Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Разрушительные наводнения, охватившие страны балканского региона на минувшей неделе, унесли десятки жизней и причинили экономикам стран беспрецедентный ущерб.

Природная стихия, никогда не имевшая здесь аналогов за более чем столетнюю историю метеонаблюдений, не щадила ни деревни, ни города, приведя к эвакуации десятков тысяч человек. Наибольший урон нанесен Сербии, Боснии и Герцеговине и северо-востоку Хорватии.

Наводнения были вызваны начавшимися в среду ливневыми дождями. Двухмесячные нормы осадков выпадали в течение двух-трех дней, что приводило к резкому росту уровня воды в сравнительно небольших балканских реках, которые стали выходить из берегов и затоплять огромные территории.

Сейчас пик наводнения пройден, однако уровень ряда рек, в первую очередь Савы, в ряде мест все еще находится на историческом максимуме, многие населенные пункты остаются затопленными, оползни угрожают тысячам жилых домов, а тысячам эвакуированных людей просто некуда возвращаться.

Серьезное опасение сейчас вызывает состояние сельского хозяйства, промышленных предприятий, электростанций. В районах, где вода ушла, создается сложная санитарно-эпидемиологическая ситуация.

Сербия: десятки жертв, тысячи эвакуированных

По оценкам властей Сербии, именно этой стране природная стихия нанесла наибольший ущерб. Тем не менее, власти пока затрудняются с его оценкой.

"По размерам катастрофы и материального ущерба будет видно, что по сравнению с другими в регионе мы были поражены в десять раз сильнее, но надеюсь, что этого не будет видно по жертвам. Это говорит о том, что мы проделали большую работу", — заявил во вторник на заседании правительства страны премьер Александр Вучич.

По последним оценкам, в Сербии из-за наводнений и их последствий насчитывается 20 погибших, но ожидается, что это число может возрасти. Более 30 тысяч человек эвакуированы. Сильнее всего пострадал город Обреновац под Белградом, где вода поднималась до крыш трех- и четырехэтажных жилых домов. Непосредственно в Обреноваце погибли 14 человек, эвакуированы более 13 тысяч человек.

По предварительной информации, затоплено 80 тысяч гектаров сельскохозяйственных земель, на фермах погибло огромное количество домашнего скота.

Сейчас усилия полиции, армии, местных и международных спасателей, добровольцев сосредоточены на укреплении реки берега Савы, все еще угрожающей населенным пунктам, на налаживании коммуникаций с пострадавшими районами и доставке гуманитарной помощи. Сербским спасательным службам помогают коллеги из многих других стран, в том числе России и Белоруссии, поступает помощь от ООН и различных международных организаций.

В связи с последними событиями правительство страны объявило в среду трехдневный траур.

Босния: наводнения затронули миллион человек

Схожая с Сербией ситуация наблюдается в Боснии и Герцеговине (БиГ), где траур объявлен во вторник, а число жертв оценивается от 17 до 30. Сейчас в районах, где вода отступила, проводятся меры по дезинфекции и оценке ущерба.

Как заявил накануне глава боснийского МИД Златко Лагумджия, наводнение затронуло более миллиона жителей страны при населении примерно в 4,5 миллиона человек.

"Миллион человек без воды, четверть населения непосредственно поражена наводнениями, зарегистрировано более двух тысяч оползней, а уничтожены или сильно повреждены более 100 тысяч жилых объектов", — сообщил министр.

По его словам, также уничтожено не менее 230 школ и медицинских учреждений.

Урон, нанесенный природной стихией, Лагумджия сравнил с войной, сказав, что организованной военной силе потребовались бы месяцы для тех разрушений, какие вода причинила за три дня на участке между городами Маглай и Добой, а также в них самих.

Президент Республики Сербской (в составе БиГ) Милорад Додик выступил с оценкой, что предварительный ущерб от наводнений превысил полмиллиарда евро.

Хорватия: проблемы на Востоке

Власти Хорватии накануне объявили о второй жертве наводнений, еще один человек считается пропавшим без вести. По сообщениям с мест, регион Славонии на востоке страны, где протекают реки Сава, Дунай и Драва, находится в режиме чрезвычайного положения. По неофициальным данным, свои дома в затопленных районах добровольно или принудительно покинули десятки тысяч человек.

Сейчас продолжается борьба за город Славонски-Брод на берегу реки Савы, где вода затопила укрепления на набережных, но пока не прорвала их. Несколько местных деревень все еще остаются полностью затопленными.

Общественность с возмущением обсуждает прорыв Савой новой дамбы в районе деревни Райево-Село. Построенное в 2010 году на 12-километровом участке берега укрепление стоимостью более 1,5 миллиона евро не сдержало напора воды. Премьер Зоран Миланович поручил компетентным службам разобраться, почему это стало возможно.

По оценке президента Хорватии Иво Йосиповича, востоку страны причинен значительный материальный ущерб, и не ясно, сможет ли с этим справиться местный бюджет, или же придется обращаться к специальным фондам Евросоюза. В целях скорейшего восстановления пострадавших районов он предложил правительству облегчить налоговое бремя для компаний, делающих пожертвования. Николай Соколов.

Разрушительные наводнения унесли жизни как минимум 44 человек в Сербии и Боснии и Герцеговине, сообщает в воскресенье агентство Франс Пресс со ссылкой на заявление властей.

В субботу сообщалось о гибели 30 человек в регионе.

Наводнение было вызвано начавшимися в регионе в среду ливневыми дождями, которые привели к выходу рек из берегов и затоплению огромных территорий, включая города и деревни. Сейчас дождь прекратился, но разлившиеся реки и оползни все еще представляют серьезную опасность для населения.

Режим чрезвычайного положения объявлен почти по всей Боснии и Герцеговине. Частично или полностью затоплены города Добой, Шамац, Маглай, Биелина, Баня-Лука и многие другие. Несколько тысяч человек были вынуждены эвакуироваться.

Во всей Сербии объявлен режим ЧС. Правительство страны запросило в четверг гуманитарную и техническую помощь у России и Еврокомиссии. МЧС России в пятницу направило в Сербию гуманитарную помощь для пострадавших. В районе города Обреновац работают 76 российских спасателей международного класса из отряда "Центроспас" и центра "Лидер", десять плавсредств и две единицы техники. Группировкой руководит главный военный эксперт МЧС Эдуард Чижиков.

Часть территории Боснии и Герцеговины, включая несколько городов, в буквальном смысле ушла под воду из-за проливных дождей, приведших к разливам рек и небывалым наводнениям, по меньшей мере один человек погиб, сообщили боснийские власти.

Режим чрезвычайного положения объявлен почти по всей стране. Частично или полностью затоплены города Добой, Шамац, Маглай, Биелина, Баня-Лука и многие другие. В акциях спасения населения из пострадавших районов помимо полиции и армейских частей участвуют рафтеры и каякеры.

В Добое река Босна поднялась до уровня 6,7 метра, что на 2,2 метра выше установленного уровня аварийной защиты от наводнений. До рекордного уровня разлилась река Врбас в Баня-Луке.

Сообщения о критической ситуации приходят из десятков других городов и населенных пунктов, испытывающих проблемы с питьевой водой, электричеством и телефонной связью. Огромную проблему представляют оползни, уничтожающие жилые дома, и реки, сносящие мосты.

По словам президента Республики Сербской (Босния и Герцеговина) Милорада Додика, ситуация ухудшается, стихия причинила огромный материальный ущерб, большое число людей остается заблокированными в домах и зданиях без возможности эвакуации. Николай Соколов.

Помощь Турции развивающимся странам в 2013 году выросла на 29,7 % по сравнению с 2012 годом и составила 3,3 млрд. долл. По темпам роста объема такой помощи Турция стала первой среди стран Европы. 46,6 % турецкой помощи приходится на страны Ближнего Востока, 31 % - на страны Африки, 18 % - на страны Южной и Центральной Азии, 3 % - на Балканские страны и страны Восточной Европы. Крупнейшими получателями турецкой помощи в 2013 году стали Сирия, Египет, Афганистан, Киргизия, Сомали, Судан, Тунис, Палестина, Казахстан и Босния-Герцеговина.

Бугюн, 06.05.14

Сегодня в шведском Риксдаге проходят дебаты партийных лидеров, посвященные выборам в Европарламент, которые состоятся 25 мая. Начинает дебаты председатель правящей Консервативной партии Фредрик Райнфельдт. Пункт № 1: Рабочих мест должно быть больше. И в Швеции, и в Евросоюзе.

Увеличение рабочих мест, т.е. ставка на борьбу с безработицей, главное направление правящей партии Консерваторов на выборах в Европарламент.

После Райнфельдта выступают остальные лидеры парламентских партий. Порядок выступлений зависит от величины партии. Председатель самой малочисленной партии - Христианских демократов - выступает последним.

Поскольку лидер крупнейшей оппозиционной партии - Социал-демократической - Стефан Лёвéн - не является депутатом Риксдага, то от имени социал-демократов там выступает председатель их фракции в парламенте Микаель Дамберг.

Накануне дебатов в Риксдаге Стефан Лёвéн/ Stefan Löfven потребовал от Фредрика Райнфельдта ответа на вопрос, когда Швеция изменит правила приема на работу таким образом, чтобы они соответствовали правилам Евросоюза. (Этого требует и Еврокомиссия). Речь идет о правиле, согласно которому, человек, проработавший на временной должности два года, должен иметь право на постоянную работу в штате данного предприятия. На сегодняшний день это правило Евросоюза в Швеции не выполняется, считает Стефан Лёвéн, а ответ Еврокомиссии нужно дать до праздника Мидсоммар (в этом году канун этого праздника - Midsommarafton - выпадает на 20 июня).

Председатель Консерваторов, он же премьер-министр Швеции, начал своё выступление напоминанием о том, что в июне главы государств и правительств стран ЕС отметят 100-летие выстрела в Сараево и добавляет, что Швеция в этом году отмечает 200 лет своего участия в войне, которая, мы надеемся, сказал он, была последней в нашей истории. Однако мир нельзя воспринимать как данный раз и навсегда, говорит Райнфельдт, обращаясь к беспорядкам в Украине:

- Вместе с другими странами мы можем противостоять русской агрессии в Украине, - сказал премьер-министр Швеции.

Главным направлением предвыборной платформы Консерваторов является увеличение числа рабочих мест. Это Райнфельдт назвал пунктом № 1.

Порядок в экономике страны, открытость и толерантность Швеции, полицейское сотрудничество стран ЕС, контроль качества продуктов питания, вопросы климата - то есть те моменты, которые, по мнению Райнфельдта, должны быть главными и в работе Европарламента.

Пункт № 2 - это порядок в экономике. Как в национальном масштабе, так и в ЕС:

- Мы, Новые Консерваторы (Nya Moderaterna), не намерены отпускать вожжи, когда речь идет о порядке в экономике. Швеция - единственная страна ЕС, сократившая государственный долг.

Пункт № 3 - открытость и толерантность, которые он называет краеугольным камнем европейского сотрудничества. Не все решения должны, однако, приниматься в Брюсселе, считает Райнфельдт и назвал: политику на рынке труда, равноправие и налоги в числе тех вопросов, которые должны решаться на национальном уровне.

Микаель Дамберг назвал сегодняшнюю молодежь "потерянным поколением" для многих стран Евросоюза. Но высокая безработица среди молодежи есть и в Швеции, напомнил он:

- Наряду с Андалузией и Сицилией, есть и Сконе, Блекинге, Даларна, - перечисляет он шведские регионы, получающие кризисную помощь от Евросоюза. Он считает факт получения этой помощи "постыдно низкой оценкой неудавшейся политики правительства".

Микаель Дамберг напоминает премьер-министру о том, что в Швеции нарушаются правила ЕС относительно перевода людей с временной работы в штаты на постоянную. На таких ненадежных условиях по пять лет подряд работают 65.000 шведов. Одна "временная" работа громоздится на другую, никогда не переходя в статус постоянной работы в штате предприятия.

Райнфельдт отвечает, что возможность поработать временно, по контракту или по проекту, снижает "порог" проникновения на рынок труда, делает его более гибким. А социал-демократы, судя по всему, хотели бы его "зацементировать", не давая возможности, например, для молодежи вообще получить хоть временное место работы.

Оса Ромсон/ Åsa Romson, спикер Экологической партии (зеленые) задала Райнфельдту вопрос: Почему Консерваторы голосовали в ЕС против запрета на химические вещества в детском питании?

Райнфельдт отвечает, что не все вопросы должны решаться на уровне ЕС.

Ромсон подняла также вопрос о ситуации в Венгрии и дискриминации цыган/ рома во многих странах Евросоюза. Она напомнила также и о росте насильственных акций неонацистов в самой Швеции:

- Поэтому это очень важно, за кого, за чьих кандидатов люди будут голосовать в Европарламент, - сказала Åsa Romson.

Лидер правопопулистской партии "Демократы Швеции" Йимми Окессон/ Jimmie Åkesson считает, что того Евросоюза, за вступление в который шведы голосовали 20 лет назад, больше не существует. Он предлагает провести новый референдум: быть или не быть Швеции членом ЕС. Напоминает, что такой референдум планируется в Великобритании, к тому же, членство в ЕС обходится Швеции очень дорого, говорит он.

Лидер Либеральной народной партии Ян Бьёрклунд/ Jan Björklund поднимает вопрос о том, что Марита Ульвскуг/ Marita Ulvskog - главный кандидат в Европарламент от социал-демократов - сама сказала, что голосовала бы за выход из ЕС, если бы референдум проводили сегодня. И зачем социал-демократы направляют в Европарламент человека, который не верит в евросоюзное сотрудничество? - спрашивает Ян Бьёрклунд.

Микаель Дамберг отвечает, что против вступления Швеции в ЕС голосовало более 40 % шведов. Однако это не означает, что мы сегодня не уважаем исхода референдума, сказал он.

Лидер партии Центра Анни Лёв/ Annie Lööf критикует идеи социал-демократов в отношении создания рабочих мест: "Работа не упадет с неба, если политика по ее созданию контрпродуктивна", - считает она.

По мнению лидера Левой партии Юнаса Шёстедта/ Jonas Sjöstedt, одним из важнейших вопросов для Европарламента является договор о свободной торговле между ЕС и США. Кроме того, он потребовал, чтобы Швеция обеспечила всех работающих здесь граждан стран ЕС такими же условиями, на которых работают и шведы. Иначе, предостерег он, есть риск возникновения противопоставления людей разных национальностей и гражданства друг другу.

Райнфельдт ответил, что в Швеции действуют шведские правила уровня зарплат, но это не значит, что у всех зарплаты должны быть одинаковыми.

Лидер Христианских демократов Йоран Хегглунд/ Göran Hägglund говорит, что его партия защищает "шведскую модель" в налоговой политике и выступает против общего, "евросоюзного налога".

Обменялись лидеры партий и мнениями по вопросам борьбы с климатическими изменениями, и по вопросам оборонной политики Швеции.

Можно добавить, что обычно в Риксдаге дебаты партийных лидеров проводятся трижды (в рабочую сессию парламента): в октябре, январе и в июне. Сегодняшние дебаты - дополнительные, и связаны они с предстоящими 25 мая выборами в Европарламент.

Ирина Макридова

Бюро по трудоустройству Черногории решило прекратить выдачу иностранцам разрешений на работу. Это связано с превышением ранее утвержденных квот на трудоустройство зарубежных граждан.

К 5 мая было выдано уже 7758 разрешений на работу, что превышает квоту на 1550 мест. Среди иностранцев, получивших разрешение на работу в Черногории, доминируют жители Сербии – 43,93%, Боснии и Герцеговины – 21,08%, Российской Федерации – 13,71%, Македонии – 6,6%. Интересно, что более 80% всех разрешений было предоставлено неквалифицированным работникам на трудоустройство в сферах туризма, строительства, сельского хозяйства и торговли. Об этом сообщает портал Balkanpro.ru.

Бюро по трудоустройству Черногории продолжает предоставлять разрешения до середины этого года. К этому моменту власти страны собираются объединить процедуры выдачи вида на жительство и разрешения на работу для нерезидентов. Ответственным за них будет министерство внутренних дел Черногории. Вместо штампа в загранпаспортах иностранцы получат пластиковые удостоверения личности и разрешения на работу.

Напомним, что в 2013 году россияне лидировали по количеству купленной недвижимости в Черногории.

Боснийская компания Boksit приобрела у сербской Filos деревообрабатывающие станки и оборудование на общую сумму 75 тыс. евро, об этом сообщают местные интернет-ресурсы.

В ближайших планах Boksit — выпуск мебели из лиственных пород древесины, предназначенной для реализации на зарубежных рынках.

АКТУАЛЬНАЯ ТЕМА: УКРАИНСКИЙ КРИЗИС ДОЛГ УКРАИНЫ ЗА ГАЗ МОЖЕТ ПРИВЕСТИ К НАРУШЕНИЮ ЕГО ПОДАЧИ В ЕС

В Минэнерго РФ и "Газпроме" надеются, что Киев потратит часть финансовой помощи МВФ на уплату задолженности

Задолженность Украины за российский газ может привести к нарушению транзита топлива в Европу. Об этом было заявлено во время консультаций в Москве, которые провели министр энергетики Александр Новак и глава "Газпрома" Алексей Миллер с представителями Боснии и Герцеговины, Македонии и Молдавии, сообщает Первый канал.

На встрече также было подчеркнуто, что часть выделяемого Украине стабилизационного кредита МВФ должна пойти на погашение долга за поставленный Россией газ.

На этой неделе "Газпром" выставил украинскому "Нафтогазу" счет на 11,388 млрд долларов за неуплату поставок. Несмотря на внушительную сумму, о приостановке подачи газа на Украину пока речи не идет.

Александр Новак провел консультации с представителями Боснии и Герцеговины, Македонии и Молдавии по вопросу обеспечения транзита газа через Украину.

Министр энергетики Российской Федерации Александр Новак провел консультации по вопросу обеспечения безопасности транзитных поставок газа через территорию Украины. Во встрече приняли участие Председатель Правления ОАО «Газпром» Алексей Миллер, представители Минэкономразвития и Минфина России, руководители профильных ведомств Боснии и Герцеговины, Македонии и Молдавии.

Участники встречи отметили, что торгово-экономические отношения России со странами, принявшими участие в консультациях, поступательно развиваются, в результате чего между государствами сложилось надежное партнерство.

Участники выразили озабоченность сложившейся в последнее время ситуацией с оплатой и накоплением задолженности украинской стороной за поставляемый из Российской Федерации газ, приводящей, в том числе, к недостаточному уровню закачки газа в подземные хранилища Украины, что в свою очередь может привести к неисполнению украинской стороной обязательств по транзиту газа и снижению в ближайшей перспективе уровня поставок природного газа в страны юго-восточной Европы через территорию Украины.

Российская сторона проинформировала участников консультаций об усилиях по организации переговоров с Еврокомиссией и Украиной, направленных на урегулирование ситуации, связанной с неоплатой поставок газа на Украину и рисками несанкционированного отбора газа, предназначенного европейским потребителям, особенно в зимний период, путем скорейшей оплаты НАК «Нафтогаз Украины» осуществленных ОАО «Газпром» поставок газа с ноября 2013 по настоящее время. Также было обращено внимание на то, что оплата потребляемого газа является базовым обязательством потребителя и основой стабильности финансово-хозяйственных отношений.

Участники отметили особую актуальность газотранспортных проектов, призванных снизить «транзитные» риски при поставках газа европейским потребителям, в первую очередь скорейшей реализации проекта «Южный поток», и выразили поддержку усилиям Российской Федерации и ее партнерам по их осуществлению.

Российская сторона выразила озабоченность ухудшающимся торговым балансом Украины и перспективами торгово-экономических отношений со странами СНГ.

Российская сторона исходит из того, что часть средств выделяемого Украине стабилизационного кредита МВФ должна быть использована для погашения задолженности за уже осуществленные поставки природного газа на Украину и выражает надежду, что ЕС примет меры, направленные на скорейшее выделение европейскими финансовыми институтами финансовой помощи Украине, которая будет использована, в том числе, для обеспечения своевременной оплаты НАК «Нафтогаз Украины» поставок природного газа ОАО «Газпром».

Это позволит не допустить несанкционированный отбор газа из транзитных объемов на территории Украины и будет способствовать дальнейшему укреплению энергетической безопасности Европы.

Основная часть военных расходов Великобритании после окончания "холодной войны" ушла на обеспечение военных действий в Ираке и Афганистане, говорится в исследовании войн в современном мире, проведенным Королевским объединенным институтом военных исследований (RUSI), публикацию которого комментирует The Guardian. Обе эти кампании можно оценить как "стратегические просчеты", пишет издание.

В комментарии упоминается произнесенная в среду речь премьер-министра Тони Блэра, в которой он призывал Запад усилить борьбу против исламского экстремизма. Однако, отмечает газета, исследование RUSI показывает, что роль Великобритании в иракской войне совсем не однозначна. Результатом ее стала, в частности, радикализация молодых мусульман в самом королевстве.

По оценкам института, в Ираке были убиты 100 тысяч человек и 2 миллиона стали беженцами.

Кроме того, если включить в подсчеты расходы, связанные с гибелью британских солдат, выплаты компенсаций их семьям, то сумма увеличится до 42 млрд фунтов.

"В основном дискредитационными" институт называет вторжение в Ирак в 2003 году и в Афганистан в 2005-м. Между тем, расходы только на эти операции составляют 84% от всех британских военных расходов после 1990-го года.

"Успешными" названы первая иракская война в 1991 году, ввод войск в Боснию, война в Косово в 1999-м, в Сьерра-Леоне в 2000-м и военные операции 2001 года, когда из Афганистана удалось вытеснить талибов.

"Неудачами" в докладе названы попытки миротворчества в Боснии в начале 1990-х, вторжение в Ирак в 2003-м, развертывание британского контингента в провинции Гильменд на юге Афганистана, начавшееся в 2006 году, и воздушные удары по Ливии в 2011-м.

14-15 марта состоялась рабочая поездка Министра культуры Российской Федерации В.Р.Мединского в Республику Сербию. Прошли рабочие консультации с Министром культуры и информации Сербии И.Тасовацем, а также Советником Президента по культуре Р.Павловичем. На встречах рассмотрены двусторонние отношения наших стран в сфере культуры. Достигнуты договоренности по сотрудничеству в связи со 100-летним юбилеем начала Первой мировой войны и 70-летием Освобождения Белграда. Помимо этого, была проведена встреча Министра с известным кинорежиссером, актером и композитором Э.Кустурицей с участием заместителя Председателя Правления ОАО «Газпром» В.А.Голубева, Председателя Правления и Генерального директора ОАО «Газпром нефть» А.В.Дюкова, Генерального директора АО «НИС» К.А.Кравченко, а также Посла России в Сербии А.В.Чепурина и Посла России в Боснии и Герцеговине А.А.Боцан-Харченко. Российская делегация посетила этно-деревню «Дрвенград» на юго-западе Сербии и строящийся научно-образовательный комплекс «Андричград» в г. Вишеград Республики Сербской Боснии и Герцеговины. Сербия. Россия > СМИ, ИТ > ved.gov.ru, 2 апреля 2014 > № 1053046

Директор Канцелярии в правительстве Сербии по вопросам диаспоры и сербов в регионе, Славка Драшкович открыла в Инсбруке выставку сербской экономики и брендов. На выставке представлены возможности инвестирования в Сербию и Республику Сербскую путем непосредственной коммуникации с представителями малых и средних предприятий и самостоятельными предпринимателями, ремесленниками и предпринимательскими ассоциациями. Сербия и Австрия развивают крепкие экономические отношения, Австрия является важным внешнеторговым партнером Сербии, подчеркнула Драшкович. Она сказала, что лишь в Вене работает более 350 в основном малых предпринимателей, собственники которых имеют сербское происхождение. Сербия. Австрия > Внешэкономсвязи, политика > ved.gov.ru, 2 апреля 2014 > № 1053044

Первый вице-премьер Сербии Александр Вучич заявил, что Сербия уважает Дейтонское соглашение и целостность Боснии и Герцеговины, и что на пути к ЕС будет защищать стабильность в Республике Сербской. На пресс-конференции, которая состоялась после встречи с президентом РС Милорадом Додиком, Вучич сказал, что они обсудили ряд вопросов в рамках экономического сотрудничества, прежде всего в области электроэнергетики и более эффективного использования мощностей реки Дрина. Рассматривалась также возможность строительства отдельной ветви газопровода «Южный поток» из Сербии в Республику Сербскую, о чем будут вестись переговоры с правительством Боснии и Герцеговины. Сербия и Республика Сербская сформируют совместную команду по подготовке к празднованию столетия начала Первой мировой войны. Сербия. Босния и Герцеговина > Внешэкономсвязи, политика > ved.gov.ru, 2 апреля 2014 > № 1053028

Поток туристов в Хорватию вырос почти на 6%.

В начале 2014 года иностранцы интересовались хорватскими курортами гораздо больше, чем ее собственные жители.

В феврале нынешнего года общий поток туристов в Хорватию вырос на 5,9% по сравнению с аналогичным периодом 2013-го, пишет BalkanPro.ru.

При этом количество отдыхающих из-за рубежа увеличилось на 12,2%. А вот внутренний туризм ослабил свои позиции и «отступил» на 0,6%. Иностранных гостей, которые приехали в страну непосредственно ради отдыха на местных курортах, стало на 4,7% больше.

Популярнее всего страна оказалась у соседей из Словении - 17% проведенного времени. Чуть меньше в Хорватии пробыли итальянцы и австрийцы - 10,5% и 10,4%. Гости из Боснии и Герцеговины провели в стране 8,5% времени, из Германии - 7,2%, из Южной-Кореи -4,8% и Сербии - 4%.

Вышеизложенные данные указывают на то, что страна не является одним из наиболее востребованных направления для российских и украинских туристов. Правда, не так давно хорватские курорты были более популярны. Охлаждение интереса связано со вступлением Хорватии в Евросоюз, и, соответственно, усложнением визового режима. Такая ситуация, естественно, не устраивает министерсто туризма Хорватии, которое намерено приложить все усилия, чтобы восстановить доверие россиян и украинцев.

Авиакомпания Turkish Airlines продолжает расширять свою маршрутную сеть по всему миру. К концу июля текущего года авиакомпания откроет 9 новых направлений в Европе и Африке.

Turkish Airlines усиливает свое присутствие в Африке. Так, самолеты Turkish Airlines начнут выполнять полеты в города Алжира:

с 7-го мая 2014 г. - в Оран с частотой 4 раза в неделю,

с 15-го мая 2014 г. - в Константин с частотой 3 раза в неделю,

с 31 июля 2014 г. - по маршруту Стамбул-Тлемсен-Батна-Стамбул с частотой 2 раза в неделю.

Также, с 12 июня 2014 г. откроются рейсы из Стамбула в Бордо (Франция) с частотой 4 раза в неделю, с 23-го мая 2014 г. - в Катанию (Италия) с частотой 4 раза в неделю и с 26 июня 2014 г. - в Пизу (Италия) с частотой 4 раза в неделю.

Рейсы будут выполняться из аэропорта имени Ататюрка в Стамбуле.

Кроме того, авиакомпания запускает новые рейсы из аэропорта имени Сабихи Гекчен в Стамбуле. С 2-го мая 2014 г. Самолеты Turkish Airlines начнут выполнять полеты в Сараево (Сербия) с частотой 3 раза в неделю, с 5-го июня 2014 г. в Берлин (Германия) с частотой 7 раз в неделю, а с 8-го мая 2014 г. - в Брюссель (Бельгия) с частотой 7 раз в неделю.

В журнале The Lancet впервые появились данные по использованию антибиотиков в государствах Европейского региона ВОЗ за исключением стран-участниц Европейского союза. Исследование показало, что жители этих стран часто применяют противомикробные препараты, не посоветовавшись с врачом. Более того, неконтролируемое применение антибиотиков способствует развитию лекарственной устойчивости бактерий.

Группа ученых из Университета Антверпена (Бельгия) собрали информацию об объемах употребления антибиотиков за 2011 год в Армении, Азербайджане, Беларуси, Боснии и Герцеговине, Хорватии, Грузии, Косово, Кыргызстане, Молдавии, Черногории, Сербии, Таджикистане и Турции. В работе учитывалось применение рецептурных и безрецептурных антибактериальных ЛС.

Оказалось, что больше всего антибиотиков употребляет население Турции. Там на каждого жителя страны приходится в три раза больше препаратов, чем на жителя Армении – в этой стране антибиотики применяются реже всего. Стоит отметить, что именно Турция является лидером по использованию противомикробных ЛС в Европейском регионе ВОЗ.

Что касается наиболее популярных антибиотиков, то ко-амоксиклавом (Амоксициллин/клавулановая кислота) злоупотребляют в Грузии (42,9% от общего потребления антибиотиков) и Турции (30,7%). В странах бывшего СССР отдают предпочтение ампициллину и амоксициллину (в Азербайджане эти ЛС используются в 55,9% случаев). В Сербии и Черногории чаще используют препараты группы макролидов (15,8% и 19,5% соответственно).

При этом исследователи отметили, что парентеральное введение антибиотиков является общей практиков в Азербайджане (46,4%) и Таджикистане (31,1%), что может свидетельствовать о том, что внутривенно антибиотики вводятся не только в медицинских учреждениях.

Исследование показывает, что мощные противомикробные препараты широкого спектра действия, такие как хинолоны и амоксициллин в комбинации с ингибиторами бета-лактамаз очень часто необоснованно применяются в качестве первой линии терапии, хотя, в соответствии с рекомендациями, их следует использовать как средства второй линии. Полученные данные, по мнению ученых, должны подтолкнуть руководства стран создать программы по регулированию использования антибактериальных ЛС и взять под контроль растущую угрозу лекарственной устойчивости микробов.

Международный суд ООН в Гааге начнет в понедельник слушания по искам Сербии и Хорватии, обвиняющих друг друга в геноциде во время войны на Балканах в 1991-1995 годах.

Суд должен определить, нарушила ли какая-либо из этих стран Конвенцию о предупреждении преступления геноцида и наказании за него на территории Хорватии в указанный период, и имел ли там место геноцид вообще. Поскольку ни одна из сторон не обращалась с требованием о возмещении ущерба, то суд в рамках процесса не будет заниматься этим вопросом, как и вопросами отдельных военных или других уголовных преступлений.

В случае, если вина одного из государств в совершении геноцида будет установлена, пострадавшая сторона может инициировать дело о компенсации ущерба.

Процесс будет представлять собой устную дискуссию, которая продлится до 1 апреля. Представители Хорватии и Сербии по очереди заявят свои аргументы, также суд заслушает по десять свидетелей каждой стороны, но их показания не могут быть обнародованы до 1 апреля.Хорватия обратилась в Международный суд с обвинениями Сербии в геноциде в 1999 году, Сербия ответила встречным иском в 2010 году. В последние годы страны рассматривали возможность отзыва своих исков и шаги по внесудебному урегулированию спора, однако таких решений в итоге принято не было.

Начинающийся в Гааге процесс предваряла многолетняя переписка стран с судом, объем которой превышает десятки тысяч страниц. По оценкам экспертов, свое решение суд, состоящий из 15 постоянных судей и двух арбитражных (по одному от Сербии и Хорватии), может объявить уже в конце текущего года или в начале 2015 года. Вердикт станет обязательным для обеих стран и не может быть обжалован.

Иск Хорватии

Хорватия обратилась с иском в Международный суд 2 июля 1999 года против тогдашней Союзной Республики Югославия.

В документах говорится, что Белград нес ответственность за "этническую чистку" хорватских граждан "в форме геноцида", так как "напрямую контролировал действия своих вооруженных сил, агентов разведки и различных военизированных отрядов, совершавших преступления на территории Хорватии".

Утверждается, что преступления главным образом совершались в городе Вуковар, в районе города Книн, в областях восточной и западной Славонии и Далмации. По утверждению Хорватии, в то время было убито около 10 тысяч хорватов, еще более 7 тысяч содержались в лагерях.

Как отмечает белградское агентство Танюг, во время письменного обсуждения вопроса Международный суд ООН в 2008 году отверг аргументацию Сербии, которая утверждала, что этот суд не полномочен принимать решение по спору, так как в момент подачи иска Союзная Республика Югославия не была членом ООН.В итоге Сербии был назначен срок (22 марта 2010 года), до которого она должна была высказать свою позицию по хорватским обвинениям. Сербия в январе 2010 года ответила встречным иском, в нем она обвинила Хорватию в нарушении той же конвенции.

Иск Сербии

Сербский иск содержит описания преступлений в отношении сербов в Хорватии с 1991 по 1995 год со ссылкой на данные переписи населения, проведенной в Хорватии после войны. По оценкам сербских экспертов, эти сведения говорят об исчезновении с территории Хорватии 400 тысяч сербов. Считается, что 200 тысяч из них были изгнаны из Хорватии в результате операции "Буря", проведенной хорватскими войсками летом 1995 года. Тогда была уничтожена самопровозглашенная Республика Сербская Краина — территориальное образование хорватских сербов, существовавшее в Хорватии в 1991-1995 годах.

По инициативе Сербии, помимо вопроса о геноциде Международный суд должен ответить на вопрос о временной юрисдикции. В частности, Белград оспаривает компетенцию Международного суда в принятии решений по событиям, произошедшим до 27 апреля 1992 года, когда была образована Союзная Республика Югославия (ее правопреемницей стала Сербия).

Сербский иск также акцентирует внимание на событиях периода 1941-1945 годов ради лучшего понимания событий 1990-х годов. В этой связи упомянуто массовое уничтожение сербов в концлагере Ясеновац во Вторую мировую войну, когда было образовано профашистское Независимое государство Хорватия. Система лагерей смерти Ясеновац была создана хорватскими нацистами-усташами в августе 1941 года. Независимое государство Хорватия находилось на территории, которую сейчас занимают Хорватия и Босния и Герцеговина, и пало в 1945 году. Николай Соколов.

Цивилизации и кризис наций-государств

О чем спорят в России и не только

Резюме: Сторонники евразийского выбора вроде бы должны выстраивать мосты между Россией и исламским миром. Но и они нередко проявляют предвзятое отношение к мусульманской цивилизации как таковой.

В свете происходящих в современном мире трансформационных процессов "цивилизационная" тематика становится все более востребованной, интересной как для авторов – исследователей и публицистов, так и для читателей. Вопросы культурно-цивилизационной идентичности, характера взаимоотношений между ценностями различных регионально-культурных кластеров, путей эволюции наций-государств в условиях нарастающей гиперглобализации приобретают все большую остроту и требуют осмысления.

ПРОБЛЕМА ИДЕНТИФИКАЦИОННОГО ВЫБОРА

Россия, особенно в последние годы президентства Владимира Путина, позиционирует себя как государство особой цивилизации, основанной на духовности, приверженности традиционным нормам и ценностям. Среди них немалое место занимают ответственность индивида перед обществом и государством (наряду с его правами), религиозные идеалы (в противовес агрессивному секуляризму Европы). Это, однако, не останавливает борьбу между приверженцами различных концепций и моделей цивилизационной идентичности России. При всей разнородности и многочисленности тех или иных построений выделяются традиционно противостоящие друг другу в российском интеллектуальном сообществе философии "почвенников" (в прошлом – также "славянофилов") и "западников", как бы они себя в разные эпохи ни называли. В определенной мере дихотомия "консерватизм–либерализм" может рассматриваться как отражение этого противостояния.

Иногда полемика вокруг идентификационного выбора приобретает острый характер, выплескиваясь на экраны телевизоров, на страницы газет и журналов. Некоторые приверженцы "неопочвенничества", обычно позиционирующие себя как представители "патриотического национализма" (при всех групповых и индивидуальных различиях между ними), критикуя политику властей, требуют противопоставить нас в цивилизационном отношении Западу, чуть ли не вновь отгородиться от него "железным занавесом". К примеру, генерал Леонид Ивашов выдвигает проект Евро-Азиатского цивилизационного союза (современного аналога славянофильского проекта) на основе развития Шанхайской организации сотрудничества "как баланса и альтернативы Западу и транснациональному сообществу". Есть и сторонники неоимперского проекта, среди которых выделяются критики нынешней власти за ее "ориентацию на Запад", за "европейский выбор".

Либералы-"неозападники" тоже критикуют власть, но они недовольны иным. Политолог из Московского центра Карнеги Лилия Шевцова полагает, что философия российской идентичности при Путине – всего лишь "модель властвования". Эта модель, как она считает, "предполагает противодействие влиянию Запада как внутри российского общества, так и на постсоветском пространстве", и в ее рамках обосновывается претензия России "на роль защитника традиционных моральных ценностей от западного упадничества и деградации".

Является ли извечный спор сторонников разных моделей развития России свидетельством так и не изжитого ею конфликта идентичности или неотъемлемой чертой ее цивилизационной двуликости ("евразийскости")? Не случайно в дебатах об основных угрозах российской государственности одни говорят о "сетевой войне" против России со стороны "джихадистского интернационала", другие – со стороны "глобального Запада".

Отмечу, что с идентификационным вызовом в той или иной мере сталкиваются все общества. Приведу в пример не так давно появившийся в Западной Европе тезис о "Еврабии" (Eurabia), в котором отразились страхи европейцев перед возможной цивилизационной трансформацией Европы под натиском не поддающейся ассимиляции волны мигрантов из государств Арабского Востока и мусульманского мира. Параллельно возник термин "Лондонистан", отражающий распространенное (в том числе и в России) мнение о том, что британская столица стала центром подпольных джихадистских групп всех мастей. Есть даже теория "арабо-исламского заговора", имеющего целью подорвать Европу. Теория, как заметил Али Аллави (в недавнем прошлом – иракский министр, ныне – американский профессор), ничуть не менее абсурдная, чем "Протоколы сионских мудрецов".

ИСЛАМСКИЙ ЭКСТРИМИЗМ И ИСЛАМОФОБИЯ

В течение столетий Россия являет собой впечатляющий пример сожительства, культурного взаимообогащения и уважительного отношения друг к другу многих этнических и конфессиональных групп, в первую очередь православных и мусульман, в рамках единого общественного организма. Однако острый конфликт между Западом и исламским миром, волны исламского экстремизма, затронувшие и российские регионы, а также масштабные и неуправляемые миграционные процессы все же ухудшили отношения между этими группами. Сторонники евразийского выбора вроде бы должны выстраивать мосты между Россией и исламским миром (и в самом деле, не с огромным же Китаем нам "цивилизационно" объединяться), но и они, а не только националисты, нередко проявляют предвзятое отношение к мусульманской цивилизации как таковой.

Однако и в рамках этого дискурса приверженцы "неопочвенничества" склонны винить во всех бедах мира Запад и в первую очередь США. Отвечая в эфире "Голоса России" на вопрос о деятельности исламских террористов на территории Сирии, руководитель Санкт-Петербургского отделения Российского института стратегических исследований и специалист по Древнему Востоку Андрей Вассоевич утверждает, что "радикальные исламистские группировки управляются Соединенными Штатами Америки". Санкт-петербургский профессор не только приписал США создание "Аль-Каиды" (что отчасти не лишено оснований), но и оказал большую честь британской разведке, сообщив, что именно она (а не шейх Мухаммад Абд аль-Ваххаб) создала ваххабизм в XVIII веке.

Кстати, заметим, что в 1920-е гг. российская дипломатия с симпатией отнеслась к саудовско-ваххабитской экспансии в Аравии. Но, естественно, не из-за любви к ваххабизму, а потому, что видела в пуританском движении бедуинских племен силу, независимую от колониалистов и поставившую задачу объединить Аравию в рамках централизованного (вопреки британскому проекту "Разделяй и властвуй") самостоятельного государственного образования. В письме российскому представителю в Хиджазе Кариму Хакимову народный комиссар по иностранным делам СССР Георгий Чичерин писал: "Наши интересы в арабском вопросе сводятся к объединению арабских земель в единое целое". Он указывал в этой связи на возможность турецко-ваххабитского сближения (как актуален этот тезис сегодня!) "в некое мусульманское движение, направленное против западного империализма". При этом поначалу вовсе не исключалось, что Ибн Сауд может оказаться "английским ставленником", но все же в качестве такового Москва не без оснований видела противника Ибн Сауда – мекканского шерифа Хусейна. Позднее, после взятия ваххабитами Мекки и Медины, Чичерин пишет советскому послу в Тегеране: "Одним из средств давления на Ибн Сауда является руководимая ныне Англией в мусульманских странах кампания против ваххабитов за якобы произведенные ими разрушения в Мекке и Медине. Стремясь изолировать Ибн СаудаÖ, английские агенты используют фанатизм мусульманских масс против ваххабитов, чтобы ослабить Ибн Сауда и заставить его пойти на соглашение с Хиджазом и на английские предложения".

Саудовское королевство, которое первым официально признал именно СССР, а вовсе не Великобритания, по сути не являлось нацией-государством, поскольку было построено на религиозной основе (в сочетании с родо-племенной). Кстати, еще одним редким примером подобного образования стал созданный в конце Второй мировой войны Пакистан, где даже официальным языком был провозглашен не панджабский, на котором говорит самая крупная автохтонная этническая группа, а урду – язык мусульманских переселенцев из Индии. Что же касается Саудовской Аравии, то все эти годы там идет процесс формирования национальной идентичности на основе странно звучащего маркера – "саудовец", по имени правящего клана.

Кстати, в 1920-е гг., в период активного советского нацие-строительства в Средней Азии, местные руководители не только благосклонно отнеслись к появлению там салафитского проповедника по прозвищу аш-Шами ат-Тарабулси ("Сириец из Триполи"), но и помогали ему агитировать против местных суфиев. Есть даже мнение, что власти специально пригласили его из-за рубежа, чтобы использовать в своих интересах. Это объяснялось тем, что в то время именно "традиционные" суфийские шейхи были для власти основным противником в борьбе за умы мусульман, а салафизм, или ваххабизм, никакой реальной угрозы не представлял. В 1930-е гг. в Узбекистане пропаганду фундаментализма активно вел принявший ислам этнический русский по кличке "аль-Кызылджари". Некоторые современные узбекские имамы утверждают, будто бы даже глава Духовного управления мусульман Средней Азии после Второй мировой войны муфтий Зияуддин Бабаханов фактически содействовал распространению "ваххабизма", издавая уже тогда фетвы с осуждением некоторых народных обычаев, инкорпорированных местным исламом.

С течением времени ситуация изменилась. Ваххабизм, опираясь на огромные финансовые ресурсы, накопленные благодаря продаже нефти, начал агрессивную экспансию за пределы королевства, вызывающую отторжение большинства мусульман.

Россию цивилизационно объединяет с исламским миром не только то, что среди ее коренного населения более 15 млн человек исповедуют ислам (с иммигрантами – более 20 млн), но и отношение к религии, ее роли в обществе. Террористы и экстремисты, прикрывающиеся исламом и самочинно присваивающие право эксклюзивной интерпретации мусульманского вероучения, безусловно, наносят огромный ущерб гармоничному сосуществованию религиозных общин в России. Наверное, мусульманское духовенство могло бы сделать больше для того, чтобы противостоять экстремизму. Однако межконфессиональной гармонии вредят и проявления исламофобии, попытки изобразить ислам как религию нетерпимости и агрессивности.

Кстати, один из уроков украинского кризиса состоит в том, что угроза экстремизма вовсе не обязательно исходит от мусульманских сообществ. Другим же уроком является то, что, к сожалению, украинская православная церковь, ослабленная раскольниками, не смогла обуздать волну насилия, прокатившуюся по конфессионально и этнически близкородственной нам республике. Показательно, что очереди к привезенным в Киев дарам волхвов были на порядок меньше, чем в российской столице, где люди ждали на улице по девять часов. К нынешнему острому общественно-политическому кризису на Украине привел глубокий идентификационный разлом, а необходимость сделать выбор в пользу Европы или России лишь послужила своего рода катализатором.

РЕЛИГИОЗНЫЕ ТРАДИЦИОНАЛИСТЫ И "ОБНОВЛЕНЦЫ"

Можно согласиться с тем, что водоразделом между цивилизациями Запада и исламского мира является роль религии в обществе и государстве и отношение людей к этой роли. Однако, во-первых, и в лоне западной цивилизации имеются страны с достаточно высоким уровнем религиозности, хотя и со светской системой государственности, как, например, США. А во-вторых, и в исламском мире случались и подъемы атеистической мысли (особенно в 1920-е гг., в значительной мере – под влиянием Октябрьской революции в России и созданных на Востоке коммунистических партий), и режимы, построенные на секулярных принципах (Турция при Ататюрке и его последователях, Тунис при Бургибе). Египтянин Исмаил Мазхар (1891–1962) основал в Каире издательство "Дар аль-Усуль" для пропаганды атеизма, опубликовал в переводе ненавистную исламистам работу Чарльза Дарвина "Происхождение видов" и не менее чуждую для них книгу Бертрана Рассела "Почему я не христианин". Исмаил Адхам (1911–1940), еще один активный пропагандист атеизма, получивший образование в МГУ, создал в этих целях ассоциацию сначала в Турции, затем в Египте. Он утопился в Средиземном море, оставив записку, в которой просил кремировать его тело и не хоронить на мусульманском кладбище.С конца 1920-х гг. и в 1930-е гг. тяга к исламу снова стала возрастать, а атеистическая и секуляристская пропаганда – терять популярность. Египетский интеллектуал, выпускник Сорбонны Мухаммад Хусейн Хейкал (1889–1956), начавший с публикации трехтомного исследования о Жан-Жаке Руссо, затем прославился изданной в 1935 г. и ставшей классической работой "Жизнь Мухаммада". Еще более резкий разворот в сторону ислама в тот же период совершил начавший с воспевания английских поэтов-романтиков Аббас Махмуд аль-Аккад (1889–1964), среди учеников которого был самый, пожалуй, известный проповедник радикального исламизма (казнен в Египте в правление Гамаля Абдель Насера) Сейид Кутб (1906–1966), начинавший, подобно его учителю, как поэт и литературный критик. Его труды (наряду с работами пакистанца Абу аль-Ала аль-Маудуди) остаются источником вдохновения для многих джихадистов.

В работах современных исламских мыслителей можно обнаружить полемический дискурс, вполне сопоставимый с российскими спорами между "западниками" и "почвенниками". Махмуд Хайдар, рецензируя книгу Таха Абд ар-Рахмана о духе "исламской модерности" (рух аль-хадаса аль-исламийя), обращает особое внимание на различие между двумя категориями исламских авторов. Это, во-первых, "авангардисты", которые замещают традиционные исламские концепты современными западными: вместо шура – демократия, вместо умма – государство, вместо ростовщичество – прибыль и т.д. Во-вторых, это "традиционалисты", которые отвергают перенесенные с Запада концепты в пользу традиционных исламских: не секуляризм (ильманийя), а знание мира (аль-ильм би-д-дунья – арабский термин, имеющий общий корень с термином секуляризм, но почерпнутый из изречения пророка Мухаммада "Вы больше знаете о вашем мире" – "Антум аляму би-умур дуньякум"), не религиозная война – аль-харб ад-динийя, а открытие(арабский термин фатх, который используется применительно к средневековым арабо-мусульманским завоеваниям).

Не стихают споры о том, совместимы ли исламские нормы с демократическими ценностями. Эта тема активно обсуждается на многих конференциях и симпозиумах, на встречах религиозных деятелей, экспертов и политиков. Согласно одной точке зрения, сама постановка вопроса о возможности сочетать ценности исламской цивилизации с демократическими принципами в корне неверна, так как она демократична по своей сути и не нуждается в заимствовании из других систем. Сторонники иной точки зрения обвиняют исламские общества в авторитаризме, попрании прав человека, отсутствии свобод и т.п. Есть и приверженцы концепции конвергенции.

Приведу в этой связи пример, касающийся Всеобщей декларации прав человека 1948 года. В ее создании от арабского мира участвовал известный в то время ливанский политический деятель, христианин Шарль Малик (во время гражданской войны 1975–1990 гг. он был "идеологическим наставником" "Ливанских сил" – правой христианской милиции). Лишь позднее в исламском мире возникло неприятие отдельных положений Декларации, в частности статьи 18, гарантирующей свободу выбирать веру и менять ее, что противоречит базовым положениям шариата. В результате Организация Исламская Конференция (ОИК) разработала Каирскую декларацию прав человека, которая была принята на саммите ОИК в Каире в августе 1990 г. (напомню, что Россия имеет статус наблюдателя в этой структуре, которая теперь называется Организацией исламского сотрудничества). Нетрудно догадаться, что с принятием Каирской декларации базовые противоречия с нормами шариата, прежде всего – положений статьи 18, были устранены.

Но насколько непримиримы концепции прав человека в шариате и в большинстве государств мира? Можно ли сегодня вообще говорить об абсолютной универсальности какой-либо концепции в этой сфере? Можно ли, в частности, предположить, что в обозримой перспективе модернизационный процесс в исламе приведет к отказу от запрета на переход мусульманина в другую веру?

МОДЕРНИЗАЦИЯ И КУЛЬТУРНАЯ КОНВЕРГЕНЦИЯ

Успех модернизационного проекта будет зависеть во многом от того, как будут складываться отношения между различными культурами и цивилизациями. По Иану Питерсу, можно говорить о трех глобализационно-культурных парадигмах, или перспективах развития этих отношений: культурном дифференциализме, или сохраняющихся различиях; культурной конвергенции, или растущей похожести (sameness); культурной гибридизации, или постоянном смешении. Ключевым здесь является отношение к культурно-цивилизационным различиям: приведет ли глобализация к их нивелированию, стиранию путем поглощения одних другими, гомогенизации (конвергенция); будут ли они, напротив, укреплены, увековечены (дифференциализм, лежащий в основе теории "столкновения цивилизаций" Сэмюэла Хантингтона) или же будет идти процесс их смешивания (гибридизация). Следует заметить, что дискурс, основанный на известной еще в XIX веке концепции гибридизации, получил на Западе развитие именно в литературе, посвященной феномену миграции. Этот дискурс представляет собой антидот "эссенциализма", "фетишизма границ" и "культурного дифференциализма расистских и националистических доктрин", ключевыми понятиями которых являются этничность и идентичность. Гибридизация в определенном смысле может трактоваться как потенциальная утрата и того, и другого. Фетишизации межкультурных границ противопоставляется тезис об их неизбежной эрозии. Характерные для концепции гибридизации ключевые понятия – смешение, синкретизм. Ее сторонники анализируют такие процессы, как "креолизация", "метисизация", а также "ориентализация" западного общества. В данном контексте мусульманский Восток выполняет функцию агента гибридизации.

В истории исламского мира было немало примеров гибридизации. Вспоминается один почти забытый сегодня факт. Османские султаны-мусульмане не возражали, когда европейцы называли их столицу по-старому – "Константинополь", а сами они использовали различные наименования, включая такое известное, как "Высокая Порта", причем арабы чаще называли город именем "аль-Истана" (от перекочевавшего из персидского в староосманский слова, означавшего "место власти"). В республиканской Турции лишь в 1930 г., с принятием закона о почтовой службе, было предписано именовать столицу исключительно Стамбулом. Фактическое сохранение старого названия соответствовало желанию османских султанов перенести на себя величие византийской столицы, показать себя и наследниками ее культуры. Двойная идентификация здесь работала на имидж державы.

В какой-то мере этому подходу можно уподобить озвучиваемое ныне рядом видных российских историков новое прочтение взаимоотношений между русскими княжествами и Золотой Ордой, при котором подчеркивается цивилизационно-культурное взаимовлияние, а не вражда. А можно ли говорить в этом контексте о цивилизационном сближении, к примеру, арабов и евреев – носителей двух близких по духу авраамических религий?

АРАБЫ И ЕВРЕИ: РАЗРЫВ ИЛИ СБЛИЖЕНИЕ?

Сегодня подобная возможность явно блокируется нерешенностью арабо-израильского конфликта и продолжением израильской оккупации палестинских территорий. Палестинцы, утрачивая веру в возможность создания собственного государства, все чаще обращаются к идее создания единого демократического арабо-еврейского государства. Однако они осознают, что альтернативы концепции двух государств все равно не существует и разговоры о едином государстве обречены на то, чтобы остаться разговорами.

В то же время эта концепция получает поддержку ряда западных критиков Израиля, которых становится все больше, в том числе в еврейской общине США. Даже критическая реакция западных лидеров на резкое высказывание турецкого премьера Реджепа Эрдогана, сравнившего сионизм с фашизмом, хотя и не заставила себя ждать, все же была относительно мягкой. Напротив, именно после этого Обама выдавил из Биньямина Нетаньяху извинение за нападение на турецкую флотилию, направлявшуюся в Газу, в результате которого погибло девять турецких граждан.

Мое внимание привлекла опубликованная в The New York Times статья профессора философии из Массачусетского университета в Амхерсте Джозефа Левина. Он пишет: "Моя точка зрения состоит в том, чтонеобходимо подвергать сомнению право Израиля на существование и что поступать таким образом вовсе не означает проявлять антисемитизм". Но добавляет: "если речь идет о его существовании как еврейского государства". По мнению Левина, за евреями безоговорочно должно быть признано право жить на земле предков, но оно все же не влечет за собой право на "еврейское государство". Кстати, в XIII–XIX веках, когда евреи вели борьбу за эмансипацию, сломав стены гетто, они считали антисемитизмом любое отрицание своего права быть лояльными гражданами того европейского государства, в котором проживали. Левин призывает не подменять понятие народа в гражданском смысле понятием, основанным на этничности (что вполне напоминает дискуссии, ведущиеся сегодня в нашей стране по поводу "российской нации"). Народ в этническом смысле, подчеркивает Левин, должен иметь общий язык, культуру, историю и привязанность к общей территории, что делает применимость этого понятия к евреям трудным. Народ в гражданском смысле объединен общим гражданством и проживанием на имеющей границы территории. Однако 20% жителей Израиля – не евреи, а большая часть мирового еврейства не живет в Израиле. В гражданском смысле следовало бы говорить об "израильском государстве", а не еврейском.

Не буду приводить все непривычные для западного дискурса и вызывающие раздражение в Израиле рассуждения Левина на эту тему. Упомяну лишь его вывод, состоящий в том, что исключение из полноправного вхождения в народ Израиля его нееврейских граждан (в основном палестинцев) нарушает демократический принцип равенства всех его граждан. Левин говорит о "неизбежном конфликте между понятиями 'еврейское государство' и 'демократическое государство'". Недавно в Израиле стали негодовать по поводу исключения ультраортодоксальных партий из правящей коалиции, замечает автор, но никто не замечает того, что ни одну арабскую партию никогда не приглашали войти в правительство.

Замечу, что авторов подобных высказываний в Израиле обычно клеймят как self-hating Jews, т.е. "ненавидящих самих себя евреев". Кстати, к числу подобных причисляются такие известные личности, как Джордж Сорос, Вуди Аллен, Ури Авнери, Сэнди Бергер и другие, подвергающие Израиль критике за те или иные аспекты его политики. Это проявление все того же кризиса идентичности, а также характерного для израильского истеблишмента "менталитета окруженности", который отмечают многие авторы.

Нельзя не согласиться с исследователями, отмечающими типологическую близость позиций живущих в Израиле палестинских арабов и мизрахим – евреев, вышедших из стран Ближнего Востока и Северной Африки. И те и другие считают себя "жертвами ашкеназийского сионизма", подвергаясь дискриминации, которая превращает их – хотя и по-разному – в маргиналов. Как заключает Аталия Омер, если палестинские арабы строят свой протест на парадигме прав человека, "аргументация мизрахим возводит систематическое неравенство, характерное для израильского 'государства', к его эксклюзивистскому, этнореспубликанскому пониманию 'нации'".

ФУНКЦИЯ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ

Кризис идентичности тесно связан с исторической памятью. У одних народов она сильна, у других слаба. Ко второй категории относятся не только "новые нации", и между нациями, имеющими долгую историю, в этом плане есть немалые различия. Так, к примеру, у народов Ближнего и Среднего Востока историческая память настолько сильна, что оказывает мощное воздействие на менталитет, на отношение к другим народам и вообще к жизни. Можно упомянуть и о своего рода "генеалогической памяти", имеющей разную протяженность в зависимости от этнической принадлежности. Достаточно спросить у статистического русского и арабского юношей, сколько поколений своих предков он знает. Можно быть уверенным, что араб знает значительно больше.

Отдельные факты истории для некоторых наций приобретают сакральный характер (Холокост для евреев, геноцид для армян). Особенно горька память о поражениях в войнах. Для арабов память о неудачах в нескольких войнах с Израилем невыносима, она создает комплекс неполноценности, для преодоления которого нужно ощущение достоинства и даже превосходства в чем-то ином.

Религия дает не только утешение, но и надежду, а в соединении с идеей избранности – то самое ощущение достоинства и превосходства. Как пишет известный ливанский интеллектуал Амин Маалуф, "ислам – это пристанище как для этничности, так и для достоинства". Поскольку арабские общества постоянно отставали в развитии от других стран (за исключением отдельных случаев), их армии терпели поражение за поражением, их территории подвергались оккупации, а люди унижались, "религия, которую они дали миру, стала последним прибежищем для самоуважения". Нет сомнения в том, что все данные обстоятельства были среди причин, породивших и "арабскую весну", и разгул насилия в обострившихся меж- и внутриконфессиональных и межэтнических столкновениях. Ближневосточная гангрена на наших глазах расползается за рамки региона, в том числе в северном направлении.

Позволю себе еще раз обратиться к Маалуфу, который упоминает и о "культурном (цивилизационном) достоинстве", с которым непосредственно связано стремление любой этнической группы сохранить язык и религию (при этом отмечается, что религия эксклюзивна, язык – нет). Автор вводит понятие "глобализованного коммунитарианизма (общинности)", являющегося одним из наиболее вредных последствий глобализации, когда резкое возрастание роли религиозной принадлежности сочетается с объединением людей в "глобальные племена" при помощи всепроникающих потоков информации. Это особенно заметно в исламском мире, где "беспрецедентная волна коммунитарного (общинного) партикуляризма, находящего яркое выражение в кровопролитном конфликте между суннитами и шиитами" (добавлю: и между различными направлениями в суннизме), выступает вместе с "интернационализмом". Последнее означает, что "алжирец добровольно идет воевать и умирать в Афганистане, тунисец в Боснии, египтянин в Пакистане, иорданец в Чечне, индонезиец в Сомали". Лишь в одном не соглашусь с автором – это не всегда происходит добровольно.

Трансляцию исторической памяти, в том числе и за пределы этнической группы, что оказывает непосредственное влияние на политику и вызывает порой бурные политические коллизии, облегчают современные мощные информационные потоки.

Память распространяется на весьма далеко отстоящие от нас по времени события, особенно если этносы, в них участвовавшие, сохраняются и в наше время, состоя в определенных отношениях с другими участниками тех событий. Достаточно упомянуть в этом контексте Куликову битву для русских и татар, битву на Косовом поле для сербов и т.п.

Все это имеет непосредственное отношение к формированию у этносов представления о самих себе, того, что по-английски называется self-image. Замечу, что в нашей литературе чаще говорят об "образе Другого", что превратилось уже в своего рода клише, а концепт вышеназванного "само-образа", как правило, остается за рамками научного интереса, воспринимается как нечто само собой разумеющееся.

Не могу не согласиться с Ламонтом Кингом, отметившим, что нация – это тоже вид этнической группы. Но "если этническую группу определяют другие (other-defined), нация определяет себя сама (self-defined)". Людям, отнесенным другими людьми к определенной этнической группе, от этого не уйти, даже если они этого захотят, однако отказаться от принадлежности к нации можно. Более того, нация "также отличается от более общей (generic) этнической группы своим желанием контролировать государство". Историческая память и здесь инструментальна, ее функция в том, чтобы поддерживать национальную солидарность и сплоченность.

МИФЫ И символы

Элементы исторической памяти почти всегда мифологизируются. Для понимания этого явления полезно обратиться к теории символического выбора (ТСВ), центральной идеей которой является идея комплекса "миф-символ". По Маррею Эделману, миф – это "разделяемое большой группой людей убеждение, которое придает событиям и действиям определенное значение". В рамках такого понимания то, состоялось ли на самом деле или было вымышлено, сконструировано событие, выполняющее функцию мифа, не имеет значения. Символ, в свою очередь, понимается как "эмоционально заряженная ссылка на миф". Стюарт Кауфман, один из авторов, работающих в жанре ТСВ и внесших немалый вклад в ее применение к исследованию конкретных этнических конфликтов, в том числе и на постсоветском пространстве, пишет, что комплекс "миф-символ" представляет собой "сеть мифов и связанных с ними символов". (Комплекс "миф-символ" рассматривается в одной из работ Энтони Смита; роль символов – в работе Здислава Маха.) Иначе говоря, люди совершают политический выбор не столько по расчету, сколько руководствуясь эмоциями и отвечая на предлагаемые им символы.

По Доналду Хоровицу, непосредственным побудителем к этническому насилию являются эмоции, как, например, страх перед угрозой исчезновения группы, а Крауфорд Янг фокусирует внимание на важной роли стереотипов (мифов) и символов в "поддержании идентичности и продвижении групповой мобилизации". Таким образом, парадигма возникновения этнической конфликтности, которую в русле теории символической политики предлагают Янг и Хоровиц, выглядит следующим образом: страх перед уничтожением группы (или уничтожением ее идентичности) ведет к возникновению чувства враждебности, а затем и к групповому насилию. Согласно Янгу, атмосфера враждебности и угроз повышает групповую солидарность, побуждает людей рассматривать события в этнических терминах.

В рамках данного теоретического дискурса понятие идентичности занимает видное место, при этом она фактически выступает и как фактор мировой политики (не случайно с 1990-х гг. это понятие стало разрабатываться – в особом ключе – и наукой о международных отношениях). И опять: в русле символической политики может рассматриваться и парадигма возникновения конфликтности на религиозной основе. Во всяком случае, страх перед исчезновением исламской цивилизационно-культурной идентичности и, соответственно, утратой позиций социально-политических групп, базирующих на ней свою легитимность, столь же очевидно способен порождать враждебность и насилие. Вспомним жесткую реакцию части населения исламского мира на публикацию в датской газете карикатур, изображающих пророка Мухаммада.

Через комплекс "миф-символ" – с помощью разжигания агрессии на основе разного рода сконструированных исторических и историко-религиозных мифов – могут преодолеваться слабость идентичности и трудности проведения мобилизационной политики. Такие мифы, в свою очередь, строятся на интерпретации политики в этнических терминах. Точно так же мифологизация, к примеру, событий первых веков ислама через символы может побудить рассматривать события, в том числе современные, в религиозных терминах. Речь не идет о том, что каких-то событий не было или они были не такими, как их сегодня представляют, а о том, что им придается определенное символическое значение, побуждающее к действию политического характера. При этом не будем забывать, что этничность и религия насколько тесно связаны, что и этническая мобилизация может апеллировать к религиозным мотивациям, и, соответственно, наоборот. Войну против Ирана Саддам Хусейн называл "своей Кадисией", проводя аналогию с битвой, в которой в 636 г. арабы одержали верх над персами, впоследствии обращенными в ислам: здесь соединены этнический и религиозный мотивы, хотя ирано-иракская война XX столетия велась уже между единоверцами. "Миф-символ" Кадисии тем не менее не сработал, и привлечь арабское население Ирана на сторону Ирака не удалось.

Генри Тудор считает, что "миф в его современном смысле – коллективный проект социальной группы", а Тирца Хехтер из Университета Бар-Илана в Израиле в этой связи утверждает, что хотя Холокост и был "трагическим историческим событием", он сыграл и "конструктивную роль", послужив средством "универсальной легитимации основания государства Израиль". Чарльз Либман поясняет, что "миф о Холокосте" (снова напомню: не в том смысле, что его не было, а наоборот, что он был самым трагическим и травматическим событием в истории евреев) говорит о "коллективной попытке найти смысл в гибели шести миллионов евреев". Этот коллективный проект послужил мощным инструментом национальной мобилизации. Показательно, что у израильских ученых нет табу на обсуждение символической роли Холокоста. Аналогичную функцию для армян выполняет коллективный проект геноцида в Османской империи – столь же травматического и трагического события.

КРИЗИС НАЦИЙ-ГОСУДАРСТВ

Рассмотренный выше кризис идентичности неразрывно связан с расшатавшейся устойчивостью современной системы наций-государств. В последние десятилетия, как известно, распался целый ряд таких государств в различных регионах мира (СССР, Югославия, Чехословакия, Судан), образовались новые. Феномен "арабской весны" заставил некоторых экспертов и политиков заговорить о кризисе постколониальной конфигурации Ближнего Востока, или о конце системы Сайкс-Пико, созданной после Первой мировой войны.

Историки могут рассказать, насколько произвольно и в какой спешке в офисах французских и британских колонизаторов чертились границы между частями отвоеванных у Османской империи арабских вилайетов. На некоторых международных конференциях тема "конца Сайкс-Пико" стала названием секций (например, на весьма авторитетном Стамбульском форуме 2013 года). На том же форуме годом ранее известный турецкий автор в качестве одной из причин "арабской весны" называл то, что арабские страны будто бы не знали своей национальной государственности, а были созданы "из осколков Османской империи". При этом он странным образом игнорировал тот факт, что, к примеру, египетская государственность, несмотря на периоды иностранного господства, насчитывает несколько тысячелетий. Безусловно, за этим высказыванием стоит популярный сегодня в Турции неоосманский дискурс, который, в свою очередь, также свидетельствует о том, что постимперская национальная государственность еще не вполне укоренена в сознании турок. Я думаю, что политика Анкары в отношении сирийского кризиса в определенной степени продиктована и тем, что часть турецкой политической элиты склонна рассматривать Сирию именно в качестве вышеупомянутого "осколка", как минимум одной из составляющих "стратегической глубины" (по Давутоглу).

Французский аналитик и экс-посол Жан-Поль Филью считает, что система постколониальных границ и очерченных ими государственных образований изжила себя. В странах Ближнего Востока подобные взгляды встречаются не реже. А иранские исследователи Сейед Абдулали Гавам и Мохаммад Гейзари вообще заявляют, что сама концепция нации-государства, подобно идеологии национализма, импортирована на Ближний Восток с Запада.

НАЦИОНАЛИЗМ И ГОСУДАРСТВО

В задачи данной статьи не входит рассмотрение соотношения государства и нации. Однако, говоря о кризисе наций-государств, стоит хотя бы кратко затронуть этот вопрос. Джек Плэйно и Рой Олтен подчеркивают в определении государства фактор территории. Оно представляет собой "юридический концепт, описывающий социальную группу, которая занимает определенную территорию и организована в рамках общих политических институтов и эффективного правительства". Нация же видится как "социальная группа, которую объединяют общая идеология, общие институты, обычаи и ощущение однородности". С этим и подобными объяснениями контрастирует, к примеру, предложенное Робертом Лоуи понимание государства как "универсальной черты человеческой культуры". Это толкование сегодня не находит широкой поддержки у исследователей, подобно тому как концепция этнических групп как культурных единиц (cultural units) уступила место пониманию этничности как социальной организации (social organization).

Говоря словами уже упоминавшегося Иана Питерса, лишь период с 1840 по 1960 гг. был эпохой "наций", и "темной стороной нацие-строительства были маргинализация, изгнание, экспроприация, угнетение иностранцев, а также политика национальных чисток. Турция (армяне и другие), Германия (евреи), Уганда (индийцы), Нигерия (ганцы), Болгария (этнические турки), Индия (мусульмане) являются знакомыми примерамиÖ, но это лишь верхушка айсберга". В последние же десятилетия "пафос наций-государств" несколько поубавился, и ему на смену приходят глобализация, регионализм и эпоха этничности. Становится общепризнанной роль диаспор, "национальные" идентичности видятся как смешанные, сохранение культурного разнообразия становится общепризнанным императивом.

Тем не менее именно отношение к иммигрантам стало одной из линий водораздела между сторонниками различных моделей развития России, однако здесь "почвенники" и "западники" нередко объединяются в стремлении ограничить приток "чужих". И это притом что речь идет о наших бывших соотечественниках по Советскому Союзу, к тому же приезжающих сюда работать. Вообще всякие ограничения на перемещения людей представляют собой сопротивление глобализации, в которой из трех потоков свободного глобального циркулирования (капиталов и товаров; информации; людей) лишь два первых никто не может остановить (экономический и культурный протекционизм в целом не имеют успеха). Впрочем, и с этими двумя потоками не все однозначно.

Уместно упомянуть здесь и тезис Дани Родрика о "трилемме" несовместимости гиперглобализации, демократии и национального самоопределения, исходя из того, что первая глобальна по сути, вторая является уделом государств, а самоопределение национально по определению.

Еще в XIX веке Эрнест Ренан говорил о "нации" как о "ежедневном плебисците". Знаменитый французский философ, бесспорно, имел в виду то, что единство и сплоченность нации были обеспечены лишь постольку, поскольку принадлежащие к этому сообществу люди в это верили. Если этой веры нет, растет гетерогенность, повышается уровень внутренней конфликтности, способной выплескиваться в насилие.

УНИВЕРСАЛЬНОСТЬ НАСИЛИЯ

В связи с часто обсуждаемой темой о высоком уровне насилия в непосредственно связанных с проблемами меж- и внутриконфессиональных, межнациональных отношений, идентификационного выбора и судеб наций-государств в конвульсиях "арабской весны" замечу, что и за пределами арабского и исламского мира можно найти немало примеров ожесточения. Американский автор Кристофер Хитченс с долей язвительности пишет, что не может отказать Далай-ламе "в некотором обаянии и привлекательности", но то же самое можно сказать и об английской королеве, что, однако, никому не запрещает подвергать критике принцип наследственной монархии. "Точно так же первые иностранные визитеры в Тибет откровенно ужаснулись феодальному подчинению и страшным наказаниям, с помощью которых население удерживали в состоянии рабства у паразитической монашеской элиты". Этот же автор обращает внимание на то, что и среди приверженцев таких вроде бы мирных религий, как индуизм и буддизм, есть немало убийц и садистов. Такие факты действительно широко известны. Прекрасный остров Цейлон оказался разрушен благодаря насилию и репрессиям в ходе длительного вооруженного конфликта между буддистами и индуистами, напоминает Хитчинс.

В сегодняшней Бирме, также переименованной в Мьянму (или в Мьянмар), несмотря на начавшийся процесс демократизации, жестоким преследованиям подвергается мусульманское меньшинство – рохинджа (их численность – до 800 тыс. человек), в результате чего власти этой страны и ее буддийская община (особенно араканцы, живущие бок о бок с мусульманами) стали объектом непримиримой критики со стороны практически всего исламского мира, вплоть до призывов к джихаду отдельных радикальных групп. В сегодняшней Африке некоторые приверженцы христианских сект повинны в жестоких убийствах мусульман.

* * *

Все сказанное делает еще более актуальным призыв к уважению национального суверенитета независимых государств, часть из которых под напором вызовов гиперглобализации и необходимости идентификационного выбора испытывает кризис государственности. Межцивилизационный диалог представляет собой неоспоримо важный инструмент предотвращения перерастания порожденной этим кризисом враждебности этнических и конфессиональных групп, наций и государств в кровопролитные войны.

В.В. Наумкин – член-корреспондент РАН, профессор, доктор исторических наук, директор Института востоковедения РАН, член Группы высокого уровня и посол доброй воли Альянса цивилизаций.

Россия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 февраля 2014 > № 1049177 Виталий Наумкин

Очередные демонстрации с требованиями смены власти в Боснии и Герцеговине (БиГ) прошли в среду в нескольких городах страны, передают боснийские СМИ.

Протестные акции с разной степенью интенсивности продолжаются в БиГ уже две недели. В мероприятиях, собиравших десятки тысяч недовольных, на этот раз по всей стране приняли участие всего около тысячи человек. Помимо смены властей на всех уровнях неудовлетворенные социально-политической ситуацией в стране граждане требуют возбуждения дел о коррупции во власти и пересмотра приватизации ряда компаний, доведенных до банкротства.

В столице Сараево протестующие перекрыли центр города и у здания президиума БиГ растянули транспаранты с текстами "Снимайте галстуки, дайте нам зарплаты", "Воры, в отставку", "Просыпайтесь, весна". Люди требовали снижения зарплат чиновников и формирования экспертного, а не партийного правительства в сараевском муниципалитете. Протестующие дали властям срок до субботы. В случае невыполнения требований они пообещали силовые акции.

В Тузле граждане собрались у здания местного суда, требуя возбуждения дел в отношении ответственных за "уничтожение" многочисленных предприятий. Затем протестующие устремились к муниципальному правительству, сожженному во время предыдущих демонстраций 7 февраля. По мнению граждан, это здание символизирует "несправедливость, пренебрежение и криминал" при приватизации местных компаний.

По схожему сценарию прошли протесты в Мостаре, Зенице, Бугойно и некоторых других городах. Свои требования граждане согласовывают и формулируют на заседаниях так называемых Пленумов, которые обычно проходят в концертных залах местных культурных центров.

Также в среду стало известно, что глава дипломатии Кэтрин Эштон, намеревавшаяся в ближайшие дни посетить БиГ для переговоров с властями о политической и социальной ситуации в стране, отложила визит из-за эскалации кризиса на Украине. Николай Соколов.

В Австрии запущена процедура банкротства лесоторговой компании Interforst, чьи долги оцениваются в 4,4 млн евро, об этом сообщает портал Format.at.

Конкурсным управляющим назначен адвокат Гельмут Фетц.

Interforst была основана 35 лет назад, дочерние предприятия компании были созданы в Германии, Румынии, Швейцарии, Хорватии, Боснии, Польши, Венгрии, Чехии и Словакии. Неплатежеспособность компании негативно отразилась на 233 кредиторах и 28 сотрудниках.

Ситуация в Сараево и нескольких других городах Боснии и Герцеговины, где в пятницу происходили массовые беспорядки, в субботу днем остается спокойной, работники коммунальных служб устраняют последствия уличных боев, а ключевые политики призывают граждан к порядку и обещают отставки.

В пятничных акциях протеста принимали участие десятки тысяч граждан, недовольных социально-экономической ситуацией, высокой безработицей и коррупцией. В нескольких городах — Сараево, Тузле, Зенице, Мостаре и Бихаче — демонстрации переросли в многочасовые беспорядки, в результате которых пострадали, по последним данным, около 200 человек. Демонстранты забрасывали камнями полицию, захватывали и поджигали административные здания, уничтожая при этом имущество и документацию.

"За медицинской помощью в Клинический центр Сараево обратился 121 человек, 20 из которых гражданские лица, остальные — полицейские", — сообщила агентству Fena пресс-секретарь медучреждения Биляна Яндрич. По данным самой полиции, пытавшейся защищать разгромленные здания президиума БиГ и правительства кантона Сараево, в боснийской столице пострадали 144 стража порядка, 12 получили тяжелые травмы. Десятки человек пострадали и в других городах.

Судя по поступающим сообщениям, пожарным, имеющим ограниченные технические возможности, пришлось бороться с огнем до утра. Полиция продолжает задержания организаторов погромов, среди них оказался известный профсоюзный лидер. Власти пытаются оценить материальный ущерб, который уже называют колоссальным. Несколько деятелей, связанных с Социал-демократической партией, вокруг которой образована правящая коалиция, заявили о готовности покинуть свои посты.

По оценкам наблюдателей, вчерашние столкновения стали самыми масштабными в стране с момента окончания боснийской войны 1992-1995 годов. Массовые демонстрации охватили только города Федерации БиГ, где проживают главным образом мусульмане и хорваты. Во второй части страны, Республике Сербской, обошлось без инцидентов. Обострение ситуации в Федерации произошло на фоне затяжного политического кризиса, а также на фоне предстоящих в этом году всеобщих выборов. Юлия Петровская.

Около 100 человек пострадали в результате столкновений демонстрантов с полицией, которые вспыхнули в пятницу в столице Боснии и Герцеговины Сараево, сообщают местные СМИ со ссылкой на полицию и медиков.

В акциях протеста в Сараево и многих других городах принимали участие десятки тысяч граждан, недовольных социально-экономической ситуацией, высоким уровнем безработицы и коррупцией. В нескольких городах демонстрации переросли в масштабные столкновения с полицией. В центре боснийской столицы хулиганы подожгли здания правительства кантона Сараево и президиума БиГ, где был уничтожен архив ценных документов. Основные политики страны и иностранные дипломаты осудили насилие, призвав к диалогу.

Как сообщил агентству Fena пресс-секретарь МВД Ирфан Нефич, в Сараево не менее 60 полицейских получили ранения. "Сейчас ситуация в городе находится под контролем, полиция документирует произошедшие события", — сказал Нефич, добавив, что в ходе расследования будут использованы многочисленные видеокадры, которые помогут установить личности погромщиков.

По данным врачей, в Клинический центр Сараево к концу дня были доставлены 93 пострадавших: 73 полицейских и 20 гражданских лиц. В основном речь идет о легких травмах, полученных в ходе беспорядков.

Согласно сообщениям, поступающим с мест, в других городах, прежде всего Тузле, Зенице, Мостаре и Бихаче, в течение дня также шли серьезные столкновения. Демонстранты нападали на полицию, громили автомобили, забрасывали камнями официальные учреждения, захватывали их и поджигали. По состоянию на это время об уходе в отставку сообщил премьер Тузланского кантона Сеад Чаушевич и премьер Зеницко-Добойского кантона Муниб Хусейнагич.

Все указанные города расположены в Федерации БиГ, где проживают главным образом мусульмане и хорваты. Во второй части страны — Республике Сербской, несмотря на отдельные акции протеста, в пятницу сохранялась спокойная обстановка. Юлия Петровская.

ПРОТЕСТЫ В БОСНИИ: ДЕМОНСТРАНТЫ ПОДЖИГАЮТ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЕ ЗДАНИЯ

Журналисты видели, как загорелось президентское здание

Волна протестов захлестнула Боснию: демонстранты поджигают правительственные здания, в городах происходят жестокие столкновения протестующих с правоохранителями, передает Reuters.

Журналисты свидетельствуют о том, что в президентском здании в столице Боснии и Герцеговины Сараево началось возгорание после того, как митингующие что-то туда бросили. Причиной волнений стала удручающая экономическая ситуация в стране и обнищание населения. Жители Боснии и Герцеговины недовольны политикой своего правительства и отсутствием рабочих мест. Они выходят на улицы крупных городов и пытаются штурмовать правительственные здания. Столицу окутал дым, полицейские стреляют по протестующим резиновыми пулями. Митингующие захватили здание боснийского президиума и громят его: они вытаскивают оттуда мебель и ценные вещи.

В некоторых других городах протесты переросли в массовые беспорядки: речь идет о Тузле, Бихаче и Зенице. Точное количество пострадавших в столкновениях на данных момент неизвестно, однако в отдельных городах были ранены десятки человек, а в целом счет уже пошел на сотни.

Босния и Герцеговина - одна из беднейших стран Европы, чей уровень безработицы приближается к 44%.

Сербия выступила с предложением объединить ряд посольств страны с дипмиссиями других государств бывшей Югославии в целях сокращения расходов на их содержание. Об этом сообщил сербский министр иностранных дел Иван Мркич. По его словам, речь идет в первую очередь "о посольствах в странах Африки, Азии и Латинской Америки". Сербия в этом году планирует открыть дипмиссии в Саудовской Аравии, Катаре и Гане, Венесуэле, Чили, Перу, Вьетнаме и Камбодже.

По мнению главы сербского МИД, дипмиссии в этих странах могли бы начать функционировать по "скандинавской модели"- то есть действовать от имени нескольких стран. Мркич сообщил, что соответствующие переговоры с внешнеполитическими ведомствами Черногории, Словении, Македонии, Боснии и Герцеговины уже ведутся. По его мнению, соглашения могут быть достигнуты уже к концу текущего года. "Дальше всех мы продвинулись в переговорах с Македонией и Черногорией", - сообщил он.

По словам главы сербской дипломатии, объединение посольств за рубежом не только приведет к сокращению расходов, но сделает эти совместные дипмиссии "более заметными" в разных частях мира.

Выставка «Expo-Russia Serbia» организована при поддержке МИД РФ, Минэкономразвития РФ, Минпромторга РФ, Минобрнауки РФ, Минсельхоза РФ, ТПП РФ, Россотрудничества, Торгового представительства России в Сербии, отраслевых министерств и Торгово-промышленной палаты Республики Сербии.

В торжественном открытии выставки запланировано участие Президента Республики Сербии Томислава Николича, руководителей министерств и ведомств Российской Федерации и Республики Сербии.

Цель выставки: развитие экономических, гуманитарных и социально-культурных связей между Россией, Сербией и другими странами Юго-Восточной Европы.

Тематические разделы:

Энергетика и энергосберегающие технологии // Машиностроение // Металлургия // Авиация // Строительство // Железнодорожный транспорт // Агропромышленный комплекс // Нефтегазовая промышленность // Высокотехнологичные и инновационные отрасли // Банковская деятельность // Телекоммуникации // Медицина // Образование // Сфера услуг (туризм, автоперевозки, транспортная логистика).

Экспозиция товаров народного потребления.

Деловая программа:

5 марта – конференция «Развитие Экономического сотрудничества Российской Федерации и Республики Сербии на современном этапе».

5-6 марта – тематические круглые столы в отраслевых министерствах, встречи B2B, культурные и другие мероприятия.

Гости выставки:

На выставку будут приглашены бизнесмены, заинтересованные в сотрудничестве с Россией из следующих стран: Словения, Румыния, Македония, Венгрия, Босния и Герцеговина, Хорватия, Албания, Болгария, Греция и Черногория и другие.

Для участников организованы интересные культурная и экскурсионная программы.

Более подробную информацию об условиях участия в экспозиции и деловой программе можно получить в Оргкомитете.

В технопарке г. Зеница (Босния и Герцеговина) открыта лаборатория для тестирования мебели и изделий из древесины, об этом сообщает портал Balkans.com.

Специалисты лаборатории будут проверять продукцию, поставляемую в Европу, и выдавать сертификаты о соответствии стандартам безопасности ЕС. Реализация проекта была осуществлена благодаря совместному финансированию со стороны Евросоюза и Агентства экономического развития г. Зеница, а также муниципальных властей и ряда бизнес-структур. Инвестиции в создание лаборатории составили 500 тыс. евро.

Украинское правительство «отметило» католическое рождество утверждением нового перечня оффшоров, на которые отныне будет распространяться действие вступившего в силу 1 сентября 2013 года Закона «О внесении изменений в Налоговый кодекс Украины относительно трансфертного ценообразования».

Распоряжением от 25 декабря 2013 года Кабинет Министров одобрил список стран, операции с которыми теперь приобретают статус контролируемых. Это государства, ставка корпоративного налога в которых на 5 и более процентных пунктов ниже, чем в Украине (то есть, для 2014 года она составляет 14 и менее процентов).

В соответствии с действующим Законом , Миндоходов получает возможность контролировать сделки с нерезидентами из стран упомянутого списка, если общий объём таких сделок составляет не менее 50 млн гривен в год.

В одобренный перечень входят следующие страны:

«Старожилы» прежних оффшорных списков (Гернси, Джерси, остров Мэн, Бахрейн, Белиз, ?Андорра, Гибралтар, Ангилья, Антигуа и Барбуда, Аруба, Багамские острова, Барбадос, Бермудские острова, Британские Виргинские острова, Виргинские острова США, Гренада, Каймановы острова, Монтсеррат, Сент-Винсент и Гренадины, Сент-Китс и Невис, Сент-Люсия, Либерия, Мальдивы, Вануату, Теркс и Кайкос, Науру, Маршалловы острова, Сейшельские острова, острова Кука);

неофициальные ранее "классические" оффшоры и низконалоговые юрисдикции (Кипр, Мальта, Лихтенштейн, Мадейра, Бруней, Лабуан (Малайзия), Ирландия, Панама, Объединенные Арабские Эмираты, Сингапур);

юрисдикции, предоставляющие налоговые льготы (Люксембург, Швейцария);

новые (отчасти – довольно неожиданные и/или экзотические) страны списка (Албания, Болгария, Босния и Герцеговина, Гваделупа, Грузия, Катар, Киргизия, Косово, Кюрасао, Лесото, Ливан, Македония, Марокко, Микронезия, Молдова, Оман, Парагвай, Судан, Тимор, Узбекистан, Черногория, Ямайка и др.).

В то же время, в списке отсутствуют Гонконг, Эстония, Коста-Рика.

По контролируемым операциям украинские компании будут обязаны в срок до 1 мая года, следующего за отчетным, подавать отчет в утвержденной форме, а также (для крупных компаний) предоставлять информацию об условиях проводимых сделок по запросам налоговиков.

Штраф за неподачу отчета о контролируемых операциях - 5 % от общей суммы таких операций.

Федеральный совет (Правительство) Швейцарии утвердил Отчет о внешнеэкономической политике Швейцарии в 2013 году. Особое внимание было посвящено экономическим отношениям с развивающимися странами.

Швейцария подписала соглашения о свободной торговле с Китаем, Боснией-и-Герцеговиной, Коста-Рикой и Панамой. Продолжились переговоры по данной тематике с Гватемалой, Индией, Индонезией, Вьетнамом и таможенным союзом России, Республики Беларусь и Казахстана.

В 2013 году сохранилось тесное сотрудничество Швейцарии с ЕС, в том числе по институциональным вопросам и проблемам налогообложения предприятий, а также по вопросам расширения зоны свободного перемещения граждан.

В 2013 году урегулированы некоторые вопросы в рамках дохийского раунада ВТО, в частности, касающиеся вопросов сельского хозяйства и экономического развития в наименее развитых странах.

Подписан ряд новых соглашений по либерализации торговли. В рамках взаимодействия Швейцарии и ВТО была одобрена рекомендация о проведении дальнейших структурных реформ в Швейцарии, направленных на укрепление конкуренции на внутреннем рынке, в частности на рынке сельскохозяйственной продукции. Также, идут переговоры по многостороннему соглашению о либерализации торговли услугами, в которых Швейцария принимает участие.

Важным направлением дальнейшей внешнеэкономической политики Швейцария считает стимулирование глобального устойчивого экономического развития, подчеркивая важность двустороннего и многостороннего сотрудничества по таким направлений как развитие интегрированной городской инфраструктуры, организация производства с учетом факторов устойчивости и контроль государственных финансов.

 admin.ch

Розничный бренд GAZPROM, которым на территории стран Юго-Восточной Европы управляет компания NIS, признан лучшим в Сербии, а также Боснии и Герцеговине.

В Сербии бренд GAZPROM получил почетное звание «Лучший региональный проект», которое ежегодно вручает одна из наиболее влиятельных деловых структур страны - Сербская ассоциация менеджеров (Srpska asocijacija menadžera). Также сеть премиальных АЗС GAZPROM получила титул «Лучший бренд региона», которым ее наградило Агентство по выбору лучшего менеджера Боснии и Герцеговины (Agencija za izbor i promociju najmenadžera Bosne i Hercegovine).

Полученные брендом GAZPROM награды делового сообщества стран Юго-Восточной Европы – результат успешной реализации программы регионального развития премиальной розничной сети. Сейчас сеть GAZPROM насчитывает 61 АЗС, которые работают в четырех балканских странах – Сербии, Болгарии, Румынии и Боснии и Герцеговине.

«Признание высокого качества услуг сети АЗС GAZPROM, одновременно в двух странах говорит о том, что строгие стандарты соблюдаются на всех наших станциях, независимо от того, в какой стране они находятся. В будущем мы планируем продолжить развитие премиальной сети GAZPROM – до конца 2015 года объем инвестиций в этот проект составит более 100 млн евро», - сообщил заместитель генерального директора «Газпром нефти» по управлению иностранными активами, генеральный директор NIS Кирилл Кравченко.

Поиск соседа: с Россией, но не в России

Тедо Джапаридзе – советник премьер-министра Грузии по внешним связям.

Более двух десятилетий Грузия не может найти себе место в своем регионе. Ближайший вызов – это такая региональная архитектура, которая бы не исключала, но и не предполагала ведущей роли России. Возможно, «с Россией», но точно не «в России» – такова рабочая установка и преобладающее мышление. Увы, эта цель остается ускользающей и труднодостижимой.

«С Россией?»

В начале 1990-х гг. во всем бывшей социалистическом блоке зазвучали такие слова как независимость, демократизация и европеизация, причем они мало отличались друг от друга по смыслу. «Возвращение в Европу» было подобно марафону с отстающими и лидерами. Шла постоянная гонка за членство в ЕС, при этом Европейская комиссия публиковала отчеты о «прогрессе» или «трудностях». В этой однонаправленной гонке к прогрессу мерилом успеха было принятие «общих правил» Евросоюза. Грузия добровольно встала на этот путь гармонизации «с Европой», даже несмотря на позицию самого Старого Света. Но с Европой не означало против России.

Какое-то время казалось, что Грузия и Россия двигались по Евроатлантическому пути параллельными курсами. Что касается партнерства в области безопасности и обороны, то Грузия присоединилась к Партнерству НАТО по программе мира в марте 1994 г., а Россия последовала за ней в июне. Более того, Россия участвовала в Постоянном объединенном совете при НАТО; когда было объявлено о создании бесполетной зоны над Боснией, и введено эмбарго на поставки вооружений, правительство Бориса Ельцина оказало давление на Белград, потребовав остановить кровопролитие в Сараево в 1994 году. Москва играла по правилам евроинтеграции. Что касается политической кооперации, то Тбилиси и Брюссель инициировали Соглашение о партнерстве и сотрудничестве (СПС) в 1996 г., а заключили его в 1999 году. Ирония в том, что Россия опередила Грузию в этом отношении, заключив соглашение СПС уже в июне 1994 года. Если говорить словами Черчилля, Россия еще не была «в Европе», но уже казалась «ее частью».

По всей видимости, были веские основания считать, что Россия могла пойти путем настоящей Евро-атлантической интеграции, особенно пока на посту министра иностранных дел находился Андрей Козырев. На вопрос, почему этого не произошло, не может быть подходящего объяснения. Не совсем понятно, в какой именно момент поезд евроинтеграции сошел с рельс, когда выбор между Европой и Москвой стал взаимоисключающим для Тбилиси.

Во-первых, что-то неладное случилось с переходной экономикой. В 1990-е гг. политический курс, основанный на программах «революционных» реформ в экономике, дипломатии, нормотворчестве и институциональной сфере, привел к настоящему шоку. И Грузия не стала исключением. Находясь в состоянии социально-экономической прострации, когда ВВП откатился на уровень 1950-х гг., Грузия пыталась развивать современную государственность с помощью официальной помощи в развитии (ОПР). В 1996 году ВВП Грузии на 10% состоял из ОПР, а ее внешний долг достигал примерно 45% ВВП (Всемирный Банк). В этом смысле реформаторское рвение для Грузии было для нее вопросом выживания.

В конце концов, Россия проводила аналогичную политику, хотя и в несколько ином контексте. В преамбуле к Соглашению о партнерстве и сотрудничеству (СПС) с ЕС содержались стандартные фразы о том, что главная цель подобного соглашения – поддержать политику перехода к либеральным ценностям, проводимую посткоммунистическим правительством. Евросоюз наделялся моральным авторитетом для руководства этой программой как в экономике, так и в политике. И казалось, что в этом процессе Россия была одной из многих, без статуса великой державы. Хотя такой подход был полностью принят Грузией, в России он вызвал негативную реакцию во многих слоях общества. Россия хотела быть исключительной, хотя таковой не являлась. Главное в том, что, принимая либерализацию в экономической сфере, Москва болезненно реагировала на либерализацию в политической сфере.

Если рассматривать все в контексте, то признание российской исключительности было проблематично из-за самовосприятия Европы. В Балтии бывшие советские республики стремились оставить прошлое позади и восстановить свою европейскую идентичность. А на южных рубежах бывшей советской империи свою идентичность искала Грузия, имевшая выход к Черному морю. Именно тогда Тбилиси вплотную подошел к переосмыслению своей роли в регионе и формулировке тезиса «с Россией», но «не в России». Это понятие оформилось в 1992 г., когда создана Организация Черноморского экономического сотрудничества (ОЧЭС). Сегодня Черноморский регион как политическая целостность многим кажется экзотикой, но он выходит за рамки тех карт, которые являются плодом определенных политических представлений.

С точки зрения ЕС, этот регион является родным для «Новой Восточной Европы» (Молдова, Украина), государств, готовящихся к присоединению (Западные Балканы), кандидата на присоединение (Турция), стран Юго-восточной Европы (Болгария, Румыния) и Греции. С российской точки зрения Черное море объединяет Содружество независимых государств плюс Грузия (СНГ+), трех стран-членов ЕС (Болгария, Греция и Румыния) и посткоммунистические страны, которым удавалось избегать влияния Москвы даже во времена холодной войны (Албания, Сербия). Если обобщить все вышесказанное, то черноморская регионализация не соответствует ни европейским, ни российским представлениям о данном регионе. Но именно в те годы (1990-е гг.) Грузия ближе всего подошла к тому, чтобы быть «с Россией», но не «в России».

«Не в России»

Региональная конфигурация «с Россией», но не "в составе России" сегодня уже, похоже, немыслима. Ответственность лежит на обеих сторонах. С одной стороны, на протяжении всего процесса расширения ЕС Россия оставалась «сильным чужаком». Хотя проект европейской интеграции, как таковой, никогда не был явно или открыто антироссийским, официальные лица Европейского союза неустанно повторяли о существовании «прерогатив безопасности», которые диктовали необходимость вывести постсоветские страны из соглашений в области совместной безопасности и обороны за счет их вливания в европейское сообщество. При этом они часто ссылались на политическую нестабильность в России. С другой стороны, в Москве с 1994 по 2005 г. можно было наблюдать эффект замкнувшегося круга. Кремль проделал путь от явного отказа от имперской миссии России в эпоху Ельцина (1994 г.) и представления СНГ в качестве организации, родственной Британскому Содружеству наций, до утверждения Путина о том, что распад СССР, а вовсе не Вторая мировая война или Холокост, стал «величайшей геополитической катастрофой века" (2005 г.).

Вопрос стал еще более проблемным, когда к поезду переходного периода прицепили вагон под названием «безопасность». В 1990-е гг. НАТО считалась прихожей ЕС. Но после событий 11 сентября 2001 г. институциональная повестка НАТО сдвинулась с традиционного сотрудничества в сфере обороны к обороне и безопасности, включая асимметричные угрозы, требовавшие организационной и оперативной совместимости для обеспечения безопасности населения. Понятно, что координирование политики на этом уровне однозначно вводило в повестку дня НАТО тему «оперативной совместимости и взаимодействия демократий», хотя отношения между партнерами стали несколько натянутыми после шпионских скандалов и разоблачений. Суть же дела в том, что в России процесс евроатлантической интеграции постепенно стал восприниматься как ее окружение.

Либеральные мыслители на постсоветском пространстве все еще мечтают о вовлечении Москвы в евроатлантическое пространство (Заключительный отчет по Евроатлантической инициативе в области безопасности, 2012 г.). Знаковые стратегические мыслители, например, Збигнев Бжезинский, по-прежнему доказывают, что будущее России – скорее с Западом, чем против Запада. Стратегический аргумент, то и дело выдвигаемый в пользу России, даже несмотря на ее нынешнюю позицию, состоит в том, что социально-экономическая, инфраструктурная и оборонная нить, связывающая Брюссель с Москвой, достаточно крепка, чтобы гарантировать общие европейские блага – от режима правового регулирования в области охраны окружающей среды до общей инфраструктуры и безопасности. Но в Москве, похоже, никто не внемлет этому призыву.

Что же случилось? Началом определенного разрыва и охлаждения отношений стало Косово. Историческая неудача заключалась в том, что событие, породившее ощущение дипломатического позора в Москве, примерно совпало с экономическим кризисом. Драматические события 1998 года в России с галопирующей инфляцией, массовой безработицей, крахом банковской системы хорошо известны, как и реакция Евгения Примакова, который год спустя в 1999 г. распорядился развернуть в обратном направлении самолет, летевший в Вашингтон, получив известие о том, что бомбежка Косово вот-вот начнется. С того времени связь между внутренним кризисом и образом России, дающей должный отпор, стала определять новую политическую мораль.

Москва отвергла моральный авторитет Евросоюза, опубликовав собственную среднесрочную стратегию, в которой говорилось, что Россия не стремится к ассоциации с ЕС или присоединению к нему на асимметричных условиях. Как только Путин занял президентское кресло, в России стали доминировать правые националистические настроения. Акцент делался на желательности возрождения империи. Элементы ностальгии по советскому прошлому сочетались с органичным национализмом панславистского и православного толка, а также с ирредентизмом «Большой России».

По этой логике Запад воспринимается как перманентная угроза для российского государства, а значит, и цивилизации. Согласно данному мировоззрению, которое поначалу было маргинальным, понятие «Евразия» одновременно противопоставляется «Европе» и «Атлантическому порядку». Сама по себе Евразия не подвергается детальному анализу, но изображается цивилизационным аутсайдером, страдающим от серьезного этнического, биологического и духовного кризиса. Единственная надежда для Евразии, согласно этим идеологам – контрнаступление под руководством России. Сегодня неоевразийство – это мейнстрим в правительственных и научных кругах, а также среди творческой интеллигенции.

Это движение, наверно, набрало силу во время «цветных революций». Одна из причин, вне всякого сомнения, кроется в убеждении, что планы по либерализации, как по мановению волшебной палочки, приводят к активизации гражданского общества, особенно с учетом подстрекательства из-за границы. И это рождает предателей нации. Действительно «Отпор!» (Сербия), «Кмара» (Грузия) и «Пора» (Украина) были транснациональными движениями, взаимно обогащая друг друга тактико-стратегическими экспертными знаниями, а также финансовыми средствами. В России эти движения быстро заклеймили как инструменты влияния Запада, особенно на Украине и в Грузии, оправдывая тем самым конфронтацию в духе холодной войны: диалог Россия – НАТО был приостановлен. Российские стратегические бомбардировщики совершали учебные полеты у берегов Венесуэлы, а в 2008 г., после Бухарестского саммита НАТО, произошло вторжение российских войск в Грузию. Однако один вопрос так и остался без ответа: почему толпы людей присоединяются к этим движениям?

В каком-то смысле у евразийства есть что-то общее с другими движениями в Европе, протестующими против глобализации и призывающими вернуться к национальной государственности. Разница только в имперском размахе. С одной стороны религиозная риторика используется в качестве инструмента для охвата более широкой общественности, в том числе за пределами России. Например, президент Путин решил недавно посетить Украину по случаю празднования 1025-летней годовщины массового крещения, ознаменовавшего консолидацию Киевской Руси – средневекового государства, на базе которого впоследствии образовалась Российская империя. Вне всякого сомнения, он хотел подчеркнуть культурное и духовное братство двух народов.

С другой стороны, это движение не отвергает националистическую риторику, санкционируя транслируемые по телевидению ритуалы охоты на ведьм – в основном, против жителей Кавказа – чтобы усиливать мораль «мы против них». При этом государство выступает высшим гарантом безусловного согласия между разными этносами.

Как ни печально, это идеологическое движение сегодня правит бал в российском истеблишменте. Валдайский форум в сентябре этого года был посвящен «стратегиям сохранения нашей идентичности в быстро меняющемся мире». Выступив на церемонии открытия, президент Путин приветствовал наследие российской «государственной цивилизации», предложив «евразийскую интеграцию» в качестве мечты и достойной цели, достижение которой сделает «все постсоветское пространство независимым» от Запада, но не от России – центра мирового развития – «чтобы оно больше не оставалось на задворках Европы и Азии».

Главное здесь в том, что с учетом этого глубинного кризиса идентичности в России давно стало понятно, что, несмотря на общую отправную точку, траектории российской и грузинской внешней политики неизбежно разойдутся. В последние 20 лет столкновение России с другими политическими системами в большом черноморском регионе неизменно принимают форму «негативной обусловленности».«Территориальная обусловленность»

Сначала возникла территориальная обусловленность. Получив независимость, Грузия почти сразу столкнулась с фактическим отделением Южной Осетии, а затем Абхазии в 1990–1993 годах. Российская финансовая помощь, военная техника и материально-техническое снабжение сыграло важную роль в поддержке этих сепаратистских сил. Впоследствии, в разгар гражданской войны в Грузии (1993 г.), российские войска пригласили защищать власть президента Шеварднадзе от попыток государственного переворота. Эта интервенция была осуществлена на определенных условиях: Грузия должна была вступить в СНГ и принять сухопутные российские войска, что накладывало определенное вето и ограничивало суверенитет Грузии.

Ни одно из этих грузинских событий не происходило в отрыве от общего контекста. В начале 1990-х гг. на Северном и Южном Кавказе вспыхнули ряд этнических междоусобиц. Эти события вскоре попали в категорию «замороженных конфликтов». Термин родился на Кавказе и в бывшей Югославии. До наших дней юридические дебаты о праве народа на отделение и самоопределение далеко еще не окончены. С точки зрения практика, этот термин означает войны, которые пока еще не завершились подписанием мирного договора, но продолжаются в вялотекущей форме – в ожидании все время ускользающего урегулировании вопроса об окончательном статусе», хотя подобные попытки постоянно предпринимаются.

Теоретически «размораживание» народа, предположительно после холодной войны, порождает патриотические чувства и спрос на самоуправление. Это обычно вызывает противодействие со стороны других этнических групп, что приводит к возникновению ситуаций, требующих вмешательства извне. Подобное понимание процессов «замораживания» и «размораживания» довольно поверхностно.

Опираясь на это поверхностное понимание, некоторые люди доказывают, что в 1989 г. изменилось восприятие государственности их политическими лидерами, и что принцип титульной нации – единственное прочное основание для демократий в «размораживающемся мире». Конечно, если бы эта гипотеза применялась в ином контексте за пределами постокоммунистических стран, то можно было бы усомниться в демократическом статусе 90% демократий мира, включая такие страны как Швейцария или Финляндия. Более убедительная гипотеза состоит в том, что межэтнические столкновения – часть более широкого политического контекста происходящих в мире размежеваний: между Церковью и государством, городами и деревнями, социальными классами и т.д. Однако в условиях проведения лишенной здравой сути и здравого стержня социально-экономической политики, в которой преобладает одна единственная повестка, столкновения на религиозно-этнической почве становятся удобным инструментом для установления тесной связи с политически отчужденным «антигражданским» обществом, поскольку таят в себе возможности массовой политической мобилизации и сосредоточения власти.

Но помимо внутриполитических факторов, имеется и внешнеполитическое измерение. Империи с доминирующей нацией, такие как Россия, будучи не в состоянии представлять или защищать интересы «других», развили у себя способность настраивать одну национальность против другой. Эта политика уходит корнями в наследие советского периода, и начало ее было положено в период между двумя мировыми войнами. Как доказывают другие авторы, Россия играет в эту игру, отказывая внешним державам в доступе к данному региону, ценой развития зависимости от менее, чем надежных властных конгломератов на местах, в конкретных конклавах, для сохранения контроля в своих руках. Во многих отношениях это византийская модель управления.

В этой схеме нет места для российской политики добрососедства. Используя кнут в большей или меньшей степени (и отказываясь от пряника), Москва сохраняет право вето в «ближнем зарубежье». В процессе постоянно идущих и далеких от завершения «переговоров об окончательном статусе» Россия представляет себя «миротворцем», восседая в председательском кресле за столом переговоров. Но за подобную привилегию нередко приходится расплачиваться рублями или нефтью и газом.

Энергетическая обусловленность

В таких анклавах как Приднестровье, где целая экономика основана на постоянно нарастающих неплатежах за природный газ, поставляемый Россией, которые предположительно могут быть в будущем покрыты «четвертой стороной» в контексте урегулирования окончательного статуса этой территории, цена может достигать миллиардов долларов. Она является следствием субсидирования горючего для отопительных целей, во имя достижения социально-экономической гармонии, в сочетании с производством стали, которое в противном случае было бы неконкурентоспособным. Между тем, конгломерат местной знати – это фактически государство в государстве. Если Россия перестанет субсидировать местную экономику, приднестровский режим, экономика и олигархия распадутся или, как минимум, в Приднестровье начнется неразрешимый политический кризис. Но такова цена влияния Москвы.

В данном случае идейная приверженность евразийству снова становится актуальной, поскольку этот термин часто используется вкупе с термином «геополитика». Неотъемлемая часть геополитического дискурса – энергетическая политика. Согласно «Энергетической стратегии России до 2020 года» Российской Федерации (август 2003 г.), «та роль, которую страна играет на мировых энергетических рынках, в значительной степени предопределяет ее геополитическое влияние». С этой целью президент Путин национализировал нефтегазовую отрасль, начав с расчленения ЮКОСа.

Результатом стало появление гигантского государственного сектора, органически связанного с Кремлем, о чем свидетельствует постоянная ротация между эшелонами генеральных директоров государственных компаний и высокопоставленных чиновников. В общем и целом это означает, что множество денежных средств, которые можно было бы инвестировать в государственный сектор или даже конкретные отрасли экономики, связаны с особыми политическими интересами стратегической значимости. Это дорогостоящий метод, но он вполне прибыльный с точки зрения отстаивания особых интересов.

В поисках соседа

Таким образом, Россия оказалась в ловушке непредсказуемой внешней политики особых интересов и идейных шор. И Грузия также оказывается в этом капкане, будучи символом, объединяющим евразийцев, но, к счастью, менее привлекательным для групп, объединенных особыми интересами. В итоге получается, что проблема, в основном, идейная. Тбилиси, не без доли собственной вины, не воспринимается в России в истинном свете, но исключительно с точки зрения того, что он имеет в виду. К счастью, вопрос о цене – не главный в повестке дня. Тем не менее, Россия не развивает отношения с Грузией как с суверенной нацией, отдавая на откуп популистам создание дипломатического образа этой страны и его значения. В конечном итоге, с российской точки зрения, побочные издержки имеют место. Сохранение контроля над такими странами как Грузия всегда дается дорогой ценой. Экономический кризис почти сразу приведет к внешнеполитическому или, возможно, даже к внутриполитическому кризису, поскольку византийский стиль управления используется также для удержания в подчинении некоторых регионов внутри России. В интересах как России, так и Грузии избежать такого кризиса любой ценой. Грузия по-прежнему в поисках регионального якоря, с Россией, но не в составе России. Это может стать общей целью.

Грузия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 декабря 2013 > № 2909735 Тедо Джапаридзе

Еврокомиссия (ЕК) приняла решение сократить финансовую поддержку Боснии и Герцеговины в рамках программы подготовки к вступлению в Евросоюз (IPA) на 45 миллионов евро - теперь стране доступны 41,9 миллиона евро, сообщает ЕК.

Прокуратура Боснии и Герцеговины ранее начала расследование в связи с невыполнением решения Европейского суда по правам человека по "делу Сейдич-Финци". О расследовании стало известно после того как представители Евросоюза сообщили, что намерены сократить помощь для Боснии на 45 миллионов евро в рамках IPA из-за неспособности политиков договориться об исполнении судебного вердикта.

"Поскольку процесс европейской интеграции в Боснии и Герцеговине приостановлен, ЕК не может оправдать предоставление стране ранее предусмотренного полного объема помощи", - говорится в сообщении. IPA создана для поддержки проведения реформ в государствах, намеренных присоединиться к ЕС.

Финансирование будет направлено на поддержку сектора правосудия, борьбу с отмыванием денег, помощь беженцам и перемещенным внутри страны лицам, социальной интеграции в области образования, а также разминирование территории страны, пострадавшей от разрушительного межэтнического конфликта в 1992-1995 годах.

Ежегодный бюджет ЕС, откуда выделяются средства, составляет примерно 150 миллиардов евро. Его распорядителем является ЕК. В понедельник стало известно, что соседней с Боснией и Герцеговиной Сербии для проведения реформ, необходимых для евроинтеграции и улучшения уровня жизни населения Евросоюз выделит 178,7 миллиона евро. Мария Князева.

ЭМИР КУСТУРИЦА: "СТАНДАРТЫ ЖИЗНИ НА ЗАПАДЕ ВЫШЕ, ЧЕМ НА ВОСТОКЕ. И Я КРИТИКУЮ НЕ ИХ ОБРАЗ ЖИЗНИ, А ИХ ПОЛИТИКОВ".

Эксклюзивное интервью Business FM режиссера и музыканта Эмира Кустурицы

Сербский режиссер и музыкант Эмир Кустурица в эксклюзивном интерьвью главному редактору Business FM Илье Копелевичу рассказал o своем отношении к Европейскому союзу, западным ценностям и о трудностях, с которыми столкнулся при съемках нового фильма.

У меня совсем пустяковый первый вопрос. Любого героя нашего интервью нужно как-то назвать. Бывают русские режиссеры, бывают американские, французские. Но вот с Вами я споткнулся - какое определение дать? Родились Вы в Сараево, теперь это Босния. Сейчас живете в Сербии, а раньше во Франции. Помогите, как Вы сами себя определяете?

Эмир Кустурица: Сербский режиссер, артист, автор книг. Еще строю дома, так что я и архитектор тоже. Вообще в последние 10 лет я очень расширил круг своих интересов и дел. Я бы так сказал про себя: просто живу и творю. И даже в большей степени творю, чем живу.

Национальность - вроде бы такая простая и не всегда значимая вещь. Но в Вашей жизни и для Вас лично это может быть было вопросом. Кто Вы?

Эмир Кустурица: Нет, для меня это вопросом не было. Мои предки сербы. Многие из них имели турецкие имена, потому что на протяжении веков, пока Турция оккупировала Боснию, огромное число сербов на этой территории были обращены в ислам. Моим предки достались в том числе и турецкие имена, но они не стали мусульманами, потому что проживали в Герцоговине. Это та часть Боснии, которая не полностью была под турецким контролем. И я уже в ходе своей жизни очень легко вернулся к тому, кем были мои предки, - к сербской культурной традиции. Для меня вопрос принадлежности очень значим. К какой культуре я принадлежу? Конечно, к мировой культуре. Но корнями я прочно в сербской культурной традиции, и несу ее в мировую культуру.

Вы сейчас снимаете новый фильм с Моникой Белуччи. Он касается темы войны в Боснии. Я читал, что сейчас Вы сталкиваетесь с трудностями. Вам не дают снимать в Боснии некоторые сцены, в которых нужна помощь боснийской армии.

Эмир Кустурица: Представитель мусульманской части в боснийском Президентстве Бакир Изетбегович выступил против. Он не просто мусульманин, а исламский экстремист. Он сын Алии Изетбеговича, который ответственен за массовые этнические чистки сербов на территории Боснии и Герцеговины. Одна из семей, которая была выкинута, выброшена из Сараево - моя семья. К Вашему сведению, до войны в Сараево было 250 тысяч сербов. Сейчас осталось 2-3 тысячи. О жестокостях сербов говорят во всем мире. Но жестокость была со всех сторон. Есть еще одна важная вещь - именно для сербов все это закончилось изгнанием.

Так как будет теперь со съемками? Это не помешает?

Эмир Кустурица: Нет. Все, что мне нужно, - немного старого оборудования югославской армии. Ну и потом, это ведь только позиция Бакира Изетбеговича, а боснийской президентство ротационное Хорват и серб дали мне снимать, так что проблема решена.

Я читал, Изетбегович назвал Вас предателем боснийского народа.

Эмир Кустурица: Да. Хочу спросить - что такое предательство в современном мире? В Нью-Йорке каждый день сотни людей переходят из католицизма в буддизм, из иудаизма - в христианство и обратно. Это норма. Они не могут мне простить, что я раньше был атеистом, а потом принял Православие. Но мне кажется, это просто говорит о том, на каком уровне эволюции они находятся. Как вообще можно судить и лезть в ту сферу жизни человека, которая является его личным духовным пространством?

Но они - я имею в виду Изетбеговича и других - считают, что, снимая кино про войну в Боснии, Вы обязательно коснетесь политики, будете давать свой взгляд на события.

Эмир Кустурица: Послушайте, мой фильм рассказывает только о людях. Я только про это снимаю кино, и все это знают. Так всегда было и остается. Вспомните мою картину "Жизнь как чудо". Он о любви сербского юноши и мусульманской девушки. Но они назвали и это пропагандой. Именно поэтому я называю их экстремистами. Изетбегович в Сараево проводил демонстрацию, на которой заявлял, что Ислам - величайшая религия, которая в итоге победит во всем мире. Он говорил это в Боснии, где живут и мусульмане, и католики, и православные, в центре Европы. Поэтому к этому человеку и его словам не надо относиться с доверием.

Вы всегда не только занимались творчеством, но и высказывали свои политические взгляды.

Эмир Кустурица: Именно сейчас Ваши политические высказывания получили большой резонанс в России. Когда мы опубликовали в ленте Business FM на "Фейсбуке" Ваши высказывания по поводу Украины, там появились тысячи лайков. В России очень много людей, которые позитивно смотрят в сторону Запада и считают, что как минимум нам есть чему поучиться у Запада.

Несмотря на это, ваши высказывания находят огромную поддержку. Как бы вы сами это объяснили? Почему такое соперничество в ценностях сейчас происходит между Россией и Европой?

Эмир Кустурица: Сейчас такой момент в истории. И это есть в русских книгах. У Льва Толстого в "Войне и мире" некоторые герои, прекрасно знающие французский, сидят и рассуждают - вот скорее бы пришел Наполеон, он бы изменил лицо России, сделал бы жизнь здесь цивилизованнее. Так что и в литературе, и в жизни есть много людей, которые считают, что именно западноевропейцы смогут изменить их жизнь к лучшему. Это, я думаю, огромная ошибка.

Идеология, столь блистательно представленная, кстати, Голливудом, показывает нам прекрасный образ этого устройства. Оно не признает одного простого факта: что вы можете отличаться и может быть другими, иметь отличные привычки, и - это важно - другой взгляд на историю. Истребить все это без смертельных последствий невозможно.

С другой стороны, западный корпоративный мир очень даже готов прийти в Сибирь, чтобы поучаствовать в освоении природных богатств. Так что в этом вопросе они открыты к сотрудничеству. Но даже если, например, западные компании появятся в Сибири, они не сделают жизнь Сибири другой.

Случай с Украиной весь из истории. Это счета из прошлого. В прошлом, кстати, римская политика гласила: разделяй и властвуй. И этот принцип всегда работала. На Украине, в ее западной части, например, есть чистые националисты, которые утверждают, что нацисты их освободили. Это неправда, конечно. Европейские державы всегда играли с приграничными странами. Это даже и Гитлер делал. В свое время он поставил под свое влияние Румынию и Болгарию. А потом напал на Сербию, которая сопротивлялась, и задержала его движение дальше. И Наполеон, кстати, действовал так же. Так в чем тут вопрос...

Что не стоит доверять?

Эмир Кустурица: Вы знаете, иногда лучше быть пастухом и пасти сто овец, чем иметь "Порше", но жить за счет продажи ресурсов своей страны. Грубое, конечно, сравнение. Но я хочу сказать, что всегда будут желающие поглубже запустить туда свою руку, иметь больший процент, лучшие условия. И всему этому можно придать вид помощи и сотрудничества.

В России очень много проблем. У Вас первая волна капитализма. Здесь масса людей, живущих бедно, и немного тех, которым достается слишком много. И России надо очень много сделать, чтобы жизнь стала справедливее, а люди почувствовали себя защищенными в обществе. Но не позволяйте это делать кому-либо за вас. Это можете сделать только вы сами...

Я знаю, что какое-то время Вы жили во Франции, около Парижа, а сейчас переехали в Сербию.

Эмир Кустурица: Да, в деревне, в горах..

Но как часто вы бываете в других странах Европы? И как, на Ваш взгляд, жизнь Европы выглядит сейчас?

Эмир Кустурица: Очень странно. Там сейчас много трудностей. Но вот смотрите: сначала они стали бомбить Ливию и убили Каддафи, фактически взяли под контроль нефтяные месторождения. Потом стали двигаться дальше, в Сирию. Они говорят о демократии, но к демократии это не имеет никакого отношения. Потому что их ни капли не волнует, например, демократия в Саудовской Аравии, где ее нет. И у меня такое впечатление, что европейские лидеры злоупотребляют демократией на внешней арене. Они не могут найти выход из внутреннего кризиса без какой-то новой войны, которая даст какой-то толчок экономике.

Вы очень жестко критикуете Западный мир - Евросоюз и США - именно за глобальную политику, за вмешательство в чужие дела. Но вот просто как человек вы себя чувствовали комфортно, живя в Европе?

Эмир Кустурица: Да, конечно. И когда я критикую западную внешнюю политику , то я критикую именно политику. Стандарты жизни в Западном мире - уровень защищенности людей, справедливость - там гораздо выше, чем на Востоке. Хотя сейчас и в этом кое-что меняется не в лучшую сторону. Так что я критикую не их образ жизни, а их политиков.

Что касается жизни рядовых людей, она там, конечно, гораздо лучше, чем у других. Но давайте не забывать, что процветание западного мира - результат в том числе и длительного имперско- колониального периода. И мне кажется, что сейчас, лишившись этой подпорки, они испытывают трудности. Пытаются их решить, возродив какие-то новые колонии.

Все-таки многие люди и в России, и, наверное, в Сербии смотрят на Европу и говорят: может быть нам, все-таки надо переносить к себе тот опыт?

Эмир Кустурица: Конечно. Я не сказал бы, что люди в западных странах лучше защищены, но система закона там работает гораздо лучше. У них очень долгая традиция. Но, повторю, имперско-колониальная система помогла им в прошлом. Конечно, нам нужно это все строить у себя. И я был бы самым счастливым человеком, если бы увидел это. Но знаете, - политики с Запада, на самом деле не хотят, чтобы у нас так было.

Есть ведь люди, которые думают: если, например, Сербия после долгого ожидания все- таки станет членом ЕС, то европейские ценности быстрее утвердятся в жизни?

Эмир Кустурица: А в Румынии и Болгарии они, что, утвердились? Им это помогло? Что хорошего вообще произошло в этих странах за последние 20 лет? Если бы это была стабильная система, я бы сказал "да". А вообще есть ли конкретный ответ на вопрос "что такое Европейский Союз"? Это военный союз или просто помощник атлантического брата из США по продвижении в Азию?

Конечно, у меня есть и другой взгляд на Европу. Она - колыбель культуры, фантастическое место, где можно прекрасно жить, посидеть за чашкой кофе. Но, кстати, уже Париже. Во всяком случае, не везде в Париже. У них сейчас реальные трудности. В Париже 150 тысяч бездомных. Так что в некоторых местах можно просто и нарваться на неприятности.

Подводя итог: я люблю Запад. Начиная с Возрождения, западный мир создал очень много, у него огромные и культурные и технологические завоевания. Но их модель мира и политическая модель устарели. История с Косово - это, на мой взгляд, пример того, что они на пути к новым колониальным захватам.

Думаю Вы, как и многие сербы, чувствуете несправедливость Запада по отношению к Сербии. Вы сами себе не задаете вопрос " А что, если Сербию в конце концов примут в ЕС? К чему она стремится?".

Эмир Кустурица: Вот я был в Венгрии. Средняя зарплата там 700 евро. По европейским меркам совсем мало. И это спустя 15 лет после присоединения к ЕС! А ведь Венгрия была совсем не из числа отстающих стран. В конце концов, они были, как и чехи, частью Австро-Венгерской империи, поэтому к стандартам западноевропейской жизни были готовы гораздо лучше. Но что им дал Евросоюз? Он ничего не изменил к лучшему. Может быть, даже к худшему изменил. А мы? У нас другие исторические корни. Мы долгое время были разделены между Османской империй и частично Австро-Венгрией. Поэтому я спрашиваю: почему именно Евросоюз изменит жизнь людей к лучшему?.

И последний вопрос . Уже конец года. Что стало для вас главным событием в этом году?

Эмир Кустурица: Конечно, съемки нового фильма "Война и любовь". Сейчас я на половине пути. Это фильм о любви, женщине, змее и войне. Это будет библейское кино. И это - главное.

Спасибо.

Министры юстиции и внутренних дел ЕС согласились на введение временного визового режима с балканскими странами.

Это решение было приняли в четверг, 5 декабря. Эту инициативу высказали Германия и Франция, обеспокоенные увеличившимся потоком беженцев с Балкан, сообщает немецкое издание Spiegel.

Принятый документ гласит, что страны ЕС имеют право вернуть визовый режим в случае резкого увеличения количества нелегальных иммигрантов или необоснованных запросов о предоставлении политического убежища. Данная мера будет действовать полгода и может быть принята только в крайнем случае.

Отмечается, что европейские страны не смогут вводить такой режим по собственному усмотрению. Им необходимо будет направить соответствующий запрос в Совет Европы, где в его поддержку должно выступить большинство стран-участников.

В 2009 году ЕС отменил визы с такими странами, как Македония, Сербия и Черногория, а с 2010 года правом свободного въезда в Евросоюз пользуются также граждане Албании и Боснии и Герцеговины. За последний год количество беженцев из этих стран в Германии и ряде других европейских стран резко увеличилось, что вызвало беспокойство местных властей.

В октябре 2013 года Черногорию посетили 45240 туристов. Это на 21,2% больше, чем за тот же период прошлого года.

Иностранцы провели около 185 000 ночевок, что на 30,3% больше, чем в 2012 году, пишет BalkanPro.ru со ссылкой на данные черногорского статистического агентства Monstat.

С серьезным отрывом после россиян с 26,3% ночевок, идут граждане Сербии, которые заняли 9,2% ночевок, Великобритании - 8,4%, Германии - 6,6%, Франции - 5,6%, Боснии и Герцеговины - 4,6%, Норвегии - 3,9%, Турции - 3,4%.

Чаще всего в Черногории путешественники выбирали Адриатическое море и отдых на побережье - 89,3% ночевок. На Подгорицу пришлось 6,5% проведенного туристами времени, на горные регионы - 2,4%.

Россияне лидируют и на черногорском рынке недвижимости. Наши покупатели формируют основной спрос на жилье на побережье.

"Все районы побережья хорошо востребованы среди российских покупателей. На Будву приходится 40% сделок, на Бар - 35%, на Бока-Которскую бухту приходится 15-20% и около 5% - на Ульцинскую Ривьеру.

Основной спрос идет на недорогие квартиры до €50 000 и дома за €100 000-120 000 или ужа на элитное жилье от €500 000 и выше. Практически пропал интерес к недвижимости среднего класса. Сделок на €200 000-€400 000 гораздо меньше" - рассказал специалист компании ADRIATIK STROINVEST Алексей Смирнов.

Суд Боснии и Герцеговины приговорил в пятницу боснийского хорвата Зорана Милича к девяти годам тюрьмы, признав его виновным в военных преступлениях против гражданского населения во время конфликта 1992-1995 годов, сообщают местные СМИ.

Милич, который во время войны служил в хорватских вооруженных формированиях HVO, был признан виновным в бесчеловечном обращении и убийстве в 1993 году в Бусоваче четверых человек, включая престарелого мужчину и инвалида. Совместно с Миличем в этих преступлениях был обвинен и Зоран Маринич, который скончался до вынесения приговора.

Босния и Герцеговина объявила в 1992 году о выходе из состава Югославии, после чего в республике началась война с участием боснийских мусульман, сербов и хорватов, которая продолжалась до 1995 года. По оценкам экспертов, в конфликте погибли около 100 тысяч человек, в основном мусульмане. После конфликта сотни человек, главным образом боснийские сербы, стали фигурантами дел о военных преступлениях. Юлия Петровская.

В Петербурге прошла конференция по редким заболеваниям и орфанным лекарствам

В Санкт-Петербурге состоялась Восьмая Международная конференция по редким заболеваниям и лекарствам-сиротам. Организовали мероприятие ICORD и Национальная Ассоциация организаций больных редкими заболеваниями «Генетика».

Соорганизаторами стали: Geiser Fundacion (Аргентина), CTSI (Clinical and Translational Science Institute) (США), ICRDOD (Болгария), NZORD (Новая Зеландия), JPA (Япония), Eurordis (Франция), ООО «Центр инновационных и интеграционных программ и технологий» (Россия).

В конференции приняли участие такие многие страны, среди них Россия, Бразилия, Канада, Германия, Италия, Япония, Нигерия, Швеция, Швейцария, Турция, Великобритания. США, Аргентина, Бельгия, Болгария, Испания, Грузия, Казахстан, Колумбия, Литва, Новая Зеландия, Китай, Сербия, Украина, Франция, Гамбия, Босния и Герцеговина.

Мероприятие посетили более 230 представителей структур власти РФ и г. Санкт-Петербурга, региональных органов здравоохранения, академических структур, врачей, исследователей, представители пациентских организаций, фармбизнеса.

В рамках конференции прошли: Собрание членов правления ICORD, Круглый – стол НП «Совет экспертов в области редких заболеваний», 1 заседание представителей фармацевтической индустрии, 9 сессий, 2 Hot Topic Conference и 4 рабочие группы, на которых выступили ведущие специалисты в области редких заболеваний из разных стран.

Конференцию отрыли: первый заместитель председателя Совета Федерации Федерального собрания РФ Торшин А.П., вице-губернатор Санкт-Петербурга Казанская О.А, замначальника штаба межфракционного депутатского объединения «Евразия» в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации Стариков Н. Н., президент Национальной Ассоциации организаций больных редкими заболеваниями «Генетика» Каримова С.И. президент ICORD В. Лиера.

Мероприятие стало уникальной площадкой для трансграничного сотрудничества, обсуждений, получения информации, выработки единых подходов к стабильному мировому развитию помощи пациентам с редкими заболеваниями и рассмотрения законодательных инициатив разных стран. На конференции пациенты, врачи, социальные работники, общественные организации, представители научного сообщества, специалисты-практики, государственные структкры могли обменяться опытом, обсудить перспективы дальнейшей работы, начать совместные проекты. Рассматривались макеты работы разных стран мира в этом направлении и лучшие практики.

Участники отметили, что для решения проблем больных с редкими заболеваниями необходима активная позиция всех заинтересованных сторон: пациентского сообщества, специалистов, исследователей, власти и что очень важно - гражданского общества.

Британия сократила срок оформления визы для россиян

Заявления на долгосрочные визы на 2 и 5 лет рассматривают всего за 15 дней. Ранее процедура могла занимать целый месяц.

Великобритания становится все более доступной для туристов из России, пишет Travel.ru.

В 2012 году было одобрено 96% заявок, заветный штамп в паспорте получили 200 000 россиян. А в 2013-м процесс получения визы стал еще проще. Те, кто запрашивают визу на 2,5 года и 10 лет, по-прежнему могут подать анкету без заграна: его можно будет донести позже, когда решение будет принято. Также сохраняется возможность въехать со старым паспортам, в котором есть британская виза, но срок его действия закончился, и одновременно с новым, "чистым" документов без визы.

Из нововведений, в 2013 году консульство уже готово обрабатывать в срочном порядке 20% заявлений от ежедневного потока. При этом услуга "Срочная виза" теперь предлагается и тем, кто подает на визы Tier 5, а также на туристические визы: полугодовые и годовые. Ранее срочное оформление было доступно только для тех, кто ездил в Великобританию в течение последних пяти лет .

При подаче заявления на срочную визу в Москве решение может быть принято уже через три дня.

Британское консульство также предлагает сразу запрашивать долгосрочные визы, если соискатель уверен, что будет часто ездить в страну. Срок рассмотрения документов будет такой же, как и при запросе краткосрочной визы, отличается только сумма сбора.

Важным новшеством является перевод на русский язык руководства пользователя на сайте Visa4UK. Благодаря этому процесс подготовки документов стал одинаково понятен для всех россиян вне зависимости от их знания английского языка.

Нашим соотечественникам рады не только на туманном Альбионе. Например, в октябре отменила визы для российских граждан Босния и Герциговина.

Шведский МИД выделил два миллиона крон Медиа-Центру при Стокгольмской школе экономики в Риге. Деньги предназначены для повышения квалификации журналистов шести стран Восточной Европы: Азербайджана, Армении, Беларуси, Грузии, Молдовы и Украины.

Медиа-Центр уже несколько лет ведет подобное обучение журналистов Латвии, Литвы и Эстонии.

Глава Медиа-Центра в Риге, в прошлом главный редактор шведской газеты юга страны - Сюдсвенска дагбладет - Ханс Монсон/ Hans Månson рассказывает о содержании будущих курсов и семинаров:

- Обучение охватывает фундаментальные методы работы в области журналистики расследований: анализ преступных группировок, коррупции. Войдут в курс и вопросы безопасности - как зашифровывать материал, как защитить свои источники информации. Будут и такие темы, как права человека, международное право, макроэкономика,- перечисляет Ханс Монсон и соглашается с тем, что, наверняка, все журналисты, в свое время, изучали похожие дисциплины каждый у себя в стране. Но, - подчеркивает он, это - повышение квалификации, во-первых, а во-вторых, мой личный опыт, да и опыт других говорит о том, что через несколько лет после окончания вуза многое меняется. И в окружающем мире, и в подходах к работе. Сейчас, например, у нас в Риге завершается курс макроэкономики, где рассматриваются актуальные вопросы: что будет с экономикой Латвии, когда страна после 1 января 2014 года перейдет на евровалюту. Так что и тут есть много нового, сколько бы вы не изучали экономику раньше, - добавляет он. И вообще, вряд ли журналист может в какой-то момент сказать: Всё, я уже окончательно всему научился и всё знаю... Журналист должен постоянно находиться "в процессе". В процессе обучения и самообразования.

Курсы и семинары будут проходить в Риге. Это удобно, тут у нас свои помещения, нам не надо платить за их аренду, поясняет Ханс Монсон. Мы оплачиваем дорогу и проживание участников курсов. Все они - из стран вне Евросоюза, им нужны будут визы в Латвию. Учитывая всё это, мы будем их собирать - так мы планируем - три раза в год на семинары, которые будут длиться неделю. Например, неделя в мае, неделя в августе и неделя в ноябре. А опыт проведения подобных занятий уже накоплен, продолжает свой рассказ Ханс Монсон:

- Большей частью на них обучаются журналисты Латвии, есть также и из Литвы, и из Эстонии. Такие курсы мы ведем уже пять лет. Столько, сколько существует Медиа-Центр. (Сама Школа экономики в Риге, как филиал Стокгольмской, существует уже 19 лет). Это двухдневные семинары разной тематики: поиск информации в интернете - два британских специалиста преподавали, или, например, журналистская этика и расследования - этот семинар вел я с коллегой из Швеции. Эти семинары будут продолжаться, летом состоится очередная такая "Школа". Но это для журналистов стран Балтии - им тут близко. А новый проект, на который МИД выделил теперь деньги, будет проходить, как я уже сказал, не по двухдневным семинарам, а по неделе в Риге, три раза в год. Денег хватит на один год. Набираем мы журналистов, знающих английский язык. Всего будет 25 мест. Значит по 3 человека от каждой страны. Английский нужно знать так, чтобы, по крайней мере, понимать, о чем говорят, и уметь задавать вопросы, участвовать в дискуссии. Писать по-английски ничего будет не нужно. Однако и это предполагает некоторые трудности отбора участников, говорит Ханс Монсон, знающий по опыту, что журналисты из стран Восточной Европы, как правило, имеют общий язык - русский. Что же касается английского, то чем моложе журналисты, тем чаще у них вполне достаточный уровень знания английского языка. Впрочем, был случай, когда пришлось все-таки работать с переводчиком. С русским языком. Но Медиа-Центр стремится к экономии средств, а переводчик - это не только деньги, но и время, которое уходит на перевод.

Знание английского необходимо и для расширения круга общения самих журналистов. Для разоблачения преступных группировок или коррупции, которые часто имеют международные ответвления, журналистам тоже нужны связи с коллегами в других странах. Мы, например, тесно сотрудничаем с журналистской сетью расследований в Сараево (https://reportingproject.net/occrp/index.php/ru). Приглашали оттуда экспертов на наши семинары, - говорит Ханс Монсон. Вообще, по его мнению, журналистам разных стран необходимо встречаться и общаться между собой. Не надо думать, что мы будем им читать лекции, а они будут слушать и записывать. У нас нет знания их ситуаций дома, в каждой стране. А вот между собой - обменяться информацией и, тем самым, поучить друг друга, набраться опыта от коллег, работающих в сходных условиях - это, быть может, намного более ценно, чем "отсиживать лекции". Мы постараемся создать для них такую атмосферу, - поделился своими планами глава Медиа-Центр Ханс Монсон.

Сам Медиа-Центр финансируется за счет частных дотаций семьи Андер, о которой стоит, пожалуй, сказать несколько слов.

Семья Андер/ Ander с конца XIX века создала один из крупнейших в Швеции медиа-концернов. В начале XX века, а точнее в 1914 году, Эрнст Андер купил погрязшую в долгах газету Nya Wermlands-Tidningen за символическую сумму в 1 крон. Включая долги. И стал ее главным редактором и директором. Сын Эрнста - Густав стал шеф-редактором газеты в 1960-е годы, и под его руководством газета стала одной из наиболее успешных в шведской провинции. В 1986 году руководство концерном перешло к сыновьям Густава.

Фонд семьи Андер (Anne-Marie и Gustaf) владеет теперь не только газетой Нюа Вермландс-Тиднинген, но несколькими медиа-концернами, издающими 11 газет Швеции. Семья владеет также 2,7 % акций концерна Schibsted, половиной газеты Хельсингборгс Дагблад и 20 % акций Bergens Tidende. Семью Ангер в Швеции обычно описывают, как типичный пример того, как семья простого типографа за сто лет упорного труда смогла заработать себе целое состояние.

Вот из этого Фонда семьи Андер и идет финансовая поддержка Медиа-Центра в Риге на повышение квалификации журналистов стран Балтии. Пока обещан грант еще на четыре года.

Теперь к этим средствам добавились еще и деньги от шведского МИД. На год. Они позволяют расширить круг участников, включив в них, помимо Латвии, Литвы и Эстонии, еще шесть стран Восточной Европы.

В Северной Норвегии будет дислоцировано подразделение сил быстрого реагирования.

Новое подразделение под называнием HRS Nord (hurtige reaksjonsstyrken Nord, силы быстрого реагировании Север) будет располагаться в Сетермуэне, губерния Трумс. В состав подразделения войдёт около 700 контрактников. В 2017 году подразделение должно быть полностью боеготовым.

Ядром нового подразделения станет существующие танковый и мотопехотный батальоны, в распоряжении которых будут боевые машины CV90 и танки «Leopard 2».

«“HRS Nord” – ответ на необходимость более высокого профессионализма в норвежских Вооружённых Силах, – сказала министр обороны Ине Эриксен Сёрейде в интервью газете «Dagbladet». – Операции, в которых будут принимать участие солдаты, становятся всё более сложными и изнурительными. Системы вооружения усложняются. Нам необходимы люди, которые служат дольше, чем это было принято до сих пор».

По мнению министра обороны, новое подразделение даст ВС Норвегии улучшенные возможности для участия в международных операциях, не говоря уже об усилении национальной боеготовности.

В Норвегии пока есть одно профессиональное подразделение быстрого реагирования, батальон Телемарк. Батальон создали в 1993 году в Рена на юге страны. Батальон находится в состав Северной бригады (Brigade Nord), единственной в Норвегии армейской бригады, штаб которой находится в Северной Норвегии.

В Норвегии функционирует система призыва, но в зарубежных миссиях задействуются только контрактники. Батальон Телемарк успел побывать в Боснии и в Афганистане.

Государственное миграционное ведомство Швеции вводит шестидневную рабочую неделю и работу по сменам, сообщает шведское информационное агентство ТТ.

В течение нескольких осенних недель с просьбой о политическом убежище обратились в ведомство 1800 человек, что сравнимо с пиком во время войны в Боснии и Герцеговине.

По прогнозам ведомства в этом году Швеция ожидает 56.000 беженцев, в будущем году - 60.000.

Миграционное ведомство нуждается в 2014 году в расширении штатов, необходимо набрать 550 новых сотрудников, для чего запрошены дополнительные бюджетные ассигнования в полмиллиарда крон.

Правительство приступило к анализу запроса.

По данным Республиканского статистического комитета Сербии объем товарооборота России с Сербией в январе-сентябре 2013 г. составил 1,93 млрд. долл., что на 4,4% меньше, чем в январе-сентябре 2012 г. При этом российский экспорт составил 1,15 млрд. долл. (снижение на 18,3%), а импорт из Сербии – 0,78 млрд. долл. (рост на 27,5%).

Уменьшение российского экспорта (на 18,3% или на 256,7 млн. долл.) связано с сокращением поставок нефти и газа (на 281,2 млн. долл.), что обусловлено значительным ростом местной добычи нефти и газа со стороны компании АО «Нефтяная индустрия Сербии», владельцем контрольного пакета акций которой является ОАО «Газпром нефть».

Россия по объему товарооборота с Сербией в январе-сентябре 2013 г. занимает 3 место среди зарубежных торговых партнеров Сербии с удельным весом 7,5% в ее совокупном внешнеторговом обороте. Объем товарооборота с Италией составил 3,48 млрд. долл. (13,6%), Германией – 2,9 млрд. долл. (11,4%).

По объему экспорта в Сербию Россия занимает 3 место с удельным весом 7,7% в совокупном экспорте зарубежных стран в Сербию. На долю Италии приходится 11,7% - 1,74 млрд. долл., Германии 11,1% - 1,65 млрд. долл.

По объему импорта из Сербии Россия занимает 4 место с удельным весом 7,3% в совокупном импорте зарубежных стран из Сербии. Объем экспорта Сербии в Италию составил 1,74 млрд. долл. (16,2%), Германию – 1,25 млрд. долл. (12,0%), Боснию и Герцеговину – 0,85 млрд. долл. (8,0%).

Сальдо баланса торговли России с Сербией в январе-сентябре 2013 г. составило 0,36 млрд. долл. в пользу России. Степень покрытия российского экспорта импортом из Сербии – 68,3% (в январе-сентябре2012 г. – 43,8%).

В структуре российского экспорта в Сербию несырьевой экспорт в январе-сентябре2013 г. составил 470,0 млн. долл., что на 9,0% больше, чем в январе-сентябре2012 г. При этом доля машин и оборудования составила 2,6% (январе-сентябре2012 г. – 2,9%).

Доля энергоносителей в структуре российского экспорта составляет 59,0% (676,0 млн. долл.).

В структуре российского импорта из Сербии в январе-сентябре 2013г. основную долю занимали закупки электрических машин и приборов (87,0 млн. долл. или 11,1% от совокупного импорта), овощей и фруктов (86,0 млн. долл. или 11,0%), одежды (85,9 млн. долл. или 11,0%), изделий из цветных металлов (74,7 млн. долл. или 9,5%), лекарственных препаратов (46,9 млн. долл. или 6,0%), изделий из каучука (43,3 млн. долл. или 5,5%).

Сербия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ved.gov.ru, 19 ноября 2013 > № 950727

Суд Боснии и Герцеговины распорядился выпустить на свободу десятерых граждан, осужденных за военные преступления 1990-х годов, поскольку были нарушены права этих лиц, предусмотренные Европейской конвенцией, сообщается на сайте суда.

Это решение последовало за вердиктом Конституционного суда, который 22 октября признал, что права обвиняемых были нарушены.

Теперь Суд БиГ должен будет вынести новые приговоры, основываясь на уголовном кодексе СФРЮ 1976 года, который действовал в БиГ на момент совершения указанных преступлений, а не на основе боснийского кодекса 2003 года, которым в данном случае руководствовались судьи.

Большинство осужденных - боснийские сербы, которые отбывали сроки за геноцид мусульман во время боснийской войны 1992 -1995 годов: Слободан Яковлевич (осужден на 28 лет), Александар Радованович (32), Бранислав Медан (28), Бране Джинич (32), Миленко Трифунович (33), Петар Митрович (28). Еще несколько человек отбывали наказание за военные преступления против гражданских лиц: Никола Андрун (18), Милорад Савич (21), Мирко (Шпиро) Пекез (14) и Мирко (Миле) Пекез (29).

Пересмотр этих приговоров связан с решением Европейского суда по правам человека в Страсбурге по делу "Мактоуф и Дамьянович против БиГ". ЕСПЧ ранее постановил, что в их случае имело место нарушение статьи 7 Европейской конвенции о правах человека (наказание исключительно на основании закона), и указал на недопустимость применения уголовного кодекса 2003 года.

Босния и Герцеговина объявила в 1992 году о выходе из состава СФРЮ, после чего в республике началась война с участием боснийских мусульман (бошняков), сербов и хорватов, которая продолжалась до 1995 года. По оценкам экспертов, в БиГ погибли около 100 тысяч человек, в основном - мусульмане. После войны сотни человек, главным образом боснийские сербы, стали фигурантами дел о военных преступлениях. Юлия Петровская.

Контрольная перепись населения, которая коснется 50 тысяч человек, началась в субботу в Боснии и Герцеговине с целью проверки данных, полученных в октябре во время основной переписи, сообщило Агентство по статистике БиГ.

Первая с момента окончания гражданской войны 1992-1995 годов перепись населения проходила в стране с 1 по 15 октября. Участие в ней, как и в нынешнем опросе, было обязательным. Перепись в последний раз проводилась в БиГ в 1991 году, когда она еще входила в состав Югославии. По оценкам специалистов, демографические данные значительно изменились за минувшие годы, но ускорить проведение переписи не удавалось из-за политических споров.

"Все граждане, которых посетят контролеры, обязаны ответить на вопросы точно и в полном объеме, как и в ходе основной переписи", - сказала пресс-секретарь ведомства Мирсада Адембегович, которую цитирует агентство СРНА. Опрос продлится до 10 ноября, а его цель заключается в том, чтобы путем сравнительного анализа данных определить уровень качества проведенной ранее переписи, отмечает Агентство по статистике.

Опрос будет проходить ежедневно с 09.00 до 21.00 по местному времени (с 12.00 до 00.00 мск) и охватит примерно 16 тысяч домохозяйств в 107 муниципалитетах. Гражданам предстоит ответить на 16 вопросов, касающихся их образования, уровня жизни и так далее. Участников опроса определят методом случайной выборки.

Первые результаты переписи населения ожидаются примерно через три месяца, а полностью данные будут обнародованы только в 2014-2016 годах. По разным оценкам, в стране сейчас живут от 3,8 миллиона до 4,6 миллиона человек. Согласно переписи 1991 года, в БиГ проживали почти 4,38 миллиона человек, из которых мусульмане (бошняки) - 43,47%, сербы - 31,21%, хорваты - 17,38%. При этом югославами назвали себя 5,54% респондентов, а 2,38% отнесли себя к другим национальностям. В стране также живут черногорцы, цыгане, албанцы, украинцы и так далее. Юлия Петровская.

Соглашение об ассоциации с Украиной - это самая масштабная сделка, которую когда-либо заключали в ЕС со страной, которая не является в Евросоюзе. Об этом заявил бывший глава Генерального директората по вопросам расширения в Еврокомиссии Майкл Ли.

На этой неделе он посетил Львов. Ли более 30 лет занимался вопросами евроинтеграции в Комиссии, вел переговоры с принятия Чехии в Европейский Союз, пишет Gazeta.ua.

"Думаю, через 10 лет мы увидим процесс сближения Украины и ЕС. Приведет ли это к членству? Пока могу сказать точно, что сейчас этот вопрос даже не стоит. Потому что в Евросоюзе кризис. Пока не идет речь о присоединении дополнительных стран. Но за 10 лет еще несколько стран присоединятся к ЕС и мы будем видеть более 30 членов. Возможно, присоединятся Сербия, Черногория и Косово. Другие страны в Западных Балканах, которые желали бы присоединиться к Евросоюзу, видимо, будут двигаться медленнее. Босния и Герцеговина, Албания, Македония.

У этих стран есть определенные трудности. Но, видимо, в течение 10-15 лет они преодолеют эти трудности и, таким образом, членство в ЕС будет достигать 35 стран." Также эксперт предполагает, что за 10 лет Польша, Швеция и еще 1-2 страны начнут использовать валюту евро. Ибо она сохраняет свои позиции, несмотря на кризис в Европе. "Реформы, которые необходимо осуществить в ближайшее время в Украине - это реформы пенсии и миграции. Если будет все меньше и меньше молодых людей, то нужна рабочая сила. Эту силу можно получить только путем миграции. Для зоны Евросоюза это означает, что если вы живете в одной стране ЕС, имеете право на работу в другой стране Еврозоны."

Грозит ли европе исламизация?

Владимир Малахов

Очередной призрак бродит по Европе — на сей раз не тот, о котором возвещали классики марксизма. Это призрак ислама, грозящего в будущем, как убеждены некоторые, поглотить Европу культурно, а впоследствии и политически. Эмиссары исламской цивилизации в Европе — иммигранты. Поначалу тихие и незаметные, но по прошествии пары десятилетий все более требовательные и агрессивные, рожающие множество еще более агрессивных детей, мусульмане завершают в XXI веке миссию, не удавшуюся их единоверцам дважды — в VIII столетии, когда сарацины захватили Испанию, и в XVII столетии, когда войска Османской Турции стояли у стен Вены. Только теперь завоевание пройдет без кровопролития. Европейские города покроются густой паутиной мечетей, женщины закутаются в паранджу, а с храмов вместо звона колоколов будет звучать голос муэдзина.

В метафорах, обслуживающих этот призрак, нет недостатка: «Мечеть Парижской богоматери», «Лондонистан», Eurabia, в которую превратилась Europe, и т. п. Ниже мы попробуем поразмышлять о том, чем подпитываются подобные фантазии и насколько обоснованны связанные с ними опасения.

Сколько в Европе мусульман?

На этот вопрос не так просто ответить. Хотя бы по той причине, что не все европейские государства включают графу «вероисповедание» в статистику. Поэтому к «мусульманам» принято относить всех иммигрантов (а также их потомков) из стран исламского культурного ареала — не принимая в расчет ни их номинальной религиозной принадлежности (в исламских странах живут и представители других конфессий), ни их действительного отношения к религиозной вере. Если отвлечься от этого обстоятельства, получается цифра приблизительно в 15 млн человек[1].

Каково происхождение этой группы — а точнее, весьма различных групп — населения? Первый приток мусульман в Западную Европу[2] связан с постколониальной иммиграцией. После демонтажа Французской, Британской и Голландской империй в бывшие метрополии стали прибывать выходцы из вчерашних колоний: магрибинцы — во Францию[3], пакистанцы — в Великобританию, индонезийцы — в Нидерланды. Начало второму потоку дала трудовая миграция: сначала по двусторонним соглашениям (между Алжиром и Францией, между Турцией и Германией), затем — индивидуальная (так во Франции, Бельгии и Нидерландах появились марокканцы, тунисцы и турки). Третью группу мусульман образуют беженцы и соискатели политического убежища: из Турции и Боснии — в ФРГ, из Алжира — во Францию, из стран Ближнего Востока — в Великобританию, из всех исламских стран понемножку — в Швецию и Нидерланды, а также в Австрию, Данию, Финляндию и т. д. Четвертая группа представлена бизнесменами, высококвалифицированными специалистами из исламских регионов (Иран, Филиппины, арабский Ближний Восток), а также студентами, оставшимися после окончания университета в стране обучения или нашедшими работу в другом государстве Евросоюза. Наконец, в интересующую нас категорию населения входят европейцы, перешедшие в ислам (по большей части — женщины, вступившие в брак с мусульманином, хотя есть и случаи, связанные с чисто мировоззренческим выбором)[4].

Кто такие европейские мусульмане?

Журналисты и политические обозреватели, пользующиеся выражением «мусульманское сообщество», редко проводят различие между мусульманами как категорией учета населения и мусульманами как категорией практики. Между тем среди людей, относимых бюрократическими процедурами к «мусульманам», много неверующих[5], а тех, кто считает себя верующим, но при этом никогда не бывает в мечети, больше, нежели тех, кто мечеть посещает[6]. Таким образом, перед нами две разные группы — мусульмане номинальные и мусульмане практикующие. Среди практикующих мусульман, в свою очередь, выделяется несколько моделей поведения.

Индивиды и группы, причисляемые к категории «мусульмане», не только по-разному относятся к религии, но и отделены друг от друга национально-этническими, конфессиональными, идеологическими и статусными барьерами.

Этнические противоречия уходят в глубь веков, порождая глубокое недоверие, а подчас и взаимную ненависть между различными группами: турки vs. арабы (первые — бывшие обладатели империи, вторые — бывшие объекты турецкого господства), арабы vs. берберы (от Марокко до Египта), пуштуны vs. белуджи среди пакистанцев, курды vs. их бывшие сограждане (будь они турецкого, иракского, иранского или сирийского происхождения) и т. д. О том, насколько сильны идиосинкразии такого рода, говорит хотя бы тот факт, что мусульмане из Турции и Марокко, живущие в Нидерландах, отказываются посылать своих детей в одну исламскую школу.

Далее следуют противоречия конфессиональные. Это не только пропасть между суннитами и шиитами, но и множество линий размежевания внутри суннитского ислама. Дело в том, что в исламе, в отличие от других мировых религий, не существует формального института духовенства[7]. Религиозным лидером может стать практически всякий последователь учения Пророка, если докажет свое усердие в вере и глубокое знание священного текста.

Отсутствие институционализированного духовенства означает отсутствие иерархии[8], что, в свою очередь, означает принципиальную открытость ислама для интерпретаций. Ни одной из них не гарантировано верховенство.

Этнические и конфессиональные различия дополняются не менее глубокими различиями по линии идеологии: левые vs. правые; секулярные vs. религиозные; либералы vs. консерваторы; турецкие коммунисты и социалисты vs. кемалисты; потомки борцов алжирского Фронта национального спасения vs. потомки «харки», сотрудничавших с французской администрацией в 1950-е годы, и т. д. Аналогичные идеологические водоразделы отделяют друг от друга беженцев и соискателей политического убежища из Египта, Туниса, Ливии и Сирии, которые оказались в Европе после событий «арабской весны».

Не стоит забывать и о социально-классовых разделителях: успешные бизнесмены и высокостатусные общественные фигуры vs. разнорабочие и получатели по-собий[9].

И, наконец, различия гендерные. Если в глазах внешнего наблюдателя «мусульмане» и «мусульманки» сливаются в некое гомогенное множество, то в реальной жизни позиции женщин и мужчин из мусульманской среды нередко не совпадают. Женщины — особенно молодые — зачастую не только не разделяют патриархальных установок мужчин, но и пытаются им противостоять.

Словом, та часть населения Евросоюза, которая подпадает под категорию «мусульмане», не является консолидированной целостностью.

Ислам как маркер различия

В 1960— 1970-е никому не приходило в голову объединять в одну группу тунисцев с пакистанцами, турок с алжирцами, а иранцев — с палестинцами. В классификации иммигрантского населения бюрократией (равно как и в самосознании самих иммигрантов) национальные критерии преобладали над конфессиональными. Однако в определенный момент — а именно в конце 1980-х — категория «мусульмане» начинает использоваться как для идентификации определенных групп мигрантов извне, так и для их самоидентификации. Принадлежность к исламу становится маркером различия — проведения символической границы внутри населения европейских стран, причем граница эта проводится поверх всех иных. Огромное число людей, вопреки всей сложности реальных отношений между ними, объединяются в одно множество — «мусульмане». Более того, этот способ описания и самоописания — «мусульмане» — начинает выступать в качестве основания политической мобилизации. Что произошло?

Произошли события в мировой политике, оценка которых разделила выходцев из исламских стран и большинство принимающего населения. Важнейшим таким событием стало «дело Рушди»[10]. К нему присовокупились война в Заливе (1990) и палестинская интифада (начавшаяся тремя годами ранее, но именно к 1990 году достигшая пика). Обнаружилось, что у иммигрантов-мусульман и их окружения разные точки зрения на происходящее.

А потом случились 11 сентября 2001 года и последующая цепь терактов, в результате которых принадлежность к исламу в западном общественном мнении стала ассоциироваться с терроризмом. И хотя большая часть здравомыслящих людей с самого начала решительно отвергала такую ассоциацию, атмосфера подозрительности и недоброжелательства вокруг европейских мусульман после убийства Тео ван Гога в Амстердаме (2004) и взрывов в Мадриде (2004) и Лондоне (2005) лишь сгустилась. Размежеванию поспособствовала также публикация в датской газете Jyllands-Posten карикатур на Пророка (2005), воспринятая как оскорбительная и недопустимая одними и как нормальное проявление свободы слова другими. Серия последующих скандалов такого рода лишь подтверждала глубокое различие позиций[11]. Новый геополитический контекст определил существенные трансформации и в восприятии мусульман в Европе, и в их самовосприятии. Они стали представляться как агенты ислама в неисламском мире.

Наряду с тектоническими сдвигами в мировой политике существенным в этой трансформации было и то обстоятельство, что к концу 1980-х выросли дети, родившиеся в семьях исламских мигрантов. Так называемое второе поколение мигрантов являет собой любопытный парадокс. Будучи в религиозном отношении гораздо дальше от исламской традиции[12], чем их родители, они в политическом отношении зачастую выступают гораздо более активными адептами ислама. Если родители стремились вести жизнь в согласии с предписаниями Корана, стараясь при этом быть как можно менее заметными, то дети, родившиеся и социализировавшиеся на Западе, как правило, не являясь ревностными мусульманами в быту, готовы громко заявить о себе как о представителях ислама.

Итак, ислам превратился в идентификационный маркер. Независимо от того, каково значение ислама как системы ценностей и регулятива поведения для тех или иных индивидов, их отождествление себя с мусульманами влечет за собой целый ряд ощутимых последствий в повседневной жизни. Это, например, возможность быть дискриминированным, выделенным из общей массы — будь то явно (неонацистами на улице) или неявно (менеджером по персоналу, отказывающем в приеме на работу). Это ожидания окружения, касающиеся как бытового поведения («а что это ты вино пьешь, тебе же нельзя?»), так и реакций на политические события. Если ты не идешь на демонстрацию против публикации карикатур на Пророка или выпуска антиисламского фильма — ты неправильный мусульманин. А если ты на нее идешь — это лишнее доказательство того, что ты не принадлежишь «нам». Эдвард Саид (по религиозной принадлежности, кстати, христианин) пережил в свое время шок, связанный с коллизией идентификаций. Когда началась Шестидневная война, прохожие на улицах обращались друг к другу с вопросом «как там наши?». Этот вопрос американцы ничтоже сумняшеся задавали и ему, профессору Колумбийского университета. Но только он, будучи палестинцем, никак не мог отождествить себя с «нашими», которые имелись в виду.

За почти полвека, истекшие с тех пор, идентичности еще более политизировались.

Рациональная озабоченность или логика фобии?

Опасения перед «исламизацией» Европы двоятся. Они, так сказать, двухслойны. Первый слой — это страх перед политическим доминированием ислама, второй связан с опасениями культурного свойства.

В первом случае людям кажется, что увеличение доли мусульман рано или поздно приведет к изменению конституционного строя европейских государств. Во втором случае речь идет о том, что, чем больше в Европе будет мусульман, тем выше вероятность вытеснения европейских норм и ценностей и образа жизни неевропейскими, импортированными из стран исламского мира.

Насколько оправданны подобные страхи? Начнем с политического слоя. Демонтаж либеральной демократии в пользу некоего варианта халифата не грозит Европе уже по той причине, что такого сценария не желают сами европейские мусульмане. (Разумеется, за исключением малочисленных групп исламских фанатиков[13].)

Вопреки устойчивому мифу о том, что ислам не допускает различия приватного и публичного, миллионы европейских мусульман доказали, что они умеют проводить такое различие. То есть жить в обществе по светскому закону, оставляя вопросы веры для частной жизни[14].

Более рациональный характер носят опасения перед возможным превращением ислама в политически организованную силу. Ислам уже является фактором политической жизни в ряде европейских стран. Однако, во-первых, действие этого фактора никак не назовешь деструктивным. Мусульманский электорат поддерживает исключительно партии политического мейнстрима. (За маргиналов, в том числе тех, кто выдвигает «исламскую» повестку дня, практически не голосуют.) Во-вторых, граждане с мусульманской идентификацией далеки от политической консолидации. Их объединению на почве конфессиональной общности препятствует и структура ислама как религии, и взаимное неприятие между различными группировками. То, что неискушенному наблюдателю кажется единым политическим телом («мусульманской диаспорой»), на деле состоит из мириад группировок, друг другу не доверяющих и друг с другом враждующих.

Отсюда проистекает невероятное множество организаций, претендующих на представительство ислама как такового, но на деле представляющих ту или иную деноминацию или ту или иную этническую группу. Противоречия между ними столь глубоки и непримиримы, что попытки сформировать некую зонтичную исламскую организацию, как сверху, со стороны государства[15], так и снизу, всякий раз заканчиваются крахом.

Так, например, громкое название «Центральный совет мусульман в Германии» (Der Zentralrat der Muslime in Deutschland) не должно вводить в заблуждение. Его авторитет признается четырьмястами исламскими религиозными и культурными центрами, зарегистрированными в Федеративной Республике[16], тогда как всего их — около 2,5 тысячи[17].

К числу старейших относится Союз исламских культурных центров (Verband der Islamischen Kulturzentren). Он представляет на самом деле только турецкие центры, причем ориентированные на синтез ислама с принципами кемализма. Еще более тесным образом аффилированы с Турцией Турецко-исламский союз по делам религии (Ttirkisch-Islamische Union der Anstalt fur Religion, по-турецки Diyanet I§leri Turk-Islam Birligi, отсюда аббревиатура DITIB) и Исламское сообщество Мили Гёрюш (Islamische Gemeinschaft Milli Gortis). Между тем мусульмане нетурецкого происхождения формируют собственные объединения (например, Союз исламских боснийских общин в Германии). Отдельное представительство имеют алевиты (Алевитское объединение Германии, куда входят около ста организаций общей численностью 20 тысяч человек). У шиитов, разумеется, свои организации, в частности Исламский центр в Гамбурге, возникший в 1953 году при поддержке Ирана. Существует и множество организаций, отражающих интересы женщин: Образовательный центр для мусульманских женщин (Begegnungs- und Fortbildungszentrum muslimischer Frauen), Центр по изучению проблем женщин-мусульманок (Zentrum fur islamische Frauenforschung und Frauenforderung), Сеть мусульманских женщин (Netzwerk fur islamische Frauen), рабочая группа «Мусульманские женщины в обществе» (Arbeitsgemeinschaft Muslimischer Frauen in der Gesellschaft) и т. д.

Что касается организаций, создаваемых по инициативе властей, то первая в этом ряду — Мусульманский совет (Islamrat). Он был сформирован в 1986 году и задумывался как общая организация для всех живущих в Германии мусульман независимо от этнической принадлежности. Собрать под одной крышей удалось 23 организации. Тон здесь задавала Мили Гёрюш. В 2007 году немецкие власти создали Координационный совет мусульман (Koordinationsrat der Muslime), членами которого стали как спонсируемый правительством «зонтичный» Исламский совет (Islamrat), так и ряд крупных организаций, сформированных снизу. Было заявлено, что ежегодно — под патронажем Министерства внутренних дел — будет собираться Немецкая исламская конференция (Deutsche Islamkonferenz). Однако уже в 2008 году вышеупомянутый Центральный совет мусульман вызвал скандал, отказавшись принять участие в ее работе.

Право Мусульманской ассоциации Великобритании (Muslim Association of Britain) представлять британских мусульман оспаривается Мусульманским советом Великобритании (Muslim Counsel of Britain). Мусульманский совет, в свою очередь, не может претендовать на право говорить от имени большинства британских мусульман, ибо это право ставится под вопрос множеством других объединений. Среди них Британский мусульманский форум, Мусульманский парламент Великобритании, Исламская миссия, Исламский совет Европы, Исламское общество Великобритании, Исламская партия, Мусульманская ассоциация Англии и т. д.[18] Всего около 2,5 тысячи организаций. Более двух тысяч исламских организаций действуют во Франции — так же, как и в соседних странах, отличных друг от друга по многим параметрам. Собрать их под одной «зонтичной» правительство пыталось не раз. Сначала в 1990-м, но детище скончалось, просуществовав два года; затем в 1993-м — новая организация развалилась через три месяца; наконец, в 2002-м был создан Французский совет по делам исламского культа (Conseil Frangais du Culte Musulman). Надо ли говорить, что его право представлять французских мусульман не признается множеством авторитетных исламских лидеров?[19]

Итак, политически консолидированного сообщества европейских мусульман на настоящий момент не существует, и не похоже, что оно сложится в будущем.

Второй слой страхов перед исламизацией Европы — это неуправляемое развитие культурных изменений, чреватое изменением отношений культурного «баланса сил». Похоже, что такая угроза тоже надуманна. Хотя бы по чисто демографическим причинам. Доля мусульман в структуре населения ЕС в настоящий момент составляет 3,2 %. Учитывая более высокие темпы рождаемости среди мусульман, через двадцать лет эта доля вырастет до 6—7 %. Даже если экстраполировать сегодняшнюю демографическую динамику еще на четверть века вперед (чего, кстати, делать нельзя, поскольку репродуктивное поведение нового поколения не повторяет репродуктивного поведения родителей), доля мусульман в Евросоюзе не превысит 15 %. Для установления культурной гегемонии явно маловато.

Но суть дела заключается, конечно, не только и не столько в демографических показателях. Сам подсчет соотношения различных конфессиональных групп в структуре европейского населения — предприятие сомнительное. Сомнительное потому, что, пускаясь в это предприятие, мы отвлекаемся от действительных общественных отношений. А это отношения между реальными людьми, а не между статистическими фикциями.

Возьмем для иллюстрации женщин турецкого происхождения, живущих в Германии. С точки зрения статистики они — представительницы «немецких мусульман». Но за этой категорией скрываются, среди прочего, десятки тысяч секуляризированных и эмансипированных личностей — выпускницы университетов, ставшие врачами, менеджерами, предпринимателями, журналистами, учителями, театральными режиссерами, дизайнерами и т. д. Мне возразят, что таких — меньшинство. Но и мусульманки, которые в силу отсутствия образования ограничены пространством семьи, тоже далеко не являются эмиссарами «исламской культуры». И здесь мы подходим к гендерному измерению вопроса о мусульманах в Европе.

Многие проблемы, которые «фреймируются»[20] как конфессиональные (убийства чести, принудительные браки), на деле представляют собой проблемы гендерные и социокультурные. Мужчины из стран Южной Азии, Северной Африки и Ближнего Востока (кстати, не только мусульмане) часто придерживаются патриархальных взглядов на семью. Они считают нормой «держать женщину в подчинении», а именно: контролировать ее сексуальность, следить за ее поведением (не выпуская на улицу без сопровождения родственников-мужчин), решать за нее, как ей следует одеваться и за кого выйти замуж. Между тем многие женщины из упомянутых стран так не считают, и уже в силу этого обстоятельства являются потенциальными (а иногда и реальными) союзниками европейских либералов. В последние полтора десятилетия все больше женщин-мусульманок сотрудничает с организациями гражданского общества. В их повестке дня: противодействиедомашнему насилию (символическому и физическому), борьба с принудительными браками, расширение социальных возможностей женщин-мигрантов (доступ к образованию и, как следствие, к оплачиваемому труду)[21].

Есть, правда, еще один фактор в отношении европейцев к мусульманам, который прямо не связан с опасениями «исламизации», но способствует атмосфере недоверия и подозрительности по адресу мусульман. Это формирование выходцами из исламских стран закрытых изолированных сообществ, существующих параллельно сообществу принимающей страны.

«Параллельное общество»

Мигрантские анклавы (или, в другой терминологии, «добровольные гетто») стали возникать в спальных районах крупных городов во время экономического бума 1960-х. Иммигранты из исламских стран — составная часть таких анклавов. Львиная их доля живет либо в местах, где расположено муниципальное жилье (часто неподалеку от промышленных зон, где они были трудоустроены), либо в «непрестижных» городских кварталах и пригородах с низкой арендной платой. Например, треть выходцев из арабских стран в Германии (марокканцы, в частности) живут в Рурской области, где расположены горнодобывающие и химические предприятия, давшие им работу[22]. Большая часть магрибинцев во Франции — обитатели пригородов Парижа и Марселя (крупных промышленных центров, в массовом порядке привлекавших в свое время рабочую силу из Северной Африки).

Аналогичная картина наблюдалась в Нидерландах и в Бельгии: некогда экономически активные зоны в эпоху «деиндустриализации» стали превращаться в зоны депрессивные. Обитателями же этих зон к середине 1970-х оказались по большей части выходцы из Турции и Марокко.

Около половины пакистанцев в Великобритании проживают в районе Большого Лондона. Причина тому — резко упавшие цены на жилье в домах старой застройки после окончания Второй мировой войны. Англичане стали в массовом порядке покидать этот район, а в ветхие и, как считалось, не подлежащие ремонту дома заселились мигранты из Пакистана[23]. Они оказались успешными в сфере мелкого и среднего бизнеса, тем самым вписавшись в местную систему разделения труда.

Таким образом, то, что в глазах внешнего наблюдателя выглядит не иначе как результат желания иммигрантов из исламских стран «селиться компактно» и «образовывать анклавы», зачастую объясняется более приземленными мотивами.

Кстати, как раз желание жить рядом друг с другом в «мусульманской среде» зачастую отсутствует — в силу напряженных отношений между различными этническими группами, о чем мы упомянули выше. Так, алжирцы, как правило, негативно относятся к тунисцам (считая их предателями-коллаборационистами) и чуть лучше, но с недоверием, к марокканцам. Берберы стремятся отделить себя от арабов, рассматривая их (а) как завоевателей, лишивших берберов независимости, и (б) как варваров[24]. В Великобритании чернокожие мусульмане с Карибских островов легко сходятся с чернокожими африканского происхождения, независимо от их религиозной принадлежности, зато враждуют с единоверцами из Пакистана[25].

Что касается отчуждения между автохтонным населением и «мусульманским сообществом», то оно возникло в силу многих причин. Религиозная принадлежность необязательно является главной в числе этих причин. Религия выступает здесь как маркер различия. Давайте присмотримся, какие различия она маркирует.

Во-первых, это различия в социальном статусе, в районе проживания, в уровне образования и в вытекающих отсюда различиях в доступе к социальным ресурсам.

Во-вторых, это опыт дискриминации — прежде всего на рынке труда. Де-юре дискриминация, конечно, запрещена, но де-факто она существует. Претендент на хорошее рабочее место, опознаваемый как мусульманин, имеет меньше шансов получить это место, чем представитель культурного большинства[26]. В-третьих, это социально-психологический климат. Недоверие, скрытое недоброжелательство, а иногда и открытая враждебность (в виде нападений скинхедов и неонацистов) — это повседневная реальность мигрантов, фенотипически отличных от «автохтонов». Живя в такой атмосфере, выходцы из мигрантской среды вырабатывают форму сознания и поведения, которую специалисты называют «репульсивной идентичностью». На недоверие окружения они отвечают недоверием, что влечет за собой новый виток их изоляции. В-четвертых, это различия социокультурные. Но они не проистекают из культурно-исторических традиций. Субкультура молодежи неблагополучных пригородов оторвана от всяких традиций. Она замешана на фрустрации и выражает себя в демонстративной агрессивности, готовности к насилию, отказе от «буржуазных» ценностей и при этом в стремлении иметь те же материальные блага, что и буржуазный средний класс. Часть этой молодежи вовлечена в полукриминальную или криминальную деятельность и потому имеет неприятный опыт общения с полицией. Концентрация озлобления в этой среде такова, что для очередного его выплеска достаточно мелкого повода. Так называемые racial riots, сопровождаемые поджогами и мародерством, случаются в Великобритании раз в 5—7 лет. Религиозной мотивировки здесь не наблюдается. Бесчинства в парижских пригородах, приковывавшие внимание мировой прессы осенью 2005 года, тоже не были ни чем-то из ряда вон выходящим (необычным был лишь масштаб беспорядков), ни религиозно мотивированным[27].

Несовместимость каких ценностей?

Мировоззрение и ценностные ориентиры реальных членов общества намного сложнее, чем это предполагается схемой «войны культур» (она же — «война идентичностей»). На фронтах этой мифической войны сталкиваются две сконструированные сущности — принимающее сообщество (по определению либеральное) с одной стороны и мусульманское сообщество (по определению нелиберальное) — с другой.

Между прочим, как ни забавно это прозвучит, проблемы совместимости с ценностями либеральной демократии возникают не только у приверженцев ислама. Почти любое религиозно окрашенное сознание, строго говоря, несовместимо с такими — базовыми для либеральной демократии — ценностями, как отделение церкви от государства или приоритет индивидуальных прав человека перед предписаниями, исходящими от коллектива. Более того, в конфликт с ценностями либеральной демократии входят все идеологии, не разделяющие основоположений политического либерализма — радикальные консерваторы и коммунисты, анархисты и протестантские фундаменталисты, не говоря уже о нео- и криптофашистах. Но достоинство и сила либерально-демократического государства в том и состоит, что оно способно формировать публичную сферу, в которой есть место для сосуществования и выражения любых мнений, в том числе не очень либеральных. Единственное ограничение — это запрет на насилие и призывы к свержению конституционного строя.

В комментариях к статье в газете The Telegraph (в которой сообщалось о возросшем числе живущих в Британии мусульман и задавался вопрос о судьбе либеральной демократии[28]) многие читатели высказывались вот в каком роде. А в чем, собственно, проблема? Почему мы думаем, что либерально-демократическое государство должно пострадать от того, что на его территории окажется большая доля граждан с исламской идентичностью? Разве ценности, исповедуемые этими людьми, представляют угрозу основаниям демократии? Если задаться целью их перечислить, мы получим культ семьи, уважение к старшим, воздержанность, законопослушание, отрицание половой распущенности. Правда, сюда надо добавить неодобрительное отношение к чрезмерной женской эмансипации (например, рождению детей вне брака или рукоположению женщин в священники) и неприятие однополых браков. Но точно такие же взгляды высказывают, например, католики. Мы ведь не считаем, что их присутствие среди нас угрожает будущему демократии. Такого рода комментарии — обычное явление и на других англоязычных информационных ресурсах, на которые мне доводилось заходить, от Independent до London Review of Books.

Присутствие мусульман в Западной Европе породило неожиданные идеологические союзы и идеологические водоразделы. Обнаружилось, в частности, что мировоззренческая схизма пролегает не только и не столько между христианским (точнее, постхристианским) принимающим сообществом и иммигрантами-мусульманами, сколько между верующими и так называемыми практикующими материалистами. Иными словами, ценностное размежевание упирается в секуляризацию европейских обществ и в порожденную секуляризацией культуру. Решительное вытеснение религии в приватную сферу привело к торжеству агрессивно-материалистической консюмеристской культуры, не знающей иных ценностей, кроме безудержного потребления. Противостояние этой культуре сегодня — удел религиозно ангажированных людей, независимо от конфессиональной принадлежности. В результате возникает контроверза: культура консюмеризма и гедонизма с одной стороны, культура, ориентированная на религиозные идеалы, — с другой. Не случайно официальные представители Ватикана не раз апеллировали к мусульманам как своим естественным союзникам в отстаивании нематериалистических ценностей. Не случайно также и то, что во время дебатов вокруг пресловутого «закона о платках» во Франции в 2004 году против принятия этого закона выступили и католические священники, и часть раввинов. А когда запрет на ношение религиозных символов все-таки был введен, девочек, отказавшихся снять хиджаб, приняли в католические школы.

От страха перед исламизацией к исламофобии

Тема грядущей исламизации Европы является для многих участников российских дискуссий своего рода козырной картой. Дескать, вы же видите, к чему приводит попустительство по отношению к иммигрантам вообще и к иммигрантам, представляющим чуждую нам религию, в частности[29]. Европа уступает под натиском эмиссаров мусульманского мира, стремительно утрачивая свою культурную идентичность.

В рассуждениях подобного рода происходит смешение двух разных проблем. Одна проблема — это соотношение исламских норм и ценностей с конституционным строем принимающих стран. Другая проблема — это соотношение исламского образа жизни (что бы под ним ни понималось) с образом жизни принимающего общества[30]. Характерный пример смешения этих проблем: рассуждение в логике «допустите сегодня хиджаб — завтра получите законы шариата».

Все непривычное раздражает. Сам факт появления рядом с нами других (иначе одетых, иначе молящихся и т. д.) воспринимается как неудобство. Но о чем все-таки идет речь? Если о перспективе изменений привычного социокультурного ландшафта, то с этим неудобством придется смириться. (А нежелание с ним мириться называется «ксенофобией».) Если же речь идет об угрозах основаниям либеральной демократии, то эти угрозы необходимо предупреждать и устранять. В частности, блокируя влияние на общество тех, кто ставит под сомнение конституционные основания либеральной государственности[31]. Сами по себе символы исламской идентичности (тот же хиджаб) никоим образом не указывают на враждебность демократическому строю. А вот усмотрение в этих символах подобной враждебности — типичное проявление ущербной логики. Из ношения хиджаба экстремизм никак не вытекает. Важно, что в головах, а не что на головах.

Так что давайте определимся, что нас, в конце концов, заботит — совместимость исламских практик с устоями демократии или с привычной нам культурной повседневностью? Что нас, в сущности, тревожит — опасность, исходящая от другого, или другой как таковой? Или, выражаясь иначе: другой нас раздражает потому, что представляет угрозу государственно-общественному устройству, или просто потому, что он другой?

Может быть, стоит, положа руку на сердце, признать, что, отождествляя «мусульманина» с потенциальным террористом, мы попросту оправдываем собственные фобии? Выдаем нежелание жить в неудобном окружении за озабоченность судьбой демократии?

Главным продуцентом и распространителем антиисламских фобий выступают, конечно, крайне правые. Именно их активисты вбрасывают в медийное поле сюжеты, долженствующие поддерживать в общественном сознании образ мусульман как «пятой колонны», которая находится в считанных минутах от захвата культурной и политической власти[32]. Любопытно, однако, что у ультраправых есть визави по ту сторону идеологических баррикад. Это исламские фундаменталисты. Казалось бы, перед нами антиподы. Однако в своей фиксации на фантоме исламизированной Европы они зачастую совпадают в своих оценках — и числа европейских мусульман (многократно его преувеличивая), и степени их религиозности (так же многократно завышая уровень посещаемости мечетей). Более того, как не раз подмечали исследователи, в отношении европейских правых радикалов к радикальным исламистам проглядывает если не симпатия, то эмпатия. И дело здесь не только в презрении к смерти и к материальной стороне существования, но и в глубинном сходстве базовых фантазий экстремистов. Самая важная из них — тоска по культурной чистоте, вера в твердую и неизменную «идентичность», угроза размывания которой исходит от иммигрантов[33].

Очень похоже, что тема исламизации Европы выступает как заместитель идиосинкразии европейцев по отношению к исламскому миру вообще и к иммигрантам-мусульманам в частности. Она в значительной мере связана с событиями 11 сентября и последовавшей серией терактов. С тех пор восприятие европейских мусульман нагружено (гео)политическими коннотациями. В глазах немусульман они предстают как агенты антиамериканских и, шире, антизападных центров власти.

Нелепое уравнивание ислама с терроризмом мы выносим за скобки. Тем не менее образ мусульманина как потенциального члена организаций типа «Аль-Каиды» достаточно прочно закрепился за живущими в Европе выходцами из исламского мира. И пусть этот образ не имеет отношения к 99,9 % реальных иммигрантов-мусульман, их подозрение в симпатиях к «антизападным силам» (а отсюда лишь один шаг до поддержки «мирового терроризма») имеет под собой почву. Ведь значительная часть европейских мусульман весьма критично настроена к внешней политике Североатлантического альянса и не скрывает этого. Но здесь требуется уточнение.

Мусульмане — не единственная группа, выражающая критическое и даже враждебное отношение к внешнеполитическому курсу НАТО. Достаточно вспомнить двухмиллионную демонстрацию в Лондоне (и почти столь же многочисленную в Мадриде) против военных действий в Ираке или массовые протесты немцев, итальянцев и французов в связи с поддержкой Соединенными Штатами действий Израиля на оккупированных территориях.

У нас любят вспоминать кадры, демонстрировавшие толпы ликующих палестинцев, узнавших о взрывах в Нью-Йорке и Пентагоне 11 сентября 2001 года. Но почему-то при этом не вспоминают, сколько людей в России (совсем не мусульманского вероисповедания), получив это известие, если не ликовало, то злорадно потирало руки.

Таким образом, дело заключается в политико-идеологическом размежевании, а не в манифестации культурной несовместимости. Антиамериканская, антиимпериалистическая и антиизраильская настроенность иммигрантов-мусульман — феномен политический, а не культурный. Его источник — в противоречиях современной мировой политики, а не в «цивилизационной» принадлежности тех, кто ставит под сомнение геополитическую позицию, занятую США и их европейскими партнерами.

Почему американцы не боятся исламизации?

По контрасту с Европой в Северной Америке тема «исламизации» не является предметом общественных дискуссий. Она муссируется лишь на маргинальных веб-сайтах. Публику гораздо больше волнует тема грядущего доминирования испаноязычного населения[34]. Почему?

Первое, что приходит на ум — это особенности устройства американской публичной сферы. Общество в Соединенных штатах в гораздо большей степени религиозно, чем общества в большинстве стран Западной Европы, и в то же время американское государство гораздо более секуляризировано, чем европейское. С одной стороны, здесь не получил широкого распространения агностицизм (не говоря уже об атеизме). Согласно опросам, более 90 % американцев считают себя верующими; в каждом американском городе огромное множество церквей различных христианских конфессий, вокруг которых организуется жизнь соответствующих общин; официальная риторика пронизана апелляциями к Богу и Его милости; существует устойчивый консенсус относительно невозможности для атеиста баллотироваться на президентский пост. С другой стороны, государство в США выдерживает строгую дистанцию по отношению к религиозной жизни своих граждан — не в пример многим европейским[35].

Что отсюда следует для мусульман? Во-первых, публичное проявление религиозности в американском контексте не воспринимается как вызов. Согласно опросам почти половина населения США — 47 % — посещает церковь хотя бы раз в неделю. А тех, кто «редко» или «почти никогда не» бывает в церкви, среди американцев всего 8 %[36]. Конечно, на эти цифры можно смотреть скептически. Ведь они показывают не количество людей, действительно посещающих или не посещающих церковь, а количество людей, решивших утвердительно или отрицательно ответить на вопрос интервьюера. И все же цифры эти кое-что отражают. Они, в частности, позволяют сравнить умонастроения в различных обществах. В европейских странах соотношение между регулярно посещающими церковь и теми, кто этого (почти или никогда) не делает, совсем иное: примерно 10—15 % первых и 50—60 % вторых. В Великобритании более 40 % граждан относят себя к неверующим.

Так что недаром один мусульманин, сравнивая Америку с Европой, заметил: «если ты здесь скажешь, что наступило время для молитвы, на тебя не посмотрят как на сумасшедшего[37]. Во-вторых, принцип равноудаленности государства от религиозной жизни граждан — поначалу, конечно, адресованный лишь протестантам различных конфессий — в Америке распространяется на носителей всякой иной веры, ислама в том числе. Мечети в этой связи столь же органично вписываются в городской ландшафт, как синагоги и пагоды.

Однако особенность устройства публичного пространства — не единственная причина равнодушия жителей Нового света к разговорам об «угрозе исламизации». Не менее важное обстоятельство в этой связи — состав мусульманского населения, переезжающего на постоянное жительство за океан. Это в большинстве своем квалифицированные специалисты, отбираемые благодаря системе квот, а также политические иммигранты, бежавшие от преследований в своей стране. Они, как правило, без особого труда вливаются в ряды местного среднего класса[38]. Эта черта резко отличает их от мусульманского населения Европы, значительную часть которого составляют иммигранты из бедных районов Северной Африки, Турции и Ближнего Востока, и образует своего рода «этнический андеркласс». Отсюда проистекают проблемы, связанные с (объективной) социально-экономической маргинализацией этих людей, но описываемые как результат их (субъективного) «нежелания интегрироваться».

Ислам в контексте (пост)современного религиозного сознания

Во избежание подозрений в вульгарно-марксистской редукции я хотел бы подчеркнуть, что не пытаюсь вывести все общественные противоречия из экономического базиса. Идеологическое и культурное измерение этих противоречий ни в коем случае не стоит сбрасывать со счетов. Трения на почве различий в представлениях о благе — элемент повседневности европейских городов. Сюда относятся оживленные дебаты по поводу признаваемых государством праздников (в частности, Рождества), и по поводу регулирования семейных споров (судов «шариата»), и по поводу границ свободы слова (где заканчивается свобода слова и начинается оскорбление религиозных чувств?)[39].

Особенно острый характер подобные трения приобретают там, где в игру включаются люди крайних взглядов, сделавшие из религии политический инструмент. Я имею в виду в первую очередь исламских радикалов.

И все же я думаю, что истоки проблемы, формулируемой как «проблема исламского экстремизма», лежат не в религии как таковой. Они связаны с явлением, которое социологи описывают в терминах «революционизированной религиозности», или, если угодно, религиозно окрашенного революционаризма.

Исламский радикализм, заявивший о себе на рубеже XX—XXI столетий, представляет собой своеобразный вариант левой идеи. Это гремучая смесь упрощенного представления о социальной справедливости и отдельных положений учения Пророка, получившая распространение на Ближнем Востоке, в Южной Азии и в ряде стран Африки[40]. В последнее десятилетие у этого идеологического коктейля появилось немало потребителей и среди европейской иммигрантской молодежи исламского происхождения[41].

Разумеется, доля исламских радикалов среди мусульман ничтожна. Разумеется также, что их воззрения отторгаются подавляющим большинством иммигрантов-мусульман. Тем не менее именно их акции создают образ «мусульманского сообщества» как постоянного источника угроз[42].

Было бы упрощением, кстати, увязывать рост популярности исламского радикализма с ухудшающимися материальными условиями жизни этих молодых людей. Некоторые из них не только не бедствуют, но и могут считаться вполне состоявшимися членами общества. Однако внешняя успешность не мешает им симпатизировать экстремистским организациям и даже вступать в их ряды.

Нам не дано знать, что происходит в голове пятнадцатилетнего подростка или двадцатилетнего юноши, когда он начинает воображать себя воином ислама и мстителем за всех жертв «шайтана номер один»[43]. Ровно так же нам не дано знать, что происходило в голове Тимоти Макфейна или подручных Секо Асахары, когда они решились на свои злодеяния. Мы знаем лишь, что в их превращении в террористов определенную роль играли религиозно-идеологические мотивы.

Между прочим, обе упомянутые выше фигуры — и христианин Макфейн, и буддист Асахара — имеют прямое отношение к другому феномену, анализ которого обещает пролить свет на «проблему исламского экстремизма». Это (пост)современный кризис религиозного сознания вообще. Дело, таким образом, не в исламе, а в изменении паттернов религиозного поведения, коснувшемся всех религий[44]. Отрицание институционализированного авторитета, демонстративный нонконформизм, индивидуализация, склонность к «экстремальным» формам поведения — аналогичные процессы наблюдаются во всех религиях, от индуизма до протестантизма и от иудаизма до католичества[45]. Вспомним о радикальных проповедниках «харизматического христианства» в Европе и в обеих Америках, о воинствующих шиваистах в Индии, нападающих на иноверцев, о христианских фундаменталистах в США, расстреливающих хирургов за аборты, о пасторе Терри Джонсе, периодически устраивающем сожжения «неправильной» книги, или об ультраортодоксальных иудеях в Израиле, бросающих «коктейли Молотова» в видеотеки за распространение богохульных фильмов. Итак, опасность «исламизации» Европы представляется надуманной по двум причинам. Во-первых, для того чтобы изменить диспозиции в отношениях политического и культурного господства, мусульман в Европе попросту слишком мало. У страха, конечно, глаза велики, но даже через полвека представители ислама не наберут «критической массы» для выполнения такой задачи. Во-вторых, такой задачи, строго говоря, никто перед собой не ставит. Отдельные группы радикалов не в счет. Они маргинализированы даже в среде своих единоверцев. Подавляющее большинство европейских мусульман стремятся в жизни к тем же целям, что и их сограждане с иной культурной идентификацией.

[1] Данные очень разнятся в зависимости от источника и от избранной им методики подсчета (и не в последнюю очередь — от идеологических предпочтений источника). Кстати, цифра в 15 млн была приведена в справке, составленной девять лет назад «Отечественными записками» (см.: Мусульмане на Западе. Справка // Отечественные записки. 2003. № 5 (13)). Примечательно, что аналитики Еврокомиссии приводили в тот же период меньшую цифру — 13 млн (см.: European Commission. Muslims in the European Union: Discrimination and Islamophobia. EUMC. 2006. P. 8).

[2] На территории Восточной Европы мусульмане живут многие века. Помимо Албании и края Косово в Сербии это Болгария, Греция, Македония и Босния.

[3] Ради точности стоит заметить, что въезд во Францию из Алжира начался еще на рубеже XIX—XX столетий.

[4] Пожалуй, самый знаменитый из новообращенных — бывший марксист Роже Гароди, объявивший о своем переходе в ислам в начале 1970-х.

[5] По данным соцопросов, к «неверующим в Бога» относят себя 40 % магрибинцев во Франции и 30 % турок в Германии. См.: Soysal Y. N. Changing Parameters of Citizenship and Claims-Making: Organized Islam in European Public Spheres // Theory and Society. Vol. 26. No. 4. August 1997. P. 52.

[6] Так, о своем посещении мечети (как регулярном, так и нерегулярном) сообщают всего 16 % живущих во Франции выходцев из стран Северной Африки (см.: Филиппова Е. Французы, мусульмане: в чем проблема? // Этнографическое обозрение. 2005. № 3).

[7] См.: Gellner E. Muslim Society. Cambridge, NY: Cambridge University Press, 1981.

[8] Исключение — шиитский ислам, где такая иерархия существует.

[9] См.: Михалева А. В. Мусульманская элита Берлина // Полис. 2006. № 4. С. 147—158; Абрамова И., Шюль К. Арабская миграция в Германию: стимулятор экономического роста или социальная и культурная угроза? // Азия и Африка сегодня. 2003. № 10. С. 15—22; Деминцева Е. Б. Быть «арабом» во Франции. М.: Новое литературное обозрение, 2008.

[10] Напомним, что речь идет о публикации книги писателя индийского происхождения Салмана Рушди «Сатанинские стихи» (1988), за которой последовала фетва духовного лидера Ирана аятоллы Хомейни (февраль 1989), призывавшая предать автора смерти за оскорбление ислама.

[11] Впрочем, здесь требуется ряд оговорок. Во-первых, и видеоролик Fitna («Смятение»), выпущенный крайне правым голландским политиком Гертом Вилдерсом в 2008-м, и видеофильм «Невинность мусульман», созданный американскими ультраконсерваторами в 2012-м, вызвали неоднозначную реакцию со стороны европейской общественности, а в Америке — почти единодушное осуждение. Вилдерс был привлечен к суду (хотя и был оправдан). Во-вторых, общественные дискуссии велись в основном вокруг вопроса о рамках свободы слова и об ответственности за злоупотребление ею; по вопросу же о (деструктивном) мессидже подобных акций сложился консенсус. В России, напомним, фильм «Невинность мусульман» был признан судом экстремистским (а значит, подпадающим под соответствующую статью УПК).

[12] Как отмечает российский социальный антрополог Екатерина Деминцева, исследовавшая «бёров» (магрибинскую молодежь во Франции), «из 65 % назвавшихся мусульманами всего 25 % практикующие; 40 % ставят в один ряд свою национальность и религию, не отделяя друг от друга эти понятия; для 20 % ислам стал частью методов семейного воспитания, но не более того. Те, кто видит себя состоявшимся французом, отвергают ислам как религию, мешающую им влиться в европейское общество (таких 10 % из числа опрошенных). 75 % считают свою принадлежность к исламу условной, представляющей одну из составляющих их идентичности; 17 % посещают мечеть для того, чтобы доставить удовольствие родителям (...), и лишь 7 % ходят туда по собственному убеждению». См.: Деминцева Е. Б. Быть «арабом» во Франции. М.: Новое литературное обозрение, 2008. С. 120—121.

[13] См. Laurence, J. Managing Transnational Islam: Muslims and the State in Western Europe // Craig Parsons and Timothy Smeeding (eds.), Immigration and the Transformation of Europe. Cambridge: Cambridge University Press, 2006. P. 253—275. Примечательно, что если в оригинале речь идет о «менеджменте», «управлении» транснациональным исламом (причем желаемой «управляемости» европейским государствам, по мнению автора, в значительной мере удалось добиться), то русский перевод уже своим заголовком настраивает скорее на алармистскую волну. См.: ЛоуренсД. Как совладать с транснациональным исламом? // Прогнозис: журнал о будущем. 2007. № 1. С. 199—220 .

[14] См.: Mandaville, P. Muslim Transnational Identity and State: Responses in Europe and the UK after 9/11: Political Community, Ideology and Authority // Journal of Ethnic and Migration Studies. Vol. 35. No. 3, March 2009. P. 491—506.

[15] Резон таких усилий понятен: лучше взаимодействовать с одной структурой с единым руководством, чем со множеством структур без единого руководства.

[16] Центральный совет возник в 1994 г. по инициативе снизу и всячески подчеркивает свою независимость от государства. Между прочим, его лидер — этнический немец, принявший ислам, Аиуд Аксель Кёхлер.

[17] См.: Lemmen T. Islamische Organizationen in Deutschland. Bonn: Friedrich Ebert Stiftung, 2000.

[18] Заметим, что первые три из названных организаций являются либеральными и настроенными на сотрудничество с государством. После терактов 7 июля 2005 г. в Британии возник ряд новых организаций, в частности, ставящих своей целью предотвращение религиозно мотивированного экстремизма. Таковы «Британские мусульмане за светскую демократию» и «Прогрессивные британские мусульмане». Более консервативным по идеологии, но также ориентированным на сотрудничество с государством является «Мусульманский парламент Великобритании». Эту организацию часто критикуют, одни — за излишний традиционализм и ригидность, другие — за излишнюю сервильность по отношению к властям. Есть и целый ряд мусульманских организаций, демонстративно отказывающихся от работы под патронажем Home office. См.: Mandaville, P. Global Political Islam. London: Routledge, 2007. P. 295.

[19] См.: Warner, C. M. and Wenner, M. W. Religion and the Political Organization of Muslims in Europe // Perspectives on Politics. September 2006. Vol. 4. No. 3. P. 458.

[20] От слова «фрейм» — теоретическая рамка.

[21] См.: Clarens Sh. From Rhetoric to Practice: A critique of immigration policy in Germany through the lens of Turkish-Muslim women's experience of migration // Theoria. Vol. 56. No. 121. December 2009. P. 57—91.

[22] Абрамова И., Шюль К. Арабская миграция в Германию: стимулятор экономического роста или социальная и культурная угроза? // Азия и Африка сегодня. 2003. № 10.

[23] Плещунов Ф. Мусульмане в Великобритании: поиск новой идентичности // Азия и Африка сегодня. 2008. № 10.

[24] См.: Деминцева Е. Б. Быть «арабом» во Франции. С. 133—134.

[25] См.: Карпов Г. А. Другие англичане: афро-азиатские сообщества в Великобритании // Азия и Африка сегодня. 2010. № 5. С. 53.

[26] Скрупулезный анализ практик неявной дискриминации мусульман среди молодых специалистов, ищущих работу во Франции, см.: Claire L. Adidaa, DavidD. Laitin and Marie-Anne Valfort. Identifying barriers to Muslim integration in France // PNAS. December 28, 2010. Vol. 107, No. 52.

[27] В высшей степени характерно, что массовые поджоги автомобилей коснулись лишь неблагополучных пригородов, тогда как в самом Париже, даже в наиболее этнически пестрых кварталах, все было совершенно спокойно. См.: Маяцкий М. Курорт Европа. М.: Ад Маргинем Пресс, 2009. Гл. 2 «После цунами».

[28] Thompson D. The Muslim population has grown from 1.65 million to 2.87 million since 2001, say researchers. What does this mean for liberal Britain? // The Telegraph. December, 28th, 2010.http://blogs.telegraph.co.uk/news/damianthompson/100069830/the-muslim-population-has-grown-from-1-65-million-to-2-87-million-since-2001-say-researchers-what-does-this-mean-for-liberal-britain/

[29] С той, правда, разницей, что в случае России приходится делать поправку на автохтонный российский ислам. Его носители не иммигрировали к нам, а жили в нашей стране веками. Риторическое разрешение этой коллизии — включение ислама в список «традиционных религий» и настаивание на привязке конфессиональной принадлежности к этнической. Символическое пространство страны делится на территорию «русско-православного» большинства и «тюрко-мусульманского» меньшинства. В то же русло укладывается и странноватое выражение «этнические мусульмане».

[30] От различий внутри этого общества мы отвлекаемся.

[31] О том, что необходимо вовремя выявлять носителей идей терроризма, излишне даже напоминать. Это вообще не предмет обсуждения. Это предмет заботы спецслужб.

[32] Впрочем, подобным экзерсисам предаются не только крайне правые, но и некоторые умеренные правые. Так, депутат от ХДС в немецком бундестаге г-жа Кристина Шредер (ныне министр по делам семьи и молодежи) в своих публичных выступлениях периодически прибегает к метафоре «европейского халифата».

[33] «Тот же острый комплекс жертвы и жалости к самому себе: родная культура разрушается под натиском чуждого культурного нашествия, Европа колонизируется агрессивными чужаками. Как и исламисты, Брейвик выступает ярым сторонником восстановления патриархата, то есть подчиненной роли жешцины, рационального и умеренного применения насилия в педагогических практиках, осуждает гомосексуализм и феминизацию европейского общества. Норвежские женщины, пишет он, хуже мусульманских, поскольку развращены европейской толерантностью — они ведут себя как неразборчивые шлюхи, меняют партнеров, спят с мусульманами, которые смотрят на них сверху вниз и используют для своих сексуальных утех. Подражание врагу у автора манифеста настолько сильно, что удивительным образом стирается сама культурная специфика того мира, который он пытается защитить». Хестанов Р. Правый хук по мультикультурализму // Русский журнал, 3 августа 2011. URL: http://russ.ru/ Mirovaya-povestka/Pravyj-huk-po-mul-tikul-turalizmu

[34] См.: Zolberg A., Woon L. W. Why Islam is Like Spanish: Cultural Incorporation in Europe and the United States // Politics and Society. Vol. 27. No. 1. P. 5—38.

[35] Последние либо допускают такой институт, как государственная церковь, либо позиционируют себя в качестве патрона всех конфессий, признанных на данной территории. В частности, в Скандинавских странах государственной является лютеранская церковь (в Швеции лютеранство утратило статус государственной религии лишь в 2000 г.). В Великобритании монарх одновременно выступает как глава Англиканской церкви (и лишь для англиканских епископов зарезервированы места в палате лордов). В странах же, где подобного института нет де-юре, определенная конфессия — например, католицизм в Италии, Испании и Ирландии — привилегированна де-факто. Это проявляется, среди прочего, в освещении религиозной жизни национальными СМИ, в присутствии священников в армии, их доступе к местам лишения свободы, роли церкви в организации кладбищ и т. д. Что касается государства как патрона всех религий, то в такой роли оно выступает в Бельгии, Австрии и Германии.

[36] См.: Religious Tolerance. Ontario Consultants on Religious Tolerance http://www.religioustolerance. org/rel_rate.htm

[37] См. Ackerman, S. Why American Muslim Haven't Turn to Terrorism. New Republic, 2005. December 12:18-20.

[38] Muslim Americans: Middle Class and Mostly Mainstream. Pew Research Center, Washington, D.C., May 22. См. также сборник статей «Мусульмане в публичном пространстве Америки: надежды, опасения и устремления». М.: Идея-Пресс, 2005.

[39] Многогранную и сбалансированную картину культурных и мировоззренческих размежеваний, связанных с присутствием в Западной Европе выходцев из исламских стран, см.: Наумкин В. Мусульмане на Западе. Статья первая // Международные процессы. 2010. Т. 8. № 2 (23); Статья вторая // Международные процессы. 2010. Т. 8. № 3 (24). С. 31—39.

[40] См.: Ланда Р. Г. Политический ислам: предварительные итоги. М., 2005. (§ 2 главы IV этого основательного исследования доступен в Сети: http://i-r-p.ru/page/stream-library/index-2158. html)

[41] См.: Бурума И. Убийство в Амстердаме: Смерть Тео Ван Гога и границы толерантности. М.: Колибри, 2008.

[42] См: Понамарева А. Мусульмане Европы: прогрессирующий фактор страха // Индекс безопасности. 2007. № 3. С. 61—79.

[43] Все знают, что это США. Для тех, кто забыл, кто считается «шайтаном номер два», напомним, что им стал СССР после ввода войск в Афганистан. В середине 1990-х, после войны в Чечне, эта эстафета перешла к России.

[44] См.: Roy O. Secularism Confronts Islam. Translated by G. Holoch. NY: Columbia University Press, 2007. См. также: Halliday F. Islam and the Myth of Confrontation. London: I. B. Tarius, 1996.

[45] Пожалуй, единственное, чем ислам специфичен, это своей включенностью в мировую политику. Так случилось, что на рубеже XX—XXI столетий именно ислам оказался знаменем глобальной «контргегемонии» — сопротивления условного Юга диктату условного Севера.

Опубликовано в журнале:

«Отечественные записки» 2013, №1(52)

Информация о шведской пенсионной системе выйдет в конце октября на восьми языках в интернете. "Шведские граждане, родившиеся за границей, не подготовлены к пенсии", считает руководитель этого многоязычного проекта в Пенсионном управлении.

Анонсы на международных новостных сайтах должны подготовить людей к тому, что их ждет на пенсии, говорит София Вагнер/ Sofia Wagner, ведущая этот многоязычный проект в Пенсионном управлении/ Pensionsmyndigheten:

- В некоторых языковых группах иммигрантов представления о том, чем занимается Пенсионное управление, а также о своей собственной будущей пенсии, хуже, чем у других. Поэтому мы и хотим предоставить информацию на разных языках. Например, о том, что все, кто работает и имеет постоянный вид на жительство в Швеции, имеет право на пенсию, - говорит она.

Языки, на которых в конце октября 2013 года появится информация о пенсионном обеспечении:

боснийский, хорватский, сербский, турецкий, польский, персидский/ фарси, испанский, сомалийский и английский.

Обращена кампания к лицам в предпенсионном возрасте, то есть к тем, кто приближается к 65 годам - сроку выхода на пенсию по возрасту.

Пенсионное управление купило место для анонсов на международных новостных сайтах, которые открываются, если выходишь на эти сайты из Швеции.

София Вагнер поясняет, что - по идее проекта - эти сайты могли бы посещать новоприбывшие иммигранты, а также шведские граждане с другим родным языком, чем шведский, чтобы там, на этих сайтах и на своем родном языке "примерить" на себя: какую именно пенсию буду получать конкретно я, учитывая лично мой возраст, количество прожитых в Швеции лет, трудовой стаж в Швеции и размеры получаемой в Швеции зарплаты. То есть, на сайте можно заполнить таблицу и подсчитать, демонстрирует София Вагнер:

- Вот страницы на тех языках, о которых я говорила. Текст двойной: на шведском и, например, на испанском. Вписываешь цифры: сколько лет ты работал в Швеции и платил налог. Или сколько лет жил в Швеции, но не работал, - показывает она. Тут надо добавить, что даже если человек и не работал в Швеции по каким-то причинам, то ему все равно полагается пенсия по возрасту. Хотя и минимальная.

Причиной этой кампании является анализ, проведенный Государственным ревизионным управлением: какие группы находятся в "зоне риска", когда речь идет о личных пенсионных сбережениях.

Анализ показал, что к этой "зоне риска" как раз и относятся такие группы, как предприниматели, женщины с низкими доходами и шведские граждане, родившиеся за границами Швеции. То есть, все эти группы рискуют тем, что их пенсия будет очень низкой, если они не будут откладывать деньги на старость в пенсионные фонды.

То есть, вся эта кампания направлена на две группы населения: тех иммигрантов, которые вообще не знают, что имеют право на пенсию в Швеции. И тех, кто думает, что на такую пенсию можно прожить.

Для новоприбывших иммигрантов - в ходе этого проекта - будут специально обучаться "информаторы", которые и должны будут информировать о будущих пенсиях, продолжает София Вагнер:

– Когда мы задаем вопрос: Что вы знаете о пенсиях, то уровень знаний, как правило, очень низкий. Поэтому таким группам иммигрантов нужно давать такую информацию, чтобы они чувствовали себя защищенными, говорит София Вагнер.

Тут стоит, пожалуй, добавить, что в любом случае человек, постоянно проживающий в Швеции и думающий о будущей пенсии, должен быть активен. Ведь для того, чтобы начали выплату причитающейся нам пенсии, надо позвонить, написать, то есть, сообщить в Пенсионное управление, что такого-то числа мне исполнится 65 лет, и я хочу, чтобы Государственная касса страхования начала выплачивать мне мою пенсию. Автоматически, сами по себе, такие выплаты не начинаются.

Активность надо проявлять и, решая вопрос о том, в какие именно пенсионные фонды должна поступать пенсия. Это рекомендуют делать в Швеции с младых лет, с самого начала трудовой деятельности. Человек лично решает, а значит и сам отвечает за то, куда идут те суммы, которые выплачивает работодатель в счет пенсий: в надежные традиционные фонды, где практически нет никакого прироста капитала или в более или менее рискованные фонды, вкладывающие наши деньги в акции. Там можно выиграть, но можно и проиграть.

Активно надо и откладывать - желательно ежемесячно, рекомендуют экономисты - из своей зарплаты деньги в личные накопительные пенсионные фонды. Они станут важным подспорьем на старости. Поскольку пенсия - это всего лишь 60 % от нынешней зарплаты, да и та облагается, как и любой доход 30 % налогом, то рассчитывать на тот же уровень жизни после 65 лет, каким он был, когда Вы работали, не приходится. И к этому тоже надо быть готовым. Не только психологически, но и в материальном отношении.

В дебрях пенсионных фондов различных страховых компаний и банков даже урожденные шведы разбираются с трудом. Уж больно сложная и запутанная эта система. Без советников обойтись трудно, а их услуги тоже стоят денег, да и гарантий никаких. Всё равно Вы сами решаете - Вы и отвечаете за то, куда влóжите деньги и что потом с ними будет. Так что хотя бы элементарные понятия о шведской пенсионной системе на родном для себя языке получить будет совсем не вредно.

Информационная кампания в интернете на 8 языках о шведских пенсиях начнется 28 октября и будет идти до конца этого - 2013 - года.

В качестве одного из примеров сайтов, где появится информация о пенсиях называется шведский двуязычный сайт Al-Kompis, где материалы публикуются на шведском и арабском языках.

Материал обработала Ирина Макридова.

20 октября вступило в силу соглашение между Россией и Боснией и Герцеговиной об упрощении визового режима.

Соглашение было подписано 31 мая 2013 года, пишет РИА Новости.

Теперь граждане обеих стран смогут въезжать на территорию государства без виз на 30 дней в течение каждого периода в 60 дней, начиная с даты первого въезда.

Нововведение открывает широкие перспективы для туристического обмена и способствует укреплению экономического сотрудничества, заявил РИА Новости министр иностранных дел Боснии и Герецеговины Златко Лагумджия.

«Соглашение, которое, по сути, означает введение безвизового режима, является еще одним шагом на пути развития дружественных отношений. Оно укрепит политические, экономические, культурные, спортивные связи», - отметил Лагумджия.

С октября начала действовать официальная программа правительства Венгрии о возможности получения ПМЖ – постоянного места жительства. Гражданам нескольких государств, в том числе России, существенно упрощена возможность получения ПМЖ – при условии инвестиции суммы не менее €250 тыс. в облигации государственного займа с пятилетним сроком погашения.

Возможность получения ПМЖ упрощена для граждан следующих государств: Россия, Украина, Туркменистан, Республика Грузия, Республика Беларусь, Республика Узбекистан, Польша, Словакия, Чехия, Черногория, Сербия, Босния и Герцоговина, Румыния, Хорватия.

Программа представляет собой возможность получения постоянного вида на жительство (на всю жизнь) на территории Венгрии. Данный статус дает право свободно находиться на территории стран Шенгенской зоны.

Номинальная стоимость облигаций для участия в программе составляет €250 тыс., эта сумма будет возвращена инвестору в полном объеме по истечении пяти лет. За оформление статуса взимается дополнительная административная комиссия €50 тыс. €10 тыс. стоит сопровождение московскими юристами данного процесса

Для начала процедуры получения ПМЖ необходимы следующие документы: паспорт (на момент подачи документов срок действия должен быть не менее пяти лет и трех месяцев), свидетельства о рождении и браке в случае семьи и доверенность на адвоката. В результате в течение примерно одного месяца заявитель получает вид на жительство. А через полгода осуществляется подача и получение статуса ПМЖ.

Как поясняют в компании «Реалити Клаб», покупка облигаций осуществляется следующим образом: клиент переводит средства на депозитный счет, на котором они хранятся до получения вида на жительство в Венгрии. Облигации приобретаются организацией, назначенной Комитетом по Экономике и Информатике Венгрии. После принятия положительного решения клиенту предоставляется банковский вексель, гособлигации до возврата средств после истечения срока пяти лет находятся в залоге банка. В случае отказа средства будут полностью возвращены.

Турецкий перевозчик Pegasus Airlines открыл бронирование билетов на летний сезон 2014 г. (стартует с 30 марта 2014 г.), сообщает Flight-Airline.com.

В соответствии с обновленным расписанием расписанием, по сравнению с летним расписанием этого года, произошли следующие изменения:Увеличение частоты полетов с 30 марта 2014 года:

Стамбул - Болонья увеличится с 6 до 7 в неделю

Стамбул - Кельн увеличится с 10 до 14 в неделю

Стамбул - Копенгаген увеличится с 7 до 11 в неделю

Стамбул - Дюссельдорф увеличится с 7 до 10 в неделю

Стамбул - Марсель увеличится с 4 до 5 в неделю

Стамбул - Нюрнберг увеличится с 3 до 4 в неделю

Стамбул - Сараево увеличится с 6 до 7 в неделю

Стамбул - Скопье увеличится с 5 до 6 в неделю

Увеличение частоты полетов с июня 2014 г.

Стамбул - Берлин Тегель увеличение с 9 до 10 в неделю

Стамбул - Доха увеличится с 3 до 5 в неделю

Стамбул - Ганновер увеличится с 2 до 3в неделю

Премьер-министр Сербии Ивица Дачич призвал сербов в Косово проголосовать на местных выборах 3 ноября за те политические силы, которые будут проводить совместную с Белградом политику с целью защиты сербских национальных интересов, сообщает агентство "Танюг".

Дачич в субботу посетил монастырь Грачаница в Косово на фоне кампании по выборам в местные органы власти, в которых планируется участие местных сербов (10% населения Косово).

Ранее приштинские власти ввели запрет на посещение самопровозглашенной республики сербскими официальными лицами в период избирательной кампании. Однако после переговоров 7 октября в Брюсселе с участием Дачича, премьера Косово Хашима Тачи и главы европейской дипломатии Кэтрин Эштон косовские власти смягчили свою позицию.

"Ничто не может помочь сербскому народу в Косово, если Сербия не будет сильной, а она не может быть сильной, если она не будет единой, и именно поэтому я призываю к единству с целью защиты наших национальных и государственных интересов", - сказал Дачич, призвав косовских сербов принять участие в предстоящих выборах.

Премьер подчеркнул, что он приехал в Косово не для того, чтобы создавать кому-то проблемы или принимать участие в предвыборных митингах. "У нас было много поражений в Косово, нам нужна победа, и я призываю вас победить на местных выборах в Косово", - сказал политик, подчеркнув, что между Белградом и косовскими сербами "не должно быть вражды".

Местные выборы пройдут по косовским законам при поддержке ОБСЕ и в соответствии с Брюссельским соглашением - базовым договором между Сербией и албанскими властями Косово, который был заключен сторонами в Брюсселе в апреле этого года с целью нормализации отношений. Этим соглашением официальный Белград впервые санкционировал участие сербов в выборах в Косово, провозгласившем в 2008 году независимость. Юлия Петровская.