отношениях вызван якобы агрессивными действиями России на международной арене, – сказал он. – Однако, по нашему глубокому убеждению, напряжение в наших отношениях всё это время искусственно нагнеталось теми американскими элитами, которые убеждены, что мир делится на «американский» и «неправильный».

Министр обороны напомнил, что именно США за последние годы в одностороннем порядке разорвали ключевые соглашения, составляющие костяк глобальной безопасности. Вопреки обещаниям, данным советскому руководству во время процесса объединения Германии, Вашингтон инициировал расширение НАТО на восток к нашим границам.

«Более 25 лет, – продолжил далее Сергей Шойгу, – нам морочили голову тем, что никаких обещаний не было, пока недавно АНБ (Агентство национальной безопасности США. – Ред.) не рассекретило архивы с документами того периода, где всё это расписано дословно и в лицах.

Как следствие расширения альянса на Восток и перехода в него стран восточной Европы: Польши, Венгрии, Чехии, Словакии, Румынии – де-факто утратил смысл для России подписанный в 1990 году между Организацией Варшавского договора и НАТО Договор об обычных вооружённых силах в Европе, предусматривающий ограничения вооружений в районах соприкосновения блоков».

В 2002 году под предлогом выдуманной «опасности» ракетного нападения со стороны Ирана или Северной Кореи Вашингтон в одностороннем порядке вышел из Договора по ПРО, приступив к размещению своих радаров и противоракет в близости от наших границ.

«Мне, как президенту Русского географического общества, давно хочется подарить американским коллегам глобус, чтобы они посмотрели на него и объяснили нам, почему заявленные ими «противники Америки» находятся на Ближнем и Дальнем Востоке, а все их военные базы и группировки так жмутся к границам России? Мы их, что ли, должны оборонять?» – сказал Сергей Шойгу.

В Крыму же гибридная война Запада провалилась, так как Россия не дала ему возможности реализовать на полуострове на практике эти меры

И добавил, что сейчас американская сторона готовит свой выход из Договора о ракетах средней и малой дальности. Причиной такого шага называются якобы нарушения договора Россией. Хотя наша страна неоднократно и публично на всех крупных международных площадках, подчеркнул министр обороны, доводила информацию, что именно США прямо нарушают Договор о ракетах средней и малой дальности, разместив в ходе развёртывания ракетного щита в Европе свои установки вертикального пуска Mk-41, пригодные для запуска крылатых ракет «Томагавк». В радиусе поражения данных ракет почти вся европейская часть России.

Ещё в 2007 году на Мюнхенской конференции по безопасности Президент Российской Федерации В.В. Путин, напомнил министр обороны РФ, призвал руководство США и других стран Запада уважать российские национальные интересы и выстраивать открытые и равноправные отношения. К сожалению, мало кто на Западе захотел услышать тот призыв.

«Сегодня восстанавливающая свои силы Россия воспринимается не как союзник, а как угроза доминированию США. Нас обвиняют в каких-то агрессивных планах по отношению к Западу, который сам при этом продолжает стягивать к нашим границам новые силы», – отметил глава российского военного ведомства.

В качестве примера он привёл июньское решение совета НАТО о создании двух новых командований, отвечающих за защиту морских коммуникаций и обеспечение оперативной переброски американских войск из США в Европу. Произошло также увеличение натовских контингентов в Прибалтике, Румынии, Болгарии и Польше с 2 до 15 тысяч человек с возможностью быстрого наращивания группировки до 60 тысяч военнослужащих с бронетехникой. А с 2020 года в постоянной готовности к применению у границ России через 30 суток будут находиться 30 батальонов, 30 авиационных эскадрилий и 30 боевых кораблей.

«Всё это происходит непосредственно у западных границ России. При этом американцы постоянно нарушают международное право, применяя военную силу в различных регионах мира под предлогом защиты собственных интересов», – заявил Сергей Шойгу.

По его словам, это произошло в апреле этого года в Сирии, когда по территории суверенного и независимого государства, при поддержке Великобритании и Франции, был нанесён массированный ракетный удар. Произошло грубейшее, под вымышленными предлогами, нарушение международного права тремя постоянными членами Совета Безопасности ООН. И это не единственный пример, а тенденция.

«Речь идёт, – сказал российский министр, – о стратегии неоколониализма, которую США уже апробировали в Ираке и Ливии и которая заключается в поддержке любых, даже самых диких идеологий для ослабления законных правительств. Затем используются инсценировки применения оружия массового уничтожения или гуманитарных катастроф, и на последних этапах применяется военная сила для создания «управляемого хаоса» с вольготными условиями выкачивания в американскую экономику имеющихся активов транснациональными корпорациями».

Гибридные войны Запада

Отвечая далее на вопрос итальянского издания «Существуют какие-либо красные линии, которые нельзя переходить?», генерал армии Сергей Шойгу обратил внимание на то, что в этом смысле наша военная доктрина очень ясна и суть её – недопущение любых конфликтов. Наши официальные подходы к применению военной силы достаточно ясно и полно раскрыты.«Несмотря на мой пост, я убеждён, что любые вопросы можно и нужно решать, избегая использования военной силы», – подчеркнул Сергей Шойгу.

Он также напомнил, что неоднократно приглашал главу Пентагона обсудить имеющиеся проблемные вопросы глобальной или региональной безопасности, включая борьбу с терроризмом. Но американцы пока не готовы к такому диалогу, хотя, по мнению Сергея Шойгу, в этом заинтересованы не только народы России и США, но и всего остального мира.

Сейчас работает только канал связи между нашими генеральными штабами, с использованием которого идут переговоры, в том числе на уровне начальников штабов наших военных ведомств, и в первую очередь они нацелены на то, чтобы военная деятельность России и США не привела к военному конфликту между нашими ядерными державами.

Что же касается обвинений России в ведении ею гибридных войн против Запада, то, как отметил Сергей Шойгу, в нашей стране есть такая поговорка: «Громче всех на рынке кричит «держи вора!» – сам вор». Под гибридными действиями понимается применение одним государством против другого любых способов давления, но без открытого использования военной силы. Такие «войны» известны с древности, и они позволили Великобритании одержать верх над Османской империей в начале прошлого века. Кто не знает о похождениях Лоуренса Аравийского?

Сегодня гибридные действия, по словам российского министра, – это контроль над средствами информации, экономические санкции, деятельность в киберпространстве, поддержка внутренних волнений, наконец, использование специальных подразделений и специалистов для совершения терактов, диверсий и саботажа.

Данный перечень, наверное, можно продолжать и дальше, но есть важная деталь. Для их успешной реализации в наш век необходимы глобальные и всепроникающие СМИ, обладание и превосходство в информационных и телекоммуникационных технологиях, сосредоточение у себя рычагов управления мировой финансовой системой, а также опыт использования сил специального назначения в других странах.

Речь идёт о стратегии неоколониализма, которую США уже апробировали в Ираке и Ливии

Эти методики были успешно опробованы США и Великобританией во время вторжения в Ирак в 1991 году сразу после окончания холодной войны. Начиная с 90-х годов прошлого века эти методики широко применялись США в бывшей Югославии, в Ливии, Чечне и совсем недавно в Сирии. Все признаки использования этой гибридной войны были хорошо видны и на Украине, накануне вооружённого мятежа в феврале 2014 года. Причём пассивное участие в этих гибридных действиях принимали и европейские страны.

В Крыму же гибридная война Запада провалилась, так как Россия не дала ему возможности реализовать на полуострове на практике эти меры. В Крыму, напомнил Сергей Шойгу, состоялся референдум, в ходе которого жители свободно и, кстати, в присутствии сотен представителей тех же американских СМИ приняли решение о выходе из состава Украины и воссоединении с Россией. Для сравнения: после расчленения бывшей Югославии вследствие вмешательства НАТО Косово не проводило никаких всеобщих референдумов, а добилось немедленного признания независимости со стороны Вашингтона и Европы после обычного голосования в парламенте. Абсолютно без учёта мнения проживающих в Косове сербов и югославской конституции.

Сирии нужен мир

Говоря далее о стратегии США в сирийском конфликте, министр обороны РФ обратил внимание на то, что за океаном на протяжении последних лет постоянно меняются обоснования для оправдания незаконного не только по нормам международного права, но даже и по американскому законодательству присутствия военного контингента США в Сирии.

Сергей Шойгу напомнил, что сначала речь велась о разгроме ИГИЛ (запрещена в РФ), затем о недопущении «возрождения» ИГИЛ, и наконец, теперь делаются заявления о сохранении присутствия в Сирии для противодействия гипотетическому «иранскому влиянию». «Тем не менее трудно отделаться от впечатления, что основной целью США в Сирии является стремление не допустить стабилизации страны, затянуть конфликт и подорвать её территориальную целостность, создав неподконтрольные анклавы на окраинах Сирии», – подчеркнул глава российского военного ведомства.

По его словам, в подконтрольных США районах уже несколько лет осуществляется подготовка боевиков, которые затем ведут активную борьбу с сирийской правительственной армией и которым поставляются оружие и боеприпасы. При этом заявляя о «светлых» целях и «добрых» намерениях, за последние годы США в Сирию для реальной помощи обездоленному долгими годами войны мирному населению не выделили ни цента помощи. Это касается даже освобождённой США и коалицией бывшей столицы ИГИЛ – Ракки, где до сих пор ежедневно на боеприпасах и минах, оставленных после массированных бомбардировок авиацией «международной коалиции», гибнут местные жители.

С 2020 года в постоянной готовности к применению у границ России через 30 суток будут находиться 30 батальонов, 30 авиационных эскадрилий и 30 боевых кораблей НАТО

В то же время после освобождения различных районов и населённых пунктов сирийской правительственной армией не было зафиксировано ни одного инцидента с участием мирных жителей. Эти территории были разминированы, туда были доставлены продовольствие и стройматериалы для скорейшего восстановления мирной жизни.

«Если в основе действий американских коллег в Сирии и существует какая-то «линия», то пока она слишком противоречива, чтобы называться «стратегией», – ещё раз подчеркнул российский министр.

Ключевую роль в стабилизации обстановки в Сирии, продолжил далее Сергей Шойгу, играют Иран и Турция. «Иран, так же как и Турция, исторически является одним из главных игроков в регионе и играет одну из главных ролей в решении вопроса стабилизации обстановки в Сирийской Арабской Республике», – сказал глава российского военного ведомства. Он напомнил, что Иран совместно с Россией и Турцией является одним из гарантов астанинского процесса, направленного на поиск соглашения по окончательному урегулированию конфликта в Сирии.

Что касается напряжённости между Ираном и Израилем, о чём поинтересовалось итальянское издание, то наша позиция, подчеркнул Сергей Шойгу, заключается в приверженности к разрешению возможных разногласий и противоречий посредством диалога, а не с помощью военной силы и нарушения норм международного права.

Использование военной силы любой из этих сторон в Сирии неминуемо привело бы к эскалации напряжённости на всём Ближнем Востоке. В этой связи мы придерживаемся курса на мирное и дипломатическое урегулирование любых разногласий и рассчитываем, что обе стороны смогут продемонстрировать сдержанность.

Отвечая далее на вопрос итальянского издания относительно того, не является ли возможность поставки Дамаску комплексов С-300 дополнительным фактором риска, российский министр обороны прежде всего отметил, что С-300 – это комплекс оборонительного вооружения. Поэтому прямой угрозы для чьей-либо национальной безопасности он представлять не может.

Данная зенитная ракетная система может угрожать лишь средствам воздушного нападения. Кроме того, решение о поставке данного образца вооружений армии любого иностранного государства принимается на основе соответствующего обращения, которого пока нет. Таким образом, преждевременно говорить об этом конкретно.

«По просьбе некоторых наших западных партнёров, а также Израиля несколько лет назад мы отказались от поставок в Сирию данных комплексов. Сегодня после агрессии США, Великобритании и Франции против Сирии, продемонстрировавшей необходимость наличия у сирийцев современных средств ПВО, мы готовы вернуться к рассмотрению этого вопроса», – сказал глава российского военного ведомства.

В основе российско-китайских отношений лежат взаимоуважение и доверие

Поинтересовалось итальянское издание и мнением Сергея Шойгу относительно российско-китайских отношений. По его оценке, напряжённость в международных отношениях, безусловно, способствовала укреплению российско-китайских отношений, в основе которых лежат взаимоуважение и доверие. Между Россией и Китаем существуют многолетние дружеские, стратегические отношения, развивается сотрудничество во многих сферах, в том числе и по линии военных ведомств, что в интересах обоих государств.

В качестве примера можно привести проводимые на двусторонней основе совместные мероприятия оперативной подготовки вооружённых сил наших государств, включая ежегодное военно-морское учение «Морское взаимодействие» и совместное учение по противоракетной обороне «Воздушно-космическая безопасность».

Проводятся многонациональные военные учения армий и флотов стран – членов Шанхайской организации содружества «Мирная миссия». Кроме того, китайские представители ежегодно участвуют в проводимых Минобороны России Армейских международных играх. Сегодня около 12 процентов направляемого на экспорт российского оружия идёт в Китай.

«При этом наша совместная деятельность в этой сфере, в отличие от учений, проводимых НАТО и ЕС в Европе, носит исключительно оборонительный характер. Наши партнёрские связи в военной сфере не имеют направленности против каких-либо других стран или блоков и служат исключительно укреплению глобальной и региональной безопасности», – подчеркнул Сергей Шойгу.

Прямой военный конфликт между Россией и Украиной исключён

Вновь обратившись к теме Украины, итальянское издание поинтересовалось, есть ли возможность найти решение нынешнего конфликта на юго-востоке страны. По словам российского министра, только безусловное выполнение Киевом минских договорённостей позволит исключить возникновение ситуации, способной привести к геноциду русского населения. К сожалению, Киев упорно уклоняется от их выполнения, находя для этого различные надуманные предлоги и делая голословные обвинительные заявления в адрес России.

При этом Киевом полностью отвергается возможность диалога с Донецком и Луганском, без которого урегулирование кризиса попросту невозможно. Разумеется, наша страна реагирует на сложившуюся ситуацию, постоянно призывая Киев к выполнению минского комплекса мер. Сергей Шойгу выразил надежду, что и европейские страны, в первую очередь – участницы «нормандского формата», смогут задействовать всё своё влияние на украинские власти для мирного урегулирования внутреннего конфликта на юго-востоке этой страны.

Министр обороны РФ считает невозможным возникновение прямого столкновения между Украиной и Россией. У нас общие корни, на протяжении многих веков мы вместе пережили тяжелейшие испытания и плечом к плечу отстояли свою свободу и независимость во время Второй мировой войны. «Даже у меня все родственники по линии мамы проживали на Украине, меня крестили в небольшом храме шахтёрского городка Стаханов Луганской области. Поэтому убеждён, что в нашей общей исторической памяти никогда не будет места взаимной конфронтации или вражде», – сказал генерал армии Сергей Шойгу.

* * *

Ответы министра обороны РФ популярной итальянской газете, опубликованные в день начала очередного саммита НАТО, вызвали повышенное внимание ведущих мировых СМИ. Агентство Рейтер обращает внимание на то, что в интервью итальянскому изданию Сергей Шойгу раскритиковал США и силы военного альянса во главе с Вашингтоном за то, что они передвигают свои силы и базы к российской границе. Российский министр обороны указал на то, что НАТО, вопреки обещаниям, данным советскому руководству во время процесса объединения Германии, расширяется на восток к границам России.

Американский еженедельный журнал «Ньюсуик» пишет, что Сергей Шойгу раскритиковал США за их «стратегию неоколониализма» и, обвинив Вашингтон в поддержке «самых диких идеологий» для ослабления правительств по всему миру, заявил, что Россия всегда будет препятствовать международным усилиям США. Приводятся слова министра обороны РФ о том, что «Россия, выступающая за равное и взаимовыгодное сотрудничество с любыми странами в рамках концепции многополярного мира, всегда будет являться препятствием на пути реализации подобных «стратегий».

В свою очередь, агентство Ассошиэйтед пресс указывает, что Москва надеется, что Израиль и Иран проявят сдержанность и будут избегать столкновения. «Использование военной силы любой из этих сторон в Сирии неминуемо привело бы к эскалации напряжённости на всём Ближнем Востоке. В этой связи мы придерживаемся курса на мирное и дипломатическое урегулирование любых разногласий и рассчитываем, что обе стороны смогут продемонстрировать сдержанность», – цитирует Сергея Шойгу американское информагентство.

Итальянское информационное агентство Адженсия Нова также комментирует интервью министра обороны России, акцентируя внимание на том, что за несколько дней до ожидаемого саммита в Хельсинки Сергей Шойгу высказал мнение, что в современной истории отношения между Россией и США никогда ещё не находились на таком низком уровне.

Примечательно, что интервью российского министра обороны оживлённо обсуждается и в социальных сетях. Вот одна из точек зрения, возможно, и несколько эмоциональная: «Не ударяясь в русофилию, надо признать, что внешняя политика России последних лет действительно великолепна – в отличие от политики США, Англии и Франции, которые нарушили все международные договоры и вторглись в Сомали, Ирак, Ливию, а также принесли огромные беды Сирии, обвинив в них Россию и Асада. Не говоря уже о глупых и несправедливых санкциях, наложенных на Россию. Между уровнем российских и американских политиков лежит целая пропасть».

Владимир МОЛЧАНОВ

Афганистан: у иностранного военного присутствия нет перспектив

Но выход из вереницы трагических событий для народа многострадальной страны всё же существует.

Афганистан уже много десятилетий представляет собой больную точку планеты. 40 лет тому назад в Афганистане произошла Саурская (апрельская) революция, в результате которой к власти пришли социалистически ориентированные представители Народно-демократической партии Афганистана во главе с Нур Мухаммедом Тараки. Он и его романтически настроенные единомышленники считали это прорывом Востока в светлое будущее, однако в результате допущенных ошибок и вмешательства внешних сил революция обернулась вереницей трагических событий для афганского народа. С какими сегодня проблемами сталкивается Афганистан, какое будущее у этой страны? На эту тему наш обозреватель беседует с генералом армии Вячеславом ТРУБНИКОВЫМ, директором Службы внешней разведки (1996–2000), первым заместителем министра иностранных дел РФ (2000–2004).

– Вячеслав Иванович, о предпосылках Саурской революции, а точнее говоря, военного переворота в Кабуле 27 апреля 1978 года, по-прежнему спорят востоковеды. Сам по себе победивший режим оказался политически зыбким, в результате чего Тараки был свергнут и убит его же товарищем – Хафизуллой Амином, а потом и самого Амина постигла подобная участь. Что побудило нас войти в Афганистан? И был ли так уж необходим ввод советских войск? Не секрет, что наш Генеральный штаб был против…

– Дело в том, что мы даже не были сориентированы там на какие-то реформы, а лишь на подавление сил, которые угрожают афганской революции. Мы забыли о том, что два крыла партии – Хальк и Парчам – выходцы из одного гнезда, их идеология практически одинакова, что в стране существует трайбализм, неколебимые столетиями национальные традиции, которые и в обозримом будущем продолжат определять судьбы страны и населяющих её национальностей.

Принятое в СССР решение не учитывало экспертное мнение, к нему вообще никто не обращался. Считалось, что рядом с границами Советского Союза создаётся опасный антисоветский и угрожающий безопасности среднеазиатских республик плацдарм. Вопрос же о том, как к этому решению отнесутся простые афганцы, как они относятся к иностранцам вообще, а в особенности к вооружённым иностранцам, пришедшим на их землю без приглашения, не затрагивался.

Мой хороший друг, старший товарищ Юрий Морозов, который умер в Кабуле, работая советником, пытался докопаться до причин наших неудач. Вернулся к истокам нашей борьбы с басмачеством, которая велась до конца 1930-х годов, и пришёл к абсолютно правильному выводу: не надо завоёвывать эту землю, использовать силу оружия. Это вопрос керосина и галош, в которых ходят афганские женщины – то, что могло поднять авторитет северного соседа на высочайший уровень. А он был высоким и при короле Дауде. Ошибочное представление о том, что в Афганистане происходит что-то похожее на социалистическую революцию с противодействием неких западных сил, привело к ошибочному решению. Результат – трагедия Афганистана, которая аукается и сегодня, но уже скорее и больше – внешнему миру.

Добавлю ещё один момент. Вводя войска в Афганистан, советское руководство полагало, что следует сделать ставку на близость афганцам представителей наших среднеазиатских республик. Поэтому воинский контингент формировался с учётом того фактора, что они смогут найти общий язык с афганцами. К сожалению, этого не произошло, в войне эти факторы не играли никакой роли. Это не вопрос ксенофобии, это вопрос житья своими собственными традициями. С советской стороны жизни не жалели ни русские, ни украинцы, ни представители других народов СССР.

Никакое повстанческое движение не может не опираться на поддержку тех, кто морально, что абсолютно необходимо, а главное – материально поддерживает и спонсирует его. Движение сопротивления в Афганистане спонсировали все антисоветские силы без различия рода или племени. По советским солдатам и офицерам, по советским самолётам и вертолётам с удивительным единодушием били восточноазиатские «калаши» и американские «стингеры», поставляемые через соседний Пакистан.

Афганцы ностальгируют по «шурави», как они называли советских военнослужащих

– Из любой войны разумные политикии военачальники извлекают уроки. Пусть даже горькие. Насколько ожидаемым был для нас тот характер военных действий, который был нам навязан противостоящей стороной? Насколько наши Вооружённые Силы, силовые структуры смогли усвоить полученный опыт? Ведь в какой-то мере та война стала предтечей гибридных войн XXI столетия.

– Для советских войск война в Афганистане стала первым опытом боевых действий после Великой Отечественной войны. Я не считаю участие в военных действиях групп советников в Корее, Египте и так далее. Здесь были реальные боевые действия, приобретение реального боевого опыта. Но также не считаю, что приобретённый военный опыт может оказать какое-то радикальное воздействие на формирование нашей современной и тем более перспективной военной доктрины, взглядов в области стратегии, характера оснащения и способов действий наших войск. В афганской войне командирами были в основном генералы, получившие опыт Великой Отечественной войны. Новые условия никак не укладывались в рамки того, на что ориентировались наши Вооружённые Силы – ракетно-ядерный удар со стороны вероятного противника и наш ответ на этот удар.

Здесь было столкновение с партизанским движением, против которого любая армия вряд ли боеспособна, а любые уставы оказываются бессмысленными. Это другая война, другие действия. Я согласен с тем, что те солдаты и офицеры, которые прошли через Афганистан, приобрели блестящий опыт, который может быть учтён. Но вряд ли он может быть использован в ситуации, где главенствует высокоточное оружие и БПЛА, которые сегодня активно используются американцами в Афганистане. Но вот моральный опыт войны на чужой территории – бесценный, и его надо обязательно передавать. Естественно, при условии наличия хорошо обученной и оснащённой регулярной армии.

И ещё. В следующем году исполняется 30 лет с момента вывода нашего контингента из Афганистана. На мой взгляд, эта дата обязывает нас отдать должное участникам афганской войны, которые оказались незаслуженно забытыми. Они честно выполняли свой долг, отдавали свои жизни за идею – сегодня непонятную для тех, кто не знает, что такое война. А ведь они вскоре останутся единственными наследниками боевой славы нашей страны, поскольку последние ветераны Великой Отечественной войны неумолимо уходят из жизни.

– Вы напомнили про американцев. Как известно, они пришли в Афганистан в 2001 году. Насколько они преуспели за эти 17 лет на афганской земле?

– Много зависит от того, насколько чётко мы представляем себе цели ввода американских и международных коалиционных войск в Афганистан и понимаем суть намерений США в том или ином виде оставаться там. Выполнив частную задачу – ликвидировав Усаму бен Ладена, они никак не преуспели в борьбе с радикальным исламом. Явление ИГИЛ (террористическая организация, запрещённая в РФ) – отражение американской «успешности».

Да и вообще, государство не может ставить такой узко примитивной цели. Устранение человека, даже незаурядной личности, – это элементарная задача для спецслужб, которая могла быть решена с минимумом потерь. Но был выбран совершенно иной путь, когда на территорию Афганистана массированно были введены натовские войска.

Поэтому надо смотреть глубже: какие геополитические цели ставили США, вводя свои войска в эту страну? Именно войска, не спецчасти или спецгруппы. В этой связи давайте глянем, сквозь какую призму США смотрят на Китай. Это «хеджинг», «хеджингполиси» – гарантия от опасности, а второе значение – создание забора. Этот забор не может существовать без пунктов контроля, наблюдения, а самое главное, обеспечения, использования силы в случае возникновения острых ситуаций. И то, как сегодня сдвинулся центр внимания США в Азиатско-Тихоокеанский регион, заставляет думать о некоторых закономерных последствиях. Ещё более сильные побудительные мотивы США прорисовываются, когда в международный «вокабуляр», то бишь политический словарь, продвигается геополитический термин «индо-тихооканский регион» западных интересов.

– Основной угрозой, которая исходит из Афганистана, является распространение религиозного экстремизма, терроризма… Так, во всяком случае, принято считать.

– Действительно, наибольшую опасность среди прочих представляет проникновение на территорию Афганистана из Ирака и Сирии эмиссаров запрещённого в России ИГИЛ, которое ставит своей задачей построение «халифата» в пределах территорий нынешнего Ирана, Афганистана и стран Центральной Азии. При этом надо понимать, что ИГИЛ и «Талибан» – разные структуры с разными целями и задачами. Сегодня талибы контролируют около 70 процентов территории Афганистана. Для ИГИЛ – это лакомый кусочек, а «Талибан» становится полем для вербовки людей и пополнения своих рядов. Усиление позиций ИГИЛ приведёт к расколу движения «Талибан» и новому витку войны.

Движение сопротивления в Афганистане в 1980-е спонсировали все антисоветские силы без различия рода или племени

Именно от ИГИЛ больше всего исходит угроза проникновения боевиков из Афганистана в Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, вербовки молодёжи в ряды экстремистов.

– А что вы скажете об афганском наркотрафике, который стал одной из угроз безопасности стран Евразии – и прежде всего для России? Как в этой стране, где знали в худшем случае гашиш (гашишники к тому же были изгоями афганского общества), зародилось одно из самых мощных в мире наркопроизводств? Можно ли справиться с этой угрозой?

– Дело в том, что это производство в условиях войны оказалось по сути единственным, не требующим особых затрат со стороны крестьян (имея в виду технику, ГСМ и т.д.). Опиумный мак растёт как обычный активный сорняк, и главное для них – найти спрос и реализовать поставки. В этом деле, конечно, велика роль тех сил, которые стали прибегать к такому рычагу в период пребывания в стране советского воинского контингента, и для нас наиболее зловещим проявлением этой войны стал перенос наркотрафика на территорию СССР.

Сегодня наркотрафик остаётся серьёзным рычагом влияния на внутреннюю ситуацию в Афганистане, на его отношения с внешними партнёрами (прежде всего, с Пакистаном), и конечно, основной для нас угрозой с территории этой страны. Пока международное сообщество бессильно что-то противопоставить этому явлению. В моих разговорах с идеологами движения «Талибан» это тема была поднята. Я задавал вопрос: «Если вы придёте к власти, что будете делать с производством наркотиков?» Ответ был приблизительно такой: «В канун американского вторжения это производство было на минимальном уровне, была фетва (указ духовного лидера), в результате которой посевы опиумного мака уменьшились радикально, поскольку ничего, кроме святого слова Аллаха, воздействовать на крестьянина так эффективно не может. А сейчас у него нет альтернативы: ничто не позволит ему получить такую прибыль без затраты усилий, как это производство. Выгода колоссальная, но даже не для него, а для посредника, который перерабатывает и канализирует эти наркотики через территорию Ирана, Центральной Азии, Россию в Европу и дальше».

Теперь об отношении к проблеме со стороны США. Я хорошо помню реакцию одного из командиров коалиционных сил на мой вопрос, что они делают, когда обнаруживают посевы, средства производства и лаборатории наркотиков. Он сказал, что у них нет задач относительно наркотиков, для них наркотическая угроза – это Колумбия. Ответ абсолютно однозначный. Против наркотрафика активно борется Иран, активно боремся мы. А вот для китайцев, насколько я могу понять, эта проблема не существует. Китай не подвержен никакой опасности.

– Развитие ситуации в Афганистане не может не вызывать тревогу у нас в России. Вы согласны с мнением, что мировое сообщество, включая Россию, страны ШОС, не должно бросить Афганистан на произвол судьбы?

– На 100 процентов согласен с тем, что Афганистан ни в коем случае не должен быть брошен на произвол судьбы, потому что в противном случае мы получим с территории этой страны такую головную боль, которая захватит всю Евразию, а то и дальше. Сегодняшняя разрушенная экономика Афганистана, сосредоточенная прежде всего на производстве наркотиков, зависит не от иностранной помощи, а от её волюнтаристского распределения. Ведь её большая часть оседает в карманах власть имущих.

Исходя из опыта моего общения с лидерами, идеологами движения «Талибан», могу предсказать, что Афганистан не избежит скачка нестабильности. Два года назад из беседы с одним из лидеров талибов я вынес впечатление, что они намерены наводить порядок в стране своими собственными силами (говоря на ясном для них языке – «по понятиям») и никак не опираться на то, что называется в их среде «конституцией, навязанной агрессором». Участие их в выборах, особенно, по-боевому настроенной части во главе с Хекматьяром, сомнительно.

Талибы, независимо от различий в их окраске, не сторона в договорённости американцев с кабульскими властями, с президентом Ашрафом Гани о заключении двустороннего соглашения о безопасности. «Талибан» не устраивает предлагаемый в нём статус пребывания остающихся в Афганистане натовских военнослужащих – это их экстерриториальность и неприкосновенность. Такой статус афганцы, оппозиционные Кабулу, вряд ли примут.

– А что вы можете сказать о перспективах сотрудничества нашей страны с Афганистаном?

– Я думаю, что говорить о каком-либо активном сотрудничестве сейчас преждевременно. Ближайшие годы, скорее всего, будут проходить в Афганистане под знаком внутренних разборок, в лучшем случае внутреннего урегулирования. Но в последнее я не очень верю. На сегодня слишком сильны противоречия между талибами и администрацией, чтобы на завтрашний день они тут же замирились. Очень хорошо помню слова знакомого мне идеолога талибов, который сказал: «У нас есть духовный лидер, который может объявлять фетву, есть теневое правительство, теневые губернаторы, в конечном итоге мы контролирует 70 процентов территории страны (и это действительно так. – В.Т.). С чего это мы будем слушать чьи-то подсказки? Мы сами будем разбираться, а вот когда разберёмся, созовём Лойя Джиргу (по сути, совет старейшин всех племён и трайбов, народностей Афганистана. – В.Т.) и будем решать, как нам жить дальше».

Логика борьбы будет определять будущее Афганистана год, два, не исключу, что и три. Даже при короле, когда Кабул оставался символом государства, в провинции жили своей жизнью, у них были свои лидеры – у таджиков, узбеков, пуштунов, хазарейцев. И они себя отождествляли именно с провинциями. Человек не говорил, что он афганец, а именовал себя пуштуном, узбеком, карзаем, ачакзаем и т.д.

Именно от ИГИЛ больше всего исходит угроза проникновения боевиков из Афганистана в Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан

Отмечу также, что большое количество выходцев из Афганистана осталось на постсоветском пространстве. Это люди, получившие у нас образование, многие из них работали ещё при Наджибулле и вполне справедливо полагают, что мы их бросили, как и самого Наджибуллу, что не делает, увы, чести великому государству. Не люблю цитировать американцев, которые говорили: это сукин сын, но он наш сукин сын, а люблю цитировать Сент-Экзепюри, утверждавшего, что мы в ответе за того, кого приручили.

Тем не менее нельзя не видеть, что афганцы ностальгируют по «шурави», как они называли советских военнослужащих. В качестве примера приведу лишь заявление одного из моджахедов: «Мы думали, что победили русских, но с каждым днём всё хуже и хуже. Почему вновь не воюем? Потому что натовцы воспользовались лазейками в виде мандатов ООН. Они хотят через нас завоевать Иран, Китай и даже вашу Россию. Отсюда очень удобно влиять на обстановку во многих регионах. Афганистан как таковой им не нужен в принципе. У нас до сих пор есть обида на Россию за её вероломное нападение, но при ней беспредела не было. И строительства одноразового не было. Американцы строят только временное жильё, там даже септиков нет, вся канализация в реку сливается. Вода очень плохая. А российские дома до сих пор стоят – прочные, тёплые»

У России сегодня есть достаточно возможностей, чтобы остаться с этой страной в дружественных отношениях, даже вне зависимости от того, какой режим будет у власти в Кабуле, при условии, конечно, что он не будет проповедовать внешней экспансии. Скажу, что годы войны с силами коалиции не прошли даром и для талибов. Они тоже делали для себя выводы.

Новое поколение афганцев мы не знаем, как и оно нас не знает. Это та почва, на которой нам предстоит строить новые отношения. А новые отношения нельзя строить, забывая старые. Очень много экономических объектов было построено с помощью СССР, передано немало технологий. Например, почему те же американцы закупали и думают о продолжении закупок российских вертолётов для оснащения афганских войск? Они знают, что афганцы привыкли к Ми-8, пилотов не нужно переучивать. И почему бы России в этом не участвовать?

– Вы верите в мирную жизнь на афганской земле?

– Верю. Но только тогда, когда афганцам перестанут навязывать (не дай бог, опять же силой) бредовые схемы чуждых им «демократий», идей счастья евроатлантического или ещё какого-то образца.

Александр ФРОЛОВ

Региональная безопасность достижима лишь совместными усилиями

Нормализация обстановки в САР будет способствовать росту стабильности на Ближнем Востоке.

Самолёт Ил-76 МЧС России с аэродрома Звартноц в Армении доставил на аэродром Хмеймим более 30 тонн гуманитарной помощи. Из Армении Армяно-российским центром гуманитарного реагирования доставлены гречневая и рисовая крупы, растительное масло, а также предметы первой необходимости. Доставленное продовольствие при содействии российского Центра по примирению враждующих сторон (ЦПВС) и представителей Сирийского Арабского Красного Полумесяца будет передано нуждающимся жителям, в том числе и в труднодоступных районах Сирии.

Всего из Армении на аэродром Хмеймим самолётами МЧС России будет доставлено около 100 тонн продуктов питания и предметов первой необходимости для оказания гуманитарной помощи жителям Сирии. В ближайшее время первые 30 тонн из партии гуманитарного груза, прибывшего из Армении, будут переданы нуждающимся в помощи жителям и беженцам, возвращающимся в освобождённые от боевиков населённые пункты.

Работа, направленная на мирное разрешение конфликта и оказание всесторонней помощи сирийским гражданам, продолжается во многих провинциях САР. Полным ходом идёт восстановление населённых пунктов и инфраструктуры. Правительство САР при помощи России делает всё возможное, чтобы беженцы, в том числе из-за границы, возвращались в свои дома. На этой неделе российские военнослужащие сопроводили очередную колонну беженцев из Босры-эш-Шам в освобождённый от боевиков населённый пункт Эн-Найм в провинции Деръа. Колонна, в которой находились 800 человек, из них 40 сложивших оружие боевиков, двигалась в сопровождении российской военной полиции. Беженцы возвращались на автобусах, некоторые ехали своим ходом – на машинах и мотоциклах. В основном это члены семей боевиков и беженцы, которые покинули свой населённый пункт, спасаясь от бесчинств вооружённых экстремистов.

В городе Хомсе проведена рабочая встреча с представителями ООН и Сирийского Арабского Красного Полумесяца, в ходе которой произведён обмен информацией о планируемых работах по восстановлению объектов инфраструктуры в зоне постконфликтного урегулирования. Представителями российского ЦПВС в ряде районов города Алеппо проведена адресная благотворительная акция для семей русской общины, оказавшихся в тяжёлом материальном положении. Выдано 30 продовольственных наборов общим весом около 200 килограммов.

Продолжается возвращение жителей Восточной Гуты из лагерей для беженцев. Сирийские власти в течение месяца планируют восстановить водо- и электроснабжение во всех населённых пунктах Восточной Гуты, пострадавших от военных действий, сообщил журналистам губернатор провинции Дамаск Ала Ибрахим.

Восстановление электро- и водоснабжения создаст людям, как он сказал, «хотя бы элементарные условия для жизни». По его словам, вместе с восстановлением мирной жизни и здесь в родные дома начали возвращаться беженцы. Так, только за последние несколько дней в область Дамаска из Ливана вернулись примерно 700 человек.

Сейчас в области Дамаска проживают около 5 миллионов человек. До войны здесь жили 2,8 миллиона, население выросло из-за беженцев, которые приезжали сюда из других провинций, убегая от войны. Теперь эти люди при помощи сирийского правительства обжились в этих местах. Основные потребности беженцев – крыша над головой, еда и питьевая вода. «Очень важно обеспечить медицинский уход – наладить работу клиник и аптек, этим мы занимаемся в первую очередь. Скоро учебный год, поэтому стараемся побыстрее восстановить как можно больше школ», – подчеркнул Ала Ибрахим.

Российские представители продолжают также работу в районах примирения со старейшинами населённых пунктов и лидерами незаконных вооружённых формирований в Юго-Западной зоне деэскалации, сообщил на очередном брифинге начальник Центра по примирению враждующих сторон генерал-майор Алексей Цыганков. Благодаря российскому содействию отряды вооружённой оппозиции, удерживающие в своих руках несколько районов в провинциальном центре городе Деръа (в 110 км южнее Дамаска), достигли соглашения о примирении с сирийскими властями.

Боевики приняли условия капитуляции и согласились сдать правительственным силам тяжёлые и средние вооружения. В городе Деръа полностью прекращён огонь. Членам незаконных вооружённых формирований, в том числе «Сирийской свободной армии», будет предоставлена возможность урегулировать свой статус и пройти проверку в правоохранительных органах республики. Те из них, кто откажется сложить оружие, смогут покинуть город и направиться со своими семьями в провинцию Идлиб, контролируемую оппозицией.

В результате достигнутых договорённостей о примирении власти САР восстановили контроль над старинными кварталами провинциального центра, ставшими в 2012 году оплотами антиправительственных сил на юге страны. Над зданием городского муниципалитета поднят национальный флаг САР.

С конца июня сирийская армия вернула под контроль уже около 80 процентов территории провинции Деръа, находящейся на юго-западе Сирии в непосредственной близости от Израиля, руководство которого проявляет повышенную озабоченность событиями в соседней стране.

Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху прибыл в среду в Москву, где обсудил с Президентом России Владимиром Путиным текущие вопросы двусторонней и международной повестки дня. Отношения между нашими государствами, отметил российский лидер, позитивно развиваются как в экономической, так и в политической сфере, а также в области гуманитарного сотрудничества. «И между военными ведомствами отношения складываются на хорошем уровне», – констатировал он.

В свою очередь Биньямин Нетаньяху после встречи сказал сопровождающим его израильским журналистам, что в Сирии у израильских военных «нет никаких столкновений с российскими силами». «Это первая цель, эта цель остаётся актуальной сейчас, и эта цель снова была достигнута», – отметил он.

Ситуация в Сирии обсуждалась Владимиром Путиным и в четверг на встрече со старшим советником верховного руководителя Ирана по международным вопросам Али Акбаром Велаяти. Иран, как известно, также вовлечён в сирийские события – по просьбе властей САР он уже несколько лет оказывает Дамаску помощь в борьбе с террористической группировкой ИГИЛ.

Как сообщил журналистам пресс-секретарь Президента РФ Дмитрий Песков, «Велаяти передал президенту два послания – от духовного лидера Ирана, а также от президента страны. Обсуждалась также ситуация в регионе, включая положение дел в Сирии, была подтверждена приверженность СВПД (Совместному всеобъемлющему плану действий в отношении иранской ядерной программы. – Ред.)».

НИКОЛАЙ ПАЛЬЧИКОВ

 Российская сельхозтехника устремилась за рубеж.

За последние несколько лет российская сельхозтехника по качеству не просто сравнялась с импортной, но иногда и превосходит ее. Это оценили и зарубежные аграрии. По данным Минпромторга России, с 2013 года по 2017 год экспорт российской сельскохозяйственной техники и оборудования увеличился на 88% - с 4,2 млрд рублей до 7,9 млрд рублей, не считая НДС.

Куда едет трактор

Современная рыночная конъюнктура ставит отечественные предприятия в довольно жесткие условия, но даже вопреки многочисленным ограничениям российским сельхозмашинам удается успешно конкурировать с современной иностранной техникой. Новые высокопроизводительные комбайны, мощные и автоматизированные тракторы, широкозахватные посевные и почвообрабатывающие орудия, скоростные опрыскиватели, лазерные и оптические сепараторы сегодня поставляются в 47 стран мира.

Крупнейшими странами-импортерами российской сельхозтехники традиционно являются страны СНГ и Восточной Европы. Это Казахстан, Белоруссия, Узбекистан, Киргизия, Молдавия, Армения, Польша, Болгария, Словакия. Вместе с тем российские предприятия как увеличивают объемы поставок в привычные регионы, расширяя там свое присутствие, так и осваивая совершенно новые для себя направления. В результате оправдываются самые смелые ожидания производителей.

Только за четыре месяца 2018 года более чем на 50% выросли поставки сельхозмашин в страны Балтики - Литву, Латвию и Эстонию. А экспортные поставки в Германию и Францию увеличились в 4,4 раза. На руку производителям сыграл как низкий курс рубля (наша техника в долларах и евро намного дешевле западных машин такого же класса), так и технологичность самих машин. Большая часть техники создается для разноплановых погодных условий, чтобы аграрии могли приобретать ее в разных частях страны, которая находится в четырех климатических поясах. Это по вкусу и европейским фермерам, ведь климат в ЕС, хоть и мягче, чем у нас, но последние годы постепенно меняется, предъявляя новые требования и к агромеханизмам. В универсальной и высокопроизводительной технике заинтересованы и Африка, и Ближний Восток. Так, в этом году впервые наши машины и оборудование начали импортировать Южно-Африканская Республика, Афганистан и Сирия.

2,7 МЛРД РУБЛЕЙ достиг объем экспорт российской сельскохозяйственной техники и оборудования в январе-апреле 2018 года (рост составил 23%)

Наибольшим спросом пользуется российская уборочная техника, тракторы, посевная и почвообрабатывающая техника. Например, Алтайский завод сельхозмашиностроения в этом году впервые поставил сельхозтехнику собственного производства в Германию. Несмотря на то, что страна сама является мировым экспортером почвообрабатывающей техники высокого качества, сибирские бороны пришлись по душе европейцам. В прошлом году в другой аграрный рай – Австралию - уехали тракторы марки «Кировец», а в этом году континент ждет зерноуборочные комбайны «Ростсельмаша».

Готовы к конкуренции

Объем экспорта продукции российских компаний сельхозмашиностроения растет по экспоненте. В 2017 году, по данным Минпромторга России, он вырос на 16%, годом ранее больше чем на треть - на 36%. Несмотря на устойчивую динамику, пока крупных экспортеров в отрасли сельхозмашиностроения не так много: это «Ростсельмаш» (Ростовская область), «Петербургский тракторный завод» (г. Санкт-Петербург), компании Klever (Ростовская область) и «Евротехника» (Самарская область). Тем не менее, по стране масштабно как появляются новые предприятия-экспортеры, так и активно модернизируются существующие. Серьезно помогло бизнесу государство, которое выделяет немалые субсидии производителям на научные и опытно-конструкторские работы. В итоге за последние несколько лет практически все крупные заводы модернизировали мощности, нарастили производство и на равных конкурируют с иностранными производителями.

Большую поддержку предприятиям-экспортерам государство оказало, начав субсидировать затраты на транспортировку товаров (до 80%), сертификацию продукции на внешних рынках (до 90%) и компенсируя расходы, связанные с продвижением продукции за рубежом (до 80%). Без этой помощи многие предприятия не смогли бы позволить себе участвовать в крупнейших международных выставках и бизнес-миссиях. Это тем более важно, что зачастую только во время их проведения предприятия-экспортеры имеют возможность найти новых деловых партнеров и выйти на новые рынки сбыта. Однако транспортировка техники до места проведения выставки – зачастую в другой стране, как и аренда площадки, по карману немногим предпринимателям, тем более, что когда эти деньги удастся вернуть, неизвестно.

Сейчас эту сторону вопроса по большей части берет на себя Российский экспортный центр (РЭЦ), который помимо сопровождения наших предпринимателей за рубежом занимается правовой и консультационной поддержкой экспортеров. Его специалисты, как представители «Росэксимбанка» и Российского агентства по страхованию экспортных кредитов и инвестиций (ЭКСАР), готовы оказать помощь в вопросах логистики, таможенного администрирования, сертификации, патентования и возврата НДС.

Работа на этом не останавливается, экспортеров ждут новые инструменты поддержки, их формирование в самом разгаре. Ставка на несырьевой экспорт уже демонстрирует свою эффективность. В отрасли продолжает формироваться техническая и материальная база для создания не только новых видов техники, но и для улучшения уже имеющихся моделей. Сами производители активно выпускают новые продуктовые линейки, способные на равных конкурировать с азиатскими и европейскими аналогами.

Особое внимание в Минпромторге России уделяют послепродажному обслуживанию, организации сервиса и поставок/производства запасных частей за рубежом. Крупные компании уже стараются развивать сервисную инфраструктуру за границей. Например, «Ростсельмаш» гарантирует доставку любой нужной запчасти в любую точку мира в течение суток после запроса покупателя.

Суд на севере Таджикистана приговорил 37-летнего гражданина республики Сунатулло Мухаммадиева к 15 годам лишения свободы за членство в террористической группировке "Исламское государство"* (ИГ*) и участие в боевых действиях в Сирии, сообщили РИА Новости в пресс-службе Согдийского облсуда.

"Суд признал Мухаммадиева виновным в совершении преступлений, предусмотренных статьей 401 (незаконное вовлечение граждан в вооруженные конфликты других стран) УК Таджикистана и приговорил к 15 годам лишения свободы. Срок заключения он будет отбывать в колонии строгого режима", — говорится в сообщении.

По данным следствия, подсудимый в июле 2016 года вместе с матерью, женой и тремя несовершеннолетними детьми выехал в Алма-Ату, а оттуда через полгода — в Турцию. Оттуда он поехал в сирийский город Кох, где два месяца воевал на стороне ИГ*. Мухаммадиев был задержан правоохранительными органами этой страны и экстрадирован в Таджикистан.

Ранее Худжандский горсуд приговорил его брата, 36-летнего Масрурхона Мухаммадиева к 12 годам лишения свободы за членство в ИГ*.

ИГ* является на сегодняшний день одной из главных угроз мировой безопасности. За три года террористам удалось захватить значительные территории Ирака и Сирии, часть которых удалось отбить за последние месяцы. Единого фронта борьбы с ИГ* нет: с группировкой борются правительственные войска Сирии при поддержке российских Воздушно-космических сил, армия Ирака, международная коалиция во главе с США, а также курды, ливанские и иракские шиитские ополченцы.

*Террористическая организация, запрещенная в России

Лидия Исамова.

«Выведите иранцев»: Путин и Нетаньяху поделили Сирию

Премьер-министр Израиля прибыл в Москву, чтобы снизить влияние Ирана в Сирии

Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху прибыл в Россию, чтобы посмотреть футбол и попытаться уговорить российского президента Владимира Путина содействовать выводу иранских войск из Сирии. Встреча двух лидеров прошла за несколько дней до презентации нового ближневосточного плана США.

Биньямин Нетаньяху прибыл в Россию, чтобы посмотреть полуфинал Чемпионата мира-2018 Англия — Хорватия. Неясно, за кого болел израильский премьер, но главной головной болью для него остается иранский вопрос, который он и собирался обсуждать с российским лидером. Военные из Исламской республики наращивают влияние в Сирии и, по мнению Нетаньяху, угрожают безопасности Израиля.

Особенное опасение Тель-Авива вызывает ситуация на границе двух государств, куда могут проникать иранские спецслужбы. До конфликта в Сирии на Голанских высотах находились миротворцы ООН, которые обеспечивали мирное соглашение между Израилем и сирийским президентом Башаром Асадом. Сейчас миротворцев там нет, и эта стратегически важная территория остается одним из важных очагов конфликта.

В ходе встречи с Путиным Нетаньяху в очередной раз объяснил позицию израильской стороны по ситуации в Сирии. Об этом сообщило Reuters со ссылкой на израильского чиновника, пожелавшего сохранить анонимность.

По словам источника агентства, главное требование Израиля — в Сирии не должно быть иранских войск.

«Мы не будем принимать меры против режима Башара Асада, а вы выведете иранцев», — передал источник слова Нетаньяху.

Также Нетаньяху рассказал Путину о перехвате израильскими ПВО беспилотника, запущенного с территории Сирии. Премьер отметил, что любые попытки нарушить границы Израиля будут строго пресекаться.

Взаимодействие России и Израиля на сирийском направлении происходит давно и до последнего времени удовлетворяло обе стороны. Путин напомнил об этом и в ходе последней встречи, отметив, что отношения между военными ведомствами двух стран «складываются на хорошем уровне».

Кремль как правило не вмешивается, если израильские ВВС тайно или открыто наносят удары по сирийским военным объектам, которые использует радикальная проиранская группировка «Хезболла», у которой есть доступ к Голанским высотам.

Вместе с тем Иран является союзником РФ в Сирии. Москва дорожит успешным переговорным форматом «Россия — Иран — Турция», который неоднократно демонстрировал свою эффективность как инструмент урегулирования сирийского конфликта.

На встрече Путина и Нетаньяху присутствовали высокопоставленные силовики, в том числе глава Генштаба РФ Валерий Герасимов. Израильского премьера сопровождали помощник по военным вопросам Элиэзер Толедано и глава совета национальной безопасности страны Меир Бен-Шабат.

Ведущий эксперт Gulf State Analytics Теодор Карасик считает, что встреча Путина и Нетаньяху — очередной этап переговоров о том, чтобы «убрать Иран из Сирии». Первый детальный разговор на этот счет, по мнению собеседника «Газеты.Ru», состоялся 9 мая, когда премьер-министр Израиля принял участие в праздновании Дня Победы в Москве. Путин и Нетаньяху вместе смотрели парад, а также возложили венки к могиле Неизвестного солдата.

Кремль, впрочем, хотел бы послушать и мнение другой стороны. В Москве ждут с визитом Али Акбара Велаяти, советника по международным делам Высшего руководителя Ирана Али Хаменеи.

По мнению Теодора Карасика, визит иранской делегации означает, что именно Россия становится страной, где решается вопрос баланса сил в сирийском конфликте.

Переговоры Путина и Нетаньяху прошли в преддверии встречи российского лидера с президентом США Дональдом Трампом в Хельсинки. Именно на этой встрече могут быть достигнуты финальные международные договоренности по Сирии, которые будут определять ход конфликта в ближайшей перспективе.

«Для Путина встреча с Нетаньяху всего за несколько дней до презентации долгожданного плана ближневосточной мирной инициативы США — это способ напомнить Вашингтону, что российский и израильский лидеры тесно общаются и обсуждают совместные проблемы. Москва не может быть исключена из более широкого регионального плана, который могли бы представить американцы», — пишет обозреватель Jerusalem Post Херб Кейнон.

Речь идет о плане мирного урегулирования конфликта между Палестиной и Израилем, который хочет предложить сторонам администрация Трампа. Подробности плана не раскрываются. Однако открытие американского посольства в Иерусалиме, чей спорный статус закреплен в резолюциях ООН, позволяет предположить: палестинцам этот план вряд ли понравится.

Палестинский лидер Махмуд Аббас тоже собирается прибыть в Россию. Он посмотрит финал чемпионата мира по футболу и обсудит с российскими политиками возможную реакцию на план Трампа.

Зеленодольские корабелы заложат для флота 12-й корабль проекта «Буян-М»

Сегодня на Зеленодольском заводе имени Горького состоится торжественная церемония закладки очередного корпуса малого ракетного корабля (МРК) проекта 21631 «Буян-М», сообщили в пресс-службе предприятия. «Это будет двенадцатый «Буян-М» из серии МРК данного проекта», — говорится в сообщении.

«Малые ракетные корабли проекта 21631, строящиеся заводом с 2010 года для ВМФ России, являются многоцелевыми кораблями класса «река-море». Они оснащены самыми современными образцами артиллерийского, ракетного, противодиверсионного, зенитного и радиотехнического вооружения. Назначение кораблей этого проекта — охрана и защита экономической зоны государства», — отметили в пресс-службе.

В настоящее время шесть кораблей данного проекта — головной «Град Свияжск» и серийные «Углич», «Великий Устюг», «Зеленый Дол», «Серпухов», «Вышний Волочек» — уже несут службу в составе ВМФ России. Первые три из них находятся в составе Каспийской флотилии (первый и третий несут службу в составе Постоянного оперативного соединения ВМФ России в Средиземном море), «Зеленый Дол» и «Серпухов» первоначально вошли в состав Черноморского флота (ЧФ), а затем были переброшены на Балтику. «Вышний Волочек» недавно вошел в состав ЧФ. Первые пять МРК участвовали в нанесении ударов ракетами «Калибр-НК» по целям террористов в Сирии.

На стапелях АО «Зеленодольский завод имени А.М. Горького» ведется строительство еще пяти единиц проекта — «Орехово-Зуево», «Ингушетия», «Грайворон», «Град» и «Наро-Фоминск».

В торжественных мероприятиях запланировано участие представителей Минобороны РФ, правительства Татарстана, министерств и ведомств республики, руководства Зеленодольского муниципального района, АО «Холдинговая компания «Ак Барс», АО «Судостроительная корпорация «Ак Барс», АО «Зеленодольское проектно-конструкторское бюро», а также представителей проектанта и контрагентских организаций.

Посол России в Иране: Москва придает Тегерану большое значение во внешней политике

Посол России в Тегеране Леван Джагарян заявил во вторник, что Иран является "ценным союзником" России и что Москва придает Тегерану большое значение во внешней политике.

"Замечательные отношения между двумя странами приносят пользу региону и международной стабильности и препятствуют одностороннему поведению США", - сказал Джагарян во время встречи со старшим советником по внешней политике спикера парламента Ирана Хосейном Амиром-Абдоллахианом, сообщает Tehran Times.

Посол России Леван Джагарян отметил, что сотрудничество Ирана и России в содействии урегулированию кризиса в Сирии может служить "важной моделью" для восстановления безопасности в регионе и противодействия политике разжигания войны.

"К счастью, официальные лица двух стран проводят консультации по расширению отношений и сотрудничества", - отметил он.

В свою очередь, Амир-Абдоллахиан назвал связи между Тегераном и Москвой "дружелюбными и растущими".

Комментируя информацию о натиске США на Иран, Амир-Абдоллахиан заявил, что Вашингтон пытается оказать давление на Иран, чтобы отвлечь общественное мнение от своей ошибочной политики и своих поражений в Западной Азии.

Китайское правительство выделило кредитные средства в объеме $20 млрд для помощи другим странам в восстановлении экономики. В Китае разработана и реализуется "Программа по особым объектам для стимулирования экономического восстановления за счет отраслевого развития".

В частности, речь идет о проектах развития экономики арабских стран. Например, власти КНР планируют предоставить помощь Палестине – в размере 100 млн юаней ($15 млн). Кроме того, Иордании, Йемену, Ливану и Сирии выделено 600 млн юаней ($90 млн) на гуманитарные проекты и программы по восстановлению экономики.

Государства Северной Африки могут получить 1 млрд юаней ($151 млн) на реализацию ряда важных проектов.

В планах китайских властей – создание межбанковского объединения, в которое войдут представители арабских стран. Предполагаемые активы будущего консорциума составят $3 млрд. Эти деньги планируется вкладывать в развитие финансовой сферы.

Напомним, что по итогам января-мая 2018 г., китайские инвесторы вложили свои средства в 2987 предприятий нефинансового сектора на территории 149 стран и регионов мира. Объем инвестиций на эти цели достиг $47,89 млрд. Это на 38,5% больше, чем за январь-май 2017 г. За пять месяцев текущего года китайские компании выполнили за границей строительные подряды на $56,88 млрд. Это на 12,9% больше, чем годом ранее. С начала 2018 г. заключены новые договоры с китайскими подрядчиками на $85,49 млрд. Данный показатель вырос на 13,4% в годовом сопоставлении.

Китай. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > chinapro.ru, 12 июля 2018 > № 2669764

Встреча с советником Верховного руководителя Ирана по международным вопросам Али Акбаром Велаяти.

Владимир Путин принял в загородной резиденции Ново-Огарёво старшего советника Верховного руководителя Исламской Республики Иран по международным вопросам Али Акбара Велаяти.

Обсуждались вопросы двустороннего российско-иранского взаимодействия, а также ситуация в регионе, включая положение дел в Сирии, была подтверждена приверженность Совместному всеобъемлющему плану действий в отношении иранской ядерной программы (СВПД).

Али Акбар Велаяти передал главе Российского государства послания от Верховного руководителя Исламской Республики Иран аятоллы Али Хаменеи и Президента Ирана Хасана Рухани.

С российской стороны во встрече приняли участие Министр иностранных дел Сергей Лавров и помощник Президента Юрий Ушаков.

Ложная альтернатива

Почему нас убеждают, что без либерального порядка возможен только хаос

Александр Крамаренко – директор по развитию Российского совета по международным делам.

Петр Стегний – доктор исторических наук, чрезвычайный и полномочный посол, член Российского совета по международным делам.

Резюме В принципиальном плане международное положение США разрушилось в 1989-1991 гг. в рамках, как уже очевидно, общей с Советским Союзом «геополитической катастрофы». Теперь оно разрушается де-факто – на уровне практической политики.

В какой международной системе мы живем после окончания холодной войны? Этот теоретический, казалось бы, вопрос обрел актуальность в последние годы на фоне быстрых и разнонаправленных процессов на мировой арене. В западной дискуссии чаще всего фигурируют такие понятия, как «либеральный» и «основанный на правилах» миропорядок. В качестве единственно возможной альтернативы ему выдвигается отсутствие порядка вообще, что отражает нежелание западных политологов и политиков признавать объективную тенденцию к многополярности. Нас, по сути, подводят к упрощенному выбору: статус-кво, под которым понимается согласие с доминированием Запада в мировой политике, экономике и финансах, либо хаос, от которого пострадают все. Так в каком же миропорядке мы живем и есть ли основания для апокалиптических ожиданий?

Действующий миропорядок

Еще несколько лет назад, по крайней мере до начала украинского кризиса, преобладало мнение о том, что продолжает существовать послевоенное мировое устройство (Ялтинско-Потсдамская система) с центральной ролью ООН, ее Устава и всей совокупностью универсальных международно-правовых норм и инструментов, принятых в период холодной войны. Оно основано на правилах, которые уже почти 80 лет удерживают мир от большой войны. Никто этот порядок формально не отменял, да и западные страны из числа постоянных членов СБ ООН продолжают ценить свой статус.

Заметим, что ООН создавалась как раз в расчете на множественность центров силы, которые представлены державами-победительницами во Второй мировой войне с правом вето (впоследствии за ними был закреплен и ядерный статус). Отсюда особая ответственность «пятерки» постоянных членов Совета Безопасности: им надо договариваться между собой в интересах поддержания международного мира. Но и остальные государства-члены – отнюдь не статисты: они выражают свое мнение, принимая резолюции на Генассамблее ООН. По сути, была создана глобальная система коллективной безопасности, наличие которой стало, может быть, главной предпосылкой того, что роспуск Советского Союза в 1991 г. не сопровождался глобальными катаклизмами.

Конечно, холодная война внесла коррективы в международную систему, но скорее на уровне ее функционирования. Поэтому правильно различать нормативно-правовой международный порядок, универсальность и устойчивость которого обеспечивала стратегическую стабильность, и менявшийся геополитический расклад сил. Последний носил блоковый характер, выстраивался вокруг биполярной идеологической и военно-политической конфронтации и нередко искажал первый. На функциональном уровне его можно определить как фактор искажения временного пространства (time warp), по крайней мере в части понимания Вестфальских принципов, на основе которых формировалась сначала европейская, а затем и мировая система международных отношений. В частности, постепенной эрозии подвергалась норма, которая предусматривала необходимость вывода вопросов внутреннего порядка государств, включая религию, за рамки межгосударственных отношений. Это, разумеется, не могло не сказаться на эффективности институтов, прежде всего ООН, хотя ее базовые задачи, в частности связанные с процессом деколонизации, общим пониманием прав человека, приемлемым для всех мировых цивилизаций и культурных традиций, и кодификацией международного морского права, успешно решались, несмотря на идеологический антагонизм.

С окончанием холодной войны востребованность ООН выросла. Если с 1945 по 1989 гг. Совет Безопасности принял 646 резолюций, то за последние 29 лет – уже 1768 (по состоянию на 1 мая с.г.). В новых условиях ООН способна работать в соответствии с первоначальным замыслом ее основателей, адаптируясь, хотя порой и медленно, к новым вызовам и угрозам. Там, где организация не является прямым участником урегулирования, СБ легализует своими решениями уже сложившиеся многосторонние форматы и достигнутые в их рамках договоренности. Прежде всего это такие острые кризисы, как урегулирование на юго-востоке Украины (резолюция 2202 в поддержку Комплекса мер по выполнению Минских соглашений, согласованных в формате Нормандской четверки 12 февраля 2015 г.); ядерная программа Ирана (резолюция 2231 в поддержку Совместного всеобъемлющего плана действий, СВПД, согласованного 14 июля 2015 г. США, Россией, Китаем, Великобританией, ФРГ и Францией, с одной стороны, и Ираном – с другой) и сирийский кризис (резолюция 2254 в поддержку Венского заявления Международной группы поддержки Сирии в составе 20 стран региона и внешних игроков, включая ЛАГ, ООН и ЕС, от 14 ноября 2015 г.).

Показательно, что критический во многих отношениях 2015 г. оказался наиболее продуктивным в миротворческой деятельности ООН за последнее время. И хотя ряд договоренностей в силу сложности конфликтных ситуаций и недобросовестного поведения тех или иных игроков, в том числе не являющихся сторонами соглашений, остаются нереализованными, это не снижает ценности достигнутых компромиссов. Они продолжают служить основой или ориентиром для дальнейшей работы в рамках комплексной многосторонней дипломатии. Показательна негативная реакция в мире на заявление президента Дональда Трампа от 8 мая с.г. об одностороннем выходе Соединенных Штатов из СВПД, в поддержку сохранения которого складывается неформальная коалиция всех остальных участников.

И все же выбор в пользу здравого смысла Запад делает только тогда, когда у него включается инстинкт самосохранения.

Геополитика: двусмысленность и неконструктивная неопределенность

Размышляя о тенденциях развития современного мира, Алексей Арбатов заметил: «У США был уникальный исторический шанс возглавить процесс созидания нового, многостороннего, согласованного с другими центрами силы миропорядка. Но они этот шанс бездарно упустили». Почему после 1991 г. события в мире пошли по иррациональному сценарию формирования вертикально, а не горизонтально интегрированного миропорядка, хотя едва ли не самой популярной метафорой глобализации стал «плоский мир» Томаса Фридмана?

Причин много, но если выделить главное – в дилемме, сформулированной когда-то Збигневом Бжезинским и Генри Киссинджером, американцы предпочли лидерству доминирование. Еще 28 января 1992 г. президент Буш, выступая в Конгрессе, заявил, что Соединенные Штаты одержали победу в холодной войне. Соответственно, по окончании блокового противостояния в отличие от предшествующих европейских и затем глобальных конфликтов не последовало формального урегулирования, выработки совместного понимания правил игры в условиях геополитических сдвигов. В ельцинскую эпоху американцы вопрос о результатах холодной войны не педалировали. Да и в целом в «лихие девяностые» Запад в общении с Россией говорил одно, думал другое, а делал третье. В результате миропорядок, приходящий на смену холодной войне, складывался хаотически как набор конструктивных и не очень конструктивных двусмысленностей.

Возникли два нарратива, отражавшие диаметрально противоположные подходы к новому мироустройству. Соединенные Штаты, исходя из того, что сфера их доминирования автоматически становится глобальной в духе идеи «конца истории», перешли к экспорту неолиберальной модели демократии в нарушение государственного суверенитета. На практике это вылилось в серию операций по смене режимов, вооруженных и «гуманитарных» интервенций, дестабилизировавших обстановку в ряде регионов мира. Высокая себестоимость подобной политики для самой Америки, ставшей крупнейшим должником в мире, обусловила поражение Хиллари Клинтон на выборах 2016 года. Придя к власти, Трамп немедленно дистанцировался от наиболее одиозных компонентов этого подхода, включив, однако, другие – экономические – рычаги обеспечения американской исключительности и перейдя к монетизации «услуг безопасности».

В условиях опасно возросшей геополитической турбулентности Россия при Владимире Путине всегда действовала строго в логике безусловного признания принципов суверенитета и равенства всех государств, центральной роли ООН в международных делах. Мюнхенская речь президента Путина 2007 г., в которой были изложены эти принципы российской внешней политики, стала ответной реакцией на разработанную в 2002–2004 гг. программу Джорджа Буша «Повестка дня для демократии», осуществлявшуюся параллельно с продвижением НАТО к границам России. До этого Вашингтон обсуждал идею «сообщества демократий», которое стало бы машиной для голосования образца времен холодной войны, а то и конкурентом ООН. Кульминацией противостояния двух подходов к мировой политике оказались сирийский и украинский кризисы. При более объективном и ответственном подходе Запада к выработанным еще на Вестфальском конгрессе 1648 г. универсальным, прошедшим проверку временем принципам международного общения многих катаклизмов последнего времени можно было бы избежать.

На фоне провальных результатов курса на демократическое миссионерство даже такой яркий представитель этого направления, как Бжезинский, признал необходимость «общего понимания нашей исторической эпохи» как «основы стабилизации современных международных отношений». Он заметил, что США не могут самостоятельно решить ни одну из крупных международных проблем, а «демократия для немногих без социальной справедливости для многих была возможна только в аристократическую эру. Сейчас же одна без другой самоубийственна».

Чуть дальше в той же логике идет известный британский исследователь Ричард Саква в своей книге «Россия против остальных. Кризис миропорядка после холодной войны» (2017 г.): «Атлантическая система является системой властной гегемонии, основанной на американском лидерстве. Россия могла бы присоединиться к этой системе только в качестве подчиненного, но не равного… Но она не может обменять свою историческую идентичность и статус великой державы на членство в Атлантическом сообществе». И верный вывод: в этих условиях, т.е. ввиду расширения НАТО, требовались содержательные связующие Россию и Запад институты, для начала – «укрепление ОБСЕ в сфере безопасности, возможно, одновременно с созданием Европейского совета безопасности».

Получается, что Россия изначально не могла претендовать на равенство в кругу евроатлантических держав. А жаль, поскольку цели российской политики могли бы быть достигнуты разными путями, в том числе таким «мягким», как заключение рамочного Договора о европейской безопасности, закрепляющего принцип ее неделимости, что и предлагала Москва в июне 2008 г., а западные партнеры начисто проигнорировали.

Широко известно мнение Джорджа Кеннана о том, что «расширение НАТО было бы наиболее роковой ошибкой американской внешней политики за всю эпоху после холодной войны». Впоследствии, когда решение стало свершившимся фактом, он сказал в интервью Томасу Фридману: «Я думаю, что это начало новой холодной войны». Сам Фридман писал о «нищете воображения, которая характеризовала американскую внешнюю политику в девяностые годы». С ним солидаризируется американский исследователь Майкл Мандельбаум, заметивший в книге «Провал миссии» (2016 г.): «Вместо того чтобы укрепить безопасность союзников Америки в Европе, расширение НАТО ослабило ее. Это имело эффект, прямо противоположный заявленному: проведена новая – уже после окончания холодной войны – разделительная линия между членами Альянса и теми, кто не вошел в его состав». Администрация Билла Клинтона, как считает Мандельбаум, могла бы ограничиться для начала предоставлением конкретных гарантий безопасности Польше, единственной из «Вышеградской четверки» имевшей границу с Россией, или найти способы включить Россию в состав НАТО, либо «изобрести новую панъевропейскую организацию безопасности вместо НАТО». Но тогдашний госсекретарь Мадлен Олбрайт заявила: «США несут ответственность, от которой они не могут уклониться, – построить мирный мир и положить конец ужасным несправедливостям и условиям, которые все еще гнетут цивилизацию». В таком проекте не нужны соратники. А будущее отношений России с Западом становится заложником общего курса Соединенных Штатов на выстраивание современного мира под себя.

Неудивительно, что Всемирный саммит (ООН) 2005 г. не дал значимых результатов: Запад сосредоточился на продвижении концепции «ответственности по защите» в русле идей гуманитарных интервенций. Хотя развитие системы ООН продолжалось: принята концепция миростроительства, придан импульс реформе Организации, включая возможное расширение ее Совета Безопасности.

Тем не менее дискуссии о выживаемости западного альянса в новой конкурентной геополитической среде продолжаются. Бжезинский в книге «Стратегическое видение» (2012 г.) предлагал решать вопрос путем вовлечения России и Турции, включая возможность заключения «в следующие два или более десятилетия по-настоящему обязывающего соглашения о сотрудничестве Запада даже с последующим – при оптимальных обстоятельствах – членством России в ЕС и НАТО». Такой проект он назвал «Большим и более жизнеспособным Западом» (а larger and more vital West)». (Заметим в скобках, что высказывание, по сути, является признанием паллиативного, необязательного характера как Парижской хартии для новой Европы 1990 г., так и Основополагающего акта 1997 г. и Декларации Россия–НАТО 2002 г.)

Нечто похожее Россия давно предлагала, говоря о настоятельной необходимости восстановления политического и иного единства европейской цивилизации в целях обеспечения ее конкурентоспособности в современном мире. Но подобные идеи отражают только эволюцию мышления позднего Бжезинского. Американские элиты в целом до такого взлета мысли пока не дозрели. В основу всей западной политики последних 25 лет были положены нереалистичные, идеологизированные оценки самого факта окончания холодной войны. Трудно не согласиться с Уинстоном Черчиллем, который сказал, что американцы всегда примут правильное решение, но прежде испробуют все остальное.

США: хождение по мукам?

Питер Бейнарт в книге «Синдром Икара» (2010 г.) приводит реакцию представителей старшего поколения консерваторов, таких как Джин Киркпатрик и Ирвинг Кристол, на окончание холодной войны: теперь для Америки наступил момент стать «нормальной страной в нормальное время», что в числе прочего предполагает «заняться собственными делами» и «прекратить жить не по средствам». Оба призвали к роспуску НАТО, сокращению оборонного бюджета и подготовке к жизни в многополярном мире.

Киссинджер еще в «Дипломатии» (1994 г.) отмечал: в новом миропорядке США должны занять место «первого среди равных» наряду с Европой, Китаем, Японией, Россией и, вероятно, Индией. Новый порядок «будет больше похож на европейскую систему XVIII и XIX вв., чем на жесткие схемы холодной войны». Он также предостерегал от утопий о возможности достижения «конечных целей» и рекомендовал исходить из того, что «не будет конца пути», а «реализация идеалов Америки должна достигаться терпеливым накоплением частичных успехов». В более поздней работе «Мировой порядок» (2014 г.) Киссинджер прямо констатирует, что «традиционный европейский подход к порядку рассматривал народы и государства как изначально склонные к соперничеству» (то есть Америке, наконец, пора «возвратиться в Европу» на уровне стратегического мышления и мироощущения). Вестфальские принципы отнюдь не исчерпали своего потенциала регулирования международных отношений. Предположение о том, что после окончания холодной войны «распространение демократии и свободных рынков автоматически создаст справедливый, мирный и инклюзивный мир», оказалось несостоятельным.

В ноябре 2011 г. в качестве частной инициативы два военных аналитика опубликовали «Видение национальной стратегии» (A National Strategic Narrative), в котором содержался призыв к демилитаризации американской внешней политики и стратегического мышления. В предисловии к этому документу Анна-Мари Слотер (до этого в течение двух лет возглавляла внешнеполитическое планирование в Госдепартаменте при Хиллари Клинтон) так определила ключевую задачу позиционирования Америки в качественно изменившихся условиях. Перейти «от контроля в закрытой системе к вызывающему доверие влиянию в открытой системе», «от сдерживания к устойчивости», «от сдерживания посредством устрашения и обороны – к гражданскому вовлечению и конкуренции». То есть США должны стать «наиболее сильным конкурентом», что, собственно, и составляет философию Стратегии национальной безопасности администрации Трампа (декабрь 2017 г.), где говорится о «мире сильных, суверенных и независимых государств», отношения между которыми трактуются в парадигме конкуренции, служащей «наилучшим способом предотвращения конфликта».

Перечисленные публикации трудно воспринимать иначе как свидетельства глубокого кризиса однополярного миропорядка, причем именно в силу его органической неспособности стать инклюзивным. К слову, термин «либеральный миропорядок» не фигурирует и в Стратегии национальной безопасности администрации Трампа, поскольку, надо полагать, наряду с глобализацией это изобретение уже рассматривается как стремление остального мира, включая друзей и союзников, «сидеть на шее у Америки». Поэтому сейчас вопрос о том, как упорядочить быстро меняющийся миропорядок в логике модернизации Вестфальской системы. Киссинджер также пишет о необходимости «каких-то правил международного поведения в киберпространстве», иначе кризис возникнет из «внутренней динамики системы».

Предшествующая американская политика, разумеется, в удобоваримой редакции открытых документов, строилась в русле так называемой доктрины Вулфовица. В статье в The New York Times в 1992 г. он поставил задачу предотвратить (включая превентивные действия) появление государства, которое могло бы бросить США военный, экономический и иной вызов в любом «важном регионе мира». То есть речь шла о консервации «однополярного момента», искушения которым не выдержало новое поколение американской элиты. «Хеджирование» в отношении России, а затем и Китая, или попросту политика сдерживания позволяет говорить о том, что холодная война продолжалась в одностороннем порядке.

Согласно тексту Стратегии нацбезопасности, сделана серьезная попытка хотя бы в принципе выйти из стратегического тупика. Предотвращать ничего уже не приходится: как отмечал в ежегодном послании Федеральному собранию президент Путин 1 марта этого года, «все уже произошло». И подмена понятий, а именно попытка выдать кризис «однополярного момента» за развал послевоенного миропорядка, который вдруг стал «либеральным», будет только затягивать достижение общего понимания мира, в котором мы живем.

Глобализация – отдельный вопрос, который надо рассматривать в сравнении с ее предшествующим этапом, закончившимся Первой мировой войной. Здесь своя логика и свои проблемы, включая ее неуправляемый, рыночный характер, что уже обернулось издержками для западного общества и его системным кризисом. Этим объясняются такие явления, как «Брекзит», избрание Трампа и то, что принято называть ростом популизма. Тут суверенизация выступает в качестве общего знаменателя перемен, указывающих на незаменимость таких базовых принципов, как суверенитет, независимость, территориальная целостность и невмешательство во внутренние дела как главного регулирующего начала международных отношений. Не возвращение в XIX век, а восстановление нормы, заложенной в Уставе ООН, в т.ч. в части применения силы.

Ричард Хаас в книге «Мир в беспорядке» (2017 г.) пытается вернуться к тому же, но под малоубедительным предлогом необходимости дополнить суверенные права государств «суверенными обязательствами», в частности, в вопросе изменения климата и других элементов «всеобщего блага». Как представляется, последние вытекают из первых и дополнительно принимаются по соответствующим международным процедурам.

Гармонизация миропорядков

Кризис Запада закономерно совпал с кризисом эксклюзивных глобальных и региональных форматов межгосударственного взаимодействия, таких как «семерка/восьмерка», МВФ/Всемирный банк, Транстихоокеанское партнерство и Трансатлантическое торговое и

инвестиционное партнерство (последние на стадии проектов). Вполне возможно, то же относится и к еврозоне. На фоне глобального фи-

нансового кризиса 2008 г. возник инклюзивный формат саммитов «Группы двадцати». Ее состав может служить индикатором для сбалансированного – с учетом принципа географического представительства и необходимости обеспечения должного отражения культурно-цивилизационного многообразия мира – расширения СБ ООН.

Так, число постоянных членов могло бы возрасти до одиннадцати. Евро-Атлантика (и Северная Америка, Австралия и Новая Зеландия) уже достаточно представлена Соединенными Штатами и Россией. Место Лондона и Парижа можно преобразовать в кресло объединенной Европы, что решало бы сразу две проблемы – представительства в Совете Германии и избыточного присутствия европейской цивилизации. Азия (помимо Китая) могла бы делегировать Индию и Индонезию, последнюю в том числе как наиболее населенную мусульманскую страну. В Африке претенденты ЮАР и Нигерия (отсутствует в «двадцатке»), а в Латинской Америке – Бразилия и Аргентина (Мексика связана САЗСТ с США и Канадой). Арабо-исламский мир и Ближний Восток вполне мог бы представлять Египет (также отсутствует в «двадцатке»). Число непостоянных членов осталось бы на уровне 10 при общей численности Совета в приемлемом для всех размере 21 государство. Регионы и субрегионы способны обеспечить дополнительную гибкость, скажем, что касается представительства Японии, Вьетнама, Турции и Ирана. Это стимулировало бы укрепление регионального уровня глобального управления (в порядке реализации положений Главы VIII Устава ООН), в том числе в Европе.

Именно Европа, где начались две мировые войны и холодная война, должна подать пример, прежде чем требовать готовности к компромиссам от остальных. Это относится и к проблеме региональной безопасности, где другие явно ушли вперед, если, к примеру, взять Африканский союз и АСЕАН. Кто сейчас кроме дипломатов и экспертов помнит о существовании ОБСЕ? К тому же затянувшаяся неурегулированность отношений в Евро-Атлантике создает турбулентность во всей мировой политике. Как писал авторитетный британский телекомментатор Джереми Паксман (в его «Империи» 2011 г.), «британцы были на стороне победителей в обеих мировых войнах и поэтому никогда не испытывали потребности заново посмотреть на себя… Все, что от них требовалось, – готовность принять себя такими, какими они были прежде, только в уменьшенном состоянии». Это относится и к США, причем на контрасте с другими ведущими странами мира, прошедшими через радикальную трансформацию (и не одну) в ХХ веке, – Россией, Германией, Францией, Китаем, Индией и Японией.

Возможно, поэтому адаптация Соединенных Штатов к новой реальности столь болезненна. По существу, при Трампе американцы разрушают миропорядок, в котором доминировали. Они пытаются перейти к «прямому правлению» через двустороннюю «транзакционную дипломатию» (где всё становится предметом торга и обмена, включая союзнические обязательства, торговлю, валютные курсы и позиции по острым международным вопросам) – как наиболее отвечающую их интересам в новых условиях, включая, возможно, решение проблемы внешнего суверенного долга. Логика этих двух процессов совместима, раз Вашингтон не намерен или скорее психологически не готов к трансформации сложившегося порядка путем обеспечения его инклюзивности. Заметим, что в принципиальном плане международное положение США разрушилось в 1989–1991 гг. в рамках, как теперь очевидно, общей с Советским Союзом «геополитической катастрофы». Теперь оно разрушается де-факто – на уровне практической политики. Именно отсюда элементы хаоса в становлении полицентричного миропорядка. «Транзакционность» будет одним из источников резких поворотов во внешней политике Вашингтона.

Опыт последних 25 лет также показывает, что громоздкие фиксированные военно-политические альянсы устарели, они уступают дорогу гибким открытым союзам по интересам, сетевой дипломатии. Пример – провал продвигавшейся Киссинджером идеи «большой двойки» (Америка–Китай). Отсюда девальвация статуса союзников, как, впрочем, и империй, которые, по его же справедливому замечанию, подменяют собой международную систему (глобальная империя США – последняя). Изменились реалии самой жизни. На первый план для всех государств, включая западные, выходят вопросы развития, трансграничных вызовов и угроз: издержки прежних жестких форматов межгосударственных отношений перевешивают преимущества (о чем в числе прочих лидеров порой убедительно говорит и американский президент).

Альтернативы многосторонней дипломатии и коллективным усилиям на уровне международного сообщества и регионов (в т.ч. в плане поиска региональных решений региональных проблем) нет. Давно пришло время выстраивать международные отношения на той же демократической основе, на которой строится внутренняя жизнь государств. В подобных условиях возрастает значение политической культуры умеренности, что в наше время означает не только сдержанность и соблюдение международного правопорядка, но и навыки работы в открытой системе, и отказ от идеологизированной внешней политики. Примером того, как методом проб и ошибок нащупывается новая модель, служит комплексная, многоплановая дипломатия Москвы последних лет на Ближнем Востоке. Когда вдруг оказывается, что приемлемые для всех подходы находятся даже там, где, как считалось, в принципе невозможна никакая договоренность.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 июля 2018 > № 2714103

Возникновение нелиберальной гегемонии

Удивительная национальная стратегия Трампа

Барри Позен – международный профессор политологии и директор программы исследований в области безопасности в Массачусетском технологическом институте.

Резюме Хотя администрация Трампа отказалась от многих столпов либерального интернационализма, ее курс в сфере безопасности остается последовательно гегемонистским. Окажется ли нелиберальная гегемония более или менее устойчивой, чем ее либеральная кузина – вопрос открытый.

Во время избирательной кампании Дональд Трамп обещал положить конец национальному строительству за рубежом и высмеивал союзников Соединенных Штатов как любителей прокатиться за чужой счет. «Главной и преобладающей темой в моей администрации будет “Америка прежде всего”», – заявил он в речи о внешней политике в апреле 2016 г., которая перекликалась с высказываниями изоляционистов времен Второй мировой войны. «Страны, которые мы защищаем, должны оплачивать наши услуги в области обороны, а если они откажутся это делать, тогда США должны быть готовы дать им возможность защищать себя самостоятельно», – сказал он, очевидно намекая на ранее выдвинутое предложение позволить тем союзникам, которые не имеют ядерного оружия, приобрести его.

Подобные заявления вкупе с недоверием к свободной торговле, а также к обеспечивающим ее договорам и организациям породили среди политиков разных мастей обеспокоенность, что при Трампе Соединенные Штаты замкнутся в себе и откажутся от роли лидера мирового сообщества, которую играли со времен окончания Второй мировой войны. «В настоящее время США выпали из мирового порядка, они не при делах», – написал публицист Роберт Каган через несколько дней после избрания Трампа. С тех пор как Трамп вступил в должность, его критики, похоже, утвердились в своей правоте. Они ухватились за его непрестанные сетования относительно союзников, а также скептицизм по поводу беспрепятственной торговли, утверждая, что администрация отгородилась от мира и даже взяла на вооружение национальную стратегию замкнутости. Некоторые пошли еще дальше, навесив на Трампа ярлык, самый страшный для американского внешнеполитического истеблишмента: «изоляционист».

На самом деле Трампа можно обвинить в чем угодно, но только не в изоляционизме. Хотя его речи действительно пропитаны скептицизмом относительно глобальной роли Вашингтона, беспокойство по поводу изоляционизма Трампа совершенно неуместно на фоне все более громких призывов к войне с Северной Кореей, обостряющейся конфронтации с Ираном и растущего числа боевых операций во всем мире. Если говорить о наборе инструментов жесткой силы, то политика администрации Трампа представляется по крайней мере более амбициозной, чем политика Барака Обамы.

И все же Трамп отошел от традиционной национальной стратегии в одном важном аспекте. По крайней мере с окончания холодной войны демократические и республиканские администрации проводили государственную стратегию, которую ученые называют «либеральной гегемонией». Это гегемония в том смысле, что США намеревались стать самым могущественным государством в мире с большим отрывом, а либеральной она была потому, что американцы стремились трансформировать систему международных отношений в порядок, основанный на правилах, регулируемый многосторонними организациями, а также превратить другие страны в рыночные демократии, свободно торгующие друг с другом. Порвав со своими предшественниками, Трамп во многом изъял либеральный элемент из либеральной гегемонии. Он по-прежнему стремится сохранить экономическое и военное превосходство Соединенных Штатов, а также их роль арбитра в сфере безопасности для большинства регионов мира, однако предпочел отказаться от экспорта демократии и воздержаться от заключения многосторонних торговых соглашений. Другими словами, Трамп объявил о совершенно новой национальной стратегии: нелиберальная гегемония.

Не голубь мира

Национальная стратегия – довольно скользкое понятие, и для тех, кто пытается постичь стратегию национальной безопасности администрации Трампа, где намешано всего понемногу, мало что проясняется. Лучший способ понять подход Трампа к международным делам – оценить, во что реально обошлась его политика за год. Несмотря на все разговоры об отказе от внешнеполитического авантюризма и втягивания в конфликты, на практике администрация остается привержена геополитической конкуренции с крупнейшими военными державами мира, а также формальным и неформальным альянсам, которые она унаследовала. Она угрожает войнами, чтобы не допустить появления новых ядерных держав, как делали и ее предшественники; она ведет постоянные кампании против «Талибана» в Афганистане и «Исламского государства» (ИГИЛ, запрещено в России) в Ираке и Сирии, используя больше сил и средств, а также огневой мощи, чем предыдущая администрация. Она также объявила о планах выделить дополнительные средства Министерству обороны, бюджет которого по-прежнему превосходит совокупный военный бюджет всех военных соперников Америки.

Если говорить об альянсах, на первый взгляд может показаться, что Трамп отошел от традиции. Будучи кандидатом в президенты, он постоянно сетовал на нежелание союзников, особенно по НАТО, разделять бремя расходов на коллективную оборону. Как дилетантски ни звучали бы эти возражения, они абсолютно справедливы; на протяжении двух десятилетий вклад европейских стран-членов блока не дотягивал до планки, установленной самим альянсом. Сторонников НАТО по обе стороны Атлантики раздражают жалобы на нежелание разделять бремя военных расходов – не только потому, что они звучат правдоподобно, но также и потому, что они втайне считают их малозначительными. Фактическое обеспечение боеспособности меркнет в сравнении с политической целью во что бы то ни стало связать США с Европой тесными узами. Вот почему возникла некоторая паника, когда на саммите НАТО в мае 2017 г. Трамп не упомянул Пятую статью, то есть обязательство о взаимной обороне, которое берут на себя члены Альянса. Это означало, что Соединенные Штаты могут перестать быть конечным арбитром всех стратегических споров в Европе.

Однако в течение нескольких недель Трамп дал обратный ход и США продолжили заверять союзников в своей поддержке, как если бы никаких изменений не намечалось. Немногие американцы слышали об Инициативе по обеспечению безопасности Европы (ИБЕ). Можно понять тех, кто полагал, что 100-тысячный американский воинский контингент, находившийся в Европе после окончания холодной войны, был более чем достаточной гарантией, но после того как Россия вторглась на территорию Украины в 2014 г., союзники потребовали более надежных гарантий; отсюда и данная Инициатива. ИБЕ финансируется не из американского оборонного бюджета, а из отчислений на военные операции ВС США за рубежом – фонд «вынужденных расходов без строгого надзора», первоначально одобренный Конгрессом для глобальной войны с терроризмом. За счет ИБЕ оплачивалось наращивание военных учений в Восточной Европе, совершенствование военной инфраструктуры Соединенных Штатов в регионе, подарки Украине в виде нового оборудования, а также новые склады американской военной амуниции и снаряжения, достаточные для вооружения бронетанковой дивизии в случае чрезвычайной ситуации. В конце 2017 г. Вашингтон объявил, что впервые продаст Украине управляемые противотанковые ракеты, то есть летальные вооружения. До сих пор Белый дом потратил или запланировал потратить на ИБЕ 10 млрд долларов – эта сумма заложена в бюджете на 2018 финансовый год. Однако администрация Трампа увеличила финансирование почти на 1,5 млрд долларов. Тем временем все запланированные военные учения и развертывание войск в Восточной Европе шли полным ходом. Приверженность США военным обязательствам в рамках НАТО сохраняется, а союзники наращивают финансирование своих программ в области обороны, чтобы умиротворить президента. Другими словами, это обычный бизнес, деловой подход к вопросам обороны.

Военная активность Соединенных Штатов в Азии также повысилась по сравнению с эпохой президента Обамы, который объявил о «развороте» на восток. Трамп главным образом озабочен программой ядерных вооружений Северной Кореи, которые продолжают совершенствоваться, так как это идет вразрез с его размышлениями во время избирательной кампании о независимых ядерных силах для Японии и Южной Кореи. Пытаясь заморозить и в конечном итоге обратить вспять программу Пхеньяна, он угрожал применить военную силу, сказав, например, следующее в сентябре прошлого года: «У Соединенных Штатов есть много сил и терпения, но, если придется защищать себя или своих союзников, у нас не будет другого выбора, кроме полного уничтожения Северной Кореи». Хотя трудно сказать, воспринимает ли Пхеньян подобные угрозы всерьез, внешнеполитическая элита в Вашингтоне, конечно, воспринимает, и многие опасаются, что случайная или запланированная война сегодня более чем вероятна.

Пентагон поддерживает эти угрозы более частыми военными маневрами, включая отправку стратегических бомбардировщиков дальнего радиуса действия для полетов над Корейским полуостровом. В то же время администрация пытается оказывать экономическое давление на Северную Корею и стремится убедить Китай прекратить поставку в КНДР важных материалов, особенно нефти. В Тихом океане американские ВМС продолжают поддерживать бешеный темп различных операций – около 160 двусторонних и многосторонних учений в год. В июле США провели ежегодные Малабарские учения с Индией и Японией, впервые собрав воедино авианосцы из всех трех стран. В ноябре Соединенные Штаты собрали необычную флотилию из трех авианосцев возле Корейского полуострова во время визита Трампа в Азию. Начиная с мая 2017 г. ВМС США участили операции по обеспечению свободы навигации, когда американские корабли патрулируют акваторию Южно-Китайского моря, на которое претендует Китай. Американские военные моряки осуществляют настолько интенсивную деятельность, что только в 2017 г. Седьмой флот, базирующийся в Японии, пережил беспрецедентное столкновение четырех кораблей; еще один корабль сел на мель, и произошло крушение одного самолета.

Во время ноябрьской поездки в Азию Трамп предусмотрительно обновил обязательства Соединенных Штатов по обеспечению безопасности, и похоже, что премьер-министр Японии Синдзо Абэ решил не предавать огласке переговоры с президентом, в том числе о Северной Корее. С учетом нескончаемых жалоб Трампа на несправедливость торговых отношений в Азии и последующих уступок Китаю в части базовых экономических принципов можно только удивляться тому, что союзники в регионе настолько благосклонны к нашему президенту. Однако трудно чем-то заменить безопасность, безвозмездно обеспечиваемую военной сверхдержавой, а отношения с человеком, видящим мир через линзы экономических условий с более ярко выраженной нулевой суммой, чем обычно, – это небольшая цена.

Администрация Трампа также наращивает военную активность на Ближнем Востоке, что не может не радовать критиков Обамы, которые осуждали его за близорукий подход к этому региону. Трамп не тратил время даром, но сразу продемонстрировал намерение исправить ошибки прошлых лет. В апреле 2017 г., реагируя на доказательства применения сирийским правительством химического оружия, США разбомбили авиабазу, с которой была произведена химическая атака, выпустив по ней 59 крылатых ракет. Ирония в том, что Трамп наказал Сирию за пересечение «красной линии», проведенной Обамой, и за нарушение соглашения об уничтожении химического оружия, которое Обама заключил с Сирией, за что Трамп подверг предшественника беспощадной критике. Тем не менее был дан внятный сигнал, что в городе новый шериф.

Администрация Трампа также ускорила положительный исход войны с ИГИЛ. Нынешний Пентагон не любит делиться информацией о собственной деятельности, но из опубликованной статистики следует, что США отправили больше войск в Ирак и Сирию, а также сбросили больше бомб на эти страны в 2017 г., чем в 2016-м. В Афганистане Трамп, несмотря на рассуждения во время избирательной кампании об ошибках национального строительства, не отказал себе в импульсивном призыве, обращенном к американским военачальникам («мои генералы», как он их величал), не только остаться в стране, но и наращивать военные действия. Туда отправлен многотысячный дополнительный контингент, а авиаудары усилились до уровня, невиданного с 2012 года.

Наконец, администрация дала ясно понять, что планирует более агрессивную конфронтацию с Ираном на всем Ближнем Востоке. Сам Трамп возражал против ядерной сделки с Ираном в 2015 г., и его советники намерены снова ополчиться на эту страну. Например, в декабре Никки Хейли, посол США в ООН, стояла перед обломками того, что она назвала иранской ракетой, намекнув, что Тегеран вооружает мятежников в Йемене, где ведет опосредованную войну с Саудовской Аравией. Администрация Трампа, находясь за кулисами, по крайней мере не меньше прежней администрации Белого дома поддерживает интервенцию саудовцев в Йемене. Администрация Обамы предложила поддержку саудовцам, чтобы купить их сотрудничество в сделке по Ирану, но с учетом того, что Трамп презирает эту сделку, его поддержку саудовцев можно трактовать только как усилия, направленные против Ирана. Если удастся избежать войны с Северной Кореей, которая может потребовать больших военных ресурсов и внимания политиков, то усиление конфронтации с Ираном вполне возможно.

Оборонный бюджет администрации Трампа также предполагает сохранение Соединенными Штатами роли мирового полицейского. Трамп проводил президентскую кампанию под лозунгом, опубликованным в Твиттере: «Я сделаю нашу армию настолько большой и могущественной, что никто не захочет иметь с ней дело». Став президентом, Трамп предложил оборонный бюджет, на 20% превышающий тот, что был принят на 2017 год: примерно половина роста была запрошена администрацией, а вторая половина добавлена Конгрессом. (Судьба этого бюджета неясна: по Закону о расходовании бюджетных средств, подобное увеличение требует поддержки демократов, которую республиканцам придется покупать увеличением расходов на внутренние программы.)

Вот лишь один небольшой пример склонности новой администрации к дополнительным расходам: бюджет на приобретение высокоточных управляемых боеприпасов вырос более чем на 40% по сравнению с 2016 годом. Это решение вполне согласуется с часто декларируемым намерением более интенсивно вести текущие военные кампании, а также приготовиться к неминуемым войнам будущего.

Трамп также остается приверженцем программы ядерной модернизации, начатой администрацией Обамы, стоимость которой оценивается в триллион долларов. Эта программа предусматривает обновление всех элементов ядерной триады: ракет, бомбардировщиков и подлодок. Она опирается на исходную предпосылку времен холодной войны: чтобы гарантированно сдержать нападение на союзников, ядерные силы США должны иметь возможность ограничить ущерб от полномасштабного ядерного удара. Это означает, что Соединенным Штатам нужна способность первыми нанести удар и уничтожить весь ядерный арсенал противника до того, как он осуществит пуск своих ракет. Хотя усилия по ограничению ущерба – большой соблазн, они бесполезны против ядерных держав с сопоставимым ядерным потенциалом; поскольку, если уцелеет всего лишь несколько носителей и ядерных боеголовок, этого будет достаточно, чтобы нанести Соединенным Штатам недопустимо большой ущерб в качестве возмездия. В лучшем случае программа модернизации – деньги, выброшенные на ветер, поскольку она лишь подстегнет конкурентов США модернизировать свои ядерные силы, чтобы гарантировать способность нанести удар отмщения; в худшем случае она побудит неприятелей первыми нажать на спусковой крючок и повысит риск эскалации любого кризиса до масштабов ядерной войны. Если бы Трамп был действительно привержен принципу «Америка прежде всего», он лучше подумал бы об издержках и рисках подобной стратегии.

Бесцельное превосходство

Всегда трудно добиться гегемонии, поскольку большинство стран ревниво оберегают свой суверенитет и не желают выполнять указания со стороны. Однако после окончания холодной войны американская внешнеполитическая элита пришла к единодушному мнению, что либеральная гегемония отличается от прочих. Они доказывают, что этот вид доминирования – цель вполне достижимая при правильном сочетании жесткой и мягкой силы. Международная безопасность и экономические организации, свободная торговля, права человека и распространение демократии не только сами по себе являются ценностью, но и могут привлечь другие страны. В случае реализации эти цели сделали бы либеральный мировой порядок под руководством США более чем легитимным; они бы привели к появлению мира, настолько созвучного ценностям и интересам Соединенных Штатов, что Вашингтону не нужно было даже трудиться в поте лица для обеспечения его безопасности.

Трамп ушел с проторенного пути. Он пренебрежительно отзывался о международных экономических организациях, таких как ВТО, на которые можно возложить ответственность за разрушительные экономические перемены, активизировавшие его электорат. Он вышел из Парижского соглашения по климату отчасти потому, что оно экономически невыгодно американцам. Не уверенный в том, что Вашингтон сможет в достаточной мере доминировать в международных организациях для обеспечения своих интересов, президент вышел из Транстихоокеанского партнерства, инициировал воинственный пересмотр Североамериканского договора о свободной торговле и позволил Трансатлантическому торгово-инвестиционному партнерству засохнуть на корню. Вместо этих соглашений Трамп декларировал предпочтительность двусторонних торговых договоренностей, которые, по его мнению, легче проверять и ратифицировать.

Указывая на то, что недавние усилия США по построению демократии за рубежом были дорогостоящими и безуспешными, Трамп также отверг насаждение демократии как цель внешней политики, если не считать его одиночные твиты в поддержку протестующих против режима в Иране. До сих пор, судя по его действиям, ему нет ни малейшего дела до либеральной трансформации других обществ. Например, цель стратегии в Афганистане – не совершенствование афганского правительства, а принуждение талибов к переговорам военными средствами (при этом непонятно содержание этих возможных переговоров). В целом Трамп часто хвалит зарубежных диктаторов – от российского Владимира Путина до филиппинского Родриго Дутерте. Его планы ограничения программ иммиграции и приема беженцев отчасти из-за опасений по поводу проникновения в страну террористов практически граничат с неприкрытым фанатизмом. Его национальная стратегия – это бесцельное превосходство.

Подобная незаинтересованность в более мягкой и доброй части проекта американской гегемонии приводит в бешенство защитников этого проекта. Комментируя отсутствие либеральных элементов в Национальной стратегии безопасности Трампа, Сюзан Райс, которая служила советником по национальной безопасности в администрации Обамы, написала в декабре: «Эти упущения повсеместно ослабляют восприятие лидерства Америки; что еще хуже, они не позволяют сплотить мир вокруг наших целей, когда мы беззаботно игнорируем устремления других народов».

Однако правомерность или неправомерность подобного взгляда на вещи должна быть предметом дебатов, а не слепой веры. США давно уже пытаются сделать свою внешнюю политику легитимной, потому что даже принуждение к сотрудничеству обходится дешевле, чем мягкое противодействие. Но в случае с Соединенными Штатами либеральный блеск, похоже, не облегчает задачу достижения или поддержания гегемонии. Почти 30 лет Соединенные Штаты проверяли гипотезу о том, что либеральный характер их гегемонистского проекта делает его уникально достижимым или реализуемым. Итоги говорят о том, что эксперимент провалился.

Ни Китай, ни Россия не стали демократиями, и ничто не говорит о том, что они движутся в эту сторону. Обе страны наращивают военную мощь, необходимую для конкуренции с Америкой, и отказываются принимать либеральный мировой порядок во главе с США. Потратив уйму денег, Вашингтон так и не сумел создать стабильные демократические правительства в Афганистане и Ираке. Внутри НАТО, предполагаемом оплоте и хранителе демократии, Венгрия, Польша и Турция становятся все более авторитарными странами. Европейский союз, главное либеральное институциональное детище и плод победы Соединенных Штатов в холодной войне, недавно лишился Великобритании; другие страны-члены также нарушают его правила, как это недавно сделала Польша, отказавшись от стандартов независимости судебной власти. Новая волна политики идентичности – национальной, религиозной, расовой или иной – захлестнула не только развивающийся, но и развитый мир, включая Соединенные Штаты. Либеральная гегемония не принесла плодов ни во внешней, ни во внутренней политике.

Как выглядит сдержанность

Ничто из вышеперечисленного не может свидетельствовать в пользу политики национальной безопасности, проводимой Трампом. Его администрация берет на себя слишком много военных обязательств; она бесцеремонно и неосмотрительно угрожает применением силы; у нее нет никаких стратегических приоритетов и реального плана более справедливого распределения военных расходов между союзниками США. Под прикрытием борьбы с терроризмом она намерена продолжать военное вмешательство во внутренние дела других стран; она сбрасывает слишком много бомб в слишком многих местах на слишком большое число людей. Эти ошибки с большой долей вероятности приведут к тем же дурным результатам внутри страны и за рубежом, которые стали уделом США после окончания холодной войны.

Если бы Трамп действительно хотел реализовать некоторые свои задумки, которыми он делился во время избирательной кампании, то прилагал бы гораздо больше усилий для решения проблем безопасности в мире. Национальная стратегия сдержанности, как я вместе с другими исследователями называю этот подход, начинается с предположения о том, что у США все в порядке с безопасностью, и нужно лишь ответить на вопрос о тех немногих угрозах, которые все же существуют. На практике сдержанность означала бы осуществление осторожной стратегии поддержания баланса сил в Азии, чтобы не дать Китаю возможности доминировать в этом регионе – сохранение командного положения на море, не позволяющего Китаю проявлять насилие над соседними странами или мешать Вашингтону укреплять их, при одновременном признании и понимании страхов КНР. Вместо того чтобы окружать Китай американскими войсками, нужно было побуждать союзников больше делать для собственной обороны.

Это означало бы стремление делиться лучшими методами защиты ядерных арсеналов с другими ядерными державами, чтобы не допустить попадания этого оружия в руки негосударственных образований. И сотрудничество с другими странами, особенно в области разведки, для ограничения способности террористов осуществлять зрелищные теракты. Соединенные Штаты по-прежнему сталкиваются со всеми этими угрозами, они усугубляются происходящим в мире, где относительная позиция силы Вашингтона поколеблена. Таким образом, важно, чтобы союзники США, особенно богатые европейские страны, больше разделяли это бремя, позволив Соединенным Штатам сосредоточиться на главных угрозах. Например, европейцам следует всю военную мощь направить на сдерживание России, чтобы США могли перераспределить ресурсы на сохранение контроля над общими благами: Мировым океаном, воздушным пространством и космосом. Сторонники сдержанности также считают, что военную мощь дорого содержать, еще дороже использовать, и в целом это дает весьма «сырые» и спорные результаты; поэтому военную силу нужно использовать ограниченно и осмотрительно. Они благожелательно относятся к идее свободной торговли, но сомневаются, что американская торговля сильно пострадает, если армия будет менее активна. Они серьезно воспринимают проблему политики идентичности, особенно национализм, и потому не ожидают, что другие народы будут приветствовать усилия Вашингтона по преобразованию их обществ, особенно когда это делается под дулами автоматов. Таким образом, за исключением мероприятий, направленных на сохранение командного положения Соединенных Штатов в Мировом океане, поборники сдержанности не видят других достоинств во внешней политике Трампа, поскольку она абсолютно не сдержанна.

Во время избирательной кампании Трамп много и резко критиковал национальную стратегию США после окончания холодной войны. «Со временем наша внешняя политика становилась все менее и менее осмысленной, – сказал он однажды. – На смену логике пришла глупость и высокомерие, которые приводили к одной внешнеполитической катастрофе за другой». Некоторым казалось, что подобная критика может возвещать о новом периоде экономии бюджетных средств. Хотя администрация Трампа отказалась от многих столпов либерального интернационализма, ее курс в сфере безопасности остается последовательно гегемонистским. Окажется ли нелиберальная гегемония более или менее устойчивой, чем ее либеральная кузина – вопрос открытый. Внешнеполитический истеблишмент продолжает уклоняться от главного вопроса: является ли гегемония США устойчивой? Если нет, то какая политика должна прийти ей на смену? Трамп так же хорошо избегает этого проклятого вопроса, как и те, кого он осуждал.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 2, 2018 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

США > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 11 июля 2018 > № 2714102 Барри Позен

Время экспериментов

Соперничество великих держав в XXI веке

Майкл Кофман – старший научный сотрудник Центра военно-морского анализа (CNA), научный сотрудник Института Кеннана Международного научного центра имени Вудро Вильсона (США).

Резюме Отсутствие войны между главными игроками компенсируется многочисленными проявлениями острой конкуренции. Это политические нападки, подрывные действия, кибератаки, информационное противостояние, равно как разрушительные опосредованные столкновения и кампании сопротивления.

Система международных отношений, сложившаяся после окончания холодной войны, вступила в переходный период: трансформируется баланс сил, происходят перемены в основах, на которых зиждется мировой порядок. Одна из самых ярких особенностей прошедшего периода – видимое отсутствие в мировой политике конкуренции между ведущими государствами. Соединенные Штаты стали править в качестве сверхдержавы на фоне временного ослабления России, которая отстранилась от активного влияния на европейские дела, в то время как Китай только начал восхождение. Сегодня Вашингтон признает, что настал переломный момент. И в Стратегии национальной безопасности, и в Национальной оборонной стратегии США акцентируется соперничество между великими державами, которые характеризуются как ревизионистские силы. Америка же, подобно другим державам, доминировавшим в истории, не жаждет делиться привилегиями и считает оба вызова угрозой для себя.

Конкуренция с Россией: возвращение холодной войны?

Хотя новую конфронтацию между Москвой и Вашингтоном часто называют «новой холодной войной» или «холодной войной 2.0», подобное толкование нередко порождается отсутствием лучших аналогий и вводит в заблуждение. Сегодняшняя конкуренция – не следствие баланса сил или универсалистской идеологии как таковой, но результат сознательных решений лидеров, реализуемых ими стратегий и ряда поддающихся определению разногласий в мировой политике. Она не была предопределенной или неизбежной. Текущие противоречия России и Соединенных Штатов имеют мало общего с неотъемлемым структурным конфликтом на почве идеологической борьбы или борьбы за власть. Хотя ставки достаточно велики, масштаб и экзистенциальный характер конфликта не идет ни в какое сравнение с эпохой холодной войны. Одним словом, причины и характер этой конкуренции различны.

Однако имеются и некоторые примечательные сходства с прошлыми конфликтами между великими державами – прежде всего понимание изменений в балансе сил, на котором основывается международная система. США распространяли либеральный мировой порядок с опорой на ряд политических, экономических и военных институтов в то время, когда другие великие державы фактически отсутствовали на игровом поле. По окончании периода внутренней балансировки (проведение военной модернизации и реформ в случае России) эти страны вполне естественно потребуют пересмотра правил и условий функционирования мировой системы. Классические великие державы считают себя привилегированными гражданами международной системы, где для них должны существовать особые правила.

Прошлое – лишь пролог

Вызов со стороны России заключается в требовании исключительных условий, положенных великим державам, закреплении за ней сферы влияния, как во время Ялтинской конференции, разделившей Европу после окончания Второй мировой войны, а также в требовании формирования арбитража великих держав наподобие «Европейского концерта» 1815 года. Аргументы России направлены прежде всего на обеспечение ее региональных интересов на основе транзакционного взаимодействия с международным сообществом. Другими словами, речь не идет о претензиях на лидерство в международной системе или о желании России вновь заявить права на великодержавный пьедестал. Напротив, российская геополитика носит однозначно локальный характер, равно как и непосредственные причины этой конкуренции. Однако это соперничество может иметь глобальные последствия.

Для России текущее противостояние – вопрос ее выживания как значимой силы в мире; вопрос не только консолидации Российской Федерации, но и ее влияния на пространстве бывшего СССР. Хотя Советский Союз распался более 20 лет назад, шок ощущается до сих пор. Восприятие Россией собственной уязвимости многократно обострилось после краха СССР, и стремление сохранить влияние на стратегическую ориентацию соседей больше объясняется желанием предотвратить дальнейший распад, нежели возродить былую мощь. Ключевые моменты российской стратегии прямо противоречат желанию Вашингтона иметь «единую, свободную и мирную Европу», а также планам расширения Евросоюза. Россия обманчиво велика, но в действительности у нее нет стратегической глубины в Европе, где сосредоточена большая часть российского населения и инфраструктуры. Посредством дорогостоящих войн Москва всегда стремилась иметь буферные государства, отделяющие ее от других крупных держав, либо опираться на военно-политический блок в Европе. Потребность в таком подходе возросла после Второй мировой войны. Россия решила, что больше никогда не позволит крупномасштабной войне развернуться на ее земле, а буферным европейским странам переходить на сторону противника. Фактически это означало, что Москва будет всегда стремиться влиять на стратегическую ориентацию соседей и требовать сохранения буферных государств ради своей безопасности.

Реализация Москвой подобной внешнеполитической стратегии привела к естественному для мировой политики конфликту между российскими требованиями безопасности, желанием Запада развивать военно-политическую архитектуру в Европе и стремлениями таких стран, как Украина. Этот конфликт интересов можно разрешить только по обоюдному согласию, за счет компромиссов или посредством войны. Попытки России интегрироваться в западный мир и либеральный мировой порядок не избавили ее от такого восприятия угроз и вопросов обеспечения безопасности.

Одна из главных проблем в претензиях России заключается в том, что они исходят из давнего убеждения, будто Россия – генетически великая держава и, таким образом, заслуживает соответствующих привилегий. Исторически Россия всегда была слабой великой державой, которую трудно объективно оценить, но ее нынешние претензии не подкрепляются экономической силой. Россия заметно отстает по критериям, которые принципиальны для Запада, и не имеет союзников, которые бы подтверждали ее влияние. Следовательно, важный аспект конкуренции – попытки Москвы доказать, что ее военная мощь, один из показателей силы, наиболее актуальный для классических великодержавных амбиций, остается недооцененной. Россия вынуждена использовать те рычаги, которые у нее есть, чтобы компенсировать отсутствующие.

Желание России пересмотреть архитектуру безопасности в Европе игнорировалось по одной простой причине: у Москвы не было оснований для выдвижения подобных требований. Она была слаба и, что важнее, без того связана многочисленными договоренностями как страна-преемница СССР. США и Запад принципиально отказываются предоставить Москве великодержавные привилегии: не только из-за политической идеологии, но также потому, что, с их точки зрения, Россия того не заслуживает по причине экономической слабости. Претензии России на многополярность плохо стыкуются с фактическим распределением силы в системе международных отношений. Именно поэтому попытки России договориться о кондоминиуме великих держав постоянно терпят провал. Соединенные Штаты не готовы принять подобные идеи, а европейцы уже не мыслят такими категориями, поскольку давно отказались от политического реализма.

Россия достаточно сильна, чтобы бросить вызов Западу, и сегодня пытается доказать, что она более могущественна, чем Запад это раньше признавал. Российские лидеры полагают, что с их интересами необходимо считаться, тем более что они не глобальные, а региональные в своей основе; и они требуют пересмотра имеющихся соглашений в области европейской безопасности. По оценке Запада, Россия – возрождающееся государство, но ее сила держится на хрупкой основе. Поскольку США считают Россию великой державой в упадке, у них мало стимулов для пересмотра положений, на которых зиждется мировой порядок, или корректировки своих геополитических амбиций. Россия нарушила статус-кво, но смотрят на нее как на «великодержавного спойлера», а не того, кто способен бросить реальный вызов.

Третий элемент в этой конкуренции остается идеологическим. В условиях отсутствия в течение двух десятилетий держав, которые бы оспаривали американское влияние, Вашингтон выстроил и распространил на весь мир удобный для себя порядок. После окончания холодной войны он становился все более идейно-политическим по своей сути. Вера Америки в универсальную праведность либеральной гегемонии только крепла. Политический либерализм как таковой стал больше похож на богословие, во многих отношениях подменив собой искусство государственного управления, стратегию и международную политику. Хотя российские лидеры могут полагать, что за политическими лозунгами Запада скрывается циничный прагматизм, в действительности это удручающее и некорректное зеркальное отображение собственных приоритетов. Вашингтон руководствуется верой в то, что Соединенные Штаты находятся на правильной стороне истории – тем, что Тимоти Снайдер изящно называет «политикой неизбежности».

Сегодня Запад весьма идеологичен, и его идеология нетерпима к автократиям, не желающим подчиняться либеральному порядку, или анократиям, таким как Россия. Проблема больше в том, что российская политическая система не просто нелиберальна, но антилиберальна. Она есть живое воплощение критики либерализма Карлом Шмиттом, поскольку стремится к суверенитету при принятии решений и исключительности в проведении внутренней и внешней политики. Идейный компонент конфликта как таковой все еще малопонятен, но у России определенно есть идеология, которую Запад находит неприемлемой. Упадок либерализма в Европе ассоциируют с конкуренцией со стороны России, которая видится причиной упадка. В центре озабоченности по поводу отката от демократических завоеваний находятся два постулата либеральной политической идеологии: ожидание устойчивой либеральной гегемонии и теория демократического мира.

Хотя Москва и может предполагать, что в конфликте вокруг Украины или в Сирии не затрагиваются жизненно важные интересы США, это неверная трактовка. Соперничество бросает фундаментальный вызов некоторым исходным предпосылкам западной политической идеологии и поднимает неудобные вопросы о будущем мирового порядка. Пока Москва озабочена сохранением и защитой того, что осталось от империи, и стремится к признанию в качестве великой державы, вызов для США более стратегический, чем можно предположить, если взглянуть на собственно причины конфликта. Центральный вопрос: смогут ли Соединенные Штаты остаться лидером мирового порядка после утраты своего первенства, и останется ли нынешняя международная система неизменной, если не будет подкреплена однополярностью.

Нынешний мировой порядок основывается на преобладающей мощи Америки и отсутствии конкуренции со стороны других держав. Этот период истории совершенно точно подошел к концу. Конкуренция между великими державами может оказаться пагубной для мирового порядка, если державы будут ставить свои интересы выше институтов и договоров, существующих в этой системе. Подобные махинации разрушили «Европейский концерт» и мировой порядок после Первой мировой войны. По крайней мере очевидно, что ни Россия, ни Китай не поддержат либеральный характер мировой системы или политическую идеологию, которой Вашингтон пытался ее наполнить. Как таковой либерализм в структуре международных отношений сталкивается с сильными встречными ветрами, и обращение вспять достижений демократии представляется почти неизбежным.

Вызов со стороны Китая

Хотя Пекин пока существенно отстает от США по расходам на оборону, по большинству макроэкономических показателей Китай будет соперничать с Соединенными Штатами в ближайшие десятилетия и, скорее всего, обгонит их. Пекин использует экономическую силу в качестве рычага внешней политики, стремясь обезопасить поставки нужных для его экономического роста ресурсов посредством инвестиций в добычу полезных ископаемых во всем мире, в инфраструктуру их доставки, а также в развитие других стран. КНР демонстрирует, что смотрит на мир исключительно через призму геоэкономических и геостратегических интересов.

Причина опасений Америки весьма прозрачна: Китай все меньше напоминает обычное успешное национальное государство, стремящееся к участию в существующем миропорядке – он больше похож на страну, бросающую вызов системе и претендующую на лидерство. Политика «Один пояс, один путь» видится как еще одно доказательство геополитических амбиций, равно как и желание сделать китайскую национальную валюту мировым конкурентом доллара. Как таковая политика Пекина размывает доминирование западных институтов, обескровливает некоторые процессы, такие как развитие человечества на базе политических или идеологических условий, а также дает КНР веские основания требовать для себя больше прав в системе международных отношений.

Эта политика сопровождается существенным сдвигом в относительном экономическом балансе сил между Европой и Азией. На самом деле экономически и демографически американские союзники в Европе уже давно уступают союзникам США в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Эти диспропорции значительно усугубляются из-за существенной разницы в расходах на оборону и доли ВВП, идущей на укрепление обороноспособности. Доля европейских стран в глобальных расходах на оборону неуклонно снижается. Если в мировой политике есть такое понятие, как центр повышенной или нарастающей экономической и политической активности, то он неуклонно смещается в Азию.

Наибольшее внимание привлекают военные расходы Пекина. Все было бы иначе, если бы Китай стремился быть экономически сильной державой, опирающейся на союзы, но слабой в военном отношении, наподобие современной Германии. Однако Китай демонстрирует великодержавные амбиции, прежде всего стремясь максимизировать собственную безопасность по отношению к соседям и, несомненно, за счет других, а затем – умело использовать это для достижения региональной гегемонии. Он стремительно трансформирует экономическую силу в военную мощь. Неотъемлемой частью этих усилий стала военная реформа и модернизация Китая, уменьшение размеров и роли армии и больший акцент на других инструментах проецирования силы. Военная конкуренция обостряется на фоне резкого смещения в последнее десятилетие баланса сил в регионе из-за влияния Китая.

Пекин ведет себя неразумно и проявляет близорукость, не зная, как управлять вновь обретенной силой и как сигнализировать другим о своих намерениях. Китай склонен повторять многие стратегические ошибки, совершенные Германией перед Первой мировой войной. Первой ошибкой были угрозы в адрес соседей по региону. Вторая заключалась в строительстве большого военно-морского флота по настоянию Альфреда фон Тирпица, что неизбежно сделало Германию экзистенциальной угрозой для Великобритании, ведущей морской державы той эпохи. Китайские политики полагают, что, угрожая соседям, они вынудят тех защищаться, заключая союз с усиливающейся державой. «Политика девяти пунктиров», которую Китай проводит в Южно-Китайском море, сигнализирует соседним странам о реваншизме и ревизионистских амбициях Пекина, в результате чего растущая мощь Китая воспринимается как угроза. Здесь важно вспомнить, что страны в целом уравновешивают не силу, а угрозы, и, следовательно, ключевым моментом является восприятие одной страны другой. Учитывая историю Второй мировой войны, обиды и опасения не только остаются, но и могут быстро возродиться.

Решив инвестировать экономическую мощь в создание большого ВМФ, включая строительство десантных вертолетоносцев, авианосцев и эсминцев, Китай сделал серьезный стратегический выбор. Подобное решение предопределило будущее Германии примерно 100 лет назад, когда она решила примерить на себя мантию морской сверхдержавы своего времени. Естественной реакцией Великобритании стало создание серии балансирующих блоков, которые были с энтузиазмом встречены соседями Германии, напуганными ее военной мощью и воинственным поведением. Япония тоже придавала слишком большое значение теориям адмирала Мэхэна о роли военно-морской державы, строя корабли и большой ВМФ, что в конечном итоге привело к конфликту с США. Похоже, что уроки Великой восточноазиатской сферы взаимного процветания Японии сегодня подзабыты в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Пекин начал военную, политическую и экономическую конкуренцию с Соединенными Штатами, которая окажется главным стимулом для мобилизации вашингтонского политического истеблишмента в грядущие годы. Эта конкуренция кодифицирована в американских документах по национальной безопасности, а также прослеживается в более жесткой линии, недавно выразившейся в заградительных пошлинах против китайских товаров.

К соперничеству за военное превосходство в Азиатско-Тихоокеанском регионе добавляется более открытый конфликт в экономике. Решение Китая инвестировать в создание портовой инфраструктуры ближе к Европе и проведение совместных учений с Россией – послание всему миру о намерении Пекина осуществлять великодержавное проецирование мощи. Китай хочет, чтобы его корабли были видны в Европе, Средиземном море и Персидском заливе. Это также будет воспринято Вашингтоном как явная угроза длительному доминированию Америки в Мировом океане с целью обеспечения безопасного пользования общим достоянием.

В отличие от Европы, где у членов НАТО по сути нет альтернативы кроме присоединения к этому альянсу, в Азиатско-Тихоокеанском регионе конкуренция гораздо выше, и он менее стабилен в смысле формирования союзов. С одной стороны, альянсы здесь создаются по звездообразному принципу, когда все страны вступают в альянс с Америкой, но необязательно развивают союзнические отношения друг с другом. У них также есть варианты для хеджирования рисков, и, если Китай станет достаточно сильной державой в военном отношении и более выгодным партнером в экономическом плане, они могут пересмотреть свои стратегии. Хотя между Москвой и Вашингтоном нет конкуренции за союзников, в укреплении Китая кроется потенциал пересмотра политики заключения альянсов. В Европе также нет независимых средних держав, хотя это во многом зависит от оценки роли Турции. Кроме того, есть еще одно измерение конкуренции с Китаем, зависящее от курса, который выберет Индия.

Нельзя исключать, что со временем Индия сама станет великой державой, и ей придется выбирать, с кем строить союзнические отношения: с США или Китаем. Средние державы будут одним из объектов конкуренции между великими державами в XXI веке. В последние десятилетия у них не было выбора. Существовала лишь американская гегемония в укрепляющемся либеральном мировом порядке и… американское лидерство. От того, как успешно великие державы смогут «продавать себя» в качестве безобидных гегемонов, не угрожающих безопасности других стран, и формулировать прагматичное представление о своей роли в системе международных отношений, будет зависеть снижение напряженности в мире и вероятность появления новых уравновешивающих друг друга коалиций. До сих пор они не добились в этом больших успехов, что дает США существенные преимущества. Являясь самой могущественной военной силой в мире, Америка часто воспринимается как наименее опасная держава.

Стратегии сравнительного преимущества: кейс России

Сравнительное преимущество России – историческая устойчивость и выживаемость в системе международных отношений. Долгосрочные индикаторы тенденций неоднозначны. Несмотря на большую зависимость от добычи и продажи полезных ископаемых, Россия остается на плаву, и даже при вялом росте ВВП на уровне 1,5% (что фактически является стагнацией) способна долгое время оставаться конкурентной. С учетом нынешнего бюджета Россия может поддерживать расходы на оборону на уровне 2,8% ВВП как минимум в течение еще одного десятилетия.

Демографическая картина неоднозначна. Хотя ежегодно сотни тысяч человек покидают рынок труда, и число людей трудоспособного возраста год от года сокращается, ожидается рост числа мужчин призывного возраста. Демографические проблемы России обострятся в начале 2030-х гг., а это значит, что Москва способна легко поддерживать конкуренцию или конфронтацию как минимум еще десять лет. К тому же Россия является рынком труда для жителей бывших советских республик, что делает ее третьей или четвертой страной мира по объему ежегодного притока мигрантов. Следовательно, у России есть политические рычаги для сдерживания демографического упадка, хотя это чревато проблемами, связанными с социальной стабильностью, национальной идентичностью и т.д.

Оборонная промышленность продолжает восстанавливаться и обретает независимость от внешних обстоятельств. У России по-прежнему имеются ноу-хау и технологии для производства передового оружия, а поступательная реализация военных реформ, наряду с внушительной программой закупок, обеспечат мощь ее армии на протяжении 2020-х годов. Будущее после следующего десятилетия остается туманным, поскольку неясно, будут ли у России экономические ресурсы для разработки, испытания и развертывания следующего поколения вооружений, а также технологии, соответствующие развивающимся методам ведения войн. Россия сделала ставку на основные элементы военной мощи, необходимые для прямой конкуренции, посредством инвестиций в обычные и ядерные вооружения. Но она также добилась успехов в косвенной конкуренции, то есть в невоенных или «неактивных» сегментах. Сегодня становится очевидным, что, хотя большое внимание уделяется традиционному военному балансу в Европе и существенному нестратегическому ядерному потенциалу России, представляющему собой первую из замещающих стратегий, на первый план выходит непрямое противостояние.

Непрямая конкуренция – разновидность политической, экономической и информационной войны, ставшая возможной благодаря развитию различных механизмов в глобальных средах, под которыми подразумеваются кибервойны, соперничество в космосе или под водой, поскольку от них зависят современные телекоммуникации. Международные финансы и торговля, банковский сектор и арбитраж – среды, в которых также разворачивается конкуренция и конфронтация. Равно как и применение права в качестве оружия (lawfare) – одна из немногих разновидностей непрямого противостояния, где Запад пока имеет явные преимущества. Россия действенно использует преимущества в политической и информационной войне, включая нетрадиционные подходы. Однако она не способна эффективно применять правовые средства и оценить долгосрочные издержки экономической войны: в этих сферах США действуют гораздо увереннее.

Именно возрождение военной мощи позволило России взять на вооружение силовую дипломатию и использовать в качестве рычага менее дорогостоящие инструменты, такие как политическая война или неконвенциональные операции. Одно является главным источником для другого, и оба инструмента сдерживают резкую ответную реакцию противников, неся в себе существенные риски эскалации и одновременно оказываясь полезным инструментом принуждения. На Украине и в Сирии Россия продемонстрировала, что традиционная военная сила и ядерное оружие играют важную роль, влияя на решения, принимаемые противником, а также укрепляя другие инструменты достижения политических целей. Таким образом, российская стратегия сродни политическим и экономическим набегам с целью принудить Соединенные Штаты к кондоминиуму великих держав. Россия рассчитывает оставаться под боком США в качестве бунтовщика в системе международных отношений настолько долго, чтобы появление более серьезного вызова со стороны Китая убедило Вашингтон пойти на сделку. В некотором отношении Россия поменялась ролями с Китаем 1960-х и 1970-х годов.

Для реализации этой стратегии Россия сделала ставку на опосредованное участие в конвенциональных боевых действиях и контроль над эскалацией посредством нестратегических ядерных вооружений, считая, что подобное сочетание даст варианты для сдерживания Соединенных Штатов. Это имеет место в точках с достаточно узкой асимметрией интересов, таких как Сирия, где Россия балансирует на грани войны.

Еще один элемент российской стратегии – стремление к альянсу с Китаем. Несмотря на политические и экономические инициативы, а также растущее военное сотрудничество, в реальности союзы формируются в основном в ответ на угрозы или озабоченность по поводу безопасности. По сути, такой альянс могут инициировать только США, если они будут угрожать обеим странам в их регионах. Великие державы с недоверием относятся к альянсам и не предрасположены к их заключению, что вполне логично, поскольку любой союз подразумевает ограничение суверенитета, а также существенные обязательства. Только Соединенные Штаты и их внешняя политика может подтолкнуть Россию и Китай к заключению союза, если относительная конкуренция между этими державами и Вашингтоном будет намного острее двусторонних споров.

Вашингтон удваивает усилия

США сосредоточены на том, чтобы вновь как можно убедительнее заявить о своем превосходстве в сфере ведения боевых действий, сохраняя благоприятный расклад сил, а также укрепляя сеть альянсов. На самом деле у Соединенных Штатов есть все преимущества, но им приходится защищать огромную геополитическую область. До сих пор у вашингтонского истеблишмента не было желания определять свои интересы, в том числе торговые, и решать, что он будет защищать любой ценой, а от чего может отказаться. Фридрих Великий точно определил когда-то одну из главных стратегических проблем, актуальную для США: «Тот, кто защищает все, не защищает ничего».

Соединенные Штаты сохраняют колоссальные преимущества в экономических, военных и дипломатических ресурсах. Это и военный бюджет в размере более 600 млрд долл., который превосходит военные бюджеты всех соперников и союзников вместе взятых. Научные исследования и разработки остаются еще одним преимуществом американцев, равно как и их способность контролировать общее достояние человечества. Огромная сеть альянсов обеспечивает логистику, географию и оборонно-техническое сотрудничество, необходимое США для сохранения превосходства, если не гегемонии. Первоначальной реакцией было удвоить усилия для достижения военного превосходства, чтобы переиграть Китай, исходя из того, что многие возможности также пригодятся в гипотетическом конфликте с Россией. Проблема с нехваткой ядерных вариантов военных действий из-за добровольного разоружения, как уже было объявлено в «Обзоре состава и количества ядерного оружия – 2018» (Nuclear Posture Review 2018), будет разрешена. В создании глобальных вооруженных сил главный акцент будет сделан на гибкости и устойчивости.

Благодаря добыче сланцевой нефти и газа США стали энергетической державой, способной в будущем формировать энергетические рынки. Вашингтон может также стимулировать общее подавление энергетического рынка, чтобы задушить экономику своих противников, таких как Иран и Россия. Подъем производства сланцевой энергетики дает американцам большую свободу действий на Ближнем Востоке, поскольку они смогут выбирать себе союзников, не заботясь о безопасности поставок энергоносителей из этого региона.

Путь, которым идет Вашингтон, преимущественно состоит в наращивании возможностей прямой конкуренции посредством обычных и ядерных вооружений, создании новых технологий и потенциальных противовесов. США будут стремиться противодействовать мерам и способам воздействия, которые реализуют Россия и Китай, чтобы заставить эти страны платить по счетам, используя свое лидирующее положение в системе международных отношений. У Америки силовое превосходство над Россией в экономической войне и использовании правовых механизмов, но относительно Китая это преимущество незначительно. Исход конкуренции с Пекином будет во многом зависеть от региональных союзников, таких как Япония и Южная Корея. Вместо того чтобы спекулировать на интересах или искать компромиссы, Соединенным Штатам надо упорно работать над тем, чтобы «строить» новых партнеров, таких как Индия. Недостаток американской стратегии прямой конкуренции состоит в том, что Соединенные Штаты могут истощить себя, постоянно концентрируясь на вызовах Китая, России, Ирана или Северной Кореи.

Американская мягкая сила и привлекательность идеологии также дают США существенные преимущества над Москвой и Пекином. Модели социально-политического развития Китая и России не считаются слишком привлекательными где-либо за пределами этих стран, они и не особо заинтересованы в экспорте своих моделей развития. Проблема России и Китая в том, что они ведут себя цинично и исключительно по-деловому в международных отношениях, что можно считать недостатком в глазах Запада. Американская мягкая сила лежит в основе альянсов и коалиций, сглаживая одностороннее применение силы, и в целом поддерживает защиту интересов за рубежом с меньшими трениями. России и Китаю, похоже, нравится плыть против течения.

Китай – геополитический бульдозер

План Пекина состоит в неуклонной экспансии и проецировании силы, чтобы утвердиться в роли регионального гегемона и мировой державы, имеющей равное с Соединенными Штатами право голоса в международной системе на основании определяющих факторов жесткой силы. Китай пользуется преимуществами географического положения и современных военных технологий, тогда как США играют роль прибрежного балансира. Американские войска, базирующиеся в Японии, уже испытывают значительное напряжение, стремясь поддерживать региональный баланс сил. Китай использует современные технологии геоинженерии и творческий ревизионизм, создавая искусственные острова для захвата морской акватории, а также буферного морского пространства между своей территорией и американской военной армадой.

Основной элемент китайской стратегии – вытеснение американской военно-морской силы за пределы первой островной цепи. Сосредоточиваясь на традиционной военной силе, легко оттесняя фрегаты и миноносцы, Китай исходит из незатейливой логики «чем больше – тем лучше». Поэтому, когда встанет вопрос о военном балансе, у Китая будет больше кораблей и наступательной огневой мощи, чем у США. Однако перед китайской армией стоит фундаментальная проблема, аналогичная тому вызову, с которым сталкивается Япония. Китай экспортирует товары во все страны мира и импортирует природные минералы и ископаемые, а также аккумулирует немало прямых иностранных инвестиций. Экономика страны зависит от морского сообщения. Морские просторы патрулирует ВМФ США и, поскольку региональные моря оспариваются несколькими странами, Китаю необходимо получить доступ к природным ресурсам, чтобы выйти за пределы американского военно-политического контроля.

Усиление Китая неизбежно. Рано или поздно эта страна сможет конкурировать с США по части исследований и разработок военных технологий, а также в области производства военных кораблей. Соединенные Штаты не желают соглашаться с претензиями Китая на контроль морской акватории или с его вводом опознавательной зоны противовоздушной обороны. Конфронтация низкой интенсивности, операции по обеспечению свободы навигации и другие военные действия могут рано или поздно привести к кризису. Однако наиболее вероятен конфликт в отношениях Китая с одной из соседних стран, причем совершенно неожиданный для обеих держав, но с большими стратегическими последствиями. В мировой политике прибыли и потери чаще всего реализуются через такие кризисы, чем через просчитанные гамбиты.

Другое преимущество Китая состоит в том, что, хотя соседние страны могут считать его потенциальной угрозой, никто не рассматривает его как державу, способную на проецирование влияния в глобальном масштабе. Китайская военно-экономическая мощь как таковая не воспринимается в качестве угрозы большинством других участников системы международных отношений, и Пекин стремится представить свои амбиции как проект совместного процветания, а не геополитических устремлений. КНР – локомотив потребления, который другие страны, включая союзников США, не могут игнорировать. Это дает возможность Китаю использовать их желание вести торговлю в качестве рычага для получения доступа к технологиям, а также открытия этих стран для деятельности множества организаций, созданных по инициативе Пекина. В действительности экономическая стратегия Пекина гораздо более дальновидная и многообещающая, чем его военные планы.

Конкурентные стратегии

Цель конкурентных стратегий – вынудить неприятеля расходовать средства в конкретной области конкурентной борьбы. Когда какая-либо держава стремится обострить конкуренцию, логично предположить, что она будет искать стратегии, которые окажутся запретительно дорогостоящими для ее противников.

Главное преимущество Соединенных Штатов перед Россией – недостаточная защищенность ее бескрайних территорий и отсутствие необходимой инфраструктуры. Используя глобальную силу, США могут подтолкнуть Россию к более существенным расходам для создания военной инфраструктуры в удаленных регионах, таких как Арктика или Дальний Восток. Ей придется отвлекать ресурсы и средства от основного театра военных действий в Европе. Решение Москвы разработать целую линейку стратегических вооружений, чтобы обойти американскую противоракетную оборону, олицетворяет собой незапланированный успех конкурентной стратегии. Россия, вероятно, потратила немало средств на то, чтобы перехитрить американские системы противоракетной обороны, хотя возможности ПРО крайне ограничены, американцы даже близко не подошли к ее созданию. Таким образом, паранойя России, проистекающая из менталитета «осажденной крепости», может подстегивать гонку обычных вооружений даже в том случае, когда у Москвы имеется значительное преимущество в наступательных силах, таких как стратегическое ядерное оружие.

Вне всякого сомнения, Россия имеет преимущество в области ведения непрямых военных действий. Вашингтон уделяет избыточное внимание политическим или информационным войнам и операциям России. Конкуренция на Балканах – наверно, лучший пример этого фарса, так как неясно, чего Россия добилась в этом регионе, если вообще имеет смысл говорить о каких-либо достижениях, и стоит ли что-либо оспаривать. Однако Вашингтон, похоже, твердо намерен противодействовать непрямым военным операциям России, хотя можно заподозрить, что между действиями и реальными достижениями – огромная пропасть. С учетом вышеизложенного можно сказать, что в информационной войне побеждает Россия, несмотря на возмездие Запада в форме экономических санкций и дипломатических демаршей.

Фланговые театры военных действий, такие как Ближний Восток, также изобилуют выгодными вариантами и возможностями для превращения России в серого кардинала или кукловода ценой небольших издержек. В этом регионе для Москвы сокрыты большие возможности, которые она может использовать, чтобы вынудить Вашингтон вести с ней диалог на равных и оказывать давление на него, выступая альтернативной силой в регионе.

В конкуренции Китая и США больше нюансов. Пекин, вероятно, сосредоточится на количестве ракет, чтобы сделать передовое базирование нереалистичной задачей для американцев, хотя Вашингтон может воспользоваться своим значительным технологическим преимуществом аэрокосмической державы для нейтрализации такого давления. Очертания гонки вооружений все еще неясны, но Китай проглотил наживку, взявшись за разработку истребителя пятого поколения, хотя в этой области отстает на несколько десятилетий. Размещая подводные лодки стратегического назначения, Китай может также приступить к реализации заведомо нереалистичной стратегии ядерного сдерживания на море, опираясь на бастионный подход, взятый на вооружение Советским Союзом. С учетом превосходства Соединенных Штатов под водой и неблагоприятного географического положения, КНР вряд ли сможет конкурировать с американцами в этой области.

Между тем у Китая есть возможность вынудить США к перенапряжению. Для начала создать небольшую, но значительную сеть военных баз по всему миру, чтобы связать американские войска своими операциями, а затем использовать преимущества по паритету покупательной способности для создания масштабных обычных военно-морских сил с акцентом на наступательную огневую мощь. Сосредоточившись на наступательных вооружениях и боевых действиях, Китай может воспользоваться присущей Соединенным Штатам проблемой предоставления заслуживающих доверия гарантий безопасности союзникам в регионе. Американский истеблишмент склонен к принятию затратных технологических решений, которые увеличивают общие расходы на оборону. США окажут давление на союзников, требуя от них увеличить оборонные бюджеты и перекладывая бремя сдерживания на средние державы, уменьшая их выгоды от альянса с американцами. Возможным исходом станет попытка союзников в регионе защитить себя, так как они усомнятся в способности Вашингтона выполнить обязательства в сфере безопасности с учетом фактического военного баланса сил.

* * *

После холодной войны система международных отношений формировалась политикой не великих держав, а скорее одной великой державы. Эта эра подошла к концу. Однако мир вступает в период неопределенности. Все более явно проявляется тот факт, что великие и региональные державы не оказывают решающего влияния, с их военно-экономической силой мало считаются. Американские кампании в Ираке, Афганистане и Ливии, а также кампания России на Украине демонстрируют, что давление не обязательно становится действенным средством политического шантажа. Странам все труднее использовать жесткую силу в политических целях. Непонятно, что действительно идет в счет и как лучше этим воспользоваться. Какова фактическая динамика реализации силы и ее сущности. Система международных отношений не только вступает в период соперничества между великими державами, но и в эпоху экспериментирования, имеющую некоторое сходство с межвоенным периодом 1920-х и 1930-х годов.

Война между великими державами остается не только неправдоподобным, но и практически невозможным сценарием с учетом устойчивого гнета ядерного сдерживания. Однако отсутствие войны между главными игроками компенсируют многочисленные конфликты вследствие развертывающейся конкуренции. Политические войны, подрывные действия, кибератаки и непрекращающаяся информационная война будут привлекать больше внимания, равно как и разрушительные опосредованные войны и кампании сопротивления. Прямая конкуренция означает дальнейшую милитаризацию и давление на региональную обстановку, растущую напряженность и сопутствующие риски военного авантюризма. Отсутствие правил затрудняет снижение рисков. Таким образом, кризис ускорит принятие правил, как это происходило в первые десятилетия холодной войны, когда соглашения заключались вследствие чрезмерного увлечения прямой конкуренцией.

Данный текст представляет собой сокращенную версию Валдайской записки № 86, написанной по заказу Международного дискуссионного клуба «Валдай» и опубликованной в июне 2018 года. Другие Валдайские записки – http://ru.valdaiclub.com/a/valdai-papers/

США. Китай. Евросоюз. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 июля 2018 > № 2714100 Майкл Кофман

«Две войны» Запада и Россия

Природа международного кризиса и что это значит

Тимофей Бордачев - кандидат политических наук, директор Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», директор евразийской программы Фонда развития и поддержки Международного дискуссионного клуба «Валдай».

Резюме Отношения России с Западом не имеют шансов на улучшение в обозримой перспективе. Это снимает проблему неопределенности намерений – наиболее важный методологический вопрос в теории международных отношений. Намерения в отношении России, Китая или Ирана понятны, что создает небывалую определенность в мировой политике.

Среди различных способов разрешения конфликтов и установления мира исторически наименее распространенным является соглашение с участием всех заинтересованных сторон. Даже такие классические примеры урегулирования не на поле боя, а за столом переговоров, как Венский конгресс 1815 г., были, в сущности, собраниями победителей. Хотя результат на условиях «всеобщей неполной удовлетворенности» и был достигнут посредством возвращения в европейский баланс побежденной Франции. Однако в остальном Конгресс оказался инструментом прагматичного перераспределения территорий, а не конструирования «светлого будущего». Принцип монархической легитимности и взаимного признания, конечно, сыграл роль во всеобщем мире (противоположность всеобщей войны), воцарившемся на 99 лет. Но сама по себе сделка государей стала возможна только после военной победы, уничтожившей их противника Наполеона.

К обществу и сообществу

Политическая история Запада – две с половиной тысячи лет перманентной борьбы внутри и с внешним окружением. Первым значимым сражением «внешней» войны стала битва при Марафоне в 490 г. до н. э., когда греческие полисы отразили вторжение Персидской империи. Последовавшие греко-персидские войны фактически завершились только с походом на Восток Александра Македонского. Он разрушил великую державу Ахеменидов и закончился на берегах Гидаспа, где произошло первое военное столкновение Запада и индийской цивилизации. В XI–XIII веках народы Европы пришли с оружием на Ближний Восток в отчаянной, хотя и обреченной, попытке захватить Святую землю. Но настоящий перелом произошел в XV–XVI столетиях, когда военно-техническое преимущество Запада над остальным миром стало подавляющим. Осенью 1502 г. каравеллы Васко да Гамы обратили в руины порт Кожикоде. Торговля между Востоком и Западом окончательно сместилась на океанские пространства, контролируемые европейцами, а Евразия превратилась в глухую и отстающую периферию.

Результатом многовековой борьбы стало установившееся 500 лет назад практически безраздельное политическое и военное доминирование Европы, а затем и Америки в мировых делах. Распространение вестфальской системы как универсального образа международного общения не происходило полюбовно – путем включения новых стран и народов, принятия ими общих правил. Оно осуществлялось через завоевание более сильными и успешными тех, кто был не готов отстоять независимость и воспользоваться суверенитетом. Исключения единичны и уникальны – Россия и Япония, сами вступившие затем на путь экспансии. При этом Япония в ХХ веке суверенитет частично утеряла. И если Европа свое глобальное значение утратила в результате двух катастроф минувшего столетия – Первой и Второй мировых войн, то Америка борьбу продолжает.

Дату первой битвы внутренней войны Запада установить невозможно. Однако то, когда состоялось ее последнее сражение, известно доподлинно. Последним актом «внутренней» войны стала центральноевропейская операция союзников 22 марта – 11 мая 1945 г., когда армии Соединенных Штатов, Великобритании и Франции заняли западную часть Германии и часть Австрии. А ее наиболее важным эпизодом в масштабах человечества стала Тридцатилетняя война 1618–1648 гг., 400-летие начала которой приходится на нынешний год. В результате этой самой важной войны в истории возник тот мир, в котором мы живем. То есть чисто внутренний эпизод (ни Россия, ни Китай, ни Индия в конфликт вовлечены не были) истории Запада оказался событием глобального значения. С этим, видимо, связана и установившаяся традиция отождествлять достижения Запада с достижениями всего человечества.

Итак, перманентный до этого внутренний конфликт завершился в 1945 г., пока, по меньшей мере. В середине прошлого века возникло уникальное сообщество, отношения между участниками которого строятся на иных, нежели в международной системе вообще, принципах. Это сообщество ценностей и интересов, собственно, и является физическим содержанием устоявшегося в публицистике понятия «Запад». В интеллектуальном плане оно было концептуализировано авторами «английской школы» теории международных отношений во второй половине ХХ века. Такие представители этого направления, как Хэдли Булл и Барри Позен, ввели в употребление понятия «международное сообщество» и «международное общество». Отношения между государствами внутри сообщества основаны на страхе неограниченного насилия и более совершенны, чем вне его. А «международное общество» продолжает жить по традиционным анархическим и эгоистическим правилам.

Примечательно, что после завершения первой холодной войны в 1991 г. была предпринята политическая и интеллектуальная попытка распространить понятие «международное сообщество» на всю совокупность государств. Установившийся в тот период т.н. либеральный мировой порядок в политическом измерении опирался именно на гипотезу о существовании целостного международного сообщества, выразителями интересов и ценностей которого является сплоченная группа западных государств во главе с США. Это было адекватно возникшей после распада СССР ситуации и даже в чем-то справедливо. При балансирующей на грани коллапса России и «копящем силы в тени» Китае кто-то должен был брать на себя ответственность. Более того, выступая от имени всего человечества, а не только своего собственного, Запад в своих глазах поступал даже благородно. Во-первых, он отказывался от многовековой традиции наслаждаться плодами победы. Во-вторых, любезно предлагал остальным присоединиться к победителям. Естественно, на тех условиях, которые победители могли предложить, обеспечивая приоритетность своих интересов. Отказ России, хотя и обусловленный объективными факторами, сделать это был воспринят с глубочайшим разочарованием, которое находится в сердцевине современного отношения к Москве подавляющего большинства в американском истеблишменте.

При этом в российской научной и экспертной дискуссии вопрос о том, как страна может стать участником этого «международного сообщества», был и остается одним из наиболее обсуждаемых. До конца 2000-х гг. этому вопросу посвящалось множество статей, докладов и книг. Спектр рецептов варьировался в самом широком диапазоне. Высказывались идеи о простом вхождении в Запад на основе фактически младшего партнерства (что обеспечивало бы определенный учет российских интересов) и восприятия ценностей. Но одновременно возникали и более экстравагантные концепции партнерства на равных и его институционального оформления в виде в том числе союза России и Европы. Однако Запад – это не только сообщество, основанное на ценностях и интересах, но и режим, гарантом существования которого остается наличие гегемона. Роль его всегда исполняли США, располагавшие ресурсами многократно большими, нежели другие участники. И исключительная адаптивность европейцев к зигзагам американской политики говорит в пользу неизменности объективных причин такого порядка вещей. Россия готова была принять ценности и даже разделить с Западом общие интересы – именно на этом делали и делают упор сторонники доктрины присоединения к Западу. Но вот участие в режиме изначально было совершенно невозможным. Несколько предложенных церемоний посвящения, как, например, в 1998–1999 гг. в связи с событиями вокруг Югославии, Москва успешно провалила.

Частично или полностью включенными в международное сообщество Запада оказались даже отдельные социальные модели, исповедующие другие ценности, нежели Европа и ее продолжение в Новом Свете. Например, Япония, Южная Корея или Сингапур. Поэтому пока предопределенность сохранения их в строю союзников Соединенных Штатов связана не с уникальной природой отношений между ними, а с военно-стратегическими соображениями локального характера. Другими словами – абсолютной зависимостью от Вашингтона как защитника и гегемона. Смогут ли эти страны оставаться частью Запада в случае (пока не просматривающемся) их военно-стратегической эмансипации – вопрос открытый.

Кто ревизионист?

Эти «две войны» – внутренняя и внешняя – определили поведение и стратегическую культуру стран Запада. В такой же степени, как Степь диктовала стратегическую культуру России во времена раннего Московского государства, а большая удаленность от других центров силы – привычки Китая и Индии. Для России соседство со Степью сделало неизбежной стратегию практически перманентной экспансии и собирания земель. У китайской и индийской цивилизаций географическая удаленность воспрепятствовала выработке навыков действовать в союзах – расположенный настолько далеко партнер просто не имел физической возможности прийти на помощь. Сейчас все три важнейшие стратегические культуры не-Запада сталкиваются с обстоятельствами, вынуждающими их адаптироваться.

Территориальная экспансия России ограничена собственной демографией и международной политикой в Евразии. В результате исторического поражения в холодной войне и резкого снижения возможностей России вдоль ее границ возникло множество новых суверенных государств вкупе с разнообразными интересами крупных внешних игроков. Поэтому Россия уже не полагается на силу, а строит международные институты, выступает с многосторонними инициативами. Такими, как, например, Большая Евразия – стратегический план формирования на евразийском пространстве международного сообщества, плотность которого будет выше, а отношения между участниками – теснее, чем с третьими сторонами.

Индия и Китай постепенно становятся уже не объектом политики других – России и Запада, а самостоятельными источниками экспансии регионального и глобального значения. Экспансия должна принимать современные формы многостороннего сотрудничества, иначе она неизбежно приведет к жесткому противодействию со стороны их малых, средних и даже великих соседей. Попытки уравновесить Китай можно наблюдать уже сейчас, когда Индия и Япония приветствует продвигаемые США концепции.

Трюизмом является утверждение, что европейская теснота – от греческих полисов до суверенных монархий XVII века – всегда была идеальным ландшафтом для конфликта. Отсюда задиристость европейских народов и одновременно их удивительная мобильность и гибкость в вопросах создания коалиций более или менее стабильного свойства. Обширные территории вовне исторически выглядели пространством экспансии и колонизации. За всю историю Европы она только два раза сама становилась объектом масштабного внешнего вторжения. В 711–732 гг. арабы Омейядского халифата захватили почти всю территорию Иберийского полуострова и дошли до Луары, пока не были отражены франками в битве при Пуатье. В XIV–XVII веках Европа подверглась вторжению турок-османов, решающим эпизодом которого стала Великая турецкая война 1683–1699 гг., после которой вторжения Европе уже никогда не угрожали. Все силы уходили на внутреннюю борьбу или внешнюю экспансию. В начале XVIII века возможность такой экспансии на востоке была прочно заблокирована Россией. Московское царство, Российская империя и СССР сами продвигались в западном направлении, успешно присоединив части Европы. На остальных географических векторах Запад не встречал практически никаких ограничений и непрерывно оставался источником экспансии. Два «длинных века» – восемнадцатый (1648–1789 гг.) и девятнадцатый (1789–1914 гг.) – могущество Запада растекалось по миру и к моменту своего заката заняло всю обитаемую сушу за исключением России и Японии.

Перманентный внутренний конфликт оставался нормой до тех пор, пока имелись силы, а внешней угрозы не было. Колыбель Запада – Европа постепенно слабела и после сокрушительной для себя первой половины ХХ века внутреннюю борьбу закончила. При поддержке США возник феномен европейской интеграции – наиболее цивилизованная за всю историю форма межгосударственных отношений. Этот проект стал спасением для европейских элит и необходимой «перезагрузкой» всей политической системы. Но последствия «второй тридцатилетней войны» оказались для Европы принципиально другими, нежели первой в XVII веке. Если 400 лет назад внутренний конфликт позволил европейцам создать правила, которые они потом распространили на весь мир, то события 1914–1945 гг., наоборот, привели к потере европейскими государствами глобального значения. Европа с тех пор, по выражению Раймона Арона, должна была одновременно делать много ставок. Возник и самый устойчивый военный блок в истории – Организация Североатлантического договора (НАТО).

При этом в обоих случаях – и в первой, и во второй Тридцатилетних войнах – источником конфликта служили силы, обойденные в сложившейся системе прав и привилегий. В XVII веке инициаторами конфликта выступили «восходящие державы» той эпохи – североевропейские государства и Франция, недовольные доминированием Габсбургов в Центральной Европе. В ХХ столетии такую же роль сыграли другие «восходящие державы» – Германия, Италия и Япония, недовольные разрывом между своими увеличившимися возможностями и недостаточным влиянием и престижем. Не случайно великий историк и политический философ Эдвард Карр констатировал в 1939 г.: «То, что получило всеобщее определение как “возвращение силовой политики”, было на самом деле концом силовой монополии, которой располагали до этого державы статус-кво».

Сейчас, в первой четверти XXI века, силовая монополия нарушена не только в традиционном, военном, измерении. Российская операция в Сирии впервые после 1991 г. ограничила США в праве произвольно использовать смену режима как наиболее простой способ решения внешнеполитических проблем за пределами «международного сообщества» Запада. Китайская стратегия «Пояса и пути» может стать концом монополии Запада в области экономической и «мягкой» силы. В последние годы экономическое могущество КНР и готовность его распространять привели к тому, что у малых и средних стран за пределами китайской периферии появилась альтернатива международным экономическим институтам, контролируемым Соединенными Штатами и их союзниками.

Однако парадоксальным образом инициатива конфронтации по-прежнему принадлежит тем, кто вроде бы должен держаться за существующий порядок вещей. На этот парадокс указывал в статье 2015 г. Рэндалл Швеллер: «Именно гегемоны – как недавно коронованные, так и перспективные (данный тип государства, насколько мне известно, вообще не обсуждался в литературе) – больше всего годятся на роль ревизионистских государств и наиболее к этому мотивированы». Как раз поэтому сейчас, как, собственно, и все годы после завершения первой холодной войны, к силовой политике наиболее активно обращались именно те государства, которые вышли из нее победителями. Это США и их европейские союзники. Количество вооруженных интервенций, осуществленных ими за 27 лет, несопоставимо с аналогичными деяниями России, Китая, который вообще ни с кем не воевал, и вообще всех остальных стран мира. Это заставляет согласиться со Швеллером в том, что подлинными ревизионистами, стремящимися пересмотреть международные порядки в более комфортную для себя сторону, являются именно державы Запада.

При этом изначально их ревизионистский напор был обращен к самим основам международного порядка, поскольку, добившись успеха в первой холодной войне, они чувствовали себя вправе перестраивать мир в соответствии с собственными представлениями, интересами и ценностями. Не случайно в 1990-е и первой половине 2000-х гг. было так много разговоров о «конце Вестфаля» и появлении новой системы координат, в том числе отмирании классического суверенитета. Как подметил в свое время Карр, больше всего о снижении значения суверенитета говорят те, кто свой суверенитет способен защитить. Сейчас дело принимает еще более увлекательный оборот. Во главе движения вновь встали главные ревизионисты мировой истории – США, провозгласившие устами эксцентрика Трампа стратегию извлечения односторонних выгод. Таким образом произошло окончательное возвращение к в принципе классической для мировой истории борьбе не за ценности, а за ресурсы и доминирование.

Со своей стороны, Россия никогда к пересмотру формальной стороны мирового устройства не призывала. Наоборот, вплоть до 2014 г. она неустанно подчеркивала на официальном и экспертном уровне, что международное право нужно соблюдать, а Совет Безопасности ООН – единственный легитимный орган международного сообщества. Аналогичным образом действовал и Китай. Хотя Пекин и создавал международные финансовые институты, параллельные тем, которые контролируют США, он никогда не ставил под сомнение институты политические. Либеральный мировой порядок, существовавший до последнего времени, экономически полностью устраивал Китай, позволяя ему копить силы и постепенно позиционировать себя в качестве альтернативного Западу источника ресурсов развития для средних и малых государств. В каком-то смысле эффективно паразитировать на глобализации, забирая у ее властелина – Соединенных Штатов – ресурсы и рабочие места. Но сейчас благословенные времена для Пекина закончились.

Еще один парадокс заключается в том, что борьба Россия с Западом исходит из презумпции необходимости установить некие правила игры. Формально новые, но фактически речь идет просто о соблюдении Западом требований, существующих со времен Вестфальского мира 1648 г., – не вмешиваться во внутренние дела, уважать суверенное равенство и не стремиться к силовому доминированию над другими. Это, кстати, ставит Москву в заведомо более уязвимую позицию в условиях разворачивающейся второй холодной войны. Потому что в рамках привычных представлений о целеполагании во внешней политике целью борьбы является максимизация выигрышей, то есть победа, а не соглашение или сделка. Соглашения фиксируют результат противостояния, но ни в коем случае не определяют его цели и задачи. Россия же, которую подозревают в ревизионизме, на деле стремится к договоренности. Однако, если рассуждать в категориях классической науки о международных отношениях, ее подход может быть воспринят как позиция относительной слабости. Взывая к уму и даже сердцу партнеров в США и Европе в условиях уже начавшегося конфликта, можно остаться неуслышанным.

Оговоримся, что соглашение может стать целью борьбы, только когда противники без оговорок признают легитимность друг друга. Как это было, например, во время самой яркой «дипломатической» войны за последние 400 лет – Крымской (1853–1856 гг.). Тогда целью главного игрока – императора Наполеона Третьего – было не реализовать экстравагантные планы Пальмерстона по отторжению у России Польши, Прибалтики, Крыма и Кавказа, а восстановить баланс сил в Европе. Что он успешно и сделал после занятия Севастополя. Заметим, кстати, что в середине XIX века противники России, как и сейчас, действовали в составе коалиции. Но в позапрошлом веке в основе отношений лежала монархическая легитимность, исполнявшая функцию сродни современному Уставу ООН – ограничивать произвол более сильных государств. К возвращению такой взаимной легитимности и призывают сейчас Россия и Китай.

Другое дело – Соединенные Штаты и их союзники. После 1991 г. они системно и последовательно нарушали базовые принципы международного общения и международного права. По-своему резонно, исходя из тезиса афинских послов в «Пелопонесской войне» Фукидида: «сильные делают то, что хотят, а слабые – то, что им позволяют сильные», а тем, кто слабее, «лучше подчиниться, чем терпеть величайшие бедствия». Это не сработало в случае с маленькой и совсем уже «отмороженной» Северной Кореей, зато получилось в случае с формально более весомым Ираком. Югославия – достаточно крупное европейское государство – была демонстративно демонтирована при активной помощи стран Европейского союза, которые без промедления признавали откалывающиеся республики бывшей федерации. Данный случай вообще уникален в европейской истории – крупнейшие державы Европы пошли на осознанное уничтожение суверенного государства.

В период 2003–2011 гг. страны Запада осуществили прямые вооруженные интервенции в Афганистане, Ираке и Ливии – в последних двух случаях результатом стало физическое уничтожение глав государств. Похожий сценарий готовился и для Сирии, но столкнулся с неожиданным препятствием – режим Башара Асада поддержали Иран и, что сыграло решающую роль, Россия. Наконец, после нескольких лет последовательного ухудшения отношений, в прямую конфронтацию втянули Россию. Поддержка Западом в феврале 2014 г. государственного переворота в критически важной для России стране не оставляла Москве выбора. А в конце 2017 г. противником США официально объявлен Китай, который вообще вел себя мирно по сравнению с относительно задиристой Россией. В ответ на жесткую позицию по Украине Россию обложили мерами экономического давления и периодически пытаются изолировать. Против Китая медленно, но последовательно разворачивается торговая война.

В каждом из приведенных примеров Запад действовал проактивно, инициатива обострения всегда принадлежала Соединенным Штатам и их союзникам. То, что мы наблюдаем сейчас – не контратака Запада в буквальном смысле этого понятия. Контратака следует за атакой, а на Запад никто не нападал. «Восходящие державы» Китай и Россия усомнились в праве США и их союзников узурпировать вопросы международной безопасности, сравнительно скромно ответили там, где агрессивность превысила все возможные пределы. Но системной борьбы никто не начинал и начинать не думал. Западные державы сами стали ее инициаторами после исчезновения единственного сдерживающего фактора – могущественного СССР в 1991 году. Особенность Запада – его имманентный ревизионизм, присущая ему, по мнению Швеллера, «склонность к риску и решимость вносить изменения в существующий порядок», в том, что он не перестает бороться и никогда не самоуспокаивается, как говорят в России, «на печи». Эта борьба является естественным состоянием и не имеет альтернативы. Она прекращается, только когда противник исчезает с карты как автономная единица. Будучи, как правило, включенным в Запад. Наиболее ярким примером стала Япония после поражения во Второй мировой войне и американской оккупации.

Не просто холодная война

Новая «мирная» война характеризуется одновременно нежеланием всех значимых участников сползти к полномасштабному конфликту (в нем погибнут все) и созданием множества рискованных ситуаций, которые к такому конфликту могут привести. В этом отношении она схожа с последними десятилетиями первой холодной войны второй половины ХХ века. И это основная причина искушения их отождествлять. Но подобное отождествление стало бы, видимо, фатальным аналитическим упрощением с точки зрения как системных признаков нового глобального конфликта, так и возможных стратегических решений участников.

Возникшую ситуацию нельзя считать простым продолжением истории прошлой холодной войны. Как, например, Вторая мировая война стала продолжением Первой, мотивированным необходимостью скорректировать возникшие по ее итогам системные перекосы – недобитую Германию и несправедливо обойденную трофеями Японию. В случае стратегического поражения опять подняться России, скорее всего, не дадут. Наиболее радикальным вариантом может оказаться даже физический раздел страны. Но полностью изменился контекст, как внутри, так и вовне. Этого не произошло в межвоенные 1919–1939 гг., когда основные участники международной политики не менялись. Только Россия переоделась из императорского мундира в большевистскую тужурку.

Тактически и стилистически текущие события в отношениях Россия–Запад ближе к отношениям Запада и Советской России в 1920–1930-е годы. Стратегически же сейчас с момента завершения холодной войны изменилось все. Во-первых, в новом этапе «внешней» войны Запада отсутствует ярко выраженная идеологическая составляющая. Противник не исповедует радикальную идеологию, отрицающую основы европейских ценностей. Более того, в мире растет ценностный плюрализм. Во-вторых, изменились все контексты. Уникальность ситуации, как уже многократно писали, в том, что адресатом политики США и их союзников по международному сообществу Запада является не локальная третьесортная диктатура, а одна из ядерных сверхдержав – развитая индустриальная Россия. За спиной которой стоит Китай.

Во второй половине ХХ века качественно отличался внутренний контекст, в рамках которого разворачивалось противостояние. На фоне подавляющей бедности в большинстве азиатских и не только стран только Запад мог предложить привлекательную модель экономического развития. Спору нет, помощь, которую СССР оказывал своим сателлитам, была значительной и в ряде случаев способствовала индустриализации. Однако сама экономическая модель, продвигаемая Москвой, не могла обеспечить устойчивого развития. Этим успешно воспользовался, в частности, Китай, решив параллельно задачу подстраховаться от угрозы с Севера. После десятилетий бедствий – войны, «большого скачка» и культурной революции – во второй половине 1970-х гг. власти КНР приняли решение перейти к политике экономической открытости.

Сейчас ресурс экономической «вестернизации» стратегически важных государств Азии в значительной степени, если не полностью, исчерпан. Да и сама Россия, хотя ей критически не хватает роста, уже – спасибо рыночной экономике – не бедная страна с отсутствующей туалетной бумагой и гнилой картошкой в овощных магазинах.

С другой стороны, на самом Западе закончился уникальный для истории капитализма период, когда неизбежное неравенство распределения доходов компенсировалось сногсшибательным экономическим ростом 1940-х – 1970-х годов. Сейчас запасы преимущественно исчерпаны, результат – рост популизма и неуверенность населения. Попытки гальванизировать общество через конфликт, в данном случае с Россией, материально подкрепляются слабо.

Внешний контекст также подвергся радикальной трансформации. Век Европы закончился в 1914 г., век Америки заканчивается на наших глазах, веку Китая не бывать – сдерживать его будут все. Но XXI век станет веком Азии, когда системообразующие конфликты будут происходить в самой населенной части земли. Новая мировая политическая география имеет совершенно определенное физическое измерение – выход Китая и Индии в число держав мирового порядка и заявление ими мировых же амбиций.

Потребовалось более чем полтора столетия для того, чтобы включение Китая в Вестфальскую систему привело к началу фундаментальных изменений принципов и условий ее развития. После обретения независимости в 1947 г. в вестфальскую систему включена Индия. Но фактором, влияющим на положение дел и расстановку сил в мире, это стало только сейчас. Китай и Индия – важнейшие участки «Римланда», контроль над которым, согласно классической геополитике, позволяет океаническим державам сдерживать континентальную Россию. Теперь эти две страны сами становятся уже не полем игры, а источниками глобальной и региональной экспансии. Как говорил Генри Киссинджер, возвышение Китая и Индии намного важнее для мировой политики, чем даже распад СССР. И именно оно, возможно, предопределило неизбежность синхронной атаки на Россию и Китай. Китай сдерживают, на Россию наступают в расчете победить и, полностью или частями, включить в режим «международного сообщества».

У Запада, безусловно, есть опыт одновременной успешной борьбы с двумя противниками (нацистской Германией и императорской Японией). Но тогда на его стороне выступала гигантская по своим природным, географическим и мобилизационным ресурсам Россия. Сейчас предпринимаются попытки сделать аналогичным союзником Индию. Но вероятность успеха зависит от того, насколько постоянное союзничество вписывается в индийскую стратегическую культуру. Пока результат не очевиден. А резкие действия Соединенных Штатов, угрожающие военно-техническому сотрудничеству Индии и России, уже вызвали раздражение Дели. Национально ориентированное правительство Нарендры Моди не может позволить даже таким могущественным державам, как США, диктовать себе, с кем вести дела, а с кем нет. У Соединенных Штатов меньше возможностей надавить на Индию, чем на Россию, не говоря уже о Китае, тесно связанном с Вашингтоном экономически, или о европейцах, полностью зависимых от американских союзников. Товарооборот Индии и США в 2017 г. составил 76 млрд долларов, что почти в 10 раз меньше американского товарооборота с Китаем. А главное – Индия не нуждается в Америке для обеспечения своей национальной безопасности. Вашингтону же хорошие отношения с Дели необходимы в контексте большой антикитайской игры.

Ясность намерений

Внешние и внутренние условия, в которых сейчас разворачивается конфликт, не предопределяют его исход в пользу одного из вовлеченных противников. Именно это, возможно, двигает решимостью России, вызывающей искреннее возмущение на Западе. И поэтому еще один, к сожалению, трюизм – отношения России с Соединенными Штатами и их союзниками вряд ли имеют шансы на улучшение в обозримой перспективе. Это снимает проблему неопределенности намерений – наиболее важный методологический вопрос в теории международных отношений со времен Фукидида. Сейчас намерения американского блока (в том числе Европы, которая постоянно колеблется и пытается играть разные партии) в отношении России, Китая или Ирана предельно понятны, что создает небывалую определенность в мировой политике в целом.

Москве, вероятно, следует стремиться к тому, чтобы выработать стратегические привычки, которые помогут извлечь выгоду из изменений внутреннего и внешнего контекста. Необходимо с большей осторожностью относиться к идее о возможности установления статус-кво и новых правил игры. Это невозможно просто потому, что прекратить борьбу на «внешнем» фронте Запад может, только инкорпорировав противника внутрь себя на тех или иных условиях, как это произошло с Германией в 1945 г. и предлагали сделать наиболее мудрые западные политики и ученые в отношении России после 1991 года. Тогда эти советы не послушали. Аналогичная стратегия, только другими средствами, проводилась в отношении Китая после начала рыночных реформ. Американские и китайские стратеги вели своеобразное соревнование. Китаю нужно было мирно наращивать мощь до того времени, когда для победы уже не потребовалась бы война, а США – поддерживать развитие рынка до объема, ведущего к неизбежности политической либерализации. Перелом, как констатируют видные российские китаисты, произошел на наших глазах. В Пекине поняли, что «держаться в тени» более невозможно, а в Вашингтоне – что развитый Китай не будет комфортным партнером по причинам стратегического характера. В принципе либеральные иллюзии 1990-х гг. дали Китаю два с половиной десятилетия форы.

Вряд ли можно рассчитывать на институциональные решения в форме международной конференции в формате Хельсинки-2. Запад выступает как коллектив с достаточно высокой степенью солидарности и дисциплины по важнейшим вопросам. «Философия Хельсинки» стала фундаментом поражения СССР в первой холодной войне, а судьба ОБСЕ после ее завершения показала всю ограниченность институциональных решений. Вариант соглашения на основе «всеобщей неполной удовлетворенности» (совершенно нетипичного для стратегической культуры Запада) гипотетически достижим только в условиях, когда Соединенные Штаты осознают, что победа невозможна. Собственных материальных ресурсов России недостаточно, чтобы создать такие условия, но история работает на нее, как бы эмоционально это в современных обстоятельствах ни звучало.

Новый глобальный контекст актуализирует необходимость внимательно прислушиваться к тому, как действия США и их союзников влияют на стратегические планы тех, кто пока остается основным получателем выгод от противостояния Запада с Россией, т.е. крупнейших стран Азии – Китая и Индии. Пока их устраивает положение вещей, но системные сдвиги, к которым может привести тотальность антироссийской компании Запада, вероятно, скажутся и на процессах, особенно в экономике, позволивших Пекину и Дели смотреть в будущее с оптимизмом. Обе державы достаточно индифферентны в отношении конфликта Россия–Запад. Однако вероятность «осыпания» существующей инфраструктуры глобализации может обесценить для них многие элементы отношений с Западом. Реакция Дели на новые санкционные действия Вашингтона в этом отношении показательна.

Внимательного наблюдения, видимо, заслуживает слабейший из игроков – Европа и ее ведущие державы – Германия и Франция. Сейчас Европа, вероятно, переживает третью за сто лет геостратегическую катастрофу. Втянувшись в 2014 г. в конфликт с Россией, западноевропейцы поставили себя в фатальную зависимость от США и их союзников в Восточной Европе, сократив поле для маневра до минимальных размеров. Результатом третьей катастрофы может оказаться полная утрата не только стратегической субъектности, но даже автономии. Однако произойдет это не сразу, Берлин и Париж будут пытаться лавировать, хотя бы тактически. Это лавирование также стоит использовать для создания упоминавшихся выше условий нового мира.

Важнейшие тенденции развития международной системы оправдывают ставку на относительную консолидацию широкого евразийского пространства. Для Запада объединенная и целостная Евразия представляет такую же угрозу, какую исторически для Франции представляла объединенная Центральная Европа. Как только германское единство впервые стало реальностью во второй половине XIX века, все претензии Парижа на гегемонию в Европе оказались бессмысленными. Россия уже предпринимала попытку объединить Евразию «железом и кровью» (под флагом коммунистической идеологии), и главным препятствием на этом пути оказался новый Китай, возникшии? в 1949 г. после 100 лет унижений. Сейчас Евразия может добиться относительной целостности через рациональное многостороннее сотрудничество основных держав, в центре которого китайско-российское взаимопонимание в области стратегических интересов. Внешнее давление и логика собственных глобальных амбиций должны двигать Китай в сторону ревизии подходов, традиционно отдающих предпочтение двустороннему сотрудничеству.

Наконец, необходимо корректировать собственные представления в отношении своего места и роли. Возникший конфликт Запада с Россией – это, скорее, первый эпизод гораздо более масштабных процессов адаптации Запада к новому внутреннему и внешнему контексту. Россия в немалой степени инструментальна. Это может задевать чувства россиян, поскольку не вполне отвечает их представлениям о себе как о центре международных процессов. Пока Москва стремится к тому, чтобы стать универсальным балансиром в международной системе, которая сформируется в ближайшие десятилетия. Но чтобы это стало реальностью, условия для уверенности нужно создавать внутри. Без постоянного наращивания внутренней устойчивости ставка исключительно на тактическую игру приведет к тому, что очередное изменение контекста лишит страну значения. Перефразируя автора известной телеграммы и статьи Джорджа Кеннана, можно без большого преувеличения сказать, что Россия должна быть благодарна Западу за ясность в отношениях. Однако в первую очередь за то, что впервые с начала XVII века ей создали условия для внутренней консолидации на основе приобретаемого самосознания самостоятельной единицы, уже не мечущейся между разными географическими направлениями.

Данная статья развивает и дополняет аргументы, изложенные в статье, подготовленной по заказу Валдайского клуба.

Россия. США. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 июля 2018 > № 2714099 Тимофей Бордачев

Россия в комиссии по перемирию в Сирии за сутки зафиксировала три нарушения режима прекращения огня, Турция — тоже три, сообщается в среду в информационном бюллетене Минобороны РФ.

"Обстановка в зонах деэскалации оценивается как стабильная. Российской частью представительства совместной российско-турецкой комиссии по рассмотрению вопросов, связанных с фактами нарушений режима прекращения боевых действий, зафиксировано три случая стрельбы в провинции Латакия. Турецкой частью представительства зафиксировано три случая стрельбы в провинции Идлиб", — говорится в сообщении.

В Минобороны добавили, что в течение дня Центром по примирению враждующих сторон в Сирии проведено три гуманитарные акции. В населенном пункте Шамир (провинция Алеппо) выдано 650 продовольственных наборов общим весом более 2,8 тонн. В населенном пункте Даиль (провинция Дераа) выдано одна тысяча продовольственных наборов общим весом более 4,3 тонны. В населенном пункте Авенат-Эль-Кабира (провинция Алеппо) выдано 650 продовольственных наборов общим весом более 2,8 тонны. Медицинскую помощь получили 68 человек.

В ведомстве отметили, что в течение суток соглашения о присоединении к режиму прекращения боевых действий не подписывались. Количество населенных пунктов, присоединившихся к процессу примирения, не изменилось — 2518. Число вооруженных формирований, заявивших о соблюдении режима перемирия, также не изменилось — 234.

ГИБКОСТЬ

Сирийцы подбили еврейский самолёт, русские умиротворяют Даръа

Гибкость - гибкость движений. Гибкость стана. Изворотливость, способность легко приспособляться к обстоятельствам, успешно разрешать разнообразные, частые затруднения. Он проявил достаточную гибкость в этом щекотливом деле.

Д. Н. Ушаков. Толковый словарь русского языка.

В последние дни целый ворох сведений пришёл из Сирии. Самое свежее: сирийская ПВО подбила израильский военный самолёт, который атаковал авиабазу Тифор в провинции Хомс, об этом сообщает САНА: «системы ПВО отразили агрессию Израиля, сбив некоторое количество ракет и подбив один из атакующих самолётов, вынудив остальные покинуть воздушное пространство». Здесь обращает на себя внимание, что про ракеты пишут «сбив», а про самолёт — «подбив». То есть, видимо, он не был уничтожен, а только повреждён.

Всё это происходит на фоне успехов государственной армии Сирии — соответственно, и российских военных. В провинции Даръа (Дераа) лидеры вооружённых формирований согласились прекратить боевые действия. Это сообщает Минобороны России в своём бюллетене. Договорённости достигнуты по результатам переговоров при посредничестве российского Центра по примирению. Это происходит, естественно, не по доброй воле боевиков так называемой «сирийской свободной армии» и других бандформирований, а из-за того, что армия Асада действительно имеет за последние недели ряд очень крупных успехов на границе с Иорданией и Израилем. Так, например, на днях взяли под контроль переход с Иорданией «Насыб».

Естественно, Израиль (и США, которые стоят за ним) безрадостно смотрит на укрепление государственности на юго-западе Сирии, в районах, которые граничат с Израилем. Поэтому, видимо, мы и узнали ещё в мае о том, что в Конгресс Соединённых штатов внесён законопроект о признании Голанских высот (это оккупированная территория, которая принадлежит Сирии, но уже много десятилетий удерживается израильтянами) неотъемлемой частью Израиля.

Ещё 1 июля евреи перебросили на границу с Сирией дополнительные бронетанковые и артиллерийские части, как они сообщают, «на фоне возобновившихся действий в сопредельных районах соседнего государства». Цахаловцы говорят, что «усиление группировки на Голанских высотах носит характер мер предосторожности и не меняет политики невмешательства в ситуацию в соседней стране». Да, хорошее невмешательство, конечно — регулярно запускать туда ракеты и самолёты...

Ну и, наконец, информация от 6 июля: тысячи сирийцев за последние дни и недели бежали от боевых действий, разгоревшихся в южных районах страны, на границу с Израилем, рассчитывая найти там безопасность и помощь. Евреи к себе, естественно, не пускают, но перебрасывают в палаточные лагеря на другой стороне десятки тонн гуманитарных грузов. Здесь, конечно, возникает вопрос: что это за беженцы такие и что это за гуманитарные грузы — не в кавычках ли они?

Экспертные оценки

Леонид Ивашов

Первое. Подчеркну, что на сирийском пространстве, на сирийском фронте столкнулись две стратегии, у которых совершенно разные цели и задачи. Никакой стихии в сирийском процессе не происходило: была спланирована операция, а инициаторами этой операции выступали именно Соединённые штаты, Израиль и Турция. Их цели были очевидны: «раздолбать» Сирию, разрушить стабильность сирийского государства и превратить его в некое подобие Ирака, Ливии — в такую территорию, где постоянно шли бы боевые действия. И не только внутри самого государства (здесь в Сирии как раз не особенно получалось), а за счёт формирования организаций боевиков, типа ИГ, ан-Нусры (запрещены в России — ред.) и других, подпитывая их, провоцируя, подталкивая к военным действиям, чтобы сирийский котёл всё время кипел.

Больше всего в этом был заинтересован, конечно, Тель-Авив. Потому что, когда арабы воюют с арабами, мусульмане с мусульманами — это самая лучшая ситуация для Израиля. «Вы воюйте, мы будем в этот пожар подбрасывать дровишек, помогать в этом процессе будут американцы— и всё. Сражайтесь до последнего мусульманина, до последнего араба». Израиль в такой ситуации чувствует себя в безопасности. Можно дискутировать, кто главным был зачинщиком в этой операции — Израиль или США? — но, скорее всего, это единое целое. Турция решала свои частные задачи: отхватить часть территорий — нефтеносных, плодородных территорий. Ну а Катар, Саудовская Аравия — это были вспомогательные элементы.

И вдруг сирийское государство первоначально выстояло, а в критический момент активно вмешались Россия и Иран. Где-то за спиной ещё и Китай маячит, по крайней мере тоже оказывая поддержку сирийцам, значит, где-то косвенно и нам. Налицо схватка двух мощных сил. И сегодня мы видим, что ситуация всё же тоже разворачивается в пользу законной власти Башара Асада, в пользу России. Тем более, что треугольничек, который был запущен от нас — Москва-Тегеран-Анкара, — начинает работать и против Израиля, и против США.

Итак, Израиль и США спланировали операцию, нашли спонсоров этой операции, сформировали огромные массы террористов — и вдруг они проигрывают. Впервые проигрывают после распада Советского Союза! Естественно, что просто вывесить белый флаг и прекратить эту операцию они не могут по различным причинам. И военно-стратегическим, и чисто внутриполитическим, и даже геополитическим. И поэтому сегодня идёт схватка: какая всё же линия победит в Сирии? На примирение? Мягкость Дамаска казалась мне опасной, когда я встречался с Башаром Асадом. Но эта его мягкость, чрезмерная гибкость сегодня работают. Плюс российский Центр примирения, российская политика на Ближнем Востоке переламывают ситуацию в пользу возвращения Сирии к стабильному восстановлению своей государственности, развитию и т.д. И поэтому сегодня можно ожидать (и это мы наблюдаем) попыток переломить ситуацию со стороны США и Израиля (и Турции в какой-то мере, хотя Турция здесь как бы во втором эшелоне, решает частные задачи). И развязать новый этап внутрисирийской войны с последующим привлечением боевиков и прямой агрессии — по крайней мере, со стороны Израиля.

Эта схватка будет ожесточаться — тем более в преддверие встречи Путина с Трампом. Конечно, каждая из сторон хочет и пытается (Россия, может быть, в меньшей степени) иметь сильные позиции.

То, что произошло с израильским самолётом, это, скорее всего, реальность, а не элемент информационной войны. Я вообще положительно отмечаю действия сирийского руководства в информационном поле. На фоне западной, турецкой, израильской информации Сирия действует правдиво. Здесь на вооружение взята правда. Не преувеличивают многого, но говорят то, что произошло в реальности. Да, действительно, по израильским самолётам в каждом их налёте сирийцами ведутся боевые стрельбы, боевые пуски — это реальность. То есть Сирия, несмотря на сложную ситуацию, не сдаётся, демонстрирует готовность к сопротивлению. Это факт.

Теперь о том, что касается Эль-Кунейтры и Голанских высот. Понятно, что высоты — это стратегически важный объект снабжения значительной части и Сирии, и Израиля водными ресурсами. Именно там расположены мощные водохранилища. Этот горный массив — важный стратегический объект,. Эль-Кунейтра лежит в долине, постоянно обстреливается. Туда вводили миротворцев, в том числе наших, мне доводилось не раз там бывать. Видел, во что превратили город израильтяне. Видел, что всё время на Голанских высотах находится достаточно мощная группировка евреев. Израильтяне никогда не планировали и не планируют отдать Голаны добровольно. Сейчас уже пригласили в помощь Трампа, чтобы он заявил о принадлежности Голанских высот государству Израиль. Даже на фоне других шагов — с Иерусалимом как «столицей» Израиля — голанская точка напряжения может быть главной. Потому что именно здесь граница Израиля и Сирии, а также так называемые «беженцы» — я сознательно пищу это слово в кавычках.

Скорее всего, основная масса беженцев — это реальные люди, уставшие от военных действий. Но всегда в ряды беженцев будут внедряться боевики. Чьи они будут, сказать сложно. Но то, что боевики, противостоящие сирийскому руководству, там будут — это однозначно. Израильтяне их на свою сторону, естественно, не пустят. Потому что часть беженцев могут солидаризироваться с палестинцами, с Хезболлой и т.д. А вот за те поселения, которые на сирийской территории, будет вестись борьба. Американцы полезут со своей помощью, евреи — чтобы создать там боевые отряды и чтобы в любой момент можно было спровоцировать стычки между Израилем и Сирией. Скорее всего, история с беженцами задумана именно для этих целей. По сути дела, израильтяне попытаются создать буферную зону между Голанскими высотами, Эль-Кунейтрой и в целом сирийской территорией. Чтобы всегда можно было там устроить провокации, потом обстреливать своей артиллерией сирийские подразделения — как они и раньше делали.

Можно ли подозревать, что под видом так называемой гуманитарной помощи прячутся не только консервы и мука, но и так называемые «маслята» и «стволы»? По-другому, собственно говоря, не бывает. И в том, что сбрасывали американцы якобы для иракских беженцев, вдруг оказывалось оружие — пусть и старенькое, но оружие. Так что это однозначно, это уже работа спецслужб. Я думаю, что иранцы безразличными не останутся.

То, что 1 июля израильтяне перебросили на границу с Сирией дополнительные бронетанковые и артиллерийские части — это беспокойство за собственную безопасность, и цель переброски оборонительная? Либо, наоборот, в какой-то момент цахаловцы способны перейти к сухопутным наступательным операциям?

Я бы говорил здесь даже немножко масштабнее. Весьма вероятна попытка дестабилизации Ирана и в том числе военный удар. С одной стороны, израильтяне страхуются, чтобы подразделения Хезболлы, сирийской армии не предприняли каких-то действий по освобождению Голанских высот. А с другой стороны, не исключаю: если мирный процесс не удастся остановить мелкими провокациями (типа «химического оружия»), то израильтяне перейдут в наступление на сирийскую территорию, и тогда уже я вижу головным здесь Израиль. Потому в Конгрессе США — преобладание еврейских интересов. А теперь представим: израильтяне перейдут в наступление, и американцы обязаны будут вступиться за своего союзника. Значит, американцы или кому-то прикажут из стран НАТО атаковать в пешем строю, сами окажут авиационную и поддержку томагавками; или американцы открыто вмешаются в сирийский процесс. Потому что Сирия сегодня решают судьбу Большого Ближнего Востока. И я убеждён, что есть план большой ближневосточной войны, когда будут наноситься удары по Ирану. Туда однозначно подключатся и Саудовская Аравия, и Израиль. Будут «ломать» Турцию, чтобы рассорить Турцию и Иран. Это большая игра. Меньшая, что ли, составная часть этой игры — это начинать новый этап войны уже с непосредственным участием США, союзников США, Израиля против Сирии. Эта попытка свержения режима Башара Асада и ведение боевых действий на территории Сирии не оставят Иран и Россию в стороне. И вот, пожалуйста, большая война — она может начаться именно здесь.

А теперь ближе к нам. Все мы помним просто оскорбительный визит Нетаньяху в День Победы. С одной стороны, он ознаменовался чуть ли не воинскими почестями главе Израиля на Красной площади. А с другой стороны, в тот же день (и в предшествовавшую ночь, и в ночь последовавшую) Израиль бомбил Сирию. Два раза — не поскупился. Тогда многим казалось, что у нас уже нет никакой собственной политики и даже нет национальной гордости. Многие наблюдатели говорили, что сирийская армия (естественно, под мозговым руководством России) никогда не сунется на границу с Израилем. Юго-запад Сирии останется неприкосновенным для наших сил — именно потому, что Москва так зависит от Израиля и так его боится. И вдруг мы видим обратную картину. Мы видим успешные боевые и дипломатические действия ровно на границе с Израилем. То есть получается, что наше руководство в этом смысле расколото? Олигархи коллективно совершают восхождение на гору Сион и не просто подыгрывают Израилю, а являются его важнейшей частью. А с другой стороны, армия плевать хотела на всех этих фридманов — и гнёт свою линию. То есть с помощью одной руки власти израильское лобби творит в России всё, что хочет. Одновременно Россией предпринимаются такие шаги, которые в Израиле, естественно, воспринимаются как антиизраильские. Какова же расстановка сил внутри нашей страны на израильском направлении?

Слава Богу, в армии влияние Тель-Авива минимальное. Армия всё же некий самостоятельный, (да, под политическим контролем, а где-то и под политическим управлением) элемент нашего общества, нашего государства. Армия сегодня получила задачу. И армию выходки Нетаньяху оскорбили так же, как оскорбили весь наш народ. И более, можно сказать, ощутимо оскорбили. Поэтому сегодня очень опасно выступить и этим олигархам, и даже Кремлю против действий российской армии. Это всё же вооружённая организация в нашем государстве — и сегодня достаточно эффективная. Армия ведь в любой момент — это и в истории нашей страны бывало, и во многих странах — просто возьмёт и открутит кому-то голову. Это, безусловно, учитывают и олигархат, и Кремль. И даже «наше» правительство учитывает, что армия сегодня — это не сердюковский вариант, когда люди, недовольные тем, что происходит с армией, писали рапорта и уходили. Сегодня значительная часть офицерского корпуса прошла боевые действия. Вокруг как бы крутятся элементы национального предательства, унижения, всё это есть. Но армия пока стоит, держится, и влияние на армию сегодня со стороны и Израиля, и со стороны нашего внутреннего хасидского еврейства сегодня не столько велико. Это при Сергее Иванове, когда он был военным министром, вдруг подписали директиву, что хасидские раввины имеют доступ в любую часть и готовы вести пропаганду, читать проповеди и т.д. Сейчас этого нет.

Сирия > Армия, полиция > zavtra.ru, 11 июля 2018 > № 2674416 Леонид Ивашов

И ещё об одной новой книге: военкор Стешин, "Коротко и жутко"

Марфа Петровичева

Из общего количества талантливых отечественных журналистов Дмитрий Анатольевич Стешин, пожалуй, один из самых выдающихся: за последние пятнадцать лет не найдётся горячей точки, в которой не побывал бы автор книги «Коротко и жутко». Небольшого сборника воспоминаний, заслуживающих первоклассной экранизации.

Придя в военную журналистику в начале нулевых, Дмитрий Стешин освещал события в Беслане, проводил расследования в Косово, Ингушетии, Грузии и Чернобыле, работал в Египте, Тунисе, Ливии и Сирии, был свидетелем первых беспорядков на Майдане. В его книгу вошло то, что не требуется в репортажах, — личные переживания, порой ужас, наблюдение деталей существенных и едва уловимых: женская коса в центре Мисураты, жёлтые берцы грузинских военных, кладбище из травинок, Тихвинская Богоматерь в лавке сирийца, пересохший бассейн расстрелянного Славянска… Богатейший духовный опыт Стешина заслуживает отдельного внимания: своеобразие знахарства (рассказ «Лешачка») соседствует с «каноническим восприятием» христианства, фатализм — с ощущением Промысла.

«Через два часа нас взяли в плен ливийские повстанцы. Компас в моих часах и солнце показывали, что везут нас всё дальше и дальше на юг. Я покопался в своём рюкзаке, достал молитвослов. Начал читать, негромко, но так, чтобы слышал мой товарищ, сидящий на переднем сиденье. Охранник, изможденный негр с канадской автоматической винтовкой, посмотрел на меня с уважением. В машине стало как-то тихо, радио заткнулось само по себе…».

Поэтика рассказов достаточно сложна: некоторые эпизоды, ирреально-мистические по сути и нередко лишённые линейного сюжета, порой приходится перечитывать по несколько раз. Впрочем, на первых же страницах автор сам предупреждает читателя о своей цели: передать не факты, а ощущения, дать почувствовать, а не понять. Чтобы понять, нужно быть как минимум специалистом военного дела, как максимум — пройти путём самого Стешина, биографии которого хватит на десятерых. Наиболее веским из передаваемых ощущений является запах. Порох и пыль, аромат «волшебной кружки» (шесть пакетиков чая на три столовых ложки сахара), запах перезрелого граната, запах мертвечины в обесточенной больнице, запах пустого восточного города, запах ельника.

Лес в автобиографии Стешина — отдельная глава, его экспедиции к местам сражений Великой Отечественной — находка для документалистов. Дальние переходы по старым траншеям, подсохшим болотам и северным рекам, ночёвки рядом с былыми «котлами» — хроники поисковиков. Отличное знание фактов и острая генетическая память, помноженные на гипервосприимчивость, рождают пугающие ночные образы: «В сумерках прорывается грань между мирами…». Явь переходит в навь, в кажимость: звук ревущих моторов, яростные крики, отчаянные проклятия — в шуме поднимающейся ночью реки… Вместе с женой Дмитрий находит и хоронит останки неизвестного советского солдата, это один из самых проникновенных эпизодов всей книги.

Восточные «сказки» привлекают прежде всего пониманием восточного характера: любопытна, почти забавна зарисовка с телеграфным столбом в сирийской пустыне, сопоставление европейской и азиатской толпы. Безусловно интересны (хочется добавить: и требуют дальнейшего развития) размышления о христианском Востоке, о судьбе тысячелетних, ещё ветхозаветных городов, и по нынешний день остающихся в центре внимания всего мира.

«Коротко и жутко». Поистине целая задача — вместить в триста страниц и север, и юг, минувшее, нынешнее и грядущее. Для этого недостаточно одного профессионализма, недостаточно железной воли и суровой выносливости: для этого нужно ощущать ранимость, трагическую слабость человека как такового. Страшные в своей прямоте записи военного корреспондента — как раз об этом.

«Есть большая вероятность, что мы отправимся в Царство Божие всем списочным составом без разбора на расы, гражданства и политические предпочтения. Хорошо бы, чтобы в этот момент у меня больше не болела спина — слишком уж далеко и долго придётся брести среди звёзд. И может быть, ещё кого-то понесу на руках…».

Заживают раны на сирийской тверди

Уверенно страна приходит к мирной жизни.

Российской стороной совместно с сирийским правительством продолжается выполнение плановых мероприятий постконфликтного урегулирования в сирийских провинциях, сообщил на очередном брифинге начальник Центра по примирению враждующих сторон (ЦПВС) генерал-майор Алексей Цыганков. На большей части Сирийской Арабской Республики, как он отметил, созданы условия, способствующие возвращению вынужденных переселенцев. Например, в Восточную Гуту из лагерей для беженцев уже вернулись 71 798 жителей.

По единодушному мнению представителей СМИ, работающих на месте событий, Сирия продолжает восстанавливаться после военных событий, полным ходом идёт возрождение населённых пунктов и инфраструктуры экономики. Сирийское правительство при помощи российского ЦПВС делает всё, чтобы беженцы, в том числе из-за границы, возвращались в свои дома. На дорогах провинций Деръа и Эс-Сувейда – оживленное движение. Повсюду атмосфера праздника – многие города в этих провинциях перешли под контроль сирийской армии без единого выстрела.

По состоянию на начало недели число населённых пунктов, присоединившихся к перемирию в юго-западной зоне деэскалации, увеличилось до 90, из них в провинции Деръа – 75. Представителями российского ЦПВС проведены переговоры со старейшинами населённых пунктов и лидерами незаконных вооружённых формирований (НВФ) в юго-западной зоне деэскалации с целью дальнейшей нормализации ситуации в районах примирения. Всего боевиками НВФ за понедельник-вторник сдано 12 танков, 5 БМП, 5 миномётов, 55 крупнокалиберных пулемётов, 9 зенитных пушек, 18 ПТУР американского производства, большое количество стрелкового оружия и боеприпасов.

Военнослужащие ЦПВС доставили партию гуманитарной помощи в самый южный населённый пункт Сирии – Аль-Мутайя, присоединившийся к процессу мирного урегулирования в провинции Деръа. Товары первой необходимости раздавались недалеко от селения. Местные жители приезжали за помощью на машинах, некоторые добирались пешком. Всего было выдано более четырёх тонн продовольствия и 15 тонн воды.

По словам генерал-майора Алексея Цыганкова, гуманитарная помощь поможет жителям Аль-Мутайи на первых порах пережить те трудности, которые сегодня испытывают такие отдалённые населённые пункты, много лет находившиеся под контролем боевиков. Бандформирования довели их до настоящей гуманитарной катастрофы. Боевики чинили препятствия доставке продовольствия, питьевой воды, медикаментов, а если что-то поступало в селения, людям приходилось всё выкупать за баснословные деньги.

В свою очередь, один из старейшин Аль-Мутайи, опасающийся пока называть российским журналистам своё имя, рассказал, что основная проблема для населения – отсутствие электричества и топлива для генераторов. «Остановились насосы, – сетует он, – мы не можем выкачать воду из подземных источников. Не работают пекарни, город остался без хлеба. Как только энергоснабжение восстановится, жизнь улучшится в разы».

10 июля сотрудники ЦПВС побывали в другом населённом пункте провинции Деръа – Сахват-эль-Камхе. Жителям передано более тысячи продовольственных наборов общим весом 4,3 тонны.

Николай ПАЛЬЧИКОВ

Возродить Пальмиру вновь

Сирийцы восстанавливают древний город без обещанной помощи ЮНЕСКО и западных стран.

Специалисты лаборатории На­ционального музея Дамаска при помощи российских специалистов из Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина приступили к восстановлению Пальмиры.

Этот древний город в сирийской пустыне, переживший не одно нашествие различных захватчиков и победивший само время, сохранив свой облик, уже в наши дни столкнулся, пожалуй, с самым страшным для себя испытанием – варварством террористов. Действовавшие в Сирии боевики нанесли серьёзный ущерб культурно-историческому наследию Ближнего Востока. В частности, развалины Пальмиры, объекта всемирного наследия ЮНЕСКО и одного из богатейших центров древней цивилизации, находились под их контролем с мая 2015 года. Пальмира была освобождена в марте 2016-го, однако через полгода боевики вновь захватили её, и, хотя вскоре древний город был опять освобождён, террористы успели нанести новые разрушения.

Каждый объект, каждый памятник архитектуры предстоит восстанавливать буквально по крупицам

Полтора года они яростно оскверняли жемчужину Востока и не пощадили ни одно из величественных сооружений. В римском амфитеатре устраивали публичные казни. Самые узнаваемые объекты – Триумфальную арку, погребальные башни, храмы Баалшамина и Бэла – взорвали и разграбили. Всё, что не смогли вывезти для продажи на чёрном рынке, просто уничтожали.

После освобождения города от боевиков ИГИЛ (террористическая организация, запрещённая в РФ) мировые лидеры сыпали громкими заявлениями о том, что символ Древнего мира необходимо восстановить. Однако все обещания, похоже, растаяли в воздухе. Экспертов ЮНЕСКО, чья непосредственная задача – восстановить и сохранить мировое наследие, в Пальмире видели лишь после её освобождения от террористов – они приезжали оценить ущерб. До сих пор

ЮНЕСКО не прислало ни одного специалиста, ссылаясь на то, что там небезопасно, хотя российские сапёры в течение месяца обследовали территорию и извлекли порядка 26 тысяч взрывоопасных предметов. «Туда приезжали иностранные специалисты для оценки ущерба, но пока они не воспринимают Пальмиру как объект, безопасный для таких работ. Они будут тянуть резину до последнего, но не будут участвовать в таком трудоёмком процессе, тем более что там действительно есть риск для жизни», – отметил зампред Комитета Совета Федерации по обороне и безопасности Алексей Кондратьев. По словам зампреда комитета, с самого начала операции в Сирии стало понятно, что, несмотря на декларируемые ценности, западным странам не нужны все культурные ценности Сирии, многие из которых можно считать уникальными предметами раннего христианства. «Гуманитарное разминирование, в частности, Пальмиры проводили российские военнослужащие совместно с сирийскими правительственными войсками. Территории страны, заминированные бандитскими минёрами, остаются на совести западной коалиции, но никто из них даже близко туда не суётся. Американцы проводят разминирование, но лишь то, которое отвечает интересам самой коалиции», – заявил Кондратьев.

Следует отметить, что благодаря усилиям сирийских археологов и историков отдельные скульптуры и элементы всё же удалось доставить в реставрационные мастерские в Дамаск. Вывезли много – около 400 изваяний. День за днём кусок за куском всё осматривается, сортируется, нумеруется и составляется вместе. Гигантский пазл пока что собирается руками всего лишь восьми человек – сирийских реставраторов вместо обещанных ЮНЕСКО сотен специалистов мирового уровня.

«Сейчас наша группа из восьми человек начала работу над восстановлением скульптур, которые удалось спасти из Пальмиры. Это начало работы. Дальше наша группа будет расширена, количество специалистов увеличится, объём работ тоже увеличится. Нас консультируют специалисты из Государственного музея имени Пушкина в Москве. Они дают советы по восстановлению мозаики и мелких деталей культурных ценностей. Это очень важная помощь», – отметил директор лаборатории Национального музея Дамаска Махер Аль Джубари.

Храм Бэла, посвящённый местному верховному божеству, – одно из самых значительных строений древней Пальмиры – также был уничтожен террористами в ходе боёв. Под его основание боевики заложили сотни тонн взрывчатки. Устояли только свод центрального входа и часть внешней колоннады. Та же участь постигла статую «Лев Аллат», погребальные башни в Долине гробниц и амфитеатр, созданные в римский период, храм Баалшамина и Монументальную арку – символ античной Сирии – ту самую, с обложки учебника по истории.

Как говорят специалисты, многие памятники культуры восстановлению уже не подлежат, а вот спасти всю Пальмиру ещё можно, правда, на это потребуется около 200 миллионов долларов и годы кропотливого труда. По мнению Алексея Кондратьева, ликвидация оценённого комиссией ЮНЕСКО ущерба, нанесённого Пальмире, работы по реставрации и восстановлению требуют огромных вложений. «Боюсь, что затраты на восстановление культурных ценностей Сирии сопоставимы с затратами на восстановление её экономики», – подчеркнул он.

Каждый объект, каждый памятник архитектуры предстоит восстанавливать буквально по крупицам, по небольшим сохранившимся фрагментам. «Трудно оценить ущерб и подсчитать, сколько точно нужно денег на возрождение Пальмиры. Но мы сделали план восстановления памятников. Как это видит

ЮНЕСКО, я не знаю, их специалисты со мной не встречались. Зато знаю, что здесь были архитекторы из России», – сообщил директор музея Пальмиры Мухаммед Халид Асаад. Российские учёные создали трёхмерную модель – как может выглядеть восстановленный город. На развалинах амфитеатра все обломки уже пронумерованы. Только собрать их воедино – работа, которая займёт, по оценкам Мухаммеда, как минимум пять лет.

«Восстановление сирийских древностей – это задача для всего мира. Весь мир должен участвовать в этом напрямую. Если этим будут заниматься только сирийские специалисты, то мы и за сто лет ничего не восстановим», – заметил директор музея.

До войны Мухаммед Халид Асаад рассказывал многочисленным туристам о тысячелетней истории древнего города, о возведении его на месте Тадмора царём Соломоном, о периоде расцвета и разорении при набегах завоевателей. Теперь же – только журналистам о завоевателях современных, ордах игиловцев, разграбивших город и разрушивших памятники архитектуры доисламского периода. Разрушение Пальмиры для Мухаммеда ещё и личная трагедия – боевики казнили его отца, хранителя истории древнего города и его ценностей. Знаменитого на весь мир учёного, 82-летнего Халида Асаада, посвятившего 50 лет своей жизни работе над изучением артефактов мирового наследия, в течение месяца пытали в надежде узнать, где спрятаны сокровища Пальмиры.

«Террористы перерыли всё в доме отца, забрали все записи, книги, экспонаты, из личной коллекции. Всё искали хоть какие-то указания, где в Пальмире находятся драгоценности», – сообщил Мухаммед Халид Асаад. «Когда поняли, что отец ничего не скажет, террористы притащили его в центр города, собрали людей и сказали: «Директор музея – грешник. Он поклоняется идолам, он умрёт». Ему отрубили голову, потом тело отвезли на площадь и подвесили вверх ногами к столбу. Отец провисел там три дня – для устрашения непокорных», – добавил директор музея.

После произошедшего Мухаммед решил продолжить дело отца и сегодня прилагает огромные усилия, чтобы восстановить Пальмиру. Особых надежд на то, что в этом ему и всему сирийскому народу помогут мировое сообщество и ЮНЕСКО, он не питает. Но уверен, что это сделают российские археологи и реставраторы, которые вновь приедут работать в сирийской пустыне, чтобы собрать эту немыслимую фантастическую мозаику древнего Тадмора.

Мария ТОМИЛЕНКО

России придется выбирать своего реального партнера на Ближнем Востоке

Судя по последним сообщениям из Сирии и Турции, США и Израиль при безоговорочной поддержке Анкары лихорадочно ведут новую рекогносцировку своих позиций и усилий в рамках Курдского вопроса на Ближнем Востоке. И турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган, празднующий победу на выборах, в полной мере получил карт-бланш от Тель-Авива и Вашингтона. Но кураторы Курдского вопроса последних лет примерно 20−25, то есть США и Израиль, одновременно идут на шантаж и «перевоспитание» курдских племен — пока в Сирии и Ираке. В этом лишь контексте можно рассматривать заявления и публикации из Турции, в которых утверждается, что, мол, все в северо-сирийской зоне для Анкары завершилось «успешно».

Как сообщал в июле СNN Türk, представитель МИД Турции Хами Аксой объявил журналистам о том, что Турция выходит из Африна. Таким образом, операция, которую резко критиковали за то, что она была затеяна с целью получения голосов избирателей, подошла к концу сразу после окончания президентских и парламентских выборов в Турции. Но не будем спешить с выводами — турецкие выборы в «истории Африна» не были и не являются истинной причиной захвата этой части Северной Сирии. «Некоторое время назад жители Африна основали собственный муниципальный совет. В совете присутствуют курды, туркмены, арабы. Военные и охранные структуры постепенно также переходят в их руки. Турция еще на некоторое время останется здесь. Говорить о неделях некорректно, в этом плане я бы хотел сделать примечание. Однако, как я и сказал, работы по обучению охранных сил и их снабжению идут полным ходом», — заявил Аксой.

Но, во-первых, реальность далека от заявлений Анкары. Источники в Сирии говорят, что некоторые турецкие танковые батальоны отступили к Атме и в окрестности Ааззаза и Манбиджа. Источники также говорят, что турецкое государство оставляет свои силы на стратегических высотах. Также утверждается, что турки стремятся остаться в Африне и контролировать город через созданную ими подконтрольную администрацию. Но почему же Анкара так топорно кривляется? Дело в том, что 4 июля 2018 года российская делегация отправилась в Африн с турецкой стороны и провела несколько заседаний. Судя по всему, представители России поставили перед турками вопрос ребром — нет террористов? Уходите — время вернуть территории и город Африн законному хозяину, т. е.правительству и народу Сирии. В том числе — афринским курдам.

Однако Аксой (читаем: Эрдоган) врет. По всей линии афринской оккупации ни дня ситуация не «нормализовалась». Оккупанты ежедневно пытают, грабят, воруют, насилуют, сносят дома, продолжаются столкновения между бандами. Силы местного сопротивления (а это, разумеется, и курдские «Отряды народной самообороны» YPG, и курдская «Партия демократический союз» PYD) не позволяют захватчикам свободно дышать в рамках, как они это называют, «второй фазы «исторического сопротивления в Африне». Усиливающееся давление привело к столкновениям между бандами и конфликтам между кланами, которые сотрудничали с турецким государством в процессе вторжения. Когда Аксой выступал со своим заявлением, в Африне усилилась атмосфера террора после трех взрывов 27 июня и продолжились рейды по домам. В Африне не было и нет стабильности в принципе, он кипит внутри, несмотря на все попытки турецкого фашизма подчинить его себе.

И вот еще одно доказательство — 5 июля, т. е. еще во время пребывания в Африне российской делегации, правоохранительные службы Турции арестовали двух членов Курдской рабочей партии (PKK), пытавшихся проникнуть на территорию сирийского Африна», сообщало турецкое агентство Anadolu. У повстанцев было изъято оружие, глушители, а также самодельные взрывные устройства. Мотивы их поступка выясняются. Но курдские источники утверждают, что были арестованы… два курда-беженца из Африна, которые пытались выяснить судьбу своих пропавших без вести родных и близких.

Турция объявляет о выводе солдат и военной техники из Африна не потому, что Африн больше не является небезопасным для турецкого государства. Официально 6 400 турецких солдат и 25 000 вооруженных исламистских инсургентов из 47 банд, включая ИГ и бывшую «Джебхат-ан-Нусру» (организации, деятельность которых запрещена в РФ), которые находятся в международных списках террористов, приняли участие в операции против Африна. Хотя сирийские курды по сей день утверждают, что истинное число сил вторжения намного выше. Турция перебрасывает «излишки» солдат и техники из Африна в другие регионы и в то же время пытается сделать вид, что якобы «Африн шаг за шагом добивается мира, а мы не оккупанты».

После операции вторжения, которая завершилась 18 марта, около 100 тыс. человек были доставлены в Африн из числа боевиков и членов их семей из Гуты, Хомса, Хамы и городов Турции. Это новое население было привезено, чтобы изменить демографический состав Африна, и переговоры велись в ключе «Африн в обмен на Гуту». Итог пока один — Анкара умышленно идет на подлог, цель которого — банально «обдурить» Россию, Иран и руководство Сирии, требующих ухода турок из Северной Сирии. А все потому, что коалицию Запада и Израиля не устраивает тот факт, что продолжается конструктивный диалог между лидерами курдских отрядов YPG и Дамаском. Напомним, что именно эти курдские формирования составляют основу Сирийских демократических сил (SDF), поддерживаемых США и Израилем.

Например, в городе Эль-Камышлы по результатам переговоров между курдами и сирийским правительством принято решение о включении курдского ополчения в Сирийскую арабскую (правительственную) армию. Разумеется, что это — удар и по тандему США-Израиль, и по Турции! Аналогичная встреча прошла 1 июля в городе Табе, расположенном на западе провинции Ракка. Стороны обсуждают следующие предложения: обеспечение безопасности в городе Эр-Ракка возлагается на сирийскую военную полицию; создаются совместные КПП в провинции; курдские формирования включаются в ряды сирийской армии; в провинции открываются вербовочные пункты правительственной армии, и т.д.

Соглашение по Ракке еще не подписано, так как против него категорически выступают США и Франция. Тем не менее, после сделки США и Турции по Манбиджу доверие к американским союзникам и международной коалиции подорвано, курдское движение раскололось на два лагеря. Часть курдов согласна вести переговоры с официальным Дамаском без предварительных условий. Обстановка в Ракке для курдских отрядов осложняется тем, что там проживает в основном арабское население, которое резко выступило против принудительной мобилизации в ряды проамериканских SDF. Протесты населения получили поддержку у арабской группировки «Ливаа Тувар аль-Ракка», входящей в состав SDF. В мае этого года дошло до боевых столкновений, которые были прекращены с вводом в Эр-Ракку американских военных. Через месяц курдская полиция безопасности «Асаиш» некоторое время даже блокировала штаб-квартиру этой группировки. Пять дней под арестом находился и ее лидер Эйн Исса. В интернете, кстати, есть видео, где бойцы «Ливаа Тувар аль-Ракка» на улицах Ракки скандируют: «Мы отдадим за тебя наши жизни и нашу кровь, Башар!».

Объяснение, почему мы обязательно включаем Турцию в совместные нынешние действия США-Израиля по курдам, будет видно далее, когда мы рассмотрим, что вытворяют турки против курдов Ирака. Хотя и заявление из Анкары от 6 июля — по сути, одновременно с тем, что российская делегация 4−5 июля побывала в Африне, — тоже вполне обстоятельное доказательство взаимосвязанности Вашингтона, Тель-Авива и Анкары по курдам региона. И мы наглядно показывали на протяжении истекших месяцев 2018-го, что их целью было на каком-то из этапов перенаправить некий наспех созданный курдский конгломерат разноязычных племен под общей «ширмой» квази-государства, против Ирана.

Но именно в Ираке произошел разлом в выстраивавшихся турецкими, израильскими и американскими спецслужбами конструкциях и построениях. И почти сразу же ситуация среди курдов Ирака начала «перетекать» и на курдов Сирии. Провал американо-израильского плана дезинтеграции и дробления Ирака и Сирии таким образом был обеспечен, о чем власти Ирана предупреждали и своих оппонентов, и Россию, как минимум, с августа 2014-го, когда разоблачили роль США, Израиля и Турции в создании террористической группировки ИГ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и формирования «Халифата». К тому же «классическая» (то есть турецкая) PKK прекратила в том же 2014-м поддержку и связи с теми ирано-курдскими группировками, которые еще со времен иракского диктатора Саддама Хусейна использовались в вооруженных провокациях и диверсиях против Ирана.

6 июля министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу заявил, что Анкара и Вашингтон договорились о совместных действиях против PKK на территории Сирии. «В нашей дорожной карте есть четкий консенсус с США относительно совместных действий против PKK после Манбиджа», — подчеркнул он. Напомним также, что пешмерга «турецкой» PKK совместно с другими курдскими оргиями в Сирии и Ираке сражались против боевиков ИГ, и сейчас сражается против турецкой агрессии в регионе. Но, судя по оговорке Чавушоглу, сейчас турки ведут речь о том, что США… начнут сами подавлять те отряды партий и военизированных организаций, которые после Африна разочаровались в роли тандема США-Израиль и пошли на переговоры с руководством Сирии без предварительных условий.

Вот интересно — увидит ли мир, как спецназовцы США и Франции, допустим, начнут активные карательные действия против своих бывших подопечных и союзников из числа повстанцев YPG в составе проамериканских SDF и иных группировок? И как себе представляют западные и израильские спецслужбы, что после такого они сумеют курдов региона вновь подчинить своему контролю и снова попытаются их «заориентировать» против Ирана?

Но вначале до конца отследим июльские дела у сирийских курдов. 4 июля, видимо, узнав о прибытии российской делегации в Африн, «восстали» и курды в Манбидже. Военный совет города, действующий в составе в основном курдских SDF, предупредил турецкую армию — не наступайте и не входите в Манбидж. Хотя, как известно, турецкие войска уже с середины мая патрулируют окраины этого города в рамках соглашения, достигнутого между Анкарой и Вашингтоном. «Информация о возможном вступлении турецких военных в Манбидж не соответствует действительности. В соответствии с соглашением с США, турецкие войска патрулируют вдоль границы города Манбиджа в районе реки Саджур. В свою очередь, силы коалиции патрулируют от стороны Манбиджа, — заявил глава военного совета Манбиджа Хелил Бози, в интервью агентству «Sputnik». — Мы недавно встретились с представителями коалиционных сил, и они заверили нас в том, что они обеспечат безопасность Манбиджа, и что никто не войдет на его территорию. Однако в случае непредвиденной ситуации мы намерены противостоять турецким военным».

И тут же, 6 июля в Манбидже, казалось бы, плотно контролируемом спецназом США, устраивается дерзкий теракт во время демонстрации против турецкого военного вторжения. Убит один и ранены трое демонстрантов. Пока нет информации о том, кто повинен в организации теракта. И вполне уместно предположить, что уж спецназовцы США, патрулирующие улицы Манбиджа, точно знают террористов в лицо…

Ирак и местные курды

Ранее Анкара обвиняла только партии и организации сирийских курдов в том, что они якобы являются «ветвями террористической PKK». Но достаточно было произойти трем событиям: 1) 3 июля иракская армия объявила о полном контроле над ирако-сирийской границей и начале строительства траншей и иных оборонительных сооружений; 2) в тот же день в Багдаде и Басре появились плакаты с антиамериканскими лозунгами и призывами, а также направленные конкретно против президента США Дональда Трампа; 3) аятолла Муктада ас-Садр достиг соглашения с другими проиранскими силами и объявил, что всем пора прекращать «контакты» с США по вопросу формирования правительства Ирака, — как начались «реакции».

Вначале по северо-иракской провинции прокатилась волна из трех поджогов военных складов и других помещений и сооружений. Причем горели военные склады именно курдов. Затем американцы объявили, что якобы «угроза агрессивности» настолько высока, что «посольство США в Багдаде и американские силы, защищающие этот объект, усилили меры безопасности из-за обеспокоенности по поводу возможных насильственных действий». А с 4 июля турки возобновили авианалеты и ракетные удару по Иракскому Курдистану, причем даже в провинции Эрбиль. Естественно, что — вновь, якобы, исключительно по «боевикам PKK». И, наконец, 7 июля Турция выступила с откровенными угрозами в адрес, в сущности, всех иракских курдов за исключением протурецкого клана Барзани и их «Демократической партии Курдистана» (PDK). Глава турецкого МИД Чавушоглу внезапно обвинил курдские иракские партии «Патриотический союз Курдистана» (YNK) клана Ат-Талабани и «Горран» («Движение за перемены») в связях с PKK и «пообещал наказать их за это». Чавушоглу заявил, что эти две курдские партии после референдума о независимости Иракского Курдистана, якобы начали оказывать поддержку PKK, «чтобы подорвать авторитет лидера Курдистана Масуда Барзани», и делали это «по просьбе некоторых определенных стран».

По словам Чавушоглу, якобы некий «официальный представитель YNK на закрытом заседании в Турции» сказал ему, что его партия в настоящее время находится под командованием руководства PKK. Что касается возможной военной операции против PKK на территории Ирака, Чавушоглу заявил, что Анкара начнет переговоры по этому вопросу с США после создания нового правительства в Ираке.

Заметно, что Чавушоглу лжет по «заказу» тандема США-Израиль. Дело в том, что партии YNK и «Горран» …поддержали Иран и шиитское правительство Багдада в вопросах Мосула, Киркука и других городов и провинций Северного Ирака именно после референдума о независимости Иракского Курдистана. Именно эти партии инициировали обвинения в предательстве к Масуду Барзани, что в итоге кончилось отставкой последнего с поста президента Иракского Курдистана. Слова Чавушоглу наглядно демонстрируют, что в итоге Турция стоит рядом с Израилем и США против Ирана не только по иракским курдам, но и в целом по Ираку и Сирии, ибо выражение «по просьбе некоторых определенных стран» — прямой намек вначале именно на Иран. Ведь это Тегеран, а именно — спецназ «Кодс» иранского КСИР, установили взаимодействие с курдскими иракскими партиями YNK и «Горран». А сейчас наладили взаимодействие между ними и всеми шиитскими политическими и военными структурами Южного Ирака.

Двойные теракты в Киркуке, Багдаде, ряде других городов Северного и Южного Ирака — тоже, видимо, из череды турецких или даже турецко-израильских (пусть — турецко-американских) «намеков» как курдам, так и шиитам Ирака на «недовольство» их сотрудничеством с Ираном. Впору говорить о наличии и деструктивной деятельности своеобразного североатлантическо-ближневосточного нового «Тройственного союза», который любым способом стремится спровоцировать Третью мировую войну, используя в качестве повода — факт усиления позиций Ирана на территориях Ирака и Сирии после 5-летней антитеррористической войны с «прокси-армиями» США, Израиля и Турции в лице наемников-исламистов и ваххабитов.

В сущности фашиствующий новый «Тройственный союз» не собирается «простить» Иран и часть иракских курдов (в лице партий YNK и «Горран») за провал американо-израильской программы уничтожения иракской государственности и создания курдской квази-государственности. Ее затем предполагалось усилить за счет «Сирийского Курдистана — Рожавы», хотя похабно земли исторической Ассирии и Вавилонии именовать «исконно курдской землей», благо что и ассирийцы, и вавилоняне (халды) до сих пор все еще живут на этих землях. Возможно, что различные курдские племена и партии намеревались использовать заинтересованность США и Израиля в создании некого «Великого Курдистана» в своих целях — но в итоге-то именно США и Израиль, да еще с помощью Турции, использовали курдов региона. Вначале — только против Саддама Хусейна, затем — и против шиитов Ирака и сирийского президента Башара аль-Асада.

Но вот ведь незадача: как курдам доказали, что они — просто инструмент в руках «Тройственного союза» США-Израиль-Турция для развязывания войны с Ираном, как только иранская сторона принялась (с осени 2017 г.) «убеждать» и клан Масуда Барзани, как сразу интерес у спецслужб «Тройственного союза» к курдам Ирака и Сирии пропал. Сейчас возня идет за то, чтобы сохранить «у себя в кармане» давнишних клиентов — Барзани и «барзанистов» с их пешмерга. Все-таки, американцы и израильтяне с начала двухтысячных готовили «барзанистов» и их военных — по всей вероятности, жалко затраченных миллиардов долларов/шекелей.

Но все же не предполагалось, что в июле 2018-го указанный «Тройственный союз» начнет именно такого рода провокации в регионе, которые мы выше описали. То, что турки в сущности провалили цели и итоги визита в Африн российской делегации, косвенно говорит и о том, что усилия «Тройственного союза» по курдам направлены не только против Ирана, но и против России. И остается только удивляться выдержке и терпеливости высших руководителей РФ и ИРИ в отношении Турции, многократно доказавшей в 2015−18 гг. свою ненадежность и «пристегнутость» к разрушительным ближневосточным программам США-Израиля.

Ну, а в самые последние дни «Тройственный союз» преподнес Сирии, России и Ирану малоприятный сюрприз. Видя, что сирийская армия вышла на границу с Иорданией и вплотную стоит к границе с Израилем и к оккупированным Голанским высотам, США, устами госсекретаря Майкла Помпео вначале обвинили Россию в нарушении достигнутой между странами договоренности по южной зоне деэскалации в Сирии и опять потребовал: «Иран и его ополченцы должны покинуть Сирию». А затем, с помощью Турции, во-первых, открыли новый фронт войны, поспособствовав новым нападениям террористов на северную провинцию Латакия — это явно со стороны Турции или ее зон оккупации в Северной Сирии. А во-вторых, американо-израильские «прокси-армии» объявили о создании новой коалиции террористов под наименованием «Армия юга».

То есть — ждать в обозримом будущем сдачи американо-британо-иорданской базы по подготовке террористов в южно-сирийском Эт-Танфе не стоит — «Тройственный союз» фашиствующих мировых сил намерен продлить войну в Сирии. А судя по действиям турецкой военщины в Северном Ираке — и в этой стране.

Не случайно 8 июля в парламент Иракского Курдистана прибыли представители жителей гор Кандиль, чтобы призвать депутатов «прекратить молчание в отношении турецких бомбардировок деревень» этой местности. «Мы в составе 12 человек представляем 63 деревни провинции Кандиль. Мы посетили парламент Курдистана, чтобы передать послание района парламенту», — сказал один из прибывших, шейх Омер Баргкайи в интервью курдскому агентству BasNews. Он сообщил о встрече с замглавы парламента и о том, что ему передано обращение жителей, в ответ на что парламентский чиновник пообещал обсудить вопрос с председателем парламента и с премьер-министром Курдистана.

То, что «барзаниевцы» умышленно годами замалчивали военные действия Турции против своих же иракских курдов — не секрет. Но то, что именно в сегодняшней пестрой и сложной обстановке это публично озвучивается, означает, что с одной стороны, анти-барзаниевский фронт в регионе получает основания еще раз обвинить Масуда Барзани и его клан в национальном предательстве. С другой стороны, что усилия Ирана и его союзников в регионе, пока в основном направленные на противостояние с США и Израилем, рано или поздно обратятся и против Турции. Так или иначе, когда Иран приступит к противодействию Турции, России придется определяться — кто ее реальный партнер на Ближнем Востоке.

Сергей Шакарянц

Источник: https://regnum.ru/news/polit/2446291.html

Руководители разведок России, Ирана, Китая и Пакистана провели совещание в Исламабаде

Высшие должностные лица в сфере безопасности и разведки из России, Ирана, Китая и Пакистана подчеркнули необходимость более активного включения региональных сил в усилия по урегулированию конфликта в Афганистане, сообщает Mehr News со ссылкой на информационное агентство ТАСС.

Во вторник, в Исламабаде состоялась встреча руководителей разведывательных служб России, Ирана, Китая и Пакистана, на которой обсуждались меры по борьбе с угрозой воссоединения боевиков ИГИЛ в Афганистане.

В ходе обсуждений основное внимание было уделено опасностям, связанным с наращиванием групп террористов на территории Афганистана.

"Конференция пришла к пониманию важности скоординированных шагов по предотвращению стекания террористов ИГИЛ из Сирии и Ирака в Афганистан, откуда они будут представлять опасность для соседних стран", - рассказал российский представитель Сергей Нарышкин.

Высшие должностные лица в сфере безопасности и разведки подчеркнули необходимость более активного включения региональных сил в усилия по урегулированию конфликта в Афганистане.

Встреча с Премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху.

Владимир Путин обсудил с Премьер-министром Государства Израиль Биньямином Нетаньяху текущие вопросы двусторонней и международной повестки дня.

В.Путин: Уважаемый господин Премьер-министр! Уважаемые коллеги!

Очень рад вас видеть в Москве, на этот раз в рамках Вашей частной поездки на чемпионат мира по футболу. Тем не менее это не лишает нас удовольствия встретиться и поговорить по текущим вопросам.

В целом двусторонние отношения развиваются у нас весьма позитивно. Сейчас не буду перечислять цифры, они положительные. Но это касается не только нашего взаимодействия в сфере экономики. Это касается и взаимодействия в политической области, и между военными ведомствами отношения складываются на хорошем уровне, это касается и гуманитарной сферы.

Господин Премьер-министр, мы помним Ваш визит в Россию 9 мая, на День Победы, помним, как Вы прошли по Красной площади с портретом одного из героев Второй мировой войны. Благодарю Вас, это нашло очень позитивный отклик, было замечено российской общественностью.

Добро пожаловать.

Б.Нетаньяху (как переведено): Во-первых, хотелось бы поздравить Вас с очень успешным чемпионатом мира, который Россия принимает. Весь мир пристально наблюдает за этим зрелищем.

Благодарю Вас также за приглашение посмотреть матч, который будет позже, сегодня вечером. И конечно, благодарю за возможность участвовать 9 мая в День Победы [в акции «Бессмертный полк»]. Замечательное мероприятие, которое оставило глубокое, трогательное впечатление и в Израиле, и по всему миру.

Каждый визит, каждая встреча между нами – это возможность действовать вместе, чтобы повысить безопасность и доверие в регионе, в мире.

Конечно, наш фокус – это то, что происходит в Сирии, присутствие Ирана. Это не новая вещь для Вас. Несколько часов тому назад беспилотный аппарат проник с территории Сирии на территорию Израиля, был успешно сбит. Хотелось бы подчеркнуть, что мы будем очень строго пресекать любые попытки нарушить и нашу воздушную, и сухопутную границу.

Сотрудничество между нами является важнейшим, ключевым фактором, который способен стабилизировать весь регион. Поэтому хотел бы поблагодарить Вас за возможность встретиться и обсудить эти вещи.

В.Путин: Мы знаем о ваших озабоченностях. Давайте об этом поговорим обстоятельно.

Израиль. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 11 июля 2018 > № 2669629

Быстро текущий момент

Природа миропорядка и кризиса глазами ведущих мировых ученых-международников

Резюме Природу изменений в современном мире еще только предстоит осознать – трудно избавиться от инерции мышления после холодной войны и соблазна найти параллели в истории. Мы обратились к ученым и интеллектуалам из разных стран с просьбой кратко оценить характер перемен.

Количество перешло в качество. Деформации и напряжения в мировом устройстве, подспудно копившиеся и назревавшие на протяжении лет, если не десятилетий, выплеснулись наружу. Природу изменений в современном мире еще только предстоит осознать – трудно избавиться от инерции мышления после холодной войны и соблазна найти параллели в истории. Мы обратились к ученым и интеллектуалам из разных стран с просьбой кратко оценить характер перемен.

Павел Цыганков, доктор философских наук, профессор кафедры сравнительной политологии факультета политологии МГУ им. М.В. Ломоносова, профессор кафедры мировых политических процессов МГИМО (У) МИД России:

Если исходить из теории, то современная ситуация в мировой политике может быть описана в терминах реализма. Она стала, во-первых, следствием разрушившегося после окончания холодной войны баланса сил – основного условия стабильности международных отношений; во-вторых, результатом подрыва важнейших скреп мировой системы – государственности и суверенитета; в-третьих, эффектом навязывания морализаторского идеализма.

Явно смещенный баланс сил и вытекающая из этого неуравновешенность Соединенных Штатов породили у них ощущение неуязвимости, соблазняя на военные авантюры. Америка чувствует себя перед лицом мира так, как когда-то Афины перед Митиленой: «Что касается божьей милости, у нас нет причин беспокоиться. Мы не будем повержены». С исчезновением СССР был нарушен один из законов политического равновесия, согласно которому для сохранения стабильности мировой системы США и другие крупные государства должны были либо помочь России подняться до уровня великой державы, либо найти ей замену в этом же регионе. Как известно, не произошло ни того, ни другого. А «выстраивание» западных союзников вокруг Вашингтона как единственного центра глобализации привело вместо стабильности к обратному результату. Давление на Россию и шельмование ее внутренней и внешней политики, попытки сдерживания КНР, погружение Ближнего Востока в хаос, экстерриториальное применение американского права, практика смены режимов, в том числе путем «цветных революций», поддержка радикальных оппозиций и террористических группировок – все это резко снизило уровень международной безопасности. Нарастающая напряженность несет угрозу большой войны. Уверения политиков и экспертов в том, что ее ни в коем случае не будет, не убеждают, т.к. сдерживающая роль, которую играл в XX веке ядерный фактор, значительно снизилась.

Сравнение нынешнего положения с эпохой биполярного противостояния некорректно и потому, что второго полюса нет и пока не предвидится: Россия слаба, Китай все еще надеется «отсидеться». Одна из функций такого сравнения – самоуспокоение: «пронесло тогда, пронесет и сейчас, напряженность сменится разрядкой...». На самом деле и тогда положение было «чревато»: как писал Раймон Арон, «мир невозможен, война маловероятна». Сегодня напряженность только взвинчивается. Международные отношения и в XXI веке носят не предопределенный характер, а противоречия отличаются гораздо большей многомерностью, чем раньше. Риск глобального конфликта возрастает, хотя он и не фатален…

Спонсируемая Америкой и странами Западной Европы глобализация мыслилась и продвигалась как преодоление Вестфальской системы и как приоритет наднациональных и транснациональных структур над государственным суверенитетом. Суверенитет США при этом обсуждению не подлежал, а страны Западной Европы охотно передавали все большую часть своей государственности не только в структуры Евросоюза, но и в пользу Вашингтона. Как и Соединенные Штаты, они не склонны были ценить суверенитет других, считая его препятствием для глобализации, ведущей к всеобщему процветанию. Поэтому европейские страны не только поддерживали, но иногда инициировали американскую практику борьбы против «суверенизма» в формах гуманитарных интервенций, борьбы против диктаторских режимов, продвижения демократии и «обязанности защищать».

Подобная практика привела к росту конфликтов, дестабилизировала мировую политику и вернулась бумерангом к самим европейским странам. Оказалось, что США и НАТО не могут защитить Европу от потоков неконтролируемой миграции, распространения террористических актов на внутреннее пространство Евросоюза. «Угроза российской агрессии» продается труднее, требует все новых создаваемых наспех информационных кампаний при сомнительности их действительно сплачивающей роли. Экономические трудности, разногласия по вопросам антироссийских санкций, Брекзит, фрондерство Польши, неподчинение Венгрии и Чехии, «бунт» Италии, недовольство Греции разрушают образ ЕС как процветающего объединения. Евроатлантическое единство, в свою очередь, подрывается политикой Дональда Трампа «Америка прежде всего» и наметившимися торговыми войнами между союзниками. Эксперты и политики в Берлине, Париже и Брюсселе сегодня говорят о необходимости «взять свою судьбу в собственные руки», о защите своей экономики и даже о национально ориентированной политике и суверенитете. Но провозглашенный «поворот к прагматизму» в экономике по-прежнему подчинен политическим установкам, отказ от вмешательства в суверенитет третьих стран (например, Сирии как страны с «неправильным режимом») не предвидится, приверженность общим евроатлантическим ценностям остается постоянно повторяемой мантрой.

Ценностный и шире – моральный конфликт остается в числе главных проблем, вызывающих глобальную напряженность. Как известно, в теории МО существует три трактовки соотношения политики и морали. Одна из них гласит, что в международной политике нет места морали, здесь господствуют интересы, которых принято добиваться любой ценой. В соответствии с другой, международная политика должна быть подчинена общечеловеческим нравственным принципам. С позиции третьей, критерием моральной политики являются последствия принимаемых действий.

Разумеется, на практике все выглядит гораздо сложнее. В реальных действиях любой страны сочетаются все три варианта... И все же правомерно говорить о том, что сегодня наблюдается раскол между ведущими игроками по этим трем линиям. Китай, нуждающийся в ресурсах для быстрорастущей экономики, стремится действовать умеренно и осторожно, соизмерять свои действия с возможными последствиями для торговли. Америка исходит из презумпции цинизма в достижении финансовой прибыли, о чем Трамп заявляет вполне откровенно. Евросоюз главными принципами своей внешней политики провозглашает идеи демократии, индивидуальных свобод и прав человека, навязывая их всем остальным и не заботясь о том, как это может сказаться на представителях других культур и на самой Европе. Россия, выступая за традиционные в международных отношениях ценности суверенитета, невмешательства и национальной безопасности, готова идти до конца в отстаивании своей независимости. При этом самолюбование евроатлантических стран и претензии на моральное превосходство над «недемократическими режимами» плохо скрывают волю к власти и доминированию в международных отношениях. Как откровенный цинизм США, так и морализаторский идеализм Европы влекут за собой дестабилизацию мировой системы. Американские претензии на «исключительность», так же как европейские на «универсальность», не предполагают диалога с «остальными». Нормальная дипломатия как искусство компромиссов в таких условиях невозможна, что мы и наблюдаем сегодня. Хотя в Европе, как уже говорилось выше, какие-то сдвиги происходят.

Чез Фриман, cтарший научный советник Института мировой и публичной политики имени Уотсона в Университете Брауна, в прошлом – высокопоставленный дипломат и сотрудник Пентагона:

Вторая мировая война и холодная война неразрывно связали геополитику и идеологию. На протяжении полувека стратегии и ценности были идентичны, но сегодня они снова отличаются. Геополитика фактически превратилась в набор региональных, а не глобальных вопросов. Мир вступил в период абсурда и индифферентности к институтам, принципам и прецедентам.

В эпоху социальных сетей известность приравнена к авторитету, и распространение предрассудков – «прямая демократия» пользователей – определяет параметры политически возможного. Невежество и компетентность имеют теперь равный вес в политическом дискурсе. Удобные постулаты и массовые заблуждения вытесняют стратегические обоснования и анализ, становятся движущими силами политики и истории.

Восхваляющие себя эгоистичные лидеры придумывают популистскую идентичность, пропагандируют собственные заблуждения, действуют в соответствии с ними и отвергают факты, не вписывающиеся в созданную ими картину. Уверенность в своей правоте побеждает способность сострадать – ключевой фактор стратегии и дипломатии. Угрозы, агрессия, бойкоты, перевороты, саботаж и бомбардировки вытесняют международную вежливость и переговоры как инструмент разрешения споров между государствами.

Происходит переход от мирового порядка, в котором доминировали Соединенные Штаты и послевоенные институты, к системе региональных порядков, регулируемых субглобальными процессами. Подобный переход был бы трудным в любых условиях. Но США усложнили его, настаивая на собственном глобальном превосходстве, несмотря на упадок международной системы, которую Запад создал после победы во Второй мировой войне. Результат – непредсказуемая эволюция региональных стратегических вызовов на фоне стремительного разрушения мирового порядка.

После окончания холодной войны Соединенные Штаты получили большую часть советской сферы влияния и провозгласили свою ответственность за управление мировыми делами, практически вплотную приблизившись к границам России. При этом Вашингтон препятствовал попыткам других держав, включая Китай, играть более активную роль в своих регионах. Представление о глобальной сфере влияния за исключением запретных зон в России и Китае глубоко укоренилось в американском мышлении. Нежелание Москвы и Пекина принять эту идею стало главным фактором напряженности между великими державами в Юго-Восточной Европе, на Кавказе и в западной части Тихого океана.

Сложилась тупиковая ситуация, и фундаментальные вопросы регионального стратегического баланса и соперничества остаются неизученными. Но именно они являются причиной международной напряженности. Какова роль США, России и ЕС в мирном управлении Европой? Могут ли такие государства, как Украина, служить мостом или буфером между Россией и Евросоюзом? Если да, то как это будет работать? Какую роль должны играть Китай, Индия, Япония, две Кореи, АСЕАН и Соединенные Штаты в поддержании мира и безопасности в Восточной и Юго-Восточной Азии? Могут ли Иран, Израиль и государства Персидского залива восстановить баланс сил, который будет сдерживать их соперничество и принесет всем пользу? И так далее.

Нынешние стратегические сдвиги в международной системе, если оставить их без внимания, могут привести к катастрофе. Если существующие институты перестанут функционировать, мировому сообществу придется изобретать новые – на региональном и глобальном уровне. Но для этого потребуется интенсивный диалог между великими державами. В последний раз нечто подобное происходило в XIX веке. При этом Соединенным Штатам, Китаю, России и другим придется скорректировать свою политику, хотя сейчас никто из них не видит необходимости в этих корректировках.

Си Раджа Мохан, профессор, директор Института исследований Южной Азии в Национальном университете Сингапура, колумнист The Indian Express, ведущий научный сотрудник Фонда Карнеги за международный мир:

Чтобы найти объяснение нынешнему глобальному беспорядку, необходимо разобраться с четырьмя ключевыми нарушениями. Первое – это мощный сдвиг баланса сил между Востоком и Западом. Проблему подъема Китая и Азии в целом принято рассматривать как необходимость встроить новых акторов в построенный Западом порядок, который основан на правилах. Но это лишь попытка замаскировать реальную задачу – признать необходимость «системных изменений» и начать этим заниматься, вместо того чтобы интегрировать новых акторов в глобальный порядок. Такого подхода требует хотя бы размер азиатских стран – Китая, Индии и Индонезии.

Второе явление – негативное отношение к глобализации, распространившееся во всем мире и прежде всего на Западе. Под вопрос ставится традиционный постулат об открытых границах – в целях обеспечения свободного перемещения товаров, услуг и людей. Неудачники – реальные и не очень – вышли на политическую тропу войны, бросив вызов логике глобализации.

Ситуацию усугубляет третье явление – масштабная волна технологических инноваций, связанных с искусственным интеллектом, синтетической биологией, большими данными и новыми технологиями производства. Под угрозой оказались традиционные формы экономической организации, развивавшиеся в эпоху индустриальных революций XIX и XX столетий. Мы плохо понимаем влияние новых технологий на распределение глобальных экономических и политических сил. Если так называемая четвертая индустриальная революция находится лишь на ранней стадии развития, мировые правящие элиты даже представить себе не могут ответы на вопросы, которые вскоре появятся.

Три этих явления обусловили четвертое – растущую неопределенность во внутренней политике ведущих держав. Неустойчивость относительного внутриполитического спокойствия на Западе продемонстрировали такие события, как референдум в Великобритании и избрание Дональда Трампа президентом США. Бесконечные внешнеполитические эскапады Трампа шокировали американскую элиту, но уровень его поддержки населением не уменьшился. В то же время крупные государства Востока не защищены от внутриполитических изменений.

Если ускорение повсеместно распространившихся изменений – новая особенность нашего времени, студентам, изучающим международные отношения, следует искать способы интеграции четырех разрушительных явлений в единую аналитическую систему.

Дмитрий Тренин, директор Московского центра Карнеги:

Мировой порядок после четверти века беспрецедентного глобального доминирования одной державы вновь пришел в движение. Это движение – не только и даже не столько результат подъема других крупных стран – Китая и Индии – или возвращения России к проведению активной политики. Еще большее значение имеет растущая усталость мирового лидера – США – от бремени лидерства и стремление Вашингтона перераспределить это бремя. Демарши Трампа в торговой сфере, его давление на европейских союзников по части повышения их вклада в НАТО, приостановка США выполнения соглашения по климату продолжают, хотя и в более резкой форме, линию, обозначившуюся еще при Бараке Обаме, на постепенное снижение вовлеченности США за пределами их границ.

Начиная с 1940-х гг. Соединенные Штаты приступили к строительству Pax Americana. На этом пути они совершили многое: вступили в мировую войну против Японии и Германии, а затем в холодную войну против СССР; инициировали создание ООН и выстроили систему международных финансовых институтов; политически, экономически и стратегически помогли обустроить Западную Европу; создали сеть союзов, охватившую весь мир – от Восточной Азии до Западной Европы и от Ближнего и Среднего Востока до Южной Америки. Говоря словами Джона Кеннеди, США были готовы «нести любое бремя» во имя торжества дела капиталистической демократии. Сейчас эпоха либерального интернационализма в политике Вашингтона постепенно завершается.

Завершение эпохи займет немало времени. Обвала не случится. Но решающий поворот уже произошел. Чем дальше, тем больше американскую политику будут определять национальные интересы – в интерпретации, конечно, тех, кто будет действовать от имени Соединенных Штатов, – а не интересы «свободного мира». Системообразующая страна, настаивающая на «справедливости» отношений внутри возглавляемой ею системы, тем самым подрывает основы этой системы: любая империя подразумевает жертвенность, готовность «нести любое бремя». Отказ от жертвенности равнозначен отказу от империи.

Отношение к союзникам, таким образом, более показательно, чем отношение к противникам или конкурентам. Вызовы, которые США сегодня бросают друзьям, более существенны, чем те, которые они адресуют недругам. Перед странами НАТО, Японией, Южной Кореей, Австралией и другими после семи десятилетий американской опеки объективно встает задача подготовки к проведению самостоятельной внешней и военной политики, а также нового позиционирования по отношению к Соединенным Штатам. США, конечно же, не покинут этот мир, а станут более жестко отстаивать свои интересы с позиций по-прежнему самой крупной и влиятельной, но уже менее вовлеченной в чужие дела страны. Новых «планов Маршалла» не будет. America First. Yes. Pax Americana, RIP.

Сян Лянсин, профессор Женевского института международных отношений и развития, директор Центра «Одного пояса, одного пути» и евразийской безопасности в Китайском институте исследований ШОС (Шанхай):

Послевоенный либеральный мировой порядок терпит крах. Он был создан Соединенными Штатами в 1945 г., а теперь американская администрация бросает вызов практически всем его аспектам: свободной торговле, многостороннему подходу, системе альянсов. Но Китай и остальной мир по-прежнему встроены в этот порядок.

Как Китай воспринимает новый тревожный феномен? Исторически существовало две теории «неизбежности». С одной стороны – теория неизбежности интеграции в либеральный мировой порядок, предполагающая, что Китай в конце концов окажется вовлеченным в этот порядок благодаря глобализации. Экономически он будет увеличивать свою роль в поддержании либерального порядка, который принес ему много преимуществ, а итогом станет демократизация страны. С другой стороны, существует теория неизбежности того, что Пекин бросит вызов существующему международному порядку.

Однако Китай может пойти по совершенно иному пути. У него нет оснований для разрушения нынешнего мирового порядка, но он готов изменить некоторые правила игры в соответствии с национальными традициями, культурой и интересами. Кстати, вероятность конфликта с Западом возрастет, если мировоззрение Китая будет полностью «вестернизировано». Демократия не препятствует экспансионизму (как показала в свое время молодая американская республика). Вестернизированный Китай с активной территориальной повесткой обязательно вступит в конфликт с США по геополитическим причинам.

Дебаты о политической легитимности в Китае начались в середине XVII века – в период споров в Римской католической церкви о религиозности китайских ритуалов (1645–1742 гг.). Фундаментальный вопрос был поднят миссионерами-иезуитами, которые восхищались системой управления в Китае. Нарастающее доминирование Запада за пределами Европы с XVIII века привело к гегемонии западной мысли в мире – как ярко выраженной, так и скрытой. Активное взаимодействие Европы с Китаем намеренно игнорировалось историками постпросветительской эпохи.

Такая ортодоксальность ослабляла позиции самого Запада в беспокойный период борьбы за статус на мировой арене. В это время взаимодействие с незападными странами характеризовалось соперничеством, а не доминированием; приспосабливанием, а не отрицанием; переговорами, а не гегемонией. Поэтому сейчас Китай хочет вернуться к культурному диалогу с европейским гуманизмом времен Возрождения – диалогу, который был грубо прерван в XVIII веке в эпоху Просвещения. С исторической точки зрения вряд ли такое желание можно назвать необоснованным.

Александр Ломанов, главный научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН:

Запад утрачивает глобальное лидерство, и в этой ситуации ему приходится выбирать между сопротивлением переменам и приспособлением к ним. Утратив интерес и потенциал для привлечения на свою сторону растущих игроков, Запад хочет «вернуть себе величие». Проблема в том, что усилия по собственному оздоровлению сочетаются с попыткой притормозить других.

Неуверенность в способности остаться впереди при нынешних правилах игры побуждает США подставлять подножки партнерам. Первым крупным сражением стала торговая война Трампа против всех. Западные союзники могут обидеться и ответить встречными пошлинами, но к военно-политическому противостоянию с Вашингтоном они не готовы. А вот Китай будет вынужден драться до конца с привлечением всех имеющихся ресурсов. После долгих разговоров о сокращении торгового дисбаланса Америка решительно потребовала, чтобы Китай отказался от государственной поддержки новых наукоемких отраслей экономики. Согласие с этим требованием будет означать для Пекина самоубийственный отказ от «мечты о возрождении» и глобальном лидерстве.

Китайские аналитики рассуждают о том, что действия Трампа неразумны и являются следствием перехода Запада от фазы развития к застою. Опасная «ловушка Фукидида», о которой предупреждает гарвардский политолог Грэм Эллисон, обретает осязаемые контуры. Конфликт между набирающим силу Китаем и стареющим гегемоном в лице США уже дал о себе знать в экономике.

Давление Соединенных Штатов будет ускоренными темпами вытягивать КНР из завещанной Дэн Сяопином стратегической сдержанности во внешней политике. Каждая попытка дать американцам симметричный болезненный ответ станет провоцировать раскручивание спирали противостояния по всем направлениям. Все это похоже на сбывшееся пророчество Джорджа Кеннана об опасности расширения НАТО из-за предсказуемо негативной реакции России. Кеннана не услышали, поскольку Запад упивался триумфом после завершения холодной войны. Предупреждение о «ловушке Фукидида» не принимают во внимание, поскольку для слабеющего Запада противостояние растущему Китаю превращается в экзистенциальный вопрос. Путь двусторонних уступок и взаимной адаптации еще не закрыт, но шансов выйти на него становится все меньше.

Инерция утвердившейся за столетия западоцентричной картины мира воспроизводит оторванное от реальности противопоставление овладевшего наукой и демократией Запада «темному» и «деспотичному» Востоку. В обозримом будущем ощущение «чужого», а также латентные расовые и цивилизационные комплексы Запада, будут препятствовать принятию растущего Востока как равного себе.

На деле Восток еще не имеет инструментов для того, чтобы перевоспитать Запад и научить его ценить иные системы ценностей и модели развития. Незрелой мягкой силой на Трампа и нынешнюю Америку повлиять невозможно. Однако успешное использование Китаем рыночных механизмов в экономике при сохранении жесткой политической вертикали выглядит все более привлекательным для стран, которые еще не нашли свой путь к процветанию. И это делает реакцию Запада, не желающего превращаться в одного из многих, еще более резкой и эмоциональной.

Охваченный популизмом и скепсисом Запад перестает быть манящей целью. Как будет выглядеть мир, в котором у Запада не будет преимущества ни в богатстве, ни в военной мощи, ни в инновациях? России нужно размышлять об этом трезво и объективно. Преимущество России в том, что она не стала частью «коллективного Запада». Это дает возможность впитывать новое, не опасаясь конфликта с нормативными институциональными требованиями и ценностными установками. Однако реализовать это преимущество будет непросто. В сознании элиты будет тлеть постоянный конфликт между неразделенной любовью к «европейскому дому» и пониманием реальных перспектив сотрудничества с Востоком. Неизбывная российская вера в то, что Запад одумается и поймет, что ему без России не прожить, может сыграть злую шутку. Через пару десятилетий долгожданное приглашение в «европейский дом» может оказаться путевкой в стан отставших и проигравших.

Восток неспроста так сильно стремится к избавлению от «западоцентризма» и созданию современных дискурсивных систем, отражающих его ценностные воззрения. Напряженные усилия Пекина по развитию «общественных наук с китайской спецификой» стали конкретным воплощением этой тенденции. Отказ от осмысления собственной реальности с помощью иностранных критериев создает предпосылки для интеллектуальной эмансипации внутри страны. Нечто похожее уже происходит и будет происходить в России. Задача запихнуть себя в прокрустово ложе норм и стандартов ЕС утратила актуальность с учетом санкций, взаимного отчуждения и неопределенности будущего Евросоюза. Это расширяет горизонт для собственных инноваций и поисков.

Доля Запада в мировой экономике будет сокращаться. Сдерживание Китая даст возможность выиграть время, но в этом случае пропорция будет меняться за счет роста других стран. В долгосрочной перспективе надежда Запада на то, что его верным союзником станет Индия, может оказаться столь же обманчивой, как прежняя ставка на поддержку развития Китая. За рамками «коллективного Запада» возникнут новые группировки, обладающие сопоставимым потенциалом. Подлинная проблема даже не в том, что в отдаленном будущем ШОС вдруг станет восточной альтернативой НАТО, или «пояс и путь» превратится в достойную замену ЕС. Самой опасной будет точка перехода, в которой прежние мировые структуры уже утратят способность решать свои задачи, а новые еще не будут обладать необходимыми для этого инструментами и опытом.

Роберт Купер, британский дипломат, в прошлом – высокопоставленный сотрудник Европейской комиссии:

Мемуары Дина Ачесона начинаются словами о том, что время, которое он описывает, казалось «великой неизвестностью для тех, кто его пережил. Туманным было не только будущее – довольно распространенная ситуация, – но и настоящее». Это было время разрушений, которые происходили после 1914 года. Кульминацией стала война 1939–1945 гг. и хаос последовавшего за ней мирного периода. У людей, живших тогда, было преимущество: они знали, что ничего не знают. Сегодня мы ослеплены стремительно мелькающими огнями перемен, напуганы историями о будущем и даже не знаем, что мы ничего не знаем.

Прошло 70 лет с момента прямого конфликта великих держав. Закончилась ли эпоха войн великих держав или только приближается к концу? Возможны ли новые формы великих держав или их конфликтов? Может, это будет конфликт мифологий? Нации, как религии, строятся на идеях, не соответствующих действительности. Кто будет разрешать такие конфликты? Потребуется арбитр.

А как же нации? Они создавались благодаря печатной прессе. Когда люди могут читать тексты самостоятельно, они начинают в них сомневаться. Печатный станок превратил местный диалект в национальный язык и сформировал нации, помог становлению национального образования и национальной промышленности. Современные гаджеты мгновенно переводят тексты. Пока они делают это плохо, но быстро учатся. Сохранит ли национальный язык свое значение? Смогут ли коммуникационные технологии однажды предложить людям единую идентичность и схему действий? За что люди будут умирать? Сначала они боролись за жизнь, потом умирали за религию, за нацию. Что дальше? За футбол? Или ни за что?

Ясности нет. Можно сказать только одно. Мы можем представить себе будущее без религий, без государств, без великих держав, но не видим его без iPhone и самолетов. Значит, единственная определенность – это регулирование.

Время, в которое мы живем, – это всегда период неизвестности. Думаю, мы движемся к периоду, когда главной функцией власти – а я не могу представить мир без власти – будет регулирование.

Фрэнсис Корнегей, ведущий сотрудник Института глобального диалога в Университете Южной Африки (Претория) и сотрудник Центра Вильсона в Вашингтоне:

Международная система переживает опасный, нестабильный переходный период. Новой холодной войны нет, однако наблюдается завершающая фаза асимметричной холодной войны, а центр притяжения в глобальной экономике уже сместился с Запада на Восток. Глобальная экономическая интеграция определяет взаимозависимую и взаимосвязанную геополитическую экономику мира. Однако сдвиг на Восток обусловил динамику деиндустриализации в северных постиндустриальных экономиках Запада, что в различной степени дестабилизировало послевоенную социально-политическую систему.

Возникли линии разлома на социально-расовой, этнической, культурной и классовой почве, которые, учитывая развитие информационных технологий как нового оружия геополитической борьбы, открыли новое опасное измерение глобального переходного периода. Внутренние разногласия в государстве используются внешними противниками, которые хотят расшатать ситуацию, стимулировать популизм, создав таким образом выгодные геополитические условия на международном уровне.

Так, использование Россией расовой карты для воздействия на американских избирателей в 2016 г., чтобы стимулировать ультраправые, националистические и популистские настроения среди белого населения, можно считать примером опасной гибридной войны в международной политике. Еще одним трендом реакционного интернационализма и циничного нелиберализма является отрицание своего участия. Это характерная особенность информационной гибридной войны, которая также обладает параметрами мягкой силы. В любом случае исход выборов в США способствовал укреплению международных позиций правых тяжеловесов и возвращению к старой силовой политике великих держав, которая уже привела нас к двум мировым войнам и расцвету фашизма. Можем ли мы говорить о некоем феномене, к представителям которого относятся Путин, Трамп, Си Цзиньпин, Нетаньяху, бен Сальман, Моди, Дутерте?

Еще один вопрос: приведет ли регионализация многополярности в условиях развития региональных экономических объединений к дальнейшей институционализации глобального управления, которая ограничит геополитическую борьбу великих держав и укрепит международную систему. Систему, в которой скорректированный либеральный интернационализм будет отражать более демократический, плюралистичный мировой порядок. Основой плюралистичного интернационализма должна стать реформированная Организация Объединенных Наций.

Скотт Карпентер, управляющий директор Jigsaw (прежнее название – Google Ideas). (Точка зрения может не совпадать с позицией компании):

Международная система никогда в истории не была стабильной настолько, насколько мы думали, так что эффективность никакого мирового устройства не надо переоценивать. И все же очевидно, что послевоенный мировой порядок, основанный на нормах международного права, постепенно себя изживает. Тот, что придет ему на смену, будет совершенно другим, он выкристаллизуется из периода неустойчивости, возможно, конфликта. Первые три пункта далее – источники нестабильности, а затем – аналогия, как следует размышлять о том, что грядет на смену.

Информационно-технологическая революция. Стремительные изменения, происходящие с 1990-х гг. в области информационных технологий, уже изменяли все – политику, культуру, медицину, финансовый сектор и т.д. И с точки зрения того, что еще наступит, сейчас происходит отлив перед ударной волной искусственного интеллекта. Это обстоятельство в сочетании с неспособностью существующих институтов к быстрому реагированию означает, что даже демократиям предстоит пройти через тяжелый период адаптации. Попытка заткнуть пальцем дыру в дамбе (посредством авторитарного контроля или путем регулирования наподобие европейского) скорее только усугубит следующий фактор нестабильности.

Нарастающая неравномерность развития. Перефразируя Уильяма Гэддиса, будущее уже наступило, просто не все обладают к нему равным доступом. И в свете упадка мирового порядка, основанного на нормах международного права, в этом нет ничего хорошего. Скорее всего, существующие (или несуществующие) диспропорции в результате усугубятся, оказывая возрастающее давление на общества и союзнические отношения между государствами, которые будут пытаться решать проблемы, связанные с бешеным темпом изменений. Концентрация талантов, людей с высоким потенциалом в США и Китае гарантирует, что другие страны в основном будут лишь пассивно реагировать на возникающие проблемы. В то же время сила негосударственных акторов продолжит возрастать, так как возможность доступа к технологиям и право владения новейшими разработками позволит негосударственным игрокам бросить вызов все более слабеющим государствам.

Непредсказуемость Соединенных Штатов. Избрание Дональда Трампа президентом является симптомом усугубляющегося недовольства в американском обществе, частично подогреваемого силами, описанными выше. Но какой бы ни была причина, США больше не являются державой, стремящейся к сохранению статус-кво. Мы получали огромную выгоду в эпоху международного правопорядка, но, похоже, намерены теперь его разрушить. Если такой тренд продолжится, политика Соединенных Штатов останется непредсказуемой, и непредсказуемость, исходящая от крупнейшей мировой сверхдержавы, в значительной степени увеличит размер погрешности в расчетах, возможно, экспоненциально.

В этом случае, удобная для размышления (но наименее приятная) аналогия для меня – мы живем в предвоенный период, когда взаимодействие описанных выше сил увеличивает вероятность возникновения «черных лебедей», описанных Нассимом Талебом: их появление невозможно предсказать, но связанные с ними риски ущерба для неустойчивых систем колоссальны. Единственное решение – снизить уязвимость, но времени мало – и становится все меньше.

Виталий Куренной, профессор, руководитель Школы культурологии НИУ ВШЭ:

Контур современной цивилизации продолжает существовать в рамках модерна, а все теории, поторопившиеся объявить о наступлении нового постмодернового завтра, давно сами оказались вчерашними. В области международных отношений теоретики также слишком поспешили заявить о наступлении новой эпохи. А именно такой, где главная политическая единица модерна, т.е. государство, утрачивает наконец свое значение. Речь, по сути, шла о том, что место национальных государств вновь занимает империя, на роль которой – как в качестве международного полицейского, так и основного органа контроля мировых сетей и потоков (технологических, финансовых и т.д.) – некоторое время претендовали США. В мировом масштабе воспроизвелось то, что Наполеон в свое время пытался реализовать в Европе, неся покоренным народам гражданские свободы и Code civil.

Но как тогда, так и теперь этот сценарий не реализовался. Государства, будь то Россия, Великобритания или Соединенные Штаты, восстанавливают свою роль в самых разных сферах. Мир модерна устроен так, что в нем не может возродиться мировая империя. Карл Розенкранц, правый гегельянец, которые, в отличие от левых, лучше понимали реальность, в которой живут, писал в 1870-е гг., что современная цивилизация является «океанической». Рим мог взять под контроль Средиземное море и потому стать мировой империей в тогдашних границах ойкумены. Но Мировой океан взять под контроль нельзя: мечта о мировой монархии, развивал он свою метафору, «терпит неминуемое крушение на свободной волне океана, который бушует на берегах всех частей света».

Означает ли это, что целостному миру модерна наступил конец и мы наблюдаем его окончательный распад и неизбежную политическую регионализацию, чреватую пугающими конфликтами? Это возможно как рецидив реликтовых политических рефлексов, но невозможно в более фундаментальном смысле. А именно в смысле того, что можно назвать цивилизацией модерна, которая, по словам того же Розенкранца, становится все более «единообразной», стандартизованной или, если воспользоваться термином Джорджа Ритцера, макдональдизированной. Глобальная цивилизация – в отличие от всего национального, регионального и локального – действительно универсальна, она безродна. Римская канализация, британская железная дорога или американский интернет где-то возникают, но затем шествуют по всему миру, утрачивая всякую связь с местом своего происхождения. Речь, конечно, идет о цивилизационной инфраструктуре в широком смысле слова – финансы и право также являются цивилизацией. Цивилизации невозможно препятствовать, потому что она имеет только одну черту – несет с собой удобство и комфорт. Цивилизацию выбирают по той простой причине, что лечить зубы с анестезией комфортней, чем без нее.

Цивилизация имеет издержки, самая фундаментальная из которых – стресс, вызванный нарастающей скоростью изменений. Отсюда тяга к «стабильности», которую избирают своим слоганом политические популисты по всему миру, не будучи в силах, разумеется, сдержать своих обещаний. Просто потому, что люди по большей части склонны выбирать стоматологию с анестезией. Цивилизация также означает стандартизацию. И пока мы эмоционально переживаем свою суверенизацию, цивилизация все же продолжает неумолимое движение по стране, хотя и медленней, чем хотелось бы. Например, в форме обязательной сертификации российских гостиниц по классу «звездности» (предполагается завершить к 2021 г.). Но при этом мир модерна умеет справляться с указанным перманентным стрессом и страхом (например, о ближайшем отмирании множества профессий, о котором сегодня не рассуждает только ленивый). С этим стрессом, правда, можно попытаться справиться также политически – выбрав «особый путь», поставив барьеры на пути цивилизации и, положим, выдвинув вождя – гаранта всего этого. Но итог этого особого пути в конечном счете хорошо известен, поэтому подумаем лучше о хорошем варианте. А хороший вариант находится в сфере культуры.

Мы компенсируем, как выражается Герман Люббе, издержки динамики современной цивилизации, осуществляя историзацию и музеефикацию своей локальной специфики. Когда на территорию приходит цивилизация, на нее реагируют, пытаясь сохранять, а если сохранять уже нечего, то изобретать свою локальную культуру, свои традиции, вот эти вот «традиционные ценности» или, что лучше, национальную кухню. Что является сегодня наиболее стратегически разумной инвестицией? Можно без труда указать на вещи, которые имеют бесконечный горизонт окупаемости – бесконечный в смысле до конца человечества, как мы его понимаем. Это никакие не технологии или стартапы. Все они рано или поздно устареют и уступят место другим – такова неумолимая природа креативного разрушения, которую воплощает собой мир модерна. Единственная совершенно надежная инвестиция – в прошлое. В исторические памятники, в музеи, в сохранение локальной уникальности. Потому что цивилизация модерна стабилизирует себя в самых разных формах музеефикации и консервации прошлого. И, как мы знаем, люди все больше путешествуют по миру со стандартизированными гостиницами лишь для того, чтобы увидеть именно эту законсервированную культуру. А там, где ее по какой-то причине нет, ее начинают «воссоздавать». Или даже покупать, причем задорого – так, Арабские Эмираты просто за использование слова «Лувр» применительно к своему новому музею недавно заплатили 400 млн евро.

Но для того чтобы культура таким вот образом «возродилась» и процвела, нужна цивилизация. Если мы отстаем цивилизационно, то нам не интересна и собственная культура, и очереди будут стоять не в музеи, а в открывшуюся забегаловку мировой корпорации фастфуда. Но создание условий для цивилизованной жизни – это и есть главная задача суверенного государства модерна.

Кристофер Кокер, профессор международных отношений Лондонской школы экономики и политических наук:

Цивилизации возвращаются, утверждает Кришан Кумар. Однако на этот раз западные эксперты не обсуждают вероятность столкновения цивилизаций. Концепцию формулируют политики мейнстрима. Возьмем Россию Владимира Путина. Как утверждает социолог Лев Гудков, сегодня Великая Отечественная война воспринимается гражданами как победа не только над Германией, но и над Западом. Такое восприятие имеет значение, потому что для многих россиян война – самое важное событие в истории. Или возьмем Си Цзиньпина, который настаивает на том, что культурные различия не уступят место универсальным ценностям. В Китае уже ищут аргументы, позволяющие игнорировать «западное» международное право в Южно-Китайском море, ссылаясь на геокультурные особенности. Даже Нарендра Моди и другие индийские политики заявляют, что их страна принадлежит к индуистской цивилизации, истоки которой можно обнаружить в Ведах. Хотя археологические свидетельства говорят о том, что на протяжении первых 200 лет Веды составляли кочевники из Центральной Азии, которые завезли лошадей на Индостан.

Так что же происходит? Китай и Россия называют себя государствами-цивилизациями, отличающимися от национальных государств, установивших основанный на правилах миропорядок. В обеих странах политические лидеры предупреждают граждан, что их государства исчезнут как независимые культурные объединения, если западные идеи получат неограниченное распространение. Поэтому Компартия Китая заявляет, что программа реформ, открывшая путь принципам капитализма в 1979 г., зародилась «на китайской почве». В целях защиты китайских ценностей сегодня запрещена западная религиозная музыка: не допускается исполнение «Мессии» Генделя и «Реквиема» Верди – они якобы представляют угрозу для культурной целостности. А министр культуры России заявляет, что Netflix – проект по воздействию на российское общество. В попытке усовершенствовать защиту от внешнего влияния его ведомство ввело прокатные лицензии и запретило показ фильмов, которые «порочат национальную культуру».

Очевидно, цивилизационная риторика призвана уменьшить привлекательность западных идей. Пока сложно судить, насколько цивилизационные концепции изменили мышление людей. Но чем дольше они будут циркулировать, тем глубже проникнут в сознание, и тогда следующее поколение политиков окажется заложником этих концепций.

Ханс Мауль, профессор, доктор политологии, заслуженный научный сотрудник Фонда «Наука и политика» (Берлин):

Если либеральный международный порядок еще жив, он явно находится в критическом состоянии, и больше других этому способствовал президент Соединенных Штатов, который, казалось бы, должен быть его главным хранителем. Это не случайное совпадение. Избрание Дональда Трампа президентом США является отражением глубинных проблем американской демократии, а его усилия по уничтожению институциональных и нормативных основ демократии и либерального международного порядка показывает, насколько тесно и органично они взаимосвязаны.

Наблюдать за тем, как Дональд Трамп управляет процессом сноса из Белого дома, довольно увлекательно, но зрелище маскирует наносимый им ущерб. Возьмем, к примеру, встречу Трампа и Ким Чен Ына. То, как готовился этот саммит – независимо от его результатов – и освещался публично, оказало негативное воздействие. Раньше считалось, что в переговорах с Пхеньяном нельзя доверять одной стороне – руководству КНДР. Теперь так можно говорить об обеих сторонах. Если вы не верите в то, что Пхеньян или Вашингтон готов выбросить белый флаг и капитулировать, т.е. не верите в сказки, значит, вы понимаете, что переговоры о денуклеаризации Северной Кореи приведут к затягиванию процесса, а главная цель – набрать очки дома. Для описания стиля переговоров Трампа используют эвфемизм «транзакционный»: он действует хаотично и непоследовательно, что ведет к подрыву правил и доверия – двух ключевых ингредиентов для достижения дипломатического компромисса.

Независимо от резонансности саммита и его результатов ущерб региональной безопасности в Восточной Азии уже нанесен. Задайте себе вопрос: насколько вероятным вы считали распространение оружия массового уничтожения в регионе полгода назад и сегодня, после того как Трамп продемонстрировал пренебрежение к союзникам и договорным обязательствам? Правительства стран-союзников США в регионе могут задуматься об альтернативе американским гарантиям безопасности – у них есть для этого основания. Этот пример показывает, как легко культивировать заблуждения об упадке нынешнего, еще либерального, международного порядка. Самые распространенные среди них: это западный порядок, поэтому его разрушение – это хорошо; он уже не играет никакой роли; происходящее означает крах Запада и подъем остальных, так что беспокоиться не о чем. Происходит восстановление исторической справедливости.

Почему три этих предположения являются заблуждением? Либеральный международный порядок изначально действительно был западным проектом, но уже давно стал универсальным – как формально, так и фактически. Формально основополагающие документы и институты были согласованы и одобрены всеми, а не только Западом, в становлении порядка существенную роль сыграли незападные страны. Фактически либеральный международный порядок отражает развитие универсальных сил науки и технологий. Они тоже изначально были европейскими, но никто не станет отрицать, что они уже давно превратились в универсальные силы.

Либеральный международный порядок действительно органически связан с западной моделью демократии, и сейчас эта модель переживает глубокий кризис во многих странах. Но это кризис не демократии как таковой, а ее конкретных исторических форм. Идея демократического устройства универсальна, как силы науки и технологий. Его преимущества заключаются в уважении индивидуальных свобод и достоинства человека, верховенстве закона и возможности исправлять политические ошибки. Возможно, демократия не выдержит эволюционного соперничества с другими моделями государственного устройства, но говорить об этом преждевременно. Кризис демократии на Западе (затронувший отнюдь не все страны и в разной степени) уже вызвал ответную реакцию и мобилизовал корректирующие социальные силы.

Второе заблуждение касается упадка либерального международного порядка, от которого якобы пострадает только Запад. Ключевое слово здесь «либеральный», а не «порядок». И тут в дело вступает следующее заблуждение – о том, что последствия краха можно прогнозировать и контролировать. Это предположение наивно, учитывая то, что сегодня в Китае называют «взаимосвязанностью» (или, если хотите, взаимозависимостью) между людьми, обществами и национальными государствами. Последствия краха могут оказаться настолько масштабными и непредсказуемыми, что их будет сложно контролировать и тем более остановить. Вопрос о том, кто пострадает от краха либерального мирового порядка, остается открытым. Для кого-то ответ окажется неприятным сюрпризом.

Третье заблуждение (беспокоиться не о чем) предполагает, что крах либерального международного порядка будет сопровождаться «подъемом остальных», как выразился Фарид Закария. Предполагается, что мир переживает процесс перехода власти от одной группы стран к другой. Это действительно так. Но такова только часть более масштабной трансмутации власти, которая затрагивает природу и распределение сил в глобальной системе. Важнейший аспект процесса – не подъем остальных, а подъем многих и рост асимметричности сил в международных отношениях. С этой точки зрения власть не переходит от одних к другим, а скорее распыляется, все больше акторов могут влиять на ход истории, но во все меньшей степени.

Это касается и наиболее влиятельных акторов – современные великие державы, включая США и Китай. Несмотря на всю свою мощь, ни Советский Союз, ни Соединенные Штаты не смогли навести порядок в Афганистане, а руководству КНДР на протяжении 20 лет удавалось манипулировать участниками шестисторонних переговоров. Ограниченная мощь национальных государств, даже нынешних великих держав, обусловлена экспоненциальным усложнением современного мира. Одно из следствий усложнения – уязвимость, имеющиеся силы становится проще мобилизовать ради деструктивных целей. В то же время невероятно сложна мобилизация в конструктивных целях, для этого необходимо подключить к сотрудничеству или нейтрализовать все стороны, обладающие определенным влиянием (будь то деструктивная сила или право вето). Поэтому упадок Запада и крах либерального международного порядка вряд ли приведет к подъему остальных, скорее он вызовет распространение беспорядка. Будьте осторожны в своих желаниях!

Самир Саран, вице-президент исследовательского фонда Observer (Дели):

Мир не находится в беспорядке, он переживает переходный период. После перерыва в несколько столетий богатство и власть вновь смещаются на юг и восток, некоторые нормы и институты мирового порядка проходят серьезную проверку на эффективность. На протяжении 70 лет глобализация приносила огромные богатства странам Атлантики, но в последние 30 лет Азии удалось получить собственную значительную долю глобального роста. В результате в западных странах – традиционных гарантах послевоенного мирового порядка – наблюдается сокращение среднего класса, хотя элиты пытаются придумать способы сохранения своего преимущественного положения в международных делах.

В подъеме Востока и отступлении Запада можно выделить четыре основных тенденции.

Во-первых, смещение баланса сил с Запада на Восток ведет к износу системы норм и институтов, которые являлись определяющими на протяжении 70 лет. Некоторые державы, такие как Россия и Китай, видят в этой глобальной перебалансировке возможность уменьшить влияние США и скорректировать несправедливые правила, не отражающие реалии истории. Предъявляя претензии на собственные сферы влияния, эти страны стремятся изменить неисторический характер существующего порядка.

Во-вторых, индустриально развитые демократии не способны отвечать на вызовы, обусловленные смещением баланса экономических сил, из-за внутренних проблем. В условиях технологических изменений и невыгодной демографической ситуации кусок глобального экономического пирога уменьшается, и это способствует росту национализма и популизма в Америке и Европе. Политическая поляризация блокирует способность этих стран консолидироваться и защищать порядок, ими же и созданный. В результате в мировой политике медленно растет вакуум.

В-третьих, развивающиеся державы начинают претендовать на лидерство в этом вакууме. Китай – самый яркий, хотя и не единственный пример. Теперь уже Пекин стал сторонником экономической интеграции, которую раньше продвигал Запад. Однако Китай не считает нужным придерживаться принципов свободного рынка или следовать правилам прошлого. Пекин пытается продвигать альтернативную модель, фундаментально меняющую глобальный институциональный ландшафт, например, посредством инициативы «Один пояс, один путь». Другие страны, в том числе Индия, идут к глобальному столу переговоров собственным путем, выбирая менее революционные варианты.

Наконец, Евразия (и прилегающие к ней моря) как геополитический театр остается плохо разграниченной и постоянно переживает конфликты. Поскольку ни одна держава не обладает достаточной мощью, чтобы навязывать свою волю другим, – следствие распыления геополитических сил – ведется многоуровневое соперничество, в котором используются временные коалиции и строятся ситуативные оси. Недавно возрожденная «четверка» (Индо-Тихоокеанская), раздутая НАТО, возглавляемая Россией и Китаем ШОС – все это следствие геополитической неопределенности. Можно предположить, что один из этих альянсов в конце концов превратится в модель «концерта великих держав» XXI века, но в своих действиях он будет руководствоваться прагматизмом, а не идеологией.

Александр Филиппов, ординарный профессор НИУ ВШЭ, руководитель Центра фундаментальной социологии НИУ ВШЭ:

В самом конце прошлого тысячелетия Джон Ролз, едва ли не крупнейший политический философ США, выпустил книгу «The Law of Peoples» («Право народов»), заголовок которой недвусмысленно отсылал и к современному понятию международного права (international law), и к старому европейскому термину «ius gentium». Ролз, однако, не собирался оставаться в русле традиции. Он предложил то, что сам назвал «реалистической утопией». «Я, – писал он, – буду использовать термин “общество народов”, подразумевая все те народы, которые во взаимоотношениях следуют идеалам и принципам “права народов”. У каждого из них свое правление, будь то конституционная либеральная демократия или нелиберальное, но достойное правительство».

Задержимся ненадолго на этой утопии, реалистичность которой Ролз не переоценивал и возможные, сходу напрашивающиеся возражения против которой хорошо понимал. Дело не в том, что влиятельный автор выдумал что-то такое, во что хотелось верить ему одному. Напротив! В его рассуждениях явственно сказался дух эпохи. Всемирное общество, по Ролзу, должно состоять именно из народов, а не государств. У народов, как и у каждого человека, есть свой «нравственный характер» (moral character), так что те принципы сотрудничества, которые свойственны либеральным народам (и отчасти народам достойным, пусть и нелиберальным), могут быть положены в основу организации мирового общения. Государства же в известном смысле не меняются со времен античных, они готовы вести войны, они навязывают свою суверенную власть даже вопреки представлениям народов о достоинстве и справедливости. Либеральные народы не воюют кроме как ради самозащиты, они не воюют между собой, находя возможности договариваться, в том числе и с нелиберальными народами, по отношению к которым следует воздержаться от любого рода санкций, дать им возможность идти своим путем.

Возможно, для благородных идей Ролза еще придет время, и большинство нелиберальных (в его терминологии) народов, станут если и не либеральными, то достойными, тогда как либеральные станут еще ближе к идеалу и в отношениях между ними не будет тех недоразумений, которые все еще случаются. Однако очевидно, что за прошедшие два десятилетия дух времени изменился. Мне кажется очень важным зафиксировать это зыбкое, плохо определимое обстоятельство: интересы государств стабильны по крайней мере в том смысле, что не могут быть сведены к интересам или склонностям возглавляющих их людей. Геополитическое положение, соотношение сил, долговременные тенденции не представляют собой чего-то неожиданного, но есть то, что в одни времена делает возможным доверие, уступчивость, готовность посмотреть на свою позицию с чужой точки зрения, а в другие ситуация полностью меняется, причем вопрос о правоте, справедливости, достоинстве стоит тем более остро, что решать его окончательно просто некому. Исчезает позиция привилегированного интерпретатора событий или хотя бы группы соперничающих привилегированных интерпретаторов.

Исторически известно, что такие ситуации складываются необыкновенно быстро, выглядят как неожиданные ссоры между друзьями или добрыми партнерами, могут приводить к войнам, которые, в свою очередь, перемежаются более или менее надежным миром, который обеспечивается не только военным превосходством победителей, но и лидерской, контролирующей позицией внутри нового консенсуса. Тем самым, конечно, еще сказано довольно мало: мы лишь повторяем, что все или почти все испортилось, что это опасно, что так бывало и что к просто, одномерно понимаемой игре интересов сводить это нельзя.

Что еще? По меньшей мере в нескольких отношениях движение последних тридцати лет, времени взлета и падения большой идеи, большого нарратива глобализации, весьма поучительно, прежде всего в пространственном отношении. Идея глобализации означала, между прочим, исчезновение территориальности как базового принципа международного устройства. Территории – это государства, государства – это граждане и зависимость политических процессов от взаимной поддержки граждан и государств. В границах государств размещается народное хозяйство, собираются и распределяются налоги и т.п. Глобализация означает возникновение экономики сетей и потоков, перенос центра тяжести на глобальные центры, находящиеся в сложных отношениях с государствами, выведение множества процессов из-под государственного (гражданского и правового) контроля и передачу их в ведение международных бюрократических структур, не несущих ответственности ни перед кем. То возвращение государства в качестве главного агента международных отношений и политико-идеологической машины солидарности граждан, которое мы теперь повсеместно наблюдаем, означает пока еще не очень эффективный, но все более решительный отказ от этих издержек глобального. Но вместе с тем это отказ и от того нарратива, той самоочевидности надгосударственной общности, которая была заметна в предшествующую эпоху. Еще далеко до членения мира вновь по границам территориальных государств как главной политико-пространственной единицы, но недооценивать этого нельзя.

Языка для описания других, негосударственных территориальных образований, за исключением некоторых известных союзов, пока нет. Не менее важным является вопрос времени. Внезапно закрылся горизонт будущего. Остались только ситуации, требующие реагирования, остались долгосрочные договоры, осталось ожидание, что некоторые проблемы разрешатся в течение длительного времени, за пределами жизни тех, кто принимает решения сейчас. Никакого иного будущего, то есть никаких больших целей, состояний, которые должны быть достигнуты, вроде установления везде демократии или светского правления, побед над старыми эпидемиями и т.п., просто не осталось. Вместо сложных общих целей появляются задачи самосохранения государств, роста ресурсов и территорий. Без нового разговора о справедливости, общем благе и желательных переходах ничего, кроме эгоизма каждой страны, здесь ждать нельзя.

Бруно Масаеш, государственный секретарь Португалии по европейским делам в 2013–2015 гг.:

После 1815 г. европейцы перестали смотреть на звездное небо революции и обратили свои взгляды на реальный мир: Европа превратилась в идею, основанную на физической реальности, с этим нужно было что-то делать, отвечая на вызовы и разрешая проблемы. Нечто похожее происходит сейчас с Соединенными Штатами. Израненные, расставшиеся с иллюзиями о западных идеалах, американские мыслители и политики ищут нечто менее идеальное, то, с чем можно работать.

Запад всегда оставался идеалом, стоило к нему приблизиться – и он снова ускользал. На протяжении почти 100 лет американская внешняя политика строилась на идее «двойственного мира». Мир разделен на две половины, между ними находится цивилизационный барьер, но одна половина постоянно расширяется и призвана – достигнув зрелости или, возможно, после большой битвы – стать универсальным образцом. Соединенные Штаты видели себя лидером этого процесса, лидером экспансии Запада. Отношения с другой половиной – с темной стороной – всегда оставались отношениями с цивилизационным чужаком, даже в периоды мира и стабильности.

Сегодня мы видим иную картину. Экспансия неожиданно прекратилась. Барьер между двумя половинами рухнул, и они соединились. Теперь американской внешней политике приходится иметь дело с Европой, Россией, Китаем, Индией и другими как с частями одной системы, защищая свои интересы в структуре отношений, где США всегда стремились занимать центральную позицию. Главное отличие состоит в том, что система перестала динамично развиваться, она уже не стремится к идеалу.

Как европейцам после 1815 г., нам нужно подобрать слово для определения реального мира, а не недостижимого идеала. И подходящее слово есть, оно поможет нам, как «Европа» помогла в свое время европейцам. Это слово – Евразия, географический регион, где сосредоточены экономические, политические и культурные силы. Место конфликтов и противоречий, разделенное на разные культуры и предлагающее самый большой куш победителю в конкурентной борьбе. Любопытно, что Европа в XIX веке находилась в неоднозначных отношениях со своим далеким и одновременно близким соседом – мощным островным королевством, аналогичная ситуация складывается сегодня в отношениях Евразии и США, мощного государства, расположенного недалеко, если брать Мэн или Аляску.

Для американской внешней политики Евразия в определенном смысле заменила идеальную концепцию Запада. Можно сказать, что Соединенные Штаты превратились в реалистичную державу в мире многообразного идеализма: европейские ценности, «Один пояс, один путь», хиндутва, русская душа…

Анатоль Ливен, профессор Джорджтаунского университета в Катаре:

Нынешняя ситуация в США напоминает то, что долгое время происходило на Ближнем Востоке: невероятно сложно наладить эффективную работу правительства, не говоря уже о демократии, если огромная часть населения кардинально не согласна с фундаментальной этнической и культурной идентичностью государства. Американская внешняя политика перестала быть результатом анализа национальных интересов и превратилась в функцию нарастающей внутриполитической истерии. Ситуацию усугубляет потеря Соединенными Штатами глобального лидерства. Кроме того, экономические трудности, с которыми все чаще сталкивается белое население, вынуждают идти на жесткие меры в международной торговле, и это может привести к новой глобальной экономической депрессии.

Однако картина на самом деле не такая мрачная. Политическая культура, в которой факты не имеют значения, а дебаты – это вопрос восприятия, интерпретации и манипулирования, производит тягостное впечатление на человека, верящего в разум. Но с другой стороны, такая культура обладает определенными преимуществами во внешней политике. Если официальную позицию США по КНДР и отношение к ее лидеру удалось перевернуть за один день под одобрительные возгласы республиканского истеблишмента и СМИ, кто знает, какие еще трансформации возможны в будущем.

Важно отметить, что американское население может использовать агрессивную риторику, но на самом деле не хочет воевать. То же самое относится и к Пентагону, если речь идет об очередной антитеррористической операции или конфликте с великими державами. США делали громкие заявления во время конфликта между Грузией и Россией в 2008-м и кризиса на Украине в 2014-м, но вероятность отправки американских войск в зону конфликта была минимальной. Соединенным Штатам придется воевать, если Россия атакует страну-члена НАТО, но Москва не собирается этого делать. Если Китай не станет совершать необдуманные действия в Южно-Китайском море, риск конфликта между двумя государствами будет гораздо ниже, чем опасаются многие.

Наиболее высоки риски конфликта с Ираном: Израиль может нанести удар, чтобы спровоцировать ответную атаку Ирана на США, и тогда Вашингтон уничтожит иранскую экономику. В прошлом Пентагону удавалось блокировать подобные планы Израиля. Посмотрим, сможет ли он справиться с этой задачей при Трампе.

Йохан Гальтунг, математик, социолог и философ (Норвегия):

В XIX–XX веках общественная мысль выстраивалась вокруг доминирующих идей о конфликте между частным и общим, между рынком и планом. Это столкновение идей определяло отличие правых от левых. Но потом этот конфликт разрешился; он утратил актуальность – вместе с теми политическими силами, которые подпитывал. Появились новые дискурсы, основанные на базовых, фундаментальных потребностях человечества и природы – вопросы разнообразия, симбиоза. Толком они еще не осмыслены, но именно они могут определить «новых правых» и «новых левых».

Если Запад оставался более или менее неизменным как во время того, что мы называем холодной войной 1949–1989 гг., так и после нее, Восток преобразился самым драматическим образом. Варшавский договор распался, а НАТО осталось – но сейчас есть Шанхайская организация сотрудничества. И это уже не просто Россия, Китай и горстка исламских государств. В ШОС теперь входят и Индия, и Пакистан. Бóльшая часть мира сегодня живет вне старой схемы противостояния – Запад против Востока, НАТО против Варшавского договора, США против СССР. Это измерение времен холодной войны стремительно устаревает. Вместо этого сформировался многополярный мир, в котором лишь две страны – Соединенные Штаты и Израиль – остаются по-старому агрессивными, постоянно находясь в состоянии войны.

Кроме того, существует терроризм, и, вероятно, мы находимся на пороге формирования системы государственного терроризма. Однако до настоящего времени для бóльшей части многополярного мира пассивное, но мирное сосуществование наиболее благоприятно. И пока каждое государство занимается решением своей части глобальных вопросов, если те затрагивают несколько регионов, Соединенные Штаты по-прежнему пытаются монополизировать управление на глобальном уровне – хотя бы финансово. В ответ на это государства начинают создавать собственные валютно-финансовые корзины.

США и Россия слишком сильны, чтобы проиграть противостояние, но недостаточно могущественны, чтобы победить. Гораздо вероятнее, что они все же придут к мирному сосуществованию. Западу придется свыкнуться с этим, как он свыкся с деколонизацией, но Запад будет продолжать пытаться проникнуть в Россию за счет своего могучего капитализма. Соединенным Штатам по целой совокупности причин (прежде всего США – банкрот, одного этого достаточно) придется вернуться в Северную Америку, к себе домой. А России, я полагаю, стоит сосредоточиться на развитии собственной гигантской территории, которая остается предметом зависти Запада, а не экспансии. Как это сделать – это уже другой вопрос.

Хуан Цзин, заслуженный профессор Пекинского университета лингвистики и культуры:

Подъем Китая безвозвратно изменил экономический, геополитический и стратегический ландшафт. Можно выделить три аспекта последствий для мирового порядка и стабильности.

Первый фундаментальный вызов и одновременно возможность, которую открывает подъем Китая, касается глобальной экологической системы. Как известно, первая волна индустриализации, запустившая процесс модернизации в истории человечества, произошла в Западной Европе 250 лет назад и затронула менее 40 млн человек. Вторую волну в конце XIX – начале XX века возглавили США, Россия (СССР), Германия и Япония с общей численностью населения более 400 млн человек. А теперь подъем Китая в сочетании с быстрым развитием Индии и стран Юго-Восточной Азии ознаменовал третью волну модернизации и затронул уже более 4 млрд человек!

Однако модель модернизации посредством индустриализации, которая означает масштабное потребление природных ресурсов и безудержную урбанизацию, отнюдь не устойчива. Если Китай и другие страны Азии добьются модернизации с помощью этой индустриализационной модели, человечество будет обречено. Как же найти альтернативный путь к модернизации и одновременно сохранить уязвимую экосистему? С этой задачей мировое сообщество и прежде всего Китай обязательно должны справиться. Именно осознание суровой реальности заставило объединиться и предпринять усилия, чтобы противостоять вызовам экосистеме и оптимизировать возможности развития мира. В результате были разработаны Киотский протокол 1997 г. и Парижское соглашение 2015 года.

Во-вторых, подъем КНР достигнут благодаря интеграции в существующую международную систему, а не посредством ее подрыва. Развитие в рамках международной системы предопределило не только мирный характер подъема Китая, но и позволило воспользоваться благами глобализации, которая была инициирована и активно продвигалась Соединенными Штатами и их союзниками в 1990-е гг., после распада Советского Союза. Сегодня Китай превратился в крупнейшего торгового партнера в мире, а его экономика превзойдет американскую в ближайшие 10 лет. В то же время дальнейшее развитие Китая зависит от глобальной экономической интеграции на базе многосторонних договоренностей. Выдвинутая председателем КНР Си Цзиньпином инициатива «Один пояс, один путь» продемонстрировала заинтересованность в дальнейшей глобализации, которая, с точки зрения Пекина, в конце концов приведет к формированию «сообщества единой судьбы» человечества.

В-третьих, подъем Китая со стремительной экспансией его влияния и впечатляющим совершенствованием вооруженных сил кардинально изменили геополитический и стратегический баланс между ведущими державами. В результате однополярный мир, в котором доминировали Соединенные Штаты, постепенно трансформируется в многополярный, где международные дела и баланс сил определяются взаимодействием великих держав (США, Россия, Китай, Япония, Индия и ЕС), а не гегемонией Америки.

С точки зрения Вашингтона, все вышеперечисленные аспекты подъема Китая существенно навредили интересам США. Кроме того, американская политическая элита убеждена: именно политика «вовлечения Китая», которую Соединенные Штаты проводили с конца 1970-х гг., пытаясь стимулировать Пекин к «мирной эволюции» (в сторону англосаксонской демократии), позволила КНР быстро развиваться за счет США. Глубокое недовольство тем, что Китай «никогда не станет таким, как мы», и одновременно нарастающая тревога, даже паранойя, что Китай «выйдет вперед», привели к формированию стратегического консенсуса в американском истеблишменте.

Несмотря на неразрешимые разногласия, и демократы, и республиканцы уверены, что Китай превратился в «стратегического соперника», поэтому США должны принять «мощные и эффективные меры» для препятствования или даже полного ограничения его дальнейшего развития. Цель – не только остановить подъем КНР, гораздо важнее укрепить позиции Соединенных Штатов.

Поэтому администрация Трампа одобрила жесткий подход в отношении Китая. В экономическом плане США пообещали значительно повысить пошлины на китайский импорт, ужесточить запрет на экспорт высоких технологий в Китай и тщательно проверять китайские инвестиции. Кроме того, американцы наращивают военное присутствие в регионе в соответствии с новой «индо-тихоокеанской стратегией», целью которой является формирование четырехстороннего альянса – США, Япония, Индия и Австралия – против Китая. Учитывая нарастающую враждебность, некоторые эксперты утверждают, что две крупнейшие державы вступили в «новую холодную войну».

Но это не так. Фундаментальное следствие подъема Китая в рамках существующей международной системы и при содействии американской политики вовлечения состоит в том, что страны стали взаимозависимыми. Поэтому их отношения выходят за рамки традиционных. Практически все вопросы в отношениях двух стран имеют глобальное значение, а серьезные глобальные вызовы (например, корейскую ядерную проблему) невозможно разрешить без консультаций и определенного взаимодействия США и Китая. Кроме того, сегодня китайско-американские отношения определяются внутренней политикой, а не контактами Пекина и Вашингтона по конкретному вопросу. И в Соединенных Штатах, и в КНР в политическом процессе участвуют различные группы интересов с различными целями. Например, политика, порадовавшая Уолл-стрит, может расстроить правозащитников, экологи будут выступать против курса, продвигаемого энергетической отраслью, а промышленники и фермеры будут недовольны повышением пошлин, которое вызовет торговую войну между двумя странами. Поэтому, хотя США одобрили жесткий подход в отношении Китая, бесконечная борьба между группами интересов пока мешает администрации Трампа выработать всеобъемлющую и последовательную линию. В результате китайская политика Трампа в основном ситуативна и нередко противоречива. Аналогичные явления существуют и в Китае, хотя там политический процесс менее прозрачен. Поэтому, несмотря на «жесткую позицию» президента Трампа по Китаю, стабильность двусторонних отношений определяется авторитетом руководителей и их умением добиваться компромиссов во внутренней политике. Следовательно, Си Цзиньпин, явно обладающий большим авторитетом во внутренней политике, чем Трамп, будет играть ведущую роль в турбулентных отношениях двух стран.

Стратегическая взаимозависимость в условиях экономической глобализации подорвала фундамент «новой холодной войны», которая предполагает четыре условия. Во-первых, политический процесс в обеих странах должен определяться идеологией, чтобы, во-вторых, политически мир был разделен на два лагеря. В-третьих, обе экономики должны быть независимы друг от друга, чтобы, в-четвертых, стороны могли формировать альянсы для введения санкций друг против друга.

Однако, как и в большинстве стран, сегодня политический процесс в США и Китае не определяется идеологией, а ориентирован на интересы. Поэтому практически невозможно, что мир вернется к холодной войне, когда страны разделены на два политически враждебных и экономически независимых друг от друга лагеря. И хотя возглавляемая Соединенными Штатами система безопасности выстояла после окончания холодной войны, американские союзники вряд ли захотят участвовать в конфликте двух супердержав. Что касается Китая, то Си Цзиньпин ясно дал понять на саммите «Один пояс, один путь» в мае 2017 г.: Пекин не стремится к альянсам, он заинтересован в укреплении партнерства со всеми странами.

Таким образом, несмотря на резонансные меры президента Трампа против Китая, сложно представить, что США или Китай прибегнут к войне. Дело не в том, что они откажутся от конкуренции и даже соперничества, просто и Вашингтону, и Пекину будет невероятно трудно достичь внутриполитического консенсуса и сформировать альянсы за границей – а это обязательные условия конфронтации двух глобальных держав.

Тем не менее «жесткий подход» Вашингтона в отношении Китая окажет негативное воздействие на мировой порядок и стабильность не только потому, что антикитайские меры являются ключевым элементом кампании Трампа «Америка прежде всего». Дело в том, что Китай уже стал серьезным участником всех трех уровней современного международного порядка: политический порядок сосредоточен в ООН и ее органах, экономический и торговый порядок строится на базе ВТО и многосторонних соглашений, финансовый порядок поддерживают Всемирный банк, МВФ и другие институты, включая Азиатский банк развития и Азиатский банк инфраструктурных инвестиций. Неудивительно, что самые близкие союзники США в Европе и Азии – несмотря на существенные разногласия с Пекином в вопросах ценностей и политической системы – не хотят вместе с американцами препятствовать развитию Китая. Это отнюдь не означает, что они его поддерживают. Но, как и Китай, они встроены в существующий мировой порядок, базирующийся на многосторонних договоренностях. В конце концов, главная цель безрассудного одностороннего поведения администрации Трампа (выход из Парижского соглашения, иранской ядерной сделки и Совета ООН по правам человека, повышение пошлин на импорт со всеми ключевыми партнерами и требование, чтобы союзники платили больше за американские гарантии безопасности) – переписать правила игры в международных делах в пользу США и за счет всего мирового порядка. «Америка прежде всего» превратилась в «Америку в изоляции», потому что такой подход вредит всем участникам существующего мирового порядка, включая союзников Соединенных Штатов.

Реакция Китая на давление со стороны Вашингтона, напротив, выглядит рациональной и позитивной. Си Цзиньпин дал понять на Боаоском азиатском форуме в апреле 2018 г., что Китай намерен продолжать реформы и следовать политике открытости. В то же время он будет решительно защищать систему свободной торговли, базирующуюся на многосторонних договоренностях, и реализовывать стратегию «мирного развития». Сможет ли Пекин превратить риторику в конкретные действия, как и какими средствами он будет поддерживать отношения с США при непредсказуемой администрации Трампа – посмотрим. Но в любом случае это окажет серьезное воздействие на стабильность и развитие всего мира. Хорошая новость в том, что эгоцентризм и односторонние шаги Трампа могут укрепить позиции Китая, если он будет реагировать разумно. Плохая новость – Америка по-прежнему самая мощная держава на планете.

Россия. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 10 июля 2018 > № 2714091

В США изобрели прорывное средство для желающих бежать из России

Вначале — новости. Сегодня в далеком Таиланде должна завершиться операция спасения детской команды по футболу, запертой в залитой ливнями пещере. Около сотни специалистов (местные водолазы и добровольцы из разных стран мира, в том числе из нашей) работают над сложнейшей задачей. Большая часть мальчиков уже спасена. Во вторник специалисты надеются вызволить последних четверых членов команды и их тренера. Один из водолазов в ходе подготовки операции, напомним, погиб.

Но вот в чем вся штука. Отражение в СМИ этой драматической истории, полной настоящего героизма, пошло каким-то странным путем. Фактически всю эту трагедию и весь чужой героизм успешно угнал один человек — великий инноватор современности Илон Маск.

Устройство, созданное компаниями SpaceX и The Boring, принадлежащими Элону Маску, которое должно помочь спасти оставшихся членов футбольной команды из в затопленной пещеры, проходит испытания в бассейне в Лос-Анджелесе, Калифорния, США

Заметив (на пятый день после обнаружения пропавших детей), что их спасение стало международным событием, предприниматель начал медийные движения.

Сначала он объявил через свой твиттер о том, что посылает в Таиланд инженеров, чтобы помочь с откачкой воды из пещеры. Затем — что по его идее команда специалистов соорудила в кратчайшие сроки "спасательные капсулы" для транспортировки детей. И наконец — что в особом бассейне тестируется спасательная "мини-подлодка" из частей ракеты "Фалькон". Тоже разработанная в кратчайшие сроки, естественно.

…Власти Таиланда от всех потрясающих предложений инноватора отказались. Почему — понятно: одно дело постить в твиттере видео из бассейна, где люди в ластах таскают туда-сюда металлическую трубу. И совсем другое — реальная операция в длинной извилистой пещере, где нужно преодолевать километры в темноте, сотни метров полностью залитых водой участков, вертикальные сорокасантиметровые щели, куда не взобраться даже человеку с дыхательным баллоном (его приходится снимать и протискиваться отдельно) и где царят мрак и клаустрофобия. И нет права на ошибку и времени на "тестирование".

Но вот что поразительно. Несмотря на очевидную практическую бесполезность всей масковой помощи, его твиты тем не менее вызвали восторг у международной общественности. В том числе и в нашей стране. И породили у миллионов ощущение, что именно он, по сути, спасает тайских детишек.

"Маску надо при жизни памятник ставить". "Маск красава". "В средневековье за такое сжигали, сейчас морально травят". "Маск сделал девайсы, которые могут спасти детей. Но поскольку его SpaceX — конкурент Роскосмоса, путинские тролли объявили их фейками".

Это все — комментарии в отечественных соцсетях.

Что поразительно вдвойне — некритичное восхищение далеким спасителем Маском (пусть и никого не спасшим) испытывают у нас, как правило, те же граждане, которые любые отечественные достижения склонны эмоционально разоблачать.

И вот это уже — проблема не бойкого американского миллиардера, а наша.

У нас — несмотря ни на какие перемены в реальной жизни и на отсутствие "информационных занавесов" — сохраняется довольно громкая прослойка граждан, сочетающая категорическое доверие к зарубежным успехам, даже если их нет, и такое же категорическое неверие в российские, даже если они налицо.

Образно говоря, это те самые люди, что восторженно лайкали куплеты известного комика о беспомощной футбольной сборной России, которая вот-вот проиграет Саудовской Аравии со счетом 0:2 и коллективно застрелится. А когда реальность опровергла песню — лайкали новую песню комика, предупреждавшую: стоит разик футболистам проиграть, и в глазах публики они снова превратятся в гумус (кстати, этот прогноз реальность тоже убедительно опровергла — гигантской овацией на Воробьевых горах).

Это те самые граждане, что вальяжно разъясняли зомбированному телевизором быдлу невозможность строительства Крымского моста. А до того — невозможность победы над террористами в Сирии, а еще раньше — доказывали безусловный грядущий провал импортозамещения и уверенно прогнозировали, что под гнетом санкций "холодильник победит телевизор".

Есть мнение, что дело не только в том, что Маск делает яркие 3D-презентации несуществующих девайсов, а Россия нет (и потому не может достучаться до этих людей).

Бизнесмен-затейник тут, надо думать, просто частный случай. Он — лишь одна из множества сущностей, нужных этим гражданам как мистический противовес Родине в их картине мира.

В первую очередь им, конечно, нужен именно образ Родины-лузерши.

Объяснение зачем — банально. Россия-лузерша (в которой все рушится и становится только хуже) не может в их глазах улучшиться просто потому, что Россия, в которой что-то улучшается и делается правильно, автоматически стесняет их свободу. И отнимает у них психологический комфорт.

Россия-лузерша выдает им индульгенцию на вообще все любое. Ведь если родное государство по определению состоит из неэффективных воров и подавляющих гражданское общество репрессивных структур — значит, его стесняться нечего. Если свидетель Лузерской России успешен — то это его личная заслуга, никак не связанная с копошащейся внизу ваткой. Если неуспешен — то это не его личная недоработка, а следствие изначально порченой природы Родины. В обоих случаях он никому ничего не должен, а вот ему задолжали всего.

Ну а раз есть отвратительная Родина с ее инфернальным темным Начальством, то ей должны противостоять сущности светлые, трогательные и в любом случае желающие добра. К ним есть только одно требование — они должны быть "нероссией". А лучше "антироссией". Эти сущности необходимы для баланса света и тьмы, для подтверждения того, что между "свидетелем лузерства" и счастьем стоят не какие-то личные причины, а только неправильная страна проживания.

Именно этому мы обязаны неубиваемой легендой о Природной Ренте, которая в крошечной Норвегии делится между всеми поровну, все богаты и даже бедняки имеют не менее трех украинских гастарбайтеров. В то время как в России ренту крадет начальство, и поэтому все простые граждане бедны.

Именно поэтому, например, правозащитница, сбежавшая от кровавого режима, проложившего трассу через Химкинский лес, резко меняет тон, когда пишет челобитную президенту своей новой прибалтийской родины. В челобитной робко сообщается, что русских там маргинализуют и не держат за равных, но завершается она верноподданным кличем "Слава Эстонии".

И поэтому же сверкающий SpaceX, угробивший в этом году секретный спутник американского Минобороны и запуливший куда-то зачем-то красный автомобиль за сотню миллионов долларов, по определению куда эффективнее отечественной космической отрасли, в этом году (сюрприз) ничего не уронившей и все доставившей по делу.

Фактически в качестве "спасательной капсулы" в мировосприятии этих людей выступают не какие-то реальные успехи условного Маска, а сам условный Маск — собирательный образ Эффективной Нероссии. Он, во всех его лицах и обликах, представляется бесплатным и модным средством психического бегства от реальной Родины.

От той, где в этом году не только объявили о планах поменять пенсионный возраст. И не только выросли цены на бензин. Но еще и зафиксирован наконец рост реальных доходов населения (несмотря на усиление санкций). Где жестко зачищается коррупция в Дагестане, запускают Крымский мост, а сборная доходит до четвертьфинала чемпионата мира.

И где вообще наряду с приятными дурными новостями происходят события возмутительно позитивные.

Такая Россия им не нужна. Она выбивает у этой прослойки граждан почву из-под ног.

И поэтому им очень нужны спасательные капсулы для бегства из нее, пусть и выдуманные.

Виктор Мараховский

Госсекретарь США Майк Помпео встретился во вторник с наследным принцем Абу-Даби Мухаммедом Бен Заидом Аль Нахайяном и министром иностранных дел Объединенных Арабских Эмиратов шейхом Абдуллой Бен Заидом Аль Нахайяном, стороны обсудили Сирию, Ирак, Йемен, конфликт с Катаром и Иран, сообщает госдепартамент.

"Госсекретарь Майкл Помпео встретился сегодня в Абу-Даби с наследным принцем Мухаммедом Бен Заидом Аль Нахайяном и министром иностранных дел Абдуллой Бен Заидом Аль Нахайяном… (В ходе встречи Помпео) высоко оценил исполнение существующих обязательств Объединенных Арабских Эмиратов в Сирии и Ираке, чиновники согласились продолжить сотрудничать, чтобы укрепить региональную безопасность. Они также обсудили пути укрепления двусторонних экономических и торговых связей", — отмечается в сообщении.

"По вопросу ситуации в Йемене госсекретарь, наследный принц и министр иностранных дел договорились о важности поддержания всесторонних усилий ООН по политическому урегулированию, облегчению критически важного доступа гуманитарной помощи и поставок коммерческих товаров, а также многоступенчатой работы по заключению соглашения, которое приведет к завершению конфликта", — продолжается в заявлении.

Кроме того, "госсекретарь отметил стремление президента (США Дональда) Трампа видеть ослабление дискуссий в Персидском заливе (по вопросу Катара — ред.) и, в конечном счете, их разрешение".

Помпео отметил, что президент "надеется, что наши партнеры в (Персидском) заливе будут работать совместно и в единстве, чтобы способствовать региональной безопасности и стабильности и противостоять дестабилизирующим действиям со стороны Ирана".

Подарок для президента: чего ожидают от встречи Путина и Трампа

Почему Трамп назвал Путина своим соперником‍

Президент США Дональд Трамп заявил журналистам, что приготовил «маленький подарок», который передаст президенту Владимиру Путину в ходе предстоящей встречи в Хельсинки 16 июля. Ранее стало известно, что на переговорах главы государств в первую очередь обсудят конфликт на Украине и в Сирии. В преддверии двусторонней встречи Трамп заявил, что считает Путина соперником, но не врагом.

Президент США Дональд Трамп накануне отъезда в европейское турне рассказал журналистам, что приготовил подарок для президента России Владимира Путина. Трамп добавил, что сам подарок станет известен общественности после того, как он вручит его российскому лидеру.

«У меня действительно есть маленький подарок для него (Путина. — «Газета.Ru»), но вы узнаете, что это за подарок, только когда я его вручу», — сказал Трамп.

Американский лидер также предположил, что встреча с Путиным может стать «самой легкой» частью его поездки в Европу, которая началась 10 июля.

«Итак, мне предстоят саммит НАТО, Великобритания, которая в некоторой степени находится в кризисе, и Путин. Честно говоря, Путин может стать самой легкой частью», — сказал он журналистам.

В то же время американский президент не смог однозначно ответить на вопрос, является ли российский лидер его врагом или другом. Во время общения с журналистами он заявил, что видит в президенте Путина соперника, но не врага.

Во время европейского турне Трамп примет участие в саммите НАТО в Брюсселе и посетит Великобританию, где встретится с британским премьер-министром Терезой Мэй и королевой Елизаветой II. 16 июля в Хельсинки состоится саммит Дональда Трампа и Владимира Путина. Он станет первой официальной встречей лидеров стран с момента избрания Трампа в 2016 году.

По словам госсекретаря США Майка Помпео, главными темами переговоров станут конфликты в Сирии и на Украине. Так, он подчеркнул в беседе с журналистами, что Вашингтон нацелен на выработку новой сирийской конституции и политическое решение конфликта.

Кроме того, Помпео пояснил, что руководство США хочет заставить граждан России, Сирии и Ирана придерживаться политических договоренностей. Сам Трамп ранее заявил о намерении «поладить» с российским лидером.

В начале июля в ходе выступления перед своими сторонниками в штате Монтана Трамп высказался относительно российско-американских отношений и грядущей встречи в Хельсинки. Президент подчеркнул, что курс на улучшение отношений и с Россией, и с Китаем — «дело хорошее». Он также заявил, что не сомневается насчет позитивного исхода встречи с Путиным.

«Все будет хорошо, и сам Путин тоже в порядке», — заявил Трамп, добавив, что «мы все в порядке».

В ответ на ряд публикаций в американских СМИ, ставивших под сомнение готовность Трампа к переговорам с Путиным президент США подчеркнул, что «был готов к встрече [с Путиным] всю свою жизнь». Отметим, что конкретных примеров критики в свой адрес со стороны американской прессы Трамп решил не приводить.

Руководитель Центра исследований внешнеполитического механизма США Сергей Самуйлов полагает, что по итогам встречи не стоит надеяться на резкое улучшение российско-американских отношений, однако итог может быть более выгодным для Кремля, если Трампу не понравится саммит НАТО.

Саммит Североатлантического альянса пройдет перед встречей Трампа и Путина, напомнил Самуйлов, и американский лидер будет требовать от партнеров по военному блоку, чтобы они тратили на оборону больше — по 2% ВВП. Сейчас многие европейские страны, особенно бывшие члены социалистического лагеря в Восточной Европе, отказываются платить, считает эксперт.

«Трамп — человек импульсивный. Если он во время саммита НАТО додавит европейцев, тогда он будет доволен. Если же они не пойдут на уступки, тогда разозленный Трамп после этого встретится с Путиным и договорится о чем-то, что европейцам не понравится и нанесет им ущерб», — передает слова Самуйлова НСН.

Также в СМИ появлялась информация, что на предстоящей встрече главы государств, возможно, обсудят проблему признания Крыма частью России. Новость распространилась после того, как на соответствующий вопрос журналистов Трамп не дал отрицательного ответа и сказал: «Посмотрим». Многие журналисты после этого написали, что американский лидер не исключает возможность признания Крыма российским.

Однако пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков заявил, что полуостров является «неотъемлемой частью России», поэтому подобный вопрос не может стоять на повестке дня. Он также подчеркнул, что российская сторона открыта для диалога и совместных поисков компромисса, несмотря на существенное расхождение в позициях Москвы и Вашингтона по многим вопросам.

Ранее предстоящую встречу в Хельсинки прокомментировал президент Финляндии Саули Ниинисте. Он выразил надежду, что переговоры Путина и Трампа принесут миру надежду. «Надеюсь, они прибудут на встречу в Хельсинки с чем-то, что устранит страхи и укажет свет в направлении [движения], что напряжение будет снято», — сказал Ниинисте.

Финский президент подчеркнул, что его беспокоит биполярность этого мира, а также тот факт, что международная политика персонифицирована.

«Я также считаю, что Соединенные Штаты и Россия должны вести двустороннюю дискуссию, но они не могут вмешиваться в дела, касающиеся Европы», — подчеркнул президент Финляндии.

Геологоразведку в Сирии начали российские компании.

Сирия не позволит западным странам участвовать в восстановлении страны.

Российские компании уже приступили к геологоразведке в Сирии, в том числе на шельфе, а также начали работу по тепловым электростанциям, сообщил Минэнерго. В работе в Сирии заинтересованы, в частности, «СТГ-инжиниринг», «Зарубежнефть», «Зарубежгеология», «Технопромэкспорт», другие российские компании. Как отметили в министерстве, Россия совместно с сирийскими партнерами рассматривает также возможность восстановления нефтегазовых месторождений, нефтеперерабатывающих заводов, других элементов инфраструктуры.

Кроме того, российские компании принимают участие в проектах по восстановлению и модернизации сирийских теплоэлектростанций. «Приоритетом для сирийской стороны является организация бесперебойного энергоснабжения городов и крупных населенных пунктов, – пояснили в пресс-службе министерства. По словам представителей российских компаний, говорить о какой-либо конкретике пока что преждевременно, поскольку переговоры находятся на начальной стадии.

Ранее президент Сирии Башар Асад заявил, что Сирия не позволит западным странам участвовать в восстановлении страны. «Даже несмотря на то, что сейчас идет война, у нас достаточно сил, чтобы восстановить страну, мы в этом уверены», – подчеркнул сирийский лидер в эфире телеканала НТВ. А если денег на это у страны не окажется, Сирия займет их у своих «друзей-сирийцев, живущих за рубежом», или «у своей казны». Ущерб от войны в Сирии Асад оценил в $400 млрд. Примерно в эту сумму обойдется восстановление инфраструктуры в стране в течение следующих 10–15 лет.

Интервью Посла, Постоянного представителя России при ОЗХО А.В.Шульгина российскому изданию "Известия", опубликованное 9 июля 2018 года

Вопрос: На прошлой неделе появилась информация об отравлении двух людей в британском городе Эймсбери, которое в Великобритании связали с «делом Скрипалей». Как вы можете прокомментировать эту ситуацию?

Ответ: Сейчас у нас есть только общая информация: в МВД Великобритании заявили, что два человека в Эймсбери отравились нервно-паралитическим веществом, которое британцы именуют «Новичком». Комментировать что-либо пока преждевременно, поскольку поступают противоречивые сведения — в частности, от британской полиции. Глава МВД Саджид Джавид, выступая в парламенте, упомянул в связи с этим случаем мартовское происшествие в Солсбери и опять голословно обвинил Россию. По его словам, другой правдоподобной версии, кроме как причастность Москвы, не существует. Мы слышали это много раз. Теперь пусть британцы сами разбираются с этим, раз уж они отвергли нашу помощь.

После инцидента в Солсбери мы, исходя из статьи 9 Конвенции о запрещении химического оружия (КЗХО), посвященной консультациям, сотрудничеству и выяснению фактов, предложили Великобритании безотлагательно начать двусторонние консультации. В конвенции прописан весь алгоритм действий на случай, если возникают подобные подозрения. Наши партнеры от этого отказались и вместо консультаций запросили экспертизу технического секретариата (орган ОЗХО, подотчетный конференции государств-участников и исполнительному совету и участвующий в практической работе по реализации целей конвенции. — «Известия»). Обычно такие экспертизы проводят в помощь странам, у которых нет технических возможностей и необходимых экспертов для расследования. Поэтому в отношении Великобритании она носила условный характер. Фактически техсекретариат оказался вовлечен в национальное британское расследование. В итоге была определена химическая формула отравляющего вещества. Однако в докладе ничего не говорилось о его происхождении — в частности, о том, что оно, как утверждали британцы, родом из России.

В ситуации с Эймсбери настораживает еще одно обстоятельство: подобные истории в последнее время возникают накануне важных мероприятий. Сейчас грядут финальная стадия ЧМ-2018 и саммит России и США в Хельсинки. Трудно отделаться от мысли, что всё это было спланировано и преднамеренно вброшено для взвинчивания международной ситуации и нанесения ущерба авторитету России и ее отношениям с другими странами.

Вопрос: Насколько известно, Великобритания уведомила ОЗХО об инциденте в Эймсбери. Планируется ли какое-нибудь экстренное заседание организации по этой теме?

Ответ: В некоторых СМИ прошла информация о том, что англичане направили соответствующую ноту в технический секретариат. Насколько мы знаем, никакой ноты не было — была лишь устно озвученная общая информация, которая не выходила за рамки того, что оглашают сейчас официальные британские лица.

Вопрос: Россия будет требовать от британских властей доказательств, подкрепляющих их слова?

Ответ: Безусловно. Мы ведь с самого начала предложили спокойно разобраться в произошедшем. Россия обратилась к Великобритании: «Предъявите нам факты. Если не хотите напрямую, передайте через технический секретариат, а мы в течение короткого времени — не позднее, чем 10 дней, как того требует конвенция, — откликнемся и дадим свои ответы. Если вас эти ответы не удовлетворят, можем совместными усилиями сформировать экспертную группу. Не устроит вас и это — проведем специальную сессию исполнительного совета». Однако все наши предложения британцы высокомерно отвергли.

Как я уже сказал, их логика проста: нет более правдоподобных версий об отравлении Сергея и Юлии Скрипалей, чем причастность России. Британцев не обременяет мысль, что надо предъявить какие-либо доказательства — они просто предлагают поверить им на слово. Но почему мы должны верить на слово нашим британским партнерам? Ведь в недавнем историческом прошлом были прецеденты их бездоказательных утверждений. К примеру, специальное расследование показало, что бывший премьер-министр Британии Тони Блэр ввел общественность в заблуждение по поводу неизбежной угрозы, исходящей от Ирака в связи с наличием у него оружия массового поражения. Такого оружия в стране не оказалось, но иракская авантюра, в которую Блэр втянул Великобританию, закончилась военным вторжением и разрушением государства. Бывший премьер впоследствии извинился перед родственниками погибших британских военнослужащих, но почему-то забыл попросить прощения у родственников погибших иракцев.

К сожалению, в ОЗХО мы сталкиваемся с такой же извращенной логикой, которую британцы насаждают среди своих партнеров. Приведу вам пример. На специальной сессии исполнительного совета по инциденту в Солсбери все союзники зачитывали по бумажке стандартные заявления, в которых звучала одна и та же мысль о том, что Россия должна сотрудничать с Великобританией. Я это слушал, потом взял слово и сказал, что мы не просто готовы, но заинтересованы безотлагательно начать сотрудничество с британской стороной в пределах правового поля КЗХО. После меня вновь выступали представители Евросоюза, в том числе и его новые члены, и повторяли заученную фразу: «Россия должна сотрудничать с Великобританией». Складывается впечатление, что нас совсем не слышат.

Вопрос: Почему Великобритания так настойчиво добивалась расширения мандата ОЗХО?

Ответ: Для начала скажу, что этого решения добивалась не только Великобритания. За инициативой о расширении полномочий ОЗХО стояли также американцы и французы. Именно эта тройка государств, совершившая в апреле 2018 года акт военной агрессии против Сирии, пыталась в свое время продлить мандат совместного механизма ОЗХО–ООН для расследования (СМР) применения химоружия на сирийской территории. Эта структура оказалась удобным инструментом для штамповки решений о причастности к атакам правительственных войск САР. Все «доказательства» предоставляли псевдогуманитарные НПО — пресловутые «Белые каски» (неправительственная организация, финансово поддерживаемая Великобританией, Германией, Данией, Катаром, Нидерландами, США и Японией. — «Известия») или расквартированная в Лондоне «Сирийская обсерватория по правам человека». При этом сами специалисты СМР никогда на место происшествий не выезжали и всегда вели расследования дистанционно, нарушая нормы и правила КЗХО.

Столкнувшись в Совбезе ООН с нашим неприятием продления мандата прежнего СМР и «убив» предложенный нами новый мандат, предполагающий работу механизма по высоким стандартам конвенции, США, Великобритания и Франция решили создать нечто подобное на площадке ОЗХО в Гааге. Тогда они заявляли, что, в отличие от Нью-Йорка, в Гааге у России нет права вето и она не сможет блокировать нужные Западу решения. Ими было предложено создать механизм определения ответственности или, говоря иначе, атрибуции. К сожалению, гендиректор техсекретариата Ахмет Узюмджю поддержал эту позицию.

Чтобы продавить свою идею, наши оппоненты задействовали мощные механизмы политико-дипломатического воздействия. Мы знаем о фактах прямого шантажа наших ближайших союзников. В Гаагу в массовом порядке завезли представителей малых островных государств Карибского региона и Тихого океана, никогда не отличавшихся особой активностью в ОЗХО — они дружно проголосовали за американо-британский проект. Говорят, что им оплатили проезд и проживание в гостинице.

Вопрос: Понятно, почему подобный проект продвигали США и Великобритания — отношения России с этими странами сейчас очень напряженные. Но почему эту инициативу так активно продвигала Франция, с которой Москва взаимодействует на довольно хорошем уровне?

Ответ: Я склоняюсь к тому, что Франция наравне с США и Великобританией продвигает в Гааге повестку дня, так или иначе направленную на свержение законных сирийских властей и, в частности, президента Башара Асада. В апреле этого года они, не дожидаясь расследования химатаки, якобы произошедшей в городе Дума, нанесли по Сирии ракетный удар. Причем это было сделано вызывающе, накануне прибытия в Дамаск специалистов ОЗХО. Генеральный директор организации официально предупредил, что 14 апреля в Сирию приедут эксперты. В итоге в ночь с 13 на 14 апреля американцы, французы и британцы нанесли удар. Еще чуть-чуть, и они накрыли бы своими ракетами миссию ОЗХО.

С учетом вышесказанного становится понятной активная вовлеченность наших французских коллег в реализацию англо-американских планов по созданию атрибутивных функций в ОЗХО.

Вопрос: Можно сказать, что наделение ОЗХО прокурорскими функциями является попыткой создать альтернативу Совету Безопасности ООН?

Ответ: Вы правильно заметили, здесь есть признаки посягательства на полномочия Совета Безопасности. Решение, которое англичане и французы продавили на спецсессии Конференции государств-участников (КГУ) 27 июня, является прямым вмешательством в полномочия Совбеза. Единственный международный орган, помимо международных судов, имеющий компетенцию принимать принудительные меры в отношении государств, — это Совет Безопасности ООН. Принятие подобного рода мер организацией, которая не наделена таким правом, является неправомерным вмешательством во внутренние дела суверенных государств.

Продвигаемая в ОЗХО атрибуция (или определение ответственности) имеет две составляющие: выявление виновных и их наказание. Запад начинает манипулировать международным правом, заявляя, что определение виновных в ОЗХО — сугубо техническая функция, а привлечение к ответственности будет происходить в других инстанциях. Но поразительно: говоря о других механизмах, они никак не упомянули Совет Безопасности.

Поэтому у нас есть все основания говорить, что происходящее в ОЗХО является полнейшим надругательством над нормами международного права и попыткой умалить роль всей международно-правовой системы, сложившейся после Второй мировой войны с центральной ролью в ней ООН.

Вопрос: Какие виды наказания подразумевает новый расширенный мандат ОЗХО?

Ответ: Пока сложно говорить о конкретных мерах. Речь на данном этапе идет о том, чтобы наделить технический секретариат возможностью определять исполнителей, организаторов и спонсоров применения химического оружия с последующей передачей этих материалов в какие-либо другие инстанции. Фактически дело ведется к тому, чтобы сделать из ОЗХО структуру, которая бы «указывала пальцем» на тех, кого подскажут суфлеры из западной группы.

Поверьте, многие делегации в организации реально озабочены такой перспективой. Сегодня «пальцем ткнут» в Сирию, а завтра это может быть любая другая страна. Фактически отрабатывается технология вмешательства во внутренние дела других государств.

Вопрос: Вы сказали, что целый ряд стран выражают озабоченность таким положением вещей. Тем не менее, получается, что консенсусом решение всё-таки принято…

Ответ: Никакого консенсуса не было. Заранее было известно, что большая группа государств не приемлет это решение. Хочу вам напомнить результаты голосования: 82 страны высказались за британский проект, 24 — против, 26 воздержались и 4 не приняли участия в голосовании. Получается, что решение было принято меньшинством голосов. При 193 участниках ОЗХО 111 стран фактически не поддержали решение о расширении полномочий.

Британский проект прошел благодаря, мягко скажем, странной процедурной формулировке: «Решения на КГУ по вопросам существа принимается двумя третями голосов от количества делегаций, находящихся в зале и реально голосующих. Голоса воздержавшихся в расчет не принимаются». Если бы считались голоса воздержавшихся, то британцы не набрали бы необходимые две трети.

Многие делегации задаются вопросом, как такое могло вообще произойти, и говорят, что необходимо срочно добиться изменения правил процедуры проведения конференций.

Сейчас мы наблюдаем безудержную политизацию ОЗХО. Наши британские партнеры не раз упрекали нас в том, что мы занимаемся политизацией работы организации. Но на деле политизируют ее работу именно они: так, в британском позиционном документе, который распространялся накануне июньской спецсессии КГУ, содержался призыв ко всем участникам выдать генеральному директору техсекретариата политический мандат на продвижение атрибуции в ОЗХО.

Вопрос: Россия и Китай выдвигали свой проект, но он был отозван. Почему?

Ответ: Наш проект был направлен на совершенствование методов работы различных полевых миссий ОЗХО, в первую очередь — миссии по установлению фактов возможного применения химического оружия в Сирии. Сейчас эта миссия работает с нарушением регламента, установленного техническим секретариатом. Грубо нарушаются правила сбора и сохранения вещественных доказательств, отбора проб и направления их в соответствующие лаборатории для анализа.

К сожалению, до нашего предложения дело на конференции не дошло. После того как было принято решение британцев, голосование по нашему проекту становилось бессмысленным. Думаю, пока это — отложенная партия в шахматы. Мы к этому делу обязательно вернемся.

Вопрос: Какие последствия просчитывает Россия в контексте расширения мандата ОЗХО и событий в Солсбери и Эймсбери?

Ответ: Мы считаем решение 27 июня в Гааге нелегитимным. Обязательства по конвенции четко прописаны в ее статье 1: «Каждое государство обязуется не разрабатывать, не производить, не приобретать, не накапливать, не сохранять, не передавать химическое оружие и никогда его не применять, а также уничтожить имеющийся у себя химический арсенал». Когда Россия вступала в конвенцию, мы приняли на себя все эти обязательства и неустанно их выполняли. В прошлом году мы уничтожили последние запасы большого химарсенала, который Россия унаследовала от Советского Союза. США, у которых еще осталось химическое оружие, свое обязательство по его уничтожению не выполнили до сих пор, сославшись на то, что им не хватает средств и технологий довести начатое до конца.

В КЗХО нет ни слова о выявлении виновных. Ни мы, ни другие государства не подписывались под обязательством участвовать в какой-либо квазипрокурорской или квазиполицейской деятельности.

Хочу подчеркнуть, что решение о расширении мандата — пока рамочное, и какие-либо конкретные предложения по созданию атрибуции в ОЗХО генеральный директор должен представить к следующей сессии КГУ в ноябре 2018 года.

Мы в любом случае будем твердо исходить в последующих действиях из неприятия атрибутивного механизма в Гааге.

Вопрос: Россия рассматривает вероятность выхода из организации?

Ответ: Давайте пока не будем заглядывать так далеко за горизонт. Мы сейчас обдумаем результаты прошедшей спецсессии КГУ, посмотрим, как будут развиваться события, какие будут предложения на этот счет. Наше решение будет выверенным, сбалансированным и при обязательном учете российских национальных интересов.

Вопрос: Каковы ваши ожидания от грядущей сессии исполнительного совета?

Ответ: Это будет регулярная сессия, в ходе которой предстоит рассмотреть традиционные вопросы повестки дня. Пока нет информации о том, что начнется обсуждение выполнения решения о расширении мандата организации.

Надо иметь в виду, что через две недели в ОЗХО произойдет смена караула: пост генерального директора техсекретариата оставляет господин Ахмет Узюмджю, ему на смену придет испанец Фернандо Ариас. Имплементацией решения КГУ будет заниматься уже совсем другая команда.

Мы воспользуемся грядущей сессией исполсовета не только для того, чтобы повторно заявить о своем несогласии с решением КГУ, но и чтобы высказать свои соображения относительно того, что происходит в ОЗХО в целом. Могу сказать, что Россия сделает всё от нее зависящее, чтобы некогда успешная организация смогла вернуться к полноценной работе на основе консенсуса и при взаимном уважении сторон к интересам друг друга.

Россия. Великобритания > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 9 июля 2018 > № 2763037 Александр Шульгин

«Это его оружие»: как Трамп ведет войны в твиттере

Как твиттер Дональда Трампа меняет американскую политику и мир

Твиттер президента США Дональда Трампа давно стал платформой для важных политических заявлений и предложений и одним из ключевых каналов поступления информации от американского президента. «Газета.Ru» разбиралась, как микроблог главы США стал политическим инструментом, формирующим национальную и международную повестку.

Трамп завел аккаунт в твиттере в марте 2009 года, с тех пор на его странице было опубликовано более 38 тыс. текстовых сообщений. На момент написания этой статьи аудитория главы США в твиттере составляла более 53,2 млн человек, при этом сам Трамп подписан только на 47 аккаунтов — в основном это страницы членов его семьи, сотрудников Белого дома, гольф-клубы и журналисты любимого телеканала американского президента Fox News.

По количеству подписчиков Трамп серьезно опережает большинство политиков — например, у его вечной противницы Хиллари Клинтон сейчас только 23,2 млн читателей. На страницу президента Франции Эммануэля Макрона подписаны 3,1 млн человек, премьер-министра Великобритании Терезы Мэй — 567 тыс., канцлера Германии Ангелы Меркель — всего 37,5 тыс.

А вот у предшественника Трампа Барака Обамы аудитория почти в два раза больше — экс-президента США читают в твиттере 103 млн подписчиков.

Как Трамп «взрывает» твиттер

Трамп редко церемонится в социальных сетях, его резкие и неожиданные заявления в этой соцсети стали важным политическим инструментом, способным реально «встряхнуть» мировую повестку.

Осенью прошлого года высказывания Трампа о Северной Корее и лидере КНДР Ким Чен Ыне в твиттере заставили весь мир всерьез опасаться начала ядерной войны, а в конгрессе даже звучали призывы отнять у президента «ядерную кнопку» — глава США грозился «полностью уничтожить КНДР» и недвусмысленно намекал, что может применить ядерное оружие.

Подобные твиты приводили в гнев северокорейское руководство и вызывали ответное ужесточение риторики КНДР по отношению к США. Апогей «твиттер-войны» главы США с Северной Кореей наступил в начале 2018 года, когда Трамп буквально начал мериться с Ким Чен Ыном ядерными кнопками. Так он отреагировал на новогоднее обращение Кима к гражданам КНДР, в котором северокорейский лидер отметил, что «ядерная кнопка всегда находится на его рабочем столе».

«Северокорейский лидер Ким Чен Ын только что сказал, что «ядерная кнопка у него всегда на столе». Может кто-то из его нищего и голодающего режима передать ему, что у меня тоже есть ядерная кнопка, и она куда больше и мощнее, чем его, и она работает!» — написал в ответ Трамп.

«Бряцания оружием» в твиттере американского президента бывали адресованы и России. Так, после обращения Владимира Путина к Федеральному собранию 1 марта 2018 года, в котором глава РФ рассказал о новейших разработках российского Минобороны, Трамп заявил, что России стоит «готовиться» к новым американским ракетам.

«Россия обещает сбивать все ракеты, нацеленные на Сирию. Готовься, Россия, потому что они появятся, отличные, новые и «умные»! Вам не стоит быть партнерами с животным, которое убивает своих же граждан и наслаждается этим», — написал американский президент, подразумевая под «животным» сирийского лидера Башара Асада.

Впрочем, в Кремле твит Трампа вызвал довольно снисходительную реакцию. «Мы не являемся участниками твиттер-дипломатии. Мы сторонники серьезных подходов. По-прежнему считаем, что важно не делать шагов, которые могут навредить и без того хрупкой ситуации», — прокомментировал заявление Трампа пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков.

О России глава США написал в общей сложности 186 постов с момента вступления в должность.

Фейковые новости

Трамп часто пишет о СМИ, которым в твиттере уже может составлять достойную конкуренцию — на данный момент аккаунт Трампа лишь немного отстает по количеству подписчиков от CNN Breaking News (55,1 млн), на 10 млн опережает The New York Times (42,3 млн) и намного превосходит аудиторию твиттер-аккаунта Fox News (18 млн подписчиков)

Самая популярная тема в твиттере американского президента — знаменитые «фейковые новости» и те СМИ, которые он относит к этой категории — то есть почти все. Словосочетание «Fake news» фигурировало в твитах Трампа почти 250 раз.

Критика обходит стороной лишь любимый телеканал президента Fox News — а вот CNN, NYT, Politico и многим другим ведущим американским СМИ достается от Трампа очень часто.

«CNN, NBC, CBS и ABC? А как же New York Times и Washington Post? Все это фейковые новости!», — писал президент США летом прошлого года.

В ноябре Трамп даже придумал собственный конкурс на получение «премии за фейковые новости», результаты которого опубликовал в том же твиттере 17 января. Главный приз достался The New York Times. В тройку «фейковых СМИ» по версии Трампа также вошли ABC News и CNN.

При этом постоянная травля со стороны президента неизбежно окажет свое влияние на СМИ, писал журналист и бывший главный редактор ИноСМИ Алексей Ковалев в статье для экспертно-аналитического центра Карнеги еще после инаугурации Трампа.

«У американских журналистов происходит масштабная переоценка ценностей. Перед нами президент, который, во-первых, открыто враждебен журналистам, нарушая все существовавшие негласные контракты между прессой и Белым домом. Во-вторых, пресса ему не очень-то и нужна: подписчиков у его твиттера больше, чем у самых крупных СМИ», — отмечал Ковалев.

Зачем он это делает

Твиты Трампа обычно заставляют думать, что он просто пишет все, что приходит ему в голову — они зачастую непоследовательны, запутаны и даже абсурдны. Однако эксперты считают, что, публикуя сообщения, американский президент всегда преследует вполне конкретную цель.

Профессор Калифорнийского университета и автор книги «Не думай о слоне» Джордж Лакофф даже составил схему, описывающую четыре основных типа твитов Дональда Трампа. «Трамп использует социальные сети как оружие, позволяющее контролировать новостной поток. Это работает как магия. Его твиты скорее тактические, нежели содержательные», — писал Лакофф в январе 2018 года.

По его мнению, твиты президента США обычно преследуют четыре цели: формирование идеи, отвлечение внимания от реальных проблем, атака на оппонентов (в том числе СМИ) с целью подрыва доверия общественности, а также проверка реакции общества на те или иные идеи.

Твиттер дал Трампу огромную аудиторию и платформу, на которой он может представлять свои собственные взгляды и выносить конкретные вопросы в топ национальной и мировой повестки. Однако это не отменяет того факта, что его поведение в социальной сети не одобряют большинство американцев.

В конце марта текущего года издание Politico совместно с компанией Morning Consult провело опрос, показавший, что свыше 90% американских избирателей считают, что активность Трампа в твиттере чрезмерна и только вредит его президентству и восприятию США в других странах мира.

В ходе опроса 62% респондентов высказались о твиттере главы США негативно, и только 20% опрошенных положительно оценили его активность в соцсети. При этом около 72% американских избирателей выразили мнение, что Трамп публикует сообщения в твиттере слишком часто.

Повторение обвала цен на нефть возможно – Минфин РФ.

Если котировки нефти останутся выше долгосрочных равновесных уровней.

Если котировки нефти останутся выше долгосрочных равновесных уровней, обвал цен на нефть может повториться, считает Минфин РФ. По мнению министерства, цены на нефть в районе $50 за баррель достаточны для сбалансированности мирового рынка, а высокие цены поддерживаются преимущественно временными факторами, включая геополитические. Минфин, в частности, отмечает, что в 2018 году произошел невероятно быстрый обвал добычи в Венесуэле, где производство сократилось на треть ниже квоты ОПЕК.

«Политика США создает риск перехода мирового рынка в состояние дефицита. Администрация Дональда Трампа угрожает ввести санкции против Венесуэлы из-за недостатка демократии в стране. Но решающим фактором стал выход США из ядерной сделки с Ираном, в результате чего в конце 2018 года должны возобновиться полноценные санкции. Главной целью ставится подрыв экспортных доходов Ирана от продажи нефти», – говорится в «Основных направлениях бюджетной, налоговой и таможенно-тарифной политики на 2019 год и плановый период 2020 и 2021 годов» Минфина РФ.

Складывающая ныне ситуация аналогична периоду высоких цен на нефть 2011 – 2013 годов, говорится в документе Минфина. Тогда маржинальные издержки извлечения цен на нефть находились на уровнях порядка $80 – $90 за баррель, однако несмотря на это цены на нефть находились выше долгосрочного равновесия, колеблясь около $110 за баррель. По мнению Минфина, этому способствовала комбинация факторов, включая «Арабскую весну» 2011 года, спровоцировавшая войны в Ливии и Сирии, которые обвалили добычу этих стран.

«В 2012 году экспорт нефти Ирана был значительно подорван санкциями ООН из-за ядерной программы. Затем, после периода высоких цен 2011-2013 годов последовала ценовая война ОПЕК со сланцевой добычей США, а маржинальные издержки извлечения нефти во всем мире cнизились до текущих $50 – $60 за баррель. Таким образом, если стоимость нефти будет оставаться выше долгосрочных равновесных уровней, обвал цен повторится вновь», – говорится в документе Минфина.

ИЗРАИЛЬ ВНОВЬ НАРВАЛСЯ НА СИРИЙСКУЮ ПВО

Израильская авиация в очередной раз нанесла удар по самой ненавистной Тель-Авиву сирийской авиабазе.

В Дамаске утверждают, что сирийская ПВО поразила один из самолетов, атаковавших ракетами авиабазу Т-4, расположенную в центральной провинции Хомс. Cирийское информационное агентство сообщает, что ПВО отразила этот удар, заставив агрессора покинуть воздушное пространство Сирии.

В нападении участвовали два F-16, выпустившие шесть крылатых ракет «Далила». Их прикрывали недавно полученные из США два истребителя пятого поколения F-35, прошедшие проверку в реальной боевой обстановке. В сирийское воздушное пространство также вторглись и два F-15. По предварительным данным, из «Панциря» был сбит F-15, и его отметка пропала с радаров.

Новостная служба «Аль-Джазиры» сообщила, что несколько израильских ракет взорвались на поле аэродрома. По другим данным целей достигли только одна-две ракеты.

Сирийцы демонстрируют видео с яркой вспышкой в небе при поражении ПВО вражеского объекта. Напряженность между Сирий и Израилем стала нарастать после того, как правительственная армия сокрушила южную группировку террористов и вышла на границу с Иорданией, восстановив старый пропускной пункт, после чего обратно в Сирию устремился поток людей, которых мятежники согнали в иорданские лагеря беженцев.

На днях на границе произошло очередное столкновение сирийских и израильских войск. Израиль нанес удар по сирийскому опорному пункту после того, как, якобы прилетевший со стороны Сирии минометный снаряд разорвался в буферной зоне.

Николай Иванов

Английские аналитики назвали Навального "волком в овечьей шкуре"

Главный российский оппозиционер считает, что Россия тратит слишком много сил и средств на зарубежные авантюры, но отказываться от агрессивной внешней политики он не собирается

Английские политические аналитики Максимилиан Хесс и Линкольн Пигман посвятили свое исследование на сайте Московского Центра Карнеги внешнеполитическим взглядам фактического лидера российской оппозиции Алексея Навального, фактического лидера российской оппозиции. По точному наблюдению экспертов, Навального справедливо критикуют за неспособность к сотрудничеству, за вождизм и экономический популизм, однако мало обращают внимания на его взгляды на внешнюю политику. А между тем, в основе несколько противоречивого подхода Навального к этой области лежат внутриполитические соображения.

Конечно, Западу понравится, что Навальный отвергает кремлевские теории о заговоре Запада, якобы мечтающего подмять под себя Россию, и что не раз заявлял, что Россия должна быть союзником Европы, а не Ирана или КНДР. Да, Навальный выступает за многостороннюю дипломатию, требует соблюдения обязательств, которые Россия взяла на себя в рамках международных соглашений, и подчеркивает значение ООН. (Хотя он также заявлял и о то, что ООН «перестала быть местом, где принимаются серьезные решения»). Навальный придерживается принципа «многовекторной» политики сотрудничества с Востоком и Западом «на взаимовыгодной основе». Он также исходит из представления о том, что активная внешняя политика ложится непосильным бременем на российскую экономику, понимая суверенитет России как «экономическую состоятельность». По его словам, главный внешнеполитический вопрос для российской власти должен звучать так: «Приведут ли наши действия к росту благосостояния народа?»

Навальный, кроме того, неоднократно высказывался в поддержку экономических санкций против российского руководства. Однако возникает вопрос: будет ли он готов терпеть секторальные санкции, наложенные на Россию США и ЕС, если однажды займет место Путина? Ведь, по его словам, из-за «инерции американской внешнеполитической машины» на отмену поправки Джексона – Вэника у Конгресса ушло сорок лет.

Главный аргумент Навального, на котором основана его критика отношений Кремля с авторитарными режимами, это то, что российские деньги впустую транжирятся за рубежом. К примеру, он заявлял, что кредиты Венесуэле – это «безвозвратные вливания в режим Мадуро», и посетовал, что такая помощь «исчезает» в карманах правительств, которые «не придерживаются пророссийской политической ориентации».

Критикует он и российское вмешательство в Сирии, от которого нет никаких «геополитических выгод». Куда разумнее, по его мнению, вкладывать государственные средства в Пенсионный фонд. Поддержка Мадуро, Асада и им подобных – это по его мнению, проблема финансовая, а не нравственная, а главное преступление сирийского правительства - разбазаривание средств российских налогоплательщиков...

То же самое и по Украине и Грузии. Навальный признает аннексию Крыма нарушением международного права, но как и Собчак и Явлинский, он призывает провести еще один референдум по вопросу о статусе полуострова. А войну на востоке Украины он считает дорогим занятием.

Зато Навальный ни разу не высказывал возражений ни нравственного, ни материального характера против военного вмешательства России на постсоветском пространстве. Он поддержал войну с Грузией в 2008 году и предлагал признать Абхазию и Южную Осетию, обеспечить им военную поддержку, разорвать отношения с Грузией и выдворить ее граждан из России. Высказался он и за признание независимости Приднестровья, чего даже Москва пока делать не хочет.

Все это означает то, что Навальный разделяет точку зрения Кремля на право России вмешиваться во внутренние дела бывших советских республик. С его точки зрения, добиваться влияния в соседних странах лучше при помощи инструментов мягкой силы, а не за счет растраты денег налогоплательщиков на «мелкий подкуп и задабривание постсоветских элит».

Причем агрессивные по сути внешнеполитические рассуждения Навального о постсоветском пространстве обернуты в демократическую риторику. Более того, если путинская Россия выступает против смены режимов, что делает ее привлекательным партнером для лидеров других авторитарных режимов, то взгляды Навального могут встревожить постсоветских правителей, а западных наблюдателей задаться непростым вопросом: неужели вмешательство России во внутренние дела соседних стран неприемлемо только тогда, когда оно способствует укреплению авторитаризма?

Да, Навальный вряд ли займет место Путина, но вот постпутинская элита вполне способны перенять его внешнеполитические воззрения, когда будет стремиться обеспечить экономический рост и создать России менее враждебную внешнюю среду. А все это вместе должно послужить предупреждением и для союзников, и для противников России: какой бы ни была послепутинская внешняя политика России, начинать готовиться к ней нужно уже сейчас.