Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Российский трубопроводный газ и СПГ в Азии: конкуренты есть, но побороться стоит

Сжиженного и трубопроводного газа из России в странах Юго-Восточной Азии становится больше. Сможет ли РФ наращивать поставки, и на кого из конкурентов следует смотреть более пристально?

В 2020 году Китай показал наибольший объем импорта СПГ в Азии, закупив 67,4 млн т СПГ. Это на 11,1% больше, чем в 2019 году. При этом в 2020 году КНР сократила импорт трубопроводного газа до 34,5 млн т (с 36,3 млн т в 2019 году). Пример Китая наглядно показывает, как растет популярность СПГ в Азии. Ждут ли в Юго-Восточной Азии отечественный СПГ и насколько важным поставщиком трубопроводного газа для Китая сегодня является РФ?

Трубопроводы

По итогам прошлого года «Газпром» поставил в Китай по «Силе Сибири» 3,5 млрд кубометров газа, что меньше не только контрактного объема (5 млрд кубометров), но и уровня, предусмотренного правилом «бери или плати» (4,25 млрд кубометров). Для сравнения: в 2020 году по газопроводу «Центральная Азия-Китай», по которому газ в КНР экспортируют Туркмения, Узбекистан и Казахстан, было отправлено более 39 млрд кубометров газа. Большую часть поставок по этой коммуникации осуществляет именно Туркмения. К примеру, в 2019 году она, согласно отчетам таможенной службы КНР, отправила в Китай 33,2 млрд кубометров (Узбекистан — 10 млрд, Казахстан — 7,1 млрд).

Впрочем, ситуация может в скором времени ощутимо измениться. «Газпром» рассчитывает удвоить поставки энергоносителя по «Силе Сибири» в 2021 году. Эта информация дублируется в сообщениях группы PipeChina, представители которой в январе 2021 года заявили, что рассчитывают на годовой объем в 10 млрд кубометров, а в 2022 году — 15 млрд. В конечном счете, мощность «Силы Сибири» должна быть увеличена до 38 млрд кубометров.

Остальные поставщики трубопроводного газа в Китай со второго квартала 2020 года демонстрируют определенный спад экспорта. Поставки из Узбекистана сократились на 36%, Казахстана — на 21%, Туркменистана — на 18%. Даже Мьянма сократила экспорт трубопроводного газа в КНР на 14%. Некоторые поставщики в Китай намерены и дальше уменьшать экспорт газа.

К примеру, в руководстве Узбекистана неоднократно заявляли, что в ближайшее десятилетие страна сократит экспорт газа до нуля за счет использования энергоресурса для внутреннего рынка. В рамках этих планов «Узбекнефтегаз» инвестирует в два крупных проекта по переработке газа: проект Oltin Yo’l GTL и расширение Шуртанского газохимического комплекса.

В Казахстане в чем-то схожая ситуация. Международное товарищество «Тенгизшевройл» в 2023 году завершит проект по расширению разработки месторождения Тенгиз. Для увеличения его нефтеотдачи будет использоваться значительная часть газа, которая сейчас идет на экспорт. Более того, этот энергоноситель в Казахстане начнут вскоре использовать и для обеспечения сырьем Атырауского газохимического комплекса. Также руководство Казахстана намерено газифицировать центральные и северные территории страны, что в сумме с вышесказанным может серьезно уменьшить объемы поставок газа в Китай.

В случае с Мьянмой, у которой есть газопровод с максимальным объемом прокачки в 12 млрд кубометров в год, также не ожидается наращивания поставок в Китай. Более того, сейчас, когда в Мьянме недавно произошел переворот, китайское правительство больше озабочено вопросами охраны магистрали, чем потенциальным увеличением импорта газа из этого государства.

В итоге для российского трубопроводного газа остается один соперник, который пока не намерен уменьшать свой экспорт в КНР — Туркменистан.

В январе 2021 года президент Гурбангулы Бердымухамедов заявил, что за счет недавно построенной компрессорной станции (стоимостью $192 млн) и месторождения «Галкыныш», страна в перспективе сможет даже удвоить объем поставок газа в Китай.

Однако у РФ есть неплохие шансы в конкурентной борьбе со среднеазиатским поставщиком газа. Речь идет о цене. Во втором квартале 2020 года стоимость газа из «Силы Сибири» для Китая составляла $183 за тыс. кубометров. Это ощутимо ниже, чем у Туркменистана — $227, впрочем, как и в случае с Мьянмой — $365. Даже Узбекистан ($212), и Казахстан ($194) не смогли предложить лучших условий. В третьем квартале того же года цена российского газа снизилась еще больше — до $144, а в четвертом — до $126 за тысячу кубометров. В первые месяцы 2021 года российский трубопроводный газ для КНР и вовсе стоил $118,5 за тыс. кубометров.

Конечно, цена в будущем может несколько измениться, ведь стоимость газа из «Силы Сибири» по контракту между «Газпромом» и CNPC привязана к цене мазута и газойля с девятимесячным лагом. Однако, как считает замдиректора по энергетическому направлению Института энергетики и финансов Алексей Белогорьев, нефтепродуктовая привязка — не единственное преимущество, которое сейчас делает цену газа из РФ крайне привлекательной.

«Большую роль играет логистическое плечо. Стоимость транспортировки газа от Синьцзяня (западной провинции КНР), куда поступает среднеазиатский газ, включая туркменский, до восточного побережья Китая составляет примерно $3 за млн БТЕ. В случае поставок с территории России издержки уже меньше. Поэтому даже если на входе в Китай туркменский газ сравняется по цене с российским или даже станет для Китая чуть дешевле, энергоноситель из РФ все равно, когда дойдет до крупных городов, будет выгодным. Поставки из России для КНР считаются более надежными, ведь „Сила Сибири“ проложена напрямую в Китай. Нет никаких посредников-транзитеров и, что еще крайне важно, магистраль не проходит через проблемный регион Синьцзяня.

Газ из России для КНР — это такой „безопасный углеводородный тыл“. В каком-то смысле это как поставки углеводородов из Канады для США или из Норвегии для Евросоюза»,

— рассказал эксперт.

При этом Алексей Белогорьев подчеркивает, что кроме китайского рынка в странах Юго-Восточной Азии трубопроводному газу из России делать нечего. Он напомнил, что от разных политиков и компаний звучали предложения о постройке магистрали из РФ в Южную Корею, но по техническим и политическим (прокладка трубы через КНДР) причинам этим никто всерьез не занимается. Строить газопровод в Японию тоже нет особого смысла, поскольку правительство этой страны ориентируется на импорт СПГ. Вообще если говорить о Юго-Восточной Азии, то государства этого региона сейчас склоняются к наращиванию импорта сжиженного газа. Даже в Китае трубопроводный газ из России объективно будет конкурировать с СПГ, который имеет гораздо большую волатильность.

СПГ

В регионе Юго-Восточной Азии Россия в качестве экспортера СПГ пока что занимает весьма скромное место. По данным Главного таможенного управления Китая, в 2020 году экспорт СПГ из РФ в КНР хоть и увеличился в 2 раза с 2019 года, но в итоге составил лишь 5 млн т. Тем самым Россия уступила не только Австралии (29,1 млн т), но и Катару (8,1 млн т), Малайзии (6,1 млн т) и Индонезии (5,1 млн т). Не смогла Россия занять первое место и по ежегодной динамике роста поставок СПГ в Китай. Ее увеличение в 2 раза не сравнить, к примеру, с 12-кратным ростом продаж сжиженного газа из США в 2020 году по сравнению с 2019-м.

Австралия является важнейшим поставщиком и для другого крупнейшего потребителя СПГ в Юго-Восточной Азии — Японии. В общем импорте СПГ страны Восходящего солнца за 2020 год австралийский продукт занял 39,1% (29,1 млн т). Россия в 2020 году экспортировала в Японию 6,14 млн т СПГ (-4% к 2019 году). Это позволило РФ обойти США с их объемом экспорта в Японию 4,8 млн т, однако впереди все равно остаются страны АСЕАН (16,8 млн т) и государства Ближнего Востока (12,2 млн т).

По словам главы Фонда энергетического развития Сергея Пикина, в мире сейчас нет проблемы перепроизводства СПГ. Даже в Азии, где спрос на него выше, чем в других уголках планеты, конкуренция не настолько сильна, чтобы российскому сжиженному газу не нашлось места на рынках Японии, Китая, Южной Кореи или Индии.

«Даже в январе этого года, когда цена на СПГ в Азии выросла практически до $1000 за тысячу кубометров, а экспортеры ринулись в Азию, покупатели нашлись для всех.

Китай приступает к реализации стратегии по снижению выбросов СО2, поэтому ему нужно больше газа — более экологически чистого энергоносителя, чем уголь. В Японии и Южной Корее схожая политика. В Индии до сих пор наблюдается энергетический голод, некоторые территории в отдельных провинциях все еще не электрифицированы, поэтому сжиженный газ стране нужен все время. Впрочем, у катарского СПГ, пожалуй, будет в Индии все же больше преимуществ, чем у остальных поставщиков, включая РФ, поскольку ближневосточное государство находится совсем уж рядом», — резюмировал эксперт.

Конечно, индийский рынок еще будет расширяться. В МЭА уверены, что в ближайшие 20 лет эта страна будет потреблять до четверти мирового спроса СПГ (к 2030 году до 48 млн т в год, а к 2040 еще больше). Но тут следует добавить, что Катар обеспечивает около 60% всего импорта СПГ в Индии и, возможно, в будущем попытается увеличить свою долю. При этом масштабные поставки российского СПГ (Gazprom Marketing & Trading договорился с правительством Индии о ежегодных поставках 2,85 млн т) начнутся только с 2022 года. Есть также и меморандум о взаимопонимании, предусматривающий будущие поставки энергоносителя с «Арктик СПГ-2», который в 2019 году подписали НОВАТЭК и индийская компания H-Energy Global Ltd. Однако о конкретном объеме и дате начала таких поставок пока ничего неизвестно.

Еще один крупнейший потребитель сжиженного газа в Юго-Восточной Азии — Южная Корея. По итогам 2020 года ее закупки СПГ снизились на 13,9% (до 35,08 млн т) по сравнению с 2019 годом. Такой спад, очевидно, был спровоцирован коронавирусом и временным снижением производственных мощностей промышленных объектов в стране. Однако правительство и бизнес этой страны намерены увеличивать потребление СПГ, в первую очередь, за счет политики перехода на более экологически чистый тип топлива — газ. При этом главным поставщиком для Южной Кореи все еще остается Катар, который отправил ей за 2020 год 9,08 млн т СПГ. Россия же поставила в азиатскую страну около 2 млн т.

В итоге можно заключить, что российский СПГ нашел свою нишу на всех ключевых рынках сжиженного газа в Юго-Восточной Азии, не считая Индии, а главными его конкурентами являются поставщики из Австралии, Катара и США.

За 2020 год США отправили в Азию около половины своего экспорта (49 млн т) сжиженного газа. В начале 2021 года в Управлении энергетической информации США заявили, что после ввода в эксплуатацию дополнительных установок по сжижению газа в текущем году пиковая экспортная мощность американского СПГ достигнет 10,8 млрд куб. м в сутки. При этом пока не ясно, как быстро экспорт СПГ будет расти (и будет ли) в ближайшие 5 лет, поскольку остается множество неясностей с политикой декарбонизации, о которой неоднократно заявляли в администрации Джо Байдена.

Экспорт СПГ Австралии в 2020 году составил 78 млн т. Ряд экспертов сходится во мнении, что в 2021 году его объем увеличится до 80 млн т. При этом о масштабном наращивании продаж энергоносителя в азиатские страны пока не говорят ни правительство, ни нефтегазовые компании страны. Напротив, как пишет Reuters, в ходе недавней конференции Australian Domestic Gas Outlook представители газодобывающей промышленности заявили, что газа уже не хватает для самих австралийских потребителей. 10 лет последовательных инвестиций именно в экспортный потенциал Австралии де-факто заставил наиболее выгодные месторождения работать на внешний, а не на внутренний рынок. Газ для австралийских потребителей в большинстве случаев поступает из месторождений, из которых углеводороды добывать сложнее и дороже.

Зато в Катаре нет никаких сомнений относительно наращивания продаж сжиженного газа. Руководство страны еще в 2020 году объявило о начале программы по увеличению мощностей производства СПГ с нынешних 77 млн т в год до 110 млн т к 2026 году, а к 2027 году — до 126 млн т. Очевидно, что большая часть такой продукции, если конъюнктура на азиатском рынке не претерпит кардинальных изменений, отправится в Китай, Индию, Южную Корею, Японию и другие страны Юго-Восточной Азии. Правда, в апреле этого года глава Qatar Petroleum Саад Шерида Аль-Кааби заявил о том, что сроки по наращиванию производства СПГ будут несколько сдвинуты из-за задержки тендерных процедур проекта North Field East до 2025 года. Однако общей картины это не меняет.

Следовательно, российским поставщикам СПГ следует опасаться конкуренции в первую очередь из Катара, впрочем, поставки из США и Австралии также могут вырасти, но не настолько, чтобы полностью «подмять под себя» весь спрос на СПГ в регионе.

По данным Федеральной таможенной службы РФ, в 2020 году производство СПГ в России достигло 30,5 млн т, из которых за рубеж было поставлено 30,3 млн т. Судя по базовому прогнозу министерства, в 2021 и 2022 годах экспорт сжиженного газа из РФ составит 30,3 млн т ежегодно, а в 2023 году он вырастет до 37,8 млн т. По словам вице-премьера Александра Новака, утвержденная программа развития производства СПГ предусматривает рост до 140 млн ежегодно к 2035 году, что позволит России занять 20% мирового рынка.

«Спрос на СПГ в странах АТР в краткосрочном периоде будет увеличиваться. При этом у российского СПГ больше возможностей для наращивания продаж сжиженного газа в Азию, чем в Европу. Инвесторами было заявлено о реализации не менее 9 новых проектов по производству СПГ в России общей производительностью 95,5 млн т, среди которых:

НОВАТЭК/Арктик-СПГ-2/Мурманск, Белокаменка;

НОВАТЭК-Камчатка (перегрузка с арктических судов-газовозов в обычные суда-газовозы);

Газпром/Сахалин-2/Дальневосточный СПГ;

Газпром/Сахалин-3/Владивосток СПГ, бухта Перевозная.

У российских компаний имеется значительный опыт с реализацией проектов СПГ. В этой связи ключевое значение для эффективности реализации перспективных проектов СПГ — это поддержка растущего спроса на энергоресурс странами Азиатско-Тихоокеанского региона», — рассказала гендиректор ООО «НААНС-МЕДИА», доцент кафедры международной коммерции РАНХиГС при Президенте РФ Тамара Сафонова.

Напомним, в марте 2021 года глава Минприроды РФ Дмитрий Кобылкин предложил запретить рейдовую перевалку грузов (включая нефтепродукты) в акваториях российских морей. Цель инициативы — обеспечить снижение аварийности при перевалке грузов с судна на судно, чтобы повысить экологическую безопасность транспортировки. Законопроект был направлен на рассмотрение в Госдуму до 24 июня.

Впрочем, есть шанс, что для СПГ сделают исключение. За несколько дней до этого события, на совещании о мерах по повышению инвестиционной активности, которое прошло у президента РФ Владимира Путина, глава НОВАТЭКа Леонид Михельсон обратился к президенту с несколькими просьбами, в том числе в качестве исключения разрешить перевалку СПГ «борт-в-борт», на что глава РФ ответил: «В целом можно позитивно отреагировать на ваши просьбы, надо только разделить — не все в одном флаконе, а то, о чем мы договаривались». Это означает, что у России должен сохраниться потенциал для конкурентной борьбы в СПГ гонке в Юго-Восточной Азии.

Илья Круглей

Доброму гостю хозяин рад

О перспективах китайского туризма в России

Константин Батанов

Сегодня туристический бизнес является одной из наиболее пострадавших от пандемии отраслей. Мировая туристическая индустрия потеряла около 1,3 трлн долл. прибыли. Ожидается, что по мере расширения масштабов вакцинации в Китае и в мире ограничения на туристические поездки будут сниматься. По оценкам экспертов, это произойдет осенью. Мир постепенно готовится выйти из карантина. Поэтому потерпевшие серьёзные убытки из-за остановки турпотока страны уже начинают переговоры с китайскими турфирмами и властями о подготовке к восстановлению «китайского туризма».

Примеров принятия мер по восстановлению турпотока из Китая можно найти много по всему миру.

Так, министерство туризма и спорта Аргентины и китайский туристический онлайн-сервис Ctrip.com подписали пятилетний меморандум о стратегическом сотрудничестве. Ctrip.com предоставляет услуги по продаже билетов, бронированию гостиниц, формированию тургрупп, разработке маршрутов и т.д. Компания предоставит свою платформу для рекламы аргентинских туристических ресурсов и увеличения доли Аргентины в объёме выездного туризма в Китае. В ближайшие пять лет стороны будут вести углублённый обмен мнениями в таких областях, как маркетинг путешествий, турпродукты и большие данные, чтобы сделать поездки туристов в Аргентину более удобными. Ctrip сделает акцент на продвижение «аргентинской темы» среди китайских туристов, которые любят самостоятельные путешествия.

В Таиланде в целях привлечения китайских туристов Новый год по лунному календарю в 2021 году объявлен официальным праздником.

Все очень надеются, что после вакцинации объёмы турпоездок хотя бы приблизятся к допандемийному уровню. В 2018 г. за рубеж выезжало около 150 млн китайских туристов. До прихода коронавируса самыми популярными странами были Таиланд, Япония, Южная Корея, Вьетнам, Камбоджа, Россия, Мальдивы, Индонезия, Северная Корея и ЮАР. В среднем расходы каждого туриста за одну поездку составляли 5400 юаней (около 800 долларов по курсу 2018–2019 гг.). По мере развития экономики и роста доходов населения выросла доля среднего класса, живущего в малых городах, уездах и более мелких административных единицах. Поэтому если раньше основной поток туристов формировали жители Пекина, Шанхая, Чунцина и других больших городов, то в 2018 г. стала стремительно расти доля туристов из небольших, по китайским меркам, населённых пунктов. Соответственно, есть все основания ожидать, что число китайских путешественников будет увеличиваться.

Пока границы закрыты, китайские власти и турфирмы развивают внутренний туризм. Для этого принимаются самые разные меры — турфирмы получают налоговые послабления, предоставляя, в свою очередь, туристам скидки на поездки, подарки, бесплатные развлечения и т.д. Причём это относится не только к «большим» путешествиям, но, например, и к поездкам на автобусе в соседний город. Иногда такие проекты не приносят особой прибыли, так как стоят на грани себестоимости, но китайские предприниматели всё равно их организуют, так как важно запустить движение капитала. Другой момент — реклама в виде сарафанного радио. Если туристам понравится, они напишут хорошие отзывы в Интернете, расскажут своим знакомым, и тогда можно будет продавать туры дороже.

В Китае в туристической отрасли работают почти 80 млн человек, поэтому бросать её на произвол судьбы нельзя. Это приносит свои плоды: количество внутренних поездок туристов в 2020 году составило 2,879 млрд человеко-раз. Ожидается, что число внутренних туристов в 2021 году достигнет 4,1 млрд человеко-раз. На всякий случай надо пояснить, что сюда входят все поездки, в том числе семейные выезды на выходные на море или по достопримечательностям в соседнюю провинцию. По самым примерным прикидкам весьма солидный объём «внутренних туристов» планирует стать «международными», то есть поехать отдыхать за рубеж, поэтому неудивительно, что за долю в нём готовы биться все страны мира, даже те, которые находятся очень далеко от Китая.

Что же касается китайского туризма в России, то он часто вызывает неоднозначные оценки у российских участников двустороннего сотрудничества. Кто-то очень доволен, кто-то указывает на проблемы и утверждает, что приезд китайских туристов не приносит особой пользы России.

Среди проблем упоминают то, что китайские тургруппы живут в гостиницах и питаются в ресторанах, которые принадлежат китайским бизнесменам. Это отчасти верно, но лишь отчасти, потому что они живут в самых разных гостиницах, в том числе и со 100%-м российским капиталом. Насчёт питания тоже не всё так просто. Конечно, китайцы — кулинарные патриоты, но они очень любопытны и всегда хотят попробовать что-то новое, поэтому в программу поездки часто включают посещение ресторана русской или европейской кухни.

Относительно пользования турфирмами, зарегистрированными китайцами в России, надо отметить один момент: они предлагают своим китайским партнёрам (которые продают туры в Китае) более низкие цены. Это на фоне того, что российские СМИ нам регулярно сообщают, что цены на отдых в Краснодарском крае и Крыму в очередной раз вырастут на 10–30%. Китайцы делают ставку на большой объём потока туристов, поэтому снижают цену. Китайские туристы из нескольких одинаковых предложений выбирают то, что дешевле. Поэтому если наши бизнесмены хотят их привлечь, то им придётся снижать цены или делать программу эксклюзивной.

Ещё одна проблема состоит в том, что туристы якобы предпочитают, чтобы их обслуживали только китайские гиды. Это не совсем верно. Наоборот, им интересно пообщаться с русским гидом с хорошим знанием китайского языка. Вопрос в организации работы гида. Дело в том, что гидам-китайцам не платят зарплату, их заработок — 10-15% от стоимости сувениров, которые купят туристы, — им выплачивают владельцы магазинов. Турфирмы с китайским участием, работающие в Москве и Санкт-Петербурге, нанимают китайских студентов в качестве гидов, потому что с ними проще договориться о таком принципе работы. Другой аспект — китайский гид рассказывает о том, что интересно китайскому обывателю, например, об особенностях быта жителей России, ценах на недвижимость, зарплатах, какие-то интересные случаи и т.п. В противоположность этому, российский гид читает серьёзную лекцию, перегруженную подробностями исторических событий, биографий знаменитостей (о которых в Китае никто не знает). Так же часто строится и программа: китайские организаторы делают упор на зрелищность и новые ощущения, российские — на информативность.

Есть и другие проблемы, о которых вам открыто не скажут. Пару лет назад делегация китайских турфирм, работающих в Москве, посетила Тверскую область. Их идея состояла в том, что в настоящее время китайские туристы посещают только Москву и Питер, поэтому хорошо было бы делать остановку посередине пути и вводить в программу новые пункты — рыбалку, прогулку по лесу, посещение деревни и общение с местными жителями. Это добавило бы впечатлений туристам (а заодно позволило бы побольше на них заработать). Поездка прошла удачно, руководителям турфирм всё понравилось, но им пришлось отказаться от своего плана. Причина банальна — плохие дороги. Во время переезда на озеро Селигер автобус так трясло, что они решили отказаться от своей затеи, объяснив это тем, что многие туристы — люди пожилые и имеют проблемы со здоровьем, если их везти несколько часов по такой дороге, то они будут недовольны из-за физического дискомфорта, а кому-то вообще может понадобиться помощь врача. Как сказал гендиректор одной из турфирм: «У них все камни из почек вытрясутся».

Ещё одна проблема — нехватка информации. В глазах китайцев в России не так много мест, достойных посещения. Как правило, это Москва, Санкт-Петербург, Владивосток, озеро Байкал. В последние годы в этот список прочно вошёл Мурманск — туда едут смотреть северное сияние. Также популярен маршрут «красного туризма» — Ульяновск. При этом во многих регионах России есть что показать и китайцам, и другим иностранцам. Если посмотреть на опыт развития внутреннего туризма в Китае, то там поступили просто: каждый город, уезд, не говоря уже о провинциях, должны были найти свой собственный колорит — что-то, что есть только у них. Если колорита нет в силу исторических или культурных причин, то его необходимо создать специально (например, построить какую-то достопримечательность, придумать легенду, внедрить новый народный промысел и т.д.). После этого нужную информацию довести до турагентств, чтобы они стали ей пользоваться для привлечения туристов.

Подводя итог, можно дать несколько рекомендаций российским туркомпаниям:

— нужно обходить посредников в виде цепочек турфирм, выходить на китайские онлайн сервисы и продавать свои услуги китайским потребителям напрямую; примерно половина туристов, выезжающих за рубеж, едет «дикарём», то есть они заинтересованы в получении услуг без участия туроператоров; это образованные люди, неплохо владеющие английским, общение с ними не составит особого труда;

— китайские туристы избалованы вниманием туристических компаний всего мира, поэтому необходимо находить свои местные особенности и превращать их в эксклюзивный турпродукт, которого нет у конкурентов;

— с учётом специфики культуры и менталитета китайцев при подготовке туров и турпродуктов целесообразно привлекать тех, кто в этом разбирается; это могут быть российские специалисты по Китаю, а могут быть китайцы, имеющие опыт работы в туристической отрасли; эти люди смогут подсказать, что может пользоваться спросом у туристов;

— имеет смысл вести себя более активно — открывать филиалы в Китае, проводить презентации, рекламировать свои турпродукты конечным пользователям;

— стимулировать региональные власти озаботиться строительством комфортной туристической инфраструктуры в виде дорог, создать условия для возникновения новых турпродуктов и строительства гостиниц.

Китай. Россия > Миграция, виза, туризм > zavtra.ru, 14 апреля 2021 > № 3719192 Константин Батанов

Вожди и суд истории

о Северной Корее и не только

Лаврентий Гурджиев

15 апреля 2021 года исполняется 109 лет со дня рождения Ким Ир Сена.

Даже друзья нередко спрашивают как прогрессивно, так и консервативно ориентированных патриотов, державников: зачем вы порой чрезмерно захваливаете, славословите ваших вождей, зачем они вообще нужны обществу, нации, гражданину?

Во-первых, славословие есть хвала заслуженная; хвала незаслуженная есть пустословие. Во-вторых, всё зависит от меры заслуги, и да будет славословие ей под стать.

Когда враг поливает грязью выдающегося деятеля, он не просто клевещет на конкретную личность, он хочет смешать с этой грязью всю страну в целом и каждого её гражданина в отдельности. Враги поступают подобным образом со всеми великими, но «чужими» сыновьями и дочерьми. Ведь великие личности появляются лишь у великого народа, а признать таковым русский, корейский, любой неподвластный им народ — выше их сил. Уж сколь колоссален своей численностью и обилен своими разносторонними качествами этнический массив китайцев, а осатаневшие оппоненты нагло принижают и низводят его до уровня быдла.

В своё время убеждение советских людей, а ныне — россиян в том, что они ничтожны, лучше всего достигалось (и достигается) через придание ничтожности их истории, свершений, вождей. Народ, принявший осквернение, не восставший против поругания столпов своего величия, пребывает в состоянии срамоты, обезволен, интеллектуально раздавлен, его родина легче захватывается неприятелем, он безропотнее прислуживает ему. Его проще удерживать от какого-либо протеста.

Невзирая на гибель Советского Союза и потерю его поддержки, там, где традиция вождизма не была сломана, сохранились наиболее сильные, жизнеспособные государственные потенциалы. Если не считать успеха контрреволюции в Албании, культ подлинного вождя доказал свою эффективность. Он пошатнулся было в Китае, но его партийно-государственное руководство выправило положение, удержало страну от провала в бездну и хаос либеральной демократчины.

В Корее вождизм имеет многозначное внутреннее содержание. В нём важнейшими составляющими являются культ подвига и героизма, культ силы, да не простой, а одарённой, головастой, способной ответить на любые вызовы природных и политических стихий. В чём отличие сильной личности и сильной нации от слабых? Слабые верят в удачу. Сильные верят в себя. Ким Ир Сен и корейский народ были сильны, так как верили друг в друга и в себя. Эта линия была выдержана и в период руководства Ким Чен Ира. Она кристаллизовалась и обрела не менее чёткие очертания и тогда, когда КНДР возглавил Ким Чен Ын.

Культ лидера страны проверяется не степенью восхваления и преклонения перед ним при жизни, а отношением к нему после его смерти. Когда не стало Хрущёва, наша страна этого не заметила. Когда не стало Брежнева, она взгрустнула. Когда не стало Андропова — ухмыльнулась. Когда не стало Черненко — пожала плечами. Когда не стало Ельцина — обрадовалась.

Когда скончался Сталин, страна рыдала.

Длительное, то вульгарно-демонстративное, то ханжески-келейное попрание властями памяти о нём не умерило его культа в мировоззрении миллионов. Причём среди них сегодня осталось мало живых свидетелей сталинской эпохи, доминируют те, кто помоложе, но умеет вышелушить зерно истины в запомоенном мире трепотни и дезинформации. Чем не проверка культа личности, выявление его подлинности или фальшивости!

Переносимся в Корею, и что же видим? Немногие здесь проливали слезу, когда умирали руководители южной части полуострова. Разве что их родственники плюс должностные лица, коим всплакнуть полагается по службе. Корея плакала навзрыд, когда 8 июля 1994 года из жизни ушёл Ким Ир Сен, чьи государственные, партийные, военные заслуги и звания суммированы в ослепительном титуле — Солнце Нации. Данный титул следует не только из исторической роли этой выдающейся фигуры, но также из символического звучания великого имени, ибо иероглиф «ир» означает «Солнце» *. Младенца, который появился на свет в деревне Мангёндэ в бедной учительской семье, звали Ким Сон Чжу. Но в конце 1920-х от соратников по антияпонскому подполью он получил новое имя, которое мир узнал и с тех пор восторженно произносит: Ким Ир Сен. Полный перевод этих трёх нетленных слогов озаряется светом «Восходящего Солнца».

Начиная с горепамятного 1994-го, искренняя народная боль по-прежнему рвётся из корейских и иных сердец, хранящих священную память о вожде. А день его рождения празднуется как День Солнца. Корейские хрущёвы, разнузданно поносящие покойников, не могли возникнуть даже в больном воображении. А возникни они, их бы здесь разорвали в клочья.

Таковы корни явления, которое мудрёно и не всегда понятно считают культом личности, хотя следовало бы выразиться менее лаконично, зато яснее: заработанным любовью, авторитетом, уважением и, если хотите — поклонением со стороны друзей. Со стороны врагов — вынужденной констатацией столь необыкновенной любви и поклонения, чему поспешно и безосновательно наклеивается неконкретный ярлык — «культ личности».

В головах большинства сей термин скомпрометирован. Культ личности и вождизм в массовом сознании уравнены с обожествлением, фетишизмом и даже с тотемизмом, хотя не имеют с ними никакой научной связи, но лишь обывательскую. Тем не менее право на позитивное «терминологическое гражданство» нынешняя политология отводит только слову «лидерство» — невнятной копии судьбоносного феномена. Верно: вождь вырастает из лидера. Но не факт, что всякий лидер способен стать вождём.

Выскажусь ещё определённее: при общей нежелательности культа личности, как одного из проявлений несовершенства социальной жизни и человеческого сознания, можно прийти к выводу об исключительности ряда частных исторических случаев. Само собой, имеются в виду не карикатурные князьки, периодически возникавшие там и сям, включая постсоветские квазигосударства в Прибалтике, Средней Азии, Закавказье.

Надо сказать, что в Корее тоже возражают против применения понятия культа к своим руководителям. В то же время здесь было сказано: «Вождь рабочего класса — это не отдельная личность… Это, прежде всего, мозг народных масс, высшее олицетворение их требований и воли. Революционные массы без вождя, что тело без мозга. Они неразъединимы. Вождь — это ядро революции, величие страны, нации». Существо вопроса корейскими товарищами выражено в безукоризненной политической манере, не лишённой поэтики: «На победу в революции без вождя надеяться, что цветов без солнца ожидать». Отбрасывая политханжество, они утверждают: «Верность вождю — благородное качество, присущее только трудящимся, прежде всего — рабочему классу».

Нюансы терминологические, конечно, важны. Но ещё более важно не то, являются ли культ личности и вождизм синонимами, насколько они близки к авторитаризму или далеки от него, а то, какое содержание мы в это вкладываем. Ну и, разумеется, какое действие они производят. Следует также различать вождизм искусственный, кабинетный, и вождизм естественный, народный. В советском случае кабинетный суть хрущёвщина и горбачёвщина, народный суть всемирное признание героического жизненного пути таких титанов, как Ленин и Сталин.

При этом не худо бы понимать, что любимый и любящий вождь вторичен, каким бы звонким и переливчатым не было его восхваление. Ибо первично, что он сам и восхваление его — ни больше ни меньше, как песнь величальная народа о самом себе. Корейцы не стесняются превозносить до небес своих высших руководителей, потому что, согласно заветам Ким Ир Сена, поклоняться своему народу как небу — святая обязанность руководителя.

Результат налицо. Небольшая, малочисленная дальневосточная страна живёт и успешно развивается. Огромный Советский Союз, чьё многомиллионное население «купилось» на антисталинскую, а затем на антиленинскую демагогию и отринуло вождизм, уничтожен.

Ничто так не укрепляет чувство любви к родине и к справедливости, как наличие вождя. Совсем необязательно, чтобы он правил какой-то страной. Легендарный Эрнесто Че Гевара не занимал никакой государственной должности, когда стал духовным вождём бессчётного множества латиноамериканцев и жителей других континентов. Ибо вождизм — это не всегда государственная атрибутика, однако непременно высокая культура, свободолюбие, отвага, суверенитет.

Что такое суверенитет в современном мире? Нормальный человек разумеет под ним максимальную неподвластность государства диктату мирового капитала, возможность противостоять любому давлению извне, включая давление гегемона — США. Благодаря принципу вождизма корейцы под руководством Ким Ир Сена, китайцы под руководством Мао Цзэдуна, кубинцы под руководством Фиделя Кастро, вьетнамцы под руководством Хо Ши Мина неодинаковыми действиями в неодинаковых условиях одинаково добились стократно большего суверенитета, чем Англия, Франция, Германия, Япония, Канада…

Эстафета суверенности и свободы за пределами России была подхвачена крепкими руками и продолжена Си Цзиньпином, Мигелем Диас-Канелем, Нгуен Фу Чонгом… Что же касается перечисленных западных государств, то они, да, экономически высокоразвиты. Но несвободны, несамостоятельны по самому большому философскому счёту. Впрочем, и по мелкому политическому тоже. Устанешь перечислять, сколько раз капиталистам Италии или Канады выкручивали руки капиталисты рангом повыше. И сколько раз те получили по своим рукам, когда пытались сделать это с Северной Кореей. Такое же фиаско их ждало и ждёт в Китае, на Кубе, во Вьетнаме.

Чтобы противостоять бессмертной славе народных вождей, буржуазия пыталась копировать и взращивать культы угодных ей личностей. Почему же один за другим лопались дутые пузыри фюреров, дуче и каудильо? Потому что людские массы способны любой путь сделать великим, но человека делает великим избранный им единственно верный путь. По нему он массы умело направит и поведёт. Эта древняя мудрость ещё раз была подтверждена Ким Ир Сеном, который сызмальства, подростком включился в борьбу за освобождение родины и очень скоро встал во главе движения сопротивления японским оккупантам.

Видеть, что путь большой, яркой личности в своей основе антибуржуазен и коллективен, значит постигать необходимые предпосылки для появления не примитивного диктатора, а мудрого вождя.

Поясню. Гений рождается сразу. Но это «изделие» штучное. Да и сам гений может навсегда остаться в одиночестве — гордом либо не очень. А вот вождь — «изделие» именно коллективное, и оно превращается в остриё человеческих чаяний и устремлений не в одночасье.

Судьба и характер, дружба и преданность, упорная учёба и самозабвенная работа… — все крупные и мелкие события, ситуации, все дерзания выстраивали ступени возвышения Ким Ир Сена в жизни и над жизнью. Ширина и глубина его взглядов поражали каждого из более чем 70 тысяч иностранных общественных деятелей разного ранга, с которыми он встречался после того, как возглавил Трудовую партию Кореи и Корейскую Народно-Демократическую Республику, которыми бессменно руководил после их провозглашения в октябре 1945-го и сентябре 1948-го соответственно.

Имя Ким Ир Сена навеки связано не только с этими эпохальными датами, но и с победой КНДР в войне 1950–1953 годов против интервенции 16 государств под эгидой США. Нельзя не подчеркнуть замечательное проявление его прозорливости уже в новейшее время. Ким Ир Сен, посетив в 1986-м Советский Союз, первым из руководителей соцстран раскусил потаённый, антинародный смысл горбачёвской перестройки. Он предпринял превентивные меры по предотвращению попадания этой заразы на корейскую землю, где с самого начала не жаловали краснобайствующих горбачёвцев, завладевших вниманием обширной советской и иностранной аудитории — в информпространство КНДР им так и не удалось пролезть.

На планете есть и будут другие примеры культа личностей-исполинов, любящих народ и любимых народом, смерть которых ставит точку в материальном существовании, но не влияет на метафизику их жизни, продолжающейся в поколениях последователей. Иными словами, идеи и духовные сущности вождя перетекают в материю не только прижизненно, но и посмертно. Они излучают его космизм, чей генеральный признак заключается в том, что тот формируется на глазах и при активном участии современников, вдохновляя их на реализацию ранее необъяснимого, недоступного, невыполнимого…

«Грудью защитим вождя!» — от каких военнослужащих, в какой стране вы услышите сегодня подобный клич, почувствуете этот порыв, поймёте эту вселяющую ужас во врага силу? Ни от каких, ни в какой. Только от северокорейских и в Северной Корее.

А раньше-то ведь и у нас были такие войны, и у нас была такая страна, и у нас был такой клич, звучал только немного по-другому — «за Родину, за Сталина!»

Что ж, это оружие посильнее атомных бомб и гиперзвуковых ракет. Человек не есть их придаток. Скорее наоборот. Без человека самое эффективное, смертоносное оружие представляет собой кусок железа. Без «железа», разумеется, долго не повоюешь. Однако без человека невозможно воевать вообще.

Какое мощное оружие имелось у Советского Союза и какими низкопробными оказались его военные и прочие кадры, сдавшиеся на милость перестройщикам! Антисталинизм и антивождизм в качестве инструментария разрушения и методики оболванивания в течение десятилетий разлагали и развращали некогда авангардную мировую силу. Они изгадили умы, выели души и атрофировали волю народа. Ненадёжный, нестойкий человек — будь то рабочий, чиновник, офицер и др. — обесценил совершеннейшую боевую технику. Вот СССР и потерпел унизительное поражение без официального объявления ему войны и без ядерных ударов по его территории.

А Северная Корея выстояла, даже ещё безъядерная. Выстояла вместе с другими несдавшимися и заслуживающими уважения субъектами политической карты мира, которые превзошли нас, бывшесоветских, почти по всем показателям, кроме разве что индустриального, военно-технического, географического… Наиболее значимый из этих показателей — пассионарность нации. При этом амбициозность, граничащая с лихостью (не путать с лихачеством!), удивительным образом сочетается со строгой дисциплиной, куда, особенно на корейском примере, органично вписывается поразительное трудолюбие.

Вышесказанное напрямую связано с проблемой преемственности власти.

Граждане КНДР явили образец завидной идейной закалки, обеспечив после ухода из жизни Ким Ир Сена надлежащую, поэтапную смену рулевых на вахте госуправления.

Ошибок при выборе или назначении формального главы государства, правительства, партии, он же неформальный кормчий класса, нации, народа, не должно быть. Иначе лёгкая зыбь волны-ошибочки фатально разбухает до громадного пенистого вала-катастрофы. В КНДР выработана именно такая ответственность за переход власти к новому руководителю.

Кадры решают всё. Однако если нет руководителей, умеющих подбирать, воспитывать и расставлять кадры, тогда всё решает случай. Одним из факторов, предотвративших подобное развитие событий, и явилась специфическая форма преемственности власти в Северной Корее, вызывающая нервный тик у пресловутого «мирового сообщества», у разнообразных правовых чистоплюев хоть от капитализма, хоть от коммунизма.

В отличие от них, северокорейцы всегда знали, что правильное решение вопроса о преемнике вождя является стержневым для продолжения выбранного курса государственного строительства — курса отстаивания интересов абсолютного большинства трудящихся, а не кучки богатеев и компрадоров. Вождизм простёр над КНДР могучий морально-материальный щит. Он воплощён в достижениях рабочих, крестьян, инженеров, учёных в различных сферах деятельности — от повышения урожайности сельхозкультур до запуска спутника на околоземную орбиту, — в расцвете образования, здравоохранения, искусств, в невиданной консолидации народа. Этому способствовали коммунистические идеалы, усиленные выработанной Ким Ир Сеном идеологией чучхе (опора на собственные силы), подкреплённые развитой Ким Чен Иром политикой сонгун (приоритет обороноспособности), заряженные энергетикой намеченных Ким Чен Ыном новых задач (курс на передовую, наукоёмкую, высокотехнологичную экономику).

Ким Ир Сен, а впоследствии Ким Чен Ир прошли тяжелейшую школу борьбы за народное счастье, где платой за обучение было само существование — духовное и физическое, — но не растеряли ценных человеческих качеств. Они обладали уникальной работоспособностью, трудились по 14 часов в сутки. Отличались великолепными организаторскими способностями. Порядок и исполнительность в органах управления стали при них безукоризненными. Правилом было: сказано — сделано. А если не сделано, то лишь потому, что не сказано. А не сказано могло быть исключительно потому, что нечего попусту болтать. Оба вождя были сплавом мысли, слова и дела.

Говоря о сегодняшнем высшем руководителе Ким Чен Ыне, отмечу, что он не просто плоть от плоти своих предшественников, но каждодневной деятельностью доводит этот великолепный сплав до высших параметров прочности и чистоты.

Таким верят и позволяют собой командовать, в таких не ошибаются, за такими идёт народ.

Если коротко, то при определённых обстоятельствах идейная наследственность, действительно, может полностью совпадать с наследственностью кровной. Главное, чтобы талантам народа соответствовал талант руководителя, чтобы верность народа своему руководителю совпадала с верностью руководителя своему народу, чтобы идейность обоих была выкована в совместных труде и борьбе. С доброжелательной завистью подтверждаю совпадение верности, соответствие идейности, трудовую солидарность в северокорейском обществе.

И ещё. Пропагандистская обслуга Запада хочет уязвить коммунистов недопустимостью, мол, «партийного престолонаследия». Но пусть крикливая буржуазная кумушка на себя оборотится. Зеркало мировой политики конца ХХ — начала ХХI веков демонстрирует десятки форм капиталистической семейственности среди лидеров как отсталых бантустанов, так и многих очагов «продвинутой демократии».

Речь о тех самых очагах, где сильные мира сего давно пришли к выводу, что нельзя допускать к высшим постам честных, талантливых и сверхспособных. Обратим внимание, как измельчали руководители ведущих стран Европы и Северной Америки, где за последние полвека не появилось ни одного деятеля, сравнимого по масштабу с такими неординарными политиками прошлого, как, например, Франклин Рузвельт или Шарль де Голль. Сподручнее манипулировать безликими и бесталанными президентами и премьерами, ограниченными в сроках пребывания у власти, которые никогда не посмеют ставить национальные интересы выше транснациональных, не выступят против волчьих законов Системы.

Для западных кукловодов, привыкших иметь дело с холуйской массовкой из правителей-марионеток, не только коммунистические Ким Ир Сены, но и вполне капиталистические Путины словно кость в горле. А кость в горле — это в самом деле убийца. Правда, торчит она в горле у разбойников с большой международной дороги, коими исповедуются следующие принципы (точнее — беспринципность) поведения: глобализм (вернее — тоталитаризм) по-американски, двойные стандарты в межгосударственных отношениях, хамские санкции, эмбарго и блокады, информационный беспредел, экономический грабёж, излюбленная дубина военной агрессии и терроризма, насаждение прозападных ценностей (вернее — мерзостей), подавление всякой самобытности и самостоятельности, увековечивание социального бесправия и насилия…

Список беззакония велик. Но велик и всякий, взявшийся за ликвидацию сего беззакония доступными ему средствами, на доступном пространстве и в доступном времени. Наверное, это не последняя причина того, что русофобы, ненавидящие всех, кто радеет о Российской Федерации, равно ненавидят радеющих о КНДР. То есть — её вождей, во главе шеренги которых сияет Солнце Нации.

Воистину любовь и ненависть, производимые вождизмом, интернациональны и универсальны. Это один из существенных уроков истории, на суд которой любят ссылаться все, кому не лень. Его наделяют характером некоей абстрактной и одновременно абсолютной объективности и беспристрастности, каковые толкуются весьма произвольно, отчего никуда не годны, лукавы, двуличны. Тухлая беспристрастность — «общечеловеческая», «общемировая», «общепризнанная» и т. д. — не для нас. Суд истории всегда пристрастен. В этом вся его соль. Можно и до?лжно стремиться к непредвзятости в гражданской или административной тяжбе физических и юридических лиц. В области уголовного права это нелегко, хотя тоже достижимо. Относительно политического судопроизводства надо признать, что оно априори не предоставляет такой возможности. Отрицающие это, будь то государство или индивид, проявляют лицемерие.

Применительно к суду истории тенденциозность всегда выходит на первый план и подчиняет себе. Цена, которую необходимо уплатить при решении исторического спора, зависит от краеугольного критерия: тенденция и позиция какого класса (эксплуататоров или эксплуатируемых), какого государства (независимого или подневольного), какой цивилизации (Западной или Восточной) однажды возьмут верх? Вот он, оценочный рубеж, отделяющий свет от тени, добро от зла, правду от лжи — рубеж настоящей исторической объективности. А она жестока, поскольку неизменно стои?т не над спором, а по одну из сторон его.

Этот спор давно решён на Корейском полуострове, где почвенная традиция, оплодотворённая вождизмом, дала на крошечной территории столь могучий росток жизни, что его не смяли ни мучительные экономические испытания, ни военно-политические бури. Разве миссией, которую история взвалила на Россию, не востребованы истоки этой могучести?

* Корейское письмо «хангыль» давно стало фонетическим и слоговым. Однако дополнением к нему, хотя всё реже используемым, является иероглифическая письменность «ханча».

ДРУГОЙ – ЧУЖОЙ – ВРАГ: ТРАНСФОРМАЦИИ ВООБРАЖАЕМЫХ ИДЕНТИЧНОСТЕЙ || РУКОВОДСТВО К ДЕЙСТВИЮ

АЛЕКСАНДР СОЛОВЬЁВ

Заместитель главного редактора журнала «Россия в глобальной политике».

РУКОВОДСТВО К ДЕЙСТВИЮ || ЗЕРКАЛЬНАЯ КОМНАТА КОНСТРУКТИВИЗМА

От редакции:

Журнал «Россия в глобальной политике» продолжает серию публикаций под рубрикой «Руководство к действию». В этой рубрике мы рассматриваем текущие события с позиций одной из доминирующих школ международных отношений. У каждого своя линза и свой угол зрения. А нашим читателям мы предоставляем возможность выбирать, чья теория убедительнее интерпретирует события современной политики. Конструктивизм – от Александра Соловьёва.

↓ ↓ ↓

Весеннее «риторическое обострение» в международной коммуникации (от конфронтационных переговоров до личных выпадов глав государств друг в адрес друга) оказалось содержательным в том смысле, что подчеркнуло уже вполне сформировавшиеся линии размежевания между государствами, обозначив заодно и перспективы новых.

Возможно, предлагаемая всё чаще отечественными экспертами «стратегическая пауза» в отношениях с США и позволит Москве и Вашингтону провести качественную ревизию своих отношений. Однако с такой же – если не большей – вероятностью она будет способствовать закреплению во внутриполитическом дискурсе образа врага.

Этот образ, между тем, есть нечто большее, чем элемент пропаганды, призванной сплотить население перед лицом внешней угрозы и вызвать эффект консолидации вокруг фигуры национального лидера[1]. Образ врага – одно из воплощений образа Другого, необходимого государствам, чтобы выстраивать и поддерживать свою идентичность в международной политике.

Всё это, конечно, хорошо известно специалистам, а дискуссии об идентичности и спекуляции вокруг этого понятия давно достигли таких масштабов, что ещё двадцать с лишним лет назад некоторые исследователи предупреждали: злоупотребление этим термином ведет к его выхолащиванию[2]. Их, похоже, не услышали, и сведение почти любой проблемы к проявлению или формированию «идентичности» стало стереотипным приёмом, с помощью которого пытались объяснить всё, а значит – не объясняли ничего.

Однако «публицистическая девальвация» понятия еще не делает его ничтожным ни в качестве аналитической категории, ни в качестве предпосылки (не руководства, а именно предпосылки) к политическому действию[3]. Другой – это иной, которого можно понять, и с которым даже можно искать общий язык. Инаковость Другого – это инструмент и мерило самоидентификации.

Другой – многогранное понятие, и Враг – лишь одно из воплощений Другого. Так, Георг Зиммель выделял образ Чужого – социального маргинала, амбивалентной сущности, одновременно и принадлежащей группе, и находящейся вне её, да ещё и противостоящей ей[4].

Для Европы Россия была – и, возможно, остаётся – не столько «Другим», сколько именно «Чужим».

Само её присутствие давало возможность размышлять над тем, что такое «Европа», что – «не совсем Европа», а что – «не Европа». Для России, особенно в последнее время, Европа также становится скорее Чужим, чем Другим. Другим для России является всё же Китай, что, вероятно, даже помогает налаживать и поддерживать конструктивные отношения, при этом сохраняя комфортную для обеих сторон дистанцию.

«Чуждость» Европы даёт возможность отечественным интеллектуалам притязать на то, что Россия – более «европейская» страна, чем Европа (особенно в споре с теми, кто категорично утверждает, что Россия – не Европа). Конечно, этот спор ведётся в поле скорее публицистическом, чем академическом. Но он влияет на общественное мнение (а, значит, и на легитимацию власти) больше, чем «заумные» диспуты учёных о том, насколько соотносятся между собой понятия «национальное самосознание» и «идентичность» или о том, насколько «национальным государством» является Россия.

Ключевым элементом этого спора является ценностный дискурс, в подробности которого вдаваться нет смысла – и сильные, и уязвимые места аргументации сторон достаточно хорошо известны. Важно то, что именно разговор о ценностях позволяет при определённых обстоятельствах определить Другого как Врага. Для этого требуется показать, что Другой посягает на «наши» экзистенциальные ценности, угрожает им.

Так, Россия угрожает американской (и, шире – западной) демократии, а США (и Запад в целом) – посягают на российский суверенитет[5]. Понятно, что список угроз шире, но, допустим, стремление России «подорвать трансатлантическое единство» (неприязнь к последнему Россия, в общем, и не скрывает) или «использовать вакцину как инструмент политического влияния» можно даже считать «условно легитимным» конфронтационным поведением. «Трансатлантическое единство» для рядового европейца или американца – гораздо менее осязаемая ценность, чем демократия (и без того подвергающаяся изрядным стрессам[6]).

После Второй мировой войны международная конфронтация с Другим, не приводящая к открытой войне, всегда имела гносеологический оттенок. Это действительно был способ и взаимного изучения, и познания самого себя. Прекрасный практический пример такой гносеологии – «Длинная телеграмма» Джорджа Кеннана. В принципе, и сейчас даже самая яростная риторика (вроде печально знаменитой перепалки КНДР с США) скорее определяет пределы и инструментарий такого познания.

Другое дело, когда речь заходит о посягательстве извне на нормы и обычаи отправления внутренней власти суверенным национальным государством. Ощутив такую угрозу, оно немедленно начинает в полной мере реализовывать самопровозглашённую монополию на определение «друзей» и «врагов» общества[7].

Однако, несмотря на всё более настойчивые попытки государств размежеваться, наш мир всё ещё остается гиперсвязанным – хотя бы коммуникационно. В такой ситуации – при желании – любое международное общение на любой платформе можно трактовать как попытку внешнего воздействия на внутриполитический дискурс (а значит, на нормы и обычаи). Возможно, государствам, пытающимся поставить подобное общение под контроль, и удастся это сделать (вопрос о цене, которую придётся за это заплатить, мы оставим в стороне), но это неизбежно ограничит их возможности по познанию образа Другого, а значит, это ограничит их возможности по познанию самих себя. Вот только пугает ли это их?

Пример США после холодной войны показывает, что, скорее всего, нет. После устранения Врага государство скорее предпочтёт найти нового Другого, чем задуматься об изменении собственного «Я».

--

СНОСКИ

[1] Или «вокруг флага» – иногда американскую идиому rally 'round the flag у нас передают буквально.

[2] Brubaker R., Cooper F. Beyond “Identity” // Theory and Society. № 1 (2000). P. 1–47.

[3] Нойманн И. «Использование «Другого»», 2004, с. 15.

[4] Simmel G. The Stranger / / On Individuality and Social Forces: Selected Writings / Ed. by D. N. Levine. Chicago: University of Chicago Press, 1970; цит. по: Нойманн И., указ. соч., с. 38.

[5] То есть на способность политического руководства страны принимать внешне- и внутриполитические решения полностью самостоятельно, независимо от «внешних» ограничителей (будь то иностранные государства или внутренняя общественная оппозиция). При этом угроза (или даже влияние) извне – достаточный с точки зрения российского этатиста аргумент, чтобы дезавуировать любого критика режима.

[6] Как только демократия из способа организации и управления обществом стала ценностью, она, как и любая ценность, обрела способность к девальвации. То же касается и суверенитета – обретая ценностное выражение, он теряет в эффективности.

[7] Schmitt C. Der Begriff des Politischen: Text von 1932 mit einem Vorwort und drei Gallarien. Berlin: Duncker and Humblot, 1963; цит. по: Нойманн И., указ. соч., с. 38.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 апреля 2021 > № 3708368 Александр Соловьев

НОВЫЙ КОНЦЕРТ ДЕРЖАВ

РИЧАРД ХААС

Президент Совета по международным отношениям.

ЧАРЛЬЗ КАПЧАН

Профессор международных отношений Джорджтаунского университета, старший научный сотрудник Совета по международным отношениям.

КАК ПРЕДОТВРАТИТЬ КАТАСТРОФУ И ОБЕСПЕЧИТЬ СТАБИЛЬНОСТЬ В МНОГОПОЛЯРНОМ МИРЕ

Вызвавшая некоторый ажиотаж в России статья двух весьма видных американских международников. На общем фоне, к которому мы уже привыкли, – неожиданный подход. Правда, у нас о чём-то подобном пишут уже минимум лет двадцать, но для США – просто-таки озарение.

Международная система находится в точке исторических изменений. Азия продолжает экономическое восхождение, в то время как два столетия западного доминирования в мире – сначала Pax Britannica, а потом Pax Americana – подходят к концу. Запад теряет не только материальное доминирование, но и идеологическое господство. Демократии по всему миру становятся жертвой антилиберализма и популистского недовольства, а поднимающийся Китай при содействии агрессивной России бросает вызов авторитету Запада и республиканским подходам к внутреннему и международному управлению.

Президент США Джо Байден обещает восстановить американскую демократию, вернуть стране лидерство в мире и обуздать пандемию, оказавшую разрушительное гуманитарное и экономическое воздействие. Но Байден одержал победу с минимальным перевесом, и по обе стороны Атлантики гневный популизм и антилиберальные соблазны так просто не отступят. Более того, даже если западные демократии преодолеют поляризацию, подавят антилиберализм и перезапустят экономику, им не удастся предотвратить формирование мира, который будет многополярным и идеологически разнообразным.

История знает, что периоды бурных изменений таят в себе огромную опасность. Соперничество великих держав за иерархию и идеологию часто ведёт к крупным войнам. Чтобы избежать такого развития событий, нужно признать: западный либеральный порядок, возникший после Второй мировой войны, не может обеспечивать глобальную стабильность в XXI веке. Необходимо искать жизнеспособный, эффективный путь вперёд.

Лучшее средство продвижения стабильности в XXI веке – это глобальный концерт крупных держав.

Как показала история Европейского концерта XIX века (в него входили Великобритания, Франция, Россия, Пруссия и Австрия), находящаяся у руля группа ведущих стран в состоянии сдерживать геополитическое и идеологическое соперничество, которое характерно для многополярности.

Концерты имеют две особенности, которые делают их оптимальным вариантом для формирующегося глобального ландшафта: политическая инклюзивность и неформальность процедур. Инклюзивность означает, что за стол переговоров садятся страны, обладающие наибольшим геополитическим влиянием, которые и должны там быть, независимо от типа режима. Таким образом, идеологические разногласия по поводу внутреннего управления фактически отделяются от вопросов международного сотрудничества. Неформальность концерта означает, что он воздерживается от обязывающих процедур, соглашений и принуждения к их исполнению, что явно отличает его от Совета Безопасности ООН. Совбез часто служит площадкой для игры на публику, а его работу парализуют споры между постоянными членами, обладающими правом вето. Концерт, напротив, предлагает приватную площадку, где поиск консенсуса сочетается с уговорами и маневрированием, потому что у участников есть как общие, так и личные интересы. Обеспечив площадку для постоянного стратегического диалога, глобальный концерт действительно способен заглушить неизбежные геополитические и идеологические разногласия и преодолеть их.

Глобальный концерт стал бы консультативным, а не принимающим решения органом. Он разрешал бы кризисы, но так, чтобы насущные проблемы не заслоняли важное, а также занялся бы реформированием существующих норм и институтов. Эта руководящая группа помогла бы сформулировать новые правила игры и выстроить фундамент для коллективных инициатив, а оперативные вопросы – размещение миротворческих миссий, оказание помощи в условиях пандемии, заключение новых соглашений по климату – остались бы в ведении ООН и других существующих институтов. Таким образом, концерт занялся бы разработкой решений, которые потом можно применять более широко. Он находился бы над нынешней международной архитектурой и служил бы её опорой, при этом никого не вытесняя, а обеспечивая диалог, которого сейчас нет. ООН – слишком большая, бюрократическая и формалистская структура. Периодические саммиты G7 и G20 могут быть полезны, но даже в лучшем варианте они удручающе неэффективны – отчасти потому, что слишком много сил уходит на согласование детальных, однако в основном успокаивающих деклараций. Телефонные переговоры глав государств, министров иностранных дел и советников по национальной безопасности происходят эпизодически и обычно посвящены конкретным вопросам.

Формирование консенсуса ведущих держав по международным нормам, которые определяют политику государств, признание либеральных и нелиберальных правительств легитимными и авторитетными, продвижение общих подходов к кризисам – именно на этих инновационных принципах строилась работа Европейского концерта по сохранению мира в условиях многополярности. Изучив опыт своего предшественника из XIX века, глобальный концерт XXI столетия мог бы делать то же самое. Концертам не хватает определённости, предсказуемости и обязывающего характера альянсов и других формализованных групп. Но при разработке механизмов поддержания мира в условиях геополитической нестабильности политикам стоит стремиться к эффективному и достижимому, а не к желаемому, но невозможному.

Глобальный концерт XXI века

В глобальный концерт могут войти шесть участников: Китай, Евросоюз, Индия, Япония, Россия и США. Демократии и недемократии будут обладать равным статусом, а включение в концерт станет следствием мощи и влияния государства, а не ценностей и типа режима. На долю предполагаемых участников концерта приходится около 70 процентов глобального ВВП и мировых военных расходов. Включение в концерт этих шести тяжеловесов придаст ему геополитический авторитет и не позволит превратиться в слишком громоздкий дискуссионный клуб.

Участники направят постоянных представителей высшего дипломатического ранга в штаб-квартиру концерта. Хотя формально они не будут участниками концерта, четыре организации – Африканский союз, Лига арабских государств, Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) и Организация американских государств (ОАГ) – отправят свои постоянные делегации в штаб-квартиру концерта. Эти организации обеспечат своим регионам представительство и возможность участия в формировании повестки концерта. Обсуждая вопросы, касающиеся этих регионов, участники концерта смогут приглашать делегатов этих организаций или представителей конкретных стран на заседания. Например, если концерт займётся урегулированием на Ближнем Востоке, к участию в дискуссии можно пригласить ЛАГ, её наиболее влиятельных членов, а также Израиль и Турцию.

Глобальный концерт сможет отказаться от кодифицированных правил, опираясь на диалог как способ достижения консенсуса. Как и «Европейский концерт», он будет отдавать приоритет территориальному статус-кво и суверенитету, если международный консенсус по поводу применения силы и других инструментов принуждения в целях изменения границ или свержения режима не будет достигнут. Этот относительно консервативный подход будет способствовать вовлечению всех участников. В то же время концерт станет идеальной площадкой для обсуждения влияния глобализации на суверенитет и обретёт потенциальную возможность лишать суверенного иммунитета государства, занимающиеся преступной деятельностью. К такой деятельности относятся геноцид, предоставление убежища и спонсирование террористов или уничтожение лесов, которое ведёт к катастрофическим изменениям климата.

Иными словами, глобальный концерт будет отдавать предпочтение диалогу и консенсусу. Однако эта ведущая группа должна признать: в многополярном мире великие державы руководствуются реалистскими представлениями об иерархии, безопасности и преемственности режимов, поэтому разногласия неизбежны. Участники концерта сохранят право предпринимать односторонние действия – в одиночку или в составе коалиции, если считают, что под угрозой находятся их жизненно важные интересы. Благодаря прямому диалогу неожиданные шаги будут менее распространены и – в идеале – односторонние действия станут редкими. Регулярные открытые консультации между Москвой и Вашингтоном, например, могли бы ослабить напряжённость по поводу расширения НАТО. А Китаю и США было бы удобнее напрямую обсуждать проблему Тайваня без риска военных инцидентов в Тайваньском проливе или провокаций, которые могут привести к эскалации конфликта.

Глобальный концерт сделает односторонние действия менее разрушительными. Конфликты интересов не исчезнут, но новый механизм дипломатии великих держав позволит управлять этими конфликтами. Участники концерта в принципе одобрят основанный на нормах международный порядок, но одновременно будут придерживаться реалистичных представлений о пределах сотрудничества, оставляя в стороне свои разногласия. В XIX веке участники концерта нередко яростно спорили о том, как реагировать на либеральные восстания в Греции, Неаполе и Испании. Но благодаря диалогу и компромиссам им удавалось преодолеть разногласия. Они перешли к боевым действиям только в Крымскую войну в 1853 г., когда на фоне революций 1848 г. на континенте стали распространяться дестабилизирующие волны национализма.

Глобальный концерт предоставит участникам пространство для манёвра во внутренней политике. Они, по сути, смогут не соглашаться по вопросам демократии и политических прав, но эти разногласия не будут препятствовать международному сотрудничеству. США и их демократические союзники не перестанут критиковать нелиберализм в Китае, России и других странах и не откажутся от усилий по продвижению демократических ценностей и практик. Напротив, они по-прежнему будут выступать в защиту универсальных политических прав и прав человека. Китай и Россия, в свою очередь, смогут критиковать внутреннюю политику демократических участников концерта и публично пропагандировать собственные взгляды на государственное управление. В то же время концерт выработает единое понимание, что такое недопустимое вмешательство во внутренние дела других стран, которого следует избегать.

Наша главная надежда

Создание глобального концерта, безусловно, станет отступлением от проекта либерализации, запущенного мировыми демократиями после Второй мировой войны. Но цели этой ведущей группы – незначительное препятствие по сравнению с давними амбициями Запада распространить республиканскую форму правления и глобализировать либеральный международный порядок. Однако это отступление неизбежно, учитывая геополитические реалии XXI века.

Международная система станет одновременно демонстрировать черты биполярности и многополярности. Будет два равных соперника – США и Китай. Но в отличие от периода холодной войны идеологическое и геополитическое соперничество между ними не охватит весь мир. ЕС, Россия и Индия, а также другие крупные государства – Бразилия, Индонезия, Нигерия, Турция и ЮАР – скорее всего, будут натравливать две супердержавы друг на друга и пытаться сохранить определённую степень автономности. Китай и США, в свою очередь, постараются ограничить свою вовлечённость в нестабильных зонах, не представляющих стратегический интерес, и разрешать потенциальные конфликты придётся другим – или делать это будет просто некому. Китай уже давно сохраняет политическую дистанцированность от отдалённых зон конфликта, а США учились на собственных ошибках и теперь уходят с Ближнего Востока и из Африки.

Поэтому международная система XXI века будет напоминать Европу XIX столетия, где было две основные державы – Великобритания и Россия, и три с меньшим влиянием – Франция, Пруссия и Австрия. Главной целью Европейского концерта было сохранение мира между его участниками посредством выполнения взаимных обязательств придерживаться территориального урегулирования, достигнутого на Венском конгрессе 1815 года. Пакт базировался на доброй воле и чувстве долга, а не на формальном договоре. Любые действия по выполнению взаимных обязательств, согласно Британскому меморандуму, «определялись обстоятельствами времени и дела». Участники концерта признавали несовпадение своих интересов, особенно когда речь шла о периферии Европы, но старались урегулировать разногласия, чтобы не подрывать солидарность группы. Великобритания, например, выступила против предложенного Австрией подавления либерального восстания в Неаполе в 1820 году. Но британский министр иностранных дел лорд Каслри в итоге согласился с планами Австрии при условии, что Вена предоставит любые заверения, что её взгляды никак не связаны со стремлением подорвать европейскую территориальную систему.

Глобальный концерт, подобный европейскому предшественнику, соответствует целям поддержания стабильности в условиях многополярности. Размер концерта ограничен для обеспечения эффективной работы. Неформальность позволяет адаптироваться к меняющимся условиям и не даёт запугивать страны, которые не готовы выполнять обязательства. На фоне роста популизма и национализма – и в XIX веке, и сегодня – влиятельные державы предпочитают более свободные объединения и дипломатическую гибкость фиксированным форматам и обязательствам. Неслучайно государства уже используют подобные концерту объединения, так называемые контактные группы, для противодействия серьёзным вызовам. В качестве примеров можно назвать шестисторонние переговоры по ядерной программе Северной Кореи, коалицию «5+1», которая добилась иранской сделки в 2015 г., а также «нормандскую четвёрку», которая ищет пути дипломатического урегулирования конфликта на востоке Украины. Концерт можно считать постоянной контактной группой глобального охвата.

XXI век будет политически и идеологически разнообразным. В зависимости от траектории популистских настроений на Западе либеральные демократии вполне способны сопротивляться. Как и нелиберальные режимы. Москва и Пекин ужесточают внутреннюю политику, не открываясь миру. На Ближнем Востоке и в Африке трудно найти стабильную демократию. Фактически во всём мире демократия отступает, и этот тренд вполне может сохраниться.

Грядущий международный порядок должен оставить пространство для идеологического разнообразия.

Концерт обладает необходимыми для этого неформальностью и гибкостью, он разделяет вопросы внутреннего правления и командную работу на международной арене. В XIX веке именно подход «руки прочь» в отношении типа режима позволил двум либеральным державам – Великобритании и Франции – сотрудничать с Россией, Пруссией и Австрией – тремя государствами, защищавшими абсолютную монархию.

Наконец, нынешняя международная архитектура из-за своей неадекватности недооценивает потребность в глобальном концерте. Соперничество США и Китая очень быстро накаляется, мир страдает от разрушительной пандемии, изменения климата усугубляются, эволюция киберпространства представляет новые угрозы. Эти и другие вызовы позволяют говорить о том, что полагаться на статус-кво и существующие международные нормы и институты не просто наивно, но и опасно. «Европейский концерт» был создан в 1815 г. после длительного периода катастрофических наполеоновских войн. Однако отсутствие войны между великими державами сегодня не должно нас успокаивать. Мир уже переживал в прошлом периоды многополярности, но прогресс глобализации повышает потребность в новых подходах к глобальному управлению и их значимость. Глобализация началась в период Pax Britannica, и Лондон контролировал её до Первой мировой войны. После мрачного межвоенного разрыва США взяли на себя глобальное лидерство – с момента окончания Второй мировой и до вступления в XXI век.

Сегодня Pax Americana уже на последнем издыхании. У США и их традиционных демократических партнеров нет ни возможностей, ни желания поддерживать взаимозависимую международную систему и универсализировать либеральный порядок, выстроенный после Второй мировой.

Отсутствие американского лидерства во время коронакризиса проявилось особенно ярко: странам пришлось полагаться только на себя. Президент Байден хочет возродить роль Соединённых Штатов как командного игрока, но внутриполитические проблемы и развитие многополярности лишили Вашингтон прежнего влияния. Позволить миру скатиться к региональным блокам или двухблоковой системе времён холодной войны – это путь в никуда. США, Китай и остальной мир не могут полностью разъединиться, пока национальные экономики, финансовые рынки и цепочки поставок так тесно переплетены. Руководящая группа великих держав – лучший вариант для управления интегрированным миром, где больше нет гегемона. Глобальный концерт – как раз то, что надо.

Без вариантов

Альтернативы глобального концерта имеют дисквалифицирующие их слабости. ООН останется ключевым глобальным форумом, но опыт организации демонстрирует пределы её деятельности. Из-за разногласий, ведущих к применению права вето, Совет Безопасности нередко выглядит беспомощным. Состав его постоянных членов отражает мир 1945 г., а не сегодняшние реалии. Увеличение количества членов Совбеза, возможно, поспособствует его адаптации к новому распределению сил, но одновременно орган станет ещё более громоздким и неэффективным. ООН должна продолжать выполнять свои полезные функции, включая оказание гуманитарной помощи и миротворчество, но она не в состоянии поддерживать глобальную стабильность в XXI веке.

Ожидать глобализации западного порядка и возникновения мира, состоящего преимущественно из демократий-приверженцев либеральной, основанной на правилах международной системы, уже не имеет смысла. Однополярный период закончился, и оглядываясь назад, можно сказать, что разговоры о «конце истории» – триумфалистский нонсенс. Политическое единство Запада нельзя воспринимать как должное. Даже если западные демократии будут придерживаться обязательств по продвижению республиканских идеалов, у них просто нет необходимых материальных ресурсов и политических возможностей, чтобы универсализировать либеральный международный порядок.

Кондоминиум США и Китая – своеобразная G2, которая будет контролировать приемлемый для обеих сторон международный порядок, – тоже имеет недостатки. Даже если два равных конкурента смогут обуздать соперничество, в основном мир останётся за пределами сферы их прямых интересов. Кроме того, увязывать глобальную стабильность с сотрудничеством Вашингтона и Пекина – рискованная идея. У них и так будет достаточно проблем с урегулированием своих взаимоотношений в Азиатско-Тихоокеанском регионе. К тому же нужна поддержка и участие других стран. Американо-китайский кондоминиум – это мир, поделённый на сферы влияния, Вашингтон и Пекин договорятся распределить своё господство по географическим линиям и пропорционально разделят права и ответственность за страны второго эшелона в своих регионах. Но если предоставить Китаю, России или другой державе свободу действий в своём регионе, это стимулирует экспансионистские тенденции, ущемит автономию соседей или побудит их к ответным действиям. Что приведёт к дальнейшему распространению оружия и региональным конфликтам. Когда мы задумываемся о международном порядке XXI века, главная задача – избежать формирования мира, склонного к принуждению, соперничеству и экономическому расколу.

Pax Sinica тоже не вариант. В обозримом будущем у Китая не появится достаточно возможностей и амбиций, чтобы поддерживать глобальный порядок. По крайней мере пока его геополитические устремления ограничиваются Азиатско-Тихоокеанским регионом. Китай существенно расширил коммерческий охват, особенно благодаря проекту «Пояс и путь», который, безусловно, повысит его экономический и политический вес. Пекин пока не продемонстрировал готовности обеспечивать глобальные общественные блага, сосредоточившись на меркантилистских подходах. Он также не стремится экспортировать свои взгляды на внутреннюю политику или продвигать набор новых норм в целях поддержания глобальной стабильности. К тому же США, даже ступив на путь сокращения своей вовлечённости, останутся державой первого ранга на ближайшие десятилетия. Нелиберальный и меркантилистский Pax Sinica вряд ли будет приемлемым для американцев и других народов мира, которые по-прежнему придерживаются либеральных принципов.

Когда речь заходит об улучшении нынешней международной архитектуры, глобальный концерт выигрывает не из-за совершенства, а из-за отсутствия альтернатив. Это самый перспективный вариант. Другие неэффективны, нежизнеспособны или недостижимы. Если руководящая группа великих держав так и не материализуется, нас ждёт неуправляемый хаотичный мир.

Запустить движение

Глобальный концерт обеспечит глобальную стабильность посредством постоянных консультаций и переговоров. Представители участников концерта будут встречаться регулярно, их работу поддержит небольшой, но высококвалифицированный секретариат. Постоянными представителями должны стать самые опытные дипломаты, по статусу равные постпредам в ООН или даже выше. Такие же авторитетные фигуры будут направлять Африканский союз, ЛАГ, АСЕАН и ОАГ. Саммиты концерта будут проходить на регулярной основе. В случае кризисов будет созываться специальная встреча. Одним из самых эффективных механизмов «Европейского концерта» был созыв срочной встречи для урегулирования возникших разногласий. Если обсуждаются затрагивающие их вопросы, на саммитах концерта должны присутствовать руководители Африканского союза, ЛАГ, АСЕАН и ОАГ, а также главы заинтересованных государств. Председательство в концерте будет ротироваться ежегодно между шестью участниками. Штаб-квартира не должна располагаться в одной из стран-участниц, предпочтительнее Женева или Сингапур.

В отличие от Совбеза ООН, где игра на публику часто препятствует содержательным инициативам, постоянные представители концерта не будут использовать вето, проводить формальные голосования и принимать соглашения обязывающего характера. Дипломатия будет осуществляться за закрытыми дверями и должна быть направлена на достижение консенсуса. Участник, решивший действовать в одностороннем порядке, сначала должен обсудить альтернативные варианты с коллегами. Если один из участников нарушил достигнутый консенсус, остальные должны выработать скоординированные ответные шаги.

Предполагается, что среди участников концерта не будет ревизионистских держав, склонных к агрессии и завоеваниям. «Европейский концерт» функционировал эффективно во многом благодаря тому, что в его состав входили удовлетворённые державы, которые хотели сохранить, а не сломать территориальный статус-кво. В современном мире захват Россией территорий Грузии и Украины – это тревожное развитие событий, демонстрирующее готовность Кремля нарушить территориальную целостность своих соседей. То же самое можно сказать о претензиях Китая на спорные острова в Южно-Китайском море и строительстве там военных баз. Кроме того, Пекин нарушает собственные обещания уважать автономию Гонконга. Тем не менее ни Россию, ни Китай нельзя назвать непреклонно агрессивными государствами, стремящимися к масштабной территориальной экспансии. Глобальный концерт сделает такой вариант маловероятным, став площадкой, где участники смогут открыто обозначить ключевые интересы безопасности и стратегические «красные линии».

Но если появится государство-агрессор, регулярно угрожающее интересам других участников концерта, оно будет исключено из группы, а оставшиеся члены объединятся против него.

Чтобы поддерживать солидарность великих держав, концерт должен сосредоточиться на двух приоритетах. Первый – это уважение существующих границ и недопущение территориальных изменений посредством применения силы или принуждения. Да, это предвзятость по отношению к претензиям на самоопределение, но участники концерта сохранят возможность признавать новые государства, если посчитают это приемлемым. Хотя все страны получат свободу в вопросах внутреннего управления, концерт сможет рассматривать конкретные случаи систематического нарушения базовых прав человека или признанных норм международного права.

Вторым приоритетом концерта должна стать выработка коллективного ответа на глобальные вызовы. В момент кризиса концерт будет продвигать дипломатические методы и предлагать совместные инициативы, а затем передавать контроль за реализацией соответствующим институтам – ООН по миротворческой миссии, МВФ по срочному займу, ВОЗ по вопросам здравоохранения. Концерт также будет инвестировать в долгосрочную работу по адаптации существующих норм и институтов к глобальным изменениям. Даже защищая традиционный суверенитет в целях уменьшения конфликтов между государствами, концерт должен обсуждать, как лучше адаптировать международные правила и практики к современному взаимосвязанному миру. Если национальная политика оказывает негативное воздействие на международную обстановку, она немедленно становится делом концерта.

В этом отношении концерт поможет противодействовать распространению ядерного оружия и решить проблему ядерных программ КНДР и Ирана. Когда дело касается дипломатических шагов в отношении Пхеньяна и Тегерана, введения санкций или ответа на возможные провокации, в концерте собран нужный состав участников. Как постоянный орган концерт поспособствует прогрессу шестистороннего формата и формата «5+1», в которых ведутся переговоры с КНДР и Ираном.

Концерт также может стать площадкой для борьбы с изменениями климата. Лидеры по выбросам парниковых газов – Китай, США, ЕС, Индия, Россия и Япония. Суммарно на их долю приходится 65 процентов глобальных выбросов. Когда все они соберутся за одним столом, концерт сможет установить новые цели сокращения выбросов и выработать новые стандарты зелёного развития, а затем передать реализацию другим форумам. То же самое с пандемией COVID-19, которая продемонстрировала неэффективность ВОЗ, – концерт станет оптимальной площадкой для достижения консенсуса по реформе организации. Выработка правил игры в сфере технологических инноваций – цифровое регулирования и налогообложение, кибербезопасность, сети 5G, социальные медиа, виртуальные валюты, искусственный интеллект – также должна войти в повестку концерта. Эти важные вопросы выпадают из поля зрения из-за институциональных пробелов, концерт станет полезным механизмом международного мониторинга.

Если вернуться к опыту европейского предшественника, глобальный концерт должен признать: солидарность великих держав часто ведёт к бездействию, нейтралитету и сдерживанию вместо вмешательства. Европейский концерт полагался на буферные зоны, демилитаризованные районы и нейтральные участки, чтобы смягчить конфронтацию и затушить потенциальные конфликты. Участники концерта, возражавшие против инициатив других членов, просто отказывались участвовать, чтобы не нарушать единства. Так, Великобритания выступала против вмешательства и подавления революций в Неаполе и Испании в 1820-х гг., но предпочла сидеть сложа руки, не препятствуя действиям других участников концерта. Франция поступила точно так же в 1839 и 1840 гг., когда другие участники концерта вмешались в ситуацию в Египте, чтобы не допустить угроз османскому правлению.

Как глобальный концерт мог бы с пользой применить эти механизмы сегодня? В Сирии, например, он мог бы совершить скоординированную совместную интервенцию, чтобы остановить гражданскую войну, бушующую с 2011 г., или вытеснить из страны другие державы. Концерт мог бы стать площадкой для дипломатических усилий по созданию буферной или демилитаризованной зоны на севере Сирии, чтобы остановить боевые действия и гуманитарную катастрофу после спешного вывода американских войск и интенсивных атак правительственных сил в провинции Идлиб. Опосредованные войны, как в Йемене, Ливии и Дарфуре происходили бы реже, если бы глобальный концерт помог выработать единую позицию ведущих держав. Если бы руководящая группа великих держав сформировалась в момент окончания холодной войны, она могла бы предотвратить или хотя бы сделать менее кровопролитными гражданские войны в Югославии и Руанде. Конечно, такой исход не был гарантирован, но шансов на успех было бы больше.

Стоит ли игра свеч?

Предложение создать глобальный концерт может вызвать ряд возражений. В первую очередь – по составу. Почему не включить самые влиятельные европейские державы вместо ЕС, который управляется громоздкой структурой из Еврокомиссии и Евросовета? Дело в том, что геополитический вес Европы основывается на её совокупной мощи, а не показателях отдельных государств. ВВП Германии около 4 трлн долларов, её военный бюджет 40 млрд долларов, а совокупный ВВП ЕС 19 трлн долларов, суммарные военные расходы почти 300 млрд долларов. Ведущие европейские лидеры должны присутствовать на заседаниях концерта. Вместе с главами Еврокомиссии и Евросовета на саммитах концерта могут присутствовать лидеры Германии, Франции и других стран ЕС. Великобритания покинула ЕС, но пока выстраивает свои отношения с блоком. Участие ЕС в глобальном концерте стать стимулом для Лондона и Брюсселя действовать сообща, когда речь идёт о внешней политике и политике безопасности.

Кто-то может возразить против включения России, которая по объёму ВВП не входит в топ-10 и уступает Бразилии и Канаде. Но Россия – ядерная держава, и это закрепляет её вес на глобальной арене. Отношения России с Китаем, европейскими соседями и США будут оказывать значительное влияние на геополитику в XXI веке. Москва также начала восстанавливать свое влияние на Ближнем Востоке и в Африке. Кремль заслуживает места за столом переговоров.

Значительные части мира – Африка, Ближний Восток, Юго-Восточная Азия и Латинская Америка – будут представлены региональными организациями, делегаты которых будут постоянно присутствовать в штаб-квартире концерта. Но они, как и лидеры отдельных государств, будут приглашаться на заседания концерта, только если обсуждаются вопросы, затрагивающие их напрямую. Такой формат усугубляет иерархию и неравенство международной системы. Но стимулировать сотрудничество можно, только ограничив участие в концерте самыми влиятельными акторами. Поэтому широкое представительство приносится в жертву ради эффективности. Более широкий доступ предоставляют другие международные институты. Страны, не включённые в концерт, по-прежнему смогут использовать своё влияние в ООН и на других международных площадках. А концерт будет иметь право изменить состав участников, если по этому поводу достигнут консенсус.

Ещё одно возможное возражение – с появлением глобального концерта мир будет поделён на сферы влияния великих держав. Европейский концерт предоставлял своим членам право надзора за сопредельными территориями. Однако концерт XXI века не разрешит деления на сферы влияния. Наоборот, он будет продвигать региональную интеграцию и в сотрудничестве с региональными институтами осуществлять сдерживание. В рамках концерта великие державы будут проводить консультации и предлагать пути решения ключевых региональных вопросов. Главная задача – способствовать глобальной координации, признавая при этом авторитет и ответственность региональных институтов.

Критики могут сказать, что концерт слишком государствоцентричный для сегодняшнего мира. «Европейский концерт» прекрасно подходил для суверенных и авторитарных национальных государств XIX века. Но социальные движения, неправительственные организации (НПО), корпорации, города и многие другие негосударственные акторы сегодня обладают политическим влиянием и должны участвовать в дискуссиях, особенно по социальной повестке. Тем не менее государства остаются главными и наиболее влиятельными акторами международной системы. Действительно, глобализация и вызванный ей подъём популизма, а также пандемия COVID-19 укрепили суверенитет и позиции национальных правительств в целом. Концерт может и должен привлечь НПО, корпорации и других негосударственных акторов к обсуждениям. Например, Фонд Билла и Мелинды Гейтс и крупные фармкомпании – при обсуждении вопросов здравоохранения, Google – когда речь идёт о цифровом управлении. Концерт дополнит, а не заменит участие негосударственных акторов в глобальном управлении.

Наконец, если жизнеспособность глобального концерта базируется на его гибкости и неформальности, критики могут задать вполне обоснованный вопрос: зачем его институционализировать? Почему нельзя позволить решать актуальные вопросы на шестисторонних переговорах, в формате «5+1» и других? Разве глобальный концерт не станет избыточным, если уже существуют G7 и G20?

Создание штаб-квартиры и секретариата глобального концерта укрепит его эффективность в сравнении с другими группами, собирающимися от случая к случаю. Регулярные встречи постпредов концерта, ежедневная работа секретариата, присутствие делегатов от регионов, плановые и чрезвычайные саммиты – всё это обеспечит устойчивость, авторитет и легитимность глобального концерта. Непрерывный диалог, личные отношения, взаимное воздействие в сочетании с дипломатическими приёмами будут способствовать сотрудничеству. Постоянное взаимодействие гораздо лучше эпизодических встреч.

Постоянный секретариат особенно пригодится для обеспечения экспертного диалога и в долгосрочной работе над решением нетривиальных проблем, в том числе в сфере кибербезопасности и глобального здравоохранения. Кроме того, он станет механизмом реагирования на непредвиденные кризисы. С пандемией коронавируса удалось бы справиться более эффективно, если бы глобальный концерт координировал усилия с первого дня. Критически важная информация из Китая поступала очень медленно, и только в середине марта 2020 г. – через несколько месяцев после начала кризиса – лидеры G7 провели видеоконференцию, на которой обсуждалось быстрое распространение заболевания.

Таким образом, концерт обладает потенциалом, чтобы заменить G7 и G20. США, ЕС и Япония скорее сосредоточат свою энергию на новой структуре, а G7 просто отомрёт. G20 стоит сохранить, учитывая широкое представительство стран. Такие страны, как Бразилия, Индонезия, Саудовская Аравия, ЮАР и Турция, не захотят терять площадку для высказывания своей позиции. Тем не менее если глобальный концерт реализует свой потенциал и превратится в ведущую площадку политической координации, в существовании G7 и G20 уже не будет смысла.

Не панацея, но альтернатив нет

Создание глобального концерта не является панацеей. Собрав мировых тяжеловесов за столом переговоров, невозможно гарантировать консенсус между ними. Действительно, Европейскому концерту удавалось поддерживать мир на протяжении нескольких десятилетий, но в итоге Франция и Великобритания были вынуждены противостоять России в Крымской войне. Россия вновь вступила в конфронтацию с европейскими соседями по поводу Крыма, недооценив фактор солидарности великих держав. В похожем на концерт формате – «нормандской четвёрке» в составе Франции, Германии, России и Украины – пока не удалось урегулировать противостояние по Крыму и Донбассу.

Но глобальный концерт – лучший и наиболее реалистичный способ добиться взаимодействия великих держав, обеспечить международную стабильность и продвигать основанный на правилах порядок. У США и их демократических партнёров есть причины стремиться к возрождению солидарности Запада. Но им пора перестать притворяться, что глобальный триумф порядка, созданного после Второй мировой войны, вот-вот наступит. Нужно осознать реальность: в случае потери лидера глобальная система погрузится в хаос и ничем не ограниченную конфронтацию. Глобальный концерт – это прагматичная середина между идеалистическими, но недостижимыми стремлениями и опасными альтернативами.

Статья подготовлена на основе работы исследовательской группы Ллойда Джорджа по мировому порядку. Опубликовано в журнале Foreign Affairs.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 2 апреля 2021 > № 3708371 Ричард Хаас, Чарльз Капчан

Дмитрий Евстафьев: «Мы ведём битву за души наших людей»

Победа на информационном фронте достигается только наступлением.

Политолог-американист, профессор НИУ ВШЭ, кандидат политических наук Дмитрий Евстафьев в интервью «Красной звезде» затронул широкий круг тем. И зачастую с очень неожиданной стороны…

– Дмитрий Геннадиевич, что вы скажете о сегодняшней Российской армии, её военно-техническом потенциале?

– Не обладая никакими инсайдами, могу сказать, что Российская армия имеет военно-силовой потенциал, адекватный, чтобы обеспечивать безопасность Российской Федерации в пределах её национальной территории. Это колоссальное достижение. Колоссальным это достижение стоит считать по двум причинам: во-первых, такого не было с начала 1990-х годов, когда была разрушена единая система обороны и военной безопасности Советского Союза.

Во-вторых, Россия добилась этого в условиях исключительно жёсткого противодействия со стороны стран «коллективного Запада», обладающих куда более значительными финансовыми и организационными возможностями. Когда смотришь на свежие графики роста военных бюджетов стран НАТО, это вызывает и лёгкую оторопь, и серьёзную гордость за нашу страну, военных и учёных, которые смогли нейтрализовать малыми средствами такие военные машины и эффект таких военных расходов. Но есть, как и во всём, нюансы.

Первый: мы смогли обеспечить военную защищённость страны на оптимальном уровне, но есть ещё и проецирование силы и обеспечение безопасности на дальних рубежах. Что такое сдерживание на дальних рубежах? Это потенциал проактивного применения силы в экономических и политических интересах до возникновения прямой военной угрозы России. Нам до этого довольно далеко.

Второе. Россия смогла обеспечить высокий уровень военной безопасности применительно к американоцентричному миру. Где наличие инструментов сдерживания США, причём сдерживания с использованием стратегических вооружений, означало бы сдерживание почти всего спектра угроз. Но мир меняется, он становится если не многополярным, то полицентричным, возникает реальная многовекторность военно-политических угроз, а главное, военно-политические угрозы со стороны «коллективного Запада», сохраняя американоцентричность, приобретают новую «глубину».

– Вы имеете в виду гибридные войны?

– Прежде всего – их. Что такое гибридная война в условиях глобального мира, переживающего кризис глобализации? Это война не просто информационная, это война, в которой технологии информационных манипуляций и инструменты киберударного воздействия на важнейшие объекты управленческой и социальной инфраструктуры (что мы видели в Иране и Венесуэле) дополняются возможностью локального использования силовых инструментов. На сегодняшний день классику гибридных войн представляет собой ситуация в Белоруссии, но можно не сомневаться, что наши «замечательные партнёры» будут интенсивно совершенствовать методы гибридного политико-силового противоборства. И уже понятно, в какую сторону. Главной тенденцией становится усиление военно-силового компонента в этой «зонтичной» модели.

Гибридные войны становятся всё менее информационными, хотя информационно-манипулятивный элемент будет оставаться доминирующим. Но даже киберударные средства воздействия на противника становятся всё деструктивнее. Гибридная война из варианта холодной войны постепенно становится одним из инструментов войны «тёплой». И эту трансформацию нужно не просто вовремя заметить и осмыслить, но и заблаговременно воплотить в конкретные политические решения и соответствующее «железо».

Но дело не только в гибридных войнах. Современный мир отличается от классического монополярного мира не только резко возросшей агрессивностью «коллективного Запада», отчасти порождённой ощущением безнаказанности при использовании модели гибридных войн, но и рядом системных черт.

• Расширением числа игроков в политической и военно-силовой конкуренции и изменением их состава. Резко увеличилась значимость негосударственных факторов. Например, частные военные компании, но не только. Вспомним хуситов, противостоящих одновременно трём не самым дезорганизованным армиям региона Персидского залива.

• Резко повысился уровень военно-технологической обеспеченности региональных «центров силы». КНДР здесь самый очевидный и, наверное, самый важный пример, но не забудем и Египет, и Индию, и Иран. Войны в «колониальном» формате, характерные для 1990-х (например, войны в Ираке и против Югославии), уже просто невозможны.

• Внесением военно-силовых инструментов в спектр допустимых средств для достижения геоэкономических целей. Военно-технологические средства усиленно меняют географию в восточноазиатских морях. Менее заметен польский проект «Триморье», подразумевающий интеграцию военно-силовых и геоэкономических инструментов переформатирования Восточной Европы. А ведь процесс формирования геоэкономических макрорегионов ещё только начался.

• Резко расширившимся использованием силовых возможностей корпоративными структурами и на корпоративной организационной основе. Большие, мобильные и хорошо вооружённые частные армии в последнее время стали вполне очевидной реальностью. И мы пока видим только относительно легальную вершину айсберга.

Это совершенно новое операционное пространство. И поиск крупнейшими игроками оптимальных форматов обеспечения безопасности в нём ещё только начинается.

В этих условиях, чтобы сохранить нынешний уровень военной защищённости даже в самом узком понимании, необходимо постоянно двигаться вперёд в качественном совершенствовании Вооружённых Сил. И когда я слышу, что после восстановления устойчивого стратегического ядерного сдерживания США, в частности, за счёт гиперзвуковых стратегических средств, можно расслабиться и начать сокращать военные расходы, меня это удивляет. Эти люди, вероятно, плохо понимают, что происходит в современном мире…

– Был ли для США ожидаемым столь стремительный рывок России в сфере гиперзвукового оружия?

– Нет, США явно не ожидали рывка России ни по этому, ни по другим направлениям военно-технологического развития. Это было связано с тем, что они всерьёз поверили в то, что все советские заделы в области вооружений были полностью Россией утрачены. Или вывезены на Запад. Это не означает, что они полностью неадекватно оценивают ситуацию в российской промышленности. Просто они слишком глубоко поверили в то, что им говорили их друзья в России. А их друзья в России говорили им то, что они хотели слышать. Но здесь есть и негативный момент: поверив в то, что Россия полностью утратила свой высокотехнологический потенциал, американцы отказались от любых попыток договориться с нами о снижении уровня конфронтации, когда это было ещё возможно.

– Кажется, вам принадлежит мысль, что мир входит в эпоху тотальной хаотизации. Но даже у хаоса есть свои закономерности. И чем это грозит России?

– Мысль о принципиальной допустимости для «коллективного Запада» полной хаотизации и деструкции (экономической и социальной) больших геополитических пространств высказывалась многими. Не думаю, что я тут пионер. Концепция так называемого четвёртого мира – стран и регионов, пространств, вынесенных за рамки глобализации, за рамки глобального развития и в силу этого обречённых на социально-экономическую деградацию, гуляет по западным экспертным коридорам с начала нулевых.

Новое здесь то, что мы всегда думали, что хаотизация – удел слаборазвитых стран. И она просто не может рассматриваться применительно к России, которая в самых худших трактовках оставалась страной ресурсно-промышленной полупериферии глобализации.

Сдвиг логики произошёл по следующим причинам: Россия и Евразия – очень ценный геоэкономический актив, фактически, ключ к мировому господству на следующие лет 50. Это и ресурсы (про постуглеродный мир я слышу последние 30 лет, но как-то всё не выруливается в этом направлении), и логистика, и вода, и сельскохозяйственные ресурсы. Тот, кто сможет этот актив контролировать в той или иной форме, получает очень большую фору. Сейчас, когда глобализация явно тормозит, – решающую. Но контролировать этот актив, как показал опыт американцев в 1990-е и начале 2000-х, – дело хлопотное и затратное. Российский народ и российская почва, как постоянно говорят Западу наши либералы, непригодна к демократии и будет постоянно рождать империю. С подобной империей может войти в стратегические отношения Китай… Поэтому проще и дешевле запустить в отношении России процесс хаотизации, тем более что носители такой идеологии у нас всё ещё есть.

Ещё более очевидный пример – нарастающая борьба мировых центров силы за влияние и доступ к ресурсам в Центральной Азии, исход которой, кстати, сильно зависит от России, может привести одну из сторон (и необязательно именно США) к выводу в стиле «так не доставайся же ты никому». И регион будет временно выведен и из геоэкономического, и из геополитического оборота. Но для России и это создаст серьёзные риски.

– По-вашему, на Западе всерьёз полагают, что нас опять можно принудить стать беззубыми и податливыми, если, как в начале 1990-х, найти коллаборационистов?

– Ситуация развивается как бы в двух проблемных слоях. Слой первый: критическая потребность США в устранении России как самостоятельного игрока на мировой арене. Не как потенциального союзника КНР, как нас пытаются уверить сторонники «большой сделки» с США, заявляющие, что стоит России только дезавуировать стратегическое партнёрство с Китаем, и ситуация в отношениях с США начнёт налаживаться, а именно, как самостоятельного игрока. Не начнёт.

Слой второй: наличие в США иллюзий в отношении российской элиты, которая, по мысли американцев, стоит только поднажать санкциями, совершит разворот к уже даже не прозападной, а чисто проамериканской политике. Второй слой гораздо важнее первого, поэтому на нём остановлюсь. Я всегда привык воспринимать американцев как людей сугубо рационалистических, системных и последовательных. И я с огромным удивлением наблюдаю последние лет пять-шесть, как они последовательно начинают верить в собственные же пропагандистские штампы. Тем более что им их концепции услужливо подтверждают российские оппозиционеры, преследующие свои цели.

И это уже существенно, можно сказать, катастрофически сузило возможности диалога между Москвой и Вашингтоном. И увы, это надолго. В чём-то это неплохо, поскольку создало у США ложные надежды на быстрое «крушение России» (это было особенно очевидно в 2014–2016 годах), дало нам выиграть время. Но в среднесрочной перспективе нереалистическое понимание ситуации несёт, скорее, риски.

– Недавно вы сформулировали стратегию «четырёх дорог» как инструмента сдерживания США. Получается, они пытаются сдерживать нас, а мы – их? И никак иначе?

– Сдерживание может быть только взаимным. Оно может создаваться за счёт использования асимметричных моделей и несовпадающих средств, но может быть только взаимным. Если противник не понимает, не верит, что вы его сдерживаете, все ваши усилия совершенно бессмысленны. Это означает, что вы должны быть в своём сдерживании убедительным. То есть сдерживать противника, а вернее, тогда уже партнёра по сдерживанию так, чтобы кончик вашего клинка не больно, но чувствительно покалывал в моменты напряжённости его горло. Иными словами, сдерживание, чтобы стать понятным американцам и быть ими осознанным, должно перестать быть чисто оборонительным, бункерным, если хотите.

Потому и буксуют наши попытки вести контрпропаганду, что они, во-первых, реактивны, а во-вторых, оборонительны. Нам нужно расширять инструментарий влияния на население, социально и политически активные слои наших «замечательных партнёров», а по жизни – геоэкономических конкурентов, не ограничиваясь пропагандой. Нам не нужно, чтобы Запад нас полюбил. И даже не нужно, чтобы они нас оставили в покое, хотя это было бы неплохо, но вряд ли эта цель реалистична. Нам нужно, чтобы США начали действовать в отношении России, учитывая возможные последствия для себя, в том числе и внутри Америки.

Главный смысл стратегии «четырёх дорог»: сочетание диалога с США с асимметричным разменом того, что нужно им, на то, что нужно нам; надавливание на точки болезненных уязвимостей; диалог об ограничении конфронтации в некодифицированных сферах отношений (в сфере кибервойн, экологического воздействия и прочее); наконец, формирование «антитоталитарной коалиции» широкого спектра геополитических сил – перевод взаимоотношений с США для России из состояния глухой обороны в состояние сдерживания американских действий на передовых рубежах.

– Вы утверждаете, что в нынешней американской администрации на пальцах одной руки можно сосчитать людей, которые понимают, что такое ядерное оружие и каковы последствия войны с его применением. Западный мир в самом деле оказался в заложниках у дилетантов и политических авантюристов?

– Мы 30 лет жили в условиях, когда публично на высшем политическом уровне заявлялось, что ядерное оружие утратило политическое значение и вообще перестаёт быть военно-политически значимым. И если в России эти заявления носили политический характер и делались явно не от большого ума, то в США они отражали реальные настроения: преимущество американцев в обычных вооружениях было настолько колоссальным, что они реально мыслили таким образом, что для обеспечения военно-политической гегемонии ядерное оружие им больше не нужно. Но ядерное оружие России представляло угрозу.

Напомню, что в 1990-е было по крайней мере две попытки поднять вопрос о денуклеаризации России. Начиная с нулевых, всё несколько успокоилось – американцы пришли к выводу, что наши возможности в ядерном оружии сократятся сами собой. Да и свои ядерные силы американцы развивали откровенно по остаточному принципу, перестав считать их и политическим, и военно-силовым инструментом.

Впервые по-настоящему ими стали заниматься при Трампе. Но именно так утрачивается реалистичное восприятие того, что такое ядерное оружие и какие последствия его применение несёт. Маленький пример: в 2008 году, во время российской операции по принуждению Грузии к миру, по многочисленным утечкам (разнятся детали, но суть одна), в совете национальной безопасности США обсуждался вопрос удара тактическим ядерным боеприпасом по Рокскому тоннелю. Дальше «креатива» дело тогда не пошло. Но ситуация вряд ли с тех пор улучшилась.

– Давайте сменим тему. По вашим словам, у нас есть-таки молодёжь, способная удовлетворить запрос общества на идеологию развития. Почему именно на молодёжь вы возлагаете надежды?

– Молодёжь не должна удовлетворять ничьи запросы. Давайте исходить из того, что должны мы только нашей Родине и более никому. И они – тоже. Но увы, нам ещё предстоит доказывать, что наша молодёжь что-то должна Родине. Три десятилетия вбивания в голову молодым, что они всего лишь потребители, должны только квалифицированно потреблять, тоже даром не прошли. Мы ещё долго будем оплачивать тогдашние политические наивности. Для начала нужно объяснить нашей молодёжи, что без своей земли, без своей истории, без своей многонациональной культуры она – лишь материал для лепки. И «слепить» из неё можно всё что угодно. Основная ответственность здесь лежит на нас, на социально и политически активных поколениях. Мы должны, с одной стороны, оставить молодёжи страну, где не стыдно будет жить – жить не потому, что нельзя уехать, а потому, что здесь круто.

Надежды на молодёжь я возлагаю потому, что она разная. В ней нет какого-то одного идеологического направления, одной модели поведения, как нас хотят убедить оппозиционеры. Развитие есть продукт многообразия, а не унификации, идеологической штамповки, которая всегда безобразна, что коммунистическая, что либеральная. В молодёжной среде есть и бунтари, и книжники, есть «Юнармия». В ней есть люди, с удовольствием идущие в армию, и их много. В ней есть люди, гордящиеся службой в научных ротах. Но работа с такой молодёжью требует большой ответственности и подготовленности. Этого порой и не хватает. Для того чтобы сделать молодёжь «нашей», нам самим нужно стать другими.

– Запад по-прежнему внедряет в молодёжную среду идеалы и нормы, угрожающие общественному согласию и культурному суверенитету. Что противопоставить духовной экспансии Запада?

– Конечно, внедряет. А что вы хотите? Чтобы наши западные партнёры с унылым выражением лица наблюдали за тем, как на месте разгромленного в пыль СССР вырастает новый гигант? Западной духовной экспансии можно противопоставить только собственную – ничего другого не придумано. Никакие меры информационной защищённости, а они были очень серьёзными и до известной степени эффективными, не спасли Советский Союз. Тем более не спасут они никого в условиях современного глобализированного информационного общества. Уход в оборону, отказ от работы на внешних площадках, ставка только на контрпропаганду – движение в сторону поражения. Мы ведём битву за души наших людей, но мы должны понимать, что победа достигается только наступлением. Это касается и информационных войн.

Необходимо перенести битву «за умы» на их территорию. Учитывая очевидное состояние полного политического раздрая и признаки тоталитарных тенденций в политике, для успешной информационно-идеологической войны в отношении нового западного тоталитаризма есть абсолютно все возможности. Это будет справедливо и с точки зрения интересов подлинной человеческой морали. Нам не нужно крушение западной цивилизации, напротив. Нам даже не нужно, чтобы Запад признал свою моральную и политическую неправоту. Нужно создать такие риски внутри западного мира, чтобы расходы – не только финансовые – на их купирование с лихвой превосходили возможные дивиденды от продолжения гибридной войны против России.

Бумеранг, запущенный американцами в начале 1980-х годов в сторону Советского Союза, должен к ним и вернуться.

Беседовал

Владимир Мохов, «Красная звезда»

Россия. США. НАТО > Армия, полиция. СМИ, ИТ > redstar.ru, 2 апреля 2021 > № 3682436 Дмитрий Евстафьев

Интервью Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова программе «Большая игра» на «Первом канале», Москва, 1 апреля 2021 года

В.А.Никонов: В последнее время все чаще звучит слово «война». Оно с легкостью вылетает из уст американских, натовских политиков, еще легче – из уст украинских военных. Вам когда-нибудь было более тревожно, чем сейчас?

С.В.Лавров: И да, и нет. С одной стороны, конфронтация достигла «дна». С другой стороны, в глубине души есть надежда, что все люди взрослые и понимают риски, которые сопряжены с нагнетанием дальнейшей напряженности. Но слово «война» в дипломатический, международный обиход ввели наши западные коллеги. «Гибридная война, развязанная Россией» – очень популярное сейчас описание того, что Запад воспринимает в качестве главного события международной жизни. Я все-таки считаю, что благоразумие возобладает.

В.А.Никонов: США в последнее время действительно «взвинтили» градус конфронтации как никогда. Президент США Дж.Байден объявил, что Президент Российской Федерации В.В.Путин – «убийца». Мы отозвали Посла России в США А.И.Антонова.

С.В.Лавров: Пригласили для консультаций.

В.А.Никонов: Возникает вопрос: как дальше развивать отношения? Как долго продлится «пауза»? Когда А.И.Антонов вернется в Вашингтон?

С.В.Лавров: То, что прозвучало в интервью Президента США Дж.Байдена каналу «Эй-би-си», – возмутительная, беспрецедентная риторика. Но за риторикой всегда нужно видеть реальные дела, а они начались задолго до этого интервью, еще при Администрации Б.Обамы. Они продолжились при Администрации Д.Трампа, несмотря на то, что 45-й Президент США публично высказывался за хорошие отношения с Россией, с которой он готов «ладить», но «ему не давали». Имею в виду последовательное разрушение всей инфраструктуры сдерживания в военно-политической и стратегической сфере.

Договор об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО) «почил в бозе» достаточно давно. Президент В.В.Путин не раз вспоминал, как в ответ на его слова о том, что Дж.Буш делает ошибку и незачем обострять отношения, тогдашний Президент США ответил, что это не направлено против России. Якобы мы можем делать любые шаги, которые считаем необходимыми, в ответ на выход США из Договора по ПРО. Якобы американцы также не будут это воспринимать как нацеленные против них действия. Но потом противоракетные системы стали сооружаться в Европе – третий позиционный район ПРО. Было однозначно объявлено, что это исключительно против Ирана. Наши попытки договориться о формате транспарентности, которые были поддержаны в ходе визита в Москву Госсекретаря США К.Райс и Министра обороны США Р.Гейтса, затем были отвергнуты. Сейчас мы имеем противоракетный район в Европе. Никто уже не говорит, что это против Ирана. Это однозначно анонсируется как глобальный проект, призванный сдерживать Россию и Китай. Те же самые процессы идут в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Никто не пытается делать вид, что это против Северной Кореи.

Это глобальная система, призванная подкрепить претензии США на абсолютное доминирование, в том числе в военно-стратегической, ядерной сфере.

Д.Саймс тоже может поделиться своими оценками того, что говорят и пишут в Соединенных Штатах. Сейчас однозначно взят курс на развертывание ракет средней и меньшей дальности в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД) был разрушен американцами под надуманными предлогами. Это был не наш выбор. Президент России В.В.Путин в своих специальных посланиях предложил даже в отсутствие ДРСМД на добровольной основе договориться о взаимном моратории с сопутствующими мерами верификации и в Калининградской области, где американцы подозревали нас в том, что «Искандеры» нарушали ограничения, установленные ушедшим в историю Договором, и на базах США в Польше и Румынии, где установки «МК-41» рекламируются компанией-разработчиком «Локхид Мартин» однозначно как имеющие двойное назначение.

Эта риторика – хочу подчеркнуть еще раз – возмутительна и неприемлема. Но Президент России В.В.Путин отреагировал на нее дипломатично и вежливо. К сожалению, ответа на предложение поговорить в прямом эфире и расставить все точки над разными буквами русского и английского алфавитов не последовало. Все это давно уже сопровождается материальным наращиванием инфраструктуры конфронтации, куда надо записать и безоглядное продвижение военных объектов НАТО на Восток, превращение ротационного присутствия в постоянное на наших границах, в Прибалтике, Норвегии, Польше. Так что все гораздо серьезнее, чем просто слова.

В.А.Никонов: Когда Посол России А.И.Антонов возвращается в Вашингтон?

С.В.Лавров: Это будет решать Президент России В.В.Путин. Посол А.И.Антонов сейчас проводит консультации в Министерстве иностранных дел России. Он встречался с комитетами по международным делам Государственной думы, Совета Федерации Федерального собрания Российской Федерации. У него были беседы в Администрации Президента.

Нам важно проанализировать нынешнюю стадию наших отношений, которая создалась не за один день, не в момент того самого интервью, а формировалась в течение лет. Обостренное вбрасывание неприемлемой лексики в ходе интервью Президента США Дж.Байдена телеканалу «Эй-би-си» показало неотложность такого крупного анализа. Это не значит, что все эти годы мы просто наблюдали и не делали выводы. Но сейчас пришло время обобщений.

Д.Саймс: Когда я нахожусь в Москве после того, как провел год в Вашингтоне, бросается в глаза контраст между тем, как говорят руководители двух стран. Думаю, Вы согласитесь, что когда в Вашингтоне говорят об отношениях с Россией, там это достаточно простая и понятная схема: «Россия является противником». Иногда в Конгрессе говорят и более резко – «врагом». Но политические руководители из Администрации все-таки говорят «противником». Допускают сотрудничество с Россией в отдельных вопросах, которые важны для США. Но в целом подчеркивается, что в военном плане Россия – «противник номер один», а в политическом измерении – это не просто страна, с которой не соглашаются, а государство, «стремящееся распространять авторитарные режимы по всему миру», «выступающее против демократии», «подрывающее основы основ самих Соединенных Штатов».

Когда я слушаю Вас, Президента России В.В.Путина, создается впечатление, что в Москве картина более сложная и с большим количеством нюансов. С Вашей точки зрения, США сегодня являются противником России?

С.В.Лавров: Я бы не вдавался в анализ лексики – «противник», «враг», «конкурент», «соперник». Все эти слова используются в жонглировании в официальных и неофициальных заявлениях. На днях я читал, как Госсекретарь Э.Блинкен сказал, что при всех разногласиях с Россией и Китаем Соединенные Штаты не испытывают ничего против этих стран. А то, чем США занимаются, – это просто «демократия» и «отстаивание прав человека». Не знаю, насколько можно воспринимать всерьез такого рода описание американской политики по отношению к Москве и Пекину. Но если они занимаются продвижением демократии, практика должна доказывать обоснованность теории.

Дж.Буш-младший объявил демократию установленной в Ираке в мае 2003 г.. На борту авианосца он провозгласил завершение освобождения Ирака от тоталитарного режима и установление демократии в стране. Думаю, дальше можно не продолжать, если только сослаться на количество жертв войны, развязанной американцами. Это сотни тысяч людей. Можно также вспомнить, что итогом «правления» печально известного П.Бремера в Ираке стало создание «Исламского государства», куда мгновенно переметнулись потерявшие работу члены партии «Баас», сотрудники спецслужб С.Хусейна. Им просто нужно было кормить семьи. ИГИЛ возник далеко не по причинам идеологических разногласий. Это активно использовали радикалы, опираясь на ошибки США. Такова «демократия» в Ираке.

«Демократию» в Ливии устанавливали бомбами, ударами, убийством М.Каддафи под восторженные возгласы Х.Клинтон. Результат: Ливия – «черная дыра», на север идут потоки беженцев, от которых страдает Евросоюз и не знает, как с этим быть, а на юг через страну идут потоки незаконных поставок оружия, террористов, от которых страдает Сахаро-Сахельский регион.

Мне бы не хотелось каким-то образом описывать то, что американцы испытывают к Российской Федерации. Если за их заявлениями о том, что мы – «противник», «враг», «соперник» или «конкурент», – кроется желание обвинить нас в последствиях их безрассудной политики, то серьезный разговор едва ли может состояться.

Д.Саймс: Когда в Вашингтоне, в Администрации Дж.Байдена или в Конгрессе говорят, что Россия – это противник, и они это подчёркивают, я думаю, они не согласятся, что это просто риторика, как и не согласятся с тем, что это делается для внутреннего потребления. Администрация Дж.Байдена говорит о другом, что у США не было цельной линии в отношении России, и бывший Президент США Д.Трамп позволял России «делать всё, что Правительство Президента Российской Федерации В.В.Путина хотело». Сейчас пришёл новый «шериф», который готов говорить так, как он считает нужным, не обращая большого внимания на то, как это будет интерпретировано в Москве. И наоборот, если в Москве этим будут недовольны, так это хорошо, не ради того, чтобы вызвать недовольство, конечно, а потому что это показывает, что Россия наконец-то осознает, что так себя больше вести нельзя. Есть какие-то шансы, что эта новая линия Администрации Дж.Байдена приведёт к какой-то новой российской гибкости?

С.В.Лавров: Упомянутая Вами линия, продвигаемая в тех формах, которые мы сейчас наблюдаем, не имеет никакого шанса на успех. Это отнюдь не какая-то новелла: пришёл Дж.Байден, стал применять против России санкции, ужесточать риторику и вообще оказывать давление по всем фронтам. Это продолжается много лет. Санкции начались с Администрации Б.Обамы, но, если исторически брать, то ещё раньше. Как и многие другие ограничения они просто приобрели гипертрофированный, идеологизированный вид начиная с 2013 г., ещё до Украины.

Д.Саймс: Они Вам скажут, и Вы это знаете лучше меня, что эта линия проводилась недостаточно последовательно, без должной энергии, и что сейчас они вместе с союзниками по НАТО всерьёз займутся Россией, чтобы показать нам, что мы должны принципиально изменить свою линию поведения не только во внешней политике, но и во внутренней.

С.В.Лавров: Дмитрий, Вы опытный человек, знаете Соединённые Штаты лучше нас с В.А.Никоновым. Что ещё они могут сделать? Кто из аналитиков вызвался доказывать перспективность дальнейшего давления на Россию? И насколько хорошо они изучали историю? Вот вопрос к Вам.

Д.Саймс: Г-н Министр, как Вы, наверное, догадываетесь, я не большой сторонник линии Администрации Дж.Байдена.

С.В.Лавров: Я Вас как наблюдателя и независимого эксперта спрашиваю.

Д.Саймс: С моей точки зрения у Администрации Дж.Байдена есть ещё серьезный арсенал средств, которые могут быть применены в отношении России: и новые дополнительные санкции, и продвижение инфраструктуры НАТО в Европе, и более «гармоничное» давление на Россию вместе с союзниками, и продвижение американской политики ближе не к традиционной старой Европе, (я имею в виду ту же Великобританию, особенно Францию и Германию) а к Польше и, наконец, поставки летального оружия Украине. В Вашингтоне сейчас считается очень важным продемонстрировать России, что её нынешний курс на Украине, – это бесперспективно, и в общем-то, если Россия не изменит своё поведение – ей придется «платить большую цену».

С.В.Лавров: Диапазон моих оценок происходящего – от «упражнения в бессмысленности» до «опаснейшей игры со спичками». Вы знаете, сейчас модно жизненными образами описывать происходящее. Все мы в детстве играли во дворе. Из подъездов выбегали ребятишки разных возрастов, разных школ воспитания (тогда жили все вместе, скопом). И всегда во дворе были 2-3 главных хулигана, которые всех строили, наказывали, заставляли чистить ботинки, отнимали деньги, (какие-то копейки, которые мама давала на пирожки, на завтраки). Но проходило 2-3-4 года, и эти маленькие пацаны подрастали и становились способными отвечать. Нам даже подрастать не надо. Мы не ищем никакой конфронтации.

Президент Российской Федерации В.В.Путин многократно, в т.ч. после этого печального интервью Дж.Байдена телеканалу «Эй-Би-Си» говорил о нашей готовности работать с Соединёнными Штатами в интересах народов двух стран и в интересах международной безопасности. Если США хочется поставить под угрозу интересы глобальной стабильности и глобального (пока ещё мирного) сосуществования человечества, я не думаю, что у них будет много сторонников. Да, Евросоюз очень быстро встал в строй, присягнул на верность. Заявления, звучавшие в ходе виртуального саммита ЕС с Дж.Байденом, для меня беспрецедентны. Я такого «принесения присяги на верность» не припомню. Причём публично озвучивались речи, которые показывали абсолютное незнание истории создания ООН и многое другое. Я уверен, что серьёзные политики – они в США ещё сохранились – понимают не просто бесперспективность, а бессмысленность этой линии. Как я понимаю на днях 27 политических организаций в США опубликовали публичный призыв к Администрации Дж.Байдена о том, что необходимо изменить и риторику и суть подхода к выстраиванию отношений между США и Россией.

В.А.Никонов: Вряд ли на это можно рассчитывать. Считаю, что Ваша аналогия с дворовым хулиганом даже слегка мягкая. Соединённые Штаты ведут себя просто выходя уже за рамки приличия, не говоря о дворовых понятиях, которые всегда всё-таки существовали. Мы это хорошо видим, например, на Украине. Президент США Дж.Байден всё-таки является одним из творцов современной Украины, украинской политики, войны на Донбассе. Я так понимаю, что он очень близко к сердцу принимает эту ситуацию и будет её продолжать поддерживать в напряжённом, горячем состоянии. Насколько Вы оцениваете опасной ситуацию на Украине с учётом американских поставок вооружений, которые уже пошли, тех решений, которые во вторник приняла украинская Рада и заявлений украинских военных, которые уже реально говорят о войне? Где мы находимся на украинском фронте?

С.В.Лавров: Сейчас идёт много спекуляций на тему тех документов, которые Рада одобрила, а Президент Украины В.А.Зеленский подписал. Насколько это отражает реальную политику? И насколько это преследует цель решения проблем В.А.Зеленского внутри страны с падением рейтинга? Я не знаю, блеф это или конкретные планы. По информации, которая в т.ч. в СМИ публикуется, военные в большинстве своём понимают пагубность любых действий по развязыванию горячего конфликта. Я очень надеюсь, что их не будут «подзуживать» политики, которым в свою очередь будет «подзуживать» Запад во главе с США. В очередной раз подтверждается истина излагавшаяся не раз многими аналитиками и политологами, включая З.Бжезинского, что они рассматривают Украину в геополитическом разрезе: близкая России Украина делает Россию великой; Россия, от которой оторвана Украина, не представляет какого-то глобального значения. Оставляю это на совести тех, кто исповедует эти идеи, их справедливость и способность оценить современную Россию. Президент Российской Федерации В.В.Путин сказал не так давно, но это высказывание актуально и сегодня, что те, кто будут пытаться развязать новую войну в Донбассе, – разрушат Украину.

В.А.Никонов: Чего точно добилась американская и западная дипломатия, – она «посадила» Россию и Китай в одну лодку. Мы действительно уже стали стратегическими партнёрами не на словах, а на деле. Вы только что вернулись из Китая, Вы бываете там чаще чем раз в год точно. Во время нынешней поездки, что нового Вы почувствовали в настроении китайского руководства, в отношении которого американцы сейчас хамят абсолютно беспрецедентно? Насколько прочны те связи, которые устанавливаются между Россией и Китаем? И где та планка, на которую мы можем выйти или уже вышли в наших отношениях?

С.В.Лавров: Китайцы, как и россияне – очень гордая нация. Наверное, они исторически более терпеливы. В национальном коде, в генетическом коде китайской нации присутствует нацеленность вперёд в историческую перспективу. У них никогда нет ограничений 4-5 летними электоральными циклами. Они смотрят вперёд: «большое путешествие начинается с маленького шага» и многие другие афоризмы китайских руководителей говорят о том, что им важна цель, которая не просто на горизонте, а за горизонтом. Это касается и воссоединения всех китайских земель – последовательно, без спешки, но целеустремлённо и настойчиво. Те, кто с Китаем, как и с Россией ведёт разговор «через губу», как у нас принято говорить, свысока, с оскорблениями, – они никудышные политики и стратеги. Если им это нужно для того, чтобы через пару лет на очередных парламентских выборах показать свою «крутизну», значит так тому и быть.

У.Черчилль сказал, что «демократия – наихудшая форма правления, если не считать всех остальных». Идет большой спор, кто более эффективен. Коронавирусная инфекция дала новый толчок дискуссиям: насколько демократии, прежде всего западные, показали себя способными противостоять этому абсолютному злу и насколько страны с централизованной, сильной, «авторитарной» властью оказались успешными. История рассудит. Здесь надо дождаться результатов. Мы хотим сотрудничать, никогда никого ни в чем не обвиняли, не организовывали против кого бы то ни было какие-то медийные кампании, хотя нас именно в этом обвиняют. Президент России В.В.Путин с первых дней, как только объявил о создании вакцины, предложил международное сотрудничество. Вы помните, как «выстраивалось» отношение к «Спутнику V». Сначала сказали, что это неправда, потом, что это пропаганда, сделано с единственной целью – продвигать российский политический интерес в мире. Слышим отголоски всего этого. 30 марта с.г. состоялись переговоры В.В.Путина с Канцлером ФРГ А.Меркель и Президентом Франции Э.Макроном. Почувствовали более реалистичный настрой на то, чтобы все-таки сотрудничать, а не пытаться заниматься «вакцинной дискриминацией» или «вакцинной пропагандой».

Возвращаясь к сути вопроса. По большому счету, никому нельзя хамить. А с такими великими цивилизациями, как Россия и Китай, разговор идет свысока, нам указывают, что делать. Если же мы хотим что-то сказать, то нас просят «отстать». Так было в Анкоридже, когда зашла речь о правах человека. Э.Блинкен сказал, что в США много нарушений, но подтекст был ясен – они сами разберутся и уже разбираются. А в Синьцзян-Уйгурском округе, в Гонконге, в Тибете и т.д. надо сделать по-другому. Это не просто отсутствие навыков дипломатии. Это гораздо глубже. В Китае я почувствовал, что эту терпеливую нацию, которая всегда отстаивает свои интересы, одновременно продвигая готовность к компромиссам, поставили в безвыходное положение. На днях официальный представитель МИД Китая делал комментарий, не припомню такого.

Насчет того, толкают ли нас в объятия Китая или его в наши. Все помнят постулат Г.Киссинджера, что США должны иметь отношения с Китаем, которые будут лучше, чем отношения Китая с Россией, и наоборот. Он видел этот исторический процесс и понимал, как он может эволюционировать. Многие сейчас пишут, что США стратегически делают огромную ошибку, предпринимая усилия одновременно против России и Китая, тем самым форсируя наше дальнейшее сближение. Москва и Пекин не дружит против кого бы то ни было. Во время моего визита в Китай, мы с Министром иностранных дел Ван И приняли Совместное заявление о некоторых проблемах глобального управления, где подчеркнули неприемлемость нарушения международного права, его подмены некими келейно вырабатываемыми правилами, вмешательства во внутренние дела и в принципе всего того, что противоречит Уставу ООН. Там нет никаких угроз. В документах, подписываемых лидерами России и Китая, всегда подчеркивается, что двустороннее стратегическое взаимодействие и многогранное партнерство существует не против кого бы то ни было, а исключительно в интересах наших народов и стран. Оно развивается на четкой, объективной основе совпадения интересов. Мы ищем баланс интересов, у нас много направлений, где он найден и реализуется с пользой для всех нас.

В.А.Никонов: Почувствовали ли Вы какое-то изменение китайской позиции? Понятно, что Пекин поставлен в очень сложное положение. Насколько далеко Китай готов зайти в конфронтации с США? Ясно, что сейчас они отвечают жестко. Против Пекина вводятся санкции, он отвечает жесткими контрсанкциями, причем не только против США, но и против их союзников, которые тоже вводят эти санкции. Европа подключилась к этой конфронтации. Готовы ли мы синхронизировать с Китаем, например, свою политику контрсанкций, как мы это делали с Белоруссией? У нас есть общая стратегия противодействия этому давлению, которое наращивается со стороны т.н. «альянса демократий»?

С.В.Лавров: Общая стратегия есть, только что о ней упомянул. Наряду с Заявлением, подписанным во время визита в Китай, в прошлом году было принято развернутое Заявление лидеров. Сейчас готовим очередной документ, который будет подписан Президентом России В.В.Путиным и Председателем КНР Си Цзиньпином, посвященный 20-летию Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве. Наш стратегический договор будет продлен.

Эти документы излагают линию нашего поведения. Конкретных «козней» в ответ на то, что делается в отношении нас, не планируем и не будем. Не думаю, что будем синхронизировать наши ответы на санкционные «выходки», предпринимаемые в отношении Китая и России.

Уровень нашего сотрудничества продолжает качественно укрепляться.

Вы упомянули военные союзы. Часто спекулируют насчет того, что Россия и Китай могут заключить военный союз. Во-первых, в одном из документов на высшем уровне подчеркнуто, что наши отношения не являют собой военный союз, эту цель мы не преследуем. Военный союз в его классическом понимании мы видим на примере НАТО, такого союза нам не надо. В НАТО, особенно после того, как Администрация Дж.Байдена сменила Д.Трампа, раздался «вздох облегчения». Все возрадовались – хорошо, что теперь есть хозяин, который нам объяснит, как дальше поступать. Э.Макрон еще пытается иногда «всуе» упоминать инициативу о стратегической автономии Евросоюза, но никто больше в Европе это не хочет даже обсуждать. Все, «приехал барин».

Такой союз – это союз эпохи «холодной войны». Я бы сейчас мыслил категориями современной эпохи, когда формируется многополярность. В этом смысле наши отношения с Китаем совсем другие, нежели отношения классического военного союза. Может быть, они даже более близкие в определенном смысле.

В.А.Никонов: «Альянс демократий» будет создаваться. Это очевидно. Хотя в России уже все меньше людей, которые верят, что там действительно речь идет о демократии. США своими выборами, отношением к свободе СМИ, возможностями для выражения оппозиционных взглядов не оставили больших сомнений, что с демократией там большие проблемы. Европа тоже дает примеры, заставляющие сомневаться, что они продвигают сильный демократический проект. И она все-таки заявляет о себе как об игроке, ориентирующемся на «барина».

30 марта с.г. был разговор между В.В.Путиным, Э.Макроном и А.Меркель. Кстати, без В.А.Зеленского. Это «нормандский формат» минус Украина, на что Киев болезненно отреагировал. Был обсужден широкий круг вопросов. При этом Вы уже не раз говорили, что наши отношения с ЕС находятся на точке «замерзания» или вообще отсутствуют. Значит ли это, что мы поддерживаем контакты и они возможны в отношениях с различными участниками Евросоюза, но контакта с ЕС у нас нет.

С.В.Лавров: Так и есть. Это тоже упоминалось в ходе переговоров 30 марта с.г., как и в разговоре В.В.Путина с Председателем Евросовета Ш.Мишелем. Мы удивляемся, что ЕС с обидой воспринимает эти оценки. Это просто констатация объективной данности.

Отношения Москвой с ЕС как организацией выстраивались не один год. На момент, когда произошел госпереворот на Украине, они включали в себя: саммиты дважды в год; ежегодную встречу полного состава российского Правительства с Еврокомиссией тоже полном составе; около 17 секторальных диалогов от энергетики до прав человека; четыре общих «пространства», выстраиваемых на основе решений саммитов Россия-Евросоюз, по каждому из них была своя «дорожная карта».

Шли переговоры над соглашением о переходе к безвизовому режиму. Очень показательно, что еще в 2013 г., задолго до украинского кризиса, Евросоюз их прервал. Как нам рассказали некоторые коллеги, когда дело дошло уже до принятия решения о подписании соглашения, агрессивное русофобское меньшинство выступило категорически против: нельзя допустить, чтобы Россия получила безвизовый режим с ЕС до того, как он будет предоставлен Грузии, Украине и Молдавии. Вот вся подоплека. То, что потом ЕС сделал, разрывая все имевшиеся каналы системного диалога, это так «прорвало». Они срывали на нас свою злость, т.к. «путчисты» их оскорбили – на утро разорвали документ, подписанный накануне В.Ф.Януковичем и оппозицией. А он был «завизирован», подтвержден Германией, Францией и Польшей. Первые действия новой власти – убирать русский язык из обихода, выгонять русских из Крыма. Когда русскоязычное и русское население Украины восстало против этого, попросило оставить их в покое, против них пошла т.н. «антитеррористическая операция».

ЕС, по сути дела, ввел против нас санкции и разорвал все каналы общения за то, что мы возвысили голос в защиту россиян и русских на Украине, в Донбассе и в Крыму. Мы пытаемся обсуждать с ними, когда они начинают предъявлять нам претензии. Наверное, они понимают. Надеюсь, они все-таки опытные политики. Но если они понимают и не хотят учесть это в своей практической политике, то значит они «заряжены» на русофобию либо ничего не могут поделать с русофобским агрессивными меньшинством в ЕС.

Д.Саймс: Мне кажется, когда мы говорим о ЕС, важно посмотреть на то, что представляет собой ЕС, и до какой степени он изменился по сравнению с тем, что было, и с тем, что предполагалось, когда его основывали. ЕС должен быть, в первую очередь, организацией экономического сотрудничества.

Первоначально «политическая компонента» даже не предполагалась. Тогда говорили о том, что ЕС будет способствовать европейской экономической интеграции. Даже ставился вопрос о том, как Россия могла бы играть какую-то ассоциированную роль в этом процессе. Потом сказали, что ЕС должен иметь еще и общие ценности. Сначала говорили о том, что общие ценности – цемент самого ЕС. Потом появилась идея, рождённая в Варшаве, что неплохо было бы, чтобы эти европейские ценности (поскольку они являются универсальными) распространялись и на другие регионы, а также чтобы Россия стала считаться с ними, если хотите – даже подчиняться. Когда смотрю на подход ЕС к Украине, конфликту в Донбассе с требованием вернуть Киеву Крым, то, мне кажется, что ЕС становится миссионерской организацией. Если вы имеете дело с крестоносцами, то пытаться поговорить с ними по-хорошему и апеллировать к их логике и совести, наверное, бесполезно. Вам не кажется, что то, где сегодня находится ЕС, открывает ограниченные возможности для партнёрства и большой потенциал для противостояния? Я слишком пессимистичен?

С.В.Лавров: Нет, я абсолютно с Вами согласен. Это миссионерство – манера читать лекции, ощущение собственно превосходства. Важно видеть эту тенденцию, не раз доводившую Европу до беды.

На самом деле это так. Он создавался как Сообщество угля и стали, потом Европейское экономическое сообщество и так далее. Если вы сейчас посмотрите на ЕС и на то, как у них обстоят дела с ценностями, то они уже набрасываются на своих членов – Польшу, Венгрию – только за то, что эти страны исповедуют несколько другие культурные и религиозные традиции. Вы сказали, что начала Польша. Не помню, кто начинал эту тему...

Д.Саймс: Я впервые услышал на конференции от польских делегатов.

С.В.Лавров: Сейчас Польша сама сталкивается с последствиями своих идей только уже не вовне ЕС, а внутри организации.

Когда России навязывают ценности, связанные, как они считают, с демократией и правами человека, мы отвечаем конкретно: универсальные ценности содержатся во Всеобщей декларации прав человека 1948 года, под которыми все подписались. Ценности, которые сейчас изобретаются и в которые пытаются загнать нас и все другие страны, не являются универсальными, не носят характера договорённостей всего мирового сообщества. Даже в ЕС, посмотрите, какие были демонстрации! Во Франции пару лет назад проходили демонстрации в защиту традиционных семей, понятий «мать», «отец» и «дети». Это сидит глубоко. Играть с традиционными ценностями опасно.

Насчет того, что ЕС приглашал нас в ассоциированные члены. Мы никогда не соглашались на то, чтобы подписать документ об ассоциации. Сейчас это делается со странами Восточного партнерства – Армения, Украина, Молдавия. Но от отношений с ЕС, которые разрушал Брюссель, осталось только одно – базовый документ об условиях торговли и инвестиций. Он действительно был предметом переговоров между брюссельской комиссией и Российской Федерацией. Это документ, сохраняющий свою силу. Мы сотрудничаем с отдельными странами, но не с ЕС, потому что условия были зафиксированы, а их практическая реализация идет по двусторонним каналам. Единственное, чем ЕС сейчас отличается на этой ниве, это введением санкций, запретом своим членам выполнять это соглашение в той или иной части, поскольку они хотят «наказать Россию». Всё, других отношений не существует. Нам говорят, что мы сознательно разрываем отношения (хотя факты просто вопиющие), пытаемся перекинуть свои связи с Европой на двусторонние каналы, хотим «расколоть» Евросоюз. Мы никого не хотим раскалывать. Мы всегда говорим, что заинтересованы в сильном и самостоятельном Евросоюзе. Если ЕС выбирает несамостоятельную позицию на международной арене, о чем мы только что говорили, это их право. Мы ничего не можем с этим поделать. Всегда выступали за его самостоятельность и единство. Но в нынешней ситуации, когда Брюссель разорвал все отношения и когда к нам обращаются (мы никого к себе не зазываем) отдельные страны Европы с предложением пообщаться, приехать к ним или к нам, обсудить какие-то перспективные проекты в двусторонних связях, как мы можем этим партнерам отказывать? Нечестно (даже немного стыдно) пытаться позиционировать такие контакты как нашу линию на внесение раскола в ЕС. У них своих расколов хватает.

Д.Саймс: Философский вопрос в отношениях России с ЕС. Сейчас, когда ЕС ввел санкции против Китая, Китай ответил достаточно жестко. В ЕС, что называется, неприятно удивились и возмутились. А вот от России такого ответа не ожидают, потому что сложилось убеждение, что у России нет экономических рычагов противостоять давлению ЕС. Россия никаких серьёзных санкций против ЕС, как мне кажется, не принимала.

Интересная ситуация. Россия поставляет 33 процента газа, которым пользуются в Европе. Примерно такие же цифры в отношении нефти. Россия на протяжении всего этого времени, как мне кажется, достаточно эффективно доказывала, что не будет пользоваться энергией как рычагом политического давления в Европе. Понятно, что это было в интересах России, особенно когда речь заходит о завершении строительства «Северного потока – 2». Мне кажется, что многие в Европе забыли, что если Россия чего-то не делает, то это не значит, что она не может и не будет вынуждена сделать, если давление ЕС на Россию перейдет «красную черту». Скажите, теоретически, это возможно? Или Россия принципиально исключает подобного рода действия?

С.В.Лавров: Вы хотите сказать (если образно), что они либо не читали (что скорее всего), либо забыли былину об Илье Муромце, который спал на печке, и никто не обращал на это внимание? Это не угроза. Мы никогда (это принципиальная позиция независимо ни от чего) не будем использовать энергоносители, наши маршруты нефти и газа в Европе.

Д.Саймс: Даже сели вас отключат от СВИФТа и всего чего угодно?

С.В.Лавров: Мы не будем этого делать. Это принципиальная позиция Президента России В.В.Путина. Не будем «вставать» в ситуацию, когда нам придется «заморозить» граждан Евросоюза. Мы никогда не будем этого делать. Мы не киевский режим, перекрывший канал, который поставляет воду в Крым, и радующийся этому. Это позорная позиция на международной арене. Запад, достаточно часто делающий восклицания насчет того, что мы используем энергоносители как инструмент влияния, как оружие, вообще помалкивает о том, что делает Киев с поставками воды в Крым. Считаю, что предоставление базовых нужд, от которых зависит повседневная жизнь простых граждан, никогда не может быть предметом санкций.

Д.Саймс: Что Вы тогда имеете в виду, когда говорите про «феномен» Ильи Муромца?

С.В.Лавров: Можно же по-разному отреагировать. Всегда предупреждали, что будем готовы отвечать. На любые злостные действия в наш адрес, мы будем отвечать необязательно симметрично. Кстати, насчет того, как санкции влияют на гражданское население, посмотрите, что происходит в Сирии в результате «Акта Цезаря». Мои собеседники в Европе и, кстати, в регионе шепотом говорят, что они в ужасе от того, что этот «акт» перекрыл любые возможности хоть как-то вести экономические дела с Сирией. Цель провозглашена: задушить сирийский народ, чтобы он восстал и сверг Б.Асада.

Насчет нашего и китайского ответов на европейские санкции. Китай ведь тоже ответил не прекращением экономической активности. Он просто поставил под санкции физических лиц и организации, которые слишком активно выступали с антикитайских позиций. Мы поступаем примерно также.

В.А.Никонов: Как известно, Илья Муромец не перекрывал нефть и газ. Он действовал другими методами, часто симметричными. Думаю, у нас тоже достаточно серьезный набор инструментов.

Не преувеличиваем ли мы значение ЕС в современном мире? У него есть субъектность. Все-таки если мы говорим о европейских ценностях, я много лет общаюсь с европейцами на разных уровнях – на парламентском, экспертном.

Но у меня такое ощущение, что есть две основные ценности: первая – это евро, а вторая – это ЛГБТ и ещё 60 букв, которые расшифровывают это понятие, связанное с сексуальными ориентациями, их наличием, отсутствием или смешением.

Евросоюз переживает кризис – Брекзит. Великобритания ушла из Европейского союза. Экономический кризис очень тяжёлый. В Европе, наверное, тяжелее чем где бы то ни было. Наблюдается падение до 10 % экономики во многих странах. Кризис, связанный с вакцинами показал, что Европа не может противостоять вирусу и выработать единую политику, причём сталкивается с этим на всех уровнях. Не может выработать единую экономическую политику, договориться по миграционным правилам и т.д. Может действительно мы слишком много внимания уделяем Европе? Может быть мы можем действовать уже без оглядки на эту «падающую» структуру?

С.В.Лавров: Ну а где мы сейчас уделяем чрезмерное внимание Европе? У нас очень простая позиция, Президент Российской Федерации В.В.Путин её излагал неоднократно: мы ни на кого не обижаемся. «На обиженных воду возят», которой в Крыму не хватает. Мы всегда будем готовы отношения наши возрождать, чтобы они восстали практически из пепла, но для это мы должны понимать в чём заинтересован Евросоюз. Мы не будем стучаться в закрытую дверь. Они прекрасно знают о нашем предложении, так же как американцы знают о наших предложениях по стратегической стабильности, по кибербезопасности и многому другому. Мы всем сказали: «Дорогие друзья, дорогие коллеги, мы готовы вот на это. Понимаем, что у вас будут какие-то встречные идеи, но мы их пока не видим. Как только вы будете готовы, давайте садиться, обсуждать, искать баланс интересов». Нас же сейчас обвиняют в том, что мы как раз забросили политику на направлении ЕС, поэтому я не думаю, что мы слишком обхаживаем эту структуру и приподнимаем её значение. Она сама место своё в мире определяет. Мы уже об этом сегодня говорили.

А насчёт европейских ценностей. У нас идёт много дискуссий. Есть те, кому нужны не столько европейские ценности, сколько европейские ценники: съездить на шопинг, отдохнуть, какую-то собственность приобрести и вернуться домой. Ценности наши совместные, как я уже сказал, в нашей истории, во взаимовлиянии культур, литературы, живописи, музыки. Они огромны.

В.А.Никонов: А что в современной европейской культуре, живописи может действительно нас как-то…

С.В.Лавров: Я сказал исторические корни.

В.А.Никонов: Потому что современная Европа, по моему мнению, представляет из себя в культурном отношении такое достаточно пустое пространство.

С.В.Лавров: Есть какие-то весёлые песенки, можно иногда в машине послушать.

Д.Саймс: Когда мы говорим об отношениях с Соединёнными Штатами мне хочется задать Вам личный вопрос, потому что Вы долго жили и работали в США, когда были Постоянным представителем России при ООН, и, конечно, Вы много занимались Соединёнными Штатами уже как Министр иностранных дел Российской Федерации. Я жил в США почти 50 лет.

С.В.Лавров: Почему в прошедшем времени?

Д.Саймс: Сейчас нахожусь в Москве. Когда я смотрю сегодня на США, у меня ощущение, что там происходит культурная революция. Я думаю, что если сказать об этом многим людям в Администрации Дж.Байдена, демократам в Конгрессе, они никак не оскорбятся. Они скажут, что эта культурная революция давно назрела, что нужно наконец искоренять расизм, давать равные и не очень равные преобладающие возможности сексуальным меньшинствам, потому что они тоже подвергались дискриминации и развивать настоящую демократию, которая требует, чтобы все, кто хочет голосовать – могли голосовать. А на практике это означает, что миллионы людей будут иметь возможность голосовать, которые совершенно не обязательно являются гражданами США. Вот почему демократы так настаивают, чтобы в штате Джорджия не запрещали голосование по воскресеньям. В США, как Вы знаете, по воскресеньям никогда не голосовали. Воскресенье ещё называют днём общения с Богом. Так вот демократы так настаивали на голосовании в воскресенье для того, чтобы можно было подавать к афроамериканским церквям автобусы и на этих автобусах везти людей прямо на избирательные участки.

В.А.Никонов: А зачем возить? Можно по почте проголосовать.

Д.Саймс: Можно сделать и то, и другое.

С.В.Лавров: А можно прямо в церкви поставить урну избирательную.

Д.Саймс: Совершенно верно. Кажется ли Вам, что США становятся во многом другой страной, что это необязательно необратимый процесс, но процесс достаточно серьезный, и что этот процесс не чисто американское дело, потому что он сопровождается рождением новой революционной идеологии, требующей распространения американских ценностей в мире, и чтобы эти американские модели не встречали того сопротивления, которое они встречают со стороны России и Китая? Не есть ли здесь возможность экзистенционального конфликта?

С.В.Лавров: Об этом сейчас поговорим. Но сперва закончу мысль об европейской культуре. Вот, по-моему, ярчайший пример того, что она из себя сейчас представляет. Говоря о революциях, включая культурную, очень показателен конкурс «Евровидение». То, что они сейчас вытворяют с белорусами – это отвратительно. То есть это цензура чистейшей воды: эта песня, поскольку мы, непонятно какие, какие-то анонимные люди в этой песне усматриваем какие-то намёки мы вас не пускаем, давайте другую. Дают другую песню, и то же самое. Ну, что это за искусство, что это за культура, что это за демократия.

На счёт культурной революции в США. Да, я чувствую, что там происходят процессы, которые вполне заслуживают быть описанными таким образом. Наверное, все хотят избавиться от расизма, и у нас это никогда не вызывало сомнений. Мы были пионерами движения за равные права людей любого цвета кожи. Но как бы не перейти в другую крайность, что мы наблюдали во время событий с «БЛМ» и той агрессией, которая проявлялась в отношении белых людей, белых граждан США.

На днях был какой-то очередной международный день, посвящённый этой проблеме, и Генеральный секретарь ООН А.Гуттереш, выступая на Генассамблее сказал, что минувший год был годом самых серьезных и многочисленных проявлений белого «превосходства». Я попросил, чтобы мне прислали полный текст его речи. Хочу понять, что конкретно он имел в виду. Если это улавливание тенденций, о которых Вы сказали, и желание быть в «тренде» – это печально. Это всё-таки Организация Объединённых Наций, а не продвижения американских концепций, каких-то американских веяний.

На счёт того, зачем это нужно. Да, они хотят это распространить по всему миру. У них для этого есть колоссальные возможности. Голливуд теперь тоже меняет свои правила, чтобы всё отражало многообразие современного общества, что тоже является формой цензуры, зажима искусства, навязывания каких-то искусственных ограничений, требований. Я видел, как чернокожие теперь играют в комедиях Шекспира. Только не знаю, когда будет белый Отелло. Понимаете, это абсурд. Политическая корректность, доведённая до этого абсурда, добром не кончится.

Второй «инструмент» – это социальные сети, Интернет-платформы, серверы, находящиеся в США. Соединённые Штаты категорически отказываются обсуждать демократизацию управления Интернетом и какие-то общие правила, которые будут регулировать социальные сети, чтобы не было как с Тик-Током и другими социальными сетями в ходе недавних акций в России, когда распространялась отвратительная информация: личные оскорбления, педофилия и многое другое. Мы уже договариваемся и с Тик-Током, и с другими социальными сетями о том, что нужны элементарные правила уважения, приличий, но американцы не хотят это делать в универсальном масштабе.

В Анкоридже помощник Президента США по национальной безопасности Дж.Салливан и Госсекретарь США Э.Блинкен китайцам читали свои «лекции» про права человека, нацменьшинства, демократию в Китае. Да, Э.Блинкен сказал, что у них тоже есть задачи в этой области, но они сами с ними разберутся. Но как только вы на переговорах с американцами, да и с европейцами, предлагаете поговорить о демократизации международных отношений, о верховенстве права в международном масштабе, – они уходят от этих разговоров. Они хотят установить вместо международного права свои «правила», которые ничего не имеют общего с верховенством права в глобальном, универсальном масштабе. Я уже говорил, как во Франции были серьёзные демонстрации в защиту традиционных семейных ценностей. Получается, для того, чтобы обеспечить права одной группы, надо ущемить права другой группы. То есть продвижение этих ценностей по всему миру это не самоцель – это инструмент обеспечения своего доминирования.

Д.Саймс: Р.Никсон в свое время сказал Н.С.Хрущеву, что не будет подлинной гармонии, подлинного партнерства между Советским Союзом и Америкой, пока Советский Союз не откажется от распространения своей идеологии. И надо сказать, что в брежневскую эпоху это было большой проблемой, потому что говорили о «разрядке», но одновременно о продолжении международной классовой борьбы. Мне кажется, что Л.И.Брежнев делал это без большого убеждения. И вот сейчас все перевернулось. Сейчас свою идеологию и ценности хочет распространять коллективный Запад. И, как мне кажется, с большим убеждением и настойчивостью, чем хотел делать Советский Союз при Л.И.Брежневе. Это не создает опасность столкновения?

С.В.Лавров: При Л.И.Брежневе Советский Союз не ощущал угроз своему существованию. Можно спорить, дальновидно это было или нет, но было так. А Запад сейчас ощущает угрозу своему доминированию. Это факт. И вот эти вот все «телодвижения», включая изобретение «правил, на которых должен основываться миропорядок» - не Устав ООН, а «правила», которые Запад придумывает – они отражают ровно эту тенденцию.

Согласен насчет того, что мы сейчас поменялись местами, вернее Советский Союз и современный Запад. Думаю, что никто на меня не обидится, это не большой секрет. Когда Р.Тиллерсон был Государственным секретарем США, мы с ним беседовали. Он вдумчивый опытный политик, дипломат. С ним было хорошо работать. Мы по большинству вещей не соглашались, но всегда хотели продолжать диалог, чтобы как-то сближать позиции, хотя бы по чуть-чуть. Когда он стал мне говорить, что они очень волнуются из-за того, что мы «вмешиваемся» в одни выборы, в другие выборы, я ему говорил, что они нам еще ничего не доказали ни разу, мы слышали только обвинения. Когда нас стали обвинять во вмешательстве в их выборы, мы многократно предлагали задействовать специальный канал, существующий у нас для обмена информацией об угрозе информационным сетям и структурам. Они отказывались. Еще при Б.Обаме с октября 2016 года до инаугурации Д.Трампа (январь 2017 года) многократно предлагали диалог. Они отказывались.

Я сказал Р.Тиллерсону, что они без всяких подозрений, в открытую, в своих законах (например «О поддержке демократии на Украине»), прямо записали, что Госдепартамент США должен тратить 20 млн долларов в год на поддержку российского гражданского общества и продвижение демократии. Тут даже доказывать нечего, просто объявили, что будете вмешиваться. Он сказал, что это разные вещи. На вопрос почему, он ответил, что мы «несем авторитаризм», а они – демократию». Всё!

Д.Саймс: И это говорится с искренним убеждением, правда?

С.В.Лавров: Да.

В.А.Никонов: Сергей Викторович, естественно, эта политика приводит к очень серьезной поляризации. Поляризация международных отношений – опасная вещь. Мы помним начало 19 века, начало 20 века. Это всё заканчивалось войнами. Американцы, теряющие глобальное доминирование, будут создавать (уже заявляют об этом) «союз демократий». Имею в виду просто американские и проамериканские альянсы, заставляя всех других определяться. Эта поляризация будет нарастать. Что это будет означать для мира и союзов, в которые входит Россия? Имею в виду БРИКС (который, думаю, постараются расколоть), Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС), Содружество независимых государств (СНГ). Насколько далеко это может зайти? Насколько это опасно?

С.В.Лавров: Это осознанная политика, продолжение того, о чем мы говорим – США «несут демократию, несут благо». Очень активно работают американцы и Европа (но американцы особенно активно) в Центральной Азии. Пытаются создавать свои форматы - «С5+1». У России тоже есть в Центральной Азии, в дополнении к ШОС, СНГ, ЕврАзЕС, ОДКБ, формат «5+1» - пять министров иностранных дел центрально-азиатских стран и ваш покорный слуга. Формат полезный. Объем экономических связей, выстраивающихся сейчас у США и ЕС с Центральной Азией, не сопоставим с нашим экономическим взаимопроникновением, но поставленная цель, однозначно – всячески ослаблять наши связи со своими союзниками и стратегическими партнерами.

Многочисленные инициативы вокруг афганского урегулирования, вокруг Индо-Тихоокеанского региона предполагают переориентацию Центральной Азии с нынешнего направления на Юг – помогать восстанавливать Афганистан и одновременно ослаблять свои связи с Российской Федерацией.

Про Индо-Тихоокеанский регион, Индо-Тихоокеанскую концепцию можно говорить долго. Это многослойная инициатива призванная сдерживать китайский проект «Один пояс, один путь», сдерживать китайское влияние в регионе в целом, создавать постоянные раздражители для КНР. Уже проскальзывает тема создания «азиатского НАТО». Хотя в презентации США Индо-Тихоокеанский регион называется «свободным и открытым», там едва ли будет равноправный процесс выработки позиций. То, что он не «открытый» – это очевидно. Туда не приглашают Китай. КНР объявляется объектом приложения усилий для сдерживания. Нас туда никто не зовет, что означает примерно то же самое в отношении России. Мне кажется, эти тенденции надолго. Мы с нашими соседями – ближайшими союзниками говорим об этом откровенно. Убежден, что они понимают все эти угрозы. Никто не ставит вопрос о том, что им кто-то должен запретить с кем-то общаться. Выбирать себе партнеров – это их суверенное право. Многовекторность стала полуругательным словом, но мы сами никогда не отказываемся от многовекторности. Мы открыты к сотрудничеству, дружбе со всеми, кто готов на это на условиях равноправия, взаимного уважения, поиска компромиссов и баланса интересов. То, что наши западные коллеги явно злоупотребляют этим подходом, особенно на постсоветском пространстве – это очевидный факт.

В.А.Никонов: Можно ли избежать в этих условиях реального военного развития событий? Не пора ли с учетом инверсии наших ролей в современном мире создавать альянс свободных стран – альянс, может быть, настоящих демократий, которые будут противостоять этому тотальному наступлению?

С.В.Лавров: Мы таким политическим инжинирингом не будем заниматься. Россия привержена Организации Объединенных Наций. Когда Франция и Германия выдвинули концепцию эффективного мультилатерализма, мы у них спросили, что это такое? Ответа не последовало, но потом были совместные статьи министров иностранных дел Франции и Германии, в которых говорилось, что пример эффективного мультилатерализма – это Евросоюз. И всем надо подстраиваться под эти европейские процессы. На вопрос, почему очевидная и универсальная многосторонняя площадка ООН для этого не подходит, ответа не последовало. Но он заключается в том, о чем мы не раз уже сегодня говорили – они выдумывают правила, на которых должен основываться миропорядок.

Д.Саймс: Г-н Министр, мы заняли очень много Вашего времени и очень Вам благодарны. Но не можем Вас отпустить, не задав Вам еще один личный вопрос. Каково быть Министром иностранных дел России в этом быстроменяющемся мире?

Вы работаете в нескольких, совершенно разных эпохах. Когда Вы были Постоянным представителем России при ООН в Нью-Йорке, был период «романтического увлечения» России в Соединенных Штатах, хотя, может быть, совсем не на тех условиях, которые были выгодны для России. Потом, в начале нынешнего века, были поиски партнерства. Ну и потом у нас появилось то, что мы видим сейчас. Как Вам, тому, который во многом стал архитектором этой эпохи, свидетелем и одновременно участником этого процесса, работается в этой очень сложной роли?

С.В.Лавров: Если коротко – не скучно. Это если говорить об эпохах, через которые я прохожу в своей карьере. Все мы в этих эпохах существовали, видели все эти переходы. Вы меня ранее спросили, изменились ли США. Они изменились очень серьезно.

Д.Саймс: А Вы изменились?

С.В.Лавров: Наверное. Это не мне судить. Человек воспринимает окружающее как постоянно развивающийся процесс. Ты сам взрослеешь, умнеешь или глупеешь, но этого не замечаешь.

Д.Саймс: У Вас нет ощущения, что мы все во многом разочарованы, но во многом выросли в результате этого опыта, и, конечно, в первую очередь человек, занимающий такие посты, как Вы?

С.В.Лавров: Это, конечно, так. Как это может не влиять на формирование человека? Формирование личности происходит, я уверен, постоянно, до конца дней. Все эти революционные события очень сильно повлияли. Переломный момент (с моей точки зрения) в отношении того, как американцы живут, был 11 сентября 2001 г.. Я был в Нью-Йорке, на Манхэттене, ощущал этот запах, пытался дозвониться, потому что телефоны все выключились. С тех пор Нью-Йорк стал другим. Этот свободный, живущий круглые сутки своей жизнью, получающий от этого удовольствие город как-то насторожился, стал оглядываться через плечо – нет ли рядом кого-то, кто может принести беду.

Эта подозрительность затем глубоко стала проникать в американское общество. Наверное, причины тому были, причины серьезные. Честь и хвала спецслужбам США, потому что с тех пор, кроме Бостонского марафона, о чем мы их предупреждали, других терактов не было. Но эта подозрительность, какая-то замкнутость ощущается до сих пор. Наверное, есть люди, которые хотят это использовать для того, о чем Вы сказали. Если 11 миллионов американцев получат право голосовать, то добро пожаловать в однопартийную систему – Back to the USSR.

В.А.Никонов: Сергей Викторович, спасибо Вам огромное за это интервью. В этих исторических стенах Особняка МИД России на Спиридоновке, где творилась история и большая дипломатия, в том числе дипломатия великих держав, хотелось бы нам всем пожелать, чтобы дипломатия вернулась. Если она вернется, как предлагает Президент России В.В.Путин Президенту США Дж.Байдену, в диалоге в прямом эфире, то «Большая игра» к Вашим услугам, к услугам двух президентов.

С.В.Лавров: Спасибо. Дж.Байден уже сказал, что дипломатия вернулась во внешнюю политику Америки. Ваши мечты сбываются.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 1 апреля 2021 > № 3695337 Сергей Лавров

Россия и Япония наметили план действий по кальмару

Представители России и Японии в двусторонней комиссии по рыболовству обсудили вопросы борьбы с незаконным промыслом тихоокеанского кальмара. Намечена совместная работа, рассказали в Росрыболовстве.

Вопросы сотрудничества России и Японии обсуждались на межсессионной рабочей встрече, которую провели заместитель руководителя Росрыболовства, представитель РФ в двусторонней комиссии по рыболовству Петр Савчук и представитель правительства Японии в комиссии Фудзита Хитоси.

Целью встречи стал обмен информацией в рамках взаимодействия, которое страны осуществляют на основе соглашения между правительством СССР и правительством Японии о взаимных отношениях в области рыболовства у побережий обеих стран от 7 декабря 1984 г.

Обсуждались вопросы борьбы с незаконным промыслом в отношении запасов тихоокеанского кальмара. Японская сторона представила информацию о фактах ведения рыболовными судами третьих стран ННН-промысла в 200-мильной зоне Японии.

Для укрепления международных контактов в области противодействия ННН-промыслу стороны наметили совместные действия с учетом сохранения стабильной тенденции на снижение запасов тихоокеанского кальмара, сообщили Fishnews в пресс-службе Росрыболовства.

Напомним, что влияние незаконного промысла на запасы тихоокеанского кальмара не раз становилось предметом внимания зарубежных СМИ. Ассоциация рыбохозяйственных предприятий Приморья в 2019 г. обращалась в правительство с предложением организовать четырехсторонние консультации с участием представителей России, Японии, КНДР и Республики Корея, чтобы обсудить вопросы сохранения, изучения и рационального промысла тихоокеанского кальмара в Японском море.

Fishnews

РОССИЙСКО-АМЕРИКАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ: ИССЛЕДОВАНИЯ «ЛЕВАДА-ЦЕНТРА» И CHICAGO COUNCIL ON GLOBAL AFFAIRS

ИССЛЕДОВАНИЯ «ЛЕВАДА-ЦЕНТРА» И CHICAGO COUNCIL ON GLOBAL AFFAIRS

67 процентов американцев считают, что за последние десять лет США стали пользоваться меньшим уважением в мире, а 42 процента россиян уверены, что Россия стала пользоваться большим уважением. Мы публикуем два интересных и очень актуальных исследования: «Левада-центр» представляет взгляд на российско-американские отношения из России, Chicago Council on Global Affairs – из США.

Почти половина россиян (46 процентов) считают, что за последние десять лет США стали пользоваться меньшим уважением в мире, среди американцев таких ещё больше – 67 процентов. 42 процента россиян убеждены, что Россия стала пользоваться большим уважением, половина американцев (51 процент) полагают, что меньшим. Россияне больше, чем американцы, верят в улучшение отношений, хотя в целом взгляды граждан обеих стран пессимистичные. Мнения о национальных лидерах разделились. Лишь к Дональду Трампу и россияне, и американцы относятся не очень хорошо.

Отношение россиян к США

В феврале 2021 г. 40 процентов россиян положительно относились к США, отрицательно – 43 процента. Рост положительного отношения можно отметить впервые с ноября 2019 года.

https://www.levada.ru/indikatory/otnoshenie-k-stranam/

Уважение к США в мире

Почти половина россиян (46 процентов) считают, что США стали пользоваться меньшим уважением в мире за последние десять лет. Среди американцев эта доля ещё выше – 67 процентов. 9 процентов россиян считают, что уважение выросло, среди американцев такого же мнения придерживаются 12 процентов. 33 процента россиян считают, что уважение остаётся на прежнем уровне, среди американцев такого же мнения придерживаются 19 процентов.

Уважение к России в мире

В отношении международного уважения России мнения россиян и американцев разделились. 42 процента россиян считают, что Россия стала пользоваться большим уважением.Среди американцев так ответили лишь 9 процентов. 26 процентов россиян считают, что Россию стали меньше уважать в мире. Среди американцев так считает половина (51 процент) опрошенных.

Перспективы улучшения отношений

Примерно одинаковые доли россиян и американцев (42 и 44 процента) считают, что в течение ближайших десяти лет отношения между двумя странами не изменятся. При этом россияне несколько позитивнее смотрят на отношения двух стран: 19 процентов считают, что Россия и США сблизятся, 29 процентов – что отдалятся. Среди американцев эти показатели составляют 10 и 43 процента соответственно.

В каких сферах двум странам нужно сотрудничать?

Россияне и американцы по-разному смотрят на перспективы сотрудничества между двумя странами в зависимости от сферы взаимодействия. Если для россиян самой важной областью для сотрудничества из предложенных оказалась совместная борьба с грядущими эпидемиями (82 процента ответивших), то для американцев приоритетной темой стал контроль за ядерным вооружением в Северной Корее и Иране (по 71 проценту). Значимо разделились мнения по поводу сотрудничества в области сдерживания влияния Китая на мировую политику: лишь 37 процентов россиян видят сотрудничество в этой сфере необходимым, тогда как в США такого мнения придерживается половина (53 процента) респондентов. Мнения россиян и американцев совпали в представлении о необходимости ограничения ядерного арсенала России и США (70 процентов среди россиян и 69 процентов среди американцев).

Отношение к лидерам стран

В вопросе об отношении к лидерам двух стран мнения россиян и американцев разделились. Две трети россиян (67 процентов) хорошо или очень хорошо относятся к Владимиру Путину. Среди американцев таких лишь 11 процентов. 56 процентов американцев хорошо или очень хорошо относятся к Джо Байдену. Среди россиян таких только 19 процентов.

Россияне и американцы сближаются в своём отношении к Дональду Трампу: 25 процентов россиян и 37 процентов американцев относятся к нему хорошо или очень хорошо.

Методология

Опрос «Левада-центра»[1] проведён 29 января – 2 февраля 2021 г. по репрезентативной всероссийской выборке городского и сельского населения объемом 1616 человек в возрасте от 18 лет и старше в 137 населённых пунктах, 50 субъектах РФ. Исследование проводится на дому у респондента методом личного интервью. Распределение ответов приводится в процентах от общего числа опрошенных вместе с данными предыдущих опросов.

Статистическая погрешность при выборке 1600 человек (с вероятностью 0,95) не превышает:

3,4% для показателей, близких к 50%

2,9% для показателей, близких к 25% / 75%

2,0% для показателей, близких к 10% / 90%

1,5% для показателей, близких к 5% / 95%

Опрос Чикагского совета (Chicago Council on Global Affairs) был проведён 29 января–1 февраля 2021 г. компанией Ipsos с использованием её крупномасштабной общенациональной онлайн-исследовательской группы Knowledge Panel среди взвешенной национальной выборки из 1021 человека в возрасте 18 лет и старше, проживающих во всех 50 штатах и округе Колумбия.

--

СНОСКИ

[1] АНО «Левада-центр» внесена в реестр некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента. Заявление директора «Левада-центра», не согласного с данным решением, см. здесь.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 24 марта 2021 > № 3708378

Россия и Китай будут стремиться обеспечить безопасность финансовых и торговых отношений от угрозы недружественных стран. Об этом заявил министр иностранных дел России Лавров в ходе переговоров с министром иностранных дел Китая Ван И. Лавров отметил, что Россия намерена избавиться от зависимости от финансовой системы, контролируемой западными странами. Об этом сообщает ИА Sputnik.

Министр иностранных дел России Лавров посетил Китай с двухдневным визитом. Лавров встретился с министром иностранных дел Китая Ван И в Гуйлине. Министры иностранных дел подробно обсудили вопросы стратегического взаимодействия двух стран. Так, Китай и Россия договорились продлить «Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве» и добавить в него новое содержание.

Россия и Китай пытаются предпринять скоординированные действия для совместного реагирования на западные угрозы, найти общий путь решения этой проблемы. Как сказал Лавров, Россия и Китай уже не первый год пытаются увеличить свою долю расчетов в национальной валюте в торговле. Глава МИД России считает, что необходимо отказаться от использования западных систем расчетов, чтобы торгово-экономическое сотрудничество между двумя странами было свободным от внешнего давления.

Сюй Полин, директор российского экономического офиса Института России, Восточной Европы и Центральной Азии Китайской академии общественных наук, отметил, что вполне закономерно, что в центре встречи оказались вопросы финансового сотрудничества. По его словам, единственная возможность для подавления и сдерживания России и Китая — это санкции, гегемония доллара и система SWIFT. От этого можно избавиться только путем расчетов в национальных валютах и создания новой системы расчетов, независимой от SWIFT. США все больше используют SWIFT в качестве инструмента санкций. Так, они отключили от SWIFT Иран и Северную Корею, после чего эти страны покинули мировую финансовую систему. Бартер стал для этих стран практически единственным механизмом ведения международной торговли. Конечно, он не идеален и не удобен.

В настоящее время большинство двусторонних транзакций между Россией и Китаем по-прежнему номинированы в долларах США, и, что наиболее важно, они совершаются через систему SWIFT. Это означает, что США могут заблокировать любую транзакцию или даже полностью заблокировать доступ к системе международных торговых расчетов. Вот почему Россия и Китай начали создавать свои собственные системы передачи финансовой информации, чтобы обезопасить себя. Система передачи финансовых сообщений (СПФС) Банка России и китайская CIPS успешно работают на внутреннем рынке России и Китая. Сейчас стоит задача связать эти системы с международной системой расчетов. И эта работа будет продолжена. Александр Габуев, руководитель программы «Россия в Азиатско-Тихоокеанском регионе» Московского центра Карнеги сказал в интервью, что в реализации программы есть определенные трудности, поэтому она может занять больше времени, чем первоначально планировалось.

Что касается вопросов расчетов в национальной валюте, то Сюй Полин отметил: «Рубль и юань имеют определенные ограничения в качестве международных валют. Так, обменный курс рубля тесно связан с ценами на энергоносители. Помимо валютных рисков, рубль также имеет кредитные риски».

России и Китаю предстоит еще много работы по адаптации своих двусторонних отношений к меняющимся внешним условиям.

Таможенное оформление грузов? Легко!

Великобритания мечтает стать глобальной

В Лондоне представили новую доктрину внешней и оборонной политики Соединённого Королевства.

У Великобритании есть все предпосылки, необходимые для обеспечения статуса глобального игрока, потому что благодаря истории и географии Великобритания уже во многих отношениях более глобальна, чем другие страны. С таким заявлением выступил премьер-министр Великобритании Борис Джонсон, представляя 16 марта парламенту комплексный обзор вопросов безопасности, обороны и внешней политики Соединённого Королевства на период до 2030 года.

Этот 100-страничный документ, излагающий приоритеты Великобритании на международной арене и в области безопасности после её выхода из Евросоюза, готовился долго. Формально он должен быть представлен ещё в 2020 году, но обнародование отложили из-за пандемии коронавируса. По сути это самый значительный пересмотр стратегии страны со времени окончания холодной войны.

В основу обзора положена концепция «Глобальная Британия», которая появилась после решения о выходе страны из Евросоюза. Она отражала решимость правительства консерваторов приспособиться к изменениям в политике, которые наступят после Brexit, и одновременно провозглашала стремление Великобритании быть успешным глобальным игроком на мировой арене.

Горячим сторонником этой концепции является Борис Джонсон. Комментируя в 2020 году её суть, он сравнил Британию с Суперменом, которая наденет свой плащ и спасёт мир. А уже в речи с изложением комплексного обзора Джонсон в этом месяце дополнил свою мысль, заявив: «Великобритания никогда не сможет довольствоваться ограниченными горизонтами региональной внешней политики, для неё нет далёких стран, концепция «Глобальная Британия» – это не отражение старых обязательств и не выражение тщеславия, а необходимость для безопасности и процветания государства».

Тем более что на планете, как отмечается в обзоре, происходит «ослабление международного правопорядка» и ухудшение ситуации в сфере безопасности. В качестве ключевых факторов, вызывающих эти процессы, названы «конкуренция великих держав и оппортунизм таких государств, как Россия, Иран и Северная Корея». Следует сказать, что наша страна упоминается в обзоре более десяти раз, причём в негативном контексте – везде она привязана к слову «угроза».

В похожем ключе говорится в документе и о Китае. «Усиливающееся международное положение Китая является самым значимым геополитическим фактором в современном мире с большими последствиями для британских ценностей и интересов и для структуры и формы международного порядка… Мы не будем колебаться, чтобы встать на защиту наших ценностей и наших интересов в случае угрозы им или когда Китай действует в нарушении существующих договорённостей», – утверждается в обзоре.

Играть свою глобальную роль Великобритания намерена в тесном союзе с США. «Соединённые Штаты останутся самым важным стратегическим союзником и партнёром Великобритании», – отмечается в документе. При этом обращается внимание на то, что сотрудничество Лондона и Вашингтона находится на «беспрецедентном уровне», а взаимодействие двух стран в области обороны, разведки, киберугроз, борьбы с терроризмом и ядерной энергетики поддерживает безопасность Соединённого Королевства.

Комплексный обзор также призван, судя по всему, убедить бывших партнёров Великобритании по Евросоюзу в том, что «Соединённое Королевство планирует оставаться опорой европейской безопасности, будучи ведущим членом НАТО». В документе сказано, что Британии необходимо искать партнёров в ключевых стратегических регионах, включая Индо-Тихоокеанский регион.

Действовать же на мировой арене Великобритания будет, опираясь на свою военную мощь. Как подчёркивают в этой связи в Лондоне, «применять силу во благо является правильным шагом для ведущего государства, который полностью соответствует интересам британцев». А посему Великобритания будет «использовать вооружённые силы для сдерживания исходящих от государств угроз… за счёт постоянного зарубежного присутствия», – говорится в новой стратегии. Для этого будет увеличено число военных баз за границей, а также расширено участие в совместных с НАТО операциях и учениях.

Правда, у ряда экспертов уже появились сомнения в реалистичности намерений расширить военное присутствие за рубежом – состояние британской экономики отнюдь не внушает оптимизма. Министр финансов Великобритании Риши Сунак в ноябре прошлого года признал, что в 2020 году ВВП Великобритании переживёт крупнейшее падение за последние 300 лет. По имеющимся данным, в 2020 году экономика Великобритании сократилась на 10 процентов, а промышленное производство упало в 2020 году на 8,6 процента. После Brexit произошёл 40-процентный спад экспорта в ЕС. Как видим, торговые ограничения и пандемия нанесли экономике серьёзный ущерб.

Тем не менее, по сообщениям британских СМИ, Лондон рассматривает возможность увеличить численность личного состава и количество боевой техники на своих базах на Ближнем Востоке и в районе Тихого океана, а также расширить военное присутствие в Австралии, Сингапуре и Японии. Ранее британские власти подтвердили обсуждение планов по увеличению в три раза площади военной базы в Омане, чтобы «усилить своё присутствие к востоку от Суэцкого канала».

На модернизацию военной инфраструктуры и вооружённых сил в ближайшие четыре года будет направлено порядка 80 млрд фунтов стерлингов (111,3 млрд долларов США). А за 10 лет объём выделенных средств на эти цели может составить около 200 млрд фунтов стерлингов (278,4 млрд долларов).

Значительная часть этой суммы будет израсходована, как отмечено в обзоре, на «обновление ядерных средств сдерживания». Так, количество используемых в ракетах «Трайдент-2» ядерных боезарядов будет увеличено на 40 процентов – с нынешних 180 до 260. После этого англичане рассчитывают произвести замену своих зарядов, аналогичных американским W76-1, на новые. Они будут схожи по конструкции с американским боезарядом W93, который планируют начать выпускать в середине 2030-х.

Это свидетельствует о том, считает газета «Файнэншл таймс», что Великобритания отходит от курса на нераспространение ядерного оружия, которого придерживалась многие годы. Новый шаг Лондона нацелен на укрепление статуса Соединённого Королевства как ядерной державы и надёжного союзника США в сфере обороны.

Серьёзные изменения ожидают и британские сухопутные войска, состояние которых не раз подвергалось критике в парламенте. Буквально накануне выступления Джонсона комитет по обороне палаты общин обнародовал доклад о британской армии под названием «Устаревшие и плохо вооружённые», в котором утверждается, что национальная бронетехника значительно устарела и «отстаёт от мощностей наших союзников и потенциальных противников».

В ответ на появление этого доклада официальный представитель министерства обороны Великобритании заявил: «Мы благодарим комитет по обороне за этот доклад и соглашаемся с его рекомендациями, продолжая совершенствовать управление нашими сложными и масштабными программами по военной технике». Военное ведомство также пообещало, что повышение бюджета позволит ему создать «обновлённые, цифровые и объединённые в сеть бронетанковые силы, способные ответить на будущие угрозы».

В комплексном обзоре также сделан особый акцент на новую стратегию в сфере кибербезопасности. Соответствующий документ должен быть опубликован в течение 2021 года, а основными приоритетами стратегии станут усиление британской кибернетической экосистемы и противодействие тем, кто попытается осуществить нападение на неё.

Выполнение этих задач будет возложено на созданные в ноябре прошлого года национальные кибернетические силы Великобритании. Новая структура объединила гражданских и военных специалистов, сотрудников службы внешней разведки Mи-6, лаборатории оборонных наук и технологий, а также представителей центра правительственной связи – спецслужбы, которая несёт ответственность за радиоэлектронную разведку и защиту правительственной и военной информации. В Великобритании, кроме того, создано агентство по вопросам искусственного интеллекта.

В этом году в стране появится и своё космическое командование. «Великобритания сильно зависит от союзников в вопросах доступа к запуску спутников. Правительство рассчитывает, что к 2030 году страна получит возможность отслеживать, защищать и отстаивать интересы страны во всём космическом пространстве, используя суверенные средства, а также средства, используемые совместно с союзниками. С этой целью в 2021 году Национальный совет по космосу разработает первую британскую космическую стратегию. Она будет включать военную и гражданскую сферы», – говорится в правительственном документе. Первый же запуск британской ракеты со спутником планируется осуществить в 2022 году с космодрома, который строится в Шотландии.

В основу плана модернизации британских вооружённых сил в рамках концепции, которая представлена в обзоре, особое внимание уделяется глубокой интеграции сухопутных войск, ВМС, ВВС, космических и кибернетических сил и повышению их оперативной совместимости с силами союзников.

Борис Усвяцов

СУМБУР ВМЕСТО ДИПЛОМАТИИ: ОБ АМЕРИКАНО-КИТАЙСКИХ ПЕРЕГОВОРАХ НА АЛЯСКЕ

АЛЕКСАНДР ЛУКИН

Д.и.н., профессор, руководитель департамента международных отношений, заведующий Международной лабораторией исследований мирового порядка и нового регионализма НИУ ВШЭ.

Если Вашингтон будет и впредь открыто на камеру критиковать китайскую политику, ему придётся столкнуться с такой же критикой со стороны Пекина, причём в том числе и по внутриполитическим проблемам, которые в Америке всё острее. И критика эта в мире может быть воспринята как вполне обоснованная.

Яркие кадры перепалки на американо-китайских переговорах в Анкоридже 18–19 марта 2021 г. обошли весь мир. На первый взгляд они могли показаться совершенно абсурдными. Абсурдным предстаёт в первую очередь поведение США. Зачем, спрашивается, приглашать высокопоставленных китайских чиновников ехать к себе в гости, ещё и на далёкую Аляску, только для того, чтобы с ними поругаться. С гостями вежливые люди так не поступают, да и непонятно, в чём, собственно, цель подобного мероприятия. Но странным это выглядит только с точки зрения традиционной дипломатии, считавшейся искусством возможного, цель которой – достижение некоторых договорённостей. Американское же поведение можно понять только в контексте современного подхода к дипломатии, который активно развивается в США.

Прежде всего, его объект – внутренняя аудитория. Новой демократической администрации необходимо доказать, что она проводит жёсткий курс в отношении Пекина, чтобы не подвергнуться критике за «предательство» со стороны республиканцев, которых при Трампе сами демократы обвиняли в «предательстве» и «мягком подходе» к России. С этой точки зрения Китай, как и Россия, для обеих партий в США – не реальные страны, а символы во внутриполитической борьбе.

Но это ещё не всё. В связи с быстрым развитием и укреплением Китая во всей политической элите Соединённых Штатов, в том числе и в обеих основных партиях, отношение к нему коренным образом изменилось, однако нового последовательного курса, связанного с этим изменением, пока не выработано. В США считают, что ранее, со времён Никсона или, по крайней мере, с начала реформ Дэн Сяопина, с КНР был заключён некий негласный контракт, согласно которому Вашингтон закрывает глаза на коммунистический режим и содействует развитию Китая путём предоставления различных льгот и принятия в международные организации. Китай, со своей стороны, подключается к международной системе, «основанной на правилах», которые формулируют сами США и их союзники, и постепенно «либерализует» свой политический строй, меняя его в сторону «демократии» американского типа. Подключение к американской международной системе означало, в частности, содействие американским целям, например, урегулированию на Корейском полуострове или в Иране по плану Вашингтона.

Контракт этот, конечно, существовал только в воображении американцев. Цели китайских реформ, которые Пекин многократно провозглашал публично, состояли вовсе не в этом. Рост экономики рассматривался не как средство демонтажа коммунистического режима, а путь к его укреплению и демонстрации его преимуществ. Что касается системы глобального управления, то Пекин не стремился подрывать её полностью или менять на другую, но требовал изменить так, чтобы его роль в ней соответствовала новому весу КНР на мировой арене и в системе мировой экономики.

Когда стало очевидно, что реальность развивается скорее по китайскому плану, а Китай вырос настолько, что по объёму ВВП почти догнал Соединённые Штаты, в Вашингтоне решили, что Пекин обманул американцев, нарушив воображаемый контракт.

Первое решение, которое принял ещё Трамп: прекратить льготы и жёстко сдерживать Китай. Своей политикой он смог добиться некоторых уступок от Пекина в области торговли, однако главный, с точки зрения США, вопрос решён не был. Китай продолжает эффективно развивать экономику, справляться с различными кризисами, в то время как в Соединённых Штатах наступил внутриполитический хаос. Кроме того, у курса на давление нет конструктивной программы – с таким важным экономическим партнёром, как Китай, нельзя оборвать все связи, но как вести с ним диалог в новых условия, Вашингтону неясно. Администрация Байдена предложила подход, который ранее был опробован на России: «можно идти и жевать жвачку одновременно» (выражение Байдена). То есть резко критиковать по одним позициям, но вести конструктивный диалог по другим, где это выгодно самим США.

Идея эта, может, и кажется в Вашингтоне удачной, однако неизвестно, согласятся ли на неё в Москве и Пекине. Государства эти обрели новую национальную гордость, и в них тоже есть внутренняя аудитория, которая не допустит безответных публичных унижений. Жёсткие ответы китайской делегации на критику американцами в Анкоридже свидетельствуют об этом. Если Вашингтон будет и впредь открыто на камеру критиковать китайскую политику, ему придётся столкнуться с такой же критикой со стороны Пекина, причём в том числе и по внутриполитическим проблемам, которые в Америке всё острее. И критика эта в мире может быть воспринята как вполне обоснованная.

Таким образом, жёсткие нападки Китая в первый день переговоров в Анкоридже означают лишь нерешённость для американской элиты главного вопроса: что делать с КНР в условиях, когда что-то решительно надо делать.

Попытки сдержать китайский рост проваливаются, остаётся только ругать Пекин публично, чтобы собственная элита поняла – новая администрация в этом направлении работает.

Для Китая такая ситуация означает, что надежды тех китайских экспертов, кто считал, что жёсткий курс Трампа связан исключительно с его личностью, а новая демократическая администрация вернётся к старой политике, полностью не оправдались. КНР в будущем придётся постоянно жить в условиях жёсткого давления со стороны США. Это неизбежное следствие укрепления Китая, и изменить ситуацию никак невозможно. Разница лишь в том, что демократы, вероятно, будут более умело использовать для этого давления своих союзников и другие страны, опасающиеся роста Китая.

Конечно, всё это не означает, что никакие договорённости между Китаем и США невозможны. Резкая перепалка между делегациями в Анкоридже заняла только начало первого дня. В остальное время дискуссия шла за закрытыми дверями, и глава китайской делегации Ян Цзечи назвал её «откровенной, конструктивной и полезной». А госсекретарь США Энтони Блинкен рассказал о вопросах, в обсуждении которых стороны выразили взаимную заинтересованность: Иран, Северная Корея, Афганистан, климат и торговля. И, хотя конкретных решений ни по одному из них, очевидно, принято не было, само обсуждение может сыграть роль для достижения подобных решений в будущем.

Тем не менее любые шаги, как и в случае отношений США с Россией, будут очень затруднены резкими взаимными обвинениями и могут быть сделаны только по ограниченному числу проблем.

Создавшаяся ситуация ставит перед Китаем важный вопрос. Дело в том, что у самого Пекина фактически нет союзников. Более того, отношение к нему в мире в связи с проведением того, что на Западе называют «самоуверенной» (assertive) внешней политикой и «дипломатией боевых волков», ухудшается. Согласно опросам общественного мнения, число тех, кто хорошо относится к КНР, за последние несколько лет резко уменьшилось практически во всех частях света, в том числе в таких традиционно дружественных местах, как Африка и Латинская Америка. Конечно, многие страны заинтересованы в китайских деньгах, но Китай постепенно теряет «мягкую силу», состоящую в искреннем стремлении к сотрудничеству, не подкреплённому материальными или силовыми факторами. В такой ситуации Пекину будет сложно противостоять американскому давлению. Китаю нужно научиться понимать другие страны и их интересы и работать с ними не путём окриков и приказов, как это делают США, а привлекая их к сотрудничеству взаимными компромиссами и демонстрируя не жёсткость, а искренность и понимание.

США. Китай > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 23 марта 2021 > № 3708380 Александр Лукин

Министерство транспорта КНР разрешило пограничному КПП Хуньчунь в провинции Цзилинь на северо-востоке Китая импортировать сжиженный углеводородный газ (СУГ) из России.

Согласно данным Хуньчуньского управления транспорта, в 2020 году Хуньчунь в тестовом режиме осуществил перевозку опасных грузов из России, в рамках которой было ввезено 1 699 тонн СУГ в 90 автоцистернах.

Хуньчунь является автодорожным КПП, расположенным на стыке границ Китая, России и КНДР. В последние годы здесь быстрыми темпами развивается сектор СУГ.

Как стало известно, на данный момент в городе Хуньчунь был полностью построен и взят под таможенный надзор объект по хранению и сбыту сжиженного газа при энергетической компании Jilin Hongxing Energy Co. Ltd., который является одним из китайско-российских проектов в области энергетического сотрудничества.

На следующем этапе городское транспортное управление будет активно содействовать скорейшему подписанию двустороннего соглашения по перевозке опасных грузов между Китаем и Россией, а также продолжит улучшать обслуживание и надзор за импортом российского СУГ через КПП Хуньчунь.

Военная дипломатия: от Петра I до наших дней

За долгую историю офицеры-международники внесли весомый вклад в укрепление обороноспособности страны.

На момент создания предшественника Главного управления международного военного сотрудничества Минобороны России – 10-го Главного управления Генштаба СССР – основной внешнеполитической задачей военного ведомства было оказание военно-технической помощи союзникам и партнёрам Советского Союза. С ростом влияния за рубежом и укреплением международного авторитета государства расширялся и круг задач, решаемых силами военной дипломатии. Менялись структура и названия службы – неизменным оставался приоритет обеспечения безопасности и укрепления обороноспособности государства при отстаивании позиций страны на мировом уровне.

С императорских времён

Необходимость поддержания контактов с иностранными армиями существовала со времён зарождения российской государственности. Ещё при Петре I, когда в конце XVII века отечественная дипломатия решала в основном задачи оборонного характера, в состав российских посольств за рубежом впервые включаются русские сухопутные и морские офицеры, которые, по сути, были военными консультантами при дипломатических миссиях.

Во времена славных походов Петра Румянцева и Александра Суворова в 1787–1791 годах представители русской армии направлялись в штабы союзных армий для координации совместных действий. Системный характер связи России с иностранными государствами в военной области приобретают в начале XIX века.

Тогда по инициативе военного министра Михаила Барклая-де-Толли решением императора Александра I в ноябре 1810 г. впервые в мире при военном министерстве создаётся Экспедиция секретных дел, позже переименованная в Особую канцелярию – службу военных атташе, прикомандированных к русским посольствам в столицах иностранных государств. Первые из них уже к концу года направляются в Париж, Вену, Варшаву, Мюнхен. В их задачи входило в том числе ведение переговоров о продаже или закупке вооружения и военной техники.

Во второй половине XIX века расширяется география военного сотрудничества, увеличивается число стран, в которых работают русские офицеры. Например, в этот период российские военные инструкторы направляются в Иран, начинается постепенное становление российско-китайского военного и военно-технического сотрудничества. Так, в 1861 году российские инструкторы приступили к обучению китайских войск – им передаётся первая партия оружия в количестве 2 тысяч нарезных ружей и шести полевых орудий.

Из истории европейского партнёрства

В конце XIX века в составе посольств создаются аппараты военных атташе с заместителями и техническими сотрудниками, – происходит разделение представительств по видам войск. А в Санкт-Петербурге в это время появляются иностранные военные агенты.

Наиболее тесные военные контакты из числа европейских стран в этот период складываются с Францией. Потерпев поражение в франко-прусской войне, Париж нуждался в опыте русской армии – одной из самых сильных на континенте.

В период с 1871 по 1874 год секретная французская военная миссия, находясь на территории России, изучает состояние русской армии, её вооружение, систему подготовки командных кадров. Позже Россия и Франция проводят регулярные обмены военными делегациями и отдельными группами офицеров, которые посещают соединения и части для ознакомления и изучения военного дела.

А с 1890 года расширяются контакты на уровне генеральных штабов. Ведётся активное военно-техническое сотрудничество: российские военные агенты во взаимодействии со своими европейскими коллегами размещают военные заказы на французских заводах, организуют подготовку пилотов и специалистов для авиационных и воздухоплавательных подразделений, что способствует развитию авиации в русской армии.

Рождённая революцией

Октябрьская революция оказала значительное влияние на характер, географию, формы, методы и цели военного и военно-технического сотрудничества. С первых дней молодое Советское государство приоритетной практической задачей внешнеполитического курса определило оказание всемерной помощи и поддержки народам и странам, боровшимся за социальное и национальное освобождение. Для её решения советская власть использовала широкий спектр экономических, политических, дипломатических и других мер.

Основной акцент был сделан на оказание помощи в подготовке национальных кадров, оснащении воинских формирований вооружением и военной техникой. На протяжении многих десятилетий военная помощь оставалась базовым направлением военного сотрудничества по линии оборонного ведомства СССР.

В 20–40-е годы прошлого века советские войска и военные специалисты в разное время находятся на территории Монголии, Турции, Афганистана, Китая, Персии, Польши, Испании и других стран. В эти государства организуются значительные поставки вооружения и военной техники, оказывается помощь в подготовке кадров. В этот же период создаётся ряд советских организаций, ставших в какой-то мере прообразом Главного управления международного военного сотрудничества.

В 1921 году формируется отдел внешних закупок Наркомата по военным и морским делам РСФСР, призванный заниматься закупкой за рубежом образцов военной техники, а также получать военно-техническую информацию. Работа велась через подчинённые ему инженерные отделы при советских торговых представительствах в Англии, Франции, Германии, Италии, Чехословакии, а также при АО «Амторг» в США.

По мере установления СССР дипломатических отношений с разными странами мира в сентябре 1926 года в структуре Штаба РККА создаётся отдел внешних сношений, который можно рассматривать как прототип одного из управлений в современной структуре ГУМВС, отвечающего за работу с военно-дипломатическим корпусом. А в 1936 году в Наркомате обороны СССР создаётся специальное подразделение, которое занимается поставками вооружений и техники, а также командированием личного состава РККА в зарубежные страны.

Ленд-лиз по-русски

Особым этапом в истории развития военно-технического сотрудничества стало взаимодействие СССР со странами антигитлеровской коалиции в период Великой Отечественной войны. Прежде всего с США и Англией, которые поставляли в нашу страну вооружение, военную технику и другое имущество военного назначения.

Советский Союз, особенно в последние годы войны, в свою очередь наладил поставки вооружения и военной техники в страны Центральной и Юго-Восточной Европы, боровшиеся против фашизма. Более того, содействовал формированию, вооружению и обучению национальных войск Польши, Чехословакии, Румынии, Югославии, оказывал всевозможную помощь зарубежным партизанским и патриотическим движениям.

После окончания Великой Оте­чественной войны Советский Союз продолжил оказывать зарубежным странам военную помощь. К началу 1950-х годов её объём достиг значительных масштабов. С августа 1950 года советские авиационные подразделения на территории Китая выполняли боевые задачи по прикрытию военных объектов и войск от ударов американской авиации, велась подготовка лётного состава в интересах вооружённых сил страны. Для выполнения этих задач в Китай тогда было направлено 18 тысяч советских авиационных специалистов и 1,5 тысячи различных самолётов.

Масштабные поставки вооружений, военной техники и продукции военного назначения велись и в воюющую Корею для поддержки Корейской народной армии и китайских добровольцев. В страну направлялись советские военные советники и специалисты для подготовки военных кадров Северной Кореи. Ответственность за выполнение всех этих задач в то время возлагалась на Генеральный штаб.

В этот период развитию военных связей СССР со странами народной демократии придаётся особое значение. Советский Союз оказывает помощь молодым вооружённым силам государств социалистического лагеря. Сотрудничество энергично развивается по всему спектру военных вопросов: от военного строительства до подготовки личного состава. Кроме того, существенно расширяются география и масштаб военной помощи дружественным государствам, освободившимся от колониальной зависимости.

Предшественники Главка

В условиях активизации международных связей в военной области стала очевидной необходимость создания в структуре Минобороны СССР более крупного подразделения, непосредственно занимающегося решением задач военного сотрудничества с армиями зарубежных стран. И 15 марта 1951 года приказом Военного министра СССР Маршала Советского Союза Александра Василевского из состава 2-го Главного управления Генштаба был выведен 10-й отдел и переименован в 10-е Управление Генерального штаба Советской Армии.

Эта дата считается точкой отсчёта современной истории легендарной «десятки», преемником которой стало Главное управление международного военного сотрудничества. Первым начальником 10-го Управления был назначен генерал-лейтенант Михаил Иванович Дратвин. Под его руководством организационно-штатная структура и задачи управления начали меняться с учётом расширения связей с иностранными оборонными ведомствами.

Так, укрепление взаимодействия со странами Варшавского договора привело к созданию штаба Объединённых вооружённых сил. В результате в 1956 году было сформировано единое структурное подразделение, в итоге получившее наименование 10-го Главного управления Генерального штаба и штаба Объединённых вооружённых сил.

В последующем рост объёмов задач привёл к разделению «десятки» на два самостоятельных органа: 10-е Главное управление Генерального штаба и Советскую часть штаба Объединённых вооружённых сил.

В помощь молодым республикам

В 1970–1980-х годах завершается перевод военного сотрудничества с дружественными странами на долгосрочную плановую основу. Деятельность 10-го Главного управления в этот период способствовала обеспечению защиты национальных интересов ряда стран. Так, Советский Союз оказал помощь Демократической Республике Вьетнам в отражении американской агрессии, Египту и Сирии – в ведении боевых действий против Израиля.

В период агрессии ЮАР и Южной Родезии против Анголы советская военная техника и вооружения поставлялись в эту республику. В 1977–1978 гг. была оказана всесторонняя военная помощь Эфиопии в отражении нападения сомалийских войск. Проделана огромная работа по созданию регулярной армии и подготовке национальных военных кадров в Мозамбике.

Нельзя не сказать и о том, что в этот период советские военнослужащие принимают непосредственное участие в боевых действиях на территории Алжира, Йеменской Арабской Республики, Афганистана, Бангладеш, Лаоса, Ливана.

Задачи новейшей истории

С созданием в июле 1992 года Министерства обороны Российской Федерации 10-е Главное управление Генерального штаба было преобразовано в Главное управление международного военного сотрудничества Минобороны России. В этот период возрастает объём задач по обеспечению международного военного сотрудничества со странами – участницами СНГ. Происходит расширение контактов с оборонными ведомствами ряда других дружественных государств, активизируется переговорный процесс по вопросам военной безопасности, контроля над вооружениями и укрепления мер доверия в военной области.

В марте 1994 года Главное управление международного военного сотрудничества входит в состав Генштаба. А в дополнение к действующим в структуре Главка управлениям военно-технического сотрудничества, командирования специалистов в зарубежные страны и обучения иностранных военнослужащих в вузах Минобороны России, а также финансово-экономическому управлению, – в состав ГУМВС входят ранее самостоятельные структуры, такие как Международно-договорное управление, Управление военного сотрудничества с государствами – участниками СНГ и Национальный центр по уменьшению ядерной опасности.

В ноябре 1996 года Главное управление было вновь выведено из состава Генерального штаба и переподчинено Министерству обороны. На данном этапе, несмотря на солидный объём задач, ГУМВС пришлось пережить непростой период организационно-штатных преобразований: от резкого сокращения личного состава в 2009 году до постепенного восстановления штатной численности офицеров и количества структурных подразделений в наши дни.

В настоящее время круг решаемых Главным управлением вопросов заметно расширился. Перед коллективом ГУМВС стоит широкий спектр задач по взаимодействию с зарубежными оборонными ведомствами и международными организациями. Приоритетное направление актуальной международной повестки – расширение сотрудничества со странами СНГ и ОДКБ, развитие военной составляющей ШОС.

В числе важнейших задач – оказание содействия политическому урегулированию в Сирии, наращивание военного и военно-технического сотрудничества на Ближнем Востоке, в Азиатско-Тихоокеанском регионе, со странами Латинской Америки и Африки. Параллельно с этим ведётся укрепление нормативной правовой базы военного сотрудничества с дружественными государствами и возобновление военных контактов с Западом.

При этом уровень компетентности, опыт и самоотдача коллектива Главного управления международного военного сотрудничества не раз подтверждались при решении сложных задач, поставленных руководством Министерства обороны и Российской Федерации, – в интересах обеспечения безопасности и укрепления обороноспособности государства на мировом уровне.

Русско-китайский тандем на старте новой эпохи

интересы национальной безопасности двух соседних держав в очередной раз совпали

Юрий Тавровский

Каждый год после Праздника Весны китайская элита собирается в Пекине, чтобы обсудить достижения и проблемы Поднебесной, утвердить планы на будущее. В этом мероприятии принимают участие депутаты законодательного органа ВСНП (Всекитайское собрание народных представителей) и члены совещательного органа НПКСК (Народный политический консультативный совет Китая). На длившемся целую неделю в нынешнем марте заседании были подведены триумфальные итоги создания «общества среднего достатка» (сяо кан) за счёт искоренения бедности, удвоения ВВП и доходов населения. Кроме того, коммунисты и беспартийные в дорогих костюмах, военной форме и национальных нарядах утвердили государственный план на ближайшие 5 лет и ориентиры на последующее десятилетие, которые должны к 2035 году превратить Поднебесную в «общество высокого достатка», удвоить нынешний ВВП и доходы на душу населения. Эти решения были ожидаемы – о них шла речь на пленуме ЦК КПК в октябре прошлого года. Сенсацией стало заявление Ван И, министра иностранных дел КНР и члена Госсовета КНР (это ещё выше, чем просто министр) об отношениях с Россией.

Ван И, в частности, сказал в ходе пресс-конференции 7 марта: «В прочном тандеме Китай и Россия играют стабилизирующую роль в обеспечении мира и стабильности во всём мире. Чем больше турбулентности и потрясений в мире, тем важнее продвигать вперёд китайско-российское сотрудничество. Китай и Россия, как стратегическая опора друг для друга, взаимно предоставляют возможности развития и выступают настоящими партнерами по насущным проблемам мировой повестки дня». Главный китайский дипломат конкретизировал свою мысль: «В этом году отмечается 20-летие подписания Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между Китаем и Россией. Мы с российскими друзьями условились о продлении Договора и наполнении его новый содержанием. Для китайско-российских отношений это будет очередной исторической вехой и новым стартом».

Новый термин «российско-китайский тандем» явно неспроста применил также посол России в Китае А.И. Денисов. В интервью агентству Синьхуа под ярким заголовком "Настоящее золото проходит закалку огнём" он назвал Договор 2001 года «отправной точкой формирования российско-китайского стратегического тандема, вносящего важный вклад в поддержание мира и стабильности на планете, в защиту послевоенного мироустройства и системы межгосударственных отношений, основанной на международном праве при центральной координирующей роли ООН».

Итак, Москва и Пекин собираются «налить новое вино в старую бутыль». Прежде, чем порассуждать о количестве и качестве свежего напитка, стоит получше разглядеть «старую бутыль». Российско-китайский договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве был подписан 16 июля 2001 года в Москве новым тогда Президентом России Владимиром Путиным и Председателем КНР Цзян Цзэминем. Этот договор стал одним из первых, подписанным В.В.Путиным. Он же стал первым российско-китайским международно-правовым документом в новом веке, в новом тысячелетии.

Московский договор 2001 года – победа реализма и оптимизма

Московский договор оказался не просто договором-долгожителем, сохранявшим своё действие все 20 лет, предусмотренные в тексте документа. Он позволил развить отдельные статьи в целые новые направления взаимодействия. В то же время Договор был написан с учётом непростой судьбы предыдущих договоренностей, зигзагов в отношениях между Москвой и Пекином. Реализм проявился уже в названии Договора – на первое место было поставлено добрососедство...

Покончить с взаимным недоверием и закрыть токсичный территориальный вопрос не на словах, а на деле была призвана 6-я статья, в которой «закрепляется отсутствие у сторон взаимных территориальных претензий». Два небольших участка «с неурегулированным статусом» предстояло обсудить «для нахождения взаимовыгодного компромисса». Такой компромисс был достигнут после активных переговоров к 2004 году, когда было подписано «Дополнительное соглашение о государственной границе на её Восточной части». После ратификации оно вступило в силу в 2005 году. Важность устранения последней щёлки на сопредельной линии очевидна на фоне истории с такой же щёлкой в Китайско-японском договоре 1972 года. Дипломаты тогда не могли договориться насчёт принадлежности нескольких необитаемых скал под названием острова Сэнкаку, и Дэн Сяопин предложил «оставить вопрос следующим поколениям». Эти поколения уже через 40 лет чуть не развязали вооружённый конфликт. Вот почему решение судьбы нескольких островов на Амуре площадью в 375 квадратных километров по принципу «50 на 50» надо считать мудрым и дальновидным.

Инновации бывают и в такой консервативной сфере, как дипломатия. Уже в первой статье Договора впервые в документе подобного калибра был выделен принцип «равноправного доверительного партнерства и стратегического взаимодействия» в качестве долгосрочной основы двусторонних отношений. Новаторский принцип «стратегического партнерства» был настолько же ёмким, сколь и неопределённым, позволяя наполнять его реальным содержанием с учётом развития мировой обстановки, нюансов в понимании национальных интересов двух стран. Неудивительно, что этот новый в международно-правовом обиходе термин уже вскоре вошёл в моду, стал использоваться не только в документах Москвы и Пекина. В двусторонних же отношениях к «стратегическому партнерству» дипломаты стали добавлять всё новые напыщенные определения, последним из которых стало «новой эпохи», которое появилось во время встречи В.В. Путина и Си Цзиньпина в июне 2019 года.

Ещё до появления формулировки «стратегическое партнёрство новой эпохи» особенно эффективно шло наполнение именно стратегического компонента. Расширились контакты военных в ходе совместных учений, обмены новинками военной техники и технологии. Прочной основой для возрождения доверия стала Статья 7: «Договаривающиеся Стороны предпринимают усилия по обеспечению собственной безопасности, основываясь на принципе разумной достаточности вооружений и вооружённых сил».

Ещё большее значение для грядущего форсажа стратегического партнерства имела Статья 9. В ней были понятия, обычно встречающиеся в «договорах безопасности», означающих военно-политический союз. «В случае возникновения ситуации, которая, по мнению одной из Договаривающихся Сторон, может создать угрозу миру, нарушить мир или затронуть интересы её безопасности, а также в случае возникновения угрозы агрессии против одной из Договаривающихся Сторон Договаривающиеся Стороны незамедлительно вступают в контакт друг с другом и проводят консультации в целях устранения возникшей угрозы».

Для продвижения в будущее надо было избавиться от дурных воспоминаний о недавнем прошлом. Отсюда такие положения Статьи 2: «Договаривающиеся Стороны в своих взаимоотношениях не применяют силу или угрозу силой, не используют друг против друга экономические и иные способы давления и разрешают разногласия между собой исключительно мирными средствами… Договаривающиеся Стороны подтверждают обязательства не применять первыми друг против друга ядерное оружие, а также взаимно не нацеливать стратегические ядерные ракеты». Совокупность «стратегических» статей Московского договора и их практическая реализация позволили создать ситуацию, которую китайцы описывают ярким выражением «стоять спина к спине».

Интересным примером одновременной реализации сразу нескольких статей Московского договора стало также создание в том же 2001 году Шанхайской Организации Сотрудничества (ШОС). К этой новой региональной организации (сейчас включает Китай, Россию, Казахстан, Таджикистан, Киргизию, Узбекистан, Индию и Пакистан) относится в первую очередь Статья 14: «Договаривающиеся Стороны всемерно способствуют укреплению стабильности, утверждению атмосферы взаимопонимания, доверия и сотрудничества в регионах, прилегающих к их территориям, и содействуют усилиям по созданию в этих регионах соответствующих их реалиям многосторонних механизмов взаимодействия по вопросам безопасности и сотрудничества».

К созданию ШОС также имеет отношение и Статья 20: «Договаривающиеся Стороны в соответствии со своим национальным законодательством и международными обязательствами каждой из них активно сотрудничают в области борьбы с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом…». Нетрудно разглядеть истоки создания в июне 2006 года также и организации БРИКС (Бразилия, Россия, Индия и Китай) в Статье 17 Московского договора: «Договаривающиеся Стороны развивают сотрудничество в международных финансовых учреждениях, экономических организациях и форумах».

Само собой разумеется, в Московском договоре содержались традиционные для подобных документов статьи о торговле, экономическом, научно-техническом и гуманитарном сотрудничестве. Достижения на этом направлении за 20 лет можно назвать весомыми – объём торговли даже в 2020 году, на который пришлась вспышка пандемии КОВИД-19, превысил 107 миллиардов долларов. Обмен студентами исчисляется десятками тысяч, число туристов в удачные годы измерялся миллионами. На этой основе выросли взаимные симпатии простых людей, об этом говорят опросы общественного мнения. Но даже невооружённым глазом видно, что Договор не устранил, да он и не мог устранить, все накопившиеся за годы противостояния преграды и предрассудки, «бутылочные горлышки» в торговых и финансовых операциях. Но самое главное, от количества и качества в областях «партнёрства» жизненные интересы России Китая зависели меньше, чем от содержания «стратегического» компонента.

Этот компонент стал нарастать под влиянием постепенного осознания в Кремле и Чжуннаньхае иллюзорности надежд на равные и конструктивные отношения с Западом. Россия перешла Рубикон в 2007 году после известной речи В.В. Путина в Мюнхене. В начале своего руководства страной он даже предлагал включить Россию в состав НАТО, рассчитывал на широкое участие Запада в возрождении российской экономики. Западные руководители оттолкнули протянутую руку дружбы и возродили антирусскую политику, стали восстанавливать «железный занавес». Пекин с начала века тоже начал сталкиваться с рецидивами политики «сдерживания»: активизировались военные приготовления вдоль китайского побережья, обвинения в «нечестной конкуренции» стали лейтмотивом на торговых переговорах, в печати и официальных документах. Китай перешёл Рубикон в 2012 году, когда новый руководитель Си Цзиньпин обнародовал свой долгосрочный план «Китайская мечта о великом возрождении китайской нации». Теперь пути назад, к наращиванию экономического потенциала в тени политики «реформ и открытости» не было. Для Запада «великое возрождение» Поднебесной было неприемлемо.

Национальные интересы России и Китая в очередной раз в четырёхвековой истории их отношений стали быстро сближаться, и Московский договор 2001 года послужил устойчивой основой для расширения стратегического взаимодействия. Свой первый зарубежный визит Си Цзиньпин совершил в Москву весной 2013 года, и затем его встречи с В.В. Путиным проходили ежегодно и по несколько раз. Оба лидера откровенно обсуждали международные кризисы, проясняли позиции по неизбежным проблемам двусторонних отношений. Си Цзиньпин проявил понимание позиции Путина в 2014 году во время кризиса на Украине. Путин, в свою очередь, поддержал насторожившую экспертов инициативу «Один пояс и один путь», дал команду воздерживаться от уже начавшейся критики Пекина во время обострения ситуации в Южно-Китайском море. Подобных примеров взаимной поддержки в международных делах накопилось довольно много. Ко времени встречи в июне 2019 года планка взаимодействия находилась на таком высоком уровне, что инновационная добавка «новая эпоха» к устоявшейся формуле «стратегического партнёрства» была расценена как доброжелателями, так и недоброжелателями как прелюдия к «большому скачку» - оформлению отношений военно-политического союза.

Договор России и Китая о союзе – двухвековая традиция

Договор о союзе – вовсе не новинка в истории российско-китайских отношений. Первый из них был заключен в 1896 году. «Союзный договор между Российской империей и Великой империей Цин» был подписан под большим секретом во время коронации нового императора Николая II в Москве 22 мая 1896 года. Союз заключался против Японии, и одним из его последствий стала Русско-японская война 1904-1905 годов.

Следующий договор, направленный опять против Японии, не имел слова «союз» в названии, но означал реальное боевое сотрудничество Советского Союза и Китайской Республики. 7 июля 1937 года японские войска спровоцировали столкновение на линии соприкосновения с китайскими частями в окрестностях Пекина. Как всегда, без объявления войны японцы сразу развернули широкомасштабное наступление. К концу 1937 года они заняли Тяньцзинь, Шанхай и десятки других городов. Получить реальную помощь в борьбе с агрессорами китайские власти смогли только от Советского Союза. Уже 21 августа, всего через 6 недель после начала тотальной фазы Войны китайского народа против японской агрессии (официальное название в истории) в Нанкине был подписан Советско-китайский договор о ненападении. Ещё спустя несколько недель через советскую Среднюю Азию и китайский Синьцзян пошли караваны с оружием, были построены автодороги, аэродромы, сборочные заводы. За первые четыре года китайско-японской войны Китай получил от нас 1285 самолетов, 1600 артиллерийских орудий, 82 танка, 14000 пулеметов, 110000 винтовок, а также другое оружие и снаряжение. С японскими пилотами сражались 3665 советских лётчиков-добровольцев, 211 из них погибли, 14 стали Героями Советского Союза. Неоценимой помощью Китаю и фактическим участием СССР в войне стали стратегические операции Красной армии в районе озера Хасан в 1938 году и реки Халхин-Гол в 1939 году.

В следующем двустороннем документе слово «союз» не пришлось маскировать под теми или иными терминами. «Советско-китайский Договор о дружбе и союзе» был заключен 14 августа 1945 года сроком на 30 лет. Он. был первым международно-правовым документом, который отражал новый статус Китайской Республики как одной из стран-победительниц во Второй мировой войне. Документ фиксировал итоги войны и обеспечивал реализацию Ялтинских соглашений 1945 года. Советский Союз ценой колоссальных потерь внёс решающий вклад в разгром войск фашистского блока на Европейском театре. Приняв участие в войне на Тихоокеанском театре, СССР сократил время военных действий и потери союзников, которые планировали ещё год-полтора воевать на Японских островах. Антияпонская война китайского народа тоже продолжалась бы не один год. Недаром в тексте документа ещё в августе 45-го говорилось о решимости сторон «вести войну против Японии до полной победы».

Договор 1945-года просуществовал недолго по объективной причине –правительство Китайской Республики во главе с Чан Кайши проиграло гражданскую войну и не могло выступать от имени Китая. 1 октября 1949 года победители-коммунисты во главе с Мао Цзэдуном провозгласили в Пекине Китайскую Народную Республику. На Востоке Евразии возник мощный плацдарм соцлагеря. Было необходимо оформить военно-политическую связку СССР и его нового союзника в лагере социализма. Именно эта задача была выполнена с подписанием советско-китайского «Договора о дружбе, союзе и взаимной помощи» в Москве 14 февраля 1950 года во время пребывания там Мао Цзэдуна.

Развитие мировой социалистической системы воспринималось лидерами Запада как реальность, несовместимая с их жизненными интересами. Разрабатывались планы ядерных атак, готовились прорывы наземных сил. Непосредственная и реальная опасность войны нависла над Китаем. В США разрабатывались планы возвращения на материк войск Гоминьдана. В полной готовности к интервенции были корабли ВМС США в Тайваньском проливе и войска на американских тихоокеанских островах, на базах в Японии и Южной Корее. О степени готовности Соединённых Штатов к борьбе с Красным Китаем красноречиво говорят события Корейской войны 1950-53 годов, Американцы за считанные недели отмобилизовали и перебросили ударный контингент, достаточный не только для разгрома войск Северной Кореи, но и для уничтожения как минимум 300 тысяч «китайских добровольцев». Союзный договор 1950 года реально действовал примерно до начала 60-хгодов и был разорван в 1979 году по указанию Дэн Сяопина. Он тогда не только установил дипломатические отношения с США, но и «прицепил» Китай к мировому антисоветскому блоку.

Российско-китайский союз возвращается в повестку дня

Москве и Пекину пришлось преодолеть огромную дистанцию по времени и политическому пространству, прежде чем подписать Московский договор 2001 года. Ни о каком союзе тогда не могло быть и речи. Только спустя почти два десятилетия среди экспертов и дипломатов раздались первые голоса в пользу восстановления традиций союза. В России первые статьи появлялись в "Завтра". Прозападные СМИ и эксперты с пеной у рта отвергали эту идею.

Вопрос о подписании очередного союзного договора в истории российско-китайских отношений с новой силой стал обсуждаться в экспертных кругах и СМИ двух стран летом 2019 года. И это не случайно. Количество враждебных слов и дел администрации президента Трампа к тому времени перешло в качество под названием «холодная война». Россия и Китай стали двумя фронтами, на которых одновременно стала действовать самоуверенная Америка. Кроме того, начался отсчёт времени до завершения срока действия Московского договора. Согласно Статье 25, этот двадцатилетний срок «автоматически продлевается на последующие пятилетние периоды, если ни одна из Договаривающихся Сторон не менее чем за один год до истечения соответствующего периода действия Договора не уведомит в письменной форме другую Договаривающуюся Сторону о своём намерении прекратить его действие». Конечно, ни Москва, ни Пекин даже не помышляли о таком развитии событий. Но вот проанализировать сильные и слабые статьи Договора, внести в текст изменения или дополнить его новыми соглашениями…

В Москве и Пекине к тому времени сложились группы экспертов, предлагавших юридически оформить союзнические отношения, де-факто сложившиеся между двумя странами. Предлагались разные формы – от заключения «Договора новой эпохи» до подписания документа типа секретного Союзного договора 1896 года. Активно действовали и другие эксперты, под разными предлогами категорически отвергавшие новый союз. По мере приближения предельного срока коррекции Договора полемика обострялась, а её уровень поднимался и достиг самого высокого.

22 октября 2020 года президент Путин в режиме видеоконференции принимал участие в заседании дискуссионного клуба "Валдай". Он несколько раз затрагивал отношения с Китаем, но самое большое внимание привлекло такое «размышления вслух» о возможности оформления альянса России и Китая: «Мы всегда исходили из того, что наши отношения достигли такой степени взаимодействия и доверия, что мы в этом не нуждаемся, но теоретически вполне можно себе такое представить. Мы проводим регулярные военные мероприятия совместно, учения и на море, и на земле, и в Китае, и в России, мы обмениваемся лучшими практиками в сфере военного строительства. Мы достигли большого уровня взаимодействия в сфере военно–технического сотрудничества, причём это, наверное, самое главное, речь не только об обмене продукцией или купле–продаже военной продукции, а об обмене технологиями. И здесь есть вещи очень чувствительные. Я сейчас не буду говорить об этом публично, но наши китайские друзья об этом знают. Наше сотрудничество с Китаем, без всяких сомнений, повышает обороноспособность Китайской народной армии. И Россия в этом заинтересована, и Китай. Так что как это будет развиваться дальше – жизнь покажет. Но перед собой такой задачи сейчас не ставим. Но в принципе и исключать этого не собираемся».

Сенсационное «размышление вслух» вызвало шквал комментариев в российской, китайской и международной прессе. Однако реакции из Пекина на соответствующем уровне не последовало. Официальный представитель МИД КНР заявил, что «в традиционной дружбе Китая и России нет пределов и запретных зон для расширения двусторонних связей». Он также отметил, что заявление российского лидера «демонстрирует высокий уровень и особую природу наших двусторонних связей».

Несимметричность отношения Путина и Си Цзиньпина к идее оформления союза можно объяснить несколькими причинами. В ещё недавно регулярных личных контактах двух лидеров возникла длительная пауза из-за пандемии коронавируса, а обсуждение столь деликатной темы через послов или в переписке не даёт полного понимания настроений партнера. Важно и то, что в октябре 2020 года ещё продолжалась предвыборная борьба в США, и в Пекине оставались надежды на смягчение антикитайского курса Трампа в случае победы Байдена. Среди советников Си Цзиньпина и Путина, в руководстве внешнеполитических ведомств и экспертных центрах двух стран по традиции доминируют специалисты по Америке. Накопленный багаж знаний, личный опыт взаимодействия с американскими коллегами подталкивает их к восприятию отношений с Вашингтоном сквозь розовые очки.

Сейчас деятельность администрации нового президента Байдена развеивает остаточные иллюзии в Москве и Пекине. Словами и делами Вашингтон подтверждает прогнозы дальновидных экспертов, которые предсказывали, что при Байдене Америка станет наращивать противодействие именно Китаю, сохраняя текущий уровень враждебности России. Так, в программном документе «Национальная стратегия безопасности» за подписью 46-го президента США, опубликованном 3 марта, чёрным по белому написано: «Китай является единственным конкурентом, потенциально способным за счёт объединения своей экономической, дипломатической, военной и технологической мощи стать постоянным вызовом стабильной и открытой международной системе». За словами идут и дела – ни на одном из фронтов начатой Трампом «холодной войны» против Китая не наблюдается перемирия.

Стратегия враждебности к Китаю в полном объёме унаследована режимом Байдена от своего предшественника. Существенные различия проявляются только в тактике. Если Дональд Трамп надеялся одержать верх за счёт одной только американской мощи, то Джозеф Байден старается объединить союзников и сочувствующих в «Антикитайский Интернационал». В Китае тоже привыкли к стратегии «опоры на собственные силы» и твердят о нежелании вступать в какие-либо объединения, коалиции или, упаси Бог, союзы. Однако очевидный рост антикитайских настроений в ключевых странах и первые успехи в сколачивании «Антикитайского Интернационала» подталкивают Пекин к корректировке завещанного ещё Мао Цзэдуном принципа. Возможны изменения и в отношении официального вступления в союз с Россией. Интересы национальной безопасности двух соседних держав в очередной раз совпали. У них в очередной раз появился общий противник.

Как корабль назовёшь, так он и поплывет…

16 июля нынешнего года действие нынешнего Московского Договора 2001 года будет автоматически продлено ещё на 5 лет. Но это вовсе не мешает активизировать работу над текстом нового документа. Для этого созрели как объективные, так и субъективные причины. Прежде всего, необходимо зафиксировать новый уровень военного взаимодействия. Сейчас боевые планы Запада, окружение России и Китая ракетами с ядерными боеголовками и граничащие с нацизмом русофобия и синофобия вновь приближают опасность глобальной катастрофы. Синергия потенциалов возмездия России и Китая станет непреодолимым препятствием на пути стратегов-авантюристов. На деле такая синергия уже складывается и даже проходит тестирование. Российские и китайские стратегические бомбардировщики уже совершают совместное патрулирование вблизи границ Китая и России, а также Японии и Южной Кореи, где расположены американские базы носителей ядерного оружия. После передачи Китаю уникальной Системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН) произошла унификация этих ключевых компонентов ядерного потенциала двух стран. Всё это - только видимая часть айсберга…

Ещё одна причина для заключения нового договора состоит в необходимости оформления единым документом высшего международно-правового уровня договоренности о прохождении государственной границы. Сейчас линия разграничения зафиксирована в Московском Договоре 2001 года, 6-я статья которого оставляла два небольших участка «с неурегулированным статусом». Потребовались мощные усилия дипломатов и учёных двух стран, прежде чем в 2004 году было подписано «Дополнительное соглашение о государственной границе на её Восточной части». После ратификации оно вступило в силу в 2005 году.

Однако токсичность территориального вопроса оказалась настолько велика, что и в последующий период в СМИ и блогосфере Поднебесной появлялись материалы, повторяющие старые штампы с претензиями на российские земли. Даже китайские туристы, посещавшие города и природные памятники Дальнего Востока, делали подобные заявления, оставляли записи в книгах посещения музеев. Всё это порождало противоречивые настроения среди местного населения – воскрешало настороженность в отношении сотрудничества с соседями и усиливало желание переехать в европейскую часть России. Окончательная фиксация линии границы и её режима в едином документе, а также обязательство положить конец спекуляциям в области истории призваны устранить остатки взаимного недоверия как среди населения, так и в элитах двух стран.

Субъективной причиной для подписания нового договора может стать подспудное желание нынешних лидеров России и Китая зафиксировать свою роль в установлении нынешнего, небывало высокого уровня двусторонних отношений. Московский договор 2001 года стал, пожалуй, самым результативным из всех двусторонних соглашений с лёгкой руки В.В. Путина, поставившего под ним свою подпись. Ускорение в развитии отношений Китая с Россией совпало с началом периода правления Си Цзиньпина в 2012 году. Очевидно, он предвидел неприятие Западом своего долгосрочного плана «Великого возрождения китайской нации» и параллельно с попытками умиротворить Америку решил ускоренно сближаться с северным соседом. Этот курс привёл Пекин и Москву к наполнению формата «стратегического партнёрства» таким объемом договоренностей и реальных дел, что в 2019 году было подписано «Совместное заявление о развитии российско-китайских отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия, вступающих в новую эпоху». В Китае термин «новая эпоха» является эвфемизмом, под которым подразумевается вся деятельность Си Цзиньпина на посту национального лидера. Было бы справедливо включить слова «новая эпоха» и в название будущего российско-китайского договора. В этом названии можно обойтись без штампов о «дружбе и сотрудничестве», которые кочуют из одного документа в другой, но не соответствуют реальности. Зато слово «добрососедство» из Договора 2001 года прошло проверку временем и вполне уместно повторить. Таким образом, вырисовывается название «Российско-китайский Договор о союзе и добрососедстве новой эпохи».

Название можно менять, в него, например, можно вставить красивое слово «тандем». Главное не в этом, а в том, что в новой международной реальности, в ускорившихся в обеих странах позитивных процессах наши отношения нуждаются в новой линии старта и в новом названии дистанции, которую нам предстоит преодолеть вместе.

Россия. Китай > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 12 марта 2021 > № 3677267 Юрий Тавровский

А мы вам «Твиттер» отключим

«Не пущать и запрещать» - похоже, в России это принцип вечен

Михаил Морозов

Главным событием среды, 10 марта, стали, пожалуй, трудности в работе российского сегмента интернета. Причины и следствия этого — предмет для анализа специалистов. Тут много всего сошлось: угрозы Вашингтона провести кибератаки на Россию в ответ на вмешательство в американские выборы, масштабный сбой в одном из европейских дата-центров. Но главной новостью в этом ряду все же стало «замедление» социальной сети «Твиттер» в результате технических манипуляций со стороны Роскомнадзора.

Таким оригинальным образом Роскомнадзор решил наказать заграничную соцсеть за то, что та с 2017 года не удалила контент, «склоняющий несовершеннолетних к совершению самоубийств, содержащий детскую порнографию, а также информацию об использовании наркотических средств». Как заявило ведомство, им было направлено свыше 28 тысяч первоначальных и повторных требований об удалении противоправных ссылок и публикаций. Так чего ждали четыре года? Или не в порнографии дело?

Американская компания отреагировала на «замедление» и выразила «озабоченность попытками ограничить общественную дискуссию». «Твиттер» заявил, что его правила запрещают публикацию призывов к самоубийству и предполагают «абсолютную нетерпимость к сексуальной эксплуатации детей».

Скорее всего, спусковым крючком стало недвусмысленное заявление президента России от 4 марта о том, что интернет может разрушить общество изнутри, если не будет подчиняться моральным законам. Там среди угроз упоминался не только неприличный контент, но и призывы к уличным акциям, звучавшие через интернет. Ранее перед Давосским экономическим форумом в конце января Владимир Путин поставил вопрос о том, что IT-гиганты противопоставляют себя государству и обществу.

И вот Роскомнадзор, вооружившись соответствующим оборудованием и законодательством, «замедлил» «Твиттер», что было воспринято его пользователями как «моральные страдания». Вместе с «Твиттером» «замедлился» и весь российский интернет, включая сайт Кремля. Теперь РКН грозит и вовсе заблокировать соцсеть. Но возможно ли это в современных российских условиях? Попытка блокировки соцсети «Телеграм» пару лет назад обернулась большими проблемами для всего российского сегмента интернета. Пришлось договариваться с владельцами. Не лучше ли и сейчас пойти по этому пути, тем более что «Твиттер» пошел на сотрудничество с властями Франции, Израиля, Пакистана и других стран? Впрочем, «Твиттер» блокировался в Турции, Венесуэле и Египте. И не работает в Иране, Северной Корее, Туркмении и КНР.

А что кроме запретов? В Китае, к примеру, создан свой, полностью автономный сегмент Всемирной сети. Опыт КНР говорит о том, что для этого нужны как минимум «воля партии и народа», продуманный стратегический план, колоссальные средства, десятилетия работы по созданию собственного интернета, своих социальных сетей, цифровых услуг и платежных сервисов. Как можно судить, у нас этот минимальный набор если и присутствует, то не полностью.

При отсутствии «Твиттера» и «Фейсбука» в Китае исправно работают свои соцсети. Например, WeChat, которой пользуются около 750 млн человек и в которой есть весь набор сервисов, вплоть до оплаты ЖКХ. При этом в Китае китайские госучреждения и корпорации с разрешения властей пользуются «Твиттером», используя официально одобренный VPN-сервис.

Лет десять назад крупнейшие европейские спецы в области интернета, смотревшие на десятилетия вперед, через нашего итальянского друга Джульетто Кьезу предлагали российским властям начать создавать российский интернет. Было даже предложение объединить его с европейским, отделенным от мирового. Предложение интереса не вызвало. Вместо этого предлагается «война на уничтожение»? Но в ней в ХХI веке невозможно одержать победу.

Как показывают попытки борьбы с иностранными соцсетями в России, это приводит к сбоям в работе даже таких авторитетных ресурсов, как сайт Кремля и правительства. Так что же, у нас задумали в какой-то момент вовсе отказаться от интернета? Но это напрочь противоречит нашим собственным попыткам цифровизации жизни и экономики, о которых любят порассуждать с трибун российские политики. Я уж не говорю о мировых трендах.

Так как же быть, как поступать в борьбе за «сохранение общества от разрушения изнутри» посредством интернета? На этот вопрос, похоже, наверху и не пытаются дать ответ. Там лишь следуют известной с незапамятных времен логике «не пущать и запрещать». Но не приведет ли это к тому, что в результате Россия и здесь будет отброшена на десятилетия в своем развитии, как это уже происходит во многих других областях?

Манифест Великого Пробуждения

Имперский Ренессанс против «Большой Перезагрузки»

Александр Дугин

Часть 1. Great Reset

5 пунктов принца Чарльза

В 2020 году на форуме в Давосе его основатель Клаус Шваб и Принц Чарльз Уэльский провозгласили новый курс человечества «Great Reset», «Большая Перезагрузка».

План, озвученный Принцем Уэльским, состоит из 5 пунктов:

1. Захват воображения человечества (так как изменения случаются только тогда, когда люди действительно их захотят);

2. Восстановление экономики после пандемии Covid-19, что должно привести к началу «устойчивого развития». Необходимо изобрести иные устойчивые производственные структуры, нежели те, которые оказали зловредный эффект на окружающую среду планеты;

3. Переход к экономике без использования нефти на глобальном уровне. Добиться этого следует с помощью критического влияния на цены на нефть с целью достижения устойчивости рынка;

4. Наука, технологии и инновации должны получить новый импульс развития. Человечество стоит на пороге радикального прорыва, который изменит все наши представления о том, что возможно и что выгодно в контексте устойчивого будущего;

5. Необходимо изменить структуру баланса инвестиций. Следует увеличить долю «зеленых инвестиций» и создать рабочие места в области «зеленой энергии», циклической экономики и био-экономики, развивать эко-туризм и «зеленые» публичные инфраструктуры.^[1]

Термин «устойчивое» (sustainable) является важнейшим концептом «Римского клуба» – «устойчивое развитие». Эта теория основана на другой теории – «пределов роста», согласно которой перенаселение планеты достигло критической черты (что подразумевает необходимость сокращения рождаемости).

Тот факт, что слово «устойчивое» используется в контексте пандемии Covid-19, что, согласно некоторым аналитикам, и должно привести к сокращению населения, вызвало значительную реакцию в мировом масштабе.

Основной смысл «Большой Перезагрузки» сводится к:

управлению сознанием населения в глобальном масштабе, что лежит в основе «cancel culture» – введения цензуры в сетях, подконтрольных глобалистам (пункт 1);

переходу к экологической экономике и отказе от индустриальных структур Модерна (пункты 2 и 5);

вступлению человечества в 4-й экономический уклад (ему была посвящена предыдущая встреча в Давосе), то есть постепенной замене рабочей силы киборгами и внедрение развитого Искусственного Интеллекта в глобальном масштабе (пункт 3).

Основная идея «Большой Перезагрузки» – это продолжение глобализации и укрепление глобализма после серии неудач: консервативного президентства антиглобалиста Трампа, роста влияния многополярного мира – прежде всего Китая и России, подъема исламских стран Турции, Ирана, Пакистана, Саудовской Аравии и выхода их из-под влияния Запада.

На Давосском форуме представители глобальных либеральных элит декларируют мобилизацию своих структур в преддверии столь желательного для них президентства Байдена и победы в США демократов, управляемых глобалистами.

Имплементация

Маркером глобалистской agenda становятся слова песни (Jeff Smith) «Build Back Better» («Построим снова и ещё лучше» – лозунг предвыборной компании Джо Байдена). Имеется в виду, что после серии неудач (таких, как тайфун или ураган Катрина), люди (имеется в виду, глобалисты) отстраивают свои инфраструктуры еще лучше, чем было прежде.

«Большая Перезагрузка» – «Great Reset» – начинается с победой Байдена.

Мировые лидеры, главы крупнейших корпораций – Big Tech, Big Data, Big Finance и т. д. – объединились и мобилизовались, чтобы победить своих оппонентов – Трампа, Путина, Си Цзиньпина, Эрдогана, аятоллу Хаменеи и других. Началом стало вырывание победы у Трампа с использованием новых технологий – через «захват воображения» (пункт 1), введение цензуры в интернет и махинаций с голосованием по почте.

Приход Байдена в Белый дом означает, что глобалисты переходят и к дальнейшим пунктам.

Это должно затронуть все области жизни – глобалисты возвращаются к тому месту, где их остановил Трамп и другие полюса поднимающейся многополярности. И здесь контроль над сознанием (через цензуру и манипуляции с социальными сетями, тотальным слежением и сбором данных обо всех) и внедрение новых технологий играют ключевую роль.

Эпидемия Covid-19 дает для этого основания. Под предлогом санитарной гигиены «Большая Перезагрузка» рассчитывает резко изменить структуры контроля мировых глобалистских элит над населением земли.

Инаугурация Джо Байдена и уже подписанные им указы, отменившие практически все решения Трампа, означают, что план начал приводиться в действие.

В своей речи, посвященной «новому» курсу внешней политики США, Байден фактически озвучил основные направления глобалистской политики. «Новым» – да и то лишь отчасти – этот курс может казаться только по сравнению с курсом Трампа. В целом же Байден просто анонсировал возврат к прежнему вектору:

постановку глобальных интересов выше национальных;

укрепление структур Мирового Правительства и его филиалов в виде глобальных наднациональных организаций и эконмических структур;

укрепление блока НАТО и сотрудничество со всеми глобалистскими силами и режимами;

продвижение и углубление демократических перемен в мировом масштабе, что на практике означает:

1) эскалацию отношений с теми странами и режимами, которые отвергают глобализацию – прежде всего с Россией, Китаем, Ираном, Турцией и т. д;

2) усиление военного присутствия США на Ближнем Востоке, в Европе и Африке;

3) распространение нестабильности и «цветных революций»;

4) широкое применение практики «демонизации», «деплатформирования» и сетевого остракизма (cancel culture) в отношении всех тех, кто придерживается точки зрения, отличной от глобалистской (как за рубежом, так и в самих США).

Таким образом, новое руководство Белого Дома не просто не демонстрирует ни малейшего желания вести с кем бы то ни было равный диалог, но лишь ужесточает свой собственный либеральный дискурс, не терпящий никаких возражений. Глобализм прочно вступает в тоталитарную фазу. А это делает более чем вероятной возможность новых войн – включая повышенный риск Третьей мировой.

Геополитика «Большой Перезагрузки»

Глобалистский «Фонд Защиты Демократий» (Foundation for Defence of Democracies), выражающий позицию неоконсервативных кругов США, совсем недавно выпустил доклад, содержащий рекомендации Байдену, где отметил, что такие Трамповские направления как:

1) усиление противостояния Китаю,

2) усиление давление на Иран

– положительны, и Байдену следует двигаться по этим осям во внешней политике.

Осудили же авторы доклада такие действия Трампа во внешней политике, как:

1) работу по дезинтеграции НАТО;

2) сближение с «тоталитарными лидерами» (китайским, КНДР и российским);

3) «плохую» сделку с талибами;

4) вывод американских войск из Сирии.

Таким образом, «Большая Перезагрузка» в геополитике будет означать сочетание «продвижения демократии» с «неоконсервативной агрессивной стратегией полномасштабного доминирования», что является главным вектором политики «неоконсерваторов». При этом, Байдену рекомендуется продолжать и наращивать противостояние с Ираном и Китаем, но основное внимание сосредоточить на борьбе с Россией. И для этого необходимо усиление НАТО и расширение американского присутствия на Ближнем Востоке и в Центральной Азии.

Также, как и Трамп, Россия, Китай, Иран и некоторые иные исламские страны рассматриваются адептами «Великой Перезагрузки» как главные преграды на её пути.

Так экологические проекты и технологические инновации (прежде всего внедрение Искусственного Интеллекта и роботизация) сочетаются с ростом агрессивной военной политики.

Часть 2. Краткая история либеральной идеологии: глобализм как кульминация

Номинализм

Чтобы отчетливо понять, чем именно является в историческом масштабе победа Байдена и «новый» курс Вашингтона на «Большую Перезагрузку», следует окинуть взором всю историю становления либеральной идеологии – начиная с ее корней. Только в этом случае мы сможем по достоинству оценить всю серьезность нашего положения. Победа Байдена не случайный эпизод, а анонсирование глобалистской контратаки не просто агония провалившегося проекта. Все намного более серьезно. Байден и те силы, которые за ним стоят, воплощают в себе кульминацию исторического процесса, который берет начало еще в Средневековье, достигает зрелости в Новое время вместе с появлением капиталистического общества и сегодня доходит до своей последней стадии – теоретически намеченной с самого начала.

Корни либеральной (=капиталистической) системы уходят в схоластический спор об универсалиях.

Этот спор расколол католических богословов на два лагеря: одни признавали бытие общего (вида, рода, универсалии), а другие считали существующими только отдельные конкретные – индивидуальные вещи, а их обобщающие имена толковали как чисто внешние условные системы классификации, представляющие собой «пустой звук». Те, кто были убеждены в существовании общего, видового, опирались на классическую традицию Платона и Аристотеля. Они стали называть «реалистами», то есть признающими «реальность универсалий». Самым ярким представителем «реалистов» был Фома Аквинский и в целом традиция монахов-доминиканцев.

Сторонники того, что реальны только отдельные индивидуальные вещи и существа, стали называться «номиналистами», от латинского nomen, «имя». Требование «не двоить сущности» восходит именно к одному из главных защитников «номинализма», английскому философу Уильяму Оккаму. Еще раньше эти же идеи отстаивал Иоанн Росцелин. И хотя на первом этапе победили «реалисты», а учение «номиналистов» было предано анафеме, позднее пути западно-европейской философии – особенно Нового времени – пошли вслед за Оккамом.

«Номинализм» заложил основу будущего либерализма – и в идеологии, и в экономике. Человек здесь мыслился именно индивидуумом – и ничем больше, а все формы коллективной идентичности (религия, сословие и т. д.) подлежали упразднению. Также и вещь рассматривалась как абсолютная частная собственность, как именно конкретная отдельная вещь, которую было легко приписать как собственность тому или иному индивидуальному владельцу.

Номинализм возобладал прежде всего в Англии, получил широкое распространение в протестантских странах и постепенно стал основной философской матрицей Нового времени – в религии (индивидуальные отношения человека с Богом), в науке (атомизм и материализм), в политике (предпосылки буржуазной демократии), в экономике (рынок и частная собственность), в этике (утилитаризм, индивидуализм, релятивизм, прагматизм) и т. д.

Капитализм: первая фаза

Отталкиваясь от номинализма, мы можем проследить весь путь исторического либерализма – от Росцелина и Оккама до Сороса и Байдена. Для удобства разделим всю эту историю на три фазы.

Первая фаза заключалась во внедрении номинализма в сферу религии. Коллективную идентичность Церкви, как ее понимал католицизм (и в еще большей мере православие), протестанты заменили отдельными индивидуумами, которые могли отныне толковать Священное Писание, опираясь только на свой рассудок и отвергая любую традицию. Так многие аспекты христианства – таинства, чудеса, ангелы, посмертное вознаграждение, конец света и т. д. – были пересмотрены и отброшены, как не соответствующие «рациональным критериям».

Церковь как «мистическое тело Христа» была разрушена и заменена клубами по интересам, создававшимся по свободному согласию снизу. Это породило множество спорящих друг с другом протестантских сект. В Европе и в самой Англии, где номинализм дал самые основательные плоды, этот процесс был несколько сглажен, а самые яростные протестанты ринулись в Новый Свет и создали там свое общество. Так позднее, после борьбы с метрополией, появились США.

Параллельно разрушению Церкви как «коллективной идентичности» (чего-то «общего») стали упраздняться сословия. На место социальной иерархии священников, аристократии и крестьян вступили неопределенные «горожане», а это и есть изначальное значение слова «буржуа». Буржуазия вытеснила все остальные слои европейского общества. Но именно буржуа и был оптимальным «индивидуумом», гражданином без рода, племени и профессии, но зато с частной собственностью. И новый класс стал перестраивать под себя все европейское общество.

При этом наднациональное единство Папского престола и Западно-Римской Империи – как еще одно выражение «коллективной идентичности» – также упразднялось. А на его месте устанавливался порядок на основе суверенных национальных государств, своего рода «политических индивидуумов». После окончания 30-летней войны Вестфальский мир закрепил именно такой порядок.

Так к середине XVII века в Западной Европе сложился в основных чертах буржуазный строй, то есть капитализм.

Философия нового строя была во многом предвосхищена еще Томасом Гоббсом и развита Джоном Локком, Дэвидом Юмом и Иммануилом Кантом. К экономической области эти принципы применил Адам Смит, положив начало либерализму как экономической идеологии. Фактически, капитализм, основанный на систематической имплементации номинализма, приобрел характер связного системного мировоззрения. Смысл истории и прогресса отныне заключался в том, чтобы «освобождать индивидуума от всех форм коллективной идентичности» – вплоть до логического предела.

К XX веку – через период колониальных завоеваний – западно-европейский капитализм стал глобальной реальностью. Номиналистский подход возобладал в науке и культуре, в политике и экономике, в самом повседневном мышлении людей Запада и всего человечества, оказавшегося под сильным западным влиянием.

ХХ и триумф глобализации: вторая фаза

В ХХ веке капитализм столкнулся с новым вызовами. На сей раз это были не привычные формы коллективной идентичности – религиозной, сословной, профессиональной и т. д., но искусственные и также современные (как и сам либерализм) теории, отвергающие индивидуализм и противопоставляющие ему новые – скомбинированные концептуально – формы коллективной идентичности.

Социалисты, социал-демократы и коммунисты противопоставляли либералам классовую идентичность, призывая рабочих всего мира сплотиться, чтобы опрокинуть власть мировой буржуазии. Эта стратегия оказалась действенной, и в некоторых крупных странах, правда, совсем не в тех индустриально развитых и западных, где рассчитывал основатель коммунизма Карл Маркс, пролетарские революции победили.

Параллельно коммунистам произошел – на сей раз в Западной Европе – захват власти крайне националистическими силами. На сей раз они действовали во имя «нации» или «расы», снова противопоставляя либеральному индивидуализму нечто «общее», некоторое «коллективное бытие».

Новые противники либерализма относились уже не к инерции прошлого, как на предыдущих стадиях, а представляли собой модернистские проекты, сложившиеся на самом Западе. Но они также строились на отвержении индивидуализма и номинализма. Это было ясно осмыслено теоретиками либерализма – прежде всего Хайеком и его учеником Поппером, которые объединили «коммунистов» и «фашистов» под общим названием «врагов открытого общества». И начали с ними смертельную войну.

Тактически использовав Советскую Россию, капитализму вначале удалось справиться с фашистскими режимами, и это стало идеологическим результатом Второй мировой войны. Последовавшая за этим «холодная война» между Западом и Востоком к концу 80-х годов ХХ века завершилась победой либералов над коммунистами.

Так проект освобождения индивидуума от всех форм коллективной идентичности и «идеологический прогресс» в понимании либералов прошел еще одну стадию. В 90–е годы либеральные теоретики заговорили о наступившем «конце истории» (Ф. Фукуяма) и о «однополярном моменте» (Ч. Краутхамер).

Это стало ярким доказательством вступления капитализма в свою наиболее продвинутую фазу – в стадию глобализма. Собственно, именно в это время в США у правящих элит и восторжествовала стратегия глобализма – намеченная еще в Первую мировую войну 14 пунктами Вильсона, но по итогам «холодной войны» объединившая элиту обеих партий – как демократов, так и республиканцев, представленных преимущественно «неоконсерваторами».

Гендер и постгуманизм: третья фаза

После победы над последним идеологическим противником – социалистическим лагерем, – капитализм подошел к решающей черте. Индивидуализм, рынок, идеология прав человека, демократия и западные ценности победили в глобальном масштабе. Казалось бы, повестка дня выполнена – никто больше не противопоставляет «индивидуализму» и номинализму ничего серьезного и системного.

В этот период капитализм вступает в третью фазу. При ближайшем рассмотрении, после победы над внешним врагом либералы обнаружили ещё две формы коллективной идентичности. Прежде всего, пол. Ведь пол – это также нечто коллективное: либо мужское, либо женское. Поэтому следующим этапом стало уничтожение пола как чего-то объективного, существенного и неотменимого.

Половая принадлежность требовала отмены, как и все иные формы коллективной идентичности, изжитые и упраздненные еще раньше. Отсюда гендерная политика, превращение категории пола в нечто «опциональное» и зависящее от индивидуального выбора. И снова здесь мы имеем дело с тем же номинализмом: зачем двоить сущности?! Человек и есть человек как индивидуум, пол же можно выбирать произвольно – как раньше выбирали религию, профессию, нацию и образ жизни.

Это стало главной повесткой дня либеральной идеологии именно в 90-х после победы над СССР. Да, на пути гендерной политики вставали внешние противники – те страны, у которых еще сохранились по инерции остатки традиционного общества, ценности семьи и т. д., а также консервативные круги на самом Западе. Борьба с консерваторами и «гомофобами», то есть защитниками традиционного взгляда на бытие полов, стала новой целью адептов прогрессивного либерализма. К этому примкнули многие левые, заменившие гендерной политикой и защитой иммиграции прежние антикапиталистические цели.

По мере успехов институционализации норм гендерной политики и успехов массовой миграции, атомизирующей население в странах самого Запада (что также вписывается полностью в идеологию прав человека, оперирующей с индивидуумом без учета его культурных, религиозных, социальных или национальных аспектов), стало очевидным, что либералам остается сделать последний шаг – и упразднить человека.

Ведь человек – это тоже коллективная идентичность, а значит, ее следует преодолеть, отменить, упразднить. Этого требует принцип номинализма: «человек» – это только имя, пустое сотрясение воздуха, произвольная, а поэтому всегда спорная классификация. Есть лишь индивидуум, а человеческий или нет, мужской или женский, религиозный или атеистический – это зависит от его выбора.

Таким образом, последний шаг, который осталось сделать либералам, прошедшим многовековой путь к своей цели, заменить людей – пусть частично – киборгами, сетями Искусственного Интеллекта и продуктами генной инженерии. Human optional логически следует за gender optional.

Эта повестка уже вполне предвосхищена постгуманизмом, постмодернизмом и спекулятивным реализмом в философии, а технологически с каждым днем становится все более реалистичной. Футурологи и сторонники ускорения исторического процесса (акселерационисты) уверенно смотрят в ближайшее будущее, когда Искусственный Интеллект станет сопоставим по основным параметрам с человеческим. Этот момент называется Сингулярностью. Ее наступление прогнозируется в пределах от 10 до 20 лет.

Последний бой либералов

Вот именно в этот контекст и следует помещать продавленную победу Байдена в США. Именно это и означает «Большая Перезагрузка» или лозунг «Построим снова и ещё лучше».

В 2000-е годы глобалисты столкнулись с рядом проблем, которые носили не столько идеологический, сколько «цивилизационный характер». С конца 90-х в мире практически не осталось более или менее стройных идеологий, способных бросить вызов либерализму, капитализму и глобализму. В разной мере, но эти принципы принимали все или почти все. Но, тем не менее, процессы имплементации либерализма и гендерной политики, а также упразднения национальных государств в пользу Мирового Правительства затормозились сразу на нескольких направлениях.

Этому все активнее сопротивлялась Россия Путина, имевшая в запасе ядерное оружие и историческую традицию оппонирования Западу, а также ряд консервативных традиций, сохранившихся в обществе.

Китай, хотя и активно включился в глобализацию и либеральные реформы, не спешил применять их к политической системе, сохранял господство Компартии и отказывался от политической либерализации. Более того, при Си Цзиньпине стали нарастать национальные тенденции в китайской политике. Пекин ловко использовал «открытый мир», чтобы преследовать свои национальные и даже цивилизационные интересы. А это в планы глобалистов не входило.

Исламские страны продолжали свою борьбу против вестернизации и, несмотря на блокаду и давление, сохраняли (как, например, шиитский Иран) свои непримиримо антизападные и антилиберальные режимы. Все более независимой от Запада становилась политика таких крупных суннитских государств, как Турция и Пакистан.

В Европе стала подниматься волна популизма, которая нарастала по мене взрыва недовольства коренных европейцев массовой иммиграцией и гендерной политикой. Политические элиты Европы оставались полностью подчиненными глобалистской стратегии, что и видно на Давосском форуме – в докладах его теоретиков Шваба или принца Чарльза, но сами общества пришли в движения и подчас поднимались на прямое восстание против власти – как в случае протестов «желтых жилетов» во Франции. Кое-где – например в Италии, Германии или Греции – популистские партии стали прорываться даже в парламент.

И, наконец, в 2016 году в самих США президентом умудрился стать Дональд Трамп, подвергший глобалистскую идеологию, практику и цели резкой и прямолинейной критике. И его поддержало около половины американцев.

Все эти антиглобалистские тенденции в глазах самих глобалистов не могли не сложиться в зловещую картину: история последних столетий с, казалось бы, неизменным прогрессом номиналистов и либералов была поставлена под вопрос. Это была не просто катастрофа того или иного политического режима. Это была угроза конца либерализма как такового.

Даже сами теоретики глобализма почувствовали неладное. Так, Фукуяма отказался от своего тезиса о «конце истории» и предложил еще сохранять национальные государства под властью либеральных элит, чтобы с опорой на жесткие методы лучше подготовить массы к окончательной трансформации в постчеловечество. Другой глобалист Чарльз Краутхаммер вообще заявил, что «однополярный момент» закончился, а глобалистские элиты не сумели им воспользоваться.

Именно в таком паническом и практически истерическом состоянии провели последние 4 года представители глобалистской верхушки. И поэтому вопрос устранения Трампа с поста Президента США был для них вопросом жизни и смерти. Если бы Трамп сохранил свой пост, обвал глобалистской стратегии был бы необратим.

Но Байдену удалось – правдами и неправдами – изгнать Трампа и демонизировать его сторонников. Тут-то и начинает работать «Большая Перезагрузка», Great Reset. В ней, действительно, нет ничего нового – это продолжение основного вектора западно–европейской цивилизации Нового времени в направлении прогресса, истолкованного в духе либеральной идеологии и номиналистской философии. Осталось совсем немного: освободить индивидуумов от последних форм коллективной идентичности – завершить упразднение пола и перейти к постгуманистской парадигме.

Успехи высоких технологий, интеграция обществ в социальные сети, жестко управляемые, как сейчас выясняется, либеральными элитами в открыто тоталитарном ключе, отработка способов слежения и влияния на массы делают достижение глобальной либеральной цели вполне близкой.

Но чтобы совершить этот решающий бросок, им необходимо в ускоренном режиме (и уже не обращая внимания на то, как это выглядит) стремительно расчистить путь к финализации истории. А это значит, что зачистка Трампа является сигналом к атаке на все остальные преграды.

Так мы определили наше место на шкале истории. И тем самым получили более полное представление о том, чем является «Большая Перезагрузка». Это не что иное, как начало «последней битвы». Глобалисты в своей борьбе за номинализм, либерализм, освобождение индивидуума и гражданское общество представляются сами себе «воинами света», несущими массам прогресс, освобождение от тысячелетних предрассудков, новые возможности – и, вероятно, даже физическое бессмертие и чудеса генной инженерии.

Все, кто им противостоит, в их глазах представляют собой «силы тьмы». И по этой логике с «врагами открытого общества» надо поступать по свей строгости. «Если враг не сдается, его уничтожают». А врагом является каждый, кто ставит под сомнение либерализм, глобализм, индивидуализм, номинализм – во всех их проявлениях. Такова новая этика либерализма.

Ничего личного. Все имеют право быть либералами, но никто не имеет права не быть либералом.

Часть 3. Раскол в США: трампизм и его враги

Враг внутри

В более ограниченном контексте, нежели рамки общей истории либерализма от Оккама до Байдена, вырванная у Трампа победа демократов в битве за Белый дом зимой 2020-2021 годов также имеет огромное идеологическое значение. Это связано прежде всего с процессами, развертывающимися внутри самого американского общества.

Дело в том, что после падения СССР и наступления «однополярного момента» в 90–е годы ХХ века у глобального либерализма исчезли внешние противники. По крайней мере, так тогда казалось в контексте оптимистичного ожидания «конца истории». Пусть такие прогнозы оказались преждевременными, но в целом Фукуяма не просто гадал – наступило ли будущее? – он строго следовал самой логике либерального толкования истории, и поэтому с определенными поправками его анализ был в целом верен.

Во всем человечестве, на самом деле, в той или иной мере установились нормы либеральной демократии – рынок, выборы, капитализм, признание «прав человека», нормативы «гражданского общества», согласие с технократическими трансформациями и стремление примкнуть к развитию и внедрению высоких технологий – прежде всего дигитальных. Если кто-то и упорствовал в своей неприязни к глобализации, это можно было рассматривать как простую инерцию, как не готовность быть «осчастливленным» либеральным прогрессом.

Иными словами, это было не идеологической оппозицией, но лишь досадной помехой. Цивилизационные различия должны были постепенно стереться. Капитализм, принятый и Китаем, и Россией, и исламским миром, рано или поздно повлек бы за собой процессы политической демократизации, ослабление национального суверенитета и привел бы, в конце концов, к принятию общепланетарной системы – то есть к Мировому Правительству. Это было не делом идеологической борьбы, но делом времени.

Именно в этом контексте глобалисты и принялись за дальнейшие шаги по продвижению своей основной программы – упразднению всех остаточных форм коллективной идентичности. Это прежде всего касалось гендерной политики, а также усиления потоков миграции, призванных окончательно размыть культурную идентичность самих западных обществ – в том числе европейского и американского. Таким образом, основной удар глобализации пришелся по своим.

В этом контексте на самом Западе стал проявляться «внутренний враг». Им стали те силы, которые возмутились уничтожению половой идентичности, остатков культурной традиции (через миграцию) и ослаблению позиций среднего класса. Постгуманистские горизонты надвигающейся Сингулярности и замена людей Искусственным Интеллектом также внушали все большие опасения. А на философском уровне не все интеллектуалы приняли парадоксальные выводы Постмодерна и спекулятивного реализма.

Кроме того, наметилось явное противоречие между западными массами, живущими в контексте старых норм Модерна, и глобалистскими элитами, стремящимися любой ценой ускорить социальный, культурный и технологический прогресс, понятый в либеральной оптике. Так стал складываться новый идеологический дуализм – на сей раз внутри Запада, а не вне его. Враги «открытого общества» отныне появились в самой западной цивилизации. Ими стали те, кто отвергали последние выводы либералов и совершенно не принимали ни гендерной политики, ни массовой миграции, ни упразднения национальных государств и суверенитета.

При этом, такое нарастающее сопротивление, названное обобщенно «популизмом» (или «правым популизмом»), опиралось на ту же самую либеральную идеологию – на капитализм и либеральную демократию, но толковало эти «ценности» и «ориентиры» по-старому, а не по-новому.

Свобода здесь мыслилась как свобода иметь любые взгляды, а не только соответствующие нормам политкорректности. Демократия истолковывалась как власть большинства. Свобода менять пол сочеталась со свободой сохранить верность семейным ценностями. Готовность принять мигрантов, выражающих желание и доказывающих способность к интеграции в западные общества, строго отличалась от поголовного принятия всех без различия в сопровождении непрерывных извинений перед любыми приезжими за колониальное прошлое.

Постепенно «внутренний враг» глобалистов достиг серьезных пропорций и большого влияния. Старая демократия бросила вызов новой.

Трамп и восстание ничтожеств

Кульминацией этого стало избрание Дональда Трампа в 2016 году. Трамп построил свою компанию на этом самом расколе американского общества. Кандидат от глобалистской партии – Хилари Клинтон – опрометчиво назвала сторонников Трампа, то есть «внутреннего врага» – «depplorables», то есть «жалкими», «достойными сожаления», «ничтожествами». «Ничтожества» в ответ выбрали Трампа.

Так раскол внутри либеральной демократии стал важнейшим политическим и идеологическим фактом. Те, кто толковали демократию «по-старому» (как власть большинства), не просто восстали против нового толкования (как власть меньшинств, направленную против большинства, склонного вставать на популистскую точку зрения, что чревато… ну да, конечно, «фашизмом» или «сталинизмом»), но сумели одержать победу и привести в Белый Дом своего кандидата.

Трамп же со своей стороны провозгласил свое намерение «осушить Болото» (drain the Swamp), то есть покончить с либерализмом в его глобалистской стратегией и «сделать Америку снова великой» (Make Americagreat again). Обратим внимание на слова «снова» (again). Трамп хотел вернуться к эпохе национальных государств, то есть сделать ряд шагов против течения истории (как её понимали либералы). То есть «старое доброе вчера» противопоставлялось «глобалистскому сегодня» и «постгуманистскому завтра».

Следующие 4 года стали для глобалистов настоящим кошмаром. Подконтрольные глобалистам СМИ все 4 года обвиняли Трампа во всех возможных грехах – в том числе в работе «на русских», так как «русские» также упорствовали в непринятии «прекрасного нового мира», саботируя укрепление наднациональных институтов – вплоть до Мирового правительства – и препятствуя проведению гэйпарадов.

Все противники либеральной глобализации собирались логическую в одну группу, куда попали не только Путин, Си Цзиньпин, некоторые исламские лидеры, но и – только вдумайтесь! – Президент Соединенных Штатов Америки, человек номер один «свободного мира». Для глобалистов это было катастрофой. И пока Трампа – с использованием цветной революции, спровоцированных беспорядков, поддельных бюллетеней и методов подсчета голосов, ранее применявшихся лишь в отношении других стран и неугодных США режимов – не сбросили, они не могли чувствовать себя спокойно.

Лишь после этого, снова захватив бразды правления в Белом Доме, глобалисты стали приходить в себя. И снова взялись за… старое. Но в их случае «старое» (build back) означало возврат к «однополярному моменту» – в до-трампистские времена.

Трампизм

Трамп в 2016 году оседлал волну популизма, чего не удалось сделать ни одному европейскому лидеру. Поэтому он стал символом противостояния либеральной глобализации. Да, это была не альтернативная идеология, а всего лишь отчаянное сопротивление последним выводам, сделанным из логики и даже метафизики либерализма (и номинализма). Трамп оспаривал отнюдь не капитализм и не демократию, но лишь те формы, которые они приобрели на последней стадии и постепенной и последовательной имплементации. Но и этого было достаточно, чтобы обозначить фундаментальный раскол американского общества.

Так сложился феномен «трампизма», во многом превосходящий масштаб личности самого Дональда Трампа. Трамп сыграл на антиглобалисткой волне протеста. Но совершенно очевидно, что он не являлся и не является идеологической фигурой. И тем не менее, именно вокруг него стал формироваться оппозиционный блок. Американская женщина консерватор Энн Култер, написавшая книгу "In Trump we trust"^[2], позднее переформулировала свое кредо так: «in Trumpism we trust».

Не столько сам Трамп, сколько намеченная им линия противостояния глобалистам, стала ядром трампизма. В роли Президента Трамп далеко не всегда был на высоте сформулированной им самим задачи. И уже тем более ничего даже близко напоминающего «осушение Болота» и победу над «глобализмом» ему осуществить не удалось. Но, несмотря на это, он стал центром притяжения для всех тех, кто осознавал или только чувствовал опасность, исходящую от глобалистских элит и неразрывно связанных с ними представителей Больших Финансов и Больших Технологий.

Так стало складываться ядро трампизма. В этом процессе важную роль сыграл американский интеллектуал консервативной ориентации Стив Бэннон, мобилизовавший в поддержку Трампа широкие слои молодежи и разрозненные консервативные движения. Сам Бэннон вдохновлялся серьезными антимодернистскими авторами – такими как Юлиус Эвола, и, следовательно, его оппозиция глобализму и либерализму имела более глубокие основания.

Важную роль в трампизме сыграли последовательные палео-консерваторы – изоляционисты и националисты – Пат Бьюкенен, Рон Пол, а также отодвинутые ранее – с 80-х годов – на периферию неоконами (глобалистами справа) адепты антилиберальной и антимодернистской (следовательно, фундаментально антиглобалистской) философии – Ричард Вивер и Рассел Кирк.

Выразителем массовой мобилизации «трампистов» стали представители сетевой организации QAnon, которые облекли критику либерализма, демократов и глобалистов в форму теории заговора. Они распространяли в сетях потоки обвинений и разоблачений глобалистов, замешанных в секс-скандалах, педофилии, коррупции и сатанизме.

Верные интуиции о зловещем характере либеральной идеологии – ставшем очевидным на последних стадиях её триумфального распространения в человечестве – сторонники QAnon сформулировали на уровне среднестатистического американца и массового сознания, едва ли склонного к углубленному философскому и идеологическому анализу. Параллельно этому QAnon расширяли свое влияние, но одновременно придавали антилиберальной критике гротескные черты.

Именно сторонники QAnon как авангард массового конспирологического популизма оказались во главе протестов 6 января, когда возмущенные украденными выборами сторонники Трампа ворвались в Капитолий. Они не добились при этом никакой цели, но лишь дали Байдену и демократам повод еще больше демонизировать «трампизм» и всех противников глобализма, приравняв всякого консерватора к «экстремистам». За этим последовала волна арестов, а наиболее последовательные «новые демократы» предложили лишить сторонников Трампа всех социальных прав – включая возможность покупки билетов на самолет.

Поскольку социальные сети регулярно мониторятся сторонниками именно либеральной элиты, то собрать сведения практически о всех гражданах США и их политических предпочтениях не составляло проблемы. Так приход в Белый Дом Байдена ознаменовался тем, что либерализм прибрел откровенно тоталитарные черты.

Отныне трампизм, популизм, защита семейных ценностей и любые намеки на консерватизм или на несогласие с установками глобалистского либерализма приравнены в США почти к преступлению – к hate speechи «фашизму».

Но все же трампизм не исчез с победой Байдена. В его рядах в той или иной степени оказались те, кто отдал на прошедших выборах свои голоса Дональду Трампу – а это более 70 000 000 голосов.

Поэтому совершенно очевидно, что «трампизм» отнюдь не закончится вместе с Трампом. Половина населения США фактически оказалась в положении радикальной оппозиции, а наиболее последовательные из трампистов представляют собой ядро антиглобалистского подполья в самой цитадели глобализма.

Нечто аналогичное происходит и в европейских странах, где популистские движения и партии все больше осознают себя диссидентами, лишенными всех прав и подвергающихся идеологическим гонениям в условиях ставшей очевидной глобалистской диктатуры.

Как бы ни хотели глобалисты, снова захватившие власть в США, представить предыдущие 4 года «досадным недоразумением», а свою победу объявить окончательным «возвратом к нормальности», объективная картина предельна далека от успокоительных заклинаний глобалистской верхушки. Против нее и против ее идеологии мобилизованы не только страны с иной цивилизационной идентичностью, но на сей раз и половина собственного населения, постепенно приходящего к осознанию серьезности своего положения и приступающего к поиску идеологической альтернативы.

Вот в каких условиях Байден возглавил США. Сама американская почва горит у глобалистов под ногами. И это придаёт ситуации «последнего боя» особое, дополнительное измерение. Не Запад против Востока, не США и НАТО против всех остальных, но либералы против человечества – включая тот сегмент человечества, который оказался на территории самого Запада, но все больше и больше отворачивается от своих же глобалистских элит – вот, что определяет стартовые условия этой битвы.

Индивидуум и дивидуум

Следует прояснить еще один существенный момент. Мы видели, что вся история либерализма представляет собой последовательное освобождение индивидуума от всех форм коллективной идентичности. Последним аккордом в процессе этой логически безупречной имплементации номинализма станет переход к постгуманизму и вероятной замене человечества иной – на сей раз постчеловеческой – цивилизацией машин. Именно к этому ведет последовательный индивидуализм, взятый как нечто абсолютное.

Но здесь либеральная философия подходит к принципиальному парадоксу. Освобождение индивидуума от человеческой идентичности, к чему готовит его гендерная политика, осознанно и целенаправленно превращающая человека в извращенное чудовище, не может гарантировать того, что это новое – прогрессивное! – существо останется индивидуумом.

Более того, и развитие сетевых компьютерных технологий, и генная инженерия, и сама объектно-ориентированная онтология, представляющая собой кульминацию Постмодерна, явно ведут к тому, что «новое существо» будет не столько «животным», сколько «машиной». Именно с этим и связаны горизонты «бессмертия», которые скорее всего будут обеспечиваться искусственным сохранением личных воспоминаний (которые достаточно легко симулировать).

Таким образом, индивидуум будущего, как исполнение всей программы либерализма целиком, не сможет гарантировать именно того, что было главной задачей либерального прогресса – то есть своей индивидуальности. Либеральное существо будущего даже в теории представляет собой отнюдь не индивидуума, то есть нечто «неделимое», но напротив, «дивидуума», то есть нечто делимое и состоящее из заменяемых деталей. Такова машина – она состоит из комбинации частей.

В теоретической физике уже давно состоялся переход от теории «атомов» (то есть «неделимых единиц материи») к теории частиц, которые мыслятся не как «части чего-то целого», но как «части без целого». Индивидуум как целое также разлагается на составные детали, которые можно снова собрать, но можно и не собирать, а использовать как биоконструктор. Отсюда образы мутантов, химер и монстров, которыми изобилует современная фантастика, населяя ими большинство воображаемых (а значит, в каком-то смысле, предвосхищаемых и даже планируемых) версий будущего.

Постмодернисты и спекулятивные реалисты уже подготовили для этого почву, предложив заменить тело человека как что-то цельное на представление о «парламенте органов» (Б. Латур). Тем самым индивидуум – даже как биологическая единица – превратится в нечто иное, мутирует именно в тот момент, когда достигнет своего абсолютного воплощения.

Прогресс человечества в либеральном толковании с неизбежностью заканчивается упразднением человечества.

Именно это и подозревают – пусть весьма смутно – все те, кто встает на путь борьбы с глобализмом и либерализмом. И хотя QAnon и свойственные им антилиберальные теории заговора только искажают действительность, придавая своим подозрениям гротескные черты, которые легко опровергнуть либералам, реальность в ее трезвом и объективном описании оказывается намного страшнее самых тревожных и чудовищных ее предвосхищений.

«Большая Перезагрузка» – это, действительно, план ликвидации человечества. Потому что именно к такому выводу логически приводит доведенная до конца линия либерально понятного «прогресса»: стремление освободить индивидуума от всех форм коллективной идентичности не может не завершиться освобождением индивидуума от него самого.

Часть 4. Великое Пробуждение (Great Awakening)

«Великое Пробуждение»: вопль в ночи

Мы подошли вплотную к тезису, представляющему прямую противоположность «Большой Перезагрузке» – к тезису о «Великом Пробуждении», Great Awakening.

Этот лозунг первыми выдвинули представители именно американских антиглобалистов – ведущий альтернативного телеканала Infowars Алекс Джонс, подвергшегося глобалистской цензуре и деплатформированию из социальных сетей ещё на первом этапе президентства Трампа, и активисты QAnon. Важно, что это произошло именно в США, где назрело ожесточение между глобалистскими элитами и популистами, получившими – пусть на 4 года – своего президента, хотя и стреноженного административными преградами и ограниченностью собственного идеологического кругозора.

И, сами не обремененные серьезным идеологическим и философским багажом, антиглобалисты сумели схватить сущность самых важных процессов, развертывающихся в современном мире. Глобализм, либерализм и «Большая Перезагрузка», являясь выражением решимости либеральных элит довести свои планы до конца, причем любыми методами – включая прямую диктатуру, масштабные репрессии и компании по тотальной дезинформации – натолкнулись на все более растущее и все более осознанное сопротивление.

Алекс Джонс заканчивает свои программы одним и тем же возгласом – «You are Resistance!», «Сопротивление – это вы!» При этом сам Алекс Джонс или активисты QAnon не имеют строго определенных мировоззренческих взглядов. В этом смысле они – представители именно народных масс, те самые «deplorables», которых так больно унизила Хиллари Клинтон. То, что просыпается, это не идеологические противники либерализма, не враги капитализма и не идейные оппоненты демократии. Это даже не консерваторы. Это просто люди – люди как таковые, самые обычные и простые. Но… люди, желающие быть и оставаться людьми. То есть иметь свободу, пол, культуру и живые конкретные связи с Родиной, окружающим миром, народом.

«Великое Пробуждение» – это не о элитах и интеллектуалах, но о народе, о массах, о людях как таковых. И Пробуждение, о котором идет речь, не связано с идеологическим анализом. Оно есть спонтанная реакция едва ли компетентных в философии масс, живо и внезапно осознавших, – как скот перед бойней, – что их судьба уже решена правителями и что в будущем для людей больше нет места.

«Великое Пробуждение» спонтанно, во многом неосознанно, интуитивно и слепо. Это еще отнюдь не выход на осознание, на вывод, на глубокий исторический анализ. Как мы видел в кадрах из Капитолия, активисты трампизма и участники QAnon выглядят как персонажи из комиксов или супергерои из сериалов Marvel. Конспирология – это детская болезнь антиглобализма. Но с другой стороны, это начало фундаментального исторического процесса. Так возникает полюс оппозиции самому ходу истории в ее либеральном понимании.

Поэтому не следует поспешно нагружать тезис о «Великом Пробуждении» идеологической детализацией – фундаментальным консерватизмом (в том числе религиозным), традиционализмом, марксистской критикой капитала или анархическим протестом ради протеста. «Великое Пробуждение» это нечто более органическое, более спонтанное и в то же время тектоническое. Так человечество внезапно озаряется осознанием близости своего неминуемого конца.

И поэтому «Великое Пробуждение» столь серьёзно. И поэтому оно исходит из США, той цивилизации, где сумерки либерализма гуще всего. Это вопль из центра самого ада, из той зоны, где черное будущее уже отчасти наступило.

«Великое Пробуждение» есть спонтанный ответ человеческих масс на «Большую Перезагрузку». Конечно, можно отнестись к этому скептически. Либеральные элиты –особенно сегодня – держат в своих руках управление всеми основными цивилизационными процессами.

Они управляют мировыми финансами и способны делать с ними все, что угодно – от безграничной эмиссии до любых махинаций с финансовыми инструментами и структурами.

В их руках вся американская военная машина и управление союзниками по НАТО. Байден обещает снова укрепить влияние Вашингтона в этой структуре, почти распавшейся в последние годы.

Либералам подчинены практически все гиганты High Tech – компьютеры, айфоны, сервера, телефоны и социальные сети строго контролируются несколькими монополистами, входящими в глобалистский клуб. А значит, у Big Data, то есть у всего объема сведений о практически всем населении земли, есть хозяин и владелец.

Технологии, научные центры, мировое образование, культура, СМИ, медицина и социальные службы полностью в их руках.

Либералы в правительствах и властных кругах страны есть органические компоненты планетарных сетей – все с тем же штабом.

На глобалистов работают спецслужбы стран Запада и их агентура в других режимах, завербованная или подкупленная, принужденная к сотрудничеству или добровольно на него пошедшая.

Казалось бы, как в такой ситуации сторонникам «Великого Пробуждения» осуществить восстание против глобализма? Как – не имея никаких ресурсов – эффективно противостоять мировой элите? Каким оружием пользоваться? Какой стратегии придерживаться? И более того – на какую идеологию опереться, ведь либералы и глобалисты всего мира едины и имеют общую идею, общую цель и единую линию, а их противники разрозненны не только в разных обществах, но и в рамках одного и того же.

И конечно, эти противоречия в рядах оппозиции еще более усугубляется правящими элитами, привычно разделяющими, чтобы властвовать. Поэтому мусульман натравливают на христиан, левых на правых, европейцев на русских или китайцев и т. д.

Но «Великое Пробуждение» происходит не благодаря, а вопреки всему этому. Против либералов восстает само человечество, человек как эйдос, человек как общее, человек как коллективная идентичность, причем сразу во всех ее формах – органических и искусственных, исторических и новаторских, восточных и западных.

«Великое Пробуждение» только начинается. Оно даже толком еще не началось. Но уже тот факт, что у него есть имя, и что это имя появилось в самом эпицентре идеологических и исторических трансформаций – в США, на фоне драматического разгрома Трампа, отчаянного захвата Капитолия и поднимающейся волны либеральных репрессий, когда глобалисты не скрывают более тоталитарной сути и своей теории, и своей практики, имеет огромное (может быть, решающее) значение.

«Великое Пробуждение» против «Большой Перезагрузки» – это восстание человечества против правящих либеральных элит. Более того, это восстание Человека против своего извечного давнего врага, против врага самого рода человеческого.

Если есть те, кто провозглашают «Великое Пробуждение», как бы наивно ни выглядели их формулы, уже значит, что не все потеряно, что в массах зреет ядро Сопротивления, что они начинают мобилизацию. С этого момента начинается история всемирного восстания – восстания против «Большой Перезагрузки» и ее адептов.

«Великое Пробуждение» есть вспышка сознания на пороге Сингулярности. Последняя возможность принять альтернативное решение о содержании и направлении будущего. Полное замещение людей новыми сущностями, дивидуумами, не может быть просто навязано силой сверху. Элиты должны соблазнить человечество, получить от него – пусть смутное, но согласие. «Великое Пробуждение» призывает сказать решительное «нет!».

Это еще не конец войны, даже не сама война. Более того, это еще и не ее начало. Но это возможность такого начала. Нового Начала истории Человека.

Конечно, «Великое Пробуждение» совершенно не подготовлено.

Как мы видели, в самих США противники либерализма – как Трамп, так и трамписты – готовы отвергнуть последнюю стадию либеральной демократии, но и не помышляют о полноценной критике капитализма. Они защищают вчера и сегодня против надвигающегося зловещего завтра. Но у них отсутствует полноценный идеологической горизонт. Они пытаются спасти предыдущую стадию той же либеральной демократии, того же капитализма, от последующих и более продвинутых стадий. А это само по себе содержит противоречие.

Современные левые также имеют границы своей критики капитализма – и потому, что разделяют материалистическое понимание истории (Маркс был согласен с необходимостью мирового капитализма, который он наделся преодолеть через мировой пролетариат), и потому, что в последнее время социалистические и коммунистические движения были перехвачены либералами и переориентированы с ведения классовой войны против капитализма на защиту мигрантов, сексуальных меньшинств и борьбу мнимыми «фашистами».

Правые же ограничены своими национальными государствами и культурами, не видя того, что в таком же отчаянном положении оказались народы и других цивилизаций. Буржуазные нации, возникшие на заре Нового времени, представляют собой рудимент буржуазной цивилизации. Эта цивилизация сегодня разрушает и упраздняет то, что сама же создала вчера, но использует все ограничения национальной идентичности для поддержания противостоящего глобалистам человечества в разрозненном и конфликтном состоянии.

Поэтому «Великое Пробуждение» есть, а идейной основы у него пока нет. Но если оно действительно и является по-настоящему историческим, а не эфемерным и чисто периферийным явлением, то такая основа ему просто необходима. Причем за пределом существующих политических идеологий, сложившихся в Новое время на самом Западе. Обращение к любой из них будет автоматически означать, что мы оказываемся в идеологическом плену становления капитала.

Значит, в поисках платформы для «Великого Пробуждения», вспыхнувшего в США, мы должны выйти за пределы американского общества и довольно короткой американской истории и двинуться за вдохновением в иные цивилизации – прежде всего в нелиберальные идеологии самой Европы. Но и этого недостаточно, так как наряду с деконструкцией либерализма мы должны обрести опору в самых разных цивилизациях человечества, далеко не исчерпывающихся Западом, откуда собственно и исходит основная угроза и где – в швейцарском Давосе! – и была провозглашена «Большая Перезагрузка».

Интернационал народов против интернационала элит

«Большая Перезагрузка» хочет снова сделать мир однополярным, чтобы перейти к глобалистской бесполярности, когда элиты станут в полном смысле слова интернациональными и их местопребывание будет распылено по всему пространству планеты. Именно поэтому глобализм несет в себе конец США – США как страны, государства, общества. Это-то и чувствуют – подчас интуитивно – трамписты и сторонники «Великого Пробуждения». Байден – это приговор США. А через США и всем остальным.

Соответственно, «Великое Пробуждение» в целях спасения народов и обществ должно начинаться с многополярности. Это не просто спасение самого Запада, но даже и не спасение от Запада всех остальных. Это спасение человечества – и западного, и незападного – от тоталитарной диктатуры либеральных капиталистических элит. А это в одиночку не могут сделать ни люди Запада, ни люди Востока. Здесь надо действовать сообща. «Великое Пробуждение» предполагает интернационал народов против интернационала элит.

Многополярность становится важнейшим ориентиром и ключом к стратегии «Великого Пробуждения». Только обратившись ко всем государствам, культурам и цивилизациям человечества мы способны собрать достаточно сил, чтобы эффективно противостоять «Большой Перезагрузке» и ориентации на Сингулярность.

Но в этом случае вся картина неизбежного финального столкновения оказывается далеко не столь отчаянной. Если мы окинем взглядом все то, что может стать полюсами «Великого Пробуждения», ситуация будет представлена в несколько ином свете. Интернационал народов, стоит только начать мыслить в этих категориях, оказывается далеко не утопией и не абстракцией. Более того, мы легко можем увидеть уже сейчас огромный потенциал, который может быть задействован в борьбе против «Большой Перезагрузки».

Перечислим кратко тот диспозитив, на который «Великое Пробуждение» может рассчитывать в глобальном масштабе.

Гражданская война в США: выбор нашего лагеря

В США мы имеем опору в трампизме. И хотя сам Трамп проиграл, это не значит, что и сам он опустил руки, смирившись с украденной победой, и что его сторонники – 70 000 000 американцев – успокоились и приняли либеральную диктатуру как должное. Ничего подобного. Отныне в самих США действует мощное многочисленное (половина населения!), озлобленное и доведенное до отчаяния тоталитаризмом либералов антиглобалистское подполье. Дистопия Оруэлла из романа "1984" воплотилась в жизнь не в коммунистическом или фашистском режиме, но в либеральном. Однако опыт и советского коммунизма и даже нацистской Германии показывает, что сопротивление возможно всегда.

Сегодня США находятся, по сути, в состоянии гражданской войны. Власть захватили либерал-большевики, а их противники отброшены в оппозицию и оказались на грани того, чтобы перейти на нелегальное положение. 70 000 000 оппозиции – это серьезно. Конечно, они разрознены и могут растеряться в ходе карательных рейдов демократов и новых тоталитарных технологий Big Tech.

Но американский народ рано списывать со счетов. Явно, что у него еще есть определенный запас сил, и свою индивидуальную свободу половина населения США готова защищать любой ценой. А сегодня вопрос стоит именно так: или Байден – или свобода. Конечно, либералы попытаюсь отменить Вторую поправку и разоружить становящееся все менее лояльным глобалистской верхушке население. Вероятно, что демократы попытаются добить и саму двухпартийную систему, введя по сути однопартийный режим – вполне в духе современного состояния их идеологии. Это и есть либерал-большевизм.

Но Гражданская война никогда не имеет заведомого исхода. История открыта, и победа любой из сторон всегда возможна. Особенно если человечество осознает, насколько важна американская оппозиция для всеобщей победы над глобализмом. Как бы мы ни относились к США, к Трампу и трампистам, мы все просто обязаны поддержать американский полюс «Великого Пробуждения». Спасти Америку от глобалистов, а значит, содействовать тому, чтобы он снова стала великой, это наша общая задача.

Европейский популизм: преодоление правых и левых

Не спадает волна антилиберального популизма и в Европе. Хотя глобалисту Макрону и удается сдерживать бурные протесты «желтых жилетов», а итальянским и германским либералам изолировать и блокировать правые партии и их лидеров, предотвращая их приход к власти, эти процессы неостановимы. Популизм выражает собой то самое «Великое Пробуждение», но только на европейской почве и с европейской спецификой.

Для этого полюса сопротивления чрезвычайно важна новая идеологическая рефлексия. Европейские общества намного более идеологически активны, нежели американцы, и поэтому традиции правой и левой политики – и присущие им противоречия – ощущаются намного более остро.

Именно этими противоречиями и пользуются либеральные элиты, чтобы сохранять свои позиции в странах Евросоюза.

Дело в том, что ненависть к либералам в Европе нарастает одновременно с двух сторон: левые видят в них представителей крупного капитала, эксплуататоров, потерявших последние приличия, а правые – провокаторов искусственной массовой миграции, уничтожителей последних остатков традиционных ценностей, губителей европейской культуры и могильщиков среднего класса. При этом в большинстве своем и правые и левые популисты отложили традиционные идеологии, не отвечающие больше историческим потребностям, и выражают свои взгляды в новых формах – подчас противоречивых и обрывочных.

Отказ от идеологий – ортодоксального коммунизма и национализма – в целом положителен, это дает популистам новую, гораздо более широкую базу. Но это же является и их слабым местом.

Однако самое фатальное в европейском популизме это не столько деидеологизация, сколько сохранение глубокого отторжения между левыми и правыми, сохранившееся с предыдущих исторических эпох.

Становление европейского полюса «Великого Пробуждения» должно быть сопряжено с решением этих двух идеологических задач: окончательным преодолением рубежа между левыми и правыми (то есть обязательный отказ одних от надуманного «антифашизма», а других от сталь же надуманного «антикоммунизма») и возведением популизма как такового – интегрального популизма – в самостоятельную идеологическую модель. Ее смысл должен заключаться в радикальной критике либерализма и его высшей стадии – глобализма, но при этом сочетать требование социальной справедливости и сохранения традиционной культурной идентичности.

В этом случае европейский популизм, во-первых, приобретет критическую массу, которой фатально не достает, пока правые и левые популисты тратят время и усилия на сведения счетов друг с другом, а во-вторых, станет важнейшим полюсом «Великого Пробуждения».

Китай и его коллективная идентичность

У противников «Большой Перезагрузки» есть и еще один существенный аргумент. Это современный Китай. Да, Китай воспользовался открываемыми глобализацией возможностями, чтобы усилить экономику своего общества. Но Китай не принял сам дух глобализма, либерализм, индивидуализм и номинализм его идеологии. Китай взял у Запала то, что сделало его сильнее, но отверг то, что его ослабляло. Это опасная игра, но до настоящего момента Китай с ней успешно справляется.

По сути, Китай – это традиционное общество с многотысячелетней историей и устойчивой идентичностью. И он явно намерен оставаться таким же и дальше. Особенно ясно это видится в политике нынешнего руководителя Китая Си Цзиньпиня. Он готов идти на тактические компромиссы с Западом, но строго следит за тем, чтобы суверенитет и независимость Китая только росли и укреплялись.

То, что глобалисты и Байден будут действовать с Китаем солидарно, является мифом. Да, на него опирался Трамп и об этом говорил Бэннон, но это следствие узости геополитического горизонта и результат глубокого непонимания сущности китайской цивилизации. Китай будет следовать своей линии и укреплять многополярные структуры. По сути, Китай является важнейшим полюсом «Великого Пробуждения», что станет понятным, если мы примем за отправную точку необходимость интернационала народов. Китай и есть народ с ярко выраженной коллективной идентичностью. Китайского индивидуализма вообще не существует, а если он есть, то представляет собой культурную аномалию. Китайская цивилизация – это торжество вида, рода, порядка и структуры над всякой индивидуальностью.

Конечно, «Великое Пробуждение» не должно становиться китайским. Оно вообще не должно быть единообразным – ведь у каждого народа, у каждой культуры, у каждой цивилизации – свой дух и свой эйдос. Человечество многообразно. И свое единство оно пронзительнее всего может ощутить лишь при столкновении с серьезной угрозой, которая нависла надо всем им. А именно этим и является «Большая Перезагрузка».

Ислам против глобализации

Еще один аргумент «Великого Пробуждения» – это народы исламской цивилизации. То, что либеральный глобализм и западная гегемония радикально отвергаются исламской культурой и самой исламской религией, на которой эта культура основана, очевидно. Конечно, в колониальный период и под силовым и экономическим влиянием Запада часть исламских государств оказалась в орбите капитализма, но практически во всех исламских странах в отношении либерализма и особенно в отношении современного глобалистского либерализма существует устойчивое и глубокое отторжение.

Это проявляется как в крайних формах – исламского фундаментализма, так и в умеренных. В некоторых случаях носителями антилиберальной инициативы становятся отдельные религиозные или политические течения, а в других случаях эту миссию берет на себя само государство. В любом случае, исламские общества идейно подготовлены к системному и активному противостоянию либеральной глобализации. В проектах «Большой Перезагрузки» не содержится вообще ничего того, что даже теоретически могло бы импонировать мусульманам. Поэтому весь исламский мир в целом и представляет один огромный полюс «Великого Пробуждения».

Среди исламских стран полнее всего в оппозиции глобалистской стратегии находятся шиитский Иран и суннитская Турция. При этом, если главная мотивация Ирана – это религиозные представления о приближающемся конце света и последней битве, где главным врагом – Даджалом – однозначно признается Запад, либерализм и глобализм, то Турцией движут больше прагматические соображения – стремление усилить и сохранить национальный суверенитет и обеспечить турецкое влияние на Ближнем Востоке и в Восточном Средиземноморье.

В политике Эрдогана, постепенно отдаляющегося от НАТО, национальные традиции Кемаля Ататюрка сочетаются с желанием играть роль лидера суннитских мусульман, но и то, и другое достижимо только в оппозиции либеральной глобализации, предусматривающей как полную секуляризацию обществ, так и ослабление (и, в пределе, полное упразднение) национальных государств. Как промежуточная фаза рассматривается предоставление малым этническим группам политической самостоятельности, что для Турции было бы губительно – в силу большого и достаточно активного курдского фактора.

Постепенно от США и Запада все больше отдаляется и суннитский Пакистан, представляющий собой еще одну форму сочетания национальной и исламской политики.

Хотя страны Залива больше зависят от Запада, при более внимательном рассмотрении и аравийский ислам, а тем более Египет, представляющий собой еще одно важное и самостоятельное государство исламского мира, оказываются социальными системами, не имеющими ничего общего с глобалистской повесткой дня и естественным образом предрасположенными к тому, чтобы встать на сторону «Великого Пробуждения».

Этому препятствуют лишь искусно разогреваемые тем же Западом и глобалистскими центрами управления противоречия между самими мусульманами, что касается не только шиитско-суннитских противоречий, но и региональных конфликтов отдельных суннитских государств между собой.

Контекст «Великого Пробуждения» мог бы стать идеологической платформой и для объединения исламского мира в целом, так как оппозиция «Большой Перезагрузке» является практически для каждой исламской страны безусловным императивом. Это и позволяет взять стратегию глобалистов и противостояние ей в качестве общего знаменателя. Осознание масштаба «Великого Пробуждения» позволило бы в определенных границах снять остроту локальных противоречий и содействовать формированию еще одного полюса глобального сопротивления.

Миссия России: встать в авангарде «Великого Пробуждения»

И наконец, важнейшим полюсом «Великого Пробуждения» призвана стать Россия. Несмотря на то, что Россия отчасти была вовлечена в западную цивилизацию – и через культуру Просвещения в царистский период, и при большевиках, и особенно после 1991 года, на всех этапах – и в древности, и в настоящее время – глубинная идентичность русского общества с огромным недоверием относится к Западу и особенно к либерализму и глобализации. Номинализм глубоко чужд русскому народу в самих его основах.

Русская идентичность всегда ставила во главу угла именно общее – род, вид, церковь, традицию, народ, державу, и даже коммунизм представлял собой – пусть искусственную, классовую – но коллективную идентичность, противопоставленную буржуазному индивидуализму. Русские упорно отвергали и продолжают отвергать номинализм во всех его формах. И это является общей платформой как для монархического, так и для советского периода.

После неудачной попытки интегрироваться в глобальное сообщество в 90-е годы ХХ века, благодаря провалу либеральных реформ, общество только еще больше убедилось в том, насколько глобализм и индивидуалистические установки и принципы чужды русским. Именно этим и определяется общая поддержка консервативного и суверенного курса Путина. Русские отвергают «Большую Перезагрузку» и справа, и слева – и это, вместе с историческими традициями, коллективной идентичностью, восприятием суверенитета и свободы государства как высшей ценности, составляет не сиюминутную, но долгосрочную, фундаментальную черту русской цивилизации.

Особенно обострилось отторжение либерализма и глобализации в последние годы, когда сам либерализм обнаружил свои глубоко отталкивающие для русского сознания черты. Именно этим обосновывалась определенная симпатия русских к Трампу и параллельно глубокое отвращение к его либеральным оппонентам.

Со стороны Байдена отношение к России вполне симметрично. Он и глобалистские элиты в целом рассматривают Россию как главного цивилизационного противника, упорно отказывающегося принимать вектор либерального прогрессизма и жестко отстаивающего свой политический суверенитет и свою самобытность.

Конечно, и у современной России нет законченной и внятной идеологии, которая могла бы составить серьезную проблему для «Большой Перезагрузки». Кроме того, в России либеральные элиты, укрепившиеся на верхах общества, по-прежнему сильны и влиятельны, а в экономике, образовании, культуре и науке до сих пор господствуют либеральные идеи, теории и методы. Все это ослабляет потенциал России, дезориентирует общество и создает почву для нарастания внутренних противоречий. Но в целом Россия представляет собой важнейший – если не главный! – полюс «Великого Пробуждения».

Именно к этому вела вся русская история, выражающая внутреннюю убежденность, что русским предстоит нечто великое и решающее в драматической ситуации конца времен, конца истории. Но именно этот конец – причем в наихудшей версии – и предполагает проект «Большой Перезагрузки». Победа глобализма, номинализма и наступление момента Сингулярности означали бы провал русской исторической миссии не только в будущем, но и в прошлом. Ведь смысл русской истории был обращен именно к будущему, а прошлое являлось лишь подготовкой к нему.

И в этом будущем, которое наступает как раз сейчас, роль России сводится к тому, чтобы не просто принять активное участие в «Великом Пробуждении», но и в том, чтобы встать в его авангарде, провозгласив императив «интернационала народов» в борьбе против либерализма – этой чумы XXI века.

Просыпающаяся Россия: имперский Ренессанс

Что значит в таких условиях для России «проснуться»? Это значит в полной мере восстановить свой исторический, геополитический и цивилизационный масштаб. Стать полюсом нового многополярного мира.

Россия никогда не была «просто страной» – тем более «просто одной из европейских стран». При всем единстве с Европой наших корней, уходящих в греко-римскую культуру, Россия на всех этапах своей истории шла по своему собственному – особому – пути. Это сказалось и в нашем твердом и непоколебимом выборе Православия и в целом византизма, что во многом и предопределило нашу отстранённость от Западной Европы, выбравшей католичество, а позднее еще и протестантизм. В Новое время этот же фактор глубинного недоверия к Западу сказался в том, что мы оказались не столь затронутыми самим духом Модерна – номинализмом, индивидуализмом, либерализмом. И даже когда мы заимствовали с Запад отдельные учения и идеологии, часто они были критическими, то есть содержали в себе столь близкое нам самим отторжение магистрального – либерально-капиталистического – пути развития западно-европейской цивилизации.

На идентичность России огромное влияние оказал и восточный – туранский – вектор. Как показали философы-евразийцы, в том числе и великий русский историк Лев Гумилёв, монгольская государственность Чингисхана стала для России важным уроком централизованной организации имперского типа, что во многом предопределило наш державный подъем начиная с XV века, когда Золота Орда распалась, а Московская Русь заняла ее место в пространстве Северо-Восточной Евразии. Эта преемственность геополитике Орды закономерно привело к могущественной экспансии последующих эпох. И всякий раз Россия отстаивала и утверждала не просто свои интересы, но и свои ценности.

Так Россия оказалась наследницей сразу двух Империй, которые рухнули приблизительно в одно и то же время, в XV веке – Византийской и Монгольской. Империя стала нашей судьбой. И даже в ХХ веке при всем радикализме большевистских преобразований Россия вопреки всему оставалась Империей – пусть на сей раз советской.

Это значит, что наше пробуждение немыслимо без возврата к исполнению заложенной в нашей исторической судьбе имперской миссии.

По своей ценностной структуре такая миссия прямо противоположна глобалистскому проекту «Большой Перезагрузки». И естественно было бы ожидать, что в своем решительном броске глобалисты сделают всё от них зависящее, чтобы не допустить имперского Ренессанса в России. Соответственно, нам нужен именно он – имперский Ренессанс. Не для того, чтобы навязать всем остальным народам, культурам и цивилизациям свою — русскую и православную – истину, но чтобы возродить, укрепить и защитить свою идентичность и по мере сил помочь другим возродить, укрепить и защитить свои. Ведь адепты «Большой Перезагрузки» нацелены не только против России, хотя во многом именно наша страна является главной преградой для исполнения и планов. Но в этом и состоит наша миссия – быть «катехоном», «удерживающим», препятствующим приходу в мир последнего зла.

Однако в глазах глобалистов остальные традиционные цивилизации, культуры и общества также подлежат демонтажу, переформатированию и превращению в недифференцированную глобальную космополитическую массу, а в ближайшем будущем и замещению новыми – постчеловеческими – формами жизни, организмами, механизмами или их гибридами. Поэтому имперское пробуждение России призвано стать сигналом для общечеловеческого восстания народов и культур против либеральных глобалистских элит. Возрождаясь как Империя, как православная Империя, Россия покажет пример и другим Империям – китайской, турецкой, персидской, арабской, индийский, а также латино-американской, африканской и… европейской. Вместо доминации одной единой глобалистской «Империи» Большой Перезагрузки, русское пробуждение должно стать зачином эпохи многих Империй, отражающих и воплощающих в себе все богатство человеческих культур, традиций, религий и ценностных систем.

К победе «Великого Пробуждения»

Если сложить трампизм в США, европейский популизм (как правый, так и левый), Китай, исламский мир и Россию, предусмотрев, что к этому лагерю могут примкнуть в какой-то момент и великая индийская цивилизация, и страны Латинской Америки, и заходящая на очередной виток деколонизации Африка, а также вообще все народы и культуры человечества, мы получаем не просто рассеянных и растерянных маргиналов, пытающихся что-то возразить могущественным либеральным элитам, ведущим человечество на финальную бойню, но полноценный фронт, включающий в себя разномасштабных акторов – от великих держав с планетарной экономикой и ядреным оружием до влиятельных и многочисленных политических, религиозных и общественных сил и движений.

Власть глобалистов, в конце концов, основана на внушении и «чёрных чудесах». Они правят не на основе действительного могущества, а опираясь на иллюзии, симулякры и искусственные образы, которые маниакально стараются внедрить в сознание человечества.

В конце концов, «Большую Перезагрузку» провозгласила горстка выродившихся и на ладан дышащих глобалистских стариков на грани деменции (сам Байдан, сморщенный злодей Сорос или упитанный бюргер Шваб) и маргинального извращенного отребья, отобранного для иллюстрации возможности сделать молниеносную карьеру для любого ничтожества. Конечно, на них работают биржи и печатные станки, мошенники с Уолл-стрит и наркоманы-изобретатели из Силиконовой долины. Им подчинены дисциплинированные люди разведки и послушные генералы армии. Но это ничтожно мало в сравнении с человечеством – с людьми труда и мысли, с глубиной религиозных институтов и фундаментальных богатейших культур.

«Великое Пробуждение» заключается в том, что мы начинаем догадываться о сути фатальной – убийственной и одновременно самоубийственной – стратегии «прогресса», как его понимают глобалистские либеральные элиты. И если мы это понимаем, то способны объяснить и другим. Пробужденные могут и должны пробуждать всех остальных. И если нам это удастся, то «Большая Перезагрузка» не просто не состоится, но справедливый суд настигнет тех, кто сделал своей целью уничтожение человечества – вначале духовное, а затем и телесное.

^[1] Английские формулировки 5 пунктов «Большой Перезагрузки» из доклада Принца Чарльза:

· To capture the imagination and will of humanity – change will only happen if people really want it;

· The economic recovery must put the world on the path to sustainable employment, livelihoods and growth. Longstanding incentive structures that have had perverse effects on our planetary environment and nature herself must be reinvented;

· Systems and pathways must be redesigned to advance net zero transitions globally. Carbon pricing can provide a critical pathway to a sustainable market;

· Science, technology and innovation need re-invigorating. Humanity is on the verge of catalytic breakthroughs that will alter our view of what it possible and profitable in the framework of a sustainable future;

· Investment must be rebalanced. Accelerating green investments can offer job opportunities in green energy, the circular and bio-economy, eco-tourism and green public infrastructure.

^[2] Ann Coulter. In Trump We Trust: E Pluribus Awesome! New York: Sentinel, 2016.

США. Россия. Весь мир. ЦФО > Экология. Образование, наука. СМИ, ИТ > zavtra.ru, 7 марта 2021 > № 3718585 Александр Дугин

Вы расист, Доктор Сьюз!

Детские книги культового американского писателя запретили за якобы расистские иллюстрации

Текст: Игорь Дунаевский

Запущенная борцами за расовую справедливость лавина стерла из культурного наследия Америки очередную классику. В этот раз речь о запрете на публикацию шести детских книг культового для США писателя и мультипликатора Теодора Гайзеля (1904-1991), известного под псевдонимом Доктор Сьюз. Содержащиеся в них образы сочли расистскими.

Иронично, но решение об этом приняло издательство Dr. Seuss Enterprises, занимающееся авторскими правами и сохранением литературного наследия Доктора Сьюза. Этот "успех" еще и приурочили к дню рождения писателя, чье детское творчество настолько популярно, что более двадцати лет в этот день по всей Америке отмечался День чтения.

"Эти книги изображают людей так, что это неправильно и несет вред, - пояснили в издательстве. - Прекращение их продаж - это только часть нашей приверженности и нашего плана действий по тому, чтобы каталог Сьюза представлял и поддерживал все семьи и сообщества".

Решение принято по итогам работы специально привлеченной группы экспертов. Что расистского они нашли в иллюстрациях на страницах книжек Сьюза? Честно говоря, не зацикленному на этой теме российскому читателю понять это будет непросто, тут, пожалуй, нужно пройти "обработку" у прогрессивных американских активистов. Например, расистским сочли изображение желтокожего персонажа из Азии в конической шляпе, с палочками для риса и плошкой в руках. В другой книжке крамолой стал рисунок с двумя босоногими темнокожими, одетыми в юбки из соломы.

В издательстве заверили, что готовы "слышать и учиться" (по-видимому, у борцов с дискриминацией), поэтому продолжат и далее бдительно изучать все творчество автора на предмет вымарывания расизма.

Переоценить значимость творчества Доктора Сьюза для Америки трудно. Это один из самых продаваемых англоязычных детских писателей, в свое время получивший немало престижных премий, включая Пулитцер за "вклад в образование и развитие американских детей".

Но для нынешней "прогрессивной" общественности авторитетов нет. Под их постоянным давлением пересмотр и стирание культурно-исторического наследия приобрели в США тотальный размах. О чем говорить, если "записными" расистами теперь числятся первооткрыватель Христофор Колумб и классик Уильям Шекспир. Вот и Доктору Сьюзу уже не первый год все настойчивее ставят диагноз "расизм". Начиналось с претензий к его политическим карикатурам в годы Второй мировой войны. Этот писатель "имеет давнюю историю публикации расистских и антисемитских карикатур, в том числе в юмористических журналах в 1920-х", пишет Yahoo! News. Затем добрались и до произведений для детей. Два года назад вышло исследование с говорящим за себя названием: "Время достать кота из мешка: Ориентализм, неприятие чернокожих и белое превосходство в детских книгах Доктора Сьюза".

В результате День чтения все меньше ассоциируется с именем писателя, в чей день рождения он отмечается. В пресс-релизе по случаю Дня чтения президент Джозеф Байден в этом году даже не упомянул имя Доктора Сьюза, хотя это делали и Дональд Трамп, и Барак Обама.

Эта тенденция по вкусу далеко не всем, в том числе в либеральной среде. Для нее даже придумали название - "культура стирания" (англ. cancel culture). "Мне не нравится стирание искусства, не думаю, что это умно или мудро, - заявила соведущая популярного шоу The View на телеканале ABC Джой Бехар. - Эти книги - инструменты для учебы. Будь я преподавателем, я бы принесла их в класс, чтобы ученики могли узнать, как он думал. Я бы провела с ними дискуссию, спросила, считают ли они это расистским или антисемитским. А если книги просто уничтожить, то уже не получится обсудить то, что в них написано".

При подготовке этой заметки автор наткнулся на онлайн-опрос, участникам которого предлагалось решить, что делать с "проблемными" книгами и, проголосовав, выяснил: из более 4 тысяч опрошенных 83 процента "оставили бы все как есть, а люди пускай сами делают выводы". Еще 14 процентов предложили оставить книги в продаже только при условии внесения в них изменений, и только 3 процента поддерживают их отправку в небытие. Ситуация показательна в плане того, как под давлением агрессивного меньшинства борьба с проявлениями расизма, которую в целом поддерживают большинство американцев, порой доводится до абсурда, не находящего понимания практически ни у кого. Но американцы терпят. Ведь если слишком резко высказаться против, то крикливая прогрессивная публика сразу запишет в расисты, а это сегодня запросто может поставить крест на карьере.

Тем временем

Научный репортер Дональд Макнил, проработавший в газете The New York Times 45 лет и недавно уволенный за то, что в командировке произнес слово "негр", опубликовал эссе, в котором раскрыл подробности вокруг скандального ухода. Слово, которое белому американцу сегодня нельзя произносить, Макнил произнес в частном разговоре в 2019 году во время поездки по Перу. После этого в редакцию на него стали поступать жалобы.

В своем эссе Макнил категорически отверг обвинения в расизме, выразив сожаление тем, что его коллеги столь быстро "поверили" в эти нападки и слили детали скандала в прессу, что и привело к увольнению журналиста. Он считает, что руководство редакции проявляет "паникерство" перед лицом таких конфликтов. "Против тебя ньюсрум. Многие из твоих коллег оскорблены и не хотят с тобой работать. Поэтому спасибо за письменное извинение, но было бы неплохо, если бы ты приложил к нему заявление об увольнении" - такие слова, по версии Макнила, ему сказал главный редактор Дин Баке. Дабы подтвердить, что дело не в обиде из-за увольнения, Макнил приложил старое электронное письмо, в котором он еще до скандала говорил приятелю, что редакция превращается в "нетерпимое и мстительное место", а ее руководство формирует атмосферу Северной Кореи.

США > СМИ, ИТ > rg.ru, 5 марта 2021 > № 3655337

МЕТАМОРФОЗЫ КОРЕЙСКОЙ ПОЛИТИКИ, ИЛИ КАК ПОСТАВИТЬ МИР НА УШИ

АЛЕКСАНДР ЖЕБИН

Кандидат политических наук, руководитель Центра Корейских исследований ИДВ РАН.

РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ

Торкунов А.В., Толорая Г.Д., Дьячков И.В. Современная Корея: метаморфозы турбулентных лет (2008–2020 гг.). – М.: Просвещение, 2021. – 448 с.

Наверняка найдётся немало читателей, которые сочтут преувеличением данную в заголовке рецензии оценку событий, связанных с Кореей, в мировой политике последних десятилетий. Да и сама Корея сейчас скорее историко-географическое понятие. Вместо существовавшей на полуострове более тысячи лет единой страны, в 1948 г. там появилось два государства – Республика Корея и Корейская Народно-Демократическая Республика.

Вооружённый конфликт, начавшийся между ними в 1950 г., привёл к прямому или косвенному участию в нём не только великих держав, но и ещё пары десятков государств со всех континентов. Мир оказался на грани третьей мировой войны, но уже с применением ядерного оружия, которым к тому времени обзавелись США и СССР. Последовавшее за подписанием в 1953 г. соглашения о перемирии (война юридически до сих пор не закончена) военно-политическое противоборство Севера и Юга не раз порождало острейшие ситуации, не столь известные широкой публике, но не менее опасные для мира в регионе и за его пределами.

В последние пару десятков лет трудно назвать встречу мировых лидеров, включая саммиты «семёрки», «восьмёрки», «двадцатки», АТЭС, в повестке дня которой в той или иной форме не фигурировала бы корейская тема, не говоря уже о двусторонних контактах руководителей России, США, КНР и Японии и глав их внешнеполитических ведомств.

Так что сказанное в заголовке вряд ли можно назвать большим преувеличением. Вдобавок можно напомнить о многих тысячах часов изматывающих переговоров в различных форматах и сотнях тысяч километров, налётанных их участниками с целью найти устраивающее все заинтересованные стороны решение корейского вопроса.

Авторы рецензируемого труда вводят читателя в многомерный, многофакторный мир политических и экономических процессов, протекавших в исследуемый период в двух корейских государствах, а также в мир дипломатии великих держав, имеющих интересы на полуострове. Речь идёт о США, вот уже более семидесяти лет сохраняющих там свой воинский контингент, Китае и России, имеющих общую сухопутную границу с КНДР, и Японии, которая захватила Корею в 1905 г. и хозяйничала там почти всю первую половину ХХ века.

Нынешняя работа стала завершением трилогии, начатой в 2003 г. первым в отечественной литературе вузовским учебником по истории Кореи с древности до конца ХХ века. Он так и назывался: «История Кореи (новое прочтение)» и был результатом сотрудничества преподавателей и учёных МГИМО (У), Дипломатической академии МИД России и МГУ имени М.В. Ломоносова.

В 2008 г. три автора из этого коллектива выпустили более детальное исследование послевоенного периода истории двух корейских государств с 1945-го по 2008 г. включительно (Торкунов А.В., Денисов В.И., Ли Вл.Ф. Корейский полуостров: метаморфозы послевоенной истории. – М.: ОЛМА Медиа Групп, 2008. – 544 с.).

Рецензируемая книга фактически является заключительным томом этой трилогии, написанной с учётом достижений постсоветской исторической науки и опирающейся во многом на документы, исследования и оценки, которые раньше по целому ряду причин были недоступны или оставлялись без внимания.

Первый раздел авторы посвятили анализу «расходящихся путей развития» двух корейских государств.

В КНДР главным содержанием политического процесса в этот период стал переход власти от внезапно умершего в декабре 2011 г. Ким Чен Ира к его третьему сыну – Ким Чен Ыну – представителю третьего поколения клана Кимов. Утверждение молодого лидера на вершине партийно-государственной вертикали, инициированное отцом ещё в 2009 г., сопровождалось безжалостным устранением недостаточно лояльных (начальник Генштаба Ли Ен Хо и даже родной дядя Чан Сон Тхэк) или просто нерасторопных руководителей (министр обороны Хон Ен Чхоль).

Не исключено, что с борьбой за упрочение безраздельной власти нового руководителя был связан и инцидент в малазийском аэропорту в феврале 2017 г., в результате которого погиб живший за рубежом Ким Чен Нам – старший брат нынешнего лидера КНДР. Впрочем, в книге отмечается, что северокорейцы так и не взяли на себя ответственность за устранение возможного претендента на власть, а непосредственные исполнительницы убийства – две девицы «с пониженной социальной ответственностью» – почему-то избежали серьёзного наказания малазийской фемиды.

Главное, что произошло в КНДР с приходом Ким Чен Ына, – «смена парадигмы власти». Руководство стало осуществляться, как в классических соцстранах, через партийные структуры, а не через военную вертикаль, что практиковалось при Ким Чен Ире. Зримое свидетельство тому – довольно регулярное проведение пленумов ЦК правящей Трудовой партии Кореи и его Политбюро и созыв двух съездов ТПК – VII в 2016 г. и VIII – в 2021 году. Достаточно сказать, что предыдущий, VI Съезд прошёл в 1980 году.

Большой интерес представляет содержащийся в книге анализ экономической политики нового руководителя Северной Кореи, его склонность к экспериментам в рамках так называемого рыночного социализма, внимание к науке, возведению объектов социально-культурного назначения, а также жилья.

Беспрецедентно жёсткий санкционный режим побудил Пхеньян делать ставку на «самоусиление» и повышение самостоятельности экономики.

Тем не менее в августе 2020 г. очередной Пленум ЦК ТПК был вынужден признать, что в результате «серьёзных внутренних и внешних обстоятельств и разнообразных непредвиденных вызовов» не удалось достичь показателей роста экономики, намеченных на VII Съезде ТПК, а уровень жизни народа «заметно не вырос». В условиях посткоронавирусного мира и сворачивания глобализации, считают авторы, руководство КНДР вновь решило вернуться к методам «мобилизационной экономики» и «усилению контроля над рыночными силами».

Когда в Пхеньяне началась подготовка к наследственной передаче власти, на юге полуострова произошёл «консервативный реванш». После десятилетнего правления (1998–2008) либеральных президентов Ким Тэ Чжуна и Но Му Хёна к власти пришли правые консерваторы Ли Мен Бак и сменившая его Пак Кын Хе – дочь отставного генерала- президента Пак Чжон Хи, 18-летнее правление которого первое гражданское правительство, появившееся в 1993 г., назвало периодом «фашистской диктатуры».

Авторы показывают, как щедрые, но маловыполнимые обещания экономических благ, помноженные на соответствующие ожидания населения, так и не получившего их, но зато раздражённого чередой коррупционных скандалов, привели к появлению своего рода «качелей» во власти – после десятилетнего правления либералов пришли консерваторы, которых в 2017 г. вновь сменили либералы во главе с Мун Чжэ Ином. Впрочем, правые, продержались в «Голубом доме» (резиденции южнокорейских президентов) даже меньше десяти лет. И Ли Мен Бак, и Пак Кын Хе, подвергнувшаяся в 2017 г. импичменту, в настоящее время отбывают длительные сроки тюремного заключения за коррупцию и другие преступления.

В отличие от либералов, выступавших за диалог с КНДР и провозгласивших так называемую политику «солнечного тепла», консерваторы делали ставку на коллапс северокорейского режима под воздействием международных санкций, внутренних проблем, борьбы за власть после кончины Ким Чен Ира. В годы их правления оказались заморожены все значимые проекты межкорейского экономического сотрудничества, в том числе курортная зона в горах Кымгансан и промышленный парк в Кэсоне.

Приход к власти Мун Чжэ Ина, обещавшего возобновить диалог с КНДР, и «олимпийские инициативы» севеверокорейского лидера привели к проведению в течение одного только 2018 г. трёх межкорейских саммитов и заключению первого соглашения о мерах военной разрядки и доверия вдоль демилитаризованной зоны. Однако надежды на возобновление межкорейского сотрудничества быстро угасли. Требования старшего союзника, США, придерживаться линии «максимального давления» на КНДР и неспособность администрации Мун Чжэ Ина проводить более самостоятельный курс в межкорейских отношениях привели в 2020 г. к их практически полному свёртыванию.

Контраст между реальными действиями и заявленными РК планами и обязательствами, взятыми ею на межкорейских саммитах 2018 г., а также неоднократными декларациями о стремлении реализовать трёхсторонние инфраструктурные проекты с участием России и КНДР стал настолько очевиден, что позволил президенту России в апреле 2019 г. заявить о «дефиците суверенитета» у Сеула.

Второй раздел книги посвящён попыткам дипломатического решения ракетно-ядерной проблемы Корейского полуострова. Авторы напоминают о некоторых объективных обстоятельствах и событиях в мировой политике, которые привели к её возникновению и к тому, что в КНДР стали рассматривать обладание ядерным оружием как «единственную гарантию безопасности и самостоятельности страны».

Надо признать, что страхи Пхеньяна за свою судьбу были отнюдь не безосновательными, кроме того, они порождены сомнениями в готовности былых союзников времён холодной войны прийти на помощь в случае использования Западом в отношении КНДР югославского, иракского или ливийского сценариев экспорта демократии и «цветных революций». К тому же за океаном не упускали случая напомнить Пхеньяну, что там рассматривают «все варианты» (читай: и силовые тоже) принуждения его к отказу от ядерного оружия.

Помимо того, что ядерная программа «выдвигает эту страну в число немногих самостоятельных субъектов международного права», замечают авторы, она играет важную роль в легитимации режима, ибо «работает на престиж северокорейских вождей».

Опираясь на обширный фактический материал и свидетельства участников встреч и переговоров, в том числе американо-северокорейских саммитов в Сингапуре и Ханое, авторы вводят нас в мир напряжённого, порой циничного и в то же время захватывающего дипломатического торга, который, увы, пока не только не решил проблему, но и оставил мир в неведении относительно реальной степени развития ракетно-ядерного потенциала Пхеньяна.

Но к одному «неизбежному» выводу они всё же приходят: «КНДР будет держаться за ядерное оружие до последнего – во всяком случае, до маловероятного момента, пока не будет полностью уверена в отсутствии враждебных намерений со стороны своих противников и сможет обоснованно рассчитывать на получение действенной помощи развитию». Впрочем, добавляют они, «в скором будущем ожидать такого точно не приходится», и с этим заключением согласятся, пожалуй, большинство специалистов.

Авторы не склонны возлагать вину за происходящее на одну лишь КНДР. По их мнению, США и их партнёров на данный момент устраивает определённый градус контролируемой конфронтации. Не всё ладно с самим переговорным процессом. В частности, проходившие в 2003–2008 гг. шестисторонние переговоры «с самого начала не могли определить свой мандат»: то ли они, по мнению США, были направлены на ликвидацию ядерного оружия КНДР, то ли, как полагали Россия и КНР при согласии КНДР, – на комплексное урегулирование корейских проблем, в том числе и ядерной, на создание основ безопасности в регионе.

Вместе с тем, считают авторы, добиться успеха на исключительно двустороннем треке США – КНДР не получится, и потому предлагают свой вариант «многосторонней кооперации» для строительства региональной архитектуры безопасности, которая может включать как «зонтичные» организации, так и структуры обсуждения специфических вопросов в увязке с деятельностью других региональных и международных организаций.

«Главное, – подчёркивается в монографии, и с этим нельзя не согласиться, – в чём нуждается Корейский полуостров и СВА сегодня – отход от конфликта как главного способа внешнеполитического взаимодействия по вопросам безопасности».

Третий раздел книги посвящён анализу корейской политики России в исследуемый период. Помимо прослеживания эволюции довольно непростых двусторонних отношений Москвы с Пхеньяном и Сеулом, наибольший интерес здесь представляет рассмотрение имеющегося, по мнению авторов, «дуализма», присущего политической линии России по отношению к корейскому урегулированию. Дуализм этот проистекал из объективной ситуации, в которой оказалась Москва.

С одной стороны, Россия не менее, чем другие, была заинтересована в сохранении одного из столпов современного миропорядка – режима нераспространения ядерного оружия. И уж больше, чем кто-либо, была не заинтересована в появлении новой ядерной державы прямо на своей границе (вместе с Китаем, которого тоже не устраивала такая ситуация). Но в отличие от США и их союзников, делавших ставку на силовое, санкционное давление для решения «северокорейской ядерной проблемы», в Москве понимали, что вопрос гораздо сложнее и требует комплексного подхода, учёта законных интересов безопасности как самой КНДР, так и других государств региона.

Именно взвешенным, сбалансированным подходом, а отнюдь не «симпатиями» и «потворством» ядерным амбициям Пхеньяна, в чём любят упрекать Россию некоторые западные и российские обозреватели, можно объяснить постоянные призывы Москвы к сдержанности и поиску разумных, компромиссных, приемлемых для всех сторон решений.

Но развитие событий вокруг ядерной проблемы зачастую оставляло Россию в роли наблюдателя, которого США и КНР пытались перетянуть на свою сторону, в результате чего, считают авторы, её ответ был «реактивным и ситуационным», так как инициатива была не в её руках. В частности, США пытались заставить Россию проявить большую жёсткость к КНДР, не стесняясь увязывать эту проблему с другими раздражителями в двусторонних отношениях. Случалось, признают авторы, что «российский МИД был просто поставлен перед фактом – необходимостью в течение суток согласиться с американо-китайским проектом (резолюции СБ ООН), хотя он явно расходился с видением Кремля и конкретными российскими интересами».

В таких условиях, отмечается в монографии, дипломатия сводилась «к лавированию, продиктованному желанием поддерживать ровные отношения со всеми участниками долговременного конфликта, несмотря на их непримиримые противоречия». Хотя России и удавалось значительно смягчать предлагавшиеся Западом в ООН проекты резолюций по КНДР, стремление не испортить отношения с этими странами и международными организациями, где они доминируют, приводило к тому, что Москва «в итоге всегда присоединилась к санкциям и вынуждена их соблюдать».

При этом российские дипломаты не могли не понимать, что для США Корейский полуостров стал своего рода «полигоном испытаний методов санкционной войны», которые впоследствии стали применяться к России и Китаю.

Выводы авторов довольно пессимистичны – «большой войны, вероятно, можно будет избежать», в ней не заинтересованы ни Япония, ни Китай, ни Россия. США не против «управляемого хаоса» в Восточной Азии, разумеется, под их контролем. Нормализации межкорейских отношений придётся ждать ещё десять-пятнадцать лет, пока не будет найдена формула сосуществования двух корейских государств. Достигнутый к настоящему времени «конфронтационный баланс интересов», возможно, всех устраивает.

Однако есть и проблески надежды: хотя «переговорный процесс заглох, но, как показывает история, на каком-то этапе может возобновиться». Российской дипломатии придётся лавировать в этом бурном море, и рассматриваемая книга – безусловный вклад в понимание корейской проблематики. Новый труд известных российских корееведов, без сомнения, поможет «правильной навигации» в беспокойных и изменчивых водах корейской политики, чтобы обеспечить интересы безопасности России в этом регионе.

* Написание име?н политических и государственных деятелей КНДР и Республики Корея дано в редакции, применяемой на официальных сайтах президента РФ и МИД РФ.

Корея. Россия > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 марта 2021 > № 3708350 Александр Жебин

Новые правила открытия счетов и осуществления платежей

Новые правила расчетов, принятые указанием Банка России, зарегистрированы Минюстом в прошлом году. Введены либо готовятся и другие новшества в области контроля за банковскими операциями, наличными расчетами, почтовыми переводами и криптовалютами. Предпринимателю важно знать, как не совершить оплошности при открытии счетов, осуществлении безналичных и наличных платежей, а также на какие операции банки будут теперь обращать особое внимание.

Екатерина Шестакова

Внесение денежных средств на расчетный счет

Согласно Указанию Банка России № 5348-У «О правилах наличных расчетов» установлены особенности расчетов для отдельных видов компаний:

• микрофинансовой организации;
• ломбарда;
• сельскохозяйственного кредитного потребительского кооператива;
• кредитного потребительского кооператива.

Микрофинансовая организация, ломбард и т. д. могут расходовать деньги на цели, установленные в указании, без предварительного внесения их на банковский счет. Для остальных компаний и ИП внесение средств на расчетный счет обязательно.

Чтобы внесение денег на счет ООО учредителем было законным и не вызвало нареканий со стороны контролирующих органов, необходимо правильно отражать их приход в бухучете и указывать основания:

• финансовая помощь или дар;
• вклад средств в имущество организации;
• оплата товаров, работ или услуг фирмы;
• заем средств;
• оплата доли в уставном капитале.

Просто так внести заем наличными и затем снять с расчетного счета денежные средства в счет возврата такого займа не получится, поскольку такая операция не предусмотрена законодательно.

Существует несколько способов внесения денежных средств в организацию. Первым из них является материальная помощь от учредителя, внесение которой осуществляется путем перевода с банковской карты или через кассу банка. Возможно, придется заплатить комиссию за операцию, а также налог с суммы полученных средств (если учредителю принадлежит менее 50% в доле компании). Организация может вернуть учредителю внесенную им сумму путем выплаты дивидендов в будущем. Обязательными условиями при этом являются решение об операции на общем собрании учредителей компании и оплата НДФЛ по ставке 13%.

Учредитель может также пополнить счет юридического лица, переведя средства в качестве оплаты его товаров или услуг. Осуществляется эта операция наличными либо платежным поручением в счет будущих поставок товара или оказанных услуг. Ключевым моментом является наличие договора, который подтверждает сделку и выступает в качестве обоснования внесения денег. Если его нет, появление средств на расчетном счете считается незаконным.

Еще возможна передача средств в качества займа. Этот метод наиболее распространен среди бизнесменов, поскольку деньги по нему очень просто внести и со временем их можно вернуть. Учредители могут предоставить фирме заем, по которому средства можно внести как без процентов, так и с начислением процентов. Решение о виде займа принимается учредителями компании.

Деньги займом могут вноситься наличными через кассу компании или банковским переводом. Заем может быть краткосрочным и долгосрочным. Также законодательством предусмотрена возможность поэтапного предоставления заемных средств (например, когда предоставляется крупная сумма). Для этого заключается один договор, который устанавливает порядок и сроки внесения денег на расчетный счет. В случае займа под проценты все операции по его обслуживанию (начисление процентов, просрочки и прочее) обязательно должны отражаться в бухучете.

И последний способ, как внести наличные на расчетный счет ООО: пополнить уставной капитал организации. Для этого созывается и проводится собрание учредителей, составляется протокол, вносятся изменения в устав. После этого новую редакцию документа необходимо зарегистрировать в налоговой инспекции, предварительно оплатив государственную пошлину. Увеличение уставного капитала повлечет за собой перераспределение долей (в отличие от внесения средств в целях увеличения добавочного капитала). Эта информация отражается в протоколе собрания учредителей.

Расходование наличных денежных средств

Расходование наличных денежных средств возможно осуществлять с расчетного счета только на уставные цели. При этом признать в качестве расходов нельзя расходы, которые поименованы в статье 270 НК РФ, например штрафные санкции, расходы в виде сумм добровольных членских взносов (включая вступительные взносы) в общественные организации, сумм добровольных взносов участников союзов, ассоциаций, организаций (объединений) на содержание указанных союзов, ассоциаций, организаций (объединений), стоимость безвозмездно переданного имущества и расходы на его передачу и другие подобные расходы.

Расходование средств из кассы возможно только на установленные законодательно цели:

• выплаты работникам, включенные в фонд заработной платы, и выплаты социального характера;
• выплата страховых возмещений (страховых сумм) по договорам страхования физическим лицам, уплатившим ранее страховые премии наличными деньгами;
• выдача наличных денег на личные (потребительские) нужды ИП, не связанные с осуществлением им предпринимательской деятельности;
• оплата товаров (кроме ценных бумаг), работ, услуг;
• выдача наличных денег работникам под отчет;
• возврат денежных средств за оплаченные ранее наличными деньгами и возвращенные товары, невыполненные работы, неоказанные услуги;
• выдача наличных денег при осуществлении операций банковского платежного агента (субагента);
• выдача займов, возврат привлеченных займов, уплата процентов и (или) неустоек (штрафов, пени) по привлеченным займам микрофинансовой организацией, ломбардом – в сумме, не превышающей 50 тыс. руб. по одному договору займа, но не более чем 1 млн руб. в течение одного дня в расчете на микрофинансовую организацию, ломбард;
• выдача займов, возврат привлеченных займов, возврат средств по договорам передачи личных сбережений, плата за использование денежных средств по договорам передачи личных сбережений, уплата процентов и (или) неустоек (штрафов, пени) по привлеченным займам, по договорам передачи личных сбережений, выплата сумм пая кредитным потребительским кооперативом, сельскохозяйственным кредитным потребительским кооперативом – в сумме, не превышающей 100 тыс. руб. по каждому из перечисленных договоров, по каждому паю, но не более чем 2 млн руб. в течение одного дня в расчете на кредитный потребительский кооператив, сельскохозяйственный кредитный потребительский кооператив.

Контроль за банковскими операциями

Контроль за банковскими операциями осуществляется на основании Федерального закона от 07.08.2001 № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» (далее – Закон № 115-ФЗ). В 2020 году в данный закон были внесены поправки, которые усиливают контроль за операциями.

Во-первых, будет проводиться особый контроль за суммами сделок. Организации и ИП обязаны выявлять операции, подлежащие обязательному контролю. Это операции с денежными средствами или иным имуществом, сумма которых равна или превышает 600 тыс. руб. по операциям, перечисленным в ст. 6 Закона № 115-ФЗ, купля-продажа недвижимости стоимостью 3 млн руб. и более, некоторые операции некоммерческих организаций, хозяйствующих обществ, имеющих стратегическое значение, операции по гособоронзаказу и др. Что касается зачисления или снятия наличных на сумму от 600 тыс. руб., то ранее эти операции юрлиц также подлежали обязательному контролю, но только в тех случаях, когда они не обусловлены характером хозяйственной деятельности компании.

Будут проверяться и совместные предприятия, и компании, которые открывают независимых агентов для деятельности за рубежом. В налоговой практике уже есть случаи доначисления налогов, если российская компания открывает агента, дилерский центр за рубежом, но не может это обосновать.

Также контролируемыми будут операции почтового перевода денежных средств. Они подлежит обязательному контролю, если сумма, на которую совершается данная операция, равна или превышает 100 тыс. руб. либо равна сумме в иностранной валюте, эквивалентной 100 тыс. руб., или превышает ее. А также операции по возврату неиспользованного остатка денежных средств, внесенных в качестве аванса за услуги связи, подлежат обязательному контролю, если сумма, на которую совершается данная операция, равна или превышает 100 тыс. руб. либо равна сумме в иностранной валюте, эквивалентной 100 тыс. руб., или превышает ее.

Во-вторых, будут более тщательно проверяться сделки, связанные с выводом денежных средств за рубеж. К таким сделкам относятся: зачисление денежных средств на счет (вклад) либо списание денежных средств со счета (вклада) юрлица или иностранной структуры без образования юрлица, период деятельности которых не превышает трех месяцев со дня их регистрации, либо зачисление денежных средств на счет (вклад) или списание денежных средств со счета (вклада) юрлица или иностранной структуры без образования юрлица, в случае если операции по указанному счету (вкладу) не производились с момента его открытия. Контролируются сделки, если стороной операции является юрлицо, имеющее регистрацию или место нахождения в государстве, не выполняющем требования Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (ФАТФ), либо если указанные операции проводятся с использованием счета в банке такого государства. К таким странам согласно приказу Росфинмониторинга от 10.11.2011 № 361 относятся Исламская Республика Иран и КНДР.

Банк будет запрашивать сведения, необходимые для идентификации иностранной структуры без образования юрлица, совершающей операцию с денежными средствами или иным имуществом (наименование, регистрационный номер (номера) (при наличии), присвоенный иностранной структуре без образования юрлица в государстве (на территории) ее регистрации при регистрации, код (коды) (при наличии) иностранной структуры без образования юрлица в государстве (на территории) ее регистрации в качестве налогоплательщика (или их аналоги), место ведения основной деятельности).

В целом подобная тенденция наметилась уже давно, когда в НК РФ внесли поправки в отношении обмена информацией с иностранными банками. Однако в связи с пересмотром соглашений об избежании двойного налогообложения операции с иностранными структурными подразделениями, контролируемыми компаниями подпадут под дополнительный контроль.

В рамках контроля по запросу банка необходимо будет предоставить в течение трех дней следующую информацию:

• сведения, необходимые для идентификации физического либо юридического лица или иностранной структуры без образования юрлица, по поручению и от имени которых совершается операция с денежными средствами или иным имуществом;
• данные миграционной карты;
• документ, подтверждающий право иностранного гражданина или лица без гражданства на пребывание в РФ;
• идентификационный номер налогоплательщика (при его наличии);
• код (коды) (при наличии) иностранной структуры без образования юрлица в государстве ее регистрации в качестве налогоплательщика (или их аналоги);
• адрес места жительства или местонахождения соответственно физического или юридического лица.

В-третьих, к рискованным относятся: операции, имеющие запутанный или необычный характер сделки, не имеющей очевидного экономического смысла или законной цели; ее несоответствие целям деятельности; выявление неоднократного совершения операций или сделок, характер которых дает основание полагать, что целью их осуществления является уклонение от процедур обязательного контроля, предусмотренных Законом № 115-ФЗ.

Организации и ИП вправе отказать в совершении операции клиента (п. 11 ст. 7 Закона № 115-ФЗ), в случае если у его работников возникают подозрения, что операция совершается в целях ОД/ФТ, а клиент не представляет необходимые для фиксации информации документы. Исключение составляют только операции по зачислению денег. В этом случае клиента необходимо проинформировать о причинах отказа в совершении операции и направить информацию в Росфинмониторинг (п. 13 ст. 7 Закона № 115-ФЗ и Постановление Правительства РФ от 19.03.2014 № 209.

Контроль за наличными операциями

В НК РФ внесут новый вид контроля – «оперативный контроль для наблюдения за своевременной фиксацией расчетов и правильным подсчетом выручки». Оперативный контроль собираются проводить в двух формах (будущий новый п. 5 ст. 105.47 НК РФ):

• оперативные проверки;
• мониторинг.

При этом контролировать будут не только непосредственно расчеты с применением контрольно-кассовой техники, но и расчеты через Интернет и социальные сети, ведь в настоящее время именно операции через Интернет контролируются достаточно сложно.

В ходе оперативной проверки будут проводиться контрольные закупки, процедура проведения таких закупок будет подробно описана в НК РФ. По итогам оперативной проверки будут составляться акт, решение.

Контроль за почтовыми переводами

Почтовые переводы достаточно давно вызывали опасения Центробанка. На таких переводах часто строился микро- и малый бизнес, когда предприниматели приобретали товары через почтовые посылки в Китае и продавали их через Интернет. Расчеты же осуществлялись путем почтовых переводов. Проблемой почтовых переводов является их неподконтрольность Центробанку, ведь фактически такие переводы регулируются законодательством «О почтовой связи».

Однако поправки в Закон № 115-ФЗ говорят о том, что теперь такие расчеты будут также контролироваться. Операция почтового перевода денежных средств подлежит обязательному контролю, если сумма, на которую совершается данная операция, равна или превышает 100 тыс. руб. либо равна сумме в иностранной валюте, эквивалентной 100 тыс. руб., или превышает ее.

Кроме того, под контроль попадает и снятие денег со счетов абонентов сотовой связи на аналогичную сумму. В этом случае будут контролироваться компании, которые осуществляют скупку минут, гигабайтов, осуществляющих гемблинговые операции через физических лиц. Фактически под контроль попадут посредники между физлицом и крупным сотовым оператором.

Контроль за криптовалютами

В настоящее время криптовалюты в Российской Федерации не легализованы, поэтому и контроль за компаниями, предпринимателями не проводится, так как нет прецедентов расчетов в РФ.

Однако принят Федеральный закон от 31.07.2020 № 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», который фактически устанавливает возможность использования криптовалют в расчетах.

Финансовые активы разделены на следующие категории:

• денежные требования;

• возможность осуществлять права по эмиссионным ценным бумагам;

• права участия в капитале непубличного АО.

Юрлица смогут выпускать токены так же, как они выпускают акции: токены можно будет продавать, покупать и передавать в залог, однако платежным средством они также не будут являться. Право на выпуск токенов будет у тех организаций, чей уставной капитал составит не менее 50 млн руб. на момент подачи соответствующего ходатайства.

Сделки потребуется заключать через операторов обмена цифровыми финансовыми активами. И конечно, в качестве контролирующих органов будут выступать банки. Порядок контроля также установлен в Законе № 115-ФЗ. Для целей идентификации уполномоченное лицо должно передавать кредитной организации, микрофинансовой организации, профессиональному участнику рынка ценных бумаг (за исключением профучастника рынка ценных бумаг, осуществляющего деятельность исключительно по инвестиционному консультированию), оператору инвестиционной платформы, управляющей компании инвестиционного фонда, паевого инвестиционного фонда и негосударственного пенсионного фонда, оператору финансовой платформы, оператору информационной системы, в которой осуществляется выпуск цифровых финансовых активов, оператору обмена цифровых финансовых активов, оператору лотереи, страховой организации (за исключением страховой медицинской организации, осуществляющей деятельность исключительно в сфере обязательного медицинского страхования), организатору азартных игр в букмекерской конторе или тотализаторе в полном объеме сведения, полученные при проведении идентификации или упрощенной идентификации, в порядке, предусмотренном договором, незамедлительно, но не позднее трех рабочих дней со дня получения лицом, которое проводило идентификацию или упрощенную идентификацию, таких сведений.

Банк будет осуществлять контроль конкретной сделки. Кредитная организация, микрофинансовая организация, профессиональный участник рынка ценных бумаг, оператор инвестиционной платформы, управляющая компания инвестиционного фонда, паевого инвестиционного фонда и негосударственного пенсионного фонда, оператор финансовой платформы, оператор информационной системы, в которой осуществляется выпуск цифровых финансовых активов, оператор обмена цифровых финансовых активов обязаны сообщать Банку России в установленном им порядке информацию о лицах, которым поручено проведение идентификации или упрощенной идентификации.

В заключение необходимо отметить, что компаниям и предпринимателям остается работать в четких рамках. Выход за рамки приведет к блокировке счетов и отдельных операций. А ведь всем известно, что всегда легче предотвратить, чем исправлять ситуацию.

Российский производитель готов осовременить пассажирскую дрезину

Российская машиностроительная группа "Синара – транспортные машины" (СТМ, входит в группу "Синара" бизнесмена Дмитрия Пумпянского) ориентируется на новейшие тенденции в пассажирском подвижном составе, однако при наличии заказа готова осовременить и "пассажирскую дрезину", сообщили РИА Новости в компании.

Ранее МИД РФ опубликовал в своём Telegram-канале кадры выезда сотрудников российского посольства в КНДР на родину: так как железнодорожное сообщение закрыто из-за пандемии, часть пути им пришлось преодолеть на дрезине, толкали которую сами сотрудники посольства. Кадры вызвали большой интерес пользователей интернета.

"Такой вид отечественного самоходного рельсового транспорта, как пассажирская дрезина, в настоящее время не существует и вряд ли появится, так как уже реализуемый сейчас вектор развития – это высокоскоростные поезда, повсеместное внедрение технологии "автопилота", создание локомотивов на альтернативных источниках энергии. СТМ в своем развитии ориентирован именно на эти технологии, но, при наличии соответствующего заказа, мы можем осовременить и "пассажирскую дрезину", - сообщили в СТМ.

"Синара – транспортные машины", отметили в компании, обладает широчайшим объемом компетенций во всех сегментах железнодорожного машиностроения – от путевых машин и дизелестроения до локомотивов и пассажирских электропоездов. В частности, в структуре холдинга есть научно-исследовательский центр – инжиниринговая компания, специализирующаяся на разработке "с нуля" инновационной железнодорожной техники.

"Мы постоянно работаем над новыми видами техники, ориентируясь на нужны наших заказчиков и потребности рынка", - рассказали в холдинге. В частности, за 2020 год СТМ получила рекордное количество сертификатов Таможенного союза на новые модели (восемь).

КАК ОСТАНОВИТЬ НАРАСТАЮЩУЮ ВОЛНУ ГЛОБАЛЬНОГО БЕСПОРЯДКА

ТОМАС ГРЭМ

Заслуженный сотрудник Совета по международным отношениям, работал старшим директором по России в Совете по национальной безопасности при президенте Джордже Буше.

Без взаимной готовности договариваться, которая повлечёт за собой компромиссы в отношении того, что ведущие страны считают основными ценностями и принципами, мир столкнётся с нарастающей волной глобального беспорядка. В XVII веке Европа нашла способ положить конец религиозным войнам, а великие державы сделали то же самое после окончания Второй мировой войны. Сегодня нам нужно повторить этот подвиг.

Мир приближается к исторической переломной точке. Система глобального управления, которая была создана после окончания Второй мировой войны, трещит под напором меняющегося баланса сил, кризиса легитимности и быстрого технического прогресса. Возродится ли она, уступит ли место новой системе, более соответствующей этим возникающим реалиям, или рухнет во всемирный хаос – это центральный вопрос сегодняшних международных отношений.

Соединённые Штаты играли ведущую роль в создании этой системы. Часто её называют либеральным мировым порядком, потому что в её фундаменте – набор норм, правил и институтов, отражающих либеральные принципы. Это открытая рыночная экономика, демократические сообщества, коллективная безопасность и общий суверенитет.

Предполагается, что эти правила должны поддерживаться коллективно, но сила США остаётся их главным гарантом.

Безусловно, во время холодной войны они действовали только в небольшой части земного шара, которую Запад называл «свободным миром». Но с окончанием холодной войны и крахом марксизма-ленинизма как одной из мировых идеологий – даже Китай отказался от него на практике – Соединённые Штаты принялись универсализировать либеральный порядок. Вашингтон работал над интеграцией России в Евроатлантическое сообщество, способствуя её переходу к рыночной демократии и убедил Китай стать «ответственным участником» системы. В других странах Соединённые Штаты продвигали демократию и свободный рынок. С Россией и Китаем ничего не получилось; в других местах результаты оказались неоднозначными. Даже в части Европы, на Балканах, Соединённые Штаты и их европейские союзники не смогли построить прочный порядок или стабильные демократические государства.

У этой неудачи было множество причин. И не последней из них были события в самих Соединённых Штатах. Когда Америка увязла в безнадёжных войнах в Афганистане и Ираке, многие наблюдатели стали сомневаться в американской мощи и в мудрости американских лидеров. Мировой финансовый кризис 2008–2009 годов, который начался на Уолл-стрит, вызвал сомнения в жизнеспособности рыночного капитализма в американском стиле. В последнее время глубокая поляризация и явная политическая дисфункция, наглядно продемонстрированные штурмом Капитолия 6 января 2021 года, серьёзно подорвали репутацию американской демократии. Чего в таком случае стоил либеральный миропорядок и по какому праву американцы претендовали на лидерство?

Впрочем, по либеральному мировому порядку ударили не только американские неудачи. Глобальное развитие потрясло два столпа, необходимых для любой стабильной международной системы: общее чувство легитимности и стабильный баланс сил. Без этих столпов институциональная структура либерального мирового порядка – Организация Объединённых Наций и связанные с ней органы, международные финансовые институты – не в состоянии функционировать эффективно.

Подъём Китая и возрождение России представляют собой наиболее серьёзную проблему, но они не единственные нарушители мирового порядка. В течение многих лет беспорядок в Европе ограничивал её способность поддерживать либеральные ценности за рубежом. В последнее время стремление европейцев к стратегической автономии дополнительно подпитывалось презрительным отношением президента Трампа к союзникам Америки. Беспорядки на Ближнем Востоке, рост популизма и возрождение национализма ещё больше подорвали основы мирового порядка, возглавляемого США.

Президент Байден ясно дал понять, что хочет восстановить этот порядок. В статье, опубликованной прошлой весной, он обосновал необходимость глобального лидерства Америки. Он пообещал наладить отношения с союзниками, и его администрация строит планы провести в конце этого года «саммит демократий», чтобы противостоять усилению авторитарных сил. Тем не менее, хотя американские союзники приветствовали избрание Байдена, далеко не ясно, готовы ли они принять американское лидерство. В любом случае они не собираются слепо следовать американским целям. Если и должно быть лидерство, оно должно быть совместным. Что касается саммита демократий, Соединённым Штатам необходимо сначала исцелить себя самих, если они хотят сплотить другие страны вокруг совместной программы действий.

Короче говоря, прямого пути к возрождению либерального международного порядка, возглавляемого США, на данный момент нет – а может, и не будет.

Тем не менее контуры нового глобального равновесия, которое может возникнуть в ближайшие годы, всё ещё трудно различить. Мы находимся в состоянии неравномерной, многослойной многополярности. Порядок в сфере безопасности становится всё менее биполярным, поскольку распространение ядерного оружия, обычных вооружений нового типа и кибероружия подрывает дуополию, которой когда-то обладали США и Россия. Экономический порядок становится всё более многополярным с быстрым ростом крупных экономических держав, особенно в Азии. В политическом плане растёт число государств, соперничающих за влияние, особенно на региональном уровне. При этом мощи государств как таковых бросает вызов появление деструктивных негосударственных субъектов, включая международные террористические организации.

В то же время у ведущих держав очень разные концепции мирового порядка и, следовательно, легитимности. В отличие от либерального видения Соединённых Штатов, основанного на правилах, Россия убеждена, что всё более полицентричным миром должен управлять на основе совместных решений концерт великих держав, в котором каждый участник должен иметь право вето. У Китая есть своё видение иерархической системы с центром в Китае, в рамках которой другие государства должны трепетать перёд его культурной и экономической мощью и в которой он возьмёт на себя ведущую роль в установлении правил игры.

Без общих представлений о легитимности и без прочного баланса сил сдерживание в мировых делах на протяжении последних тридцати лет обеспечивалось существованием ядерного оружия и угрозы его применения. Но этот последний элемент сдерживания рушится, поскольку режим контроля над вооружениями, созданный за последние полвека, сходит на нет перед лицом новых технологий и политических решений в Москве и Вашингтоне, которые весьма снизили порог для применения ядерного оружия. На данный момент недавно продлённое соглашение ДСНВ-3 остаётся последней опорой двустороннего ядерного режима контроля над вооружениями под руководством США и России, и срок его действия всё-таки истечёт через пять лет.

Что же тогда нужно сделать, чтобы остановить нарастающий глобальный беспорядок и построить новый прочный порядок? Для начала стоит реформировать или заменить глобальные структуры в трёх важнейших областях. Это безопасность, экономика и стратегическая стабильность.

В сфере безопасности необходим рабочий форум для обсуждения неотложных проблем и разработки способов их решения. Неоднократные усилия по реформированию Совета Безопасности ООН для выполнения этой задачи не привели к успеху, и перспективы также не радуют. В связи с этим следует подумать о создании с этой целью неформального концерта великих держав. В него должны войти Китай, Россия и США, три самых активных на сегодняшний день геополитических игрока. В качестве восходящей державы следует включить Индию, а также некоторые, если не все, страны с историческими великодержавными традициями: Францию, Германию, Великобританию и Японию. Этот концерт не будет иметь формальной власти Совета Безопасности, но он может иметь большее влияние, поскольку он объединит ведущие державы с ресурсами, необходимыми для оказания практического воздействия на глобальную безопасность.

Также надо возродить или создать региональные форумы безопасности. В Европе основными такими форумами являются ОБСЕ и Совет Россия – НАТО. Оба они были созданы в более обнадёживающий период, и теперь их деятельность необходимо переосмыслить, чтобы они могли иметь дело с повесткой дня, в меньшей степени ориентированной на построение позитивного сотрудничества, чем на жёсткую конкуренцию. В Восточной Азии уже действуют различные платформы – Восточноазиатский саммит и Региональный форум АСЕАН. Для урегулирования ситуации в Северо-Восточной Азии было бы неплохо создать новый форум, возможно, на основе шестисторонних переговоров по Северной Корее. Многообещающий формат для Центральной Евразии представляет собой Шанхайская организация сотрудничества, в то время как адекватную структуру для Ближнего Востока ещё предстоит создать.

В экономической сфере корректировка голосов во Всемирном банке, Международном валютном фонде и банках развития будет продолжаться, уменьшая влияние западных держав в пользу растущих держав, особенно восточноазиатских. Кроме того, три региональных торговых и инвестиционных центра глобального значения – Восточная Азия, Европа и Северная Америка – будут продолжать институциональную консолидацию. Вместе с тем необходимо активизировать работу Всемирной торговой организации, чтобы предотвратить превращение этих центров в конкурирующие протекционистские блоки.

Что касается стратегической стабильности, США и Россия должны возглавить разработку новой концепции, которая будет учитывать многополярный характер ядерного мира и влияние передовых и новых технологий на стратегическую среду.

Со временем в этот процесс придётся вовлечь другие державы, в первую очередь Китай, чтобы предотвратить дестабилизирующую гонку вооружений.

Последняя проблема заключается не столько в институциональной структуре, сколько в неготовности к компромиссам. В мире, в котором ведущие державы руководствуются разными системами ценностей, ключевой вопрос заключается в том, как сделать такой разнообразный мир безопасным и надёжным. Для этого потребуется, чтобы Китай, Россия и Соединённые Штаты, а также ряд других стран всё-таки согласовали свои расходящиеся мировоззрения и создали хотя бы приблизительное общее видение легитимного мирового порядка. Это будет нелегко, потому что мировоззрение лежит в основе национальной идентичности и национальных целей. Тем не менее без некоторой взаимной готовности договариваться, которая повлечёт за собой компромиссы в отношении того, что ведущие страны считают основными ценностями и принципами, мир столкнётся с растущим беспорядком. Такая задача не представляется невыполнимой. В XVII веке Европа нашла способ положить конец религиозным войнам, а великие державы сделали то же самое после окончания Второй мировой войны. Сегодня нам нужно повторить этот подвиг.

Международный дискуссионный клуб «Валдай»

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 22 февраля 2021 > № 3708390 Томас Грэм

Амурская область нарастила торговлю с Китаем в январе

В 2020 году внешнеторговый оборот Амурской области вырос на 22,2% в годовом выражении. Об этом сообщила ТАСС министр экономического развития и внешних связей области Людмила Старкова.

Министр сказала, что такой рост уже подтвержден таможенной статистикой. Драйвером увеличения внешнеторгового оборота Приамурья стал экспорт. Прежде всего, экспорт золота и сои. Изменения стоимости золота и оказали влияние на рост товарооборота в денежном выражении. Незначительно, но все-таки вырос в обороте и экспорт амурской сои.

Ранее о росте экспорта в Китай сои и соевого шрота говорил и губернатор области Василий Орлов.

Главным импортером продукции Приамурья является Китай. Его доля в импорте из Амурской области составляет 97%. В агроэкспорте — 95%. Кроме Кита, продукция Амурской области поставляется еще в ряд стран, среди которых Монголия, КНДР, Таиланд, Вьетнам, Япония, Польша, США. На 2021 год запланированы бизнес-миссии для амурских сельхозпроизводителей в Японию, Республику Корея, Индию, Казахстан, Узбекистан.

Китайская сторона ограничила виды грузов к ввозу в КНР через Краскино и Махалино

С 15 февраля по 15 марта в Хуньчуне (как на автомобильном, так и железнодорожном пунктах пропуска) производятся работы по улучшению противовирусной инфраструктуры. На период этих работ китайская сторона ограничила категории товаров, которые допускаются к ввозу в Китай через Хуньчунь. Об этом сообщает правительство города.

Через автомобильный пункт пропуска Краскино – Хуньчунь к ввозу в Китай допускаются следующие категории товаров:

замороженные морепродукты (только в контейнерах и с использованием палет);

живые морепродукты;

древесина;

газ;

навалочные грузы;

транзитные грузы из Японии и КНДР;

порожние грузовые транспортные средства;

конфеты, пиво, шоколад (в контейнерах с использованием паллет, вес единицы товара должен быть не менее 50 кг).

К ввозу в КНР через железнодорожный пункт пропуска Махалино – Хуньчунь допускаются следующие категории товаров:

уголь;

железорудный и медный концентрат;

древесина (в контейнерах);

транзитные грузы из Японии и КНДР.

НАДО РЕШИТЕЛЬНО РАЗМЕЖЕВАТЬСЯ? || РУКОВОДСТВО К ДЕЙСТВИЮ

АЛЕКСАНДР СОЛОВЬЁВ

Заместитель главного редактора журнала «Россия в глобальной политике».

РУКОВОДСТВО К ДЕЙСТВИЮ || ЗЕРКАЛЬНАЯ КОМНАТА КОНСТРУКТИВИЗМА

От редакции:

Журнал «Россия в глобальной политике» продолжает серию публикаций под рубрикой «Руководство к действию». В этой рубрике видные учёные-международники рассматривают текущие события с позиций одной из доминирующих школ международных отношений. У каждого своя линза и свой угол зрения. А нашим читателям мы предоставляем возможность выбирать, чья теория убедительнее интерпретирует события современной политики. Сегодня – для гурманов: Александр Соловьёв в «Зеркальной комнате конструктивизма».

↓ ↓ ↓

Подспудное – а местами и открытое – ожидание революции в Соединённых Штатах в связи с нарастающим напряжением в обществе вокруг смены Трампа на Байдена вылилось в скверный анекдот имени Салтыкова-Щедрина: «Добрые люди кровопролитиев от него ждали, а он чижика съел». Точнее, вышло даже ещё более смешно и обидно – это чижик съел «бурбона стоеросового». Хотя и без «кровопролитиев», как водится, тоже не обошлось.

Многие обозреватели, правда, склонны интерпретировать сюжет с блокировкой аккаунта президента США скорее в духе «отца киберпанка» Уильяма Гибсона – дескать, частная корпорация оказалась сильнее государства – или подменила государство собой, учинив акт цензуры. Редукционистское отождествление одного человека (пусть и занимающего высший пост в государстве) со всем государством в целом можно, конечно, списать на полемический задор публицистов и политиков, поторопившихся вставить очередную реплику в диспут о смысле и границах суверенитета.

Но твиттер-остракизм Трампа, похоже, существенно расширил представление о противоречивой природе этого конструкта как во внутригосударственном, так и – в силу глобальности соцсетей – в международном контексте. И спор довольно быстро вышел за пределы разговоров о суверенизации интернета и соцсетей (хотя эта тема явно будет одной из самых востребованных в ближайшей перспективе, благо платформы регулярно подбрасывают дровишек в костёр, как, например, Google, перешедший в разговоре с правительством Австралии на язык ультиматумов).

Спектр дебатов очень широк – от сомнений в правомерности «деплатформинга», осуществлённого кулуарно, без широкого общественного обсуждения, до фундаментальных противоречий в трактовках свободы слова, которыми руководствуются носители разных идентичностей. Такие дебаты – хороший пример социальной практики, которую так любят конструктивисты, поскольку эти дебаты сами по себе создают социальную реальность.

Характерной чертой этих (да и многих других) дебатов становится по-ленински решительное размежевание оппонентов – идея о суверенизации интернета становится частным случаем суверенизации смыслов или суверенизации дискурса. Пышным цветом расцветает интеллектуальная капитализация страхов – секьюритизация всего и вся. Технологии, лидерство в которых считалось прерогативой либерально-демократического устройства, становятся угрозой для демократии – идёт ли речь о «русских хакерах», «засилии платформ» или о перспективах доминирования Китая в области финтеха.

Стремление к демаркации территорий и сфер влияния порождает призывы к демаркации диалога. Тем более что и говорить предметно – на языке реализма, привычного и политикам, и многим политологам-международникам – вроде уже почти и не о чем.

А там, где со стороны тех же США желание поговорить наблюдается, оно выглядит попыткой повернуть время вспять и вернуться в реальность, которая существовала до Трампа. В тех сферах, где взаимодействие акторов, набрав в своё время динамику, развивалось по инерции в более или менее прежнем русле – вроде Парижского соглашения по климату или сотрудничества в рамках ВОЗ, – подключение Соединённых Штатов к общему разговору в более или менее неизменном статусе представляется достаточно вероятным. Во всяком случае, очевидно, что держава, претендующая на лидерский статус, должна стремиться к тому, чтобы формировать мировую повестку в этих областях.

А вот там, где размежевание уже произошло, и прежде всего, в области ядерной безопасности, где собеседниками США выступают в числе прочих Иран и КНДР, вернуться к прежней системе образов и смыслов будет гораздо сложнее. Ещё сложнее (если вообще возможно) будет привлечь к разговору на эту тему Китай, и даже продление ДСНВ вряд ли приведёт к вовлечению КНР в обсуждение стратегической безопасности в рамках, задаваемых этим договором.

Между тем стремление всё большего количества стран к новому осмыслению вопросов стратегической – и в первую очередь ядерной – безопасности порождает новые размежевания. Очередной разлом возник 22 января со вступлением в силу ДЗЯО – Договора о запрещении ядерного оружия, который подписали полсотни участников. Сам факт появления и продвижения этого договора – яркая иллюстрация конструктивистского тезиса о том, что акторами международных отношений являются не только государства, но и неправительственные организации – и даже символы. Один из главных протагонистов ДЗЯО – Международная кампания за запрещение ядерного оружия (International Campaign to Abolish Nuclear Weapons – ICAN). В 2017 году она удостоилась Нобелевской премии мира за «…новаторские подходы к достижению договорного запрещения этого оружия».

Однако ДЗЯО демонстрирует не только могущество НПО в международной политике, но и способность благого по намерениям дискурса взламывать другой, может быть, и менее благонамеренный, но уж точно действенный. ДЗЯО не только отмежевал ядерные (и примкнувшие к ним) государства от условно «безъядерных» – он претендует и на обессмысливание ДНЯО. А это рискует не наполнить разговор о международной безопасности новым содержанием, но выхолостить его.

Однако январь 2021 г. подсказал область ещё более фундаментального размежевания – физиологическую. В эту область попадают и конфликты вокруг вакцинирования – как внтуригосударственные, так и международные. Конкуренция производителей вполне интерпретируется как конкуренция систем (это в целом продолжение разговора о том, кто лучше отреагировал на эпидемию коронавируса – демократии или автократии), а продвижение своей вакцины на рынки противоборствующей политической группы – как локальная победа в новой холодной войне.

В область физиологического размежевания вполне попадают и поколенческие разрывы. На фоне капитолийских, кремлёвских или чжуннаньхайских «старцев» (Байдену – 78 лет, Путину – 68, Си Цзиньпину – 67), «старушка»-Европа в лице 43-летнего Макрона выглядит подозрительно молодо (тут стоит упомянуть и дальневосточного enfant terrible Ким Чен Ына, который пятый десяток даже не разменял). Впрочем, потенциальный преемник 66-летней Меркель 59-летний Армин Лашет и 56-летний Борис Джонсон несколько сглаживают этот разрыв. Да и дело, конечно, не в возрасте – в конце концов, Джимми Картер в свои 86 летал в тот же Пхеньян, чтобы вызволить незадачливого соотечественника-авантюриста, а влиянию 97-летнего Генри Киссинджера на политическую мысль США может позавидовать любой действующий политик.

Однако поколенческое размежевание к возрастным различиям лидеров мировой политики, конечно, не сводится. Этот разлом проходит гораздо глубже – через культуру, обычаи, образование, мировоззрение. Как те, для кого интернет – прежде всего, инструмент информационного воздействия на общество, будут общаться с теми, для кого он – среда обитания? Борьба с платформами с помощью межплатформенного ПО (по сути – попытка укротить одни алгоритмы другими) выглядит заманчиво практичным и инструментальным решением. Но как быть с тем, что алгоритмы всё-таки пишут люди – со свойственными им предвзятостями и фобиями, предпочтениями и различиями в культурном багаже?

Насколько содержательно смогут обсудить, например, силу как одну из ключевых категорий в любой теории международных отношений: международник, воспитанный в традициях классического образования, и его коллега, вскормленный в рамках «деколонизированной науки», в которой «деплатформизации» могут подвергнуться такие столпы «белого супрематизма», как Фукидид и Макиавелли? Пока Китай осваивает наследие другого «супрематиста» – Мишеля Фуко – и оттачивает дискурсивную силу, английский Лестерский университет раздумывает над «деколонизацией» курса английской литературы путём изъятия из неё Чосера, Беовульфа и артурианского цикла.

***

Вообще, любое размежевание само по себе – как идея – должно серьёзно пугать любого конструктивиста. Не столько потому, что тотальная суверенизация смыслов в «информационных эхо-камерах», оболочки которых совпадают с государственными границами, затруднит понимание этих смыслов. И не потому, что размежевание может предшествовать расколу, способному спровоцировать гоббсовскую войну «всех против всех» – по большому счёту война способна породить массу новых смыслов. Да, они будут, скорее всего, ужасны и уродливы, но не будут недоступны для понимания и интерпретации.

Скорее, размежевание должно пугать конструктивистов потому, что в доведённой до абсолюта (или до абсурда) реальности нормированного диалога представителям «понимающей социологии» просто нечего будет есть.

Без взаимодействий, без социальных практик, без свободного общения акторов у конструктивистов-международников не останется предмета исследования.

Однако такой исход представляется всё же маловероятным – государства (и не только они) вынуждены так или иначе взаимодействовать в системе международных отношений. А раз они взаимодействуют, то общие темы для информационного взаимодействия всегда найдутся. Как и поводы для очередного «столкновения смыслов».

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 февраля 2021 > № 3708395 Александр Соловьев

Михаил Зыгарь: полицейское государство разлагает людей

Автор книги «Все свободны» о выборах 1996 года в интервью Business FM рассказал, как на нее отреагировали ее главные герои

Михаил Зыгарь — писатель и продюсер, его проекты теперь — об истории. Как на его последнюю книгу о выборах 1996 года отреагировали ее главные герои? И как в исторических хрониках о революции, о 1996-м и о 1968-м отражается день сегодняшний? На эти и другие вопросы Михаил Зыгарь ответил в интервью главному редактору Business FM Илье Копелевичу.

Мы в гостях у Михаила Зыгаря. В прошлом ты мой коллега, а сейчас делаешь вещи, которые, безусловно, я уверен, переживут сегодняшний день, в отличие от того, чем мы занимаемся в своей обычной журналистской деятельности. У тебя совсем недавно был день рождения, 31 января, и я не могу не спросить: что ты делал 31-го числа, в свой день рождения?

Михаил Зыгарь: Это простой вопрос: мне в этом году 31-го числа исполнилось 40 лет, и я решил ровно на день рождения, задолго до того, как стало известно, что именно будет происходить в Москве, уехать в Каир, потому что я там учился, в Каирском университете, и там я праздновал день рождения, когда мне было 20 лет. Поэтому спустя 20 лет я решил вернуться туда же, где когда-то отмечал день рождения. И мои ощущения от трех дней в Каире, может быть, очень созвучны вообще моему ощущению того, что с нами происходит. Я посмотрел на сегодняшние виды и поразился тому, как полицейское государство разлагает людей. На мой взгляд, египтяне — те люди, которых я видел на улицах и с которыми случайно пересекался, очень сильно поменялись. Мы все помним из новостей, что происходило с Египтом последние 20 лет: десять лет назад — революция, потом реставрация и закручивание гаек, куда более репрессивный нынешний режим Сиси, чем был режим Мубарака. И это просто видно по людям. Практически любой полицейский, которого ты встречаешь, — а ты их встречаешь все время, каждые десять метров ты натыкаешься на группу полицейских, и каждый второй тебя остановит и как-то попытается до тебя докопаться. Это удивительное изменение в психологии целого народа, когда люди видят, что хозяева жизни — это силовики и они могут все, они абсолютно безнаказанны в том, что делают, и насколько это лишает какой-то воли, надежды и какой-то созидательной энергии практически все население страны. Я был поражен, насколько затхлое ощущение от города, который я помню 20 лет назад ярким и очень эмоциональным, энергичным.

Ты был в Египте, это было давно запланировано, перед тобой не стоял естественный выбор, что бы ты делал, а мы знаем твою позицию и в какой-то степени роль.

Михаил Зыгарь: Я всегда был журналистом, я на все предыдущие важные события, которые случались в стране, обычно смотрел из аппаратной, потому что, когда я еще работал на телеканале, я организовывал эфиры.

Да. Но если посмотреть картинки событий 31 января, 2 февраля, там много людей, но почти нет медийных, известных лиц, которые в 2011-м, 2012 году и даже во время московских митингов 2019 года активно участвовали, говорили, излагали свой взгляд публично. Сейчас этого нет.

Михаил Зыгарь: Я сразу с тобой не соглашусь. Мне кажется, что очень много медийных лиц. Может быть, ты тоже видел скриншот куска допроса Любови Соболь, где ее следователь спрашивает о том, знакома ли она — и там перечисляется большой список людей, которые в своих соцсетях писали, что пойдут на митинг.

И в основном это новые люди, не те, которые были заметны и писали в 2011-2012 годах.

Михаил Зыгарь: Конечно. С тех пор прошло десять лет, выросло новое поколение политически активных звезд: Варвара Шмыкова, Саша Бортич, Семен Трескунов, это очень молодые актеры. И в этом смысле как раз лица поменялись, это совсем новые медийные лица, конечно.

Ты сейчас, наверное, в первую очередь историк. Ты сейчас историком себя считаешь, писателем, продюсером? У тебя несколько ипостасей.

Михаил Зыгарь: Я считаю себя человеком, который очень много занимается историей, да.

Тем более важно у тебя спросить: то, что происходило или происходит все еще сейчас, эмоционально это события, которые доминируют в умах, а судя по твоим книжкам — и мне это очень нравится — сначала приходят в движение умы. С чем бы ты это сравнил?

Михаил Зыгарь: Я бы не стал ни с чем сравнивать. Я могу очень долго говорить про то, почему это не похоже на — и дальше подставлять разные этапы. Это совершенно не похоже на конец 1980-х. Очевидно, потому, что в конце 1980-х даже у советского руководства было ощущение, что перемены нужны, и был запрос на изменения. Он исходил в первую очередь сверху, а потом, в ответ на объявленную Горбачевым перестройку, запрос появился и снизу. Сейчас мы видим, что все совсем иначе. Сверху есть внутренние перемены, которые выражаются в борьбе между разными людьми из окружения президента, но это совсем не запрос на какие-то глобальные перемены в стране. Поэтому это совсем не похоже, например, на конец 1980-х.

А эпизоды истории из «Империя должна умереть», в которой так много написано обо всей цепочке событий начиная с конца 1890-х вплоть до 1917-го, там было много эпизодов, много героев, с чем это можно сравнить и сказать, что это не похоже? Какая ассоциация, может быть, тебе придет в голову?

Михаил Зыгарь: Каждый раз всякая новая волна протеста выглядит как протест молодежи. И это всякий раз видно и в книге «Империя должна умереть», которая описывает многочисленные волны протестных движений в Российской империи. Эти волны на протяжении десятилетий бились о берег, бились и разбивались. Можно сказать, что и те волны, которые время от времени возникают сейчас, еще разбиваются о бетонную набережную, которая чем дальше, тем более бетонной становится, и этот волнорез все нарастает.

Мы беседовали с Зюгановым, он сказал, что для того, чтобы написать честную книгу про эти события, нужна большая смелость. Был какой-то риск?

Михаил Зыгарь: Конечно, всегда сложно писать о тех людях, которые живы, находятся вокруг и обладают какими-то рычагами, потому что заранее понятно, что им очень многое не понравится. Я же не пишу, чтобы им понравиться, я пишу ради аудитории, а не ради героев. Когда я писал книгу «Вся кремлевская рать», я думал, что меня просто распнут все. Я знаю про нескольких людей из героев книги, которые обиделись, но как-то публично своего возмущения не высказывали. В этот раз я знаю, что несколько ключевых героев сильно обиделись на меня за эту книгу, написали мне.

А можешь сказать кто?

Михаил Зыгарь: Могу сказать, что Валентин Юмашев написал мне письмо, в котором сообщил мне, что книга ему не понравилась.

Ему не понравились описания деталей или ему не понравилось нечто в целом?

Михаил Зыгарь: Ему не понравилось то, что я, по его мнению, некритично подошел к выбору источников. Он считает, что очень многие источники врут, а он, естественно, говорит правду. По его мнению, я должен был его правду подать как-то весомее, а тех других героев, которые ему противоречат, наоборот, или вычеркнуть, или не использовать их точку зрения, потому что, по его словам, «понятно же, что они врут». Это противоречит моему подходу. Я не убежден, что Валентин Борисович всегда говорит правду, более того, подозреваю, что и он иногда говорит неправду.

Мы знаем, жизнь так устроена, что каждый видит правду именно со своей точки зрения.

Михаил Зыгарь: Поэтому для меня было важно сделать очень разноплановую и разноголосую картину того, как разные люди по-своему говорят в чем-то неправду. Мне кажется, что от сочетания этих неправд возникает более полная картина.

Мне кажется, есть один риск именно в этой книге. Ты ведь не пишешь выдержки из интервью: вот здесь Юмашев мне рассказал то-то, Чубайс сказал то-то, Фридман рассказал то-то, Авен рассказал то-то. Ты пишешь, и мы смотрим, как будто это так и было.

Михаил Зыгарь: Я же везде ссылаюсь на то, откуда я это знаю. Мне кажется, этим отличается книга «Все свободны», например, от «Кремлевской рати». В «Кремлевской рати» у меня не было возможности называть открыто почти все источники, большая часть источников у меня анонимная, а тут почти все истории, 99%, почти каждый абзац тегирован тем, откуда я это знаю, кто мне это рассказал.

Я просто хочу перейти к приему, мне кажется, в этом есть риск именно в отношении людей, которые все еще живы: все разговоры, все диалоги написаны как в документальном фильме, как будто мы там есть, хотя они воссозданы по разным воспоминаниям.

Михаил Зыгарь: Но они воссозданы не мной, а теми людьми, которые в них участвовали. Например, если условный Чубайс мне пересказывает эмоционально свой разговор с Ельциным, я беру его прямую речь и помещаю ее в книгу.

Но Ельциным-то, скорее всего, не описан этот разговор в его воспоминаниях. В этих диалогах не всегда есть то, что обе стороны пересказали, как это происходило. А это самое интересное, потому что это живая драматургия, и у тебя так написано, что ты видишь, как люди разговаривают, то, чего в принципе ни ты, ни тем более мы увидеть не могли. Мне кажется, поэтому опасно: они живы, и каждый со своей стороны видит, он не знает, что другой сказал.

Михаил Зыгарь: Да. А что делать?

Кто еще обиделся или посчитал, что все неправильно? Чубайс, наверное, занимает больше всего места в этой книге, и вполне заслуженно, понимая, какую роль он сыграл в 1996 году.

Михаил Зыгарь: Мне кажется, что у Анатолия Борисовича сложное отношение к этой книге. Мы с ним несколько раз разговаривали после того, как он прочитал. Сначала мы с ним конструктивно поспорили, а потом, мне кажется, он немного сильнее на меня обиделся. Но я думаю, что это не его рациональное отношение, а просто, очевидно, тяжелое восприятие книги наложилось на довольно тяжелую полосу жизни. Потому что сейчас, очевидно, Чубайс находится не в самой выгодной позиции.

А можно я погадаю, что, может быть, Чубайсу могло не понравиться?

Михаил Зыгарь: Давай.

Собственно, первые слова, подзаголовок книги о том, как выборы в России закончились в 1996 году. Он уверен, что выборы 1996 года были очень конкурентными.

Михаил Зыгарь: Я везде это и цитирую, что Чубайс до сих пор гордится всем этим и гордится своей ролью. Он меня попросил вставить, и это есть в эпилоге, его триумфальная цитата, его триумфальная мысль о том, что русское экономическое чудо — кажется, так он это называет — 2001-2013 годов было бы невозможно без торжества демократии в 1996 году.

Тогда объясни, почему ты с ним так не согласен? Подзаголовок этой книги — «История о том, как в 1996 году в России закончились выборы». Причем дальше в книге нет никаких оценок, что замечательно, никаких авторских ремарок.

Михаил Зыгарь: Так и тут же тоже нет никакой оценки. Эту фразу можно понять как угодно. О том, как закончились выборы.

Автор не готов раскрыть, как он понимает эту фразу?

Михаил Зыгарь: Я специально избрал фразу, которую можно по-разному толковать, чтобы каждый считал свой собственный смысл.

Но у тебя есть герои, которым ты лично все-таки сочувствуешь. И можно ли, на твой взгляд, это разглядеть в книге, твое личное сочувствие, симпатию к тем или иным?

Михаил Зыгарь: В этой книге совершенно не было кого-то, за кого я болел. С некоторыми персонажами я общался, с некоторыми я не смог общаться, потому что они уже, например, умерли, и, конечно же, есть те люди, с которыми мне было наиболее приятно, наиболее комфортно разговаривать, более разговорчивые или самые интересные рассказчики.

Очевидно, есть люди, с которыми мы в большей степени на общем языке говорим. Кстати, про язык: очень хорошо описаны все эти языковые и культурные соответствия и несоответствия людей, которые были наверху в то время. Это ярко показано.

Михаил Зыгарь: Мне было очень важно сохранить язык, на котором они говорят. Мне кажется, это очень видно.

Это очень видно. Я же тоже свидетель всех этих времен, и для меня, я помню, была сюрпризом неожиданная симпатия, которую Гайдар начал проявлять к Черномырдину, — настолько разный у них был язык. У тебя написано, как это происходило, какие-то вещи, которых я даже не знал, работая в то время, какие были диалоги, моменты, которые породили доверие между ними. В «Империя должна умереть» время уже куда более далекое, у тебя есть персонажи, которые вызывают твою личную симпатию? Можно я угадаю? Столыпин?

Михаил Зыгарь: Нет, Столыпин — точно нет. Мне, во-первых, симпатичны в большей степени герои, которых обошла своим вниманием мейнстримовая история. Мне было очень важно раскопать каких-то героев, которые незаслуженно забыты. Там очень много таких.

Таких революционеров, которые на время становились агентами охранки, потом кидали охранку.

Михаил Зыгарь: О, это Гапон, да.

И не он один. Там целая группа.

Михаил Зыгарь: Да. Но поскольку история под Ленина была очень сильно переписана, по сути, выдумана, чтобы выпятить Ленина, а всех остальных придавить, мне как персонаж и как человек, например, был очень симпатичен Ираклий Церетели, один из героев последних глав, де-факто руководитель страны во время Временного правительства.

Это лузеры, это проигравшая интеллигенция, которая мечтала о переменах и пала их самой первой жертвой.

Михаил Зыгарь: Да, но не всегда. Мне как раз тезис о том, что история пишется победителями, кажется довольно убогим. Потому что, конечно же, история состоит из победителей и из проигравших. И голос проигравших должен быть услышан, и он не менее интересен, чем голос победителей. Для чего вообще нам нужна история? История, мне кажется, вообще имеет смысл только такой, что это возможность рассчитать какие-то сценарии на свое собственное будущее. История никогда не повторится ни в каком ключе, но размышления об истории — единственная возможность мысленно прорепетировать свою жизнь. Люблю говорить, что история — это репетиция будущего: мы можем смотреть на то, как вели себя точно такие же люди, как мы, в других ситуациях. Мы можем ставить себя на их позицию и размышлять, как бы повели себя мы. Именно поэтому нам очень важно смотреть на то, как вели себя проигравшие, потому что мы не можем быть уверены, что мы всегда будем победителями. А часто можем быть уверены, что мы ими не будем. Поэтому точно так же интересно смотреть, слышать голоса и читать мысли людей, которые оказались лузерами. Да, это очень важные герои, мне кажется.

Столыпин, хотя и был премьер-министром и вошел в историю, в общем-то, тоже оказался проигравшим, потому что то, к чему он стремился, тоже не произошло, те цели, которые он ставил, не были реализованы.

Михаил Зыгарь: Как интересно, на этой исторической перспективе видно, что все они оказались проигравшими. Нет ни одного человека, даже Ленин...

Одна группа, конечно, есть.

Михаил Зыгарь: Кто? Что, Ленина можно считать в итоге победителем, зная, чем закончилась его жизнь и что ничего из его замысла не осуществилось? Если считать захват власти финальной целью, то, видимо, да. Но ведь, я так думаю, для Ленина захват и удержание власти не были финальной целью, у него были еще какие-то ценностные ориентиры. И ничего не случилось. Это очень сложный вопрос.

К твоей чести хочу заметить, что личность Ленина, душа Ленина тобой не раскрыта. И это, я считаю, очень хорошо, потому что ты не претендовал, ты очень хорошо показал те моменты, которые действительно в сознании всех, кто учился в советской школе, даже после краха Советского Союза, абсолютно отсутствуют. Тем не менее его мотивов мы из твоей книги так и не узнали, и это хорошо — нам остается об этом каждому размышлять. Все-таки эта книга, как и последняя, как мне кажется, написана с актуальным посылом. Они написаны так, да и сам ты это делаешь временами специально, чтобы, читая о тех или иных людях, событиях, эпизодах этих драматичных моментов, мы их проецировали на сегодняшний день. Хотя выводы ведь можно делать очень разные. Один из них я произнес: интеллигенция, желавшая перемен, была полностью уничтожена, раз выжили абсолютно другие. Можно сделать такой вывод. Можно сделать другой. С тобой круг твоего общения часто спорит на тему, что ты хотел сказать современности в этой книге?

Михаил Зыгарь: Нет, никогда. Если бы даже это произошло, у меня есть любимая отговорка. Я в таких случаях цитирую Толстого, который сказал: для того, чтобы объяснить, о чем «Анна Каренина», мне нужно еще раз написать «Анну Каренину», потому что в книжке все и написано, что я хотел сказать. Конечно, если говорить про приближение того, как выглядят герои, к нашей сегодняшней реальности, мне очень важно, чтобы все они выглядели живыми, такими же, как мы, чтобы мы могли себя в них узнавать. Эти люди ничем не отличались от нас. У них не было мобильных телефонов и еще чего-то, но все остальное они делали точно так же.

А вообще, это так, как ты думаешь? Да, они в этой книжке выглядят и она написана, как если бы современная хорошая журналистика неделю за неделей, этап за этапом описывала современную жизнь, потому что там во главе угла даже не какие-то большие события, а люди, персонажи, то, что сейчас называется лидерами мнений. Все начинается со Льва Толстого, «зеркала русской революции», как когда-то было замечено, но затем в истории напрочь потеряно. И действительно, у них все, как у нас: мысли, столкновения, споры, распределение ролей. Очень узнаваемо. Как ты думаешь, в этом нет натяжки? Может быть, на самом деле все-таки мы переносим свою модель?

Михаил Зыгарь: На самом деле ты думаешь, они были царственно-театральными и говорили как в Малом театре? Я же все это, к счастью, не выдумал.

Но ты это оживил.

Михаил Зыгарь: Я это взял из их текстов, из их дневников. Все диалоги, которые я привожу, я же не пишу сам, я беру это из воспоминаний, из писем, из дневников, это все их настоящие слова. Мне было бы сложнее оживлять, например, персонажей екатерининской эпохи, даже пушкинской, потому что язык сильно поменялся. А с начала прошлого века язык почти не поменялся, эти люди говорили примерно нашим языком, иногда чуть-чуть чище — в том смысле, что не матерились, судя по всему, так активно, как это принято сейчас.

Я немножко хочу поговорить о тебе. Тебе можно завидовать, безусловно, белой завистью. Тебе нравится твоя новая жизнь, которая началась с того момента, как ты перестал быть главным редактором?

Михаил Зыгарь: Мне, конечно, очень нравится моя новая жизнь. Мое решение уйти из институционального СМИ было одним из самых удачных моих решений. Я не должен больше заниматься тем, что не хочу делать. Я не должен следить за псевдоновостями. В отличие от институциональных журналистов, я могу не делать вид, что то, что всем кажется важным, правда важно.

Ты думаешь, институциональные журналисты обязаны это делать?

Михаил Зыгарь: Конечно. Каждый год, когда бывает послание президента Федеральному собранию, прямая линия или что-нибудь еще многочасовое, все журналисты обязаны сидеть и слушать это и потом крупицу смысла оттуда просеивать и еще обязаны как-то это анализировать, хотя все в глубине души понимают, что это проходной церемониальный момент.

Крупица может появиться и, может быть, ляжет зерном и даст всходы, которые потом попадут в книгу историка.

Михаил Зыгарь: Может, да, а может — нет. Помню, когда я работал на «Дожде», я всегда просил корреспондентов не приходить ко мне с новостями про Северную Корею. Потому что, как правило, они всегда очень цикличны и очень сезонны. Весной и осенью, когда заканчивается запас продовольствия, начинаются новые испытания ракет, потому что это такая северокорейская традиция. Поэтому всякий раз, когда что-то происходит, я говорю: посмотри, ровно с этой новостью ты ко мне приходил год назад. И если как-то так перенастроить свой мозг, то можно к этому привыкнуть. И мне как раз всегда казалось правильным учиться отличать псевдоновости от реальных новостей. Другое дело, что, к сожалению, онлайн-режим, в котором работают журналисты, вынуждает искать, выдавать какой-то контент все время.

Тем не менее эта работа онлайн на износ, со всем, что сыпется, постоянна. И если она производится более или менее успешно, она пока все еще приносит постоянный доход. Теперь ты сам по себе. Мне кажется, ты стал гораздо успешнее. Вот я про это хотел послушать — и позавидовать.

Михаил Зыгарь: Успешнее — ты имеешь в виду в материальном плане?

В том числе. Я не то что хочу поинтересоваться, на какой машине ты сегодня ездишь. Я хочу, чтобы ты просто рассказал...

Михаил Зыгарь: У меня нет машины.

У меня тоже, кстати. Мне кажется, то, что ты сделал, просто круто. Ты занимаешься тем, что тебе интересно, зарабатывая хорошие, честные деньги?

Михаил Зыгарь: Я бы не сказал, что они прямо очень… Они, конечно, хорошие…

Хорошее все то, что позволяет нам жить в свое удовольствие.

Михаил Зыгарь: Они не то что большие, но у меня просто появилась возможность. Я создал студию, она производит вещи, которых не было раньше. Я одно время любил называть себя изобретателем, потому что я изобретаю какие-то новые жанры, как мне кажется, которых раньше не было. Например, мы создали Мобильный художественный театр. Это мобильное приложение, в котором появляются каждый месяц, иногда даже чаще, спектакли, вписанные в городское пространство.

И не только это, есть еще наикрутейший проект. Я книжки читаю по привычке, стараюсь минимально быть в мобильном телефоне, но я понимаю, что молодое поколение уже только там. Поэтому я только на днях узнал про «1968.Digital», посмотрел фрагмент, это совершенно потрясающе. Давай я не буду за тебя говорить, расскажи. Это не так известно у нас, как книжки.

Михаил Зыгарь: Это сериал про 1968 год, снятый в вертикальном формате, то есть это видео не для телевизора, а для мобильного телефона. Сериал из 35 серий, который рассказывает разные истории, происходящие в 1968 году с разными главными героями, но при этом там есть этот трюк — это все выглядит так, как если бы у каждого из них был мобильный телефон: у Высоцкого, у Гагарина, у Джона Леннона, у Мухаммеда Али, у Годара, Трюффо, Фиделя Кастро.

Я прочитал в Forbes историю, как ты все это создавал, осваивал, сначала искал спонсоров, потом это было запущено как нормальная работающая коммерческая история, которая продается. Что-то продается, что-то — нет. Что самое успешное? Потому что Зыгарь сейчас не просто писатель или автор исторических бестселлеров, это еще и такая студия, продакшн, это мобильный театр, мобильный исторический видеопроект. Дети в мобильном телефоне сплошь в TikTok, а это мобильный телефон для умных и взрослых. Я не знал, что это существует. Что на самом деле работает коммерчески, а что проваливается?

Михаил Зыгарь: Сейчас я думаю, что самое коммерчески успешное — это сериалы. И сейчас новое направление моей работы — например, мы будем экранизировать книжку «Все свободны». Она станет художественным сериалом, не документальным, а именно художественным, игровым. В связи с тем, что сейчас Netflix произвел революцию в том, как люди потребляют сериалы, и большое количество платформ возникло в России, которые тоже произвели революцию в отечественном кинобизнесе, я надеюсь, что это будет самой прибыльной частью моего бизнеса.

Спрошу тебя как теперь самостоятельного предпринимателя: когда ты что-то затеваешь, собираешь деньги, а сейчас уже, наверное, есть свои, но тем не менее вкладываешь в новые проекты, как ты живешь с риском? Насколько ты знаешь или не знаешь вообще, когда что-то запускаешь, заработает оно или нет?

Михаил Зыгарь: Первые полгода я жил в состоянии абсолютной паники, потому что, когда ты первый раз что-то начинаешь, это, конечно, довольно страшно. Потом — как на серфе: когда уже чуть-чуть встаешь, дальше уже приходит уверенность, ты расправляешь плечи. И дальше все проще и проще. Страшно брать на себя ответственность за людей. У меня в студии работает большое количество людей, которым надо всегда платить зарплату. Это, пожалуй, единственный риск, который сейчас меня пугает.

Было такое, что нечем было платить?

Михаил Зыгарь: Довольно часто. Мне за последние годы приходилось брать какие-то кредиты, чтобы платить зарплату сотрудникам. Но когда ты видишь цель, нужно же к ней идти. Тем более я, видимо, рисковый человек, и, если я точно знаю, что это должно получиться, я готов на многое пойти, готов биться головой в стену, чтобы это получилось.

Илья Копелевич

Россия > СМИ, ИТ > bfm.ru, 5 февраля 2021 > № 3647455 Михаил Зыгарь

Столица фотографии

Центр братьев Люмьер станет галереей

Текст: Жанна Васильева

Центр фотографии имени братьев Люмьер с 24 февраля закрывает выставочные залы на "Красном Октябре".

За годы работы он стал любимой площадкой для всех, кто интересуется фотографией. В Москве не так уж много учреждений, работающих с искусством фотографии на таком профессиональном уровне. Здесь показывали выставки отечественных фотографов от легендарного конструктивиста Александра Родченко до тонкого лирика, мастера уличной съемки Владимира Лагранжа; от поэта Москвы Наума Грановского до петербургского мастера Александра Китаева, от Владимира Богданова, подхватившего интонацию фильмов Хуциева и Данелии, до Вадима Гущина, выстраивающего диалог с супрематизмом и художниками "новой вещественности".

Среди ярких проектов, показанных в залах на "Красном Октябре", - выставка "Время колокольчиков" о ключевых фигурах ленинградской рок-сцены 70-90-х, замечательная экспозиция, посвященная журналу "Советское фото", проект "PRO ЗАВОД", объединивший динамичные фото 30-х Бориса Игнатовича, Дмитрия Дебабова, Аркадия Шайхета, Марка Маркова-Гринберга, виртуозные снимки "оттепельных" времен Александра Абазы, Михаила Савина, Якова Халипа, Василия Егорова. И все помнят серию выставок, посвященных культовым героям советской и постсоветской эпохи…

Параллельно шли выставки, открывающие пространство мировой фотографии. Среди самых памятных выставка старой японской фотографии, в том числе из музеев Японии, ошеломляющий проект "(Не)возможно увидеть. Северная Корея", рассказывающий о самой закрытой тоталитарной стране, выставки литовского мастера Антанаса Суткуса и чешского - Виктора Колара… Было много выставок фэшн-фотографии, в частности, легендарного Ги Бурдена.

Последние хиты Центра - те, которые можно увидеть сейчас. До 23 февраля открыты выставки "Москва Наума Грановского 1920 -1980", приуроченная к столетию фотографа, и американского фотографа Роба Вудкокса "Природные связи", в которую вошла серия работ, сделанных в год пандемии.

Прямая речь

Наталья Литвинская, главный куратор и владелец Центра фотографии имени братьев Люмьер:

Почему вы закрываете Центр?

- За 11 лет на "Красном Октябре" мы провели более 160 выставок в Москве и в регионах. В 2020 году полгода были закрыты в связи с локдауном. Собрали все силы, чтобы открыться в июле, запустили новые проекты. Но в ноябре нас опять закрыли, лишив доходов в новогодние каникулы, которые нас держат на плаву как минимум полгода. При этом клубная жизнь вокруг просто кипела. Толпы бились за вход на концерты над нами, а Центр стоял закрытым.

Какой выход? Повышать цены на билет - невозможно. Этот путь прошли театры и в своем большинстве стали недоступны для людей. Невозможно и привозить выставки - их бюджет рассчитан до мелочей. И мы приняли решение отказаться от выставок и работать в формате галереи. Галерея Люмьер откроется в марте в особняке на Большой Полянке, 61, стр. 1. Мы продолжим работу с коллекционерами, издательскую деятельность и образовательные программы.

Россия. ЦФО > СМИ, ИТ > rg.ru, 5 февраля 2021 > № 3629759

СОВЕРШАЮТ ЛИ ДЕРЖАВЫ САМОУБИЙСТВА? || РУКОВОДСТВО К ДЕЙСТВИЮ

ТИМОФЕЙ БОРДАЧЁВ

Кандидат политических наук, научный руководитель Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ «Высшая школа экономики», программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай».

РУКОВОДСТВО К ДЕЙСТВИЮ || УГОЛОК РЕАЛИСТА

От редакции:

Журнал «Россия в глобальной политике» продолжает серию публикаций под рубрикой «Руководство к действию». В этой рубрике видные учёные-международники рассматривают текущие события с позиций одной из доминирующих школ международных отношений. У каждого своя линза и свой угол зрения. А нашим читателям мы предоставляем возможность выбирать, чья теория убедительнее интерпретирует события современной политики.

Сегодня – «наше всё»: «Уголок реалиста» с Тимофеем Бордачёвым.

↓ ↓ ↓

До тех пор, пока в мире не произошло ничего более драматического, основное событие международной политики последних недель – приход к власти в США нового президента и связанные с этим внутриполитические коллизии. То, что там происходит последние несколько лет и – особенно – сейчас, является красочным и интересным с точки зрения политологов. Очевидно, что эта держава вступила в стадию фундаментальных внутренних трансформаций – подъём несистемных сил, спровоцированный президентством Дональда Трампа, и жёсткая реакция на него истеблишмента своим накалом прекрасно иллюстрируют серьёзность внутренних проблем.

Однако в рамках дисциплины «международные отношения» нас может интересовать только одно – насколько происходящие в США процессы способны отразиться на выживании этого государства в конкурентном международном окружении. Только это имеет значение для того, как другие народы, включая российский, смогут в будущем реагировать на вызовы внешнего окружения. Наиболее фундаментальный вопрос – какова теоретическая вероятность того, что в результате внутренних процессов поведение этой державы окажется таким же нерациональным, как поведение её главного противника СССР тридцать лет назад?

В прошлом году международная политика закончила длившееся 75 лет путешествие в поисках порядка, который мог бы всех более-менее устраивать. Драма двух мировых войн и выход на первые позиции Соединённых Штатов создали условия для того, чтобы силовая конкуренция держав была помещена в относительно цивилизованные рамки международных институтов. Сейчас обе базовые предпосылки исчерпали свой запас влияния на международную политику – США уже не могут играть роль главного диспетчера общественных благ, а впечатления от наиболее крупной в истории военной катастрофы почти стерлись из памяти. Главная причина – окончательное угасание Европы и переход международной политики на глобальный уровень в результате взрывного роста силовых возможностей Китая. Всё-таки международный порядок, возникший после Второй мировой войны, был европейским по духу и черпал легитимность из источника большой общеевропейской трагедии.

Шахматная доска, по которой фигуры ходили в соответствии с общими правилами исчезла. Наступила новая эпоха, и система отношений между государствами вернулась к первоначальному виду бессистемно катающихся по столу бильярдных шаров разного размера.

Мы вряд ли можем рассчитывать на то, что в мире появится новый универсальный центр притяжения, достаточно сильный, чтобы предложить остальным правила игры, которые будут всех устраивать.

Бильярдные шары одинаковы в своих внешних проявлениях – они ударяют по другим шарам и тем самым заставляют их двигаться пропорционально силе удара и встречным препятствиям. При том условии, что они сделаны из одинакового материала. И вот здесь начинаются вопросы.

Бильярдные шары не совершают самоубийств даже в момент полного своего ничтожества. В мире достаточно много держав, которые по степени морального разложения и некомпетентности властей близки к позднему СССР, но они живы. Маленькая Северная Корея или Иран демонстрируют примеры борьбы за выживание тогда, когда для этого почти нет ни ресурсов, ни внешних условий. Практически растворившие свою государственность в европейской интеграции страны Западной Европы ожесточённо держатся за главные атрибуты суверенитета. Италия, Испания или Франция даже готовы дать сейчас больше прав и ресурсов самому сильному участнику своего круга – Германии, потому что это сохраняет межгосударственную природу Европейского союза и ограничивает возможности наднациональной бюрократии. Они с удивлением смотрят вслед покинувшей ЕС Великобритании, справедливо считая её поведение нерациональным – с такими ограниченными ресурсами в одиночку не выжить.

Германское могущество приходит и уходит, а переход лояльности граждан к новому центру власти стал бы фатальной для европейских государств реализацией мечты федералистов середины прошлого века. Поэтому, на первый взгляд, нет причин ожидать, что весьма консервативные в абсолютизации собственного суверенитета США могут поступить иначе.

Но аксиома рационального поведения государств была опровергнута однажды, и нет оснований считать, что это не может повториться, если мы столкнемся с аналогичным по своей уникальности случаем. Новое внешнеполитическое мышление Михаила Горбачёва и завершение холодной войны стали в своё время наиболее сложным вызовом для всего реалистского направления в науке о международных отношениях именно потому, что были нерациональны с точки зрения ресурсов и места СССР в глобальном балансе сил. И вызовом настолько сложным, что наиболее распространённый ответ на упрёк в неспособности нашей дисциплины предсказать конец холодной войны сводится к указанию на внутренние причины исчезновения одного из двух главных её участников. А внутренними вопросами наука о международных отношениях не занимается – это к политологам и экономистам.

Благодаря им мы знаем, что при всех колоссальных достижениях СССР был действительно уникален в невозможности реформирования собственного политико-экономического устройства. Сравнительные исторические исследования доказывают, что, когда это его качество стало доминировать и угрожать выживанию Российского государства, оно избавилось от опасной нагрузки. Сохранив в своих руках большую часть богатств, накопленных за несколько столетий развития и территориальной экспансии. То же самое сделали европейские колониальные империи после двух мировых войн, хотя сохранить им удалось гораздо меньше.

Самоубийственное поведение СССР продолжалось несколько десятилетий и было вызвано искренним непониманием того, как сделать его более устойчивым к элементарным материальным требованиям граждан.

Природа этого государства ставила необходимые решения за грань возможного. Советское государство было уникальным по своей идеологии, организационной композиции и противоестественной человеческой природе экономической модели. Америка совсем другая – она предоставляет своим гражданам потрясающие возможности самореализации. Накопленные силовые ресурсы позволяют американской элите извлекать выгоду из всего международного окружения. Но для нас имеет значение не качество американского государства, а признаваемый всеми факт его крайнего своеобразия на общем уже тридцать лет достаточно однообразном фоне.

Нам нет необходимости абсолютизировать уникальность Америки, её политической культуры и экономического устройства тогда, когда мы принимаем решения, какую политику в отношении США нужно проводить. Как и любая линия великих держав в отношении друг друга она не может быть иной, чем сдерживание всеобщего порыва к одностороннему усилению и проявлению своих эгоистических инстинктов. И уж тем более мы не можем принять разговоры об уникальности в качестве аргумента, извиняющего или объясняющего внешнеполитические решения. На протяжении нескольких десятилетий американская внешняя политика успешно развивалась как обычная для европейской традиции стратегия поведения рационального игрока. Оставаясь в здравом уме, нет оснований думать, что это может измениться.

Одновременно мы с удивлением наблюдаем, как на американской почве сейчас произрастают явления, которые в европейской или азиатской политической культуре если не преодолены, то, по крайней мере, осмыслены в качестве крайне болезненного, разрушительного опыта. Так, массовые кампании и искренняя задорная травля оппонентов, с точки зрения россиян, европейцев или китайцев, нерациональны – ведь завтра точно так же могут травить и преследовать каждого из нас (и примеров этого в истории достаточно).

Америка идёт своим путём, и мы не можем, признавая за нацией такую степень уникальности, отрицать, что у неё может быть уникальная судьба. Включая гипотетическую возможность вести себя нерационально и совершать поступки, ведущие к самоубийству.

Совершенно не важно, как будут выражаться конкретные поступки, – в чрезмерном смирении или агрессии по отношению к конкурентному международному окружению – результат один.

В случае с СССР всё произошло относительно мирно благодаря тому, что его падающее тело подхватили на руки противники по глобальному противостоянию 1945–1991 годов. Из развалившейся скорлупы появилась Россия. После того, как она прошла через полтора десятилетия внутренних испытаний, всё встало на круги своя, как и предсказывали в момент распада Советского Союза представители школы реализма. Признавая наличие базовых предпосылок для того, что бильярдный шар взорвётся изнутри, другие страны мира должны по меньшей мере быть интеллектуально готовы к такой вероятности. Тем более что грань между самоубийственным поведением и собственно актом уничтожения себя как международного игрока, как мы видели, можно перейти совсем незаметно. Принципиально, конечно, ничего не изменится. Но риски для международной безопасности просчитать всё-таки стоит. Мы же рациональные игроки.

Россия. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 февраля 2021 > № 3632151 Тимофей Бордачев

ХУЖЕ ТОЛЬКО ДЕВЯНОСТЫЕ

ОЛЕГ КИРЬЯНОВ

Кандидат исторических наук, кореевед, журналист-международник, корреспондент «Российской газеты» в странах Восточной Азии.

ИТОГИ РАЗВИТИЯ ЭКОНОМИКИ КНДР В ПРОШЛОМ ГОДУ И ПРОГНОЗ НА 2021 ГОД

Экономическую ситуацию в Северной Корее уже давно принято характеризовать эпитетами типа «сложная», «предкризисная», «борьба за выживание». 2020 г., который стал шоковым для экономики всей планеты, и для КНДР был очень непростым, заставив Страну чучхе в экстренном порядке реагировать на новые, неожиданные вызовы. В отличие от иных стран, которые имеют основания надеяться, что по мере затихания пандемии их экономика в 2021 г. сможет наверстать упущенное и во многом восстановит «докоронавирусные» темпы роста ВВП, у Северной Кореи не так много поводов для оптимизма.

Высоки шансы на то, что наступивший год станет большим испытанием, а кумулятивный эффект неблагоприятных факторов в полной мере начнет проявляться именно в 2021 году. Вряд ли дело дойдёт до полного коллапса системы, но, насколько можно судить, народ КНДР ждёт, пожалуй, самый сложный за последние два десятилетия год.

Северная Корея прошла «коронавирусный» год с потерями и ущербом для экономики, что вынуждено было публично признать даже высшее руководство государства. Безусловно, урон во многом был предопределён фактором пандемии, спровоцировавшей экономический кризис во всём мире, а также сочетанием неблагоприятных событий, которые невозможно было избежать. С другой стороны, руководство КНДР и само совершило шаги, которые усугубили масштаб ущерба, иногда подобную линию выбирали сознательно, считая её наиболее приемлемой перед лицом COVID-19 и иных неблагоприятных внешних условий.

В новый 2021 г. Северная Корея вступила с багажом куда более серьёзных экономических проблем, чем годом ранее. Многие эксперты прочат кризис в новом году, указывая, что начавшиеся ранее проблемы в полной мере себя проявят несколько позже.

Ситуация на начало 2020 года

Для лучшего понимания положения, в котором оказалась экономика КНДР, стоит кратко обрисовать ситуацию, в которой страна находилась до начала пандемии коронавируса.

Несмотря на многочисленные дипломатические усилия, результатом которых были личные встречи Ким Чен Ына с президентом США Дональдом Трампом и лидером Южной Кореи Мун Чжэ Ином, Пхеньян не смог добиться хотя бы частичной отмены международных санкций, а также односторонних ограничительных мер, которые ввели Вашингтон и Сеул против Северной Кореи. Южная Корея была бы не против активизировать связи с КНДР и пойти на предоставление крупномасштабной экономической помощи Северу, но не захотела провоцировать конфликт с главным союзником в лице Соединённых Штатов. Вашингтон однозначно дал понять, что Югу не стоит идти на шаги, которые противоречат линии Вашингтона. В итоге экономика КНДР продолжала страдать от международных санкций, которые перекрыли ей пути для зарабатывания иностранной валюты путём экспорта природных ресурсов, рабочей силы и прочей деятельности, что, по разным оценкам, привело к сокращению валютной выручки на 70–90 процентов.

Вместе с тем КНДР, несмотря на трудности, продолжала выживать в условиях санкций, во многом приспособившись к ним и сумев наладить пути их обхода. По данным южнокорейской статистики, в 2019 г. внешняя торговля с внешним миром выросла на 14,1 процента по сравнению с 2018 г., когда было зафиксировано падение на 48,8 процента. Кроме того, если верить оценкам южнокорейских институтов, после сокращения ВВП на 3,5 и 4,1 процента в 2017 и 2018 гг. экономика КНДР по итогам 2019 г. впервые продемонстрировала рост, увеличившись на 0,4 процента. Это сопровождалось ростом урожаев и производства угля, хотя в то же время производство стали и цемента сократилось.

Ситуация на внутренних рынках оставалась в целом очень стабильной, когда колебания цен на наиболее важные товары и продукты (рис, кукуруза, бензин, дизель и другие), а также курса обмена валюты были незначительными.

Подход же руководства КНДР к квазирыночным отношениям, получившим широкое распространение в экономике страны, оказался несколько противоречивым. Одобрив ряд изменений, которые позволили предприятиям и крестьянам более свободно действовать на внутреннем рынке, государство затем ввело меры, которые выглядели как попытка вновь усилить свой контроль.

В любом случае речи о каком-то крахе экономики по крайней мере в ближайшем будущем не шло: страна более-менее стала приспосабливаться к жизни в режиме новых, более жёстких санкций, а высшее руководство во главе с Ким Чен Ыном, судя по всему, возлагало надежды на дипломатический прорыв с США и как минимум частичную отмену международных ограничений. Это должно было стать компенсацией Пхеньяну за его частичные уступки по ядерной проблематике.

Внешняя ситуация и влияние на экономические связи КНДР

Коронавирус и реакция КНДР на него

Когда в Китае началась вспышка COVID-19, некоторое время в мире к нему относились, как к появлению «очередной» не самой опасной инфекции, которая не выйдет за пределы Поднебесной. Так считали многие, но только не Северная Корея.

КНДР отреагировала очень быстро и весьма радикально, резко прекратив пассажирское, а затем и грузовое сообщение с внешним миром, практически полностью изолировав страну. В дальнейшем для грузов делались какие-то исключения, периодически допускался ввоз товаров и продукции, в отношении которой соблюдались строгие карантинные меры, но в целом с конца января – начала февраля 2020 г. власти КНДР пошли на полную и сознательную изоляцию, беспрецедентную по длительности и масштабу ограничений за период после Корейской войны 1950–1953 годов.

Судя по поступающим из Северной Кореи сообщениям, власти самым серьёзным образом отнеслись к угрозе COVID-19, введя тотальный долгосрочный карантин в городах и районах, где были даже малейшие подозрения на заболевания коронавирусом. Режим охраны границ был существенно усилен и подчас принимал экстремальные формы, когда пограничники открывали огонь на поражение. Это сильно затруднило возможность ведения контрабандной деятельности, которая ранее позволяла получать существенный заработок значительной части населения КНДР, проживающего в районе северокорейско-китайской границы.

Согласно официальной позиции властей, в стране до сих пор не выявлено ни одного подтверждённого случая COVID-19. В зарубежных СМИ со ссылкой на анонимные источники периодически попадаются сообщения о вспышках коронавируса в различных регионах, но проверить информацию сложно. Власти КНДР тоже противоречат себе, вводя такие ограничения внутри страны, которые выглядят не самыми логичными для ситуации, когда, если верить заявлениям, нет ни одного больного коронавирусом.

Тем не менее КНДР даже при её уровне контроля вряд ли смогла бы скрыть факт полномасштабного распространения COVID-19, а потому, скорее всего, утверждения об отсутствии эпидемии правдивы, а вспышки, если и имели место, то остались локализованными. Это во многом стало следствием быстрой и жёсткой реакции властей, которая вплоть до марта-апреля 2020 г. многим зарубежным наблюдателям казалась чрезмерной и служила поводом для иронии. Пока пандемия не началась на всей планете.

Но данный успех КНДР по части сдерживания коронавируса был достигнут ценой, повторимся, практически полной изоляции и резкого сокращения любых контактов с внешним миром, что в полной мере сказалось и на внешней торговле.

Крах внешней торговли

Показатели внешней торговли КНДР, которые базируются в основном на китайской и южнокорейской статистике, рисуют очень драматичную картину катастрофического снижения товарооборота. Введённые по линии международного сообщества и отдельных государств ограничительные меры привели к тому, что объём внешней торговли упал с 5,5 млрд долларов в 2017 г. до 2,8 млрд в 2018 году. Потом Северная Корея смогла несколько улучшить показатели по итогам 2019 г., но лишь до скромных 3,2 млрд долларов.

Особенностью внешней торговли КНДР является тот факт, что на долю Китая приходится более 95 процентов всего товарооборота. Для сравнения: на Россию, находящуюся на втором месте в списке ведущих торговых партнёров КНДР, в 2019 г. пришлось лишь 1,6 процента, потому не будет большим преувеличением считать, что внешняя торговля Северной Кореи – это почти исключительно торговля с Китаем.

Итоговая статистика всей внешней торговли КНДР за 2020 г. пока не подведена, но данные по товарообороту КНДР и КНР уже есть, а потому общая картина в целом более-менее ясна.

Согласно данным китайских источников, северокорейско-китайский товарооборот в прошедшем году составил всего лишь 539,06 млн долларов, что на 80,67 процента меньше, чем в предыдущем. При этом по-прежнему сохранилось значительное отрицательное торговое сальдо Северной Кореи в торговле с Китаем: из Китая в КНДР было ввезено продукции на 491,06 млн долларов (падение на 80,92 процента по сравнению с 2019 г.), а поставлено на экспорт лишь на 48 млн долларов (снижение на 77,69 процента).

Если же посмотреть на темпы изменения товарооборота с РФ, то за период с января по сентябрь 2020 г. они выглядят лучше, чем с Китаем. Согласно данным Федеральной таможенной службы России, за этот период товарооборот РФ и КНДР даже увеличился по сравнению с аналогичным периодом 2019 г. на 11 процентов. Но, повторимся, все эти колебания мизерны по сравнению с китайским сегментом внешней торговли КНДР. В абсолютных цифрах товарооборот между РФ и КНДР за январь-сентябрь 2020 г. составил около 42,64 млн долларов (импорт КНДР из РФ – 42 млн долларов, экспорт – около 630 тысяч долларов). В октябре 2020 г. торговля России с КНДР тоже провалилась, напоминая масштабы снижения в китайском сегменте. В октябре 2020 г. импорт КНДР российской продукции упал на 81 процент, составив всего лишь 249 тысяч долларов США, а экспорт КНДР в Россию – уменьшился на 51 процент (по сравнению с сентябрём 2020 г.).

Исходя из всех этих цифр, можно констатировать, что в 2020 г. внешняя торговля КНДР испытала снижение объёмов, которое беспрецедентно как минимум за последние двадцать лет, если не более длительный срок. Здесь стоит также учесть, что из-за коронавируса и введённых властями КНДР ограничений компенсировать спад в официальной торговле контрабандными поставками не удавалось, так как сама Северная Корея стала опасаться любых контактов с зарубежьем.

Экономические санкции

Мы уже упоминали жёсткие международные санкции против КНДР, которые поставили под запрет большинство экономических контактов. Значительное количество государств вообще запретили торговлю. Угроза США применить вторичные финансовые санкции против тех государств и отдельных компаний, кто не хочет следовать курсу Вашингтона, стала ещё одной из причин, почему с Северной Кореей стали избегать иметь дело даже тогда, когда сделки не подпадали под санкции ООН.

Надежды Ким Чен Ына на то, что он сможет заключить сделку с США и добиться хотя бы частичного смягчения санкционного режима, не оправдались. Согласно южнокорейским оценкам, ограничения ООН сделали незаконным около 90 процентов всего экспорта КНДР. Кроме того, корейцы сами теперь боятся контактировать с иностранцами, без чего невозможно зарабатывать валюту. Ужесточение режима охраны границы сделало невозможной работу контрабандистов. КНДР часто отказывалась и от зарубежной помощи, принимая её лишь тогда, когда считала крайне необходимой, нередко игнорируя предложения о безвозмездных поставках со стороны правительства Южной Кореи.

Внутриэкономическая ситуация

Стихийные бедствия августа-сентября

Корейские эксперты при характеристике ситуации с экономикой Страны чучхе в 2020 г. используют оборот «самчжунго», что означает «три серьёзные трудности»: продолжающиеся международные санкции, коронавирус и природные катаклизмы, которые обрушились на страну летом-осенью прошлого года. КНДР действительно не повезло. С середины июля на весь Корейский полуостров обрушились беспрецедентные по мощности и длительности муссонные дожди, которые спровоцировали сильные наводнения и оползни. Затем по югу и северу Кореи один за другим прокатились несколько сильных тайфунов, которые принесли ветер, а также снова дожди и наводнения.

Всё это в итоге привело к значительным человеческим жертвам, разрушению жилья, объектов транспортной и прочей инфраструктуры. Серьёзно пострадали сельскохозяйственные угодья и урожай. Проблема коснулась как Южной, так и Северной Кореи, только Юг с его более мощным запасом экономической прочности легче перенёс удары стихии.

Кроме приводимых официальными СМИ Северной Кореи, нет точных цифр, отражающих экономический ущерб КНДР в 2020 г. от муссонных дождей, наводнений и тайфунов. Называются различные данные на уровне десятков погибших, десятков тысяч разрушенных домов и сотен тысяч гектар пострадавших посевных земель. Очевидно, что экономика Севера из-за стихийных бедствий второй половины лета- начала осени понесла огромный урон, который стал ещё одним ударом, существенно осложнившим общую ситуацию.

Ожидаемые проблемы с обеспечением продуктами питания

Проблема нехватки продуктов питания известна со второй половины 1990-х годов. В последние годы при правлении Ким Чен Ына общая ситуация улучшилась. Это было связано во многом с тем, что крестьянам дали возможность зарабатывать на излишках урожая, продавая часть продукции по рыночным ценам. В 2019 г. Ким Чен Ын с радостью констатировал, что в стране собран богатый урожай. Это давало повод смотреть в будущее с оптимизмом. Однако в 2020 г. ситуация в сфере обеспечения продуктами питания изменилась и отнюдь не в лучшую сторону.

Согласно оценкам южнокорейского Агентства развития сельского хозяйства, в 2020 г. из-за описанных выше стихийных бедствий, а также хронической проблемы истощения земель, нехватки удобрений, сельхозтехники, урожай в Северной Корее сократился по сравнению с 2019 г. на 5,2 процента, составив 4 млн 440 тысяч тонн зерновых, это на 240 тысяч тонн ниже показателей предыдущего года. Особенно сильно – почти на 10 процентов – сократились урожаи риса.

Международные и западные эксперты ещё более пессимистичны в оценках. В феврале прошлого года ООН предупреждала, что в 2020 г. в КНДР «срочная» продовольственная помощь понадобится для более чем 10 миллионов человек, что составляет около 40 процентов всего населения страны. В августе Министерство сельского хозяйства США в докладе «Оценки международной продовольственной безопасности» отметило, что почти 60 процентов населения КНДР находятся в «уязвимом и нестабильном» положении с точки зрения обеспечения продуктами питания.

Безусловно, о точности этих оценок можно спорить. Нельзя исключать, что по идеологическим, политическим и иным соображениям некоторые зарубежные структуры и эксперты могут сгущать краски, но объективные данные говорят в пользу того, что ситуация с обеспечением населения продуктами питания в КНДР в 2020 г. ухудшилась.

Динамика внутренних цен

Благодаря сети осведомителей ряд находящихся в Южной Корее и других странах информационных порталов и изданий получили возможность отслеживать динамику колебания цен на ключевые товары и продукты в некоторых регионах Северной Кореи. Обычно оценивают динамику курсов обмена валют, а также цены на энергоносители (бензин, дизель) и некоторые продукты питания – рис, кукурузу, мясо и другие.

На основании имеющихся данных, регулярно поступающих из нескольких разных регионов КНДР (обычно это Пхеньян, находящиеся возле границы с Китаем Синыйджу, Хэсан, Расон, иногда некоторые другие места), можно сказать, что катастрофических скачков цен в 2020 г. зафиксировано не было. С другой стороны, диапазон колебаний цен в прошлом году был заметно больше, чем в 2019 году. В 2020 г. северокорейская вона заметно укрепилась по отношению к двум главным зарубежным валютам, имеющим на практике хождение, – доллару США и китайскому юаню. Особенно заметен скачок в курсе с сентября прошлого года, когда вона укрепилась по отношению к доллару почти на 40, а к юаню – на 25 процентов. Правда, затем произошла некоторая корректировка, но в целом курс северокорейской войны после нескольких лет стабильности в итоге заметно пошёл вверх. Это произошло не из-за улучшения ситуации в экономике КНДР, а по причине санкций, сворачивания внешней торговли и ограничений со стороны властей КНДР на операции с иностранной валютой. Доллары и юани стали менее востребованы, их стало куда проблематичнее использовать при расчётах, что и вызвало падение курса.

Цены на бензин и дизель также менялись сильнее, чем в 2019 г., но в долларовом выражении стоимость этих видов энергоносителей к концу 2020 г. уменьшилась почти на 40 процентов по сравнению с годом ранее, а временами падала на 60 процентов.

Цены на продукты питания внутри КНДР давали противоречивую картину. Хотя в СМИ появлялись сообщения о том, что «в универсамах Пхеньяна зажиточные северокорейцы сметают продукты с полок», но если эти явления и имели место, то были скорее разовыми. В общем цены на продукты питания на рынках, насколько мы можем судить, колебались ещё меньше, чем курс валюты или стоимость энергоносителей. Коллапса или серьёзного кризиса с обеспечением населения продуктами пока нет, но налицо заметный рост волатильности цен в 2020 году.

Противоречивые госмеры по регулированию внутренней экономики и финансов

В прошлом году руководство Северной Кореи продолжило предпринимать шаги, направленные на ограничение влияния свободного рынка и возвращение государству рычагов, которые лишь несколько лет назад оно же сознательно передало рынку. В конце 2018 г. в Закон о внешней торговле КНДР были внесены поправки, которые значительно сокращали самостоятельность и свободу компаний и предприятий при выходе на внешний рынок. В 2020 г. внесены дополнения в Закон о торговле, вновь позволившие государству напрямую контролировать цены на рынках. Появились сообщения из разных источников, утверждающие, что попытки контроля цен действительно стали происходить. Также есть информация о фактах ограничения автономии в сельском хозяйстве и постепенного сворачивания мер, позволявших крестьянам торговать излишками урожая по рыночным ценам, что стимулировало производительность труда и вело в итоге к росту урожаев.

В отношении компаний, действующих в сфере экспорта-импорта, также введены новые, более строгие меры контроля за финансовой и прочей отчётностью. Впрочем, не исключено, что это делалось не столько из желания ограничить самостоятельность отдельных компаний при работе с зарубежными партнёрами, сколько из стремления центральных властей КНДР контролировать финансовые потоки таких организаций и гарантировать, чтобы они делали положенные отчисления в госказну и не скрывали свои прибыли. Также стало известно, что власти КНДР стали различными способами пытаться ограничивать циркуляцию иностранной валюты.

В целом ситуация в этой сфере более запутанная, чем просто объяснение новых тенденций попытками властей КНДР ограничить рынок. В поправках к новым актам и законам часто присутствуют противоречащие друг другу положения, которые вводят более широкие возможности для контроля со стороны госорганов, усложняя систему выдачи разрешений на экспорт, но призывают к развитию автономии и инициативы на предприятиях. Похоже, что руководство КНДР понимает сложность общей ситуации и подчас хаотически пытается генерировать различные меры, которые, как кажется финансовым экспертам правительства Северной Кореи, помогут преодолеть экономические и финансовые проблемы. Но большинство новых мер всё же выглядят как ужесточение контроля со стороны госорганов и сужение пространства для рыночных отношений в экономике.

Публичное признание проблем в экономике

Проблемы в экономике оказались настолько очевидны, что высшее руководство КНДР, включая лично Ким Чен Ына открыто признало проблемы, не стесняясь использовать прямые и резкие эпитеты для характеристики ситуации. Серия подобных публичных откровений продолжалась практически в течение всего 2020 г. и получила отражение в речи Ким Чен Ына на 8-м съезде Трудовой партии Кореи, который прошёл в Пхеньяне с 5 по 12 января 2021 года.

В апреле 2020 г. на расширенном заседании Политбюро ЦК ТПК заявлено о «серьёзных ошибках», которые допустили чиновники правительства в управлении экономикой в 2019 г., и сообщено об изменении в сторону понижения планов по экономическому развитию. В мае в главной партийной газете «Родон Синмун» появилась статья, которая констатировала проблемы и обещала трудности в будущем. Там же целый ряд министров, руководителей крупнейших предприятий и партийных чиновников КНДР заявили о невыполнении поставленных государством планов, взяв ответственность на себя.

Позже стало очевидно, что руководство КНДР окончательно признало невозможность выполнения экономических планов пятилетней стратегии развития, которая была принята на 7-м съезде ТПК и устанавливала цели с 2016 по 2020 годы. В августе Ким Чен Ын сказал, что планы, установленные в 2016 г., не будут выполнены, хотя и объяснил всё это «неожиданными и неизбежными вызовами», имея в виду, скорее всего, вспышку пандемии коронавируса.

Другим доказательством стали проблемы со вводом в строй разрекламированных пропагандой Северной Кореи масштабных объектов, которые должны были стать демонстрацией успехов Страны чухче по части преодоления международных санкций. Так, несмотря на личные посещения Ким Чен Ына и его внимание к проекту, до сих по не введена в строй масштабная туристическая зона «Вонсан – Кальма» на восточном побережье, которая должна была начать функционирование еще в октябре 2019 года. Есть проблемы и со сдачей новой общегородской больницы в центре Пхеньяна, которая должна была принять пациентов 10 сентября 2020 года. В менее публичных строительных проектах Северной Кореи также наблюдаются задержки с их выполнением в срок. Это касается возведения в Пхеньяне новых жилых кварталов, государственных учреждений и других объектов.

В конце концов на прошедшем в начале января 2021 г. в Пхеньяне 8-м съезде Трудовой партии Кореи Ким Чен Ын признал невыполнение планов экономического развития, которые приняты на предыдущем съезде в 2016 году. Признание было сделано не только перед участниками съезда, но и публично: соответствующие слова лидера были процитированы и в открытой печати. «Период осуществления пятилетней стратегии развития государственной экономики завершился, но почти во всех областях мы не достигли поставленных целей», – подчеркнул Ким в речи на открытии съезда партии.

В общем, ситуация в экономике КНДР из-за целого ряда причин в 2020 г. сложилась если не катастрофическая, то очень сложная, причём до такой степени, что скрывать это руководство страны не посчитало нужным, публично признав проблемы и провалы в планах развития.

Прогноз на 2021 г. и рекомендации для России

Что ждёт в новом году?

Понятно, что из-за отсутствия достоверной статистики оценки весьма условны, но западные и южнокорейские институты считают, что по итогам ушедшего года ВВП КНДР упал очень сильно – от 8,5 до 10 процентов. 2020-й год по своим результатам, конечно же, не является повторением «трудного похода» и шока второй половины 1990-х, но, пожалуй, это самый сложный в экономическом плане год за последние два десятилетия.

В наступившем году ситуация выглядит не лучше. Обострится проблема обеспечения населения продуктами питания и прочими товарами. Тайфуны, ливни и наводнения нанесли весьма ощутимый ущерб, уничтожив часть урожая. Надежды на помощь по линии ООН не так много. Зарубежные доноры не так щедры, а санкции и неблагоприятный имидж Северной Кореи отпугивает многих из тех, кто мог бы изъявить желание помочь Стране чучхе. Сама же Северная Корея при этом демонстративно отказывается от предложений помощи со стороны как официальных, так и неправительственных структур Юга.

На быстрый прорыв санкционной блокады тоже надеяться пока не приходится. Всё зависит в первую очередь от итогов переговоров Пхеньяна с Вашингтоном, а новой администрации во главе с Джо Байденом потребуется около полугода, чтобы полностью сформировать новый внешнеполитический аппарат, определить приоритеты и линию в отношении КНДР. Да и после этого, судя по заявлениям как США, так и Северной Кореи, вряд ли переговоры, если они состоятся вообще, будут простыми. Сложно ожидать, что Вашингтон и Пхеньян быстро о чём-то договорятся. Для экономики КНДР это означает, что 2021 г., скорее всего, придётся прожить в условиях рестрикций, которые могут быть даже усилены, ведь среди нового американского руководства нет сторонников мягкого подхода к северокорейской проблеме.

Однако не стоит ждать, что КНДР сорвётся в пучину неконтролируемого кризиса. Страна чучхе, судя по всему, имеет и какие-то свои запасы, о которых не знают зарубежные специалисты.

Северокорейский народ привычен к сложностям, и ему свойственно выживать, опираясь на психологию «гарнизона осаждённой крепости».

Судя по публикуемой в иностранных источниках статистике внешней торговли, КНДР уже давно должна была исчерпать свои золотовалютные резервы, так как у неё весьма ощутимое (для размеров экономики КНДР) отрицательное торговое сальдо, но страна, на удивление многих, продолжает жить с этим. Либо «кубышка с запасом на чёрный день» куда больше, чем можно предположить, либо Северная Корея как-то умудряется зарабатывать валюту, о чём никто не знает, либо просто у нас нет достоверной информации о той же торговле.

По стратегическим, идеологическим и иным причинам Китай вряд ли даст Северной Корее подойти слишком близко к опасной черте. Удачным для Пхеньяна стало то, что отношения Пекина и Вашингтона в последние годы обострились, а потому у Поднебесной нет причин подыгрывать США в её политике давления на КНДР. Конечно, Пекин вряд ли пойдёт на открытое нарушение санкций, но у него и без этого достаточно способов и рычагов помогать собратьям по идеологии в Северной Корее. Не стоит ожидать, что КНР будет вливать в КНДР десятки миллиардов долларов, но высока вероятность, что негласно будет предоставлять необходимую помощь хоть продовольствием, хоть энергоносителями, хоть в ином виде.

В этой связи для руководства КНДР проблему в стратегическом плане могут представлять долгосрочные внутриполитические и социальные последствия экономических трудностей. Ким Чен Ын несколько лет назад обещал, что народу больше не придётся затягивать пояса, но, получается, не сдержал обещания. Кроме того, новое поколение, которое не знает «лихих 1990-х», также менее склонно слепо придерживаться идеологических установок. Вопреки официальным лозунгам о социализме и всеобщей справедливости в Северной Корее растёт расслоения общества.

Но это, повторимся, вопрос долгосрочных последствий, а не того, чего стоит ожидать в 2021 г. Реальной организованной оппозиции в Северной Корее нет и пока не предвидится, а с проявлениями стихийного недовольства власти КНДР безусловно справятся, так как хорошо контролируют репрессивный аппарат. Нынешний же год будет для КНДР сложным, но вряд ли дело дойдет до полномасштабного краха системы.

Рекомендации для России

Россия, как страна, имеющая общую сухопутную (пускай и весьма непротяжённую) границу с Северной Кореей, не может оставаться равнодушной к тому, что происходит у соседей. Кроме того, экономические, внешнеполитические и стратегические интересы Москвы требуют наличия политической линии, которая бы позволяла упреждать возможные кризисы и угрозы, а не реагировать на них, будучи застигнутой врасплох.

Можно рекомендовать политическому руководству Российской Федерации предпринять следующие шаги.

Отслеживание ситуации с целью выявления ранних признаков кризисных ситуаций. Объективной информации по КНДР всегда не хватает, а потому внимательное, скрупулезное и тщательное изучение данных о событиях внутри Северной Кореи позволит на ранних этапах выявить признаки приближения кризисных ситуаций в КНДР и быть заранее к ним готовым. Такая задача, безусловно, стоит в любое время, но и из-за осложнения общего положения в КНДР в 2020 г. она стала ещё более актуальной.

Проработка вопросов оказания помощи и реализации сотрудничества по части борьбы с коронавирусом

Хотя КНДР заявляет, что полностью свободна от COVID-19, тем не менее она демонстрирует серьёзную заинтересованность в сотрудничестве и получении помощи в сфере противоэпидемических мер. Россия могла бы проработать вопросы по предоставлению посильной помощи на этих направлениях, включая направление оборудования, материалов, медикаментов, проведение подготовки медперсонала с задействованием технологий видеоконференций. КНДР также заинтересована в получении российской вакцины в целях профилактики COVID-19.

Продумать продовольственную и иную гуманитарную помощь в ограниченных масштабах

Гуманитарная катастрофа в КНДР, чреватая потоком беженцев и дестабилизацией ситуации, не отвечает интересам России, а потому стоит рассмотреть вопрос о продовольственной и иной помощи этой стране. Естественно, Россия не может и будет пытаться занять место Китая по части главного донора, но определённые объёмы продуктов питания и иных товаров, которые необходимы КНДР, РФ всё же имеет возможность поставить. Особенно это касается помощи наиболее слабым и уязвимым слоям населения – больным, пожилым людям, детям, беременным женщинам.

Возможное сотрудничество с Южной Кореей по части оказания помощи КНДР

Правительство Южной Кореи неоднократно выражало готовность в самых разных формах оказывать содействие Северу. По различным соображениям руководство КНДР отказывается, хотя нередки случаи, когда Пхеньян был согласен принять ту же самую продукцию и товары, если они поступают из других стран.

Россия может сыграть роль посредника при передаче подобного рода помощи. Учитывая позицию правительства КНДР, участие Юга может реализовываться в завуалированной форме, например, путём создания в России совместных компаний. Главная цель – не дать политическим соображениям стать препятствием тем начинаниям, в которых есть реальная потребность уязвимых слоёв населения КНДР.

Продолжение работы по линии ООН с целью отмены в отношении КНДР некоторых санкционных мер

В настоящий момент действующие против Северной Кореи санкции настолько широки, что не только ограничивают ввоз в страну товаров и продукции, которые могут быть использованы для создания вооружений и прочей опасной деятельность, но и не позволяют оказание гуманитарной помощи, поставок медицинского оборудования. Для направления партий лекарств и иных безобидных товаров требуется получение специального разрешения по линии ООН, что ведёт к задержкам.

В этой связи России стоит продолжать вести работу, которая будет направлена на отмену в отношении КНДР хотя бы тех рестрикций, которые никак не связаны с развитием ракетно-ядерного арсенала и препятствуют реализации программ чисто гуманитарного характера.

Сохранение российского присутствия в КНДР

Вводимые властями Северной Кореи ограничительные меры временами чрезмерно жёсткие даже в условиях пандемии. Часть подобных ограничений целенаправленно адресована на оставшееся в КНДР и без того очень немногочисленное количество иностранцев. По сообщениям некоторых СМИ, представители КНДР недвусмысленно намекают иностранцам и подталкивают их к тому, чтобы те покинули страну. Не исключено, что руководство Северной Кореи в том числе и под предлогом COVID-19 просто попытается сократить до минимума любое иностранное присутствие.

Рано или поздно пандемия пройдёт, ситуация изменится, и тогда преимущество будут иметь те, кто смог удержаться в Северной Корее. России целесообразно сохранять своё присутствие как минимум в ныне существующих формах через посольство в Пхеньяне, генеральное консульство в Чондине и персонал совместного предприятия «Расонконтранс» на территории свободной экономической зоны Расон.

КНДР > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 3 февраля 2021 > № 3632155 Олег Кирьянов

Губернатор Амурской области рассказал о сотрудничестве с Китаем

В интервью «Интерфаксу» губернатор Амурской области Василий Орлов рассказал о современном этапе сотрудничества региона с соседним Китаем и важных для этого сотрудничества проектах. В беседе были затронуты вопросы экспорта в Китай продукции АПК, строительства Амурского ГХК (совместного предприятия с Китаем), последствиях нехватки китайских рабочих на стройках области и возведении ТЛТ в районе пункта пропуска Каникурган.

По словам губернатора, агроэкспорт области в Китай в 2020 году увеличился в 1,4 раза. Всего регион поставил в КНР аграрную продукцию на $198,2 млн. «Нам удалось не только сохранить, но и нарастить грузооборот с КНР. Это оказалось возможным благодаря большому опыту работы с китайскими партнерами и, конечно, соблюдению определенных эпидемиологических требований. Для нас это важно, потому что ключевая позиция экспорта региона — сельхозпродукция, если не брать в расчет экспорт электроэнергии. Конечно, доля электроэнергии большая. Но сельское хозяйство для нас принципиально важно в стратегическом плане», — рассказал глава области. И добавил: «Мы регулярно экспортируем от 350 до 450 тыс. тонн сои в Китай. Это, конечно, серьезная поддержка для нашего сельского хозяйства».

Кроме Китая область поставляет свою продукцию еще в 10 стран: Таиланд, Японию, КНДР, Вьетнам, Польшу, США и др.

По данным таможенной статистики, внешнеторговый оборот с Китаем за 11 месяцев 2020 года увеличился на $68,4 млн, что больше на 15% по сравнению с аналогичным периодом 2019 года.

Основной проблемой, связанной с пандемией, стал для области отток китайских рабочих, которые до этого составляли значительную долю строителей. «Когда границы закрылись, оказалось, что просто некому строить, поэтому мы видим снижение в строительстве жилья. По нацпроекту мы рассчитывали ввести в прошлом году около 220 тыс. кв. м, а ввели около 146 тыс. кв. метров. Естественно, мы скорректировали эти параметры с Минстроем РФ. Все понимают возникшую проблему».

Что касается строительства производственного гиганта — совместного с Китаем Амурского ГХК, то, по словам губернатора, полностью завершен процесс инженерной подготовки площадки. Продолжается возведение свай, началось строительство подъездной дороги, строятся полевые офисы и подстанция. Ввести ГХК в эксплуатацию планируется в 2024 – 2025 годах.

Полным ходом идет и строительство ТЛТ в районе пропускного пункта Каникурган. Василий Орлов рассказал: «В финальной стадии сейчас находится реализация так называемой «временной схемы», при которой открывшийся мост между Россией и Китаем будет обеспечен всей необходимой инфраструктурой для обработки грузов. В ближайшее время ожидаем приказ Федеральной таможенной службы о внесении в реестр СВХ».

Китай для Амурской области — стратегический партнер. И большим достижением региона можно считать то, что ситуация с пандемией практически не повлияла на сотрудничество области с соседней страной.

Арсеналы под взаимным присмотром

Текст: Александр Степанов

Темой номер один в мире стало восстановление процесса ратификации договора между Россией и США о стратегических наступательных вооружениях. Согласование позиций по этому документу позволит обсуждать дальнейшие шаги по контролю над стратегическими вооружениями не только с США, но и с другими ядерными державами.

Многие российские военные эксперты называют "многострадальным" договор между Россией и США о стратегических наступательных вооружениях, или, как его еще называют, СНВ-3.

Битва за его продление шла с переменным успехом несколько лет. США хотели внести в договор ряд неприемлемых для России условий. Мы, в свою очередь, предлагали продлить действие документа хотя бы на год, заморозив на этот срок количество ядерных боезарядов. В итоге судьба этого международного документа решалась буквально "на флажке". Его действие заканчивается 5 февраля этого года.

Продление еще на пять лет действия этого международного механизма взаимного ограничения ракетно-ядерных арсеналов, по мнению экспертов, позволит миру вздохнуть с облегчением. Ведь неизвестно, к чему бы в итоге привело неконтролируемое никакими договорами наращивание ядерных потенциалов.

Как рассказал "РГ" военный эксперт, главред журнала "Арсенал Отечества" Виктор Мураховский, заключение в свое время договора по сокращению стратегических наступательных вооружений можно назвать уникальным случаем в отношениях между Россией и США.

"Мы не только ограничили количество ядерных боезарядов. Мы также обмениваемся телеметрическими данными с испытаний стратегических ядерных систем. Проводим взаимные инспекции, которые проверяют развернутые и неразвернутые носители, а также реальное наличие ядерных боевых частей на них".

Эксперт напомнил, что согласно СНВ-3 Россия и США должны иметь 700 носителей стратегического ядерного оружия и 1550 ядерных боевых частей на этих носителях. Кроме того, у каждой страны должно быть не более 800 развернутых и неразвернутых пусковых установок.

Эти цифры у каждой страны периодически меняются, но превышения этих значений ни Россия, ни США не выявляли.

"Носителями стратегических ядерных средств считаются межконтинентальные баллистические ракеты наземного базирования и аналогичные ракеты на подводных лодках. А также стратегические бомбардировщики, оборудованные под ядерное оружие. При этом зачет стратегических бомбардировщиков чисто формальный: один бомбардировщик - один ядерный боезаряд", - пояснил эксперт.

Под действие договора у России подпадают ракетные комплексы "Тополь", "Тополь-М", "Воевода" и "Ярс", баллистическая ракета "Булава", ракетный комплекс "Авангард" и тяжелые бомбардировщики Ту-95МС и Ту-160.

У США под ограничения попадают межконтинентальные баллистические ракеты "Минитмен", ракеты "Трайдент-2" и тяжелые бомбардировщики Б-52.

Мураховский подчеркнул, что подписание договора СНВ-3 открывает возможности для обсуждения ряда других проблем глобальной безопасности. В частности, с развитием в США систем противоракетной обороны, с возможным выводом оружия в космос и так далее. "Мы готовы обсуждать дальнейшие шаги в области укрепления контроля над вооружениями в стратегической области не только с США, но и с другими ядерными державами", - сказал Мураховский. Он напомнил, что Владимир Путин предложил провести встречу глав государств - постоянных членов Совета Безопасности ООН для обсуждения этих вопросов. По его словам, в этот разговор должны включиться страны, которые имеют ядерные арсеналы, но не говорят об этом, к примеру Израиль, и молодые ядерные державы, такие как Северная Корея.

"В общем, есть о чем поговорить постоянным членам Совбеза ООН, которые сами являются ядерными державами и несут ответственность за поддержание стабильности и военной безопасности в мире", - считает эксперт.

«Темному флоту» КНДР стало не до российского кальмара

Активность кальмароловов Северной Кореи в российских водах в 2020 г. снизилась почти на 95% по сравнению с предыдущим годом, заявили в НКО Global Fishing Watch. Вероятная причина - жесткие карантинные меры КНДР.

Global Fishing Watch (GFW) это некоммерческая организация, созданная Google в партнерстве с природоохранными структурами Oceana и SkyTruth. Сайт GFW позволяет вести мониторинг рыболовецкой активности по всему миру.

Используя оптические и радиолокационные спутниковые снимки, GFW с 2017 г. отслеживала работу в водах КНДР и России «темных флотов». Так называют скопления судов, преимущественно не использующих автоматизированные информационные системы (АИС).

Наблюдения в период промысла кальмара (с мая по декабрь) показали: в прошлом году число судосуток, проведенных рыбаками Северной Кореи в российских водах, уменьшилось почти на 95% - со 146,8 тысячи в 2019 г. до всего 6,6 тысячи в 2020 г.

«За исключением небольшого пика в размере около 200 рыболовных судов, обнаруженных в октябре 2020 года, число судов, обнаруживаемых ежемесячно в течение всего года, ничтожно мало по сравнению с предыдущими годами», - рассказали Fishnews в пресс-службе GFW.

В организации обратили внимание, что уход северокорейского флота из экономзоны РФ не привел к одновременному росту его числа в водах КНДР. Более того, в прошлом году на побережье Японии практически не выносило брошенные лодки Северной Кореи.

Это, по мнению специалистов GFW, подтверждает ранее озвученные в СМИ предположения о влиянии на рыбный промысел КНДР самоизоляции страны из-за пандемии коронавируса.

Fishnews

ЗАЧЕМ СЕВЕРНОЙ КОРЕЕ ДОГОВОР О КОНТРОЛЕ НАД ВООРУЖЕНИЯМИ С США

ВУ КХАН СУАН

Докторант кафедры политологии Бостонского колледжа, специализируется на восточноазиатской политике и ядерном оружии.

Договор о контроле над вооружениями может казаться более многообещающим, чем соглашения о денуклеаризации – уже опробованные и обернувшиеся неудачей. Но и у него есть своя цена.

Прошедший 5–12 января 2021 г. в КНДР VIII Съезд правящей Трудовой партии Кореи определил политическую и экономическую траекторию развития страны на ближайшие годы после неоднозначного 2020 года. Одним из ключевых пунктов повестки дня был вопрос о том, как Пхеньян выстроит отношения с новой американской администрацией при Джо Байдене, учитывая, что после ханойского саммита 2019 г. между Ким Чен Ыном и Дональдом Трампом переговоры о денуклеаризации прекратились.

Получив на съезде новую должность генерального секретаря ТПК, Ким Чен Ын пообещал расширять внешние связи страны, но осудил США как «главного врага». Северокорейский лидер также анонсировал план по наращиванию военной мощи страны, включающий ракеты дальнего радиуса действия (до 15 тысяч км), атомную подводную лодку и тактическое ядерное оружие.

Акцент Ким Че Ына на ядерном развитии не нов; Пхеньян никогда не прекращал развитие своих ядерных и ракетных программ – даже в период активной дипломатии с Трампом.

С учётом того, что КНДР подходит всё ближе к тому, чтобы получить возможность эффективно атаковать континентальную часть США, насущной целью Вашингтона становится задержка и замораживание северокорейских ядерных и ракетных программ.

Примечательно, что Ким Чен Ын в своём выступлении денуклеаризацию не упомянул вовсе; напротив, он подчеркнул, что Северная Корея является «ответственной ядерной державой». Похоже, он не ждёт никаких серьёзных изменений в американо-северокорейских отношениях, пока Соединённые Штаты придерживаются своей «враждебной политики» – вне зависимости от того, какая команда занимает Белый дом.

Эксперты в целом склонны считать недавние события и выступления Ким Чен Ына свидетельством того, что Северная Корея хотела бы заключить с США соглашение о контроле над вооружениями. Такое соглашение было бы равнозначно официальному признанию КНДР в качестве ядерной державы. Дни «полной, проверяемой, необратимой денуклеаризации» прошли.

Такое развитие событий вполне устраивает Пхеньян. В дополнение к прямым преимуществам, связанным со статусом ядерной державы в системе сдерживания желание Северной Кореи выйти на сделку по контролю над вооружениями имеет ещё один важный побочный эффект. Исторически государства использовали контроль над вооружениями как средство вбить клин между врагами. Северная Корея не исключение. Сохранив часть своего ядерного арсенала, Пхеньян стремится разменять соглашение о контроле над вооружениями на отказ Вашингтона от «враждебной политики». Такой отказ может предусматривать различные действия – от приостановки совместных военных учений с Южной Кореей до сокращения военного присутствия США на Корейском полуострове и вокруг него. Конечная же цель – ослабить американские гарантии безопасности Южной Кореи, чего Пхеньян добивается давно.

Сделка по контролю над вооружениями также вписывается в неослабевающее пропагандистское наступление КНДР, призванное вызвать симпатию к нынешнему режиму, ведь такой договор в сущности представляет собой обязательство воздерживаться от военных действий и стабилизировать межгосударственные отношения, а это вполне в духе обещаний двух Корей, зафиксированных в Пханмунджомской и Пхеньянской декларациях 2018 года. В течение последних трёх лет усилия Ким Чен Ына, направленные на демонстрацию миролюбия, побудили президента Южной Кореи Мун Чжэ Ина добиваться возобновления межкорейских экономических обменов. Он даже попытался убедить Вашингтон в необходимости досрочной отмены санкций в отношении Пхеньяна, несмотря на то, что такой шаг может обострить разногласия по поводу северокорейской политики между двумя союзниками.

Сегодня Северная Корея понимает, что имеет сильные рычаги влияния на Муна, учитывая его желание добиться весомого дипломатического успеха в последний год пребывания на посту, который истекает в середине 2022 года. На съезде ТПК Ким Чен Ын отметил, что у межкорейской дипломатии сохраняются перспективы, но потребовал от Сеула пойти дальше «незначительных» инициатив, вроде проектов в области здравоохранения и туризма. Похоже, северокорейский лидер ставит любое улучшение отношений в зависимость от разрыва Сеула с Вашингтоном, который должен выражаться в отмене совместных военных учений и возобновлении межкорейской торговли вопреки санкциям.

С учётом того, что КНДР подходит всё ближе к тому, чтобы получить возможность эффективно атаковать континентальную часть США, насущной целью Вашингтона становится задержка и замораживание северокорейских ядерных и ракетных программ. В этом контексте договор о контроле над вооружениями может казаться более многообещающим, чем соглашения о денуклеаризации – уже опробованные и обернувшиеся неудачей. Он может помочь Соединённым Штатам и Южной Корее прийти к соглашению по поводу темпов отмены санкций в отношении Севера.

В новогоднем обращении Мун Чжэ Ин проявил интерес к очередному саммиту с Ким Чен Ыном. Посредничество в установлении контроля над вооружениями между США и Северной Кореей в целях содействия межкорейскому урегулированию может стать его последним крупным дипломатическим достижением. Байден в первые дни своего пребывания в должности вряд ли сразу вернётся к санкциям и может начать диалог с Пхеньяном в рамках «стратегии поэтапной денуклеаризации». Следовательно, Байден может воспринимать соглашение о контроле над вооружениями как небольшую, но прагматичную сделку, которая позволит заключить в будущем более всеобъемлющие соглашения, направленные на денуклеаризацию. Однако сокращение военных обязательств США по отношению к Южной Корее в конечном счёте нанесёт ущерб безопасности Сеула.

Даже без соглашения о контроле над вооружениями Северная Корея всё ещё способна ослабить обязательства США в области безопасности. Если Северная Корея будет иметь возможность уверенно атаковать любые цели в радиусе 15 000 км, она может угрожать континентальной части США и вновь поставить на повестку дня вопрос, готов ли Вашингтон обменивать Нью-Йорк на Сеул. Проект Пхеньяна по созданию атомной подводной лодки перезапустил в Сеуле горячие дебаты о необходимости идти тем же путём, несмотря на явное неодобрение этого курса со стороны США, опасающихся нарушений режима нераспространения ЯО. Кроме того, программа развития тактического ядерного оружия в КНДР в случае её успешной реализации может оставить Юг практически беззащитным перед Пхеньяном – и целиком на его милости.

Тем не менее Северная Корея, безусловно, не желает усиливать напряжённость в отношениях с Соединёнными Штатами и Южной Кореей в контексте своей экономической уязвимости. КНДР хочет заключить соглашение о контроле над вооружениями, чтобы снять с себя санкции и оправиться от последствий закрытия границ из-за пандемии. Однако, хотя контроль над вооружениями является хорошим способом поддержания стабильности, игнорировать негативные побочные эффекты такого развития событий для американско-южнокорейского альянса не стоит.

Перевод: Александр Соловьёв

The Interpreter

США. КНДР > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 26 января 2021 > № 3632158 Ву Кхан Суан

ПРАВОВАЯ СКОРЛУПА ДЛЯ БЕЗЪЯДЕРНОЙ ИЛЛЮЗИИ

БАХТИЯР ТУЗМУХАМЕДОВ

Профессор международного права

О БЕСПОЛЕЗНОСТИ И НЕКОТОРОЙ ПОЛЬЗЕ ДОГОВОРА О ЗАПРЕЩЕНИИ ЯДЕРНОГО ОРУЖИЯ

Ядерное оружие – реальность, существующая среди международно-правовых дозволений, ограничений и запретов. При всех своих очевидных недостатках Договор о запрещении ядерного оружия, вступивший в силу 22 января, мог бы невзначай принести и некоторую пользу. Какую?

Данная статья будет опубликована во втором номере журнала «Россия в глобальной политике».

22 января 2021 г. вступил в силу Договор о запрещении ядерного оружия (ДЗЯО). Амбициозный документ претендует на всеобъемлющий запрет ядерного оружия – от разработки, испытаний и производства до применения или угрозы его применения. В продвижении инициативы значительную роль сыграли не только несколько государств-энтузиастов, но и многочисленные неправительственные организации. Наиболее энергичная из них – Международная кампания за запрещение ядерного оружия (International Campaign to Abolish Nuclear Weapons – ICAN) – в 2017 г. удостоилась Нобелевской премии мира «за деятельность по привлечению внимания к катастрофическим гуманитарным последствиям любого применения ядерного оружия и за новаторские подходы к достижению договорного запрещения этого оружия».

Вступление в силу произошло через девяносто дней после того, как пятидесятая ратификационная грамота была сдана депозитарию – Генеральному секретарю ООН. Это сделал Гондурас, а к моменту написания этих строк полноправными участниками ДЗЯО стали также Бенин и, в день вступления ДЗЯО в силу, Камбоджа. Несмотря на пандемическую ситуацию, отвлекающую ресурсы государств от не самых первостепенных внутри- и внешнеполитических забот, ДЗЯО набрал в прошедшем году семнадцать ратификаций – против пятнадцати в 2019-м, шестнадцати в 2018-м и трёх – в 2017-м, когда он был принят на специально созванной под эгидой Генеральной Ассамблеи ООН конференции.

Для сравнения можно привести данные о динамике движения к вступлению в силу двух договоров, запрещающих другие известные виды оружия массового уничтожения – конвенций о запрещении биологического и химического оружия.

Первая была открыта для подписания 10 апреля 1972 г. и вступила в силу 26 марта 1975 г., набрав к этому моменту 51 ратификацию из требуемых 22, включая (и это главное) ратификации всех трёх депозитариев – СССР, Соединённого Королевства и США, без которых Конвенция не могла бы вступить в силу. В то время существовала такая юридико-дипломатическая уловка – тройственный депозитарий, позволявшая обойти политические препятствия в виде, к примеру, непризнания одними государствами Северного, а другими – Южного Вьетнама или Восточной и Западной Германии. Тройственный депозитарий предоставлял выбор наиболее приемлемого хранителя ратификационной грамоты.

Вторая Конвенция была открыта для подписания 13 января 1993 г. и вступила в силу 29 января 1997 г. – через 180 дней после сдачи 65 грамоты (это сделала Венгрия).

ДЗЯО предъявляет не самые строгие условия для вступления в силу – по количеству ратификаций, срокам или по участию в договоре государств, отвечающих определённым признакам. Кстати, именно трудности с соответствием третьему критерию не позволяют вступить в силу Договору о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, пока его не ратифицируют 44 государства, входящие в список обладателей ядерных энергетических или исследовательских реакторов. Россия, внесённая в список, ратифицировала Договор ещё в 2000 г., однако восемь государств, включая пять подтверждённых обладателей ядерного оружия (Индию, Китай, КНДР, Пакистан, США), а если считать Израиль, то шесть, делать этого не торопятся. И это при том, что Договор набрал уже 168 ратификаций.

Упрощена и процедура выхода из ДЗЯО, для чего достаточно уведомить депозитария об исключительных обстоятельствах, ставящих под угрозу интересы участника, – и по истечении двенадцати месяцев государство свободно от обязательств, если только оно не ввязалось в вооружённый конфликт. Для сравнения: чтобы выйти из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) или Конвенции о запрещении биологического оружия, надо разъяснить исключительные обстоятельства как основание для выхода не только всем другим участникам, но и Совбезу ООН. Выход из Конвенции о запрещении химического оружия и того сложнее: помимо всех участников, Совбеза и депозитария объясняться придётся и с Организацией по запрещению химического оружия.

Может сложиться впечатление, что упрощённый порядок присоединения к ДЗЯО и выхода из него был призван сделать Договор более привлекательным для сомневающихся государств.

Международное регулирование ядерного оружия

Идеи запрета ядерного оружия витали в ООН практически с момента начала её деятельности. Самая первая резолюция, принятая Генассамблеей в январе 1946 г., когда она ещё заседала в Лондоне, предусматривала образование Комиссии по атомной энергетике, которая должна была выдвинуть предложения «относительно исключения из национальных вооружений атомного оружия». Таким оружием в то время обладала лишь одна страна – Соединённые Штаты. Впоследствии в ООН и вне её выдвигались разные предложения, включая проекты всеобщего и полного разоружения или хотя бы своды принципов переговоров об их осуществлении.

Однако впервые практическая и юридически обязательная мера была принята в 1963 г., когда СССР, Соединённое Королевство и США заключили Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и под водой, первоначально трёхсторонний, но открытый для участия всех государств. Ныне в нём участвуют 125 государств, включая Южную Африку (с 1963 г.) и Израиль (с 1964 г.), которых, тем не менее, подозревали в проведении совместного атмосферного испытания в 1979 году.

Крупнейшим этапом в правовом ограничении доступа к ядерному оружию стал ДНЯО, вступивший в силу в 1970 г., формально поделивший государства на «имущих» и «неимущих». К «имущим» были отнесены пять стран, испытавших на тот момент ядерные боеприпасы и создавших их запасы. По совместительству они же являются постоянными членами Совбеза ООН. Обладание ядерным оружием – не только и не столько привилегия, сколько немалая ответственность за его сохранность, предотвращение от случайного или несанкционированного применения, наконец, от попадания в чужие руки – с одной стороны, а с другой – за развитие мирной ядерной энергетики и содействие в доступе к её плодам. В том, что касается запрета ядерного оружия, ключевое значение имеет статья VI ДНЯО, обязывающая его участников «в духе доброй воли вести переговоры об эффективных мерах по прекращению гонки ядерных вооружений в ближайшем будущем и ядерному разоружению, а также о договоре о всеобщем и полном разоружении под строгим и эффективным международным контролем». В ДНЯО участвуют 190 государств, не считая КНДР, которая вроде бы заявила о выходе, но не выполнила все подобающие процедуры. Не участвуют в нём Индия и Пакистан, испытавшие собственное ядерное оружие, а также Израиль, в ядерном статусе которого сомнений немного. Так что ДНЯО не герметичен, но без него земной шар был бы менее безопасным местом для проживания.

Ни испытания ядерного оружия, ни производство оружейных расщепляющихся материалов запретить до сих пор не удалось: Договор о всеобъемлющем запрещении испытаний – потенциально важная мера на стыке ядерного разоружения и нераспространения – не может вступить в силу по уже упомянутой причине, а переговоры о юридическом запрете производства расщепляющихся материалов буксуют на Конференции по разоружению, автономной от ООН межгосударственной дипломатической площадке.

Что касается средств доставки ядерного оружия, то за пределами российско-американских договоров, судьба последнего из которых – Договора о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений, иначе известного как СНВ-3, – решается в момент написания этой статьи, действуют режимы экспортного контроля с целью предотвращения распространения ракет и ракетных технологий – Режим контроля за ракетной технологией и Гаагский кодекс поведения по предотвращению распространения баллистических ракет, авторитетные договорённости в сфере экспортного контроля, впрочем, не обладающие силой юридического документа.

Для полноты картины следует упомянуть инструменты, направленные на предотвращение распространения оружия массового уничтожения в руки негосударственных субъектов, прежде всего вспомогательный орган Совбеза ООН – Комитет 1540, названный так по номеру учредившей его резолюции.

ДЗЯО – этапы (небольшого) пути

Заключение ДНЯО, если считать от первоначальной переговорной инициативы до вступления в силу, заняло более одиннадцати лет, на заключение Конвенции о запрещении биологического оружия потребовалось меньше времени – немногим более четырёх лет, если считать с момента разведения его с химическим оружием как предмета переговоров. А вот на заключение Конвенции о запрещении химического оружия – опять-таки, если отмерять от выделения химического и биологического оружия в отдельные направления, ушло не менее четверти века.

С этой точки зрения ДЗЯО – рекордсмен среди договоров о запрещении оружия массового уничтожения по скорости заключения: 23 декабря 2016 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию о созыве в 2017 г. конференции «для согласования юридически обязывающего документа о запрете ядерного оружия, который привёл бы к полной ликвидации этого оружия». В рамках конференции прошли две сессии общей продолжительностью четыре недели, в итоге 7 июля 2017 г. был одобрен и 20 сентября того же года открыт для подписания текст, набравший за три года и один месяц достаточное число ратификаций для вступления в силу. Конференции не предшествовали заседания подготовительного комитета – его попросту не формировали; несмотря на техническую сложность предмета переговоров, их не сопровождала экспертная проработка. Трудно сказать, полностью ли понимали, за какие меры, предусмотренные ДЗЯО, отдали свои голоса 122 из 124 участников конференции (делегат Нидерландов голосовал против, Сингапура – воздержался).

Возникает вопрос: если конференция была созвана под эгидой ООН, какие же из 193 государств-членов воздержались от участия в ней? Ведь это 69 членов, то есть более трети нынешнего состава Организации. Нетрудно догадаться, что к этой группе принадлежат девять упомянутых обладателей ядерного оружия. Трое из них входят в состав НАТО, ещё 26 неядерных членов которой также не пожелали быть причастными к выработке ДЗЯО. Исключение составили только Нидерланды, которые, похоже, приняли участие в конференции лишь для того, чтобы продекларировать позицию блока. Не было в зале заседаний делегаций Австралии, Южной Кореи и Японии, имеющих договорённости с США о прикрытии их «ядерным зонтиком».

Заметим, что в октябре 2018 г. в ходе дебатов в Первом комитете Генассамблеи ООН, который занимается вопросами разоружения и международной безопасности, пятёрка постоянных членов Совбеза с редким по нынешним временам единодушием заявила об отказе «поддержать, подписать или ратифицировать этот Договор». Основания: подрыв режима ДНЯО, игнорирование стратегического контекста и существующих реалий международной безопасности. Это заявление, по сути воспроизводившее совместный пресс-релиз постоянных представительств при ООН США, Соединённого Королевства и Франции, выпущенный в день принятия ДЗЯО, было подтверждено МИД России в октябре 2019 г., когда стала известна дата вступления Договора в силу.

Продолжим статистическое упражнение. Из 122 участников конференции, проголосовавших за принятие ДЗЯО, некоторые (например, Швейцария и Швеция) сделали это с оговорками, означающими отказ от подписания и присоединения к нему, во всяком случае – в обозримом будущем. Да и подписали его на данный момент 86 государств, включая, впрочем, тринадцать государств, не представленных на конференции. Однако весьма любопытным представляется сравнение с участием в уже действующих договорах о региональных зонах, свободных от ядерного оружия, – от Антарктики до Центральной Азии. Так, из 54 сторон Договора об Антарктике 45 не подписали или не ратифицировали ДЗЯО. Для договоров о безъядерной зоне в Латинской Америке и Карибском бассейне эти значения составляют соответственно – 33 и 12, в Южной части Тихого океана – 13 и 4, в Юго-Восточной Азии – 10 и 6, в Африке – 41 и 33, в Центральной Азии – 5 и 4. Среди охваченных режимом безъядерных зон государств, многие из которых участвовали в принятии ДЗЯО, но теперь не торопятся подтвердить своё положительное отношение к нему путём присоединения или подписания, немало региональных тяжеловесов: Аргентина, Бразилия, Египет, Индонезия, Кения, Перу, Танзания, Филиппины, Чили.

Более того, ДЗЯО не подписали государства, на себе испытавшие последствия неконтролируемого высвобождения ядерной энергии, вырвавшейся из бомбы (Япония) или вышедшего из-под контроля промышленного реактора (Белоруссия, Украина и снова – Япония). Из государств, на территории которых производились испытания ядерного оружия, его не подписали Австралия и Маршалловы Острова, а Алжир, хоть и подписал, до сих пор не ратифицировал. У «зонтичных» Австралии и Японии есть хоть какое-то оправдание, а вот с Маршалловыми Островами вообще странная история. На входящих в состав этого государства атоллах Бикини и Эниветок США произвели около семидесяти испытаний ядерного и термоядерного оружия, и именно это крошечное островное государство в апреле 2014 г. обжаловало в Международном суде ООН отказ девяти государств, обладающих ядерным оружием, в том числе всех постоянных членов Совета Безопасности, прилагать усилия к ликвидации своих ядерных арсеналов и выполнять обязательства по статье VI ДНЯО. Те же из ответчиков, кто в ДНЯО не участвуют, связаны, по мнению заявителя, аналогичным по содержанию международно-правовым обычаем, то есть обязательным правилом, пусть и не оформленным в виде договора. Дело было проиграно, но репутацию борца за мировое благо вроде бы удалось заслужить. И теперь – отказ от идеалов?

Впрочем, не мог не сыграть свою роль нажим, который оказывали США на разные государства в преддверии конференции и затем в ожидании принятия ДЗЯО. Сомневающиеся вынуждены были учитывать и согласованную – отрицательную – позицию постоянных членов Совбеза ООН в отношении ДЗЯО, и мнение, выраженное или явно подразумеваемое, других влиятельных государств. Наконец, не исключено, что иные усомнились в целесообразности участия в договоре, свободными от обязательств по которому будут не только относительно предсказуемые «традиционные» ядерные державы, но и государства с незрелыми представлениями о ядерном сдерживании (Индия, Пакистан) или не проявляющие очевидных признаков наличия у них таких представлений (Северная Корея).

Что не так с текстом ДЗЯО?

Помимо перечисленных оснований для отрицательного или, по меньшей мере, сдержанного отношения к ДЗЯО, самому тексту Договора присущи недостатки, вплетённые в установленные им запреты, дозволения и процедуры. Например, с правовой да и с житейской логикой идёт вразрез попытка запретить то, чем участники ДЗЯО сами не владеют. Да, за принятие Договора выступили Аргентина, Бразилия и Южная Африка, в своё время развивавшие ядерные программы, имевшие военный потенциал. Однако пока лишь ЮАР, некогда собравшая шесть готовых к употреблению боеприпасов, распрощалась с ними в начале 1990-х гг. по мере интеграции в международное сообщество, ратифицировала ДЗЯО. О предположении, что упрощённый порядок вступления в силу или выхода из ДЗЯО является средством привлечения участников, мы уже упоминали.

Кроме того, нельзя не заметить, что текст Договора готовился в спешке. Признаком неумелой проектной работы является отсутствие определений. Например, в ДЗЯО нет дефиниции базового понятия «ядерное оружие». Но это не главное упущение, в конце концов – в отношении его содержания имеется устойчивое понимание. Не раскрывается оно и в ДНЯО, однако в нём явно прослеживается, что «ядерное оружие» и «другие ядерные взрывные устройства» – разные явления: первое – испытанное и развёрнутое средство вооружённой борьбы, второе – система, в которой ядерный взрыв является составной частью исследования и разработки или служит промышленным и иным мирным целям. В ДЗЯО смысл термина «ядерное оружие» ретушируется употреблением словосочетания «другие ядерные взрывные устройства», которое подразумевает его использование в военных целях.

ДЗЯО предусматривает то ли использование уже существующего, то ли создание некоего нового «компетентного международного органа» или даже «органов» с чрезвычайно широкими полномочиями по обеспечению выполнения Договора. Что это за органы – неясно, понятно лишь, что это не авторитетное Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ), в совокупности с ДНЯО обеспечивающее режим нераспространения ядерного оружия. Между тем на орган (или органы) предполагается возложить функции «согласования и проверки» осуществления мер по ликвидации ядерного оружия и тех самых «других ядерных взрывных устройств», а также ликвидации или «необратимой конверсии» связанной с ними инфраструктуры. Не прописаны в ДЗЯО ни порядок ликвидации ядерного оружия и «устройств», ни процедуры проведения проверки. Последнее – не праздный сюжет, именно невозможность согласования методов проверки долгие годы тормозило принятие реальных мер ограничения, а позднее и ликвидации вооружений. Эти важнейшие вопросы оставлены на разрешение будущим протоколам, содержание которых даже в общих чертах не раскрывается.

ДЗЯО присваивает себе приоритет по отношению ко всем иным договорам, в которых состоят государства-участники, включая ДНЯО, в то время как мандат, выданный Генассамблеей конференции 2017 г., исходил из того, что именно ДНЯО является «краеугольным камнем ядерного нераспространения и ядерного разоружения» и новый договор должен дополнять и усиливать его режим. Новый Договор вторгается не только в систему гарантий ядерной безопасности, обеспечиваемых в рамках сотрудничества с МАГАТЭ, но и в повестку дня регулярных конференций по рассмотрению действия ДНЯО, очередная из которых должна была состояться в 2020 г., но перенесена на 2021 г. из-за пандемической ситуации.

Присвоенный приоритет может пагубно сказаться и на перспективах вступления в силу уже упомянутого Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, пусть даже ДЗЯО в своей преамбуле признаёт его «жизненно важным» и одним из «ключевых элементов режима ядерного разоружения и нераспространения». Не исключено, что какие-то государства предпочтут упрощённую процедуру входа и выхода и расплывчатые инструменты проверки первого договора строгому и регламентированному механизму второго.

Наконец, декларативное преимущество ДЗЯО по отношению к другим договорам вторгается в правовые основы военных союзов и военно-технического сотрудничества.

Перечень изъянов ДЗЯО можно было бы продолжать, ограничимся ещё парой. Во-первых, он не предусматривает запрет транзита ядерного оружия и всё тех же «других ядерных взрывных устройств» через территории, находящиеся под суверенитетом, юрисдикцией или контролем государств-участников, что обесценивает продекларированный запрет на его размещение.

Между прочим, если Шотландия всё же обретёт независимость и уже как суверенное государство решит присоединиться к ДЗЯО, придётся куда-то девать ядерные силы Великобритании, ныне базирующиеся в шотландских фьордах.

Во-вторых, заявленный ДЗЯО запрет на применение или угрозу применения ядерного оружия не находит безусловного подтверждения в международно-правовой практике. В 1996 г. Международный суд, главный судебный орган ООН, вынес консультативное заключение по запросу Генассамблеи, заявив, что не нашёл в международном праве твёрдых доказательств противозаконности ядерного оружия как крайнего средства обороны, когда под угрозу поставлено само дальнейшее существование государства. ДЗЯО в силу своей декларативности не опровергает эту правовую позицию; на ней (явно и осмысленно либо исподволь и инстинктивно) основаны военные доктрины государств, обладающих ядерным оружием, во всяком случае тех, которые публикуют такие документы. При этом лишь Китай и Индия заявили о неприменении ядерного оружия первыми, впрочем, с некоторыми оговорками. Помимо этих двух государств, только официальные воззрения России в области ядерного сдерживания адекватны правовой позиции Международного суда.

Кстати, в 1982 г. СССР взял на себя одностороннее обязательство об отказе от применения ядерного оружия первым, подтверждённое в декабре 1991 г. бывшими союзными республиками, на территории которых размещался ядерный арсенал бывшей сверхдержавы. В те дни ещё теплились надежды на сохранение объединённых вооружённых сил, включая их стратегический компонент. Однако вскоре наступило осознание катастрофического ослабления сил общего назначения, и в Основах военной доктрины России, принятых в ноябре 1993 г., была заявлена возможность обращения к ядерному оружию как средству сдерживания не только в ядерном контексте. Такое представление о роли ядерного оружия, пройдя этапы эволюции, оформилось в прошлогодних Основах государственной политики в области ядерного сдерживания. Однако если судить по открытым источникам – официальным, пропагандистским, экспертным – силы общего назначения восстановились и окрепли настолько, что способны выступать в качестве фактора неядерного сдерживания. А раз так – не вдохнуть ли новую жизнь в обязательство 1982 г., продумав его наиболее выигрышную внешнеполитическую подачу?

И всё же…

При всех своих очевидных недостатках ДЗЯО мог бы невзначай принести и некоторую пользу, к примеру, подхлестнув дискуссии на предстоящей конференции по рассмотрению действия ДНЯО, может быть, даже заставив активизировать поиски путей осуществления его статьи VI или, скажем, оживив Конференцию по разоружению. А то и государства, от которых зависит вступление в силу Договора о запрещении ядерных испытаний, обеспечат, наконец, затянувшееся введение его в действие, отшатнувшись от ДЗЯО и его последствий.

Не хотелось бы подвергать сомнению искренность стремления протагонистов ДЗЯО к миру без ядерного оружия. Но им стоило бы быть бережнее по отношению к уже имеющимся и порой хрупким правовым режимам или к другим, не столь амбициозным, но реалистичным проектам. Ядерное оружие – реальность, существующая среди международно-правовых дозволений, ограничений и запретов. Задача в том, чтобы сужать сферу влияния первых путём укрепления действующих правовых режимов, введения в силу новых, подкрепления их мерами доверия и проверки. А безъядерный мир, о котором в запальчивости раннего президентства говорил Барак Обама, за что был авансирован Нобелевской премией мира, – дело в лучшем случае неопределённо удалённого будущего.

США. Россия. КНДР. Азия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 25 января 2021 > № 3632159 Бахтияр Тузмухамедов

Сорок шестой, прием!

Шанс изменить общий вектор развития российско-американских отношений есть

Текст: Игорь Иванов (президент Российского совета по международным делам (РСМД), министр иностранных дел России (1998-2004 гг.))

Итак, начался отсчет нового этапа американской истории. Джозеф Робинетт Байден-младший приведен к присяге и стал 46 президентом США. Пост этот достался новому президенту в прямом смысле с боем, отзвуки которого еще долго будут давать о себе знать. Впереди у новой американской администрации четыре непростых года. Впрочем, ни у одного из предшественников Байдена в Белом доме жизнь не была легкой - проблем хватало всегда. Но сейчас внутренние и внешние проблемы, с которыми сталкиваются Соединенные Штаты, носят уже не столько конъюнктурный, сколько системный характер. От решения этих проблем во многом будут зависеть и политическое лицо самих Соединенных Штатов, и облик будущей мировой архитектуры в целом.

Последние президентские выборы в США совпали по времени с двумя параллельными, но взаимозависимыми процессами: с протекающей в мире болезненной сменой эпох и сменой политических поколений в самих Соединенных Штатах. К этому добавилась пандемия COVID-19, которая не только еще больше осложнила решение текущих проблем, но и резко накалила психологическую атмосферу в стране. Во многом этими факторами можно объяснить повышенную нервозность, порой переходящую в истеричность, самой избирательной кампании. Политикам со стажем, участвовавшим в выборах прошлого года, было тяжело наблюдать за тем, как удаляется поезд истории, оставляя их одиноко стоять на перроне.

В числе приоритетов своего президентства Дж. Байден выделил борьбу с пандемией, внутриполитический диалог, климат, восстановление американского лидерства в мире. Но совершенно очевидно, что этим списком проблемы США не ограничиваются. Главный внутриполитический вызов Соединенным Штатам, с которым неизбежно предстоит столкнуться Дж. Байдену, - это раскол страны по многим срезам: политическому, национальному, расовому, религиозному, культурному, поколенческому. Ответить на этот вызов быстро, эффективно и убедительно невозможно. Но если не снизить накал внутриполитического противостояния, который все больше выплескивается на улицы и приобретает насильственный характер, то и другие проблемы, в том числе внешнеполитические, решать будет очень сложно.

На этом фоне нас в России, разумеется, прежде всего должно интересовать то, как в этой непростой ситуации будут складываться российско-американские отношения. Наследство от прежнего президента США Д. Трампа в этой сфере осталось зловещее. И особенно печально даже не то, что двусторонние отношения оказались в самом глубоком за последние десятилетия кризисе, а то, что при Дональде Трампе были разрушены практически все переговорные механизмы, которые прежде позволяли либо решать проблемы, либо не допускать их бесконтрольного развития. Именно поэтому некоторые эксперты в обеих странах уже начинают говорить об угрозе прямого военного столкновения между двумя крупнейшими ядерными державами.

Такое положение дел в российско-американских отношений не может не вызывать тревоги у любого здравомыслящего человека - будь то в России или в Соединенных Штатах.

Простого и быстрого выхода из нынешнего кризиса в наших отношениях нет и быть не может. Но шанс изменить общий вектор развития этих отношений есть.

Необходимо начинать говорить друг с другом - хотя бы по тем вопросам, по которым можно договариваться. Речь не идет об односторонних уступках. Вместе с тем имеется немало областей, где переговоры и договоренности, без сомнения, отвечают долгосрочным интересам двух государств. Назовем некоторые из них.

Во-первых, это контроль над вооружениями. Продление Договора СНВ-3 без каких-либо дополнительных условий отвечает интересам безопасности обеих сторон. Здесь требуется только политическая воля Москвы и Вашингтона. Сам факт продления Договора имел бы не только важное значение для международной безопасности, но и мог бы стать сигналом готовности сторон к широкому диалогу по ключевым вопросам стратегической стабильности. Ожидать каких-либо других договоренностей в области контроля над вооружениями, кроме продления Договора СНВ-3, пока оснований нет. А вот создать постоянно действующий переговорный механизм по всему комплексу проблем в области контроля над вооружениями не только возможно, но и крайне необходимо.

В этой связи стоит напомнить, что в 60-е, 70-е, 80-е годы между Советским Союзом и Соединенными Штатами практически непрерывно велись переговоры по вопросам контроля над ядерными потенциалами, их носителями и средствами их доставки. Все эти годы советская и американская делегации работали непрерывно, они постоянно информировали руководство своих стран о ходе переговоров, получали необходимые инструкции. Иными словами, в этом сложном процессе участвовали не только делегации и все заинтересованные ведомства, но и высшее политическое руководство двух государств. Именно так формировалась новая атмосфера в двусторонних отношениях, которая позволяла выходить на конкретные договоренности. В нынешней ситуации подобный переговорный механизм более чем востребован. Тем более что сегодня технический прогресс в военной сфере развивается куда стремительнее, чем полвека назад.

Как и в годы "холодной войны", именно диалог и возможные договоренности по вопросам стратегической стабильности могут стать той основой, на которой при соответствующей политической воле с обеих сторон станет возможным постепенное восстановление двустороннего сотрудничества и в других областях.

Во-вторых, это региональные конфликты - Ближний Восток, Сирия, Ливия, ядерные проблемы Ирана и Северной Кореи. Какие-либо двусторонние договоренности по этим проблемами в ближайшем будущем маловероятны. И тем не менее, учитывая, что и Россия, и США имеют в этих регионах свои геополитические и другие интересы, диалог сторон востребован. Такой диалог представляется реальным в рамках прежде всего многосторонних механизмов. Россия могла бы активизировать усилия для придания новой динамики таким форматам, как "ближневосточная четверка" в составе представителей ООН, России, США, ЕС, многосторонних форматов переговоров по ядерной программе Ирана и КНДР, других переговорных процессов. При всей сложности ведения переговоров в рамках многосторонних форматов они имеют и определенные преимущества, так как позволяют вести диалог между сторонами, которые лишены такой возможности на двустороннем уровне.

В-третьих, климат. Учитывая предвыборные заявления Дж. Байдена, можно ожидать возвращения США к международному сотрудничеству по проблемам изменений глобального климата. Если президент США начнет реализовывать свои обещания, то откроются возможности и для диалога с Москвой по этому вопросу. Тут, по всей видимости, также следует отдавать предпочтение политически менее токсичным многосторонним форматам.

В-четвертых, Арктика. Конкуренция между региональными и внерегиональными игроками за влияние в Арктике возрастает. И если эта тенденция не будет переведена в русло адекватного международно-правого регулирования, то в ближайшие годы мы можем столкнуться с ростом напряженности и прямой конфронтацией в регионе. Россия, которая будет председательствовать в Арктическом совете в 2021-2023 годах, могла бы дать новый импульс диалогу и конструктивному сотрудничеству в этом регионе.

Можно назвать и другие области, в которых сотрудничество между Россией и США имеет глубокие корни и востребовано в наши дни. Это и космос, и наука, и образование, и культура, и связи между общественными организациями.

Шанс имеется в любой из этих областей. Но чтобы шансами правильно и своевременно воспользоваться, надо самим себе ответить на принципиальный вопрос: что отвечает долгосрочным интересам России - последовательная конфронтация с США или взаимопонимание по ключевым мировым проблемам? Наверно, найдутся те, кто отдаст предпочтение конфронтации, и они будут приводить различные доводы в обоснование своей позиции. Не вступая с ними в полемику, отмечу лишь некоторые негативные последствия для России от такой модели отношений с США. В условиях острого противостояния с Соединенными Штатами России становится все сложнее реализовывать свои объективные преимущества для развития, ужимается пространство для маневра на международной арене, ограничиваются возможности для доступа к современным технологиям и международным капиталам, приходится выделять значительные средства на фактически уже развернувшуюся гонку вооружений.

Нет никаких оснований полагать, что с течением времени эти издержки удастся снизить. И то обстоятельство, что Соединенные Штаты тоже несут потери в своем противостоянии России, едва ли может служить нам достаточным утешением.

Наступает момент истины не только для США, но и для России. Шансами надо уметь правильно и вовремя пользоваться. Иначе они безвозвратно утрачиваются.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 21 января 2021 > № 3615588 Игорь Иванов

«Молюсь за успех»: Трамп попрощался с Америкой

Трамп обратился с прощальной речью к гражданам США

Лидия Мисник

Уходящий президент США Дональд Трамп официально признал переход власти к демократу Джозефу Байдену. Об этом он сказал в своей прощальной речи на посту главы государства. Свои последние часы в качестве президента Трамп провел продуктивно, в том числе помиловав скандально известного Стива Бэннона и введя очередные санкции в отношении России. Как прошел последний рабочий день Трампа — в материале «Газеты.Ru».

Президент США республиканец Дональд Трамп, который 20 января сложит с себя полномочия главы государства, выступил с прощальной речью, в которой признал приход власти к администрации демократа Джозефа Байдена и пожелал ей успехов.

«На этой неделе мы проведем инаугурацию новой администрации, и я молюсь за ее успех в сохранении Америки безопасной и процветающей. <...> Теперь, когда я готовлюсь передать власть новой администрации в полдень в среду, я хочу, чтобы вы знали: движение, которое мы запустили, только начинается», — цитирует речь американского лидера пресс-служба Белого дома.

По словам Трампа, его стране удалось построить величайшую экономику в мировой истории.

Кроме того он подчеркнул, что Соединенные Штаты при нем укрепили альянсы, а также мобилизовали страны для противостояния Китаю.

При этом, по словам пока еще действующего президента США, он гордится тем, что не начал никаких новых войн с участием США. Кроме того, как Трамп заявил, результатом «смелой дипломатии и бескомпромиссного реализма» его администрации стало достижение ряда «исторических» мирных соглашений на Ближнем Востоке. «Ближний Восток стоит на пороге новой эпохи, и мы возвращаем своих солдат домой», — в очередной раз заявил Трамп.

Накануне стало известно о намерении Трампа даровать помилования или смягчить наказания примерно для 100 правонарушителей, о чем, ссылаясь на источники, сообщали телеканал CNN и другие американские СМИ. Пока наверняка известно только об одном решении на этот счет:

Трамп помиловал Стивена Бэннона, главного архитектора его кампании 2016 года.

Бэннону в прошлом году было предъявлено обвинение в мошенничестве с донорами в рамках частной кампании по сбору средств для строительства стены на границе США и Мексики. По словам высокопоставленного чиновника из Белого дома, причастного к процессу, Трамп одобрил помилование Бэннона поздно вечером во вторник, после нескольких дней обсуждений, пишет The Washington Post.

Вероятно, это не последнее помилование сегодня. Тем не менее, как отметил один из источников CNN, советники американского президента призвали его не прибегать к помилованию самого себя, так как в таком случае создастся впечатление, что он признает вину.

Некоторые помощники главы государства также призвали его не предоставлять помилования причастным к штурму Капитолия 6 января. Сенатор-республиканец Линдси Грэм накануне в эфире телеканала Fox News заявил, что «многие призывают президента помиловать» причастных к беспорядкам в Вашингтоне, но «добиваться помилования этих людей было бы неправильным».

Помилования — одна из традиций, к которой американские президенты прибегают до истечения своих полномочий. Трамп начал эту процедуру еще до рождественских праздников, но процесс приостановился незадолго до беспорядков в Капитолии США, когда Конгресс утверждал результаты выборов. Беспорядки, в результате которых погибли пять человек, устроили сторонники Трампа. Как передает CNN, помощники действующего президента США сообщили, что он был сосредоточен на подсчете голосов коллегии выборщиков, и поэтому не мог вернуться к решениям о помилованиях.

Помимо того, в последний полноценный день своего президентства Трамп подписал исполнительный указ, согласно которому госзакупки беспилотных летательных аппаратов у России, Ирана, Китая и Северной Кореи стали невозможными в Соединенных Штатах.

В опубликованном на сайте Белого дома документе указанные страны обозначены как политические «противники» США. В списке перечислены и другие государства или неправительственные организации, которые якобы имеют отношение к схемам, угрожающим национальной и экономической безопасности Соединенных Штатов.

«Беспилотные летательные аппараты используются нашими правоохранительными органами и для оказания помощи при стихийных бедствиях. Использование аппаратов, произведенных нашими противниками, угрожает национальной и экономической безопасности», — подчеркивается в указе.

Как отметили в документе, операции американского правительства с использованием дронов связаны со сбором и хранением конфиденциальной информации, а Вашингтон преследует цель предотвратить использование средств налогоплательщиков, чтобы закупать аппараты, которые несут угрозу нацбезопасности.

Планы у Трампа оказались не только на последний день своего президентства, но и буквально на последние часы.

Глава государства собирается провести свою прощальную церемонию на этом посту утром 20 января — за несколько часов до того, как к присяге будет приведен его преемник Джозеф Байден, сообщает The Hill.

Как отмечается в СМИ, утром в этот день Трамп отправится из Вашингтона на военную церемонию на базе Эндрюс в штате Мэриленд. Согласно плану, она начнется в 8.00 по местному времени (16.00 мск), а инаугурация Байдена — в 12.00 (20.00 мск). Есть информация, что в ходе церемонии Трампа будет дан оружейный салют.

Приглашения на нее были разосланы сотрудникам администрации президента и его сторонникам. Гостей попросили приехать к месту ее проведения за 45 минут до того, как она начнется. Приглашенные обязаны пребывать на мероприятии в масках из соображений защиты от коронавируса. С собой они могут взять до пяти человек.

По окончании церемонии Трамп в последний раз воспользуется бортом номер один: на нем он отправится в свою резиденцию в Мар-а-Лаго во Флориде.

Представитель Белого дома отказался комментировать The Hill сведения о планах Трампа в последние дни на посту. Есть информация, что после 20 января Трамп на какое-то время останется во Флориде, где будет планировать свои дальнейшие шаги.

В последние дни в должности президента Трамп слушал доклады спецслужб о предстоящей инаугурации Байдена, посещал брифинги Совета нацбезопасности по политическим вопросам, а также встречался с сотрудниками администрации, которые также уходят со своих постов.

К инаугурации Байдена сейчас приковано пристальное внимание в особенности со стороны правоохранительных органов. После того, как 6 января в Вашингтоне прошли беспорядки и штурм Капитолия, власти приняли решение об усилении мер безопасности на предстоящей церемонии. В этих целях Пентагон предоставил Вашингтону около 25 тыс. военных. Сенаторов предупредили об угрозе штурма Капитолия. Трамп при этом призывает не допускать насилия.

"Мы уже в состоянии войны!": что потеряла Россия и чего ждет после Трампа

Виктор Мараховский

Сегодня вечером 74-летний символ старой Америки Дональд Трамп передаст президентские полномочия символу юной Америки, 78-летнему Джозефу Байдену.

Парадоксальность того, что юность дряхлее старости, — лишь малая часть тех парадоксов, что потрясут мир в ближайшие месяцы.

По сути Джо Байден — это вообще не столько президент, сколько обертка от президента. И дело не только в том, что он скорее не доживет до конца своего срока, чем доживет. Просто личность Байдена — государственного деятеля с полувековым опытом — вообще не заслуживает анализа: он пережил слишком много эпох и слишком много Америк и давно научился "усредняться", быть просто выразителем коллективных интересов тех, кто за ним стоит. Тот, кто в 1970-х возражал против совместного обучения белых и негров, а в 2020-м объяснял неграм, что они не настоящие черные, если не голосуют за него, — в принципе может принять любую форму.

Поэтому список самых первых ожидаемых от Байдена нововведений говорит примерно ноль о его личных взглядах и очень много — о запросах, имеющихся у воткнувшей его во власть группировки американских элит.

Если коротко, то нововведения состоят в "отмене всего Трампа".

1. Вернуться в Парижское соглашение по климату.

2. Снять запрет Трампа на въезд в США из ряда стран, где распространены свежие религиозные идеи по преобразованию мира путем терактов.

3. Остановить строительство трубопровода "Кейстоун", ранее прекращенное Обамой и запущенное Трампом.

4. Ослабить запреты на иммиграцию и условия предоставления убежища

— и все это только для начала.

Критики по этому поводу печально констатируют, что Байден действует не исходя из здравого смысла, а как слепая комбинация требований лоббистских групп (тот же трубопровод — "изученный до дыр" пример: очевидно, что при сколь угодно зеленой политике правительства США еще десятилетия будут нужны углеводороды и любой альтернативный трубе способ их транспортировки будет хуже и вреднее для экологии. Но зеленые не хотят трубы, и Байден ее убьет).

Но именно из-за того, что сам Байден бесформен и безличен как боггарт из "Гарри Поттера", его, собственно, и поставили на ответственный пост.

Это делает для нас с вами куда более актуальным другой вопрос: от какой Америки Байден, Харрис и их команда будут отчаливать, какую Америку они будут аннулировать, какой Америки мы больше не увидим.

По понятным причинам эта прежняя Америка сейчас сконцентрирована в уходящем президенте Трампе. Человеке, у которого впереди, возможно, даже уголовное преследование, так сильно его не любят.

Тут стоит сразу отметить парадокс: при том, что симпатии большинства наших сограждан на стороне Трампа, — в чисто практическом смысле от поражения его самого и представляемой им "ветхой Америки" России больше пользы, чем вреда.

Главную заслугу яркого президента-трикстера его неяркий вице-президент Майк Пенс определил так: "Я горд сообщить за несколько дней до истечения полномочий нашей администрации, что наша администрация стала первой за десятилетия, не начавшей новой войны".

(В этом плане, кстати, характерен отклик, поступивший от противников. Independent цитирует множественных критиков, напоминающих об имевшем место "штурме Капитолия" и восклицающих "да мы уже 11 дней живем в состоянии войны!". Некоторые доходят до того, что взваливают на плечи Трампа даже ответственность за 400 000 американцев, умерших от коронавируса.)

Но в действительности это факт: новых военных интервенций администрация Трампа не начала — несмотря на множество моментов, когда казалось, что интервенция вот-вот произойдет.

Напомним, кстати, эти моменты:

—а) Северная Корея: в 2017 году медиасфера планеты, как сеттер за фрисби, носилась за идеей, что вот-вот разразится большая, возможно, даже ядерная, война между США и КНДР. Трамп заявил, что "могучая армада" движется в сторону полуострова, в Южной Корее развернули противоракетные комплексы, Трамп заявил, что КНДР вообще можно разнести, но кончилось санкциями и переговорами;

—б) Сирия: в апреле 2018 года на основании видеохита, сооруженного "Белыми касками", американские Вооруженные силы кинематографично ударили сотней "Томагавков" по Сирийской Арабской Республике. Практических результатов, правда, практически не имелось — кажется, в среднем 33 ракеты ранили одно гражданское лицо;

—в) Иран: в начале 2020 года американским ракетным ударом был убит (в Багдаде, столице Ирака) иранский генерал Сулеймани. В ответ Иран нанес ракетные удары по американским базам в этой же стране. Несколько дней мировая медиасфера ходила на ушах в ожидании большой битвы, но войны снова не случилось.

...Все эти пункты имеют между собой кое-что общее. Во всех этих случаях Трамп ни минуты не стеснялся применить что-нибудь летающее или плавающее для демонстрации силы — но ни разу не перешел от чистого произвола (хотим — и обстреливаем) к настоящей войне, которая по понятным причинам кроме произвола взваливает на агрессора еще и обязательства.

К тому же во всех моментах американская администрация останавливалась перед силой, которая могла бы нанести в ответ неприемлемый ущерб. В случае КНДР и Ирана речь шла о самих странах, обладающих впечатляющим оборонительным потенциалом, в случае Сирии — о неизбежности, в случае интервенции, столкновения с официальной державой — опекуном Дамаска: Россией. Которая вообще ядерная держава в неплохой форме.

Это заставляет нас предположить, что от войн Трамп отказывался не из миролюбия, а из трезвого осознания того факта, что настоящей войны нынешней Америке не потянуть.

...Кстати о России. Несмотря на то что до последних дней президентства Трампа его противники, вплоть до Нэнси Пелоси, спикера конгресса, обзывали его "марионеткой Путина" — в действительности уходящий президент США не был к нам дружественно настроен.

То есть он испытывал, судя по всему, личную симпатию к нашему президенту. Но у политиков это редко конвертируется в какие-либо практические уступки. В конце концов, мы сами, испытывая симпатию к Трампу и трампистам, бунтующим против своих передовых хайтек-олигархов и 58 половых идентичностей, — вряд ли "чисто по дружбе" согласились бы на убийство "Северного потока — 2". А ведь Трамп приложил сверхусилия к тому, чтобы убить наш газопровод.

Более того: как гласит старинная спортивная присказка, счет на табло. Ни одна американская администрация не ввела против России столько санкций, сколько трамповская. И ни один американский президент не общался с нашей страной так мало, как Трамп.

Да, конечно, "ему не давали". Но в мире глобальной политики данное оправдание — ни о чем. Счет по-прежнему на табло: там, где речь идет о сотнях миллионов людей, объяснения типа "ему мешали" не работают. Если у него все эти четыре года были руки коротки — то зачем он с такими короткими руками в президенты шел.

...И наконец, главное соображение.

Трамп представлял "старую", ветхую Америку — Америку белых христиан-гетеросексуалов и примкнувших к ним разноцветных людей, для которых передовая мысль уже придумала идиому "мультирасовая белизна" (речь обо всех людях, перенявших ужасный белый образ мыслей, трудоголизм, гетеросексуальность, христианство, маскулинность и прочее мракобесие).

Его же противники представляют собой Америку новую — с идеями социальной уравниловки по каким-то диким параметрам, с мультиидентичностями половыми и социальными, с левацкими уклонами, с расплывчатым культурным кодом, с зеленым радикализмом, с попытками идеологического манипулирования неподатливой реальностью.

Вероятно, на "русском направлении" эти люди будут активнее предшественников — в том смысле, что местные иноагенты, топящие за условный лесбофеминизм на ветрогенераторах, получат от них больше пиара и поддержки и начнут отважнее испускать сарказмы об отсталой Раше и передовых универсальных ценностях.

Но что хотелось бы отметить.

Просто в силу своей изначальной мозаичности, выдуманности, сборной соляночности и заведомой фантазийности большинства своих передовых идей — новая Америка, ведомая ими, будет, скорее всего, заведомо слабее той, прежней Америки. И заведомо менее опасной.

Той, что ловко приватизировала на себя результаты страшной войны, в которой понесла потери меньше всех прочих держав.

Той, что мастерски победила наших родителей в мировом противостоянии 30 лет назад.

Той Америки, которая на излете своей истории не нашла себе другого представителя, кроме эксцентричного рыжего миллиардера-шоумена.

Так что — чисто по-человечески и с присущим нам великодушием соболезнуя нашим старым врагам, ныне нами потерянным, — мы все же с оптимизмом смотрим на новую Америку и готовимся встречать ее на мировой арене.

Едва ли у нее, считающей, что она живет "в гражданской войне", хватит сил претендовать на мировое лидерство с прежним накалом.

С назначением, г-н Байден.

Свободный Университет: насколько это серьезно?

Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 55, 2021

Свободный Университет. Москва. Он родился 1 сентября 2020 года. У истоков, в конце августа, нас было пятеро Кирилл Мартынов, Елена Лукьянова, Юлия и Виктор Горбатовы и я, но к первому сентября собралось уже человек двадцать профессоров-волонтеров, мы объявили набор на бесплатные курсы: каждый предложил то, что было как раз подготовлено для нового учебного года, не состоявшегося по причине нашего увольнения. Мы думали, что получим, может быть, 400-500 заявок, а получили на девятнадцать курсов почти шесть тысяч. Мне не очень нравится шапкозакидательское название «университет», но мы ведь, как ни крути, пришли из государственного университета, так что пусть будет университет, а не академический кооператив, как я называю это предприятие про себя.

Каждый преподаватель, организовавший курс, строит его по своим правилам. Мы исходим из того, что историку религии Андрею Десницкому, или философам Горбатовым и Мартынову, или юристам Елене Лукьяновой и Екатерине Гришиной, или литературоведу Сергею Зенкину самим виднее, как строить курс, как выстраивать отношения внутри класса, сколько студентов набрать, какие критерии сделать главными, а какие – второстепенными. Одни ориентированы только на студентов других учебных заведений России и мира, добирающих у нас один-два курса для полного счастья. Другие набрали смешанные группы, в которых есть и 18-летние бакалавры и пенсионеры-академики, и преподаватели университетов из других стран. Мы собрались вокруг темы, предмета, общей науки. Некоторые не рассчитали свои силы и быстро сошли с дистанции, кому-то не нравится, что у меня, например, нет оценок, а нужно просто выполнять упражнения (я веду курс риторики): элемент состязательности ни мне, ни студентам не нужен. В конце курса они просто получат от меня развернутую справку, чем мы занимались в этом семестре, какие достоинства я вижу у студентки или студента, могу ли рекомендовать ее или его коллеге, набирающему магистрантов или аспирантов на программу в своем университете, где бы тот ни находился.

Свободный Университет (или просто Свободный, как хотелось бы слышать это имя многим из нас) – это то, что есть уже не только в замысле, но и в первых попытках преподавать по-русски взрослым людям – от бакалавров-первокурсников до пенсионеров. В России это далеко не первая попытка. Такие, как теперь говорят, монстры независимого, частного образования, как Европейский университет в Санкт-Петербурге или Свято-Филаретовский Институт в Москве, или даже Шанинка, созданная Теодором Шаниным, поддержанная в том числе и государством, и многие другие. И все же это очень мало, и в большинстве своем независимые образовательные проекты довольно скоро либо рушатся, либо переходят под крыло государства и постепенно перерождаются.

Когда год назад поднялась первая волна пандемии, глобальный кризис университетского образования не показался одной из главных составляющих беды. Но тем, кто наблюдал локальные кризисы образовательной системы, за несколько лет до того стало ясно, что возникла глобальная потребность в обновлении того, что называют высшим образованием.

Пандемия, забрав у людей бо́льшую часть страха, обнаружила, что в подходе к образованию именно страх был ключевым мотиватором. Страх, что ты не сможешь занять правильное место в деловой и творческой жизни, вообще никакой серьезной деятельности, если у тебя не будет документа, выдаваемого лучшими университетами. Не нужно тешить себя иллюзиями: содержание образования стоит здесь на втором месте, а на первом – именно репутация университета, корочка, а не то, что там набрано мелким шрифтом.

Этот базовый страх распределен в университетах и вокруг них страхом преподавателей потерять в университете работу, не получить продления контракта, не получить какую-нибудь надбавку. Для студента это – страх вылететь не по объективным показателям успеваемости, а по другим причинам, включая плохие отношения с администрацией или заведующим кафедрой. Интересно, что социологические опросы этот страх выявить не могут, даже просто игнорируют его. Несколько предпандемийных эпизодов показали, что именно в страхе объединяются те, кто пострадал, например, от преследования на сексуальной почве, и те, кто пострадал от клеветы на этот счет. Тупик, в котором оказывается университет при этом пожаре страстей и бед, никуда и не делся. За два-три года до пандемии я стал свидетелем нескольких отлично организованных кампаний, в которых главные действующие лица, оставаясь в тени, натравливали травматизированную вполне реальным сексуальным харассментом молодежь на своих конкурентов и успешно оттесняли предполагаемых харассеров от университетской кормушки. Самым интересным в этой истории был тот факт, что организаторы кампании и сами были в свое время жертвами харассмента со стороны старшего и уже давно отошедшего от дел поколения. Но личная история организаторов так и осталась в тени, глубоко спрятанной от чужих глаз, они пощадили и себя, и своих патронов-насильников, выпустив на улюлюканье соцсетей тех, кто слабее, кем можно было манипулировать.

Пандемия – одним только условием перевести преподавание в онлайн – приостановила эту войну страха и ненависти, но не устранила старую производную страха – манию безопасности.

Мания безопасности не является атрибутом только университетской жизни. Например, в России – это ключевое слово для всей социальной политики. Обеспечение безопасности жизнедеятельности (ОБЖ) – это не только название обязательного предмета в школах и университетах России. Это – базовая мотивация многих людей, получающих документ об образовании, чтобы обезопасить себя от бедности, от неминуемой зависимости – от государства, от детей и родителей, от будущего неправильного выбора других. Для безопасности учебного процесса университеты превратились в крепости, войти в которые простой смертный не сможет без электронного пропуска, без сканирования сетчатки глаза или отпечатков пальцев.

Но мания безопасности, опрокинутая в университетскую жизнь, еще хуже просто страха: она заставляет не просто цензурировать какие-то темы для обсуждения, но делает невозможным самое процедуру обсуждения. Вся совместная работа преподавателей и студентов, обслуживающая эту манию, подчиняется только одной логике – логике поиска «островков безопасности», «подрывающих безопасность» и т.п. Разумеется, базовым островком безопасности становится, например, твое рабочее место, твой статус студента, твоя будущая работа. Свободное обсуждение? Свободное исследование sine ira et studio? Нет, не слышали, проходите, граждане.

Но обе названные категории – страх и вытекающая из страха мания безопасности – разливаются по академии сверху. Они насаждаются исподволь и все более осознанно, потому что подавляют свободу под видом соблюдения правил выживания. Насаждающий манию безопасности надеется, что его подчиненные, подданные, подопытные вовремя включат режим выживания.

Безопасности требует от тех, кто внизу, богатый. Выживание – это то, чем занята беднота. «Мы должны выжить любой ценой! А потом поговорим об академических свободах, о независимости ученых, о свободе дискуссий». Это – зеркальное отражение дискурса обеспечения безопасности.

На этих трех китах стоит сейчас университетская жизнь. Чтобы вырваться на свободу, приходится на какое-то время отказаться от привычных представлений о безопасности.

Названные проблемы, с одной стороны, свободе мешают, а с другой, наоборот, заставляют человека быть свободным. Паранойя безопасности, идея, что нужно и можно добиться безопасности: спрятаться в каком-нибудь месте, где мы все будем защищены, – это идея тех, кто мыслит в категориях спецопераций по обеспечению безопасности, тотальной безопасности. Представление об абсолютном оружии и абсолютной концепции в духе северокорейской «чучхе», которая позволит нам духовно превзойти всех наших врагов.

Огромная часть населения России просто бедна. Это совершенно немыслимая бедность детей, у которых, может быть, есть какой-нибудь смартфончик, но нет компьютера или, скажем, айпада, чтобы они могли нормально заниматься. У них нет хорошей бумаги, хороших карандашей, хорошей ручки, чтобы рисовать. Я уже не говорю о возможности проводить какие-то эксперименты, ходить в архивы и т.д. Я думаю, это касается не менее 80% населения нашей страны. У людей просто нет средств, чтобы дать достойное образование своим детям, они едва выживают.

И для тех, кто зажат между этими двумя концепциями – выживания и безопасности, – свобода оказывается выходом. Мы увидели в людях потребность в такой свободе. Основная масса наших студентов – это люди, для которых академическая свобода – вовсе не абстрактная вещь. Они хотят дойти до каких-то знаний, полезных навыков.

И для преподавателей дух свободы не только и не столько в том, что кому-то из нас вдруг стало тошно ходить на привязи у администрации, вступать в принудительные отношения со студентами, которые или не хотят заниматься твоим предметом, или не могут, а учатся только потому, что иначе не получишь входной билет на какую-то тусовку в виде диплома государственного образца.

Мы провели весь второй семестр 2019/2020 учебного года в онлайне, что самым печальным образом отразилось на многих студентах и преподавателях: в большинстве своем ни те, ни другие не были готовы к этому принудительному переходу на онлайн-обучение. Сама проповедь академических свобод многим кажется издевательской на фоне пандемийной принудиловки.

Произошло невероятное совпадение двух кризисов – политического и пандемийного. И сейчас нет времени даже для того, чтобы пилить опилки и выяснять, отчего академическая свобода так легко утрачивалась прежде. Нам важно понять, как самоорганизоваться без серьезных потерь мотивации и проникнуться чувством академической свободы.

Свободой вполне можно поделиться с администрацией с хорошими руками. Мы ведь к этому и стремимся. Свободным учебный процесс является только в том отношении, что учебному и исследовательскому процессу не нужно подчиняться какой-то идеологии, государственной политике, богатому самодуру. Что над общими научными и образовательными темами работают студенты и преподаватели. Universitas понимается здесь в своем первоначальном значении – все участники нацелены на поиск общей истины, добра и красоты.

Пока у этого подхода два недостатка: отсутствие финансирования и отсутствие возможности выдавать студентам диплом государственного образца. Но это, может быть, как раз и неплохо. Потом когда-нибудь и это нормализуется, и на этом живом и хилом пока еще стволе вырастет кора потолще. Но сейчас сама эта ранимость и непрочность – залог жизни.

Да, вместо документа государственного образца Свободный будет выдавать только справки о курсах, прослушанных таким-то у такого-то преподавателя по такой-то теме в таком-то объеме. Свободному университету предстоит доказать остальному человечеству, что эти справки не филькины грамоты, что его выпускники прекрасны, по крайней мере – в объеме прослушанного курса. Поскольку и государственные и частные коммерческие университеты вынуждены уходить в онлайн, наличие в портфолио студента одного-двух курсов Свободного станет рутиной. Как когда-то стала рутиной университетская жизнь на кампусах университетских городов. Но, в отличие от конкретных географических локаций, с их национальными традициями, новые Свободные университеты, в том числе и русский, собственной территории не имеют. И студенты, и преподаватели приходят на общую онлайн-площадку из разных стран. Удивительным образом – не для того, чтобы говорить на языках академического большинства.

В России, я думаю, как и во многих других странах, сложилась гротескная ситуация. Эти страны, с одной стороны, проповедуют вставание с колен и национальное возрождение, а с другой – плетутся в хвосте у чужих кризисов. Нужно сказать прямо: из всех знаний и полезных навыков наиважнейшим для российских студентов сегодня является английский язык. Это как бы безусловная валюта, вроде доллара или просто золота. Если студент очень хорошо освоит English, он может выпорхнуть из этих тисков, пройти между Сциллой и Харибдой, как любит говорить глава государства. Субститутом свободы в нашем академическом пространстве сегодня оказался именно английский, а вовсе не русский язык. Студентам сейчас нужен не «великий и могучий» – им нужен «свободный и правдивый». И сегодня для них – это английский. Если ты публикуешь научную статью на английском, тебе платят другие деньги (нежели за публикацию, может быть, в десять раз более интересной и важной статьи на русском). Так в действующих университетах. Вот и студенты в России хотят, чтобы им преподавали не на плохом английском, а на хорошем, т.е. свободном и правдивом русском языке в чем и состояло бы для них его величие и могущество.

При этом Свободный университет должен быть прежде всего свободен от патриотизма, или от идиотизма национальной ограниченности. Это – глобальный российский университет в том смысле, что задуман в помощь прежде всего именно российским студентам, которые по какой-либо причине не удовлетворены или не вполне удовлетворены тем уровнем или стилем преподавания, с которым имеют дело сейчас. Для тех, кто давно учится в Европе или в Америке, это – возможность без бюрократических проволо́чек получать хотя бы часть дисциплин на русском языке, восполняя двойную нехватку – языковую и дисциплинарную.

Пандемия повторяет то, что случилось после больших средневековых эпидемий в Западной и Восточной Европе, когда латынь как язык всеобщей мобильности начала уступать так называемым народным языкам. Нет хорошего русского перевода для английского vernacular languages. Сейчас рядом с английским поднимаются другие языки преподавания – не только самые популярные китайский и испанский, но и более скромные по охвату населения французский и немецкий. В этом ряду мог бы оказаться и русский, если бы был языком свободной страны. Так что Свободный Университет – это и попытка (тут правы его враги) подорвать базовый принцип современного Российского государства – ложь как принцип организации информационного пространства.

Англоязычная академия, как и латынь, не боится конкуренции с другими языками. Именно на английском было создано все богатство современной прикладной науки, без английского языка было бы невозможно построить настоящую вавилонскую онлайн-башню – Википедию. Бакалаврское образование, в идеальном смысле – это отчасти, и вовсе не в шутку – коллективное написание и редактирование википедийных статей на родном языке, с оглядкой на языки «старших товарищей». Преимущество, которым издавна гордятся британские и американские университеты, – это систематически выполняемые письменные работы. Только они помогают всем студентам развивать навыки письменной речи и преобразовывать ее в связное устное выступление – не в презентацию слайдов, а именно в уверенное живое выступление, с готовностью мгновенно откликнуться на вопрос, критическое замечание, требование уточнения. Сейчас, в бульоне из соцсетей, гугл-классов, зум- или скайп-конференций устно-письменная стихия общения и требует от преподавателей и студентов новых навыков и создает новый режим коммуникации. Пытаться отгородиться от него, просто ждать, когда кончится эта напасть, и все мы снова вернемся в реал, в уютную или, наоборот, просторную аудиторию с сотнями слушателей, – и наивно, и почти преступно по отношению к студентам.

Кризис университетов, которые вынуждены искать золотую середину между онлайн образованием и аудиторной работой, усугубляется роковой ошибкой действующей университетской администрации, которая – независимо от страны обитания – обычно уверена, что онлайн-преподавание – это более компактный и дешевый труд, чем в существующем в данном университете «оффлайн»-режиме. Многие думают, что весь лекционный массив можно предложить студентам в виде заранее записанных видео-уроков. А семинары может вести более дешевая рабочая сила. Дескать, не боги, горшки обжигают. Но уже первая волна пандемии показала, что спрос есть не на записанные курсы, которых можно найти бесчисленное множество, а на проходящие в реальном времени регулярные онлайн-встречи с классом.

Есть, пожалуй, только одна область, от которой Свободный Университет отказаться не может. Эта область – политика, точнее – политическое.

Противники университета как столпа западной цивилизации знают, что именно в его недрах готовится зелье, которое убьет привычное мироустройство – не сейчас, так через поколение. Университету некуда спешить: этот институт почти за тысячу лет своего существования пережил несколько типов государства, более или менее успешно находил средства для продолжения своего существования, а в развитых странах, несмотря на все эксцессы, остается для большинства населения более авторитетной инстанцией, чем любой государственный орган.

Президент одной весьма могущественной державы заметил однажды, что считал свои выборы на пост главного редактора университетского юридического журнала гораздо бóльшим достижением, нежели занятие должности президента страны. Простой человек не обязан понимать, отчего это так. Но университет – не для простого человека. Это – корпорация, дух которой отвергает простоту как ценность. Вместе исследовать эту сложность, отказавшись от идей национальной или культурной исключительности, от всякой патриотической трескотни – это только предпосылка для работы. Страны, в которых этого не понимают, обречены на глобальное поражение. Они могут потрепыхаться, воруя чужие интеллектуальные достижения, но не слишком долго. Вот почему так тревожно повсюду в мире, когда кризис университетов начинает охватывать и развитые страны. В странах третьего мира это развязывает руки тем, кто подозрительно относится к университету не только как к кузнице кадров, но прежде всего как к кухне, где созревают новые идеи и возникает социальное недовольство. Вот почему у властей этих стран появляется непреодолимое желание поуправлять университетами. Понадзирать: а те ли люди там преподают, а то ли они там внушают нашей молодежи? Сейчас мы чувствуем себя на юру, на ветру, на виду у всех. У нас пока нет никаких денег, есть только опыт и некоторая (само)уверенность, что за спиной у каждого из нас имеется нечто такое, что будет полезно и студенчеству, и обществу. На смену чистому волонтерству придет какая-то форма организации, которая, надеюсь, будет если не кормить, то подкармливать нас всех. Но о главном мы договорились: мы никогда не доверим государству управлять собою. Наши цели идеальны, и материальный успех в любом случае – лишь производное от этих идеальных целей. Академические свободы мы будем оберегать от любых покушений – нашим уставом и открытостью наших решений.

В нацистской Германии контроль над университетами устанавливался под лозунгом борьбы за «подлинную науку» и против «разрушительного политиканства». Двенадцать лет продержалась эта концепция: «университет вне политики». В 1946 году Карл Ясперс в нескольких выступлениях обосновал принципы университетской жизни будущей, свободной Германии. Ясперс напомнил, что университет называется так не потому, что это учебное заведение, которое охватывает все науки, а потому только, что студенты и преподаватели развернуты друг к другу в стремлении совместно изучать целостность этого мира.

И вот эта нацеленность, развернутость друг к другу обостряет острую потребность общаться между собой, исключает для университета малейшую возможность избежать политического.

«Врач, учитель, администратор, судья, священник, архитектор, организатор бизнеса – все они заняты в своей профессии целостным человеком, со всей совокупностью условий жизни, пусть каждый из них и видит ее под иным углом зрения, чем остальные. Голая подготовка к профессии делает сами эти профессии бесчеловечными, если только она не ведет к целому, если она не делает этот путь “философским”, – говорит Ясперс. Вот почему, кстати, университетские степени PhD – это «доктор философии» в той или иной дисциплине.

Свобода университетской жизни, признает Ясперс, и в том, что студент имеет право на неудачу и отставание. Свобода – это риск. И университет открывает разуму и спорам все то, с чем человеку приходится сталкиваться в жизни. «Стоит только университету объявить какое бы то ни было мировоззрение правильным, любой экзамен по любой дисциплине превратится в отчет о соответствии студента этому правильному мировоззрению, а вовсе не чистой науке».

Вот почему ради чистоты науки нам приходится на берегу договариваться об основных свободах – гражданских, политических и академических. Исключить из университетской коммуникации политику – это все равно что запретить студентам и профессорам вино и секс, путешествия и общение. Политика – часть той целостной коммуникации, без которой нет университета, созданного именно для того, чтобы менять общество к лучшему. Иногда эти перемены болезненны, но без них – смерть.

© Текст: Гасан Гусейнов

Россия. ЦФО > Образование, наука. Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > magazines.gorky.media, 18 января 2021 > № 4022363 Гасан Гусейнов

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова в ходе пресс-конференции по итогам деятельности российской дипломатии в 2020 году, Москва, 18 января 2021 года

Уважаемые дамы и господа,

Коллеги,

Проводим традиционную пресс-конференцию, посвященную внешнеполитическим итогам 2020 г. Традиционную, но дистанционную. Выбираем форму, доминировавшую в течение прошлого года в связи с пандемией коронавирусной инфекции и ограничениями, введенными практически во всех странах, в том числе и в России.

Несмотря на пандемию, общение нашего Министерства на всех уровнях с вами и вашими коллегами было интенсивным. Мне самому доводилось с удовольствием выступать перед вами после переговоров, которые в Москве всё-таки несколько раз состоялись и будут продолжаться. Выступал перед вами и в видеоформате. Мои заместители регулярно общаются с агентствами. Официальный представитель МИД России М.В.Захарова еженедельно проводит традиционные брифинги, а в промежутках активно работает с большинством из вас. Уверен, что вы хорошо владеете фактами, информацией о том, что продвигает сегодня на международной арене российская внешняя политика.

Пандемия нанесла серьезный ущерб всем формам общения. Особенно жалко пострадавшие контакты между людьми: культурные, гуманитарные, спортивные, туристические. Это вызвало серьезные сдвиги в общественном сознании многих стран. Мы получаем этому подтверждение ежедневно в репортажах из европейских и других государств. В Российской Федерации также стараемся свести к минимуму неудобства, вызванные объективными санитарными ограничениями на повседневную жизнь, но определенные, не очень позитивные перемены всё же ощущаются. Вы, наверное, следите за дискуссиями вокруг российской эпидемиологической политики – вакцины «Спутник V», «ЭпиВакКорона» и третьей вакцины, находящейся сейчас на подходе.

Подтверждаем то, что сказал Президент России В.В.Путин в августе 2020 г., анонсируя регистрацию первой в мире вакцины против коронавируса: мы максимально открыты для сотрудничества в этих вопросах. Видим позитивный отклик на предложения, которые Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ) делает зарубежным партнерам для организации лицензионного производства. Эта тема обсуждается с нашими коллегами в Азии, на арабском Востоке, в Африке, Латинской Америке. Недавно Президент России В.В.Путин и Канцлер ФРГ А.Меркель также затронули перспективы российско-германского и российско-европейского сотрудничества в производстве и совершенствовании вакцин. Думаю, это правильный путь, опирающийся на стремление консолидировать наши усилия и на солидарность человечества. К сожалению, не везде и не всегда такое стремление к солидарности, совместной работе проявлялось в условиях пандемии. Некоторые западные коллеги, прежде всего США и их ближайшие союзники, пытались использовать ситуацию для наращивания своих методов давления, шантажа, ультиматумов, нелегитимных действий с введением односторонних ограничительных рестрикций и других форм вмешательства во внутренние дела многих стран, в том числе нашего ближайшего соседа – Белоруссии.

Запад дружно проигнорировал призывы Генерального секретаря ООН и Верховного комиссара ООН по правам человека приостановить, хотя бы на время пандемии, односторонние, нелегитимные санкции в части поставок медикаментов, продовольствия, оборудования, необходимого для борьбы с вирусом. Россия была готова поддержать такой подход. Президент В.В.Путин выступил с параллельной инициативой в ходе саммита «двадцатки» - о создании в экономике «зеленых коридоров», свободных от санкций и других искусственных барьеров. К сожалению, эти здравые призывы – и наши, и руководителей ООН – "повисли в воздухе".

В прошлом году мы отмечали 75-летие окончания Второй мировой войны и создания Организации Объединенных Наций, вступление в силу ее Устава. На фоне этих юбилеев у нас вызывают глубокое беспокойство продолжающиеся нахрапистые действия США и большинства их западных союзников, нацеленные на подрыв архитектуры международной жизни, опирающейся на ООН, её Устав и структуру, а также нацеленные на то, чтобы придать забвению классические формы и нормы международного права в угоду т.н. «миропорядку, основанному на правилах». В рамках этой линии, за пределами ООН и универсальных структур создавались некие эксклюзивные механизмы – группы т.н. единомышленников. Решения этих групп узкого состава пытаются навязать всем участникам межгосударственного общения. Одним из проявлений такого рода правил, на которых Запад хотел бы выстроить новый миропорядок, является концепция мультилатерализма, которую стали продвигать германские и французские коллеги в последние два года. Описания этой концепции, содержащиеся в публичных выступлениях руководителей внешнеполитических ведомств Германии и Франции, открыто говорят о том, что имеет место попытка представить ЕС и всё, что он делает в плане нормотворчества, идеалом внешней политики. Установление конкретных правил Евросоюз рассматривает в качестве своего эксклюзивного права и считает, что все остальные должны следовать этим вырабатываемым нормам. Примеров немало. ЕС уже провел за пределами структур ООН специальные мероприятия по кибербезопасности, свободе СМИ, международному гуманитарному праву, в которых участвовало несколько десятков стран. Сознательный вынос этих мероприятий за рамки универсально признанных структур ООН говорит о многом. Это понимание, что в ООН придется встречаться с людьми, у которых могут быть несколько иные взгляды на обеспечение кибербезопасности, на то, что такое свобода СМИ, особенно в сегодняшней жизни, и на то, как обеспечивать равноправное применение норм международного гуманитарного права. Вижу в этом, если меня никто не убедит в обратном, опасения конкуренции и понимание, что в современном мире Запад не может уже в одиночку диктовать свои порядки, как это было на протяжении пяти столетий. История движется, развивается. В этом нет никакой идеологии, это просто констатация факта. Необходимо считаться со странами, имеющими сейчас гораздо больший вес на мировой арене (тем более, несопоставимый с колониальной эпохой), и странами, желающими сохранить свою цивилизационную идентичность, которые не видят на Западе идеалов для своих обществ. Терпимость к многообразию – это тоже черта, которую Запад очень быстро утрачивает.

Наблюдаются ситуации, когда полдюжины человек, создавших свои технологические империи, даже знать не хотят о том, какие права у них есть в своем государстве. Они сами определяют свои права на основе т.н. корпоративных норм и ни в грош не ставят конституции своих государств. Мы наглядно видели такое в США. Это вызывает серьезную озабоченность. Об этом в последнее время много говорилось в телевизионных программах и в специальных аналитических материалах. Мы не получаем удовлетворения от тенденций, наблюдаемых на Западе, когда элиты в попытке решить свои внутриполитические проблемы, задачи внутриполитической борьбы активно ищут внешних «врагов» и находят их, конечно же, в России, Китае, Иране, Северной Корее, Кубе, Венесуэле. Этот перечень стран хорошо известен.

Видим, как ухватились за вчерашнюю новость о возвращении А.Навального в Российскую Федерацию. Чувствуется, с какой радостью идут комментарии, как под копирку. С радостью, потому что это позволяет западным политикам думать, что они таким образом смогут отвлечь внимание от глубочайшего кризиса, в котором оказалась либеральная модель развития.

Убежден, что нужно не искать внешние поводы для оправдания своих собственных действий или для отвлечения внимания от собственных глубочайших проблем и кризисов, а нужно, наоборот, играть по-честному и искать возможности решения своих внутренних проблем в справедливом, равноправном международном сотрудничестве. Сейчас никто не в состоянии в одиночку справляться с ними без вовлечения многосторонних форматов.

Российская Федерация стремится максимально конструктивно действовать на мировой арене. Убеждены, что необходимо не "собачиться" друг с другом, а садиться за стол переговоров и обсуждать все имеющиеся претензии. Мы были к этому готовы всегда: и на этапе обвинений России во «вмешательстве» в выборы то в США, то в Барселоне, то во время «брекзита», и в период истории со Скрипалями, и в том, что касается малазийского Боинга, сбитого над Украиной в июле 2014 г., и в том, что касается А.Навального. Могу потом подробнее привести хорошо известные вам аргументы. В каждом упомянутом мной случае и в других эпизодах, в которых нас обвиняют в чем-то конкретном, мы ни разу не получили доказательств, которые бы подтверждали эти голословные обвинения. Слышали только одно – «хайли лайкли», «никто другой не имеет подобных мотивов» либо «только у вас есть такие возможности, поэтому вы виноваты, и не надо нам ничего доказывать». Просто не дают фактов, на которых приличные люди всегда основывают свои дискуссии.

Заинтересованы в том, чтобы решать любые проблемы путем диалога. Но «ломиться в закрытую дверь», которую Запад держит «на замке и на засове», – ниже собственного достоинства. Ваши правительства хорошо понимают и знают все наши предложения: начиная от диалога по стратегическим наступательным вооружениям и по проблемам контроля над вооружениями и нераспространению, заканчивая взаимодействием, которое мы многократно предлагали по кибербезопасности, по проблемам неразмещения оружия в космосе. Есть масса направлений. По каждому из них у российской стороны есть предложения о налаживании честного сотрудничества по ключевым угрозам, общим для всех стран мира вместо того, чтобы использовать эти угрозы для достижения односторонних геополитических преимуществ методами нечистоплотной конкуренции. Проявление такого стремления к диалогу – инициатива Президента России В.В.Путина провести саммит пяти государств-постоянных членов СБ ООН. Все остальные лидеры членов «пятерки» позитивно отреагировали на это предложение. К сожалению, пандемия не позволила провести такую встречу. Убеждены, что она требует очного участия лидеров. Рассчитываем, что, как только позволит эпидемиологическая ситуация, такая встреча в верхах состоится.

В отношении продвижения позитивной повестки дня. Приглашаем западных партнеров вернуться к здравому смыслу и рассматривать под «зонтиком» ООН все идеи, возникающие у них по вопросам кибербезопасности, по свободе СМИ, по многим другим проблемам, которые они пытаются решать в своем кругу.

Будем внедрять подобные подходы и в рамках других организаций, где участвует Россия, в том числе в Шанхайской организации сотрудничества, БРИКС, Организации Договора о коллективной безопасности, Содружестве Независимых Государств, Евразийском экономическом союзе.

Инициатива Президента России В.В.Путина, которую мы продвигаем, заключается в том, чтобы путем равноправного коллективного диалога формировать Большое Евразийское партнерство, открытое для всех без исключения стран Евразии. Это охватывает государства ЕС наряду с членами ЕАЭС, ШОС и АСЕАН, в целом охватывает страны, не входящие ни в одну из региональных организаций, но расположенные на Евразийском континенте. Отмечу значение «Группы двадцати», объединяющей «семерку» западных стран, которая уже не в состоянии в одиночестве решать проблемы глобального значения. «Двадцатка» также объединяет страны БРИКС и их единомышленников, разделяющих нашу общую философию о необходимости отказа от конфронтации и важности решения всех существующих в мире проблем на основе поиска баланса интересов.

Мы сегодня поговорим и о конфликтах, сохраняющихся в современном мире. Активно работаем с другими странами по продвижению урегулирования в Сирии, по выводу из тупика внутриливийского конфликта, разразившегося после того, как почти 10 лет назад страны НАТО подорвали своей агрессией ливийскую государственность.

Нужно поговорить и о других горячих точках на Ближнем Востоке и Севере Африки, прежде всего о палестино-израильском конфликте, который пытаются незаслуженно задвинуть «на задний план».

Совсем недавно мы выпустили многостраничный документ «Основные внешеполитические итоги 2020 г.». Там много конкретики. Надеюсь, вы успели с ним ознакомиться.

Сегодня мы попробуем поговорить о стоящих перед современным миром проблемах, очень быстро меняющих нашу повседневную жизнь.

Вопрос: В каком направлении развиваются отношения России и Италии, особенно в год пандемии коронавируса?

С.В.Лавров: У России с Италией хорошие отношения. Италия одна из тех стран ЕС, которые, следуя дисциплине, принципам солидарности, существующим в ЕС, не считают целесообразным занимать агрессивную позицию в отношении Российской Федерации. Добросовестно присоединяясь к консенсусу о тех или иных санкциях, Италия не рассматривает их в качестве эффективных инструментов воздействия на кого бы то ни было, в данном случае на Российскую Федерацию. Италия, не без возражений со стороны Брюсселя, отстаивает свое право развивать двусторонние отношения с Россией и делает это искренне. Такая линия отражает правильное понимание национальных интересов Итальянской Республики – интересов бизнеса, её граждан, заинтересованных в продолжении гуманитарных, спортивных, культурных и прочих контактов между людьми.

У нас с итальянцами добрая традиция проводить перекрестные годы. Они посвящаются темам, интересующим граждан обеих стран, прежде всего из сфер культуры, языка, литературы, контактов по линии регионов. Это очень добрая традиция. Она на самом деле помогает отвечать на запросы простых людей и бизнеса, что немаловажно.

У России и Италии есть механизм «2+2», когда министры обороны и иностранных дел двух стран встречаются и проводят обзор ключевых проблем глобальной ситуации, Евроатлантики и других регионов, в которых присутствуют интересы Италии и Российской Федерации.

Статистику о том, какие конкретно мероприятия у нас проводились в прошлом году и какие запланированы на будущее, можно найти в Основных внешнеполитических итогах 2020 г. Там всё это подробно изложено.

Вопрос: Я одна из тех семи журналистов Латвии, задержанных в декабре местными спецслужбами за сотрудничество с порталами «Спутник Латвия» и агентства «Балтньюс». В декабре нас подвергли обыскам, изъяли нашу оргтехнику, компьютеры, диктофоны, и предъявили нам уголовное обвинение за нарушение «международных санкций». Прошло уже полтора месяца. Мы до сих пор не видим никакой реакции международных правозащитных структур на это, мягко говоря, нерядовое событие, в том числе со стороны лидеров, бурно отреагировавших вчера на задержание А.Навального через пять минут после того, как это случилось.

Как Вы думаете, почему наш вопиющий, на мой взгляд, случай – задержание семи журналистов в Латвии – обходится молчанием международных чиновников? Может ли МИД России что-то сделать в защиту журналистов, представляющих российские СМИ за рубежом?

С.В.Лавров: Мы стараемся. Я использую это слово не просто как отговорку. Мы на самом деле предпринимаем серьезные шаги. Обсуждаем эту тему на наших еженедельных совещаниях, которые провожу со своими заместителями и членами Коллегии МИД России. Мы не только должны где-то продекларировать свое неприятие подобных грубейших нарушений национального законодательства и международных обязательств, но и обязательно задействовать международные механизмы. Мы делали представление в ООН, ОБСЕ, Совет Европы. Продолжим эту работу.

Когда у нас есть неоспоримые, неопровержимые факты грубейшего нарушения свободы СМИ, еще и с угрозами завести уголовное дело, то механизмы, существующие в правозащитных форматах ООН (а там немало докладчиков по самым разным аспектам нарушения прав человека: есть комиссар по правам человека в Совете Европы, представитель ОБСЕ по свободе СМИ), не могут оправдать то, что делают с Вами. Таких случаев немало и вокруг Вас – в соседних странах Прибалтики. Они, как правило, пишут нам письма. Но мы хотим задействовать механизмы, существующие в конвенциях и требующие от соответствующей страны исправить подобное нарушение. Эти механизмы должны (извините за не очень дипломатичное слово) "не слезать" с нарушителя, пока нарушение не будет прекращено. Наши коллеги из многосторонних структур гораздо менее настроены биться за правду, когда речь идет о СМИ на русском языке. Хотя в случае с Латвией русский язык – родной. На нем думают, живут и используют почти половина населения Латвии, 40 процентов точно. Чтобы проявлять таким образом полное неуважение к своим собственным соотечественникам, нужно иметь специфическую политическую ориентацию.

Продолжим добиваться от международных структур вменяемых действий, но параллельно хотим «поднимать» неправительственные организации. Они имеют полное основание обращаться в суды. Отказ в судах позволяет обращаться в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ). Он уже пару раз касался темы СМИ. Таких прецедентов раньше не было, но недавно они были созданы в отношении упреков, высказываемых с Запада в адрес российских СМИ. Поэтому ЕСПЧ теперь должен посмотреть на ситуацию, которая даже не подлежит какому-то двойному толкованию. Она настолько очевидная, и я не думаю, что суд должен долго рассматривать дело, прежде чем вердикт будет вынесен.

Вместе с тем работаем и будем продолжать работать с юристами-международниками. Будем использовать и существующий у нас Фонд поддержки и защиты прав соотечественников проживающих за рубежом, который, в том числе будет готов помогать журналистам.

Подтверждаю нашу поддержку «Спутнику» не просто потому, что это российское средство массовой информации. Граждане любой страны, в том числе и Латвии, имеют право на альтернативные источники информации. Доступ к информации обеспечивается многочисленными решениями ОБСЕ. Он гарантирован Международным пактом о гражданских и политических правах. Этот принцип доступа к информации был растоптан недавно в США при ошеломленном молчании или невнятных комментариях со стороны американских союзников. Сейчас пытаются это всё «загнать под ковер», мол, уже восстановили Д.Трампу доступ в «Фэйсбук» (но не восстановили в «Твиттер»). Речь не о Д.Трампе, а о том, что государство грубо провалилось с выполнением своих обязательств по обеспечению доступа к информации. Заявляли, что это не американское правительство "перекрыло кислород" для тех, кто был признан всеми этими платформами источником недостоверной информации. Дескать, корпорации не подписывали никаких пактов. Это всё «от лукавого». В пактах и решениях ОБСЕ, принятых на высшем уровне, которые Запад не устает цитировать (по крайней мере, не уставал до недавнего времени), записана обязанность государства обеспечивать на своей территории каждому человеку свободный доступ к информации. Так что «Спутник» пользуется нашей полной поддержкой. Я знаю, что он также пользуется популярностью у моих западных коллег. Они считают такие СМИ как «Спутник», «РТ» важным для того, чтобы иметь и другую точку зрения по сравнению с той, которая сейчас унифицирована и насаждается по любому хоть сколько-нибудь значимому поводу западными СМИ.

Вопрос: Вероятно, следующим Госсекретарем США станет Т.Блинкен, а ему в помощь «придана» всем хорошо знакомая В.Нуланд. Что Вы можете сказать по поводу этих кандидатур? Каковы Ваши предчувствия по поводу дальнейшей работы с ними?

С.В.Лавров: Никаких предчувствий ни по какому поводу стараюсь в себе не возбуждать. Насчет того, чего ждать от новой американской Администрации, уже сказано так много, что даже не буду занимать много времени.

Люди знакомые. С одной стороны, это позволяет, при наличии встречного желания, откликнуться на сделанные нами многочисленные предложения по российско-американской повестке дня, которые остаются на столе, начать переговоры без большого перерыва и «раскачки». С другой стороны, это дает нам возможность примерно представить, какую линию будут проводить «старые новые» члены внешнеполитической команды новой Администрации США, тем более что они сами не скрывают своих замыслов и планов. В регулярных интервью, статьях, советах, звучащих из «мозговых трестов» Соединенных Штатов, включая Североатлантический совет НАТО, другие структуры, видно, что линия на доминирование американского государства и образа жизни, без понимания уклада других стран продолжится. Сдерживание России и Китая, безусловно, будет фигурировать во внешнеполитической повестке дня. Они уже рассуждают, как сделать так, чтобы Россия и КНР не объединились настолько, чтобы стать мощнее, чем сама Америка. Звучат предложения «разыграть» противостояние России и Китая. Все это давно присутствовало в американской политике.

Возможно, на российском направлении манеры будут чуть более вежливыми, но суть политики едва ли изменится. Где американцам выгодно, где они понимают, что без России и Китая ничего не получится сделать, там они будут вынуждены идти на договоренности. Это касается борьбы с инфекциями (судя по всему, это долгоиграющая тема); изменения климата, которое тоже подразумевает конкретное, практическое взаимодействие между многими странами, включая Россию и Китай; борьбы с терроризмом, другими формами организованной преступности – наркотрафиком, торговлей людьми. Самое главное – это должно касаться ситуации (совершенно ненормальной) в сфере контроля над вооружениями. Слышим о намерении Администрации Дж.Байдена возобновить диалог с нами по этой теме, в том числе постараться до истечения срока действия Договора о стратегических наступательных вооружениях (ДСНВ) 5 февраля 2021 г. согласовать его продление. Будем ждать конкретных предложений. Наша позиция хорошо известна и остается в силе.

Слышим о намерениях пересмотреть решения уходящей Администрации США по прекращению участия в целом ряде других многосторонних договоренностей, организаций, таких как Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ), ЮНЕСКО, Совет ООН по правам человека (СПЧ).

Не питаем никаких иллюзий. Мы реалисты. По всем значимым для человечества вопросам повестки дня у нас есть свои предложения, целый ряд из них реализуется. Упомяну работу ООН по международной информационной безопасности, пресечению киберпреступности, которую западные коллеги не хотели бы продолжать в универсальном формате, а сгруппировать ее в узком кругу своих единомышленников, выработать там те самые «правила», а потом уже требовать от всех остальных их соблюдать.

Если коротко, не ждем радикальных перемен. Но методы продвижения американского «лидерства» будут несколько иными.

Вопрос: Какой шаг Администрации Дж.Байдена, по Вашему мнению, может подтвердить, что она готова «перезагрузить» отношения с Российской Федерацией? Что готова сделать Россия, чтобы показать желание наладить отношения с США?

С.В.Лавров: Нам не надо ничего делать для того, чтобы показать желание иметь хорошие отношения с Соединенными Штатами, которые будут отражать обоюдную ответственность двух крупнейших ядерных держав за безопасность в мире на глобальном, региональном и всех прочих уровнях. Мы такие предложения сделали. Администрация Дж.Байдена прекрасно знает об этом.

Когда Президент России В.В.Путин поздравлял Дж.Байдена с избранием Президентом США, он подтвердил нашу нацеленность на сотрудничество по всем вопросам, отражающим взаимный интерес и имеющим важное значение для судеб мира. Считайте это приглашением к диалогу.

Но самое главное, что по кибербезопасности, по разбирательству, касающемуся обвинений во вмешательстве в дела США, по космическим делам, контролю над вооружениями – по всем этим темам российские предложения лежат на столе. Только в сентябре 2020 г. Президент России В.В.Путин публично пригласил США (не конкретно Президента Д.Трампа или кого-то еще, а Соединенные Штаты как державу, у которой, мы надеемся, останутся хоть какие-то признаки преемственности и договороспособности во внешней политике) к тому, чтобы разобраться раз и навсегда с нашими отношениями в сфере кибербезопасности и вмешательства в дела друг друга. Было предложено торжественно провозгласить, что мы не будем этим (имею в виду вмешательство во внутренние дела) заниматься; восстановить регулярный диалог по всем аспектам проблем, возникающих в киберсфере с точки зрения военно-политической безопасности государств и использования киберпространства различными преступниками – террористами, педофилами, торговцами людьми. Каких-либо ответов на это предложение мы не получили, как и реакции на инициативу двухлетней давности о том, чтобы в новых условиях четко подтвердить то, о чём в свое время заявили М.С.Горбачев и Р.Рейган – о недопустимости ядерной войны, невозможности победить в ней, в связи с чем она никогда не должна быть развязана.

Не знаю, как новый специальный посланник Президента США по контролю над вооружениями будет формулировать позицию Дж.Байдена, но М.Биллингсли (которому осталось работать два дня) никак не уймется и продолжает «фонтанировать» интервью, статьями. В одном из своих выступлений он прямым текстом сказал, что ни в коем случае нельзя, чтобы новая Администрация попалась на «русскую уловку» и сделала заявление о недопустимости ядерной войны. Это не просто каприз Дж.Биллингсли или любого другого американского деятеля, считающего неприемлемым для США подписаться под недопустимостью ядерной войны. Это отражение тех установок, которые закрепляются в американских доктринах по применению силы и ядерного оружия. Понижение уровня боезарядов с расчетом на то, что они могут использоваться на поле боя, отказ зафиксировать в доктрине, что ядерное оружие применяется только в ответ на нападение на США – эти доктринальные нюансы говорят о многом. Нам важно понять, кто и как в конечном счете будет определять позицию Соединенных Штатов в сфере стратегических наступательных вооружений, и не только ядерных.

Новые технологии позволяют развивать проект, который в США называется «Глобальный молниеносный удар» («Prompt global strike»). Он предполагает создание очень мощных и высокоточных стратегических вооружений в неядерном оснащении, способных достичь любой точки земного шара за один час.

Предложили уходящей Администрации подумать о новом документе по контролю над вооружениями, продлить ДСНВ, чтобы хоть что-то оставалось в сфере контроля над вооружениями, и тем временем работать над новым документом, который будет прежде всего охватывать все виды вооружений, не только упомянутые в СНВ-3, но и оружие стратегического характера, которое может представлять угрозу для территорий наших стран. По-моему, это очень понятный критерий. Он гораздо более актуален, нежели простой подсчет всех боеголовок любого вида, к чему нас пытались склонить, отказываясь от нашего предложения сосредоточиться на существующих сегодня реальных угрозах, которые могут быть воплощены в жизнь.

Подождем. Дж.Байден является специалистом в сфере разоружения, контроля над вооружениями. Думаю, он будет заинтересован в том, чтобы у него была профессиональная, а не пропагандистская команда.

Вопрос: Недавно Министр иностранных дел КНР Ван И заявил, что Китай и Россия будут впредь служить примером развития отношений добрососедства и дружбы между крупными странами мира, придавать импульс восстановлению мировой экономики, поддерживать глобальную стратегическую стабильность. Какие возможности Вы видите для дальнейшего развития отношений двух стран? Как Россия и Китай могут противостоять внешнему вмешательству и попыткам вбить клин в их сотрудничество?

С.В.Лавров: У нас очень тесные, стратегические отношения с Китайской Народной Республикой. Наши лидеры являются друзьями, регулярно доверительно общаются между собой. В этом году личные контакты были затруднены, но не менее пяти раз состоялись подробные разговоры по телефону, видеоконференцсвязи. Прошла очередная, уже 25-я регулярная встреча глав правительств, состоялись контакты всех пяти созданных под руководством глав правительств подкомиссий, проведено заседание российско-китайской межпарламентской комиссии. Совместно отметили 75-летие окончания Второй мировой войны. Делегация КНР во главе с Министром обороны В.Фэнхэ и рота Почетного караула принимали участие в параде на Красной площади 24 июня 2020 г. Ценим это.

Сейчас проходит крупное мероприятие – Год российско-китайского научно-технического и инновационного партнерства. Это самая актуальная тема, призванная придать новое дыхание, новое качество нашему торгово-экономическому взаимодействию. В отличие от многих стран, во время пандемии нам удалось не допустить снижения товарооборота. Он развивается достаточно устойчиво. Реализуются крупные проекты в инфраструктурной, промышленной, аграрной, энергетической, инвестиционной областях.

Теснейшим образом с первого же дня сотрудничаем по борьбе с COVID-19 и преодолению его последствий. Когда китайские друзья только зафиксировали ситуацию в г.Ухань, нам было оказано самое тесное и эффективное содействие в возвращении российских граждан. Взаимодействуем по оказанию друг другу гуманитарной помощи. Такие примеры есть с обеих сторон. Сейчас работаем над вакцинами. Убежден, что мы достигнем успеха.

Сотрудничаем в Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), БРИКС. Китайская Народная Республика и Евразийский экономический союз (ЕАЭС) подписали соглашение о сотрудничестве. Идет сопряжение интеграционных процессов в рамках ЕАЭС и китайской инициативы «Один пояс, один путь». В декабре прошлого года подписали протокол, который продлил на очередные 10 лет наше двустороннее Соглашение об уведомлении о пусках баллистических ракет и космических ракет-носителей. Также в декабре 2020 г. состоялось второе патрулирование Военно-воздушными силами Китая и Воздушно-космическими силами России района Японского и Восточно-Китайского моря. Это отражает доверительный, нацеленный на перспективу характер российско-китайских отношений, нашу обоюдную нацеленность на обеспечение стабильности в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР).

Некоторые другие коллеги, в частности, США пытаются нагнетать напряженность как путем проведения военных мероприятий с откровенной антикитайской направленностью и нацеленностью на изоляцию России, так и с точки зрения весьма реальных планов Соединенных Штатов развернуть компоненты американской противоракетной обороны в АТР. Эти средства будут иметь возможность достигать территории как Китая, так и России.

Можно бесконечно говорить о российско-китайском взаимодействии. Оно охватывает огромное количество областей – практически все сферы деятельности человечества и государств. Упомяну нашу теснейшую координацию в ООН по многим конкретным вопросам. Ее пронизывает нацеленность России и Китая защитить международное право, не допустить развала универсальных структур и подмены ООН некими вынесенными за ее пределы форматами, партнерствами, в которых Запад пытается формулировать удобные для себя правила и затем навязывать их остальному миру. Россия и КНР твердо стоят на защите завоеваний, закрепленных в Уставе ООН и базирующихся на принципах равноправия, уважения суверенитета государств, невмешательства в их внутренние дела, мирного урегулирования споров.

В текущем году мы отмечаем 20-летие Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой. У нас достаточно масштабный план того, как отметить эту знаменательную дату.

Вопрос: Несколько дней назад весь мир с изумлением наблюдал за тем, как буквально «по щелчку пальцев» корпорации отключили Д.Трампа от соцсетей. Как, по Вашему мнению, такой «цифровой ГУЛАГ», в который сейчас попадают политики и им сочувствующие, журналисты и обычные люди по всему миру, соотносится с понятием «американской демократии»? Возможно ли, что в будущем такая выборочная блокировка аккаунтов станет основой международной политики, и это будет вполне привычным делом?

С.В.Лавров: Сейчас на всех каналах, в соцсетях только об этом и говорят. Слышал, что «Телеграм» пригрозили лишить возможности предоставлять услуги. Это будет интересно.

Я уже упоминал тему обязательств государств. Хотел бы напомнить о них. США являются участниками Конвенции о защите прав человека и основных свобод, Международного пакта о гражданских и политических правах. Интересно (хотя об этом предпочитают не вспоминать), что было подписано два международных пакта: О гражданских и политических правах и Об экономических, социальных и культурных правах. Подписав Международный пакт о гражданских и политических правах (это было в 1960-е годы), США категорически отказались и по-прежнему отказываются подписывать Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, равно как и Конвенцию о правах ребенка.

Это отказ от взятия на себя каких-либо обязательств, связанных с обеспечением уровня жизни населения и решения социально-экономических проблем. Но Международный пакт о гражданских и политических правах является обязательным документом для США. В Хельсинкском Заключительном акте и целой серии документов ОБСЕ (Парижской хартии для новой Европы, Хартии европейской безопасности, принятой в Стамбуле в 1999 г.) записано, что каждый человек имеет право на свободное выражение своего мнения. Это право включает свободу искать, получать, распространять всякого рода информацию и идеи независимо от государственных границ, устно, письменно, посредством печати, художественных форм выражения или иными способами по своему выбору. Под «иными способами» имелось в виду провидческое осознание, что скоро у человечества появятся соцсети. Здесь нет никакого исключения. Сказано, что каждый человек имеет право на доступ к информации. А подписалось под этим обязательством государство. Поэтому кивать на то, что «Гугл», «Фэйсбук», «Ютуб» и прочие корпорации никаких обязательств не имеют, – смешно и по-детски. Государство обязано за них отвечать, а если они ведут себя подобным образом, оно обязано привести их действия в соответствие со своими обязательствами, имеющими юридический характер.

Не знаю, как дальше будет развиваться история. Было много пророчеств. Есть государственный, частный капитализм. Кто сейчас будет менять правила игры? Вспоминали К.Маркса, Ф.Энгельса, В.Ленина, других теоретиков капитализма и империализма как последней стадии капитализма. Я этого не знаю. Знаю только одно: если США не обеспечат подчинение свободе слова, собственной конституции (даже не будем говорить о международных пактах) деятельности ее нарушителей, тогда Соединенные Штаты предъявят себя миру в несколько ином виде, нежели в образе самого последовательного, яростного борца за демократию.

Говоря про свободу слова. Когда ежегодно Генеральная Ассамблея ООН по нашей инициативе принимает резолюцию о недопустимости героизации нацизма и прочих форм расизма, расовой дискриминации и ксенофобии, США голосуют против, прямо обосновывая это тем, что голосование за недопущение неонацистских проявлений означало бы нарушение первой поправки к конституции США. Прямо об этом говорят. Кстати, вместе с США против этой резолюции голосует только одна страна – Украина. По понятным причинам, потому что неонацисты там маршируют свободно, осуществляют факельные шествия и помимо внешних проявлений реально оказывают влияние на практическую политику этого, можно сказать, государства. В США ситуация несколько иная. Но и они не хотят нарушать первую поправку.

Будем надеяться, что американское общество не позволит элитам в борьбе друг с другом использовать очевиднейшую цензуру в грубейшее нарушение конституции и международных обязательств. Но это проблема американского общества. Если оно с ней не справится, мы ничего не можем с этим поделать. Но тогда все должны быть готовы к последствиям подобного провала американского государства. И они будут очень серьезными на мировой арене. Думаю, все это понимают. Не зря в Европе уже готовятся документы Евросоюза о том, как сделать так, чтобы сразу же после инаугурации Дж.Байдена начать диалог, предусматривающий все возможные сценарии развития событий.

Посоветовал бы обратить внимание на то, как США оказались в ситуации, рискующей подорвать американское государство, если с частными корпорациями, которых меньше дюжины, не удастся разобраться таким образом, чтобы они встроились назад в государственные механизмы, законодательство и, прежде всего, в свою конституцию.

Вопрос: Есть политик, российский гражданин, заявивший, что его пытались отравить российские спецслужбы. А.Навальный предоставил факты, которые пока убедительно никто не опроверг. Он решает вернуться в родную страну, где не возбудили дело по поводу отравления. Самолет с ним сажают не там, где было запланировано. Людей, встречавших его, в том числе журналистов, и А.Навального задерживают. Как Вам кажется, как выглядит Россия со стороны в этой ситуации? Или имидж уже ничто?

С.В.Лавров: Наверное, надо думать об имидже, но мы – не барышня, выходящая на бал. Должны, прежде всего, заниматься своей работой, а она заключается в реализации российской внешней политики. Случай с А.Навальным приобрел внешнеполитическое звучание искусственно, совершенно неправомерно. Все происходящее с ним в связи с возвращением и задержанием относится к компетенции правоохранительных органов. Есть подробное заявление ФСИН, в котором приведены конкретные факты, зафиксированы нарушения, объяснено, почему выдвигаются претензии. Здесь никаких вопросов к МИД России быть не может. Речь идет о выполнении российских законов. Если в некоторых других странах, как мы в том числе и сегодня упоминали, выполнение своих собственных законов считается чем-то второстепенным по сравнению с достижением геополитических целей, то это их проблемы. В нашем случае правоохранительные органы сформулировали свою позицию. И формулировали они ее очень долго – с августа, через несколько дней после того, как блогер покинул омскую больницу.

А.Навальный заявил, что возвращается с чистой совестью, т.к. никогда по своей воле из России не уезжал. Был подтекст, что его чуть ли не выгнали. На самом деле он был без сознания, тяжелейшая ситуация, речь шла о жизни и смерти человека. На выезде из России настояла его супруга, по чьей воле он оказался в немецком самолете, и власти Германии, достаточно агрессивно требовавшие срочно отдать его. Отдали.

Сегодня вышел репортаж «Евроньюс». Г.Полонская была в самолете и сообщила, что, по данным клиники «Шарите», А.Навальный был отравлен боевым отравляющим веществом, и это впоследствии подтвердила ОЗХО. Правда, добавила, что Правительство России это отрицает. По данным, изначально предоставленным немецкой стороной, в гражданской клинике «Шарите», как и в омской, не обнаружили боевого отравляющего вещества. Его нашли в клинике Бундесвера. Сначала нам отказали в предоставлении результатов анализа, объясняя тем, что мы узнаем, какими технологиями обладает Бундесвер для распознавания химического оружия. Как Вы это расцениваете? По идее там не должно было быть этих технологий, т.к. когда были перипетии с «Новичком» после Скрипалей, Запад клялся, что ни у кого из них нет таких знаний и технологий.

В случае с А.Навальным вдруг за несколько дней Бундесвер определил «Новичка» или что-то похожее (мы до сих пор ничего не знаем, нам никто ничего не показывает). Французы и даже шведы смогли подтвердить, что это вещество из семейства «Новичков», хотя оно не занесено в список запрещенных ОЗХО. В соответствии с многочисленными обязательствами по Конвенции о запрещении химического оружия (КЗХО), двусторонней и европейской, мы просили предоставить результаты анализов. Сначала было сказано, что вопрос уже многосторонний, и все материалы отданы в ОЗХО. Генеральный директор Организации Ф.Ариас поначалу пытался уходить от ответов на наши вопросы. Потом «задним числом» признался, что они брали анализы у А.Навального, но нам передать не могут, т.к. их «владельцем» является Берлин. Он запросил, его и спрашивать надо. Берлин говорит, что это не двусторонний вопрос, и направляет в многостороннюю организацию. Считаю это чистой воды издевательством. С ОЗХО давно все ясно, ее Запад активно приватизировал. Сейчас пытается сделать это и с другими структурами, но здесь он серьезно преуспел. Только после того, как нас «футболили» из Берлина в Гаагу и обратно, сказали, что есть другая причина – сам А.Навальный не хочет, чтобы эти данные попали в Россию.

На днях Германия радостно сообщила, что ответила на все четыре запроса Генеральной прокуратуры России. Весь этот ответ опирался исключительно на опрос А.Навального и его супруги. Вот и все, что нам предъявили. Никаких вещественных доказательств, ничего про какие-то бутылки с якобы следами яда, ни копии токсикологического заключения, ни биопробы, ни результатов анализов. А.Навальный говорит, что его отравило российское государство и лично Президент В.В.Путин. Западом это воспринимается без какого-либо отторжения. Однако западные страны предъявляют нам факты исключительно в виде того, что сам А.Навальный излагает на опросе в немецких правоохранительных структурах. Считаю, что это полное неуважение процесса.

В германском Парламенте партия «Альтернатива для Германии» (которую все считают чуть ли не созданием России) официально запросила конкретную информацию у правительства ФРГ. Ничего в ответ они не услышали. Вопросы были конкретные: где и у кого находилась бутылка во время полета из Омска в Берлин, было ли известно на момент полета, что его организаторы разрешили ее взять. Ответ – у правительства ФРГ нет сведений. Это как? В самолете, который забирал А.Навального из Омска, были не только врачи, но и представители немецких спецслужб. Это всем хорошо известно. Если они не знают, кто какие бутылки приносил в самолет, это уже на их совести.

Поначалу было упомянуто, что А.Навальный пил чай в аэропорту Томска, эта версия была сразу вброшена в публичное пространство. Потом ее убрали. Оказалось, что чай наливал его ближайший соратник. Затем появилась версия про бутылку. Она затихла. Новая версия – про одежду, потом опять про бутылку. Совсем недавно было сказано (через несколько месяцев после самого эпизода), что его пытались еще и раньше отравить, но в итоге отравили Ю.Навальную. Когда нагромождение все новых и новых чудесных фактов набирает такой объем и скорость, у нас, с точки зрения внешнеполитического ведомства, остается только один вопрос. Господа немцы, французы, шведы, выполните свое международное обязательство, предъявите результаты тех анализов, которые, по вашему утверждению, содержат некое, причем еще неизвестное, поскольку оно не значится в списках ОЗХО, боевое вещество. Нам не давали никаких ответов в случае с отравлением А.Литвиненко, сделав процесс по его делу секретным, и по Скрипалям. Всем, кто по требованию англичан выгонял российских дипломатов, обещали, что потом дадут факты. Ни единого факта не дали, все по Скрипалям осталось только в публичной сфере. «Хайли лайкли» и точка. Стыдно тем, кто поверил англичанам и, к сожалению, думаю, эта вера по-прежнему будет проявляться из ложно понятой солидарности.

Ничего не говорят и про вмешательство в американские выборы. Бывший Госсекретарь США Р.Тиллерсон отказался предъявлять «неопровержимые доказательства», о которых он публично заявил. Не дадут и все. Также с А.Навальным. Если вы хотите узнать правду, то будьте вежливыми и законопослушными людьми, выполняйте свои обязательства, не прибегайте к методам дипломатического хамства, заявляя, что России ничего не дадите, она отравитель по определению. Мы так разговаривать не будем. Именно это является внешнеполитическим измерением, за которое МИД отвечает во всей этой истории. Так себя вести нашим партнерам нельзя.

Вопрос: Будет ли Россия дополнительно отправлять запрос в Германию по делу А.Навального с учетом того, что предыдущий ответ Москву не устроил? Правильно ли я поняла из предыдущего ответа, что без разрешения А.Навального передать анализы уголовного дела в России не будет?

С.В.Лавров: Насчет запросов Генеральной прокуратуры России, это ее прерогатива. Думаю, что дополнительный запрос необходимо направить, чтобы немецкие коллеги не ощущали себя уже исполнившими свои функции. Это была отписка, недостойная ведомства, призванного отвечать за юридические аспекты правоохранительных дел.

Врачи в Омске, которые спасли А.Навального, прежде чем его бессознательного буквально вырвали, попросили его супругу подписать документ, что она на этом настаивает. Свои выводы и результаты анализов передали немецким врачам, а они тоже дали расписку о получении. В августе немцы сообщили, что в клинике «Шарите» ничего не обнаружили, т.к. это гражданская клиника, так же, как и омская. Передали образцы в клинику Бундесвера, где и были найдены те самые следы боевого отравляющего вещества. Поскольку в России в анализах А.Навального не было обнаружено ничего, что говорит об отравлении боевыми веществами, по нашему законодательству нет оснований возбуждать уголовное дело, что бы нам кто об обратном ни говорил.

Если возникла история, вызывающая у кого-то подозрения, то дело можно было давно урегулировать следующим образом. Немцы заявляют, что это уже не двусторонняя проблема, а многосторонняя, направляют в ОЗХО. Мы предложили Генеральному директору Организации воспользоваться статьей КЗХО, предполагающей оказание Техническим секретариатом этой структуры помощи стране-участнице. Сказали приезжать в Россию. У них есть образцы биоматериалов А.Навального. У нас тоже, они хранятся в омской больнице (может, их уже перевезли в соответствующую лабораторию). В России есть сертифицированная ОЗХО лаборатория. Их и наши врачи вместе сначала исследуют одни образцы, потом другие или наоборот. Сделают это вместе, чтобы было доверие друг к другу. Лаборатория полностью годится для проведения мероприятий такого рода. Если считают нужным привезти какое-то новое современное оборудование – могут привозить, мы на все это готовы. Единственное условие, чтобы делали это вместе. После некоторых эпизодов по якобы применению химического оружия в Сирии, после докладов Секретариата мы прямо сказали, что не доверяем. Поэтому хотим использовать перефразированный принцип Р.Рейгана «доверяй, но проверяй».

Очень долго пытались уйти от прямого ответа. Говорили, что они международно-признанные, просили дать наши образцы, а нам «потом расскажут». Нет, такого не будет. Не будет больше игр «в одни ворота». Не будет доверия ни клинике Бундесвера, ни французской и шведской клиникам, ни той, которую ОЗХО без нас выберет для своих внутренних целей, пока не убедимся, что эти люди являются честными учеными, специалистами. Не вижу, как можно что-то сделать, пока нам не предъявят запрошенные материалы, либо пока не проведут предложенный нами эксперимент. Струсили, наверное. Значит, совесть не чиста. Не зря же организация, на которую «кивали» немцы, что это теперь их собственность, говорит, что это собственность Берлина. Круг замкнулся. Как сказал В.В.Путин, не надо из нас делать лиц с недостаточным умственным развитием.

Вопрос: Главный вопрос, который тревожит армянское общество, – ситуация с пленными, находящимися в Баку. Как мы понимаем, он не находит решения. Азербайджан манипулирует пленными. Вся надежда армянской стороны связана с действиями России. Что предпринимается, чтобы добиться возвращения военнопленных? Есть ли понимание о сроках, в которые в этом вопросе может быть достигнуто положительное решение? Армения со своей стороны всех военнопленных выдала, но ответа не последовало. Происходят процессы, которые не совсем укладываются в рамки Заявлений, подписанных 9 ноября 2020 г. и 11 января 2021 г. Есть ли какие-то засекреченные приложения к этим Заявлениям, о которых нам пока неизвестно? Какие есть продвижения в вопросе о статусе Нагорного Карабаха? Насколько он отложен? В Карабахе идут разговоры о том, что раз Россия настолько помогла в этой ситуации, может быть, рассматривается возможность включения Нагорного Карабаха в ее состав? Предусматривается ли такой вариант?

С.В.Лавров: Вопрос военнопленных действительно обсуждался. Это часть договоренностей, подписанных в ночь с 9 на 10 ноября 2020 г. Он обсуждался в последующих телефонных разговорах Президента России В.В.Путина с Премьер-министром Армении Н.В.Пашиняном и Президентом Азербайджана И.Г.Алиевым, в моих разговорах с министрами иностранных дел А.Г.Айвазяном и Д.А.Байрамовым. Был частью достаточно продолжительных дискуссий во время визита лидеров двух стран в Москву 11 января с.г.

Если обобщать происходившее, то поначалу, действительно, наибольшие проблемы были у армян. Прежде всего нужно было, чтобы обе страны сформировали списки пропавших людей, которых они хотят вызволить из плена. Азербайджан такие списки дал, они были незначительные. Не сразу, но были возвращены все упомянутые в азербайджанских списках. Больше каких-либо ситуаций с пропавшими, пленными, удерживаемыми лицами со стороны Азербайджана не возникало. С армянской стороны списки были представлены не сразу и не полностью.

Впоследствии состоялись обмены участниками событий, завершившихся 9 ноября 2020 г. Сейчас главным является вопрос, возникший уже в начале декабря 2020 г. В конце ноября прошлого года группа из 62 армянских военнослужащих была направлена в Гадрутский район. Они попали в плен уже через неделю. Азербайджанская сторона на том этапе заявила, что поскольку они были заброшены в этот район после объявления о прекращении огня и всех боевых действий, то их необходимо рассматривать отдельным порядком, а не как подпадающих под Заявление от 9 ноября 2020 г. Тем не менее Президент В.В.Путин и я в контактах с коллегами все-таки продвигаем необходимость продолжить рассмотрение этого вопроса, чтобы его закрыть, руководствуясь принципом «всех на всех». Говорил с А.Г.Айвазяном, пытаясь уточнить окончательные списки тех, кого сейчас недостает. Оказалось, что их гораздо больше 62.

Наши военные в контакте с коллегами из Армении и Азербайджана выверяют уже поименные списки, чтобы понять, где могут находиться эти люди. Безусловно, тема существует. Если бы не было российских миротворцев, наверное, ее было бы сложнее решать. Непосредственно в контакте со своими армянскими и азербайджанскими коллегами находится командующий миротворческим контингентом генерал-лейтенант Р.У.Мурадов.

Не понял утверждения, будто бы процессы «на земле» не вполне вписываются в договоренности от 9 ноября 2020 г. и 11 января с.г., и есть ли в этой связи секретные протоколы и приложения. В чем конкретно «на земле» происходит «невписывание»? Считаю, что Заявление от 9 ноября 2020 г. реализуется достаточно эффективно, это оценка и И.Г.Алиева, и Н.В.Пашиняна. За исключением подвисшего по упомянутым выше причинам вопроса о военнопленных, который в его нынешней редакции возник в начале декабря 2020 г., через месяц после подписания договоренностей. Решается вопрос о мандате миротворцев. Он должен быть предметом трехсторонней договоренности, об этом говорилось в Москве 11 января с.г. Никаких секретных приложений нет. Не вижу, какие темы могут быть секретными.

Что касается статуса Нагорного Карабаха, то он не упомянут в договоренностях от 9 ноября 2020 г.. Это сделано сознательно. Территория, на которой развернуты российские миротворцы, является зоной ответственности миротворческого контингента России. Именно из этого исходим в наших контактах с Ереваном и Баку. Сейчас отрабатываются нюансы и детали, связанные с организацией транспортного сообщения, снабжения зоны ответственности миротворцев, оказания гуманитарного содействия вернувшимся людям (уже 50 тысяч). Там давно работает Международный комитет Красного Креста и продолжает это делать, координируясь с российскими миротворцами. Международные организации, включая ЮНЕСКО, Управление ООН по беженцам и гуманитарным вопросам, сейчас согласовывают формат своей оценочной миссии с Баку и Ереваном. Есть вопросы, связанные, прежде всего, с противоречиями вокруг статуса. Ровно потому, что проблема статуса Нагорного Карабаха является противоречивой, если брать позиции Еревана и Баку, тремя лидерами было решено обойти этот вопрос стороной, оставить его на будущее.

В том числе этим должны заниматься сопредседатели Минской группы ОБСЕ. Сейчас они возобновили свои контакты со сторонами, собираются еще раз ехать в регион. Вопросы статуса будут решаться тем легче, чем быстрее «на земле» будут выполнены заверения, прозвучавшие из Баку и Еревана о том, что главное наладить повседневную жизнь всех этнических и религиозных общин, сосуществовавших в Карабахе, восстановить мирное добрососедское проживание.

Насчет экзотического предложения о том, чтобы включить Нагорный Карабах в состав России. Как я понимаю, независимость Карабаха никем не признана, в том числе и Республикой Армения. У нас таких мыслей даже близко нет. Исходим из того, что все вопросы этого региона должны решаться между расположенными здесь странами, в первую очередь, между Арменией и Азербайджаном. Готовы помогать поиску и нахождению решения, обеспечивающего мир и стабильность в этом регионе. Самое главное – безопасность для людей, которые здесь жили всегда и должны жить в будущем.

Вопрос: Азербайджан выразил протест против визита официальных лиц Армении в Нагорный Карабах. Почему официальные лица Армении при посещении Нагорного Карабаха не получают разрешения у азербайджанской стороны? Как российские миротворцы будут урегулировать этот вопрос? Учитывается ли протест Азербайджана по этому поводу?

С.В.Лавров: Во всех договоренностях, прежде всего в договоренностях от 9 ноября 2020 г., записано согласие сторон на то, что между Арменией и Нагорным Карабахом будет обеспечиваться связь через Лачинский коридор, который будет находиться под контролем российских миротворцев. Связь Армении с Карабахом никто никогда не отрицал. На протяжении всех десятилетий переговоров никогда не стоял вопрос о том, чтобы отрезать Армению и Карабах друг от друга. Именно поэтому Лачинский коридор, как концепция, никем не отвергался. Он по-прежнему является предметом согласия сторон, включая согласие наших азербайджанских соседей. Точно так же в дополнение к Лачинскому коридору, который будет иметь новый маршрут, будет проложена надежная, постоянная связь между западными районами основной территории Азербайджана и Нахичеванской Автономной Республикой. Это закрепленная главами Армении, Азербайджана и России договоренность. Все согласны с тем, что между армянами Карабаха и армянами Армении должна быть связь, и я не вижу причин, по которым нужно препятствовать контактам, осуществляемым на этом уровне.

Армянские официальные лица вовлечены в оказание гуманитарного содействия Нагорному Карабаху, что не вызывает никаких негативных эмоций в Баку. Было бы странно, если это было иначе. То, что некоторые армянские официальные лица делают достаточно политизированные заявления в Карабахе, вызывает напряженность. Считаю, что лучше было бы этого избежать. До того, как началась 44-дневная война, мы уже были свидетелями того, как эмоциональные заявления, произнесенные из Карабаха либо по поводу Карабаха – «новая война, новые территории» – как все это претворилось в жизнь. Слово становится материальной силой. В данном случае слова с разных сторон стали очень негативной материальной силой. Поэтому уделяем такое большое внимание установлению контактов между руководством Азербайджана и Армении, созданию атмосферы доверия. В этом был еще один из важных смыслов той встречи, беседы, которая состоялась в Москве с участием Президента Российской Федерации В.В.Путина и лидеров Азербайджана и Армении. Надеюсь, что эмоции будут сейчас отведены на второй план.

Сейчас не самое лучшее время выдвигать в качестве приоритетной тему статуса Нагорного Карабаха. Она остается на будущее. Гарантирую, что зона ответственности российских миротворцев (а именно так пока этот статус определен в практическом плане) – это форма, которая будет обеспечивать интересы и азербайджанской, и армянской сторон. К этому вопросу предстоит вернуться. Есть сопредседатели Минской группы ОБСЕ, но самое главное, чтобы впоследствии дискуссии по статусу Карабаха между Арменией и Азербайджаном были конкретные, спокойные, правовые и на основе того добрососедства, которое нам всем нужно восстановить в регионе.

Вопрос: Ваш греческий коллега, Министр иностранных дел Греции Н.Дендиас, недавно выделил Россию как единственную державу, признающую право Греции на 12-мильную морскую зону территориальных вод. Несмотря на такие положительные моменты, российско-греческие отношения развиваются, я бы сказал, болезненно. Впервые за многие годы в Греции и на Кипре часто звучат мнения о том, что Россия ведет подрывную деятельность в Средиземноморском регионе. Так откровенно говорят американские дипломаты. Другие утверждают, что Москва бросает своих исторических партнеров, меняет свою политику в угоду союза с одной Турцией. Так ли это? Возможно ли сотрудничество Греции, Кипра и России в нынешних условиях? Или интересы наших стран расходятся?

С.В.Лавров: Вы сказали, что в Греции и на Кипре все чаще говорят о том, что Россия играет какую-то подрывную роль в регионе, после чего добавили, что об этом говорят американские дипломаты. Если об этом говорят американские дипломаты в Греции и на Кипре, то они говорят так и в любой другой стране. Так, что Вы тут не удивляйтесь. Американский дипломат в открытую, в нарушение всех канонов и устоев, в любой стране не стесняется брать в руки микрофон и заявлять, что государство, в котором он служит послом, должно прекратить общаться с Российской Федерацией. Иногда добавляется Китай, как это сделал Госсекретарь США М.Помпео, когда путешествовал по Африке и громогласно требовал от африканцев не торговать с Россией и Китаем, потому что у русских и китайцев какие-то «задние мысли», а вот США будут торговать с Африкой бескорыстно. Простенько, но вот такая сейчас дипломатическая манера.

Я был недавно в Греции и на Кипре. Не так давно разговаривал по телефону с Министром иностранных дел Кипра Н.Христодулидисом. Не вижу причин, по которым эти страны можно было бы убедить, что Россия является их противником или проводит недружественную по отношению к ним политику. Их пытаются убедить, но здравомыслящие политики видят всю «подноготную», которая заключается в том, чтобы просто создавать врага из Российской Федерации, заявлять о том, что наше присутствие на Балканах препятствует движению этих стран в НАТО, препятствует их евроатлантической интеграции.

Тут нет никакой дипломатии, просто грубый, публичный нажим. В таких странах, как Кипр и Греция, не все в состоянии публично ответить на такого рода призывы, боясь обидеть «Большого брата». Нет никакой глубинной неприязни между кем бы то ни было в России, Греции и на Кипре.

У нас очень теплые и тесные отношения, у нас духовная связь. Эту духовную связь пытаются активнейшим образом подорвать те же американские коллеги, которые заставили Вселенского патриарха Варфоломея пойти по пути раскола, подрыва многовековых традиций православного христианства, по пути того, что называется в православии «папизмом». Он всегда отвергался в Восточном православии. Не зря в православном мире не существует аналога Папы Римского. Есть Вселенский патриарх, который до недавнего времени почитался как первый среди равных. Под грубейшим и не скрываемым нажимом Вашингтона он пошел по пути раскола на Украине, создал марионеточную т.н. Православную церковь Украины, обманул Церковь, урезав обещанные ей права. Сейчас вместе с американцами он пытается обрабатывать другие православные церкви, включая Элладскую православную церковь, предстоятеля Кипрской православной церкви для того, чтобы и дальше идти по пути углубления этих подрывных антиканонических действий в отношении Восточного православия. «Ящик Пандоры», который Варфоломей открыл, уже привел к расколу в Кипрской православной церкви, к «брожениям» в других православных церквях. Миссия, уготованная ему американцами (а они не скрывают, что активно работают с ним под девизом «свободы религии и вероисповедания»), – похоронить влияние православия в современном мире. Другого объяснения действиям этого человека я просто не вижу.

Что касается споров, о которых Вы косвенно упомянули, задав вопрос о том, что Россия признала 12-мильную зону территориальных вод Греции. Это не Россия признала, это вытекает из универсальной Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. Конвенция, под которой все (кроме США) подписались, гласит, что государство имеет право устанавливать ширину своих территориальных вод до 12 миль.

Когда Греция об этом объявила, мы сказали ровно то, что я сейчас произнес: это абсолютно легитимное решение. Другое дело – когда территориальные воды, объявленные государством, вступают в противоречие с интересами соседнего государства. Если будет определено, что эти интересы легитимны с точки зрения Конвенции ООН по морскому праву, то необходимо искать решение через диалог и баланс интересов. Призываем решать все проблемы, связанные с исключительными экономическими зонами и Греции, и Кипра через диалог.

Слышал, что Министр иностранных дел Греции, мой коллега, Н.Дендиас договорился о встрече с Министром иностранных дел Турции М.Чавушоглу в конце января. Считаю, что это правильный формат, в котором нужно подобные вопросы обсуждать и решать. Конечно, никто не хочет каких-либо силовых действий в Восточном Средиземноморье. В том, что касается нас, если можем быть чем-то полезны, если можем использовать наши добрые отношения со странами, задействованными в этих спорах, – мы будем готовы, если такая просьба поступит.

Вопрос (неофициальный перевод с английского): Вы говорили о стратегическом партнерстве и прекрасных отношениях между Премьер-министром Индии Н.Моди и Президентом Российской Федерации В.В.Путиным. Каким Вы видите развитие отношений между Россией и Индией в меняющейся геополитической обстановке, в особенности в контексте угрозы санкций со стороны некоторых стран в отношении Индии и России, в т.ч. в связи с поставками систем противоракетной обороны «С-400»?

С.В.Лавров (перевод с английского): Партнерство между Россией и Индией называется несколько иначе. Вы назвали его «стратегическим» – это был первоначальный вариант. Несколько лет спустя индийская сторона предложила назвать его «привилегированным стратегическим партнерством», а еще через несколько лет, когда г-н Моди стал главой индийского Правительства, мы назвали его «особо привилегированным стратегическим партнерством».

Существует возможность для дальнейшего улучшения наших отношений, которые и сейчас достаточно хорошие. Индия – близкий, стратегический и привилегированный партнер. Возьмите экономику, сферу инноваций, высоких технологий, сотрудничество в военной и технической сферах. Индия – один из самых близких наших партнеров по всем этим вопросам. Находимся в тесной координации по политическим вопросам на таких площадках как ООН и БРИКС. Мы сделали многое для того, чтобы Индия и Пакистан присоединились к ШОС, где сложилась конфигурация, делающая эту организацию достаточно представительной для того, чтобы продвигать конструктивные, стабилизирующие идеи для Евразийского региона и АТР в целом.

Совместно с нашими индийскими друзьями на уровне Президентов, Премьер-министров, на уровне министров, экспертов, консультантов мы обсуждали как практические вещи, так и концептуальные вопросы, в т.ч. исходящие из новой концепции «Индо-Тихоокеанская стратегия». Не считаем, что это лишь изменение в терминологии. Если Вы посмотрите на это с точки зрения географии, тогда «индо» отсылает нас ко всем странам, граничащим с Индийским океаном. Однако Восточная Африка (как нам сказали) не включена в «Индо-Тихоокеанскую стратегию». Персидский залив тоже в нее не включён. Что включено? Как недавно заявил Госсекретарь США М.Помпео, США, Австралия, Индия, Япония – это каркас свободного открытого Индо-Тихоокеанского региона. Австралийцы, японцы и американцы продвигают этот формат и открыто говорят, что важно обеспечить стабильность в Южно-Китайском море для того, чтобы сдержать Китай.

Обсудив это с моим хорошим другом Министром иностранных дел Индии С.Джайшанкаром и другими индийскими коллегами, я понял, что они четко понимают: некоторые страны хотят использовать «Индо-Тихоокеанскую стратегию» так, чтобы это не было инклюзивно и предполагало некоторую конфронтацию. Наши коллеги в АСЕАН считают так же. Они обеспокоены тем, что подобное агрессивное навязывание, продвижение таких концепций будет подрывать центральную роль АСЕАН в Индо-Тихоокеанском регионе и в различных форматах, в т.ч. в Восточноазиатском саммите (ВАС), в центре которого в течение многих лет находится АСЕАН.

Насколько знаю, в Индии этот вопрос активно обсуждается. Индия собирается использовать это Индо-Тихоокеанское сотрудничество в конструктивном русле. Подробно остановился на этом вопросе, т.к. ранее мои комментарии по этому вопросу обсуждались в индийских СМИ, критично настроенных по отношению к правительству Индии. Я хочу, чтобы мои слова правильно понимали: Россия – это друг Индии. Мы сделаем всё возможное для того, чтобы гарантировать, что Индия и Китай – два наших больших друга и брата жили в мире друг с другом.

Это тот политический принцип, который мы продвигаем не только в контексте ШОС и БРИКС. У нас есть специальный трехсторонний формат РИК - «тройка», куда входят Россия, Китай и Индия. Он был создан в 2000-е годы и по-прежнему функционирует. Последняя встреча на уровне министров прошла в Москве в сентябре 2020 г.. Приняли совместное коммюнике, в котором признается поддержание мира и стабильности в Азии и в мире в целом, а также подтверждается сотрудничество между тремя странами.

Рад тому, что помимо политического диалога между нашими тремя странами, у нас есть много других форматов, которые подразумевают контакты между людьми, в т.ч. с участием научных кругов, молодежи и многие другие. Мы достаточно мудры, чтобы понять является ли данная стратегия скорее разделительной, нежели объединительной. Ни в коем случае наше самое близкое партнерство с Индией не пострадает. Самый искренний честный диалог даже по таким вопросам, по которым мы не всегда находим точки соприкосновения, является ключом к развитию нашего партнерства.

Вопрос: Вопрос о ситуации в Северо-Восточной Азии. Японию очень беспокоит, что КНДР укрепляет свою ядерную мощь. Это вынуждает Японию принять меры безопасности, т.е. приобрести систему противоракетной обороны. Россия похоже не разделяет нашей обеспокоенности, а наоборот видит в наших усилиях обеспечить свою безопасность некую угрозу. Ситуацию усугубляет намерение США разместить ракеты средней дальности в регионе АТР. Некоторые СМИ сообщили, что Россия и Китай рассматривают возможность принять совместные контрмеры в случае такого шага со стороны США. Так ли это? Складывается впечатление, что в регионе формируется два военных блока: США, Япония и Южная Корея с одной стороны и Россия, Китай с другой. Считаю, что между Японией и Россией сейчас сложились относительно хорошие добрососедские отношения. Как нам избежать ухудшения отношений или даже конфронтации, учитывая нынешнюю ситуацию в регионе? Считаете ли Вы возможным сохранить наши положительные отношения на фоне ухудшения отношений между Россией и США?

С.В.Лавров: В последние полтора года налицо сохранение трудностей в отношениях между США и КНДР, Республикой Корея и КНДР. Исходим из того, что стороны воздержатся от каких-либо резких практических шагов в военной сфере, которые вели бы к эскалации напряженности вокруг Корейского полуострова. Стороны не отказываются от взятых на себя ранее обязательств. В начале прошлого года Северная Корея, а потом и Южная Корея подтвердили свое желание выполнять договоренности, которые были достигнуты лидерами Севера и Юга еще в 2018 г.. Многие обратили внимание на военный парад по случаю очередной годовщины в КНДР. В целом каких-либо действий, которые будут на практике реально создавать материальную основу для эскалации, не предпринимается.

Подождем, как будет выстраивать политику на этом направлении Администрация Дж.Байдена. Заинтересованы в том, чтобы на полуострове был прочный мир. Вместе с нашими китайскими коллегами подготовили дорожную карту нашего общего видения движения к миру еще в 2017 г.. Обсудили её и с другими участниками шестисторонних переговоров, в т.ч. с Японией, с США и, конечно, с КНДР и РК. На основе общих пониманий и на основе этой дорожной карты с нашими китайскими партнерами подготовили план действий, который мы готовы предложить, как только появится возможность возобновить контакты. Еще раз хотел выразить наше искреннее желание содействовать здесь достижению прочного мира и согласия.

Что касается наших отношений с Японией, считаем их добрыми. Всегда были дружеские связи, личные симпатии у российского Президента и его японских коллег, премьер-министров. Уверен, что и с Премьер-министром Ё.Сугой установятся личные контакты.

Если же говорить о военной ситуации в регионе - да, мы с КНР занимаемся совместной работой в т.ч. в виде военных учений. Российско-китайские учения – далеко не что-то принципиально новое. Они несколько раз проходили в сухопутном варианте, в формате ШОС, в двустороннем формате. Сейчас состоялись учения по линии воздушно-космических сил. Они не направлены против Японии, а призваны проверить боеготовность авиации, которая обеспечивает безопасность границ Российской Федерации и Китайской Народной Республики. Что угрожает этой безопасности? Немало угроз, но в т.ч. и та, о которой Вы упомянули, – планы США развернуть на территории Японии и на территории Республики Корея системы противоракетной обороны и ракеты наземного базирования средней и меньшей дальности, которые были запрещены разрушенным американцами договором.

Мы передали в Токио перечень наших конкретных озабоченностей в сфере безопасности, которые напрямую касаются возможности продолжения конструктивных переговоров вокруг темы мирного договора. Пока мы не получили ответ. Но и создание американской системы ПРО на японской территории, и возможность дислоцирования в Японии ракет средней и меньшей дальности американского наземного базирования входят в число этих озабоченностей. По противоракетной обороне японские коллеги нас заверяют, что они просто купят соответствующие системы «Иджис Эшор», но будут контролировать их сами, а американцы не будут иметь отношения к управлению этими системами. При всем уважении к нашим японским друзьям этого сделать невозможно. Не получится уйти от американского контроля за этими системами. Что касается ракет средней и меньшей дальности, я слышал, что японское правительство не в восторге от этой затеи Соединенных Штатов, но пытается перевести переговоры с развертывания наземных ракет средней и меньшей дальности в плоскость возможности их морского базирования. Это суть дела едва ли изменит, потому что базирование в Японском море ракет средней и меньшей дальности даже на кораблях будет означать, что эти ракеты смогут «доставать» значительную часть территории Российской Федерации.

Готовы к продолжению диалога, но на озабоченности в сфере безопасности, о которых японская сторона хорошо осведомлена, мы хотели бы получить ответ. Помимо материального воплощения вооружений, которые планируется разместить в Японии в том или ином виде, есть и военно-политическое измерение – союз Японии с Соединенными Штатами, в соответствии с которым они могут размещать свои вооружения на любой части японской территории. Как мы понимаем, Токио неоднократно, в том числе в истекшем году, подтверждал свою полную приверженность этому военному союзу, называя американцев своими главными союзниками. И это всё происходит в ситуации, когда США в свою очередь называют Россию своим главным противником и даже врагом, как недавно сказал М.Помпео. Когда японские друзья активно подтверждают и углубляют союз со страной, считающей Россию врагом, конечно, это создает достаточно специфическую ситуацию, в которой хорошо бы разобраться.

Вопрос (перевод с испанского): Я журналист публичного телевидения в Аргентине, Буэнос-Айресе. И есть одна тема, которая очень важна для нашего региона Латинской Америки, и особенно для Республики Аргентины, а именно суверенитет над Мальвинскими островами. Мне бы хотелось спросить у Вас, какова позиция Российской Федерации на этот счет, а также насчет изменений, которые повлечет за собой выход Великобритании из Европейского союза?

С.В.Лавров: Мы поддерживаем все резолюции Генеральной Ассамблеи ООН по Мальвинским островам. Голосуем за них с самой первой минуты, когда эта тема появилась в ООН, и будем продолжать добиваться выполнения этих резолюций на практике. Есть такая тема как двойные стандарты. Проблема Мальвинских островов появилась давно. Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии очень жестко настаивало на том, что жители Мальвинских островов (которые Лондон называет Фолклендскими) имеют право на самоопределение. Мы напомнили об этом англичанам, когда они «взволновались» в марте 2014 г. относительно референдума в Крыму. Спросили у них: «Неужели расположенные за 10 тыс. миль от Англии Мальвины имеют право на самоопределение, а крымчанам, которые всю жизнь были в составе нашей страны, в таком праве отказано?». Ответ был очень простой: «Это две разные вещи». Оставляю это на их совести. Убеждены, что спор нужно решать через диалог, как это и предусмотрено в резолюции Генеральной Ассамблеи ООН.

Вопрос: 12 января 2021 г. в Берлине прошла первая в этом году встреча советников лидеров «нормандской четверки». Как заявил Заместитель Руководителя Администрации Президента Российской Федерации Д.Н.Козак, решения ни по одному пункту не удалось достичь. Каким Вы видите выход из того тупика, в котором оказалось урегулирование украинского кризиса?

С.В.Лавров: Не видим другого пути, кроме выполнения Минских договоренностей. Чем сейчас занимались советники лидеров «нормандского формата»? Они пытались в который раз составить «дорожную карту» движения к этой цели. То, что мы участвуем в составлении или в попытке составить «дорожную карту», является серьезной уступкой с нашей стороны. Уступка есть и со стороны Донецка и Луганска, с которыми мы теснейшим образом координируемся перед каждой встречей в «нормандском формате».

«Нормандский формат» - это лишь сопровождение главной работы. А главная работа идет в трехсторонней группе, как ее называют украинцы. Мы ее называем Контактной группой. Но можно говорить и «трехсторонняя», учитывая, что там три стороны — Киев, Донецк и Луганск, а Россия и ОБСЕ являются посредниками. «Дорожная карта», которую три или четыре года назад предложили разработать немцы и французы, сейчас вновь «всплыла». На том этапе замысел был в том, чтобы синхронизировать движение по треку безопасности: разведение сил, отвод тяжелых вооружений, обеспечение пунктов пропуска таким образом, чтобы они функционировали комфортно для гражданских лиц, и меры в сфере политического регулирования: продвижение по статусу, подготовка выборов, амнистия и т. д. Тогда этого не получилось, потому что украинская сторона категорически воспротивилась именно такому параллельному движению и стала говорить, что сначала надо решить все вопросы безопасности, а потом мы будем думать про политическое наполнение. В это «уперлась» в свое время и тема выборов.

Согласно Минским договоренностям (если их читать без политизации и без идеологических шор) сначала надо обеспечить специальный, особый статус Донбасса, а потом уже на основе этого статуса проводить выборы. А Украина говорила: «Давайте наоборот – сначала мы проведем выборы, а потом в зависимости от того, кого там изберут, если результат нам понравится, мы дадим особый статус. Не понравится – не дадим». Тогда был достигнут компромисс с участием Президента В.В.Путина, лидеров Франции, Германии, Украины – т.н. «формула Штайнмайера», которая синхронизировала проведение выборов и предоставление специального статуса этому региону. Это все было подтверждено в декабре 2019 г. на саммите в Париже. Президент В.А.Зеленский обязался воплотить эту формулу в законодательство.

Из парижских решений выполнено было немного. В частности, на нескольких участках состоялось разведение сил и средств, небольшой обмен пленными, удерживаемыми лицами. Попытки согласовать еще один обмен, которые продолжались все эти месяцы, окончились провалом из-за позиции Украины, которая выдвигала всё больше и больше каких-то искусственных требований.

ДНР и ЛНР при нашей поддержке объявили, что в ближайшее время планируют в духе доброй воли передать часть украинских граждан, которые удерживаются на их территории, Киеву в одностороннем порядке. Пусть хотя бы украинская власть испытает чувство стыда за то, что обмен «всех на всех», как договаривались раньше, затягивается по причинам, которые не имеют никакого отношения к гуманитарным соображениям. И сейчас, когда советники лидеров встречались, опять была предпринята попытка сделать какую-то «дорожную карту». Если пытаются представить Минские договоренности как договоренности непрямого действия, давайте тогда расшифруем каждый шаг, который там предусмотрен. Украина же занимает полностью обструкционистскую позицию.

Вот один пример. Минские договоренности говорят: надо отвести силы и средства на определенную дистанцию от линии соприкосновения. Везде. Накануне «Нормандского саммита» в Париже в декабре 2019 г. эксперты согласовали итоговое заявление лидеров, и там был пункт о разведение сил и средств к определенному сроку по всей линии соприкосновения. Завизировано уже было и экспертами, и министрами, и советниками. Президент В.А.Зеленский сказал, что не может на это пойти, а готов согласиться только на разведение в трех новых пунктах пропуска на линии соприкосновения. Лидеры Германии и Франции просто опешили. Украина всем «трезвонит» на каждом углу, что для нее главное - решение проблем безопасности «на земле». Вдруг президент, с которым связывали столько надежд на продвижение к миру и который сделал лозунг об установлении мира на Донбассе главным в своей избирательной кампании, сказал «нет, не буду разводить силы и средства, могу сделать это только в трех деревнях». Это уже наводит на мысль. Можно долго сокрушаться по этому поводу, но главная причина заключается в неспособности или нежелании Берлина и Парижа заставить их подопечных в Киеве прекратить подрывать Минские договоренности.

Президент В.А.Зеленский говорит, что Минские договоренности им нужны только для того, чтобы сохранять санкции против России, иначе он бы из этих договоренностей вышел, а из Парижа и Берлина следует полное молчание. Представитель Киева в Контактной группе, бывший президент Л.М.Кравчук, заявляет, что Минские договоренности — это главное препятствие на пути урегулирования проблемы Донбасса. Это означает только одно: они мешают Киеву силой попытаться восстановить там свои порядки. Очередной член делегации Киева в трехсторонней группе, г-н А.Ю.Резников, декларирует, что Минские договоренности, может быть, неплохие, но они не юридически обязывающие, а просто политическое пожелание... Полная неграмотность. Минские договоренности одобрены Советом Безопасности ООН в единогласно принятой резолюции и тем самым стали частью международного права. А еще он заявляет, что «там можно кое-что местами поменять, главное - сначала ввести украинских пограничников и занять всю границу с Российской Федерацией, тем самым окружив Донецкую и Луганскую народные республики, а когда украинские силовики их возьмут в окружение, там уже выборы можно и не проводить». Они там назначат каких-то генерал-губернаторов, посадят в тюрьму всех руководителей, потому что они названы террористами.

Сейчас для меня главное — это понять, что себе думают французы и немцы. В ответ на наши многочисленные, в том числе в виде моих писем, призывы урезонить и образумить киевских представителей на переговорах с Донбассом, они просто уходят «в тень», «под корягу» и ничего публичного не произносят. Если есть установка, что нельзя обижать страну (вернее, руководство Украины), с которой связана одна из надежд на сдерживание России, пусть нам так прямо и скажут. Тогда будем по-другому выстраивать свои действия на этом направлении.

Вопрос: Вопрос от агентства «САНА» и от сирийского народа, который страдает всё это время из-за агрессивных действий Израиля, который продолжает бомбить наши города, наши села, и последнее время расширил территорию своих действий в Сирии, а также одновременно от тех агрессивных санкций, которые накладывают Соединенные Штаты и их союзники на сирийский народ, который переживает непростое время. Скажите, пожалуйста, как бы Вы прокомментировали эту ситуацию?

С.В.Лавров: Мы уже не раз высказывали наши оценки происходящего в Сирии. Все подписались под единогласно принятой резолюцией Совета Безопасности ООН 2254, которая требует уважать суверенитет, территориальную целостность, политическую независимость Сирийской Арабской Республики. То, что делают Соединенные Штаты в Сирии, является грубейшим нарушением этой резолюции. Равно как грубейшим нарушением этой резолюции является и линия Вашингтона на блокирование всеми возможными средствами (шантаж, ультиматум) поставки гуманитарной помощи в Сирийскую Арабскую Республику. Резолюция 2254 требует обеспечить гуманитарную помощь сирийскому народу. Соединенные Штаты делают все, чтобы этого не произошло. Объявили жесточайшие санкции, пресловутый «Акт Цезаря». Запретили, в том числе международным организациям, принимать участие в конференции по возвращению сирийских беженцев и временно перемещённых лиц, которая состоялась в ноябре 2020 г. в Дамаске. Тем не менее, в ней участвовало около 20 стран, включая 5 арабских государств, которые оказались выше страха перед американским гегемоном. Тем временем, запрещая всем направлять даже гуманитарные товары в Сирию, Соединенные Штаты оккупировали значительные территории на восточном берегу Евфрата. Нещадно эксплуатируют сирийские углеводороды, сирийские национальные богатства, разворовывают, продают их и на вырученные деньги содержат своих ставленников, в том числе курдских сепаратистов, отговаривая курдов от диалога с Дамаском и поощряя сепаратистские настроения. Это вызывает большие проблемы и в Турции. Но самое главное — это происходит на территории Сирийской Арабской Республики, куда никто американцев и их западных союзников не приглашал.

Наша позиция на этот счет неоднократно излагалась публично, в том числе Президентом Российской Федерации. Да, у нас есть контакты с Соединенными Штатами по линии военных, но не потому, что мы признаем легитимность их присутствия там, а просто потому, что они должны действовать в определенных рамках. Не можем их оттуда выгнать, не будем с ними вступать в боестолкновения. Раз уж они там, то мы с ними ведем диалог по т.н. деконфликтингу, в ходе которого добиваемся соблюдения определенных правил и в том числе жестко говорим о недопустимости применения силы против объектов сирийского государства.

Что касается Израиля, мы в тесном контакте с Тель-Авивом. Президент В.В.Путин неоднократно обсуждал эту тему с Премьер-министром Б.Нетаньяху. Жестко ставим вопрос о необходимости соблюдения резолюции Совета Безопасности 2254, резолюции по Ливану. Она также нарушается израильтянами, когда они используют воздушное пространство Сирии для ударов по объектам на ливанской территории. Это серьезный вопрос в наших отношениях. Если Израиль, как они настаивают, вынужден реагировать на угрозы своей безопасности, которые проистекают с сирийской территории, то мы израильским коллегам много раз говорили: «Если вы видите такие угрозы, пожалуйста, передайте нам соответствующую информацию». Абсолютно не хотим, чтобы сирийская территория использовалась против Израиля либо (как многим того хотелось бы) как арена ирано-израильского противостояния. Дорогие израильские коллеги, если у вас есть факты о том, что с какой-то части сирийской территории проистекает угроза вашему государству, срочно сообщайте нам. Мы примем все меры, чтобы эта угроза была нейтрализована. Пока конкретного ответа на такое обращение не получили, но продолжаем настаивать.

Вопрос: Если позволите, вернусь к событиям в Соединенных Штатах. Дело в том, что уж очень драматичными они были. В первую очередь, в Вашингтоне. Мы все помним кадры из Капитолия. Помним то насилие, которое там происходило. Но также интересно, конечно, то, что было дальше, реакция на все эти события. Дело в том, что многие сейчас в США используют риторику, которая нам знакома. Речь идет о том, чтобы вычистить т.н. «трампистов» из рядов республиканской партии, фактически произвести люстрации и т.д. Вы уже говорили о том, как некоторых лиц, и даже президента лишают возможности иметь доступ к информационным платформам. Сергей Викторович, скажите, пожалуйста, не напоминает ли Вам лично это что-то? И также с учетом того, что по-прежнему многие в Америке воспринимают как факт то, что Д.Трамп в свое время четыре года назад пришел к власти благодаря России, не ожидаете ли Вы на волне последних событий новых ударов по России в политическом и информационном пространстве? Спасибо.

С.В.Лавров: Мы уже частично касались этой темы. На вопрос о том, не напоминает ли это мне что-то конкретное, я не буду отвечать, потому что это каждому может напомнить разные вещи. Человечество проходило через периоды репрессий в разной форме, в разные исторические периоды. Не думаю, что оно настолько беспамятно, что быстро забывает такого рода исторические периоды. Хотя человеческая память коротка, но у нас есть учебники истории, и надо молодежь учить на основе исторической правды. Иначе следующее поколение вдруг решит, что никогда ничего и не было, кроме «Твиттера», «Фейсбука», «Ютьюба» и прочих платформ, что вот это и есть истина в последней инстанции. Мне никакого удовольствия не доставляет, как и всем остальным нормальным людям, наблюдать за проблемами, которые в Соединенных Штатах сейчас прорвались наружу.

У кого-то есть искушение сказать: «Американцы учили весь мир, нас пытались учить, загоняли во всякие углы, а, пускай, теперь они сами расхлебывают, что они у себя насоздавали». Слишком огромная страна для того, чтобы забыть про нее, поскольку что бы там ни происходило, это будет иметь последствия. Хотя бы потому, что эти т. н. интернет-гиганты — это глобальные корпорации. И в отличие от глобальных корпораций прошлого, когда «Форд» и другие производители переносили производство в развивающиеся страны, сейчас производятся мысли. Как сказал классик, «мысль изреченная есть ложь». Это достаточно близко к описанию тех рисков, с которыми мы сталкиваемся.

Если мы вспомним историю и привычки, манеры внешнеполитических действий Соединенных Штатов, это всегда «Америка - номер один», «Америка должна доминировать», «американская демократия — образец для всех остальных», «демократия должна быть установлена повсюду». На Ближнем Востоке пытались и по-прежнему пытаются внедрить демократию американского образца вопреки всем цивилизационным традициям, культуре региона. Так же это пытались сделать в Афганистане, в Ираке, а теперь и в Ливии, полностью игнорируя традиции, историю, этноконфессиональные аспекты той или иной страны. Даже в такой европейской стране, как Украина, тоже меняли власть. Где из перечисленных мною государств (да и в любой другой стране, где американцы насаждали демократию) стали лучше жить? Таких стран нет.

В последние несколько лет Президент США Д.Трамп заявлял, что при нем не будет никаких войн. И действительно никто не начинал новых войн. Но "внедрение" во внутренние дела других стран шло весьма активно. Всё меньше используются физические методы вмешательства и всё больше – социальные сети. Упор на НПО, «вскармливание» лояльной, послушной Западу оппозиции. Всё это сопровождается резким повышением могущества социальных сетей, их возможностей. Сейчас перед американским государством стоит вопрос о том, брать ли их под контроль или оставить «нормы» их регулирования, отражающие либеральную идеологию, либеральное мировоззрение. Никаких ограничений на свободу «их слова», а «их слово», выраженное в корпоративных нормативах, оставляет за ними право ограничивать свободу слова других. Это серьёзная дилемма, и я искренне желаю американцам с ней разобраться. Это все-таки их страна, и им в ней жить.

Это лишний раз подчеркивает, что необходимо принимать многосторонние решения. Те, кто годами, десятилетиями тормозит дискуссии о демократизации управления Интернетом, и те, кто пытаются «вставлять палки в колёса» российской инициативе, уже воплощенной в резолюции Генеральной Ассамблеи ООН о согласовании правил ответственного поведения в киберпространстве и одновременно в проекте Конвенции о сотрудничестве в сфере противодействия информационной преступности, надеюсь, посмотрят на эти процессы другими глазами. Особенно на тему демократизации управления Интернетом. Обсуждаем её уже много лет в специализированном учреждении ООН – Международном союзе электросвязи. Практически все готовы искать общеприемлемые формы. Американцы категорически против.

Говоря о событиях, которые привели нас к этой ситуации, невозможно не вспомнить (об этом много говорилось), как соцсети сопровождали голосование на выборах президента США и как обеспечивали формирование общественного мнения и у себя, и в мире «в одни ворота».

Сейчас многие говорят о том, что было очевидно с самого начала, но «приглушалось». За два месяца до дня выборов в некоторых штатах начинают рассылаться бюллетени для того, чтобы голосовать по почте. Разослали 95 миллионов бюллетеней. Из них две трети оказались заполненными. Треть просто навязывали, но люди не отреагировали. Само это мероприятие по насильственному распространению бюллетеней не вполне вписывалось в американские избирательные нормативы. Когда больше 40 процентов голосов на выборах за обоих кандидатов, то «голоса по почте» – это достаточно серьезная вещь. Повторю еще раз, те, кто получал бюллетени, могли отправить их по почте, прийти на избирательные участки и там эти бюллетени сдать, направить их иным образом. Делалось это в течение нескольких недель. Всё это покрывалось соцсетями как нормальная практика и одобрялось людьми, выступавшими с жесточайшей критикой нашего голосования по поправкам к Конституции Российской Федерации. «Голосование на пеньках» бледнеет по сравнению с тем, что сделали с механизмом голосования в США. Решающая роль в освещении этого была у социальных сетей. Они играли на стороне одной партии, не скрывали этого, как и желания, чтобы в стране установилась система, когда только эта партия будет правящей. Это проблема американского общества, их избирательная система и то, как они устраивают политические дебаты у себя. Борьба с инакомыслием налицо. То есть то, против чего всегда выступали западные коллеги, а именно против борьбы с инакомыслием. Сейчас этот флаг, знамя в их прочных руках. Они едва ли будут его кому-то отдавать в ближайшем будущем.

Вопрос (перевод с английского): Хотела бы уточнить в отношении А.Навального. Немцы сказали, что передали вам образцы ткани и крови, которые необходимы для начала уголовного расследования. Мы не понимаем, что вам мешает? Что касается его задержания, сейчас сообщается о том, что в эти минуты проходит судебное заседание. Это не совпадает с принятыми процедурами. Почему здесь особой порядок, а не обычный для российских граждан?

С.В.Лавров: Не знаю, откуда вы взяли информацию о том, что Германия передала нам образцы его тканей, биоматериала. Это неправда. В том ответе, который германские власти прислали нам три дня назад, явно готовясь к возвращению А.Навального 17 января, сказано только, что ниже приводятся сведения, полученные от самого А.Навального и его жены Юлии. Не то, что биоматериалов или бутылок, о которых идет речь, у нас даже нет результатов анализов, токсикологического заключения! Ничего этого нет. Если вам сказали, что нам дали одежду, бутылки, его биоматериалы, то вас обманули.

Что касается процессуальной стороны дела, повторю, в клинике в Омске (гражданская клиника) брали биоматериалы, анализы. В этих биообразцах не обнаружили ничего, что напоминало бы некое боевое отравляющее вещество. В клинике «Шарите» (также гражданская клиника, как сообщала германская сторона) тоже у него не обнаружили ничего, что было бы похоже на боевое отравляющее вещество. Омская клиника и «Шарите» – гражданские. Немцы, как они сами рассказывали, передали образцы, взятые в «Шарите» у А.Навального, в клинику Бундесвера, где военные, видимо, обладающие соответствующими знаниями, обнаружили, как они говорят, запрещённое боевое отравляющее вещество, но какой-то новой модификации. Откуда у Бундесвера и в целом у немцев эти знания - интересный вопрос. Мы задали его в обращениях, направленных Генеральной прокуратурой России в Министерство юстиции ФРГ. С этим надо разбираться.

Совсем недавно в Германии, как и в Великобритании после «дела Скрипалей», нам дружно говорили, что никаких исследовательских работ по т.н. «Новичкам» они не вели, и соответственно у них не должно быть соответствующих маркеров и технологий, которые позволили в Германии, Франции и Швеции за три-пять дней определить, что это именно какой-то «Новичок», хотя и новой разновидности.

В нашей юридической практике для того, чтобы открыть уголовное дело, должно быть утверждение, обоснование в виде доказательства того, что преступление было совершено или была попытка его совершить. Поскольку в том, что наши врачи взяли у А.Навального, не обнаружили боевого отравляющего вещества, мы и просим предоставить нам анализы, взятые в Германии, Франции, Швеции, сделанные ОЗХО. Надеюсь, Вы слышали о том, что я подробно рассказал о нашем предложении этой организации провести совместное расследование. Я не могу поверить в то, что западные коллеги настолько высокомерны и аррогантны, что считают возможным требовать от России объяснений без предъявлений нам доказательств. У вас (имею в виду на Западе), как вы говорите, есть доказательства того, что он был отравлен, и это не подлежит никакому сомнению. Но когда нам говорят, что не дадут эти доказательства, позвольте сохранить как минимум скептицизм по отношению к тому, что происходит вокруг А.Навального.

Если вам нечего скрывать, если вы не боитесь «положить» правду на стол и дать нам эти факты, то почему вы этого не делаете? Как только мы это увидим, если действительно подтвердится попытка его отравления боевыми веществами, у нас будет заведено уголовное дело. Доследственная проверка, проводящаяся у нас в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом, не выявила оснований для открытия уголовного дела. Понимаю, что вы многие вещи делаете «втихую». Уже упоминал, что следствие в Великобритании по отравлению А.Литвиненко вдруг пришло к необходимости сделать процесс закрытым, и многие вещи остаются секретными. Мы не получили никаких данных по Скрипалям, как и никто из британских союзников в НАТО и в ЕС. Также и с малазийским «Боингом» (рейс МН-17).

Обвиняя нас, голландцы организовали судебный процесс таким образом, что там представлено 13 свидетелей. Из них – 12 анонимные. Они отказываются раскрывать имена 12 из 13 свидетелей. Сначала, пожалуйста, «поприставайте» к британским, европейским правоохранительным органам и поинтересуйтесь у них, почему они играют «втемную», что скрывают, чего боятся. Потом я буду готов ответить на ваши вопросы, если вы получите от них вразумительные ответы.

Вопрос: Прошедший год был непростым для всех, в том числе и для российской диаспоры за рубежом. В этой связи, как НПО, объединяющее СМИ соотечественников, в том числе, независимых русскоязычных интернет-журналистов и блогеров, нас особенно интересует, как бы Вы оценили итоги года в этой области внешней политики России? Как, по Вашему, в этих трудных условиях проявили себя организации российских соотечественников? Какие хорошие новости ожидают нас в наступившем году?

С.В.Лавров: Уделяем работе с соотечественниками во всех их «ипостасях», включая СМИ, приоритетное внимание. Это одно из ключевых направлений, закрепленных в Концепции внешней политики Российской Федерации, которая была в обновленном виде одобрена в 2016 году Президентом В.В.Путиным. Конечно, пандемическая специфика сказалась на нашем общении. Большинство запланированных мероприятий были в этом году проведены в основном в режиме онлайн, но также и очно.

Сразу отмечу кампанию по возвращению россиян домой в момент, когда был объявлен практически глобальный, повсеместный карантин. То, как проявили себя наши ребята, соотечественники, живущие в соответствующих странах, заслуживает самой высокой похвалы. Была понятная суматоха. Рейсы назначались, потом отменялись по объективным причинам, не раз бывало и по субъективным. Люди, приезжавшие в аэропорты, оказывались перед необходимостью где-то переночевать. Соотечественники их встречали, предоставляли жилье, транспорт, давали им деньги, продукты, средства индивидуальной защиты. Организовывали информацию через соцсети, группы поддержки. Огромная признательность всем, кто принял участие в этой акции, которую мы организовали под хэштегом #мывместе. Волонтеры из числа соотечественников были отмечены специальной медалью «За бескорыстный вклад в организацию Общероссийской акции взаимопомощи «#МыВместе»» и почетной грамотой Президента Российской Федерации.

Из традиционных форм работы у нас функционировал Всемирный координационный совет российских соотечественников. Состоялись заседания в режиме онлайн, скоро будет сформирован его новый состав на ближайшие четыре года. Работают тематические группы, включая торгово-экономические структуры, нацеленные на то, чтобы способствовать развитию бизнес-инкубаторов для молодых соотечественников. Считаю, что это очень полезное начинание. Безусловно, будем его поддерживать.

Что касается нашего участия в содействии решению проблем соотечественников, наибольшего внимания с точки зрения защиты прав русскоговорящих, требует Украина, Прибалтика. У нас под эгидой МИД и Россотрудничества действует Фонд поддержки и защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом. Он развернул 49 правозащитных структур более чем в 30 странах. Это центры правовой поддержки, консультативные пункты, регулярные правовые рубрики в СМИ российских соотечественников с весьма полезными консультациями.

Хотел бы через Вас также поблагодарить всех, кто принимал участие в акциях, посвященных 75-летию Победы – «Бессмертный полк», «Георгиевская ленточка», «Свеча памяти» в Израиле. Все эти акции вызывали у соотечественников живой интерес и искреннее стремление не предавать забвению память отцов и дедов. В сентябре у нас в очном режиме прошел в Оренбургской области Международный молодежный форум «Евразия Глобал». Запущена интерактивная платформа «Молодые соотечественники». Это тоже очень важное новшество. Разворачивает свою деятельность Всемирный Альянс русскоговорящих соотечественниц и его подразделение «Альянс женщин-предпринимателей». Работает Правительственная комиссия по делам соотечественников. Я ее возглавляю. У нас есть план работы, и в соответствии с ним центральным событием года должно стать проведение VII Всемирного конгресса соотечественников в Москве в четвертом квартале 2021 г. Надеюсь, мы сможем встретиться на этом мероприятии.

Если по линии СМИ, с которыми Вы имеете контакты, представляя Медиа-Альянс русских сообществ, наблюдаются какие-то дискриминационные действия стран-хозяек, безусловно, будем готовы оказывать соответствующую поддержку. Говорили сегодня, как российские СМИ дискриминируются в ряде стран. Не исключаю, что СМИ российских соотечественников подвергаются негативному воздействию. Если процедуры, которые вы сами можете предпринять, исчерпаны, мы будем готовы оказать правовую и другую поддержку.

Вопрос: Планируете ли Вы делать вакцинацию? С учетом роста масштаба вакцинации во всех странах мира, как скоро возможно возвращение уже к традиционной, привычной внешней, международной политике в формате офлайн? Когда соберемся очно? «Группа семи» планировала провести саммит очно. Ваши прогнозы, когда будут первые международные переговоры на высоком или высшем уровне в традиционном формате?

С.В.Лавров: Насчет высшего уровня, за подготовку мероприятий Президента отвечает Администрация Президента Российской Федерации. Не буду забегать здесь вперед.

Что касается министерского уровня, то мы потихоньку разворачиваемся. Я осуществил несколько визитов осенью 2020 г., в том числе в Грецию и Сербию. Принимал здесь гостей – Министра иностранных дел Турции М.Чавушоглу. Скоро приезжают еще представители ряда стран и международных организаций. Потихоньку, с соблюдением всех мер предосторожностей и учитывая состояние здоровья каждого участника процесса. У меня антитела, потому что я перенес в легкой форме коронавирусную инфекцию. Услышал вчера, что специалисты советуют все-таки сделать прививку даже переболевшим. Буду советоваться с врачами.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 18 января 2021 > № 3620349 Сергей Лавров

США НЕ СМОГЛИ РЕАЛИЗОВАТЬ СВОЮ КИБЕРСТРАТЕГИЮ, И РОССИЯ ВНЕЗАПНО АТАКОВАЛА

РОБ НЕЙК

Старший научный сотрудник Совета по внешним связям Совета по внешним связям и научный сотрудник Центра Белфера Гарвардского университета. С 2011 по 2015 гг. был директором в Совете национальной безопасности, отвечавшим за политику в киберпространстве.

В этой статье отечественному читателю особенно интересны предложения автора, что считать адекватными ответами на кибератаки, а что нет и почему. Довольно познавательно и явно востребуется в скором времени для понимания перспектив.

В прошлом месяце компания FireEye, занимающаяся кибербезопасностью, предупредила правительство США о том, что хакеры взломали его защиту и получили доступ к сетям клиентов, включая многочисленные федеральные агентства и крупные корпорации. С тех пор государственные следователи раздобыли доказательства гигантской операции по взлому сетей, которую на протяжении многих месяцев осуществляла иностранная держава. В результате получен доступ как минимум к внутренней информации 18 тысяч компаний и государственных организаций из-за слабых связей в цепочках поставок: управляющих программах, разрабатываемых и поставляемых техасской компанией SolarWinds. Аналитики всё ещё расследуют источник взлома, но факты указывают на российскую Службу внешней разведки, известную как СВР. Похоже, Россия легко преодолевает кибероборону США. По меньшей мере, шесть федеральных ведомств не сумели выявить злонамеренных действий в своих сетях, включая Государственный департамент, министерства торговли и энергетики.

Дорогостоящая система Einstein, закупленная Департаментом внутренней безопасности, также не распознала этой враждебной активности. В конце концов, взлом обнаружен не искусственным интеллектом, не алгоритмами машинного обучения и не с помощью засекреченных возможностей контрразведки, а сотрудником компании FireEye, заподозрившим неладное. Хакеры попытались добавить многофакторную аутентификацию к взломанному устройству, действующему в сети FireEye, и аналитик из центра безопасности попросил собственника устройства проверить легитимность запроса. Владелец сказал, что это нелегитимный запрос, и FireEye начала расследование, которое позволило разоблачить кампанию взлома сетей.

Такой грандиозный провал вполне логично мог бы побудить наблюдателей задним числом раскритиковать давно принятую Соединёнными Штатами киберстратегию. Но по мере того, как всплывают детали хакерской кампании, они, похоже, свидетельствуют о том, что дело тут не в стратегии, а в её выполнении.

Чтобы устранить уязвимость нашей страны, сегодня требуется не новая большая стратегия кибербезопасности, а дисциплина и средства для реализации имеющейся.

Это означает, что нужно заложить фундамент для совершенствования сотрудничества и координации между государственными ведомствами и частными технологическими компаниями по проведению тщательного расследования провалов, которые привели к взлому систем компании SolarWinds. Затем требуется пропорциональная реакция и принятие мер, которые в будущем позволят своевременно обнаруживать кибератаки со стороны России и других противников США.

Жизненно важное государственно-частное партнёрство

В течение двух десятилетий, и даже более, американская киберстратегия обусловливалась потребностью совместной работы правительства и частных предприятий по противодействию угрозам. Ни одно федеральное ведомство не сможет выявлять и сдерживать всех зарубежных противников в киберпространстве, необходимо сотрудничество государственного и частного сектора. Тем не менее Соединённые Штаты так и не создали структуры или возможности, необходимые для полноценной организации совместных усилий. Вместо этого каждые четыре-восемь лет президент или Конгресс собирают разные группы экспертов для долгого обсуждения нового подхода. Это делала Комиссия по кибербезопасности при центре стратегических и международных исследований для 44-го президента США в 2008 г., Комиссия Белого Дома по усилению национальной кибербезопасности в 2016 г., а также прошлогодняя Комиссия по киберпространству (Cyberspace Solarium Commission).

У каждой из этих комиссий были широкие полномочия для переосмысления киберстратегии, и каждая пришла к одному и тому же выводу: единственный жизнеспособный подход заключается в государственно-частном партнёрстве. Каждая из комиссий рекомендовала длинные перечни средств для налаживания партнёрства, в том числе за счёт усиления механизмов и процедур сотрудничества и обмена информацией между федеральными ведомствами и частным сектором. К сожалению, большая часть рекомендаций были выполнены частично или вообще проигнорированы.

Например, в 2014 г. хакеры, связанные, как представляется, с правительством Северной Кореи, взломали файлы компании Sony Pictures. В ответ администрация президента Барака Обамы создала Центр исследования киберугроз (CTIIC) наподобие Национального центра борьбы с терроризмом для координации сбора и передачи информации о киберугрозах. Но этому центру CTIIC не было предоставлено достаточного финансирования или полномочий для осуществления миссии. Конкуренция, забота о неприкосновенности личной жизни, а также культура секретности и конфиденциальности по-прежнему препятствуют свободному обмену информацией о киберугрозах разведывательными сообществами, ведомствами и частными охранными предприятиями.

Пока преждевременно давать точный диагноз причин провала разведывательного сообщества, чтобы сказать наверняка, почему оно не сумело своевременно выявить российскую кампанию взлома сетей и воспрепятствовать ей. Возможно, Агентству национальной безопасности США (АНБ), которое отслеживает кибератаки против государственных учреждений и частных американских компаний, не удалось получить доступ к российским сетям и проследить за действиями российских спецслужб. Ещё больше тревожит возможность того, что правительство просто не сумело связать все факты в единое целое: АНБ и другие разведывательные ведомства, вероятно, собрали отдельные элементы ребуса, но не делились ими с другими государственными учреждениями или частными предприятиями, которые не смогли сопоставить их с данными правоохранительных структур или частного сектора. Поэтому и не удалось вовремя распознать хакерскую кампанию и принять меры до того, как был причинён ущерб.

Соединённые Штаты отчаянно нуждаются в достаточно масштабной организации, наделённой необходимыми полномочиями для разработки и реализации централизованной политики в сфере кибербезопасности, а также для мобилизации федеральных ресурсов, требуемых для успешного проведения этой политики.

К счастью, пробел вскоре будет восполнен. В Новый год Конгресс принял Закон о полномочиях в области национальной обороны. Тем самым была выполнена одна из главных рекомендаций Комиссии Solarium относительно назначения национального директора по кибербезопасности (НДК) в Белом Доме. У него должно быть достаточно сотрудников и полномочий для преодоления помех в координации усилий по реализации киберстратегии, с которыми страна сталкивалась в последние два десятилетия. (Остаётся посмотреть, выделит ли Конгресс достаточно средств для нового управления, которые позволили бы ему выполнить поставленную задачу).

Как только должность будет утверждена, НДК следует провести исчерпывающее расследование последнего провала, чтобы понять, как СВР смогла проникнуть в американские сети и шпионить за ними несколько месяцев, оставаясь незамеченной. НДК должен будет не только документировать возможные провалы американской политики и систем безопасности, но и предлагать решения, проверять и реализовывать их. Если расследование натолкнётся на препятствия (например, не желающие сотрудничать федеральные ведомства или частные компании), НДК должен будет документировать эти препоны и добиваться от Конгресса полномочий на их преодоление. Когда будут найдены компромиссы между неприкосновенностью частной жизни и безопасностью, НДК необходимо изложить перед законодателями свои озабоченности, чтобы они утвердили достигнутый компромисс.

По всей вероятности, НДК обнаружит, что системы потерпели неудачу на всех уровнях. Некоторые инструменты кибербезопасности окажутся неспособны выявить признаки злонамеренных действий. Другим удастся обнаружить подобные действия, но работающие с ними ведомства или компании не поделятся находками с остальным сообществом, обеспечивающим кибербезопасность. Если НДК удастся это вскрыть в процессе расследований, ему следует предложить новые механизмы и стимулы для обмена информацией между всеми заинтересованными ведомствами, а также между государством и частным сектором.

Тщательно выверенная реакция

Будущей администрации избранного президента Джо Байдена необходимо не только повысить способность Соединённых Штатов обнаружить и пресекать хакерские кампании, но и реагировать на вмешательство России во внутренние дела США таким образом, чтобы сдерживать агрессию в киберпространстве в будущем. Какой должна быть эта реакция и как её преподнести, будет зависеть от мотива хакерской кампании, проводимой Россией. Американские аналитики по-прежнему над этим работают.

Если все улики будут указывать на то, что данная кампания была призвана подготовить почву для разрушительной кибератаки на правительство или промышленность, могла бы быть оправдана аналогичная реакция – например, отключение электричества в Москве.

Однако если целью России был шпионаж, оправдать такие карательные действия будет труднее. В этом случае Москва не нарушает нормы сбора разведывательной информации – в конце концов, это то, чем занимаются разведки всех стран. Когда шпионов ловят с поличным, страны, за секретами которых они охотятся, заявляют вялые протесты, но дают понять по другим каналам, что не намерены прибегать к эскалации. Как сказал генерал Майкл Хейден, руководивший ЦРУ и АНБ при администрации президента Джорджа Буша – младшего после того, как Китай взломал файлы Управления кадров США, «позор не им, а нам».

Возможно, будущая администрация пожелает рассмотреть принятие новых норм, согласно которым такой широкомасштабный сбор разведданных будет признан неприемлемым. Такие нормы могут улучшить положение Соединённых Штатов по отношению к их недругам, поскольку США смогут добывать нужную им информацию посредством ограниченных, целенаправленных операций или пойти на риск организации широкомасштабной кампании в надежде не быть пойманными с поличным. Шпионские действия отчасти считаются приемлемыми из-за предположительно стабилизирующего влияния шпионажа: засекреченная информация часто свидетельствует о том, что намерения недругов не столь зловещи, какими до этого казались. Однако эта норма сбора разведданных появилась до возникновения киберпространства, и она не учитывает того, что хакеров нередко ловят публично или при обстоятельствах, когда правительства не могут молчать (если это делается третьими сторонами). В демократиях такого рода публичный скандал оказывает дополнительное давление на избранных лидеров, побуждая их отреагировать на кибершпионаж эскалацией.

Вызов для будущей администрации в том, чтобы отреагировать на взлом SolarWinds пропорционально, не копируя при этом дурное поведение Москвы.

Такая реакция телеграфирует русским, какие аспекты её хакерской кампании можно считать более или менее приемлемыми, а какие США считают недопустимыми и выходящими за рамки дозволенного.

Но какие бы сигналы новая администрация Байдена ни посылала, и какие бы действия ни предпринимала, ей будет трудно защитить федеральные ведомства и частные предприятия от будущих хакерских кампаний, если она не реализует киберстратегию, впервые сформулированную более двух десятилетий назад. Только сильное государственно-частное партнёрство, содействующее обмену разведывательными данными, собираемыми в киберпространстве, а также скоординированный ответ на угрозы, сможет сохранить все системы Соединённых Штатов в безопасности.

Foreign Affairs

США. Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 13 января 2021 > № 3632163 Роб Нейк

РЫНОК ПОДОЖДЁТ: В КНДР СВОРАЧИВАЮТ РЕФОРМЫ

АНДРЕЙ ЛАНЬКОВ

Кандидат исторических наук, профессор Университета Кунмин (Сеул).

В начале января в северокорейской столице состоялся VIII Съезд Трудовой партии Кореи. Предшествующий съезд ТПК состоялся в 2016 г., как и нынешний, он был в основном посвящён обсуждению и принятию очередного пятилетнего плана.

Стремление регулярно проводить съезды, которые во времена его отца и деда порою не собирались десятилетиями, является отличительной чертой политики Ким Чен Ына. Новый руководитель стремится, во-первых, к упорядочиванию работы партийно-правительственного аппарата, а во-вторых, к увеличению в нём роли собственно партии – если необходимо, за счёт армии и иных государственных органов.

VIII Съезд прошёл в обстановке повышенной секретности. В частности, пространная, занявшая около девяти часов (с перерывами) речь Ким Чен Ына была опубликована только в изложении и с серьёзными сокращениями. Широкой публике остаются неизвестными многие из документов, обсуждавшихся на съезде и утверждённых там.

Тем не менее из доступных материалов легко увидеть, в каком направлении собирается сейчас вести страну Ким Чен Ын и его окружение.

Сомнений больше не остаётся: руководство КНДР решило остановить и по возможности обратить вспять многие из тех прорыночных реформ, которые были осуществлены Кимом Третьим в первое время его правления, то есть в период с 2012 по 2017 годы.

Введённые тогда в Северной Корее принципы управления экономикой прямо копировали экономические модели, которые использовались в КНР на ранних этапах китайской политики реформ, в 1980-е годы. В частности, сельское хозяйство было частично переведено на бригадный (в некоторых случаях фактически семейный) подряд, а в промышленности получила распространение система «двойных цен», которая дала предприятиям возможность продавать значительную часть своей продукции на рынках по «договорным» (то есть свободным) ценам.

Однако в материалах VIII Съезда нет упоминаний об этой новой системе экономического управления. Из иных источников известно, что в последние месяцы такая система была во многом свёрнута.

Экономическая политика, о которой речь шла на съезде, хорошо нам знакома. В материалах постоянно говорится об усилении роли государства и государственных органов. Ким Чен Ын в своём докладе постоянно подчёркивал необходимость развития тяжёлой и химической промышленности. Для того, чтобы добиться решительного прорыва в этих областях, следовало прилагать усилия к внедрению новых технологий, а также повышению партийного контроля и поощрении. Разумеется, упоминалась в речи Ким Чен Ына и необходимость всячески повышать трудовой энтузиазм широких масс.

Особо любопытным является и раздел доклада, в котором говорится о необходимости восстановить руководящую роль государства в сфере обслуживания и розничной торговли. Дело в том, что ещё с 1990-х гг. в Северной Корее эти сферы были фактически приватизированы: большинство существующих в стране ресторанов и магазинов являются фактически частными, хотя формально и зарегистрированы как государственные предприятия. Судя по всему, теперь руководство КНДР собирается пойти в наступление на мелкий бизнес – тот самый, на существование которого Пхеньян на протяжении последних 20–25 лет обычно закрывал глаза (а в первые годы правления Ким Чен Ына мелкий бизнес даже поощрялся государственными и партийными органами).

Причины отката назад, в общем, понятны. В последние два-три года Северная Корея находится в состоянии жёсткого экономического кризиса, который вызван отчасти беспрецедентными по своей суровости санкциями Совета Безопасности ООН, а отчасти – результатами эпидемии коронавируса (точнее – иррационально жёстких карантинных мер, которые в связи с этой эпидемией осуществляются в Северной Корее).

В этой обстановке северокорейское руководство, кажется, решило, что оно не может позволить себе продолжать реформы, а должно, так сказать, заморозить ситуацию и усилить собственные инструменты контроля над положением в стране.

Для этого, как считают Ким Чен Ын и его советники, вполне допустимо пойти на ограничение рыночных свобод, которые дали государственным предприятиям, и уж тем более – на начало кампании, направленной против частного мелкого и среднего бизнеса.

Впрочем, слишком уж радикальных выводов о том, к чему приведёт данный поворот, делать пока не следует. В своё время, в 2005–2009 гг., отец Ким Чен Ына тоже лихорадочно пытался искоренить частный бизнес и восстановить в стране командно-административную систему управления экономики. Однако из тех попыток ничего не вышло, и, в конце концов, сам Ким Чен Ир был вынужден от них отказаться в начале 2010 года. Не исключено, что такая же судьба ждёт и новую линию Ким Чен Ына. Но нельзя не сожалеть о том, что реформы, которые начались столь многообещающе, и в первые годы принесли неплохие результаты, сейчас остановлены на неопределённый срок.

КНДР > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 12 января 2021 > № 3632164 Андрей Ланьков

Приморье нарастило экспорт в КНР зерна, сои и продуктов их переработки

В 2020 году Приморский край поставил на экспорт 708,9 тыс. тонн зерна, сои и продуктов их переработки (684,6 тыс. тонн зерна, сои и 24,3 тыс. тонн продуктов их переработки), на 16,4% превысив показатель предыдущего года. Об этом сообщает пресс-служба управления Россельхознадзора по Приморскому краю и Сахалинской области.

Представляем структуру экспорта из Приморья в материковый Китай:

Соя — 265,3 тыс. тонн.

Кукуруза — 168,9 тыс. тонн.

Овес — 962,8 тонны.

Семена льна — 201,9 тонны.

Рапс — 200 тонн.

Рис — 144 тонны.

Семена подсолнечника обжаренные — 3,3 тонны.

Пшеничная мука — 17,5 тыс. тонн.

Овсяные хлопья — 5,5 тыс. тонн.

Ржаная мука — 56,9 тонны.

Пшенная крупа — 24,3 тонны.

Гречневая крупа — 5,1 тонны.

Ржаной солод — 0,5 тонны.

Остальная продукция была экспортирована на рынки Японии, Республики Корея, Вьетнама, КНДР, Гонконга, Австралии, Пакистана, Бангладеш, Бельгии и Тайваня.

РЫНОК КАК ВОЖДЕЛЕНИЕ

ДЭВИД ЛЭЙН

Почётный научный сотрудник Колледжа Эммануэль Кембриджского университета; член Академии общественных наук; вице-президент Европейской социологической ассоциации.

КАКОЙ ИМЕННО КРИЗИС ПОГУБИЛ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ МИР?

В ходе дискуссий, периодически вспыхивающих в связи с эпохой строительства социализма в России, обычно поднимаются такие темы, как роль Ленина и Коммунистической партии в захвате политической власти, последующие успехи Советского Союза в качестве силы модернизации в СССР и Азии и влияние революции на Запад.

Анализируются выдающиеся советские достижения: роль в мобилизации государственных ресурсов для осуществления плана индустриализации и урбанизации, привлечение многонационального населения к государственному строительству, победа над нацистской Германией и её последствия. Естественно, упоминаются и теневые стороны, прежде всего, сталинские репрессии и засилье бюрократии.

Но очень немногие задаются вопросом, как и почему возглавляемые СССР социалистические страны были в конце XX века неожиданно упразднены. Эпоха, начатая Октябрьской революцией 1917 г., закончилась в марте 1990 г. с изъятием из Конституции СССР пункта о ведущей и руководящей роли КПСС. Эти перемены примечательны, ведь последствия других социальных революций, в частности французской, английской и американской, оказались необратимыми.

Возникает вопрос, а не преследовала ли Октябрьская революция заведомо порочную цель, намереваясь преодолеть стадию капитализма?

Критики утверждают, что Октябрь, конечно, заложил основы государственной политики индустриализации и построения коммунистических государств, создал системы здравоохранения и образования, обеспечил строительство жилья, но социалистическая система планирования оказалась непригодной на стадии потребительского капитализма.

Замедление экономического развития

Главной причиной крушения системы называют её неспособность удовлетворять материальные и духовные потребности населения. Это явное преувеличение. Замедление экономического роста в европейских социалистических странах – всего лишь одна сторона дела. Темпы экономического роста в СССР снизились с 5 процентов в 1961–1970 гг. до 2 процентов в 1981–1988 гг., а падение производства в социалистических странах Восточной Европы было и того значительней. Но экономический рост продолжался даже там. Рисунок 1 свидетельствует о том, что социалистические страны немногим отличались от капиталистических государств соответствующего уровня развития. В период с 1980 по 1987 гг. в Западной Германии темпы экономического роста составляли 1 процент, в Великобритании 1,3 процента, а во Франции – 0,5 процента. Однако аналитикам не кажется, что европейские капиталистические страны постиг экономический крах. Китай в то же время развивал темпы роста в 8,68 процента, но сохранял существенные черты социалистической системы.

Рисунок 1. Экономический рост в капиталистических и социалистических странах, 1961–1988

Источник: Economic Report of the President 1985-89 // Washington DC: US Government Printing Office, 1989.

Всякий раз, когда в капиталистических странах происходят экономические кризисы (вспомним Великую депрессию 1930-х гг., финансовый кризис 2007 – …), в рыночной системе происходят реформы. Горбачёвские реформы привели к разрушению социальных институтов Советского Союза, уничтожив административно-командную систему, а заодно с ними и легитимность центрального планирования и партийного руководства. Так было покончено с завоеваниями Октябрьской революции.

Классовые революции и переход к капитализму

При своём зарождении и Французская, и Октябрьская революции были революциями классовыми. В обеих критически важную роль играли классовые права, ставшие катализатором и стимулом социальных перемен. Но стал ли конец социализма в России следствием осуществления классовых интересов?

Большинство аналитиков в это не верят: в социалистических странах отсутствовали явно «антагонистические» классовые силы, а буржуазия была уничтожена в процессе социалистического строительства. Однако с моей точки зрения, в социалистических обществах выработалась классовая структура, включавшая два основных элемента, которые взаимодействовали с зарубежными элитами в деле разрушения режима. Во-первых, административно-исполнительный класс и, во-вторых, «приобретательский» класс.

Административный класс

Административный класс состоял из чиновников, занимавших посты, которые обеспечивали им контроль над средствами производства, а также над идеологическими институтами, вооружёнными силами и службами безопасности. Его представители имели высокие должности в партийной и профсоюзной иерархии, а также занимали исполнительные посты в правительственных ведомствах (в том числе на хозяйственных предприятиях, в области образования и здравоохранения и в СМИ). Отличие от системы рыночного капитализма состояло в том, что эти чиновники не могли ни передать свои посты по наследству, ни распоряжаться фондами, которые они контролировали. К тому же руководство производственных предприятий в отличие от своих коллег, работавших в условиях свободного рынка, не извлекало никаких выгод из прибавочной стоимости, создававшейся при производстве товаров и услуг.

Представители административной прослойки находились в двусмысленном положении. Принадлежа к правящей элите, они занимали важные, надёжно защищённые и привилегированные должности, многие пропагандировали коммунистические ценности. В то же время, конвертировав административный контроль в собственность, они могли завоевать ещё более выгодные экономико-классовые позиции. Из сидящих на зарплате членов административной прослойки они выросли бы в часть капиталистического класса, обладающей законными правами на экспроприацию прибавочной стоимости и на владение частной собственностью.

Средний «приобретательский» класс

Вторая классовая группа была связана с рынком. В условиях плановой экономики рабочие и служащие получали за свой труд заработную плату от государственного предприятия или учреждения: государство обладало монополией найма и определяло ставки зарплаты и условия труда. Обмен рабочей силы на деньги оставался характерной чертой государственного социализма, а доход, извлекаемый из работы по найму, оказывал большое влияние на уровень жизни каждого отдельного работника. При капитализме рыночная позиция выявляется в ходе секторальных переговоров, что создаёт неравенство между работниками. Иные профессионалы – врачи, артисты эстрады, менеджеры – могут выторговать себе дополнительные льготы.

При государственном социализме размер материального вознаграждения не имел отношения к переговорам или объёму продаж на рынке и устанавливался в административном порядке. Разница между существующим уровнем вознаграждения и воображаемым изобилием материальных благ, которое якобы должен был принести рынок, и создала в среде многих профессиональных групп, работников административного звена и квалифицированных рабочих настроение в пользу введения рыночной системы. При государственном социализме разница в оплате труда была минимальной. Среди интеллигенции такое относительное равенство порождало недовольство.

Чувство обделённости предрасположило некоторые общественные группы к тому, чтобы настаивать на проведении рыночной политики, а позднее – на приватизации государственной собственности.

Многим казалось, что предоставляемых им относительных льгот недостаточно для вознаграждения предпринимательской деятельности и усилий по овладению высокой квалификацией, что дало дополнительные доводы тем, кто ратовал за переход к рыночной системе, которую считали «более справедливой», если речь шла о вознаграждении квалифицированного труда. Либеральную интеллигенцию к тому же возмущал административный контроль над деятельностью в области культуры, что подрывало профессиональный престиж её деятелей, а также над свободой передвижения и выезда за границу.

Социальный базис контрреволюции

В основе реформ лежали интересы упомянутых групп: части государственной бюрократии и членов среднего класса («приобретательский класс»), считавших, что лично они выгадают от того, что их жизненные перспективы будут определяться товарными качествами их квалификации. Обе группы могли конвертировать свои социальные позиции в классовые права в два этапа: (1) введение рыночной экономики, (2) приобретение права на собственность. Эти-то социальные слои системы государственного социализма и сформировали новый восходящий класс.

Впрочем, важно помнить о неоднородности этих социальных групп. В обеих имелись верные сторонники и защитники социалистической системы. Особенно сильную поддержку существующей социалистической системе оказывали высшие эшелоны государственной бюрократии. В начале, формулируя программу реформ для придания нового импульса развитию экономики, Михаил Горбачёв рассчитывал осуществить переход к рынку в рамках политической системы, во главе которой стояла КПСС. Дабы обеспечить поддержку политике перемен, руководство нарушило политическое равновесие в партии, выдвинув на смену сторонникам традиционных форм административно-политического контроля более молодых деятелей с политическими связями в приобретательских слоях. Более того, поощряемый лидерами западных держав Горбачёв ввёл систему конкурентных выборов, тем самым создав условия для значительного расширения рамок политических возможностей.

Однако для реализации классовых интересов необходима политическая мобилизация.

Политические параметры государственного социализма и интересы государственной безопасности налагали жёсткие ограничения на выражение альтернативных мнений и не давали развиться альтернативным движениям.

Как следствие – реформистскому движению недоставало политического веса и энергии для выработки политики, ведущей в направлении к бесповоротному переходу к основанной на приватизации рыночной системе.

Это может быть проиллюстрировано на примере преобразований, осуществлённых в Восточной Европе. Самые первые реформы в таких странах, как Чехословакия, Венгрия, Польша и ГДР не затрагивали системы государственного планирования и государственной собственности. Внутренние экономические преобразования в Китае не покушались на гегемонию КПК и оставили в неприкосновенности систему государственной собственности. Догорбачёвское политическое руководство жёстко пресекало мобилизацию контрреволюционных сил, и то же самое происходит сейчас в Китае.

На заре горбачёвских преобразований многие из тех, кто принадлежал к административным и приобретательским кругам поддерживали идею «рынка», но не перехода к приватизации объектов государственной собственности. В июле 1990 г. в Верховном Совете РСФСР состоялось голосование по программе «силаевских реформ», посредством которых в России вводилась рыночная система. Реформы получили поддержку более 70 процентов членов государственной и партийной элиты и более 80 процентов депутатов – выходцев из профессиональной среды и органов исполнительной власти.

Однако при анализе уровня поддержки идеи приватизации выясняется, что правительственные и партийные элиты выступали против неё. В декабре 1990 г. большинство депутатов отвергло предложение о введении частной собственности – против него проголосовало 70 процентов тех, кого я называю представителями «административного класса». С другой стороны, «против» проголосовало только 40 процентов выходцев из профессиональной среды («приобретательский класс»). Стало быть, маловероятно, чтобы у национальных административных элит ради перехода к неопределённости капитализма возникла личная заинтересованность в уничтожении собственного политического базиса. К тому же многие из них по-прежнему верили в превосходство социализма.

Внешнее измерение

Но помимо этих двух классов имелись ещё и заинтересованные внешние силы, действовавшие через мировые политические элиты, которые оказывали поддержку переходу к рынку и приватизации и его легитимировали.

Это международное измерение сыграло важнейшую роль в качестве механизма внушения, действие которого привело к ясному осознанию элитами своих классовых интересов.

Получив отпор, советское руководство ради сохранения линии на переход к капиталистической экономике волей-неволей попало в зависимость от внешних сил. Как убедительно свидетельствует бывший советник Горбачёва Андрей Грачёв, «задача [внешней политики Горбачёва] состояла не в том, чтобы защитить СССР от внешней угрозы или обеспечить внутреннюю стабильность, а едва ли не в прямо противоположном: использовать отношения с внешним миром в качестве дополнительного орудия осуществления внутренних перемен. Он хотел сделать Запад своим союзником в политической борьбе против консервативной оппозиции, противостоявшей ему внутри страны, поскольку его настоящий политический фронт был именно там»[1].

Политика радикального реформистского руководства – во главе сначала с Горбачёвым, а потом с Ельциным – была направлена на оформление союза с внешними мировыми игроками. Как в то время указывал дипломат Раймонд Гартхофф, архитекторы политики Запада перешли от «сдерживания» коммунизма к его «интеграции в международную систему». Западом под руководством США были разработаны и основные правила такой интеграции, включавшие внедрение в государственную организацию конкурентной рыночной системы (соперничающие между собой политические партии и конкурентные выборы); то же самое относилось и к сфере экономики (приватизация производственных предприятий за валюту, котировка национальной валюты на международных рынках). Переход должен быть закреплён образованием правового государства, гарантирующего права собственности на имущество и доходы с него.

Такая политика имела непосредственное влияние на переход к капитализму в СССР и позднее – в Российской Федерации. Рыночная форма обмена привела к появлению на предприятиях западного персонала, товаров и капитала (для приобретения фондов). Связи с иностранными интересантами в процессе перехода к капитализму породили политический балласт, занявший место туземного буржуазного класса или, как на заре капитализма, аристократов-землевладельцев с коммерческой жилкой.

Взаимодействие этих трёх политических сил и положило конец эпохе, начавшейся в октябре 1917 года. Произошёл контрреволюционный переворот. В странах, уцелевших после разгрома социалистического лагеря, – Китае, Кубе и Северной Корее – геополитический фактор встретился с сопротивлением, а нарождающиеся силы социальных перемен оказались неспособными сформулировать свои классовые интересы.

Комментарий был заказан Международным дискуссионным клубом «Валдай» и впервые опубликован на сайте клуба в разделе «Аналитика».

--

СНОСКИ

[1] Andrei Grachev, ‘Russia in the World’. Paper Delivered at BNAAS Annual Conference, Cambridge, 1995, p.3.

США. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631178 Дэвид Лейн

«НЕ ТЕ» КОНФЛИКТЫ

АЛЕКСАНДР СОЛОВЬЁВ

Заместитель главного редактора журнала «Россия в глобальной политике».

Эпидемия коронавируса, активизировавшая передачу социальной коммуникации электронным посредникам, вполне вписывается в маклюэновскую метафору середины шестидесятых о медиа как ампутации. Технологии, эти ингибиторы раздражителей, охотно помогают человеку впадать в интеллектуальное оцепенение, когда тот сталкивается с идеями, не вписывающимися в его систему координат. И с этим надо что-то делать.

Одна из самых красивых и тревожных метафор Маршалла Маклюэна – это идея нарциссического оцепенения, физиологической реакции человека на очередное расширение его органов чувств посредством внедрения новых технологий. Технологии, расширяющие физические возможности человека, постепенно становятся продолжением его тела. А поскольку новые возможности превосходят те, что даны человеку от природы, его природные органы в результате вытесняются технологическими – «ампутируются». Так колесо как более совершенное средство транспортной коммуникации заменило человеку ноги; одежда, дом и город – кожу (как для каждого человека в отдельности, так и для групп людей)[1]. Высшей формой такой «ампутации» становится замена центральной нервной системы и сознания в целом на «электрические средства» – современную систему электронной коммуникации.

Всё активнее передоверяя технологическим посредникам общение со внешней средой, сам человек стал почти беспомощен при контакте с ней: «Последовательная механизация различных физических органов… сделала социальный опыт слишком агрессивным и чрезмерно раздражающим для того, чтобы центральная нервная система могла его вынести»[2]. Едва ли не единственным надёжным естественным защитным механизмом осталось оцепенение. «Когда наша центральная нервная система расширяется и ставится под удар, мы вынуждены вводить её в оцепенение, иначе мы умрём. Таким образом, эпоха тревоги и электрических средств является также эпохой бессознательного и апатии»[3].

Сегодня алгоритмы и фильтры, с одной стороны, обеспечивают всё более тонкую «персонализацию» входящего потока информации, а с другой – облегчают поиск тех, чьи информационные потоки организованы сходным образом, «не раздражающим и не агрессивным». Их можно было бы назвать единомышленниками, если бы добрая часть мыслительного процесса при этом не отдавалась на откуп тем самым алгоритмам и фильтрам. Столкнувшись же с раздражающей информацией, противоречащей комфортным стереотипам, которая всё же просачивается через такие фильтры, мозг реагирует оцепенением – отрицая или вовсе отвергая её.

Сложилась довольно парадоксальная ситуация. Маклюэновское «тотальное социальное вовлечение», которое должно было вытеснить «буржуазный дух индивидуальной разобщённости и индивидуальных точек зрения», в какой-то момент вроде бы даже воплотилось в идеологию, объявленную на стыке веков безальтернативно верной. Правда, довольно быстро эта тотальность и вовлечённость (достигаемая порой и через принуждение) тоже стала слишком агрессивной и раздражающей. Тем более что на её основе начали быстро складываться экспансивные политические мифы вроде движения BLM со своей системой обязательных ритуалов. Так что новое «общественное сознание», формирующееся в процессе выставления частного и социального подсознательного на всеобщее обозрение, выглядело всё более неопределённым и пугающим.

При этом индивидуализм никуда не исчез – напротив, усугубился, а возможность «добровольной самоизоляции» от альтернативных идей и внешних оценок стимулировала «индивидуализацию биографий», отфильтровывая саму угрозу конкуренции.

На этой почве пышным цветом расцвели самые разнообразные страхи перед будущим, которое наступает слишком быстро и бесконтрольно. Призрак вышедшего из повиновения ИИ одинаково пугает таких разных мыслителей, как марксист Йохан Гальтунг и суровый антикоммунист Генри Киссинджер. Человечество воистину «пятится в будущее, глядя на настоящее в зеркало заднего вида»[4].

Этот страх погружает в оцепенение и вынуждает искать индульгенцию в прошлом.

Россия объявляет себя одновременно поборником консерватизма[5], поддержания статус-кво и плюрализма – такое сочетание никого, похоже, особенно не смущает (как и попытки сконструировать новый государственный миф из останков советского, так нервирующие Запад). Трамп обещал вернуть Америке былое величие, а послание его главного политического оппонента сводится к тому, что при нём всё «будет, как при бабушке». Европа ищет новый имидж и смысл существования примерно так же, как королева Елизавета I – с помощью белил и румян, дрейфуя от депрессии к меланхолии. Китайской риторике «сообщества единой судьбы» всерьёз почти никто не верит – хотя на сегодня это единственная пока версия «светлого будущего».

Впрочем, даже в ней можно найти признаки едва ли не основного страха человечества – страха перед конфликтом. Первой современной попыткой сочинить «бесконфликтное общество» стала либеральная в своей основе политкорректность, выродившаяся в лицемерие, позитивную дискриминацию и прочие ущербные формы «мирного сосуществования», чем-то напоминающие ханжество Викторианской эпохи. Своеобразным ответом «коллективного политического бессознательного» на это был правоконсервативный популизм – тоже вид общественного интеллектуального оцепенения (и тоже отрицающий конфликт, поскольку популисты выступают, как правило, от имени «всего народа»).

Впрочем, на уровне международных отношений этот страх успешно эксплуатируют все – от КНДР до США. Конфронтационная риторическая (как правило) игра на повышение ставок, «пока оппонент не моргнёт», даёт возможность обеим сторонам в нужный момент пойти на попятный, сохранив лицо и объявив о своей победе. Это лишь один из примеров такой эксплуатации. Конфликт превращается в симулякр, но угрозы безопасности только нарастают. И дело не столько в том, что оппоненты могут «заиграться» (хотя, конечно, могут), сколько в том, что тривиализация конфликта как способа международной коммуникации вынуждает к тому, чтобы раз за разом его обострять – хотя бы на уровне риторики.

А между тем конструктивный потенциал конфликта огромен.

Конфликты полезны, а противоречия стимулируют конкуренцию. Конкуренция же (а вовсе не стабильность) – главное условие развития.

Оказавшись вне конкурентной среды, тот же либерализм немедленно начал превращаться в свою интеллектуальную и духовную противоположность. Видимо, безмятежность тоже, как и агрессия, способна погружать разум в оцепенение и апатию. Единственным выходом из которых становится конфликт.

Казалось бы, конфликтов сегодня и так в избытке – как внутригосударственных, так и международных. Только вооружённых столкновений разной интенсивности в 2020 г. насчитывается до полусотни, а если к ним прибавить различные акты гражданского неповиновения, то счёт пойдёт на сотни. Но дело в том, что большинство их выглядят скорее реакцией «коллективного бессознательного», попыткой сохранить себя в маклюэновском оцепенении, ставшем таким уютным. То есть это «не те» конфликты, которые нужны человечеству. А нужный ему конфликт стоит искать где-то в области борьбы с самодовольством – и с комплексом неполноценности, с чувством собственной непогрешимости – и с нерешительностью, со страхами – и с безответственностью.

--

СНОСКИ

[1] Более того, цифра теперь претендует и на роль универсального «протеза»: ограничив живое трансграничное общение, человечество частично «ампутировало» и физический транспорт, перенеся международные встречи в Zoom и на ему подобные платформы.

[2] Маршалл Маклюэн. «Понимание медиа». URL: https://gtmarket.ru/library/basis/3528/3533

[3] Там же.

[4] Marchall MacLuhan, The Media is the Message, p. 77. Справедливости ради, человечество испытывало такие страхи задолго до рождения Маклюэна. Так, в августе 1858 г. (через три дня после первого успешного испытания только что проложенного Трансатлантического кабеля) The New York Times объявила телеграф «слишком быстрым, чтобы [передавать] правду», и опасалась, что тот «слишком ускорит мозги общества, чтобы оно могло правду [воспринимать]».

[5] Российский его извод ближе к патернализму.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 7 января 2021 > № 3632169 Александр Соловьев

Нужны реформы: Байден обсудил с экспертами угрозу от России и Китая

Байден заявил об исходящих со стороны России и Китая угрозах

Кристина Сизова

Избранный президент США Джо Байден указал на растущие «стратегические вызовы» для Соединенных Штатов со стороны России и Китая. Он говорил об этом еще до того, как был избран на пост главы государства. При этом демократ считает наиболее серьезной угрозой для США Россию, а Китай — главным конкурентом.

Избранный президент Соединенных Штатов Джо Байден указал на необходимость для его страны обновить приоритеты в оборонной сфере на фоне растущих «стратегических вызовов» со стороны России и Китая. По итогам брифинга с экспертами в сфере нацбезопасности он отметил, что обсуждал со специалистами реформы, проводя которые в ответ на такие угрозы Вашингтон мог бы оказаться в наиболее сильной из возможных позиций.

Эти реформы, как пояснил избранный глава государства, предполагают обновление приоритетов в сфере обороны, позволяющих «лучше давать отпор агрессии в будущем».

Байден еще до избрания его президентом указывал на угрозу со стороны России и Китая. При этом он уточнил, что, по его мнению, в большей степени, с точки зрения разрушения безопасности и союзов США, она на сегодняшний день исходит от России.

В то же время, Китай в интервью CBS Байден назвал крупнейшим конкурентом его страны. Политик обратил внимание, что от подхода Вашингтона зависит, останутся ли страны и дальше конкурентами, или ситуация обернется более серьезным соперничеством.

Байден также отметил, что, по его мнению, не менее опасны для Соединенных Штатов действия нынешнего президента Дональда Трампа, который «приветствует каждого диктатора» и «тычет пальцами в глаза» американским союзникам. Демократ привел в пример ситуацию в КНДР, где увеличилось количество «смертоносных ракет». Иран при этом «приблизился к созданию ядерного оружия». По мнению Байдена, из-за политики Трампа союзники по Североатлантическому альянсу отворачиваются от Вашингтона, так как думают, что они не могут положиться на Соединенные Штаты.

Несмотря на то что Байден называет Россию главной угрозой для США, российский президент Владимир Путин не считает, что Москве станет труднее строить отношения с Вашингтоном с приходом к власти в Белом доме демократа.

Между тем, о существовании угрозы для США со стороны России регулярно говорили и говорят и при администрации Трампа. Утвержденный действующим президентом США проект финансирования работы правительства в 2021 финансовом году предполагает выделение $290 млн на борьбу с растущим влиянием РФ.

Еще $300 млн в документе заложены на противодействие Китаю. Средства на борьбу с китайским влиянием Вашингтон намерен потратить на ослабление «политического влияния правительства КНР, китайской коммунистической партии и всем действующим от их имени организациям».

Отдельной статьей расходов в США обозначили поддержку развития демократии в России, странах Европы и Азии. Среди прочего указано «продвижение свободного интернета».

Кроме того, Соединенные Штаты предоставят своим партнерам на Востоке часть денег, чтобы помочь уменьшить уязвимость Вашингтона перед российским давлением в области политики.

Вместе с тем директор Национальной разведки США Джон Рэтклифф назвал наибольшей угрозой для Соединенных Штатов Китай. Он считает его единственной страной, способной бросить вызов «превосходству Америки во всех областях».

При этом мнение о существовании большой угрозы со стороны России Рэтклифф назвал ошибочным.

Демократа Джозефа Байдена он призвал «оставить политизацию разведки позади» и быть честным по отношению к Пекину.

Председатель Объединенного комитета начальников штабов американских ВС Марк Милли в ходе оборонного форума в начале текущего месяца назвал Россию, Китай и терроризм основными вызовами, с которыми должны считаться Соединенные Штаты.

Отдельно Милли обратил внимание на угрозу с китайской стороны. Он выразил мнение, что в ближайшие десятилетия китайская сторона предпримет попытку уравновесить возможности своей армии с американской. «Не только уравновесить, но и доминировать в вооруженном конфликте к середине века», — предупредил он.

Как утверждает Милли, Пекин стремится создать армию, способную выступить как на земле, так и в космосе и киберпространстве.

Минэкономразвития предложило приоритетные темы для сотрудничества в Северо-Восточной Азии

16 декабря 2020 года на заседании 20-й сессии Консультативной комиссии Расширенной туманганской инициативы (РТИ) директор Департамента многостороннего экономического сотрудничества и специальных проектов Наталья Стапран представила приоритетные темы для взаимодействия России, Китая, Республики Корея и Монголии в 2021 г.

Как перспективные направления четырехстороннего сотрудничества были предложены устойчивое и «зеленое» восстановление экономики после пандемии, а также инклюзивное территориальное развитие с акцентом на удаленные и сельские территории.

В ходе сессии страны-члены РТИ обсудили результаты работы регионального механизма в этом году и поставили задачи на 2021 год в сферах торговли и инвестиций, транспорта, энергетики, сельского хозяйства, туризма, защиты окружающей среды, межрегионального сотрудничества.

«Страны-члены РТИ являются важными торговыми партнерами России – на них приходится более 20% нашей внешней торговли. Несмотря на пандемию, мы полны решимости адаптироваться к изменениям и расширять сотрудничество», - отметила Наталья Стапран.

В преддверии мероприятия также состоялась встреча эксим-банков четырех стран, на которой ВЭБ.РФ представил партнерам перспективные проекты на российском Дальнем Востоке, в том числе строительство в Приморском крае 15 танкеров-газовозов в рамках проекта «Арктик СПГ-2» и экотуристического кластера «Земля леопарда». По инициативе российской стороны проекты были внесены в Сеульскую декларацию РТИ.

Напомним, Программа развития ООН (ПРООН) в июле 1991 г. одобрила региональную программу помощи странам Северо-Восточной Азии (КНДР, КНР, Монголия и Республика Корея) на 1992-1996 годы. Одним из четырех главных проектов этой региональной программы был проект «Программа по развитию района реки Туманная» (ПРРТ). В ноябре 1991 г. КНР, Монголия, КНДР и Республика Корея обратились к России и Японии с предложением присоединиться к ПРРТ.

В соответствии с распоряжением Правительства РФ от 25 августа 2008 г., Российская Федерация участвует в деятельности РТИ. Минэкономразвития России является ведомством, координирующим деятельность российских ФОИВ по осуществлению участия РФ в РТИ.

СТРАТЕГИЯ ОБОРОНЫ В ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ВОЙНЕ

ВИКТОР БОЯРКИН

Член Совета по внешней и оборонной политике, председатель консультационно-делового Совета по Ливии.

О НЕОБХОДИМОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОЛИТИКИ В ОБЛАСТИ ПРИМЕНЕНИЯ СПЕЦИАЛЬНЫХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ МЕР (САНКЦИЙ) И ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ИМ

Российская система контрсанкций должна стать инструментом поддержки лиц, действующих в целях продвижения национальных экономических и политических интересов России, а не конструкцией для бесцельной благотворительности и финансовых злоупотреблений. Но готово ли наше государство обеспечить помощь подсанкционным гражданам России?

На фоне происходящих изменений геополитической картины мира всё чаще в качестве драйверов для достижения целей элитарных групп Запада выступают санкционные инструменты. В отношении вероятного противника, например, России, наращивание экономического давления используется для того, чтобы ослабить потенциал, не допустить превосходства и обеспечить тем самым конкурентное преимущество своим капиталам на мировых рынках. Влияние этих инструментов также распространяется на союзников и третьи страны, дабы не произошло их сближения с Россией при обходе санкций. Экономически ослабляя, их заставляют выходить из выгодных контрактов и теснее замыкают на себя. Кроме того, что не менее важно, – санкции содействуют формированию условий для смены власти в государствах, не желающих встраиваться в орбиту национальных интересов США.

Американские эксперты относят санкции к одному из ключевых элементов так называемой американской «силы принуждения» P2C[1] (power to coerce), они являются неотъемлемой частью государственной внешней и экономической политики, разрабатываемой и реализуемой специально созданными для этих целей органами исполнительной власти. Это управление санкционной политики[2], управление по контролю за иностранными активами[3], специальный комитет, в состав которого входят представители министерства торговли, госдепартамента, минобороны, минэнерго и минфина, а также спецслужб. Системный подход обеспечивает оперативное реагирование властей США на новые, по их оценкам, вызовы и угрозы национальной безопасности.

Не стала исключением и американская реакция на заявление о создании и регистрации в России первой в мире вакцины против коронавируса. Практически сразу после этого события, 27 августа текущего года, министерство торговли США внесло в санкционный список три российских НИИ, один из которых участвовал в испытаниях на безопасность и эффективность вакцины от коронавируса[4], созданной Центром им. Гамалеи Минздрава России. По заявлению сенатора Олега Морозова, новыми санкциями против российских научных институтов Вашингтон прикрывает свой проигрыш в разработке вакцины от COVID-19 и пытается не допустить разработанную в РФ вакцину на западные рынки[5].

Применение санкционных инструментов в отношении российских государственных структур и граждан России будет нарастать. По данным РБК[6] наиболее крупный пул подсанкционных российских лиц и организаций сформирован на основании факта присоединения Крыма к России и событий на востоке Украины (289 физических и 479 юридических лиц). К примеру, под санкциями по делу Магницкого 57 и 1 соответственно; санкции по закону «О противодействии противникам Америки» (CAATSA) – 32 и 42; за кибератаки на Соединённые Штаты – 34 и 13; за оказание поддержки Сирии – 12 и 6; продажа товаров или вооружений в КНДР, Иран и Сирию – 6 и 11.

Всего под санкциями США находится в общей сложности около 450 российских граждан[7]. Американское руководство, объявляя включение представителей крупного бизнеса, или, как их официально квалифицируют сами американцы, «олигархов», в список граждан особых категорий и запрещённых лиц SDN List (Specially Designated Nationals and Blocked Persons List), рассчитывает на формирование в их среде условий для недовольства существующей в России властью, поскольку из-за санкций они более не могут вести эффективный бизнес, теряя возможность далее преумножать капиталы. В экономическом плане цель очевидна – либо установить контроль над крупным российским бизнесом, а в случае невозможности последнего – нанести невосполнимый ущерб за счёт его производственных, финансовых и имиджевых потерь вследствие применения санкций.

Подпавшие под специальные экономические меры в условиях отсутствия скоординированной антисанкционной политики в России пытаются обращаться «за справедливостью» к самим Соединённым Штатам, которые этого и добиваются. В июне 2019 г. работники «Группы ГАЗ» под лозунгом «400 тысяч жертв Соединённых Санкций Америки» провели акцию у американского Посольства в Москве, в ходе которой передали послу Джону Хантсману письмо с обеспокоенностью сложившейся из-за санкций ситуацией. Председатель рабочего совета Евгений Морозов и специалист по экономике «Группы ГАЗ» Любовь Железнова прямо подтвердили, что санкции достигают цели, заявив о серьёзной угрозе остановки производства[8] и возможных тяжёлых социальных последствиях.

Не скрывают наличие реальных проблем в связи с попаданием под санкции и физические лица, адаптация которых к изменившимся условиям жизни и работы не всегда проходит гладко. Одно дело, когда это касается подсанкционных госслужащих. Они тоже поражены в гражданских правах, но государство гарантирует им сохранение зарплат, пенсионных выплат и прочие меры социальной защиты. Совсем другое дело – применение санкций к бизнесменам и сотрудникам коммерческих структур. В этом случае они становится «токсичными» для компаний-партнёров и бизнес-сообщества, что ведёт к ограничению деловых процессов и – как результат – росту издержек (переписывание активов и бизнеса на других лиц, укрытие связей, повышение затратной части и так далее), вплоть до потери бизнеса.

В последние несколько лет российские юристы поднимали вопрос о защите интересов российских организаций, органов, учреждений, граждан, в отношении которых Соединёнными Штатами введены специальные экономические меры, связанные с делами Магнитского, Скрипалей, ситуацией по Украине и Крыму, кибератаками, вмешательством в выборы в США, оказанием поддержки другим странам, продажей товаров и вооружений, применением химоружия. На Западе уже обсуждается вопрос о необходимости введения санкций против россиян в связи с «делом Навального» и ситуацией в Белоруссии.

Правовая проблема состоит в том, что российское законодательство не предусматривает запрета для органов государственной власти и местного самоуправления, а также организаций и физических лиц, находящихся под юрисдикцией Российской Федерации на исполнение экономических санкций, введённых иностранными государствами в отношении Российской Федерации.

Такая попытка предпринимались Госдумой в 2018 г. в виде резонансной законотворческой инициативы об уголовной ответственности за исполнение санкций иностранных государств на территории Российской Федерации[9]. Она подразумевала внесение в УК новой статьи, нарушением которой являлось бы в том числе уклонение от делового сотрудничества с компаниями, подпавшими под санкции. Предлагалось «дополнить статью 3 ФЗ “О специальных экономических мерах и принудительных мерах”, определив, что органам государственной власти, местного самоуправления, их должностным лицам, а также находящимся под юрисдикцией Российской Федерации организациям (в том числе с иностранным участием) и физическим лицам запрещено совершать действия, направленные на реализацию специальных экономических мер, введённых в отношении Российской Федерации иностранными государствами и организациями, которые приводят или могут привести к подрыву безопасности Российской Федерации».

Против законопроекта выступили РСПП, Совет по правам человека при Президенте РФ и ряд других лиц, полагающих, что если законопроект будет принят в его действующей редакции, то каждый россиянин рискует оказаться фигурантом уголовного дела. Понадобились дополнительные консультации с деловым и экспертным сообществом. Относительно целесообразности принятия данного законопроекта мнения в экспертном сообществе разделились. Его противники считают, что идея о запрете исполнения зарубежных санкций нанесёт значительный убыток экономике России, ударив по торговому балансу страны и бизнеса за рубежом. В случае реализации такой меры с международного рынка уйдёт значительное число российских игроков, а освободившееся поле займут западные конкуренты. Экспортно-ориентированные отрасли, такие как металлургия, химическая, нефтяная и газовая промышленность, быстро ощутят негативный эффект от предложенного закона, учитывая, что федеральный бюджет России во многом формируется за счёт торговли энергоносителями.

Стоит отметить, что до сих пор нет и специального ФЗ, определяющего ответственность должностных лиц за ненадлежащее исполнение своих обязанностей, связанных с реализацией специальных экономических мер, предусмотренную частью 4 статьи 3 Федеральный закон «О специальных экономических мерах и принудительных мерах» № 281-ФЗ, несмотря на то, что закон был принят в декабре 2006 года. Вопрос о конкретных мерах по защите юридических лиц от последствий введения специальных экономических мер в отношении Российской Федерации в той или иной степени, но решается, тогда как на государственном уровне защита прав конкретных граждан РФ, в отношении которых введены специальные экономические меры, осуществляется эпизодически.

Эта проблема приобретает особую актуальность в связи с тем, что всё чаще специальные экономические меры принимаются в отношении конкретных лиц и всё больше российских граждан попадает в санкционные списки. Отсутствие прямого запрета на выполнение действий по реализации иностранных санкций и соразмерного наказания за нарушение такого запрета на практике приводит к тому, что те же банки на территории России под различными предлогами отказывают подсанкционным лицам в обслуживании, открытии счетов, о чём на своём примере рассказал депутат Государственной думы Игорь Лебедев в ходе обсуждения законопроекта об уголовной ответственности. Кроме того, оказавшиеся под санкциями россияне испытывают трудности с защитой своих интересов за рубежом. В Соединённых Штатах адвокатам необходимо получить специальное разрешение на то, чтобы представлять их в судах. При этом стоимость услуг иностранных юридических компаний по таким делам может измеряться миллионами долларов. Но где тогда российским гражданам, поражённым в правах на территории своей страны, взять средства на отстаивание в американских судах законных прав и интересов, что безусловно, нужно делать подсанкционным лицам, чтобы с юридических позиций пытаться воспрепятствовать администрации США в дальнейшем расширении перечня лиц особых категорий.

Вполне резонно возникает вопрос, готово ли государство компенсировать такие расходы или обеспечить юридическую помощь подсанкционным гражданам России?

Важным шагом в этом направлении стало принятие Закона о правовой защите лиц, подпавших под антироссийские санкции[10], который вступил в силу 19 июня 2020 года. В соответствии с Законом вносится ряд изменений в Арбитражный процессуальный кодекс РФ, предоставляющих юридическим и физическим лицам, находящимся под санкциями, определённые процессуальные возможности. Закон, в частности, устанавливает исключительную подсудность российских арбитражных судов по спорам с участием лиц, в отношении которых введены иностранные санкции. Исключение составляют случаи, когда в соответствии с международным договором РФ или соглашением сторон рассмотрение споров отнесено к компетенции иностранных судов и международных арбитражей, находящихся за пределами Российской Федерации.

Как известно, на этапе рассмотрения законопроект получил отрицательный отзыв Банка России, в котором указывалось, что документ является несовместимым со статьёй 15 Конституции РФ, в силу которой общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью её правовой системы. Отмечалось, что документ ухудшит инвестиционный климат в стране из-за повышения рисков для иностранных контрагентов. Законопроект был также подвергнут критике со стороны Федеральной палаты адвокатов.

По оценкам юристов[11], закон является скорее политическим актом, демонстрирующим желание государства в предоставлении особых мер защиты санкционным лицам, и призван внести ясность в эту область, упростить им до определённой степени доступ к правосудию в случае возникновения непреодолимых сложностей при рассмотрении споров за рубежом.

Принятие Федерального закона от 08.06.2020 № 171-ФЗ вызывает сдержанный оптимизм и надежду на дальнейшее движение к правовому регулированию, обеспечивающему конкретную действенную помощь и защиту физических лиц, находящихся под санкциями.

В дальнейшей юридической проработке нуждаются два основных направления.

Во-первых, это правовое регулирование, предусматривающее введение ответственности:

за неисполнение принятых РФ специальных экономических мер (существует № 281-ФЗ, принятый в декабре 2006 года «О специальных экономических мерах и принудительных мерах»[12], однако ответственность должностных лиц до сих пор не предусмотрена);

за исполнение санкций иностранных государств на территории Российской Федерации (законопроекты на стадии длительного обсуждения[13] в силу особого мнения бизнес сообщества и экономистов).

Во-вторых, это правовая и иная поддержка подсанкционных лиц, формирование российской системы контрсанкций (РСК):

1) Разработка и реализация мер поддержки (льготы социальные и материальные, налоговые, кредитные, экспортно-импортные, содействие в правовой защите за рубежом). Сложность заключается в том, что объём, вид и характер понесённого ущерба, связанного с попаданием в списки, может значительно разниться, в связи с чем трудно заранее определить конкретно кому, в каком объёме и какой вид поддержки нужно предусмотреть. В совокупности степень мер поддержки попавшим в санкционные списки должна превышать степень нанесённого ущерба с тем, чтобы при принятии администрацией США решения о введении очередных санкций в отношении граждан РФ, американцы понимали, что обеспечивают им в России лучшие условия жизни и деятельности (иными словами: тот, кто попадает под американские санкции, получает в России государственное обеспечение, должность, широкие льготы и прочие привилегии).

2) Формирование РСК, главным фундаментом которой выступают технологии контрсанкций и специальные финансовые пулы. Речь идёт о создании под контролем и с одобрения государства системы пулов финансирования, разбитых по моделям санкционного воздействия (МСВ), всего 8 пулов по количеству МСВ. Финансирование пулов обеспечивается крупными финансово-промышленными группами (ФПГ), которые покрывают расходы менее состоятельных лиц и госслужащих, попавших под санкции. Каждый пул финансирует программу контрмер, направленную конкретно на свою модель санкционного воздействия.

Решение проблемы физических и юридических лиц, попавших под санкции, может лежать в формировании одобренного ЦБ РФ финансово-правового механизма, при котором их счета немедленно передаются в авторизованный государственный банк (специальный уполномоченный банк – СУБ), защищённый от санкций, и далее ведутся там. Кроме того, счета РСК, а это весь капитал восьми финансовых пулов, передаются сюда же.

Задействование ресурсов СУБ возможно и для решения проблем Крыма, где российские финансово-промышленные группы стараются воздерживаться от работы. С этой целью СУБ мог бы сформировать под своим контролем экосистему уполномоченных компаний (SPV[14]) контролируемых ФПГ, желающими работать в Крыму. Это привлечёт в Крым значительные средства, которые сейчас боятся туда зайти. Рост экономики Крыма обеспечит рост доходов и внутрироссийского значения СУБ. Работа СУБ с Крымом послужит мощной рекламой банка в кругу подсанкционных лиц. Учитывая, что подавляющее большинство крупных игроков российской экономики находится под санкциями, обязательное включение их расчётов в орбиту СУБ может способствовать росту его веса в банковском секторе вплоть до выхода в лидеры блока В2B.

Однако при этом важно учитывать, что при любой контрсанкционной конструкции и любом объёме капитала, накопленного в финансовых пулах, обслуживающих контрмеры против санкционных моделей, невозможно обеспечить защитой всех фигурантов санкционных списков. Ресурсы всегда ограничены, сколько бы их ни было. Важно задать чёткие критерии, которым должно отвечать подсанкционное лицо, чтобы претендовать на включение в систему РСК. Сформулировать критерии предстоит позже, и это дело юристов. Сейчас следует лишь обозначить вопрос наличия таких критериев, с тем чтобы при создании РСК было ясное понимание того, что создаётся инструмент поддержки лиц, действующих в целях продвижения национальных экономических и политических интересов России, а не сооружается конструкция для бесцельной благотворительности и финансовых злоупотреблений.

Эффективное функционирование РСК помимо единого специального уполномоченного банка должно обеспечиваться контролем со стороны куратора от государства и управляться отдельно созданной для этого организационной структурой в системе исполнительной власти.

3) Совершенствование структуры управления системой контрсанкций на межправительственном, межгосударственном уровне с опорой на опыт функционирования Департамента контроля за внешними ограничениями Министерства финансов РФ[15]. Такая структура могла бы координировать действия всех ведомств правительства, взаимодействовать с предприятиями, которые попали под санкции, и готовить предложения по их поддержке, вырабатывать антисанкционные меры. Было предложение главы РСПП, заявляют об этом и представители крупного бизнеса. Олег Дерипаска, отмечая, что в США разработкой санкций против других стран занимается большое количество сотрудников, констатировал, что «нам не нужно пять тысяч человек, но тысяча и созданные подразделения во всех ведомствах должны работать»[16].

Одним из ключевых организационных вопросов сегодня – нужно ли ограничиваться одним органом управления при Минфине России или, учитывая, что санкции затрагивают широкий спектр госинтересов, возможен и комплексный подход. А именно – «антисанкционные» подразделения могут быть сформированы в органах законодательной и исполнительной властей в зависимости от специфики их деятельности, но объединяться в межведомственную группу, чтобы снять возможный конфликт интересов в ходе оперативного согласования принимаемых решений и законопроектов.

В целом это должен быть единый орган управления, предназначенный для эффективного противодействия санкционным решениям зарубежных государств в отношении России, защиты прав и свобод российских граждан, организаций и бизнес-структур, налаживания контрсанкционной борьбы со следующими основными задачами:

Формирование государственной политики[17] в области применения специальных экономических мер (санкции) и противодействия им.

Разработка основ государственной политики на данном направлении и организация их внедрения на практике.

Организация защиты в международных судах нарушенных прав государства на ведение полноценной деятельности по продвижению национальных интересов.

Координация деятельности органов государственной власти в области защиты интересов и прав граждан, юридических лиц, попавших под санкции, включая, но не ограничиваясь разработкой специальных экономических мер (импортозамещение, создание собственных платёжных систем, налаживание альтернативных вариантов взаиморасчетов и так далее).

Отработка с финансовыми регуляторами контрсанкционных конструкций.

Взаимодействие с органами законодательной власти по продвижению соответствующих законопроектов.

Взаимодействие с органами прокуратуры по вопросам применения национальных и международных нормативно-правовых актов в отношении иностранных лиц и организаций, принимающих решения о включении российских граждан и юридических лиц в санкционные списки, а также в отношении российских организаций и граждан, выполняющих решения иностранных органов власти по реализации санкционной политики на территории РФ.

Организация взаимодействия со странами, попавшими в санкционные списки, а также с другими странами для формирования единой позиции по выработке международных механизмов (договорно-правовых и иных) по запрету на использование специальных экономических мер в мирное время (рассматривать их как вид оружия), за исключением применения санкций СБ ООН[18] (существующая система также нуждается в модернизации и выработке четких критериев и порядка применения санкций).

Определение объёма необходимых ресурсов для реализации государственной политики в области применения специальных экономических мер (санкции) и противодействия им, согласование его в бюджетных органах с последующим контролем за расходованием средств.

Не претендуя на полномасштабное освещение проблемы, опираясь на существующие оценки и анализ сложившейся ситуации, можно сделать следующие выводы:

Применение санкционной политики иностранных государств и организаций в отношении Российской Федерации сохранится на продолжительную перспективу, что требует от федеральных органов исполнительной власти разработки мер противодействия как существующим санкциям, так и принятия заблаговременных мер, снижающих эффективность таких шагов по отношению к РФ в будущем.

Таким образом, необходима выработка государственной политики в области применения специальных экономических мер (санкций) и противодействия им.

Шаги по защите нарушенных прав конкретных лиц и организаций в связи с введением в отношении их санкций должны получить дальнейшее развитие от уже работающей системы поддержки крупного бизнеса (юридических лиц) к предметной работе по защите гражданских прав физических лиц, включённых в санкционные списки.

Вопрос о введении Россией специальных экономических мер в отношении США и их сателлитов требует детальной проработки, поскольку их применение тем эффективнее, чем существеннее разница между ВВП государств. В данной ситуации Россия может оказаться в проигрыше в противостоянии Соединённым Штатам, если не привлечёт союзника, по экономической мощи сопоставимого с Америкой. Сейчас это Китай, который испытывает фундаментальное санкционное давление[19]. Техничный контрсанкционный союз России с Китаем на государственном уровне представляется ключевой возможностью для организации эффективного противодействия США.

Целесообразно продвигать новые законопроекты по введению ответственности за исполнение санкций иностранных государств на территории РФ и правовой поддержке юридических и физических лиц, попавших под санкции, чтобы защитить их права и закрепить обязательства государства по регулированию антисанкционных процессов и компенсации потерь гражданам и организациям от применения к ним санкций.

В качестве промежуточной меры для координации работы с федеральными органами исполнительной власти и законодателями на этом направлении с учётом мнений и оценок подсанкционных лиц (физических и юридических) может быть создание с их участием отдельной ассоциации – общественной организации[20], призванной способствовать выработке и реализации государственной политики в области применения специальных экономических мер и противодействия им.

PS. С декабря 2018 г. решением Управления по контролю за иностранными активами (OFAC) Министерства финансов США Виктор Бояркин включён в список лиц особых категорий[21] в соответствии с Законом о противодействии противникам Америки посредством санкций (CAATSA).

--

СНОСКИ

[1] The Power to Coerce Countering Adversaries Without Going to War // RAND Corporation. URL: https://www.rand.org/content/dam/rand/pubs/research_reports/RR1000/RR1000/RAND_RR1000.pdf

[2] Управление санкционной политики // Государственный департамент США. URL: https://www.state.gov/economic-sanctions-policy-and-implementation/ .

[3] Управление по контролю за иностранными активами // Министерство финансов США, URL: https://home.treasury.gov/policy-issues/office-of-foreign-assets-control-sanctions-programs-and-information

[4] Addition of Entities to the Entity List, and Revision of Entries on the Entity List // Бюро промышленности и безопасности Министерства торговли США, 2020. URL: https://www.federalregister.gov/documents/2020/08/27/2020-18909/addition-of-entities-to-the-entity-list-and-revision-of-entries-on-the-entity-list

[5] Интервью сенатора О.Морозова // РИА Новости, 2020. URL: https://ria.ru/20200826/sanktsii-1576349855.html

[6] Семь лет санкций против России. Главное // РБК. URL: https://www.rbc.ru/politics/29/07/2020/5bffb0f09a79470ff5378627

[7] Список лиц РФ, ДНР, ЛНР, попавших под санкции США и ЕС по состоянию на 15 июля 2020 г. // РБК. URL: https://s0.rbk.ru/v6_top_pics/media/file/1/45/755949094599451.pdf

[8] Сотрудники ГАЗа провели акцию против санкций у посольства США в Москве // РБК, 2019. URL: https://www.rbc.ru/society/10/06/2019/5cfe64e79a79477a710ac395

[9] О законопроекте «Об уголовной ответственности за исполнение санкций иностранных государств на территории Российской Федерации» // Государственная Дума РФ, 2018. URL: http://duma.gov.ru/news/26947/ .

[10] Федеральный закон от 08.06.2020 № 171-ФЗ «О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации в целях защиты прав физических и юридических лиц в связи с мерами ограничительного характера, введёнными иностранным государством, государственным объединением и (или) союзом и (или) государственным (межгосударственным) учреждением иностранного государства или государственного объединения и (или) союза». URL: http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001202006080017?index=1&rangeSize=1

[11] Моисеенко К. Комментарий к закону о переносе в Россию споров с участием лиц, попавших под санкции, 2020. URL: https://zakon.ru/blog/2020/06/26/kommentarij_k_zakonu_o_perenose_v_rossiyu_sporov_s_uchastiem_lic_popavshih_pod_sankcii

[12] Федеральный закон «О специальных экономических мерах» от 30.12.2006 №281-ФЗ. URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/24826

[13] Мисливская Г. // Российская газета – федеральный выпуск, №103 (7566), 2018. URL: https://rg.ru/2018/05/15/gosduma-odobrila-zakonoproekt-ob-otvetstvennosti-za-ispolnenie-sankcij.html

[14] SPV – (от англ. Special Purpose Vehicle) — компания специального назначения, или «проектная компания», созданная для реализации определённого проекта или определённой цели. SPV позволяет эффективно управлять отдельными бизнес-процессами, финансовыми потоками. В данном случае это компания, предназначенная только для работы в Крыму, нигде в отчётности не увязанная с материнской ФПГ, имеющая счёт/счета в ПСБ.

[15] Приказ Минфина России от 28.12.2018 № 3272 «Об утверждении Положения о Департаменте контроля за внешними ограничениями Министерства финансов Российской Федерации», https://minfin.gov.ru/common/upload/library/2019/02/main/28.12.2018_3272_Polshozhenie_o_DK.pdf

[16] О.Дерипаска, интервью телеканалу РБК, 29 июля 2020 года, https://www.rbc.ru/business/29/07/2020/5f2133339a79472e1f5e17ca?from=column_1.

[17] Л. В. Сморгунов, Государственная политика и управление, 2-е издание, исправленное и дополненное, Москва, 2019. Под государственной политикой здесь понимается система взаимоувязанных действий государства, ориентированных на достижение целей его стратегического развития.

[18] Санкции Совета Безопасности ООН, https://www.un.org/securitycouncil/ru/sanctions/informatio.

[19] Статья «В нацразведке США заявили, что Китай опаснее России», Газета Ру, 30 августа 2020 года, https://www.gazeta.ru/politics/news/2020/08/30/n_14868607.shtml.

[20] С высокой долей вероятности можно предположить, что в отношении создаваемой Ассоциации подсанкционных лиц и организаций Соединёнными Штатами также будут введены специальные экономические меры.

[21] Министерство финансов США принимает меры против сотрудников российской разведки за вмешательство в выборы, кибератаку на Всемирное антидопинговое агентство и другую злонамеренную деятельность // Государственный департамент США, 2018. URL: https://translations.state.gov/2018/12/19/министерство-финансов-сша-принимает/.

Россия > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 16 декабря 2020 > № 3602965 Виктор Бояркин

Мистика чучхе

вспоминая Ким Ир Сена

Александр Проханов

Когда впервые в 60-х годах я приехал в Пхеньян, мне показалось, что я попал в атмосферу моего детства, когда на стенах висели портреты Сталина, в парках стояли его бюсты, по улицам пионеры ходили, взявшись за руки, а все корейские песни своими мотивами и, быть может, словами напоминали те наши пионерские песни. Это впечатление было столь сильным, что ночью, когда я спал в отеле, мне снились сны моего детства: мои дворы, переулки, лица забытых друзей.

Позднее, когда я попал в музей подарков товарища Ким Ир Сена, я понял природу этих сновидений. За стеклом на витрине стоял огромный тяжеловесный советский ЗИС-110 — подарок, который сделал Сталин Ким Ир Сену. В багажнике этого ЗИСа Сталин прислал в Северную Корею всё то, что звалось сталинизмом: тип государства, экономики, представление о вожде, культуру, оборонное сознание, музыку и что-то ещё, что присутствует в обществе, которое пребывает в постоянном сражении, в обществе, что вырвалось из жестокого мира, обособилось и стремится породить нового человека, новую этику, новый способ соотнесения людей, природы и техники.

В конце моего пребывания, когда были совершены все положенные ритуалы, выступления и встречи, я увидел товарища Ким Ир Сена. В Пхеньяне я был с делегацией Комитета защиты мира. В великолепном по тем временам дворце мы были представлены Ким Ир Сену. Он появился в шумном многолюдье политиков, писателей, партийных деятелей, и мне показалось, что полыхнул ветер, дунул на это скопление людей — и оно распалось, освободило пространство, а на эту пустоту плавно, почти не касаясь земли, вошёл Ким Ир Сен. Он был уже очень немолод, с полным усталым лицом, на котором непрерывно сияла улыбка. Он был в сером френче. Обходя всех делегатов, приблизился ко мне и пожал руку. До сих пор помню это мягкое, тёплое рукопожатие. Моя ладонь погрузилась в эту теплоту и мягкость, вождь через переводчика пожелал мне здоровья и успехов в работе. Пошёл дальше, пожимая делегатам руки. И я, видя, как он удаляется от меня неторопливо, мелкими шагами, испытал не благоговение, нет, а нечто, подобное изумлению, природу которого я не могу объяснить и по сей день. Вождь, победивший в жестокой войне с Японией, одолевший американцев, создавший удивительное государство, существующее в своей полноте и по сей день, этот вождь напоминал мираж, состоящий из неведомой субстанции. И я, реалист, скептик, повидавший в своей жизни много сильных людей, уловил эту призрачность, которая обрела образ человека.

Второй раз я видел Ким Ир Сена в его мавзолее. Недвижно, в рост он лежал под огромным стеклянным колпаком, озарённый голубоватым лунным светом. Движение к этому стеклянному саркофагу было долгим. Приходилось стоять в многолюдной очереди. Люди, подходя к стеклянному саркофагу, кланялись, задерживались на несколько секунд, и казалось, они поглощают исходящие из этого саркофага лучи, получают загадочную инъекцию. Насыщенные этими лучами, напоённые таинственным эликсиром, отходят – изменённые, потрясённые, уносят в мир полученный от Ким Ир Сена свет.

Я побывал в Северной Корее несколько раз, и конечно, не сумел разглядеть множество сокрытых в этом обществе связей, законов, сложнейших политических и социальных установок. Тем не менее, я повидал немало.

На границе с Южной Кореей, на 38-й параллели, я видел заминированную границу, ведущий к пограничной заставе шоссейный путь, уставленный со всех сторон огромными бетонными глыбами. Мне объяснили, что в случае вторжения с юга эти глыбы будут взорваны и преградят путь танкам. Я сидел за письменным столом, за которым подписывали соглашение о 38-й параллели, разделившей Корейский полуостров ровно по линейке на две части.

Я видел заводские цеха, где рабочие изготовляют медную проволоку для высоковольтных передач. На нехитрых станках вытягивалась непрерывная блестящая проволока. Спокойные, точно действующие рабочие в комбинезонах, на стенах – яркие красивые плакаты, воспевающие труд, оборону и, конечно же, обожаемых вождей.

Меня пригласили в новый высотный дом в квартиру профессора-физика, который занимается пьезокристаллами и несколько раз в году бывает в Петербурге. Мы дружески поговорили, профессор попросил свою дочь сесть за пианино, и та сыграла несколько этюдов Чайковского из цикла «Времена года».

Я побывал в буддийском храме с деревянным ярко-золотым Буддой. Бонза в оранжевой хламиде улыбался, показывал свой храм, позволил мне помолиться, и я, глядя на золотого Будду, молился Спасителю, читая «Отче наш» среди восточных благовоний и курений.

Меня привели в одну из крестьянских общин и показывали клуб, дом культуры, а также простой стол, за которым когда-то сидел и вёл собрание приехавший сюда Ким Ир Сен. Провожавшая меня женщина средних лет, рассказывая о том, как вождь сидел за этим столом, не выдержала и расплакалась – такова была её экзальтация, связанная с именем Ким Ир Сена.

В парке, где играла музыка, в резной беседке танцевали. Набравшись смелости, я пригласил на танец молодую кореянку. Мы танцевали, все кругом смотрели и улыбались, а когда танец кончился, хлопали нам.

Повсюду, где бы я ни находился: среди высших ли партийных представителей, – мне довелось ужинать в обществе второго человека в партии, или среди педагогов, профессоров в университете имени Ким Ир Сена с компьютерными аудиториями, со светлыми открытыми лицами учащихся, – мне хотелось понять, чем же является учение чучхе, сформулированное на заре северокорейского государства товарищем Ким Ир Сеном. Это учение в нашем потребительском, бездуховном обществе не понимают, а подчас иронизируют над ним. Но в этих насмешках я улавливаю не просто неприятие, а какой-то глубинный страх, мистическое отторжение. И то, как шарахается от этого учения наш интеллектуальный планктон, для которого Америка является кумирней, где они молятся не золотому Будде, не распятию, а золотому тельцу, — это отторжение и отчуждение от чучхе ещё больше привлекает моё внимание, заставляет проникнуть в глубину этого уникального учения.

Суть его в следующем. Оно говорит о всесилии человека, о его способности совершать чудеса, распространять свою силу и волю не только на общество, но и на всю Землю, быть может, на всю Вселенную. Эти постулаты учения напоминают теорию Вернадского о том, что человечество превратилось в геологическую силу, трансформирующую Землю, а потому имеющую планетарный характер. Каждый член общества, обладающий этой уникальной способностью, этой грандиозной потенцией, передаёт это драгоценное состояние в самую сердцевину общества – вождю. Вождь – как чаша, куда каждый член общества отдаёт свои дарования, вливает свои таланты, умения, свою преданность общему делу. Вождь принимает эти подношения, впитывает их в себя, суммирует, сочетает, увеличивает тысячекратно эту мощь и возвращает тому, кто отдал её, тем самым увеличивая энергию и талант отдельно взятого человека тысячекратно.

Соотнесение человека, общества и вождя напоминает солнечную систему, где солнцем является вождь, а планетами, окружающими вождя, – отдельные члены общества.

И действительно, по учению чучхе, вождь именуется солнцем. Ким Ир Сен для корейского народа – это солнце. Причём это не просто образ, но образ, имеющий под собой астрономическую реальность. Это солнце негасимо. Вождь не умирает, а живёт вечно, как неугасимое светило. Все последующие вожди: сын Ким Ир Сена Ким Чен Ир, его внук Ким Чен Ын, – занимают своё место в гелиоцентричной картине мира, становятся солнцем. И каждое из трёх солнц сливается в одно – единое, бессмертное и негасимое.

По мнению корейских философов, рождение и появление в корейской жизни товарища Ким Ир Сена – это чудо, которое явлено корейскому народу в период великих испытаний, на переломе исторической судьбы. И это чудо имеет не социальный, не политический, не человеческий характер, а космический. Корейский народ выстрадал появление вождя, ждал этого появления на протяжении тысячи лет. Появление вождя составляет весь смысл корейской истории, которая стремилась к его появлению, объясняет победы, переселения, грандиозные потрясения, что выпали на долю корейского народа. Когда скончался Ким Ир Сен, эту утрату пережил не только корейский народ, но и вся природа. Нарушая свои космические графики, поднялись и улетели журавли, стала увядать природа, отошли от берегов косяки рыб, на небе наблюдались знамения. Это свидетельство того, что рождение, жизнь и смерть вождя связаны с мирозданием, меняют силовые линии планеты, всю картину земного и звёздного мира.

В центре Пхеньяна высится гигантский монумент, где Ким Ир Сен стоит рядом со своим сыном Ким Чен Иром. Оба: золотые, огромные, отсвечивающие солнцем, — сами являются золотым подобием солнца. Люди, подходя к этому грандиозному монументу, склоняют головы, напоминают огнепоклонников, которые поклоняются солнечному огню.

Я не изучал глубоко северокорейское общество, рычаги, которые управляют этим обществом. Но учение чучхе позволило Северной Корее уцелеть среди страшных бурь XX–XXI веков, бурь, в которых не уцелел великий Советский Союз. Он рухнул под напором ураганов, что посылали нам западные цивилизации. А Северная Корея выстояла, создала мощную индустрию обороны, останавливает своими ракетами, своими атомными взрывами армады американских авианосцев, удерживает от нападения вооружённую до зубов южнокорейскую армию.

Если хочешь понять суть северокорейского общества, пойми чучхе. Поняв чучхе, изучив северокорейскую модель, ты придёшь к убеждению, что история сберегла эту модель на тот случай, когда все остальные модели будут исчерпаны, их поглотят внутренние смуты, процессы разложения. И среди гибнущих червивых цивилизаций будет жить и сиять цивилизация Северной Кореи. Этот опыт, несомненно, пригодится другим, обманутым, погружённым в рабство народам.

Я – лауреат международной премии имени Ким Ир Сена. Меня торжественно награждали, надевали мне на грудь цепь из золотистого металла, и на этой цепи, на эмалевом медальоне – большое улыбающееся лицо Ким Ир Сена. Должно быть, с этой цепью, с этой медалью я напоминаю епископа, носящего панагию. Я горжусь этой наградой. Встречаясь с северокорейскими друзьями, рассказываю им о моей встрече с вождём, рассказываю о мягком, тёплом рукопожатии, которое и по сей день помнит моя рука.

КНДР. Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > zavtra.ru, 14 декабря 2020 > № 3584805 Александр Проханов

НОВАЯ АДМИНИСТРАЦИЯ США: ЧЕГО ЖДАТЬ В ВОЕННО-СТРАТЕГИЧЕСКОЙ СФЕРЕ

КОНСТАНТИН БОГДАНОВ, Кандидат технических наук, научный сотрудник сектора военно-политического анализа и исследовательских проектов ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН.

ДАВИД ГЕНДЕЛЬМАН, Израильский военный эксперт.

ПАВЕЛ КАРАСЕВ, Старший научный сотрудник Сектора военно-политического анализа и исследовательских проектов ИМЭМО им. Е.М.Примакова РАН, эксперт РСМД.

ИЛЬЯ КРАМНИК, Эксперт Российского совета по международным делам.

АЛЕКСЕЙ КУПРИЯНОВ, Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник сектора международных организаций и глобального политического регулирования отдела международно-политических проблем ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН

ФЁДОР ЛУКЬЯНОВ, Главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» с момента его основания в 2002 году. Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике России с 2012 года. Директор по научной работе Международного дискуссионного клуба «Валдай». Профессор-исследователь НИУ ВШЭ. Выпускник филологического факультета МГУ, с 1990 года – журналист-международник.

--

Каковы приоритеты новой администрации США в области военного строительства? Как изменится внешняя политика и к чему готовиться в плане кибербезопасности при Байдене? Об этом поговорили участники круглого стола «Новая администрация США: чего ждать в военно-стратегической сфере», который был организован онлайн журналом «Россия в глобальной политике». С Константином Богдановым, Давидом Гендельманом, Павлом Карасевым, Ильёй Крамником, Алексеем Куприяновым побеседовал Фёдор Лукьянов.

Лукьянов: Давайте начнём с СНВ. Его всё-таки продлят или можно уже расслабиться?

Богданов: Шансы на продление договора очень хорошие, но они потребуют солидарной работы обеих администраций – российской и американской. У американцев достаточно простая процедура продления на пять лет. У нас она чуть сложнее. Но несмотря на то, что формально эта процедура длительная, она допускает некоторое такое рекурсивное вложение. То есть если запустить её надлежащим образом, то она уже сама по себе является основанием для продления сроков. И если Россия до того, как договор истёк, запустит её, то отдельным пунктом она может оговорить автоматическое продление на период процедурных мероприятий. Поэтому с Россией проблем особых тоже не должно быть. Если считать от инаугурации, получается 15 дней, – в принципе можно уложиться. Или продлить.

Но дело не в этом. Дело в том, что продлить СНВ – это единственное нормальное логичное решение, которое следовало бы использовать с самого начала. То, что под это продление началась торговля, мне кажется, просто подрывало основы под любыми переговорами в дальнейшем.

В результате мы сейчас находимся в ситуации, когда обе стороны испытывают тягостную неловкость. Не все понимают, что это было, но есть общее ощущение того, что, наверное, надо как-то что-то выправлять.

И мне кажется, это касается в большей степени американской стороны, чем нас, потому что Россия, несмотря на то, что она тоже выписала несколько хитрых фигур высшего пилотажа за последние полтора-два года, особенно за последний год, была более-менее последовательна, – мы говорили о том, что договор надо продлевать.

Здесь правильнее говорить не столько о том, что даёт договор СНВ-III в случае продления, – кроме транспарентности он ничего особо не даёт. Эта предсказуемость программы развития стратегических вооружений, некая прозрачность сил, инспекции и подключение к ним части новых вооружений, в частности, «Авангарда» и «Сармата». «Авангард» уже подключён де-юре, год назад его показывали американцам, «Сармат» ещё не прошёл испытания, но как только пройдёт, так и покажут. Остальные новые стратегические вооружения в текущее определение СНВ не входят, это предмет совсем других договорённостей, если по ним когда-нибудь начнутся переговоры.

Так вот, это пятилетнее продление (а почему я говорю о пятилетнем, потому что продления на год и два не решают проблемы, а лишь создают лишнюю нервозность, – договориться за этот период не получится) – это большое стратегическое предполье, в ходе которого имеет смысл вырабатывать следующие соглашения. Потому что если свести воедино пожелания всех сторон, как они формулировались за последние, так, на секундочку, лет десять-двенадцать, ещё на входе переговоров по Пражскому договору, и особенно сейчас, то, получается, нужно принципиально новое соглашение, которое уже выходит за пределы сложившегося понимания стратегических наступательных вооружений и стратегической стабильности. Это должно быть некое обобщенное соглашение по ядерным силам, а точнее – по ядерной стабильности, учитывающее новые факторы, которые на неё влияют.

И вот тут уже может начинаться какая-то торговля. Мы говорим про противоракетную оборону, космос и неядерные высокоточные вооружения, американцы говорят про тактическое ядерное оружие. Предлагаются вариации на тему сведения всего этого в единый потолок по боезарядам, и сразу возникает проблема российского тактического ядерного оружия, которая тянет за собой полупокойный договор ДОВСЕ. Понятно, что тактическое ядерное оружие предназначалось не для применения в стратегических целях. Оно предназначалось для компенсации континентальных балансов. Если континентальный баланс нарушен, значит, его нужно выправлять. И просто так взять и ограничить тактическое ядерное оружие не получится. Ввести его в уравнение можно только с другими переменными. Это как в бирюльки играть. Мы из клубка тянем одну нитку, она вытаскивает за собой ещё четыре.

Если подобного рода соглашение будет выстраиваться, то даже и не важно, какие там будут потолки, цифры, даже какие типы вооружения туда будут включаться, – это второстепенный вопрос, о котором договорятся прекрасно. Что на самом деле намного важнее – область контрольно-верификационного механизма.

Реально это соглашение будет представлять собой квантовый скачок в методологии контроля над вооружениями. Таким же, каким был СНВ-I в 1991 году.

Тогда мы не имели более-менее выработанных правил для интрузивного контроля. Были только национальные средства технического контроля, прочие наблюдения со спутников и обмен данными.

Договор СНВ-I вырабатывали, если брать в качестве старта Женевские переговоры по ядерным и космическим вооружениям (ЯКВ), шесть лет, с 1985 года. Углубленно – два, два с половиной года в конце 1980-х, потому что ждали, пока договор по ракетам средней дальности заключат, но в общей сложности – шесть лет. Мы не выработаем подобного наследника, который совершит сходный качественный рывок, за один-два года. А на этом наследии мы жили тридцать лет. Тридцать лет мы обретались в философии стратегической стабильности 1990 г. и формировали договоры в этой логике. Иной раз и договор не надо было формировать, нужно было просто переписать потолки, подписать и поехать дальше. Как это было с СНВ-II и Московским договором 2002 года.

В Праге контрольные режимы немножко изменили – их упростили. Потому что за пятнадцать лет некоторые вещи стали избыточными. Сейчас многие полагают, что понятие о стратегической стабильности устарело. Я считаю, что оно не устарело. На мой взгляд, стратегическая стабильность как состояние на центральном сдерживании Россия – США, стабильность в первом ударе и так далее – все эти вещи остались. Но на текущий момент обобщённая глобальная ядерная стабильность объемлет ещё несколько вопросов, которые не описываются классической двухсторонней стратегической стабильностью. И это как раз следующая проблема, к которой я хотел перейти.

Придётся кардинальным образом менять не только контрольно-верификационный механизм, но ещё и само понимание ядерной стабильности в региональных сценариях сдерживания. Потому что асимметричные сценарии, региональные сценарии не подчиняются классической логике стабильности в первом ударе, они никак не релевантны старым расчётам про гигантские обмены многотысячными залпами в разоружающем ударе, в ответном ударе, выживаемость сил и так далее. Это всё не очень актуально для ситуации, когда, допустим, мы берём асимметричный сценарий Америки против Ирана или против Северной Кореи и понимаем, что в какой-то момент на театре Соединённые Штаты должны применить тактическое ядерное оружие. Я просто цитирую соответствующие документы или работы начала 2010-х годов по этой части, когда пытались переосмыслить стратегическую стабильность и говорили о том, что нам нужны маломощные высокоточные боеприпасы для того, чтобы иметь больше гибких возможностей.

И вот тут мы понимаем, что эта модель больше не работает. Использовать ядерное оружие вроде как необходимо, чтобы у нас было гарантировано ядерное сдерживание. А как обеспечить стабильность и отсутствие (в идеале) этого применения, – непонятно. Все эти великолепные идеи про зачёт всех боеголовок приведут нас к верификационной катастрофе, потому что контролировать придётся не ракетные базы с развёрнутыми боезарядами, как сейчас (что, опять же, сорок лет назад считалось вообще невозможным, а вот уже тридцать лет назад оказалось возможным), – контролировать придётся склады. Причём склады, при инспекциях которых можно получить весьма чувствительную информацию. Там может лежать всё что угодно: вплоть до боеголовок, которые разобраны или предназначены к ликвидации (их тоже нужно как-то учитывать), рядом могут лежать резервные боеголовки. Это дико чувствительная проблема для инспекций, потому что пускать людей на хранилища объектов «С» – это пускать их в святая святых своего ядерного сдерживания. С другой стороны, и на ракетные базы когда-то никого не пускали.

Поэтому очень много времени будет потрачено на то, чтобы выработать общий язык понимания того, как мы рисуем рамки ядерной стабильности в целом, как мы в них вписываем предыдущие наши понимания этого двустороннего центрального сдерживания. А его придётся вписывать, потому что как ни крути, 90 процентов ядерного оружия по-прежнему сохраняется за двумя сверхдержавами, и они по-прежнему имеют наиболее совершенные средства доставки.

То есть нужно выстрогать некую матрёшку. У нас есть базовая стратегическая стабильность, она продолжает существовать в рамках юридически обязывающих соглашений, дающих мандат на интрузивный контроль. И есть некий набор других проблем, которые возникли за это время и к которым как-то надо адресоваться. Возможно, не этим же самым соглашением, возможно, это приведёт к возникновению многосторонних гибких форм ядерного контроля – трёхсторонних, пятисторонних, – я не знаю, как конкретно это может выглядеть. В гораздо более мягких формах это могут быть политические обязательства или добровольные обмены данными на первых порах.

Понятно, что все страны живут с некоторым сдвигом по графику. То, что мы с американцами делали в 1970-е, Китай может начать делать, например, в 2020-е – обмен исходными данными и политические обязательства по поддержанию определённых потолков – чисто теоретически. Но это означает, что необходимы уже другие многосторонние соглашения или политические декларации, под общим сводом которых будут дополнительно существовать двухсторонний договор СНВ-III и потенциальный его наследник СНВ-IV.

Я ещё не коснулся такого важного момента, как системы средней дальности, которые повисают в вакууме между тактическим ядерным оружием и стратегическим. А на них придётся обратить внимание. Гибель договора РСМД – если говорить начистоту, обе стороны приложили не так много усилий к тому, чтобы его сохранить. Мы помним многолетнюю вереницу критических высказываний российских официальных лиц, как относились в Америке к РСМД – тоже известный факт.

Получается, что нужна замена, отсылающая и к ядерным средствам средней дальности, которые по-прежнему остаются угрозой, особенно для континентальных территорий, для Китая и для России в первую очередь, и к неядерным средствам. Почему договор РСМД не делал различий в типах оснащения? Не потому, что в 1980-е уже были эффективные обычные высокоточные вооружения, а потому, что можно было быстро заменить боезаряд теоретически, в модульном исполнении.

А сейчас мы получили ещё и достаточно эффективные конвенциональные средства, в том числе гиперзвуковые, с малым подлётным временем, и их тоже надо как-то учесть. Например, через контроль носителей, пусковых установок, из которых могут применяться как ядерные, так и неядерные ракеты. Это гигантская методологическая проблема – всё это вместе собрать и отбалансировать. Поэтому пятилетний срок представляется почти спасением, если только начнётся разговор обо всех этих проблемах и их взаимном влиянии.

Моим самым неприятным ощущением от того, что происходило в последний год, было даже не то, что США, администрация Трампа не хотят продлевать договор СНВ. Проблема была в том, что его можно было продлить, даже на пять лет, – но совершенно непонятно, как с этой администрацией дальше договариваться. Это было бы очень тяжело. Это было бы время сплошных мучений.

То, что сейчас пришёл Байден, который проблемами контроля над вооружениями занимается 45 лет, со времен ОСВ-II, и который курировал, в том числе, ядерную политику в администрации Обамы, это, я бы сказал, почти стерильные условия, при которых администрация США может выработать свою позицию.

И, пожалуй, лучшего предложения для России не будет.

Ситуация с новой администрацией гораздо прозрачнее, чем с трамповской. С администрацией Трампа договариваться, если честно, смысла не имело. Туда можно было только сдавать какие-то уступки и в ответ получать то, что мы получали весь прошедший год. Кстати, уступок мы сделали немало, мягко говоря. Там тоже, конечно, исходно был жирный запас запросных позиций для торговли, но результат был совершенно не гарантирован, как он и не был бы гарантирован, если бы Трамп выиграл выборы. Поэтому жить пришлось бы в условиях полностью разваленного договора, выполняя его де-факто. Мы в таких условиях жили с 1979 по 1986 гг. – по договору ОСВ-II. Договор не действовал, но потолки более-менее сохранялись. Лучше от этого мир бы не стал.

Если касаться всех остальных вопросов, то, мне кажется, ещё одним важным моментом был бы правильный сигнал в отношении Обзорной конференции Договора о нераспространении ядерного оружия (2021 г.), который бы подали две стороны. Потому что Договор о нераспространении ядерного оружия находится в жутком кризисе, реально он трещит по швам. И то, что мы наблюдаем в виде появления так называемого Договора о запрещении ядерного оружия – бунт малых неядерных стран, которые устали ждать от ядерных держав исполнения ими шестой статьи, а именно – ведения переговоров о сокращении ядерных вооружений вплоть до полной их ликвидации, и решили просто запретить ядерное оружие.

Гондурас стал 50-й страной, которая ратифицировала этот договор. И с января 2021 г. на площадке ООН мы имеем договор, который запрещает ядерное оружие и существует в параллельной реальности по отношению к ядерному оружию. Можно сколько угодно играться в это стратегическое зазеркалье, но лучше от этого не будет никому. Лучше всё это вернуть обратно на площадку ДНЯО. Продемонстрировать, что мы действительно привержены контролю над вооружениями. А переговоров по контролю над вооружениями не было девять лет, с 2011 года никто ни о чём не разговаривал. Были какие-то эпизодические стратегические консультации по углам, но субстантивных переговоров не было вообще, ни с одной администрацией – ни с медведевской, ни с путинской, ни с обамовской, ни с трамповской. С трамповской какой-то разговор начался только в 2020 году.

В этих условиях, когда мы сами себя так ведём, трудно требовать что-то от стран третьего мира. Продление этого договора стало бы нормальным сигналом в систему ДНЯО, что мы по-прежнему – плюс-минус – привержены своим базовым обязательствам и согласны дальше всё это делать совместно и эволюционно, без перекосов.

И вот два основных вывода, которые можно сделать из текущей ситуации. Во-первых, у нас есть время для того, чтобы поговорить о том, как жить дальше в условиях новой ядерной стабильности. Во-вторых, пора привести в чувство всех остальных, которые начали беспокоиться за время последнего десятилетия.

Лукьянов: Ну, хорошо. Происходит бунт каких-то стран, которые хотят запретить ядерное оружие. Но это же нереально. Вам не кажется, что это не имеет отношения к теме ДНЯО? Те, кто нарушают и хотят это оружие, не потому его хотят, что не ведутся переговоры между Россией и США. У них всегда есть свои конкретные цели – у Ирана, Северной Кореи и так далее. Мы не становимся заложниками этих мантр, которые уже не работают?

Богданов: Нет, здесь дело в другом. Здесь получается такое зазеркалье зазеркалья. Договор о нераспространении ядерного оружия – это размен отказа от ядерного оружия на подразумеваемую (там это не записано) безопасность неядерных стран. И тут всё становится на свои места. Откуда этот бунт возник? Он возник из-за того, что в мире дефицит безопасности, и он нарастает очевидно, потому что миропорядок плавится.

Дефицит безопасности, и при этом ведущие страны, вместо того, чтобы разоружаться и каким-то образом структурировать миропорядок (а контроль над вооружениями и разоружение – это признак структурированного миропорядка), начинают делать вид, что вот-вот начнётся новая гонка вооружений. Естественно, возникают две крайние реакции. Одна из них – это истерическая попытка запретить ядерное оружие теми, кто вообще не может к нему никак отнестись, и вторая – со стороны тех, кто может к нему как-то физически отнестись – заполучить ядерное оружие. И эти две крайние реакции нужно купировать.

Нужно успокоить политический фон с этими мантрами про стигматизацию ядерного оружия и устранить реальные основания для распространения ядерного оружия в мире.

Иран, Северная Корея, Саудовская Аравия, Египет, Турция, вероятно, могут пытаться заполучить бомбу просто потому, что так они воспринимают ситуацию со своей безопасностью. И это тоже элемент сигнализации. Мы игнорируем не только мнение Гондураса, но и мнение Ирана, а они взаимосвязаны, это как две стороны монеты. А какое может быть мнение у Ирана после того, что происходило вокруг ядерной сделки 2015 г. с ним?

Лукьянов: Это да. Но мне кажется, что Иран и некоторые другие страны хотят заполучить оружие ещё и потому, что боятся, что «прилетит вдруг волшебник» и начнёт менять у них режим. В общем, на мой взгляд, это не очень связано с глобальной безопасностью, – это конкретная политика конкретной страны, идеологическая политика.

Богданов: Да, но это событие происходит не в вакууме, оно происходит в некоторой системе коллективной безопасности, если такое ругательное выражение мне здесь позволят. В той системе коллективной безопасности, в которой этот вертолёт может прилететь, видимо, что-то происходит не так. И из-за этого одни пытаются запретить ядерное оружие, другие – им обзавестись.

Эту ситуацию надо как-то нормализовать. С одной стороны, дать понять пороговым странам, что им, может быть, не нужна ядерная бомба, хотя я понимаю, что мы их окончательно не уговорим никогда. Но если десять лет не заниматься этой проблемой, всё так и будет.

Лукьянов: Мы потом выйдем на региональные вопросы, а сейчас меня ещё очень интересует вот что: Владимир Путин обратился недавно с предложением по поводу кибербезопасности. Очень красивое предложение, которое, как я понимаю, не вызвало вообще никакой реакции – улетело в стратосферу и там где-то и осталось. Мы можем чего-нибудь ожидать в этом направлении, тем более все вроде говорят, что это самая опасная сейчас область, где всё что угодно может произойти. А каких-то значимых попыток урегулировать её не видно.

Карасев: Для Трампа отреагировать как-то на это предложение – на фоне постоянных обвинений в его адрес о сговоре с Россией – значило бы поставить крест на своей предвыборной кампании. Все годы нахождения Трампа у власти отношения с Россией в сфере кибербезопасности не только последовательно разрушались, но были совершенно заблокированы американским Конгрессом. Все, как демократы, так и республиканцы, сошлись во мнении, что Россия – очень опасный игрок в киберсфере, и с ней никаких отношений иметь нельзя. Например, у них есть такой документ – Закон о бюджетных ассигнованиях на национальную оборону (National Defense Authorization Act), где, начиная с 2017 г., можно найти положение об ограничении военного сотрудничества между США и Российской Федерацией. В бюджете на 2020 фискальный год на основе этого положения было введено ограничение на создание с Россией какой-либо совместной группы или подразделения в сфере кибербезопасности.

Если попытаться спрогнозировать, что может быть дальше, если президентом будет Джо Байден, то, конечно, есть вероятность, что он вернётся к тому, что было при Обаме. При Обаме создали пост «киберцаря» – межведомственного координатора, а Трамп его упразднил. Уже сейчас на слушаниях в Палате представителей рассматривается законопроект о восстановлении подобной должности, которая немного изменится по функциям и будет называться National Cyber Director. Скорее всего, при Байдене вновь появится фигура, которая будет координировать кибербезопасность среди всех американских департаментов, агентств и так далее. Также при Обаме был назначен координатор по кибервопросам в Госдепе, который от имени США занимался всеми аспектами кибербезопасности на международной арене. При Трампе эта должность была практически ликвидирована, и есть мнение, что Байден вновь повысит её приоритет.

Если проследить линию международного взаимодействия, то при Джордже Буше – младшем был сделан упор на национальные усилия по обеспечению кибербезопасности, а с отдельными государствами существовали двусторонние соглашения. При Обаме обеспечение кибербезопасности стало международным делом, и надо сказать, что это в некоторой степени было полезно для России, потому что США включились в работу Группы правительственных экспертов ООН (ГПЭ). Тогда при участии США и России получены самые значимые достижения ГПЭ – выработаны нормы, правила и принципы ответственного поведения государств. При Трампе никаких достижений не было – напротив, сначала не был согласован доклад ГПЭ в 2016–2017 гг., а потом произошло раздвоение процесса на ГПЭ и Рабочую группу открытого состава (РГОС), которые опираются на одни и те же достижения, но ставят перед собой различные цели.

При Байдене возможен какой-то ренессанс, возврат к некоторому формату совместной работы. Но, так как настрой в отношении России сейчас в основном недружественный, я сомневаюсь, что в текущих условиях будет возможно двустороннее соглашение. Напомню, при Обаме было принято Совместное заявление президентов Российской Федерации и Соединённых Штатов в области сотрудничества и мер укрепления доверия. Там, в частности, говорилось об использовании линии прямой связи между Центрами по уменьшению ядерной опасности – специально для того, чтобы информировать друг друга, уведомлять о наличии каких-то опасений по поводу значительных кибератак. Не стоит ждать при Байдене возрождения такого двустороннего соглашения, потому что пока политической воли с американской стороны к этому не наблюдается. Сейчас действуют две площадки на уровне ООН, в каждой есть представители и США, и России.

На этих площадках можно отстаивать конкретные национальные интересы в данной области и вести диалог – пока для изменения ситуации к лучшему двустороннее соглашение не так важно.

Несколько лет назад в США была создана Комиссия по киберпространству (The Cyberspace Solarium Commission), которая объединила экспертов со всего политического спектра – и демократов, и республиканцев, и независимых. Поставленная перед ними задача состояла в том, чтобы достичь консенсуса в вопросах кибербезопасности. Я не сомневаюсь, что Байден обратит внимание на многие рекомендации, приведённые в докладах этой Комиссии. Что касается позитивных моментов, то одна из рекомендаций направлена на повышение взаимного доверия в киберпространстве. А что касается негативных аспектов – их много больше, и среди них, во-первых, продолжение политики сдерживания злонамеренных акторов «за передовой линией» (defend forward), то есть на их территории и превентивно; во-вторых, продолжение политики «присвоения» выработанных международным сообществом норм, правил и принципов ответственного поведения, когда они начинают использоваться в одностороннем порядке как обоснование для наказания «плохого» поведения злонамеренных киберакторов.

В ближайшие годы сотрудничество России и США по вопросам кибербезопасности может состояться, но в качестве дополнения к другим темам. Есть мнение, что на смену СНВ-III должен прийти какой-то новый договор. В экспертном сообществе сейчас с большим интересом относятся к вопросам кибербезопасности систем, поддерживающих стратегическую стабильность, и к тому, как развиваются новые технологии – например, искусственный интеллект (ИИ). Очень много исследований посвящено тому, как искусственный интеллект может повлиять на стратегическую стабильность. Например, если ИИ будет использован в системе предупреждения о ракетном нападении и внезапно даст сбой, то в условиях дефицита времени на принятие решения это может иметь самые серьёзные последствия. По этому вопросу в возможном новом документе обязательно надо договариваться, несмотря на противоречия. Это может быть единственный способ предотвратить катастрофу. Известно, что такого же мнения придерживаются многие американские эксперты.

Что касается мер доверия, они нужны и могут быть полезны, но при одном условии – если есть хотя бы минимальный уровень доверия между договаривающимися. В его отсутствие меры доверия остаются на бумаге и не реализовываются.

Лукьянов: По поводу мер доверия у меня короткий вопрос, касающийся этого трёклятого российского вмешательства. Представить себе, что российская сторона что-то признает и за что-то извинится, я не могу ни при каких обстоятельствах. Российская сторона может дать понять, что, мол, ребята, давайте мы перевернём страницу и закроем вопрос. Насколько демократы, которые взяли реванш у ненавистного им Трампа, готовы начать эту тему отодвигать? Чтобы она уже не играла такую роль.

Карасев: Думаю, что эта тема будет отравлять отношения ещё не один год – в американских документах стратегического планирования Россия названа одним из главных противников в киберпространстве. Эта позиция стала значимой частью политики США. Байден в своей предвыборной риторике чётко обозначил, что Россия должна заплатить за совершённое вмешательство. Якобы совершённое. Многие ожидают, что он реализует это намерение. Другое дело, что подобный выпад может последовать как возмездие в ответ на какие-то действия в Европе, якобы совершённые Россией. Самое негативное, что в подобном сценарии может быть, – публичная атрибуция.

Если США, как они часто делали в последние годы, просто назначат виновного и начнут в наказание совершать какие-то действия, то вопрос существования международного права отпадёт сам собой.

Лукьянов: Иначе и не будет.

Карасев: Мы находимся в очень опасной ситуации. Когда Обама «взорвал» Stuxnet на предприятиях иранской ядерной программы, то политический эффект – демонстрация возможностей – был сравним с бомбардировкой Хиросимы и Нагасаки. По имеющимся данным, проведению этой операции предшествовали годы подготовки и согласований. Трамп поднял уровень Киберкомандования, и теперь для проведения отдельных кибератак, даже в рамках «обороны за передовой», необязательно согласование с президентом. Если благодаря таким действиям начнёт раскручиваться маховик эскалации, то это может закончиться очень плохо. Джо Байден, как представляется, это понимает и вряд ли станет отдавать приказ о кибератаке против России.

Крамник: Я бы тоже добавил кое-что, если можно. Я в последние несколько месяцев читаю об американских разработках в области системы управления войсками нового поколения и систем передачи данных. Так вот мы стоим на пороге – в диапазоне трёх-пяти лет – практического применения, когда у нас появятся цифровые системы управления боем, где в ряде случаев из цепочки передачи информации человек будет исключён. Естественно, такие системы более уязвимы для кибератак по своей природе. Здесь возникает вопрос: как только подобная система будет применена в локальной войне, как только против неё будет применено соответствующее противодействие, мы окажемся в ситуации, когда удар по Ирану или ещё по кому-нибудь столкнётся с противодействием в киберпространстве. И кого в этом немедленно обвинят?

Карасев: Конечно. Киберпространство безгранично, анонимно, сложно, взаимосвязано. Все сейчас говорят о великих достижениях в сфере атрибуции, и в последнее время достигнуто множество успехов. Но моментально понять, откуда идёт атака, пока невозможно. Есть сообщения, что американские специалисты разрабатывают новые системы киберзащиты и анализа, в том числе использующие ИИ. Но насколько хорошо они будут работать на практике? Будут ли они сами уязвимы к кибератакам?

Информационное пространство неосязаемо. Если снаряд летит по баллистической траектории, мы можем за доли секунды точно просчитать, откуда он летит, куда, сколько по времени. Откуда прилетела кибератака, мы быстро посчитать не можем.

Для передачи вредоносного файла необязательно требуется подключение к глобальной информационной сети. Как заложили вирус Stuxnet в иранскую ядерную программу? Проанализировав код, эксперты пришли к выводу, что вирус распространялся посредством USB-накопителей. Работник предприятия мог поднять подброшенную флешку, вставить в свой рабочий компьютер и заразить систему.

Богданов: Что касается атрибуции, то именно она в данном случае является ключевым вопросом выстраивания контроля. Пока не будет независимой от национальных систем процедуры атрибуции, мы не получим никакого контроля над кибером, за исключением мер доверия – я на вас не нападаю, как это было всегда. Скажем, известное соглашение о ненацеливании ракет 1995 года. Кто его проверял? Какой в нём смысл? Оно просто есть. Вот на уровне таких договорённостей и можно вести речь.

Если будет создана международная структура – извините меня за такие идеалистические фантазии из 1980-х гг., – которой будет делегировано право атрибуции, мониторинга, установления ответственности (я сейчас провокационную вещь скажу: то, что хотят сейчас сделать из ОЗХО по химическому оружию, и из-за чего начался такой скандал), тогда у нас появится точка опоры. Сейчас же в кибербезопасности нет точки опоры по атрибуции вообще никакой. Максимум, что мы можем делать, – меры доверия. Как в том анекдоте: джентльменам в нашем клубе верят на слово.

И одно маленькое замечание по поводу России. Я не про вмешательство буду говорить, а про то, что Россия за всё заплатит и во всём виновата. Дело в том, что следы этого применения уже наблюдаются в американской ядерной политике. Пресловутый маломощный Trident с блоком W76-2, тактическая головка на стратегической ракете, была придумана не Трампом и не для сдерживания России в отношении какой-то страшной стратегии эскалации для деэскалации. Когда о ней говорили, эскалация/деэскалация не обсуждалась вообще. Я прекрасно помню эти работы начала 2010-х годов, в которых длинно и нудно обосновывалась необходимость этих боеголовок для нужд стабильности регионального сдерживания, – о России там речь не заходила даже. Но как только случился Крым, стало понятно, как эту боеголовку можно продать Конгрессу. Я думаю, что Россия «продаст» ещё немало интересных вещей американским налогоплательщикам.

Лукьянов: Поскольку мы затронули несколько раз Ближний Восток через Иран и Израиль, давайте сдвинемся в этом направлении. По логике вещей, раз Байден декларирует себя как антитрамп, соответственно, всё то, что Трамп наворотил ужасного, как считают демократы, на Ближнем Востоке, в частности – отдал Сирию на съедение Асаду и Путину, можно предположить, что будут какие-то попытки сделать контршаги, как минимум – символические, может быть, и не только. Но это моё обывательское мнение, а что говорят на Ближнем Востоке на эту тему? Как может меняться политика?

Гендельман: Чего Израиль ожидает от новой администрации США, так это прежде всего решения иранского вопроса, а не сирийского.

Можно даже сказать: первый пункт – Иран, второй пункт – Иран, третий пункт – Иран, и уже потом все остальные пункты – и Сирия, и палестинцы, и поставки вооружения Эмиратам.

Прежде всего и главным образом – это Иран. Соглашение по ядерной проблеме с Ираном было заключено, когда Байден был вице-президентом, и сам он приложил к нему руку, и большинство экспертов сходится на том, что он захочет вернуться в той или иной форме к этой сделке. Вопрос в санкциях, которые на данный момент существуют: будет ли он их использовать как рычаг или откажется от них. Эксперты также сходятся на том, что поскольку в Иране в июне следующего года должны быть выборы президента, до этого серьёзных подвижек вряд ли можно ожидать. Опять же, мы сейчас не рассматриваем случаи появления «чёрных лебедей», пока считается, что в ближайшие полгода, до выборов президента, каких-либо значительных перемен в программе не будет.

Решение сирийского вопроса будет также во многом зависеть от результатов по Ирану, потому что мы знаем про позиции Ирана в Сирии – всё взаимосвязано. Остальные вопросы – палестинцы и прочее – на этом фоне меркнут.

Лукьянов: А не появится ли естественное желание «подвинуть» русских в Сирии, безотносительно к Ирану, а просто потому, что «они совсем обнаглели»?

Гендельман: В принципе, Израиль полагает, что Сирия на данный момент не является первостепенным театром военных действий для Америки. Это взгляд со стороны, но считается, что для американской администрации Иран – более первостепенная задача. С другой стороны, из-за того, что там на полгода серьёзные подвижки вряд ли вероятны, возможно, внимание как раз будет переключено на Сирию. Пока никаких значимых рассуждений у Израиля на эту тему нет.

Лукьянов: Почему всё-таки подвижки невозможны? Ведь логика может быть и такая: у них выборы, надо нажать на них как следует, чтобы население окончательно осознало, как всё плохо, и выбрало правильных людей, а потом мы с ними будем говорить.

Гендельман: Есть такой вариант тоже, но он может привести к обратному – к сплочению вокруг руководства против иностранного давления. Никто не исключает, что вмешательство в выборы можно производить и в Иране. Но считается, что это менее вероятно, чем ожидание, кого выберут. Тогда уже будет видно, с кем разговаривать. Понятно, что выборы президента – это не выборы рахбара, но это тоже политическая индикация.

Куприянов: У меня вопрос к Давиду Гендельману. Что говорят по поводу Турции?

Богданов: И ещё вопросы. Первый. Продолжится ли при Байдене процесс хотя бы видимой нормализации отношений Израиля с монархиями Залива, начавшийся при Трампе, или он как-то трансформируется? И второй. Мы видим, что суннитский лагерь разбит на части: одна – политический ислам (это Турция, Катар, который «Братьев-мусульман» поддерживает), с другой стороны – режимы, с которыми Израиль налаживает отношения, с третьей стороны – Иран, который в плане политизации ислама ближе к Турции с Катаром, чем к остальным, несмотря на то, что они шииты, а не сунниты. В этой системе что-то поменяется при Байдене или она так и будет развиваться?

Гендельман: Это один из главных вопросов. Считается, что в ближайшее время по чисто объективным причинам процесс продолжится. Сейчас уже официально подписано соглашение Израиля с Эмиратами и с Бахрейном. Причём не только на уровне общих деклараций – подписаны торговые соглашения, скоро начинаются регулярные авиарейсы, а с Эмиратами даже подписано соглашение о безвизовом режиме. Начался процесс нормализации с Суданом, там пока соглашение не подписано, но официально главы государств уже заявляли, что думают о нормализации.

Что касается Саудовской Аравии – там широкие контакты в области безопасности, разведки и прочего пока остаются «подковёрными», потому что Мохаммад бен Салман всё ещё не может пробить свою линию официально, есть много внутренних факторов, которые он должен учитывать. Считается, что от Байдена сложно ожидать, что он полностью сломает эту линию, поскольку непонятно, каким образом это противоречит интересам США. То есть в целом не видно, чем это плохо для США, поэтому в ближайшее время всё должно остаться как есть.

Предполагается, что США не будут продавливать эту нормализацию с арабскими странами всем своим политическим весом, как при Трампе, но не будут и активно противодействовать. Опять же, причина всему – объективные интересы. Всем понятно, что Бахрейн и Эмираты не то чтобы вдруг стали сионистами, просто они видят, как развивается ситуация с Ираном, понимают, что они союзники и ведут реальную политику. Если на иранском направлении произойдут какие-то резкие изменения, то это повлияет и на данный аспект, но пока – так.

Что касается Турции, то там позиция США амбивалентна, и вопрос в том, на что сделает упор Байден. Если при Трампе было ухудшение отношений на фоне закупки С-400 и исключения Турции из программы F-35, то Байден уже делал антитурецкие заявления и по восточному средиземноморью, и по Карабаху, и по правам человека в самой Турции, и о том, что Эрдогана надо сменить путём выборов. Но пока Турция – часть НАТО, неясно, насколько Байден захочет и сможет давить на неё реально.

Фёдор Лукьянов: Байден или кто-то другой из демократов там выступали с заявлениями, что нельзя забывать палестинцев. Пока что это просто слова.

Давид Гендельман: В этом плане – да. Что касается палестинцев, уже были заявления: Камала Харрис говорила, что будет усилена работа на палестинском направлении и возобновлено сотрудничество американской администрации с палестинцами, практически прекращённое при Трампе. Сложно ожидать, что они откатят такие вещи, как перенос американского посольства в Иерусалим. Теоретически это несложно сделать, но политически будет выглядеть очень неоднозначно.

Скорее всего, новая администрация действительно усилит сотрудничество с палестинцами. Но опять же, сложно представить, к каким практическим результатам это может привести. Всеобъемлющее соглашение с палестинцами не было подписано по объективным причинам. Не потому, что американцы не смогли его продавить.

Считается, что Байден будет вести более традиционный курс – как это было при администрации Обамы. Так или иначе, линия продолжится, но, скорее всего, ни к чему не приведёт, поскольку вряд ли можно ожидать, что США окажет такое массированное давление на Израиль, что он пойдёт на реальные уступки.

Лукьянов: Давайте теперь выйдем на более широкие просторы: флоты, армады.

Куприянов: Ситуация у Байдена сложная: на президентский пост он заступит, судя по всему, ещё во время пандемии. Ему придётся разбираться с последствиями вызванных коронакризисом экономических пертурбаций, и эти последствия наверняка отразятся на планах по развитию флота.

Что касается вопроса о сдерживании Китая – тут вряд ли что-то кардинально изменится. Я понимаю, что это звучит парадоксально, так как байденовская кампания строилась во многом на отрицании действий Трампа, но на самом деле Байден, как и Трамп, настроен это сдерживание продолжать. Скорее всего, содержание останется прежним, но изменится форма: если риторика Трампа отличалась известным прагматизмом и вертелась вокруг понятия «сделка» (хорошая сделка, плохая сделка, нужно заключить сделку с союзниками и переложить на них часть расходов на оборону), то теперь, скорее всего, вернётся привычная по временам Обамы риторика об общих демократических ценностях, необходимости сотрудничества перед лицом авторитарных режимов, пытающихся изменить статус-кво и так далее.

В остальном вряд ли стоит ожидать кардинальных перемен. Байден наверняка не откажется от поддержки тайваньского проекта, от привычных FONOP’ов в Южно-Китайском море. Причём я бы не исключил, что если американцы будут вести ударными темпами свою программу по строительству ледоколов, то к концу байденовского срока мы увидим эти FONOP’ы уже в Арктике.

По сути, перед Байденом стоит та же проблема, что и перед Трампом: найти, кто будет сдерживать Китай. Трамп подошёл к этой проблеме без особых изысков: в его стратегии с Китаем противоборствовали непосредственно США при помощи верных союзников. Байден, мне кажется, скорее будет проводить курс Обамы, активнее привлекая союзников и партнёров и выстраивая разветвлённую сеть, где у каждого участника своя причина сдерживать Китай, а Штаты станут подпирать этот неформальный альянс с тыла, поддерживая его в случае необходимости.

Задача нелёгкая, потому что влезать в открытую конфронтацию и портить отношения с Китаем никто не хочет: вроде бы все согласны, что КНР нужно сдерживать, но пусть этим займутся Штаты – у них денег много.

В первую очередь это касается АСЕАН: почти наверняка администрация Байдена попробует вовлечь их в формирование антикитайской оси, апеллируя к ценностям демократии и свободного рынка, но я не уверен, что этот номер пройдёт.

В том числе потому, что у Байдена за спиной довольно сомнительное наследие времён Обамы: многие азиатские партнёры в своё время были буквально очарованы перспективами, которые перед ними развернул Обама, потом оказалось, что Соединённые Штаты много обещают и мало делают, а после того, как Обама ушёл из Белого дома, и внешнеполитический курс изменился. Для азиатских стран, привыкших к стабильной внешней политике, это стало неприятным сюрпризом. На Байдене как на вице-президента Обамы висит немалая доля ответственности за несбывшиеся надежды.

Определённо Байден будет пытаться укрепить отношения со всеми более-менее антикитайскими акторами в Индо-Пацифике, включая Японию, Южную Корею, Австралию, Индию, Вьетнам, Новую Зеландию, Тайвань. Скорее всего, будет активизироваться Quad. Линия на активизацию Quad вполне соответствует обамовско-байденовскому пониманию того, как нужно сдерживать Китай – не случайно эта структура появилась при Обаме.

Таким образом, резюмирую, Штаты оказываются в ситуации, когда им придётся, с одной стороны, укреплять свою тихоокеанскую систему безопасности в условиях проблем с оборонным бюджетом и при этом активнее работать с партнёрами, делая это более мягко и искусно – притом, что эти партнёры совершенно не горят желанием включаться в конструкцию сдерживания.

В качестве примера можно привести Индию. Индийско-китайские отношения вроде бы уже полгода в глубоком кризисе из-за пограничных проблем, но на самом деле индийская внешняя политика похожа на маятник, который может откачнуться в другое положение буквально за несколько месяцев. Это хорошо продемонстрировала уханьская встреча, которую Нарендра Моди и Си Цзиньпин провели менее чем через год после жёсткого противостояния на Докламе. Азиатская политика – очень сложное, динамичное явление, глубоко завязанное на историю региона, и Байдену придётся нелегко. Теперь хочу передать слово Илье Крамнику, который подробно расскажет про то, почему именно мы не завидуем американцам в нынешней ситуации.

Крамник: Американцам придётся как минимум демонстрировать оказание помощи союзникам. А может ли эта помощь перерасти во что-то реальное, в финансовые вложения американцев в эту историю – это большой вопрос, в силу имеющихся у меня сомнений относительно возможностей США сильно расширить свой военный бюджет и бюджет на оказание помощи. Есть несколько направлений, где я жду каких-то серьёзных увеличений физических поставок, все они связаны либо со странами, уже располагающими финансовыми ресурсами, либо со странами, которые слишком важны в стратегическом и политическом плане.

Если говорить о военно-морских делах и связанных с ними воздушных, я жду, что США увеличит объём военной поддержки на Тихом океане, прежде всего – в Австралии и в Японии. Не готов в данном случае прогнозировать по Тайваню, но что касается Австралии и Японии, думаю, мы увидим там дополнительные контракты с участием США – и по флоту, и по ВВС, поскольку, с одной стороны, обе эти страны могут в данном случае свои расходы оплатить, а с другой стороны – это позволит повысить эффективность сдерживания и в отношении Китая, и в отношении России (в случае с Японией), переложив часть расходов на военный бюджет союзников.

Что касается НАТО, тут мы можем столкнуться с очень интересной картиной. При Трампе начался перенос центра тяжести во взаимоотношениях с НАТО на страны Восточной Европы, которые стали и политически больше значить, чем раньше, и наращивать свои военные расходы в процентном соотношении от ВВП, по крайней мере, более значительно, чем их соседи на Западе. Я думаю, что тенденция продолжится, поскольку в данном случае есть совпадение и политических, и экономических интересов. Германия, Франция, Италия и другие лидеры НАТО из числа стран Западной Европы – никто из них, скорее всего, не сможет позволить себе значимого роста военных расходов в ближайшие годы. В Восточной Европе рост происходит. В ближайшие несколько лет он превратится в зримые, значимые поставки большого количества современных вооружений. Отчасти мы уже имеем эти поставки, мы видим процесс перевооружения польских, румынских вооружённых сил. Скоро будут затронуты и другие страны.

Причём здесь будет и увеличение, с одной стороны, расходов их собственных, так и увеличение помощи со стороны Штатов, поскольку в отношении Восточной Европы это не требует значительного роста в абсолютных цифрах. Там и относительно небольшие деньги могут серьёзно повысить оснащённость, уровень подготовки европейских армий.

И, конечно же, надо сказать про Арктику. Я жду, что мы увидим рост и американского собственного участия, и помощи со стороны Штатов в адрес, прежде всего, Норвегии и Дании. Тут та же самая причина: относительно небольшие в американских масштабах средства могут дать значительный прирост в датских и норвежских потребностях по арктическому направлению, где в условиях театра, на большом пространстве силы в абсолютных числах достаточно ограничены. Если у Норвегии вдруг возникнет вместо четырёх фрегатов, например, восемь, что вполне возможно, или вместо полусотни F-35 их будет 80, то для американцев это не будет стоить почти ничего, но даст существенный прирост возможностей в регионе для альянса в целом.

Что касается дальнейших планов развития вооружённых сил США, прежде всего – флота. Эксперты уже прямо начинают говорить, что американский флот перенапряжён, нагрузка на него слишком велика, корабли не успевают ремонтировать, они выходят в море не в самом удовлетворительном состоянии, есть риск просесть по числу кораблей первой линии. Здесь, очевидно, мы упрёмся в решение, которое видели в прошлые десятилетия и века от других великих морских держав – увеличение дешёвого проекта. Отчасти это уже наблюдается с проектом фрегатов типа «Констеллейшн», это полноценные, очень хорошие корабли, но они рангом ниже, чем эсминцы типа «Арли Берк», и они заметно дешевле.

Увидим ли мы это в других классах кораблей, увидим ли попытку упростить подводные силы за счёт дизельных подводных лодок? Это не раз обсуждалось и может снова оказаться на повестке, хотя, конечно, американские адмиралы не любят дизельные лодки. Увидим ли мы удешевление авианосцев за счёт заказов кораблей нового класса на основе универсальных десантных кораблей – вопросы, на которые лично у меня пока ответов нет, но предпосылки к этому есть. Есть определённый предел расходов, сомнения в том, что эти расходы могут вырасти, потребность в присутствии. Как в этом балансе будет происходить поиск ответа – хотелось бы понять.

Куприянов: Если посмотреть, какое время американские авианосные ударные группы (АУГ) проводят в том или ином регионе, видно, насколько серьёзным в 2019-м и в 2020 г. было американское присутствие на Среднем Востоке. Каждый день, который потрачен на дежурство на Среднем Востоке, – это день, который отнят у дежурства в Пацифике, а меж тем именно Пацифика рассматривается как ключевой театр военных действий. Фактически мы видим, что американские АУГи растаскиваются по разным театрам.

Богданов: Мы эту картину уже видели перед Второй мировой войной в Британии и в процессе Второй Мировой войны тоже.

Крамник: Я только что хотел сказать – мы уже британские линкоры считали в своё время.

Куприянов: У британцев была, пускай и плохая, сингапурская стратегия, которая теоретически заменяла необходимость растаскивать силы империи по разным частям – наличием базы в ключевой точке. У американцев я этой базы не вижу, Диего-Гарсия на эту роль явно не годится: она просто в силу своего местоположения и особенностей базирования и снабжения не может заменить АУГи, дежурящие в Персидском заливе.

Крамник: С этой точки зрения – хороший вопрос про нормализацию отношений между Израилем и Эмиратами. Не увидим ли мы расширение присутствия в Эмиратах, создание там крупной стратегической базы? С другой стороны, такая база становится реверсивной, если Иран подумает, что по его душу пришли, то могут быть неожиданности.

Тут мы опять упираемся в лёгкий авианосец. Что о нём пишут? Что это корабль, который будет втрое-вчетверо дешевле, при этом он втрое-вчетверо ниже по боевым возможностям. Однако ни Россия, ни даже Китай с точки зрения потенциала своих тяжёлых корабельных групп сейчас не представляют проблемы, которая требовала бы большого количества тяжёлых авианосцев. Присутствие двух-трёх кораблей типа “America” с группами F-35 при поддержке ВМС с земли – будет более чем весомо и для российского, и для китайского флотов. Мне кажется, что в этих условиях проект имеет шансы взлететь.

Лукьянов: Попробую собрать воедино все основные соображения. Мы можем ожидать в значительной степени восстановление риторики, которая была при Обаме, притом, что частично она будет носить характер, заменяющий действие. То есть, чтобы разговоры шли, а делать при этом ничего не надо было, – просто вселить уверенность во всех, кто ещё способен во что-то верить.

Существенные финансовые ограничения по всем направлениям. То есть, считать деньги придётся довольно интенсивно, и как бы ни бились военные, им придётся это учитывать.

Для меня несколько неожиданный вывод, что Ближний Восток не восстановит своей прежней актуальности. То есть Трампа ругали-ругали, но на самом деле все сами хотят оттуда уйти.

Доля Азии в интересах США, понятно, будет продолжать увеличиваться.

По стратегической стабильности – широчайшее поле, которое либо может очень медленно осваиваться, либо на нём вообще ничего не будет происходить. СНВ продлят, все похлопают, скажут: «Видите, можем же, когда хотим», и на этом всё закончится, потому что никто не знает, что делать дальше и как. А прилагать большие усилия нет ни желания, ни возможностей. К тому же, я думаю, ситуация наложится на тот факт, что всем придётся повернуться к своим внутренним проблемам, потому что они большие у всех. И Россия не исключение.

Картина получается неустойчивая. Администрация Байдена никакой существенной стратегией поразить не может, но то, что принято раньше, может развиваться, да?

Крамник: На мой взгляд, в паре Россия – США значительная часть проблем ближайшей пятилетки будет определяться ходом внутренних преобразований, их отсутствием или, наоборот, напряжённостью в обеих странах. Очень многое будет от этого зависеть. И у нас, и у них.

Текст подготовила Елизавета Демченко

США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 декабря 2020 > № 3602967 Константин Богданов, Давид Гендельман, Павел Карасев, Илья Крамник, Алексей Куприянов, Федор Лукьянов

«Продали душу за Сахару»: как Трамп помирил Марокко и Израиль

CША признали суверенитет Марокко над Западной Сахарой

Анна Юранец

Израиль и Марокко договорились об установлении дипломатических отношений. Таким образом, королевство стало шестым арабским государством, нормализовавшим отношения с Тель-Авивом. Четыре из них — Марокко, ОАЭ, Бахрейн и Судан — сделали это при посредничестве администрации Дональда Трампа. На этот раз президент США для достижения дипломатической победы признал суверенитет Марокко над Западной Сахарой. Движение за независимость территории уже призвало ООН оказать давление на королевство.

Марокко стало четвертым арабским государством, нормализовавшим отношения с Израилем за последний год. США снова выступили в процессе дипломатическим посредником и, судя по всему, предметом торга стало признание права Марокко на спорную территорию Западной Сахары.

«Очередной ИСТОРИЧЕСКИЙ прорыв сегодня! Двое наших БОЛЬШИХ друзей — Израиль и Королевство Марокко — договорились установить дипломатические отношения — масштабный прорыв к миру на Ближнему Востоке», — написал президент США Дональд Трамп в своем Twitter.

Стороны договорились об открытии представительств в Тель-Авиве и Рабате, которые отсутствовали вот уже 20 лет из-за территориального конфликта Израиля и Палестины. Помимо этого Марокко и Израиль планируют начать работу посольств. Также стороны установят прямое авиасообщение.

«Свет мира в первый день Хануки никогда не светил ярче на Ближнем Востоке. Это база, на которой мы теперь можем строить мир, возобновить работу бюро по связям в Израиле и в Марокко, работать как можно скорее для установления полноценных дипломатических отношений. Я всегда верил, что этот прекрасный день придет, и постоянно работал ради этого»,— сказал премьер-министра Израиля Биньямин Нетаньяху в ходе церемонии, которую транслировали основные каналы израильского ТВ.

Дипломатические отношения с Тель-Авивом уже установили ОАЭ, Бахрейн и Судан — и все при посредничестве администрации Дональда Трампа. Эти страны уже приветствовали нормализацию отношений Израиля с Марокко.

Беспокойство Палестины о том, что первое соглашение между ОАЭ и Израилем создаст угрозу арабской солидарности против Тель-Авива в его конфликте с Рамаллой, начинает становиться все более оправданным. О нормализации отношений между Израилем и Объединенными Арабскими Эмиратами объявил Дональд Трамп 13 августа, с того момента примеру ОАЭ последовали уже три страны. Таким образом, всего Израиль имеет дипломатические отношения уже с шестью арабскими странами. Договор с Египтом был подписан в 1979 году, а с Иорданией — в 1994-м.

Палестина же ссылается на Арабскую мирную инициативу, принятую в 2002 году. Согласно ней, установление отношений между арабскими странами и Израилем возможно «после прекращения оккупации захваченных в 1967 году палестинских земель, создания палестинского государства со столицей в Восточном Иерусалиме и справедливого решения проблемы беженцев».

Однако, как отмечал ранее в разговоре с «Газетой.Ru» эксперт центра Карнеги в Москве Алексей Малашенко, в арабском мире уже достаточно давно существует запрос на урегулирование внутренних конфликтов, которому и следуют некоторые страны. А арабская солидарность, к которой призывает Палестина в ее конфликте с Израилем, — далеко не такой существенный фактор.

«Всегда были национальные интересы, в том числе, по отношению к ближневосточному конфликту, в том числе, по отношению к Израилю. Эта тенденция началась не сегодня. Я думаю, что на сегодняшний день Израиль — это не тот фактор, который мог бы сплотить вокруг себя арабов на уровне государств, — отмечает эксперт.

— Этот конфликт всем надоел, есть совсем другие проблемы — те же исламские экстремисты. Поэтому, если мы посмотрим в будущее, отношения между арабами и Израилем, в основном, будут улучшаться».

Этим запросом достаточно успешно удалось воспользоваться администрации Дональда Трампа и в последние месяцы своей работы Белый дом закрепил свой успех на этом направлении. Нетаньяху в своем выступлении поблагодарил президента США за «огромные усилия по установлению мира между Израилем и народами Ближнего Востока» и короля Марокко Мухаммеда VI за «историческое решение о нормализации отношений с Израилем». Этому решению, однако, предшествовал достаточно широкий жест со стороны Белого дома в адрес Марокко.

«Режим готов продать душу»

Речь идет о признании суверенитета королевства над Западной Сахарой.

«Я подписал сегодня декларацию о признании суверенитета Марокко над Западной Сахарой. Серьезное, вызывающее доверие и реалистичное предложение Марокко об автономии является единственной основой для справедливого и прочного решения для мира и процветания», — написал Трамп в своем Twitter.

Глава МИД Марокко Насер Бурита назвал решение президента США «историческим шагом» для королевства.

Рабат контролирует эту территорию с 1975 года и предлагает Западной Сахаре широкую автономию в составе королевства. Однако населяющий эту территорию коренной народ сахарави во главе с Фронтом Полисарио борется за ее суверенитет.

В 1991 году при посредничестве ООН стороны заключили перемирие и договорились о проведении референдума о независимости Западной Сахары. Однако им так и не удалось прийти к компромиссу в вопросе, кто именно будет участвовать в референдуме.

В распространенной пресс-службой Белого дома декларации отмечается, что США «признают суверенитет Марокко над всей территорией Западной Сахары».

«США считают, что независимость территории является нереалистичным вариантом для урегулирования конфликта. Только подлинная автономия в рамках суверенитета Марокко будет единственно возможным решением. Мы призываем стороны начать диалог без промедлений, используя план Марокко по предоставлению автономии как единственную основу переговоров о взаимоприемлемом решении. Для достижения прогресса в этой цели США будут поощрять социально-экономическое развитие с Марокко, включая территорию Западной Сахары, и откроют для этого консульство в Западной Сахаре, в Дахле, чтобы способствовать экономическим и деловым возможностям в регионе», — говорится в документе.

Фронт Полисарио уже осудил заявление президента США Дональда Трампа о признании суверенитета Марокко над Западной Сахарой.

«Решение Трампа ничего не меняет с юридической точки зрения по вопросу сахарави, потому что международное сообщество не признает суверенитет Марокко над Западной Сахарой. Это является вопиющим нарушением Устава ООН, основополагающих принципов Африканского союза, и препятствует усилиям международного сообщества по поиску мирного решения конфликта между Сахарской Республикой и Королевством Марокко», — говорится в заявлении Фронта.

В своем заявлении движение также призвало ООН «оказать давление на Королевство Марокко, чтобы оно положило конец оккупации Западной Сахары».

Представитель движения в ООН Сиди Омар в своем Twitter отметил, что статус территории определяется международным правом и резолюциями ООН. «Этот шаг показывает, что марокканский режим готов продать душу ради нелегальной оккупации частей Западной Сахары», — написал он.

В четверг официальный представитель генерального секретаря ООН Антониу Гутерриш заявил, что «решение вопроса все еще может быть найдено на основе резолюций Совета Безопасности».

Политологи сходятся во мнении, что этот шаг при посредничестве США был продиктован, во многом, опасениями сторон в связи с нарастающем влиянием в регионе Ирана. С Тегераном у Израиля и США откровенно враждебные отношения.

«Трамп пытается создать имидж миротворца. Он президент, который не начал ни одной войны, президент, который наладил отношения с Северной Кореей, который способствует налаживанию контактов Израиля с арабскими соседями. Здесь много может быть целей, одна из них — создать общую коалицию из Израиля и арабских стран против Ирана», — отмечает в разговоре с «Газетой.Ru» директор Фонда изучения США имени Франклина Рузвельта при МГУ Юрий Рогулев.

США. Марокко. Западная Сахара. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > gazeta.ru, 11 декабря 2020 > № 3579639 Алексей Малашенко